Читать онлайн Такой вот Роман бесплатно

• А у Ромы дом большой,
• Он глядит в свое окошко
• Вдруг к нему явилась кошка:
• «Ты пусти меня в свой дом!»
• Кошку Рома не пустил…
• Дьявол Рому искусил…

Глава 1

Вся наша жизнь – игра…

Роман смотрел в стеклянную баночку с красивой розовой крышечкой. Там лежала одна капсула. ОДНА. ПОСЛЕДНЯЯ. КАПСУЛА.

Случилось самое неприятное. То, чего он боялся больше всего. То, чего хотел избежать любым путем. Его план, изначально казавшийся Роме гениальным, с треском провалился.

Осознанный выбор был для Ромы мучителен. Понимание самого факта, что это конец и уже больше никогда ничего не будет: ни радости, ни печали, ни мыслей, ни желаний, – внушало ему тот самый первобытный ужас, который рождается, когда человек лицом к лицу встречается со смертью. Встречи с Нею vis-à-vis Рома не желал более всего в своей пока еще жизни. Он мечтал, чтобы смерть подкралась к нему незаметно, лучше во сне, и забрала так, чтобы он даже и не понял, что это Она посетила его.

Ну, раз все складывается именно так, значит, надо идти до конца. Ведь он серьезный человек и доведет задуманное до логического завершения. Иначе зачем все это было затевать?

Конечно, все пошло не совсем по плану, вразрез с задуманным, но что поделать. Видимо, Жизнь решила пошутить над ним последний раз, что опять же подтверждает ее жестокость и бессмысленность.

Нужно выпить последнюю капсулу и покончить со всем этим раз и навсегда.

Но отчего-то он медлил. Время уже перевалило за полдень, а он так и не выпил эту злосчастную субстанцию и все нервно поглядывал на баночку с розовой крышечкой. Почему-то именно сегодня эта розовая крышечка начала его ужасно раздражать.

«Ну, ничего, – успокаивал себя Рома, – скоро не будет ни баночки, ни крышечки, ни раздражения, ничего… По крайней мере, для меня».

Капсулу он решил не пить, пока не придумает, чем занять себя в этот последний день своей никчемной жизни. Но никакие занятия не приходили ему на ум, что раздражало еще больше, чем баночка с крышечкой, цвет которой начал напоминать Роме нежный розовый зефир с ванильно-клубничным ароматом. Ему вдруг стало некомфортно. «Что со мной происходит?» – спрашивал он себя и не мог ответить. Все это напоминало ему некий когнитивный диссонанс. Ведь он никак не думал, что в самый последний день собственной жизни он будет думать о розовом зефире со вкусом клубники…

Прошло всего несколько дней, как он начал эту странную игру то ли с Жизнью, то ли со Смертью, то ли с самим собой, а у Ромы было такое ощущение, что прошла уже целая вечность.

«А ведь зачем-то Бог сотворил этот мир…» – вдруг подумалось Роме. Он нервно поправил свои кудрявые волосы и подошел к зеркалу. «Тридцать седьмой год, а прыщи так и не проходят», – зачем-то вслух сказал он сам себе и смачно выдавил несчастный прыщ на своем носу.

Рому продолжали преследовать странные мысли: «Он сотворил этот мир, как какую-то странную ролевую игру, где каждому отведена какая-то роль. А какая роль отведена мне? – спросил Рома сам себя. – Очень странная игра, – продолжал он размышлять и снова нервно поправил свои кудряшки на голове. – В любой игре должен иметься позитивный финал, а смерть главного героя – это самый нежелательный исход. Любая игра создается для того, чтобы в ней можно было ВЫИГРАТЬ, иначе это не игра…»

Ромина игра началась очень просто. Дожив до своих тридцати шести лет, Рома осознал одну простую вещь: раз жизнь не имеет смысла, то и жить не стоит. Каждый родившийся когда-то умрет. Исход одинаков для каждого человека. Это смерть. Но вот путь к этому концу у каждого свой. И этот путь Роме надоел. Проще говоря, ему надоело жить.

На самом деле еще экзистенциалист Камю подметил, что вопрос о самоубийстве – это центральный вопрос философии. Лет двадцать назад, когда Рома впервые познакомился с творчеством Камю, эта мысль показалась ему удивительно интересной и убедительно верной. Однако еще тогда Рому не устроили выводы, полученные этим французским философом, который предложил бунт против абсурдности жизни. Иначе говоря, Камю призывал жить, несмотря на всю абсурдность и бессмысленность этой затеи. Этот вывод, по мнению Ромы, был очень глупым. Самого же Камю он начал считать трусом и слабым человеком, не способным идти до конца.

Себя же Рома таким не считал. Уж если он что-то начал, то обязательно закончит.

И, не откладывая в долгий ящик, он договорился о встрече со своим давним приятелем – химиком по образованию и сотрудником какой-то секретной лаборатории по роду деятельности, – рассказал ему о своем запросе, заплатил запрошенную этим приятелем внушительную сумму денег и спустя оговоренное время получил маленький пакетик с сыпучей субстанцией непонятного состава.

Суть Роминого плана была проста.

Содержание пакетика с ядом он разместил в нежно-голубой капсуле. В четыре другие, такие же по цвету, капсулы он насыпал пищевую соду. Затем он положил все капсулы в пластиковую баночку, где когда-то были безобидные витамины, и с особым усердием все это перемешал.

В итоге у Ромы получилось пять капсул: четыре – с пустышкой и одна капсула с ядом.

Особенность яда заключалась в том, что он должен был действовать очень мягко, как снотворное. Действие его начинало ощущаться только через двенадцать часов после приема. Окончательно убить организм яд должен был примерно через двадцать часов или сутки после выпитой капсулы. Особых страданий при этом не должно было быть. Если выпить капсулу с ядом утром, ну или хотя бы в полдень, то к полуночи просто захочется спать, организм погрузится в глубокий, крепкий сон, вечный сон, который никогда не закончится, и который люди называют Смертью.

