Читать онлайн Дистанция бесплатно

Майкл

«Истинный друг – величайшее из земных благ, хотя как раз за этим благом мы меньше всего гонимся».

(Франсуа де Ларошфуко)

Я проснулась от пронзительного звука будильника. Отвратительный треск заполнил все пространство комнаты. Шесть тридцать утра – самое время просыпаться, только вот мой организм так не считал. Что себя помню, всегда ненавидела вставать по утрам. В это время просто сама не своя: ненавижу весь мир. Как же невероятно трудно оторвать голову от подушки…

Сегодня важный день: в первый раз иду на работу. Это первое рабочее место в моей жизни, я должна быть в форме и показаться с лучшей стороны. Невероятным усилием воли поднялась с кровати. Посмотрев в окно, поняла, что еще больше не хочу просыпаться и куда-то идти – на улице было пасмурно и хмуро. Осенние листья все больше облетали с деревьев, моросил дождь. Тучи нависли над горизонтом, грозя разразиться диким треском при первом же дуновении ветра. Зябким и промозглым предстало для меня сентябрьское утро 2020 года. Бррр.

Сегодня снова мне приснилась покойная бабушка, она пыталась о чем-то предупредить, но я не желала ее слушать. Под конец она расплакалась, и я проснулась: «Интересно, это что-то должно означать? Вряд ли, скорее всего, просто дурной сон». Может, кому-то это покажется странным, но мне часто снятся умершие родственники. Эти сны такие реалистичные, после них я часто просыпаюсь в слезах.

– Кристен, я приготовила тебе завтрак, спускайся! – Мама вернула меня к действительности.

– Да, мам, я сейчас.

Мои родители всегда заботятся обо мне, как о маленькой девочке, хотя мне уже 23, и я вполне самостоятельный, взрослый человек. Я уже полтора месяца снова живу дома, и, честно говоря, после пяти лет учебы в Ист-Лэсинг возвращение в родной Детройт было несколько непривычным: уже как-то отвыкла от заботы и чрезмерной родительской опеки.

– Детка, кофе остывает, – сетовала мама на мою медлительность.

– Уже спускаюсь, ма!

В Ист-Лэсинге я с отличием окончила Мичиганский университет и получила специальность бакалавра права. Честно говоря, эта профессия не вызывала во мне море эмоций и энтузиазма, ведь я пошла туда учиться по совету родителей. Они очень хотели видеть свою любимую доченьку в роли юриста. Я не привыкла им перечить, поэтому и согласилась. Родители были в восторге. Они с восхищением рассказывали своим друзьям о том, что их чадо учится на отлично в одном из престижных вузов штата. Мои родители на самом деле не родные мне по крови. Они удочерили меня в возрасте 10 лет. Мои же настоящие мама и папа погибли в автомобильной аварии, а бабушка умерла от инсульта.

Моя настоящая семья из России, родители жили и работали в Москве. Я до сих пор помню тот страшный день, когда попала в детский дом, осознав, что теперь одна во всем мире. Но мне повезло, через пару месяцев меня удочерила семья иностранцев. С тех пор я живу в Америке и считаю ее своей родиной, хотя воспоминания о России иногда отражаются щемящей тоской в сердце.

После усыновления я никуда больше не уезжала из Штатов. Все, что осталось у меня от родины и родителей, – это старый фотоснимок. На фото мы всей семьей: я в возрасте 9 лет и мама с папой на елке около Кремля. Этот снимок я всегда ношу с собой в сумке, считая его своим талисманом. Он помогает преодолевать трудности. Когда я смотрю на это фото, кажется, что дистанция, отделяющая меня от родины, родителей, семьи, исчезает…

Мои приемные родители Эмма и Джон Паркер оказались просто чудесными людьми. Они сразу полюбили меня и относились как к своей родной дочери. Я быстро привыкла к ним и стала считать их родными. Они даже оставили мне мое имя, меня звали Кристиной, когда я жила в России, чтобы я чувствовала себя комфортно, они нарекли меня Кристен. Поначалу между нами был языковой барьер, но я быстро освоила английский, поскольку у меня был гуманитарный склад ума и способности к языкам. Я безумно благодарна своим вторым папе и маме за их любовь, доброту и нежность. Я люблю их как родных. Они сделали все, чтобы я почувствовала себя счастливой с ними.

У Паркеров не было своих детей, поэтому они и решились на усыновление. Им было около сорока, когда я переехала к ним. Всю жизнь они работали, пытаясь построить карьеру, а когда встретили друг друга, поняли, что очень нуждаются в семье. Эмма побоялась родить ребенка сама, ведь в таком возрасте, а ей к тому моменту было 39, велик риск патологий, к тому же перспективным казался вариант избежать «памперсного» периода, взяв сироту лет 8–10.

Их выбор пал на российские приюты. В то время там были прекрасные условия усыновления для иностранцев. Помню, папа Джон часто рассказывал мне о том, как они решились на усыновление. Это было непросто. К счастью, им попался, как он говорил, «золотой ребенок».

Я действительно была отличной девочкой: все усваивала на лету, любила учиться, узнавать что-то новое. С детства мне все удавалось на ура, за что бы я ни бралась, все получалось просто идеально. У меня была куча талантов: я отлично танцевала, прекрасно пела, рисовала совсем не детские в смысле композиции картины. Я увлекалась даже шитьем, бывало, что в школу надевала собственноручно сшитую обновку, которую мечтали заполучить ввиду ее красоты и уникальности почти все мои сверстницы. Родители водили меня по многим кружкам, чтобы поддерживать развитие способностей. Везде я блистала, затмевая своими успехами одноклассников.

Из-за моих талантов многие завидовали мне, поэтому с детства у меня было мало подруг. Девчонки не любят быть на втором плане. Поэтому моим единственным другом, кто общался со мной после моего переезда, был Майкл.

С Майклом мы вместе ходили в школу, а в свободное от учебы время и в выходные много гуляли, играли в игры, наведывались друг к другу в гости. Майкл никогда, в отличие от других сверстников, не завидовал моим успехам, наоборот, поддерживал меня, радовался моим победам, как своим, и с восхищением смотрел на меня.

Когда школа была окончена, я пошла в университет. Майкл тоже учился неплохо, он мог поступить в любой вуз и получить ту специальность, которую хотел. Но он, не задумываясь, выбрал тот же факультет, что и я, естественно, в том же вузе, как будто не хотел отпускать меня и терять из виду. Всю учебу в институте мы были неразлучными друзьями.

Однако, если наша дружба в школе спасала меня от одиночества и была для меня необходима, как воздух, то в годы учебы в институте она стала для меня несколько обременительной. Майкл в прямом и переносном смысле отпугивал от меня всех парней, а когда тебе 18 и ты чувствуешь потребность в общении с противоположным полом, такая «опека» становится проблемой.

Я стала замечать, что Майкл не просто дружит со мной, я нравлюсь ему как девушка. Пусть напрямую он и не высказывал своей симпатии, но явно рассчитывал на что-то большее, чем просто дружба. Это выражалось во всем: в том, как он смотрел на меня, заботился, пытался оказаться рядом в любой ситуации, приобнять, взять лишний раз за руку и т. п… Все его поведение говорило о том, что у него есть ко мне определенные чувства. Это стало меня беспокоить, поскольку Майкл интересовал меня исключительно как друг, проще говоря, он не был в моем вкусе. Хотя стоит отметить, что его внешность нельзя назвать заурядной. Майкл – видный парень, с правильными чертами лица. Он высокий брюнет с прекрасной атлетической фигурой. Его большие светло-карие глаза были настолько выразительными и глубокими, что многих девушек они просто сражали наповал одним только взглядом. Но Майкл, к сожалению, не обращал ни на кого, кроме меня, своего внимания. И что он только нашел во мне?

Я никогда не считала себя красавицей. Да и в стандартные понятия красоты я не вписывалась, наверное. Я невысокая, рост примерно 165 см, телосложение худощавое, особо любимые мужчинами части тела не такие выдающиеся, как хотелось бы… Однако некий шарм, привлекающий ко мне противоположный пол, все же есть в моей внешности. Не знаю, может, все дело в зеленых глазах? Я брюнетка, волосы немного волнистые, чуть ниже плеч, окаймляют мое худое светлое лицо. Мама всегда говорила, что мне очень идут румяна, поскольку моя желтоватого оттенка кожа на фоне зеленых глаз кажется несколько бледноватой. Но что я терпеть не могу – это пользоваться косметикой, особенно пудрой и румянами, максимум, что лежит в моей косметичке, – это тушь и черный карандаш. Наверное, именно природное обаяние привлекало ко мне парней, которых, кстати, было немало, но все они тут же «устранялись» Майклом. Он не подпускал ко мне никого.

Даже сегодня он вызвался поддержать меня в мой первый рабочий день, пообещав отвезти на работу. Моя машина, к сожалению, была в ремонте – отказала коробка передач, поэтому в один из самых ответственных дней я оказалась без колес.

Быстро позавтракав, я машинально собиралась, думая о предстоящей работе. После нескольких собеседований меня взяли помощником юриста в компанию «Дженерал Моторс». Это неплохое начало карьеры в нашем штате, многие бы даже могли мне позавидовать. В наше непростое время карантина и прочих ограничений мое быстрое трудоустройство было сродни чуду, но меня это как-то не радовало. Не то чтобы я была не уверена в себе и своих возможностях, но какое-то чувство волнения присутствовало в душе. Незнакомые люди, непривычная обстановка вызывали некий психологический дискомфорт. Желания идти и погружаться в рабочий процесс не было никакого, да еще этот дождь за окном…

Честно говоря, мне всегда казалось, что я рождена для чего-то большего, чем просто обычная работа. Обычная жизнь, как у всех, меня мало привлекала. Я была замкнута, и чувство, что я напрасно проживаю жизнь, не найдя в ней своего места, преследовало меня постоянно. «Зачем я вообще родилась на этот свет? – часто спрашивала себя. – Какова моя цель в этой жизни?»

От мыслей меня отвлек шум подъезжающей машины – вот и Майкл, пунктуален, как всегда. Я выглянула в окно. Он помахал мне рукой и широко улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, на которую только был способен. Мои губы дернулись в ответном жесте, но улыбка получилась скорее вымученной, чем веселой, потому что Майкл после этого одарил меня озабоченным взглядом.

– Что-то случилось? У тебя все в порядке? – спросил он вместо приветствия, когда я усаживалась на пассажирское сиденье. – Ты выглядишь очень расстроенной и подавленной.

– И тебя с добрым утром, Майкл! – сердито огрызнулась я.

– Опять приснился плохой сон? – Мой друг решил не сдаваться. – Волнуешься из-за работы? У тебя снова проступили подглазины.

– Черт возьми, Майкл! Хоть я и твой друг, но все-таки девушка! Тебе никто не говорил о своеобразном способе одаривать людей комплиментами!

Майкл виновато опустил глаза, отчего я сразу пожалела о том, что обошлась с ним так резко. В конце концов, он просто переживает за меня и хочет помочь, узнав о причинах моей грусти. Мне же это показалось вторжением в мою душу, отчего я сразу разозлилась.

– Прости, Майкл, не хотела тебя обидеть, – пыталась оправдаться я. – У меня сегодня действительно дурное настроение. Спасибо, что приехал поддержать меня и подвезти. Мне стыдно, что сорвалась на тебя. Ты ни при чем, правда.

– Я не обиделся, ведь я никогда не сержусь на тебя дольше 5 секунд. – Он улыбнулся. – Ну что, госпожа помощник юриста, вы готовы отправиться на службу?

– Куда денешься? – вяло отозвалась я.

– Что-то я не вижу энтузиазма и рвения! Кристен, уверен, ты затмишь их всех своей эрудицией и работоспособностью! – Майкл лукаво подмигнул мне, затем взял за руку. – А вечером я предлагаю отметить твой первый рабочий день в ресторане. Как смотришь на это?

Я мягко высвободила свою руку из его теплых ладоней. Мне не хотелось вообще проживать этот день, не то чтобы планировать какие-то мероприятия на вечер. Развеяться, конечно, не помешало бы, да и Майкл не отстанет, не пойдем в ресторан, так заявится в гости с подробными расспросами о том, как все прошло на работе. Но и идти с ним в ресторан чревато. Я старательно избегала создания между нами романтической обстановки, в которой Майкл может заговорить о наших с ним отношениях. Мне этого очень не хотелось, так как обидеть друга, отказав ему, и тем самым потерять навсегда, я не хотела, но и предложить ему что-то большее, чем просто дружба, не могла. В раздумьях я машинально закусила губу.

– Кристе-е-ен! Тебе нехорошо? – Майкл смотрел на меня озабоченно.

– Извини, просто задумалась. Ты знаешь, насчет вечера неплохая идея. Только я подумала, зачем тратить деньги на ресторан? Может, просто заглянешь к нам, возьмем пиццу и пару баночек пива? – Я знала, что при родителях он не станет говорить ни о чем ТАКОМ!

– Я, конечно, не против, просто это как-то обыденно, – несколько расстроенно проговорил Майкл. – Хочется выделить этот день чем-то особенным. – Кажется, я заскрипела зубами от напряжения. – Давай сделаем так, я позвоню тебе вечером, и мы все решим, а ты пока сосредоточься на предстоящем дне и ни о чем не думай. Идет? – Я кивнула в ответ. – Ты так напряжена из-за работы, мне кажется, я даже слышу, как начинает закипать твой мозг.

