Читать онлайн Почти инцест бесплатно

Проиграла в карты

– Не могу поверить, что ты никогда не сосала мужские яйца. – Сказал дядя, с интересом разглядывая меня.

– Ну, как-то не доводилось… – я покраснела и опустила глаза.

– и в попку наверно ещё не пробовала? – Насмешливый тон меня окончательно смутил.

– Ладно, если не хочешь, не отвечай. Просто это странно, но дожила до восемнадцати лет, а у тебя совершенно нет никакого опыта.

Я сидела перед ним на коленях и с интересом изучала его гениталии. Было так странно ощущать языком бархатность этих нежных мешочков. Его яйца были гладко выбриты, но кое-где пробивала щетина, и немного кололо язык.

– У меня есть опыт, ты же знаешь, у меня был парень. – Сказала я, проводя пальцем по шовчику мошонки и перекатывая в своей ладони его нежные шарики.

– Ну так что, будешь сосать яйца или нет? Ты же проиграла мне в карты, а долг превыше всего.

– Буду. – Вздохнула я.

Какого черта я подписалась на это? Тоже мне, игрок номер один. Знала ведь, что могу проиграть.

Впрочем, на кону стояло кое-что интересное, дядя обещал на месяц отдать свою машину в распоряжении, а мне было бы это очень даже кстати, чтобы понтоваться перед подругами в универе.

– Член сосать тебе не буду! – Строго сказала я, подняв глаза. Он только ухмыльнулся. Он уже давно просит сделать это для него, но я всегда отказываю.

Вообще я знаю, что такое минет, мой парень давно просит, чтобы я взяла в рот, но я как только представлю, что кто-то кончит мне в горло и мне придётся давиться спермой, то меня сразу же начинает тошнить.

Меньше всего мне хотелось бы получить такую психологическую травму.

Я выхватила губами яичко и, зажмурившись, нежно втянул его в рот. Начала перекатывать языком, представляя, что у меня во рту конфетка. Главное, не забыться и не укусить.

– А, может быть, всё-таки возьмёшь в рот? Прямо чуть-чуть, все равно когда-нибудь нужно начинать… – Начал клянчить дядя.

Я игнорировала, продолжая сосать яичко. Он тяжело вздохнул и отстал. Только спустя минуту он сделал недовольное замечание, что я могла бы время от времени переключаться с одного шарика на другой.

Я снова промолчала, но выполнила его просьбу.

Пока я сосала яйца, носом и щекой постоянно задевала пенис, и с удивлением замечала, насколько он горячий. Это было так удивительно, потому что яички все это время продолжали оставаться холодными, даже несмотря на все мои манипуляции ртом.

– Ну, хоть рукой можешь потрогать? – Обиженным тоном спросил мой родственник.

Я осторожно обхватила ладонью его член. Он был такой скользкий от смазки, и при мысли о том, что я возьму его в рот, мне стало не по себе.

– Вот так вот, крепче. – Он обхватил свои ладонью мою руку и начал двигать её, показывая мне, как нужно правильно мастурбировать.

– А грудь дашь свою полизать? – Снова спросил он.

Я оторвалась от процесса сосания его шариков и грозно посмотрела снизу вверх.

– Не слишком ли ты много хочешь за один проигрыш в карты? Следующий раз сыграем на это.

– Какая же ты сложная и скучная. – Протянул дядя, а я снова припала к его пушистым мешочку.

– Вот твоя мать в твоем возрасте была более сговорчивой. – Простонал он, тяжело дыша от возбуждения.

– Что? – Я снова удивлённо посмотрела на него. – Дядь, только не говори, что ты делал это со своей родной сестрой?

– Может быть делал, а может быть, и нет, я что, не могу пофантазировать? – Засмеялся он.

– Ну ты и дурак! Я правда подумала что ты и моя мама…

– А что, по-твоему это не нормально? – насмешливо спросил дядя.

– Ну, вообще-то так нельзя, родным нельзя… Это инцест!

– Ну, мы с тобой тоже не чужие. – Снова смеялся он, слегка отстраняя меня от своего паха.

– Ну, дядя и племянница – это другое. – Сознанием дела сказала я. – Тогда же люди женятся, по крайней мере в книгах. Так что, это не инцест, а почти инцест.

– Как скажешь, но учти, жениться я пока не планирую, я ещё слишком молод для этого.

– 35 лет для тебя ещё молод? – Я скривила лицо. – Да ты уже старик! Тебе пора подумать о детях.

– Прости, предпочитаю жить для себя, к тому же, разве я смогу играть с тобой в наши игры, если женюсь?

– Будешь играть в эти игры со своей женой, – отозвалась я.

– Ну уж нет, – ответил дядя с обидой в голосе, – До тех пор, пока ты не дашь полизать мне свою грудь и не пососешь мой член, даже не мечтай о том, что я женюсь.

Я подняла голову и, прищурившись, посмотрела ему в лицо:

– То есть для того, чтобы ты женился, я должна все это сделать? Взять в рот твой член и дать облизать свою грудь?

– И не только это, – строго ответил он, – Ты пока не отвлекайся. Соси яички, начнем с самого минимума.

Я продолжила играть с его мошонкой, беря в рот то одно, то другое яичко. На самом деле, занятие было скучным, а я сама чувствовала какое-то легкое возбуждение внутри себя. Может быть, если бы я была посмелее, уже давно бы развела ноги и позволила дяде войти в меня. Но я не была такой, я даже своему парню не позволяла большее, чем поцелуй в губы. Он, конечно, нервничает и обижается, но ничего, пусть терпит. Я должна созреть для такого. Просто тут речь шла про карточный долг, а долги я отдавать умею.

Меня больше волновали слова дяди относительно того, что у него что-то там могло быть с моей мамой. Они были родными братом и сестрой, и в моей голове не укладывалось то, как они могли спать, ну или предаваться каким-то пошлостям, будучи кровными родственниками. Неужели моя мама могла вот также брать эти же яички в свой рот? Водить по ним языком? А потом еще погружать в рот текущий от смазки пенис дяди, покрытый волнообразными венами? Такой твердый, горячий и такой опасный? Сердце колотилось от одной этой мысли.

– Может быть, попробуешь все же? – не отставал от меня дядя, а я обиженно поднялась и поравнялась с ним ростом.

– Отстань. Ты давишь на меня! Я устала сосать твои яйца. В следующий раз придумай занятие поинтереснее.

Глаза дяди погрустнели. Вот так всегда, я обижу человека, а потом корю себя саму за то, что говорю глупости. Сколько раз я так обижала своего парня, хотя он ничего плохого мне не делал? Ну да, лапал порой больно, пытался грудь тискать, но в остальном он был душкой: целовался и обнимался хорошо, говорил мне комплименты, защищал от приставаний других ребят.

В восемнадцать лет я все еще была девственницей. Не потому, что берегла себя для мужа, а потому что пока не была готова. Я хотела волшебства, а пока в моей жизни случались лишь серые и скучные банальности. Да, я видела мужской член, сегодня вот яйца лизала и сосала, но разве же это волшебство?

Я хотела чего-то особенного, такого, чего не было и у половины жительниц этой планеты. И я говорю не о любви, а исключительно о зове плоти.

Когда мне было семь лет, я стала свидетельницей одного события. Моя мать, женщина далеко не пуританского воспитания, подселила к нам в квартиру очередного хахаля.

На моей памяти их было немало, только с последним из них она успокоилась на несколько лет. Так вот, был один из них, с огромным членом, который выглядел безумно большим, даже в сравнении с головой матери.

И я встала однажды утром, чтобы умыться, позавтракать и, как обычно, идти в школу, но вместе привычного распорядка дня стала свидетельницей того, как моя мать брала в рот.

Я замерла. Проходила в ванную, а по пути туда увидела свою мать, стоявшую на коленях и берущую в рот нечто огромное, что торчало между ног ее очередного приятеля.

Такой большой отросток, напомнивший мне банан, а я очень любила бананы и мы часто покупали их в магазине на первом этаже нашего дома. После этого я этот вид лакомства разлюбила, а вот моя мать, похоже, полюбила их страстной любовью и навсегда. И до этого она их любила и, наверняка, всякий раз, погружая их в рот, представляла тот самый предмет, что торчал между ног каждого ее мужика.

Горло моей матери

Я выглядывала из-за угла и смотрела напряженно. Горло моей матери принимало внутрь ту самую огромную штуку, которая торчала, загнувшись вверх, между ног ее дружка. Она брала ее и закрывала глаза, как будто пробовала что-то очень вкусное, наподобие большого чупа-чупса, что продавались на кассе любого супермаркета.

Рука мужчины была у нее на затылке, как будто помогала моей матери заглотнуть его леденец поглубже, словно от этого его вкус был гораздо приятней. Я не могла поверить в то, что торчавший между ног мужчины предмет мог быть настолько вкусным, что моя мать постанывала и смачно чавкала, как будто ела что-то особенно вкусное.

Даже мне в тот момент захотелось попробовать эту штуку, только вот пошевелиться я боялась словно, выдав себя, я могла нарушить атмосферу интимности, царившую в кухне нашей скромной квартиры.

Еще у него были мешочки. Те самые мешочки, что я брала в рот у дяди, только вот висели они ниже и были больше по размеру. Мать их трогала пальцами, а тот мужчина снова стонал, как будто она делала ему больно.

«Может быть, позвонить в скорую?» – мелькнула в моей голове мысль, но тут же улетучилась, потому что на лице приятеля моей матери отразилось такое наслаждение, что даже мне стало не по себе.

Скорая явно была лишней, поэтому я продолжила скрытое наблюдение и наблюдала за тем, как моя мать двигает головой вперед и назад, чтобы сделать приятно тому самому человеку, которого, как она полагала, впустила в свою жизнь навсегда.

Каждый любовник моей матери казался ей настолько идеальным, что она была готова оставить его рядом с собой навечно. Однако, каждый из них оказывался не только далеко не идеальным, но еще и далеко не самым честным в отношении моей матери.

Один изменял, другой бил ее, третий воровал деньги, в общем, все были как на подбор – последними сволочами. А моя мать старалась угодить каждому, пыталась сделать счастливым любого мужчину, который был рядом с ней и спал с ней в одной постели. Это была ее ошибка, которую она не понимала, и с которой не хотела мириться.

То утро, когда я видела, как моя мать отсасывает член очередному мужику, произвело на меня неизгладимое впечатление. Это было сродни шоку, который испытывает любой ребенок, увидев, к примеру, ярко разрисованного клоуна или патлатую бабу-ягу. Я видела нечто необычное, не укладывавшееся в моей голове, то, что я заложила в своих воспоминаниях и оставила там на всю оставшуюся жизнь.

Сейчас с дядей я была почти готова повторить это, но не могла. Хотела, но не могла. Пока я не была готова к этому окончательно, поэтому надо было оттягивать момент.

Дядя был недоволен. Застегнул свои штаны, собрал колоду карт и убрал их на шкаф. Мне стало немного легче от этого, значит, пока мое главное выступление откладывается.

– Ты меня разочаровываешь, – сказал он и нахмурился, – Если ты хочешь нравиться мужчинам, то должна делать так, как они говорят.

– Я хочу нравиться мужчинам, – огрызнулась я, – Но ты в их число не входишь. Ты – мой дядя, и то, что происходит между нами, похоже на извращение.

– Ты еще настоящих извращений не видела, – усмехнулся он, а потом взял ключ от машины и натянул свитер. Я поняла, что он куда-то собирается. Наверняка, к своей очередной пассии, которая и отсосет ему, и даст во все дырки. Я ведь была не такой. Я была чистой и свежей, как та Лолита в начале фильма, пока не появился Гумберт со своим старческим членом и не испортил девке всю жизнь. Я не позволю старым хренам портить мое будущее.

– Ты уезжаешь? – на всякий случай спросила я, но ответом не была удостоена.

Он хлопнул дверью, а я пожала плечами, выглянула в окно, чтобы убедиться в том, что мой дядюшка точно уехал по делам, а потом пошла в душ. Хотелось смыть с себя остатки его запаха, рот хорошенько прополоскать. Потом позвоню Димке, и мы с ним сходим куда-нибудь. Я не виделась с ним два дня, наверняка он соскучился по моим поцелуям.

