Читать онлайн Жена олигарха. Абьюз бесплатно

ПРОЛОГ

Я облизнула губы, открыла глаза. Свет больно резанул по сетчатке, отчего возникло ощущение, что мне кислотой её разъедает.

Я сделала вдох, ещё один. Снова попыталась осмотреться.

– Как ты, девочка моя? – услышала обеспокоенный голос Елены Мироновны, а потом увидела и её. Вижу. Хорошо.

– Что с глазами? Мне так больно, – память никуда не уходила. А жаль. Я бы забыла всё, что произошло в том ресторане.

– Тише, девочка. Тише, – крёстная по-матерински нежно прижалась к моему лбу губами, погладила по волосам. – Всё хорошо. Всё уже в порядке. К свету привыкнешь постепенно и зрение скоро восстановится полностью. Хорошо, что не кислота это была, а так бы… – крёстная всхлипнула, а я медленно выдохнула.

Значит, не кислота всё-таки. Хорошо. Наверное, это очень хорошо. Настолько, что мне хочется плакать, но слёзы снова принесут боль.

– А лицо? Я теперь уродина, да? Скажите мне честно, пожалуйста, – я могла бы попросить зеркало, но ужасно боялась. Да и вряд ли мне его дадут, если там всё так плохо. Потрогать руками не решалась, да и бинты не позволят оценить масштаб катастрофы.

– Нет-нет! Что ты! Ожоги есть, но ничего критичного. Доктор сказал, само пройдёт за пару месяцев. Мазями помажем и… Ты лучше скажи, как сейчас, сможешь поесть? Я тебе жидкую пюрешку из картошки и брокколи приготовила, помнишь, как в детстве, когда ты ангиной болела? Через трубочку сможешь попить.

– Нет, я сейчас не хочу. Я просто… Я хочу домой, Елена Мироновна. Заберите меня, а? – слёзы всё же обожгли глаза и, кажется, попали под бинт. Немного запекло, но не сильно.

– Милая моя девочка, я бы с удовольствием тебя забрала, но тут твой этот… Всех на уши поставил. Охрану у двери поставил. Да и рано тебе ещё. Доктор сказал, хотя бы пару деньков отлежаться здесь под присмотром, а потом уже домой. Ты не думай, я тебя заберу. Я этому гаду больше не позволю над тобой издеваться. Надо будет, в тюрьму его посажу и охрану его тут перебью!

– Это не он, Елена Мироновна.

– Не ври. Хватит. А то я не знаю, как он тебя бил. Теперь вот лицо… – она всхлипнула, а я медленно выдохнула, услышав, как открылась и тут же закрылась дверь. И не нужно смотреть, чтобы знать, кто пришёл.

– А ты здесь что делаешь? – грубо спросила крёстная, на что Илья так же грубо ей ответил:

– Я к своей жене пришёл. Оставьте нас наедине.

Я кивнула крёстной, показывая, что не боюсь, на что та вздохнула, но со стула поднялась.

– Если тронешь её, я тебя…

– Идите, Елена Мироновна. Я со своей женой сам разберусь как-нибудь.

ГЛАВА 1

– Тебе страшно? – горячо дышит мне в ухо, продолжая закрывать глаза своей ладонью.

– Немножко, – шепчу взволнованно и резко вдыхаю, потому что в лицо бьёт поток свежего ветра, пахнущего морским бризом. – Хорошо, вру. Мне очень страшно, – нервно смеюсь, пытаясь отодрать его ладонь от своего лица, но Филатов не отпускает, лишь крепче прижимает меня к себе. Он тоже смеётся, потешается надо мной гад. А мне ничего больше не нужно, только чтобы всегда вот так. Вот так, как сейчас. Чтобы в его объятиях и сердце колотилось от радостного, волнительного предчувствия.

– Не надо бояться, маленькая. Надо мне верить. Просто доверять. Вот эту руку чувствуешь? – сжимает пятернёй мой живот, защищённый от него лишь тонкой, пляжной туникой, а я со стоном назад откидываюсь, на его грудь. Знает же, гад, что это самая чувствительная зона и всё равно продолжает эту невыносимую пытку. – Эта рука тебя всегда будет защищать. И потише, не так громко, – усмехается мне на ухо, целует в шею, накрывая влажными губами часто пульсирующую венку. – Мы здесь не одни.

– Не одни? – чувствую, как краснею. – А кто здесь? – шепчу еле слышно.

Илья ничего не отвечает, только убирает свою руку и я, задохнувшись от неожиданности, испуганно прижимаюсь к нему спиной и хватаюсь за поручни.

– Мамочка, – только и могу выдохнуть. И хохочу, закрывая лицо ладонями, чтобы в следующее мгновение снова взглянуть вниз и завизжать от прущего наружу адреналина.

– Мы летим! Летим! На воздушном шаре! – кричу, резко поворачиваясь и бросаясь Филатову на шею. – Ааа, спасибооо! Я тебя люблю! Люблю!

Илья закатывает глаза, мол, дурёха глупая, но я вижу, как он счастлив в этот момент. Рядом мужчина, управляющий огромным шаром, а внизу море и вокруг только чайки, провожающие нас своим пронзительным криком. Я слепну и глохну от бьющих во мне эмоций и, уткнувшись носом в грудь Филатова, плачу.

– Так, ну-ка прекращай, – строго обрывает сей момент искренности мой муж и вытирает большими пальцами слёзы с моих щёк. – Все же хорошо, малыш, ты чего? – обеспокоенно заглядывает мне в глаза.

– Очень.  Все очень хорошо… Настолько, что не может быть правдой. А мы не упадём?

– Если упадём, то только вместе. Я не дам тебе упасть одной.

Эти слова я буду слышать в своей голове ещё долгие годы. Да, наверное, всегда. Потому что в тот самый момент я сознала, что меня без Филатова не существует больше. Нет меня, как отдельной личности. Я навсегда в нём растворилась ещё в первые дни после нашей свадьбы.

Свадьбы, которой никто, кроме нас самих не радовался. Более того, нас обвиняли в безрассудстве и глупости. А нам плевать было. Потому что уже помешались друг на друге, сошли с ума. Нет, не так даже. Мы стали созависимыми. Нам было мало друг друга, и это чувствовалось в каждой фразе, в каждом прикосновении. Мы почти не разлучались в первые месяцы брака, но не могли никак насытиться друг другом. Нам не хватало ласки, не хватало секса, не хватало взглядов и мы, как одичалые, навёрстывали, ели ложками эти эмоции, занимаясь сексом в кабинках примерочных, в туалетах ресторанов и даже в лифтах гостиниц.

Не знаю, откуда во мне взялось столько сумасбродства и куда подевалась совесть некогда правильной девочки Вари. Всё будто другим стало и мир изменил свои краски. Я сама дразнила Филатова под столом на ужине в пафосном французском ресторанчике и хохотала, как сумасшедшая, когда у него случилась эрекция. Илья, правда, не отставал и его степень безумия зашкаливала похлеще моей. Игнорируя удивлённые взгляды посетителей за соседними столиками, он подсел ко мне вплотную и сунув руку под тунику, ловко отыскал самое сокровенное местечко и трахнул меня пальцами. Да, в ресторане. Во время ужина. Прямо при всех. И когда я не сдержала стон во время оргазма, не попытался прикрыть мне рот, а лишь довольно откинулся на спинку стула и продолжил есть той рукой, которая только что была в моих трусиках и всё ещё пахла мной… За соседним столиком понимающе усмехнулась пожилая дама и подмигнула мне, заливающейся краской стыда.

Иногда я поражалась его наглости, его безбашенности и склонности к авантюризму. Но чаще всего разделяла его эмоции и желание похулиганить. И мы вытворяли такое, что сами потом не верили в то, что сделали.

С Филатовым нам не грозило погрязание в быту. Он любил беспорядок, любил разбрасывать вещи и есть, сидя прямо на полу или в постели. И не имело значения, что на завтрак или ужин. Он мог заказать еду из дорогого ресторана, а мог пиццу или суши из кафешки за углом. Мог приготовить сам, если появлялось такое желание, а мог просто не выпускать меня из постели, и мы забывали о еде на сутки.

С Ильёй было не просто хорошо. С ним было комфортно. Он же отучил меня вскакивать в шесть утра и приводить себя в порядок. Ему нравилось, когда я, растрёпанная и запухшая после сна, завтракала рядом с ним яичницей с беконом и шумно хлебала кофе из его огромной чашки. Мы целовались, проливали соус на белоснежные простыни и дурачились, как дети.

Нам было удобно друг с другом. И в то же время постоянная, крышесносящая похоть. Мы никогда не скучали, находясь рядом и больше никого нам не требовалось, чтобы весело провести время.

На медовый месяц ушло двенадцать недель, и мы даже не заметили, как те пролетели. Мы побывали за это время в семи странах мира, не оставаясь надолго нигде, кроме, пожалуй, солнечной Италии, где застряли аж на три недели. Это было наше время. Начало нашей совместной жизни, которая обещала быть замечательной.

И она была. И продолжила бы быть таковой, если бы Филатов не забрался настолько высоко. А может это всегда жило в нём. Та агрессия, то желание подчинять и ломать, прогибать и контролировать. Может он всегда был таким, а я просто не замечала, потому что глаза мне плотным, розовым туманом заволокла любовь?

