Читать онлайн Первая тайна академии Грискор бесплатно

1. Табита Ваерс

– О Великий, она мертва! – отчаянный крик раздался над телом молодой студентки.

Табита Ваерс лежала на полу в одной из жилых комнат общежития. Бледная и холодная, как снег. По полу разметались каштановые волосы, голова была запрокинута, а руки раскинуты так, будто девушка упала с большой высоты.

Табита никак не отреагировала на крик подруги, которая рухнула на колени и уже даже не пыталась тормошить бездыханное тело.

О нет, Табита никак не отреагировала, но все прекрасно слышала.

И если бы могла, то скривилась бы от надрывного рыдания соседки по комнате – Милред ван Темпф.

Когда девушка принимала зелье, она надеялась, что найдет ее вторая соседка, и обойдется без этих сцен. Но Великий не пожелал услышать мольбы той, что разыгрывала самоубийство.

– Ох, Таби, зачем же ты это сделала? – надрывалась Милред, дрожащими руками вытаскивая из холодных пальцев подруги пустой флакон.

Этикетку на него Табита наклеила соответствующую. И теперь Милред была уверена, что соседка, с которой она съехалась всего несколько недель назад, выпила яд.

– Он же не стоит этого! Ох… милая.

Да, «милая». Именно так Милред называла Табиту. Иногда звала «Таби». Но чаще ко всем обращалась именно «милая» или «милый». Милред это казалось приятным. А вот остальных часто передергивало.

Табиту бы тоже передернуло, но парализующее действие выпитого зелья сковало тело. На языке до сих пор ощущался терпкий привкус огненной полыни. А сердце билось так медленно, что никто не смог бы уловить пульс.

Ни один целитель.

Первокурсница дождалась, пока Милред возьмет себя в руки и оповестит стражу. Те прибыли за холодным телом «усопшей» достаточно быстро, что не могло не радовать Табиту.

Именно на их плечи легла задача доставить погибшую в подвалы, где прохлада смогла бы сохранить Табиту Ваерс в достойном виде до разбирательства и похорон.

Вместе с ними прибыл и целитель, который вначале накачал Милред успокоительным, и только потом занялся своими прямыми обязанностями. Он, должно быть, понял, что студентке Ваерс не помочь, как только переступил порог комнаты. Но проверка была обязательной процедурой, проводить которую ему в последнее время приходилось слишком часто.

– Мертва, – констатировал лекарь, предварительно прошептав над телом заклинание.

Если бы Табита Ваерс могла, она бы облегченно вздохнула.

Или же нет?

Пожалуй, в последнее время она слишком часто задумывалась о том, что настоящая смерть была бы куда милосерднее, чем то, во что она оказалась втянута. И по пути до подвала, пока ее тело спускали с шестого этажа общежития, у Табиты было время, чтобы прокрутить в голове все, что случилось с ней за последние несколько месяцев.

А вспомнить было что.

* * *

Все началось где-то год назад. Тогда Табита еще ютилась с родителями в крохотном домике на Четвертой улице в небольшом и грязном городе Нес-Тешасе. Городе, где жили одни работники фабрик, расположенных по периметру небольшого поселения.

Ее семья не была исключением. Отец трудился в отделе очистки руды, а мать работала в цехе изготовления флаконов для зелий из прочного стекла.

Оба не обладали магическим даром, потому занимали низкие должности и не могли рассчитывать хоть на какое-то повышение. Может, потому они и ненавидели магов. Или же причина крылась в чем-то другом?

Табита не знала.

Зато каждый день, возвращаясь из школы для таких же детей, как она сама, девушка становилась свидетельницей похожих друг на друг сцен и разговоров.

– Ненавижу их! – медведеобразный отец тяжело топал в темном коридоре, стягивая изношенное пальто, и сбрасывал ботинки. После чего протискивался в узкий проход и садился на шатающийся табурет в кухне. – Ненавижу колдунов! Это же надо! Весь мир под них прогнулся! Марта, ну хоть ты скажи!

Мама, которая была худосочной и нескладной, всегда заходила в дом второй. Плотно запирала двери, будто боялась, что кто-то может позариться на их скудное имущество, и спешила за мужем.

– Да, они все перевернули с ног на голову, – поддакивала она. А Табита слушала их разговоры через тонкую перегородку и старалась сосредоточиться на домашнем задании.

– Ты представляешь, сегодня начальник отдела сказал, что следующая поставка руды будет разделена между Матиасом и Бруном! У меня не будет работы на несколько недель! – Следом слышался удар кулаком по хлипкому столу. – А все потому, что они чародеи! Слабые, но, мать их, чародеи!

– Выкарабкаемся, – повторяла мама. – Не впервой.

– Да! Но это же несправедливо!

Табита прислушивалась к разговору и с трудом сдерживала слезы. Руки дрожали, строчки в тетради получались кривыми. Нужно было переписывать…

Но девочка не видела этого, глаза застилала белесая пелена, с губ рвался всхлип. Она до ужаса боялась. А еще ненавидела весь мир, ведь в ней самой было то, что так сильно презирали родители.

Она была магом.

Да, Табита Ваерс боялась, но все же собиралась рассказать обо всем родным после окончания средней школы. Она оттягивала этот момент уже долгое время. Рисовала в воображении картины того, как родители смогут понять ее и принять. Сумеют перебороть свою ненависть.

Она пыталась найти удачный момент для этого неизбежного разговора, но он все никак не подворачивался. И от этого становилось только хуже.

Табита знала, что через несколько месяцев ее будет ждать работа на заводе. Мама уже искала для нее место, чтобы приступить Таби могла с лета, забыв о таком чудесном слове, как «каникулы». От этой мысли опускались руки, и все сильнее вспыхивала ненависть к собственному дару.

Да, в такие моменты она была очень похожа на родителей, хоть и сама этого не понимала.

Табита не хотела превращаться в то, во что превратились ее родители. Насколько бы сильно она их ни любила, отвращение после подобных подслушанных разговор поднималось в душе высокой волной. Хотелось кричать до сорванного голоса, бить кулаками в потрепанную подушку, из которой вырывались облачка пыли даже от легкого прикосновения.

Она ненавидела себя. Ненавидела весь мир. И боялась.

День выпуска постучал в дверь слишком быстро. И тогда пришлось принять первое в ее жизни сложное решение.

– Вот ты и взрослая, – протянула мама, выряженная в самое лучшее платье из голубого бенгалина. Местами затертое, хотя и редко надеваемое. Но чуть ли не единственное праздничное в ее гардеробе, в котором хранились только рабочие робы и хлопковые бесцветные платья для выходного дня. – Настал твой черед помогать родителям. Я говорила с начальницей отдела, для тебя нашлось место в моем цехе. Можешь выходить на работу уже завтра…

Они втроем ютились в маленькой кухоньке, на узком столе стояли три чашки из единственного старого сервиза и крохотный лимонный торт. На почерневшем от копоти потолке светился лишь один дешевый периодически мигающий кристалл. Это был единственный артефакт в их доме. Отец долго противился, но на свечах они могли разориться. И тогда было принято решение все же поддаться и принести магам еще одну монету в общую копилку награбленного.

Табита молчала, гипнотизировала взглядом свои руки и думала о том, что у нее осталось всего несколько мгновений спокойствия. А потом взгляд задержался на сладости, купленной к чаю впервые за два месяца.

Она обожала лимонные пироги и кексы. Возможно, потому что первый раз попробовала их в беззаботном детстве в один из тех дней, который навсегда остался в душе девушки ярким пятном.

Но сейчас угощение ее совершенно не радовало. Как и разговор, который пришлось начать.

– Я… – она моментально осипла, будто собственный голос не желала слушаться, – Я не пойду работать на завод.

Она произнесла это тихо, опустив глаза. А потом в душе проснулась та самая ненависть, которая до сих пор не могла найти мишень. И страх. Конечно же, страх.

Табита молила Великого, чтобы родители услышали ее и поняли. Но этого не произошло.

– Что значит, ты не пойдешь на завод?! – возмутился отец. Его голос прогремел для дочери раскатом грома в ясный день. Она вздрогнула и еще сильнее сжалась под его взглядом. – Ты что же это, собираешься всю жизнь сидеть на нашей с матерью шее? Ты пойдешь работать туда, куда мы скажем!

Табита бросила затравленный взгляд в сторону мамы. На какое-то короткое мгновение девушке показалось, что та сможет ее поддержать, помочь, прийти на выручку.

Но это мгновение исчезло, как свежий воздух, который каждое утро испарялся с улиц Нес-Тешаса.

– Я полгода работала лишь за половину платы, чтобы тебе подыскали место, – выдохнула мама, нервно поправляя спутавшиеся каштановые волосы. За последние несколько лет в них прибавилось достаточно седых волос. И вряд ли она хотела, чтобы Табита стала причиной еще парочки. – Завтра же ты выйдешь на работу. Это не обсуждается.

– Обсуждается.

Табита Ваерс сама не узнала свой голос, который прозвенел с той самой злостью и ненавистью, что жила в сердце девушки последние несколько лет.

– Я не пойду работать на завод, – она наконец нашла в себе силы поднять на родителей глаза.

И отец, кажется, не узнал ее. Вечно кроткая и тихая дочь, должно быть, напугала его. Было в ней сейчас что-то такое, что могло заставить его сердце испуганно забиться. А потом этот страх превратился в злость.

Кажется, он сам не понял, как успел замахнуться на родную дочь. Ужас и бешенство толкали его. Наверное, в то мгновение мужчина боялся оказаться слабым, поддаться истерике ребенка.

Но рука не достигла цели. Она не рассекла воздух. Нет! Она с громким шлепком врезалась в него – в уплотнившийся воздух у самого лица его дочери.

– Что?..

Это единственное, что отец успел пробормотать, когда Табита вскочила из-за стола.

– Я не пойду работать на завод, – ее голос зазвенел, а потом стал тише, будто девушка не потеряла надежды быть понятой. – Я… я смогу заработать больше денег своим… – она набрала воздуха в грудь, будто бы это могло рассеять те черные точки, что плавали у нее перед глазами. – Я маг. Я обучусь и смогу наконец выплатить все долги и вытащить всех нас из этого затхлого места!

Табита не знала, откуда рождались эти слова. Сама бы она никогда не стала говорить с родителями в таком тоне. Но сейчас что-то изменилось.

– Маг? – медленно протянул отец, взглянув на свое дитя иными глазами. – Великий отвернулся от нас, Марта. Наша дочь… маг.

– Да не отвернулся он от нас! – попыталась достучаться до них Табита. Сейчас она боялась потерять родителей. Потерять навсегда из-за того, кем оказалась. Потому цеплялась за все возможные ниточки, чтобы собрать полотно воедино. – Я смогу сделать нашу жизнь лучше! Это ведь дар!

Она сама не верила этим словам. Так плотно засела в голове девушки мысль, что магия – зло. Она слышала эти слова всю свою жизнь, изо дня в день. И теперь внутри у нее что-то трещало каждый раз, когда она задумывалась о другой стороне своего дара.

– Я смогу обучиться, – тараторила Табита, силясь успеть сказать все. – Смогу стать специалистом. Заработать столько денег, что больше у нашей семьи не будет никаких долгов. Не будет нужды тут ютиться. Мы купим большой дом, может, даже в столице. С садом, как хотела мама. С большим забором, как ты мечтал, пап.

Каждое последующее слово звучало тише предыдущего, ведь она прекрасно видела написанное на лицах родителей отвращение. Это било по ней плетями, рассекало сердце и доставляло демоническую боль.

Ей не хватало воздуха. С каждым мгновением она все сильнее задыхалась, перед глазами уже не плясали черные точки, нет! Теперь взор застилала белая пелена отчаяния.

Они не поняли Табиту. Не приняли. Самый большой страх воплотился в реальность. Она стояла перед ними, чувствуя себя преданной.

Родители, которые должны были понимать ее, принимать и поддерживать, отвернулись в один миг. Мать скривилась и поспешно отодвинула в сторону лимонный торт. Так, чтобы дочь не смогла до него дотянуться.

Пожалуй, именно это задело Табиту сильнее всего. Так она думала до тех пор, пока отец не отошел от шока и не произнес твердым голосом слова, которые потом будут разрывать ее на куски многие ночи подряд.

– Ты нам больше не дочь, – его голос был тихим, но таким твердым, что мог бы разбить даже зачарованное стекло.

Отец прожег Табиту взглядом, от которого у девушки горло сжало спазмом. – Выметайся! Неблагодарная дрянь! Демон!

Он ударил кулаком по столу, чашки с еще горячим чаем подпрыгнули и отчаянно зазвенели.

В унисон с сердцем Табиты Ваерс.

Она вылетела из кухни быстрее, чем отец успел разжать ладонь. Мать заплакала. Но вряд ли плакала она из-за ссоры или из-за дара дочери. Скорее, причина ее слез крылась только в том, что они только что лишились человека, который мог помочь выплатить непомерные долги, в которые их семья была вынуждена влезть, чтобы выжить.

В это время Табиту била истерика. Она знала, что так и будет. Знала, но до последнего надеялась на лучшее. Девушка просто не хотела верить, что отец мог сказать такое. Он не шутил. Не был в пылу гнева. Нет! Он сказал это настолько уверенно, что она поняла: слов своих мужчина обратно не заберет.

Да, теперь уже мужчина. Потому что она ему больше не дочь.