Экзистенциальные вопросы, особенно касающиеся жизни и смерти, «быть или не быть», волновали Рому давно, наверное, в течение всей его сознательной жизни. Рома боялся Смерти, хотя и боялся признаться себе в этом. Понимание того, что ты живешь на земле последний свой день, было для него невыносимым, хотя Жизнь тоже была для него мучением. Он не хотел жить, и он боялся умереть. «Получается какая-то антиномия», – размышлял Рома и впадал во все большую меланхолию. Он засыпал с этой мыслью и просыпался вместе с нею. Вскоре эта мысль стала частью его бытия – унылого однообразного скудного бытия, и Рома не мог с этим более мириться. Решение пришло однажды, в один миг, и завладело Ромой окончательно и бесповоротно. Это было озарением. Все стало ясным, четким, понятным и более не требующим сомнений, размышлений и каких-то новых поисков и решений. «УМЕРЕТЬ! УЙТИ ИЗ ЖИЗНИ НЕЗАМЕТНО, так, как будто МЕНЯ И НЕ БЫЛО ВОВСЕ НА СВЕТЕ!» – так думал Рома.

Тем более, что его уход (по крайней мере, Рома был в этом уверен) никто не заметит. С родителями Рома не общался уже несколько лет. Братьев и сестер у него не было. Семьей тоже Рома обзавестись не успел. А хотел ли успеть? Рома всегда считал, что семья – это ненужный балласт, непосильный груз, неприятная ноша. Семейные роли, которые, согласно общепринятым нормам, должны выполнять супруги, напоминали Роме Сизифов труд: ты все время должен что-то делать, стараться, поднимать груз семейных тяжестей на суровую гору семейного бытия. А в итоге что? Все будет съедено, выпито, изношено, состарено. И это не только про вещи, точнее, вообще не про них, а про чувства, эмоции, ожидания. Пока ты свободен, этому всему есть место, а когда тебя сковали узами брака, то все меркнет. Брак казался Роме подобно темному древнему склепу, кишащему привидениями и всякой прочей нечистью, которые то и дело норовят подобраться к несчастному путешественнику, волей случая забредшего в эти руины. Именно поэтому, пока Ромино окружение обзаводилось семьями, детьми и всем прочим, с чем обычно ассоциируется семейная жизнь, он продолжал что называется жить для себя. Но и такая организация собственного бытия перестала приносить ему радость. Все наскучило, надоело, опостылело. И однажды Рома придумал план, суть которого читатель уже узнал выше: выпить яд, но не знать, что ты его выпил, потому как ожидание смерти пугало Рому больше, чем сама жизнь.

И он начал игру.

День для этого выдался замечательный – понедельник. Все новое лучше начинать именно в этот день. Он как будто создан для этого. Рома все больше набирался уверенности. И, кажется, у него получилось поймать нужный настрой, даже настроение его стало особым – таким, что сложно описать: приподнятым, волнительным, торжественным. Такое настроение бывает, когда идешь на первое свидание с той, о ком мечтал долгое время. Только тут свидание особое – последнее свидание с той, с которой встретиться суждено каждому и которую все почему-то боятся. Сердце тревожно билось, руки немного вспотели, и мысли никак не хотели сосредоточиваться на самом главном. Напротив, мысли Ромы где-то витали. В сознании вдруг всплывали стихотворные строки из давнего прошлого, когда Рома еще был способен творить.

Нет, вешаться Рома не хотел. Неприятно это, не особо эстетично, да и неприлично в отношении тех, кому придется разгребать последствия подобного поступка, пусть даже это будут не родственники, а совершенно сторонние люди – работники специальных служб.

Рома представил себя в качестве повешенного, и от этого ему стало противно, даже, пожалуй, мерзко.

Застрелиться было бы немного лучше, но, если подумать, тоже весьма проблематично: нужно пройти медкомиссию, получить лицензию на оружие, купить это самое оружие. Столько усилий и только для того, чтобы направить пистолет себе в голову и выстрелить.

Опять ты будешь знать, что делаешь последнее действие в своей жизни. Ты боишься, потому что, возможно, будет больно. И опять никакой эстетики.

И вновь его сознание изъяло из глубин его памяти строки, которые он написал когда-то очень давно, еще в студенческие годы.

Он и сам забыл, что когда-то писал стихи. Было время, когда слова сами сплетались в красивое причудливое кружево текста, рассказывающего то, что его тревожило, пробуждало чувства или размышления. Он писал о Вселенной, о любви, о жизни, о смерти. А потом он перестал писать. Совсем. Почему так получилось, Рома и сам не мог объяснить. То ли вдохновение где-то потерялось, то ли физическая усталость заглушала поэтические порывы души, то ли просто его чувства настолько оскудели и стали плоскими, что писать стало не о чем.

Удивительно, но он так и не собрал все написанные им произведения в один файл, не оформил и не издал хотя бы одного маленького томика своих стихотворений.

– А зачем? – думал он. Сам он и так помнил все плоды своего сочинительства наизусть, а утруждать других людей прочтением своих произведений он не хотел. Почему? Рома сам до конца не понимал. Вероятно, он боялся критики (а критику себя в любом ее проявлении он ужасно не любил). Хотя вполне возможно, что просто эгоистично не стремился давать доступ кому бы то ни было к сакральному миру своих переживаний.

Но часы показывали уже полдень.

– Пора! – твердо решил Рома и выпил свою первую капсулу.

Нетерпение, охватывавшее Рому изначально начало спадать, появилась вялость и какая-то смертельная усталость. «Ну, вот и все, – вдруг мелькнуло у него в голове. – Хотел поиграть и, наверное, проиграл! Это ж надо было быть таким неудачником, чтобы в свой самый первый день выпить ту самую капсулу!»

Рома был в растерянности, он не знал, что делать дальше.

Состояние оцепенения, в которое он впал, начало постепенно проходить. Его чувства начали обостряться. Он начал слышать ровный, размеренный ход настенных часов. Механические часы в 2036 году стали ужасной редкостью. Прямо раритет. Люди стали отказываться от такой ненужной роскоши (увы, механические часы, да еще настенные, стали предметом очень редким и дорогим). Люди стали массово отказываться от настенных часов и стали пользоваться голограммой часов, которая передавалась какими-то неведомыми простому человеку технологиями в каждый дом, которые синхронно показывали время – одинаковое каждое для всех, никогда не ошибающееся.

А у Ромы были часы, старые настенные механические часы, доставшиеся ему еще от его бабушки. Часы эти Рома любил, они напоминали ему его детство. Когда его бабушка умерла, Рома очень печалился, тосковал и забрал эти часы как память о ней. Он повесил эти часы на стену, слушал их, любовался ими, а потом успешно забыл про них.

А теперь он слышал часы, отсчитывающие время, укорачивающие жизнь каждый час, каждую минуту, каждую секунду.

