Читать онлайн Краткое изложение книги «Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого». Автор оригинала Фридрих Ницше бесплатно
Три главные мысли книги
Человек чаще всего является рабом привычек и не может справиться с вызовами современности. Чтобы победить, человек должен преодолеть себя, стать сверхчеловеком, способным производить новые ценности и идеалы.
Знание само по себе не может дать человеку счастья. Настоящее философское знание включает в себя импровизацию, экстатическое переживание единства с природой, творческое производство новых ценностей.
Отвлеченные понятия не могут объяснить цель и смысл человеческой жизни. Только сама жизнь как производительное начало мира, творческая, яростная, иногда безжалостная, может задать человеку предельные вопросы и научить его быть другим, чем раньше.
На кого повлияла книга
Писатели конца XIX и первой половины ХХ века: Генрих Ибсен, Георг Брандес, Габриэле Д’Аннунцио, Максим Горький, Владимир Маяковский.
Философы ХХ века: Анри Бергсон, Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс, Жорж Батай, Жан-Поль Сартр, Николай Бердяев, Айн Рэнд.
Композиторы: Густав Малер, Александр Скрябин.
Влияние на современный мир
Ницше показал, что создание философских систем, которые должны объяснить все явления, – тупиковый путь развития. Философия должна уметь работать с неожиданным, необъяснимым, непредсказуемой логикой событий, с собственным внутренним миром человека, который не сводится к готовым понятиям. Поэтому влияние Ницше мы можем проследить в большинстве направлений современной социологии и психологии, хотя обычно оно опосредовано более поздними мыслителями.
Философский роман или поэма в прозе Фр. Ницше «Так говорил Заратустра» – уникальное произведение, в котором философские идеи переданы персонажу, но этот персонаж не излагает готовую философскую систему. Напротив, читатель, следя за действиями, высказываниями, мыслями и настроениями персонажа, должен выработать в себе философию, принять новое отношение к вещам, и прежде всего к понятию «человек». В центре книги – кризис гуманизма: привычный образ человека как разумного существа, способного совладать со своими порывами и устроить общество на правильных основаниях, был поставлен под сомнение. Хотя в период написания книги и происходила гуманизация жизни, например отменялось рабство в ряде стран, но для Ницше это были случайные события, не меняющие пока вектор развития человечества.
Чтобы человечество изменилось, требуется новая встреча Запада и Востока, освобождающая людей от тех предрассудков, которые они не осознают. Поэтому героем своей книги он выбрал Заратустру, он же Зороастр, древнеперсидского пророка и учителя, наследие которого стало популярно среди греков и среди персов после походов Александра Македонского, такой первой большой встречи Востока и Запада. Замысел книги возник у Ницше в 1881 году, в Генуе, где он восстанавливался после тяжелой болезни и где ему и пришла на ум идея «вечного возвращения», повторяемости событий духовной жизни человечества. Всю эту книгу Ницше писал в уединении, с 1883 по 1885 год, работая быстро, импровизируя и преодолевая последствия болезни. Согласно Ницше, никакого настоящего духовного прогресса не существует, но человек, понимая, как одни и те же смыслы повторяются из века в век, может преодолеть собственную природу, выйти из круга повторений и тем самым стать сверхчеловеком, открывающим новую эпоху.
Ницше мало опирается на действительные древнеперсидские источники, такие как приписываемая историческому Зороастру «Авеста». Его Заратустра – современный человек, разочаровавшийся в нынешней мудрости. По стилю книга Ницше имитирует две традиции – христианское Евангелие и античный дифирамб, торжественную песнь в честь бога Диониса. Для молодого Ницше бог вина Дионис, пришедший в Грецию с Ближнего Востока, был тоже символом встречи восточной и западной философии; и экстатический культ, требующий самоотречения, он противопоставлял слишком мелочной западной философии XIX века, не способной радикально изменить жизнь людей.
Но в этой книге героем стал Заратустра, потому что Ницше решил написать книгу, соперничающую с Евангелием. Историческое христианство Ницше отвергал, считая, что оно привело к современному мещанству, к осторожности и скромности, тогда как новая эпоха требует героев и отказа от всего прошлого опыта. Мир обывателей выведен в книге под видом Города Пестрой Коровы, который Заратустра любит, поскольку не считает безнадежным, а изначальное христианство – как «праздник Осла», смиренного и кроткого животного, которое олицетворяет неприемлемые для Ницше христианские добродетели. Поэтому четыре части книги, которые издавались сначала отдельными брошюрами по мере написания, должны стать как бы новыми четырьмя Евангелиями уже для всего человечества. С Евангелием книгу сближает простота синтаксиса и словаря; а с дифирамбами, речами библейских пророков и восточной мудростью – приподнятый тон, парадоксальная афористичность и восторг, которым должен заразиться читатель.
Заратустра Ницше мало напоминает исторического Зороастра, который происходил, по видимости, из династии пророков, имел нескольких жен и множество детей и был проповедником, вполне вовлеченным в политическую и хозяйственную жизнь Персии, далеким от отрешенности. Герой книги Ницше напоминает одновременно Будду, Иисуса и античных философов, таких как Пифагор, Гераклит, Платон и Плотин: он аскетичный, предпочитает созерцание общению с людьми, на жизнь и быт людей смотрит отстраненно, с горечью и смехом. По сюжету книги Ницше, он ведет себя скорее как Будда и Иисус, чем как древний перс: в 30 лет он уходит из родного дома в горы, где 10 лет постигает мудрость в полном одиночестве, а после одновременно смеется над людьми и горестно жалеет их. Его спутниками выступают лишь орел и змея, как два символа мудрости. Он астролог, предпочитающий мудрость звезд мудрости людей, и вот Великая Звезда отправляет его проповедовать людям.
