Читать онлайн Навязанный брак бесплатно

Глава 1

Лондон 1812 год

– Ну так что, господа, поднимем ставки? – довольно улыбнулся Майкл Синклер, подбросив в центр стола пару фишек.

Его партнеры, а по совместительству и приятели еще со школьной скамьи, ответили не самыми радостными восклицаниями.

– К черту тебя, Синклер. Обобрал до нитки, как я теперь покажусь отцу? – недовольно проворчал Томас, однако, добавил свою долю в общую кучу, а после схватившился за стакан с шери.

Молодые люди облюбовали один из игорных столов в Клубе, тратя средства родителей и не задумываясь о последствиях. У каждого имелся внушительный счет, а титулы позволяли быть уверенными, что им все и всегда сойдет с рук. Именно таким способом, разбазаривая накопленные предками деньги, планировали провести вечер четверо молодых повес.

– Нет, – отозвался Оуэн, близкий друг Майкла. – Тебе хватит наших денег. Что вы скажете, джентльмены, если проигравший должен будет пойти сегодня в Олмакс и потанцевать с тремя юными особами, представленными нынче ко двору?

За столом на мгновение воцарилась тишина, после чего все четверо разразились громким смехом. По доброй воле отправиться в клуб – негласное место для выбора супругов, было действительно серьезной ставкой. Хотя бы для репутации каждого. Меньшее, что может произойти при их появлении там, обморок чьей-нибудь матери, которая все же осмелится толкнуть дочь на знакомство с одним из них.

– Но как остальным узнать, что несчастный выполнит уговор? – с азартным блеском в глазах спросил четвертый повеса – Уильям.

– Все просто, мы все туда пойдем, но танцевать будет только один, – пояснил Оуэн.

– Если бы я тебя не знал, – наконец подал голос Синклер, которого покоробило одно упоминание скучнейшего места на Земле. – То решил бы, что ты вознамерился опутать себя узами брака.

– Уж поверьте, я не потащу такую свору бездельников и повес туда, где соберусь найти жену, – проворчал Оуэн, раздавая карты.

Майклу этим вечером везло. С довольным видом он созерцал свои карты и поникшие физиономии друзей. Он мог бы сжалиться над ними еще пару часов назад, но ему было слишком скучно, а возвращаться в пустую квартиру всего-то около полуночи, будто он старик, не хотелось. В свои двадцать два года, едва покинув стены университета, он вскоре приобрел порочную репутацию. Успев побывать в нескольких незначительных скандалах, а также дуэли, он вызывал волну шепотков, куда бы ни явился. Нельзя было сказать, что ему это не нравилось. Он всегда наслаждался положением и тем, что это положение могло ему дать, поэтому аппетиты Майкла только продолжали расти.

Вот и сегодняшний вечер предлагал стать более интересным. Смотреть, как кто-то из его друзей старается не попасть на крючок, обещало стать интересным зрелищем.

Томас и Уильям сбросили карты и теперь утешались парочкой рюмок портвейна, потеряв немалые суммы, но все же избежав главного наказания. А Оуэн, который часто соперничал с Майклом, напряженно всматривался в расслабленного напротив друга.

– Ты блефуешь, – наконец, произнес он.

– Возможно, – пожал плечами Майкл. – Мы все равно отправимся туда.

– Тогда, я бы посмотрел, как тебя окрутят, – хмыкнул Оуэн, выкладывая карты на стол и победно улыбаясь. Майкл лениво перевел взгляд с неплохой комбинации на друга и усмехнулся.

– Дорогой друг, когда-нибудь, ты научишься играть так же хорошо, как и танцевать. Но, увы, сегодня тебе оттопчут ноги юные леди, именуемые в нашем обществе дебютантками. – Майкл, по мере своей самодовольной речи, выкладывал карты на стол, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Тебе тоже придется там быть, – попытался восстановить уязвленное самолюбие Оуэн.

– Ну и что. Потерплю ради такого зрелища.

Олмакс встретил молодых людей чопорного вида лакеями, которые наотрез отказались их пропускать. Начавшийся было спор со слугами прервала одна из патронесс, леди Эмилия Брэмор. Привлекательная женщина, будучи вдовой вот уже несколько лет, она возглавляла совет клуба.

– Что за шум? – подняв брови, спросила она.

– Миледи, эти джентльмены настаивают на своем присутствии, – отчитался один из слуг.

– В правилах строго оговорено время начала приема, – подтвердила леди Эмилия, окинув при этом холодным взглядом молодых людей немного развязного вида, но все же каждого из них она узнала.

Она остановила свой взгляд на предводителе, как ей показалось. Высокий брюнет с голубыми глазами и острыми скулами. Пройдет совсем немного лет и его пожилой отец передаст титул герцога единственному сыну, что сделает его самым завидным женихом в стране. А заполучить его своим другом сейчас, когда он еще так молод, казалось весьма приятной перспективой. Так почему не пойти на уступок сегодня, чтобы расположить молодого джентльмена к себе.

– Но я могу один раз, – она подняла затянутый в перчатку пальчик. – пойти на компромисс. Ваше поведение будет соответствовать установленным требованиям.

– Разве можно ожидать другого. – растянул губы в очаровательной улыбке Майкл, слегка поклонившись и четверо молодых людей вошли в зал.

Яркий свет множества свечей позволял в полной мере рассмотреть присутствующих, чинно попивающих исключительно чай. Такая компания могла вызвать разве что зубную боль. Майкл едва ли не с обреченностью взирал на то, как его друг вполне бодро начал беседовать с одной из юных леди. Облаченные во все белое, украшенные цветами, дебютантки для Синклера ассоциировались скорее с мебелью. Майкл лениво подхватил со стола чашку чая и с легкой усмешкой продолжил наблюдать, как Оуэн повел довольно миловидную особу в центр зала. Первая есть.

Молодой человек огляделся и с удивлением отметил, что Уильям и Томас тоже нашли компанию. Похоже, только ему это развлечение не доставляло никакого удовольствия, навевая скуку. Сейчас ему пришлось бы по вкусу общество более раскованных женщин или хотя бы более крепкий напиток, чтобы сгладить непереносимость чванливого вида гостей клуба.

***

Мимо проплыла с величественной осанкой леди Брэмор. Легко кивнув Майклу, она тоже взяла со стола чашку чая и направилась дальше. На месте чашки остался небольшой сложенный листок бумаги, вырванный из бальной книжки. Не раздумывая Майкл взял бумажку и развернул. «На террасе». Его губы тронула легкая ухмылка. Стало куда интереснее, да и леди Эмилия показалась ему весьма привлекательной. Приятное лицо, копна светлых волос и, безусловно, опыт.

Он отставил слишком слабый чай в сторону и покинул бальную залу, выйдя наружу через высокие приоткрытые стеклянные двери. Ночной воздух освежал, особенно после душной светлой комнаты. Маркиз Синклер отступил немного в тень, достал из внутреннего кармана портсигар и прикурил. Он молча стоял в темноте, вдыхая горький дым и предвкушая свидание с леди Эмилией. Довольно смело, даже для нее, просить об этом в клубе. Все же на её репутации, о которой здесь пёкся каждый, не было и тени, чего нельзя было сказать о нем.

От сладостных мыслей его оторвало шевеление куста камелии. Майкл пригляделся, пытаясь хоть что-нибудь различить в темноте.

Маленькая терраса, «опушенная» цветущими кустами подходила как раз для леди, переборщивших с корсетом. Маленькая скамейка, установленная напротив двери, едва могла вместить только одного седока, чтобы никто не вздумал нарушать приличия. Именно поэтому Майкл предпочел тень сбоку от двери, чтобы не соблазнять на диалог кого—либо из дам. А та, которую он ждал и сама не желает публичности для беседы.

Шевеление повторилось и на этот раз уже не осталось сомнений, что там кто—то был.

– Не прячьтесь, – немного усталым тоном проговорил юноша, удивляясь находчивости девиц. Столь хитры в юном возрасте. Хотя, нужно отдать должное их матерям, которые натаскивают молоденьких леди с малых лет ловить мужей. Он снова втянул горячий дым, наблюдая, как из куста с цветами выбирается некто в светлом платье.

– Простите, – отозвалась юная особа, наконец полностью представшая перед ним и плюхнувшаяся не слишком грациозно на скамейку. – Я подумала, что это матушка меня ищет.

Девушка убрала за ухо выбившуюся из прически каштановую прядь, но прозорливый завиток выпрыгнул обратно, упав ей на глаза.

– Нет. Всего лишь я, – Майкл подумал, что теперь юная леди вцепится в него, задавая глупые вопросы о погоде, но она сидела, потеряв к нему всякий интерес, слегка покачивая затянутыми в атласные туфли ногами и глядя на ночное небо. Едва ли она осознавала, что вести себя подобным образом в присутствии джентльмена разумно. Или хотя бы прилично.

– Вы прятались от матери? – нарушил тишину юноша, чувствуя себя последним идиотом от того, что все же заговорил с незнакомкой.

– Да, – девушка повернулась к нему, от чего темные кудряшки пустились в пляс. Видимо, она провела в этом кусте куда больше времени, чем он предположил. Несколько листьев застряли в прическе, из которой то тут то там, выбивались локоны. – Она хотела, чтобы я пошла танцевать.

– Я думал, юные леди любят танцы.

– Наверно. Но с моей неуклюжестью это превратится в настоящую пытку. То ли дело Лилиан, моя сестра. Она прекрасно танцует и не пропускает ни одного бала. – деловито поведала юная леди, вызвав легкую улыбку у Майкла. Она показалась ему совсем юной и не подходящей для нынешнего мероприятия. Её прямота удивила.

– Что же тогда предпочитаете Вы?

– Не знаю, – она пожала плечами и снова посмотрела на небо. – Но не люблю, когда заставляют делать то, что не нравится. Танцевать, например.

– Как и каждому из нас, – заметил Майкл. Леди была откровенна больше, чем следовало себе позволить, но он не хотел ее одергивать. Кто он такой, чтобы указывать на правила общественного тона, тогда как сам пришел на террасу для тайного свидания со вдовой чуть ли не вдвое старше него. – Поэтому Вы решили изучить местную флору?

– Да. Камелия просто дивная. Любопытно, чем местный садовник её удобряет? – девушка прижала палец к губам и улыбнулась Майклу, от чего на ее левой щеке появилась ямочка.

– Леди садовник? – хмыкнул Майкл, отбросив окурок в сторону. Сигарета, о которой он позабыл, дотлела.

– Приходится им быть. Но порой это довольно увлекательное занятие.

– У моей матери был отличный сад, – зачем-то сказал Майкл и тут же пожалел об этом. Он не собирался откровенничать, но слова слетели прежде, чем он подумал об этом.

Девушка в ответ лишь коротко кивнула и увлеклась созерцанием камешков, которыми был выложен пол. Майкл был ей благодарен за молчание. Начни она расспрашивать подробности, он не мог гарантировать, что не сорвался бы на грубость.

– Думаю, не так ужасно, что мне пришлой прийти сюда, – наконец произнесла юная леди. – Ведь если бы меня не оказалось здесь, я не встретила бы Вас.

Она кивнула в темноту, в которой могла различить разве что очертания фигуры и разглядеть носки туфель собеседника.

– Дамам следует быть осторожными с подобными речами.

– Но ведь в этом нет ничего дурного. Я со многими разговариваю. С лавочником, когда сестра заходит купить ленты или с бакалейщиком. Что плохого может быть в беседе с Вами? – спросила она, повернувшись в сторону Майкла и слега наклонив голову.

– Многие с вами не согласились бы, – улыбка тронула его губы. Что-то в юной особе вызвало в нем интерес, но не тот, каким он смотрел на женщин, с которыми можно было приятно провести время. Всего пара минут разговора вызвала в нем не чувственное увлечение собеседницей. Он не мог объяснить то ощущение, но ему не хотелось прекращать с ней разговор.

– Сколько Вам лет? – внезапно спросил он.

– Сэр, дамам запрещено обсуждать в обществе возраст, – чопорно ответила она и тут же тихонько рассмеялась, с опаской глянув в сторону двери. Похоже, она действительно не желала привлечь к себе внимание. – Но мне только шестнадцать, поэтому я могу рассказать Вам об этом по секрету.

– Вы не слишком юны для дебюта?

– О нет, – она снова тряхнула волосами. – Дебютировала моя сестра. Боюсь, матушка слишком опасается, что я опозорю семью, пролив на себя чай или запутавшись в платье и упав прямо посреди зала. Нет, – повторила она, улыбнувшись каким-то своим мыслям и несмотря на бодрый тон, которым это было сказано, Синклер ощутил щемящую тоску в словах девушки.

– Наступит и ваше время.

– Возможно, вы правы. Может, когда я снова сюда вернусь, то даже смогу потанцевать с вами, – рассмеялась девушка и поднялась со скамьи.

– Вы так опасаетесь за благополучие моих туфель, что откажитесь от танца в этот вечер? – спросил Майкл, не желая, чтобы она уходила.

– Простите? – девушка удивленно уставилась в темноту и он смог рассмотреть её лучше. Не высокая, но и не низкорослая. Плавные линии фигуры, высокая грудь и темно-каштановые локоны, собранные в прическу и перетянутые светлой лентой. Кукольное лицо с еще немного по-детски округлыми щеками и острым подбородком, вздернутый носик и небольшие полные губы.

