Читать онлайн Окольцованные тьмой. Дитя зловещего древнего рода бесплатно

Глава 1. Зверь

69 год XVII века

Наша жизнь словно пламя свечи: вспыхивает, пылает и гаснет. Перед лицом смерти все равны: богатые и нищие, праведники и грешники. Только избранные не уходят бесследно: дела их, будь то великие или ужасные, будут помнить века – может, это и есть бессмертие?

Великая Патриния облачилась в траур, как горькая вдова. Вторые сутки были приспущены флаги – империя осиротела и сложно было предсказать, что ждёт её впереди. Минувшей ночью никто не спал, разве что дети, но всеобщий хаос отразился даже на них. Народ горевал, оставшись без правителя – сурового и справедливого отца; повсюду рыдали женщины, мужчины рвали на себе рубахи. Блэкградскую элиту было не узнать – все суетились, словно муравьи в затопленном муравейнике.

Будто настал конец света, когда последним взмахом громоздкого меча холодная острая сталь уперлась во взмыленную шею владыки земель патринских. На миг меч дрогнул в руках предателя, но двинулся вновь уже с яростной силой и завершил своё грязное дело, как мясник режущий скот. Тронный зал обагрила благородная кровь – все замолкли, свет погас в мудрых карих очах Чёрного Феникса.

Личная охрана императора оказалась в сговоре с врагом. Оставив зал ещё в начале поединка властелина и нечестивца, вооружённые негодяи перекрыли все входы и выходы, чтобы никто не помешал злодеянию.

Свидетели не могли воссоздать в памяти деталей тех ужасных событий. Только один из мужей, присутствовавших в тронном зале, – человек в чёрном облачении, опиравшийся левой рукой на изысканную трость, – помнил всё до мелочей. Он единственный оставался спокойным как статуя и заметил чудовищный страх в малахитово-зелёных глазах отцеубийцы.

Во время смертельной битвы с отцом на мечах предатель лишился серебряного перстня с волком, воющим на луну, который в час опасности продевал через толстую цепочку на шее и носил на груди. Чёрный Феникс сорвал с него символ великого князя Волкова вместе с цепочкой и бросил человеку в чёрном облачении. Тот переместил трость в правую ладонь, покрытую тёмной тканью перчатки, – он с трудом сжал рукоять трясущимися пальцами; и ловко поймал перстень на лету здоровой рукой.

Цареубийца уронил оружие, что упало рядом с мечом Чёрного Феникса, и, хватаясь за виски, издал нечеловеческий возглас, напоминающий вой. Плешивая светлая голова предателя, его рябое лицо, крепкая шея и могучее тело, – всё обросло густой волчьей шерстью, белой как снег. Он убрал от расцарапанного чела волосатые кисти широких рук с испачканными в собственной крови когтями. Рухнул на четвереньки и, разорвав одежду, обратился косматым лютым зверем на глазах у ошеломлённых людей.

Полярный волк кинул на человека с тростью хищный взор, оскалился и набросился, издав дикий рёв. Господин в чёрном одеянии не сменил беспристрастного лика; не замедлившись ни на минуту, он дал зверю закусить свою трость. Волк точно ощутил разряд тока – всё тело пронзила невыносимая боль. Лютый зверь заскулил, словно жалкий щенок, разжал зубы и, оставив трость, отступил.

Волк не успел перевести дух, как в зал ворвались солдаты, перебившие изменников, – они окружили его. Их острые сабли резали зверю плоть, а пули впивались в тело. Волк насмерть загрыз три десятка солдат, но на их место прибывали другие.

Благородные мужи стали в панике спасаться бегством: выжить удалось единицам, остальные же кто стал жертвой шальных пуль, кто был разорван чудовищем. Только человек с тростью не сдвинулся с места и сдержанно наблюдал за всей этой картиной.

Хромой ослабленный волк с потрёпанной шкурой, окрасившейся алым, осознал, что обречён. Без перстня он не мог вернуть себе человеческий облик, а значит, отправиться домой. В таком состоянии князь Владимир Андреевич Тёмный, тридцати четырёх лет отроду, основатель семьи Волковых, был опасен как для врагов, так и для своих. Он понимал, что проиграл и больше никогда не прикоснётся к жене, не обнимет сына и дочь, не отметит победу с дружиной сладким вином, не увидит верных холопов. Он сам загнал себя в капкан, став лишь пешкой в чужой сложной игре.

Владимир не хотел встретить смерть в стенах ненавистного дворца. Собрав остатки сил, он избавился от последней преграды, в пару рывков достиг окна и, выбив стекло, выбрался на свежий воздух. Волк нырнул в кусты и пустился прочь, не оборачиваясь и оставляя за собой кровавый след.

У погибшего владыки патринского было всего двое сыновей. Второй из них, Денис Андреевич Тёмный, был ровесником Волка – его разнояйцовым близнецом. Братья были схожи только богатырским ростом и телосложением. Если Владимир пошёл внешностью в родню матери, то Денис был копией отца. Денис Андреевич мог похвастаться такой же густой шелковистой тёмно-русой шевелюрой, такими же бровями, волевым носом, усами и бородой, какие были у отца в его лета. Великий князь прибыл во дворец в военном обмундировании, верхом на благородном вороном коне. С князем была его дружина – они подоспели спустя четверть часа после побега предателя.

Денис давно подозревал, что Волк задумал неладное, а за день до трагедии убедился в этом – к нему заявился гонец от правой руки государя. Денис Андреевич собрал своих лучших воинов и отправился в Блэкград – город, который воздвиг Чёрный Феникс, когда был ещё князем, – столицу Великой Патринии. Путь лежал через лес, тёмные силы замедлили их. Денис и его рать сбились с дороги – они всю ночь и полдня блуждали по лесу, сражаясь со всякой нечистью.

Узнав о гибели отца, Денис Андреевич позволил эмоциям овладеть собой. Он послал в пекло и опустевший трон, и судьбу государства. В его карих очах вспыхнуло пламя; он поклонился мертвецу и, забрав окровавленный отцовский меч, поторопился прочь, как одержимый демоном. Жажда мести пожирала князя изнутри; он нещадно гнал доброго коня и дружину, пока не обнаружил треклятого зверя.

