Читать онлайн Танцующая со смертью бесплатно

Глава 1. «Салун»

Льет дождь. Херачит, как говаривал мой отец, как из хренова ведра.

Я сижу за рулем своего седана и смотрю на дорогу, по которой то и дело проносятся мокрые автомобили, пытаясь ослепить меня светом своих фар. Однако сам никуда не еду – стою на месте. Просто сижу и смотрю. Ожидаю.

Сверяю время и продолжаю ждать.

Дворники раз в пару секунд убирают с лобового стекла воду, позволяя мне и дальше наслаждаться видом на дорогу. Справа от меня – тематический бар, куда впускают лишь тех, кто оделся как ковбой из вестерна. Ну или хотя бы нацепил длиннополую шляпу – такую, какая лежит у меня на заднем сидении специально для этого случая.

Бар называется: «Салун». Там подают лучшие стейки во всем городе. А девки… танцовщицы-стриптизерши и по совместительству проститутки умеют такое, что мужики могут напрочь забыть об ожидающих их дома женах и кучи спиногрызов. Стоит лишь раз утонуть в объятиях одной из местных красоток – и ты подсел, братан. Подсел на всю жизнь.

Еще раз смотрю на часы, тяжело вздыхаю и открываю бардачок. Смятая пачка сигарет, лежащая рядом с длинноствольным черным револьвером, так и манит, но я всё же сдерживаюсь. Смотрю на нее несколько секунд, но закрываю чертов ящик, делаю глубокий вдох.

Кажется, пора.

Смотрю на часы и тянусь на заднее сидение, беру оттуда шляпу, открываю дверь автомобиля и выбираюсь под дождь, успевая нацепить длиннополый головной убор. Хлопаю дверцей так, что машина со скрипом покачивается, и иду к входу в «Салун».

Охранник сразу отходит в сторону, видя мою уже давно знакомую физиономию и, совершенно точно, уже порядком поднадоевшую, а миловидная красотка в одежде танцовщицы канкана предлагает сдать ей верхнюю одежду.

Я снимаю свою черную кожаную куртку и отдаю ей. Шляпу оставляю на голове – всё же это единственный предмет гардероба, который позволит мне пройти внутрь. И вот я подхожу к пендельтюру – эдакой двери на качающихся петлях, которые можно увидеть у входа в салун в любом фильме про дикий запад.

Громила, стоящий у входа, шагает вбок, и теперь ничто не мешает мне пройти в святая святых.

Зал, наполненный кучей подвыпивших мужчин, разодетых, как ковбои, встречает меня запахом курева, жареного мяса и дорогого виски. Красотки, разодетые как шлюхи из вестернов, разносят еду и бухло, подсаживаются к «ковбоям» на коленки, а некоторые уже и вовсе работают ртом под столом.

Одна из таких красавиц берет меня за руку и ведет к одному из свободных столиков. Усаживает, проводит по щеке пальцами и спрашивает, какой прожарки принести мне стейк. Звонко хихикает, говорит, что шутит, ибо помнит, что я заказываю всегда один и тот же – средней прожарки, с кровью. Посылает мне воздушный поцелуй и убегает. Кажется, я пару раз был с ней, но не скажу точно – в памяти не отложилось.

Сидел без дела я недолго. Заказы здесь приносят быстро, но еще до того, как я получил своё мясо, заиграла композиция “Yes Boss” от Hess is more и Банг Чау. По сцене тут же стали бегать красные огни, в итоге слившиеся в самом центре – там, где стояла фигуристая красотка с силиконовой грудью, высокая и прекрасная, одетая как нечто среднее между помощницей иллюзиониста и танцовщицей того же канкана; в корсете с длинным шлейфом, ниспадающим с ее ягодиц до самых лодыжек. Ноги в типичных для стриптизерш туфлях на высоченных платформах со шпильками. Черный цилиндр, из-под которого вниз струятся волосы двух цветов – черного и красного.

И танец начинается. Целых три минуты страстных движений, не очень динамичных, но чертовски притягательных. Я вижу, как окружающие меня мужчины смотрят на нее и с легкостью понимаю, о чем они думают. Знаю, что многие хотят провести с ней ночь, но ни у кого не выйдет. Никогда. Только не с ней.

Под конец композиции мне приносят стейк, наливают в стакан со льдом виски и ставят пепельницу. Я принимаюсь за еду и продолжаю смотреть на танец лучшей в этом заведении танцовщицы – теперь она отплясывает под “Hot Girls” от INXS. Порою, когда музыка становится максимально громкой и динамичной, я даже забываю жевать, застывая взглядом на упругих бедрах красотки. Никогда не мог понять, как на этих платформах возможно так танцевать – на них большинство-то даже ходить и стоять не может, но она…

Когда музыка подходит к концу, красавица снимает с головы свой цилиндр и запускает его в толпу. Кто-то из мужчин ловит его, роняя при этом стакан с вискарем, и визжит так радостно, словно выиграл в лотерею. Я бросаю в рот очередной кусок недожаренной говядины и улыбаюсь, глядя на этого «счастливчика». И тут плавно вступает последняя, третья композиция – “Glory Box” от Portishead.

Этот танец самый медленный. И самый эротичный. Красавица спускается со сцены и ходит по залу. Гладит свое тело, покрытое потом, маслом и блестками. Присаживается на колени к одному из пузатых богачей на первом ряду, ерзает задом у него между ног, но тут же встает, как только он касается своими пальцами-сардельками ее бедер. Показывает ему пальчиком, что этого делать не следовало и уходит к другому, копошится у него в волосах, запускает свои ноготки максимально глубоко, но уходит и от него. Идет к следующему, какому-то очкарику, снимает его шляпу и глуповатые очки. Садится к нему на коленки и, схватив его за голову, погружает его лицо между своими силиконовыми ядрами.