Майкл моргнул, сбрасывая наваждение, с которым несколько секунд рассматривал незнакомку, точно желторотый юнец. Для него было совершенно не ясно, почему девушка такой наружности вынуждена прятаться, чтобы не привлечь к себе внимание кавалеров. Возможно, дома, откуда она приехала, у нее уже есть воздыхатель. Но сейчас она одна и он не собирался мучиться совестью из-за того, что украдет у нее всего один танец. Только танец. А ведь еще в начале вечера подобная мысль казалась ему чудовищно скучной, если не пугающей.

– Но здесь нет музыки, – девушка убрала руки за спину и сделала маленький шажок назад, заставив Майкла постараться сдержать улыбку. Будто он заставлял ребенка принять горькое лекарство.

– Поверьте, я танцую весьма неплохо и вам нечего опасаться, – доверительно произнес Майкл, меньше всего сейчас желая напугать девушку и шагнул к ней навстречу, выйдя на свет.

Девушка немного с недоверием на него посмотрела и все же осталась стоять на месте.

– Но не обижайтесь, когда я отдавлю вам ноги, – сказала себе под нос юная леди и подала свою руку. Майкл предпочел не заметить маленький разошедшийся шов перчатки на безымянном пальце и сжал тонкие пальчики в своей руке. Леди по правилам присела в небольшом реверансе, но поднимаясь из него наступила пяткой на подол платья и слегка пошатнувшись, потеряла равновесие и начала падать назад.

Она ступила еще шаг назад, чтобы удержаться на ногах, но на пути оказалась злополучная скамейка и не сдержав удивленного восклика, девушка, перевалившись через скамейку, упала в куст камелии, утянув за собой Майкла. Все произошло так быстро, что он не успел среагировать и все еще удерживая её за руку, повалился следом.

Оказавшись нос к носу с несостоявшейся партнершей по танцу, он приготовился к женским слезам. Все же для него падение оказалось мягче, чем для леди. Но вместо громких или тихих всхлипываний он услышал сдавленный смешок.

– Мне повезло, что вы не тучный джентльмен, – прошептала девушка, закусив нижнюю губу и пытаясь сдержать очередной смешок.

Майкл неосознанно улыбнулся в ответ, вмиг опьяненный ароматом цветов, исходивших от юной леди. Или так ему показалось, потому что они до сих пор лежали в кусте.

– Я не узнал вашего имени для такого тесного знакомства, – сказал он, приподнимаясь на руках и желая встать.

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но не успела.

– Кэтрин Моррисон! Что здесь происходит? – вскричала женщина у них за спиной.

Майкл поднялся куда быстрее и не успел заметить, как изменилось выражение лица девушки. Она поднялась вслед за ним, одергивая платье и пытаясь привести его в порядок.

– О Боже! Вы обесчестили мою дочь! – визгливо вскричала женщина, при этом обращаясь к толпе за дверью, которая тоже стала подтягиваться на шум.

– Не мелите чепухи! – огрызнулся Майкл тут же. – Мы просто упали.

– Матушка, все в порядке, – девушка выступила вперед, пытаясь что-то сказать, но её тихий лепет с легкостью перекрывали стенания внушительной грудной её матери.

– Кэтрин! Как ты могла такое позволить? – со слезами на глазах едва ли не билась в истерике женщина. – Кто возьмет в жены твою сестру после этого!

– Леди, успокойтесь. Здесь нет повода для истерики, – произнес ледяным тоном Майкл, которому происходившее уже порядком надоело.

– Что здесь происходит? – на крошечной террасе появился еще один участник представления. Патронесса леди Брэмор с округлившимися от ужаса глазами взирала на потрепанного вида молоденькую девушку и на маркиза Синклера с теми же следами урона на костюме. Она смотрела то на одного, то на другого участника происшествия и не находилась, что сказать.

– Немедленно покиньте это заведение, – упавшим голосом произнесла она, обращаясь к джентльмену и обхватывая юную леди за плечи, дабы привести в чувство девушку с поруганной честью, которая вовсе не выглядела таковой, а пыталась что-то говорить. – Милая, у вас шок, – встряхнула её леди Эмилия и с громко стенающей миссис Моррисон она повела их через зал в свой кабинет, дабы женщины могли избежать большего унижения, чем то, что уже было им нанесено.

Майкл сбежал вниз по ступенькам, пытаясь прийти в себя. Вечер обернулся совсем не так, как он рассчитывал. А забрезжившие лучи солнца, возвещающие о скором начале нового дня, вызвали еще большее раздражение. Он запустил руку в волосы и растрепал их. В ушах шумело от криков женщины.

Все же это оказалось ловушкой. Участвовала она в ней или оказалась только приманкой уже не имело значения. Он вляпался и отцу придется раскошелиться, чтобы вытащить его сухим из этой переделки.

– Что это, черт возьми, было? – он услышал голос Оуэна за спиной.

– Допустил оплошность, – раздраженно отозвался Майкл.

– Идем, мне нужно забыть этот чертов вечер.

Глава 2

Внезапно появившийся яркий солнечный свет больно резанул по глазам. Майкл со стоном перевернулся в постели, пряча голову под подушкой.

– Закройте шторы! – рявкнул он на слугу, посмевшего разбудить его таким неуместным способом. Но на требование хозяина никто не отозвался. Пришлось перевернуться и сесть, чтобы узреть того, кто посмел его ослушаться. Вопреки ожиданию, у окна стоял Харпер, личный слуга его отца. Крупный мужчина с грубыми чертами лица сопровождал его отца неотступно, где бы тот ни был.

– Вылезай, иначе Харпер вытащит тебя силой, – проскрежетал ледяной голос.

Майкл повернулся к восседавшему в кресле старику. С прямой, как трость, которую он сжимал в руках, спиной, тот сидел и хмуро сверлил взглядом чашку чая перед ним.

– Ужасный фарфор, – наконец, произнес он, переведя внимание на единственного отпрыска.

– Зачем ты пришел? – пытаясь до конца проснуться, спросил Майкл. Он встал с постели, накинул на голое тело халат восточного покроя и скрестил руки на груди.

– Этим утром меня посетила довольно приятная особа, которая поведала о событиях прошлой ночи.

Майкл поморщился. Он уже с трудом вспоминал то, что произошло. Что и говорить, они с Оуэном преуспели в попытке забыть недолгий вечер в Олмакс.

– И что же она тебе рассказала?

– Что ты набросился на юную леди в Олмакс! – герцог негодующе стукнул по полу тростью. – Подумать только! Я долго закрывал глаза на происходящее, все тебе прощал, но это переполнило чашу моего терпения.

Майкл передернул плечами как от холода. Что—то сквозило в тоне отца и это не было обычное его недовольство.

– Я не понимаю, что с тобой происходит, – с горечью проговорил герцог. – Разве я мало дал тебе?

– Похоже, я пошел в мать, – зло ответил Майкл. Если отец вознамерился читать ему мораль, то мог бы хотя бы дождаться его пробуждения, а не вламываться в столь ранний час.

Он не ожидал, что после этих слов отец порывисто поднимется и ударит его наотмашь. От звонкой пощечины голова Майкла резко дернулась в сторону и он слегка пошатнулся. Герцог шумно дышал, раздувая ноздри и буравя сына тяжелым взглядом.

– Достаточно, – прошипел он.

– Отец, сейчас уже поздно хвататься за розги. Я вырос, – с ядом в голосе проговорил Майкл, коснувшись горящей щеки, но все же отводя взгляд. Это был первый раз, когда отец поднял на него руку.

– Ты хочешь угодить во Флит? – уже спокойнее спросил отец.

– Нет, – Майкл устало опустился в кресло напротив отца. Произошедшее всего несколько часов назад казалось дурным сном, но он проснулся, а кошмар продолжил его преследовать. – Дайте отступных. Я уверен, эти люди, – он словно выплюнул последнее слово. – Согласятся на хорошую оплату, взамен такого зятя.

– Нет, сын. Ты достаточно опорочил наше имя. Даже если ты ничего не собирался делать с той девчонкой, тебе придется жениться. Возможно, это изменит тебя в лучшую сторону, – герцог кивнул Харперу и слуга, до этого стоявший мраморным изваянием у окна, направился к двери, открыв её для Ричарда.

– Как и матушку когда-то? – съязвил Майкл, не имея в запасе никаких аргументов и желая напоследок задеть родителя. Спорить сейчас, когда отец вознамерился его женить, тем самым наказав, было уже бесполезно. Он выждет пару дней и тогда все вернется на круги своя. Неизвестная семейка уедет в свою глухомань, а он продолжит жить в столице, ни с кем не завязывая отношений. Такой расклад дел всех устроит.

– Особое разрешение на твое имя при мне. Завтра утром ты должен явиться в церковь, иначе тебя приведут силой, – герцог покинул покои сына, не желая продолжать разговор.

Майкл нервно постучал пальцами по подлокотнику кресла и порывисто поднялся. Если срок до завтрашнего утра, ему нужно поторопиться.

– Экипаж! – крикнул он в коридор, где, Майкл был уверен, слуги усиленно прислушивались к разговору. Маркиз Синклер скинул халат, подошел к кувшину с остывшей водой и плеснул в лицо, пытаясь прийти в себя. Опьянение все еще чувствовалось и мешало сосредоточиться, а ему нужно все его обаяние, чтобы воплотить задуманное.

Спустя пару часов он сидел в крохотной гостиной с довольно старой мебелью и ожидал, когда к нему спустится хозяйка. Он успел узнать немногое, только то, что весь город гудел и ожидал одного из двух: маркиз Синклер вступит в скоропалительный, неравный брак или сядет в тюрьму. А ему всеми силами хотелось избежать как первого, так и второго. Именно поэтому он сидел в гостиной, которую на время сезона снимали некие Моррисоны, с которыми он имел несчастье начать знакомство прошлой ночью. Он недовольно поморщился и закинул ногу на ногу, устраиваясь поудобнее.

Дверь тихонько скрипнула и перед ним появилась та полная женщина, которая не жалея глотки ночью стенала о том, что её дочь опозорена и обесчещена. Миссис Моррисон опустилась на диван напротив Майкла и принялась разливать по чашкам бледный чай.

– Я рада вас видеть, – наконец, довольно дружелюбно произнесла она. – Я уже и не рассчитывала познакомиться до церемонии, – продолжила женщина, не дав и рта открыть гостю. – Но Китти вам видеть нельзя. Бедная девочка еще не оправилась. Право же, такой удар. Бедняжка не перестает плакать, – перешла на доверительный шепот миссис Моррисон.

У Майкла, казалось, впервые в жизни пропал дар речи. Извинения? Удар? Ему смутно припоминалось смеющееся лицо девчонки, когда они упали и какое-то её забавное замечание. Не произошло ничего такого, что могло заставить её испугаться. Он почти ощутил укол совести и впервые задумался о так называемой Китти, но тут же отмел эту мысль. Ему не должно быть до нее дела.

– Прошу прощения, миссис Моррисон. Но я здесь не ради этого, – Майкл старался говорить ровно и не выдать нарастающего раздражения. Не оставалось сомнений в том, кто навестил его отца. – Думаю, мы можем прийти к соглашению, которое устроит каждого из нас.

– Соглашению? – переспросила женщина, удивленно хлопая глазами.

– Да.

– Это вы меня извините, милорд. Но то, что произошло, не подлежит обсуждению. Хотя бы потому, что это ужасно неприлично, – тон женщины с приветливо-хлопотливого изменился до снисходительного. Похоже, она уже потирала руки, представляя, как её дочь станет маркизой, а после и герцогиней. Несказанная удача для кого бы то ни было. Придется постараться, чтобы вырвать свою свободу из этой хватки.

– Думаю, трех тысяч, как и моих искренних извинений из-за случившегося недоразумения будет достаточно, – Майкл изобразил вежливую улыбку, достал из внутреннего кармана сюртука чековую книжку и вопросительно посмотрел на женщину, только сейчас сообразив, что с ним разговаривает мать семейства, а не отец.

– Нет, – женщина перестала улыбаться.

– Четыре тысячи? – темная бровь вопросительно приподнялась.

– Милорд, мы с вашим отцом уже обсудили детали. И если вы пришли не для того, чтобы попросить прощения за свое поведение, то я бы попросила вас удалиться, – женщина поднялась и поправила складки на простеньком платье.

Майкл не успел ничего возразить, как оказался на улице, выведенный вежливо, но настойчиво. Он стоял под палящим полуденным солнцем и пытался привести мысли в порядок. Он полагал, что будет достаточно вежливой улыбки и озвученной суммы, которая и так казалась для этих людей более, чем достаточной. Отказ. Он провел рукой по уложенным темным волосам и выругался. Все начинало казаться вышедшим из-под контроля фарсом. Отец не заставит его связаться с неизвестной девчонкой и породниться с кем попало. А если заставит, то все участники этого действа сильно пожалеют. Уж он об этом позаботится. Он запрыгнул в экипаж, ожидавший у входа и назвал адрес. Он должен что-то придумать.

На следующее утро Майкл снова был довольно грубо выдернут из сна. Девушка, что лежала рядом с ним в постели испуганно вскрикнула, когда появившийся бесшумно Харпер вытащил маркиза из постели и едва ли не насильно начал одевать. Юноша отбивался, ругался, угрожал, но все напрасно. Его обрядили во вчерашний костюм, который валялся на полу комнаты борделя, в которой его нашли и в таком виде доставили в церковь.

С раскалывающейся от выпитого головой и покрасневшими глазами, он стоял у алтаря взъерошенный и зло сверлил взглядом священника. Похоже, имя и деньги отца повлияли на зрение и слух служителя Бога, поскольку он невозмутимо взирал на жениха, притащенного силой и даже бровью не повел, когда вскоре двери открылись и подталкивая вперед дочь, явилась миссис Моррисон собственной персоной.