ГЛАВА 2

По возвращению домой веселья заметно поубавилось, но я была к этому готова, потому что знала – Илья сын серьёзного человека и на нём лежит большая ответственность. Даже если не брать во внимание тот факт, что Илья усердно работал за спиной Филатова-старшего, пытаясь наработать себе имя, что ему, кстати говоря, удавалось довольно успешно, то работы хватало в принципе. То и дело он встречался с какими-то иностранцами, бизнесменами и новыми партнёрами. В общем, закрутило моего новоиспечённого мужа в водовороте рабочих будней.

Я тоже ушла с головой в учёбу, всё ещё помня, что обещала крёстной выполнить наш с ней план. Но того рвения, что раньше, за собой уже не замечала. Нет, мне по-прежнему нравилось постигать новые высоты, зарабатывать хорошие оценки, тем самым показывая Елене Мироновне, что она не зря потратила на меня своё время. Да только без Ильи рядом всё казалось каким-то пресным. В прямом смысле слова. Я даже вкус еды не чувствовала, если мы обедали порознь.

К сожалению, таких дней становилось всё больше. Нет, я понимала Илью, его рвение быть во всём лучше. Он, конечно, не подавал виду, что его беспокоит мнение отца, но Филатов-младший хотел соответствовать своей фамилии и положению. И я злилась на его частое отсутствие по утрам и вечерам, потому что это было наше время. Но терпела, понимая, сколько для моего мужа значит этот бизнес.

Рос бизнес, рос и Илья. Ему всё давалось легко и просто. Выгодные контракты сами плыли в руки, чему способствовал не только тонкий ум Филатова, но и наш брак. Действительно серьёзные люди стремились иметь дела с такими же серьёзными людьми. А кто может быть серьёзнее взрослого, женатого мужчины, отвечающего не только за себя, но и за свою семью.

Первый инцидент случился однажды вечером, когда я, устав ждать Филатова домой, психанула и вышла на пробежку. До парка добежала трусцой, а потом, увидев киоск с мороженым, решила временно забить на здоровый образ жизни и съесть мороженое. Ощутить сладость и прохладу на языке и просто посидеть на лавочке. В последнее время мы постоянно куда-то бежали, торопились, а на отдых практически не оставалось времени и, да, я начала испытывать усталость. Вполне возможно, это был авитаминоз. Или же я просто не успевала за Филатовым. С его упорством, с которым он пёр напролом, словно ледокол, было сложно сравниться. Но я пыталась соответствовать и в итоге начала чувствовать себя выжатым лимоном. Разумеется, позже я привыкну к такому ритму жизни, и он мне даже понравится, но на тот момент мне просто хотелось мороженку и посидеть.

В центре парка я отыскала свободную лавочку прямо напротив фонтана, туда и села. И так увлеклась мороженым с фисташкой и арахисом, что не сразу заметила соседа, который подсел ко мне как-то слишком тихо.

– Дашь лизнуть? – услышала я, и, оторвавшись от новостной ленты в социальной сети, вскинулась.

– Ой! – мороженное упало на лосины и размазалось по тёмной спандексовой ткани белыми пятнами.

– Прости, напугал? – в нахальных глазах незнакомца я не заметила искреннего сожаления, а вот кое-что другое очень даже. Он познакомиться хотел, без всяких сомнений. И, похоже, шёл к своей цели.

– Нельзя так подкрадываться к людям! – строго зыркнула на незнакомца и, вскочив с лавочки, принялась отряхивать легинсы. – И я замужем! Всего доброго!

Но парня мой отказ не устроил, и он увязался за мной до самых ворот. Пока я не вскинула руку, чтобы остановить такси. Он называл своё имя, пытался остановить меня, но я даже не слушала. Запрыгнула в подъехавшую машину и захлопнула дверь прямо перед его носом. Назвала адрес таксисту и, расслабившись на мягком сидении, прикрыла глаза. И вдруг подумала, что даже не помню, как он выглядит. Тот незнакомец из парка. Парень как парень. Ничего особенного. Ничего абсолютно, потому что я не запомнила ни его лицо, ни цвет волос или глаз. Вообще. Просто часть серой массы.

Я не замечала никого, кроме своего Филатова и это удивляло и даже пугало.

Илья ждал меня дома. Сидел в кресле на первом этаже и смотрел на меня, как на врага народа. Тяжело так, с прищуром. Будто я сотворила что-то ужасное и он об этом узнал. Руки в замок сцеплены, высокие скулы остро выделяются. Напряжён.

– Привет, – улыбнулась ему настороженно. – Ты уже дома? А я…

– А ты?

На секунду растерялась от того холода, что прозвучал в его голосе. И в груди неприятно заныло. В будущем я буду часто ощущать эту тревожную боль, нарастающую внутри.

– Я на пробежку вышла. Потом мороженое купила, села на лавочке… Посидела немного.

– И?

– А потом парень какой-то увязался, познакомиться хотел. И я домой отправилась. – Ты чего такой? Случилось что?

– Подожди-ка, – осадил он меня своим коронным взглядом, как случалось всякий раз, когда ему что-то не нравилось, и продолжил вкрадчивым тоном: – То есть, ты пошла в парк вот в таком виде. Одна. Крутила там жопой и облизывала мороженое. И ну никак не ожидала, что к тебе начнёт клеиться какой-то мудак, да? Где-то шлялась с каким-то ушлёпком, а теперь пришла и как ни в чём не бывало спрашиваешь, как у меня дела. Серьёзно?

И в этот самый момент я осознала, какую глупость совершила, решив пожаловаться Илье на случайного ухажера. Да кто меня вообще за язык тянул? Знала же, что ревнивый.

– Илюш, всё было не так, – начала я, но он резко поднялся на ноги и шагнул ко мне.

– А как было? – ещё шаг.

– Может ты дашь мне объяснить или так и будешь наступать с видом грозного, обманутого мужа? – нахмурилась я. – И что не так с моей одеждой? Топ и легинсы, я всегда так бегаю, – пошла в наступление, совершенно позабыв, что нападение лучший способ защиты, но только не в случае с Филатовым. Он это терпеть не мог. – А парень этот… да блин, я даже не помню, как его зовут!

– Ааа… Так вы всё-таки познакомились, – понимающе вздёрнул брови мой ревнивец и зрачки его отчего-то расширились. Как у хищника перед тем, как он бросится на свою добычу.

– Да нет же, Илья! Нет! Я с ним не знакомилась! Он просто назвал своё имя, но я сразу же ушла! И… – замолчала, осознав вдруг, что оправдываться сейчас не имеет смысла. Он уже всё решил, сделал свои выводы и успел обвинить меня в страшном предательстве.

Филатов склонил голову, закрыл глаза, призывая себя к спокойствию. Так мне показалось.

– Сними это тряпьё с себя. Быстро.

Я не стала продолжать бессмысленный разговор, быстро проскочила в ванную и принялась сдирать с себя пропитавшиеся потом вещи. Не от пробежки, от стресса. Нет, я тогда ещё не умела его бояться. И не видела для этого предпосылок. Но он мог вогнать в стресс кого угодно лишь одним взглядом и всего парой слов.

Я не услышала, когда Илья вошёл ко мне. Лишь слегка вздрогнула, когда властно обвил своей рукой мою талию и вжал в себя.

– Не делай так больше. Никогда, – тихо на ухо.

– Как? – выдохнула, пропуская по телу приятный разряд. Отдать должное Филатову, с ним всегда было хорошо в плане секса. И не важно, как, когда и при каких условиях мы им занимались.

– Плохо. Не веди себя плохо, малыш. Не надо будить во мне зверя.

Я вздохнула, но спор продолжать не стала. Пусть успокоится.

– Сними бельё и задницу назад. Я сзади хочу, – снова прошептал на ушко, заставляя задрожать от этого приказа.

Я стянула трусики и лифчик, прижалась к его груди, обтянутой тёмной рубашкой. И задрожала, заелозив попой по его паху. Всё ещё в штанах, но уже твёрдому, как камень.

Филатов усмехнулся и, резко толкнув меня вперёд, прижал к стенке душевой кабины грудью, а затем, надавив на поясницу, заставил прогнуться. Смочив мою промежность слюной, расстегнул свои брюки и грубо, одним толчком бёдер заполнил до предела. Я вскрикнула, сжалась от дискомфорта, но Илья, казалось, этого даже не заметил, продолжив толкаться во мне, не дав даже секунды, чтобы привыкнуть.

– Илюш, подожди, – дискомфорт был ощутимым. Я бы даже назвала его болью. Между складочек всё огнём обожгло, а Филатов застонал и снова врезался в меня, набирая темп. Через несколько мгновений он уже вколачивался на полную мощь, а я тихо поскуливала и вжималась щекой в прохладную поверхность. Было неприятно. Жёстко, грубо, без любви.

– Тшшш, – прошипел он, прикусывая, сжимая зубами кожу на моём затылке.

Такая похоть звериная. Такая грубая и первобытная… Мне это нравилось в Филатове, сложно не признать. Нравилось с какой силой он брал меня. Но в тот момент я действительно испугалась. Его. Такого злого и уверенного в своей правоте.

Он меня наказывал. Именно так. Брал почти силой, специально причиняя боль. А я терпела, кусая губы и попискивая, словно признавала свою вину.

