Читать онлайн Совиный сказ бесплатно

Глава 1. Купель

– Ненавижу холод, – устало выдохнул Руби, расстегнув застёжку объемного мехового плаща. – И ненавижу идти на крайние меры.

Мужчина с ярко-алыми волосами, выбившимися из-под глубокого тёплого капюшона, сделал шаг вперёд по грязно-бурой рыхлой земле. Мда. А ведь ещё полчаса назад эта холмистая местность у подножья Ледяного хребта была укрыта толстым, в несколько метров глубиной, слоем девственно-белого снега. Тёплый плащ соскользнул с плеч Руби и упал бесформенной кучей на вспаханную заклинаниями и самими телами сражающихся землю.

– Учитель, нет! Мы справимся! – отвернувшись от противника всего на мгновение, выкрикнул парнишка лет на пятнадцать моложе Руби.

Чем, естественно, тут же попытался воспользоваться трёхметровый ледяной гигант, вооружённый дубиной из целого дерева. И Лайту стало не до разговоров. Остальные даже и не отреагировали на слова Руби. Не могли позволить себе такой роскоши. Святая дева церкви бога исцеления, Йоханна, беспрестанно молилась о даровании их отряду защиты и исцеления. Святой паладин, её защитник, уничтожал атакующих их зверей. Лучший убийца континента, легендарный Лунный клинок, ему в этом способствовал, вырезая целые группы зверей своими парными изогнутыми кинжалами. Даже их маг, Кэйтлин, не прекращала кастовать ни на минуту под прикрытием того самого Лайта, лучшего молодого мечника-мага континента.

Руби лишь печально улыбнулся. Да уж, хорошо их прижали. Хотя, надо признаться: этот план изначально был авантюрой чистой воды. Остановить вторжение до нападения на город-крепость, уничтожив Императора ледяных зверей в его же лагере… Невозможно. Их маленький отряд даже не дошёл до лагеря войск противника. И дело не в их планировании. Просто… Император решил начать наступление раньше. А возвращаться в город уже было поздно. Да и для самого Руби это лучшее место сражения. Противников – много, союзников – мало и они могут позаботиться о себе сами. Вот уж точно, что не делается – к лучшему.

Обнажив свой меч и кинжал, Руби посмотрел на медленно приближающегося к нему Императора. Ну, что сказать, тот был пафосным и брутальным одновременно. Обжигающе холодный взгляд искристых голубых глаз, резной посох из снежного кедра с навершием из огромного алмаза. И при этом – массивное тренированное тело мастера меча. И ведь этот монстр – не просто мечник-маг, как Лайт. Он даже не боевой маг, как Руби. Он уже ступил на путь божества!

– Ледяной ветер! – направив на Руби посох, выкрикнул Император.

Руби лишь улыбнулся, прекрасно понимая, что это обманка. Духовное зрение уже было активно и структура заклинания, которую создал этот снежный эльф, принадлежала заклинанию бури ледяных копий. От такого мощного заклинания простым стихийным щитом, как от ледяного ветра, не защитишься.

Десятки ледяных копий создались в одно мгновение и полетели в сторону Руби и его команды. А сам красноволосый боевой маг лишь закрыл глаза. Войдя в пространство своего духа, Руби нашёл взглядом маленький огонёк в обсидиановой чаше, накрытой прозрачным колпаком. Удар сердца – и чаша вместе с колпаком растворяется, а огонёк превращается в ревущий бесконечный столб огня. Второй удар сердца – и дух Руби оказывается в этом столбе. Третий удар сердца – и уже в реальном мире фигуру боевого мага окутывает живое пламя.

– Пламенный Игнис, взываю к тебе… – сказал Руби, не открывая глаза, но раскинув объятые пламенем руки в стороны.

– Скотство, – ругается Кэйтлин, замечая это. – Опять же будет лежать пластом пару недель!

– Не будет, – мрачно сказал Лайт, вонзая меч в голову гиганта. – Его тело не…

– …снизойди в этот мир! Покарай слуг вечного хлада!

– …выдержит, – закончил фразу Лайт и с болью посмотрел на то, как фигура учителя вспыхивает ярким пламенем и увеличивается в размерах.

– Это… Это же полноценный призыв, а не обычная просьба о даровании сил! – воскликнула Кэйтлин. – Лайт! Он же…

– Да, – с печалью ответил парень, резко выдернув меч из трупа гиганта.

Ему, которому граф Руби Рито заменил погибших в раннем детстве родителей, было вдвойне больнее от происходящего сейчас. Он знал то, что учитель скрывал от всех. Даже если бы это была простая просьба о даровании сил, итог был бы таким же. Так что понятно, почему граф пошёл ва-банк. Максимальная польза при минимальных затратах. Если итог один – надо хотя бы выжать из происходящего по максимуму.

– Он умрёт, – продолжил отвечать магу Лайт. – Поэтому я и не хотел, чтобы учитель вступал в бой.

* * *

В тихой тёмной опочивальне каменного княжеского дворца мальчишка десяти лет от роду резко сел на кровати, жадно глотая воздух. Сводчатый потолок, каменные стены, деревянный пол. Изразцовая печь, зимой дарившая жаркое тепло, платяной шкаф из дуба с витиеватой резьбой, секретер для письма, мягкое полукресло со столиком и зачарованной лампой в углу, за окном.

Тихон с трудом унял сердцебиение. Это всего лишь сон, навеянный переживаниями окружающих о сегодняшнем дне. И ничего более. Здесь нет богов, здесь верят в единого Творца и напрямую общаются с Хранителем мира. Да, различаются пути познания законов, по которым сотворён этот мир, но это не является поводом для вооружённого противостояния верующих. Это не значит, что нет других поводов для конфликтов. О нет, воюют тут постоянно. У Тихона сложилось впечатление, что без этого люди вообще не могут существовать. Но причины другие. Более приземленные, материальные. И честные. Ресурсы, земли, источники силы, торговые пути.

Тихон взъерошил кудрявую макушку, словно разгоняя мысли по голове. Вечно у него так. Как начнёт размышлять – остановиться не может. И будет мысль скакать по памяти, анализируя, сопоставляя, делая выводы. И приводя к абсолютно ненужному, но тем не менее, закономерному выводу. А в реальности все в это время считают, что он в облаках витает. Хотя, нет. Так думали раньше. Пока он не начал читать и писать раньше всех своих сверстников.

Ну вот, опять. Всё, теперь точно больше не уснуть. Тихон с тяжёлым вздохом откинул в сторону пуховое одеяло и встал с кровати. Раз уж не заснуть – то хоть подготовиться к грядущему дню как следует.

– Княжич, пора, – постучав в дверь через полчаса, сказал дядька.

Тихон, бросив взгляд в большое ростовое зеркало, стоявшее в его покоях, горько улыбнулся. Видеть себя таким было необычно. Вместо атласа и парчи – небеленый лён. Простые брюки, рубаха без обережной вышивки и узкий кушак. Даже на ногах вместо привычных сапог – мягкие туфли без всяких прикрас. Да и на самом Тихоне – никаких украшений, ни единого намёка на нынешний статус. Потому что через пару часов это всё изменится. Это родители и дядья с учителями могут надеется на чудо. Сам Тихон знал, что в его случае чудеса невозможны. Да и не хотел он этих чудес.

– Да, Степаныч, я готов, – ответил Тихон, повернувшись к открывшейся двери.

– Ты как-то… – осмотрев идеальный порядок в комнате и стопку книг на столике у окна, опешил дядька. – Совсем… Хоть бы постель не застилал. Плохая же примета!

Тихон лишь снисходительно улыбнулся. О да, он постарался. Сделал так, чтобы никому не пришлось разгребать ворох его вещей и проливать слезы над ними. Хотя, кто захочет – и над аккуратной стопкой одежды всплакнет. Ну, в любом случае, так самому Тихону проще будет. Всё же пять лет тут прожил, сразу, как поступил в Академию – так сразу сюда и отселили с покоев княгини.

– Приметы для тех, кто верит, дядька. А я – знаю. Обнимемся на прощанье, Степаныч? Негоже будет делать это перед купелью.

– Ох, княжич, – с болью в голосе сказал старик, стискивая в объятиях десятилетнего пацана. – Пошто тебя Творец разумом наделил на десятерых, а силушки и дара словно пожадничал, а? Куда ж тебя судьбинушка теперь забросит?

Обняв старика, присматривавшего за ним на протяжении последних пяти лет, Тихон просто промолчал в ответ. И не потому, что не знал, а потому что понимал, Степанычу ответ не нужен. Дядька сам прекрасно всё понимал. Старику нужно было просто высказаться, выразить хоть так свою тревогу.

– На всё воля Творца, Степаныч, – спокойно сказал Тихон, поняв, что прощание затягивается. – Идём, а то ещё опоздаем.

– Да, негоже это, – чуть смутился дядька. – С матушкой и батюшкой успел поговорить?

– Да, – подходя к двери, ответил Тихон с тёплой улыбкой на губах. – И с князем, и с княгиней ещё вчера попрощался. Они же с рассвета у купели бдеть будут. Не до меня им сегодня.

И не потому, что являются высшими лицами страны, а потому, что оба – сильнейшие одарённые Великого княжества. Не дай Творец источник родового дара решит исторгнуть из себя большее количество дара, чем обычно. Это только идиотам кажется, что чем больше, тем лучше. Для таких, как сам Тихон, не одарённых, вода с большим количеством дара… Да ну что за неудобная концепция! Короче, чем больше в воде маны – тем хуже для не-магов. И выйдет из такой купели не архимаг, а калека, которого даже лекари не смогут исцелить. Мда.

– Ну да, ну да, – торопливо открывая дверь, сказал Степаныч. – Да и примета плохая, опять же.

Выйдя в коридор, Тихон не смог сдержать улыбки. А всё потому, что в этом коридоре его ожидала парочка самых близких людей. Степаныч тихонько проворчал о приметах, но так тихо, что услышал лишь сам Тихон. И сделал вид, что ничего не расслышал. Сто процентов, инициатором проводов выступила младшая сестрица, Лада. А старший брат, Добрыня, просто не смог не поддаться на её уговоры. Ну и зачем тревожить малышку глупыми приметами? Она же, сердобольная, ещё себя винить начнёт после неудачного обряда посвящения Тихона. Мол, накликала, нарушила примету.

– Удачи, брат, – с улыбкой сказала пятнадцатилетний парень, удерживая за руку пятилетнюю малышку. – Никого не слушай, ничего страшного в посвящении нет. Просто расслабься и окунись с головой. Поверь, я там уже был.

Тихон лишь кивнул, искренне улыбаясь старшему брату. Вот кто сегодня был одет с иголочки – так это первенец великого князя. Штаны, высокие сапоги, расшитая рубаха. А ещё зипун и длиннополый кафтан, богато украшенные драгоценными камнями. И на широком наборном поясе – меч, кинжал и жезл, символы обладающего не только силой, но и даром. Тихон искренне радовался за Добрыню, которого все называли истинным наследником своих родителей. В отличие от самого Тихона.

– Удачи, блатик, – с сияющей улыбкой сказала сестрица, посмотрев на него своими огромными и по-детски беззаботными голубыми глазами.

Ох, и красавица растёт! Волосы русые, коса толстая, фигурка… Да какая фигурка! Пять лет малышке! А требования к платью такие же, как и у любой другой княжны. Нижняя рубаха, верхнее платье-трапеция до пят, да ещё и кафтан сверху. Парча, золотое шитьё, золотой венец и обережные бусы в три нити. И ведь не выглядит грубой пародией на взрослых!

– Спасибо, Ладушка, – не смог промолчать Тихон, улыбаясь сестре до ушей. – Ну, я пошёл.

Естественно, прощаться он не стал. Потому что глупо портить этим двоим настроение. Но и врать о том, что обязательно вернётся, тоже не стал. Брат и так всё понимает, а сестра… Сестре объяснят.

Расписные стены, сводчатые каменные потолки, резные тяжелые двери. Яркие краски, мраморные ступени, изразцовые печи и блеск камней в сиянии зачарованных светильников. А ещё – огромная библиотека, из которой он не успел прочитать и половину книг. Вот, наверное, за библиотекой Тихон будет скучать больше всего. Хотя… Нет, за роскошью – точно не будет. Удобства… М… Нет, можно обойтись и без них. А вот без книг…

– Ну, ступай, Творец тебе в помощь, – положив ладонь на макушку Тихона, сказал Степаныч перед большими, в два человеческих роста, дверями.

Конечно, никто и не думал, что такие махины парнишка десяти лет сможет открыть эти двери сам. Для этого тут и стояли двое стражей в нарядных алых кафтанах с золотыми шнурами и серебряными пуговицами.

– Ага, – выдохнул Тихон и шагнул вперёд.

* * *

Уютный полумрак огромного зала ожидания окружил Тихона со всех сторон, словно настраивал на торжественно-спокойный лад. Здесь не было ярких цветов, как не было и мрачных тонов. Тёплые, мягкие древесные оттенки, имитация зелени вековых деревьев на потолке и тусклый, приглушённый свет сотни мелких светильников-звездочек на потолке. Красиво. И торжественно.

Правда, спокойно насладиться этой красотой Тихон не смог. И не только потому, что в зале уже были другие дети, но и потому, что сразу после него в зал вошли сразу тридцать детей в таких же костюмах, как у него самого. Только девочки были одеты иначе: на льняные рубахи были надеты простые прямые сарафаны. И да, те же мягкие туфли, а не более изящные и крепкие черевички. Ха. А ведь организованно приводят лишь прошедших строгий отбор лучших из бояр и боярских детей. Значит, сам Тихон чуть было не опоздал, все княжичи и княжны уже пришли. Ну, прощание со Степанычем и яркие последние воспоминания о брате с сестрой того стоили. Хотя немного и неловко.

Правда, на его неловкость никто не обратил внимания. Вновь пришедшие начали тихонько шептаться, рассматривая убранство зала. А те, кто тут уже был, величественно молчали, делая вид, что они-то, княжичи и княжны, к подобному привычны. Не то, что бояричи и боярышни. Дети, что с них возьмёшь? Прав был Хранитель, тяжело Тихону приходится без венца беспамятства, тяжело. В следующий раз обязательно его использует, чтобы в новой жизни не помнить прежнюю. Хорошо хоть сам мир – совсем другой. Не такой, как оба прежних.

– Тихо, отроки, – услышали дети от другой двери, в конце зала. – Зал ожидания не для праздной болтовни. Он для того, чтобы вы подготовились к таинству посвящения.

Тихон улыбнулся. Ещё один близкий, кого будет не хватать. Седой, как лунь, длиннобородый и длинноволосый, но с телом истинного воина и мудрым взглядом серо-голубых глаз, в простом глухом кафтане до пят и с высоким посохом в руках, патриарх церкви Творца, святейший Святополк. Мудрый наставник и истинный лекарь духа. И единственный, кто был в курсе необычности Тихона. Патриарх – один из немногих, с кем Хранитель мира может напрямую связаться в любой момент времени. И чуть ли не единственный, на чьи вопросы сам Хранитель ответит. Так что знать о договоре Тихона с той непостижимой сущностью Святейшему по сану положено, скажем так. Всё равно скрывать не получилось бы.

Зато каждый, кто сомневался в нормальности Тихона, сразу получал ответ от любого священника: нет, злой дух младенцем/отроком не владеет. По воле Творца всё в мире сем, невежда. Не понимаешь? Подумай усердно. Не можешь? Смирись, не всё дано понять простому люду. И плевать, что ты князь. Все мы – простые люди в глазах Творца миров и Хранителей оных. Даже патриарх церкви Его. Что делать? Всё, что в наших скудных силах. Исправить? В каком смысле? Сказано же, по воле Творца! Ты считаешь, что на Его волю можешь повлиять своими скудными силами? А пупок не развяжется? У каждого свой путь и своя жизнь. И ты не можешь прожить её за другого. Если так есть и ты ничего, совсем ничего не можешь сделать – значит, так надо. Просто прими, как данность.