Майкл весело засмеялся. Я тоже вздохнула с облегчением. До вечера, возможно, я что-то придумаю, чтобы он стал особенным, но не настолько романтичным, насколько хотелось бы этому смеющемуся парню.

По дороге на работу Майкл развлекал меня, как мог, рассказывая разные смешные казусы о своих приятелях, домашних питомцах, кажется, даже о каком-то сериале, который недавно смотрел. Я как-то не особо вслушивалась в его слова, скорее, просто делала вид. На самом деле по мере приближения к работе меня терзало какое-то беспокойство, объяснить причину которого я не могла. Это раздражало.

– Ты не очень-то меня слушаешь, да? – Майкл вопросительно поднял правую бровь, искоса взглянув мне в глаза.

– Нет, что ты! Очень интересные истории…

Майкл залился громким хохотом.

– Ты никогда не умела врать, подруга. Судя по тому, как ты слушала эти «интересные истории», если бы у меня на животе был убавитель звука, то, спорим, ты бы ими точно воспользовалась…

Я не выдержала и тоже прыснула.

– Майкл, спасибо тебе. Ты действительно самый замечательный друг на свете. Только ты можешь заставить меня улыбаться в этот самый пасмурный день! Просто мысли в моей голове не дают мне расслабиться, и я никак не могу избавиться от них. Прости, я, наверное, хреновый друг.

– Что ты! – Майкл посмотрел на меня с такой нежностью, что мне стало немного не по себе, и я заерзала на сиденье. – Ты самая замечательная девушка во всем белом свете! Я всегда пытаюсь сказать об этом, просто ты не даешь мне такой возможности.

Майкл снова взял меня за руку.

– Ты замерзла? У тебя холодные руки. – С этими словами он зажал мои ладони в своих и попытался согреть мне руку своим горячим дыханием.

Я машинально отклонилась, отдернув руки. Майкл остался сидеть с раскрытыми ладонями. Он с сожалением и тревогой посмотрел на меня.

– Я сделал что-то не так? Ты всегда отстраняешься от меня, как от огня, когда пытаюсь приблизиться к тебе.

Боже, как же я боялась всех этих неловкостей и разговоров. Ну как, как мне объяснить ему, что он мне очень-очень дорог, но только как ДРУГ, не более! Не в силах ничего ответить, я просто смотрела на него, раскрыв рот, и, пытаясь, разрядить обстановку, произнесла:

– Прости. Я машинально, рефлекторно отдернула руку. Просто чувствую себя, действительно, отвратительно.

С этими словами я быстро попрощалась и выскочила из машины, слава богу, что мы уже подъехали к работе.

Работа

«Работа – последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет делать».

(Оскар Уайльд)

Выйдя из машины, я почувствовала облегчение, как будто чья-то рука, долго сжимавшая мне горло, вдруг ослабила хватку. Даже несмотря на непогоду, после этих неловких разговоров в машине я была рада оказаться на улице, тем более тучи стали потихоньку расходиться, дождь прошел, а подобие солнечных лучей стало пробиваться откуда-то сверху.

Здание «Дженерал Моторс» выглядело довольно презентабельно и, я бы даже сказала, величественно. Три огромные башни, соединенные между собой более низкими строениями, напоминали трезубец Посейдона. Я подошла к главному входу здания и посмотрела вверх: «Вот это да! Такая высота. Интересно, на каком этаже я буду работать?»

Удивительно, но, как только я подошла к этому величайшему строению современности, все мое плохое настроение моментально улетучилось. Мне захотелось погрузиться в новый для меня мир автобизнеса.

На входе меня встретил администратор, который, узнав, кто я и что здесь делаю, вызвал секретаря. Им оказалась очень милая девушка по имени Хелен. Мы поднялись на лифте на 12-й этаж, именно здесь располагались юридические офисы компании. В центре было организовано что-то типа опен-спейса: столы со стеклянными перегородками стояли в хаотичном порядке, их было около 15, может, 20. Многие рабочие места были свободны. Слева от столов располагались огромные витражные окна. Я подумала, что было бы здорово посмотреть на Детройт с высоты 12-го этажа. По правую сторону находились небольшие кабинеты, стены которых были из стеклянных перегородок. Многие кабинеты были завешены изнутри жалюзи, видимо, это были рабочие места руководящих сотрудников. Хелен провела меня в один такой кабинет к моей начальнице – заместителю главного юриста Ванессе Эванс.

Как только я зашла в кабинет, сразу поняла, что в здесь работает серьезный человек. В комнате было немного мебели: большой стол в центре и несколько стеллажей по бокам, а также кресла для посетителей. Все бумаги, находящиеся в кабинете, были четко систематизированы, ничего лишнего, лежащего без определенного порядка, я не заметила. Мне во время учебы уже не раз приходилось бывать в кабинетах руководителей: декана, ректора и их заместителей. В основном это были заваленные бумагами помещения, в которых для того, чтобы сесть за стол, сначала необходимо было убрать с него кипу различных документов, пристроив ее на другую стопку бумаг. В таких офисах всегда царил хаос, и я думала, что такая атмосфера говорит о высокой занятости, большой нагрузке и профессионализме работника, успевающего справляться с огромным количеством дел одновременно. Сегодня же, зайдя в кабинет миссис Эванс, я поняла, что ошибалась. Даже при большом количестве дел можно и нужно держать свой офис в порядке. Я представила, что творилось бы в этом кабинете, если бы все документы со стеллажей были разбросаны по помещению – в него попросту нельзя было бы зайти…

– Кристен Паркер? – вместо приветствия промолвила Ванесса.

– Да, здравствуйте, миссис Эванс, – ответила я, сделав небольшой шаг вперед.

Ванесса оглядела меня с ног до головы и, кажется, судя по чуть заметной улыбке на губах, осталась довольна. Надо сказать, что к первому рабочему дню я подготовилась основательно. Купила строгий офисный брючный костюм, белую сорочку. Все украшения, вроде сережек и браслетов, оставила дома, волосы собрала на затылке в пучок, полное отсутствие косметики и деловой портфель в руках завершали мой образ. Собственно, всем своим видом я демонстрировала, что пришла в компанию работать, причем работать серьезно. Мне думается, я не прогадала с этим, ведь сама Ванесса Эванс выглядела тоже довольно строго.

Зам главного юриста была небольшого роста, с короткими темно-русыми волосами, подстриженными «под мальчика», поверх брюк был надет светлый блейзер с закатанными до локтя рукавами. Она была худощавой. На вид лет эдак 39–40, хотя я интуитивно догадывалась, что ей на самом деле гораздо больше, а моложавый вид – результат грамотного макияжа, фитнеса и умения держаться в обществе.

– Сегодня ваш первый день, мисс Паркер. Я покажу вам нашу фирму и введу в курс дела. Вы будете моей правой рукой. Надеюсь, вашего образования для этого будет достаточно…

Ее голос был очень густым, идущим как бы изнутри, немного с хрипотцой, видимо, дамочка балуется сигаретами. Когда Ванесса говорила, то склоняла по привычке голову набок, отчего казалось, что она как бы изучает собеседника, заглядывает к нему в душу, держась при этом на приличной дистанции.

За день миссис Эванс показала мне почти всю компанию. Это было безумно интересно и увлекательно, я даже не ожидала, что работа вызовет во мне такие позитивные эмоции. Руководителем она показалась строгим, но справедливым. Этот вывод я сделала в первый же день и оказалась права. Собственно, я всегда бываю права насчет людей. Мне достаточно посмотреть на человека со стороны, пообщаться с ним около минуты, и все, мой вердикт насчет его личности готов. Что бы я ни сказала об этом человеке, все попадало в яблочко. Майкл даже частенько подшучивал надо мной по этому поводу, называя Вангой.

Как известно, «Дженерал Моторс» переживала кризис за кризисом в последние несколько десятилетий, оставаясь при этом на плаву. Оказывается, компания не сдает свои позиции по большей части благодаря работе своего юридического отдела. Я была удивлена, сколько исков и судов приходится «разруливать» юристам. Нападок на фирму совершается просто немыслимое количество, причем львиная доля из них – происки конкурентов. Многие заявления в суд на самом деле просто пустышка, поданная «купленным» подставным лицом. С этим приходится иметь дело постоянно, тратя огромное количество средств, что сильно ослабляет компанию.

Отдел Ванессы как раз и занимался подобными фейковыми исками. Мои непосредственные обязанности как помощника юриста заключались в том, чтобы собрать как можно больше информации о людях или фирмах, которые иски подают. Лучше, если эта информация будет изобличать истца в каких-либо порочащих связях с преступным миром, конкурентами, словом, чем больше компромата, тем лучше. Сложность работы заключалась в том, что добывать эти сведения необходимо законными путями. Предыдущие же помощники грешили тем, что применяли незаконные способы добычи информации. Конечно, они могли достать максимум данных, однако потом их действия приводили к провалам в суде, ведь все незаконно добытые сведения – это преступление. Короче говоря, чтобы выполнять такую работу, нужно будет проявлять смекалку, использовать творческий подход, основываясь на законных методах.

Поначалу такая перспектива меня несколько обескуражила, но потом я подумала, что подобный труд может стать весьма интересным, по крайней мере, меня всегда привлекали занятия, где следует проявлять не только свои знания, но и сообразительность с находчивостью.

Таких помощников, как я, у миссис Эванс было еще четверо: Эрик, Миранда, Клэр и Джек. Все они занимались разными исками, поэтому их интересы не пересекались, однако конкуренция за звание лучшего помощника Ванессы, все же присутствовала. Особенно жестко относилась к конкурентам Клэр. Если другие ребята приняли меня радушно, то она даже не повернула голову в мою сторону, когда мисс Эванс представляла меня. Как я позже узнала, Клэр всегда хотела и стремилась быть лучшей во всем и, собственно, ей почти всегда это удавалось. Она ненавидела новеньких, ведь те очень рьяно брались за работу и, бывало, обходили ее.

Весь внешний вид Клэр и манера держаться говорили о ее высокомерии, завистливости и склочном характере. Взглянув на нее внимательнее, я поняла, что она относится к тому числу людей, которые воткнут нож в спину любому ради достижения своей цели. Внешне Клэр была довольно симпатичной. Она блондинка с идеальной фигурой и правильными чертами лица. Ее голубые глаза казались льдинками на фоне светлой мраморной кожи. Иногда взгляд из под ее ресниц обескураживал и пугал, становилось не по себе, она напоминала Снежную Королеву. В первый день я старалась поменьше смотреть на нее.

Эрик и Джек оказались довольно приятными в общении парнями. Мне подумалось, что они даже внешне чем-то похожи: оба высокие широкоплечие брюнеты с атлетической фигурой в идеально сидящих костюмах. Отличие между ними было лишь в том, что Эрик напоминал молодого актера, только что сыгравшего в нашумевшем молодежном триллере, Джек же выглядел попроще, как обычный провинциальный парень. Они оба радовались, что в их коллективе появилась новенькая девушка. Подшучивали друг над другом и слабо пытались заигрывать со мной, но все было в рамках приличий и напоминало лишь некий жест вежливости с их стороны. Однако их поведение очень злило Клэр. Она демонстративно фыркала, закатывала глаза и нервно покашливала.

Миранда оказалась тоже очень милой девушкой. Ее стол был рядом с моим. Именно Миранда посвящала меня во все тайны и интриги нашего коллектива, но делала это настолько корректно, что упрекнуть ее было совершенно не в чем. Она поведала, что работает здесь уже около пяти лет, на пару лет дольше, чем Клэр. Эрик и Джек продержались уже год на своих должностях, поэтому тоже стали по праву считать себя частью команды.

В нашем опен-спейсе работало еще 13 человек, Миранда со всеми познакомила меня, но к нашей непосредственной работе они не имели отношения, так как занимались другими направлениями, поэтому общение с ними сводилось к приветствию и вежливым вопросам типа «как дела?», не более.

Внешне Миранда была не очень привлекательна: маленького роста, с лишним весом, серыми невыразительными глазами под большими, с черной оправой, очками. Ее густые вьющиеся волосы до плеч, казалось, прибавляли ей лет и никак не украшали ее. Она носила офисные платья строгого кроя, которые только подчеркивали несовершенства ее фигуры. Миранда выглядела на 35–40 лет, хотя на самом деле ей не было еще и 30. Однако, несмотря на внешность, общаться с Мирандой было очень комфортно и приятно. Она оказалась очень добрым и отзывчивым человеком. По крайней мере, со мной она стала дружить с первого дня. Мне иногда чудилось, что у нее совсем нет друзей: парни сторонятся ее из-за внешности, а девушки не хотят быть подругами. Своим одиночеством она напомнила мне, как я в университете так же держалась от всех на приличной дистанции. Может, поэтому мы и стали общаться, чтобы поддерживать друг друга в любой ситуации?

Первый рабочий день прошел очень быстро. Ванесса водила меня по этажам, знакомила с работниками и показывала, что где находится. Мы заглянули в отдел кадров и бухгалтерию для оформления бумаг по трудоустройству. Затем начальница выдала мне пару дел, которыми я должна буду заниматься в ближайший месяц. Одно показалось мне очень интересным. Пока я налаживала контакт с коллективом и изучала бумаги, пролетел и весь день.