– Больше никаких пробежек без меня. Поняла? – ещё один удар его бёдер о мои и в промежности стало мокро. Илья остановился, медленно выдохнул мне в волосы, которые ещё секунду назад сжимал в стальном захвате своей ладони.

Я ничего не ответила. Не было вообще желания говорить. Мне тот наш акт показался чем-то вроде изнасилования. Обидно и горько вдруг стало. Особенно, когда он отстранился и, застегнув брюки, вышел из ванной, оставляя одну.

ГЛАВА 3

Следующим утром я нашла на соседней подушке охапку длинных, бордовых роз и коробочку с золотым колечком внутри. Илья и без повода любитель задаривать меня подарками, а это, судя по всему, извинения.

Открыла лежащий рядом конверт, улыбка тронула губы.

«Иногда я бываю ревнивым идиотом. Прости, маленькая. Исправлюсь. Как насчёт вечерней пробежки вместе?»

И он действительно вернулся домой пораньше, чтобы выйти со мной на пробежку. Уже в парке, слегка отдышавшись, упали на лавочку, и Филатов по-хозяйски сгрёб меня в объятия. А я, дура, уже и позабыла, что ещё вчера обижалась на него и не собиралась прощать за красивые глаза. Эх, было бы сказано…

– Ну где там твои женихи? Пусть приходят.

– Думаешь, осмелятся? – хмыкнула я. – Ты в зеркало себя видел?

Нет, я не льстила Филатову. Он в этом совершенно не нуждался. Высокий, широкоплечий, красивый. А эти голубые, почти синие глаза? Да глядя на него, другие парни зарабатывали себе комплекс неполноценности. А девчонки едва слюни не роняли. Вот и сейчас прошла одна мимо. Взгляд на нас косой бросила. Сначала на Филатова, потом на меня. На него с восхищением, на меня – оценивающий, неприязненный. Умел Илья притягивать взгляды и вызывать зависть.

– Чего? – поймал на себе мой взгляд, непонимающе нахмурился. – Что со мной не так?

– Всё так с тобой, муженёк. Даже чересчур так. Боюсь, не тебе от женихов придётся отбиваться, а мне от невест.

Надо отметить, что девушка, прошедшая мимо, совершенно его не заинтересовала. Как и все остальные. Уж не знаю, прятал ли Филатов свои взгляды на других женщин, или действительно не смотрел, но ни разу пойман не был – факт. С ним я всегда чувствовала себя единственной и неповторимой. Той, кого никогда не бросят ради мимо пробегающей юбчонки.

Даже когда появилась она. Женщина из прошлого Ильи. Мне так казалось, что из прошлого. На самом деле она никуда не уходила. Как хищница ждала своего часа. Правда, мой Филатов никогда не походил на жертву. Скорее я ею являлась.

Мы познакомились с ней в ресторане, где встретились якобы совершенно случайно. Чуть позже я, конечно, уже в это не поверю.

Илья вернулся в тот день довольный, как пресытившийся котяра, и объявил, что заключил сделку века. Что сие значило, я не особо понимала, потому что в дела мужа не лезла. Но, судя по тому, как радовался Филатов, он был на пути к своей главной цели – стать независимым.

– Илюшенька? Вот так встреча! – я услышала её голос позади, но оборачиваться не спешила, подумала было, что это она какому-то другому «Илюшеньке». Моего так никто не называл. Даже я.

Но судя по тому, что в глазах Филатова, направленных на дамочку за моей спиной, проскользнуло узнавание, обращалась она всё-таки в нему.

А когда женщина приблизилась, я подняла на неё взгляд, и едва не обомлела. Она не была юной или расфуфыренной, не было ног от ушей и чего-то сверхъестественного. Но я тут же почувствовала себя некомфортно, потому что на фоне этой женщины выглядела сопливой, нескладной девчонкой. Совершенно не подходящей такому мужчине, как мой муж. В её взгляде я прочла то же самое. Какую-то насмешливую самоуверенность. Мол, эй, девочка, ты столиком не ошиблась? Или рестораном? Что-то вроде того. Я и раньше ловила на себе такие взгляды, но они меня не трогали. До этого дня…

– Ира? – услышала Филатова и повернулась к нему. Тот поднялся со стула и, приобняв незнакомку за талию, поцеловал в щеку. Просто так. Будто они старые друзья. А я сразу же, с первой минуты поняла, что нет, никакие они не друзья. По крайней мере она так точно не считает. Особенно, если учесть, как по-хозяйски её рука легла на его спину.

Не выдержав, я кашлянула. Не особо вежливо, но и эти двое не торопились соблюдать правила приличия. Хотя со стороны Ильи никаких поползновений на тело незнакомки, кроме дружеского поцелуя, я не заметила.

И всё равно меня пронзило ревностью, будто тонкой, острой иглой. Мне не понравилась эта дамочка. Как и я ей. Взаимная антипатия возникла с первой минуты.

– Ты как здесь? – улыбнулась она Илье, делая вид, что оглохла и меня не услышала.

– Познакомься, это моя жена – Варя, – а вот Филатов обо мне не забыл. Радует. – А это Ирина, – уже мне. – Она у отца ассистентом работала одно время.

Я вежливо улыбнулась, кивнула ей.

– Очень приятно.

Ирина отзеркалила моё движение, изогнула правую бровь.

– Работала? Илюшенька, ты не знаешь, что ли? Твой папа снова позвал меня. Только теперь уже тебе в помощь. Я думала, ты в курсе, – и взгляд на меня бросила, такой пристальный, кричащий. Только я не поняла, о чём он вопит.

– В смысле? – явно не понял её Илья.

– Дак в прямом, Илюшенька, – снисходительно улыбнулась та. – Пару недель назад позвонил и позвал. Говорит, сын наверх карабкается, нужно плечо старшего товарища. Ну а кто у вас лучший товарищ? – Филатову эта новость не понравилась. А уж как мне она не понравилась. И не только новость, но и та, что её принесла. – Я в Милане была как раз, вот только сегодня утром вернулась. И завтра уже собиралась к вам в гости. А тут смотрю, ты сидишь, нарядный весь такой, – и её рука легко легла ему на грудь. А меня прожгло всю насквозь от этого жеста. В нём не было ничего дружеского.

Щеки жаром опалило. Что она себе думает, нахалка эта? Что можно вот так подойти к чужому мужчине и заявить на него свои права в присутствии его женщины? Да, я не похожа на светскую львицу. Но я была представлена, как жена, а значит, эта дамочка обязана меня уважать!

К счастью, мне не пришлось сражаться за внимание, потому что Илье её прикосновение тоже не понравилось. Я заметила это по тому, как он убрал её руку. Уверенно и без раздумий. Указал дамочке, что не следует тянуть свои ручонки, куда не надо. И мне это очень понравилось. Отдать должное Филатову, он никогда не позволял другим женщинам как-то компрометировать себя в моих глазах.

– Извини, за стол тебя не приглашаю. У нас романтический ужин вроде как, – усмехнулся, заметив мой злой взгляд. – Давай завтра обсудим твоё возвращение в компанию. Мне ещё нужно обсудить этот вопрос с отцом, потому что он, судя по всему, забыл обсудить его со мной.

Дамочка всё поняла и навязываться, спасибо ей, не стала. Коротко попрощалась и упорхнула, оставив после себя лёгкий шлейф дорогого парфюма и раздражение, скрипящее на зубах, как песок. Илья тоже призадумался. Сел за стол хмурый, недовольный. Ну вот, прискакала и испортила всем настроение. Ирина, блин…

– У тебя с ней что-то было? – без долгих раздумий спросила я, а Филатов поднял на меня взгляд и застыл.

– Что? – и тут же улыбка плутовская взошла, словно ясно солнышко. – Ревнуешь, маленькая?

– Есть такое, – согласилась я, но без намёка на шутку.

– Перестань. У нас с ней давно уже всё кончено. Да и не было особо ничего такого. Она просто работала у отца, когда я пришёл в дело. Вводила меня в курс, так сказать.

– Ага, – выдавила я из себя улыбку. – Оно и видно, в какой курс она тебя вводила. Аж слюнями вся истекла, как увидела.

Филатов вдруг захохотал, а я почувствовала себя дурой.

– А знаешь что, жена? Мы с тобой очень похожи. Ты тоже ревнивая собственница. Ладно, заканчивай свой дессерт лопать. Танцевать поедем. Ты же хочешь в клуб, а?

Я хотела. С ним всегда и повсюду.

ГЛАВА 4

Об Ирине мы не говорили последующие несколько недель. Хотя я вспоминала о ней каждый раз, как только Илья в очередной раз задерживался на работе. Я знала, что она теперь работает его ассистенткой. И вроде как доверяла мужу, но всё же ревность так просто не искоренить, хотя я пыталась, честно.

Как бы там ни было, я то и дело поедала собственные нервы, размышляя о том, что Илья рано или поздно наиграется в примерного семьянина и решит, что я ему надоела. И да, я очень этого боялась. Я уже не представляла себя без него. Как отдельную личность – нет. Только как приложение. Наверное, в этом и была моя ошибка в начале наших отношений. Я растворялась в нём и забывала о себе.

