Читать онлайн Идеальный контракт для подонка бесплатно

Пролог

Я никогда не чувствовала себя более унизительно, чем в этот миг. Стояла на коленях перед парнем и в тысячный раз просила прощения! Конечно, знай я тогда, что он из себя представляет, вряд ли даже словом обмолвилась бы, но сейчас… Сейчас всё совершенно иначе.

– Вы же понимаете, что для моего отца это просто нереальная сумма? У него нет таких денег, – просипела я, сжимая пальцы. Старые шрамы на них ныли от засасывающей бездны в груди. – Он отдаст бизнес, мы перепишем квартиру в центре города, продадим машины, возьмём займы…

– Этого всё равно не хватит, Марина, – улыбнулся кредитор, прожигая меня своим взором. – Он предлагал мне старшую дочь на откуп. Красавицу, умницу…

Я стиснула зубы и попыталась проглотить ком, застрявший в горле, стараясь не представлять, как больно будет Кате, когда она узнает об этом.

– Но даже девственная шлюха не стоит таких денег. Даже если вы все три… – он бросил на меня красноречивый взгляд и взболтнул лёд в стакане с явно крепким напитком, отчего холодные кубики звякнули о стекло, – сдадитесь мне в сексуальное рабство на всю оставшуюся жизнь.

Мне стало плохо. Нет, он ясно дал понять, что ему не нужны секс-куклы, но и выхода никакого не предлагал. Слишком большая сумма, чтобы прощать. Слишком большая, чтобы позволить нам самим найти выход. Отец связался с плохими людьми, это очень хорошо чувствовалось в поведении парня, разыгрывающего шахматную партию. И в его друге, который смотрел на меня с такой же насмешкой и абсолютным безучастием.

– Так зачем ты пришла, Марина, зная, что расплачиваться твоему отцу со мной нечем? – Он протянул руку к шахматным фигурам и сделал первый ход знаменитыми «Е-два – Е-четыре». Прошлую партию он проиграл как полный профан.

– Просить не убивать отца, – едва слышно произнесла я, опустив взгляд.

Тот рассмеялся в ответ. Рассмеялся зло и неприятно, отчего я покрылась мурашками. Ведь этот смех не сулил ничего хорошего.

– Он продал каждую из своих дочерей, Марина. Продал тебя и твоих сестёр, как обесцененные вещи.

Я зажмурилась, сдерживая слёзы, пытающиеся пробиться через стену отчуждения. Он был прав. Отец пытался откупиться нами за свой карточный долг, но… Я прекрасно знала: если отца убьют, следующими станем мы с девочками. Так какой смысл во всём? Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, чем всё закончится, если папа умрёт. Может, со смерти мамы он и стал козлом, но… Я знаю, ему нет оправданий. И даже такое горе не очистит его передо мной и девочками. Но я верила, что всё можно изменить. Ему просто нужно очнуться. Понять, что со дня, когда в его жизни не стало главной женщины, прошло много времени и нужно возвращаться.

Да, больно. Да, принимать действительность тяжело, но нам, его дочерям, это сейчас необходимо. Он топит себя и утягивает нас следом. Я не уверена, что смогу и дальше тащить старую дырявую бригантину под названием «семья».

В комнату вошёл какой-то мужчина в чёрном костюме. Он передал заимодавцу отца папку, в которую тот немедленно заглянул и увлёкся чтением. Я же продолжила попытки как-то смягчить его.

– Ваши люди избили и довели папу до сердечного приступа, – проговорила, почти задыхаясь от разрывающей изнутри боли. – Если он умрёт, ваша расписка станет ничтожной.

– Если он сдохнет, долг перейдёт по наследству. Думаю, никто из вас не посмеет отказаться, – подтвердил он мои предположения о своих намерениях в отношении нас. – Поэтому в ваших же интересах решить эту проблему как можно скорее. – Кредитор посмотрел на доску, снова сдвинул пешку. – Он говорил, ты окончила курсы секретаря руководителя?

Я не отрывала взгляда от шахматной доски, а потому прекрасно видела положение фигур на ней. Они разыгрывали дебют, но практически сразу перешли в эндшпиль.

Я не хотела думать о вопросах, которые он задаёт. Они звучали безразлично и не вызывали подозрений, поэтому воспринимались пустой болтовнёй.

– Да, – ответила, следя за ходами и привычно просчитывая варианты. Просто на автомате, так сознание пыталось отвлечь от безысходности и отчаяния, что накрывали с головой.