– Напоминаю. В купель провожу я, по одному. Свидетелями посвящения являются великие князь и княгиня, а также все ваши родители. Будьте смиренны, отроки. Если Род укажет, что ваших сил недостаточно или дар не сможет пробудиться – примите это с честью. Род позаботиться о вас в любом случае. А Творец отмеряет силу и дар по тому, сколько вы способны вынести, а не сколько вы хотите иметь.

И вот этот момент смущал Тихона на протяжении всех лет, проведённых тут. Как бы так сказать помягче… Вынести Тихон мог столько, сколько другим и не снилось. Прошлая жизнь показала это во всей красе. Стоило только разобраться с одной проблемой и решить, что всё, можно наконец-то и отдохнуть – как тут же нарисовывалась беда покруче. И так – до самого конца. Поэтому и были у него опасения в том, что и в этом мире его попытаются напрячь по полной, плюнув на все договорённости.

– Будьте благодарны, лишь малая толика из отроков княжества допускается до посвящения, – строгим голосом продолжал проповедь святейший патриарх Святополк. – Уверен, вы уже слышали это не раз. Но напомню. Более высокий статус – это не большие привилегии, а большая ответственность. Став одарёнными, вы не только станете княжичами, но и вынуждены будете провести жизнь в защите и заботе о более слабых. Сильнейшие первыми отправляются в бой и последними из него выходят. Сладко есть и мягко спать – это про богатых мещан, а не про княжичей. Служить во имя Рода до последней капли крови – вот это для княжичей, а не для мещан. Хорошенько подумайте, готовы ли жизнь свою положить за Род? Готовы ли стать щитом для слабосильных и бездарных? Готовы ли к тренировкам до полного истощения?

И замолчал. Тихон же понял, что не может перестать улыбаться. Нравилась ему эта философия. Очень нравилась. И система отбора талантов и отсева бездарностей здесь, по его мнению, тоже была неплохо реализована. Даже мещанин, приехавший на земли княжества с других земель, может стать боярским сыном. А его ребёнок, доказав свой ум и силу, стать боярином. А если ещё и дар способен пробудить – то может прямо в князья попасть. Великая княгиня, матушка Тихона, тому пример.

И наоборот. Если родился даже у князя лодырь-увалень – никто его не подпустит к источнику. Бесполезно. Чтобы пробудить дар – надо владеть умом и силой. Не можешь заставить себя элементарную грамоту освоить? Да куда ж тебе оружие в руки давать? Сила без ума – дурная сила, не достойная зваться княжеской. Да и в боярах таких не любят. Даже боярские дети и те должны сдать обязательный тест на грамотность, чтобы не стать мещанами. А уж княжич и подавно.

Подтасовка результата? Подкуп? М… Рискните. Но Тихон бы не советовал. Честь здесь – не пустой звук. Не то, что в первом его мире. Да и нарушение клятвы, особенно связанной с даром, больно бьёт по клятвопреступнику. Во всех смыслах. Вплоть до лишения жизни. Мда.

– Обряд посвящения Роду нашего великого княжества начинается, – торжественно сказал патриарх, стукнув посохом по полу. – Кто из отроков готов к нему – прошу выйти вперёд.

Тихон-то готов, но. Приметы же! Глупые суеверия, что тем, кто первыми заходит, Род отмеряет дара более щедро. Глупость, конечно. Но если Тихон попрется первым – будет выглядеть так, словно он верит в эту глупость и надеется на лучшее. Он не верил и не надеялся. Тихон знал. Мало того, он сам просил. Хоть и жалко ему было немного прощаться с палатами княжескими и стольным градом Московом (прим.авт.: потому что Москов, а не Москва, мир другой!), но тихой и спокойной жизни здесь ему не будет. Невозможна она у сильных и одарённых. В любом мире, в любой ситуации. Уж Тихон-то об этом знает не понаслышке.

* * *

Что, всё? Смелые закончились? Тихон оглянулся назад. Ну да, закончились. Десяток незнакомых слегка напуганных лиц и, что удивительно, пятёрка хорошо знакомых. По учёбе в академии для всех княжичей. Жаль, что заканчивать придётся не её, а обычную школу в каком-нибудь городке в центре княжества. Радует лишь одно: в центральных воеводствах спокойно, в отличие от приграничных.

– Давай, Тихон, топай, – фыркнул Борька, подталкивая ребёнка в спину. – Тебе невместно последним из нас заходить. По уму надо было тебя первым вытолкнуть, но пока тебя нашёл – десяток уже прошёл. Правильно тебе имя подобрали, тишайший.

Ну да, Борис такой, настырный. Он – единственный, кто всегда отыскивал Тихона, куда бы тот не залез в надежде тихонечко почитать. Фанат воинской славы и силы, он и любителя книг пытался приучить к подобному. Но у Тихона был свой резон "косить" от тренировок. И этим резоном с Борькой он делиться не хотел. Не понял бы его княжич, мечтающий о ратных подвигах и воинской славе.

– Давай, давай, не заставляй свою матушку переживать, – с серьёзным лицом сказала княжна Влада. – Она же на сносях, подумал бы хоть о ней.

И да, отношения к женскому полу в этом мире Тихону тоже нравилось больше, чем в предыдущих. В сильном теле – сильный дух. Сильная и, главное, здоровая барышня родит сильного и здорового ребёнка. Нравится ей мечом махать? Так зачем запрещать? Нравится делами домашними заправлять? Милости просим! Но – не в ущерб здоровью и детям. Род должен быть продолжен. Точка. Двое – минимум. Трое – нормально. Четверо – просто отлично. Ну а дальше – по желанию и возможности.

Так что ничего удивительного в том, что матушка Тихона, великая княжна, ждёт четвёртого ребёнка – не было. Здоровье позволяло, целители строго контролировали это. Кстати, те же целители были уверены в том, что четвёртым ребёнком будет девочка. Тихон вдруг понял, что ему жаль, что не увидит вторую сестрёнку. Ну, что делать. Спокойная, размеренная жизнь в достатке, по его мнению, стоила смены фамилии и потери статуса. Главное было не облажаться с выбором новой семьи после гарантированного провала на посвящении. Нет, главное – отбрехаться от того, чтобы зачерпнуть родовой дар полной ложкой. Только бы не встрять, только бы пронесло!

– Понял, осознал, пошёл, – с улыбкой ответил я своим друзьям-товарищам, увидев, как вернулся в зал патриарх. – Удачи вам. И успеха во всех начинаниях.

– Дурень! Ну кто ж перед купелью прощается! – всплеснул руками Велеслав.

– Так он же в приметы не верит, дурень, – мрачно хмыкнул Велерад.

Между прочим, единственные близнецы в окружении Тихона. И единственные, у кого волосы темно-русые, а глаза – серые. И кожа темнее. Южная кровь, разбавленная несколькими поколениями браков с потомственными князьями. И единственные, кто называл лучшего ученика академии "дурнем". Ну, лучшего по всем предметам, кроме физподготовки. Там Тихон только минимальные нормативы и показывал. Для княжича минимальные. В обычной школе любого воеводства эти нормативы будут считаться высокими. Опять же, князья в этом мире – лучшие из лучших во всём. Не без определённых заскоков, конечно, но да. Лучшие. Иначе – не выжить.

Так что на слова близнецов Тихон лишь махнул рукой и вошёл в зал посвящения вслед за патриархом. Ну, да, как и описывали книги, как и рассказывали все знакомые взрослые. Каменный зал, две трибуны по бокам, княжья ложа напротив входа. И прямоугольная купель в полтора роста взрослого человека глубиной, с лестницей-спуском до самого дна. Сам магический источник, кстати, должен был быть где-то там, за пределами зала посвящения. Охраняется пуще княжеской казны, между прочим. Потому что стратегический объект. Источник силы родового дара, той самой магической силы, которую так любили во втором мире Тихона. И которой практически не было в первом.

– Отрок Тихон, готов ли ты посвятить свою жизнь служению Роду нашего великого княжества? – услышал Тихон голос отц…

Нет, даже не батюшки, а уже просто великого князя. Нельзя забываться. Они – дали ему жизнь. Они – подарили ему любовь и заботу. Но Тихон, пришедший в этот мир для другого, не должен тянуть их вниз за собой. Сегодня он перестанет быть княжичем Тихоном Филином. Сегодня они перестанут величать его сыном, а сам Тихон назовёт матушкой и батюшкой иных людей. Так что никаких отцов и мам, никаких матушек и батюшек, лишь великие князь и княгиня. Недостоин.

– Готов, великий князь, – с поясным поклоном отвечает Тихон без тени сомнения и волнения на лице.

Легко не волноваться, если знаешь итог действа с рождения.

– Тогда войди в купель и пусть Род одарит тебя силой своей по твоим способностям.

Ну, он и пошёл. Лишь последний раз окинул взором княгиню и самого князя, запоминая их торжественные образы до мельчайших подробностей и шагнул в воды, наполненные магической силой до отказа. Прямо в туфлях, конечно. Ради посвящения и шилось всё. После посвящения и использоваться-то нигде не будет.

Глава 2. Пир благородных

Шепоток разочарования прокатился по трибунам сразу, как тело десятилетнего отрока поднялось над водами источника родового дара в вихре разноцветных искр.

– Ну, как и предполагали, синих искр хватит на пятерых, а фиолетовых и нет почти.

Великий князь с трудом удержал выражение лица. Чуда не случилось. Источник родового дара не пробудил ни силу, ни дар у второго сына. А ведь ему с пелёнок, с того самого времени, как научился говорить раньше срока, пророчили стать гением, который затмит дар своего старшего брата. Но время шло, разум Тихона продолжал развиваться, а вот силы в теле так и не прибавилось. Ну, а без силы разве будет дар? Да никакого. Слабое тело не удержит благословение Рода. А тело Тихона…

– Красные… Маловато для княжича. Да и для боярича без дара – тоже.

Вот о чём и речь. Силён для мещанина, но слаб для княжича. Чуть хуже – и уже не допустили бы его до купели. Но Тихону повезло, этот тест он прошёл. Хотелось бы большего, но… Как любит повторять Его святейшество патриарх Святополк – на всё воля Творца. Мда.

– Жалко. Хороший паренёк. Начитанный. Я его без книги и не видела никогда.

– Вот именно, что с книгой, а не с мечом. Князьям место на поле брани, а не за столом с пером. Книжному червю и в боярских детях неплохо будет. Не родился воином – так и отойди в сторону, дай дорогу более способным.

И хотелось бы возразить, но…

– А своей дочери скажешь то же, если её кокон таким будет, а?

– И скажу! Или, думаешь, я цену словам не знаю? Каждый отбор кто-то отсеивается. Каждые полгода у нас в семьях кто-то из боярских отпрысков или даже боярских детей оказывается. Так и что теперь? Такова жизнь. Или хочешь, чтоб мы загнили, как романцы, которых бритты полтысячелетия назад порвали?

…было нечего сказать в защиту Тихона. Только жёсткий отбор, только постоянная ротация между сословиями позволяет им до сих пор удерживаться на плаву. И даже если это касается твоего ребёнка, расслабляться…

– Нам нельзя. Нас сожрут ещё быстрее, чем романцев. У нас плотность населения на квадратную версту меньше. И мещан больше.

– И всё равно жалко. Из княжичей сразу в боярские дети…

И да. Жалко! Своя кровинушка, которую ты растил десять лет, теперь вынуждена будет стать воспитанником в чужой семье! Вон, бритты не стесняются, перевирают, расписывая, что люди князя – изверги, выкидывающие слабаков из домов на улицу, отказывающиеся от своей крови и чтущие только силу. А сами? Попробуй только отдать дочь замуж по любви, а не по указке жреца-целителя! Мигом смутьянов из общества выкинут. Всю семью! Да по сравнению с ними у них, в великом княжестве, ещё и всё нормально. А Тихон…

– Он умный, неплохо среди них устроится.

– Ну да. С его характером… Вполне может быть.

А тело мальчишки, пребывавшего всё это время в трансе, начало медленно опускаться в воды купели. Великий князь незаметно сжал руку супруги, во взгляде которой стало видно слишком много чувств. Князья правы. Тихон не создан для поля боя. Он действительно книжный червь. Из него вырастет великолепный учёный, идеальный распорядитель и счетовод. И если бы у него только пробудился дар – можно было бы оставить его рядом, определив в группу исследователей. Но дар не пробудился. Значит, Тихона следует отпустить. И обезопасить. А поэтому…

– Поздравляю, боярский сын Тихон, ты признан Родом великого княжества. Проследуй на пир приветствия и встреть тех, кто проведёт тебя по дальнейшему пути.

И никого из присутствующих не удивило, что Тихон был сух, словно и не искупался только что в водах источника родового дара. Было бы удивительно, если бы случилось всё наоборот. А вот что удивило всех – так это то, что Тихон ничуть не выглядел расстроенным или удивлённым. Не было ни разочарования на его открытом детском лице, ни смятения. В этом и был весь Тихон. Искренний, абсолютно спокойный, улыбчивый. И не по годам взрослый, всё понимающий и принимающий, как данность. Как будто заранее готовый ко всему, что приготовила ему судьба.

– Благодарю Род, а также великих князя и княгиню за дарованную мне жизнь и новый путь, – с искренней улыбкой ответил на речь великого князя разжалованный в боярские сыны бывший княжич. – Приложу все свои силы для процветания Рода.

И, отвесив земной поклон, направился в ближнюю дверь на правой стене, которую уже заботливо открыли слуги княжьего дворца.

* * *

– Охохонюшки, княжич, как же ж так, – встретив его в коридоре, начал причитать Степаныч.

Тихон лишь скривился. Вот же неугомонный дядька! Ну попрощались же уже! Зачем снова приставать? Ещё и слугу, который должен был проводить Тихона до зала для пира, прогнал.

О! Вот и поворот с парадного коридора в тот, которым пользуются слуги. Если Тихон правильно оценивает время, то пир детей боярских уже должен был начаться. Они не имеют привычки дожидаться окончания церемонии посвящения. И если Тихон пройдёт туда через главный вход – то привлечёт слишком много внимания. Что поставит план Тихона под угрозу.

– Хватит, дядька. Ты же не старуха-плакальщица. Да и я теперь не княжич. Даже не боярич. Просто благородный. Обычный боярский сын. Да и в конце концов, разве это было не ожидаемо? Сил у меня мало, ни одного признака предрасположенности к дару тоже не было. Какой резон держать меня в князьях? Да и не люблю я сражения. Понимаю, что иногда без них никак. Но… Не люблю.

Главное, случайно не промахнуться дверями. Потому что в соседнем зале будет проводиться пир бояр. И вот они точно будут дожидаться окончания церемонии посвящения, так как все, отвергнутые источником, однозначно станут боярами. Так что если Тихон не хочет оказаться на поле боя – ему нельзя попасть к боярам ни в коем случае. Зря он, что ли, все пять лет так усиленно скрывал свои реальные способности по развитию физического тела? Не-не, он не дурак, начинать новую жизнь с ущербным телом! Его жизнь должна быть спокойной и счастливой, а без крепкого здоровья этого не добиться.

– Ну да, ну да, – вздохнул тяжело Степаныч. – Эх, княжич, вот слушаю тебя иногда – и диву даюсь. Ну не был же ты в бою ни разу. Не нюхал, чем смерть пахнет. А говоришь так… Неужели всё это по книгам твоим узнать можно?

