Читать онлайн Знаки бесплатно

Знаки

Я смотрю на тебя через стекло. Не знаю, сколько времени прошло. Но, боже, кажется, что целая вечность. Но никто и никогда не скажет тебе этого.

Глава 1

– Нам сюда.

Роберт провёл пластиковой картой вдоль светящейся красным прорези, аппарат пискнул и загорелся зелёным, пропуская двух мужчин внутрь.

– Это архив. Я тут редко появляюсь, однако доступ есть, – предвосхищая вопрос «почему», он добавил: – Всё необходимое для работы храню дома. Думаю, что собрал хорошую коллекцию.

Стеллажи с полками, заставленными книгами, ровными рядами вырастали перед ними. Хорошо ориентируясь в этом лабиринте проходов, Роберт точно знал, в каком направлении двигаться.

– Если не одну из самых лучших, – хмыкнул Демид. – А что мы тут ищем?

– В общем-то, не что, а кого. Я знаю, в какой секции она может быть.

– Она? – прозвучал удивлённый вопрос. – Так твой специалист женщина?

– Женщина. В полном смысле этого слова.

Они завернули за угол. Мягкий ковёр под ногами приглушал шаги, скрип старого расшатанного паркета был почти неслышен.

– За что ты так… – начал Демид, но Роберт прервал его, приложив палец к губам и призывая соблюдать тишину.

Они вышли к широкой круглой площадке со столом посередине. К одному из стеллажей, стоящих полукругом, была подвинута передвижная лестница, позволяющая дотянуться до самых последних полок. На верхней ступеньке с кипой книг, зажатых подмышкой, балансировала девушка. Одной рукой касалась края полки, другой – дёргала за корешки книги, выискивая нужную. Увлечённая своими поисками, она даже не заметила, что её уединение оказалось нарушенным.

Демид перевёл взгляд на друга, желая спросить, почему они не оповестят о своём присутствии, но тот, казалось, полностью увлечён разглядыванием тонкой женской фигурки. Ирония, раздражение, какая-то доля печали и обречённость попеременно выступали на лице Роберта. Он стоял, засунув руки в карманы, и совсем не торопился начинать разговор. Его самого оглушил поток обрушившихся на него эмоций.

Сколько бы это продолжалось, неизвестно, если бы не случилось так, что колёсики передвижной лестницы поехали в сторону, когда девушка почти нырнула головой в полку, пытаясь добраться до книги, путь к которой расчищала.

Лестница стремительно дёрнулась вправо, увесистые тома и тонкие книжки градом посыпались на пол, девушка с приглушённым вскриком покачнулась, теряя равновесие.

Чертыхнувшись, Роберт быстро подскочил к подножию лестницы, но не успел стабилизировать её. Девушка, растеряв все свои книги, бессмысленно взмахнула руками, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Тонкий каблук туфель подвернулся, застревая в узкой прорези между рейками лестницы. Это окончательно дисбалансировало её. С растерянным вскриком, выскальзывая из обуви, она полетела вниз и приземлилась прямо в раскрытые объятья стоявшего внизу мужчины.

– Отлично. Прямо как в кино, – широко улыбнулся ей Роберт. – Хорошо, что я пришёл, правда?

Сложно было сказать, кто из них больше удивлён: мужчина, почувствовавший знакомые изгибы тела, прижатые к нему, или девушка, обмякшая в его руках. Её пальцы бессознательно вцепились ему в волосы на затылке.

Слова благодарности были готовы сорваться с её губ, но так и застряли где-то на полпути.

– Ты! – возмущённо начала она, дёрнувшись в его руках, тонкие брови над тёмно-карими глазами удивлённо изогнулись.

– Я, – подтвердил он очевидное, затем снова улыбнулся. Ну что поделать, ситуация действительно выходила забавной. – Мне нужна твоя помощь, – примирительно начал он.

Девушка в его руках ахнула и гневно нахмурилась.

– Роберт Акимов, и у тебя хватило наглости явиться сюда! Просить моей помощи, после того, как ты бросил меня три года назад!

– Здравствуй, Алекс, я тоже рад тебя видеть.

Взгляд прошёлся по её фигуре и остановился на округлых коленях, находившихся всего-то менее чем в пятидесяти сантиметрах от его лица.

– Это у нас взаимно, – хмыкнула она, хотя всё ещё была возмущенная до глубины души.

Душа – это вообще странная субстанция. Вот сейчас Александра совсем не понимала, что творится с её собственной. Какое-то странное смущение.

Она резко отдёрнула руку, когда осознала, что до сих пор сжимает светлые русые пряди. Надо же подумать – вцепилась, как в спасательный круг.

Затем вызывающе скрестила руки на груди, вопросительно уставившись на всё ещё державшего её Роберта. Правда, изображать недовольство в такой позе было крайне неудобно.

Его блуждающий взгляд, наконец, вернулся к её недовольному лицу. Осмотр, которым он подверг её, не остался незамеченным.

– Как поживаешь? – спросил он и, будто бы желая подлить масла в огонь, сам и ответил за неё. – Всё так же хоронишь себя заживо в архиве? Похвальное рвение.

Отдел охранной археологии на Дворцовой набережной был для Алекс фактически вторым домом. И ей совсем не нравилось, что Акимов вторгся на её территорию.

– А ты всё так же катаешься с лекциями по стране, звезда археологии? – парировала она, презрительно изогнув губы в улыбке.

– Следишь за моей карьерой… Алекс?

За его карьерой сложно было не следить. Последний год был для Акимова особо успешным. Можно было игнорировать публикации в научных журналах и на порталах, но фамилия его то и дело всплывала в разговорах коллег.

Александра лишь фыркнула в ответ, а потом подумала: если выяснит, зачем он пришёл, возможно, Акимов не станет задерживаться и свалит прочь. И дружка своего прихватить не забудет. Тот сейчас стоял чуть поодаль и с большим интересом следил за их диалогом.

Особенно странно, что Роберт продолжал держать её на руках. Ещё страннее то, что она не потребовала поставить её на ноги.

– С чем помочь-то надо? – быстро выпалила она, пока мысли не увели её в ещё более странных направлениях.

Роберт, не выпуская её из рук, развернулся и сделал несколько шагов по направлению к круглому деревянному столу, который вот уж лет пятьдесят стоял на своём привычном месте. Каблук второй, оставшейся на ноге Алекс лодочки, коснулся исцарапанной временем поверхности.

– Помочь надо с текстом. Я перевёл его, но символы неоднозначные. Есть комбинации, с которыми я не знаком. Возможно, ты встречала такие сочетания. Рунические.

– А что за текст?

Алекс, до конца не растеряв своего раздражения, из-под ресниц оценивающе поглядела на мужчин.

– Похоже на страницу из книги.

Голос Роберта звучал в непосредственной близости от её уха, а горячее дыхание приятно защекотало кожу.

Непреодолимое желание поднять ладонь и потереть вспыхнувшее жаром место чуть не победило в ней, но Алекс осталась неподвижна, лишь крепче вцепилась в собственные предплечья, ненамеренно заехав локтём прямиком в середину груди державшему её Роберту. Тот тихо охнул.

Интересно, он догадается сам её отпустить или хочет, чтобы она попросила? Сейчас в ней взыграло упрямство. Не скажет она ничего. Не дождётся.

– Но у кельтов было своеобразное табу на письменность, – ровным голосом заявила она. – Каким образом такие древние рунические знаки оказались записанными, да ещё и на бумаге?

– Вот оно-то и странно… Видимо, кто-то перенёс на бумагу изображение камня и знаков на нём. Это ведь твоя тема, Алекс, твоя специализация. Праскандинавская.

– Таких древних камней, что бы на них были начертаны праскандинавские варианты, не так уж много, и все они без исключения раритетные. – Алекс задумчиво постучала кончиком пальца по подбородку, невольно привлекая внимание Роберта к красиво изогнутой линии губ. – К тому же стоят целое состояние.

– Да, и если посчастливится обнаружить подобный артефакт, сколько новых знаний можно почерпнуть, ведь существующая информация так скудна.

А дальше она сделала ровно то, на что Акимов и рассчитывал. Попросила.

– Можно мне взглянуть на эту страницу?

– Да, конечно, – спохватился Роберт, разворачиваясь и идя по направлению к Демиду.

Александра решила, что чёрт с ним, терпение её лопнуло.

– Ты ещё долго собираешься разгуливать со мной на руках по архиву?

Возмущение, ирония и что-то ещё, что он мог бы определить как удовольствие, если бы не знал, как она в действительности относится к нему, зазвучали в её голосе.

А он знал. И помнил. Помнил так же чётко, как то ощущение, с которым её изящная ладошка оставила горящий след на его щеке. Так. На прощанье. Считай, три года назад.

– А? Ну да… точно, да-да, – словно его поймали на месте преступления, выдохнул Роберт и аккуратно разжал объятья, позволив Алекс свободно соскользнуть на пол.

– Спасибо.

Она вернулась к стеллажу, с которого ей посчастливилось так удачно приземлиться, потянулась к самой верхней ступени лестницы, высвобождая из тисков реек каблук туфли и, не оборачиваясь, добавила:

– Друга своего мне представить не хочешь?

– Конечно, – не отрывая взгляда от стройных бёдер, обтянутых тёмно синей классической юбкой, утвердительно и даже как-то одобряюще, закивал Роберт.

Его мысли сейчас, правда, были заняты совсем другим. Руки запомнили мягкость податливого тела, в голове прочно поселился чувственный аромат её духов. Но то, что Алекс, буквально, свалилась ему на руки с потолка, несколько шокировало Роберта. Он старался не дотрагиваться до Александры в принципе. Избегал её общества. Сталкиваясь в многочисленных коридорах и проходах центрального университета, вежливо кивал, она отвечала ему тем же. Никаких проблесков эмоций. Вели они себя подчёркнуто безразлично, как два абсолютных незнакомца.

– Демид. Александра.

Они вежливо кивнули друг другу. Демид разложил папку на столе, приподнял верх и отступил, освобождая место для подошедшей Александры.

Утром, когда Демид заявился домой к Роберту, помахивая вырванной из старинной книги страницей, у них ушло какое-то время расшифровать текст, но Роберт сразу понял, какой именно специалист ему нужен. В помощь.

Предлог? Возможно.

Роберт сделал всё, что мог, изучая символы на старинном листе бумаги, но и он не был всесильным и всеобъемлющим специалистом.

– Любопытно, – развернув к себе стул, Александра присела. – Мне надо перерисовать символы. Роб, думаю, ты уже записывал то, что получилось, после дешифровки. Когда я закончу с текстом, сверим варианты. Бумагу и ручку, – скомандовала она, невольно перейдя на более свободное обращение.

Роберт аж вздрогнул, когда она так привычно назвала его Робом.

– Демид, бумагу и ручку, – повторил Роберт, словно бы Демида и не было в комнате, и тот вовсе не слышал тех же самых слов секунду назад.

Принеся блокнот с ручкой, он наблюдал сосредоточенную работу по поиску комбинаций, перерисовки символов, отвергнутых и принятых сочетаний.

– Я думаю, это зарифмовано, – подкинул идею Акимов.

– Сейчас посмотрим.

Видя, как друг небрежно обращается с артефактом, Роб поместил страницу в прозрачную папку для старинных ветхих документов и наказал чуть ли не дышать на неё и реже вытаскивать на свет.

Алекс поближе подвинула папку со страницей, разворачивая её к себе разными сторонами, изучая края и половинчатые знаки на них. Роберт стоял рядом, наблюдая за её работой, но не вмешивался со своими советами, понимая, как важно не отвлекать в такие минуты. Что-то решив для себя, девушка вновь продолжила записи.

– Роберт, принеси справочник по кельтской мифологии из третьего сектора.

Алекс, не отрывая взгляда от текста, вслепую перерисовывала знаки на бумагу.

– Демид, принеси справочник по кельтской мифологии из третьего сектора, – пробубнил Роберт, следя за тем, как по листу порхает перьевая ручка. – Правый раздел, третья полка, – уточнил он.

Демид умчался по направлению к третьему сектору, Алекс вскинула голову, удивлённо уставившись на склонившееся над ней лицо.

– Ты знаешь, на какой по счёту полке он стоит?

Роберт рассеянно пожал плечами, чувствуя себя неспособным определить, что его волнует больше: подтверждение собственных догадок, касающихся содержания пергамента, или удивлённые тёмные глаза, недоумённо взирающие на него.

– Я тут почти ночевал, когда писал свою первую крупную работу.

Смахивало на оправдание или самозащиту.

А ещё он чуть не добавил: помнишь? Ведь она не могла не помнить, не могла забыть. Они уже тогда были вместе. С самого начала.

– Маньяк, – бросила она.

– Не меньше, чем ты, – парировал он.

– По крайней мере, я не заучиваю расположение книг в этой, как ты мог заметить, огромнейшей библиотеке, – широко обведя рукой пространство вокруг, Алекс вновь склонилась над текстом.

Примчался Демид с тремя томами в руках и в полной растерянности. Чёткая надпись «Мифология Кельтов» пересекала фронтальную обложку каждой книги, абсолютно одинаковый орнамент был изображён на корешках, да и цвет переплёта совпадал.

– Я не знал, какую выбрать, они, по-моему, все одинаковые.

– Господи, да вот эту же! – указывая на одну и ту же книгу, в один голос воскликнули Роберт с Алекс и недовольно покосились друг на друга.

– Как вы их различаете?

– Неважно, давай сюда, – Роберт взял нужный том и опустил его на поверхность стола. – Ну, что искать?

– Открой шестьсот пятую страницу, – выпалила Алекс, аккуратно перерисовывая часть знака, чей край обрывался в верхнем правом углу пергамента.

Если бы она сейчас оторвалась от своего занятия, то увидела, как Роберт, застыв, недоумённо взирает на неё, как на какое-то диковинное существо.

– И кто-то там ещё говорил мне, что я…

– А? – она, наконец, отвела взгляд от замысловатого рисунка.

– Ты ещё больший маньяк, чем я. Представляешь?

– Ой, Акимов, оставь свою иронию, – раздражённо начала она.

Роберт раскрыл книгу на нужной странице и, шлёпнув её на стол, склонился над текстом. До Алекс долетел тонкий аромат его кожи, перемешанный с так хорошо знакомым ей запахом шампуня и лосьона после бритья. Целых три года, подумать только, а она всё никак не забудет. Вздохнув, Алекс силой воли заставила себя вернуться к работе, задвинув все воспоминания в дальний отдел памяти, решив, что найдёт время подумать об этом позже.

– Посмотри на этот символ, – она провела тонким пальчиком по пересечённой линии, срисованный ею с оригинала, – и вот на этот, – она указала на книгу. – Похожи?

– Латинская «V»?

– Да, она идентична восьмому руническому знаку. Вуньо. Мы пишем её как двойное «W». В этом замкнутом круге она повторяется, как каждая третья. А теперь посмотри наверх, там, где неоконченный символ. И ещё вот сюда, – она аккуратно повернула папку с пергаментом так, чтобы было видно, как сбоку проступает неоконченный рисунок.

– Тоже «V»? Значит ли что и на второй половине страницы, которой у нас нет, стоит похожий знак? – рискнул сделать предположение Роберт, его мысли, как это бывало раньше, потекли в одном направлении с мыслями Александры.

Ему был знаком этот азарт, когда идёшь по следу, делая одну догадку за другой, и как все они оказываются верными.

– Если там такой же знак, предположим? – продолжил он, и Алекс кивнула, выжидающе глядя на него. – То наша «V», следовательно, обзаводится ещё одной чертой снизу. Так ведь писали её греки, этруски и финикийцы.

– Да, это греческий ипсилон, – открыв чистую страницу блокнота, она начертила видоизменённый знак и развернула его к мужчинам. – А это этруский. Похоже?

– Очень, – вставил своё слово в разговор Демид.

– Ты думаешь это трискелион? – Роберт задумался.

– Для непонятливых можно объяснить? – рассмеялся третий, который не лишний.

Алекс вопросительно подняла бровь, обращаясь к Демиду.

– Ты не историк?

– Нет. Мои знания весьма поверхностны. Я просто собираю артефакты. Отношу их Роберту, – хлопнув приятеля по плечу, он рассмеялся. – И он даёт мне ответы на любой вопрос.

– Трискелион, – терпеливо начал объяснять Роберт, – это древний знак, изначально изображающий собой три бегущие ноги, соединённые в одной точке. Это символ времени, истории, позднее – использовался в астрологии, но изначально олицетворял собой лишь траекторию движения солнца – восход, полуденное время, когда оно в зените, и закат. У кельтов же этот знак означал – море, землю и небо.

– Или жизнь после смерти. Это очень древний знак, – подчеркнула Алекс. – Как и свастика. Языческий. Как предполагают историки, именно с него срисован трикветр, который в последствие стал частью символа изображающего в христианстве святую троицу.

Перекинув воздушные, как тёмное грозовое облако волосы через плечо, девушка, склонившись, вновь что-то записала в блокноте.

– Роберт, мне нужна энциклопедия по символике.

Роберт широко улыбнулся и воззрился на друга с бездной иронии.

– Демид, нам нужна энциклопедия по символике.

Он указал другу в нужном направлении, а сам, придвинув второй стул поближе, расположился рядом с Алекс.

Кинув взгляд на шестьсот пятую страницу, он посмотрел на заголовок статьи. Сумерки Богов? Речь шла о конце света или о втором рождении человечества – это кому как приятнее называть. Иногда такие высокопарные и громкие слова пугают. Но доктрина о неизбежном закате человеческой цивилизации лежит в основе любого мифологического и религиозного учения. И по обыкновению все они пророчат человечеству светлое возрождение и наступление его Золотого века – времени без войн, торжество гуманизма, человеколюбия и вселенской справедливости. Как избито!

Вернулся Демид с книгой, на этот раз с одной. Алекс, поблагодарив, открыла, что-то перерисовала в свой блокнот и показала те символы, которые они только что обсуждали.

Демид с искренним интересом внимал разъяснениям Алекс.

– Можно я пока заберу документ… на несколько дней, – Алекс обращалась к Демиду, сопровождая вопрос милой улыбкой.

Роберт заскрежетал зубами: ему она так не улыбалась, впрочем, а на что он надеялся? В большинстве случаев она вообще смотрела сквозь него.

– Конечно, ты, наверное, захочешь снять копию?

Как легко они соскользнули на ты. Роберт вскипел ещё больше.

– Да, и поработать со страницей дома. Пороюсь в справочниках, их там у меня до кучи, и все супер специализированные. Возможно, найду что-нибудь похожее, заодно попрошу одну знакомую из лаборатории провести анализ бумаги. Надо же узнать, сколько лет этому красавцу, – аккуратно закрыв папку с мягкой подложкой и, зажав её подмышкой, Алекс поднялась на ноги и направилась к выходу, кинув через плечо на прощанье. – Я позвоню.

Роберт не стал спрашивать, помнит ли она ещё его телефон. А вот он помнил её номер.

– И приберитесь здесь, пожалуйста, – отдаляющийся голос донёсся до них.

Мужчины перевели взгляд на разбросанные после её падения книги, в хаотичном порядке раскинувшиеся у стеллажа.

– Потрясающая женщина, – выдохнул Демид, было сразу видно, что он попал под обаяние Алекс.

И это не было удивительным, как знал Роберт, с её рук ели все: от студентов до декана.

– Да, она умная.

Специалист такого уровня в университете – большая редкость. С ней считались, так же как и с ним. Но они с Алекс никогда не конкурировали. Даже, когда были вместе.