Секунд пять позволяет ему не просто находиться там, но и трогать ее за зад, но вскоре бросает и его. Идет дальше. К одному. Затем к другому. И каждый раз все ближе и ближе ко мне. В последний раз она сидит прямо за соседним столиком. Трется попой о пах блондинчика, который, памятуя о том, что трогать нельзя, убрал руки за спинку стула, чтобы не рисковать. Но ему это не помогло, ибо к четвертой минуте песни она перепрыгивает ко мне. Садится сначала между моих ног, раздвигает их, водит по бедрам пальцами, а затем медленно приподнимается.

И вот в песне возникает сильный перепад – на четвертой минуте и тринадцатой секунде. В этот момент она прижимается ко мне и целует. В губы. Недолгий, но очень жаркий и страстный поцелуй. А затем она встает и удаляется. Мужики орут, называя меня счастливчиком.

Свет гаснет, музыка стихает.

Бросив в рот последний кусок мяса и залив его остатками виски в бокале, я тут же встаю, вытираю рот салфеткой и иду за ней. Несмотря на то, что свет погас и не позволил никому из остальных увидеть, куда направляется барышня, я это знаю точно – в её опочивальнях я бывал не раз.

Поднимаюсь на второй этаж, иду до самого конца и захожу внутрь.

В ее спальне царит мягкий красный свет. Она сидит на стульчике перед своим зеркалом и расчесывает волосы.

– Что скажешь, Руслан? – спрашивает она. – Как тебе танец?

– Как всегда, безупречно, – честно отвечаю, присаживаясь в кресло рядом с маленьким столиком, на котором уже приготовлена бутылка виски «Ред Джек» и пачка сигарет «Блэк Эпл».

– Я жду, – говорит она и протягивает левую ладонь.

Запускаю руку в нагрудный карман куртки, извлекаю оттуда черную восьмигранную монету и встаю, чтобы передать даме. Монета тут же скрывается в ее кулачке, а я замечаю длинные острые ноготки черно-красного цвета. Как и всё в этой комнате.

Снова сажусь обратно. Пачку сигарет отодвигаю подальше, а вот бутылочку «Красного Джека» все же откупориваю. Наливаю себе немного в граненный стакан.

– Как тебе Карл? – спрашивает она. – Интересный мужчина?

– Даже очень. Жаль, что мы общались так недолго. – Отпиваю из стакана, смакуя вкус дорогущего напитка.

– Твоей следующей целью будет девушка.

– Уже? – Я немного удивлен. Обычно от одного заказа до другого проходит гораздо больше времени. Бывало… намного больше…

– А что? Были планы какие, красавчик? – Она улыбается. Люблю, когда она улыбается.

– Нет, вовсе нет, просто… – Ставлю стакан на стол. – Ладно. Мне же лучше. Быстрее закончу. Так ведь?

– Всё так, зайчик. Всё так. Не грех закончить быстрее, но грех быстрее кончить. Заберешь ее на вокзале. Ровно через полтора часа.

Я тут же подношу к лицу часы-таймер и завожу на полтора часа. Нажимаю кнопку – и секундная стрелочка делает первый шаг. Второй. Третий.

– Что она знает? – спрашиваю.

– Пока ничего. Узнает в процессе. Или даже в самом конце. Помоги ей до него добраться. Путь будет тернист, так что… не упусти красавицу. Многие захотят ей… полакомиться.

На последнем слове, словно в каком-то фильме ужасов, за окном сверкает молния и грохочет гром.

– Молодая, – говорю я и киваю. Это не вопрос – утверждение. Тяжело вздыхаю. – С молодыми всегда тяжелее.

– Жалко? – интересуется Леди.

Снова киваю и наливаю еще немного виски.

– Жалко, – говорю это и выпиваю. Возможно, сегодня даже закурю. – Особенно, если она красивая. Тогда… жалко вдвойне.

– Что ж, – произносит Леди и снова улыбается, – тогда начинай жалеть, Руслан. Начинай. Конверт получишь завтра. Приезжай после того, как отвезешь ее в гостиницу. На закате. Сегодня у вас свободный вечер, а завтра ты весь день возишь ее по городу, исполняешь все ее приказы. Для нее ты будешь, не как обычно, в качестве личного водителя, но и слегка телохранителем, и всем, кем угодно. Крутишь баранку, в общем, таскаешь вещи, делаешь массаж, если придется – всё, что она пожелает. Но самое главное – оберегаешь. Как зеницу ока. Если всё пройдет гладко, работы на несколько дней. Менее недели. И седьмая монета.

Я киваю.

– Тогда иди, красавчик. Скоро мой выход. Жаль, что ты не успеешь посмотреть. Ведь, коли успеешь на выступление, то опоздаешь на вокзал. Хотя чего это я командую? Выбирать-то тебе.

Теперь улыбаться настала моя очередь. И я встаю, хотя и не хочется уходить.

– Знаю, дорогой, – говорит она. – Мне тоже не хочется, чтобы ты уходил. Но так лучше для нас обоих.

– Обещаю, что после того, как закончу с ней, останусь здесь до утренних сумерек.

– О нет. Не останешься.

Я хмурюсь.

– Даю тебе слово, Руслан, – тяжело вздыхает она, – после того, как ты ее увидишь, обо мне грезить перестанешь. А когда закончишь с ней, я и вовсе покину твое сердце. Раз… и навсегда.

– Настолько прекрасна? – Я уже стою перед дверью, готовясь уходить.