Тихон замер перед простенькой, практически неприметной, дверью. Теперь аккуратно приоткрыть дверь… Да, этот зал. Как и предполагал Тихон, пир-знакомство семей детей боярских и тех, кто по итогам испытаний ума и силы был приравнен к оным, уже начался. То есть все, кто не выдержал испытание силы из бояричей и те из мещан, кто отлично показали себя на испытании ума-разума, уже тут. Ну, сейчас и Тихон тут окажется. Как исключение из всех правил.

– Степаныч, переигрываешь, – весело улыбнулся Тихон, прикрывая дверь и оборачиваясь к дядьке. – Ты же сам из детей боярских, – с легким упрёком продолжил Тихон. – А в них неучей не держат, сразу в мещан переводят. Так что с книжной грамотой ты знаком поболее меня, раз тебе дозволили дядькой при княжиче быть. Не боись, Степаныч. Я в порядке. Говорю же, я был готов к подобному.

О, а вот и те, кто замаскирует проникновение Тихона на пир. Слуги, которые вереницей несли блюда на пир.

– Бывай, дядька. И присмотри за сёстрами. Брат сам о себе позаботиться, взрослый лоб уже.

* * *

Как Тихон и предполагал, пройти в зал труда не составило. Как не стало проблемой и получение места за одним из четырёх длиннющих столов, стоящих в центре зала. Именно за ними сидели такие же десятилетки, как и сам Тихон. Нет, распорядитель пира его, конечно, заметил. Но. Учитывая то, что после этого распорядитель перестал нервно поглядывать на входную дверь, а слуга сразу же поставил перед Тихоном чистый набор посуды и приборов – распорядителя о Тихоне уже предупредили и тот его ждал. Возможно, даже вздохнул с облегчением от такого самоуправства отрока.

Ребята, к которым подсел Тихон, только покосились на него, да и перестали обращать внимание. Было чем заняться и без расспросов странного соседа. Да и смысл расспрашивать, за каждым столом – по сто пятьдесят детей сидит. И раскидает всех случайным образом по всему княжеству. Шесть сотен новых детей боярских – это не тридцать новых бояричей.

Кстати, столы, за которыми сидели отобранные в качестве приёмных родителей-воспитателей, были расположены вдоль всех четырёх стен пиршественного зала. Естественно, семей было немного больше, чем детей. Так сказать, с запасом. И приглашали именно семью, то есть мужа и жену. Чтобы в семье не было никаких разногласий между супругами после выбора воспитанника. Ну и чтобы вообще понять, не произошла ли ошибка при подборе кандидата, нормально ли отнесутся к приемышу, смогут ли развить талант?

Именно поэтому – и пир в самом княжеском дворце. Именно поэтому – и мёд рекой за взрослыми столами. Распорядители пира оценивают всё. От внешнего вида до умения держать себя после чарки хмельного. Но, конечно, знают об этом лишь избранные. Ближний круг великого князя, распорядители да слуги, которые и докладывают распорядителю обо всём. Тихон же об этом знал потому, что пару лет наблюдал за тем, как происходят пиры. С чердака, естественно. И тайно. Кто бы ему позволил присутствовать на пиру?

Так что Тихон был готов и к пристальным, оценивающим взглядом взрослых со всех сторон, и к тому, что ребятишки одного с ним возраста воспримут эти взгляды по-разному. Кто-то начал хорохориться, показывая, какой он сильный, смелый, статный и вообще, самый лучший. Кто-то, наоборот, стушевался, замкнулся в себе. А кто-то, как и сам Тихон, начал украдкой наблюдать за наблюдающими, делая вид, что просто наслаждается едой и ничем больше.

А наслаждаться было чем. Закуски Тихон уже пропустил, а вот на пироги с кулебяками – успел как раз. Маленькие пирожки, в половину ладони, жареные в масле, с рубленым мясом и жареным луком. Средние по размеру, раскрытые по середине расстегаи с грибами и мясом птицы. И большие, на целую тарелку, порезанные на кусочки, пироги с разнообразной начинкой. Тёртая редька, экзотическая картошка, квашеная капуста, жареные грибы, мягкий сыр с молодой ботвой свеклы и зеленью пряных трав. А рядом – плошки со сметаной и разными растительными маслами, в качестве соусов. Льняное, кунжутное, гречишное, оливковое и даже конопляное. Хочешь придать обычному сдобному тесту новый вкус – поливай любой пирог любимым маслом, делай его ещё сытнее. Сам Тихон предпочитал использовать не масла, а обычную сметану. Ну нравился ему этот насыщенный и ни с чем не сравнимый вкус, полученный из, казалось бы, обычного молока.

Кстати, да. Надо притормозить с количеством пирогов на тарелке. До конца пира ещё далеко, а желудок – не бездонная сума. После пирогов вынесут разнообразное жареное мясо и каши. И Тихон прекрасно знал, какими восхитительными могут быть приготовленные княжьими поварами утки и гуси. Да что там! Они обычную курятину готовили так, что ты её проглатывал, даже если терпеть не мог курятину. О кашах и вовсе говорить было глупо. Их надо было пробовать, чтобы понять мастерство поваров и поварих князя. И только после этой перемены блюд начнётся то, ради чего этот пир и затевался.

Кстати, судя по разговорам соседей, подсел Тихон удачно. Как раз к бывшим мещанам. Искреннее восхищение убранством пиршественного зала, разнообразием на столах и богатыми одеждами будущих названных родителей. Ну, ещё бы. Парадные одежды, парчовые кафтаны, расшитые жемчугом кокошники, шёлковые пояса и множество украшений. У кого-то – простые, у кого-то – с защитными чарами. Тихону-то всё это уже приелось, а вот бывшие мещане смотрели на эту роскошь с лёгкой завистью. Наивные дети. Это же парадный костюм, его не каждый день надевают, а хранят вот как раз для таких случаев. К князю или воеводе на пир, на торжество к знакомым.

О, курочка. И пару ложек распаренной гречи, пожалуй. Теперь запить квас… Это… Не квас. Хмельное пиво. Подстава? Или недосмотр? Слуга наливал из одного кувшина шестерым… О, трое также, как и Тихон, пригубили свои чаши и отставили. Двое хлебнули сразу половину, да тут же закашлялись. Нет, это свинство, подставлять так князя! Схватив за руку ближайшего слугу, возвращающегося на кухню с пустыми руками, Тихон посмотрел в глаза пареньку и спокойно сказал:

– У нас квас в чашах горчит. Заменить бы надобно. И бочку, из которой наливали, проверить. Чтобы больше ни с кем неприятность не случилась.

– Горчит? – удивлённо спросил слуга, а потом взял чашу и поднёс к носу. – Сию минуту, ваше благородие, всё сделаем. Ещё чем-нибудь могу помочь, отроки?

– Мне тоже нужно заменить напиток.

– И мне! Орлик, тебе тоже, да?

– Ну, да, если можно.

– И нам двоим. А то… Как-то не то.

Детский сад. А самим слугу дернуть слабо было? Мимо них же проходил! Хотя, откуда они знают, как вести себя в таких ситуациях? У мещан, даже состоятельных, прислуга редко бывает. Являясь выходцами из низшего социального слоя, они не понимают, что уже имеют право кому-то приказывать. Ладно, требовать в вежливой форме. Но по сути это именно что приказ. Тихон сказал, что надо сделать – слуги это сделали. Неужели это была проверка?

Вот же… А Тихон так хотел не выделяться и сыграть в обычного умненького, но слабенького паренька! Забылся. Ну, ему простительно. Десять лет княжичем был. Да и до этого, во втором мире, тоже простолюдином побывать не пришлось. Мда. Что уж теперь?

– Прошу, ваше благородие, чаши и лучший квас. Уж не гневайтесь, мальчонка пару дней всего в услужении, – моментально появился рядом с ними с пустыми чашами и пузатым кувшином другой слуга.

– Благодарю. Да за что гневаться-то? – с улыбкой до ушей сказал Тихон, наблюдая за тем, как слуга разливает по чашам квас. – Понимаю же, как тяжело на таком пиру за всем уследить. И в мыслях не было, что на пиру у великого князя гостям нарочно напитки попутали. Конечно, это всего лишь досадная оплошность слуги. Иначе и быть не может.

Главное, не допустить ни малейшей нотки сарказма в голосе. И улыбку удержать обычную, детскую, искреннюю и слегка наивную. Если произнести подобное с серьёзным лицом и, не дай Творец, с сарказмом в голосе – всё, амба. Все подумают, что Тихон обвиняет слуг в умышленном опаивании гостей на пиру. Хорошо быть ребёнком. Хотя…

О, а вот и боярские сыны, опрокинув последнюю чашу в себя, начали вставать из-за столов. Всё, началось. Теперь Тихону нужно найти того, кто не будет ему мешать заниматься любимым делом.

* * *

– Ну, поздравляю, отроки, – пробасил дородный мужик, прячущий в густых бровях темно-русого цвета колкий взгляд серых глаз. – Тяжело из простых в благородные пробиться, знаю. Меня, кстати, Мстиславом Златовичем зовут. Я заведую суконным цехом и пошивочной мастерской в Саратове. Ищу смышленого малого, который станет мне не просто сыном, но помощником.

Тихон вновь отхлебнул кваса и набрал полную ложку каши. Саратов – неплохой город, крупный, но это прежде всего крепость. И близко к уральским горам. А за ними – Орда. Хотя правильно называть не Орда, а Улуг Улус. Но так никто в княжестве не делает. Орда – она и есть Орда. Не было бы силы и дара Рода у князя и богатырей его – ещё непонятно, чьими бы были степи от Урала до Дона. Хотя, если бы не было силы и дара Рода у ордынцев – то и за уральскими горами были бы княжичи, а не ордынцы. Кстати, да. Уральские горы там тоже близко. А, значит, и выродков полно. Нет, только не туда. Граница, монстры, знакомо, надоело. Тихон подождёт предложения получше.

Остальные ребята тоже не горели желанием связываться с Мстиславом Златовичем. Что заставило того немного нахмуриться.

– Мстислав Златович, – оставив ложку на тарелке, сказал Тихон. – Вам не только смышлёный отрок нужен, но ещё и вам под стать. Сильный, а не такие малохольные, как мы. Не знаю, как другие, но я вообще не участвовал в испытании силы, знал, что не пройду. Вон там, в центре, сидят дети боярские из бывших бояр. Вам к ним надо.

– Да? И правда, те отроки… Под стать, да… Хм. Благодарю. Что же, вам тоже желаю найти семью под вашу стать. Удачи!

И отчалил от их края стола с кубком в руке.

– Фух, ну и боров, – повёл плечом сосед, хлебнувший пива от души.

– Тсс, ещё идут, – ткнул его локтем в бок более трезвый товарищ.

– Поздравляю, отроки! Ха-ха-ха! Ох и славный же пир, в первый раз на таком! Как и вы…

Тихон поднял ложку с кашей и засунул её в рот. Иногда – лучше жевать, чем говорить. А этот мужик был как раз из таких, которым лучше не пить. Ну, бывает. Главное, чтобы на ногах устоял. А, вот, слуги рядышком, в случае чего… Да, подхватили под ручки, кубок отобрали, на выход направили. Отлежится, придёт в себя, ну, или целителя позовут. Вернется на пир. Не он первый, не он – последний. Но для Тихона этот мужик навсегда вычеркнут из списка предполагаемых семей. Ему нужен тот, кто сможет удержать язык за зубами даже после хмельного. О да, у Тихона было много требований к будущим приёмным родителям. А остаться совсем без попечителей он не боялся. Тут всегда семей больше, чем отроков.

Время шло, нетерпеливые сыны боярские уступили право выбора своим жёнам, те, с такими же кубками в руках, начали подходить к отроковицам. Не только мужчинам в их делах нужна помощь, но и женщинам она нужна. Особенно, если Творец не послал паре ни одной дочери. Дело пошло быстрее. Красивые и сильные бывшие боярышни были разобраны ещё напористыми батюшками, просто красивые и скромные тоже быстро нашли себе семьи. Миловидные умницы, как и парни, остались сидеть за столами. Зал наполовину опустел. Пир вступал в новую фазу. Теперь уже не семьи предлагали себя отрокам, теперь уже отроки получали право подойти к приглянувшимся семьям для знакомства.

На самом деле, Тихон уже присмотрел несколько спокойных и умеренных во всём семей. Не кичащихся богатством, знающих меру в выпивке, приветливых со всеми. Таких, какие ему и нужны были. Но пока было рано напрашиваться. Тихон-то при любом раскладе сможет устроиться, а вот те, кто живут первую жизнь… Им сложнее, пусть у них будет фора.

– Ну, я пошёл, – решился ближайший из оставшихся рядом с Тихоном отроков.

Поднялся, взял специально выставленный на стол кубок, лишь наполовину наполненный квасом, и пошёл. О, не того выбрал парень, не того. Жена ещё ничего, добродушная, а вот муж её – ещё тот рвач. Вон, как смотрит на парня, словно на лошадь на торгах.

– И какое место ты на испытании ума занял? – снисходительно и довольно громко спросил претендент на звание отца года.

– А разве это важно? – удивился отрок.

– Конечно, – самоуверенно сказал мужик всё также громко. – Мне не нужны отбросы из второй половины списка. Мою фамилию не имеет права носить тот, кто не вошёл в первую сотню.

Тихон только тяжело вздохнул. Ну вот и явная ошибка при отборе кандидата в названных родителей. Отбросы, ЕГО фамилия. Да ещё и не принял участие в первой части, сто процентов решил, что невместно ему самому к пацанам идти.

И да, ничего зазорного в том, чтобы желать получить себе в воспитанники более умного ребёнка, нет. Это естественное желание. Но имей совесть! Не ты делаешь одолжение бывшему мещанину. Тебе дают возможность принять в семью талант. Боярских детей в княжестве множество. А вот детей, прошедших строгий отбор и заслуживших право стать боярскими детьми – всего шесть сотен на каждый отбор. Ну, да, отборы проводятся каждые полгода, но там участвуют уже другие дети. Чуть помладше.

– Батюшки святы! – всплеснула руками сидящая чуть вдали от этого индюка дочь боярская в распашном кубельке*, а не в сарафане и кафтане. – Муж, смотри! К боярским детям на пир князь пожаловал! Уж простите, ваше сиятельство! Иди сюда, отрок, не видишь? Его сиятельство двери перепутал! Не будем ему говорить об этом. Ещё обидится. Эй, муж, не сиди, словно засватанный! Меня Агафьей Тихоновной зовут, отрок. А этого молчуна-увальня – Всеволодом Палычем кличут. Ты как, жару нормально переносишь? У нас на Дону жарко летом, страсть.

– Да вроде не жаловался пока… – опешил от напора южанки отрок.

А по столам уже покатилась волна сдержанных смешков и шепотков. Тихон же просто улыбнулся своему отражению в чаше. Муж, конечно, голова, но такая вот жена – точно шея. Куда пвернёт, туда голова и посмотрит. Ну, а почему бы и нет? Главное, чтобы и мужа, и жену это устраивало.

*Кубелек или кобелек – старинное праздничное платье Донских Казачек; его древность датируется иногда 11-12 вв.; по рисункам Ригельмана. в XVIII в. К. это шелковое платье закрытое под шею, но без воротника, сшитое в талию и с очень расширенными книзу рукавами. На груди К. застегивался рядом пуговиц из ценных камней, по большей части, агатов. Проф. М. А. Миллер видел на старинных К-ках «вислые пуговицы», которые имели форму виноградной ягоды и были обшиты мелким жемчугом. Когда Казачка поднимала руки кверху, широкие рукава выглядели как крылья мотылька и, очевидно, от этого сходства произошло название платья в его первоначальной тюркской форме, потому что словом «кобелек», «кебелек» тюркские народы называют мотылька, бабочку. В некоторых фасонах платья широкий рукав собирался в манжет и нависал над кистью руки пышным буфом.

