Читать онлайн Конрад. Племя хищника бесплатно

Глава 1 «Одержимая»

Магическое перемещение в пространстве оказалось омерзительным процессом. Только она стояла на небольшой прогалине хвойного леса, целая и невредимая, а теперь корчится в жутких муках, свалившись с ног от безумного головокружения. Изо всех сил пыталась сдержаться, но желудок отвратительно и так позорно опорожнился. Всё перед глазами плыло, голова чуть не падала с плеч, а на глаза навернулись слёзы обиды и унижения.

‒ Не беспокойтесь, мисс. Это естественная реакция.

Диона на ощупь выхватила из маленького ридикюля платок и торопливо стала утирать лицо. Она очень надеялась, что Леону Валльстерну хватило ума и тактичности отвернуться.

Советник менгельского короля дождался, когда она оклемается и поднимется на ноги. Даже додумался не подавать ей руку. Диона бы сквозь землю провалилась со стыда. Корчась от отвращения, девушка ещё раз как следует промокнула губы, убрала платок в ридикюль, что через плечо цеплялся за неё шёлковым пояском, и осмотрелась. Вместе с Валльстерном она была в цветущем саду дворца королевы Розбель.

‒ Почему… А как вы!.. ‒ Диона растерянно пробежалась глазами по магу. ‒ Почему вы пришли туда, герцог? Как вы узнали, что там происходит?

‒ Я слежу за общественным порядком и довольно часто просвечиваю Канцелль и его окрестности магическим взором, мисс. Так, например, я узнал о вашем прибытии в столицу, когда вы только были на пути к замку, ‒ ответил Валльстерн, с отстранённой надменностью глядя на девушку. ‒ А сейчас я почувствовал мощные отрицательные волны в той округе, где как раз должны были проезжать вы. Мой король и принц Стефан бы очень расстроились, если бы вы пострадали.

‒ Спасибо, ‒ потупила взор Диона, хотя никакой благодарности за то, что её разлучили с Конрадом, она не испытывала.

Маг предложил проводить её к королеве, и Диона побрела к ближайшему входу во дворец, но сама была вся в мыслях.

«Как же он не почувствовал отрицательные волны, когда Конрад устроил разборки с менгельцами и своим братом в том дворе? Или почувствовал? Почему тогда не явился? Не успел? Может, был занят и в правду не заметил? Святые духи, я скоро сойду с ума!»

Сознание царапнул новый вопрос, и сердце до боли застучало по горлу.

«Как объяснить королеве, что сейчас произошло? Почему я вернулась так быстро, одна, без Гарины и Виктора, в сопровождении советника Фрейдриха? Мамочки, неужели придётся рассказать о Конраде и его стычке с инквизиторами?! Что же мне делать? Что?!»

Паника нарастала, в голове творился полный сумбур, и на ум не приходила ни одна правдоподобная ложь. Вот вообще. Диона в принципе не умела лгать, да ещё и строить цепочку из несуществующих или переиначенных событий так, чтобы каждое звено было логически связано. Ни Конрад, ни Гарина не помогут. И свалился же на голову этот проклятущий маг со своей заботой!

‒ Вы не потеряли письмо Его Величества вашей королеве, мисс? ‒ осведомился Валльстерн.

Диона рассеянно мотнула головой. Письмо лежало в ридикюле, который она забыла снять с плеча, сев в карету ещё в Канцелле, и пробыло с ней всю потасовку за пределами города. И весь так и не завершённый последний разговор с Конрадом. А ведь им даже не дали попрощаться.

В горле теперь не только колотилось сердце, но и разбух твёрдый ком.

‒ Диона? Дорогая, как ты здесь оказалась?

Девушка, вздрогнув, опомнилась и поняла, что находится в роскошной двухэтажной библиотеке дворца, а к ней, отложив старую книгу на стол, приближается недоумевающая королева.

«Как оказалась?.. Сама не поняла. Мы что, уже успели пройтись по дворцу? И даже не встретили стражу? Как же… Это всё Валльстерн?..»

‒ Ваше Величество, ‒ отвесил поклон герцог пожилой статной женщине в элегантном платье и короне. ‒ Советник короля Фрейдриха Четвёртого, светлый маг, великий герцог Леон Валльстерн. Его Величество просил телепортировать вашу внучку из его замка, чтобы не изнурять её долгой дорогой и поскорее передать вам его ответное послание.

‒ О-о! ‒ удивлённо посмотрела на него королева. ‒ Что ж, в таком случае, выражаю вам свою благодарность, великий герцог. Нам важен каждый день и каждый час… Я вознагражу вас за телепортацию.

– Что вы, государыня, не стоит. Я всего лишь выполнил поручение моего короля.

– Раз так… А что же наёмный отряд безликих ратников?

‒ Удовлетворились авансом и убрались восвояси.

‒ Превосходно…

«Что происходит? ‒ не понимала потерянная Диона. ‒ Зачем он её обманывает? Он же видел инквизиторов, понял, что там происходило сражение… Почему…»

‒ Ты в порядке, Диона? Как прошла твоя поездка?

Королева подошла ближе и остановилась против Дионы. Нужно собраться и взять себя в руки. Валльстерн избавил её от лжи и оправданий, а его мотивы пока подождут.

‒ Всё хорошо, Ваше Величество, ‒ светским тоном ответила Диона, учтиво кивнув. Голос почти не дрогнул. ‒ Моя поездка и переговоры с королём Фрейдрихом обошлись без происшествий. Вот только…

‒ Мой король передал вам письмо, Ваше Величество, ‒ бесцеремонно встрял Валльстерн. Королева удивлённо вскинула седые брови.

‒ Вот так! Что ж, тогда давайте же его.

Стараясь не выдать волнения, Диона достала из ридикюля желтоватый конверт с бордовой сургучной печатью и протянула королеве. Та кивнула, принимая письмо, и направилась к развёрнутому от стола большому креслу, напоминающему трон, бросив краткое:

‒ Присядьте.

Диона заняла место за столом, а Валльстерн сел в одно из мягких бархатистых кресел, стоящих по две стороны от камина.

Читала королева молча и сосредоточенно. Наверное, это к лучшему, что Фрейдрих ответил на её просьбу в письменном виде. Отказ объявлять волакам геноцид в его королевстве Диона восприняла с радостью, и объясняться перед Розбель, выражая неискреннее сочувствие, не хотела. Конечно, расспросов ‒ а то и гнева ‒ всё равно не избежать, но хотя бы к этому Диона подготовилась уже давно.

Скоро лицо королевы помрачнело. Бегающие по бумаге глаза замерли на одной точке и тут скосились на Диону, а затем прыгнули на герцога, и маг, отвечая на её взгляд, повёл изгибистой бровью.

Королева насупилась ещё больше и вернулась к чтению, а Диона мысленно выдохнула. По крайней мере, Розбель держит себя в руках и негодует молча. Может, даже хорошо, что Леон Валльстерн здесь. Он приближённый иностранного короля и разъяснит его принципиальную позицию, освободив от этого Диону. Пока девушка тихонько сидела против монархини и, затаив дыхание, ждала, когда та закончит читать письмо. А там уже всё как-нибудь разрешится, и Диона наконец вернётся домой, к больной матери.

Приподняв выше листок перед глазами, королева дёрнула уголком рта в подобии улыбки, странно хмыкнула и сложила листок пополам.

‒ Ну что ж… Я всё поняла, ‒ сказала она, задержав на герцоге выразительный взгляд.

Диона постаралась изобразить сочувствие:

‒ Сожалею, Ваше Величество, но я…

‒ Нечего жалеть, дорогая. Всё вышло как нельзя замечательно, ‒ произнесла королева, но на Диону почему-то не смотрела. ‒ Король Фрейдрих созвал свою гвардию и уже сейчас должен ознакомить солдат с ориентировкой и отдать приказ.

‒ Какой приказ?

‒ О поиске и ликвидации волаков в Менгельберне, разумеется. А после Фрейдрих обратится к королю Вольдемару с рекомендацией поступить так же. Ты ведь за этим туда ездила, Диона. Неужели забыла?

Диона от изумления забыла всё на свете. Кроме того, что король Фрейдрих категорически отказался выполнять просьбу Розбель и буквально сегодня утром виновато спросил девушку, не будет ли у неё из-за этого неприятностей. И это уже после того, как передал ей конверт с письмом для королевы! Что происходит? Как?!

‒ Подождите, но… ‒ пробормотала она. ‒ Но король сказал мне совершенно другое.

‒ Ну ещё бы, ‒ королева покачала головой, хмуро осмотрелась и вздохнула. ‒ И где этот Римариус, когда он так нужен?

‒ Вы о своём придворном маге, Ваше Величество? ‒ тут же отозвался Валльстерн, словно того и ждал. ‒ Если вам нужна магическая помощь, я готов её оказать. Разумеется, в качестве подарка от моего короля.

‒ Я ничего не понимаю! Почему… ‒ начала взволнованная девушка, но на неё не обращали внимания.

‒ Спасибо, герцог, ‒ холодно сказала королева. ‒ Скажите мне одно ‒ эту бедную девочку возможно уберечь от гнусного волака? Это уже не первый раз, когда она попадает под его воздействие и идёт у него на поводу. А потом сама не может объяснить, как так вышло.

‒ Конечно, королева. Я владею методом избавления от привязки.

‒ О чём вы говорите?! ‒ едва не сорвалась Диона на крик. ‒ Нет на мне никакого воздействия! Я только сказала, что менгельский король отказался объявлять волакам геноцид. Я не понимаю, почему он…

‒ Потому что я заранее предупредила Фрейдриха, что ты можешь находиться под магическим влиянием беглого жреца ягуара, как это уже ‒ с твоих же слов ‒ было раньше, ‒ как громом поразила её королева. ‒ Я просила короля войти к тебе в доверие и узнать твоё личное мнение об охоте на волаков, что мы ведём во имя безопасности нашей родины и династии. Он увидел, что ты сочувствуешь им. Очень сочувствуешь, даже больше, чем собственной семье. Но сделал вид, что отвергает мою просьбу, и сообщил мне о воздействии на твоё сознание, ‒ подняла она выше письмо.

‒ Святые духи… ‒ шепнула Диона, схватившись за лицо, и сомкнула веки, пытаясь переварить услышанное.

‒ Естественно, король Фрейдрих не отказал мне в ликвидации вражеского народа. Он не может пойти наперекор позиции Андрокада, если дорожит нашим союзом. Волаки будут ликвидированы. Со временем все. А к тебе, моя дорогая, у меня будут вопросы.

Диона скрывала лицо ладонями и молчала.

‒ Ты встречала своего бывшего стража по дороге в Менгельберн, верно? ‒ громким, требовательным тоном возгласила королева. Диона замотала головой.

‒ Нет.

‒ Он вступал с тобой в контакт? Пытался поговорить или заставить тебя что-то сделать?

‒ Нет! ‒ воскликнула Диона, подняв голову. ‒ Я не находилась под его воздействием. Никогда!

‒ Мы хорошо помним, как он манипулировал тобой, ‒ напирала Розбель. ‒ Ты вульгарно бросалась к нему на глазах Элленгара, дворян и стражи. При всей нашей семье устроила истерику и чуть бы не клялась этому зверю в бешеной любви, когда я приговорила его к казни. А потом яро настаивала на том, что понятия не имеешь, что на тебя нашло, и ты больше всего на свете ненавидишь этого преступника.

Диона вся тряслась от отчаяния и страха. «Яро настаивала» она на этом, потому что тогда Конрад и в правду воздействовал на её сознание, но не чтобы манипулировать, а чтобы уберечь от вторжения в её память тёмного мага, которого наняла королева. И девушка какое-то время действительно не понимала, почему проявляла к своему стражу чувства, которых стараниями эльфийского шамана у неё быть не могло. Вот королева и сделала свои выводы. Только ей этого не объяснишь.

Диона не успела сообразить, что делать или как оправдаться. Слово опять взял на себя Валльстерн:

‒ Ваше Величество, я могу лично снять с леди эту привязку и уберечь от возможного воздействия в будущем. Конечно, есть вероятность, что не получится, если была применена чёрная магия, но попробовать всё же стоит.

‒ Да что вы говорите! Вы же маг, вы видите, что никакой привязки на мне нет! ‒ из последней надежды воззвала к нему Диона. Но Валльстерн только странно поджал губы, не то в ухмылке, не то в презрении. И тут выдал:

‒ Есть. Я её вижу. С вашего позволения, королева, я избавлю леди от привязанности к волаку прямо сейчас. Но для обряда над разумом мне необходимо остаться с одержимой наедине.

Розбель повернула голову к двустворчатым дверям, противоположным выходу из библиотеки в холл, и сказала:

‒ Там чайная комната. Она не очень большая, но вам, я надеюсь, хватит места?

‒ Простор необязателен, ‒ отозвался маг и поднялся на ноги. Диона, напротив, вжалась в кресло.

‒ Я никуда с вами не пойду!

‒ Ты пойдёшь, дорогая, ‒ процедила королева. ‒ Это приказ.

В груди неприятно заскребло. Родство с королевой приносило определённый почёт, но и накладывало бесчисленные обязанности. В том числе безропотно подчиняться монархине и не сметь перечить или даже подвергать сомнению её приказы. Но сейчас уединение с магом казалась пострашнее королевского гнева.

Диона подобралась, стиснула пальцы на подлокотниках и отчеканила:

‒ На мне. Нет. Никакого. Воздействия. И я… я не пойду в эту комнату! Не пойду!

Хотела сказать решительно, а вышло угрожающе и грубо. Лицо королевы исказила злоба, и взгляд не предвещал ничего хорошего.

‒ Результат воздействия, Ваше Величество, ‒ снисходительно произнёс Валльстерн. И Дионе вдруг захотелось швырнуть в него что-то тяжёлое. Жаль, на столе, кроме книги на другом его краю, ничего не лежало. ‒ Одержимая не сделает, что ей скажут, чувствуя угрозу своей привязке. Не серчайте на неё.

‒ Да замолчите же! ‒ не выдержала Диона, вскочила на ноги, и её резное кресло с грохотом опрокинулось на пол.

Розбель испуганно посмотрела на Валльстерна, и маг пожал плечами.

‒ Вот видите. Она будет защищаться и проявлять агрессию, даже если мы применим силу.

‒ Агрессию!.. ‒ процедила Диона сквозь зубы и предательски наворачивающиеся слёзы.

‒ Ну что ж, ладно, ‒ посерьёзнела королева и встала. ‒ В таком случае, выйду я.

‒ Благодарю за понимание, Ваше Величество, ‒ поклонился мерзкий маг.

‒ Постарайтесь сделать это так, чтобы сюда не сбежалась дворцовая стража.

‒ Несомненно!

Диона попятилась, но за спиной была стена и большой книжный шкаф. Отступать некуда. Королева быстро скрылась в чайной комнате и плотно закрыла за собой двери. А Валльстерн достал из-под дублета то ли кулон, то ли медальон, что держался на его шее золотой цепочкой, сжал в кулаке и тихо произнёс:

‒ Лиральда. Вы взяли его?

Амулет для отдалённого общения. Диона слышала о таких и один раз видела у Римариуса. Тогда он напитал замок леди Аделит бытовой магией, собрался уходить и внезапно остановился, достал что-то из кармана и заговорил, будто сам с собой. Собеседника слышал только он. Разумеется, такие амулеты есть исключительно у магов, и ни за какие деньги невозможно их купить. Уж слишком ревностно относятся колдуны к своим артефактам.

Что ответила герцогу Лиральда, Диона не слышала, но сердце опять заколотилось в груди, в горле и, наверное, по всему телу. Ведь это одна из инквизиторов, что сегодня напала на Конрада. И судя по изменившемуся лицу Валльстерна, магу не понравилось то, что он услышал.

Убрав свой амулет, он развернулся и решительно зашагал к Дионе.

‒ Не подходите ко мне! ‒ шарахнулась от него девушка.

‒ Значит так, мисс, слушайте меня внимательно. Повторяться я не люблю и не буду.

Маг наступал на неё, Диона всё пятилась, наткнулась на что-то, рухнула в кресло королевы и вцепилась в подлокотники. Валльстерн остановился напротив.

‒ Я прекрасно вижу, что никакого магического воздействия на вас нет и не было. А значит, всё, о чём говорила королева, вы делали по своей воле.

‒ Чего вам от меня надо? ‒ затравленно смотрела на него Диона.

‒ Я скажу ей, что избавил вас от привязки, и больше вам ничего не угрожает. Королева оставит вас в покое, а я сегодня же доставлю вас домой, к вашей больной матери. Взамен вы отправитесь с нами к носителю духа ягуара и уговорите его прийти к нашему королю вместе с остальными волаками. Мне почему-то кажется, что не он на вас, а вы имеете на него не последнее влияние.

‒ Вы… вы с ума сошли!

‒ Его Величеству нужна эта встреча, ‒ с нажимом выговорил маг, прищурившись. ‒ Нам известно, что ваш бывший страж и главарь вашего отряда кобр ‒ это одно и то же лицо.

‒ Зачем вам Конрад? ‒ в смятении произнесла Диона.

‒ Убивать мы его не будем. И сдавать вашей королеве тоже, если он согласится на предложение моего короля.

‒ Какое…

‒ Вам этого знать не нужно. Просто приведите к нам волаков, и вы будете свободны от неприятных последствий. А они будут, когда я заверю королеву, что привязку с вас не снять, и теперь вы представляете собой серьёзную угрозу.

‒ Что?!

‒ Да, мисс. Скажу, что отныне вы будете делать всё, чтобы помочь своему Конраду захватить Андрокад. Можете устроить кровавую диверсию, проникнуть ночью в спальню и зарезать королеву, принца или собственную мать. Можете не сомневаться ‒ она мне поверит.

‒ Вы сумасшедший!

