Читать онлайн Сокровища Пейрана бесплатно

I. Глава 01. Гроза.

– Сначала предаёшь, а потом вот так цепляешься?! Ты уж выбери что-то одно, старик… – ядовито усмехнулся высокий худой паренёк.

Как же этот глубокий голос не сочетается с таким хрупким телом! А ещё и эти костыли, на которые он так тяжело опирается! Юноша раздражённо смахнул со лба прядь чёрных спутанных волос, сердито сверкнул столь же чёрными глазами и снова потянулся к своей дорожной сумке, но не тут-то было…

– Предаю?! Я?! Тебя?! Рауль, сынок! Помилуй! Да разве ж я могу?!! Ведь ты самый дорогой мне человек!!!

– В самом деле?! Тогда зачем ты так со мной поступаешь?! Зачем?!

– Я?!.. Но… Послушай! Ты всё неверно понял!

– Не трогай меня! И слушать тебя я не желаю! Ведь и ты это не делаешь.

– Да ведь я только тобой и дышу! И кто же знает тебя лучше, чем я?!

– О как?! Что ж, верно, ты знаешь… Знаешь, что я поклялся наказать всех виновных! Только при таком условии в Пейране воцарится мир… но ты…

– Сынок, ты же и сам понимаешь, что не прав! Иначе не согласился бы на эти условия маркиза, верно? Он мудрый правитель, всё верно рассудил. И ты… ты очень правильно сделал, что…

– Что?! Что именно я правильно сделал?! Отказаться от мести это правильно?!!

– Да!!! Это…

– Да ты с ума сошёл!!! Простить такое…

– Но никто и не ожидает, что ты простишь! Просто эта твоя месть…

– Старик, я ведь поклялся!!! Ты хоть понимаешь, что это значит?!

– А понимаю, что ты дал обещание с горяча, плохо представляя, в какую петлю суёшь голову.

– Да услышь же меня!!! Я поклялся наказать ВСЕХ! Всех, кто поднял руку на пейранцев, и на… Жанну. Без этого у меня нет права смотреть ей в глаза…

– Сынок!..

– Не сын я тебе! Прекращай так меня звать!

– Хорошо, не буду… Но если уж ты вспомнил Жанну, то вот кому ты сейчас нужен словно воздух… Ради неё…

– Я?!! Да ты бредишь, старик! Она же едва ли не прокляла меня! А ты… вы с маркизом лишили меня последней пусть и призрачной надежды оправдаться перед ней, и…

– Дурак!!! Тебе не надо перед ней оправдываться!!! Когда же ты меня услышишь?! Что же это такое приключилось с твоей душой, что ты так упорно не желаешь понять…

– Я понял главное. Вы оба отреклись от меня. Она поверила тем наветам! Поверила, что я способен сотворить такое…, а ты… ты лишил меня права отмыться от этой грязи… Что ж, ноги моей больше здесь не будет!

Сказал, как отрезал, развернулся и решительно заковылял прочь, в ночь… в глухую беспроглядную ночь…

И как же горько, как больно было видеть его поникшие плечи… эти костыли… Как же сильно захотелось остановить его, обнять… Такой ужас обуял душу старого Жофрея, что он не выдержал, едва ли не закричал, и… проснулся.

Сел на кровати, осмотрелся. Да, это был лишь сон. Точнее ночной кошмар. Один из многих…

Стало быть, всего лишь сон? Нет, не всего лишь. Ведь то были воспоминания! Да, преломлённые чарами сновидения, но в главном достоверные воспоминания о горьких днях уже довольно далёкого прошлого…

«Сынок, Рауль… Похоже я в самом деле боюсь твоего возвращения… Вот ведь старый дурак!» – Жофрей сокрушённо покачал головой и развернулся к распахнутому окну. Прохладный ветерок ласково прикоснулся к его покрытому холодным потом лбу и так заставил содрогнуться.

Ночь. Тёплая летняя ночь, правда небо на востоке уже начало светлеть, но это пока лишь так, едва-едва. Ещё можно было бы спасть да спать, но…

«Кошмары… Четвёртую ночь к ряду… Да-да, это началось сразу, как я получил твоё письмо. Если учесть, что все эти сны про… ты и сам знаешь, о чём они, то получается, в этом и кроется причина. О-хо-хо, сынок… Эдак я могу и не дождаться тебя. Ещё одна вот такая ночка, и точно схлопочу удар. Чёрт знает что! Что это вообще за бред такой?!» – Жофрей, и правда, страшно рассердился.

Нет, эта проклятая кровать больше не заслуживает его внимания. А тут ещё и Пират, большой сторожевой пёс, появился в проёме дверей и завилял хвостом.

– И не говори, дружок, – поприветствовал его хозяин, – Я и сам себе удивляюсь… Ладно, пойдём, посидим рядышком, вместе повоем на луну…

Так они и расположились на крыльце этой лесной избушки – старый совершенно седой хозяин и его верный пёс, тоже очень старый. Сели, едва ли не обнявшись, и подняли глаза к чёрному небу…

Жофрей Барро был лучшим лекарем юга Фрагии, а, может быть, и всей страны. За свою долгую многотрудную жизнь он многое повидал, число спасённых им жизней уже давно исчисляется сотнями, и прозвище «Маг Пейрана» крепко-накрепко срослось с его именем, заменило собой фамилию. Добродушный балагур, бесстрашный смутьян, мудрейший из самых мудрых целителей – этот человек был известен, как добрый волшебник, который любую беду «разведёт руками». Но тут уж, как говорится, «сапожник без сапог». В последние несколько ночей он вдруг совсем утратил душевный покой.

Со дня на день приедет его любимый ученик. Будучи бездетным, Жофрей чтил сыном именно его, Рауля и, конечно же, истосковался по нему так, что никакими словами не описать. Десять лет разлуки! Редкие письма словно искры в ночи… А первое из них, помнится, стало прямо-таки вселенским праздником!!! Оно и не мудрено, после такого-то расставания… И вот, очень скоро, они снова увидятся! Радоваться бы надо, а тут такое… Кошмары! Каждую ночь! Это удивляло и даже вдруг испугало старика.

Он и не подозревал, что ужас пережитого тогда, десять лет назад, имеет над ним такую большую власть. Сейчас, всматриваясь в печальный лунный лик, и гладя верного пса, Жофрей честно постарался найти управу на эти свои страхи. Ведь он всегда находил способ помочь страждущим, ну, или почти всегда… Как-то умудрялся помогать и себе, потому и сохранил к своим без малого семидесяти годам и такой ясный ум, и такое крепкое тело. Стало быть, справится и в этот раз.

Вот только с чем справляться-то? Что именно так сильно пугало его в этих кошмарах, заставляло просыпаться с такой болью в сердце? Горечь досады на себя, что тогда не нашёл верных слов… не сумел залечить душевные раны своего… да, всё-таки Рауль всегда был для него любимым сыном. Или, если учесть разницу в возрасте, вернее было бы сказать, внуком?

– Каким же он стал теперь, спустя десять лет? Писал, что полностью поправился… Но ведь это он мог сказать так, просто чтобы утешить меня… О-хо-хо… Пират, а ты-то как? Сможешь его узнать?

Распознав своё имя, умный пёс тут же встрепенулся и даже утвердительно мотнул мордой.

– Вот и умница, дружище! На тебя вся моя надежда! – рассмеялся Жофрей…

* * *

Жара последних дней заставила людей молить Всевышнего о дожде, и тот, наконец-то, откликнулся на эту молитву, да только ответ его оказался таким что… Вот уж, и правда, начнёшь верить тем, кто утверждает, что самое страшное наказание, это исполнение наших желаний.

Грозовые тучи налетели так стремительно и обрушили на изнывающую от жажды землю такой шквал воды, что очень многим тут же припомнилось сказание о Всемирном потопе. Ужасающие раскаты грома оглушали, грозили расколоть землю. Всполохи молний ослепляли, даже несмотря на плотную стену дождя. И хоть этот беспредел стихий воды и небесного пламени длился всего несколько минут, почти все жители Пейрана уже начали усердно каяться в своих грехах и молить Господа о пощаде.

Но старый Жофрей был не из их числа. Он, наоборот, радостно рассмеялся и широко распахнул руки, давая волю охватившему его душу восторгу:

– Красота-то какая!!! Благодать!!! Признаться, я и не припомню, когда бы в этих краях случался такой знатный ливень! Видать в добрый час вы, доченьки, вспомнили обо мне. Вот вам и кров, и зрелище!

И старик снова от души рассмеялся, а вот две его гостьи смеяться так же свободно всё-таки не могли, им мешал страх. Всё, на что у них хватило сил, это благодарно улыбнуться.

Этими гостьями оказались дочери графа де Розаэль. Теперь, когда младшей, Диане, уже довольно скоро исполнится восемнадцать лет, разницу их возрастов (а это было ни много, ни мало, а десять лет), можно было заметить, пожалуй, только по их лицам. Глаза Жанны, старшей из них, излучали тихое смирение, тёплую доброту и затаённую очень глубокую печаль, в то время как в глазах Дианы пылали и вера в сказочное будущее, и строптивое любопытство. Обе молодые графини были удивительно красивы – грациозные черноокие брюнетки (может быть, волосы Жанны были чуть светлее). Девушки совершали верховую прогулку, когда над их головами стали сгущаться тучи. Ближайшим надёжным укрытием оказался дом Жофрея, и они переступили его порог лишь за пару секунд до начала бури.

Что ж, старый лекарь, наконец, заметил, что его гостьи очень напуганы, и даже сделал порыв всё-таки прикрыть двери своего нехитрого жилища, но в тот же миг передумал:

– Да что толку-то теперь прятаться, ведь дождь уже пошёл на убыль… Но я бы никогда не подумал, что дочери графа де Розаэль и правда боятся грозы.

– Жофрей, да разве ж это гроза?! Это же Конец Света, никак не меньше! – возмутилась задетая этим замечанием Диана, но её старшая сестра тут же прильнула к ней ближе и тихонько заметила:

– А ведь Жофрей прав, этому «Концу Света» близится конец!

В самом деле стихия уже усмирила свой пыл, каждый новый удар грома звучал всё менее и менее грозно, ливень уступил место смирному дождю, и теперь тот взялся старательно отмывать этот мир от пыли. Деревья покорно опустили ветви, земля покрылась, казалось, сплошным водным покрывалом, и было в этой картине что-то необыкновенно умиротворяющее, тихое, зачаровывающее.

Глаза сестёр встретились, и они рассмеялись теперь много свободнее, ведь страх уже разжал свои стальные тиски. А Жофрей искренне залюбовался ими. Как же прекрасны эти две лесные нимфы! Прекрасны во всех смыслах этого слова: и точеными ликами, и грациозными станами, и изысканными манерами, и благородными порывами их светлых душ.

И тут вдруг Пират, старый сторожевой пёс лекаря, разразился хриплым лаем. До сих пор он прятался от дождя у ног хозяина, но теперь взвился и, вмиг забыв о дожде, бросился навстречу незваному гостю.

– О как?! Кого это чёрт принёс в такую погоду?! – вслух изумился Жофрей.

Да, в голосе его ясно слышалось большое удивление, ведь поведение Пирата было очень необычным. Он крайне редко позволял себе вот такой громкий лай. К тому же в момент опасности он наоборот старался быть рядом с хозяином, защита которого является первейшим долгом верного стража. А тут на тебе, умчался и лает так звонко, словно приглашает и его, Жофрея, присоединиться к нему.

– Так, дочки, посидите-ка пока здесь, – обратился лекарь к своим гостьям, – А я пойду посмотрю, что там творится.

С тем Жофрей снял со стены большой арбалет, взял из колчана стрелу, опустил дверной полог и вышел на крыльцо.

В самом деле, на опушке перед домом появился незнакомец на вороном коне, и одет он был во всё чёрное. Там Пират и остановил его. Мрачный вид незнакомца заставил Жофрея нахмуриться. Он тут же вернулся в дом чтобы взять весь колчан и теперь обратился к девушкам уже с открытым приказом:

– Сидите здесь тихо-тихо! Дочки, вы слышите мне? Без разрешения не выходите!

Девушки синхронно кивнули и ближе придвинулись друг к дружке. А Жофрей, получив это их молчаливое согласие, осторожно выглянул во двор и тут же изумлённо замер:

– Ах ты ёжки кочерёжки! – едва слышно сорвалось с его уст.

Оказывается, его верный четвероногий страж стоит на задних лапах и с неописуемым восторгом облизывает лицо незваного гостя. Да, необъяснимой радости Пирата не было предела. Он даже подпрыгивал, словно желал, чтобы незнакомец взял его на руки. И что особенно настораживало, так это то, что Жофрей никак не мог понять, кто же это. Высокий, статный, ещё и с широкой чёрной полумаской на лице, закрывающей лоб и глаза, этот человек не был похож ни на одного из жителей Пейрана, а ведь лекарь без преувеличения знал всех.

Это братание Пирата бог знает с кем очень не понравилось Жофрею, но вера в чутьё верного пса победила. Жофрей решился снова появиться на крыльце. Он поднял арбалет и свистом призвал пса, но тот в ответ лишь радостно заметался между хозяином и пришельцем. Что ж, последний взял под уздцы коня и направился к дому. Не доходя до крыльца десяти шагов, он толкнул коня в сторону конюшни, а сам хотел уже продолжить свой путь, но жёсткий возглас Жофрея остановил его:

– Больше ни шагу!

– Жофрей, старина! Так ли встречают друзей?! Бери-ка пример с Пирата! – у незнакомца оказался глубокий звучный голос.

– Стоять, я сказал! Мои друзья в масках не ходят!

– Ой ли?! Впрочем, ты прав! Давно не виделись… Я Брант. Ты получил моё письмо?

– Брант?! – эхом откликнулся Жофрей.

И арбалет стал медленно опускаться, что назвавшийся Брантом воспринял как приглашение приблизиться. Но едва он ступил под навес веранды, как Жофрей снова поднял арбалет, и взведённая стрела уперлась в широкую грудь гостя. Так как маска надёжно скрывала его лицо, о его впечатлении от такого приветствия можно было судить только по медленному неопределённому движению головы. Он молчал, и Жофрей снова повторил вопрос:

– Зачем маска?!

В ответ Брант аккуратно повёл в сторону конюшни:

– У тебя ведь гости, верно? За тебя, старик, я спокоен, а вот твоих гостей моё лицо может сильно испугать… Уверен, я могу доказать правоту своих слов, и не расставаясь с маской.

Но Жофрей нахмурился пуще прежнего.

– Можешь? Что ж, попробуй… Если ты тот самый Брант… снимай, – и старый лекарь указал на сапоги незваного гостя.

– Ты серьёзно? – в ответ Брант снова выразительно кивнул в сторону дверного занавеса, за котором, как он догадался, сейчас и скрывались гости, – Давай позже. А пока я просто скажу… «из десяти ноль». Ты ведь это хотел увидеть?

– Правильное слово «увидеть»! – продолжал хмуриться лекарь.

– Ясно, по-прежнему веришь только своим глазам… Ладно, тогда я лучше покажу тебе другие части моего тела… Только ты уж будь добр, убери свою пушку, а то ведь у меня грудь не каменная.

Нет, Жофрей не опустил арбалет, но всё-таки отступил на шаг. Что ж, Брант быстро расстегнул мокрый чёрный камзол и задрал столь же мокрую чёрную рубашку так, чтобы показать Жофрею страшные опоясывающие шрамы. Увидев, что желаемый эффект почти достигнут, узнавание явно началось, Брант опустил рубашку и, ловко расстегнув сложные манжеты, оголил свои запястья. Они были украшены «браслетами» из множества мелких шрамов:

– Узнаешь?.. – обронил Брант, но это было уже излишне.

Арбалет рухнул на пол.

Глаза Жофрея увлажнились. Он сделал широкий шаг и уже в следующий миг горячо обнял гостя. И этот порыв был взаимным.

– Ну-ну, не надо, отец!!! – приговаривал Брант, заботливо поглаживая старика по спине, – Успокойся! Ну же!..

Очень расчувствовавшийся Жофрей отстранился нескоро, ему потребовалось время, чтобы справиться с нахлынувшим на него таким сильным волнением. Но вот он уже чуть отошёл и стал снова осматривать гостя с ног до головы.

– Н-да, возмужал… Ох как возмужал!!! Что ж, с возвращением, сынок!!!

Не столько наблюдающие за происходящим, сколько подслушивающие сестры Розаэль до сих были скрыты от гостя дверным занавесом. Раз уж Жофрей признал гостя другом, Диана вздохнула с облечением и развернулась к сестре, мол давай вместе выйдем, а то там хозяин дома, похоже, уже забыл себя от радости. Но оказалось, что Жанна напротив, теперь выглядит испуганной даже больше, чем то было во время грозы – вся сжалась, руки на груди сцепились в крепчайший замок, а в глазах появился… ужас?!

– Что с тобой?! – Диана нежно-нежно обняла сестру.

Похоже, та не сразу признала сестру, настолько сильно сковал её этот новый пока непонятный страх. Впрочем это была лишь секунда забвения, и вот уже Жанна честно постаралась взбодриться, даже улыбнулась, но да любящее сердце не проведёшь.

Что ж, если причина такого состояния старшей сестры в этом странном госте, значит надо разобраться с этим.

– Подожди меня здесь! – приказала Диана Жанне и так решительно двинулась к выходу, что Жанна просто не успела схватить её за руку.

Ещё только пара шагов, и вот Диана уже на веранде, и взгляд её чёрных глаз сразу же упёрся в чёрную маску назвавшегося Брантом.

Это был человек без определённого возраста и, можно сказать, без лица, и это если теперь не пугало, то очень настораживало. Он был на полголовы выше Жофрея, широкоплеч, статен и очевидно силён. Пожалуй, даже на маскарадах Диане не доводилось встречать настолько чёрных людей, мало того, что его одежда была исключительно чёрного цвета, столь же черны были и его чуть вьющиеся почти до плеч волосы, собранные в низкий хвост, и прикрытые чёрной маской глаза.

И тут Диана сделала для себя открытие – оказывается, что сами по себе глаза, без бровей и скул, скрытых сейчас маской, совершенно ничего не выражают! Есть красивой формы плотно сжатые губы и крепкий, но не массивный чисто выбритый подбородок, но этого мало… Лица нет! Это было жутко и очень неприятно…

– Зачем вы носите маску?! – возмущённо вскинулась Диана.

Но Брант словно не услышал этот вопрос. Ни одни мускул его лица не дрогнул, как стоял, так и замер, пытливо всматриваясь в лицо девушки. И это его молчание показалось Диане едва ли не вечностью. Когда нервы взведены до предела, даже секунды превращаются в часы, и за это время растревоженное воображение успевает подбросить своему обладателю ни одни десяток ужасных картин возможных дальнейших событий. Если бы рядом не было Жофрея, кто знает, может быть, Диана даже схватилась бы за кинжал. Кстати, о Жофрее, он тоже затаился, и улыбка его стала какой-то настороженной, опасливой, словно и он вдруг испугался того, что вот-вот случится.

Но Диана не успела зацепиться за эту мысль. Назвавшийся Брантом снова удивил девушку, он сделал то, чего она уже никак не ожидала – низко поклонился ей. Оказывается, вопрос молодой графини он всё-таки не пропустил мимо ушей и теперь решил-таки ответить на него:

– Вы ведь, мадемуазель, не могли не слышать мой ответ Жофрею… Я ношу маску потому, что не хочу вас пугать ещё больше…

И этот странный человек вдруг улыбнулся, показав изумительно белоснежные зубы:

– Подумать только, какой красавицей стала маленькая Ди! У вас, мадемуазель, наверно нет отбою от поклонников…

– Мы знакомы?! – невольно вырвалось у девушки.

– Мы когда-то встречались… мимолетом…, очень давно. Так давно, что вы вряд ли узнали бы меня, даже будь я… без маски. Позвольте спросить, как поживают ваши отец и сестра?

От таких слов Бранта Диана вдруг сильно растерялась, чем страшно себя удивила. Глубокий грудной голос незнакомца буквально завораживал, и он говорил так, словно в самом деле очень хорошо её знает. Но откуда?! Кто он вообще такой?! Как вести себя дальше?! Её едва ли не испуганный взгляд обратился к Жофрею, но лукавая усмешка того смутила девушку ещё больше. Нет, старый хитрый лекарь даже не думал помогать ей.

И в этот миг, словно почувствовав замешательство сестры, Жанна решительно откинула дверной полог. Один шаг, и вот она уже рядом с Дианой. Гордая стать, суровый взгляд, весь её вид уверенно заявил миру о том, что она никому, даже самому дьяволу, не позволит обижать сестру.

Да, так она была настроена, она искренне верила в это, но… Похоже, облачённый во всё чёрное с чёрной полумаской на лице Брант оказался страшнее дьявола. Иначе почему при виде этого человека Жанна словно окаменела, снова в её душу ворвался лютый холод. Какой же хрупкой оказалась броня, в которую она облачилась, бросившись на защиту Дианы. Нет, у неё просто не нашлось сил не то, чтобы вступиться за сестру, она и себя уже потеряла… Её сердце болезненно сжалось, заныло так остро, голова закружилась. Ещё мгновение… и мир перед глазами девушки поплыл.

Диана стояла рядом, на сестру не смотрела, и потому не заметила эту случившуюся с ней перемену, а вот Брант не растерялся, не мешкая ни секунды, рванулся к девушкам и успел-таки подхватить теряющую сознание Жанну. Подхватил и уверенно внёс в дом.

Потрясённая этим происшествием Диана поспешила следом и увидела, как бережно этот чёрный гигант опустил её сестру на кровать и взялся прощупать её пульс.

– Держи!

Вкрадчивый голос Жофрея заставил Диану вздрогнуть. Оказывается, старый лекарь уже протягивал своему странному другу какой-то флакон. Тот согласно кивнул, быстро избавился от пробки, поднёс этот флакон к носу Жанны, и в тот же миг грудь девушки судорожно расширилась, а глаза открылись. Открылись, различили Бранта и снова широко распахнулись от ужаса. И тут же Диана взвилась, словно дикая кошка:

– Отойдите от моей сестры! Вы слышите меня?! Перестаньте её пугать! – закричала она на Бранта и решительно оттолкнула его прочь.

Что ж, тот и не думал сопротивляться, покорно отступил ближе к двери, но возмущённая Диана не удовлетворилась этим. Теперь она обратила свой гнев на Жофрея:

– Что за демон к тебе заявился, старик!? Что он себе позволяет?! Жанна никогда прежде не падала в обморок!!!

– Прямо-таки никогда? – лукаво усмехнулся Жофрей и обратил свой добрый любящий взгляд к Жанне.

Та уже вполне овладела собой, спустила ноги на пол и уверенно села, но отвечать хозяину дома не стала. Кто знает, может быть, она не расслышала вопрос, а может быть, просто не захотела. Её руки снова сомкнулись на груди в крепком замке, губы сжались, а брови едва ли не сошлись. Так и замерла.

Старик сокрушённо вздохнул и развернулся к гостю:

– Ты теперь всегда носишь чёрное?

– Да. Ведь это самый неприхотливый цвет.

– Но и самый неприветливый, – возразил Жофрей, – Придётся его сменить, иначе тебя здесь кто-нибудь пристрелит, люди у нас горячие, если ты забыл…

Брант улыбнулся и тут же кивнул:

– Да, хорошо… Я не подумал… Без маски было бы не так мрачно… – и обращаясь к девушкам тут же добавил, – Сударыни, обещаю вам, я переоденусь сразу, как освоюсь здесь. Пока просто не во что…

– Освоитесь? – нахмурилась Диана, – Вы надолго в наши края?!

– Пока не знаю…

Брант, наконец-то, присел на табурет, который нашёл прямо у двери. Он справедливо решил, что в таком положении его будет легче воспринимать хотя бы потому, что он стал казаться меньше. Голос его зазвучал мягко, доверительно, тепло:

– Видите ли, я, как и Жофрей, лекарь. Мы, так сказать, товарищи по ремеслу, с той лишь разницей, что я, возможно, лучше разбираюсь в человеческих костях… И я дерзаю думать, что смогу научить вашего отца снова ходить.

От такого заявления девушки невольно встрепенулись, обе искренне решили, что ослышались, а потому развернулись друг к дружке. Но нет, очевидно, что если им это и показалось, то сразу обеим. И снова Диана первая пришла в себя и со смешенным чувством гнева и раздражения возразила:

– А вам известно, что он не ходит уже почти два года?!

– Мне известно, что двадцать месяцев назад ему поломали ноги, и с тех пор он прикован к инвалидному креслу, – вкрадчиво поправил её Брант, – Мне известно, что его посетило множество врачей, и пятеро брались лечить. Мне так же известно, чем окончились их попытки и сколько денег они выкачали из вас за свои услуги… Кстати, уверен, всё было бы много проще, если бы он допустил к себе Жофрея.

– Что?! – такая осведомленность странного гостя очень удивила Диану, но раз уж речь про Жофрея… – В таком случае вы должны знать и причину. Верно? Знаете?

Брант веско кивнул:

– Да, знаю.

– Тогда, как же вы смеете говорить такое?! Это…

– Для начала я должен осмотреть вашего отца, – вдруг перебил её Брант, – Осмотрю и тогда смогу сказать определённо, возможно ли в его случае что-то исправить. К сожалению, упущено очень много времени…

– Исправить?! В самом деле?! – Диана вскинулась пуще прежнего, – Похоже, Жофрей забыл вам сказать, что отец устал от лечения, от этих не сбывающихся надежд! Так что глупо полагать, что он допустит вас к себе?! Я уже не говорю о маске…

– Рад слышать от столь прекрасного создания столь разумные слова! – и Брант вдруг рассмеялся, – Но позвольте заметить, что не маска собирается его лечить, а человек. Я потратил большую часть своей сознательной жизни на сбор необходимых знаний и навыков. И уже пару раз мне довелось сделать то, что люди склонны называть чудом. Жофрей не рассказывал вам об исцелении виконта де Гордюа?

– Как ему была заново пришита нога!? – глаза Дианы округлились, – Так это были вы?!

Брант веско кивнул:

– С виконтом было всё не так драматично, но да верно, я поставил его на ноги. Так что повторю, для начала я хочу просто осмотреть вашего отца. Если же я всё-таки решусь его лечить, то условия у меня будут скромные.

Он говорил так уверенно, спокойно, его голос действовал так завораживающе, что Диана снова растерялась, снова её разум и сердце начали битву. Разум отчаянно призывал к бдительности, но сердце уже распахнулось к этому человеку. Как же быть?

И Диана в растерянности развернулась к сестре, захотела проверить, а та слышит то же самое? Да, Жанна слабо кивнула в ответ, пока это всё, на что у неё хватило сил. Что ж, ладно… Но раз уж бледная старшая сестра всё ещё сторонится разговора, Диана снова развернулась к чёрному лекарю:

– Так сколько вы стоите?

– Много, мадемуазель, – снова улыбнулся Брант, – Очень много, но с вас я денег не возьму.

– Что?! – изумилась Диана, – Как так?.. А что тогда?!

– Это я обсужу уже с вашим отцом, – Брант перестал улыбаться, распрямил спину и придал своему голосу ещё большую значимость, – Прошу вас, передайте ему мою просьбу принять меня, скажем, завтра. Я сам к вам приеду.

– Это бесполезно! – отрезала Диана, она даже не замечала, как сильно нахмурилась, – Папа поклялся, что больше не допустит к себе лекаря.

– А Пьера Бовэ он к себе допускает… – и в голосе Бранта послышались лукавые нотки.

– Откуда вы знаете?! – взвилась Диана и снова сама себе ответила на этот вопрос, а потому и бросила на Жофрея укоризненный взгляд.

Впрочем, седовласого старого лекаря эти её косые взгляды только потешали.

Но тут вдруг в разговор вступила Жанна, голос её зазвучал тускло, слабо, взгляд был обращен куда-то в заоконную даль, но слова её оказались неожиданно конкретные:

– Пьер Бовэ обслуживает наших дворовых и развлекает папу беседами… У папы крепкое здоровье и в услугах Пьера Бовэ как лекаря он в самом деле не нуждается. Но раз уж вы приехали, чтобы попытаться… я уговорю его. Он вас примет.

– Что?! – Диана, искренне решила, что ослышалась, и потому медленно развернулась к сестре, – Примет?! Это же наш отец! Есть ли на свете больший упрямец?!

Что ж, Жанна обратила к сестре по-прежнему смертельно уставший взгляд и честно постаралась взбодриться:

– А мы с тобой его дочери…

– Ну да, ну да… успех гарантирован! Особенно если ты будешь его уговаривать вот таким тоном вот с таким видом… – фыркнула Диана и отвернулась к окну.

Но Жанна тут же примиряюще коснулась руки сестры и так в миг усмирила её раздражение. Диана снова развернулась и выразительно развела руками, мол делай как знаешь. Жанна кивком поблагодарила сестру и обратила взгляд на Бранта, который затаился в ожидании момента, когда же девушки договорятся между собой. Теперь же, встретив взгляд старшей из сестёр, этот загадочный лекарь даже подался ближе. Но Жанна заговорила не сразу, складывалось впечатление, что слова давались ей с трудом, голос её звучал приглушённо, как-то надломлено, а взгляд был очень тяжёл и невыразимо печален:

– Граф де Розаэль примет вас, правда, не знаю когда. Мы сами дадим вам об этом знать, через Жофрея.

С тем Жанна встала и, потупив взгляд, не проронив больше ни слова, стремительно вышла. Казалось, она даже не заметила, что, провожая её, Брант встал. Диана, не ожидавшая такого поворота, замешкалась, растерянно кивнула Жофрею и его странному гостю и побежала догонять сестру.

Дождь к этому времени закончился, так что и правда уже можно было ехать.

Провожать девушек вышел лишь Пират. Жофрей же коснулся плеча стоявшего у окна Бранта и печально вздохнул:

– Если ты надеялся скрыться от неё под маской, то, похоже, тебе это не удалось… Да и зачем? Я знаю, все эти годы она ждала тебя!

Брант поежился, словно ему стало холодно, и… не стал отвечать. А тем временем, девушки легко поднялись в седла и стегнули коней. Жанна понеслась прочь так стремительно, что у Дианы был лишь один миг чтобы оглянуться на дом Жофрея…

– Не удалось?.. – едва слышно произнёс Брант, когда прекрасные гостьи скрылись в лесу, – Мы не виделись почти десять лет! Из старых знакомых меня ещё никто не узнал сразу, хоть я и представлялся им без маски…, и ты говоришь «ждала»?! Жофрей, у меня до сих пор колокольным звоном звучат в ушах её слова: «Ты научил меня презирать и ненавидеть людей! Я знаю, что именно ты сделал ЭТО со мной! И я никогда тебя не прощу!..»

– Так вот что она тебе сказала тогда?! – тут же вскинулся старый лекарь, – Ох дети, дети… Нашёл из чего делать ужасную тайну! Ты что же, и правда, думаешь, что она говорила это искренне?! Хочешь сказать, что уже забыл, через что тогда прошла она?! Нет, ты… Ох, сынок! Это ведь себя она презирала! Себя стыдилась!..

– Ты вообще меня слушаешь, старик?! – Брант всем телом развернулся к Жофрею, – Она обвинила в ЭТОМ МЕНЯ! Понимаешь?!

И таким горестным пламенем загорелись при этом глаза Бранта, что Жофрей осёкся, болезненно сморщился, но он был не из тех, кто способен потерять дар речи:

– Повторю, сынок, ты правда думаешь, что она тогда сказала это искренне?!

– Но…

– Вот то-то и оно! Пойми меня правильно… я ведь эти годы провёл здесь, видел её довольно часто, и, надеюсь, ты не станешь отрицать, что я неплохо разбираюсь в людях…

На этот раз Брант не стал перебивать старого друга, ни словом, ни жестом даже не попытался возразить, и Жофрей принял это как добрый знак:

– У этой девочки чудо какая светлая самоотверженная душа. И ты уж прости, о том, что тогда она сказала, сделала, у меня, старика, своё мнение.

И тут Брант вдруг уступил:

– Что ж, давай, поделись со мной своей мудростью.

При этом в голосе гиганта в маске явно послышалась ирония, но Жофрей и этому был уже рад:

– Я остаюсь при своём. Тогда она гнала тебя прочь, всё ещё любя, думая, что тем спасает тебя, дурака, от унизительного брака!!! Понимаешь?

Но Брант лишь величественно отвернулся к окну, и чёрная маска не позволила старому лекарю распознать настроение гостя. Что ж, пришлось довериться собственному сердцу:

– Она до сих пор любит тебя. И, похоже, это взаимно, верно?!

В ответ молчание, и тут темпераментный Жофрей не выдержал, вспылил-таки:

– Да уж, ты очень хорош в своей слепоте!!! И где, позволь спросить, тебя до сих пор носило? Откуда в тебе столько сил противоречить голосу сердца?!

При таких словах старого лекаря крепко сжатый кулак Бранта, которым он упирался в оконную раму, заметно побледнел от напряжения.

– Противоречить? Жофрей, ты хочешь сказать?..

– Я уже сказал, что хотел, – и старый лекарь от души чертыхнулся, – Дурак ты, братец! Но даже несмотря на это, королева твоего сердца дождалась тебя… Вот только окажешься ли ты достоин её?! Столько лет где-то пропадать!!! Постой! Может быть, я не прав? А ну-ка признавайся, негодник, а ты случайно не успел жениться?

Брант отрицательно повёл головой:

– Да, Жофрей, знаний я набрался, а вот мудрости… Ведь какое-то время я даже думал, что смог освободиться от привязанности к ней. Но теперь ясно как божий день… это невозможно…

И эти слова гиганта в маске заставили Жофрей смягчиться, он даже дружески ударил гостя в плечо:

– А и не надо! Ведь во всем белом свете тебе не найти жены лучше! Снимай маску и падай к ней в ноги, проси прощение!

– Нет… Не сейчас. Её отец… Он не допустит меня к себе в качестве лекаря. А вот у Бранта шанс есть. Сначала сделаю это, а потом… потом будет видно…

– Значит, пока ты намерен быть только… Брантом?..

– Пока да. Пока я буду… всего лишь Брантом, по крайней мере до тех пор, пока граф де Розаэль снова не начнёт ходить… и я не буду готов дать решающий бой Грезьяку.

– Бой?! – от волнения Жофрей даже вцепился в руку ученика, – Получается, ты так и не отказался от мысли о мести?!?

– Речь не о мести, а о возмездии и справедливости, – и Брант гордо распрямил плечи, – Не переживай ты так. Я уже давно не тот пылкий юнец, прозванный ангелом смерти…

– Да уж… ты и правда был пылким, но…

– …но и глупым? – усмехнулся Брант.

– Нет, глупым ты никогда не был, – совершенно серьёзно возразил Жофрей, – Ты обрушивал на своих врагов такую неотвратимую погибель… прости, возмездие, и при этом не оставлял даже тени следов, указывающих на Пейран… но…

– Теперь удар будет более прицельным, и я нанесу его только тогда, когда буду готов. Ты понял меня, старик? Только тогда. А до тех пор я буду только Брантом. И я очень надеюсь, что я успею поставить графа де Розаэль на ноги.

– Погоди, ты серьёзно думаешь поставить этого старого упрямца на ноги?!

Брант развернулся к Жофрею и… снял с лица маску. В тот же миг старый лекарь схватил гостя за плечи. Да, Брант был красив, очень красив – густые дуги бровей, правильной формы нос, высокий открытый лоб, бездонные чёрные глаза, только маленький шрам у левого виска нарушал совершенство этого лица. Брови Жофрея сдвинулись, глаза увлажнились:

– О-хо-хо, сынок… Но почему ты думаешь, что старик Розаэль допустит к себе человека в маске? Здесь и гадать нечего, он потребует снять её…

– Значит сниму.

– И?! Боюсь, я не понимаю!

– На этот случай будет маска под маской. Я сумею изобразить безобразный ожог, так что он меня не узнает. Я уверен, – Брант печально улыбнулся и мягко отстранился, – Слушай, отец, я поживу у тебя это время?..

В ответ Жофрей сокрушённо вздохнул и кивнул:

– Она-то тебя, дурака, узнала… Должна была узнать… Хоть ты и правда изменился. Был юноша, мальчишка, стал мужчиной… Признаться, за всю свою такую долгую жизнь мне не доводилось встречать лекарей с такой внешностью… Тебе бы на балах да на парадах блистать, а не с травками возиться…

– Она помнит хрупкого витающего в облаках молокососа, высокого и тонкого, как тростник, – невесело рассмеялся Брант, – Нет, она не могла меня узнать. Многие говорят, что у меня и голос изменился. Я из поздно созревающих… Просто, возможно… Брант напомнил ей о том, что очень трудно забыть и очень больно помнить… А с травками я и прежде любил возиться, или ты забыл?

– Забыл?! Разве ж это возможно?.. Но ты перестал быть молокососом задолго до той беды… – Жофрей горестно вздохнул, и снова кивнул, – Хорошо. Живи у меня сколько хочешь…

I. Глава 02. Воплощение мечты.

– А ты, отец, как и прежде отменно готовишь! – воскликнул Брант, с наслаждением вытягивая ноги, – Я уже и не помню, когда бы так чревоугодничал! Невозможно устоять…

– Хорошо-хорошо, в следующий раз приготовлю поменьше, – рассмеялся Жофрей и тоже решительно отодвинулся от стола, – Признаться, я давно не готовил на двоих, похоже и правда перестарался… Но кто знает, сколько надо еды чтобы накормить такого великана…

Сегодня они сели обедать много позже обычного, солнце уже давно миновало зенит, но тем желаннее была эта трапеза, и теперь Бранта и Жофрея охватила приятная сытая леность. Тепло, тихо, хорошо…

Они вкушали эту пищу богов, расположившись под крепким просторным навесом, служившим Жофрею летним приютом. С двух смежных сторон дикий вьюн образовывал ажурные стены. При желании, находящийся здесь, под навесом, мог без труда разглядеть, что творится по ту сторону этих растительных стен, сам при этом оставаясь незамеченным. Здесь был крепкий стол, пара табуреток при нём, маленький хитрого строения очаг, стеллажи с утварью, вход в небольшой погреб, пара удобных кресел и длинный добротный сундук, служивший так же и скамьёй. Если обстоятельства позволяли лекарю проводить время дома, он почти всегда был именно здесь, в своём «летнем гнезде». Он так и звал это место – «гнездо».

Жофрей с удовольствием потянулся и тихо рассмеялся:

– А ведь ты был прав, люди не спешат тебя узнавать. Уж кто-кто, а Гийом должен был бы сразу… Да, хорошо, что мы побывали у него. Хоть проблему с твоей одеждой решили. Ещё бы и маску с лица долой!

– Это не обсуждается, – мягко перебил его Брант.

– А знаешь что? Если ты будешь её носить, не снимая, то у тебя лицо станет пятнистым. Можно будет прямо в шуты подаваться…

В ответ Брант по-доброму рассмеялся:

– Моему лицу солнце не страшно. Но да ладно, я буду стараться держаться в тени.

– В тени? Ты? Где же найти такую большую тень? – лукаво усмехнулся Жофрей и тут же стал серьёзным, – Лучше скажи прямо, как долго ты намерен таиться?

– Какой же ты упёртый, старик, – пожурил друга Брант, – Ведь за эти дни всё уже было сказано так много раз…

– Да уж, «всё»… – раздражённо фыркнул Жофрей и тут же вскинулся, – Кстати, уже два дня, как от Розаэлей нет вестей… Я уверен, появись они здесь в наше отсутствие, то оставили бы какую-нибудь записку…

Вот теперь улыбка слетела и с губ Бранта. Его взгляд обратился к небу:

– Бог любит троицу… Если и сегодня от них не будет вестей, завтра я сам к ним поеду.

– Ну-ну… Этот старый упрямый осёл… – начал было Жофрей, да не окончил, осёкся на полуслове.

Дело в том, что нежившийся на солнце Пират вдруг встрепенулся и сделал стойку на север. Пара секунд, и причина его тревоги прояснилась. Между деревьями показалась всадница. Она осадила коня только перед гнездом, да так резко, что конь едва не встал на дыбы.

Это была Диана, и возбуждена она была необычайно. Девушка была без шляпы и плаща. Ладно в такую тёплую погоду плащ она могла и оставить дома, но шляпу? И главное – опытный глаз лекарей сразу отметил, что девушка изрядно испачкана КРОВЬЮ: и руки, и платье, и даже лицо. И нижняя юбка, выглядывающая из-под явно мокрого подола верхнего платья, порвана в клочья!

– Мадемуазель, вы ранены?! – рванулся к ней навстречу Брант.

– Что? Нет!! Это не я. Срочно собирайтесь, оба! Там, у брода Фей, лежит человек. Он без сознания. Я с великим трудом вытащила его из воды… Очень много крови! И… у него что-то с руками… – говоря это, Диана содрогнулась всем телом.

Мужчины переглянулись.

– Я поеду вперёд, а ты, отец, найти и подгони телегу, – решил Брант и, более не мешкая ни секунды, кинулся в дом собираться.

Он действовал очень быстро: сбегать за лекарской сумкой, запрячь коня – у него на это ушло лишь несколько минут, но Диане они показались вечностью, так что как только Брант поднялся в седло, она стегнула коня и так заставила того пустить с места в карьер. К великой радости амазонки, Брант не отставал.

* * *

Да, у самой кромки воды лежал молодой мужчина, юноша. На нём были только штаны. Его босые ноги всё ещё омывались водами реки, но тело, руки, голова покоились на сером плаще, и Брант невольно кинул на Диану удивлённый взгляд: «Как эта хрупкая девушка смогла вытащить его, да ещё и свой плащ подстелить?!» Но да положение и правда было очень серьёзное. Плащ у головы и рук незнакомца был обильно пропитан кровью, лицо страдальца уже приобрело смертельную бледность.

– Перетянуть его руки жгутом было очень умным решением! Далеко не каждая графиня смогла бы найти своей нижней юбке такое благородное применение, порвать её на бинты… – похвалил Брант девушку, опускаясь перед раненным на колени.

Первым делом он проверил пульс. С удивлением обнаружив, что сердце этого несчастного всё ещё бьётся, Брант решил прежде всего осмотреть его голову. Диана, похоже, даже не пыталась её перевязать, возможно, на фоне ужаса поломанных рук, голова выглядела не такой уж пугающей, но Брант-то знал, что главная опасность для жизни незнакомца таилась именно в этом ранении. Он быстро проверил реакцию зрачков, осмотрел страшную рану, не скрыл тяжёлый вздох и стал быстро накладывать повязку.

Наблюдая за умелыми действиями лекаря, Диана почувствовала, что её начинает мутить.

– Если страшно, отвернитесь, мадемуазель, – потребовал Брант, бросив на девушку беглый взгляд.

Но Диана не нашла в себе сил внять этому совету. Она должна знать, есть ли у этого человека шанс на спасение! Он просто обязан выжить! Не для того же он вошёл в её жизнь, чтобы вот так сразу и исчезнуть! Ведь это он, тот, кого она так ждала! Точнее не его конкретно, она пока вообще не знала его, просто… Это чувство, которое охватило её душу, когда она заглянула в его лицо, увидела его безукоризненно правильные черты, совершенное телосложение… Сам Бог Аполлон оказался в беде! Он приоткрыл глаза лишь на какое-то мгновение, и их ярко-синий цвет буквально ослепил девичье сердце! Он должен выжить!!! Брант поможет!!!

И Брант делал всё от него зависящее со всей возможной быстротой и мастерством. Он уже закончил бинтовать голову страдальца и переключил своё внимание на его руки. Ещё раз похвалив наложенные Дианой жгуты, теперь он взялся наложить правильные повязки. Диана переместилась так, чтобы лучше видеть, и тут же едва не закричала.

– Мадемуазель, отвернитесь, и больше не звука! – тут же приказал Брант, теперь не оборачиваясь.

Диана зажала рот руками и на этот раз подчинилась. Это оказалось слишком страшно! Теперь, отвернувшись, девушка зажмурилась и начала отчаянно молиться, и очень скоро перед её внутренним взором возникло прекрасное лицо незнакомца. Сначала туманно, но как только этот милый её сердцу образ прояснился, дышать стало легче…

Вдруг подумалось – почему это лицо, когда она увидела его впервые, было таким спокойным? Может быть, он даже улыбался… Как это возможно при таких-то ранах?! Что с ним произошло?! Какие изверги могли сотворить такое с человеком?! Впрочем, кто бы это ни был, сейчас речь ни о них… Несомненно, перед тем как потерять сознание он сильно страдал, но это лицо было такое умиротворённое и… прекрасное!

Вдруг прямо над их головами раздалась звонкая трель соловья. Это вывело Диану из оцепенения, и она решилась-таки обернуться. Оказалось, что Брант уже заканчивал хлопоты над второй рукой. Картина резко изменилась, руки прекрасного незнакомца уже так не пугали. Наблюдая за тем, как работает Брант, Диана вдруг поймала себя на мысли, что любуется им. Только сейчас она заметила, что он сменил чёрный цвет одежды на тёмно-коричневый, а рубашка на нём и вовсе была белой. Теперь он был совершенно не страшен, даже наоборот… Он знает, что и как делать!!!

Словно прочитав её мысли, Брант обернулся к девушке и улыбнулся.

– Как его дела? Он выживет? – решилась спросить Диана.

– Он до сих пор жив… – Брант неопределённо повёл плечами и начал собирать свои вещи, – Мой опыт говорит, что, когда человек так цепляется за жизнь, жди чуда. В любом случае, мы с вами сделали всё, что было возможно на данный момент. Теперь дело за Жофреем… А вот и он!

В самом деле уже не представляло труда различить грохот приближающейся телеги, и очень скоро она показалась на откосе берега. Жофрей легко спрыгнул на землю и живо спустился по косогору. А следом за ним и два крепких крестьянина, видать, хозяева телеги.

– Ты скоро! – похвалил друга Брант.

– А то, как же, – бодро отозвался тот и тут же поинтересовался, – И что у нас здесь?

– Поломаны обе руки, левая со смещением. А голова… Череп проломлен… И он потерял много, слишком много крови!.. – отчитался Брант.

Изумлённый Жофрей даже присвистнул:

– О как?!! Странные ранения для утопленника! – старый лекарь с профессиональным интересом обратил взор к пострадавшему и тут же всплеснул руками, – Вот тебе и на!!! – воскликнул он, увидев лицо несчастного.

– Ты его знаешь?! – сразу понял Брант.

– Да, немного. Он был представлен мне как Андре. У него крупные неприятности с… – и Жофрей осёкся, вдруг решив не вдаваться в подробности, – Похоже, они всё-таки достали его… Ладно. Об этом позже. Как думаешь, он выживет?

– Чудо что он вообще ещё дышит! Так что шансы есть.

Жофрей согласно кивнул:

– Да, этот мальчишка заслуживает чуда. Хороший человек. Помнится, я сказал, что такие не умирают молодыми. Будем надеяться, что я не ошибся. Что ж, так и возьмём, на плаще? Хорошая вещь, но всё равно уже безнадёжно испорченная.

Диана согласно кивнула. Брант перекинул свою сумку через плечо и уже был готов к действиям:

– Взяли?!…

* * *

Когда солнце приблизилось к горизонту, Брант потребовал огня. Он «колдовал» над «утопленником» уже третий час. Жофрей временами появлялся, чтобы что-то выкинуть, что-то принести. Диана сидела на дровах, гладила Пирата, но всей душой она была там, внутри дома, отчаянно молилась за жизнь человека, который, уже не было никаких сомнений, раз и на всегда похитил сердце юной графини де Розаэль.

Сейчас, сидя рядом с верным псом Жофрея, Диана припомнила детали очень скупого рассказа старика. Он открыто заявил, что чем меньше Диана будет знать про Андре, тем лучше для всех. Ясное дело, это страшно возмутило девушку, но Жофрей не боялся её гнева, как, впрочем, и слёз. Нет, значит нет. Диана хорошо знала, каким непреклонным бывает этот лекарь, потому решила уступить, временно, конечно. И вот тогда, смягчившийся старик, вдруг сам начал говорить, мол сравнительно недавно ему уже довелось лечить этого человека, тогда они и познакомились. Родом он из дальних краёв, несомненно дворянин, даже при дворе короля Фрагии бывает. Вот, собственно, и всё. Угадав причину особого волнения Дианы, Брант решил помочь ей, и поинтересовался, женат ли этот человек.

– Об этом мы с ним не говорили, но… я почти уверен, что нет, не женат, – отвечая, Жофрей лукаво сощурился, чем страшно смутил Диану.

«Значит, он не женат!» – мысленно уже ликовала юная графиня. Возможность обручения Андре с какой-нибудь фрейлиной королевы в данный момент совсем её не пугала.

– А сколько ему лет? – продолжал допытываться Брант, – Двадцать два? Больше?

– Нет, меньше. Двадцать, кажется. А когда улыбается так и вовсе становится мальчишкой…

«Вот бы увидеть эту улыбку!» – тут же размечталась чутко прислушивавшаяся к разговору девушка. И снова всё понимающий лукавый взгляд Жофрея вогнал её в краску…

Ещё припомнилось, что старый лекарь приказал одному из сопровождавших его крестьян взять коня Бранта и отправиться в замок Пейран, доложить о случившемся. И это показалось Диане очень странным. Она была уверена, что Жофрей совершенно свободен в своих поступках, и для лечения страждущих ему не требуется позволение Гийома Сойе, управляющего землями Пейран. Её удивление возросло в несколько раз, когда спустя часа два-три у жилища Жофрея появился сам Сойе в сопровождении полутора десятков графских гвардейцев, которых здесь было принято называть следопытами.

Он приехал тихо, низким поклоном поприветствовал изумлённую Диану и по-хозяйски распорядился организовать круговую охрану дома.

– Вы серьёзно полагаете, что это необходимо?! – не удержала вопрос Диана.

– Нет, не очень, – по-отечески тепло улыбнулся Сойе в ответ, – Но пусть будет так, по крайней мере до тех пор, пока я не разберусь в том, что здесь происходит, кто так поранил спасённого вами Андре…

Сойе нравился Диане. Он, как и Жофрей, относился к ней с какой-то лукавой покровительственной почтительностью, так же, как и его старший друг, был человеком мудрым и добрым. Да, Гийом Сойе был значительно моложе Жофрея, но Диана не знала точно, сколько ему лет – сорок или пятьдесят… Телосложением он был коренастый, ростом как Жофрей, то есть имел типичный для этих мест рост, как типичным был и цвет его волос – жгуче чёрный с золотым отливом. И лицом он был приятный…

Конечно же, появление такого человека в такой час не только удивило, но и обрадовало Диану. Чутко распознав её настроение, Сойе тут же попросил рассказать ему, что же здесь произошло, и Диана охотно откликнулась на этот его призыв, ей было жизненно необходимо выговориться!

Сойе уже узнал, что Андре был найден у брода Фей. Но как именно это произошло? Ответить на этот вопрос могла только Диана. Что ж…

Сегодня юная графиня де Розаэль выбрала не самый короткий путь к дому Жофрея, ей почему-то захотелось заглянуть на реку, покормить уток, которые, как всем известно, любят собираться у брода Фей…

Слушая девушку, Гийом Соей живо представлял себе это место. Брод Фей – дивно красивое место, где полноводный Тарн разливается широким озером, прокладывая себе путь в лабиринте живописных валунов. Всякий речной мусор давно создал здесь нечто вроде причудливой плотины. Строптивый Тарн никак не мог определиться, строить ли ему эту стену, ломать ли её, потому в её протяжении было несколько брешей.

Диана заметила Андре почти сразу. Скорее всего страдалец проскочил в один из таких водных проходов, и возможно, сделал он это будучи ещё в сознании, так как река никак не могла забросить его на эти валуны с обратной стороны плотины. Но это получилось едва ли не посреди реки, потому девушке чтобы добраться до него пришло войти в реку почти по пояс. Она сразу поняла, что человек теряет опасно много крови, и первым делом поспешила перетянуть ему руки повыше локтей, для этого без раздумий в жертву была принесена нижняя юбка. Пара взмахов ножа, который Диана всегда носит на поясе, и дело сделано, отменный белоснежный пусть в тот момент и мокрый хлопок пошёл в дело…

Слушая Диану, Сойе старательно напрягал воображение, чтобы представить, каким образом эта хрупкая девушка смогла перетащить на берег раненного молодого мужчину. Ну да, в воде тело человека становится легче, но там меж валунами сильное течение, дно устлано зыбкой галькой…

– Андре родился в рубашке! Если ему доведётся пережить эту ночь, вы, мадемуазель, станете его крестной матерью, – улыбнулся Сойе, когда Диана умолкла.

– Матерью? – не поняла и даже растерялась девушка.

Её смущённый вид заставил Сойе рассмеяться теперь уже открыто.

– Что именно в этой истории так рассмешило вас?! – тут же возмутилась Диана.