* * *

– Глеб Гориславович, вы уже решили, кого пригласить в нашу семью? – склонившись к молодому мужчине, спросила настолько же молодая женщина.

– Да, Василиса Никитишна, – с улыбкой ответил тот. – Есть парочка отроков, которых можно пригласить. Если они так и не наберутся смелости выбрать кого-то сами. А вам, сударыня?

Женщина, обведя взглядом оставшиеся за столами три десятка детей, сказала:

– Мне вот тот отрок приглянулся, за дальним столом, с самого края. Спокойный такой, улыбчивый. Внимательный. Даже удивительно, что к нему никто в первый заход не подошёл.

Глеб посмотрел туда, куда был направлен взгляд супруги. Только подумать, что уже прошло пятнадцать лет с тех пор, как они впервые встретились на таком вот пиру. Мало того, им ещё и посчастливилось быть выбранными семьями, которые не просто жили в одном городе, но ещё и дружили. Естественно, они доучивались в одной школе. Ну и само собой как-то так вышло, что молодые дети боярские стали супругами с полного благословения их названных родителей. И вот теперь, спустя пять лет после свадьбы, они уже сами заслужили право стать названными родителями. Зачем двум молодым людям взваливать на себя такую ответственность? А кто, как не они, смогут помочь адаптироваться к новому социальному статусу отроку? В конце концов, они сами проходили через это. И знают все проблемы этих детей не понаслышке.

И да, Глеб понял, о ком говорит его супруга. Русые волосы, голубые глаза, широкая улыбка и неплохо развитое тело. Да, видно было, что паренёк не из бояр бывших, те даже к десяти годам такую мускулатуру наращивали, что взрослые головой качали. Но то, что уроки силы мальчишка не прогуливал – было видно. Видимо, путь силы – не его. Как и не самого Глеба, кстати. Ну, бывает и хуже.

– А, туда подходили. И не раз. Но часто уходили дальше. Такое ощущение, что отрок… м… выжидает, что ли? Забавный. Кстати, наши вкусы совпали, сударыня.

– Тогда, Глеб Гориславович, ждём десерта и вы подойдёте к нему? Раз наши… Ах! Он поднялся, поднялся! – с трудом удерживаясь в рамках шёпота произнесла супруга.

– Дождался, значит, – хмыкнул Глеб, обратив внимание на то, что ещё семей пять внимательно наблюдает за парнем.

А ещё не сводил с парня взгляда… распорядитель. И это удивило Глеба. С чего бы человеку великого князя выделять среди шести сотен отроков одного? Ну, потому что никого больше из тех, кто присутствовал на пиру, он и не замечал. А тут… С чего такое внимание?

– Позвольте представиться, сын боярский Тихон. Если вы позволите…

– Конечно, конечно! – от волнения всплеснув руками, выпалила скороговоркой жена. – Меня зовут Василиса Никитишна, а это – мой супруг, Глеб Гориславович. Мы…

– …Будем рады, если боярский сын Тихон захочет познакомиться с нами поближе, – спокойным тоном перебил супругу Глеб. – И будем рады, если отрок решит выбрать нас в качестве названных родителей. Возможно, ты захочешь присесть и задать нам вопросы?

– Да, благодарю, – сказал Тихон и присел на свободное место слева от Глеба. – Именно этого я и хочу. Скажите, насколько в вашем городе большая библиотека?

– Прости? Я не ослышался? Библиотека? – слегка недоуменно переспросил Глеб. И поняв, что парень спросил серьёзно, ответил: – Ну, довольно приличная. И книжные лавки тоже есть. Любишь читать?

– Да, больше всего на свете, – сказал Тихон абсолютно серьёзно. – Ну, судя по платью Василисы Никитишны, вы проживаете на юге, так что погода тоже не проблема. Кубелёк, кстати, вам очень идёт, матушка. Если, конечно, вы позволите мне так вас называть.

– Конечно! Конечно позволю! – засияла Василиса и тут же зарделась, словно первокурсница. – Если, конечно, Глеб Гориславович не против.

– Нет, я буду рад стать боярскому сыну Тихону батюшкой, – с улыбкой сказал Глеб и принял из рук Тихона кубок с квасом.

Отпив из него треть, он передал кубок жене. Та же, точно также отпив третью часть кваса, передала кубок обратно их названному сыну. Тихон, выпив кубок до дна, перевернул его, показав, что он пуст, а затем поставил на стол. Глеб же почувствовал, как у него с души свалился огромный камень. Смогли. Они с женой смогли не просто найти отрока, которому нужна была помощь! Они смогли даже быть избранными им самим! Как же это… вдохновляет!

– Ну что, батюшка и матушка, как меня звать-то теперь? – с искренней улыбкой спросил Тихон.

– Отныне ты – сын боярский Тихон Глебович Совин, – сказал с гордостью Глеб. – Хочешь дождаться сладостей или сразу уйдём домой?

– Не, не будем ждать, – скривился Тихон. – От сладкого зубы портятся. Домой. Устал я сегодня, батюшка.

Да ладно! Чтобы десятилетний ребёнок да от сладкого в княжеском дворце отказался? Странно это. Очень. С другой стороны, день у него действительно был тяжёлый. Как и у них. Мог и устать так, что не до сладкого.

– Ну и правильно, – поспешно сказала Василиса Никитишна. – Я дома прикажу Глаше чай подать. С пряниками. Они не сладкие.

– Пряники – это хорошо, – задумчиво сказал Тихон.

– Тогда идём, – поднимаясь с лавки, сказал Глеб. – Сударыня, прошу.

Глава 3. Казённый дом

– Совины, значит, – задумчиво сказал великий князь, наблюдая за тем, как двое взрослых и ребёнок выходят из зала пиров на подворье княжеского дворца и направляются в зал переходов. – Почему их?

Нет, понятно, фамилия была бы в любом случае связана с совами. Филины и их подвиды – князья. Сычи всех разновидностей – бояре. Боярские дети – только совы. Всякие. И совпало же так, именно фамилия первой производной. Ближе к корню рода только сами Совы. Правда, не осталось никого с этой фамилией в роду. Погибли все. А дать эту фамилию кому-то можно будет только после подвига, за который не стыдно из мещан в боярские дети перевести. И пока таких героев не появлялось. Да и надобности в таком героизме пока не было.

– Княж… эм… сын боярский спросил о библиотеке в их городе и сказал, что не будет проблем с погодой, судя по платью названной матушки, – сказал распорядитель пира.

Библиотека. И погода. Вот и как его можно понять, этого отрока? Раньше всех заговорил, раньше всех из пелёнок вырос. Ну и грамоту освоил практически в четыре. В четыре! Да где ж такое видано! В пять только начинают учить, как карандаш держать и кружочки с палочками рисовать! А он – уже писал и книги читал вовсю! Да и на занятиях силой ему поначалу всё давалось легко. А потом, постепенно, застопорилось. К семи стало понятно, что богатыря из него не выйдет. К девяти рост силы практически остановился. Была надежда на купель, но… Не судьба, да.

– Как всегда, себе на уме, – с грустной улыбкой сказал князь и отвернулся от окна. – Что известно об этой семье? На всех названных родителей же дело заводится, так?

– Так, князь, на всех. Вот, я взял его для вас в надзорном приказе, – протянул тонкую папочку распорядитель.

– Вопросов, почему это дело взял, не было? – беря папку в руки и проходя к рабочему столу, спросил князь.

– Не было. Я отчитал их за то, что пропустили парочку сумасбродов и одного идиота. Ну а эту взял из-за того, что Совины слишком молодо выглядели.

Ну, парочка – это нормально. Всегда есть место ошибке. Всегда надо помнить о том, что идеал – не достижим. Но это не значит, что к нему не надо стремиться. И что это за повод: молодо выглядят?

Ха! Так они действительно молоды! Двадцать пять лет всего обоим! О, подьячий* в городской управе, сразу после окончания школы. Конечно, получил право на казённое жильё, домик в городе. А из какой… О! Названный сын! Провалил испытание силы, понятно. Можно и узнать, кого именно из бояр он сын, но смысла в этом нет. Приёмная семья… Понятно. Неплохо. А теперь главное. Место жительства.

– Кремны… – пробормотал князь, бросая взгляд на карту княжества.

Нашёл. Южный город, порт есть, но большинство купцов разгружается в Усть-Темернике. В принципе, проблем ни с погодой, ни с соседями там быть не должно. Каспийские горы… Близко, но со стороны моря выродки не появляются, а боярские вотчины между Доном и Волгой не пропустят зверьё дальше. Царство хоть и близко, но им хватает веселья на западе и юге, да и союзники они с княжеством. Опять же, судя по пометке, кремль с залом перехода в городе есть. Воевода недалеко, один конный день пути всего до Усть-Темерника.

– Добро, – сказал великий князь, закрыв папку и отдав её распорядителю. – Посмотрим, что из этого выйдет.

*Дьяк и подьячий – это административные чины в Русском государстве в XVI – начале XVIII веках. Дьяком назывался начальник органа управления (в то время «приказа») или один из младших чинов в думе. Дьяк считался высшим административным званием. Низшей же административной должностью была должность подьячего. Они занимались всем делопроизводством в государственных учреждениях всех уровней.

* * *

– Ваше благородие, вам бы сменить одёжку перед уходом из княжьего дворца, – сказал Тихону слуга, как только они втроём зашли в зал перехода.

– Да, мы подготовили, как и полагается, – сказала Василиса Никитишна. – И для отрока, и для девицы. На всякий случай.

– Прошу за мной, ваше благородие, – с учтивым поклоном сказал слуга.

– Ступай, мы подождём тут, – взяв жену за руку и не давая ей сказать ничего лишнего, сказал Глеб Гориславович.

Тихон лишь кивнул своим названным родителям и направился вслед за слугой. Ну, да. Ходить в ритуальной одежде по городу… Некрасиво, как минимум. А учитывая то, что сама одежда ещё и без обережной вышивки – так и опасно к тому же. Это здесь, на княжеском дворе, за стенами кремля, можно чувствовать себя защищённым. А в обычном городе или же в открытом поле – опасно. Ладно, неупокоенные духи. Тех хоть почуять можно. А если на тебя порчу наведут? Или проклянут?

Да! Сглаз, приворот, отворот и прочие суеверия первого мира Тихона здесь были суровой правдой жизни. Упыри, болотницы, лешие, домовые и навки донимали людей иногда даже похлеще, чем выродки. То самое обычное зверьё, которое под влиянием дикого дара изменилось до неузнаваемости. Нет, никто не спорит, что перекачанные диким даром кости, клыки и когти этих выродков могут принести людям пользу. Могут. Но если ты обделён силой и даром – помрёшь раньше, чем их добудешь.

И вот уж кем Тихон никогда и ни за что не хотел становиться – так это охотником на выродков. Для этого бояре есть. И князья, хапнувшие родового дара сверх меры. Они живут на благо Рода – пусть рискуют. Да и за свой риск они получают неплохую такую компенсацию. И нет, Тихону подобная компенсация была ни к чему. Лучше без риска, да. В тепле, покое и уюте. С самоваром, пряниками и в сонном городишке, где лето жаркое, а зима – мягкая. И с книгой в руках. Красота…

– Прошу, ваше благородие. Ваше одеяние уже в комнате.

– Благодарю, – с улыбкой сказал слуге Тихон и вошёл внутрь.

Да так и обомлел, увидев, как посреди тесной комнатки появляется великая княгиня во всём своём великолепии. Ну конечно, разве она смогла бы отпустить его просто так? Княгиня она там или кто, прежде всего она – мать. И вот так позволить ему просто уйти… Да никогда. И конечно Тихон улыбнулся ей и бросился в объятия. Только осторожно, потому что младшенькая буквально на днях могла родиться.

– Сынок… Как же ты… Один… – начала шёпотом причитать мама. – Без нас…

Совесть кольнула Тихона прямо в сердце. Использовал по максимуму семью для быстрого и лёгкого старта – и свалил в туман, как только появилась такая возможность. А папа с мамой будут себя корить в том, что это они виноваты в его неудачи. Хотя, князь не будет. Ему некогда. Выродки, Орда, Королевство, опять же. Да и местных идиотов хватает. Лихие люди есть везде и всюду, забывать об этом нельзя. Никак. А княгиня… У княгини и кроме него ещё есть о ком переживать. Старший брат, две младшие сестрички, одна из которых ещё не родилась. Даст Творец – ещё одного карапуза на свет родит. Да и не так уж и сильно Тихон использовал их. Да, половину книг прочёл, максимум из учителей вытащил, о мире всё известное запомнил. Но. В еде привередливым не был, сундуки одеждой не забивал, с золота не ел, на жемчуге не спал. Ребёнком был послушным и вообще. Он всё это заслужил. Имеет право, да.

– Да нормально всё будет, мам, – также шёпотом ответил ей Тихон. – Я же умный, а не сильный. Закончу учёбу, устроюсь писарем, найду себе жену, воспитаю детей, научу их уму-разуму и спокойно состарюсь в окружении внуков. Отличный план на жизнь, я считаю.

– И правда, – еле слышно рассмеялась княгиня. – Замечательный план.

Потом отстранилась и продолжила:

– Дочку Ольгой назови. А сына – Петром. И вот, – открыв небольшой проход, княгиня достала из прорехи пространства нижнюю рубаху из выбеленного льна, обильно расшитую обережными знаками. – Мой прощальный подарок тебе. Как раз вчера закончила. Думала, поздравить с приобретением дара, а вот как вышло. Носи, не снимая.

– Благодарю, – с трудом сдерживая ком в горле, прошептал Тихон, прижав рубаху к груди. – Я… Запомню. И… Всё выполню. Обещаю.

– Да, – твёрдо сказала великая княгиня, отходя на шаг от сына боярского. – Выполни свой план. И данное обещание.

А потом создала проход и исчезла в нём. Тихон же ещё пару минут стоял, смотрел на рубаху, словно окаменел. Лишь услышав шорох за дверью смог отмереть и начать быстро переодеваться.

* * *

Вышел Тихон из комнаты минут через десять после того, как в неё зашёл. И выглядел он теперь, как типичный южанин: яркие синие шаровары, заправленные в добротные сапоги, чекмень вместо зипуна, того же насыщенного синего цвета, из плотного сукна до середины бедра. Ещё шелковый кушак, которым этот чекмень подвязывался. Ярко-красный, длинный. Хорошо хоть сапоги не красные, а обычные, коричневые. Ну и кафтан, куда без него? Но покороче, чем привычный Тихону, всего чуть ниже колена. А, шапка, точно. Хотя, скорее колпак*. Из толстого сукна, сужающийся кверху, с отворотом и прорехой спереди, украшенной двумя серебряными пуговицами. Для Тихона смотрелось… Необычно. Он привык к шапкам-тафьям*, расшитым так, что не видно парчи, из которой она сделана. Да ещё к мурмолкам*, отороченным редким мехом.

В общем, наряд у Тихона был простым, но не дешёвым. Свой костюм с купели и рубаху, подготовленную Василисой Никитишной, Тихон свернул так, чтобы расшитую рубаху не было видно. Нет, дома-то он названным родителям всё расскажет, нельзя такое скрывать от тех, кто взял на себя ответственность за его благополучие. Но это дома. И только им.