‒ А вы повторяетесь, леди. Я этого не люблю и, кажется, дал вам понять с самого начала. Вы согласны на моё предложение или нет? ‒ подошёл ближе и буквально навис над Дионой маг.

‒ Я… ‒ Она ещё сильнее вжалась в спинку кресла, хотя казалось, что больше просто невозможно. ‒ Я даже не знаю, где он может быть.

‒ Его брат знает. Он готов указать нам путь, а вам остаётся только уговорить волака добровольно явиться к Его Величеству и принять предложение, от которого он не сможет отказаться. Если, конечно, хочет жить.

Подлый шантаж, предательство родного брата любимого человека, угрозы и психологическое давление выбивали из колеи, мешали думать. Диона ощутила себя мелкой мышью, забившейся в угол перед голодным котом. А ведь только вчера к семейству кошачьих у неё были лишь самые тёплые чувства.

Валльстерн начинал терять терпение. Наклонился, упёрся руками в подлокотники кресла, и процедил:

‒ Вы согласны. На моё предложение. Или нет?

Стало очевидно ‒ больше повторяться он не будет. Диона лихорадочно пыталась найти путь к спасению, но грозный взор и близость мага, что почти буквально дышал ей в лицо, пугали настолько, что начала кружиться голова.

‒ Н…нет.

Ледяные глаза опасно сузились. Валльстерн выпрямился, протянул руку в сторону чайной комнаты, и одна из створок приотворилась. Очень скоро в библиотеку торопливо вошла королева и с порога впилась в мага обеспокоенным взглядом.

‒ Увы, Ваше Величество. Я сделал всё, что мог, но воздействие на мисс Диону питается от чёрной магии, против которой я бессилен. Боюсь… вам и вашим близким опасно находиться с одержимой под одной крышей.

* * *

Римариус прибыл на помощь рекордно быстро. Только Грегер отправил к нему Кора со срочным посланием, как уже через пять минут светлый маг возник в скрытом подземелье. Но скрыто от нежелательных лиц оно было уже недостаточно.

По-хорошему было бы немедленно убраться отсюда, уничтожив без следа подземное укрытие, и найти новое. Желательно на другом краю королевства или даже в другой стране. Но на руках обременённая девушка в тяжёлом состоянии, да и людей слишком много для телепортации одним магом неизвестно куда. Так что бросать всё и бежать сломя голову, как подначивал инстинкт самосохранения, не стали.

Римариус долго стоял с закрытыми глазами посреди луга, раскинув в стороны руки и сосредоточенно охватывая округу магической энергией. Хоть с виду ничего особенного не происходило, ‒ разве что тёплый ветер заметно усилился ‒ Грегер видел, как по лицу мага прыгают мускулы и сбегают капли пота.

Несколько месяцев назад, когда Римариус принял сторону будущих захватчиков королевства, он лично организовал им надёжное убежище на окраине Андрокада. В защитной магии ему не было равных, но теперь заклинания на спрятанной подземной двери было недостаточно. Во-первых, предатель и инквизиторы могут сколько угодно вести караул на поверхности, а сидеть до бесконечности под землёй толпе волаков и двум эльфам не вариант. Во-вторых, как показала практика, обойти светлые чары и проникнуть в убежище вполне способен тёмный маг. Маловероятно, конечно, что в охоте за одним последователем тьмы инквизиторы наймут другого, но слабое место остаётся слабым местом.

Единственное, что смог предложить в этой ситуации Римариус, это сложное отталкивающее заклинание, что на километр не подпустит к подземелью ни магов, ни простых людей. Способно оно также и сбить с толку тёмных, но столь мощные чары относятся к высшему рангу защиты, и заплатить за них придётся немалую цену.

С тяжёлым выдохом светлый опустил руки и смахнул пот с лица.

‒ Огромное спасибо, Римариус. Не знаю, что бы мы делали без тебя, ‒ угрюмо произнёс Грегер. Сидящий на его предплечье коршун согласно встрепенулся.

‒ Чары предельно мощные, но, как и все, зависят от моего физического состояния. Если я умру или буду на грани смерти, они разрушатся, ‒ устало сказал Римариус. ‒ Мой магический резерв полностью исчерпан, на восстановление уйдёт несколько дней.

‒ Я выделю тебе комнату.

Они вернулись в подземелье, и в центральном коридоре им встретились двое эльфов, что выходили из гостевого крыла.

‒ Как Зара? ‒ громко спросил Грегер, остановившись. Одетый в одни штаны Рахион ускорил шаг и ответил:

‒ Небольшое сотрясение и шок. Ребёнок в порядке, но потревожен после сильной тряски и пережитого стресса матери. Исцеляющий артефакт здесь бессилен. Ей нужен постельный режим, правильное питание и полный покой.

‒ Вы можете ей помочь, правда? ‒ наивно проворковала Лаисия, с детским любопытством глядя на Римариуса. ‒ Вы ведь маг.

‒ На ближайшие дни я опустошён. И на целительстве не специализируюсь, ‒ ворчливо ответил тот. ‒ Моя помощь могла бы только навредить плоду.

‒ А на чём вы специализируетесь? ‒ допытывалась эльфийка.

‒ Лаисия, ну не сейчас же! ‒ одёрнул её кузен.

‒ Ну мне ж интересно!

‒ На бытовой и защитной магии. Это мой хлеб, ‒ всё же ответил Римариус, а Грегер свернул в арку и прошёл по узкому коридору в гостиную. Там его уже ждали Ингрид, Лексо и Конрад.

Последний нервно расхаживал по гостиной, мертвенно бледная девушка сидела на диване, а волак со шрамами на лице ‒ в кресле, на котором обычно сидел Мортен, и постукивал пальцами по подлокотнику.

Грегер прошёл вперёд и впился хмурым взглядом в Конрада.

Кто бы мог подумать, что с этим своевольным парнем будет столько проблем! Судьба просто посмеялась над народом духа ягуара, избрав ему такого спасителя. Неотёсанный, дикий, наглый, самовольный глупец и упрямый осёл, который на самом деле плевать хотел на своих соплеменников и предсказание шамана. С первых дней появления в стае он был сам себе на уме, демонстрировал гнусный нрав и преследовал личные мотивы, наплевав и на свой долг, и на элементарные законы стаи. Да в Кайергарде волаки давно бы его прирезали, не являйся он избранным вождём. О чём только думал этот звериный дух!

Но на этом наследник ягуара не остановился и связался с чёрной магией, разумеется, не ради спасения своего народа. Сплошной эгоизм. Судя по всему, он уже успел погрязнуть во тьме и натворить дел и теперь удивляется, что Мортен натравил на него инквизиторов. Да, его брат до сих пор оставался для всех загадочной тёмной лошадкой. Никто не знал ни о его прошлом, ни о том, что творится у него в голове. Но Мортен хотя бы был достойным представителем своего племени и ни разу не подводил стаю. Грегер был уверен, что если он и пошёл на предательство собственного брата, ‒ какой-никакой, а надежды своего народа ‒ значит, у него были на то веские основания. Неужели Конрад представляет собой опасность для окружающих?

Вглядываясь в его лицо, Грегер видел, что этот неуправляемый малый зол и растерян, даже напуган. Кажется, понимает, на какие нарвался последствия. И теперь стоит посреди гостиной и вызывающе смотрит в глаза вожаку, хотя дрожь и непроизвольные движения выдают его с головой.

Вошли эльфы и маг, и все присутствующие устремили взоры на Конрада. Мрачный Грегер, на плечо которого, громко хлопая крыльями, уселся коршун, бледная лицом Ингрид, отстранённый от всех Лексо, уставший Римариус и любопытные, но настороженные Рахион и Лаисия. Долго Конрад не выдержал и отвернулся, а волосы скрыли его лицо. Этот болван даже не осознаёт, как много у него общего с братом.

‒ А теперь рассказывай, Конрад. Всё и по порядку, ‒ потребовал вожак, всем своим видом показывая, что пощады не будет.

Глава 2 «Зов в ночи»

Чёрный ягуар воровато шнырял по ночному лесу. Появлялся в одном месте, крутил массивной головой с навострёнными ушами, обращался в тусклый огонёк и тут же появлялся в другом. С неба его поиски поддерживал коршун. Тениумы обследовали территорию уже в большом радиусе и тревожного сигнала не подавали, значит, сегодня нападение инквизиторов или королевской армии маловероятно.

‒ Нам туда, ‒ указал пальцем вглубь глухой чащи Рахион. Как обычно, на вылазку в лес он облачился в свой шаманский комплект из громоздкого пончо, повязки на лбу, двух перьев в волосах и кучи украшений. В руке, как и остальные, нёс небольшой факел с магическим огнём. Луна сегодня то и дело скрывалась за тучами и обрекала лес на непроглядную темноту.

‒ Мы протащились уже километра три, сколько можно! ‒ проворчал Лексо и пинком выбил из земли крупный камень. Шаман досадливо раскинул в стороны руки.

‒ Духи ведут! Тебе ведь нужен предназначенный лично тебе тениум, твой тотемный зверь, а не абы кто. А такого ещё нужно поискать.

‒ Нам самим это в новинку. Тениумы сами избрали нас и сами же в нас поселились, ‒ добавил Грегер, пристально вглядываясь в чёрную даль. ‒ Сначала во мне, затем в Ингрид. Потом и в Мортене, незадолго до того, как судьба свела его с нами. Не знаю, почему к нам так и не присоединился верховный жрец со своей игуаной, но кроме нас четверых никого больше духи не избирали.

Ну да, ну да. А я и мой ягуар ‒ верховный тениум и не последний великий дух ‒ просто мимо проходили. Как обычно.

Я плёлся позади всех и безразлично смотрел по сторонам. В этой вылазке во мне нет никакой необходимости, но вожак решил, что мой Ферзь может как-то помочь найти тениума для Лексо, а мне, как будущему «недо-вождю народа», стоит узнать, как сделать из обычного волака своего последователя. Как будто бы я не понял этого с рассказа очевидцев!

Вот уже три дня, как я вернулся в наше подземелье с двумя волаками, но без старшего брата. И стая не желала мне прощать ни этого, ни других последствий моей самодеятельности. До сих пор помню каждое слово, что было сказано мне после моего краткого пересказа приключений в Менгельберне.

‒ Ты ведь понимаешь, Конрад, что из-за твоих эгоистичных капризов был убит наш соплеменник, а Зара и её ребёнок остались без ещё одного защитника и члена семьи? ‒ проговорил мрачный донельзя Грегер. Он демонстративно ‒ или даже с усилием ‒ не смотрел на меня, как будто опасался, что может не сдержать своего гнева. ‒ Ты понимаешь, что именно из-за тебя мы вынуждены отказаться от Мортена, который приносил намного больше пользы и подавал куда бо́льшие надежды перед своим народом, чем ты? В смерти Содо и расколе нашей стаи, что до твоего появления была сплочённой и показательной, виноват только ты и больше никто

‒ Да лучше бы ты сдох там на костре, недоделанный тёмный упырок! ‒ провопила сквозь зубы Ингрид. Никто, кажется, не был так обозлён на меня, как она. ‒ Ты вообще понимаешь, что натворил?! Да ты!.. Да из-за тебя!.. Да пошёл ты!!!

‒ Судя по твоему рассказу, инквизиторы выжгли из тебя тьму, ‒ сменил тему Римариус, когда дело стало обретать для меня опасный оборот. ‒ Частично. Иначе от тебя бы мало что осталось. Твоя душа всё же поражена на две материи, но чёрная магия тебе больше не подвластна. Как вернуть её, я не знаю и никогда не интересовался. Возможно, в курсе инквизиторы, возможно, тёмные или духи. А вообще, связываться с тьмой ‒ последнее, скверное дело, я тебе это уже говорил.

‒ Великие духи здесь не помогут, ‒ с виноватым лицом подхватил Рахион. Тоже, кажется, опасался, что Грегер и Ингрид сейчас бросятся на меня с кулаками. А заодно с ними и вечно ведомый Лексо. За компанию. ‒ Свою часть сделки они выполнили ‒ освободили тебя от воздействия тьмы и необходимости приносить ей жертвы. Тебе придётся выполнять свою клятву…

‒ И ты её выполнишь. Уж теперь тебе некуда деваться, ‒ наконец одарил меня злобным взглядом вожак. ‒ А сейчас пошёл вон с моих глаз, поганый ты, строптивый щенок, и жди моих указаний. С завтрашнего дня мы начинаем усиленную подготовку к исполнению пророчества шамана. И только попробуй вновь начать показывать свой гнусный нрав ‒ я от тебя мокрого места не оставлю, гарантирую тебе. Убирайся!

И я убрался. Что ещё оставалось делать? Апатия. Опустошение. Ничего… Взгляды волаков, эльфов и мага давили на психику неподъёмными гирями. В спальне лежала без чувств Зара, и я понятия не имел, как посмотрю ей в глаза. Тьма больше не хотела мне подчиняться, внутренний зверь стал мне перечить. Я как никогда почувствовал себя жалким и беспомощным. Диона и Гарина, единственные, кто в состоянии помочь мне продержаться на плаву, опять очень далеко. Мне оставалось только надеяться, что они найдут, как оправдать перед королевой своё внезапное возвращение.

Свои угрозы Грегер выполнил, и со следующего дня возобновил мою жёсткую боевую подготовку. Вожак давно уже почуял, что я начинаю составлять ему конкуренцию. За время моего отсутствия он отточил со своим тениумом новые навыки и уже обучил им Ингрид. Испугался моего успеха с единением, бедолага. Подготовился как следует к моему возвращению и весь первый день мстительно отделывал меня и в прямом смысле выжимал из меня все соки. А я противостоял как мог, но даже единение с ягуаром не помогло справиться с вожаком. Хорошо, что в память о менгельском путешествии у меня остался исцеляющий артефакт кобры, иначе бы я ещё не скоро смог полноценно передвигаться и держать в руках не то что оружие – чайную ложку. Грегер выместил на мне свой гнев и лишь на следующий день снизошёл до того, чтобы обучить меня новым навыкам поединка с духом.

Грегер, Рахион и Лексо продолжали что-то обсуждать или спорить, когда я услышал зов Ферзя. Потенциальный тениум для Лексо был обнаружен. Я обречённо остановился, вытянул вбок руку и выдавил из себя:

‒ Нам туда.

Дождался, когда ко мне обернутся, и пошёл по нужному направлению.

Через пару минут вдали, между деревьями, мелькнул жёлтый отблеск. Вот и дух леса. Мы остановились, чтобы не спугнуть его, и Ферзь трусцой засеменил вперёд.

Золотистый силуэт четвероного зверя торопливо сиганул в сторону, но не убежал и вскоре замер на месте. Очертания чёрного ягуара я различал в темноте с колоссальным трудом, провёл по факелу пальцем, погасив огонь, и стал аккуратно подходить ближе. Все остальные сделали то же самое.

Глаза быстро адаптировались. Мы всё приближались и вскоре разглядели, что Ферзь стоит напротив духа добермана и ведёт с ним безмолвный диалог.

‒ Это что, пёс? ‒ удивился Лексо.

‒ Похоже, ‒ тихо ответил Грегер.

Доберман резко повернул к нам голову. Вытянутые кверху купированные уши навострились, и дух издал неуверенный рык.

‒ Лексо, подойди, ‒ посоветовал Грегер.

‒ А может… не так сразу? ‒ усомнился Рахион.

‒ А как?

‒ Ну не знаю… Постепенно, что ли. Собака всё-таки. Бойцовская!

‒ Так он же дух!

‒ Ну и что? Всё равно бойцовский!

Я покачал головой и отошёл от всех подальше.

Грегер и Рахион продолжили препираться, а Лексо недоумевать, пока ягуар смотрел на них, как на откровенных идиотов. Никаких точных знаний, одни лишь авось и абы как. Молчу уж о том, что доберман не бойцовский пёс, а служебный.

Дух вопросительно глянул на моего тениума, потом, склонив набок голову, на меня и, кажется, почувствовал самого адекватного. Потому что подобрался и решительно пошёл ко мне.

По выражению морды Ферзя я понял, что так и должно быть, поймал импульсы краткого инструктажа, понял, что нужно делать, и зашагал псу навстречу. Лексо бросил факел под ноги и тоже пошёл к духу. Это он, конечно, зря, но я пока промолчу. Будет знать, как метаться от одного лидера к другому, как последняя проститутка.

Доберман угрожающе зарычал, но Лексо намёка не понял и продолжил идти к нему. И вот, пёс оскалил клыки и рванул на него быстрее гепарда. Ловким прыжком покрытый золотистым сиянием дух бросился на волака и с лаем чуть бы не вцепился ему в горло. Лексо успел схватить его за фантомную, но ощутимую шкуру на шее и с усилием отшвырнул. Доберман продолжил нападать.

«Ну и долго ты собрался любоваться? ‒ услышал я в голове свой же голос, однако говорил им вовсе не я. ‒ Потенциальный тениум ‒ особенный дух и с лёгкостью разорвёт человека».

«Да ладно. Забавно же», ‒ криво ухмыльнулся я.

«Этими мизантропическими замашками ты всё больше напоминаешь своего брата. Ты знаешь об этом?»

Гадкий кот!

Выбросив факел, я отправился на выручку Лексо. Доберман вцепился зубами в его левую руку и с рычанием и неимоверной для собаки дурью, кажется, намеревался оторвать. Волак сопротивлялся, пытался схватить его за горло и повалить на землю. Грегер и Рахион замерли в сторонке. Вожак до сих пор наивно думает, что тениумов нужно обуздывать и приручать, как это делала наша стая, и Лексо добьётся успеха, сойдясь с духом в поединке. Насилие ‒ это его метод. Как и у Мортена. Здесь эти двое схожи. Моим методом приручения была ласка, Ингрид ‒ дружелюбие, Грегера ‒ смирение. Но никто из них почему-то так и не вспомнил о том, что гадюка, ягуар, лиса и коршун не прикончили нас, потому что тениумы не убивают своих носителей. А Лексо носителем пока не является, и у добермана нет никаких оснований его щадить.