– Чем же ты её обидел? – удивился Демид. – У вас какие-то чересчур напряжённые отношения. Впрочем, когда вы работаете вместе, этого не чувствуется.

– Все её упрёки заслуженны мною, – покачав головой, усмехнулся Роберт.

В этих словах не было ни капли лукавства. Он был виноват, да, но он не хотел чувствовать себя виноватым и не чувствовал, пока снова не увидел её. Не дотронулся, не вспомнил, каково это находиться так близко к ней, держать её в своих руках, в конце концов, чёрт его дери, просто работать рядом, бок о бок. Всё так знакомо и привычно, словно не было этих трёх лет обоюдного молчания.

– Что бы Алекс ни сказала, она – права. Ты не знаешь, каким подонком я был три года назад.

Демид усмехнулся этому откровенному признанию и спросил.

– Три года назад она была твоей девушкой?

– Женой.

Глава 2

Алекс открыла дверь своей маленькой, заваленной книгами, журналами и собственными рукописями квартирки на канале Грибоедова. Стряхнув дождевые капли с зонта, шагнула за порог, где к ней тут же подскочила маленькая, юркая кошка, принявшаяся тереться о ноги.

– Привет, мисс Свити, – Алекс наклонилась и провела по короткой чёрной шёрстке. Пара капель с плаща упали вниз на кошку и та, сморщив мордочку, чихнула. – О, прости, дорогая, я не хотела.

Квартира Алекс, небольшая, но уютная, правда, порядком захламлённая, находилась прямо в историческом центре. Она снимала её ещё с тех пор, как была простой студенткой. Это была огромная удача – найти изолированную однушку без соседей в этом районе, да ещё и окнами на канал, а не в сумрачный и вечно влажный двор-колодец.

Сейчас, конечно, можно было позволить себя что-то более комфортное и просторное. Но глубоко в душе Саша была консервативным человеком и не особо приветствовала перемены. Она знала, как больно порой бывает от этих перемен. Возможно, оттого что с самого детства её тянуло к истории и всему древнему – она и выбрала свою нынешнюю профессию. Нет, профессией назвать это и язык не поворачивался. Призвание. Пожалуй, так.

Накормив кошку и очередной раз удивившись, куда у той деваются все калории при таком аппетите, Алекс, прихватив папку с документами, направилась в гостиную. Мисс Свити по-деловому затрусила за ней.

– Сегодня я нарушила «обет молчания». Пришлось заговорить с Робертом.

Александра могла поклясться, что кошка фыркнула в ответ.

– Да, представляешь, даже не думала, что всё будет так просто.

Положив файлик со старинной рукописью на стол, Алекс подошла к полкам с книгами. За спиной раздалось очередной фырканье.

«Любовь» между мисс Свити и Робертом была взаимной. Девушка посмеялась про себя, вспоминая, с каким выражением лица она порой находила Роба, обнаружившего на своей одежде чёрный кошачий ворс. У маленькой проказницы была дурная привычка: забираться в шкаф и спать исключительно на рубашках и свитерах Акимова.

Выудив с полок нужную литературу, Алекс устроилась за столом, желая лучше рассмотреть документ. Присутствие Роберта мешало ей полностью сосредоточиться на работе там, в архиве. Сейчас же её беспокоили воспоминания о надёжном тепле его рук, подхвативших её. Приказав себе не думать об этом, она склонилась над книгами и старым пергаментом.

– Луна, свет, тьма…

На первый взгляд, если всё разложить по таким комбинациям, текст был предельно прост, но если заметить повторяющуюся «Y», на которую она обратила внимание, то некоторые рунические сочетания обретали другой смысл.

– Иные живы.

Алекс задумчиво перелистывала страницы справочника с фотокопиями обнаруженных камней с нанесёнными на них древними знаками.

Где-то она уже видела подобные варианты написания. Ей только надо было найти их и подтвердить свои догадки.

– Иные живы… время… свет и тьма… Бег времени, – она снова посмотрела на половинчатый трикветр в верхней части страницы. – Что же написано или нарисовано на второй половине?

Алекс, озарённая внезапной догадкой, хлопнула себя по лбу.

– Ну, конечно, – стараясь практически не дышать, она аккуратно подцепила и перевернула лист.

Старинная бумага очень хрупка, любое необдуманное или неосторожное прикосновение, надлом, и часть её может раскрошиться, превратиться в пыль. Такими находками не трясут в руке. А то, что пергамент был ценным и древним, сомнений не оставалось. Но перерисованное на него изображение камня было ещё древнее. Определённо.

– Сейчас посмотрим, права ли я.

С подоконника ей в поддержку раздалось тихое мяуканье. Мисс Свити расположилась на своём любимом месте, с которого она могла контролировать всё происходящее на спокойной части набережной за окном, при этом не упуская из виду хозяйку, по обыкновению ломающую голову над очередной загадкой.

Помимо неделикатных прикосновений, потоков свежего воздуха и повышенной влажности древние манускрипты не терпели яркого света. Подрегулировав свет настольной лампы на более приглушённый, Алекс, взяв увеличительную линзу, приблизила её к оборотной стороне. Нечёткие размытые символы практически сливались в одну линию.

– Да! Так и знала!

Свободной рукой она нацарапала в блокноте увиденную цепочку знаков.

И та была уже знакома ей. Не единожды встречавшаяся на найденных камнях надпись всегда читалась в одном и том же контексте.

Подавив в себе порыв тут же позвонить Робу, Саша отложила карандаш в сторону, выключила лампу и, бережно упаковав документ, поместила его в один из ящиков стола.

Завтра. Она успеет поговорить с ним завтра. Мало того что её звонок мог прийтись просто не к месту, так и стрелки на часах, за то время, пока она думала над текстом, переместились к полуночи.

Алекс часто теряла счёт времени. Она жила одна и некому было напомнить ей, что уже поздно и пора идти спать, что она успеет решить все вопросы завтра, при свете дня. Никто не приходил вытаскивать её из-за стола насильно, когда она заработается, не брал на руки, унося в спальню, чтобы заняться любовью, не сбивал с мысли волнующим поцелуем, не расплетал стянутые на затылке волосы, наводя полнейший беспорядок на голове.

Одиночество. Слишком рано она почувствовала его вкус.

После того как Роберт ушёл или, вернее, после того как она помогла ему уйти, лишь осознание, что она права – давало ей силы продержаться и не скатиться в истерики и слёзы, питало её волю и характер. Когда же она вылечила свою гордость, то стала ждать его возвращения… Но он не вернулся… А она была слишком уязвлена, чтобы первой прийти к нему.

Первая встреча после расставания оказалась подобно ощущению, когда в вас на полной скорости врезается поезд. Ей казалось, что она умирает, плавится под его взглядом. Желание подойти и прижаться к его родному, такому знакомому телу, вдохнуть его незабываемый аромат, провести ладонью по завивающимся от постоянно висящей над городом влажности волосам, сказать: я не забыла и всё ещё люблю тебя, за что ты так с нами? – было нестерпимым. Но она просто посмотрела сквозь него, как и тысячи раз после, и прошла мимо с высоко поднятой головой, всем своим видом сигнализируя: смотри, я жива и прекрасно себя чувствую в этом мире без тебя.

Когда пришли документы на развод, последние надежды, в которых она боялась признаваться даже самой себе, рассыпались в прах. Ни в какой суд она так и не пошла. Туда не обязательно ходить, чтобы развели. Тем более видеть Роберта ей жуть как тогда не хотелось.

И чем она занимается последние годы? Работает, сидит дома, разговаривает с кошкой и по-тихому сходит с ума.

Устало помассировав виски, Алекс опустилась в любимое мягкое кресло, принявшее её словно нежные объятья матери. Хватит с неё Роберта Акимова и мыслей о нём. Взяв с низенького столика Афину Ревью на английском, которую по старой привычке ещё со студенческих времён она заказывала с подпиской на год, Алекс приготовилась погрузиться в приятное познавательное чтиво. Решила не знакомиться с содержанием и открыла страницу наугад.

– Чёртов Акимов! – воскликнула она и отшвырнула журнал, с громким шлепком упавший разворотом кверху.

С левой страницы в иностранном журнале под заголовком «Восходящая звезда археологии» на неё смотрело улыбающееся лицо Роберта.

***

– Что мы знаем о кельтах? – Слайды на экране позади Александры замелькали, сменяясь один за другим. – Когда-то они жили на огромной территории Восточной и Западной Европы, следы их пребывания найдены даже в Малой Азии. Кельты не были единым народом. Ирландские ибернии, французские галлы, кельтиберы с Пиреней, пожалуй, самые известные для нас – бритты.

Дверь наверху лекционного зала бесшумно распахнулась, однако это не осталось незамеченным для Алекс. Человека, вошедшего в аудиторию и присевшего на краю последнего ряда, она узнала бы на любом расстоянии, даже если б стояла к нему спиной. Это покалывающее ощущение в районе затылка, когда он смотрит на неё – ни с чем не перепутаешь.

– Учёные столкнулись с огромнейшей проблемой, – сделав глубокий вдох, продолжила она, – о кельтах почти не сохранилось информации. Всё, что нам ныне известно о них почерпнуто из мифов, легенд и приданий, испокон веков передающихся из уст в уста. Для сравнения: о культуре и быте древних греков или римлян написаны целые тома, наследие, оставшееся после них – огромно по своим масштабам, а о кельтах неизвестно практически ничего.

Она остановилась перевести дух: тактическая пауза и давящая на уши тишина в аудитории. Все студенты внимательно ждали продолжения.

– Они не были варварами или народом с примитивной культурой…

Через двадцать минут лекция закончилась, студенты принялись выходить из аудитории, некоторые обращались к Александре с дополнительными вопросами. Когда поток уточнений исчерпался, Алекс обвела взглядом опустевший зал, но тот, кого она ожидала обнаружить, вероятно, уже ушёл. Выключив проектор и подхватив сумку, она покинула лекторий.

Роберт стоял у выхода, и она практически сшибла его дверью. Он только закончил разговор со студентами, чьи отдаляющиеся голоса разносились по коридору, и собирался вернуться в зал, чтобы поговорить с Алекс.

– Ой!

Она автоматически отступила назад.

– Не хотел тебя пугать.

– Что ты забыл на моей лекции?

– Решил, что новые знания мне не помешают.

Алекс усмехнулась и вышла в коридор к нему.

– Издеваешься? Акимов, это вводный урок для первокурсников, думаю, ничего нового ты не узнал.

– Ну, почему же, – улыбнулся он, и ей почему-то захотелось улыбнуться в ответ, но Саша вовремя подавила порыв, трансформировав милую улыбку в язвительную.

– Неужто подзабывать начал, чему учили? Тогда стоит прослушать весь курс, записывайся на лекции. Только учти: никаких поблажек по старой дружбе, на зачётах буду спрашивать больше, чем с остальных. Возможно, придётся отказаться от той учёной степени, что ты заработал.

– Теперь издеваешься ты? Или намекаешь, что я…

– Что ты… ни в коей мере, – Алекс выгнула бровь и зашагала по коридору. – Извини, но мне пора, у меня через полчаса лекция по Британской мифологии.

– Кстати, ты чудесно преподаёшь. Я говорил тебе? – крикнул он вслед.

Этот незамысловатый комплимент чуть растопил лёд между ними, и Алекс притормозила, оборачиваясь.

– Спасибо, мне, правда, приятно слышать это от тебя.

– Честно.

– Спасибо.

– Как специалист специалисту.

– Да, я поняла. Нет проблем.

– Классная лекция.

– Угу.

– Нет, правда, интересно рассказываешь.

– Роберт?

– Да?

– Хватит меня хвалить, ладно?

– Хорошо, – тихо сказал он.

– Ну вот и славно.

– Ты смотрела документ? Что-то обнаружила? – перешёл он к сути вопроса, ради которого и пришёл.

Вернее, он прикрылся этим оправданием, как предлогом, чтобы показаться на её лекции, получить возможность насладиться её мягким тембром голоса, понаблюдать со стороны. Каждый жест, каждый взмах руки, наклон головы – всё до боли знакомое, незабываемое, не способное стереться из памяти даже по прошествии трёх лет. Стоило дать себе слабину, увидеть её, и всё – крышу сорвало по новой. А ведь он неплохо держался. Неплохо для человека, который сам всё разрушил.

Алекс кивнула.

– Да, но я всё ещё жду результатов экспертизы. Как только получу, закончу свои изыскания, и мы сверим оба варианта: твой и мой результаты. А сейчас мне, без шуток, пора бежать, до встречи.

– До встречи.

Ласковый голос Роберта долетел до неё, словно невидимое касание. Алекс, на секунду зажмурив глаза, устремилась подальше, пытаясь скрыться от этих бархатных интонаций, так хорошо знакомых ей.

***

День выдался муторным и бесконечным. Давно она так не выматывалась. Заехав во двор и заняв привычное место на парковке, Саша выбралась из машины и поставила её на сигнализацию.

Поздоровавшись с соседкой, Анной Павловной, жившей двумя этажами ниже, устало поднялась по крутой тёмной лестнице. В почтовом ящике оказались счета и несколько писем из изданий, по обыкновению предлагавших ей сотрудничество на несколько статей по определённой исторической тематике. Кто-то предпочитал общаться по электронке, а кто-то вот так по старинке спамил в почту. Разглядывая адреса на конвертах, она поднялась на свой этаж и всё так же, не глядя, вставила ключ в замок.

Поворачивать его не было необходимости. Дверь распахнулась сама собой.

Саша так и застыла, не переступив порог, недоверчивым взглядом окидывая последствия стихийного бедствия, по всей видимости, пронёсшегося по её скромной квартирке. Сваленные в кучу книги, вывороченные ящики шкафов, на рабочий стол, скорее всего, пришёлся эпицентр торнадо – перевёрнутый и выпотрошенный, он сиротливо лежал на боку. Тот, кто это натворил, не поленился залезть и в её личные вещи. Одежда гирляндой растянулась по полу.

Алекс потрясённо прислонилась к косяку двери, опустив руку, из которой выпали позабытые конверты.

– Да что же это такое! – восклицание больше походило на стон.

Порывшись в сумке, Алекс выудила с самого дна мобильный. Она не знала, поменялся ли телефон Акимова за эти три года. Ей просто не было надобности звонить ему… до сегодняшнего дня.

Услышав гудки в трубке, она облегчённо вздохнула и похвалила себя, что так и не стёрла его номер, хотя все её чувства вместе с гордостью, каждый раз, когда она натыкалась на него в списке контактов, просто молили об этом.

– Да, Алекс, – девушка слегка вздрогнула от неожиданности.

Видимо, её номер таким же непонятным образом сохранился и у Роберта.

– Слушай, я только вернулась домой… дверь моей квартиры открыта, замок взломан… всё перевёрнуто так, словно пока меня не было дома, ко мне в гости заглядывали триста спартанцев со своими подружками, разрушений больше, чем в Помпеях после извержения…

Она ещё пыталась шутить, зная, что юмор снимает шок и стресс.

– Где пергамент, Алекс? – Роб прервал её пламенную речь.

– Всё в порядке. Он у меня с собой.

– Алекс!

В голосе его прорезались нотки паники, перелетевшие по невидимому каналу за несколько километров.

– Что?

– Беги!

Глава 3

Беги? Беги? Но… куда?

Она могла бы забаррикадироваться дома, но со сломанным замком это невозможно.

Быстро сложив в уме два и два и осознав, что вор или воры, не нашедшие то, зачем явились, возможно, поджидают её если не в квартире, то за её пределами, Саша ринулась к лифту.

– Только не на лифте, – раздался в трубке голос Роберта.

Она затормозила на полпути, изменив курс и побежав к лестнице.

– Куда мне двигаться?

– К Юсуповскому саду, я уже выезжаю.

Кинув сотовый в сумку, Алекс была уже почти у самого выхода, когда несколькими этажами выше раздался громкий топот. Кто бы это ни был, он явно торопился… Возможно, что и за ней.

Выскочив на улицу, она отвергла мысль искать ключи от машины на дне сумочки и тратить драгоценные минуты на судорожную попытку завести свою малолитражку. До парка было не так уж далеко. Насколько позволяли высокие каблуки, Алекс пробежала вдоль пары небольших домиков и свернула на Садовую – более оживлённую улицу. Где, как она надеялась, ей удастся смешаться с толпой. Последнее, что донеслось до неё, прежде чем она скрылась за углом: грохот входной двери её парадной. Преследователь или преследователи отставали буквально на пару шагов.

Вечерняя жара опустилась на город, последние лучи солнца гладили крыши домов. Прохожие, разомлевшие от влажности и запахов цветущей воды в каналах и реках, передвигались с медлительной неспешностью. Это ужасно раздражало Александру. Нерасторопнее были только туристы.

Ей приходилось извиняться на каждом шагу, сталкиваясь с прогуливающимися людьми. Косые взгляды и комментарии о беспардонности, совсем не трогали, было лишь неуёмное желание быстрее добраться до парка, где, как она надеялась, её поджидал Роб.

Один раз она решилась обернуться и увидела не так далеко позади грозного вида мужчину. Он подбирался к ней и без всякой деликатности расталкивал локтями возмущающихся прохожих.

Переместившись ближе к линии домов, где народу на тротуаре было поменьше, Алекс ускорила шаг. Вдали виднелась ограда парка.

Внезапно перед ней вырос мужчина. Не успев вовремя затормозить, она налетела на него, словно на кирпичную стену. Весь воздух из лёгких вышел разом, папка с документами упала на асфальт им под ноги. Алекс присела, чтобы подобрать её, следом за ней опустился и мужчина, но, видимо, сегодня удача была не на его стороне.

С вырывающимся из груди взбесившимся сердцем Саше удалось первой подхватить папку, где лежал старинный пергамент, и, сделав какой-то немыслимый манёвр, стоивший ей ободранной коленки и поцарапанного локтя, увильнуть в сторону. Пальцы мужчины ухватили лишь воздух; разочарованный возглас, больше похожий на рычание, больно резанул по ушам. Алекс почти ничего не видела и не соображала от дикого примитивного страха погони. Она просто мчалась вперёд, особо не разбирая дороги.

Петляя среди народа, надеялась, что ей всё-таки удалось хоть немного оторваться. Сердце бешено колотилось, адреналин струился по венам, обостряя все чувства, притупляя боль от заработанных ссадин. Взгляд сфокусировался на одной цели, сужая окружающее пространство до маячащего впереди пешеходного перехода к парку.

«Где же Роберт?»

Пальцы впились в твёрдый переплёт папки, взгляд скакал по машинам, припаркованным вдоль сада и по сторонам дороги.

– Чёрт! Акимов, какая же у тебя сейчас тачка? – застонала она, понимая, что действительно не знает, на чём он нынче ездил.

Три года назад у него была синяя хонда, но он питал особую страсть к машинам, так что те у него подолгу не задерживались.

Стремительно темнело, гуляющий народ повалил из парка, оставляя его в распоряжение влюблённым парочкам, готовым сидеть на траве под звёздами до самого восхода солнца.

Саша всё ещё металась вдоль перехода, раздумывая, углубляться ли в сад или оставаться за его пределами, когда рядом с ней затормозил чёрный внедорожник и знакомый голос с интонациями, не терпящими возражений, сказал:

– В машину. Живо!

Дверца с другой стороны распахнулась, и Саша торопливо нырнула в салон.

В тот самый момент, когда они тронулись с места, к ним подбежали двое мужчин. Одним оказался тот, с кем Алекс схлестнулась в борьбе за папку на Садовой. Их руки лишь скользнули по корпусу машины, когда та рванула вперёд, выкладываясь на всю свою мощность. Благо дорога была свободна.