Табита всхлипнула, поспешно стерла дрожащими ладонями дорожки от слез и побросала свои пожитки в небольшой школьный мешок.

Раньше в нем жили тетради, письменные принадлежности и учебник, который удалось урвать в школьной библиотеке. Сейчас же туда с легкостью поместилось запасное нижнее белье, аттестат об окончании средней школы, зубная щетка и деревянный резной гребешок.

Больше ей взять с собой было нечего.

Вылетев из комнаты, девушка с трудом открыла дверь в дом. Пальцы не слушались, замок поддался только с третьего раза. А когда это случилось, Табита на мгновение замерла на пороге.

Ей хотелось верить, что родители опомнятся. Мама сейчас выбежит из кухни, обнимет, прижмет к груди. Может, даже поцелует в макушку, как делала это в далеком детстве. А потом нашепчет на ухо, что все будет хорошо. Они со всем справятся. И нет никаких проблем в ее магическом даре.

Нет проблем в Табите.

Может, вслед за ней выйдет и отец. Скажет, что погорячился. Не извинится, нет. Извинений от него никто сроду не слышал. Но просто признает, что оказался чуточку не прав.

Да только в крохотном домике на Четвертой улице царила такая тишина, будто все вымерли. В одно мгновение.

Табита скрипнула зубами и дала себе обещание, которое тяжелым грузом осело на сердце: «Наступит тот день, когда он передо мной извинится. Обязательно наступит. Я добьюсь этого».

После чего выбежала на пыльную узкую улицу и хлопнула дверью. Она надеялась, что родители хотя бы вздрогнут от этого звука.

Но на кухне все застыли, как каменные статуи.

2. Милред ван Темпф

Милред никогда не считала себя тихой, но в тот момент, когда поняла, что перед ней тело мертвой соседки, девушка даже саму себя оглушила испуганным визгом.

– Великий, – запричитала Милред, ползая на коленях вокруг бледной Табиты и пытаясь нащупать пульс и понять, жива ли та. Может, ей еще можно помочь…

На факультете ведьмовства ничему подобному не учили, и уже в который раз судьба будто тыкала носом девушку в то, что надо было поступать на чародейский. Будто бы поддерживала все шутки и издевки однокурсников на эту тему.

А таковых было много. Почти все знакомые считали своим долгом сообщить, что даже внешность девушки кричала о том, что нельзя ей быть ведьмой. Проклятия и зелья – это не ее оружие. Что надо было поступать на чародейский и искать счастья там.

Ох, сколько было брошенных в спину издевок, на которые Милред старалась не обращать внимания. Но сейчас она всерьез задумалась о том, а не правы ли все они были?

Первокурсница в который раз попыталась растормошить Табиту, не веря в серьезность случившегося. А когда осознала… замерла всего на мгновение, понимая, что надо звать лекаря и стражу.

Вздрогнула и поймала свое отражение в зеркале на стене. Вспомнила в который раз все насмешки и краем сознания отметила, что выглядит сейчас ничуть не лучше мертвой Табиты, но все равно не похожа на типичную ведьму.

Кожа такая светлая, что практически просвечиваются вены. Сейчас еще ярче видны веснушки. Светло-рыжие волосы растрепались, теряя всякий порядочный вид. Но больше всего Милред зацепил тот испуг, который девушка прочитала в собственных серых глазах.

Она впервые столкнулась со смертью. Настолько неожиданной та оказалась.

Нет, Милред не была дурой. Она понимала, что подготовиться к смерти практически невозможно. Но чтобы вот так, возвращаясь с лекции по основам ведьмовства, найти в комнате труп…

– Ох, милая, – прошептала Милред, погладив Табиту по волосам, будто прощаясь с ней. Но на самом деле в голове дочери графа ван Темпф еще не укладывалось все произошедшее.

Она дождалась стражу и лекаря, когда первые звоночки понимания начали тревожить ее душу. На глаза навернулись слезы, нижняя губа испуганно задрожала.

Милред ван Темпф с запозданием ощутила холодную ауру смерти, прошедшую мимо. Это напугало ее до потери связи с реальностью.

Она практически не заметила, как лекарь заставил ее выпить какое-то сладкое зелье, после которого по телу распространилось предательское расслабление и тепло. Она не заметила, как тело Табиты Ваерс вынесли из комнаты. Она даже не заметила, как оказалась одна.

Девушка сидела на своей узкой заправленной кровати и гипнотизировала взглядом еще два пустующих спальных места. И в ее голове не укладывалось, как это – одно из них сегодня никто не займет.

Она очнулась только тогда, когда дверь в небольшую комнату хлопнула.

В помещение тайфуном ворвалась гибкая высокая девушка. Гвин Умильтен выглядела так же, как всегда выглядела по вечерам: затянутые в тугой пучок короткие черные волосы, бронзовая кожа, покрытая пылью, в тренировочном брючном костюме появились новые дыры.

«Ей не мешало бы переодеться и принять душ», – заметила Милред. И только потом вернулась в реальность, где произошла настоящая трагедия.

– У тебя сурьма смазалась, – Гвин окинула взглядом соседку по комнате и раздраженно фыркнула. – Опять отвечала на «пять», а получила «четыре»? Или чего рыдала?

Милред вскинула мокрые от слез глаза на девушку, которую считала своей подругой.

Да, Милред не была дурой, она понимала, кто и как к ней относится. Несмотря на всю холодность и грубость, Гвин была ей подругой.

Как и Табита.

– Она выпила яд, – одними губами прошептала Милред, чувствуя, как от этих слов по коже ползут мурашки. – Табита… выпила яд.

– Что ты такое говоришь? – возмутилась Гвин, снимая с плеча сумку со стрелами. Парочка из них подсвечивалась из-за чар, а несколько оказались сломаны. Милред была уверена, что половину ночи Гвин провела бы за их починкой. Но сейчас…

– Ее забрали, – всхлипнула Милред, ощущая, как страх накатывает на нее новой волной. А потом выдавила последнюю часть фразы, после которой Гвин побледнела. – В подвалы.

В небольшой комнате с одним окном, тремя кроватями и высоким платяным шкафом на всех две девушки смотрели друг на друга, не желая верить в произошедшее.

– Расскажи все, – потребовала Гвин, кажется, забыв обо всех планах на этот вечер.

И Милред рассказала. Не так, как она умела. Без приукрашиваний, уточнений и долгих описаний. Милред ван Темпф заикалась, сбивалась и всхлипывала, когда рассказывала о своем возвращении в общежитие.

В какой-то момент Гвин достала из-под своей кровати бутылку вина. Одним ловким движением сорвала с нее пробку и протянула подруге. Милред даже не стала спрашивать, откуда у той запрещенный алкоголь. Не стала напоминать, что за такое их обеих могут выставить за дверь академии Грискор.

Просто обхватила бутылку двумя руками и прижалась губами к горлышку. Сделала два больших глотка кислого крепкого вина, закашлялась. Алкоголь пошел носом.

Но Милред бы солгала, если бы сказала, что зелье лекаря помогло больше.

Гвин бесцеремонно вырвала бутылку из рук соседки, похлопала ту по спине, не принимая во внимание ее статус в обществе. И тоже сделала два крепких глотка. Скривилась, вздрогнула и рвано выдохнула.

В этом была вся Гвин. Милред нравилось то, как стойко та справляется как с большими, так и с маленькими проблемами. И позавидовала ей в который раз.

Обе девушки молчали, отбирали друг у друга бутылку и делали один или два глотка. Милред сбилась со счета, сколько она уже выпила. Сейчас в ее голове царил настоящий туман. И пусть тот был не в силах помочь ей понять, как справляться с ударом, он мог немного притушить испуг. Ненадолго. На несколько часов.

Милред подняла глаза к окну, за которым перемигивались яркие звезды. Небо в эту ночь оказалось безоблачным и холодным. Каким бывает только в конце зимы.

Снег еще лежал на земле высокими сугробами, блестел алмазной крошкой под рассеянным светом далеких светил. Высокие деревья сгибались под тяжестью льда, налипшего броней на ветви, стонали под резкими порывами северного ветра, скрипели.

Милред вспомнила о том, что на выходных договорилась поиграть с Табитой в снежки. Они так редко могли себе это позволить из-за учебы, что дочь графа ждала этого момента с ужасным нетерпением.

А теперь… теперь Таби нет.

– Я помню, как мы с ней в первый раз встретились, – произнесла девушка, в какой-то момент осознав, что лежит на спине, но все еще смотрит в окно.

– И как? – Гвин вряд ли горела желанием поддерживать сейчас разговор, но все же пришла на помощь подруге.

– Это было в день поступления, – медленно заговорила Милред. Вино вернуло ей ее способность говорить и расписывать происходящее так красочно, как умела только она.

Первокурсница прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в тот день, будто это было вчера.

* * *

Милред долго добиралась до академии чародейства и ведьмовства Грискор. Граф ван Темпф, хоть и был не из бедных, оплату порталов себе позволить не мог. Потому ехала его единственная и любимая дочь на учебу в удобной темной карете с позолоченными вензелями и гербом дома ван Темпф – трехголовым василиском.

Когда слуга сообщил молодой госпоже о том, что они уже подъезжают к учебному заведению, та не могла усидеть на месте. Мяла в руках шторку из плотного темного бархата, кусала губы и старалась рассмотреть строение, к которому они приближались.

Милред много успела прочитать и узнать об академии Грискор, и оттого скорее хотела увидеть все своими глазами.

Девушка ловила недовольные взгляды слуги, который должен был ее сопровождать, но не обращала на это внимания. А когда смогла разглядеть шпили замка среди скал, так и вовсе позабыла обо всем остальном.

Она с жадностью вглядывалась в высокие светло-серые башни главного корпуса, рассматривала статуи горгулий, украшающие и будто поддерживающие покатую крышу из красной черепицы. И наслаждалась видом.

Замковый комплекс академии органично вписывался в горный ландшафт, прижимаясь к скальной гряде, защищающей местность от холодных северных ветров и снега. О нет, горы вряд ли не пропускали их вовсе, но, по крайней мере, Грискор не заметало зимой по самую крышу.

«А ведь маги могут вмиг растопить весь снег, даже если такое и случится», – подумала тогда Милред.

Серые каменные стены становились все ближе, карета по узкой горной тропке ехала все медленнее. Лошади испуганно ржали и аккуратно переставляли ноги, боясь рухнуть с очередного обрыва.

Опасных мест Милред в окно не видела. И мысленно подгоняла возницу и животных. Ей не терпелось оказаться на территории академии, где ей предстояло проучиться пять счастливых и веселых лет.

А они просто обязаны быть таковыми. Милред ван Темпф даже не сомневалась. Когда же карета наконец остановилась, девушка вылетела на улицу, не дожидаясь, пока слуга выйдет первым и откроет ей дверь.

Запнувшись о камень, дочь графа чуть не упала. Она устояла лишь каким-то чудом и, распахнув от удивления рот, принялась разглядывать огромный замковый комплекс. Здесь ей придется учиться. Здесь!

Счастью Милред не было предела. После многих лет домашнего обучения, она наконец смогла уговорить отца отпустить ее. Это будет самое незабываемое приключение в ее жизни! Определенно, будет именно так!

Милред нетерпеливо приплясывала на месте, пока доставали ее багаж, а стража академии открывала ворота. Она ждала, пока ей расскажут об экзаменах, которые нужно досдать. Часть она выслала еще месяц назад, отец договорился. Остальное предполагалось сдать на месте.

В то мгновение в голове у девушки даже не появлялось мысли, что у нее может не получиться. О нет, Милред была уверена, что уже к вечеру станет настоящей студенткой академии чародейства и ведьмовства Грискор.

Вслед за стражниками она буквально летела, не чувствуя земли. Улыбалась так, что вскоре начали болеть скулы. И не обращала внимания на то, что мимо проходили хмурые подростки.

Милред ван Темпф видела только свою цель и шла к ней, не собираясь отвлекаться на всякие мелочи.

– Простите, – голос коснулся слуха аристократки и заставил обернуться.

В пяти шагах от замершей на месте процессии стояла невысокая и очень худая девушка в потрепанном потерявшем цвет платье до колена. Каштановые волосы оказались неровно обрезаны и едва достигали плеч. Лицо и руки все в пыли, будто незнакомка долгое время побиралась. Через щеку тянулась уже подзажившая царапина. Кожа вокруг нее слегка покраснела и воспалилась. Но, казалось, девушку это совершенно не беспокоило.

Милред остановилась только потому, что голос показался ей очень чистым и мелодичным. Подобным голосом должны были обладать известные барды или величественные герцогини. Но никак не нищенки, одна из которых к ней почему-то обратилась.

– Я что-то могу для тебя сделать? – дочь графа ван Темпф никогда не считала себя высокомерной, но сейчас впервые почувствовала себя выше другого.

И ей это совершенно не понравилось.

– Может, вы знаете, где проходят испытания для поступления? – спросила незнакомка, поднимая глаза на Милред.

И в ту секунду Мили, как ласково называл ее в детстве отец, поняла, что причиной остановки был не только голос. Стоило ей только заглянуть в большие зеленые глаза, полные надежды и силы, как… Как Милред яснее почувствовала несгибаемый стержень внутри девушки. Она остановилась именно поэтому.

Милред ван Темпф всегда привлекали сильные люди. Сильные где-то внутри. Она будто чувствовала их и тянулась, как тянется цветок к солнцу.