Стоило мне подойти, как пёс отпрянул от Лексо, отбежал на безопасное расстояние и уставился на меня. Я подошёл ближе, вытягивая вперёд руку, и пёс шевельнул носом. Коснулся собачьей головы, провёл ладонью от макушки до шеи, затем присел и решительно стал гладить пса уже обеими руками. Дух плюхнулся передо мной и чисто по-собачьи задышал, приоткрыв пасть и высунув язык.

‒ Не понял, ‒ оторопел Лексо. ‒ Это ещё что значит?

‒ То, чего вам не дано, ‒ флегматично ответил я. Золотистый полупрозрачный дух оказался тёплым и мягким на ощупь и совсем не походил на бесплотное существо. Я не переставал его гладить. ‒ Духа не захватить ни силой, ни каким-либо другим методом. По предсказанию, носители тениумов ‒ ближайшие мои соратники, но наделять кого-то даром управления духом могу только я.

Лексо болезненно тронул кровоточащую кожу на покусанной руке и негодующе воскликнул:

‒ И давно ты это знаешь?!

‒ Да нет, ‒ пассивно ответил я, но состроить честное выражение не потрудился. Шрамы на лице Лексо резко обострились.

За спиной послышались шаги и командный голос Грегера:

‒ Сделай, что нужно, Конрад, и возвращаемся.

Хотелось бы съязвить что-нибудь в ответ, но уже такая привычная апатия не пустила в голову подходящую фразу. Доберман взглянул на Грегера и тихо зарычал, а я благодарно потрепал пса по голове, встал и отозвал ягуара. Ферзь просочился мне в грудь мелким огоньком, я опять протянул руку псу, и дух обратился в бесформенный золотистый силуэт, сжался до размеров детского мяча и поглотил мою ладонь до запястья.

Я покосился на Лексо и нехотя протянул руку с сиянием духа ему. Тот сразу забыл все претензии, поколебался и протянул свою, здоровую. И с рукопожатием мы с Ферзём единогласно благословили духа леса на статус тениума, а волака на звание его носителя и нашего соратника. Свечение перешло с моей ладони на руку Лексо, загорелось ярче и впиталось. Сквозь кожу и одежду было видно, как оно ползёт по плечу к ключице, озаряя изнутри вены и кости, спускается ниже и гаснет в солнечном сплетении. Всё-таки моё присутствие при посвящении новичка действительно не просто желательно ‒ необходимо. И это даёт мне кое-какие преимущества.

Отстранившись, я поднял с земли свой факел, зажёг и продемонстрировал готовность возвращаться обратно. Через полчаса волаки и эльф уже спускались в подземелье, а я успел лишь шагнуть на первую ступень, как меня вдруг поразило внезапное и совершенно необъяснимое ощущение. Просто всё тело охватило лёгкой вибрацией и невесомостью, и возникло назойливое чувство, как будто меня кто-то зовёт, но я никак не могу услышать голос.

Стал озираться по сторонам, но странное ощущение не менялось, в ночи никого не видно и не слышно, да и территория защищена магом на километр вокруг. Не знаю почему, но мне вдруг показалось, что тьма, уснувшая в двух материях моей души, вдруг всколыхнулась, но так и не нашла силы отозваться или хотя бы дать мне подсказку.

‒ Что это, Ферзь? ‒ шёпотом спросил я.

«Кто-то тебя ищет. Похоже, тёмный».

‒ Арман?

«Этого я не знаю. Но чёрная магия где-то рядом».

Если это не тот тёмный, в чьей помощи я вот уже в который бездновый раз так нуждаюсь, дело плохо и лучше бы мне притаиться в укрытии. Что я сейчас же и сделал, но это ненадолго. Как только все уснут, я непременно во всём разберусь.

Время близилось к полуночи, и я ждал, пока все разойдутся по своим спальням. Римариус пока так и жил у нас, но из своей комнаты ни разу не вышел. Кажется, все три дня он даже не просыпался. После наложения мощных защитных чар до сих пор набирается сил, чтобы вернуться в Андрокад так, чтобы не свалиться с ног после первой же телепортации. Зара тоже не вставала с постели, пока за ней ухаживали Рахион и Лаисия, и вроде бы шла на поправку. Кстати, кто пустил эльфийку в нашу стаю, когда Ингрид сказала ей своё чёткое: «Проваливай!», я так и не узнал. Никто об этом не говорил, а спрашивать не хотелось. Ни с кем из живущих со мной под одной подземной крышей я не общался. И за все эти дни так и не нашёл в себе силы зайти в комнату к Заре.

Я долго просидел на полу у кровати, по бокам сложив на нём ладони, и как следует концентрировался на органах чувств. Наконец, в подземелье воссоздалась полная тишина и умиротворение ‒ уже несколько минут никто не ходит по полу, а по трубам не бежит вода, чтобы вырваться из чьего-то крана. Сейчас я достиг состояния, близкого к медитации, ‒ не без помощи шаманского тотема ‒ и моё осязание выложилось на предельную мощность. Наверное, если бы в самом дальнем крыле кто-нибудь заёрзал в кровати, я бы это почувствовал. Но в таком состоянии чревато и уснуть, поэтому я открыл глаза, выскользнул из своей спальни и тихонько покрался к выходу на поверхность. Неописуемое ощущение пробуждающейся тьмы манило вперёд.

На улице я бегло осмотрелся, осторожно вернул на место поросшую травой створку и поспешил скрыться под кронами леса, чтобы продолжить путь по ветвям деревьев. И тут, приближаясь к опушке, услышал самые недвусмысленные звуки и замешкал. Приличный человек бы развернулся и пошёл другим путём, но моё ненормальное любопытство и внезапный всплеск тьмы, где-то глубоко внутри, настойчиво повели меня дальше. Убывающая луна услужливо выскользнула из-за тучи и озарила пикантную картину совсем неподалёку.

Я увидел Ингрид. Со спущенными до земли штанами она цеплялась руками в ствол дерева, дёргалась и постанывала, почти рычала сквозь стиснутые зубы. Одетый в одну подпоясанную рубашку Рахион неистово врывался в неё сзади и, кажется, пытался обглодать ей шею. Руки эльфа то хозяйничали под женской блузкой, то выныривали и окунались в волосы девушки, хватали её за горло и плечи, где-то пониже, где-то уж совсем низко, задерживались там, вырывая новые стоны, и возвращались обратно.

Что тут скажешь. Не думал, что наш примитивный чудаковатый тихоня может быть таким… пылким что ли. Или как это говорится. Шаман бешено упивался Ингрид и очевидно пьянил её неподдельным удовольствием. Иначе бы она ощутила моё присутствие. Но вместо этого с вожделением отдавалась эльфу, рывками выгибалась ему навстречу, запрокидывала голову на его плечо и задыхалась в собственных стонах.

А я всё смотрел и не смог не подумать о том, что наблюдаю последствия того, как я без левой мысли случайно всколыхнул её самый мощный звериный инстинкт. И почему именно эльф? Хотя кто ещё мог быть на его месте? Не Грегер же в самом деле! Когда мы с Мортеном подались в отряд наёмных убийц… Стоп, это я вообще к чему?!

Засмотрелся. Если Ингрид меня заметит, острые ощущения будет вкушать уже не она, а я, и мне даже страшно представлять себе их масштаб. Все эти дни Ингрид делала вид, что я просто не существую, но то и дело метала в меня такой взгляд, которым, наверное, пыталась убить. Если бы это было возможно, я бы уже давно гнил и разлагался.

Я с трудом отвернулся от горячей парочки, мотнул головой и проделал высокий и самый длинный прыжок, на какой был способен. Оказался на ветви достаточно отдалённого от места «свидания» дерева, прыгнул на следующее и очень скоро достиг края зачарованной территории.

Проклятье, ну зачем я это увидел! Глумливая тьма просыпалась и бурлила во мне всё сильнее, подкидывала в памяти все замеченные подробности и придумывала новые. И я невольно вспомнил свою единственную ночь с Дионой.

Всё внутри сжалось до боли, а там, где не надо, назойливо напряглось. И как там без меня моя девочка? Только бы не решила, что я ей воспользовался и бросил – для неё это было бы слишком большим ударом. Вытерпел бы сейчас любые разборки, лишь бы она вновь оказалась в моих руках. Такая чувствительная и нежная. Робкая и отзывчивая. С пьянящим ароматом шелковистой кожи, где-то сладкой, где-то солоноватой. Трепещущей от моих прикосновений. С полчищем мурашек от дорожки моих влажных поцелуев…

Вот же гадство! Да что это со мной такое?!

«Зря подсмотрел, – мрачно констатировал Ферзь. – Ингрид всё-таки волак».

– Это ещё тут при чём?! – процедил я, спрыгнул с дерева на землю и оказался в просторной роще.

Действие защитных чар Римариуса заканчивалось через десяток метров от меня. В слабом лунном свете я видел на земле незримую для других округлую черту и вялое колебание воздуха над ней. И буквально за этой чертой расхаживал взад-вперёд маг, опутанный тьмой, как чёрной паутиной.

Словно услышав меня, он резко развернулся, зажёг бледно-серое пламя прямо на ладони и замотал головой. Не видит. Но, похоже, ощущает.

‒ Я чувствую тебя, волак. Выходи! ‒ требовательно воскликнул тёмный.

И всё бы хорошо, только это был не Арман.

Глава 3 «Ещё один тёмный»

Кто, сожри его злейдер, это такой? Долговязый, одетый в длинный плащ с закатанными рукавами, со взъерошенными волосами и серьгой в ухе. Да ему лет шестнадцать, если не меньше! И уже тёмный маг.

‒ И долго ты будешь меня оценивать? Я и так битый час здесь тебя зову. Выходи уже, ‒ недовольно объявил он, скрестил руки на груди и состроил скучающе-требовательное лицо. Серое пламя слезло с его ладони и зависло над головой, а тьма немного расступилась и образовала за его спиной копошащийся полукруг.

Ладно, не убегать же от этого молодняка, в самом деле.

Бесшумно переступил черту, подальше от него, и тёмный сразу обернулся.

‒ Боишься что ли? ‒ хмыкнул он. Даже скрещенных рук не опустил.

‒ Тебя? ‒ парировал я его же тоном. Тёмный малый заломил бровь. ‒ Ты кто такой?

‒ Нейтан. Ты можешь не представляться.

‒ И чего тебе надо?

‒ Это тебе надо, ‒ проворчал, отвернувшись, тёмный, и опять повернулся, только теперь в профиль. ‒ Или что, чёрная магия уже неинтересна?

Странный тип. Каждое слово приходится вытягивать из него щипцами.

‒ Тебя послал Арман? ‒ уточнил я.

‒ Он просил передать, что мы вернём тебе способность управлять тьмой, если ты признаешь его своим магистром и начнёшь у него учиться.

Здесь мне пришлось задуматься. Вернуть себе чёрную магию я хочу. Она даёт могущество, по сравнению с которым способности Грегера и других волаков ‒ просто детские шалости. А сделка с великими духами и вовсе избавляет меня от всех опасных побочных эффектов. Несомненно, тьма мне необходима. Но вот будет ли у меня время учиться, как того требует Арман?

Клятва обязывает посвящать всего себя исполнению предсказания и заботе о волаках. Каждый день мне приходится усиленно тренироваться, развиваясь физически и практикуя с тениумом новые навыки. Как впихнуть в этот бешеный график ещё и обучение магии?

‒ Сколько времени понадобится для этой учёбы? ‒ прикидывая, спросил я. Нейтан небрежно фыркнул:

‒ Это тебе не магическая академия с установленной программой и чётким расписанием. Можешь учиться хоть всю жизнь по одному разу в неделю. Можешь выкладываться каждый день с утра до ночи и закончишь за несколько месяцев. Когда магистр решит, что ты стал достойным служителем тьмы и не будешь позорить его перед другими тёмными, тогда и закончится твоё обучение.

‒ А то, что от службы тьме меня освободили духи, этот твой магистр знает? ‒ на всякий случай уточнил я. И Нейтан возмущённо вспыхнул:

‒ Это… было нечестно! Тёмные так не поступают!

‒ Если бы им представилась возможность безвозмездно владеть чёрной магией, у Сакрального тотема бы выстроилась очередь.

‒ Неправда! ‒ прорычал юный тёмный и, надувшись, опять отвернулся. Только утаить свою зависть всё равно не сумел. Бедняга.

‒ Почему Арман так хочет, чтобы я учился у него? ‒ примирительно спросил я. ‒ В чём здесь его интерес?

‒ Тёмным не дают жизни. Нас очень мало, ‒ нелюдимо произнёс Нейтан. ‒ И каждый должен хоть раз стать чьим-нибудь магистром, чтобы оставить наследие.

‒ Разве тебя ему не хватает?

‒ Я – это другое. И да ‒ меня не хватает… Так ты согласен на его предложение или нет?

Нейтан сдёрнул с груди руки и развернулся ко мне всем корпусом. Сверкающие глаза на хмуром лице сверлили меня ледяным взглядом, серое пламя над головой и рваная стена тёмного марева всколыхнулись, выдавая его волнение и злость.

‒ Согласен. Но осквернять оставшиеся материи души тьмой я не буду.

‒ Тогда будешь хреновым тёмным магом.

‒ Меня устраивает. Что будет дальше?

Парень удовлетворённо разгладил лицо и приободрился.

‒ Инквизиторы частично выжгли твою тьму, но немного в тебе всё-таки осталось, и мы её высвободим. Это будет происходить в три этапа, ‒ слаженно заговорил он, как будто хорошо подготовился. ‒ Первый проведу я ‒ ритуал с использованием крови, нечто вроде того, что проводится при заключении договора с тьмой. Вторым этапом ты должен будешь принести ей жертву. Не важно, что твои духи тебя от этого освободили. Это один из обязательных процессов возвращения чёрной магии после выжигания инквизиторами. На третьем этапе группа тёмных окончательно освободит тьму из материй твоей души. Если ты, конечно, не дашь заднюю с обучением у магистра.

‒ Да не дам, ‒ сухо сказал я, закатив глаза. ‒ Что опять за кровавый ритуал? Можешь приступать хоть прямо сейчас.

‒ Я для этого сюда и пришёл, ‒ закатил глаза теперь Нейтан и, подходя ближе, полез по карманам плаща.

Он выудил складной нож, склянку с эликсиром и ритуальный камень размером с кулак. Я ожидал, что следом появится чаша и полумёртвая мышь, но ничего этого не было. Нейтан сжал эликсир и нож в руке, приподнял камень на второй ладони, как подавальщик в трактире поднос, пристально уставился мне куда-то чуть ниже шеи и выпалил:

‒ Тьма так и бурлит в тебе! Как ты это сделал?!

‒ Не знаю, ‒ удивился я. ‒ А как это можно сделать?

‒ Мой зов должен был её разбудить и заставить откликнуться, но чтобы она так оживилась!.. Я… не знаю. Надо спросить, ‒ угрюмо насупился Нейтан. Похоже, пробелы в знаниях неплохо задевают его самооценку.

Хмыкнув, он ещё раз косо глянул мне под шею и занялся делом.

Зелье в склянке, как я узнал от Армана ‒ это что-то вроде жидкой частицы души самого мага и его тьмы. Тёмные используют его в определённых ритуалах. Во время моего заключения договора с тёмными силами я задействовал его эликсир, подтверждая, что этот маг ручается за меня перед тьмой и берёт под своё учительское крыло. Не знаю, как часть своей души можно материализовать в какую-то жидкость и при этом сохранить её в целостности. Но, судя по всему, в скором времени научиться мне предстоит и не только этому.

Нейтан опустился на одно колено, положил на землю ритуальный камень и нож, откупорил склянку с эликсиром и вылил его на камень. Струйки мутной жидкости равномерно обволокли шершавую поверхность. Свет серого пламени над нашими головами загорелся ярче.

‒ Ближе подойди, ‒ велел парень, поднял складной нож, обнажил лезвие и, стиснув зубы, вспорол свою левую ладонь. Пытался, но не смог сдержать болезненного шипения.

Кровь капала с его руки на камень, пока Нейтан сжимал и разжимал над ним кулак. Что ж, теперь моя очередь. Я опустился перед тёмным и принял от него нож.

‒ Теперь ты, ‒ сквозь боль выдавил он из себя. А то я сам не понял.

Пока я вот уже в который раз резал себе руку, ‒ первая сделка с тёмными силами, клятва перед Сакральным тотемом, теперь вот это ‒ тьма Нейтана плавно кружилась вокруг нас. Как акула вокруг тонущих жертв.

Моя кровь щедро окропила ритуальный камень, и я запоздало вспомнил, что исцеляющее кольцо кобры оставил в спальне. Придётся терпеть, а потом, наверное, отстирывать вещи от крови. Ни платка, ни бинтов с собой, разумеется, я тоже не взял. Зато этот мелкий зануда уже успел чем-то перевязать свою рану.

‒ Хорош, ‒ распорядился он, и я убрал руку.

Парень шумно вздохнул, гипнотизируя взглядом ритуальный камень, затем закрыл глаза и воздел над ним руки, как гадалка над хрустальным шаром.

Тьма уже носилась вокруг нас так, что едва не кружилась голова. С ритуального камня потянулся лёгкий дымок и, извиваясь, направился в мою сторону. Я приготовился к новым неожиданностям, но они превзошли все ожидания. Тьма вдруг перестала кружиться и сгустилась полукругом за Нейтаном, а тянущийся ко мне дым резко развеялся вместе с ритуальным камнем, и маг распахнул глаза.