– Играешь? – неожиданно спросил он, отложив бумаги в сторону. – Подойди.

Я не хотела. Вообще не хотела к нему приближаться, потому что прекрасно помнила, как действует на меня его близость. И тем ужаснее себя чувствовала, зная, что он может в любую секунду растоптать мою семью. Ему ведь это ничего не стоит. А вот проигрыш отца принёс ему солидные деньги.

– Подойди, – повторил он уже жёстче, и я поднялась с колен.

Приблизившись, замерла в паре шагов и коротко взглянула на соперника, что играл чёрными фигурами.

– Выиграй за меня партию, – усмехнулся кредитор и снова взболтнул лёд в стакане с янтарным напитком.

Сейчас я поняла, что это был виски. Пахло именно им.

Вновь взглянула на доску, на две чёрные и две белые фигуры. Пешечный эндшпиль. Позиция кажется проигрышной, но на самом деле просто не самая выгодная: есть неплохой шанс на ничью и небольшой – на победу.

Сделав ещё пару шагов, остановилась рядом с ним и двинула короля, надеясь, что противник не просчитает комбинацию. Слишком причудливы будут ходы. Будь я на его месте, попыталась бы выйти к своей пешке, чтобы прикрыть. И именно так он и поступил, пойдя в обход. Быстрые движения фигур по шахматным клеткам, короткое танго, и задумчивые взгляды, бросаемые на меня раз за разом.

– Ты этому с детства училась? – спросил заимодавец.

Я вздрогнула, ощутив прикосновение пальцев к чувствительному месту под коленкой. Дёрнулась в сторону, но парень с силой обхватил мою ногу и сжал до боли, не думая, что останутся синяки.

– Стой спокойно и отвечай на вопрос.

– Да, – выдохнула я. – С девяти лет.

– Ходи, – кивнул он на доску.

– Здесь без вариантов. Это ничья… – начал было соперник, но заткнулся, когда я сделала парадоксальный ход, действительно сводящий всю партию в ничью.

Но это только на первый взгляд. Уже через два хода мой король смёл его пешку, а следом и моя пешка вышла ферзём.

– Шах и мат, – проговорила тихо, убрав руку от фигуры.

Чужие сильные пальцы скользнули вниз по ноге и оборвали контакт, принеся облегчение. Меня колотило от его действий, но я умела держать лицо.

– Хорошая игра, – усмехнулся незнакомец.

Кредитор некоторое время молчал, но я чувствовала, как его жгущий взгляд. Казалось, время замерло и исчезло, оставив меня в вакуумной пустоте, разрывающей на части.

– На данный момент у тебя есть три варианта, Марина.

Я повернулась и внимательно посмотрела в стального цвета глаза.

– Ты можешь несколько ночей провести в моей постели, и за это я прощу… – он прищурился на миг, когда я поджала губы, – скажем, пятую часть долга. Можешь просто уйти, но тогда будь готова к аду, – его губы растянулись в улыбке, которую он тут же скрыл за стеклом стакана. – А можешь принять моё предложение о сотрудничестве и отработать долг.

И только сейчас я позволила себе снова рассмотреть его. Не как кредитора или спортсмена, что каждый день попадался мне на беговой дорожке в парке, нет. Я посмотрела на него как на молодого красивого парня, от которого перехватывало дыхание, а в животе начинали порхать бабочки. Только в этот раз мужская красота стала острой и отталкивающей, а бабочки в животе превратились в омерзительных тараканов.

– О каком сотрудничестве? – Я сглотнула, просто-таки чувствуя крючок в горле, который он закинул.

Вариантов среди его вариантов нет. Он это прекрасно знал.

Парень снова пригубил из стакана и жарким взглядом проехался по моему телу, будто не видел строгого костюма, прикрывающего всё самое важное.

– Мне нужна личная помощница.

Я уже хотела отказать, аргументируя тем, что ни за какие блага мира не соглашусь стать чьей-то секретуткой, но он не позволил и слова вставить.

– И прежде чем ты откажешься, внесу ясность: я не сплю со своими сотрудниками. Но должность, которую я предлагаю – экстремальная.

Глава 1

Восемь лет спустя

Я люблю босса. Люблю до тошнотворной горечи в глотке. До изжоги, до непрошеных слёз обиды и разочарования и до самого дна собственной ненависти. Люблю и ненавижу! Настолько ненавижу, что в некоторые моменты готова удавить его собственными руками! Настолько люблю, что не могу себе позволить даже взглянуть на него косо, когда особо сильно хочется придушить.