– Что вы, что вы, мадемуазель, – Сойе поспешил взять себя в руки, – Я ни в коем случае не хотел вас задеть… Просто… Вы, госпожа, сегодня совершили подвиг! Спасли человека! Это достойно уважения и наивысшей похвалы!

Диана выразила признательность за эти слова и тут же, чуть понизив голос, поинтересовалась:

– Что происходит, господин Сойе? Почему вы здесь? Признавайтесь!

Управляющий землями Пейран тоже стал серьёзен, чуть сощурился:

– А почему мне не быть здесь? Это вверенные мне земли, а я их хранитель.

– Вы прекрасно поняли мой вопрос. К чему отпираться? – тут же насупилась девушка, – Ведь не о каждом своём подопечном Жофрей сообщает вам, и я уверена, вы не спешите навещать лично каждого из тех, кого берётся лечить ваш лекарь. Так что же происходит?

– Возьму на себя смелость поправить вас, сударыня, – голос Гийома звучал вкрадчиво, – Это Пейран. Здесь мои правила. Похоже, вы не обо всех них знаете, хоть и бываете в наших землях довольно часто. Жофрей сообщает мне обо всех исключительных случаях. Если кто серьёзно заболел, или попал в беду. Я могу защитить своих людей только будучи в курсе такого рода дел. И согласитесь, этот случай в праве называться исключительным. Не знаю как вы, а я не могу припомнить, когда бы нам доводилось находить в Тарне раненного человека. Если кто-то отважился разбойничать в землях Пейран, он стал моим личным врагом… И.. я очень высоко ценю жизнь Жофрея.

– Значит вы допускаете мысль, что напавшие на Андре, могут прийти сюда?!

– Допускаю, – и Сойе невольно оглянулся на своих людей.

Сейчас у коней тихо разговаривали двое из них, остальные растворились в лесу по окрестности. При мысли о такой значительно и продуманной охране, Диана почувствовала, что её пробил озноб:

– Я выросла в этих краях… Сколько себя помню, здесь всегда было безопасно! Я никогда не опасалась ездить одна… Господин Сойе, не заставляйте меня бояться деревьев!

– Вы, мадемуазель, девушка смелая, отчаянная, и потому ездите одна. Но при этом всегда носите на поясе пару ножей, а у седла арбалет… Я слышал, и стреляете вы превосходно.

– Это против зверей, или каких-нибудь шальных пьянчуг, а скорее, чтобы сестра и отец меньше волновались, – отмахнулась Диана, – Надо признать, что найти такого рода приключения легче в Розаэле, чем в Пейране…

– Через наши с вами земли проходит Главный тракт, ведущий в Ротард, шальных людей повстречать возможно…

– Но я крайне редко наведываюсь на эту дорогу… – поспешила возразить Диана и тут же подалась ближе, – Господин, Сойе, не уходите от ответа. Скажите прямо, вы знаете этого Андре? Знаете, кто мог сотворить с ним такое?!

Такая настойчивость девушки заставила Сойе сокрушённо вздохнуть:

– Думаю, что Жофрей уже сказал вам, что не так давно, он уже лечил этого человека.

– Да. И о том случае он тоже вам докладывал, – догадалась Диана.

– Верно, докладывал… – Соей явно не желал вдаваться в подробности, он потянулся, оглянулся на дом, – Помню, тогда, в момент знакомства с этим человеком у меня возникло острое ощущение, что это послужит началом каких-то перемен. И вот, на тебе… Приезд Бранта… Его намерение лечить вашего отца… Теперь этот случай… Это словно вызов нашим чудо целителям. Спасут Андре, значит и вашему отцу помогут… А вот, кажется, они и закончили…

В самом деле, лёгкая мешковина, прикрывающая дверь, дрогнула. На пороге появился Жофрей, а за ним и Брант. Диана и Гийом Сойе сразу же встали к ним на встречу. Брант приветственно кивнул им и поспешил к умывальнику помыть окровавленные по локоть руки. Во всех его движениях чувствовалась безмерная усталость. Диана, сама того не осознавая, последовала за ним, с трудом дождалась-таки, когда он закончит очищать руки.

Что ж, Брант выпрямился и подарил ей долгий взгляд:

– Мадемуазель, вам пора домой. Скоро стемнеет, а путь неблизкий…

– Как он?! Говорите же!!! – не выдержала, едва ли не закричала девушка.

Но Брант по-прежнему не спешил с ответом, лишь неопределённо повёл плечами.

– Он… он жив?! – воскликнула Диана.

– Да… пока… – кивнул Брант.

– Именно, что «пока»… – вздохнул Жофрей, в сопровождении Гийома Сойе тоже подошедший к умывальнику, – При такой большой потере крови… с такими вот ранами головы не выживают! Ты, сынок, – обратился он к Бранту, – потратил столько сил, чтобы сохранить ему руки, но… Помяни моё слово, он не жилец!

– Я уже говорил, отец, удивительно уже то, что он до сих пор дышит! А значит… возможно… это то самое чудо…

– Какое чудо?! – вскинулся Жофрей, – Видит Бог, я всей душой желаю добра этому мальчишке, но… Ну, предположим, он всё-таки переживёт эту ночь. Ну, протянет день… Ну, допустим, он выживет, во что я лично не верю. Но что это будет за жизнь?! После такого люди наверняка становятся дебилами.

– Кем?! – не поняла Диана.

В ответ Жофрей болезненно сморщился:

– Я хочу сказать, что последствия таких ранений могут быть самыми разнообразными, одно ужаснее другого…

– Какие именно?! – тут же потребовала ответа девушка.

И старый лекарь решился:

– Полный или частичный паралич, потеря речи, разума…

– Остановись, старик! – прервал его Брант, – Хватит пугать людей. А вам, мадемуазель, пора возвращаться домой.

Но Диана не могла сдвинуться с места, в её прекрасных глазах уже стояли слёзы:

– А как полагаете вы, господин Брант, какие у него шансы?!

Что ж, Брант решился подойти к девушке ближе, даже нежно взял её за руку:

– Беда в том, что мне нечего возразить Жофрею. И всё же он говорит лишь о ВОЗМОЖНЫХ последствиях. А я напомню, что всё в руках Господа! Я уверен, у этого Андре очень сильный ангел хранитель. Раз он до сих пор жив, значит, тут не место для сухих прогнозов. Мне сказали, что недавно он уже счастливо избежал гибели, и сейчас умудряется держаться за жизнь так, как редко кто может! Молитесь за него! Горячо молитесь! Но… дома. Или мне силком вас выпроваживать отсюда?! Смотрите, скоро в небе начнут зажигаться звёзды…

Диана тоже обратила взгляд к уже довольно тёмному небосводу и не сдержала тяжёлый вздох:

– А его руки?..

– Об этом не тревожься, дочка, – вскинулся Жофрей, – Брант спас его руки. Так что будет ли этот мальчишка жить, умрёт ли, руки будут при нём.

– И вот снова, старик! – возмутился Брант, – Шутки у тебя…

– А что ними не так? – казалось, искренне не понял старый лекарь, – Ты знаешь другой способ справиться с нашим ремеслом? – и тут же Жофрей развернулся к Диане, – Брант прав, тебе, дочка, пора домой. Давай, поезжай! Тебя проводят.

Что ж, Диана покорно кивнула и направилась было к коню, но тут, вдруг что-то вспомнив, резко развернулась:

– Ну, что ещё? – тут же отозвался Брант.

– Отец… Я ехала сообщить, что он согласен принять вас… Он ожидал вас сегодня сразу после ужина!

Эта новость очень обрадовала Бранта, он довольно закивал и развернулся к Жофрею:

– Видал?! Не прошло и трех дней!

– Да… Но ты опоздал к ужину, – горько усмехнулся Жофрей.

– Неважно…

– Ещё как важно! – горячо воскликнула Диана, – Это согласие ему далось очень тяжело. Жанна превзошла себя! Он сказал… либо вы появитесь в доме к ужину, либо можете вообще не появляться. Я ехала сообщить вам это, когда…

– К чему так волноваться, мадемуазель? – перебил её Брант, – Вы объясните ему, что произошло, он поймёт! Разве ж он принял бы меня, брось я сейчас этого человека без помощи?!

– Вы не знаете моего отца!! – всё-таки Диана не находила возможным разделить его веру в завтрашний день

– Он человек добрый, хоть и вспыльчивый, часто говорит то, о чём потом приходится жалеть, а гордость не позволяет ему признавать свои ошибки. Мир в доме всегда держался исключительно на тихой мудрости его жены, а теперь дочерей. Я знаю его, потому и не удивляюсь, ни отказу, ни согласию… Не волнуйтесь. Он примет меня в своё время.

Уверенность, с которой Брант произнёс это, изумила и смутила Диану. В душе юной графини поднялся целый ураган всяких мыслей, вопросов, но она не решилась дать им волю сейчас, в обществе этих мужчин, которые были, несомненно, мудры: Жофрей, Сойе, а теперь и этот Брант. Потому девушка лишь согласно кивнула.

Сборы были скорыми, уже через несколько минут Брант подвёл к Диане коня, и она поднялась в седло.

– Дочка, погоди! – Жофрей вдруг решительно подошёл ближе и, отстранив Бранта, призвал Диану склониться к нему, – Твой отец знает, что я лучший лекарь этих мест, даже он не станет с этим спорить. Так вот, скажи ему, что теперь это не так. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь из смертных творил подобное! Брант в прямом смысле слова сделал заново левую руку твоего утопленника! Если кто и может помочь твоему отцу, так это Брант! Ты меня поняла, девочка? Скажи Его Сиятельству, этому старому упрямцу, чтобы он зря не ерепенился…

– Вот только не в таких словах, – рассмеялся благодарный Брант, – Поезжайте, мадемуазель! Господин Сойе проводит вас.

Верно, Гийом Сойе с готовностью кивнул. Он уже был верхом, рядом человек шесть его следопытов, и Диана поняла, что это её эскорт, поняла и тяжело вздохнула:

– Господин Сойе, я была рада встретиться с вами, но… Вы же знаете, людям Пейрана запрещено бывать в землях Розаэль. Если отец узнает, что я приняла вашу помощь, он придёт в ярость!

– А если он узнает, что я позволил вам одной разгуливать по тёмному лесу, он обрадуется? Мадемуазель, не заставляйте меня плохо думать о вашем отце, – лукаво усмехнулся управляющий землями Пейран.

– Но он-то о вас думает только плохо!

– О чём он думает, знает только он, – веско возразил Сойе, – Если на пути нам повстречается охрана вашего замка, я передам вас их заботе. Если нет, мы простимся у ворот вашего дома, не раньше. Это не обсуждается!

– Верно говоришь, сынок! – одобрил Жофрей и тут же, махнув рукой в сторону следопытов, возвысил голос, – И это, Гийом, забирай своих ребят! Всех! Мне охрана не нужна, ты же знаешь!

– Я знаю, старик, что ты редкий упрямец, но сейчас речь идёт и о безопасности твоих гостей! – бескомпромиссно возразил Сойе, – Так что это не обсуждается.

– Ты же знаешь, как я это не люблю! – Жофрей вдруг взвился пуще прежнего, – Твои следопыты буду мешать мне спать!

– Хорош сказки рассказывать, отец! И не делай вид, что не понимаешь меня! – теперь и в голосе Соей зазвучали металлические нотки.

Ссора?! Чтобы эти двое вдруг повздорили? Диана отказывалась верить своим ушам и глазам, но тут в разговор вступил Брант. Он положил руку на плечо своего старого друга, а обратился к управляющему землями Пейран:

– Господин Соей, вы ведь отправили Жакопа Гундро осмотреть брод Фей, верно? И думаю, уже получили первый отчёт. У меня тоже была возможность осмотреться там. И я уверен, мы с Жакопом сделали одинаковые выводы – беда с Андре случилась много выше по течению… Так?

– Да, верно, – Сойе сердито кивнул и тут же вскинулся, – Новости и правда есть, и они очень странные…

– Положа руку на сердце, это может подождать до утра? – тут же перебил его Брант.

– Да, может, – управляющий землями Пейран снова кивнул.

– Тогда на этом и остановился. Уже слишком поздно. Так что забирайте своих людей и хорошенько позаботьтесь о безопасности мадемуазель де Розаэль и своей. А мы с Жофреем здесь со всем управимся сами, – и Брант широким жестом и отдал Гийому Сойе поклон, и указал в сторону леса, мол «счастливого пути».

– Хотела бы я знать, что даёт вам, господин лекарь, право так распоряжаться здесь? – не выдержала-таки Диана, – Этот человек, Андре, так изранен, а вы отказываетесь от охраны, да ещё и делаете это таким хозяйским тоном…

– Мадемуазель не одобряет мой тон, – вздохнул Брант, – Что ж, я готов извиниться, но вы должны отправиться домой прямо сейчас!

– Не нужны мне ваши извинения! – возмутилась юная графиня, – Я только хочу быть уверенной, что завтра застану вас троих живыми!

– Чем быстрее вы уедите, тем больше шансов на это, – Брант начал сердиться и даже не попытался это скрыть.

– Я хочу понять! – строптиво нахмурилась Диана, но тут вперёд выступил Гийом Сойе и так выразительно посмотрел на неё, что девушка осеклась, сердито поджала губы и… кивнула.

Всё-таки она в этих землях лишь гостья. Не ей устанавливать здесь правила, тем более что сейчас этот очень уважаемый ею человек ещё и намерен проводить её до дому, а это очень неблизкий путь. Перечить ему дело крайне неблагодарное.

Гийом Сойе верно распознал ход мыслей юной графини и благодарно поклонился ей, после чего развернулся в лекарям, поклонился и им и, наконец, дал знак выступать, но тут Брант возвысил голос:

– Господин Сойе, забирайте ВСЕХ своих людей, – и таким требовательным оказался его тон, что Диана серьёзно заподозрила, что в этих словах есть какой-то неведомый ей подтекст, а дальнейшие действия управляющего землями Пейран стали тому лучшим доказательством.

Гийом Сойе очень неохотно кивнул и дал-таки своим людям условный знак собираться. В тот же миг в лесу раздалась птичья трель, а ещё через пару секунд на поляне стали появляться те, кто прежде укрывался в тени деревьев. Чтобы собраться отряду в полтора десятка человек потребовалась только пара минут.

Сойе был открыто нерад подчиниться требованию Жофрея и Бранта, но да он подчинился, сдержанно поклонился и обронил, прощаясь:

– Я навещу вас… позже.

Брант поклонился в ответ и вдруг обратился к Диане:

– Мадемуазель, передайте сестре мою сердечную благодарность за её хлопоты. Обещаю, ей не придётся об этом пожалеть.

Диана кивнула и с великой неохотой последовала вслед за Сойе туда, в сторону уже такого тёмного леса.

I. Глава 03. Ночные хлопоты.

– Ты и правда уверен, что за ним не придут? – Жофрей развернулся к Бранту сразу, как Диана и Сойе со своими людьми скрылись из виду, – Почему?

Брант тяжело вздохнул и направился к дому.

– Я ведь уже объяснил, отец, – обронил он на ходу.

– Что ты объяснил? Что-то я не припоминаю никаких объяснений… – фыркнул в ответ Жофрей, – Ты вынудил Гийома подчиниться тебе, вот и всё. А я хочу понимать!

Что ж, Брант остановился и развернулся к своему старому другу, и когда заговорил, в его голосе явно зазвучали нотки досады:

– Жофрей, ты ведь тоже устал. Так почему бы нам для начала не отдохнуть? Обсудим ли мы это прямо сейчас, или позже, какая разница?

– А что, разговор обещает быть долгим?

– Нет, не очень, просто сейчас мне и правда нужно несколько минут тишины… Скажи, ты ведь тоже хотел, чтобы Гийом увёл своих людей. Если ты допускаешь возможность нападения, то как ты собираешься защищаться? Один?

– А как, ты думаешь, я делал это все эти годы? У нас ад под боком…

– Это ты снова про Воламбар… – понял Брант, – Ладно, делай, что считаешь нужным, защищайся… А потом принеси мне свой настой тысячасил. Ты ведь не разучился его делать? А я к нашему больному.

Что ж, Жофрей уступил, дождался, пока Брант скроется в доме, вздохнул и пошёл в лес. Он решил проверить и запустить несколько своих тайников-ловушек, специально придуманных для отпугивания непрошенных гостей, это потребовало времени не больше получаса.

Уже на обратном пути к дому он вдруг поймал себя на очень неприятном чувстве, замешанном на страхе и отчаянии. Старый лекарь не стал утруждать себя попыткам докопаться до источника этого чувства, просто поддался внутреннему порыву, который заставил его резко перейти на бег, потому внутрь дома Жофрей ворвался подобно урагану, и тут же застыл на пороге, как вкопанный.

Брант сидел на полу у стены, вытянув ноги, руки безвольно опущены на колени, глаза закрыты, а кожа лица в свете слабой масляной лампы выглядела неестественно бледной. Да-да, он был похож на мёртвого. Это первое, что пришло в голову Жофрея, и эта шальная мысль пронзила его сердце такой острой болью, что уже в следующую секунду старик едва-едва не закричал.

Но всё-таки нет, ведь это Маг Пейрана, человек, который, пожалуй, всю свою жизнь воюет со смертью. И сейчас, он смог-таки вырваться из тисков ужаса, рухнул на колени рядом с Брантом, сорвал с его лица маску и схватился за горло прощупать пульс. И тут Брант вдруг очнулся, не без труда открыл глаза и обратил к старшему товарищу изумлённый взгляд:

– Что ты делаешь?!

– Жив?!! – возликовал Жофрей.

– Конечно. Что мне сделается?

– Тогда зачем так меня пугать?!

– Пугать? – Брант искренне не понимал друга.

– Зачем ты сел на пол? Такой бледный, недвижимый… Вставай! – теперь Жофрей откровенно рассердился.

Только что пережитый ужас нашёл такой выход.

Что ж, Брант снисходительно улыбнулся и поднялся на ноги, но его тут же повело в сторону, голова явно закружилась, так что Жофрей схватил его за руку и помог поскорее найти стул.

– Я в порядке. Не волнуйся ты так! – Брант подарил Жофрею благодарную улыбку, – Куда ты дел мою маску?

– Хватит на сегодня масок. Отдохни, наконец! А я сейчас принесу горячую настойку тысячасил, как ты и просил. Тебе и правда надо восстановить силы!

– Говорю же, я в порядке.

– Не рассказывай мне сказки! Тебя же шатает!!!

– Просто я устал, позволил себе расслабиться.

– Сиди уж. Не двигайся. Я скоро!

И в самом деле, Жофрей вернулся очень скоро. Он принёс кружку благоухающей тёплой настойки. Брант сразу понял, что ему предлагает хозяин дома, согласно благодарно кивнул и с нескрываемым удовольствием начал пить этот целебный напиток. С каждым глотком ему становилось теплее и легче, легче дышать, легче держать голову вертикально, а кружку в руках. Выпив таким образом половину, он остановился, с наслаждением вздохнул полной грудью и обратил к Жофрею благодарный улыбающийся взгляд:

– Добрый Маг Пейрана всё так же дарит страждущим силу жизни…

Жофрей ответил печальной улыбкой.

– Я должен был сразу это сделать, сразу, как ты закончил операцию. Но ты держался так стойко, вышел проводить их… Даже меня смог обмануть… Но знаешь что, сынок, непростительно до такой степени забывать о себе! Ты не имеешь на это права! Твой долг как лекаря, не пересекать черту, иначе ты больше не сможешь быть полезным для своего подопечного…

– Не стоит так драматизировать, отец! Хороший сон, хотя бы час, быстро восстановил бы мои силы. Я уже много раз проходил через такое.

– Сон… Да, это работает… Тогда ложись.

– Нет, чуть позже. Раз уж ты меня разбудил, давай поговорим.

– Это терпит до утра. Ложись! – и Жофрей уже рванулся было расправлять постель, но Брант перехватил его руку и так заставил к себе развернуться:

– Погоди. Ни к чему такая спешка. Я всё равно пока не усну, ты ведь знаешь силу своей травки. Так что давай, старик, садись и спрашивай, что тебя так смущает в сделанном мной, – Брант выразительно повёл бровями, призывая Жофрея высказаться, а сам тем временем взялся снова пить целебный напиток Мага Пейрана.

Что ж, Жофрей уступил, опустился на рядом стоящий стул, окинул взглядом бесчувственного Андре, теперь занимавшего главную кровать, и снова развернулся к своему молодому другу:

– Ты сделал… Перелил в него часть своей крови! И тут же нашёл силы делать всё это… Ты ведь должен понимать, если ваша кровь окажется несовместимой, все твои героические труды пойдут прахом.

– Знаю. Как знаю и то, что я идеальный донор, отец. Понимаешь? Я знаю это наверняка. Мне довелось учиться у великого мастера в Дастане. Он-то и сказал мне такую правду обо мне, научил меня разбираться в видах крови, осознанно использовать этот метод без риска таких осложнений. Просто в этот раз искать другого донора не было времени. А моя кровь подойдёт любому человеку. И, как ты правильно сказал, я знаю свой предел. Потому и нашёл силы и кровью поделиться, и операцию довести до конца. Но это ещё не всё, что я могу и должен для него сделать…

– О чём ты говоришь?! Что ещё ты можешь ему дать?! Разве ты уже не сделал всё возможное?! – снова начал распаляться Жофрей.

Но Брант отрицательно качнул головой и примиряюще улыбнулся в ответ:

– Это чудо напиток! Принеси ещё!

Что ж, старый лекарь согласно кивнул и очень скоро вернулся с кувшином и горелкой. Эту горелку он разместил на столе, маленький огонёк озорно заиграл в быстро сгустившемся ночном мраке. Жофрей пару секунд полюбовался этим зрелищем, а потом рывком вернулся в реальность. Первое, что он решил сделать, это опустить плотные шторы на окнах и двери. Помещение сразу же стало меньше, таинственнее, светлее, так как теперь пара свечей дарила свой свет только этим стенам, не рассеивая его в бескрайний мир за пределами убежища старого лекаря.

Жофрей снова присел напротив ученика. Так друг напротив друга, оба рядом с кроватью, на которой лежал их подопечный, они сидели несколько минут. Наконец, Жофрей вздохнул:

– Так что именно ты имел в виду, говоря, что ещё сделал не всё.

Брант не хотел отвечать, это нежелание ясно отобразилось на его лице, но, это надо было сделать. Между этими людьми не могло быть недосказанности.

– Ему надо ещё помочь… Иначе он вряд ли выкарабкается. Ты прав, полагая, что он почти безнадёжен… Сейчас я сделаю первый подход, а ты сиди тихо. Не мешай. Просто верь, я знаю свой предел и не перешагну его.

Сказав это, Брант одним большим глотком опрокинул остатки напитка Жофрея, поставил кружку на стол, развернулся к Андре, положил свою руку на его руку и, чуть прикрыв глаза, замер. Жофрей понял, что затеял его ученик, и весь напрягся, даже подался ближе. Ему потребовалось сделать над собой великое усилие, чтобы всё-таки не вмешаться, не прервать занятие того. Он нашёл-таки в себе силы довериться. Оставалось только ждать. И минуты превратились в года.

Сколько времени это длилось никто бы не мог сказать точно. Но, наконец, Брант вздохнул полной грудью и расслабился. Глаза его снова раскрылись ни без труда и сразу обратились к кувшину. Жофрей тут же бросился наполнять кружку. И снова целебный напиток стал быстро возвращать чёрным глазам Бранта блеск жизни. Жофрей смотрел на ученика и даже не замечал, что по его лицу текут слёзы.

– Как?!! Каким образом, ты не утратил этот дар, сынок? После всего, что выпало на твою долю, ты не утратил умение заговаривать чистые раны! Ты смог сохранить Веру! Как же это возможно?!

Брант печально улыбнулся и протянул Жофрею платок чтобы всё-таки вытереть слёзы:

– Напрасно ты так драматизируешь, отец! Всё, что мне довелось пережить, многократно доказало мне, что источник жизни только там, в Любви и Свете. Это уже не вера, а знание, понимаешь? И если здесь что и заслуживает такого твоего удивления, так это вот этот парень. Оказывается, он и правда обладает исключительной силой жизни. Я подозревал это, но теперь знаю точно. Он, так сказать, на самообслуживании, я смог лишь коснуться его. Оно и ладно. Ведь у меня сейчас и правда мало сил. Но он… и сам справляется… Теперь я за него спокоен.

– Сам?.. А ну-ка, покажи мне свои руки! – жёстко потребовал Жофрей.

Брант понимающе кивнул, поставил кружку на стол и закатал рукава. Жофрей схватил ближайшую к нему руку Бранта и стал пристально рассматривать её, но на этой мускулистой руке ему не удалось различить ничего нового, ни тебе новых шрамов, ни синяков. Что ж, Жофрей удовлетворённо кивнул:

– Да, теперь вижу, ты знаешь свой предел…

– Похоже, ты меня не понял. Я же сказал, он справляется сам, – Брант освободил свою руку из тисков Жофрея и снова взялся за кружку, – При заговоре на чистые раны лекарь забирает часть боли пациента в своё тело, чтобы растворить, очистить… по сути, задача – вывести организм страдальца из шока и так пробудить, запустить его силы к самоисцелению.

– О как?!

– Что тебя удивляет, отец? Не ты ли научил меня этому таинству?

– Я учил тебя иначе…

– Разве?

– Ну… не делай вид, что не понял меня. «Очистить», «вывести организм из шока» – это снова твоих других учителей или твои собственные?

– Раз говорю я, значит сейчас я за них и в ответе. Неужто ты будешь спорить?

– Спорить? Я? Человек, который утратил этот дар?! Что ты, сынок! Я ещё не спятил! – и Жофрей сокрушённо рассмеялся, – Но да ладно, обещаю больше не цепляться к словам. Главное-то осталось прежним – «забрать боль»…

Брант тут же подался ближе:

– Вот тот-то и оно! – он даже вскинул указательный палец вверх, – Этот парень не делится! Признаться, я нередко прибегаю к такому методу лечения, но только раз сталкивался вот с таким отпором. В нём собственная сила, и великая… Так что я мало взял прежде всего потому, что он мало дал. Вот скажи, ты лечил его пару недель назад, сказал, что он тогда прошёл по краю жизни и смерти. Так что именно тогда случилось?! Как это было?! Теперь я готов и хочу услышать подробности.

– Вот чудак-человек! – и Жофрей невольно всплеснул руками, – А почему ты не захотел услышать это раньше? Отвернулся, закрылся, словно стеной отгородился… Разве лекарь не должен узнать о пациенте всё, что возможно?!

– Ты же сказал, что полностью решил ту его проблему. Я тебе верю и доверяю. А для праздных разговоров то было неправильное время.

– Праздных?! – возмутился было старый лекарь, да тут же осёкся, – Я, похоже… понял. Ты уже тогда взялся заговаривать его рану, так?!

– Да, – веско кивнул Брант, – И тогда он был доступнее, чем сейчас, значит он уже окреп, теперь может сам держаться. Это хорошо. Так ты ответишь на мой вопрос?

Жофрей тут же согласно закивал, сокрушённо вздохнул. В самом деле, по дороге от брода Фей он и сам не жаждал рассказывать своим невольным попутчикам подробности своего первого знакомства с Андре, к тому же тогда у него были и другие заботы, но теперь… Старый лекарь чуть убавил огонёк горелки и вдруг улыбнулся:

– Да, сынок, это было странно… И чем больше я думаю о тех событиях, тем больше усматриваю в них что-то мистическое. Ты правда готов услышать это сейчас?

– Да, я весь во внимании!

– Что ж, тогда начну из далека. Я обходил дозором север земель Пейран… Ну, знаешь, я стараюсь это делать раз в месяц, конечно, если что-нибудь не помешает мне в этом. В тот раз меня занесло дальше обычного, на самую границу. Помню, подъехал к ручью Прилла и думаю: «Ну и зачем меня сюда нечистая принесла?» И представляешь, ответ явился почти сразу. Я увидел, как из земель Воламбаров вышли четыре человека: два брионца, сидя на одном коне, один держал другого, раненного, и ещё брианец и фрагиец, эти двое ехали самостоятельно, правда фрагиец был уже смертельно бледный и, скоро после выхода из ручья он едва не выпал из седла. Вот тогда я и рискнул предложить им свою помощь. Фрагиец оказался ранен в плечо арбалетным болтом.

– В плечо? Погоди, не о том ли шраме ты говоришь, что виден на левом плече Андре?

– Да, именно об этом.

– Но ему минимум пара месяцев сроку!

– Представь себе нет! Только пара недель! Так вот… Парень был при смерти, ведь он умудрился схлопотать арбалетный болт, отравленный пепельной хворью. Да-да! Пепельной хворью! Конечно же я обработал эту рану элаем. Пришлось действовать быстро и жёстко, ввести элай в саму рану так глубоко, как это было возможно…

– Да уж, это же адская боль!.. – Брант кивнул с пониманием дела.

– Именно!!! И представь себе, этот мальчишка справился с ней, не издав ни звука! Герой, настоящий герой!!! После этого мы познакомились. Брианец попытался вообще скрыть их имена, но потом сдался на свой счёт, представился Питером, своих лакеев назвал Полем и Жаком, а вот имя друга фрагийца категорически отказался произносить, мол чем меньше людей его знает, тем лучше. Так что мне предложили называть его как Андре.

Жофрей перевёл взгляд на больного и печально улыбнулся. Молодой человек был в глубоком забытьи, лицо спокойное, даже умиротворённое. Старый лекарь смотрел на него с отеческой теплотой, а перед его внутренним взором плыли картины недавнего прошлого:

– Я определил их на постой в доме лесничего тех мест Жака Фелуа. Хорошее место, удобное. Там удалось укрыть их от глаз появившегося с обыском барона де Воламбар старшего… Благо Гийом Сойе предупредил нас об этом визите.

– Старший Воламбар искал их лично?! – удивился Брант.

– Да, сынок! Андре поймал арбалетный болт от младшего из сыновей барона. Как я понял, будучи уже раненным, он сам метнул в того мерзавца нож и убил.

– Убил младшего из сыновей барона де Воламбар! Так вот откуда такая таинственность, – наконец-то, понял Брант.

– Да, и добавь к этому, что его друг Питер подстрелил виконта де Крахтью, племянника старика Воламбара. Так что это бесовское семейство подняло на ноги всех соседей и жандармерию близлежащих городов – и всё ради поиска нашего Андре и его друзей. Воламбары-то знают нашего героя очень хорошо. Упорство, с которым они его разыскивали, говорит о том, что птица он важная, для них опасная.

– И ты полагаешь, что его-таки нашли…

– Не знаю, не знаю… Примерно неделю назад Гийом организовал отъезд этим нашим таинственным гостям, лично провёл через Пейран. Насколько я знаю, они простились на Каменном мосту Тарна. Эти ребятки отправились в Ротард, и, признаться, мы не думали, что скоро увидимся с ними вновь. Андре клялся найти управу на Воламбаров, вернуться и отблагодарить Пейран за помощь, но…Что-то явно пошло не так.

– Несомненно, – Брант ещё раз наполнил свою кружку настойкой, – Ты спрашивал, почему я уверен в том, что за ним не придут. Скажи, а ты стал бы искать среди живых человека, упавшего в водопад Тарна?

– Упавшего в водопад?! – не поверил своим ушам Жофрей, – Нет, точно нет!

– Вот и я о том же…

– Погоди! Что ты такое вообще говоришь?! Во-первых, в том водопаде невозможно выжить, во-вторых, он слишком далеко от брода Фей.

– Согласен, но я рассуждаю от противного. Его раны нанесены не оружием и не побоями. Это результат одно очень сильного удара. Раз и готово…

– Погоди, на нём же ещё есть множество синяков, ссадин, ты ведь их видел!

– Думаю, это случилось по ходу дела, его могло побить течением о камни… Ты же помнишь, сколько камней под водопадом, да и дальше по течению это бурной реки есть очень опасные места с порогами.

– И ты можешь отличить такие удары о камни от ударов дубиной? Сказки взялся мне рассказывать, сынок!?

– Разве? Если сопоставить их расположение, вид… Старик, не ты ли учил меня подмечать такие детали? Неужто и правда Маг Пейрана начал стареть?

– Ах ты негодник! – возмутился было Жофрей, и даже замахнулся, но эта его поднятая рука почти сразу отправилась к затылку и начала озадаченно его чесать, – Впрочем, да, пожалуй… Я как-то сразу признал его твоим пациентом и…

– … чуть отстранился? – Брант примиряющей улыбнулся, – Оно и ладно, главное – это вон те следы, на груди и спине. Это же следы туго натянутой верёвки, верно?

– Верно! Стало быть, бедолагу прежде связали! – и Жофрей горестно вздохнул.

– Но ты же не станешь утверждать, что кто-то избивал его связанного? – лукаво улыбнулся Брант.

– Что?! – теперь Жофрей призадумался, резко развернулся к больному и затих на минуту.

Нет, он не стал поднимать покрывало, ведь всё-таки и правда, он уже всё видел. А теперь, хорошенько припомнив, наконец, понял, к чему клонит Брант. Тот угадал ход мыслей старшего товарища и взялся озвучить их:

– Вижу, теперь ты понимаешь. Важно расположение этих следов. Получается, его не связывали, а привязывали к чему-то, при этом оставив совершенно свободными руки и ноги. Согласись, это странный способ пленения.

– Да, – кивнул Жофрей, – Складывается впечатление, что это он сам себя к чему-то привязал. Бред какой-то! Зачем?!

– Ладно… – вдруг уступил Брант, – Согласен, идея с водопадом граничит с безумием. Но давай взглянем на другую сторону дела. Он мог бы пройти через плотину брода Фей только будучи в сознании. И Диана нашла его лежащим на валунах с другой стороны плотины. Река это сделать не могла. Он какое-то время лежал там… потерял сознание. Потом Диана нашла его, вытащила на берег, съездила за нами. И за всё это время никто его не нашёл, не попытался добить или спасти… Я думаю, либо его течением унесло слишком далеко от места трагедии, либо его просто не ищут…

– Ой, не знаю, не знаю… – Жофрей тяжело вздохнул, – Воламбары не выпустили бы такую добычу из своих лап. Да и Питер не бросил бы друга. Если только…

– Что если?

– У Андре с Питером были странно противоречивые отношения. При том, что их связывали крепчайшие дружеские узы, Андре был пленником Питера.

– Пленником?! Ты серьёзно? Так они были друзьями или врагами? – заинтригованный Брант даже подался ближе.

– Определённо друзьями, но, как признался сам Питер, он служит редкому мерзавцу. Имя герцога Бетенгтон тебе ни о чём не говорит?

Брант на минуту задумался:

– Я слышал его, но только мимо ходом, ничего определённого, кажется, это какой-то брианский лорд… Питер его слуга?

– Не просто слуга, он один из его праиэров, Питер Вайт, так он в конце концов представился Гийому. Он рассудил так, Воламбары герцогу не страшны. А вот настоящее имя Андре он решил утаить, мол ему из Фрагии не улизнуть, пусть прежде обсудит с отцом, как правильнее быть…

– Я уже запутался, – усмехнулся Брант, – Верно ли я тебя понял, что угроза для Андре могла исходить и от его друга, этого Питера Вайта?

– Да, боюсь, что так… Хоть это и плохо укладывается в моей голове. Я видел, как эти двое дороги друг другу… Но да ладно, о чём это я вообще? Ах да! Ты спрашивал о шраме… Так вот, Питер, как и ты, владеет заговором на чистые раны.

– Так вот в чём дело?! Это он ускорил заживление! – тут же предположил Брант.

– Представь себе, нет! – и Жофрей невесело рассмеялся, – Ему стоило больших трудов уговорить Андре принять помощь. Тот категорически отказывался, так как не хотел, чтобы друг страдал из-за него. Но да в конце концов Питер его уломал. Я наблюдал за ними со стороны, и я видел, какое великое изумление отобразилось на лице Питера, когда они впервые попытались это сделать, видел и, конечно же, не отказал себе в удовольствии подслушать. У Андре обнаружилась способность к самовосстановлению. Он-таки не дал Питеру свою боль, но что-то уловил в ходе лечения, предпринятого другом, и самостоятельно коснулся целительного источника. Как Питер сказал? «Ты, друг, на самообслуживании» – припомнив тот момент, Жофрей невольно усмехнулся, – Да-да, он сказал точно то же самое, что и ты!

– Очень интересно, – сощурился Брант, – Но в тот момент он был в сознании. А сейчас… Каким образом он творит это сейчас?..

И оба лекаря обратили свои взоры к лежащему на кровати Андре. Им довелось встретить большую загадку, их пытливые умы уже усердно искали возможное объяснение, и тут вдруг лицо больного исказилось в гримасе боли. Ещё мгновение, и с его губ сорвалось тихое, похожее на стон слово:

– Нет!..

Лекари переглянулись. Оба решили было, что это им померещилось. Но тут Андре вдруг напрягся жёстче и произнёс уже более отчетливо:

– Нет! Я не стану это делать!!!

– Так, говорить он не разучился, и то ладно, – резюмировал Жофрей.

Он встал, приложил руку ко лбу раненного и тут же нахмурился:

– И у него жар. Сильный жар!

Брант тоже уже был рядом, внимательно вглядывался в лицо страдающего.

– Это либо ты всё-таки не угадал с кровью, либо он не избежал заражения ран… – позволил себе думать вслух Жофрей.

– Это точно не из-за моей крови. Но в одном ты прав, мы подошли к часу истины. Вот теперь и решится, будет ли он жить, или умрёт, – и черты лица Бранта ожесточились.

Он приложил свои большие руки к вискам Андре и, чуть прикрыв глаза, начал тихо двигать губами.

Жофрей понял, что его молодой ученик взялся снова за исполнение заговора на чистые раны. Он сокрушённо повёл головой, и чуть отошёл в сторону. Снова несколько минут тяжелого ожидания. Наконец, Брант отпустил голову страдальца и выпрямился.

– Применять заговор к голове раненного это сильно рисковать собственной, – сердито заметил Жофрей.

Брант бросил на него взгляд человека, который в самом деле не привык объяснять причины своих поступков, и снова развернулся к больному:

– Он начал бредить… У него кошмары.

– К слову сказать, кошмары его преследовали и раньше! Он даже боялся спать! Метаться в ужасе во время сна было для него делом привычным.

– Человек, проявляющий невиданную стойкость перед лицом физической боли, оказывается беспомощным перед лицом боли душевной? – Брант горестно поджал губы, – И при этом он может само исцеляться… В чём же причина этой его душевной раны, отец?

– Я не знаю, сынок, не знаю. Они с Питером скрытничали, понимали друг друга без помощи слов…

– Жан, прости меня! – вдруг снова заговорил Андре, – Да, верно… Я должен был тебе во всём признаться! Но я… я не мог… Это было так трудно… Ты герой! Вы все герои! А я ничтожество! В сравнении с вами полное ничтожество! Потому Марианна и предпочла тебя! Нет… Послушай меня! Я не… Ну хорошо, да, в тот момент я жаждал твоего унижения, уничтожения! Но я не предавал тебя герцогу! Брат, ты должен понять это!!!… А что я мог сделать?! Один?! Ты был без оружия, тебя повязали… Что я мог сделать один?!! Сохранить лицо?! Об этом я должен был тогда думать?!! Нет!!! Не надо!!! Всё не так!!!

Брант снова схватился за виски Андре и начал свой заговор, а Жофрей поспешил к своему сундуку с настойками. Очень быстро приняв решение, он извлёк пару бутыльков, смешал их содержимое и передал Бранту:

– Дай ему выпить!

Брант осторожно понюхал напиток, согласно кивнул и не без труда влил это в рот Андре. Тот, попав в оковы кошмара, уже начинал биться в истерике. Брант снова взялся за его виски. Прошла пара таких долгих минут, Андре начал затихать, и скоро совсем затих. Только после этого Брант снова опустился на стул рядом с кроватью. Жофрей последовал его примеру.

– Этот бред… Это не просто игра больного воображения. Душа этого человека крайне изранена, – озвучил свои мысли Брант, – Тебе уже доводилось слышать его кошмары?

Жофрей отрицательно повёл головой:

– Я только наблюдал страх перед ними… Похоже, ночь будет долгой…

Брант согласно кивнул.

I. Глава 04. Осмотр.

Раннее утро. Трава ещё не скинула с себя бисер холодной росы, солнце ещё не растопило остатки ночной прохлады, но долг службы уже потребовал от старого Пирата разодрать сонные глаза и покинуть излюбленное место, ведь у жилища Жофрея очень скоро должны были появиться гости.

В самом деле, через несколько минут из леса, прикрытого зыбкой вуалью тумана, вышли две всадницы на вороных конях. Их тонкие серые плащи были распахнуты и позволяли по достоинству оценить тёмно-зелёные с коричневой отделкой платья, а украшенные страусовыми перьями широкополые шляпы оттеняли, но не заслоняли очень встревоженные лица девушек. Они двигались настороженно, словно никак не могли решить, кому же из них выступить первой. По какой-то странной причине в этот раз обе были рады уступить эту роль друг дружке, и это заставляло их коней двигаться словно в медленном витиеватом танце.

Как жаль, что никто кроме бдительного пса не смог оценить это мистическое по своей красоте зрелище! Да, хоть Пират и начал радостно повизгивать, приветствуя любимых гостей, на его призыв так и не откликнулись ни Жофрей, ни Брант, и это не могло не вызвать беспокойство сестёр Розаэль. Они знали, что в доме должен быть тяжело раненный. Значит рядом с ним должен быть хотя бы один из лекарей. К тому же Жофрей славился тем, что вообще мало спит и встаёт с восходом солнца, а то и раньше, а тут вдруг такая тишина в такой час!

Может быть, раненный Андре умер?!..

Что ж, девушки спешились, приласкали Пирата и после некоторой заминки дружно направились к дому, но на крыльцо ступить не успели. Их остановил голос Жофрея, неожиданно раздавшийся откуда-то сзади:

– Не надо туда заходить, девоньки!

– Жофрей?!

Девушки всплеснули руками, и Диана едва ли не бегом бросилась к старику. По всему было видно, они его разбудили.

– Он жив?!

– Жив твой сказочный принц, жив, – улыбнулся в ответ Жофрей.

– Слава Богу!!! – Диана и не попыталась скрыть вздох огромного облегчения.

Её мир снова заиграл весёлыми тёплыми красками!

– Так ты теперь спишь в конюшне?! – тут же лукаво поинтересовалась младшая из сестёр.

– Точнее на сеновале, – Жофрей рассмеялся и жестом предложил девушкам пройти под навес в гнездо, присесть на скамью, – Очень уж буйного гостя ты мне подбросила, голубушка! Бредил, кричал, бился в кошмарах едва ли не всю ночь! Брант взял его на себя, выпроводил меня прочь… Так ведь из-за такого и на сеновале не уютно… Он угомонился только перед рассветом.

Такие слова лекаря очень расстроили Диану, но она тут же поспешила напомнить себе:

– Главное, он жив…

– Да, жив твой Андре, жив. Жар спал, и это очень хорошо. Похоже, и с головой у него всё не так уж и плохо. Во всяком случае, говорить он может и излагал складно…

– А что говорил?!

– Много всякого, да вот пересказать не возьмусь… Ладно, сам потом расскажет.

– Значит… Брант спит… – предположила до сих пор не проронившая ни слова Жанна.

Она держалась настороженно, словно робкая лань, готовая в любой момент броситься наутёк.

– Наверно… – как-то растерянно кивнул Жофрей и тут же принял решение, – Сейчас проверю…

Он от души потянулся, поднялся, при этом его ноги хрустнули в суставах, и направился к своему дому. Девушки не спускали с него глаз и сорвались с места сразу, как только он дал им знак приблизиться, конечно же, Диана опередила сестру.

Что ж, Жофрей, тепло улыбаясь, отодвинул дверной полог и так позволил девушкам заглянуть в комнату.

Большую кровать занимал Андре, голова в плотной шапке из бинтов, лицо искажено гримасой боли. Здесь была и ещё она кровать, пониже, поуже, и на ней девушки нашли Бранта. Он спал одетым, лицом к двери, и это позволило увидеть, что его губы плотно сжаты. Похоже и ему снятся не сладкие сны. На глазах маска.

Выждав пару минут, Жофрей решительно выпроводил девушек прочь, жестом предложил им снова вернулись к гнезду.

– Ты не сказала, что твой утопленник молод и так хорош собой. Стало быть «сказочный принц»? – лукаво улыбаясь, заметила Жанна.

Диана густо покраснела, но сестра тут же ободряюще приобняла её за плечи:

– Как знать, сестрёнка, быть может, Тарн подарил тебе мужа?! Наша река… наш Тарн заботится об этом крае, вернейший друг нам…

– Мужа?! – эхом отозвалась Диана и обратила к Жанне изумлённый взгляд.

– Ладно-ладно, прости… Так что мы о нём знаем? Ты сказала, он дворянин, бывает при королевском дворе… Он женат?

Но Диана от смущения уже не могла и слово молвить, только отрицательно качнула головой. Что ж, Жанне и этого оказалось достаточно. Она удовлетворённо кивнула:

– Значит у вас есть возможность не только познакомиться…

– Но разве сейчас ты не должна напомнить мне о том, что я уже помолвлена?! – вдруг вскинулась Диана и тут же сердито хлопнула рукой по столу.

– Зачем? Ты и сама это помнишь. И ты знаешь, насколько мне не нравится эта твоя помолвка… – Жанна тоже нахмурилась.

– А мне-то она как будто нравится! – фыркнула в ответ Диана, – Хорошо хоть ты смогла настоять на том, чтобы она пока оставалась в тайне. Как думаешь, барон верен этому соглашению?

– Не знаю, но это не должно нас волновать. Чтобы он там не болтал, до тех пор, пока о помолвке не объявит наш отец, это лишь досужие слухи, – подведя эту черту, Жанна кивнула в ответ на какие-то свои горькие мысли и развернулась к лесу.

Как раз в эту секунду с ближайшей сосны соскочили две белки и стали подкрадываться ближе к столу. Это были чудо какие очаровательные зверьки, а их смелость не могла не умилять.

– Не знаешь, где Жофрей прячет хлеб? – уже почти смеясь поинтересовалась Жанна у сестры.

– Нет… А вот и он сам… – кивнула в сторону дома Диана.

Жофрей подошёл к девушкам и тут же дал ответ на не успевший прозвучать вопрос:

– Этим попрошайкам достаточно лесных богатств. Мой хлеб я им не дам.

Жанна изобразила умоляющую гримасу, но старик не дрогнул:

– Дочка, ты и правда хочешь, чтобы я перешёл на жёлуди, а хлеб отдавал этим Божьим тварям?

Старшая из сестёр Розаэль тихо рассмеялась, а младшая уже подалась ближе к старому лекарю:

– Это что же, господин Брант и спит в маске? Она что, приросла к его лицу?

– Почему же «приросла»? Их у него несколько… – усмехнулся Жофрей и тут же поинтересовался, – Завтракать со мной будете?

В ответ Жанна мягко улыбнулась:

– Нет, спасибо, мы уже… – она не закончила, потому что заметила, что на крыльцо вышел Брант.

Он с наслаждением потянулся, вздохнул полной грудью, улыбнулся солнцу, и вдруг увидел девушек. Улыбка слетела с его лица в один миг. Эта туча возникла и тут же испарилась, губы Бранта снова смягчились, и он бодро направился к гнезду, но Жанна, поймав этот миг замешательства странного лекаря в маске, заметно побледнела и… отвернулась.

– Доброе утро, сударыни! – приветствовал он девушек поклоном, хоть сейчас на него и смотрела только Диана. К ней-то он и обратился, – Как ваш отец, мадемуазель? Сможет принять меня сегодня?

В ответ Диана отрицательно повела головой:

– Он сказал… Сказал… Что раз уж вы взялись лечить этого человека, то он подождёт… Если Андре будет владеть руками, папа примет вас.

– Ожидаемо глупый ответ, – даже не поворачиваясь к молодым людям, резюмировал занятый хлопотами у очага Жофрей.

– Что ты себе позволяешь, лекарь! – тут же взвилась Диана.

– Я имею в виду глупость твоего отца, дочка, не твою… – Жофрей, наконец, развернулся, показав своё лукаво улыбающееся лицо.

– Но как можно так говорить!? – Диана не приняла слова старика как извинение, впрочем, они и не были таковыми.

– Нельзя, – легко согласился Жофрей, – Как нельзя и отказываться от такого подарка судьбы…

Диана совсем растерялась, сердиться на Жофрея было невозможно, как и невозможно было допускать такие неуважительные речи в адрес отца. В поисках решения, как быть, поддержки, девушка развернулась к сестре и обнаружила, что та совсем не интересуется этой словесной перепалкой. В эту минуту всё её внимание было приковано к Бранту, который, как оказалось, о чём-то крепко задумался, ушёл глубоко в себя, и тем лишил Жанну смущения, позволил ей рассматривать его вот так, пытливо, не моргая. И вдруг сердце Дианы дрогнуло, ведь она заметила в глазах сестры… слёзы?! Нет, Жанна не плакала, плакала её душа, и от этого становилось ещё горше.

Что ж, Диана тоже обратила глаза к Бранту, ей очень захотелось понять, что такого особенного в нём нашла Жанна? Да, хорошо сложен. Да, не стар. Теперь, когда он расстался с чёрным цветом и стал одеваться почти так же, как и Жофрей, он выглядел обычным человеком, ну почти обычным, потому что было трудно забыть о маске, которую он, как оказалось, не снимает даже во сне. Во сне?..

– Господин Брант, – не выдержала молчания Диана, – Значит вы даже спите в маске?

Брант вздрогнул всем телом, впечатление, что он успел заснуть с открытыми глазами. Теперь он распрямился, и его красивые губы тронула улыбка:

– Почему же?

– Но мы видели… – неосторожно сорвалось с уст девушки, и она тут же осеклась.

– Если бы я был без маски, Жофрей вряд ли позволил бы это увидеть. Ведь так Жофрей?

Диана не смогла не отметить, каким требовательным тоном был задан этот вопрос. В ответ старый лекарь от души чертыхнулся и продолжил своё занятие. Диане становилось всё не уютнее, и этот дискомфорт требовал выхода.

– Вы здесь только пару дней… – девушка снова обратилась к Бранту, – Позвольте спросить, что даёт вам право так здесь распоряжаться?

– Распоряжаться? – лекарь и правда не понял вопрос.

– Назовите это иначе, но вы дерзаете отдавать приказы хозяевам этих мест. Жофрею, Гийому Сойе…

– Приказы?! – ещё больше удивился Брант.

Жофрея тоже развлекло такое заявление Дианы. Теперь он определённо оставил свои хлопоты по приготовлению завтрака и с великим интересом развернулся к разговаривающим.

В ответ Диана раздражённо повела плечиком. Она была совершенно уверена, что её прекрасно поняли, и в таком случае… Издеваются?!

– Вы дерзкий! – в отчаянии воскликнула она.

– Милая, что происходит? – Жанна ласково коснулась руки сестры, призывая ту успокоиться и объясниться.

Да, Жанна знает не всё, и ей-то стоит кое-что объяснить. Потому Диана взяла себя в руки и обратилась только к сестре:

– Я тебе говорила, что вчера здесь я встретилась с Гийомом Сойе?

– Нет, не говорила…

– Правда? – растерялась Диана, но тут же простила себя, – Но да ладно. Главное – управляющий землями Пейран приехал в сопровождении полутора десятков своих следопытов, сразу расставил их охранным кольцом вокруг этого дома и был определённо намерен держать здесь эту охрану по крайней мере до тех пор, пока Андре не очнётся. Его волновало то, что напавшие на Андре могут искать его здесь. Но вот Брант освобождается… и заявляет, чтобы Сойе снял эту охрану. Полностью.

– И Сойе подчинился… – Жанна уже поняла, к чему клонит её сестра.

– Именно! Я видела, как неохотно он принял это решение. Но он подчинился! Ты знаешь ещё кого-нибудь, кто осмелился бы указывать господину Сойе, что ему делать?

– Гийом Сойе очень разумный человек, а потому не станет упорствовать в заблуждении, – мягко возразила Жанна, – Если ему объяснили, что причин для такого рода тревог нет… Ему ведь объяснили? – теперь Жанна избегала смотреть на Бранта.

– Да… может быть… – неохотное признала Диана, хоть ещё и не была готова уступить, – Но прежде был приказ!

– Да, Жофрей, ты был прав, назвав младшую из сестёр Розаэль вулкан-девицей, – вдруг рассмеялся Брант, – Мадемуазель, вчера все мы были уставшими от стольких волнений и трудов. Стоит ли в таких условиях придавать столь большое значение интонациям? Все мы к тому часу уже мечтали лишь о возможности отдохнуть, выспаться…

– Но ночь выдалась беспокойной, верно? – тут же ухватилась за эти слова Диана, – Жофрей сказал, что Андре бредил, много говорил… Что вы скажете теперь? Как его состояние?