Под вечер я очень устала, но осталась довольна собой и своей предстоящей работой. Словом, меня все устраивало и даже давало надежду на успех. На этой позитивной ноте я покинула здание «Дженерал» Моторс и отправилась домой.

Кошмар

«Жизнь без испытаний – это не жизнь».

(Сократ)

Как только я вышла на улицу, начался жуткий ливень: небо заволокло тучами, стало так темно, что казалось, будто наступила ночь.

Я вспомнила, что Майкл обещал подвезти меня, поэтому достала мобильный, чтобы позвонить. На время работы звук я отключила, поэтому, взяв телефон, удивилась, что друг звонил мне уже раз 10. Оказалось, его немного задержали на работе, он хотел меня предупредить об этом.

– Кристен, я уже выехал, подожди меня в холле, – беспокойный и немного виноватый голос Майкла просил из трубки.

Но я решила дойти до ближайшего супермаркета, чтобы купить по случаю моего первого рабочего дня тортик к чаю, дабы был повод провести этот вечер за чаепитием дома, вместе с родителями, а не с Майклом наедине. Поэтому я ответила, что уже вышла и решила пройтись пешком, предложив Майклу поймать меня по дороге. На все возражения друга лишь пожала плечами и повесила трубку.

Достав зонтик, я вышла на тротуар и отправилась в магазин. В начале пути мне попадались бежавшие от дождя люди, пытавшиеся скрыться под крышами зданий, затем прохожих становилось все меньше. Никто не решался прогуливаться в такой час под дождем. Если бы не утренние намеки Майкла на романтический вечер, я бы тоже ни за что добровольно не пошла бы под дождь. Но мне нужны были аргументы. А промокший человек с тортом, который нуждается в горячем чае и посиделках у камина, – отличный повод остаться дома. Поэтому я решительно шлепала по все более увеличивающимся лужам вперед к реализации задуманного плана.

Купив в ближайшем магазине тортик, я вышла на улицу. Ливень уже прошел, и я даже немного погрустнела от этого, ведь в моих планах было вымокнуть до нитки. Было так же темно, на небе поблескивала молния. Свернув в переулок, я поняла, что идея саботировать таким образом романтический вечер была глупой. Ветер усиливался, и я начинала потихоньку замерзать. «Не хватало еще заболеть в первую рабочую неделю. Вот дура!» – подумала про себя.

Улочка, по которой я шла, была довольно узкой. Высокие здания с обеих сторон и непогода делали переулок почти темным. Тут внезапно меня охватил страх, резко возникшее чувство опасности, а по спине пробежал холодок.

Такое уже случалось со мной в детстве. Это было перед смертью родителей. Многое бы отдала, чтоб стереть эти воспоминания из памяти. Я находилась в школе на уроке физкультуры. Мы бежали кросс, но внезапно я почувствовала какой-то страх: чувство ужаса. Я даже не смогла продолжать тренировку. Это чувство сковало мои мышцы. Я упала, меня била дрожь. Когда преподаватель подбежал ко мне, я не смогла объяснить, что со мной произошло. Предчувствие беды – вот что это было. В это время мои родители попали в аварию. Разбились насмерть в своем автомобиле, на который налетел водитель грузовика, выскочивший на встречную полосу. Лобовое столкновение на скорости 150 км в час – неминуемая гибель… Я очень хорошо запомнила тот день, то чувство дикой опасности и леденящий холод по спине.

Сейчас было нечто схожее с тем страхом. Мои ноги перестали слушаться меня. Тут до меня дошло: «Неужели с Майклом что-то случилось? Боже мой! Он же спешит на встречу со мной, наверняка на большой скорости! Неужели из-за меня он может пострадать?!» Эти мысли вихрем пронеслись в голове. В горле моментально пересохло, ватные ноги стали подкашиваться.

Я стала доставать мобильный из портфеля, но руки не слушались меня, замерзшие пальцы словно окаменели. Я хотела позвонить ему и сказать, чтобы он не торопился, у меня даже пронеслась в голове мысль вернуться обратно к зданию «Дженерал Моторс». Но тут я поняла, что мой звонок может отвлечь его от управления автомобилем, а на большой скорости это безумно опасно. Как ни крути, из-за меня он мог пострадать в любом случае. Чувства безысходности и отчаяния захлестнули меня. «Что же делать?! – думала я. – Как быть? Куда идти, кому звонить?»

Мое тело дрожало. Несколько секунд (или минут?) я просто неподвижно стояла, дрожа, думая, что же предпринять. Внезапно осознала, что ничего не могу изменить, мне просто нужно идти дальше, выходить на дорогу, по которой должен ехать Майкл.

«Может, все это мне только кажется? Что, если все эти мысли лишь плод моего воображения? – Мой внутренний голос убеждал меня успокоиться. – Хватит думать о плохом! Мысль ведь материальна! Ты просто устала, замерзла, идешь в темноте, вот тебе и кажется всякое. Нужно отвлечься срочно. Подумать о чем-то другом… Но о ЧЕМ?»

Я попыталась сосредоточить свои мысли на тех делах, которые дала мне на работе Ванесса. Силясь вспоминала имена истцов и состав их заявлений. Мои ноги медленно вели меня все дальше по тротуару. Однако, несмотря на все усилия, чувство неминуемой беды и опасности не оставляли меня.

Внезапно я почувствовала мимолетное движение воздуха за спиной, как если бы кто-то, бесшумно шедший сзади, вдруг стал усиленно жестикулировать. Я стала медленно поворачивать голову назад, увеличив при этом темп ходьбы. Вдруг я резко наткнулась, словно на стену, на грудь человека, осознав при этом, что я шла вперед, не глядя перед собой, а пытаясь оглянуться.

Сильные мужские руки грубо схватили меня. Я пыталась высвободиться. Руки крепко сжимали, не отпуская. Сзади донесся чей-то смех. Я оглянулась.

– Попалась, птичка! – сказал мужчина позади меня и еще раз засмеялся.

Я впала в отчаяние. Против двух мужчин я бессильна. «Что им нужно?» – В голове пронеслась куча малоприятных вариантов. Все происходило в считаные секунды. Я попыталась закричать, но голос внезапно пропал. Удалось лишь прохрипеть что-то типа «помогите».

Тут я увидела, как второй сжимает в руках что-то похожее на дубинку. Я силилась вырваться из цепких рук, но ничего не получалось.

– Не рыпайся, кошечка. Давай-ка сумку! – Обладатель дубинки потянул ко мне руки.

– Не трогайте меня! – только и смогла пропищать я.

– А мы еще и не начинали, детка, – отозвался второй, еще крепче сжимая меня в объятиях.

Я почувствовала себя настолько слабой и бессильной, что меня охватила злость. Я решила не сдаваться, бороться до конца, насколько смогу. Я яростно вцепилась зубами в руку, сжимающую меня. Мой обидчик взвыл от боли.

– Ах ты, сука! – пролаял второй, и на мой затылок обрушился резкий удар.

Мне показалось, что на меня упала бетонная стена. Настолько дикая боль пронзила меня от макушки до ног. В глазах потемнело. Я забыла, где я и кто, не видела никого и ничего вокруг. Была только эта боль, и ничего кроме.

Как будто сквозь подушку я услышала визг тормозов и голоса:

– Возьми ее мобилу! Все, валим, валим, валим!

Голоса все удалялись, словно я уезжала от них на чем-то. Попыталась приоткрыть глаза, поняла, что лежу на асфальте, изображение было туманным. Боль облепила меня. Вдруг я увидела белый яркий свет, как от фар, попыталась зажмуриться, но он проникал даже сквозь закрытые веки, ослепил своей яркостью и в какой-то момент стал отдаляться.

Последнее, что помню, – это кромешную темноту вокруг и белый фонарик, который медленно удалялся все дальше, пока не исчез вовсе. И все погрузилось во мрак…

Кома

Темнота была повсюду. Иногда в ней мелькали какие-то вспышки света. Не могу сказать, сколько это длилось. Мне казалось, что я иду куда-то в темноте, ничего не видя перед собой ни сзади, ни справа, ни слева. Может, я просто крутилась на одном месте? Замечая вспышку света, я бросалась бежать в ее направлении, но, как только я это делала, вспышка гасла, и все снова погружалось во тьму.

Удивительно, но паники не было. Происходящее воспринималось так, будто я смотрю какой-то фильм. Словно это не я не могу выбраться из мрака, а героиня, на которую смотрю со стороны. Какой-то дурной сон, только вот проснуться никак не получалось.

Постепенно вспышки стали ярче, и к ним добавился чей-то голос. Он напомнил мне маму, родную маму, может, потому, что голос говорил со мной на русском. Сначала я не понимала, что он пытается сказать. Потом голос стал отчетливей, и я услышала, что он произносит мое имя.

– Кристина, Кристина! – слышала я в темноте. Голос принадлежал женщине. Он был такой нежный, тонкий, заботливый и любящий. Но кто же мог звать меня по-русски и куда? И где источник этого голоса?

Я ничего не понимала, пока в один прекрасный миг тьма не сменилась ярким светом, подобным тому, что ослепил меня на улице. Прежде чем открыть глаза, я зажмурилась. Глаза болели так, будто в них насыпали соли, они слезились и боялись света. Я опять услышала тот голос:

– Кристина, наконец-то ты очнулась!

Когда я пришла в себя, увидела больничную палату. Это было маленькое светлое помещение с лампой в сером абажуре на потолке. Здесь пахло какими-то лекарствами. С детства не переношу больничный запах. Увидела, что надо мной склонилась женщина в больничном халате, наверное, сестра.

– Здравствуйте, Кристен, как вы себя чувствуете? – спросила она. Ее голос был не тем, что я слышала. Тот голос был русским и таким родным… Может, она не одна в палате.

– Вы меня слышите, Кристен? – повторила медсестра.

Я попыталась покрутить шеей, чтобы осмотреться и найти взглядом девушку, голос которой я слышала. Но это оказалось не так-то просто сделать. Как только я попыталась сдвинуться, почувствовала дикую головную боль, похожую на ту, что испытываешь с утра после пьянки. Я хоть и не любитель прикладываться к спиртному, но выпускной вечер в универе не прошел бесследно, поэтому, как болит голова с похмелья, представляла. Эта боль была похожей, только еще более сильной. Я попыталась потрогать голову рукой, но катетер, стоящий в вене, сковал движения.

– Не стоит сейчас шевелиться, Кристен. Вам нужно отдохнуть, – заботливо проговорила сестра.

– Я… кто здесь еще? Я слышала девушку, она говорила со мной, – все, что я смогла произнести.

– Здесь никого нет, кроме нас с вами, – удивленно пробормотала сестра. – Милая Кристен, вы провели без сознания два дня. Очень хорошо, что вы пришли в себя, но сейчас вам нужно отдохнуть и немного поспать. Я введу вам лекарство, которое поможет расслабиться и заснуть. Не переживайте, когда вы проснетесь, сможете задать все вопросы, которые хотите. Я сейчас скажу вашим родным, что вы очнулись.

Слова ее становились все глуше и глуше, веки тяжелели, я медленно погружалась в сон. «Я и так спала два дня, зачем мне еще спать», – только и успела подумать, прежде чем уснуть.

– Я так рада, Кристина, что ты жива и очнулась! – снова сказал тот русский родной голос перед тем, как я окончательно провалилась в сон.

Я видела прекрасный сон. Широкий луг с желтыми одуванчиками, наш подмосковный дачный домик, где мы когда-то проводили летние вечера с родителями, светит яркое солнце. Я босиком бегаю по этому полю с подругой. Она смеется, плетет венок из одуванчиков. Мы радуемся, хохочем.

Ее заливистый смех мне что-то напоминает, но я не знаю, что именно. Начинаю приближаться к ней. Внешне она похожа на меня и маму одновременно. Понимаю, что испытываю к ней какие-то теплые чувства, будто мы с ней родственники. Тут она зовет меня по имени, и я узнаю ЭТОТ голос. Именно его я слышала, когда очнулась. «Так вот кому он принадлежит. Но что это за девушка? Откуда она знает меня? И почему у меня такое чувство, что тоже знаю ее?» – эти вопросы были у меня в мыслях. С этой девушкой мне было легко и спокойно. Мы кружились на лугу, взявшись за руки.

– Кристина, ты выросла, стала совсем взрослой! – сказала девушка.

– Ты знаешь меня? – спросила я. – Откуда?

На это девушка ничего не ответила, лишь залилась смехом. Мы снова закружились на поляне.

– Тебе пора, – сказала она. Я не поняла, что она имеет в виду, и нахмурилась. – Тебе пора просыпаться, Кристина. До встречи!

Мне не хотелось открывать глаза. Было так приятно находиться на этом лугу с незнакомкой. Хохотать, кружиться и ни о чем не думать. Но я уже проснулась и не видела всей этой красоты. Какое-то время, не открывая глаз, пыталась вернуться обратно в сон, но это оказалось невозможным. Я проснулась.

