Читать онлайн Цвет зла бесплатно

Часть 1. Дом у озера

Десять. Девять.

— Клара, а я когда вырасту и буду такой же большой как ты, тетя Анна возьмет меня с собой?

— Нет, тупица! Для этого нужно быть достойной!

Господь Всевышний, убереги меня от искушения.

Восемь. Семь.

— Мама! Мама! Клара убила Мистера Штицхена!

Маленькая белокурая девочка, утирая слезы, попутно размазывая сопли по лицу и материнской юбке, надрывно стенала, от чего по венам растекалась злость и самым большим желанием было рассказать, как жалобно скулила шавка, прежде чем ее глотка с хрустом переломилась.

— Не трогала я ее псину! От нее потом блох выводить замучаешься!

Позволь искупить грехи мои.

Шесть. Пять. Четыре.

— Клара, тебе нельзя здесь находиться!

— Но тетя Анна! Я уже взрослая! Я тоже хочу!

— Хочешь? И что ты готова ради этого сделать?

— Я могу сбежать с уроков!

Заливистый, звонкий и совершенно чистый смех, который, при всей своей красоте, никак не тянул присоединиться, врезался в тишину, а после, подхваченный эхом, отправился в путешествие по комнате.

— Отправляйся спать, Клара. Ты не готова.

Обладательница длинных, словно пламя разгорающегося пожара волос, спадающих на хрупкие плечи аккуратными кольцами, развернулась и изящно, ни в коей мере не пошло, словно крадущаяся пантера, раскачивая бедрами, направилась вон.

— Я готова убить! – детский голос сорвался, ударяясь о дерево закрывающейся двери.

Открой глаза мои истине.

Три. Два.

— Клара, а зачем мы сюда пришли? Ты выглядишь грустной! Пошли, я спрятала дома шоколадную конфету, которую папа мне утром дал. Я с тобой поделюсь!

И да благослови мой путь.

Один.

Теплая, отвратительно липкая жидкость стекала по рукам, пачкая новое белоснежное платье из льна с кружевом, которое мама сшила специально на день ее пятнадцатилетия. Тетя сказала, что этот день – главный в ее жизни. Сегодня или никогда.

Аминь.

Звенящую лампами дневного света тишину ванной комнаты, укутанную в облако пара, разорвал всплеск воды и резкий, нервный вдох, который следом за собой повлек еще несколько попыток насытиться драгоценным кислородом. Легкие саднило, а в висках с шумом отдавал неровный ритм сердцебиения. Она быстро нашарила плеер и на всю мощь включила пластинку, которую дал ей доктор Чан. Хватило пары фраз, чтобы сердце вернулось к своему привычному ритму, а мысли… она не могла не думать о доме. Тем более, что наконец, спустя двенадцать лет, ей выдалась возможность вернуться. Если это можно назвать возможностью.

Отель, в котором они остановились, вполне соответствовал духу скверного путешествия в прошлое, в то время как из каждого чайника клубами пара разносится нечто, именуемое новогодним настроением.. Чугунная, ледяная ванная с облезшей эмалью, которая, сколько бы горячей воды ее ни наполняло, не желала нагреваться. Зеркало с паутиной трещин, по-видимому, оставленных посетителем, не слишком довольным увиденным.

Признаться честно, девушка его понимала и, если бы не долгие годы психотерапии, с размаху бы влепила еще один удар, прямо в тощее отражение. Угораздило же ее объединить в себе самые неудачные черты от каждого из родственников. Вздернутый, заостренный нос, вкупе с бесцветно-серыми волосами – подарок от бабушки по линии отца, делали ее похожей, точь-в-точь завсегдатаи этой ночлежки, на мерзкую крысу. Высокий рост, от дедушки по линии отца, и болезненная худоба – по линии матери, вместе с привычкой сутулостью, дополняли, или даже становились вишенкой на образе до того комичном, что впору было писать роман-трагедию. Жаль, в наше время уже трудно удивить читателя жизнью психически неуравновешенного программиста, без перспективы на любовь сексуального директора с латинскими корнями. В жизни Клары был лишь один мужчина – невысокий, полноватый азиат-зануда в костюме тройке, желавший ее раздеть лишь ментально и не чаще, чем два раза в неделю, на сеансах, за которые она платила.

К слову, именно он, когда Клара поделилась, что их семейный особняк теперь принадлежит городскому совету и в нем разместили невозможно пафосный и безвкусный отель, предложил наведаться и провести там уикэнд. «Похоронить призраков прошлого, связанных с этим местом, чтобы, наконец, отпустить». Или, по крайней мере, таким был смысл, ведь доктор никогда не брал в расчет неосведомленность пациентки и нещадно сыпал терминологией, вперемешку с латынью. Последнюю он вообще использовал, пожалуй, чаще чем следовало бы. Когда девушка пыталась, устав от монологов, вывести доктора Чана на разговор, он многозначительно вглядывался в репродукцию Ван Гога, с которой, в ответ, на него смотрел уставший череп с сигаретой, зажатой между зубов, и изрекал красиво-звучащую, неприводимую ересь.

Данное утверждение, для девушки, было несомненно и неоспоримо. Однажды Клара записала тайком их разговор и, воспользовавшись переводчиком дома, попыталась выяснить, о чем именно ей твердит занудный мозгоправ.

Homines quo plura habent, eo cupiunt ampliora*

В оригинале, а особенно в исполнении доктора, фраза звучала так, словно в ней, по меньшей мере, таился секрет смысла жизни и ключ к карте ведущей в Рай. Но сколько бы она ни мучила бедный компьютер, перевод не собирался из отдельных слов в сколько-то связное предложение а потому девушка прекратила попытки вникнуть, а после и завести разговор с мужчиной. Каждый вторник до работы, и каждую пятницу после, вот уже пять лет, она приходила к нему на прием и вспоминала детство, либо, что происходило куда чаще, рассказывала об унылых рабочих буднях и коварных подлянках от пожилой любительницы чеснока и газированных напитков из бухгалтерии.

До того, как они познакомились с Лео Чаном, на тот момент только начинавшим свою практику, ее психотерапевтом был старик Шендерович, после приемов у которого, а их за семь лет было чересчур много, ей не только не становилось лучше, но даже наоборот. В клинике логично предположили, что его работа не увенчалась успехом лишь после того, как она третий раз загремела в больницу после неудавшейся попытки… а впрочем, все что не делается – к лучшему.

Сейчас она научилась глушить голоса в своей голове. Сейчас она возвращается в место, где когда-то родилась, чтобы похоронить своего главного призрака. А дальше – дело за малым. Простить.

Спокойный голос, льющийся из динамика, развеивал все мысли, все беды и печали. Клара закрыла глаза, кутаясь в тонкое, синтетическое одеяло, которое вряд ли помогло бы ей спастись от колючего декабрьского ветра, вместе со снегом задувавшего в щель разбитого окна. До будильника, возвещавшего подъем и продолжение пути, оставалось меньше двух часов и нужно было хотя бы попытаться уснуть.

***

Одного короткого стука хватило, чтобы дремавшая до того девушка резко вскочила с кровати, пугливо озираясь по сторонам.

