Читать онлайн Проводник бесплатно

Проводник

Пролог

– Ну, счастливо тебе отдежурить, Кузьмич! – пожилой охранник по старой армейской привычке козырнул напарнику.

– Бывай, Николаич, – завистливо вздохнул сменщик. – Смотри зонт не забудь, моросит там…

– Ага, спасибо.

Заразительно зевнув, Борис Николаевич подхватил сумку и вразвалку направился к выходу. Как говорится, день прошёл, и слава богу. Теперь спать, спать и спать.

Равнодушно посторонившись, пропустил припозднившуюся заплаканную старушку и остановился на крыльце, оценивающе оглядывая небо. Судя по свинцовой хмари до горизонта, дождь зарядил до самого утра. Хотя, оно и немудрено, октябрь на носу.

Вдохнув сырой холодный воздух, зябко поёжился.

Да, прохладно, не май месяц. Хорошо хоть куртка с подстёжкой.

Привычно потянувшись в карман за сигаретами, отставник вовремя спохватился и воровато оглянулся на глазок видеокамеры. Да тьфу, ты, ещё бы чуть и схлопотал. Безопасники не дремлют, уж чего-чего, а содрать штраф за каждый чих не упустят. Лишь бы людям деньги не платить, малость покурить, и того нельзя. С этим в больничке строго. Пятнадцать метров от входа, и всё тут. Место для курения. А ведь сами-то, небось, прямо в кабинете курят, изверги. Да и не только курят, уборщица вон поутру бутылки от коньяка с какими матюками выносит. А тут сам последний раз коньяк не пил кабы не со свадьбы….

Тяжело вздохнув, направился к парочке молоденьких санитаров, жадно смолящих один бычок на двоих.

– Ага, всё наркоманим, молодёжь!

– О, Николаич! – оживилась парочка. – Привет бойцам невидимого фронта! Сигареткой бедных студентов не угостишь?

Охранник подслеповато прищурился.

– Серёг, ты что ли?

– Я, а кто же! И Андрюха со мной.

– Ба, знакомые всё лица.… Оба в ночь что ли?

– Ага.

– Повезло, – усмехнулся пенсионер. – Ну, раз так, берите, голодранцы, – протянул пачку. – У самого вон внук такой же балбес…

Прикурив от угодливо протянутой зажигалки, отставник с удовольствием затянулся, провожая взглядом медленно сдающий задом реанимобиль.

– Чудная какая-то. И номера импортные…

Сергей выдохнул колечко дыма и со знанием дела пояснил:

– Дык, понятное дело, чудная. А номера Евросоюза.

– Во как! – удивился Борис Николаевич. – Аж Евросоюз? Дипломата что ль своего к нам привезли?

– Ха, дипломата! – хмыкнул Андрей. – Не, овоща забирают.

– Кх.… Какого ещё овоща? – закашлялся охранник.

– Да коматозника одного из нейрохирургии. Прикинь, мужик почти полгода в коме провалялся, сгнил уж весь, а этим зачем-то ещё понадобился.

– Да, вот судьба, – тяжело вздохнул Борис Николаевич. – Вот так прижмёт, раз, и всё. И никому ты больше не нужен.… А что же родственники?

– А что родственники? Так до сих пор никто и не объявился. Менты по базам данных пальчики пробили, везде чисто. По телику показали, тоже никого. А может и просто связываться не хотят, кому оно такое растение нужно? От него ведь теперь считай до самого конца жизни ни на шаг не отойти. Хотя, какой там конец жизни, ему и жить-то всего осталось с гулькин нос.

– Да-а-а, – пригорюнился пенсионер. – Тогда точно на органы…

– Да не, – отмахнулся Сергей. – Кому он нафиг нужен с такими органами! Там всё уже давно атрофировалось. Попробуй столько без движения проваляйся. Не, говорят там какой-то международный научный эксперимент. Межправительственное соглашение…

Дверь открылась. Бережно придерживая серебристую плёнку, рослые светловолосые парни выкатили кушетку и погрузили в реанимобиль. Тревожно мигая маячками, машина медленно выехала за ворота.

– А ничего себе так аппаратурка, – хмыкнул Сергей. – Небось, одна система жизнеобеспечения под сотню килобаксов тянет.

– Международный эксперимент, говоришь? – Борис Николаевич задумчиво проследил за удаляющимися маячками. – Ну-ну, дай-то бог. Может и починят…

Глава 1

Мерный едва слышный шум систем жизнеобеспечения прервало тихое шипение открываемой двери. Мельком глянув показания приборов, специалисты обошли неподвижное тело и встали в изголовье.

– Итак, коллеги, вот и наш новый чистый лист. Док, прошу вас, взгляните.

Тонкие бледные пальцы в стерильных перчатках ловко раздвинули сомкнутые веки. Яркий луч осветил серую радужку. Реагируя на раздражитель, зрачок послушно сжался в узкую точку.

– Хм, пожалуй, вы съездили не напрасно. Хотя, учитывая общее истощение и характер повреждений, я бы не спешил переходить к дальнейшему тестированию. Надо хотя бы немного нарастить массу. Тридцать восемь килограмм при росте метр семьдесят пять это критично. Сколько вы говорите, он так пролежал?

– Судя по экипризу, пять месяцев и девять дней. Плюс полусутки на перевозку. В Цюрихе туман, как назло. Рейс задержали на два часа. Да ещё все эти таможенные проволочки…

– Пять месяцев? Однако.… Крепкий парень. Что ж, тогда надо дать ему хотя бы один малюсенький шанс. Итак, коллеги, приступим…. Гюнтер, что у нас там по шкале Глазго-Питтсбург?

Обвешанный трубками и датчиками пациент равнодушно отнёсся к многочисленным медицинским манипуляциям. Через час после консилиума в дело вступила пожилая дородная медсестра. Оглядев иссушённое, словно скелет тело, сокрушённо вздохнула и что-то сердито бурча, приступила к обработке ужасающих пролежней. Напоследок поставив укол антибиотика, украдкой перекрестила бедолагу и аккуратно чиркнула картой, прикрывая за собой дверь.

В гулкие приятно убаюкивающие капли дождя вмешался монотонный резонирующий звук. Как будто кто-то с раздражающей настойчивостью истязал огромный шаманский бубен. Утихшая было боль вспыхнула с новой силой.

– Эй, вы, там! Прекратите!

Вняв просьбе, бубен зазвучал тише. Откуда-то из вязкого серого тумана послышался далёкий невнятный голос.

– Наконец-то! Вы слышите меня?

– Д…да. Где… Кто вы?

Незнакомец надолго умолк, словно тщательно обдумывая последующий ответ.

– Кто я? Пожалуй, это пока не столь важно. На самом деле сейчас более важно, кто вы.

–Я? Я…

Такой простой вопрос поставил в тупик. От неожиданности утих даже вечный дождь. А ведь действительно, кто?

– Я… Я не знаю…

– Что ж, иногда бывает и так. Не расстраивайтесь. Тогда вы не против, если я назову вас Максом?

– Макс? Да, пожалуйста.… А как… Мне вас?

– Как угодно. Давайте назовём Алексом, – голос вдруг отдалился и умолк.

Словно радуясь исчезновению нежданного соперника, обрадовано зашумел дождь. Отошедший было туман снова потянулся уродливыми серыми щупальцами. Причудливо вихляясь, клубящиеся тени что-то вкрадчиво зашептали, перебивая друг друга.

– Эй, Алекс! Алекс! Где вы там? Не молчите!

Распугивая сгустившиеся тени, через бесконечный миг послышался далёкий мерный ритм.

– Макс! Если вы меня слышите, идите на звук бубна, только на звук, и никуда более! Это очень важно! Слышите!

Ритмичные гулкие удары постепенно заглушили шум дождя. Туман рассеялся. Сквозь мутные клубы проступила абсолютная белая пустота.

– Алекс? Где вы?

– Хороший вопрос. Даже не знаю, стоит ли на него отвечать.

– Почему?

– Вы ещё очень слабы. Просто не знаю, как среагируете на правду. Впрочем, наверное, уже пора, всё равно ведь когда-то придётся начинать. Да и к тому же, если что-то пойдёт не по плану, снова начнём с нуля. Но для начала давайте лучше всё же выясним, где вы.

–Где я?

– Да, вы. Вас не удивляет, что ваше текущее состояние, мягко так скажем, не совсем обычное?

–Н.…Нет. Разве что думается как-то.… Несколько странновато.

– Бинго! Ничего другого я и не ожидал. Значит эмоциональная блокада в порядке, спасибо доку.

– Что? Я не понимаю…

– Ничего, скоро всё поймёте. Итак, Макс, приготовьтесь. В данный момент вы находитесь на лечении в одном из научно-исследовательских центров Европейского союза. О, извиняюсь. Вы знаете, что такое Европейский союз?

– Д…. Да.

– Отлично, и это всего за один месяц! Док прав, на редкость быстрое восстановление. Кстати, вы что-нибудь помните до того, как оказались у нас?

–Н.…Нет. Как только пытаюсь вспомнить, ужасно ноет затылок.

– Увы, типичное последствие той ужасной травмы. Потерпите, мы работаем над этим. К сожалению, пока мы не можем повысить вам дозу лекарства…

– Погодите, какой травмы?

– Макс, поверьте, мне крайне неприятно сообщать вам такие ужасающие подробности, но, увы, нам предстоит серьёзнейший разговор. Как вы себя чувствуете? Готовы вы ли вы продолжить общение, или дать вам ещё немного отдохнуть?

– Спасибо, я в порядке. Один вопрос – мне уже можно снять повязку? Белое вокруг это ведь повязка?

– М-м-м, не совсем так. Давайте для начала разложим всё по полочкам. Вы готовы?

– Да-да, я вас слушаю.

– Отлично. Заранее извиняюсь за несколько сухой тон, но это информация из вашей медицинской карты. Итак, примерно полгода назад в Москве вы стали жертвой криминала. Вас оглушили, сняли одежду до трусов и сбросили с моста на железнодорожные пути возле здания Арбитражного суда на Старой Басманной. Должен заметить, вам ещё чертовски повезло, что остались живы, потому что вас достаточно быстро нашли люди, выгуливающие собак вдоль путей. Оставшиеся пять месяцев вы провели в глубокой коме в Институте Склифосовского в качестве неопознанного потерпевшего.… Пардон, может быть, я вас утомил и нам стоит на время прерваться?

– Нет-нет. Я только хотел уточнить.… Москва.… Кажется, в самом начале вы что-то сказали про Евросоюз, я не ослышался?

– Совершенно верно. Сейчас вы далеко за пределами Российской Федерации.

– Офигеть.… И кто же такой добренький Буратино?

– Простите, кто?

– Буратино. Ну, в смысле, кто заплатил за моё лечение и перевозку?

– Я понял вас. Пожалуй, мы плавно подошли к главной теме нашего разговора. Ваше текущее, так мягко скажем, необычное состояние, позволяет вам участвовать в одном прорывном научном эксперименте. Короче говоря, мы крайне нуждаемся в вас, а вы в нас, и поверьте, это будет взаимовыгодное сотрудничество…

– Погодите, какое ещё необычное состояние?

– Так я же уже упоминал, видимо вы запамятовали. Глубокая кома. О, извиняюсь. Вам знаком такой специфический медицинский термин, как кома?

– Конечно. Что-то вроде полного забытья. Только какое это имеет отношение ко мне?

– О, поверьте, самое что ни на есть прямое. В данный момент вы находитесь в состоянии комы. И наши специалисты не дают благоприятных прогнозов…

– Извините, но вы несёте полный бред. Допустим, я в коме. И как же, по-вашему, мы тогда сейчас с вами разговариваем?

– Отлично, просто отлично! Это говорит о том, что вы полностью владеете обсуждаемой предметной областью. В этом-то и вся суть эксперимента! Итак, Макс, приготовьтесь. В данный момент мы с вами не разговариваем, а общаемся через специальный встроенный интерфейс в вашем мозгу. Одна из наших прорывных научных разработок, надо заметить…

– Стоп! Вы что, вставили мне в мозг какую-то хреновину?

– О, пусть это вас нисколько не беспокоит! Даже если вы чисто гипотетически когда-нибудь и вернётесь в полное сознание, нейрочип просто бесследно растворится в тканях после особой команды.

– Не понял. Что значит, чисто гипотетически?

– Макс, буду с вами откровенен. Даже если вы придёте в норму, подчёркиваю, даже! Положение ваше будет, мягко скажем, очень незавидно.

– Что, всё так плохо?

– Конечно, бывает и хуже, но…. Давайте зачитаю вам полный список повреждений. Итак. Падение с высоты вылилось в ушиб головного мозга, острую субдуральную гематому, травматическое субарахноидальное кровоизлияние, ушибленные раны головы, закрытую травму груди, открытый перелом левой руки, перелом пятого ребра по подмышечной линии, пневмоторакс и эмфизему лёгких…. Пардон, поняли ли вы хоть что-нибудь?

– Нет. Но судя по тому, что ничего не понял, всё очень хреново.

– Да, конечно грубовато, но всё обстоит именно так. Руку пришлось срочно ампутировать до локтя. Уже у нас. Абсцесс приобрёл угрожающие масштабы. Фактически, жить вам оставалось всего пару дней. Если конечно это можно назвать жизнью.

– Весело…. И что же вам потребовалось от такой развалины? Разберёте на органы?

– Боже мой! Ну почему у вас сразу такие крайности? Чуть что, сразу на органы!

– У кого это, у вас?

– У вас, значит в России. Я, как ваш персональный куратор, лично забирал вас из клиники и услышал обрывок фразы медсестры. Не жилец, дескать. На органы пойдёт.… Фу, противно даже! Мы же вам не какие-нибудь подпольные албанцы-трансплантологи. У нас совершенно другой уровень организации и техники. Впрочем, что я вам всё это рассказываю? Надеюсь, скоро вы и сами в этом убедитесь.

– Интересно. И как я могу в этом убедиться, если как вы говорите, я в полном отрубе?

– О, поверьте, нет ничего проще. Достаточно всего лишь вашего согласия на сотрудничество.

– Сотрудничество? Испытывать ваши микросхемки?

– Нет. Микросхемки уже достаточно испытаны до вас. Впрочем, если обнаружите какой-либо баг, это будет только большим плюсом. Мы же предлагаем вам нечто иное. Почти полноценную жизнь.

– Полноценную жизнь? Это как, интересно? Вроде всего пару минут назад вы меня горячо убеждали как раз в обратном! Даже не берусь вспомнить всю эту медицинскую галиматью. Куда я вернусь? В разбитое корыто? Да в гробу я видал такую жизнь! Уж лучше усыпите!

– Хм. Какая бурная реакция. Спокойней, что вы так разволновались? Какое корыто? Разве я предлагал вам вернуться именно в себя?

– Что значит… Стоп. То есть…. Если не в меня, то.… Куда?

– Вот, наконец, мы и подошли к истинной сути вопроса! Именно, именно куда! Чтобы вы не подумали, что вам предлагают купить кота в мешке, я готов вам устроить небольшую демонстрацию открывающихся возможностей. Вы согласны?

– Д…. Да.

– Отлично. Тогда выслушайте краткую инструкцию. Через некоторое время мой голос утихнет, и вы снова услышите гулкие ритмичные звуки. Это опорный маяк, ваше сознание. Удаляйтесь от него. Вскоре послышатся множественные голоса. Не пугайтесь, это значит вы на верном пути. Просто ждите, когда голоса перейдут в свет. Выберите самый яркий и выходите на него. В конце вас ждёт небольшой сюрприз. Когда всё закончится, продолжим нашу беседу более предметно…. Ну что, вы готовы?

– Да.

Молочный белый свет померк как по команде. Заглушая мерный ритм бубна, зашелестел нудный дождь. Потянуло сыростью. В непроглядном сером тумане послышались далёкие бубнящие голоса. Невнятный гомон всё приближался и наконец, неистово закружился вокруг, рассыпая крошечные блестящие искры. Нестерпимо яркая вспышка выжгла серую хмарь и устремилась ввысь. Стало как-то легко-легко…

Забрезжил тусклый свет. Тяжёлые словно свинцовые веки нехотя разомкнулись.

– Кхм… Что за…

– Бабушка? – встряхнув белокурыми кудряшками, курносая девчушка лет пяти недоверчиво наклонилась близко к лицу. – Ты проснулась?

– Я…э-э-э, м-м-м. Бабушка?

Радостно вереща, девчушка спрыгнула с кровати и, подобрав подол длинного пышного платья, бросилась к двери.

– Мама! Мама! Бабушка проснулась!

