Читать онлайн Лама-детектив знает твой мотив бесплатно
Kathy Love and Erin McCarthy
LLAMA SEE THAT EVIDENCE
Copyright © 2020 by Kathy Love and Erin McCarthy
© Измайлова Е., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
I
За шесть недель после отъезда из Лос-Анджелеса и прощания с ролью детектива-любителя в сериале «Она запостила убийство» я довела образ калифорнийской девушки, которая стала владелицей паба в Бухте Дружбы, штат Мэн, до совершенства. Я подружилась с Джеком Керуаком – доставшимся мне в наследство питомцем-ламой, мне понравилось налаживать связи с местными. Но был один тип (если не считать мою снобскую и очень калифорнийскую мамочку), который не воспринял мою новую роль, что вгоняло меня в расстройство.
И сейчас этот тип мне звонит.
– Але! – крикнула я, пытаясь вынуть овсяное печенье из духовки одной рукой и схватить телефон второй.
Я бухнула противень на крышку духовки, перед этим выронив прихватку и слегка обжегшись.
– Уффф, – пробормотала я, сунув пострадавший палец в рот, и попыталась совладать с телефоном, неловко тыкая в экран.
Передо мной возникло имя. Дин Джордан.
Не упомню, чтобы Дин когда-нибудь звонил мне или писал. Мы видимся каждый день, поскольку он – управляющий моего паба «С пылу с жару». Понятия не имею, откуда взялось это название, и поверьте, я пыталась это выяснить. Каждый излагает свою версию, но, так или иначе, Дин управляет пабом уже много лет – еще когда бабушка была жива.
С учетом неразговорчивости Дина, должно быть, приключился кризис рабочей силы. Наверное, в пабе не хватает рук и он хочет, чтобы я пришла помогать. Жить прямо над баром очень удобно. Я могу примчаться через три минуты.
– Алло?
– Софи, ты не могла бы прийти в гостевой дом?
Я нахмурилась.
– Ладно. Прямо сейчас?
– Да. Прямо сейчас. Речь идет о скелете в шкафу.
Я выглянула в кухонное окно. Отсюда можно видеть гостевой дом, где живет Дин. Конечно же, единственный человек в городе, который меня недолюбливает, живет на моей территории и вдобавок управляет моим бизнесом. Он не вышел наружу, но входная дверь была открыта. Еще я заметила белый грузовик с надписью «Дути спешит на помощь», припаркованный на подъездной дорожке рядом со старым пикапом Дина.
Дин говорил, что у него в ванной протечка и что он вызвал сантехника. Кто-то напортачил в прошлый раз? Это он имел в виду? У меня появилось предчувствие, что все это выльется мне в копеечку. Вот они, недостатки владения домами столетней давности.
– Сейчас буду.
Я отключилась и сунула телефон в карман. Выключила плиту и помимо воли метнулась в ванную – посмотреть, как я выгляжу. Не хочу выглядеть чучелом, даже если мне надо просто посмотреть на дырявые трубы.
Я уже говорила, что Дин красавчик?
Я уставилась на себя в зеркало. Волосы собраны в небрежный узел, на щеке пятно от муки, которое я быстро стерла. В целом не ужасно.
Выходя из ванной, в последний момент я схватила блеск для губ с полочки над раковиной. Быстро мазнула по губам и побежала обратно в гостиную и оттуда во двор. Сад постепенно зарастает. Придется разбираться, как подготовить клумбы к зиме. Уже была пара холодных ночей, а сейчас только первое сентября. А я не только совершенно ничего не понимаю в садоводстве, я ничего не знаю о растениях в Мэне. Все совсем не так, как в Калифорнии. Хотя кого я обманываю? О калифорнийских растениях я тоже ничего не знаю.
Зачем я вдруг понадобилась Дину, по какой срочной надобности? Наверняка он больше моего знает о проблемах с сантехникой. В прошлом, когда у меня случались хозяйственные проблемы, я просто звонила домовладельцу. А теперь домовладелец – это я.
Я прошла по саду и по кирпичной дорожке подошла к дому Дина, молясь, чтобы страховка все покрыла.
– Привет! – крикнула я, входя в дом и чувствуя себя неловко из-за вторжения. С момента переезда в Бухту Дружбы я ни разу не входила в гостевой дом, хотя это мои владения. С одной стороны, странно, с другой – нормально. Дин меня недолюбливает, поэтому идея напроситься на экскурсию не казалась хорошей. Границы и все такое.
До меня донесся шорох, и появился Дин. На нем были линялые джинсы, низко болтающиеся на узких бедрах, и никакой рубашки. В руках большой молоток. На золотистой коже блестел пот, растрепанные волосы намокли от пота. Просто красавчик строитель месяца в женском журнале. Я уставилась на морской пейзаж, висящий над его правым плечом, чтобы не пялиться на его грудь. Почему мой угрюмый управляющий, он же жилец, такой секси? Жестокая ирония судьбы, не иначе.
– Привет, – сказал он. – Я рад, что ты пришла.
Эти слова заставили меня оторвать взгляд от шедевра живописи и посмотреть на Дина. Я уверена, что с момента, когда моя нога ступила на землю штата Мэн, он еще ни разу не радовался моему появлению.
– Мне надо кое-что тебе показать. – Он взмахнул молотком, приглашая меня следовать за ним. Я заставила себя не пялиться на его мышцы. Нет, я совершенно ничего не замечаю.
Я пошла за ним, с любопытством осматривая гостиную. Довольно большая. Центральную часть занимает серый диван, стоящий перед красивым белым мраморным камином. На стене над каминной полкой висит большой телевизор. Рядом с диваном кофейный столик и низкие тумбы – все простое и современное. Это воплощение аккуратности нарушалось только книгами. Стопка на кофейном столике. Еще одна на столике сбоку. Книги лежали даже рядом с камином.
Оказывается, Дин любит читать. Не ожидала, хотя сама не знаю почему. Не то чтобы я много о нем знала.
На противоположной стороне от входа располагалась маленькая кухня, такая же аккуратная, как и гостиная. Дин провел меня по короткому коридору. Слева обнаружилась еще одна дверь, и я поняла, что там его кабинет. Стол с компьютером. Полки, заставленные книгами. В конце коридора оказалась еще одна комната с закрытой дверью.
Он остановился прямо перед ней. Ванная.
– Сантехник пошел за шерифом.
На этом мои мысленные блуждания остановились.
– Что? Зачем? – Неужели я нарушила какие-то строительные правила, о которых я не знаю? Я прищурилась. – В чем дело, Дин?
Он открыл дверь и пригласил меня войти.
В санузле был бардак. Вокруг унитаза с поднятой крышкой валялась плитка. Стену за раковиной продырявили, но такое ощущение, что скорее в исследовательских целях, а не ремонтных.
– Куда смотреть? – Я растерялась. Это протечка или что?
– Открой шкаф для белья. – Он махнул в сторону узкой дверцы, которая должна быть закрытой, чтобы можно было войти в ванную.
Я открыла его и увидела, что из стены вынули примерно двухфутовый отрезок гипсокартона. Там были трубы, штыри, может, немного плесени. И…
Выхватив телефон из кармана, я включила фонарик.
– Это еще что такое? – Я наклонилась ближе. – Дохлая мышь?
В свете фонарика блестела белая кость с налипшими нитками. В стене умерло какое-то живое существо.
– Если это так, то это самая большая мышь, которую я видел в жизни. Это кость, Софи, и, судя по размеру, я на девяносто девять процентов уверен, что это человек.
– О боже! – Я дернулась назад, вытирая руки о джинсы, хотя я не притронулась к этой штуке.
– Если постучать по гипсокартону, ты услышишь, что там не пусто. – Он показал молотком. – Такое ощущение, что в стене что-то есть на отрезке отсюда досюда. Подозрительно. И если ты повнимательнее посмотришь на кость, увидишь, что это ткань.
– Значит, когда ты сказал, что нам нужно поговорить о скелете в шкафу, ты имел в виду настоящий скелет?
Какая наглость. Трупы не засовывают себя в стены сами. Кто-то пристроил этого человека между стойками и заштукатурил стену.
Как грубо.
Мы толкались у входа в ванную Дина, глазея на шерифа Джастина Пеллетье. Подняв черный полицейский фонарик, он с головой залез в шкаф, потом выпрямился, и мы снова смогли лицезреть его профиль. Шериф уставился на шкаф с таким видом, будто не мог поверить своим глазам.
Я совершенно точно понимала его чувства.
Он снова сунул голову в шкаф, потом выпрямился, откашлялся и кивнул:
– Определенно это человеческие останки.
Стоящий рядом со мной Дуги МакДугал, владелец «Дути спешит на помощь», присвистнул, и у меня зазвенело в голове, поскольку он сделал это мне прямо в ухо. Он потер ладонью хилую бороденку, которая напоминала скорее едва заметную растительность подростка, чем взрослого человека в возрасте двадцати с лишним лет.
– Осьпади ожемой, – сказал он, покачивая головой. – Вот так дела.
Я моргнула, не вполне понимая, что означает «осьпади ожемой», хотя догадывалась по контексту. У этих мэнцев специфическая манера выражаться.