– Кто там?

– Наш трансфер уже прибыл. – глубокий и низкий мужской голос спокойно преодолел разделявшую их дверь. Услышав его, Клара почти мгновенно успокоилась,

– Так рано?

– Я попросил сделать кофе и завернуть пару бутербродов. По-видимому, в особняке мы окажемся не раньше ужина.

Послышались удаляющиеся шаги. Доктор, хоть и впервые был гостем этого проклятого места, оказался прав. На машине, в любой другой точке мира, они преодолели бы это расстояние за пару часов. Но не здесь. Впереди их ждал долгий и мучительный путь сквозь топи.

Трудно было представить кому в здравом уме придет идея открывать отель, и уж тем более элитный, в такой глуши. Цены на номера казались и впрямь неподъемными. За две ночи Кларе пришлось расстаться с почти месячным жалованием. Благо Лео посчитал своим долгом не только сопровождать девушку, но и оплатить свое проживание самостоятельно. Он назвал это рабочим отпуском. Бес его знает зачем рядовому психотерапевту, чья роль не выходила за границы внимательного изучения травмирующих событий далекого прошлого, тратить свой отпуск и свои кровно-заработанные на столь абсурдное путешествие, но выпытать даже кроху информации было бы невозможным. Если уж говорить предельно честно, то Клара была несказанно рада компании.

Когда месяц назад девушка вернулась домой раньше обычного и решила изучить идеи на первый за долгие годы отпуск, последнее, что она ожидала от туроператора – это пара фотографий ее родного дома с весьма неправдоподобным описанием.

«Ищете спокойствие и уединение? Устали от шумных городских тусовок? Тогда отель-пансион «Замок у озера» то, что вам необходимо. Посреди густого, реликтового леса, простирающегося на десятки километров вокруг, вы сможете познать наслаждение единения с природой. В то же время сам отель – представитель неоготической архитектуры, является настоящим музеем, стены которого таят в себе невероятные произведения живописи и скульптуры.

В проживание входит трехразовое питание. Со стоимостью услуг, предоставляемых отелем, вы можете ознакомиться на нашем сайте».

Особняк Фаворлейк, принадлежавший ее семье с незапамятных времен, действительно был редким памятником, дожившем до наших дней и не утратившем своего лоска. Хотя, по-видимому, новые владельцы сменили не только имя, но и произвели полноценный ребрендинг, оставив нетронутым лишь стены.

Первым желанием было скрыть объявление, как она и сделала. Но что-то внутри, какая-то давно забытая тоска, которую много лет назад поглотил слепой ужас, не позволила стереть его насовсем.

Прошло слишком много времени. Она гасила воспоминания о доме, где знала каждый потаенный уголок, каждую трещину, каждую лазейку. Она не вспоминала вечно занятого отца, который несмотря на это всегда находил время, чтобы прийти в ее комнату. Даже когда она кричала, что уже слишком взрослая, Евгений садился на край кровати и начинал рассказывать очередную невероятную историю, а после, с нежностью, трепал по голове, целовал в нос и уходил, оставляя за собой пустоту и аромат одеколона. Она на корню гасила любые воспоминания о матери, белоснежные волосы которой всегда пахли сдобой, а на румяном лице отражалась смешная гримаса, когда она придумывала новое приключение для них с сестрой. Она сделала все, чтобы навсегда стереть из памяти любую мелочь, которая связывала ее с сестрой.

Спустя еще несколько дней, расправившись с очередным скучным заданием, Клара написала быстрое сообщение шефу, прикрепляя к нему законченную версию кода, и запустила очистку. На часах было без четверти шесть, а значит к доктору Чану она планировала опоздать как минимум на половину сеанса. Лео имел дурную привычку, когда она задерживалась хоть на минуту, всем своим видом показывать то, как он в ней разочарован. Однако, куда более худшим правонарушением в его внутреннем кодексе, который занял бы всю память на ее флешке, реши девушка ознакомиться с ним, считалось: в последний момент отменить сеанс вообще.

Чтобы избежать, или хотя бы минимизировать последствия проступка, Клара поспешила зайти с козырей, вывалив с самого порога на него историю об отеле. Она готовилась к очередному «типичному» сеансу, когда док спросит о чувствах, которые в ней пробудила эта новость, а она поведает о смятении и странной пустоте там, где раньше был страх и стыд.

– На какие дни вы забронировали номер?

– Что?

– Я не могу вас отпустить в такое путешествие в одиночку, так что мне хотелось бы понимать на какие дни нужно будет взять отгулы.

– Но я не бронировала.

– Почему?

И это почему было таким странным, в интонации сквозило что-то далекое, словно ребенок, которые спросил «почему трава зеленая» и ты не знаешь, что ответить. Хотя, конечно, было миллион версий. Но все они так и остались висеть обрывками предположений в сознании, пытаясь собраться воедино даже когда за окном старого джипа на смену деревенским пейзажам вдоль дороги, начал сгущаться лес.

Вязкая гуща неба укрывала и вплеталась меж заснеженных крон, пока солнечный диск принял решение отстать от путников, понимая, что там, куда они направляются, ему все равно не пробиться сквозь туман. Дорога струилась, извиваясь словно змея, которую скрытый за горизонтом, невидимый заклинатель науськивал, гипнотизировал, подталкивая слиться с занимающейся грозовой тучей.

– Только дождя нам сейчас не хватало, – сплюнул в окно водитель, отрывая путешествующих от собственных мыслей.

– Простите? – Клара вынула наушник, чтобы разобрать слова их проводника, но тот не соизволил повторить, переключаясь на поиск волн радио.

– Кажется, скоро метель сменится ливнем, – прокомментировал доктор Чан, переводя глаза с книги на пациентку.

– А, ну разумеется.

– Это было для вас так очевидно?

– Вроде того.

Лео огляделся по сторонам, в поисках закладки, но та пожелала раствориться в складках пассажирских кресел, вынуждая теперь уже бывшего владельца обходится без нее.

– Клара, полагаю нам стоит обсудить то, что произойдет через пару часов.

Клара нехотя вернула взгляд на собеседника, отгоняя остатки мыслей. Лучше бы он рассказал хоть что-то сам. Ведь они не на приеме. Это просто уикэнд. Ему точно не заплатят, а он даже в поездку умудрился одеться так, словно сейчас они были не на пути в ее родной дом, а случайно оказались в одном такси и едут в клинику.

Таким, до отвратительного правильным, он был всегда. Что бы ни произошло, Леó Чан ни одним мускулом не позволил бы себе выдать, что это не являлось его основным планом.