– Как тебя зовут? – прошептала она, глядя на девушку, которая вряд ли была сильно старше самой Милред.

– Табита, – произнесла нищенка. – Мое имя Табита Ваерс.

– Меня зовут Милред…

– Госпожа, – слуга постарался поторопить графскую дочь, которая почему-то решила заговорить с чернью.

Но Милред чуть ли не впервые применила жест, который видела у своего отца.

Резко вскинутая рука и тут же сжатый кулак. Знак того, что кому-то стоит помолчать.

Если слуга и удивился этому, виду не подал. Отступил на шаг и опустил голову, подчиняясь приказу молодой госпожи.

– Меня зовут Милред ван Темпф, – закончила она свою мысль, обращаясь к Табите Ваерс как к равной. – Я сама сейчас ищу, где можно сдать экзамены. Если хочешь, можем пойти вместе.

Новая знакомая бросила короткий взгляд в сторону сопровождающих девушку слуг и стражи. С сомнением закусила губу. Милред видела, что она уже собирается отказаться, потому надавила:

– Пойдем. Вдвоем веселее.

– Я сюда не за весельем прибыла, госпожа…

– Просто Милред, – попросила она, легко улыбнувшись. – Мы ведь скоро обе станем просто первокурсницами. Пойдем.

Она жестом подозвала Табиту и так же безмолвно отдала процессии приказ двигаться дальше.

Окликнувшая ее девушка еще мгновение топталась на месте, а потом поспешила нагнать Милред. Шла она рядом, но чуть в стороне, чтобы в случае чего успеть удрать.

– Сколько тебе лет? – попыталась поддержать разговор Милред.

– Семнадцать, госпожа…

– Я же просила, – вздохнула графская дочь, совершенно отчаявшись. Она не могла ошибиться в идущей рядом с ней девушке. И совершенно не хотела, чтобы понравившийся ей человек видел в ней только титул отца.

Только отца.

Но об этом Милред и вовсе предпочитала не говорить. Лишь ее семья и высшие аристократы знали правду. Хотя, может, когда-нибудь она и решится раскрыть эту тайну самым близким друзьям? Но для этого этих самых друзей стоило найти.

– Прости, – выдохнула Табита. – А… тебе?

Последнее слово прозвучало так тихо и неуверенно, будто девушка еще не осознала, что ей только что дали разрешение обращаться к дочери графа как к равной.

– Скоро будет восемнадцать, – с радостью в голосе отозвалась Милред. – Мы с тобой ровесницы.

Табита только кивнула.

А леди ван Темпф с грустью отметила, как по-разному к ним относилась жизнь. И пусть она не знала истории Табиты, невооруженным взглядом было видно, как трудно ей было все эти годы.

– Ваша милость, прошу сюда, – стражник заботливо отступил, открывая для процессии тяжелую черную дверь без каких-либо опознавательных знаков.

Был ли это главный вход в академию, Милред не знала. Но это пока. Потом она изучит каждый уголок академии. Обязательно!

– Вот видишь, скоро уже придем, – обрадовалась девушка, обращаясь к Табите. – А там и экзамены сдадим. Ты на кого хочешь обучиться?

– Я… я не знаю, – сбивчиво ответила новая знакомая и, кажется, даже покраснела.

– Не знаешь? – удивилась Милред, опять остановившись.

Она только краем глаза успела отметить, что шагнули они пусть в освещенный и широкий, но все же коридор. А значит, в здание их провели не через главный ход. Леди ван Темпф даже догадывалась о причине такого действия, но совершенно не оскорбилась. Это было понятно, как ясный день, что дорогой принцев и приглашенных ректором студентов их не поведут.

– Я ничего не знаю о магии, – легко призналась Табита. – Надеюсь, что в академии мне с этим помогут.

– Совсем-совсем ничего?

– Да.

Милред только мысленно удивилась тому, как вообще можно ничего не знать. Но упрекать новую знакомую не хотела. Та ей понравилась. И у леди ван Темпф появилось жуткое желание помочь.

– Ох, милая, смотри, – радостно начала она, взмахнув руками и, кажется, не заметив, что все вокруг ее ждут, – в этой академии ты можешь стать чародейкой или ведьмой.

Она даже не допускала в тот момент мысли, что у девушки может вообще не хватить силы дара на поступление.

– А в чем разница? – заинтересовалась Табита.

– Изучают разные предметы, – объяснила она. – Чародеи в будущем могут стать целителями, храмовниками, исследователями магии, артефакторами, конечно же, боевыми магами…

Она запнулась, силясь вспомнить, не пропустила ли какую-то из специальностей. А потом махнула рукой – общую картину она нарисовала, краски можно добавить чуть позже.

– Факультет ведьмовства может сделать тебя алхимиком, артефактором, призывателем, рассеивателем…

– Ты дважды назвала артефакторов, – с сомнением протянула Табита Ваерс.

– Это пересекающиеся специальности, – с готовностью объяснила графская дочь. – Боевым магом тоже можно стать после факультета ведьмовства. Тут главный вопрос в том, чего бы тебе больше хотелось.

Она могла бы углубиться в описание различных специальностей, так как уже много успела прочитать и узнать из других источников. Но стоило Милред только задуматься об этом, как она сама задыхалась от того величия, что их обеих ждало в будущем. Она терялась и не знала, с чего начать.

– Где больше платят?

Вопрос Табиты поставил Милред в тупик. Даже обезоружил.

Леди ван Темпф могла рассказать о приключениях, интересных случаях, но никак не о том, где можно получить больше золота. Об этом девушка даже не задумывалась.

– Артефакторам хорошо платят, – подал голос один из стражников, прислушивающийся к разговору. – И лекарям.

– Это чародейский, верно? – уточнила Табита. И, получив утвердительный кивок, довольно улыбнулась.

Милред поняла, что новая знакомая приняла решение. И ей стало немного грустно. Сама Милред уже подала заявку на поступление на другой факультет. А это значило, что вместе им уже не учиться.

– Артефактором можно стать, и обучаясь на факультете ведьмовства, – предприняла она слабую попытку.

– Но если я поступлю на чародейский, то смогу выбрать и целительский, – заметила Табита.

Леди ван Темпф кивнула, хотя и не смирилась с тем, что придется расстаться с новой знакомой.

– Ваша милость, нам нужно поторопиться, – напомнил о себе слуга.

Милред вздрогнула, огладила руками оборки темного дорожного платья, которое казалось ей слишком тяжелым и мрачным, а потом кивнула.

Процессия возобновила свой путь. Табита не отставала. Вряд ли она представляла, насколько сложными могут оказаться экзамены. Милред уже сдала половину и понимала, что без чужой помощи обычной девчонке поступить будет очень непросто.

Сложив пальцы в несложный жест, леди ван Темпф прошептала короткое заклинание. Легкое. Она изучила его еще два года назад, и оно всегда срабатывало.

Чары можно было бы отнести к проклятиям. Но они усиливали врожденную удачу. Всего на несколько часов. Этого должно было хватить Табите, чтобы поступить.

Зачем она это тогда сделала? Милред не смогла бы ответить. Ей просто так захотелось. Леди вин Темпф хотела нести свет и радость в этот мир. Так почему бы не начать с ближнего?

Когда чары коснулись Табиты, девушка вздрогнула. Дернулась и обернулась. Она будто почувствовала прикосновение чужой магии. Хотя это было просто невозможно!

Только сильные и умелые маги могут ощущать прикосновение посторонних чар. И то не всегда. Исследователи магии уже многие годы бьются над тем, чтобы чары стали заметны для всех. Но пока безрезультатно.

Об этом Милред тоже читала. И потому сильно удивилась реакции новой знакомой.

Но вскоре позабыла об этом, потому что стражник остановился у одной из дверей на третьем этаже. Осмотреться Милред не успела, так сильно ей хотелось оказаться в одной из академических аудиторий и ощутить вкус учебы вне стен дома.

Она прошла первой, за ней проследовали слуги, а потом и Табита.

Помещение, в котором они все оказались, было огромным. Высокие потолки терялись во мраке, даже магические светильники были не в силах его рассеять. Напротив входа возвышался большой дубовый стол, за ним на всю стену висела огромная черная доска, подсвеченная несколькими оранжевыми кристаллами по периметру, вживленными прямо в нее. Такая, если упадет, придавит так, что ни один силач не сможет выбраться из ловушки.

А напротив кафедры лестницей вверх уходили светлые столы. Самые ближние стояли на уровне преподавательского стола. И чем дальше – тем выше начиналась столешница. У Милред от этого зрелища голова закружилась. Она так глубоко вдохнула от восхищения, что даже черные мушки перед глазами заплясали.

И эта аудитория была совершенно пустой, если не считать невысокого преподавателя в темной мантии у стола. Мужчина в годах с короткой светлой бородой выжидал и не выказывал удивления тем фактом, что вместо одной будущей студентки, пришли две.

– Добрый день, – первой заговорила Милред, силой воли отрывая взгляд от стен, украшенных картинами. Она пообещала себе, что потом все-все рассмотрит. А сейчас есть дела поважнее. – Мое имя Милред ван Темпф.

– Добро пожаловать в стены академии Грискор леди ван Темпф, – отозвался мужчина, мазнув по Табите рассеянным взглядом. – Мы получили ваши ответы. Осталась только практическая проверка дара. Вы готовы?

– Да, – радостно отозвалась она и тут же осеклась. – Как я могу к вам обращаться?

– Младший преподаватель Тонотан.

– Младший преподаватель Тонотан, – повторила девушка, а потом легко улыбнулась. – Я бы хотела попросить вас принять экзамены у моей подруги. Табиты Ваерс.

При звучании своего имени новая знакомая удивленно обернулась.

А Милред продолжила, зная, что с такой улыбкой ей попросту невозможно отказать:

– У меня осталось всего два практических экзамена, я могу и подождать.

– Для поступления в академию вашей подруге вначале нужно будет заполнить несколько бланков, – спокойно пояснил младший преподаватель. – Это займет время, которого вам хватит, чтобы ответить.

Звучало разумно. Но леди ван Темпф буквально чувствовала, что если сейчас не надавит, то ее новая знакомая ни за что не поступит в академию Грискор. Ее могут выставить за двери, обозвать оборванкой…

Именно такой сейчас все должны были видеть Табиту. Все. Но только не Милред.

– Мой слуга заполнит необходимые бланки, пока Табита будет сдавать практическую часть.

Девушка, о которой сейчас шел разговор, попыталась обратиться к Милред. Но та лишь качнула головой и вновь расплылась в той улыбке, которую еще никому не удалось одолеть.

В этот раз тоже. Потому что спустя несколько минут слуга принял из рук Табиты ее аттестат об окончании средней школы и направился заполнять бланки. Общая информация у него была: имя, возраст, образование и название факультета, на который желала поступить новая знакомая его госпожи. Остальное по велению Милред ван Темпф он оставил незаполненным.

А Табита подошла к младшему преподавателю. Если ей и было страшно, дочь графа этого не видела.

– Какой факультет? – сухо поинтересовался мужчина, одарив Табиту именно таким взглядом, какого и ожидала Милред.

Девушку бы точно выставили за дверь, если бы не она. И та щепотка удачи, которая упала на плечи новой знакомой с легким проклятием.

– Чародейства, – спокойно отозвала Табита. Она будто не замечала того презрения и высокомерия, которые видела графская дочь в глазах преподавателя. – Специальность нужно сейчас выбрать?

Младший преподаватель тихо фыркнул и качнул головой:

– Нет. Для начала нужно понять, годится ли твой дар для поступления. А после проверить, подходит ли он для выбранного факультета.

Она просто кивнула и замерла. Преподаватель напротив тоже стоял истуканом. Буквально несколько мгновений, а потом раздраженно проговорил.

– Ты начнешь колдовать?

– Сейчас? – Табита удивленно вскинула брови. – Я думала, что этому меня тут обучат.

– Совершенно никаких знаний в магии? – противно усмехнулся младший преподаватель Тонотан, будто уже принял решение отказать этой девушке.

– Нет. Но дар есть, – пожала плечами Табита. – Я слышала, что можно как-то измерить его силу. Почему не начать с этого?

В это мгновение Милред ею восхитилась. Табита не смутилась и не стушевалась. Она будто специально игнорировала все нелицеприятные действия и слова преподавателя. И говорила с ним на равных.

С Милред не стала. А вот с ним…

– Верно, такой способ есть, – процедил сквозь зубы колдун, бросив в сторону графской дочери короткий взгляд. В нем так и читался вопрос, какого демона она притащила с собой эту наглую девчонку.

Через некоторое время, ушедшее у младшего преподавателя Тонотана на поиск нужного артефакта в ящике стола, Табита дождалась возможности проверить дар.

Ей протянули небольшое черное блюдце из плотного матового материала. И тонкий черный кинжал с деревянной ручкой.

– Кровь на артефакт, – распорядился младший мастер, явно надеясь на то, что силы у Табиты не окажется.

Милред же, наоборот, затаила дыхание, ожидая подтверждения своей догадки. Интуиция ведь не могла ошибиться. Табита должна оказаться с сильным даром. Она должна поступить.

Леди ван Темпф думала, что сейчас девушка скривится, когда придется сделать порез. Но Табита даже бровью не повела, полоснула себя кинжалом по ладони и сжала кулак. Темно-красная капля медленно начала увеличиваться в размерах, покачиваться и ловить солнечные лучи, проникающие в помещение через большие окна. А потом сорвалась вниз и разбилась о поверхность блюдца.