– Э-э-э, Мэри! Постой! – рука невольно потянулась вслед.

Мэри? А ведь точно Мэри. И как выросла… Чёрт, но откуда?

Макс замер и медленно поднёс старческую ладонь к глазам, недоверчиво пошевелив пальцами. Взгляд с трудом сфокусировался на заскорузлых пожелтевших ногтях. Судя по расплывчатым контурам, хорошие очки точно не помешали бы.

– Офигеть… Бабушка.

С трудом сглотнув пересохшим языком, потянулся к столику и, не утруждаясь вознёй со стаканом, жадно отхлебнул воды прямо из кувшина, машинально отметив необычную тяжесть. На вид какой-то жалкий литр, а по весу не меньше пуда.

Рука мелко затряслась от непривычной перегрузки. На лбу выступила испарина.

– Уфф…

Собравшись с силами, стянул белоснежный кружевной чепчик и вытер вспотевшее лицо. Бабушка…. Чёрт возьми, это махровый бред или и вправду всё реально? И куда удрала Красная Шапочка?

С трудом откинув край неподъёмного стёганого одеяла, приподнялся и уселся на кровати, растеряно разглядывая комнату.

Явный минимализм. Невзрачно окрашенные стены, багровый зев лениво потрескивающего дровами камина, плетёное кресло-качалка, старинное потемневшее зеркало во весь рост у дальней стены.

Взгляд невольно задержался на потрете властной женщины с изящной короной. Из глубины сознания мгновенно выскочило имя, Александрина Виктория. И горькое осознание безвозвратной утраты целой эпохи.

– Мама?

На ходу запахивая халат, в комнату влетела миловидная женщина.

– Эмма?

Картинка померкла, словно кто-то бесцеремонно выключил экран. Навалилась глухая серая хмарь. Где-то вдалеке мерно загудел бубен.

– Эй, Алекс! Ты слышишь? Хорош уже, открывай давай!

Вспыхнул ровный молочный свет.

– Однако что-то вы быстро. Ну и как вам экскурсия?

– Что это было?

– А это смотря что вы видели.

– Ну, женщина, Эмма и моя внучка. Тьфу, то есть я хотел сказать…

– А, кажется, я понял. Скромная викторианская обстановка, портрет матери-королевы на стене, да?

– Да-да, точно! Виктория!

– Эх, старая добрая Англия.… А что собственно, вам тут непонятного? Тысяча девятьсот первый год, престарелая миссис Уэнди Ричмонд. Бедняга и так страдала от катаплексии, а тут ещё и смерть любимой королевы. Такой удар, ярчайшая эмоция. Вот ваше сознание и наложилось…

– Стоп. Это что, реальная женщина?

– Конечно. Скончалась примерно через год, если верить источникам. Она стала у нас в качестве своеобразного маяка. Новички обычно всегда попадают к ней, или к некоему Абрахаму Смиту из Соединённых Штатов. Пренеприятнейшее приключение, скажу я вам, как раз самый последний момент повешения перед разъярённой толпой на суде Линча. Так что считайте, вам ещё повезло.

– Вот спасибо!

– Не за что. В общем-то, кроме ужасных впечатлений, лично вам всё равно бы ничего не грозило. Но это уже профессиональные издержки…

– Профессиональные?

– Именно. Для каждого подобного сотрудника нашей команды.

– Ого! И много у вас таких сотрудников?

– Нет, каждый из вас штучный экземпляр, и именно поэтому так ценен для проекта.

– Интересно. Допустим, если я откажусь. И что тогда, усыпите?

– Если на то ваша воля, пожалуйста. Но перед этим лучше всё же хорошенько подумайте. Уйти вы и так можете в любой момент… Что ж, хорошо. Раз беседа зашла в такое русло, даю вам время ещё раз как следует всё обдумать.

– Да что тут думать, тут прыгать надо…

– Что, простите?

– Не обращайте внимания, анекдот откуда-то вылез. Вспомнилась ключевая фраза. Я к тому, что нечего тут думать, я согласен. Поживу с годик той склерозной бабулькой, всё какое-то разнообразие в личной жизни.

– Отлично. Правда та бабулька в данный нас момент мало интересует. Для вас есть несколько действительно интересных вариантов, и, кстати, не настолько далеко от наших дней. Вы будете их ведущим, лидером.… Нет, как бы это точнее сказать по-русски… А, вот! Проводником! Но вначале контракт и краткое обучение.

– О как! Контракт? С коматозником? Серьёзный подход!

– Разумеется. А как иначе? Независимо от вашего текущего состояния, вы, прежде всего человек, наш ценный сотрудник.

– Простите, я просто…

– Понимаю. А теперь давайте перейдём к делу…

Вопреки ожиданиям, контракт оказался на удивление понятым и простым, если не считать эффектного появления. Белую муть до горизонта неожиданно заполнил внушительный чёрно-белый текст.

– Вам удобно читать такой шрифт?

– Конечно. Даже более чем.

– Отлично. Тогда не торопитесь. Как дочитаете до последней строки, ненадолго задержитесь на номере страницы. Следующая откроется автоматически. Давайте вместе пробежимся по пунктам?

– Давайте.

– Итак, обязанности сотрудника. Сотрудник, далее – проводник, обязуется неукоснительно выполнять распоряжения работодателя, за исключением явно противоречащих нормам морали и религиозным убеждениям проводника. Отказ при этом должен быть мотивированным, с обязательным поиском компромисса для решения поставленной задачи… У вас есть какие-либо религиозные убеждения?

– Честно сказать, не знаю. Я и самого-то себя не помню, какая уж тут религия…

– Отлично. Будем считать, что нет. Пойдём далее. Во время нахождения в теле реципиента проводник обязуется бережно относиться к вверенному человеческому организму, соблюдать нормы гигиены…

– И прочее, прочее, – поторопил Макс. – Ясен пень, я же не собираюсь вредить самому себе, пусть даже и временному!

– Кхм, Макс. Пожалуйста, давайте не будем отходить от утверждённого текста, это же всё записывается, в том числе и для юристов.

– Извините. А кстати, можно общаться на ты?

– Да без проблем. Пойдём далее…

Дойдя до последнего пункта, Алекс поинтересовался:

– Ты согласен со всеми пунктами, или есть вопросы?

– М-м-м, в целом да. Единственное, вы сами не боитесь, что покупаете кота в мешке? Мало ли, бабулька бабулькой, может я на радостях сорвусь с катушек и маньяком окажусь. Не думали над этим?

– О, насчёт этого не беспокойся. Во-первых, мы провели определённые тесты с твоей личностью. У тебя нет патологической склонности к насилию, есть чёткий отклик на русский, английский и немецкий языки, развиты разделы мозга, отвечающие за логику и математическое мышление. Интересно было бы узнать твою предыдущую специальность.… Во-вторых, ты будешь под неусыпным надзором. Если ты явно пойдёшь вразнос, миссия будет прервана немедленно. Кроме того, есть ещё ряд факторов, о которых мы поговорим уже в процессе работы.… Так что, устраивают наши условия? Если да, ответь – согласен с каждым пунктом контракта.

– М-м-м.… Есть ещё один вопрос. Смущает, что по всем пунктам вы проходите как работодатель. Обычно указывают полное название организации. Разве это правильно?

– Хм. Хороший вопрос. Поверь, так будет лучше для всех. Простые неоспоримые юридические термины, сотрудник и работодатель. Думаю, поработав некоторое время, ты и сам поймёшь нашу правоту…. Есть ли ещё вопросы?

– В общем-то, больше нет. Короче, да. Я согласен с каждым пунктом контракта.

– Отлично! Поздравляю, Макс! С этого момента ты в команде!

Глава 2

Досадливо поправив сползающий наушник, темнокожий уборщик выругался и прибавил громкость старенького плеера. Негромко подпевая и приплясывая под мерный гортанный речитатив, выставил погромыхивающий пивными бутылками мешок за дверь и направился к мусорным бакам. Судя по тяжести, ночка в клубе удалась, молодняк тусил до утра, выручка будет что надо. Может быть босс даже расщедрится и подкинет немного премиальных.

Поднявшийся ветерок закрутил палой листвой и сдул картонные обрывки. То, что издали показалось бесформенной мусорной кучей, вдруг приобрело отчётливые очертания лежащего вниз лицом человека в драных джинсовых шортах.

Поперхнувшись на полуслове, Джим озадаченно замер, не решаясь приблизиться.

Обдолбанный или трупак? Вот дерьмо! Этого ещё не хватало. Похоже, пришили кого-то. Однако славно же эти ублюдки ночью повеселились.… Что делать? Боссу или сразу в полицию? Хотя рановато, восьми нет, босс наверняка ещё спит, как бы не вылететь с работы. Придётся звонить копам.… Или сразу девять один один?

Нерешительно оглядевшись, наклонился и попытался заглянуть в бородатое лицо. Крови вроде нет. Может просто укуренный или пьяный в хлам?

– Эй, приятель, – прикоснулся к плечу.

Мнимый труп что-то едва слышно пробормотал.

– Живой, мать твою! – возликовал Джим. – Ты чего тут разлёгся, снежок? Давай-давай, поднимай свою задницу!

Мужчина опёрся на руку и, попытавшись подняться, неловко рухнул.

– Мать твою! – рассвирепел Джим. – Давай подымайся, снежок! – с силой потянул за руку.

Мужчина уселся, осматриваясь совершенно безумным отсутствующим взглядом. Выцветшие голубые глаза вращались независимо друг от друга.

Хихикнув, Джим присел на корточки и провёл ладонью перед бородатым лицом.

– Да-а-а, хорош, хорош…. У кого такую травку брал? Эй, снежок, проснись! Тебя спрашивают! – похлопал по щекам.

Мотнув головой, бродяжка наконец сфокусировал взгляд.

– Пшёл вон, негр! – с силой толкнул в грудь. Злобно сплюнув, поднялся на ноги и пошатываясь, побрёл к мусорным бакам.

– Эй, да ты кого назвал ниггером! – возмущённо завопил Джим. – А ну стой! – решительно двинулся вслед. – Кто ниггер?

Не хватало ещё, чтобы всякие вонючие бомжи оскорбляли тебя посреди бела дня!

Не обращая внимания на крики, бродяга порылся в бачке и выудил пивную бутылку. Сожалеющее оглядев на просвет, разбил донце и угрожающе повернулся.

– А кто ты, может быть китаец? Ну тогда я Бенедикт Шестнадцатый!

– Эй, остынь, остынь, друг! – даже не пытаясь вникнуть в непонятный бред, Джим замер, опасливо поглядывая на стекло. Острые блестящие грани подействовали отрезвляюще. Связываться с психованным укурком выйдет себе дороже.

Бомж криво усмехнулся.

– Молчание – знак согласия. Тогда давай, вали отседова! – мотнул головой в сторону клуба, – и не мешай нормальным людям отдыхать. Иди работай, говорю, эфиоп твою мать…

Последнее прозвучало по-русски, поэтому вышло нисколько необидно для носителя нелитературного английского языка.

Недовольно бурча, Джим развернулся, позабыв про так и не выброшенный мусор. Нет, эти долбанные бомжи вконец обнаглели! И куда только полиция смотрит? Такие налоги дерут, дармоеды…

Проследив за присмиревшим уборщиком, Макс ехидно усмехнулся. Давно бы так. Вот что крест животворящий…, тьфу, несколько нецелая пивная бутылка делает. А то пальцы все гнуть горазды. Нашёлся тут угнетённый борец с апартеидом! Унидо, унидо, долой апартеидо! Чёрт, вот откуда это? И Бенедикт этот, да ещё не какой-нибудь, а сразу Шестнадцатый. Вот кто такой спрашивается, откуда? Наверняка кто-то известный, ведь неспроста же с языка сорвалось. Эх, склероз, склероз…

Тяжело вздохнув, брезгливо поддел палкой кучу выброшенного тряпья. Однако солидный выбор, есть во что приодеться. Секонд хэнд, лучшие модели сезона. Брюки превращаются, превращаются брюки.… Радует, что хоть это всё безобразие ненадолго. Кстати, для первого раза могли бы и в кого поприличнее закинуть. Хотя бы в того же ротвейлера, тьфу, Рокфеллера. Интересно, бывал среди них хоть один в коме? Навряд ли, если только в момент смерти, но это мало кому интересно. Хотя вроде Алекс уверял, что точки выхода совершенно уникальны и зависят только от мозга проводника. Какой-то там сложный резонанс тонких полевых структур. Так что шанс побыть миллионером ещё есть. Ешь ананасы, рябчиков жуй.… Вот, опять! Откуда это?

Выудив крутую байкерскую куртку, удивлённо присвистнул.

Нет, ну вот народ американский зажрался! Подумаешь, небольшая дырочка на боку! Выпил, упал, за гвоздь зацепился, да мало ли что с таким гарным байкером может приключиться? Не всё же сразу выбрасывать, руки-то откуда растут? Тут нитку с иголкой, и делов-то всего на пару минут. Нет, ребята, так на вас никаких баксов не напасёшься…

Стряхнув прилипшие листья шпината, придирчиво оглядел куртку со всех сторон. Отлично, просто отлично. Даже ярлычок есть. XL. Подумать только, мой любимый размер! Ну вот, опять началось…

Мучительно отгоняя пришедший на ум печальный образ ослика Иа, Макс натянул куртку и молодецки повёл дряблыми плечами, всматриваясь в бородатое отражение в осколке зеркала. И-э-эх! Силушка богатырская! М-да, однако, пациент дюже хиловат. Типичный бомжара. Лет шестьдесят. И пузо как у беременного. Может и вправду родит? А что, говорят сам Чарли Чаплин такому отважному мужику целый лимон баксов обещал…

– Эй, ты! Ты чего тут по нашим бакам шаришься?

Макс раздражённо повернулся.

Ну вот, что за люди, приодеться как следует, и то не дадут. И вообще, что за тон, что за манеры?

Недобро поглядывая опухшими глазищами, в пяти шагах выжидающе замерла компания таких же троих бородатых собратьев по несчастью.

Макс развернулся и принялся остервенело разгребать мусор.

– Чего, чего… Бутылку ищу.

– Чего?

– Ты что, совсем оглох? – рявкнул Макс. – Бутылку!

– Какую ещё бутылку? – опешила компашка.

– Такую! Анализы надо сдать срочно! Вам что, разве не говорили? – рывком повернулся Макс. – Здесь недавно в парке какую-то хрень от клещей распылили, от неё сразу на полшестого и всё тело чешется. А в больничке от этого дела всем мужикам антидот бесплатно дают…

– Чего?

– Антидот. Ты совсем тупой? Лекарство такое. Не знаю, как вы до сих пор тут живы без антидота, – выудив подходящие растоптанные кроссовки, Макс продемонстрировал первую попавшуюся бутылку. – Во, как раз литр! Всё, пока, братва! Лично у меня уже всё чешется, пойду чуток на анализ отолью. И давайте сами тоже особо долго с этим делом не затягивайте, а то вот так раз, и на полшестого, а оно вам это дело нужно?

Закинув кроссовки через плечо, протиснулся через растерянную компанию и, безмятежно помахивая бутылкой, неторопливо побрёл к видневшемуся вдали парку.

– Э-э-э, брат, постой! – торопливо окликнули сзади. – А как ты говоришь, та ценная штука называется?

– Антидот, – на ходу рассеяно отозвался Макс и медленно повторил по слогам:

– Ан-ти-дот.

– Спасибо, брат!

– Не за что.… Слышь, братва, а какое сегодня число?

– Девятое. Сентября.

– Ага.… А год?

– Две тысячи первый, – после некоторой паузы, завистливо откликнулся кто-то из бродяг. – В запое что ль был?

– Было дело, – горестно вздохнул Макс. – Грешен я братья, второй месяц уже как не просыхаю.… А где я нынче, город-то хоть какой?

– Ну ты и силён! – восхищённо захохотали бродяги, – уже и себя не помнишь! Нью-Йорк это. Ладно, бывай!

– Бывай…

Мельком глянув табличку со схемой парка, свернул на безлюдную аллею, и, приметив удобную тенистую скамейку, блаженно вздохнул и плюхнулся посредине. Всё-таки что ни говори, на редкость ловко от коллег по цеху отмотался. Сгоряча могли бы и побить. Рожи чисто уголовничьи, так кирпича и просят. На лицо ужасные, добрые внутри…. Вот, опять.… Откуда? А рожа, к слову, и у самого тоже ничем не лучше. Побриться бы надо. Но для начала переобуться.