А его заждались. Вон, в глазах Василисы Никитишны… Нет, просто матушки. Хватит. Что было – то прошло. Так вот, в глазах матушки беспокойство, в глазах батюшки – лёгкая растерянность. Ну да, прощание с великой княгиней заняло время. А потом и сам Тихон ещё подвис… Гм… Задумался, да. И как бы отговорится?

– Я точно правильно всё надел? – с неуверенностью спросил Тихон. – Просто первый раз вижу такой фасон, не знаю, не перепутал ли чего.

– Правильно, Тихон, не переживай, – ответил ему Глеб Гориславович, то есть батюшка. – Идём, я предупредил путевого князя, он уже готов открыть проход.

Да-да, целый князь – и всего лишь открывает портал, связывает две точки пространства-времени. И всего лишь для того, чтобы семья детей боярских смогла оказаться дома не через несколько недель, как было бы в случае с путешествием на повозке, а через несколько минут. Потому что любой одарённый у них в великом княжестве – князь, на службе у Рода. Создатели зачарованных колец и брони – тоже князья. Хоть и работают в мастерских слободах или вообще за городом.

– Но если бы ты застегнул кафтан, то кушак надо было бы поверх, – поправляя колпак так, чтобы он не закрывал лоб, сказала матушка. – Ох, идём, а то Глеб Гориславович уже заходит в зал.

– А куда мы отправляемся? – спросил Тихон у матушки, входя в зал перехода вслед за ней.

– Сначала – в Усть-Темерник, а потом – в Кремны, – подходя к открытому князем проходу, ответила матушка.

– Кремны? – слегка удивленно спросил Тихон. – Неожиданно.

*Про головные уборы. Колпак – остроконечная шапка с подворотами, по которой можно было распознать, насколько знатный перед тобой человек. Крестьянские колпаки делали из дешевого меха или мягкой ткани, а боярин позволял себе добротный меховой колпак, украшенный драгоценностями. Тафья – маленькая шапочка, которую носили дома или надевали на улице под колпак, похожа на восточную тюбетейку. Мурмолка представляла собой высокую шапку с плоской, суживающейся кверху тульей и большими меховыми отворотами. Отвороты пристегивались к тулье двумя пуговицами, хотя богатые люди предпочитали на их место вставлять драгоценные камни. Шапки шили из шелка, бархата и парчи.

* * *

Опустившись на кровать в своей новой комнате, Тихон тяжело выдохнул. Ну, всё не могло пройти идеально. Могло быть и хуже. В конце концов, приграничье с союзным Царством – это не подножие Каспийских гор. Но… Эх. Надо было не мудрить и спросить прямо. Тихон-то решил, что его названные родители живут в одном из городков по течению Дона, в окружении десятка станиц и хуторов. Широкая и знойная степь, обилие продуктов питания, далеко от выродков и границ с Ордой и Царством. Сейчас. Раньше-то степняки из Орды часто пытались эти городки-станицы "пощипать".

Но. Сила Рода распространяется по земле. И зачастую – следует за водой. Источник-то хоть и в Москове, но вода из него растворяется в водах Хвалынского моря, через Обь и Волгу. И рядом с этой водой те, кто поклялся Роду, становятся сильнее. А те, кто нападают на них – слабеют. Да, ордынцы брали числом. И даже занимали города, грабили их, захватывали пленников и уходили восвояси. Но дар Рода и сила его богатырей надёжно защищала центральные воеводства великого княжества от супостатов. А там и Царство подключалось к веселью. Понимали, что если ордынцы прорвутся сквозь наши степи, то пойдут не на север, к Москову, а на запад, к их Киеву. А это – уже прямая опасность источнику их Рода. Чего никто допустить не мог. Да и незачем было доводить до такого, если можно помочь братскому Роду на дальних подступах. И да, в этом мире никакого развала на мелкие княжества представить себе невозможно. Источников и Родов не так уж и много, а неподчинение Роду – это не просто лишение силы и дара, это проклятье, от которого избавит в лучшем случае лишь другой, равный по силе Род. Вот только… Идиотов нет. Проще как Тихон, признаться, что не по душе и спокойно остаться жить слабосилком. Роду нужны те, кто хочет и может его защитить. Тратить силу на тех, кто не в восторге от подобного – глупо.

Да. Роду нужна защита. Захватить источник и уничтожить Род – возможно. Уничтожить всех одарённых и сильных, окружить источник – и провести специальный ритуал. Другой Род возьмёт под контроль бесхозный источник и станет сильнее. Поэтому и не сидится Орде на одном месте. Поэтому и хочет добраться до Москова и Киева. Поэтому и полезли степняки в леса зауралья и обосновались там. И нет, не всегда исток реки является источником родовой силы. Просто такие источники проще всего найти. Людям.

– Тихон, сынок, у тебя всё хорошо? – постучала в дверь его комнаты названная матушка.

– Да, матушка, я сейчас, – тут же ответил Тихон, выныривая из размышлений.

Надо снять верхнюю одежду и переобуться. Шапку-колпак он снял сразу, как зашёл домой. А вот сапоги на мягкие домашние туфли-поршни надо было менять в комнате. Да и кафтан с чекменем оставить тут надо. Вон, сундук как раз для вещей стоит. Поэтому – раздеваться, переобуться и на выход, боярский сын Тихон Глебович. О, в сундуке – второй комплект одежды, более тусклого цвета. И ремешок плетёный, обережный, шириной всего в три пальца. Вместо кушака, понятно. Рубаха тоже, на смену. Переодеться полностью, что ли? Нет, не сейчас.

Скинув в сундук кафтан, чекмень и кушак, Тихон перевязал расшитую великой княгиней рубаху плетёным поясом и переобулся. Теперь можно и на выход, в общую комнату. Вообще, после княжьих хором этот кирпичный домик на три окна, выходящих прямо на улицу, казался слишком мелким. Вход прямо с улицы, небольшая холодная прихожая с тремя ступеньками вверх, теплая прихожая… Тьфу ты, тут же нет прихожих, тут только сени! Так что да, крючки для верхних вещей гостейв тёплых сенях были. Большая квадратная общая комната-светлица на те самые три окна, с угловым камином. Две жилые комнаты – дальше, по левую сторону, отделённые от черного входа во флигель коридором. Комнатки эти Тихону совесть не позволяла назвать правильно: покоями. Ну, мелкие они были слишком для такого громкого слова. Комнатки, спаленки, что угодно. Но никак не покои. Хотя для местных, наверное, будет странно, что Тихон так свои покои величает. Ничего, привыкнут.

И да. Никакого разделения на женскую и мужскую половину дома не было и в помине. Ни отдельной купальни, ни рабочего кабинета, ни библиотеки, никаких изысков. Из прислуги – одна кухарка да дворник. Жила прислуга во флигели, около кухни. Был в доме и небольшой хозяйственный дворик с дровником, каким-то сараем-навесом-мастерской, непонятного хозяйственного назначения. Скорее всего, и банька именно там и стояла. Ну, и отхожее место, прародитель санузлов, там тоже было.

Короче, казённое жильё во всей красе. Ну, мещане и крестьяне живут и того хуже. Изба-пятистенка, натуральное хозяйство во всей красе, подушный налог в княжью казну, налог с прибытка в казну воеводства. И крутись, как хочешь. Выращивай зерно и скотину, охоться на зверей и выродков, учись ремеслу или иди в услужение. Что хочешь, как хочешь. Не нравится – прошу, вон – Царство, вон там – Королевство, на востоке – Орда, южнее – кого только нет. Только будет ли там лучше? Дадут ли заниматься, чем хочешь, или повесят на шею ярмо и отправят на каменоломни? У каждого Рода – свой закон. У каждого – свои правила.

– О, а вот и Ти… Тихон? – увидев рубаху отрока, матушка так и застыла.

Естественно, она узнала, что это рубаха не её работы. Ну, вот и началось первое серьёзное испытание для новых родителей Тихона. Интересно, как они себя сейчас поведут?

– Глаша, Иван, выйдете, – тут же сказал Глеб Гориславович, сразу став серьёзным.

* * *

Продолжил говорить Глеб уже после того, как слуги вышли. Боярская кровь вопила о том, что это необходимо. Потому что разум уже припомнил все странности в поведении отрока и связал их с обережной рубахой, от которой даже такой слабак, как Глеб, мог учуять родовой дар. Именно поэтому Глеб спокойно спросил Тихона, чуть ли не заранее зная ответ:

– Ты из княжичей, да?

– Да, батюшка, – подойдя к столу, сказал Тихон. – Уж простите, что случайно ввёл в заблуждение. Я с детства был слаб телом, но силён умом. Родители надеялись на то, что посвящение сделает меня одарённым, но надежды не оправдались. Эта рубаха – последний и тайный дар моей… М… Княгини, да.

Хо… Княгиня… Тайный дар… Когда? А, ну ясно. Филины издревле славились умением открывать проходы. И было заранее понятно, что отрока отведут в комнату для смены костюма. К тому же, всем прекрасно было видно, кто именно отправился в зал переходов. Мать, которая вынуждена отдать своего ребёнка в чужую семью, обязательно воспользуется возможностью попрощаться со своей кровиночкой.

Нет, были и рода, в которых бросали слабых деток чуть ли не с радостью. Сам Глеб из таких. Не показал достойный результат на испытании раз в полгода – получил урезание прав и увеличение тренировок. Не исправился – ещё больше нагрузок, ещё меньше прав. Ну, и соответственное отношение к ребёнку, которому и десяти лет не исполнилось. Моральные унижения, издевательства и вечные упрёки. Мда.

После подобного отношения попасть в приёмную семью было сравнимо с благословением рода. Горислав Иванович и Евдокия Викторовна Совины помогли Глебу вновь поверить в себя, перестать считать себя негодным слабаком, отбросом. Они же и объяснили, что иногда сила и дар просыпаются не в десять, а чуть позже. И это обычно происходит как раз лет в двенадцать-пятнадцать. Но даже если сила и просыпается, время оказывается упущенным. Бояричей такому боярскому сыну уже не догнать. Но стать дружинником при боярине – он может. А если подвиг совершит – то и до признания боярином недалеко.

Вот только сам Глеб этого не хотел. Культ силы, родового дара, сильный получает всё, слабак и жизни недостоин – всё это было знакомым кошмаром, которого Глеб хотел избежать. Ему было важнее сохранить мир и покой в семье. Ну и помочь другим приемным деткам расти в любви и заботе. И Глеб был рад, что Тихону повезло с родной семьёй.

– Понятно, – сказал Глеб Гориславович. – Вот почему ты задержался тогда. Естественно, обережной вышивкой одарённой нельзя пренебречь. Эта рубаха защитит тебя лучше любого охранного кольца. Глупо было бы снимать её. Вот только как пояснить… Хотя, знаю. Купили в Москове. После пира остались на пару часов, погулять по столице. Там и купили. Есть же княжны, что на заказ вышивают, есть и случаи, когда от готовой рубахи отказываются. Не выбрасывать же её. Продают. Вот такую мы и купили.

Тихон с удивлением посмотрел Глеба Гориславовича. Словно в первый раз увидел. И чему так удивился? Тому, что такое вообще есть или тому, что Глеб так быстро сориентировался? А, может, он не ожидал такого спокойного принятия от названных родителей своего бывшего статуса? Ну, вполне возможно, что и последнее. Тяжело признавать, что тебе из родной семьи пришлось уйти не потому, что хорош, а потому, что не достоин. Да, это может быть. Значит, надо поддержать названного сына и успокоить, показать, что собираются стать его опорой и поддерживать во всём, а не наоборот. Поэтому Глеб лишь горько хмыкнул на удивление Тихона и сказал:

– Не ты один родился слабаком у сильных, Тихон. Но я до купели даже не дошёл. Права не было. Бояре слабаками быть не могут. А дар… вряд ли и проснётся уже.

Ну не говорить же отроку о том, что дар у Глеба как бы был, "проснулся" лет в двадцать, но оказался настолько слабым, что его хватало лишь на распознание лжи и то, чтобы чувствовать, есть ли в вещи родовой дар или нет. Одарён кто-то этой силой или бездарь? И если одарён, то какого именно Рода этот дар. Слишком слабый, чтобы претендовать на что-то.

Кстати, Никита Силыч, тесть Глеба, как узнал о даре – так сразу и попытался Глеба в свои подчинённые перевести. Но Василиса Никитишна мягко возразила, что подьячий разбойного приказа (прим.авт.: служба, отвечающая за расследования, розыск и наказание преступников) получает столько же, а выдернуть его на службу могут в любой момент. Да и вообще, опасное это место службы, разбойный приказ. Проще в городской управе служить. Нервов меньше. И дома бывает чаще.

* * *

– Ну да, – протянул Тихон, переоценивая своего названного батюшку.

Теперь отроку придётся быть аккуратнее вдвойне. Тот, кто был последним в училище бояр, знает больше того, кто стал лучшим в школе детей боярских. И прежде всего – о силе и её развитии. Домашние тренировки Тихону придётся проводить в облегчённой версии. И лишь потом, года через три, начать нагружать организм всерьёз. Рост силы в тринадцать лет никого не удивит, а вот если Тихон начнёт показывать силу уровня боярича сейчас, сразу после отсева купелью, то вопрос: "Почему он в боярских детях, а не у бояр?" – может испортить Тихону всю запланированную жизнь.

– Ох, Тихон, как же ж тебе тяжело будет, из палат княжеских – да в дом казённый, – с печалью в голосе сказала матушка. – Мы же не из купцов, мы же служивые. У нас из достатка – одно жалование Глеба Гориславовича. Нет, на жизнь нам хватит, бедствовать не будем, но того, к чему ты привык – не сможем дать.

Тихон лишь улыбнулся. То, к чему он привык – нужно не ему, а полноценному одарённому. Каменья на одежде – накопители дара. Золото и серебро – лучшие его проводники. Парчу и шёлк проще зачаровать, чем небеленый лён. Да так, что крепче металла удар держать будет. А ему, обычному сыну боярскому, это не нужно. Слишком низко стоит, слишком мало знает, практически ничего не может. От нечисти всякой и обережной рубахи хватит, а от выродков – дружина воеводы да стрельцы с городовыми спасут.

– Матушка, не переживайте, я знаю цену покою и безопасности. И знаю, что за золото и жемчуг их не купить.

Батюшка и матушка переглянулись между собой, и Глеб Гориславович с любопытством спросил:

– И тебе не обидно, что не стал одарённым?

– Нисколько, – категорично сказал Тихон. – И да, богатырём я тоже быть не хочу.

– Почему? – удивилась матушка.

– Надоело, – с улыбкой сказал Тихон, а потом тут же пояснил: – Шучу. Хлопотно это просто.

И вновь батюшка и матушка с удивлением посмотрели на Тихона. Ну, сложно было представить двум двадцатипятилетним взрослым десятилетнего ребёнка, который ТАК отзывается о мечте своих сверстников. Хотя, что они знают о жизни во дворце любого из князей? Возможно, Тихон действительно видел и понял изнанку мира сильных и успел понять, что это действительно не его? Если он и вправду благословлен Творцом разумом, а не силой и даром, то возможно всё.

– Поэтому и не обидно, что дар не пробудился, да? – спросил с пониманием батюшка. – Потому что князем быть лишь чуть менее хлопотно, чем богатырём, да? Походы, битвы, ответственность, я прав?

– Да, именно, – подтвердил вывод батюшки Тихон. – Я хочу прожить долгую, спокойную и счастливую жизнь. Вдали от приключений и опасностей. Читать книги, ходить на работу, получать жалование, жить в небольшом доме недалеко от парка. Тихо. Порядочно. Как должно. Точка.