Милред, кажется, забыла, как дышать. Она еще не видела этот ритуал вживую. Только слышала о нем. И читала.

Из книг она знала, что если артефакт останется черным, то у человека или нет силы, или она так слаба, что нет смысла возиться с обучением. Если кайма окрасится в цвет крови, перед ними маг, которого можно обучать. Если алым окажется большая часть артефакта, то человек, пожертвовавший кровь, силен. Таким магам открыты почти все двери.

Милред лишь несколько раз встречала упоминание о случаях, когда артефакт становился алым полностью. И все маги, о которых рассказывалось при этом, становились великими людьми. Архичародеями и архиведьмаками.

Она вспомнила, что последним, о ком читала, был Ифран Безумный. Властитель построенной на крови империи Бамфан.

Блюдце в руках Табиты вспыхнуло. В аудитории повисла могильная тишина.

Артефакт в руках нищенки окрасился в красный. Без единого черного пятна.

3. Гвин Умильтен

– Так это ты привела ее в академию? – хмыкнула Гвин, выслушав рассказ подруги. Вино уже давно закончилось, и это нервировало девушку.

– Да, – грустно вздохнула Милред. – И это я виновата в том, что она… она…

Дочь графа всхлипнула и отвернулась. А Гвин, не задумываясь, отвесила ей легкий, но довольно звонкий подзатыльник.

«Чтобы все мозги на место встали», – как говаривал отец Гвин, когда удостаивал дочь подобного «наказания».

Гвин же никогда не обижалась на эту меру воспитания. Она даже иногда специально создавала проблемы, чтобы послушать грозный голос Лорда Севера и впитать ту мудрость, что тот излучал.

– Ой! – воскликнула Милред, вскидывая руку к голове. – Ты меня ударила?

– Мозги на место поставила. Ты не виновата в случившемся. Это было решение Табиты. Слабое и глупое. Но ее, – спокойно отозвалась Гвин, а потом указала на кровать. – А теперь иди спать.

– Но, Гви-и-ин, – попыталась было о чем-то заговорить дочь графа. Но та, которую в родном клане прозвали Валькирией, даже слушать ничего не захотела.

– Спать! – рыкнула девушка, теряя терпение.

Милред насуплено шмыгнула носом и поплелась менять форму академии на ночную сорочку. Пока переодевалась, ворчала себе что-то под нос, а потом прошептала, уже забираясь в постель:

– Я думала, что она сильная.

– Она и была сильной, – грустно хмыкнула Валькирия, так и не повернувшись лицом к Милред. – Как минимум у нее был сильный магический дар.

Гвин Умильтен впервые услышала о том, что артефакт от крови Табиты Ваерс окрасился в алый полностью. А ведь слухи о таких вещах обычно распространялись довольно быстро.

Но обижаться на подруг не видела смысла.

Гвин Умильтен прекрасно понимала, что у всех есть свои секреты. Грустно было только узнавать о них не в дружеской беседе, а после смерти обладателя тайны.

Она тихо сидела за единственным письменным столом, разбирая сумку со стрелами, прислушивалась к дыханию Милред и незаметно даже для самой себя покусывала губы. Руки работали без участия головы. Самостоятельно находили разломы и трещины в древке стрел, применяли несложные заклинания починки, зачаровывали их на бронебойность и скорость. Это ее успокаивало. Давало какую-то уверенность, что все можно починить. Все можно исправить.

Гвин всегда занималась своим небольшим арсеналом оружия, когда нужно было собраться с мыслями. Когда требовалось найти решение.

И только когда дыхание Милред ван Темпф сменилось с обиженного и громкого на спокойное и размеренное, Гвин отложила стрелу со странным тонким острием в сторону. Осторожно обернулась и посмотрела на подругу.

«Сестренка, ты тоже должна быть сильной», – пронеслось в голове у девушки.

Да, именно так она воспринимала шумную и взбалмошную Милред. Как младшую сестру, которой у Гвин Умильтен никогда не было.

Пусть Милред часто раздражала, подталкивала к грубостям и резким словам, в глубине души Гвин любила ее. Как и Табита.

Валькирия грустно усмехнулась, вспоминая последнюю перепалку Табиты и Милред. Кажется, в тот вечер Милред хотела запросить разрешение у ректората отправиться на выходных в ближайший город и сходить на концерт любимой группы бардов. Как же она называлась?..

«Проклятые неизвестностью»? Да! Точно!

Табита тоже любила эту группу, но в этот раз напрочь отказалась пойти. У нее были проблемы с учебой. И все выходные она собиралась посвятить книгам.

Ох, в тот вечер от споров и доводов дрожали стены. А Гвин наблюдала за всем происходящим отстраненно, с долей безразличия, лишь иногда посмеивалась и подкалывала обеих, когда кто-то начинал перегибать палку.

Но даже тогда они оставались подругами.

И именно потому Гвин не понимала, почему никто из них не заметил предпосылок к случившемуся. Да, в последнее время Табита стала скрытной и мало разговаривала. Но они с Милред, посовещавшись, решили, что это из-за проблем с учебой. И уж никак не связано с ним.

Ведь Таби пережила это.

А тут такой удар.

Гвин посмотрела на пол, где, по словам Милред, та нашла тело. И сжала руки в кулаки. Резко и до боли.

«Слабость – первый шаг к смерти», – так любил говорить ее отец. И эта поговорка засела в сердце Гвин острой иглой. Девушка повторяла ее каждый раз, когда собиралась отступить или прогнуться под обстоятельства.

Гвин видела слабость в других, это было талантом Валькирии, привитым отцом.

Гвин видела, как Милред сложно в академии из-за издевок и шуток однокурсников. Видела, как мучается Табита из-за случившегося.

Но слабости в них она не видела никогда.

Может, потому они и были ее подругами…

Гвин допускала такую мысль. И потому сейчас была так сильно сосредоточена на том, что с этим самоубийством что-то не так. Табита бы не стала пить яд. Это уж точно. А значит…

Валькирия бросила взгляд в сторону окна, за которым началась вьюга, и медленно поднялась на ноги. Стул тихонечко скрипнул, но этот звук не разбудил Милред. Дочь графа обнимала во сне подушку и тихо посапывала.

Гвин простояла на месте еще несколько ударов сердца, чтобы удостовериться в том, что бодрствует сейчас только она. А потом шагнула к шкафу, обхватила тонкими пальцами металлическую ручку, открыла створку и начала одеваться. Порылась в тряпках, которые когда-то были ее тренировочными костюмами, и нащупала то, что искала.

В руках Гвин оказался короткий меч в кожаных ножнах, украшенных россыпью янтаря.

Она погладила пальцами рукоять оружия, которому сама дала имя, приладила его к поясу и довольно усмехнулась.

Со всем этим что-то не так. И разобраться Гвин Умильтен с этим сможет только, если наведается в подвалы. Тогда-то она точно найдет ответы и поймет, что произошло на самом деле.

Воспрянув духом, она уже собиралась закрыть шкаф и шагнуть к выходу из комнаты, но зацепилась взглядом за один предмет, лежащий на нижней полке. Сердце Валькирии болезненно сжалось. Ровно так же, как сжались ее пальцы на рукояти клинка.

На нижней полке лежала разорванная книга. Табита ее сохранила. И как Гвин ее раньше не замечала? А ведь именно из-за нее она заговорила с Табитой. В то утро…

* * *

В то утро в академии чародейства и ведьмовства Грискор начался новый учебный год. Гвин Умильтен прибыла на место раньше остальных, и за выдавшиеся свободные дни успела посетить торговый квартал в ближайшем городе, написать отцу письмо и даже найти площадку для тренировок. А после взять разрешение в деканате на ее посещение в любое время.

На первую совмещенную лекцию она шла налегке. Ни книг, ни тетрадей у нее с собой не было. Валькирия была уверена, что самое важное она сможет запомнить. А что не запомнит – было не таким уж и важным.

Девушка не собиралась работать на оценки и похвалы. Это ей было совершенно ни к чему. Если это, конечно, не похвала отца, которую за семнадцать лет ей доводилось слышать всего пару раз.

Лорд Севера еще так тяжело вздохнул перед ее отъездом и посетовал на то, что не выйдет из Гвин воина, что ей аж тошно от самой себя стало.

Девушка не впервые слышала эти слова, а еще чаще замечала отблески боли в его глазах. После потери любимой супруги отцу пришлось одному растить сопливую девчонку. Не сына, воина и защитника. А девочку!

Потому Гвин и заинтересовалась оружием, охотой да азартными играми. Постепенно она понимала все больше, обучалась тонкостям и осваивала новые приемы во всех этих направлениях. Когда она впервые вышла один на один против отца с тренировочным мечом в руке, Гвин было двенадцать.

У нее не было ни единого шанса против Лорда Севера. Так она думала, пока не отразила два первых удара. А из-под третьего ловко ушла кувырком.

Тогда адреналин и азарт ударили ей в голову. Гвин даже смогла провести одну атаку. Безрезультатную, но все же атаку. А потом пропустила тычок в ребра навершием меча и отлетела к дереву. Подскочила и опять напала, подбадривая себя яростным криком.

Мечи скрестились, затрещали. Ее опять отбросило. И она опять поднялась. Лорд Севера за все это время не сделал ни шагу, напоминая дочери огромный священный дуб.

Гвин присела, уклоняясь от отцовского меча. И ударила снизу. Тогда-то ее оружие и вылетело из резко ослабевшей руки. Девчонка упала на спину и застонала, перед глазами заплясали темные пятна, но она вновь попыталась встать.

– Валькирия! – воскликнул тогда отец, с размаху вогнав свой меч в утоптанную землю. – Моя дочь – настоящая валькирия!

Гвин слабо улыбнулась, обезоруженная поражением. Если в начале поединка она не верила, что может победить, то в процессе появилась слабая надежда. И ее так легко сломали.

– Поднимайся! – приказал отец, подавая дочери руку.

Гвин прожгла ее коротким взглядом и ловко вскочила на ноги сама. В ребрах что-то хрустнуло, бок прострелило острой болью. Девчонка согнулась пополам и скрипнула зубами.

Но не проронила ни единого звука.

После лекари нашли у нее перелом двух ребер. Но на ноги поставили быстро. И каково же было удивление Гвин, когда отец предложил ей сразиться еще раз.

– Ты хочешь провести еще одну тренировку? – удивилась тогда девчонка. – Это что, какая-то проверка?

– Валькирии слабеют без сражений, – с усмешкой, утопающей в густых усах, заметил Лорд Севера. – Никаких проверок, Гвин. Ты рождена с сердцем воина. Ты прошла свое испытание.

Девочка сглотнула вязкую слюну и чуть было не прослезилась. Отец ее только что похвалил. Похвалил!

С того случая они все больше времени проводили вместе. Ездили на охоту только вдвоем, отдыхали у корней священного дуба и много разговаривали. Лорд Севера рассказывал о битвах, в которых побывал, о монстрах, которых победил, и о людях, которые того были достойны. Но никогда он не брал с собой дочь на войны, куда уходил на недели, а то и на месяцы.

Все опять резко изменилось, когда ей почти исполнилось шестнадцать. У Валькирии пробудился магический дар. Она долго не знала, как сообщить об этом отцу. Даже боялась увидеть отблеск той самой боли в его глазах. Все эти годы Лорду Севера приходилось в одиночку растить дочь. А та еще и не воином пришла в этот мир, а магом.

Но, несмотря на все страхи, Гвин получила разрешение от отца. И даже обучилась некоторым вещам у знакомого ему чародея. Лорд Севера сам помогал ей собираться в академию. А на прощание чуть ли не в первый раз в жизни обнял, крепко хлопнул по спине и с присущим его голосу рычанием проговорил:

– Давай, Валькирия, покажи, на что ты на самом деле способна. Выдерни им там всем кишки через горло!

Гвин тогда рассмеялась и пообещала, что так будет со всеми, кто посмеет на нее косо посмотреть.

И это обещание она собиралась выполнить. И вместе с тем стать боевым магом. Выбрав факультет ведьмовства, она была уверена, что сможет стать еще сильнее. И тогда отец будет горд. Пусть она и родилась девчонкой, пусть и оказалась с магическим даром, но, как сказал Лорд Севера, у нее сердце воина.

С решительностью в этом самом сердце девушка шла на свою первую лекцию. И была готова последовать совету отца, если кто-то решит косо посмотреть на ее наряд или прическу.

В этой части империи девушки редко позволяли себе коротко остригать волосы. Потому парочка любопытных взглядов уже остановилась на Валькирии, пока та искала указанную в расписании аудиторию. Следующий недовольный взгляд девушка поймала от преподавателя, ведь студентка проигнорировала форму академии.

В свой первый день Гвин оделась привычно: темно-зеленые штаны, серая рубаха со шнуровкой на груди и темно-зеленый жилет с утяжками в виде коричневых нитей на боках. Вместо туфелек, которые тут красовались на ногах почти всех девушек, Гвин натянула короткие сапоги. Их сшили специально для нее и зачаровали так, что девушка попросту влюбилась в обувку.

В теплое время года они никак не мешали, даже больше – делали шаги тише в несколько раз. Да и ноги чувствовали себя комфортно. А вот в холода они были самым лучшим другом для воина. В них можно было как с легкостью передвигаться по льду, так и не замерзнуть в огромном сугробе.