Я тщательно вычистила зубы, а потом решила еще и душ принять. Все же игра в минет с дядей меня несколько возбудила. Да чего уж греха таить, если я была по-настоящему заведена и запахом его пениса, и горячим прибором в руках, и этими милыми гладенькими шариками, с легкостью помещавшимися у меня во рту.

Устроившись в душевой кабинке поудобней, я раздвинула ноги и потрогала себя там. Между ног было влажно и тепло, в точности также, как и в самой душевой кабинке.

Я нравилась себе внутри, иногда могла засунуть туда пальчик, но ничего особенного при этом не испытывала. Зато могла довести себя до конца с помощью струи воды, если направлять ее в нужное место. Для этого нужно было приноровиться, и я потратила больше нескольких месяцев прежде, чем поняла, что это сладостное удовольствие я получаю от стимуляции клитора.

В этот раз я смогла найти нужную точку с первого раза. Как только струя коснулась моего клитора, по телу разлилась нега. Я была в восторге от возможностей своего тела, оно само помогало мне довести себя до экстаза.

Раздвинув пальчиками половые губы, я направляла струю воды на клитор, регулируя ее мощность и периодичность воздействий. Это было волшебно. Постепенно внизу живота нарастала какая-то сила, заставлявшая меня постанывать, вжимаясь спиной в стенку кабинки. Еще несколько касаний, и мое тело получило разрядку. Я кончила, задрожав всем телом и обессиленно опустив руку с душевой лейкой вниз. Набрала в рот воды, постояла несколько секунд, приходя в себя и борясь с легким головокружением, которое настигало меня всегда после оргазма, а потом вылезла из кабинки и, завернувшись в полотенце, пробежала в свою комнату, оставляя мокрые следы на паркете. Дядя все время ругал меня за это, но сейчас его не было дома, и я могла немного напакостить ему.

Улеглась в постель, включила приглушенный свет и прикрыла глаза. Было так хорошо и приятно, но из головы все никак не хотел выходить член дяди. Его нежная кожа, горячий ствол, капли смазки, вытекавшие из дырочки на головке. Интересно, что испытывает женщина, когда такую штуку погружают в нее? Наверняка, нечто необычное, не зря же член так выглядит, что напоминает волшебную палочку. Я хихикнула про себя от пришедшего в голову сравнения, а потом начала вспоминать все, что привело меня к тому, что член дяди едва не оказался у меня во рту.

С матерью я не жила уже давно. Когда в нашем доме появился очередной ее хахаль, который считал себя главным в семье, да и вообще считал себя членом семьи, я психанула. Они с матерью трахались за стеной так, что в моей комнате на столе дрожали стаканы. Мать орала, стонала и мешала мне спокойно спать и жить.

Еще и ее мужик, который не только трахал маму, но еще и бухал как черт, посматривал в мою сторону с явным интересом. Мать родила меня в восемнадцать, ей было тридцать шесть, а я была именно такой, какой была она в свои лучшие годы. Мне надоело то, что происходило дома, и я позвонила брату матери и напросилась пожить у него.

Дядя Леша был не против. Он только что расстался со своей постоянной женщиной, на которой собирался жениться, страдал и скучал в одиночестве, поэтому свою племянницу принял с радостью. Они с матерью были погодками, но вот дядя Лешка до сих пор не обзавелся семьей и детьми, в то время как моя мать только официально побывала в браке четыре раза. Слава богу, что детей больше не рожала, только на аборты бегала.

Дядя мне казался воплощением независимости. Он неплохо зарабатывал, в его квартире был сделан дизайнерский ремонт, он имел машину, на которую я заглядывалась с интересом и мечтала ею управлять, а вот моя мать в моих глазах оставалась полной неудачницей, единственным умением которой было давать направо и налево всяким разным типам.

Я не хотела быть такой, как она, я мечтала быть такой, как дядя Леша. Независимой и богатой. Такой, что может позволить себе мужика не того, который взглянул на меня с благоговением, а того, на которого буду смотреть так я сама.

В карты с дядей Лешей мы играли часто. Только вот на спор сыграли впервые. Я хотела выиграть поездку на его машине за рулем, а он предложил поиграть с его яичками. Я была уверена в своем выигрыше, но пришлось брать в рот и молча лизать, удивляясь строению мужского органа. Что будет дальше? Я снова хочу попытать удачу в игре в карты, но я не уверена, что захочу выиграть.

Мне было интересно, что будет дальше. Я хотела взять в рот, я хотела пососать, поиграть с мошонкой, но уже по-настоящему. С Димкой мне этого не очень хотелось, он был молодым и наверняка, кончил бы мне в рот молниеносно. А с дядей Лешей все по-другому, по-взрослому, что ли. Очень интригует и заводит. А после этого снова можно сходить в душ и довести себя до конца.

Случайно в постели с дядей

Тем не менее, Димке я позвонила. Шел девятый час вечера, и он, разумеется, позвал меня к себе в гости:

– Родаки на даче у родственников с ночевкой. Я тут один, подгребай.

Да уж, никакой романтики! И что я в нем нашла? Да, симпатичный, да, плечики широкие, да, попка упругая, ну а что дальше? Связать двух слов не может, каждое слово – сплошной жаргон. Ехать к нему мне не хотелось, и я сказала, что устала и буду спать.

– Угораешь что ли? – тут же разочарованно произнес он. – На часах детское время, а ты дрыхнуть уже падаешь? Как бабка какая-то!

Наверное, именно со старухой я и ассоциировалась у своего парня. Димка думал, что я – дикарка, которая кроме поцелуев ничего не умеет. Пару раз показал мне свой член через ткань джинсов, ну да, большой, а толку-то? Просил меня потрогать его, пососать, но я еще не готова. Нет, я точно не хочу пока брать в рот у Димки, слишком много чести для него. Обойдется. И на ночь я к нему не поеду, потому что будет приставать, лапать, потом ноги раздвигать и носом своим туда упираться.

– Не говори так обо мне, – обиженно сказала я и бросила трубку.

Повалявшись в постели, все же решила над Димкой сжалиться. Так и быть, поеду к нему, пусть будет рад тому, что я снизошла до его персоны. Будет радоваться, а я, может быть, дам ему свою грудь полизать. Как просил мой дядя, а я ему отказала. Может быть, это даже приятно может быть.

Я переоделась, надела самые свои лучшие кружевные трусики и вызвала такси. Пришлось ждать сорок минут, потом еще полчаса мы добирались до адреса, где жил Димка с родителями. Зашла в подъезд с его соседкой, поднялась на третий этаж. Постояла, слегка сомневаясь в правильности своего решения, потом все же нажала на кнопку звонка.

Дверь никто долго не открывал, и я уже подумала о том, что мой герой-любовник свинтил куда-то с ребятами, как вдруг защелкали замки, и передо мной возникло весьма удивленное лицо Димки.

– Ты чего? Не собиралась же!

Я окинула Димку взглядом. Меня бабкой называл, а сам уже без одежды был, по ходу, раньше меня спать завалился. Красивый торс, без единой волосинки, живот упругий, на нем даже кубики виднеются. Сексуальный мальчик, но я не уверена, что готова сделать его своим первым.

– Я могу войти? – спросила я, топчась на пороге. Димкино лицо как-то изменилось, как будто я ему манную кашу в рот пыталась засунуть. Ну или вареный лук на десерт предлагала.

– Димочка, а там кто? – женский голос раздался откуда-то из глубины Димкиной квартиры, и я поняла, что мой парень был дома не один. Нашел все-таки, с кем время провести, пока я спать собиралась. Я усмехнулась.

– Трахнул ее уже? Или только сиськи помял? – спросила я дерзко.

– Ты не даешь, должен же я искать варианты.

– Отличное объяснение твоего предательства, – сказала я и гордо подняла нос кверху.

– Какого предательства? – спросил Димка эдаким противным голоском. – Ты мне даже не давала ни разу, считаешь меня своим парнем, а сама… Старая дева.

– Да пошел ты! – я бросила эти слова в адрес Димки и бегом спустилась по ступенькам вниз. Вышла на улицу, хотела поплакать, но передумала. Баба с возу – кобыле легче. Нет теперь у меня парня, хотя кубики у Димки были неплохими. Я хотела для первого своего раза мужчину с красивым телом, и Димка, возможно, идеально бы подошел. Если бы не трахнул какую-то куклу, так и не дождавшись меня.

Димка, сученыш! Да он издевается! От ревности руки тряслись и не могли удержать свои эмоции. Никогда не испытывала такой жгучей ревности, но сейчас… Я растерянно смотрела на прохожих и еле сдерживала слезы.

Я вернулась домой к дяде. Его еще не было, поэтому пожаловаться на свою тяжелую участь было некому. Я залезла в холодильник, зная о том, что дядя Леша всегда хранит там бутылку вина. Так и было: откупоренная бутылочка стояла в стенке холодильника и явно поджидала моего психологического дисбаланса.

Плеснув в бокал немного красной жидкости, я залпом выпила ее и снова напомнила себе свою мать. Она не гнушалась никаким алкоголем: если ее очередной любовник пил водку, она пила ее с ним, пиво – легко, вино – с удовольствием. Я вообще плохо помню те вечера, когда моя мать была трезвой.

Вино меня расслабило и слегка изменило мое отношение к происходившему. Мало ли Димок на моем пути еще встретится? Да их будут сотни! Сотни тысяч желающих быть со мной, а я тут размениваюсь по мелочам. Подумав об этом, мое настроение явно улучшилось, и я включила музыку через беспроводную колонку и принялась танцевать. Надо было выбить всю дурь из моей головы.

Я не заметила возвращения дяди Леши. Испуганно вскрикнула, увидев его у входа в гостиную, где я танцевала, извиваясь словно змея и ловя от этого неистовый кайф.

– Можешь продолжать, – с улыбкой сказал он, – Мне даже нравится.

Но я решила, что на него обижена. Интересно, он трахнулся там, у своей очередной бабы, или тоже получил по бороде, как и я? Подумав о том, что моего дядю могли послать куда подальше там, где он был, мое настроение снова приподнялось.

– Что-что, бухала? – с удивлением и даже некоторым разочарованием в голосе спросил у меня дядя. Я кивнула, а потом протянула ему пустой бокал.

– Налей еще, дядюшка. И давай сыграем в карты. Может быть, на раздевание?

Но мой дядя почему-то поморщился, услышав мое предложение.

– Не будь пошлячкой. Вина я тебе налью, но только для того, чтобы ты отправилась в кровать, легла спать и уснула до утра. Ты не забыла, что тебе надо вставать в семь? Завтра учеба, ее никто не отменял.

– Ты отвезешь меня? – спросила я, хотя уже отлично знала о том, что мой дядя мне не откажет. С того момента, как я поселилась у него, дядя Леша превратился в моего личного водителя, повара и гувернантку.

Я выпила еще бокал вина, и меня повело. Хотелось спать, поэтому я послала дяде воздушный поцелуй и отправилась в свою спальню. Уснула мертвецким сном, а посреди ночи проснулась от какого-то ужасного сна, заставившего меня вздрогнуть и подскочить в постели.

Меня трясло. Я куталась в одеяло, пытаясь согреться, но получалось у меня не очень хорошо. Везде мне мерещились монстры, бродившие по комнате и пытавшиеся залезть ко мне под одеяло, чтобы схватить за ногу или грудь. То ли это были последствия выпитого на ночь алкоголя, то ли я на стрессе так себя ощущала, но лежать и терпеть эти мучения я не собиралась.

Вылезла из кровати и, закутавшись в одеяло, прошла к комнате дяди. Дверь к нему была открыта, поэтому я без разрешения вошла туда. В темноте кое-как разобрала очертания его постели и легла рядом с ним. Дядя Лешка зашевелился, а потом непонимающе спросил:

– Лиля, это ты что ли?

– Мне страшно, – пробормотала я, и в подтверждение моих слов меня снова начала бить крупная дрожь.

– Ты заболела? – обеспокоенно спросил дядя, а я даже не знала, что ответить.