Они взяли раненного Волка в кольцо в открытом поле; Денис желал лично поквитаться с братом. Зверь грозно зарычал и принял бой.

Бесценный меч отца, заговорённый, извергавший в руках Чёрного Феникса огненные искры, был самым обычным, если к нему прикасались чужие. Ещё как назло в битву вмешалось княжеское войско Волка, каким-то образом нашедшее их. Люди Владимира узнали о заклятии, которое сделало господина зверем, но не отвернулись от него. Началось сражение не на жизнь, а на смерть.

Дабы уничтожить ненавистного врага, Денис осмелился заключить контракт с высшим демоном огня – Огневедом: до этого дня князь не заимствовал его силу. Теперь же он готов был принести в жертву Огневеду лучших воинов, даже собственное тело, лишь бы только повергнуть предателя.

Их битва продолжалась целые сутки: на поле, утонувшем в кровавом месиве, полегло очень много людей. Из них две сотни были воинами князя Волкова, остальные – все лучшие солдаты его брата, большинство из которых погибло не от вражеских сил, а став жертвой, которую Денис преподнёс Огневеду.

Израненный зверь в последний раз взглянул в небеса и упал без сил на затоптанную рожь, – брат пронзил его сердце мечом Чёрного Феникса. Жизнь князя Волкова оборвалась, как только это произошло, звериная туша обратилась человеком, изувеченным до неузнаваемости.

Денис сам едва устоял на ногах, опираясь на отцовский меч; раны, полученные в битве, не были глубокими, причиной его неутешительного состояния был Огневед, спаливший князю лицо и оставивший смертельные ожоги по всему телу.

К Денису Андреевичу подоспели сыновья с подкреплением. К нему вернулся рассудок незадолго до неизбежного конца: он попросил сынов не добивать остаток вражеского войска, позволить им забрать тело лорда и передать семье. Он вручил меч Чёрного Феникса старшему сыну – князю Денисову и рухнул замертво рядом с убитым братом.

* * *

Вторые сутки пустовал патринский престол – вокруг него не утихала буря. Основные наследники Андрея Всеволодовича Тёмного были мертвы, а их сыны – великие князья Волков и Денисов, не вызывали у народа доверия. Первый был ещё несмышлёным отроком и сыном цареубийцы, второй – пылким молодым человеком, озлобившимся на весь мир после гибели отца.

По всей стране словно чума разошлась недобрая молва. Якобы на внуков Чёрного Феникса было наложено проклятие и не люди они вовсе, а демонические сосуды. То были только слухи, никто открыто не посмел даже заикнуться о причастности тёмных сил.

Официальная картина была следующей: старший сын императора задумал государственный переворот, в ходе которого заколол отца. Ни для кого не было секретом, что Владимир Тёмный с юности разводил волков. По версии следствия он натравил свою лютую стаю на людей при попытке взятия дворца. Далее дружины великих князей сошлись в смертельной схватке на кровавом поле в борьбе за трон. Волков был повержен мечом брата, но его люди, жаждая отмщения за смерть господина, подожгли поле боя.

Главный императорский советник напомнил благородным умам Великой Патринии о воле покойного властелина, согласно которой в случае неспособности его сыновей и их потомков занять престол власть переходила князю Светлому. Последняя воля отца была для подданных законом. Совет единогласно поддержал это решение.

В полдень у ворот летнего дворца скопилась многочисленная толпа, солдаты вынудили людей расступиться и пропустить тёмный экипаж. Резвая тройка доставила мрачную карету ко дворцу и остановилась у парадной лестницы – её чинно встречала прислуга.

В экипаже находились двое – удалой чернобровый черноглазый гвардеец и господин в тёмном плаще, чью светлую голову покрывал капюшон. Последнему, великому князю Платону Тимуровичу Светлому, племяннику покойного императора, было тридцать семь лет. Он вертел тонкими длинными пальцами шахматную фигурку из слоновой кости – короля; покачивался вперёд и назад и с широкой улыбкой на тощем бледном лице тихо и невнятно повторял: «Почему из всех он выбрал меня, несчастного?..»

Гвардеец достал серебряную флягу, открыл и, принудив князя пригубить сладкую вязкую жидкость, завинтил крышку и убрал флягу за пазуху.

– Чем ты меня напоил, нечестивец? – простонал Светлый, поморщившись, вспоминая сладко-противный вкус напитка; солдат оставил его вопрос без ответа.

– Вы все будете гореть в аду! – молвил Светлый, уставившись на шахматную фигурку.

– Мы прибыли во дворец, – беспристрастно сказал гвардеец.

– Уже… В этот склеп! – отозвался Платон Тимурович, зажав в потном кулаке короля из слоновой кости.

Слуги и сопровождающий хотели помочь князю покинуть карету, но в него точно бес вселился – он принялся отбиваться, издавая душераздирающие вопли:

– Никуда я с вами не пойду! Оставьте меня, изуверы!

– Ваше высочество, не гневайтесь! – сказал прислужник – статный мужчина в летах. – Вы – надежда Великой Патринии!

– Ах ты, безродный! Вздумал потешаться надо мной! – бледное лицо Платона налилось кровью, он стал весь взмыленный; князь окровавил прислужнику лицо. – Здесь обитают змеи и черви… Не хочу, чтобы этот дьявольский венок впивался в мою плоть! Пусть ваш светлейший сам… – он не закончил – резко закололо в груди, будто незримая сила сжала его сердце.

Князь Светлый побледнел, голова сделалась тяжёлой, руки перестали слушаться – шахматная фигурка выскользнула из ослабевшей ладони, ноги покосились – он едва не упал, но слуги придержали его.