Да, именно в таком виде Гвин Умильтен заявилась на свою первую лекцию по основам магических искусств в аудиторию, где почти все студенты прикупили себе новую форму.

– Начнем, – голос преподавателя заставил Гвин поторопиться и занять ближайшее свободное место. Справа от нее оказалась стена, а слева – девчонка в простом сером платье.

«Интересно, а она в случае чего сможет им кишки через горло выдернуть?» – с усмешкой подумала Гвин, бросив на соседку короткий взгляд.

Бледная такая, каштановые волосы с легким медным отливом. И, что самое интересное, они, как и у Гвин, оказались довольно коротко острижены.

Судя по всему, обрезала их девушка несколько месяцев назад. И сделал это настолько неаккуратно, что некоторые пряди были чуть ли не в два раза длиннее остальных. Или они могли успеть вырасти быстрее других?

Гвин отмахнулась от этого и сосредоточилась на занятии.

Она внимательно слушала о том, насколько важно правильно рассчитывать силы в магии, насколько обязательно знать слова и жесты для произнесения заклинаний и о чем стоит беспокоиться в первую очередь, когда что-то пошло не по плану.

Первую часть занятия первокурсникам с обоих факультетов, собранным в одной большой аудитории, рассказывали о том, что им предстоит научиться слышать свой дар.

На словах все было просто. Даже очень. Но Гвин, которая открыла в себе магию не так давно, пока даже не представляла, как проводить тренировки с этим новым, неизвестным ей оружием. Да, она знала некоторые чары, но зазубривала их, а не понимала.

Позже студентам постарались вбить в головы, что важнее всего безопасность. Никакой магии без разрешения деканата или ректората без надзора преподавателей. Нарушителей этого правила могли даже исключить.

Вторая половина лекции оказалась более полезной. Преподаватель рассказал о том, какими именно методами и упражнениями можно развить чувствительность к своему дару.

– Вы должны понять, – произнес он после громкого звона колокола, разнесшегося над академией Грискор. В то мгновение Гвин почему-то подумала, что такой шум может стать отличным поводом для схода лавины с гор, – магия – это не что-то инородное и разумное. Нет! Магия – это лишь инструмент, использование которого вы в силах освоить. Надо только немного упорства и послушания. На этом все. Занятие окончено. Подробнее о практиках, о которых я говорил, вы сможете прочитать в трактате «Маг и его сущность». Книгу можно взять в библиотеке.

– Можешь взять, – голос раздался слева.

Гвин лишь скосила взгляд и наткнулась на ту странную девчонку. Она протянула Валькирии потрепанный томик в синей обложке. На котором золотыми вензелями значилось: «Маг и его сущность».

– Мне не надо. Я все запомнила, – слишком грубо отозвалась Гвин. Но девчонка не смутилась.

– Там намного больше информации, чем на лекции дали. Пригодится. Я уже все прочитала.

– Я же сказала, мне не надо, – сухо отозвалась дочь Лорда Севера, поднимаясь на ноги.

От одного взгляда на книгу у нее по коже пробежали мурашки. Практически бесстрашная Валькирия испытывала ужас, стоило ей только подумать о чтении.

– Как знаешь, – пожала плечами девчонка, тоже вставая. – Я хотела помочь.

– Мне помощь не нужна, – рыкнула Гвин.

Эта бледная начинала ее раздражать.

– Оно и видно, – фыркнула та.

– Как твое имя? – вопрос прозвучал с вызовом.

Но студентка в сером платье этого или не поняла или сделала вид, что не поняла.

– Табита Ваерс, – отозвалась она, окинув холодным взглядом Валькирию.

– Запомни, Табита Ваерс, – процедила сквозь зубы девушка. – Мое имя Гвин Умильтен. И мне не нужна помощь.

Припечатав, она развернулась и поспешила покинуть аудиторию. Спиной почувствовала тяжелый взгляд Табиты и даже усмехнулась. Пусть та и хотела помочь, но для Гвин это было оскорблением. Она запомнила обидчицу. И решила, что, если та еще раз влезет без спроса со своей никому не нужной помощью, Валькирия точно воспользуется советом отца.

В этом она была уверена до обеда.

Столовая академии Грискор оказалась большим одноэтажным зданием, стоящим недалеко от огромного общежития с несколькими башнями.

«Там должны жить детки королей», – подумала Гвин, в первый раз увидев эти башни с тонкими витражными окнами и горгульями, поддерживающими крыши по обе стороны от этих самых окон.

В шумную и светлую столовую Гвин вошла широким уверенным шагом. Изнутри помещение выглядело так, как и представляла девушка: множество тяжелых столов с лавками и огромная стойка с кучей наполненных едой тарелок. Можно было свободно подойти к ней и выбрать то, что хочется съесть.

За этой стойкой время от времени мелькали люди в темных одеждах. Они забирали пустую посуду, расставляли только что приготовленную еду и стирали грязь со столешниц.

Гвин зацепилась взглядом за одну из тарелок, которую только что вынесли. Это был бы идеальный обед для нее: огромный кусок мяса, несколько ложек каши и горсть овощей. Самое то, что требовалось организму воина, собирающегося на тренировку.

Но стоило Гвин подойти ближе и протянуть руку, как по кисти прилетел ощутимый шлепок, а сзади раздался гогот.

Рядом с Валькирией оказался высокий парень. Судя по всему, старше ее самой на несколько лет.

Старшекурсник скривился и подхватил тарелку, которая уже мысленно принадлежала Гвин Умильтен.

– В следующий раз сломаю руку, – с рычащими нотками в голосе предупредила она.

– Это ты мне? – хмыкнул парень, окинув презрительным взглядом девушку. – Ты вообще знаешь, кто я, новенькая?

– Не мне тебе надпись на надгробии бить, – огрызнулась она, чувствуя, как атмосфера накаляется. – Мне начхать, кто тебя на этот свет выплюнул.

Отец всегда говорил Гвин, что, если конфликт попахивает скорой дракой, надо бить первой. Эффект неожиданности даст преимущество против врага. Особенно, если он не один.

А этот зазнайка был далеко не один. За спиной Гвин стояли еще пятеро парней, которые с удовольствием наблюдали за «издевками над первокурсницей».

«Выдерну кишки через горло», – успела подумать Гвин, когда ее кулак врезался в скулу парня.

Тарелка вылетел из его рук и с громких звоном разлетелась на осколки. Пол под их ногами усеяли овощи и каша. Мясо отлетело под ближайший стол, навсегда утратив шанс быть съеденным.

– Ах ты, маленькая дрянь, – прошипел сквозь зубы старшекурсник, прижимая руку к лицу. Он так сильно съежился от одного удара, что Гвин даже немного расслабилась.

И очень зря.

К нападению в спину она была готова и успела увернуться от чего-то кулака. Но чего она не ожидала, так это того, что, помимо кулаков, в ход пойдет магия.

Заклинание ударило ее в грудь. Старшекурсник все еще прижимал правую руку к лицу. Но ему хватило левой, чтобы создать нечто такое, что разрядом молнии ударило Валькирию, буквально ее обездвижив.

И такая паника охватила Гвин…

Она знала, что сейчас последует удар, но никак не могла защититься.

«Магия – это лишь инструмент», – пронеслись у нее в голове слова преподавателя.

А потом рядом просвистел кулак и ударил гордую дочь Лорда Севера точненько в солнечное сплетение. Гвин хватанула ртом воздух, стараясь задержать его в легких.

И знала, что в нее летит следующий удар.

Она напряглась, ожидая его. Это единственное, что сейчас могла сделать девушка. Против магии она была бессильна. Настолько бессильна, что ее это до безумия разозлило.

Подумать только, какие-то чары вмиг смогли ее остановить!

– Прочь! – рявкнули рядом таким голосом, что Гвин даже на мгновение зауважала вмешавшегося.

– Это еще что за сопля? – со смехом уточнил обиженный старшекурсник. О да, его голос Гвин уже могла отличить от других.

– Стража уже в пути, – процедила вмешавшаяся. – Уже деканат будет разбираться в том, кто учинил драку.

– Ты посмотри, она меня еще учить будет!

Гвин не видела, что произошло. Ее скрутило так, что она и вдохнуть могла с трудом. Это была заслуга то ли чьей-то тяжелой руки, то ли магии…

Но она услышала треск заклинания. На пол что-то хлопнулось. И Гвин удивленно округлила глаза.

У ее ног лежала разорванная от сильного удара книга в синей обложке. Золотые вензеля практически стерлись с нее. Но можно было угадать, что там написано.

«Маг и его сущность».

– Что тут происходит?!

В столовой уже давно царила тишина. Все, должно быть, наблюдали за внезапным конфликтом. Но Валькирия это поняла только сейчас. Когда в полнейшей тишине раздался громкий мужской голос.

Это была та самая стража, о которой сообщила вмешавшаяся Табита.

Чары с Гвин сняли. Парня, который их наложил, устыдили взглядом. А когда увидели расползающийся на его лице синяк, обратили внимание уже на девушку.

Приглашение в деканат было для обоих. Правда, на разные факультеты. И Гвин не могла решить, плохо это или хорошо.

Когда же стража ушла, старшекурсник со своими друзьями растворился в толпе, а в столовой опять поднялся гул.

И только Табита осталась стоять рядом с Гвин, тяжело дыша.

– Я помню, что ты сказала, – произнесла она раньше, чем дочь Лорда Севера успела открыть рот. – Но отказываться от помощи – это слабость, Гвин Умильтен. А ты не похожа на слабачку.

Эти слова стеганули Валькирию не хуже хлыста. Разве что свиста в ушах не было.

«Слабость – первый шаг к смерти», – вспомнила она слова отца. И рассмеялась.

Громко и звонко. Но этот звук все равно потонул в шуме столовой.

Табита с сомнением покосилась на веселящуюся первокурсницу и изогнула тонкую темную бровь.

– Согласна, – признала свою ошибку Гвин. И это оказалось намного проще, чем она могла предположить. – Так что, пообедаем?

Табита только пожала плечами и, не глядя, взяла одну из тарелок. Вроде бы с супом. Но Гвин не стала бы утверждать.

– Сказать, где тут лекарь? – уточнила новая знакомая.

– Нет, со мной все в порядке, – хмыкнула Гвин, наклонилась и подхватила книгу. А потом протянула ее хозяйке. – Спасибо, конечно, Табита Ваерс. Но это мне все равно не нужно.

Тут уже расхохоталась Табита, забирая пострадавшую в потасовке книгу. Она забросила ее в небольшой мешок, висящий на плече, и жестом указала на пустой стол.

С этим Гвин спорить не собиралась. Захватила и для себя тарелку. А потом направилась с новой знакомой к свободному месту, чтобы разделить обед.

4. Табита Ваерс

– Аккуратнее! – возмутился один из стражников.

Табита не видела тех, кто тащил носилки с ее телом, но прекрасно слышала их прерывистое дыхание и сказанные слова.

В этот раз ее так сильно качнуло в сторону, что она инстинктивно хотела вскинуть руку и защититься при падении. Не ощутила своего тела и на мгновение до ужаса испугалась.

Все это заняло какой-то миг. Пока она не отвесила себе мысленный подзатыльник и не напомнила, что вообще-то не прохлаждается тут.

– Ступеньки скользкие, – обиженно отозвался второй немного гнусавый голос. Похоже, его обладатель успел простудиться в самом конце зимы.

Неудачник.

– Давай передохнем, – предложил первый голос, который Табита назвала бы скорее мелодичным и приятным. – Шутка ли, с шестого этажа труп нести.

Табиту опять качнуло, а потом в спину ударило земной твердью, хрустнул снег. Похоже, ее бесцеремонно швырнули вместе с носилками на землю. Нет, ну а что, она-то уже ничего особо чувствовать не должна.

– Уф! – выдохнул один из стражников и, кажется, прохрустел спиной. – Когда уже в это общежитие подъемник установят? Который год обещают!

– Тебе-то что? – пробормотал гнусавый. – Ты тут не живешь.

– Не живу, но в последнее время слишком много смертей среди студентов. А мне приказано их в подвалы таскать, – подтвердил тот, охнув. Наверное, выпрямился. По крайней мере, так решила Табита Ваерс, которая, несмотря на уверенность стражи, холод все же чувствовала.

Он мерзкими ледяными щупальцами касался пальцев на ногах и спокойно пробивался сквозь тонкие относительно теплые тапочки на плоской подошве. А потом уже дотянулся и до носа, поселившись на нем концентрированной ледяной аурой.

Следующими должны были стать пальцы на руках. Еще немного – и простуды будет не избежать.

Табита не собиралась болеть после этой инсценировки. Но кто там будет слушать ту, что притворяется трупом?

– Хорошая погода, – задумчиво протянул тот стражник, у которого был более приятный голос. Хотя и ему сейчас Табита желала отморозить все самое ценное.

– Да чем же хороша? – опять возмутился противный. – Метет так, что и дракона перед носом не увидишь.

– Зато небо какое чистое. При такой-то метели, – так же вдохновенно продолжил первый. – Когда ты последний раз такое видел?

– Тебе лишь бы парком любоваться! Идем уже! Я замерз так, что скоро сопли в сосульки превратятся!

«Попробуй высморкаться», – подумала Табита, сетуя на то, что сейчас вообще никак не может влиять на ситуацию.