Майкл прищурился, глядя на свою невесту. И как она могла показаться ему привлекательной? Виной всему плохое освещение на злополучной террасе и выпитый алкоголь. Бледная кожа с красными пятнами на шее и лице, припухшее лицо и блеклые, самые обычные волосы, свисающие паклей у лица. Девушку еще раз толкнули в спину и она поравнялась с Майклом, встав слева от него. Девушка смотрела прямо перед собой, боясь повернуться к пышущему злобой джентльмену.

Короткие слова о важности брачного союза, произнесенное сквозь стиснутые зубы согласие жениха и еле слышное «Да» невесты, роспись в книге и они оказались навсегда связаны нерушимыми брачными узами. Священник предложил скрепить союз поцелуем и Майкл повернулся к теперь уже жене. Ему было противно даже смотреть на нее.

– Теперь ты принадлежишь мне, – он скривил губы в усмешке и внезапно схватив Кэтрин Синклер под локоть, поволок её к выходу. Девушка не сопротивлялась, а едва поспевая за его широкими шагами, семенила следом. У входа стояла катера и Майкл понял, что его распоряжения, отданные поздним вечером, привели в исполнение. Распахнув дверцу, он впихнул девушку внутрь.

– Что ты делаешь? – воскликнул герцог, едва поспевая и опираясь на руку верного Харпера. Ричард взирал на старенькую карету, на которой не было герба и небольшой чемоданчик, прикрепленный сзади. Слишком малый багаж, чтобы вместить вещи двух человек. Дурное предчувствие холодком пробралось под кожу. Что еще задумал это мальчишка?

– Вы желали, чтобы я женился! – выпалил Майкл. – Но речи о том, что мы будем жить вместе или хотя бы в одном городе, не было, – лицо маркиза исказила жестокая улыбка. – Вы, моя дорогая, – он повернулся к перепуганной жене. – Будете жить отдельно и получать содержание, но я запрещаю вам поддерживать связь с родственниками. Никаких визитов и писем. Иначе, я лишу вас положенных денег.

Он захлопнул дверцу и карета в тот же момент тронулась с места. Справедливость торжествовала. Он не смог уклониться от бракосочетания в которое впутался таким глупым способом. Но это не значило, что он готов упасть к ногам какой-то девчонки и смотреть на нее влюбленными глазами и попрощаться с прежней жизнью.

– Мой долг исполнен, – он шутливо поклонился ошарашенным родственникам. – А теперь прошу извинить, я отправлюсь праздновать столько знаменательное событие!

Он взобрался в подъехавшую карету, совершенно новую, с изображением их семейного герба – ворона, и укатил прочь, испытывая злорадное удовлетворение от собственной выходки. Вскоре он даже не вспомнил, почему празднует.

Глава 3

Кэтрин вздрогнула от звука захлопнувшей дверцы и слегка покачнулась, когда карета тронулась с места. Она невидящим взглядом мазнула по лицу мужа и матери, рядом с которой стоял её свекр. Даже Лилиан не было на этой фальшивой глупой церемонии. Присутствующие смотрели, как карета покатила прочь, но никто не шелохнулся, чтобы помешать этому. До последнего ей казалось, что все это может прекратиться.

Слезы, потоком лившиеся из глаз последние сутки, снова навернулись. Она попыталась сглотнуть горький ком, застрявший в горле, но вышло довольно паршиво и откуда-то из глубины груди вырвался тихий, жалобный вздох.

Она ведь даже не хотела ехать в город. Не хотела участвовать в мероприятиях и всем подобном. Дома было куда больше дел, но матушка настояла, чтобы Кэтрин посетила столицу и благодаря этому не испытывала неловкости, когда через год её повезли бы в Лондон для дебюта.

Что она сделала не так и опять навлекла на себя неприятности? Отец когда-то говорил, что её наградили подобным даром, чтобы испытать родителей, но ей в это верилось с трудом. Кэтрин часто попадала в неловкие ситуации, дома все к этому привыкли, а разговор с Майклом не был чем-то из ряда вон выходящим.

Кэтрин приложила ладони к глазам, чтобы вытереть слезы. Она впервые подумала о нем как об определенном человеке, а не абстрактном безликом собеседнике. Кэтрин прокручивала события той ночи раз за разом и не понимала, в чем дело. Когда она наступила на ногу сыну соседского джентльмена во время танца, а потом растянулась посреди залы, это было воспринято как досадная неприятность. Но единственным последствием была остановка танца на пару минут, пока ей помогали усесться на один из стульев, чтобы прийти в себя и не мешать остальным танцующим. Кэтрин отчетливо помнила, что тогда мать лишь покачала головой и посоветовала меньше путаться под ногами.

Тогда почему она начала кричать сейчас? Если бы она точно так же повела себя, как и дома, происшествие осталось бы незамеченным.

Виски́ болезненно запульсировали, заставив ее поморщиться. Той ночью леди Брэмор хлопотала вокруг них, предлагала решить вопрос полюбовно, готовая вступиться за джентльмена, но матушка была непреклонна. С трудом удалось убедить её говорить тише. Она стенала над дочерью, прижимая к груди кровинушку и сокрушаясь по поводу её судьбы, пока леди не назвала имя и адрес, чего и желала мать девушек. Когда же они вернулись в арендованные комнаты спустя пару часов, матушку словно подменили.

– Кэтрин Моррисон! Я и не думала, что ты такая хитрая лисица, – довольно улыбнулась мать, усаживаясь в кресло и наливая рюмочку настойки. – Подумать только, понадобился всего один вечер, чтобы найти тебе мужа.

Лилиан, до того момента остававшаяся безмолвной декорацией и пережидая события ночи, села рядом с Кэтрин и скрестила руки на груди.

– Это несправедливо. Я старше и должна была первой выйти замуж. Как теперь на меня будут смотреть?

– Глупости, – отмахнулась мать. – Твоя сестра станет маркизой. У тебя появится еще больше возможностей. С твоей красотой это не будет проблемой.

– Но я не хочу замуж, – вставила свое слово Кэтрин. – Это все недоразумение.

– Конечно, недоразумение, – миссис Моррисон откинулась на спинку дивана. – Наконец-то твоя неуклюжесть пришлась нам на руку. Все разбитые сервизы оплачены стократ.

Кэтрин не нашлась, что ответить. Похоже, все было решено за нее. Если мать вцепилась в представившуюся возможность, отговорить её не смог бы никто. Кэтрин оставалось только молиться, чтобы противоположная сторона смогла уберечь её от нежеланного брака, убедив мать.

Карета выехала за пределы города, плавно покачиваясь. Кэтрин смотрела в окно на стремительно меняющуюся погоду. От солнечного неба, раскинувшегося над столицей, она двигалась навстречу грозовым тучам, застилавшим плотным покрывалом небосвод на её пути. У нее не было с собой денег, не было еды и воды. Все её вещи остались в арендованных комнатах. Она не знала, куда едет и как долго будет в дороге. Не было даже минуты, чтобы проститься с матерью и сестрой.

Последние слова маркиза бились в голове набатом. Он выместил свою злобу на ней, отослав подальше. Но даже при жизни, проведенной в сельской глуши, она знала, что леди не ссылают подобным образом. Это не только попытка удалить её от всех, но и показательная казнь. Леди, отосланная без гроша неизвестно куда.

Она все же проглотила ком в голе и сцепила трясущиеся руки в замок. Она не должна терять голову и поддаваться истерике, только не сейчас.

Кэтрин несколько раз проваливалась в беспокойный сон, но вскоре тело начало ныть от неудобной позы и постоянной тряски. Когда карета замедлила ход, а вскоре остановилась, она вышла из экипажа, ощущая тянущую боль в ногах. Никто не подал ей руки, а возница о чем—то договаривался с вышедшим из постоялого двора человеком. Кэтрин переступила с ноги на ногу, желая как можно скорее оказаться в комнате и воспользоваться удобствами. Естественная потребность в еде и отдыхе вытеснила переживания на второй план.

Кэтрин проводили наверх в маленькую комнату под чердаком, в которой даже не было стола, только узкая кровать с жестким матрасом. Ей отчетливо давали понять, как именно будет жить леди Синклер. Молоденькая девушка, казавшаяся ее ровесницей, держала почти догоревшую свечу в руках и уже собиралась уйти, когда Кэтрин остановила её.

– Постойте! – окликнула она служанку.

– Да, мисс?

– Принесите бумагу и перо с чернилами.

– Слугам велено не разговаривать с Вами и не давать ничего, кроме еды и питья, – покачала головой молоденькая служанка и снова повернулась, чтобы уйти.

– Пожалуйста, – взмолилась Кэтрин, не зная, как убедить девушку. – Меня выдали замуж против воли, – она порывисто шагнула к служанке, схватив её за руку и думая, как еще можно её убедить. Вряд ли ту разжалобит истинный мотив, а другой возможности у нее может не оказаться. – Я должна попрощаться с возлюбленным. Помогите мне.

У служанки округлились глаза и она тихо охнула.

– Все дело в деньгах, – скрепя сердце, продолжила Кэтрин. – Он не достаточно богат и мои родные отказали ему, выбрав мне богатого мужа.

– Тогда почему вас поместили в самую дешевую комнату? – все же недоверчиво спросила служанка.

– Муж узнал о том, что мы хотели сбежать и так наказал меня. – Кэтрин опустила глаза. Из-за лжи сердце стучало где-то в горле, а щеки вспыхнули ярким румянцем. Она никогда не врала, но чувствовала себя обязанной написать матери. Сейчас у нее уже не было сомнений, что муж приведет в исполнение свою угрозу и может лишить её денег. А как и где ей придется жить, она еще не знала.

– Бедная миссис.

Упоминать о титуле и тем более поправлять девушку Кэтрин не посмела.

– У меня есть только это, – она поспешно сняла довольно простенькие, но изящные серьги и вложила их в руку собеседницы.

Она отметила, как загорелись глаза служанки при виде украшений. Слезливая история вкупе с украшениями, которые она вряд ли могла себе позволить, сделали свое дело. Девушка кивнула и пообещала вернуться. Кэтрин облегченно выдохнула и поспешила воспользоваться стареньким ночным горшком, что стоял у постели.

Она скинула легкий жакет, стянула перчатки и успела расстегнуть пуговицы на спине, когда вернулась служанка с подносом. Кусок вареной баранины, пара картофелин, морковь и кусок хлеба. Кувшин кислого пива. Вот и весь ужин маркизы. Несмотря на тянущую боль в животе, требующую удовлетворения голода, она дождалась, когда девушка достанет из кармана немного помятый лист почтовой бумаги и маленькую чернильницу с пером.

Кэтрин положила бумагу на поднос и написала несколько быстрых строк, уверяющих, что с ней все в порядке. Она не сомневалась, что письмо могут прочитать другие и что существует возможность того, что служанка отнесет его прямиком тому человеку, которому было велено доставить её в новый дом, но отступить не пожелала.

– Мне нечем его запечатать, – разочарованно пробормотала Кэтрин, когда сложила бумагу и написала адрес своего прежнего дома.

– Это могут сделать на почте.

Кэтрин повертела в пальцах сложенное письмо, глядя, как при пламени свечи высыхают чернила, теряя влажный блеск и становясь матовыми. Возможно, эта бумага окажется через пару минут на помойке.

– Вы сделали для меня больше, чем кто-либо, – улыбнулась Кэтрин, не будучи до конца уверенной в девчонке.

– Я рада помочь, – улыбнулась та и ушла, оставив Кэтрин одну. Свеча, оставленная ей, слабо замерцала и девушке пришлось поторопиться, чтобы съесть простой и не особенно вкусный ужин. Но она была так голодна, что проглотила его, едва ли чувствуя вкус. Ей не дали сменного платья и никак не дали понять, сколько же они будут в пути. Поэтому она заботливо повесила светлое платье на спинку кровати, туда же последовал корсет и чулки. Она расплела прическу и копна каштановых волос упала тяжелой массой на спину и плечи. Немного распутав волосы пальцами, она забралась в постель и задула свечу.

В кромешной темноте Кэтрин лежала и смотрела в потолок, чувствуя лишь пустоту. Такую же глубокую и темную, как окутывающий её мрак. Наверно, она потратила весь жизненный запас слез, потому что их уже не было. Да и жалости к себе она тоже больше не испытывала. Вздохнув и перевернувшись на жесткой постели на бок, Кэтрин положила руку под голову и задумалась. Самое страшное, то, чего она желала избежать всеми силами, свершилось. Значит, ей уже не из—за чего убиваться. В шестнадцать лет она замужняя дама, которой предстоит жить вдали от общества и не придется исполнять роль маркизы, принимая гостей и устраивая обеды. И ей не нужно будет видеться и тем более беседовать с капризным мальчишкой, который не пожелал даже поговорить с ней, когда приходил к матери требовать отступиться от идеи брака.

Кэтрин вздохнула и слабо улыбнулась в темноте. Похоже, для нее это наилучший расклад, на который она могла надеяться. Состоять в браке и при этом вести самостоятельную жизнь. Внутри что-то пыталось протестовать, напоминая, что они с Майклом могли разговаривать вполне свободно. А стоило вспомнить его лицо, внутри что-то вздрагивало, но Кэтрин запретила себе думать о муже. Их пути разошлись и это оказалось к лучшему. Пусть так, а не жить бок о бок, видя, как он её призирает и самой погрязать в том же чувстве. Успокоив себя подобными мыслями, она уснула.