Этот стук часов Рому завораживал, гипнотизировал, очаровывал.

Он замер, он слушал, он вкушал эти звуки.

Эти секунды растянулись так, как будто это были долгие годы. А он слушал их так, будто постился несколько месяцев, не меньше! Он слушал стук часов и понимал, что, возможно, ему осталось совсем немного. Раз, два, три, десять, двадцать. Рома попытался сосчитать, сколько же это должно быль движений стрелки часов, чтобы из них сложились сутки, и у него не вышло. Мозг не хотел работать. Мозг хотел отдохнуть. Слишком много работы было последнее время. Алгоритмы, коды, отладка программ… Рома от всего этого ужасно устал. Он чувствовал себя машиной, роботом, для которого кто-то когда-то написал код, по которому он и «живет». Но разве это можно назвать жизнью? Жизнь – это то, где есть место мечтам, переживаниям, эмоциям. Это пространство, где можно двигаться в любом направлении, не зная исхода, но надеясь на самое лучшее. Нет, это не жизнь, это какое-то бесполезное животное существование. Роме стало тошно. Сознание стало вязким и склизким. Его будто опутало странной белой ворсистой паутиной. Мысли капали и замирали. Они превращались в сосульки и свисали тяжелым полотном над Роминым растерянным сознанием.

Последние пятнадцать лет Рома занимался тем, что писал коды и занимался отладкой программ. Это занятие, кажущееся для обывателя необычайно сложной и творческой работой, превратилось для Ромы в рутину. Алгоритм – код – отладка – правки – отладка – сдача заказчику. Из этих простых действий складывался почти каждый день Роминой жизни. Но Рома не хотел умещать свою жизнь в какой-то алгоритм, где каждый раз оператор цикла выводил бы его назад: если ты сегодня не умер, то продолжай жить. Роме этот алгоритм не нравился. Ему вообще не нравились алгоритмы, хотя он понимал, что любой процесс в этом мире – это алгоритм…

Мысли продолжали тонуть в зябкой пучине никчемных рассуждений. Нужно было разорвать этот порочный круг. Тем более, что Рому начал все ж таки беспокоить тот факт, что времени у него остается все меньше и меньше.

Внезапно он почувствовал смертельную слабость. «Наверное, яд начал действовать», – подумал он. Веки стали тяжелыми, но сердце его почему-то продолжало колотиться так, что его удары отзывались в барабанных перепонках гулкой пульсацией.

Он захотел прилечь, и ничто не могло ему в этом помешать, ведь сегодня он отдает дань последним часам своей жизни. Диван был большим, двухместным или даже больше. Когда-то давно такие размеры называли евро-форматом (или евро-книжкой – Рома уж и забыл, как это звучало правильно, ведь любые лингвистические конструкции со словом «евро» были уже лет десять как не модны в его стране). На таком диване могло уместиться не то что два, но даже и три или же четыре человека со сравнительно стройной фигурой. Но ложе это Рома занимал всегда один. Ни одна девушка никогда не была удостоена чести провести ночь с ним на этом диване. Нет-нет, проблем с женским полом у Ромы не было, скорее, это у женщин были проблемы с Ромой. Дело в том, что после Неё ни одна девушка не приносила Роме удовлетворения. Он пробовал разных – по росту и комплектации, с разным уровнем образования и разным социальным статусом, с разными хобби и с разными «изюминками» (которые Рома бы предпочел называть просто «заморочками»). Ромин интерес к этим особам сохранялся от трех дней до полутора месяцев (в зависимости от того, как быстро удавалось ему овладеть плотью и чувствами его жертвы), а телесное влечение – и того меньше. Затем интерес угасал. Чувства вновь черствели, а мысли опять возвращались в далекий 2021 год, где была Она – та, которая его любила, но не смела своей любовью мешать его жизни. Но о Ней Рома сейчас не хотел вспоминать. Он всегда пытался изгонять любые образы, связанные с Ней, из своего несчастного сознания, подобно экзорцисту, напрасно пытающемуся освободить душу и тело своего подопечного от грозных обитателей ада.

Душно. Рома решил открыть окно и сделал это незамедлительно. Благо пульт, который отвечал за это действо, оказался под руками. Возможности, которое открывало будущее (а для Ромы оно было настоящим), Роме не нравились. Он был немножко ретроградом. Все эти информационные технологии, бесконтактный контакт, цифровизация воспоминаний, гологровизация интимных отношений (когда можно было просто пригласить девушку для биологических интимных утех виде сексуальной, но не очень живой голограммы) Роме не нравились. Бесили. Раздражали. Гораздо больше его привлекали отношения в обычном человеческом формате: настоящее общение, разговоры с этим милым человеческим тембром голоса, который не заменит ни один компьютерный симулятор, осторожные прикосновения шершавой человеческой руки, бесконечные и нежные объятия нереально родного человека… Рома бежал от этого, как от огня. Однажды поняв, как это ему нравится, он стал избегать этого так, как будто сама огненная геенна посягает на его воображаемое спокойствие.

За окном чувствовалась приятная весенняя прохлада. Похоже, прошел дождь, который Рома, занятый суетой своих мыслей, сначала даже не заметил. Этот необычно свежий воздух обещал что-то новое, таинственное, неизведанное, возможно, то, что произойдет уже только тогда, когда Ромы не будет на этом свете, ведь, возможно, уже сегодня он выпил ту самую таблетку, начиненную злополучным ядом…

«Надо срочно вызвать Агнессу», – вдруг решил Рома и решительно приступил к реализации задуманного.

Вызвать Агнессу было не так уж и сложно. Для этого было достаточно нажать комбинацию из нескольких кнопок на пульте, управляющем умным домом Ромы, и очаровательная Агнесса уже была готова выслушать любые словесные пассажи Ромы и исполнить любые желания, что обеспечивали предусмотрительно вложенные в нее создателем алгоритмы.

«Все в этом мире сегодня зависит от программ и алгоритмов», – думал Рома. Ему нравилось программирование. Этому ремеслу он научился давно, еще на первых курсах университета. С тех пор хлеб насущный он зарабатывал себе путем написания различных алгоритмов и кодов, начиная с программ для обработки данных и заканчивая различными мобильными приложениями и компьютерными играми. Хотя, как уже было сказано выше, Роме нравилась работа программиста, все же алгоритмы и коды начали его раздражать.

«Все кругом – сплошные алгоритмы! – думал он. – Никакой свободы воли! Все кем-то предначертано, предрешено. Для всего уже давно написан свой алгоритм. В том числе и для моей скудной жизни».