Действие «яда» должно было перейти в следующую фазу уже слишком скоро. И Табите совершенно не хотелось, чтобы свидетелями ее возвращения к жизни стали двое стражников.

Не сказать, что ей было слишком уж их жалко, после такого-то обращения с телом студентки, но все же оживать она собиралась при других обстоятельствах.

– Никогда не понимал, что вот там за статуя? – прогнусавил второй, шумно высморкавшись. То ли услышал мысли Табиты, то ли дошел до столь важного решения сам.

– Памятник первому ректору академии Беосу Олту, – отозвался тот, что поприятнее, наклоняясь над девушкой. – Говорят, мудрый был мужик. Столько артефактов новых изобрел.

Табита, если бы могла, сделал бы замечание и сказала, что не создавал он никаких артефактов. Он был зельеваром и интриганом, но об этом… Об этом она узнала не из книг. Хотя и много их прочитала за последние полгода.

Но правду о первом ректоре академии Грискор ей рассказал другой человек. Человек, о котором… О котором можно было рассказать очень много. Но Табита сейчас была способна только молчать. И вспоминать их первую встречу.

* * *

В тот день осень еще была теплой. С начала обучения в академии Грискор прошла всего неделя. За эти семь дней уже многое успело устаканиться, студенты заняли те места, которые собирались удерживать последующие пять лет. По крайней мере, большинство надеялись именно на это.

Первокурсников заселили в общежития, познакомили с преподавательским составом, провели первые вводные занятия и выдали огромный список литературы для изучения в свободное время.

Табита в тот день шла из библиотеки, придерживая высокую стопку книг. Она собиралась стать лучшей на потоке. Злость на родителей не утихла, нет, она стала только сильнее. Раскрывалась за спиной огненными крыльями и толкала вперед.

«Я им еще докажу, – думала она каждый день, просыпаясь вместе с восходом солнца. – Отец извинится. Они поймут, как были не правы».

Табита Ваерс перестала вспоминать о том, что родные люди ненавидели магию еще до ее рождения. Ведь теперь она была частью этой магии. А значит, они ненавидели ее.

Их родную дочь!

Это не укладывалось в голове, это злило, выводило из себя и толкало на крайности.

Она хотела доказать им. Доказать себе. Всему миру!

Табитой в то время управлял только огненный гнев. Он тлел угольком где-то в груди. И распалялся от малейшего дуновения ветра.

Именно это давало ей силы. Табита вставала раньше двух третьекурсниц – соседок по комнате, с которыми практически не общалась, готовилась к занятиям, внимала всем словам преподавателей на лекциях, а после до самой ночи читала и изучала учебники.

Ей уже не терпелось научиться применять магию. Табита радовалась тому, что пошла учиться на факультет чародейства. Оказалось, что с применением заклинаний у них все очень точно и довольно понятно. Надо было разобраться лишь с двумя вещами: понять, как чувствовать свой дар, и научиться зубрить.

Точные формулы, понятные слова заклинаний, запоминающиеся жесты. И правила. Правила, которые требовали скрупулезного исполнения. И за это в награду можно было получить готовое к использованию заклинание.

Табита за эту неделю успела продвинуться намного дальше той программы, что давала ей академия. И продолжала углубляться в теорию с помощью книг и манускриптов. Но душа требовала практики. Незамедлительно.

Девушка уже даже начала присматривать места в академии, где можно не попасть на глаза преподавателям или страже, чтобы попробовать хотя бы мало-мальски простые чары. Просто высечь пальцами искру. Или выжать из воздуха каплю воды. Если у нее, конечно, получится без объяснений преподавателя разобраться с той силой, что она уже начинала чувствовать внутри.

Стихийные чары были самыми простыми и легкими. А значит, и начинать стоило с них.

Именно об этом думала Табита, направляясь из большой библиотеки в сторону общежития. Может, потому и не сразу заметила, что навстречу ей шли несколько парней в выглаженных черных формах, украшенных серебристой вышивкой.

На реальность Табита обратила внимание, когда кто-то шикнул на нее сбоку.

– Смотри куда идешь!

Она вздрогнула и придержала книги, которые чуть было не посыпались на землю.

– Мэйт, прекрати, – слова предназначались тому парню, который решил напугать задумавшуюся Табиту.

А вот тот, кто сказал их…

Девушка перевела взгляд и на мгновение замерла, не понимая, почему дыхание вдруг перехватило.

Рядом стоял светловолосый парень выше ее на голову. Форма академии натянулась на его плечах, словно готовая лопнуть от малейшего резкого движения. Через легкую ткань рубашки проступали мышцы на руках.

«Наверное, если он их напряжет, ткань точно не выдержит», – подумала Табита.

– Прости моего друга, – незнакомец легко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами, а в темно-карих глазах Табита поймала свое отражение.

Она увидела себя его глазами. Невысокая и до ужаса худая, с растрепанными криво остриженными волосами, которые на солнце отливали медью… Будто и не она вовсе.

Вынырнуть из его глаз оказалось для нее сложнее, чем добраться до академии Грискор. В разы сложнее. А когда наконец получилось моргнуть, теплое незнакомое чувство волной поднялось по телу и сдавило ей горло. Легко, играючи… Табита на мгновение задохнулась от этого чувства. Руки онемели, перестали чувствовать книги, земля стала какой-то слишком мягкой для того, чтобы стоять на ней ровно.

Табите понадобилось время, чтобы тряхнуть головой, а потом ею же качнуть, отгоняя нахлынувшие эмоции:

– Ничего.

А потом она резко развернулась и поспешила в сторону общежития.

То странное и незнакомое девушке чувство исчезло. Но вместо облегчения появилось легкое сожаление из-за того, что все так быстро закончилось. А чуть позже Табита поймала себя на мысли, что хотела бы испытать это еще раз.

Но если она думала, что на этом все закончится, то сильно ошибалась. Эта мысль возвращалась к ней на протяжении всего дня. А вечером ей пришлось силой усаживать себя за учебники. Однако и тут все было неладно. Буквы разбегались, не желали складываться в слова. Новые формулы не хотели запоминаться, а слова заклинаний казались слишком сложными, непонятными.

– Демоны! – прошипела Табита, захлопывая книгу. Громкий звук на мгновение вернул ее в реальность.

За окном была уже глубокая ночь, соседки по комнате давно спали, и этот звук мог их разбудить. И лучше бы разбудил. Может, тогда Табита отвлеклась бы, а не бездумно смотрела на звезды и кусала нижнюю губу.

«Интересно, кто он?» – думала она, не замечая, что на губах уже выступила кровь.

Перед глазами девушками стояла сегодняшняя неожиданная встреча в парке. И светловолосый незнакомец, который заступился за нее перед своим невоспитанным другом.

Она вспоминала случай в столовой, когда увидела драку. То, как Гвин Умильтен ударила старшекурсника, как в нее полетели заклинания. И эти старшекурсники были плохими. Совершенно точно! Табита была в этом уверена. А вот то, что произошло сегодня с ней…

«Он будто какой-то рыцарь из детских сказок», – подумала она и глупо улыбнулась нелепому сравнению.

Рыцарей давно не существует. Есть только чародеи и ведьмаки.

«Интересно, а на каком факультете он учится?»

Следующая мысль оказалась более приземленной. Табита Ваерс тряхнула головой и вновь открыла книгу. Да так резко, что скрипнул корешок.

Ей нужно было сосредоточиться на обучении. Девушка это знала, но ничего не могла с собой поделать. В голову лезла та короткая сцена знакомства. Раз за разом.

В какой-то момент она сдалась. Откинулась на скрипучем стуле, прикрыла глаза и, не заметив, что улыбнулась, вновь нырнула в воспоминания. Вот она стоит напротив него. Их взгляды пересекаются, внутри рождается это незнакомое теплое чувство, которое сводит с ума.

Что могло бы быть дальше? Он спросил бы ее имя? Или представился сам? А может, предложил бы донести книжки? А если бы там не стояли его друзья, это было бы более реально?

Табита улыбалась и мяла в руках учебник по азам целительной магии. Все дальше уходила в мечты и все меньше замечала, что происходит вокруг.

Опомнилась первокурсница, когда на горизонте пролегла светлая полоса. Приближался рассвет, а она так и не легла спать. Сегодня у учащихся выходной, можно поспать потом. А сейчас…

Она вскочила так резко, что от скрипа стула одна из соседок недовольно зашевелилась под одеялом. Но Табита этого не слышала. Она схватила с полки ножницы, обулась и выскочила в коридор.

В узкий еще темный коридор общежития, по обе стороны которого тянулись ряды одинаковых белых дверей. Менялись на них только бронзовые номерки.

Девушка спешила в сторону общей женской душевой. Приоткрыв дверь, Табита проскочила внутрь и остановилась рядом с настенным зеркалом. Видно в него было только голову да плечи, но этого Табите хватало.

Защелкали ножницы, посыпались на пол каштановые пряди, отсекаемые лезвиями. До сегодняшнего дня Табиту совершенно не волновало состояние ее прически.

До сегодня.

Сейчас же она остригла слишком длинные пряди, старалась привести всю шеведюру к единой длине. И пусть ее волосы больше не такие длинные, как раньше. Зато аккуратные.

– Да, так определенно лучше, – проговорила она, довольно улыбнувшись, когда из зеркала на нее посмотрела девушка с аккуратными прядями, едва достигающими плеч.

Замерев, Табита аккуратно подняла руку и легко коснулась подушечками пальцев своих губ.

Она улыбалась. Действительно, улыбалась. И это не причиняло ей боли.

А когда утро наконец наступило полностью, Табита первой направилась в столовую. Она думала, что разучилась радоваться, но именно сейчас на ее лице расцвела самая яркая улыбка из всех. Она любила весь мир, хотела обнять всех, до кого дотянет руку.

Только сейчас она поняла, что, несмотря на ту боль, что причинили ей мама и папа, существуют другие люди – добрые.

Милред ван Темпф, которая буквально за шкирку пропихнула Табиту в академию. Гвин Умильтен, которая, несмотря на свою показную агрессию, оказалась милой девушкой и приятным собеседником. И этот парень из парка, который просто за нее заступился…

Как мало, оказывается, надо для счастья. Просто открыть глаза.

Табита выбирала себе тарелку с едой и думала над тем, чем может отплатить Милред за доброту, о чем поговорить с Гвин за следующим совместным обедом, и… может, удастся узнать имя того парня?

Он не шел у нее из головы.

«Ох! Великий слушает мысли каждого, кто ему молится», – ошарашенно подумала она, когда оторвала глаза от миски и увидела входящих в столовую парней.

Темная одежда с серебристой вышивкой, ровные спины, громкие голоса. О да, ошибки быть не могло! Это точно та самая компания! Вот только…

Табита поймала себя на том, что ищет глазами своего защитника. Одернула себя, резко опустила взгляд и попыталась доесть завтрак, который почему-то больше не лез в горло.

Щеки обожгло смущением. Она впервые не знала, куда себя деть. То ли бежать как можно скорее из столовой, чтобы не попасться на глаза. То ли, наоборот, сделать все, чтобы ее сейчас заметили.

Она бы еще долго металась между этими двумя крайностями, если бы…

– А так тебе гораздо лучше, – голос раздался над самым плечом.

Табита от неожиданности выронила ложку и вскинула уж слишком испуганный взгляд на светловолосого парня с темными, как горький шоколад, глазами. Он улыбался. Выглядел таким довольным. Таким…

Сердце первокурсницы дрогнуло.

– Спасибо.

Он заметил! О Великий, он заметил, что она сделала с волосами! Да! Точно! Это ведь сейчас комплимент был!

Табита чувствовала себя настоящей дурой. Не знала, что еще сказать, как отреагировать.

– Ты кого-то ждешь? – поинтересовался тем делом парень, без разрешения опускаясь за стол напротив и пристраивая тарелку с супом перед собой.

– А ты разве?.. – она не смогла подобрать слова, указала в сторону компании ребят, с которыми он пришел.

– Они не маленькие, – усмехнулся парень. – И без меня смогут ложку до рта донести.

Табита хотела было отозваться очень колко. С языка так и спешило сорваться что-то наподобие: «А я, значит, не смогу?»

Но она вовремя его прикусила. И только кивнула, чувствуя, как сильно горят щеки. Почему-то этот незнакомый студент с первого мгновения пробуждал в ней какие-то новые и совершенно незнакомые чувства.

Табита за свою недолгую жизнь общалась и с мальчишками, и с парнями, и даже с несколькими мужчинами. Но все были просто людьми. Обычными людьми, которые не вызывали никаких бурных реакций. А сейчас… ее будто кто-то по затылку огрел. Да так сильно, что звездочки перед глазами заплясали.

– Я так и не представился, – произнес он, бросив на девушку взгляд из-под темных ресниц. – Меня зовут Карвин. А тебя?

– Та… – она кашлянула, чуть не подавившись. Смутилась и выпалила: – Табита.

– Рад знакомству, Табита, – с усмешкой отозвался парень, отправляя в рот ложку супа и не сводя взгляда с девушки.

«Почему он тут? – пронеслось у нее в голове. – Почему сел со мной, а не с друзьями?»

Нет, она была рада, что не ошиблась. Ей не показалось, что симпатия внезапно вспыхнула не только у нее, но и у него. Но все же это немного пугало Табиту, которая до сих пор никогда не смотрела на мальчишек сердцем.