Но однажды меня всё-таки прорвало. После бессонной ночи, уже, кажется, второй подряд, я всё же возмутилась тому, что Филатов возвращается домой под утро. На что он состроил безвинное, уставшее лицо и прямо в одежде упал на кровать.

– Дай отдохнуть чуток, малыш. Потом попилишь меня, ладно? – ответил он тихо, едва не вырубаясь.

– Так, значит, я тебя пилю? – прошипела, разозлившись. Послышался тяжкий вздох. Да, я, и правда, вела себя, как какая-то истеричная баба. Некрасиво это, мужа в изменах подозревать. Но и мужу не мешало бы сделать хоть что-нибудь, чтобы подобного у нас не происходило. Он же, казалось, совершенно не задумывается обо мне. Работа, работа, работа! Да, работы – это важно и нужно. И я против топтания на месте. Мне нравилась напористость мужа. Но он забывал обо мне. Из нас двоих выбирал работу.

– Варь, заканчивай. Да, у тебя есть повод злиться, я провожу с тобой мало времени. Но это всё временно. Понимаешь, нет? Мне бы только свои позиции закрепить, а потом уже…

– И как же ты их закрепляешь? – не выдержала я, вскакивая с постели и накидывая халат. Ждала его с вечера, как дура, в новом, сексуальном пеньюаре, ужин готовила. А он позиции закреплял. – Или лучше спросить, с кем ты их закрепляешь? – всё-таки не удержалась и задала тот самый, выворачивающий наизнанку душу уже несколько недель вопрос.

Филатов остановился на мне, мельтешащей туда-сюда, взглядом и усмехнулся.

– Ревнуешь, что ли? К кому?

– А ты как думаешь? – я тоже на него посмотрела, правда, уже не чувствуя себя так уверенно. Умеет Филатов заставить ощутить себя полной идиоткой.

– Ясно. Ирина тебе покоя не даёт, да? – а в глазах самодовольство расцветает.

– А ты на моём месте что сказал бы, Илья? Вот представь, я прихожу домой под утро и делаю вид, что ничего не происходит. Что сказал бы ты?

– Я бы не говорил с тобой. Я бы тебя наказал, – оборвал меня грубо, будто даже дёрнулся порываясь встать, но передумал. – Но ты – не я. Я мужчина. Я работаю. Обеспечиваю наше с тобой будущее. И нет, я не сплю с другими. Даже с Ириной.

– Даже с Ириной, значит! – хмыкнула невесело. – Ну, это, и правда, подвиг! – я тогда почему-то упустила его угрозу. Вернее, пропустила её мимо ушей. Очень зря…

– Варь, уймись, я сказал! – рыкнул Филатов, теряя терпение. – Чего ты привязалась к ней? Ну было и было, прошло всё давно! Нас с Яблонской связывают исключительно деловые отношения, всё!

– Яблонской? – я истерически хохотнула и тут же добавила вкрадчиво: – Так, значит, было, да?

– Было, – без долгих раздумий признался он и поправил подушку, устраиваясь на ней поудобнее. – Она была у меня первой. Не более, чем сексуальный опыт. Мы спали-то раз пять от силы. Мне тогда было интересно, каково это, со взрослой тёткой. Всё закончилось ещё до того, как началось. Отец понял, что между нами что-то есть и уволил её. К слову, я не тосковал по ней. Это был секс и ничего больше. И он остался в прошлом. Всё? Теперь я могу поспать?

Я не знала, что чувствую. Облегчение от того, что он так легко рассказал мне о тех отношениях или огорчение от того, что всё же они спали…

– А зачем твой отец вернул её? – спросила, чувствуя, как злость проходит. Ну не мог Илья мне изменять. Он циничный, иногда даже психованный. Ревнивый и злой. Собственник, часто перегибает палку. Но предательство… Нет. Мой Филатов не такой. Есть в нём одно недвусмысленное качество. И это честность. Он всегда честен. Со всеми. Даже если это не нравится окружающим, он всё равно говорит правду.

– Она хороший работник. Толковый сотрудник. А у нас сейчас период очень сложный, мы на Великобританию вышли, понимаешь? Вокруг враги, как стаи пираний окружают. И брать людей со стороны мы не можем. Берём только проверенных, тех, кто был с отцом ещё у истоков. Ирка, она… Она умная баба. И верная. Когда закончишь учёбу, я возьму в помощницы тебя, обещаю. А сейчас ты не потянешь, малыш. Извини.

И я снова спасовала, потому что он был прав. Как всегда.

– Пообещай, что больше не будешь задерживаться так надолго? – присела рядом и тут же ощутила на своей талии его тёплую руку. – Когда ты с ней в офисе… Ночью… Мне неспокойно. И неприятно. И я не могу не ревновать, кому как не тебе знать, что это чувство контролировать почти невозможно.

Филатов расплылся в довольной ухмылочке, словно мартовский котяра, и потянул меня на себя.

– А это что такое? Новая сорочка? Мне нравится, – промурлыкал мне в губы, тут же вышибая из головы все требования, не озвученные и те, на которые я ждала ответа. – Я устал, конечно, зверски, но на кое-что силы ещё остались.

ГЛАВА 5

Катрин в универ так и не вернулась. Я слышала, что те снимки, из-за которых ей пришлось скрыться из города, очень тщательно вычистили из сети хакеры. Наверное, отцу Катрин это обошлось недёшево, но чего не сделаешь ради своей кровинушки. Пусть даже такой…

Илья так и не извинился перед ней, хотя и не отрицал, что та грязная выставка прямо в коридоре универа – его рук дело. Всё забылось спустя время и отсутствие виновницы торжества сыграло в этом немалую роль.

Правда, мне тот жуткий случай, как не горько это признавать, всё-таки пошёл на пользу. А может, это так повлияла новость о нашем с Филатовым браке… Меня больше никто не доставал, буллинг прекратился, а все девчонки-мажорки мило мне улыбались и приглашали на пати.

Только вот не зря же говорят про золотую ложку, поданную после того, как обед уже прошёл. Теперь, когда у меня было всё, начиная с дорогих, брендовых вещей и заканчивая возможностью хорошо питаться без помощи государства, я могла себя считать одной из них, золотых детишек. Я имела свой банковский счёт и кругленькую сумму на нём, которая пополнялась еженедельно, хотя деньги особо не тратила. Иногда Илье даже приходилось напоминать мне, что теперь я могу себе позволить чуть больше, чем поход к мастеру по волосам раз в месяц. Не то чтобы я выглядела как-то плохо, просто Филатову нравилось тратить на меня деньги, а мне нравилось доставлять ему удовольствие. В итоге он всё же вынудил меня заказать годовой абонемент на полный курс по уходу. Это были и сеансы йоги, и массажа, и уход за волосами, которые Илья обожал во мне едва ли не больше всего остального. Эпиляция, обёртывание, релакс. Я проводила в салоне большую часть свободного времени и выглядела, пожалуй, не хуже тех девушек, которые ещё совсем недавно смотрели на меня с жалостью и презрением.

И да, теперь мне завидовали. Детдомовской заучке, на которую обратил внимание сын олигарха. И не просто обратил внимание, а ещё и женился. Такая себе история современной Золушки. Мало кто задумывался, что нам с Ильёй всё это не важно. Мы любили друг друга. Мы с ума сходили друг по другу. Мы обожали, ревновали, хотели друг друга так, как не покажут даже в кино.

С отцом Ильи мы не общались довольно долго. Он нас не навещал, Илье хватало общения с ним в стенах офиса, а я радовалась тому, что никто не мешает и не вмешивается в наши отношения.

Собственно, с Еленой Мироновной я теперь тоже виделась нечасто. Я старалась навещать её хотя бы по выходным, но получалось далеко не всегда. Разумеется, из-за Филатова и его собственнической натуры.

Единственная, с кем я часто общалась помимо Ильи – Алина. Если бы мне ещё год назад кто-нибудь сказал, что я подружусь с одной из главных стерв, травивших меня, как прокажённую, я бы рассмеялась ему в лицо. Но, как оказалось, я совершенно не злопамятная, а после того, как исчезла Катрин, на Алину больше никто не давил и она, тоже неожиданно, оказалась не такой уж и стервой.

Хотя Илье наше общение не нравилось. Он скрипел зубами всякий раз, когда я заговаривала об Алине и наших планах, будь то поход по магазинам или обед в кафешке. Но у него такая реакция была на всех моих знакомых, включая Елену Мироновну. Филатову в принципе не нравилось делить меня с кем-то. Он посягал даже на то время, когда сам не находился рядом. Илье было нужно знать, что я даже в такие моменты принадлежу ему целиком и полностью. Думаю, ему бы понравилась мысль, что я без него напоминаю бабочку в коконе.

Иногда он возвращался домой неожиданно рано, чтобы проверить, где я. Нет, недоверия с его стороны не было. Это что-то другое. Что-то, чего он даже сам себе объяснить не мог. Желание всё контролировать или он просто скучал, а я видела в этом нечто другое… На деле же, как я поняла спустя годы нашего брака, он просто боялся потерять меня. Его не страшило одиночество. Его страшила вероятность, что однажды я сбегу.