– Настолько чиста, – отвечает она, а затем переводит на меня взгляд и улыбается.

Есть в этой улыбке… нечто такое, от чего мне становится немного не по себе.

– Не забудь зонт, дорогой, ибо он не закончится. Быть может, где-то, но не здесь.

Подмигнув мне, она дает понять, что теперь разговор окончен, а мне пора на вокзал – встречать мою следующую цель, седьмую. А затем еще шесть – и я свободен. Так что она станет чем-то вроде моего экватора. Точно посередине.

Глава 2. Седьмая

Я припарковался у самой лестницы, ведущей к входу на вокзал, и теперь молча разглядываю людей. Кто-то уезжает, кто-то, напротив, только что приехал. Поезда уезжают отсюда в любую точку страны. Мы находимся в самом центре этой железнодорожной паутины, и это не спроста – именно сюда рано или поздно попадают те, кто находятся в бегах. И именно сюда приезжают те, кто находятся в поисках.

Седьмая – как раз из числа последних. Она ищет, но даже не догадывается, что найдет в конце своего пути. И, едва таймер на часах обнуляется, заставляя те пиликать и вибрировать, из дверей вокзала появляется стройная длинноногая блондинка в белом плаще. Она далеко, но даже отсюда я могу разглядеть, насколько прекрасна. И это приносит мне боль.

Я выхожу из машины, переносясь в мир проливного дождя, и иду к ней, не забыв про зонт. Раскрываю его за секунду до того, как поравнялся с ней на одной ступени.

– Водителя заказывали?

– Да, всё верно, – говорит она и кивает. Голос звонкий, но немного неуверенный – она смотрит на меня с опаской. И это правильно – никому в наше время нельзя доверять. Мало ли, что за псих, воспользовавшись пасмурной погодой, подходит к миловидной девушке, выдав себя за таксиста.

– Моё имя Руслан, и на целую неделю я в Вашем распоряжении. Оплата – по окончанию работы. Условия устраивают?

– Мне нужен не просто водитель…

– Да. Я в курсе.

– И в курсе, какую работу нужно будет выполнять. Верно?

– Верно, – отвечаю ей и киваю, после чего она забирает-таки зонт, а я забираю ее чемоданы. Их два, оба – светло-бежевого цвета.

– Мы раньше не встречались, Руслан? Кажется, я видела раньше Ваше лицо.

– Если Вы в этом городе не впервые, то вполне могли меня где-нибудь увидеть. Особенно, если ходите по барам, ночным клубам или кабаре.

– Тогда вряд ли, да?

– Вряд ли. – Я улыбаюсь ей. – Мой седан припаркован прямо у выхода. Вон тот, черный.

Мы спускаемся к машине, я открываю для нее дверь, и она забирается внутрь. Закрываю дверь и иду к багажнику, куда аккуратно пристраиваю ее пожитки. Я знаю, что там – шмотки, зарядные устройства, банные и туалетные принадлежности, женские штучки и, возможно, ноутбук – всё то, что имеет важное для неё значение и без чего, как ей кажется, она не сможет жить.

Хлопаю дверцей багажника и иду к своему месту, прыгаю в машину и разворачиваю зеркало заднего вида на пассажира, чтобы видеть ее глаза, охренительно красивые. Наши взгляды тут же встречаются.

– Знаю, что по плану должен быть отель, но, может, мы начнем уже сегодня? Чтобы не тратить время зря, – предлагает она.

– Простите, но нет. Первое место, что указано в Вашем списке – его лучше не посещать ночью.

– Еще не так уж и поздно. До заката еще часа полтора, хотя при таком ливне это вряд ли имеет значение…

– Поверьте мне. Не стоит ехать туда сейчас. Сегодня Вам нужно выспаться, а завтра с утра начнем. Я знаю этот город лучше, чем кто бы то ни был. И в этом клубе бывал не раз. Доверьтесь мне – и всё будет хорошо.

Она отводит взгляд и кивает.

– Хорошо. Меня зовут Алиса.

Я перевожу взгляд на дорогу и снимаю автомобиль с ручника.

– Да, я знаю, – тихо бурчу себе под нос и медленно нажимаю на газ, отжимая сцепление.

Дождь разыгрался в полную силу и, казалось, не хотел, чтобы мы добрались до отеля. Он замедлял меня настолько, насколько это было в его силах, но это было тщетно. Да, мы долго стояли в пробках и перед перекрестками, ожидая, когда, наконец, злосчастный красный сменится слащаво-зеленым, но, тем не менее, потихоньку приближались к своей цели.

А это было главное – доставить Седьмую до отеля, где ей уже ничего не будет угрожать.

Она молчала, а я первым говорить не стал. Если клиент захочет почесать языком и рассказать о своих проблемах – он начнет сам. Проблемы – вообще одна из самых частых тем для разговоров, если собеседник умеет слушать. Недовольство правительством, ситуацией в мире и медициной – уже вторая.

– Тут всегда такие сильные дожди? – наконец, не выдерживает она и задает вопрос. И это тема номер три – погода. С неё всё обычно и начинается. Все, как один, всегда начинают с дождя.

– Очень часто. Гораздо чаще, чем солнце на чистом небосводе.

– А зимой? Постоянные снегопады?

– О да. Засыпает порою город так, что люди даже на работу не ходят. Пару раз на моей памяти снега было столько, что сугробы были ростом с человека.

– Я бы хотела… увидеть такой снегопад…

На это я отвечать не стал.

– Вы знаете, почему я приехала?

– Кто-то умер?

– А знаете, кто именно?