– Раз вы только сейчас задали этот вопрос, значит Жофрей уже объяснил вам, что этот человек определённо выживет, – и Брант чуть поклонился, – Жар спал, последние пару часов Андре спит тихо, а прежде да, говорил много… А это значит, что и с головой у него тоже всё не так страшно, как мы опасались. Думаю, теперь и Жофрей уверен, что наш пациент выкарабкается.

– А когда он придёт в себя? – Диана, наконец-то, отважилась задать главный для неё вопрос.

Но Брант тут же охладил её пыл:

– Не знаю. Может быть сегодня к вечеру, может быть через несколько дней. Всё-таки он потерял очень много крови…

– Слишком много, – Жофрей вкрадчиво поправил друга, – Уже одно это стало бы для него приговором, если бы ты не дал ему свою…

– Свою кровь?! – не поверила своим ушам Жанна, – Такое возможно?!

– Порой да, возможно… В случае, если кровь совместима. Так что ему со мной повезло и в этом, – Брант неопределённо повёл рукой, закрывая эту тему, и, словно приняв какое-то решение, вдруг вскинулся, – А знаете что?.. Ни к чему терять время. Проводите меня к вашему отцу, вот хотя бы после завтрака…

Лица девушек выразили крайнее удивление, и объясниться взялась Диана:

– Без разрешения графа де Розаэль вам к нам никак нельзя. Он хоть и прикован к инвалидной коляске, но чутко блюдет порядок, а порядок этот таков, что людям с земель Пейран нельзя пересекать черту нашего замка.

Девушка произнесла эти слова очень серьёзно, но Брант отнёсся к услышанному неожиданно легко:

– Жофрей, ты слышал? Я стал человеком с земель Пейран… Значит тут и правда идёт тихая война… – и Брант беззвучно рассмеялся.

– Если бы только тихая… – пробурчал Жофрей, – Старик граф начинает помаленьку впадать в старческий маразм.

– Жофрей! Выбирай слова! – уже в который раз возмутилась Диана, и уже в который раз Жофрей лишь отмахнулся.

– Сударыня, – снова, почти смеясь, обратился к ней Брант, – если это так серьёзно, как у вас хватает духу появляться на землях Пейран?

– А кто нам здесь угрожает? – пуще прежнего нахмурилась Диана

– А от кого тогда так защищается ваш отец? – поинтересовался Брант и даже подался ближе.

Диана вспыхнула, даже вскочила с места, она должна была что-то возразить, но тут вдруг Жанна взяла её за руку, и это в миг охладило пыл темпераментной красавицы. Старшая из сестер Розаэль тоже встала, и теперь её тяжёлый взгляд был обращён к Бранту:

– Не судите нашего батюшку строго. Ведь вам не довелось побывать на его месте.

Сказала, как отрезала, и решительно направилась к своему коню. Диана подарила Бранту осуждающий взгляд и, конечно же, поспешила за сестрой.

Казалось бы, на этом и всё, разговор завершён, но Жофрей хорошо знал своего молодого друга, а потому, в ожидании не менее занятного продолжения, с интересом развернулся к Бранту, и тот согласно кивнул в ответ на этот немой вопрос. Его голос зазвучал так вкрадчиво, что девушки расслышали каждое слово, даже несмотря на теперь значительное расстояние между ними:

– У меня на всё про всё только… пара месяцев, дальше я не берусь предсказывать будущее… Этого времени едва-едва хватит, чтобы поправился Андре… А ваш отец… Он собирается жить вечно?

И вот снова – неслыханная дерзость!!!

От таких слов этого странного лекаря девушки едва не лишились дара речи, обе дружно развернулись и одарили Бранта такими гневными взглядами, что, если бы могли таким образом испепелить его, сделали бы это мгновенно. Но дерзкий лекарь не дрогнул. Теперь он встал и обратился прямо к Жанне:

– Мадемуазель, ваша сестра сказала, что вы превзошли себя, добиваясь согласия отца принять меня. За это вам низкий поклон, – при этом Брант не сделал даже попытки поклониться, – Так не останавливайтесь же на полпути. Проводите меня к нему, остальное моя забота.

– И снова этот требовательный тон! Похоже, вы забыли, что обращаетесь к графине де Розаэль! – вспыхнула Диана.

– Отнюдь! – отрезал Брант, – И я знаю, если кому и позволено нарушать странные правила графа, так это вам, его дочерям. Пусть он и хозяин своих земель, но вы хозяйки, и ваши голоса звучат громко. Я не прав?

С этим девушки не стали спорить, и тогда Брант подвёл черту:

– Ваш отец нуждается в помощи. Если оказать её возможно, я готов. Дело за вами.

Сказал, как отрезал, и вдруг низко поклонился. Это его уже нежданная учтивость заставила Диану осадить свой порыв резко высказаться, девушка растерялась. Она и правда не понимала, как быть с этим странным человеком, как отвечать на его дерзкие речи.

Жанна тоже не спешила с ответом, сощурилась, её взгляд явно пытался сорвать с Бранта маску. Не вышло. Девушка подавила тяжёлый вздох и вдруг кивнула:

– Хорошо. Тогда едем прямо сейчас.

– Что?!! – Диана не поверила своим ушам.

Что там Сойе, теперь и её сестра вот так просто уступила требованию этого странного лекаря в маске?! Не просто уступила, Жанна готова пойти наперекор воли отца! Что происходит?!

И тут Жофрей, невольно прыснув, вызвал удар на себя:

– В чём дело, старик?! – взвилась Диана.

– Да ничего-ничего… – замахал он в ответ руками, – Просто забавно… Передо мной Розаэли, два очаровательных графа в юбках, – ничуть не смутился старый лекарь, – Вы, красавицы, даже излагаете, как ваш батюшка. «Прямо сейчас» – сказала, как отрезала. Скажите-ка, девоньки, вы и своих мужей будете так строить?

Конечно же обе молодые графини вспыхнули от такой наглости, но это был Жофрей, такой, каким они его знали всю свою жизнь. Это был человек, который ни к кому на свете не обращался на «вы». Нечего было и думать перековать такого философа, приходилось мириться с его наглостью и… мудростью.

– Замечательно! – оживился и Брант, словно и не заметил этой возникшей вдруг напряжённости, – Мне необходимо только несколько минут чтобы собраться. Я быстро!

И, не дожидаясь позволения, Брант бегом бросился в дом.

«Что ж, раз быстро, можно и подождать», – решила для себя Жанна и кивнула.

– Ты вообще понимаешь, что делаешь?! – Диана схватила сестру за руку.

– Хуже не будет, – та лишь пожала плечами, – Он, как ты сказала, дерзкий. А Жофрей назвал его великим мастером… Верно я тебя поняла, старик?

Жофрей веско кивнул в ответ. Тогда Жанна снова развернулась к сестре:

– Тогда что же страшного в том, чтобы дерзкий мастер попробовал помочь нам? Может быть, это наш последний шанс поставить папу на ноги?

– А если наоборот?! – глаза Дианы расширились словно от ужаса, так живо она представила последствия гнева отца, или последствия неудачного лечения, или ещё Бог весть чего, благо воображение у неё было богатое.

– Если ты и правда так напугана, как хочешь думать, оставь это дело мне, пережди где-нибудь, – Жанна подвела черту и снова развернулась к дому, – Сказал скоро, но вот заставляет себя ждать…

В самом деле, Брант до сих пор не появился. Много ли времени требуется, чтобы взять камзол? Ожидание стало затягиваться, оно было неожиданно и потому начало злить. Девушки переглянулись в поисках ответа на вопрос, что это всё могло бы означать, но тут их окликнул Жофрей. Оказывается, он успел достал из своего летнего погреба флягу с прохладным молоком и теперь решил предложить своим гостьям это нехитрое угощение, да ещё и только что подогретый кусок хлеба. Только теперь девушки признались себе, что успели очень проголодаться, потому всё-таки согласились вернуться ко столу. Так время потекло быстрее, и задержка Бранта утратила свои драматические краски.

Когда он, наконец-то, появился на пороге дома, Жофрей и ему махнул рукой на стол, а сам отправился запрягать коня для своего молодого друга. Брант благодарно кивнул и присоединился к девушкам, а те, уже насытившиеся, стали с великим пристрастием рассматривать его. Оказывается, он полностью переоделся во всё чистое, рубашка стала ещё белоснежнее. Скромный по покрою, но не по качеству ткани коричневый камзол сидел на нём как влитой, что наводило на мысль, что вещь сшита на заказ. Сменилась и маска. Эта была добротнее, плотнее и больше закрывала лицо. Крепкая тонкая лента сходилась ободом на затылке безо всякий узлов! Поняв это, Диана вслух изумилась:

– Я не вижу, чтобы лента вашей маски где-то завязывалась! Из чего же она сделана?!

– Это особый тянущийся материал, – улыбнулся Брант.

– Господин Брант, – вдруг обратилась к нему Жанна, – Вы должны понимать, что папа потребует, чтобы вы сняли маску…

– Если таково будет его условие, я его выполню, но думаю после этого он потребует, чтобы я больше никогда не снимал её, – Брант произнёс это спокойно, вкрадчиво, и тут же встал из-за стола, – Я готов следовать за вами, сударыни.

Его лекарская сумка из отменно выделанной кожи уже была перекинута через плечо. Девушки переглянулись. Диане очень хотелось ещё хоть одним глазом взглянуть на Андре, но в этот раз сестра её не поняла. В своих мыслях Жанна уже была дома, перед лицом отца, уже начала с ним непростой разговор. Поняв это, Диана решилась-таки на отчаянный шаг:

– А давайте я здесь подожду! Может быть, Жофрею надо будет отлучиться. Так я и подменю его, присмотрю за раненным.

Выпалила это и затаилась. Как же страшно было получить отказ! Её поняли все, но каждый сделал свой вывод. И если в лицах Жанны и Жофрея уже можно было различить признаки согласия, то Брант остался непроницаем, и именно он разрушил очарование почти сбывшейся мечты:

– Жофрей справится сам. Уверен, мадемуазель, граф де Розаэль не одобрит ваше бдение около постели незнакомого мужчины. Во всех отношениях будет лучше, если вы вернётесь домой вместе с нами.

Сказал, как отрезал. Взгляд Дианы метнулся в Жофрею. Но и он теперь стал серьёзен:

– Да, дочка, Брант прав. Нечего тебе здесь делать.

Оборачиваться к сестре Диана уже не стала. На длинных ресницах юной влюблённой графини уже заблестели слёзы обиды и досады, но она быстро совладала с этой своей слабостью, легко взлетела в седло и стегнула коня. Да, она и сама найдёт дорогу, без этих таких правильных взрослых.

Жанна сокрушённо повела головой, она уже хотела пуститься вдогонку за сестрой, но тут заметила, как Жофрей вдруг вцепился в руку Бранта, который пока ещё стоял около своего коня:

– Подумай ещё раз, сынок! Не слишком ли ты спешишь? Тебе ещё надо восстановиться после подвигов во имя спасения Андре. И вообще… Твой метод… Кости людей в таком преклонном возрасте срастаются очень плохо…

– Мы сегодня только поговорим. Не переживай ты так! Бог даст, я осмотрю его. Сегодня не более. Ты ведь видишь, я почти ничего не беру с собой, – Брант благодарно улыбнулся Жофрею и уже хотел подняться в седло, как вдруг передумал и резко развернулся к старшему товарищу, – Отец, благослови меня!

– Что?! Н-да… – усмехнулся старик, такое предложение откровенно смутило его, – У тебя всё получится, сынок! Ступай. Я в тебя верю!!!

Это сцена поразила Жанну. Вот только почему? Разве Жофрей не называл сынками почти всех мужчин, младше себя возрастом? Что особенного в том, что ученик просит благословения у своего учителя? Но бывают моменты, которые невозможно вписать в привычные рамки. Всё понятно и банально, и тем не менее содержит в себе нечто столь значимое, что волей не волей останавливаешься, делая паузу в пути…

В этот миг краткого прощания двух лекарей Жанна вдруг остро ощутила, что стала свидетельницей едва ли не таинства.

А что, собственно говоря, она знает о Жофрее? Почему у него не может быть сына? Или племянника? Впрочем, ей-то было известно, что Жофрей чтил сыном только одного человека, и признавшись себе к этом, Жанна почувствовала, что ей вдруг стало трудно дышать. «Что, если я в самом деле права?!» – загудело у неё в голове. Этот страшный вопрос буквально высасывал из неё жизненные силы, так как был лишь вершиной гигантского айсберга боли. Поэтому она гнала его прочь, запрещала себе эти мысленные эксперименты. «НИКАКИХ ЕСЛИ!!!» – снова жёстко приказала Жанна сама себе и не без труда перевела дыхание.

– Сударыня, вы в порядке? – голос Бранта раздался неожиданно близко.

Девушка вздрогнула всем телом и резанула его гневным взглядом:

– Да, в полном, – и с тем стегнула коня, только так было возможно выжить.

* * *

Розаэль был светлым, ухоженным дворцом, который по традиции этих мест все называли замком. Его построили сравнительно недавно, и потому он не имел массивной каменной стены и сторожевых башен. Вместо них замок окружал богатый пышный парк: паутина очаровательных аллей и россыпь маленьких прудиков, беседок, клумб. Ступив под сень главной аллеи, Брант невольно остановил коня и залюбовался открывшимся перед ним видом. Удивлённые этой его заминкой, молодые графини тоже остановились и благодаря этому расслышали сорвавшиеся с уст Бранта слова:

– Есть ли в мире место краше этого?!

Да, сёстры Розаэль были полностью согласны с ним. Диана даже гордо вскинулась:

– Папа не жалеет средств, а моя сестра любви для этого сада.

– Не многие способны так любить… – в задумчивости откликнулся Брант и тут же заставил коня тронуться с места.

Таки его слова сильно удивили Диану, она невольно развернулась к сестре. Та всё ещё была мрачна, но, как видно, слова эти расслышала, и против ожидания Дианы, нахмурилась пуще прежнего.

Все трое остановились у парадного крыльца. Подбежали слуги, помогли госпожам спешиться. Брант уже передал поводья своего коня в руки одному из этих проворных лакеев и с нескрываемым интересом осматривался. А вокруг стали быстро собираться люди, ещё бы – прямо средь бела дня в замке появился человек в маске! Уж и не припомнить, когда бы здесь такое случалось. Но это естественное людское любопытство совсем не задевало странного гостя.

Что ж, Жанна уже в который раз смерила Бранта испытующим взглядом и хмуро распорядилась:

– Ожидайте здесь.

И с тем решительно направилась к двери, а сестра поспешила за ней следом. Так Бранту осталось лишь поклониться им вслед.

Девушки нашли отца в кабинете. Он задремал за чтением, но сон его был чутким, и лёгкие шаги дочерей заставили его открыть глаза сразу, как только девушки переступили порог комнаты.

Граф де Розаэль был моложе Жофрея лет на десять, но голова его была тоже совершенно седой. И потому его чёрные как смоль брови и колючие столь же чёрные глаза представлялись большой неожиданностью. Изрядное число глубоких морщин странно не добавляло ему лет. А правильные, но довольно резкие черты лица однозначно говорили о том, что это очень властный человек.

– А вы скоро, – кивнул он дочерям, – И как же поживает ваш утопленник? Скоро будете его хоронить?

– Он жив, и будет жить долго, – уверенно возразила Жанна.

– Долго? – граф чуть повёл бровью, – Вчера я слышал, что у него проломлена голова и оторваны руки…

Диана тоже сильно удивилась такому заявлению сестры, но эта уверенность тёплым эхом отозвалась в её душе. Она чуть отступила и так предоставила Жанне полную свободу действия, тем более что сама она уже заранее страшилась той бури, что должна будет разразиться, решись Жанна напомнить о предложении Бранта. Но старшая из дочерей графа пришла именно для этого!

– Да, папа, этот человек будет жить долго, потому что он умеет хвататься за жизнь даже будучи без сознания. Могу представить какую силу духа продемонстрирует нам этот человек, когда очнётся. А это от него потребуется! Господин Брант уверен, что смог сохранить ему руки, но до момента, когда можно будет освободиться от бинтов, должно пройти не меньше двух месяцев.

– Значит, два месяца… – эхом отозвался граф.

– Точнее, господин Брант сказал, что возможно правую руку освободит через пару месяца, а левую не раньше, чем через два с половиной… Но проблема в том, что он, по неизвестной нам пока причине, может собой располагать только в течение этих самых двух месяцев, не более.

Граф понял, к чему клонит его дочь, но промолчал, словно и не расслышал.

Что ж, Жанна вдохнула полной грудью и решилась:

– Папа, господин Брант настоял, чтобы мы проводили его сюда. Он у крыльца, дожидается вашего позволения подняться.

А вот к этим словам дочери остаться безучастным граф де Розаэль уже не смог. Он нахмурился, в задумчивости коснулся подбородка, ответил не сразу:

– Этот господин Брант такой же хам, как и Жофрей?

Жанна скрыла вздох облегчения и поспешила ответить:

– У него странно много общего с Жофреем, но… хамом я бы его не назвала. Право, папа, мне было бы интересно узнать, встречали ли вы когда-нибудь прежде столь необычного человека.

И граф прочёл в глазах дочерей такое напряжённое ожидание, намешенное на такой мольбе, что вдруг сдался:

– Хорошо. Я согласен с ним встретиться, но только из чистого любопытства. Пусть войдёт.

От радости Диана даже руками всплеснула, а Жанна проявила гораздо большую сдержанность, благодарно улыбнулась отцу и присела в почтительном реверансе.

– Жюс, голубчик, приведи сюда этого человека, – распорядился граф.

– Слушаюсь, Ваше Сиятельство, – раздался в ответ приторно сладкий голос слуги.

Девушки и не заметили, когда этот слуга появился за их спинами, но сейчас, при звуке этого голоса Жанна невольно нахмурилась, резко развернулась и тут же увидела слащавую улыбку секретаря отца. Жюсу Берру было чуть больше тридцати лет, внешностью он был типичным представителе юго-востока Фрагии, то есть чернявым крепышом, но было в его лице нечто, что Жанна терпела с огромным трудом: то была крутая смесь махрового подхалимства и коварной хитрости. Этот человек был очень многоликим, и сейчас он вдруг решил выразить огромное беспокойство, так явно всполошился, что не заметить это граф просто не смог:

– Ну что ещё? Говори уж!

– Просто я страшно удивлён… Ваше Сиятельство, помнится, что вы зареклись допускать в дом новых лекарей…

– Ты слышал приказ?! – тут же вскинулась Диана, которая тоже с трудном переносила этого человека.

– Да, госпожа, – и Жюс поспешил низко-низко поклониться.

– Тогда выполняй! – сказала, как отрезала, Диана и вскинула руку в направлении двери.

Диана редко позволяла себе так распоряжаться в присутствии отца, но, если уж такое случалось, то было очень красочно… Да, граф любил такие моменты, и сейчас даже залюбовался своей грациозной властной любимицей. Так что Жюс Берру счёл за благо исчезнуть.

* * *

Брант предстал перед графом де Розаэль уже минут через пять. Находящиеся в кабинете услышали звук шуршания юбок главной горничной Кристин, и вдруг за её спиной появился Брант – статный, загадочный. В этот момент он показался призраком. Стоит недвижимый, только взгляд его скользнул по девушкам и упёрся в лицо графа. Брови того удивлённо изогнулись.

Да, он ожидал появления человека в маске, но… этот человек оказался настолько не похож на тщедушного лекарешку, какими являлись большинство побывавших здесь целителей!

– Господин Брант?!

Только теперь странный лекарь склонился в неожиданно низком поклоне, пальцы его рук едва не коснулись носков его замечательных сапог. Выпрямившись, Брант заметно набрал в лёгкие воздуха и произнёс:

– Я очень признателен вам, Ваше Сиятельство, за то, что вы позволили мне появиться здесь. Признаться, я давно живу в ожидании встречи с вами.

И голос у этого человека оказался очень приятный глубокий. Нет, он так сильно не соответствовал привычному образу лекарей, но граф от растерянности едва не заёрзал в своём инвалидном кресле:

– Мне сказали, что вы очень дружны с Жофреем, но я рад отметить, что вы значительно лучше воспитаны… Говорите, что давно ждёте нашу встречу… Кто же рассказывал вам обо мне? От кого именно вы узнали о моей беде?

– О постигшем вас несчастье я услышал уже полтора года назад, эта трагедия потрясла многие души… И я вспомнил о вашей беде снова в тот момент, когда ощутил уверенность мастера своего дела… После исцеления виконта де Гордюа я дерзнул предположить, что, быть может, смогу быть полезным и вам.

– А если исцеление виконта де Гордюа было лишь… чудом? – невесело сощурился граф де Розаэль.

– Даже если и так, – ничуть не смутился Брант, – Разве ж сама наша жизнь не чудо?

– Стало быть, вы уповаете на чудо, – усмехнулся граф, – И при этом называете себя мастером?

– Почему нет? Вы только осмотритесь, сколько удивительного происходит вокруг… – и губы Бранта смягчились в улыбке, – Я бы многое мог тут упомянуть, но хватит и одного – вы уже слышали о найденном вашей дочерью человеке. Он всё ещё жив! Я многое повидал, но это… Поверьте, мы с вами стали свидетелями великого чуда! Мне лишь раз или два доводилось встречаться с такой силой жизни… Но знаете что? Я дерзаю ожидать не меньшую силу жизни и от вас, сударь!

– От меня?! – всё-таки не скрыл удивления граф.

– Именно, от вас, Ваше Сиятельство. Я нашёл ваши земли в отменном порядке, что о многом говорит. У вас две дочери редкие красавицы. Право, вам есть для чего жизнь. У вас достаточно много причин для того, чтобы встать на ноги…

– Всё! О моих ногах больше ни слова! – жёстко оборвал гостя граф, но Брант словно и не услышал этих его слов:

– Вы ведь были великолепным всадником! Кто ещё в этих краях мог сравниться с вами в конной выездке?!

– Я сказал хватит!!! – граф грозно возвысил голос, и тон его не допускал и тени возражения.

Тут же рядом с Брантом нарисовался и Жюс Берру и уже в поклоне указал гостю на дверь, но Брант снова не счёл это всё достаточным основанием к тому, чтобы замолчать:

– Успешному исцелению неизменно должна предшествовать и сопутствовать огромная жажда этого исцеления. Вот мне и интересно, а желаете ли вы ходить? Если нет, я готов сию минуту извиниться за то, что нарушил ваш покой, и раскланяться. Если да, я полон решимости постараться помочь вам. Я сказал постараться, потому что более определённо можно будет говорить только после того, как я вас осмотрю. Так ответьте для начала хотя бы себе – желаете ли вы ходить!? Я пока ещё здесь, у Жофрея. Его новому постояльцу нужна моя помощь… Но я был бы вам признателен, если бы вы дали ответ уже к концу этой недели. Моё время очень ограничено. Да и вы уже упустили почти два года, большой срок…

Глаза графа уже пылали яростным возмущением, усы устрашающе шевелились, он был полон возмущения, огромного возмущения, и будь его воля… От распирающего его гнева он даже потерял дар речи, и Жюс Берру решился стать голосом своего господина:

– Да как вы смеете так говорить с Его Сиятельством?!! Вы… вы всего лишь лекарь!!!

Но Брант словно не замечал ни гнева графа, ни его срывающегося на крик секретаря. Он вдруг мягко улыбнулся и, определённо обращаясь к хозяину дома, заявил:

– Ваше Сиятельство, вы и прежде не прозябали, но задумайтесь, насколько же ваша жизнь могла бы быть богаче?.. Помните, никто не живёт вечно!

От этих последних слов дерзкого лекаря Диану и Жанну бросило в холодный пот, что уж говорить о Жюсе Берру и Кристин, которая решилась стать тихим свидетелем этой удивительной встречи. Теперь все эти люди замерли, перестали дышать, никто не смел даже глаз поднять на графа.

В воздухе повисла прямо-таки грозовая тишина.

Губы Бранта сложились в горькой улыбке, и он решил спрятать лицо в низком поклоне. А уже в следующий миг круто развернулся и стремительно направился к выходу из кабинета, в котором ему так и не было предложено присесть. Он уже был на самом пороге, когда вдруг, словно удар колокола, прозвучал приказ графа:

– Стойте!

Брант остановился и медленно развернулся. Их глаза встретились, и как бы ни был тяжёл взгляд графа де Розаэль, Брант не дрогнул. Оценив эту тихую силу странного лекаря, граф чуть смягчился:

– Если вам доведётся взяться за работу, какую плату вы потребуете? Судя по качеству вашей одежды, берете вы много.

Но Брант повёл головой отрицательно:

– Денег я с вас не возьму.

– Совсем?! – не поверил своим ушам граф.

– Ни гроша, – и Брант веско кивнул.

– Это не только удивляет, но и настораживает. Тогда на каких же условиях вы работаете?!

– В данный момент в деньгах я не нуждаюсь. Так что условия мои будут не обременительны: стол в тех случаях, когда я буду оказываться в вашем доме в часы трапезы, и доступ в вашу библиотеку – есть у меня слабость к чтению.

– И это всё?!!

– Вы, верно, меня не понимаете, – красивых губ Бранта коснулась печальная улыбка, – Мне интересен ваш случай с медицинской точки зрения. Я попрошу и правда высокой платы только в случае вашего полного исцеления. Только в день, когда вы сможете пройтись без посторонней помощи, я обращусь к вам с просьбой.

– Какой просьбой? – граф даже подался ближе, так его удивили и насторожили эти слова Бранта.

– До тех пор я не скажу какой.

– Но я не имею обыкновения обещать вслепую! – и граф возмущённо откинулся на спинку кресла.

– И это правильно! Потому я оставляю за вами право отказать мне в моей просьбе, – и Брант снова поклонился.

– Что?!! Право отказать?! – глаза графа расширились от удивления, – Вы очень странный человек!.. И, конечно же, вы не собираетесь снимать маску.

– Я в праве ожидать, что созерцание моего лица будет крайне неприятно как для вас, так и для ваших дочерей… Но, если вы будете настаивать, я покажу моё лицо, но только вам.

Что ж, граф согласно кивнул, правда, это ещё не означало согласие на лечение. Брант выждал такую значимую минуту и всё-таки решился уточнить:

– Так вы, Ваш Сиятельство, позволите мне осмотреть вас?

Затаившиеся Диана и Жанна смотрели на отца, даже не моргая. Граф взглянул на дочерей и… вдруг кивнул:

– Хорошо. Мы сделаем это в моей спальне… Прямо сейчас.

I. Глава 05. Всё сначала…

Диана подавила тяжёлый вздох, встала, с удовольствием расправила затекшую спину и повела руками, словно лебёдушка расправила крылья. «Уже полдень?! Оказывается, я задремала!» – удивилась девушка и подошла к окну.

Она была в доме Жофрея, в комнате, где уже четвёртый день гостил найденный ею в Тарне молодой человек. К сожалению, сознание к нему пока не возвращалось. Лицо его уже давно избавилось от зеленоватой бледности, щёки чуть впали и покрылись редкой щетиной, она же украсила и его подбородок. Губы крепко сжаты, глаза закрыты. Да, эти дни слились для Андре в одну очень длинную ночь, но тем временем жизнь не стояла на месте.

Три дня назад Брант заявил, что готов попытаться поставить графа де Розаэль на ноги. Тогда же граф дал на это согласие, чем удивил прежде всего сам себя. А Брант, видно сильно опасаясь, что граф передумает, уже на следующий день сделал операцию, и это было очередным чудом. До сих пор было трудно поверить в то, что это случилось, и в то, как именно это случилось…

Сейчас Диане вдруг припомнилось, как утром того дня в их доме появился старый священник – святой отец Франческо, который был пастырем этих мест. Это Брант решил пригласить его и настоял на том, чтобы перед операцией в доме был отслужен большой молебен, и все домочадцы во главе с хозяевами причастились. И сам Брант был в первых рядах. Диана отметила, как легко и просто он общался со священником, складывалось впечатление, что отец Франческо не в пример остальным отлично знает Бранта. К тому же, оказывается, Брант знает наизусть все молитвы, так безошибочно его губы вторили словам святого отца.

После того, как Брант испросил благословение на операцию и омыл руки святой водой, он был оставлен один на один с графом. Все уже знали, что он собирается снова поломать графу ноги и сложить их на этот раз правильно. Все со страхом ожидали воплей хозяина дома, и потому многие, сами того не замечая продолжали молиться. Но только те, кто был ближе всех к дверям комнаты, смог расслышать приглушённое рычание графа и его стоны. В какой-то момент, устав от такого напряжения, старый священник вдруг воскликнул, почему же Брант работает один, почему ему не помогает Жофрей. На что смертельно бледная Жанна ответила ему, что граф не пожелал снять для Жофрея запрет на появление в этом доме… Да, даже теперь…

Через два часа, подобные вечности, Брант открыл двери спальни графа и позволил увидеть больного. Граф был бледен, щеки его впали, но глаза были… да, радостными!

– Папа, как вы?! – едва сдерживая слёзы, воскликнула Жанна, хватая его руку.

Граф ответил очень слабым рукопожатием, но голос его зазвучал неожиданно уверенно:

– Я буду ходить, дочка! Буду ходить!!!

И ему поверили, лица людей озарились в счастливых улыбках, всех кроме, пожалуй, Жюса Берру, который скорее выглядел очень растерянным, чем радостным. Диана заметила это, очень удивилась, их глаза встретились, и почти сразу Жюс преобразился – раз сейчас время радоваться, он будет это делать громче всех. «Какой же он странный и неприятный человек!» – уже в который раз тогда поймала себя на такой мысли Диана, да и сразу выбросила её вон.

А тем временем отец Франческо осенил графа святым знамением и воскликнул:

– Ваше Сиятельство, вы проявили редкостное самообладание! Господин Брант собирался поломать вам ноги… Это ведь должно быть невыносимо больно!

В ответ граф улыбнулся и попытался взглядом найти Бранта, который в это время скромно скрывался в проёме дальнего окна. Когда же все разом развернулись к нему, он счёл необходимым подойти к графскому ложу, и хозяин дома произнёс:

– Я отлично помню, как было больно тогда, два года назад! Адская боль! Ещё и поэтому мне было трудно решиться на эту операцию, но господин Брант уверил меня, что постарается ослабить её. Что же такое вы сделали, друг мой? Сегодня это было вполне терпимо!

В ответ Брант отрицательно качнул головой:

– Просто сегодня, Ваше Сиятельство, вы настроились на подвиг! То, что я сделал, не лишило вас чувствительности. Я знаю, что вам было больно!

– Но не настолько!

Что ж, Брант кивнул:

– Я рад. А теперь, друзья, – обратился он к посетителям, – я очень прошу вас всех оставить господина графа одного. Ему необходим отдых. Сейчас для него жизненно важен сон!

Конечно же его послушались…

И вот уже два дня Брант разрывается между домом Жофрея, неизменно заступая на ночные вахты у постели Андре, и замком Розаэль, где с предельным вниманием следит за самочувствием графа, потчует его какими-то зельями и краткими, но очень занятными беседами.

Размышляя сейчас о нём, Диана невольно отметила, как предельно корректен и прост он в общении. Как только люди перестают бояться его маски, так сразу становятся его друзьями. Только два дня, а он, похоже, уже знает весь замок поименно! И это при том, что появляется он только у постели графа, да на кухне в обеденном зале. Вот и сейчас он в замке…

Вдруг Диана, чей невидящий взгляд был обращён к окну, ясно расслышала позади себя стон. Она резко развернулась и увидела, что глаза Андре приоткрыты. Сердце девушки замерло. Едва дыша, она приблизилась к кровати.

Взгляд раненного, прежде неподвижно упёртый в потолок, постепенно прояснился и… обратился к ней. «Да, глаза голубые! Скорее даже синие!!!» – невольно восхитилась Диана, и её растревоженное девичье сердечко тут же пустилось в пляс. Наконец-то, к этому человеку вернулось сознание!

Его красивые глаза почти полностью раскрылись и теперь с нескрываемым интересом изучали прекрасное лицо девушки. Это совсем не смутило Диану, она тепло улыбнулась ему и тихо поинтересовалась:

– Как вы себя чувствуете, сударь?

Он попытался кивнуть, но его голова тут же откликнулась острой болью. Ему пришлось зажмуриться, перевести дыхание, но то были лишь пара секунд слабости, и вот он уже снова смотрит на девушку. Его губы смягчились в улыбке и, не без труда разжавшись, едва-едва слышно произнесли:

– Хорошо, благодарю.

Кто знает, что именно ожидала услышать Диана, но от таких слов она невольно всплеснула руками:

– Хорошо?! У вас удивительное самообладание… либо очень странное чувство юмора. Как можно чувствовать себя хорошо с пробитой головой и поломанными руками?!

При таких словах Дианы брови Андре удивлённо приподнялись:

– Неужели я так сильно помят?! Что произошло?!

Этот его вопрос сильно озадачил девушку:

– Признаться, мы думали, что это вы нам расскажите… Но да всему своё время! Для начала давайте познакомимся. Я Диана младшая дочь графа де Розаэль. А вы? Кто вы?!

Андре ответил благодарной улыбкой, очевидно снова хотел кивнуть, да вовремя остановил этот свой порыв, решил поберечься.

– Очень раз знакомству, мадемуазель! Позвольте и мне представиться. Я… – Андре уже собирался назвать своё имя, но вдруг осёкся на полуслове.

Его взгляд снова остановился, губы крепко сжались, брови едва не сомкнулись, так сильно он нахмурился.

– Что? Что случилось? – забеспокоилась девушка, – Снова голова болит?

Но Андре словно не расслышал эти её слова. Его лицо исказила гримаса боли, и он снова закрыл глаза.

Только теперь Диана сообразила, что, пожалуй, надо позвать на помощь Жофрея, старый лекарь должен знать, что больной очнулся, но тут вдруг Андре произнёс:

– Диана де Розаэль… Диана…

Повторил, открыл глаза и снова уставился на девушку. Та искренне растерялась:

– Сударь, как вы? Сильно больно?

– Нет, не сильно, – юноша снова улыбнулся, – Просто я…

– Если вы не желаете открывать своё имя, я не в праве настаивать, хоть… – так Диана неожиданно и для себя самой озвучила свои мысли, но Андре тут же вскинулся:

– Нет, мадемуазель! Вы меня не верно поняли! Я вовсе не хотел вас обидеть, но… – растерянность в его взгляде только возрастала, уже грозила перерасти в отчаяние.

Он обвёл взглядом всю комнату, снова посмотрел на Диану. Да, в его прекрасных синих глазах появилась тень ужаса.

– Что же тогда? – Диана и правда не понимала, что с ним происходит.

– Я… Я не помню… – едва слышно выдохнул юноша.

– Не помните? Что именно?

– Своё имя, кто я… – всё так же, едва слышно, отозвался Андре, и вдруг вскинулся – Кто я?!!

В первый момент Диана даже дар речи потеряла. Чего-чего, а такого она никак не ожидала. Но одного взгляда в полные изумлённого отчаяния глаза Андре оказалось достаточно, чтобы девушка смягчилась. Она заботливо поправила его одеяло и улыбнулась:

– Те, кто вас лечит, искренне удивляются тому, что вы вообще ещё живы. Главным образом, из-за головы. Такое ранение… Но их ужасным прогнозам, как видно, не суждено сбыться. Я уверена, эта потеря памяти явление временное. Давайте просто наберёмся терпения.

Что ж, Андре улыбнулся более открыто, и Диану ослепил блеск ровного ряда белоснежных зубов.

– Терпение? Почему-то мне не кажется, что я обладаю этим качеством в достаточной мере.

– Вы правильно излагаете и ясно мыслите, – улыбнулась девушка, – Я уверена, что это лучшие признаки того, что всё у вас будет хорошо!

– Тем не менее, не будете ли вы так любезны рассказать, что вам известно обо мне? Как я здесь оказался?

– Что ж, извольте, – Диана расположилась в кресле у кровати раненного и приготовилась к рассказу, но прежде ей предстояло справиться с вдруг охватившим её душу волнением.

Смотреть в эти красивые глаза без смущения было трудно, их синий цвет в буквальном смысле слова лишал её дара речи. Осознав это, Диана пуще прежнего зарделась от смущения. Спасение было лишь в том, чтобы отвести взгляд в сторону, обратить внимание к попавшей под руку ленте:

– Мне сказали, что вы появились в наших краях примерно две недели назад. Назвались Андре…

– Андре?! Это моё имя?! – тут же вскинулся юноша.

– Это имя, которым вы изволили назваться, но оно не настоящее… Не знаю по какой причине, но вы скрыли своё настоящее имя…

– Скрыл… – эхом отозвался названный Андре.

Диана робко глянула на него. Оказывается, он снова хмурился, пуще прежнего, совершенно точно изо всех сил старался вспомнить, но пока безуспешно.

– Сударь, не переживайте так сильно! Всё очень скоро встанет на свои места! – и вдруг осмелевшая Диана пустилась в красочный рассказ о том, как она нашла его, как вытащила на берег, привела помощь…

Она решила отвлечь его, и это у неё получилось. Андре превратился в слух. Его исхудалое покрытое щетиной бледное лицо буквально окаменело, глаза даже не моргали, так внимательно он слушал девушку. Но рассказ её был краток.

– Значит я здесь лежу уже четвёртый день, верно я понял? – уточнил Андре.

– Да, верно.

– Это дом лекаря Жофрея… Мадемуазель, вы здесь ради меня? Не только спасли, но и ухаживаете за мной?

Диана многое бы ответила, будь на месте Андре кто угодно другой, мол не думайте о себе слишком многое, сударь, но он… Нашлись силы лишь кивнуть.

– Я безмерно благодарен вам, мадемуазель! – горячо воскликнул юноша, – Наверняка знаю, такой долг ничем не выплатить, просто знайте, я ваш вечный должник и вернейший друг!

Диана благодарно улыбнулась, но слово «друг» отозвалось в её сердце каким-то глухим эхом. Нет, не друга она в нём видит…

– Сударь, а вы женаты? Помолвлены? – вдруг вырвалось у девушки, а уже через миг она сама же и ужаснулась такой своей смелости.

Андре понял причину её замешательства и уже хотел ответить безо всякого лукавства, но вдруг осознал, что просто не знает, что сказать.

В самом деле, женат ли? Помолвлен? «Кто я?!!» – набатным колоколом загудел в его голове вопрос. И почти сразу голова ответила на него новым, страшным ударом боли. Юноше захотелось заслониться от этой боли, оттолкнуть её прочь. Руки сами собой поднялись, чтобы сжать раскалённые виски, но тут его поразила новая боль, вряд ли меньшая, теперь от рук. Обе руки в плотном чехле бинтов.

«Ах да, поломаны! Хоть это помню», – сам себя поздравил Андре, опуская их на постель.

Ему надо было совладать с этой болью, он должен постараться! Глубокий вдох, медленный, очень медленный выдох. И боль тут же начала ослабевать. Ещё вдох, выдох. Очень скоро стало возможно открыть глаза. Всё расплывается. Рано? Ещё вдох, очень медленный выдох, и новая попытка вырваться из этого больного дурмана.

Где-то рядом эта прекрасная, такая знакомая девушка. Со страшной силой захотелось снова увидеть её, и это желание придало дополнительные силы, чтобы отогнать приступ адской боли. У него получилось! Уже через несколько секунд ему стало легче дышать, и юноша снова попытался открыть глаза.

Но что за чёрт?! Перед ним возникло мужское лицо в чёрной маске! Андре невольно отшатнулся, это привело к тому, что он глубже вжался в подушку, но нового приступа боли при этом не последовало. И то ладно!

Но странный ужасающий образ в маске всё-таки не желал развеяться. На взмокший от холодного пота лоб легла тёплая мужская рука, несколько мгновений, и боль отошла достаточно далеко, чтобы больше не обращать на себя такое внимание, стало значительно легче дышать.

– Жофрей зовёт вас, сударь, не иначе, как молодой герой, – прозвучал приятный отражающийся в самой глубине души голос этого странного человека в маске. Он улыбался, – Знаю, вам очень больно, но вы не издали ни звука! В самом деле редкое самообладание!.. Я Брант. Ученик Жофрея. Вы меня видите? Хорошо. Сейчас я буду задавать вопросы, а вы в знак согласия закройте глаза один раз, если…

– А просто ответить нельзя? – невольно усмехнулся Андре.

– Можно, конечно, – снова улыбнулся Брант, – Значит, говорите вы не только во сне. Прекрасно!

– Здесь была девушка… Диана де Розаэль…

Брант удовлетворённо кивнул и обернулся, явно приглашая кого-то подойти. Ещё секунда, и Андре смог различить искажённое страшной тревогой лицо Дианы.

– Простите, сударь, я так растревожила вас своими… разговорами, – страшно смущаясь, промолвила девушка.

– Что вы!? Напротив, я так рад, что вы… не сон! – улыбнулся в ответ Андре, только после этого его взгляд снова обратился к Бранту, – Задавайте ваши вопросы, господин Брант. Может быть, вы будете удачливее…

– Удачливее? В каком смысле? – и правда не понял тот.

Улыбка Андре стала невозможно печальной. Почувствовав это, Диана бросилась к нему на помощь:

– Господин Андре не помнит ничего из того, что было с ним до момента его пробуждения здесь. Даже своё настоящее имя!

Андре благодарно кивнул Диане.

– Амнезия, – тут же поставил диагноз Брант, – Такое бывает… Значит своё имя вы не помните. Тогда придётся продолжить пользоваться тем, которое вам дал ваш друг.

– Какой друг?

– Питер Вайт, – вдруг раздался новый для слуха Андре голос.

Брант и Диана синхронно развернулись и, не сговариваясь, отступили от кровати больного.

Ещё секунда, и в поле зрения Андре возникло новое лицо. Жофрей приветливо улыбался, но взгляд мудрого лекаря пытливо изучал лицо молодого человека. Пауза начала затягиваться. Андре сощурился и решился нарушить молчание:

– Вы Жофрей? Хозяин этого дома?

– И почему это звучит как вопрос?

– Вы не спешите представляться, мне приходится догадываться…

– Представляться? Догадываться?

– Я должен вас знать?

Жофрей выпрямился и обратил лукавый взгляд на Бранта:

– Амнезия. Согласен. Но как славно он излагает!

– В каком смысле «славно»? – не понял Андре.

Жофрей наклонился к нему и по-отечески нежно потрепал по плечу:

– «Славно», значит складно и разумно! И это получив такую пробоину в голове! Ты, сынок, определённо родился в рубашке. Насчёт потери памяти не переживай. Наверняка, это явление временное. Раз ты так ясно осознаёшь себя, значит и остальное приложится. А до тех пор будем звать тебя Андре. Так ты был представлен мне во время твоего первого визита в наши края.

– Расскажите об этом! Прошу вас! – тут же подался к нему ближе юноша.

– Тише! Тише, дружок! Обязательно расскажу, но чуть позже… Для первого раза общения достаточно, верно? – и Жофрей развернулся к Бранту.

Тот веско кивнул и определённо указал Диане на дверь.

Но как же ей не хотелось уходить!

– Мадемуазель, – вдруг воскликнул Андре, – Могу ли я надеяться на нашу новую встречу?

– Обязательно! – тут же откликнулась Диана, а уже в следующий миг залилась краской смущения, но это смущение не лишило её дара речи, – Я обязательно приеду!

I. Глава 06. Запрет.

– Мадемуазель, – Брант обратился к Диане сразу, как только они подошли к конюшне, – Я вынужден снова просить вас перестать приезжать сюда.

Диана сильно нахмурилась и медленно развернулась к суровому лекарю. «Вы хотите запретить мне приезжать сюда теперь, когда он очнулся?! Да как такое могло прийти в вашу голову, чурбан вы бесчувственный?!» – начала она с ним немой диалог, и содержание его красноречиво отобразилось на её лице. Но Диана уже хорошо знала, что смутить уверенность этого бесстрастного изваяния в маске крайне трудно. Даже грозному графу де Розаэль это не удаётся. Так и что с того? Не это её цель.

– Вы здесь только гость. Нет у вас права распоряжаться. А Жофрей не возражает против моих визитов, – и Диана выразительным движением бровей подвела черту.

Что ж, Брант не скрыл вздох досады и медленно развернулся к Жофрею. Вот теперь Диана и правда испугалась. Она уже давно заметила, что даже Маг Пейрана то и дело уступает воле Бранта, и если вдруг это случится и сейчас, если сам хозяин этого жилища наложит запрет на её визиты сюда, тогда… Сердечко девушки даже перестало биться, так страшно ей вдруг стало. И старый лекарь, правильно поняв её, не разочаровал.

– А что, с некоторых пор мне стало нравиться общество хорошеньких девушек, – лукаво сощурившись, вдруг выдал он.

При других обстоятельствах Диана бы вспыхнула возмущённым огнём, но в этот раз такое заявление старика пришлось ей по вкусу. Она не скрыла вздох облегчения и приняла позу победительницы:

– Я приеду снова, и вы, господин Брант, мне не указ! – сказав это, Диана всем своим видом дала понять, что разговор окончен и решительно направилась к своему коню.

– Если вы станете упорствовать, я увезу Андре в замок Пейран, – в своей непередаваемо вкрадчивой манере вдруг заявил Брант.

При таких его словах Диану словно окатило холодной водой. Она заметно побледнела и резко развернулась. Как же ненавистна ей была эта чёрная маска, и тем более её обладатель. Но Брант, удостоверившись, что теперь его хорошо поняли, лишь поклонился. И тогда Диана возмущённо вспыхнула:

– Вы?!!… Перевезёте?! Такое распоряжение может дать только Гийом Сойе! Почему вы решили, что он согласится это сделать?!

– Потому что управляющий замком Пейран разумный человек.

– В этом вашем решении нет ничего разумного!!!

– Кое-что есть. Но в одном вы правы, лучше бы пока не подвергать Андре такому испытанию. Надеюсь, и вы это понимаете и не станете вынуждать меня на такие крайние меры, – и снова бесстрастный поклон.

Эта его холодная учтивость окончательно раздавила девушку. В её глазах, против воли, заблестели слёзы. Заметив это, Жофрей сокрушённо повёл головой и решил прийти на помощь Диане:

– Вот что ты взъелся? А? – обратился он к Бранту, – Объясни-ка и мне, старому дураку, что страшного в том, чтобы молодые общались? Кто знает, может быть, это ускорит восстановление памяти нашего Андре… Стоит ли так давить?

Видать, теперь пришёл черед Бранту потерять дар речи, он искренне решил, что ослышался, и с минуту пытливо изучал лицо старого друга, силясь понять, действительно ли тот не понимает. Но улыбка Жофрея стала только более открытой:

– Я тебе говорю, нет в этих визитах зла…

– О каком именно зле ты говоришь, старик?! – наконец, поинтересовался Брант.

– О том, которого так боишься ты.

– Ты хочешь сказать, что и правда не понимаешь меня?! – похоже Брант начал-таки закипать.

– Ты и сам-то себя не понимаешь, – Жофрей махнул на него рукой и обратил взгляд к тоже притихшему Пирату.

– Напротив! – всё-таки не уступил Брант, – Вы оба хорошо меня слышали. Если эти визиты продолжатся, я перевезу Андре в Пейран, – жёстко отрезал Брант, и теперь тон его не допускал даже малейшую возможность для возражения.

Что ж, Диана, годами тренированная на то, как справляться с упрямством отца, согласно кивнула и как только возможно быстро уехала. Она решила не дожидаться момента, когда Брант заставит Жофрея поклясться в соблюдении этого запрета. Раз уж она пока не услышала этого из уст самого Мага Пейрана, значит «калитка в его дом» всё ещё остаётся открытой.

Простилась девушка только с Жофреем, а Брант был наказан пренебрежительным равнодушием. Правду сказать, девушка не питала ни малейшей надежды на то, что её пренебрежение как-то заденет этого безликого и бездушного лекаря. Просто совладать с собой полностью она была не в силах. И Диана знала твёрдо, что завтра, а, может быть, уже сегодня, она приедет снова и сделает это точно в тайне от Бранта. Главное, Жофрей не против, а значит в случае необходимости прикроет.

– Чего ради ты так ожесточится, сынок? – обратился Жофрей к Бранту сразу, как только Диана скрылась из виду.

– А чего ты для неё хочешь? Андре поправится и уедет в свой большой мир, а ей оставаться здесь, – вздохнул Брант, – Так зачем же лелеять безнадёжные мечты? Ведь они могут высосать все жизненные силы…

– Во как?! Стало быть, ты не хочешь даже предположить, что Андре женится на ней?

– Верно, не хочу. Во-первых, его сердце несвободно, ты тоже уже это понял. Во-вторых, он человек, предавший родного брата врагу, поднявший руку на другого своего брата… Он, в своих кошмарах кается в ужасных делах! Я не хочу и не могу допустить такого человека в жизнь сестры Жанны!

И Брант обратил взор к дому. Ему явно не хотелось входить туда, вступать в разговор с Андре. Жофрей понял это и не скрыл вздох досады:

– Если уж ты начал загибать пальцы, давай продолжим. На чём ты остановился? В-третьих, мы с тобой поняли, что с этой Марианной у него не заладилось. Так что я бы не стал утверждать, что сердце его несвободно…

– У меня с Жанной тоже не заладилось, но это не освободило моё сердце, – и Брант веско кивнул, но тем только пуще прежнего раззадорил своего старого друга:

– Ничего общего! Жанна любит тебя, дурака! И это ты её бросаешь, уже десять лет это делаешь каждый день! Моя рука так и чешется нагреть тебе шею… А у Андре иначе. Марианна уже предпочла его брата…

– И имела к тому веские основания!

– Помилуй, ты всерьёз судишь о человеке по его кошмарам? Считаешь, это разумно?! – Жофрей безнадёжно махнул рукой и направился к дому, нисколько не заботясь о том, последует ли Брант за ним.

Впрочем, а куда тому было деваться? Отсиживаться весь день в гнезде, а на ночь удалиться на сеновал? Признавшись себе в глупости такого положения дел, Брант горько усмехнулся и всё же тоже пошёл к дому. Но войти не спешил, ведь погода такая хорошая! Лазурная глубина неба вдруг захватила всё его внимание, так захотелось забыться, раствориться в ней…

– Прошу вас, господин Жофрей, расскажите сейчас! – голос Андре едва-едва смог пробиться сквозь очарование неба к сознанию Бранта, – Я готов! Я должен вспомнить кто я!!!

– Ну-ну, дружок, не надо так горячиться! Вспомнишь! Обязательно вспомнишь, – Жофрей наверняка улыбался, говоря это, – И давай со мной проще, на «ты». Никакой не господин я тебе.

– Хорошо, как пожелаешь, Жофрей, – легко уступил Андре и тут же снова воскликнул, – Прошу! Помоги мне вспомнить! Расскажи!

– Вот ведь!.. Ну, да ладно, давай попробуем, – и Жофрей пустился в пространный рассказ о том, как они познакомились пару недель назад.

Брант уже слышал эту историю, и потому прислушивался не очень внимательно, и всё-таки он уловил какие-то новые подробности случившегося тогда, например, что Питер Вайт, оказывается, блондин, молод… детали того, как они четверо прятались от Воламбара в погребе Фелуа, как Андре узнал о тайном умении своего друга Питера лечить людей через заговор на чистые раны. Этот монолог Жофрея очень затянулся. Осознав это, Брант решился войти вовнутрь. В тот же миг Жофрей прервался:

– А вот, дружок, и твой спаситель. Брант совершил настоящее чудо, восстанавливая твои руки…

– Довольно разговоров, отец, – оборвал старого друга грозный лекарь в маске, – Нам нужна твоя настойка от боли. Новая порция ведь уже должна созреть?

Такое поведение Бранта, и особенно тон, которым были произнесены эти слова, показались Андре грубыми, но Жофрей не только не обиделся, но напротив, в свою очередь внимательнее всмотрелся в лицо Андре, сокрушённо вздохнул, кивнул каким-то своим мыслям и поспешил на выход, а Брант подошёл к кровати больного и приложил руки к его голове, как обычно, к вискам.

– Что вы делаете? – спустя несколько секунд поинтересовался Андре.

– А вы как думаете? – хмуро откликнулся Брант, не отнимая рук.

– Боль становится легче… Вы тоже владеете заговором на чистые раны?

– Тоже?

– Как и Питер Вайт… Жофрей рассказал мне об этом способе лечения…

– Значит короткая память работает. А из более далёкого что-нибудь откликнулось?

– Нет, – и Андре тут же вскинулся, – Оставьте это, – сказал и сразу же попытался высвободиться из объятий Бранта.

Что ж, тот не стал возражать.

– Я вижу, ваша голова ещё болит, но вы намерены отказаться от моей помощи? Почему? – спустя пару минут всё-таки поинтересовался Брант.

– Болит и будет болеть долго, раз уж мои раны так серьёзны, – хмуро откликнулся Андре, – Но ведь есть и другие средства. Вы говорили о какой-то настойке?

– Да, вот она! – бодро воскликнул вновь появившийся в комнате Жофрей.

Он передал Бранту бутыль, тот отмерил необходимую дозу и помог Андре выпить это зелье.

