Читать онлайн Капюшоны бесплатно

Я люблю свой капюшон. Он очень большой и бывает разных цветов. Капюшон – мой лучший друг. Он никогда не предаст и не сбежит. Проверено уже! Ему можно все рассказать или не рассказывать вовсе. В нем так удобно. Можно спрятаться даже от всего мира если захочешь. Он мягкий, теплый. И в нем меня никто не замечает. Нас много таких. Мы и в автобусах, и в метро. В магазинах и в парках. Мы такие же члены общества. И называемся мы очень просто – «капюшонники», люди, запертые добровольно, внутри своих переживаний. Ведь капюшон – это своего рода состояние, в котором ты находишься осознанно. Отстраняешься от своих проблем, как будто это тебя не касается. Не реагируешь на грубость близких, все спускаешь им с рук. Терпишь несправедливость по отношению к себе и предвзятое отношение. Полное безразличие и невозмутимость заполняют тебя изнутри и на все становится плевать…Мы глубже зарываемся в капюшон и летим к своим звездам.

****

Меня зовут Полина. Мне девятнадцать. И я страдаю от капюшоновой зависимости. Если вы поищете в сети, то Гугл выдаст множество картинок. На них мрачные, погруженные в себя подростки. Мы носим в основном худи, треники и кроссовки. В кроссовках удобно бегать. А мы очень любим удирать от жизненных проблем. Больше этого мы любим только воду. Потому что она такая спокойная и не лезет со своими вопросами. В голове у нас бесконечный список миров, куда мы отправляемся при первом же неудобном для нас жизненном моменте. Я словно курсором выбираю более понравившееся место и, одно мгновенье, и я уже там. Сценарий пишет мое воображение автоматически. Все прекрасно, но есть существенный минус. Моя настоящая жизнь пролетает мимо меня. Последние пять лет я с трудом могу вспомнить, что со мной происходило в действительности. А все от того, что большую часть времени я проводила в своих фантазиях. Быть капюшонником – это так приятно. Пару знакомых из виртуальной сети рассказывали до какого уровня они могли дойти в своих воображаемых мирах и меня это ошеломляло. А потом они перестали отвечать. Позже выяснилось, что их уже нет в живых. И тогда мне стало по-настоящему страшно. И сегодня я мечтаю только об одном – чтобы наконец-то снять свой капюшон и увидеть настоящий мир. Но это не так просто, как кажется…Повторюсь, меня зовут Полина. И это моя история.

****

В ночь перед «побегом» мне опять снится этот тошнящий нутро сон. Я снова погружаюсь в черную смолу, она очень горячая и больно шпарит ноги. Ее становится все больше, но смола быстро остывает и берется каменеть. Вместо привычного жара меня начинает знобить. Смола подбирается к груди, покрывая большие холмики черной густой жижей. Я лежу в ванной, как парализованная, не в состоянии ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Запертая в своем теле я, как вода под землей, пытаюсь пробраться наружу. Паника охватывает и я начинаю кричать. Крик сначала слабый, но нарастающий. И позже он уже может перекрыть шумы всего мира. Смола подбирается к подбородку и первая струйка лениво затекает мне в рот. Горячий поток обжигает горло, боль такая реальная, как будто это все происходит вживую. Чувствую внутренние ожоги и повреждения. Но это ничего с пульсирующим страхом внутри меня. Мне жутко от мысли, что смола начнет затекать в глаза, сначала выжигая их, а потом заставит их затвердеть.

Но в самый последний момент сильные мужские руки вытаскивают меня наружу. Неизвестный шепчет одни и те же слова. «Моя, моя Полина. Вернись ко мне. Вернись». Я не вижу ни лица, не понимаю ни расы, ни возраста спасшего меня. Я вижу только эти руки и пальцы. Все десять, я знаю их наизусть. Ведь они тащили меня наружу уже тысячи раз. Завтра моя жизнь навсегда должна измениться к лучшему, но этот сон говорит об обратном. Видимо, я еду тонуть в своей черной лаве до конца.

****

Поезд подъезжает…Ночь в плацкарте выдалась довольно сносная. Но настроение у меня отличное. Даже не смотря на храп с соседней полки и вонь из туалета. А все потому, что я наконец вырвалась из Москвы. Она, словно моя мать, душила своими щупальцами меня последние несколько лет. А здесь в Зеленоградске я смогу по-настоящему стать счастливой. Мама осталась в «нашем» большом шикарном доме с камином и керамическими вазами, с винным погребом и белыми мягкими коврами, со всем этим шиком, о котором мечтают, а я мечтаю больше никогда туда не возвращаться. В Зеленоградске, в кошачьем городе, я найду друзей и сниму квартиру, напишу свой проект от университета и останусь здесь навсегда. И меня не напугают ни безденежье, ни презрительные взгляды.

Мужик в свисающих трениках подмигивает мне с соседней полки. Похоже, я улыбалась сама себе. Я подмигиваю в ответ. И меня начинает крыть от этого. Впервые я делаю, что хочу. Без оценочного листа. Без наставлений и упреков. Зажатая девочка во мне все еще сомневается в разумности поступков. Она не ушла и это правда. Она там еще надолго. И будет тормозить меня. Но я справлюсь. Мне предстоит многому научиться. Отец уже мертв. Иногда мне грустно от этого. А иногда я бессовестно радуюсь.

Из окна поезда на меня и соседа в трениках смотрит кремовое здание. Пора выходить. Я еще раз широко улыбаюсь ему. Что-то там будет впереди. Он как будто читает мои мысли и шепчет.

– Удачи, малышка!

Удача мне понадобится. Поезд продолжает медленно подкатываться на станцию. Проводник открывает дверь и выпускает нас. Воздух на улице тяжелый, чувствуется запах железа. Но мне все равно нравится. На пироне толпятся люди. Я протискиваюсь среди них со своим огромным чемоданом на колесиках. Ворочаю головой из стороны в сторону. Папин двоюродный брат должен меня встретить. Я никогда не видела его вживую. Интересно, похож ли он на отца? Отец был очень строгим и требовательным человеком и все время пропадал на работе. Мы мало общались. И когда он застрелился у себя в кабинете, я сначала не поняла, почувствовала ли я что-то. Или ничего совсем. Психолог сказала – это нормально. Есть оказывается научное определение для таких как я. Человек в футляре. Ну а на нашем «капюшоны». Нам сложно демонстрировать свои эмоции и поэтому они все время скрыты от окружающих. Но, если это продолжается очень долго, от эмоций не останется и следа.

Надеюсь на то, что все-таки папин брат другой. Он бережно относится к своей семье и щадит их чувства. Хотя бы ради того, чтобы эти чувства в конце концов сохранились. Мне предстоит прожить у них пару дней пока не найду себе подходящую квартиру. Я познакомлюсь с новой семьей. Наверное, они милые. Наверное, они меня полюбят…Или нет? Начинаю сомневаться и слегка нервничать, но вовремя беру себя в руки. Я очень неуверенная и считаю себя гадким утенком. В доказательство моих слов в одном из больших окон вокзала проплывает мое отражение. Девушка блондинка в одежде оверсайз. Капюшон на голове. Скрюченные плечи, скрывающие мой истинный рост и грудь. Она у меня есть. Очень даже есть. Но в нашей семье меня стыдили за это, потому что моя мать была высокой и угловатой с узкими скулами, эталоном женской красоты по мнению отца. Поэтому никто не понимал, в кого я такая могла уродиться. С четырнадцати лет я не вылезаю из широких футболок, которые покрывают широкие рубашки. Никто из моих знакомых так и не понял, что у меня там под одеждой. А моя одежда это, в основном, штаны шаровары и толстовки. Капюшон помогал всегда чувствовать себя защищенной. Но я намерена это прекратить и, наконец, снять его. Наверное, из-за того, чтобы узнать, что такое любовь и есть ли она в этом мире. Но с детства меня учили, что любовь нужно заслужить. Вот я и служила все школьные годы, получала прекрасные отметки и грамоты. Поступила сама на исторический. Но в жизни моей ничего так и не изменилось. И тогда я поняла, что я больше не буду служить ради любви. Поэтому сегодня я еще похожу в капюшоне, а завтра его сниму…сниму. Обязательно сниму. И схожу в магазин. Уже год я подрабатываю в архиве и у меня есть деньги. Свои, личные. Не нужно ни у кого просить и отчитываться. Мой отец талантливый кризисный менеджер не терпел транжирства и поэтому выпросить у него деньги на развлечения было просто невозможно. К матери это не относилось. Она тратила деньги на антиквариат, а отец считал это вложение очень прибыльным. Все старые воспоминания давно уже не ранят меня. Просто хочется забыть все это и начать жизнь с чистого листа.

– Эй, – услышала я со стороны. – Полина! – позвал меня чей-то голос.

Я обернулась. Высокий и худощавый мужчина, интеллигентно одетый, махал мне и призывал подойти.

– Ты Полина? – переспросил он.

– Да, – ответила я. – А вы Петр Семенович?

– Да, я чуть не проморгал тебя. Но этот огромный чемодан…Ты же всего на две недели. Зачем столько вещей?

Он, как и моя мать, не знает, что я планирую остаться здесь навсегда и домой уже не вернусь.