Следующий день не отличался от предыдущего, только ей дали в дорогу еду и делали пару остановок. Кэтрин оставила корсет еще после первой остановки на ночлег. Безумно неприлично и никто не мог её упрекнуть за это. Но все же неделя в пути взяла свое. Когда вечером восьмого дня они остановились, Кэтрин, которая уже давно перестала смотреть в окно, приготовилась увидеть очередной унылый двор постоялого дома. Она самостоятельно выбралась из кареты и с удивлением осмотрелась. Вместо привычного грязного двора она оказалась посреди утопающего в зелени сада, прилегающего к двухэтажному дому. Возница все также молча снял сундучок с подставки и сунул его в руки Кэтрин.

– Ваш новый дом, – грубо сказал он, развернул под уздцы повозку и поехал прочь. Кэтрин не смогла вымолвить ни слова. Она молча стояла, в бесповоротно испорченном платье, с грязными, затянутыми в узел волосами и прижимала к себе довольно легкую поклажу. Она смотрела вслед карете, пока та не скрылась из виду и только тогда на одеревеневших ногах обернулась. То, что сначала показалось зеленым садом, при дальнейшем рассмотрении оказалось запущенной подъездной аллеей, на которой от заросшей травы не было видно камней. Окна дома увил плющ, перебравшись даже на крышу. Не зная, что же её ждет, она подошла к двери и чувствуя себя последней дурой, постучала. Никто не ответил. Тогда она попробовала открыть дверь, но та не поддалось. Кэтрин обошла довольно небольшой дом кругом и попробовала попасть внутрь через дверь для слуг, но исход был точно таким же.

– Да это просто немыслимо! – горячо воскликнула она, отбросив в сторону сундучок и уже подыскивая камень, чтобы разбить окно. Раз уж она хозяйка этого дома, то должна попасть внутрь любым способом и плевать на ущерб. Камня на глаза не попалось. Она метнулась к упавшему неподалеку вверх дном сундучку и подхватила его. Крышка открылась и содержимое высыпалось на траву, немного остудив пыл девушки. С интересом взглянув на выпавшие бумаги, Кэтрин опустилась на траву прямо в платье, уже не беспокоясь о его сохранности и подняла бумаги. Договор, исходя из которого, она являлась владелицей этого дома и прилегающих территорий, но только при соблюдении выставленных мужем условий.

– Весьма щедро с вашей стороны, милорд. – пробормотала Кэтрин, пробегая глазами по строчкам документа и улыбаясь. Это было глупо с его стороны, давать ей владения. Но для Майкла, похоже, этот дом значил еще меньше, чем она. Следующим оказалось письмо от юриста, которое она отложила на потом, и небольшая связка ключей. Кэтрин сжала ключи и нервно рассмеялась. Уж лучше так, чем бить окна. Она сложила содержимое обратно и вернулась к главной двери. Переведя дыхание и нервно улыбнувшись, Кэтрин вставила ключ в скважину. Пара оборотов и дверь поддалась. Кэтрин ступила на каменный пол, устланный слоем пыли, как покрывалом. К её приезду явно не готовились и как будто не ждали. Она прошла через небольшую гостиную в кухню, в которой нашла лишь пустые полки и закоптившийся очаг. На втором этаже оказалось несколько комнат, таких же пыльных и почти пустых. Не было ни одной занавески или скатерти, ничего, не говоря уже о еде. Кэтрин вышла на задний двор, который оказался в таком же запущенном состоянии, что и подъездная аллея. Удивляться уже было нечему. Из растений в саду она нашла только старенькую яблоню с белыми цветами и вернулась в дом. Действовать нужно было быстро, ей некогда было сидеть и сокрушаться из-за грязи, нужно было найти еду и устроиться на ночлег.

Входная дверь скрипнула, заставив её вздрогнуть и поспешно обернуться. На пороге стояла довольно странного вида пара. Полная женщина с грязными спутанными волосами в простой одежде и под стать ей мужчина, почти лысый, с торчащими отдельными пучками седых волос и пористым красным носом.

– Миледи, мы не ждали вас так рано, – пробасила женщина, заходя внутрь и протягивая Кэтрин небольшую корзинку.

– Благодарю, – пробормотала девушка, приняв подарок, от которого исходил восхитительный аромат выпечки.

– Миледи, вы покушайте, а мы пока подготовим спальню, – женщина вперевалочку пошла в сторону лестницы, а мужчина засеменил следом.

– Постойте! Я даже не знаю ваших имен, – Кэтрин поспешила за слугами.

– Меня можете звать Миссис Билл, а этот старый пропойца – мистер Билл, – махнула в сторону мужа служанка. Только сейчас, присмотревшись, Кэтрин заметила, что мужчина стоит с мутноватым взглядом и слегка покачивается. Именно это стало последней каплей. Стена спокойствия, которую Кэтрин выстраивала вокруг себя, рассыпалась и она начала смеяться. Упав на пол на колени и выронив корзинку, она смеялась до выступивших слез и колик в животе, пока служанка невозмутимо застилала постель и быстро смахивала на пол пыль с прикроватного столика и подоконника. Они не обращали на истерику никакого внимания.

– Нам велено напомнить вам, что мы единственные, с кем вам можно общаться, – Кэтрин услышала толику сожаления в голосе служанки и постаралась взять себя в руки. Все не так плохо, не из-за чего волноваться.

– Мы будем приходить раз в пару дней и приносить еду, выполнять уборку по дому, – теребя передник, отчитывалась миссис Билл. Похоже, ей эта роль тоже давалась не так легко. Они ожидали увидеть избалованную леди, а не молоденькую девочку в грязном платье. – Да разведи уже огонь и поставь воду греться! – прикрикнула она на мужа и забрала из его рук сверток. Пошатываясь, мистер Билл поплелся исполнять указание. Миссис Бил помогла Кэтрин подняться и усадила её на краешек постели.

– Миледи, не о чем убиваться. Когда освоитесь, вы полюбите это место. К тому же, тут есть несколько приятных соседей, с которыми Вы можете общаться. Признаться, я сама видела милорда только когда он едва под стол ходил, но тогда он был самым очаровательным ребенком, да и таким добрым. Видать, это матушка так на него повлияла, – от этих слов лицо женщины посуровело. – Но вам об этом не нужно беспокоиться. Когда настанет время, вы помиритесь. Сейчас вы здесь с нами, а после ванны и сытного ужина все проблемы станут легче.

Кэтрин в последний раз шмыгнула носом и притихла. Слова женщины заставили её успокоиться и ощутить какое-то умиротворение. Пусть от миссис Билл пахло не розами, но заботливый и мягкий тон, которым она говорила, был так похож на материнский, когда Кэтрин была еще совсем маленькой.

– Поешьте, – миссис Билл достала из корзинки, которую Кэтрин выронила, кусок мясного пирога и протянула ей. – Вам нужно набраться сил, а завтра начнем уборку. Оглянуться не успеете, этот дом станет самым уютным местом для Вас, – миссис Билл похлопала Кэтрин по руке и, ворча на нерасторопность мужа, пошла проверить, чем он занялся.

Кэтрин молча жевала довольно вкусную пищу и размышляла над словами служанки. Да, работы по дому очень много и ей еще предстояло прочитать присланные документы, чтобы суметь правильно распределить свой бюджет. Но ссылая её сюда, Майкл не знал, что она уже больше года полностью вела хозяйство в своем доме, поскольку мать предпочитала развлечения. Миссис Моррисон едва не разорила их, когда взяла дело в свои руки после смерти мужа и благодаря этому, сейчас Кэтрин знала, что делать.

Когда слуги притащили наверх деревянную кадушку, отдаленно напоминавшую ванну, она с трудом сдержала улыбку. Это все же было лучше, чем ничего. На огне в кухне грелась вода, а в спальной развели огонь из найденных во дворе веток. Слуги ушли, пообещав вернуться рано утром и пожелав маркизе доброй ночи. Кэтрин осталась одна, с наслаждением забравшись в горячую воду. Миссис Билл оказалась права. Сытная еда и отдых делали свое дело. Кэтрин разомлела и уже не считала, что все так плохо, и ей уже не требовалось убеждать себя в этом. Небольшой дом в собственности, чего ей еще было желать? Бриллиантов, внимания джентльменов? Она тихо рассмеялась, рисуя пальцами круги на водной глади. Нет. Все это было чуждо ей с самого начала. Возможно, это неприемлемо для леди, но у нее не было выбора, да и осудить её никто не мог. Поэтому, оставалось играть теми картами, которые ей подкинула судьба, а не мечтать о других.

С наступлением утра у леди Синклер появилось так много дел, что уже некогда было размышлять о превратностях судьбы. Порой она тосковала по дому, вспоминая мать и сестру. Да, они не понимали друг друга, но это не отменяло любви. Но она предпочитала думать, что с ними все в порядке. Несмотря на запрет, миссис Билл иногда приносила Кэтрин газеты, примерно недельной давности, из которых она узнавала светскую хронику, в которой время от времени появлялся её супруг. Читая строки, расписывающие, как он появляется в театре с какой—то певичкой или танцует с леди с сомнительной репутацией, она не ощущала ничего. Они чужие друг другу люди.

Постепенно дом вычистили до блеска. На окнах появились занавески, а на столах скатерти. Кэтрин обзавелась несколькими удобными платьями, которые позволяли свободно заниматься хозяйством. С наступлением осени у нее уже имелся мелкий скот и виде козы, пары овец и пяти кур. Учитывая необходимый для дома ремонт, она не решилась тратить деньги на продукты, предпочтя обзавестись небольшим хозяйством. Уединение далось Кэтрин легче, чем она могла предположить. Иногда они засиживались с миссис Билл по вечерам на кухне и та пересказывала местные сплетни или рассказывала о своей жизни. В такие моменты Кэтрин забывала, что это место является для нее своеобразным наказанием.

Глава 4

Лондон 1816 год

С выдохом изо рта вырвался небольшой клуб пара. Бледный рассвет только начал загораться, окрашивая персиковым оттенком небо в парке, когда Майкл скинул сюртук и остался в рубашке и жилете. Напротив него юноша проделал то же самое. Еще совсем сопляк, у которого даже толком не начала расти борода. Однако противнику Майкла, как и ему когда-то, хватило глупости опутать себя узами брака в слишком юном возрасте. Вот только они не собрались бы августовским утром, подальше от любопытных глаз, если бы проклятый мальчишка Милтон не был без ума от своей глупенькой жены.

Майкл с раздражением вспомнил прошлый вечер, когда девица едва ли не вешалась на него, от чего её молоденький супруг двадцати лет воспылал ревностью и вызвал Майкла на дуэль.

Маркиз Синклер смотрел на юнца перед ним и как будто видел себя. Возможно, он тоже был всего лишь молоденьким глупцом пять лет назад. Но сейчас он устал, да и калечить мальчишку не хотелось.

– Милтон! – крикнул Майкл, привлекая внимание соперника. – Еще не поздно бросить эту глупую затею!

– Да как вы смеете? – вспыхнул юноша. – А если бы я при всех держал вашу супругу за руки? Как бы вам это понравилось?

Майкл закатил глаза. Он даже не помнил, как выглядит его жена и ему было абсолютно наплевать, схвати кто её за руку. Ведь никто не допустил и мысли, что он держал леди Милтон, потому что пытался оторвать от свей рубашки её цепкие пальчики. Один из тех случаев, когда репутация пошла ему во вред.

– У меня нет желания сделать вашу супругу вдовой. Ведь тогда придется её утешать! – выкрикнул Майкл, чтобы разозлить упертого мальчишку и направился к секунданту, куда поспешил и его противник, побагровевший от гнева. Раз малец хочет сатисфакции, он её получит.

Каждый из них сделал по дюжине шагов и обернулся, целясь. Жребий выпал Майклу стрелять первым. Он лениво прошелся взглядом по ногам противника, миновал пресс и грудь, остановившись на руках. Ранить парнишку в руку, чтобы он не мог выстрелить и на этом покончить с делами на это промозглое утро? Вполне приемлемый вариант.

Заморосил мелкий дождь, делая пребывание на улице еще менее приятным. Майкл чертыхнулся и выстрелил. Пуля просвистела в дюйме от уха мальчишки. И вздумай тот дернуться, пробила бы левый глаз. Уж лучше припугнуть, чем действительно портить жизнь юнцу. Майкл опустил дымящееся дуло пистоля и стал молча ждать, когда противник выстрелит. Он видел, как дрожали руки мальчишки, пока он целился. В какой-то момент Майкл заглянул в зияющую темноту дула, но внутри ничего не шелохнулось. Второй выстрел раздался над парком, потревожив птиц.

Резкая, разрывающая боль в плече и внезапно оказавшееся перед глазами небо сначала сбили с толку. Над Майклом склонился секундант, что-то говоря, но тот его не слышал. Тут же показался Милтон с округлившимися от испуга глазами. Это почти детское лицо показалось Майклу забавным и маркиз рассмеялся, провалившись в упоительную темноту.

Вынырнув из лап забытья, Майкл тут же ощутил сильную боль, расходящуюся от плеча по всему телу острыми волнами.

– Какого черта? – взревел Майкл, пытаясь отодвинуться, но пара слуг тут же бросилась удержать его. Мужчина узнал свою спальную, хоть и не помнил, как его сюда доставили.

– Прошу прощения, милорд, но это стандартная процедура. Я должен извлечь пулю, – возмутился рыжеволосый, судя по всему, доктор, склонившись над маркизом и орудуя пинцетом.