– Я всё сделаю… – простонал Платон дрожащим голосом, – пощадите, молю…

Приступ отпустил, но Платону Тимуровичу понадобились носилки, чтобы подняться во дворец. Князя Светлого, словно растение, внесли на стуле-носилках в просторный мрачный зал. С того дня, как Чёрный Феникс лишил его отца головы, а мать и остальных детей приказал сжечь живьём вместе с родовым поместьем, Платона держали, словно узника, в неприступной крепости. Ему сохранили жизнь, поскольку благородный повелитель пощадил юродивого трёхлетнего мальчика.

Светлый был никому не нужен на протяжении тридцати четырёх лет, и вдруг о нём вспомнил один из бывших псов треклятого Андрея Тёмного, принимавший активное участие в расправе над родными Платона Тимуровича, и прислал за ним свою пешку. Светлый знал одно: ему придётся провести остаток дней в качестве куклы-марионетки.

Платон и плакал, и смеялся, покачиваясь на стуле-носилках, но стоило ему заметить на себе взгляд ненавистного злодея, как в его светло-зелёных глазёнках отразился предсмертный страх.

– Его высочество прибыли! – объявил слуга.

Эта новость заставила уголки тонких губ человека в траурном камзоле – чёрном, как непроглядная тьма, опуститься.

– Его величество, – поправил он прислужника леденящим душу голосом. – Сопроводите императора в его покои и подготовьте для предстоящей церемонии.

– Будет исполнено!

Слуги поспешили выполнять указания лорда, которому вторые сутки подчинялся весь императорский дворец.

* * *

Как только прислужники вместе с Платоном Тимуровичем скрылись с глаз, господин в траурно-чёрном камзоле вздохнул и направился к балкону по мраморным плитам. Он опирался на изысканную трость, чью рукоять украшал фамильный герб с белым тигром. Лорд передвигался медленно, протяжной походкой, как старик или тот, кому больше некуда было спешить.

Его длинная густая шевелюра, чёрная как уголь, с проседью на висках, ниспадала на плечи. Худое бледное лицо имело аристократические черты, и на нём почти не было морщин, хоть лорду в спину дышал шестой десяток.

Клаудий Александрович Дымов, как звали мрачного господина, был от природы высоким, но сильно сутулился и казался ниже на целую голову. Его тело, когда-то сильное и тренированное, принадлежавшее воину, за десятки лет странствий потеряло свой шарм. Оно лишилось большой части мышечной массы, ссохлось, и теперь было болезненно-худым. Большая часть жизни, проведённая в изгнании, расставила приоритеты: тренировкам физическим он предпочёл интеллектуальные.

Тридцать два года назад он в один миг потерял всё, чем дорожил. Богатство, власть, целый город – Дымов, родину; был разлучен с женой и детьми. Истощённый пытками и глубокими ранами, в одной окровавленной рубахе, он был брошен на горячий песок в пустыне за пределами Великой Патринии. Таким было проявление милосердия повелителя, заменившего казнь на публичные телесные наказания и изгнание.

Глава 2. Возмездие Белого Тигра

Клаудий ни на миг не забывал, как от него – преданного вассала и сподвижника великого государя, лучшего друга короны, светлейшего князя – избавились, словно от мусора.

Быть рождённым в семье колдуна во времена, когда магия под строгим запретом, – такая себе перспектива. Даже если ты дитя древнего княжеского рода. Клаудию «повезло» родиться в пятницу тринадцатого числа; был июнь, но той ночью пошёл снегопад. Все водоёмы города покрылись тонким слоем льда, а в старинных каминах родового замка Дымовых вспыхнуло неистовое пламя, меняя цвета, становясь то светло-зелёным, то синим, то пурпурным, то ярко-рыжим, то рубиново-красным; в семье Дымовых подобное явление встречалось впервые. Клод был рождён, чтобы стать величайшим из магов, но отец отказывался обучать его колдовству.

– Ты не маг. В тебе нет маны, – жестоко отвечал князь Дымов, пресекая все попытки сына научиться семейному делу. – Ты слабый, самый слабый.

Маленькому Клаудию было до слёз обидно слышать от родителя эти страшные речи. По рассказам маменьки Клод родился крепеньким и здоровым, но стал худощавым, бледным и хворым к четырём годам, когда начал интересоваться магией. Отец заставлял сына на ночь принимать противнейшее лекарство, что было горше полыни; после этого лекарства мальчик был как пришибленный, а на утро с трудом поднимался с постели и, страдая от сильных головокружений, не мог передвигаться дальше своей опочивальни без посторонней помощи. К вечеру недуги понемногу отступали: к мальчишке возвращались желание играть и аппетит, но приходил отец, насильно давал ненавистное лекарство, и всё повторялось по кругу.

Клоду не позволяли водиться со сверстниками: благородные дети могли от него заразиться, а отпрыскам черни запрещалось даже говорить с княжеским сыном. Маленький Клаудий общался с взрослыми людьми, поэтому и сам часто рассуждал как взрослый. Правда, в девять лет у него появился друг-ровесник. Им стал мальчик с необычной кожей: холодной и прозрачной, как кристаллики льда, но прочной, как алмаз; по венам, артериям и капиллярам странного ребёнка текла синяя кровь. Прямые длинные волосы этого создания имели бирюзовый оттенок, а большие грустные глаза были небесно-голубыми. Его звали Яс.

Яса никто не видел, кроме друга; маленький демон прятался от родителей Клаудия, больше всего опасаясь его отца. Порой Клод и сам думал, что Яс – воображаемый друг, но снова убеждался – настоящий!

Они познакомились знойным летним днём – в день рождения Клаудия. Князь Дымов был очень занят и поручил передать лекарство сыну служанке; девушка поторопилась и, споткнувшись на лестнице, пролила содержимое доверенной чаши. Страшась наказания, служанка смолчала о случившемся и дала княжичу чашу с обычной водой. На рассвете Клод впервые за долгое время ощутил прилив сил. Он сбежал из покоев и, тайком покинув унылый замок, резвился у пруда, любуясь красотой природы. Там, среди камышей, он столкнулся с маленьким печальным незнакомцем; Яс был серьёзно ранен и голоден. Юный демон едва держался на ногах, он очень испугался Клода и, поскользнувшись, повалился в камыши.