‒ Что?! ‒ дёрнулся он и рывком убрал руки. ‒ Нет… Да ну не-е-ет!

Прыжком вскочил на ноги, издал обиженно-разъярённый стон и нервозно завопил, махая кулаками:

‒ Блин!.. Блин-блин-блин!!!

‒ Что не так? ‒ рискнул я докричаться до него.

‒ Не получилось! Да за что мне теперь это, а?!

Пришлось подождать, пока Нейтан проорётся, прорычится и перестанет мутузить бедный воздух. И стоит ли так расстраиваться из-за какой-то ошибки?

‒ Ладно тебе, с кем не бывает, ‒ утешил я бедолагу, поднявшись на ноги. ‒ Неужели ошибки в чёрной магии чреваты чем-то опасным?

‒ В магии ‒ нет. А вот проигрывать со мной в споре действительно… чревато! ‒ послышался такой знакомый глумливый голос. Арман стоял в нескольких шагах от нас и неприкрыто радовался чужой неудаче. ‒ Что, сынок, всё-таки накосячил? А я говорил ‒ не спеши! Ну куда ты вечно торопишься?

Нейтан раздражённо втянул ртом воздух и отвернулся.

‒ С тебя занятия с Фелис, ‒ насмешливо оскалился Арман. ‒ И не думай отлынивать. Через неделю она должна владеть иллюзией лучше, чем я.

‒ Да знаю!

‒ Сколько у тебя учеников? ‒ решил внести я немного ясности. Арман с показательной ухмылкой взъерошил на затылке волосы.

‒ Только ты, волак. Можешь быть спокоен, ревновать тебе не к кому.

‒ Нейтан и Фелис?

‒ Сын и дочь. С ними немножко по-другому.

Дети у тёмного мага? Неожиданно. Служители тьмы всегда представлялись мне скитающимися по миру подонками и ходячим бедствием для всего живого, но никак не семейными людьми. Разве это не доказывает, что можно заниматься всеми презираемым ремеслом и жить нормальной жизнью?

Кстати, присматриваясь в тёмному, я так и не смог определить его возраст. По внешности ему могло быть как двадцать семь, так и сорок. Странный типаж.

‒ Я согласен учиться у тебя, Арман. Но так, чтобы это не мешало моим обязанностям, ‒ первым перешёл я к делу.

‒ У-у, конечно, конечно! Подготовка к захвату королевства на первом месте! ‒ тёмный театрально воздел ладони к небу, говоря о великом. ‒ Я уже смирился, что полноценный, то есть, привычный нам служитель тьмы из тебя не получится. Но твоя заманчивая сделка с духами делает тебя уникальным. Подчинять тьму и ничего не отдавать ей взамен… Мне будет интересно учить тебя и интересно посмотреть, что же из тебя получится в итоге.

Нейтан возмущённо прыснул, сунул руки в карманы плаща и стал мерить шагами рощу. Его тьма так и следовала за ним преданной собачкой, а серый огонь остался услужливо освещать сверху меня и Армана.

‒ Интересно? ‒ скептично повторил я. ‒ И это все твои мотивы?

‒ Ну да, а почему этого должно быть мало? ‒ невинно пожал плечами маг, кольнул взглядом где-то ниже моей шеи и задумчиво прищурился. ‒ В тебе мно-ого интересного. Скажем, то, как оживлена твоя выжженная инквизиторами тьма после обычного зова тёмного. Или её могло взбудоражить что-то ещё?

‒ Что, например?

‒ Очень сильное потрясение. Или неоднократный контакт с чёрной магией. Или ритуал, проведённый собственными руками, пусть даже без успеха. Ну… или что-то банальное, вроде мощного влияния инстинктов. Вы, как носители звериного гена, кажется, довольно сильно к этому чувствительны. Что это было? Инстинкт самосохранения? А может… размножения?

‒ Упустим это! ‒ раздражённо отмахнулся я. Как назло, в памяти всплыли все подробности увиденного в лесу, а затем и последней ночи в замке менгельского короля. Белокурые волосы, рассыпанные на подушке, шелковистая кожа, движения, запахи и сладкие стоны…

‒ Смотри, волак, ‒ с улыбкой, но уже не насмешкой произнёс Арман. ‒ Тьма любит, когда её служители предаются… м… греху. Энергия чужого тела для неё как нежный десерт. Не удивляйся, если тебя будет тянуть… на сладкое.

‒ Духи избавили меня от воздействия тьмы, ‒ каменея от напряжения, высказал я.

‒ А от инстинктов?

Не дождавшись от меня ни ответа, ни реакции, Арман сменил заискивающую улыбку на деловую и продолжил:

‒ Так и вот. Я обещал тебе помочь захватить Андрокад, как ты помнишь. Тьма с удовольствием тебе в этом поспособствует, если научишься управлять ей грамотно.

‒ Тогда давай уже займёмся делом.

‒ Непременно! Но сегодня я не более чем наблюдатель. Нейта-а-ан!

Парень пнул на земле какой-то булыжник и со скучающим видом зашагал к нам. Арман достал из-за пазухи новый ритуальный камень и бросил ему. Нейтан небрежно поймал одной рукой.

‒ Запасной эликсир, как всегда, с собой? ‒ ухмыльнулся тёмный.

‒ Как всегда, ‒ пробурчал Нейтан, остановился и сказал мне: ‒ Проводим ритуал заново.

Я безразлично пожал плечами.

На этот раз юный маг не торопился и концентрировался на каждом действии. Второй раз порезал себе ладонь, которая уже успела зажить, снова зажмурился и зашипел от боли и стал выжимать кровь на ритуальный камень. Моя рана до сих пор кровоточила, и снова резать мне её не пришлось.

Оказалось, Нейтан перепутал последовательность действий. Материализованную часть своей души он должен был задействовать не в первую, а в самую последнюю очередь, поэтому у него и вышла осечка.

Новый ритуальный камень задымился, тьма стремительно кружилась уже вокруг нас троих. Арман стоял в стороне и просто наблюдал. Чёрный дым коснулся меня и стал буквально впитываться мне в грудь и горло, отчего внутри возникло лёгкое жжение. Ферзю это не понравилось. Потревоженный зверь заворчал, забился куда поглубже и свернулся клубком.

Через минуту жжение прошло. Дым продолжал проникать в меня из ритуального камня, но постепенно иссякал. Нейтан держал немного растопыренные ладони над камнем и не открывал глаз, а на лице его то и дело дёргались мускулы. Парень задействовал на полную свои ментальные силы. Чем больше иссякала тьма, тем сильнее дрожали его руки. Последний чёрный клочок юркнул в меня, тьма за спиной молодого мага рассеялась, и Нейтан медленно открыл глаза, взглянул на то место, где совсем недавно лежал ритуальный камень.

‒ Всё, ‒ шепнул он и опустил руки.

Я поднялся с корточек и сразу ощутил, как тьма весело разносится по моим жилам с потоком крови. И вообще чувствовал я себя прекрасно и бодро, как будто только что хорошенько выспался, а не ошивался в лесу второй раз за ночь. А вот Нейтан, похоже, чувствовал себя в точности наоборот.

Сонно потерев лицо, он скособочился и растерянно огляделся. Арман сразу подошёл к нему и взял под локоть.

‒ Вторым этапом тебе нужно будет принести жертву, ‒ сказал он мне, помогая сыну встать. Нейтан немного качнулся и стал тереть руками лицо, усиленно борясь с накатившей слабостью и дрёмой. ‒ Ты помнишь, я говорил тебе, как утолять голод тьмы? Или один раз убить, или несколько раз сглазить на болезни, конфликты или неудачи. На всё воля твоей фантазии.

‒ И сколько раз нужно кого-то сглазить, если не убивать? ‒ спросил я.

‒ О-о, ты поймёшь, не сомневайся!

‒ Да не надо, я сам! ‒ нервно дёрнул плечом Нейтан и вырвался из рук мага. Выпрямился, замотал головой, как мокрый зверь, отчего тёмные волосы полностью скрыли один глаз, и, отойдя подальше, вздёрнул подбородок. ‒ Пошли домой.

Арман одарил его растянутой ухмылочкой и обратился ко мне:

‒ Передай Римариусу, что его защитные чары превыше всех похвал. Я пытался наведаться к тебе на следующий день, как перенёс вас из Менгельберна, да вот досада вышла. Ну, зато вон отпрыска потренировал с призывом сквозь защиту. Тоже полезное…

‒ Не думаю, что Римариус обрадуется твоим комплиментам и пробуждению моей тьмы, ‒ отвёл я в сторону взгляд.

‒ Никто не одобряет твоё увлечение? ‒ понимающе спросил Арман.

‒ А твоё кто-то одобряет?

‒ Семья, ‒ маг простодушно улыбнулся. ‒ Не только родственные связи, но и общее дело неплохо сближает, волак. Кто знает, может, как познакомишься с остальными, тебе понравится с нами больше, чем со своей экстравагантной стаей. Кстати, что там у вас с братом? Ещё не помирились?

Злость резанула нутро и раскалила атмосферу.

‒ Помирились? ‒ процедил я. ‒ После того, как он сдал меня инквизиторам? Ты серьёзно?

Арман перестал лучезарить, побегал глазами и с лёгкой растерянностью вздёрнул бровь.

‒ А, да? Учениц Штейнберманна натравил на тебя он?

‒ А ты не знал?

‒ М-м-м… ‒ Тёмный задумчиво покривился и пробормотал сам себе: ‒ Единственный раз решаешь не совать нос в чужие разборки, а потом тебе претензии… Нет, я не знал. Но теперь мне интересно. Твой брат так и не вернулся в стаю?

‒ Кто его теперь туда пустит, ‒ стиснул я зубы.

‒ Жаль. Мне он понравился. Он забавный, когда злится. Даже забавнее тебя. Пожалуй, завтра я наведаюсь в Менгельберн, посмотрю, как там обстановка. А ты занимайся вторым этапом освобождения тьмы. А ещё не забудь, что за мою помощь под Канцеллем ты торчишь мне желание. Как только мне что-то от тебя понадобится…

‒ Па-а-ап! ‒ раздражённо рявкнул Нейтан.

‒ Да, да, да, сынок, идём! ‒ пораженчески вскинул ладони Арман и пошёл Нейтану навстречу. Вокруг обоих стали сгущаться клубы чёрного тумана. ‒ Чего ты такой нервный? Ну облажался по первой, тебе что ли не привыкать?

‒ Эй, хватит меня уже подкалывать! Я сто раз тебя просил…

Тьма накрыла обоих и сразу развеялась, серое пламя Нейтана погасло, и я остался один в глухой ночи.

Глава 4 «Первый сглаз»

Завтрак я проспал. Проснувшись в разгар утра, какое-то время валялся в постели и думал, кого и как принести в жертву тьме. Вряд ли мне представится возможность уйти подальше от подземелья и кого-нибудь прикончить, но зачем далеко ходить, если наше пристанище полно обозлённых на меня союзников?

Убивать, конечно, никого из них я не буду, а вот сглазить того же Грегера или Лексо могу запросто, причём без зазрения совести, ибо есть за что. Вот только неизвестно, сколько придётся над ними издеваться. Арман сказал, я пойму, когда тьма насытится, но где гарантии, что её голод не придётся утолять до тех пор, пока кто-нибудь не заподозрит меня в тёмных «шалостях»? Ещё и Римариус может в любой момент меня расколоть. Так что перейти ко второму этапу не так просто, как казалось изначально.

Приведя себя в порядок, я вышел в центральный коридор подземелья и прислушался. Из крыла, ведущего через гостиную на кухню, слышались голоса. Среди них я распознал и светлого мага. Интересно, если я появлюсь ему на глаза, он заметит во мне изменения состояния тьмы? Если да, придётся объясняться перед всеми, и тогда тайком провернуть сглаз соратников не получится. Хреново.

Поразмыслив, решил пока не идти ко всем. Самое время наконец набраться смелости и навестить Зару.

На робкий стук в дверь она откликнулась сразу:

‒ Войдите.

Её поселили в типичную комнату нашего подземелья со всем самым необходимым. Кровать с тумбочкой, стол со стулом, сундук для вещей, магическое освещение на каменных стенах и дверь в ванную. Больше ничего.

Зара сидела в постели. Одета в светлую ночную сорочку, чёрные волосы распущены и убраны за спину. На тумбочке возле кровати стоит поднос с посудой. Судя по всему, девушка недавно завтракала.

‒ Я думала, ты совсем забыл обо мне, ‒ неожиданно ласково улыбнулась мне Зара.

‒ Нет, что ты…

Проходя в спальню, я отвёл взгляд. Смотреть в глаза девушки после смерти Содо оказалось слишком тяжело.

‒ Меня окружают добрые, но незнакомые мне люди. Я надеялась, хотя бы ты будешь навещать меня, ‒ призналась Зара.

‒ А как же Лексо?

‒ Он… почти не заходит.

Я наконец взглянул на неё, и внутри меня что-то защемило. Зара выглядела подавленной и осиротевшей, всеми брошенной и как никогда одинокой. И мне вдруг стало безумно стыдно за то, что за все эти дни я так ни разу и не пришёл к ней. Оставил наедине с её горем, сплавил на попечение эльфов, которых она совсем не знает, и не подумал, что последний её горе-партнёр отнюдь не тот, кто соизволит поддержать её в трудный период. Зара возлагала на меня надежды с той самой минуты, как семейная стая признала во мне лидера, и то, что мы вернулись в стаю, где главный ‒ Грегер, а не я, не изменило её отношения ко мне.

Я поставил стул возле кровати, сел и покаянно произнёс:

‒ Прости, Зара. Я… После того, что произошло в Менгельберне… и с Содо… Я не сберёг его, подверг тебя опасности. Ты из-за меня пострадала, когда я оттолкнул тебя от магического поля инквизиторов…

‒ Ты слишком много на себя берёшь, Конрад, ‒ не дала мне договорить Зара. ‒ Ты спас и меня, и моего ребёнка, это главное…

‒ Я совершил слишком много непростительных ошибок, и они привели к фатальным последствиям. Инквизиторы. Содо… Мортен… Ты была права, мне стоило поговорить с ним тогда. Знай он больше, он бы нас не предал. Наверное. В любом случае, то, что с вами случилось, не должно было произойти.

В комнате застыла удручающая тишина, полная моих раскаяний и сожалений о непоправимом. Несмотря ни на что, Зара не осуждала меня и даже прониклась сочувствием и пониманием. Не знаю как, но я ощутил это буквально физически, как лёгкое дуновение ветра.

Подавшись вперёд, она обхватила мою руку, положила рядом с собой на кровать и накрыла второй ладонью. Я ожидал просьбы не винить себя или что-то в этом роде, но девушка сказала только:

‒ Не бросай меня больше, ладно? Мне невыносимо быть одной.

‒ Зара…

‒ Ваш вожак решил, что мы с Лексо останемся с вами до рождения ребёнка. Это четыре месяца. За это время Грегер собирается как следует натаскать вас с Лексо и вашими духами, а потом всем вместе отправиться в Кайергард, чтобы собрать войско из носителей тениумов, подготовить их и пойти войной на Андрокад. Это будет правильно, хоть и рискованно для всех нас… Конрад, я могу попросить тебя об одной вещи?

‒ Конечно.

‒ Не принимай близко к сердцу то, что никто не поддерживает путь, который ты выбрал. Я тебя поддерживаю. Я знаю, в вашей стае сейчас царит неравная вражда ‒ ты один против них всех… Докажи им, что твоя тьма никому не причинит вреда и послужит только во благо нашему делу. Вам просто необходимо быть сплочённой командой. Иначе всё закончится так, что весь пройденный тобой путь и наши потери окажутся напрасными.

Я долго молчал, проникаясь в её слова. Несмотря на молодость, со своим печальным жизненным опытом Зара была мудрой и рассудительной девушкой, чем очень напоминала мне Гарину. Это не могло не расположить меня к ней. Она до сих пор сжимала мою ладонь, как преданный друг или старшая сестра, и, грустно опустив глаза, ждала моей реакции.

‒ Спасибо за понимание, Зара. Я сделаю всё, что в моих силах. Тебя, твоего ребёнка и всех наших соплеменников ждёт светлое будущее. Это я тебе обещаю.

* * *

Сегодня нам предстояло определить потенциал Лексо и его тениума. В большом тренировочном зале собрались все, кроме Зары. Римариус ушёл, так и не встретившись со мной, чему я был очень рад. Я, Ингрид и Грегер замкнули новичка в просторный полукруг, Рахион и Лаисия наблюдали с безопасного расстояния, усевшись на скамье под гобеленом, что когда-то скрывал дверь в логово злейдеров. Какие яркие воспоминания…

Как и предполагал Грегер, выманивать переданного мной духа добермана смертельной опасностью, как это было со мной, Грегером, Ингрид и Мортеном, не пришлось. Тениум вышел из своего носителя по первому зову, уже не в золотистом сиянии полупрозрачного духа, а в плотной огненной оболочке тениума. Покрытый пламенем чёрный пёс с заострёнными ушами и горящими глазами выглядел впечатляюще. Эдакое исчадие глубин огненной бездны. Хотя ягуар, несомненно, выглядел эпичнее.

Дух осмотрел всю нашу толпу, оглянулся к Лексо и вопросительно склонил голову набок.

‒ Похоже, приручать его не придётся. Ягуар уже сделал это за тебя. Продолжаем эксперименты, ‒ удовлетворённо кивнул Грегер и высвободил своего тениума. Коршун описал по залу пару кругов и сел на предплечье хозяина.

Доберман, навострив купированные уши, не сводил горящих глаз с Кора, а когда появились ягуар и лиса, растерянно глянул сначала на Лексо, затем на Ферзя. Понял, что главный тениум ничего не имеет против остальных духов, и пошёл знакомиться с Кией.