– Ну что? Пойдем к машине? – предложил Петр Семенович.

Машина стояла не далеко от вокзала. Серебристый Вольво. Не новый, но в хорошем состоянии.

– Ты, наверное, только на Порше каталась, – усмехнулся он. – Но мы люди простые, не то, что ваша семья. Поэтому чем богаты, – Петр Семенович открыл мне дверь, приглашая внутрь. Сам взял мой чемодан и закинул его в багажник.

С детства я терплю насмешки по поводу благосостояния моей семьи. Что, мол, я принцесса из хрустального замка, и ем и пью я только из золотых кубков. Если бы они только знали, как далеки они от истины. Да, меня окружали дорогие вещи. Но моя мать была просто одержима правильным питанием и своей худобой, и вся наша еда состояла из полезных углеводов. Я никогда не переедала, потому что попросту было нечем. И чаще была голодна, нежели сыта. А отец питался либо в ресторанах, либо и вовсе жил у себя в офисе. Посещать детские центры мама терпеть не могла, а гостей она не переносила. Поэтому моя иллюзорная жизнь богачки и избалованной девчонки просто миф. Как только я подросла и смогла передвигаться самостоятельно, родители не стали заморачиваться с моей доставкой. Поэтому чаще всего я ездила на метро. И, вообще, глядя на меня можно было спокойно заявить, что я не живу в этот доме и он вовсе не мой. Потому что весь мой вид говорил об обратном. Но спорить не стала.

– У вас прекрасная машина, – произнесла я вслух.

– Спасибо. Мы живем не далеко от центра, – продолжил Петр Семенович. – У нас дом с небольшим палисадником вокруг. – Есть две спальни. И одна комната столовая. Ты будешь жить с девочками. Я их уже предупредил. Ты знаешь кем я работаю?

– Мама говорила, что вы врач, – тихо ответила я.

– Да, верно. Знаешь, я представлял тебя немного другой. Ты выглядишь лет на пятнадцать, ну может на шестнадцать.

– Мне девятнадцать, – тихо перебила я его.

– Да, я в курсе. Ты такая же как моя младшая дочь. Варе тоже девятнадцать. А почему ты в капюшоне? Замерзла? В июне у нас прохладно, согласен. Балтийское море не теплое.

Я стянула капюшон и на плечи мне упали светлые волосы. Белые от природы они не нуждались в изменении и были моим единственным украшением.

– У тебя волосы как у матери. Я помню, в юности она тоже была светлой.

– Вы знали мою мать? – удивилась я.

– Конечно. Она из Зеленоградска. Здесь население всего 17 000 человек.

Мама мало рассказывала о себе и я искренне удивилась, узнав откуда она родом.

– У вас красивый город! – перевела я тему. – Я мечтаю побывать во всех его местах.

– Ты учишься на историческом? Интересный выбор для молодежи. Среди вас все больше тик токеров. Наверное, хочешь быть как отец. Такой же умной и успешной.

Я не сдержалась и меня перекосило. Быть как отец! Вот чего больше всего боюсь. Стать такой как он. И когда вижу сходство, а оно есть и еще какое, меня начинает тошнить. Его холодный и надменный взгляд, отстраненность – мои самые ненавидимые черты в себе.

– Как твоя мать? Уже год прошел. Она пришла в себя?

Пришла ли в себя моя мать? Не знаю. Я ее вообще не знаю. И редко вижу. А последний год прошел как в тумане. Много работы и много учебы. Сон по пять часов. Постоянные пересадки с одной ветки на другую, подработки. Отцовские счета заблокированы, экономическое расследование по факту мошенничества. Мне приходилось самой заботиться о себе и о своей матери. Работала на складах и сортировках, разбирала пыльные книги и многое другое. Помню, иногда я так уставала, что по несколько дней даже в зеркало посмотреть на свое лицо не находила времени. Поэтому я не знаю, как моя мать. Наш дом мы выставили на продажу. Но пока никто не торопится покупать здание, где хозяин вышиб себе мозги. Иногда я задумываюсь, почему я такая циничная по отношению к своим родителям? Бессердечная. Холодная. Но кто-то говорил, что в каждом человеке живут два волка. Один злой, а другой добрый. И выживает тот, которого больше кормят.

Петр Семенович почувствовал, что ответа не последует и больше ничего не спрашивал. А я и забыла о том, что нужно что-то отвечать и погрузилась в свои мысли.

Зеленоградск – мне уже нравится этот город. Наш Вольво несся по центральной трассе, а со всех сторон на меня рушились достопримечательности этого необычного места. Холодный пляж с отстраненным от мирской суеты Балтийским морем. Чем-то так напоминающее мое внутреннее состояние. Море такое синее, как мои глаза. Белые волны, как моя кожа. Светлый песок, как мои волосы. И такое не спокойное – как моя душа. Но где-то на дне воды утопленная. Совсем скоро этот город примет меня и я буду бегать по рыжей брусчатке босиком вдоль песка.

– Ты не особо разговорчива, – сделал вывод Петр Семенович. – Больше похожа на своего деда нежели на родителей. Он, кстати, тоже был историк.

Я слышала своего двоюродного дядю издалека. Он что-то там говорил про моего деда. Дед мне нравился, можно сказать, я любила его. Да, это было именно то чувство. Но дед умер, когда я была маленькой…..на этом все и закончилось.

Мы въехали во двор спального района. Среди модных многоэтажек стоял небольшой двухэтажный дом с палисадником. Один как карлик среди великанов он выделялся на ровной площадке. Кроны дубов щекотали его красную крышу, а зеленая трава щекотала его основание.

Внутри дома нас никто не встретил.

– Они еще спят, – пояснил Петр Семенович. – Пойдем, умоешься с дороги.

Семья моего двоюродного дяди жила очень просто и без излишеств, да и сам Петр Семенович был очень простым человеком. Среднего роста с небольшими залысинами и широким добрым лицом.

– Вот, чистое полотенце, – пояснил дядя и вышел из ванной комнаты.

Ванная оказалась маленькой, в нашем доме даже чулан для пустых бутылок был больше. Но чистой. Я вымыла руки и лицо и взглянула наконец на себя в зеркало. Перепуганная девочка подросток уставилась в ответ. Большие синие глаза, слегка вздернутый нос и пухлые губы. Вот и вся моя внешность. Еще идеальные скулы, но их никто никогда не видел, ведь часть моего лица всегда была скрыта либо капюшоном, либо волосами. Я выглядела значительно моложе своего возраста. В среднем, мне давали всегда пятнадцать-шестнадцать лет. Дядя в этом не ошибся. Парни моего возраста и старше мной не интересовались, так как считали малолеткой. Я от этого особо не страдала. Потому что парни меня вообще не интересовали…и девушки тоже. Скорее всего, я просто равнодушна к любой романтике. Когда я вышла Петр Семенович ждал меня в столовой с чайником на столе.

– Вот, давай позавтракаем, – предложил он. – Девчонки проспят часов до девяти. А жена ушла на рынок. Здесь он рано открывается.

У Петра Семеновича действительно была жена. Наталья Ефимовна. Как она выглядела не трудно было и догадаться. Ее фотографии висели на стенах. В молодости она могла бы посоперничать с самыми красивыми женщинами. Именно ее черты и унаследовала их старшая дочь Алла. Черноволосая царица смотрела на меня со стены, точная копия матери. Любой парень был бы околдован ей за десять секунд. Глаза камни, слово черные сапфиры, сияли под пушистыми бровями, тонкий нос разрезал лицо на две одинаковые части без единого изъяна. Нежно-персиковый рот, как шаблон трафарета, без малейшего намека на пошлость. Совершенно идеальное лицо. Такими девушками только любоваться можно, но не касаться их. Мне стало от такой красоты не по себе. С Аллой мне предстоит спать в одной спальне и все время одёргивать себя от мысли, каково это быть такой как она.

– Это Алла, – пояснил дядя. Она заметил мое повышение внимание. – Она чересчур красива. Та еще проблема для нашего городка. Любой турист тут же обращает на нее свое внимание. И начинает дежурить под нашим забором. А мне потом выпроваживать их.

– Почему? – удивилась я. – Может, ей кто-то и понравится….

– Понравится? Они с Юркой со школы вместе. Жить без друг друга не могут. Все давно уже решено. Поженятся следующим летом. Алла закончит последний курс и сыграем свадьбу.

Я так поняла, что Юра – это парень Аллы. И у них все серьезно. Алле двадцать один. Она скоро получит специальность в сфере туризма. Юре двадцать три. У него прибыльный автосалон, оставшийся после смерти его отца. А еще мать и больная сестра с очень сложным диагнозом. И он один тянет всю семью. И у него это отлично получается, потому что он находчивый и предприимчивый, трудолюбивый, без вредных привычек и с хорошей родословной. В роду у них нет ни наркоманов, ни алкашей, ни самоубийц. А отец погиб в автомобильной аварии. Все это продолжал на меня вываливать Петр Семенович, пока мы пили чай. Я мало, что запомнила. Лишь то, что отношения Юры и Аллы просто какая-то необычная история и все, конечно же, закончится их свадьбой в прекрасный солнечный день. Ведь о такой любви мечтает каждый. Их отношения – это то, чему люди должны подражать и стремиться. Вместе со школьной скамьи, без разбеганий и измен. В глазах Петра Семеновича его дочь была совершенством. А Юра отзывчивым и добрым. Алла и Юра были просто созданы друг для друга. Все это начинало мне уже изрядно надоедать, но, честно признаться, мне хотелось посмотреть на такие отношения. Потому что в реальной жизни я любви видела мало и любопытно было наконец взглянуть, что же она из себя представляет. Этакий златовласый рубаха-парень, кружащий в объятиях свою черноволосую принцессу. Он всегда улыбается и его все устраивает, много шутит и благодарен миру за каждый день. Мне будет очень комфортно с ним общаться. Мне нравятся такие люди.