От этих мыслей Роме стало грустно, и он вспомнил одно из своих недавних стихотворений, посвященных компьютерной мышке. Ему казалось, что в этих строках он сумел «схватить» всю фатальную сущность бытия.

Да, Рому уже давно волновал один философский вопрос: есть ли свобода воли, а также ряд сопутствующих вопросов: волен ли человек распоряжаться своей судьбой, или единственный выбор, который он может совершить, – это решение жить или умереть? Неужели только в этом состоит свобода воли?

Когда Рома учился на третьем курсе в университете, у него была прекрасная преподавательница философии. Именно поэтому Рома великолепно помнил древнегреческую философию и, в частности, философию атомистов. Атомистами этих философов называли потому, что они полагали, что все в мире состоит из мельчайших единообразных частиц – атомов. В мире существуют лишь атомы и пустота, так учили Левкипп и Демокрит. Концепт пустоты нужен был им для того, чтобы обосновать движение атомов. Ведь атомы должны были где-то двигаться! Пустота для Левкиппа и Демокрита была неким прообразом ньютоновского абсолютного пространства как некоего вместилища материальных тел и места, где они могли бы совершать движение. Согласно атомистам, все в мире – это результат движения и определенного столкновения атомов. Все происходящее в мире – это результат столкновения и спонтанного соединения атомов. По мнению Демокрита, если бы мы знали, как именно атомы изначально двигались в пустоте и каким образом сталкивались и соединялись друг с другом, мы могли бы предсказать любое событие будущего. Таким образом, у атомистов все в мире абсолютно фатально, подчинено року, судьбе. Человек в концепции атомистов абсолютно лишен свободы воли и свободы выбора. Да и душу атомисты толковали оригинально. По их мнению, душа тоже состоит из атомов и после смерти тела атомы души рассыпаются.

А что такое душа? Есть ли вообще то, что люди обычно называют душой?

Еще со студенческих времен Рома помнил материалистическую трактовку, согласно которой нет никакой души, а есть сознание, которое есть функция головного мозга. Нет мозга – нет сознания. И нет никакой души. Соответственно, нет никакого бессмертия. А значит, нет никакой разницы – жить или не жить.

Его мысли вновь вернулись к Агнессе.

Рома назвал ее Агнессой в честь католической святой.

Не пошло ли это, называть голографическую проститутку именем прекрасной и невинной девушки? Об этом Рома задумался только сейчас, и ему стало немного противно от себя самого и стиля своего мышления.

Иногда Роме казалось, что Агнесса умеет чувствовать – радость и печаль, обиду и раскаяние, усталость и любовь. Хотя где-то в глубине своего сознания он понимал, что это лишь его иллюзии.

Агнесса была лишь простой компьютерной голограммой, настраиваемой определенным образом в соответствии с потребностями заказчика и функционирующая на основе технологий искусственного интеллекта.

Внешность этой голографической проститутки можно было настроить так, как желал ее «хозяин», равно как и имя, на которое она бы откликалась, было не в ее воле. Да и вообще, можно ли говорить о наличии воли у какой-то голографической игрушки?

Хотя Агнесса и носила католическое имя, она была словно срисована с японских аниме. Выбирая внешность, Рома сделал ее блондинкой (в память о Ней) с немного волнистыми волосами средней длины. Она чем-то напоминала ему одну из девочек из старенькой компьютерной игрушки-рассказа под названием «Бесконечная весна». Та весна, когда он навсегда оставил ее, действительно, стала для Ромы бесконечной.

Он проходил эту игру много раз – много раз один, несколько раз – с друзьями. С Ней он тоже начинал в нее играть. Во время их коротких последних встреч Рома привозил с собой ноутбук, запускал игру и наблюдал, как Она ее проходит. Во-первых, ему было просто любопытно, какой вариант развития событий выберет она. Во-вторых, ему просто нравилось смотреть на Нее и на то, как Она увлеченно занята каким-то делом (причем тем, которым она занимается с интересом именно по рекомендации Ромы). Похоже, ей тоже нравилось, как Рома за ней наблюдает. Однако до конца в эту игру он с Ней не доиграл. Он просто однажды больше Ей не написал и не приехал. Именно так эта весна и стала для него бесконечной.

Да, аниме были уже не в моде в Роминой стране лет восемь – десять. Причина достаточно банальная – обострение международных отношений на фоне агонии загнивающего западного капитализма.

Но разве любовь к аниме можно выбить из сознания упоротого анимешника? Конечно, нет! Вот и Рома до сих пор был влюблен в анимешные сюжеты и обожал анимешных героев.

Подобно тому, как раньше, в начале двадцатого века, тайно распространяли подпольную революционную литературу, Рома добывал свои манги. Раньше – в электронном виде онлайн. Потом – в электронном виде на электронных носителях. Когда это стало невозможным – то на бумаге. Надо же! 2036 год, а творчество на бумажном носителе опять в цене!

А почему бы не сделать это в последний раз?

Рома нажал на кнопку пульта, и появилась Агнесса.

– Добрый день! – нежно прошептала она. – Как я могу вас называть?

– Зови меня Рома и обращайся на «ты», – вяло промолвил он.

– Как пожелаешь! – сладострастно сказала она, и эти цифровые эмоции в ее словах были здесь совершенно лишними.

– Тупая, безмозглая голограмма! – подумал Рома, а в реальности просто громко и томно вздохнул.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала для тебя? – еще более нежно прошептала голограмма.

А Рома уже ничего не хотел. Он не понимал, как он мог столько времени уделить этому абсолютно бесполезному роду деятельности. А можно ли вообще считать то, чем он занимался долгими томными вечерами, деятельностью? Вместо того чтобы написать Ей (хотя Она, наверное, уж и вовсе забыла о нем), он нажимал на кнопку пульта и вызывал голограмму.

Оформленная грудь, тонкая талия, смачная попа и наполненные сладостной грустью огромные глаза анимешной красавицы – это все, что нужно было Роме, для того чтобы вечер прошел хорошо.

Благо эта услуга стоила недорого (примерно 200 виртрулей в месяц, что для Ромы значило ровным счетом ничего).

И тут она сказала:

– Ня-ня-ня! Я твоя няшка, а ты будешь моим кунчиком?

Он тяжело вздохнул и сказал: «Да, конечно», – а на самом деле подумал: «Няшка-няшка, какая же ты шняжка», – и опять тяжело вздохнул.