– Обними меня, мне холодно, – жалобно произнесла я, – Мне холодно и страшно.

– Черт, ты меня пугаешь, – произнес он и, откинув мое одеяло, притянул меня к себе.

Я поняла, что мой дядюшка из категории любителей спать голышом. И тут мне действительно стало страшно. Может быть, я играю с огнем? Может быть, стоит выпрыгнуть из постели и бежать без оглядки? Но нет, я так не хотела. Я хотела попробовать что-то запрещенное, вроде того, что делала моя мать с очередным мужиком, который оказывался женатым и не имел права на секс с другой бабой, которой и оказывалась моя мать.

Я прижалась к дяде попкой, но я была в одежде. Даже через ткань тонкой пижамы я чувствовала, каким горячим он был. Его тело было таким сильным, мускулистым, от него пахло чем-то необычно приятным, то ли сладким, то ли пряным. Мне не хотелось вылезать из его объятий, а, пошевелив ягодицами, я уткнулась в его стоящий член. Осознание этого ввело меня в дикий восторг.

– Что ты творишь, негодница? – шепнул мне на ухо дядя, но я не была уверена в том, что он против того, что я творила.

– Я греюсь, – невинным голоском ответила я и снова покрутила попкой, прижимаясь поближе к дядиному пенису.

Запретная зона

Вся атмосфера казалась мне такой запретной, но в то же время такой загадочно-желанной. Мне кажется, если бы дядя Леша в тот момент достал свой член и попытался вставить в меня, я бы не сопротивлялась. Я была возбуждена до предела, даже струя душевой воды с трудом бы справилась с тем вожделением, что я испытывала.

– А как же твой парень? – спросил хриплым голосом дядя, руками обхватывая мои бедра и прижимая ближе к себе. Его член казался мне таким огромным, что даже мурашки по телу пробежали от страха. Как только такая махина может поместить там, у меня? Нет, не сегодня и не сейчас.

– Мы расстались, он мне изменил, – ответила я, а потом слегка отодвинулась от дяди, впрочем, что не помешало ему придвинуть меня назад к себе.

– Я же говорил тебе, – тихо рассмеялся он, – Не давала мужику, перемариновала его, вот и результат.

Я обиженно дернулась и отстранилась от дяди Леши. Хотя в комнате и было темно, я словно кошка в темноте видела его разочарованную мину.

– Ты чего, Лиля? – спросил он. – Иди ко мне, будем греться дальше. Я не собираюсь трахать тебя.

– Ага, верь вам! – почти взвизгнула я. – Вы все врете! Вечно вешаете на уши лапшу, говорите одно, а на деле выходит совсем другое.

– Иди сюда, я просто тебя обниму, – дядя Леша снова притянул меня к себе, и я решила, что больше не буду выпендриваться. Легла снова спиной к нему, но задницей уткнулась в его пах уже без прежнего фанатизма.

– Просунь ручку назад, потрогай его, – шепнул мне дядя Леша. Он был похож на змея-искусителя, на растлителя малолетних, хотя я была уже далеко не малолеткой.

Я неуверенно протянула руку и наткнулась пальцами на волосатое бедро дяди. Потом поползла пальчиками выше и столкнулась там с уже знакомыми мне гладко выбритыми яичками, которые были напряжены и словно заполнены чем-то плотным.

Еще немного поигралась с ними, потом дернула руку вверх и пальцами нащупала напряженный член. Сердце мое стучало внутри так, как будто за мной гналась стая волков, желавших разорвать меня в клочья. Я прикрыла глаза и пальцами обхватила горячий, стоявший член, от прикосновения к которому на меня накатила волна слабости. Ноги словно перестали меня слушаться, а внизу живота все было напряжено и даже побаливало от этого напряжения.

– Поводи по нему рукой, – советовал дядя между резкими вздохами, – Вверх и вниз, представь себе, что это палочка, которую надо смазать кремом.

Я хихикнула. Ничего себе палочка! Это была почти что дубинка, но я старалась представить себе, что сказал дядя. Смазывать было чем, потому что из его головки опять вытекла какая-то плотная жидкость, которую я размазывала по его члену.

Мужские руки развернули меня к себе, и теперь дядя Леша дышал мне в лоб часто и отрывисто. Ему нравилось то, что я делаю, а я понимала, что я просто дрочу его член. Мне нравилось это, а особенно мне нравилась реакция мужчины на мои действия. Движения пальцев ускорялись, я мотала рукой от мошонки до головки, а сама при этом сладострастно дышала и прижималась к мужскому телу.

– Черт, что ты со мной делаешь? – выдохнул дядя, а я не остановилась после его слов, потому что после них хотелось сделать ему еще приятней.

Я сменила руку. Левой рукой дрочить член было сложнее, но зато мое упорство не закончилось. Член был влажным, пульсирующим и горячим. И тут тело дяди дернулось, он охнул, и на мою левую руку брызнула его сперма.

Ее запах не сразу, но ударил мне в нос, и я едва сдержала свой рвотный позыв. Спермы было немного, но ее запах просто выбил меня из колеи. Дядя подскочил на постели, включил свет в комнате и пулей вылетел вон. Я услышала шум льющейся воды, видимо, он принимал душ, смывая остатки спермы. Я обтерла руку о простыню, а потом сама встала с кровати и потащилась в сторону ванной. В гостиной столкнулась с дядей Лешей, он выглядел растерянно и даже смущенно.

– Иди в ванную, – сказал он мне, – Мой свои руки, а потом дуй в свою комнату. Ко мне сегодня не смей заглядывать.

Я была ошарашена его словами. То есть я, старавшаяся довести его до оргазма, и почти на «отлично» справившаяся со своей задачей, должна была пойти вон. Второй прокол за сутки, и это мне совсем не нравилось. Я послушно вымыла руки, а потом побрела в свою комнату. На полпути вспомнила о том, что одеяло оставила в комнате дяде, поэтому постучалась к нему и попросила вернуть мне мое постельное белье.

Рука дяди молча высунулась из комнаты и протянула мне одеяло. Я непонимающе приняла его, а потом пошла к себе. Слезы душили меня, мне казалось, что меня использовали, а потом выкинули за ненадобностью, как одноразовую вещицу.

В ту ночь я долго ворочалась в постели, вспоминая то, как трогала член дяди Леши. Все это казалось противоестественным, но в то же время одна мысль о том, что этот горячий и твердый предмет может войти в меня, будоражила в моей фантазии разные сексуальные картинки. Мне даже казалось, что струя душа может оказаться бессильной перед натиском моего сексуального желания.

Утром я встретила дядю на кухне. Он допивал кофе и был уже одет.

– Ты что же, не отвезешь меня? – спросила я, а сама бросила непроизвольный взгляд на низ его живота. Там все было спокойно, а вот то, что творилось внутри меня, спокойствием было назвать нельзя.

– Я тороплюсь, доедешь на метро, – ответил он и поставил грязную чашку в раковину, – Вымой за меня посуду, я опаздываю.

Я так и осталась стоять, открыв рот от удивления. Что так сильно могло изменить отношение дяди ко мне? Ночью все было прекрасно, ему нравилось то, как я мастурбировала, как он кончил. Это понравилось нам обоим, зачем сейчас строить из себя недотрогу?

Я не стала вступать с дядей в дебаты, а действительно поехала в институт на метро. Как назло, на входе в здание вуза встретила Димку. Он окинул меня сочувствующим взглядом, а мне захотелось ударить его по голове сумкой с учебниками. Мы прошли друг мимо друга молча, а я уселась на лекции рядом с Ленькой Горловым, которому нравилась совершенно точно.

С девчонками я почему-то не умела дружить. Во дворе, где я когда-то жила с матерью, у меня была подруга Вика. Она начала трахаться с мальчиками с четырнадцати лет, в подробностях описывала мне сцены их сношений, а меня подташнивало от ее описаний, потому что для себя я хотела совершенно другого. Я была уверена, что мой первый раз будет самым незабываемым, с самым прекрасным мужчиной на свете.

И, конечно, этим первым не станет Ленька Горлов, который всю лекцию сидел, подперев голову рукой и пускал слюни на мой равнодушный профиль. К концу пары я почувствовала его руку, коснувшуюся моего колена, после чего Ленька получил по этой руке линейкой, а потом обижено отвернулся от меня.

После пар я позвонила дяде Леше. Это была наша традиция: я отчитывалась за каждый свой шаг, потому что он говорил мне о том, что несет за меня ответственность.

– Да, хорошо, езжай домой, – равнодушно сказал он, – Если что, вечером сходи и погуляй, я буду не один дома.

Мне не понравилось то, о чем он говорил:

– Что значит – не один? А с кем?

– Я буду с женщиной, – ответил он, – А тебе советую не совать свой нос туда, куда не нужно.

Я рассерженно бросила трубку и до девяти вечера торчала сначала в библиотеке института, а потом отправилась просто гулять по городу. Съездила на ВДНХ, поела мороженого, потом выпила пива в какой-то забегаловке. На душе было тошно, у меня возникало такое ощущение, что мой дядя вообще только спит и видит, как бы от меня избавиться.

Когда стемнело, и ко мне начали подкатывать всякие непонятные личности, я снова спустилась в метро и поехала на свою станцию. Добежала до дома, оглядываясь по сторонам и опасаясь появления маньяков из ниоткуда, вбежала в подъезд, поднялась на нужный этаж, открыла дверь. И что я услышала? Недвусмысленные стоны, раздававшиеся из спальни моего любимого дяди.

Я остановилась в прихожей как вкопанная. Первым желанием было срочно развернуться и делать ноги из этого развратного места, но потом я передумала. Вообще-то я тут живу, я – родственница хозяина дома и потому нахожусь у него на территории на законных основаниях.

Я скинула с себя балетки и прошла на кухню. Из спальни продолжали доноситься стоны, охи и ахи. Дядя Леша рычал между ними, и до меня доносились звуки шлепавшихся друг о друга тел: мой дядя активно трахал свою гостью, не стесняясь моего присутствия. Хотя, возможно, в порыве страсти, они и не слышали того, что я явилась домой.

Я попила на кухне воды, посидела на стуле, прислушалась к звукам снова. Стало немного потише, любовница дяди Леши только тихонько постанывала от удовольствия. Мне стало завидно, а еще было жутко любопытно.

Пробегая из прихожей в кухню, я заметила, что дверь в спальню дяди была приоткрыта, а, значит, если аккуратно сесть в кресло у входа в гостиную, можно было в отражении шкафа-купе увидеть все, что происходило в постели моего любимого и любящего дядюшки.

Голая задница дяди

Я осторожно прошла в гостиную и, стараясь быть незаметной, устроилась в кресле. Вид оттуда открывался потрясающий. Я видела голую задницу дяди, раскинутые врозь ноги его любовницы и ее руки, сжимавшие его ягодицы.

Дядя Леша имел свою любовницу в миссионерской позиции, самой банальной и примитивной. Мышцы на его ягодицах напрягались всякий раз, когда он входил в свою гостью, а она пальцами впивалась в кожу его зада, и мне даже были видны ее ногти на руках, окрашенные в темно-бордовый цвет.

Меня явно не замечали. Парочка сменила позу, и теперь светловолосая девица лежала на боку, высоко закинув правую ногу вверх, а мой дядя входил в нее сбоку. Мне был виден его член, который еще вчера находился в моих руках, я видела, как съехала на бок его восхитительная мошонка, такая прохладная и гладенькая, что захотелось снова попробовать ее на вкус.

Я сидела и наблюдала за трахавшимися людьми, а сама сгорала от возбуждения. Грудь девушки мелькала среди длинных пальцев моего дяди, потом он дотянулся головой до одной из них, взял в рот сосок и принялся его облизывать. Я машинально дотронулась рукой до своей груди, мысленно представляя себе то удовольствие, которое от прикосновений дяди Леши получает его любовница.