– Мальчик, ты живой? – спросил княжич Дымов, нагнувшись к нему, подавая демону тёплую ладонь. – Я помогу. Хватайся за руку.

– Вы не боитесь меня? – удивлённо прошептал Яс, окинув Клода недоверчивым взглядом; впиваясь худенькими пальцами в землю, замораживая траву и почву под собой, демон попытался встать самостоятельно, но был слишком слаб. – Я демон. Мы питаемся жизненной силой людей. Уходите, пока целы…

– Тогда можешь поглотить мою, – сказал Клод, крепко сжав его ледяную ладонь, и помог Ясу оторваться от земли; впервые он ощущал себя сильным. – Это поможет твоим ранам затянуться. Маменька рассказывала мне сказки на ночь. В них говорилось о демонах.

Яс промолчал и, опустив голову, издал душераздирающий рык; его глаза засветились, пробились клыки, и на руках отросли острые когти. Демон вонзил когти княжичу в предплечье, тот зажал зубы, но не одернул руку. Клод положил Ясу на лоб тёплую ладонь, запачканную кровью, и произнёс заклинание, которое упоминала мать в своих сказках. Он добровольно скормил демону свою ману, но её оказалось так много, что Яс не просто насытился и исцелился от ран, а чуть не подавился.

– Вы сильный, – признал Яс, окрепнув, убрав когти и клыки; его глаза перестали светиться, они стали человеческими. Он заморозил Клоду следы от когтей, остановив кровотечение, и виновато добавил: – Простите… Спасибо.

– Я ничего не почувствовал, – важно сказал Клод. – Ты демон, я маг. Мы оба неудобные для людей. Будем дружить? Давай играть вместе?

Клод тайно провёл Яса в замок Дымовых; он выделил ему одежду из своего гардероба и делился с ним едой – Яс в отличие от большинства демонов нуждался в пище людей. Маленький демон отплатил другу за добро тем, что менял чашу с лекарством на воду такого же цвета, и таскал для Клода магические книги, которые хозяин замка прятал в недрах семейной библиотеки.

Клаудий обучился нехитрым фокусам, как тот в шутку называл простые заклинания, а приступить к чему-то серьёзному не успел. За их семью взялись охотники на нечисть – специальный отряд, сформированный царём Всеволодом II Миротворцем для отлова «слуг дьявола», как в Патринском царстве нарекали каждого, кто был замешен в колдовстве, и суда над ними. Охотники ворвались в замок Дымовых посреди ночи, разбудив всех здешних обитателей; они вели себя как варвары, не щадя ни женщин, ни детей. Князь Александр сдался пришлым без боя: он старался казаться спокойным, но его старческий голос дрожал. Клод не понимал, как так можно. На что надеялся отец, не давая этим безжалостным людям отпора? Зачем позволил заковать себя и родных в прочные цепи?

Клод звал Яса, моля помочь его семье и обещая, что тот сможет всегда питаться его маной. Демон не отозвался: он исчез также внезапно, как появился. Пропал на долгие годы. Клаудий осознал: Яс никогда не был ему другом – это была бездушная тварь, способная лишь сеять зло. Однако десятилетний Клод тогда не мог даже предположить, что через много лет их дороги вновь пересекутся как легендарного колдуна и ужаснейшего демона льда, а он сделает Яса своим главным орудием.

* * *

Отец Клаудия, Александр, был уже в почтенном возрасте – он только в сто семнадцать лет решился впервые стать родителем. Князь Александр никогда не использовал свои знания во зло – он колдовал ради спасения людей. В итоге он закончил свою жизнь на костре, а его жену и сына клеймили как государственных рабов.

С рабами в Патринском царстве обращались бесчеловечно. Мать Клаудия не продержалась и двух недель – после её смерти сын бежал. Он озлобился и стал похож на загнанного зверя. Клод охотился на скот, не задерживаясь в глухих деревушках, прячась в лесах, ночуя в оврагах; он почти растерял всё человеческое, что в нём было когда-то.

Чёрт заманил его в Тёмную тишь, где измученный голодный беглый раб попался. Клода в рваных лохмотьях поставили на эшафот – ему должны были за воровство публично отрубить правую руку. Над ним потешалось всё село: в него бросали гнилые овощи и тухлые яйца. Клаудий обещал покойному отцу никогда не показывать врагам свои слёзы, и он не заплакал, как бы ни было страшно, больно и обидно.

Палач уже собрался отсечь ему руку, но вдруг вмешались они – царевич Андрюша с друзьями. Юный князь не позволил палачу исполнить наказание; убедив толпу в невиновности чужака, Андрей Тёмный снял плащ со своего плеча и накинул на Клода. В тот день будущий Чёрный Феникс доказал Клаудию, что этот мир ещё не лишился добрых людей; он стал первым человеком, которому Клод смог поверить, его первым настоящим другом и господином, которому тот добровольно присягнул.

Андрей Тёмный даровал другу свободу, восстановил его титул и имя. Великий князь был старше Клода лишь на год, но был для него настоящим старшим братом. Клаудий прозвал того Чёрным Фениксом, а тот его Белым Тигром. Клод поделился с другом страшной тайной – что он чистокровный маг, и показал свои «фокусы». Чёрный Феникс не испугался его, а восхитился даром друга.

Помимо Клода и Андрея в их компании были ещё двое. Василий Хомутов – умелый воин-копьеносец, под личностью которого скрывалась пропавшая без вести принцесса Василиса Всеволодовна. Невзирая на запрет, карающий женщин, прикоснувшихся к оружию, жестоким наказанием, а в особых случаях смертной казнью, она пошла на это, чтобы сражаться на стороне брата. Четвёртым был сын последнего помещика Тёмной тиши, Егор Камневалов, прирождённый стратег.