Перевожу взгляд на зеркало, а через него – на нее. Она тоже уже смотрит в зеркало, ожидая начала зрительного контакта. Ну или просто следит за мной. А вопрос… им она меня проверяет.

– Молодая девушка, – отвечаю я. – Кем она Вам приходилась?

– Она была моей сестрой. Младшей. И в детстве, и спустя многие годы, мы были не разлей вода. Никто не знал ее лучше меня.

Я киваю.

– Почти уверена, что ее убили. И убийца – ее муж. Но доказательств нет. Следствие замяло дело, выдав все за самоубийство. Но я знаю, что это не так – она не могла покончить с собой. Я ее знаю, Руслан. Самоубийство могут совершить лишь люди в глубокой депрессии. А она в ней совершенно точно не была! Я разговаривала с ней буквально за день до этого случая! Вы же верите мне?

– В то, что Вы ее знали – верю. Остальное… требует доказательств. – Про то, что самоубийство могут совершать также люди, оказавшиеся в безвыходном положении или с разбитым сердцем, я решил не говорить.

– И мы их получим.

Мой ответ ее расстроил. И я понимаю, почему. Но врать не стану – очень многие, кто ищет свою версию произошедших событий, оказываются разочарованы. Порою, в жизни все случается куда проще, чем в сериалах и голливудских фильмах. Иногда самоубийство – это самоубийство, а не заговор корпораций или политический заказ. А убийство замужней женщины чаще всего совершается мужем. Тут она вполне может оказаться правой.

Я останавливаюсь у входа в гостиницу. Она смотрит на облупившуюся краску на дверях, на разбитые окна первого этажа и на перегоревшие буквы «Г» и «Ц», из-за чего надпись читается как «ОСТИНИ А». Взгляд выражает недовольство – носик морщится, а бровки хмурятся.

– Внутри она не так плоха, как снаружи. Поверьте, – обещаю я и выхожу. Открываю перед ней дверь и иду за чемоданами. Она стоит и ждет. Хочет, чтобы я пошел вперед. Опасается.

Я делаю так, как она хочет – первым захожу в гостиницу.

Седьмая забегает следом и облегченно выдыхает, глядя на царящую вокруг чистоту и закос под роскошь. Девушка за регистрационной стойкой тут же находит мою спутницу в журнале брони и выдает ключ. Металлический.

– Настоящий ключ? – Алиса усмехается. – Я думала, все отели уже давно перешли на магнитные карточки.

– Не все, – отвечаю я. – Этот отель, как и многое другое в этом городе, слегка застыл в прошлом.

Алиса берет ключ, массивный и длинный, с брелоком, обозначающим номер ее комнаты.

Подошедший в форме мужчина предложил мне помочь с багажом, но я лишь отрицательно качнул головой, и он тут же отступил.

Иду к лифту, и его двери автоматически открываются. Захожу внутрь, за мной заходит и Алиса. Она нажимает на нужный этаж, и двери закрываются. Она прячет глаза, ей неловко. На ее безымянном пальце правой руки – кольцо.

– Вы замужем?

– Была, – она отвечает, не поднимая взгляда. – Муж умер два года назад. В автокатастрофе. Пьяный урод на грузовике выехал на красный.

– И Вы все еще носите кольцо на пальце?

– Оно… помогает.

– Отталкивать потенциальных ухажеров?

– И это тоже.

Двери лифта открываются – и она первой выходит в коридор. Еще раз смотрит на номер, указанный на брелоке, и направляется направо. Я иду за ней. Следую за безупречным стройным силуэтом, но, к сожалению, длится это недолго. Мисс-стройные-ножки останавливается у одной из комнат и разворачивается ко мне.

– Дальше я сама. Спасибо, Руслан.

Я ставлю чемоданы на пол.

– Точно не хотите, чтобы я занес их в номер?

– Нет. Я сама.

Киваю.

– Во сколько мне завтра быть здесь?

– В девять, – отвечает она. – Я как раз успею позавтракать.

Ещё раз киваю и разворачиваюсь. Она ничего не говорит мне в спину и не прощается. Слышу звук, с которым ключ поворачивает механизмы дверного замка, но продолжаю идти к лифту. У меня есть теперь другие дела, ведь скоро закат.

Я вернулся в «Салун» как раз на закате. Дождь лить перестал, а солнце выкрасило улицы в кроваво-красный. Поднялся на второй этаж и зашел к Леди, предварительно постучав, – она уже ждала меня. Сидела на кровати в своем черном плаще и все том же черном цилиндре. Одну ногу забросила на другую, из-за чего пока еще не застегнутый плащ оголял одну из них, и я уставился на резинку ее чулка, расположенную посередине бедра.

– Свозишь меня кое-куда? – спрашивает она таким тоном, будто просит. Кто-нибудь со стороны даже может подумать, что у меня действительно есть выбор, что я сделаю ей одолжение. Это что-то вроде нашей ролевой игры. Она спрашивает, а я будто могу отказать.

Но это ложь – выбора у меня нет. И мы оба это знаем.

– Конечно, – отвечаю я. – Как пожелаете.

– Как пожелаешь, – поправляет она. – Как пожелаешь, детка.

Теперь она переводит на меня взгляд, прося повторить то, что она только что сказала.

– Как пожелаешь, детка, – повторяю я, подстраиваясь под заданный ритм, и расслабляюсь. Я теперь – другой человек. Не Руслан. Кто-то другой. Кто-то, кто может без проблем спросить: – Шлем потом отполируешь?

Она улыбается – и мне нравится эта улыбка. А ей нравится, что я всегда в таких случаях в ее полном распоряжении.