Дядя Леша двигался медленно, а потом ускорил темп. Он дергался так, что кровать ходила ходуном, а грудь его любовницы колыхалась из стороны в сторону. Снова послышались адские стоны, а меня так никто и не видел. Я едва успела присмотреться ко всему, что происходило в спальне, как дядя Леша снова подскочил и поставил свою гостью раком, развернувшись к выходу спиной. Теперь я снова видела его расцарапанный зад, напрягавшиеся ягодицы и руки, которыми он сжимал талию своей напарницы по сексу.

Я, пользуясь случаем, просунула руку в трусики. Это было достаточно легко сделать, потому что в этот день на мне было легкое платье и чулки, не мешавшие моей руке достигнуть цели. Моей целью был мой клитор, привыкший оргазмировать от струи воды. Сейчас душа под рукой не было, зато была моя рука, умело надавливавшая на нужные точки.

Я закрыла глаза, нащупав свой пульсирующий от возбуждения клитор. Мне показалось, что он даже в размерах увеличился. Внутри моей вагины было горячо и влажно, как будто бы все было готово к соитию, которое мне пока не грозило. Я наблюдала за сексом дяди и его любовницы, а сама доставляла себе удовольствие, представляя себя на месте той, которую трахал дядя Леша.

Движения мужчины ускорились, он застонал, а потом резко отпрянул от своей любовницы и спустил сперму прямо ей на спину. Она выгнулась дугой, и передо мной открылся «замечательный» вид: ее влажное влагалище, в котором секунду назад властвовал член дяди Леши.

– Ты просто космический! – выдохнула она и, обернувшись к нему лицом, вскрикнула.

– Ты чего? – удивленно спросил мой дядя, а потом обернулся в ту же сторону, куда смотрела его любовница. Так они увидели меня, мастурбировавшую на их секс, но так и не успевшую довести себя до конца. Мой клитор бунтовал, но мне пришлось высунуть руку наружу, потому что я никогда не видела таких напуганных лиц при виде меня.

– Какого хрена? – дядя Леша схватил одеяло и прикрыл свой опадавший член. Мне стало смешно, ведь еще вчера он был у меня в руке, и я дрочила его неистово и даже с любовью.

Я подскочила с кресла, а потом шмыгнула в свою спальню, закрыв дверь на замок. Я слышала стук в свою комнату, разъяренный голос дяди Леши, но мне почему-то было смешно. Я принялась хохотать, наверное, это было просто последствие стресса.

– Только выйди! – гаркнул за дверью дядя Леша. – Я тебе башку отверну.

Шаги за дверью стихли, а я улеглась на кровать и снова запустила руку к себе в трусики. Они были почти полностью мокрыми от моих выделений, и я с удовольствием довела себя до конца, представляя себе дядю Лешу в позе сверху, потом сбоку, после – сзади. А еще я представляла себя на месте той блондинки, которую «жарил» мой дядя, что помогло мне поймать свой оргазм гораздо быстрее. Я застонала и откинулась на подушку, от возбуждения и кульминации у меня даже испарина на лбу выступила.

В тот вечер из комнаты я не выходила. Я слышала, как ушла любовница дяди Леши, а он снова постучался ко мне в комнату, попросив выйти на разговор, но я проигнорировала его просьбу. Я боялась своего дядю, одному богу было известно, что грозило мне за то, что я подглядывала за священным актом любви между моим родственником и его сексуальной блондинкой.

Разумеется, постоянно прятаться я не могла, и на утро я опять столкнулась с дядей Лешей на кухне. Его гнев утих, и я уже более спокойно могла находиться рядом с ним, хотя внутри меня все подрагивало от волнения.

– Объяснить мне ничего не хочешь? – спросил он, вполне спокойно глядя мне в лицо.

– А ты? – задала я встречный вопрос.

– Что я должен тебе объяснять?

– Например то, почему ты не закрываешь дверь, когда трахаешь свою очередную шалаву.

Лицо дяди недовольно вытянулось:

– За словами следи. Во-первых, Лиля – не шалава.

– Ах, – перебила я дядю Леша, – Ее еще и зовут также как меня!

Он усмехнулся:

– Дорогая, в мире еще миллионы Лиль, так что это ничего не значит.

Я закатила глаза:

– Ну, конечно! Лиля – не шалава. Я согласна. Продолжай дальше.

– Что продолжать? – дядя Леша явно был сбит с толку моими вопросами.

– Ты говорил «во-первых», значит, есть еще и во-вторых.

Дядя Леша был обескуражен манерой моего разговора. Это он хотел всыпать мне по первое число, но пока оставался в проигравших.

– Во-вторых, ты в моем доме, – сказал он, сделав ударение на слове «моем», – Поэтому я тут главный, и моим правилам нужно подчиняться.

– Есть правила? – я невинно вскинула брови. – Я не помню никаких правил или документа, где я подписывалась, принимая их.

– Лиля, перестань, – дядя Леша начинал раздражаться, – Ты вчера подглядывала за нами. Ты смутила мою девушку, ты повела себя странно!

– Надо было дверь закрывать. Да и что я там не видела? – усмехнулась я. – Разве что обвисшую грудь твоей девушки?

Последние два слова я произнесла с максимальной иронией. Мне не нравилось то, что существовала какая-то баба, которую мой дядя называл своей девушкой. Наверное, это была ревность, какая-то патологическая, но я ничего не могла с собой поделать.

– Лиля, ты просто… наказание! – дядя Леша, наконец, подобрал нужное слово. – Я – взрослый мужчина, я могу иметь связь с любой женщиной. Тем более, у себя дома, тем более, в собственной спальне.

Он помолчал, а потом вдруг странно посмотрел на меня и спросил:

– Ты кончила?

Я чуть со стула не упала, услышав его вопрос.

– Ты имеешь в виду, кончила ли я, пока ты трахал свою Лилю номер два?

– Опустим твой комментарий про Лилю. В остальном – да, вопрос ты поняла верно.

Я поднялась со стула, приблизилась к дяде Леше, смело взглянула ему в глаза. Облизнула губы, обратив внимание на то, как он машинально посмотрел на них. Потом я кивнула и слегка улыбнулась, да так, чтобы был виден кончик моего языка, способного доставить мужчине не меньше удовольствия, чем влагалище какой-то взлохмаченной бабенки.

– Я кончила. Когда я увидела твой член, вспомнила, какой он на ощупь, как он пахнет, как он горяч, я просто не могла не кончить. Ты довел меня до оргазма одним своим видом. Представляешь, что может быть, если я окажусь там, в твоей спальне? Если вдруг выиграю в карты?

Дядя Леша был возбужден

Дядя Леша сглотнул. Я опустила голову вниз и удовлетворенно отметила то, что дядя Леша был возбужден. Брюки набухли, а меня так и подмывало прикоснуться к его возбужденному члену, потом высвободить его наружу, опуститься на колени, взять в рот. От этих мыслей я снова была готова прыгнуть в душевую кабинку и мастурбировать до головокружения.

– Ты говоришь ерунду, – хриплым голосом сказал дядя Леша, а я лишь улыбнулась ему, а потом отошла в сторону.

– Я говорю то, что испытываю. А ты молчишь. До этого ты сам просил меня сосать тебе, а теперь вдруг резко отстраняешься от меня. Мне обидно.

– А чего тебе обижаться, если мы с тобой родственники? – поинтересовался дядя Леша, и меня тут же покинуло ощущение радостного предвкушения чего-то сексуального. Стоило ему упомянуть о том, что мы родственники, волну возбуждения с меня смывало мигом. Умеет же человек поломать весь кайф!

– Так ты просишь отсосать тебе по-родственному? – спросила я с усмешкой. – То есть, полизать твои яйца, подержать твой член, взять его в рот – все это входит в мои обязанности как племянницы?

Я говорила и говорила, но мне стоило остановиться. Я видела, как расширяются зрачки в глазах дяди, он бы вне себя от гнева, потому что и вправду порола всякую чушь. И кто только за язык меня тянул? Сказала бы, что кончила от его офигительной задницы и его громадного члена, дядя Леша был бы рад и этому.

– Ты потом пожалеешь о том, что несешь, – прошипел дядя Леша, а потом направился в сторону выхода, – сегодня опять поедешь на метро.

– Поеду! – ответила я дерзко. – Вечером вообще могу не возвращаться!

Дядя Леша пожал плечами:

– Дело твое. Плевать.

Я разозлилась еще больше, гнев буквально выплескивался из меня, мешая логически мыслить и трезво оценивать ситуацию. Я понеслась за дядей Лешей в прихожую, желая договорить с ним. Эмоции переполняли меня, а ведь нужно было всего лишь сбавить пыл и успокоиться.

– То есть тебе на меня наплевать? Как хрен твой сосать – так тебе не плевать, а тут пофиг вдруг стало?

Дядя Леша резко обернулся ко мне и сказал:

– Ты слишком много внимания уделяешь тому, что сделала. Ты не сделала ничего особенного. Ты вообще не особенная. Простая девка, готовая дать собственному дяде за то, чтобы он дал тебе покататься на своей тачке.

– То есть, по-твоему, я продажная шалава?

Дядя Леша пожал плечами:

– Заметь, не я это сказал!

– Сегодня же съеду от тебя!

– Скатертью дорога!

Он вышел из квартиры, захлопнув дверь, а я еще долго и негодующе смотрела на закрытую дверь, а в голове прокручивала варианты своих самых обидных ответов ему. Но дядя Леша уже уехал, мне некому было их озвучить.

Я собрала кое-какие вещи, чтобы на несколько ночей забуриться к матери. Выхода у меня не было: подруг не осталось, а ночевать в отеле было накладно. Можно было бы подлизаться к Димке или вообще зависнуть у Леньки Горлова, но там бы по любому начались бы приставания, а мне сейчас они были ни к чему.

Дядя Леша меня разочаровал. Я реально думала, что между нами что-то было. Он хотел, чтобы я полизала его шарики, загадал именно это желание. И я помогла ему исполнить эту мечту, поучаствовала в реализации идеи его больной фантазии. И мне даже понравилось, но это послевкусие, что он спал с другой… Оно отравляет мои мысли и заставляет вспоминать, как он вставлял свой член в нее…

Это до одури противно, мерзко и обидно. Он, наверное, уже и думать забыл обо мне. А я до сих пор, как дура, вспоминаю наш интимный момент и хочу стереть из памяти.

За что мне такие муки? Придурок, я ведь уже сама согласилась переспать с ним! Ему надо было всего лишь подождать немного! Я бы подарила ему свою девственность! А он привел в дом какую-то курицу! Моральный урод!

Домой я шла с ощущением опустошения и ненужности. До последнего надеялась на то, что последний хахаль матери от нее съехал. Открыв дверь своим ключом, первое, что я услышала, это был пьяный хохот, доносившийся с кухни. В квартире висел тяжелый запах перегара и дешевой закуски, в прихожей все было заставлено грязной обувью, и закидано какой-то рабочей верхней одеждой.

– Ой, Лилек вернулась! – радостно заголосил мой очередной «отчим», сидевший за столом с собутыльниками. Матери среди них не оказалось. Он снова смотрел на меня своими сальными глазами, а рот его был перемазан чем-то красным. Только потом до меня дошло, что отчим ел кильку в томатном соусе, закусывая ею водку или что-то еще более паршивое.

– Где мама? – спросила я, и тут же на меня уставились еще три пары глаз. За столом с отчимом сидели трое мужчин, самому молодому на вид было лет тридцать. Остальным всем, как и хахалю моей матери, было глубоко за сорок.

Этот молодой жил в соседнем подъезде и работал в местном жэке каким-то слесарем. От него вечно несло потом и луком, а еще какой-то технической смазкой. Каждый раз, проходя мимо него, я кидала банальное «здрасьте», на что он отвечал мне не менее банальным «привет». Звали его Егором, это я точно помнила. Когда-то он был симпатичным мужиком, был женат, у него рос сын. Потом он забухал, связался с моим отчимом, и вот теперь они периодически «гудели» то на территории Егора, то в квартире моей матери, то на какой-то еще нейтральной территории.

– Мать на работе, где же ей еще быть? – спросил меня отчим, пытаясь сфокусировать пьяное зрелище. Это получалось у него не очень хорошо, его мотало из стороны в сторону, он то и дело пытался упасть, и, если бы не стены и мебель, то точно бы уже давно загремел куда-нибудь в неизвестность.