Верные сподвижники помогли Чёрному Фениксу воздвигнуть на пепле раздробленного Патринского царства несокрушимую империю! Сердце владыки земель патринских сделалось твёрдым и холодным как сталь. Он не пощадил даже своих самых верных друзей. Белый Тигр не стал исключением – однажды повелитель посчитал, что он тоже больше не нужен короне. В итоге Клаудию разбили камнем правую руку, чтобы он больше никогда не смог взять в руки меч. Его публично высекли на главной площади столицы до потери пульса, затем в клетке, словно дикого зверя, увезли на чужбину и бросили там умирать.

Белому Тигру повезло, его подобрала старая ведьма: она выходила изгнанника и приняла в ученики. Уроки подозрительной колдуньи, что исчезла так же внезапно, как появилась на его пути, и самостоятельное изучение громоздких томов запретных книг дали плоды. Теперь мозг Клаудия Александровича сам был как целая библиотека.

Клод вновь ступил на родную землю около года назад. Он прибыл с целым караваном последователей: их было несколько сотен. Все они наблюдали за тем, как старец разулся, прежде чем ступить на патринскую землю. Как он припал к земле, как блудный сын к матери, и не сдержал слёзы. Последователи молились на него, как на спасителя. Местные сначала не признали их, но все склонились перед колдуном, когда услышали от его сторонников, что перед ними сам Белый Тигр.

Клаудий Александрович возвратился на родину после того, как получил послание от старого друга. Он вспомнил, как царевич Андрюша спас его в отрочестве, но ненависть к царю Андрею Всеволодовичу, предавшему их дружбу, была намного сильнее былой благодарности. Теперь же уже император Андрей I обратился к нему.

– Подле нас не осталось доверенных людей: над троном кружат стервятники да коршуны. Мы очистили твоё имя и готовы доверить пост главного советника. Империя, твой властелин, твои дети и внуки, – мы все нуждаемся в тебе, как никогда прежде, брат, – Клаудий прочёл часть послания вслух и, едва не обронив письмо, сорвался на нервный смех.

Дымова разлучили с беременной женой, двумя сыновьями и дочкой за трое суток до казни, которую Чёрный Феникс заменил публичным телесным наказанием и последующим изгнанием; приговорённому не дали даже попрощаться с семьёй. Все эти годы у Белого Тигра в Патринии оставались верные люди, они присматривали за его семьёй и помогали изгнаннику поддерживать с ними связь, но Клод не мог видеть родных. Он не хотел подвергать их опасности.

Жена Клаудия, Варвара Николаевна, тяжело заболела. Когда-то Варя была неприступной красавицей из дворянской семьи, но юный Клод сумел завоевать её сердце. Он обвенчался с ней по любви, и все их дети были желанными и любимыми. Возможно, Клаудию удалось бы исцелить Варвару с помощью зелья и целебных отваров. Однако правитель запретил изгнаннику ступать на патринскую землю, а также передавать через поданных сомнительные склянки. В противном случае Чёрный Феникс грозился лишить его детей всех титулов и привилегий и клеймить как государственных рабов. Варвары Николаевны не стало спустя девять лет со дня изгнания мужа; тогда их старшему сыну едва успело исполниться восемнадцать.

Сначала Белый Тигр воспринял приглашение старого друга, как злую шутку, но перечитав послание на свежую голову, посчитал подарком судьбы. Труднее всего было пережить первый приём у императора – Клаудий Александрович сдержался, чтобы не выдать свой истинный гнев. Белый Тигр сразу и не узнал старого друга: Андрей Всеволодович постарел – голова его была смертельно-белой, а морщины делали лицо императора хмурым и злым; Тёмный казался на двадцать лет старше друга.

Белый Тигр не пожалел старика и не простил; он целый год служил ненавистному врагу как преданный пёс, а сам тайно разрабатывал план возмездия. Простой смерти Черного Феникса ему было бы недостаточно: он задумал поквитаться с недругом руками его первенца, затем жестоко уничтожить обоих сыновей Тёмного, а внуков отодвинуть от патринского престола. Клод продумал месть до мелочей, но в душе появилось сомненье: он стал опасаться, что не сможет погубить Андрюшу, лучшего друга, который всё ещё жил где-то глубоко внутри ненавистного императора. Дымов нашёл решение.

Перед смертельным поединком с сыном на мечах, Чёрный Феникс попросил друга подать ему чашу с водой. Клаудий добавил в воду пять капель ядовитого зелья, называвшегося «Перерождением». Повелитель осушил чашу до дна и, сказав: «Спасибо, брат», похлопал друга по плечу. Белый Тигр побледнел: он вновь вспомнил Андрюшу, который перед каждой битвой наудачу также хлопал его по плечу. Отступать было поздно.

Зелье подействовало не сразу, император с предателем успели разогреться и войти во вкус, прежде чем первые симптомы отразились на теле Андрея Тёмного. В физической силе противники были практически равны, но Волку не хватало опыта и решительности. У Владимира был нечистый козырь, который тот держал на крайний случай, ведь ему хотелось одолеть отца в честной битве. «Перерождение» лишило Чёрного Феникса слуха, почти отняло зрение и сковало мышцы – Волк слишком поздно заметил, что сражается с ослабленным больным человеком. Лезвие его клинка оборвало жизнь императора.

Андрей погиб, его непокорный дух не обрёл покоя – он наблюдал за происходящим в зале, но ничего не мог поделать. Когда Денис забрал меч Чёрного Феникса и покинул тронный зал, тело императора воспламенилось – огонь не гас, пока оно не обратилось в прах. Клаудий склонился над прахом заклятого врага и, прочитав заклинание на древнем языке, завершил ритуал.

Вторые сутки Клаудия Александровича не покидало гадкое чувство, а рана на душе не затянулась – только стала глубже. Он вышел на балкон и, вдохнув полной грудью свежий воздух, взглянул на пустую площадь. Толпа, скопившаяся у ворот, была далеко, но до Белого Тигра доносились голоса людей; он их не слушал. Опустив больную руку в карман и нащупав заговоренный перстень князя Волкова, Клаудий всмотрелся ввысь – она казалась бескрайней, как вечность. Он сжал перстень и подумал:

«Тёмный, это не конец. Не думай, что твоя боль сильнее моей. Ты переродишься и будешь лицезреть, как твои потомки истребляют друг друга, пока последний, в чьих жилах будет течь хотя бы капля твоей проклятой крови, не исчезнет с лица Земли!»

