Читать онлайн Записки настигнутого любовью бесплатно

© Олег Романов, 2022

© СУПЕР Издательство, 2022

* * *

Эта книга – плод большого и очень значимого периода моей жизни, наверное, я и писал её полжизни. Первые заметки появились в 2000 году, и тогда я ещё не предполагал, что из этих фрагментов сложится картина мира, описанная словами. Начиная с 2006 года, отдельные тексты я стал собирать в одно повествование, и вот наконец звёзды встали на свои места – Записки… увидели свет.

Безусловно, этой книги не было бы без Нины Цыганник и Галины Дороговой.

Благодарение моим родителям, подарившим мне самое дорогое – жизнь, заложившим основы мудрости и доброты, взлелеявшим и сформировавшим меня отцу Валерию Александровичу, матери Людмиле Николаевне. Без них я бы не стал тем, кто я есть, благодарю за вашу любовь и сердечное тепло.

Особую благодарность выражаю моей единомышленнице, дочери и другу в одном лице – Екатерине, понимающей, чувствующей и сопереживающей мне без слов.

Неоценимы в формировании моего мировоззрения мои друзья и наставники, поделившиеся со мной своим уникальным опытом: Лариса Тяжельникова, Сергей Челомей, священник Георгий Кочетков, Илья Гриц, академик Сергей Аверинцев, Андрей Матросов, Лев Макаров, Гамид Марзаганов, Ирина Минц, Геннадий Стаценко (Ар Сантэм), Галина Романова, Сергей Шишков (Сталкер), Галина Красникова, Сергей Ковалёв, Сергей Козлов, Николай Козлов.

Благодарю также Аришу Гусеву за «причёсывание» моего изложения.

* * *

Основная энергия нашей вселенной – любовь. Это сила притяжения, по закону вселенной все компоненты вселенной притягиваются друг к другу с силой любви. Любовь пронизывает всех, она всегда есть, и каждый может либо наблюдать её действие, либо направлять внимание на что-то другое.

Один

Существует ли тот, кто видит всё то, что происходит, или само воображение создаёт интерпретацию, которую трансформировав органами чувств, воспринимает как сущее? Единственное, о чём могу сказать с полной уверенностью – я есть. Было ли время, когда меня не было, я не могу сказать, будет ли время, когда не будет воспринимающего свидетеля того, что он есть, тоже невозможно сказать, ведь этот опыт мне не ведом. Есть я, как непрерывное свидетельство существования, а остальное игра воображения.

Вот уже какой день подряд меня преследует одна цель и одна мысль, она не даёт мне покоя ни во сне, ни наяву, она настолько сильно овладела всем моим существом, что я уже не мог ей сопротивляться:

– Хочу встретить любимую, ту, которая рядом со мной будет светиться радостью, для которой целью жизни является полнота раскрытия любви на всех планах бытия со мной, – раздирало изнутри.

Я сидел в парке на лавочке, смотрел на купающихся в луже воробьёв, на миг подумал, о птицах небесных, что не собирают в житницы, а Создатель питает их, и что Он говорил через Сына своего о том, что мы лучше этих птиц…

– донеслось из промчавшегося мимо Ягуара Тайп.

Я достал блокнот и бегло записал в нём:

«Я мчалась по Рязанке на своём новеньком Ягуаре Тайп фарфорового цвета. В салоне голосом Наташи Томас раздавалось:

«Are you gonna be there when I need someone And will I be always just the only one I don't wanna have just another heartbreak. So tell me is your love true or a fake in the game of the heart You know I know that you are mine»[1]

Красный!.. Остановка на светофоре на словах «You know I know that you are mine».

Посмотрела в окно налево – роскошный мужчина средних лет, гладковыбритый, в строгом костюме, с шикарным галстуком (мне понравилось, как он подобрал галстук к цвету рубашки и пиджака) посмотрел мне в глаза. Взгляд длился долю секунды, но я почувствовала – он тот, кого я ждала и искала всю сознательную жизнь. Вот сейчас, он подмигнёт мне. Потом, мы припаркуемся у одного кафе, сядем за один столик, он закажет моё любимое Бордо, а потом купит мне цветы…

Мы поедем ко мне… Утром он скажет, что заедет за мной в 14:00 на работу, и мы отправимся вместе на ланч… Проведём вместе уикенд… В бархатный сезон полетим на Мальдивы… Будем вместе любоваться закатами и шелестом волн… На новый год он познакомит меня со своими родителями. В марте мы распишемся… В ноябре я рожу ему сына… А через три года дочь… Он пожелает назвать её Светланой, и я соглашусь… Потом мы купим дом в Барвихе… Оно будет прекрасным отцом, внимательным к нашим детям. У нас будет прекрасная семья… Иногда я буду ревновать его, когда он не будет долго звонить из командировки… Устраивать сцены… Мы начнём больше ругаться и секс станет ярче и жёстче… Потом переживём «второе дыхание» брака… Снова будем строчить друг другу смс каждые 20 минут, после работы в ресторан, потом…

Взгляд мужчины в авто только коснулся моих глаз… А я уже пережила с ним в своих мечтах половину жизни, но какую счастливую!»

– Кто сейчас создал мне этот образ женщины, зачем я его выплеснул на бумагу, не пора ли мне пойти на приём к психиатру, – зашумел ум. Я повернул ручку настройки внутри, и снова поймал волну, от которой я прятался и бежал, и тщетно пытался скрыться, которой уже не мог сопротивляться ничем:

– Я просыпаюсь и смотрю на тебя с любовью, обнимаю и обожаю. Ты пробуждаешь меня лёгкими нежными прикосновениями. На совещании на работе во время моего доклада ты звонишь, и я 10 минут с сочувствием слушаю, как ты ударилась об угол стола. Я говорю, как люблю тебя, и забываю о подчинённых. Каждые 15 минут я жду от тебя смс, каждый миг все мысли лишь о том, как сделать тебя счастливее. В обед шлю тебе фото, как я обедаю, ты шлёшь мне фото новых колготок. Скорей бы вечер, обнять тебя, выслушать твои проблемы, подсказать решение, держать твои руки в своих, не отрываться от твоих рук, глаз, губ, дыхания. Моё тело лишь для тебя, все мои поступки направлены на обустройство твоего-нашего счастья. Сердце поёт словами Стаса Михайлова: «Всё для тебя рассветы и закаты!», и слышу твой ответ словами Юрия Визбора: «Ты – моё дыхание, утро моё ты раннее, ты и солнце жгучее, и дожди». Хочу взять ответственность за любимую женщину, способную гармонизировать мой род.

Я встал с лавочки, посмотрел на часы, пора было возвращаться на работу, обеденный перерыв пролетел в миг. Я даже не успел перекусить, но не жалел об этом, внутри пело, танцевало, рвалось из груди сердце.

Сев на рабочее место, я заметил, что у меня есть ещё 10 минут до совещания, я открыл «Дао дэ цзин» Лао – цзы: и прочёл:

Я поднялся, взял презентацию, необходимые для доклада на совещании материалы, и зашагал по лестнице:

– Уж сколько раз твердили мне, займись делом, поставь себе цель, составь хоть какой распорядок жизни, научись хоть чему-нибудь, будь специалистом хоть в какой-нибудь социальной области. В конце концов, заведи семью, воспитай потомство…, – терзал меня кто-то во мне, но я не воспринимал всерьёз его обвинения, они никак не соотносились с моим самоотождествлением в этом бренном мире.

Я сидел на совещании и в распахнутое окно наблюдал, как небесный кран взрезал облака миксером стрелы.

Его зига неведомому беспредельному рубила облако на кофейные сервизы, ёлочные украшения и причудливых носорогов. Единорог одиночества, вырванный стрелой-мечом неожиданно, в один миг, слился с облаком, как шарики разлитой на столе ртути стремятся к целому. Когда дельфин, выплывший из-под стрелы крана, стал нырять в рядом стоящий небоскрёб, из-за небоскрёба выплыло облако. Оно плыло на кран быстро, и вот-вот было готово поглотить его, но я ощущал лишь то, как железный дровосек перестал сопротивляться дуализации этого целостного мира, перестал рубить всё на противоположности, и, сдавшись, шагнул в неизведанное беспредельное. Конструкция утопала в облаке, неизъяснимом и бесконечном, закрывшем весь проём окна.

Тело Эммануила что-то говорило устами, увлечённо жестикулировало, но я не мог включить звук, совещание шло за пределами восприятия…

После заключительного получасового слова Эммануила, все долго и продолжительно обсуждали представленный на рассмотрение проект, а я созерцал разноцветные шары, бесконечно прекрасные и непередаваемые никакими словами, о них знает опытом лишь моя Королева.

Она одна знает, что одно из проявлений любви женщины к мужчине – готовность родить ему детей, не смотря ни на возраст, ни на что иное. Ей присуще восхищение своим любимым мужчиной, – «О, Боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына. И я хочу от тебя дочку, и точка, и точка!», – воспетое шлягером. Может ли влюблённая в мужчину женщина не желать от него детей? В сказке А.С. Пушкина царь Салтан выбирает из трёх девиц именно ту, что готова родить ему продолжателя рода – сына.

Я снова шёл по коридору с совещания и думал, мечтал о женщине-Королеве, имеющей в себе проявленную потребность служить своему любимому мужчине, готовой встать за своего любимого мужчину (она говорит: если весь мир будет против моего мужчины, если все будут считать его неправым, я встану на сторону любимого против всего мира!), принять его мировоззрение и его ответственность за неё в Космосе во всех проявлениях Бытия, могущую уравновесить моё мужское начало женским, мудростью раскрытия души, вдохновляющую своего любимого мужчину на создание для неё рая на земле.

Я понимал всю плачевность своего состояния, ведь я ничего не слышал, да и не мог услышать. Я хотел любви лишь так, как жаждал её получить, а не так как её мне могли подарить. Я не был способен принять дар, не способен исцелиться, не способен научиться, потому что ожидал. Ожидал и этим ограничивал проявление направленной ко мне любви, проявление любви Бога через других. Я ждал лишь свою схему-принцессу-неживую-которая-будет-делать-так-как-жду. Но её саму я не ждал, она мне не была нужна. Мне нужна лишь реализация моих собственных фантазий, схем-ожиданий. Но от того, что она не может реализоваться в этой вселенной именно так, как ждал я (а она так не реализуется, ибо я ждал не дарения, а получения для удовлетворения своего эго, атрибута оболочки) получая лишь страдание.

Все мы взаимодействуем не с людьми, а проекциями себя самого. Мы оперируем с собственными представлениями-интерпретациями восприятия о человеке, но не с ним самим. Более того, мы живём не в самом мире, а в иллюзии своего представления о нём. Потому у каждого своя вселенная, основанная на его индивидуальном восприятии вселенной. И не факт, что это восприятие вселенной будет ещё кем-то восприниматься также, потому все мы живём в несоприкасающихся вселенных, по существу, – в разных пластах бытия.

Я забыл представиться читателю. Я Эммануил Глайхгевихт. Работаю руководителем среднего звена в сфере информационных технологий. Да я всегда чувствовал себя тесно в этом мире, понимая, что я не от мира сего, с трудом адаптировался в нём, очень избирателен в контактах, кажусь странным, непонятным. Я очень эгоцентричен, всегда опираюсь на собственные ощущения, чужд правилам, которые не пропустил опытом сквозь сердце.

Я давно заметил, что вместо живого естественного восприятия действительности, этот мир, в который меня забросила судьба, живёт по целому набору образцов-поступков, бесконечному списку руководств к действию. Я осознал, насколько каждое моё действие и решение зависит от этого свода неписанных канонов, и насколько колоссальное влияние они оказывают на мой ежесекундный выбор. За толщей этих верований «должно-недолжно» рассмотреть моё подлинное «я» очень непросто. Потому считаю просто необходимым, составить как возможно более полное представление об этих негласных предписаниях-схемах, выписать их все не хватит и жизни, но это всё же необходимо сделать, чтобы начать жить.

Итак, самое первое приближение, самое поверхностное, просто дающее первое представление о схемах:

Утро.

Проснулся – вставай, нечего валяться в постели, займись делами, береги время, время дорого, не трать его попусту.

Вставать позже стольких-то часов категорически запрещается – это ж полжизни проспишь так.

Вставать раньше стольких-то часов тоже не хорошо, спать надо не менее стольких-то часов.

Утром перед работой в лес не ходят.

Вообще телу нужен отдых не менее стольких-то часов сна.

О теле надо заботиться.

Я должен себя хорошо чувствовать.

Должен не болеть.

Встал – убери постель, сходи в туалет, почисть зубы, прими душ – не дай Бог нарушить эту последовательность.

Утром хорошо делать зарядку и бегать, хотя где-то слышал – бегать полезней вечером.

Держи тело в тонусе.

Как начал день, так он и пройдёт, задавай позитив с утра.

Вообще настройся на позитив.

Не кури натощак, вообще курить вредно. С утра не пей, алкоголь вреден в принципе.

Социальные взаимодействия накладывают сразу миллиарды ограничений-предписаний чего нужно, а чего не должно делать:

Проснулся, не буди окружающих. Не ори утром, не включай громко музыку, не стучи, не танцуй, ходи в одежде по дому (на улице, само собой, только в одежде ходи!).

Позаботься о домашних, что им есть и что пить, если они будут весь день дома без тебя, приготовь им еду, распиши им, когда и что и как им есть, и чем заниматься весь день, как можно подробней, чтоб у них не было времени на безделье. Скажи куда и зачем они должны сходить, что и как сделать, в общем, озадачь себя их проблемами, а их своими задачами-планами.

На завтрак ешь побольше. Лучше кашу на крайний случай бутерброды. Суп и салат на завтрак не едят. Не клади много сахара в чай. Кофе вредно, крепкий чай вреден. Чипсы вредны. Сервелат не полезен. Не смешивай помидоры с молоком.