Тридцатипятилетний врач психотерапевт, кандидат наук, по праву, в свое время, считавшийся самым успешным и, возможно, даже гениальным студентом. Он родился, кажется, в небольшой провинции то ли Китая, то ли Вьетнама, но в действительности лишь небольшая папка с документами, которая хранилась в клинике при институте психоанализа, могла создать иллюзию истории его жизни. Однажды в палату, где проходила реабилитацию Клара, вошел мужчина в строгом классическом костюме – тройке из-под пиджака которого выглядывал ворот водолазки, и начищенных до блеска туфлях. Непроницаемо черные глаза, глядя поверх съехавших на кончик носа очков, оценили обстановку палаты, а после и саму пациентку. Все в нем, от образа до движений, было совершенным. Если, конечно, можно было представить на его месте идеально запрограммированного робота, то никому и в голову не пришло бы анализировать поведение доктора Чана, считая это частью большого, грандиозного плана талантливого инженера. Но Лео был, по крайней мере если рассуждать логически, забыв те фантастические фильмы, которые девушка любила смотреть, оставаясь один на один с собой, самым настоящим, живым человеком. Клара в тот день подумала, что если при помощи сантиметровой ленты измерить длину его шага, то каждый последующий, вплоть до миллиметра, будет соответствовать тому же значению. Из общей картины выбивались лишь волосы, цвета жареного каштана, не желавшие хоть как-то соответствовать образу непогрешимой идеальности владельца, торча в разные стороны и, то и дело, падая непослушными прядями на лоб и перекрывая обзор.

Каждый раз, в моменты, когда Кларе доводилось стоять возле «любимого» доктора, а в особенности, если при этом рядом был еще хотя бы один человек, она тут же расправляла плечи и старалась как можно сильнее вытянуть шею, чтобы разница в их росте была еще более ощутимой.

Вот и сейчас несмотря на то, что водитель старался всеми силами игнорировать их присутствие, девушка вытянулась на пассажирском сидении, отчего была похожа на прилежную студентку, которая ждет шанс показать себя. На каждой кочке, а с момента как закончилась дорога и они въехали в лес, таковые встречались очень и очень часто, Клара уверенно пыталась пробить макушкой крышу автомобиля.

– А что насчет воспоминаний?

– Мне кажется, док, я рассказала вам больше историй из своей жизни, чем их было в действительности.

– Вы рассказываете их не мне, Клара. Я лишь помогаю искать в них ответы.

– Допустим. Но мне было очень и очень мало лет, когда я… когда меня отправили в академию. Большая часть либо домыслы, либо разыгравшееся детское воображение.

– Какое место вы покажете мне первым делом, когда мы окажемся на месте?

Клара в очередной раз дернулась, потирая ушибленную голову. В этот раз удар был сильнее прежних, так что даже угрюмый водитель пожалел девушку сбавляя скорость.

– А что вы хотели бы увидеть? Судя по описанию, в доме оборудовали музей. Вы, вроде, любитель живописи.

– Я обязательно оценю коллекцию, но мой вопрос был не об этом. Какое место в ВАШЕМ доме вы покажете мне первым делом?

Девушка поджала и без того тонкие губы, попутно морща нос и щуря глаза, будто бы пытаясь разглядеть между деревьев то самое место.

– Папину библиотеку. – Задумчиво протянула она, но тут же встрепенулась и вернула своему голосу прежние, легкомысленные ноты. —Хотя, я почти уверенна, что от нее ничего не осталось. Папа и на минуту не расстался бы ни с одной из своих книг.

– Вы часто в ней бывали, когда жили в особняке?

Послышался хриплый, слегка надрывный, но отнюдь не веселый смешок.

– Библиотека – это папино логово. У всех в доме было такое. И никому нельзя было туда ходить без приглашения. Я всего раз попала внутрь…

Девочка кралась по коридору, озираясь и прислушиваясь к каждому шороху. Время близилось к полуночи, но это был тот редкий случай, когда солнце, в обход традиции, не только не избегало пустошь, но и предпочитало остаться на всю ночь, знаменующий начало весны.

Десятилетняя Клара, стараясь не дышать, обогнула западное крыло и уже было ступила на одну из ступеней лестницы, ведущей к выходу, как краем глаза заметила движение в одной из восточных башен. Если бы еще, буквально, пару секунд назад она не слышала голос отца в родительской спальне, то так бы и прошла вперед, игнорируя данное событие. Но она слышала.

Еще долю секунды она стояла, балансируя на одной ноге, а после рванула в восточное крыло.

С трудом вписываясь в повороты она пронеслась по коридору, остановившись лишь возле винтовой лестнице, которая вела прямиком в библиотеку.

Над головой раздались шаги. Преодолев несколько ступеней, девочка нерешительно толкнула дверцу, расположенную прямо под потолком, все еще надеясь, что та окажется заперта, но она без труда поддалась, пропуская гостью в недра до того недоступного ей пространства.

Верхний ярус башни, в котором она оказалась, занимали лишь пара полок, за исключением одной, пустовавших. Основная коллекция книг начиналась ниже, расположенная по периметру комнаты – колодца, на дне которого, в самом центре, сквозь бетонное покрытие пробилось дерево с необычными, обрамленными красным по краям, резными листьями.

Пол, а точнее было бы сказать широкие, выступающие на метр дальше остальных полки, служащие полом, имели небольшие разрывы, под которыми располагались маленькие лесенки, ведущие на следующий ярус.

Но все великолепие этого места блекло на фоне расписного потолка, в точности копировавшего звездное небо.

Клара так бы и осталась любоваться увиденным, не двигаясь с места, если бы не топот прямо за спиной. Она резко обернулась, обнаруживая там младшую сестру, которая только взобралась на ее уровень и грозилась сбить девочку, не желая тормозить.

– Ты как здесь очутилась? – полушепотом накинулась на малышку Клара, но та лишь расхохоталась, принимая страх сестры за игру.

– Ты вода! – шлепнула ее по руке девочка и принялась убегать, то и дело рискуя свалиться с края.

– А ну иди сюда, кому сказала! Папа тебя убьет!

– Кажется, правило касается не только ее.

Из приоткрытой двери, поднимаясь все выше и открывая себя незваным гостям, появился отец.

– Он тогда ужасно разозлился. Несколько дней со мной не разговаривал. Так и не поверил, что это Алиса привела меня в библиотеку, а не наоборот.

– И вы считаете, что отец наказал вас незаслуженно? – поинтересовался доктор, дослушав рассказ.

– Сейчас я, думая правильнее было бы пойти к отцу и сказать, что видела кого-то в библиотеке. Но тогда…

Клара замолчала, опустив взгляд на свои пальцы, в которых крутила резинку для волос. Ей было стыдно от того, что она рассказала. И хуже было ее предложение посетить башню, ведь она понимала, что папа теперь не сможет ее за это наказать.

– У него книга была, – тихо, себе поднос, продолжила девушка, стараясь глушить подступившие слезы, – я ее не видела никогда, но она, кажется, была очень ценной. А в тот день она пропала. Может Алиса ее куда переложила. Ей всего пять было, так что могла. А потом забыла. А может папа сам куда-то дел, задумавшись. Вот только обвинили меня. И так никто и не поверил, что я не при чем была.

– А вы знаете, что это была за книга? – голос Лео показался Кларе заинтересованным, но когда она подняла на него взгляд, то на лице не отражалось ничего кроме привычной, сухой эмоции: продолжайте, мне «очень интересно».

– Не знаю. Какая-то жутко-древняя. Вроде как в семье она была не одно поколение. А я видела только те книги, которые мне папа давал, когда мы занимались.

Чан хотел было что-то спросить, но тут голос подал водитель.