А голографическая няшко-шняжная девица все лепетала: «Ня-ня-ня! У нас теперь лав-лав», – и крутила своей округлой задницей. А Рома вдруг подумал: «Ненавижу англосаксов!» Причем здесь были англосаксы? Рома не очень понимал. Но ему сегодня казалось, что во всем виноваты англосаксы.

Его размышления прервал электронный голос Агнессы: «Давай пофлексим!»

«Какой кринж!» – подумал Рома, а сам сказал: – Да, конечно! – и опять вздохнул.

Она продолжала флиртовать и сказала: «Делай со мной что хочешь!»

Он нажал кнопку на пульте «пауза», надел куртку и вышел на улицу.

Глава 2

Лотерейка

Роме захотелось закурить, причем обычные сигареты, как много лет назад, но сигарет у него не было, ведь он вроде как уже давно отказался от этой пагубной привычки.

Рома опять вздохнул и отметил, что как-то уж больно часто он вздыхает, но ничего не мог с собой поделать.

Он попытался наслаждаться весенним вечером, но его внимание отвлекали различные изображения голографических реклам и роботы, снующие по улице то туда, то сюда. Одни роботы доставляли еду, другие приносили одежду. Такое ощущение, что уже давно никто не ходит по магазинам, как это было в далеком 2022 году.

Он снова вспомнил про капсулу.

Казалось, она растворяется в его желудке прямо сейчас – жестоко и неумолимо.

Он прислушался. Однако его желудок молчал, а перед глазами мелькнула голографическая реклама привычных таблеток от гастрита.

Он усмехнулся: «Надо же, русская рулетка… Я же по молодости был такой азартный. Что же со мной стало? Почему я так боюсь?»

Чтобы как-то себя отвлечь от негативных мыслей, Рома решил заглянуть в торгово-развлекательный комплекс, построенный здесь более десяти лет назад. Казалось, в нем все осталось таким же, как когда-то давно.

Через несколько минут Рома уже был внутри комплекса, и на него нахлынули ностальгические чувства, ведь раньше он посещал подобные заведения с целью поесть в кафе или прикупить новую одежду. Но чем больше Рома загружал себя работой, тем меньше оставалось времени и желания на подобные развлечения. Уже достаточно давно он сам готовил себе завтраки, обеды и ужины или, в крайнем случае, заказывал доставку на дом. Одежду, как и многие другие предметы, он покупал в онлайновых магазинах.

Он решил вспомнить старые добрые времена и заглянул в кафе быстрого питания, где отведал несколько огромных блинов с вкусными начинками.

Мысли о выпитой капсуле немного отпустили Рому.

Он решил дальше побродить по торгово-развлекательному комплексу. Проходя мимо игротеки, он поймал себя на мысли, что почти всегда отказывал себе в удовольствии поиграть в автоматы, хотя это занятие ему очень нравилось.

В какой-то момент он решил, что это детская забава и пустая трата времени, нервов и денег, ведь эти деньги можно потратить на другие развлечения. Хотя на что он их тратил? Разве что на голографических путан, от которых все равно не было никакого толку.

Сегодня ему ужасно хотелось заглянуть в игротеку, но он опять не решился это сделать, предпочтя этому занятию поход в кинотеатр.

Он купил билет, уселся в мягкое кресло и начал смотреть кино. Правда, фильм не вызывал у Ромы никакого интереса. Покупая билет, он даже не удосужился узнать его название. На самом деле, ему было все равно, что смотреть. Ему просто хотелось посидеть в мягком кресле в темноте под какие-то льющиеся с экрана звуки и подумать. О чем он хотел подумать? Он и сам не знал. Может быть, о своей жизни и о тех людях, с которыми ему пришлось встречаться и общаться на этом жизненном пути, о событиях прошлого и о несбывшихся надеждах на будущее. Он начал «клевать носом», хотя и старался держаться изо всех сил, чтобы не уснуть…

Он посмотрел на экран. Там вместо фильма вдруг начали появляться картины и сюжеты из его жизни. Вот он в детстве играет в какие-то игрушки. Вот он идет в первый класс, потом оканчивает школу и поступает в университет. А вот его ссора с родителями, после которой они перестали общаться друг с другом…

Роме стало неприятно на это смотреть.

– Почему вообще в кино показывают мою жизнь? Кому это надо и зачем?

Он рассердился и решил немедленно покинуть кинозал.

Он вновь оказался в холле торгово-развлекательного комплекса. Только почему-то прямо перед его глазами оказался вход в игротеку, над которым была яркая надпить «РЕТРОИГРОТЕКА».

Рома удивился, ведь, когда он заходил в кинозал, то игротека была вовсе не рядом и не напротив, да и называлась она вроде как-то по-другому.

«Наверное, я просто вышел из кинозала через другую дверь, – подумал Рома, – Ну, раз сама судьба намекает мне на то, чтобы поиграть, то почему бы и нет?»

И он уверенными шагами направился в «Ретроигротеку».

Он уже хотел переступить порог, как его остановил робот, который, преградив ему дорогу, сказал своим электронным голосом:

– Извините, но вход в «Ретроигротеку» доступен только лицам старше сорока лет.

– Тьфу ты, черт! – воскликнул Рома и реально захотел сплюнуть, но воздержался от этого неприличного действия. – И что мне теперь делать? – спросил он робота.

– Приходите к нам, когда вам исполнится сорок лет! – ответил робот.

«Тупая машина! – подумал Рома, но вслух ничего не сказал, – Ведь я вообще, возможно, сегодня умру!»

Но спорить с роботом было бесполезно, поэтому Рома побрел в другую сторону и от кинозала, и от игротеки.

– Ни кино нормально не посмотреть, ни в автоматы не поиграть, – ворчал он.

Вдруг он услышал тихий голос:

– Пс-с-с-с-с, парень! Фейкер не нужен? – обращался голос к Роме.

Рома повернул голову и увидел странного молодого человека. Приглядевшись, он понял, что это тоже робот.

Рома растерялся. Он не знал, что такое фейкер.

– Выбираешь образ, нажимаешь кнопку, и все видят тебя в новом обличии! – продолжал рекламировать фейкер робот.

– О! Так это же мне пригодится для «Ретроигротеки»! – смекнул Рома и спросил робота: – Сколько?

– Всего триста тысяч виртрулей! – ответил робот.

– Рома согласился и приложил свою кредитку к руке робота (там был встроенный терминал для оплаты).