За столом не принято говорить о…, не принято делать…

Жуй неспешно, не читай, когда ешь, не смотри телевизор…

Поел, вымой посуду за собой.

Поел, прополощи горло, а лучше, почисть зубы, смоешь остатки пищи.

Ты должен выглядеть хорошо: причёсан, с чистыми волосами, опрятным маникюром, побрит. (Если есть борода или усы, аккуратно стриги их).

Не кривляйся перед зеркалом.

Не дави прыщи на лице, вообще не дави прыщи.

Брей подмышки, брей лобок, подровняй брови, выщипи волосы в ноздрях, в ушах.

Смотри, какой живот отрастил, срочно на диету и в спортзал.

Соответствуй внешне эталону, выбери себе любой и подражай.

Да, и внутренне – найди кумира.

Узнай погоду, ты же должен идти на улицу, не хорошо сидеть дома и без дела.

Одевайся опрятно, одежда должна быть чистой и свежей, не носи одну и туже по два дня.

Пользуйся дезодорантом, все запахи естества отвращают от тебя людей.

Не грызи ногти, не ковыряйся в носу[2], чихая и кашляя, прикрывай рукой рот, не пукай, не сопи, не икай, не блюй, соблюдай правила и предписания этикета.

Важно, как о тебе подумают, как воспримут все окружающие, соответствуй их ожиданиям.

В наземном транспорте не принято разговаривать, улыбаться, смеяться, петь, танцевать, быть естественным, играй роль пассажира. Ни на кого не смотри более 3 секунд, в глаза не смотри вообще. В лифте ни в коем случае не смотри никому в глаза, надень маску безразличия ко всем. Не обманывай, плати за проезд везде. Чтобы убить время в транспорте, читай (только несерьёзные брошюры), или, закрыв глаза, дремли. Уступай всем место, пусть видят, какой ты хороший, воспитанный.

Вообще как хочешь, чтоб поступали с тобой, так поступай со всеми – игнорируй, и тебя не будут беспокоить.

Больше отстранённости в лице: вообще не трогайте – а то пожалеете, что обратились ко мне.

Не работу не опаздывай.

На работе надо работать (хотя бы для других играй эту роль, пусть все думают, что это важно, не разрушай чужих иллюзий). Никаких отвлечений, ни разговоров, ни шуток, ни тем более смеха, всё серьёзно. Постоянно делай вид, что всё это очень важно, и важнее работы и этого дела для тебя ничего нет. Даже естественный потребности тела старайся справлять не часто, по возможности в обеденный перерыв: туалет и еда, а потом снова работай. Пусть все видят, насколько ты преданный делу робот-сотрудник, живущий, только общим делом. Постоянно занимайся, не сиди без дела. В интернет – только по делу. Без разрешения начальства не выходи даже пописать, не пукай. Лицо делай сосредоточенным, безрадостно-отстранённо-деловым. После работы попрощайся с сотрудниками, пожми руки, скажи «до свиданья», и направляйся домой неспешно, показывай, что тебе так важна работа, что ты не желаешь с неё уходить, задержись – это оценят.

Везде на людях веди согласно их ожиданиям, никаких кривляний, танцев, весёлости, нестандартных поступков. Всё согласно негласным правилам каждой отпущенной роли: пешехода, пассажира, покупателя, работника, водителя, никакой отсебятины от общепринятых норм поведения.

В транспорте выгляди усталым после работы, не улыбайся, вообще улыбки признак поверхностного отношения к жизни. Будь серьёзен и сосредоточен. Постоянно ставь себе цели и достигай их. Постоянно будь занят делами. Не позволяй безмыслью и праздности овладеть тобой.

Если встретишь знакомого, по возможности уклонись от узнавания. Если уже встретился глазами, поздоровайся, узнай, как дела, поинтересуйся здоровьем (если у знакомого нет явных признаков болезни), как дома, и, сославшись на занятость, простись. В будни старайся не встречаться ни с кем – после работы сразу домой. Можно зайти в магазин за продуктами. Не позволяй себе баловать свою распущенность и есть то, что хочешь – ешь то, что надо и полезно. Не слушай внутренний голос, не потакай похоти.

Придя с работы, прими душ. Убери или постирай одежду, в которой был весь день, одень домашние лохмотья. Приготовь ужин. Спроси у детей как дела, как уроки. Проведи воспитательную беседу. Поинтересуйся у супруги, как прошёл день. Поешь, посмотри новости, не забывай постоянно быть в курсе того, что твориться в мире. Узнай погоду на завтра. Позаботься о домашних животных, погуляй с ними, накорми, убери за ними.

Сделай дела по дому: вынеси мусор, почини, прибей, повесь, пропылесось, собери, разбери, забей, сделай, убери…

Сходи в туалет.

Приготовься ко сну, успокойся, не кричи, не шуми, не танцуй, не радуйся, прими душ. Не крутись долго перед зеркалом.

Почисть зубы.

Ляг в кровать, заведи будильник на завтра.

В выходные дни не сиди дома, или делай ремонт и всякие дела по дому.

То же в отпуске.

Хорошо куда-нибудь поехать с семьёй, лучше к морю на юг и летом, лежать часами под солнцем и купаться.

Особо веди себя с домашними, особо с друзьями, особо со знакомыми. Здесь правил поведения столько, что заслуживает отдельной темы: «поведение в обществе».

Странно, но у меня постоянно ощущение, что люди как манекены-роботы, не чувствуя этого варятся в бессознательных программах, определяющих взаимодействие.

Да, я высокомерен, в ощущениях, ведь я самый знающий, безусловно, выше других, заносчив, ведь я охраняю свои ощущения, свои схемы, и всецело сосредоточен на своих состояниях.

Примерно, в семь лет я начинаю задавать вопросы о смысле бытия:

– Как представить бесконечность вселенной?

Как так происходит, что я живу в своём теле, а не, например, в теле вот той девочки?

Почему смерть выглядит так страшно и так неправдоподобно?

Для чего меня запихнули в это тело, оно такое неудобное?

В чём смысл существования?

А что будет после смерти?

Для чего люди говорят, ведь общение точнее напрямую без слов?

Рой вопросов, которые некому было задать, не смолкал до периода взросления, тогда эти вопросы как бы заслонялись половым созреванием, борьбой за выживание в подростковом социуме, скрываясь и вытесняясь в глубокое бессознательное. Однако из бессознательного вопросы руководили поступками всё равно, глубокая тоска по чему-то неизъяснимому, накатывающие постоянно депрессии и нежелания быть никем в этом проявленном ущербном несправедливом мире. И я искал, искал, изучая духовные практики, читая Священные Писания, становясь активным членом религий. Однако в религиях видел урезанное Целостное Откровение, и всегда сталкивался с ортодоксами, запрещающими и анафематствующими за попытки посмотреть за загон (закон). Неоднократно был «распинаем» за истину, изгоняем из собраний и духовных общин за то, что транслировал своё ведание о Большем, Глубинном. Я всегда честно и основательно погружался (от греческого слова «погружаю», «крещу») в учения, видел меж строк Свет и свидетельствовал о Свете, не подбирая чужие формулы, всё пропуская через личный опыт.

Итак, для чего Вселенная так долго трудилась, создавая эту индивидуальность, засунув её на краткий срок земной жизни в мужское тело, которое имеет свои паспортные данные, характеристики и… временность? Да! Я хочу и могу развиваться во всех трёх мирах, совершенствуя свой дух, душу и тело в гармонии. Да! Мне нужна на этом пути та, что поставит духовное развитие в паре в любви выше всех вспомогательных средств-целей. Да! Я ищу тебя и уверен, найду. И сойду с ума от твоей близости и сведу тебя с ума собой!.. Знаю, что самые достойные часто одиноки. Их отличает харизма, безупречная внешность, живой аналитический мозг, абсолютное воспитание и идеальные манеры, за которым всегда спрятаны тысячи чертей и зависимость от адреналина и сильный, властный взгляд, в котором едва просматривается небольшая грусть. Они ищут своих людей. Своих для общения, для компании и приятного отдыха, своих для любви, отношений и семьи. Они чаще ошибаются, сильнее страдают, реже идут на контакт, тяжелее переживают неудачи. Но каждый раз, сгорая в отношениях дотла, они возрождаются из пепла, как птицы Феникс, становясь ещё более совершенными и более сильными. И снова, и снова начинают всё сначала… Это опыт!.. Я не сдамся! Мне чужды стереотипы современного общества, мне невозможно навязать чужое мнение. За моей спиной всегда поливают грязью, но никто и никогда не осмелится мне что-то сказать в лицо, и все слухи разбиваются о мой железный характер вдребезги. Я в поисках такого человека, рядом с которым будет спокойно. И это «спокойно» основано не на отсутствии ссор, адреналина или крайних граней эмоций. Это «спокойно» означает, что рядом человек, который не предаст, потому что даже самым сильным из нас порой бывает нужна опора.

Хорошие союзы удаются в более позднем возрасте. Когда двое, наевшись до тошноты минусов, оставив за плечами разводы, неудачи, страдания, сходятся с готовностью оценить именно плюсы.

Любовь – готовность отдавать и принимать сердечное чувство возглавляет вершину моего хит-парада. И мужчине, и женщине важно быть любимым и любить самому. Тот, для кого любовь – это просто глагол русского языка или то, чем балуются подростки – не заинтересовывает моего внимания. Мне неинтересны удобные отношения – для быта, для секса, для нажития совместного имущества. А то, что в 95 % семейных пар нет любви – это их личные трудности. Фокус всегда на тех 5 %, у которых есть любовь. Страх близости беспокоит? Ну, тогда большие отношения и чувства не для вас. Безопасно, зато скучно. Мало красок и оттенков ощущений. Возможно, вы сами скучны. Если монохромность бытия привлекает вас больше, чем увлекательный красочный полёт в облака.

Мне не нужна женщина на день на два. Я хочу любить и боготворить свою женщину. Жить и дышать ею, сходить с ума от неё. И, как бы пафосно это не звучало, но на меньшее я не согласен. И, конечно, хотелось бы взаимности.

Я люблю тебя!

Ну, где же ты, любимая?

Я шёл домой, по дороге заглянул на рынок, купил сельдерея, огурцов, помидоров, зелени для салата.

Приняв душ, полежал в шавасане, сделал несколько очистительных практик и йоговских асан. Энергия, растраченная за день на работе, восстанавливалась. Я пошёл на кухню, и, нарезая салат, продолжал мысль:

– Я хочу встретить любимую, ту с кем не возникнет вопросов, «она – не она», «надо не надо» … а вдруг откроются окна души и вихрем закружится танец любви… «и вдруг поймёшь, что в мире бренном, где все надежды хороши, дороже всех прикосновений – прикосновение души!» З. Литвинова. Любовь выскочит и пронзит сердца единым огнём, этот движитель жизни выжжет нас всю самость, всё «моё», ради НАШЕГО.

Поев, я решил зарегистрироваться на сайте знакомств. Резюмировав мысли дня о той, кого я хочу встретить в следующее приветствие:

«Знаю, что ЛЮБОВЬ ЕСТЬ, не путаю любовь и влюблённость, различаю симпатию и влечение. У верен, для общения расстояние имеет значение: сначала люди встречаются, общаются, понимают, что важно продолжение, встречаются чаще, чаще проводят вместе время, потом начинают пробовать жить вместе, и лишь потом понимают, как они важны друг другу.

Согласен с Л. Ренар: «Всё что окружает женщину, создано только ею и её энергией. И некого винить, что она живёт не в роскошном особняке, а снимает маленькую квартирку, что её муж не миллионер, а получает крохотное жалование. А это значит, что не женщине не повезло с мужчиной, а ему не повезло с женщиной» Женщина – наполняет, мужчина – творит. Мужчина – машина, женщина – бензин, как заправишь, так и поедешь.

Считаю, что каждый в паре играет свою роль: Мужчина – стержень опора, женщина – гибка и мудра, вьётся вокруг стержня. Мужчина – ведёт, женщина – следует.

Хочу любить и быть любимым. Ищу свою женщину, не ту, с кем будет интересно только в постели, но ту, которую пожелаю взять в свою жизнь. С кем будет лучше вместе, чем без неё. Кто разглядит и использует мой потенциал на наше совместное благо. Ищу ту, для кого я стану Царём и Богом, которую смогу сделать Царицей и раскрыть в ней Богиню».

И, поместив своё, удачное, на мой взгляд, фото, я до позднего вечера пытался встретить своё счастье через сайт. Говорят, в этом нет ничего зазорного, это современный способ знакомства. Лично я воспринимаю знакомства через подобные сайты с трудом. Я проверяю себя просто, мне ведь не хочется, чтобы о моей регистрации на сайте знакомств кто-то узнал, а значит, я делаю что-то против своего я.

Когда мне говорят, что встречают по одёжке, глазами, я не могу этого понять. Да, я допускаю, что так живут, так воспринимают люди. Но я чувствую сердцем, сердцу не нужны слова, формы, оно видит сквозь всё это, самое сокровенное видит. «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидеть» А. Экзюпери «Маленький принц».

Красота тела может привлечь истинных поклонников, но для того, чтобы удержать их, требуется красота души. Сайты знакомств имеют мерзкое свойство. Я понял это спустя почти месяц общения на сайте, не давшего результата. Сайт даёт человеку иллюзию богатства выбора. Поэтому там так легко прощаются и расстаются, посылают друг друга в надежде, что следующий собеседник окажется именно тем, кого ищешь. Сайт знакомств – это большая виртуальная игрушка для взрослых, где люди перемещаются, как молекулы в воздухе. Даже, если сталкиваются два близких по духу человека, они тут же разлетаются в разные стороны – может потому, что масса различных предложений, внимание рассеивается и хочется рассмотреть другие варианты, а может потому, что просто не готовы к переменам в личной жизни. Процесс хаотичен и бесконечен, во всяком случае, логическому осмыслению не подлежит. Более того, оторван от реальной жизни, когда люди встречаются, влюбляются и подстраиваются друг под друга. Здесь каждый с сознанием дела теоретически подбирает пару исключительно под себя. А это невозможно, но процесс затягивает и приобретает хроническую форму. Вопрос только в том: насколько хватит времени и терпения выдержать поток поступающей информации и на ком-то остановиться.