– Конечно, зайка, – флиртующим тоном говорит она. – Сразу же, как только вернемся.

Она встает и поправляет плащ, скрывая под его полами свои ноги и резинки чулок. Под плащом она выглядит не наряднее шлюхи, но это знаем лишь мы. Она идет мимо меня к двери, виляя бедрами, и я иду за ней. Когда мы оказываемся внизу, она берет меня под локоть и прижимается к моей руке. Мужчины завистливо смотрят на меня, провожая взглядами до самого выхода.

Я помогаю ей сесть в машину, а сам сажусь рядом. Завожу двигатель и жду ее указаний.

Она молчит, разглядывая пока еще алый небосвод.

– Как тебе Алиса? – спрашивает она голосом Леди, а не той, кем она только что была.

– Милая девочка. Красивая.

Леди кивает.

– Поехали пока по Лермонтова, – говорит она и откидывается на спинку. – Я скажу, когда доедем.

Киваю, и мы трогаемся. Я молчу и ощущаю на своем правом виске ее взгляд. Оборачиваюсь, чтобы убедиться в том, что мне не показалось.

– Ты вышел из роли. Не выходи из нее, пожалуйста.

Вздыхаю. Разминаю плечи и тоже откидываюсь назад, расслабляя руки. Левую небрежно кладу наверх руля, а правую – на ее бедро.

– Как дела, малыш? – спрашиваю я, но спрашиваю не Леди – я спрашиваю ту, кем она сейчас является. Бросаю на нее короткий взгляд. Замечаю ее улыбку, тут же меняющуюся наигранно печальной гримасой.

– Плохо, зайчик. Один козел… приставал ко мне.

В горле мгновенно пересыхает. Я понимаю, куда мы едем. Понимал с самого начала, но именно сейчас всё становится максимально прозрачным. «Играть» становится сложнее.

– Даже не спросишь, как именно? – продолжает она.

Я знаю, что нужно делать. Я понимаю, хоть и не хочу.

– Как именно? – спрашивают мои губы.

– Сорвал меня со сцены, едва ты уехал. Как ты мог оставить меня в клубе одну?!

Моя правая рука все еще на ее бедре, и она сильно лупит меня по ней, заставляя убрать.

– Что он сделал дальше? – Мой голос становится более агрессивным.

– Стал прижимать меня к себе. Хватал за жопу. Оставил засос. Посмотри!

Она разворачивается ко мне, распахивает плащ и слегка опускает свой корсет, чтобы показать мне свое роскошное декольте, на котором красуется смачный алый засос.

– Когда я оттолкнула его, он меня ударил. По лицу.

Теперь она поворачивается ко мне правой щекой, и я вижу там кровоподтек, которого не заметил в номере.

Некоторое время молчу. А затем глубоко вздыхаю.

– Да как он смеет?! – Я очень зол. Не хочу злиться, ведь это всё происходит не со мной, а с кем-то другим. Но я злюсь. Потому что так надо. Моя главная задача – делать так, как надо. Как пожелает Леди. – Я убью его! Убью этого сукина сына! Где он, твою мать?! Кто он?!

Она начинает плакать. Очень натурально. По-настоящему.

– Это Сергей! Ты его знаешь! Вот черт! Это же он! – Она тыкает пальцем в стекло, и я тоже замечаю его.

Тут же останавливаю машину и выпрыгиваю на улицу. Парень идет по тротуару в толпе своих друзей.

– Ты какого хера мою девку лапал, гнида?! – ору я, врываясь в толпу.

Он не успевает ответить, так как его зубальник встречается с моим кулаком. Сам Сергей падает на землю, а двое ребят прут на меня. Я отправляю обоих в нокаут и мысленно прошу Сергея не вставать. Но он встаёт. Обязательно встаёт.

– Никто не может лапать мою телку, а потом свалить из моего бара! – выплевываю я после того, как парирую его попытку мне врезать, а затем достаю нож – это нож-бабочка. Один удар – и проникающее ранение поражает кишечник парня. Я наношу еще пару ударов, и с ужасом наблюдаю, как его дружки пятятся назад. Они не пытаются спасти друга – они лишь надеются, что не станут следующими.

Кто-то неподалеку заорал. Голос женский.

Я оставляю нож в животе Сергея, а сам убегаю прочь.

Раскат грома – и я больше не бегу. Я стою на месте, глядя, как с места преступления убегает настоящий убийца – владелец одного из местных баров по имени Фархат, бывший зэк, уже отсидевший как-то за убийство. Еще до рассвета его поймают и бросят под стражу.

А я разворачиваюсь к Сергею, который лежит на земле в луже собственной крови, тяжело дыша и корчась от боли. Кто-то из друзей держит его голову, кто-то другой пытается закрыть живот своей курткой. Рукоятка ножа все еще торчит из его брюха. Сергей поднимает глаза и смотрит на меня. Он знает, кто держал нож. Знает, кто направлял руку Фархата. Он смотрит на меня и не может понять. Задаётся одним-единственным вопросом : «За что?»

Пассажирская дверца моей машины издает характерный для себя звук, и Леди вылезает наружу. Очень медленно она идет к нам, и теперь Сергей смотрит на нее. Его трясет.

– Я тебя знаю? – спрашивает он, глядя ей в глаза, а она, тем временем, подходит к нему вплотную и опускается вниз.

– Ты умираешь, Серёж. Ты и так это знаешь. Скорая не успеет, да и… если бы успела – все равно бы тебя не спасла. Какое у тебя есть… последнее желание?

– Поцеловать… такую красотку.

Его все еще трясет, лицо в крови, но желание ей импонирует.