Завязка книги – встреча Заратустра со Старцем. Старец представляет традиционную религиозность и мораль, он осторожен, он не хочет, чтобы люди враждовали против нового философского учения, и поэтому соответствует людским ожиданиям. Старец считает, что он вполне служит Богу, раз умеет радоваться и печалиться, при этом думая о Боге больше, чем о людях. Но Заратустра сразу говорит, что бог этого Старца мертв – он не способен оживить мысль о нем, и Старец сам, думая, что жив в своем живом боге, на самом деле подчиняется мертвым правилам и ожиданиям.
Проповедь Заратустры – это проповедь о сверхчеловеке. Современный человек, говорит герой Ницше, это карикатура на то, чем должно быть разумное существо, претендующее на власть над миром. Все притязания современных людей на власть так же нелепы, как попытки обезьяны выглядеть как человек. Но бог самодовольных людей умер – все их попытки настаивать на своих знаниях, добродетели, справедливости, выглядят как мертвые ритуалы. Например, человек говорит, что он справедлив, но настоящая справедливость требует огненной решительности, которой нет ни у кого из почитателей старого, умершего бога.
Далее Ницше приводит сравнение, явно обязанное его борьбе с тяжелой болезнью: как мы говорим, что больной хватается за жизнь как за нитку. Человека его герой сравнил с канатом, протянутым между животным и сверхчеловеком. Здесь он отсылает к образу Аристотеля, считавшего, что ни животные, ни боги не нуждаются в политике, потому что первые пользуются инстинктом, а вторые – блаженством. Только человек постоянно должен делать напряженный выбор в общественной жизни. Заратустра у Ницше проповедует, что такой выбор рано или поздно должен закончиться победой сверхчеловека или гибелью всей вселенной. Человек поэтому должен напрягаться только ради этой цели, перестать быть собой, и только в этой огненной жертве собой и состоит предназначение человека. Этот образ творческого самосожжения как раз взят из персидских культов огня, но понят он как программа отказа от частных добродетелей ради более общей любви ко всему живому, требующей отречься от всех прежних предрассудков и привычек.
Сверхчеловеку Заратустра противопоставил «последнего человека», существо, которое осмотрительно, не готово к жертве и мужественной смерти. У этого человека нет даже сил и мужества презирать себя и критично относиться к себе, он самодоволен и думает лишь о своем частном благе. Толпа не понимает его проповеди и уверяет Заратустру, что все хотят быть как этот последний человек, тогда как сверхчеловек может возникнуть лишь случайно, в силу привходящих обстоятельств, таких как катастрофа. Эта катастрофа и разразилась немедленно. Заратустра и толпа увидели канатоходца-виртуоза, с которым, когда он был на середине каната, стал спорить скоморох, олицетворяющий гордыню и неоправданные притязания. Канатоходец упал, и Заратустра пообещал умирающему, что, хотя тот был неправ и руководствовался всю жизнь иллюзиями, такими как будущая жизнь в христианском раю, он похоронит его своими руками, иначе говоря, признает предтечей сверхчеловека. Скоморох и могильщики смеются над Заратустрой, заявляя, что его опасная проповедь приведет еще к новым бедам, но пророк идет своим путем, засыпает в глубоком лесу, где и получает откровение, что он должен проповедовать не народу, который признает только готовые убеждения и догматы, но «спутникам», адептам, которые могут выдержать зрелище катастрофы, собрать жатву катастрофы, иначе говоря, вывести из происходящих бедствий новую мораль, которая и спасет человечество.
Речи Заратустры, которые он произносит на закате, требуют перейти от прежних ценностей к новому мужеству. Дух, то есть человеческий ум, должен стать верблюдом, иначе говоря, быть готовым к самым невероятным испытаниям, о которых он прежде даже не догадывался. Далее верблюд должен стать львом, иначе говоря, предпочесть всем испытаниям свободу, научиться решительно вырываться на волю, говорить слово «нет», чего бы это ни стоило. А этот лев, наконец, должен стать ребенком, иначе говоря, невинным существом, которое ценит всё вокруг, а значит, может оценить не только то, что ценит общество, но и мужество и свободу как сверхценности. Такой ребенок уже не совершает подвиги ради торжества нового мира, но просто открывает новый мир как мир небывалой свободы.
Далее Заратустра спорит с философами, преподающими на «кафедрах добродетели», – так Ницше характеризует современных ему университетских философов, которые считали своей задачей постепенное улучшение морального состояния общества. Он смеется над этими философами, что они не различают сна и яви, иначе говоря, своих отвлеченных добрых моральных пожеланий и действительного положения дел в мире. Так, они требуют одновременно морали и довольства, хотя в практическом мире эти вещи часто несовместимы. Этой обывательской благонамеренной морали, не учитывающей подлинный трагизм жизни, он противопоставляет голос «земли» и «тела», иначе говоря, катастрофичность самой природы, где рождение и гибель соседствуют. Он критикует все религии и упрекает верующих в потусторонние миры за то, что они сводят жизнь к частным символам, которые те объявляют священными. Также он осуждает и аскетов, которые не понимают собственную игру тела, его собственные порывы и предписывают телу какие-то правила, вторичные по отношению к собственным потребностям живого организма. Поэтому такие аскеты эгоистичны, они прячутся за правила и не понимают, что иногда тело нуждается в строгости, а иногда – в щедрости. Они живут отражениями этой строгости и щедрости, поклоняются теням, превращенным в догматы и аскетические правила.