Ингрид ревностно наблюдала, как пёс обнюхивает её лисицу, и была не в восторге. А вот Лексо их знакомство позабавило. Он лукаво ухмыльнулся, метнув в девушку хищный взгляд, и та спешно отвернулась. Киа настороженно позволила себя обнюхать и спряталась за ногами хозяйки. Пёс хотел догнать её, но перед ним приземлился Кор.

Знакомство состоялось и прошло без происшествий. Помнится, поначалу мой ягуар не горел особым желанием дружить ни со своими последователями из фауны, ни с их хозяевами, пока не провёл с ними больше времени и привык. Если мои последователи будут проходить такую ускоренную подготовку, мне следует хорошенько постараться, чтобы «новенькие» не обогнали меня в развитии. Везде сплошь борьба и конкуренция.

‒ Хорошо, ‒ объявил Грегер, подставив руку подлетевшему коршуну. ‒ Теперь разделимся. Конрад ‒ оттачиваешь со мной новые навыки. Ингрид, объясни Лексо все тонкости гармонии с духом и поучи его управлять им. Пока без сражений.

‒ Готов внимать и слушаться, наставник, ‒ показательно вежливо улыбнулся Лексо. Подтянутое рельефное тело девушки окаменело от напряжения. Она стиснула зубы и гордо вытерпела нагло ощупывающий её взгляд.

Вот же похотливый ублюдок! Теперь понятно, почему он совсем не заходит к Заре. Ещё раз утверждаю его кандидатуру на жертвоприношение тьме.

Ингрид, видимо, не хотела оставаться с Лексо один на один и направилась к скамейке, к Рахиону и Лаисии. Волак со шрамами на лице и жадными глазами ‒ за ней. А я проводил девушку взглядом, как назло, опять вспомнил ночную сцену в лесу и ненароком засмотрелся. Ингрид резко остановилась, развернулась ко мне и грубо воскликнула:

‒ Что ты пялишься на меня?!

Я бы сказал. Но, если честно, не хочется даже думать. Проклятые инстинкты…

На тренировке с Грегером мы с Ферзём постарались на славу. Поначалу в битве сошлись только тениумы, а вожак и я смотрели со стороны и силой воли отдавали распоряжения. Точнее, благодаря гармонии духи чувствовали нашу первую реакцию и едва возникшую мысль и тут же воплощали их в действие.

Кор нёсся по воздуху из стороны в сторону до ряби в глазах и атаковал новой методикой. На птичьих лапах с оттопыренными пальцами, словно серпы, выросли огромные серебряные когти, клюв напоминал тяжёлый обсидиан с наточенным остриём-крюком. Грегер додумался совершенствовать тело духа ещё до того, как узнал о крылатой игуане, и в первый наш поединок ягуар был беспощадно разодран. Хорошо, что у меня есть чудотворный шаманский тотем.

Нам с Ферзём пришлось провести целый вечер и нескончаемую ночь в медитации, усиленно воплощая в воображении подобные когти и длинные острейшие клыки. И теперь мой усовершенствованный зверь достойно давал отпор зазнавшейся птице.

Так и не достав до ягуара когтями и клювом, Кор отлетел, увернувшись от чудовищной лапы, вскружил под сводами потолка и стал обстреливать Ферзя огненными лезвиями. Они отделялись от птичьего тела, как потерянные перья, и подобно искрам магического арбалета кобры, неслись до цели объёмной залповой очередью. Вот только были сильно ограничены в количестве, и это добро мы пускали в противника не более двух-трёх раз за весь бой, чтобы сбить с концентрации и заставить бежать и уклоняться.

Ягуар извился не кошачьей гибкостью, а змеиной изворотливостью. Задели всего два лезвия ‒ одно вонзились в заднюю лапу и сразу погасло, оставив рану, второе срезало клок шерсти на загривке. Ферзь молниеносно уклонялся от огненного обстрела, и едва он прекратился, встал в боевую кошачью позицию и пустил по Кору свой.

Наших лезвий было меньше по количеству, но зато больше по размеру. Против крупного противника ‒ действенно, против резвой птицы в полёте ‒ как бросаться камнями в муху. За все тренировки в цель мы ни разу не попали, но продолжали из раза в раз отрабатывать тактику.

Ферзь высоко прыгнул, оттолкнулся лапами от стены и взмыл под потолок, раскинув когтистые лапы и ощерив пасть. Кор уклонился, попытался резануть кота в полёте когтями и таки получил свою первую рану. Пусть совсем небольшую и всего одним когтем, но всё же. С каждой тренировкой ягуар оттачивал не только новые умения, но и ловкость и упорство. Последнего, конечно, нам обоим не занимать.

Ягуар ещё не успел коснуться лапами пола, как Грегер крикнул мне:

‒ Единение!

И тениумы, вмиг обратившись в пламенные сферы, впились мне и ему в грудь и частично завладели нашими телами.

Глаза Грегера мигнули пламенем. Из его пальцев вырвались знакомые серпообразные когти, и вожак помчался на меня. Я сиганул в сторону и бросился прочь. Грегер за мной. Хорошенько сконцентрировавшись на энергии тениума, я высоко прыгнул и побежал прямо по стене. Чем меньше думаешь о гравитации, тем дольше пробежишь.

Грегер принял боевую стойку и стал стрелять в меня огненными лезвиями. Один взмах рукой, одно лезвие. Уклоняясь, я слетел со стены, как следует оттолкнулся ногами от пола, пробежал вверх по углу зала, прыгнул на выступ в стене, и в этот момент обстрел закончился.

Я взмахнул рукой, но моё лезвие не долетело до цели и погасло в полёте. Махнул второй раз и третий. Лезвия пролетели дальше, но до вожака не дотянули, хотя Грегер показательно стоял и ждал, когда его ранит.

Проклятье, Ферзь, гадкий кот! Что за халтура!

Ругнулся, сбежал по стене на пол, махнул кистями, отращивая когти. Грегер подпустил ближе и поднял когтистую руку, будто ставя блок. Я дал ягуару больше воли над своим телом, и мы сошлись с вожаком в ближнем поединке. Ферзь уклонялся от вражеских когтей и пару раз почти уже полоснул по Грегеру, но достать его казалось просто невозможно.

В конце концов, Грегер сделал то, чего мы не ожидали. С силой пнул меня под колено, пустил огненное лезвие, ужалившее мне грудь, отчего я на мгновение утратил способность дышать, поставил подножку, повалил меня и тут же прижал к полу своим весом, заломив мои руки за спину, предварительно убрав свои когти. Мои же неудачно зацепились друг за друга и сыграли роль кандалов. Стоило начать сопротивляться, как промеж лопаток долбануло коленом, чуть не выбив из меня дух. Во всех смыслах. Этот гад продолжал пользоваться весовым преимуществом, и как бы я ни давал волю над своим телом Ферзю, усиленный единением вожак задавливал меня каждый бездновый раз.

Я принял поражение. Когти исчезли, и рукам стало свободнее. Грегер удовлетворённо хмыкнул и соизволил убрать с меня свою неподъёмную тушу. А вот и момент.

Помощью Ферзя я мигом вскочил, ухватился за руку вожака и со всей дури с прогибом швырнул его через себя.

Да будет тьма!

От грохота массивного тела об пол на душе стало тепло, а моя тьма встревоженно колыхнулась. Приятного аппетита, дорогая.

Рухнув на спину, Грегер остервенело крикнул и схватился за правое плечо.

‒ Грегер! Ты чего?! ‒ Ингрид слетела со скамьи и помчалась к вожаку. Эльфы тоже, а Лексо остался недовольно смотреть девушке в спину. ‒ Ты что с ним сделал, придурок?! ‒ взъелась она на меня, помогая Грегеру сесть. Я с невинным лицом пожал плечами.

‒ Про…клятье… Конрад! ‒ прорычал сквозь зубы вожак, жмурясь от боли. ‒ Тебя кто учил делать бросок?

‒ Извини, я не знал, что ты такой хрупкий, ‒ состроил я почти искренне виноватую мину.

‒ А то, что у тебя руки из жопы растут, ты знал?! ‒ ещё пуще разгневалась Ингрид.

‒ Грегер, вам сильно больно? ‒ жалостливо проворковала Лаисия, пока волак поднимался на ноги, тронула его повреждённую руку, и Грегер зашипел. ‒ Ой… Простите-простите, я не хотела…

‒ Так, разойдитесь! Дайте посмотрю, ‒ вклинился Рахион, расчищая себе путь к пострадавшему. Ингрид сразу отступила, а вот эльфийку шаману пришлось настойчиво отодвигать в сторону. Ингрид скрестила на груди руки, фыркнула и грубо выдала:

‒ Приклеилась что ли? Или оглохла?

‒ Я, вообще-то, волнуюсь! ‒ обиженно вздёрнула нос Лаисия, взмахнув длиннющим рыжим хвостом.

‒ Иди в другом месте волнуйся, ржавая.

‒ А не тебе меня отсюда выгонять!

‒ Ты нарваться решила?!

Так-так-так… Судя по тому, как оживилась моя тьма, чужой конфликт тоже вполне себе съедобное блюдо. А спровоцировать Ингрид и Лаисию на крупный скандал, сдаётся мне, будет не сложно.

‒ Умолкните обе, ‒ приказал вожак, а когда Рахион дотронулся до его предплечья, издал громкий рычащий возглас.

‒ Да ладно! Неужели перелом? ‒ удивился, отпрянув, эльф и окинул вожака озадаченным взглядом. ‒ Так… Рубашку нужно снять. Или придётся резать.

Грегер шевельнул плечом, тут же сморщился и сквозь стиснутые зубы прохрипел:

‒ Режь!

Снималась рубашка только через голову, поэтому с ней пришлось покончить. Все переместились к скамье у стены. Грегер сел, Рахион тоже и, вооружившись ножницами, аккуратно резал рукав, начиная с запястья и заканчивая у самой шеи. Обнажив полтела, шаман отложил ножницы и принялся предельно осторожно исследовать повреждённую руку.

‒ Вот ведь… Вывих плечевого сустава и перелом предплечья, ‒ определился с диагнозом Рахион и изумлённо посмотрел на меня. ‒ Ты как так умудрился-то, Конрад?

‒ Случайно вышло… Я не хотел, ‒ пробурчал я, отворачивая в сторону голову. По бокам от меня стояли Ингрид и Лаисия, и их лютые взгляды выковыривали во мне дыры.

‒ Что тут можно сделать? ‒ выдавил из себя Грегер.

‒ Я могу только наложить гипс, если кто-то его раздобудет, ‒ с сожалением вздохнул Рахион. ‒ Нужен Римариус.

‒ С переломом он не поможет.

‒ Тогда… ну… я не знаю. Если не прибегнуть к услугам магических целителей, придётся месяц походить в гипсе.

‒ Месяц?! Да ни за что! ‒ набычился Грегер.

‒ Рахион, ну мы что, совсем не можем помочь? ‒ неподдельно расстроилась Лаисия.

‒ Ну а как мы поможем-то? ‒ воскликнул уязвлённый эльф. ‒ Если ты знаешь способ быстро срастить кости, я возведу тебя в святые перед духами!

‒ А если хорошо подумать? ‒ не сдавалась эльфийка.

‒ Лаисия!

‒ Если хорошо подумать, ‒ встряла Ингрид, ‒ можно понять, что с думалкой здесь у кого-то проблемы.

‒ М-м? Это у кого ещё проблемы? ‒ сверкнула на неё глазами Лаисия. Ингрид злостно прошипела:

‒ У тебя щас будут.

‒ Ладно тебе, солнце, не горячись, ‒ подал голос Лексо, что сидел с краю длинной скамьи. Встал, с улыбочкой покосился на Ингрид и бросил Грегеру какой-то мелкий предмет. Вожак поймал здоровой рукой и стал рассматривать, и я узнал исцеляющее кольцо безликого ратника. – Можешь не возводить меня в святые, эльф. Не обижусь.

Оценив небольшой бугор на предплечье Грегера, я стал вспоминать, что сказал мне Арман после моего первого кровавого ритуала.

«Помимо смерти, тьма согласна довольствоваться людскими бедами, болезнями, конфликтами. Чем мельче в своей масштабности жертва, тем больше их нужно принести. Или один раз убить, или, скажем так, «сглазить» десять человек. Либо одного и того же, если он тебе больно насолил».

Прислушиваясь к своим ощущениям, я чувствовал, что тьма плещется во мне, как вода в кувшине. Этот кувшин казался более чем наполовину пустым, а чтобы его наполнить, по моим расчётам, нужно сломать ещё как минимум пять или шесть рук. Но повторяться я не буду. Один раз – случайность, два ‒ закономерность, а подозрений со стороны стаи мне не нужно. В конце концов, я пообещал Заре больше ни с кем не конфликтовать и постараться найти со всеми общий язык. После всего случившегося в Менгельберне разочаровывать эту девушку я больше не хочу.

Так что выполню обещание и постепенно налажу отношения с членами стаи. Но сначала ещё чуть-чуть над ними поиздеваюсь. Ради благого дела.

Глава 5 «Конфликт»

До обеда мы с Ингрид помогали Лексо налаживать контакт с его псом, а после я немного отдохнул, чтобы переварить пищу, и усиленно налёг на штанги и гантели. В вечном окружении волаков мне просто необходима мышечная масса. В общем, день с самого утра выдался продуктивным и заполненным.

Исцеляющий артефакт кобры работал безотказно. Во время моих менгельских приключений он добросовестно и быстро лечил порезы и ушибы, но вот на сращивание сломанных костей, как выяснилось, кольцу нужно очень много времени. Грегеру пришлось бродить с голым торсом и аккуратно перевязанной шаманом безжизненной рукой. После обеда он утомился своей беспомощностью и ушёл к себе. А я к этому времени успел присмотреться к стае и выявить потенциальный источник «случайного» конфликта, которым собираюсь подкормить свои тёмные силы.

Во время запоздалого обеда, что, как обычно, приготовили нам трудолюбивые эльфы, пока Грегер держал вилку в левой руке и вяло ковырял ею в тарелке, Ингрид сидела рядом с ним и со всей заботливостью постоянно ему помогала. Лаисия заняла место напротив вожака, и то, как она разглядывала его обнажённый торс и гору мышц, не заметил бы, наверное, только слепой. Глаза юной эльфийки то жадно обхватывали, то робко поглядывали, то прыгали по могучей комплекции волака, как у девочки по вожделенной кукле за стеклянной витриной. Разумеется, Ингрид заметила это очень быстро. Ох как ей это не понравилось!

Намазывая паштет на хлеб для вожака, подливая ему сок, добавляя в тарелку соус или нежно убирая с его лица упавшую прядь, Ингрид не переставала метать в эльфийку вызывающие взгляды, а та не прекращала напрягаться, краснеть и поджимать губы. Когда у Грегера не получилось ребром вилки отломить кусок хорошо прожаренного бифштекса, Ингрид накрыла его ладонь своей и не спеша помогла ему разделать мясо на несколько кусков. За что он грустно вздохнул и благодарно сказал ей:

‒ Спасибо, малышка.

Девушка с ласковой улыбкой прильнула к его плечу, погладила мощный бицепс и наградила Лаисию торжествующе уничижительной ухмылкой. Эльфийка побагровела, уткнулась в тарелку и больше не поднимала на Грегера взгляда. Ну как я могу упустить такой повод для женской ссоры!

К вечеру, вымотавшись после изрядной тренировки с железом, я принял душ, наскоро промокнул волосы полотенцем и оделся. До ужина ещё есть немного времени. Рахион и Лаисия, наверное, как всегда в это время, вовсю кашеварят. Зара, как обычно, соблюдает постельный режим. Вставать с кровати и ходить шаман-врачеватель разрешил ей с завтрашнего дня. Лексо, если я правильно понял, собирался пойти к ней после обеда, и думается мне, он всё ещё там. Грегер, скорее всего, так и сидит в своей спальне. Интересно, где Ингрид?

«Да у тебя спланированная стратегия!», ‒ усмехнулся надо мной Ферзь.

‒ Ты знаешь, что это во благо, ‒ тихо ответил я, вставая с кровати. ‒ Лучше скажи мне, где сейчас Ингрид.

«Там же, где и бедная эльфийка. Лови свой момент, злой гений».

Отлично.

Ингрид сидела за обеденным столом, помешивая сахар в кружке с горячим чаем. Меня она встретила косым взглядом и деланно отвернулась. До сих пор никак не простит мне мою связь с тьмой и всё, что из этого вышло – фактическое изгнание из стаи Мортена и гибель Содо. Уж не знаю, из-за кого она злится на меня больше всего. Моего братца она терпеть не могла и без него стала жить куда спокойнее. Одного партнёра Зары опасалась не меньше, чем второго, похотливого Лексо. Наверное, сам факт гибели нашего соплеменника питает Ингрид такой отчаянной ненавистью ко мне. От этого на душе становилось гадко и уныло.

Рахион и Лаисия, как и ожидалось, готовили ужин. Один помешивал что-то в котле, вторая нарезала на кухонном столе зелень. Я воспользовался примером Ингрид, налил себе чай из вечно горячего заварника и сел напротив неё, но с другого края стола. Ну что ж. Приступим.

‒ Как Грегер, кто-нибудь знает? ‒ невзначай спросил я, сделав угрюмое лицо.

‒ А что, добить хочешь? ‒ хмыкнула Ингрид. Рахион хихикнул и стал пробовать блюдо из котла на соль. Кажется, сегодня на ужин овощное рагу с мясом. Излюбленное эльфийское блюдо.

‒ Я не хотел, чтобы так вышло, ‒ пробормотал я, делая глоток травяного чая, стрельнул взглядом по присутствующим и спросил Ингрид: ‒ Ты же наверняка заходила к нему. Как его рука?