Внезапно входная дверь открылась и на пороге показалась женщина лет сорока пяти с тяжелыми сумками в руках. Петр Семенович тут же подскочил к ней.

– Наташа, ну зачем ты столько набрала? – стал он ругать жену. – Какие тяжелые! Ты же себе все руки оборвала пока несла!

Меня это тронуло. Это было так по-человечески.

– Да брось. Не такие уж и тяжелые, – Наталья Ефимовна улыбнулась и взглянула на меня.

– А вот и ты! Ну иди сюда! Дай-ка я на тебя посмотрю, – позвала она меня к себе.

На ватных ногах я подошла ближе. Не привыкшая к вниманию я чувствовала себя очень неловко. Я была выше ее примерно на пол головы и мои печи снова завязались в узел, чтобы стать ниже. Капюшона на лице не было, а очень хотелось его натянуть.

– Так, посмотрим, – Наталья Ефимовна взяла меня за руки. – Меня зовут Наталья Ефимовна, – представилась она. – Я жена твоего дяди. Можешь меня звать тетя Наташа, – она ласково улыбнулась и вокруг ее темных глаз образовались глубокие морщинки. Мне это показалось таким красивым. Моя мать никогда так не улыбалась. – А ты у нас высокая девочка. Сколько твой рост?

– Сто семьдесят, – ответила я.

– Да? – удивилась она. – А сутулишься так будто два метра!

Я рассмеялась.

– А какие губки у тебя милые, особенно когда улыбаешься, – Наталья Ефимовна продолжала держать меня за руки. Мое сердце понемногу стало оттаивать. Она провела руками по моим волосам и заправила их за уши. – Настоящая красавица! – произнесла она и это звучало очень искренне.

На мгновенье я оторопела. Я не привыкла к хорошему обращению со стороны других и не знала, что с этим всем делать и как себя вести.

– Спасибо, – буркнула я.

– Познакомишься сегодня с моими девчонками. Они славные. Никто тебя не обидит!

– Все будет хорошо! – добавила она.

Мне стало спокойнее и я расслабилась.

– Сколько времени ты пробудешь в Зеленоградске? – спросила тетя Наташа.

– Я…, – я не знала, что ей ответить. А врать не хотелось. – Пока ещё не решила.

– Ну, можешь жить у нас столько, сколько сама захочешь.

– Не думаю, что девочкам это понравится, – добавила я.

– Девочки у нас неприхотливые. И домой приходят только, чтобы переночевать. Поэтому ты нас не стеснишь, уж точно, – заметил дядя.

Мои дядя и тетя были настолько хорошими, что мне стало даже не по себе. Это именно те люди, которых ты боишься обидеть и расстроить. И возможно, они этим пользуются. Неосознанно да. Но все же манипулируя тобой не специально.

– Я вообще удивлена, почему Алла до сих пор еще не переехала к Юрке, – продолжала Наталья Ефимовна.

– Ой…Юрке сейчас пока не до этого. У Лизы опять обострение. А мать совсем пала духом, – вмешался Петр Семенович. – Бедная девочка.

Я не совсем понимала, потому что эту часть рассказа прослушала.

– У Лизы паралич, – пояснила Наталья Ефимовна.

****

Я еду за запчастями. Наш город не обладает достаточным количеством автомагазинов, поэтому придется побегать. Смотрю в зеркало заднего вида и замечаю, что я не брился уже три дня. Надо побриться. Сегодня я обещал заскочить к Алле, приезжает какая-то там ее троюродная сестра и наверняка захочет посмотреть город. Наталья Ефимовна очень просила покатать эту девчонку по окрестностях. Зачем ей вообще Зеленоградск? Я так понял, что она из Москвы. И у нее очень состоятельная семья. Что она здесь забыла не понятно…У меня сейчас совсем нет времени, чтобы тратить их на мажорок и исполнять их прихоти. В голове у меня сразу всплыл образ этакой барби с надутыми губами, которая не расстается со своим телефоном и снимает себя с утра до поздней ночи. Богатые девочки все для меня одинаковые. Лишенные страданий они душевно совсем не развиваются. Привыкшие получать все по первому требованию они не знают, какого это ждать и ждать, пока твое желание осуществится. И осуществится ли оно? Я их не презираю, нет, этих девочек для меня… их просто не существует. В моей реальности, если человек не испытывает сердечных мучений, то и человека как бы нет.

Мое отражение в зеркале говорит, что мне необходимо выспаться. Настроение портится, и я становлюсь ворчливым. Алла это чувствует сразу и уходит домой. Я не видел ее уже пару дней. И позвонил всего пару раз. Верно ли это? А хотят было ли так раньше, что мы могли разговаривать часами или ночами на пролет? Тосковать друг по другу? Сходить с ума от разлуки? Я не помню этого. Наши отношения, столь идеальные для окружающих, на самом деле скучные и однотипные. В девятом классе я пригласил ее потанцевать, а она согласилась. Потом я позвал ее погулять и она согласилась. Потом я ее поцеловал, а она не возражала. И я всегда от нее получал, что хотел. Ее это устраивало, устраивало и меня. Она настолько красива и, если быть честным, это еще как льстит моему мужскому самолюбию. Но я никогда не влюблялся в нее, я и не хочу этого. Мне нравится Алла, я к ней привык, она меня разбавляет и мне с ней комфортно. И я планирую прожить с ней всю свою жизнь. Завести семью. И в ней никто не будет болеть. Мама разведет наконец своих гусей, они будут щипать наших детей за пятки. Запах пирогов наполнит наш дом по субботам. Голубое платье Аллы, которое мне так нравится, замелькало перед глазами. И я буду рядом. А чувства хороши, когда они скрыты. Мои хорошо спрятаны. Они на самом дне Балтийского моря утоплены. И никто их оттуда не поднимет! Только одна мысль все в последнее время мне не давала покоя. Все, что я только что произнес в своей голове, это мои желания или все-таки моей матери?

****

Кролик мой лучший друг детства. Мы учились в одном классе и не расстаемся и до сих пор. Косматый парнишка получил такое прозвище из-за своих зубов. Внешне он действительно походил на кролика, со временем кличка прилипла так, что ее уже не снять. Кролика раньше это очень бесило, он много дрался и пытался наказать своих обидчиков, но ему сейчас двадцать три и он по-прежнему Кролик. И даже я, его лучший друг, называю его чаще именно так нежели по имени. Василий – его настоящее имя. Он высокий и худой, и не нравится девушкам, его это парит и он часто жалуется мне. Я пытаюсь его подбодрить, но не всегда это удается. Девушки довольно избирательны в настоящее время. Либо ты богат, либо красив. Кролик не обладает ни одним из этих качеств. Но он веселый и умный. Много читает. А когда он улыбается его лицо можно назвать даже приятным. Алла терпеть его не может и не понимает, почему я с ним таскаюсь. Она не выносит уродства рядом с собой. Но я так давно знаю Кролика, что мне абсолютно плевать как он выглядит и даже если с каждым годом он будет все уродливее – из моей жизни он никуда не исчезнет.

– Привет, – он прыгает в машину. – Ты бы побрился! – заявляет он не церемонясь. – А то королева не допустит, – Кролик также не переносил Аллу, как и она его.

– Обязательно! – с сарказмом обещаю я.

– Ну что, приехала богатая наследница к Алке в дом?

Кролик в курсе, что Алкина семья ждет в гости очень богатую родственницу. Ее отец год назад застрелился. Нас предупредили всех об этом и попросили быть как можно деликатнее. Я лично вообще не собирался с ней ни знакомиться, ни общаться. Тем более на тему, как именно умер ее отец.

– Как думаешь, она даст мне?

Я поперхнулся.

– Ты серьезно? – не поверил я услышанному. – Лучше держись от нее подальше.

– А что? – не унимался Кролик. – Она уже взрослая. Экзотика маленького города. Чем не суперское развлечение?

С Кроликом из девушек никто не встречался больше недели. Совсем часто, а вернее всегда, он слышал одну и ту же фразу: «Ты отличный парень и дело не в тебе…».

– Не начинай даже, – осадил я его. – Мне не нужны проблемы с Алкиными родителями.

– Слушай, Юр, ну чо ты такой хороший всегда? – Кролик ударил меня по плечу. – Всегда такой правильный!