За месяц поисков на сайте я вымотался окончательно. Удалил все свои фото, записи в дневнике сайта, и наконец, анкету.

Любовь! Когда тебя нет, когда ты не со мной, я перестаю жить, всё превращается в бессмысленную муку, и, если бы я не знал, что ты придёшь, и мы будем жить в любви и счастье полёта и Света, непередаваемого танца, я бы плюнул на это существование и ушёл в небытие! Мне не нужно ничего вне любви, и всё обретает смысл лишь в любви! Любовь – мой воздух, а не десерт, который приятен, но какие-то ещё цели и принципы важнее этой десерта-любви, и в итоге, они победят хрупкое чудо любви-единения. Для меня есть лишь Любовь, а вне любви нет ничего. Шагни со мной в это и будь со мной одним целым в любви! Ты и я во всём без стеснений взаимодополняем друг друга, помогаем друг другу подняться над миром суеты в высшие миры понимания предназначения. Ты и я нераздельно одно. Ты и я не мешаем друг другу быть тем, что есть. Ты и я – радость бытия. Высшее счастье – любить и быть любимым.

Конечно, было один раз, что через буквы собеседницы повеяло свежестью, и во мне тут же родилось выплеснутый ей тетрастих, сложенный из четырёх друг за другом написанным ей белых стихов:

А потом она написала, что ей слишком меня много, что она привыкла к одиночеству, и не готова выбираться из привычного уклада жизни. Честно, трагично, как есть.

Все мы живём в страхе к этому миру, этот страх заложен в самом воплощении. Многие его подавляют, глубоко загнав в бессознательное. Но он живёт и руководит действиями. Выход один – все идут от страха к любви. Страх удерживает нас в скорлупе привычного одиночества, где всё ясно обусловлено и зависит от нас. А любовь всегда есть в нас, и она может избавить от страха. Триггером, зажигающим нашу любовь, является другой-другая. Тот, кого мы ждём и хотим, и одновременно боимся и избегаем впустить в нашу жизнь. Вдруг его станет много. Ведь придётся расстаться с панцирем, защищающим от этого мира, с ракушкой, в которую нас заковал страх. Удержать поток прорвавшейся плотины уже невозможно, потому мы не допускаем бесконтрольных чувств, не даём захватить себя любви, которая делает нас свободными от страха. Но в любви всё спонтанно, всё как бы помимо нашей воли, она захватывает нас и танцует нами свой удивительный танец. Не удерживайте плотину, дайте любви танцевать вами свой великий головокружительный неизъяснимый танец растворения в другом!

* * *

Два

Глава первая, в которой Грид встречается с Квинки и узнаёт о лучах любви

• Ясность не концептуальна, в ней
• Свет, открывающий предназначение

17 августа

В обычном лесу на болоте жил фиолетовый великан Грид.

Он очень любил ромашки. Грид брёл по берегу, усеянному ромашками, и размышлял:

– Они такие славные. У них жёлтая сердцевинка, как солнышко. И белые лепестки, как лучики. Эти лучики равнонаправлены во все стороны. И они всем посылают своё тепло и делятся своей радостью, – думал Грид, – Вот бы и мне стать ромашкой, светящейся и лучащей добро…, – мечтал Грид.

– … будь ей! – продолжил мысли великана лягушонок Квинки…

– Но как? – очнувшись от размышлений, спросил Грид.

– Наверное, это просто, – квакнул Квинки, – просто делись своей любовью со всем, что ты видишь вокруг, посылай свои лучики, так же как солнышко, всем!

– Ура! – воскликнул великан, – я понял, здорово!.. кстати, как тебя зовут?

– Я лягушонок Квинки, я уже несколько лет живу на этом болоте, но ты заметил меня только сегодня, – сказал Квинки.

– Квинки, извини меня, я не замечал ничего вокруг, пока не полюбил ромашки. Тогда я стал задумываться о красоте мира. Меня зовут Грид. Будем друзьями? – загоготал великан.

– Конечно, Грид, лови лучик моей признательности, – воскликнул Квинки, – пойдём дарить любовь вместе всем в округе?

– Пойдём, – сказал Грид, – садись ко мне на плечо, так будет удобней путешествовать. И они двинулись в путь.

Три

Глава третья, в которой Катрин видит в волшебном сне нарисованный ей же закат

9 сентября

Сначала Катрин шагала по залитой солнечным светом дорожке, по обе стороны которой плетень был увит спелыми гроздьями винограда. Затем она прошла по тропинке через бесконечную гряду тыкв и кабачков. Девочка так уверенно выбирала дорогу, будто точно знала, куда она направляется. Солнце уже клонилось к закату, когда Катрин вышла на окраину леса, за ним высилась гора. Вид, открывшийся взору, заставил златовласую хозяйку Марса ахнуть от восторга и на мгновение потерять рассудок.

В нескольких метрах за горой виднелось море, волны которого, создавая приятный шелест, искрились, тысячами оттенков закатного неба. Катрин точно знала, что именно такой закат она недавно нарисовала гуашью.

И вот он явно стал пред нею стеной и реальностью. Она ведь не знала в тот момент, что находится в волшебном сне.

* * *

Четыре

Пять

• «Нас всех учили с любовью
• Смотреть не вверх, а вперёд;
• Но любовь стреляет из обоих стволов,
• Как только ты выйдешь на взлёт.
• А что, в самом деле – увлечься
• Одной из тех благородных девиц,
• Что воткнут тебе под рёбра перо,
• Чтобы нагляднее было думать про птиц;
• Но будь я с тобой, я б отправил их всех
• На съёмки сцены про первый бал,
• А сам бы смеялся с той стороны стекла
• Комнаты, лишённой зеркал»

Аквариум «Комната, лишённая зеркал»

19 сентября

Я сидел в удобном кресле трансатлантического воздушного лайнера, периодически открывая глаза и посматривая в иллюминатор. Моё сердце творило благодарение и искрилось любовью. Иногда меня отвлекал мой сосед – священник, сидящий ближе к проходу. Он непрерывно листал богослужебные книги, совершая часы и междучасья. Клал поклоны в проходе самолёта. Помазывал свой лоб маслом. При этом он совершал это не кисточкой, а почему-то кропилом из огромного ведра с машинным маслом, стоящего у него между ног. Помазывал он не только себя, но и всех симпатичных девиц нашего лайнера. После 3-ей и 6-й песен канона он, закуривал голландскую сигару (я летел в салоне для курящих). Похоже, кадилом ему не дали воспользоваться, поэтому он имитировал каждения табаком. «Кадит Нехуштану»[11] – мелькнула мысль в моей голове, оторвав меня от созерцания, когда он выдохнул облачко дыма. Я задумался, как евреи, выйдя из владычества фараонова, водимые 40 лет по пустыне в столпе Богом могли сохранить ещё несколько веков глубоко внутри своей традиции культ Нехуштана. Как он мог уживаться внутри их законничества? Почему сразу не был осуждён и разрушен? Мысли одолевали. Самому захотелось закурить…

В это время из отсека пилота вышла стюардесса. Она была явно растеряна. Пытаясь совладать с голосом, она громко произнесла в микрофон. «Уважаемые пассажиры… должна предупредить вас, на нашем лайнере нет Пилота!..» – Её слова зависли в воздухе общим вдохом. Все затаили дыхание…

Началась паника…

Священник рядом со мной первым нашёлся и заявил: «Не волнуйтесь, этого не может быть! Пилот есть. Просто…Просто…Он невидим!»

Салон самолёта выдохнул…

Через мгновение, все продолжили свои занятия, заключавшиеся в развлечении своего сознания. «Ну, раз есть Пилот… Он ведёт самолёт, Он отвечает за наш полёт, за наши души, можно оставить бдительность и погрузиться в сон».

Я обратился к священнику: «Скажите, милейший, а я, по-вашему, не несу ответственности за мой полёт?»

«Ты только подчиняешься курсу, который за нас всех выбирает Пилот» – ответил священник, кладя земные поклоны и одновременно мажа себе лоб маслом, зажимая ведро меж коленями. Увидев моё недоумение, он ретировался: «Так много времени ушло на проповедь, не успеваю закончить литию, а уже время 3-го часа, поэтому читаю их одновременно»

Негр, сидящий спереди, обернулся ко мне и утвердительно заметил: «Мы созданы Пилотом, поэтому не вправе выбирать свой маршрут. Когда-нибудь, покорившись, ты воспримешь это как высшую свободу».

…Тогда я взял управление своим полётом в собственные руки…

* * *

20 сентября

Эммануил вновь погрузился в первые мгновения осознанности в этом воплощении. Эти яркие рефрены впечатывали его вечное в ограниченное тело-костюм, который мешал летать. Одни и те же душащие границы мира, заставляли его вопить осознавшим заключение новорождённым. – Жить в этом мире, – думал Эммануил, – это значит, принять эти правила игры, больше не быть единым целым, всемогущим и вездесущим. Это значит, «включиться» в предложенное и тотально сдаться этому бреду. Но ведь иного выбора у него не существовало. Эммануил вдруг осознал, что не помнит, как он оказался в этом гиблом месте. Ему хотелось сбежать, но куда и как? В итоге он сдался, и поменял свою убеждённость в излишестве речи на попытки изучить язык людей. Эммануил быстро впустил в свой мир мать и отца. Их глаза, безусловная любовь к нему, неотличимая от обожания, обезоруживали. Эммануил влюбился в тишину пребывания с ними без слов. Когда сильные руки отца отрывали Эммануила от пола и подбрасывали на отцовские плечи одним движением, Эммануил был вне себя от радости. Материнская забота и внимание, проявленные бытом, вводили Эммануила в неописуемый восторг. Он благодарен матери за то, сколько любви она вкладывала в обычную еду, в комфорт тела Эммануила, в заботу о его здоровье. Первый страх – родители оставили Эммануила одного дома, эти пара часов травмировали его психику навсегда. Мальчик стал бояться быть оставленным, получил глубокую травму на уровне бессознательного, и с тех пор всегда вставал в ступор, и оцепенение, полностью парализующее любое действие и любую мысль, когда оставался один. На уровне сознания он стал себе объяснять свой недуг тем, что любое действие он может осуществить лишь в присутствии другого, ему нужен тот, кто оценит, хотя бы взглядом, его действие. Печальный опыт встречи с социумом в детском саду психосоматическим рефлексом выбрасывали его в детские болезни. Он почти не ходил в детский сад, чаще с ним сидела бабушка и прабабушка. Дед (кстати это он настоял на имени Эммануил, хотя все хотели назвать ребёнка другими именами) подарил Эммануилу на третью годовщину воплощения гигантский жёсткий пластмассовый щит, и такой же меч. И вот Эммануил играл с бабушкой и прабабушкой в воинов. Бабушка накрывала себя щитом, а Эммануил, пока хватало сил, колотил плашмя мечом по щиту. Стоит ли добавлять, что обессилевший мальчик валился на кровать, и такая же обессилевшая бабушка выползала из-под щита. Когда на месте бабушки оказывалась невысокого роста прабабушка, она буквально целиком влезала под щит и «держала» оборону. В детском саду Эммануил усвоил, что в этом мире нужно отвоёвывать своё место под солнцем, распихивая окружающих локтями, иначе окружающие запинают тебя ногами. Эммануил не мог принять того, что нужно давать сдачи, и уметь постоять за себя. Ему было жаль энергии на эти принципы вселенной. Эммануил всегда ставил худой мир выше любых военных действий. Изначально он был бесконфликтным миротворцем, даже спорить не любил, внешне соглашаясь с каждым, не соглашаясь внутри. Все дети любят играть в строительство убежищ, шалашей, крепостей. Первая крепость Эммануила была проста, он залез под стол и придвинул к «входу-двери» стул. Эта игра длилась несколько дней. Попытки защитить себя от опасного внешнего мира бессознательно выражались в строительстве крепостей из подушек дивана, стульев и покрывала. В детском саду был огромный конструктор, детали которого, с множеством отверстий, были полыми с одной отсутствующей гранью. Внутри каждой детали мог уместиться ребёнок. Игра до обеда заключалась в том, что одна команда строила крепость и обороняла её, а другие пытались взять крепость штурмом. У обороняющихся было больше шансов на победу, они кидали из бойниц в нападающих кубики, кольца от пирамидок, мягкие игрушки. Нападающие же начинали штурм с голыми руками. Бой начинался со строительства крепости сразу после завтрака. Те десять человек, которые первыми справлялись с манной кашей с комками, начинали строить укрепление, остальные были вынуждены быть штурмовиками. Эммануил страдал дисбактериозом, но в его время никто не знал об этой болезни, потому его пичкали молочными продуктами, а ребёнка в буквальном слове рвало от них. В детском саду был закон – пока не съешь всю кашу – из-за стола не выходи. Эммануил так желал хоть раз хотя бы присоединиться к игре, просто встать из-за стола. Но рвота накатывала на середине порции. Он отчаянно начинал есть снова, и снова…и снова… …Если бы не те двое, он и она – на голову выше других, крупные и коренастые, с чистыми глазами, удивительно красивыми лицами, нет – даже ликами, их одежда была безупречной, ад детского сада был бы невыносим. Но Создатель всегда посылает Своих Ангелов… Лиза и Коля взяли Эммануила в свой круг и…он обрёл счастье – они просто смотрели на него глазами, в которых Эммануил видел взгляд любви своих родителей.