– Почти приехали. Сейчас будем объезжать озеро, но вон туда, – он указал на спуск, ведущий к водоему, над котором возвышалась мрачная громада особняка, – вы уже ножками. Портье спустится за чемоданами, а мне там не проехать никак.

– Хорошо! – поблагодарил его доктор.

Как и ожидалось, погода испортилась донельзя. Дождь еще не успел войти в свою полную силу, но уже накрапывал, превращая снег под ногами в хлюпающую, грязную кашу.

Стоило им покинуть автомобиль, как к ним из неоткуда выплыл натужно улыбающийся портье в зеленовато-коричневом костюме. Он принял из рук доктора Чана два чемодана и сказал, чтобы гости следовали за ним, проводя их по скользким, мраморным ступеням на территорию особняка.

Часть 2. Глубже и тише

Стараться забыть кого-то – значит все время о нем помнить.

Эрих Мария Ремарк

Время безжалостно. Оно жестоко расправляется со всем, что стоит на пути. Легким касанием оно обращает цивилизации в прах, а память в тусклые обрывки, когда-то казавшихся незабываемыми, событий. Вот и теперь, когда проржавевшая насквозь калитка со скрипом поддалась, гостей встретил давно увядший сад, не дававший и шанса фантазии развернуться и представить его в прежние, цветущие времена. Иссохшие, кривые деревца своими лапами преграждали путь. Идущий по мощеной дорожке, которая протянулась до самого крыльца, в любой момент рисковал, в попытке увернуться, упасть прямиком в разросшиеся кусты дикой розы.

Особняк оправдывал ожидания, представляя собой увитую плющом, каменную громаду из потемневшего кирпича, подозрительно оглядывающую пришедших мутными окнами. Замотанная мишурой и гирляндой лестница вела прямиком в пузатую башню, дверь которой приглашающе отворилась и на пороге материализовалась девушка. Судя по цвету ее простенького платья, она так же работала в отеле. Сделав шаг навстречу, она взялась рукой за перило, слегка подаваясь вперёд и обеспокоенно глядя в небо.

– Антон, хватит возиться! Сейчас польет!

Ее тоненький, визгливый голос вполне соответствовал всей фигуре. Миниатюрная брюнетка вся состоявшая из округлостей и плавных линий, издали казалась совсем ребенком. Большие, испуганные глаза на почти детском личике контрастировали с полуулыбкой, в которую вытянулись полные губы при виде постояльцев.

– Скорее, поднимайтесь! Ваши номера готовы.

Клара сделала пару неуверенных шагов, взбираясь по лестнице и проходя мимо администратора внутрь. Не считая украшений, которыми изобиловал интерьер, внутри ничего не изменилось. На тех же стенах, покрытых неизменно зелеными, узорными обоями, виднелись следы от покинувших их картин. Архаичная, словно бы собранная из ветвей тех же деревьев, имевшая вместо распустившихся цветов крохотные огонечки – лампочки на кончиках заворачивавшихся вверх медных щупалец, с кое где еще видневшимся золотым покрытием, люстра угрожающе нависала над лестницей, разнося по холлу крохи света. В то же время, даже если бы один маленький лучик света сумел пробиться сквозь густую облачную завесу, ему бы вряд ли удалось просочиться в окно, занимавшее центр дальней стен и вырастающее от пола почти к самому потолку над третьим этажом. Старинный витраж, изображающий очередную, почитаемую в те времена ее семьей святую, за несколько сотен лет потемнел от грязи и копоти.

– Пройдемте, – позади Клары уже скопилась очередь, и она шагнула в сторону, пропуская администратора, которая повила их в одну из комнат, где когда-то располагался учебный класс.

Девушка обогнула ресепшн, цепляя на грудь бейдж с именем, до того валявшийся на столе.

– Итак, начнем. Меня зовут Анастасия. Вы можете обращаться ко мне по любой беспокоящей вас причине. Ваши номера расположены в западном крыле. Внутри вы найдете все необходимое, от полотенец и халатов, до мини бара. Расписание всех общих мероприятий, таких как обед, экскурсии или различные игры и чтения, которые проходят ежедневно, вы найдете на планшете, который стоит возле кровати. Ваши номера … – она замялась, ища что-то на экране ноутбука. – Клара Чан – алая комната и Лео Иванов – цветочная.

Клара смутилась, но доктор Чан тут же поправил Анастасию.

– Клара Евгеньевна Иванова – это моя спутница, а я – Чан. И в моем имени ударение на о.

Администратор посмотрела на Лео так, словно он сказал какую-то несусветную глупость.

– Вас проводит Антон, а я перепроверю данные. Оставьте мне, пожалуйста, паспорта.

Клара выудила из кармана заранее подготовленный документ, пока доктор раздраженно принялся шарить в одном из отделений своего огромного чемодана.

Справившись с задачей, они покинули комнату, направляясь вверх за портье, бежавшим по лестницам со смелостью, которой девушка могла бы только позавидовать.

Клара переминалась с ноги на ногу, глядя на ступени, уводящие к самому потолку. Каждая из них казалась выше предыдущей, а свет от лампы, падая на белый мрамор, отражался после полировки.

Маленькие кулачки сжались, а на лбу залегла морщинка от сведенных бровок. Она знала, что папа еще не ушел из класса после их урока, так что вполне могла подождать, чтобы он, как обычно, взял за руку и помог взобраться на эту вершину. Но ей было уже целых шесть лет и бояться дальше становилось просто неприлично.

Она сделала пару шагов и замерла. Ничего не произошло. Еще пару шагов. И снова ничего. Сердце билось даже в кончиках крохотных детских пальчиков. И еще один шаг. Вот уже середина первого пролета. Она нерешительно повернула голову. Место, где девочка стояла еще несколько секунд назад оказалось так далеко, что голова пошла кругом.

Клара зажмурилась и хотела было побежать, но предательская туфелька скользнула по краю ступени. Малышка потеряла равновесие и полетела вниз.

Девушка непроизвольно сжалась, цепляясь и повисая на руке доктора. Он удивленно посмотрел на пациентку, но ничего не сказал, продолжая путь. За вторым пролетом часть коридора сворачивала в сторону, в то время как остальная продолжала свой путь наверх.

Обогнув этаж, компания свернула вправо, где начиналась жилая часть. Портье остановился лишь в конце коридора, указывая на две комнаты по разные стороны. Обе двери были выполнены из одинакового красного дерева, но на той, возле которой Антон поставил чемодан Лео, по периметру кое где были вырезаны цветы.

Помявшись еще пару мгновений и поняв, что чаевых ему ожидать не придется, портье покинул гостей. Клара взялась за ручку двери, ведущей в ее комнату, но от чего-то замялась. Доктор Чан уже затягивал свою сумку внутрь, так что, когда девушка обернулась, смогла увидеть часть комнаты.

Новые владельцы позаботились об удобстве тех, кто будет жить в номерах, а потому провели в них полноценный ремонт, подгоняя стиль комнат под современные стандарты и понимание их обычным гостем слова «красиво».

– Что-то не так? – поинтересовался мужчина, заметив нерешительность девушки, прежде чем запереть за собой дверь.