– Вот и славно, дружок! – теперь Жофрей снова улыбался, – Ты превосходно справляешься с болью! А я-то, слепец, позволил себе и не заметить это. Но, скажи на милость, какой смысл скрытничать сейчас, когда мы и правда можем помочь? В следующий раз скажи прямо, мол больно мне! Договорились?!

Говоря это, Жофрей являл собой такой разительный контраст с мрачным Брантом, что Андре не утерпел и обратился прямо к Бранту:

– Чем я вас задел, господин лекарь? Вам так неприятно видеть меня.

– Почему бы вам, сударь, не оставить за мной право просто иметь плохое настроение? – хмуро обронил Брант в ответ.

– А маска зачем? Если ваше лицо обезображено, то не думайте, что это испугает меня.

– Откуда вам это знать? – невольно усмехнулся Брант.

Андре понял, что этот хмурый лекарь намекает на потерю памяти, и счёл за благо промолчать. Что ж, Брант одобрительно кивнул, подарил больному долгий пытливый взгляд и, наконец, обронил:

– Мою маску больше не обсуждаем. Отдыхайте. Пойдём, отец, – с тем Брант подхватил Жофрея под руку и едва ли не вытолкал прочь из комнаты.

* * *

Уже через несколько минут после того, как Брант уехал в Розаэль для вечернего осмотра хозяина замка, на поляне перед домом Жофрея появилась Диана. Она привычно быстро привязала коня у конюшни и почти бегом подлетела к дому. Только на пороге её нагнала мысль, что, может быть, такая её поспешность выглядит смешно и, возможно, даже нескромно. Потому она взяла себя в руки и постучала о дверной косяк:

– Это Диана. Можно войти?

Почти в тот же миг дверной полог откинулся и на пороге появился сияющий Жофрей:

– Счастливым буду!

– Что? – не поняла Диана.

– Да просто я загадал, если ты, дочка, появишься здесь в течение получаса после отъезда Бранта, быть мне счастливым партизаном.

– Партизаном?!

– А то, как же? Ты же слышала, что сказал Брант! Он человек конкретный, как обещал, так и сделает.

– Жофрей, милый, я не понимаю! – взмолилась девушки, – Так ты на моей стороне или… его?!

– На вашей общей! Ох дети, дети…

– И что это означает? Ты пустишь меня повидаться с господином Андре?

Надо сказать старый лекарь прямо светился от озорного азарта. Он несколько секунд наслаждался замешательством юной графини и, наконец, счёл-таки возможным посторониться. Конечно же Диана сразу юркнула в образовавшийся просвет.

Андре полусидел в кровати и счастливый улыбался ей, да так светло, так ярко, что у девушки даже дух захватило. Какие же у него синие глаза!!! Какой же он красивый!!! Время остановилось! Для этих двоих распахнулись врата Рая, никак не меньше!

А Жофрей… он счёл за благо задержаться на крыльце. Когда же он собрался-таки войти в комнату, то едва не сшиб Диану с ног, так как она всё ещё стояла здесь же, по ту сторону дверного полога.

– А ведь я так и зашибить тебя мог, дочка! – полу в шутку, полу всерьёз воскликнул он, – Что же ты не проходишь?

Диана залилась краской смущения и сделала несколько шагов вперёд:

– Добрый вечер, сударь, – наконец-то, поприветствовала она Андре.

– Как же я рад!!! – воскликнул он в ответ.

Такая его открытая, такая яркая восторженность совсем смутила девушку, и она поспешила скрыть эту свою неловкость, обратившись к хозяину дома:

– Так что ты скажешь теперь, Жофрей? Как дела у твоего подопечного?

– А то ты сама не видишь? Да ты присаживайся, дочка. В ногах правды нет. А я сейчас принесу молока и свежего хлеба, за одно и поможешь нашему герою перекусить. Он только учится обходиться без помощи рук. Для взрослого самостоятельного человека это я тебе скажу, дело ой какое непростое, но да, я уверен, вы справитесь… У вас есть часа два, не больше.

– А чем ты измеряешь время, Жофрей? – тут же поинтересовался Андре.

– Чем? Да вот хотя бы скоростью передвижения коня Бранта, – рассмеялся в ответ старый лекарь, – Мой ученик не должен застать здесь твою подругу, дружок.

– Брант против этих визитов госпожи графини? Почему?

– Да какая разница?.. – отмахнулся было Жофрей, но Андре не принял такой его ответ:

– Объясни, прошу тебя!

– Хорошо, но позже… Пошепчемся с глазу на глаз, – и старый лекарь заговорщически подмигнул юноше.

– Жофрей, но я тоже хочу понять, почему Брант вдруг так ожесточится? – воскликнула Диана, – Он сам ничего не объясняет! Поверь, с меня достаточно пустого упрямства моего отца. Я хочу и должна понимать!

– А то ты, дочка, не понимаешь? – пытливо сощурился Жофрей.

– Он думает, что мои визиты к тебе, Жофрей, могут дать повод для кривотолков, верно? – фыркнула Диана, – Это здесь-то? В Пейране? Да и кто об этом узнает?

– Ох, юность, юность… – вздохнул Жофрей, – Брант очень переживает за тебя, девочка! Боится, как бы Андре не разбил твоё сердце!

А вот к такой прямоте Диана оказалась не готова. Её смущённый взгляд метнулся к растерянному Андре, потом снова к Жофрею:

– Брант переживает за меня?! Да чего ради?.. Какое ему дело… – заканчивая мысль, она почти перешла на шёпот, такая сильная неразбериха поднялась у неё в душе.

– Жофрей, а почему Брант допускает мысль, что я…? – и Андре осёкся на полуслове, но уже в следующую секунду снова вскинулся, – Поверь, я ни за что на свете не причиню госпоже Диане боль!

– Я-то тебе верю, но, дружок, это ведь можно сделать и против желания… – заметил Жофрей и решил-таки задержаться в доме, а потому и пристроился на табурет, – Что ж, детки, буду с вами откровенным. Мы с Брантом провели около твоей, Андре, кровати уже несколько ночей к ряду. Так вот, если тебе снятся сны, то это только кошмары. Ты много говоришь в них, порой кричишь… Лично я уверен, нельзя судить о человеке по его кошмарам, но Брант думает иначе…

Жофрей вдруг умолк, призадумался, коснулся носа, подбородка, тяжело вздохнул и снова поднял глаза к лицам своих молодых гостей. А те затаились, даже опасались дышать, с огромным нетерпением ожидали продолжения, и старый лекарь решился:

– Ладно, детки, уговорили. Скажу прямо, как есть, благо деликатности от меня никто и не ждёт. Вот ты, сынок, даже не пытаешься скрыть, что наша юная графиня тебе очень нравится, так?

Да, теперь пришёл черёд смутиться и Андре. Юноша потупил взгляд, но это стало красноречивее слов.

– Вот то-то и оно! Кто знает, во что выльется это ваше знакомство? Но прежде, чем завязывать узелки, хорошо бы вам обоим подумать и о мирском… Короче, у нас есть основание полагать, что в той, своей прежней жизни, ты, сынок, любил девушку по имени Марианна. Очень любил! Даже мечтал на ней жениться. Так что мешает предположить, что с возвращением памяти к тебе вернётся и то большое чувство?

Что ж, в знак понимания Андре кивнул. Ему стало грустно, больно. Его густые брови сдвинулись, голова самопроизвольно отрицательно качнулась:

– Но как же это… так… Вся моя прежняя жизнь исчезла, начисто, без следа!

– Так дружок, остановись! Я уже научился кое-что видеть. Как только ты начинаешь напрягаться, пытаясь вспомнить, у тебя начинает остро болеть голова. Верно? Остановись! Побереги себя! А то средство моё хоть и помогает, да его нельзя хлестать в большом количестве.

В ответ Андре попытался улыбнуться:

– Так я и не прошу его…

– Не просишь, да… Ладно, я ответил на ваш вопрос. А теперь думайте сами, как быть, чай не маленькие. Всё, я за молоком… – с тем Жофрей и удалился.

А между Андре и Дианой воцарилось неловкое молчание. Первым нарушить его решился Андре:

– Мадемуазель, приходится признать, мне нечего возразить Бранту. Сейчас я даже предположить не могу, какими обязательствами окажусь скованным, вернись ко мне память. И меньше всего на свете мне хотелось бы причинить неприятности вам, моей спасительнице!

– Так и не причиняйте! – улыбнулась в ответ Диана, – Жофрей часто приговаривает, что мы в ответе только за то, что в нашей власти. В нашей власти решить, как прожить день сегодняшний и… завтрашний. Так и давайте двигаться в этом направлении. Признаюсь, мне интересно навязать вам своё общество. Прежде, я надеялась, что вы расскажите мне о Фонтэнже, королевском дворе, его нравах и обычаях. Но раз уж роли распределились иначе, похоже самое время мне вас развлечь и чем-то помочь. Вы своим здесь появлением нарушили однообразие моей жизни, и, признаюсь честно, я очень рада этому. Давайте же спасём друг друга от скуки, как друзья. Вы ведь, смею напомнить, уже успели пообещать мне вечную дружбу!

Заканчивая эту тираду, Диана уже справилась со смущением и неловкостью и теперь лукаво улыбалась. И Андре не мог не ответить ей тем же…

Отведённые им два часа пролетели, как одно мгновение. И вот уже Жофрей мягко, но настойчиво напомнил Диане о времени, но как же ей не хотелось уезжать!

– Жофрей, милый, скажи, почему ты так уверен, что Гийом Сойе и правда вот так вот просто займёт в этом деле сторону Бранта, а не твою? – Диана ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку, – Ведь без помощи Сойе Брант не сможет осуществить такой переезд Андре!

– Ох, дочка, поверь, Брант умеет убеждать. И хватит об этом. Просто послушай совет старика, сейчас самое правильное выждать. Поняла? А теперь ступай! – и Жофрей настойчиво поманил девушку прочь из дома.

Как только её сказочный образ растворился в дверном проёме, Андре закрыл глаза и мгновенно уснул, оно и понятно, в его-то положении… сил ещё было так мало.

В этот раз он спал спокойно. На лице его играла счастливая улыбка, и нашедший его в таком состоянии Брант даже не поверил своим глазам. Выйдя на воздух к Жофрею, он не преминул поделиться этим своим наблюдением:

– Да он прямо светится! Цвет лица оздоровился, щёки уже не такие впалые, и главное – это выражение счастья на его лице! Кто теперь поверит, что он три дня к ряду провёл во власти кошмаров?!

Жофрей, расположившийся в гнезде починить кое-что из своей обуви, веско кивнул в ответ:

– А теперь ответь, сынок, встречал ли ты негодяев с таким открытым лицом?

– Я много разных людей встречал, отец, – и Брант упрямо повёл головой, – Но с одним я здесь поспорить не могу. Он явно обладает связью со Всевышним…

– Это ещё в каком смысле? – и правда, не понял Жофрей.

– Он слишком быстро возвращается к жизни. За этот день он прошёл путь, на который иным людям нужны недели, а то и месяцы.

– Да ладно, месяцы, – отмахнулся Жофрей, – Он всё ещё лежит на моей кровати с поломанными руками и пробитой головой.

– Посмотрим, что покажет перевязка… Если он ту рану на плече так быстро заживил, то…

– Заживил… – эхом отозвался Жофрей. Это звучало очень странно даже для его уха, – А что граф?

– Я бы очень многое дал, чтобы он проявил такую же стойкость, желание жить, – и Брант тяжело вздохнул, – Его раны чисты, но возраст и… скверный характер очень сильно мешают.

– Да, понимаю, тебе приходится взваливать его недуг на себя. Вот только кто бы мне сказал, на кой… тебе это надо? – и Жофрей от души выругался, но тут же оттаял, – Ладно, ладно. Молчи. Лучше скажи, ноги-то твои как?

– Я же вернулся верхом и твердо хожу. Сам видишь, – и Брант благодарно улыбнулся в ответ.

– Да-да, помню, ты свой предел знаешь. Только всё же будь осторожен… А что Жанна, ты её видел?

– Нет. Обе графини избегают меня.

– Ну, если младшую ты открыто отпугнул, обидел, то старшую-то мог бы и сам поискать.

– Поискать?! – изумился Брант.

– Именно! И откуда такое удивление в голосе? Отвечу тебе твоими же словами – ты собираешься жить вечно?! Нет?! Тогда чего же ты ждёшь? Думаешь она вот так возьмёт и простит тебя? Кто знает, сколько месяцев тебе потребуется, чтобы заслужить её прощение.

– Да о чём ты, отец?! Заслужить прощение?! – Брант даже встал, так вдруг всколыхнули его слова Жофрея, – Я виноват лишь в том, что любил её?!

– Поправка. Ты любишь её! И это не вина, а, если хочешь, благословение!

– Тогда в чём мне виниться перед ней?! Это она обвинила меня во всех тяжких! Она отреклась от меня и выставила за порог, как последнего мерзавца!

– Вот ты, такой мудрый, опытный, а тут прям… – и Жофрей даже сплюнул от досады, – На сёстрах Розаэль ты глупеешь, как мальчишка! Сядь! И молчи! Диана права, я здесь главный! Так что сиди и слушай меня!

И что бы там ни думала Диана, но в этот раз грозный Брант вдруг присмирел, затих и покорно опустился на скамью напротив своего старого учителя, а тот уже назидательно поднял палец:

– Жанна до сих любит тебя дурака! А тогда, десять лет назад, она тебя спасала! Слышишь меня?! Не своей волей она превратилась в снежную королеву. И только тебе под силу растопить её сердечко! Признай же ты это, наконец! Прими! И займись возведением порушенных когда-то мостов!

– Ох, Жофрей, ты так веришь в это… – сокрушённо вздохнул Брант.

– Нет, не верю. Я это ЗНАЮ!

И Жофрей даже подался ближе к своему строптивому ученику, пытливо заглянул в его глаза. В ответ Брант невольно улыбнулся:

– Как же странно получается… Ты так веришь в людей, в лучшее в них, но при этом утратил способность к заговору на чистые раны. А я… нет.

– Да, в этом я с тобой спорить не стану, – тоже вздохнул старый лекарь, – Я утратил, может быть главное, Веру в Бога. И диву даюсь, как ты-то умудрился её сохранить?!

– Ну… хочешь скажу «как»? – вдруг усмехнулся Брант.

– Что?! Конечно! – и Жофрей всем своим видом дал понять, что превратился в слух.

Но Брант вдруг замешкался, словно уже пожалел о том, что зацепился за эту тему, но да «слово не воробей»… и в самом деле, почему бы и нет?..

– Видишь ли, отец, Бог… того Бога, в которого верят люди этих мест, в моём сердце, как и в твоём, уже давным-давно нет.

– О как?! – и правда страшно удивился Жофрей, – Но я слышал, что ты перед операцией заставил причаститься всех домочадцев Розаэля! Что это тогда было?!

– Одно другому не мешает.

– В самом деле?! А ну-ка, объясни мне дураку, чем же это отличается от лицемерия?

– Ох, отец, ты такой старый, а всё ещё красишь этот мир в чёрно-белые тона. Лучше скажи, что плохого в том, чтобы люди настроили свои сердца на добрый лад и обратились к Свету? А что в мире верующих людей помогает этому лучше причастия?

– Так значит… – Жофрей понимающе кивнул и тут же вскинулся, – Тогда что же ты имеешь в виду, говоря «Бог», «Всевышний»? И как же быть с заговором на чистые раны?!

– Как и прежде… – и Брант чуть откинулся на спинку стула, на котором сидел, – Правда, говорить о таком, дело крайне неблагодарное… Ладно уж. Попробую. Да, мне не ведом Бог как личность, которая попустила сам знаешь что, но я точно знаю, что силу жизни люди черпают из некоего источника Света. В этом основа бытия. Вот к этому Свету я и обращаюсь во время заговора, понимаешь? Ни как проситель к господину, ни как чадо к родителю, но как путник к путеводной звезде. Я знаю, как зажечь свечу, стараюсь это сделать и для больного. Признаться, получается у меня это так себе, потому и приходится действовать по старинке, сначала забирать в себя, а потом уж избавляться от этого… Помнишь, как я говорил, «очищать»… Так что, если посмотреть на это действо с высоты птичьего полёта, это всё тот же заговор на чистые раны, а как мы, лекари, объясняем это себе, это уже дело десятое.

– Вот значит оно как?.. – задумчиво протянул Жофрей, – Всевышний – это Свет? Ты низвёл его до закона природы?

– Почему же «низвёл»? – улыбнулся в ответ Брант, – Напротив, я же сказал, в нём основа бытия. Первооснова!!! Когда человек открывает свою душу этому Свету… вот, тогда-то и начинаются настоящие чудеса!

– Ты говоришь так, словно сам видел такие чудеса.

– Да, отец, видел, но… знаешь ли, не всему можно научиться и научить…

– Интересно… Пожалуй, да, твой мир больше моего, во многих смыслах больше… Интересно…

В ответ Брант печально улыбнулся, и на том этот их разговор закончился. Жофрей крепко-крепко задумался, даже забыл о починке обуви, а Брант напротив решил заняться делом. Его взгляд обратился к пока ещё не расседланному коню…

I. Глава 07. Новости с водопада.

– И как он? Выглядит значительно лучше, – приятный незнакомый мужской голос прорвался к сознанию Андре как-то очень издалека и стал мощным стимулом к скорейшему пробуждению. «В доме новый человек! Новая возможность прояснить память!» – так сам себя подстегнул Андре и открыл глаза.

Да, рядом с его кроватью стоял мужчина, внешний вид которого, к великом сожалению юноши, не наводил ни на какие воспоминания.

Этот человек приветливо улыбнулся:

– Я вас разбудил, сударь! Уж простите! Но у вас ещё весь день впереди, чтобы выспаться, а я не располагаю такой свободой. Вы меня узнаёте?

– Нет, к сожалению, – и Андре улыбнулся, извиняясь.

Он тут же решил, что должен приподняться.

– Куда это ты собрался, дружок?! – тут же подлетел к нему Жофрей, – Рано ещё тебе вставать!

– Но я ведь не растение! Сколько же можно лежать?! Позвольте, я хоть сяду! – и Андре всем своим видом дал понять, что спрашивает позволения только из вежливости, для себя он уже принял решение окончательно и бесповоротно.

Что ж, Жофрей кинул взгляд на стоявшего в дверях Бранта. Тот согласно кивнул. Тогда Жофрей поспешил помочь Андре приподняться и подоткнул за его спину подушки так, чтобы раненный мог теперь полусидеть в кровати.

– Удобно? Доволен? – Жофрей делал вид, что сердится, но на самом деле и сам был очень рад такой прыти подопечного.

Андре благодарно улыбнулся, бросил взгляд в окно (похоже, сейчас раннее утро) и обратился к незнакомцу, который терпеливо дожидался конца этих хлопот:

– Значит, я должен был бы знать вас… Скажите же, кто вы? Откуда мы знакомы?

Гийом Сойе, а это был он, приветливо кивнул:

– Да, мы знакомы, виделись разок, в ваш прошлый визит в наши края.

– И вы… – мелькнувшая было надежда тут же погасла, Андре и сам понял ответ на свой не заданный вопрос, – Вы тоже не знаете, как меня зовут, кто я…

– В последние минуты нашего тогда знакомства вы уже почти открыли рот, чтобы назваться полностью, но ваш друг, Питер Вайт, остановил вас, а я поддержал его в этом. Теперь очень сожалею…

– Поддержали? К чему же была такая скрытность?! – всё же поинтересовался очень расстроенный юноша.

В ответ Сойе неопределённо пожал плечами:

– Вам ведь рассказали, какой яростной любовью к вам пылают Воламбары? Вижу, рассказали. Говорят, они, как и вы, бывают при дворе Его Величества короля Фрагии… Как бы там ни было, но здесь и в близлежащих городах, они хорошо известны, это уж точно. Вы даже не представляете, какие силы они подняли на ваши поиски. И ваш странный друг блондин решил, что чем меньше людей знает ваше имя, тем лучше. Признаться, тогда я с ним согласился.

– Я сильно ошибусь, предположив, что вы Гийом Сойе, управляющий землями Пейран? – Андре решился-таки озвучить свою догадку.

И Сойе в знак согласия поклонился:

– Верно. Я очень рад, что вы так ясно мыслите.

Но Андре был расстроен и на этот комплимент не обратил внимания. Что-то в сказанном Гийомом Сойе засело в его сознании, как заноза. Потребовалось усилие, чтобы поймать этот призрак за хвост. При этом голова юноши откликнулась ударом боли в висок, но на этот раз Андре победил:

– Господин Сойе, а почему вы назвали Питера Вайта «странным другом»? Что вы имели в виду?

В ответ Сойе удовлетворённо кивнул и не удержался от того, чтобы не обернуться к Бранту:

– Это какая-то странная ирония. Человек, обладающий таким ясным рассудком потерял память… Что ж, господин Андре, всё верно. Именно об этом я и пришёл поговорить с вами и вашими лекарями.

– Вот как?! – заинтригованный Жофрей тут же оживился, – Новости, значит! Тогда есть смысл присесть. Давай же, Гийом, смелее! Вот хотя бы на сундук. Брант, и ты проходи, не стесняйся.

Пока Сойе располагался на крышке сундука, Брант прошёл к окну и пристроился на подоконнике. С момента этого пробуждения Андре Брант ещё не произнёс ни одного слова, но его присутствие было очень значимо. То ли его представительная фигура была тому виной, ведь он был крупнее своих друзей, то ли его чёрная маска, но Андре буквально чувствовал, как напряжён этот человек, как насторожен и хмур. И никакая маска не могла это скрыть.

Не в пример ему, Жофрей был энергичен и доброжелателен, как и всегда в присутствии Андре. Прямо контраст дня и ночи.

– Итак? Гийом, что же ты молчишь? Какие новости ты принёс? Твои ребятки всё-таки смогли разузнать, что приключилось с нашим синеглазым гостем?!

– Да, Жофрей, верно, – и Сойе развернулся к Андре, – Жакоп Гундро, командир следопытов Пейрана, повстречал одного из недавних ваших спутников.

– В самом деле?! Кого?! Питера?! – и Жофрей даже подался ближе, – Но почему же ты не привёз его?! Это же не означает, что и с ним приключалась беда?!

– Ох, отец, сколько нетерпения! – рассмеялся Сойе, – Лучше давайте, я всё расскажу по порядку, и мы вместе решим, как с этим быть. Хорошо? Замечательно! Итак, как вы уже знаете, я отправил Гундро с командой к броду Фей, сразу как узнал о случившейся с господином Андре беде. Жакоп должен был разобраться в причинах. Вечером того же дня, точнее сказать ближе к ночи, он вернулся с вестями. И если я не привёз эти вести раньше, так только потому, что вы, сударь, были без сознания, а значит спешить было некуда… Надеюсь, и вы, друзья, простите мне это промедление, – Сойе поклонился скорее в сторону Бранта, чем Жофрея, и скорее перед ним попробовал оправдаться, – Вы запретили мне появляться здесь чаще, чем раз в пять дней, а я очень хотел лично об этом поговорить.

Брант кивнул, что можно было бы толковать, как угодно, и Сойе предпочёл считать это знаком прощения и приглашения перейти к сути дела:

– Итак, как вы, господин Брант, вы оказались правы. Жакоп быстро пришёл к тому же выводу, а именно, что несчастье с Андре произошло далеко от брода Фей. Тогда его люди пошли оцеплением по обоим берегам реки вверх по течению. Сам он двинулся по берегу Пейрана. Он прошёл около трёх вёрст выше по течению, когда вдруг натолкнулся на человека, проявляющего к берегу особый интерес. Этим человеком оказался Поль Ляру.

– Старший из братьев брионцев, лакеев Питера, – понял Андре и тут же, поймав удивлённый взгляд Сойе, добавил, – Жофрей рассказал мне всё, что знает обо мне…

– Понятно… А знал ли Жофрей, что Жакоп лично знаком с Полем, так как помогал мне выводить вас из Пейрана? – улыбнулся Сойе и тут же продолжил свой рассказ, – Так что эти двое узнали друг друга и очень обрадовались этой встрече. Тогда Жакоп взял и спросил прямо, что случилось с вами, сударь. Поль насторожился, мол не понял вопрос. Но когда Жакоп сказал ему, что вас нашли живым, хоть и тяжело раненым, с Полем едва ли не случился удар. Рассказываю со слов Жакопа. Поль упал на колени и стал в буквальном смысле слова и плакать, и смеяться. Его радость от этого известия была похожа на истерику! Потребовалось время, чтобы он снова обрёл способность говорить. Несколько минут от него невозможно было услышать ничего более, чем многократное повторение: «Слава Богу! Живой! Какое счастье!!! Слава Богу!!! Какой же живучий, чёрт!!! Невозможный мальчишка!!!»

Сойе даже рассмеялся, видимо вспомнив, как Жакоп живописал эту сцену. Жофрей с сознанием дела закивал, мол я же говорил, Андре герой! Только Брант оставался бесстрастным, и тем продолжал давить на присутствующих.

– Так что же он рассказал? Господин Сойе! – не выдержал Андре.

– Оказывается, вы, сударь, упали в водопад!

– В Большой водопад Тарна, ты хочешь сказать?! – не поверил своим ушам Жофрей, – Ты правда говоришь о нашем водопаде Тысячи Радуг?!

– Именно, друг, – и Сойе веско кивнул.

– Ну надо же! Когда Брант предположил такое, я решил, что это он так мрачно шутит!

– Вы, господин Брант, уже предполагали такое?! – изумился Сойе, – Что ж, снимаю шляпу! Да, я бы тоже счёл такую идею бредом.... Так что Поль шёл по берегу в поисках тела утопленника. Найти господина Андре живым он не надеялся.

– Что, этот водопад так велик? – сощурился Андре.

– О, дружок! Он грандиозен в своём величии! – воскликнул Жофрей, – Высотой больше сотни футов, низвергается на острые скалы! Нет, упасть в него и выжить невозможно!!!

Сойе согласно кивнул.

– Этот Поль видел это собственными глазами? – вдруг подал голос Брант.

– Да, господин, – Сойе почтительно поклонился.

– Несмотря на всю грандиозность этого водопада по его вершине можно пройти пешим ходом. Я сам когда-то это сделал. Падать там необязательно. Так скажите же, господин Сойе, кто-то столкнул Андре? Кто-то или что-то?

И Сойе снова поклонился:

– Да, господин Брант, вы на верном пути… К слову, в те дни Тарн был особенно полноводен, поток воды был высок и силён, а дно там гладкое, так что ходить по его вершине отважился бы только безумец, и господин Андре это не делал. Он со своими странными друзьями проводил время в нескольких милях выше по течению от водопада… И был в их компании неугомонный ребёнок, девочка. Она забралась в лодку без вёсел, спряталась там. Когда её хватились, да и она сама подняла крик, то уже была на стремнине. Из всех мужчин той компании только вы, господин Андре, смогли добраться до неё вплавь. Чтобы вернуть ребёнка на берег вы обвязали вокруг своего тела веревку, которая крепилась к носу лодки, и так привели лодку к берегу.

– Да, полноводный Тарн – это нечто! Течение жуть!!! – воскликнул всё ещё не очень верящий этому рассказу Жофрей, – Переплыть его плавь, да ещё с лодкой за спиной!? Я не знаю, кто на это способен!

– Теперь знаешь, друг, – снова улыбнулся Сойе, – Господин Андре привёл лодку к причалу, который после прошлогоднего обвала теперь находится уже в опасной близости к водопаду. Там девочку забрали, передали родителям. Про вас, сударь, на какое-то время забыли. Когда вспомнили, обнаружили, что вы в полуобморочном от усталости состоянии всё ещё остаётесь в воде, держитесь за сваю. Достать вас из воды оказалось трудно. Верёвка впилась в тело, лодку снова тянуло течением в водопад. Пока искали нож и решали, как ловчее вам помочь, в лодку врезалось откуда-то приплывшем бревно. От этого удара вы сорвались, и лодка потянула вас к водопаду. Поль видел, как вы всё-таки освободились от пут, как смогли закрепиться на самом краю пропасти, счастливо найдя опору для ног. Но выбраться всё-таки не смогли. Другое невесть откуда приплывшее бревно ударило вам в спину, и вы… сорвались.

Андре уже ожидал услышать нечто подобное, но он видел, что этот рассказ произвёл на слушателей и самого рассказчика гораздо большее впечатление, чем на него самого.

– Ясно. Я упал в него, и меня сочли погибшим, – Андре нахмурился, – Я вот только не понимаю… Если по вершине водопада можно ходить, что ж никто не пришёл мне на помощь? Это Поль не рассказал? Вы уже пару раз назвали моих друзей странными. Не это ли вы имели в виду, господин Сойе?

В ответ тот доброжелательно усмехнулся:

– Нет, не это… Поль в буквальном смысле слова рвёт на себе волосы за то, что не бросился в воду за вами следом, тогда, сразу как вы сорвались с причала. Сказал, что плавать-то он умеет. Но в тот момент… – в лице Сойе отразилось недоумение, – Он сказал Жакопу, что в тот момент оказался во власти слепого подчинения вашей воле, господин Андре.

– Моей воле?!

– Да, это звучит странно. Он сказал, что, ещё будучи у Фелуа, вы предсказали эти события. Вам приснился вещий сон. Вы рассказали его Полю и его брату. И строго настрого наказали беречь их господина, чтобы они ни в коем случае не позволили тому прыгнуть в воду. К моменту, когда всё это близилось к своей трагической развязке, Поль уже полностью уверился в достоверности вашего предсказания, и сосредоточился на том, чтобы выполнить данное вам обещание, благо, его господин, Питер Вайт, и правда рвался броситься следом. Да вот только он плавать не умеет, о чём в отчаянии забыл, а у причала довольно глубоко… И что ещё странно, вы, сударь, ведь предсказали не свою гибель, а опасность для Питера Вайта, его велели спасать. В своём предсказании в отношении себя вы испытывали покой, даже облегчение. Ещё и потому Поль был уверен, что вы справитесь, выберетесь. А в итоге… он и не мог поверить своим глазам, когда вы исчезли с вершины водопада. Так что парень стал винить себя в вашей гибели, а узнав о вашем спасении, едва не лишился чувств от радости.

– Но вы не привезли его сюда. Ни его, ни его друзей, – снова раздался вкрадчивый голос Бранта.

Андре веско кивнул, и его голова откликнулась тяжёлой глухой болью, на пару секунд в глазах юноши даже потемнело. Когда же он открыл их, рядом стоял Брант и протягивал руки к его вискам.

– Нет! – Андре рванулся в сторону, чем причинил себе дополнительную боль, но на этот раз сознание не потерял, – Не надо, господин Брант! Я справлюсь!

Брант на секунду замер и всё-таки уступил. Он лишь кивнул Жофрею, и тот поспешил поднести Андре кружку с обезболивающей настойкой. Эту помощь Андре принял с благодарностью. Сойе внимательно наблюдал за происходящим, и эти нюансы не укрылись от его зоркого ока, но он предпочёл оставить свои мысли при себе.

– Господин Соей, – Андре обратился к Гийому сразу, как снова смог чётко видеть его, – Прошу вас, ответьте на вопрос господина Бранта. Почему Поль не появился здесь?

Что ж, Сойе кивнул:

– Они уже ехали сюда, часть из рассказанного он, Поль, поведал в дороге. Жакоп свистнул своим людям на том берегу. Весь отряд возвращался к броду Фей, чтобы там воссоединиться и приехать сюда, к вам. Но по мере того, как волнение утихало, ваш друг начал сбавлять ход. И в конце концов совсем остановился. Он заявил буквально следующее – раз вы умудрились выжить в таком падении, так далеко уплыть по реке, раз вашим лечением занимается сам Маг Пейрана, значит он, Поль, за вас спокоен. Вы выживете и поправитесь. Но лучше бы это случилось нескоро, а до тех пор пусть вас считают погибшим.

– Погибшим?! – воскликнул Жофрей, – С ума сойти! У Андре же есть семья! Пусть и они считают его погибшим?!

– Жакоп возразил ровно то же самое. Но Поль к тому времени уже принял решение. Он полностью оправился от шока, вызванного известием о вашем спасении. Теперь он говорил более связно и более странно, чем прежде. Он сказал, что вы, сударь, в страшной опасности. И имя ей не Воламбары, а Бетенгтон.

– Герцог Бетенгтон, которому служат Питер Вайт и братья Ляру? – понял Андре и оберанулся к Жофрею, а тот в ответ веско кивнул:

– Именно! Я не сказал, что Питер привёз тебя, сынок, в наши края насильно, опоил снотворным и выкрал. Четыре дня держал в дурмане.

– Погодите! Я совсем запутался! Ты же, Жофрей, называл его моим большим другом!!! – искренне возмутился Андре.

– И он является им, уж поверь мне, сынок! Но в то же время он служит твоему врагу. Да, это сложно. Даже слишком сложно! Но тогда ты относился к этому с пониманием, даже не сильно сердился на Питера. Но и объяснять что-либо вы не спешили… Итак, Гийом, Поль решил, что Андре лучше бы исчезнуть? Верно?

– Да, отец, он это сказал прямо. Герцог намерен наверняка погубить вас, господин Андре, и постарается сделать это руками Питера, человека, которому вы дороги, как брат. Поль заявил, что верой и правдой служит Питеру Вайту, и не сможет сделать это лучше, чем укрыв вас от него. Тем более, что он, Поль, обещал вам при случае помочь сбежать… Да, сейчас Питер тоже крайне раздавлен случившимся. Но он сильный, справится, должен справиться!

Андре сокрушённо вздохнул:

– Значит Поль искал меня не для того, чтобы… найти…

– Им двигало намерение найти тело достойного человека и передать его семье. Но живого вас предъявлять миру он отказался, – подвёл черту Гийом Сойе.

– И моё настоящее имя он не назвал, верно?

– Верно. В том разговоре они вас называли вашим пейранским именем, это даже не показалось им странным… Если бы Жакоп мог предположить, что вы потеряете память… – и Сойе лишь развёл руками.

– И всё-таки, почему Жакоп не проявил настойчивость и не настоял на встрече Поля с Андре? – снова подал голос Брант.

– Жакопа нельзя упрекнуть в отсутствии настойчивости. Но Поль заявил, что должен поскорее вернуться к своему господину, это его первейший долг, что он должен предотвратить саму возможность того, что Питер узнает о вашем спасении. Поль сказал, что должен увезти Питера из этих мест как можно скорее. Это ради спасения вас обоих.

И Сойе не скрыл сокрушённый вздох:

– Да, Жакопу это всё тоже показалось бредом, а в таких случаях он передаёт право принять решение мне. Так что он решил привезти Поля ко мне. И… ему это не удалось.

– Жакоп был один? – тут же уточнил Брант.

– Нет, с ним было пять следопытов.

– И они вшестером не смогли справиться с одним брионцем? – не поверил своим ушам Брант.

– Представьте себе, нет, – надо сказать, Сойе нисколько не расстроился таким своим признанием, – Я понимаю, что вы хотите сказать, чего стоит гвардия Пейрана, если они вшестером не справились с одним чужестранцем? Но, напомню вам, эти четверо, господа Андре и Питер и братья Ляру, выстояли в бою против трёх десятков людей Воламбаров, верно я говорю, Жофрей? Да и удачу с хитростью ещё никто не отменял. В этот раз следопыты не ожидали нападения от того, кого чтили другом. Уловив желание Жакопа принудить его, Поля, к задержке, Поль не стал мешкать. Тогда они все шли пешим ходом… Так вот, Поль вдруг напал на тех двоих, кто был ближе к нему, в миг обезоружил их, и столкнул их и ещё двоих с крутого косогора, просто вынудив их уворачиваться от его коня. Так что какая-то пара секунд, и вот уже перед ним остались только Жакоп и самый молодой из следопытов. Они на какой-то миг замешкались, растерялись, помогать ли товарищам или… и Поль снова был быстрее. Вскочил в седло, а остальных коней умудрился разогнать…

И Гийом Соей сокрушённо развёл руками:

– Поверьте, друзья, если бы Жакоп видел в нём врага, он бы легко пристрелил его из арбалета. Стреляет-то он отменно. Но согласитесь, это был не тот случай. Так что помятые и обескураженные мои люди решили всё-таки попытаться догнать Поля. Это ведь наши края. Но… Поль, даже несмотря на удрученность своего странствия по нашему берегу, всё-таки не терял бдительность, и теперь, нисколько не плутая, он точно вышел к ближайшему мосту и умчался в Тиер. Там Жакоп потерял его окончательно…

Господин Соей с досадой поджал губы, но предаваться печали не стал:

– Эти дни Жакоп постарался разыскать других свидетелей произошедшей с вами, господин Андре, трагедии. Делал он это аккуратно, решив внять желанию Поля и утаить факт вашего спасения. Удалось найти место пикника выше по течению над водопадом, большая поляна на королевском берегу. Теперь мы знаем, что этот пикник был организован приезжими людьми. Кавалькада слуг, а за ними и господ приходила из самого Ротарда. На этом поиски и застопорились. Ротард – это множество людей, плохо знающих друг друга, и мало интересующихся жизнью друг друга. Да, какие-то приезжие фрагийцы ездили на пикник к водопаду Тарна. В городе несколько контор, могущих организовать такой выезд, но все их хозяева категорически отказались признать свою причастность в этому. Всё, что на этом пути удалось выведать, так это что распорядителем праздника выступил камердинер баронессы де Рено. Он брал в аренду телеги, какую-то утварь, но люди у них были только свои. Обход домов знатных фрагийцев тоже принёс скудные плоды. Буквально на следующий после пикника день четыре семьи спешно покинули город, уехали полным составом, включая всех слуг, их дома остались пустыми. В их числе и баронесса де Рено. В двух из этих уехавших семей есть дети, девочки… Я пока не посылал людей следом…

– Получается, на данный момент, ваше настоящее имя, сударь, наверняка знают только ваши враги, – вдруг усмехнулся Брант, – Воламбары и Бетенгтон. Вы, очень занятный персонаж, скажу я вам.

Андре не нашёлся, что сказать в ответ, только с досадой поджал губы. А Брант уже развернулся к Сойе.

– Пусть Жакоп проведёт в Ротарде ещё несколько дней, всё-таки постарается найти других свидетелей… В каком-нибудь храме могли… нет, должны были заказать заупокойную.

– Узнавали, – с готовностью отозвался Сойе, – В четырёх храмах в тот же и в следующие два дня отпели десять фрагийских дворян, из них шестерых заочно.

– Шестерых заочно?! Так много! – не поверил своим ушам Андре.

– Это порт. Покойников не всегда довозят до берега… Имена этих шестерых, – Сойе достал листок, – Дезире де Файрон, Жюст Каперьян, Антуан де Валеньи, Андре де Тулье, Клод д'Аранар, Андре де Шируа. Да, неслыханный урожай на дворян… Я вас понял, друзья, поиски продолжить. Постараться найти свидетелей, узнать имя погибшего в водопаде Тарна дворянина.

– Да-да, погибшего! Это верно! – тут же вставил Жофрей, а заметив вопрос в глазах Гийома Сойе, тут же вскинулся, – А что? Вы по Воламбарам соскучились? Это как раз тот случай, когда настоящее имя Андре может создать нам всем большие неприятности. Вы не согласны?

Что ж, Сойе кивнул и обратился к Бранту:

– Будем отправлять гонцов вслед тем семьям, что спешно покинули Ротард? Думаю, надо бы найти баронессу де Рено или те семьи, в которых есть маленькие девочки…

Брант думал недолго:

– Да, давайте. Отправьте кого-нибудь посмышленее.

– Вот и решили. Хорошо. Буду держать вас в курсе дела. А теперь мне, пожалуй, пора, – и Сойе встал с намерением откланяться, – Какие ещё будут пожелания, запросы, приказы?

И снова у Андре сложилось впечатление, что Сойе больше обращается к Бранту, чем к Жофрею. Но тем не менее, именно Жофрей взял инициативу в свои руки:

– Есть и запросы, и пожелания! Нас теперь здесь трое, вопрос с провизией стал острее.

– Понял, Аим Горан наладит снабжение, – тут же решил Сойе.

– И нужно выделить кого-нибудь для ухода за Андре, – продолжал распоряжаться Жофрей, – Парень временно без рук. Ему нужна помощь в приёме пищи и сами понимаете в каких делах. Брант проводит пол дня в разъездах. Я тоже не могу быть рядом неотлучно.

– Я понял, решим, – тут же согласился Сойе.

– И пусть привезут книги какие возможно, – вдруг заявил Брант, – Что-то я возьму в Розаэле, но… Думаю, Андре умеет читать, и это может нам помочь в деле восстановления его памяти. Так же нужны бумага и пишущие инструменты, перья, карандаши. Мне сменная одежда. И вот ещё что, господин Сойе, без крайней нужды больше не приезжайте сюда. Я сам буду к вам наведываться время от времени.

– Как вам будет угодно, господин Брант… Люди Пейрана и Розаэля начинают привыкать к вашей маске, но ещё требуется время, чтобы они перестали её опасаться. Так что будьте осторожны! И я… Я ещё раз повторяю свою просьбу…

– Приставить ко мне охрану? – догадался Брант, – Нет, моё решение неизменно.

От таких слов Бранта Сойе откровенно расстроился и вдруг вскинулся:

– Вы просто не хотите признать, понять, как ваша жизнь ценна! Вы… талисман Пейрана, хоть Пейран и не знает об этом… Без вас этому краю придёт конец!

Брант встал и подошёл к Сойе:

– Это вы, мой друг, талисман Пейрана! Это вам Пейран обязан спокойным сном! Берегите себя, ради всех нас! А за меня не беспокойтесь. Мне нужно только два-три месяца пожить здесь тихо. Чем меньше вы будете привлекать к моей персоне внимания, тем лучше.

– Ну-ну, и это говорит персона в маске! – усмехнулся Жофрей.

Что ж, Сойе нехотя кивнул:

– Ладно… Делайте, как знаете. Живите тихо… – и, обращаясь к Андре, добавил, – Поправляйтесь, сударь! И… до новой встречи! Да… я всё-таки, пусть и редко, буду вас навещать…

I. Глава 08. Длинный день.

– Господин Сойе, – вдруг воскликнул Брант, – Пожалуй, я провожу вас. Мне уже давно пора отправляться в Розаэль…

Жофрей вышел следом, и Андре остался один. Первой пришла мысль, что раз Брант уезжает, значит скоро появится Диана. И тут же подумалось: «Как же это возможно? Как графиня де Розаэль может знать точное время отъезда Бранта? Он появится в её замке и тогда она отправится сюда? Или она уже где-то недалёко, затаилась в засаде, и только дожидается его отъезда? Но это уже совсем невероятно! И как же ей разминутся с Сойе и его людьми?..»

Андре ещё не перебрал все возможные варианты, когда вдруг на пороге его комнаты и правда появилась Диана, благо дверной полог был открыт. Она возникла бесшумно, словно сама фея грёз воплотилась из вуали мечты и фантазии. Такая свежая, юная, прекрасная! Воистину, сама богиня совершенства!

От изумления Андре даже потерял дар речи. Так и застыл, страшась поверить своим глазам. Прочитав это искреннее восхищение в бездонных синих глазах юноши, Диана в свою очередь смутилась. Это придало её щекам алый румянец, сделавший её ещё более очаровательной, если такое вообще возможно!

– Я не помешала? – наконец, девушка решилась нарушить молчание.

– Помешали?! – воскликнул в ответ Андре, – Признаюсь, я только о вас и думал! Старался представить, как скоро увижу вас вновь!

– Я ведь обещала!..

Жофрей застал Диану уже сидящей у кровати Андре, молодые люди так мило ворковали, что старый лекарь уже собирался ретироваться, да бы не мешать, но Диана заметила-таки его:

– Жофрей, ты что-то хотел?

– Да, доченька, надо бы покормить нашего героя…

Так радостно разделяясь между собой хлопоты по уходу за Андре, Диана и Жофрей не давали ему скучать. Время летело незаметно.

– Здесь сегодня утром побывал Гийом Сойе, верно? – вдруг спросила Диана.

– Да, верно. Откуда вы знаете?

В ответ Диана чуть покраснела:

– Я видела, как он уезжал вместе с Брантом.

– И следопыты Сойе тебя, дочка, не заметили?! – Жофрей хитро сощурился.

– Заметил, один, Гюстав Талло, я его знаю, мы с ним большие друзья. Мы перекинулись парой слов… Думаю, он потом доложит об этом Сойе… Вот только не знаю… страшиться ли этого.

– Страшиться точно не надо, – Жофрей авторитетно хмыкнул, – Гийом Сойе вам верный друг.

– А Брант?! – воскликнула Диана быстрее, чем успела подумать.

– И Брант тоже. Как же иначе?!

– Ну, не знаю… Его запрет на мои визиты…

– Мы же уже договорились, – и Жофрей удивлённо повёл бровью.

– А вы что скажете, Андре? Гийом Сойе займёт сторону Бранта, если тот решит перевезти вас?.. Вы сегодня познакомились с ним. У вас уже может быть своё мнение.

В ответ Андре вдруг кивнул и озадаченно поджал губы:

– У меня сложилось впечатление, что Соей зовёт Бранта господином непросто из вежливости. И да, пожалуй, он примет сторону Бранта.

При таких словах юноши Жофрей с нескрываемым интересов развернулся к нему, а Диана с досадой щёлкнула пальцами:

– Вот и я о том же говорю. Жофрей, признавайся, в чём дело?! По какому такому праву Брант так здесь распоряжается?!

– Он целитель от Бога, – и Жофрей неопределённо повёл руками.

– Ты тоже целитель от Бога, – уже завелась Диана, – Причина в другом! Признавайся!

Но Жофрей откровенно не хотел продолжать этот разговор, и стал судорожно искать предлог, чтобы увернуться. Наблюдая за его смятением, Андре сощурился:

– Сойе назвал Бранта…

В тот же миг глаза Жофрея расширились едва ли не от страха, и заметивший это Андре запнулся, замолчал.

– Как назвал?! – ухватилась-таки за эти слова юноши Диана.

– Назвал? – Андре нахмурился, – Не помню точно… Большим своим другом, кажется.

В ответ Диана недовольно фыркнула, а Жофрей, под предлогом заботы, подошёл к Андре и крепко пожал его плечо…

* * *

Время не стояло на месте, и вот уже Жофрей настойчиво указал на часы, Диана ласково улыбнулась своему безрукому рыцарю и уехала. Но скучать Андре не пришлось. Не прошло и четверти часа, как перед домом Мага Пейрана появилась телега, гружёная мешками и всякой утварью. Её пригнали три человека. Как оказалось, эти трое были одной семьёй: пожилые отец с матерью и их сын, крепкий малый примерно лет тридцати – тридцати пяти. Они привезли продовольствие и кое-что из посуды. Мать семейства, бойкая лет шестидесяти женщина, собралась остаться для помощи Жофрею по хозяйству и в уходе за раненным.

– Во так?! – Жофрей лукаво сощурился, – Да ты смелая женщина, Агнес! А не боишься, что твой муж приревнует тебя ко мне?

– А ты, старик, намерен дать ему такой повод? – хитро усмехнулась в ответ Агнес.

– Только попробуй, плут, – тут же откликнулся муж, – Узнаю, что ты позволяешь себе лишнее или обижаешь мою жену, все кости тебе пересчитаю. Будешь потом сам себя лечить.

В ответ Жофрей от души рассмеялся:

– Ладно-ладно, Аим, напугал. Не обижу я твою королеву.

– Надо думать, – тоже улыбнулся в ответ Аим, человек, как и Жофрей совершенно седой, но тоже крепкий духов и телом, – Я с сыновьями буду привозить к тебе нашу хозяйку, буду забирать, к вечеру… Разберёмся.

– А как же твой собственный дом, голубушка? – Жофрей стал серьёзнее.

В ответ женщина светло улыбнулась:

– Ты же знаешь, у меня большая семья. Мои собственные дети выросли. Три невестки нянчатся со своими малолетками. Им-то уж точно не отлучиться. Но за домом легко присмотрят.

– Хорошо… Это хорошо… А провизии-то сколько навезли?! Зачем же так много? – продолжал любопытствовать Жофрей.

– Пусть будет в запас. Вся деревня скинулась. Раз уж Гийом сказал, что пришло время помочь Магу Пейрана, так люди долго не думали, – младший сын Аима, Джозеф, тоже широко улыбался, – Телегу собрали в два счёта. Пришлось замешкавшихся разворачивать восвояси. В другой раз будут шустрее.

– Так что, Жофрей, допустишь меня на свою кухню? – всё-таки решила уточнить Агнес и даже чуть подбоченилась.

– Конечно-конечно, голубушка, распоряжайся! – и старый лекарь широки жестом указал сразу и на гнездо, и на дом.

– Замечательно! Но сперва пошли знакомиться с твоим подопечным. Он ведь в доме?

И, получив утвердительный ответ, Агнес решительно направилась к крыльцу жилища старого лекаря. Только будучи уже на пороге, она развернулась к Жофрею, предлагая ему войти всё-таки первым. Аим и Джозеф тоже не отстали.

Андре по звукам догадался о появлении во владениях Жофрея новых лиц, и уже приготовился к встрече.

– Вот, сынок, прибыла нам с тобой помощь. Прошу любить и жаловать Агнес Горан. Эта добрая фея согласилась заняться нашим с тобой бытом. А это её доблестные рыцари, они поддержали это её решение. Аим и Джозеф, как ты уже догадался, тоже Горан.

Андре радушно улыбнулся в знак приветствия. Агнес присела в реверансе и тут же поинтересовалась:

– Как вы, сударь, желаете, чтобы мы к вам обращались?

– Андре, – последовал краткий ответ.

– Просто Андре?!

– Куда уж проще. Андре и всё. И можно на ты.

Сильно удивлённая Агнес невольно покосилась на Жофрея:

– Но нам сказали, что вы дворянин. Как же возможно… на «ты»?

– Андре потерял память, – вмешался Жофрей, – Он, бедолага, даже имя своё не помнит.

При такой новости семейство Горан удивлённо переглянулось. Первым очнулся Аим:

– Ну… Это наверняка явление временное. Верно, Жофрей?

– Конечно. Как же иначе?

– А то, что вы дворянин… – начал было Джозеф, но его перебил Жофрей:

– Это мы знаем наверняка, но это и всё, что мы пока знаем.

– Правда такова, что я сейчас человек без роду и племени, – Андре чуть нахмурился, у него снова начала болеть голова, – Узник этих бинтов и своей беспомощности. Буду очень обязанным, если вы позволите мне считать вас своими друзьями… и вы ведь друг к другу обращаетесь на «ты»?

Горан согласно закивали.

– Голубоглазый молодой чужестранный дворянин, – вдруг резюмировал свои наблюдения Джозеф, – А не вас ли, господин Андре, так разыскивают Воламбары?

– Не господин я вам! И прошу, давайте перейдём на «ты»! – вскинулся Андре, но Жофрей тут же примиряюще положил на его плечо руку и развернулся к Горан:

– Да, что здесь греха таить… это он, тот самый голубоглазый молодой… Вам, друзья, надо говорить, что о таких подробностях не стоит распространяться?

– Обижаешь, старик! Чай мы не малые дети, – и Аим веско кивнул, – И сами всё понимаем.

– Вот и ладно. А теперь пойдёмте разбираться с вашим грузом. Андре надо отдохнуть, – распорядился Жофрей, и уже через пару секунд юноша снова остался один.

Одно мгновение, и сон принял его в свои цепкие объятия.

* * *

Сон прервался как-то резко, но потребовалась ещё пара секунд, чтобы Андре понял, что его разбудил радостный лай Пирата.

– Они вас разбудили-таки, – совсем рядом раздался голос Бранта.

Андре, не задумываясь, рванулся навстречу этому голосу и… едва не взвыл от боли, сразу и в руках, и в голове:

– Зачем же так резко?! – Брант уже был у кровати и взялся помочь больному принять более удобную позу.

Как только это удалось, он сразу же взял Андре за голову, как и всегда, за виски. А тот, оглушённые болевым ударом, по началу и не заметил это. Но когда сознание юноши прояснилось, он, тут же попытался высвободиться.

– Почему вы отказываетесь от такой моей помощи?! – в этот раз в голосе Бранта явно послышалась досада.

– Просто дайте мне вашу чудо настойку, и достаточно! – и Андре упрямо отстранился.

– Ваша голова – это чистая рана, я могу и должен помочь! – Брант сел рядом.

– Должен? Вы, господин Брант, мне ничем не должны. Это скорее наоборот, – Андре тяжело вздохнул, выдохнул, – Зачем вам брать эту мою боль в себя?

– Эта ваша боль во мне так не отзовётся. Но это значительно облегчит и ускорит ваше выздоровление. И я правда очень хочу, чтобы вы скорее поправились, – Брант даже чуть подался ближе, произнося эти слова.