– Конечно, где же ей еще быть, – буркнула я и направилась в свою комнату.

Войдя туда, была готова заорать во весь голос от злости. Моя кровать была забросана какими-то шмотками не первой свежести, на моем столе лежали горы газет и книг времен СССР. В комнате стоял удушливый запах, и я сразу же открыла окно, чтобы справиться с подкатившей к горлу тошнотой. Только я хотела выйти из комнаты, чтобы в пух и прах разнести своего отчима, как вдруг словно остолбенела.

В проеме моей комнаты стоял Егор. Он смотрел на меня таким взглядом, что мне стало не по себе. На первый взгляд казалось, что он трезвый, но по глазам и гуляющим то вправо, то влево губам было очевидно, что он подшофе.

– Чего уставился? – грубо спросила я, готовясь напасть на отчима и устроить скандал за тот бедлам, что был устроен в моей комнате за время моего отсутствия.

– Красивая, – пробормотал Егор, и я даже не была уверена в том, что именно это слово было им произнесено.

– Дай пройти, – я попыталась его оттолкнуть, но мужчина был в два раза выше меня, а крепче раз в сто, не меньше.

Даже мой мускулистый дядя казался рядом с ним Дюймовочкой. Мужские руки схватили меня за запястья, да так, что мне стало больно. Я не успела подумать о том, что от его хватки у меня останутся синяки, как Егор протащил меня к постели и повалил на нее.

Ногой он закрыл за собой дверь, а потом навалился на меня всем телом, сплющивая под собой. Я пыталась сопротивляться, в голове все потемнело от веса его тела, запаха перегара и пота, но сил мне явно не хватало. Мужская рука ловко высвободила мою левую грудь из лифчика, а губы тут же потянулись к соску и впились в него. Языком он водил вокруг соска, а я боролась с неприязнью, но в то же время получала какое-то животное удовольствие от происходящего.

Я все еще пыталась сопротивляться, но это была пустая трата сил. Язык Егора ласкал мой сосок, потом его правая рука высвободила мою правую грудь, и мужчина переключился на нее. Двумя огромными ручищами он стиснул мои груди, а сам вылизывал и покусывал мои соски, переключаясь с одного на другой.

Я слегка постанывала, но не от боли или неудовольствия, мне было, черт возьми, хорошо. Передо мной предстала картина того, как дядя Леша сосал грудь своей любовницы, меня это тогда так завело, что я едва сдержала себя от мгновенной мастурбации.

Теперь со мной происходило примерно то же самое, только находилась я в объятиях не прекрасного принца, а какого-то полупьяного слесаря из жэка. Я смотрела на руки Егора, они были хоть и не очень чистыми, но достаточно красивыми для мужских рук. На мышцах проглядывали вены, и мне хотелось дотронуться до них пальцами. В мой пах упирался его вставший член, и я все время ерзала, чтобы прочувствовать его как можно лучше.

Я все маме расскажу!

Егор не отвлекался от ласк. После груди он спустился ниже, языком проник в мой пупок, отчего мне стало щекотно, и я рассмеялась. Он рассмеялся вместе со мной, и только тогда я заметила, какие у него ровные и белые зубы. Все время до этого он ассоциировался у меня с огромной и грязной гориллой, а теперь я вдруг увидела в нем симпатичного мужика, которого просто надо было отмыть и привести в порядок.

Однако, как бы там ни было, своим первым мужчиной делать его я не планировала. В моих глазах он был и оставался быдлом, собутыльником моего отчима и почти деградировавшим от пьянки человеком. И, хотя мне было приятно, я что было сил заорала.

Егор выпучил глаза и отшатнулся от меня. Я бросила быстрый взгляд на его набухшую ширинку, как вдруг услышала в гостиной топот ног, и в спальню ворвался мой отчим с ножом в руке.

– Что за дерьмо? Ты что тут делаешь?

Я продолжала лежать на постели, прикрывая полуголую грудь какой-то валявшейся на постели грязной шмоткой, Егор выглядел растерянно, ему явно сломали весь кайф.

– Какого хрена в моей комнате так грязно? – спросила я, испугавшись того, что мой отчим начнет сейчас размахивать ножом и, не дай бог, зарежет несчастного слесаря, доставившего мне небольшое удовольствие.

Рука отчима опустилась, а лицо стало виноватым.

– Это я… Приносил, думал, мать пойдет в секонд-хэнд или комиссионку толкнуть это. Не захотела.

– Толкнуть этот хлам? – я уже успела запахнуть свою одежду, поэтому спрыгнула с кровати и, поставив руки в бока, смотрела в лицо отчима. – Вы издеваетесь? Чтобы через пять минут этого барахла в моей комнате не было!

– Конечно, Лилек! – ответил отчим и толкнул Егора в бок.

Пока я была в ванной и отмывалась от слюней Егора, они таскали из моей комнаты вещи. Я прикрыла глаза и вспомнила то удовольствие, что накрывало меня, пока Егор посасывал мою грудь.

Ноги подкашивались от того, сколько кайфа я ощутила. По моему телу словно проносились импульсы, ударяя то в одну точку, то в другую. Это было настоящее удовольствие, жаль, что на месте Егора не оказался какой-нибудь симпатичный и богатый парень. С ним бы мы выпили дорогого шампанского, устроились в номере люкс какого-нибудь роскошного отеля, и я бы позволила себя ласкать, а потом раздвинула бы ноги и впустила в себя.

Результатом моей бурно разыгравшейся фантазии стало то, что я направила струю душа между ног. В последнее время я слишком много мастурбировала, но ни капли не сожалела об этом. Я была готова к сексу, только вот секс пока не был готов ко мне.

Когда я вышла из ванной, в квартире уже не было никого, кроме суетившегося на кухне отчима, намывавшего посуду. Вот так, я пришла и всех быстро построила. Это мать позволяет им всем лишнего, а я умею управлять мужиками. И снова вспомнила про Егора, его язык и выпиравший из спортивных штанов член, казавшийся мне огромным и таким вкусным.

– Я пошла спать, – предупредила я отчима, – Мать во сколько придет?

– Она в ночную сегодня, к шести утра будет, – проблеял мой отчим. Я окинула взглядом кухню, заметила на столе недопитую бутылку водки и банку открытой кильки. От вида этого продуктового набора меня замутило, и поэтому я бегом направилась в свою спальню. Перестелила белье и улеглась в постель.

Потом дотянулась рукой до телефона и посмотрела сообщения и пропущенные вызовы. Никого. Дядя Леша не интересовался ни тем, где я, ни тем, с кем я и чем занимаюсь. Я никому не была нужна. Со вздохом я отвернулась к стенке и попыталась уснуть, борясь с грустными мыслями.

Я проснулась позже, с трудом соображая, сколько времени. Проснулась не просто так, а от того, что со мной под одеялом кто-то был. Я не сразу сообразила, что к чему, почему-то спросонья решила, что ко мне в комнату проник Егор и продолжил то, что начал вечером.

Мужские руки сновали по моему телу, стискивали грудь, потом лапали меня за ягодицы. Я даже сначала расслабилась и попыталась снова почувствовать то удовольствие, отголоски которого испытывала совсем недавно, да еще и так ярко.

Мужские губы коснулись моей спины, язык начал вылизывать кожу на ней, то поднимаясь к шее, то спускаясь вниз и вызывая огромный поток мурашек, покрывавших мое тело от удовольствия.

Я выгнулась дугой, подставляя свою задницу мужчине, находившемуся позади меня, а потом вдруг поняла. Сон как рукой сняло, потому что по шершавым рукам и невнятному мычанию я поняла, что со мной в одной постели находился не Егор. Это был мой отчим.

Меня словно кипятком обдало, и я попыталась подпрыгнуть на кровати и сделать ноги. Не тут-то было. Мой отчим, хоть и был сопляком, но все же имел мужскую силу, поэтому с легкостью удержал меня в постели и прижал к себе. Я с ужасом поняла, что он был голым, потому что влажный мужской отросток упирался в мою ягодицы, пытаясь пролезть между ними.

– Пусти, скотина! Я все матери расскажу!

– Лежи, сучка, – рявкнул он в темноте и задергал свой член у меня за спиной, – Будешь делать все, что я скажу. Иначе я расскажу ей о том, что ты бабки у нее воровала.

Меня снова словно током ударило. Откуда эта мразь знает о том, что я брала у матери деньги? Его слова обезоружили меня, потому что я слишком хорошо знала свою мать. Стоило ей узнать, что я брала из ее заначки деньги, да и вообще знала о том, где она находится, она бы меня не пожалела. И этот секс, который мне грозил, показался бы каплей в море в сравнении с тем, что творила я все эти месяцы до того, как покинуть родительский дом.

Я пыталась сопротивляться, но каждое мое движение вредило мне же самой. Отчим схватил меня за руки и выкрутил их так, что потемнело в глазах.

– Будешь лежать спокойно, получишь удовольствие, – негромко сказал он, и из его рта пахнуло перегаром и луком вперемежку с килькой в томатном соусе. Никогда еще я не чувствовала себя такой униженной.

– А если не буду? – спросила я, чувствуя, как рука отчима оттягивает назад мои волосы.

– Тогда будет больно, сучка! – сказал он и в подтверждение своих слов больно дернул меня за волосы. Я закричала, но тут же шершавая ладонь моего отчима легла на мой рот. Я попыталась его укусить, но он ударил меня по губам с такой силой, что я поняла, что без крови там точно не обошлось.

Мой отчим был профессиональным насильником. Видимо, в его жизни ему не раз приходилось терпеть фиаско. Наверное, ему часто не поддавались женщины, поэтому он умело мог контролировать процесс и добиваться своего. Я слишком часто щеголяла перед ним в коротких футболках и трусиках, ходила без лифчика, как бы подразнивая его. Вот и довертелась.

Мы лежали с ним в одной постели, под одним одеялом, он был совершенно обнаженным, а я была в одних трусиках и майке. Майку он с легкостью разорвал на мне, а потом накинулся на мою грудь. Отчим выгрызал мои соски, попеременно вылизывая их и мыча. Наверное, удовольствие от этого он получал неимоверное, а меня едва не выворачивало от его стараний.

Дотянувшись рукой до настольной лампы, отчим включил ее, и моя комната озарилась тусклым светом. Мне не хотелось видеть рожи этого мерзкого типа, но он, похоже, придерживался другого мнения.

– Хочу, чтобы ты смотрела на меня, – пробормотал он, взбираясь на меня, – ]чтобы целовала меня.

– Я не хочу! – не знаю, откуда во мне взялось столько силы, но я смогла справиться и скинуть его тело с себя.

Однако, далеко я убежать не успела, потому что хватка у этого мужчины была профессиональной. Он притянул меня обратно на постель, одним движением разорвал мои трусики, и теперь я была перед ним полностью голая.

Отчим смотрел на меня, сверкая глазами. Он хотел меня, а я опустила вниз глаза и увидела его член, раскачивавшийся из стороны в сторону, из-под которого висели два яйца, одно было немного ниже другого. Они были большими и свисали почти до половины бедра мужчины, вызывая во мне отвращение. И как я могла с удовольствием играться с мошонкой дяди Леши? Мерзкое ощущение, неприятный вид, да еще и насилие, – все это смешалось в моей голове, пульсируя и не давая покоя.

Я поняла, что выбраться из этого ада не смогу, мне придется пройти его до конца. Если только не случится какое-то чудо, например, моя мать не вернется с работы раньше. Такого не случалось никогда, поэтому шансов был один на миллиард.

Соси и не дергайся

– Трогай его, – сказал мне отчим и шевельнул бедрами так, что его стоящий мужской орган появился у меня перед глазами. Он был длинным, толстым, покрытым венами, а у его основания торчали в разные стороны темные курчавые волосы, под которыми раскачивались большие мужские яйца.

Я, морщась от брезгливости, прикоснулась к его члену, а отчим застонал и прикрыл глаза. Член был горячим, твердым и влажным, как будто его окунули в ведро с теплой водой.

– Води рукой вверх и вниз, что как будто в первый раз? – спросил он меня раздраженно. – Ты что, членов мужских не видела?