Обычно после тихого часа дети шли с воспитателем на прогулку, и Эммануил рассматривал дождевых червей, жуков, стрекоз. С поздней осени по позднюю весну Эммануил обычно заболевал, так как насекомых не было, и прогулка была мучительным бессмыслием.

Однажды после тихого часа пошёл ливень, и воспитательница заставила всех рисовать. Всем выдали лист бумаги и карандаш. Эммануилу достался болотнокоричневый. Он около получаса рассматривал баталию, которую рисовал сосед по столу. На картине пылали немецкие танки, советская авиация наносила массивный бомбовый удар, парашютисты в воздухе стреляли из автоматов по пехоте врага, артиллерия добивала горящие тигры. На советских самолётах красовались звёзды, на немецкой технике кресты. Воспитательница обратила внимание на пустой лист Эммануила и властно приказала, – ну же, рисуй! Эммануил впервые попытался выразить себя на бумаге. Конечно же, он решил срисовать звезду с крыла самолёта на рисунке соседа. Эммануил старался подчинить своей воле карандаш, и сопел, нажимая что есть силы, будто от этого карандаш сделается послушней. Эммануил старался нарисовать звезду до тех пор, пока воспитательница не начала собирать карандаши.

Взглянув на лист Эммануила, она презрительно заключила, – это всё что ты смог? – как гром среди ясного неба, голос поразил Эммануила в самое сердце. До 36 лет он никогда (!) не попытается больше хоть что-нибудь нарисовать.

В сознании трёхлетнего Эммануила возникло одно недоразумение. Он насмотрелся фильмов про советскую армию, которая всех победит. А бабушка, чтоб ему зимой не надуло ушки, и чтоб внук согласился надеть её шапку на себя без капризов, связала ему будёновку (!). Всё бы ничего, да ведь дотошный он ребёнок был, начал требовать красную звезду на будёновку. Ну, где её взять? Никто не помог бы, но пошли они с отцом в магазин «Сувениры». И вот за копейки Эммануил упросил купить отца Октябрятскую звёздочку. Отец подвоха не заметил. Выбрав момент, когда он был занят по хозяйству, сын вытащил из инструментов напильник и быстро сточил лицо неизвестного ему тогда золотоволосого кудрявого мальчишки. Убрал опилки, спрятал напильник. Взял мамин лак для ногтей и стал замазывать след от «вождя», но лак не сильно подходил по цвету… И тут отец застиг его на месте преступления. Эммануила изумили глаза отца, и попытка говорить спокойно. Отец кратко объяснил, что Ульянова-Ленина нельзя уничтожать со звёзд! Эту звёздочку он спрячет сам, чтоб никто не заругал сына, а ему купит новую с кудрявым парнем посредине. Эммануил, естественно, отказался, и ходил в будёновке без звёзды всю зиму.

Когда Эммануила отвели первый раз в первый класс, его негодованию не было конца, он ехал в лифте после первого дня в школе и делился с соседом по подъезду: И зачем это нужно? Только детей мучают, больше туда ни ногой! Соматика пошла вслед намеренью Эммануила, и он проболел три месяца подряд. Однако, его мать ходила в школу и носила ему домашние задания, в результате чего, Эммануила не оставили на второй год. От прописей Эммануила тошнило похлеще, чем от манной каши. На прописной букве «Е» Эммануил сломался, рабочая пропись превратилась разъярёнными движениями рук в пазлы. Благословенна мать Эммануила, подбадривающая его, помогающая делать домашние задания. Вскоре Эммануил усвоил, что школа – неизбежность – и как бы он ни относился к ней, ему придётся отсидеть в этой тюрьме десятку. Каждое утро, вставая, Эммануил восклицал: Опять я здесь? Опять идти в тюрьму! – Ни один предмет не нравился Эммануилу, ни в чём он не увидел даже малейшего смысла, но в «тюрьме» заставляли учиться, таковы были правила. Приходилось играть роль заинтересованности. Эммануил садился на первую парту и расфокусировав сознание, делал умное лицо. Учителя за эту игру ставили ему положительные оценки. Родители почему-то были в сговоре с надзирателями «тюрьмы» (учителями), они поставили Эммануилу условие: пока не выучишь уроки, на улицу ни-ни. Приходилось закрываться на часы в своей комнате, обложившись учебниками. При этом в учебники Эммануил не смотрел, он сидел, устремив взор меж дырочек тюли и то фокусировал, то расфокусировал взгляд. Так день за днём, час за часом. И дома и в школе единственной возможностью Эммануила сбежать из этого ада была – шизофрения – он надевал на себя маску ученика, а сам выключал сознание, не думая ни о чём. Ура! Десятку отмотал!!! Свобода!

Рано радовался Эммануил, его ждала ещё большая тюрьма, чем школа – жизнь.

21 сентября

22 сентября

Так случилось в жизни Эммануила, он узнал и начал общаться с Богом с первых мгновений осознанности. Иногда ему казалось, что он начал говорить с Ним до того, как начал говорить с людьми. Ему не очень хотелось кастрировать прямую передачу мыслеобразов в обрубки слов. Не хотелось сужать ощущаемое внутри до схем – слов. Но он, всё-таки, заговорил. А общение с Богом не прерывалось, Эммануил ни у кого не учился общению с Творцом, более того, ему были смешны предлагаемые разными религиями формы общения с Ним. Его личный опыт Богообщения уникален. Он не мог себе представить времени, когда Эммануил не ходил пред Его лицом. Просто всё, что происходило с ним, Ману рассказывал Творцу, кратко, ёмко, почти не облекая в слова, образами. И Бог для него никогда не имел рода, Он и Она, и Оно одновременно. Когда в школе мальчику сказали, что Бог мужского рода, Эммануил смеялся до слёз.

23 сентября

Счастливый малыш смеялся, сидя на морском берегу. Его радостные глаза отблёскивали солнцем. Он погружал свои ладошки во влажный песок, захватывал пальцами горсти и подбрасывал их перед собой. В радужных брызгах песок исчезал, растворяясь в море.

Малышу было так хорошо, что он не замечал течения времени, да и мыслей тоже не наблюдал. Он просто бросал песок в воду…

Его беспечность заметил парень постарше с совком, подошедший к малышу.

– Бросать песок лучше совком. Бросая поочерёдно, мы можем с тобой соревноваться, кто бросит дальше.

– Но я не хочу бросать совком, мне приятно ощущать песок руками. Да и соревноваться мне ни к чему, я просто бросаю, – попытался возразить малыш, но был осмеян. К тому же его новый приятель заявил, что не будет с ним играть, пока малыш не примет его правила. Малыш уступил, думая, что этим сохранит единство с парнем.

Как раз в это время к ним подошёл мальчик постарше с грузовиком на верёвочке и лопаткой в руке.

– Эй, мелюзга, айда со мной нагружать мой самосвал песком. Это очень интересная игра. Увлечённый коллективным сознанием, малыш грузил чужой лопатой песок в чужой грузовик и изображал, что он доволен новой игрой.

– Всё равно я их переиграю, – оправдывал он измену самому себе.

24 сентября

Я рад тому, что осознаю, КТО Я.

Я понимаю и осознаю всё, что со мной. Но меня беспокоит вопрос, зачем Бог через моё тело воплотился сейчас, что за миссия у меня?

Ну, радость, понятно. А что мне делать с тем, КТО Я? Просто жить, ну, я так и живу…

Я никому не могу передать то, что вижу, ощущаю, чувствую, как осознаю этот мир и эту мной сотворённую вселенную.

Жить здесь на уровне схем (работа-семья-дети-прочее временное) мне не интересно, ведь я уже много раз приходил ради этих «игр», много раз реализовывал эти «привязки», много раз…

Играть в игрушки астрально-ментального манипулирования другими я тоже устал…

ЗАЧЕМ же я пришёл сюда снова…?

25 сентября

Обнажённый вошёл в этот мир страдания и боли, он был менее других собратьев подготовлен к его оскалу, к борьбе за выживание. Там, откуда он прибыл, не было необходимости надевать панцири, чтоб тебя не съели, там не нужно было играть роли и надевать маски, там никогда не перестаёт распускаться лотос и там свирель Кришны звучит у каждого в сердце радостью, и только этой радостью и мотивированы проявления каждого… Но здесь… О, сколько раз Обнажённый понимал, что он ступил не в ту дверь, ожидал, что кто-то что-то напутал, и что вот-вот, не сегодня-завтра разберутся, и его заберут отсюда. Он смотрел в небо и ожидал корабля, за ним прилетят, обязательно прилетят, они не могли о нём забыть, они не могли его оставить здесь… Этот сон должен кончиться, он щипал себя, пару раз даже прыгал с обрыва, будучи уверенным в том, что так он проснётся наверняка. Но тщетно, нужно было выживать, защищаться, подстраиваться, играть в навязанные игры, соревноваться, соответствовать…

Быть! Просто быть – вот единственное, что умел и хотел Обнажённый. Но здесь в цене были навыки лидерства, умения подставить другого под исполнение твоих собственных нужд, ценность была в выдуманных критериях мужественности: Ты мужик, ты должен… и далее список. Ни с единым пунктом из списка Обнажённый не был согласен, потому и не запомнил его. Абсолютно ничто в мире скорби и страдания не привлекало его. Он бы так и ушёл, так и не поняв, кто и за что его сюда сослал, если бы не Хорошка. Встретив её, он поверил и доверился ей. Может он создал ещё одну иллюзию, может он фантазёр и снабдил её теми свойствами, которыми она не обладала. Может её неотмирность частична и не так тотальна, как его, но… он уцепился за эту надежду, и сладко пел Кришне песнь любви.

26 сентября

27 сентября

– А помнишь, ты был визирем при дворце хана, а я была его дочерью?

– Смутно помню… тогда я подарил тебе гранатовый браслет, на все свои сбережения, а ты просто заметила: «милая вещица», и бросила его в шкатулку.

– А помнишь, я была ведьмой, а ты с девочкой и вашими родителями устраивал праздник, и когда вы остались в комнате одни, я постучала к вам в окно.

– Конечно, помню, тогда я сильно испугался, а ты потом явилась мне через сон, а потом учила меня музыке. А потом передала мне тайные знания.

– Ты был прилежным учеником…

– А помнишь, я был жрецом, а ты приходила ко мне ночью, и я посвящал тебя в таинство общения с богами?

– Да, ты так всё образно описывал, я благодарна тебе.

– А помнишь, ты была пиратшей, а я был твоим богатым пленником?

– Вкус секса до сих пор на губах от того воплощения.

– Сколько ж воплощений мы кружили в танце наших энергий?

– Дорогой, не одну сотню!

– Милая, мне кажется больше.

– Ты помнишь, как мы впервые встретились?

– Катрин, я помню, как мы творили галактики, потом запускали движение звёзд и планет.

– Помнишь, вместе трудились над атмосферой Мидгарда?

– Да, потом творили бабочек.

– Мне кажется, созданные тобой бабочки прекрасней.

– Катрин, твои замечательные цветы совершенней моих.

– Я думаю, удались только ромашки, это мой шедевр.

– Катрин, с нами тогда творило несметное множество сущностей.

– Да, любимый, помню, ощущение родства и узнавания каждой из них, безмолвное взаимодействие, и бесконечная радость, – она закрыла на мгновение глаза, бесконечно прекрасная в этом воплощении, она сияла Светом, – Ветер, почему ты тогда не захотел участвовать в творении Ангелов?

– Мне тогда было не понятно, зачем Бесконечной Божественной Сущности помощники? Разве не Я – Бог. Разве не мы творим всё что пожелаем? Мир? Всё что с нами происходит, произошло и произойдёт? Разве не мы обладаем Всемогуществом?

– Мы! – Рассмеялась она, – все вместе мы одна Мировая Душа – Бог, а по отдельности Его Проявления.

– А зачем эти «невидимки» с крылышками?

– Опять ты делаешь вид, что не понял?

– Я уже тогда научился «лениться» и косить под дурика, чтоб что-то не делать.

– Катрин! – перебил я свою же неудачную шутку, – а помнишь, как мы, наконец, поняли кто мы друг для друга?

– А разве мы когда-либо это забывали? Разве хоть одно воплощение мы жили друг без друга?

– Ну, помнишь, то воплощение, когда тебя не было физически в моём мире?

– Опять ты про это? – тогда я хотела видеть мир твоими глазами, целовать твоими устами, танцевать твоими ногами.

– Я ведь тоже не раз «брал» твои глаза.

– Ха, теперь я заберу твои!

– Как ты можешь отделять своё видение от моего? Как ты можешь разделять наши Сущности? Как ты определяешь, что здесь кончаюсь Я, а тут начинаешься Ты?

– Ветер, важный вопрос! – в конечном, «ограниченном» земном мире – эта категория определяется понятиями Свободы и Любви. В бесконечном Вселенском масштабе нет понятий, чтобы это выразить.

– Значит, правил нет?

– Правила есть только в конкретном воплощении, но они обусловлены ограничениями правил «игры», – рассмеялась она.

– Тогда полетели?

– Правил нет! Полетели, милый Ветер!

28 сентября

«Неважно, почему значительное стало незначительным. Стало, и всё тут»

Л. Кэрролл «Алиса в стране чудес»

Есть ли отличие одного воплощения от другого? Можно ли текущее назвать более важным? Есть ли связь межу тем, кем я был в прошлом воплощении с тем, кем я буду после? Разве так важна точка отсчёта? Разве возможно праздновать все свои воплощения? Их было тысячи. Но я не ассоциирую себя ни с одним из этих тел. Ни с теми, которые были мужьями, братьями, сёстрами, матерями, детьми, по отношению к кому-то. Всё это рассеялось как дым, как мысли, вертящиеся в голове в бреду, когда тело охвачено высокой температурой. Всё это не имеет никакого значения для вечности. Жизнь происходит лишь в настоящем миге, включённом в вечность, памятуя о том, что я никак не меньше воплощения Бога, а всё остальное более или менее удачные иллюзии и игры разума.