‒ Ещё не исцелилась, ‒ ответила она, вытащила из кружки чайную ложку, положила на стол и ядовито улыбнулась. ‒ Ну что поделать. Придётся мне помогать ему и с ужином.

Закрыв глаза, прикрываясь кружкой, я воспроизвёл в голове знакомую мантру. «Да будет тьма»… И в моём внутреннем сосуде вновь ощутился плеск коварной чёрной воды.

‒ Ну что ты, можешь не напрягаться… малышка! ‒ поддалась внезапному порыву Лаисия и стукнула ножом об столешницу.

‒ Кто-то что-то вякнул? ‒ «удивилась» Ингрид и театрально покрутила головой.

Эльфийка развернулась к ней, вся красная лицом. Наверное, если бы не отложила нож, воткнула бы его сейчас кому-нибудь в спину. Рахион со вздохом покачал головой и стал усерднее помешивать в котле своё варево.

‒ Я сказала, ты можешь не напрягаться и не подлизываться к Грегеру! Смотреть тошно! ‒ не в своей манере процедила всегда миролюбивая девочка-одуванчик. ‒ Тебе что, моего брата мало? Решила всех здесь оприходовать? Ведёшь себя, как потаскуха!

Ингрид громко стукнула кружкой об стол и развернулась.

‒ Ржавая, ты совсем уже страх потеряла?!

‒ Лаисия, не смей оскорблять Ингрид! ‒ обернулся и шаман.

‒ А ты не лезь, Рахион, и не защищай её! Такие, как она, недостойны уважения! ‒ конкретно понесло эльфийку. Моя тьма радостно плескалась и подначивала.

‒ Такие, как я? ‒ опасно прищурилась Ингрид. ‒ Что ты на личности переходишь, дура ограниченная? Ты на себя посмотри ‒ одеваешься, как дешёвая проститутка…

Что-то не туда вас понесло, девочки. Никаких личностей. Вы забыли суть своего конфликта? Напоминаю ‒ Грегер!

Тьма заплескалась сильнее в моём сосуде, и на миг мне показалось, что кухню заполонила чёрная дымка. Но лишь на миг.

‒ Прекрати на него вешаться, поняла?! ‒ стала горячиться и показывать зубы Лаисия.

‒ Девочка, я с Грегером уже много лет, а ты здесь без году неделя, ‒ нагло хохотнула Ингрид. ‒ Меня он любит и бесконечно мною дорожит. Ну а с тобой всего лишь спит, и только-то.

‒ Что?! ‒ Рахион уронил длинную деревянную ложку и вытаращился на сестру. ‒ Лаисия?!

Багровое лицо эльфийки преисполнилось надменным ликованием.

‒ А с тобой ‒ нет! Вот ты и бесишься. Несчастная!

В моём сосуде так забурлило и заплескалось, что я едва сдержал торжествующую улыбку. Абстрактный кувшин стал наполняться, а значит, всё идёт как по маслу. Я уткнулся в кружку с чаем и продолжил притворяться собственной тенью.

‒ Ты вообще соображаешь, что несёшь, долбанушка остроухая?! ‒ вскочила на ноги Ингрид, опрокинув скамью и чуть не перевернув стол. Я поймал её кружку и не позволил горячему чаю разлиться.

‒ Вывожу тебя на чистую воду. И только-то! ‒ парировала Лаисия, на всякий случай попятившись к выходу. ‒ Что, не получилось затащить его в постель за все эти ваши «много лет»? Извини, но, похоже, ты не в его вкусе и немножко уже в пролёте. Потому что ему понравилась Я!

Ну давай, Ингрид, скажи что-нибудь провокационное. Красивые слова о целомудренных дочерних чувствах сейчас совсем не к месту.

На секунду мне вновь померещился чёрный туман, и всё снова стало прежним.

‒ Да если бы я только захотела, моим бы был не только он, а все волаки, которые здесь живут… И жили! ‒ яростно прорычала Ингрид и пинком запустила опрокинутую скамью в нижний шкаф.

‒ Ой, не льсти себе! ‒ взвизгнула Лаисия и сделала ещё шаг к выходу. Рахион поднял с пола ложку, и всем его вниманием завладело перемешивание ужина. ‒ Захотела бы она! Да кому ты вообще сдалась, кукла перекачанная?!

Ингрид угрожающе двинулась на эльфийку.

‒ Поверь мне, крошка, как только я захочу ‒ я сдамся всем. Уж что-что, а будоражить мужские инстинкты я могу, даже если мне это не нужно. Но такова моя природа. Ты думаешь, почему Грегер принял тебя в стаю?

Лаисия перестала пятиться. Моя тьма радовалась и вовсю пировала, а голос Ингрид понизился и стал почти спокойным, даже доверительным:

‒ Потому что он хотел меня. Видишь ли, недавно, после одного… случая, ‒ она недобро глянула на меня через плечо, ‒ назовём это так ‒ во мне стали пробуждаться инстинкты… И так вышло, что Грегер оказался единственным доступным мне мужчиной.

‒ Ты… что несёшь? Какие инстинкты?! ‒ от души изумилась Лаисия.

‒ Весь день, после стычки с кобрами, мы с ним провели в дороге, пока он не решил вызвать Римариуса, чтобы попросить нас телепортировать. Не рискнул он останавливаться со мной на ночёвку, ведь этот день был пыткой для нас обоих. Мучительной грёбаной пыткой! Потому что меня крутило от бешеного желания хотя бы одного самца, а Грегер это чувствовал. И против своей воли откликался.

– Хотя бы одного?! Ты что…

– Волак не может не отвечать на страстное желание женщины своего племени ‒ против инстинктов не попрёшь. А тут ты такая несчастная, – в лоб рубила правду-матку Ингрид и насмешливо закривлялась: – Пустите меня, бедненькую, в вашу стаю. Куда же я пойду, одна, да без своего братика? Вокруг ведь такой страшный и опасный лес, а я в коротких штанишках! Фу! Потому Грегер тебя и принял, и я больше не была против. Ради наших с ним нежных и крепких отношений, которые мы не хотели бы портить совместной постелью. Так что кувыркайся с ним и дальше, ржавая дырка, я не возражаю. Но на большее на рассчитывай. Потому что своей душой он был и останется только моим!

Глаза Лаисии сверкнули влагой, кинули обиженный взгляд на Рахиона, что нескончаемым помешиванием превращал рагу в кашу, и снова впились в Ингрид.

‒ Ты даже не скрываешь, что используешь Рахиона для своего… ненормального удовлетворения, ‒ тускло прошелестела Лаисия.

Вот же страсти, подавись и блевани злейдером гнилая бездна! Я даже заслушался. Кто бы мог подумать, что мой невинный интерес к тонкостям размножения волаков запустит такую цепную реакцию. И зачем я полез с этими расспросами именно к Ингрид! Как этот идиот Мортен мог допустить такое! Просто стоял и смотрел, пока я…

Однако где конфликт? Реакция эльфийки на раскрытие пикантных подробностей, конечно, съедобна, но для насыщения этого мало. Конфликт, дамы, тёмные силы хотят вкусный конфликт!

Как и при других моих требованиях, перед глазами мигнула чёрная дымка.

‒ Да ты просто больная нимфоманка! – рявкнула Лаисия. – А дальше-то что будет? Рахиона тебе станет мало? Ты всех, кого видишь вокруг, здесь затрахаешь?!

– Если захочу – то да!!!

– Ого! Я буду иметь это в виду.

Появление на кухне Лексо не входило в планы, но было кстати. Ингрид издала свирепый стон, схватила со стола свою кружку и швырнула в волака. Распространить на него влияние тьмы я не успел, и Лексо уклонился, зато Лаисию щедро окатило горячим чаем.

Эльфийка взвизгнула и напустилась на Ингрид с оскорблениями и неумелой бранью. И вот, та вышла из себя. Вцепилась в её волосы и со всей дури швырнула девушку в Лексо. Он опять увернулся и с ухмылкой юркнул вглубь кухни, однако моя тьма не дремала. В это время Рахион снял с очага котёл, увидел быстро приближающегося волака, дёрнулся от неожиданности, и котёл выскочил из его рук, окатив горячим рагу пол и ноги Лексо. Тот хотел отпрыгнуть, но поскользнулся и упал, смачно приложившись телом об мою скамью. Ох… Живописная вышла картина маслом. Лучше, чем я воображал. Только бы не залюбоваться.

‒ Да ни в туды ж твою за все отверстия! ‒ схватился за голову Рахион.

‒ Вот и имей своё «в виду», яйцеглист озабоченный! А то «в виду» поимеет тебя! ‒ проорала Ингрид, пока Лексо ругался сквозь зубы, вставая с пола.

‒ Это всё из-за тебя, психопатка! ‒ вновь осмелела Лаисия.

‒ Ржавая, ты зубы лишние отрастила?! ‒ вспыхнула Ингрид и продолжила красноречиво отборную тираду.

Ну, и для полной гармонии картины ‒ давай, Лаисия, осмелей ещё напоследок.

Мигание тьмы, и эльфийка гневно бросилась на Ингрид с кулаками. Да только куда ей! Ингрид от души зарядила ей по лицу, заломила руки за спину и смачным пинком под зад вышвырнула за пределы кухни. И с коридора послышался раскатистый рык боли.

Кажется, к своей беде, на шум явился Грегер, и катапультированная эльфийка приложилась об его вывихнутую и сломанную руку. Меня передёрнуло и накрыло волной мурашек. Как неудобно получилось. Издеваться над вожаком я больше не планировал ‒ хорошего понемногу. Однако содержимое моего внутреннего сосуда радостно закипело и скакнуло вверх. Пожалуй, на сегодня хватит катаклизмов.

Ингрид вылетела с кухни, а за ней и Рахион. Лексо потирал ушибленную поясницу и захлёбывался в ругани, а я решил присоединиться к большинству и посмотреть, как там наш ненароком пострадавший.

‒ Отвали от него! ‒ Ингрид оттолкнула Лаисию и сама вцепилась в Грегера, глядя то на перевязанную руку, то на скорченное, багровое лицо.

‒ Вы что здесь устроили? Что за шум на всё подземелье? ‒ держась за покалеченную руку, мужественно проговорил вожак и окинул нас грозным взглядом. Я топтался позади всех и невинно пожал плечами, мол, тут вообще ни при чём. Ингрид так и не отлипала от Грегера, Лаисия вжалась в стену и молчала. А вот Рахион прошёл вперёд по коридору со словами:

‒ Вышли небольшие откровения, Грегер… Весьма познавательные откровения. Если ты понимаешь, о чём я.

Его холодный тон удивил не только меня. Единственный раз я видел шамана таким серьёзным в нашу первую встречу, когда он пытался замучить меня духами леса, а потом в ответ на извинения Грегера за старые обиды любезно посоветовал ему убиться об дерево.

Вожак в непонимании нахмурился и зацепился случайным взглядом за Лаисию, её облитую чаем одежду, им же ошпаренные голые ноги и малиновую от удара щеку. Эльфийка смотрела, как Ингрид по-собственнически держится за локоть здоровой руки вожака, аккуратно придерживая пальцами больную, и украдкой ухмыляется, а он воспринимает такое внимание, как что-то само собой разумеющееся. Лаисия подавленно отвернулась и процедила:

‒ Я не понимаю, Рахион, что мы вообще делаем среди этих… людей. Мы их кормим, обслуживаем, ублажаем. Это просто унизительно! Мы не должны здесь больше оставаться.

Ингрид звучно прыснула и хотела, наверное, благословить её в добрый путь, но Грегер опередил:

‒ К сожалению, Лаисия, ни тебя, ни Рахиона мы никуда отпустить не можем.

‒ Что?! ‒ поразилась эльфийка.

‒ Ничего из того, что ты перечислила, мы от вас не требуем. Быт и всё прочее разрешим как-нибудь сами, а вы делайте, что хотите. Но вы слишком много знаете о наших планах на королевство. Надеюсь, понятно, что за пределы территории подземелья я вас не выпущу. Я заранее просил Римариуса наложить такие чары, чтобы выйти за них можно было только с моего личного разрешения.

Минуточку, что? Как же я тогда спокойно покинул зачарованную зону, чтобы встретиться с Нейтаном и Арманом? С носителями тьмы у заклинания вышла осечка или Грегер просто сблефовал? А может, выход невозможен только для эльфов? И не спросить же.

‒ Вы никуда отсюда не уйдёте, ‒ спокойным, но нетерпящим пререканий тоном объявил вожак.

‒ А иначе что, Грегер? Вы нас убьёте? ‒ тихо изрекла Лаисия, и в коридоре застыла многозначительная тишина.

Рахион отвёл взгляд и глухо сказал:

‒ Я догадывался, что так будет.

Лаисия стиснула кулаки и вся задрожала.

‒ Вы просто ненормальные. Вы все… со своими инстинктами… Животные!

И бегом припустила из коридора.

Грегер дождался, пока стихнет её топот и осуждающе взглянул на Ингрид. Девушка пронизывающе смотрела ему в глаза, пожала плечами и, раскинув в стороны руки, заявила:

‒ Ну а как ты хотел?

Грегер понимающе вздохнул и покачал головой, а Рахион круто развернулся и ушёл на кухню.

Глава 6 «Ночь, полная бреда и мучений»

Усталость после всех тренировок довольно рано свалила меня в постель. Уснул я моментально, едва коснувшись головой подушки, и так же быстро проснулся от тихого стука в дверь.

По ощущениям, царила ночь, где-то половина второго часа. Я не потрудился одеться, просто вылез из-под одеяла и открыл дверь. Приглушённые магические факелы в квадратном холле озарили мне дверь в безхозную спальню Мортена и стоящего за моим порогом Рахиона.

Шаман смотрел на меня так, что я всё понял, вздохнул и шире отворил створку.

‒ И как, скажи мне, ты это сделал? ‒ начал он, когда я закрыл дверь на ключ и двинулся обратно, к постели. ‒ А главное, зачем, Конрад?

Я провёл пальцами по факелу на стене, осветив комнату приглушённым магическим огнём, сел на постель и сонно потёр лицо.

‒ Давно ты меня раскусил?

‒ Давно. Хотел посмотреть, чего ты добиваешься, да так вот и не понял. По мне, ты просто поиздевался над всеми, разворошив чужое грязное бельё!

‒ Сядь уже.

Непривычно серьёзный образ эльфа располагал к серьёзному разговору. Деваться некуда ‒ придётся рассказывать. Всё равно от шаманской интуиции не отвертеться.

Я рассказал, хоть и вкратце, не вдаваясь в подробности. То, что смог спокойно выйти за пределы зачарованной территории, оправдал внешним влиянием Нейтана и его тёмного зова. Пускай Рахион не ищет лазеек, если вместе со своей сестрой вдруг надумает бежать. Ведь Грегер слов на ветер не бросает.

Эльф сидел на стуле, опустив голову, и молча слушал. А потом поднял холодный взгляд и медленно проговорил:

‒ Я понимаю, зачем ты стремишься овладеть чёрной магией. Волей великих духов с ней ты достигнешь небывалых высот, и это поможет тебе исполнить свой долг… Но если что-то подобное тому, что было сегодня, повторится ещё хоть раз, Конрад… я тебя прокляну.

В его спокойном голосе прозвучало отчётливое предостережение, почти что угроза. Рахион продолжал смотреть на меня исподлобья, и в том, что в его словах нет и доли преувеличения, я не усомнился. Опустил глаза и бросил краткое:

‒ Понял.

‒ Я очень надеюсь.

‒ Но разве это не принесло пользу? ‒ не сдержался я. ‒ Лаисия наконец поняла, с кем связалась, вы оба узнали, что теперь намертво повязаны с нами. Я к тому, что лучше знать неприятную правду и принимать ситуацию, чем…

‒ Лаисии не нужно было ничего этого знать. Вообще ничего! ‒ помрачнел лицом Рахион. Ни намёка на прежнего жизнерадостного чудака. ‒ До этого дня я ещё мог сберечь её радужный, детский взгляд на мир, где все вокруг добрые друзья и стремятся воплотить свою мечту, исполнив предсказание нашего предка.

‒ Она бы всё равно обо всём узнала. И судя по тому, что я слышал, детство её давно закончилось. Связь с «добрым другом», что более чем вдвое её старше, это только подтверждает. Рахион, она хотя бы совершеннолетняя?

Шаман моментально попунцовел, замотал головой и воскликнул:

‒ Для этой дурёхи даже такие связи ‒ невинная игра! Ей едва исполнилось восемнадцать, и она сразу решила, что уже взрослая! Я давно смирился и с вашей необычной природой, и с тем, что повязан с вами, и пути назад нет. Теперь мириться придётся и ей. Может, наконец, повзрослеет! И вообще, я сюда не обсуждать это пришёл, Конрад!

Он решительно встал со стула, и я невольно напрягся. И даже мой внутренний зверь тоже. Эльфийский шаман продолжал навивать довольно внушительное, почти угрожающее впечатление. Мне вдруг подумалось, что я совершенно его не знаю, что он из себя представляет, и что можно от него ожидать. Всё-таки этот парень не такой уж простак, каким всё это время казался. А иначе стал бы он избранником духов?

‒ Когда твоя тьма насытится? Сколько ещё ей нужно принести жертв, чтобы ты перешёл к следующему этапу? – отрывисто спросил Рахион.

Я прислушался к себе. За устроенную мной неразбериху на кухне незримый сосуд весомо наполнился, но чтобы достичь краёв, тьме не хватало ещё двух ‒ выразимся так ‒ чьих-нибудь хорошенько поломанных рук.

Услышав об этом, шаман задумчиво нахмурился и спустя минуту размышлений заявил:

‒ Ломай мне. Хоть руки, хоть ноги. Прямо сейчас и тихо.

‒ Ты сдурел?! ‒ опешил я.

‒ Лучше отыграйся на мне, но Ингрид и Лаисию больше не трогай. Давай же!