– Ох, так их ещё и двое, – удивлённо выдохнула Алекс и, посмотрев прямо перед собой, воскликнула. – Ты куда… на красный свет?!

– Улыбочку, – Роберт ослепительно ухмыльнулся камере, висящей над светофором и призванной фиксировать проступки нарушителей.

– Не время для шуток, – нахмурившись, выдавила из себя Алекс, наблюдая в зеркало заднего вида, как двое преследователей, вытаскивают первого попавшегося водителя из его собственной машины. – Боже, там, кажется, кого-то грабят среди бела дня!

– Предлагаешь зависнуть на перекрёстке и дождаться, пока эти парни подвалят к нам поздороваться?

– Я не хочу с ними здороваться!

– Я тоже почему-то так подумал…

Манипуляции с владельцем машины, отброшенным на тротуар, не прошли мимо внимания Роберта. От сердца немного отлегло, всё-таки Алекс сейчас находилась рядом с ним, и он мог взять ответственность за её безопасность на себя. В тот момент, когда она позвонила сообщить, что в её квартире произвели несанкционированный обыск, всё внутри у Роба похолодело. Первой мыслью было: нашли ли воры то, зачем явились?

Ведь если не обнаружили желаемого, то, вероятнее всего, поджидали Алекс, уже догадываясь, что она унесла пергамент с собой? Другой причины погрома, кроме как старинная рукопись, он не находил.

Сразу же после её звонка, он, позабыв о запланированных делах и встречах, бросился к её дому. Благо, что находился тут же в центре.

Роберт радовался, что у Алекс хватило сил и времени убежать от преследователей, которые сейчас, так же как и они, проигнорировав светофор, мчались следом.

– Ну вот, теперь за нами хвост. Надо отрываться.

Вильнув в сторону, Роберт увёл машину на Московский проспект и, вдавив газ в пол, устремился прочь от центра. Они быстро покинули небольшой старый район, атмосфера в котором всегда отличалась от привычной Питерской. Быть может, именно поэтому Саше тут особенно нравилось.

Исцарапанный локоть и побитая коленка Александры не остались без внимания Роберта, её побелевшее лицо и плотно сжатые губы красноречивее любых слов говорили, что во время бегства она столкнулась, по крайней мере, с одним из преследователей.

– Очень болит? – сочувствующе поинтересовался он.

– Ерунда, – отмахнулась Алекс.

– На заднем сидении есть аптечка. Если дотянешься, то можешь, пока мы уходим от погони, промыть антисептиком и наклеить пластыри, – заботливо посоветовал Роберт.

Но, видимо, из всей его речи, Алекс ухватила лишь несколько слов.

– От погони? – осипшим голосом прошептала она. – За нами погоня?

– Да. Вон, видишь ту астру?

Она кивнула, напряжённо всматриваясь в боковое зеркало.

– Не волнуйся, мы сейчас оторвёмся. Я знаю город как свои пять пальцев.

– А если и они знают город, как свои пять пальцев?

Это был разумный вопрос.

– Сомневаюсь, – не скрывая своего превосходства, ответил Роберт, перестраиваясь на соседнюю полосу.

Через минуту они уже пронеслись мимо Техноложки, Фрунзенской, домчали на зелёной волне до Московских ворот, но настырный опель всё так же следовал за ними.

Повертевшись по улочкам, Роберт подкатил к большому яркому зданию ночного клуба «Марблз».

– А тут то мы что забыли? – воскликнула Алекс, кидая аптечку обратно на заднее сиденье.

К этому времени она успела заклеить себе и локоть, и коленку.

– Проснулось желание потанцевать и выпить?

– От выпивки бы я не отказался. Впрочем, я за рулём, так что не сегодня.

Роб уже открывал дверь с её стороны, хватая Алекс за руку и вытаскивая из машины.

– Держи папку крепче, народу тут всегда очень много.

Она даже не успела спросить, откуда он знает, сколько здесь народу, или почему охрана на входе без вопросов пропустила их внутрь.

Яркий пульсирующий свет ударил им в глаза, как только они вошли в огромный зал, основными цветами оформления которого были всевозможные оттенки малинового и синего. Огромные прозрачные кристаллы по одному или целыми гирляндами свисали с потолка, который пересекали конструкции призванные имитировать нитки перламутровых малиновых бус. Полупрозрачная органза окутывала стены и кое-где разделяла зал своей вуалью на секции.

– Думаешь, они последуют за нами или их не пустят? – почти проорала она Роберту.

Его рука обвилась вокруг её талии, притягивая ближе, губы прижались к самому уху так, что Алекс почувствовала их горячее прикосновение. Жаркий шёпот ударил по её напряжённым нервам, заставляя колени подогнуться.

– Может, их и пустят, но притормозят, а мы получим небольшую фору.

И они нырнули в толпу танцующих.

Музыка гремела, наряду со светом создавая полную иллюзию нереальности окружающего мира, весёлые улыбающиеся лица сливались в одно сплошное неясное пятно, чьи-то руки тянулись к Александре, пытаясь вовлечь её в танец, но Роберт совсем неделикатно отводил их, расталкивая особо настырных.

Кто-то обхватил Алекс за плечи и дёрнул на себя так, что она чуть не полетела на пол. Ещё и испугалась, что это преследователи настигли их. Но это оказался лишь один из танцующих, изрядно навеселе. Роберт успел подхватить Алекс до того, как пол оказался в опасной близости от её лица, и вернуть в вертикальное положение. Улыбающийся, безмятежный от паров алкоголя парень протянул руку, чтобы обхватить Алекс за талию.

Роберт, рассвирепев, смотрел, как этот весёлый придурок делает какие-то двусмысленные движения в сторону Алекс. В конец, что ли, охамел? Недолго думая, Роберт впечатал кулак этому идиоту в челюсть раньше, чем тот успел понять, что же произошло. Затем потянул Алекс подальше от танцпола и всполошившихся людей. Всех пугали драки, а ему не хотелось привлекать к себе лишнее внимание или терять время в разборках.

Они потеряли драгоценные секунды, двое мужчин вбежали в зал и замерли у входа, выискивая их в толпе. Задача была несложная. Своей малоподходящей для вечеринки одеждой пара ярким пятном выделялись среди отдыхающих. Скинув пиджак и оставшись в простой белой рубашке Роберт, прикрывая Сашу, изменил курс к противоположной стене. Он знал, там располагались небольшие арочные ниши, занавешенные мишурой, в которых можно было на время спрятаться при большом желании. Только придётся извернуться, места там хватит только для одного, да и то с натяжкой.

Пропустив свою даму вперёд, он последовал за ней, заметив, как округлились от страха её глаза, как сбилось дыхание, а пальцы, сжимающие папку, напряглись.

Упираясь рукой в кирпич, справа от её лица, Роберт оставил свои тщетные попытки отодвинуться подальше в этом тесном пространстве и позволил себе прижаться к Алекс. Та невольно задрожала. К сожалению, он не мог определить, чего в ней сейчас было больше: страха от погони или волнения от их внезапной близости. Он почувствовал, как папка с рукописью вклинилась между их прижатыми друг к другу телами, будто своеобразный барьер. Роберт рассмеялся про себя. Даже в такой ситуации Алекс не оставляла настойчивых попыток оттолкнуть его. Зная, что поступает нечестно, он прижался ещё ближе, ещё теснее; недовольной стон сорвался с губ Алекс.

– Ты не мог бы немного… отодвинуться, – возмутилась она, яростно шепча эти слова прямо ему в лицо.

– Извини, тут очень мало места, – он покаянно смотрел на неё, и Саше на секунду показалось, как по его лицу скользнула тень превосходства.

Ярость постепенно перебивала страх. Они находятся в таком нелепом положении, а Акимов ещё успевает получать удовольствие, находя время для своих игр. Со сладкой, как она надеялась, улыбкой на лице, Алекс опустила каблук прямо на ногу Акимову, заставив того охнуть толи от боли, толи от неожиданности, толи от того и другого.

– Да, действительно, места практически нет, – елейно пропела она, вжимаясь в стену, стремясь быть как можно дальше от него.

Всё это было слишком… слишком близко… слишком тесно… слишком много Роберта, прижатого к её телу…

– Тихо, – его губы находились всего в паре сантиметров от её лица.

Она бы отвернулась, если б могла.

– Да.

Тихий выдох достиг его лица, и, если бы не надобность следить, хотя бы краем глаза за двумя шныряющими по залу грабителями, Роберт наплевал бы на всё и прижался к приоткрытым губам Алекс, чью мягкость и нежность он так и не смог стереть из памяти за три прошедших года.

«Ох, очень неправильное решение думать об этом сейчас». Но адреналин зашкаливал.

Они ещё простояли некоторое время, загипнотизированные друг другом, пока путь к выходу не оказался чист. Роберт, схватив Алекс за руку, крадучись, потянул её за собой.

– Пригнись, – обернувшись, бросил он и завёл её за барную стойку.

Алекс сочла за лучшее последовать его совету. Она наблюдала, как Роберт подошёл к неимоверным размерам вышибале. У того было лицо, не оставляющее никаких сомнений, что конкретно этот экземпляр имел в своих предках настоящих неандертальцев.

Переговорив, Роберт вернулся за ней и, всё так же пригнувшись, провёл за барную стойку, чтобы увлечь к служебным помещениям.

– Куда мы?

– К служебному входу.

– Что тот громила сказал тебе?

Роберт не ответил, лишь покачал перед её лицом ключами от машины.

– Он что, дал тебе ключи от своей тачки?

– Ну, да.

– Каким это образом?

– Эм-м… – Роберт был слегка рассеян, оглядываясь по сторонам, наблюдая, не прорвались ли и их преследователи в подсобку клуба. – Я уже давно знаю Митю.

– Митю, – переспросила Алекс, – его что, Митя зовут?

У Саши имя Митя ассоциировалось с каким-то розовощёким детсадовским пацаном, а для этой каменной горы более неподходящего имени и придумать было невозможно.

– Ну да, Митяй, – кивнул Роберт, подходя к двери и первым выглядывая за неё. – Пошли, вроде всё чисто.

В нескольких метрах от них стоял огромный хаммер. Да, странно было предполагать, что Митя водит какой-нибудь прозаичный джип.

Хаммер взревел как дикий зверь, и Алекс почувствовала себя в полной безопасности в этом танке.

Выехав с переулка, они немного поплутали по улицам и, убедившись, что за ними никто не следит, прекратили свои манёвры.

– Куда ты везёшь меня?

– К себе домой, – спокойно ответил он.

– В квартиру или дом?

– В дом.

Повернувшись и уставившись на его точёный профиль, Алекс попыталась подавить в себе волну возмущения, которая стремительно начала подниматься в ней. Как он любил всё решать за двоих – этого не изменили даже прошедшие годы.

– Я не хочу в твой дом, отвези меня в гостиницу.

Вероятность снова переступить порог того дома, с которым было связано так много, по меньшей мере, пугала.

– Не говори ерунды, думаешь, они не найдут тебя там.

– А у тебя безопаснее? Ведь ты убегал со мной, они уже должны быть в курсе, кто ты, где живёшь и чем занимаешься…

– Да, у меня безопаснее, – невозмутимо продолжал Роберт. – Всего одно нажатие кнопки и через пару секунд к дому примчится половина ближайшего отделения полиции. И, думаю, они это осознают.

Алекс фыркнула. Да, она помнила, что охрана в доме Роберта всегда была первоклассной. Слишком много ценностей находилось там. Эти мысли тут же переключили её внимание на собственную квартиру, не такую громадную, более скромную, но у неё так же были свои вещи, о которых девушка беспокоилась.

– Чёрт, мне надо заехать домой!

– Нет, – просто отрезал он.

– Но у меня дверь в квартире нараспашку, понимаешь? Заходи, бери, что хочешь. И ещё… мисс Свити…

Алекс действительно переживала, что не позаботилась о кошке, когда убегала, но на это просто не было времени.

Губы Роберта растянулись в широкой улыбке.

– О-о-о… мисс Свити… ха, не сомневаюсь, что у твоего домашнего монстра где-то припрятаны пара гранат с базукой для таких вот нежданных гостей. Думаю, она подержит вахту до завтра.

– Роберт, – возмущённо начала Саша, но он примиряюще махнул рукой.

– Алекс, не волнуйся о квартире… и о кошке, – чуть помедлив, добавил он и снова улыбнулся. – Едем ко мне. Это не обсуждается, безопасность сейчас превыше всего, а у меня не дом, а крепость, ты же сама знаешь.

Последняя фраза чуть не заставила зарычать от досады и злости, но тут у неё возникла совершенно гениальная идея, и как это она сразу об этом не подумала.

– Отвези меня в полицию.

– Нет, никакой полиции.

Алекс удивлённо посмотрела на него.

– Но почему?

– Потому что у них наверняка возникнут вопросы по поводу этого пергамента.

– И что?

– Алекс, не хочу быть капитаном Очевидностью, но думаю, те ребята не просто так гоняются за ним. Так что прежде, чем что-то предпринимать, нам стоит узнать у Демида, откуда он вообще, чёрт его дери, вырвал эту страницу.

Глава 4

До Стрельны они домчали довольно быстро. У Акимова была квартира в самом центре Питера. Если точнее, на Кирочной. В старинном доходном доме. Огромная, с высокими потолками под четыре метра. А ещё был этот дом в Стрельне в частном секторе. Дом, который она когда-то считала своим.

Глубоко вздохнув, Алекс переступила его порог. Уже в холле, с опаской поглядывая по сторонам, она выискивала признаки присутствия в этом доме другой женщины, но всё было как прежде. В интерьере ничего не изменилось и в обстановке комнат не чувствовалось женской руки.

Но она боялась не только настоящего, но и прошлого, которое могло всколыхнуть в ней разный спектр эмоций, ведь здесь прошли и самые счастливые, и самые горькие минуты их брака. Изнывая от смеси страха и возбуждения, Алекс последовала за Робертом вверх по лестнице к личным комнатам.

– Я надолго у тебя не останусь, – сразу же предупредила она.

Саша чувствовала, что надо бы сразу очертить личное пространство. И высказать, собственно, что она думает об их вынужденном сожительстве. За последние три дня в её жизни вдруг стало слишком много Роберта. По понятным причинам ей было несколько не по себе.

Акимов чуть нахмурился. Впрочем, его природная наглость и самоуверенность тут же проявились в настойчивом ответе.

– Останешься настолько, насколько потребуется. В твоей квартире небезопасно, а в гостинице я тебе жить не позволю. Там нет такой охраны, как в этом доме.

Он не отступал. Саша прикусила губу, всеми силами пытаясь подавить в себе чувство беспомощности, осознавая, что в данный момент она зависит от бывшего. Хотя в его словах была доля истины. Им лучше держаться вместе, как ни крути. Посчитав, что спорить с ним бесполезно и нецелесообразно, она согласилась и сменила тему.

– Хорошо.

Роберт уже приготовился к долгим занудным уговорам, но Алекс, как всегда, его удивила.

– Ты сегодня позвонишь Демиду?

– Да. Надеюсь, Дёма в городе и сможет приехать.

– Мы ведь только позавчера виделись. Думаешь, уже куда-то уехал?

– Да, он в постоянных разъездах, – подчеркнул он слова жестом, разрезав пространство ребром ладони. – Видела бы ты его дом, это настоящий музей артефактов, и вот там-то как раз охранная система чёткая, как часы.

Кончиками пальцев Алекс любовно погладила тёмные отполированные перила лестницы. Боже, тут действительно ничего не изменилось. Дом был построен давно, Акимов не был ретроградом и консерватором, но в особняке ничего не менял.

– Как долго ты его знаешь?

Роберт на секунду задумался.

– Года полтора, нас Лапшин познакомил.

Девушка кивнула. Виктор Иванович Лапшин когда-то обучал их древнейшей истории. Слегка чудаковатый, он однако был настоящим кладезем информации, его лекции всегда представляли собой живой диалог студентов с профессором. Многие любили и уважали его.

Роберт подвёл Алекс к двери одной из спален и, слегка замешкавшись, распахнул её.

– Ну, располагайся, я пока свяжусь с Дёмой, буду ждать тебя в кабинете. – Потом улыбнувшись, добавил: – Дорогу ты знаешь.

Когда за Алекс закрылась дверь, Роберт не нашёл в себе сил и желания сразу же отойти от спальни. Чего он ожидал? Что она выглянет и позовёт его? Пригласит войти? Или ей потребуется какая-нибудь помощь?

Роберт уже ощутил, как невидимым образом изменилась атмосфера дома, который будто бы три года ждал возвращения своей законной хозяйки. Он ничего не менял в нём. Сознательно или нет? Роберт старался не думать об этом. Так же как он не желал задумываться, почему за прошедшие года не предложил ни одной другой женщине, из тех, с которыми встречался, задержаться здесь подольше, чем середина утра после проведённой вместе ночи.

Спустившись в кабинет, он первым делом позвонил Демиду. Тот оказался в городе и пообещал подъехать в течение часа. Затем Роберт набрал ещё один номер.

***

Алекс осталась одна и, кажется, даже слегка растерялась, не понимая, что делать. Это была одна из гостевых спален: чистая, прибранная и необжитая. Чудесно, значит, гости у Акимова часто не задерживались, если в принципе бывали. Саша фыркнула из-за собственных мыслей. Это что, расследование? Десяти минут не прошло, а она уже думала о тех, кто гостил в доме бывшего. Это совсем её не касалось! И ей не должно было быть никакого дела до его личной или общественной жизни.

Она подошла к кровати, желая плашмя упасть на неё и не вставать до самого утра. Ноги нещадно гудели, требуя скинуть каблуки, что Саша с тяжким стоном и сделала.

Выпутавшись из блузки с юбкой, настойчиво льнувших к телу, направилась в ванную комнату, понимая, что лишь продолжительный горячий душ поможет ей расслабиться и успокоить нервы.

Чуть позже, избавившись от усталости и напряжения прошедшего вечера, Алекс, завернувшись в мягкий халат, сушила волосы феном и перебирала в памяти всё, что пережила сегодня. Вид разорённой квартиры, беготню по Садовой, дикую скоростную езду в машине, ослепляющий свет клуба на пару с закладывающей уши музыкой и Роберта, без всякого стыда прижимающегося к ней всем телом в нише.

Перебор…

Закрыв глаза, она потрясла головой, прогоняя наваждение.

И вот теперь, как итог: она в его доме. Всего лишь позавчера он вновь нарисовался в её спокойной жизни, и эта спокойная жизнь… закончилась.

Выключив фен, Саша вышла из ванной и, посмотрев на часы, обнаружила, что потратила на всё не более чем сорок минут. Спускаться вниз до приезда Демида – значит остаться наедине с Робертом, а это нежелательно для неё и её расшатанных нервов. Поэтому она твёрдо решила не выходить из спальни ещё как минимум час. Александра направилась к встроенному шкафу, надеясь обнаружить что-нибудь подходящее из одежды. Снова натягивать на себя то, в чём приехала – желания не было. Можно, конечно, спуститься в халате и шокировать мужчин. Она усмехнулась, рассчитывая, что какая-нибудь чистая футболка для неё найдётся.

Алекс открыла шкаф и замерла. Вещи. Её вещи. Она думала, Роберт уже давно избавился от них, но нет, всё, что она не успела или не захотела прихватить, когда уходила, было здесь.

«Наверное, всё», – с улыбкой подумала она, доставая засушенный бутон розы, одиноко лежавший на полке.

Странно, что Акимов решил сохранить его. Хотя он знал, вернее, помнил, а может даже и уносился мыслями в прошлое, как она сама порой.