При таких словах лекаря Андре недоверчиво сощурился:

– Хотите, чтобы я поскорее убрался отсюда? Понимаю, я одна сплошная проблема, и сейчас, и в будущем…

– Ну, это вам решать, – Брант понял, почувствовал, что Андре ожесточился, и решил уступить. Он отлил в кружку немного спасительного обезболивающего и дал его выпить Андре, – Жофрей говорит, что Питеру Вайту вы в конец концов позволили так вас лечить… Значит, вы можете довериться только другу, пусть и такому странному?

– Все мы странные… по-своему, – сощурился в ответ Андре, но Брант неожиданно улыбнулся:

– Да, верно, но вы даёте фору почти всем… Я слышал, вы позволили Горан обращаться к вам на «ты».

– Позволил? Нет, я просил их об этом одолжении. И почему это вас удивляет? – продолжал хмуриться Андре.

– Потому что вы дворянин, титулованная особа, человек гордый. Вы не перешли на «ты» с Фелуа, Сойе и со мной. Вы естественным образом принимаете такое обращение к себе, и тут вдруг… Что вдруг случилось?

Но Андре не хотелось отвечать на этот вопрос этому человеку, а потому он отвёл глаза к окну. Тёплый солнечный день уверенно клонился к закату, полуденный зной уже спал, тени удлинились. Но Брант снова опустился на табурет и стал с нескрываемым интересом рассматривать своего подопечного. Тот почувствовал это и решился-таки нарушить молчание:

– Спрашиваете, что изменилось? Я… Не могу пробиться через эту пелену небытия. Никак не могу! И если смотреть правде в глаза, то сейчас я никто. Какой смысл прогибаться перед титулом, которого нет, воздавать дань уважения безвестным предкам? Если Жофрею удобнее на «ты», то может быть и остальным, кто берётся помогать мне… Это касается и вас.

– Перейти на «ты»? – удивился Брант, – Вы правда намерены отказаться от своего дворянства?

– Отказаться? – тут же вспыхнул Андре, – Вы меня не расслышали?! Сейчас мне не от чего отказываться. У меня ничего нет.

– Вы богаче многих. Вы умеете жить! – вдруг заявил Брант, и его красивые губы смягчились в печальной улыбке.

От такого заявления странного лекаря глаза Андре изумлённо распахнулись:

– Что вы хотите сказать?

В ответ Брант неопределённо пожал плечами:

– Разве Жофрей вам не сказал? С вашими ранениями, такой потерей крови не выживают! Мы оба не лелеяли надежд на то, что вы выберетесь… В моей, скажу без ложной скромности, богатой практике такое случилось впервые. И теперь… Что это за разговоры о безвестности и нищете? Хотите, чтобы вас пожалели? Думаете снова меня удивить?

– И в мыслях не было! – искренне возмутился Андре, – Вы спросили, я ответил. Значит поговорили.

– Ещё нет, – при таких словах Брант даже придвинулся ближе, и это сильно удивило Андре.

До сих Брант очевидно избегал общения с ним, ограничивался только необходимым, жёстко обрубая всякие попытки наладить контакт. Это был первый раз, когда вдруг Брант сам пошёл на разговор. Уже само это заинтриговало Андре, и он выразил готовность слушать. Брант понял его и кивнул:

– Вы, Андре, дворянин. То, что вы не помните своё прошлое, ещё не значит, что его нет.

– Сейчас для меня его нет, – упрямо возразил юноша.

– Но рано или поздно оно вас найдёт, будьте уверенным. И к этому надо быть готовым, – резонно заметил Брант, – Послушайте моего совета, не отрекайтесь от того немногого, что у вас сейчас есть. Сейчас я говорю о наших общих воспоминаний о вас. Да, этого мало, пока очень мало, но стараниями Сойе и его людей станет больше. В конце концов, память вернётся. Вам придётся вернуться в свой мир, занять в нём своё место.

– К чему вы сейчас всё это мне говорите? Мне отозвать мою просьбу к Горан? Теперь просить их вернуться на «вы»?

– Не обязательно, – усмехнулся Брант, – Просто будьте с собой честным.

– Честным? – взвился Андре, – Так вот в чём дело? Вы подозреваете меня в нечестности?! Господин Брант, скажите уж прямо, чем я вас задел!? Вас лично! Я должен понимать.

– Чем вы могли меня задеть? Мы до этого момента и не общались-то… – резонно обронил Брант.

– Но ту антипатию, которую вы испытываете ко мне, и слепой узрит. Наверно бывает необъяснимая неприязнь, на уровне тела, не знаю… Но в вашем отношении ко мне чувствуется подтекст…

– В самом деле? Какой же? – тут же поинтересовался Брант, и Андре был уверен, что в этот миг там, под маской, брови этого таинственного лекаря удивлённо приподнялись.

«Удивляется?! Издевается?!» – против воли Андре сердито сощурился, но всё-таки решил взять себя в руки, успокоился, но не отступил, ведь ему жизненно важно было разобраться с этим:

– Мои кошмары…

От внимания Андре не укрылось, как при этих его словах Брант весь напрягся.

– Да, мои кошмары. Они виноваты, верно? – теперь Андре окончательно в этом уверился, – Жофрей как-то сказал, что… Его опыт говорит о том, что о людях нельзя судить по их кошмарам, но у Бранта иной опыт. Скажите же, что такое я наговорил во сне или бреду? Что заставляет вас думать, что я с вами не честен?

Что ж, Брант поднял на Андре тяжёлый взгляд. Юноша не дрогнул, напротив, подался ближе, весь превратился в слух, во всепоглощающее внимание. Только теперь Брант понял, что, оказывается, делиться своими такими горькими догадками и подозрениями с человеком, который вот так на тебя смотрит, которого это так касается, это непросто, очень непросто.

Брант тяжело вздохнул:

– Вам это тоже очень не понравится, сударь. Может быть, Жофрей прав, судить человека по кошмарам… Тем более, что последнюю ночь вы провели очень тихо… Первая ночь после вашего возвращения в реальный мир. Признаюсь, мне становится интересно познакомиться с вами бодрствующим.

Но Андре упрямо повёл головой:

– Я всё-таки прошу вас, расскажите мне о моих кошмарах. Что я говорил? Ведь это хоть какое-то окно в мою прежнюю жизнь!

Но Брант оказался не готов к такому разговору, а потому отрицательно повёл головой и сделал движение встать, уйти. И тогда Андре метнулся к нему и рывком сел.

– Господин Брант! Прошу вас, не уходите так! – горячо воскликнул юноша.

– Во как?! Уже сами садитесь?! – Брант в один шаг покрыл разделявшее их расстояние, наклонился и стал пытливо всматриваться в лицо Андре.

– Что? – тот, и правда, не понял такое поведение своего странного лекаря.

– Я восхищён! – вдруг заявил Брант, – Вы достаточно крепко держитесь. Полный контроль. Замечательно!

Но эта нежданная похвала едва ли не огорчила Андре, ведь не этого он сейчас ждёт!

– Господин Брант… Я должен знать!

Что ж, Брант выпрямился, чуть отошёл и, наконец, обронил:

– Вы не знаете, о чём просите, сударь…

– Знаю!

– Вот как?!! Вы ведь не помните, что говорили во сне? Значит и не знаете! В любом случае, сейчас я должен побывать в Розаэле. А вы подумайте хорошенько, так ли вы хотите знать то, что вряд ли добавит вам сил жить. Жофрей, – и Брант возвысил голос, выходя на двор, – Андре проснулся и собирается гулять. Помоги ему, если не сможешь удержать в кровати.

– Гулять?! Да ты бредишь, сынок! – откликнулся переполошившийся Жофрей. Он появился на пороге комнаты Андре буквально через пару секунд, – Ты правду вздумал вставать?!

Андре прислушался к себе, своим чувствам, и отрицательно мотнул головой.

– И правильно, – одобрил Жофрей, – Пока рано!

По заведённой традиции, очень скоро после отъезда Бранта появилась Диана. К этому часу никого из Горан в вотчине Жофрея уже не было, сам Жофрей уединился в своём гнезде, не стал мешать молодым ворковать. А те в этот раз придумали новое развлечение. Диана привезла книгу, и предложила Андре её почитать. Брант оказался прав, Андре не утратил этот навык. Читал он бегло, ясно понимая суть текста, а Диана слушала его и не могла наслушаться, насмотреться.

Когда же Жофрей появился на пороге, чтобы напомнить о времени, и Диана уже встала, чтобы удалиться, Андре вдруг остановил её:

– Мадемуазель, Диана, могу ли я попросить вас об одолжении?

– Конечно, сударь, просите о чём угодно, – приветливо улыбнулась девушка.

– Давайте ограничимся одним вашим визитом в день, и то, только если это не сильно вас затруднит.

– Я вам наскучила, – тут же нахмурилась в ответ Диана.

– Что вы! Конечно же НЕТ! Просто мне очень неспокойно от мысли, что вы вынуждены проводить какое-то время в засаде, дожидаясь отъезда Бранта. Всё это… Мне тревожно за вас! Очень! Да и ваши родные скоро заметят это и… вряд ли одобрят. Я вас очень прошу! Не надо из-за меня подвергать вашу жизнь такой опасности!

– Бог мой, да где же здесь вы усмотрели опасность?! – всплеснул руками Диана, – Стараниями Сойе и его людей Пейран очень спокойный край! И я прекрасно знаю и эти места, и… В общем, что я делаю.

– Нет, дочка, Андре прав. Пока Брант не смягчится, все эти игры в прятки… – вздохнул и Жофрей, – Давайте запасемся терпением, и ограничим твои визиты одним разом! Я присоединяюсь к этой просьбе и, если наше с Андре мнение что-нибудь для тебя значит, ты прислушаешься к нам, верно?

О, как же Диане не хотелось соглашаться с ними, но что она могла ответить на заданный вот таким образом вопрос? Так что, девушка чуть подумала и согласилась.

I. Глава 09. Отголоски кошмаров.

Брант вернулся в пору глубоких сумерек. Он отказался от ужина, сказав, что перекусил в замке и почти сразу стал готовиться ко сну. Спал он на полу около кровати Андре, а Жофрей располагался на широкой скамье у противоположной стены, так сказать на меньшей кровати.

– Что это ты так рано решил лечь сегодня? – сощурился Жофрей.

– Устал, – сухо отрезал Брант.

– А ну ка иди сюда! Устал… Я тебя хорошо знаю… – и старый лекарь даже деловито протянул руку к своему строптивому ученику.

Что ж, Брант с досадой развернулся:

– Что ты хочешь, отец? День завершён. Скоро стемнеет. Раньше ляжем, раньше встанем…

– Думаете, я снова буду мешать вам спать? – решился уточнить Андре.

Несколько удивлённый таким заявлением Брант посмотрел на него, но отвечать не стал. Тогда Андре обратился к Жофрею:

– Прошу тебя, Жофрей, расскажи же мне, что я говорил в бреду! Я хочу знать!

– Нет, сынок, даже не проси! – сразу же запротестовал тот.

– Да что же такое это такое? Вы даже говорить боитесь об этом?! – вскипел в отчаянии Андре, – Но ведь я должен был что-то рассказать о себе, о своей семье! Это может помочь! Господин Брант! Кто-то из вас должен мне это рассказать! Рано или поздно… Тогда почему же не сейчас?!

К этому времени Брант уже лёг на пол, положил голову на свёрнутый плащ, служащий ему подушкой и даже закрыл глаза. Так что получалось, что, если кому и отвечать на этот зов больного, так только Жофрею, но он оказался к этому не готов. Нет, точно не сегодня! И старый лекарь тоже расположился на своей скамье и тоже закрыл глаза.

Андре понял, что не смог достучаться, горестно вздохнул и откинулся на подушку. Выбора ему не оставили.

И вдруг Брант резко встал, подошёл к столу, сделал масляную лампу по ярче, поставил стул рядом с кроватью Андре и сел так, чтобы Андре хорошо его видел.

– Не делай это, сынок, – сердито попросил Жофрей, – Пожалеешь!

– О чём, отец? Андре хочет знать. Он имеет на это право! – возразил Брант.

– Ну да…

– Он прав. Рано или поздно… Так что лучше сделаем это сейчас, вместе. Так будет вернее, а то мало ли, подумает потом, что я что-то присочинил…

– Но я даже мысли такой не допускал! – возмутился Андре.

– Всё ещё впереди, – невесело усмехнулся Брант.

– А сам-то ты как бы отнёсся к такому? – Жофрей тоже поднялся и теперь обращался прямо к Бранту, – Поверил бы? Справился бы?

В ответ Брант тяжело вздохнул:

– В некотором роде я уже проходил через подобное и, как видишь, справился. И Андре справится. Человек, который жизнь положил, спасая ребёнка, должен справиться. Так что же, сударь? Вы готовы услышать ответы на ваши вопросы?

– Да, я готов!

Андре ещё не до конца поверил в то, что ему удалось-таки достучаться до своих упрямых лекарей, и потому в его глаза угадывалась тень настороженности, но дабы подтвердить свою решимость он тут же сделал попытку подняться.

Что ж, Брант помог ему принять положение полусидя, вернулся на своё место и согласно кивнул.

– Прежде всего позвольте несколько слов об источнике этих наших знаний о вас.

– Разве мы решили говорить не о моих кошмарах? – не удержался Андре.

– Именно. Что же это такое…

– Ну… – призадумался юноша, почувствовав подвох.

– Это не вопрос, – улыбнулся Брант, – Человек, угодивший во власть кошмара, видит яркие картины, остро переживает болезненную ситуацию, но озвучивает далеко не всё. Вы понимаете? Для тех, кто бодрствует у его кровати, речь такого человека обрывочна, несвязна, часто просто бессмысленна… Так было и с вами, Андре. Вы не всё озвучивали. Чаще это были диалоги с кем-то или даже с чем-то. Но порой ваша речь выливалась в монологи, становилась более связной…

– Я вас понял, – кивнул Андре, – Но вы всё-таки смогли сделать какие-то выводы, связать что-то с чем-то.

– Да, кое-что, – Брант глянул в сейчас прикрытое ставней окно, сокрушённо повёл головой, и вдруг его осенило, он круто развернулся к Жофрею, – А знаешь, что мне подумалось, отец? Такое плавание в стремнине Тарна, балансирование на вершине водопада, само падение должно было сопровождаться сильнейшими переживаниями, страхом… Нет! Ужасом! Паникой! Это падение должно было дать обильную пищу для кошмаров! Верно? Но лично я не уловил ни малейшего намёка на это. Никакого упоминания водопада. А ты?

– Он говорил о водопаде один раз точно, но скорее восхищаясь им, а не страшась, – со значением кивнул Жофрей, – Я понимаю тебя, сынок, Андре не испугался водопада, не имел с ним никакого конфликта. Спасая девочку, наш герой просто делал то, что должен был… Страх за свою жизнь… Да, похоже, у этого парня он далеко не на первом месте.

Брант согласно кивнул и снова развернулся к Андре:

– Не испугаться Большого водопада Тарна может только сильный духом человек! Помните об этом, сударь, когда будете слушать то, что я скажу…

Брант произнёс это очень веско, после чего перевёл дыхание и ринулся «в бой»:

– Итак, что же нам удалось о вас узнать?.. Вы называли разные имена, кого-то чаще, кого-то реже… Я так понял, что у вас есть три или четыре брата: Виктор, Эжен, Жан и Анри. В родстве с последним я не уверен, вы редко его вспоминали, реже, чем Питера, хотя это конечно очень зыбкое основание для такого вывода. И ещё, вы были без памяти влюблены в девушку по имени Марианна, очень хотели жениться на ней…

Взгляд Бранта пытливо буравил лицо Андре, силясь пробиться в самую его душу. Но было видно, что Андре лишь внимательно слушает, пока ни одно из названных имён ему не откликнулось. Что ж, Брант вздохнул и продолжил:

– Были и другие имена, Геньи, Анна, например… Все ваши братья люди взрослые… Ваш брат Жан тоже полюбил Марианну, и в этом споре за её руку он оказался удачливее, она ему отдала предпочтение. А вы возненавидели брата.

– Возненавидел… – эхом откликнулся Андре, – Не слишком ли сильное слово вы нашли, господин Брант? Ненависть, это… Я что-то сделал ему?..

– А вот здесь есть неопределённость, – Брант покосился на Жофрея, но тот ободряюще кивнул, мол продолжай, раз уж начал, – Видите ли, Андре, то вы каялись в том, что предали Жана и Марианну герцогу, то уверяли, что в случившемся не было вашей вины. Понимаете? – Брант тяжело вздохнул и ринулся напролом, решив скорее покончить с этими неприятными откровениями, – Если это можно понять по-разному, то перед Эженом и Виктором вы только каялись. Виктора вы предали, оставив в плену герцога. Эжена… Их обоих с Виктором вы подвергли жестокой порке, сами ли, приказали ли кому, но за это вы не снимали с себя вину. И последнее… Вы винили себя в гибели Эжена. Что именно с ним произошло, мы не поняли, но одно точно, он погиб. К этому как-то причастен герцог и…, может быть, вы. Вот, пожалуй, и всё.

Густые брови Андре сдвинулись, взгляд потемнел. Было видно, он поверил. И это знание придавило его. Заметив, как сильно расстроился юноша, Жофрей не выдержал:

– Дружок, не спеши взваливать всё это на себя! Слышишь? Мы ведь не знаем наверняка, что произошло на самом деле! Послушай-ка, теперь меня! Я видел тебя рядом с Питером. Он человек редкой светлой души, мудрый, сильный. Он-то отлично тебя знал. Как верно сказал Поль Ляру, Питер чтит тебя братом. А это многого стоит!

– Питер праиэр герцога Бетенгтона, – глухо откликнулся Андре, – Поль Ляру ясно сказал, что герцог ищет моей гибели, скорее всего руками Питера…

– Но Питер против воли служит герцогу, я в этом уверен! – Жофрей даже подошёл ближе, но тяжелый взгляд Андре остановил его порыв:

– Он что, малое дитя?! Если служит герцогу, значит таков его выбор – служить врагу моей семьи.

– Нет… Я уверен, там есть что-то ещё! Ты не ставил ему в вину эту службу, слышишь? Помнится, на мой вопрос об этом ты открыто сказал, что эта служба Питера сильно мешает вашей с ним дружбе, мешает, но не перечеркивает её! Понимаешь?!

– И сейчас вы скажете, что и я против воли сделал то, что сделал? – горько усмехнулся юноша и тут же отрицательно повёл головой, – Не надо, Жофрей!

Что ж, старый лекарь с досадой всплеснул руками и отступил, а Андре уже обратил взгляд к Бранту:

– А что мои родители? Про них я что-то говорил?

– Очень не много… – вздохнул в ответ лекарь в маске, – От отца вы ожидаете отречение, никак не меньше. Мать… Похоже, в её образе вы находите и утешение, и ещё большую боль, что-то на тему… острейшего стыда. Вы не называли их по имени, не называли какие-либо места Фрагии… География ваших кошмаров осталась в тумане. Вот, пожалуй, и всё, что я имею сказать.

– Зато я ещё «имею»! – воскликнул Жофрей, но Андре его перебил.

– А ты, Жофрей, всё то… так же понял?.. Так о чём же ещё говорить?

– О том, что я знаю Воламбаров! – едва ли не подпрыгнул пылкий старик.

– Они-то здесь причём? – и правда не понял юноша.

– Вызвать такую их ненависть мог только человек противоположных им качеств! Вот при чём! – и Жофрей назидательно поднял палец.

– «Враг моего врага мой друг»? – невесело усмехнулся Андре, – Но я почему-то не думаю, что все негодяи испытывают пламенную любовь друг к другу. Что ж, я благодарен вам двоим за откровенность. А теперь… Давайте спать.

Но Жофрей ещё рвался в бой, он категорически не хотел, чтобы Андре вот так вот вдруг взвалил на свои плечи вину за то, чего даже не помнит, но Брант опередил его:

– Вы, сударь, теперь имеете основания полагать, что по ту сторону вашей памяти осталась сложная жизнь, в которой вы совершили много серьёзных ошибок. Но я склонен согласиться с Жофреем, нельзя судить о человеке по его кошмарам, это сильно не полная картина.

– Для создания моего портрета много красок и не надо, – не поворачиваясь возразил Андре, – Теперь-то я знаю всё, что вы все, люди Пейрана, знаете обо мне. Да, вы знаете меня лучше меня…

– Возможно, именно так… – в тон ему откликнулся Брант, – Я сегодня говорил с Фелуа, Сойе вызвал его в замок специально, чтобы тот рассказал мне о вашем у него житии, – Брант снова стал располагаться ко сну, так что произнёс эти слова как бы между прочим.

– Так тебе оказалось недостаточно моих слов?! – и Жофрей обиженно сморщился, – Решил перепроверить?!

– Решил дополнить, – ничуть не смутился Брант, – Ведь ты в какой-то момент бросил их там. Два дня, или около того, они там жили без твоего присмотра. А мне захотелось узнать больше о человеке, который с одной стороны страдает от таких вот кошмаров, а с другой стороны способен самозабвенно бороться за жизнь ребёнка, пользоваться такой любовью своих, возможно невольных, врагов. Согласись, отец, очень уж контрастно получается! Вот я и решил разобраться…

– «Разобраться» он решил, – сердито буркнул в ответ Жофрей, – И что? В этот раз получилось?

– Сам суди… – улыбнулся Брант, – Вот ты знал, что тот арбалетный болт Андре поймал, заслонив собой Питера?

– Нет, такой детали я не знал… – и правда удивился старый лекарь.

– Об этом рассказал сам Питер. Он, как и ты, называл Андре не иначе, как героем. И вот что я скажу…

В эту минуту Брант стоял и смотрел на Андре, который хоть и пытался отвернуться, но получалось у него это плохо, ведь поломанные руки сильно сковывали его в движениях, так что совсем скрыть глаза он не мог, как и не мог утаить и горькие слёзы, которые всё же появились в них.

– Вы, Андре, человек, дружбой которого люди дорожат, а это многого стоит, – Брант произнёс эти слова тихо, но с таким большим значением, что даже Жофрей почувствовал, что по его спине пробежали мурашки, – А ошибки совершают все. И если ваши так велики, как вам это видится в ваших кошмарах, то, может быть, это беспамятство дано вам как передышка? Как новый шанс начать всё с чистого листа! Окрепнуть, вернуться и исправить некогда содеянное, по крайней мере то, то поддаётся исправлению. Ведь мы в ответе только за то, что в нашей власти.

Услышав это, Андре невольно вскинулся. Совсем недавно Диана сказала ровно то же самое! Оказывается, Брант совершенно определённо улыбался:

– Сейчас в вашей власти поскорее поправиться. В вашей власти жить сегодня, сейчас. Так и не замахивайтесь на большее! Не судите о том, чего может быть… и не было. Придёт время, и вы во всём разберётесь.

Очень тронутый такими словами грозного лекаря Андре благодарно кивнул. И Брант развернулся к Жофрею, узнать, есть ли у того, что добавить. Но тот лишь тоже согласно кивнул. На том они и порешили. Брант помог Андре лечь поудобнее, погасил масляную лампу и так отдал этот дом во власть ночи.

I. Глава 10. Утро вечера мудрее.

Раннее утро. Жофрей привычно уже был на ногах, хлопотал в своём гнезде, решительно намереваясь успеть накормить Бранта перед тем, как тот отправится в Розаэль, а сам Брант уже вполне готовый к отъезду, решил ещё раз перебрать свою лекарскую сумку. День хоть и обещал быть ясным солнечным, пока ещё был прохладным. Жизнь пела звонкие песни щебетанием птиц и игрой солнечных зайчиков. Вот только всё это никак не могло улучшить настроение Жофрея. Он был зол и плохо скрывал это.

– Ты полагаешь, я напрасно уступил его просьбе и рассказал?.. – вдруг поинтересовался Брант.

Сейчас он сидел на табурете у стола, на который уже было выставлено молоко и пара тарелок с выпечкой. В ответ Жофрей звонко поставил ещё одну тарелку, бросил на неё пару кусков сыра и поднял на Бранта тяжёлый взгляд:

– Да, напрасно!

– Он просил…

– А бывало ли такое, что больной просил тебя дать ему яд, чтобы прекратить мучения?! И что, позволь узнать, при этом делал ты? Давал яд?! Думаю, нет! Ты лечил! Или я ошибаюсь?..

– Здесь другое!

– Разве?!

Жофрей сердито отвернулся и так, спиной к Бранту, и рухнул на скамью. Что ж, Брант взял хлеб, налил себе молока. У него на душе тоже было очень горько:

– Ты серьёзно полагаешь, это всё раздавит его? Ведь он как-то жил с этим и прежде? Вон, Сойе говорит, Андре даже обещал найти управу на Воламбаров… Как это возможно, если он был уверен, что отец отречётся от него и лишит дворянского достоинства?

– Значит ты склонен думать, что все эти кошмары явно преувеличивают грандиозность содеянного им? – тут же встрепенулся Жофрей, развернулся и, увидев, как Брант кивнул, вскипел пуще прежнего, – Тогда зачем было вываливать всё это на больную голову парня?!

– Жофрей… Я уверен, в этой истории честность с нашей стороны, самое правильное! И думаю, он справится.

– Да, возможно… – голос Жофрея вдруг прозвучал как-то по-новому, теперь в нём угадывалось сильнейшее удивление.

Потому Брант поднял на него глаза и, проследив его взгляд, увидел, что на пороге дома стоит Андре.

– И давно он встаёт? – изумился и Брант.

– Это впервые… – выдохнул Жофрей и поспешил к дому.

Андре, прикрыв глаза, дышал полной грудью, но приближение Жофрея не пропустил. Тут же очнулся и улыбнулся лекарю, вот только улыбка эта сильно отличалась от той, что ещё вчера излучала столько света и радости. Сейчас в ней чувствовалась горечь, боль, не физическая, но душевная.

– Не рано ли ты поднялся, дружок? – приветствовал его Жофрей.

– И это говорите вы, уже давно проснувшийся? – откликнулся юноша.

– Я о том, что ты встал с кровати… И как тебе «стоится»? Помочь вернуться в кровать?

В ответ Андре отрицательно повёл головой:

– У меня ведь не ноги поломаны… Доброе утро, господин Брант!

– В самом деле доброе! – охотно откликнулся тот, против ожидания подарив Андре улыбку.

Видеть на этом закрытом маской лице улыбку, да ещё и обращённую к нему, оказалось неожиданно приятно, и Андре смягчился:

– Мне бы какие-нибудь штаны. Рубашка хоть и длинная, но…

– Что? – словно не сразу понял Жофрей, но тут же всполошился, – Да-да! Это верно. Мы с Агнес вчера как раз закончили колдовать над воскрешением твоих собственных. Ну ты знаешь там кровь, дыры…

– Моим штаны? – даже обрадовался Андре, оказывается есть хоть что-то из той прошлой жизни, не только кошмары.

– А то как же? Ты думаешь, Диана нашла тебя голым? – рассмеялся Жофрей.

От таких слов старого лекаря Андре заметно покраснел:

– Правду сказать, я уже и не знаю, чего от себя ожидать…

– Послушай совета старика, дружок, не надо усложнять и обобщать! Пойдём, – Жофрей, ободряюще похлопал Андре по плечу и увлёк его обратно в дом.

Андре присел на кровать, в голове и правда стоял сильный шум, шутка ли впервые встать после стольких дней лежания в постели, но да это ожидаемая и потому не страшная слабость. И вот уже юноша перевёл дыхание, поднял глаза и, к своему удивлению, увидел, что Брант тоже вошёл в дом и словно ждёт чего-то.

– Я отвлёк вас от важного дела? – рискнул предположить юноша, обращаясь напрямую к Бранту, – Ваш конь уже готов к отъезду. Вы, должно быть, спешите…

– Спешу, но не очень. Раз уж вы успели проснуться, – и Брант, в два шага покрыв расстояние до полки, взял с неё книгу и показал её обложку Андре, – Прочтите, что здесь написано.

Андре согласно кивнул и, ни секунды не мешкая, прочёл:

– Две тысячи лет истории государства Фрагийского.

– Превосходно, – удовлетворённо кивнул Брант, – Книга заканчивается описанием событий, отстоящих от наших дней на четверть века.

– Значит есть смысл начать читать её с конца. Если я дворянин, должен знать упомянутые там имена, – понял Андре.

Брант снова кивнул.

– Ты дворянин, сынок! Откуда сомнения-то появились? – возмутился Жофрей.

– Попробуйте уговорить нашего вольнодумца Жофрея полистать для вас страницы, – усмехнулся Брант, вдруг произнеся эту фразу на дастанском.

– Не его, так Агнес, я точно уговорю, – не задумываясь, ответил Андре тоже на дастанском.

Изумлённый Жофрей тут же прервал своё занятие и уставился на своих молодых друзей. Язык этот он не знал, не понимал, но уловил своё имя. И что ещё больше его удивило, так это то, что и Андре проявил такую учёность. Старик уже собирался отпустить какую-нибудь колкость на эту тему, но Брант движением руки остановил его и обратился к Андре на брианском:

– Стало быть с Агнес вы и правда подружились?

– Да, она милая женщина, видит во мне очередного своего сына, – Андре ответил на брианском, выказывая лишь слабый акцент.

– Очень интересно!.. – Брант вернулся на фрагийских, – Если знание вами брианского ожидаемо, ведь в друзьях у вас брианец, хоть и чисто говорящий на фрагийском, то вот дастанский… Какие ещё сюрпризы вы нам приготовили, господин Тарн?

– Господин Тарн? – изумился Андре, – Это что-то новое!

– Это люди Сойе так вас прозвали, – Брант на секунду задумался и перешёл на испайронский, – В этой книге по необходимости рассказывается и о соседях Фрагии, Испайре, например. Этот язык вам знаком?

– Не думаю, – ответил Андре на фракийском, – Испайронский я не знаю, а угадываю…

– Надо сказать, складно «угадываете». Очень интересно! Язык государства соседа знаете поверхностно, но при этом свободно говорите на дастанском, – Брант позволил себе рассуждать вслух, – А если предположить… – и Брант перешёл на гриннский, – А если пройтись по соседям Фрагии с другой стороны?

– Тогда надо было бы начать с латы, – улыбнулся в ответ Андре, перейдя на лату, при этом выказывая и знание гриннского.

– Верно, Талийя, замечательная, красивая страна, – Брант тоже перешёл на лату, – А кто к северу от неё знаете?

– Прассия, верно? – Андре перешёл на прасский, – Кстати, тоже красивая страна. Теперь вы спросите мня, кто за ней? Мадьяра? Шляхра? – Андре задумался лишь на секунду, и дальше заговорил на мадьярском – Не думаю, что я бывал в этих странах, но названия эти отзываются в моём сердце чем-то знакомым.

Андре обратил взгляд на Бранта и понял, что последние его слова не были им поняты. Тогда он повторил их на фрагийском.

– Дух захватывает, дружок! – воскликнул Жофрей, – Хоть ты изящен телосложением, всё-таки я думал, что ты воин, а оказывается книжник!

– Книжник? – с сомнением в голосе повторил Андре, – И что это нам даёт?

– Многое! – снова улыбнулся Брант, – Если вы бывали при королевском дворе, то, возможно, служили переводчиком самому королю, – резонно предположил он, тоже весьма впечатленный сделанным открытием, – Не думаю, что среди придворных найдётся много людей с таким богатым знанием языков. Так что, Андре, поиск вашего настоящего имени – это вопрос лишь времени.

Брант расправил плечи, потянулся, настроение у него было много лучше, если сравнивать с последними днями.

– Как же не хочется сегодня ехать в Розаэль?.. – вдруг вырвалось у него.

– Так, может быть и не надо ездить туда так часто? – сощурился Жофрей.

А вот Андре невольно напрягся. Ему сразу же представилось, как Диана, где-то спрятавшаяся, изнывает в ожидании отъезда Бранта. Жофрей должен же понимать!

– Пока надо, – отрезал Брант, быстро простился и уехал.

* * *

Диана появилась уже через полчаса, такая свежая, прекрасная, сияющая. Всё это время после отъезда Бранта Андре силился придумать, как бы попросить её больше не приезжать вовсе. Размышления над этим не давали ему спать этой ночью. Он был уверен, это надо сделать, но сейчас, увидев её, он понял, как же невозможно трудно отказаться от счастья видеть эту сказочную фею.

Застав своего героя сидящим в гнезде Жофрея, Диана даже всплеснула руками:

– Уже на ногах? Это правильно, Жофрей?!

– Очень правильно! – веско кивнул старый лекарь, – В ваши-то годы лежать в кровати? Это же последнее дело…

– Значит вам, Андре… лучше?! – Диана очень бы хотела произнести последние слова утвердительно, но от её внимания не могло укрыться, какой грустной печалью исполнен обращённый к ней взгляд этих синих глаз, – Что-то случилось?

Андре горестно вздохнул, бросил взгляд на Жофрея. Стоит ли говорить в его присутствии или лучше уединиться? Решил уединиться.

– Мадемуазель, нам с вами надо поговорить… Пойдёмте в дом?

Диане стало страшно. Она заметила, как напрягся Жофрей, как серьёзен был Андре. «Что, если… если он вспомнил?! Вспомнил эту Марианну?!» – ужаснулась Диана.

Они прошли в дом. Андре жестом предложил Диане занять кресло, сам пристроился на сундуке.

– Андре, вы меня пугаете! – не выдержала Диана, – К чему эта официальность? Чем вы так сильно расстроены?!

Юноша поднял на неё взгляд, и ему даже дышать стало трудно. Как возможно сказать ей такое?! Как же трудно быть рядом с ней и осознавать себя… Ничтожеством? Андре тяжело вздохнул и бросился напролом:

– Мне рассказали, ЧТО именно я говорил в своих кошмарах…

– И вы вспомнили… Марианну? – не выдержала Диана.

– Что?! – Андре даже не сразу понял, что она сказал, так он был занят мучительным подбором слов для выражения ненавистных новостей, – Марианну?! Нет… – поняв, Андре невольно улыбнулся. Ему в голову не приходило, что для Дианы это может быть самым страшным открытием. Стоит ли говорить, что такое откровение польстило его самолюбию?

– Признаться, ничего нового я не вспомнил. Разве только, сегодня оказалось, что я знаю несколько иностранных языков.

– Несколько?!

– Да. Но сейчас речь не об этом. Важно то, ЧТО я говорил в те первые три дня…

– И что же? – Диана ободряюще улыбнулась ему, но её улыбка возымела точно противоположный эффект.

Андре почувствовал, что земля снова начала уходить у него из-под ног. Он обратил взгляд к окну, к синему небу и мысленно взмолился: «Господи, да что же это такое?! Зачем всё это?! Почему?!» Изумлённая Диана тихо наблюдала за его душевными метаниями и даже обрадовалась, когда он, наконец, заговорил, всё так же не глядя на неё:

– В той, моей прошлой жизни, у меня есть три брата…, может быть, четыре. У меня среди них особое место… Я умудрился испортить жизнь всем им… – и он кратко рассказал то, что услышал от Бранта.

– Не понимаю, почему вы верите этому бреду?! – возмутилась Диана, – Да мало ли что придумает Брант!

– У меня нет причин не доверять Бранту и Жофрею, – изумился Андре такой горячности Дианы.

– Хотелось бы знать почему?! – вскинулась девушка, но тут же постаралась взять себя в руки, – Ладно, Жофрей-то точно вам друг… Но да я о другом… Как можно доверять кошмарам?!

– Я точно не придумал имена! И эти события… – начал было рассуждать Андре, но Диана решилась его перебить:

– Какие события?! – и девушка даже придвинулась ближе, – Послушайте, я во снах уверенно летаю, но это не значит, что я могу летать наяву. Вы понимаете меня?! Или вот – помню, я как-то в одном из своих кошмаров пробиралась через поле, устланное свежими трупами, в руках окровавленный меч, на языке вкус крови. Тогда я была совершенно уверена, что это я… именно я покрошила не меньше сотни людей! Вы понимаете меня?! Кошмары могу быть очень яркими, красочными, но переносить увиденное там в реальный мир… Правильно ли это?!

Андре понял, что ему хотела сказать Диана, и благодарно кивнул:

– Но вам-то проще отделить одно от другого… А я… я уверен, в той, моей прошлой жизни, у меня очень много проблем, возможно, не все они решаемы… Скорее всего, я на самом деле натворил… Иначе не объяснить то, что сюжеты-то одни и те же, содержание в них неизменно.

– Вот, что я вам скажу, сударь, не надо ничего объяснять! – с ещё большим пылом воскликнула девушка, – Если вы в той своей прошлой жизни наделали ошибок, так… Кто же их не делает? На этот случай существует покаяние! Когда вспомните, что на самом деле было, тогда и решите, в чём каяться. А сейчас просто не о чем судить! Верно? – и Диана лукаво улыбнулась, – Вы так много забыли, почему бы не забыть и это?

В ответ Андре невесело рассмеялся:

– Этому мне ещё надо научиться. Сейчас моя пустая память впитывает в себя буквально всё, что происходит вокруг, до мельчайших деталей.

– Мельчайших? На пример? – тут же ухватилась за эту мысль девушка, ведь ей так хотелось взбодрить любимого.

– На пример? Да вот хотя бы взять книгу. Брант дал мне одну. Жофрей помог открыть пару страниц. Я помню их дословно, хоть и прочитал один раз. И то, что мы с вами читали вчера я тоже помню дословно.

– Вы уверены? – всё-таки не поверила Диана, – А давайте проверим! Где книга?

Андре смущённо кивнул в сторону гнезда, которое было видно в окно.

– Подождите меня здесь. Я быстро! – и уже в следующее мгновение Дианы и след простыл.

А Андре позволил себе вздохнуть с облегчением. Диана не отвернулась от него, не испугалась. Она отказались поверить в реальность такого его прошлого. А что, если она права? Что если реальность не так мрачна, как её отражают кошмары? Неужели же такой отпетый негодяй, предавший брата и любимую, поднявший руку на других своих братьев… Неужели такой человек заслужил бы такую привязанность Питера Вайта и братьев Ляру? Неужели такое ничтожество стало бы спасать ребёнка с явным риском для собственной жизни? Найдя эти доводы в собственную защиту, кстати прежде уже озвученные Брантом, Андре встретил вернувшуюся Диану уже приободрённым.

Проверка, учинённая Дианой, закончилась триумфом Андре. Восхищённая девушка даже не удержалась от того, чтобы продемонстрировать Жофрею этот новый талант своего любимого. Конечно же старый лекарь не подвёл, не стал скрывать свой бурный восторг.

Не успела улечься эта поднятая Дианой суматоха, как приехала Агнес, в этот раз одна на лёгкой коляске, в которую была запряжена небольшая, но сильная кобыла.

Крестьянка не скрыла удивление, увидев здесь младшую из сестёр Розаэль. Ещё больше возросло это удивление, когда Жофрей попросил её хотя бы несколько дней не говорить Бранту об этих визитах Дианы.

– Как скажешь, старый плут, – усмехнулась Агнес, – Твой дом, твои и правила…

В этот раз Андре нашёл силы даже проводить свою сказочную фею, они пешком пошли к краю поляны, жадно цепляясь за каждое мгновение, которое было возможно провести вместе.

– Диана… Милая Диана, – всё-таки решился обратиться к ней Андре, – Меня не покидает чувство, что Брант в своих опасениях прав. Я могу… способен причинить вам боль…

– Если вы снова о своих кошмарах, то не начинайте, прошу вас! – горячо перебила его девушка, – Я в них не верю! Я верю в вас! И я продолжу приезжать сюда по утрам… Не хотите причинить мне боль? Тогда не лишайте радости видеть вас, – и поддавшись такому яркому сердечному порыву, Диана коснулась рукой сегодня чисто выбритой щеки Андре.

И у того от этого нежного прикосновения даже закружилась голова.

– Андре? – заметив его слабость, Диана встревожилась, но он открыл свои синие глаза и светло улыбнулся ей. Как же он улыбается!!! – Значит, до завтра?!

Он смущённо кивнул. И тут Диана решилась. Одно мгновение, и она коснулась губами его щеки. А уже в следующее, взлетела в седло своего коня и умчалась в лес.

Наблюдавшие за ними из далека Жофрей и Агнес переглянулись.

– Детки любят друг друга! – заключила крестьянка и тут же обратилась к Жофрею, – А Андре свободен?

– Скорее всего да, – вздохнул Жофрей, – Но кто ж его знает, как там на самом деле…

I. Глава 11. Талисман Пейрана.

Андре ещё какое-то время оставался стоять там, где его оставила Диана. Сказочный образ феи его грёз давно растаял в лесной дымке, но он ещё всем своим существом чувствовал жар её прикосновения, её робкого поцелуя. Диана, такая прекрасная, такая желанная! Она приедет завтра! Их сердца бьются в унисон!

Когда Андре, наконец-то, подошёл к гнезду, за столом сидел только Жофрей. Поймав добрый лукавый взгляд лекаря, Андре заметно смутился, но удержал первый порыв ретироваться. Ему был нужен ответ на вопрос:

– Скажи, Жофрей, как ты думаешь, сколько времени требуется для заживления рук? Когда я смогу снять эти бинты?

– Разве мы с Брантом тебе об этом не говорили? Полтора два месяца… Но ведь твой вопрос в другом? Возможно ли ускорить процесс? Верно?

– Верно. Так возможно ли это?!

– Конечно, возможно. Ты думаешь зачем Брант так часто ездит в Розаэль? Он пытается ускорить процесс выздоровления графа. Вот только истории ваши сильно разные.

– Да, ноги, это не руки…

– Я о другом. Здесь крайне важен возраст. У людей возраста графа кости срастаются крайне плохо. Так что Брант борется за мало возможное. А вот ты, сынок, совсем другое дело. Позволь Бранту помочь тебе, и, кто знает, может быть, ты снова сможешь сам себе помочь.

– Сам себе? О чём?

Что ж, Жофрей в очередной рассказал, теперь уже Андре, почему шрам на его плече выглядит таким старым. Услышанная прежде история о Питере Вайте, его даре целительства, теперь наполнилась для Андре новым смыслом. Теперь он стал ожидать возвращение Бранта с не меньшим нетерпением, чем утром ожидал появление Дианы. Тем более, что сегодня очень скоро после этого разговора Жофрей собрался и уехал, как он выразился, обходить дозором земли Пейран. На вопрос, когда вернётся, он дал уклончивый ответ, мол зависит от обстоятельств и сложности людских болячек, которые повстречает на своём пути. Дом и Андре были оставлены на Агнес и Пирата.

– Такова уж его непоседливая суть, – обронила Агнес, заметив, что отъезд Жофрея так опечалил Андре.

– Непоседливая? Я не заметил, чтобы он скучал здесь…

– Скучал? Это точно не про него, – рассмеялась добрая женщина, – Но правда в том, что он редко задерживается на одном месте дольше пары дней, только если этого требует лечение тяжело больного.

– Значит, я уже не тяжело больной, – улыбнулся Андре.

– Точно нет, раз уже ходишь, – рассмеялась Агнес.

– Да, хожу… – Андре кивнул, мысли его снова вернулись к Бранту, и вдруг его осенила мысль, которая тут же воплотилась в форму вопроса, – Как давно ты знаешь Бранта?

– Да вот… Когда он приехал? Чуть больше недели назад? Вот тогда и познакомились. Жофрей провез его по деревням Пейрана, представил народу, назвал товарищем по ремеслу, сказал, что теперь нам всем вдвойне везёт быть под присмотром сразу двух замечательных лекарей, – и Агнес рассмеялась, видимо, припомнив, как проходило это представление.

Поняв, что его сиделка сейчас находится в очень благостном расположении духа, Андре решился:

– Агнес, ты ведь давно живёшь в этих краях… Тебе доводилось знать учеников Жофрея?

– Давно ли я здесь живу? Да поди всю жизнь. Даже муж у меня из нашей же деревни. А насчёт учеников Жофрея… Не было таких, – и Агнес веско кивнула.

– Совсем?! Но ведь он великий мастер! Неужели он никогда никого не учил своему ремеслу?

– Тех кто хочет, он учит постоянно, никогда не скупится на объяснения. Так что в этом смысле мы, жители Пейрана, все его ученики, особенно женщины.

– Женщины?!

– А то, как же? Ведь именно на нас, женщин, обычно ложатся главные хлопоты по уходу за больными. Именно мы в ответе за здоровье своих семей, и мы понимаем, что Жофрея одного на всех не хватит… Но всё-таки… Пожалуй, был у него один ученик в прямом смысле слова. Правда, это история давно минувших дней.

– Вот как?! Расскажи, Агнес, прошу! Как давно это было? Кто был тот ученик? Из чьей семьи? Куда делся?

– Ох, сколько вопросов! – рассмеялась Агнес, но смех этот оказался каким-то печальным, – Меня не предупредили, что подопечный окажется таким любопытным.

– Я коснулся запретного? – заподозрил юноша.

– Ты и сам догадываешься об этом, верно? А то бы спросил у самого Жофрея…

– Если это тайна, пусть будет таковой. Я не хочу смущать твой покой, – тут же уступил Андре, хоть и был крайне не удовлетворён.

Ну не будешь же объяснять Агнес, что ему просто не пришло в голову задать такой вопрос Жофрею, когда он был тут.

– Да нет, никакая это не тайна, – вздохнула заметно опечалившаяся Агнес, – Это был наш господин, граф де Пейран.

– Как это?! Сам граф де Пейран?! – изумился Андре, но тут же в памяти начало всплывать кое-то из рассказанного Дианой: «Настоящий господин Пейрана уже много лет где-то странствует…», – Может ли такое быть, чтобы граф учился на лекаря?

– Не может, а так и было, – веско кивнула женщина, – Жофрей принял роды у его матери. Жофрей вообще побывал повивальной бабкой почти всех жителей Пейрана, кто моложе его лет на двадцать пять – тридцать. Наш граф, Рауль де Пейран, буквально рос у него на руках. С самых малых лет он обнаружил тягу и талант к целительству, и его матушка не возражала против такого обучения… Так что уже к восемнадцати годам господин Рауль постиг все премудрости своего учителя.

– И отправился странствовать, искать других учителей? – рискнул предположить Андре.

– Так тебе рассказывали о нём? – поняла Агнес, – Интересно, кто?

– Диана.

– В самом деле?! И что же она сказала? Почему он уехал? – пытливо сощурилась Агнес, при этом губы её горестно сжались.

– Вот это и сказала. Что уехал искать приключений, – Андре растерянно повёл плечами, – Правду сказать, она отказалась говорить о нём. Так, разок, к слову пришлось, но она почти сразу оборвала себя… Мне даже показалось, что она держит на этого человека какую-то обиду… А что скажешь ты? Почему он уехал?

– Ничего не скажу, – пуще прежнего нахмурилась Агнес и сделала вид, что ей надо вернуться к хлопотам по кухне.

– Почему? Ты же сказала, что здесь нет тайны.

– Но есть сильная боль, сынок. Рассказать о событиях, приведших к его отъезду невозможно, не касаясь этой боли. Мы, люди Пейрана, как-то решили просто не говорить об этом.

– Так вот, все разом?! Единодушно?! – не поверил Андре.

– Ну… Совсем за всех, конечно, не отвечу, но одно скажу точно, тебе придётся сильно постараться, чтобы найти человека, который согласится поведать тебе эту историю.

– А в Розаэле такое же единодушие?

– Почему ты так решил? – тут же встрепенулась Агнес.

– Диана ведь тоже отказалась об этом говорить… – и Андре развернулся в ту сторону, куда уехала его мечта, потом Жофрей, откуда теперь должен был появиться Брант: «Значит, господин Брант, вот почему Гийом Сойе так хотел приставить к вам охрану! Вот почему он назвал вас талисманом Пейрана! Вы… вы Рауль граф де Пейран!!! Единственный ученик великого Мага Пейрана!!! И Пейран платит вам взаимностью!.. Что же случилось?! Что заставило вас покинуть этот край?! А теперь вернуться в маске…»

– Обедать будешь? Или господина Бранта подождёшь? – поинтересовалась Агнес, и это вернуло Андре к реальности.

– Подожду… Значит, в деревнях его маска уже не смущает людей?

– Как же, смущает, конечно. Но уже не пугает, и то ладно. Покровительство Жофрея лучшая для него защита. А потом, оказалось, что он и правда хороший лекарь…

– Он успел кому-то ещё помочь?

– В смысле кроме тебя? – улыбнулась Агнес, – Конечно… А вот и он сам!

В самом деле на другом конце поляны из леса вышел Брант. Его конь двигался медленно, словно спал на ходу. Казалось, что и седок пребывает в таком же туманном состоянии. В каждом движении Бранта сквозила сильная усталость, возможно, он был расстроен. Но приблизившись к гнезду, он явно взял себя в руки, взбодрился, и даже приветствовал Андре и Агнес улыбкой.

– Господин Брант, вы вовремя! Я как раз собираюсь накрывать на стол. Вы отобедаете с нами?

– Благодарю, но я воспользуюсь этим приглашением позже. Сейчас, с твоего разрешения, я прилягу… На сеновале ведь я не буду мешать вам с Андре?

– Как вы можете нам мешать? Это мы постараемся вести себя потише, – откликнулась добрая женщина.

Брант подарил Андре долгий пытливый взгляд, (юноша догадался, что лекарь выясняете, болит ли у подопечного голова), благодарно кивнул Агнес и ушёл на сеновал, который был в сарае под самой крышей.

* * *

Спустился Брант оттуда только через пару часов. Андре за это время тоже ненадолго ложился, его голова ещё была тяжёлой и требовала покоя, но как только он увидел в окно, что Брант идёт к гнезду, так тоже встрепенулся и поспешил навстречу, а Агнес уже бросилась накрывать на стол, считая своим долгом обслужить мужчин наилучшим образом.

– Как голова, Андре? – поинтересовался Брант вместо приветствия, – Выпейте пока вот это, – он подал маленькую чашку лечебной настойки, – А после обеда я осмотрю вас более внимательно.

– Благодарю, – Андре с радостью выпил питье, поднесённое ему Агнес.

«Осмотрит более внимательно! Если он снова предложит такую особую помощь, я не откажусь! Хоть бы предложил!» – мысленно возликовал и затаился Андре. Это сдержанное ликования буквально засветилось в его глазах. Чувствуя, что не в силах полностью скрыть эти свои чувства, Андре потупил взор, но было уже поздно, Брант заметил:

– Вы быстро поправляетесь, сударь. Очень быстро! Сегодня, едва ли не светитесь. Такой контраст по сравнению с утром. Расскажите же, что случилось?

– Утром? – сразу и не понял Андре.

Его взгляд замер: «В самом деле, этим утром я собирался проститься с Дианой! Это было только этим утром?!» – изумился Андре. Он смущённо повёл плечами и промолчал.

Внимательный Брант заметил всё понимающую улыбку сиделки и решил обратиться за помощью к ней:

– Милая Агнес, уверен, ты уже знаешь, в чём кроется источник такой радости нашего подопечного. Уверен, мне тоже стоит это знать.

От таких слов Бранта Андре тут же вспыхнул, уже хотел было вмешаться, но Агнес всё-таки опередила его:

– Жофрей лучше бы объяснил, я уверена… Я только видела, как эти двое о чём-то поговорили перед отъездом старика, и с тех пор Андре ждёт вас, господин Брант, с особым нетерпением. Кстати, вы даже не поинтересовались, почему здесь нет Жофрея. Что, это вам совсем не интересно?

– Просто я знаю ответ, – Брант, возможно, грустно улыбнулся, и потянулся за хлебом, – Мы с ним повстречались на подступах к Мошаль…

– Вот и хорошо, – Агнес поставила перед ним большую тарелку разогретого рагу, – Позвольте и мне спросить, господин Брант.

– Конечно, Агнес, спрашивай.

– Вы зовёте Андре сударем, исключительно на «вы». Значит вы уверены, что он дворянин, верно?

– Да, верно. Возвращение его памяти и титула предков – это вопрос лишь времени.

Теперь Агнес развернулась к Андре:

– В таком случае всё-таки правильнее будет и мне вернуться к обращению на «вы», верно?

Андре растерялся. Ему не хотелось принимать такое её предложение, но и возражать в присутствии Бранта… Он даже не заметил, что уже какое-то время тот пытливо изучает его лицо.

– Можно пойти на компромисс, – вдруг предложил Брант, – С глазу на глаз можно обращаться на «ты», как это бывает между близкими друзьями, но в присутствии других людей лучше вернуться на «вы». Если хотите, я последую этому же правилу. Что скажете, сударь?

– Вряд ли я смогу обращаться к вам на «ты», – вздохнул Андре. Ему стало совсем неуютно. Он уже тысячу раз пожалел, что затеял эту «игру» по смене обращения, – Мне совершенно всё равно, как кто будет ко мне обращаться. Простите, я пока оставлю вас. Подожду окончания вашего обеда в доме.