– Прочь! – Майкл оттолкнул коротышку. Мысли роились в голове с бешеной скоростью, не позволяя сосредоточиться. Что-тот явно было не так. Он смутно воспринимал происходящее, видел каких-то людей в темной одежде и когда доктор снова начал рыться в его ране, сил оттолкнуть уже не было.

– Ты очнулся, – произнес низкий мужской голос, от которого Майкла передернуло и на мгновение он снова стал пятилетним мальчишкой. Какого дьявола и кто решил рискнуть своей шкурой, впустив в его дом это ничтожество?!

Дядя Леопольд стоял у постели и с неподдельным интересом наблюдал за манипуляциями врача.

– Ты выглядишь таким слабым сейчас, – хмыкнул дядя. – А ведь ранение пустяковое. Неужели мой племянник настолько слаб?

Даже несмотря на ощущение нереальности, Майкл зацепился взглядом за постаревшего родственника, которого не видел больше двадцати лет и заметил хищное выражение его лица. Он почти был уверен, что не будь в комнате свидетелей, тот схватил бы подушку и придушил племянника.

– Но придется взять себя в руки, мальчишка. Мой брат скончался этой ночью, – с довольной ухмылкой произнес мужчина и уселся в кресло, чтобы с комфортом наблюдать за происходящим.

Майкл попытался подняться, но скорее это было похоже на вялое барахтанье в постели. К уже имевшейся слабости добавилось сильное головокружение. Его скрутило от сильных рвотных позывов, но в желудке было пусто. Рядом с ухом что-то слабо звякнуло, и Майкл успел заметить небольшое круглое ядро на дне стакана с водой.

– Вам нельзя тревожить рану, – кружил над маркизом врач в круглых очках, перебинтовывая и фиксируя плечо.

– Уйди, – прохрипел Майкл. Он попытался увернуться, когда к его губам поднесли бокал.

– Это опий, он притупит боль.

– Нет! – маркизу хватило сил оттолкнуть назойливую руку и опрокинуть содержимое бокала, от чего по простыни разлилось прозрачное пятно. Он ненавидящим взглядом уставился на родственника, который в ответ взирал с невозмутимой миной, и вообще, казалось, наслаждался развернувшейся ситуацией.

– Зачем ты здесь? – сквозь зубы процедил Майкл.

– Приглашен на оглашение завещания, – пожал плечами дядя Леопольд и довольно улыбнулся. – Похоже, Ричард решил что-то оставить и своему брату, а не только никчемному сынишке.

Майклу нечего было ответить. Голова не соображала как следует и он еле держался, чтобы не провалиться в сон. Похоже, будучи в бессознательном состоянии, его заставили что—то принять или это было результатом ранения. Сознание постепенно уплывало, заставляя моргать все реже.

– Что ж, здесь я увидел больше, чем достаточно, – Леопольд поднялся и вышел из комнаты.

– Кто… посмел? – с трудом произнося слова, Майкл со злобой опалил взглядом доктора и стоявшего рядом лакея. Не успев получить ответ он снова отключился, провалившись во тьму.

Спустя пару дней его состояние не улучшилось. Но Майкл был почти рад, что ему больно. Так было проще справляться с осознанием, что отца больше нет. Последнюю их встречу нельзя было назвать приятной. Как часто бывало, они разошлись в ссоре и теперь брошенные родителем напоследок слова играли для Майкла новыми красками. Он с забинтованной рукой сидел перед сухопарым душеприказчиком, а рядом, с цветущим видом, в пестрой, отнюдь не траурной одежде, сидел человек, которого он ненавидел больше всех на свете.

– Воля вашего батюшки, милорд, была подвержена корректировке пару недель назад. Но уверяю вас, все было сделано как полагается.

– Не тратьте мое время, – бросил Майкл, после чего клерк приступил к оглашению завещания. Майклу перешел новый титул и прилагающиеся владения. Он никогда не сомневался в том, что получит все без остатка, потому и бровью не повел, ожидая, когда же в этот театр абсурда вклинится брат отца.

– Однако, – заметил клерк. – Существует условие, относительно движимого имущества и всех денежных средств, включая фонды, сбережения, наличные денежные средства и фамильные драгоценности. Эту часть наследства получит тот представитель фамилии Синклер, – душеприказчик внимательно посмотрел на Леопольда, а затем на Майкла. – Который первым продолжит вышеуказанный род законным наследником мужского пола.

Клерк захлопнул папку с завещанием и снова посмотрел на мужчин.

– Данное условие было добавлено его светлостью незадолго до кончины. Поскольку милорды, Вы оба состоите в законных браках, условие было внесено в присутствии трех свидетелей и утверждено нотариусом. Сроки не оговариваются, важен лишь результат, – мужчина сцепил руки в замок и принялся ждать реакции, которая незамедлительно последовала.

Леопольд разразился таким громким смехом, что Майкл от души понадеялся, что ублюдок надорвет живот и скоропостижно скончается, но этого ожидаемо не случилось. Его дядя в данной ситуации выглядел куда более здоровым, нежели сам Майкл. Новоявленный герцог с залегшими под глазами тенями продолжал сидеть, облаченный во все черное, и неверяще смотреть в пустоту, тогда как его дядюшка от души радовался новостям.

– Как удачно, что моя любимая супруга сейчас в положении, – Леопольд вытер выступившие от смеха слезы. – А как твоя супруга, дорогой племянник? Ты ее, поди, с самого дня свадьбы не видел.

– Моя жена тебя не касается! – рявкнул Майкл, немедленно вскакивая с места. Всепоглощающая, ослепляющая ярость придала ему сил, когда в глазах потемнело. – Держись от нее подальше!

– Но ведь мы одна семья, – ухмыльнулся Леопольд, наслаждаясь тем, как взвинчен его племянник. – Вдруг мы найдем общий язык, как когда-то с твоей матушкой.

– Ублюдок, – выдохнул Майкл, прощаясь с последними крупицами самообладания. Ринувшись на дядю, он нанес мощный хук левой рукой. – Я убью тебя! – как заведенный повторял герцог, забыв о боли в плече и нанося удар за ударом, пока пара появившихся служащих не оттащила его от харкающего кровью родственника.

– Он угрожал мне! – воскликнул Леопольд, призывно вскидывая руку к клерку.

– Милорд, его светлость не в себе. Нельзя сейчас воспринимать его слова как настоящую угрозу, – всполошился душеприказчик, предложив Леопольду платок, чтобы вытереть кровь.

– Отпустите меня! – Майкл сбросил с себя удерживающие его руки и метнулся к выходу.

Боль в руке постепенно стала ощутимой, по мере того, как он начал успокаиваться. Тело его отца еще не было погребено, как этот ублюдок уже готов был наложить руки на деньги семьи. У Майкла оставались вопросы к покойному отцу, но задавать их было уже некому. А помочь ему мог только один человек.

В светлой детской комнате мужчина сидел на полу перед маленькой девчушкой с золотыми кудрями и терпеливо ждал, когда ему нальют воображаемый чай.

Дверь открылась и в комнату проскользнул слуга.

– Милорд, к вам посетитель, – оповестил Оуэна лакей.

Мужчина со вздохом опустил на блюдце чашку с невидимым чаем и с сожалением посмотрел на златовласую малышку напротив.

– Простите, моя принцесса. Папе нужно отлучиться.

Дочь деловито кивнула и принялась раскладывать пирожные для своих кукол, которые тоже участвовали в чаепитии.

Отец улыбнулся, чмокнул кудрявую макушку и поднялся с пола.

Войдя в гостиную, Оуэн едва не оступился, увидев старого друга. Таким он еще ему не представал. Бледный, растрепанный, с проступившей щетиной и к тому же перевязанной рукой. Они уже довольно давно не виделись, а отношения, когда—то очень дружеские, постепенно сошли на нет. Оуэн остепенился, повстречав на том злополучном балу будущую жену, тогда как Майкл сохранял старые привычки. Хоть это и развело их, но все же не отменяло годы дружбы.

– Что произошло? – ошеломленно спросил Оуэн, бросившись к другу.

– Ерунда. Глупая дуэль, – отмахнулся Майкл, устраиваясь поудобнее на диване.

– Я слышал об этом. Ты позарился на чужую жену? – в голосе друга явственно послышался укор, заставивший герцога скривить губы от досады.

– Не нужно. Ты не уступал мне раньше в этом.

– Теперь я другой. Расскажешь, что произошло? – Оуэн сел напротив.

– Отец мертв.

– Соболезную.

Майкл неопределенно промычал в ответ.

– Старик отыгрался напоследок. У меня должен появиться наследник, иначе деньги достанутся дядюшке, – Майкл поднял взгляд и встретился с встревоженным Оуэном.

– Он поступил так, зная обо всем?

– Да.

– Что ты будешь делать?

– Не знаю. Но денег старому ублюдку не видать.

– Тогда зачем ты здесь? Я могу помочь?

– Нет. Просто хотел увидеть хоть кого-то, кто не вызывает во мне желание удавиться, – криво улыбнулся Майкл, когда дверь в гостиную приоткрылась и малышка проскользнула внутрь, тут же взобравшись в кресло рядом с отцом.

– Я и забыл, что ты стал родителем, – пробормотал Майкл, выпав на несколько секунд из беседы.

– Ты хочешь вернуть жену?

– Нет, – присутствие ребенка заставило говорить сдержаннее, чем хотелось бы. – То есть да, верну. Придется прервать на время её одиночество.

– Не думаю, что она будет рада видеть того, кто поступил с ней подобным образом.

– Это не будет иметь значения, когда я объявлю, что она возвращается к нормальной жизни. Она обрадуется и подарит мне наследника, – усмехнулся герцог.

Оуэн промолчал, благоразумно оставляя при себе мнение, что план Майкла не совсем удачен. Много кто предполагал, что Майкл вернет жену вскоре после начала ссылки, но этого не случилось ни через год, ни через два. После третьей годовщины Оуэн перестал интересоваться поступающими новостями, как и сам Майкл. Маркиза была жива и не нарушала выдвинутые супругом условия. Если бы не регулярные подтверждения о том, что она остается на своей земле, можно было бы предположить, что леди сбежала. Она ни разу не попыталась связаться с семьей или попросить мужа о прощении. Она просто оставалась на месте.

– Но ты ранен.

– Это ерунда. Хочу застать её врасплох, чтобы не успела подготовиться к встрече. Я должен ехать немедленно, – герцог устало поднялся на ноги, попрощался и покинул дом, в котором чувствовал себя слишком неуютно. Вид слегка раздобревшего друга, да и с ребенком, как две капли воды, похожим на него, выбил Майкла из колеи. Сам он никогда не собирался заводить семью, а при виде чужого счастья, частью которого не являлся, герцог чувствовал себя не в своей тарелке.

И вот теперь, пока он трясся по мостовой на пути в свою квартиру, от чего каждый камень отдавался уколами сотен игл в плече, он проклинал отца на чем свет стоит. Тот все же добился своего. Он знал, кому Майкл никогда не пожелает уступить и выдвинул самое гнусное с его стороны условие. А ведь Майкл даже не помнил лицо жены, смутными воспоминаниями отдавались только темные кудри и смех.

Он представил, что эта неизвестная ему женщина, которая является его женой вот уже четыре года, должна будет подарить ему сына и внутри что-то перевернулось. Еще один ребенок, обреченный жить в семье без любви.

Вещи были быстро упакованы, а сам Майкл готов к отъезду, прихватив с собой настойку опия, которую ему так любезно оставил коновал, называющий себя врачом.

Уже к вечеру он глубоко пожалел о затее. После махания кулаками, костяшки на руках были сбиты, а рана снова начала кровоточить. Обложившись подушками, Майкл кое как открутил крышку на фляжке и отхлебнул виски, не представляя, как вытерпеть дорогу в семь дней.

Глава 5

Помятый, уставший и чертовски злой, Майкл почти добрался до своей цели. Карета неспешно катила среди деревьев, а он смотрел на осточертевший зеленый, местами начавший желтеть, пейзаж. И кто его дернул отправиться в это авантюрное путешествие? Ведь мог бы послать кого угодно, даже секретаря, и её бы доставили к нему, в то время как он мог спокойно лежать в постели.

Он отпил еще один глоток из фляжки, с которой всю неделю не расставался, и последние капли виски опалили горло. Мужчина поморщился, потряс опустевшую фляжку, чтобы удостовериться, что в ней ничего не осталось и отбросил подальше.

Он выглянул вперед, в надежде увидеть хоть что—то кроме опостылевших деревьев, и к своему удивлению, заметил впереди невысокую фигуру. Мужчина пригляделся. Определенно, впереди шла женщина. Простое платье, распущенные по спине темные волосы. По мере приближения к объекту внезапного интереса, он заметил, что незнакомка несет в одной руке ружье, а через плечо перебросила связку куропаток.

– Останови! – он стукнул здоровой рукой по крыше кареты.

– Добрый день, мисс. – поприветствовал незнакомку Майкл, когда карета замедлила ход, поравнявшись с ней. При более близком рассмотрении не оставалось сомнений в её принадлежности к низшему сословию, но он слишком устал от отсутствия компании.

Девушка повернулась и на секунду у мужчины перехватило дыхание. В лучших бальных залах он не встречал знатных дам прекраснее, не говоря уже о салонах, содержащих самых привлекательных куртизанок. Перед ним предстала юная особа со светлой кожей и изящными чертами лица. Высокий лоб, аккуратные брови, медовые, будто смешанные с янтарем глаза, прямой нос и пухленькие, вишневого цвета уста.