– Имею в виду, я кое-что повидал в этой жизни. Енотов, которые заползли в тесную дыру, парочку дохлых скунсов, а их трупы воняют не лучше, чем живые особи, – сказал он, покосившись на меня.
Я кивнула, доверяя его опыту.
– Однажды я даже вытащил мертвого оленя из резервуара для септика, – продолжил Дуги. – Жуть ужасная.
Я уже научилась понимать значение слова «жуть» в интерпретации мэнцев. Это их эквивалент слова «очень». А мертвый олень в септике определенно заслуживает слова «жуть».
– Но я отродясь не натыкался на человеческие скелеты.
Я с трудом сдерживалась от смеха. Какое облегчение, что местные сантехники не натыкаются на трупы в каждом доме. Разумеется, первый труп должен был оказаться на моей территории, во всяком случае, первый для Дуги. Внезапно мне расхотелось смеяться.
– Вы можете определить, как долго он там находится? – спросил Дин, стоявший с другой стороны от меня.
Джастин снова сунулся в шкаф и на этот раз торчал там немного дольше. Наконец он сказал:
– Не могу. Надо связаться с коронером, но в любом случае похоже, что много лет.
Я взглянула на Дина. Он выглядел не очень-то довольным. Разумеется, кто порадуется, узнав, что много лет хранит полотенца, мыло и крем для бритья рядом с мертвецом.
– И что мы будем делать? – поинтересовалась я.
– Что ж, я собираюсь опечатать это место, чтобы мы могли провести расследование, – сказал шериф.
Отлично. Гостевой дом стал местом преступления.
Шериф двинулся в нашу сторону, и мы все попытались убраться с его пути, спотыкаясь и натыкаясь друг на друга. Дин поймал меня за руку, когда я потеряла равновесие, зацепившись каблуком за сапог Дуги.
– Простите! – сказали мы хором.
Мы вереницей вышли следом за шерифом во двор, понятия не имея, что делать.
– Ладно, я поехал, – сказал Дуги, когда мы оказались на залитой солнцем дорожке, и взглянул на Джастина: – То есть я же не нужен для допроса или чего-то такого?
Джастин покачал головой:
– Нет. Думаю, мы можем быть вполне уверены, что ты никак с этим не связан, Дуги.
Дуги облегченно вздохнул, кивнул и сказал Дину:
– Я вернусь, когда… в общем, когда можно будет продолжить.
Дин поблагодарил его, и они обменялись рукопожатием. Я подумала, что это довольно храбрый поступок со стороны Дина после истории о мертвом олене. Я тоже кивнула на прощание.
– Пойду в паб, – сказал Дин, застегивая фланелевую рубашку, которую он надел перед приходом Джастина. – Кажется, мне надо выпить.
Неудивительно. Ситуация весьма выпивательная.
Я наблюдала, как он идет по лужайке к заднему входу в паб. Взглянув на Джастина, я обнаружила, что он тоже смотрит на Дина. И в его обычно добрых глазах читалось что-то жесткое и испытующее. Первый раз я увидела в нем настоящего сурового шерифа. С первого дня знакомства я воспринимала его как большого добряка. Хотя мы знакомы всего пару недель, но я призадумалась, что в Дине есть такого, что пробудило в Джастине полицейский дух.
– Ты же не думаешь, что Дин как-то связан с этим делом? – Я не смогла удержаться от вопроса.
Он моргнул, словно выныривая из пучины задумчивости, а потом улыбнулся – и вернулся добродушный шериф Джастин Пеллетье.
– Нет, кто бы не был в этой стене, он там очень долго.
Рада слышать. Но это не объясняет, почему Джастин так смотрел на Дина.
– Ты знаешь, когда твоя бабушка купила это место? И был ли уже тогда этот дом? – спросил он, возвращая мое внимание к более насущной загадке мертвеца в стене гостевого дома.
Я покачала головой.
– Понятия не имею. Но могу выяснить. Мама и тетя несколько лет жили в этом доме, перед тем как уехать в колледж. Я сейчас позвоню.
Я потянулась в задний карман за телефоном.
– Отлично. Мне тоже надо сделать пару звонков. – Он отошел к полицейской машине, припаркованной рядом с подъездом к дому Дина на улице.
Копаясь в телефоне в поисках маминого номера, я двинулась к сараю, рядом с которым Джек Керуак принимал солнечные ванны и наслаждался свежей травкой в загончике. Здесь я поставила пару шезлонгов и стол, чтобы отдыхать и проводить время с Джеком. С тех пор как я получила в наследство от бабушки большого пушистого питомца, мне довелось узнать, что ламы – очень общительные существа, поэтому я стараюсь проводить с ним побольше времени.
Когда я открыла калитку, он оторвался от поедания своих любимых одуванчиков. Дернул ушами, моргнул длинными ресницами. Из его пасти свисал недожеванный желтый цветок.
– Привет, малыш. Отдыхаешь?
Он снова моргнул и побрел ко мне. На ходу его голова подпрыгивала, а челюсти двигались по кругу. Такой милашка.
Тут я вздохнула и с ужасом уставилась на телефон. К несчастью, моя мать вовсе не так мила и приятна, как Джек. Она уже намекала, временами весьма прямолинейно, что я должна пересмотреть свое решение переехать в Бухту Дружбы, хотя мне здесь нравится. Я уверена, что труп в гостевом доме приведет к очередному раунду разговора с перечислением причин, почему я совершила ошибку.
Но мне нужны ответы, и лучше всего начать с мамы. Поэтому когда Джек остановился передо мной, я потрепала его по пушистой шее, почесала голову, сделала глубокий вдох и нажала кнопку вызова.
Я провела небольшую репетицию, как преподнесу ей эту новость.
Любопытное известие. В гостевом доме нашли труп.
Ты знала о том, что у нас в шкафу скелет?
В нашей семье кто-нибудь исчезал?
Не самые удачные варианты, но кости в ванной – тема не из приятных.
II
– Привет, Софи, – мама ответила на втором гудке. – Секундочку.
Я ждала, зная, что она делает. Через несколько мгновений она продолжила:
– Ты меня слышишь? Я включила громкую связь в машине.
Она всегда включает громкую связь в машине, когда я звоню. Она вечно занятой агент по недвижимости и трудоголик. И она всегда должна объявить, что переключает меня на громкую связь. Как будто я не могу догадаться по шуму, который издает ее «БМВ». Но это один из наших ритуалов. Как и ее придирки.
– Ты уже решила вернуться домой?
О, она сразу ринулась в бой? Должно быть, у нее плотный график и нет времени разговаривать.
Я улыбнулась, отдавая должное ее упорству.
– Нет, мама. Но мне надо задать тебе пару вопросов о доме.
Хорошее начало. Мне не хочется рассказывать ей о трупе, во всяком случае, не начинать с этой темы. Если до этого она просто наседала на меня, уговаривая вернуться, то мертвец на моей территории заставит ее возглавить крестовый поход.
Так что я просто поинтересовалась:
– Ты не помнишь, когда бабуля купила это место, гостевой дом уже был построен?
– Гостевой дом? А что?
– Кое-какие проблемы с сантехникой.
– О. – Судя по интонации, мама не до конца поверила в мое объяснение. – Да, был. Но потом его ремонтировали или достраивали. Точно не помню, хотя главный дом тогда был натуральной свалкой. Как будто там никто не жил много лет. Санни перестроила весь дом, когда превратила первый этаж в паб. Но я не знаю, как выглядел гостевой дом. Откровенно говоря, я его избегала.
Я заметила, что мама не называет бабулю мамой. Разумеется, это привычное дело. Она никогда не называла свою маму мамой. Только Санни.
– Значит, бабушка достраивала гостевой дом? – Не могу поверить, что мама не помнит. Разве для ребенка переезд в огромный викторианский особняк с садом и гостевым домом не стал грандиозным приключением? Очевидно, свою исследовательскую натуру я унаследовала не от мамы. Снова стало ясно, что мама не хочет говорить о своем детстве, точнее, о своей семье.
– Кажется, она что-то доделывала. Я точно помню только то, что она перестраивала паб и хозяйский особняк. Наверное, гостевой дом тоже отремонтировали, но это было тридцать пять лет назад. Замени ты эти чертовы трубы. Или снеси гостевой дом, кому он нужен? Сомневаюсь, что он чего-то стоит.
Я закатила глаза, радуясь, что она меня не видит.
– Бабушка купила дом вместе с дедулей? Или он уже умер к тому времени?
– Не знаю. – Мамин голос приобрел резкие нотки. Она говорила об отце еще реже, чем о матери. – Мы въехали туда вскоре после его смерти. Какое отношение все это имеет к сантехнике?
– Я просто пытаюсь понять, насколько здесь старые трубы. Ну понимаешь, для страховой компании. – Я сама поморщилась от своей выдумки. Разве страховым не наплевать на все это? И я быстро перешла к следующему вопросу: – А сарай?
– Какой сарай?
– Сарай, где живет Джек?
– Джек?
Я отодвинула телефон и скорчила гримасу. Очень по-детски, но что делать. Я сто раз рассказывала ей разные смешные истории о моем питомце. Очевидно же, что любые истории о ламе должны вызывать умиление просто потому, что это лама. Но тот факт, что теперь у меня есть питомец, нравится маме еще меньше, чем то, что я живу на другом конце страны в доме, где она выросла и откуда сбежала в восемнадцать лет.