И вскоре появился повод…

ГЛАВА 6

Это произошло неожиданно. В общем-то, как и будет происходить всегда. В этот раз из-за Макса, моего бывшего парня, которого посадили за распространение наркотиков. Благо, Илья тогда вовремя оказался рядом и вытащил меня из полиции. А то запросто могла бы пойти вслед за Максимом, только в женскую колонию. Правда, Илья же Макса и сдал в тот вечер… Моему бывшему вдруг вздумалось толкать наркоту в одном из самых престижных ночных клубов города. И клуб тот принадлежал Филатову. Однажды мы уже поссорились с Ильёй из-за Макса. Потому что я, по огромной своей глупости, пообещала последнему дождаться его из тюрьмы. Да, это было идиотизмом с моей стороны. Но я тогда была в шоке, да и не думала, что с Ильёй у нас зайдёт всё настолько далеко.

Филатов тогда пригрозил Максу, что если он позвонит мне ещё раз, то из тюрьмы ему не выйти… И Макс действительно перестал звонить. А я забыла о нём. Очень зря.

У салона красоты меня стерегла какая-то раздолбанная колымага, которую и машиной-то не назвать. Вернее, выйдя из салона и заметив её, я не допустила мысли, что это за мной. Но в глаза бросилось отсутствие номерного знака. А ведь номера должны быть у каждой машины, пусть даже такой.

Напротив салона располагался банк, и я подумала, что это могут быть грабители. Но когда машина с полностью тонированными стёклами тронулась за мной, сердце неприятно заныло от тревожного предчувствия. Пока ещё только предчувствия. Спустя минуту, когда я уже осознала, что машина действительно следует за мной – ехала она очень медленно и свернула туда же, куда и я – стало страшно. Я не раз слышала о похищении членов семьи олигархов. О том, как воруют детей и женщин, а потом требуют за них выкуп. А иногда даже убивают заложников, когда что-то идёт не по плану похитителей.

И да, эта машина действительно пугала. Пожалев, что не вызвала такси ко входу, ускорила шаг, а потом, когда колымага начала ехать быстрее, и вовсе пустилась бежать. Только сама себя загнала в ловушку и, осознав это, уже по-настоящему запаниковала. Я забежала в тупик. Вокруг гаражи, между которыми даже кошке не пробежать, а позади, там, где находится единственный выход – он. Тот человек, за рулём развалюхи. Или люди… Что, если это бандиты? Какие-нибудь насильники или вообще серийный убийца, вроде Чикатило?

Я заметалась, пытаясь отыскать хоть какую-то лазейку, а дверь машины открылась и оттуда вышел лысый, худощавый парень.

– Ты чего, птаха? Испугалась, что ли? – спросил с ухмылкой, наблюдая за моей молчаливой паникой. По-хорошему, надо бы заорать, да так, чтобы со всех соседних дворов люди сбежались. Но меня от страха едва ли не парализовало. Да и кричать смысла не было уже. Он рядом совсем. Я даже разглядела шрам над левым глазом и густую щетину на щеках и подбородке. Один рывок и всё… шею мне свернёт и тут же в мусорный бак закинет.

– Что… Что вам нужно? – разлепила, наконец, рот, и парень усмехнулся. Сложил руки на груди, оперся задом о капот машины.

– Привет тебе передать.

– Привет? – что я за эту минуту только не передумала, а он гнал меня на своём корыте, чтобы привет передать? Что за чушь? – От кого?

– Угадай, – ухмыльнулся ещё шире.

– Если вы от отца Ильи, то передайте ему, что я не боюсь, ясно? Ему меня не запугать! – я, конечно же, врала. Да и парень это видел. Меня так колотило, что зуб на зуб на попадал.

– А ты бедовая тёлка, да? – хмыкнул лысый. – Даже не знаешь, от кого прилететь может.

Я сглотнула и захотелось втянуть голову в плечи, но усилием воли сдержалась, выпрямила спину.

– Если ты не от Филатова, тогда от кого?

Лысый оттолкнулся от капота, шагнул ко мне. А я попятилась к гаражам, пытаясь разблокировать мобильный в кармане.

– От того, кому ты рога наставила, пока он из-за тебя на киче парится. Ну так что, память вернулась или освежить? – сунул руки в карманы спортивных штанов с логотипом известного бренда, выплюнул зубочистку мне под ноги. А я про себя выругалась, выдохнула.

– Макс…

– Ну вот! А говоришь, память отшибло. Умница, птаха! А теперь ноги в руки и в тачку прыгай, пару слов тебе на ушко прошепчу.

– Мне прошепчи! – услышала до боли родной голос и едва не заплакала от облегчения. Илья обошёл развалюху гопника, приблизился к нему вплотную, возвышаясь над тем с грозным видом. – Ну? Чё застыл? Или соссал?

Филатов не ждал ответа гопника. Врезал ему под дых кулаком и, тут же схватив за шиворот, приложил мордой об колено. Я кулаки от страха сжала, вся в камень обратилась.

– В машину пошла! – рявкнул мне Илья и снова ударил уже лежачего парня. Тот взвыл от боли, скрючивщись в три погибели, но Филатов, казалось, не собирался останавливаться. Я отвернулась и бросилась мимо них к джипу Ильи, припаркованному как попало у поворота в тупик. Но остановилась, когда услышала, что гопник захрипел.

– Илюш, не надо! – бросилась к мужу, пытаясь схватить его за руку, но тот, казалось, уже ничего не соображает.

Он не пинал парня, нет. Он его топтал. Зверски, бешено, с оскалом, будто у зверя. Топтал молча, сильно, будто, и правда, хотел убить. На миг остановился, медленно повернул лицо ко мне.

– Пошла. В машину. Быстро, – процедил яростно и я, увидев покрасневшие от ярости глаза, вспомнила тот вечер на даче Филатовых, когда впервые увидела его не в себе. У Ильи приступ.

– Я прошу тебя, Илюш. Пойдём, а? Оставь этого подонка. Ты же его убьёшь. Илюш…

Пощёчина меня отрезвила, несмотря на то, что в глазах сверкнуло. Он сильно меня ударил. Не так сильно, конечно, как гопника, но мне хватило, чтобы попятиться и упасть на задницу.

– Ты ещё здесь? – снова шаг ко мне и я, сорвавшись с места, бегу. Пробегаю мимо развалюхи гопника, мимо внедорожника Филатова и целой толпы зевак, которые уже собрались за углом и пытаются рассмотреть, что же там происходит. Бегу, не разбирая из-за слёз дороги, пока не врезаюсь в какого-то мужчину.

Остановившись, оглядываюсь назад и, увидев, следующего за мной Илью, снова убегаю. Только погоня длится меньше десяти секунд. Филатов меня настигает, хватает за волосы и больно дёргает назад.

– Ты что, тупая? Или глухая? Я сказал тебе, в машину! – орёт мне в ухо и, всё так же держа за волосы, тянет за собой.

ГЛАВА 7

Всю дорогу до дома я плачу на заднем сидении, куда он затолкал меня, словно какую-то… В общем, не особо нежно. Так с женой не обращаются. Нормальные люди даже с животными так не обращаются.

Он молча ведёт машину. Агрессивно, резко выворачивая руль на крутых поворотах. Нас не заносит, но мчим довольно быстро, и я зажмуриваюсь от страха на каждом повороте.

Иногда Филатов поглядывает на меня в зеркало заднего вида, проводит ладонью по своему лицу и тяжело вздыхает. Бьёт кулаком по рулю, отчего машина издаёт угрожающий сигнал и едущие впереди тут же перестраиваются в соседние ряды.

– Я сорвался, – произносит он, когда мы оказываемся у дома, закрывает глаза, откидывается на спинку кожаного сидения. – Прости.

Я поджимаю губы, дёргаю за ручку двери, но она, как и ожидалось, заблокирована.

– Я хочу уйти, открой, – произношу тихо, наблюдая, как он нервно поигрывает скулами.

– Сейчас. Сейчас немного посидим и пойдём, – произносит хрипло. Так, словно ему тяжело дышать.

– Я хочу уйти сейчас. Одна. Я ухожу, Илья. Ухожу к Елене Мироновне, – наверное, мне не следовало бы говорить это в такой момент, ведь он ещё толком не успокоился. Вряд ли приступы проходят так быстро. В прошлый раз на это ушло около полутора или даже двух часов. Но я больше не намерена терпеть подобное отношение от того, кого считаю самым родным человеком. Слишком больно и жестоко. И я не о пощёчинах. Я о том, что он в принципе может поднять на меня руку или изнасиловать, или… Я не знаю, на что Филатов способен ещё. И это меня страшит.

– Нет, – отвечает он кратко и продолжает сидеть с закрытыми глазами, похрустывая сбитыми костяшками пальцев. Кожа до крови содрана, до мяса. И мне страшно представить, что там с тем несчастным, если у Филатова так руки изувечены. Впрочем, гопник меня сейчас интересует меньше всего, как бы жестоко это не прозвучало. Уверена, не появись там Илья, он бы затащил меня к себе в машину и… Что было бы дальше, я бы знать не хотела. Но Илья… За что? Почему он так со мной?

Всхлипнув, снова дёргаю ручку. Она по-прежнему не поддаётся, а я чувствую, как начинает гореть ушибленная скула. Он ударил меня! Ударил! И если в первый раз я не восприняла пощёчину, как нечто ужасное, то сейчас я понимаю, что он действительно меня ударил. А мог и вовсе избить, как того беднягу.