– Только это незаконно! – предупредил робот Рому напоследок. – Поэтому будь осторожен!

Рома прислушался к совету робота и быстро завернул в ближайший туалет, чтобы преобразиться.

Фейкер представлял собой небольшое устройство. На нем было несколько сенсорных кнопок и маленький экранчик. «Ну и что, что это незаконно! – размышлял Рома. – Хочу – и делаю!» Да, он всегда шел против системы. Это касалось любви, семьи, денег и досуга. «Как это? Кто-то смеет мной управлять?» – думал он и делал все наоборот, даже если разум шептал ему обратное.

Рома посмотрел доступные образы и сказал фейкеру:

– Вася сорок два!

– Готово! – прозвучал сигнал из устройства, и тут же Рома преобразился, приняв форму сорокадвухлетнего Васи-алкоголика. В штанах заметно помягчало. «Ну да, ну да», – подумал Рома и неожиданно для себя сплюнул прямо на пол.

Он нажал на другую кнопку и получил от фейкера свое новое голографическое удостоверение. И зачем-то опять сплюнул.

Теперь он был уверен в том, что сможет попасть в «Ретроигротеку».

По пути в игротеку Роме пришла мысль: «Чтобы быть метким, нужно немного замахнуть». Тут ему вспомнились стрелки биатлона, для которых даже одна промилле алкоголя является допингом. Он зашел в магазин. И, перебив вежливое пожелание доброго вечера, сказал роботу-продавщице коротко: «Два сидра!» Сидр быстро закончился, а мысли в голове закрутились еще быстрее.

Сейчас Рома думал не о жизни и смерти, не о капсуле, которую выпил утром, а о том, что же он хочет выиграть. Он начал вспоминать свои старые добрые времена, когда в студенческие годы играл в автоматы.

Больше всего ему нравился автомат «ВЫТОЛКНИ-КА», а также «КОЛЕСО УДАЧИ» и «ЧАСИКИ». Первый приз, который он выиграл, была селфи-палка.

Он заулыбался до ушей и подумал: «Надо же, раньше фотографировались с помощью рук!»

Наконец, он дошел до «Ретроигротеки». Ему стало немного страшно: вдруг робот на ресепшене его опять не пропустит.

Кажется, в этот раз робот не собирался преграждать ему дорогу, но на всякий случай Рома показал ему свое новое голографическое удостоверение. Рома решил поинтересоваться и спросил у робота: «А автомат “ВЫТОЛКНИ-КА” у вас есть?» Голос его звучал как у девятнадцатилетнего мальчугана, несмотря на то, что он был в образе сорокадвухлетнего Васи.

– Да, конечно! – ответил робот и тут же добавил: – Направо и прямо.

Рома отправился по данному маршруту, а про себя думал: «Пока найдешь – с ума сойдешь».

И тут перед ним оказался автомат «ВЫТОЛКНИ-КА». Рома уже приготовился сыграть, но вдруг завизжал, как ребенок, ведь бойкойнов у него не было, а ретро-надпись на автомате гласила: «Оплата игры – бойкойнами». «Опять англосаксы», – подумал Рома и сплюнул. Что за мода на англосаксов? Ведь это уже прошлый век? Зачем страдать по тому, что уже неминуемо ушло в прошлое? Но деваться было некуда, и Рома пошел обратно к выходу, потому что кассы, где продаются бойкойны, должны быть, вероятно, именно там.

Вдруг Рома запнулся и упал прямо на виртопуф. Рома сам не понял, что это такое, но было приятно. Его единорожек пульсировал в такт, будто он не сорокадвухлетний Вася, а тридцатишестилетний Рома, хотя на самом деле он и был тридцатишестилетним Ромой.

И тут Роме пришла гениальная мысль: «Единорожка пока не стоит приплетать, надо сначала выиграть!» – и он пошел дальше.

Левый глаз Ромы заметил, что правый глаз нервно дергается. Причиной этого послужило то, что на Ромином пути встретилась игра «РУЧНАЯ РЫБАЛКА», в которую Рома когда-то играл. «Это такой кринж из прошлого, что лучше и не вспоминать! – подумал Рома. – Боже! Там есть удочка! – мысли продолжали кружить в его голове. Слово «удочка» у Ромы вызвало необузданный смех.

– Удочка! – еще раз повторил Рома и опять засмеялся.

«Да я верблюд-хохотун»! – вдруг воскликнул он и опять хотел сплюнуть, но он воздержался и сглотнул. Воздерживался Рома давно. От этих мыслей ему внезапно стало грустно. Он опять запнулся. В этот раз он приземлился на лошадку.

Усилием воли он заставил себя подняться и ломанулся, устраняя все препятствия, к кассе. Сегодня ему нужно было только одно – бойкойны.

Безлимит на один день стоил всего лишь 500 000 виртрулей. Этим невероятно выгодным предложением Рома незамедлительно воспользовался.

Наконец, Рома купил бойкойны и побежал к своему любимому автомату «ВЫТОЛКНИ-КА».

Этот автомат был таким же, как и четырнадцать лет назад. Что из себя представлял «ВЫТОЛКНИ-КА»? Это был огромный полустеклянный ящик, снабженный огромным болтом, который, управляемый геймером, выпихивает в маленькую дырочку (если, конечно, попадет) приз-игрушку.

Для того чтобы играть в такой автомат, нужен хороший глазомер. Роме он достался от отца (как и многое другое, включая его мужской агрегат).

Рома решился сыграть и начал целиться на селфи-палку (ведь такой же приз он выиграл когда-то очень-очень давно!). Но подумал: «Зачем мне она? Кто ж в 2036 году фотографирует руками? Мне нужна глазопалка!» Но потом он вдруг вспомнил, что находится в «Ретроигротеке» и глазопалок здесь не может быть по определению.

Здесь не было голограмм и виртуальных картин. «О, ужас!» – воскликнул он и хотел по-быстрому передернуть. Но в 2036 году было не модно передергивать, поэтому Рома ограничился кринжем и пошел дальше играть.

Не то чтобы он пошел дальше в плане физического перемещения ног, но он пошел дальше в смысле смены автоматов и прогресса в своей деятельности.

Взгляд Ромы упал на виртуальные очки.

«Вот это я понимаю! Ретро так ретро! – воскликнул Рома, но тут же огорчился: – На последней полке мне не осилить этот приз (он это знал по своему опыту 2022 года)!»