Она встает перед ним на колени и склоняется прямо перед ним. Оба закрывают глаза и сливаются в поцелуе. Я бы не назвал его страстным. Обычный такой поцелуй – ничего особенного. И когда он завершается, парень уже не дышит.

Я закрываю глаза и слышу громкий взмах крыльев.

– Серега? – спрашивает кто-то из его друзей.

– Серега?! – вторит ему кто-то другой.

– Твою мать, Серёга!!!

Леди направляется к автомобилю, дверца которого осталась открытой.

– Поехали, – говорит она мне, а я продолжаю смотреть, как неумело двадцатилетние пацаны пытаются реанимировать своего друга. – Ты уже видел это тысячи раз. Неужто не насмотрелся?

– Насмотрелся, – тихо говорю я и отворачиваюсь. Леди села в машину не полностью – одну ногу она все еще держала на тротуаре, оставив её специально для меня, будто чтобы слегка приободрить.

– Зачем дразнить? – вопрошаю я, глядя на идеальное во всех отношениях бедро и безупречную голень. Представляю, как встал бы перед ней на колени, взял эту ножку и поцеловал ее прямо в икроножную мышцу. А затем двинулся бы выше, вверх по ноге, пока не приблизился бы к тому месту, где не судьба побывать ни одному из её преданнейших фанатов. – Все равно ведь не дашь.

– Сама – нет, – говорит она, но ногу так и не убирает. – И я не дразню, а лишь помогаю тебе нагулять аппетит. Плюс – взгляд на нечто прекрасное действует как антидепрессант. Если тебе все еще грустно, садись в машину – я тебе и грудь покажу.

Ухмыляюсь, ведь тут она не врёт. Если попросить, то грудь, две свои роскошнейшие сиськи, она и правда может показать. Но на нее можно будет лишь смотреть – не трогать.

– Выбери любую девушку – и этой ночью она с тобой возляжет. Любую, но не невинную и без кольца на пальце. Пусть эта ночь… будет для тебя особенной.

– Почему? Что особенного в этой ночи?

И вот теперь она убрала ногу в машину, спрятав ее под полой плаща.

– Садись, – говорит она и закрывает дверцу.

Когда я оказываюсь внутри, она поворачивает ко мне свое прекрасное лицо и смотрит прямо в глаза.

– Хочу, чтобы ты запомнил эту ночь. Поверь, так надо. Отвези меня домой, а затем… выбери любую. Любую, кто приглянется. Любую, кого страстно возжелаешь.

– Страстно желаю я лишь тебя. С первого дня нашей встречи. И, между прочим, ты подходишь под свои же условия: не невинна и нет кольца на пальце.

– Но ты знаешь, кому я принадлежу.

Тут же грохочет гром, как бы подписываясь под ее последней фразой.

– Заводи двигатель, Руслан. Впереди у тебя целая ночь – сделай её приятной. Она… последняя, в своём роде. Все прочие… будут уже не такими, как эта.

– Это… связано с Седьмой? С Алисой?

Леди не ответила мне. И никак не отреагировала. Лишь продолжала смотреть на меня своим пронизывающим насквозь взглядом. А затем просто спокойно повторила:

– Заводи машину. И отвези меня домой. – И лишь после этого она отвернулась, нормально уселась на пассажирском сидении и даже пристегнулась. А затем… закрыла глаза и слегка запрокинула голову. И, кажется, даже улыбнулась.

Глава 3. «Кус-кус»

Ночь тянется охренительно долго.

Хоть я и сделал все для того, чтобы убить ее большую часть, после того как наступило три часа ночи, стрелка на часах как-то заметно замедлилась.

Я лежу на кровати и пялюсь в потолок. Втягиваю в себя отравленный смолами дым сигареты «Блэк Эпл» и выпускаю очищенную моими легкими струю того же дыма вверх. Слева от меня на боку лежит Наташа, стройная рыжая красотка, которую я подцепил сегодня в баре. Хотя слово «подцепил» будет не совсем честным – я тупо ее выбрал. Просто ткнул пальцем и мысленно сказал: «Хочу эту». А Леди уже сделала все остальное.

Поначалу, когда я только начал на нее работать, мне казалось, что попал в Рай. Только вдумайся – любая девка, на которую только положу взгляд. И всего два исключения – чтобы не была целкой и чтобы не было на пальце кольца. Причем второе – не фигура речи. Не важно, замужем она, или нет. Если на пальце нет обручального кольца – она подходит.

Даже Наташа, к примеру – она замужем. Но предусмотрительно сняла кольцо перед тем, как вошла в бар с подружкой. Не знаю, о чем думает прямо сейчас ее муж, и спит ли так сладко, как она сама, но меня это волнует мало. Она хотела мужика – и она его получила.

Вроде, все в выигрыше. Ну, кроме её рогоносца.

Думаю о том, чтобы разбудить ее и еще раз поиметь, но решаю встать и направиться на кухню. Открываю шкафчик, где прячу бухло и откупориваю уже начатую бутылку «Красного Джека», моего любимого вискаря. Делаю четыре больших глотка прямо из горла, и на душе, вроде как, становится теплее. Гашу сигарету, размозжив ее в пепельнице, и иду к Наташе. До рассвета еще около трех часов, так что она все еще моя.

Когда Алиса выходит из своего номера, я уже ожидаю ее в коридоре, сидя на полу и прислонившись к стене. Слева от меня – пепельница с кучей окурков и смятая пачка «Блэк Эпла», а справа – пустая бутылка. Мне безумно скучно, но, едва открывается заветная дверь – я воодушевляюсь.

– Проснулись, наконец?

– Так-то давно уже, просто… думала, что Вы раньше девяти не приедете.