Хороший, правильный. Я слышу с детства эти два слова безостановочно. Что я очень хороший. И всегда поступаю правильно. Закончил школу с золотой медалью, потом университет с красным дипломом. Всегда вежливый, немногословный, благородный. У меня нет вредных привычек, я не охотлив до опасных развлечений и до измен. Ко мне прикипело это клеймо хорошего правильного парня. Что я даже не успел разобраться, а такой ли я на самом деле? И со временем я тоже просто привык к тому, что я очень-очень хороший!

– Давай вечером завалимся куда-нибудь, – предложил Кролик.

– Не знаю, – поморщился я. – Мне завтра рано вставать.

– Твой салон никуда не денется. Ты там и так ишачишь с утра до ночи. Можно и развлечься. Сегодня пятница. Возьмем с собой эту московскую малышку.

– С чего ты взял, что она тебе вообще понравится?

– Да брось, мажорки из Москвы все одинаковые. Там наверняка такая кукла! Вот с такими губищами, – кролик показал на себе огромные губы предполагаемой Москвички.

– Знаешь, иногда я понимаю тех девчонок, которые не хотят с тобой встречаться, – я слегка толкнул Кролика по голове.

Он засмеялся, но дальше мы ехали молча, слушая местную радиостанцию.

****

Ровно в девять дверь спальни отворилась и на пороге показалась рыжая заспанная девушка в белой футболке. Это была Варя, вторая дочь моего дяди. Моя ровесница. Но внешне она выглядела немного старше. Она улыбнулась мне.

– А ты точно из богатой семьи? – сразу выдала она. – Выглядишь как из детского дома. Где ты берешь такие шмотки? В сэконде что ли?

– Привет, – поздоровалась я. – Выходит, не такая уж она и богатая, – я имела ввиду свою семью.

– Выходит, – Варя прошла мимо родителей. Она совсем не походила ни на мать, ни на сестру. Скорее на отца. Среднего роста спортивного телосложения она смотрела на меня снизу верх. Карие глаза – это их единственное сходство. Она была совсем другой. И мне показалось странным как в такой семье могли родиться столь разные дети. Широкий нос, смуглая – совсем не типично для жителей Зеленоградска.

– Пойдем, – позвала она меня. – Покажу тебе нашу комнату.

Я прошла следом за ней. Спиной ко мне около туалетного столика сидела Алла. Наши взгляды встретились через зеркало. И я сразу поняла. Я ей не нравлюсь!

– Привет, – поздоровалась я.

– Привет, – ответила она мелодичным голосом. – А ты совсем не такая, как мы себе представляли, – честно призналась она.

Я прикусила себе язык, хотя хотелось ответить нечто этакое. Она цинично осмотрела мои штаны шаровары и толстовку. Да уж, девочки очень славные!

– У тебя другая одежда то есть? Вечером мы собрались в Абрикос. Мама, наверняка, попросит взять тебя с собой. Но в таком виде тебя туда не пустят.

Алла была прямолинейна сверх нормы. Вероятнее всего, она привыкла к тому, что за ее красоту ей позволялось и прощалось абсолютно все.

– Я могу сходить в магазин, – предложила я.

– Сходи, – приказала она. Эта девушка не привыкла быть вежливой. Ее сестра Варя была просто ангелом в сравнении с ней. Похоже, надолго я здесь не задержусь. Исподтишка я поглядывала за ней. Ее просто шикарное тело влетело в узкие джинсы и в такую же узкую футболку, волосы упали волной на плечи. Глупо искать в ней хоть какой-то изъян. Она просто безупречна. Алла быстро собралась и ушла в институт. Варя тоже убежала. Я осталась одна. Местом для сна для меня стало кресло-кровать. А вещи разрешили сложить в небольшой комод у окна. Я выглянула в окно. Совсем ярко уже светило солнце. Комната наполнилась его лучами и вслед за ними я тоже стала потихоньку осваиваться. Девочки были настоящими шмоточницами. Всюду висели вещи. На спинках стульев и дивана, на спортивной лестнице и даже велосипед-тренажер был завален нарядами. Похоже, что Аллиными. Я присмотрелась к ним, но ничего трогать не стала. Не удивительно, что для нее я показалась простушкой. Я взглянула на себя в зеркало от туалетного столика. С моим видом нужно что-то делать. Но одно дело принять такое решение, а другое – осуществить. Я так привыкла к своим толстовками и широким штанам, что даже не могу представить, что надену что-то другое. Например, узкое и обтягивающее. А тем более если у этой кофты не будет капюшона, то в момент неловкости придется прятать голову в пакет. Я заломила руки и стала ходить по комнате. Надо бы принять душ и пойти погулять по городу.

****

– Кролик интересуется сможет ли замутить с твоей новой сестрой, – я разговаривал с Аллой по телефону. Она засмеялась на другом конце трубки.

– Поверь, он не захочет, – ответила Алла.

– Почему?

– Вечером сам увидишь и все поймешь. Угловатая и невнятная девочка-подросток в несуразных шмотках. Не понимаю, как можно так выглядеть, – продолжала возмущаться Алла. – Даже он ее не захочет! Хотя Кролик никем не брезгует.

– Куда пойдем вечером? – спросил я у нее.

– Давай в Абрикос. Пару дней придется повозиться с моей родственницей.

– Ну, может, тебе стоит к ней получше присмотреться, она же вроде студентка, как и ты. Наверняка, нашли бы общие темы, чтобы поболтать, – предложил я. Алла промолчала. Разговор не клеился. В последнее время это происходило все чаще. Я подождал еще пару секунд и сказал, что перезвоню вечером.

Вечером я, как и обещал, приехал к Зиминым. Кролик увязался за мной. Хотя мне и не хотелось его брать, но он так упрашивал, что мне пришлось сдаться. Их дом, всегда такой теплый и гостеприимный, вызывал у мня только светлые воспоминания. Как мы приходили сюда с родителями и играли по вечерам в монополию. А я всегда выигрывал. Иногда мне казалось, что больше удовольствия я получаю от нахождения в доме с семьей Зиминых, нежели чем с Аллой. Но мысли эти и ответы быстро тонули там же, где были похоронены и другие мои думки – на дне Балтийского моря. Я уверял себя, что очень соскучился по ней и, как только я увижу свою невесту, все внутри меня встрепенется. А самые главные мои органы начнут тяжелеть. Она, бесспорно, возбуждала меня. Но как только наш оргазм заканчивался – заканчивалось и все вокруг.

– Ты не бритый, – сделала недовольное замечание Алла. Я поцеловал ее в шею и она смягчилась. – Я соскучилась, – прошептала она мне на ухо и ее руки скользнули вниз по моей заднице.

– Потерпи не много. Нужно еще разобраться с твоей кузиной, – пошутил я. Но настроение заметно улучшилось. Все-таки мое тело реагировало не нее моментально.

– О, Юра пришел, – обрадовался Петр Семенович. – Проходи, дорогой.

Он приобнял меня и провел в столовую. Там уже суетилась Наталья Ефимовна.

– Юра, здравствуй, – она чмокнула меня в щеку. Наталья Ефимовна уже столько лет была в моей жизни, что мне казалось нереальным если она из нее исчезнет.

Я отдал ей букет, который купил днем. Наталья Ефимовна расплылась в улыбке.

– Ну что ты, не стоило! – мама Аллы разулыбалась еще больше и поставила цветы в вазу.

– Где же ваша подопечная? – спросил я, имея ввиду их новую родственницу.

– Она где-то гуляет. Скоро будет, – пояснила подошедшая в кухню Варя.

– Не терпится познакомиться? – поинтересовалась она.

– Не терпится познакомиться мне, – вмешался Кролик.

– Она не в твоем вкусе, – пояснила Варя. – Слишком скромная. Чересчур много одежды. Мы так и непоняли, худая она или толстая. Слишком много барахла было на ней утром.

– То есть, получается, она фрик? – расстроился Кролик.

– Я бы сказала, королева фриков, – добавила Алла.

– Девочки, прекратите! – резко высказалась Наталья Ефимовна. – Не слушай их, Вася. Полина хорошая девочка. Очень симпатичная.

– У родителей все дети красивые, – фыркнула Алла и ушла из столовой. Она потянула меня за собой в спальню.

– Мы не виделись три дня, – Алла ловко стянула с меня рубашку и стала поглаживать мою грудь. Я в ответ крепко прижал ее к своему члену, чтобы она почувствовала, как я возбудился. – Я хочу тебя! Прямо сейчас, – Алла всегда была прямолинейной и временами это меня выбивало из колеи.

– Не уверен, что это хорошая мысль. С минуты на минуты в дом ворвется твоя новая сестра и мы должны встречать ее в столовой.

– Мне плевать на нее. Пусть убирается обратно в свою Москву. Я ее сюда не приглашала.

Я не мог понять, чем так разозлила Полина Аллу. Судя по описанию – это просто серая мышка.

– Алла, Юра, – раздалось из столовой, – Где вы там? – позвал нас Петр Семенович. Нам пришлось оторваться от нашего приятного занятия и вернуться в столовую.

****

Нагулявшись вдоволь, поздно вечером я еле плелась к домику своего дяди. Толстовка с капюшоном по-прежнему победоносно восседала на мне. А капюшон был натянут до бровей. Я перемерила сегодня сотню вещей, но так почти ничего и не купила. Только черные велосипедки, которые нацепила сразу же, потому что продавщица больше не могла смотреть на мои уродские штаны. Не так-то легко избавиться от застарелых привычек.