29 сентября

⁰ Руах, еврейское слово, одновременно означающее: ветер и Дух (примечание автора)

¹ Когда-то,

² когда времени ещё не было;

³ когда всё ещё не было проявлено, но уже готово было быть…

⁴ И Ты, и Я нераздельно были одно,

⁵ но не воплощённое.

⁶ И Мы решили реализовать себя.

⁷ Мы были ангелами

⁸ без телес.

⁹ Но не явленное в теле – не явлено на одном из пластов бытия,

¹⁰ И оно неполно.

¹¹ И мы стали небом,

¹² И зажигали себя в звёздах.

¹³ И проявляли себя в стихиях:

¹⁴ Земле,

¹⁵ Воздухе,

¹⁶ Воде,

¹⁷ Огне.

¹⁸ А потом ты стала облаком,

¹⁹ и я стал облаком.

²⁰ И я не знал, где кончаешься ты, и где начинаюсь я…

²¹

²² И ты творила птиц,

²³ а я творил бабочек.

²⁴ Ты летала,

²⁵ и я летал,

²⁶ как ветер,

²⁷ но менее ощутимо…

²⁸ Мы сотворили весь мир,

²⁹ Вселенную,

³⁰ и всё, что в ней.

³¹ Но ощутить друг друга в воплощении не могли –

³² мы чувствовали себя одним, но это ещё не было явлено в полноте.

³³

³⁴ И тогда

³⁵ ты сказала:

³⁶ Давай войдём в камни.

³⁷ И мы вошли.

³⁸ И мы касались друг друга боками,

³⁹ И солнце грело нас,

⁴⁰ И луна остужала.

⁴¹ И ты сказала: Хорошо,

⁴² Но я услышал: солнце.

⁴³ Ты хотела произнести вслух,

⁴⁴ но я чувствовал лишь «кожей».

⁴⁵ Тогда я сказал: Ветер, разрушь нас,

⁴⁶ Тогда он, превратив нас в песок, развеял.

⁴⁷ И мы снова стали

⁴⁸ бесплотными ангелами.

⁴⁹ Но ощущали себя одним.

⁵⁰ И тогда я сказал:

⁵¹ Будем цветами!

⁵² И я был ромашкой,

⁵³ а ты астрой,

⁵⁴ И мы любовались друг другом,

⁵⁵ и пчёлы ласкали нас.

⁵⁶ И я склонял голову на твоё плечо,

⁵⁷ (Я плачу, …, – шептала ты)

⁵⁸ а ты на моё, и так мы спали вместе.

⁵⁹ И утром слезинки-росинки были на твоих щеках,

⁶⁰ любимая,

⁶¹ а солнце высушивало их.

⁶² И мы радостно тянули к нему головы,

⁶³ задрав их в небо.

⁶⁴ Потом, ты захотела обнять меня,

⁶⁵ нет, просто как пчела летать и садиться на меня и дышать,

⁶⁶ дышать моим ароматом.

⁶⁷ И мы просили ветер,

⁶⁸ и он подул,

⁶⁹ и принёс жару,

⁷⁰ и отогнал влагу,

⁷¹ и мы увяли.

⁷² И снова стали ангелами,

⁷³ и ты летала,

⁷⁴ и я летал,

⁷⁵ и мы были одно.

⁷⁶ Мы снова не чувствовали границы меж нами.

⁷⁷ И ты просила,

⁷⁸ и мы воплотились пчёлами.

⁷⁹ И мы вымазывались в мёде

⁸⁰ и пыльце;

⁸¹ и целовали в полёте друг друга крыльями,

⁸² и садились на один и тот же цветок,

⁸³ и вместе жужжали,

⁸⁴ и ты была счастлива,

⁸⁵ и я счастлив с тобой.

⁸⁶ И мы дарили мёд,

⁸⁷ и нам приятно было вместе летать,

⁸⁸ и у нас было одно гнездо,

⁸⁹ и мы радовались.

⁹⁰ И однажды,

⁹¹ я захотел обнять тебя,

⁹² а ты желала обнять меня,

⁹³ и подул ветер,

⁹⁴ и упала скала,

⁹⁵ и мы стали снова бесплотными ангелами,

⁹⁶ и летали,

⁹⁷ и радовались.

⁹⁸ Ты спросила:

⁹⁹ А как я узнаю тебя там?

¹⁰⁰ А я сказал, меня невозможно будет не узнать.

¹⁰¹ Ты сказала: А я буду стесняться,

¹⁰² И ответил я: Я поцелую тебя в шею, не целуя ещё глазами в глаза.

¹⁰³ Ты удивилась: Разве это возможно?

¹⁰⁴ Пусть мне это сегодня приснится, чтобы понять,

¹⁰⁵ И я сказал: Это не сон, это реально будет.

¹⁰⁶ И ты развела крыльями в недоумении, но я чувствовал их как свои крылья и…

¹⁰⁷ Снова пришёл сюда,

¹⁰⁸ и не мог не отыскать тебя.

¹⁰⁹

¹¹⁰ Читающий да уразумеет тайну моего имени

Когда Эммануилу исполнилось 4 года, его родители получили квартиру в новом городке. Население городка было немногочисленным, почти все приезжие. Городок только благоустраивался, куда ни кинь взгляд, виднелись насыпи щебня – прокладывались дороги, рабочие клали асфальт. В первый день по переезду Эммануил вышел во двор, и стал катать машинку по насыпи из песка. Вдруг из-за угла дома выскочила толпа мальчишек разного возраста, все они были вооружены горстями камней. Всё произошло так быстро, что Эммануил не успел даже убежать, – камни полетели в него, и как он ни уворачивался, десяток камней попал в голову. Пацаны убежали. Эммануил потирал шишки, слизывал кровь с распухшей губы. Плакать было некому, идти домой не хотелось, было ясно, что пожалуйся он дома, его посадят под домашний арест. Тут Эммануил увидел парня, лет на пять постарше, он выглядел величаво, был вооружён шпагой, сделанной из арматуры с гардой из пластиковой крышки от банки и рукоятью, оплетённой электрическим шнуром. Юрец оказался одним из смотрителей дома, в который судьба забросила Эммануила. В тот же день, старший объяснил Эммануилу главный закон города. Либо ты живёшь в стае по законам стаи, либо тебя чмырят. Всё происходящее с тобой вне стен дома, на улице, в детском саду, в школе, институте, на работе должно оставаться меж тобой и стаей. Если ты расскажешь о чём-нибудь родителям или другим взрослым, неминуемым наказанием будет изгнание из стаи во внешнюю тьму, с тобой будет разрешено общаться только девчонкам, и ты становишься зачмыренным – если кто из мальчишек будет с тобой общаться, он тоже станет зачмыренным. Есть три изгнания в клан чмырей: первое – на неделю, второе – на три месяца, третье – на год. И всё – дальше ты становишься падлой – т. е. пожизненным чмырем. Эммануил однажды был зачмырен на неделю – игра в дочки матери и куклы и бабьи сплетни за эти дни так утомили его, что он принял раз и навсегда стаю, и по возвращении из чмырей был всегда верен её первому закону. К тому же, когда Эммануил пожаловался родителям, те наказали его ремнём и лишили улицы на неделю. Эммануил усвоил урок – всё происходящее с ним должно быть скрываемо от родителей. Первым испытанием от стаи был поход на стройку за арматурой. Эммануил с Юрцом должен был добыть для новобранцев десяток заготовок для шпаг. Арматуру можно было стащить, но риск пойманным рабочими и сторожами был велик. Однако Эммануил не испугался, ловко обходил дозор, порвал куртку, но арматуру добыл. Стая в награду посвятила Эммануила в мушкетёры, хотя мушкета не дали, но посвящение было серьёзным. Эммануила с завязанными глазами привели в подвал его дома, заставили встать на колени, потом, что-то тяжёлое ударило его по правому, затем левому плечу и по голове. Повязку сняли, места ушибов болели, бил его Юрец арматуриной, на которую была надета пластиковая крышка.

– Рукоять доделаешь сам, – важно заметил Юрец, отдавая Эммануилу его первую шпагу. Ай да мочить комсомольских! Пацаны набрали полные карманы щебня и устремились гурьбой на улицу Комсомольскую. Встречных мальчишек обкидывали все вместе, возобновляя запасы камней из куч щебня.

Всегда вместе и всегда на одно и то же дело собиралась стая. Впоследствии Эммануил узнал об этом понятии[12], используемому у первых христиан. Если большинством голосов решали идти играть в футбол, – все шли играть в футбол, решали играть в прятки на стройке – играли все. Вместе брали дома картошку, хлеб, в магазине – деревянные ящики на дрова, и пекли картошку на пустыре. Вместе лазили на стрельбище за «тарелочками», на АТС за кабелем – из свинцовой оплётки которого отливали талисманы в глиняные формочки, плавя свинец в консервных банках в костре за бойлерной. Эммануил гордо носил на груди огромный свинцовый лик викинга в шлеме. Однажды ему пришлось ответить за этот образ и доказать своё умение кулачного боя, но это уже другая история. Обычно стая насчитывала от пятнадцати до двадцати человек. Но вне зависимости от количества вышедших на улицу гулять, все выходили в одно и то же время, обедали и ужинали в одно и то же время, и занимались одним и тем же делом все вместе. Как-то пацаны залезли на стрельбище не с обычного места, – дерево, посредством которого они раньше штурмовали забор с колючей проволокой, спилили. Блуждая по территории, укрываясь от сторожей, в буквальном слове, преодолевая участки пути по-пластунски, они забрели в незнакомое место, где увидели ящик, на засовах с замками. Найдя лом, с трудом взломали замки, в ящике были наступательные дымовые шашки. Каждый взял по одной. Когда компашка вернулась к дому, Юрец предложил испытать одну шашку. Все отошли за бойлерную, с трудом удалось запалить шашку, фитиль не хотел гореть. Шашка задымила. Жёлтые клубы почти мгновенно погрузили всех в своё всё увеличивающееся в размерах облако. Облако росло, никто не думал убегать, вот облако жёлтого дыма охватило бойлерную, полностью скрыв её. Потом девятиэтажный дом со всеми шестью подъездами начал скрываться из виду, а шашка не прогорела и наполовину. Бабки, высунулись из окон, заорали, Юрец оставался не возмутим, стоящие вокруг не отходили от него. Потом приехала вызванные кем-то пожарные, запоздавшая милицейская машина. И только тут шашка догорела.

– Конец шоу, – грустно произнёс Юрец, и все кинулись врассыпную, – Атас!

Родители после этого инцидента нашли у ребят неизрасходованные шашки, все как один молчали, не выдавая, где и как шашки были получены. Отец не мог выведать от Эммануила никакой информации, кроме сухого: «Нашёл».

Каждый дом городка жил своей стаей, в многоподъездных домах стай было до трёх-четырёх. Во дворы своей улицы можно было прийти одному, но такая нужда случалась редко. А вот прийти гулять на чужую улицу можно было лишь стаей, иначе быть битым, не возбранялось лишь пройти чужой улицей или зайти к кому-нибудь в гости.

В школе с первого по третий класс существовал закон, каждый мальчик должен был каждую перемену бороться. Выбор противника каждый осуществлял произвольно, как правило, это были сверстники из своего класса, однако, нельзя было бороться за день дважды с одним и тем же соперником. Если по какой-то причине ты не боролся, находясь в школе перемену, можно и нужно было провести два поединка в любую последующую перемену «за пропуск». Все мальчишки в классе зорко следили друг за другом, исключая возможность улизнуть хоть кому-то от негласного «закона борьбы». Поединок был простым: двое мальчишек в коридоре напротив класса обучения, задача была уложить противника на лопатки и удержать десять счётов. В ходе борьбы запрещалось бить соперника руками или ногами. Каждый день мама Эммануила чистила его школьный костюм, причитая: «Ну, где ты опять так вывозился, негодный мальчишка?».

Когда Эммануил перешёл в четвёртый класс «закон борьбы», (или «Mein kampf», как окрестили ежедневный спарринг пацаны городка) сменился на «закон кулака» (или «опережающий кулак»[13]). Теперь каждую перемену мальчишки должны были драться на кулаках друг с другом до первой крови. Вадима не любили в классе, он был себе на уме. Однажды заводилы натравили на него Санька прямо в кабинете труда. Санёк отличался тем, что, когда пропускал удар, входил в такую ярость, что остановить его было не реально. Санёк, войдя в раж, нанёс удар такой силы, что Вадима отбросило, он ударился затылком об угол металлического верстака и умер. Весь класс сохранил тайну гибели Вадима, – круговая порука была впитана с детства.

30 сентября

«Человек не остаётся в сексе навсегда, но вы можете использовать секс как стартовую площадку. Это то, что имеет в виду Тантра: вы можете использовать секс как стартовую площадку.

И однажды поняв экстаз секса, вы можете понять то, о чём во все времена говорили мистики – величайший оргазм, космический оргазм…

…До тех пор, пока мужчина и женщина не узнают, что такое тишина, до тех пор, пока они не смогут сидеть друг с другом в глубокой тишине, один из них не сможет слиться с существом другого. Их тела могут проникать друг в друга, но их души останутся далеки. А когда встречаются души, тогда есть общение, есть понимание».

Ошо

– … и помни, Ястреб, только одно желание, – произнесла Она твёрдым голосом, с неоспоримой мягкостью, – никаких цепочек целей. Выбери самоцель, и, реализовав, избавь себя от неё…

В моих ушах звенело «… и избавь себя от неё». Я протянул руку, и получил прозрачный пузырёк, на дне которого красовалась матово-серебристая капля, словно расплавленного цинка. Я уверенно произнёс вслух желание. И увидел возле ног сверкающий на солнце топор. На моём указательном пальце было кольцо, и оно сковывало меня прочной цепью, уходящей за горизонт. Я решительно взял топор в левую руку (к счастью, я левша) и разрубил цепь.