В тот день она выскочила на свежий воздух после наискучнейшей лекции по латыни. Было солнечно и жарко, и почему-то сидеть в лекционном зале совершенно не хотелось. Читая исписанный конспект и вертя в руках зелёное яблоко, Саша шла вдоль корпуса к небольшому палисаднику, где по обыкновению сидели студенты разных курсов, общаясь или готовясь к зачётам.

Тут то он и вырос перед ней, словно бы из ниоткуда.

– Эй, привет!

Она подняла взгляд на парня, перегородившего ей дорогу. Синие глаза под отросшей чёлкой сверкали лукавством, уголки губ были растянуты в улыбке, верхняя пуговица белоснежной рубашки – расстёгнута, а тонкий пижонский галстук слегка сдвинут в сторону. Растрёпанная небрежность – вот как бы она это назвала.

– Привет.

Сделав шаг в сторону, она попыталась обойти его, но он шагнул вслед за ней.

– Ты занята?

– В каком смысле?

– Ну, друг, парень, жених? Есть? – уточнил он.

– А-а, это… нет, тогда не занята… а что?

– Как насчёт секса со мной?

Она окинула его взглядом, оценивая степень проявленной наглости, твёрдо решая послать его куда подальше, но он так невинно улыбался, словно бы не сказал ничего такого, а всего лишь предложил сходить вместе на воскресную службу.

– Не знаю. А стоит? – это был вызов.

– Приходи сюда же в шесть, узнаешь, – подмигнув, он умчался так же внезапно, как и появился.

Алекс пожала плечами и, откусив от яблока, двинулась дальше.

До сих пор для неё осталось загадкой, что привело её в шесть вечера на то же самое место, но она пришла, и этот парень уже ждал её. Сидел на широком каменном ограждении и задумчиво вертел в руках розу на коротком стебле. Периодически оглядывался, высматривая с какой стороны она появится. Поскольку Алекс вовсе не собиралась приходить и передумала лишь в последнюю минуту, она опаздывала, а надежды на лице парня с каждой секундой становилось всё меньше.

Заметив её, он сразу же оживился и, спрыгнув на выложенный плитками пол, направился навстречу.

– Привет, наглец, – первой поприветствовала она.

– Привет, вообще-то я Роберт, – с подкупающей улыбкой он протягивал ей розу. – Для тебя Роб.

Саша рассмеялась, поднесла цветок ближе, вдыхая лёгкий аромат, позволяя нежным белым лепесткам коснуться губ.

– А я Александра. Для тебя Саша.

– Нет, – покачал он головой. – Это для всех ты Саша. А для меня будешь Алекс.

Что такое секс с Робертом Акимовым она узнала лишь через полгода, после продолжительного красивого ухаживания, пронзительно возбуждающих поцелуев и ласк, с каждым разом становившихся всё более откровенными. Он стал её первым мужчиной.

– Думаю, я люблю тебя, – однажды прошептал он, склонившись над ней, после того, как долго и как-то по-особому нежно занимался с ней любовью.

– Вот дела, – протянула она, приподнимаясь на локтях. – Думаю, я тоже люблю тебя. И что нам теперь делать?

– Выход один, – его губы вновь накрыли её рот, побуждая ответить ему.

А ещё через полгода она стремительно, в первую очередь для самой себя, стала Акимовой.

Горько улыбнувшись собственным воспоминаниям, Саша смотрела на засушенный бутон в своей ладони, от прошедших лет, превратившийся из белого в кремовый. Чувствуя, как первая слезинка робко соскользнула вниз по щеке, она сжала руку в кулак, превращая воспоминания об их первой встрече в труху. Разжав ладонь и высыпав пыль прошлого на пол, Алекс прижала руку к губам и заплакала ещё гроше.

***

Через час, ликвидировав последствия слёз и нацепив на лицо маску равнодушия и спокойствия, Саша спустилась вниз. Из приоткрытой двери кабинета доносились мужские голоса.

– Роберт, мне, правда, очень жаль. Это я во всём виноват.

Грустный голос Демида полон искреннего сожаления.

– Что ж поделать, откуда ты мог знать, что за этим документом начнётся охота? Однако этот, назовём его интерес, говорит о том, что…

Роберт замолчал, увидев в дверном проёме Алекс, печальную и серьёзную. Он надеялся, что она спустится к нему до прихода Демида, и у него будет время побыть с ней только вдвоём, но, видимо, Алекс настойчиво не желала оставаться с ним тет-а-тет.

Дёма повернул голову, проследив за его взглядом и, заметив Алекс, вскочил с места, бросившись ей на встречу.

– О, мне так жаль, так жаль, я не думал, что это настолько ценное приобретение, – вновь запричитал он, – что оно грозит вашей с Робом безопасности. Александра, как ужасно…

Девушка мягко улыбнулась и махнула рукой, отметая его извинения, как излишние.

– Никто не мог знать… и забудем про это. У нас есть дела поважнее. А со мной, – она впервые с тех пор, как вошла в комнату, посмотрела на Роберта, но тут же отвела взгляд, – с нами всё в порядке.

Роберт отодвинул для неё стул и она, поблагодарив кивком, села за общий стол, где уже лежал пергамент.

– Перед тем как ты пришла, Дёма рассказывал, каким образом страница оказалась у него.

Акимов кивнул на документ. Роб стоял, упираясь обеими руками в спинку соседнего стула, и Алекс стало немного не по себе, бывший словно бы нависал над ней.

– Можно меня кратко ввести в курс дела?

– Ничего необычного, – развёл руками гость. – Я приобрёл его на аукционе.

– На закрытом аукционе, – с нажимом уточнил Роб.

Алекс прекрасно знала, что такое закрытые аукционы. Любители древностей и коллекционеры собирались не совсем законно, скорее даже подпольно в заранее оговоренных местах, загородных домах или на съёмных малоприметных квартирах.

Порой лоты, выставленные на розыгрыш, могли являться давно утерянными подлинниками уникальных, не имеющих аналогов или дубликатов произведений. О количестве знаков в сумме стартовой цены она просто боялась задумываться. Да и на подобное сборище было не так уж просто попасть. Как правило, требовалось личное, специальное приглашение. Алекс с удивлением посмотрела на Демида, его внешний вид никак не соотносился у неё с образом человека, посещающего закрытые аукционы ценностей. Там обычно собиралась весьма пафосная публика.

– Вполне возможно, что эта страница…

– Украдена, – закончил за неё Роберт, и она кивнула. – Может быть, а, возможно, она просто… дорога.

– Ты хотел сказать – бесценна, – поправила его Алекс, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

– О, нет, – громко рассмеялся Демид, – она имеет определённую цену, я могу…

– И слышать не хочу, – перебила Алекс. – Такая вещь должна лежать в музее.

В её душе рождалось искреннее возмущение. Как много раритетов пылилось в частных коллекциях. Эти уникальные произведения искусства, тем более такого древнего, могли не просто радовать глаз любого человека, готово соприкоснуться с всеобщей историей.

Когда речь шла о древностях, Саша не делила их по принадлежности народу или стране, это была история человечества во всей её глобальности. Эти архаичные экземпляры были способны пролить свет на многие неточности или вопросы, до сих пор остающиеся загадками для учёных.

– Ты узнала возраст пергамента? – оживился Роберт.

– Да, двенадцатый век.

Роберт с Демидом потрясённо повторили за ней.

– Но надпись на камне ещё древнее. Как правильно определил Роб, это – праскандинавский вариант, а точнее – готские руны. Они были в обиходе с I по IV века.

– Нашей эры? – уточнил Демид, для которого, видимо, такие цифры просто не укладывались в уме, а, может, и ничего ему не говорили.

– Конечно, нашей, – Алекс уставилась на него, как на недалёкого первокурсника, задавшего глупый вопрос, и мужчина смутился под этим взглядом. – Рунический алфавит сформировался в первом веке нашей эры, до этого его просто не существовало, в таком виде, в каком мы привыкли его воспринимать. Были другие способы записи информации.

Видя, что Демид и не понимает, о чём она говорит, Алекс кратко рассказала, что имела в виду.

– Сначала зародилось предметное письмо. Люди передавали информацию посредством изображения, как правило, животных: лягушек, птиц, летучих мышей, хищников, буйволов, лишь потому, что те соотносились у них с определёнными действиями и типом поведения. Надписи, состоящие из рисунков, читаются довольно просто, но в них скрыто слишком много аллегорий. Затем люди стали использовать пиктограммы. – Алекс кивнула в сторону части трикветра на пергаменте. – После появились иероглифы. Из самых известных: Древний Египет, Китай, майя. Затем…

Роберт наслаждался звучанием голоса Алекс, кратко излагающей Демиду историю письменности. Тот с серьёзным видом внимал каждому её слову. Надо признать рассказывала она чётко и по сути. Если бы эту мини-лекцию сейчас читал сам Роберт, то он обязательно подшутил бы над другом, вставив в рассказ, так, между прочим, информацию о Тенгваре. Без сомнения, Демид съел бы и её. Конечно о том, что это письмо было изобретено эльфами и по сей день используется исключительно в выдуманном Средиземье, он бы уточнять не стал.

– Я ещё думаю по поводу надписи на камне, – сказала Саша, закончив экскурс по эволюции одной из форм выражения человеческого языка, – но интересно другое.

Она подняла свои тёмные бездонные глаза на Роберта.

– Переверни, пожалуйста, пергамент. Там на обратной стороне надпись.

Через минуту все трое склонились над увеличительным стеклом, в котором виднелись блёклые символы.

– Что-то знакомое, – тихо произнёс Роберт, вглядываясь в еле различимые знаки. – Похоже на прощание.

– Вот и я сразу же об этом подумала. Уже видела эти символы в такой последовательности.

– Только в разных интерпретациях.

– Да.

Роберт улыбнулся, и у Саши на секунду перехватило дыхание от этой до боли знакомой усмешки. Она протянула ему страничку из своего блокнота, куда вчера перерисовала эти знаки. Его взгляд быстро прошёлся по надписи.

– Кажется, я знаю, что нам нужно. Сейчас, – пробормотал Роберт и спешным шагом направился к полкам с книгами. – У меня тут был отличный справочник… так… – его пальцы заскользили по корешкам книг, выискивая нужную.

– Не надо, – раздался смущённый голос Алекс. – Не ищи.

– Да нет же, там целая подборка фотографий обнаруженных камней. Он нам точно поможет.

– Поможет, но не ищи… не найдёшь.

Роберт обернулся, удивлённо взирая на порозовевшее лицо Алекс.

– Почему?

– … он у меня дома, – она избегала его прямого взгляда.

– И каким это, позволь поинтересоваться, образом, он оказался у тебя? – Роберт как стоял, так и застыл у стеллажа.

– Ну, я… прихватила его, когда… эм… выезжала из этого дома.

Судя по её пристальному взгляду, поднятому вверх, на абсолютно белом потолке происходило что-то интересное.

– О-о, тогда, может, сразу скажешь, насколько сильно ты разорила мою библиотеку? На будущее. Чтоб я ещё чего-нибудь напрасно не искал.

Ему наконец-то удалось удержать её смущённый взгляд. Взгляд воришки пойманного с поличным.

– Да так, две-три книги.

– Две-три? – с сомнением в голосе уточнил Роберт, Алекс готова была провалиться от стыда.

– Ну ладно, – она откашлялась и, собравшись с духом, конкретизировала цифру. – Двадцать восемь… если быть точной.

– Но как?

– Ой, Акимов, брось, зачем тебе энциклопедия Томсена, это же не твоя специализация? Или справочник по исчезнувшим народам, или скандинавская археологическая библиография, или…

– Раритетное издание Стентона… – продолжил за неё Роберт, обнаружив ещё одну пропажу.

Да, он ей не пользовался, но это не значило, что он не был в курсе, что должно стоять у него на полках.

– Вообще-то я хотела их вернуть, – смущённо прошептала она, – но потом как-то… удобного случая всё никак не предоставлялось.

А потом они просто не разговаривали, не общались и избегали друг друга. Роберт прекрасно понимал её, и в той ситуации, в которой они оказались, ему некого было винить, кроме как себя. А книги… Бог с ними. Перечисленные Алекс издания действительно не были столь нужны Роберту для работы, он и не вспоминал о них, пока те не потребовались. Именно поэтому он не заметил их исчезновения с полок.

– Они такие же твои, как и мои, – они обменялись долгими, понятными лишь им двоим взглядами. – Ладно, у меня тут есть что-то похожее на иллюстрированный справочник. – Взяв тонкую книжку, Роберт вернулся к столу. – Правда краткий, – досадливо вздохнув, закончил он.

Демид упорно продолжал делать вид, что не замечает взаимных пикировок экс-супругов.

Алекс смущённо теребила ляссе, выглядывающее из какой-то захлопнутой книжки, что лежала на столе.

Пролистав скудноватую на информацию книгу, Роберт остановился на одной из страниц и развернул её к остальным.

– Вот это.

Алекс кивнула, его друг с интересом рассматривал серый камень с раскрошившейся от времени макушкой.

– Где он находится? – поинтересовался Демид.

– В Университете Уппсалы.

– А что на нём написано? – мужчина вопросительно поднял брови.

Алекс тяжело вздохнула, понимая, что сейчас она будет цитировать надпись на погребально камне.

– Помни о них, чьё время уходит во тьму…

– А река времени течёт вечно, – закончил за неё Роберт…

Глава 5

На какое-то время в кабинете повисла тишина.

– Как-то не особо обнадёживающе звучит, – первым вздрогнул Демид.

– Обычно подобные надписи встречаются на камнях, которые устанавливались на полях сражений, – добавил Роберт. – Они передают собой целую историю того или иного события. И, кстати, они на сто процентов правдивы.

– Разве такие действа не было принято приукрашать?

Демид озадаченно посмотрел на Роберта.

– Понятие художественного вымысла ещё не существовало. Поэтому подобные документальные тексты весьма ценны.

– И что же нам теперь делать?

– Искать вторую половину пергамента, – вклинилась в их разговор Саша. – Без неё не будет целостной картины.

– Да. – Роберт взъерошил свои волосы и в который раз пристально всмотрелся в знаки на бумаге. – Что у нас есть на данный момент? Странная надпись на обороте, трикветр, выражающий круговорот вещей или жизни, как можно предположить в данном контексте. Циклично повторяющаяся в бесконечном круге руна вуньо, означающая радость и свет.

– Или отмеряющая вехи, этапы, их начало и завершение, – добавила Алекс.

Роберт улыбнулся, соглашаясь с ней, и она внезапно замерла от собственной догадки.

– Роберт, у тебя есть справочник по магическому использованию рун?

– Ты думаешь, знаки выстроились в определённом алгоритме?

Она усиленно закивала. Роберт, быстро найдя на полках нужную книгу, вернулся, в очередной раз порадовавшись своей приверженности к систематизации материала. У его коллег в домашних библиотеках царил полный бардак. Он же был почти до педантичности аккуратен, если дело касалось книг, считая, что каждому изданию своё место, под определённой буквой и в конкретном секторе.

– Смотри. – Алекс раскрыла страницу с описанием магического значения руны. – Окончание и поиски нового. Поиски света. Потери привычного хода событий.

– Свет и тень, – прочитал ниже Роберт. – Почему ты тогда в архиве попросила принести книгу о концах света? Ты что-то искала?

– Да, как раз вот такую комбинацию, – Алекс воспроизвела ряд значков на блокнотном листе. – Видишь, вуньо повторяется ровно девять раз. У скандинавов и кельтов первоначально был девятимесячный календарь, потом они приняли двадцати четырёх месячное исчисление. Здесь двенадцать комбинаций.

– Значит и на второй, недостающей половине, их тоже двенадцать?

Алекс согласно закивала.

– Я про эти двенадцать сразу заметил. Ты считаешь, на другой половине может быть зеркальная копия?

Сейчас в этой уютной библиотеке они общались на равных, как специалист со специалистом: знающим, разбирающимся в своём деле, не просто так заслужившим свою репутацию. Забыв на время о разногласиях и недопонимании, которые проложили между ними пропасть глубиной в три года, наполненную горечью и невысказанным сожалением. Они вновь чувствовали тот азарт от совместной работы, который был им уже известен.

– Копия, но не зеркальная, – Алекс задумавшись, склонила голову к плечу. – Я считаю, это более ранний вариант, рисунок на второй стороне должен воспроизводить камень, установленный позже предсказанных событий в первом.

Она перекинула страницу своего блокнота.

– У меня тут прямо стихотворение складывается: Луна восходит и иные живы, и свет в кромешной тьме зажжён. Двенадцать… – Алекс развела руками и пробубнила несуществующее продолжение в том же стихотворном слоге.

Роб запрокинул голову и засмеялся в полный голос, накрыв лоб ладонью.

Нахохотавшись вдоволь, он сфокусировал взгляд на недовольном лице Алекс. Там явно читалось: «Акимов, ты полный придурок?»

– Ну и что смешного я сказала?

Холодные нотки в её голосе немного остудили его веселье.

– Алекс, ты всегда всё пытаешься сделать более художественным, чем оно есть на самом деле. Даже рифму подобрала, – уголок его рта приподнялся в усмешке. – Можно было даже спеть.

– Ну так поди и спой. А у меня непроизвольно выходит.

Она недовольно тряхнула волосами.

– Может, покажешь, что у тебя получилось? – и протянула руку раскрытой ладонью кверху.

Роберт, порывшись в бумагах, вытащил листок, на котором писал свои догадки.

Алекс молча пробежала глазами по тексту.

– А почему луна у тебя красная? – фыркнула она. – Что за склонность к драматизации?

– Так эффектнее.

Роберт сложил руки на груди и выразительно приподнял брови, мол, а что такого?

– О, мой Бог, а причём здесь будущее время? Тоже для усиления эмоционального эффекта? Тебе бы сценарии к фильмам писать. Это точно твоё.

Роб выдернул листок из её пальцев.

– Однако текст у нас получился схожим.

– Я не умоляю твоих профессиональных навыков… Роберт. – Она специально выделила его имя, постаравшись вложить в свой голос как можно больше сарказма. – Что же нам делать дальше? У кого-нибудь есть предложения?

Саша посмотрела на молчавшего до этой минуты Демида, только сейчас вспомнив, что они не одни в комнате.

– Я лично собираюсь ехать домой, – заявил тот на полном серьёзе.

Роберт попытался отговорить друга, но тот лишь посмеялся, заверив, что в его крепости ему ничего не грозит.

Акимов, решив не спорить, пожал плечами, подошёл к окну и, аккуратно отогнув край тяжёлой портьеры, мельком оглядел освещённую фонарями улицу.

– Дежурят почти под дверьми, – хмыкнул он и вновь вернулся к столу. – Однако вламываться не решаются.

Александра устало провела рукой по волосам, в её жесте отразилось и отчаяние, и обречённость.

– Теперь нам жить спокойно не дадут, да?

Вопрос, конечно, был чисто риторическим.

– Думаю, или мы первые раскроем загадку этого пергамента, или…

Окончание повисло в воздухе, но каждый понял сам для себя, что имел в виду Роберт.

– Теперь, когда у них, – он кивнул в сторону окна, – не получилось незаметно выкрасть раритет, они знают, что мы в курсе их интересов, и нас не оставят в покое.

– Что же теперь даже на улицу не выйти? – Алекс перевела взгляд на гостя, нервно постукивающего кончиками пальцев по столешнице. – Что будем делать?

– Искать разгадку первыми. Дём, ты точно уверен, что не хочешь остаться? У меня ещё есть пара-тройка гостевых спален.