Я тоже встал.

‒ Да подожди ты! Всё не так просто. Если я тебе сломаю кости, они к утру не срастутся, и как мы объясним это остальным? Никто не должен знать…

‒ И что ты предлагаешь?! ‒ всплеснул руками Рахион. ‒ Какие повреждения твой артефакт может исцелить быстро?

‒ Ушибы после сражений, порезы…

‒ Тогда режь меня!

‒ Чтобы ты мне всю спальню кровью затопил? Резать придётся много и глубоко. Кольцо исцелит раны, но вряд ли восполнит потерянную кровь. А за повреждённые органы я вообще не ручаюсь.

‒ Тогда бей!

‒ Да вот ещё.

‒ Ну а с этим что не так?

‒ За кого ты меня принимаешь? Я не бью безоружных.

‒ Конрад, вот сейчас нам вообще не до гуманности.

Несколько минут мы спорили и рассуждали, что можно провернуть такого, что нанесёт Рахиону достаточный для насыщения тьмы вред, но быстро устранится артефактом кобры и не оставит после себя следов. Наконец, шаман-врачеватель предложил испытать на нём какую-нибудь болезнь, и мы приступили к новому опыту.

Для начала я наслал на него лихорадку, и Рахиона быстро бросило в жар. Вся кожа покраснела, на лице появилась испарина. Ойкнув, он опустился на стул, пощупал свой лоб и сказал:

‒ Терпимо. И недостаточно. Добавь-ка ещё жару.

‒ Может, пока хватит? Ты и так весь горишь.

‒ Не хватит. Добавляй жару, говорю. Ну!

Если бы кто-то случайно проходил мимо моей комнаты, он бы, наверное, подумал, что за дверью устроили парилку.

Тьма радостно откликнулась на моё требование, мигнула перед глазами, и Рахиону заметно поплохело. Он зажмурился, обхватил пальцами виски, откинулся на спинку стула и тихо выдохнул.

‒ Хватит? ‒ настороженно спросил я. Шаман вымученно покачал головой.

‒ Ничего-ничего. Разок бывало и хуже… Давай ещё немного… И неси кольцо.

Так как это было не просто началом, а всего лишь репетицией, я отмёл муки совести и с готовностью швырнул в эльфа ещё пару щепоток жара. Рахион покачнулся. Я даже испугался, что сейчас он потеряет сознание и рухнет со стула. Но обошлось. Мужественно выпрямился, не убирая пальцев от висков, неспешно отдышался, постарался расслабиться и разгладил сморщенное лицо. Плотно сжатые веки поднялись, и я увидел, что белки его глаз налились кровью.

Я сразу достал из тумбочки все кольца кобры, выбрал нужное и протянул Рахиону. Он принял его дрожащей рукой, и даже не прикасаясь, я ощутил исходящий от его кожи жар, как от тлеющего угля. Шаман героически терпел зверскую лихорадку и не издал ни звука. Кольцо было с горем пополам надето на безымянный палец, и Рахион завалился на спинку стула. Он не подавал виду, но судя по неуклюжим движениям, перед глазами моего подопытного плыло или темнело, а самого его неслабо ломало и знобило.

‒ Засекай время, ‒ едва слышно шепнул он, вновь сомкнув веки.

‒ Были бы часы… Ты как?

Рахион слабо качнул головой и продолжил молча сидеть с закрытыми глазами.

Хоть у волаков и развито ощущение времени, отсутствие часов периодически доставляет дискомфорт. Надо будет раздобыть при ближайшей вылазке в цивилизацию. Сколько бы мы ни прятались от инквизиторов и королевской армии, запасы провизии стремительно опустошались, и очень скоро кому-то из нас придётся идти на добычу продовольствия.

В идеале, нужно было засечь и вычислить точное время, за которое артефакт кобры избавит Рахиона от лихорадки, но без часов придётся полагаться на свои внутренние ощущения. Прошло не больше пяти минут, когда эльф открыл глаза и стал прислушиваться к себе.

‒ В принципе… Ещё пару градусов, и буду здоров.

‒ Это хорошо. Но одной лихорадки недостаточно, ‒ с сожалением поведал я.

‒ Значит, подкинешь мне ещё жменьку симптомов. Галлюцинации, бред, кожные высыпания, воспаление лимфоузлов.

‒ Этого мы на артефакте не испытывали.

‒ Значит, испытаем. Как завершим этот твой второй этап.

Ещё десять минут, и эльф был полностью здоров. Бодро пошагав туда-сюда по комнате, он удовлетворённо кивнул, снял кольцо и кинул мне.

‒ Давай-ка по новой. И добавляй всё, что я уже перечислил.

‒ Смотри, сам просил.

Вместе с новой лихорадкой я наградил его алой сыпью и воспалением лимфоузлов. Рахион снова сидел на стуле, завалившись на спинку, держался то за лицо, то за горло и трясся всем телом.

Тьма бурлила во мне и стремительно пополняла сосуд, но краёв пока не достигала, и вот, остановилась на одном уровне. Тогда я мысленно вздохнул, вошёл в ванную комнату, поднял сидушку отхожего места и вернулся в спальню, оставив дверь открытой.

‒ Только добеги, ладно?

‒ М?..

Рахион мигом утратил умирающий вид, позеленев, схватился за рот и унёсся в ванную. Пару минут я расхаживал взад-вперёд и мучился угрызениями совести, пока бедного эльфа выворачивало наизнанку, а моя тьма ликовала и набиралась сил.

‒ Жёваный крот, Конрад, за что?! ‒ взревел измученный эльф.

‒ Прости!

Ушла ещё пара минут, пока он приходил в себя и умывался. Затем возник в дверном проёме и вымученно завалился на косяк.

‒ Я надеюсь… больше ниоткуда… ничего не извергнется?

Я прислушался к себе. Мучения шамана заполнили оставшуюся пустоту лишь наполовину, значит, несчастному эльфу придётся терпеть ещё.

‒ Мало, Рахион, ‒ мрачно покачал я головой. ‒ Надо как минимум столько же.

‒ Столько же… чего? ‒ слабо просипел шаман.

‒ К сожалению, всего.

‒ Чуму давай.

‒ Что?!

‒ Бубонная… чума… Чтоб уж наверняка…

С последним затухающим словом Рахион шатнулся, и ноги его подкосились. Я успел поймать эльфа, прежде чем он рухнул лицом вниз. Да его словно из камина вытащили! Удивительно, что ещё в сознании.

Выругавшись, я ухватился за Рахиона покрепче и дотащил до кровати. Оттягивал этот момент до последнего, но теперь уже не до собственнических чувств. Уложил на спину, вытащил из-под него одеяло, откинул подальше и потрогал эльфа за покрытый сыпью лоб. Гадство последнее, как он ещё живой! Не сгорел бы тут насмерть, в моей комнате, на моей кровати.

Шаман приподнял дрожащие веки и выдавил из себя:

‒ Конрад… чума…

‒ Да ты и так щас у меня тут отъедешь, Рахион! ‒ вспылил я. Его обсыпанное бордовое лицо исказилось злостью.

‒ Чума… мать твою!

‒ Да чтоб тебя!

Я сгрёб с тумбочки кольцо, надел на свой средний палец и повернул, создавая вокруг нас беззвучную зону. Ни к чему будоражить всех обитателей подземелья, если вдруг что…

Что он там ещё хотел? Бред, галлюцинации? Всегда пожалуйста. Да будет тьма!

От того, что произошло, я чуть не шарахнулся в сторону. Под кожей на шее Рахиона выросли опухоли размером с перепелиное яйцо, а где-то и с куриное. Жуткие бубоны мерзко зашевелились, и под кожей растеклось что-то чёрное, распространяясь на лицо, грудь и руки. Эльф задёргался, запрокинув голову, и закричал от чудовищных мучений.

‒ Вот же ж… Рахион!

Тьма весело плескалась во мне и чуть бы не визжала от восторга. Как пить дать – шаловливая девочка, бултыхающаяся в бассейне. Но ещё рано… Покрытая гадкими наростами кожа продолжала чернеть, Рахион измученно стонал и извивался в постели, и тут распахнул глаза с совершенно бордовыми белками. Увидел меня, вскинулся и завопил:

‒ Не уходи от меня, вернись!!!

Я так и подпрыгнул от неожиданности.

‒ Тихо, Рахион, я зде…

‒ Марро! Ты поклялся мне!

Он вскочил на постели, но был так слаб, что уронил голову на подушку, поднялся на трясущихся локтях и вонзил в меня леденящий кровавый взгляд. Пот градом стекал по его лицу, чернота ползла под кожей, а самый крупный бубон на шее лопнул и залил мою подушку гноем.

‒ Марро-о-о!!!

‒ Да не ори же ты! ‒ весь поёжился я. Всё-таки состояние бреда было лишним. ‒ Это я…

‒ Верните его, духи леса!!!

Со всех сторон раздались звуки разожжённого пламени ‒ в воздухе вспыхнули десятки огней разных цветов и размеров, окрасив спальню в яркие тона. Призванные шаманом духи стремительно вскружились и тут понеслись прямо на меня.

Этого ещё не хватало!

Я моментально задействовал единение, и Ферзь стал уклоняться и отпрыгивать от атаки духов, как ускоренная в десятки раз прыткая лягушка. Но их было слишком много, а комната была слишком тесной, чтобы долго убегать. Один за другим огни пронзали нас насквозь, вызывая мерзостные ощущения, дрожь и волну колких мурашек. Каждая точка в теле, где просачивались огни, стыла и мёрзла, и меня всего просто выворачивало и почти уже тошнило от гадостного физического отвращения.

Тогда Ферзь выпустил из пальцев серпообразные когти, и мы бросились бежать, огибая комнату прямо по стенам и отмахиваясь когтями от агрессивных духов. Один взмах рассыпал крупный синий огонь на множество голубых огоньков, и те разбрызгались по сторонам. Дальнейшая судьба духа осталась неизвестна, ибо проследить за этим было некогда, но защищаться когтями мы принялись рьянее и иногда пускали в ход огненные лезвия, что при попадании в духа оказывали аналогичный эффект.

Глаза вспыхнули так, что на секунду я ослеп от рыжей вспышки, а глазницы обволокло мягким теплом. Мы рванули выше, пробежались прямо по потолку, но добежав до середины, поняли, что сейчас упадём. Оттолкнулись, кувыркнулись в воздухе, приземлились на одно колено и резко взмахнули когтистыми лапами, как если бы распахивали портьеры.

Два огромных огненных лезвия поглотили комнату бледно-жёлтой вспышкой, и все пламенные духи рассыпались на тысячи разноцветных светлячков и быстро растворились в воздухе.

‒ Да как ты мог, Марро?! ‒ заорал, свешиваясь с кровати, Рахион. ‒ Ты же обещал! Ты поклялся мне! Поклялся, едрит твою в коромысло!

Когти вросли в пальцы, и ягуар отдал мне управление телом. Я выпрямился, заглянул во внутренний сосуд, выдохнул и зашагал к кровати. Тьма наконец поглотила жертву и благодарно замурлыкала. Дело остаётся за малым.

Рахиона всего трясло, вскрывшийся нарост источал гной и кровь, с чернеющего лица сочился пот, а из багровых от налитой крови глаз текли слёзы. Эльф цеплялся за матрас, рыдал сквозь стиснутые зубы и с ненавистью смотрел на меня.

‒ Всё хорошо, Рахион, ‒ успокаивающе сказал я и взял с прикроватной тумбочки кольцо. ‒ Сейчас всё пройдёт.

‒ Я… тебе поверил!

‒ И я тебя не подведу.

‒ Ты предал меня, Марро!

‒ Всё хорошо.

Прежде чем бредивший шаман успел опять начать падать, я придержал его и аккуратно, стараясь не вляпаться в кровь, пот, гной и слёзы, надел ему на палец артефакт. Рахион был весь горячий, как свежеиспечённый хлеб, и промокший до последней нитки рубахи.

Я хотел уложить трясущегося эльфа, как внезапно он зарычал и спрыгнул с кровати прямо на меня, повалив на спину. Схватил за плечи и не своим голосом задребезжал:

‒ Ты сказал, что останешься со мной! Ты поклялся мне, Марро, поклялся быть моим другом!!! ‒ орал он, пока неистово тряс ‒ но не душил ‒ меня за горло и плечи, царапая ногтями кожу. ‒ У меня никого больше нет! Я не хочу… не хочу оставаться совсем один! Не хочу, Марро!!!

Я так опешил от этого выпада, что даже не стал защищаться. Лежал и обомлев смотрел, как бордовые глаза шамана чуть ли не вылезают из орбит, а по чёрным щекам ручьями струятся слёзы. Только противная капля гноя, вперемешку с кровью выступившая из раны на шее, заставила меня опомниться. И пока на меня не покапали всякие гадости, я сжал запястья Рахиона, отодрал от себя и, не отпуская его, поднялся.

‒ Я не хочу… ‒ слабо прошептал эльф и стал обморочно обмякать, ‒ быть один…

‒ Ты не один, Рахион.

‒ Прости, Марро… Мне так жаль… Я не хотел… чтобы так вышло…

Стараясь не вляпаться, я подхватил эльфа и уложил на кровать. Всё равно вся постель уже идёт в ожесточённую стирку, если не в утилизацию. Рахион слепо смотрел в потолок, а на мокром от пота и слёз лице, с которого сходила сыпь и чернота, намертво застыло недоумение. Исцеляющий артефакт работал в полную силу. Прямо на глазах зарастала вскрывшаяся на шее кожа и наросты сдувались, как будто из них выпускали воздух. Веки отяжелели и сомкнулись, но лицо эльфа так и осталось каменно-напряжённым.

Я отряхнул руки, развернулся, чтобы пойти в ванную комнату, и оторопел. У двери в коридор сидел пылающий дух добермана и, приоткрыв пасть, со всем любопытством таращился на меня.

‒ Ферзь? ‒ прошептал я в полном недоумении. ‒ Это ещё что значит?

Пёс захлопнул пасть и склонил голову набок.

«Один дух почувствовал присутствие других и пришёл посмотреть», ‒ неприхотливо ответил мне ягуар.

‒ И что теперь? Лексо обо всём узнает?

«Они ещё не достигли взаимной гармонии и не научились общаться, так что нет. Пока нет».

‒ Какого злейдера он вообще здесь делает без ведома носителя?

«Своевольный попался дух… Ты в полном праве поставить его на место».

Хмыкнув, я подошёл к доберману, наклонился и процедил:

‒ Эй, собака. Возвращайся в своего носителя и никогда не покидай его без его разрешения. И не вздумай рассказывать Лексо о том, что здесь видел. Брысь отсюда!

Пёс виновато заскулил, попятился задом и торопливо просочился сквозь дверь. Тениум, разгуливающий где ни попадя, без ведома своего носителя. Бред какой-то! Эта ночь просто кишмя кишит полным бредом!

Пока исцеляющий артефакт делал свою работу, я залез в горячую ванну и хорошенько помылся. На всякий случай. Всё равно ещё ждать, когда Рахион очнётся. Будет обидно, если он проспит в моей кровати до самого утра. Не идти же мне спать в его комнату, в самом деле! Хотя не уверен, что теперь усну.

Ночка вообще выдалась, прямо скажем, насыщенная, как и весь минувший день. Интересно, кто такой этот Марро, и что произошло между ним и Рахионом? Что-то мне подсказывает, что в бреду эльф не так уж и бредил.

В спальню я вернулся минут через двадцать и увидел, что шаман уже в сознании, лежит на спине и хмуро смотрит в одну точку. Ни сыпи на коже, ни черноты под ней уже не было. Внешне Рахион был в полном порядке, хотя сдаётся мне, жар и ломота его ещё не отпустили.

Я просушил волосы полотенцем, повесил его на спинку стула и сел. Рахион покосился на меня, шумно втянул лёгкими воздух и просипел:

‒ Извини, Конрад… Но я ещё немножко полежу, ладно?

‒ Конечно, ‒ тихо произнёс я.

‒ Как спадёт жар… и всё остальное… постираю твою постель.

‒ Не надо, я сам.

‒ Я помогу, ‒ апатично возразил эльф, и я пожал плечами.

‒ Как хочешь.

‒ Всё как в тумане… Ничего не помню… ‒ продолжал он слабым, монотонным голосом. ‒ Я… я что-то говорил?

Рахион не шевелился и так и не сводил стеклянного взгляда со стены. Я не захотел волновать беднягу и подбадривающе сказал:

‒ Нет, только хныкал и стонал, как нежная барышня. Вот уж не думал, что ты так хреново переносишь высокую температуру.

Глава 7 «Побочная связь»

Мне показалось, что я только успел заснуть, а меня уже опять будят. Над головой хлопал крыльями коршун, а когда я спрятался под одеяло, он наглейшим образом вцепился в него когтистыми лапами и дар дёру.

‒ Гадская птица!

Я сел на голом матрасе и сонно потёр глаза.

Мало того, что поспал от силы часа три, так ещё и без подушки и постельного белья. Рахион сдержал слово и, несмотря на жуткую слабость после букета внезапных и успешно вылеченных недугов, на пару со мной принимал участие в большой стирке. Результат трудов до сих пор сушился над ванной.

Кор бросил одеяло на пол, сел на спинку стула, грозно воззрился на меня и защёлкал клювом.

‒ Что ж вам неймётся? Грегера рабочая пчела укусила? ‒ проворчал я, и тениум возмущённо захлопал крыльями. ‒ Ладно-ладно, иду…

По ощущениям, время близилось к завтраку. Я быстро умылся, натянул штаны, рубашку и обувь, намотал на бедро футляр с кинжалом и вышел из комнаты. В центральном коридоре, выйдя из своего крыла, пересёкся с вожаком. Его рука уже выглядела здоровой.