– Джек, моя лама.
Мама застонала.
– Точно, лама. Какая нормальная женщина заведет себе ламу?
Я знала, что она имеет в виду бабулю, но заподозрила, что мой здравый смысл теперь тоже под сомнением.
– Мама, а сарай? Он тоже уже был или его построила бабушка?
– Он уже был. Но какое отношение он имеет к трубам в гостевом доме?
– Ну-у, там тоже есть трубы, – выкрутилась я. Это правда, хотя там только кран, чтобы поить Джека. – Я подумала, раз уж сантехники все равно тут, пусть проверят везде. Ну понимаешь, если трубы везде старые. – Я скорчила гримасу. Кажется, пора заткнуться.
– Софи, ты уверена, что все в порядке?
Я кивнула, хотя она меня не видит.
– Да. Спасибо за информацию.
– Софи…
Краешком глаза я заметила, что к загону приближается Джастин.
– Мама, мне пора идти. Сантехник хочет что-то у меня спросить. Позвоню попозже. Люблю. Пока.
– Соф…
Я отключилась и повернулась к Джастину.
– Что-то еще? Надеюсь, ты не обнаружил второе тело?
Джастин почему-то не улыбнулся в ответ и выглядел довольно мрачным.
Я уставилась на него.
– Там же нет второго трупа, нет?
Он отрицательно покачал головой и ответил:
– Думаю, надо осмотреть территорию, просто на всякий случай.
Я внезапно представила свой задний двор, весь заваленный давнишними трупами. Отлично, теперь местные будут считать меня Джоном Уэйном Гейси из Бухты Дружбы. Только без клоунского грима, и я все-таки не серийный убийца. Одного трупа достаточно, чтобы вызвать бурление, а уж если их несколько…
– Ладно. Мама сказала, что вроде бы гостевой дом ремонтировали после того, как бабушка купила это место. – Не очень хорошо для бабули. – Что я должна теперь делать?
– Я жду пару судебных экспертов и поисковую собаку из Бангора. Хочу, чтобы они все здесь осмотрели. Мне нужно, чтобы вы с Дином держались подальше от сарая и гостевого дома. Ведется расследование убийства.
Ситуация стала еще более странной. Слишком странной и слишком серьезной.
– Откуда ты знаешь, что это убийство?
Не успела я задать этот вопрос, как поняла, насколько же он тупой. Люди не замуровывают себя в стены сами, чтобы там умереть. Судя по выражению лица Джастина, он пытался подобрать слова, чтобы сказать мне это потактичнее и не оскорбить мои интеллектуальные способности. Хорошо, что я рыжая, а не блондинка, иначе я рисковала бы не искупить свою вину.
– Проехали, – сказала я. – Просто выдаю желаемое за действительное. Конечно, это убийство.
– Как он отреагирует на собаку, что думаешь? – Джастин кивнул в сторону Джека, который стоял рядом и жевал узел волос у меня на затылке. Я потрепала его по морде, чтобы он прекратил.
– Не уверена. Не думаю, что хоть раз видела его в обществе собаки.
– Просто на всякий случай, может, тебе надо найти для него другое место на время?
Я взглянула на своего трехсотфунтового питомца. Он моргнул длинными ресницами, совершенно равнодушный к происходящим вокруг странностям. Затем кивнула:
– Конечно, я что-нибудь придумаю.
– Ладно, я слышал, что алкоголики видят розовых слонов, но чтобы ламу? – сказал наш завсегдатай Роско Филбрик, прищурив глаза, когда я вводила ламу в паб.
– Он настоящий, Роско, – сказала я, изображая веселость. Как будто это совершенно нормальное дело – приводить ламу в паб в три часа дня. – Это не глюк.
– Я надеялся, что если у меня будут глюки, я увижу модель в купальнике, а не ламу.
Роско можно понять.
Дин, сидящий у стойки с пинтой пива, повернулся. Широко открыл глаза. Слез со стула и двинулся ко мне.
– Что ты творишь? Я уверен, что ты нарушаешь примерно дюжину санитарных норм.
Я кивнула:
– Уверена, что да. Но я не смогла завести его вверх по лестнице к себе домой и побоялась оставить на привязи у крыльца, потому что я понятия не имею, как он отреагирует на поисковую собаку.
– Поисковую собаку? – переспросил он, понизив голос.
Я мрачно кивнула.
– Они хотят убедиться, что здесь нет других трупов.
На лице Дина ясно читалось отвращение. Я понимала, что он чувствует. Это чересчур. Единственные скелеты, которые я готова видеть, – это те, которыми я собираюсь украсить свое крыльцо в октябре.
Джек начал переминаться с ноги на ногу. Видимо, ему стало скучно в новом месте. Не могу его винить, сегодня днем здесь довольно мертво. Эх, неудачный выбор слова. Я мысленно поморщилась.
– Мне казалось, в счастливые часы у нас больше посетителей? – сказала я, рассматривая паб. За барной стойкой сидели три постоянных посетителя и еще двое – за столом. Они с ужасом пялились на нас. Я улыбнулась и помахала им рукой. Они переключили внимание на еду.
– Что ж, осенью дела идут немного хуже, когда туристы уезжают, – на автомате ответил Дин, как будто уже сто раз это говорил. На самом деле так и было. Я пару раз слышала, как он несколько раз объяснял официантам, что должен урезать их часы. Но я надеялась все наладить. У меня классный персонал, и я не хочу, чтобы они теряли деньги, если этого можно избежать.
– Верно, – сказала я. – На самом деле у меня есть парочка идей, как завлечь к нам местных в более тихие месяцы. Ну знаешь, специальное меню. Веселые мероприятия. Живая музыка. Может, даже рисовальные вечеринки. Они до сих пор очень популярны.
Он кивнул, потом нахмурился.
– Мы что, обсуждаем маркетинг, когда ты стоишь тут с ламой, а в ванной труп?!
Я пожала плечами.
– Что ж, все равно нам надо это обсудить. Или что-то другое. Имею в виду, что угодно, только не труп, потому что я пытаюсь отвлечь тебя от мысли о том, что ты принимал душ рядом с человеческими останками.
Ой. Кажется, я сказала это вслух.
У Дина задергался мускул на щеке. Кажется, с ним это часто бывает, когда я рядом. Постараюсь не принимать на свой счет.
– Привет, Джек! – жизнерадостно поздоровалась наша официантка Брэнди, унося поднос с грязными тарелками. И скрылась на кухне без единого вопроса.
Я укоризненно взглянула на Джека. Конечно, довольно странно приводить в паб свою ламу, но некоторые люди относятся к этому совершенно спокойно. И Брэнди определенно позабавила эта ситуация в отличие от хмурого МакСтими, стоящего передо мной.
– Может, отведем Джека в подсобку? – неестественно спокойным голосом предложил Дин.
– Хорошая идея.
Видишь, я могу быть гибкой. Доброжелательной. В отличие от некоторых.
Я нежно потянула Джека за поводок, и он побрел за мной. Но когда мы проходили мимо Джорджа Спрейга, еще одного нашего постоянного клиента, Джек резко остановился, заставив меня потерять равновесие. Дин подхватил меня.
Джек поднял голову, его ноздри затрепетали. Он придвинулся к Джорджу, вытянул шею, продолжая принюхиваться, и попытался утащить салат с тарелки Джорджа.
– Эй! – возмутился Джордж, отодвигая тарелку.
Джек заворчал.
Дин сделал шаг вперед, схватил Джека за ошейник и оттащил от раздраженного клиента.
– Прости, Джордж, – извинился он, сражаясь с не менее раздраженным животным, но сумел заставить его отойти. – Пиво за мой счет.
– И еда тоже, – пробурчал Джордж, хотя он придвинул тарелку и продолжил есть.
– Извините, – сказала я, перед тем как уйти следом за Дином и моим противным питомцем. – Он и правда что-то съел?
Джордж внимательно изучил тарелку и вынужден был признать:
– Нет.
– Хорошая реакция, Джордж. – Я солнечно улыбнулась.
Он немного смягчился и махнул рукой:
– Ладно.
– Наверное, надо запереть его в кабинете, – сказал Дин, когда мы сгрудились в заставленной полками комнате.
Я покачала головой и успокаивающе похлопала Джека по спине.
– Он не любит быть в одиночестве. Особенно на новом месте.
Дин посмотрел на меня так, будто я совсем спятила.
– Меня не волнует психическое здоровье этого животного. Я беспокоюсь, что от нас уйдут все наши клиенты. И больше не вернутся.
Я скорчила гримасу. Зачем так резко реагировать?
– И кто у нас тут король драмы? – заворковала я с Джеком.
У Дина на щеке снова дернулся мускул. Я вздохнула.
– Послушай, я забаррикадирую его здесь одним из тех столиков. – Я указала на пару прямоугольных складных столов, которые мы использовали в особых случаях. – Тогда он будет нас видеть, но не сможет бродить по пабу.
– Рад, что ты понимаешь, что лама не должна бродить по пабу, – хмуро сказал Дин.