Я тут уже с семи, но этого решил не говорить. Как только забрал конверт от посланницы Леди, сразу же рванул сюда. К этому времени были убиты четыре пачки сигарет и три бутылки виски, а Наташа еще дважды кончила. Сейчас, наверное, уже на работе… или на парах.

Я медленно встаю, и она замечает пустую бутылку.

– Вы серьезно?! Собираетесь сесть за руль после того, как выжрали бутылку виски?!

Это она еще о двух других не в курсе…

– Не волнуйтесь – я не пьянею. Хотелось бы нажраться и забыться… и уснуть… но никак. Могу пить не просыхая, чем каждую ночь и занимаюсь, но всё, что получаю – это жалкую минуту мнимого тепла в груди. И на этом всё. Финита ля комедия.

– Вы сейчас мне не гоните?

– Никогда не вру, – отвечаю ей, а про себя добавляю: «Разве что часто недоговариваю». – Погнали.

Я пошел к лифту, а она, пусть и немного неуверенно, последовала за мной.

Когда двери лифта закрылись, мы оказались с ней вдвоем в тесном замкнутом пространстве. Мне было фиолетово, а вот она как-то странно засуетилась.

– У Вас есть пушка? – спрашивает она.

– Да. В бардачке. Но она ни к чему. Поверьте.

– Если… если произойдет так, что я ее попрошу, Вы…

– Да.

Она резко подняла на меня взгляд.

– Вы же не знаете, что я хотела спросить.

– Знаю. Вы хотите попросить одолжить Вам ствол, если понадобится. Чтобы грохнуть мужа Вашей сестры, если мы докажем его вину. И я ответил: «Да». Я дам Вам ствол. Но Вы не сможете выстрелить.

Она хмурится.

– Вам кажется, что сможете. Сейчас много кому так кажется. Фильмы развратили молодежь. Убить другого человека кажется легко. Но когда ты направляешь дуло револьвера кому-то в лицо и смотришь ему в глаза, былая уверенность куда-то тут же улетучивается.

– У Вас… было именно так?

– Да. Давным-давно. И так будет у Вас.

И двери лифта раздвигаются в сторону сразу после звукового сигнала. Мы выходим из него, а затем идем на улицу, где я припарковал свой автомобиль у самого входа. Там, где парковаться запрещено.

Она садится в машину на заднее сиденье без вопросов. Возможно, я внушаю доверие. Или ей уже на все насрать. Мои предыдущие клиенты… были не сразу столь сговорчивы.

– Едем в ночной клуб «Кус-кус», – командует она. – Надеюсь, Вы были правы – и он открыт.

– Он всегда открыт. Просто для разных людей в разное время. Но безопасно там только когда солнце на небе, а не под землей.

Завожу двигатель, и он издает громкий рык, предвещая дальнейшее путешествие.

– Вы пойдете со мной? – спрашивает она с надеждой в голосе.

– Конечно, – отвечаю я. – Пошел бы, даже если бы Вы не попросили.

– Я не просила. Просто спрашиваю.

Ничего остроумного на ум не приходит. Хватает мозгов лишь для того, чтобы улыбнуться и посмотреть на своего пассажира через зеркало заднего вида. Она смотрит в сторону – и я любуюсь ее безупречным профилем. Идеальна. Даже как-то немного жаль…

Клуб «Кус-кус» закрыт. Работал всю ночь, а теперь отдыхает. Но я знаю, как попасть даже в самые неприступные места – от Форт Нокса до промежности монашки. И конкретно в это я зайду с черного хода.

Для этого обходим клуб через переулок и стучимся в дверь для персонала. Тут воняет кислой блевотиной и мочой, но ждать, вдыхая эти ароматы, приходится недолго – какой-то пережравший стероидов хер открывает нам дверь и спрашивает, что нам нужно. Я ломаю ему запястье и награждаю сотрясом, а затем захожу внутрь. Алиса тоже, причем делает это очень мило, перешагивая своей стройной ножкой на белом каблучке-шпильке через спящего амбала. Я даже как-то забылся, пока на это смотрел.

– Мы идем? – спрашивает она, и мне приходится поднять взгляд к ее лицу.

Киваю и иду вперед. Захожу на лестничную площадку и направляюсь вниз.

– Вниз? Я думала, мы наверх идём.

– Там ничего интересного. Вы же ищете инфу о своей сестре? Поверьте, если она где и есть, то точно не наверху.

Она доверяется мне и идет следом. Мы спускаемся вниз. В подвал. Спускаемся в ад.

Солнечный свет сюда не проникает. Электрического здесь нет тоже – лишь свечи. Они повсюду – на стенах, на полу, на всех столах.

Мы идем по огромной комнате, и вокруг то и дело валяются люди. Кто-то спит, а кто-то недавно умер. Вокруг много крови, но Алиса продолжает идти. На ее лице ужас, но она идет, а не останавливается в ступоре, как это сделали бы многие. Очень многие. Превалирующее большинство.

Лежащие в темных уголках этого зала люди поднимают к нам взгляды. Смотрят. Наблюдают. Кто-то смотрит с агрессией, а кто-то с надеждой. Кто-то тянет к нам руки, словно умоляя его спасти. Пара шлюх даже кажется мне знакомой, но я ничем не могу помочь. Даже если бы хотел…

В самом конце зала – нечто вроде трона, только в виде большой койки. На ней без труда помещается полтора десятка человек, и прямо сейчас там лежат трое мужчин и с десяток женщин. Парочка из них, кажется, уже не дышит. Еще трое при смерти – их тела измазаны кровью, а на шеях и бедрах красуются черные дырочки, откуда здешние упыри совсем недавно посасывали теплую артериальную кровь.