Рома решил действовать осторожно, но в верном направлении.

Про капсулу с ядом он абсолютно забыл. Да и зачем о ней думать, когда вокруг столько всего интересного?!

На первой полке лежали наушники. Капельки. Вкладыши. Как хотите, так и называйте. Роме почему-то опять стало смешно, и он вновь захотел сплюнуть, но решил не делать этого, все-таки он в игротеке.

Он провел карточкой в терминале, и автомат голосом голографической девушки ответил ему: «Добро пожаловать!»

Рома показал ей fuck. К слову, в 2036 году уже никто не показывал fuck. Рома был единственным в городе, у кого осталась такая привычка.

Он нацелил огромный болт на наушники, осталось попасть в дырочку. Попадать в дырочку для Ромы всегда было сложно. Рома очень боялся дырочек. Вдруг из них вылезет непонятное существо под названием ребенок.

Он нацелился. Оставалось всего пятнадцать секунд. Рома елозил то вправо, то влево, но огромный болт был неумолим.

Рома выдохнул. После этого пустил шептуна. И только после этого нажал на красную кнопку.

Автомат сказал: «Иу-иу-иу!» Это значило, что болт таки вытолкнул приз.

Рома был счастлив.

– Надо же! С первой попытки! – воскликнул он вслух и даже загордился своей былой меткостью. А в чем, собственно, была его меткость? Дело в том, что он мог попасть в любую дырочку, даже в ту, в которую никто не мог попасть.

Так Рома ходил по огромной «Ретроигротеке». Он играл то в один, то в другой автомат, но только на самом нижнем уровне. На высшие уровни его не пускал фейкер. «Что со мной не так? – думал Рома. – Может быть, мой фейкер сломался? Но фейкер был в порядке. Сломался сам Рома. И ему нужно было восстановиться. Поэтому игротека вытолкнула Рому из себя, и он оказался на голографической улице.

Однако сдаваться Рома не планировал. Он решил, что просто обязан вернуться в торгово-развлекательный центр, потому что, когда он покупал бойкойны в игротеке, ему дали лотерейный билет. При этом лотерея должна была состояться в этот же день. А другой день Роме и не подходил, ведь он уже выпил капсулу, и, возможно, жить ему осталось совсем недолго.

Лотерея должна была пройти в девять вечера. До нее оставалось совсем немного времени, судя по голографическим часам, виртуально висящим на таком же, как они сами, голографическом столбе.

Как было указано на лотерейном билете, к участию в ней допускаются лица старше сорока лет.

«Опять придется использовать фейкер», – подумал Рома, хотя на самом деле он и не переставал его использовать и сохранял внешний вид сорокадвухлетнего Васи-алкоголика.

Рома вышел покурить. Внезапно в его кармане оказались сигареты, хотя раньше их там точно не было. «Повезло!» – подумал Рома.

Отношение к курению у Ромы было весьма специфическим: он то курил, как паровоз, то бросал это постылое занятие. Вообще, часто курить он стал тогда, когда начал принимать антидепрессанты утром и нейролептики вечером (разумеется, по рецепту врача), а потребность в этих лекарствах у Ромы возникла непосредственно после того, как он ушел в академический отпуск и бросил Её.

Рома закурил. Он вспомнил молодость, а также момент, когда первый раз затянулся. Рому унесло далеко и надолго…

Потихоньку он начал приходить в себя и понял, что до девяти вечера еще слишком много времени. Чтобы его скоротать, Рома вновь отправился в игротеку, чтобы поиграть в «ЧАСИКИ».

Об этом автомате Рома вспомнил ненароком, ведь он очень давно не играл в данный аппарат. «ЧАСИКИ» стояли в углу, не напоминая о себе долгие дни. Сначала Рома не понимал, почему в часики никто не хочет играть, а потом взглянул на ценник: «1000 бойкойнов за одну игру». Теперь он понял подлинную сущность непопулярности данного автомата.

Рома провел виртуальной картой, и игра началась.

Тут случилось неожиданное для всех, и прежде всего для самого Ромы.

Он выиграл одну тысячу тиксоинов. К слову, тиксоины – это особая валюта Ретроигротеки, за которую можно получить памятный приз в специальной лавке с роботом-продавцом.

Это было очень выгодно, потому что обычно выигрыш составлял от одного до сотни тиксоинов.

Рома снова провел виртуальной картой. Он наблюдал за стрелкой автомата так, как будто время течет в другом измерении. Ему срочно нужно было направить большую стрелку «ЧАСИКОВ» на красное значение. В этот момент мигало число 12.

«Двенадцать!» – подумал Рома и улыбнулся, ведь именно в это время ему желательно лечь спать.

Рома наблюдал за стрелкой. Маленькая стрелка остановилась на цифре 12.

Казалось, что для Ромы время остановилось, секунды шли как часы, большая стрелка двигалась медленно по часовой стрелке и остановилась на цифре 6.

«Джек-пот!» – подумал Рома и сдрейфил, ведь джек-поты ему раньше давались очень тяжело.

Он снова провел виртуальной картой. Ведь на ней было 500 000 бойкойнов. И снова джекпот. На этот раз 512 тиксоинов. Так он проводил пять раз виртуальной картой. Подряд выпало целых пять джек-потов.

– Что-то здесь не так! – подумал Рома и ущипнул себя за правое бедро.

– Хм! – улыбнулся он, а потом засмеялся. – Дуракам везет!

Хотя дураком он себя не считал. Ему, наоборот, казалось, что он управляет своей жизнью.

Время подходило к девяти.

Рома хотел сыграть в «ЧАСИКИ» еще раз, но испугался, что снова выпадет джек-пот, и пошел перекурить.

Покурил он очень быстро, буквально справился за три минуты и в надежде, что успеет обменять тиксоины на подарки, направился к лавке с памятными подарками.

Его встретила робот-продавец.

Милая девушка робот, как всегда, улыбнулась: «Чего изволите?»

– Есть шапка со встроенными беспроводными наушниками, – сказала она. – Вас устроит?

Он ответил:

– Нет. Надо что-нибудь такое, для старперов.

И тогда робот-продавец предложила ему наушники-капельки или селфи-палку. Но Рома их уже выиграл в автомате «ВЫТОЛКНИ-КА». Тогда робот-продавец предложила ему куклу-лол.

Рома внимательно посмотрел на свой фейкер. Убедившись в том, что ему по официальной версии сорок два года, он уверенно спросил у робота:

– Разве похоже, что я пятилетняя девочка?