– Вот видишь, я не оцениваю никак твой поступок и не комментирую его, – рассмеялась Она. Только одно скажу: тот, кто единожды произнёс, что он только эпизод в твоей жизни – действительно не сможет подняться выше эпизода. А тот, кто говорит, что из-за расстояния далёк от тебя – действительно далёк от тебя. И тот, кто говорит, что он только друг тебе, никогда не сможет тебя полюбить. Но это в прошлом. Сейчас, полетели? м?

– Ты же знаешь, что клан лишил меня крыльев, именно от этого боль в спине, на месте обруба – раны ещё не зажили…, – начал я аргументировать.

– Отбрось доводы разума, – снова рассмеялась Она, было ощущение, что Она не перестаёт смеяться, – чтобы летать, не нужны крылья, достаточно встать с колен и превратиться из человека в Человека, понимаешь? Ну, Ястреб… полетели…, – последнюю фразу она произнесла так кокетливо, что я в унисон ей прыснул смехом.

Она уже парила в воздухе, ожидая меня. Я оттолкнулся от земли левой ногой и застыл в 30 сантиметрах от земли, – О, Боже! Я летаю!!!

– Парит наш Орёл, – смеялась она на лету. Она была проворнее в воздухе. Настоящая ведьма. Сновала подо мной, надо мной, залетала вперёд и плавно возвращалась. Первый полёт я решил не осваивать кульбиты, просто наклонил тело под углом 30 градусов к горизонту и мерно плыл.

Удивительные цвета сопровождали полёт. Точнее не цвета, а их сочетания. Когда мы вернулись из первого путешествия, я хотел написать сотни композиций, чтоб отразить их. Но после второго полёта понял, что на это не хватит и жизни. Наши тела особо взаимодействовали. Это был танец энергий. На пике наслаждения, я перевернулся в воздухе на спину и плыл, не видя направления глазами. Так вот что означает фраза «Я буду твоими глазами», – мелькнула первая мысль у меня в голове.

– Не отвлекайся, Ястреб, пари! И не оставляй медитации, без неё полёт будет не более чем плод твоей фантазии. А вибрации понизятся настолько, что ты будешь испытывать сексуальное возбуждение. Всё кончится тривиальными оргазмами. Полетели дальше…, – в полёте Её голос был родным и знакомым, близким и далёким.

Я чувствовал одиночество и одновременно соприкосновение с Её энергиями. Это как две вершины рядом – пики их порознь, а основания соприкасаются и имеют общее. Общность не в одном воплощении. Удивительный полёт и танец прекрасных энергий.

– Вот видишь, ты можешь летать и без крыльев, – смеялась она, когда мы приземлились, – тебе уже не обязательно быть ангелом, понимаешь, о чём я?

– Я Вольный Ветер.

– Именно так, – засмеялась она, – завтра полетаем вновь, если пожелаешь.

1 октября

Позолота с наших крыльев перестала слепить глаза людям, она осыпалась блёстками. Как хорошо, что мне есть кому сказать это. Как хорошо, когда ты продолжишь это словами: «тем не менее, блёстки будут нас преследовать повсюду до тех пор, пока мы не превратим окрылённость из внешнего во внутреннее». С тобой приятно сидеть, обнявшись, даже когда твоё тело вне поля прямого видения. С тобой можно обниматься и при этом испытывать колоссальный танец энергий, без потери, но резонансно-обогащающий.

Ты подарила мне свободу! Ты подарила мне себя. Ты отдала мне всё что имела, и ничего не просишь взамен. Иногда ты «требуешь» сосредоточения. В первый момент я негодую, думая, что ты ждёшь внимания к себе. Но присмотревшись, понимаю, ты ждёшь моей центрированности внутри. Моего обращения к моему Я.

Когда я совершаю полёт, я уверен в твоём надёжном плече, в твоём пилотировании, я могу доверить тебе, как и куда летим сегодня вместе. Когда я лечу сам, ты всегда «ненавязчиво» рядом. Как удержаться, чтоб не обнять тебя в полёте? Как удержаться, чтоб не закружиться с тобой в бесконечно прекрасном танце энергий двух любящих сущностей. Единение с тобой сладко и бесконечно. Давай полетим сегодня внутрь нас?

* * *

Шесть

2 октября

Какая она – божественная любовь, наверное, какие-то неземные ощущения? Наверное… Трудно описать это словами… я не поэт, к сожалению…

Вихрь закручивается внизу живота, вырывается наружу в районе груди, раскручиваясь воронкой вверх, кружит голову, перехватывает дыхание на вдохе и, кажется, не будет выдоха и одновременно ощущения такие, что кажется, ещё мгновение и сердце вылетит из груди, взорвётся миллионами ярких разноцветных искр, которые осядут звёздной пылью после своего сумасшедшего танца на плечах, волосах, крыльях. И буду светиться… улыбкой.

Вот такая она – любовь. Когда нет будущего, прошлого, нет времени и расстояний, ожиданий, надежд, лишь здесь-и-сейчас буря эмоций, чувств, ощущений, мыслей.

Хочу, чтоб длилось вечно это состояние…

…Да, всё именно так.

3 октября

«Багира, пристало ли чёрной пантере валяться на спине и бить лапами по воздуху, словно лесной кошке?

– Аоу! – отозвалась Багира. Видно было, что она думает о чём-то другом.

– Послушай, ну пристало ли чёрной пантере так кривляться, кашлять, выть и кататься по траве? Не забывай, что мы с тобой хозяева джунглей.

– Да, это правда, я слышу, детёныш. – Багира торопливо перевернулась и стряхнула пыль со своих взъерошенных чёрных боков (она как раз линяла после зимы). – Разумеется, мы с тобой хозяева джунглей! Кто так силён, как Маугли? Кто так мудр?

Её голос был странно протяжен, и Маугли обернулся посмотреть, не смеётся ли над ним чёрная пантера, ибо в джунглях много слов, звук которых расходится со смыслом.

– Я сказала, что мы с тобой, конечно, хозяева джунглей, – повторила Багира. – Разве я ошиблась? Я не знала, что детёныш больше не ходит по земле. Значит, он летает?» Р. Киплинг «Маугли»

4 октября

– У меня не было учителей рядом, да и просто людей, которые могли бы мне помочь и остановить меня от нисхождения…, – молил я Создателя. И Он отвечал:

– Послушай. Внутри каждого из нас «живёт» бесчисленное число сущностей. Почему многие мистики предостерегают начинающих медитацию? Медитация – это возможность заглянуть внутрь себя. Но… ты оставляешь всё внешнее, сосредотачиваешься на себе, а там… Внутри тебя звучат тысячи голосов…

Голос твоей авторитарной мамы приказывает тебе делать то-то, и не делать того-то…

Голос старшей сестры говорит тебе, что ты спешишь…

Голос авторитетного папы говорит, что это опасно…

Голос священника напоминает, что пост время искушений….

Голос святых отцов говорит, что ты поступаешь подобно Иуде…

Голоса…

Голоса…

Голоса…

Социум, семья, политики, религиозные организации, книги, впитанные тобой…

В медитации ты встречаешься не с собой… ты встречаешься со сформированным извне эго, своей личностью-личиной. Но там нет твоей сущности.

Безусловно, тебе становится страшно, и ты вновь хочешь забвения… сна… розового сна…

Ты закрываешь глаза… Так и не встретившись с Собой…

И, конечно же, ты не можешь встретиться и со мной…

Ты так же «моделируешь меня» извне…

Но встреча может произойти лишь в глубинах Духа. Твоего и Моего…

Я не могу посоветовать тебе начать тотальную осознанность…

Не могу погрузить тебя в медитацию, хотя я обладаю этой властью…

Пойми, это будет внешнее действие относительно твоего Я…

А значит, к тысячам голосов внутри тебя добавится ещё один – мой…

Я жажду, чтоб начался процесс, когда ты закроешь все внешние окна.

Когда ты обратишься к своему существу…

Когда отметёшь всех «учителей»…

Когда поймёшь и доверишься своему Пилоту…

Когда Ты встретишь Меня изнутри в Свете Любви…

Это снова в тебе заговорила совесть. Она не есть твой голос, она «нашёптывание», сформированное извне.

Целовать прекрасно! Целовать ВСЕГДА удивительно чувственно и приятно… Целовать всегда можно только от внутреннего порыва единения с тем, кого целуешь, это и обозначают объединением губ целующихся…

Но! Социум навязал тебе «понятие». Он навязал тебе совесть – канон правил, воздействующих на тебя, разрушающих твоё внутреннее. Если бы «запрет» шёл изнутри твоего Существа, не было б такого терзания, раздирания, раздвоения, муки… Невозможно б было закрыть глаза, спрятаться, убежать…

Можно б это было сделать только от счастья упоения, любви. Но любовь всегда стремится к полноте, поэтому взгляд в глаза при поцелуе дополняет гамму ощущений единения…

Люди – это волшебное зеркало, оно именно внутрь и показывается. Выбирая для себя видеть любовь, радость и хороших добрых людей, я это обретаю. Раньше виделось совсем другое. Те, кто уже увидели себя… ну и что… они отчего-то не хотят мне помочь, я хожу по замкнутому кругу и ты, например, видишь это и не хочешь, чтобы было по-другому. Ты наслаждаешься тем, что ты такой замечательный. Умничка…

Я знаю, что у меня другой путь…

Когда ты смотришь вокруг, да – люди «зеркалят» тебе тебя же… Да, они отражают тебя… Да, ты через внешнее постигаешь своё внутренне…

Наступит миг, а он уже наступил, когда ты разобьёшь зеркала. Когда ты окажешься с глазу на глаз только с собой. В этот миг, сейчас, замкнутость твоего блуждания разорвётся и обретёт иное измерение бесконечности. Это блаженство, радость, счастье. И лишь наедине с Собой это обретает Смысл. Пока есть расцентрированность на внешнее, пока ты ждёшь голосов извне, пока ты слушаешь их – они руководят тобой, и ты не ходишь своими ногами, не летаешь своими крыльями, не живёшь своей жизнью – вовсе не живёшь!..

5 октября

Наклонился к твоим губам, положил на сердце ладонь, так хотелось проснуться с тобой, так хотел тебя не отпускать, так приятно в объятьях твоих… Как приятна ты, как нежна…

6 октября

– Я не хочу быть осознанным в том понимании, как ты это преподносишь, у меня своё восприятие мира, своё понимание того, что мне нужно и необходимо, я устал, … – кричал я Богу. И Он отвечал мне:

– Да, ты устал выдавать движения своих эмоций за духовность…

Да, ты устал выдавать блуждания твоего ума и анализ за осознанность…

Ты устал стоять на месте, так и не сделав ни одного шага к себе Подлинному…

Ты много читал, хватал фразы, но даже не потрудился понять их дух и опыт, который стоит за ними…

Ты жаждешь уйти, спрятаться, укрыться, понимая, что ты так и остался инфантильно-несамостоятельным…

Тебе сложно ступить по воде осознанности, ведь тогда нельзя ни на кого опереться – ни на святых, ни на просветлённых, ни на религии, ни на практики – придётся идти своими ногами…

А сосочно-пелёночный период так сладок, иллюзии розовых слюней так комфортны…

Зачем что-то менять?..

Даже твоя любовь выродилась в ограждение любимого оградой и табличкой «МОЕ!» …

Ты жаждешь выпить все её живительные соки до дна, вампирируя на светлых сущностях…

Ты думаешь, что отложив «проблему» осознанности, ты не будешь её решать?..

Ты думаешь, можно скрыться от себя Настоящего?..

Желаю тебе исцеления и тотальной осознанности во всём…

7 октября

Твои губы коснулись моего плеча, сегодня ты взяла управление в свои руки…

То, что открылось моим глазам, первоначально не укладывалось в моём разуме…

Цвета явно были слишком яркими, а ощущения захлестнули так неожиданно, что я только молвил: «Невероятно!» …

Ты обняла меня, мы танцевали танец наших энергий, свиваясь в клубок, потом обвиваясь друг вокруг друга…

Гармонично, неспешно, чувственно…

Ощущения сладости, тепла, доверия и полного взаиморастворения друг в друге нарастали…

Ты провела руками по моим ногам, животу, спине…

Я целовал губы, шею, плечи…

Нега разливалась по всему телу и пульсировала в каждой клеточке наших сущностей…

Мы пролетали над морем, и она тоже видела нас, как и мы её…

«Хранительница» – одновременно произнесли мы глазами…

Она только указала взглядом, куда нам двигаться дальше…

Ты нежно провела по моим ягодицам…

Обвораживающее чувственно…

И вот… долгожданное место…

Пред нами открылся проход…

Мы обнялись на траве перед проходом в скале…

Нежность движений затмевала рассудок…

Я наслаждался твоей чувственностью и глубиной проникновения в тебя…

Когда мы вошли внутрь, цвета стали ещё более насыщенными…

Множество сущностей было обращено к нам…

На этот раз мы проходили мимо них всё глубже и глубже в самый центр…

Неожиданно возникло ощущение, что мы не внутри Мидгарда, а в ином измерении…

Поверхность исказилась…

Мой разум уже не мог поспевать за сменявшимися видами…

И, наконец, та самая тропа…

Одна на двоих…

И живительный поток радости изнутри накрыл меня и всё моё существо…

Свет ослепил меня плотностью и насыщенностью. Поток просто сиял во мне…

Я едва-едва воспринимал происходящее…

Ту плотность информации, которую передавали Хранители…

Потрясали их размеры…

Главного я видел лишь издалека, в тот момент он держал Мидгард в своих руках…

Происходящее «взрывало» мой разум, но сердце чувствовало, что всё так и есть. Это не иллюзия, не сон, не полёт фантазии…

Ом Храм Хрим Хрум Са Рахаве намах

Ардхакаям Махавирам, Чандрадитья Вимардханам

Симхикагарбха Самбхутам, Там Рахум Пранамамьям[14]

Венера…

нет слов, чтобы передать это…

она…

Божественна…

И тогда ты попросила снова полететь туда вместе…

8 октября

Зелёный сидел и ждал наступления оранжевого оргазма…

Он сидел неподвижно уже вторые сутки, но… оргазм не приходил…

Белая, присела рядом с Зелёным и поинтересовалась сочувственно: «Ждёшь?» …

«Угу», – не выходя из концентрации, ответил Зелёный.