– Абсолютно, – кивнул блондин. – Чем я могу помочь?

Роберт, взвесив все за и против, попутно пытаясь предугадать реакцию Алекс на последующее заявление, ответил:

– Для начала можешь помочь нам с организацией поездки в Уппсалу.

Он перевёл взгляд на Алекс, но от той никаких возражений не последовало.

– Значит, едем в Швецию? – просто спросила она.

– У тебя виза есть?

– Естественно, – с некоторым возмущением бросила она. – Издеваешься? В наше время быть без визы – верх безалаберности!

Роб прекрасно знал, что она привыкла ездить на международные конференции по всей Европе и за её пределами, и визы в её паспорте не иссякали, как и у него.

– Нет, не издеваюсь, просто уточняю. Тогда, думаю, стоит начать оттуда. Ты с нами? – Роберт положил руку на плечо друга.

– Без вариантов, – рассмеялся тот.

Все трое вышли из комнаты. Когда Роберт обсудил с другом нюансы и детали, обговорив, что и в каком объёме им потребуется, закрыл затем дверь и обернулся, чтобы пожелать доброй ночи Алекс, её уже и след простыл.

Решив не испытывать судьбу и саму себя на прочность, Саша посчитала за лучшее подняться наверх раньше, чем ей представится возможность остаться в этом большом доме… наедине… с Робертом…

***

Вернувшись в опустевший кабинет, ещё несколько минут назад бывший таким уютным и привычным от одного присутствия Алекс, Роберт сгрёб со стола все книги. Принялся расставлять их обратно по полкам, думая об иронии судьбы, которая снова свела их вместе через три года.

Вернее, когда Демид принёс ему эту страницу, Роб ухватился за неё, как за повод, чтобы вновь увидеться с Алекс. Он общался ещё с несколькими специалистами по тем же праскандинавским рунам, но почему не поехал к Филиппову или к Шевцову, а первым делом направился к Алекс. Пора признаться самому себе, что он всегда искал её общества, но получал лишь ледяной взгляд в ответ, и это останавливало его. Вернее, если бы он не чувствовал своей вины, её холодность не стала б помехой, но, проклятье, он был виноват. И три года назад даже не понимал насколько. А теперь… теперь, прожив без неё столько пустых никчёмных дней, понял, что Алекс была необходима ему как воздух. Она была его воздухом, его солнцем, просто его… женщиной.

Поставив отдельную сигнализацию на кабинет, Роб вышел в холл и ещё раз выглянул в окно. Старый неприметный форд стоял всё на том же месте. Неужели эти идиоты не понимали, что он знает машины, которые обычно паркуются на его улице. Ни у одного из соседей не было такой развалюхи. Просто так занести её в этот престижный район не могло. Значит, это тот самый «хвост», который следовал за ними от парка.

Погасив на первом этаже свет, Роберт поднялся по лестнице и, пройдя по коридору, остановился у слегка приоткрытой двери в спальню Алекс. Он не был столь наивен, чтобы расценить это как приглашение. Скорее всего, она побоялась открывать окна, что, в общем-то, небезопасно и чревато последствиями, а дверь не притворила чисто для циркуляции воздуха. А под кондиционером Алекс всегда простужалась.

Положив ладонь на ручку двери, Роберт застыл в нерешительности, прислушиваясь. Было тихо. Дверь поддалась легко. Шагнув вперёд, Роберт застыл. Льющийся в окно лунный свет серебрил молочно-белую кожу Алекс. Её ровное размеренное дыхание успокоило его сбившееся с привычного ритма сердце. Ресницы полукругом опустились на окрашенные лёгким румянцем щёки Алекс.

Прислонившись плечом к косяку двери, Роберт наблюдал за тем, как она спит.

– Алекс, – еле слышно прошептал он.

Её имя легко соскользнуло с его губ и, словно ветер, с тихим шелестом пронеслось по комнате. Оно вырвалось само по себе.

Она всегда была живая, увлечённая, естественная… самая лучшая… только она. Боже, как он тосковал по ней! Руки сжались в кулаки, он весь разрывался от боли, от желания обнять и прижать к себе её мягкое податливое тело, зарыться лицом в её волосы, вдыхая их лёгкий цветочный аромат, почувствовать её нежность, её слабость и её силу. Просто обнять, просто чувствовать её в своих руках…

Но он сам лишил себя этой привилегии. Он уже давно понял, что жизнь его перестала быть цельной, после того как он сам… сам лишил себя жены, его Алекс…

Роберт ещё подождал некоторое время, наблюдая за её сном, гадая, что она видит. Надо уходить. Иначе он простоит в дверях до самого утра. С невероятным усилием он оторвался от стены, бросил последний взгляд на спящую девушку, покинул комнату, тихо притворяя за собой дверь. Но так и не увидел, как она открыла глаза, печально глядя на то место, где ещё секунду назад стоял он, так и не услышав её тихое:

– Роберт…

***

Первым делом с утра они отправились в её квартиру. Как и обещал, Роб отвёз её, и, надо признать, с ним ей было спокойнее.

Они вновь сидели в машине Акимова, хаммер исчез, и Алекс посмеивалась про себя, представляя, как Митяй матерится в салоне скромных размеров внедорожника, втискиваясь туда всей своей мышечной массой. Затем отгоняет его к дому владельца, заодно забирая собственную машину.

Роберт молчал. Ни обычных подколов, ни шуточек, никакой иронии. Собранный и серьёзный, полностью погружённый в свои собственные мысли. И это было Саше на руку. Разговаривать совершенно не хотелось, она не знала, откуда бы черпала силы, чтобы поддерживать разговор. Саша была совершенно измотана: бессонницей и присутствием Акимова в десяти метрах дальше по коридору. В другой спальне. В их бывшей спальне.

Находиться с ним в одном доме настоящее испытание. Тем более в доме, который хранил их общее прошлое, в доме, где каждый предмет, каждая комната, наполнены воспоминаниями. Кабинет, где они работали и учились вместе, кухня, где зачастую ужины перерастали в совсем иное пиршество. Даже лестница на второй этаж, по которой они однажды, приехав после очередного благотворительного вечера, не нашли сил подняться. Задержались на нижних ступенях, где, так и не донеся её до удобной кровати в спальне, муж занялся с ней любовью.

Саша не выспалась и начала истязать собственный разум воспоминаниями, хотя контролировать их ей было не под силу. И какого чёрта он пришёл к ней в комнату сегодня ночью, стоял там и долго смотрел на неё? Она почти сдалась, готовая окликнуть его, и она сделала это, но он не расслышал. Алекс была несказанно рада этому. К чему ей новые проблемы при свете дня? Чего бы она добилась? Новых воспоминаний к уже имеющимся? Не менее сладких и не менее горьких, оставляющих болезненное послевкусие? Нет, пусть всё будет так же, как и было. Она не мазохист. Если за три прошедших года рана не затянулась, зачем по новой тревожить её?

Роберт остановился, и Саша, встрепенувшись и сбросив тягостные мысли, огляделась и поняла, что они уже приехали.

Акимов открыл дверь с её стороны и протянул руку, помогая выбраться из салона.

Поднимаясь на свой этаж, Алекс гадала, в каком состоянии её распахнутая настежь квартира?

Она тяжело вздохнула.

– Может в ней уже и мебели нет? Всё вынесли…

– Да, пустые комнаты и одинокая мисс Свити по центру, – серьёзно ответил Роберт. – Кстати, тебе надо подумать, кому отдать этого монстра на то время, пока тебя не будет в городе. Только советую начать искать добровольцев заранее. Ну или, на крайний случай, кошачью гостиницу.

– Нелли позаботится о ней.

Нелли была её подругой со студенческих времён и свидетельницей на свадьбе. Роб не стал рассказывать Алекс ни тогда, не собирался и сейчас, как Нелли за пару дней до их с Алекс свадьбы заявилась к нему с предложением провести мальчишник тет-а-тет. Как она быстро скинула своё лёгкое платье, под которым ничего не было. И как он технично выставил её за дверь, подкрепляя свои действия словами, выражающими надежду, что он увидит её в день бракосочетания последний раз, и что она больше не потревожит их семью.

Роберт не хотел расстраивать свою невесту нелицеприятными подробностями о поведении её подруги. Та всю свадебную церемонию метала в него ядовитые взгляды. А после действительно больше не тревожила их, прекратив общаться с Александрой. Видимо, сейчас всё изменилось.

– Нелли? Теперь я даже не знаю, кому больше сочувствовать: ей или мисс Свити, – ответил, наконец, он и заслужил очередной хмурый взгляд от Алекс.

Поднявшись на этаж, Алекс застыла перед закрытой дверью собственной квартиры, затем медленно повернулась к Роберту.

– Как это получилось? – она тихо и недоверчиво рассмеялась. – Неужели у меня есть какая-то добрая тётушка фея, о которой я ничего не подозревала?

У неё вырвался нервный смешок. Саша хоть и знала, что дверь не поддастся, всё же попробовала нажать на ручку, но та не шелохнулась.

– Есть, – улыбаясь, произнёс Акимов.

– И кто же это?

Роберт протянул руку к пожарному щитку на стене и, пошарив за ним, выудил новёхонькие блестящие ключи.

– На тётушку не тяну, но…

Предложение так и осталось незаконченным.

Он деликатно отодвинул Алекс и открыл дверь, затем широким, приглашающим жестом указал, что можно входить. Алекс, ожидая какого-нибудь подвоха, прежде осторожно заглянула в приоткрытую дверь и тихонько ахнула. За прошедшие двенадцать часов кто-то навёл в её квартире пусть не абсолютный, но всё же порядок. Карниз снова был водружён на место, стол поднят, ровные стопки бумаг покрывали его поверхность, разбросанные мятые вещи исчезли с пола.

– Но как? – непроизвольно вырвалось у неё, когда она, наконец, решилась переступить порог.

– Магия, – со смешком таинственно заключил Роб. – Ещё за домом установили наблюдение.

Он шагнул следом, искренне радуясь её удивлению.

– Спасибо.

Её голос окрасился мягкими ласкающими слух Роберта нотками. Она обернулась, и он увидел, что Алекс улыбается как-то робко и неуверенно, словно не ожидала от него подобного жеста.

– Не за что, – шепнул он, шагая навстречу.

Роберт не знал, что собирается делать, поцеловать или просто обнять её, поощрённый радостной реакцией Алекс на его заботу. А ещё разрываемый на части безумным желанием послать всё к чёрту и прийти к ней этой ночью.

Он слышал, как вздох тихо сорвался с её губ, когда она, развернувшись, увидела, насколько близко он стоял. Глаза Алекс распахнулись, а зрачки расширились, будто в предвкушении.

Поцелуй. Это всегда было волшебством. Страстным, забирающим разум и способность мыслить, погружающим в нирвану и отрывающим от реальности. Их волшебством. Их персональным миром.

Его руки уже протянулись к ней, готовые обнять, но тут на его пути появилась непредвиденная преграда.

С громким шипением между ними вклинилась так «любимая» им, даже сильнее обычного в этот момент, мисс Свити. Волшебство пропало. Алекс присела, чтобы взять его мучительницу на руки.

Девушка зарылась лицом в мягкую шёрстку кошки, пытаясь вернуть себе самообладание. Что тут только что чуть не произошло? Она сдалась? Почти. А Акимов? Какого дьявола он потянулся к ней? Новые вопросы закрутились в голове с астрономической скоростью.

Алекс поднялась, наконец, решаясь посмотреть в лицо Роберту. Тот стоял нахмурившись. Молчание затянулось. Им так и не удалось узнать, кто бы первым нарушил его. С порога раздался окрашенный умилительными, волнительными нотками заботливый голос.

– Александра, боже, какой кошмар! Что тут вчера творилось! – к Саше спешила соседка снизу.

– Анна Павловна, здравствуйте, – севшим голосом ответила Александра и тут же, откашлявшись, добавила. – Но сейчас всё в порядке.

– Воры, представляете, уже и днём рыщут, и ночью, ужас! – запричитала старушка. – Что-нибудь пропало?

– Нет, – отрицательно замотала головой Саша. – Наверное, их кто-то… спугнул.

– Ох, возможно-возможно, – всплеснув руками, Анна Павловна перевела взгляд на Роберта. – Слушайте, я поставлю себе дополнительные замки на дверь и вам советую поступить также. А ещё решётки на окна, – Алекс удивлённо вскинула брови, старушка жила на третьем этаже. – Вы бы тоже об этом подумали.

– Но, сомневаюсь, что они понадобятся мне на пятом, – попыталась возразить Алекс, но Анна Павловна замахала на неё руками.

– Вздор, время неспокойное, надо обезопасить себя… полностью. А кто этот милый молодой человек, Сашенька? – резко сменила тему соседка, с любопытством поглядывая на Роберта. – Ваш друг или родственник? Кем он вам приходится?

– Здравствуйте, с безопасностью квартиры мы как-нибудь разберёмся, – вежливо начал Роб, не давая Алекс вставить и слова. – Сашенька, вероятно, забыла упомянуть, что она уже почти как пять лет замужем. А я, – он перевёл взгляд на Алекс, – прихожусь ей мужем.

Глава 6

Бесшумно проскользнув в приоткрытую дверь супружеской спальни, Роберт посмотрел на хрупкую, скрытую одеялом фигурку жены. Она не спала. Он чувствовал это по её дыханию, напряжённой застывшей позе, по слегка подрагивающей руке. Нет, она не спала, но делала вид, что спит.

Быстро раздевшись, он скользнул к ней под одеяло и придвинулся вплотную к её спине так, чтобы они почти соприкоснулись. Алекс напряглась и еле заметно отодвинулась, буквально на миллиметр.

Электронные часы на прикроватном столике мигнули, показывая четыре утра. Ярко красные цифры пульсировали словно бы быстрее обычного, как бы укорительно напоминая Роберту, что тот пришёл под утро… в очередной раз.

Однако он проигнорировал их: не чувствовал своей вины ни капли. Подумаешь, три или четыре утра, велика ли разница? Он повернул голову и нежно подул на завиток тёмных волос жены, заправленный за ухо. Алекс не отреагировала, хотя в лунном свете он и видел, как её шея и плечо покрылись мурашками. Она снова еле заметно сдвинулась, отвоёвывая очередной миллиметр пространства между ними.

Кровать была большой и широкой, они могли так двигаться к самом краю до утра, хотя он предпочитал совершать на ней совершенно другие движения.

Наконец, ему надоело играть в эту игру и он просто, положив раскрытую ладонь на талию жены, придвинул Алекс обратно, крепче прижимаясь к её ягодицам. В ответ у Саши вырвался еле заметный вздох, но она продолжила притворяться спящей.

Роберт поднял голову с подушки, вглядываясь в спокойное на вид лицо Алекс, и затем опустился обратно. В тот раз, в отличие от следующих, он не заметил, как первая одинокая слезинка, отмеряя время, с которого начался рушиться их брак, скользнула по щеке Алекс.

Теперь же он стоял посреди восстановленной гостиной в квартире Александры, взирая на шокированную Анну Павловну, чей взгляд с завидной монотонностью маятника метался от его лица к Сашиному и обратно.

– Кстати, Роберт Акимов, – добавил он, когда понял, что забыл представиться.

– Сашенька? – старушка сосредоточилась на Алекс, перед этим долго решая, как же к ней обратиться. – Так у вас же, вроде, фамилия Фролова?

– Да, это девичья, и я предпочитаю использовать именно её, – отрезала она, даже не смотря в сторону соседки, а пытаясь вложить в свой взгляд, направленный на Роберта, бездну недовольства и ярости, которые сейчас испытывала.

– Ты пока ещё носишь мою, – подняв брови, парировал Роб, даже позволяя себе слегка ироничную улыбку.

Смутившаяся Анна Павловна, бормоча какие-то невнятные извинения, ретировалась за дверь. Она чувствовала, что назревает ссора супругов. Бывших или нет, она так и не поняла, но сочла за лучшие, удалиться.

Как только дверь за ней закрылась, Алекс молниеносно ринулась в атаку.

– Да что ты себе вообще позволяешь! Ворвался в мою жизнь, поставил всё с ног на голову. Я три года прекрасно жила без тебя, – не моргнув глазом, соврала она. – И тут появляешься ты. И рушишь, рушишь, рушишь… – подчёркивая каждое своё слово, она рассекла рукой воздух, – всё, что я так усердно создавала.

Саша перевела дух, чтобы набрать в лёгкие больше воздуха.

– Мой дом разнесён в хлам, в моих личных вещах рылись какие-то типы, я теперь даже на работу вернуться не могу, не зная, кто меня ждёт в аудитории, я… я… я вынуждена в ближайшие несколько недель терпеть твоё общество, согласившись на эту авантюру. А ты… после того, как за три года едва ли сказал мне несколько слов, ведёшь себя так… так… непозволительно, – подобрала она, наконец, нужное слово.

– Почему ты представляешься своей девичьей фамилией? – Он словно бы не слышал всего сказанного, ожидая ответа на свой вопрос. – Публикуешься ведь под моей.

– Потому что Фролова и есть моя фамилия. Я к ней привыкла. Многие выходят замуж, берут фамилию мужа, разводятся, возвращают свою. Какая тебе-то разница?

– Ты уже давно стала Акимовой и до сих пор ничего не изменилось.

– Так и знала, надо было менять документы обратно. – Она вздёрнула подбородок, в сверкающих гневом глазах застыл вызов. – А не изменилось это по известной лишь одному тебе причине.

Роберт молчал, крыть тут было нечем.

– Тебе не кажется, что пора поставить во всём этом финальную точку?

Алекс, развернувшись на каблуках, удалилась в спальню и вернулась буквально через минуту с пачкой документов в руках. Роберт сразу понял, что она принесла ему, тут же возникло неприятное, тянущее чувство. Он ощущал себя ребёнком, который проснулся на утро после Нового года и не обнаружил ни одного подарка под ёлкой.

Ему казалось, что его обманули, что ничего и не было. Роберт перевёл взгляд на слегка дрожащую руку Алекс. Ага, значит ей не всё равно, как бы она не пыталась показать это ему, какое бы равнодушие или, наоборот, недовольство, на себя не напускала. Она, так же как и он, была не готова разорвать последнюю тонкую нить, связывающую их воедино.

Но он ошибался в своих догадках, она протянула ему сшитые листы, ожидая, что он возьмёт их, только Роберт не двигался. Кроме того: на всякий случай спрятал руки в карманы, давая понять своим видом, что ему всё равно, что она там пытается всучить.

– Это серьёзное решение, Алекс, я не могу принимать его второпях, вот так поспешно, – твёрдо произнёс Роберт.

Алекс, не веря ушам своим, горько рассмеялась.

– Второпях… – ещё один печальный смешок и уточнение. – Поспешно? Ты серьёзно? Акимов, у тебя было целых три года. Твой адвокат исправно слал мне эти бумаги на подпись, и, знаешь, я их подписывала, в отличие от тебя. Я же ни на что не претендую. Ни на дом, ни на квартиру, ни на отчисления от твоих публикаций, ни на коллекцию древностей, собрание книг, мне дальше перечислять? Это что, какой-то извращённый способ напомнить о себе? Ты оставил меня. Так дай мне жить дальше.

– Так ты не пришла в суд.

– Я и не была обязана туда идти. Развести могут и без присутствия одного из супругов. Но ты решил устроить цирк с этими бумагами. Зачем? Хотел, чтобы я по второму кругу окунулась в этот ад? Подал – отозвал? И так до бесконечности? Держи, – Алекс ударила его в грудь большой кипой бумаг.