Я его проигнорировала.
– Сбегаю наверх и принесу овсяное печенье, которое я ему приготовила. И он будет совершенно сыт и доволен.
Дин не выглядел убежденным, но он просочился мимо Джека и помог мне загородить дверной проем столом.
– Я вернусь, – сказала я, когда мы заперли Джека. – Все будет хорошо.
Уходя по коридору и поднимаясь по лестнице в свою квартиру, я сомневалась, кого должны были успокоить мои слова – Дина или ламу.
– Видишь, – сказала я, сидя на барном стуле рядом с дверью в подсобку, – он ведет себя хорошо.
Проигнорировав меня, Дин налил себе еще пива. Он снова занял свой стул за барной стойкой и втянул в себя янтарную жидкость.
– Думаю, он классный, – сказал Дейв, который сегодня работал в баре. Он был одет в свою привычную футболку с разводами и выцветшие джинсы. Волосы собраны в пучок. – Он типа наш талисман.
Джек стоял у импровизированной двери, наблюдая за тем, что происходит в пабе. Я угостила его еще печеньем.
– Это наш дух, – сказала я, одобрительно улыбаясь Дейву. – Вот кто он. Наш сэр Красавчик.
– Круто! – ухмыльнулся Дейв, поднимая большие пальцы.
– Думаю, он – украшение нашего паба, – сказала Брэнди, вытаскивая переполненный мусорный пакет из ведра за прилавком. Вцепилась в него обеими руками и потащила на кухню.
Дин сделал еще глоток пива и отвернулся, уставившись в зал, как будто больше не мог нас выносить.
Я пожала плечами и прошептала Джеку:
– Он брюзга. Не позволяй ему испортить тебе настроение.
Джек жевал угощение, и его нижняя челюсть забавно двигалась по кругу. Похоже, Дин его никак не задевал.
– Эй, Дин! – к Дину наклонился Пол Кормьер, сидевший через несколько стульев от него. – Что происходит? Когда я шел по Черч-стрит, видел, что там собрались все копы.
Секунду Дин не отвечал, и я понимала его колебания. Хочет ли он рассказывать, что у него в ванной нашли труп? И может ли он? Идет расследование.
– Я кое-что нашел во время ремонта, – наконец сказал он. – И решил, что полиции надо бы взглянуть. Пока особенно нечего рассказывать.
Пол взял свое пиво и передвинулся на два стула ближе.
– Три машины полиции штата и парочка официалов из Бангора? Совсем не похоже на «особенно нечего». – Его глаза расширились от любопытства.
Пол Корнье – один из наших непостоянных завсегдатаев. Он приходит пару дней подряд, потом пропадает на какое-то время. Лет пятидесяти с чем-то, с седеющими волосами и бородой. Мне кажется, в юности он был красавчиком. Но сейчас его огрубевшая кожа и худоба наводили на мысль, что у него была трудная жизнь. И с первой встречи мне чудилось в его глазах что-то, что заставляло меня чувствовать себя некомфортно. Он смотрит так, будто хочет проникнуть в самую душу. Сейчас он смотрел этим взглядом на Дина.
Но в отличие от меня Дин, похоже, не обратил внимания на пронизывающий взгляд нашего клиента.
– Думаю, просто они тщательно делают свою работу.
Пол допил пиво одним большим глотком, бросил на прилавок несколько мятых купюр и встал. Похлопал Дина по плечу.
– Ладно, надеюсь, ничего страшного.
Дин кивнул:
– Все будет в порядке, я уверен.
Тот тоже кивнул и ушел.
– Странный мужик, – тихо сказала я.
Дин пожал плечами.
– Думаю, происходящим интересуется куча народа. И я подозреваю, он тоже считает тебя странной. – Он укоризненно посмотрел на нас с ламой.
Я скорчила гримасу и угостила Джека еще одним печеньем.
Но насчет местных он прав. Наверняка большинство из них любопытствует, что творится у меня на заднем дворе, и при мысли об этом я начала страдать. Я пытаюсь избежать сплетен и влиться в общество. А это происшествие вовсе не способствует. Я взглянула на телефон. Который час? Уже три. Должна признаться, меня волнует, сколько еще держать своего питомца в кладовке. Хотя пока что он неплохо себя чувствует. Да, сжевал рулон бумажных полотенец. И погрыз пару упаковок пасты. Но в целом он ведет себя хорошо. Больше всего меня интересует, что обнаружил Джастин.
– Мама, смотри, огромная овца, – сказала маленькая девочка, выходя из женского туалета и тыкая в Джека.
– Что? – Ее мать оглянулась и увидела нас. Глаза расширились. – Гм-м, это лама.
Она взяла дочь за руку и поторопилась к своему столику, как будто Джек мог снести свою загородку и наброситься на них.
Эта штука с талисманом понятна явно не всем.
Наверное, пора посмотреть, что происходит снаружи. Отдохнуть от обязанности караулить ламу и, может быть, выяснить, что смог узнать Джастин.
Я встала и потянулась, неуклюже изображая равнодушие. Дин, правда, все равно не смотрел на меня.
Я осторожно попыталась сдвинуть загораживающий выход стол, чтобы выскользнуть. Джек не шелохнулся, прижимаясь мохнатой грудью к загородке и не собираясь отвлекаться от рассматривания людей. Для него это явно как ужин и кино.
– Давай, приятель, подвинься, – пробормотала я, сражаясь с тяжелым столом.
– Ты же не собираешься пойти наружу и вынюхивать?
Я подпрыгнула, обернулась и обнаружила Дина прямо перед собой.
– Я… нет. Просто хочу добыть для Джека еще еды. Ну понимаешь, надо же как-то спасать полотенца и макароны.
Дин кивнул, хотя в его орехово-зеленых глазах читалось, что он не верит ни единому моему слову.
Сначала я собиралась отстаивать свой предлог, но потом вздохнула.
– Разве ты не хочешь узнать, что происходит?
Секунду он раздумывал, потом ответил:
– Конечно, хочу. Но я не думаю, что тебе стоит придавать этому слишком большое значение.
– Ты жил с трупом в стене. Куда уж больше?
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Неужели?
– Любопытство – это понятно, но предоставь дело Джастину.
А. Он просто не хочет, чтобы я изображала из себя детектива. Ну да ладно. У нас труп в стене. Как я могу не задавать вопросов? Героиня, которую я играла в Лос-Анджелесе в сериале «Она запостила убийство», задавала бы.
– Просто хочу знать, что нам делать с Джеком. Ну понимаешь, как долго сарай и гостевой дом будут недоступны. – Я пожала плечами. Он тоже должен умирать от любопытства.
Наступила его очередь вздыхать.
– Ладно, но я пойду с тобой.
Я показала жестом, чтобы он помог мне сдвинуть стол, но не успели мы приступить к делу, как Брэнди распахнула дверь-вертушку на кухню, чуть не сбив Дина с ног. С бледным как смерть лицом и широко распахнутыми глазами она выглядела так, будто только что увидела привидение.
Что, если она и правда видела привидение? Такой день, я уже ничему не удивлюсь. Я видела множество шоу про охотников на привидения, там часто говорят, что ремонт способствует возникновению паранормальной активности. Дин и Дуги не просто делали ремонт, фактически они потревожили могилу. Тут что угодно может пробудиться, не только дух убитого.
– Брэнди, ты в порядке? – Дин подошел к ней.
Она покачала головой, и я приблизилась к ней, обняла за спину и подвела к барному стулу, на котором обычно сидит Дин. Она оперлась на стул, все еще пребывая в шоке.
– Что случилось? – мягко спросила я.
Она моргнула, потом собралась с силами, встревоженно переводя взгляд с меня на Дина.
– Тот труп в гостевом доме. Это моя тетя. Должно быть, это она. О боже мой, это ужасно. Мне нехорошо.
Мы уставились на нее.
Наконец, Дин переспросил:
– Ты уверена?
Брэнди кивнула:
– Почти наверняка.
– Откуда ты знаешь? – спросила я. Она не могла видеть труп. И даже если видела, он не в том состоянии, чтобы его можно было легко опознать.
– Они кое-что нашли на трупе, я слышала, что они говорили. Браслет. – Брэнди тяжело сглотнула.
– Наверное, тебе стоит поговорить с шерифом Пеллетье, – сказал Дин и отправился на его поиски.
Когда Дин вернулся с Джастином, я уже усадила Брэнди за стол подальше от клиентов. Джастин отодвинул стул и сел рядом с ней, рассматривая ее бледное лицо.
– Привет! Дин сказал, что ты хочешь поговорить со мной о теле, которое мы сегодня нашли.
Брэнди кивнула.
– Простите. Я выносила мусор и услышала, как вы обсуждаете свою находку. Женщина. Около двадцати лет, плюс-минус.
– Да, – медленно произнес Джастин, – это заключение, которое предварительно сделал судмедэксперт. Чтобы убедиться, они должны сделать полноценную экспертизу.
– Еще я слышала, как вы говорили о браслете с именем Мэнди.
Джастин взглянул на нас, как будто взвешивая, стоит ли разглашать информацию, потом кивнул.
– Не могу обсуждать подробности. Просто скажи мне, что ты предполагаешь, Брэнди.