Батюшка хмыкнул, матушка пару раз моргнула. Ну, да. Им надо не просто услышать сказанное, но и понять, а потом и осознать. А Тихон сел за стол так, чтобы видеть улицу, освещенную зачарованными фонарями и людей, спешащих по своим поздним делам. К этой архитектуре, где перед домами нет ни полисадников, ни клумб, ему ещё только предстояло привыкнуть. Да, тротуар начинается прямо от стены дома! И от проезжей части этот тротуар отделён лишь жидким рядом высоких деревьев. Иногда. В лучшем случае. Непривычно от слова совсем.

Ничего, привыкнет. Главное, оказаться подальше от любых происшествий и бедствий. Любых.

– Ох, что ж это мы сидим! Самовар-то стынет во дворе! – спохватилась Василиса Никитишна. – Глаша! Иван! Самовар несите! И пряники!

– И мёда с закусью, – в догонку чуть повысил голос Глеб Гориславович.

Глава 4. Школа

– Тихон, просыпайся, тебе пора в школу, – сказала матушка, пару раз стукнув в дверь.

Школа… Тихон чуть было не застонал, вспомнив, что ему предстоит. Общий класс, лекции и практики, соединенные в уроки, четыре десятка детей одного с ним возраста. Только без памяти прошлой жизни. А, значит, со всеми вытекающими последствиями в виде детских обид, угроз, выяснения отношений и прочее.

Неизбежное зло массового обучения. Когда минимальная грамотность становится необходимостью развития страны, а не привилегией знати. Минимальный уровень знаний, максимальный уровень проблем межличностного характера. В пять лет начинают учить, в десять – первый отсев. В пятнадцать – выбор направления, в двадцать – завершение учёбы. Целых десять лет ещё Тихону предстояло провести в школе. Брр.

– Тихон? – спросила с тревогой в голосе Василиса Никитишна.

– Да, матушка, я уже проснулся, – поднимаясь с кровати, ответил ей Тихон. – Через пять минут выйду.

Весьма удобной кровати, кстати. В меру мягкий матрац, средней жёсткости подушка, не жаркое одеяло. Да, не княжеское ложе в полтора роста по ширине и длине, с периной из лебяжьего пуха, ворохом подушек всех размеров и таким же одеялом. Но и не жёсткая лавка обычного крестьянина, без тюфяка и одеяла, с подушкой из собственных рук. Нормальная деревянная кровать для одного, которой вполне было достаточно десятилетнему ребёнку.

Также в комнате присутствовал письменный стол у окна, сейчас занавешенного шторой и навесные полки для книг на стене, рядом со столом. Справа от двери стоял столик-умывальник с медным тазом, глиняным кувшином с водой и небольшим дешёвым подобием стеклянного зеркала: отполированной до блеска медной пластиной. Там же висело и полотенце с широкими полосами обережной вышивки по краям. Сундук для одежды всё там же, справа от двери, за кроватью. Обогрев комнаты зависел от стены печки, которая образовывала косую стенку слева от двери. Топка печки, скорее всего, находилась во флигеле, у слуг. Ну, сейчас ещё топить рановато. На юге, куда занесло Тихона, до ноября может быть тепло.

Так, хватит размышлять! Надо быстро умыться, одеться да пригладить волосы расчёской, чтобы не топорщились во все стороны. И выйти из комнаты, потому что общий завтрак – это святое. Вот только когда Тихон через пять минут вышел-таки в зал-столовую, то увидел на столе лишь один набор приборов. Нет, завтрак там тоже был. Гора оладий, миски с добавками к ним: сметана, мёд, варенье нескольких видов. Был и пузатый керамический чайник с заваркой, и кувшины с молоком и квасом. Но. Пустая тарелка, вилка с ножом и чашка – были лишь для одного.

– Доброе утро, Тихон, присаживайся, – с улыбкой сказала матушка. – Глеб Гориславович уходит рано, так что мы решили дать тебе немного дольше поспать. Что будешь? Чай, молоко, квас? Сколько оладушек тебе положить?

О, так вот почему только один прибор! Надо же, пожалели, дали отоспаться. Кстати, выглядела Василиса Никитишна сегодня гораздо проще, чем вчера, но не менее красиво. Мягкие домашние туфли, длинная рубаха из тонкого сукна под шелковым кубельком, на голове – повойник, прикрытый шелковым же платком с ярким набивным рисунком. Интересно. Это же домашний костюм, но почему из шёлка? Понятно, что дочери боярской в простом суконном кубельке ходить невместно, но… Почему не использовать дорогое сукно, а не привозной шёлк? Или это местные заморочки?

– Благодарю, – слегка растерянно сказал Тихон, опускаясь на стул. – Буду чай, четырёх штук будет достаточно.

О, вон и часы, напротив входной двери. Семь утра. Вот это Тихон разоспался. Видимо, стресс вчерашнего дня всё же сказался на молодом организме. Ну а иначе почему тело, привыкшее просыпаться в пять и полчаса разминаться, а потом только идти завтракать, сегодня позволило себе так долго спать? Только из-за этого.

– Благодарю за заботу, матушка, – сказал Тихон, когда Василиса Никитишна налила ему чай и положила оладушки на тарелку. – Только вы меня лучше будите пораньше. Мне приятнее будет завтракать со всеми. А оставшееся время я лучше потрачу на разминку во дворе. Я же правильно понимаю, что сейчас у меня время осталось лишь на завтрак и дорогу до школы, да?

– Верно, – кивнула матушка. – Тогда может тебя будить вместе с Глебом Гориславовичем? Он перед завтраком тоже разминается во дворе.

На секунду Тихон задумался, сделав вид, что тщательно пережевывает пищу. Комплекс упражнений, который собирался начать использовать Тихон, слегка отличался от того, что принят тут. Ну, в принципе, всегда можно отговориться, что этому комплексу его учили с детства. У княжичей и бояр техники подготовки могут отличаться. Так что батюшку подобное смутить не должно.

– Да, матушка, думаю, это будет лучше всего. Спасибо за завтрак, – вставая из-за стола, сказал Тихон с легким поклоном.

– На здоровье, сынок, – с тёплой улыбкой ответила Василиса Никитишна.

Тихон так и застыл. "Сынок". Как же непривычно это слышать не от великой княгини! А женщина, уловив состояние Тихона, слегка смутилась и сказала:

– Слишком рано, да? Прости, Тихон, ты просто так уверенно называешь меня матушкой, а Глеба Гориславовича – батюшкой, что я подумала…

– Нет, матушка, всё в порядке, – выпрямившись, перебил женщину Тихон. – Вы правы. Пора делать непривычное повседневным.

Часы на стене тихонько бумкнули, отбивая полвосьмого. Переключив на них внимание, Тихон вдруг осознал, что у него совсем нет времени на рефлексию. Если занятия начинаются в восемь – времени не осталось совсем.

– Да, точно! Тебе пора бежать, сынок, – спохватилась матушка и тут же сунула ему в руки кожаный портфель. – Там тетрадки, перья, карандаши. Ну и обед, конечно. Иван!

– Я тут, хозяйка! – крикнул с выхода дворник.

– Иван проводит тебя до школы. И встретит после уроков. Дождись его.

– Хорошо, матушка, – спокойно сказал Тихон, принимая подобную заботу с благодарностью.

И нет, ему будет не стыдно идти в школу в десять лет в сопровождении взрослого. Потому что для Тихона сейчас Кремны – чужой и неизвестный город. Потеряться среди кривых улочек старого города было бы гораздо позорнее, чем прийти в сопровождении взрослого. Пусть и дворника.

* * *

– Удачного дня вам, ваше благородие, – с поклоном сказал Иван, отступив назад. – После завершения уроков я буду ждать вас тут.

– Ага, до встречи, – рассматривая массивную кованную ограду школы боярских детей, сказал Тихон.

Школа, да. Дворец, занимающий целый квартал! Из кирпича и камня, как и все здания в Кремнах, с высоченным, не менее метра, цоколем, со ставшими уже привычными высокими остроконечными крышами-теремами-светелками, высоким крыльцом и парными оконцами. Здание, выполненное в форме буквы Н, было ориентировано по сторонам света. Главный вход, у которого сейчас и стоял Тихон, был направлен на север. Трехэтажные левое и правое крыло здания, они же – восточное и западное, тремя стенами выходили прямо на улицы, как и было принято тут. Так что та самая ограда, перед которой на мгновение застыл Тихон, начиналась там, где заканчивалась стена одного крыла, шла до середины школы, прерывалась на ворота и продолжалась до стенки другого крыла. Центральная же часть школы была четырехэтажной.

И, кстати, от ворот до парадного крыльца школы было меньше двадцати метров. То есть, совсем ничего. Некоторые из идущих в школу детей, буквально пробегали это расстояние за секунды. Торопятся, видимо. Тихону тоже пора бы поторопиться. Ведь ещё надо понять, в какой класс ему идти. А потом и найти саму классную комнату. Так что мешкать больше нельзя.

Радовало то, что внутренний двор не выглядел плацем. Всё свободное пространство двора, не занятое мощеной дорогой от крыльца к воротам, было превращено в небольшой парк. Деревья, кусты, клумбы. Красиво, ухожено, приятно посмотреть. И есть где подышать воздухом на переменке. Хотя… Орава детишек, которая взбирается по деревьям, срывает цветы на веночки и мутузит друг друга в поломанных кустах… Да не, не может такого быть, это же школа, здесь, как и в академии, учатся те, кто знает нормы приличия. И кого спокойно выпускают из дома, не боясь, что они порушат репутацию семьи.

А вот и крыльцо. Меньше десятка ступеней, легкотня. И два старшеклассника, лет по восемнадцать-двадцать каждому, у дверей. Дежурные, что ли? Кстати, одежда на них такая же, как на Тихоне. То есть это школьная форма такая? Интересно.

– О, новенький? – спросил один из парней. – Чьих будешь?

Как же Тихон долго привыкал к этому вопросу! Так и подмывало ответить, что он – ничей, свой собственный. А ведь здесь это – всего лишь вопрос о том, из какой ты ветви рода. Фамилию и имя с отчеством тут так принято спрашивать.

– Совин я, Тихон Глебович, – представился парень. – Не подскажете, как узнать, куда мне?

– Да, как всегда, после отбора в равноденствие. К доске в общем зале подойди, там все списки, – и тут же переключил внимание на другого ученика, который только подходил к крыльцу. – Так, Прошка, чисть сапоги! Я не пущу тебя на крыльцо с такими комьями грязи! Меня девчонки убьют за это!

Опа. Взгляд Тихона сам собой опустился на сапоги. Свои. Не, нормально. В принципе, откуда грязи-то взяться, если он всё время по мощеной дороге шёл?

– Да тут и без списков понятно, – хмыкнул второй дежурный, осмотрев Тихона с ног до головы. – На второй этаж тебе, по левой лестнице и сразу справа увидишь дверь в класс. Там в прошлом полугодии сидели теперешние новички-западники, так же?

Тихон постарался сделать вид, что хоть что-то понял.

– Так, – подтвердил первый парень. – Им всем уже по пятнадцать стукнуло, так что их всех в западное крыло по направлениям раскидали. Да на двери табличку увидишь, шестой "А", осенний.

О, теперь стало понятнее. Западное и восточное – это крылья школы. И, судя по всему, в западном учатся старшие, а в восточном – младшие. И шифр класса тоже ясен. Шестой год обучения, буква класса и время поступления, то есть осень.

– Благодарю, – сказал Тихон и вошёл наконец-то в школу.

* * *

Школа. Класс. Доска для мела, стол учителя, вешалка при входе, парты на двоих с наклонными столешницами. Три ряда, по пять парт в каждом. Жёсткие лавки, большие окна, светильники под потолком. Небольшая табуретка у доски, для тех, кто ростом мал. Ну и дети, куда без них.

Уже по одному тому, как дети скучковались в классе, было понятно, что без лидеров и изгоев тут не обошлось. Хотя, это естественно. Если люди собираются группой больше десятка – это неизбежно. А здесь, в классе с двадцатью шестью учениками, таких лидеров должно быть больше, чем один. Тем более, что для этого есть все предпосылки.

Первое. В школах половина учеников – мещане. И эти мещане обучение оплачивают, в отличие от боярских детей. Второе. Постоянная конкурентная борьба за очки рейтинга, за место в классе "А" среди учеников. Да, класс "А" – привилегированный, в него попадают лишь половина лучших на потоке. И то, что Тихона приписали к этому классу – ожидаемо, учитывая его оценки на испытании ума. Плюс то, что он – сын боярский, а не мещанин. Ну и, соответственно, было ожидаемо увидеть с одной стороны класса громкую кучку хорошо одетых парней, а с другой – кучку хорошо сложенных и гораздо более тихих парней. А вот на галерке, в конце класса, по традиции собрались шалопаи и одиночки. Назвать их изгоями, учитывая то, что это был класс лучших, язык не поворачивался. Но вот то, что они не примкнули ни к одному из лидеров – и делало их одиночками. Естественно, из-за этого одиночки могли получить по шапке от обоих групп. Но это же их делало свободными от обязательств перед обоими кучками.

И такое положение одиночек вполне устраивало Тихона. Он не мог похвалиться богатством и не собирался поднимать до максимума свою силу, чтобы стать дружинником боярина. Он хотел закончить среднюю школу с лучшим результатом по знаниям и с посредственным – по силе. Выбрать в старшей школе направление "приказчик", а после окончания оной сдать экзамен на подьячего.

Именно поэтому Тихон, стараясь не привлекать к себе внимания, спокойно прошёл в конец класса и сел на последнюю парту среднего ряда. Успел вовремя, до звонка – ещё пять минут. Хватит времени положить канцелярию в стол. Надо бы ещё посмотреть, что там ему на обед матушка положила, но сейчас это не так важно. Тем более, будет невежливо рассматривать еду перед всеми. Да и запахи могут быть сильными, не стоит сейчас трогать свёрток.

– Добрый день, ваши благородия, – сказал степенно зашедший в класс мужчина, как только минутная стрелка на часах стала на двенадцать.

И тут же группки учеников рассыпались по партам, на свои места, а спящий за соседней партой парень поднялся, приветствуя учителя. Значит, правила те же, что и в академии и Тихон правильно сделал, что поднялся, как только заметил учителя.

– Присаживайтесь. Поздравляю всех с успешным переходом в среднюю школу. А также с тем, что ваших очков хватило на то, чтобы оказаться в верхней части списка. Зовут меня Совинов Роман Елизарович, боярский сын. Я буду преподавать вам в средней школе все точные науки. Алгебру, геометрию, тригонометрию.

О, а вот и первый "почти" тезка Тихона. Кстати, в классе их приличное количество, судя по списку, вывешенному на доске объявлений.

– Что же, проведём перекличку, – открывая классный журнал, сказал Роман Елизарович. – Абрамов Пётр Якович.

– Тут, – привстав с места и дождавшись кивка учителя, сказал парнишка.

– Барсуков Ярослав Борисович…

Ну, да. Мещане. Имена предков, названия профессий и зверей, прозвища, что угодно.

– Белолобинов Гордей Жданович.

А вот это – боярский сын. Потому что есть такая птица, Белолобая сова. Белолобин и, как производная от него – Белолобинов. Боярских детей много, а родов самих сов – маловато. Вот и приходится изгаляться.

– Белолобов-Лиманов Егор Ярославович.

Вот так, допустим. Это Тихону повезло попасть в семью с короткой фамилией. Кстати, надо будет выяснить, есть ли у Тихона теперь дядья и двоюродные братья. А, может, даже деды и прадеды есть? Он же теперь не Филин, а Совин. У боярских детей смертность ниже, чем у князей, их работа находится в более спокойных районах.