– Дружок твой? – спрашивает Филатов, вдруг открыв глаза и уставившись на меня в зеркало.

– Я впервые его видела, – произношу твёрдо, холодно. Меньше всего мне сейчас хочется говорить с ним. А тем более объясняться и оправдываться. Я ни в чём не виновата.

– А в корыто своё он тебя так зазывал, будто вы с детства дружите, – в голосе Филатова явственно звучит обвинение. Словно я предала его, словно это я ему боль причинила, а не он мне.

– Его послал…

– Я знаю, кто его послал! – рявкнул так, что я едва не оглохла. Втянув голову в плечи, прикусила щеку изнутри. – Мне интересно, какого хрена ты сразу же не позвонила мне?! – глаза поднимаю, на его отражение смотрю и там… Нет, там не сожаление. Там страх. Я отчётливо вижу страх в его глазах.

– Я не успела. Пыталась убежать от него, но зашла в тупик, – я сама не понимаю, зачем говорю с ним, пытаюсь объяснить что-то. Оно само как-то получается.

Филатов нервно постукивает пальцами по рулю, о чём-то думает. А потом, резко развернувшись ко мне всем корпусом, ловит за лицо. Всматривается в припухшую скулу, аккуратно проводит по ней большим пальцем.

– Какой же я мудак, – произносит с тяжёлым вздохом, головой качает. – Маленькая моя… Прости, малыш. Слышишь? Давай сейчас поднимемся домой и поговорим, ладно? Нам просто нужно поговорить, – он уговаривает меня так, словно ему, и правда, есть дело до моего мнения. Но я не верю. Я больше не верю ему. Не знаю, кто передо мной. Тот замечательный парень, в которого я влюбилась едва ли не с первого взгляда или же другой… Тот, что в зверя превращается, стоит мне сделать что-то не так.

Да, я была неправа, когда пообещала Максу ждать его. И вообще, не нужно было навещать его в КПЗ. Но человек по природе своей неидеален. И да, мы все совершаем ошибки. Довольно часто совершаем. Но не бить же за это! Тем более жену!

– Илья, я хочу уйти. Я не готова сейчас говорить. Я вообще не готова возвращаться с тобой домой, – прошу тихо, без прежней уверенности. Потому что взгляд его от щеки к глазам моим поднимается и мгновенно свирепеет. Филатов сдерживается, но напряжённые челюсти и вены, вздувшиеся на его руках, предупреждают об опасности.

– Придётся. Потому что ты моя жена. Ты та, кого я выбрал из тысяч девок. Ты могла остаться одной из них, тех, которых я трахал и уже к утру забывал. Но я выбрал тебя, – повторяет с нажимом. – И ты будешь со мной всегда и в любой ситуации. А теперь мы пойдём домой. Нам нужно поговорить.

Я понимаю, что спорить с ним бесполезно. Так только хуже сделаю. Либо оттащит меня домой за волосы, как тащил к машине, либо вообще изобьёт. Мне нужно выждать и принять решение…

ГЛАВА 8

– Я не знаю, как так вышло, правда. Я его услышал и… – шумно выдыхает, головой качает. – Не знаю. Планку сорвало. Он тебя мог похитить, изнасиловать и ещё целую тучу всего. Я вспылил. А ты под руку полезла. Вот зачем, малыш? – смотрю на него, сидящего прямо на полу у моих ног, и не понимаю. Категорически его не понимаю. Он сейчас пытается внушить мне, что я сама виновата в том, что получила по морде? Или он действительно так считает?

Резко поднимаюсь с дивана, намереваясь уйти, но Филатов одним движением и лёгким рывком усаживает меня обратно.

– Ну и куда, мм? Куда ты от меня уходить собралась? К Максу своему? Так он на зоне ещё. И вряд ли оттуда выйдет, – Филатов не похож на убийцу. По крайней мере, не был им раньше. Но сейчас я смотрю в его глаза и понимаю, что он не пугает. Он обещает.

– Илья, не говори так.

– А что такое, малыш? Боишься за него? – усмехается, только нет добра в этой улыбке.

– Перестань. Ты со своей ревностью совсем уже с ума сошёл. Я не о Максе беспокоюсь, а о нас! Как ты не понимаешь? Ты избиваешь всех вокруг, включая меня, и твердишь, что поступаешь правильно и это я виновата, а не ты! Ты сейчас угрожаешь убить человека просто за то, что он был в меня влюблён и не теряет надежды, что я его жду! Очнись, Филатов! Что ты делаешь? – срываюсь на крик и Илья будто даже приходит в себя. Взгляд меняется, трезвеет, что ли. – Ты говоришь, что не хочешь меня потерять, но делаешь всё для того, чтобы так и случилось! А я не хочу так! Не хочу, чтобы ты ревновал меня без повода к каждому столбу и распускал руки! И я уйду, слышишь? Я уйду, если ты не прекратишь! Я не стану твоей жертвой, Филатов! Я заслуживаю лучшего! Я верна тебе была и есть, да я даже ни разу не взглянула на другого мужчину! А ты меня в шлюхи какие-то записал и строишь из себя оскорблённого! Я подам на развод, если это не прекратится! Понял меня?!

Я отчётливо увидела, как Филатов побледнел. Его загорелая кожа стала белее мела, и я испугалась, что у него приступ. Очередной приступ ярости или сердечный, пока не ясно, но с ним явно что-то не так.

– Нет, – выдавил из себя, смыкая пальцы на моей лодыжке. – Я не отпущу тебя. Ты не уйдёшь. Ты меня не бросишь, потому что тогда я тебя убью, – он произнёс это очень тихо. Но ни на секунду не закралось подозрение, что это обычная попытка напугать. Это предупреждение.

– Ты меня пугаешь, Илья.

– Я знаю. Прости, – в глаза мне смотрит, а там столько чувств, что не прочесть их все.

– И что теперь? Будешь держать меня в страхе? И сколько так? Сколько времени тебе удастся удерживать меня на поводке? Месяц, год, два? А дальше что, Илюш? Страх в ненависть превратится, и я тебя возненавижу. Рано или поздно это случается со всеми, кто переживает насилие. Или мы оба с ума сойдём. Ты этого хочешь?

Он понимает, что я права. Тогда я ещё могла достучаться до него. Тогда он был ещё моим Ильёй, а не грозным господином Филатовым. Жаль, продлилось это недолго.

– Прости. Я чушь несу. Идиот, – голову на мои колени кладёт, обнимает за талию крепко, сильно. И вроде как даже сожалеет. – Прости. Я больше не трону тебя, – голову поднимает, убирает от моего лица пакет со льдом и вниз меня стаскивает, на ковёр. – Веришь?

Я вздыхаю, головой качаю.

– Извини, но нет. Ты уже однажды мне обещал, что больше руку не поднимешь. Но это случилось снова. И случится ещё не раз. Нам нужно пожить отдельно, Илья. Всё обдумать и решить… Стоит ли продолжать этот брак. Признай, мы не готовы быть супругами. Мы поспешили. Пошли на поводу у чувств, но теперь эти чувства нас пожирают. Ломают нас, понимаешь? И я очень боюсь, что однажды ты совершишь что-нибудь непоправимое.

Илья будто не слышит. Пытается поцеловать, но я уворачиваюсь и он, наконец, оставляет эти попытки. Встаёт, оставляя меня на ковре, ерошит свои волосы, прохаживается по квартире туда-обратно.

– Ладно! Что ты предлагаешь? – он неслабо нервничает, понимает, что всё серьёзно и мой бунт не погасить словами и ласками. А ушибленная скула между тем слегла припухла и даёт о себе знать тупой болью. Он то и дело бросает на моё лицо озадаченные взгляды, когда я убираю пакет со льдом. Видимо, зрелище не очень, потому что он тут же отводит глаза в сторону.

– Я уеду к крёстной, и ты дашь мне пару дней подумать. И подумаешь сам, стоит ли нам быть вместе. Потому что, если ты намерен продолжать в том же духе, то я пас, Илья.

Время останавливается. От его решения зависит будем ли мы вместе и дальше. Потому что, если снова заупрямится и попытается манипулировать мной, я не смогу ему поверить.

Но Филатов меня удивил. Обыграл даже можно сказать.

– Хорошо. Если ты считаешь, что так будет лучше – окей! – махнул рукой на дверь. – Можешь ехать к своей крёстной. Ладно, – а потом в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и дёрнул меня вверх, вынуждая выронить пакет со льдом и испуганно охнуть. – Но пообещай, что будешь отвечать на мои звонки. Иначе я разнесу халабуду твоей Елены Мироновны в щепки.

Вздыхаю, поджимая губы. Опять угрозы, опять попытки запугать.

– Я ничего тебе обещать не буду, Филатов. Если я тебе дорога, как ты говоришь, тогда тебе придётся смириться и подождать. Ты меня ударил. Посмотри, что ты сделал. По-твоему, ты ещё можешь ставить мне условия? После этого? – голос начинает дрожать, а Филатов отступает.

– Я отвезу тебя. Возьми необходимые вещи.

ГЛАВА 9

Разлука с Ильёй повергает меня в состояние затянувшегося тяжёлого стресса. Ещё немного и заработаю себе депрессию. Мне не хочется учиться, выходить на улицу. Да вообще самые банальные задачи, такие, как поесть или застелить постель, превратились в тяжёлые обязанности, выполнять которые совершенно не хочется.