– Это был кожаный браслет с именем, выдавленным на коже? Вроде тех, которые можно купить на ярмарке в Бухте Дружбы?
Джастин выпрямился и кивнул:
– Да, вроде того.
Брэнди поджала губы, и ее глаза наполнились слезами.
– У моей мамы был такой браслет. Ее сестра Мэнди купила его на ярмарке летом 1985 года. И еще один себе. Тем же летом Мэнди исчезла. Бабушка сообщила в полицию о ее исчезновении, но они просто объявили ее сбежавшей, хотя у нее не было никаких причин убегать. Никто в семье не верил, что она могла просто убежать, не сказав никому ни слова и ни с кем не связавшись. – Она наклонила голову и утерла глаза. – Бабушка сошла в могилу, в глубине души зная, что с ее дочерью случилось что-то ужасное.
Джастин уставился на нее, переваривая ее слова.
– Сочувствую насчет твоей тети. И я очень благодарен за информацию. – Он ласково пожал ее руку. – Но я ничего не могу подтвердить, пока мы не получим результаты из лаборатории. Но это хорошее начало для определения личности жертвы.
Брэнди кивнула:
– Я понимаю.
– Я свяжусь с вами, но сейчас мне нужно вернуться и продолжить расследование. – Он встал. – Но я свяжусь с вами, как только что-то узнаю. Ваш дедушка жив?
Брэнди снова кивнула:
– Да, а что?
– ДНК. Легче установить родство с родителем, чем с братом или сестрой.
– Осспидя. – Брэнди побелела.
Когда Джастин ушел, Дин сказал Брэнди:
– Давай я налью тебе выпить. Тебе это нужно еще больше, чем мне.
– У меня еще смена не закончилась.
– Закончилась, – твердо сказала я. – После такого шока тебе явно нужно отдохнуть.
Брэнди взглянула на меня, словно собиралась возразить, потом уступила.
– Хорошо, но пить не буду. Я хочу увидеть маму. Думаю, она должна знать, что происходит. И больше всего я хочу обнять сына.
Как я ее понимаю. На ее месте я бы хотела сделать то же самое.
Она встала, и я тоже, крепко ее обнимая. Она обняла меня в ответ, благодаря за поддержку.
– Ладно. – Брэнди сделала глубокий вдох. – Спасибо, ребята, я вам так благодарна.
Она улыбнулась трясущимися губами и пошла в подсобку.
– Погоди, – окликнула ее я. – Я отгоню Джека, чтобы ты могла открыть свой шкафчик.
Последнее, что нужно нашей официантке после того, как она узнала, что ее тетка провела последние тридцать пять лет в стене, – это приставания жаждущей внимания ламы.
– Софи.
Несколько часов спустя я оторвалась от уборки стола и обнаружила, что Джастин стоит за моей спиной, держа шляпу в руках.
– На сегодня мы закончили, – продолжил он. Карие глаза казались уставшими и грустными. Я поняла, что он принял рассказ Брэнди близко к сердцу. Без сомнения, если бы Джастин был шерифом в то время, когда исчезла ее тетя, он бы не списал дело на простое бегство. Он хороший человек и волнуется за людей.
– Хочешь присесть и съесть что-нибудь на ужин?
Шериф улыбнулся, но покачал головой:
– Не сегодня, но в другой раз обязательно.
Я улыбнулась в ответ. Джастин такая душка. Должна признаться, мне очень неловко от того, что я не могу ответить ему взаимностью. Не могу понять, почему он меня не привлекает. Наверное, дело в том, что ему нужны обязательства, а я к этому не готова. Но он любезно остается во френд-зоне. Что в очередной раз подтверждает, что он хороший парень.
– Эй, все закончено? Мне надо домой, – сказал Дин, появившись рядом с нашим столом с таким видом, будто не допускал и мысли, что мы заняты разговором.
Джастин покачал головой:
– Нет, к сожалению, сегодня не могу разрешить.
Дин нахмурился:
– Почему?
– Нам надо еще кое-что изучить. Я хочу снести еще часть стены. Просто чтобы убедиться, что мы ничего не упустили. Надо проверить, нет ли следов крови на полу и на стенах. Трудно работать над таким старым делом, но я хочу знать, ее убили в ванной или в другом месте и просто принесли туда. Хорошо то, что собаки не обнаружили ничего подозрительного. И в сарае чисто, так что Джеку не надо больше торчать в пабе. – Он кивнул в сторону ламы, стоящей в дверном проеме. Кажется, у нее из пасти торчат сухие лингвини. Повариха будет в ярости, если Джек разнесет ее запасы. Паста с морепродуктами – одно из самых популярных блюд в меню.
– Слава богу, – с облегчением сказала я. Могу выкинуть из головы мысль о ямах на месте прекрасных цветов моей бабули. Или, что еще хуже, о целом кладбище трупов.
Хотя если бы в городе вроде Бухты Дружбы исчезло много людей, это не осталось бы незамеченным.
– Найдешь, где сегодня заночевать? – спросил Джастин у Дина.
Дин вздохнул.
– Что ж, мне надо быть здесь завтра утром. Это день доставки, и они приезжают рано. Думаю, я могу просто заночевать в кабинете.
– Я могу принять доставку, – вызвалась я, стремясь быть полезной в делах паба.
Он покачал головой.
– Мне надо поговорить с поставщиком о новых сортах пива на осень. Мы обновляем сорта каждый сезон.
Я бы тоже смогла это сделать, но промолчала. На самом деле я не очень хочу, чтобы Джастин или кто-то другой узнали, как мало я делаю в пабе. Но нам с Дином все-таки надо обсудить эту ситуацию. Рано или поздно он должен признать тот факт, что я – хозяйка паба. И что я тоже должна принимать решения.
– Ладно, – согласилась я, – но ты не можешь провести ночь в кабинете. Ты собираешься спать в кресле? Или на полу?
– Я как-нибудь устроюсь.
– Ну нет. – Я мотнула головой. – Если ты собираешься рано утром принимать поставку в пабе, тебе надо как минимум обеспечить кровать. Можешь провести ночь у меня.
Мужчины вылупились на меня так, будто я предложила ему спать в моей постели.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Дин.
– Да, уверен, он найдет другое место, – согласился Джастин.
Серьезно? Один не хочет иметь со мной ничего общего, второй необоснованно ревнует. Порой мужчины удручают.
– Не обсуждается, – объявила я. – У меня три пустые спальни. Просто глупость не воспользоваться одной из них.
Дин секунду смотрел на меня, потом взглянул на Джастина. Между мужчинами, похоже, произошел безмолвный обмен мнениями, который я не поняла, а потом Дин перевел на меня взгляд и кивнул:
– Полагаю, это разумно.
Джастин скривился, и мне показалось, что в их безмолвной беседе он проиграл. Он отвел взгляд, и его лицо приобрело каменное выражение.
– Замечательно. – Я улыбнулась. – Значит, мы договорились. Кроме того, я не хочу оставаться одна. В гостевом доме скелет, и похоже, это тетя Брэнди. Какой ужас.
И правда. Бедняжка Брэнди.
Вернее, бедняжка Мэнди.
Я скорчила гримасу и пошла за Джеком.
III
– Хочешь что-нибудь съесть?
Внезапно мое решение приютить Дина на ночь показалось плохой идеей. Неловкой. Что, черт возьми, я должна целый вечер делать с мужчиной, который меня едва терпит?
Он стоял у меня на кухне с таким видом, будто думает ровно о том же.
Разумеется, он не нуждался в том, чтобы я ему готовила. Если он голоден, может поесть в пабе.
– Нет, спасибо.
– Кофе? Чаю? – Господи боже мой, кажется, я веду себя как слабоумная стюардесса. Осталось только попросить его пристегнуть ремни на время полета.
Дин покачал головой.
– Надо было захватить с собой пива, – сказал он, усаживаясь за кухонным островком. Он потер виски. – Ну и денек. Все это время я брился в трех футах от трупа. Можешь представить, как это нервирует?
Я подумала, что весьма.
– Давно ты там живешь? – Может, Дин и не хочет чаю, но я хочу. Я налила воды в чайник и поставила на плиту.
– Четыре года. Я живу со скелетом четыре года.
– Может, ей была приятна твоя компания. Подумай об этом иначе. – Я попыталась изменить угол зрения. Мой девиз – «Только хорошее», что еще мне оставалось сказать?
Судя по его взгляду, он не согласен со мной на все сто процентов.
– Софи. Просто нет. Честно. Не пытайся меня развеселить.
Простите за попытку.
– Ладно. Тогда сиди и дуйся. Да, это ужасно, что все эти годы ты брился рядом со скелетом. Так лучше?
Судя по его взгляду, это ему тоже не нравится.
Должна признать, я немного обиделась.
– Чем я тебе не нравлюсь, Дин? – спросила я. Не хочу вступать в конфронтацию. Просто я уже месяц переживаю по этому поводу, а сейчас подвернулась первая возможность поговорить. – Правда. Будь честным. С тех пор как я приехала в Бухту Дружбы, ты явно даешь мне понять, что я тебе не нравлюсь. И это расстраивает, потому что ты даже не знаешь меня.