Смеркалось. Деревья приобретали зловещие очертания, но совсем не пугали меня. Подходя ближе к дому, на улице я увидела Аллу, которую плотно в своих объятиях тискал парень. Наверное, это был Юра. Я мельком глянула на них. Они были так увлечены друг другом и не обратили на меня никакого внимания. Я проскользнула во двор через скрипучую калитку и вошла в дом.

– Где ты так долго гуляла? – возмутилась Варя. – Мы замучались тебя ждать!

– Зачем? – удивилась я.

– Хотели познакомиться, – буквально остолбенела она от моих слов. – Алкин жених приехал. Мы просидели здесь все два часа! А ты даже телефон с собой не взяла! – Варя не собиралась успокаиваться и тон ее голоса становился все жестче.

Мне и в голову не могло прийти, что кто-то захочет со мной знакомиться. Раньше такого никогда не происходило.

– Я не знала, что вы меня ждете, – тихо ответила я.

– К вам что раньше никогда не приезжали гости и вы не собирались в кругу семьи? – переиграла меня Варя.

– Нет. К нам никогда не приезжали гости. Я не знаю, как это собираться всем вместе. Мы так никогда не делали, – прямо призналась я и она отступила.

– Что у вас за семья? – психанула она.

– О, наконец-то, – Наталья Ефимовна слегка шлепнула меня по мягкому месту. – Мы уже заждались. Алла, Юра, идите в дом, – крикнула она через форточку. – Полина пришла.

Через мгновенье в дом вошли Алла и Юра. И как только Юра увидел мой капюшон, он сразу все понял. Я это почувствовала, потому что он был из наших. А потом он протянул мне руку для знакомства. И я увидела эти, так хорошо знакомые мне, пальцы…

****

Как только я увидела ее, я понял – тьма пришла снова. Этот, сука, капюшон! Сколько времени прошло с тех пор, когда я снял свой. Синие глаза сверлили меня так, будто готовы были сделать дыру в моей башке. И они сделали бы. Эта девушка совсем не знает, когда нужно остановиться. Полина, блин! Лучше реально силиконовая кукла приехала бы. Еще один моток переживаний. Неужели это начнется сначала и я буду тонуть вместе с ней? Я понимал ее как никто другой. Потому что сам через все это прошел, но вышел. Да, черт возьми, я вышел с доски. Меня больше не покроют. Я не буду ей помогать. Не хочу! Я вижу, что Алла ей что-то говорит. Но она ее не слушает. Полина продолжает сверлить меня своими глазами. Никогда не видел я таких глаз. Ледяные айсберги плавали на поверхности, а синие киты подныривали под них. Ее по-детски пухлый рот, слегка приоткрытый, словно хотел мне что-то сказать. И я знал что.

– Да хватит на него пялиться, – Алла толкнула Полину и так сильно, что та упала на пол. Ее капюшон слетел. Длинные белые волосы разметались по сторонам. Ее красивое треугольное лицо дышало таким испугом, словно слетел не капюшон, а вся ее кожа.

– Девочки, – закричала Наталья Ефимовна. – Да что у вас происходит? – Наталья Ефимовна была просто шокирована произошедшим.

Полина быстро поднялась на ноги, натянула капюшон на голову и выскочила из дома в опустившуюся ночь. Она моментально растворилась в темноте. Я выскочил следом.

– Да она чокнутая просто! – визжала Алла. – Ты видела, как она на него смотрела! Больная! Юра, не смей! – закричала она в открытую дверь.

Все в доме кроме Аллы были в немом оцепенении. Только моя невеста продолжала визжать и ругаться.

Я не знал зачем я побежал следом, было такое чувство, как будто не бежать невозможно. Словно, она намотала на руки мои кишки и стала улепетывать вместе с ними и мне просто пришлось как марионетке лететь следом. На мгновенье я потерял ее из виду. Полина могла кинуться или в парк или в сторону пирса. Чтобы выбрал я? Пирс однозначно. Спускаясь в переход, я заметил ее убегающие кроссовки. Я был в отличной физической форме. Однозначно, догоню ее без проблем. В голове стучал пульс и воздух с шумом выходил из ноздрей. Скоро она устанет. Воздух вечером довольно тяжелый и влажный. Полина обернулась и, разглядев меня в толпе, сменила направление к другому подъёму. Похоже, уставать она и не собиралась. Полина тоже была в хорошей физической форме. Длинные и стройные ноги девушки перепрыгивали через ступеньки при подъёме. Оказавшись под открытым небом, она метнулась в сторону пирса. Выбравшись в след за ней, я заметил ее фигуру в капюшоне, спускающуюся к морю. По прямой я догоню ее быстро. Наращивая скорость, я сокращал расстояние между нами. Больше она не оборачивалась, а неслась вперед как одержимая. Под ногами у меня захрустел песок.

– Стой! – крикнул я ей. – Я все равно тебя поймаю. Это бессмысленно, ты же понимаешь, – в этом я был прав.

Полина на мгновенье отвлеклась и позволила себе все-таки слегка обернуться, и зря. Не заметив брошенную рыбачью сетку, она запуталась в ней и буквально врезалась в песок. Через несколько секунда я был рядом. Полина уже перевернулась и готова была снова пустить в бега, но я резко поднял ее за предплечье с песка.

– Хватит уже! Остановись! – приказал я и подтянул девушку к себе. Ее лицо было в крови. Разбитый рот стал алым. От этой дико-животной красоты у меня пропали все слова, которыми я хотел обозвать ее. С остервенением я стянул с нее капюшон.

– Он тебе не нужен! – крикнул я ей в лицо. Полина зажмурилась.

– Пусти, – холодно произнесла она и начала вырываться.

– Только если не побежишь, – предупредил я.

Она кивнула и я убрал руку. Было видно, что она нервничает. И ей очень хочется натянуть снова свой капюшон. Пальцы потянулись в привычном направлении. Но я довольно больно ударил ее по руке.

– Нет! – повторил я. – Во всяком случае, не рядом со мной.

И дальше произошло нечто столь непредсказуемое, что я на мгновение оглох. Она плюнула в меня. Как маленький ребенок, которому не дали его любимую игрушку, отобрали любимый мир, выстраиваемый годами. Я стоял и молча смотрел на нее.

Внутри меня ворочалось какое-то новое чувство.

– Как дал бы! – я замахнулся, но вовремя остановился.

– Боишься сорваться? – догадалась она.

****

Войдя в дом дяди после прогулки и выслушав нотации от Вари, я приготовилась к знакомству с женихом Аллы. И когда они просочились в столовую, я уже в голове вращала мысли, что сказать и что сделать. Как глупо. Этот парень сначала увидел мой капюшон и, клянусь, его передернуло, а потом посмотрел на меня. Представляя перед собой рубаху-парня, я очень сильно ошиблась. Высокий и жилистый, небритый и хищный он разбрасывал в воздух свои снежные вихри, а я буквально примерзла к полу. Мурашки предательски поползли сначала по спине, а позже и по всему телу. И снова, и снова. Казалось, это не прекратится никогда. Кончики моих пальцев начали неметь…В каком месте он хороший? Он просто ужасен! И я боюсь его как ада! Он протянул руку для знакомства и меня накрыло повторно. Мои кошмары словно ожили и встали рядом со мной по левую сторону. Я не сразу поняла, что упала. Это вывело меня из транса, и я побежала. Не отдавая отчета своим поступкам, мне просто хотелось выбраться из дядиного дома и отделаться от этого парня.

Но когда он догнал меня на пирсе и встряхнул, я окончательно пришла в себя. Что мне пришло в голову, так это плюнуть ему в лицо. Только рот у меня был разбит от падения и после плевка моя кровь сейчас стекала по его подбородку. Он хотел было дать мне оплеуху, но, похоже, передумал. Замкнутая и неразговорчивая в жизни сейчас я ощущала себя совсем иначе. Я сверлила его взглядом. И изучала его лицо. Я догадалась, что оно совсем неулыбчивое. Серьёзный, погруженный в себя этот парень, как крепкий напиток, пьянил мое сознание.

– Хватит на меня так смотреть! – рявкнул он. Я отвернулась. Никто раньше не вызвал у меня прямого человеческого интереса, и я просто не знала, как правильно справляться с ним. – Я обещал отвести тебя домой!

– Не пойду, – заупрямилась я.

– На пирсе планируешь ночевать? – Юра понемногу приходил в себя. В свое привычное спокойное и уравновешенное состояние. – Что ж. Удачи. Передавай привет бомжам, – он развернулся и пошел в сторону дома.

– Как я вернусь обратно? – громко спросила я. – Твоя невеста…Я не хочу с ней встречаться после того, что произошло!

– Ты снова бежишь от проблемы, – высказался он. – Проще же спрятать за ним, да? – он небрежно потрепал меня за капюшон. Как отец трепет ребенка за ухо в случае провинности. – Я знаю, о чем ты думаешь и как ты думаешь!