– Да нет, – Клара дернула на себя ручку, открывая дверь своего номера. – Просто это комната Анны. – сказала она уже совсем тихо, как будто больше для себя.

Ее мозгоправу не нужны были подробности. Как и ей расспросы о тетушке. Еще одна глава ее жизни, к которой она никогда не возвращалась.

Номера, как оказалось, действительно подверглись значительным изменениям, в отличие от остального дома. Комната, в которую попала девушка уже не была даже отдаленно похожей на те гостевые спальни, которыми полнился особняк в ее детстве. Сейчас вместо пыльного, прямоугольного «гроба» с крохотными, как и в остальных спальнях окнами, состоящей лишь из постели, старого дубового шкафа и так и оставшейся незаконченной и пустующей комнаты, предполагаемо служившей ванной, ее встретил номер в обычном пятизвездочном отеле. Бежевые стены, вперемешку с зеркальным покрытием, которое переползало от спинки кровати на потолок, а после расходилось в стороны оливковым шелком. Каждый угол был заполнен изящными вазами с неизвестными для девушки цветами. Вместо старой дыры в стене, состоявшей из маленьких прозрачных отверстий в паутине деревянных шпросов, на всю стену растянулась стеклянная поверхность, открывающая вид на лес. Новый владелец явно не скупился, ведь часть стены была буквально разрушена, а ее неровные местами края так и остались необработанными, так что чистейшая поверхность окна сливалась с воздухом и создавала ощущение, будто сделав шаг – гость сможет воспарить над пропастью.

Первым делом Клара решила смыть с себя грязь последних дней, кошмарного хостела и тяжелой дороги. Сняв с себя одежду и бросив ее мимо постели, она отворила дверь в смежную комнату и, удивившись что вода уже была набрана и над белоснежной пеной клубился пар, отдававший запахом лаванды и мускуса, прошла вперед, перешагивая через бортик и погружаясь в сладостную негу. Туалетная комната теперь представляла собой не менее изысканное зрелище, чем все остальное. Вода, как оказалось, набирается прямиком из маленьких отверстий в белоснежной и огромной (не меньше двухспальной кровати размером), ванной. Помимо этого, прямиком над ней располагалась пластина, которая выполняла роль душа и, когда из него начинала спадать теплая вода, стоящий под струей явно ощущал себя словно прямо в доме его застиг теплый, летний дождь. В зеркальном потолке отражалась комната и девушка завороженно глядела, как от входной двери, поднимаясь на несколько сантиметров над водой, раскинулась каменная дорожка, в то время как сам пол представлял собой маленький пруд. Между кустов морской травы и кораллов сновали золотистые рыбки, играя в какую-то свою игру, то и дело бросаясь врассыпную, когда вода переливалась из краев ванной и к ним попадали сгустки пены.

– Кажется я начинаю догадываться за что заплатила такие деньги! – Голос прокатился по помещению и растворился эхом в изумрудных стенах.

Туалетный столик, к которому после процедуры подошла девушка, был заполнен целой кучей разных баночек с кремами, косметикой и духами.

Когда же Клара вновь вернулась в комнату и упала на мягкую кровать, то обнаружила планшет, как и говорила Анастасия, на прикроватной тумбе, между хрустальной бутылью наполненной водой, под стать ему граненым фужером и томиком Мэри Шелли.

– Интересный выбор.

На рабочем столе располагалось всего несколько вкладок: расписание, история, связь с отелем и интернет. Нажав на предпоследнюю, она очутилась в достаточно удобном приложении, которое позволяло заказать еду в номер, сообщить о какой-то проблеме администратору, заказать книгу из библиотеки («так значит она все еще существует»: подумала Клара) и еще несколько небольших функций для вызова клининга или климат-контроль в комнате.

Расписание предлагало ввести свои данные и сразу представляло удобный планер, в который можно было внести события из тех, что включены в стоимость проживания или дополнительных платных услуг, а также добавить свои дела.

Среди основных Клара сразу отметила несколько, а платные показались ей удивительными и местами странными: охота, рыбалка, трансфер на шоппинг в город и несколько эзотерических услуг. Видимо, вдохновившись атмосферой особняка, новые владельцы нашли уместным пригласить в штат, для увеселения гостей, пару столь популярных в последние годы, так называемых ведьм. За немаленькую сумму отель предлагал услуги астролога, таролога, провести обряд или даже побывать на шабаше. У последнего события было определенное расписание и, на удивление, на ближайший, в канун рождества, оставалось только одно свободное место.

После недолгих раздумий над оставшимися свободными окнами, она заполнила расписание еще парой бесплатных услуг и набрала Лео, чтобы поделиться своим планом и узнать на счет его.

– Что-то произошло? Вы испытываете дискомфорт? – с первых слов начал свою роль доктор.

– О, нет. Здесь так мало знакомого, что я не успела еще ощутить себя дома.

– Тогда что именно вы хотели? Я как раз собирался принять душ перед ужином.

– А я, собственно, об этом вас и набрала. Я уже составила расписание и хотела узнать делали ли вы свое. Интересно, будут ли у нас пересечения.

– Вы не забыли указать там наши встречи? – Кларе показалось, что в его голосе была нотка иронии, но зная дока она тут же отбросила эту мысль.

– Сейчас обсудим расписание и сможем в общий пробел поставить встречу.

– Хорошо, минутку…

В трубке послышался какой-то грохот, после чего, видимо, Лео выругался и спустя еще несколько долгих секунд вернулся к телефону.

– Итак, я записал себе в шесть часов ужин. Вы хотите знать какое меню я заказал или в этом нет необходимости?

– Мне начинает казаться, что у вас проклевывается дар сарказма? – удивленно осведомилась Клара, хотя на деле она хотела бы уточнить его заказ, ведь сама не успела с этим справиться, застряв между куриным салатом и тостом с креветками.

– У меня отпуск, так что, полагаю, этические нормы не сильно пострадают если я временами буду вести себя не как ваш лечащий врач.

– Так что там дальше?!

– Следом я на вечер поставил чтения. А завтра выбрал второй завтрак, экскурсию в час, не удержался от охоты и после ужина посещение библиотеки, раз уж вы так мне ее рекомендовали.

Клара глянула в свое расписание и спешно переставила в нем несколько пунктов.

– Тогда мы с вами встретимся за ужином, а завтра на экскурсии и в библиотеке. Завтрак я заказала в номер, потому что хочу немного прогуляться по окрестностям. Еще меня заинтересовал завтра вечером вместо ужина костер. Думаю, это должно быть интересно.

– Пожалуй, но из-за дождя он может отмениться.

– Знаю. Тогда я присоединюсь к вам в столовой.

– Отлично! Тогда встретимся сегодня, без четверти шесть. В коридоре? И на завтра, в четыре, вы можете записать нашу встречу. Предлагаю воспользоваться для этого читальным залом. Как я понял он как раз не предполагает посещение больше, чем двумя людьми, и на это время свободен.

– Договорились. Хорошего вечера и до встречи.

Лео не удосужился ответить, положив трубку. Еще немного поразмышляв над расписанием, Клара, скрепя сердцем и уже отсчитывая потраченные впустую деньги, добавила обряд. После чего, наконец, отложила планшет и взяла книгу, открывая на первой странице.