Глава 3. Случайный герой

3 год XXI века

Ясный небосвод возвышался над городом. Погода рисовала на лицах горожан весёлый румянец. Земля и деревья, крыши церквей, дворцов, домов, ларьков сверкали зимним серебром. Именно таким первый день зимы 2003 года запомнился Александре Астровой.

Детство Сашки прошло в Блэкграде. Её малая родина не входила в тройку крупных городов Патринии, а скромной красотой и близко не стояла с великолепным Сант-Андриадом. Однако назвать Блэкград маленьким было бы несправедливо. Астрова помнила из курса граждановедения: Блэкград был воздвигнут победоносным князем Андреем Тёмным, прозванным Чёрным Фениксом, как новая столица великой державы. Долгие годы правления Чёрного Феникса он являлся сердцем Патринии, но после гибели седовласого властелина всё изменилось. Пока прямые наследники, ослеплённые кровной враждой, выясняли, кто взойдёт на престол, корона перешла в руки династии Светлых. Верховная власть возвратилась в Сант-Андриад, а слава Блэкграда поблекла, как блекнет пламя свечи на фоне яркого света десятка лампочек хрустальной люстры.

Саша жила на Берёзовской улице, в старой панельной пятиэтажке – таких в Бурьяново, лучшем из неблагополучных районов Блэкграда, было пруд пруди. Берёзовская улица выделялась обилием берёз, тремя ржавыми детскими площадками, второсортными магазинчиками, маленьким базаром и торговым центром «Три курицы». К последнему и торопилась Сашка.

Она куталась в старенькую тёмно-синюю куртку со сломанной молнией, то и дело поправляла шапку-ушанку, что была велика и сползала на глаза. Александра быстро шагала с большой сумкой, перекинутой через плечо. Смотрела по сторонам и оглядывалась, как осторожный зверь, чтобы не превратиться из охотника в добычу. Сашка считала себя уже совсем большой: ровно месяц назад ей исполнилось двенадцать лет.

В семье Саши было пять голодных ртов: она сама, сестра-двойняшка – Олеся, их младшие братья – Павлуша да Владик и спившаяся мать. Пытаясь найти горе-матери оправдание, старшие дети внушали себе, что та болеет. Александра и Леся взяли на себя заботу о младших и неспособной здраво мыслить мамаше. Сашка была единственной кормилицей. Ей приходилось после школы воровать: чаще всего она избирала целью маленький базар и торговый центр «Три курицы». Александра ловко освоила запретное мастерство, но младшей сестре, которая родилась на десять минут позже, строго-настрого запрещала брать чужое. Двухлетний Павлуша не говорил и не умел ходить. Владику же было полгода.

Торговый центр был перед глазами, Сашке оставалось только перейти дорогу. Ещё в начальной школе она узнала о правилах дорожного движения и старалась не нарушать. Саша остановилась перед самой зеброй и принялась терпеливо ждать зелёный свет. У неё не было попутчиков, а с параллельной стороны пешеходного перехода столпились пять человек. Тучная женщина держала за руку маленького мальчика. Бородатый дедушка стоял недалеко от них и, опираясь на клюку, кряхтел себе под нос. Чуть позади старика застыл мужчина средних лет в грязной одежде строителя. Все они не вызвали у Александры никаких эмоций – безликая толпа. Только пятый – высокий парень, одетый в тёмный спортивный костюм с капюшоном, затянутым на голове, и расстегнутый серый пуховик – вызвал страшную неприязнь. Он стоял в стороне ото всех, сутулясь и будто бы пряча глаза.

На светофоре загорелся зелёный свет. Саша осмотрелась и, убедившись, что все машины стоят, потопала вперёд. Она всё смотрела на того парня: он шёл навстречу, пялясь на свои кожаные шнурованные сапоги.

– Мерзкий, до чего же мерзкий, – забормотала Сашка. Вдруг он словно ожил и, пронзая Александру взором бледно-голубых глаз, понёсся на неё как метеор. Саша не успела ни уклониться, ни вытащить канцелярский резак из кармана. Сильные руки незнакомца врезались в её плечи и толкнули девчонку назад.

– Не стой как вкопанная! – успел он только закричать, как в него въехал бампер.

– Парень!.. – Александра побледнела. Она не заметила, как парковку «Трёх куриц» покинул белый джип и выехал на проезжую часть. Пока безобразные выцветшие колымаги стояли, этот благородный лебедь нагло развернулся и поехал вперёд, игнорируя светофор. Джип сбил бы Сашу, если бы тот парень не вмешался.

Парень повалился на кузов машины. Вцепился в него, словно раненый тигр, оставляя царапины и кровавые следы. Джип не остановился: водитель резко поддал газу и, скинув, будто мусор, на дорогу, уехал.

– Парнишка! – Сашка со всех ног подбежала к бедолаге. Остальные очевидцы происшествия сделали вид, будто ничего не видали. Только маленький мальчик заплакал и крепче прижался к матери.

– Живой! – закричала Саша, осмотрев пострадавшего. Ей было и радостно, и страшно. Он был весь в ушибах и ссадинах, сломал несколько рёбер, и как на грех при падении ударился головой. Он лежал без сознания. – Он живой! Люди! Кто-нибудь! Помогите!

Никто не отозвался на Сашкины крики, не вызвал ни скорую, ни полицию. Она заметила красный свет светофора и то, как на дороге возобновилось движение. Всем было наплевать. – Да что же вы такие безразличные! – заворчала Саша и поднатужилась, пытаясь вытащить раненого с проезжей части. – Держись, парнишка! Не умирай, хорошо?

Спина словно раскалывалась, а от боли в руках и ногах ей хотелось взвыть. Саше сигналили проезжающие мимо машины, но она не думала уходить. Как бы ни было опасно и трудно – он попал в беду из-за неё – теперь она не могла его бросить. Сашка не понимала, откуда в ней нашлось столько упорства. Ей удалось приволочить раненого парня на тротуар.