Наскоро стряхнув с ороговевших грязных лапищ налипшую гранитную крошку, с кряхтеньем нагнулся, и с трудом втиснул правую ступню в кроссовок. Затянул шнурок и чуть притопнул, любуясь делом рук своих.

Ну вот, совсем другое дело. Найк. Сидит как влитой. Сразу видно культурного человека. Конечно, до кучи хорошо бы ещё и маленькие беленькие-пребеленькие носочки, но с этим по всей видимости здесь совсем не фэн-шуй. Почему-то они здесь все поголовно шныряют на босу ногу.… И вообще, если взглянуть на данную философскую проблему немного шире, то совершенно непонятно, как можно спокойно жить и трудиться, не имея при этом даже и одной пары маленьких-маленьких беленьких носочков!

Неодобрительно покосившись на слишком близко пробежавшую запыханную темнокожую деваху, машинально задержал взгляд на покрасневшем пухлом ахилловом сухожилии. Вот, кстати, и живой пример. Активно худеющее золотце под центнер весом, ещё минут десять такой пробежки и мозоль обеспечен. А всё почему? А потому. Трётся нога без носочка, дамочка, трётся. И что самое печальное, самому такой проблемы тоже не избежать.

Горестно вздохнув, натянул второй кроссовок и оценивающе потоптался. Отлично, просто отлично. Считай, первая часть дела сделана. По-крайней мере, теперь обут, одет, и разруха не так сразу будет бросаться в глаза. Интересно, привлекают ли тут за бродяжничество? Судя по количеству бомжей, копов на всех просто физически не хватает. Остаётся на это и надеяться. Не хотелось бы сразу загреметь в местный обезьянник. Алекс просил по возможности избегать прямого контакта с властями. Оно и понятно, видать, клиент не совсем чист. Кстати, об Алексе. Пора бы и отметиться.

Придерживаясь за ноющую поясницу, поковылял к ближайшему дереву. Эх, старость не в радость, уж лучше бы и и не садился. Всё свербит, болит. Вот ведь клиента подогнали! Рухлядь ходячая, пескоструйная машина. Нет чтобы молодого, красивого, с большим мешком денег.

По-стариковски кряхтя, с трудом согнулся и подобрал пять мелких камушков. Придирчиво оглядев, с натугой просунул в горлышко бутылки. Оглядевшись, подобрал позабытый детский совочек и, отсчитав пять шагов, неглубоко прикопал тайник в тени кроны на северной стороне.

Притоптав траву, воровато огляделся и удовлетворённо потёр ладони, смахивая песчинки. Ну вот, дело сделано. И вокруг вроде никого. Повезло, что ранний час. А вообще конечно бред. Зачем, почему, непонятно. Но отметиться надо непременно. На этот счёт Алекс дал чёткие рекомендации. По прибытии сразу дать знак. Причём в подходящем месте. А это место уж как раз подходящей некуда. Городской парк, в меру большое дерево, без дупла. Такое простоит ещё без проблем лет двадцать. Осталось только координаты сообщить. Только вот для этого надо максимально расслабиться.

Уселся под деревом с солнечной стороны и прижался к тёплой коре, блаженно подставив лицо утренним лучам. Глубоко вздохнув, зажмурился и прислушался к внутренним ощущениям. Где-то далеко зазвучал знакомый мерный ритм. Вспыхнул ровный белый свет.

– А-а-а, Макс, наконец-то! Как в новом теле?

– Паршиво. Да и не очень-то оно и новое, откровенно говоря.

– Да? Интересно. И кто же наш пациент?

– Не знаю, американский бомж какой-то. Личность почти отсутствует, какие-то бессвязные обрывки воспоминаний. Короче, я ещё и сам толком не разобрался, всего полчаса как прибыл, да и то не в добрый час.

– А что так?

– Да конкуренты по мусорному бачку наехали…

– В смысле, э-э-э…наехали?

– В смысле, чуть не вступил в вооружённый конфликт. Да ерунда, враг позорно бежал. Короче, докладываю про метку. Это стеклянная зелёная бутылка, внутри пять камушков. Проспект Парк, Уэлл Хаус Драйв, с запада на восток будет такая развилка после моста, в центре три дерева, встать лицом к югу, крайнее слева дерево, отойди на пять шагов к северу от ствола и копай сантиметров на десять. Мостик капитальный, а уж деревья вообще, так что ищите и обрящете…

– Всё это чудесно, – нетерпеливо перебил Алекс. – Город, а главное, год какой?

– А, пардон, совсем заболтался. Короче, Нью-Йорк, девятое сентября, две тысячи первый.

– О, боже!

– Что? – встревожился Макс. – Что-то не так?

– Э-э-э, нет, пока всё так. Прости, мне надо срочно проконсультироваться с руководством. Буду где-то через час. Если можешь, постарайся дождаться.

– Хоккей.

Пожав плечами, Макс устроился поудобнее, предаваясь бездумному отдыху.

Странно, что за спешка. Наверно промахнулись с пациентом, или что-то вроде того. Похоже, будут обратно в Центр возвращать. Как он сам говорил, иногда бывают всякие досадные накладки. Непредвиденные флуктуации. Что ж, бывает. Наука вообще штука сложная…

Что-то влажное и холодное ткнулось в левую руку. Макс неохотно открыл глаза и покосился вниз.

Приветливо помахав хвостом, собачка упёрлась передними лапами и чуть подалась назад, негромко скрипнув колёсиками. Культи задних лап надёжно покоились на хитрой металлической раме.

–Э-э-э…привет. Х-х-х…Хороший пёсик, – ошеломлённо пробормотал Макс.

– Не бойтесь, мистер, он не кусается! – блеснув очками, подбежал запыханный мальчуган. – Просто Снуппи очень любит гоняться за голубями.

– За голубями? – Макс потрясённо уставился на задние лапы. – Круто! А кто ж его так уделал?

– Машина сбила, – посерьезнел мальчуган. – Вот ему ноги и ампутировали. Мама сказала надо усыпить, а я не дал…. Я сам потом эту штуку сделал, – присел и гордо покрутил колесико ластящегося пса. – Это от старого робота. Мы ещё потом с ним целый месяц ходить тренировались…

– Супер! – восхитился Макс. – Такими темпами ты ему за год и настоящий биопротез сотворишь.

– Биопротез? – живо заинтересовался малыш. – А это что?

– Ну, это такая хитрая штуковина. Когда электрический сигнал из мозга передаётся на железную лапу.

– Круто! – загорелся мальчуган. – Прямо как во втором Терминаторе?

– Точняк, – машинально поддакнул Макс, мучительно пытаясь припомнить, откуда возник образ шевелящихся металлических пальцев киборга.

– Энтони! – нетерпеливо позвала подходящая женщина. – Не мешай мистеру отдыхать!

– Ничего-ничего, мэм! – улыбнулся Макс. – Энтони меня нисколько не беспокоит. Наоборот, когда ещё удастся поболтать с таким изобретателем!

– Извините, – польщено заулыбался малыш. – Это моя мама. Нам пора.

– Пока-пока, – приветливо помахал рукой Макс. – Бегите.

– Снуппи, за мной!

Подобрав палку, неугомонная парочка понеслась по аллее. Проследив за восторженно лающим псом, Макс невольно усмехнулся. Хороший пёсик, жив здоров. А ведь могли бы и усыпить. Вот что значит, когда у пацана с детства руки правильно растут. Раз, и сделал. А то бы быть по жизни пёсику безногим инвалидом, или того хуже …

Вспомнив про собственное неизвестно где лежащее тело, зябко поёжился. Если задуматься, всё очень похоже на страшный сон. И ещё неизвестно, реально это всё, или действительно просто сон. Даже имени своего и то не вспомнить. А правда, возможно ли такое во сне? А если попытаться проснуться?

Пребольно ущипнув левый бок, невольно поморщился. Больно-то как. Вроде без обмана, живой. Словно удивляясь такой бестолковости, в животе злобно забурчали кишки. Дескать, конечно, живой, и этому живому уже не помешало бы давно что-нибудь поесть.

Вспомнив пункт контракта о бережном отношении к вверенному организму, Макс тяжело вздохнул. Ага, вот и попробуй тут отнесись, если шеф сказал от сих и до обеда висеть на телефоне. Кстати, где его там до сих пор всё носит? Сколько можно консультироваться, все сроки уже прошли!

Расслабился и погрузился в молочную муть.

– Алло, шеф! Ты тут?

– Наконец-то, Макс! Хочу тебя порадовать, всё отлично. Метку благополучно отыскали, ты пока в нашей реальности и можешь свободно располагать собой до вечера…

– Стоп. Что значит, в нашей реальности?

– Да-да, я помню, ты ещё новичок в нашем деле. Постараюсь ответить максимально доходчиво. В нашей, это значит, что все внесённые тобой изменения никак не повлияли на событийно-следственную связь, и мы находимся с тобой как бы на одной линии событий. Но это пока…

– Пока?

– Конечно. И пусть тебя это не удивляет. Это естественно. Само твоё появление здесь вносит некоторое возмущение в реальность, и как дальше развернутся события никому неизвестно. В любом случае, хочу особо это подчеркнуть, лично тебе ничего не угрожает. Вытащим назад в любом случае.… Теперь о наших ближайших планах. Я так понял, у вас сейчас раннее утро, поэтому подробные рекомендации смогу дать только ближе к вечеру. Мне нужно некоторое время для обработки материала. Так что пока отдыхай. Связь как обычно, – голос отдалился и умолк.

– До вечера, Алекс, – запоздало откликнулся Макс.

Кряхтя и вполголоса проклиная старость попеременно на двух языках, с трудом приподнялся на ноги и огляделся. Желудок настойчиво требовал поесть. Вторя старшему собрату, тоскливо пробурчали кишки.

– О-хо-хо, грехи мои тяжкие. Вот куда тут можно податься позавтракать бедному американскому бомжу в ранний час?

Прислушавшись к себе, обречённо махнул рукой. Никакой помощи. В отличие от бабульки божий одуванчик, предыдущий хозяин тела упорно молчал. Наконец после долгих терзаний откуда-то из тёмных глубин подкорки прорвался мудрый совет побыстрее напиться в хлам, укрыться картоном и завалиться спать в какую-нибудь дыру потеплее. И ничего другого этот долбанный мир не стоит.

– Ну спасибо тебе, папаша, – фыркнул Макс. – Вот уж чего-чего, а нажраться я всегда успею.

Плотоядно поглядывая на шмыгающих под ногами раскормленных голубей, неспешно побрёл по аллее. Какая всё-таки хорошая эта птичка. Маленькая, жирненькая, вкусненькая. Шею свернуть в два счёта, ощипать и сварить вечерком под мостом…

– Да, тьфу ты, чёрт, – с трудом подавил накатившую тошноту.

Однако старый хрыч тот ещё гурман. Похоже и городской дичью не брезговал. Хотя, правильно говорят, не суди, да не судим будешь. Как бы и взаправду до этого дело скоро не дошло. С голодухи.… Нет уж, птички разве что в качестве крайней меры.

Очередной поворот вывел к широкому перекрёстку. Сухонький морщинистый старичок азиатского вида безуспешно пытался пристроить над ящиком на колёсах огромный неповоротливый зонт.

– Помочь? – остановился Макс.

– Ну помоги, – раздражённо зыркнул из-под седых бровей старик.

Сдавшись под напором четырёх рук, рассохшийся бамбуковый шест с глухим щелчком вошёл в гнездо. Что-то сердито бормоча под нос, старичок с трудом расправил зонт и повернулся.

– Благодарю.

– Не стоит, – отмахнулся Макс. – А есть тут где-нибудь поблизости приют для бездомных?

– Не знаю, – пожал плечами старик. – Постой-постой, – подслеповато прищурился. – Неужто сам старина Билли очнулся?

– Что, простите?

– Да, Билли, – пристально вглядываясь, продолжил старик. – Странно. Я тебя сразу и не узнал… Ты так изменился, – неопределённо повёл рукой. – Будто бы даже помолодел. И трезвый… Молодец.

– Да вот, – пожал плечами Макс. – С понедельника пить бросил. Хочу начать новую жизнь.

– Это правильно, – горячо поддержал старик. – Начать никогда не поздно. Я сам вон почти на седьмом десятке сюда переехал, – приоткрыл крышку ящика, дыхнувшую клубом горячего пара. – На-ка вот, держи, – протянул хот-дог в салфетке. – Подкрепись с утра.

– Я бы рад, – смущённо улыбнулся Макс. – Да у меня денег нет.

– Это понятно, что нет, – хитро усмехнулся старик. – У тебя их всегда нет. Просто сегодня у тебя и вправду особый день, первый раз трезвый и мелочь не клянчишь. Держи-держи, я угощаю, – почти насильно вручил хот-дог.

– Спасибо, дружище.

С сомнением оглядев заскорузлые грязные ногти, Макс бережно принял нежданный подарок и отошёл на скамейку. Аккуратно раскрыл салфетку, принюхиваясь к умопомрачительному запаху. Желудок судорожно встрепенулся и требовательно заурчал.

– Хорош ныть, животное! – вполголоса призвал к порядку голодное нутро Макс. – Уже и пять секунд потерпеть не можешь…

С трудом подавив бешеное желание проглотить всё сразу даже не разжёвывая, степенно откусил маленький кусочек и немного посмаковал, наслаждаясь терпким вкусом горчицы и сочной сосиски. Ну вот, кажись, жизнь налаживается. Конечно, один хот-дог всё равно что кобелю блинец, но уже хоть что-то. И с маникюром надо что-то делать. Может прошлому хозяину такие жуткие ногти и ничего, а тут даже есть противно. Как будто всю жизнь навоз сгребал горстями. А правда, интересно, кем работал этот милый старикан?

Подчинённая личность загадочно молчала, то ли всецело наслаждаясь поглощением пищи, то ли просто находясь в полной прострации от энергичного напора нового хозяина.

– Молчишь, Билли? – усмехнулся Макс. – Ну и чёрт с тобой.

Остатки хот-дога ушли за пару минут. Тщательно обмакнув губы, Макс выкинул салфетку в урну и откинулся на спинку скамейки, приняв беспечно отдыхающий вид.

М-да, шутки шутками, а надо как-то протянуть время до вечера. И желательно с пользой для духа и тела. То есть наметить места для ночлега и по возможности для обеда, не говоря уже и про ужин. Не всё же у доброго старика халявные хот-доги трескать. А если повезёт, то встретиться с единомышленниками, собратьями по несчастью. Обменяться бесценным опытом, обсудить сакральный смысл бытия, может на радостях даже рыбные места подскажут. Правда, судя по тем одухотворённым лицам у мусорного бачка, особого дружелюбия ожидать не приходиться. А с антидотом на редкость хорошо получилось, сразу заглотили и крючок и удочку. Вот прикол-то выйдет, когда они на полном серьёзе в больницу с анализом ломанутся. Короче, в тех краях теперь лучше долго не появляться. Испортят тушку, как есть испортят. Как там? Дикари-с, не поймут-с…

Тяжело вздохнув, поднялся и побрёл к озеру. Пора реализовать первую часть плана. Хотя бы умыться, пока народу никого. А там как пойдёт, может даже принять горячую ванну и выпить чашечку кофе. Особенно эспрессо.

Добравшись до берега, немного побродил, присматривая местечко поудобнее. С такой комплекцией поскользнуться, всё, пиши пропало. Кости старые, перелом обеспечен. Да и так того и гляди что-нибудь вот-вот отвалится. А учитывая нынешнее состояние, вряд ли кто будет заморачиваться с таким финансово обеспеченным пациентом. Доктор сказал в морг, значит в морг. И всё, вопрос закрыт. Нет тела, нет дела. Без пруда нет труда.… Да тьфу ты!

Метров через триста показался ровный аккуратно подстриженный берег. Вот, самое то. Газон засеян. Сразу внушает доверие. Наверняка здесь народ загорает. И очень может быть, что некоторые даже и топлес. Кстати, о топлесе.

Воровато оглядевшись, скинул куртку и обувь. Прохладно конечно в такую рань принимать водные процедуры, но надо Федя, надо. Воняет, как от козла. Две недели как мёртвого.

Невольно поёжившись в ожидании холода, задержал дыхание и шагнул в воду. Вопреки ожиданиям, показалось вполне терпимо. Видно всё дело в привычке. Наверняка старикан купался и не в таких полярных условиях, вот все рецепторы и атрофировались. Да такому толстокожему моржу не то что на холодном асфальте, на льду голышом лежать можно. Йог, глыба, матёрый человечище!

Наскоро смыв грязь с рук и ног, осмелел и зашёл поглубже. Оглядевшись, окунулся с головой.