‒ И когда эта пчела наконец-то начнёт кусать тебя? ‒ вместо приветствия упрекающе произнёс Грегер, покачав головой. ‒ Конрад, я попрошу тебя всё-таки соблюдать дисциплину и являться на завтрак вовремя, вне зависимости от того, как ты спал ночью. Кстати, что с твоей постелью?

Я нахмурился и отвёл взгляд.

‒ Твоя птица ‒ стукач.

‒ Кор ничего мне не говорил. Я слышал и видел всё сам, ‒ сверкнул глазами вожак.

‒ Как это?

‒ Очень просто, когда научишься. Это, можно сказать, новая форма единения.

‒ И, как я понимаю, наши планы на сегодняшний день?

‒ Правильно понимаешь.

На кухню мы направились вместе. Идя по узкому коридору, я решил внести ещё пару ясностей.

‒ Знаешь, с недавних пор я начал общаться с ягуаром и слышать его голос. То есть, мой собственный. Тениум говорит им со мной, и он словно бы стал… каким-то человечным, что ли.

‒ Ты наконец-то дал ему имя и тем самым наделил тениума личностью. Давно пора было это сделать, ‒ пояснил Грегер, проходя через гостиную в арку коридора, ведущего на кухню. Я шёл позади. ‒ Мы с Ингрид и Мортеном не говорили тебе об этом, надеялись, что хоть до чего-то додумаешься сам. Нет имени ‒ нет личности. Дух ягуара слишком долгое время оставался обычным безымянным зверем. Да кстати ‒ не нужно рассказывать об этом Лексо. Посмотрим, как быстро додумается он.

В груди заскребла тоска, и я пропустил критику мимо ушей. До того, чтобы дать имя внутреннему зверю, я бы додумался ещё не скоро, ибо не считал это хоть немного значимым. А личность Ферзю подарила Диона.

«Меньше ной, больше действуй, горе-любовник», ‒ не устояла перед соблазном кошачья личность.

Огрызнуться я не успел. Мы вошли на кухню и застали там двоих.

Ингрид опиралась поясницей на кухонный стол возле мойки, скрестив перед собой ноги. В руке стакан с остатками напитка, подозрительно похожего на что-то покрепче ягодного морса. Рахион стоял к нам спиной, привычно помешивая в котле завтрак. Услышал наши шаги, вздохнул, повернулся и жизнерадостно воскликнул:

‒ Доброго утречка! Всё уже разогрето, хватайте тарелки.

Ингрид помрачнела, одним глотком осушила стакан и стукнула им по столешнице. Мы с Грегером единогласно решили обойтись без вопросов и комментариев.

Рахион выглядел так, словно бы вчера и в помине не было никаких разборок, а ночью он не находился на грани потери рассудка и даже жизни. Выздоровел, закрыл глаза на угрозы расправой при попытке сбежать и как ни в чём не бывало готовил своим тюремщикам завтрак. Хотя Лаисия ему не помогала, значит, в отличие от своего более смышлёного кузена, эльфийка до сих пор негодует и притворяться не настроена.

На завтрак собрались все, кроме неё. Зара пришла в компании Лексо, поздоровалась со всеми, тепло улыбнулась мне и, сев за стол, подняла неприязненный взгляд на Ингрид. Та явно пребывала не в духе, а в компании ещё одной женщины в стае потемнела пуще грозовой тучи и ушла в себя.

Пока все молча ели, я ненавязчиво присматривался к членам стаи.

Несмотря на напускную беспечность, Рахион выглядел уставшим. Лицо бледное, под глазами мешки, руки, если присмотреться, слегка дрожат. Но всё равно, если вдруг ловил чей-то взгляд, шаман преображался и растягивал беззаботную улыбку.

Зара перестала колко поглядывать на Ингрид, но выглядела как туго натянутая струна, что вот-вот оборвётся. Да уж, ей есть чего опасаться, судя по тому, как косился исподтишка Лексо на её потенциальную соперницу, пока та вяло ковырялась вилкой в тарелке, зато с пристрастием налегала на новую порцию напитка. Очень быстро стало понятно, что это красное вино.

Грегер спокойно завтракал и не обращал ни на кого внимания. Я бы даже сказал, игнорировал нас.

Лексо первым вышел из-за стола и быстро ополоснул за собой посуду. Его так и распирало от желания приступить к новым тренировкам с тениумом и покрасоваться перед Зарой. Страшно представить, как он расписал ей свои великие достижения с бесплотным псом.

‒ Так я чего спросить хотел, ‒ круто развернулся он к столу. ‒ Тениуму уже можно давать имя? Я уже придумал. А то что он ‒ собака и собака. Без имени, как без личности. Это всё-таки дух!

Гад со шрамами. Покалечу его когда-нибудь…

Грегер наградил Лексо одобрительно оценивающим взглядом и кивнул. Я уткнулся в тарелку, но кожей почувствовал его мысленное сравнение со мной.

Доберман явился почти без огненного свечения. Обычный пёс с тусклым призрачным сиянием. По мысленному распоряжению Лексо он оббежал тренировочный зал, принёс хозяину самый длинный меч из арсенала, намотал несколько кругов вокруг Зары, лизнул ей руку, запрыгнул на скамью, сел и замер, точно каменная статуя.

‒ Браво, Рамзес, ‒ самодовольно осклабился Лексо, и пёс в ответ выразительно пролаял три раза.

‒ Развитие приручённого ягуаром тениума очевидно прогрессивнее, по сравнению с первыми четырьмя, ‒ заключил Грегер. Сегодня в зале тренировок собрались только волаки ‒ мы с вожаком, Лексо, Зара и Ингрид.

Меня грызло навязчивое чувство конкуренции и обидной несправедливости. Такого прогресса с тениумом, коего Лексо добился за два дня, я добивался неделями. Ингрид думала примерно о том же.

‒ Хрен ли! Кому упорный труд, а кому всё на блюдечке, ‒ презрительно хмыкнула она и приложилась к фляге.

Лексо покосился на девушку, что сидела на отшибе, с другого края скамьи, и весь затвердел, как будто что-то подавлял в себе. А вот доберман ничего скрывать и не думал. Навострил купированные уши, подлетел к Ингрид, упёрся лапами ей в колени и принялся нагло вылизывать её лицо и шею.

Я злорадно ухмыльнулся. Побочную связь, из-за которой внутренний зверь проецирует истинные чувства своего носителя, Лексо ещё не разорвал. Вот же бедолага.

Ингрид моментально слилась с лисой и полоснула пса серпами когтей. В гневе одним прыжком оказалась возле Лексо и замахнулась, но Грегер тоже использовал единение и вовремя поймал её руку.

‒ Я тут ни при чём, он сам! ‒ выпалил Лексо и трусливо попятился.

‒ Да что ты говоришь! ‒ злостно процедила Ингрид, и рыжие радужки её глаз опасно вспыхнули.

‒ Немедленно прекрати это, Ингрид, ‒ прорычал вдруг Грегер и сжал её запястье так, что девушка громко айкнула. Когти вросли в пальцы и рыжее свечение глаз померкло.

‒ Ты чего, мне больно! ‒ ошалело взвизгнула Ингрид и попыталась вырваться.

‒ Я не ясно выразился? ‒ выдал Грегер сквозь зубы и только когда девушка сменила агрессивную позу на пришибленную, отпустил её. Ингрид схватилась за покрасневшую руку и отпрянула.

‒ Да что с вами такое! Это всего лишь собачья шалость, ‒ поражённо сказала Зара, держась за живот и подходя ближе к Лексо.

‒ Да, и я объясню, как с ней справляться, ‒ многозначительно воззрился на него Грегер. ‒ Пока этот пёс не расшалился до больших проблем.

Лексо вскинул проколотую бровь, что-то понял по тяжёлому, как пудовая гиря, взгляду вожака и снова весь напрягся. Зара не поняла, и это главное.

Стуча каблуками, Ингрид вернулась к скамье, села на неё с ногами, отвернулась от нас и схватила флягу.

‒ Конрад, займёшься новой формой единения с Ингрид, ‒ распорядился Грегер, наградив тяжёлым взглядом и меня. Я кивком дал ему понять, что всё понял верно. ‒ А мы с Лексо пойдём на поверхность. Научу его прыжкам по деревьям и разъясню тонкости контроля над духом. Заодно сходим в город за провизией ‒ продуктов почти не осталось.

Зара недоумённо осмотрела нас и спросила:

‒ Грегер… Всё хорошо? К чему такая резкая смена планов?

‒ Не волнуйся, Зара. Просто Лексо… попался слишком своевольный дух, ‒ нехотя импровизировал вожак. ‒ Так бывает. Нужно быстрее обуздать его, пока он не навлёк на нас неприятности, и лучше это делать на открытом воздухе и подальше ото всех.

Хоть этот довод и был приведён уверенным тоном, мне он показался сильно притянутым за уши. Может, потому что знаю, как оно есть на самом деле. Зара посмотрела на притихшую на отшибе Ингрид и грустно ответила:

‒ Ясно.

‒ Вооружайся и пошли, ‒ приказал Грегер Лексо и сразу отправился к арсенальному складу на столе и стене зала.

Как я и ожидал, стоило им выйти, как Ингрид повернулась ко мне и в самых ярких красках послала меня очень далеко «со своими формами единения». Отвернулась к гобелену и, сжимая флягу, стала ждать, когда Грегер уйдёт из подземелья, чтобы она могла спокойно вернуться к себе.

Оставшись с Зарой вдвоём, я предложил ей подышать свежим воздухом, на что она охотно согласилась. Как я и думал, вожак увёл похотливого волака куда подальше. Надеюсь, тот догадался взять с собой исцеляющее кольцо кобры. А нет ‒ так ему же хуже.

Около получаса мы с Зарой то прогуливались по лугу, то сидели у скрытой двери в подземелье, и я пытался, как умел, отвлечь девушку от ненужных подозрений и мрачных мыслей. Не знаю, насколько я в этом преуспел, но снисходительно улыбаться мне она начала довольно быстро.

А потом меня внезапно настигло знакомое ощущение. Моя тьма всколыхнулась, заклокотала и стала навязчиво тянуть меня вдаль, за пределы зачарованной магом зоны. Вот наконец и Арман. Или Нейтан. Может, оба сразу ‒ не важно. Главное, что тёмные зовут меня, и на этот раз их не пришлось долго ждать.

* * *

Нейтан был на том же месте, где мы встретились в первый раз. Снова один, без Армана. Пока я шёл к юному магу по зачарованной территории, он чувствовал меня, но видеть не мог и молча ждал, нацепив на лицо своё традиционное небрежно-скучающее выражение.

‒ Я уж думал, опять битый час тут проторчу, ‒ повернулся он ко мне, едва я перешагнул через округлую черту.

‒ Считай, сегодня тебе повезло, ‒ пожал я плечами.

Парень покосился на меня одним глазом, ‒ на второй упала густая чёлка ‒ присмотрелся куда-то в район моей шеи и вздёрнул бровь.

‒ Ты что, убил кого-то?

‒ Иногда есть большой соблазн, но приходится воздержаться.

Нейтан иронично ухмыльнулся.

‒ Значит, замучил товарищей? И всё за один день? Ну ты изверг.

‒ Странно слышать это от кого, кто регулярно приносит жертвы тёмным силам, ‒ резонно заметил я. ‒ Скольких уже замучил и поубивал ты?

Сузив глаз, он отворотил от меня лицо и промолчал. Словно бы и не слышал. Я сделал было пару шагов, и вдруг споткнулся о невесть откуда взявшийся корень, резко дёрнулся, чтобы не упасть, и до зверской боли подвернул лодыжку.

‒ Вот ты… гадёныш!

‒ Тебе на будущее, волак, ‒ опять ухмыльнулся Нейтан, пока я покачивался на одной ноге и шипел сквозь зубы. ‒ Люди всего мира стращают друг друга, что тёмные маги ‒ ходячая чума, которую хлебом не корми, только дай кого-нибудь проклясть или убить. Тьме необходимо приносить жертвы – это да. Но убивают ради этого лишь те, кто не хочет заморачиваться. Хотя вместо ежемесячного убийства можно просто частенько устраивать людям маленькие шалости.

‒ Да я тебя за такие шалости как высек бы! ‒ прорычал я. Хорошо, что исцеляющий артефакт всегда на пальце и уже добросовестно выполняет свою работу.

‒ Эй, не обращайся со мной, как с ребёнком! ‒ тотчас напыжился Нейтан. ‒ Мне скоро семнадцать, и вообще, по возрасту людей не судят! Вот ты старше, ну и что это за показатель? Я могу всего лишь посмотреть на тебя, и ты сдохнешь.

‒ Что-то мне подсказывает, ты не очень-то и пользуешься своим подыхательным взглядом.

Раздражённо покачав головой, Нейтан сложил руки в карманы длинного плаща, приосанился и заявил:

‒ Раз ты уже закончил со вторым этапом освобождения тьмы, сейчас мы отправимся выполнять третий.

Аккуратно и медленно я встал на подвёрнутую ногу. Заживает, но ещё болит. Зараза.

‒ Куда и как мы отправимся? ‒ ровно спросил я.

‒ В наше нынешнее пристанище. Я перенесу нас, ‒ нехотя ответил Нейтан, и я насторожился. Почему-то мне вдруг подумалось, что он не то чтобы уверен в своих возможностях.

‒ Ты умеешь телепортироваться?

‒ Угораешь?! А как я здесь оказался, по-твоему? На извозчике приехал? ‒ вспыхнул заносчивый парень.

‒ И переносить других тоже умеешь? ‒ допытывался я, и Нейтан, сжав губы в ниточку, мотнул головой, откидывая с глаза чёлку.

‒ Вот сейчас и узнаем!

‒ Погоди… Что?!

‒ Не делай резких движений и особо глубоко не дыши. Смотри, я предупредил.

Не успел я сообразить, швырнуть в него чем-нибудь или начать прощаться с жизнью, как на нас набежало густое серое облако, темнея, уплотнилось и очень быстро стало почти чёрным. Это было похоже, но всё-таки отличалось от процесса перемещения Арманом. Тьма полностью заволокла нас, но не расступилась сразу, а как будто немного зависла в растерянности, не понимая, почему «пассажиров» вдруг стало больше, и что теперь с ними делать.

Несколько мгновений колебания, неизвестности, мёртвой тишины, и тьма стала разбегаться. А земля вдруг улетучилась из-под ног, словно я провалился в яму, меня окатило мокрым холодом и напрочь выбило весь кислород. Смердящий злейдер, да я же тону!

Едва сообразив, что происходит, усиленно заработал конечностями, чтобы выплыть на поверхность. Задыхаясь, открыл глаза и увидел лишь зеленоватую муть. Толщи воды всё тяжелели, не желали выпускать меня. Я плыл наверх что есть сил, но просвет никак не наступал, и скоро я стал слабеть. Подвёрнутая нога разболелась до онемения, воздух кончился, лёгкие невыносимо жгло, темнело в глазах. Я ведь здесь не умру! Не так!

В глазах резко потеплело, вспыхнуло рыжим, и я перестал чувствовать себя. Дух ягуара так яро заработал моим телом, что мы буквально вылетели на поверхность, бултыхнулись обратно, но остались на плаву и с горем пополам наконец-то смогли дышать. Покрутили головой, отыскали берег и поплыли к нему.

Выбросившись на сушу, Ферзь вернул мне управление телом, и на меня обрушилась дичайшая, просто убийственная усталость. В глазах то плыло, то темнело. Опрокинувшись навзничь, я никак не мог отдышаться, чуть не лишился сознания и на минуту ‒ или около того ‒ совершенно перестал соображать, где я, как и зачем. А когда наконец вспомнил, стиснул зубы и смачно выругался.

‒ Нейтан… Да чтоб тебя, тёмный гадёныш!..

Тяжело дыша, провалялся на спине до тех пор, пока артефакт кобры наконец не избавил меня от приступа удушья. Только тогда, с трудом соображая, я сел и стал оглядываться по сторонам.

И куда, скажите на милость, меня занесло? Передо мной простилалось русло реки, каменистый берег и… И больше я ничего не видел. Только густую пелену молочно-белого тумана да пасмурную серость. И ни единой живой души. Нейтан как сквозь землю провалился.

Час от часу не легче, и что теперь?!

Глава 8 «Мёртвая зона»

Ни хрена не видно. Ну вот просто ни хрена! Сколько бы я ни бродил по пустынному берегу реки, туман всё больше сгущался, и я потерял всякие ориентиры. Ферзь шнырял где-то в его толщах, но даже тениум не мог понять, куда мы попали и как отсюда выбраться. Стало ясно только одно ‒ это место зачаровано магией.

Я остановился и стал прислушиваться. Полная тишина. Не чирикнет птица, не зашелестит листва. Ничего. Опустился на одно колено, положил ладони на каменистый берег, закрыл глаза и весь обратился в чутьё. Да не бывает такого в дикой природе! Я как будто бы попал в мёртвое место, где нет ничего. Я даже не ощущаю колебаний земли от лап ягуара. Воздух кажется искусственно увлажнённым и совсем не уличным. Ощущение замкнутого пространства, но я нахожусь на опутанном туманом берегу реки ‒ должны ведь быть запахи зелени и земли.

Наконец-то в нос мне попали лёгкие сладковатые нотки. Странно. Словно где-то совсем рядом благоухает пекарня. Или кто-то жарит на сковороде сахар для леденцов. А может, это женский парфюм? Почему-то мне показалось, что очень похожий аромат исходил от Дионы, когда она собиралась на переговоры с менгельским королём.

Я подавил горечь тоски, встал и оглянулся. Запах шёл откуда-то неподалёку, и я пошёл на него, не переставая жадно втягивать воздух носом. От чего бы ни исходил этот запах и к чему бы меня ни привёл, у меня не остаётся других вариантов, кроме как идти ему навстречу.