«Извини, это конечно не моё дело, но, почему Оранжевый?» – шепнула Белая, заботливо смерив его взглядом.

«Видишь ли, он такой как апельсиново-морковный сок. Ты пробовала апельсиново-морковный сок?» – ответил Зелёный, понимая, что сегодня Оргазм снова не придёт…

«Нет, не пробовала. Но почему ты обуславливаешь свой оргазм цветом, почему ты уже моделируешь, планируешь каким ему быть? Ведь если он будет, скажем, огуречно-рассольным, ты его можешь и не принять» – подмигнула Белая.

«Ты хочешь сказать, что я лишаю себя спонтанности? А оргазм может быть только спонтанным, только когда я не ожидаю его конкретики. Но как тогда я вовлеку своё существо в него? Ведь я должен знать, когда начнётся этот процесс. Я должен быть готовым», – начал было спорить Зелёный.

Но Белая мгновенно поняла, что он хочет вовлечь её на территорию ума, и там, конечно же, победить её, потешив своё тщеславие. Позволить его Эго вновь захватить сущность Зелёного и диктовать свои права на него Белая не могла, но и показать Зелёному, что происходит с ним, тоже было бы насилием над его свободой выбора. Тогда она тихо подошла сзади и уткнулась носом в его волосы, обняла и мурлыкнула: «Ты должен быть готовым к оргазму всегда, ты должен знать и уметь применять техники, но…позволь Оргазму быть в тебе спонтанным, позволь себе не использовать свои знания, позволь себе не использовать свой прошлый опыт. Растворись в здесь и сейчас».

С этими словами она ушла, сославшись на неотложные дела…

Зелёный осознал, что он никогда в жизни не испытывал настоящий оргазм, всё, что с ним случалось до этого, было лишь плодом его воображения, его фантазией, но никогда не было подлинным переживанием…

9 октября

Фиолетовый сидел молча… Бежевая подошла и встала за правым плечом…

Они долго молчали…

Они молчали об одном…

Они молчали о том, что вскоре их МЫ не будет, будто и не было никогда…

Они молчали о том, что их Я никогда не исчезнут, но МЫ… МЫ уже нет…

Она не подошла, не взяла его за плечи, надвинув капюшон на глаза, произнесла: «Я не хочу, чтобы ты воспитывал моих детей, не хочу, чтоб ты был их отцом…»

Раскаты грома содрогнули Вселенную…

Их МЫ творило весь этот мир, их МЫ творило жизнь и любовь, … а сейчас… сейчас было так больно…

«Я всё понимаю» – не поворачивая головы, произнёс, подавляя слёзы, Фиолетовый, – «Так будет лучше, ты устала, устала от моего постоянного несоответствия твоим ожиданиям от меня…»

«Ничего ты не понял…» – недоговорив, она шагнула туда, где МЫ уже не существовало…

10 октября

Она стояла уже час у его постели и терпеливо ждала пробуждения…

Наконец он начал ворочаться во сне, сладко улыбаясь. Его губы шептали: «Морковка…»

Она мило улыбнулась, обнажив ровные белоснежные зубы под прекрасными губами…

Он открыл глаза, увидел её и начал щипать себя…

– Это не сон, я пришла попрощаться, – молвила Она, присаживаясь на край его кровати, – я должна с тобой о многом поговорить. Слушай и не перебивай…

Её речь полилась дивным ручейком, только на камешках «Р» ручей журчал чуть громче…

– Твоё детство прошло не в семье, а лишь её видимости, у тебя не было и не создалось образа семьи. Образа МЫ, образа взаимоотношений, образа единения и общения. Ты не знаешь, что значит быть вместе, делать, что-либо вместе. Не знаешь, как забывать о себе ради того, кого любишь. Пойми, милый, я не хочу, что-либо в тебе изменять или в чём-либо тебя укорять. Я просто устала.

– Хорошо, отдохни, я создам для тебя прекрасную атмосферу счастья, – сказал Он, садясь на кровати и протягивая к Ней руки.

– Можно летать без крыльев, как и общаться без рук, – рассмеялась она чарующей улыбкой, – сегодня отправимся на Юпитер.

Он полуприкрыл глаза, сел удобней, и…

Волшебство единения в полёте продолжалось…

Они танцевали как два бельчонка на лужайке, увлечённые игрой в горелки, аромат от их единения наполнил воздух свежестью…

– Я увлеклась тобой, – продолжала Она, кружась с Ним в вальсе, обдуваемая космическим ветром, – я слилась с тобой, и сделала ошибку. Я настолько доверилась и отдалась, что привязалась. Понимаешь, я забыла про то, что ты оставил уже не одну женщину, и даже ту, что принесла тебе плод вашей любви… Я забыла про то, что ты можешь так же оставить и меня. Я уже начала мечтать о нашей совместной жизни. О том, как и где мы будем жить, как ты будешь нянчить и воспитывать наших детей. Да, я забежала вперёд, я выпала из настоящего. Но каждая женщина поймёт меня и не осудит, ведь я думаю о будущем и ответственна за своих детей. А потому, должна обеспечить их быт в том числе, и, конечно же, среду, в которой они увидят Свет. А что можешь им дать Ты? Ты, блуждающий меж Кришной и Гребенщиковым. Ты, любящий Пастернака и не знающий даты Куликовской битвы. Ты, оторванный от своих корней. Ты, устремлённый в иллюзии и не видящий, что твой унитаз уже второй месяц течёт… Прости, я не хотела тебя обидеть, не хотела обвинять – это твоё право жить так, как ты хочешь. Центрировать свою жизнь и выстраивать её иерархию ценностей по своему усмотрению. Однако для семейной жизни Ты не подходишь. Понимаешь, мне чуждо многое в Тебе, мне чуждо многое твоё, но не чужд ТЫ САМ. Тебе не понять, перед каким выбором я стою, что происходит внутри меня. Но я будущая мать. И мои дети будут иметь достойного отца.

Я не убедительно, сумбурно сейчас изъясняюсь… Вот и Юпитер…

– Спасибо, что сняла жестоковыйность с моего сердца, растопила его, научила чувствовать, – начал Он…

Но Её уже рядом не было…

Не было!.. НЕ БЫЛО.

Юпитер предстал всей красотой палитры звука, цвета, аромата, любви и энергии…

– Как же хорошо встречаться и расставаться, благодарить за это и радоваться, быть непривязанным и свободным, – подумал Он…

– Ты так и ничего не понял! – ответила Она.

11 октября

12 октября

13 октября

14 октября

15 октября

* * *

Семь

Навык «тюрьмы» дал Эммануилу способность мимикрировать под общество, в котором он находился. Эммануил научился неподдельно изображать заинтересованность даже к тому, от чего его мутило внутри. Так же профессионально он научился изображать и демонстрировать познания. У него ещё ни разу не возникало интереса к чему-либо, и он был вынужден изображать, что он как все – живёт. Хотя никогда у Эммануила не возникало ощущения необходимости быть. Жизнь в теле требовала усилий для достижения целей. А целей не было. Не было и желаний, кроме одного – покончить раз и навсегда с этим сном, в который он был вызван, как ему казалось, не своей волей. Эммануил жаждал проснуться. Он ждал, что в небе появится корабль, и его заберут туда, где другие законы, где не нужно притворяться, где Свет и Любовь правят всем, и всё даётся даром в силу Любви. Здесь его мировоззрение не принято, здесь он чужой, и не с кем разделить эту боль одиночества. «Они так давно играют в эту игру отдельности и желаний, что забыли, кто они на самом деле», – думал Эммануил и плакал. Плакал по цельному и неизменному. Он знал, есть лишь любовь, а остальное игры разума, в которые и его заставляют играть, но играть не было никакого желания. Когда родители спросили его, куда он собирается поступать после школы, Эммануил не нашёлся что ответить. Единственное что он ощутил, это боль оставленности любящими его Богами – родителями. Неужели они играют так самозабвенно? – не укладывалось в его голове, – и какие они после этого Боги? К счастью, отец Эммануила, Самюэль владел навыками перфеседио, т. е. мог телепатировать мыслеформы Эммануилу и воспринимать мыслеформы сына. Поэтому у них не было нужды в разговоре, они понимали друг друга без слов. Впервые Эммануил столкнулся с такой возможностью диалога с отцом в возрасте 4-х лет, когда Самюэль взял Ману в лес. Как только они вышли из вагона загородной электрички, отец резко замолчал, но начатый в вагоне диалог продолжался внутри сознания. Чтобы проверить, не чудится ли всё это Эммануилу, он изредка часть диалога произносил вслух, и слышал ушами ответ отца, не вырывавшийся из общей канвы беседы. Каждые выходные отец и сын практиковали в лесу передачу информации друг другу напрямую. Эммануил удивлялся, что другие люди не обладают этим даром общения.

16 октября

Ты любишь природу, просто любишь… Для тебя совсем не важно, светит ли солнце или идёт снег, моросит дождь или дует ветер. Ты просто любишь природу во всех проявлениях её красоты и очарования.

Ты любишь весну, когда природа оживает, и первые листочки появляются из набухающих почек. Когда дождик смывает всё, что накопилось за зиму. Когда земля увлажняется, и из неё появляется молодая сочная зелёная травка и прекрасные цветы. Ты любишь пение птиц в предрассветном небе. Ты благодаришь за свежесть проливного дождя.

Ты любишь лето, с его обилием зелени и тепла. С его спелыми ягодами, высоким небом и неожиданными грозами. Ты любишь гулять под ливнем, когда вся одежда промокает насквозь, и вода стекает потоками по лицу.

Ты любишь осень, с её гаммой красок.

С её холодным пронизывающим ветром. С её затяжными дождями, лужами, грязью и серым беспросветным небом. В эти дни ты становишься немного грустной и молчаливой, но по-прежнему бесконечно прекрасной. Ты любишь утренние туманы и ночной шелест листвы в порывах ветра. Ты любишь полнолуния, с их чувственным светом ночного неба и чистое небо, усеянное зёрнами звёзд.

Ты любишь зиму, с её морозами и чистотой воздуха.

С её метелями и искрящимся на солнце ослепительным снегом. Ты любишь рано наступающие сумерки, короткие дни и покрытые мраком утра, когда свет струится только от белизны снега – изнутри. Ты любишь, когда холодно, а снега ещё нет, и липкий снег, падающий хлопьями. Когда детвора играет снежками и лепит снежных баб.

Ты любишь любое проявление природы, вне зависимости от её настроения, от её погоды. Ты влюблена в саму сущность природы.

Мне легко объяснить тебе, ведь ты имеешь схожий опыт, как я люблю тебя. Я люблю тебя во всех твоих погодах. Когда ты устала и требуешь внимания. Когда ты устала и хочешь побыть наедине с собой. Когда ты устала и жаждешь отдыха. Когда ты ничего не хочешь. Когда ты не знаешь, чего хочешь. Когда ты расстроена до слёз. Когда ты в негодовании. Когда ты злишься, когда ты не хочешь говорить… Я люблю тебя не меньше в этих твоих проявлениях. Я люблю, когда ты поёшь, когда танцуешь. Когда фантазируешь, когда творишь. Когда ты охвачена бурной деятельностью – ты бесконечно прекрасна.

Когда ты сладко спишь, когда пробуждаешься, когда пьёшь чай и когда ешь клубнику. Когда вдыхаешь аромат роз и наслаждаешься ромашковым полем. Когда ты обнимаешь деревья и смотришь на меня нежно и лукаво. Когда ты чувственна и желанна. Когда ты целуешь и ласкаешь. Я люблю тебя любой. Мне приятна ты. Я не хочу обладать тобой. Я наслаждаюсь тем, что ты есть – такая, какая есть. ТЫ!

Я читаю тебя как Боговдохновенное Писание. Я черпаю всё новое и новое вдохновение. И открываю в тебе всё новые и новые смыслы, вижу твою глубину и подлинность. Мне не нужно иных книг кроме тебя. Ты бесконечно прекрасна. В тебе вся Вселенная. Весь Мир. Я не хочу, чтоб ты была моей, и твой фолиант пылился лишь для меня. Мне важно само твоё существование. Я хочу, чтоб ты была здорова, счастлива и гармонична с собой. Да будет так!

Дописав эти строки, Эммануил отложил дневник и подумал: «Иногда нам кажется, что мы видим этот мир – но он лишь игра образов, созданных нашим сознанием… В первой книге Священной Торы говорится о создании человека, его жизненных системах, именуемым мидражем повествования – древами плодовитыми. Так же в Писании описаны инстинкты – скоты, эмоции – гады, чувства – звери земные, через изучение которых и управления ими, человеку, по замыслу Творца, должно было открыться предназначение и гармония всего Творения. И человек изучал свои инстинкты, эмоции, чувства, различал их, управлял ими, но это так и не помогло ему познать себя. Ведь именно в изучении себя и лежит ключ к разгадке счастья, гармонии и предназначения. Недаром древние говорили: «Познай себя». Писание говорит, о том, что в помощь человеку была сотворена вселенная, мир, который является вывернутым наизнанку содержанием человека – Ева, или Жизнь. Эта Жизнь происходит внутри, но для удобства познания себя транслируется органами чувств на «монитор», называемый миром сим. Все внешние процессы отражают происходящее внутри. Всё что происходит со мной, как Эммануилом, происходит внутри Эммануила по закону отражения Адам-Ева (иш-иша)».