А перекличка продолжалась по списку. Совиные фамилии перемежались с мещанскими, плавно подбираясь к букве С. И, наконец, Тихон услышал:

– Совин Тихон Глебович.

– Здесь, – встав с места, спокойно сказал Тихон.

Учитель внимательно посмотрел на Тихона, а потом молча кивнул. Тихон же, поняв, что его запомнили, просто сел на место.

– Совинов Горазд Романович, – спокойно сказал учитель.

А Тихон с удивлением посмотрел на отрока за соседней справа партой. Романович. И Совинов. То есть сын учителя. Вот же не повезло парню-то.

– Тута, – с ленцой поднявшись, протянул соня.

– Совинов-Порогов Иван Васильевич…

Ну, да. "Почти" однофамильцы. Порогов, Степняков. Всё? Да, всё, следующим стал Сплюшкин.

После того, как в классе прозвучали все двадцать шесть имён учеников, Роман Елизарович закрыл журнал и сказал:

– Что же, начнём наш урок с повторения пройденного в младшей школе. Записывайте условие задачи. Купец купил восемь локтей парчи…

Школьники недовольно загудели, зашуршали тетрадями, заскрипели металлическими перьями по бумаге.

* * *

– Итак, домашнее задание. Упражнения десять, двенадцать и четырнадцать. Комплект учебников после уроков получите в книгохранилище. Домашнее задание выполняете в той же тетрадке, что и классную работу. Не забудьте подписать тетради. Правильно подписать. Неправильно подписанные тетради не приму и поставлю двойку.

Тихон тоскливо посмотрел в тетрадь. Элементарное умножение трехзначного числа на однозначное. Он такое в шесть лет проделывал и то лишь потому, что был занят изучением ордынского языка и истории. Во дворце он с учителем точных наук уже до тригонометрических уравнений и объёмов простых геометрических фигур дошёл. А здесь…

– Привет! Меня Данияром зовут, я – сын Златослава Микитина, купца второй гильдии.

Тихон поднял взгляд на подошедшего к его парте парня. Ну, да. Купеческий сын во всей красе. Шёлковый кушак, расшитый серебром на концах, сафьяновые сапожки, шелковая же нательная рубаха. И на каждой руке – по серебряному колечку с охранными знаками по кругу. Глупость, конечно, носить два одинаковых кольца из храма Творца всемогущего, но как бы… Уровень примеров – показателен.

– Привет, – с лёгкой улыбкой ответил Тихон. – Совин Тихон Гордеевич, боярский сын.

Говорить о том, кто стал его названным отцом он не стал. Тихон считал, что глупо хвастать тем, чего добился не сам. А к их разговору прислушивался весь класс, между прочим. То есть паренёк что, для всех сразу старается, так?

– Так это, и так понятно, – с улыбкой сказал Данияр. – Ты до этого где учился? В каком городе?

Опа. Опасный для Тихона вопрос, хотя и естественный для любопытных детишек. В принципе, Тихон имел полное право отказаться отвечать на подобные вопросы, сославшись на тайну усыновления. Княжьим уложением и традицией Рода прописывалось, что отрок, по итогам испытаний оказавшийся на пиру, теряет прошлое и приобретает новое будущее.

– Далеко отсюда, – с той же мягкой вежливой улыбкой ответил Тихон. – А что? Почему интересуешься?

– Да вот интересно стало, где тебя учили так, что у нас тут лучшим в осеннем наборе стал.

Ох, ну да. Количество очков у Тихона по точным и изящным наукам такое было, что даже полупровал на испытании силы позволил стать лучшим здесь. Лидеры увидели в нём угрозу? Беда-беда. Как бы так мягко навести их на мысль, что ему эти все игры в политику не интересны? Конечно, попасть в разряд "ботаников" бывает опасно, но как бы… Лучше уж так, чем стать частью чьей-то свиты.

– Ну, это потому, что я книги люблю, а драки – не очень, – искренне сказал Тихон. – А ты? Любишь читать?

– Не то, чтобы да, – протянул Данияр, почесав макушку. – Батька заставляет. Слушай, а может ты, это, сможешь помочь мне с учёбой? А я тебя отблагодарю.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Тихон. – Подходи, объясню, что тебе непонятно.

– Не… Не то… Мне бы так, чтобы… Ну… Посмотреть… Образец, да.

Ага, то есть списать. Тихон лишь тяжело вздохнул. Какую бы систему люди не выстроили – всегда найдутся те, кто захочет обойти её. Взломать. В принципе, это нормально. Иначе как определить, хороша система или нет? Вот только Данияр забыл об одной мелочи. Хотя, даже не об одной.

– Отец узнает, – тяжело вздохнул сосед справа. – И накажет обоих. А то и весь класс, если таких любителей образцов будет много.

О, коллективная ответственность – это весомый стимул. Но ведь таким любителям шатать систему всегда нужны более весомые доказательства.

– Да как он узнает-то? – тихонько сказал кто-то с первых парт. – Или ты, как послушный отрок, ему обо всём доложишь?

О, вот об этом Тихон и думал буквально только что. Тяжело приходится детям учителей в школе, очень. Можно подумать, нет других способов узнать правду, только у сына выпытать.

– Больно мне надо ябедничать. Да и не станет меня отец спрашивать о таком. К доске вас вызовет и всё, – зло ухмыльнулся Горазд Романович. – Контрольную каждому свою даст. Так что советую не списывать, а разобраться. Ну, или перевестись в "Б"-класс. Там уж точно проще будет. Ребят, я ещё полгода назад говорил, средняя школа – это не шутки. У меня два старших брата через неё прошли, это ужас и кошмар. А в старшей и того хуже будет. Там такая муштра – не продыхнуть. Это нам, боярским сынам, от этого не отвертеться. Обязаны. Но вам-то это зачем? Сумасшедшие же деньги на это тратите.

О как. Нет, насчёт платы за обучение Тихон знал и полностью разделял подобную "несправедливость". Потому что знал о бесплатных приходских школах при храмах, где мещане могли научиться грамоте и счету. Проявил талант – тебе помогут найти благодетеля из числа прихожан или предложат принять сан и стать священником. Одно время Тихон даже всерьёз раздумывал над тем, чтобы пойти по этой стезе. Но вовремя понял, что священник даже в глухой деревне – представитель Творца, к которому приходят ВСЕ для того, чтобы решить СВОИ проблемы. Так что спокойной жизни у Тихона не выйдет.

Но то, что кто-то может относиться к обучению, как к непосильной ноше, которую нужно перенести и с облегчением выдохнуть после этого – Тихон был не готов. Не в этом возрасте. Вот в старшей школе – да, там можно было ожидать подобное. Но не тут.

– А ты сам чего в "Б"-класс не перешёл, с таким-то отношением к учёбе? – ехидно прокомментировал речь паренька кто-то из правого ряда.

– Отец сказал, что в Холмогоры сошлет, – мрачно нахохлился Горазд. И, увидев, что его не поняли, добавил: – Которые в Архангельском воеводстве. Дядька там на медведей охотится. А я холод не люблю.

О как. Что же, теперь понятно, почему этот парень такой мрачный. Надо будет присмотреться к нему. Возможно, сможет стать неплохим товарищем.

– Весомая причина, – на полном серьёзе сказал Тихон. – Я тоже холод не жалую. Так что прости, Данияр, с образцами помочь не могу. Но если сам не разберёшься в чём-то – обращайся, помогу, чем смогу.

* * *

– Итак, к доске пойдёт… Захаров Рустам Юрьевич, – сказал учитель основ логики в конце урока.

О, теперь лидер купцов-мещан попал в оборот доброго и улыбчивого бульдога. Потому что хватка у учителя была подобна этой легендарной породе. Вцепится в ученика, замучает вопросами и выпустит только тогда, когда полностью поймёшь, почему правильный ответ именно такой. Двадцать минут назад этот Ивар Храбрович уже вызывал к доске Красноухова Траяна Радимовича, вожака боярских сынов. И Тихон понял, почему многие ученики шептали одними губами мольбы о том, чтобы учитель вызвал не его.

– Итак, записывай на доске условие задачи. В доме у купца Весёлова живут четыре кота. Каждый кот утром съедает две рыбины. Сегодня кухарке купца не хватило одной рыбины, чтобы накормить всех котов. Сколько рыбин было сегодня у купца Весёлова?

Основы логики. Третий предмет на сегодня. Вторым была география, первый вводный урок, который был до умопомрачения скучен. Княжество, соседи, деление самого государства на тридцать воеводств, их названия и расположения. Короче, для Тихона, узнавшего всё это ещё года в четыре-пять, было скучно.

Кстати, эта задачка попроще предыдущей. Ивар Храбрович играет на стороне купцов или просто понял, что слишком высоко поднял планку в начале? Ну, потому что требование отмерить одну кружку (прим.авт.: кружка – мера объема жидкостей, равна 1/10 ведра, которое равно 12-15 литров), имея в распоряжении два горшка, один – ёмкостью пять кружек, а второй – на три кружки, поставит в тупик даже некоторых взрослых. Это же надо додуматься дважды перелить из малого горшка в большой и по итогу получить в малом же ровно одну кружку.

Если первое – то Тихону не стоит беспокоиться. А вот если второе – то ему лучше к доске не попадать. Ну, потому что не решить задачку он не сможет. А если решит слишком сложную – поднимет сложность для всего класса. И придётся уже самому Тихону после уроков подтягивать весь класс до своего уровня. А это хлопотно. И не нужно большинству детей. Ну в самом деле, у детей, нормальных, обычных, в голове должна быть не учёба, а игры со сверстниками до упаду. Это Тихону всё это неинтересно. Салочки, догонялочки, попади мячом в корзину, спрячься лучше всех и прочее. Ну не интересно это Тихону! Лучше уж книгу почитать.

– Неплохо, неплохо. Молодец, Траян Радимович, молодец. Что же, у нас осталось немного времени до конца урока. И я хочу напомнить вам о некоторых приёмах, которые помогут вам в жизни. Все помнят про дневники? По лицам вижу, что все. Начался новый учебный год. Появились новые предметы. Многие из них будут у вас лишь раз в неделю. Так вот о чем я. Просмотрите расписание уроков, которое будете переписывать в дневник. Продумайте заранее, в какие дни у вас нагрузка по домашним заданиям будет больше, а в какие – маленькой. Составьте план, в какой день недели какое домашнее задание вам надо выполнить. Облегчите себе жизнь этим.

Тихон лишь улыбнулся. Учитель молодец. Совет хорош, жаль, что ему последуют лишь единицы. Домашку, заранее? Когда стоят последние погожие осенние деньки? Хотя да, тут юг, так что снег не заметет улицы по самые крыши, тут даже зимой лютых морозов не будет. Влажность, правда, сумасшедшая, холодно…

– Итак, записывайте домашнее задание. Задачи пять и шесть. По традиции, задачка повышенного уровня сложности, необязательная. Номер двенадцать.

Глава 5. Груз знаний

– Обед! Ура! Целый час отдыха!

– Чур я в трапезную первый!

– Займи и мне местечко!

– Эй! Не толкайся!

– Ух ты, у тебя новый туесок? Красивый.

– Да, матушка сказала, что старый уже совсем сносился.

Тихон достал из портфеля свёрток, который дала матушка и, не торопясь, отправился за остальными в трапезную. Забавно, что в академии приносить обед с собой было не принято. Трапезу для всех готовили княжны-ученицы, в рамках обучения управления хозяйством. Здесь не так?

Толпа учеников плавно подхватила Тихона и понесла не просто на первый этаж, а ещё ниже. А потом и внесла в зал, освещённый магическими огнями под сводчатым потолком. Конечно, никаких окон здесь не было. А вот десяток длинных столов с двумя скамьями у каждого – были. Был тут и длинный стол у стены, с которого каждый ученик мог выбрать понравившееся блюдо. Вот только… Гм… Скажем так, приготовлены они были кое-как. Недоваренная каша, подгоревшие пироги, похлёбка без мяса, мутная уха, странного цвета кисель. Странно, сегодня же не постный день, почему только рыба на столе? Да и мало было этой еды на всю ту ораву, которая собралась в трапезной. Ха! Теперь понятно, почему к этим столам подходили от силы пять человек из потока. И не из класса Тихона. Видимо, в семьях этих учеников совсем тяжело с деньгами, раз даже не могут дать обед ребёнку. Интересно, почему они оказались в таком положении? Потеряли кормильца? Слишком большая семья? Заключили рискованную сделку и проиграли?

Тихон помотал головой, отгоняя от себя бесполезные мысли. Ну в самом деле! Он пришёл сюда не для того, чтобы решать чужие проблемы. Он тут для того, чтобы отдохнуть! Надо скорее заканчивать с обедом и бежать в библиотеку. За учебниками и чем-нибудь для души.

А, вот где самые шустрые ребята из его класса оказались! О, кружки тут общие, как и кувшины с квасом, судя по запаху. Да ладно, любимое место Тихона, с краю, лицом ко входу, свободно! Здорово. Теперь можно и развернуть свёрток из плотного темного хлопчатобумажного сукна. Эм… Ещё один слой материи, теперь – беленый лён с вышитой по краю красной каймой охранных знаков. "А матушка-то затейница-рукодельница мне попалась," – подумал Тихон, аккуратно раскрывая квадратный платок. А потом с удивлением уставился на аккуратный пирог, украшенный сверху листьями и цветами из теста. Это же во сколько надо было встать, чтобы в семь пирог был уже готов? Да даже если это не сама матушка делала, а та самая кухарка тетя Глаша, всё равно пирог печь не пять минут. Тихон аккуратно поднял пирог с платка и откусил, забыв даже налить себе кваса.

О да! Тихон понял, что ему в этой жизни вновь повезло. Мягкое сдобное тесто, сочное рубленое мясо, жареный лук и морковь, специи. Идеально! Это не те сухие и приторно-сладкие песочные печеньки с шоколадными каплями, которыми его пичкали при любом удобном случае в прошлой жизни. Бррр. И ведь отказаться было нельзя. Попробуй, откажи ребёнку, который свято уверен в том, что сладкое просто не может не нравиться, а шоколад – поднимает настроение. Да ещё и сам эти печеньки пёк. Мда. Интересно, как он там? Десять лет уже прошло. По идее, уже должен и семьёй обзавестись, и детей поняньчить. По идее, после уничтожения того претендента на роль темного божка, у них всё должно было быть хорошо. В любом случае, Тихон сделал для этого всё. Даже жизнью и правом на перерождение в том мире пожертвовал.

– Эй, парень, не спи, – услышал Тихон за своей спиной.

Отклонившись вправо, Тихон увернулся от подзатыльника. И с трудом сдержал рефлекторное движение левой руки, чтобы схватить любителя тесного телесного контакта. То, что Тихон был слабосильным, не означало, что он был беззащитным. Именно потому, что он был слабосилком, дядьки и бояре, обучавшие Тихона, особое внимание уделяли приёмам борьбы, которые позволили бы княжичу победить даже противника в несколько раз сильнее его. Так что сейчас, чтобы не уложить на пол паренька лет на пять старше себя, Тихону пришлось сдержаться. Зачем переводить в конфликт недоразумение? Парень и так еле удержался на ногах, и без помощи Тихона.

– Ого! – весело сказал кто-то ещё. – Савва, а мелкий-то, похоже, не спал, ошибся ты!

– Да, а чего он тогда сидит за столом с пустыми руками? – огрызнулся Савва, направившись к выходу.