В палате меня ждала все та же сестра. В этот раз она не стала усыплять меня сразу, а ответила на пару вопросов. Она рассказала, что я попала в больницу с черепно-мозговой травмой. Рана оказалась нетяжелой, операция не потребовалась. Основные мозговые центры были не затронуты. Я провела в коме два дня. В ближайшем будущем, как предупредила сестра, возможны головные боли, потеря ориентации в пространстве и даже небольшие пробелы в памяти, но это все излечимо. Необходимо несколько дней соблюдать постельный режим, принимать лекарства, и все должно нормализоваться.

В этот день меня навестили родители. Они были очень озабочены моим самочувствием и боялись за последствия.

– Милая, – причитала мать, перебирая трясущимися руками носовой платок. – Ты не представляешь, как мы испугались за тебя, когда нам позвонил Майкл.

Оказывается, именно Майклу я была обязана своим спасением. Когда те двое бандитов ударили меня по голове, его машина как раз повернула в тот самый переулок и спугнула их светом фар. Одному богу известно, что было бы со мной, если бы он не появился вовремя. Майкл вызвал неотложку и поставил в известность моих родителей. Нападающие успели лишь забрать мою сумку и телефон.

Можно сказать, я легко отделалась. За пару недель встану на ноги и забуду все, как страшный сон. Лишь одна вещь не давала мне покоя. В сумке, которую забрали бандиты, было нечто важное для меня – фотография моих биологических родителей, которые погибли много лет назад. Этот снимок я всегда носила с собой. К сожалению, кроме этого фото, у меня не осталось больше никаких памятных вещей от них. Теперь даже фотографии у меня не имелось. Это очень расстраивало.

Пока я была без сознания, у моей палаты поочередно дежурили родители и Майкл. Он не смыкал глаз все это время, чувствуя свою вину за произошедшее, хотя ее не было и в помине.

– Если бы я не задержался тогда и приехал вовремя, ничего бы этого не произошло. Кристен, прости меня, если сможешь, мне так безумно жаль! – Майкл чуть ли не рыдал у моей больничной койки. Как я ни пыталась, не смогла до конца убрать из его сознания это дурацкое чувство вины. Я даже решила, что, когда поправлюсь, сама предложу ему пойти на свидание, будь что будет. Это меньшее, что я могла сделать для него в благодарность за мое спасение.

Когда все мои визитеры, несколько успокоившись, разошлись по домам, я почувствовала сильную усталость – все-таки была еще очень слаба. Поэтому вскоре даже без вспомогательных средств легко погрузилась в сон.

– Рада, что ты вернулась, Кристина! Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше? – сказал мне уже до боли знакомый русский голос, как только я уснула.

На этот раз мы были в лесу, таком цветущем, пахнущем хвоей и сухой листвой. Хоть я и не понимала, где мы конкретно, но инстинкт подсказывал мне, что мы не в Америке, а снова переместились на мою родину. Слишком уж по-родному задувал легкий ветерок, а небо над деревьями казалось светло-голубым, почти таким, каким видела его в детстве.

«Но почему я вижу эту девушку вновь?» – Пока бодрствовала, я почти забыла о моем недавнем сне и о том, как она по-дружески бросила: «До встречи!». Теперь я понимала, что это был не просто сон. Все происходящее напоминало сериал с продолжением. Но разве так бывает?

Я и раньше видела странные сны, например, умерших родителей, бабушку. Они разговаривали со мной, выглядели как живые. Но ни один сон еще никогда не оказывался продолжением предыдущего. Каждый из них был с отдельным, законченным сюжетом, словно короткометражный фильм, имеющий начало и конец. Теперешние сновидения были связаны и продолжали друг друга. Это несколько настораживало меня: «Может, это последствия полученной травмы?»

Удивительно, но очередная встреча с этой девушкой, пусть даже во сне, была для меня очень приятной. Меня словно тянуло к ней, как к доброму старому другу, которого не видела лет десять. Мне хотелось говорить с ней, узнавать про нее больше, но незнакомка не спешила отвечать на мои вопросы.

– Думаю, ты еще не совсем готова, Кристина. В свое время я все тебе расскажу. Сейчас главное – это твое эмоциональное и физическое здоровье, – уклонялась девушка от расспросов.

– Скажи хотя бы, как тебя зовут, – пыталась я приоткрыть завесу тайны.

– У меня нет имени. – Незнакомка внезапно стала очень грустной, опустила взгляд в землю. – Я не смогла его получить. Меня не успели назвать, да и не должны были… Ты можешь сама придумать для меня имя. Как бы ты хотела меня называть?

Такой ответ несколько озадачил меня. Он только вызвал новый поток вопросов. Но я понимала, что девушка расскажет мне все только тогда, когда сама посчитает нужным. Беспокоить ее лавиной новых вопросов бесполезно. Я задумалась, как же можно к ней обратиться. Она казалась такой родной и близкой, что назвать ее каким-то именем, не принадлежащим ей, не могла. Подумав немного, я решила обратиться к ней не именем собственным, а иначе:

– Что, если я буду называть тебя Сестра? Ты не обидишься?

Я заметила, что глаза незнакомки просияли, и она, грустно улыбнувшись, снова опустила взгляд:

– Думаю, это лучшее имя, которое ты могла бы придумать для меня, – ответила она после долгой паузы. – Что ж, тебе снова пора, Кристина. Обещаю, в следующий раз буду более откровенной с тобой. Ты это заслужила.

Я даже не успела ничего ответить ей. Хотелось спросить, когда же мы встретимся вновь, узнать о том, будет ли она каждый раз приходить ко мне во сне. Но эти и многие другие вопросы я не смогла задать, поскольку снова проснулась и погрузилась в атмосферу мрачной больничной пустоты.

Я проспала недолго, всего пару часов. Медсестра и врач периодически заходили проведать и спрашивали о самочувствии. Мне было значительно лучше, но я еще была слаба, быстро утомлялась.

Вскоре ко мне с визитом пришли полицейские. С их помощью я написала заявление об ограблении и подробно описала украденные вещи и нападавших. Однако, судя по недовольному лицу следователя, моих обидчиков вряд ли когда-то смогут найти, слишком мало улик и почти нет никакого описания. Да и что можно увидеть в темноте – только силуэты.

Копы все подробно записали, пожелали мне скорейшего выздоровления и, пообещав серьезно взяться за мое дело, поспешно удалились. После их визита почувствовала себя разбитой и опустошенной. Я понимала, что они никогда никого не найдут. Это меня очень огорчало.

Сумасшествие

Молодой организм быстро шел на поправку, в общей сложности я пробыла в больнице около полутора недель. С каждым днем мне становилось все лучше. Медсестры уже не давали мне снотворного: я прекрасно засыпала сама, да и обезболивающего требовалось меньше.

Все время, что пробыла в лечебнице, я встречалась во сне с НЕЙ. Сестра приходила ко мне ежедневно, стоило только сомкнуть глаза. Поначалу она мало говорила со мной. В основном мы просто проводили время вдвоем. Держались за руки, кружились в танце или собирали цветы на лугу. Это было забавно и очень притягательно. Каждый раз, отходя ко сну, я предвкушала момент нашей встречи, боясь, что вдруг в этот раз я не услышу ставшего родным голоса.

Однажды Сестра решила раскрыть мне некоторые тайны.

– Теперь, я думаю, ты готова узнать, зачем я здесь, кто я, и почему ты видишь меня, – начала она издалека.

«Ну, наконец-то!» – Все это время я стремилась понять, что же происходит со мной, почему каждый раз вижу во сне эту девушку. Но то, что начала говорить мне Сестра, повергло меня в такой шок, что я мне начало казаться, будто я схожу с ума.

– То, что ты видишь, – это не просто сон, Кристина. Это лишь отголоски проявления твоего дара. Дара общения с миром духов. – Сестра внимательно посмотрела мне в глаза и продолжила: – Ты назвала меня Сестрой – это не просто совпадение. Я действительно твоя старшая сестра, но ты обо мне ничего не знаешь. Обо мне вообще мало кто знает. Я не родилась на этот свет, так решила наша мама… Теперь же я – твой ангел-хранитель. Прихожу, чтобы оберегать тебя и наставлять, ведь ты теперь будешь постоянно слышать и видеть ИХ.

– Что? Кого их? – Я почувствовала, что мой язык онемел.

– Тех, кто ушел из этого мира и не упокоился. Они обязательно придут к тебе, ведь у тебя открылась связь. Ты унаследовала эту способность от матери. Она тоже была необычным человеком. Она могла пересекать пространство и время, заглядывать в прошлое, видела много необычных и неведомых простому человеку вещей. Твое сотрясение послужило толчком для раскрытия твоего дара. Хочешь ты того или нет, но у тебя он есть, и ты должна это принять.

Я слушала ее и понимала, что всего этого просто не может быть на самом деле. А еще я осознавала, что сны не бывают такими четкими и последовательными. Во снах никто не отвечает на твои вопросы вот так просто, и, проснувшись, большинство снов мы забываем, а здесь все иначе. Чувствовала, как от услышанного у меня немели ноги, как начала раскалываться голова. Я даже ощутила, как заныл зудящий от капельницы катетер.

Тем временем Сестра продолжала говорить:

– Я знаю, ты можешь не поверить мне и подумать, что все это – всего лишь сон и плод твоего воображения. Что ж, давай проверим. Какое-то время не буду беспокоить тебя, а ты разыщи кое-что. Когда на тебя напали грабители, они отняли твою сумку, где было фото наших родителей. Так вот, сумка им оказалась не нужна, они выпотрошили и выбросили ее на помойку. Твоя сумка сейчас в мусорке, в паре кварталов от места нападения. А в сумке фото. Если хочешь проверить мои слова, найди ее и забери. – Она подробно описала местонахождение мусорного контейнера с сумкой, затем добавила: – Кстати, ты и дома можешь найти доказательства моих слов. Когда тебя удочерили, при тебе была еще одна вещь от твоих родственников – бабушкин дневник. Он «переехал» с тобой из России. Ты найдешь его на чердаке дома приемных родителей. Они не стали выбрасывать его и сохранили для тебя на память, им он был ни к чему, ведь русского они не знают. Дневник лежит под кипой старых журналов на верхней полке стеллажа. Когда ты найдешь эти вещи, поймешь, что я говорю правду, тогда приду к тебе снова. А пока до встречи…

Сказав это, Сестра повернулась и исчезла. Я даже не успела окликнуть ее, а вопросов у меня оставалось еще очень много. Как я ни пыталась выйти с ней на связь, она не появлялась. А у меня потихоньку началась паранойя.

«Неужели все это правда? – спрашивала я себя. – Не может всего этого быть! Это ведь какой-то бред! Просто дурацкий сон, и все… Но нет, это не совсем сон. Это какое-то помешательство. А может быть, я сама это все себе придумала? Что, если это последствия травмы? Господи! Так и до психушки докатиться недолго…»

До выписки терзала себя разными мыслями, мне было ужасно некомфортно от всего произошедшего. Во снах я больше не видела никого и ничего, а проснувшись, даже не помнила, что мне снилось. Проходили дни, и я стала немного успокаиваться. Мне даже стало казаться, что все это мне действительно просто приснилось.

Наконец меня выписали. За мной приехали родители и Майкл. Все суетились, пытались приобнять, подбодрить и развеселить, ведь последнее время я вела себя очень сдержанно и скрытно. Было приятно снова оказаться на своих двоих, а не лежать, как овощ, в постели. Я с удовольствием приняла предложение родных отметить мою выписку праздничным ужином.

Вечером все только и говорили о том, что безумно рады моему выздоровлению, советовали оставаться дома еще хотя бы пару дней, чтобы полностью окрепнуть. Но я настояла на том, чтобы завтра меня отпустили на работу. Мне не хотелось сидеть дома: боялась разных мыслей, стремилась скорее окунуться в реальный мир, чтобы он захватил меня с головой.

Ужин прошел быстро, без формальностей и ненужных разговоров. Майкл ни разу не намекнул на то, чтобы побеседовать со мной наедине. Видимо, понимал, что мне сейчас не до флирта. Я была благодарна ему за это. Он лишь предложил подкинуть меня завтра до работы, аргументировав это тем, что мне пока не стоит садиться за руль. Но так как я чувствовала себя вполне нормально, то отказалась от его услуг.

Когда все разошлись, я поднялась к себе в спальню. Взяв в руки книгу, надеялась немного отвлечься, чтобы легче заснуть, но буквы никак не могли уложиться в слова. Я не понимала, о чем читаю. В голову лезли разные мысли о моих снах. Наконец, оставив тщетные попытки прочесть хоть что-то, отбросила книгу и принялась размышлять. Меня тревожил вопрос, что же было со мной в больнице на самом деле: сон или реальность?

Видимо, у меня есть только один способ это проверить: попытаться найти те вещи, о которых говорила мне Сестра. Если я их действительно найду, то это не сон, если не найду, то просто посмеюсь над своей разыгравшейся фантазией и буду спать спокойно. В глубине души я хотела, чтобы ни одна из этих вещей никогда не нашлась, хотя фото было безумно жаль…

Так как сейчас я находилась дома, то решила начать поиски с дневника, ведь он должен был лежать на чердаке. Убедившись, что родители смотрят телевизор и думают, что я уже готовлюсь ко сну, незаметно прошла из своей комнаты в кладовку, откуда легко можно было попасть на чердак. Слава богу, лестница не скрипела, и я легко взобралась наверх. Во сне Сестра говорила, что дневник находится под стопкой старых журналов на стеллаже. Я зажгла навесной светильник и огляделась.