Роберту пришлось вытащить руки из карманов и инстинктивно подхватить стопку документов, чтобы те не упали на пол. Лист, лежащий сверху, оказался последним листком свидетельства, внизу которого находились окошки для подписи двух сторон. Справа стоял чёткий незамысловатый росчерк Алекс, место для его подписи пустовало.

– На, Роб… покончим со всем прямо сейчас.

Она протягивала ему ручку. Роберт, не спеша, словно в замедленной съёмке, поднял руку и забрал её у Алекс, затем посмотрел на ручку, будто не знал, что с ней дальше делать.

Переведя взгляд на Алекс, снова искал в её напряжённом лице признаки сомнения, и нашёл их. В глубине потемневших от гнева глаз сверкала ничем не прикрытая боль. Ей было так же тяжело, как и ему.

Чёрта с два он подпишет эти документы. Отшвырнув ручку, он сгрёб листок и скомкал его в руке.

Сколько времени они простояли там, смотря друг на друга, наблюдая за сменой эмоций на лицах, ища ответ, но так и не найдя его?

Наконец, Роберт, разорвав зрительный контакт, отвернулся, шагнул к выходу и бросил через плечо.

– Жду тебя внизу.

***

Частный серебристый «Фалькон» нёс их небольшую компанию. На борту находилось всё самое необходимое: кухня, спальня, шикарная гостиная с домашним кинотеатром и даже ванная комната. Возможно, Дёма надеялся поразить их изысканностью и фешенебельностью своей дорогой игрушки, но Саша, зайдя внутрь, лишь равнодушно скользнула взглядом по окружающей роскоши и направилась к небольшому диванчику. Она сразу же углубилась в чтение своих записей и небольшого тонкого справочника, который захватила с собой.

Сейчас они, склонив друг к другу голову, обсуждали добытую информацию о положении знаков и их комбинациях, о камне, установленном на территории университета, и о многом другом. После произошедшего в квартире Александры толща льда, покоившаяся между ними, дала небольшую трещину. Они больше не затрагивали эту тему. Каждый сделал свои выводы – верные или нет, сейчас это было неважно. Важным оставалось то, что на какую-то долю секунды они раскрылись друг перед другом, обнажая свои чувства, желания, надежды и страх эти надежды не оправдать. Слишком много накопилось между ними.

К тому же Алекс не доверяла Роберту, он потерял её доверие довольно давно, и Роб понимал, что вернуть его обратно будет, ох, как трудно. Поэтому, чтобы он не сказал ей, как бы не объяснял своих мотивов, скорее всего наткнётся лишь на скепсис и непонимание с её стороны.

Время откровенных разговоров ещё не пришло. Он вернёт её доверие, соберёт его по крупицам. Во что бы то ни стало.

Он повернулся посмотреть на профиль Алекс. Она сосредоточенно строчила в блокноте, периодически зарываясь пальцами в волосы или устало проводя по ним рукой.

– Может, отдохнёшь, перелёты всегда утомительно, – предложил он.

– Да, пожалуй, только чуть позже.

Алекс повернула голову и была не готова увидеть так близко склонённое к ней лицо Роберта, на котором светилась… забота?

Она тут же отвела взгляд, вновь уставившись в свои записи, совершенно не понимая смысла того, что читает. Приказывая себе не думать о том, почему Роберт не подписал документы, на основе которых их бы без проблем развели, ведь она любезно сунула ему их прямо в руки.

Уже скоро Саша почувствовала, как усталость всё-таки берёт над ней верх. Ей действительно стоило поспать. Сколько времени она уже на ногах? Бессонная ночь в бывшем доме, перед этим безумная езда по городу, сборы в дорогу. Роберт, легко используя своё положение, договорился в университете, чтобы их освободили от лекций. Мисс Свити осталась у Нелли, квартира – надёжна закрыта, беспокоиться было не о чем, разве что о Роберте. В данный момент он сидел рядом и совершенно возмутительным образом действовал на неё. По крайней мере, с пульсом то и дело творилось что-то странное. Сердце то пускалось в галоп, то гулко ухало в груди.

Когда Роберт очередной раз посмотрел на Алекс, увидел, как её голова склонилась к плечу, а руки, сжимавшие блокнот, расслабились на коленях. Аккуратно забрав её записи, он потянулся за пледом, лежащем на столике слева, и укутал в него Алекс. Девушка сквозь сон довольно вздохнула и поглубже зарылась в мягкую ткань.

Роберт улыбнулся, разглядывая её порозовевшие щёки. Сейчас Алекс была похожа на ту девчонку, к которой он «подкатил» с непристойным предложением. На самом деле, прежде чем подойди, он долгое время наблюдал за ней в библиотеке, в которой та просто поселилась. Он специально садился поближе или часто проходил мимо, но девчонка была полностью поглощена своими книгами и конспектами и в упор не замечала его.

Недолго думая, он решил действовать в открытую. Прекрасно осознавая, что нарывается на ответную грубость, всё же подошёл. Она не только была красивой, она была умной и весёлой, серьёзной и в меру язвительной, и Роб получил от неё именно такую реакцию, на которую рассчитывал.

Она всё же пришла к нему вечером, хотя он, пока ждал, уже тысячу раз отругал самого себя. Даже планы строил, думал, что делать дальше, если не появится. Но она появилась и осталась… в тот вечер… и в последующие дни… в его жизни… в его постели… и потом в его доме…

От воспоминаний его отвлёк тихий шёпот:

– Роб…

Он повернулся, Алекс пошевелилась, её губы сложились удивлённой буквой «о», затем растянулись в слабой улыбке. Он невольно заулыбался в ответ; кто-то заговорил во сне. Кажется, сейчас ей явно снился он.

Алекс ещё несколько раз что-то пробормотала.

Роберт перевернул страницу, сравнивая изображение камня в Уппсале с фотокопией страницы, которую снял за несколько часов до вылета. Он уже связался с кафедрой истории, предупреждая об их прилёте и о том, что им понадобится доступ к архивам библиотеки. Вероятнее всего, им придётся отправиться на место изначального нахождения рунического камня. Туда, где он был обнаружен. Возможно, они, наконец, найдут что-то, что даст им направление, по которому они смогут двигаться в своих поисках.

– Акимов! – возмущённый шёпот практически заставил его подскочить.

Он бросил короткий взгляд в сторону Алекс. Чтобы ей не снилось, сон уже не был таким приятным как ранее. Теперь она хмурилась и явно злилась на него. Брови сошлись на переносице и на лице застыло недовольное выражение. Чем же он так провинился перед ней в её сне? Алекс что-то неразборчиво проворчала и отвернулась.

Вот так всегда: что в жизни, что во снах, он, видимо, доставлял ей одни неудобства.

Через некоторое время они, наконец, пошли на снижение. Демид вернулся из кабины пилота, где проторчал почти весь полёт.

– Скоро приземлимся, – сообщил он, и Роберт, кивнув, стал собирать разложенные документы.

Алекс даже не почувствовала, как самолёт нырнул вниз и, плавно скользнув вперёд, коснулся взлётно-посадочной полосы небольшого частного аэродрома.

– Эй, просыпайся.

Роберт легко провёл ладонью по её щеке. Алекс распахнула глаза слегка дезориентированная.

– Уже прилетели?

Голос после сна у неё был слегка хрипловатым.

– Да.

Роберт кивнул в сторону иллюминатора, и она проследила за его взглядом.

Швеция встречала их густым туманом.

Глава 7

«Почему Роберт не подписал документы, когда она сунула их ему под самый нос? Почему же не подписал?»

– Вот здесь хранятся основные записи о месте нахождения…

Мысли Саши были далеки от беседы, которая происходила за закрытыми дверьми архива университетской библиотеки.

«Что ему помешало наконец-то, покончить с этим глупым положением, в которое он поставил их обоих?»

Эти мысли, которые она сдерживала, пытаясь сосредоточиться на работе, если таковой можно назвать то, чем они занимались, побороли её сопротивление и хлынули ничем не сдерживающем потоком. Заполняли голову всё новыми и новыми вопросами.

По правде говоря, то, что она до сих пор оставалась его женой, не трогало Алекс до той степени отчаяния, в котором она находилась поначалу. Надобности настаивать на разводе у неё не было. Отношения, которые она пыталась завязывать за эти три года, не предполагали своим венцом брак. Да-а-а, сравнения с Робертом Акимовым пока ещё никто не выдержал. Все остальные мужчины для неё больше походили на пресный, слабо заваренный чай, тогда как Акимов был настоящим крепким бодрящим кофе.

Если бы вопрос о разводе назрел остро, она бы настояла на нём. Только вот Роберт, который сам же и затеял бракоразводный процесс, не нашёл в себе уверенности покончить с неопределённостью. Так что Саша полагала: тут только он и виноват. А ей пора бы давно признать, что надежда, хоть и загнанная глубоко-глубоко, медленно тлела в ней. Правда угасала с каждым годом.

Возможно, они уже оба привыкли к их неопределённому статусу. Возможно, Роберт хотел примирения. Но тогда почему не сделал первым шаг навстречу? Напротив, отдалился от неё с самого начала настолько, насколько это было возможным?

Что означал его долгий, испытывающий её терпение и выдержку взгляд перед тем, как он вышел из квартиры? За прошедшие годы она научилась не доверять Роберту, поэтому каждый его поступок рассматривала…

– Госпожа Акимова?

Она удивлённо моргнула, осознавая, что совершенно не понимает, с каким вопросом обращаются к ней.

– Фролова, – на автомате поправила она, чем заслужила недовольный взгляд со стороны Роба.

Три пары глаз всё ещё смотрели на неё в ожидании ответа.

– Простите, задумалась. – Она смущённо покачала головой. – Вы могли бы повторить?

– Я говорил, – с лёгким акцентом терпеливо повторил профессор Фрис, – что на интересующем вас камне есть ещё одна полустёртая надпись, которая воспроизводит текст из Рагнарёка. Вот здесь есть фотокопии и документы по анализу надписи.

– Да, я уже знаю, – рассеянно произнесла Алекс, перебирая бумаги из архива, разложенные на столе.

– Откуда? – удивлённо поинтересовался Демид.

– Хм, я во время перелёта прочитала об этом в справочнике, который захватила с собой.

Выбрав из горы листов нужный, Саша поднесла его поближе к глазам, затем посмотрела на свои записи, сравнивая увиденное.

Демид недовольно выдохнул, и Роберту показалось, что тот, откидываясь на спинку стула, проворчал что-то вроде: чёртова заучка. Вероятно, Дёму раздражало, что они, оказывается, потеряли время на изучение уже известных Александре фактов. Роберт подумал, что может согласиться с Демидом, ведь первый раз он увидел Алекс именно в библиотеке, за чтением какого-то ужасающего своими размерами учебника.

Хотя в Алекс чудесным образом сочеталась и любовь к науке, и вполне себе современные взгляды на жизнь.

– И откуда она всё знает? – шепнул ему друг.

– Сам поражаюсь, – серьёзно ответил Роберт и уже громче добавил. – Может быть, посмотрим этот камень?

– Конечно, я провожу вас.

Профессор указал им следовать за ним. Они шли по коридору к выходу в университетский парк, где под открытым небом раскинулось целое собрание рунических камней, привезённых сюда из различных уголков самой Швеции и её соседей. Взгляд Алекс сфокусировался на широкой спине Роберта. Ничего не замечая, против своей воли, она на пару минут выпала из реальности, погружаясь в воспоминание, в их прошлое.

Она только покинула его дом, неспособная и дальше терпеть крах их брака, наблюдая за тем, во что он превращается и как у её мужа отсутствует желание спасать ту малость, что ещё оставалась им. Прошло чуть более трёх месяцев. Не лично от Роберта, а от людей из деканата она узнала, что тот уехал из города, направляясь на очередную встречу археологического общества. Растерянная и смущённая, не понимающая, как жить дальше и что делать, она заполняла свои дни монотонной работой, пытаясь быстрее прожить каждый из них. Утро сменяло вечера, ночи растянулись на неопределённое количество часов, заполненных бессонницей и воспоминаниями: и болезненными до невозможности, и пресно-печальными и счастливыми… разными…

Она плакала над каждой фотографией, где Роберт был не один, улыбающийся и приветливый, обнимающий очередную пустышку, виснувшую у него на руке, с которой исчезло обручальное кольцо.

В тот день она шла мимо южного корпуса с Костей: милым, добрым, понимающим. Она знала его с самого первого курса. Он изучал современное искусство и был далёк от истории, но у них были сдвоенные лекции. Поэтому периодически они оказывались на одном потоке и в одной аудитории. Конечно, Костик испытывал определённые надежды завязать с ней более тесные отношения, и, кто знает, вполне вероятно, она ответила бы ему взаимностью, если бы Акимов не украл её сердце чуть раньше.

К тому времени она совершенно запуталась в своей жизни и в своём подобии брака. Саша не знала, что делать и как реагировать на происходящее, она многократно пожалела, что не осталась и не попыталась наладить отношения, покоящиеся в руинах. Но в то же время прекрасно понимала, на какие новые муки она бы обрекла себя. Видеть равнодушие мужа? Терпеть его измены? Смотреть, во что он превращает их жизнь? Она сомневалась в том, правильно ли поступила, уйдя, когда сил терпеть уже не осталось. Но, как это обычно бывает с людьми, сомнения никуда не делись. Сомнения в том, что могло бы быть, если бы она поступила иначе.

– Не грусти, всё наладится, – сказал ей Костя, и в глубине его карих глаз она разглядела нежность по отношению к ней, и Саше стало лишь тяжелее оттого, что ответить на эту нежность она не могла.

– Конечно.

Саша улыбнулась, чувствуя привкус горечи от собственной лжи. Ничего уже не наладится и не станет прежним. Быть отвергнутой не просто больно – это мучительно.

Когда они остановились, чтобы разойтись, каждый по своим делам, Костя позволил себе шагнуть к ней ближе обычного и, подняв руку, погладил её прохладную щёку.

– Самообман – это не выход, Саш. Я же вижу, как тебе тяжело, может тебе стоит перевестись на другую кафедру, где ты не будешь сталкиваться с… мужем.

– Бывшим, – добавила она. – И я не собираюсь никуда переводиться. Если ему надо, пусть сам и переводится, меня вполне всё устраивает.

Тёплая ладонь Кости приятно согревала кожу, но не более. Это прикосновения не рождало в ней волнений или внутреннего напряжения, которое неизменно наступает, когда к женщине прикасается мужчина.

– Может, тебе нужен кто-то, кто поможет тебе забыть?

Надежда в его голосе больно кольнула прямо в сердце.

– На себя намекаешь? – с вымученной улыбкой спросила она.

– Почему нет?

– Прости, но…

Он приложил палец к её губам, прерывая на полуслове.

– Не отвечай сейчас, подумай.

Костик ждал её кивка, но она не кивнула, смотря на него грустным, всё объясняющим взглядом.

Он печально улыбнулся и, убрав руку, удалился в сторону одного из университетских корпусов, а Саша, посмотрев ему вслед, устало вздохнула, понимая, что никогда не сможет испытывать к нему других чувств, кроме дружеских. Поезд давно уже ушёл.

Сделав пару шагов, она уже была готова завернуть за угол, но внезапно чьи-то пальцы больно впились ей в предплечье. Вскрикнув от неожиданности, она обернулась и… наткнулась на возмущённого Роберта. Жёсткая линия рта напряжённо вытянулась, в глазах застыл лёд. Она чуть было не спросила, что он делает в городе, ведь по идее Роберт должен был находиться в Петрозаводске.

– Что это было? – потребовал он объяснений, правда, она не поняла, за что и… по какому праву.

– Здороваться разучился?

Она вздёрнула подбородок, её апатия прошла бесследно, на смену явилось ужасающее своей тяжестью сочетание надежды и муки.

– Приветствую… Что это было? – вновь, не меняя тона, повторил он.

Его ледяной взгляд прожигал насквозь.

– Что именно?

– Что это за нежности на глазах у всего университета? Кто он тебе? – собственнически поинтересовался Роберт.

– А ты? Кто ты мне? – возмущённо вопросила она, не находя объяснений его поведению.

– Я твой муж!

– Муж? Ты сам-то в это веришь? В то, что говоришь?

Но он словно бы не слышал её.

– Ты ещё моя жена, а тут какой-то… мужик… трогает тебя среди бела дня, а ты…

– По-моему ты что-то путаешь, Акимов, или страдаешь амнезией.

Алекс выразительно посмотрела на его правую руку, и Роберт правильно расценил смысл этого взгляда. Подняв бровь, она, борясь со слезами, развернулась на каблуках и пошла своей дорогой, оставляя застывшего Роберта позади.

Как он посмел обвинять её в том, чего не было, тогда как сам…

Поднеся руку к лицу, она потёрла пощипывающие глаза, и в этот момент ей захотелось на какую-то долю секунды, чтобы между ней и Костей действительно что-то было. Чтобы обвинения Роберта не были беспочвенными, чтобы она, с такой же лёгкостью, как и он, могла устроить свою дальнейшую личную жизнь. Но дело в том, что она не могла. Здесь, глубоко в ней, не только сердце, а всё внутри – горело в адском пламени и переворачивалось, протестуя, отрицая, не желая принимать реальность.

Она не была готова к новым отношениям, она не могла с такой лёгкостью отбросить любовь к Роберту, забыть и продолжить жить, как ни в чём не бывало. Ей нужно время… много времени…

***

Туман висел ещё довольно высоко. Бледный и рассеянный на уровне глаз и матовый, плотный, льнувший к земле, обволакивающий их по щиколотку. Они с лёгкостью рассекали его, чувствуя, как капли застывшей в воздухе воды ложатся на щёки, освежая лицо после перелёта. Свободная лужайка была усеяна старыми серыми камнями, между деревьев также, словно часовые, стояли древние глыбы.

Профессор Фрис подвёл их к нужному постаменту и, кивнув, удалился, оставляя один на один с историей, застывшей в отвердевшем песке.

Роберт несколько раз обошёл прямоугольный серый камень. Вершина была потрёпана временем, источена дождём и ветром, но его стороны, – на которые безымянная рука нанесла замысловатую роспись, – оставались нетронутыми и гладкими. Это позволяло знающему человеку совершенно чётко прочесть то, что написано на них.

Демид протянул руку, дотронувшись до неровной поверхности.

– Для чего его поставили?

– Бытует мнение, – начал Роберт, – что помимо того, что эти камни являются духовным наследием эпохи викингов, они представляют собой некую систему координат, связующую мифы, легенды и предания народа, а те, в свою очередь, указывают на конкретные события и места, где это произошло.

– А этот, – Демид кивнул в сторону глыбы, – на что указывает?

– Не знаю, надо подумать, – усмехнулся Роберт и встретился взглядом с Алекс, – скажешь, что на нём написано, ведь ты, вероятно, уже успела всё выучить наизусть. Так что мне незачем лезть в книгу, дабы воспроизвести точный текст.

– Лучше совсем не молиться, чем жертвовать слишком усердно. Помни о них, чьё время уходит во тьму, а река времени течёт вечно.

Саша подошла ближе к камню, провела пальцами по углублениям рунических символов и почти в самом низу, у земли, нашла стёртую фразу. Роберт присел, но Алекс убрала руку за секунду до того, как его ладонь накрыла поверхность камня, всё ещё хранящую тепло её руки.

– Это «Речи Высокого» из Рагнарёка, просто выхваченная из контекста фраза, должно же здесь где-то быть написано её продолжение. Мастер, выбивший знаки, не мог так обрывисто нанести текст.