Она упала рядом с ним на мягкий и холодный снег. Саша не думала, что может заболеть. Она вдыхала воздух ртом как лошадь и, выдыхая облака пара, не сводила с раненого глаз. Капюшон давным-давно спал с головы незнакомца, позволяя девочке приглядеться к его лицу и причёске. Короткие волосы, что были цвета пшеницы, светлые брови и ресницы, курносый нос, губы и подбородок – всё запачкалось кровью.

Он открыл глаза – на пару мгновений их взгляды столкнулись. Саша покраснела от стыда, поднялась на колени и виновато опустила голову. Парень не сказал ни слова; он стиснул зубы и поднялся с земли.

– На тебя больно смотреть… – негромко произнесла Саша, осмелившись поднять глаза. Она заметила серебряный крестик, висевший у парня на шее. – Прости… Тебе нужно в больницу!

– Не вини себя, – отозвался парень, собрав губы в улыбку, невзирая на мучительную боль. – Я в порядке.

– Ты весь в крови… – Сашка встала с колен.

– Бывай, – он махнул рукой – девочка заметила наколку – мрачный крест на его указательном пальце.

– Как же так? Кто ты? – Саше стало обидно. – Я – Александра, вот. Хоть имя назови!

– Ни к чему, – сказал он уже без всякого намёка на вежливость и жестоко заключил. – Мы больше не увидимся. Прощай.

Саша промолчала. Она печально смотрела, как случайный герой, что так и остался для неё незнакомцем, уходил. Он еле ковылял, как хромой бездомный пёс, и стонал от боли, оставляя за собой кровавый след. Сашка не отправилась за ним: вспомнила о голодной родне. Она в последний раз взглянула на ещё видневшийся вдалеке образ поникшего незнакомца, сплюнула и пошла своей дорогой.

* * *

Белый джип с поцарапанным и заляпанным пятнами крови кузовом застрял в дневной пробке всё в том же Бурьяново. Благородной машине гудели; её бранили, желали заглохнуть, разбиться, сгореть! Опрятный водитель средних лет не отвлекался от дороги, а двое пассажиров не смотрели в окна. Им хватало личных проблем.

На белоснежную спинку задних сидений, обтянутых натуральной кожей, облокотился хмурый мужчина лет тридцати, одетый поверх белой водолазки и мрачных брюк в расстегнутую дублёнку. Он был высокий, жилистый, с янтарной шевелюрой средней длины, собранной в хвост; выделялся гордым прямым носом, небольшой ухоженной бородкой и лисьим взором алмазно-зелёных глаз, отражавших часть его сущности, что никогда не касалась семьи.

Евгений Иванович Волков был прямым потомком Чёрного Феникса, но унаследовал лишь малую долю родового состояния. По законам Патринии он – младший сын – не получил княжеского титула, который достался его прославленному брату Олегу. После безвременной кончины всеми любимого князя Волкова всё перешло к тринадцатилетнему сорванцу. Затаенная в сердце обида на несправедливость и напряжённые взаимоотношения со старшим братом не помешали Евгению с теплотой относиться к единственному племяннику. Он всегда баловал сына Олега Ивановича, а в последнее время готов был потакать всем его шалостям.

Евгений с двадцати лет проживал за границей, избрав в качестве причала Любляну – город, полюбившийся им с женой во время свадебного путешествия. На родину он возвращался нечасто. Бесценный семейный очаг, его дело, друзья, знакомые – вся основная жизнь теперь была в Словении.

Минувшим летом семью князя Волкова настигла череда несчастий. Евгений узнал об авиакатастрофе, которую чудом пережили Олег Иванович и его супруга, и был вынужден приехать в Блэкград. В апреле на свет появился долгожданный сын, и он очень хотел активно заботиться о малыше. К тому же для Евгения всегда было пыткой расставаться с любимыми женой и дочуркой надолго. Новое покушение на старшего брата и невестку уже в больнице, вынудило Евгения задержаться на похоронную церемонию. Затем он принял решение остаться в Патринии ещё немного, чтобы поддержать осиротевшего мальчика. В итоге из-за постоянных просьб юного лорда Евгений Иванович больше трёх месяцев не видел драгоценных лиц. Он начал опасаться, что девятилетняя Надя отвыкнет от него, а восьмимесячный богатырь Ванюша при встрече не узнает.

Вот и сейчас Евгений не мог оторвать глаз от двенадцатой страницы уже давно прочитанной книги, где хранилась небольшая фотокарточка. На ней запечатлелось солнечное лето: счастливая молодая женщина заботливо держала светленького младенца на руках, рядом был он, не пряча искренней улыбки, да белокурая девчушка, взобравшаяся на отцовские плечи.

– Скучаешь по ним? – заставил Евгения вздрогнуть и сомкнуть страницы старого переплёта невесёлый сиплый голос. – Плюнь и разотри. Ты их скоро увидишь, а я останусь один… – печально заключил мальчик с золотистыми волосами, удобно расположившийся рядом; крепкий и достаточно высокий для тринадцати лет. После смерти родителей юный Виктор Волков сменил излюбленную в детстве причёску на «польку» и стал покидать родное поместье исключительно в строгих костюмах. Сейчас же под модной шубкой с леопардовым мехом на Вите был один из них – серый как его настроение.

Виктор вспомнил, как ему сообщили, что его мать – Кристина Дмитриевна – была отключена от аппарата искусственной вентиляции лёгких, а отец – светлый князь найден мёртвым в палате. Витя уставил на дядю укоряющий взгляд малахитово-зелёных глаз. Он всё никак не мог смириться с неизбежностью расставания: этим вечером Евгений Иванович должен был улететь в Словению на неопределённый срок.

Виктор до последнего надеялся, как и раньше, уговорить дядю отложить вылет в Любляну на пару недель, но с досадой осознал – на этот раз не прокатит. Он велел Евгению убираться с территории поместья Волчья кровь – владений князя Волкова – на рассвете и дожидаться рейса в аэропорту. Витя не хотел с ним даже попрощаться, но в последние минуты перед отъездом догнал, когда тот уже был в салоне джипа. Забравшись к нему, Витя крепко обнял Евгения и спросил: «Можно я куплю подарки для тёти Марины и кузенов?»