Слева от меня стоял стеллаж, наполненный доверху различными вещами: моей детской одеждой и игрушками, какими-то старыми тряпками и обувью. На самом верху стеллажа я заметила стопку журналов. По спине пробежал неприятный холодок. Подошла ближе и сунула руку под стопку. Пальцы нащупали что-то кожаное, похожее на тетрадь. Вытащила этот предмет из-под журналов и поднесла к глазам. Мои ноги внезапно стали ватными, и я почувствовала легкое головокружение – в руках была старая потрепанная записная книжка, на которой по-русски было написано «Дневник».

Не знаю, сколько я еще бы простояла так, открыв от удивления рот, если бы внезапно не почувствовала дуновение леденящего холода, который коснулся моего тела и исчез. Как будто кто-то невидимый дотронулся до меня. Стало ужасно страшно, я выронила дневник на пол и пустилась бежать. Через пару секунд я была уже в своей комнате. Мое тело буквально трясло от страха. Сердце бешено колотилось. Я даже не могла понять, что больше напугало меня – наличие на чердаке этого дневника или ледяное прикосновение невидимого существа.

В ту ночь я не сомкнула глаз. Да что там, даже боялась выключить свет, мне казалось, что в темноте буду особенно беззащитной перед невидимыми высшими силами. Всю ночь я обдумывала свою находку. Я никак не могла знать раньше о наличии этого дневника, тем более о том, где конкретно он лежит, значит, это не мое подсознание выдало эту информацию из глубин памяти, нет. Следовательно, мне не могло просто присниться это, и все эти сны – нечто большее, чем просто грезы. Ужасно жалела, что оставила дневник наверху, но вернуться за ним ночью у меня не хватило мужества. Я твердо решила, что завтра первым делом проверю мусорку, на которую указала Сестра.

Под утро мне даже удалось немного уснуть. Проснулась от шума будильника. Удивительно, но, несмотря на бессонную ночь, я не чувствовала себя разбитой, напротив, была полна сил и энергии. Наверное, это так действовал адреналин, который выработался еще со вчерашнего вечера.

За завтраком мама отметила, что выгляжу несколько взбудораженной. Я объяснила это желанием скорее попасть на работу. В лечебнице я пропустила пару недель и сегодня якобы хотела поскорее начать трудиться. На самом деле мне не терпелось оказаться у того места, где, возможно, найду свою сумочку…

Я выехала пораньше, чтобы успеть заскочить до работы ТУДА. Место, которое указала мне Сестра, нашла очень быстро. Она дала довольно подробное описание. Подходя к мусорному баку, я почувствовала себя несколько неловко. Все-таки копаться в помойке было делом не из приятных. Меня даже охватили сомнения, надо ли это делать. Прошло так много времени, кто знает, сколько раз вывозили мусор с этой мусорки. «Может, я все перерою и ничего не найду, как тогда я буду при этом выглядеть. Какой позор!» Но, вспомнив вчерашнюю находку и бессонную ночь, я смело ступила вперед, стремясь быстрее расставить все точки над «i».

Мне не пришлось долго искать, моя сумка лежала сразу под двумя картонными коробками. В этом районе не было жилых домов и квартир, поэтому мусорные баки заполнялись не очень-то интенсивно, и, соответственно, вывозили их не так часто. Я обрадовалась, когда нашла сумку. Посмотрев внутрь, обнаружила, что в ней почти ничего нет. Однако фотография родителей, которую я хранила во внутреннем кармане, осталась на месте. Первоначально эмоции от находки были позитивными. Только потом до меня начал доходить смысл всего произошедшего.

– Значит, это все правда, это был не сон, – говорил мой внутренний голос. – Значит, Сестра действительно моя СЕСТРА. Но как все это может быть? Все, что я вижу во сне, – на самом деле какая-то альтернативная реальность? Неужели сегодня Сестра придет ко мне вновь в моих снах, как и обещала?

Тогда мне остро захотелось наступления ночи, чтобы побыстрее все проверить и задать кучу накопившихся вопросов моей новоиспеченной родственнице. Но, к сожалению, день только начинался, а мне предстояло работать до вечера.

Дневник

«Дневник требует только честности, раздумий и воли»

(Даниил Гранин)

Рабочий день прошел быстро. Окунувшись в изучение текущих дел, даже не заметила, как пролетело время. Работа мне нравилась, и я была довольна тем, что могу хотя бы днем отвлечься от мрачных переживаний и волнующих вопросов.

Вечером, дома, я все-таки набралась мужества и забрала с чердака дневник. Устроившись на кровати, открыла его и стала изучать содержимое. Надо сказать, что это было не так уж просто сделать. Дело в том, что по-русски я могла свободно говорить, но навыки чтения остались на уровне 10-летнего ребенка. Словом, как только я переехала в Америку, практики письма и чтения на русском у меня не было. Тем более дневник был написан от руки, что усложняло мою задачу. Для более качественного чтения я взяла ноутбук и скачала себе русско-английский онлайн переводчик. Он здорово помог мне разобрать содержимое.

Этот дневник писала моя бабушка именно для меня, судя по обращению на форзаце. Видимо, ей было что рассказать мне. С трепетом я приступила к чтению:

«Моя дочь Наташа всегда была необычным ребенком. Я родила ее в 35. Она была поздней моей радостью и единственным счастьем на свете. Ее отец… Его у нее не было. Вернее, он, конечно, физически существовал, но мы не общались. Он ушел от нас, когда дочери было 1,5 года. С тех пор мы не поддерживаем с ним связь.

Наташенька росла умницей и красавицей. Помню, подруги говорили мне, что она не такая, как все. Слишком умная, замкнутая, чересчур взрослая для ее лет. Я не обращала внимания на эти сплетни, пока сама не стала замечать странные вещи.

Однажды я услышала, что Наташенька разговаривает сама с собой, вернее, мне показалось, что она говорит с собой. В то время ей было около 10 лет. Некоторые люди, действительно, иногда говорят сами с собой вслух, но у дочки это был не просто монолог, а беседа с кем-то. Когда я ее спросила, чем она занята, та ответила, что общалась с бабушкой, моей мамой, которая умерла 7 лет назад. Я очень сильно удивилась, но, подумав, что у дочки просто разыгралась фантазия, не стала придавать этому значения.

Через некоторое время Наташа стала передавать мне разные сообщения от бабушки, причем делала это выражениями и словами моей матери, которую она никак не могла помнить так четко, ведь, когда та умерла, дочке было всего 3 годика. Меня это насторожило, и я стала пристальнее наблюдать за Наташей. Она все чаще и чаще удивляла и ошарашивала меня. Особенно вывело из колеи ее сообщение от бабушки о том, что та просит у меня прощения за мой расстроившийся брак. Когда я услышала это от дочери, меня словно пронзила молния.

Я всегда винила свою мать за то, что та развела меня с мужем. Он никогда не нравился ей, поэтому мать всякими придирками и интригами четко и последовательно портила нам совместную жизнь до тех пор, пока однажды муж не собрал вещи и не оставил меня с грудным ребенком на руках. Такого своей матери я не могла простить, поэтому последние годы ее жизни у нас были очень напряженные отношения. И вот теперь она просит у меня прощения с того света устами моей дочери!

Я не на шутку разволновалась и поначалу даже не знала, что мне делать. Я решила показать дочку специалистам. С ней работали психологи и психиатры, но никаких отклонений не выявили. Тогда я отвела ее к гадалке. Та долго работала с Наташей и сделала шокирующие для меня выводы. Моя дочь – одаренный, непростой ребенок, у нее есть способность видеть мир мертвых и общаться с ним. Ее дар настолько силен, что она может развить его до невероятных высот и стать одной из самых сильных экстрасенсорных личностей в мире. Этот дар возник неспроста. В роду ее отца была очень сильная ведьма, способности которой передаются по наследству потомкам женской линии. Но этот дар требует от Наташи определенной жертвенности – она не должна иметь детей. Ее способности будут проявлять себя в течение всей жизни, даже если она не будет специально их развивать. Если все же дочь решится завести ребенка, то весь ее дар с рождением малыша исчезнет, словно его и не было вовсе.

Эта информация меня очень испугала, я провела много бессонных ночей, молилась, ставила свечки… пока в один прекрасный день не поняла, что если судьба наделила мою дочь таким даром, то это неспроста, нужно с этим просто смириться и принять. В глубине души я надеялась, что когда Наташа подрастет, выйдет замуж и родит ребенка, то этот ее дар исчезнет так же внезапно, как и образовался. Но дочь не спешила взрослеть.

Ребенком она была просто великолепным, если не считать озвученных обстоятельств. Наташа училась на отлично, росла спокойной, никогда не капризничала и не хулиганила. Она была примером для подражания среди сверстников. А как она была красива и хороша собой! Не ребенок, а само совершенство! Я гордилась ей, постепенно я привыкла, что дочь иногда общается с усопшими, передает от них приветы и сообщения. Иногда у нее были какие-то свои тайные магические дела, она закрывалась у себя в комнате и могла часами не выходить оттуда. Так как это ее „увлечение“ никак не мешало учебе и жизни в целом, я не запрещала ей заниматься им.

Со временем, когда Наташа подросла, к ней стали приходить люди c разными просьбами: кому узнать, почему повесился их сын, другому выяснить, кто виноват в смерти жены, и пр. Дочь никогда не отказывала просящим, помогала чем могла. Все уходили успокоенные и довольные результатом ее работы. Так к 21 году у Наташи уже были постоянные „клиенты“ на магические услуги. Но, несмотря на все это, учебу она не бросила и даже поступила в свое время в институт на специальность „лингвистика“. Она всегда интересовалась языками, много читала, занималась историей. Позже она окончила университет с красным дипломом. Я этим очень гордилась.

Институтские годы пролетели очень быстро, и я даже не заметила, как Наташа стала совсем взрослой. Работать по специальности она не пошла, ее полностью занимала и обеспечивала магия. Это очень мне не нравилось, я переживала за нее. Даже пыталась поговорить с дочерью, направить на путь истинный, но она не стала меня слушать, сказав, что выбрала свою судьбу и она ее полностью устраивает. Заработок на экстрасенсорике был настолько большим, что Наташа вскоре купила квартиру и съехала от меня, сказав, что ей необходимо жить отдельно. Но общения мы не прекращали ни на день. Я часто приходила к ней в гости, и она то и дело появлялась у меня.

Однажды дочь объявила мне, что выходит замуж. Я была счастлива и полна надежды. Мне хотелось, чтобы Наташа родила и прекратила свои магические практики. Жених оказался очень симпатичным юношей. Он был одного возраста с дочерью. Это была отличная пара. Они дополняли друг друга и были даже чем-то похожи. Такие красавцы! Свадьба прошла скромно, без лишнего пафоса, но со всеми должными традициями. Я была безумно счастлива за дочь.

Мой зять был очень милым заботливым человеком, он любил мою дочь и делал все для того, чтобы та была счастлива. Наташа тоже любила мужа, мне казалось, что он раскрывает самые лучшие качества ее души. Вместе они просто светились от счастья. Это было здорово. Они жили в счастье и достатке, но через пару лет я стала замечать, что зять все чаще стал грустить.

– Что с тобой, сынок? – обратилась я к нему в надежде выяснить причины его грусти и помочь. – Ты стал таким поникшим и грустным в последнее время. Тебя что-то тревожит?

На это он ответил мне, что очень беспокоится за Наташу. Она полностью отдается работе, мало уделяет внимание семье. Самое главное для нее – это магия, загробный мир, с которым она постоянно общается. Зять пожаловался, что дочь все чаще стала надолго уходить из дома по каким-то своим, только ей известным делам, он даже стал подозревать ее в измене, ведь бывало, что она возвращалась очень поздно, в темноте. Причины своих ночных отсутствий дочь объясняла работой, суть которой сложно понять непосвященным.

Я слушала все это и не могла понять, почему дочь ведет себя так, ведь она запросто может потерять своего любимого. Чувство тревоги с каждым словом зятя усиливалось. Я решила прямо поговорить с Наташей и выяснить все раз и навсегда. Неужели дочь завела любовника? Но такие отлучки из дома заставили меня усомниться в этом, слишком уж такое поведение было бы очевидным. Но что тогда происходит? Может, с ней что-то случилось?»

Больше в тот вечер я не смогла прочитать, ведь было уже довольно поздно, а утром предстояло вставать на работу. Поэтому решила продолжить чтение завтра. Отложив дневник на прикроватную тумбу, я накрылась одеялом и тут же уснула.

Во сне я снова увидела ЕЕ – мою сестру. Она широко улыбалась мне. Я хотела задать ей много вопросов, но язык не слушался меня, все тело словно сковало изнутри, поэтому просто наблюдала и слушала, что она говорит:

– Теперь-то ты знаешь, Кристина, все мои слова – это не плод твоего воображения, а чистая правда. Я вернулась, как и обещала, когда ты нашла сумку и дневник. Прочитай его, тебе многое будет ясно. Наша бабушка пусть и не обладала талантом писателя, но изложила все очень подробно и ясно. Когда прочтешь, тебе многое станет понятно. И те вопросы, которые ты сейчас хочешь мне задать, отпадут сами собой. Приятного чтения, сестра…

На этом ОНА улыбнулась и исчезла, а я, открыв глаза, обнаружила, что уже рассвело и пора вставать.