– Чем могу быть полезна? – не слишком дружелюбно отозвалась девушка, что вернуло герцога на землю.

– Скрасьте мое одиночество, – растянувшись в улыбке, произнес он. От усталости и боли в плече, постоянного приема алкоголя, у него уже не было желания флиртовать. Но эта мисс пробудила желание поразвлечься, несмотря на его состояние.

– Прошу прощения, но у меня достаточно своих дел, – девушка неловко присела и направилась дальше вдоль дороги, больше не обращая внимания на назойливого богача.

– Скверный характер, – усмехнулся Майкл, тем не менее решив пока оставить её в покое. Мужчина сел обратно и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. Возможно, ему бы доставило удовольствие укротить такой нрав, завалить подарками, чтобы грубиянка стала ласковой, как кошка. Но сначала нужно разобраться с делами, а разыскать красотку в такой глуши не составит проблемы.

Он задумался, захочет ли он унизить жену настолько, что усадит их в одну карету. При воспоминании о женщине, в чрево которой он должен поместить дитя, Майкл поморщился, сколь-нибудь хорошего настроения как не бывало. Он снова стукнул по крышке кареты и они двинулись дальше. Девушка на пути ему больше не попалась, видимо, свернула и пошла через лес. Карета покатила дальше.

Кэтрин прислонилась спиной к дереву и едва могла вдохнуть. В висках стучала кровь, а сердце билось до боли сильно. Он не узнал её и принял за деревенскую девушку. Она отбросила ружье на траву и попыталась ослабить ремень, стягивающий талию. Не следовало идти по дороге, тогда они не встретились бы.

Зачем ему понадобилось приехать? Неужели что-то случилось? Кэтрин нахмурилась. Муж выглядел гораздо хуже, чем она помнила его в день их свадьбы. Бледный, растрепанный и какой-то осунувшийся. Возможно, он умирает и приехал покаяться, чтобы примириться с ней перед концом. Она тут же отбросила эту мысль.

Она не успеет попасть домой раньше него. Поэтому нет нужды притворяться. Самолюбие уязвленно шептало, что лучше войти в дом через заднюю дверь и переодеться, но гордость заставила поднять ружье и продолжить путь. В её положении нет ничего постыдного. Она живет честным трудом и соблюдает условия договора, выставленного избалованным мальчишкой.

Кэтрин упрямо вскинула подбородок и пошла через лес к своему дому.

Майкл оказался перед ухоженным домиком. Ровно подстриженная трава и аккуратные клумбы со все еще яркими цветами, несмотря на закат лета. Он выбрался из кареты и размял ноги. Никто не встретил их и войти в дом пришлось самому, где мужчина застал в гостиной спящую на диване старуху. На несколько мгновений он растерялся и единственное, что пришло в голову – это постучать о столик. От раздражающего звука старая женщина закряхтела и поднялась, во все глаза уставившись на Майкла.

– Милорд, – пробормотала она, когда узнала во взрослом мужчине ребенка, которого видела когда-то.

– Мы разве представлены? – сухо спросил он, придя в себя. Майкл прошел по каменному полу и опустился в старое, но чистое кресло. Он устал как пес, а никто даже не предложил ему чая.

Женщина скатилась с дивана и суетливо забегала вокруг, охая и причитая. Когда Майклу подали в толстом фарфоре чай, не вызывавший доверия, входная дверь распахнулась.

– Миссис Билл! Заберите куропаток, – крикнула Кэтрин, переступая порог. Она не строила иллюзий, увидев во дворе распряженную карету, но решила все же не притворяться. Он приехал не потому, что воспылал внезапными чувствами к супруге, а это значит, Майклу Синклеру что-то от нее нужно.

Служанка с удивительной для своих габаритов скоростью прибежала и выхватила связку из рук Кэтрин.

– Миледи! Ваш супруг прибыл! – громким шепотом затараторила она.

– Я знаю.

Кэтрин отдала служанке ружье и направилась в кухню, где плеснула ледяной водой в лицо и успела глянуть в начищенный до блеска сотейник, прежде чем пойти в гостиную.

Майкл слышал, как она вошла и поднялся, чтобы поприветствовать жену. Хоть он и презирал её хитрую натуру, когда-то втянувшую их в этот брак, сейчас ему нужно было расположить эту женщину к себе. Он ожидал встретить кого угодно, от взлохмаченной тучной особы до изнуренной жизнью жерди, но чего Майкл не ожидал, так это встретиться лицом к лицу с безмятежным взглядом золотых глаз. Лесная нимфа стояла перед ним, безмолвно взирая и ничуть не смущаясь своего вида. Она сделала книксен и приглашающим жестом предложила гостю сесть. Сама же устроилась на диване напротив, расправив складки простенького платья.

– Добрый день, милорд, – произнесла Кэтрин. Она будет вести себя так воспитанно, что ему зубы сведет от её высокосветского тона. – Вам уже предложили чай?

Майкл кивнул. Первая вспышка растерянности прошла, уступая место злости. Чертовка узнала его, тогда как он выглядел как полнейший идиот.

– Чем я обязана такому неожиданному визиту? – она приняла из рук миссис Билл чашку и сделав маленький глоток, мягко поставила её на колени. Майкл постарался не заметить того, как зацепился за это взглядом. Будь она не его женой, он бы позавидовал этой чашке.

– Соскучился по вам и решил, что пора вернуть жену домой, – с ухмылкой произнес он. Хотелось озадачить её, но выкладывать все карты на стол он не стал.

– Благодарю. Я уже дома, – тон Кэтрин изменился. Она приготовилась обороняться.

– Вы прекрасно отдохнули в этом идеалистическом захолустье, но пора вернуться в реальный мир. В наш любимый грязный Лондон.

На секунду Кэтрин показалось, что крыша дома обрушится на её голову. По его мнению, она отдыхала? Горький ком перехватил горло, перекрывая доступ к кислороду, когда она вспомнила, как приходилось жертвовать покупкой еды, чтобы залатать крышу и пережить зиму. Как она наравне со слугами возделывала огород и начала охотиться, лишь бы прокормить себя и слуг. Откуда ему было знать о том, как она жила, если она ни разу об этом не упомянула, отправляя весточки только адвокату, как и требовалось по условиям договора.

Но несмотря на сложности, она жила в своем доме и не имела ни малейшего намерения его покидать.

– Вы правы, – наконец, произнесла она. – Здесь действительно рай на земле. – девушка постаралась изобразить улыбку. – Поэтому я могу предложить вам только отдых и пожелать счастливого пути, когда вы вернетесь в свой любимый Лондон.

Кэтрин поднялась, поставив чашку на небольшой столик, намеренная оставить в одиночестве гостя, но он был проворнее. Поднявшись столь же стремительно, он в мгновение ока оказался рядом с Кэтрин, схватив её за руку.

– Я не прошу. – произнес он с нажимом.

– Смею напомнить, вы в моем доме, – Кэтрин вырвала руку из его хватки, выдержав взгляд холодных глаз, режущих острее лезвия. – Поэтому как бы вам не пришлось отведать свинца, если вздумаете меня принуждать!

Майкл неожиданно для себя рассмеялся. Подумать только, жена угрожала ему расправой за то, что он хотел вернуть её в столицу. Смех отозвался колющей болью в плече и заставил его поморщиться и осесть в кресло.

Кэтрин поколебалась несколько мгновений, но все же подошла к нему.

– Что с Вами?

– Кое-кто уже угостил меня свинцом, как вы любезно предложили, – усмехнулся мужчина. Скривившись, он стянул с плеча сюртук.

– Дайте взглянуть.

– Вам доставляет удовольствие подобное зрелище?

Кэтрин опалила его возмущенным взглядом. Теперь стало понятно, почему он так плохо выглядел. Одной усталостью дело не обошлось. А если рана воспалена, то медлить нельзя.

– Не мелите чепухи! – Кэтрин сама легко разделалась с платком на его шее и потянула в сторону ворот рубашки. Сделала она это так быстро и проворно, что у Майкла мгновенно испортилось настроение.

– Я не был готов к подобному приему, – проворчал он, когда Кэтрин приблизилась, чтобы лучше рассмотреть. Она отодвинула ткань, опутывающую плечо и едва сдержалась, чтобы не отвернуться. Рана загноилась, а вокруг нее все покраснело.

– Рана воспалена. Вы не должны были ехать так, – Кэтрин выпрямилась, строго глядя на мужчину перед ней. – Это слишком халатное отношение к своему здоровью.

– Разве вам не было бы лучше, стань вы вдовой, дорогая супруга? – съязвил Майкл. Он смотрел в медовые глаза и раздражение разрасталось с каждой секундой. Особенно после того, как Кэтрин не ответила и молча вышла из гостиной, оставив его одного.

Не к такой встрече он готовился, и с этой женщиной нужно было держать ухо востро.

– Рану нужно промыть, – девушка вернулась с прозрачной баночкой в руках, внутри которой была какая-то мазь. Майкл насторожился.

– Благодарю, все в порядке, – ответил он.

– Не в вашем положении спорить, – сухо заметила Кэтрин. – Миссис Билл, нагрейте воды!

– Поверьте, мадам, моей рукой занимался один из лучших врачей, – возмутился Майкл, когда жена двинулась к нему, намереваясь снова стянуть с него одежду.

– Вам нечего бояться.

– С чего вы взяли, что я боюсь?

Кэтрин поджала губы, чтобы не улыбнуться. В это мгновение её возмущение и злость отступили, когда она увидела, с какой настороженностью он смотрит на нее. Пока она не поможет ему, можно отложить вражду.

– Вы ведь не думаете, что хрупкая женщина может причинить вред такому мужчине? – она взмахнула рукой, указывая на его высокую фигуру.

Тогда Майкл был уверен, что ни одна, и уж тем более такая тоненькая и местами невоспитанная особа, не сможет нанести ему вред.

Уверенно сыграв на мужском самолюбии, Кэтрин оказалась рядом, а когда он отвлекся на топот вошедшей служанки, проворно достала нож и вспорола потемневшую ткань, которую, она была уверена, Майкл не менял с первой перевязки. Разбираться в ранах ей пришлось научиться, когда прошлым летом поросенок провалился в овраг. Забить слишком маленькую особь было жаль и его пришлось выхаживать, держа в доме и следя, чтобы он не повредил ранки.

Майкл стянул рубашку, пока жена и её не распорола, при этом стараясь не тревожить больную руку.

– Не шевелитесь. Может быть неприятно самую малость, – предупредила Кэтрин, пока рядом топталась миссис Билл, поняв, что задумала хозяйка.

Она задела нарыв, выпуская гной наружу. Сначала Майкл сидел неподвижно, но когда ей пришлось надавить, чтобы очистить ранку полностью, он дернулся и недовольно зашипел, стараясь не смотреть на жену, только представляя, какое удовольствие ей доставляет так издеваться над ним.

– В этом доме есть виски? – рявкнул мужчина на служанку, пока Кэтрин измывалась над ним.

– От вас и так разит, как от бочонка, – выдала Кэтрин. – Но виски вполне подойдет, миссис Билл.

Тучная женщина засеменила в сторону кухни и быстро вернулась с бутылкой в руках, протянув её Майклу. Он мог был возмутиться такому обращению, но Кэтрин начала протирать рану тканью и он отбросил формальности, выпив прямо из горлышка и едва не выплюнув отвратное пойло, которое они назвали благородным виски.

– Вы закончили?

Кэтрин осталась довольна проделанной работы, взяла бутылку из рук мужа и плеснула на его плечо.

– Ах ты! Проклятая ведьма! – Майкл вскочил с места, взвыв как раненый бык. – Ты что делаешь?

Кэтрин довольно хмыкнула.

– Не тревожьте рану и меняйте повязку почаще. Тогда больше не придется проделывать подобного.

Она наложила мазь из принесенной баночки и обмотала чистыми лоскутами плечо.

– Вам нужно отдохнуть. Миссис Бил, покажите спальную нашему гостю, – Кэтрин тем временем взяла бутылку и старые бинты, чтобы выбросить их. Она наблюдала, как старая служанка повела наверх её мужа и на секунду устало прикрыла глаза. Почему она так рьяно бросилась ему помогать? Леди не должны вести себя подобным образом ни при каких обстоятельствах. Но живя и общаясь исключительно со слугами, она уже забыла почти все правила, что ей когда—то вбивали в голову. Какое ей вообще дело до этого пропитого повесы? От досады девушка топнула ногой и отпила виски из бутылки. Она позволит ему остаться на несколько дней, а потом спровадит. Скоро сбор урожая и ей здесь не нужен мешающийся под ногами маркиз.

Глава 6

Майкла разбудил какой-то дьявольский звук. Еще в предрассветной темноте кто-то истошно кричал, будто старый разладившийся экипаж катил по неровной мостовой. Мужчина вскочил, не понимая, чего ожидать от этого звука. Тот прекратился, а потом все началось по новой.

Майклу пришлось выглянуть в окно, потому что источник, судя по звуку, находился именно там. В едва зарождающемся утре он увидел фигуру в белом. Кэтрин, еще не надев дневное платье, кормила кур, а их предводитель – господин петух, расхаживал рядом, оповещая всю округу о наступлении нового дня.

Мужчина поморщился. Сельская жизнь была явно не для него. Обычно, он покидал клуб или любое другое заведение, когда на улице уже вовсю торговали свежими газетами. А сейчас ощущения оказались похуже, чем после самой веселой попойки. Хватаясь за раскалывающуюся голову, мужчина спустился на первый этаж. Ожидать, что его оденут или подадут завтрак, он не стал.