Но до второй ей так и не удалось дочитать. Почти сразу девушка провалилась в сон.

Женщина в черном сидела на резной скамейке, на берегу озера, глядя на зеркальную поверхность воды сквозь стекла солнечных очков. Несмотря на то, что была глубокая ночь, она умудрялась то и дело возвращать взгляд к странице книги, а после вновь искать что-то в отражении неба на водной глади, раздумывая над прочитанным.

На ее тонких запястьях чернели ситцевые перчатки, поверх которых она надела обручальное кольцо с бриллиантом, в темноте казавшемся таким же черным. Ноги, обутые в лодочки, она то и дело изящно меняла местами, перекидывая одну на другую. Ее голову покрывал платок из черного шелка с такой же черной нитью, которая в свете луны открывала свой причудливый узор. Глядя на ее плечи, тонкую длинную шею, ровную спину, казалось, что перед зрителем совершенная скульптура таинственного, неизвестного, но бесконечно талантливого художника.

В какой-то момент, листнув страницу книги, она замерла, а после спокойно обернулась, от чего огненно-рыжие волосы, до того спадающие на лицо и скрывающие фарфоровую красоту идеально симметричного лица и благосклонную улыбку алых губ, кровавым водопадом упали на мерно вздымающуюся и опадающую грудь. Но тут же надежда потухла и изумрудные глаза уже с нескрываемым раздражением смотрели на того, кто посмел нарушить ее покой.

– Почему ты не спишь? Разве родители тебе не говорили, что детям опасно бродить здесь в такой час?

– Папа с мамой уснули в комнате мелкой. По-моему, так и не уложив ее. Я видела, как она что-то рисовала у мамы на лбу, когда выходила.

Женщина как-то странно вздрогнула, а после сразу отвернулась, возвращаясь к книге.

– А что ты читаешь?

– Не твое щенячье дело, – слишком резко, даже для самой себя, ответила она

– Тетя Аня, а ты …

– Не смей так меня называть! – теперь женщина уже не пыталась скрывать злость.

Отложив книгу, она встала и подошла к племяннице, вцепляясь острыми ногтями, под тканью перчаток, в кожу на детском лице.

– Сколько раз тебе говорили, – глубокий, вкрадчивый голос, такой же изящный, словно крадущаяся лисица, зазвучал над самым ухом у Клары – что озеро – не место для детских игр. – Анна сделала шаг вперед, отчего девочка вынуждена была пятиться. – Особенно, ночью. – На ее лице снова разыгралась улыбка, но теперь уже хищная, будто бы чувствуя близость добычи. – Особенно, если рядом нет никого из взрослых.

– Но, ведь ты со мной? – не понимая изменений в поведении любимой тети, считая это очередной их игрой, предположила Клара.

– Правда?

Рассмеявшись, Анна отпустила племянницу и звонко стуча каблуками направилась к лестнице. Клара хотела еще чуть посидеть у воды, но опасаясь того, что тетушка непременно пожалуется маме, поспешила за ней.

После нескольких минут упорного гудения будильник добился своего, вытаскивая девушку обратно в реальный мир. На удачу, спасая от недовольства Лео, гаджет на столе не только помогал организовать время, но и продуманно напоминал о событиях за пол часа противным гудением. Оторвавшись от тепла мягкой кровати, она, к своему ужасу, обнаружила, что пока ее разум крутил старые пленки воспоминаний во сне, работники отеля разобрали ее вещи в шкаф. На столике возле входной двери стояла записка, в которой говорилось об одежде, заботливо отправленной в стирку.

Представив какую-то (а Клара, глядя на изящный почерк очень надеялась, что он принадлежал непременно женщине) милую уборщицу, которая кропотливо раскладывала ее одежду по шкафам, а книги аккуратно на рабочем столе, она готова была сгореть со стыда от того, что не додумалась хотя бы укрыться одеялом, так и уснув совершенно голой.

Гардероб, если можно так назвать пару водолазок, джинсы и спортивный костюм, которые она взяла для путешествия, явно не предполагал, что ей придется ужинать в сколько бы то ни было приличном месте. Но теперь она не сомневалась, что именно такой окажется «столовая».

Натянув свой обычный образ, она вышла в коридор, попутно затягивая волосы в хвост.

Лео, что не удивительно, уже ждал ее, как всегда великолепный. Для этого вечера он выбрал бордовый костюм, в маленькую клетку, который, о ужас, сочетался с тростью из красного дерева и головой дракона на ручке.

– Я не знала, что нас на раут пригласила Английская королева, – с нескрываемой обидой на доктора выдавила Клара.

– Вам не нравится мой туалет?

Девушка не отреагировала, направляясь вперед по коридору. Не доходя до лестницы, она свернула, чем не слабо удивила Лео.

– Вы хотите показать мне дом до ужина?

– Я не хочу ходить по лестницам. Не выношу их.

Чан заинтересованно посмотрел на удаляющуюся спину пациентки, но так ничего и не сказал, в конечном итоге продолжив свой путь следом.

– Черт! – Клара выругалась, когда после очередного поворота она встретилась с глухой стеной.

– Заблудились? Полагаю, это нормально, после стольких лет. Может все же воспользуемся старым способом?

– У нас нет выбора. Они убрали его. – С каждым мгновением настроение девушки портилось больше и больше.

Они вышли из коридора и спустились в холл, где Клара вновь перехватила инициативу, отпустив руку доктора и направляясь туда, где раньше располагалась большая столовая. В этот раз, к ее удаче, место назначения было выбрано безошибочно. Один из официантов на входе услужливо подал руку девушке, провожая к ее месту. Лео следовал за пациенткой и после того, как она разместилась, а юноша покинул их, пообещав подойти по первому нажатию кнопки, расположенной под столом, элегантно приземлился рядом.

Большая зала была готова и одета к зимним праздникам, сияя гирляндами и приветственно улыбаясь мохнатой елью. За столом помимо Клары и Лео сидел мужчина почтенного возраста в фиолетово-красном парике и совершенно нелепом свитере с оленем, вывернутом наизнанку. Во главе стола восседала не менее почтенная дама, которая подготовилась к приему пищи ничуть не хуже доктора Чана. На ней было явно дороге платье из бирюзового шелка и много жемчуга, а тонкие старушечьи губы были накрашены поросяче-розовой помадой.

Клара задумчиво изучала тех, с кем будет вынуждена разделить ужин, когда старик потянулся через стол за графином с водой и не нарочно уронил бокал. Тот сделал пару попыток к бегству, дважды перекатившись и оказавшись почти у самого края, но в итоге передумал, затормозив и так и оставшись лежать недвижимо, пока нерасторопный мужчина не вернет ему прежнее положение.

В то время как гордый владелец самого, по мнению Клары, восхитительно-нелепого парика, воевал с посудой, отвлекая на себя внимание остальных присутствующих в комнате, старуха отодвинула свой стул, встала и подошла к герою вечера, с размаха ударяя его по затылку.

Старик, чудом избежав встречи со столом, развернулся на обидчицу.