Она уже начинала догадываться, что, кажется, это та самая первая незванная влюбленность, о которой ей с таким вдохновением рассказывали одноклассницы, но верить пока в это не хотела.

Симпатия. Обычная симпатия. Разве она может к чему-то привести? К тому же… это Карвин явно из обеспеченной семьи, может, даже аристократ. А она… да кто она такая, чтобы даже мысль допускать о таком парне?

– Ты кусаешь губу, когда о чем-то сосредоточенно думаешь, – будто невзначай бросил Карвин, продолжая рассматривать Табиту как какую-то диковинку.

– Что? – первокурсница опять покраснела. И вряд ли это укрылось от глаз собеседника.

– Ничего, – он улыбнулся, рассеивая неловкость. – Какие-то планы есть на сегодня?

– Эм… надо подготовиться к занятию…

– То есть никаких, – нагло перебил ее Карвин. – Уже рассмотрела академию?

– Я…

Табита смутилась, не зная, что ответить. Намек она поняла. Но не знала, как поступить. Разум твердил, что надо заняться учебой. Ведь для этого она сюда добиралась. Ради этого Милред ван Темпф рисковала, помогая ей сюда поступить… Но мечты… Да! Ох уж эти мечты. Они нашептывали, что из-за одного дня ничего не будет. И раз он сам зовет ее погулять, то нельзя отказываться. Надо соглашаться. Обязательно!

Иначе она потом еще долго будет сама себя грызть изнутри и укорять за то, что отказалась.

– Я еще не успела ничего посмотреть, – практически не солгала она.

Табита знала, где находятся общежитие и столовая, как добраться до учебных корпусов и как пройти к тренировочной площадке. Но, кроме этого, практически нигде не была.

– Тогда с радостью проведу для тебя экскурсию, – продолжал завораживающе улыбаться новый знакомый.

– Ты понял, что я первокурсница? – задала она вопрос, который родился в голове мгновение назад.

– Это видно по глазам, – подмигнул Карвин. – Ярким зеленым глазам, которым положено сиять. А они лишь спешно ищут вход в общежитие и меркнут под тяжестью знаний.

Табита рвано выдохнула. Еще никто и никогда не говорил такого о ее глазах. Она постаралась справиться со смущением, которое преследовало ее на протяжении всего разговора с Карвином, подхватила опустевшую лишь наполовину тарелку и понесла ее к столу раздачи.

Она не верила, что сейчас все это происходит с ней. Что именно на нее обратил внимание красивый и обходительный парень. Что именно ее пригласил на прогулку. Сердце Табиты Ваерс сейчас могло вырваться из груди из-за бешеного стука.

А потом… потом они действительно пошли гулять. Вдвоем. Карвин даже не стал подходить к своим друзьям, чтобы объясниться. Это так поразило Табиту, что улыбка опять расцвела на ее лице.

За те несколько незабываемых часов она так много узнала! И об академии Грискор, и о самом Карвине. И, что самое важное, о нем ей было слушать намного интереснее, чем вникать в историю школы для чародеев и ведьмаков.

– Это Беос Олт – основатель, – с какой-то легкой завистью в голосе произнес парень. – Ошибочно думают, что он был великим ведьмаком. Но могу тебе по секрету признаться, что на самом деле этот великий человек был отравителем и интриганом.

Табита слушала и кивала, впитывая эту информацию куда охотнее, чем ту, что шла из параграфов учебников этой ночью.

А Карвин говорил и говорил. Вначале о чем-то важном, потом о всякой ерунде. Но его собеседница не замечала разницы, ей все было интересно. Второкурсник с факультета ведьмовства действовал на нее гипнотически. Она не могла отвести глаз, не могла перестать слушать. Ей всего казалось мало.

А уж когда прогулка подошла к концу у входа в общежитие, так и вовсе.

«Вот и закончилось волшебство, которым меня одарил Великий, – подумала она, возвращаясь на бренную землю. – Повеселилась и хватит, пора браться за голову».

Карвин еще рассказывал о неком магическом соревновании, которое проводят по всей империи. И в академии Грискор, конечно же, тоже. И что он считается сейчас лучшим охотником. Табита кивнула последний раз и поблагодарила его за прогулку. А после попрощалась и шагнула к двери.

Она сама почувствовала, как внезапно ссутулились ее плечи от горечи, ведь вся эта сказка закончится именно тут и сейчас. Это не ее сказка, она будто чувствовала это. Понимала разумом. Но когда…

– Увидимся завтра, – предложил Карвин. И это не прозвучало вопросом. Это прозвучало утверждением.

Тогда-то Табита впервые задумалась о том, что жизнь не всегда должна быть серой трудной полосой препятствий. Что в ее семнадцать лет, кажется, Великий решил одарить девушку своей любовью.

5. Милред ван Темпф

Милред ворочалась в кровати, пытаясь что-то сказать. Сон вспыхивал в ее сознании яркими пятнами, будто все происходило в реальности. Девушка многое бы отдала, чтобы все это и оказалось реальностью, но пока… пока она только сминала простыню и беззвучно шевелила губами.

Из уголка ее глаза выскользнула слезинка, прокатилась по щеке, защекотала ухо. Милред вздрогнула и открыла глаза.

Ей потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, где она находится. Сон был таким красочным, что возвращение в реальность показалось ей настоящей мукой.

Подняв руку, Мили стерла слезу и медленно села. Она была бы не против обсудить свой сон с Гвин. Хотя и знала, что Валькирия терпеть не может, когда ее будят посреди ночи. Может ворчаться, возмущаться, даже грязно выругаться, отчего леди ван Темпф краснеет маком. Но ни одна из этих причин не остановила бы Милред.

Ее остановило только то, что Гвин Умильтен не было. Ее кровать оказалась пуста.

– Гвин? – на всякий случай позвала Милред, вставая с постели.

Ответом ей была тишина. И только холодный ветер завыл за окном северным волком. Так протяжно и мучительно, будто и сам сейчас страдал от неведомой боли.

– Гвин…

Леди ван Темпф не теряла надежды. Прошла к кровати подруги и провела рукой по одеялу.

«Она даже не ложилась», – отметила Милред и окинула комнату более пристальным взглядом.

На столе лежал колчан со стрелами. Гвин Умильтен починила тренировочные поломки. Наверное, даже все зачаровала. Но ни плаща, ни сапог на месте не оказалось.

Мучимая ужасным предчувствием, Милред прошла к шкафу и рывком распахнула его. Всмотрелась в его глубины, а потом сунула руку внутрь.

– Пропал… Гвин!

Она ошарашенно выдохнула, не найдя внутри меча подруги, которая прятала его от администрации общежития. Холодное оружие возбранялось хранить в жилых помещениях. Гвин долго выбивала разрешение хотя бы на лук и стрелы. Ножи протаскивала каким-то неведомым способом, а вот меч…

Да, Милред удивилась появлению такого оружия в их комнате. Настолько сильно, что даже не стала спрашивать, как ей это удалось. А от самой Гвин вышло узнать только то, что этот меч для нее очень дорог. Вроде как подарок отца.

Но вот что ее точно не удивило, так это то, что у Гвин все получилось. Уж у нее всегда все получалось! Это точно! Пожалуй, это Милред поняла еще в день их знакомства. Да-а-а, тот день Милред не забудет никогда.

С Гвин Милред познакомилась совершенно случайно. Настолько случайно, что вряд ли они вообще познакомились бы без помощи Табиты Ваерс.

* * *

– Нет, ты просто обязана пойти на концерт! – канючила Милред, когда вновь встретилась с Табитой после одной из лекций. – Ты же любишь их! Ты говорила!

С начала учебного года, кажется, прошло около месяца. Леди ван Темпф не могла нарадоваться теми показателями, которые на общих занятиях демонстрировала ее новая знакомая. Ее даже своя идеальная успеваемость так не окрыляла! И еще больше она ликовала из-за того, что Табита решила продолжить их общение, несмотря на разные факультеты и положения в обществе. Правда, кому важно это общество, пока ты на территории академии Грискор?

А вот по поводу дружбы Милред сомневалась. Ей раньше почему-то казалось, что дружить можно только с сокурсниками, одногруппниками или соседками по комнате. Как же она тогда ошибалась. Ох, как же!

– Ты опять уходишь от ответа, – заметила Табита.

Они прогуливались по академическому парку и обе улыбались. Занятия на сегодня у всех закончились и можно было выделить час на общение, а уже потом заниматься домашним заданием.

– Да ничего ты мне не должна, – в который раз отмахнулась Милред.

– Нет, должна! – настаивала студентка Ваерс. – Если бы не ты, я бы тут не училась.

– Не прибедняйся, – рассмеялась Милред. – Ты видела свою силу?

– Мне кажется, что артефакт просто ошибся, – смутилась Табита и пожала плечами. – И я бы не хотела, чтобы кто-то об этом знал.

– Я удивлена, что проверяющий согласился, – поделилась своими наблюдениями Милред. – Академия должна гордиться и сообщать о таких случаях.

– Может, и сообщит, если я тут год продержусь, – спокойно заметила подруга и кивком головы предложила сменить аллею для прогулки.

– Ты в последнее время вся светишься, – не смогла сдержать язык за зубами леди ван Темпф.

– Есть один человек, – смущенно отозвалась Табита, отводя взгляд. – Кажется…

– Ты влюбилась! – радостно взвизгнула Милред, аж подпрыгнув на месте. Обогнала Табиту и преградила ей дорогу, раскинув руки в стороны. – Рассказывай! Все-все рассказывай!

– Да нечего рассказывать, – еще сильнее смутилась девушка.

– А я смотрю и понять не могу, что происходит! – всплеснула руками дочь графа. – И прическу изменила, и нарядов прикупила, когда мы в городе были. Ты же на них всю стипендию потратила!

– Я долго до академии добиралась, – возмутилась Табита. – Так что, когда прибыла, выглядела не лучшим образом. Так что все это никак не связано с…

Она запнулась и недовольно посмотрела на подругу.

– С?.. – подтолкнула ее Милред. – Как хоть его зовут?

– Ты что-то говорила про концерт бардов, да? – резко перевела тему Табита и коварно улыбнулась.

– Ну, так не честно! – возмутилась леди ван Темпф.

– Выбирай, – поставила условие подруга. – Или я соглашаюсь пойти с тобой на «Проклятых неизвестностью», или рассказываю о своих любовных делах.

– Таки любо-о-овных, – заканючила Милред, не в силах выбрать один вариант. Довольная усмешка на лице подруги ее сейчас ой как раздражала. Да так сильно, что дочь графа готова была придушить ту собственными руками.

Ей очень хотелось услышать о том, как завязались отношения у Табиты с каким-то таинственным незнакомцем. Милред столько любовных романов перечитала в резиденции отца, не счесть! И теперь девушке уж очень хотелось узнать, правду ли пишут в книгах?

Но на концерт хотелось еще больше.

– Концерт, – решила она, подумав, что Табита все равно расскажет о своем воздыхателе. – Группа бардов приезжает всего на несколько дней. Надо успеть купить билеты.

– Точно, билеты…

Милред моментально почувствовала изменение настроения подруги. И тут же спохватилась, поняв, что ту беспокоит.

– Ой, милая, не переживай! Раз приглашаю, я и плачу.

Милред прекрасно понимала, что та сумма, которая для нее чих пролетающей мимо птички, для Табиты может сейчас оказаться неподъемной. Так что не видела никаких причин отказывать себе же в удовольствии сходить на концерт любимой группы бардов в компании с подругой.

– Ну уж нет! – возмутилась Табита. – Я и так тебе должна!

– Я уже в который раз повторяю, что ты мне ничего не должна! – тут уже даже леди ван Темпф повысила голос.

Они минуту друг на друга смотрели из-под насупленных бровей, а потом расслабились и расхохотались в два голоса.

Настолько нетипичной оказалась та сцена для Милред. Хотя, наверное, больше удивиться должна была Табита. Студентка Ваерс еще иногда пыталась называть подругу по титулу, за что тут же получала недовольный взгляд. А потом Милред шикала на нее и вновь повторяла, что все это для нее не имеет никакого веса.

Но даже считая Табиту своей подругой, она не могла открыть ей самую большую тайну. Доверие между ними было, но еще не стало полным. Да и случая для откровенного разговора пока не представилось.

Зато сейчас они ругались почти как равные. Это и повлекло взрыв хохота, еще сильнее сближая таких разных, но таких похожих девчонок.

– Так что билеты я сама куплю. Завтра в академию как раз торговец прибудет, – поставила Милред жирную точку в этом разговоре. А потом с легкой руки предложила: – Если будет третий, брать для твоего возлюбленного?

– Он не мой возлюбленный! – шикнула на нее Табита, заозиравшись. А Милред даже стыдно стало за то, что она подшучивает над подругой из-за чувств.

– Так брать или нет?

– Нет.

Табита так резко ответила, что Милерд еще сильнее сконфузилась.

Но в тот день, когда приехал торговец она все же взяла лишний билет. Для дочери графа их цена была сущей мелочью, ведь отец еженедельно присылал внушительную сумму денег. Пусть мачеха этого и не одобряла.

А она уж точно не одобряла!

Милред об этом подумала только раз, а потом лишь тряхнула головой, не желая возвращаться в это засасывающее болото даже мысленно.

И третий билет пригодился. Правда, не для того, для кого планировала Милред.

В день, когда они обе получили разрешение на прогулку в ближайший небольшой городок, называющийся Конуал, Табита пришла не одна.