Евгению Ивановичу было не по себе расставаться с племянником в ссоре, к тому же его самолёт улетал поздно вечером. Он согласился поехать с Витей в Блэкград за покупками, а после завести мальчугана в особняк и со спокойной душой отправиться в аэропорт. Юный князь приказал водителю везти их в торговый центр «Три курицы», известный некачественными товарами и относительно низкими ценами. Этот торговый центр служанки не раз упоминали в своих разговорах. Мальчик не побоялся ради задуманного отправиться на границу районов для среднего класса и низших слоёв города.

Больше часа Витя водил Евгения по скудным магазинчикам, делая вид, что старательно выбирает подарки его жене и детям. Виктор купил Марине Андреевне будильник, собранный в подпольной мастерской на скорую руку; для Нади раскраску из десяти листов и уже засохшие фломастеры, а Ваньке розовые ползунки с цветочками. Он передал купленное дяде и с ухмылкой сообщил:

– Буду ждать фотографии с моими сувенирами. Особенно двоюродного братца в обновке!

От его слов у мужчины задёргалась вена, но тот быстро сумел побороть гнев и, приняв целлофановые пакеты с «дарами», поблагодарил племянничка. Вернувшись с Витей в автомобиль, Евгений распорядился держать путь в семейный особняк Волковых.

– Мы с тобой всё обсудили, Виктор, на сей раз… – не успел закончить мысль мужчина, как племянник его перебил:

– Феникс! Я Феникс, понятно?!

– Я не могу остаться, – нервно вымолвил Евгений, но взяв себя в руки, уже более мирным тоном продолжил: – В Патринии за тобой присмотрит Денисов. Будет навещать каждую неделю и следить, чтобы тебя никто не обижал.

– Знаю, Григорий Андреевич надёжный человек. К тому же отец моей подруги Алиски, – безотрадно отозвался мальчик. – У него и без меня хватает хлопот. Он никогда не бросит все дела ради сына покойного друга. Я это понимаю… и шесть дней в неделю буду совсем одинок! – выкрикнул Витя, сжимая кулаки от злости и чувствуя, как краснеют глаза из-за слёз. – Ах, да, ещё охрана и слуги, которым нет дела до меня! Для них я только начальник, противный начальник! Ненавижу их всех!

– А Могилевчук? Ей велено заботиться о тебе.

– Дора? Она хуже всех на свете! Дочка самого дорогого мне человека… Её присутствие только лишний раз напоминает, что его уже больше года нет в живых… Мне было больно… Я не хотел её видеть… потом понял: она – моя вещь. Как стол, телевизор и прочее. Вещи служат нам, но не умеют любить, – заявил юный Волков. Он вытер слёзы с покрасневших щёк и подумал: «Уезжай к Надьке и сопливому карапузу… Катись в свою Любляну, дядя! Мне никто не нужен!»

Глава 4. Увязшие в трясине

Астровы ютились в угловой однушке на первом этаже. Их квартира который год находилась в безобразном состоянии, как и её тридцатисемилетняя владелица – Наталия Анатольевна Астрова. Мать Сашки, Леси, Паши и Владика была похожа на старую ведьму. У неё было тощее лицо с сероватой кожей. Щёки впали – она лишилась половины зубов; губы в трещинах ссохлись. Каштановые кудри выпали клочьями – Наталия скрывала лысину за траурным платком. Дети боялись одного только взгляда её тёмно-синих пропитых глазёнок – мать часто распускала руки.

Наталия с трёх лет росла без отца. Её немолодая мать, Вероника Степановна, четверть века проработала поваром в детском саду. Мать Наташи крутилась как только могла, лишь бы у дочери была счастливая жизнь. Наташа выросла избалованной девушкой. Частенько любуясь отражением в большом зеркале, Наталия внушила себе, что достойна стать женой богатея. Она хотела жить в сказочном особняке, окружённая десятками слуг и по шесть раз в день менять роскошные наряды. Окончив школу, Наташа не стала никуда поступать. На протяжении шести с половины лет она питалась хлебом пожилой матери и бредила мечтами о райской жизни. Наталия искала способ познакомиться с кавалером из состоятельной семьи.

Однажды мать Наташи встретила старую знакомую, которая была кухаркой в доме самого князя Денисова. Вероника Степановна попросила знакомую с помощью связей устроить Наталию прислуживать высшему обществу. Наташа Астрова стала гувернанткой в съёмных апартаментах молодого пианиста знатных кровей – Евгения Волкова. Наталию не обрадовало подобное «счастье»: она желала стать супругой состоятельного типа, а не прислуживать холёному юнцу. Всё же Астрова решила довольствоваться малым и продумала план, как сделать грёзы реальностью.

К молодому господину чуть ли не каждый день приходила скромная девушка, Мариша. Наталию раздражало это кроткое воспитанное создание и просто тошнило от их отношений на уровне поцелуев. Ещё больше Астрову бесило, когда Евгений играл для девушки на фортепьяно. Марина часами танцевала под его божественные мелодии, легко и гармонично, словно белый лебедь. Наташа же в сравнении с ней казалась злой серой гусыней.

Астрова проявила немалую смекалку, чтобы рассорить их. Она заставила Маришу поверить, что её возлюбленный проводит ночи в компании прелестных дам, а в ней видит наивного ребёнка. Раненая до глубин души Мариша решила исчезнуть из жизни Евгения без выяснения отношений. Она оставила только записку из нескольких предложений, в которых пожелала ему счастья. Молодой пианист не находил себе места, всячески пытался связаться с Мариной и объясниться. Старший брат Мариши намекнул, чтобы тот больше не приближался к их дому. В те годы уже каждый житель Блэкграда знал – с братом Марины шутки плохи. Отчаявшись, Евгений напился, желая утолить невыносимое чувство.