– Ох, мать моя!

Судорожно ухнув от нестерпимого холода, стремглав понёсся на берег. Да ну их в баню, такие водные процедуры! Так и умереть недолго.

Наскоро смахнув воду, оделся и побрёл вдоль берега. Времени всё равно хоть отбавляй, а так хоть малость согреться можно и рекогносцировка местности заодно. В город соваться без денег что-то не очень. Здесь, по крайней мере, хоть в кустах заночевать можно, мест полно.

Залюбовавшись горделиво плывущими лебедями, едва не врезался в крохотный деревянный домик. Мирно дремавшая было внутри личность судорожно встрепенулась. Откуда-то из глубин подсознания выскочила оскаленная собачья пасть.

– Спокойно, старик, спокойно, – невольно попятился Макс. – Собачка наверняка спит.

С трудом погасив неожиданный приступ паники, взял себя в руки. Присмотревшись к разбросанным белым перьям, невольно усмехнулся. Во даёт старик! Да какая это к чёрту конура? Элементарный домик для лебедей. Кстати о домике. Хорошая идея!

Примерившись к низкой входной прорези, пролез внутрь на четвереньках и заинтересовано огляделся. А что, нормально. Сухо, перья, соломка, защита от дождя и ветра опять же. И вообще, всё лучше, чем в не пойми каких кустах ночью валяться. А лебеди пока могут заночевать и в другом месте. Этих домиков вокруг как собак нерезаных.

Ощущая приятное тепло, умиротворённо вздохнул и растянулся на соломе, мечтательно закинув руки за голову.

Красота. Ляпота. И как только такая дельная мысль раньше в голову не приходила? Это же идеальное место. Кроме лебедей никто больше и не сунется. Кому ещё в голову придёт ночевать в птичьем гнезде? Полиция? Да ну, чего они тут забыли.… А если даже каким-то чудом сюда и занесёт, орнитологом прикинуться. Так мол и так, практический научный эксперимент подсчёта популяции птичьих клещей в осеннее время. И попрошу не мешать работать, граждане.… Если у вас нет прививки, вполне можете подхватить птичий грипп. Всё, хорош. Похоже, Остапа опять понесло. Теперь спать, спать и спать…

Сладко зевнув, взбил солому под головой поплотнее и повернулся на правый бок. Веки сомкнулись сами собой.

Ровный молочный свет озарил горизонт.

– О, Макс! Неужто у вас уже вечер? По моим подсчётам прошло не более двух часов локального времени.

– Так. Что-то я не понял. А ты здесь откуда? Вроде я на связь не выходил.

– А этого и не требуется. Стандартная процедура. Едва твой носитель погружается в сон, твоё сознание оказывается как бы в двух реальностях одновременно. В общем, опустим технические подробности, это не суть важно. Меня больше беспокоит, действительно ли ты сейчас спишь, или это какой-то сбой?

– Не, всё нормально. Старый лис в норке, зализывает раны. Дрыхну без задних ног в каком-то курятнике. А шо делать? Не шататься же без толку до вечера? А так и солдат спит, и служба идёт.

– Кхм. Весьма образно, но боюсь твой покой придётся несколько потревожить. Обстоятельства кардинальным образом изменились. Сейчас я скину тебе карту местности и ряд инструкций.

– О как, ещё и карту?

– В данном случае это не совсем карта. Скорее ментальный снимок нашего предыдущего резидента. Ты получишь подробный маршрут до кладбища Грин-Вуд…

– Кх.…Куда-куда? На кладбище? Уже?

– Не перебивай. Да на кладбище. От тебя это примерно два километра на юго-запад. Там недалеко от часовни найдёшь могилу некоей Тиффани Мердок. Справа от надгробия зарыта жестяная коробка из под леденцов. В ней пятьсот долларов. Это твои оперативные расходы. Учти, потраченную сумму обязательно надо пополнить и вернуть на место не позднее ближайших пяти суток…

– Пятьсот баксов на пять дней? Круто! Постараюсь всё сразу не пропить. А возвращать с процентами?

– Макс, хватит ёрничать. Начинается настоящая работа профессионала, к которой ты пока к сожалению не готов. Признаюсь, мы не хотели тебя сразу кидать в оперативную работу, но, увы, так сложились обстоятельства.

– Господи, ты начинаешь меня пугать. А чего уж такого случилось?

– Пока ничего. В этом и есть твоя величайшая ценность. Ты как чистый лист.

– Ты говоришь загадками.

– Поверь, так надо. Никаких загадок. Скоро ты и сам всё поймёшь. А пока приготовься. Начинаю пересылку карты и инструкций. Готов?

– Всегда готов!

– Поехали…

Очнувшись, Макс недоверчиво сморгнул, обалдело разглядывая загаженные стены. Да, чудны дела твои. Только что, буквально секунду назад, морщась от холодного осеннего дождя, закапывал банку, и тут раз, и снова в курятнике. Будто кто-то канал в телике перещёлкнул. Как бы от такого перепада крыша не съехала окончательно. Не-е, врёшь, не возьмёшь! Макса без хрена не съешь…

Ожесточённо растерев лицо, полез к выходу. Что ж, как говорится, спасибо этому дому, пойдём к другому. Разлёживаться особо некогда. Времени действительно маловато. Если дело не выгорит, а оно не должно, ночь можно будет провести вполне в цивильных условиях. И может быть даже наконец-то принять чашечку кофе и выпить горячую ванну. Тьфу, наоборот, идиот!

Недовольно морщась от яркого света, огляделся и мигом сориентировавшись, побрёл по аллее на юго-запад. Ужас-то какой, так ослепнуть можно. Очки надо будет прикупить непременно. Судя по солнцу, проспал не более часа. Значит сейчас часов девять-десять. Ещё плюс час пиликать до кладбища. До полудня должен точно успеть, а дальше уже не важно. Телефон там рядом. А вообще, надо признать, Алекс крут немеряно. Это же надо, такое реальное кино замутить! Особенно карта. Чудо как хороша. Как будто всю жизнь здесь прожил, каждый закуток как родной. Теперь бы только ещё все детали не забыть. Ещё и брокер этот чёртов, телефон, компании, тренды, акции.… Как такое только ухитрился в башку запихать? И главное, зачем им всё это? Сам же постоянно твердит про всякое распараллеливание, и тут же явно вмешивается в реальность. Где логика, спрашивается? Не, тут одно из двух, или играет втёмную, или что-то недоговаривает. Ещё и про чистый листок этот. Короче, сплошные загадки. Быстрей бы дойти уже что ли, этот старина Билли плетётся, как раненая черепаха! Эх, старость не в радость…

Показалось, что прошла целая вечность, когда, наконец, показался аккуратно постриженный кладбищенский газон. Тяжело дыша, Макс приложил ладонь к бешено колотящемуся сердцу и прислонился спиной к дереву.

Да-с, старикан определённо не любитель пеших прогулок. Мотор вот-вот сдохнет, а дыхалка вообще ни к чёрту. Бурлит как кипяток в чайнике. А ведь всего каких-то пару паршивых километров отмахал. Да и то, отмахал. Громко сказано. Скорее дополз. А этот так называемый босс тоже хорош. Не бойся, дескать, дружище, всё под контролем. Дойдёшь максимум за час, ага. Стратег хренов! Сидит, небось, себе там за пивом в монитор пялится, а тут уже язык на плечо и впору самому в могилку закапываться.… Чёрт, ну и где эта бедная Тиффани?

Прихватив обломанную ветку, прикрыл глаза, вспоминая направление. Да, всё сходится. Метров через триста повернуть на запад, а там и совсем недалеко. Правда, прошлый раз слякотно было. Дождик с утра моросил. Все руки-ноги окоченели. Вот ведь старушка тоже модница. Как её там? Эмили.…Кро, нет, Кра.… А, точно, Эмили Картер! Конец октября, а она знай себе в тонких чулочках шмыгает. Нет чтобы напялить на себя какие-нибудь панталоны с начёсом, а потом иди гуляй куда хошь. Хоть в тундру, хоть в глухую тайгу… Интересно, где она теперь обитает? Надо бы поспрашивать Алекса на досуге. Всё-таки чай не чужая, наверно с полчаса её памяти прихватил. Вот поболтать было бы здорово с проводником. Может какие-нибудь тонкости расскажет. Да наверняка есть что рассказать.

До боли знакомый надгробный камень показался неожиданно. Непроизвольно наклонившись, Макс оперся о холодный мрамор, недоверчиво разглядывая выцветшую надпись.

Да, всё сходится. Тиффани Мердок. Июль девяносто второго года. Помним, любим, скорбим… Что ж, привет Тиффани. Покойся с миром.

Прикинув, где прошлый раз закапывал коробку, примерился и ковырнул газон. Сучок легко вошёл в податливый грунт. Облом-с. Ошибся. Значит чуть левее.

Со второй попытки деревяшка глухо уткнулась во что-то твёрдое. Есть!

Отогнув дёрн, Макс торжествующе выудил позеленевшую коробочку. Наскоро обтерев о шорты, с натугой поддел тугую крышку. Словно того и ждав, ветерок игриво подхватил кусок целлофана и легко воспарил ввысь.

– А ну стой! – возмущённо подпрыгнул Макс. – Стой, говорю!

Догнав заначку у соседней могилы, тяжело дыша, торопливо развернул целлофан. На ладонь выпали аккуратно сложенные пополам пять чуть влажных банкнот c портретами Бенджамина Франклина.

– Ф-у-у, кажись живём…. Спасибо тебе, Эмили.

Смахнув со лба нежданно выступивший пот, запрятал заначку поглубже во внутренний карман, и устало уселся рядом с надгробием. Вот ведь олух! Мог бы такой расклад и предусмотреть. Слишком расслабился. Ведь могло вообще унести, остался бы тогда совсем без гроша. Вряд ли тут у Алекса такие подарочки в каждой могилке запрятаны.

– Значит всё-таки пришёл…

Макс недоумённо оглянулся. Поблёскивая линзами массивных очков, неизвестно как тихо подошедший аккуратно одетый старичок смотрел с некоторым укором.

– Что, простите?

– А я ведь ждал, – тяжело вздохнув, старик устало снял очки. Вытащил из кармана старомодного пальто белый платочек, и подслеповато щурясь, тщательно протёр линзы. Водрузив очки на нос, грустно усмехнулся:

– Впрочем, по-другому и быть не могло. Сегодня ведь как раз её годовщина, – кивнул на надгробие. – Боже мой, неужели уже два года.… Пронеслось как один день…

– Э-э-э, да, – нейтрально поддакнул Макс. – Время вообще летит очень быстро.

Какой-то странный старикан. Наверно с кем-то перепутал. О чём он хоть вообще? Пожалуй, надо быстренько откланяться и не портить скорбную годовщину своим присутствием. Кстати, хоть кто она-то?

Щурясь от бьющего в глаза низкого осеннего солнца, машинально покосился на памятник. В горле моментально пересохло.

Эмили Картер. Девятое сентября девяносто девятого года. Помним, любим, скорбим.

– Вот чёрт!

– Да-да, – понимающе усмехнулся старик. – Ты раскрыт. И представь, я узнал самым последним. Впрочем, я не держу обиды. После последнего инсульта и комы моя Эмили и так стала как не своя. Откуда-то появилось совершенно необъяснимое пристрастие к мотоциклам, и кожаной одежде вот прямо как у тебя. Ночами её стало невозможно оттащить от ноутбука, часами просиживала в чатах Интернете. И мало того, – воодушевился старик, – как однажды выяснилось, она умела разговаривать на чистейшем немецком языке, причём совершенно без акцента. По крайней мере, заблудившаяся пожилая чета немецких туристов пришла в неописуемый восторг от её берлинского произношения. Только представь, они были всерьёз уверены, что она чистокровная немка. И это притом, что она никогда в жизни не бывала дальше Оклахомы! Можешь себе представить? Оклахомы! А тут чистейший немецкий! Это же фантастика!

– Да уж, – пробормотал Макс.

Чувствуется, проводник развлекался как мог. Старушка божий одуванчик на мотоцикле. Наверно это было неописуемое зрелище. Надо бы на досуге спросить у Алекса, кто был такой веселый человек. Байкер теперь в прошлой жизни, как пить дать. Видать, не доездил. И сам до железяк дорвался, и старушку на пенсии втянул, охальник. Или охальница…

– А дальше в один прекрасный день она просто исчезла из дома, – тяжело вздохнул старик. – Оставила какую-то пространную записку. Стыдно говорить, дескать, не ищи меня Джонни, я обрела вторую молодость и нашла свою любовь. И это почти на седьмом десятке! Сказать, что я был в полном недоумении, это ничего не сказать. Я был растоптан, шокирован, уничтожен! Психотерапевт сказал, что это последствия перенесённого инсульта. Такие случаи редки, но они описаны в медицине и ей требуется специализированное лечение. Жалкий смешной человек.… Как лечить? И главное, где её искать? Говорят, её видели где-то в Кентукки в компании каких-то сомнительных чрезмерно бородатых типов на мотоциклах. Так прошёл год. И вот однажды случилось то, что должно было случиться. Молодость не молодость, а уж саму природу-то не проведёшь. Однажды мне позвонила полиция, пригласили опознать тело.

– Разбилась? – понимающе глянул Макс.

Старик горько усмехнулся.

– Да. Но только не так как ты подумал. Прыгала с парашютом где-то в горах Монтаны. Порыв ветра размозжил её о скалу. То, что осталось, пришлось хоронить в закрытом гробу…

– Кхм, да уж, – поперхнулся Макс. – Это ужасно. Соболезную.

– Спасибо, – отмахнулся старик. – Былое уже не вернёшь. Вот так я сюда и хожу. К ней и Тиффани.

– Дочь?

– Да, уже взрослая, от первого брака. Признаться, они не очень-то ладили с Эмили. А теперь как видишь, их примирила смерть.… Прости, что-то я совсем разболтался. Видимо всё от недостатка собеседников. А что мне остаётся в моём возрасте? Родственников давно уж нет. Один лишь телевизор, но дружески болтать с ним это уже чистая психиатрия, согласись…

– Это точно, – усмехнулся Макс. – Впрочем, могу подсказать самый простой выход. Ноутбук Эмили ещё цел?

– Конечно. Все её вещи дороги для меня.

– Ну вот. Тогда чего проще? Освой компьютер, затем Интернет, и уверяю, скоро не будешь знать, куда деваться от этого самого общения.

Старик удивлённо поправил очки.

– Что? Компьютер? Пожалуй, для меня, гуманитария, это нечто сродни теории чёрных дыр Хокинга. Порою я и в кофейных автоматах-то путаюсь, а тут такое.

– О нет. Уверяю, там всё гораздо проще. Запишись на какие-нибудь курсы для чайников. Максимум месяц, и жизнь сильно изменится в лучшую сторону, поверь. А если здоровье и средства позволяют, начни путешествовать по миру. Нет ничего лучше от тоски.

– Что ж, попытаюсь, – восхитился старик. – Ты так чертовски убедителен! Кажется, теперь я начинаю понимать Эмили…

– Непременно, непременно попытайся, – приободрил Макс. – Незачем сидеть и киснуть перед зомбо-ящиком. Ведь ты ещё так молод!

– Да ты льстец, дружище, – польщено усмехнулся старик. – Откровенно говоря, я не так уж и молод. Согласись, семьдесят два – это уже довольно прилично. Хотя, с другой стороны, тот же Рокфеллер в свои какие-то жалкие пятьдесят три года после болезни вдруг коренным образом поменял жизнь. Из скупердяя дядюшки Скруджа превратился в милого душку, и припеваючи дожил до девяносто восьми…

– Ну вот, тем более, – проникновенно поддакнул Макс. – Даже живой пример есть. Так что всё ещё впереди, поверь.

Старик снял очки и задумчиво глядя вдаль, протёр линзы.

– Что ж, спасибо, дружище. Ты меня здорово приободрил. Непременно последую твоему совету. Буду рад, если когда-нибудь снова удастся поболтать.

– Взаимно, – поднялся Макс. – Всего доброго!

В коленях что-то глухо хрустнуло. Видимо от долгого сидения, низ спины тут же прострелила адская боль.

Не подавая вида, Макс бойко протопал мимо собеседника. Всё-таки надо держать марку, незачем расстраивать старика. Если уж раздаёшь направо и налево жизнеутверждающие советы, надо тоже держаться бодрячком, даже если из тебя из самого уже песок сыпется. Как там, семьдесят один, баба снова мандарин… Во-во.