Дин вздохнул и потер челюсть.
– Ты мне не не нравишься. Извини, если произвожу такое впечатление. Ты очень добрая.
Не похоже на «ты офигенная рыжеволосая красотка с душой поэта и сердцем льва», но уже шаг в нужном направлении.
– Тогда в чем дело? Я наступаю тебе на пятки в пабе? Если ты просто поговоришь со мной, мы сможем хотя бы попытаться исправить ситуацию.
– Просто… все сложно. Мне очень нравилась твоя бабушка. Она заменила мне мою. У меня здесь нет семьи, больше нет. Она очень любила тебя и твою мать, и ей было очень больно, потому что вы никогда не навещали ее. Поэтому мне трудно видеть, как ты забираешь то, что принадлежало ей, в то время как она отдала бы все на свете, лишь бы видеть тебя.
Ой. Это как выстрел в лоб. Я отвернулась и начала возиться с пакетиком чая.
– Ты прав, – выдавила я. – Я должна была навещать ее. Неважно, какие проблемы у нее были с моей матерью, это не имело отношения ко мне. И я должна была приложить больше усилий, когда выросла. Я правда сожалею.
Это действительно так, я правда сожалела с тех самых пор, как мне позвонили и сказали, что бабушка умерла. И еще сильнее, когда приехала в Мэн и передо мной открылась вся ее жизнь – ее творчество, одежда, дом.
– Я не говорил тебе ничего, чтобы не внушать чувство вины. Но ты попросила быть честным.
Я выдавила улыбку.
– Я это ценю. Думаю, все, что я могу сделать, – это жить дальше и сделать это место, – я повела рукой, охватывая дом и паб, – наследием, которым бабушка гордилась бы.
Дин кивнул.
– Мы можем сделать это вместе.
Леди и джентльмены, кажется, у нас прорыв.
– Отлично. Мне это нравится. – Я налила кипяток в чашку с пакетиком. – Как думаешь, когда ты сможешь вернуться в гостевой дом? Такая ужасная ситуация.
– Надеюсь, уже завтра, – быстро сказал он, немного робея. – Хотя я очень ценю твое предложение остаться здесь.
– Да, да, да, только не надо этой необузданности так сразу. Не думаю, что смогу перенести такой поток симпатии.
К моему удивлению, он засмеялся. Мило.
Я улыбнулась в свою чашку с чаем.
– Я боялся заходить в дом Санни, но здесь возникают только хорошие воспоминания. Я не бывал здесь после ее смерти. Ты почти ничего не изменила.
Кажется, он это одобряет.
– Да, честно говоря, я провожу здесь не так много времени. Но я не собираюсь ничего переделывать. Мне правда нравится, как бабушка здесь все устроила.
– У Санни было отличное чувство стиля.
Я поставила чашку.
– Ты не мог бы рассказать о ней побольше? Очень хочется узнать. Мать почти ничего не рассказывала, а то, что говорила, было не очень приятным.
– Ужасно, Софи. – Дин уставился на свои руки. – Потому что она была очень хорошая. Добрая, но не слабая. Эксцентричная, но при этом самый разумный человек из всех, кого я знаю. И она очень любила жизнь.
Я рассматривала свой чай.
– Я всегда хотела быть такой.
Какое-то время на кухне царило молчание и слышался только стук часов в гостиной.
– Ты очень похожа на нее, – тихо сказал он.
Я подняла взгляд на его профиль.
– Это лучший комплимент в моей жизни.
Он повернул голову, чтобы посмотреть мне в глаза, потом вздохнул, и момент, если это на самом деле был момент, исчез. Он встал.
– Можно мне принять душ? Чувствую себя грязным после выламывания гипсокартона и обнаружения скелетов.
– Конечно.
Он благодарно кивнул и пошел к выходу.
– Дин, как ты думаешь, бабушка что-то знала о трупе в стене?
Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, которое было мне так хорошо знакомо.
– Нет, конечно, нет. Разумеется, она сразу же вызвала бы полицию.
Он вышел из кухни, а я осталась стоять на месте, уставившись в дверной проем. Глотнула чаю. Почему у меня такое чувство, как будто он мне что-то недоговаривает?
Не может быть, чтобы Санни хранила секреты и делилась ими с мужчиной на сорок лет моложе, так что у меня явно паранойя.
– Что? Что? – воскликнул мой лучший друг Оливер на экране телефона. – Мечта всех горячих крошек Дин провел ночь у тебя дома?
Как это типично для Оливера! Я рассказываю ему о трупе в гостевом доме, а он обращает внимание только на то, где ночевал Дин.
– Ничего особенного. Он принял душ, лег спать и ушел утром раньше, чем я проснулась. – Я устроилась в плетеном кресле на крыльце с чашкой чая. Был полдень, в воздухе еще веяло прохладой. Чувствовался запах желтеющих листьев и легкий аромат костра.
– Он принял душ? – Его глаза чуть не выскочили из орбит. – Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы попыталась подсмотреть.
– Оливер, – проворчала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что в зоне слышимости никого нет. Дом Дина все еще был огорожен полицейской лентой, но было тихо. – Разумеется, нет.
– Ладно-ладно. Но правда, ты чересчур правильная.
– М-м, не хочу быть чокнутым сталкером.
– Один-один.
Я рассмеялась.
– Ладно, так и что, Брэнди на полном серьезе считает, что этот труп – ее пропавшая тетя? Охренеть! – сказал он. – А еще говорят, что в Лос-Анджелесе творятся жуткие преступления.
– Наверное, так и есть.
– И что думаешь, кто ее убил и туда засунул?
– Понятия не имею. – Я половину ночи задавалась теми же самыми вопросами. Ладно, может, пару раз мои мысли уплывали в сторону Дина и того, что он делает в соседней комнате. Но большей частью я лежала и размышляла, кто мог убить эту бедняжку и спрятать тело. И меня все время мучила одна неприятная мысль.
– Я очень надеюсь, что бабушка не имеет к этому отношения.
На лице Оливера выразилось сомнение.
– Бабушка? Она была вся: мир, любовь и немножко травки. Это плохо сочетается с убийством.
– Согласна. – Я глотнула чаю и плотнее закуталась в кардиган. – Но вспомни, в прошлый твой приезд некоторые отпускали загадочные комментарии в ее адрес, мол, у бабушки было подозрительное прошлое или что-то вроде. И я не помню, говорила ли я тебе, но я наткнулась на письмо, которое она мне написала и где сказала, чтобы я не верила ни единому слову о ней.
– Да, ты говорила. Но я думал, это касается ее любви к травке.
– Сомневаюсь.
– Да, судя по тому, что я слышал, она очень гордилась этой привычкой.
Я скорчила гримасу. Он сделал то же самое в ответ. Эх, как мне его не хватает.
– Так ты думаешь, она убила кого-то и спрятала тело?
– Нет, вовсе нет. – Хотелось бы мне, чтобы в моем голосе звучало больше уверенности. Я ведь практически уверена в этом. – Мне кажется, что если уж на то пошло, ее ложно обвинили в чем-то. Думаю, в письме речь шла об этом. Она оказалась в чем-то замешана, отчего ее репутация была испорчена. Но я должна верить, что она не такая. Ничто в ней не указывает, что она была способна на насилие.
Он склонил голову и глянул на меня искоса.
– Почему у меня такое чувство, как будто вот-вот появится твое второе «я», супердетектив Джессика Флетчер?
– Плохой детектив. Но ты близок. – Сериал «Она запостила убийство», конечно, опирался на оригинальную версию, но переосмыслял ее с миллениальной точки зрения. К несчастью, миллениалы, видимо, не очень любят крепкие сочные детективы, поэтому сериал отменили в середине третьего сезона. И это стало концом моей актерской карьеры. – Я не могу позволить, чтобы мою бабушку ложно обвиняли и помнили о ней то, чего она не делала.
– Ты же говорила, что ты даже не знаешь, что она, то есть что, по предположению местных, она совершила?
– Нет. Это правда. Но я собираюсь выяснить.
Оливер вздохнул и выгнул четко очерченную бровь.
– Ну разумеется.
– Кто-нибудь проболтается об этих слухах. Людям нравится сплетничать.
– С начала времен. Наверняка какая-нибудь доисторическая женщина говорила гадости о цыпочке из соседней пещеры, которая носила слишком короткие шкуры животных.
Я рассмеялась.
– Скорее всего. Ладно, мне пора идти. У меня свидание с музыкантом. – Хочу нанять его играть в баре, только и всего, но мне нравилось поддразнивать Оливера.
– С каким? Требую подробности!
– Прости, должна бежать. – Я послала ему воздушный поцелуй и отключилась.
Быстро приняв душ, я натянула один из бабулиных вязаных свитеров, обнаруженных у нее в шкафу, и джинсы с высокой талией. Я экспериментирую, сочетая ее винтажные вещи и свой калифорнийский кэжуал, и очень довольна результатами.
Внизу в пабе было пусто, если не считать сотрудников и Милли Холл с ее матерью Элеанор, которую я недолюбливаю. Она вдохнула новый смысл в понятие «капризы». Пожилые люди и их ранние ужины. Я все-таки помахала ей, а она ответила мне кислым взглядом. Уверена, чтобы дожить до своих лет, она маринуется в уксусе.