Я промолчала. Похоже, мой отчим был уверен в том, что я уже имела секс, да еще и не один раз. Да, внешне я мало походила на девственницу, но я на самом деле никогда и ни с кем… Член уткнулся в мою щеку, и я поняла, что мне следует поймать его ртом и погрузить в себя.

– Соси давай, не дергайся! – приказным голосом сказал отчим, в потом протянул руку и сдавил мои щеки так, что мои губы разъехались в сторону.

Другой рукой он направил член в сторону моего приоткрытого рта, сунув между моих губ влажную головку пениса. Я зажмурилась, а потом расслабила рот.

Член юркнул ко мне в рот, а потом отчим начал двигаться, запихивая его еще глубже и глубже. Член был настолько длинным, что головка упиралась ко мне в горло, вызывая рвотные позывы. Я схватилась рукой за ствол члена, чтобы хоть как-то регулировать его движения и не допустить того, чтобы у меня началась рвота.

– Хорошо соси, – удовлетворенно произнес отчим, учащая свои движения. Его волосатая мошонка касалась моего подбородка, а я, истекая собственной слюной, только и успевала погружать член в рот и извлекать его обратно.

Я стояла на коленях в собственной постели, отчим стоял в моей постели на ногах, и я сосала его член, который не раз бывал во рту и в другом месте моей матери. Все казалось мне каким-то бредом, главной героиней которого была я.

Рука отчима легла ко мне на голову, и он вроде как погладил меня, типа, приласкал. Потом его рука опустилась ниже и впилась в мою грудь. Пальцами он начал накручивать мой сосок, и мне было одновременно противно, и как-то необычно от этих ощущений. Я напряглась, а сама почувствовала слабый отклик внизу живота. Во мне начало зарождаться возбуждение, между ног все увлажнилось.

Нет, я не хотела этого человека, но сам процесс меня увлек. Я уже гораздо интенсивнее сосала член, вытаскивала его наружу, облизывала головку и засовывала обратно. Мой отчим был доволен, а когда я начала пропихивать член так глубоко, что головка касалась моего горла, он охал, а ноги мужчины подрагивали от возбуждения.

Я неуверенно коснулась его яиц. Они были огромными, не похожими на тугие и прохладные яички дяди Леши. Это были большие яйца, болтавшиеся из стороны в сторону от каждого движения моего отчима. Я сдавила одно из них, и тут же услышала отклик отчима: ему понравилось.

– Возьми их в рот.

Я осмелилась взять только одно, но едва смогла погрузить его в рот целиком, слишком большим оно оказалось.

Кроме этого, от моего отчима неприятно пахло, поэтому я вернулась к сосанию члена, это у меня получалось лучше. Пальцами я поглаживала лохматые яйца, а сама сосала член, причмокивая и по-особенному высасывая головку. Из нее что-то вытекло, нечто горькое, и я поняла, что мой отчим готовится кончить.

Так и вышло, я едва успела достать член изо рта, как мне в лицо ударила струя спермы. Отчим завибрировал, как старый мобильник, потом опустился на колени, и его лицо оказалось на уровне моего лица. Он языком принялся слизывать свою сперму с моего лица, что мне показалось странным и донельзя противным.

– Не надо, – я пыталась его оттолкнуть, но он был настойчив. Потом повалил меня на постель, раздвинул ноги, и я даже понять не успела, как его язык всунулся между моих половых губ. Я ойкнула и откинулась на подушку.

Мое лицо, измазанное спермой и слюной отчима, теперь блаженно улыбалось. Мне были приятны прикосновения острого мужского языка, орудовавшего между моих ног. Мой отчим был профессионалом в куннилингусе, он отлично понимал, где находился клитор, и что нужно с ним делать, чтобы довести женщину до экстаза.

Я уже не сопротивлялась, просто повыше приподняла ноги, чтобы его язык получил как можно больше места для действия. Я приподнимала бедра, чтобы усилить приятные ощущения, мой клитор пульсировал как сумасшедший, а я готовилась принять оргазм.

– Сладкая, нежная, такая вкусная, – бормотал отчим, а я расслабленно лежала на своей кровати и позволяла ему делать с собой то, чего никогда и никому не позволяла раньше. Только струя воды и мои собственные пальцы бывали там, где сейчас властвовал язык моего отчима.

Он вылизывал мое влагалище, языком ритмично надавливая на клитор, как будто трахал меня. Потом его язык проник внутрь меня, он вылизывал мою внутреннюю часть, но я схватила его за редкие волосы и направила голову к клитору.

– Нравится, да? – усмехнулся он, а я уже ничего ему не ответила. Меня трахнули орально, а я была на седьмом небе от счастья. Сколько времени я упустила, не давая другим мужчинам овладевать мной так, как это делал сейчас этот пропитый алкаш, который только и годился, что на пьянки и матерные разговоры. Зато теперь он оказался первым мужчиной, который языком прикоснулся к тому, чего не касался ничей чужой язык.

В тот вечер он меня не трахнул. Два раза довел до клиторального оргазма, а потом ушел в свою комнату, оставив на залитой спермой кровати. Я лежала и в темноте слушала стук своего сердца.

Все случившееся было грязным и неправильным, но я не могла сказать, что мне не понравилось. Да, я сосала мерзкий член, глотала горькую и вонючую сперму, но я испытала два оргазма, а еще была близка к тому, чтобы лишиться девственности.

Этого не случилось, потому что мой отчим был очень осторожен: не дай бог бы я заявила о том, что он меня изнасиловал, ему было бы несдобровать. А так просто пошалили и все, и моя мать, вернувшаяся под утро домой, понятия не имела о том, что происходило в ее отсутствие между мной и ее хахалем.

– Ты чего приперлась домой? – спросила она с утра. Это было вместо приветствия и слов о том, как она была рада меня видеть. Отчим сидел за столом, пил чай и выглядел весьма растерянно. В глаза мне он старался не смотреть, а вот я не могла отвести взгляда от его губ, которые вчера елозили у меня между ног.

– А что, не имею права? – огрызнулась я и протянула руку, чтобы взять бутерброд с колбасой со стола. Тут же получила по руке, да так, что на запястье остался розовый след.

– Про права свои вспомнила? Когда к Лешке убегала, что ты мне сказала?

Я сделала вид, что напрягаю память. На самом деле, тогда я матери много чего наговорила, особенно того, что касалось ее постоянного траха с отчимом. Они спаривались как кролики, не давали мне делать уроки, бухали и праздно проводили время. Примерно как я в последнее время, только без полноценного секса.

Отчим смотрел на меня как-то затравленно, словно боялся, что я в порыве могу рассказать матери о том, как ночью мы обменялись оральными ласками. Я и не думала этого делать, но и уходить из дома, принадлежавшего мне по праву, я не собралась.

– Я сказала, что я имею право жить так, как считаю нужным. Сейчас я считаю нужным жить тут!

– С чего это? – мать хмыкнула. – Ты назвала меня потаскухой, швырялась вещами и поклялась, что твоей ноги тут не будет. Зачем приперлась? Опять возле моего мужика задницей крутить?

Мне стало смешно. Знай моя мать о том, кто и чем крутил накануне вечером, ее бы удар хватил. Я промолчала, но свое право на бутерброд подтвердила. Схватила целых два, слопала у себя в комнате, чтобы не видеть кислых лиц матери и отчима.

Голодный взгляд отчима

После завтрака мать пошла к себе, чтобы отоспаться после ночной смены, а ко мне в комнату робко постучался отчим.

– Пришел повторить? – с усмешкой спросила я, а потом увидела его голодный взгляд. Будь его воля, он бы тут же набросился на меня и отымел прямо в присутствии матери, спавшей за стеной, но мужик крепился. Не зря его друзья-собутыльники называли «крепким орешком». За что именно, я была не в курсе, но сейчас это прозвище ему отлично подходило.

– Не говори ничего матери, – попросил он, и я практически услышала мольбу в его голосе, – Вчера я перебрал, а еще так хотелось… у меня давно с твоей матерью не было.

– Ой, не надо посвящать меня в подробности ваших потрахушек, – я поморщилась, – И больше в мою комнату не смей приходить, иначе я матери все расскажу.

Он закивал, а потом скрылся за дверью. Я собрала вещи и поехала в институт. Пока ехала в метро, мне позвонил мой любимый дядюшка. Вспомнил про племянницу спустя сутки!

На звонок я не стала отвечать по двум причинам: во-первых, из принципа, я все же была обижена на его наплевательское отношение ко мне, а во-вторых, в метро было слишком шумно и тесно, чтобы вести переговоры.

Дядя Леша названивал мне по несколько раз в час, и после пар, когда я вышла из института, чтобы перезвонить ему, то заметила знакомую машину, стоявшую у ворот учебного заведения. Я медленно направилась к автомобилю дяди Леши, чтобы выслушать извинения за его дурацкое поведение. Он улыбнулся, увидев меня, потом вышел из машины и протянул мне букет цветов.

– Как банально! – произнесла я, но букет приняла в качестве извинений. – Решил задобрить свою родственницу?

– Не спал всю ночь, все думал о том, как тебе спится на старом месте? Не тревожил ли никто?

Про себя я только усмехнулась, но вслух сказала другое:

– Разве что призраки прошлого, но к тебе они отношения не имеют.

– Букет возьмешь, или я буду, как дурак стоять и протягивать его тебе?

Я пожала плечами:

– Стой как дурак.

Наверное, я снова перегибала палку, но мне нравилась моя роль мучительницы. Я смотрела в извиняющееся лицо дяди Леши и испытывала нечто вроде болезненного удовольствия от того, что ему было неловко.

Вообще вся эта история между нами была болезненной, нездоровой и неправильной, но все равно нас тянуло друг к другу, пусть даже таким странным образом.

– Я ведь могу обидеться, уехать и уже больше не позвать тебя.

– Я тоже могу обидеться, уехать и больше не приезжать к тебе.

Мы помолчали, а потом рука дяди опустилась вместе с букетом.

– То есть, ты не вернешься ко мне? Будешь жить у матери, терпеть ее очередного хахаля и питаться как на помойке?

– Буду. Я не вернусь. Потому что не хочу, однажды явившись домой, снова увидеть тебя на какой-нибудь кобыле с воткнутым в нее членом.

– Очень грубо, Лиля, – дядя поморщился, – Но я мужчина, и у меня могут быть женщины. Ты – моя племянница, и никакого отношения к моей личной жизни не имеешь.

Я усмехнулась и похлопала его по плечу:

– Пусть так и остается, дядя Леша. Пока!

Я развернулась и направилась в сторону спуска в метро. Мне ужасно хотелось развернуться, кинуться к нему в объятия, а потом схватить букет, сесть с ним в машину, а после укатить куда-нибудь подальше, чтобы сыграть в карты на желания. Как мы практиковали это раньше, а в последнее время уже даже перегибали палку.

Но я была слишком гордой. Когда моя мать вспоминала о моем отце, а делала она это в самых нелицеприятных тонах и очень редко, она часто говорила о том, каким гордым и самолюбивым он был. Видимо, эта черта характера у меня была именно от него. Я никогда не видела своего отца, даже точного имени его не знала, но зато была посвящена в подробности его скверного характера, который, тем не менее, не помешал моей матери родить от него ребенка.

Я не торопилась домой. Посидела в кафешке, часа два цедила из стакана апельсиновый сок, только бы не идти домой. Денег у меня оставалось не очень много, та финансовая помощь, которую я получала от дяди, уже была на исходе, ведь я не планировала уходить от него и лишаться дотаций. Снова придется искать варианты и пытаться красть деньги у матери.

А что еще оставалось делать, если моя родная мать не давала мне денег, считая, что стипендии, которую мне платили не очень регулярно и в мизерном объеме, мне должно было хватить на все: и на шмотки, и на питание, и на развлечения.

Еще дома был отчим. Я отлично помнила каждую деталь прошлой ночи, и меня в дрожь бросало от одной только мысли о том, что это может повториться. Ладно там повториться, а если он решит зайти дальше и трахнет меня? Вчера я была готова отдаться ему, настолько сильно была возбуждена, что может остановить меня сегодня? Разве что крепкий замок на моей двери.