Так и лежу уже три дня, глядя в одну точку на потолке. Поворачиваюсь на бок, смотрю в стену. На другой бок – и взгляд упирается в тумбочку. А больше ни на что сил нет. Из меня будто все силы выкачали.

Плакать не хочется. Кажется, слёз вообще нет. Просто какая-то апатия. Абсолютная, пугающая. Но пугает она больше крёстную, чем меня.

– Ты совсем ничего не ешь. Так нельзя, – ставит на тумбочку тарелку супа и садится рядом. Я чувствую умопомрачительный запах еды, но почти уверена, что не смогу проглотить и ложку. – Варя? Ну что же ты, солнышко? Ну нельзя же так.

Изначально Елена Мироновна рассвирепела, когда увидела меня на пороге своей квартиры с сумкой и синяком на пол лица. Она ругалась, как наш детдомовский завхоз и грозила Филатову судами и страшными карами. И даже пыталась ему позвонить с моего телефона, пока я не отобрала у неё мобильник и не швырнула в стену.

А потом крёстная сникла и затаилась. Супчики мне носила, печеньки. А я куска проглотить не могла, потому что там, в горле, комок, как камень, поперёк встал. Горький на вкус, отвратительный.

На второй день я попыталась собрать свой разбитый телефон, но он восстановлению уже не подлежал. Проще купить новый. Было горько. Не из-за железяки этой, конечно. От того, что Илья будет мне звонить, а я не отвечу. А мне бы хотелось голос его услышать. Просто знать, что с ним всё в порядке. И что он скучает и переживает из-за случившегося.

– Ну что делаешь? Оставь уже этот телефон. Выбрось его. Не нужно нам ничего от этого негодяя. Сами всё купим. У меня кое-какие сбережения есть, и на телефон тебе хватит и на вещи новые. А эти ему верни, – настаивала тогда крёстная. Пока я глаза не подняла и на неё не посмотрела. И она поняла, почему я плачу. Не из-за шмотья. Кому оно вообще нужно?

Ну а ближе к вечеру накрыла апатия. Так и лежала я уже сутки, словно каменная статуя. Бледная, страшная, никакая.

– Варюш. Я прошу тебя, моя хорошая, сядь, поешь. Нельзя так. Думаешь, он сейчас так же по тебе страдает? Небось уже и забыл, что у него жена есть. У таких как он обычно знаешь сколько таких, как ты?

Я на крёстную взгляд опустила, а она тяжело вздохнула.

– Он меня любит.

– Как же! Любит! – Елена Мироновна вскочила, принялась поправлять вязанную салфетку на тумбочке и переставлять тарелку с места на место. – Любил бы – не ударил! А это, моя дорогая, не любовь. Ему просто надоели его модельки глупые! Решил себе девочку чистую да невинную взять. Ну и взял! А она побежала, думала сказка с таким будет. Ох, не нравится мне этот твой Илья. С первого взгляда не понравился и не зря. Сейчас главное с разводом не затягивать. Жаль, конечно, что место в общежитии потеряла, ну ничего. Со мной будешь жить пока. Учёбу закончишь, а там…

Я резко села на кровати, на неё уставилась.

– А вы уже всё спланировали, да? А меня спросить забыли?

Крёстная присела, за руку меня взяла.

– А ты что же, вернуться к нему хочешь? После этого? – на мой синяк кивнула.

– Я не знаю, чего я хочу. Но точно не того, чтобы кто-то за меня решал, как мне жить дальше, – свою руку из её вырвала и в ванную убежала, чтобы там закрыться и реветь до глубокой ночи. Апатия, наконец, отпустила. Но на её место пришёл страх. Страх потерять его, своего Филатова.

*****

Илья опоздал на важную встречу впервые за… Да, наверное, вообще впервые. Он всегда старался быть ответственным. Сначала, чтобы отцу соответствовать, а потом, чтобы соответствовать себе самому. Работа – это главное. Встать у руля семейного бизнеса – самая важная цель в жизни.

Но то всё было «ДО». До того, как влюбился в девчонку с курса. До того, как сделал её своей женой и до того, как сошёл с ума от неё. От ревности, от жуткого, пробирающего страха потерять эту девочку. Единственную, верную, влюблённую в него по уши. Ту, что никогда не бросит, даже если вдруг окажется на дне. Потому что ей не нужны деньги, ей не интересны шопинги в Италии и Англии, тачки и брюлики. Ей вообще ничего не нужно, кроме него. Таких девочек – одна на миллион. И конкретно эта была создана для него.

А он всё просрал. Упустил. И теперь, глядя, как она утекает сквозь пальцы, был готов снова лечь в дурку, да куда угодно, хоть в клетке себя запереть, лишь бы всё исправить. Лишь бы больше не видеть страх в её глазах. И те следы, что он оставил на её красивом личике.

Уже три дня он жил, будто в каком-то тумане. Нещадно пил, пытаясь залить жажду, которую утолить в состоянии только Маленькая. И не мог. Хотел за ней поехать, когда не ответила ни на первый его звонок, ни на второй, ни даже на десятый. Хотел вломиться туда и забрать её домой. Но вовремя себя одёрнул.

Нельзя. Нужно дать ей время остыть. А потом они поговорят и всё наладится. Маленькая простит его, никуда не денется. Она же любит.

Коротко извинившись, но не искренне, а так, для проформы, ввалился на стул по правую руку от отца. Филатов-старший еле слышно цыкнул, зыркнул на него исподлобья и принюхался. Илья сделал вид, что не заметил, с каким удивлением смотрели на него партнёры. Да и, если честно, как-то индифферентно было. Вообще.

Когда все разошлись, отец постучал ручкой по столу, привлекая внимание.

– Я вижу, свадьба тебе на пользу не пошла, да, сын? – посмотрел на него хмуро, сдвинув брови. – Что это за вид? Я уже молчу о том, что ты половину встречи пропустил.

– Отец, – выдохнул устало. – Давай потом. Не сейчас.

– Ну да, судя по перегару, словно рядом со мной грузчик сидит, тебе сейчас не до разговоров, – а потом взгляд на сомкнутые в замок руки опустил, вернее на сбитые костяшки и глаза закрыл. – А это что? Ты опять за своё? Кого на это раз отметелил? Надеюсь, не эту свою… Жёнушку? – а Илья голову вскинул, отцу в глаза посмотрел, и Александр глухо выругался. – Ты что, совсем, что ли? Девку свою избил?

– Она не девка. И это не об неё… – прохрипел, чувствуя, как накатывает тошнота. Не от похмелья, нет. От себя самого блевать захотелось. По-скотски поступил, тут не отмажешься и глаза не закроешь, потому что всё можно. Жену избил, как паршивый лох. Даже в детстве на девчонок руку не поднимал, а тут… Самую родную девочку. Идиот.

– Не покалечил хоть? – громыхнул отец, а Илья головой качнул. – Хотя, глядя на твои руки, нужно спросить жива ли она вообще.

– С ней всё в порядке. Не об неё это! – повторил с раздражением. – Её только раз ударил, – но этого хватило.

– Ну и за то спасибо. Где она?

– К своей опекунше уехала.

– Так ты поэтому квасишь? Из-за бабы? Карту её заблокируй, через неделю максимум сама прибежит. А ты в чувство давай приходи. И чтобы завтра был, как огурчик. Завтра у нас тяжёлый день, если помнишь. Не вздумай выпустить из рук итальяшек. Мы этого контракта много лет ждали. Не вздумай, Илья!

Александр смотрел на сына и понимал, что говорит со стеной. Не слышал его Илья. Совсем уже помешался на этой своей малолетке.

– Я буду завтра, – вяло отозвался Филатов-младший, осушил стакан с водой до дна и поднялся, чтобы уйти.

– Илья? – отец окликнул его уже в двери. – Нельзя быть женщин. Даже если ярость обуяла, нужно перетерпеть. Выгони её в конце концов или, наоборот, под замок посади, но бить – нет. Мне на девку твою плевать. Я не хочу, чтобы ты перестал уважать себя. Ты мой сын. Моя гордость. Вспомни, чему я тебя учил. Не унижай себя такими поступками. Баб много, а гордость она одна. И стержень свой не гни из-за какой-то овцы. Она того не стоит.

Она мира целого стоит. Его маленькая… Спорить с отцом не стал. Дверь захлопнул и ушёл в ближайший бар.

ГЛАВА 10

Отец ломился в квартиру, как ошалевший, едва не вынес дверь. Пришлось разлепить глаза и подняться с дивана, чтобы открыть.

Тот ворвался с руганью и грохотом, окинул сына тяжёлым взглядом и, поморщившись, прошёл мимо.

Швырнул на журнальный стол папку с бумагами, на пол со звоном посыпались пустые бутылки.

– Какого хрена ты творишь, Илья?! Что это такое я тебя спрашиваю?! Ты посмотри на себя в зеркало! Выглядишь, как кусок говна! Ты что, сутки квасил?!

Илья со вздохом опустился на диван, откинулся на спинку и закрыл глаза. Хотелось тишины и минералки. А лучше поспать.

– Если ты пришёл морали мне читать, то не стоит тратить время.