С тем Андре встал, поклонился и ушёл. Он так ждал возвращения Бранта, с таким нетерпением ожидал, пока тот выспится, но вот миг желанного открытия так близок, а вдруг захотелось спрятаться, исчезнуть, раствориться, перестать быть. Андре и не обратил внимание, что ноги пронесли его мимо крыльца и увели за угол дома, там была выложена кладка дров, стояла пара чурок, на которых кололи дрова, лежал ещё не измельчённый толстый ствол дерева. На него Андре и присел. В его ногах тут же пристроился чуткий Пират. Пёс подарил ему всё понимающий взгляд, тяжело вздохнул и положил морду на носки башмаков.

Так через несколько минут их и нашёл Брант. Он тихо сел рядом. Так тихо, что отключившийся от реальности Андре заметил это лишь в последний момент. Юноша вдохнул полной грудью и вдруг сам себя удивил:

– Я хочу быть честным с вами, сударь. Должен…

– Как вы ко мне обратились?!

Андре развернулся в Бранту, потом бросил взгляд за его плечо:

– Агнес нас не услышит, а больше здесь никого нет… Не тревожьтесь. Я никому не открою вашу тайну.

– Какую тайну?! – пуще прежнего удивился Брант.

Андре невольно нахмурился, но раз уж решился, то теперь только вперёд:

– Я знаю, что это вы господин земель Пейран, их «талисман», как выразился Гийом Сойе, вы единственный ученик Мага Пейрана, вы… Рауль граф де Пейран.

Андре не столько увидел, сколько почувствовал, как Брант замер, напрягся. Только через минуту он тоже обернулся в сторону гнезда, откуда доносилась тихая светлая песня Агнес.

– Жофрей рассказал? – наконец, решил уточнить Брант.

– Нет, я сам догадался, сопоставил кое-что из услышанного… Я помню, ваша маска обсуждению не подлежит, поэтому своими догадками я поделился только с вами… И собственно, речь о другом… Диана… Диана де Розаэль… Мы с ней ослушались вашего запрета, эти дни виделись, она приезжала… Сегодня я попытался пресечь эти её визиты. Я рассказал ей об услышанном от вас… Признался, что… за моей спиной много всякого неоднозначного, и это в самом деле может принести ей много бед…

– И какова была её реакция? – несколько хрипловато поинтересовался Брант.

– Она сказала… Что отказывается верить сказанному, так как не имеет доверия к кошмарам. Что… приедет вновь. А я… я радовался этому, как мальчишка. Я люблю её, верите ли вы этому или не верите! Знаю наперёд, что вы возразите… Но всё-таки… Кем бы я ни был в той прошлой жизни, подлецом ли, братоубийцей ли, просто наделавшим кучу ошибок человеком, сейчас этого всего нет! Я пишу свою жизнь с чистого листа! И я точно знаю, что испытываю огромную признательность к вам, Жофрею, Агнес… Я всем сердцем люблю Диану! И я не верю, что это чувство способно уступить место чему-то иному из моей прошлой жизни! Вы меня понимаете?

– Не уверен… – голос Бранта прозвучал как-то надломлено, – Зачем вы всё это рассказали мне?

Андре перевёл дыхание, говорить было очень трудно, от этого напряжения начала сильно болеть голова, но это ещё не было достаточным поводом, чтобы отступить:

– Мне боязно за неё, за Диану. При мысли, что она вынуждена прятаться в засаде, дожидаясь вашего отъезда… Это нечестно по отношению к вам обоим! Сегодня утром, когда вы выразили нежелание ехать в Розаэль, я…

– Подумали о ней, о том, сколько ей придётся ждать в таком случае. Почему же было утром и не рассказать мне, раз уж решились?

– Я решился позже… А утром я просто испугался, благо вы быстро передумали. И утром я думал, что в этом разговоре просто не будет необходимости. Я собирался рассказать Диане о… вы и сами понимаете о чём, и был уверен, что найду слова, чтобы остановить эти её визиты. Но всё вышло не так. Она подарила мне надежду на то, что… Что мои кошмары, это ещё не весь я! Я хочу и… могу быть её достойным!

– И это значит, что вы просите меня разрешить ей появляться здесь в любой удобный ей момент. Это продиктовано заботой о ней. Верно? А как вы полагаете к этим её визитам отнесётся её отец?

– Я его не знаю… Здесь вам виднее, – совсем стушевался юноша.

– О да, это верно! Мне много лучше виднее. Узнай он об этих визитах, точно посадит её под замок. Без каких-либо вариантов. И будет прав.

– Прав?! – вскинулся Андре.

Всё-таки какая-то не самая маленькая часть его души надеялась на иной исход.

– Да. Так поступил бы любой отец на его месте, – Брант встал, прошёлся взад и вперёд. В его движениях чувствовалось сильное раздражение.

– Мне сказали… – Андре не выдержал этого тягостного молчания, – Сказали, что вы грозили запереть меня в замке Пейран, если эти визиты Дианы не прекратятся… Если вы уверены, что так правильнее… сделайте это, – и Андре поднял глаза к небу, сам того не осознавая, взмолившись о помощи.

Голова уже болела так, что его начало мутить. Но сейчас, сам себя вогнав в очень спорное положение, он даже мысли не допустил о том, чтобы попросить о помощи Бранта.

– Почему?! – изумился лекарь.

– Что почему? – искренне не понял Андре.

Только теперь он обратил внимание на то, что Брант снова сидит рядом и пытливо всматривается в его лицо. Мелькнула мысль: «Когда он успел снова сесть?!»

– Даже сейчас, когда вас одолевает адская боль, вы не просите о помощи. Почему?!

И больше не мешкая ни секунды, Брант взялся за голову Андре своими большими руками. В тот же миг Андре ощутил, словно его накрыло тёплым одеялом, накрыло полностью, с головой, непередаваемое тепло и покой стали обволакивать всё его существо. И эта боль начала стремительно растворяться, освобождая место тишине, сначала глухой, глубокой, вязкой тишине. Но постепенно эта тишина начала наполняться непередаваемыми разноцветными оттенками, радужными искрами, какие создаёт игра солнечного света на гранях алмаза. Андре залюбовался этим многоцветием, и скоро почувствовал, что пределы возможного невероятно расширились. Столько радости, любви обрушилось на него в этот момент, даже дух захватило. И вдруг он увидел прекрасное дорогое лицо женщины, которая была печальна и…

– Мама?! – вырвалось из уст Андре, и звук собственного голоса резко вернул его в реальность Пейрана.

Андре открыл глаза и не сразу понял, где находится, кто этот человек в маске. Но это замешательство юноши длилось лишь несколько секунд.

– Вы видели свою маму?! – осторожно поинтересовался Брант. Он уже давно не держал Андре за голову, сидел напротив и пытливо вглядывался в лицо подопечного, – Вы вспомнили её?!

Андре нерешительно кивнул.

– Вспомнили лицо? А имя? – продолжал допытываться Брант.

Юноша прислушался к своим ощущениям и тут же упёрся в непробиваемую стену своего небытия. Он ударился в неё со всего размаху, и голова тут же откликнулась острым ударом боли, да таким сильным, что забинтованные руки сами собой потянулись к раскалывающейся голове. Брант снова кинулся на помощь, снова приложил свои большие руки к вискам Андре, и снова боль начала быстро отступать.

Оглушённый этим болевым ударом Андре теперь провалился в небытие, жадно ловил состояние тупого покоя, тишины.

– Давайте на этом пока и остановимся, – Брант решительно толкнул Андре в плечо и заставил очнуться, – Я сейчас задам вопрос. Мне нужен быстрый ответ. Слышите, больше ничего. Не делайте никаких попыток что-то вспомнить, ясно?

– Да.

– Хорошо. Итак, имя вашей матери? Говорите быстро. Если нет, значит нет.

– Нет, – с огромным сожалением выдохнул Андре, – Но, уверен, при встрече, я узнаю её!

– Уже хорошо! – Брант улыбался, – Продолжим наш разговор, или отложим? Как вы себя чувствуете?

«Разговор?» – Андре далеко не сразу понял о чём речь, но эти свежие воспоминания не требовали столь жестоких усилий для своего воскрешения:

– Я уже всё сказал. Даже слишком…

– Слишком? – невольно усмехнулся Брант, – Уже сожалеете?

– Если честно, я сожалею обо всем, исключая счастье знать Диану.

– Вы только что дали мне право разлучить вас, – вкрадчиво напомнил Брант.

– Это право у вас есть с самого начала. Я лишь признал это. И прошу вас им не пользоваться. Дайте нам с ней шанс!

– А что, если вы в той своей жизни уже помолвлены?!

– В то своё первое посещение Пейрана я и полусловом об этом не обмолвился! Жофрей в этом уверен…

– Это не достаточное основание предположить, что вы свободны распоряжаться собой. Вы и сами это понимаете.

– Я решу эту дилемму! Вот только верну себе руки и… Я готов принять предлагаемую вами помощь! Я даже прошу вас об этом! Жофрей рассказал мне, как это вышло с Питером Вайтом… Может быть, и с вами так же получится?! Если я смогу ускорить процесс выздоровления…

– Тише, тише…

– Мы можем попробовать прямо сейчас?! – и юноша даже подался ближе.

– А что мы только что сделали?! – поинтересовался Брант и тихо рассмеялся, – Вы что же, не заметили? Да, Андре, с вами не соскучишься. Я попробовал помочь вам без вашего на то позволения, и в этот раз что-то вышло. Вот только я не вполне понял, что именно вышло. Совершенно определённо, вы станете моим первым уникальным опытом. Вы не отдаёте свою боль другим, просто не умеете это делать. Только я подошёл к порогу, начал брать, как вы вдруг открыли дверь, в которую я лишь постучался, и зачерпнули оттуда не только для себя, но и для меня.

– Для вас?! – юноша и правда не понял.

– Да, вы не умеете делиться болью, но радостью смогли легко. Я тоже испытал прикосновение к источнику жизни…

– Боюсь, я совершенно вас не понимаю! – взмолился Андре, – Я помню облегчение после того, как боль отпустила, стало легко и свободно, опьяняюще свободно! Как первый глоток воздуха после долгой задержки дыхания… А потом этот новый удар боли, сильнее прежнего!

– И последовал он сразу после того, как вы попытались назвать имя матери. Сейчас не пытайтесь! Слышите?!

– Думаете, меня снова… прибьёт? – сощурился Андре.

– Думаю, это возможно.

– А давайте попробуем!

– Если я прав…

– Я справлюсь, – и, не дожидаясь позволения, Андре снова закрыл глаза.

Он постарался вызвать в памяти образ матери. В первый момент подумал, что уже забыл его, и это испугало его. Поймав себя на этом чувстве сильно близком к панике, Андре глубоко вздохнул и решил подойти к делу с другой стороны, вспомнить то чувство, что предшествовало чудному видению. И спустя несколько секунд что-то стало получаться. Но скоро стало ясно, что это всё же не то, лишь слабое отражение. Поняв это, Андре резко открыл глаза:

– Я сам не могу. Давайте попробуем ещё раз вместе!

Сильно заинтригованный Брант сокрушенно повёл головой:

– Хорошо. Попробуем. Но позже. На пока достаточно.

– Но… – Андре был полон решимости найти нужные слова и уговорить Бранта, но тот уже поднялся на ноги.

– И насчёт Дианы, – вдруг произнёс он, – Я не против её визитов сюда. Но обещайте мне, при первой же возможности узнаете у неё, как к этому относится её сестра.

– Её сестра? – не сразу понял просьбу Андре, – Но ведь вы каждый день бываете в замке. Так вы скорее меня узнаете ответ.

Брант отвернулся, но Андре уловил хрипотцу в его голосе, когда он всё-таки решил ответить:

– Я не видел Жанну со дня операции над ногами её отца… – с тем он и ушёл, оставив Андре наедине с новыми впечатлениями и догадками…

I. Глава 12. Перейдём на ты?

Вечером того же дня Брант согласился повторить их такой странный опыт, на этот раз он сосредоточился на руках Андре. А тот, в свою очередь уловив новое в происходящем, поймав эту чудо волну, снова смог войти в, как выразился Брант, «заветную дверь бытия», снова смог какое-то недолгое время побыть там, снова встретился там со своей матерью, но как только он попробовал заговорить с ней, сразу оказался выброшенным прочь мощным болевым ударом в голову.

– Я не понимаю! Почему мне не позволено говорить с ней?! – взмолился Андре сразу, как снова обрёл способность видеть и слышать, – Я ведь только подумал о её имени и… Что происходит?!

– Да, что-то очень странное, – согласился Брант.

Он встал, расправил плечи. Мир стремительно отходил ко сну, небо уже начало робко украшаться звёздным бисером. Лес, утратив краски, затеял мистическую игру теней и миражей, но издаваемые им звуки, порой резкие, порой вязкие, не пугали. Может быть, источником такого спокойствия был Пират, мирно дремавший у порога дома.

– Я надеялся, что Жофрей всё же вернётся сегодня, – обронил Брант, – С детских лет не люблю оставаться здесь без него.

– А доводилось? – тут же ухватился за тему Андре.

– Конечно, доводилось. Это был мой второй дом. Правда, в те времена, мама настаивала на том, чтобы за мной постоянно присматривали два-три следопыта, но нет, это не спасало от странных тревог. Без Жофрея этот дом становится каким-то сиротливым что ли… – Брант вздохнул, опустил штору на окне и присел ко столу, – Ладно, хватить об этом. Я думаю, немного тёплого питья нам с вами сейчас не повредит. Вы согласны?

– Да, это было бы замечательно.

– Пока я готовлю, рассказывайте, как всё-таки вы догадались о том, кто я такой? Люди из той моей жизни меня не узнают. Даже Жофрею потребовалось время. И Сойе попал впросак. Никто из Розаэлей не догадался. Как же эту задачу решили вы?

В ответ Андре неопределённо повёл плечами:

– Может быть, мне помогло то, что я не знал вас прежде? Да если бы и знал… – Андре усмехнулся, – Ведь в моём случае нет речи об узнавании. Я лишь сопоставил несколько фактов, – и Андре поделился построенной им короткой цепочкой рассуждений.

– Да, маскировка у меня слабая… Никудышний из меня получился актёр, – согласился Брант, – Эдак и другие разберутся… Надо срочно что-то менять… А давайте-ка и правда перейдём на «ты»?

– На «ты»? – рассмеялся Андре, – Неужели это что-то заметно изменит?

– Мою спесь поубавит, – тоже рассмеялся Брант, – Может и другие примут это… Так попробуем?

– Ну, не знаю… Я уже привык, – сощурился Андре.

– Твоим привычкам несколько дней отроду, неужели они так уж прочны? – в тон ему отозвался Брант.

– Согласен, – легко согласился юноша и тут же пообещал, – Я постараюсь.

Брант благодарно кивнул и замер, вдруг угодив в очарование пляшущего пламени маленькой горелки. Огонёк играл тихо, беззвучно, и излучал не только свет, но и какую-то магию. Его колдовство было из тех, что разрывает тайны, взламывает крепчайшие душевные замки, требуя для души внимания, понимания и участия.

Андре ещё не успел признаться себе в том, что тоже поддался этому мистическому очарованию, как вдруг увидел, что Брант взялся за маску и медленно снял её. При этом он сидел почти спиной к Андре. Тот ещё не мог видеть освобождённое от маски лицо, но как же хотел! «Развернись же!» – мысленно взмолился Андре. И Брант уступил этому немому зову своего подопечного, развернулся.

От изумления Андре даже рот открыл. Он ожидал увидеть страшное уродство, шрамы от огня или меча, но лицо графа де Пейран было совершенно чисто и очень красиво. Исключительно правильные его черты ничто не искажало.

– Зачем же тогда маска?! – выдохнул изумлённый Андре.

Горько сжатые губы Бранта тронула печальная улыбка:

– Розаэли ни за что на свете не приняли бы помощь от Рауля де Пейран.

– А я могу спросить, почему? – всё-таки решился задать этот вопрос юноша.

– Уже спросил. Но я ещё не готов ответить, – и Рауль снова развернулся к горелке.

Подошло время разливать питье по кружкам.

– Агнес сказала, что отъезд графа де Пейран был связан с сильной болью, и потому об этом не принято здесь говорить, – всё-таки обронил Андре.

Таким уж он был, если что взбредёт в голову, так просто не отпустит.

– Не принято?! – удивился Рауль.

– Да. Агнес сказала, что мне придётся очень постараться, чтобы найти человека, который согласится поведать мне эту историю, – и Андре веско повёл бровью.

Такие слова юноши очень удивили Рауля, и он даже не попытался это скрыть, а Андре воспринял это как приглашение продолжить разговор и потому даже подался ближе:

– Видишь, Пейран чтит своего господина!

– Или стыдится… – невольно нахмурился Рауль.

– Точно нет! – пламенно вскинулся Андре, – Я видел, как к тебе относится Гийом Сойе! Исключительное почтение и забота!

Но Брант не спешил согласиться, пожал плечами скорее раздражённо:

– Сойе особенный… Он в полной мере унаследовал мудрость своего отца. Таких людей мало.

– А где сейчас его отец?

– Он погиб. Уже десять лет назад…

«Десять лет назад?! Это как-то связано в тем злополучным отъездом Рауля? С той болью, о которой здесь не принято говорить? Погиб отец Сойе! Но Сойе точно не винит в случившемся своего господина!» – пронеслось в голове Андре.

А тем временем Рауль взял со стола кружки, одну поставил перед Андре. Их глаза встретились, и Рауль горько усмехнулся:

– Похоже, мне надо быть очень осторожным в твоём присутствии. Ты не пропускаешь ни одного слова…

Андре смущённо улыбнулся:

– Мне ведь пока больше нечем заняться. Воспоминания не даются…

– И ты решил копнуть мои?

– Нет, так нет! – запротестовал было Андре, но тут же осёк сам себя, и в его глазах появился лукавый огонёк, – Вот только… Диана немного рассказывала о своём отце. Это человек с очень крутым нравом… Она даже сказала, что он принял твои услуги только после того, как увидел твоё лицо. Как же это так? Увидел и не узнал? Совсем? Вы были знакомы поверхностно? Вряд ли, иначе они бы не приняли игру под названием «сохраним тайну Пейрана», – рассуждал вслух Андре, – Хотя, погоди… Ты как-то обманул графа, верно? Ведь Розаэли уверены, что лицо Бранта искажено уродством… Как же ты сумел?

– Маска под маской, – горько усмехнулся Рауль, – Я изобразил шрамы от ожогов. Было достаточно позаботиться об этом в свой первый визит к ним. Вышло славно. Даже грозный граф де Розаэль впечатлился. Я удовлетворил его любопытство и тут же потребовал право носить маску и дальше. Пока это работает. Давай всё-таки оставим это.

– Как скажешь. Тогда о чём поговорим? Или уже спать?

– Я тут подумал о твоём мистическом опыте, – Рауль чуть сощурился, то ли концентрируясь на пришедшей в голову мысли, то ли получая удовольствие от питья, – То, что тебе не позволяется вспоминать даже там… Даже оттуда тебя гонят болью, стоит тебе предпринять попытку вспомнить!.. Верно я тебя понял?

– Да, похоже, что так…

– Тогда приходится предположить, что в твоём забвении есть какой-то тайный, важный смысл. Поль Ляру так порадовался известию о твоём чудесном спасении, но предпочёл оставить тебя здесь, спрятать… Чем дольше, тем лучше…

– Думаешь, это он договорился с… этим… не знаю, как назвать, – скептицизм, которым звучал голос Андре, говорил сам за себя.

– Не уверен. Возможно, он просто угадал этот высший замысел о тебе.

– Какой это «этот»?! Ты так говоришь, словно уже понял.

– Время покажет. Пока я тоже могу лишь предполагать.

– И ты предполагаешь, что меня здесь таким образом спрятали, верно? – усмехнулся Андре, – От кого? Воламбаров? Слишком уж близко к ним получилось… Герцога Бетенгтона?

Рауль пожал плечами:

– Так сказал Поль.

– Он так же сказал, что хочет спрятать меня и от Питера…

– Да, и это интересно, – улыбнулся Рауль, – Со слов Жофрея и Сойе Питер Вайт очень опасен… для тебя.

– Скорее для себя, – отмахнулся Андре.

– Он отменный воин, очень умён и странно предан герцогу, – Рауль словно не заметил последнее замечание Андре, – Поль уверен, Питер найдёт тебя даже под землёй, если только допустит мысль, что ты жив.

– Найдёт и передаст герцогу? – резюмировал Андре, – Этот человек заставляет меня злиться. Такой клубок противоречий. Когда-нибудь я его найду и… поколочу. А до тех пор, нет, не хочу ломать голову над этой его загадочностью.

– А я и не предлагаю. Речь о другом. Давай-ка в принципе оставим эту тему в стороне. В следующий раз, когда войдёшь в свет, постарайся задержаться там подольше. Никаких резких движений, вопросов, просто побудь там так долго, как позволят. Для тебя важно поскорее исцелиться? Вот давай только с этим и будем работать. Память, воспоминания, всё это приложится. Ты это вернёшь, но очень может быть, что тебе сразу потребуются здоровые руки. Ты меня понимаешь?

– Да, – и Андре благодарно улыбался.

– Уверен? Чем дольше ты там будешь находиться, тем быстрее поправишься. А болевые атаки всё сводят на нет, отбрасывают к началу. Сможешь смириться?

– Да, думаю да!!

– И что ты так светишься? – поймав смеющийся взгляд Андре, Рауль даже чуть растерялся.

– Мне нравится говорить с тобой, а не с Брантом…

– Маска не обязана нравиться. Её задача – лечить людей, – тут же нахмурился Рауль.

– Тебе никто не говорил, что порой для излечения достаточно ласкового взгляда.

– Для таких случаев этим местам хватает Жофрея. Вот человек которого в полной мере можно назвать добрым волшебником. А я лишь лекарь в маске. Сейчас я прежде всего Брант. Не забывай!

* * *

Брант оказался прав. Утром они повторили попытку целительства через заговор на чистые раны. Андре смог усмирить любопытство, просто быть там, думать только про своё исцеление, и всё прошло гладко. Брант ликовал. Он даже заявил, что таким образом Андре поднимет не только себя, но и графа де Розаэль.

– Ты повезёшь меня в их замок? – усомнился Андре.

– Нет. Я повезу туда то, что ты мне даёшь при таком лечении.

– Боюсь, я не понимаю… – и правда растерялся юноша.

– И не надо. Просто делай то, что делаешь, – рассмеялся в ответ Брант.

Они быстро справились с завтраком, и Брант улетел, даже не дождавшись Агнес. А Андре остался один, в приподнятом настроении. Ему нравилось просто быть в таком светлом настоящем. Чувство всеобъемлющего счастья накрыло его и наяву…

I. Глава 13. Двери открыты?!

Бранту казалось, что за его спиной распахнулись крылья. А, может быть, это его конь вдруг обрёл мистическую способность читать мысли своего господина, воплощать в реальность его желания. Бранту всем сердцем хотелось поскорее добраться до замка Розаэль, и конь, подобно ветру, покрывал это расстояние без малейшего понуждения всадника. Не прошло и полутора часов, как впереди, на дальнем холме показались белые стены замка Розаэль.

В тот же миг перед мысленным взором Бранта возник образ Андре, а рядом с ним и Дианы. И вот, он уже увидел среди деревьев саму Диану.

Не требовалось особой наблюдательности чтобы заметить, как неприятно удивлена девушка. Её первым порывом было уклониться от этой встречи. Но поняв, что раскрыта, что Брант направляется прямо к ней, Диана гордо выпрямилась и заставила себя подарить этому безликому человеку сдержанный кивок в ответ на его вежливый почтительный поклон.

– Приветствую вас, мадемуазель. Я думал о вас и, признаюсь, рад этой встрече, – Брант ещё раз поклонился.

– Рады? – девушка не скрыла удивление, – Не уверена, что могу ответить вам взаимностью.

– Возможно, сможете. Андре рассказал мне о ваших визитах в хижину Жофрея.

– Что?!! Рассказал?! – глаза Дианы изумлённо расширились.

– Да. Мы с ним стараемся быть честными друг с другом. Он просил меня не противиться вашему взаимному желанию видеться.

От такой откровенности Диана едва ли не лишилась дара речи, её взгляд остановился. Кто бы знал, как ей было боязно услышать отказ! Впрочем, это её замешательство длилось лишь несколько секунд. Достаточно, чтобы полностью выдать её волнение, но недостаточно, чтобы она успела признать свою капитуляцию. Девушка чуть сощурилась и гордо вскинула голову:

– И каким стал ваш ответ?

– Я согласился, – и Брант чуть поклонился.

– Что?!! Правда?!! – воскликнула забывшая себя от радости Диана, – Это не шутка?!!

– За кого же вы меня принимаете, мадемуазель? Как возможно этим шутить? – Брант улыбался, и Диана поверила.

Каким же радужно ярким вдруг стал мир! Лицо её озарилось счастливой улыбкой, от радости даже стало трудно дышать.

– Но я должен вас спросить, знает ли об этих ваших визитах ваша сестра?

– Что? – Диана сразу и не поняла вопрос, – Жанна?

– Да. Ведь у вас одна сестра, – Брант, снисходительно улыбаясь, кивнул, – Так знает ли она?

– Причём здесь она?

– Я хочу, чтобы она знала. Потому что, если она против…

– Она не против! – тут же перебила его пылкая красавица, – Думаете, как мне удаётся скрывать мои поездки от зоркого ока моего батюшки? Моя сестра мудра! Она сразу разглядела важность этой моей встречи с Андре… Признаться, её смутило ваше противодействие, но… не остановило.

– В самом деле? Значит у вас нет тайн от сестры?

– Мы с ней стараемся быть честными друг с другом, – усмехнулась в ответ Диана, повторив недавнюю фразу самого Бранта, – Она заменила мне мать, моя лучшая подруга. И раз уж пошла такая откровенность… Скажите, почему вы так пугаете её?!

– Пугаю?! Я?! У меня и в мыслях нет такого желания, – искренне удивился и возмутился Брант, – Она боится людей в масках?

– Она боится именно вас!

– Меня?!.. – Брант в самом деле растерялся, – А вы у неё об этом не спрашивали?

– Конечно, спрашивала. Много раз! Но она отрицает…

– Значит одно из двух, либо вы не правы, и у неё нет таких страхов, либо она…

– …от чего-то меня оберегает… Значит, и вы намерены это отрицать. – и Диана нахмурилась, – Но я не слепая. И порой могу быть терпеливой. Я дождусь, когда вы признаетесь сами себе… А пока знайте, я никому не дам в обиду мою сестру!

– Помилуйте! Разве ж я давал вам повод?! – искренне возмутился Брант.

Диана упрямо повела головкой. Как же всё-таки неуютно говорить с человеком в маске!

– Вы остановились, завидев меня. У вас есть ещё что мне сказать? – вскинулась девушка.

– Нет, мадемуазель. Я больше не смею вас задерживать, – став совершенно серьёзным, Брант сдержанно поклонился.

Диана ответила ему тем же, и, больше не теряя ни секунды, направила своего коня по пути, который в последние дни дарил ей столько противоречивых переживаний.

А Брант дождался, пока она скроется за деревьями и развернулся в направление замка Розаэль. На душе у него стало очень тревожно. Уже было невозможно представить, что всего какие-то полтора часа назад он покидал дом Жофрея в таком лёгком почти восторженном состоянии. Казалось, что перед ним нет никаких преград, всё под силу, всё будет обязательно хорошо. Когда, как, почему это сладостное состояние души испарилось без следа? Что такое страшное было в этой встрече с Дианой?

Жанна! Пусть таким образом, но он всё-таки прикоснулся к её имени, к тому многому, что с ним связано. И это столкновение разбило хрустальный шар счастливого ослепления, разбило в мелкую крошку, и крошки эти тут же испарились, их теперь не собрать…

* * *

Брант пересёк черту замка с тяжёлым сердцем. Так не хотелось видеть графа де Розаэль, не хотелось быть здесь! Но всё-таки он здесь. Требуется всего-то несколько минут этого насилия над собой, и он снова свободен.

Расторопный конюх уже был рядом, принял поводья коня и приветствовал гостя несколькими привычными фразами, но в этот раз Брант их не расслышал, ведь у парадных дверей появилась Жанна. Возникла будто призрак, ещё мгновение назад её не было, и вот вдруг стоит, словно воплотилась из самого солнечного света. Как же она прекрасна!

– Господин Брант, мне помочь вам с вашей сумкой? – раздался звонкий голосок дворового мальчика Жака.

– Что? – сразу и не понял Брант, с великим трудом вырываясь из оцепенения, в которое угодил при виде старшей из сестёр Розаэль.

За то время, что он не видел её, казалось, она стала ещё прекраснее. И тревожнее?!

Брант потрепал чернявую шевелюру мальчугана и поспешил навстречу к Жанне. Он уже собирался склониться в почтительном поклоне, но тут вдруг Жанна сорвалась с места и стремительно сократила разделяющее их расстояние.

– Мы очень ждём вас, господин Брант. Прошу вас, осмотрите нашего повара. Он с ночи страдает страшными болями в пояснице.

– Да, конечно. Велите проводить меня к нему.

– Следуйте за мной, – и Жанна едва ли не бегом спустилась по крыльцу и полетела к хозяйственному крылу дома, где в одной из пристроек проживало несколько семей дворцовой прислуги. Так, очень скоро, они остановились у маленькой дверки. Не успела Жанна предупредительно постучать в эту дверь, как оттуда раздался страшный вопль боли.

В тот же миг Брант ударил в незапертую дверь и ворвался в комнату. Оказывается, на небольшой кровати бился в мучениях тучный мужчина, а рядом на коленях стояла, судя по всему, его жена, рыдала, в отчаянии заламывала руки, но подойти к мужу не решалась, так как совершенно не представляла, как она может ему помочь. Брант в два широких шага покрыл расстояние до кровати, схватил больного за руку, заставил взглянуть себе в глаза:

– Хватит! Хватит пугать людей своими криками, добрый человек! Говори чётко и по делу, где больно?

То ли подействовала суровость маски, то ли магия глубокого голоса лекаря, но страдалец умолк, открыл глаза, протёр кулаком залитое слезами лицо и, к изумлению жены, заговорил. По началу речь его была сбивчивой, но наводящие вопросы Бранта быстро облегчили их взаимопонимание. Лекарь аккуратно ощупал живот страдальца, и уже через пару минут вдруг сделал нечто совсем уж неожиданное. Он развернул страдальца на бок и с силой быстро пару раз ткнул того пальцем в районе поясницы.

– Сейчас боль начнёт отпускать… – сказал он.

– Уже!!! Уже отпустила!!! – повар изумлённо выдохнул.

Ещё отказываясь верить своему счастью, он боялся шелохнуться.

– Теперь можно расслабиться, отдохнуть, – улыбнулся Брант, – Смелее, принимай удобную позу и отдыхай.

Повар повернулся на спину, и женщины увидели его охмелевшее от счастья лицо.

– О, Жозеф! – жена бросилась к нему на шею.

– Мне не больно!!! – шептал он, гладя её по волосам, – Представляешь?! Совсем-совсем не больно!!!

Жанна тоже не верила своим глазам. Ей потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы всё-таки перевести взгляд на Бранта, который, оказывается, полностью погрузился в переборку содержимого своей лекарской сумки. Через несколько секунд он извлёк оттуда маленький флакон и обратился к больному и его жене:

– Это лишь передышка. Вы оба очень в ней нуждаетесь. Но нам ещё предстоит решить проблему, вызывающую эту боль. Поэтому я прошу внимательно послушать меня. Готовы?

Лица поварской чаты стали серьёзными, они выразили полную готовность слушать и повиноваться:

– Боль начнет возвращаться примерно через час. Тебе, Жозеф, надо будет набраться мужества и терпеть столько, сколько сможешь. Когда же боль снова станет нестерпимой, пусть жена даст тебе содержимое вот этого флакона – его надо развести один к одному кипячённой водой комнатной температуры. Это обезболивающее, оно поможет вам дождаться меня в здравом рассудке. Всё понятно? Хорошо! Я вернусь так скоро, как это возможно.

– Вы уезжаете?! – испугалась жена.

– Да, у меня нет с собой необходимого в вашем случае лекарства. Но оно точно есть в закромах Жофрея, – и Брант развернулся к притихшей Жанне, – Прошу вас, госпожа, передайте вашему отцу, что я загляну к нему сегодня позже.

Сказав это, Брант кратко поклонился и уже в следующий миг исчез. Жанна, казалось, сразу же выглянула за дверь, но его и след простыл. Девушка растерянно оглянулась на чету поваров и всё-таки решила оставить их на время. Когда она оказалась во дворе, Брант уже был на коне, ещё пара секунд, и ей осталось лишь созерцать оседающую на камни пыль.

* * *

Брант спешил как мог, но конь не разделял его порыв. Он ещё не восстановился после быстрой скачки от Пейрана в Розаэль, и на то, чтобы повторить этот подвиг, у него сейчас просто не оказалось сил. Потому Брант решил, что быстрее достигнет цели, если поедет зигзагом. Он остановился в Шиньо и потребовал себе нового коня, а своего велел накормить и вычистить. Это ещё была деревня Розаэлей, но в ней уже знали, кто к ним приехал, и перечить не решились. Таким образом организовав себе этот пересадочный пункт, Брант добрался до хижины Жофрея в два раза быстрее, чем вмобычные дни.

– Что случилось? – вскочил к нему навстречу Андре, – Это не твой конь!

– Всё в порядке! – кивнул ему Брант, пробегая мимо в дом.

– Мы расстались с Брантом недалёко от моего замка… Что-то с папой? – Диана колебалась ещё только секунду, а в следующую уже побежала вслед за Брантом.

Она нашла его быстро перебирающим какие-то пакеты и коробочки Жофрея.

– Что-то с папой? Или с Жанной?! – Диана потребовала ответа.

– Нет, с вашим поваром Жозефом. У него камни в почках зашевелились, – ответил Брант, не разворачиваясь.

– Ох, верно… – только теперь сообразила Диана о чём идёт речь, – Жанна велела не беспокоиться. Сказала, что обратится за помощью к вам, господин лекарь, сразу, как вы приедете.

– Да, она так и сделала, – Брант кивнул, не оборачиваясь.

– А вы сможете разобраться в аптеке Жофрея без его помощи? – усомнилась подошедшая Агнес, – Старик никак не подписывает свои снадобья, только несколько символов…

– Смогу. Я знаю его кодировку, и, главное, я знаю, что ищу.

Вошедший в дом последним, Андре увидел, как Брант выставил на стол последнюю склянок, отсыпал с тканный пакет по две горсти каких-то сушёных трав и быстро сгрёб всё это в свою лекарскую сумку.

– Сегодня я вернусь нескоро, точнее, даже не знаю когда… Вот только… – Брант открыто посмотрел на Андре.

– О, не волнуйтесь, господин Брант! Я позабочусь об вашем постояльце, – поняла его Агнес, – Если Жофрей не вернётся, мы решим, как быть. Например, поедем на ночь ко мне в деревню…

– Я так признателен тебе, Агнес, ты нас очень выручаешь! – Брант чуть поклонился ей и обратился к Андре, – Сейчас я гораздо нужнее там…

– Да, конечно! Я понимаю. Это правильно! Я справлюсь, – откликнулся благодарный Андре, но он всё-таки не до конца понял, что вызывает такую тревогу Бранта, и это отразилось на его лице.

– Справишься, да, конечно, – Брант сокрушённо повёл головой, – Но всё-таки приготовься, сегодня к вечеру у тебя могут начаться сильные боли как в руках, так и в голове, прежде всего в голове. Погода меняется. Люди с твоими повреждениями тела всегда на это остро реагируют, особенно в первое после травмы время. Вот запас обезболивающего, – Брант поставил на стол склянку с тёмной жидкостью, – Слишком не геройствуй. Можешь при необходимости попросить и двойную порцию.

– Всё будет хорошо, правда! Удачи тебе, друг! – Андре даже сделал порыв ударить Бранта в плечо, но вовремя вспомнил, что пока ещё руки ему не принадлежат.

В плечо ударил друга сам Брант.

После этого он кратко поклонился Диане с Агнес и был таков.

* * *

Брант преодолел расстояние до замка Розаэль так быстро, как это вообще было возможно. Но хоть формальной причиной такой спешки и была болезнь повара, на самом деле, в конце концов, Брант признался себе, что его так окрыляет перспектива скорой встречи именно с Жанной. Она без сомнения будет рядом с больным!

Жанна! Её дивный образ почти неотрывно стоял перед внутренним взором Бранта. За поспешностью предпринимаемых им действий он как-то не потрудился прогнать это видение сразу, как заметил, а потом уже и не мог…

– Господин Брант, – подбежала к нему старшая горничная Кристин, когда тот ещё и не успел сойти с коня, – Госпожа Жанна приказала мне незамедлительно проводить вас к Жозефу.

– Это не требуется, я сам найду дорогу, – Брант кинул поводья в руки конюха и бегом бросился к квартире поваров.

В душе ему было горько признать, что надежда не оправдалась, Жанна перепоручила его прислуге! На что он надеялся?! Досадно. И тем быстрее он бежал.

Дверь квартиры поваров он распахнул, даже не постучавшись, и первое, что увидел, это встревоженное лицо Жанны. Она тут же поднялась к нему навстречу:

– Хвала небесам! Вы здесь! – молодая графиня даже всплеснула руками, – Мы сделали всё, как вы велели, но ему снова очень больно.

Как и в первый свой визит сюда Брант очень быстро убрал боль и тем вернул несчастному повару способность слышать и слушать. В ход пошли принесённые снадобья. Брант говорил просто, чутко отслеживая реакцию повара и его жены, переходил к следующей порции полезных советов только после того, как убеждался, что сказанное им прежде точно усвоено теми, кому предстоит исполнять эти указания.

Всё это время Жанна тихо сидела на маленьком стульчике в углу комнаты. Не желая мешать, она, казалось, даже дышать перестала, но при этом невозможно было бы представить более внимательного наблюдателя. Не одна даже самая незначительная мелочь не укрылась от её внимания. По прошествии этого часа она уже точно знала, как Брант скрывает раздражение и усталость или выказывает радость. И она хорошо понимала, что он сознательно игнорирует её, при этом чутко контролируя её присутствие в комнате.

Наконец, Брант собрал свои вещи и открыто развернулся к Жанне:

– Госпожа, здесь я закончил. Будет достаточно, если я загляну к этому славному семейству вечером. А сейчас я готов посетить вашего отца. Но, возможно, в этот час он предаётся послеобеденному сну?

Что ж, Жанна поднялась к нему навстречу:

– Очень может быть… Но мы с вами это проверим. Следуйте за мной.

Жанна приветливо кивнула поварской чете и, не глядя на Бранта, направилась прочь. Как она и ожидала, он не отстал. Его крепкие глухие шаги неизменно слышались позади и, Жанна с ужасом начала понимать, что ей стало трудно дышать, к вискам подкатила горячая волна. У подножия лестницы, ведущей на второй этаж, она пошатнулась и судорожно схватилась за перила. Ещё мгновение и, возможно, она потеряла бы сознание, но Брант схватил её за локоть, и от этого тёплого прикосновения девушку пронзила молния. В тот же миг сознание Жанны прояснилось, она резко высвободилась и едва ли не отскочила от Бранта:

– Не смейте ко мне прикасаться! Никогда!!! – голос её звучал глухо и гневно.

Даже маска не была способна скрыть, как Брант растерялся. А Жанна уже обратилась к Жюсу Берру, появившемуся в холле:

– Что мой отец? Может сейчас принять господина Бранта?

– Его Сиятельство изволит почивать, – почтительно кланяясь, ответил слуга.

Жанна кивнула в ответ, жестом позволила ему удалиться и, почти не оборачиваясь к Бранту, произнесла:

– Нам надо поговорить… Следуйте за мной…

I. Глава 14. Безумная помолвка.

Вряд ли Жанна могла видеть, как Брант поклонился в ответ, так как уже отвернулась и стала быстро подниматься по лестнице на второй этаж. Её целью была библиотека, и летела она туда так стремительно, что постороннему человеку могло бы уже показаться, что эта девушка просто не умеет ходить медленно, но Брант знал, что это не так. Жанна страшно волнуется, догадался он, и это её волнение уже давно передалось и ему.

Брант не отставал, с трепетом не сводя глаз с дивного миража, который шелестел перед ним своими юбками. Он уже догадался, куда они идут, но пересечь порог библиотеки вслед за хозяйкой дома не смог. В этот миг ноги Бранта словно окаменели. Через открытый дверной проём он видел, как Жанна прошла к окну и распахнула его, а потом, чуть помешкав, опустилась в кресло у письменного стола. Только теперь она заметила, что Брант не последовал её примеру. Грациозно изогнувшись, она выглянула в холл:

– Так что же вы? Входите!

Брант тяжело вздохнул и переборол-таки охватившую его слабость. Это его замешательство насторожило Жанну, так не похож был этот робкий человек на всезнающего наперёд Бранта. Впечатление, что переступить порог библиотеки он смог, только сломав в себе какой-то крепкий барьер. Только теперь Жанна припомнила, что хоть этот странный лекарь и испросил себе право свободного доступа к графским книгам, он ещё ни разу не воспользовался этим правом. И вот теперь эта робость! Чего он вдруг испугался?!

Брант пересёк порог этого так пугающего его места, но сделал лишь пару шагов, да там и остановился, стал медленно осматриваться. Его пытливо взгляд цеплялся за изысканные полки и самые разнообразные богатые или весьма потрёпанные переплёты. Особого внимания удостоился письменный стол. И правда великолепный стол работы дастанских мастеров заслуживал самых изысканных похвал, но ещё ни один человек не выказывал своё восхищение таким странным образом. Брант вдруг на одном дыхании подошёл к нему, с непередаваемым трепетом коснулся его тёплой поверхности сначала кончиками пальцев, потом опустил всю руку и, наконец, тихо погладил.

Только после этого он снова поднял глаза к Жанне:

– Так о чём госпожа изволит со мной говорить?

Очень смущённая таким его поведением, а теперь и этим неожиданно надломленным голосом, Жанна невольно поёжилась. И снова эта неловкость!!! В присутствии этого человека это случается всегда! Да, рано или поздно, но на неё накатывало какое-то странное, пока непонятное смятение. Жанна уже и забыла, что это она сама привела его сюда. Сейчас, вся её решимость вдруг испарилась без следа. Как же некстати она превратилась в слабую беззащитную женщину… Признавшись себе в этом, Жанна страшно разозлилась и в этой злости обрела так необходимую ей силу:

– Будьте любезны, господин Брат, присядьте.

Что ж, странный лекарь не заставил себя упрашивать, и вот он уже расположился напротив хозяйки замка, сидит, снова неподвижный. Жанна вздохнула полной грудью, потупила взгляд и, страшась снова потерять себя, быстро заговорила:

– Диана всё мне рассказала… Так что я знаю, что вы сказали во время её недавнего визита в дом Жофрея… Видимо… я должна вас поблагодарить за… проявленную заботу и мудрость. Это я должна была бы остановить её, предостеречь… Но… Мой долг, долг старшей сестры перед ней, не знавшей матери, позаботиться о её счастье… Мои возможности очень ограничены… Мне горько признать, но я в корне не согласна с нашим отцом, и потому я… Я решила, что в знакомстве Дианы с Андре беды не будет… Прошу вас, скажите мне прямо, вы и правда считаете, что Андре не достоин внимания моей сестры?

– Напротив, госпожа. Судьба привела в эти края одного из лучших представителей Высшего Света. Я уверен, он достоин нашего общего участия, – неожиданно пылко отозвался Брант, и это очень удивило Жанну.

Поняв, что собеседница от растерянности потеряла дар речи, Брант, улыбнулся:

– Вы не ожидали услышать такое? Но почему же? Ведь если вы думали о нём иначе, тогда как понимать ваше согласие на эти их встречи? Не заставляйте меня думать, что вы благословили сестру на то, чтобы она искала встреч с негодяем. Ох!… Простите меня! – тут же оборвал Брант сам себя, так как заметил, порыв Жанны вскочить.

Её глаза запылали возмущённым гневом, и это грозило найти выход в страшной по силе вспышке оскорблённого самолюбия. Но она сдержалась, лишь чуть сощурилась, её ярость очень быстро стала уступать место глухой боли.

От такого её самообладания Бранту стало сильно не по себе. Перед ним сидела женщина, годами тренированная на сдерживание, укрощение гнева, превращение его в боль. И только ли её отца надо было благодарить за такую тренировку? Брант почувствовал, как по его спине забегали предательские мурашки. Ему даже стало душно. И дальше он действовал на едином порыве, больше не раздумывая – встал и тут же опустился перед Жанной на одно колено:

– Госпожа, очень прошу вас, нет, умоляю, простите мне эту мою вольность! Я не имел права так шутить… Это было с моей стороны крайне грубо! Я сожалею! Тем более, что я, полагаю, догадываюсь об истинной причине вашего удивления.

– В самом деле? Догадываетесь? – голос Жанны звучал глухо, надломлено, но она не была сломлена, скорее наоборот, о чём говорила её гордая осанка, исполненная поистине королевского достоинства. В своей затаенной боли она была высока, и сейчас смотрела на Бранта с этой невообразимой высоты, – Что ж, окажите такую милость, поделитесь со мной и этой своей догадкой.

Теперь в горле Бранта совсем пересохло. О, если бы он мог провалиться сквозь землю!!! Но, раз уж он всё ещё здесь… надо держать ответ, и он собрался-таки с духом. Всё так же стоя на одном колене, Брант взялся объясниться:

– Вам известно, как нелестно я отзывался об Андре прежде, и вы не ожидали от меня похвалы в его адрес. В этом кроется причина вашего удивления. Верно? Но… признаться, я тоже удивлён… Удивлён тем, что вы позволили сестре эти визиты в дом Жофрея. И я ещё раз прошу меня простить за то, что я так неловко высказал своё удивление.

– Это называется «неловко»? – нахмурилась Жанна, – До сих я знала вас как человека весьма сдержанного и… Вы не давали мне повода упрекнуть вас в отсутствии такта… Встаньте и объясните же мне, наконец, чем я вас обидела.

Брант тяжело вздохнул, выпрямился, но с ответом не спешил, так и замер.

– Что же вы молчите? – спустя такую долгую минуту напомнила о себе Жанна.

Всё это время она не сводила с его лица пристального взгляда, но маска не позволила найти ответы на вопросы.

Брант сокрушённо вздохнул и снова склонился перед ней в низком поклоне:

– Я проявил бестактность и ещё раз приношу свои извинения.

Жанна не была удовлетворена, но нашла в себе силы смириться. Она тоже встала, отошла к окну, за которым радостно щебетали птицы, по лазурному небу плыли белоснежные облака. Нет, всё это буйство красок и переливы многоголосного гимна жизни не нашли в её сердце отклика, она только пуще прежнего нахмурилась:

– Правду сказать, вам не стоит извиняться. Я знаю, что моё решение неоднозначно. Видно, это у нас семейное – таким странным образом выказывать свою любовь к ближнему.

Брант весь напрягся, он отчаянно старался понять Жанну, но нахлынувшие вдруг на него воспоминания уже кружились в его сознании в бешеном урагане, лишали рассудок способности трезво мыслить, душили.

– Я… не понимаю вас, сударыня! – хрипло взмолился Брант.

В ответ Жанна горько усмехнулась:

– Отец очень любит нас с сестрой. Но это не помешало ему ослепнуть! Он… он совершил ужасную ошибку, и что ещё ужаснее, он отказывается её признавать! Он даже не допускает мысль попытаться хоть что-то исправить! Вы поймёте, о чём я говорю, когда узнаете, что Диана обещана старшему сыну барона де Воламбар.

– Что??! – изумился Брант, – Нет!!!

Улыбка Жанны стала её горше:

– Вижу, вы наслышаны о том, кто это такой.

Брант, сам того не замечая, отрицательно закачал головой, но это не помогло. Тогда он в два больших шага покрыл разделяющее их расстояние и пытливо заглянул в глаза Жанны:

– Ваш отец в самом деле любит вас обеих! Он разумный человек! Как он мог обещать руку младшей из дочерей этому мерзавцу?! Прошу вас, объясните!!!

Жанна горестно вздохнула и, отойдя от Бранта на пару шагов, тихо произнесла:

– Вы, господин Брант, чужой нам человек. Даже наши домочадцы не знают деталей происходящего, так что… простите. Я буду краткой. Договор реален. Через несколько месяцев о помолвке будет объявлено публично, и.. возврата не будет, – последнюю фразу Жанна произнесла уж совсем тихо, почти шёпотом, словно страшилась, что если произнесёт это в голос, то ускорит ненавистные события.

– Я хотел бы вам помочь, но для этого я должен понимать, что происходит! – теперь Брант тоже говорил тихо.

Жанна подняла на него свои большие глаза, влажные от стоящих в них слёз, и едва слышно выдохнула:

– Помочь?! Вы?! Что вы можете? Вы всего лишь лекарь…

– Я хороший лекарь! – веско возразил Брант, – Мне довелось лечить нескольких влиятельных господ Фрагии, так что у меня есть полезные связи. Если вы расскажете мне, что послужило причиной этой помолвки…, я правда постараюсь помочь вам!

– Вы?! – было видно, что прежде Жанна даже мысли такой не допускала. Теперь это её сильно взволновало, – Не знаю почему, но я увидела добрый знак именно в появлении Андре, реальный шанс на спасение Дианы… Но, если это вы?.. Что ж… – и Жанна решилась, схватилась за это предложение Бранта, как утопающий хватается за соломинку, – Отец подписал соглашение о помолвке его дочери и сына барона уже шестнадцать лет назад…

– Подождите! – тут же вскинулся Брант, – Так давно?! Но Диане тогда было едва ли не два года!

– Вы на верном пути, господин лекарь. Это было соглашение о моей помолвке, – и Жанна гордо выпрямилась, так отчаянно пряча горечь, переполнившую её сердце.

– Вашей?!! – казалось, при этих словах девушки, Брант задохнулся, его рука сама собой потянулась к шее, словно неведомая сила вдруг сдавила ему горло, – Я не понимаю!!!…

Жанна болезненно нахмурилась, но, приняв решение, она рискнула пойти до конца:

– Это было сделано в покрытие огромного карточного долга. Была обещана я, помолвка должна была быть оглашена при достижении мной возраста восемнадцати лет. Отцу было стыдно признаться в этом, потому эта правда вскрылась только десять лет назад, когда… В общем Воламбары напомнили о ней в трудный час нашей жизни. Они потребовали заменить невесту, так как… В общем, в договор вошло имя Дианы, и начался новый отсчёт времени, который завершится через несколько месяцев… Я узнавала, отменить такой договор может только король. Прошение о том должен подать отец лично.

– Почему же он не сделал это?!! – едва ли не закричал Брант, точнее это и было криком, но из сдавленного болезненным спазмом горла эти слова вырвались в виде горестного стона.

Жанна выпрямилась пуще прежнего, словно броня, в которую она облачилась, стала тугим корсетом, и заговорила быстрее, решительнее прежнего:

– На словах, папа не видит смысла в таком прошении. Он называет Гастона де Воламбар выгодной партией для Дианы. Но я всё же полагаю, что правда в другом – он боится за нашу жизнь. Король далеко, до него ещё надо достучаться…, а Воламбары… Они.. в этих краях могут многое и это… Возможно, подкуплен или запуган кто-то из наших слуг… И вряд ли отцу будет позволено покинуть Розаэль. Он попытался это сделать полтора года назад, и это закончилось переломом обеих ног. Так что, господин лекарь, у отца не так уж много причин для того, чтобы снова начать ходить, ведь тогда…

– … у него станет меньше поводов отлынивать от решительных действий во имя вашего с Дианой спасения, – не задумываясь, закончил мысль Жанны Брант.

Она невольно содрогнулась и даже отшатнулась от него:

– И вот снова вы…

– Груб? – хмуро уточнил Брант.

– Излишне прямолинейны! – сердито поправила его Жанна.

– На этот раз я не стану извиняться, – хмуро обронил Брант.

Он встал, раздражённо прошёлся по библиотеке взад и вперёд, несколько раз. Жанна не мешала, лишь тревожно наблюдала, отчаянно силясь понять, чего ещё ей ожидать от этого большого человека в маске. Наконец, он остановился и обернулся к ней:

– Я помогу вам, госпожа! Вам и вашей сестре! Даю слово!

Такой решительности и определённости Жанна всё же не ожидала и, честно говоря, не нашла в себе сил поверить:

– Я очень благодарна вам за это намерение. Но Воламбары… если мы с Дианой улизнём от них, они выжгут Розаэль дотла, перережут всех наших людей, включая женщин и детей, – в глазах Жанны появились горькие слёзы.

– Так… – казалось, Брант растерялся, – Почему это звучит так… уверено? Воламбары угрожают вам вот так открыто!?!

– Полтора года назад, когда на нас напали… Нас с Дианой усыпили, но меня не очень умело, так что я скоро очнулась и многое слышала, видела… Да, это был урок, преподанный Воламбаром младшим по поручению его отца. Папе перебили ноги в назидание, чтобы у него не возникало даже мысли податься в Фонтэнж за помощью… Воламбар младший тогда говорил ужасные вещи…

– Я не понимаю! Мне никак не верится, что граф де Розаэль сломлен и готов отдать вашу сестру! Даже с поломанными ногами за это время многое можно было бы сделать! – всё-таки вспылил Брант.