Накормив кур, Кэтрин вернулась в дом. Вскоре должны прийти супруги Билл, чтобы заняться огородом, а ей еще нужно было придумать, как спровадить нежданного гостя.

Кэтрин запнулась, увидев посреди своей небольшой кухоньки обнаженного по пояс мужчину. Майкл Синклер стоял посреди кухни с перевязанной рукой, в одних бриджах и озирался по сторонам.

– Кому в этом доме нужно заплатить, чтобы получить завтрак? – спросил он.

Девушка настолько растерялась, что не сразу нашлась, что ответить. Вчера она не обратила внимания не его фигуру, слишком уставшая и занятая перевязкой. Однако сегодня хватило одного быстрого взгляда, чтобы вспыхнуть. Она никогда не видела тело мужчины.

Сообразив, что предстала перед ним в сорочке и накинутом на нее халате, она поспешно отвернулась, пытая скрыть и румянец, заливший щеки.

– Если хотите есть, придется готовить самому, – смутившись, ответила Кэтрин.

– Вы не слишком гостеприимны, – хмыкнул Майкл, разглядывая видневшиеся из-под одежды щиколотки жены.

Сейчас он бы душу отдал за крепкий черный кофе и хорошо поджаренный тост.

– Прошу прощения, у меня не было возможности в этом практиковаться, поскольку один осел запер меня здесь, как девицу в башне, – вырвалось у нее прежде, чем Кэтрин успела подумать о последствиях. Да, она злилась на него, но не хотела это показывать.

Она собралась уйти, но мужчина оказался быстрее, схватив её за запястье и повернув к себе лицом.

– Так вот что вы думаете, – с пугающей улыбкой произнес Майкл. – Мне бы не понадобилось отсылать вас, дорогая женушка, если бы вы не устроили тот глупый спектакль.

Он оказался слишком близко. Дыхание участилось, а пульс бросился в галоп. Кэтрин шумно вдохнула, чтобы справиться с собой.

– Ни к чему обсуждать прошлое, – она пошла на попятный, делая при этом шаг назад и мягко вырывая свою руку из его пальцев. Он не стал удерживать. – Как ваша рука?

Майкл сверлил её взглядом несколько долгих секунд. Вспышка гнева, секунду назад, захлестнувшая обоих, улеглась так же быстро, как и вспыхнула.

– Я в порядке, – с досадой ответил он.

– Позвольте взглянуть. Раз уж вы под моей крышей, постараюсь позаботиться о Вашем благополучии. – Кэтрин изобразила примирительную улыбку и предложила мужчине сесть на скамью рядом с кухонным столом.

Девушка ослабила повязку и осмотрела ранение. В отличие от прошлого дня, покраснение спало и нагноений не обнаружилось.

– Выглядит лучше. Не шевелитесь, я еще раз нанесу мазь, – Кэтрин достала из шкафа все ту же баночку и подхватив пальцами прохладную субстанцию, щедро размазала её по поверхности.

Майкл неотрывно наблюдал за ней.

– Где вы научились этому?

– Здесь, – слукавила она самую малость. – Ведь я даже врача не могла вызвать. Любое общение с внешним миром было запрещено, – Кэтрин пожала плечами, выдав не совсем искреннюю улыбку и убрала мазь на место.

Майкл почувствовал себя нашкодившим ребенком, которого только что наказал учитель. Он выставил условия, когда был неописуемо зол, да и пьян к тому же. А этой девушке пришлось так жить.

Он задушил это чувство в зародыше. Какой смысл сокрушаться о содеянном. После того, как она родит ему наследника, он отправит её в дом гораздо больше и назначит более чем щедрое содержание. Он чуть было не произнес это вслух, но вовремя сдержался. Ей знать об это сейчас ни к чему.

– Принесите яйца, – Кэтрин впихнула ему в руки маленькую корзинку. – Пока куры заняты завтраком, вам ничего не угрожает.

Герцог послушно взял корзинку и даже направился к выходу, не задумываясь о том, насколько это недостойно его положения. Он остановился, решив все же возразить, но Кэтрин деловито кивнула, как будто благословляя его на это дело и мужчине ничего не осталось, кроме как идти к курятнику.

– Оставьте по одному яйцу в гнезда, – прилетело ему в спину.

Кэтрин сдержала смешок и побежала на второй этаж одеваться. Не хватало еще им столкнуться при этом. А теперь она была уверена, что времени ей вполне хватит, пока аристократ отвоюет хотя бы одно яйцо у её суровых курочек.

Кэтрин скинула накидку и надела на сорочку простенькое светлое платье без корсета. Она отвыкла от него с тех самых пор, как когда-то оставила его в трактире на пути в свой дом.

Майкл вошел в курятник. Внутри было теплее, чем снаружи, да и не пахло, как он опасался. Только терпкий сладковатый аромат сена. Мужчина взял по одному яйцу из каждого гнезда и, помня о наставлении Кэтрин, оставил также по одному. Это оказалось легче, чем показалось на первый взгляд.

Ничего не предвещало беды до тех пор, пока он не добрался до последнего насеста, в котором мирно сидела нахохлившаяся несушка. Пестрая курица повернула клюв в сторону, окинув гостя внимательным взглядом.

– Мадам, я здесь не по собственной воле, – усмехнулся Майкл, приближаясь к наседке. – У вас есть для меня что-то вкусное?

Он не мог бы объяснить ни одной живой душе, почему после этих слов курица всполошилась, и грозно закудахтала, начав хлопать крыльями. От такой реакции герцог не на шутку смутился.

– Хорошо. Я понял, – усмехнулся он и направился обратно, но у двери уже топтался оставшийся выводок, завершивший утренний моцион.

Несушки кудахтали подобно своей подруге и наступали на мужчину, отрезая ему путь отступления. Кудахтанье усилилось и герцогу пришлось ретироваться, перепрыгивая через куриц и держа корзинку в здоровой руке.

Это было самое постыдное бегство за всю его жизнь. А ведь однажды он улепетывал в одном исподнем через балкон.

Майкл выбрался из курятника, решив, что Кэтрин должна была знать о норове своих куриц, а значит, не просто так отправила его сюда. Туше, дорогая жена. Он отыграется по возвращении в столицу. Крохотный домик и домашняя скотина – это вражеское поле, а воевать он был намерен на своей территории.

Отряхиваясь от попавших на него перьев, мужчина направился обратно к кухне. Солнце поднялось над горизонтом, осветив сад и двор. Вчера Майкл был слишком уставшим, чтобы оценить в полной мере красоту этого небольшого домика. Не будь у него таких жестких условий, он был бы не прочь остаться здесь на какое—то время. И даже согласился бы еще раз отвоевать у куриц яйца. Но пора было пошевеливаться.

Он вернулся как раз к тому моменту, когда Кэтрин сняла с огня закипевший чайник. Вид у появившегося мужа был такой чудной, что девушка не удержалась и бесстыдно залилась смехом.

– Теперь вас можно назвать деревенским жителем, – смахнув выступившую слезу, улыбнулась Кэтрин.

Она приняла из его рук корзинку и не удержалась от того, чтобы встать на цыпочки и достать из волос Майкла застрявшее светлое перо.

– Вы можете переодеться. Я приготовлю завтрак.

Девушка взялась за омлет и предоставила герцогу самостоятельно заняться своим туалетом. Мужчина поднялся в спальную, где его уже ждала постиранная рубашка и вычищенный сюртук и жилет. У стены расположился сундук с вещами, но пытаться справиться с ним без посторонней помощи не было смысла. Поэтому Майкл накинул на себя рубаху и жилет, даже не вспомнив о шейном платке. Весь лоск слетел с него после встречи с курами. Это не то место, где сидящий с иголочки костюм мог впечатлить кого-либо.

Он спустился вниз, когда Кэтрин поставила на стол поджаристую яичницу. Запах стоял ароматнее, чем от самого изысканного блюда в лучшем ресторане.

– Я вижу, вы здесь неплохо справляетесь, – хмыкнул мужчина, сев за стол.

– Да, сельская жизнь мне подходит, – улыбнулась Кэтрин, принимаясь за еду. – Не остается времени на уныние. Сегодня собираем тыкву и вечером испечем из нее пирог. Уверена, Вам понравится.

Она хотела добавить, что с радостью даст его в дорогу мужу, но прикусила язык. Лучше отложить этот разговор. Сначала она сделает его пребывание здесь невыносимым, а уж тогда городской денди сам побежит от нее со всех ног.

Герцог Синклер в полной мере оценил масштабы работ, когда Кэтрин показала свои владения. Он представлял что-то похожее на клумбу, на которой должно расти что-то очаровательное и обязательно само по себе. Но он не готов был увидеть ровные ряды зелени, покрывавшие по меньшей мере несколько сот квадратных метров.

– Кто возделывает эту землю? – удивленно спросил герцог.

Кэтрин, подоспевшая с орудием, напоминавшим серп, вручила его Майклу.

– Они уже должны подсохнуть, поэтому у вас не возникнет проблем с этим, – улыбнулась девушка, не услышав или проигнорировав его вопрос.

Мужчина посмотрел на острое орудие в руках.

– А где мой извозчик? – внезапно спросил он.

Кэтрин сдавленно рассмеялась.

– Он в деревне. Слуги приютили. Боюсь, вы загнали не только себя и лошадей, но и слугу.

Майкл на секунду смутился. Пусть в шуточной манере, но, похоже, эта девица его отчитала.

– У меня были на то причины.

– Какие?

– Соскучился по вам, – герцог одарил жену самой очаровательной улыбкой и направился к первой оранжевой громадине, намереваясь как можно быстрее покончить с этим делом.

Кэтрин понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя. Она была бы последней дурой, если бы стала отрицать его красоту и обаяние. Но она не готова была к тому, что в груди предательски что-то шевельнется от его улыбки и глубоких синих глаз.

– После их нужно будет сложить в сарае.

Разделавшись со всеми тыквами, Майкл разогнул спину и с удовольствием потянулся. Это оказалось тяжелее, чем он думал. Солнце поднялось высоко в небе, нещадно припекая кожу. Жилет оказался сброшен на землю в первые пятнадцать минут. Рубашка пропиталась потом и теперь неприятно липла к телу. Даже на фехтовании или занятиях боксом он не ощущал такой отдачи. Майкл осмотрелся. Работы здесь хватало, и жена не ответила ему, кто же занимается огородом.

Не может быть, чтобы двое старых слуг здесь управились. Едва он подумал об этом, как его внимание привлекло движение в конце грядки. Кэтрин бодро катила огромную тыкву в сторону деревянного сооружения.

Майкл тихо выругался сквозь зубы. Ну уж нет. Этого достаточно. Он собирался играть в этот спектакль до вечера, но видеть, как герцогиня собирает урожай, оказалось выше его сил. Он широким шагом преодолел разделявшее их расстояние и встал на пути у жены.

– Вы загораживаете мне дорогу, – Кэтрин зажмурила один глаз от палящего солнца и посмотрела на вставшего перед ней стеной мужчину.

– Я на это рассчитывал, – довольно грубо ответил он. – Думаю, мы закончим на этом.

– Простите?

Майкл сложил руки на груди.

– Я приехал, чтобы забрать вас, а не для того, чтобы выполнять работу слуг.

– Это ниже вашего достоинства? – усмехнулась девушка, воспринимая это заявление не больше, чем каприз ребенка.

– Нет. Но я предпочту не заниматься этим и не хочу, чтобы вы это делали. Наймите больше слуг или отдайте кухарке распоряжение, чтобы покупала продукты в лавке.

Кэтрин пришлось опустить взгляд, чтобы скрыть улыбку.

– Если вы устали, можете пойти в дом. Миссис Билл скоро придет и сделает для вас ванну.

– Я не устал, но я не хочу, чтобы моя жена занималась подобным.

Леди Синклер не знала, смеяться ей или плакать. Где был этот внезапно объявившийся супруг, когда она переживала первую зиму, не запасшись урожаем? Чем он занимался, пока она не разгибая спины работала на этой земле? Кэтрин сжала губы, вспоминая первую подстреленную дичь, объединившую в себе голод и сожаление о содеянном. Безумно хотелось вывалить все на него, обвинить в своих бедах, услышать мольбы о прощении, но она сдержалась. Было что-то еще во всей этой ситуации, что мужчина скрывал и верить в его внезапно проснувшуюся совесть она не собиралась.

– Даже если вам претит заниматься подобным и не хотите, чтобы ваша маркиза гнула спину на земле, все же нужно закончить, – мягко произнесла девушка.

Майкл испытал небольшой укол совести, вспомнив, что так и не поведал о новом титуле жене, но когда она принялась за старое, наклонившись и толкнув пузатую тыкву, раздражение вспыхнуло с новой силой.

– Оставьте, – прошипел он, схватив Кэтрин за запястье и резко вздернув вверх. – У меня нет времени спорить с вами. Утром мы уедем, поэтому рекомендую заняться более срочными делами.

– Я польщена вашим визитом, но с чего вы взяли, что я куда-то поеду?

– Кэтрин, – он впервые назвал её по имени, от чего она вздрогнула. – Я хочу исправить то, что натворил. Но и выбора у вас нет, поэтому я все еще прошу по-хорошему.

Дыхание перехватило от вкрадчивого, спокойного тона, который пригвоздил её к месту, лишив возможности дышать.

– Я у себя дома. Вы не можете меня забрать против воли, – все же намереваясь стоять на своем, отозвалась она.

Майкл как-то пугающе усмехнулся. Красивое лицо превратилось в жестокую маску с заострившимися чертами.