И тут меня словно осенило! У отчима был друг Егор. Я знала. Где он живет, я знала, что он слесарь, значит, сможет с легкостью вставить замок в дверь моей комнаты. Точно!

Я снова спустилась в метро, и уже через тридцать минут была в родном московском дворе. Порой, глядя на прохожих, я завидовала им. Большая часть из них была приезжими, и выглядели они достаточно неплохо для своих провинциальных жалких жизней. А я – коренная москвичка, была вынуждена воровать деньги у матери, сосать отчиму-алкашу и клянчить деньги у дядьки, с которым имела неоднозначные отношения. Теперь еще придется идти к другому собутыльнику отчима, чтобы он помог врезать мне замок в дверь собственной комнаты, чтобы он туда не смог получить доступа. Прекрасная перспектива!

Я не пошла домой, а вошла в подъезд, где жил Егор. Я сама не понимала, какая неведомая сила тянула меня к нему, но мне нужна была защита от отчима, а денег на мастера, который бы молча и без лишних вопросов мог врезать замок в мою дверь, у меня не было. Поднявшись на четвертый этаж, я покрутила головой, вспоминая, на какую сторону выходит балкон Егора и прикидывая, с какой именно стороны находится его квартира.

Я угадала, потому что дверь он открыл мне лично. Я сразу же уставилась на его пресс, потому что Егор был в домашнем, а именно в шортах и без верха. Из квартиры пахнуло чем-то жареным, видимо, этот качок готовил себе «правильный» ужин, на который ему хватало денег.

– Лиля? – он удивленно приподнял брови. – Зачем ты тут?

Не «почему», не «для чего», а «зачем». Только туповатые люди, на мой взгляд, могут так формулировать свои вопросы. Я себя относила к разряду умных, потому что закончила школу без троек и смогла попасть в институт. Немногим это удалось, а я вот даже стипендию получала.

– Мне нужна ваша помощь, – сказала я, топчась на пороге и не зная, как правильно обращаться к этому верзиле: на ты или на вы.

– Да, и чем я могу помочь? Пройди, а-то у меня картошка сгорит.

Значит, мой нюх меня не подвел. На ужин у холостяка Егора будет жареная картошечка. При мысли о ней у меня потекли слюнки, стакан сока был лишь намеком на прием пищи.

Я потолклась в прихожей, отметила, как в квартире было грязно и захламлено, потом решилась разуться и пройти вслед за хозяином. Егор был на кухне: он переворачивал в давно нечищеной сковороде картошку, а его мышцы на руках при этом так напрягались, как будто он таскал мешки с цементом.

Я облизнулась, то ли на запах картошки, то ли на мужские красивые руки. Присела на стул, смахнув с него невидимую пыль, уставилась на хозяина дома выжидающе. Жрать хотелось просто до обморочного состояния, но не буду же я выпрашивать еду у этого здоровяка.

– Ты хочешь есть? – спросил он сам, и я возблагодарила небеса за вопрос.

– Если можно, то чуть-чуть, – ответила я скромно, – Я не очень голодна.

Соврала и тут же пожалела. А вдруг он положит мне две картофелинки, от которых еще больше захочется хлопнуться в голодный обморок? Но Егор оказался щедрым хозяином: навалил мне целую тарелку картошки, сверху выдавил кетчупа и сунул тарелку мне под нос. Никогда я не ела с таким аппетитом, как на грязной кухне этого верзилы с добрым лицом.

С членом наперевес

Набив желудок и почувствовав себя гораздо лучше, я снова стала вертеть головой по сторонам. Егор ел спокойно, помогая кусочком хлеба не упасть с вилки картошке, которая исчезала у него во рту.

Я видела его жирные от масла губы, его перепачканные кетчупом пальцы, его напрягавшиеся мускулы, и что-то внизу моего живота подсказывало мне, что этот мужчина был настоящим самцом. Если бы не помятое от регулярных возлияний лицо и слегка выпирающий животик, не мешавший кубикам присутствовать на животе, это был бы идеальный мужик. Ему бы бабу еще хорошую!

– Егор, мне нужна твоя помощь, – еще раз сказала я, – Я же не картошку жрать пришла.

– Говори, – пробубнил он с открытым ртом, из которого тут же вывалились несколько картофельных долек.

– Мне нужно, чтобы ты врезал замок в моей комнате. Чтобы никто не мог войти туда, пока я внутри или пока я отсутствую. То есть, двойной замок, запирающийся на ключ с обеих сторон.

Егор посмотрел на меня с удивлением:

– Ты там что, сокровища хранишь?

– Типа того, – ответила я, думая о своей девственности. Ну чем не сокровище?

– И когда это нужно сделать? Просто я с батей твоим поговорить должен.

– Он мне не батя! – тут же отрезала я. – Он чужой мне человек.

– Нет, подожди, – Егор замотал головой, – Анатольевич меня на куски порежет, если узнает, что я без его согласия врезал замок в дверь его дочери.

– Я ему не дочь! – еще раз, уже повысив голос, повторила я. – Он не узнает. Давай сделаем это тогда, когда его не будет дома.

Егор выпучил глаза:

– А такое бывает? Он постоянно дома. Это твоя мать работает, а Анатольевич постоянно дома торчит. Ну или в магаз ходит. Может к Коляну пойти, но в последнее время Колян его не жалует.

Я вздохнула. Что же за глупый лоб такой? Такой сильный, такой накачанный, а боится какого-то хлюпика. Надо было срочно искать варианты.

– Давай придумаем что-нибудь, – взмолилась я, – Если замка не будет, мне жизни не будет в этом доме.

– Да уж, дела, – протянул Егор, а потом отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. Сожрал больше половины сковороды картошки, теперь, поди, в сон клонит.

– Я придумала! – вдруг вскрикнула я. – Завтра я сделаю так, что его не будет как минимум часа полтора. Ты успеешь сделать замок за это время?

Егор вытер рот рукой, а потом пожал плечами:

– Теоретически да. А куда ты его денешь?

– Это уже мои проблемы. Давай договоримся на три часа дня.

– Ну хорошо, – Егор, видимо, совершенно не умел отказывать женщинам.

– Только замка у меня нет. Ты ведь в жэке работаешь, укради там или возьми списанный какой-нибудь.

– Разберемся, – ответил он, а я счастливо поскакала в прихожую. Споткнулась о какие-то огромные сапоги, стоявшие в темноте посреди узкой комнатки, свалилась на пол, уткнувшись лицо в грязный пол. И тут же почувствовала, как сильные мужские руки приподняли меня, словно пушинку, поставили на ноги, перед этим не забыв прижать к себе.

От Егора пахнуло жареным, мужским потом, а еще чем-то вкусным и мужским. Снова защекотало у меня внизу живота, но я поборола себя и быстрое сделала ноги из его конуры. Выбегая на улицу, отдышалась, как будто могла отравиться тестостероном в его захламленной двушке и умереть от передоза или кончить в подъезде за его дверью. При этой мысли мне стало смешно.

Дома, разумеется, был отчим. На этот раз он не выпивал, а сидел в гостиной с газетой и строил из себя умного читаря. Увидев меня, снял очки и неодобрительно цокнул языком:

– Поздно вернулась. Ты где шлялась?

– Не твое дело, – буркнула я и уже хотела проскользнуть в свою комнату, как тут же наткнулась на стену, возникшую из хлипкого тельца моего отчима.

– Как же не мое, Лилек? – спросил отчим вкрадчивым голоском. – Посмотри, я ради тебя сегодня побрился, с утра ни капли в рот не взял, выгляжу на все сто.

– На все сто лет? – усмехнулась я, а потом увидела недовольное лицо своего отчима. Он явно рассчитывал на другой результат, по его мнению я, наверное, должна была быть поражена красотой его однодневного трезвого детокса.

– Ты так со мной не говори, я вроде как отец тебе, – сказал он сухо, а я предприняла попытку пройти мимо него, но снова эта попытка оказалась тщетной.

– Какой ты мне отец? Пойди прочь!

Но отчим не отставал от меня. Начал распускать руки, лапал меня за задницу, а потом вообще приспустил штаны и достал свой длинный член, тряся им в воздухе.

Меня передернуло: я снова увидела его мокрую головку, длинный заполненные яйца разной длины, заросший волосами лобок. Желания трогать его у меня не было. Но мой отчим, похоже, надеялся на другое. Схватил меня за руку, попытался притянуть ее к своему стоящему члену. Я даже успела коснуться набухшей и мокрой головки, но оторвала руку и, оттолкнув мужчину, рванула в свою комнату.

Я едва успела забежать туда и закрыть дверь, как она тут же распахнулась, и отчим ворвался за мной. Я прыгнула на кровать и прижалась к стене. Он запрыгнул за мной, причем штанов на нем уже не было. Его член торчал вперед, колыхался при каждом движении, а я не могла поверить в то, что мне снова придется иметь с ним дело.

– Не трогай меня! – орала я, но отчим уже протягивал ко мне руки, хватая то за талию, то за грудь. Ему удалось стащить с меня футболку, она наполовину порвалась, но это не остановило мужчину. Вжав в меня в стену, он впился губами в мою шею, насасывая ее до боли.

Я всеми силами отталкивала отчима, он был сильней меня. К моим обнаженным ногам прижимался его стоящий член, одной рукой отчим его дрочил, а другой стискивал мою грудь, к которой переметнулись его губы.

Теперь он снова обсасывал мои соски, по очереди сжимая груди в одной руке. Другой он мастурбировал, периодически прижимая влажную твердую головку к моему бедру. Я отругала себя за то, что надела в тот день шорты, надо было надеть джинсы, и тогда бы его мокрый предмет не коснулся моего тела.

– Я трахну тебя, – бубнил себе под нос отчим, а сам едва успевал дергать рукой.

– Не смей меня касаться! – выкрикнула я, набралась силы и толкнула его. Отчим так и отлетел от меня, с членом в одной руке, а другой размахивая во время полета.

Он упал с кровати, и на ее краю виднелись только его ноги в драных коричневых носках. Я натянула рваную футболку, потом пнула его ноги так, что они слетели с моей постели.

Отчим кряхтел и пытался встать, его член уже опадал, настрой явно был испорчен. Я не знаю. Чем он ударился, но грохот при его падении в комнате стоял страшный.

– Какая же ты сука! – карабкаясь, словно жук, упавший на спину, проговорил мой отчим.

Штаны так и остались в гостиной, поэтому он выглядел глупо и смешно, лежа голым передо мной. Его член упал в одну сторону, яйца – в другую, поэтому видок он представлял из себя крайне забавный и жалкий.

– Ты все понял, старый похотливый кобель? – спросила я, наклоняясь к нему и глядя в его глаза. Хотела еще раз его пнуть, но потом передумала. Обойдется, чтобы я еще раз касалась его.

Встав на колени, мой несостоявшийся любовник пополз в гостиную и в тот вечер ко мне больше не заглядывал. Я спокойно делала уроки, потом читала книгу, после чего улеглась спать и достаточно быстро уснула.

Его стоящий член

Мне снилась квартирка Егора. Как будто я пришла к нему снова, а он встретил меня совершенно голым. Он стоял передо мной в чем мать родила, а я видела только его огромный член, свисавший до колена.

Почему-то в своем сне я тоже была голой, но пришла в гости к Егору исключительно за жареной картошкой. Мы ели ее нагишом, касаясь друг друга бедрами, а потом я увидела его стоящий член, который можно было сравнить с полицейской дубинкой и по длине, и по прочности. Я трогала его, и он был горячим, влажным и мягким. Хотела взять в рот, но не успела. Сработал будильник.

Я подскочила на кровати и тут же схватилась за телефон. Нужно было выманить отчима из дома, а сделать это надо было не из дома, и как можно скорее.

Мать, как обычно, сидела на кухне, пила кофе и шпыняла своего любовника.

– Ты бы хоть мусор вынес! Сидишь на моей шее, ни гвоздь вбить не можешь, ни унитаз починить. Кран капает, а ты сидишь на заднице и не двигаешься.