Скрывшись из виду, скривился от боли и, придерживая спину, с трудом проковылял к дереву. Проклятые рудники! Вот уж что называется, повезло с пациентом, так уж повезло. Ни согнуться нормально, ни разогнуться, прямо пытка какая-то! Может потому старина Билли так и бухал по-чёрному. Если так каждый день будет плющить, лучше вообще не жить. Взять Алекса за грудки и пусть переселяет во что-нибудь поприличней. Так же вообще невозможно!

Стиснув зубы, запустил руку под куртку и с остервенением растёр поясницу. Ну давай же, развалина! Давай-давай, заводись чёртов драндулет!

Может злость, может растирание, а может и всё сразу вкупе, но поясницу наконец-то отпустило. Даже в грудине отошло. Как будто пудовую гирю скинул.

– Уфф, думал сдохну, – вытерев выступивший на лбу холодный пот, осторожненько заковылял к ближайшему магазинчику.

Дверной звонок мелодично звякнул, извещая о первом утреннем посетителе. Щупленький паренёк азиатской внешности обрадовано вскочил и тут же замер, растеряно разглядывая типичного обитателя трущоб.

Ожесточённо потирая пересохшее горло, Макс неспешно прошёлся вдоль прилавка, задумчиво разглядывая всякую копеечную дребедень. Так и не найдя ничего подходящего, встретился взглядом с хозяином и прохрипел:

– Здорово, сынок. Ты мелочи мне всякой дай, – потянулся за пазуху, – да побольше.

Паренёк отступил на шаг и умоляюще прижал кулачки к груди.

– Не надо, прошу, сэр! Я.… Нет, мы…

– Чего я мы? – раздражённо переспросил Макс.

Ну вот, понаехали тут, нормального английского языка не понимает. Какая к чёрту может быть торговля? Моя твоя не понимай?

– Да ёкарный бабай! Ты совсем что ль по-английски не говоришь? Мелочь говорю дай, тьфу, ну разменяй в смысле, – кивнул на улицу. – Будка вон там телефонная, сечёшь? – небрежно швырнул сотню на прилавок. – Ну давай-давай, включай мозги! Мне звякнуть срочно надо.

– А-а-а, так мелочь разменять надо! – просиял паренёк. – Прости, нет мелочи, мы только что открылись. Не наторговал ещё.

– Так бы сразу и сказал, – Макс потянулся за банкнотой. – Ну нет, так нет…

– Погодите, сэр! Кажется, я всё равно смогу помочь! – паренёк откуда-то ловко выхватил кусочек пластика. – Вот! Как раз то что нужно! Телефонная карта. Всего пять долларов.

– Карта? – Макс заинтересованно повертел пластик. – И как ей пользоваться?

– Легко, – заторопился паренёк. – Стираешь защитный слой, там пин-код, снимаешь трубку и набираешь цифры, потом номер абонента.… Очень удобно. Возьми, это лучше чем таскать с собой всякую мелочь.

– Х-м-м. Удобно говоришь…. Ладно, беру, – Макс тщательно запрятал пластик во внутренний кармашек.

– Отлично!

Паренёк тщательно оглядел купюру на просвет и обрадовано отсчитал сдачу.

– Вот, пожалуйста. Может ещё что-нибудь?

– Нет. Пожалуй, как-нибудь в другой раз.

Широкая заскорузлая лапища небрежно сгребла мелочь с прилавка. Звякнул дверной колокольчик.

– Всего доброго, сэр! – вдогонку крикнул паренёк. – Заходите ещё!

Ф-у-у, страшный мужик какой ввалился. Уж думал гангстер пожаловал. Надо же, всё-таки внешность и вправду обманчива. Правильно отец говорит, кого только в этом городе не увидишь. По виду бомж бомжем, а туда же, звонить куда-то собрался. И ходит с сотками. Настоящими даже. Наверно правильно про них всякие слухи ходят. Весь день сидят милостыню просят, а вечером снимают с себя жалкие лохмотья, садятся в шикарное авто и всю ночь тусят по ночным клубам. Вот это жизнь. А тут опять целый день в магазине париться…

Стараясь словно бы невзначай прикрывать лицо от солнца, Макс доковылял до щедро изукрашенной граффити телефонной будки и тяжело дыша, опёрся спиной передохнуть.

Непонятно зачем Алексу все эти шпионские штучки. Хотя да, камер вокруг понатыкано чуть ли не на каждом магазине. Да и городские, небось, тоже где-нибудь наверху торчат. А с другой стороны, это же паранойя в чистом виде. Вот кому сдался этот старый хромой бомж, спрашивается? Их тут вон и так как собак нерезаных. За каждым следить, это никаких копов не хватит.

Взгляд непроизвольно пробежался по многочисленным надписям, машинально отметив широкое распространение русского народного фольклора по планете. Одна из надписей жирным чёрным фломастером лаконично гласила: “Пущу на квартиру приличного человека. Недорого. Баба Глаша”.

Хмыкнув, Макс критически покосился вниз. Приличного, говоришь? А что, одет вполне себе так прилично. И кроссовки вон даже почти новенькие. А если ещё чуток и тряпочкой протереть, так вообще самый первый парень на деревне. Перед таким гарним хлопцем и никакая баба Глаша не устоит. Кстати, глядишь, она окажется вовсе и не баба, а знойная женщина с русой косой, мечта поэта. Надо бы запомнить адресок, заглянуть вечерком на огонёк. Может действительно недорого берёт, договориться, применить всё имеющееся скромное мужское обаяние, глядишь, женщина прослезится и пустит одинокого приличного холостяка на квартирку. А домик для пернатых можно оставить и про запас. Тем более Алекс просил по возможности экономить командировочные.… Ну вот, кажись личная жизнь потихоньку налаживается, можно переходить и ко второй части гениального плана. Теперь лишь бы этот брокер хренов трубу взял. Сегодня таки воскресенье, судя по календарю в магазинчике. Дрыхнет, поди, без задних ног, заслуженный работник труда умственного. Ничего, проснётся. Одиннадцать часов, пора уже и похмеляться.… Тьфу ты, просыпаться. Вот оно, проклятое алкоголическое наследие. Короче, хорош уже над мужиком изгаляться, пора звонить.

Порылся в кармашке и вытащил карточку. Скептически хмыкнув, рванул зубами шуршащую обёртку и соскреб защитный слой. Поглядывая на цифры, снял трубку и ввёл пин-код и номер. Пошли длинные гудки.

– Ну, давай же, давай, просыпайся! Дрыхнет, буржуй хренов. По клубам теперь всю ночь шлялся, кобелина…

Когда уже всерьёз собрался повесить трубку, на той стороне наконец ответил раздражённый заспанный голос:

– Какого чёрта! Вы хоть знаете, который час?

– Мистер Эндрю Карлссон? – Макс постарался придать интонации как можно больше официальности.

– Да, слушаю, – собеседник мгновенно сбавил тон.

Голос вроде и незнакомый, но если человек знает этот номер, то значит каким-то образом входит в круг доверенных лиц.

– Тётушка Мэри совсем плоха, – мерно продолжил Макс. – И хочет поговорить о завещании.

Не расслышав, Эндрю раздражённо швырнул подушку в бубнящий телевизор и свирепо рявкнул в трубку:

– Какая к чёрту тётушка! Ты куда звонишь, олух!

Наверно какой-то идиот номером ошибся.

– Ты меня хорошо слышишь?– мягко переспросил Макс. – Ну давай же, вспоминай, вспоминай. Тётушка. Тётушка Мэри. Завещание.

Как заверял Алекс, это важная ключевая фраза ещё от Эмили. Непонятно чего этот брокер так тупит. Боится линия прослушивается, или действительно с большого бодуна?

– А-а-а! Так ты от…, – Эндрю осёкся, опасливо покосившись на безмятежно дрыхнущую подружку, – от самой тётушки?

Сердце бешено заколотилось, как всегда бывало в преддверии по настоящему большого куша. Бог мой! Это же курьер от самого Оракула! Даже не верится. Спустя два года молчания загадочный благодетель снова вышел на связь. Только теперь почему-то звонит мужчина. Хотя это неважно. Главное информация.

– Тётушки-тётушки, – усмехнулся Макс, едва сдержавшись, чтобы не добавить, что прибыл из Бразилии, где в лесах много диких обезьян. Не, лучше так не надо, хоть это и связано с чем-то жутко смешным из прошлой жизни. Сонный брокер наверняка такую шутку не поймёт. Крышу сорвёт точно, культура не та. Зато радует, что хоть пароль сработал. А так чего доброго и до самого вечера пришлось бы объяснять что почём, и кто такая тётушка Чарли. Нет, конечно, вдалбливать что-то с утра в сонную страдающую от похмелья чужую голову это просто нечто. Да за это молоко за вредность давать надо.

– В общем, нам нужно встретиться. Сам понимаешь, разговор не по телефону.

– Я всё понимаю, – заторопился Эндрю. – А где встретимся? Там, на том же месте? И во сколько?

– Нет, – быстро перебил Макс. – Не там. Давай через два… нет, три часа в Проспект парке у лодочной станции. Пойдёт?

– Пойдёт! – согласился Эндрю. – По правде сказать, я и сам пока ещё в постели.… А как я тебя узнаю?

– Никак, – отрезал Макс. – Я сам к тебе подойду. Всё, жду, – повесил трубку.

Ещё чего не хватало в том же самом кафе встречаться. Это Эмили могла себе такое позволить, а тут каждую паршивую копейку, тьфу, каждый цент приходится экономить. Да там одна малюсенькая чашечка кофе чуть ли не на десять баксов тянет, буржуи… Чёрт, а правда, чего это вдруг на это самое кофе так тянет, беременность что ли? Нет, определённо надо зайти. Если организм что-то хочет, то это что-то ему непременно надо дать. Самое главное, кафешку подешевле найти. В меру конечно, дешевле. Плавали, знаем. Эти халдеи вместо кофе мигом подсунут какие-нибудь тухлые помои, это же травма ребёнку на всю жизнь.

С сомнением оглядев грязные ногти, тяжело вздохнул. Нет, кофе пока временно отменяется. Вначале себя надо хотя бы в относительно божеский вид привести. В кафе в таком виде даже с чёрного входа не пустят. Да и романтическое свидание вечером опять же. Надо хотя бы побриться. Предстать перед бабой Глашей не в виде какого-то расхристанного бомжа, а в виде слегка заросшей творческой личности. Художника экспрессиониста, к примеру. А что, если не поверит, намалевать прямо на её глазах какую-нибудь разноцветную дрянь и выдать за современное искусство.… Простите, что вы сказали? Картина очень сильно напоминает гуано мозамбикских летучих мышей? Боже мой! Мадам! Да как вы можете такое говорить! Вы же просто оскорбляете мои творческие чувства! Это же истинный шедевр, купание красного коня в Чёрном море! Или наоборот… В общем, решено, появляться перед знойной женщиной в таком виде нельзя категорически. Вначале непременно надо к цирюльнику, красоту и маникюр навести. Единственно, встаёт вопрос денежных средств. Алекс может и в позу встать. Дескать, ты чего это холоп казённые деньги разбазариваешь? Обратно в старушку божий одуванчик захотел? А ладно, чёрт с ними. В конце концов, деньги это зло. Всё равно за музыку брокер платит. С него не убудет. А вот пациенту личную жизнь налаживать как-то надо. Не вечно же ему в девках ходить…

Посмеиваясь в бороду, вышел из будки и медленно заковылял вдоль улицы, присматриваясь к вывескам. Метров через двести, когда уже всерьёз задумался остановиться передохнуть, показалась широкое панорамное окно парикмахерской.

Макс в сомнении оглянулся на пустынную улицу. Вроде никого. Ни копов, ни камер нет. Формально все инструкции соблюдены. Идеальное место.

Загораживаясь ладонями от солнца, прислонился лицом к бликующему стеклу, пытаясь разглядеть внутренности. Как там народ американский, небось, с утра стричься ломится?

Внутри оказалось на редкость чинно. Паренёк азиатского вида мирно подрёмывал в кресле. Девушка администратор что-то увлечённо разглядывала в ноутбуке. В общем, полная идиллия. Всё-таки сказывается воскресенье, ранний час. Так оно даже и лучше. Поменьше будет всяких дурацких вопросов. Навряд ли сюда каждый день такие колоритные типы стричься ходят. Ну, как говорится, с богом! Нечего всяким гастарбайтерам дрыхнуть в рабочее время. Арабайтен, арбайтен, и ещё раз арбайтен!

Мирно спящий Билли вдруг зашевелился. Перед глазами промелькнули джунгли, летящее прямо в лицо блестящее остриё штыка. Молниеносный ответный выпад, вьетконговец с истошным криком хватается за распоротый живот и валится в грязную жижу, выронив автомат…

Макс ошалело помотал головой, стряхивая наваждение.

– Да ты, оказывается, поучаствовал, старина. Наверно потому и бухал так по чёрному. Спокойно дружище, та война уже давным-давно прошла, привыкай.

Что-то недовольно бурча, ведомая личность вновь погрузилась в благостную нирвану.

– Ну вот и договорились.

Усмехнувшись, Макс решительно потянул ручку и шагнул через порог. Колокольчик мелодично звякнул.

Деваха вскинула голову и удивлённо сморгнула при виде необычного посетителя.

– Я вижу, вы очень рады первому клиенту, – Макс решил сразу взять быка за рога. – Наверняка в таком достойном заведении предусмотрены скидки на маникюр, педикюр и стрижку бороды для ветеранов Вьетнама.

– Э-э-э…. М-м-м, – девушка не сразу нашлась с ответом и вопросительно оглянулась на дремлющего коллегу. – Ли!

– Что? – заспанно вскочил паренёк.

– У нас есть скидки для ветеранов? – девушка выразительно покосилась на странного визитёра, не особенно внушающего доверия.

– Я говорю, скидка есть? – поднажал Макс. – Постричься, в том числе и бороду, ну и ногти заодно, – продемонстрировал пятерню, – в божеский вид привести.

– Божеский вид?

Задумчиво глянув на потолок, Ли что-то быстро подсчитал в уме и уточнил:

– А голову мыть будем?

– Конечно. Как мне без головы-то?

– Тогда тридцать пять долларов, – объявил паренёк. И поколебавшись, добавил:

– Только деньги сразу.

– Тридцать пять баксов? – Макс в сомнении почесал спутанную бороду. – Что-то дороговато, друг. Давай тридцать, – ожесточённо порылся за пазухой и выудил три десятки. – Вот. Эйн, цвей, дрей…. Зато как ты и хотел, сейчас и сразу.

С лёгким шелестом купюры одна за другой мягко опустились на столик.

Быстро оценив каждую на просвет, девушка ловко пересчитала банкноты короткими пухлыми пальчиками и довольно кивнула.

– Идёт, – согласился Ли, глянув на подругу. – Присаживайтесь вот сюда, – развернул кресло.

Все сомнения сразу отпали. Клиент платёжеспособен, и это главное. А то, что выглядит как самый настоящий бомж, так это его личные трудности. Ещё и не таких видали.

Следующие полчаса Макс откровенно наслаждался удобным креслом, убаюкивающим жужжанием машинки и мягкими приятными прикосновениями прохладных женских пальчиков к огрубевшим ногтям, отмокающим в тёплой ванночке. Настолько приятными, что глаза незаметно начали закрываться сами собой.

– Ты что, опять спишь? – куратор бесцеремонно вторгся в мозг.

– А что, могу себе позволить, между прочим, – возмутился Макс. – Постригаю клиента, вот чуток и закемарил. Что касаемо плана – докладаю, с брокером договорился, так что всё на мази…

– Как-как?

– Всё схвачено, тьфу, то есть всё в порядке, я хотел сказать. Назначил встречу через два часа. Так что всё по плану, шеф!

– О-кей. Тогда до связи. Тем более кажется, ты уже просыпаешься…

Пряча улыбку, Ли деликатно похлопал по плечу осоловевшего клиента.

– Как бороду стричь будем?

– Что? – Макс заспанно вскинулся, ошалело разглядывая в зеркале волшебно преображённую физиономию.

Вот чёрт, да это же небо и земля! Однако же и неплохо стрижёт, шельма. Кажется, старина Билли даже помолодел лет на двадцать. Да за такое дело и тридцати баксов не жалко. Кудесник!

– Я говорю, как бороду стричь? – терпеливо повторил Ли. – Может совсем сбрить? Хотя, есть идея! Можно оформить как у тех ребят из “Зи Зи Топ”. Правда, это будет стоить чуть подороже.