– Нелепая ошибка. Тебе стоило остаться дома! – Женский, раскатистый голос, совсем не вяжущийся с образом, куда более хлестко врезался в старика.

Клара замерла, стараясь не дышать, вжимаясь в кресло, тогда как Лео с интересом наблюдал за развернувшейся картиной. Но при том, что реакция их была совершенно противоположной, оба невольных зрителя с нетерпением ждали реакции, желая узнать, чем же закончится эта история.

– Ты, как всегда, права, любовь моя. Но тогда ты умерла бы от скуки в этой дыре!

Старуха вернулась на свое место, с королевским изяществом, казавшимся комичным в исполнении дамы ее форм, снова села за стол.

– Не могу не согласиться. По видимо эта драная кошка хотела уморить нас в этой помойке.

– Конечно, душа моя. Предлагаю на их с Ваней годовщину отправить их в тот тур, который нам советовала твоя подруга. Уверен, это достойна месть.

Старуха подняла взгляд на мужа, с явным презрением.

– Он явно пошел в тебя. Удивительно, как только я смогла выносить твою глупость столько лет!

– Ума не приложу! У тебя колоссальное терпение, мой сладкий пончик.

– Нам не нужно заставлять их страдать. Просто пришло время избавиться от девки. Она и так околачивается возле нашего сына слишком долго. Неравен час он вздумает на ней жениться!

– Ах! Как я сам мог не додуматься? – Искренне и со всей, что можно было представить, отдачей воскликнул старик, хватаясь попутно за сердце. – Моя драгоценная, ты даже представить себе не можешь как я рад, что у тебя такой чуткий ум! Но как же мы от не избавимся?

Тут, старуха, видимо вспомнила, что они не одни и замолчала, поправляя салфетку на коленях.

В этот момент в комнату вошла Анастасия, отвлекая Клару и Лео от перепалки супругов. Девушка подплыла к ним, услужливо улыбаясь.

– Добрый вечер. Как вы разместились? – проворковала она.

Клара хотела было поблагодарить, но Лео вмешался, вставая из-за стола, кланяясь и, о ужас, улыбаясь и подхватывая руку администратора, чтобы запечатлеть на ней джентельменский поцелуй.

– Благодарю. Все просто прекрасно.

Брюнетка покраснела, опуская взгляд, но очень быстро пришла в себя, вспоминая о чем-то важном.

– Антон видел, как вы заблудились, когда шли сюда? Я добавила для вас карту в планшете. Там объемная и достаточно подробная схема дома.

– Удивительно! – Лео чуть ни подпрыгнул от переполнивших его эмоций.

– Удивительно! – передразнила его Клара.

Анастасия перевела взгляд на постоялицу, как будто до того забыла о ее здесь присутствии.

– Анастасия, я бы хотела попросить ваших работников не делать у меня уборку. Мне не слишком импонирует мысль, что кто-то роется в моем белье и бродит по номеру пока я сплю.

– Ах, да! Прошу простить. Я уже отчитала Тамару за это. Вы можете воспользоваться услугой уборки в номере, когда понадобится, при помощи нашей программы. До того в комнаты без вашего ведома больше никто не войдет.

Покраснев до кончиков пальцев, Клара проводила Анастасию. То, что уборщица видела ее голой было не так унизительно. Но сам факт, что она тут же рассказала об этом администраторше выбивало почву из-под ног.

Стоило только девушке покинуть столовую, как в находившуюся на противоположной стороне дверь вошли два официанта, которые везли перед собой столик, заполненный яствами.

Перед гостями расставили блюда, от которых исходил дивный аромат. Вскоре он уже заполнял всю комнату. Запахи доносились до рецепторов, укутывая собой все пространство мысли и вот уже соседствующая с ними за столом чета ворчунов из заговорщиков превратились в милых и прожорливых старичков.

Лео, как только перед ним поставили тарелку и сняли клош, с видом знатока оценил визуальную составляющую блюда и перевел выжидающий взгляд на официанта.

Тот не успел ничего сказать, так как за ним из ниоткуда вырос еще один мужчина в такой же белой рубашке, но вместо привычного оливкового цвета брюк и фартука на нем был черный галстук и черные брюки, которые подчеркивали его длинные, рельефные ноги.

Мужчина подцепил пробку на бутылке в своих руках, налил несколько капель в бокал подле доктора и принял выжидающую позицию. Лео протянул руку вперед, беря тремя пальцами за тонкую ножку кристально прозрачного бокала, с видом знатока встряхнул жидкость глядя на поднимающиеся вверх пузырьки кислорода, затем слегка провел перед носом и пригубил.

– Винью Верде? – спросил он у сомелье.

– Вы разбираетесь в вине. – Сдержанно то ли похвалил, то ли констатировал факт мужчина. – Однако здесь есть некоторые различая. У Винью присутствует легкая естественная газация и оно менее крепкое, так как принадлежит к молодым винам. Если вы попробуете еще раз, полагаю, сразу заметите ноты травы и полевых цветов.

Лео сделал еще глоток и понимающе кивнул.

– Савиньон! Даже неловко как я мог не узнать. Достаточно приятный оттенок грейпфрута и … не могу понять.

– Это Гуава. Я наливаю? Или вы бы хотели попробовать что-то полегче?

– Нет, думаю, самый раз. Сегодня я уже совершенно не планирую работать или садиться за руль, – нелепо пошутил Лео. Улыбнувшись и поставив бокал обратно на стол, он повернулся, ободряюще взглянув на пациентку, которая все это время наблюдала эту картину с нескрываемым неудовольствием. – Клара, вы явно не настроены сегодня на сколько бы то ни было положительный лад? Я разрешаю вам выбрать себе вино к вашему мясу. Вам стоит расслабиться.

– Я могу вам предложить Кьянти. Оно достаточно легкое и терпкое, прекрасно сочетается с красным мясом. – тут же подхватил сомелье, протирая бутылку и ставя подле доктора на стол.

– Воздержусь, – буркнула Клара, разворачиваясь к еде и принимаясь ковырять его ножом для масла, придерживая салатной вилкой.

Она прекрасно знала, что выбрала не те приборы. В детстве, когда бабушка еще была жива, она требовала учить малышку этикету и принимала в воспитании юной леди самое активное участие, обжигая пальцы маленькой Клары ударами деревянной линейки всякий раз, стоило той перепутать бокал для воды с винным или, не дай бог, с фужером для коктейлей. Но именно сейчас, сидя за столом в максимально изогнутом положении, склонив голову почти к самой тарелке, подогнув ногу и уместив ее на своем кресле, ставя локоть на стол каждый раз, когда поддавшийся кусок мяса направлялся в ее рот, девушка хотела нарушить все правила. Ее раздражал Лео с его идеальностью, манерами, галантным обращением и костюмами. Именно сейчас любимая водолазка решила начать неприятно колоться, а когда на джинсы упала капля соуса девушка чуть не разревелась.

В итоге, так и не справившись даже с половиной куска она вышла из-за стола, обратилась к официанту с просьбой подать ее ужин в номер. Уже в холле, выловив незадачливого портье, уговорила испуганного мужчину проводить ее наверх.