А Тихон только сейчас понял, что от пирога в его руках действительно ничего не осталось. Компания же, не обращая на него никакого внимания, прошла дальше, как будто, так и надо.

– Так обед переваривает, как ещё? – хмыкнул третий, подходя к двери. – Всё по заветам Марфы Богдановны. После плотного обеда…

Кто такая Марфа… А! Так это они об авторе книги "Наставления отрокам о благопристойном житии". Монахиня монастыря Архистратига Михаила, Марфа Пальмова, дочь боярина Богдана Сычова-Барханова, посвятила свою жизнь разработке свода идеального распорядка дня для всех подряд. Отроки, девицы, младенцы, даже старцы – и те не были обделены её вниманием. Церковь Творца всемогущего признала её "наставления" угодными Творцу и Хранителю и распространила по всем храмовым библиотекам. Доступ к которым был у всех прихожан с благословения священника. Вот только для Тихона эти книги были уже давно пройденным этапом.

А компания старшеклассников спокойно покинула трапезную, даже не оглянувшись на Тихона. "Значит, я правильно сделал, что сдержал руку," – с удовольствием подумал Тихон, складывая платок. Не показал свою силу, не обратил на себя внимание других. Теперь бы и остальные "флаги" становления "великим главным героем" обойти стороной – и можно будет прожить спокойную мирную жизнь. Как и хотел с самого детства. Первого.

* * *

– А не подскажете, как пройти в библиотеку? – спросил Тихон у старшеклассника, выйдя вместе с ним из трапезной.

Тот смерил парня каким-то странным взглядом и сказал:

– Ну да, после училища в первый день в школе сложновато разобраться. Восточное крыло подвала – книгохранилище и читальный зал, западное – тренировочные залы.

Ох, конечно! Какая, к лешим, библиотека?! Конечно, хранилище книг и никак иначе. Удивительно, что его вообще поняли. Хотя, на юге княжества множество городов основано сбежавшими от нашествий выродков эллинов. Так что эллинский тут знать могут.

– Благодарю, – со слегка извиняющейся улыбкой сказал Тихон и повернул направо.

– Это на запад, – с усмешкой сказал старшеклассник. – Борьба у шестиклассников по средам. Последним уроком.

– Точно, – скривившись, ответил парню Тихон и развернулся на сто восемьдесят градусов.

– Удачи с дедом, – хмыкнул старшеклассник и направился на лестницу.

Тихон проводил его удивленным взглядом и направился к внушительной плотно закрытой двери в конце коридора. Вообще, было странно, что зал для чтения находится в подвальном помещении. Понятно, что хранить книги удобнее в помещениях без доступа к прямому солнечному свету, да и температурный режим легче поддерживать именно под землёй. Но почему не вынести на поверхность хотя бы читальный зал? Места не хватило?

Толкнув дверь, Тихон зашёл в зал. Ну, да. Подвал есть подвал. Сводчатый потолок, беленый кирпич, тусклое освещение с помощью ламп. Крохотный читальный зал на восемь парт, составленных по две так, чтобы ученики сидели друг напротив друга. И бесчисленное количество шкафов для книг. А, ещё конторка библиотекаря. С яркой лампой на ней и седовласым сухоньким старичком в мягком высоком кресле, который увлечённо читал свежий выпуск местной газеты.

– Добрый день, уважаемый, – закрыв дверь, сказал Тихон.

– Не уверен, отрок, не уверен, – философским тоном сказал старичок, отрывая взгляд от газеты. – Чьих будешь, отрок?

– Совин я, Тихон, сын Глеба. Хотел бы получить комплект учебников для шестого класса. Ну и пару книг взять для внеклассного чтения.

– Внеклассного… Эка завернул… – медленно поднимаясь с кресла, протянул дедок-библиотекарь. – Потешные листки в первом от входа шкафу. Выносить их не дам, читать только здесь. Охотничьи байки и боярские вести – второй шкаф. Не все номера имеются в наличии, некоторые ещё не вернули. Былины о князьях и воеводах – третий шкаф. Экземпляров хватает, можешь брать свободно. Более серьезные книги только через каталог. Знаешь, что это такое?

При этом библиотекарь успел поднять с пола перевязанную тонкой бечевкой увесистую стопку книг и поставить её на конторку. Тихон, прикинув вес этих книг, тяжело вздохнул. А ведь каждый день теперь придётся таскать книги по четыре с собой, в портфеле. Из дому в школу, из школы – домой. И что за странный вопрос, знает ли он о библиотечном каталоге? Как без этого вообще можно найти хоть что-то в библиотеке? Или это такая тонкая издёвка?

– Знаю, конечно, – ответил Тихон, забирая книги с конторки. – А как…

– Деда! Вестник пришёл? – выкрикнула с порога читального зала девчушка одного с Тихоном возраста.

– Не ори в книгохранилище, Василиса Владимировна! – лишь слегка повысив голос, строго сказал библиотекарь. – И терпеливо жди своей очереди! Ты же дочь боярская, а не девка базарная. Да и какой я тебе деда? Вспоминай давай, как меня зовут?

Тихон лишь улыбнулся по-доброму. Ну, невозможно было не улыбнуться, увидев эту девчушку. Мелкая, верткая, в шароварах под распашным зелёным кубельком, черные, словно смоль, волосы заплетены в косу и прикрыты девичьей широкой красной бархатной лентой, унизанной жемчугом и украшенной по краям золотыми цепочками. Ну и да, атласные красные ленты были вплетены и в саму косу. На ногах – ботиночки из кожи, на поясе – тонкий кожаный же ремешок. В карих глазах – неподдельный живой интерес ко всему вокруг. Василиса, значит. Дочь Владимира. Интересно.

– Ой, да ладно вам, Чтеслав Горимирович, – скривилась Василиса, подойдя к конторке. – Вас вся школа дедом величает. Неужели не знаете? А насчёт очереди – подожду, конечно. Только скажите, стоит ли вообще ждать-то? Пришёл "Вестник академии наук" или нет?

А вот после этих слов Тихон посмотрел на девушку под другим углом. "Вестник академии наук" – это академический журнал, в котором печатают статьи ведущие учёные княжества. Выходит он раз в месяц и весь его тираж рассылается по библиотекам, монастырям и богатым подписчикам, не попадая в свободную продажу. Десятилетняя пигалица читает такие журналы? Не рановато ли? Хотя, чья бы корова мычала, так точно не Тихона. Он этот вестник тоже читал. Периодически. Когда другие заканчивались. Ну не учёный он, не учёный. Организатор, историк, исследователь. Книголюб. Но не изобретатель. А эта девушка, получается, из них, да?

– Не пришёл ещё, – хмыкнул библиотекарь с непроизносимым именем-отчеством. – Тихон Глебович, что ты хотел спросить, когда эта пигалица сюда ворвалась?

* * *

– А я могу пройтись по рядам? – решился всё-таки на авантюру Тихон.

– Можешь, конечно, – пожал плечами дед библиотекарь. – Только по тем, которые слева от входа. За конторку не пущу.

– Да, понимаю. И благодарю, – с улыбкой сказал Тихон и с трепетом направился к книжным шкафам.

И да, для Тихона такой поход был авантюрой. Слишком мало времени осталось от часа обеденного перерыва. Слишком хорошо парнишка знал себя. Он мог часами бродить по библиотеке в княжьем тереме, выбирая себе новую книгу. Не раз случалось так, что он, взяв книжку с полки, так и оставался стоять на месте, зачитавшись. А потом и вообще садился на пол, опираясь на соседние шкафы.

Да, не прогадал Тихон с миром, не прогадал. Другие обороты речи, другая традиция описания событий, богатейшая история и дивная философия. Утерянное в первом мире и ещё не появившееся во втором, в этом – великое искусство сохранения информации расцвело пышным цветом. Исторические хроники, отчеты о производстве и торговле, данные научных исследований. Факты скрупулёзно собирались, систематизировались и отправлялись на хранение. Правда, тут, в отличие от княжеского дворца, подобных книг было маловато. Сразу видно, что библиотека ориентирована на школьников, а не на серьёзных исследователей.

Поэтому были здесь в основным байки и былины, мифы и сказки-потешки, на которых воспитывались самые маленькие. Ну и тонкая пока ещё прослойка зарождающейся художественной литературы. Жизнеописания выдающихся богатырей трансформировались в романы о героях, побеждающих зло и причиняющих добро. Душевные терзания дев на выданье, мечты подростков-мещан о превращении в богатырей, даже осуждаемые обществом интрижки женатых князей с дворовыми девками с печальным концом для обоих – всё пытались пока ещё неумело описать и выдать в популярных литературных журналах.

Вот один из таких журналов Тихон и взял с полки. И, наученный горьким опытом, заставил себя пройти в читальный зал и сесть за парту, прежде чем начать читать.

О, пятая глава. Судя по названию, какой-то детектив, что ли? Ну да. Дьяк разбойного приказа, опрос свидетелей, улики, понятно. Следующая? О, стихи, сразу четыре страницы. Неплохие, кстати. О любви и разлуке с суженой. Что ещё? Снова глава, но уже двадцатая. Судя по цветочно-воздушному названию – что-то ориентированное на замужних сударынь. Ну, так и есть. Охи, вздохи, разлучница-завистница, муж лопух, соседки сплетницы. И нежданная помощь от свёкра и свекрови. Неплохо. Слишком приторно для Тихона, но написано неплохо. И не беда, что это аж двадцатая глава. Для Тихона и так было понятно всё произошедшее по оговоркам и размышлениям главных героев.

– Отрок, ты на урок не опоздаешь? – услышал Тихон над ухом участливый голос деда-библиотекаря и вздрогнул.

Бросив взгляд на часы, висящие над дверями в библиотеку, парень с удивлением понял, что уже почти двенадцать. А это означает, что он опаздывает на следующий урок. Вот же! А он только заинтересовался следующим отрывком! Ай, ну и ладно. Потом дочитает, вечером.

– Я возьму домой, ладно? – спросил Тихон, подхватывая перевязанную стопку учебников из рук библиотекаря.

– Возьми, возьми, я уже её на тебя записал.

– Спасибо, деда! – крикнул Тихон, выбегая из читального зала.

– Ах ты! Какой ещё деда?! Ох придёшь ты ко мне…

Упс, ошибочка вышла. Ну, придётся её исправлять! Потом, сейчас важно новых ошибок не наделать.

* * *

Еле притормозив у уже закрытых дверей класса, Тихон пару раз глубоко вздохнул, успокаивая сердцебиение и дыхание. Нет, он не устал. Просто взбежать по лестнице из подвала на второй этаж и при этом сохранить спокойный ритм дыхания не сможет никто. Физиология чистой воды.

Спрятав литературный журнал за пазуху, Тихон перехватил стопку учебников одной рукой, словно намеревался использовать их в качестве щита от гнева учителя. Хотя понимал, что это – никакой не щит, а простой предлог. Учителя бывают разные и методы их обучения – то же. Кто-то накажет опоздавшего вызовом к доске, кто-то – заставит стоять на входе пол-урока. Кто-то благодушно позволит недорослю сесть на место и не маячить перед глазами. Но для последнего нужен своеобразный предлог или особый склад характера. А задача Тихона – этот предлог для учителя выставить напоказ. Так, всё, хватит размышлять, пора в дверь стучать.

– Простите, можно зайти? – спросил Тихон, приоткрыв дверь в класс после осторожного троекратного стука.

– О, Совин, вот и кандидат на выход к доске, – с холодной улыбкой сказал низенький толстенький мужчина, сидящий за столом учителя.

Сказал, кстати, на чистейшем бриттском языке, с лёгким южным акцентом. И Тихон понял, что попал. Не потому, что бриттский знал плохо, а потому, что наоборот.

Ну, не хотел его Хранитель отпустить в мир без награды. Не хотел, вредина такая. Вот и выбрал Тихон в качестве неё безопасный, как тогда думал, дар: знание всех языков мира. Вплоть до чтения и письма. И пришлось ему в княжеском тереме дополнительно к посещению академии заниматься с учителями иностранных языков, чтобы замаскировать дар под знание. Да, спалился. Взяв из библиотеки книгу на ордынском. Дядька заметил, как четырехлетка водит глазами по вертикальной вязи округлых закорючек и штрихов, ну и пошло-поехало. Пришлось притворяться, что Тихон добросовестно "изучает" язык.

Кто ж знал, что ордынский считается сложным, а учитель будет профессионалом и вида не подаст, что Тихон осваивает язык с чудовищной для обычного человека скоростью! Так что после учителя ордынского Тихону пришлось "изучить" и бриттский, и ханьский, и эллинский с египетским. И пришлось бы продолжать изучение других языков с той же скоростью, если бы не лишение статуса князя и переход в боярские дети. Теперь-то его точно не будут частными уроками мучить. У его приёмной семьи на это денег нет.

– Простите за опоздание, учитель, – ответил на академическом бриттском Тихон. – Позвольте положить учебники на парту.

Опа. Гробовая тишина. Ну, да. Не нормально ребёнку в десять лет так хорошо разговаривать на другом языке. Не нормально. Но если Тихон сейчас включит заднюю и сделает вид, что не знает язык, по которому его уже успешно проэкзаменовали – это будет ещё более странно. В его личном деле изученные им предметы и оценки по ним уже стоят. И если начнут разбираться… Ну стыдно будет Тихону смотреть в глаза того высокого и сухонького дедка-бритта, который его "учил" своему родному языку.

– Гм, позволяю, – всё также на бриттском ответил Тихону учитель. – И сразу возвращайся к доске, Тихон!

И да, по нормам бриттского языка, к человеку обращались только по имени или фамилии. Отчества не использовались вообще.

– Благодарю, я понял, – с поклоном ответил отрок и в полной тишине прошёл через весь класс к своей парте.

* * *

– Хорошо, теперь я могу с чистой совестью поставить тебе пятёрку, – скрывая потеплевшей улыбкой панику, сказал учитель бриттского языка. – Присаживайся на место, Тихон.

Монстр! Это не ребёнок, это настоящий монстр! Джон Карпентер полчаса гонял его по темам, которые уже прошли с классом, а потом – и по тем, которые только планировал пройти в будущем. И этот… отрок… не сделал ни одной ошибки! Как он в десять лет может ТАК знать бриттский? Свободно говорит, да ещё и пишет без ошибок! Духи земли, как такое быть может? Даже те, кто живёт в Королевстве и с младенчества общаются на бриттском, не так хороши, как этот отпрыск северных лупоглазых птиц!

И как теперь быть? Этому парню не просто не нужно посещать дополнительные уроки для того, чтобы получить лучшую оценку, он может вообще не ходить на уроки! И всё равно сдаст выпускной экзамен по бриттскому языку. Неважно, где, здесь, в Кремнах или в главном городе воеводства, Усть-Темернике. Возможно, только в Москове и найдутся те, кто сможет найти недостатки во владении бриттским языком этого Тихона. И то, Джон не был бы так в этом уверен.

– Благодарю, учитель, – сказал отрок с достоинством, которое трудно ожидать от десятилетнего школьника.

Да, такого достоинства не может быть у бывших мещан, принятых в род благодаря высоким балам во время Испытания ума. Значит, этот отрок – из боярской семьи. Причём из древнего рода, те, кто стал боярами два-три поколения назад, такое достоинство в своих отпрысках воспитать не могут. Но вот удержаться на одном уровне с другими бояричами этот Тихон не смог, пришлось стать боярским сыном. И, судя по комплекции, парень провалил Испытание силы. Или вообще не был к нему допущен. Кстати, да. В табеле по борьбе, фехтованию и плаванию у него четвёрки. Умный, но слабосилок. Опасная комбинация. Очень.