– Я уже поняла, что ты не всегда носил накрахмаленные рубашечки, – с издевкой кинула я, имея ввиду его офисный вид.

– Да не всегда! И не жалею, что, наконец, это все ушло из моей головы. И я могу быть свободным, а не шататься по воображаемым мирам! А тебе нужна помощь! – он продолжал идти в сторону дома, а я, сама того не осознавая, послушно поплелась за ним.

– Сама разберусь, – буркнула я.

Он резко развернулся.

– Нет, не разберешься! Я тоже так думал, пока чуть не довел себя до самоубийства. И если ты не признаешься самой себе, что ты не справляешь со своим внутренним состоянием, ты будешь на рельсах. Со временем он перестанет тебя защищать, – Юра кивнул в сторону капюшона. – И все навалится с двойным весом. Я старше тебя. И я через все это прошел, но вышел! Я могу тебя познакомить с нужными людьми.

– О, ты такоооой хороший! – с сарказмом протянула я. – Нравится, наверное, быть идеальным и правильным?

– Послушай, ты, – Юра схватил меня за затылок и прижал мою голову к своей. Я даже почувствовала, как его ноздри выдыхают теплый воздух мне в лицо. – Я слез! А ты нет. Поэтому да, я хороший!

– Жаль, что твоя невеста полная дрянь, – укусила я словами его самолюбие. Я сама не поняла, как это произошло. Его глаза потемнели от гнева. Казалось, он сделает со мной что-то ужасное. Очень хотелось зажмуриться, но я не стала. Продолжала буравить его взглядом. А он меня. Его глаза были серыми, как грозовое небо. Скулы ходили на выразительном лице. Он с отвращением откинул меня назад.

– Ты красивый! И лучше, чем она, – не подумав выпалила я. Мне так хотелось это сказать, и я не сдержалась. Он действительно был красивым, самым красивым парнем из всех что я видела. Но эта красота была такая необычная. Как лужа, в которую попал бензин. Сначала грязную воду разбавляет одна капля радуги, а после радуга растекается по всей луже и от серой жижи не остается и следа.

Он опешил и громко выдохнул. Я отшатнулась и побледнела, осознав, что только что я сделала.

– Зачем ты вообще приехала сюда? – разочарованно спросил он. – У меня было все прекрасно!

– Откуда мне было знать, что в первом же доме, где я остановлюсь, я встречу бывшего футляриста?

– Как долго ты сидишь?

– Не знаю, не считала. Пару лет.

– В этом городе есть человек, – чуть позже добавил он. – Я тебя сведу с ним, – решил окончательно Юра.

– Мое состояние в норме. Мне не нужен корректор! – я прекрасно поняла о ком он говорил.

Юра усмехнулся.

– Ну, ну, – он злорадствовал. – У тебя ведь нет друзей. Так?

– Ну и что!

– Терпеть не можешь находиться в компании! – не успокаивался он.

– Это не показатель! – я не соглашалась.

– У тебя никогда не было парня, – продолжал он. – Ты даже подумать не в силе, что кто-то тебя коснется! И тебя никогда никто не целовал! Да потому что никто тебя не интересует кроме себя самой!

Я начала краснеть. Это уже перебор. Хотелось врезать ему. А он стоял и наслаждался своим триумфом.

– Твоя жизнь идет, но ничего не меняется. Гораздо приятнее продолжать от всех закрываться. Допустить наличие другого человека рядом…..это просто…., – Юра раскинул в стороны руки, – невозможно в твоей голове. Все это ведет к убивающему тебя одиночеству.

– Прекрати! – процедила я сквозь зубы. – Заткнись уже.

Юра засмеялся.

– Ты же в норме! – напомнил он. – С каждым годом ты все больше будешь уходить в себя. А после настанет стадия, когда ты и сама себя не захочешь принимать больше в своей голове. Потому что будешь бесить и раздражать своё бессознательное я. И это будет такая борьба в твоей черепушке! Десятки голосов и все твои тайные личности будут выбираться и садиться с тобой за один стол и вести беседу. Пока ты просто с ума не сойдешь!

– Замолчи, все не так, – крикнула я ему в лицо, обогнав его и не давая пройти.

– Все именно так! – Юра отвернулся. – Я был на самом дне, поверь, я не хочу, чтобы хоть кто-то там очутился.

– Судя по тому, как красочно ты все описываешь, ты все еще там! – это был запрещенный удар. И зачем я это сказала? Сегодня вся моя дурь решила взбунтоваться. – Просто тебя так удобнее! Подчиниться обстоятельствам и сделать, как хотят другие! Ты просто одно состояние променял ну другое. Состояние одиночества на состояние угождения всем! – слова лились сами по себе. Я не понимала, почему я все это говорю. Будто нас с этим парнем что-то связывало или может я описывала сама себя и так ловко попала в точку.

– Да что ты знаешь обо мне, – взорвался Юра

– Как выяснилось, многое! – я смогла зацепить его за больное. Теперь мы были на равных.

Повисла тишина. Мы устали от этого разговора. Я надавила на его больные места. А он доказал, что я для него открытая книга.

– Пошли, – устало произнес он и, взяв мня за руку как маленького ребенка, потащил в сторону дома. – Тебе нужно съехать от Зиминых. Не хочу натыкаться на тебя каждый раз, когда буду приезжать.

Больше мы не разговаривали. Каждый снова оказался наедине со своими мыслями.

****

Ее рука была теплой и нежной. Я держал Полину крепко, боясь, что она снова взбрыкнет. Но нет. Полина смирилась и шагала со мной в такт, глядя себе под ноги. Я посмотрел поверх ее головы. Вот она идет без капюшона, как совсем обычная девчонка. Золотые волосы трепет ветер и она то и дело заправляет их свободной рукой за ухо. У нее красивые скулы и по-детски надутый рот. Наверное, обиделась на мою грубость по поводу парня. Я усмехнулся на одну сторону. Все-таки в душе она еще совсем маленькая и ее еще легко обидеть несмотря на ее дерзость. Я ничего к ней не чувствовал кроме негодования и какого-то раздражения, потому что придется еще и за ней присматривать. Зачем она вообще появилась в моей жизни? Все планы только нарушила….

Именно в таком настроении я привел ее к Зиминым. Алла увидела, что мы идем за руки. Она уже приготовилась закричать, но Наталья Ефимовна резко осадила ее.

– Он просто привел ее домой. Успокойся уже! – грубо сказала она.

Я передал Полину Петру Семеновичу, как потерявшегося щенка. Из рук в руки.

– Спасибо, Юра, – поблагодарил он меня и грозно посмотрел на Полину. Девчонка разглядывала шнурки на своих кроссовках и не собиралась поднимать глаза. Внезапно я почувствовал все ее нынешнее положение и испытал к ней небольшую жалость. Я сейчас спокойно уйду домой, а она останется одна наедине со всеми. Но это не мое дело! Уверял я сам себя.

– Итак, Полина! – начал Петр Семенович. – И девочки!

В семье Зиминых намечался серьезный разговор. И я поспешил удалиться

– Пока, – я наспех поцеловал Аллу в губы и, подхватив Кролика, вышел.

– Слушай, она, конечно, оторва, но так совсем ничего! – обрадовался Кролик, заводя в машине разговор.

Я сдал назад, развернулся, и медленно покинул район своей невесты. Через открытое окно доносились Аллины крики и оскорбления в адрес Полины.

– Повторяю еще раз, Василий! Держись от нее подальше! – в этот раз это было не просьбой. Если Кролик ослушается, мне придется воспользоваться старыми методами. – Это ради твоего же блага, поверь!

****

Я жил совсем один в квартире своей бабушки. Решение съехать от матери возникло давно. Сразу, когда отец умер. Но какое-то время я еще продержался в кругу семьи. После смерти папы мама буквально переодела меня в отцовский костюм и посадила на его место. Я прекрасно понимал, что происходит, но не мог ей противиться. С учетом ее состояния и горя, произошедшего в нашей семье. А горя было много. Моя сестра, попав в аварию вместе с отцом, оказалась парализованной на многие годы. И не известно, сможет ли она снова ходить. Отец погиб на месте. Когда все это произошло, я впал в состояние, которое называется «капюшонник». Я спрятался от реальности. В свои девятнадцать лет, до всего произошедшего, я думал только о музыке, которую сам писал. О рэпе, который мечтал читать перед публикой. Я верил, что смогу много добиться. Несколько лет я не мог прийти в себя и был абсолютно одинок. А потом реальность обрушилась на меня и все мои мечты погибли под бомбами взрослой жизни. Какое-то время бизнесом управляла бабушка – очень хваткая женщина. В эти годы я продолжал быть капюшонником и все глубже погружался в пучины своего сознания. А потом и она умерла. Моя мать оказалась просто раздавленной и мне резко пришлось повзрослеть и превратиться в опытного бизнесмена. Такого вечно занятого парня и вечно думающего. Даже не верится, что я и музыка в прошлом… мы были просто неразлучны. И тексты. А я писал неплохие тексты. Так мне тогда казалось.