– Не, дороже не надо, – мотнул головой Макс, мучительно пытаясь припомнить, откуда возник образ брутальных волосатых мужиков с гитарами. – В общем, вот что дружище, давай лучше сделай мне какую-нибудь такую, – неопределённо прищёлкнул пальцами. – Как бы это сказать.…Такую… Короче, эспаньолку, знаешь?

– Конечно.

– Отлично, – Макс решительно задрал подбородок. – Тогда прошу, маэстро!

Ли польщено улыбнулся и медленно обошёл кругом, примериваясь к растрепанной словно веник бороде.

– Хорошо, – клацнул ножницами словно затвором. – Эспаньолка так эспаньолка…

Благоухая дешёвым парфюмом, через час с четвертью Макс аккуратно прикрыл дверь и остановился на пороге, придирчиво разглядывая собственное отражение в витрине. Ну вот, старина Билли, за какие-то вшивые тридцать баксов ты стал совсем другим человеком. Армейская короткая причёска, стильная бородка, маникюр. Не бомж, а почётный ветеран, испытывающий временные финансовые трудности. Конечно, одежда пока ещё выдаёт, слегка грязновата, но это тоже поправимо. В кармане четыреста с лишним долларов, так что можно малость потратиться и ещё кое-чем прибарахлиться, зато потом сразу хоть под венец.… Ну, ладно, старина Билли, хорош любоваться, нас ждут великие дела…

Насвистывая бодрый мотив из классики, засунул руки в карманы и, рассеяно поглядывая на витрины, неспешно заковылял на северо-восток. А куда собственно теперь торопиться? Торопиться некуда, времени ещё целый вагон и маленькая тележка. Даже можно и новый гардеробчик присмотреть. Всё равно ещё час впереди…

Глава 3

Заметив вдали знакомую долговязую фигуру в строгом деловом костюме, Макс облегчённо вздохнул. Наконец-то. Вроде он, появился-таки. Костюмчик явно неподходящий для обстановки. Парк всё-таки, не тухлое заседание совета директоров, можно было бы одеть что-нибудь и попроще, как некоторые, к примеру.

Одёрнув безразмерную белую майку, привстал со скамейки и с трудом изогнулся, придирчиво разглядывая зад. Уфф, вроде не испачкал. Чистенько тут однако, моют всё что ли каждый день?

Купленные по пути дешёвые китайские обновки, неброские серые шорты, солнцезащитные очки и майка обошлись всего в двадцатку. Да и то ещё не особо торговался, иначе бы тот прижимистый араб точно бы не устоял. Измором бы взял за полцены, будь чуть побольше времени. Вон как сонные глаза загорелись, когда полтинник увидал. Думал по-быстрому раскрутить простачка ветерана. Ха, кабы не так!

Аккуратно перекинув куртку через руку, направился навстречу брокеру, нетерпеливо поглядывающему по сторонам.

Не дойдя пары шагов, вежливо осведомился:

– Мистер Эндрю Карлссон, не так ли? Это я звонил.

– Да-да, – нервно повернулся Эндрю, недоверчиво разглядывая с головы до ног.

Странно. Какой-то непонятный старик. На вид точно под семьдесят, а по телефону голос показался намного моложе. Короткая армейская стрижка, нарочитая свежевыбритая явно накладная испанская бородка и мешковатая дешёвая одежда. Вроде всё ничего, старик как старик, но загар выдаёт. Лицо и кисти рук загорели и обветрены, а тело бледное, как будто только что переоделся из мундира в гражданское. И сам весь в шрамах, да не каких-нибудь, а серьёзных, ножевых. Не, тут явно что-то не так, уж на это дело глаз намётанный. Уж кого-кого, а вояк видно за милю, пусть даже бывших. Да, непрост старичок, непрост. А если боже упаси, агент ФБР? Тьфу-тьфу-тьфу! Эмили ведь предупреждала, что рано или поздно эти ребята заинтересуются всерьёз. Не, тут торопиться не надо. Вначале надо как следует прощупать. Зря наверно телохранителей отпустил…

– Я Макс. Присядем?– блеснув на удивление молодыми глазами, старик кивнул на скамейку.

– Присядем, – нервно глянув по сторонам, Эндрю послушно уселся. Старик присел рядом, массируя колени.

– Проклятый артрит. Эх, старость не в радость…

Эндрю нейтрально улыбнулся, не зная как начать разговор. Надо выбрать правильный первый ход. От ответа многое будет зависеть. По крайней мере, хотя бы выяснить, что старик именно тот за кого себя выдаёт.

– Э-э-э.… И как там поживает Эмили?

Макс пожал плечами и задумчиво поглядел на небо.

– Как, как.… Не знаю. Наверно хорошо. Не думаю, что она уж так много нагрешила.

Эндрю едва не поперхнулся.

– Что? Умерла? Не может быть! Да у неё же было железное здоровье! Кофе и ром пила целыми литрами! Да что там ром, она ведь даже на мотоцикле ночами гоняла!

– Это точно, – кивнул Макс. – Гоняла и ещё как гоняла. И, кстати, не только на мотоцикле. Даже прыгала с парашютом. Так и разбилась где-то в Монтане. Я только что с кладбища. Сегодня как раз годовщина. Два года уже.

– Простите, я даже не знал, – ошеломлённо пробормотал Эндрю. – Соболезную.

Вот оно что. Два года. Потому-то она больше и не звонила. Вот уж никогда бы не подумал, что этой приветливой хохотушки будет так не хватать. И дело даже не в деньгах. Удивительный был человек. Такой энергии и жизнерадостности надо ещё поискать. Как будто семнадцатилетняя взбалмошная девчонка в теле старушки…

– Ладно, – вздохнул Макс, – давай не будем о грустном. Что было, то прошло. Давай лучше о хлебе насущном. Как ты сам понимаешь, раз я позвонил, значит у меня есть кое-какая информация. Очень ценная, – выразительно повысил голос, – понимаешь?

– Понимаю, – осторожно подтвердил Эндрю. – Сколько?

Макс невинно пожал плечами.

– Да сущая безделица. Тысяча мне как курьеру, и миллион на известный счёт на Каймановых островах.

– Что? – нервно вскочил Эндрю. – Миллион? Да вы там что, все с ума посходили? Да за миллион…

– Сядь, – спокойно глянул Макс. – Не мельтеши. Поверь, всего через каких-то пару дней ты поймёшь, что оно того стоило. Вот сколько ты работаешь с Оракулом?

– Кхм, – потерев пересохшее горло, Эндрю медленно опустился на скамью.– Да пожалуй, уже лет пять…

Интересно, старикан знает, как всё начиналось? Да наверняка, раз с Эмили знаком. Крупно тогда пролетел на той сделке. Молодой был, неопытный. Деньги оказались не очень чистые. Мафия поставила вопрос ребром, или деньги, или дырка в башке. А какие деньги, если даже свои все до цента вложил и прогорел. С горя напился в хлам, и когда уже был готов шагнуть с Бруклинского моста, рядом вдруг притормозил мотоцикл. Старушка с блестящими глазами всего парой фраз снова вернула к жизни. Что же она там такое говорила.… Вот дьявол, память совсем отшибло, словно гипноз какой-то. Погладила по голове как сына родного, вручила восемьсот долларов и шепнула про акции. И что ещё встретимся. А на следующий день случился резкий взлёт котировок, и заветные восемьсот баксов всего за каких-то пять минут превратились в сорок тысяч. Всё сбылось в точь-точь, как она и предсказала. Боже, пять лет прошло, а кажется будто вчера…

– Вот, видишь, – Макс деликатно понизил голос.– Пять лет плодотворного сотрудничества на одном лишь взаимном доверии. И что, разве за эти пять лет ты хоть раз оставался внакладе?

– Ну.… Нет. Просто в этот раз немного смущает, э-э-э… Сумма вознаграждения.

– Понимаю, – Макс деловито закинул ногу на ногу. – Пусть она тебя не смущает. Поверь мне, на кону действительно большой куш. Так что решай.

Эндрю нервно облизнул губы.

– М-м-м…. Прежде чем что-то решать, могу я хотя бы узнать, каков ожидаемый размер прибыли? Поймите, сумма немалая, мне придётся рискнуть слишком многим…

Макс снисходительно усмехнулся.

– Рискнуть? Что ж, риск дело благородное. Если ты всё сделаешь как надо, получишь чистыми около десяти миллионов.

– Десять милли…, – Эндрю машинально ухватился за горло, оттянув душащий галстук. В висках застучало. – Согласен!

– Отлично. Тогда записывай…

– Один момент, – Эндрю торопливо раскрыл кожаный блокнотик и щёлкнул позолоченной ручкой. – Готов.

Макс на секунду прикрыл глаза, вспоминая намертво вбитый список.

– Итак. Завтра, не позднее десяти минут до закрытия сессии, ты продаёшь акции Юнайтед Эйрлайнс…

Записав длинный список, Эндрю задумчиво прикусил колпачок ручки и пробормотал:

– Странно. Известнейшие авиа и страховые компании. Они же сейчас все на подъёме. Что такого обвального должно произойти, чтобы за сессию выйти на десять лимонов? Взрыв самолёта, захват заложников в аэропорту?

Макс пожал плечами.

– К сожалению, этого я не знаю. Учти, это будет наша последняя сделка. Хочешь, не хочешь, но дальше тебе придётся надолго уйти в тень.

– Почему? – насторожился Эндрю. – Я сделаю что-то незаконное?

– Элементарно. У спецслужб и комиссии по ценным бумагам к тебе появится слишком много вопросов по сделке. Конечно, ты всё равно выйдешь сухим из воды, но нервы потреплют изрядно.

– Ну, это мне не привыкать, – усмехнулся Эндрю. – С моей-то работой. Сошлюсь на ускользающий дар предвидения, как всегда.… А можно вопрос, раз уж мы совсем расстаемся. Оракул.… Почему он выбрал именно меня?

– Надо же, один в один, – невольно восхитился Макс. Текст беседы, записанный в голове, пока шёл точно как по нотам.

– Что?

– Неважно, это я о своём, – отмахнулся Макс. – Почему, говоришь.… Не знаю. Могу лишь сказать, что после того что произойдёт, ты круто переосмыслишь всю свою жизнь и уедешь из страны. Через пару лет ты станешь продюсером и сценаристом фильма. В Штатах его запретят к просмотру.

Эндрю удивлённо присвистнул.

– Круто. По правде сказать, я давно думал поднакопить деньжат и завязать с этой чёртовой работой, но так скоро.… А почему запретят?

– За точку зрения, не совпадающую с правительственной.

– Хм… Странно, – недоверчиво глянул Эндрю. – Мы же демократическая страна, свобода слова.

Макс снисходительно усмехнулся.

– Сынок, демократия это такая штука.… Ты ещё скажи, что ты веришь, будто на выборах президента от тебя что-то зависит. Короче, лучше не ведись так на всякую лапшу.

– Хм… Допустим. А что со мной дальше будет?

– А я знаю? – деланно удивился Макс. – Говорю только то, что есть. Ну, наверно будешь жить в своё удовольствие, раз уж на фильм деньги нашлись.… Ладно, пожалуй, мне уже пора. Я сказал что должен, прошу со мной рассчитаться.

– Да-да, конечно, – Эндрю торопливо потянулся за бумажником и отсчитал десять сотен. – Вот.

– Благодарю, – Макс неспешно запрятал купюры в кармашек и вжикнул молнией.– Да, чуть не забыл, – запоздало хлопнул себя по лбу, – проклятый склероз! Теперь самое главное. Руку дай.

Эндрю заинтригованно протянул правую руку.

– Не, левую, – мотнул головой Макс.

– Пожалуйста.

Сделав вид, словно собрался гадать по ладони, Макс ухватился за тонкий мизинец и резко вывернул вбок. Сустав глухо хрустнул.

– Ай!

Эндрю скривился от боли.

– Ты что, спятил?

– Извини, сынок, – вздохнул Макс. – Больно конечно, но это был прощальный подарок Оракула.

– Подарок? – баюкая руку, возмущённо вытаращился Эндрю. – Это ты называешь прощальным подарком? Папаша, да ты меня чуть инвалидом не сделал!

– Спокойно, парень. Это обычный вывих, даже не перелом. Скинуть акции ты без проблем сможешь и правой рукой, зато во вторник у тебя появится веский повод назначить утренний визит к своему личному врачу.

– Вообще-то к врачу я могу сходить и сегодня и в понедельник, – с вызовом глянул Эндрю.

Мистическое обаяние прощальной встречи мигом улетучилось. Чудной старик точно бывший вояка. Что палец сломать, что человека убить. Какой-то бездушный сумасшедший садист.

– Можешь, – спокойно кивнул Макс. – И сегодня, и завтра. Но если хочешь остаться живым, ты обязательно сделаешь это и утром во вторник.… Агентам ФБР скажешь, что неудачно сыграл в бейсбол и очень беспокоился за вывихнутый сустав. Всё, прощай, – тяжело поднялся и, не оглядываясь, захромал по аллее. На душе скребли кошки.

Эх, всё-таки славный малый, зачем так было с рукой… Это же садизм в чистом виде. И если бы Алекс так горячо не уверял, что это спасёт жизнь бедного парня, то ни за что бы…

На секунду прикрыв глаза, вспомнил карту, и рассеяно поглядывая по сторонам, неспешно побрёл на северо-восток. Очередная галочка гениального плана поставлена, теперь можно позаботиться и о ночлеге. Судя по адресу, это совсем недалеко, четыре квартала. А там глядишь, и с хозяйкой удастся договориться. Пять дней всего, а там хоть и не рассветай.

Минут через сорок, сверившись с табличкой, свернул с главной улицы в тесный проулок. Добрался до старого трёхэтажного дома и тяжело дыша, опёрся о стену передохнуть.

Нет, с пациентом определённо надо что-то делать. С такой одышкой долго не протянуть, а уж про зубодробительный скрежет в коленях вообще лучше промолчать. Надо бы малость подлечиться. Хотя, навряд ли у старины Билли есть медицинская страховка. Таких желанных пациентов в больничке ждут просто с распростёртыми объятьями. Обнимут, расцелуют и сразу отправят отдохнуть рядом с Эмили, чтоб долго не мучился. Как там, могила горбатого справа? Во-во. Иных уж нет, а тех залечим…

Посмеиваясь в бороду, собрался с силами и вжал кнопку дверного звонка. За дверью прерывисто зачирикало нечто напоминающее отчаянно захлёбывающуюся в воде канарейку.

– Х-м-м, весёленький звоночек…

Несмотря на весёлость, на звонок никто не прореагировал. Вежливо подождав секунд пять, снова вдавил кнопку.

– Да иду, иду уже! – послышался раздражённый женский голос. – Ходют тут всякие, трезвонят с утра до ночи…

Дверь распахнулась. На ходу запахивая халат, необъятных размеров всклокоченная старушка раздражённо тряхнула бигудями и строго оглядела с головы до ног.

– Ну чего ты растрезвонился, шлимазл старый! В полицию захотел?

Макс завис, пытаясь определить язык. Вопрос прозвучал понятно и непонятно. Вначале явно русский, потом какой-то непонятный переход, потом английский.

– Я, э-э-э.…Не, в полицию не надо. А что такое шлимазл?

– О, ты русский что ль? – подобрела хозяйка. – Насчёт квартиры?

– Да. Мне нужна… э-э-э, баба Глаша.

– Глафира Иосифовна я, – усмехнулась старушка. – Так что насчёт квартиры?

– Да вот, объявление видел.

– Ну раз видел, так заходи, – посторонилась Глафира Иосифовна. – Чего в дверях-то стоять, – грузно протопала по коридору и небрежно махнула рукой:

– Вот тут ванна, вот туалет, там кухня. А вот и комната, – щёлкнула ключом и распахнула дверь.

Макс просунул голову и огляделся. Шкаф, стол, кресло, кровать, телевизор. Чистенько, окошко приоткрыто, воздух свежий.

– А у вас случайно тут не шумно? – озабоченно проковылял к окну. – А то боюсь, не усну.

– Нет, откуда, – отмахнулась старушка. – Район у нас тихий, слава богу. Ну так что, берёшь, не берёшь?

– Хмм.… А денег сколько?

– Ой, да господи боже ж мой! Спрашивать меня сколько денег! Даже и не думай, у меня всё по-божески, всего сотня в неделю. А если хочешь ещё и завтрак, обед и ужин, так ещё две сотни сверху …

Макс задумчиво почесал подбородок.

Значит итого три сотни.… В принципе, нормально. Зато с продуктами и готовкой не париться. Хотя, чего теперь скупердяйничать, вон брокера на тысячу баксов раскрутил, так что хватит на целую неделю с гаком. И даже на неприкосновенный стратегический запас останется. Должок надо возвратить по-любому.