Отец вздохнул, покачал головой, а во взгляде разочарование полное. Впрочем, эту эмоцию в его глазах Илье не в первой видеть.

– Я пришёл сказать, что контракт твой подписан. Несмотря на то, что ты не пришёл на встречу. Я всё сделал сам.

– Круто, Александр Иванович, – поаплодировал отцу с ухмылкой и потянулся за бутылкой с виски. – Теперь у тебя есть весомый повод понизить меня до грузчика, – налил виски в бокал, залпом выпил.

Отец шагнул к нему, вырвал бутылку и швырнул её в стену, где тут же всё брызгами заляпало, а звон стекла заставил стиснуть челюсти.

– Если это всё…

– Нет, не всё! – рявкнул отец, а потом, выдохнув, устало опустился в кресло. Взъерошил пальцами короткий ёжик волос, в пол уставился. – Обьясни мне, сын, что с тобой происходит? Это из-за неё? Из-за соплюхи этой? Ради чего ты решил похерить всё, чего добивался столько лет? Просто в один момент спустить всё вникуда. Зачем? Почему? Она того стоит? Стоит того, чтобы ты на самое дно опустился? Стоит она того, чтобы ты отказался от своих принципов? Ты же всегда ответственным был. Всегда чётко обозначал ориентиры и двигался в точно заданном направлении. И что я вижу сейчас? Сидишь в окружении пустой тары и бухаешь, как скотина. Скажи мне, сын, твоя тёлка вернётся к тебе, если ты в законченное чмо превратишься? А? Любить тебя будет такого? Или может со дна подняться поможет? Руку тебе протянет твоя эта девка?

– Она не тёлка и не девка. Она жена моя, – подался вперёд, склоняясь над столом. – И не вмешивайся в мою жизнь. Ты потерял это право, когда отказался от меня. Когда мать довёл и эту шалаву домой привёл. Когда из нас двоих её выбрал. Ты потерял право диктовать мне как жить.

– Ильяяя, – протянул отец предупреждающе, и брови его сошлись на переносице.

– Что Илья? Что? Скажешь, не шалава, да? Скажешь, я виноват во всём? Я её изнасиловать хотел? – презрительно усмехнулся уголком рта. – Ну, естественно. Сашенька твоя ведь не такая. А с сына-то что взять? Психопат же, да?

– Замолчи! – рявкнул, опуская кулак на подлокотник кресла. – Уймись! Я не хочу снова открывать эту тему! Я хочу лишь одного: чтобы ты перестал загонять себя в угол, из которого не найдёшь выхода! Это всё! А теперь соберись, сходи в душ, отоспись и чтобы завтра был в офисе. А насчёт девчонки своей не ломай голову и не трепи себе нервы. Никуда она от тебя не денется, где ещё такую кормушку найдёт. Вернётся, как миленькая прискачет. Нашёл из-за чего страдать, – провожаемый мрачным взглядом Ильи, отец поднялся, осмотрелся. Снова тяжело вздохнул. – Прекращай эту хрень, понял? А то я санитаров пришлю, они тебя, как грудничка спеленают и под капельницы положат, пока в чувство не придёшь, – сделал несколько шагов к двери, остановился. – Я мать твою не доводил, я просто хотел, чтобы у нас всё хорошо было. А ей другой жизни хотелось, вот и свалила. Бросила свою семью ради развлечений да бухла. Так что, ты зря меня обвиняешь. Я помочь ей хотел. Может иногда жёстким был, но когда твоя жена страдает от алкоголизма – это необходимая мера. Когда-нибудь ты меня поймёшь. Наверное, когда сам отцом станешь.

После ухода Филатова-старшего, долго смотрел в стену с пятном от виски. Смотрел и думал, что надо теперь вызывать уборщицу. Чтобы Варя не ругалась, когда вернётся.

***

Четвёртый день прошёл почти так же, как и предыдущие три. За исключением, пожалуй, одного: теперь я ещё и спать не могла. Стоило глаза только прикрыть, как тут же память возвращала меня в тот день, когда мы с Филатовым поженились. И снова накатывала безмолвная истерика, лишая не только сна, но и возможности дышать. Да, я задыхалась без него. В прямом смысле этого слова. Какая еда? Какая учёба? О какой прогулке всё утро твердила мне крёстная? Да я шевелиться не могла, я, как наркоманка, билась в абсистентном синдроме и выла в подушку, разрывая наловочку зубами. И понимала, что не смогу. Не смогу я без него. Не выдержу эту ломку страшную.

Ближе к вечеру кто-то позвонил в дверь, и я резко села на кровати, вытянувшись стрункой. Это он? Он же? Пришёл за мной! Не выдержал без меня, не смог!

Услышала, как крёстная спрашивает кто там, а потом, видимо, услышав ответ, открыла дверь. И я разочарованно упала обратно на подушку. Илье она бы не открыла.

Тут же потеряв интерес ко всему происходящему, в том числе и к гостям Елены Мироновны, закрыла глаза и открыла их спустя пару минут, когда дверь в мою комнату распахнулась и на пороге возник отец Ильи.

– Александр Иванович? – вскочила, резко встав на ноги и пошатнулась от головокружения. Голодовка сказывается.

– Здравствуй, – хмуро бросил мне Филатов и оглянулся на испуганную крёстную, застывшую позади. – Проходите, Елена, не стесняйтесь. Разговаривать будем.

ГЛАВА 11

Мужчина подошёл ближе, и я вжала голову в плечи. Высокий и угрожающе большой. Энергетика такая тяжёлая до невозможности. Я только сейчас поняла, как сильно боюсь своего свёкра. Такой раздавит, как вшу двумя пальцами и не моргнёт.

Присел на стул и, неприязненно взглянув на меня, почесал задумчиво подбородок.

– Зачем вы здесь? – подала я голос, а он будто не мне принадлежит. Тонкий, дрожащий, как у запуганного зверька.

– А ты почему здесь, позволь поинтересоваться? – откинулся назад, голову поднял и испод ресниц на меня смотрит. Как же они с Ильёй похожи. И это ещё один повод опасаться этого человека. Если Илья пожалеет, то этот точно нет. Уничтожит меня, если захочет. – Разве твоё место не рядом с мужем? Или ты зачем замуж выходила? Чтобы бабки на счёт капали, а муж где-то там, как-нибудь сам? – а вот и претензия. Злая такая, колючая. Хотя я не ожидала, что он мне этот вопрос задаст. Думала, наоборот, скажет, чтобы больше не возвращалась. Он же против нашего брака, вроде как, был.

– Её место не рядом с мужем, который избивает свою жену. И деньги ваши нам не нужны, без них как-то жили много лет.

– Я заметил, – криво усмехнулся Филатов-старший, окинув мою скромную комнатку презрительным взглядом. Да уж, точно никаких сомнений, что он отец Ильи. – Голые и гордые, да, Елена Мироновна? Или это вы только? Воспитанница-то ваша не захотела почему-то за сантехника замуж. Моего сына выбрала.

– Я его люблю! Я не из-за денег с ним! – выкрикнула Филатову в лицо и тут же сникла под его взглядом, плавно перетёкшим с крёстной на меня.

– Да что ты? – брови вздёрнул, будто, и правда, удивился. – Тогда какого хрена тут сидишь?

– А вы что, не видите, что со мной ваш сын сделал? – процедила сквозь зубы. И откуда столько смелости у меня. – Или, по-вашему, если жена из низших слоёв, то и избить её не зазорно, да? – я хамила и чётко это осознавала. И мне нравилось, хоть и было боязно. Не мешало бы с этих Филатовых спесь их сбить. Желательно, чем-то тяжёлым и по голове. Но такой возможности, к сожалению, не представлялось.

– Что ж, – окончательно пришла в себя крёстная. – От осинки не родятся апельсинки, как известно. Сынок весь в папашу пошёл. Давайте попрощаемся с вами.

Филатов замолчал, снова почесал подбородок. А затем вздохнул и поднялся на ноги, возвысившись надо мной в полный рост.

– Вы правы, милые дамы. Болтать только зря время терять. Сколько?

– Что? – я действительно не поняла, что он имел в виду, хотя могла бы догадаться.

– Сколько денег тебе перечислить на карту, чтобы ты забыла о вашем небольшом инциденте и вернулась к моему сыну? Учти, это единоразовая акция. Если надумаешь тянуть из меня деньги и в дальнейшем, сильно пожалеешь.

Я беззвучно открыла рот, схватила воздуха. Он это серьёзно или просто обидеть хочет? Крёстная пришла в себя скорее, чем я.

– Немедленно покиньте мой дом! И больше сюда не приходите! Варя никуда не пойдёт! И деньги свои себе оставьте!

Филатов вздохнул, словно мы обе его невыносимо достали. А мне рыдать хотелось безудержно от его цинизма. Он ещё более жестокий, чем Илья. Сложно винить сына при таком отце.

– Значит так. Ты сейчас же вызываешь себе такси и едешь к моему сыну. Иначе, – тут он бросил ленивый взгляд на Елену Мироновну, а затем опять мне в глаза посмотрел. – Я от вас мокрого места не оставлю, поняла? И то, что Илья тебе разок по лицу съездил, цветочками покажется. Уже к утру от этой собачьей конуры останется лишь кучка пепла. Не вынуждай меня, Варвара.