Роберт наклонился почти до самой земли, всматриваясь в неясные символы, Алекс занималась тем же самым, обследуя обратную сторону.

– Не вижу ничего, – разочарованно протянула она.

– Иди сюда, – внезапно позвал её Роберт, в голосе которого послышалось оживление. – Смотри.

Он указал на маленький значок в нижней правой половине.

– Трикветр? – прошептала Саша. – Но почему так низко выбит? Их обычно наносили по центру.

– Не знаю, не хотели выделять конкретно этот скрижаль? Думаю, стоит поискать в этом парке ещё камни с таким же неприметным знаком. Это что-то вроде печати отличия. Дём, иди сюда.

Роберт подозвал друга, показывая, что они обнаружили.

– Надо найти камни, помеченные таким же знаком.

Тот растерянно обвёл взглядом парк.

– Шутишь? Да их тут никак не меньше сотни!

– Они все будут примерно одно формы, – успокоила его Алекс, но, помедлив, неуверенно добавила, – возможно… Давайте приступим, иначе мы застрянем здесь до вечера. Или нам помешают студенты. Пока идут лекции, мы можем совершенно спокойно всё здесь обследовать.

Последующие пятнадцать минут они разбежались в разные стороны, визуально поделив площадь на три участка. Перебегая от одного камня к другому, тщетно выискивая нужный знак, каждый из них пытался побороть рвущийся наружу вздох разочарования. Это было всё равно, что искать иголку в стоге сена.

Роберт уже был готов сдаться, признавая, что его догадка не была верна, когда тишину туманного утра прорезал ликующий вскрик Алекс.

– Нашла, я нашла!

Они с Демидом сразу же бросились к ней. Алекс стояла на коленях перед маленьким камнем. Наверное, самым небольшим в этом парке.

– Вот смотрите.

Она опустила руку к земле, трава под её нажатием примялась, открывая высеченный крошечный значок трикветра.

Роберт опустил руку ей на плечо, слегка сжав, тем самым выражая благодарность и восхищение её терпением.

– Как ты его вообще заметила, он же почти невиден, – потрясённо произнёс Демид, разглядывая камень.

– Она очень внимательная, – ответил Роберт за Алекс. – Похоже здесь на камне написана ещё одна фраза и всё оттуда же. «Лучше вовсе не резать, чем кровь лить без меры».

– Бр-р-р… Как-то кровожадно звучит. – Демида аж передёрнуло.

– А скандинавы не были плюшевыми медвежатами, – усмехнулась Алекс, – они ценили в людях храбрость, силу и безжалостность. Впрочем, не буду рассказывать, иначе увлекусь и прочитаю очередную лекцию.

Роберт подхватил её мелодичный смех, посматривая на озадаченного друга.

***

Примерно час спустя они занимались тем, что разоряли университетские архивы, пытаясь обнаружить информацию о втором камне, но профессор Фрис ничем не мог им помочь. Он также как и они недоумевал, куда подевалась информация о месте нахождения этой глыбы.

– Хорошо.

Измученная Алекс, сдув упавшую на лоб прядь, откинулась на спинку пластикового кресла, в котором занималась изучением бумаг, которые кипами приносили ей мужчины.

– По поводу первого камня, где он был обнаружен? Сразу понятно, что оба из одного места. Думаю, это и так понятно, они стояли рядом испокон веков или обнаруживали собой строгую цепочку наподобие Стоунхенджа, и что-то мне подсказывает, что их должно быть не менее двенадцати, по строфам из конкретного стиха Рагнарёка. Вот они, эти наши таинственные «двенадцать» из рукописи.

Роберт на секунду отвлёкся от стеллажей с пухлыми папками, набитыми документами тридцати-пятидесяти летней давности. Яркий люминесцентный свет неприятно резал глаза. Всё же в архиве их библиотеки был намного уютнее: никаких железных конструкций, приглушённый свет и старая деревянная мебель. Роберт был готов согласиться, что раритеты и просто значимые документы и книги должны храниться в соответствующей обстановке.

– Да, значит двенадцать – это двенадцать камней, на каждом из которых написано определённое послание.

Алекс оживлённо закивала.

– Вероятно, так есть. И все эти двенадцать строчек образуют собой конкретный «стих» или послание. Откуда надписи на двух камнях, мы уже знаем. Они из одного и того же произведения.

– Тогда зачем нам искать остальные? – Демид оттёр пот со лба. – Не проще ли посмотреть в книгу?

Слово «книга» он произнёс с такой пренебрежительной интонацией, что Роберт с трудом сдержал усмешку. Конечно, и он сам, и Алекс, постоянно обращались к первоисточникам, но это не значило, что те не могут содержать неверной информации.

– Дём, зачастую оригинальный текст отличается от дошедшего до нас сквозь века. Что касается конкретно этого камня, ради которого мы сюда и прибыли, его обнаружили вовсе не в скандинавских странах. Уж не знаю, каким образом он попал к ним, но место его изначального нахождения, если верить архиву, Шотландия, Мейсхау.

– Мейсхау разграбили викинги, – оживилась Саша, – это документально подтверждено. Так же они исписали все стены гробницы руническими знаками, – она задумчиво покрутила в руках карандаш, – так же они могли оставить следы своего пребывания вот в таких камнях. Но если здесь находится всего два камня, то остальные десять всё ещё расположены где-то вокруг Мейсхау.

– А может быть, и нет, – оттягивая воротник рубашки, вздохнул Демид, совершенно взмокший от поисков и капания в бумагах, в которых ничего не смыслил.

– Может быть, и нет, – согласился Роберт, – но проверить стоит.

– Тогда летим в Шотландию?

Алекс поднялась с кресла и переложила папки с коленей на стол. Сделав несколько шагов, она остановилась напротив Роберта, совершенно невольно своим вопросом и действиями подтверждая его лидерство в их небольшом трио.

– Сначала в Лондон. Думаю, нам стоит посетить очередной закрытый аукцион любителей древности. Глядишь, обнаружим в лотах что-нибудь интересное.

Роберт смотрел в её ясные глаза.

– Что-то конкретное? – насторожилась Алекс.

– Да, например, вторую, недостающую страницу из книги.

Глава 8

Малоприметный особняк на Сент-Джеймс стрит притаился в тени своих более высоких, богато декорированных соседей. Было легко не заметить это четырёхэтажное здание классического образца с белым фронтоном посередине. Окна занавешены, за воротами темно, фонари не горят, и только тень, скользящая вдоль железной калитки, иногда приоткрывала её для вновь прибывающих гостей. Таких же безликих, как и полупустой дом, принимающий их.

Однако внутри всё было иначе. Ярко освещённых холл с огромными во весь рост зеркалами в позолоченных рамах, коваными светильниками, статуэтками и мебелью в стиле чиппендейл создавал ощущение путешествия во времени.

Каждый вошедший словно бы окунался в атмосферу прошлого, которую здесь нарочно и тщательно создавали, а потом под чьим-то дурным влиянием так же тщательно нарушали, добавляя в интерьер вещи для данной обстановки нелепые и попросту несуразные.

К тому же все стереотипы отменяла гремящая беспорядочная современная музыка.

Дверь особняка закрылась за застывшей на пороге троицей. Саша на секунду прикрыла глаза, ограждаясь от отражающегося от всевозможных поверхностей яркого света. Он был практически ослепляющим после уличной темноты.

– По-моему я оглох, – громко, переходя в конце фразы почти на крик, произнёс Демид.

Музыка как раз вошла в безумный ускоряющийся ритм. Поднеся ладонь к уху, он накрыл его, потряхивая рукой, словно пытался избавиться от последствий возросшего давления басов на барабанные перепонки.

– А я ослепла от такого обилия золота, – покачала головой Алекс. – Какая безвкусица.

Она презрительно сморщила аккуратный носик, окидывая взглядом парадный холл дома.

– Боюсь, как бы мы не ошиблись зеркалом.

Роберт кивнул в сторону целого ряда распахнутых дверей, представляющих собой створки зеркал от потолка до самого пола, затем уставился на гладко отполированный пол.

Алекс и Демид наклонились вслед за ним.

– Хм… кажется, я вижу себя?

В мраморно полу отражались контуры трёх силуэтов. Саша склонила голову к плечу, разглядывая свой. Её матовое отражение в точности повторило движение.

Они вновь выпрямились. Алекс подхватила мужчин под руки: справа Роберт, прекрасно выглядевший в своём дорогом чёрном костюме с белоснежной рубашкой и бабочкой, как того требовал этикет, слева Демид, одетый в тёмно-синий смокинг.

Деловые и преуспевающие мужчины с одной лишь разницей: на лице Демида застыло выражение пресыщенности, которое было прямым следствием суммы на его банковском счету, Роберт же попросту притягивал взгляды окружающих своей особой, неповторимой аурой успешного человека.

Он был ещё молод, но испытание «медными трубами» пришло к нему раньше, чем огонь и вода.

Алекс заметила, как несколько женщин, стоило им зайти в холл, обернулись, с определённым интересом поглядывая на Роберта. Это моментально возвратило её в прошлое, к тем болезненным воспоминаниям, которые она поспешила отогнать подальше.

Вот серьёзно. Думать об этом сейчас ни к чему. Да и незачем.

Сама она оделась в длинное бирюзовое платье с ниткой жемчуга – беспроигрышный вариант, классический и подходящий под любую ситуацию. Она не знала, чего ожидать от аукциона, какую именно публику увидят они на нём, поэтому выбрала всегда актуальную классику.

Они только что прибыли из «Клариона», отеля, где остановились сегодня утром, прилетев из Швеции. Алекс надеялась немного отдохнуть, но вместо этого ей пришлось пробежаться по магазинам в поисках подходящего наряда. Ведь в их программу изначально не входило посещение столь значимых в определённых кругах мероприятий.

– Н, что? Идём? – она слегка подтолкнула мужчин.

– Конечно, давайте послушаем, о чём нынче сплетничают, – предложил Демид. – Как правило, такие аукционы – настоящий кладезь информации.

Они так и прошествовали в основной зал втроём под ручку. Перед глазами пестрели уже новые интерьеры, а прожекторы, висящие под потолком, выпускали скользящие лучи, периодически неприятно бьющие по глазам. Алекс чувствовала себя несколько дезориентированной. Чувство уверенности ей придавало присутствие Роберта, за чью руку она держалась, ощущая под тканью твёрдые мускулы.

На лице его появилась ленивая усмешка, хорошо знакомая ей. В этом обществе он чувствовал себя как рыба в воде. Пару раз на пути им встречались знакомые Роберта или Демида, парочку и сама Саша помнила по аналогичным сборищам в столице. Они обменивались ничего не значащими приветствиями и расходились в разные стороны.

В большом зале были расставлены диванчики, задрапированные плотной красной с золотым тканью. Запрокинув голову, Алекс разглядела под навешанной на потолке арматурой красивый изящно расписанный плафон, на котором резвилась целая стайка обнажённых херувимчиков. Мило. В дальнем углу стояло возвышение с трибуной: площадка для выставки лотов.

Среди разодетых гостей, поставивших себе целью перещеголять друг друга, сновали официанты, разнося напитки и закуски. Одеты все были примерно в одном стиле – классическом, но пару раз ей попались на глаза весьма интересные субъекты, облачённые в новые, но протёртые в нужных местах брендовые джинсы с футболками или рубашками, нарочито помятого вида. Один из них, ни капли не смущаясь тому, что Алекс держит под руки двоих мужчин, подмигнул ей, сверкнув небольшим золотым колечком в левой мочке. Возможно, он неверно расценил её взгляд. Саша зарделась и отвернулась, приказывая себе не разглядывать окружающих людей так пристально.

– Мы ждём конкретного лота? – прошептала она, поворачиваясь к Роберту. – Откуда у тебя уверенность, что сегодня будет выставлена на торги вторая страница?

– Уверенности нет, так… предчувствие.

Алекс кивнула, зная цену интуиции Роберта.

– Ты знаешь, что сегодня в программе?

– Думаю, стандартный набор: раритетные подлинники картин, кресты, усыпанные драгоценными камнями…

– Угу, бинты от мумий… – подхватила Алекс.

– Святые гвозди… – добавил Роберт. – И всевозможные «граали».

Они понимающе улыбнулись друг другу. Шли годы, а предметы, выставляемые на аукционы, не менялись. Только их количество подозрительно увеличивалось.

Через некоторое время Демид, сказав, что вскоре вернётся, убежал, завидев каких-то знакомых. Алекс с Робертом медленно добрели до своего диванчика, на котором им предстояло провести аукцион.

Роберт по пути взял у одного из официантов бокал с шампанским и передал Алекс. Потягивая прохладную, приятно освежающую жидкость, девушка сидела нога на ногу, откинувшись на спинку дивана, всеми нервными окончаниями чувствуя будоражащий жар, исходящий от руки Роберта, покоившейся на спинке позади её плеч. Пару раз его пальцы словно ненароком касались её полуобнажённого плеча. Ненароком ли? В этом она не была уверена. Но Роберт вёл себя как ни в чём не бывало, рассказывая что-то про последний подобный аукцион, на котором побывал.

Она с серьёзным видом вслушивалась в его слова, пытаясь игнорировать мириады электрических разрядов, которыми обменивались они, просто сидя рядом, даже не соприкасаясь. Почти не соприкасаясь. Вот сейчас, она была готова поклясться, палец Роберта скользнул за ворот её платья, всего на мили секунду, но кожа в месте его касания горела так, словно бы по ней чиркнули спичкой.

Саша резко обернулась, но Акимов даже не смотрел в её сторону. Как будто бы…

– … на прошлом аукционе она приобрела четыре инкрустированных драгоценными камнями кинжала двенадцатого века. Вот сколько было выставлено на торги – она все их унесла. Уж не знаю, что она делает с ними?

Алекс проследила за его взглядом, устремлённым на престарелую леди Агнесс де Бург, даму сварливую и вечно недовольную всеми и вся. У этой европейской меценатки собственная коллекция была не хуже музейного собрания.

– Наверное, использует для испускания крови девственниц, проводя свои ритуалы, в надежде вернуть молодость и красоту, – продолжил Роберт.

А Алекс снова застыла. Вот сейчас. Опять. Он дотронулся до неё? Или ей так показалось?

Роберт краем глаза наблюдал за нервничающей Алекс и за её реакцией на его якобы случайные касания. Ему нравилось, как румянец заливал её щёки, а сейчас она определённо смущалась. Видимо, не решалась сказать в лицо, чтобы он прекратил свою игру. Но для него это не было игрой. Ему безумно хотелось дотронуться до жены.

Мысленно он снова начал называть ее именно так. Простого веса её ладони, лежащей на сгибе его локтя, пока они прогуливались по залу, явно было недостаточно. Ему нужно было чувствовать её обнажённую кожу: мягкую и тёплую, бархатную на ощупь. И он позволил себе коснуться её, зная, что за этим непременно последует какая-нибудь язвительная реплика, но Алекс была подозрительно тиха и смущена.

Вернулся Демид, и буквально через пару минут объявили о начале аукциона. Гости разошлись по своим местам и на сцену вынесли первый лот – неизвестный Ренуар. Дама на картине была печальна и задумчива. Роберт, рассмотрев её, совершенно не задумываясь, наклонился к Алекс и прошептал той на ухо:

– У тебя губы, как у женщин на полотнах Ренуара, очень выразительные, мягкие и чувственные. Мне кажется, самое главное, что ему удавалось в его женских портретах – это губы. Это что-то вроде особого персонального почерка. Как цвет волос у дев Тициана.

Алекс повернулась, посмотрела на него со странным выражением лица, но так ничего и не сказала.

Картина ушла почти за миллион фунтов. Сомнительно, что когда-нибудь один из музеев мира заполучит её в свою коллекцию.

Следующим выставлялся целый набор ножей из ценной дамасской стали всевозможных форм и размеров. Любитель арабских клинков, мужчина лет тридцати-пяти, чуть позже пополнил список своих приобретений древним египетским папирусом и экземпляром старинной астролябии. Как мог судить Роберт, и как позже объявил ведущий, инструмент датировался пятнадцатым веком и, вероятно, был одним из первых образцов устройства.

От Акимова не ускользнуло, как в один из моментов напряглась Алекс, застыв и поддавшись вперёд, словно бы даже на какое-то время перестала дышать, но затем она снова расслабилась и, сделав очередной маленький глоток уже из второго бокала с шампанским за этот вечер, вновь откинулась на спинку дивана.

Лишь через полтора часа они дождались того за чем пришли. Зажатая в тиски между двумя блестящими, кристально прозрачными стёклами, на сцене появилась вторая половина рукописи. Ожидаемого ажиотажа она не вызвала. То ли собравшийся народ уже утомился от торгов, которые в принципе были не особо оживлёнными, за исключением первого Ренуара, явно числившегося в списке значимых лотов программы, то ли интерес к отдельным страницам рукописей был не столь явен, и присутствующие не осознавали подлинную ценность, выставленного на их обозрение раритета.

Алекс подвинулась почти на самый краешек дивана, скручивая в руках расшитую бисером сумочку. Демид, запустив руку в волосы, напрягся и немигающим взглядом уставился на сцену, лишь Роберт всё также, не меняя позы, расслабленно и даже словно немного скучающе, сидел на своём месте.

Роберт услышал, как Алекс тихонечко фыркнула, когда ведущий объявил, что страница датируется шестнадцатым веком, и еле слышно пробормотала что-то вроде «дилетанты».

– Стартовая цена, – мужчина на сцене заглянул в папку, лежащую раскрытой на столе. – Пятьдесят тысяч.

– Пятьдесят две, – раздалось из зала.

Женщина в третьем ряду тянула вверх свою табличку. Все трое синхронно повернули головы в её сторону.

– Пятьдесят две тысячи раз, – привычно, словно попугай, заладил ведущий. – Пятьдесят две тысячи…

– Шестьдесят, – послышалось где-то позади них, и они обернулись на этот голос.

Повысившим ставку участником оказался тот самый не к месту модно одетый мужчина, подмигнувшей Алекс в начале вечера. И вот сейчас, снова заметив, что она смотрит на него, он улыбнулся и подмигнул повторно. Алекс поспешила отвернуться, но успела расслышать в жужжащем от гула голосов зале его громкий смех.

Ставки медленно, но верно ползли вверх. Когда ведущий произнёс: восемьдесят три тысячи два, Алекс дёрнула Роберта за рукав и, шикнув, спросила.

– Не хочешь вмешаться?

Тот покачал головой, откладывая табличку с номером в сторону.

– Зачем?

– Как зачем? Нам нужна эта страница! – округлив глаза, она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Нужна, – подтвердил он, – и она у нас будет.

– Восемьдесят три тысячи… – голос ведущего эхом прокатился по залу.

Демид был готов вскинуть руку, чтобы перебить ставку, но Роберт осадил его.

– Не надо, Дём.

– Ты точно уверен? – спросил блондин, хмурясь.

– Абсолютно, – кивнул Роберт.

– Три… – прервал паузу ведущий. – Продано, – резной молоточек ударил по столешнице. – Продано за восемьдесят три тысячи графу Арунделу.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – покачала головой Алекс, раздражённо скрещивая руки на груди.

– Верь мне.

Последовал долгий обмен взглядами. Наконец Алекс, очередной раз за вечер фыркнув, отвернулась к сцене, изображая возросший интерес к какому-то очередному произведению искусства, выкатываемому на постамент на какой-то несуразной тележке.

Роберт так и не смог определить, что это, пока ведущий, прежде заглянув в свои записи, не объявил, что это некий древний алхимический аппарат.