– Могу. Вы моя жена. Моя собственность. И все, что принадлежит вам, принадлежит и мне, – с каждым словом он наклонялся чуть ниже, пока их лица не оказались на одном уровне. – Поэтому, будет лучше, если мы найдем общий язык.

Ей хотелось спросить, каков же противоположный хорошему вариант, но ласковый тон вкупе со сжатыми на её запястье пальцами заставил молчать.

– Вы не можете ехать, пока рука не заживет, – попыталась воззвать к его здравомыслию девушка.

– Ваша мазь и умелые руки помогут мне пережить путешествие, – Майкл разжал пальцы и выпрямился.

Кэтрин перехватила свободной рукой то место, где только что он прикасался и потерла кожу.

Это простое движение вернуло его в реальность. Он только что причинил физическую боль женщине. Майкл сделал шаг назад, почти отшатнувшись. Он никогда не поступал подобным образом. Женщины в его руках таяли, наслаждались и молили о большем. Он никогда не опускался до грубости или насилия. Но с этой женщиной в него будто вселялся бес. Один вид её очаровательного лица и стройной фигуры сводили с ума, пробуждая самые низменные порывы. Он не должен испытывать этого. Только не по отношению к ней.

– Это не просьба, – бросил он напоследок и направился к дому. Рядом должна быть деревня, а где есть люди, там найдется выпивка и развлечения.

Кэтрин смотрела вслед удаляющемуся мужу. Напряженные плечи и спина. Какая муха его укусила? Они провели вполне сносное утро и ей даже показалось, что он не такой, каким показался когда-то. Будто снова промелькнула та искренность, с которой они говорили долгие четыре года назад, и которая стоила обоим свободы.

Но она ошиблась. Этот человек избалован, он не думает о других, а только о себе и собственном удовольствии.

Вернуться в общество. От одной мысли об этом по телу пробегал холодок, несмотря на жаркую погоду. Кэтрин с сожалением посмотрела на огромную тыкву у себя под ногами и от досады пнула её носком ботинка.

Возможно, она увидит мать и сестру. От этого стало чуть легче смириться с неизбежным. Она была уверена, что не впишется обратно в общество, что все будут над ней смеяться. Зачем Майклу подвергать её новой порции унижения, после того, как сослал сюда? Осознанно он это делает или действительно хочет все исправить?

Понять его было слишком сложно, а время неумолимо утекало, как песок сквозь пальцы. Кэтрин в последний раз посмотрела на свой огород, в который вложила так много сил и взявшись за ярко-оранжевый бок тыквы, покатила её не к сараю, а в сторону дома.

Супруги Билл должны присмотреть за домом до её возвращения, вероятно, весьма скорого.

Слуги так и не появились, поэтому Кэтрин пришлось самой готовить обед и тыквенный пирог, который она сначала намеревалась вручить в дорогу мужу.

Тыквенный суп был готов, пирог дожидался своей очереди, а Кэтрин сидела на кухне, как оглушенная, не зная, с чего начать.

Из вещей была всего пара платьев, которые едва ли годились для того, чтобы показаться в них в приличном обществе. Прожив затворницей столько времени, она забыла все правила, которых и раньше не слишком рьяно придерживалась. Не зная, с чего начать, она поднялась наверх и достала из сундука светлое муслиновое платье. Кэтрин приложила его к себе, не зная, будет ли оно, сшитое два года назад, сидеть по фигуре сейчас. Но другого выбора все равно не было. Она отложила это платье, подготовила сорочку и чулки, достала те туфли, в которых выходила замуж когда—то и бросила остальные вещи в мешок. Чего—то другого у нее попросту не было.

На этом завершилась вся процедура сборов. Нищая маркиза была готова ехать в свет.

С наступлением темноты внизу послышался шум, производимый явно не животными. Когда Кэтрин спустилась вниз, уже готовая ложиться в постель, её взору предстала довольно нелицеприятная картина. Посреди кухни благодаря посторонней помощи стоял Майкл, а двое крупных мужчин придерживали его.

– Куда нам положить этого пропойцу? – грубовато спросил один из провожатых.

Кэтрин испугалась всего на мгновение, а затем взяла себя в руки. Ружье было совсем рядом и она умеет им пользоваться.

– Наверх, – сухо ответила она, указав на лестницу. – Бросьте его на постель.

Мужчины почти поволокли Майкла на второй этаж и Кэтрин от души понадеялась, что ему хотя бы чуточку больно. Удивительно, чего она ждала от повесы? Благородного или хотя бы приличного поведения?

Она стояла, сложив руки на груди и смотрела, как его укладывают на постели, а когда маркиз перевернулся на больное плечо, то невнятно промычал.

– Где он так напился? – удивленно спросила она.

– Не только он. Угощал каждого пожелавшего пить с ним, поэтому почти половина деревни сейчас в таком же состоянии.

Кэтрин сжала кулаки. Видимо, подобным образом он развлекался все время.

– Спасибо, дальше я сама.

Провожатые были только рады освободиться от этой обязанности и крайне быстро ретировались.

Девушка подошла к спящему мужу и посмотрела на него. Во сне черты лица разгладились и он стал выглядеть моложе. Она стащила с него заляпанные грязью сапоги, от чего Майкл перевернулся на спину и невнятно что—то пробормотав, отмахнулся от нее.

– Боже, какая же вы свинья, – прошептала Кэтрин, намереваясь уйти, когда мужчина внезапно открыл глаза и дернул её за руку, заставив упасть на него. Кэтрин пронзили синие глаза, а в нос ударил резкий запах алкоголя.

– Ведьма, – выдохнул Майкл, глядя на Кэтрин. Проведя пятерней по её темным волосам он притянул ее ближе, пока не впился в мягкие губы жестким коротким поцелуем, после чего откинулся обратно на подушки и по комнате разнесся храп.

Будто одеревенев, Кэтрин сползла с него и поспешно вышла из комнаты, забыв про сапоги. Она не знала, чего испугалась больше, внезапного поцелуя или того, как затрепетало все тело, отозвавшись на эту простую и грубоватую близость. Она спустилась вниз и нашла бутылку виски.

Откупорив бутылку, она собралась сделать глоток, но учуяв алкогольные пары, поморщилась и убрала алкоголь на место. Она не будет уподобляться ему и этот поцелуй совершенно ничего не значит. Он даже не вспомнит о нем, а она постарается забыть о первом и скорее всего последнем поцелуе в своей жизни.

Глава 7

Сомкнуть глаза Кэтрин удалось всего на пару часов. Она привычно встала еще до рассвета и отправилась кормить кур, собрала яйца, приготовила завтрак и когда откладывать дальше было уже нельзя, облачилась в легкое муслиновое платье, приготовленное для путешествия. Оно оказалось чуть свободнее, чем она рассчитывала, но так было даже комфортнее. Кэтрин надела чулки и закрепила их подвязками. Свадебные туфли ощущались гораздо мягче и удобнее нынешней обуви. Даже в этой старой, но не повседневной рабочей одежде, она чувствовала себя иначе.

Оставалось только решить вопрос с прической. Копна волнистых каштановых волос окутала её почти до самой талии и если здесь она могла себе позволить заплетать волосы в косу или стягивать в низкий узел, то вряд ли подобный вид являлся подходящим для столицы.

Со вздохом она взяла большие ножницы, которыми стригла своих овец, и уже сжала часть локонов в другой руке, когда в кухню вошел Майкл.

Встретив жену за таким странным занятием, он прошипел. – Даже не вздумайте.

– Простите? – Кэтрин надеялась, что они смогут сохранить хотя бы видимость приличных отношений, но заметив помрачневшего супруга, эти надежды рассыпались в прах.

– Не вздумайте резать волосы, – мужчина оказался рядом и перехватил из её рук острый инструмент.

– Я не могу принимать даже такие решения?

Герцог понял, что слишком погорячился. Его леди смотрела с вызовом, вздернув подбородок и глядя прямо на него, хоть для этого ей и пришлось запрокинуть голову.

Плохое настроение, вызванное чудовищной головной болью, рассеялось. Как бы он желал сейчас, чтобы Кэтрин стала ласковой, как кошка, и взобралась на его колени, но грезам не суждено было сбыться.

– Разумеется, можете, – вздохнув, ответил он и отбросил ножницы подальше на стол. – Но я прошу дождаться нашего прибытия в Лондон, где вами займутся лучшие мастера, а не пытать себя этим чудовищным орудием.

Майкл запустил пальцы в свою шевелюру. Весь план катился к чертям, голова раскалывалась, а его жена, вопреки ожиданиям, оказалась возмутительно самостоятельной и упертой.

Однако же, она стояла сейчас перед ним, готовая отправиться в путь.

– Съешьте завтрак и мы можем отправляться, – произнесла Кэтрин, на ходу скручивая волосы и закалывая их булавками. – Мне нужно отдать ключи слугам, а эти двое куда-то запропастились.

Майкл проводил взглядом стройную фигурку в почти белом муслине и с отвращением посмотрел на яичницу. Ему бы сейчас куда больше пришелся по вкусу стакан ледяной воды или бокал виски. Уже предвкушая пытку, в которую превратится путешествие длиной чуть больше недели с собственной женой, Майкл тихо выругался.

Слуги явились только перед отбытием господ. Когда карета была запряжена, а поклажа надежно устроена, немного помятого вида мистер и миссис Билл явили себя миру.

– Вы составляли компанию моему мужу прошлой ночью? – осведомилась Кэтрин.

– Простите, но мы не могли оставить его светлость одного в незнакомом месте.

– Его светлость? – Кэтрин, заворачивавшая пирог, чтобы убрать его в дорожную корзинку, встрепенулась.

И без того красная миссис Билл, зарделась еще сильнее.

– Почему вы так его назвали? – стараясь говорить спокойно, спросила Кэтрин. Оставалась небольшая надежда на то, что служанка оговорилась, но по обращению к ней самой такого никогда не случалось.

Миссис Билл быстро оглянулась, чтобы убедиться, что они только вдвоем на кухне и быстро прошептала. – Батюшка нашего хозяина скончался совсем недавно, теперь он герцог, а стало быть и Вы герцогиня.

– Ваша хозяйка я, а не он, – поправила Кэтрин, не желая больше обсуждать этот вопрос. Она могла бы попытаться выведать у старой служанки что-то еще, но то, что они пренебрегли своими прямыми обязанностями, едва Майкл появился здесь, охладило её пыл. Даже люди, с которыми она провела последние четыре года, оказались слишком переменчивы, тут же забыв о ней.

Кэтрин подхватила корзинку и направилась к выходу.

– Я вернусь как можно скорее, – произнесла она, вкладывая ключи в руку служанки, остановившись у входной двери. – Поэтому надеюсь на добросовестное исполнение обязанностей.

Не дожидаясь, когда миссис Билл, начавшая шмыгать носом, разразится стенаниями о её отъезде, Кэтрин самостоятельно взобралась в карету, проигнорировав поданную мужем руку. Она устроила корзинку у себя на коленях и отвернулась к окну.

Разговаривать сейчас с кем-либо или видеть одного определенного субъекта совершенно не хотелось.

Кэтрин пыталась понять, что же разозлило её больше: укрытие такой важной информации о приобретенном титуле или слишком быстрое вероломство прислуги. Расспрашивать о смерти отца она не собиралась, как и обсуждать своих родных.

Получив новый титул, герцог Синклер помчался за своей женой, о которой не вспоминал несколько лет.

Кэтрин ближе придвинулась к окну, в противоположную от мужа сторону. От множества предположений мотивов его поступка, в висках начало болезненно стучать. Она не хочет участвовать в его интригах, не хочет находиться рядом с ним и чувствовать этот обжигающий взгляд на себе.

Она сделала вид, что не замечает, как Майкл молча сверлит её взглядом. Она сыграет по его правилам и не будет пытаться выиграть, а просто вернется домой, к своей прежней спокойной жизни, к которой так привыкла.

Майкл не мог понять, в чем дело. Только что такая бойкая герцогиня сейчас сидела рядом безмолвной статуей, игнорируя его. Что могло случиться за тот короткий промежуток времени, пока он одевался?

Они не перекинулись и парой слов до самого вечера, пока не добрались до гостиницы, в которой было решено остановиться на ночь.

Служанка отвела Кэтрин наверх. Уставшая после целого дня пути, герцогиня старалась не замечать взглядов, которые на нее бросали из—за старого и тем более сидящего не по фигуре платья. Она предполагала, как может выглядеть в глазах других людей, появившись в таком месте с богатым господином, оплачивающим их совместный ночлег. Сомнений в том, что Майкл намерен спать в одной постели у нее не осталось, когда она увидела большую двуспальную кровать.

– Я бы хотела принять ванну, – обратилась она к горничной и та коротко кивнув, покинула комнату.

Вскоре Кэтрин забралась в глубокую медную ванну, намыливая руки лавандовым мылом. Отказывать себе в комфорте Майкл не намеревался, поскольку нынешнее временное пристанище не шло ни в какое сравнение с тем, в каких условиях когда-то останавливалась она.

Кэтрин набрала в легкие воздуха и окунулась в воду с головой, надеясь хотя бы так сбежать от собственных мыслей. Какой смысл сокрушаться о днях минувших, взращивая и лелея в себе обиду.

Сейчас она насладится выдавшимся комфортом, позволит Майклу удовлетворить свою совесть, если таковая вообще существует, и после этого вернется в свой дом.

Кэтрин вынырнула из воды и еле слышно простонала, представляя, как там справятся без нее двое не слишком ответственных слуг.