Я постаралась проскользнуть мимо них незамеченной, вылетела в подъезд и поднялась на верхний этаж. Быстро набрала домашний номер и, постаравшись говорить сиплым голосом, пригласила своего отчима в банк.

– Вам одобрен кредит на сумму в сто пятьдесят тысяч рублей, – врала я.

– Я не подавал заявки на кредит, – бормотал отчим, а на заднем плане я слышала голос матери.

– Не отказывайся, идиот! Бери, пока дают.

– А какой банк? – допытывался отчим, а я сказала название и адрес банка, расположенного в другом районе. Добираться туда можно было вечность.

– Только обязательно захватите с собой поручителя. Так как вы официально не трудоустроены, вам нужен будет поручитель.

– Какой еще поручитель? – недовольным голосом спросил отчим, и я снова услышала шипенье матери. – Жена подойдет?

– Конечно! – радостно ответила я, а потом снова сделала свой голос сиплым. – Ждем вас с вашим поручителем к трем часам сегодня. Обратитесь к менеджеру Наталье.

Я отключила связь и рассмеялась. Мне бы в кино играть или озвучивать иностранных актеров, настолько хорошо у меня вышло разыграть собственного отчима и мать. Интересно, болит ли у моего отчима задница после вчерашнего полета? Или он больше стукнулся головой, что в его случае является равноценной заднице частью тела.

Когда я вернулась домой, застала бурную дискуссию между матерью и отчимом. Они обсуждали, что надеть, что говорить и какие документы с собой нужно брать. Мне оставалось только напомнить о себе Егору, а потом обеспечить собственную безопасность.

В половину второго мою мать и ее сожителя словно ветром сдуло. Я бегом бросилась к Егору, и снова он открыл мне дверь в полуголом виде. Я же опять не могла оторвать взгляда от его мускулистого смуглого тела, а потом все же справилась с собой и посмотрела ему в глаза:

– Ты готов?

Он кивнул, схватил какой-то пакет, накинул сверху олимпийку и отправился вместе со мной в нашу берлогу. Умелые мужские руки справились с замком за считанные минуты, и уже к трем в моей комнате был прекрасный замок, а в моей руке заветный ключик от этого замка.

Егор топтался в гостиной, многозначительно глядя на меня. Ну, конечно, я же должна была ему что-то заплатить! Но что, если денег у меня не было, а новое местонахождение материнской заначки было мне пока неизвестно?

– Егор, может быть, ты возьмешь чем-нибудь другим? Не деньгами?

Он выпучил глаза:

– Жрачкой что ли? Или водкой? Если водкой, то нет.

– А жрачкой – какой? – спросила я и направилась в кухню. Открыла холодильник, осмотрела его содержимое, поняла, что предложить могу только кусок колбасного сыра и заветренную колбасу. Может быть, кастрюлю позавчерашнего борща, но мне показалось это совсем неуместным.

Когда я обернулась к Егору, увидела его голодный взгляд. Все то время, что я стояла к нему спиной, наклонившись в своих узких домашних шортиках и изучая количество и качество продуктов в холодильнике, мужчина не сводил с меня взгляда. Его руки зависли в воздухе, а рот приоткрылся как вчера, когда из него выпали несколько кусочков жареной картошки.

– Эй, ты со мной? – я пощелкала пальцами, приводя Егора в себя.

Он тряхнул головой, а потом сглотнул. Мне стало не по себе. И не потому, что было неприятно, напротив, мне было ужасно любопытно, что же мог сделать со мной этот громила, если бы я сейчас стянула с себя шортики, сняла маечку и осталась перед ним нагишом? А вдруг у него и вправду такой гигантский член, как мне привиделось во сне?

Любопытство разбирало меня, а между ног появилось уже знакомое мне ощущение нехватки чего-то. Внизу живота потягивало и сладко ныло, а я смотрела на большое мужское тело, на выпирающую из спортивных штанов многообещающую мужскую штуку, которая могла бы доставить мне удовольствие. Или которой могла доставить удовольствие я сама…

– Почему ты так на меня смотришь? – спросила я томным голосом.

– У меня женщины давно не было, – честно сказал Егор, а потом опустил голову, как будто напакостил мне. На некоторое время мне даже жалко стало этого большого и доброго парня, который и не думал ко мне грязно приставать, а просто смотрел, как смотрит ребенок на желанную игрушку, которую ему нельзя взять в руки.

– Как давно? – я решила поддержать разговор, это казалось мне сексуальным.

– Полгода где-то, – ответил Егор и еще ниже опустил голову, – Как жена ушла, так и не было никого.

Я подошла к нему ближе, взяла в свои руки его огромные ручищи, перемазанные каким-то маслом. Они были большими, теплыми и настоящими. Такими должны быть руки настоящего мужика, который может скрутить огромную балку и превратить ее в рогалик.

– Зачем ты так? – спросил Егор, а я улыбнулась ему и положила его руки себе на плечи. Хотела приложить к груди, но слишком уж грязными были его пальцы, и они могли испачкать мою майку. На плечах его руки оказались тяжелыми и такими же теплыми, какими были в моих руках.

– Зачем я как? – поддразнивала я Егора, а сама не сводила с него глаз. Я видела его приоткрытый рот, кончик его розового языка, его белоснежные зубы. Хотелось впиться в этот рот, высосать из него все, вступить в схватку языками. Но я хотела растянуть удовольствие, потому что не была уверена в том, что хочу дойти до конца. Просто поиграть, как я дядей, или как с отчимом. Только на этот раз с настоящим мужчиной, а не с его подобием.

– Зачем ты дразнишь меня? – снова спросил Егор, а его голос уже дрожал. Я обратила внимание на то, что дрожал и он сам. Такой большой, такой горячий, такой испуганный. Как будто это он был девственником, а не я. И мне стало очень интересно.

– Помой руки, – вдруг сказала я, когда, казалось бы, должна была поцеловать его или прижать к себе, – А лучше помойся целиком.

Егор смотрел на меня напуганным и непонимающим взглядом:

– А если Анатольевич придет? Если твоя мать вернется?

Я взглянула на часы и отрицательно помотала головой:

– Никто не вернется. В ближайший час точно.

По моим подсчетам, для того, чтобы добраться до банка, моим Коту Базилио и Лисе Алисе потребуется минимум час. Потом еще около тридцати-сорока минут они будут искать нужного менеджера, уточняться, спорить и ругаться. Потом еще час на обратную дорогу, итого, минимум два с половиной часа, из которых прошел только один. Я слегка толкнула Егора в сторону ванной, на ходу вешая на его плечо чистое полотенце.

Он был послушным и податливым, словно глина. И почему его жена не смогла с ним ужиться? Неужели из-за слабохарактерности или из-за пристрастия к алкоголю? Насколько я знаю, пить Егор начал после ее ухода, значит, дело было в чем-то другом.

Я услышала, как в ванной включилась вода, а сама незаметно подошла к двери и приоткрыла ее. Я видела, как Егор стягивает с себя грязные спортивные штаны, олимпийку, потом трусы и носки. Боже, какое тело! Это был настоящий Аполлон! Круглая задница с ямочками над ягодицами, широченная спина, прокачанная и загорелая, а ноги! Это были ноги настоящего мужика. Но меня волновало то, что было впереди.

Егор осторожно ступил в ванную, а потом развернулся ко мне лицом. Я опустила взгляд ниже и увидела его член. Нет, он, конечно, не был таким, каким виделся мне во сне, но он был внушительным. Красивый орган, свисавший вниз почти до середины бедра, с выпущенной на волю головкой. Я поняла, что Егор возбудился, пока смотрел на мою задницу, торчавшую из холодильника, и до конца его эрекция так и не прошла. А то, что я загнала его в ванную, могло означать лишь одно: будет секс.

Вместо денег

На самом деле, я сама пока не решила, будет он или нет. У меня было время для того, чтобы собраться и слинять из квартиры, сделав вид, что у меня появились срочные дела. Но я этого не хотела. Я хотела дойти до того конца, который покажется мне сегодня логичным. Пусть это будет даже секс, отдаться мужчине с такими физическими данными, пусть и на моей раздолбанной кровати, это не грех и не преступление.

Шторка за Егором задвинулась, и больше я ничего не увидела. Но у меня перед глазами так и стоял его полунабухший член с небольшими упругими яичками. А еще я помнила его пресс, кубики, по которым так приятно проводить пальцами, впадинки в паху, такие сексуальные и привлекательные.

Я стояла возле ванной, слушала шум льющейся воды, а сама просунула палец в трусики и поняла, что снова намокла. Я была возбуждена, а сил терпеть почти не оставалось. Я хотела секса, я созрела для него, и пусть лучше это будет простодушный слесарь из жэка, который смотрел на меня с опаской и вожделением, чем мой полупьяный отчим или одногруппник с непонятными венерическими болячками.

Я мастурбировала, наминая пальцем клитор. Он пульсировал от моих действий, я между ног сочилась смазка. Я прикрыла глаза и вжалась в стену с такой силой, будто было готова провалиться в ванную и оказаться под одной струей воды с Егором.

Меня привел в себя звук выключенной воды. Я отскочила от ванной и направилась в гостиную. Уселась на диване, схватила первую попавшуюся газету и сделала вид, что читаю.

Егор вышел из ванной смущенным, с полотенцем, повязанным на бедрах и выделяющим его пенис. Я не могла отвести от него взгляда, а потом медленно встала, подошла к нему и одним движением руки смахнула полотенце с него. Его стоящий член уперся в меня. Я смотрела на него, не зная, с чего начать. Как будто мне подали какое-то заморское блюдо, а как его есть и, вообще, что именно из всего поданного можно было есть, я не знала.

Я протянула руку и прикоснулась к члену. Провела рукой вдоль ствола, наслаждаясь его твердостью и гибкостью. Такой нежный на ощупь, такой горячий и пульсирующий, почти как мой клитор, только в сотни раз больше.

– Ты хорошая, – сказал мне Егор, как будто был умственно отсталым и других слов не знал. Я кивнула и опустилась на колени. Теперь член смотрел прямо на меня, головка упиралась в мой лоб, а я направила ее рукой к своему рту и медленно погрузила в себя.

– Обалденно, – простонал Егор, и его ноги задрожали. Он был супер возбужден, а уж как была возбуждена я, знала только я сама. Мой рот поглощал и выпускал пенис Егора, и я не хотела останавливаться ни на минуту.

Раз – и член вошел в мой рот, два – я облизнула его языком и втянула щеки, три – выпустила член назад, задержавшись на головке и вылизав ее с огромным удовольствием. Рукой я коснулась яичек. Это вообще был мой фетиш.

Мошонка Егора не была похожа на небольшую мошонку дяди Леши или огроменные яйца моего отчима. Она была средней, приятной на ощупь, и мне тоже хотелось подержать ее во рту. Но сначала я должна была уделить достаточно внимания члену, а уже потом переходить к яичкам.

Я сосала быстро, потому что понимала, что в минете скорость имеет не последнее значение.

Чем быстрее были мои движения, тем громче были стоны Егора. Я понимала, что он уже близок к концу, настолько сильно он хотел секса и хотел эякулировать. Я прикрыла глаза, а потом резко остановилась.

Переключилась на мошонку, одну из моих любимых частей мужского тела. Облизнула одно яичко, потом второе, а член придерживала, приподнимая его вверх и слегка подрачивая рукой.

Осторожно взяла в рот правое яйцо, пососала, насладившись бархатистостью кожи, потом выпустила его наружу и переключилась на левое, точно также заглотнув его и поиграв с ним языком.

Ноги Егора так и продолжали подрагивать от возбуждения, а я поняла, что он скоро кончит. Слишком долго у него не было женщины для того, чтобы долго выдерживать сексуальную пытку, устроенную мной. Я снова принялась за член, взяв его в рот целиком.

Это было непросто сделать, потому что Егор был возбужден по максимуму, а это означало то, что размер его органа был запредельным. Тем не менее, я насадила себя ртом на его набухший и горячий ствол, да так, что его головка едва не порвала мою гортань. Я всосала член полностью, сомкнула губы и создала горячий вакуум для его напряженного органа.