17 октября

Малиновый стоял на берегу, смотрел на катящиеся волны и скучал. Он был пуст изнутри, и эта пустота тянула его вглубь себя. К самому центру своего существа… И вдруг, он начал думать об этом. От этого он напрягся, и начал сопротивляться непривычной пустоте. Он желал себя заполнить, не погрузиться в молитву и созерцание, не наполниться благодарностью, а просто заполнить себя, хоть чем-нибудь. В тот момент ему даже показалось, неважно, что это будет: проблема, которую он спешно начнёт решать или увлекательное дело, от которого не оторваться, и можно уйти «с головой» от самого себя. И тогда он начал блуждать глазами… И тут увидел Розовую…

Она вышивала, сидя на пеньке, невдалеке от того места, где сидел Малиновый. Её русая коса и статная осанка выдавали в ней благородные корни предков. «Вот, кем я заполню пустоту внутри» – сказал себе Малиновый и устремился к ней.

Девица была воспитанная, и знакомиться на улице с незнакомцем не пожелала. Тогда Малиновый решил «добиваться» её внимания. Он применял все ухищрения: он ловко свил из бересты корзинку и наполнил её спелыми ягодами, положив к её ногам. Девица поблагодарила, вкусила ягоды и предалась рукоделию. Потом Малиновый из тростинки сделал дуду и стал играть на ней подобно трели соловья. Девица на мгновенье отложила вышивание, одарила его взглядом и снова углубилась в свою работу. Тогда Малиновый собрал на земле из шишек удивительную картинку, чтоб Розовая могла её увидеть, и она снова одарила его взглядом. Ему так хотелось понравиться ей. Он выдумывал новые и новые способы для привлечения внимания девицы.

Ей показалась забавной игра, и она решила подыграть: как только Малиновый творил что-то, она демонстративно откладывала рукоделие и одаривала его прекрасным взглядом. Тогда он от счастья пускался в пляс. Он заполнял своё пустое пространство всё больше и больше ей. Она становилась средством для того, чтоб не позволить пустоте вобрать Малинового внутрь себя.

Время шло, девица всё чаще и чаще одаривала Малинового взглядами, а он всё больше и больше забывал себя. Всё глубже и глубже погружаясь в неё, но, по сути, он просто бежал от своего одиночества. Розовая становилась всё больше и больше внешним объектом…

И наконец, настал вечер, и солнце стало клониться к закату. Розовая встала с пенька и пошла к дому. Малиновый вскочил и побежал за ней. Она прекрасно понимала, что игра закончена, а серьёзно так и не наступило. К тому же она была воспитанной девушкой и поняла, что она для Малинового, поэтому она повернула под мостком на тайную тропинку и скрылась в чаще. Он искал её, кричал, но тщетно… Через несколько мгновений Малиновый вновь почувствовал пустоту. Она опять жаждала заполнения и влекла его к себе. В самую глубину своего существа…

18 октября

Бесцветный ждал её звонка, он знал – она позвонит ровно в 32 минуты. Он ждал и одновременно боялся её вызова. Ведь он мог не сдержаться и поднять трубку – и всё начнётся сначала, а теперь он просто не выдержит. Он просто не выдержит нового расставания с ней. Поэтому он так боялся этой встречи. Он уже заранее обрёк её и себя на разлуку….

Почему Бесцветный так боялся Лазурной? Она была слишком близка к нему по духу. Он слишком глубоко понимал неизбежность их взаимности, но был не готов целиком и полностью раствориться в ней. Он не готов был к настоящей всепоглощающей и трансформирующей любви. К ней, любящей и знающей как сделать его совершенным. Он знал, что может дать ей всё, но боялся, что потеряет контроль над ситуацией и отдастся ей без размышлений, о том, что будет дальше. Бесцветный боялся, что Лазурная та, которую он искал всю жизнь. Он боялся её звонка, как смерти для себя неподлинного и воскресения в настоящем. Воскресения с ней, в здесь и сейчас…

Она позвонила в 32 минуты…

Вторник всегда был их днём, днём их знакомства, днём их единения…

И он струсил, и не подошёл к телефону… И она не смела форсировать то, что суждено было им судьбой. Она любила его, и не стала ущемлять его свободу…

19 октября

Изумрудная тихо обняла Жёлтого… Он сиял от радости её возвращения, от единения с её нежностью, с её ароматом, её миром. Он проникся им насквозь, и был неделим с ней… Она молча стояла, и струилась теплом и мягкостью, ей было приятно, всё, что ей хотелось, было теперь в её руках. Жёлтый вспомнил свои первые стихи:

Он написал их, когда ему было 15 лет, и это пророчество он пытался, плохо ли хорошо исполнить сознательно или бессознательно всю жизнь…

– Не переживай, я знаю, что ты раньше программировал себя, а сейчас становишься всё более и более спонтанным, – сказала Она, обняв его чуть крепче, – я пытаюсь понять, куда девалась твоя чувственность, твоя подлинная сентиментальность и ненадуманный романтизм? Почему твоё сердце стало таким жёстким? Почему ты стал стесняться того, что тебя привлекают первые цветки мать-и-мачехи, появившиеся на пригорках вдоль дороги? И когда ты идёшь с работы домой мимо них, ты не слушаешься своего сердца в желании наклониться и понюхать их, а оборачиваешься по сторонам, глядя на прохожих, как бы они не прочитали твои мысли? Почему ты стесняешься смотреть на Патриарших пудах на облака, ведь ты же хочешь этого, но что запрещает тебе кроме тебя самого? Ты боишься променять искренность на мнение случайных людей, проходящих мимо? Почему ты не бегаешь по росе босиком, как сделал это, сдав диплом? Почему тебе немного неудобно рассказывать, как ты резвился и бегал по полю босиком в костюме и брюках, а потом так танцевал, что забыл, где оставил ботинки, и возвращался домой в метро босиком? Почему тебе тогда не было стыдно в метро, и даже когда ты входил в свой лифт с соседями по подъезду ты не стеснялся их удивлённых взглядов, направленных на босые ноги? Почему ты перестал быть утончённым и внимательным к чужим проблемам и желаниям, отгородившись понятием «это чужая карма, я к ней никакого отношения не имею»? Почему ты забыл, как ты мог умилённо смотреть на смеющегося малыша? Почему ты перестал писать стихи? Почему ты так холоден и расчётлив? Почему ты такой неестественный? – Она смотрела на него любящими глазами, слёзы текли по её щекам, вся блузка уже была сыра от них… Не сдерживая рыданий, не пряча потёкшую на глазах тушь, Изумрудная смотрела в его глаза и продолжала, – Понимаешь, я не хочу тебя ни в чём укорять и упрекать… Понимаешь, просто мне больно, безмерно больно за тебя, за то каким ты стал…

Жёлтый взглянул в её широко открытые любящие глаза, увидел в них искренность, тепло, поддержку и то, что не выразимо словами… он поцеловал её троекратно в губы и радостно взглянул на несущиеся по небу облака…

20 октября

Тяжёлый почувствовал нестерпимую боль в сердце. Эта боль чувствовалась им в ментальном теле, но она пронизывала его тело также в районе ключиц, дыхание было затруднённым.

– Зачем она так? Мне же больно, почему она такая бесчувственная. Мне лучше сейчас отвлечься, не думать о ней, и боль рассосётся, – страдальчески размышлял Тяжёлый.

– Боль не рассосётся, – услышал он голос незнакомки, – сейчас ты рассматриваешь боль пристально, и потому она занимает весь «монитор» твоего сознания. Да, со временем, ты сможешь отвлечь себя от боли, сможешь переключить внимание на другое. Но боль от этого не исчезнет, она останется и будет так же разрушать цельность всех твоих тел. Она будет скрытым ядом отравлять тебя, и при новых обстоятельствах нарыв снова даст о себе знать ещё большей болью. У тебя есть выбор, либо принять эту боль и трансформировать её. Найти её источник в себе, и понять, где ты зажимаешь в себе энергию, которая течёт сквозь твои тела свободным потоком. Либо, снова и снова вселенная будет тебя возвращать к непрожитому уроку, через боль, – её голос звучал мягко и твёрдо. Но Тяжёлому не хотелось верить в очевидность её слов, ведь признать себя источником боли означало начало перестройки всех своих убеждений. А когда рушатся пусть даже неверные и разрушительные схемы (а все схемы ложные), почва уходит из-под ног, а летать Тяжёлый пока не научился.

– Это она доставляет мне боль, это всё Фиолетик, это у неё нет совести и нравственности. Это она издевается надо мной, – возмущался Тяжёлый, – стоит мне ограничить общение с ней, и моя боль исчезнет. Нельзя же быть рядом с теми, от кого испытываешь дискомфорт.

– Смотря для чего ты живёшь, – тихим голосом ответила незнакомка, – если у тебя есть цели устроить это тело в этой жизни без боли, если твои цели в реализациях твоих социальных схем, то я не смогу тебе что-то объяснить, ведь твои глаза смотрят в другую сторону.

– А разве я могу ощутить что-то, кроме как этим телом, его органами? – вдруг перескочил на другую тему Тяжёлый.

– У тебя много тел, ты не ограничен этой физической оболочкой, но её страдания сейчас отражают то, что в тебе искажает Божественную Сущность, которая чрез тебя явлена. Если для тебя не важно, что ты Бог, если не важен тот, кто проявляется сквозь всё, что есть, как я могу тебе объяснить, что кроме этого знания ничего нет, что всё остальное только временные иллюзии туловища, – без слов сказала неизвестная в сердце Тяжёлого, и его сердце отозвалось нестерпимой болью.

– Забыть, всё забыть, жил же я нормально без этого бреда, – шмыгнул носом Тяжёлый.

* * *

Восемь

21 октября

Багровая на мгновение остановилась на самой вершине низвергающегося в океан водопада… ещё мгновение, и весь столь долгий путь будет закончен…

Она стояла на высоте 120 метров и наблюдала, как капли сливаются с целым, миллионы капель…

Вот ещё одно движение, и она достигнет Дома, того, ради чего она столько протекла, сделала столько поворотов, разливаясь то широченной рекой, то струясь ручейком…

Ей так хотелось дать энергию своего знания (ведь она уже достигла океана) другим каплям, находящимся в болотах, лужах, прекрасных озёрах, не имеющих рек, бутылках с минеральной водой, фонтанах…

Она хотела дарить свою любовь им, но…

Она замерла, готовая разразиться плачем: «Зачем мне Дом, когда миллиарды капель даже не ищут Его? Конечно, это их свобода выбора, но как больно знать это и понимать, что я ничего не смогу для них сделать…»

И тут она решила, что МОЖЕТ!

Может «заразить» стоячую воду движением, её энергии любви хватит на это. Она стала светиться оттенками алого. «Да», – сказала она, повернувшись спиной к океану, – «мой путь только начинается с этого момента осознания того, что я люблю! И нет больше той любви, чем оставить личное счастье, личное благополучие ради того, кого любишь». Алая сделала первое движение по новому руслу, в обратном от океана направлении. «Я люблю! Я смогу жить ради них, и если надо, то отдам за них свою жизнь» – и алая струйка потекла по земле…

Эммануил записал эти строки в дневник уже в лаборатории, секретной на столько, что даже намекнуть о направлении исследований он не мог. На дверях помещений вместо цифр и обозначений подразделений красовались плакаты. Эммануил запомнил три из них.

Его работа заключалась во внедрении некого программного модуля, управляющего некими процессами. Вход и выход на режимный объект был по специальным пропускам. Когда Эммануил делал фото на пропуск, он задумался о том, что фото является обманом, человек – это, прежде всего, энергия и он величествен в своей динамике и только в ней. Энергетический контакт больше любого клише (застывшей формы). За секунду выражение лица меняется несколько тысяч раз… Потому фото фиксирует такую часть, которая только уводит от реального восприятия того, кто за этим образом. Предпочитаю живой контакт на всех уровнях восприятия застывшим картинкам. Я меняюсь ежесекундно, и того, что был, садясь в кресло для фотографии, уже нет, а тот, кто получил фото для пропуска, уже тоже стал иным.

Работа была не близко от дома, и чтобы не ехать в давке в электричке, Эммануил приезжал на час раньше. Пока в кабинете не появились первые сотрудники, у него было около сорока минут на дневник. Вот и сегодня, день был начат с заметки о Багровой. Закончив писать, Эммануил занялся работой, отправился настраивать рабочее место новой сотруднице лаборатории. Настройку индивидуальных параметров подразумевала ежедневное общение Эммануила с лаборанткой. Говорят, что для понимания «свой-чужой» происходящего на уровне приятия-неприятия флюидов необходимо 20 секунд. Именно за эти 20 секунд Эммануил уже влюбился Эльзу, так звали новенькую. Но виду не подавал. Наоборот, он был крайне механистичен с ней в общении, говорил кратко и только по существу рабочего процесса полуметаллическим безразличным голосом. Так же Эммануил избегал смотреть Эльзе в глаза. Но на десятый день знакомства судьба столкнула их на выходе из лаборатории. Оказалось, что оба добираются до дома общественным транспортом, более того, обоим нужно было идти минут пятнадцать до одного и того же метро. Завязалась обычная беседа, которая случается меж сотрудниками, которым необходимо как-то коротать совместное время в пути. И тут Эльза проронила, что на её домашнем ноутбуке не работает какая-то программа. Понятно, что о том, чтобы везти ноутбук в секретную лабораторию не могло быть и речи, поэтому Эммануил предложил свои услуги, намекнув на то, что сегодняшний вечер всё равно свободный. И Эльза позвала его на ужин домой. Когда они вошли в вагон метро, их глаза встретились. Эммануилу в тот миг показалось, что светом залило весь вагон, всё заполнила лучащаяся отовсюду любовь. Та любовь, которая никогда не исчезает и всегда есть. Просто органы чувств Эммануила в этот миг настроились на её восприятие, и любовь текла сквозь его существо.