Эти трое называют себя братьями Кус. Я уже не помню их настоящую фамилию, как не помню и то, правда ли, что они братья, но знаю одно – этот клуб принадлежит им. И он вне любой юрисдикции. Пока они не выходят из этого здания – не нарушают никаких границ. А вот я… я только что вторгся на их территорию. И будь я тут ночью… уже был бы мертв… опять.

– Надо же! – говорит один из братьев, волосы которого длинны и черны, как уголь, а сам он худощав и не внушает особого страха – и зря. – Не кто иной, как сам Руслан! Собственной, сука, персоной!

– Привет, сладенький, – не говорит, а поет блондинчик, в чьей ориентации я всегда сомневался. Как-то раз он тронул меня за задницу – и я выбил ему все зубы, но сперва сломал обе руки в шести разных местах. Он сказал, что пошутил, но я еще не забыл ту шутку. Лишь сожалею, что у упырей столь быстрая регенерация. – Ты, никак, соскучился?

– Он не один, братья. – Вступает третий. Лысый и толстый. Самый ленивый из всех троих… и самый опасный. – С ним тёлочка. Но не думаю, что он принес ее нам в дар. Коли так… пришел бы ночью.

Алиса, кажется, онемела от живописного зрелища, и потому продолжать пришлось мне:

– Вам должно быть известно о девушке. Буду признателен, если вы поможете.

– Поможем?! – Блондинчик вскакивает, сбрасывая с себя одну из девушек, еле живую, высосанную почти под ноль. – Да как ты смеешь являться сюда после того, что в прошлый раз со мной сделал, и просить о помощи?! Скажи спасибо, что я до сих пор тебя не порешил, сука!

– Спасибо, – говорю это совершенно нейтрально. – Но я искренне советую вам оказать нам содействие. Один из вас ее должен был видеть. Она была здесь.

– И ушла живой? – спрашивает тощий черновласик. Я видел, как он нападает, всего раз. И не хочу лицезреть это вновь.

– Она была не одна, возможно. Алиса, покажите им фото… своей сестры.

Будто очнувшись, она начинает судорожно рыться в своей сумочке, а затем извлекает оттуда фотографию. Протягивает ее мне, так как пройти дальше ей мешает страх.

Я беру фото и подхожу к кровати. Хочу протянуть брюнету, но блондинчик вырывает у меня фотку и внимательно ее осматривает.

– О, точно! Помню эту шмару! – кричит он. – Я ж ее на болте своем вертел! Так запарился, что даже кончить забыл! Ее кончить, в смысле, а не в нее. Второе я…

Вырываю у него фото и награждаю таким взглядом, что тот слегка отдергивается, решив, что сейчас получит в табло.

– Еще одна такая шутка – и я тебе глаза выдавлю. – Передаю фото брюнету, и тот садится, чтобы взять его.

Берет.

Внимательно вглядывается. Переводит взгляд на Седьмую и хмурится. Вопросительно смотрит на меня, но в итоге, тяжело вздыхая, отвечает:

– Да, была здесь такая. Приходила с Саймоном. Ясно-понятно, никто из наших ее не тронул.

– С Саймоном? – переспрашивает Алиса и подходит ко мне, но я сразу же отталкиваю ее назад.

– Спасибо, братья, – благодарю их и начинаю идти к выходу, не поворачиваясь к ним спиной. – Я обязательно сообщу Леди, что с вами не было никаких проблем, и что вы были рады мне помочь. Уверен, она тоже ответит любезностью.

Все трое смотрели на меня и будто чего-то ждали. Они смотрели, не отрываясь и не моргая.

Я слегка ускорил шаг, будучи готовым к любой атаке. Возможно, атаки никакой и не случится, но лучше быть наготове. Они любят пугать, но часто ничего не предпринимают – просто наводят жути.

Но, к сожалению, не в этот раз.

Откуда-то слева на нас с Алисой вынырнула обращенная. Я перехватил ее в воздухе и тут же со всей силы приложил головой к бетонному полу – черепушка лопнула, и мозги разлетелись в стороны, как каша из разбитой тарелки.

Тут же поднимаю голову, чтобы посмотреть на братьев Кус, но вижу только двоих – блондинчик пропал. Резко разворачиваюсь, чтобы уберечь Седьмую – и в этот самый миг гаденыш вылетает из мрака, как тигр на свою добычу из кустов.

Алиса вскрикивает, но я успеваю встретить ублюдка и назначить свидание его зубальнику со своим кулаком. Белоснежные клыки летят в сторону, как и их недавний владелец. Едва он падает, я тут же оказываюсь рядом с ним и наношу еще пару ударов, чтобы он некоторое время точно не пришел в себя.

Закончив, снова смотрю на кровать – оба брата еще там. Смотрят на меня. Но сидят, не двигаясь. А затем жиртрест и вовсе подтягивает к себе одну из девок, находящуюся в состоянии измененного сознания, и присасывается к ее шее. Она стонет, словно он лижет ее киску, а не кровь сосет из сонной артерии, но это уже меня не касается.

Беру Алису за руку и тащу ее к выходу.

– Мы должны помочь им.

– Им уже не помочь, – отвечаю ей и веду за собой. – Поверьте. Они уже мертвы. Умерли, едва перешагнули порог этого проклятого клуба.

Расслабился я лишь тогда, когда мы оказались на улице и перешагнули через все еще мирно спящего на земле амбала.

Алиса заговорила лишь в машине, когда мы были в паре километров от клуба.

– Мы могли спасти хоть кого-то.