На следующий день, придя с работы, я сразу уселась за чтение дневника. Мне очень хотелось, чтобы все тайны, которые оставили для меня мои родственники, наконец открылись:

«Однажды, когда Наташа пришла меня проведать, я завела с ней разговор о ее семейной жизни. Это было непросто, ведь дочь не любила, когда вмешивались в ее личную жизнь. Но в этот раз я просто не могла молчать. Прямо рассказала о своих подозрениях насчет неверности дочери. На что та лишь рассмеялась мне в лицо.

– Неужели ты думаешь, что я хожу налево? Это же просто бред какой-то! – говорила Наташа. – Я никогда не буду изменять своему мужу, я же люблю его.

– Но зачем тогда ты отлучаешься по ночам? – негодовала я. – Это не понравится ни одному мужчине, даже такому любящему, как твой муж. Неужели ты не понимаешь этого? Ты просто разрушишь свою семью!

Тут дочь внезапно стала серьезной. Она опустила глаза и начала быстро говорить:

– Я понимаю, как это выглядит со стороны. Но ничего не могу поделать… Это мой дар! Все дело в нем! Он забирает меня целиком и полностью. Я разрываюсь между этой жизнью и другими, которые ВИЖУ. – С ресниц Наташи закапали слезы. – Я не могу сделать выбор между этими двумя жизнями. Они обе мне очень дороги… Мне приходится немного жертвовать временем нашей семейной жизни. И мой муж понимает меня. Пока понимает… Я пользуюсь этим, пока могу. Не заставляйте меня выбирать… Вы просто разрываете мою душу на части! Чувствую, что мое предназначение в том, чем я занимаюсь, без этого просто угасну… Понимаешь, мама?

Не заметила, как стала рыдать вместе с дочерью. Мне было безумно жаль мою девочку. Я ведь не представляла, как ей тяжело, и ничем не могла помочь. Она плакала у меня на плече, пропитывая блузку соленой водой, а я стояла в замешательстве, машинально гладя ее по плечу. Впервые за много лет дочь доверилась мне. В тот день она приоткрыла завесу тайны, поведав мне немного о своих магических делах. То, что я услышала тогда, поначалу повергло меня в шок.

Наташа не просто видела духов и общалась с ними. Ей была доступна удивительная возможность перемещаться в прошлое и пребывать там определенное время. Дочь рассказала мне, что ее способность позволяет ей перемещаться лишь в определенное время суток, а именно с 10 вечера до часу ночи. В этот временной промежуток Наташа могла переместиться аж на 100 лет назад. Совершать такие путешествия ей позволило прабабушкино зеркальце. Преломляя свет луны, оно как бы открывало портал в иное измерение. Дочь вынула из сумочки небольшое – с тетрадный лист – овальное зеркальце в серебряной оправе, несколько потертое и сколотое по краям. Найти это зеркало ей помогли духи. Оно покоилось в нашем сарае, о чем я даже не догадывалась. Все ее ночные отлучки – не что иное, как „поездки“ на дальние временные дистанции.

„Но что же делала в этих мирах дочь? Зачем путешествовала сквозь время?“ – Наташа объяснила мне, что о перемещениях ей рассказала душа ее прапрабабушки Мани, которую даже я никогда не видела и не знала в лицо. Оказывается, баба Маня, так ласково называла ее дочь, была для Наташи кем-то вроде ангела-хранителя, наставляла ее на истинный путь, советовала, что нужно делать и тому подобное. Баба Маня показала и объяснила дочери, каким образом та может проходить сквозь время. Эти путешествия помогали раскрывать многие тайны. Наташа могла видеть события и обстоятельства, которые оказывали влияние на судьбы людей, а затем возвращаться в свой мир и прояснять непонятные моменты для обращающихся к ней.

Сказав это, дочь грустно улыбнулась и пожала плечами. А меня словно парализовало от шока. Стала еще больше расспрашивать Наташу. Она неохотно раскрывала передо мной некоторые тайны. Всего поведать мне она не могла, ведь это, как она выразилась, могло быть для меня опасно. Тогда я стала расспрашивать дочь про зеркало, как именно оно работает. Оказывается, к зеркалу прилагалась подробная инструкция о том, как им пользоваться. Это была старинная пергаментная бумага, размером с альбомный лист, она покоилась на задней стороне зеркала. На ней чернилами каллиграфическим почерком было составлено подробное описание возможностей использования данного инструмента.

– Прочитав инструкцию, – рассказывала дочь, – поняла, что являюсь далеко не самым сильным магом в нашем мире. Ведь я могу себе позволить перемещаться во времени лишь в ночное время суток, при свете луны. Но существуют люди, которые способны совершать перемещения и при свете солнца, и даже в сумраке, путешествуя на временные дистанции в любое время дня и ночи. Инструкция к зеркальцу подробно описывала, как нужно протестировать себя, чтобы понять, какой из видов временных „путешествий“ доступен именно мне. На обучение этой способности у меня ушло около месяца. Теперь я не мыслю свою жизнь без перемещений в прошлое. К сожалению, я не могу ничего изменить в тех мирах, такие уж у меня ограниченные способности. – Дочь с сожалением развела руками и продолжила. – Но я могу помогать умершим душам обретать покой, выполняя их просьбы и просьбы их близких.

В рассказ дочери было так трудно поверить, что я поначалу решила: Наташа немного сходит сума! Но тут дочь выдала информацию, которая заставила меня поверить ей:

– Помнишь, когда я была еще подростком, ты часто ходила к своей подруге Марии в гости. – Наташа говорила это настолько доходчиво и четко, что передо мной всплывали яркие картинки из прошлого. – Вы очень дружили, но однажды Мария без предупреждения уехала в другой город и пропала, не подавая никаких вестей. Ты сильно переживала за нее, думала, что в этом ее отъезде есть твоя вина, ведь накануне вы немного повздорили. Ты даже пыталась искать ее, пока не узнала, что Марии больше нет, она задохнулась во время пожара в старом заброшенном доме где-то под Ленинградом. Так вот, душа Марии недавно приходила ко мне с просьбой о том, чтобы я успокоила тебя, ведь твоей вины в ее отъезде и смерти нет никакой. Она рассказала, что в то время ей написал сын, который жил под Питером. Он умолял ее продать квартиру, бросить все и приехать с деньгами для выкупа. Сетуя на внезапные серьезные проблемы с законом, сын вынудил мать спасти его от тюрьмы, привезя крупную сумму денег для взятки. Мария, конечно же, бросилась к нему на помощь, позабыв про всех на свете, за бесценок продала квартиру. Сын прислал ей адрес того старого домика, где он будет ее ждать. Мария приехала по адресу, но в доме никого не оказалось. Внезапно в одном из помещений начался пожар. Мария пыталась выбраться, но тщетно, дверь заклинило, а на окнах были решетки. Ей повезло, что она задохнулась от дыма раньше, чем огонь проник в ее комнату…

Душа Марии приходила узнать, кто же организовал поджог, и выяснить, виновен ли сын в ее гибели? Да и зачем ему это? Я переместилась в то время, навела нужные справки и все выяснила. Оказывается, сына Марии жестоко подставили на заводе, где он работал, парень понес наказание за то, что не совершал. На него повесили крупную кражу. Сына посадили. В тюрьме он вскоре скончался от пневмонии. Но писал Марии не он. Это были те самые нелюди, что подставили сына. Они просто хотели обогатиться, ведь женщина везла с собой крупную сумму. Поэтому, когда Мария упала без сознания, они забрали деньги и быстренько смылись, сжигая все следы. Душа Марии, узнав обо всех обстоятельствах своей гибели, смогла спокойно отправиться дальше, не застревая между мирами. Она была спокойна, ведь летела наконец навстречу к своему любимому сыну…

– Знаешь, мама, иногда я распутываю такие истории, о которых ни один детектив не имеет понятия, – сказала дочь с грустной улыбкой.

Я слушала рассказы дочери, как завороженная, и просто не могла поверить, что такое существует в нашем мире. „Подумать только! Моя родная дочь может перемещаться в прошлое!“ Тут мне пришла в голову мысль о том, почему бы ей не использовать свою возможность себе во благо, изменив, например, что-то в своей или в моей судьбе. Но, оказывается, в инструкции к зеркальцу было много запретов. Например, нельзя было встречаться в прошлом с самим собой, использовать временной портал с целью личного обогащения, менять исход событий и т. п. Нарушение этих правил строго каралось. Это могло повлечь смерть или страшную болезнь кого-то из близких людей или самого „путешественника“. Это зеркальце всегда охраняется духами. Они сами выбирают того, кому стоит рассказать, где оно хранится и что с ним следует делать. Были маги, которые пытались ослушаться написанных к зеркальцу инструкций, и судьба их оказалась печальной…

– Ты не представляешь, мама, как трудно видеть, что люди страдают, умирают, а ты никак и ничем не можешь им помочь. Можешь только созерцать… Менять прошлое я не имею права.

С тех пор мы с дочерью стали общаться теплее и чаще. Я как будто лучше стала понимать ее и жалеть. Вскоре и с мужем она смогла найти компромисс, частично приоткрыв и ему завесу своих тайн.»

Чтение дневника по вечерам стало для меня привычкой. Я приходила с работы, устраивалась поудобнее в кровати и тщательно вчитывалась в рукописный текст. Я читала дневник, как какой-то роман, стараясь воспринимать прочитанное как нечто сказочное, не относящееся лично ко мне. Но чем дальше углублялась в описанные бабушкой события, тем больше понимала, что все это не только было на самом деле, но и будет иметь место в моей судьбе, ведь часть происходящих с моей биологической мамой событий уже появилась и в моей жизни тоже.

Было одновременно интересно и страшно выяснять, кем же на самом деле была моя мать и, собственно, кто же такая я…

«Казалось бы, у дочери все стало налаживаться. Она смогла построить свою жизнь таким образом, что в ней находилось место и для работы, и для семьи. Так прошло несколько лет. Наташа зарабатывала неплохо, поэтому жили они хорошо, в просторной квартире, ездили на собственном автомобиле. Словом, семья – полная чаша. Но мне, как матери, конечно, хотелось, чтобы дочь родила мне внуков, ведь с годами я не молодела и мечтала успеть хоть немного понянчиться с малышами. Но я никогда не давила на дочь, ведь в молодости сама была в похожей ситуации.

Помню, когда я вышла замуж, мы с мужем решили, что пока не будем думать о детях. Нам хотелось пожить для себя, добиться чего-то в этой жизни, найти свое предназначение. Да и пример родительского воспитания оставлял желать лучшего. Мои папа и мама уделяли мне в свое время не много внимания, были заняты работой, а приходя с нее уставшими, только раздражались, когда я приставала с расспросами и требовала внимания, иногда дело доходило до крика. Я сильно обижалась, закрывалась в себе. Во мне постепенно начал развиваться комплекс неполноценности и ненужности в этом мире. Стало трудно общаться со сверстниками. Повзрослев, прилагала немало усилий, чтобы искоренить это чувство из своего подсознания, но оно надежно там обосновалось, принося немало боли.

Когда выросла, я стала замечать, что иногда могу быть несдержанной, часто срываюсь на крик, когда что-то идет не по моему плану. Поэтому к рождению детей я относилась с опаской, не желая, чтобы их психика так же пострадала от моего воздействия, как в свое время моя. Мой муж придерживался аналогичного мнения, мы жили вдвоем, нам было очень хорошо вместе, мы любили друг друга и большего не хотели. Однако моя мама не желала мириться с тем, что у нее нет внуков. Она терзала меня постоянно, то и дело придумывая напутственно-поучительные истории про бездетных пар, про то, как мужья уходят от бесплодных жен, про то, как прекрасны и хороши соседские внучата, и т. п. Она не жалела меня, постоянно травмируя мою и без того расшатанную психику.

Надо сказать, что моя мать относилась к той категории женщин, которая не скупится на обвинения и укоры для своего дитя, а вот ласковых слов и комплиментов, даже если чадо их вполне заслужило, не найдет НИКОГДА… Помню, еще в детстве я чувствовала по ее отношению, что должна чем-то заслужить ее любовь к себе, например, хорошими оценками и поведением. Теперь же, во взрослой жизни, я была опять недостойна ее любви, ведь не дарю ей внуков.

Мне было настолько не по себе от такого отношения, что после очередных разговоров и укоров в мой адрес от самого родного человека на свете – мамы, я просто рыдала в подушку… Это продолжалось очень долго. Я не могла понять, почему я – красивая, умная, успешная женщина – недостойна любви своей матери только потому, что я просто есть, почему эту любовь я должна постоянно чем-то заслуживать? В конце концов, когда я просто сдалась и родила дочку, мои идеальные отношения с мужем стали давать трещину. Он понимал, что теперь в моем сердце не только он, и ревновал, я уделяла ему очень мало внимания, но из-за усталости (ребенок занимал все силы) ничего не могла поделать и изменить. В итоге мой муж бросил меня с маленькой дочуркой на руках… Спасибо маме! Моя жизнь оказалась разрушенной. Больше мы с мужем никогда не виделись, а с дочкой он вовсе незнаком, даже алиментов не платил, хотя я и не настаивала, поскольку была на него очень зла.