Робот завис на несколько секунд, а затем извинился.

– Ну, хорошо, – сказал Рома, глянув на витрину, – я выбираю 3D-шахматы.

– Как вам угодно, – ответила робот.

Рома был доволен 3D-шахматами. Только задумался: с кем же он будет в них играть? Да и времени для игр у него совершенно не оставалось, ведь он выпил капсулу и со дня на день должен умереть.

Рома крайний раз пошел на перекур, ведь до розыгрыша призов оставалось совсем немного времени.

В стеклянных дверях, разделяющих торгово-развлекательный комплекс и улицу, ему встретилась мадам, которой на вид было, наверное, лет девяносто. «Но это же “Ретроигротека”, – подумал Рома. – На самом деле ей, наверное, лет тридцать», – но все равно ее выбор немного смутил Рому.

Рома попытался пройти, чтобы прямиком направиться к игротеке, где будет проходить лотерея. Но дама начала толкать его.

Рома не отличался многословностью с незнакомцами, поэтому просто приподнял свою тяжелую бровь и глянул на нее исподлобья. Одним движением руки он сменил на фейкере возраст и облик, и теперь он предстал перед наглой старухой не в виде сорокадвухлетнего Васи-алкоголика, а в образе шестидесятитрехлетнего Александра.

Но тут старуха возмутилась:

– Больше полвека прожил, а элементарных правил этикета не знаешь! Нужно придерживать дамам дверь!

Рома демонстративно вошел в помещение, не пропустив старуху.

Старуха стала возмущаться пуще прежнего.

«Да ты старуха из сказки о золотой рыбке!» – подумал Рома и хотел сплюнуть, но передумал.

– Да ты! Да ты! – никак не могла подобрать старуха слова.

– Мудозвон! – наконец-то сказала она. А он усмехнулся и спросил:

– А что, прямо слышно, как звенят?

– Хам! – вскрикнула старуха и ударила Рому зонтиком по голове.

«Да кто же в это время года носит зонтик?!» – подумал Рома, но вслух ничего не сказал.

Тут возникла потасовка. Старуха толкнула его. Роме же надоело терпеть это старушечье хамство, и он поднял старуху в воздух. Благо она была сухонькая, как и подобает девяностолетним бабушкам. Затем он опустил ее на землю, а та заорала:

– Спина! Спина! Ты сломал мне спину!

Тут Роме стало не до смеха.

Но старуха вдруг засмеялась и закричала:

– Обманула дурака на четыре кулака!

Она выключила фейкер и превратилась в тридцатилетнюю худощавую женщину.

Далее не было повода сомневаться в том, что Рома даст ей отпор.

Однако старуха куда-то исчезла, и Рома вдруг оказался в зале торгово-развлекательного центра, где должна была состояться лотерея.

Рома оказался не первым, кто хотел принять участие в данном мероприятии. Среди присутствующих Рома особо отметил не очень приятного, но явно смекалистого на вид еврея. «Наверное, он выиграет все призы!» – подумал Рома.

Рома стал замечать: в помещение, где ожидался розыгрыш, начали заходить какие-то люди на вид более сорока лет. Среди них оказалась маленькая девочка. Рома удивился тому, как ее пустили сюда, ведь в игротеку пускали только тех, кто уже достиг сорокалетнего возраста.

Люди все подходили и подходили. А время приближалось к девяти вечера.

Тут на небольшую сцену, похожую на университетскую кафедру, вышел ведущий розыгрыша. Рома узнал в нем старого знакомого Данила.

Поскольку Рома сегодня приобрел в кассе 500 000 бойкойнов, у него имелось десять лотерейных билетов, готовых принять участие в розыгрыше.

Рома еще раз пересчитал свои скромные лотерейные билеты и оглянулся вокруг.

Маленькая девочка считала и считала свои билеты. Казалось, что заветных бумажек у нее где-то более пятидесяти штук!

Старый толстый еврей, который сразу не понравился Роме, хотя он сам тоже имел еврейские корни, перекладывал из стороны в сторону еще большее количество бумажек.

Старуха, с которой у Ромы недавно возникла потасовка, тоже оказалась на розыгрыше.

– Старуха в здании! – воскликнул Рома и хотел сплюнуть, но сглотнул, вспомнив о Диме.

Затем задорный ведущий Данил воскликнул:

– Так!!! Все в сборе???

– Да! – басом закричала девочка.

Как теперь сумел разглядеть Рома, это была вовсе не девочка, а длинноволосый карлик.

Тут ведущий мероприятия объявил старт розыгрыша и начал активно крутить лототрон.

В агрегате было огромное количество лотерейных билетов.

– Наверное, штук пятьсот! – подумал Рома.

– Нет, больше тысячи! – подумал в ответ Данил, и Рома вдруг понял, что может читать его мысли. Но этот странный факт сейчас не интересовал Рому. Ему было интересно другое: кто выиграет главный приз?!

«Как много народу пришло на розыгрыш! – подумал Рома и оглядел зал: – Тут и дамы с собачками, и карлик с мужским басом, – продолжал размышлять он, – О Боже! Дима тоже тут!» Дима был старым другом Ромы. Уж кого-кого, а Диму Рома точно не ожидал увидеть сегодня, но все же помахал ему рукой в знак приветствия. Однако Дима его не узнал, ведь Рома был под фейкером.

Первым призом разыгрывалась карта «Ретроигротеки» на один час игры. Данил долго крутил лототрон, но внезапно остановил агрегат и начал вытягивать билет.

Рома присел. Конечно, он хотел выиграть главный приз, но и от часа игры в игротеке он бы не отказался.

– Час игры получает билет под номером 123456, – воскликнул Данил.

«Какой чудак положил в лототрон билет с таким номером?» – Подумал Рома и хотел сплюнуть, но воздержался, посмотрев на Диму.

И тут на сцену вышел старый толстый еврей и получил свою заветную виртуальную карту на один час игры.

Следующим призом была карточка на два часа игры.

– Побеждает билет 123321, – громко сказал ведущий.

И старый толстый еврей снова вышел на сцену.

– Да пошел ты! – подумал Рома, ведь еврей сразу ему не понравился.

Да, Рома сам был немного евреем, хотя не лысым и не толстым. «Видимо, поэтому мне и не везет», – подумал он.

– Следующий приз – три часа игры в игротеке! – не умолкал ведущий. – Выиграл билет 212373.