Натан Моррисон еще не пришел. Он отозвался на мой пост в соцсетях, где я писала, что мы ищем музыканта играть у нас вечером по пятницам и, может быть, днем по субботам. Туристический сезон заканчивается, и, очевидно, нужно найти новые способы привлечения посетителей. Дина нигде не было видно, но он говорил о поставке пива, так что он, скорее всего, в задней части здания.
Я налила себе стакан воды из-под крана, обошла барную стойку и села на стул. Входная дверь открылась в тот момент, когда я смотрела время на телефоне.
В дверях объявился крепкий длинноволосый парень с чехлом от гитары. Он был моложе, чем я ожидала. Я представляла себе мужчину лет шестидесяти, хотя непонятно почему. Натану, судя по всему, было около тридцати пяти. Густая борода и явный кантри-стайл.
– Привет, как жизнь? – поздоровался он и сгреб меня в медвежьи объятия.
Пожалуй, это самое теплое приветствие, которое досталось мне в Бухте Дружбы, так что оно застало меня врасплох, но в хорошем смысле слова.
– Привет, Натан, я Софи. Рада познакомиться.
– Я тоже. Так круто, что ты пытаешься вдохнуть новую жизнь в этот кабак. – Он осмотрелся и покачал головой. – И я рад, что ты не настроена ко мне так же враждебно, как твоя бабушка.
Ой-ей.
– Почему она была настроена враждебно? – поинтересовалась я, сомневаясь, что он скажет правду.
Натан сел на стул рядом со мной и изумленно уставился на меня.
– Ты не в курсе? Черт, обычно сплетни здесь распространяются быстрее, чем где бы то ни было. Я «дитя любви», – объяснил он, изобразив кавычки пальцами. – Моя мать клянется, что это неправда, но местные решительно верят в то, что моим отцом был Нил Маршал.
Я подавилась водой. Нил Маршал? Мой дедушка?
– Что? Нет, я об этом не слышала.
Неудивительно, что бабуля не хотела, чтобы он тут околачивался. Если Натану лет тридцать пять, значит, дедушка ее обманывал.
– Это значит, я твой дядя. – Он подмигнул и рассмеялся. – Но серьезно, не обращай внимания. Это неправда. Но теперь тебя не застигнут врасплох, если кто-то решит поделиться сплетнями.
Все еще в шоке, я спросила:
– Откуда ты знаешь, что это неправда?
Очень на это надеюсь – ради бабушки.
– У моей матери есть недостатки, но она не стала бы лгать на этот счет. Но если точно, сразу после смерти твоей бабушки твоя тетя попросила меня сделать тест ДНК, чтобы расставить все по местам. Я с радостью согласился. Тест оказался отрицательным, так что все в порядке. – Он подставил кулак для дружественного тычка.
Я автоматически стукнула его в ответ, все еще в шоке.
– Моя тетя попросила тебя? Я не знала.
– Уверен, она испытала чертовское облегчение, узнав, что со мной не надо делиться наследством.
Он пошутил, но я ощутила неловкость. Возможный незаконнорожденный ребенок. Безумие. Я знала, что мои бабушка и дедушка так и не поженились, относясь к семейной жизни на манер Курта Рассела и Голди Хоун. До недавнего времени я думала, что это самое скандальное событие в их жизни. Но, по всей видимости, в моей семье куча секретов.
– Откуда твоя мать знала моего дедушку? Она должна быть намного моложе, чем он.
– Моя мать работала в его туристическом агентстве.
– В туристическом агентстве?
Натан бросил на меня очередной удивленный взгляд:
– Вау, ты знаешь о своей семье еще меньше, чем я о своей, а я думал, что мы городские чемпионы по части мрачных семейных тайн.
Нет, похоже, в этом соревновании выигрывают мои.
– У твоего дедушки была турфирма. Ну знаешь, хайкинг, походы в горы, рафтинг и все такое. Моя мама работала на него лет с двадцати, она была гидом. В те времена она была «дитя природы».
Я кивнула, пытаясь переварить информацию.
– Я думаю, мама и правда была неравнодушна к твоему дедушке. Ну, знаешь, крутой мужик старше ее, который любит те же вещи, что и она. Я слышал, что твой дед был классным. В любом случае мама сказала, что ее симпатии ни к чему не привели. Но когда твой дед умер, заработала мельница слухов. Ну, знаешь, эти маленькие городки. Если не происходит ничего драматического, они придумают все сами. Тогда и начали циркулировать рассказы о том, что на самом деле я сын Нила Маршала. Конечно, это произошло одновременно со сплетнями о том, что твоя бабушка убила дедушку, узнав, что он ей изменяет.
Я уставилась на него. Ой. Вот это слухи. Но он пересказывал их с таким видом, как будто это что-то совершенно обыденное. Все равно что выбросить вещи мужчины из окна, узнав, что он изменник. Наверняка многие женщины так и поступали. Но это далеко от убийства.
Я потянулась за стаканом с водой и сделала большой глоток, внезапно пожалев, что это не что-то покрепче. Так вот что бабуля имела в виду в своем письме. Как так случилось, что я никогда не слышала об этом? От родной матери, в конце концов, а не от случайного незнакомца? Конечно, Натан – славный парень, но мама могла бы быть пооткровеннее. Я слышала только, что дедушка умер молодым. Мама с тетей ничего не говорили, кроме того, что это несчастный случай.
И я должна верить, что это правда, но предупреждение, что все кругом считают мою бабулю черной вдовой, было бы не лишним.
– М-м, значит, ходили слухи, что бабушка убила дедушку? – уточнила я.
– О, говорили, будто она столкнула его с обрыва.
Я уставилась на него, потом медленно кивнула. Ну конечно. Слухи должны быть достаточно драматическими.
Натан взял меня за руку и легко пожал.
– Ты в порядке? Мне кажется, я вывалил на тебя много всего.
Я задумчиво взглянула на него.
– О да.
– Черт, не самый лучший способ начать собеседование, правда?
– Должна признать, я думала, ты придешь, расскажешь, какую музыку играешь, и что-нибудь исполнишь – как-то так. А не что я услышу о том, что мои бабушка и дедушка были в центре самых крупных скандалов Бухты Дружбы. – У меня было ощущение нереальности происходящего.
– Может, вернемся к твоему изначальному плану? – Он широко улыбнулся. – В основном я играю фолк, кантри и классический рок.
Я моргнула, не зная, что ответить. Мой мозг не хотел переключаться с семейных скандалов на плей-листы.
За другой стороной бара появилась Брэнди в переднике, готовая к новой смене. Светлые волосы заколоты в небрежный узел, под глазами тени, выдававшие, что она плохо спала ночью. Неудивительно, с учетом того, что она вчера узнала. У меня возникло ощущение, что мне тоже предстоит бессонная ночь.
Ее пухлые губы изогнулись в широкой улыбке, когда она увидела Натана, и она как по волшебству стала прежней. За прошедшие несколько недель я узнала Брэнди лучше и понимала, что хоть она и выглядит милой блондинкой с мягкими изгибами и приятной улыбкой, но за этим скрывается сильная женщина, способная позаботиться о себе. Еще она безбожно флиртовала, что ей отлично помогало в работе. Она получала куда больше чаевых, чем я в любую смену.
– Привет, красавчик, – поздоровалась она с Натаном. – Что ты здесь делаешь?
Полагаю, слово «красавчик» было субъективной оценкой. Натан дружелюбный и приятный, но он скорее какой-нибудь Гризли Адамс хипстерского разлива, чем красавчик. Но мне нравятся мрачные парни, так что не могу судить.
– Надеюсь найти работу, – ответил он, бросая на меня очаровательно умоляющий взгляд, перед тем как встать и по-медвежьи облапить Брэнди над прилавком. Брэнди тихо пискнула, когда он приподнял ее над полом.
Определенно любитель обнимашек. Одно только это подтверждает, что он не из нашей семьи. Я люблю обниматься, но я совершенно нетипичная. Мама и тетя обе весьма сдержанные. Я нахмурилась при мысли об этом. Видимо, у меня шок, если я думаю о публичных знаках внимания, секунду назад узнав, что мое семейство – рассадник подозрительных типов.
– Живая музыка? Отличная идея, – сказала Брэнди, и я заставила себя улыбнуться. Брэнди тоже знает обо всех этих слухах? А Дин? И почему они мне ничего не рассказали? Но с другой стороны, грязные сплетни о предках – не лучшее начало знакомства. Ладно, только если вы не Натан Моррисон. Подходящий момент, когда эта тема могла бы органично всплыть в разговоре с моими сотрудниками, не подворачивался.
Я вспомнила, как вчера вечером спросила у Дина, верит ли он, что моя бабушка могла иметь отношение к трупу в гостевом доме. И он сразу же превратился в отстраненного Дина, которого я так хорошо знаю. Закрытого, осторожного. Не потому ли, что он не хотел мне рассказывать об этой стороне ее прошлого? Может, он и правда считал ее убийцей и защищал?
Осьпади ожемой.
IV
– Он и правда талантливый, не так ли?