Наученная горьким опытом своих отношений с мамой, я поняла для себя 3 вещи: во-первых, буду любить свою дочь не за что-то, не за хорошие поступки и достижения, а просто так; во-вторых, никогда не буду вмешиваться в ее личную и семейную жизнь; и, в-третьих, я никогда не буду требовать от нее чего-то, что нужно, возможно, только мне, например, внуков. Но это, конечно же, не означало, что этих самых внуков мне не хотелось иметь. И я тихо ждала, когда же моя мечта все-таки исполнится.

Я прекрасно понимала, какой для моей Наташи это будет сложный выбор. Ведь, если она решится родить, то свой дар ясновидения потеряет навсегда, по крайней мере, так предрекла ей в свое время гадалка. „Сможет ли дочь все бросить, ради счастья материнства? Найдет ли она впоследствии другой путь для самореализации?“ – эти вопросы всегда тревожили меня. Мое сердце сжималось, когда я думала о такой нелегкой участи моей малышки. Но не зря в мире принято говорить, что мысли людей материальны. Вскоре я узнала, что моя доченька в положении. Это была неслыханная радость, но только, к сожалению, лишь лично для меня…

Наташа, как выяснилось, была не в восторге от своего состояния. Она стала замечать, как с каждым днем теряет свои способности, становится слабее. Ей уже с трудом удавалось выполнять свои привычные обязанности, а ведь она была всего лишь на втором месяце. Дочь безумно испугалась за свою дальнейшую судьбу, так как она не мыслила себя без магии. Наташа приняла решение избавиться от ребенка… Это был непростой выбор для всех: и для нее, и для меня, и для ее мужа. Мы все тихо страдали в одиночку от этого, не смея выразить своего отношения к такому поступку дочери.

Мне было ужасно плохо, я знала, что дочь поступила неправильно, избавившись от ребенка, но я понимала, насколько ей было тяжело изменить свою устоявшуюся жизнь. Это чувство беспомощности и безысходности просто съедало меня изнутри. Мать всегда переживает за свое дитя больше, чем сам человек переживает за себя. Я не осуждала дочь, в конце концов – это ее жизнь и ее выбор. Тем более я знала и видела, как нелегко он ей дался. Впоследствии Наташа неоднократно пожалеет о таком решении, но своего прошлого она не могла изменить.

Несколько следующих лет прошли для нее в унынии и постоянном чувстве вины. Дочь стала меньше работать, немного замкнулась в себе. Наташа не могла простить себя за этот аборт… Бывали моменты, когда она просто не хотела жить. Если раньше дочь ощущала себя абсолютно счастливым человеком, у которого есть все, что ему нужно, то теперь казалось, что вся ее жизнь – бессмыслица и никому не нужная суета. Наташу спасало лишь то, что мы с зятем постоянно были рядом и, как могли, пытались вытащить ее из этой депрессии. Нам часто приходилось доказывать ей очевидные вещи: что она нужна нам, что ее уход сделает несчастными еще как минимум двоих… все в таком духе. Думается, что только благодаря нашему участию дочь не покончила с собой…

Но, дождь, как известно, не может идти вечно. Наконец и в ее жизни забрезжил лучик яркого света. Со временем Наташа поняла, что должна стать матерью, несмотря на перспективу лишиться своего дара. Мне кажется, для нее это было искуплением своего прошлого греха.

Вторая ее беременность протекала великолепно. По-моему, она ни дня не чувствовала себя обремененной этим деликатным положением. Все время порхала, занималась делами. Казалось, что Наташа смирилась с потерей своих способностей и где-то даже нашла другой смысл своей жизни.

Наступил момент икс: я стала бабушкой. Моя доченька родила девочку. Они с мужем назвали ее Кристиной. Моя маленькая внученька! Это просто прелестный ребенок. Красивая, с умным, совсем не младенческим взглядом, абсолютно здоровая девочка. С ее появлением в семье дочери вновь на какое-то время воцарился покой и вернулось былое счастье.»

Дочитав до этого момента, я поняла, что дальнейшее повествование будет касаться теперь не только моих родителей, но и лично меня. Возможно, то, что узнаю из этих строк, даст ответы на многие мои вопросы. Не откладывая на потом, я с удвоенным рвением стала читать дальше:

«Наташа с мужем и внучкой зажили как нормальная семья. Дочь занималась ребенком, муж зарабатывал деньги. У них все было идеально, пока Кристине не исполнилось 5 лет. В тот день мы собрались в доме у Наташи с мужем, чтобы отметить этот первый маленький юбилей моей внучки. Все было прекрасно. Дочь накрыла на стол, испекла красивый торт. Мы надарили Кристиночке кучу подарков. Внучка очень радовалась, веселилась и играла с подарками. Но, когда пришло время есть торт, она попросила отрезать еще кусочек для прабабушки. А прабабушка ее, моя мать, умерла уже очень-очень давно.

Когда Наташа это услышала, она выронила поднос с чайным сервизом, который разлетелся вдребезги. Дочь побледнела на глазах, она поняла, что Кристина тоже обладает определенным даром, может видеть мир мертвых и общаться с ним. Тот вечер закончился быстро и скомканно. Наташа заметно нервничала, а я после того, как помогла убрать со стола, поспешно удалилась.

После этого случая моя дочь решила отвезти Кристину к знакомой ясновидящей, чтобы та как бы закрыла ее дар. Наташа не хотела, чтобы дочь занималась тем же, чем и она.

– Пусть лучше будет обычным человеком, строит свою жизнь, как нормальные люди, – говорила она. – Не хочу, чтобы Кристина так же в итоге страдала, как и я из-за этого своего дара.

Дочь при помощи ясновидящей закрыла Кристине ее дар, но их предупредили, что это далеко не панацея. При измененных жизненных обстоятельствах, например, каком-то потрясении или сильном стрессе, способности могут проявить себя снова. Нет никакой гарантии, что дар будет спать всю жизнь.»

– Так вот что происходит со мной! – подумала я. – Значит, все эти мои видения, необычные сны – это не что иное, как унаследованные от матери способности. Они были во мне всегда, просто спали до определенного момента – того нападения на улице, которое спровоцировало сильнейший стресс, разбудивший мой дар.

«После этого энергетического воздействия Кристина вновь стала обычным ребенком и больше не видела никаких духов. Она жила обычной жизнью, но в ней сочеталось множество талантов и умений, словно ее дар, не имея возможности проявиться в полной мере, использовал творческую составляющую для самовыражения. Кристина отлично танцевала, играла на гитаре и пела, рисовала удивительные картины и при всем этом училась очень хорошо. Такого талантливого ребенка я не встречала ни разу в своей жизни. Мы не могли нарадоваться на это маленькое чудо. Жили очень счастливо и дружно, пока в нашу семью не пришла страшная беда.

Однажды осенью дочь с мужем решили отправиться на море, чтобы провести там отпуск вдвоем. Кристиночку оставили на меня. Ехать решили своим ходом – на собственной машине, чтобы иметь возможность путешествовать по всему побережью и не оставаться заложниками одного города и пляжа.

Кристина была не в восторге от их отъезда, жалела, что ее не взяли с собой. Хоть ей и было уже 10 лет, Наташа решила, что поездка на такую длинную дистанцию будет слишком тяжелой для ребенка. Теперь я понимаю, что это было одним из самых верных решений моей дочери. О том, что произошло дальше, мне очень трудно вспоминать. Я пишу, и слезы застилают мои глаза…

Кристина в это время была в школе, кажется, у нее был урок физкультуры. Мне позвонили из милиции. Это был самый страшный звонок! Он полностью все разрушил. В трубке сообщили, что моя дочь с мужем попали в аварию, мне необходимо приехать на опознание тел…

Хотела что-то сказать, но слова повисли в воздухе, и я потеряла сознание. Через несколько часов соседка нашла меня лежащей на полу. Меня спасло лишь то, что та решила зайти за солью. В тот день у меня случился инсульт. Вся левая сторона тела ничего не чувствовала и не двигалась. Я пыталась говорить, но язык не шевелился, получалось лишь мычать неразборчивые слова. Еле удалось объяснить, что произошло. Вызвали скорую, я оказалась в больнице. Соседка пообещала позаботиться о Кристине, пока я нахожусь на лечении. Но все оказалось не так просто…

Парализация оказалась очень сильной, сама обслуживать себя я не могла. Меня кормили, поили, мыли медсестры. Около недели пролежала под капельницей. Но усилия врачей не дали результата. Если бы соседка пришла несколькими часами раньше, как говорили медики, то, возможно, моя парализация была бы не такой сильной и удалось бы восстановиться. Теперь же мне был определен лишь один-единственный путь – в дом престарелых.

На самом деле меня это мало волновало. Я прекрасно понимала, что из-за моей беспомощности Кристина окажется в детском доме. Ее родители погибли, а мне – инвалиду – никто не даст оформить опеку над ней. Когда я еще была в реанимации, органы опеки уже начали свою работу. Даже адвокат не сумел найти лазейку, чтобы государство не отнимало у меня ребенка… Внучку забрали в детский дом…

Мою квартиру пришлось продать в счет обеспечения пребывания в доме престарелых. Имущество же дочери с мужем было описано и сохранено до наступления совершеннолетия Кристины. Не было ни дня, когда бы мое сердце не обливалось слезами от всей этой адовой ситуации. Я не могла простить себе свою беспомощность, что вынуждена отдать внучку органам опеки. „Как она там, в детском доме? Что с ней там будет?“ – эти вопросы постоянно терзали душу. Видимо, из-за душевных переживаний мое самочувствие с каждым днем становилось все хуже. Через пару месяцев я узнала, что внучку хочет удочерить бездетная пара из-за границы, поэтому решила, пока у меня еще оставались силы, написать этот дневник для Кристины. Это далось очень нелегко, но я хотела, чтобы моя внучка знала, откуда она появилась, какие у нее корни, что стало с ее родителями и мной. С трудом я договорилась с органами опеки о том, чтобы Кристине передали этот дневник, ведь он был создан только для нее.

Внученька, если ты читаешь это, знай, что я очень-очень люблю тебя, прости за детский дом и мое бессилие. Я чувствую свою вину за это. Умоляю, прости! Пусть все у тебя будет хорошо. Я и твои родители очень любили и любим тебя и всегда будем рядом, пусть не физически, но духовно точно.

С любовью, бабушка.»

Дочитывая последние строки, я в голос рыдала. Как же мне было жаль моих родителей и бабушку. Перевернув последний лист дневника, я обнаружила вставленное в обложку старое зеркальце в стальной оправе.

Новая жизнь

«Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл.»

(А. Эйнштейн)

Я долго не могла отойти от прочитанного. Мои нервы, казалось, просто были на пределе. Бабушка умерла в доме престарелых в полном одиночестве и отчаянии через пару месяцев после моего усыновления! Своим состоянием я не могла поделиться ни с кем, от этого было еще труднее. Утешалась лишь тем, что теперь я знаю всю правду. Знаю о своем прошлом, о родителях, моей неродившейся сестре, бабушке, обо всех обстоятельствах их жизни.

Я решила не бояться своих способностей. В конце концов – это мой дар, доставшийся мне от родителей. Я должна пользоваться им, коль уж он предоставлен мне. Мне стало интересно научиться всему, что умела моя настоящая мать. Особенно меня привлекала ее способность перемещаться во времени. Было очень страшно! Но зеркальце, которое дарило маме возможность посещать другие пространства, теперь было у меня, поэтому я решила во что бы то ни стало научиться использовать его.

Несмотря на трагичность того, что я узнала из дневника бабушки, чувствовала некую окрыленность. Я впервые ощущала себя настоящей и вдруг поняла, что использование моего дара – это и есть цель моей жизни! Все, чем я занималась до этого, просто меркло на фоне этой удивительной возможности путешествий в прошлое. Наконец-то я нашла свое предназначение, для которого была рождена!

В познании всех тайн своего особенного таланта я решила не торопиться, тщательно учиться, обдумывать каждое действие и каждый свой шаг. В этом мне отлично помогала моя сестра. Она открывала передо мной все тайны, отвечала на все мои вопросы, нужно было только их вовремя формулировать.

Теперь Сестру я видела не только во сне. Она стала являться ко мне и наяву. Только во сне я видела ее как полноценного человека, во время же бодрствования она представала передо мной как серо-белый сгусток, похожий на клубок густого дыма, в форме тела человека. Я узнавала Сестру по голосу и по ее особенному аромату. Ее запах был очень приятным, она пахла чем-то близким, родным и свежим. Постепенно я перестала бояться ее и стала воспринимать как постоянного спутника моей жизни. Собственно, она такой и была, ведь она же мой ангел-хранитель.

Сначала Сестра учила меня чувствовать тонкий мир, она не спешила объяснять мне, как работает зеркальце, поскольку я обращалась со своим даром как новорожденный, не умеющий ходить, то есть мало что понимала и знала. Поэтому Сестра решила для начала закрепить мои способности. Она много рассказывала мне о потусторонней жизни, о том, как можно использовать мой дар.