Мне пришлось примерить трон наследника, который мне никогда не был нужен. Моя романтичная натура рассыпалась и от меня не осталось ничего. Прежний Юрка остался там, кататься на велике по дорожкам в парке. Помню, как он напивался колой и пузыри лились у него из носа. Это все как из прошлой жизни. Сейчас все мысли были забиты счетами и договорами аренды. Мне двадцать три – я ощущаю себя на сорок.

Я упал лицом в подушку. Оставшись наедине с собой, все произошедшее лихо ударило по морде. Перед глазами стояло лицо Полины. С момента как я покинул их дом, она не шла у меня из головы. Я перевернулся и закрыл лицо руками.

– Прошу, не вмешивайся! – уговаривал я сам себя. – Это не твое дело. У тебя своих проблем хватает.

Проворочавшись с час из стороны в сторону, я не выдержал и, переодевшись в футбольную форму, ушел на поле. Оно было пустое. Лупив по мячу, я злился на себя и на нее. Все мои ледяное спокойствие и невозмутимость, годами оттренированные, были посланы в жопу моей проснувшейся душой. Прошлые воспоминания обрушивались на голову, как цемент. Я мычал полузакрытым ртом текст, который так мечтал читать со сцены и который так упорно пытался забыть. Сначала я мямлил как ребенок, ни одного слова не разбирая. Но спустя минуту все стало различимо до последнего звука.

– Заткнись! Заткнись! – орал я сам на себя и бил по лицу ладонями. Но было уже поздно. Из-за этой девчонки что-то внутри у меня всколыхнулось и забытое стало выливаться из поганого рта. Я стал качаться в такт своих слов. Как это раньше делал на батлах. Мой рот выплевывал слова, как неразрешенные ругательства. Я попытался закрыть его. Со стороны это выглядело так, будто я напрочь рехнулся. Но только договорившись со своим сознание и убедив его что все, мое время ушло, мой рот, замолкнув на мгновенье, продолжал читать снова.

Я кричал и лупил по мячу. Пока просто не упал в траву и не зарыдал. Я не хотел, чтобы так произошло. И мне было безумно жаль себя. Я на мгновенье снова стал тем мальчиком, у которого умер папа. И мне стало страшно.

– Уже слишком поздно, – колотил я кулаками по земле. – Мое время ушло. Время ушло, – продолжал я повторять в соленую траву.

****

Сон не шел. Я глядела в потолок и у меня в голове повторялось одно и то же кино. Я и Юра в главных ролях. Рука, за которую он меня грубо тащил, а потом швырнул в столовой, все еще помнила его тепло. У него была большая широкая рука, моя ладонь утонула внутри. Какое-то новое чувство, не сопливое, а пугающее и громко трепещущее, заполняло мой живот. Он держал мое внимание так крепко, как человек, которому все подвластно в этом мире. В присутствии таких людей невольно начинаешь кланяться. И я еле сдержалась сегодня.

Алла отказалась ночевать со мной в одной комнате и хотела уехать ночевать к нему, но так и не смогла дозвониться. В результате она легла спать с матерью, а отец достал раскладушку и разместился на кухне.

– Что на тебя на шло? – разрушила тишину Варя со своей кровати.

– О чем ты? – сделала я вид, что не понимаю о чем она спрашивает.

– Ты смотрела на него так, будто увидела покойника! Вы что раньше встречались уже?

– Нет, – честно ответила я.

– Тогда что это было? – не понимала Варя. – Ты на всех парней так смотришь?

– Нет.

– Ты вообще другие слова знаешь? – рассердилась Варя. – Я на твоем месте больше бы не пересекалась с Юркой. Алка жутко ревнивая. Согласна, он красавчик и притягивает внимание, но…

Она замолчала. А я так и не поняла, что она имела ввиду. Неужели, она подумала, что я втюрилась в этого парня? Нет. Она просто ничего не поняла. Мы с Юрой были в одной лодке, которая медленно наполнялась водой. Но он считал, что из этой лодки он уже вышел.

– Ты совсем не о том думаешь, – осадила я Варю.

– Знаешь, мне изначально показалось, что ты милая. А ты та еще стерва! – преподнесла Варя.

– Ну до твоей сестры мне ой как далеко, – я отвернулась к стене.

– Алла и Юра много лет вместе. За это время они ни разу не ссорились. Сегодня их первая стычка. И ты тому причина! – обругала меня Варя.

– Переживут! – огрызнулась я. – Через пару дней я съеду. И вы все забудете обо мне. Как будто меня и не было вовсе.

Я привыкла к тому, что меня не существовало для других. Это длилось довольно долго уже. Но сегодняшний вечер был особенным. Меня заметили. Юра вычислил меня. Он понял, что мне нужна помощь. Я так упорно это отрицала ему в лицо. Но, конечно же, он прав. Я все глубже ухожу в себя и иногда просто не чувствую, где реальность, а где вымысел. Виртуальные миры регулярно заставляли меня перемещаться из одного в другой. Однажды я не выдержу и уйду в один из них с головой окончательно.

****

Как не уговаривали меня Петр Семенович и Наталья Ефимовна через несколько дней я все-таки съехала от Зиминых. Они конечно же верили в то, что мы с девочками помиримся, но нет. Конфликт только накалялся. Алла не переносила меня. Ее раздражало во мне абсолютно все. Варя не имела своего мнения и просто повторяла за сестрой. Все закончилось тем, что мы даже есть за одним столом не могли. Предыдущие два дня я носилась по городу в поисках доступной квартиры. Средств у меня было не так уж и много и шиковать не получится. Небольшая квартирка в спальнике на окраине вполне меня устроит. Старый тихий район вызывал у меня уважение ко всем его жителям. Старикам и старушкам. Он словно был создан специально под них. Обшарпанные дома как изношенная жизнь к ее завершению. Здесь было спокойно. Я возьму себя в руки и начну работать над изначально поставленной задачей. Я же для чего приехала в этот город? Ответ в сознании появился не сразу. Да, исторический проект.

– Лучше уезжай и побыстрее, – кинула мне напоследок Алла перед уходом. Она объявила мне войну. Я ничего не ответила. Варя было хотела что-то добавить, но не осмелилась.

Я планировала вечером сходить погулять по набережной. Мне надо собирать материал и фотографировать. В проекте я планировала разместить виды этого прекрасного немолодого города. Разложив вещи в своей однокомнатной берлоге, я радовалась моменту наконец остаться наедине с собой. Хотя наличие окружающих вокруг никак не мешало мне отстраняться и отъезжать, как говорят у нас. Но все-таки жить одной мне нравилось больше. Алла так же предупреждала, чтобы я старалась не попадаться ей на глаза. Зеленоградск город маленький, мы могли пересечься хоть где. Тем более, в популярных местах. Она жаждала моей крови. И я остро чувствовала одно – мне не стоит злить эту девушку. Юра – это ее слабое место. Я не думала, что мы хоть когда-то с ним увидимся умышленно. Он довольно четко излагал свои мысли. Но я не планировала сидеть дома. Натянув белую толстовку и новые велосипедки, я вышла. Вечерело. Капюшон попросился на голову. И я, обманув себя, сказала ему, что это в последний раз.

****

– Возьми ее, – уговаривал я Николая. – Она тоже нуждается в твоей помощи.

– Юра, у меня уже на десять человек больше, чем положено! Причем некоторые из них прям конкретно тяжелые! – Николай закурил и усиленно затянулся.

Мы с моим корректором стояли на улице возле центра помощи зависимым. Зависимость бывает разная – это не только наркотики и алкоголь.

– Но…, – не сдавался я.

– Даже не уговаривай! Сейчас не возьму! Девчонка в адеквате. Приехала готовить проект. Пока еще есть время. Может, чуть позже.

Я знал, что это не так. Я раскусил Полину.

– Если ты так переживаешь о ней…

– Я не переживаю! – резко перебил я его.

Николай затянулся и посмотрел в сторону.

– Хорошо, хорошо, – попытался успокоить он меня и не стал спорить. – Я хотел сказать, возьми ее ты. Ты знаешь схему. Ты прошел все ступени. Ты сможешь вывести ее.

– Что? – не поверил я. – Ты предлагаешь МНЕ вести ее?

– Ну, мне кажется, ты не плохо ее знаешь…

– Да мы познакомились два дня назад и через полчаса после знакомства она в меня плюнула! Мне это не нужно! – перебил я его. – Чокнутая малолетка!

– А мне? Ты считаешь, что имеешь право скинуть еще одного капюшона на меня? – разозлился он. – Ты в состоянии ей помочь, Юра! Вот и помоги. Когда-то кто-то также помог и тебе! Не забыл?

Я замолчал. Николай бесспорно был прав.

– Ты отличный манипулятор, – ответил я.

Тот еще раз затянулся.

– Да. Но без этого ничего никогда не получается, – он затушил окурок о стену здания и выкинул его в урну. – Ты справишься.

– У меня нет ни времени, ни опыта, – запаниковал я.

Николай смягчился и положил свою руку мне на плечо.

– Это не сложно. Главное, действуй по схеме. Приведи мне ее на первую встречу, я дам все рекомендации. Я вижу, что тебе страшно, – Николай посмотрел мне в глаза. – Но это все ты уже прошел, а она нет. Поэтому по-настоящему страшно может быть только ей. Ты не сорвешься! Ты уже несколько лет стабилен! – он хлопнул меня по плечу. – Бывай.