– Познакомься, это Гвин, – произнесла подруга, останавливаясь рядом.

– Гвин Умильтен, – поправила ее вторая девушка, оказавшаяся высокой брюнеткой с до неприличия короткими волосами. Даже у Табиты они были не такими, успели отрасти.

Помимо того, Гвин была одета в какие-то странные узкие брюки, которые больше подошли бы охотнику, а не студентке академии Грискор.

И на этом странности не заканчивались. Девушка, которую зачем-то привела с собой Табита, опасливо озиралась, будто ожидала нападения.

– Очень приятно познакомиться. Кажется, я видела тебя на общих занятиях первого курса, – Милред смогла сохранить самообладание, хотя ее так и подмывало спросить у подруги, что происходит. И почему вместо ее возлюбленного тут…

Милред аж дернуло от отвращения.

О Великий! Неужели?.. Нет, Милред не могла в это поверить!

Неужели Табита говорила не о парне, когда сообщила о своих чувствах?

Леди ван Темпф морально вывернуло от этой мысли. Нет, она знала, что иногда бывает не так, как пишут в прочитанных ею любовных романах. Но поверить в то, что столкнулась с таким в жизни… Это было выше ее сил.

– Гвин проспорила, – усмехнулась Табита, бросив на странную девушку коварный взгляд. – И сейчас мы с тобой, Милред, станем свидетелями того, как она сбегает из академии без дозволения деканата.

– Что?! – ахнула Мили, а потом испуганно зажала ладонями рот.

Пожалуй, ее успокоило то, что Гвин оказалась не той тайной любовью, о которой сообщила ей подруга, но и такой поворот событий ее не успокоил.

– Не переживай, – подбодрила ее Таби. – Если не сможет, будет должна нам обеим желание.

– Обеим? – не поняла Милред.

– Потом расскажу, – пообещала Табита. А затем обратилась к Гвин: – Ну что? Готова повернуть назад?

– Еще чего, – фыркнула та. – Чтоб ты знала, Валькирией отец меня прозвал не просто так.

– Валькирией? – вновь удивилась Милред, теперь уже вместе с новой знакомой испуганно оглядываясь в поисках ближайших стражников.

И пусть все трое сейчас еще стояли на территории академии Грискор, одна только мысль о том, что эта девушка решила нарушить правила, пугала леди ван Темпф до дрожи в кончиках пальцев.

– И об этом потом, – пообещала Таби. – Если Гвин, конечно, захочет.

– Ладно, – наклонила голову вбок та. – Чего встали? Выходите. Мне нужно, чтобы вы отвлекли стражу на воротах.

Милред ощутила, как холодок скользнул по затылку и прополз вниз по позвоночнику.

– А это точно хорошая идея? – чуть ли не заикаясь уточнила она.

– Спор есть спор, – хмыкнула Гвин. – А раз я проиграла, буду выполнять условие.

– Какой-то у вас двойной спор, – заметила Милред. – Если сбегать на спор, то почему еще и желания потом можно получить?

– Не спрашивай, – закатила глаза Гвин Умильтен, а потом покосилась на ближайшую стену у ворот.

Высоты она была приличной. К тому же гладкой и, возможно, зачарованной.

«Она точно не сможет попасть на ту сторону, – подумала Милред, проследив взглядом туда же. – Это просто невозможно, если у нее нет крыльев за спиной».

– За такое же не исключают? – на всякий случай уточнила Гвин, закатав до локтей рукава теплой рубашки темно-малинового цвета.

– Серьезное предупреждение с оповещением родителей, – сообщила Милред, вздрогнув от одной только мысли о том, что ее отцу сообщат о какой-то провинности дочери.

– О, ну папенька меня за такое только похвалит, – хмыкнула Гвин. А потом кивнула Табите. – Если выигрываю, то желание загадываю тебе я.

– Вот еще, – фыркнула девушка. – Уговор был таким, что тогда желание не загадывает никто.

– И кто меня только за язык тянул, – вздохнула Гвин Умильтен. Глянула на Милред и попросила: – Ударь меня в следующий раз, когда я решу с ней спорить. Она так условия формулирует, что даже самый хитрый демон попадется в ловушку.

Табита рассмеялась и дернула Милред в сторону ворот, оставляя Гвин Умильтен наедине со своей проблемой.

– Что происходит? – шепотом уточнила графская дочь, когда они сделали шагов десять вперед. Но даже несмотря на это, говорить громче ей не хотелось. Было чувство, что Гвин их даже отсюда может услышать.

Милред бы и не удивилась. Было в этой девушке что-то звериное.

– Она решила, что может выиграть у меня в прятки, – рассмеялась Табита. – Но не учла, что не было запрета на магию.

– Ты применяла магию без ведома преподавателей? – охнула Милред, наконец начиная понимать, почему нянюшки советовали ей заводить знакомства только среди детей знатных семей.

Те не нарушали правил. Им это было попросту не нужно. А тут она уже знает как минимум о двух нарушениях. И это… да, это пугало. Но еще больше раззадоривало.

Интересно, а могла бы сама Милред ван Темпф нарушить какое-нибудь правило академии?

– Так, а почему она еще и желания тебе должна? – успела спросить девушка за несколько мгновений до того, как они подошли к воротам, у которых стояли трое стражников.

– Предъявите ваши разрешения, студентки, – подал голос мужчина в выглаженной фиолетовой форме с золотыми солнцами на погонах. Козырек его фуражки тоже отсвечивал золотом, отражая еще яркое, хоть и осеннее, солнце.

Табита протянула свою бумагу первой, улыбнулась и посмотрела на холодное голубое небо. Милред отметила, что сегодня подруга одета теплее обычного. Платье из грубой ткани выглядело вполне неплохо, хотя его серо-синий цвет, конечно, казался скучноватым. Вязаная кофта, наброшенная поверх, уже немного растянулась. А вот туфли на плоской подошве подошли бы больше для комнат, чем для улицы. Видимо, денег у Табиты не хватило на ботинки или сапоги.

Милред закусила губу, обдумывая, что скажет ей Таби, если она как бы невзначай узнает, когда у той день рождения и якобы на него раньше преподнесет подарок.

«Убьет она меня, вот что сделает, – пронеслась мысль в голове дочери графа ван Темпф. – Определенно убьет».

– И ваш, – напомнил о себе стражник.

Мили протянула вторую бумажку, после чего направилась за Табитой, которая уже успела миновать ворота.

– Так почему еще и желания? – повторила она вопрос, когда девушки вышли на узкую тропинку, которая вела к широкой дороге.

До города пешком было не больше получаса хода. Хотя студенты имели возможность заранее записаться в дилижанс.

– А у нас было условие на время, – усмехнулась Табита. – Она не уложилась. Интересно, сможет то, что пообещала?

Девушка задрала голову к стене, пытаясь найти взглядом Гвин.

– Так это она сама сказала, что сможет сбежать? – удивилась Милред.

– Конечно. Я бы не додумалась до такого задания.

– Ну, это ты явно преуменьшаешь свои возможности, – раздалось за спиной.

Леди ван Темпф вздрогнула и обернулась. На дороге за ними стояла Гвин Умильтен. Немного поцарапанная, взлохмаченная и с веточкой в волосах. Но с целыми ногами и руками. Что было уже на грани невозможного.

– Как? – только и смогла выдохнуть Милред, недоверчиво поглядывая на новую знакомую.

«Она вообще человек?» – подумала она, вновь оценив взглядом высоту защитных стен.

Академия Грискор была поистине настоящей крепостью. Может, и не такой, что могла пережить месячную осаду, но довольно крепкой, чтобы дать отпор врагам и выдерживать их атаки около недели. А если приплюсовать сюда мощь магов…

– У меня тоже есть свои секреты, – усмехнулась Гвин, обгоняя остановившихся девушек и направляясь в сторону Конуала. – Идете?

Табита даже не стала спрашивать у подруги, как ей это удалось. Просто пошла рядом, широко улыбаясь. И будто бы не сомневалась в том, что никаких желаний они с Милред не увидят.

– Может, теперь хоть раскроешь, где спряталась? – буркнула Гвин, когда на горизонте показались аккуратные черные черепичные крыши домов.

– И у меня есть свои секреты, – улыбнулась она, подмигнув Милред. Леди ван Темпф хихикнула и заслужила недовольный взгляд Валькирии.

Похоже, Гвин Умильтен не знала, куда они идут. Потому что, когда девушки миновали несколько забегаловок и целый трактир, на лице дочери Лорда Севера понемногу начали подниматься брови.

– Я думала, что мы заглянем в торговый квартал и перекусим, – произнесла она, когда Милред указала дорогу дальше.

– Почти, – широко улыбнулась Табита. – Но не совсем. Мы идем на концерт «Проклятых неизвестностью».

– Барды? – скривилась Гвин, резко остановившись. – Могла бы и сразу сказать.

– Я не верила, что ты через стену перемахнешь, – отмахнулась Табита. Но Милред видела, что она лукавит. А потом покосилась на нее и еще раз подмигнула: – Я ведь ошибусь, если скажу, что у тебя нет третьего билета?

– Манипуляторша, – сквозь зубы выдохнула Гвин, явно собираясь возвращаться.

– Иногда полезно быть такой, – беззаботно пожала плечами Таби, видимо, не видя в этом ничего плохого.

И Милред с ней согласилась. Она много в своей жизни повидала аристократии. И кем они были, если не манипуляторами и интриганами? И именно такие люди управляли всем.

Но все же действия высшего света сильно отличались от того, что сделала Табита. Там шли по головам, не сильно раздумывая над тем, чем аукнется их решение другим. А Табита… она играла. Да и к тому же сделала лучше всем.

От Милред не убыло от того, что она купила на один билет больше. Да что там! Она и собиралась так сделать. Если бы Таби никого с собой не взяла, девушка просто подарила бы его первому встречному.

– Так что, идешь? – уточнила Табита у Гвин, которая пока не предприняла попытки уйти.

Здание, в котором уже совсем скоро должен был начаться концерт, находилось прямо перед ними. Самое большое на грязной улочке. Из белого камня с деревянной крышей. Тучи над ним будто расходились в стороны, открывая темнеющее небо.

В распахнутые двери медленно входили люди, огибали троих девушек, остановившихся посреди дороги. Отсюда можно было рассмотреть большой зал на первом этаже, а на вывеске над входом значилось: «Шелест вереска».

– И за что мне это? – ни к кому не обращаясь, уточнила Гвин. А потом повернулась к Милред и довольно мило поинтересовалась: – Могу я рассчитывать на билет?

– Конечно, милая, – улыбнулась леди ван Темпф. – Вместе веселее.

Гвин не разделила ее радости:

– Я просто погреюсь. Не обращайте на меня внимания. Не люблю живое пение.

– Как можно его не любить? – возмутилась Милред. – Это ведь голос самого сердца!

– Это просто визжание под звон рвущихся струн, – отмахнулась Гвин и сделала шаг ко входу. Но тут же замерла, когда Милред сжала руки в кулаки и дрожащим от нервов голосом прошипела:

– Что ты только что сказала?

– То, что ты услышала, – Гвин, кажется, не поняла, что зацепила дочь графа ван Темпф.

Да так зацепили, что Милред сама не ожидала от себя такой реакции.

– Пение раскрывает душу, поднимает из глубины сердца самые сокровенные эмоции, – ее будто прорвало. – Если ты не поешь или не любишь слушать, как другие поют, значит, с тобой что-то не так! Может, не группы бардов, но хотя бы пение птиц тебе должно нравиться! Или ты монстр, а не человек!

Табита от удивления распахнула рот. А Гвин развернулась и пожала плечами:

– Я не обязана любить то, что любишь ты. Умей принимать чужие точки зрения. Я не понимаю, к чему вообще ходить на концерты групп, о которых на другом конце империи даже никто не слышал?

Милред вздрогнула как от пощечины. Впервые в жизни кто-то попытался оспорить ее увлечения. Попытался доказать, что они пусты.

– Я не собираюсь объяснять тебе то, что ты понять не в силах, – фыркнула Милред, возвращая своему тону присущий ему звон.

– А не мешало бы. Потому что несешь такую чушь…

Леди ван Темпф молчала, но ее кулаки охватило еле заметное сияние.

– Эй! Вы чего?! – между девушками вклинилась Табита. На ее лице промелькнул испуг. – Серьезно? Решили подраться из-за вкусов?!

– Это была бы не драка, а избиение младенцев, – фыркнула Гвин и прошла в зал. Когда ее плеча коснулся работник, спросивший о билете, она лишь кивнула в сторону Милред.

А вот у дочери графа всего на мгновение появилось желание сообщить потом этому самому работнику, что прошедшую мимо него девушку она видит первый раз в жизни и никакого билета для нее у Милред нет.

– Эй, – Табита поймала подругу за плечо. – Что на вас обеих нашло?

Леди ван Темпф только мотнула головой, привычным жестом поправила не слишком пышную юбку ярко-розового платья и поспешила внутрь. Она еще долго планировала держать обиду на Гвин Умильтен. Но это «долго» длилось до того момента, пока весь зал не наполнился людьми, а на большой деревянный помост не вышла группа бардов. Свет погас, погрузив почти все пространство во мрак, остался подсвеченным только помост. В зале раздались затухающие шепотки, зазвенели бокалы с напитками, прозвучали первые аплодисменты.