Ещё через полчаса аукцион был закончен. Народ, не желая расходиться, мигрировал в соседние апартаменты, где были накрыты фуршетные столы с закусками. Счастливые обладатели свежих раритетов, опустошившие свои банковские счета на несколько тысяч, потянулись оформлять необходимые документы и выписывать чеки. Или платить наличкой. В современном мире банковских операций живые деньги обеспечивали столько необходимую анонимность. Особенно при совершении несколько сомнительных по законности сделок. Остальная часть гостей углубилась в активное обсуждение выставленных вещей и не менее динамичное поглощение канапе и мини-бутербродов.

Троица стояла немного обособленно от остальных приглашённых на вечер. Демид, засунув руки в карманы, хмурился и думал о чём-то своём. Алекс, нервно посматривая по сторонам, потягивала очередной, уже на половину пустой бокал с шампанским.

– Какого чёрта мы не вступили в торги за вторую половину? – внезапно взвился ничего не понимающий Демид.

Роберт положил ладонь на плечо разнервничавшегося друга и, потянув Алекс за руку, замкнул их круг, ограждая от царившей в зале суеты.

– Во-первых, мы и так на мушке у желающих дорваться до первой половины. Не хочу усугублять наше положение. Если бы мы стали обладателями и этой части рукописи, за нами развернулась бы целая охота.

– Но она уже и так идёт, – моргнула Алекс, перекладывая сумочку из руки в руку. – Хуже бы не стало.

– Возможно, но мы открыто бы проявили внимание к своим персонам. Нам это не надо.

Саша кивнула, соглашаясь с его разумным замечанием.

– А во-вторых? – Демид забарабанил пальцами по поверхности стоявшего сбоку стола.

– Во-вторых, – начал Роберт, но не успел договорить, прерванный низковатым, богатым на интонации, мужским голосом.

– Александра! – произнёс помешавший их разговору мужчина.

Роберт обернулся и наткнулся взглядом на того самого любителя дамасской стали и астрономических инструментов. Он был почти столь же высок, как и сам Роберт. Подтянутый. Загорелый. Опасный. Чёрные как вороново крыло волосы контрастировали со светлыми, голубого насыщенного цвета глазами. Тёмный смокинг, словно вторая кожа, облегал плечи, небрежно сунутая в карман рука подчёркивала его безразличное отношение ко всему происходящему. Роберт тут же напрягся, безошибочно почувствовав соперника в этом незнакомце.

– Александра.

Мужчина наклонился к его жене, беря её за руку и поднося к губам, непозволительно долго затягивая всего лишь формальный поцелуй.

– Дэниел… – Алекс смущённо переводила взгляд с Роберта на незнакомца и обратно, однако руки своей убирать не спешила. – Как ты тут оказался?

– Решил навестить родственников в Лондоне, и визит совпал с сегодняшним аукционом. Не мог позволить себе пропустить такое.

Пока он говорил, его взгляд был устремлён только на Сашу, лёгкая улыбка изогнула губы. Договорив же, он обернулся и, посмотрев на двоих мужчин, добавил:

– Представишь?

– Конечно, – спохватилась Саша. – Дэниел Говард, преподаёт исторические науки в Оксфорде. Прекрасный специалист.

Отставив недопитый бокал, она мягко дотронулась до руки мужчины.

Роберт нахмурился. Имя было знакомым. Если ему не изменяла память, пару раз они сталкивались на археологических конференциях, но не были представлены друг другу, к тому же он как-то читал одну из публикаций Говарда на тему эпохи Английской Реконструкции. Стоило признать, это была весьма достойная статья.

Алекс представила их с Демидом, и мужчины обменялись рукопожатиями.

– Я знаком с вашими работами, – обратился к нему Дэниел. – Впрочем, вы в археологических кругах фигура довольно известная, странно, что Александра не упоминала, что знакома с вами.

«Да уж, странно», – подумал Роберт, глядя, на приподнявшую бровь Алекс, но вслух произнёс лишь:

– Действительно… а как давно вы знакомы с… Александрой?

Лёгкий акцент на её полное имя выразил всё его недовольство. Девушка выпрямилась, намереваясь сказать, что лезет он, собственно, уже не в своё дело, но Дэниел опередил её, честно ответив.

– Примерно год.

– Понятно. – Акимову оставалось лишь кивнуть.

Мужчины немного пообсуждали прошедший аукцион, и Демид расспросил о приобретениях Дэниела, тот оказался не менее страстным коллекционером, чем сам Демид. Роберт отвечал весьма сдержанно. От его внимания не ускользнул тот момент, когда рука этого Говарда переместилась на талию его жены, совсем не возражающей, не выказывающей ни малейшего сопротивления столь личным прикосновениям.

Мужчина наклонился к Алекс, что-то прошептал на ухо, и та, улыбнувшись, кивнула.

Саша смотрела исключительно на Демида, даже не удостоила Роберта взглядом. Она чётко произнесла.

– Возвращайтесь в отель без меня. Увидимся уже завтра. Удачного вечера.

Алекс направилась к выходу вместе с Говардом, так ни разу и не обернувшись.

Роберт окаменел, прекрасно понимая, что у него не было никакого права что-то говорить ей или запрещать. Он давно потерял их – эти права. Наверное, в тот день, когда первый раз изменил ей или в ту ночь, когда она уходила. Навсегда. Алекс не была обязана перед ним отчитываться или получать одобрения на какие-то поступки. Она даже не была обязана хранить ему верность, чтя обеты, которые он сам с такой лёгкостью нарушал. Он не мог ничего требовать от неё. Он мог лишь стоять и молча наблюдать, как его жена удаляется под руку с другим мужчиной, с видом собственника положившего ей ладонь на талию.

Развернувшись к столу, Роберт схватил недопитое шампанское Алекс и одним глотком осушил бокал.

***

Алекс подошла к высокому зеркалу во весь рост и, повернувшись боком, застегнула спрятанную в оборках платья молнию. Дэниел медленно приблизился сзади и, перекинув ей волосы через плечо, потянулся к двум пуговицам на спине. Жар его прикосновений опалил прохладную кожу, и Саша совершенно непроизвольно вздрогнула. Мужчина склонился и нежно прижался губами к изящному изгибу её шеи, веки девушки затрепетали и закрылись, но не от удовольствия, как мог подумать мужчина, наблюдавший за её отражением в зеркале. На самом деле Алекс чувствовала себя кошмарно, словно совершила что-то не просто непростительное, а ужасающее своими масштабами недозволенности.

Дэниел обнял её за талию и притянул ближе, прижимаясь всем своим крепким телом к её напряжённой спине. Алекс мягко высвободилась и, повернувшись, взяла его за руку, делая шаг к двери.

– Алекс, ты… – она быстро приложила палец к его губам.

– Ш-ш-ш…

Саша медленно покачала головой, смотря на Дэниела своими широко распахнутыми ясными глазами, и ему показалось, что он никогда не видел никого прекраснее её, растрёпанной, с припухшими от поцелуев губами, и такой серьёзной одновременно.

– Ничего не говори, пожалуйста.

Он улыбнулся, и в его взгляде отразилась эта улыбка и понимание. Обхватив её пальчики, он поцеловал каждый по отдельности и кивнул.

– Хорошо, молчу.

Раскрытая ладонь легла ей на спину, вторая, скользнув к затылку, зарылась в волосы. Прощальный поцелуй получился глубоким, насыщенным и страстным. Дэниел оторвался от её губ и шагнул к выходу.

– Пока, Алекс.

– Пока, – прошептала она, всё ещё ощущая лёгкое покалывание в губах.

Дверь раскрылась, выпуская посетителя, и на долю секунды в открывшемся проёме Саша увидела его… Роберта. Он стоял в тени коридора, застыв на полпути к собственному номеру. И смотрел, как Дэниел покидает её. Она замерла под его пустым, отсутствующим взглядом, не в силах выносить почти физически ощущаемую боль, которая исходила от него.

Дверь захлопнулась.

«У тебя губы, как у женщин на полотнах Ренуара, очень выразительные, мягкие и чувственные…»

На негнущихся ногах Алекс подошла к кровати и упала на покрывало, чувствуя себя ещё ужаснее, ещё отвратительнее…

Глава 9

Ярость сжигала Роберта изнутри. Он метался по номеру от стены к стене, не находя себе места. Чёрт, это было не просто больно, это было невыносимо. Недопитый бокал с бренди с грохотом опустился на мраморную полку над камином, уже давно не выполняющим своего первоначального назначения и бывшим скорее предметом интерьера, чем необходимостью.

Запустив руку во всклокоченные волосы, Роберт почти зарычал. Перед глазами застыла картина: побледневшая растрёпанная Алекс и покидающий её…

Звон разбитого стекла выдернул его из воспоминаний. На противоположно стене по светло-бежевым боям растекалось мокрое пятно, пропитывая бумагу.

Его. Жена. Была. Там. С этим!

Роберт, застонав, сжал руками голову, не желая, не принимая этого.

Алекс… его Алекс… Она выглядела прекрасно. Он знал этот взгляд, он слишком хорошо помнил блеск её глаз и лёгкий румянец, окрашивающий щёки. Алекс… она принадлежала только ему… Дьявол, она его жена, до сих пор. А он? Кто он ей?

Тот момент, когда Алекс удалилась под руку с незнакомым мужчиной, казался ему самым невозможным, и страшнее было оттого, что он чувствовал собственную беспомощность, невозможность что-либо сделать, остановить её. Разве знал он, во сколько раз тяжелее будет видеть откровенное свидетельство её действий? Но сколько раз он сам обижал её, сколько раз делал больно? Это позже Роб осознал, как она страдала. Но сейчас понял, что она чувствовала, он, чёрт возьми, был на её месте.

Его измены… он не оправдывал их, но он и не оправдывал себя. Крах их брака полностью на его совести.

Он, по сути, никогда не переставал любить Алекс. Даже тогда, когда начал изменять. Жалел ли он? Он в принципе никогда ни о чём не жалел. До этого момента. Теперь мысль о том, что он ничего не сделал, чтобы остановить Алекс сегодня, когда она уходила, выжигала на нём клеймо, которое он призван носить до конца дней своих.

Он никогда не сможет этого забыть и никогда не сможет простить себя за бездействие.

Целых три года он ничего не предпринимал, и это не делало ему чести. Чем он занимался? Наблюдал со стороны, выбирая момент, когда в её чётко выстроенной обороне покажется брешь, чтобы подступиться к ней снова… Но вариант «прости, я был непутёвым мужем» с Алекс не прошёл бы. Она просто пробежала бы мимо, даже не удостоив его взглядом. Или в лучшем случае рассмеялась в лицо. Другой реакции он бы просто не добился.

Роберт не знал, чего сейчас в нём было больше: ненависти к сопернику или ненависти к самому себе? Алекс… он не мог злиться на неё, он не имел на это права.

Но он вознамерился вновь вернуть себе жену, вернуть себе Алекс, в свой дом и в свою постель…

* * *

Глаза щипало. Нет, истерики не было, нескончаемого потока слёз тоже, но предательская влага всё же выступила на ресницах, смывая тушь, от которой и появились эти неприятные ощущения. Лунный свет заливал комнату, делая окружающую обстановку расплывчатой, сюрреалистичной. Голова кружилась, добавляя нереальности миру, вращающемуся в каком-то своём ритме. Алекс в повисшей темноте наклонилась ближе к зеркалу, стирая с лица следы косметики. Что же она натворила…

Не только с собой, а со всеми ними. Она действительно считала, что не делала ничего предосудительного. Пусть год назад у них с Дэниелом так ничего и не сложилось, и не по его вине, дело было в ней. Всегда за эти три года дело было только в ней. Роберт оставил слишком яркий след в её жизни, настолько яркий, что даже такому потрясающему во многих отношениях мужчине как Дэниел не в силах было стереть его из её воспоминаний и её мироощущения.

Роберт когда-то был для неё всем и, как ни прискорбно, до сих пор этим же всем и оставался. Он слишком глубоко проник в неё, он был у неё под кожей. Его запах не выходил из её головы, его образ преследовал, изначально многократно повторяясь в мужчинах, с которыми она пыталась строить отношения. Но они все были подделками. Поняв это, Алекс поменяла направление, специально выбирая мужчин непохожих, кардинально отличавшихся от Акимова. Но и тут её ждало разочарование. У всех них был один недостаток – они не были им, единственно желанным для неё мужчиной.

Вид Роберта застывшего, потрясённого и на какую-то долю секунды сломленного её поступком не исчезал. Она никак не могла избавиться от него. Она не ставила себе целью наказать его, она просто посчитала за своё право продолжать жить такой же жизнью, которой жила после расставания с Робертом. Но когда Дэниел целовал её, она закрывала глаза, и тут же лицо Роберта возникало перед ней. Она не чувствовала касаний Дэниела, когда он расстегнул её платье, лаская плечи, всё ещё горевшие от якобы нечаянных прикосновений Роберта. Когда же Дэниел дотронулся до её груди, вся кощунственность происходящего достигла сознания Саши. Она оттолкнула его. Она просто не могла. Не сегодня ночью, ни любой другой.

Алекс вздрогнула от тихого стука в дверь, прервавшего её невесёлые мысли. Взглянула на часы – два ночи. Дэниел уже дома, он не мог вернуться. Тем более после того, как она чётко дала ему понять, что ничего у них не выйдет. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Он не стал читать нотаций обманутого в своих ожиданиях мужчины. Он действительно был потрясающим во многих отношениях и заслуживал лучшего. Чего она никак не могла ему дать в своём странном положении номинальной полусвободы и фактического одиночества.

Она смотрела на темные очертания двери, размышляя открывать или нет, кажется, понимая, кто за ней стоит.

Зачем он пришёл? Ей нечего было ему сказать.

Медленно приблизившись к двери, Саша, замешкавшись, всё же распахнула её и шагнула обратно в комнату.

Взгляд Роберта больше не был безразличным или застывшим от потрясения. Он… Она вообще ни разу в жизни не видела, чтобы он смотрел на неё так. Это был взгляд мужчины, хищника, человека вернувшегося к своим древним истокам, когда не сознание, а инстинкты управляли поступками людей. В его взгляде была непреложность собственной правоты и действий, и под этим взглядом Алекс больше не ощущала себя простой женщиной. Это был взгляд собственника, взгляд обладателя.

– Роберт, – тихо прошептала она, отрицательно качая головой.

Она только сейчас заметила, в каком беспорядке была его одежда, да и он сам: верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, рукава закатаны по локоть, волосы спутаны, будто он провёл немало времени, просто сидя и запуская в них сжатые пальцы.

Роберт ничего не ответил. Шагнул в номер и захлопнул за собой дверь, всё так же продолжая смотреть и молчать.

Все мысли вылетели из головы Саши. Она не думала. Она просто не знала, о чём думать. Как будто разучилась делать это…

– Роберт, я… – начала Алекс, но запнулась, когда он сделал шаг к ней.

Совершенно инстинктивно она попятилась, но он продолжал надвигаться, пока она не уткнулась в стену. Но и тогда он не прекратил, подойдя вплотную.

Тело тут же среагировало на его близость, страдая от жажды прикосновений, которых не последовало. Роберт просто стоял напротив, лишь пара сантиметров разделяла их тела. Стало невыносимо жарко.

Вскинув взгляд на напряжённую линию его губ, Саша тяжело вздохнула и, наконец, посмотрела в глаза. Затем замерла, теряясь в их чернильной глубине.

– Роберт, – очередной раз начала она и замолчала, прерванная глухим ударом по стене.

Раскрытая ладонь Роберта врезалась в стену справа от её головы, закрывая ей пути к отступлению.

Но она не чувствовала себя пойманной в ловушку, хотя сердце и заколотилось быстрее. Скорее этот жест отрезал их от остального мира, от их прошлого и от того непонимания, в котором они пребывали.

Роберт сделал последний шаг, и его тело прижалось к ней, доминируя и подчиняя, и она подчинилась, не делая попытки освободиться. Наклонившись, Роберт прижался лбом к её виску, она слышала его дыхание, она чувствовала его запах, знакомый, с лёгкой ноткой бренди. Нет, он не был пьян, Роберт никогда не позволял себе такого. Сейчас он совершенно чётко осознавал, что делает. А вот она не понимала, как реагировать на всё это. Она не желала присовокуплять к своей старой боли новую, ещё более острую и от того невыносимую. Она не хотела этих новых воспоминаний, а то, что этот момент обязательно ими станет, у Алекс не было никаких сомнений.

Она могла бы оттолкнуть его, но не стала. И даже не потому, что не хотела, а потому что почувствовала совершенно абсурдное, неуместное желание извинится за ту боль, что застыла в его глазах. Это обезоруживало, заставляло забыть о том, что он причинил ей не меньшую боль. Более сильную и более глубокую.

Но сейчас, прижатая к стене, она пьянела от его близости, и ей не хотелось, чтобы он когда-либо отрывался от неё. Она была готова простоять так целую вечность.

– Алекс.

Его голос, полный невысказанных эмоций, окутал её, проникая за границу сознания. Горячее дыхание овеяло кожу, и шея Алекс запылала. Губы Роберта скользнули вниз, замерев в ямке над ключицей, затем проследовали обратно и дальше по щеке, скуле и снова вниз, на этот раз застыв в опасной близости от уголка её губ.

– Роберт, – печально и обречённо, выдохнула она. – Что ты делаешь?

Он прижался к её лбу, вынуждая смотреть в глаза.

– Я собираюсь поцеловать свою жену. Сейчас.

Его вторая рука легла ей на талию, привлекая ближе, затем поднялась вверх к груди, накрывая её. Тихий стон помимо воли вырвался у Алекс.

– Роберт, нет… не…

– Алекс, не надо… не делай этого, – его губы вновь заскользили по её лицу, целуя каждый миллиметр кожи, но, так и не решаясь приблизиться к губам, которые болезненно реагировали на то, что им так и не уделили надлежащего внимания. – Алекс, не отталкивай меня… не сейчас…

– Роберт, я…

Собственный язык уже не слушался её. Его рука, сжавшая грудь, окончательно лишила всяких мыслей. Её дыхание каким-то непостижимым образом зазвучало в унисон с его.

Сам факт того, что он пришёл к ней, тогда как думал, что она уже была с другим мужчиной, был просто безумным.

Снова прижавшись к её лбу, Роберт зашептал. Отчаяние и боль, и безмерная мука отразились на его лице, зазвучали в голосе.

– Алекс, ты и… он?.. Вы?..

Она перебила его так же тихо, шёпотом, бывшим так к месту в этой спальне, укутанной в темноту лондонской ночи.

– Нет.

– Нет?

– Нет.

Роб провёл рукой по её лицу, очертил кончиками пальцев чувствительные губы. Их лица стали ещё ближе друг к другу, затем соприкоснулись.

– Роберт…

– Не надо… прошу, не говори ничего.

И она прекратила, сдалась, её руки заскользили вверх по его спине, скрытой под тканью рубашки, и она почти разочарованно застонала от того, что не может ощущать его обнажённую гладкую кожу.

И когда Роберт наклонил голову, наконец, намереваясь поцеловать, её ладонь легла ему на затылок, притягивая ближе, ускоряя момент соединения их губ.

Мягкость… Нежность… Неторопливо его язык скользнул ей в рот, встречаясь с её собственным. Всё было так же как три года назад. Она почти забыла, как это – целовать Роберта, хотя ей казалось, что она помнила всё до мельчайших деталей. Одно дыхание на двоих. Движения губ почти идеально дополнили друг друга. Это был медлительный, неспешный поцелуй. Они словно бы заново изучали друг друга, узнавая, как каждый из них изменился за прошедшие годы.

Читать далее