С течением времени Сестра раскрывала мне все больше и больше тайн загробной жизни. Вскоре она решила, что можно позволить мне видеть больше. Рядом со всеми нами сосуществует множество разных потусторонних форм жизни: сущности, демоны, неприкаянные души и т. п. Сестра, как мой хранитель, оберегала меня от их созерцания, но постепенно стала все больше показывать мне их. Впервые это произошло спустя неделю после прочтения дневника.

– Кристина, сейчас я думаю, что ты уже готова увидеть этот мир полностью, – сказала сестра тревожным голосом. – Ничего не бойся. То, что ты увидишь, не причинит тебе вреда. Твоя способность заключается в том, что ты можешь это видеть. Если тебе станет не по себе, я снова закрою от тебя все это, только скажи. Договорились?

Я кивнула.

Сестра сделалась совсем прозрачной. Я огляделась. Мы были в моей комнате. Поначалу не обнаружила никаких изменений, даже погрустнела, подумав, что мой дар не работает и я никого не вижу. Но тут внезапно почуяла легкое дуновение где-то сзади себя. Оглянувшись, я увидела возле своей кровати темный силуэт. Сначала я немного испугалась и отступила назад, но, вспомнив, что говорила мне сестра, остановилась.

Темная тень была неподвижной, темнее привычного силуэта сестры, и пахла она довольно неприятно, чем-то вроде сырой земли. Она была похожа на человека, одетого в черный балахон до пят. Внезапно тень шевельнулась и подошла, вернее, приплыла, ведь ног у нее не было, ко мне вплотную. Запах сырости и гнили стал очень резким, мне было не по себе. Тут тень издала еле слышные звуки. Прислушавшись, я разобрала фразу: «Помоги мне!»

Сестра объяснила, что такие существа постоянно находятся среди нас. Я буду их периодически видеть и слышать. Для того чтобы, как она сказала, откупить мой дар, я должна буду помогать этим неприкаянным душам обрести покой. Необходимо понять их проблему и попытаться помочь. Мои способности – не подарок: чтобы иметь полное право пользоваться ими и развивать дальше, нужно отдать дань вселенной за этот дар. Поэтому безвозмездная помощь застрявшим между мирами душам – просто необходимая часть моего обучения.

С каждым днем я видела все больше и больше различных сущностей из параллельного мира. Все они были разными, как на вид, так и по поведению: кто-то вел себя тихо и спокойно, а кто-то был настроен враждебно, иногда даже агрессивно. Но у всех была, в общем-то, одна и та же цель: обрести место в загробном мире. Многие заблудшие души застряли в междумирье из-за незнания и растерянности, вовремя не сообразив, куда следует двигаться после смерти, других держали в прострации родные и близкие, испытывающие неимоверное горе, удерживающее душу покойного в этом мире. Были и те, кто осознанно оставался здесь. Но участь таких душ была незавидной: вечные скитания и поиски жертв для энергетической подпитки, – обычно такие покойники были самыми агрессивными: очертания очень темны, а речи злы. На самом деле всех их мне было безумно жаль, поэтому помочь им я была только рада.

Кто-то не мог упокоиться из-за какой-то памятной вещицы, которую следовало отнести на могилу, кто-то нуждался в прощении родственников. В этом случае приходилось искать родню и просить последних об отпущении всех обид на покойного, но были задания и посложнее. Например, души убиенных не смогли смириться с тем, что виновники их гибели остаются безнаказанными. Мне приходилось искать дополнительные улики для следствия, чтобы вывести преступников на чистую воду. Находить все это мне помогали сами покойные, поэтому особого труда это не составляло. Как правило, все необходимые доказательства отправлялись мной в полицию анонимно, поэтому лишних вопросов мне никто особо не задавал.

Через пару месяцев я чувствовала себя среди неприкаянных душ как рыба в воде. К счастью, привыкла к их внешнему виду и аромату. Даже в кромешной тьме могла по запаху определить, что рядом находится неупокоенный. Вообще запах сырой земли и гнили стал сопровождать меня постоянно. Я даже воспринимала его уже без негатива.

За это время я, конечно, сильно изменилась. Изменения эти стали замечать все: и родные, и коллеги по работе, особенно сильно стал переживать за меня Майкл. Все хором говорили о том, что я стала еще более скрытной, какой-то грустной и загадочной. Мне было сложно все отрицать и делать вид, что все со мной нормально, как всегда. Наверное, актриса из меня никудышная, ибо мне никто не верил. Все думали, что я что-то скрываю. Родители сетовали на отсутствие в моей жизни любви, Майкл, напротив, считал, что я в кого-то влюблена и этот кто-то, УВЫ, не он. На работе все списывали на стресс и большую занятость. Собственно, все эти догадки меня устраивали. Пусть себе думают как хотят, главное, чтобы не узнали истинную правду моих перемен…

Моя сестра объяснила, что период освоения дара – самый трудный, гнетущий, он раскрывает перед человеком новый мир, мало кто в это время не меняется на глазах. Дальше, когда я, наконец, войду в свою стезю целиком и полностью, будет намного легче.

Действительно, с течением времени все менялось. Новая жизнь мне очень нравилась, потому что я чувствовала себя важной и нужной. Постепенно передо мной открывалось все больше тайн. И в один прекрасный день настал момент ИКС: Сестра решила, наконец, что я готова к тому, чтобы начать осваивать путешествия в иные миры…

Зеркальце

«Картина, которую ты видишь в своем разуме, со временем станет твоей жизнью».

(А. Шопенгауэр)

Мамино зеркало, которое сохранила для меня бабушка, я берегла, как неземную драгоценность, ведь для меня оно таким и являлось. С одной стороны, я боялась этого зеркальца как огня, а с другой, оно меня безумно манило. Мне так рьяно хотелось освоить способность проходить сквозь время, это так завораживало, но и пугало одновременно. В голове разом проносилось множество вопросов: «Что, если я застряну в другом времени? Что, если не смогу вернуться обратно? Что будет, если вдруг зеркальце повредится?» Эти и другие вопросы очень мучали меня, но я понимала, что придет время и все я это узнаю и освою; наконец это время настало.

В тот день Сестра была особенно светла. Она, как и я, с нетерпением ждала этого момента. Ей хотелось передать все, что она знала, по максимуму, чтобы помочь мне жить дальше со своим даром в абсолютной гармонии.

– Твои способности очень сильны, Кристина, – начала сестра. – Ты можешь перемещаться в прошлое в любое время суток. Наша любимая мама могла делать это лишь ближе к полуночи. Твой дар намного сильнее, чем ее.

Меня всегда трогало то, как сестра говорила о матери. Она ее очень любила, несмотря на то что та даже не дала ей шанса на выживание. Меня волновал вопрос, почему сестра не обижена на мать, упоминает о ней только с нежностью и любовью. Я долгое время хотела спросить ее об этом, но не решалась, боясь причинить боль неудобными вопросами. Но однажды все-таки нашла момент и задала свой вопрос. Сестра отреагировала на это совершенно спокойно, я не ожидала этого, боялась, что та может разрыдаться. Но этого не произошло, напротив, сестра расплылась в улыбке, сказав:

– Я думаю, ты уже давно хотела спросить меня, почему я не злюсь на маму. – Она многозначительно посмотрела мне в глаза. – Все очень просто. Я знаю, что она избавилась от меня, не дав появиться на свет, да, но в тот момент жизненные обстоятельства вынудили ее к этому. Кроме того, я не знаю, что значит жить, соответственно, никакой боли и тоски от этого не испытываю. Мама за свое решение понесла серьезное наказание в нашем мире, поэтому, если она и была как-то виновата передо мной, свою вину уже давно искупила. Все нерожденные младенцы попадают в рай, но я сама решила задержаться здесь, когда поняла, что у меня родится сестра. Я захотела помогать тебе на протяжении всей твоей жизни, стать твоим ангелом, охранять и оберегать тебя от всего негативного, наставляя на путь истинный.

Мне очень хотелось обнять сестру, прижаться к ее лицу, поцеловать, но, к сожалению, ее тело не было материальным, я могла ее лишь видеть и слышать, не более. Удивительно, насколько она была доброй и великодушной! Я благодарила мир за то, что он подарил мне такого прекрасного ангела-хранителя.

Первое занятие с зеркальцем мы решили провести на рассвете, пока все еще спали, для этого мы выбрали уединенное место в парке неподалеку. В это время суток здесь совсем никого никогда не бывало. В тот день я должна была понять, как зеркальце открывает вход в прошлое, как он выглядит и как проход потом закрыть.

Все оказалось намного проще, чем я представляла себе. Чтобы активировать зеркало на перенос в определенное время, необходима полная сосредоточенность. Нужно четко представить себе нужный день, час и год, куда следует переместиться. Думать о посторонних вещах нельзя, иначе ничего не получится. Сестра пояснила, что расположить зеркало необходимо так, чтобы в нем отражалась какая-либо из природных стихий, например, огонь, вода, земля и т. п. Проще всего иметь с собой небольшую бутылку с водой, которой нужно просто полить зеркало. Как только зеркало станет отражать стихию, а мысли будут сосредоточены на нужном дне и времени прошлого, откроется портал – некий переход из нашего мира в другой. Лучше всего перемещаться в другие миры из леса или парка, такие природные зоны дают максимальное открытие, а риск быть кем-то застигнутой врасплох при выходе из портала минимален.

– Ты сразу поймешь, что портал открылся, – объяснила сестра. – Он появляется там, куда направлено зеркало. Он небольшой, с человеческий рост, в ширину около метра, как будто дверь, только невидимая. Этот проход можно заметить и визуально, он словно состоит из негустого дыма. Если пройти в этот портал, ты окажешься в том времени, о котором думала в момент открытия зеркала.

Мы с сестрой договорились, что в первый раз я буду учиться лишь активировать проход, но не шагать через него. Мне предстояло понять, что вся эта процедура представляет собой. Перемещаться же во времени было запланировано на другой день, поскольку само открытие портала отнимает много душевных и физических сил, поэтому мне, как начинающему экстрасенсу, не стоит пока рисковать и перенапрягаться.

После выяснения всех нюансов, я начала пробовать работать с зеркальцем. Я положила его на землю, облила заранее заготовленной водой – одной из стихий, и стала пытаться сосредоточиться на том, куда хочу переместиться в пространстве, чтобы временной портал открылся. Самым трудным было зафиксировать свои думы на определенном дне из прошлого. Мысли постоянно сбивались, не удавалось сосредоточиться, поэтому очень долго зеркальце бездействовало.

Сестра сказала, что это нормально, когда первый раз не получается открыть портал. Собраться с мыслями, отбросив волнение и нетерпение, не удается первое время никому. Но это не страшно, все решают тренировки. И действительно, после третьей моей попытки я ощутила легкое шевеление воздуха над зеркальцем; открыв глаза, я увидела, как прозрачный, едва заметный дым столбом стоит напротив меня. Вот же он – тот самый проход в иное измерение! Боже, как это было завораживающе. Хотелось отбросить все сомнения и скорее ступить туда… Но меня остановила сестра:

– Браво, Кристина! Наконец-то у тебя это получилось! Но не торопись идти дальше, тебе нужно еще закрепить все это и научиться закрывать портал.

Ее голос вернул меня в реальность, иначе я, возможно, беззаботно шагнула бы в эту открывшуюся «дверь». Что было бы дальше, можно только гадать. «Спасибо, сестра,» – подумала я.

Сестра поведала, что, когда переходишь в прошлое, портал автоматически прикрывается. Для обратного путешествия в свое время портал также открывается зеркальцем и водой. Чтобы закрыть портал при возвращении, необходимо «погасить» одну стихию другой. Например, если для открытия прохода использовалась вода, то для его закрытия нужна другая стихия, например, земля, огонь или воздух. Лучше всего работать с двумя стихиями: водой и землей. Это просто, доступно и безопасно. Бросив горсть земли на зеркало, нужно проговорить следующее: «Закрываю между мирами связь, пусть что было в прошлом, в нем и останется. Аминь». После этого, если все сделано правильно, портал между мирами безопасно закроется.

В тот день мы с сестрой открывали и закрывали портал несколько раз. Я уже почти привыкла и поняла, как достичь того состояния сосредоточенности для беспрепятственной работы зеркала. Это отнимало много моей энергии, так что уже через некоторое время почувствовала себя совершенно обессиленной, словно отработала несколько смен, хотя было еще утро. Сестра объяснила, что путешествия во времени отнимают много энергии, поэтому мы будем дозировать наши занятия.

Следующий «сеанс» мы назначили через день, в том же самом месте. Было решено немного продвинуться в умении и попробовать перешагнуть через проход, очутившись в новом времени на пару минут, а затем отправиться домой. Я ждала этого дня, словно какого-то праздника. Мне просто не терпелось поскорее ощутить, что же такое пройти сквозь время, увидеть другой мир…

Наконец этот день настал. Перед тем как начать «тренировку», сестра провела со мной серьезный разговор. Оказывается, все путешественники во времени подчинялись определенным законам. Так, в один и тот же час и день прошлого нельзя попасть дважды. Поэтому если необходимо что-то сделать или узнать об определенном дне в конкретное время, то на это отводится лишь один-единственный шанс.