***

С уходом Клары Лео сумел наконец, отчасти, расслабиться. Однако, вместе с этим в его сознании начали закрадываться смутные опасения на счет задуманного. Поковыряв задумчиво рыбу, он опустил приборы и, взяв со стола свой бокал, в один глоток его осушил.

На десерт принесли восхитительный крем-брюле, так что к концу трапезы мужчине почти удалось заглушить переживания. До следующего, в программе его дня, события оставалось еще время, поэтому он решил размяться и пройтись.

В холле никого не было, зато в проеме открытой двери ведущей в офис он увидел знакомую фигуру. Анастасия что-то печатала и со стороны выглядела обеспокоенно. Постояв несколько секунд, взвешивая за и против того, чтобы отвлечь ее и скрасить часть своего вечера беседой, Лео развернулся и, обогнув лестницу, продолжил осмотр дома. В отличие от остальных этажей тут не было прохода в их крыло. Он дернул дверь, которая могла бы вести в восточный коридор, и та поддалась.

Пространство, до того скрытое тяжелой, почти сливавшейся с остальной стеной, слишком уж толстой в сравнении с другими дверью, было погружено во тьму. Мужчина огляделся и аккуратно ступил на лестницу, уводившую на пол пролета вниз. Когда ноги, наконец, коснулись пола, то от самой лестницы, вдоль стен, загорелись небольшие лампочки, которые освещали, висевшие по всему периметру помещения квадратики. Лео догадался, что очутился в обещанной рекламой галерее.

В отличие от всего остального дома, не считая номеров, где интерьер по большей части был выполнен в зеленых и серых оттенках, здесь стены были покрыты пурпурно-красными, однотонными тканевыми обоями. Чем дальше Лео углублялся вдоль выставки, тем диковиннее она ему казалась.

Все работы, в этом не было сомнения, были выполнены талантливыми художниками, и, судя по стилю, каждой из них было не больше двухсот лет. Однако, хоть мужчина и считал себя сведущим в искусстве, ни в одной не признал сколько бы то ни было знакомую кисть.

Сейчас ему почему-то вспоминались его студенческие годы. Еще в колледже, будучи совсем зеленым юнцом, не понимавшим своих жизненных целей, он набрал целую кучу курсов и факультативов, на которых изучал искусство. Годами позже это чуть было ни сыграло с ним злую шутку во время защиты кандидатской.

Лео сидел в пустой лекционной, напротив стола, где его руководитель безжалостно вычеркивал строки из статьи, которую он только что сдал ему на проверку.

– Юноша! Я совершенно не понимаю, где вы могли понабраться таких идей. – Скрипучим, старческим голосом причитал профессор. – Ну вот хотя бы это: «импрессионизм в сути своей отражал желание свободы человеческого разума от клешней закостенелых, псевдохристианских канонов, именуемых классической живописью». Вы позволяете себе давать характеристики темам, в которых не сведущи, чем обнажаете свою профессиональную некомпетентность.

– Но позвольте! Разве я не прав. Да, пример, быть может, не самый удачный, но в первую очередь, пока общество совершенствует свое стремление загнать в схемы и формулы человеческие действия и поступки, рассчитать поведенческие паттерны, мозг, противясь этому начинает модифицировать реальность, в которой они не будут работать.

– Я начинаю сомневаться в том, что вам удастся защитить вашу диссертацию. По крайней мере я не дам вам допуск к защите. Ваши доводы слишком уж подвержены слепым и чересчур максималистским веяниям культуры отмены, и вы не хотите видеть и верить в очевидные вещи. Возьмем хотя бы ваш же пример! Вот, пожалуйста! Появление академизма и устойчивых канонов в живописи позволило многим талантливым художникам до сего дня писать возвышенные, одухотворенные работы, на которые приятно смотреть. Что же произошло с теми, кто стоял против? Очевидно, что они доказали ценность правила, разрушаясь с течением времени и приводя искусство бунтарское к тому, что мы имеем сейчас.

– Но чем плохо современное искусство?

– А чего стоит искусство, если все названное становится таковым? Вот вы назовете свою статью искусством. И я не смогу вам противиться, ведь так оно и есть. Да только это не отменит того факта, что работа ваша – чистой воды профанация и графомания.

– Вы не правы. – Лео выходил из себя. Он понимал, что в словах профессора есть логика, но переход на личности он не терпел. Попытавшись сбавить обороты, студент выдохнул и продолжил, – Несхожесть картины мира под кистью современного художника с картиной человека, желающего лицезреть точную цветопередачу и математическую грамотность в отражении увиденного еще ровном счетом ничего не говорит о его картинах. Какая разница что и как написано если даже в банальной на первый взгляд капле краски, стекающей по холсту, зритель способен видеть целый мир.

– Мистер Чан! Вы, по крайней мере так было в начале нашего знакомства, казались мне умным юношей. Когда ректор рекомендовал вас, я и подумать не мог, что нам придется разбираться с очевидными на мой взгляд аксиомами. Человеческий разум, и вы это непременно знаете, способен рождать в своем воображении любую картину мира, которая будет развенчивать его страх непонимания бытия. Напомните мне, пожалуйста, не вы ли затрагивали когнитивные искажения в своей магистерской работе?

– Да, но…

– То есть вы не хуже меня осознаете, что сознание и разум человека способны принимать желаемое за действительное? Предположим, если кто-то считает себя индивидом образованным, а некто имеющий большее влияние в сфере говорит ему, что перед ним яблоко не красное, а синее, он способен не только признать, но и искренне в это поверить и даже начать видеть во всех красных яблоках различные оттенки синего?

– Но профессор?

– Таким образом мы подходим к логическому выводу, что отрицание очевидных вещей, таких как, например: отсутствие реального образа в современном искусстве, замененного, определенного рода, воздействием на сознание, не может считаться искусством сколько бы то ни было сравнимым с классической скульптурой или живописью.

– И все же вы сами себе противоречите. Разве нельзя сказать, что выход за пределы холста художником, создание картин прямо в сознании зрителя, это работа куда более тонкая и возвышенная?

– Нельзя! – профессору явно наскучил разговор, так что он, так и не закончив, вернул работу студенту, —Я не принимаю вашу статью и рекомендую вам так же поискать себе другого научного руководителя. В другом университете. Потому что с вашим взглядом на вещи я вряд ли допущу вас до защиты.

К счастью, менять университет тогда не пришлось. Профессор Блэйн, упокой его душу, спустя пару месяцев попал в больницу с сердечным приступом и так и не покинул палаты до конца своих дней. На его место пришел доктор Аргус Арон, который предпочитал практику теории и найдя в Лео перспективу хорошего психотерапевта помог закончить учебу на отлично.

Когда Лео принял решение продолжать дальнейшую практику в Москве, куда переехал его младший брат и вся семья, то Аргус дал ему хорошие рекомендации в одном из ведущих научно-исследовательских институтов.

Они даже сейчас, спустя почти семь лет, часто переписывались, обмениваясь опытом и с момента начала его работы с Кларой док был неотъемлемым участником, хоть и тайным, в ее реабилитации. Однако об искусстве они никогда не говорили.