Больше он ничего не говорил, развернулся и вошел в серое здание. Когда-то я довольно часто бывал внутри. Правда, никто не знал об этом. Даже Алла. Я никогда не оголялся перед ней на столько. Тем более, в тот момент мы брали паузу в отношениях. Я был вечно печален из-за случившегося. А ее это не устраивало.

Николая я в своей жизни встретил совершенно случайно. Когда он снял меня с крыши. Он никому ничего не сказал, иначе меня поставили бы на учет. Предложил походить на собрания. Не настаивая, так мягко, он втянул меня обратно в нормальный мир. И сейчас мне предстояло втянуть так же и Полину. Но Николай работал с такими как мы много лет. Возможно, он и сам в прошлом капюшонник. Он никогда не говорил об этом. Я выдохнул. Мои ладони вспотели. Я вытер их о штанины. Как представил, что мне нужно будет опять во все окунуться, как сразу затошнило. Я планировал все не так. Думал, что дам сигнал и все. Сниму с себя ответственность. Останусь, как обычно, хорошим, но безучастным. Но, похоже, это только начало. Перед глазами автоматически пронеслись мои капюшонные годы. Я часто шатался по крышам и подвалам. Я ничего не употреблял. Но меня крыло от жалости к самому себе похлеще, чем от героина. Сначала я жалел себя и ненавидел отца за то, что он погиб, и я должен стать мужчиной, о котором ничего не знаю. А мальчиком быть перестать. Потом я жалел себя от того, что должен убить свою мечту и забросить музыку. Ведь это не перспективно. Как твердили мама, Алла и бабушка. И когда мне не за что было себя больше жалеть я стал ненавидеть всех кругом. Одно состояние сменялось другим. И когда в моей голове уже не было места для меня самого, а только для моих демонов, я нашел идеальную крышу. Но Николай туда пришел раньше. И я так и не понял зачем.

Найти Полину не составит труда. Как правило, капюшонники не равнодушны к воде. Значит вечером она будет гулять вдоль моря. В Питере она терлась бы около Невы. В Москве…….

В кармане завибрировал телефон. Я посмотрел на экран. Алла. Я совсем забыл о своей невесте. Почему я ни разу ей сегодня не позвонил и даже не написал?

– Привет, – ответил я.

– Где ты пропадаешь? – претензионно спросила она.

– Я был занят, – не стал я оправдываться.

– Может, увидимся сегодня? – предложила она.

–Да, хорошо, – мне и самому не терпелось расслабиться. – Давай я заеду за тобой после девяти. Мне нужно решить один вопрос.

– Слушай, это ненормальная все-таки съехала от нас, – продолжила Алла. – Нашла квартиру на задворках. Никогда не думала, что у меня такая родственница! Папа с мамой еще уговаривали ее остаться.

– Я так понимаю, она не согласилась, – догадался я.

– Если бы она осталась я сама лично бы с ней такое сделала!

– Чего ты на нее так взъелась? – не понимал я. – Она одна в чужом городе. Без поддержки и друзей.

– Юра! Не начинай! – Алла не любила эту мою черту всем помогать. Она словно поняла к чему я веду. – Даже не вздумай. Я серьезно!

– Алла…послушай. Тебе не о чем переживать. Ты самая красивая девушка из всех, что я видел. Полине требуется психологическая помощь. Я не могу…

– Ты что подумал, что я ревную? – не поверила Алла. – Да ты видел ее? Мне она просто не нравится! Она выглядит так, будто всегда под чем-то. Не знаешь, слушает она тебя или нет. Мне не по себе, когда она рядом. Ты не поверишь, вчера она просидела в кресле ровно два часа и так и не шелохнулась! Я уже было подумала что все, ей край. Типа передоз. Понимаешь? И так постоянно!

Эти слова словно оживили мое прошлое. Все похожее происходило и со мной. Ты как будто живешь на два мира. И тебя дергают по очереди то из одного, то из второго.

– Ты просто не можешь пройти мимо, да? Когда это закончится, Юра? – накинулась Алла на меня.

– Это в последний раз, обещаю, – попытался сгладить я ситуацию. – Больше никаких добрых дел. Только бизнес, наша свадьба и счастливое будущее, – я почувствовал, как Алла улыбается на другом конце трубке. Мы долго молчали.

– Хорошо, – сдалась она. – Но больше не потерплю. Сколько времени ты планируешь с ней возиться?

– Пары месяцев мне хватит.

– Ладно, – Алла согласилась. – Но я тебя предупредила. Иначе все! Ты меня больше не увидишь.

Аллу просто бесила моя натура. Я не мог пройти мимо брошенного щенка или потерявшегося ребенка. Совесть грызла по ночам, когда я слышал, как соседи выясняют отношения, а я спокойно сижу в своей квартире. Она не принимала меня вот таким, так же как и моя мать. Отцовский костюм хоть и был мне в пору, но иногда я сомневался и думал, что он все еще мне велик.

– И взамен ты исполнишь мое желание, – Алла всегда получала то, что хотела.

– Какое?

– Мы поженимся этой осенью, – она обменяла все свои уступки и получила в сто раз превышающую маржу.

*****

Я гуляла босиком по песку и Балтийское море прохладное и пенистое, словно спрайт, мыло мне ноги. Это было просто восхитительно. Я представила, как вставляю в рот трубочку и выпиваю все это море целиком. На лице появилась безумная улыбка. Я легла на песок и закрыла глаза. Вода то и дело подбиралась к коленям. В последних лучах солнца все казалось одного цвета. Как бы мне хотелось лечь на дно этого моря и укрыться зелеными водорослями. Интересно, какого это дышать соленой водой, но только без боли? Картинка так красочно ожила в моем сознании. Я и не заметила, как кто-то опустился рядом. Было плевать. Я находилась в плену своего воображения и не собиралась выходить наружу.

Когда я все-таки открыла глаза и привстала на локтях, то обнаружила рядом с собой Юру. Сердце резко оборвалось и меня стало мотать из стороны в сторону. Он сидел с закатанными джинсами и просто ждал моего возвращения. Наши взгляды встретились. Мои волосы были в песке и он молча отряхнул их.

– Чего тебе? – я заметила то, что в присутствии этого парня сразу начинала ему грубить.

– Пойдем, – он встал и протянул мне руку.

– Нет, – замотала я головой. – Ты мне не нужен!

– Нужен.

Юра не церемонился. Грубо вздернул меня вверх. Я догадалась, что он был очень сильным. Во всяком случае, распоряжался он моим телом совсем не напрягаясь.

– Убери руки! – приказала я. – У меня с прошлого раза еще синяки не сошли!

– Не сочиняй.

Я продолжала стоять и молча противиться.

– Ты предлагаешь силой тебя тянуть?

– Я буду кричать, – предупредила я его.

– Не будешь, – Юра уверенно вместе со мной направился к своей машине. – Капюшоны терпеть не могут привлекать к себе внимание.

Конечно же я не закричала. Мне просто не хватило смелости. Он затолкнул меня в черный джип. Внутри приятно пахло. Машина была дорогой и чистой.

– А ты у нас начальнишка, – осмотрелась я внутри. Не терпелось отомстить за его хамское поведение. – Нравится?

– Нравится, – коротко ответил он.

– И куда мы едем? – уточнила я.

– Увидишь.

Юра, как и я, не отличался разговорчивостью.

Я исподтишка наблюдала за ним. Он вел машину очень уверенно и эта машина шла ему. Он рулил одной рукой, вторая лежала на колене. Сейчас от него исходил покой. Не то, что в нашу первую встречу. Но расслабляться рядом с ним не стоило. Хищники только притворяются, что спят. Я сделала музыку погромче. Он откинул мою руку. Я почувствовала, что раздражаю его.

– Не командуй в моей машине, – тоном директора распорядился он.

Я закатила глаза.

– Как скажешь, папенькин сынок, – я продолжала нарываться.

Внезапно Юра чуть не потерял управление над ситуацией и дорогой. Его лицо исказила злая гримаса. Он наспех припарковался около магазина. Когда он на меня посмотрел, я почувствовала, что еще чуть-чуть и он ударит меня. Я вжалась в кресло. Мои глаза испуганно таращились на него. Мне бы заткнуться, но рот начал сам себе рыть яму.

– Задела за живое, да? Выходит, не нравится, когда сравнивают с ним? А чего так? – слова бежали даже быстрее мыслей. – Успешный бизнесмен, красавица жена, белые рубашечки, каждый день новая, все стабильно и предсказуемо. С работы ровно в шесть, ужин на столе. По вторникам рыба, по субботам пироги с капустой. Как же это прекрасно, должно быть, так жить! Что скажешь, золотой мальчик?

И тут произошло непредсказуемое. Юра с такой силой забарабанил по рулю, казалось, он готов был вырвать его с корнями. Машина завизжала. Он оскалил зубы и смотрел вперед, но продолжал колошматить руль. Его дыхание частое и шумное заполнило автомобиль. А я, кажется, и вовсе забыла, что нужно дышать. Потом он затих. Минут десять мы оба сидели в оцепенении. Я зажала свой рот руками, боясь произнести еще хоть слово.