– Тогда, уже через несколько дней к нам приехал сам «жених», старший сын барона. Тогда я впервые его увидела. И он… он в буквальном смысле слова очаровал отца.

– В самом деле?!! Интересно было бы услышать, как именно… – Брант был зол и даже не пытался это скрыть.

– Как? – и Жанна горестно усмехнулась, – Для начала он упал папе в ноги и слёзно попросил прощение за содеянное непутевым младшим братом. Потом взялся прислать лучшего лекаря из Фонтэнжа, и сделал это. Когда стало ясно, что исцеление невозможно, снова упал папе в ноги, моля о прощении. Надо признать, он был убедителен. Проявил предельно возможное терпение, такт, почтение. В конце концов, папа уверовал, что Гастон де Воламбар является приятным исключением в роду Воламбаров, и может быть достойной партией для Дианы.

– Госпожа, позвольте спросить, как же всё-таки вышло, что ваш отец поддался очарованию Гастона, а вы и ваша сестра нет?

– Он не смог держать себя под контролем всё время общения с нами, – и Жанна снова печально усмехнулась, – Сосредоточив всё своё внимание на папе и Диане, он упустил из поля зрения меня, да я и правда сторонилась этого общения, больше наблюдала со стороны, и со стороны порой его притворство было так очевидно! Диана же… – теперь Жанна тяжело вздохнула, – Её защитила любовь.

– Любовь?! Она была в кого-то влюблена? – Брант даже подался ближе.

– Да, а Этьена Бовэ, – кивнула в ответ Жанна.

– Бовэ… Так зовут вашего конюха. Но он стар и одинок…

– Да, одинок, с тех самых пор, как Этьен погиб. Это был сын нашего доброго славного Бовэ. Замечательный юноша… Хоть эта их с Дианой любовь и была безнадёжна, она дарила им много счастья, они остро переживали каждое мгновение вместе… Этьен исчез скоро после второго визита Гастона. Через почти сутки в замок вернулся его окровавленный конь. Мы искали его всем миром и… нашли. Люди пришли к выводу, что его задрал дикий кабан. Но я… Я не могла это принять так просто. Я показала тело Этьена Жофрею, тайно конечно, и он без тени сомнения решил, что это…

– Убийство, – уже понял Брант.

– Да, верно, – и Жанна смахнула с ресниц непрошенную слезу, – Это было делом рук человеческих. Помню, тогда я впала в истерику, билась в руках Жофрея и выложила тогда все-все свои подозрения насчёт Воламбаров, догадки и не только. Как оказалось, Диана подслушала тот наш с Жофреем разговор… С горяча мы с ней… Мы упали в ноги к папе, взмолились защитить нас от Воламбаров, разорвать эту помолвку… Но… Папа не видит иного выхода из создавшегося положения, как только довериться Гастону, – Жанна перевела дыхание, и дальше говорила уже как-то бесцветно, словно опустила некую плотную штору и так отгородилась от таких горьких воспоминаний, – Этот «жених» появляется у нас примерно раз в полтора – два месяца. Ведёт себя безупречно, проявляет безукоризненную выдержку, почтение, предупредительность. Делает всё возможное, чтобы продемонстрировать Диане свою любовь. Но она не поддаётся, ведёт себя, как дикая кошка. Заявила, что в гробу видела Фонтэнж и не желает слышать ни о какой помолвке. В обществе Гастона всё больше смеётся и отчаянно дерзит, но он стойко терпит все её нападки… Не знаю, может быть, и правда влюбился… Да только я больше поверю, что это терпение всего лишь вынужденная жертва на пути к обладанию Розаэлем. Вот и всё… Теперь вы знаете о наших бедах всё. Признаться, я удивлена, почему Жофрей не рассказал вам об этом?

– Да, я тоже. Задам ему этот вопрос при первой же возможности, – сердито заявил Брант, – На его счастье, сейчас он покинул гнездо для обхода земель Пейран.

– Да, таков его обычай… – кивнула Жанна и тут же вскинулась, – Не знаю, почему я решила, что Андре может нам помочь… Возможно, просто потому что невозможно быть человеком хуже Воламбаров… – и Жанна невесело рассмеялась, – Не знаю… Но я ему благодарна уже за то, что он сделал Диану счастливой, хоть на эти несколько дней, оставшихся до объявления миру об этой ужасной помолвке. Она снова засияла, даже больше, чем то было во времена её дружбы с Этьеном… Но давайте вернёмся к вам. Получается, что вы изменили мнение об этом человеке. Почему же? Что заставило вас это сделать?

– Что ж, я с радостью расскажу вам об этом. Только давайте присядем. В ногах правды нет.

Жанна не возражала. Они расположились в креслах, стоявших по разные стороны того прекрасного стола, и Брант живо поведал Жанне историю о том, как Андре упал в водопад. Оказалось, что Андре скрыл эти детали от Дианы. Чуть подумав, Брант решился рассказать Жанне и о том, как Андре появился в Пейране до своего падения в водопад.

– Так это он… скажем, сократил число Воламбаров, убил того мерзавца?! – едва слышно, но в состоянии крайнего возбуждения уточнила Жанна.

– Да, но это до поры до времени должно остаться в тайне от вашего отца и Дианы. Это, и обстоятельства его нынешних ранений. Хорошо? Неровен час его имя всплывёт перед Воламбарами раньше, чем мы будем к этому готовы.

Жанна с готовностью кивнула. Они говорили ещё минут десять. Брант поделился с Жанной своими наблюдениями за Андре, рассказал о том, как сам сменил неприязнь на уважение. Убедившись в том, что она успокоилась, он решил, что пришло время заканчивать разговор. Они встали почти синхронно, и вдруг Жанна встрепенулась:

– Но ваши слова… что вы можете помочь нам… Как это видится вам теперь? Есть ли хоть призрачный шанс?!

Брант горько сжал губы и ответил не сразу:

– Шанс всегда есть… Кстати, вы обращались за помощью к Гийому Сойе?

– К Сойе? – искренне изумилась Жанна.

Весь её вид выразил полное недоумение.

– Разве он не предлагал вам посильную помощь? – в свою очередь очень удивился Брант.

– Да, он… – Жанна заметно растерялась, – После гибели Этьена и того моего разговора с Жофреем Гийом Сойе и правда нашёл возможность встретиться со мной, и тогда он говорил что-то такое…, но нет! Я не думаю, что всё это ему под силу… Признаться, я ещё не до конца понимаю, почему рассказала это вам…

– Гийом Сойе хранит Пейран. Он многое может! – веско заметил Брант.

– Он всего лишь управляющий! А в нашем деле надо падать в ноги самому королю! – Жанна нахмурилась, такой поворот беседы ей определённо не понравился.

– Да, верно, но ведь у Сойе есть выход на своего господина и его покровителя…

– Если ваши мысли обратились в эту сторону… Забудьте!!! С этой стороны помощи не будет, – тут же вскинулась Жанна.

– Почему же? Насколько я успел понять, Пейран не питает неприязни к Розаэлю. Разве сосед откажет в помощи соседу?

– Воламбар является соседом Пейрана. И что Пейран имеет от такого соседства?! – сердито заметила молодая графиня.

– Воламбар Пейрану прежде всего враг. Разве вы можете сказать то же самое о Пейране? – и Брант даже подался ближе, так сильно он хотел услышать ответ.

Жанна раздраженно качнула головой и вдруг выдала:

– Это Розаэль Пейрану враг.

– Что?! Враг?! Да с какой это стати?! Простите, я снова не понимаю вас, – и Брант сокрушённо развёл руки.

– Впечатление, что вы хоть и живёте в доме Жофрея, но совершенно не общаетесь с ним! – Жанна сильно нахмурилась, словно ей стало больно.

– В том-то и беда, что я достаточно хорошо знаю и Жофрея, и Сойе, и оба ни в малейшей мере не разделяют ту ненависть, которую источает ваш отец. Признаюсь, я не знал о хитросплетениях ваших отношений с Воламбарами, но о событиях десятилетней давности наслышан достаточно, чтобы понять… чем вызвано желание Воламбаров заменить невесту.

Руки Жанны тут же сошлись на груди в крепчайший замок, она вся сжалась, словно надела броню, и это не укрылось от внимания Бранта:

– Вы и ваш отец вините в тех событиях графа де Пейран, – поставил диагноз Брант, но голос его при этих словах надломился.

А Жанна нахмурилась пуще прежнего:

– Вы определённо вознамерились сегодня выскоблиться мою душу! Я вообще не понимаю, какое это всё имеет значение для вас, зачем так упорно биться в очевидно закрытые двери?

Что ж, Брант не скрыл тяжёлый вздох. Было видно, его терзают какие-то тяжёлые сомнения. Затянувшаяся пауза заставила Жанну поднять глаза, и тут он решился. Брант подошёл к ней ближе, всего лишь на пару шагов, и заговорил шепотом:

– Вы сегодня были со мной очень откровенны. Отвечу вам тем же. Я знаком с графом де Пейран, именно от него узнал о недуге вашего отца. Он советовал мне утаить это от вас всех, так как уверен, что знай вы это, то не допустили бы меня на порог, не то, чтобы к лечению. Так вот, я точно знаю, что он видит в Розаэлях свою семью, которая ополчилась на него. Взаимностью он не платит. И в помощи вам не откажет…

Глаза Жанны изумлённо распахнулись, она отказывалась верить, даже начала отрицательно качать головой:

– Все эти годы граф не появлялся в этих краях, а ведь это его дом…

– Да, дом… – вздохнул Брант, – Я знаю, что сейчас он… собирается вернуться. Но это пока только, между нами, госпожа. Это очень важно!!! Он вернётся сразу, как закончит пару важных дел. Насколько я понял здешний расклад, с Воламбарами он не уживётся, терпеть их под своим боком не станет. Так что ваша безумная помолвка может сама собой раствориться в решении его собственных проблем. Просто подождите! И пока не говорите это никому из домочадцев, в том числе Диане и отцу. Хорошо?

Поражённая, словно заворожённая Жанна нашла-таки в себе силы утвердительно кивнуть. Брант слабо, возможно, грустно улыбнулся ей, поклонился и уже хотел уйти, но Жанна вдруг решилась окликнуть его:

– Постойте! Скажите… Он… женился?

В ответ Брант невольно улыбнулся, чуть поклонился и тихо выдохнул:

– Нет, он одинок.

– Что так?.. Десять лет срок не малый… – Жанна не смела поднять на него глаза.

– На такие вопросы он неизменно отвечает, что помолвлен. Как я понимаю, это вас он считает своей невестой.

– Нет!!! Давно нет… – Жанна совсем отвернулась, в отчаянной попытке скрыть полившиеся из глаз слёзы, – Да и как оказалось, наша с ним помолвка никогда не была действительна…

– Теперь я знаю, почему на самом деле ваш отец отказывался благословить этот ваш союз. Но ведь ваша помолвка с графом была скреплена самими звёздами. Только они и могут её отменить…

При этих словах Жанна резко развернулась, и Брант увидел её залитое слезами лицо, увидел и онемел.

– Откуда вам знать такие подробности?! – вслух изумилась Жанна, – Вы…

– Я считаю себя другом графа, – Брант стушевался, потупил взор и снова поклонился, – Это лишь повторение его слов.

И в этот момент в двери библиотеки постучали, постучали и тут же приоткрыли. В дверном проёме появилось любопытное лицо Жюса Берру:

– Его Сиятельство граф изволили проснуться. Вы, госпожа, просили дать вам об этом знать.

– Да, благодарю. Ты свободен, – отозвалась Жанна, не поворачиваясь к нему, так как очень не хотела показывать свои слёзы слуге. Голос её прозвучал ровно, веско.

Слуга в тот же миг уменьшился в размерах и исчез, плотно прикрыв дверь.

А Брант… он смотрел на Жанну и не мог налюбоваться. Даже придавленная титанической тяжестью боли она сохраняла гордую осанку, непередаваемую грацию, истинное достоинство. Ему отчаянно захотелось обнять её, укрыть от этого грозящего раздавить мира, защитить и дать, наконец, возможность расслабиться, просто отдохнуть. Он подошёл к ней и на едином порыве обнял за плечи. И в этот момент он почувствовал, как по всему её телу словно прошла обжигающая молния. Жанна резко крутанулась и буквально отпрыгнула от него. В глазах её стоял дикий ужас.

– Тише! Тише, прошу вас, госпожа! – Брант примиряюще поднял руку, но это заставило Жанну стремительно отойти от него ещё на пару шагов, – Я только хотел помочь вам, утешить…

– Не смейте!!! Слышите? Не смейте ко мне прикасаться! Никогда!!! – зашипела она него.

Брант сокрушённо поклонился и сделал пару шагов по направлению к двери, двигаясь задом, он не сводил с Жанны взгляда и заметил, как успокаивающе на неё подействовала эта его уступка, увеличившееся между ними расстояние.

– Я помогу вам, госпожа. Верьте мне!

– Помощь нужна не мне, а моей сестре! – решительно уточнила Жанна, – Сделайте, что в ваших силах. Иначе произойдёт страшная беда! А обо мне беспокоиться не надо.

Брант подарил Жанне долгий обезличенный маской взгляд, поклонился и вышел.

Так Жанна снова осталась одна, и уже в следующую секунду она рухнула в стоящее рядом кресло. Рухнула и горько заплакала.

I. Глава 15. Новые откровения.

Сколько времени Жанна так просидела, она бы не могла ответить. Слёзы уже давно высохли. Она даже не заметила, как, будучи не в силах ни о чём думать, задремала. Но её сон был тяжёлым, горьким, как и предшествовавший ему разговор с Брантом. Пробудилась она резко, мгновенно, глаза распахнулись и в первый миг выразили ужас.

– Ну тише, тише, дорогая моя! – тут же подлетела к ней сидевшая прежде в соседнем кресле Диана, – Всё хорошо! Ты дома, я рядом! Ну же?!

Жанна благодарно улыбнулась сестре, только теперь она поняла, что всё ещё сидит в библиотеке, в кресле. Кто-то укрыл её пледом, должно быть сестра, которая теперь сидела на ковре у её ног и нежно касалась зажатых в тугой замок рук Жанны. От этого прикосновения Дианы старшей из сестёр Розаэль и правда стало легче дышать, улыбка её стала спокойнее.

– Милая моя, ты так светишься! – благодарно выдохнула Жанна.

– Да! Я такая счастливая! И как бы я хотела тоже самое сказать о тебе…

– Но такое счастье требует защиты! – Жанна тут же стала серьёзной – Угомони свою радость, сестричка! Нельзя провоцировать неудобные вопросы!

– Да-да, я помню все твои наставления! Не волнуйся, дорогая! Но ведь с тобой я могу быть искренней?

– Конечно!!!

Диане только этого и надо было. Она тут же запрыгнула на широкий подлокотник кресла Жанны и перешла на шёпот:

– Он любит меня! Ты понимаешь? Андре… Он прекрасен, как Бог! И сегодня… Он поцеловал меня… в губы!

– О?! Какой прыткий молодой человек, – и Жанна изобразила укоризну, – Ты не боишься показаться слишком доступной?

– Доступной? О чём ты говоришь? От меня уже несколько дней как ничего не осталось… Он такой!!! Такой!!!!

– Значит, тебе понравилось, как он целуется! – тихо рассмеялась Жанна.

– Шутишь?! Да он забросил меня на такие небеса!!! Это такое… – Диана искренне старалась подобрать подходящие слова, но потерпев неудачу, лишь рассмеялась, – Ты ведь знаешь, я целовалась с Этьеном. Но Андре… С ним я переживаю нечто совершенно невозможное!

– Я рада, что ты, наконец-то, смогла вспомнить Этьена без слёз на глазах. Мир его душе!

– Он не уставал повторять, что желает мне счастья! Может быть, это его молитвами мне послан Андре? – всё-таки тень печали набежала на светлый лик Дианы.

– А я-то думала, что это меня услышал Господь, – и Жанна предприняла шутливую попытку обидеться.

В ответ Диана благодарно обняла сестру:

– Я знаю, знаю, ты непрестанного молишься обо мне! Я так люблю тебя! Так люблю!.. И мне очень тревожно…

– Тревожно? По тебе это не скажешь.

– Почему ты плакала? – Диана, наконец-то, решилась задать этот такой сложный вопрос.

– Что ты выдумываешь? – тут же возмутилась Жанна и честно постаралась взбодриться, а её руки уже метнулись к лицу, пробежались по щекам, словно провинившиеся слуги кинулись проверить, не оставили пролитые реки слёз свои предательские солёные борозды.

Конечно же эта суета Жанны не укрылась от внимания любящего сердца младшей сестры.

– Я же вижу! Меня не обманешь!

– Ну, взгрустнулось. С кем не бывает? – и Жанна благодарно пожала руку Дианы, но это возымело точно обратный эффект.

– Это из-за Бранта! Да, я знаю. У вас с ним был здесь разговор. Потом он ушёл, а ты осталась… – и Диана сердито хлопнула рукой по спинке кресла, – Ну вот как с ним быть?! Я ведь просила его человеческим языком, чтобы он не смел обижать тебя!

– Да не обижал он меня! Успокойся! Прошу тебя! – теперь в голосе Жанны послышались требовательные нотки, – Лучше скажи, ты случайно не знаешь, он уже покинул замок?

– Не думаю… Мне доложили, что после встречи с отцом он отправился к Жозефу, и потребовал, чтобы ему постелили на ночь прямо там, у кровати больного.

– Что, Жозеф так плох?!

– Нет, не думаю, просто господин Брант сказал, что нужно время, чтобы справиться с этим недугом, и он решил присмотреть… А сам Жозеф выглядит очень даже ничего. Впрочем, как я могу судить? – и тут Диана невольно улыбнулась, – Он смотрит на господина Бранта, как на Бога!

– Да, я тоже видела, – улыбнулась Жанна, – Господин Брант и правда сотворил чудо, в какой-то миг прекратил адские мучения бедолаги…

– Вы волшебник или Бог, господин Брант? – звонко поинтересовалась Диана.

Не сразу уловив смысл этого вопроса, Жанна резко развернулась к двери и увидела стоящего в её проёме Бранта. А Диана уже начала угрожающее надвигаться на него:

– Я ведь просила вас, господин лекарь! Я ведь выразилась предельно ясно, не смейте пугать мою сестру! Ни видом, ни словом! Вы правда думаете, что я не найду на вас управу?!

– Я думаю, что такой вулкан-девице всё под силу, – и Брант открыто рассмеялся.

Но смех его прозвучал по-доброму.

Вспыхнувшая было возмущённым огнём Диана уже хотела достойно ответить ему, но тут вдруг она услышала, что и Жанна смеётся. Крутой разворот, и… ДА, верно, Жанна тоже смеется, искренне, от души, и от этого открытия вдруг стало так легко и просто, что Диана не стала сопротивляться этому неожиданному веселью.

– Вот так всегда, – развела она руками, – Что Жофрей, что Сойе, теперь вот и вы, господин лекарь… Можно подумать в Пейране все такие!

– Какие это «такие»? – искренне не понял Брант.

– Сначала говорите нечто на грани допустимого, а потом обращаете это шутку. И почему вы так зовёте меня? Вулкан-девица… уже не в первый раз. До сих пор меня так звал только один человек, кстати, тоже из Пейрана.

– В самом деле? Наверно, мне не стоит уточнять, кто именно, – вслух решил Брант.

– Господин Пейрана граф Рауль, – вдруг заявила Диана и сама же и испугалась сорвавшихся с её уст слов.

Её перепуганный взгляд сразу же обратился к Жанне. Та и правда нахмурилась.

– Ох, прости! Прости меня глупую, сестрёнка!!! – взмолилась Диана, подлетая к вставшей из кресла сестре.

– За что ты просишь прощение? – ещё продолжала хмуриться Жанна.

– Имя этого негодяя не должно произноситься ни в этом доме, ни…

– Диана, хватит! – Жанна позволила себе возвысить голос, в её интонации послышался метал, – Не думаю, что ты забыла мой запрет на этот счёт. Так не заставляй меня думать, что ты не госпожа своим словам!

Сказала, как отрезала, а уже в следующий миг гордая старшая из дочерей графа де Розаэль обратилась к Бранту:

– Зачем вы пришли сюда, господин лекарь?

– Я решился воспользоваться данным мне вашим отцом разрешением и взять пару книг. Ночь обещает быть долгой… – сказав это, Брант почтительно поклонился.

– Что ж, извольте, – и Жанна сделала широкий жест, единым разом указав сразу на все полки, – Мы не станем вам мешать.

С тем Жанна чуть поклонилась Бранту, примиряюще пожала руку присмиревшей сестры и стремительно вышла прочь. Словно заворожённый, Брант проводил её долгим взглядом и не скрыл тяжелый вздох.

– Да, вот так и бывает, – тоже вздохнула Диана, – Вас упрекаю, а сама вот возьми и…

– Могу я узнать, о каком запрете шла здесь речь, мадемуазель? – с какой-то робостью в голосе поинтересовался Брант.

– Вас это не касается! – отмахнулась сердитая Диана.

– Но касается графа де Пейран, чьим гостеприимством я невольно пользуюсь. Вы вините его в той беде, что постигла ваших отца и сестру десять лет назад, верно? – рискнул-таки предположить Брант.

– Так вы знаете?! – тут ж вскинулась Диана, – Знаете, и решаетесь называть его своим… своим покровителем?!

От возмущения девушка едва не задохнулась.

– Я гощу у Жофрея, – лаконично уточнил Брант и тут же добавил, – Но о графе Рауле наслышан. Люди питают к нему сложные чувства, но негодяем его зовут только здесь, в Розаэль. Это из-за того, что случилось с вашей сестрой?

Диана вся напряглась, словно готовая к прыжку пантера, но Брант ещё не получил ответ и потом не отступил:

– Вы серьёзно полагаете, что это он организовал то нападение на Жанну?!

– Какая вам разница?! – воскликнула Диана, – Не нам с вами об этом судить!

– Судить может каждый, – и Брант веско повёл головой, – Вопрос в том, кому человек доверится, формируя суждение. Я привык доверять Жофрею, и мне ясно, у него о тех событиях видение сильно отличное от вашего. Вот мне и интересно, почему? Как так вышло?

При таких словах Бранта Диана болезненно повела головой, отвечать ей не хотелось, но… она всё-таки решилась сделать это:

– Жофрея там не было, он лишь ссылается на слова воспитанного им человека… А мой отец, сестра и пять слуг вместе в ними были там! Всё видели сами! Они видели его!!! Слышали!!! Это был он… И это настолько ужасно, что никак не может уложиться в моей голове…

– Да о чём вы?!

– Вы серьёзно?! Серьёзно не знаете?! – глаза Дианы изумлённо расширились, – Хотите сказать, что Жофрей не сказал?! С ума сойти! Но и я не стану! Против этого восстаёт моё уважение к сестре и данная мною ей клятва…

– Клятва… – и Брант тяжело вздохнул, – Мадемуазель, я знаю, почему десять лет назад Воламбары потребовали заменить невесту. Сегодня ваша сестра рассказала мне об этом…

– ЧТО?!? Жанна?!! Она рассказала ВАМ?!… – Диана отказывалась верить своим ушам.

– Да… Я знаю о довлеющей над вами помолвке, как знаю и о том, что прежде…

– Знаете??! – казалось, изумлению Дианы не было предела, но… она быстро совладала с собой, – Что ж, значит вы знаете, что… наши с Андре отношения безнадёжны не из-за его прошлого, а из-за моего будущего. Для меня запущен обратный отсчёт. И тем более с вашей стороны было жестоко запрещать мне видеться с ним…

– Только не пытайтесь выглядеть смертельно больной, мадемуазель. У вас это всё равно не получится, – вдруг улыбнулся Брант.

От таких слов Диана снова вспыхнула:

– И вот снова! Что вы хотите сказать?!

– Только то, что вы правильно делаете, позволяя себе жить в полную силу. Господу нравятся такие жизнелюбы, и, я уверен, он не оставит ваши молитвы не услышанными.

Такие слова странного лекаря тут же растопили сердечко строптивой красавицы, и она даже подалась ближе:

– Вы правда так думаете?!

– Да, правда, – и Брат снова кивнул с большим значением, – А теперь ответьте и вы, о какой клятве здесь шла речь? Почему, за что именно вы сейчас просили у сестры прощение?

– Нет ну… – не ожидавшая такого поворота девушка даже всплеснула руками, – Вы серьёзно полагаете, что это ваше дело?! Удивительный вы человек! Впрочем… – Диана окинула Бранта придирчивым взглядом, похоже, ей припомнились некоторые подробности только что состоявшегося между ними разговора, и уже в следующую минуту, девушка удивила прежде всего саму себя, – А почему нет? Раз уж вы так хотите знать… Жанна решительно запрещает говорить о Рауле де Пейран ПЛОХО. Если кто не имеет в его адрес доброго слова, то пусть уж лучше вовсе не касаться его имени… Ох, я не понимаю!.. – и из груди Дианы вырвался горестный вздох, – Где? Как она нашла силы оправдать этого…? Ведь и она всё видела, слышала…

– ЗАПРЕЩАЕТ?! – теперь пришла очередь Бранта забыть, как дышать, – Вы серьёзно?!…

– Куда уж серьёзнее? – фыркнула в ответ и правда расстроенная девушка.

– Даже вашему отцу?!

– Да, представьте себе! Она единственная, кто способен его усмирить. Так что он старается держать себя в руках, по крайней мере в её присутствии. Но в тех редких случаях, когда отец выпьет лишнего и теряет способность контролировать свои слова, она просто уходит прочь, чтобы не слышать его…

– И ваша сестра никак не объясняет причину такого своего… снисхождения? – голос Бранта звучал глухо, но поглощенная своими собственными переживаниями Диана не была способна обратить на это внимание.

– Нет. Никогда никак. После гибели Этьена я допустила мысль, что она винит Воламбаров в том, что Рауль покинул эти края калекой. Но ведь прежде он… Он был там! Столько людей это видели!!! Я не понимаю. А она не объясняет. Только трепетно хранит память о нем, похоже, всё ещё любит этого…

– ЛЮБИТ?!..

– Да. Они очень любили друг друга. Я была маленькой, постоянно путалась у них под ногами, Рауль звал меня вулкан-девицей, и был моим рыцарем. И я так завидовала сестре. Очень-очень мечтала, что и в мою жизнь когда-нибудь войдёт такой же замечательный человек. Да уж, «замечательный»… – Диана тяжело вздохнула и тряхнула головой, так заставляя себя вырваться из объятий сладких и не очень воспоминаний, – Только что я упрекала сестру в разговорчивости, и вот на тебе, делаю то же самое. Интересно, с какой это стати?

Неизвестно в какие ещё слова вылилась бы её растерянность, но в этот момент на пороге библиотеки вдруг появился приторно улыбающийся Жюс Берру. Появился и низко поклонился Диане.

– Что тебе надо, Жюс? – вскинулась в ответ молодая госпожа.

– Его Сиятельство граф велел передать вам, что он ожидает вас к ужину.

– Да. Сейчас приду.

– Вас обоих, госпожа. Вас и господина лекаря.

Диана и Брант синхронно развернулись друг к другу.

– Мадемуазель, разве ваш отец приглашает ко столу слуг? – выразил своё удивление Брант.

– Никогда. Но ведь и вы не слуга ему. Так что пойдёмте, – распорядилась Диана и решительно направилась к выходу из библиотеки.

Она была абсолютно уверена в том, что Брант последует за ней, и, конечно же, не ошиблась. И в своём стремительном полёте по анфиладе второго этажа девушка не заметила горькую усмешку на губах таинственного лекаря в маске, тенью следовавшего за ней.

Как же сёстры похожи… Как же здесь всё сложно…

* * *

Быстро сгущающийся за окном сумрак заставил зажечь свечи, которые, вставленные в два превосходных канделябра, теперь освещали накрытый к ужину стол, наполняя столовую таинственной недосказанностью. Две горничные молча обслуживали сидящих за столом молчаливых графа и Жанну. Свою работу, последние хлопоты по сервировке стола, служанки умудрялись выполнять на редкость тихо, и эта молчаливая картина, которую застали Диана и Брант, заставила их обоих застыть на пороге. Присутствие грозного графа давило на всех, возможно, именно благодаря вязкому прессу его суровости в этой комнате хотелось стать… незаметным?

Но это невозможно. Граф уже поднял тяжёлый взгляд навстречу вошедшим.

– Располагайтесь, – и он широким жестом указал на стулья у стола.

Диана присела в реверансе и быстро подошла к своему месту. Брант почтительно поклонился в ответ на приглашение хозяина дома, но с места не сдвинулся. Он заметил, что при звуке голоса отца Жанна вздрогнула, но даже не попыталась обернуться к Бранту.

– В чём дело? Вас надо уговаривать, господин лекарь? – нахмурился граф.

– Не надо, – вскинулся в ответ Брант, – Ваше Сиятельство, я пришёл лишь для того, чтобы лично отклонить оказанную мне высокую честь. Сейчас моё место рядом с кроватью вашего повара, – и Брант снова почтительно поклонился.

– В самом деле? Почему же тогда вас нашли в библиотеке в обществе моих дочерей? – нахмурился грозный граф.

Обе девушки возмущённо вскинули головы, но ответил всё-таки Брант:

– Ваш повар страдает от страшных болей, у него камни в почках. Я сделал ему обезболивание. Эффект пройдёт примерно через полчаса. Полагаю, с моей стороны будет вежливее вовсе не садиться за стол, чем покидать ваше общество столь скоро, – и Брант вновь поклонился.

– Я понял, – вдруг кивнул граф, – Уйдёте, когда сочтете необходимым. А пока садитесь, – и указующий перст господина замка Розаэль взметнулся в направлении приготовленного для Бранта стула.

Что ж, на этот раз Брант подчинился, занял место напротив Его Сиятельства, и ужин начался. Служанки двигались всё так же бесшумно. Господа ели молча, не поднимая глаза от своих тарелок. Жанна по-прежнему не решалась даже глянуть в сторону Бранта, ей отчаянно хотелось испариться, исчезнуть, и каждый новый миг грозил раздавить её своей тяжестью. Диана же была не в силах долго сносить это давление молча и, наконец, не выдержала:

– Папа, могу я узнать, зачем вы изволили пригласить ко столу господина лекаря? Обычно, если приглашают гостя, то ведут с ним какую-нибудь беседу. А это ваше молчание… странно.

– Да, дочка, как странен и наш гость, – охотно откликнулся граф, – Вот скажи мне, о чём можно говорить с человеком, который запретил касаться его прошлого, да и настоящего? О погоде?

– Да хоть бы и о погоде, – усмехнулась Диана, – За окном собрались такие тёмные тучи. Похоже, будет гроза, а то и ураган.

– Гроза налетает стремительно, – неожиданно подала голос Жанна, – А эти тучи собирались весь день. Это верный знак того, что дождь будет долгим и… сильным. Дороги раскиснут…

– Нашим дорогам дожди не страшны, даже сильные! – горячо возразила Диана, в душе которой последние слова сестры отозвались горьким эхом, ведь эта непогода может помешать её визитам к Андре.

– Значит, погоду обсудили, – резюмировал граф, обратив тяжёлый взгляд на до сих пор хранившего молчание Бранта.

Тот скорее почувствовал, чем увидел это внимание хозяина замка, так как с самого начала ужина он смотрел исключительно в свою тарелку, складывалось впечатление, что его интересует только то, что возникает прямо перед ним, благо две прилежные служанки очень расторопно подкладывали еду.

– Так, о чём с вами можно говорить, господин лекарь? – явно усмехнулся граф.

Только теперь Брант прекратил есть, медленно поднял взгляд на графа и… не ответил.

– Я так и думал. Вы сердиты на меня. Очень сердиты. Может быть, даже ненавидите, верно? – сощурился граф.

– У многих народов Востока, да и Западных Колоний, есть поверье, не прикасаться к еде в доме врага, – голос Бранта прозвучал как-то надломлено.

– Значит ваш аппетит должен быть хорошим знаком, – усмехнулась Диана, – Но вы не ответили на заданный вам вопрос, господин лекарь, и это уже невежливо!

– Врага… – граф зацепился за это слово, – Значит мы пока не враги. Уже ладно.

– Что значит «пока»?! – возмутилась Диана, – Откуда такие мысли, папа?

Но граф словно не расслышал слова дочери, всё его внимание было приковано к Бранту. А тот допил вино, поставил бокал и всем своим видом дал понять, что закончил с ужином и готов удалиться.

– Оставьте нас! – резко приказал граф.

Брант поднял глаза и только теперь понял, что этот приказ обращён к слугам. Две горничные уже направились к выходу, и присматривавшая за своими работницами старшая горничная Кристин даже открыла перед ними дверь, а вот секретарь графа Жюс Берру остался стоять у камина, словно статуя. Да, очень неприятный человек, даже эта его поза навытяжку заставляла заподозрить этого человека в неискренности. Слишком много старания, слишком много желания понравиться и угодить.

– Я намерен говорить с вами откровенно, господин лекарь, – тем временем произнёс граф.

– А почему Жюс остался здесь? Он и правда сейчас нужен? – вдруг поинтересовалась Жанна.

– Что? – и правда удивился граф.

Он обратил взгляд к старшей дочери и, заметив, каким холодом пропитан её взгляд, обращённый к этому слуге, граф вдруг кивнул, взмахнул рукой и указал секретарю на выход. Сказать, что Жюс Берру расстроился, это ничего не сказать, но приказу он подчинился незамедлительно и, отвесив господам глубокий поклон, вышел из столовой. Вот только закрыл ли он дверь? Как оказалось, эта мысль возникла не только у Бранта.

– Будьте так любезны, господин лекарь, проверьте, что двери закрыты плотно, – обратился граф к Бранту и даже чуть поклонился.

Такая просьба графа стала большой неожиданностью для всех, но да ладно, Брант встал. Встал, да так и замер:

– Ваше Сиятельство, – обратился он к графу, – У меня осталось не более десяти минут. Стоит ли сейчас начинать очевидно сложный разговор?

– Стоит.

Что ж, Брант поклонился, взял со стола три ножа и направился с ними к ближайшей из трёх дверей. Так следующие пару минут граф и его дочери изумлённо наблюдали, как лекарь вставил ножи в дверные ручки всех трёх дверей и только после этого вернулся на своё место за столом.

– Я не давал распоряжение запирать двери ТАКИМ образом, – невольно усмехнулся граф.

– В вашем замке на диво бесшумные двери. Если вы не хотите, чтобы вас подслушали, двери лучше запирать, – объяснился Брат и тут же вскинулся, – Итак, Ваше Сиятельство, к чему же эта таинственность?

В ответ граф сокрушённо повёл головой, с горечью глянул на недоумевающих дочерей и решился:

– Я знаю, господин лекарь, что вы делаете все эти дни, навещая меня. Фокус не в мазях, которыми вы обрабатываете мои раны. Вы занимаетесь целительством через заговор на чистые раны, верно?

– И вы правда знаете, что это такое? – Брант выразил некоторое удивление осведомлённостью графа.

– Да, знаю, как знаю и то, что в этих краях нет другого человека, способного на это. Даже Жофрею с некоторых пор это не под силу. Во всей Фрагии таких наберется не больше десятка, если их вообще возможно найти, ведь они не афишируют этот свой дар, опасаясь обвинений в колдовстве…

– Папа, о чём речь? – не выдержала Диана.

– Видишь ли, доченька, целитель ускоряет выздоровление больного тем, что берет часть боли, точнее её причины, на себя. Он делает это в самом буквальном смысле слова. Как ваши ноги, господин лекарь?

Брант недовольно повёл головой, ответил не сразу:

– Я знаю свои границы. Это не жертва. Я не собираюсь ложиться рядом с вами. И ноги мои в полном порядке. Я приехал сюда верхом и в состоянии помогать и другим страждущим. Вынужден напомнить о времени…

– Я помню, – нахмурился граф, – Я знаю, что такое целительство невозможно без любви, искреннего расположения лекаря к больному.

– Достаточно уважения, – обронил Брант и крепко сжал губы.

– Вот мы и добрались до сути дела. Вы утратили ко мне уважение, верно? – и граф даже подался чуть ближе, с таким напряжением он ожидал ответ.

– Что за мысли, папа?! – изумилась Диана.

– Это не мысли, а чувства, дочка… Или если хочешь, знание, – говоря это, граф не сводил пытливый взгляд с, казалось, окаменевшего Бранта, – Сегодня вы не стали меня лечить, господин лекарь. Сначала поломали мне ноги, а теперь отказываетесь их лечить?! Вот как получается!

– Папа, – вскинулась Диана, – Я знаю, господин Брант сегодня уделил внимание вашему лечению. Он уже много раз доказал, что готов броситься на помощь страждущим, забывая о себе! Он…

– Что ты можешь об этом знать, дочка? – резко возразил граф, – Не тебе об этом судить!! Мои поломанные им кости постоянно болят! И все эти дни я получал огромное облегчение во время визитов этого человека. Только не сегодня. Сегодня, господин Брант, боль не ушла, лишь чуть ослабла. Сегодня вы не справились!

– Ваше выздоровление – это долгий медленный процесс, папа! – возмутилась Диана, – Вы сами сказали, никто не в силах сделать то, что делает господин Брант. Жофрей говорит, что этот человек целитель от Бога, и единственный, кто может поставить вас на ноги.

– Вот оно! Ты продолжаешь общаться с Жофреем?! – тут же вскипел граф.

– Мы продолжаем делать это вместе, – подала голос Жанна, тихо, но внятно.

– Вы обе… – казалось, растерялся граф, но его замешательство почти сразу сменилось сильным возмущением, – Я же запретил! Чего могут стоить мои приказы, если они не указ моим дочерям?! Вы и права желаете мне добра?! Не надо, не отвечайте. Ваши поступки говорят об обратном.

– Папа, как вас понимать?! – возмутилась Диана.

– Вы рассказали этому человеку о своих выдуманных страха касательно Воламбаров, верно? Не отпирайтесь! Я знаю. Для этого не обязательно выходить из своей комнаты.

Жанна и Диана изумлённо переглянулись, обе нахмурились, ответила Жанна:

– Жюс Берру. Но он не мог слышать, о чём мы говорили!

– Достаточно знать где, когда, с кем, что было до того, что после… – сердито усмехнулся граф.

И в этот момент один из ножей, вставленных в дверную ручку, с резким звуком свалился на пол. Не мешкая ни секунды, Брант метнулся к двери, широко распахнул её, и все присутствующие услышали звук быстро удаляющихся шагов. Царивший в этой анфиладе полумрак не позволил различить фигуру сбежавшего шпиона.

Сестры испуганно переглянулись, обеих прошиб озноб, и они невольно обратили внимание на то, как и правда бесшумно Брант закрыл двери. Импровизированный замок в виде ножа вернулся на своё место. А тем временем, лекарь как будто нерешительно подошёл к своему стулу и, чуть помедлив, всё-таки сел.

– Вы умный человек, Ваше Сиятельство, – вдруг обратился он к хозяину дома, – Тем более мне не понятно, в чём смысл этого разговора?

– Вы?! – граф искренне растерялся.

Брант грозно повёл головой:

– Моё время почти истекло. Если вы собирались вернуть моё уважение, объявив страхи ваших дочерей перед Воламбарами необоснованными, не зачем тратить на это время. Я живу в Пейране. Я достаточно наслышан о том, что из себя представляет барон и его сыновья. Ваши дочери боятся за вас, за ваше общее будущее. У них есть к этому веские основания. Игнорировать всё это безответственно.

– Вы?!! – казалось, граф был готов задохнуться от возмущения.

– Я обещал поставить вас на ноги, – вскинулся в ответ Брант, – Я по-прежнему обещаю, что сделаю для этого всё от меня зависящее. Если не найдётся сил на заговор, я знаю достаточно много о других средствах лечения. С вами говорит человек, который не держит на вас зла, просто зол конкретно сейчас…

– Зол!.. – эхом отозвался граф.

– Да. Вы верно поняли. Как можно относиться к умному человеку, который поддаётся искушению обмануться?

– Вы переходите все мыслимые границы?! – едва ли не закричал граф.

– Мы общаемся уже неделю. Затевая этот разговор, вы ожидали от меня лживой любезности? Не думаю, – веско произнёс Брант, – Вы желали правды. А правда такова, что в этих краях Воламбаров боятся все, включая и нас с вами, взрослых мужчин. Как же возможно допустить саму мысль, отдать в эту семью свою дочь? Не перебивайте меня! – Брант резким движением руки пресёк попытку графа возразить, – Даже если допустить мысль, что Гастон де Воламбар являет собой удивительно исключение, вы серьёзно полагаете, что он сможет защитить вашу дочь от своего отца, своих братьев?

– Брата! – всё-таки вставил слово граф.

– Да, я слышал. Младший нарвался на достойный отпор.

– Его подло убил бандит…

– Кто вам об этом рассказал? Жюс Берру? – казалось, Брант был готов рассмеяться, – Ваше Сиятельство, откуда такое доверие к человеку, который с завидным упорством отравляет жизнь ваших подданных?

– Да вы!…

– У вас мудрейшие дочери, почему же не взять в советники их? – Брант всё-таки не позволил себе рассмеяться, и последние слова произнёс с предельной серьёзностью, – И, простите, я не верю, что у самого графа де Розаэль, даже безного, нет возможности защитить дочерей. А теперь я должен покинуть вас. Иначе этот замок снова огласят вопли вашего жестоко страдающего повара. Если после всего сказанного здесь вы не пожелаете меня видеть, я пойму. Если возникнет желание продолжить разговор, я к вашим услугам. Дайте мне знать.

С тем Брант почтительно поклонился графу и стремительно вышел. По звукам, доносившимся из-за двери, стало ясно, что он перешёл на бег.

Что ж, граф тяжело вздохнул и не без робости обратил взгляд сначала на Жанну, потом на Диану. Изумлённые девушки, казалось, даже забыли, как дышать. Они совершенно не представляли, чего им теперь ожидать от отца. Но, как казалось, неизбежной вспышки гнева не последовало. Граф потупил взор и замер. Так прошли невозможно долгие несколько минут. Наконец, Жанна отважилась:

– Папа, мы можем идти?

Граф горько поджал губы и… лишь кивнул в ответ.

I. Глава 16. Сон.

Ночь была долгая, страшная. За окном бушевала буря: деревья жутко гнулись под сильнейшими порывами ветра, каминные трубы возомнили себя органами и надрывно выводили многоголосные рулады, крупные дождевые капли, словно камни, бились в стены, ставни, грозили разбить те немногие из окон, которые не были защищены.

С детства страшащаяся таких ураганов Диана напросилась на ночь к Жанне. Девушки легли в кровать под пуховое одеяло, прижались друг к дружке и постарались отгородиться от этого жуткого мира мечтами о другом мире, которым правит любовь, в котором сбываются самые светлые грёзы. Диана долго, с упоением рассказывала о своём общении с Андре. Так с улыбкой на устах и уснула. А Жанна, нежно обнимая сестру, ещё долго не могла сомкнуть глаз.

Рассказы Дианы воскресили в её памяти картины, которые она уже так давно не допускала к своему сердцу, а потому и почти забыла. Но почти, это не совсем. Оказалось, что воспоминания о счастливых днях рядом с Раулем де Пейран всё ещё живы в её душе, всё ещё ярки и светлы.

Рауль был юношей тонкой кости, высокий и стройный, как стремительно набравший высоту дубок. Юношеские, почти детские черты лица, утончённые манеры, жгуче чёрные с явной волной волосы до плеч… Подруги подтрунивали над Жанной, мол из Рауля получилась бы очаровательная девушка, вот только высокая. Но Жанну такие шутки не трогали. Рауль был её рыцарем во всех мыслимых значениях этого слова. В его чёрных глазах можно было утонуть, в объятиях растаять. Он любил её самозабвенно, ради удовольствия быть с ней он, не задумываясь, жертвовался своей главной страстью – обучением медицине. Он был любимым учеником Жофрея, по сути, сыном. И мудрый названный отец открыто поощрял воспитанника проводить время с любимой, отложить учение. Словно он чувствовал, сколь недолгим окажется это их счастье…

Из глаз Жанны полились горькие слёзы, она решилась высвободить руку из объятий Дианы и отвернуться. Неровен час та проснётся и заметит эту слабость старшей сестры, снова пристанет с расспросами…

Брант… Сколь много у него общего с Раулем! Он даже зовёт Диану «вулкан-девицей», как звал раньше Рауль. Сколько у них общего! А отличия можно списать на прошедшие годы. Брант значительно крупнее Рауля, но Жанна-то помнит, как широки были плечи её возлюбленного, каким был его рост. Рост точно совпадает! Голос? Да, голос другой, но так что с того?.. Отношение?.. А чего можно ожидать после всего того, что тогда произошло?!

Он?!.. Жанна горестно вздохнула. Она-то знает, что Рауль владел заговором на чистые раны. Об этом мало кто знал, но она… Жофрей настаивал на том, чтобы Рауль хранил этот навык в тайне, но у юноши не было тайн от возлюбленной. И вот теперь он находит в себе силы целить таким образом графа?! Человека, который за все эти годы слова хорошего не сказал в адрес графа де Пейран?!

Он?!.. Он холодно учтив с ней, с Жанной. И это понятно. Если это он, чудо, что он вообще с ней разговаривает! Но он пообещал помочь!!! Открыто сослался на Пейран!!! Это точно он?!! Граф де Пейран подумывает о том, чтобы вернуться?!!…

Горькие слёзы лились всё сильнее и сильнее, душили, рвали душу на куски. Непомерной тяжести груз несбывшихся надежд, их столь болезненной утраты, грозил раздавить, превратившись в надгробную плиту…

Граф де Пейран не женился, считает себя обручённым с ней, с Жанной?! Зачем он так сказал?!? Ведь всё к тому, что Брант, кем бы он ни был, знает, что она больше не в праве рассчитывать на такую честь!! Зачем же тогда так говорить?!?

Ни полслова за все эти годы! Что это если не отречение?! И теперь такое?!

И вот снова в голове девушки понеслись картины, живописно рисующие тысячу и один способ самоубийства. Эти картины нарисовало её сознание в те страшные времена, когда Жанна была в полушаге от того, чтобы какую-нибудь из них претворить в жизнь. Не смогла выбрать какую? Нет, конечно, не в этом дело. Тогда её удержала только мысль о младшей сестре, которую она просто не имела права бросить, тем более, когда обнаружилось, что на её чернявую головку обрушилось проклятие, имя которому Воламбары. Отец, который едва не продал за долги старшую дочь, вряд ли сможет защитить младшую. Так сурово рассудила Жанна, взвалив на свои плечи ещё и этот непосильный груз.

Брант зол на графа? Если он это Рауль?.. Если это он, то «зол» слишком мягкое слово! Как же долго юные влюблённые терялись в догадках, стараясь понять причину упорного сопротивления графа их союзу. И вот оказалось, что…

Жанна ещё тогда, десять лет назад рассудила, что отец так распыляется проклятиями в адрес Рауля ещё и потому, что сам чувствует за собой вину… Да, всё так, грозный своенравный граф де Розаэль на самом деле великовозрастный испуганный ребёнок! Остро осознав это ещё тогда, десять лет назад, Жанна в миг простилась и с детством, и с юностью, и заняла позицию матери не только для сестры, но и для отца. Она жила с этим бесконечно долгие десять лет. И вдруг лишь несколькими словами Брант напомнил ей, что где-то в глубине её души ещё жива другая Жанна, желающая быть любимой женой и настоящей матерью собственных детей. Брант напомнил ей о праве, в котором она жёстко отказала себе, а теперь… Как же больно и страшно теперь!!! Разве это возможно?! Как это возможно?! Нет!!! Лучше смерть!..

* * *

Диана распахнула двери квартиры повара на ранней заре. В тот же миг её пламенный взгляд выхватил фигуру Бранта, сидящего у постели Жозефа.

– Вы ещё здесь?! Хвала небесам!!! Жанне плохо!!!

Брант не поверил своим ушам:

– Что случилось?!!

– Я не могу её разбудить!

– Так ведь час какой!!! Госпожа! Утро раннее! – решилась возразить жена повара, которую вторжение Дианы подняло с постели.

– Лиз, я разбудила тебя, значит, надо полагать, твоему мужу лучше? – Диана круто развернулась к поварихе, – А мою сестру я разбудить НЕ МОГУ! НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ!!!

Брант больше не нуждался в уговорах, он уже проворно собирал свою сумку, когда почувствовал, как повариха схватилась за его руку:

– А как же Жозеф? Господин Брант?! Как он?!

– С ним всё будет в порядке! Самое страшное уже позади! Успокойся, милая Лиз. В любом случае, я не уеду, не заглянув к вам. Будьте в этом уверены.

Лиз вздохнула с облегчением и покорно отступила. Тем более, что гневная и страшно испуганная Диана распахнула дверь и уже раздраженно стучала каблуком. Брант обратил к ней взгляд буквально через пару секунд:

– Где сейчас ваша сестра? У себя?

– Да… – только и успела выдохнуть Диана, а Бранта и след простыл, так стремительно он умчался прочь.

Как юная графиня не старалась догнать его, это было невозможно. «Он знает, где расположена её спальня?!» – только и мелькнуло в голове девушки, но рассуждать над этим странным открытием не было ни времени, ни сил.

Диана вбежала в комнату сестры уже задыхаясь от огня, пожирающего её горло и лёгкие, такой забег по собственному замку оказался для неё неожиданно труден. Смертельно бледная Жанна лежала в своей кровати всё так же недвижимая. Присевший на край кровати Брант обхватил её голову своими большими руками и сейчас был подобен скорбной статуи – глаза закрыты, плечи опущены.

Сознание Дианы обожгла ужасная мысль:

– Она ведь не?!…

– Она жива… Пока жива, – выдохнул Брант, вдруг очнувшись.

– Что значит «пока»?! – загремел голос графа де Розаэль.

Оказывается он, восседая в своём инвалидном кресле, тоже был здесь, точнее, только что подкатил к двери, но слова Бранта расслышал чётко:

– Что вы сделали с моей дочерью, господин лекарь?!

Брант раздражённо повёл головой в его сторону, но обратился к Диане:

– Вы правы, мадемуазель, ваша сестра при смерти.

– Но как же это?!! Я уснула в её объятиях… Это яд?!

– Нет, не яд. Совершенно точно.

– Тогда как же это??!!

В ответ Брант сокрушённо выдохнул:

– Она… Она не хочет жить.

– Что?!! – хором воскликнули Диана и граф.

– Нет!! Не верю!! Она бы не бросила меня!! Вы просто не понимаете!!! – у Дианы началась истерика.

Из глаз полились горючие слёзы, руки сами собой поднялись к волосам и сошлись в горестном замке…

– Диана… – вдруг раздался слабый, как дуновение ветра голос Жанны.

Диана в один миг вспорхнул на широкую кровать сестры и упала рядом с той на колени:

– Жанна!!! Милая моя!!! Дорогая!!! Что ты творишь?!!

– Успокойся… Послушай… – Жанна предприняла слабую попытку улыбнуться, голос её звучал тускло, словно прорывался из далёкого далека. Диана ниже склонилась к сестре и расслышала, – Господин Брант защитит тебя от Воламбаров. Он обещал, я ему верю. Он сможет…

– Не смей!!! Не смей прощаться! Я тебя не отпускаю! Ты слышишь меня?!! – Диана вскипела пуще прежнего, но Жанна больше никак не реагировала на её призыв, её глаза снова сомкнулись, черты лица разгладились.

Диана в отчаянии подняла взор к Бранту, и это привело лекаря в движение, он словно решился на что-то. В два шага покрыл расстояние до письменного стола и быстро набросал несколько строк, после чего сложил письмо несколько раз и вручил Диане:

– Мадемуазель, здесь мне нужна помощь! Сейчас же снарядите лёгкую коляску с лучшими рессорами и отправьте в дом Жофрея. Пусть привезут сюда Андре. Пусть дадут ему прочитать это письмо, он сразу поймёт, зачем я его зову. Он нужен мне здесь и как можно скорее.

– Андре?! Вы уверены?! – не поверила своим ушам Диана, – Не вы ли говорили, что ему ещё противопоказаны далёкие переезды?

– Он справится! Не теряйте время!!!

Диана бросила на сестру сокрушённый взгляд, но увидев её смертельно бледное лицо, больше не колебалась ни секунды. Она бегом бросилась выполнять просьбу Бранта. А тот развернулся к графу де Розаэль:

– Ваше Сиятельство, я вынужден просить вас покинуть эту комнату.

– Что?! Вы хотите, чтобы я оставил дочь наедине с вами?! – возмущению графа не было предела.

– Да! – только и сказал в ответ Брант, но таким тоном, что графа де Розаэль прошиб озноб, только этого было ещё недостаточно, чтобы он подчинился.