– Конечно беру, такой-то пансион… Деньги сразу или постепенно?

– Ух, шустрый какой, – улыбнулась старушка. – Конечно сразу.

Макс потянулся за пазуху и элегантным жестом вытянул три сотенных.

– Битте, прошу.

– Ой, глядикось, какой весь битте-дритте, – Глафира Иосифовна тщательно оглядела купюры на просвет и по-хозяйски запрятала в карман. – Сам-то откуда такой шустрый? Не с Одессы часом?

– Не помню, – потупился Макс.

– О как, – понимающе глянула хозяйка. – Инсульт что ль?

– Да вроде того.

– Понятно. А имя-то хоть своё помнишь?

– Макс.

– Максим, значит, – вздохнула Глафира Иосифовна. – О-хо-хо, вот и Яков мой Моисеевич тоже такой весь был после инсульта, – размашисто перекрестилась, – царствие ему небесное. Тут помню, тут не помню, чисто дитё малое.… Эх, квелый вы всё-таки народ мужики… Ладно, вот тебе ключи, – положила на стол. – А теперь слушай мои порядки. В комнате не курить, не пить, не воровать, – выразительно подняла брови, – баб не водить!

– Мамой клянусь! – Макс истово хлопнул кулаком по груди.

– Ну вот и договорились, – хохотнула старушка. – Обедать будешь?

– Спрашиваете!

Не прошло и пяти минут, как стол был накрыт. Дымящаяся тарелка борща распространяла просто умопомрачительный запах.

– Чесночку добавить? – хозяйничая у плиты, повернулась Глафира Иосифовна. – Если конечно желудок позволяет.

– Позволяет, – усмехнулся Макс, невольно отгоняя подспудный образ плохо ощипанных зажаренных голубей. – Он у меня ещё и не такое позволяет.

– Это хорошо. А то какой борщ без чеснока, – старушка ловко покрошила в тарелку белоснежную едко пахнущую дольку. – А на второе будет курица с гречкой. Приятного аппетита, – повесив передник на гвоздик, удалилась в свою комнату.

– Спасибо! – запоздало поблагодарил вслед Макс.

Сглотнув набежавшую слюну, взял ложку и предвкушающе размешал густую сметану.

– Ну, старина Билли, кажись, живём. Это тебе не хот-доги на лавке хомячить!

После обеда витиевато превознеся кулинарные таланты польщено улыбающейся хозяйки, Макс откланялся и закрылся в комнате. Разморенный непривычным обилием пищи организм недвусмысленно потребовал сна. Глаза начали закрываться сами собой.

Взбив пышную подушку, растянулся на кровати и блаженно вздохнул. Лепота! Жалко, что такое счастье продлится недолго. Надо бы упросить Алекса оставить в старике чуть подольше. Хотя бы ещё на недельку. Денег должно хватить. И вообще, какие там дальнейшие планы…

– А, Макс, наконец-то! Как прошла встреча с нашим финансовым воротилой, без неожиданностей?

– Да какие там неожиданности, тоска и рутина. Если вкратце – деньги стряс, палец сломал. Так что меня можно смело причислять к лику святых, тьфу, садистов. А точно нельзя было обойтись без этого самого членовредительства? Честно говоря, мне всё это далось очень нелегко.

– Знаю. Прости, но по-другому никак. В своих мемуарах он упоминает именно сломанный палец. Так что мы лишь следовали предусловленной цепочке развития событий. Визит к врачу действительно спасёт ему жизнь.

– Кстати, похоже, он действительно толковый малый. Едва проанализировал список компаний, сходу попытался спрогнозировать грядущие события. Предположил что-то связанное с авиаперевозками и последующими крупными страховыми выплатами. Случится что-то очень серьёзное?

– Кхм. Да, случится. И поверь, дальше эту тему лучше не развивать. Я всё равно ничего не скажу.

– Ладно, как скажешь, скоро сам всё узнаю, ждать осталось недолго. А могу я хотя бы узнать, кем на самом деле была Эмили? Уж больно экзотическая личность.

–Э-э-э.… Какая Эмили?

– Ну, моя тутошняя предшественница. Бойкая старушка на мотоцикле. Эмили Картер.

–Ах, Эмили. Да, конечно. В реальности это семнадцатилетняя девушка из Берлина. У бедняги врождённый буллезный эпидермолиз, или так называемый синдром бабочки. Кожа трескается практически при каждом движении, причиняя невыносимую боль. Однажды она впала в кому и попала под наше наблюдение. Соответственно едва попав в другое тело, ей с большим трудом удавалось играть роль старушки. Это был её первый опыт. Хотя, надо признать, свою работу она выполняла исправно.

– Хм, да уж. Мотоцикл ещё ладно, а вот с немецким она крупно спалилась.

– Как-как?

– Ну, в смысле, выдала себя. Я тут намедни на кладбище повстречал её старичка, он-то мне и рассказал некоторые подробности. Уж слишком поменялось её поведение.

– Да, мы знали об этом, но закрывали глаза, сам понимаешь. Ребёнок практически всю жизнь был лишён подвижности, даже вздохнуть лишний раз боялся.

– Понимаю. Кстати, а что с ней сейчас-то?

– Да всё нормально. Как это у вас говорится, жива-здорова. После гибели проводника в качестве некоего своеобразного урока послушания пришлось перенести её на захудалую ферму в Канзасе примерно на сто лет назад. Никаких тебе мотоциклов, парашютов и прочего современного экстрима. Традиционная набожная семья, отец, мать, куча детишек. Надеемся, будет время подумать над своим безрассудным поведением. Хотя, это всё бесполезно. Она продержалась пай-девочкой всего год. А потом опять устроила нечто вроде родео, руку вот совсем недавно сломала. Так что с ней прямо беда…

– Да-а-а, горбатого только могила исправит. Это поговорка такая.

– Б-р-р, да уж, ну и поговорочка. Какая-то леденящая прямо.

– Какая есть. Зато в тему. Ладно, со мной-то что делать?

– А что с тобой делать? Судя по твоим воспоминаниям, ты там довольно неплохо устроился. Денег пока хватит, а дней через пять мы перенесём тебя в новый проект. Быстрее, увы, нельзя. Пациент ещё не готов.

– Отлично. Надеюсь опять не в какой-нибудь пескоструйный рыдван?

– Конечно нет. Предполагаем, что в этот раз будет мужчина в самом расцвете сил. Большего пока сказать не могу. Процесс зависит от многих факторов, так что жди.

– Ну, хоть и на том спасибо. Заинтригован. Жду с нетерпением.

– Всё, до встречи. И смотри долг вернуть не забудь!

– Само собой, я всё помню. Пока…

Глава 4

Эндрю рассеяно щёлкнул мерно качающийся шарик игрушки вечного двигателя и задумчиво уставился на монитор. Пут-опционы росли как на дрожжах. К концу торговой сессии вышли на недельный максимум. Компании явно в фаворе. Даже не верится, что завтра будет неслыханное падение. Если продавать, то сейчас. И тогда, пожалуй, действительно можно выйти на десять миллионов чистыми…. Хотя, что-то в это не очень-то верится. Для такого падения должно действительно произойти нечто экстраординарное. Только вот что?

Машинально покосившись на белоснежную лангету, надёжно зафиксировавшую мизинец левой руки, невольно усмехнулся. Вот, опять это неверие. Как всё это знакомо. Сколько раз уже убеждался, что Оракул действительно знает, что говорит, и каждый раз всё заново. Мучительные сомнения, раздумья, расчёты. И в итоге отринув элементарную логику, слепо доверял совету и оказывался в выигрыше. Коллеги даже шутят про сделку с дьяволом. Дескать, какое у тебя невероятное чутьё, Эндрю. И кажется, шутят всерьёз. А если задуматься, становится несколько жутковато. Вроде никаких договоров кровью не подписывал. И сколько не выпытывал Эмили, и этого чокнутого старика, никто так и не сказал, откуда такая избранность. Но надо отдать должное, все предсказания всегда сбывались на все сто. Вот так и с пальцем. Откуда старикан мог знать, что осматривая сломанный мизинец, доктор обратит внимание и на припухлость сустава правой руки и назначит приём именно на утро вторника? И чёрт побери, почему от этого будет зависеть жизнь? Неужели всё так серьёзно? Может быть рак? Ранняя стадия. Боже упаси…

Тяжело вздохнув, глянул на часы. Пять минут до закрытия. Пора. Если Оракул ошибся, тогда прямиком на Бруклинский мост. Только вот Эмили уже не спасёт.… Итак, сейчас или никогда.

Задумчиво побарабанив пальцами, устало потёр виски и наконец, решился. Несколько кликов мышки, и топовые компании мигом похудели в цене.

Выключив монитор, Эндрю неловко накинул пиджак и задумчиво оглянулся на панорамное окно. С высоты восемьдесят восьмого этажа вечерний суетливый Нью-Йорк виднелся во всей красе. Подмигивая неоновой рекламой, совсем рядом ярко светилась южная башня-близнец Всемирного торгового центра.

Чувствуя странно звенящую пустоту в голове, Эндрю аккуратно прикрыл дверь и медленно щёлкнул замком.

Что ж, всё сделал, как было сказано. А дальше утро покажет. Или мост, или миллионы…

Вопреки обыкновению, ночью уснуть так и не удалось. Не помог даже стаканчик бренди и тёплые обволакивающие струи джакузи. Чёрные мысли одна нелепей другой так и роились в голове. Чёрт побери, вот почему? Почему именно этот визит к врачу спасёт жизнь? Неужели с рукой что-то серьёзное? Ведь к концу дня действительно несколько припухает и начинает ныть. Просто раньше не обращал особого внимания. Боже мой, а если всё-таки.… Да, кажется, у тёти Салли тоже был рак. Правда, груди, но это не столь важно. Видимо тоже семейное, плохая наследственность…

Проворочавшись всю ночь, задремал только под утро.

Без четверти восемь, совершенно разбитый, даже не позавтракав, вызвал водителя и охрану и направился к врачу.

– Джим, дружище, можешь особо не спешить, – хмуро буркнул, садясь в авто. – Всё равно мне назначено только на половину девятого.

– Хорошо, сэр, – водитель сочувственно глянул в зеркало заднего вида. – Плохо спалось?

– Ужасно. Как выжатый лимон.

– Понимаю, – со знанием дела поддакнул Джим. – Любой перелом это очень болезненно. Уж я-то по себе знаю. В детстве, бывало, гонял на скейте, так ни одного живого места не осталось.

Авто мягко тронулось с места.

Удовлетворённо вздохнув, Эндрю откинулся на мягкую спинку. Хорошо. Несмотря на всю эту запредельную мистику, по крайней мере хотя бы одно известно совершенно точно. Раз этот чокнутый старикан так настаивал на визите к врачу, ближайшие пятнадцать минут автокатастрофа практически исключена. Иначе нет никакого смысла в таком своеобразном предупреждении. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. И это чертовски успокаивает…

Клиника встретила непривычной тишиной. Отставив дымящуюся чашку, медсестра мельком глянула на часы и, уменьшив громкость телевизора, мило улыбнулась:

– Доброе утро, мистер Карлссон. Присаживайтесь, доктор Хайдер вот-вот подъедет. Пока не желаете ли чашечку кофе?

Эндрю едва выдавил ответную дежурную улыбку и плюхнулся в кресло:

– Нет, спасибо.

Ещё называется медицинский сервис. Какой вообще может быть кофе на пустой желудок? Разве что язву заработать. Впрочем, девушка-то тут при чём? Это всё нервы, приятель, нервы…

Через пару минут послышались торопливые шаги.

– О, мистер Карлссон! Буквально один момент и я буду готов вас принять! – на ходу скидывая плащ на руки ассистентке, доктор прошёл в кабинет.

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась.

– Прошу!

Тщательно осмотрев левую руку, доктор, похоже, остался доволен.

– Отлично. Опухоль явно пошла на убыль. Но видимо всё-таки ещё несколько беспокоит. Плохо спалось?

– Да, – честно признался Эндрю. – Просто ужасно.

– Что ж, – на миг задумался Хайдер. – Тогда, пожалуй, могу порекомендовать лёгкое безрецептурное болеутоляющее…

– Не стоит, – покачал головой Эндрю. – Это всё ерунда. Лучше скажите правду, – многозначительно постучал по припухшему правому запястью, – это рак? Ранняя стадия?

– Бог мой! – удивлённо вскинулся доктор, поправляя очки. – Да с чего вы это взяли?

Эндрю уклончиво замялся.

– Ну.… Скажем так, есть люди, которым в этом вопросе я вполне могу доверять.

– Друг мой, немедленно выкиньте из головы эту чушь! – строго отчеканил Хайдер. – У вас всего лишь синдром карпального канала, или неофициально – синдром компьютерной мыши. Это типичная проблема всех людей, долгое время проводящих за компьютером. Чтобы абсолютно исключить остеохондроз или грыжу межпозвонкового диска, сейчас я проведу небольшое исследование шейного отдела…

Дверь рывком распахнулась.

– Боже мой, доктор, – задыхаясь, вбежала растрёпанная ассистентка. – Там…

– Дороти, милая, что случилось? Да на тебе лица нет!

Ни слова не говоря, Дороти схватила пульт и включила настенный телевизор. Экран заполнил крупный кадр горящего высотного здания.

– Несколько минут назад огромный авиалайнер врезался в северную сторону северной башни Всемирного торгового центра, – пояснил взволнованный голос, – примерно на уровне девяностого этажа. Верхние этажи полностью охвачены огнём. Начата срочная эвакуация людей с нижних этажей…

Эндрю судорожно ослабил душащий галстук.

– Бог мой! Ведь там мой офис! Был…

Позабыв про пациента, доктор и медсестра потрясённо впились взглядом в экран.

Попытавшись достать телефон, Эндрю неловко стукнулся лангетой о подлокотник и едва не взвыл. Резкая боль вернула к действительности.

Закусив губу, машинально поднёс гипс к лицу и чуть пошевелил опухшими пальцами.

Спасибо тебе, господи! Жив! Так вот оказывается, какой ты, прощальный подарок. А ведь ещё сомневался… Что там миллион, такое не оценишь никакими деньгами. Спасибо и тебе, чудной старик. Прости, что думал о тебе плохо…

Макс остановился на пешеходном переходе, заинтересовано пропуская бешено несущуюся на красный свет пожарную машину. Где-то далеко завыли полицейские сирены.

Несмотря на какую-то витающую в воздухе нервозность, после посещения могилы Эмили на душе было спокойно и легко. Впрочем, наверно по-другому и быть не может. Возложил предшественнице цветы, вернул долг, и это главное. Глядишь, когда-нибудь другой такой же бедолага найдёт заначку и тоже вспомнит добрым словом.

Прикупив в кондитерской маленький тортик и пачку дорогого цейлонского чая, неспешно помахивая покупкой, направился к дому.

После такой утренней прогулки не помешает выпить немного чайку. Как выяснилось, хозяйка просто без ума от хорошего чая и сладостей. А уж заваривать это просто целый ритуал. Подготовка воды, споласкивание чайника, важно даже как расставлены чашки. Да не какие-нибудь ширпотребовские китайские безделушки, а старый фамильный фарфор. Казалось бы, зачем вся эта канитель, чай он, и чай. Ан нет, оказывается, правильно приготовить это целое искусство. Вот и пусть немного поколдует, порадуется…

Вопреки обыкновению, дверь распахнулась, едва засвистала канарейка.

– Это вам! – улыбаясь, протянул пакет. – К чаю.

– Ох, проходи, проходи Максимушка, – даже не взглянув на подарки, явно чем-то очень напуганная Глафира Иосифовна торопливо устремилась в свою комнату. – Ты только погляди, что в городе творится! Ужас-то какой, господи! Ужас!

– Что случилось? – похолодел Макс, отставив пакет и торопливо скидывая кроссовки.

Здоровенный настенный телевизор транслировал прямой эфир. Легко узнаваемый символ города, огромные горящие высотки. Здание вдруг ухнуло и, вздымая клубы пыли, словно карточный домик сложилось вниз. Картинку заволокло дымом. Оператор вскрикнул. Трансляция прервалась.

– Боже мой, – шмыгнув носом, Глафира Иосифовна поспешно уткнулась в платок. – Боже мой, что творится, что творится, – трясущейся рукой потянулась в шкафчик за таблетками.

Макс обессилено опустился в кресло. Тело колотила мелкая дрожь.

Сволочи, самые настоящие сволочи. Ведь они всё знали. С самого начала всё знали и ничего не сказали. Тысячи людей в труху…

– Простите, мне надо побыть одному.