Я подпрыгнула и моргнула, обнаружив, что Брэнди вытаскивает стул из-за соседнего стола. Она устроилась рядом со мной и кивнула в сторону Натана, сидевшего перед нами лицом к залу. Он играл на гитаре и пел фолк-кавер-версию Walking on Sunshine[1].
– Да, правда, он очень хорош.
Честно говоря, я не услышала ни единого звука. Я была слишком занята перевариванием того, что он на меня вывалил. Надо многое обдумать. Но предполагается, что я провожу собеседование и прослушивание, так что придется сосредоточиться.
Я окинула взглядом толпу дневных посетителей. Хотя слово «толпа» – это преувеличение. Тем не менее занятые столы с явным удовольствием слушали игру Натана за исключением сердитой Элеанор Холл. Ну разумеется. Но эта вздорная старушенция не является нашей целевой аудиторией. И теперь, когда я начала слушать его исполнение, должна признать, у него неплохой голос. Богатый, хрипловатый.
В дверях задней комнаты я заметила Дина. Он с непроницаемым видом наблюдал за Натаном. О боже, неужели это еще один человек, которого недолюбливает Дин? Сначала они с Джастином обменивались странными взглядами. Теперь он пялится на Натана. Я начинаю думать, что Дин терпеть не может половину города. Хорошо хоть я вроде не вхожу в их число, судя по нашему вчерашнему разговору.
Но сейчас-то в чем дело? Честно говоря, у меня нет сил гадать, что означает его загадочный взгляд. Я повернулась к Натану, который перешел к исполнению кавера Sugar Magnolia[2], песни, которую я узнала, потому что много раз слушала бабулины пластинки, которые мне достались вместе с домом. Бабушка любила Grateful Dead[3]. Постойте, может, это ключ к ее истинной природе убийцы? Ладно, я выдумываю на ровном месте, это чересчур даже для меня.
Я повернулась к Брэнди.
– Удивлена, что ты пришла сегодня на работу. Я бы поняла, если бы ты взяла выходной.
Брэнди перевела взгляд с Натана на меня.
– Ой, мне надо было отвлечься. Я не знала тетю Мэнди лично, но я в курсе, что пережила моя семья. Обнаружить, что они были правы в своих предположениях, что ее исчезновение связано с преступлением, – тот еще стресс. – Она скривилась. – Но я рада за маму, понимаешь, наконец у нее есть какие-то ответы. Я понимаю, что это облегчение.
Мне трудно представить, как может принести облегчение тот факт, что тело твоей тети обнаружено в стене, но я примерно поняла, что она имеет в виду.
– Значит, твоя мама хорошо держится?
Брэнди кивнула и перевела взгляд на Натана:
– Да. Она печалится, что мы не нашли ее раньше, до смерти бабушки, но она рада, что мы наконец можем похоронить тетю Мэнди. Мама хочет купить участок рядом с бабушкиной могилой.
– Это хорошо. Значит, твоя мама уверена, что это тетя Мэнди?
– Да, она уже позвонила в полицию и поговорила с шерифом Пеллетье. Он перечислил еще кое-что, что было обнаружено на трупе. Все эти вещи принадлежали тете Мэнди, как сказала мама.
– Хорошо, что Джастин решил поговорить об этом с твоей мамой.
– Шериф понимает, что мы долго, очень долго ждали ответы. Поэтому он охотно сотрудничает. Не говоря уже о том, что скоро это будут обсуждать все. В маленьком городке ничего нельзя скрыть.
– Кто-то умудрился держать в секрете твою тетю больше тридцати лет, – заметила я. И люди до сих пор умудряются держать в секрете сплетни, окружавшие моих бабушку и дедушку. Я с трудом сдерживалась, чтобы не спросить свою новую подругу, знает ли она об этих слухах, но она заговорила первая:
– Разумеется, нам придется дождаться официального опознания, но мы все уверены, что Дин и Дуги нашли именно ее. Это значит, что у нас есть ответ, что с ней случилось, но мы не знаем, кто это сделал. Новый вопрос.
Некоторое время мы молчали, слушая игру Натана. Вернее, Брэнди слушала, постукивая ногой по полу. Я продолжала размышлять, кто мог убить Мэнди и спрятать в стене моего гостевого дома. Теперь, когда я знала, что бабушку подозревали в убийстве дедушки, я не могла отделаться от мысли, что эти смерти связаны. Хотя я понятия не имела как.
– У твоей мамы есть предположения, кто хотел причинить вред твоей тете? – поинтересовалась я.
Брэнди отрицательно покачала головой, не отводя взгляда от музыканта.
– Никаких конкретных идей. Когда тетя Мэнди исчезла, маме было всего четырнадцать. По ее словам, бабушка считала, что тем летом тетя сбежала с кем-то из веселой толпы. Мэнди было семнадцать, тем летом она работала на острове с подростками постарше.
– На острове?
Брэнди оторвалась от рассматривания Натана и улыбнулась мне.
– Я все время забываю, что ты новичок. Остров – так все называют заведения в гавани. Она работала в одном из тамошних ресторанов официанткой, и там было много детей из колледжей, так что она постоянно ходила на вечеринки и «шаталась», как говорила бабушка. Она всегда утверждала, что я унаследовала свой свободолюбивый нрав от тети Мэнди. – Брэнди подмигнула. – Как будто это что-то плохое.
Я рассмеялась, потом взглянула на Натана. Я не хотела, чтобы он подумал, будто я смеюсь над его версией Grateful Dead. Закрыв глаза, он тянул длинную ноту, так что я подумала, что меня пронесло.
– Мама говорит, что бабушке не нравилось то, чем тетя занималась тем летом. В том году Мэнди окончила колледж, и вряд ли бабушка предполагала, что стоит натянуть поводья посильнее, ведь тете было всего семнадцать. Она очень жалела об этом. О том, что не была строже. Что не подумала познакомиться с ее коллегами.
– Ну, это было бы непросто. Я уверена, что она понимала, что твоя тетя уже фактически взрослый человек. Кроме того, тинейджерам нужна свобода.
Брэнди кивнула и нахмурилась:
– На самом деле мама упоминала одно имя. Тетя Мэнди сдружилась с девочкой по имени Энни Уолтон, хотя мама говорит, что помнит только одну встречу с ней. На той самой ярмарке, где тетя Мэнди купила парные браслеты.
А вот это интересно. Может, эта Энни вспомнит что-то о том лете?
– Энни Уолтон до сих пор живет в этих краях?
Брэнди пожала плечами.
– Не знаю. Я никогда не слышала о ней до прошлого вечера, а я многих в городе знаю. Особенно работая здесь. Я спрошу у мамы, хотя она тоже вряд ли знает.
Она поднялась.
– Ладно, думаю, пора вернуться к работе. Кажется, Дин смотрит на меня сурово. Хотя сейчас все равно особенно нечего делать.
Я взглянула в сторону бара. Там снова стоял Дин, уставившись в нашу сторону, но я не уверена, что он смотрел именно на Брэнди. У меня было такое чувство, что он снова рассматривает меня. Мне ужасно захотелось скорчить ему гримасу. Казалось, прошлым вечером мы заключили перемирие, и к чему снова эти ледяные взгляды?
Натан допел последние ноты песни и тоже встал. Посетители захлопали, он благодарно наклонил голову и робко улыбнулся своей немногочисленной публике. Перекинул ремень гитары через плечо, убрал ее в чехол и подошел к нам.
Похоже, он популярен. По крайней мере, может развлечь завсегдатаев. Как по мне, он был похож на любого другого исполнителя с акустической гитарой с умеренным талантом, но вряд ли я могу рассчитывать на гения в маленьком городке в штате Мэн.
– Это было потрясающе, – выдохнула Брэнди. – Обожаю живую музыку, ты знаешь.
Натан хмыкнул.
– Знаю, конечно.
О, намек очевиден. Значит, между этими двумя что-то было. И Брэнди хочет это повторить. Интересно, может быть, Натан – отец ее сына? Но если так, вряд ли она бы с ним флиртовала. Я тоже встала, пытаясь определиться, что делать – закончить собеседование или дать им возможность перемолвиться словом, но тут Натан обратился ко мне:
– Ну что скажешь?
– Скажу, что ты крут. Кажется, всем присутствующим очень понравилось, – ответила я, осматривая бар, и протянула ему руку: – Работа твоя. Я предполагала платить сто пятьдесят долларов в неделю плюс бесплатный обед в перерыв. Давай начнем днем в эту субботу. У меня будет время сделать рекламу. А потом, думаю, вечером по пятницам и днем по субботам.
– Звучит отлично. Договорились. – Он ухмыльнулся, проигнорировал мою руку и сгреб меня в очередное медвежье объятие. Я обняла его в ответ с меньшим энтузиазмом. Вообще-то я считаю себя человеком, который любит прикосновения, но не уверена, что мне хочется, чтобы при каждой встрече меня хватал мой новый музыкант, который с полной непосредственностью вывалил на меня без подготовки старую сплетню.
Я люблю людей. Считаю себя человеком, который хочет дать шанс каждому, даже если он, по мнению Оливера, этого не заслуживает. В качестве примера он мог бы привести моих трех последних бойфрендов – вещественные доказательства А, В и С.