Кто, собственно говоря, хозяин в этом доме?!

Брант подарил графу невозможно тяжёлый взгляд и, словно вдруг забыв о графе, направился к стулу, на котором лежала его лекарская сумка.

Графу де Розаэль осталось только наблюдать за тем, как Брант извлёк на свет божий какой-то флакон с молочной на вид жидкостью, развёл несколько капель в чашке воды и вернулся с этим снадобьем к кровати уж совсем бледной Жанны.

– Что же вы медлите?! – не выдержал граф, – Делайте что должны!!!

Но Брант сурово развернулся к графу:

– Прошу вас, сударь, покиньте комнату!

– Я должен быть рядом! Это моя дочь!! – взмолился страшно испуганный отец.

– Вы будете достаточно близко, по ту сторону двери. Но не здесь. Слышите?! Ваше упрямство убивает её!!!

– А может быть ваше?! Разве я мешаю вам дать ей лекарство? – возмущённо вскипел и граф.

– Это не лекарство! У вашей дочери очень больна душа, а не тело…

– Если это не лекарство, то что?!!

– Отчаянная надежда разбудить её,.. чтобы поговорить… Ну же?! Мне вас вынести отсюда?!!

На этот раз граф различил в голосе странного лекаря нотки отчаяния и, вдруг сам себя удивил, уступив. Он выехал прочь и повелел собравшимся здесь домочадцам, крепко запереть дверь.

Жанна никак не реагировала на резкий запах поднесённого ей питья. Тогда Брант решился. Он снял с лица маску, одной рукой хитро надавил на челюсть девушки, а другой решительно влил в приоткрывшийся рот немного напитка, так смахивающего на разведённое молоко.

В тот же миг Жанна изогнулась дугой, из раздражённого снадобьем горла должен был бы вырваться крик, но это не произошло, напротив она шумно вдохнула полной грудью и резко открыла глаза. В первый миг она даже не поняла, где оказалась, но если комнату она узнала очень скоро, то склонившегося над ней человека… нет.

Единственное, что она смогла ясно осознать, что это мужчина, и эта простая мысль повергла её в ужас. Она решительно попятилась прочь, и затихла только добравшись до дальнего конца своей большой кровати, где и сжалась в комочек. Брант не возражал, он только опустился на стул рядом с кроватью и тихо ждал, когда же она рассмотрит его, может быть, узнает? Он лишь грустно улыбался ей, и эта улыбка начала пробивать путь сквозь каменную стену давно запертых воспоминаний.

– Рауль?!.. – наконец, выдохнула девушка.

Он согласно кивнул:

– Да, Жанна, я, – так же едва слышно выдохнул он в ответ.

Глаза девушки раскрылись ещё шире. Она узнала его!!! Но ещё не верила в реальность происходящего. Её взгляд обратился к его одежде. Понадобилось ещё время, около минуты, чтобы элементы мозаики сложились:

– Где твоя маска?

Всё так же молча он показал её. Она с пониманием кивнула.

– Ты пришёл проститься со мной?

– Проститься? – и правда, не понял Рауль.

– Да, я умираю, я это чувствую…

– Для умирающей ты довольно резвая, не находишь? – уже веселее улыбнулся он, взглядом указывая на путь, который она проделала, стараясь отдалиться от него.

В ответ Жанна смущённо улыбнулась:

– Это сильнее меня. Не обижайся.

– Обижаться? На тебя? Помилуй, за что?!

– Я столько всего тогда наговорила тебе…

Рауль улыбнулся ей ещё мягче:

– Это мне надо молить тебя о прощении! Я должен валяться в твоих ногах! – говорил он тихо, но так проникновенно, что каждое его слово доходило до самых глубин её души.

– Не говори так, не надо!.. – Жанна тяжело вздохнула и отвела взор к окну, за которым как раз в этот миг появилось раннее солнце.

Его яркий свет ударил в спину Рауля, одновременно затемнив его лицо, окутывая всю его фигуру мягким заревом. Жанна невольно залюбовалась этой картиной, у её возлюбленного вдруг появились крылья?! И тогда её сознание осенила догадка:

– Это ведь сон, верно? Ты мне снишься?!

От таких её слов Рауль оцепенел, он никак не ожидал такого поворота разговора, на замешательство его длилось лишь секунду, или две, вряд ли больше. «Вот оно, решение!» – обрадовался он, а вслух выдохнул:

– Да, любимая… Но сейчас я реален… Прошу, поговори со мной!

– Сон? – какая-то часть её души ещё сопротивлялась этому самообману, но недолго, – Да, я в самом деле грежу тобой… Брант… Он так тебя напоминает! Поэтому ты сейчас в его одежде?

– Да, – затаился Рауль, твёрдо решив позволить ей самой создать эту странную реальность.

Жанна понимающе кивнула и заметно расслабилась:

– Ты давно не снился мне… Но сегодня Брант так растревожил мою душу… Одна только мысль, что ты можешь быть где-то рядом… Одна только такая мысль способна убить!

– Убить?! Помилуй! Как так? Почему?!

– Ты знаешь… Должен знать! Зачем ты отправил в наш дом этого человека? Он так сильно похож на тебя!

– Да, ладно, – рассмеялся Рауль, – Эти края помнят меня нескладным юношей, тонким и звонким как тростник.

– Тростник? – тоже рассмеялась Жанна, – Но я-то знала тебя другим! Я знаю тебя! И я всё ещё так хочу быть с тобой рядом!

– И это взаимно, любимая! Поверь мне!!!

– Поверить? Тебя нет уже столько лет… И я не хочу, чтобы ты возвращался!

– Не хочешь?.. Уверена?

– Да, совершенно точно. Невозможно представить момента страшнее, чем встреча с тобой.

– Так вот ведь, мы встретились! И что в этом страшного?!

– Только так и возможно, в мечтах, грёзах, во сне. Наяву же… Я так грязна. Я не имею права не то, что стоять рядом с тобой, но даже смотреть в твою сторону…

– Да что такое ты говоришь?!! Милая моя, родная!!! – и Рауль рискнул чуть приблизиться, – Жанна, любимая, послушай меня! Да, женская доля жестока, неблагодарна. Она обрекает вас на ежедневный подвиг, подвиг терпения, смирения и стойкости. И вы, женщины умеете с этим справиться! Жить вопреки злобным ветрам всего мира!..

– Я не умею! Не могу!

– Можешь и должна! Ты в ответе за сестру, в конце концов! Разве ты не приняла обет заботиться о ней вместо вашей преждевременно ушедшей матушки? Разве ты в праве освободить себя от этого обета? – Рауль говорил настойчиво и в то же время мягко, его голос проникал в самые сокровенные уголки души Жанны и оживлял их.

– Ты прислал Бранта. Я верю ему, как верю и тебе! Я больше не нужна моей сестричке. Теперь у неё всё будет хорошо, – попробовала защититься Жанна.

– Ты будешь нужна ей всегда, даже когда она станет счастливой женой любимого мужа и матерью его детей. И она будет тебе так же нужна. Жанна, надо быть сильной, как ты умеешь.

– Но Брант…

– Брант всего лишь человек, он не сможет находиться сразу в нескольких местах одновременно! Кто если не ты присмотрит за твоими сестрой и отцом, чтобы они ненароком не выкинули какую-нибудь глупость? Милая, Бранту без твоей помощи не обойтись! Поверь! Я знаю!

– Знаешь?.. Если ты лишь плод моего угасающего сознания, то ты говоришь лишь то, что хочу слышать я, что знаю лишь я…

– Значит ты знаешь, понимаешь, что не имеешь права уходить!!!

– Ты меня поймал! – тихо рассмеялась Жанна.

– Да, я тот ещё хитрец, – поддержал её тон Рауль, – И ещё я знаю, что на том свете не любят привечать непрошенных гостей. А тебя туда ещё не приглашали, это точно.

– Да-да, я помню, ты ярый противник самоубийства… Ничто как будто не изменилось, только ты возмужал, стал ещё прекраснее… Зачем ты сказал Бранту, что до сих пор чтишь меня своей невестой?

– Я сказал ему правду.

– Вот, и снова ты лжёшь мне.

– Но это правда!!! – воскликнул Рауль, с ужасом угадывая, что сознание Жанны снова начало угасать. Действие данного ей снадобья начало испаряться, – Я люблю тебя!!! И ничего не желаю на свете так сильно, как быть с тобой!

– Я тоже, но вместе мы можем быть только по ту сторону смерти. Ты ведь не можешь это не знать!

– Я знаю, что, если ты пойдёшь туда таким путём, мы разминёмся навечно!!! – в ужасе воскликнул Рауль.

– Что?!!

– Ты слышишь меня?! Не допусти этого! Умоляю тебя!!!

И такая отчаянная мольба звучала в его голосе, что Жанна поверила и содрогнулась всем телом:

– Не бойся так, милый мой! Не бойся!!

– Только если ты пообещаешь мне не сдаваться этой слабости, бороться изо всех сил! Пообещай!!! Прошу тебя!!!

– Обещаю! – улыбнулась в ответ Жанна.

Она протянула руку и коснулась его лица. Да, это оказалось возможно, так как в запале Рауль решился приблизиться к ней, а она, опираясь на свою веру в то, что это лишь сон, позволила это, и даже… да, она сама коснулась его лица. И от этого её прикосновения у Рауля закружилась голова, он даже прикрыл глаза:

– Как же всё это реально… Ты словно настоящий… – выдохнула Жанна, глаза которой снова начали смыкаться.

– Жанна, не уходи! Слышишь меня?!! Не спи!!! Останься со мной!!! – Рауль схватил её руку, но эта рука уже обмякла, с каждым мгновением становилась всё слабее, безвольнее.

И тогда Рауль обхватил её голову и в отчаянии начал читать молитву.

А Жанна… она сомкнула глаза и погрузилась в спокойный ровный сон, но это её ровное дыхание не принесло облегчения душе Рауля. Он чувствовал, что жизнь любимой повисла на тонком волоске. Повторно дать ей это снадобье он не решался, так как был очень велик риск, что её сердце не выдержит ещё одной такой встряски. Потому, он продолжал отчаянно молиться.

Да, Рауль молился, как был научен в детстве, хоть с тех пор образ того, к кому он обращался в такой молитве и сильно видоизменился. Важна не форма, и суть… Он так хотел дотянуться до Света жизни! Так хотел, дотянувшись, передать этот Свет любимой! Ну или… если уж никак, то хотя бы отдать ей свои силы, свою жизнь. Но…

«Обученные заговору на чистые раны могут лишь забирать, а не отдавать…» – так ни раз говорил он сам и, похоже, часто повторяя такую формулу, умудрился крепко уверовать в неё. Было у этого утверждения и продолжение – «Целитель может забирать боль больного, а вот восстанавливаться человек должен самостоятельно». Где уж в тут найти крепкую основу для веры в себя и свои силы?! Вот потому Рауль и послал за своим синеглазым другом. Это стало первым порывом его страшно испуганного естества. А теперь оставалось лишь молиться… молиться о том, чтобы Жанна дождалась Андре…

I. Глава 17. Сила жизни.

Сколько времени Рауль провёл у кровати возлюбленной трудно сказать, но вдруг раздался резкий стук в дверь. Брант не сразу понял, что именно так грубо вернуло его в реальность, но уже в следующее мгновение отвернулся к окну и надел маску. Он едва-едва успел это сделать, как в комнату ворвалась Диана. Терпение её вконец истощилось.

– Как она?! Ей лучше?! – воскликнула она, подлетая к кровати сестры.

– Да… Лучше… Я просил стучать только, когда привезут Андре, – как мог мягче напомнил Брант.

– Что?! Ах, да. Мне доложили, что он уже здесь. Сейчас поднимется. Только убейте меня, я не понимаю, зачем он здесь нужен!

Но Брант словно и не слышал её последних слов. Он наблюдал за тем, как граф решительно вкатывается в спальню дочери на своей инвалидной коляске, а за ним явно намерены последовать и едва ли не все служители замка.

– Назад! – Брант грозно двинулся навстречу входящим, – Все, кроме господ, на выход!

Властному тону этого большого человека в маске никто не посмел перечить, слуги поспешили покинуть комнату, вот только Жюс Берру попытался ослушаться, задержаться, потому его Брант едва ли не вытолкал, да так и застыл на пороге комнате, пытаясь решить, бежать ли вниз встречать Андре, или уже не стоит. Его сомнения разрешило стремительное появление Агнес. Пожилая женщина едва ли не подбежала к нему:

– Скажите на милость, господин Брант, что за блажь пришла к вам в голову, везти сюда Андре?!! Прежде, чем давать такие распоряжения, узнали бы, в каком он состоянии! Эта ночь была сущим адом! На пути сюда он пару раз терял сознание! Чем вам, великому лекарю, может помочь здесь этот несчастный мальчик?!

– Мальчик?.. – эхом отозвался граф де Розаэль. Он решил, что ослышался, – Никто из вас не говорил мне, что этот утопленник ребёнок!

Диана искренне растерялась и испугалась. Брант развернулся на голос графа, но отвечать тоже не стал. Все его мысли сейчас были заняты тем, что сказала Агнес. А уже через пару секунд в анфиладе, по ту сторону двери, началось ещё большее оживление. Показался Андре.

Его перебинтованные голова и руки, крайне неустойчивая походка, смертельно бледное юное лицо отчаянно взывали к состраданию. Пара слуг пытались поддерживать его, но делали это не умело, страшась касаться забинтованных рук. Завидев Бранта, Андре вздохнул с великим облегчением и, вдруг стал оседать на пол. В тот же миг Брант подлетел к нему и успел-таки удержать от полного падения. Слуги замка расступились перед ним, как волны перед большим кораблем, а Брант уже довольно легко подхватил потерявшего сознание Андре и понёс в комнату Жанны.

Потрясённые происходящим Диана и граф наблюдали, как странный лекарь положил Андре на кровать рядом с Жанной.

– Остаются только господа, Агнес и Кристин Фларо! Остальные вышли прочь! – сурово приказал Брант ещё на подступах к кровати.

Только одно мгновение, и приказ выполнен.

Как оказалось, Агнес и Кристин, старшая горничная замка Розаэль, хорошо друг другу знали, пожалуй, их можно было назвать подругами, и сейчас обе были готовы к бою. Брант увидел это, понял, и тут же обратился к горничной:

– Кристин, будь так добра, запри дверь!

Служанка тут же сорвалась с места выполнять приказ.

«Э-э, да этот Андре вовсе не ребёнок!» – искренне растерялся граф.

– Видите, что сделала с ним ваша просьба приехать сюда?! – пуще прежнего вскипела перепуганная Агнес, – Как он может помочь вам в лечении госпожи Жанны?!! Он сам едва жив!!

– Агнес, больше ни звука, – веско остановил её Брант и склонился над Андре.

Оказывает, тот уже открыл глаза и даже попытался улыбнуться:

– Я справился, почти… Ты серьёзно думаешь, что у нас получится?..

– Да, друг, я в тебя верю! – и Брант по-отечески нежно коснулся его плеча.

– Хорошо, давай попробуем, но тебе стоит знать, что этой ночью у меня ничего не получалось… Как я ни старался, не мог помочь даже себе. Похоже, без тебя я совершенно беспомощен.

– Ты о боли в голове и руках? Так какая в том была надобность? Я оставил достаточно много обезболивающего снадобья и разрешил выпить его всё!

– Не вышло! – Агнес горестно всплеснула руками.

– Что значит не вышло?! – Брант грозно развернулся к ней, но пожилая сиделка не дрогнула, людей Пейрана не так-то просто запугать:

– На вечерней заре налетел настоящие ураган, поднялся страшной силы ветер. Пока я боролась с окнами и дверьми, оставленный вами флакон упал и разбился, его сдуло порывом ветра.

Брант понимающе кивнул и снова развернулся к Андре:

– Прости, друг, это мой просчёт. Я должен был оставить снадобье в другом месте или в другой посуде, ведь я предвидел бурю. И… Раз ты ещё жив и в сознании, значит будешь жить долго и счастливо.

– Ты это говоришь утопленнику, забыл? Счастливо явно не получается, – попробовал улыбнуться Андре, но его голова ответила новым ударом боли.

Все тело напряглось, глаза зажмурились, цвет лица стал пунцовым. И Брант, больше немедля ни мгновения, обхватил его голову своими большими руками, и уже через минуту Андре смог расслабиться, а очень скоро и снова открыть глаза. Теперь его улыбка была яснее, свободнее:

– Ты настоящий волшебник!

– Тише-тише, отдыхай! Восстанавливай силы! Не спеши! Дыши полной грудью и не спеши! Помнишь, как было вчера утром? Никаких вопросов, никаких попыток вспомнить! Просто войди туда и насладись моментом. Твоя задача быть там так долго, как это возможно. Понимаешь меня?

– Да, думаю да. Но, может быть, мне лучше встать? – и Андре предпринял попытку сделать это, но Брант мягко пресёк её, надавив на его плечо.

– Сейчас тебе надо лежать, и здесь самое удобное для этого место…

– Но как можно?! – Андре покосился на Жанну.

– Не усложняй. Просто давай сделаем то, что можем!

Что ж, Андре согласно кивнул и закрыл глаза.

Для остальных присутствующих в комнате было совершенно не понятно, что, собственно говоря, делают эти двое. Брант, похоже тоже прикрывший глаза (его маска не позволяла быть в этом совершенно уверенным) держал руки на голове Андре. Черты лица того всё больше разглаживались, цвет лица приобретал здоровый оттенок, и очень скоро его губ коснулась тень светлой улыбки. Диане даже показалось, что от её возлюбленного начало исходить какое-то едва уловимое свечение. Она смотрела на него и не могла насмотреться. Ей не представляло труда представить какой была бы его причёска, если бы ни эти бинты, но главное, она видела эти тонкие благородные черты лица, видела, что страдание очевидно оставило его, и… Чего ещё желать? Ах-да, Жанна!

Та лежала рядом, всё такая же бледная и неподвижная. Жива ли она ещё?! Эта страшная мысль заставила Диану содрогнуться, но запаниковать не позволил голос Бранта, обращённый к Андре:

– Всё хорошо! Получается! Ты молодец, дружище! – Брант уже не держал голову друга, – А теперь вспомни про Жанну. Пригласи и её в этот свет! Дай ей возможность коснуться его…

– Как? – выдохнул Андре.

– Думай о ней…

Ещё несколько минут в комнате царила странная тишина, люди ожидали чуда, но смутно представляли его форму и суть. Наконец, Андре открыл глаза, повернул голову к Жанне:

– Не получается. Я не чувствую её присутствие.

– Нет?! – растерялся Брант, – Есть какие-то идеи? Должны быть!

Андре горестно вздохнул и легко поднялся, сел на кровати, своей обновлённой свежестью являя поразительный контраст с тем полу мертвецом, каким он появился здесь несколькими минутами ранее. Агнес не могла скрыть радости при виде такой разительной перемены, даже прослезилась от переполняющих её чувств. Андре подарил ей благодарную улыбку и обратился к Бранту:

– А давай попробуем это сделать через тебя. Коснись меня и её одновременно. Соедини нас!

– Но я могу заблокировать эту связь… Я ведь пробовал уже…

– Может быть, такие арии мы можем петь только дуэтом? – Андре улыбался, – Ты помогаешь мне, я тебе…

– Ты не понял, я обучен забирать чужую боль, хворь…

– Но не отдавать? Не говори глупостей! Кто если не ты отдаёшь себя другим без остатка. Давай, я почти уверен, если получится, то только так. Ко мне, кстати снова боль возвращается… Теперь руки болят, так что тебе есть на чём сконцентрироваться…

Брант согласно кивнул и присел на кровать рядом с Андре. Одной рукой он коснулся локтя Андре, другой кисти Жанны. Взгляды молодых людей встретились, их глаза синхронно закрылись, и снова Диана, Агнес, Кристин и граф стали недоумевающими свидетелями весьма странного действа.

Первым начал терять терпение граф, и кто знает, в какую форму вылилось бы его раздражение, если бы вдруг Жанна не вздохнула полной грудью. Завидев это, Диана едва не подпрыгнула от радости. Оказалось, что уже какое-то время назад и Брант вышел из состояния медитации и пристально всматривается в лицо Жанны. Андре же напротив, всё ещё был где-то в себе, но при этом улыбался так светло, так легко. Диана снова залюбовалась им, и только скрипучий кашель её отца, напомнил ей, что, пожалуй, так рассматривать гостя не приличествует благовоспитанной молодой графине. Девушка залилась краской смущения, и тут ей на выручку пришла сестра. Жанна ещё раз вдохнула полной грудью и, наконец-то открыла глаза.

– Ну, слава Богу!!! – всплеснула руками Диана и упала на колени рядом с кроватью сестры, – Как ты себя чувствуешь? Говори же!

– Чувствую? – не сразу поняла смысл вопроса Жанна.

Она поспешила встать и сделала это довольно легко, от былой её слабости осталось лишь воспоминание:

– Замечательно я себя чувствую. Что происходит? Почему вы все здесь?!

В ответ счастливая Диана рассмеялась:

– Ты ещё скажи, что всего лишь спала, и мы все здесь напрасно переполошились!

– Уверена, что повод был… Прошу, простите меня за эти беспокойства… – растерянный взгляд Жанны пробежался по лицам присутствующих в комнате, пытливо задержался на маске Бранта, но лишь на пару секунд, ведь рядом с Брантом обнаружился Андре, – Сударь?! Каким образом вы здесь?! Как такое возможно?! Разве вам уже под силу такой переезд?!

– Этому герою многое под силу, – мягко заметил Брант и, следуя примеру друга, тоже встал.

Андре подскочил на ноги уже пару минут назад, в момент скрипучего кашля графа. Ведь только этот звук заставил его заметить присутствие в комнате хозяина замка, и это открытие повергло его в страшное смущение. Потому он и не нашёлся, что сказать в ответ на слова Жанны и Бранта.

– Стало быть, опасность миновала, – резюмировал граф де Розаэль, тем самым заставив всех присутствующих в комнате развернуться к нему, – Что ж, господин лекарь, представьте мне вашего друга.

Брант почтительно кивнул и повёл в сторону Андре рукой:

– Ваше Сиятельство, это Андре Тарн.

При этих словах Андре склонился в элегантном низком поклоне. Граф де Розаэль невольно оценил это движение:

– Тарн. И всё? Моя дочь обратилась к вам, как к дворянину. А теперь Тарн и всё. Вы присвоили себе нашу реку?

– Андре без сомнения дворянин, но одним из печальных последствий его ранения является потеря им памяти, – поспешил объяснить ситуацию Брант, – Впрочем, думаю, об этой его проблеме вы и так наслышаны.

– Если он не помнит своего прошлого, даже имени, что позволяет вам судить о его дворянском происхождении?

– Блестящее образование и воспитание, – просто ответил Брант.

А Андре смущённо потупил взор.

– Да, манеры безупречны, речь чиста, и при этом не помнить себя? Да вас разыгрывают!! Легковерны вы все, вы, Брант, и все эти женщины, – недобро сощурился граф, не сводя пытливый взгляд с лица Андре.

При таких словах хозяина замка Андре гордо вскинулся, от его смущения не осталось и следа. Он принял вызов, и теперь был готов к сражению:

– Ваше Сиятельство, простите мне мою смелость, но позвольте всё же узнать, чем я дал вам повод для обвинения меня во лжи?

– Чем?! – сердито вскинулся граф, – Я бывал на войне, повидал людей с ранениями головы, были среди них и те, кто теряли память. При этом они теряли и человеческий облик, становились подобны малым детям, ни тебе нормальной речи, ни движений, ни тем более осознания, как к кому обращаться… Вы же, молодой человек, абсолютно адекватны. Из чего я делаю вывод, что вы морочите нам всем голову.

– Если бы у меня была такая цель, я делал бы это более умело, не возбуждая у вас такого рода вопросы, – нахмурился Андре.

Против ожиданий всех женщин Брант не поспешил на выручку другу. Сейчас он лишь с большим интересом наблюдал за происходящим всего лишь как любопытный зритель.

– А, может быть, вы просто не взяли на себя труд лучше изучить суть принятой на себя роли? – продолжил упорствовать граф, – Что, попали в просак? Не выяснили заранее, как именно должен вести себя человек, утративший память?

– Позвольте уточнить, Ваше Сиятельство, верно ли я вас понял. Вы полагаете, что я решил по какой-то причине скрыться от внимания всех тех, кто знал меня прежде? Для этого я проломил себе голову и поломал обе руки? И теперь, урождённый дворянин, сознательно мирится со своим беспомощным безруким положением, ютясь в хижине местного лекаря? – и Андре пытливо сощурился в ожидании ответа.

– Не совсем так, – усмехнулся граф, – Уже оказавшись в наших краях, вы почему-то отказываетесь открыть нам своё имя и прошлое. Возможно, решили таким образом скрыться от своих врагов, нанёсших вам эти страшные раны. И я допускаю мысль, что хижина лекаря комфортнее каземата с кандалами.

Что ж, Андре почтительно поклонился:

– Я не в праве запретить вам так думать. Лишь смею надеяться, что вы не воспользуетесь этим своим правом.

– Определённо дворянин, из придворных! – щёлкнул пальцами граф, – Как гладко стелет! Но мне не нравится, когда мне морочат голову!

– Да хоть бы он и был придворным, какая в том беда? Где здесь повод для упрёка? – решилась возразить Жанна, – Сладкие речи придворного Гастона де Воламбар милее вашему слуху? Только потому, что он человек с именем?!

Это было дерзко, вызывающе. Жанна крайне редко позволяла себе говорить с отцом так открыто, тем более в присутствии других людей. Эта её смелость изумила всех, особенно графа.

– Дочка, я готов списать такой вольный тон на твою слабость, на последствие только что пережитого…

– Не стоит, папа. Это уже позади. Я вернулась, и вся моя сила при мне, – и в подтверждение тому Жанна решительно поднялась на ноги, – Я стою перед вами только благодаря невероятной помощи, оказанной мне этими двумя людьми. И я более не намерена быть немым свидетелем того, как другие люди определяют жизнь мою и моей сестры. Нет у меня на это права. Не для этого я вернулась в мир живых.

– Жанна, доченька… Объясни толком, что с тобой произошло?.. Что именно эти двое сделали? – против ожидания Дианы граф де Розаэль притих, даже не попытался воевать со старшей дочерью, по крайней мере сейчас.

Что ж, Жанна развернулась к растерянным Андре и Бранту. Сознание её полностью прояснилось, теперь она припомнила многое из того, что с ней произошло этим утром, и то, как призналась себе, что более не может и не хочет жить, неся крест горького прошлого, и запретного будущего. И то, как говорила с… Раулем? Рауль был в одежде Бранта… Это был сон?!.. И потом, этот невероятный опыт, подаренный ей Андре… Почему она уверена, что пережила это именно благодаря Андре? Как всё это объяснить? Тем более отцу?!

И Жанна отрицательно повела головой:

– Простите меня, папа, я не знаю, как это описать… Вряд ли это возможно… Я только хочу, чтобы вы знали, я сейчас говорю с вами только благодаря им, и я верю им обоим, в их искренность и добрую волю. Если моё мнение, моя жизнь что-то для вас значит, примите этих людей как друзей, обоих.

Нет, это было не то, что хотел бы услышать граф де Розаэль, и он не побоялся признаться в этом:

– Я ничего не понимаю…

– Не всё возможно понять, и принять многое не удаётся, но… попробуйте для начала не отвергать, – тихо предложил Брант, – С вашего разрешения, я попробую хоть что-то объяснить… касательно Андре… И того, что произошло с госпожой Жанной.

– Будьте так добры, – тут же оживился граф и выразил полную готовность слушать.

Брант благодарно поклонился:

– У меня богатый опыт целителя, ведь леча людей на войне, во время эпидемий, или на каторге, чего только не насмотришься. Так вот, Андре являет собой совершенно уникальный пример, я бы даже сказал, чудо. С его ранами не выживают. Мы с Жофреем сошлись в этом единодушно. Признаюсь, мы взялись лечить его без малейшей надежды на успех. Но он проявил удивительную живучесть. Когда же он позволил мне применить к нему заговор на чистые раны, кое-что прояснилось… Как бы это описать?.. Я думаю, что Андре находится под защитой сильного святого. Причём, этот святой очень близок, допускаю мысль, что кто-то из его родственников… Как только Андре позволяет себе… В общем, во время моих попыток лечить его, он умудряется открывать двери с мир Благодати, Божественного Света, черпать жизненную силу оттуда и даже делиться этим. И вашу дочь он поднял именно так… А потеря памяти, это нечто ещё более мистическое. Я расскажу вам, как с этим обстоят дела, но как-нибудь в другой раз. А сейчас… – Брант оглянулся на Андре, – Раз уж вы, сударь, здесь, давайте попробуем этот фокус и с графом. Что скажете?

– Я?!… В этом слово за вами, господин Брант, – Андре почтительно склонился, так скрыв охватившее его смущение, – У вас есть хоть какое-то объяснение происходящему. И если из этого возможно извлечь хоть какую-ту пользу, я к вашим услугам.

– Ваше Сиятельство? – и Брант развернулся к графу де Розаэль…

I. Глава 18. Предыстория.

Андре сидел на бревне около хижины Жофрея, и со стороны могло показаться, что он любуется закатом, который сегодня и правда был необычайно красочным. Рваная облачная пелена полыхала всеми возможными оттенками от жёлтого до алого цветов. Словно не желая уступать облакам пальму первенства в создании этого живописного полотна, небесная гладь, проглядывающая то тут, то там, тоже окрашивалась то в ярко синий, то в молочно-голубой цвета. Но все эти старания матушки природы оказались тщетными, по крайней мере сегодня, сейчас, Андре не мог любоваться этим изысканным полотном.

Его мысли метались от одного события этого длинного дня к другому, и занимали всё его внимание…

Они с Брантом всё-таки предприняли попытку лечить таким странным необъяснимым способом и самого графа де Розаэль. Правда пока было трудно сказать однозначно каким получился и ещё получится эффект от этого лечения. Им удалось снять боль графа, вот только после этого граф де Розаэль вдруг сильно расстроился. Андре готов поклясться, что видел в глазах отца Дианы слёзы!

Да, сразу после этого лечения граф всех прогнал и отказался от завтрака. Что за этим последует в будущем, остаётся только гадать. Брант предложил не тратить на это время, граф сильный человек, значит, он справится с тяжестью так необходимого сейчас покаяния. Покаяния? Почему Брант рассудил именно так? В чём графу каяться? Нет, ну за такую долгую жизнь наверняка найдётся что-то, о чём станешь горько сожалеть. Но… это что-то как-то связано с сегодняшними событиями! Или нет?..

Ночное бдение у кровати бедолаги повара дало свои плоды, уже к завтраку он появился на кухне, заявив, что он в состоянии присмотреть за готовкой, и намерен никому не дать спуску. Его страшно уставшая от всех этих переживаний жена лишь громко ругалась на него, но на самом деле была безмерно счастлива видеть мужа снова на ногах и таким деятельным.

Диана вышла проводить Бранта, Агнес и, конечно же, Андре. Кланяясь ей, Брант тихо попросил сегодня не приезжать к ним, мол лучше ей сегодня побыть с сестрой и отцом, а у них с Андре есть неотложные дела. Диана смиренно кивнула, а взглядом обещала Андре быть завтра. Да-да, они обязательно встретятся завтра!

А сегодня… Много неотложных дел? Им отдали коляску, и прежде всего они отвезли домой Агнес. Брант заявил, что до завтрашнего утра обязанности сиделки принимает на себя, и добрая женщина не возражала, ведь все эти треволнения ночи и поездка в Розаэль вконец измотали её, ей был жизненно необходим отдых. Андре уже открыто посмотрел на Бранта, мол почему бы и ей не дать «испить из того же жизненного источника», откуда они сегодня черпнули не только для себя, но и для Розаэлей. Но Брант отрицательно качнул головой, а позже объяснил свой отказ, как и всегда, ясно и туманно одновременно:

– Не волнуйся за неё. Ей тоже перепало от твоей щедрой раздачи, она в полном порядке, а эту песню про усталость спела только для того, чтобы оправдать моё желание побыть сегодня наедине с тобой. Агнес мудрая женщина. Она всё поняла правильно.

– Наедине?.. – Андре очень удивился.

Это прозвучало, когда они ехали на коляске по берегу Тарна, конь Бранта бежал позади, солнце весело расписывало лица бисером теней и солнечных зайчиков, которые озорными стайками выпархивали на них из-под кроны деревьев. Да, после недавней бури умытая природа ликовала и отчаянно требовала от всех населяющих этот мир живых существ разделить эту радость. Вот только Брант упорно не поддавался, и это не могло ускользнуть от внимания Андре. Он расправил плечи, вздохнул полной грудью и, поскольку его друг пока не спешил начать разговор, рискнул сам поинтересоваться:

– Жофрея тоже сегодня ожидать обратно?

– Тоже? – поймал это слово Брант, – Ты ещё кого-то ждёшь? Ты должен знать, я настоятельно просил Диану сегодня не приезжать к нам.

– Да, я знаю. Но ведь приедет Гийом Сойе, возможно, не один. Верно?

Брант подарил другу удивлённую улыбку:

– Почему ты так решил?

– Ты не стал бы отказываться от услуг Агнес, если бы не хотел оставить её в неведении некоторых своих дел, – Андре, не мешкая взялся объяснить ход своих умозаключений, – Она обязательно приметила бы, как к тебе обращается Гийом Сойе… Я видел, как ты отправил письмо голубиной почтой… кому, если не ему?.. Ведь внешняя почта здесь отправляется только через замок.

– Ты умный, наблюдательный человек. Хорошо. Это нам очень пригодится… – и Брант чуть прикрикнул на коня, заставив того повернуть прочь от реки, – Грядут большие перемены… Ты любишь Диану. У тебя сейчас нет иной жизни, кроме нашей общей, так что… Нам вместе придётся спасать Розаэлей от большой беды. Не возражаешь?

Андре с готовностью кивнул и стал совершенно серьёзным:

– Это как-то связано с этим глубоким обмороком Жанны? Она чего-то страшно боится?

Брант удовлетворённо кивнул:

– Да, верно…

– Так говори же! – начал терять терпение Андре.

В ответ Брант сокрушённо качнул головой:

– Ты молод и горяч… А в этой истории есть, и ещё какое-то время будет, много тайн.

– Уверен, я могу хранить секреты!

– Да, думаю, да… Вот только я не знаю, с чего начать посвящать тебя в них. Изложить краткую версию событий, или всё-таки погрузиться в детали?.. Ладно, у нас есть какое-то время до появления Сойе, так что начну издалека…

Брант тяжело вздохнул и решился:

– У меня есть брат… кузен… больше, чем просто кузен. Видишь ли, наши с ним родители являлись друг для друга братьями и сёстрами, точнее, наши матери сестры очень похожим друг на друга близняшки, а отцы погодки. И родились мы с ним почти одновременно, он опередил меня лишь на пару часов. Говорят, у нас с ним разительное сходство.

– Говорят?

– Да, я не могу судить об этом самостоятельно, так как мы с ним не виделись. Точнее виделись только в глубоком детстве, до пяти лет. К тому времени наши семьи уже приняли и узаконили занятное решение – так как он сын старших брата и сестры, он унаследует титул маркиза и станет называться Филиппом маркизом де Лярок, а я соответственно приму графский титул. Это позволило не дробить имения.

– Но это не повод не видеться? – усмехнулся Андре.

– Да, верно, – вздохнул Брант, и Андре уже в который раз удостоверился, что, несмотря на солнечный день, на душе Бранта очень пасмурно. Объяснение тому последовало тотчас же, – Нас разлучили, как я и сказал, когда нам было по пять лет. Родители Филиппа погибли при весьма странных обстоятельствах. Сначала они исчезли, а спустя месяц были найдены мертвыми, причём со следами пыток на телах. И тогда возникло их завещание, ошеломившее моих родителей, опекунство над Филиппом было доверено графу де Грезьяк. Чтобы ты понимал, он отвергнутый воздыхатель сестёр Вэнло, дочерей графа де Пейрана, сначала он добивался руки старшей, потом младшей, но был отвергнут обеими…

Брант тяжело вздохнул и продолжил свой рассказ:

– У моих родителей не было ни малейшей иллюзии на его счёт, и отдать ему племянника они отказались. Более того, мой отец обвинил Грезьяка в гибели родителей Филиппа. Обвинение было выдвинуто публично, сгоряча, и вылилось в дуэль моего отца и Грезьяка. Отец пронзил правое плечо того гада, в ответ получил лишь маленькую царапину, но… Шпага Грезьяка был отравлена, отец умер через пару дней. Его последней волей был приказ, отданный жене, срочно брать сына и мчаться в Пейрана, под защиту крепких стен нашего замка. Филиппа к тому моменту гвардейцы герцога Орландского забрали и передали Грезьяку. Мама отказывалась оставить племянника на волю врага, но… Всё-таки уступила настоятельной просьбе умирающего мужа. Из Фонтэнжа она смогла выбраться только титаническими стараниями правой руки отца, Рене Сойе, и ценой жизни четырёх наших лучших гвардейцев. Как маме и Сойе при этом удалось вывезти и тело моего отца, я даже не представляю. Он был похоронен в фамильном склепе Вэнло.

– Был? – поймал его на слова ошеломлённый Андрей.

– Не спеши… – Брант тяжело вздохнул и пару минут они ехали молча, наконец, Брант нашёл силы продолжить, – Уже будучи в Пейране мама смогла через доверенных лиц узнать, что её сестра и зять захоронены с почетом в храме замка де Лярок. Что Филипп окружён заботой, живёт в достатке, тепло принимаем во всех лучших домах Фрагии и скоро был определён королевским пажом. Все без исключения доверенные лица, привозя такие новости, советовали маме закончить траур и вернуться в Фонтэнж, не лишать сына блестящего будущего. Но она была неумолима. «Только в Пейране мы можем быть в безопасности, сынок!» – не уставала она повторять и так, нехотя, воспитывала меня в страхе перед окружающим миром. Мы общались только с Розаэлями, и ещё не больше десятка раз выбирались в Ротард, только по каким-то исключительным случаям…

За этим незатейливым по форме, но очень сложным по содержанию рассказом друзья добрались до хижины Жофрея. Их встретил радостный Пират, скоро стало ясно, что хозяин этого убежища всё ещё отсутствует. За хлопотами о конях, о еде прошло какое-то время, недолгое, так как в замке Розаэль им дали с собой кое-какие угощения, потом и семья Агнес снабдила Бранта солидным запасом готовой еды, многое можно было есть холодным, остальное требовалось лишь слегка разогреть.

Брант решил накрыть в доме. Ему очень хотелось снять маску, понял Андре. Прошло чуть меньше часа, когда они расположились рядом за небольшим столом. Брант и правда снял маску, превратившись в Рауля, и взялся кормить Андре, а за одно и продолжил свой рассказ:

– К чему, собственно, я решил посвятить тебя в эти скорбные детали своего прошлого? – грустно улыбнулся Рауль, – Пожалуй, надо было придерживаться краткой версии. А то вот никак не дойдём до главного… Ладно… Так, о чём это я? Да, вспомнил… Мама тяжело заболела, когда мне было четырнадцать. Чувствуя скорую смерть, она посвятила меня в страшную тайну рода Вэнло. Оказалось, что легенда про огромные сокровища наших предков не миф, а реальность. Мама показала мне расположение нашего фамильного клада, завещала касаться этих денег только в случае крайней нужды, потребовала не забывать, что половина принадлежит Филиппу, и я, когда сам сочту необходимым, должен буду передать брату эту половину. А после… Мама скончалась. Даже Жофрей был бессилен удержать её в мире живых.

Брант поднял бокал вина, подержал, но пить передумал, тяжело вздохнул и снова вернулся к своему рассказу:

– Моим опекуном стал граф де Розаэль. Вот так у меня появилась возможность видеть Жанну едва ли не каждый день, и это сильно облегчило моё расставание с мамой. Мы с Жанной уже тогда самозабвенно любили друг друга, не мыслили своего будущего друг без друга. Но, несмотря на всё радушие, с которым граф де Розаэль принимал меня в их доме, нашему союзу он открыто противился. Сначала речь была о том, что мы слишком молоды. Потом, что он не видит зятем человека, который опускается до целительства. Потом… Много разных отговорок возникало. Стоило нам разбить, преодолеть одну из них, он изобретал новую. Я сватался с Жанне пять раз. Уже собирался посвататься в шестой раз, когда вдруг с Пейране случился страшный пожар. Рене Сойе подозревал, что это был поджог, но никого конкретно за руку не поймали. Так что ты, друг, понимаешь, что причина для очередного отказа возникла сама собой, мол не может граф отдать любимую дочь замуж за погорельца. Помню, тогда я рассердился не на шутку, мы впервые по-настоящему поссорились, я едва не обвинил графа де Розаэль в этом поджоге, просто чудом удержался. Итогом того спора стало пари – он отдаст Жанну мне в жены, если я восстановлю замок за три месяца. Как ты можешь уже догадаться, я черпнул из фамильной сокровищницы и выполнил свою часть уговора.

И тут вдруг Рауль горестно рассмеялся, вот только в этом смехе Андре послышались отголоски рыдания. Но да Рауль успокоился быстро, перевёл дыхание и вернулся к своим горьким воспоминаниям:

– Уже шли последние косметические работы, я готовился пригласить Розаэлей для проверки, когда получил письмо из Фонтэнжа от Филиппа де Лярок. Он сетовал на долгую разлуку и очень просил срочно приехать, мол попал в беду, и только я могу помочь. Конечно же, мне вспомнилась клятва, данная маме, не бросать брата в беде, и я отправился в Фонтэнж…

Тут вдруг Рауль резко встал, подошёл к окну и там замер. Его молчание грозило затянуться, но… нет, Рауль заговорил снова:

– На меня напали в землях Воламбаров, убили всех моих людей, а меня… Я стал пленником графа де Грезьяк.

– Убили?! Пленником?!! – уже готовый услышать что-то подобное, Андре всё-таки вскинулся, подался ближе.

– Да, друг. Так в мою жизнь снова вошёл этот человек, некстати опекун моего брата. Он решил, что я знаю, где расположен легендарный клад рода Вэнло, и я просто обязан отдать эти сокровища ему. Конечно же я отказался признать это. Хоть такое быстрое восстановление Пейрана свидетельствовало и против меня, я стоял на своём. Тогда меня взялись пытать… В подземелье трудно отслеживать ход времени… Помнится, я для себя решил, что именно эти сокровища стали причиной гибели наших с Филиппом родителей, и мне уже не жить. Так пусть же этот гад останется ни с чем! Так я рассудил тогда, решил, что никак иначе уже не смогу отомстить за загубленные этим гадом жизни. Вот в этом и обрёл силу выстоять, так что, в конце концов, Грезьяк уверовал в то, что я ничего не знаю. А решив так, он приказал убить меня. Точнее похоронить заживо.

– ЧТО?!! Ты серьёзно?! – ужаснулся Андре.

– Ну, – и Рауль безрадостно рассмеялся, – Правду сказать, я не уверен, как здесь правильно выразиться, ведь я тогда уже был почти мёртв. Но в любом случае, добивать меня не стали, решили так и похоронить тайно, в лесной чаще. Я только помню, как меня швырнули на дно какой-то грядной телеги, а следующее воспоминание, это как я очнулся здесь, вот на этой кровати.

– В доме Жофрея?! – и Андре невольно осмотрелся, – Но как?!

– За подробностями отправляю тебя к Жофрею, – кивнул в ответ Рауль, – Знаю только, что он каким-то чудом оказался там… распугал слуг Грезьяка, имитировав рык дикого медведя, раскопал меня и умудрился привезти сюда… а потом выходил… Как лекарь скажу, Жофрей тогда совершил чудо! Шансов выжить у меня было крайне мало! Так что, нашего добродушного старика не зря зовут Магом Пейрана.

Рауль веско кивнул, и черты его лица чуть смягчились:

– Первой, о ком я вспомнил после пробуждения, конечно же, была Жанна. Я упросил Жофрея съездить в Розаэль, предупредить графа и, главное, Жанну о том, какую опасность представляет для них Грезьяк. Жофрей выполнил мою просьбу, привёз мне пламенные приветы, горячие пожелания скорейшего выздоровления… Я успокоился и… утратил связь с реальностью на несколько дней…

Рауль прошёлся взад и вперёд по маленькой комнате, отпил воды из графина и, снова опустившись на стул напротив Андре, продолжил свой рассказ:

– После того как горячка отпустила меня, сознание прояснилось, боль перестала лишать способности мыслить… Короче, очень нескоро я поймал себя на мысли, а почему я всё ещё здесь, а не в Пейране, почему Сойе не перевёз меня под охрану стен замка? Но да Жофрей как-то смог и от этой мысли отвлечь меня ещё на несколько дней, сказав, мол это он, Жофрей, настоял на том, чтобы меня оставили здесь, не трогали, так как покой в моём случае был едва ли не единственным залогом успешного выздоровления. Он сам меня выхаживал, сам ездил за продуктами, привозя исключительно благие новости… так я провёл на его попечении больше месяца… Никогда прежде я даже мысли не допускал, что он настолько превосходный лгун.

– Лгун?!

– Да, друг, Жофрей, как и полагается хорошему лекарю, в совершенстве владеет искусством лжи во имя спасения. Но тогда я позволил себе забыть об этом, и вернул меня к реальности Гийом Сойе. Надо было видеть, каким он появился у хижины Жофрея – постаревший лет на десять, страшно вымотанный, буквально раздавленный горем… В первый момент я даже не узнал его. И это оказалось взаимным. Оказывается, он меньше всего на свете ожидал застать меня здесь, да ещё и в таком виде.

– Стало быть, он не знал о том, что с тобой случилось… Жофрей утаил это от него… – понял Андре и тут же вскинулся, – Но тогда чем же он был так расстроен?

– Гибелью отца и брата, разорением Пейрана, тем, что жителей этого края предал их господин… – вскинулся Рауль, и в глазах его явно заблестели слёзы гнева.

– Нет!!! Я не понимаю!!! Как так?! – искренне ужаснулся Андре.

– Вот и я тогда решил, что он спятил, благо во взгляде его угадывалась тень безумия, частая спутница великого горя… Но… я правда не знаю, как это всё рассказывать. Столько боли… – Брант тяжело вздохнул, – Давай дальше попробуем просто на сухих фактах. Ладно?

И Андре с готовностью кивнул, а Рауль скрестил на груди руки и опустился на стул:

– Как оказалось, Рене Сойе получил от меня письмо с приказом явиться в Фонтэнж. Несмотря на то, что это показалось странным всем Сойе, ведь я сознательно оставил их в Пейране хранить наш очаг, они не посмели ослушаться. За старшего в Пейране остался Гийом.

– Но ведь ты не писал! Верно?

– Верно.

– Они спутали твой почерк?.. Или приказ был передан кем-то устно?

– Приказ был передан письмом, написанным, как они решили, моей рукой. И на том письме была печать с оттиском моего перстня, к тому времени уже похищенного у меня, заточенного в каземате Воламбаров. Рене Сойе и его младший сын Мишель тоже были схвачены Грезьяком. Их зверски пытали, думается всё с той же целью, выведать тайну нашего фамильного клада. В их случае к делу подошли ещё более творчески, Рене вынуждали открыть тайну угрожая жизни его сына… Но Сойе не знал эту тайну, и не мог спасти ни сына, ни себя… Потом Гийом получил ультиматум, либо он сдаёт замок на милость Грезьяка и больше никого из людей Пейрана не тронут, либо он получит тела отца и брата расчлененными и осквернёнными, и это станет лишь началом истребления населения этого края. И все смерти будут на совести его, Гийома. И к ультиматуму прилагалось странное письмо опять же от моего имени, мол я вступаю во владение землями Лярок, а Пейран отдаю Филиппу и соответственно Грезьяку, как его законному представителю. И на этот раз посланцы Грезьяка предъявили сам мой гербовый перстень. Оказывается, в эту критическую для Пейрана минуту Жофрей был в замке, это была одна из его вылазок. Старик настоятельно советовал Гийому усмирить боль и гнев, и спасти людей, приняв ультиматум. Тогда он ни словом не обмолвился о моей настоящей роли во всём этом. И Гийом подчинился. Люди покинули замок, оставив его на растерзание Грезьяка, который скоро явился туда лично, чтобы руководить поисками клада…

– Жофрей позволил твоим людям поверить в эту ложь о тебе?! – изумился Андре.

– Он был уверен, что в тот драматический час это был лучший выход, единственная возможность защитить меня и остальных жителей Пейрана… Узнав всё это, я заподозрил, что и с Розаэлями не всё так благодушно, как прежде вещал мне Жофрей. Я с ужасом представил, как слухи о моём, так сказать, обмене с Филиппом дойдут до слуха Жанны… Вот тогда я и узнал, что дела обстоят даже ещё хуже… много хуже…

Рауль схватился за кувшин с молоком, но тут же передумал, решив, что ему жизненно необходимо выпить вина, и извлёк на свет божий небольшую бутыль. Он налил себе пол чарки и, взглянув на Андре, горько усмехнулся:

– А тебе я не дам. Пока не дам. У тебя возникнет желание напиться чуть позже… В любом случае, ты сделаешь это сам, а значит и не сегодня.

– Ты намерен напиться? – усомнился Андре, – Ведь ты призвал к себе Сойе не для того, чтобы он смотрел на тебя на пьяного…

– Всё-то ты понимаешь, даром что выглядишь таким юным… Итак, на чём мы остановились?

– На том, о чём в Пейране не принято говорить, – веско кивнул Андре.

– Точно! Даже у меня нет подходящих для этого слов…

– Тогда давай сухо. Только факты, – и Андре подался ближе, – Ведь это как-то связано с сегодняшним недугом Жанны, верно?

– Ты меня пугаешь, – усмехнулся Рауль, – Такая прозорливость…

– Уверен, этими качествами я не могу похвастать, просто сейчас у меня голова пустая и много времени для размышлений… Итак? Давай же покончим с этим.

И Рауль кивнул:

– Примерно за три недели до момента той моей встречи с Гийомом, то есть ещё до сдачи Пейрана и моего пробуждения в доме Жофрея, Розаэли получили приглашение приехать на большой бал в Ротард, бал, который решил дать мер города в честь принца Кордэ, посетившего Ротард на пути в Испайру. Как ты уже можешь догадаться, Розаэлям, графу и Жанне не позволили появиться в Ротарде. Их схватили на пути туда, упрятали в каком-то неизвестном им замке и… Я не знаю, что точно там произошло, но они уверены, что видели меня, слышали, как я говорил с Грезьяком, что я дал своё одобрение на то, чтобы… Жанна была отдана гвардии графа на поругание, а её отца заставили на это смотреть, мол в назидание за то, что он не захотел отдать её мне добровольно. Теперь пусть же… В пересказе графа де Розаэль я… или точнее от имени меня тогда было сказано много изощрённых гадостей…

Воцарилась страшная долгая пауза. Рауль выпил-таки вино, налил себе ещё и снова выпил.

– И об этом Жофрей знал? Утаил от тебя… – решился уточнить Андре.

– Да, – горестно вздохнул Рауль, – Он пытался помочь Жанне пережить это, но его выставили за порог… Он пытался вразумить графа, объяснить, что меня подставили, что я никогда бы так не поступил… Чудо, что его тогда не убили. Но пару крепких затрещин всё-таки отвесили. Узнав обо всём этом, я решил ехать в Розаэль, к Жанне. Жофрей был категорически против. Мы едва не подрались. Наконец, уверовав, что меня более не удержать в постели, Жофрей и Гийом решили помочь мне встретиться с Жанной. В замке Розаэль у нас был доверенный человек… Ты сегодня её видел – Кристин Фларо. Вот с её-то помощью я и проник в покои Жанны, под покровом ночи, сам похожий на приведение. Жанна увидела меня стоящим у её кровати и панически закричала. Тайная встреча сорвалась. Граф де Розаэль, тогда ещё передвигавшийся на двух ногах, ворвался в комнату дочери, за ним ещё десяток его лакеев. А тут перепуганная вся в слезах Жанна и я, стою на костылях, шатающийся, в бинтах, обросший, небритый…

– На костылях?! – невольно вырвалось у Андре.

– Да, ведь Грезьяк отрезал мне все пальцы на ногах, один за другим, перебил правую ногу, и левую руку, да и ожоги и шрамы на теле заживали медленно, ещё требовали бинтов…

– Как же ты вообще добрался до Розаэля?! – ужаснулся Андре.

– Я же сказал, мне помогли. Мой плачевный вид потряс графа де Розаэль, только это и остановило его от того, чтобы не убить меня. Но не остановило Жанну. Осознав, что это именно я, она как с цепи сорвалась, стала проклинать меня на чём свет стоит, обвиняя в том, что именно я виноват в том, что с ней стряслось. Она говорила это, глядя прямо мне в глаза, проклинала, гнала прочь, она заявила, что видеть меня для неё худшая из пыток…