Рывком поднялся и заковылял в свою комнату. Закрылся на ключ, плюхнулся на кровать и в отчаянии накрыл лицо подушкой.

Как? Как можно так хладнокровно знать о предстоящей катастрофе и ничегошеньки не сделать? Ведь казались же гуманными, чуткими людьми…

Бессильно сжимая кулаки, перевернулся на другой бок. Ещё никогда так не хотелось вернуться в своё пусть даже разбитое тело, схватить Алекса за грудки и поспрашивать с пристрастием. Так вот оказывается почему они так упорно уходят от названия своей конторы и настоящих имён! Боятся, сволочи. Знают, что при желании их можно очень легко достать из прошлого…

Проворочавшись с час, незаметно для себя задремал. Небосвод залил ровный молочный свет.

– А-а-а, Макс! Как дела?

Бодрый оптимистичный голос куратора вызвал самый настоящей взрыв ярости.

– Пошёл к чёрту! Вы хотя бы понимаете, что вы там творите? Да вас всех под суд надо, под трибунал! Это же были живые люди! Я мог их всех спасти!

– Так… Понятно. Свершилось, значит…

– Свершилось? И ты так спокойно об этом говоришь? Да там тысячи людей погибли, тысячи! И после этого вы мне будете что-то там впаривать про высокие моральные нормы? Да вас кроме бабла вообще ничего не интересует! И знаете что, засуньте этот ваш долбаный контракт себе в задницу!

Излив накопившуюся злость, Макс умолк, собираясь с силами.

– Успокоился? – холодно поинтересовался Алекс. – Вот и хорошо. А теперь давай по пунктам. Итак, как ты собирался их всех спасти? Ну, давай, супергерой, предложи хотя бы один вариант. Смелее!

– А что, это и вправду такая сложная задача? – огрызнулся Макс. – Элементарно. Всего один звонок тамошней охране, и все проблемы решены.

– Отлично. К твоему сведению, за день по городу таких звонков набирается не один десяток. Ты хотя бы вообще представляешь, сколько в Нью-Йорке психически нездоровых людей? Хорошо. Давай на минутку допустим, ты бы позвонил, и твоё сообщение восприняли всерьёз. И что ты потом объяснял бы спецслужбам? Что некий голос в твоей голове предупредил о грозящей опасности? Добро пожаловать в сумасшедший дом, Макс.

– Ладно. А как такой вариант, захожу в здание и просто нажимаю кнопку пожарной тревоги?

– Да уж, стратег. Если вкратце, тогда тебя бы ждали как минимум многотысячный штраф за ложную тревогу, отличнейшее времяпровождение в полиции, и в конечной перспективе всё тот же сумасшедший дом. А вот когда всё предсказываемое действительно бы сбылось, яйцеголовые взялись бы за твой мозг всерьёз. И вот тогда я тебе точно не позавидую. Подопытный кролик это не очень здорово, поверь.

– Ага. А у вас я типа не кролик, а морская свинка.

– Макс, даже обидно, честное слово. Ты действительно не видишь разницы?

– Честно говоря, теперь уже даже не знаю. То есть ты хочешь сказать, у меня вообще не было никаких вариантов?

– К сожалению, да. Макс, поверь, мы ведь тоже не звери. Да жаль, да ужасная трагедия, но историю нельзя изменить. Что должно было случиться, то случилось. Не стоит кроить реальность по своему усмотрению. Поверь, это бывает очень чревато. И чтобы раз и навсегда закрыть эту тему, скажу даже больше, чем тебе сейчас положено знать. На самом деле, о грозящей катастрофе предупреждали спецслужбы сразу нескольких стран. И даже более, была информация, что одна из ближневосточных фирм, арендующих офис в том здании, ещё за два часа до катастрофы тайком эвакуировала весь свой персонал. И что ты теперь на это скажешь?

– Извини, не верю.

– Верить, не верить, это уже твоё дело. На самом деле, очень скандальная трагедия. Не могу сказать тебе всего, но уже через несколько месяцев очень многие здравомыслящие люди стали подозревать правительство в нечистой игре. Уж слишком много было нестыковок в официальной версии событий.

– Да ну, бред. Я своими глазами видел тот авиалайнер и пожар. Потом всё рухнуло. Какие тут могут быть нестыковки?

– Вот-вот. Вся трагедия показана в прямом эфире, казалось бы, какие тут ещё могут быть вопросы. А самое печальное, что не только мы одни оказались такие умные с теми акциями. В сети есть информация, что кто-то тоже начал их сливать ещё за несколько дней до катастрофы. И этот кто-то был очень близок к спецслужбам. Причём настолько, что когда потом этот факт обнаружила комиссия по ценным бумагам, расследование было прекращено сверху. Единственное, что успели обнародовать, так это то, что подавляющая часть многомиллионных финансовых сделок была организована инвестиционной фирмой, которую возглавлял штатный чин одной из американских спецслужб.

– Не может быть. Ты хочешь сказать.… Так это же…

– Дошло, наконец? Поэтому мой тебе совет, не влезай в это дело. Политика вообще грязная штука, а уж когда дело ещё касается очень и очень больших денег… Если что, тебя-то мы по-любому вытащим, а вот своего старичка ты очень крупно подставишь. Короче, надеюсь, ты и сам всё понимаешь.

– Понимаю.

– Кстати, именно поэтому наш общий друг и будет вынужден уехать из страны. Уж слишком неудобные вещи он раскопает в своём фильме.… Это первое. Теперь что касаемо твоей реплики, что кроме бабла нас якобы ничего не интересует.

– Да ладно, я ж это так, в сердцах…

– Нет, слово прозвучало, так что будь добр дослушать. Да, если ситуация позволяет, мы стараемся и зарабатывать в том числе. Но! Та небольшая сумма пошла не в мой личный карман, и даже не в карман кого-то из нашей команды. Поверь, мы и так достаточно неплохо финансово обеспечены. На самом деле существует несколько венчурных фондов, которые занимаются довольно рискованными инвестициями во всякое высокотехнологичное научно-медицинское и сетевое оборудование, разработку новых лекарств и тому подобное. Одним из результатов их деятельности, кстати, является небольшой чип, который установлен в любом современном реанимационном оборудовании и реагирует на специфическое состояние мозга. Параметры подходящего пациента отсылаются в Интернет. Собственно так мы тебя и отыскали. Дальше осталось выйти на российский Минздрав и решить некоторые юридические проволочки. Вот так и расходуется твоё так называемое бабло.… Ну что, надеюсь теперь без обид?

– Конечно. Какие тут могут быть обиды.

– Ну вот и отлично. В общем, давай держись там. Постарайся продержаться ещё всего пару-тройку дней, и мы тебя вытащим. Сейчас как раз полным ходом идёт подготовка. Осталось ещё совсем немного. Всё, пока, если что, я на связи…

Глава 5

Сквозь сон пробилась заливистая трель канарейки. Сокрушённо вздохнув, Глафира Иосифовна привстала с кровати, водрузила очки и подслеповато щурясь, взглянула на часы.

Странно. Без четверти десять. Что-то рановато сегодня вернулся постоялец. Наверно что-то забыл. Хотя, понятное дело, инсульт не шутка. Ох, и правильно говорят, старость не в радость.

– Иду, иду, Максимушка! – поочерёдно вдела ступни в мохнатые тапочки и торопливо зашаркала к двери. – Не трезвонь!

Не глядя в глазок, широко распахнула дверь.

– Наверно забыл что? Ох, горе ты моё луковое…

И осеклась, недоумённо разглядывая двух мужчин в строгих деловых костюмах. Высокий и атлетично сложенный, и второй, потолще и постарше.

– Э-э-э… Добрый день. Чем могу помочь?

– Мисс Грановски? – деловито осведомился старший.

– Да, я, – Глафира Иосифовна невольно дёрнула щекой.

Ох уж это коверканье фамилии на английский лад. А начинаешь поправлять, коверкают ещё хуже. Пусть хоть так.

– Слушаю вас.

– Нам нужно задать пару вопросов вашему квартиранту. Можно войти?

– Так нет его, – пожала плечами хозяйка. – На прогулку вышел. Парк-то вон совсем рядом, чего зря дома сидеть. А так хоть воздухом свежим подышит.

Мужчины переглянулись.

– Тогда можем мы осмотреть его комнату? – старший быстро щёлкнул корочкой удостоверения. – Специальный агент Джонсон, ФБР. А это агент Дэвис.

Глафира Иосифовна недобро прищурилась.

– О, как. Даже ФБР. И конечно ордер у вас есть?

– Нет, мэм, – вступил в разговор молодой. – Дело не терпит отлагательств. Надеемся, вы окажете необходимое содействие.

– Содействие? – хозяйка победно сложила руки на груди. – Вот когда будет ордер, будет и содействие, уж закон-то я знаю. А про комнату я вам так скажу, нечего там смотреть, его вещей там нет.

– Как нет? Совсем?

– Абсолютно, – усмехнулась Глафира Иосифовна. – Настоящий мужчина, с собой только паста и зубная щётка. Если хотите, могу принести показать.

– Не стоит. Что ж, спасибо и на этом, – глянув на коллегу, Джонсон выразительно кивнул вниз.

Парочка повернулась и заторопилась по лестнице.

– А чего он хоть натворил-то? – заинтересованно крикнула вслед Глафира Иосифовна. – Он же тихий старичок, мухи не обидит.

– Ничего страшного, мэм, – на ходу бросил Дэвис. – Всего лишь хотим задать ему несколько вопросов.

– А, ну ладно, – успокоилась хозяйка. – Тогда в парке его ищите, в парке…

Рассеяно пиная опавшие кленовые листья, Макс остановился на пешеходном переходе, привычно дожидаясь зелёного. Прогулка удалась на славу. Солнышко наконец-то слегка прогрело утренний воздух, прохладный ветерок утих. И даже обычно вечно всем недовольные ноющие колени в этот раз словно решили взять паузу.

Слева раздался дикий визг тормозов. Блокируя дорогу, рядом резко затормозили два чёрных джипа.

– Не двигаться! Держи руки на виду! – грозно рявкнули сзади. – ФБР! Садись в машину, быстро!

Макс недоумённо повернулся.

– А с какой это стати я вообще должен куда-то садиться?

Два мордоворота в чёрных костюмах даже не поменялись в лице.

– Папаша, делай что тебе сказано! – который помоложе недвусмысленно потянулся к кобуре. – Сегодня лучше меня не злить.

Макс покосился по сторонам. Ну и где эти долбанные копы, это же явный произвол!

Заинтересованно глазевшие прохожие, похоже, и не собирались вмешиваться, а уж тем более куда-то звонить. Судя по лицам, вот-вот запасутся попкорном и усядутся в полукруг в предвкушении зрелища. Джигу им что ли станцевать…

– Ладно, иду. Лишь бы только ты не нервничал, сынок.

Мысленно сплюнув, уныло поплёлся к машине.

Чёрт с ними, а то ещё и вправду пристрелит. А что, с этого придурка станется. Вон как глазами сверкает. Тоже мне, террориста нашёл. Все они что ли в этом ФБР такие психованные…

Едва уселся на заднее сиденье вместе с нелюдимым негром, руки тут же стиснул браслет.

– Эй, эй, полегче! Вы уверены, что вы меня ни с кем не спутали?

Вместо ответа на голову тут же накинули чёрный мешок. Жёсткий удар под рёбра мигом отбил всякую охоту протестовать.

– Папаша, лучше даже не дёргайся, – процедил кто-то сквозь зубы. – Ты именно тот, кто нам надо. Поехали!

Взревев мотором, авто резко рвануло с места.

Мелко-мелко дыша от боли, Макс едва перевёл дыхание. Ударчик вышел профессиональный. Прямо в селезёнку. А вот с наручниками молокососы явно облажались. Руки оставили спереди. Ничего, с парнями из Форт-Брэгг такие глупости просто так не проходят. Надо дать негру малость расслабиться, потом с разворота браслетом в кадык, выхватить пистолет…

Макс ошалело встряхнул головой, прогоняя наваждение. Видимо попав в свою стихию, дремлющая внутри личность явно начала проспаться.

– Спокойно, старик, спокойно…

– Эй, ты! Чего ты там бормочешь?

– Молитву читаю.

В кабине дружно заржали.

– Вот это правильно! Набожный какой попался!

Минут через двадцать гулко загрохотало эхо. Судя по всему, въехали в какой-то ангар. Резко взвизгнули тормоза.

– Давай выходи, добрый самаритянин, – чья-то рука бесцеремонно вытолкнула с сиденья.

Едва не упав, Макс кое-как выбрался из машины и в замешательстве остановился.

Издеваются гады. Хоть бы мешок сняли.

– Пошли, – ухватили под руки. – Шевелись, папаша, шевелись!

Поспешно семеня ногами, Макс целиком сосредоточился на том, чтобы не упасть. Если ещё раз так двинут под рёбра, старина Билли точно вырвется наружу. А вот что тогда начнётся, лучше и не думать. Похоже, водится за ним какой-то грешок, раз он так встрепенулся… Чёрт, а может и не за ним. Алекс ведь ещё всячески подчёркивал беречься от видеокамер…

– Стой!

Гулко загрохотала открываемая дверь.

– Заходи. Садись, – швырнули на стул.

Царапнув по лбу, сдёрнули грубую ткань. В глаза ударил слепящий свет. Невольно сощурившись, Макс украдкой огляделся.

Тесная комнатка, метра три на пять. Привинченный к полу стол, мигающий глазок видеокамеры в углу наверху. И те же два мордоворота из парка.

За спиной прогромыхала дверь. Здоровенный негр подкатил к столу маленькую тележку. Выложил на стол раскрытый ноутбук с каким-то странным прибором, похожим на компьютерную мышь, подошёл и расстегнул наручники.

– Не вздумай дёргаться!

Ухватил правую руку и последовательно прижал каждый палец к отверстию мнимой мыши.

– Готово, – кивнул безмолвно созерцающим мордоворотам. – Надо подождать минуты две.

– Отлично, – ожил старший. – Пожалуй, теперь можно и представиться, – неторопливо вытащил удостоверение. – Специальный агент Джонсон, ФБР. Агент Дэвис, – кивнул за спину. – Ну что папаша, поговорим?

– Поговорим, – пожал плечами Макс. – Чего ж не поговорить-то? Только вот как насчёт адвоката?

Агент ухмыльнулся.

– Адвокат, говоришь? Папаша, да ты, похоже, совсем телевизор не смотришь. Я имею полное право задержать тебя как террориста. Ты вот лучше скажи мне, почему у тебя такая борода? А усов почему-то нет. Ты мусульманин?

– А вера-то тут причём? – оторопел Макс, совсем сбитый с толку. – Обычная эспаньолка. И вообще, а в чём собственно проблема? Или вам уже и домотаться не к чему?

– Отвечай на вопрос! – раздражённо вмешался Дэвис. – Ты носишь бороду, потому что ещё сам пророк Муххамед говорил, отличайтесь от многобожников, отращивайте бороду и сбривайте усы. Так?

– А я знаю? – пожал плечами Макс. – Наверно и говорил. Только я не очень большой специалист в этом вопросе. Лично у меня просто борода и всё. Нравится мне так…

– Готово! – радостно подскочил негр, впиваясь взглядом в экран. – Он есть в базе!

– Отлично! Давай скорей, что там? – поторопил Джонсон.

Высокое начальство дало полный карт-бланш, вплоть до применения особых спецсредств для допроса. Вообще, непонятно, откуда такая оперативная информация. Старикан больше похож на обычного бомжеватого пенсионера, чем на чрезвычайно опасного арабского террориста. Хотя, похож, не похож, это дело десятое. Результат всё равно нужен уже через час. Причём любой. Иначе полетят головы. Чёрт, и это за два года до пенсии…

– Ну же, Вильсон, не тяни!

– Сейчас-сейчас сэр, очень медленно загружается, – коллега нервно поджал губы. – Ещё буквально пять секунд.… Есть! Итак, Уильям Харрис, шестьдесят шесть лет, ветеран Вьетнама. В шестьдесят первом году обучался в Форт-Брэгг, пятая группа специальных воздушно-десантных сил. Участник боевых операций в Южном Вьетнаме с шестьдесят пятого по шестьдесят восьмой. Четыре ранения, контузия, комиссован из армии в шестьдесят девятом. В восьмидесятых и девяностых неоднократно привлекался к ответственности за участие в антивоенных демонстрациях. Неповиновение полиции, легко вспыльчив, склонен к насилию…

Джонсон наклонился и дружески приобнял задержанного.

Читать далее