Только улыбка. Белозубая, профессиональная. Такая, от которой у мужиков вокруг дар речи пропадает.

– Ты перенесла встречу с Койчовским на завтра?

– Да.

Чёрный костюм идеально сидит на его спортивной фигуре. Не зря, гад, трижды в неделю в спортзале гантели тягает, пока меня на беговой дорожке мучают.

Завязываю галстук стального цвета и едва удерживаю порыв, чтобы не затянуть удавку на крепкой шее. Всего одно движение, которое мечтаю сделать уже долгих восемь лет.

– Сегодня на совещании Карпов должен озвучить результаты исследований от аналитиков по… – Он нахмурился, пытаясь вспомнить название компании, которую собирается выкупать.

– По «Метком», – напоминаю я с улыбкой, крепя зажим на самое идеальное в мире орудие убийства собственного босса.

– Да. После совещания возьми у него копию данных, чтобы позже я более подробно изучил вопрос.

– Будет сделано, Сергей Андреевич.

Я отхожу на шаг и придирчиво рассматриваю шефа в костюме. Как всегда – идеально.

Подхватываю с комода планшет со сводкой новостей и протягиваю ему, после чего разворачиваюсь и беру прямой курс на кухню, где уже попивает кофе жгучая брюнетка с идеальными формами и бессовестно красивым лицом.

Вежливо улыбаюсь ей, достаю из клатча смартфон и открываю приложение, через которое вызываю такси.

– Машина через десять минут, – киваю ей, снова засовывая руку в сумочку, чтобы вынуть оттуда несколько крупных купюр.

Красотка усмехается, беря деньги. Довольный вид говорит о том, что она очень хорошо провела эту ночь. Они все такие удовлетворённые от него уходят. Три раза в неделю.

Кофе в белую чашку, кусочек сахара и порцию дозированных сливок из холодильника. Всё без эмоций, что привычно обжигают лёгкие.

Я давно поняла: сколько ни гневайся – ничего не изменится. Он любит, чтобы его женщины были идеальны. Заниматься их подбором доверяет только мне, как самому близкому человеку в своём окружении. И я терплю всё это вовсе не потому, что мазохистка, а потому, что восемь лет назад я заключила с этим подонком договор, который связывает меня по рукам и ногам.

Что мне остаётся делать? Правильно. Молча беситься, испытывая все прелести неразделённой любви, дурацкой ревности и лютой ненависти. Привычное чувство, от которого на какое-то время меняется голос, вырываясь наружу со странной хрипотцой.

Эти чувства как порочный круг. Мой промёрзший до основания ад.

– Марина, ты заказала мне костюм на завтрашний приём?

– Да, Сергей Андреевич. – Я с улыбкой ставлю чашку на стол перед ним. – Завтра в обед его доставят в офис с курьером.

Он поднимает на меня глаза цвета стали, в которых не отражается удивления.

– Ты всегда сама забираешь.

Не вопрос. Констатация факта. И именно это бесит больше всего, потому что я прекрасно знаю, что он не спрашивает, не пытается понять, почему я вдруг изменила собственным правилам, а приказывает.

– Завтра у меня назначена встреча на это время, к сожалению, я не успею, – отвечаю всё с той же мягкой улыбкой. – Доставку примет Анжела, она же позаботится о её сохранности.

Прищуривается на миг, но всё же кивает.

Брюнетка, что провела с ним ночь, неожиданно для нас обоих смеётся, отставляя чашку с кофе.

– Боже, так часто здесь бываю, и каждый раз мне кажется, что вы муж и жена, которые, однако, сохраняют только договорные отношения.

Я снова улыбаюсь, на этот раз уже ей:

– Вас, Карина, ожидает такси.

Шеф молча пьёт. Красотка только усмехается, переводя взгляд с меня на него, но, видя, что наниматель её не останавливает, покладисто встаёт, встряхивает волосами и идёт к выходу, красиво качая бёдрами.

Когда дверь за ней захлопывается, босс лениво выносит очередной приговор:

– Чтобы больше её здесь не было.

Руки просто чешутся дотянуться до идеально завязанного галстука и сделать наконец уже то, о чём так мечтается! Это же замену искать, перебирать варианты, договариваться, инструктировать!

– Поняла, – послушно произношу я, внося имя Карины в чёрный список, заведённый восемь лет назад и кочующий из смартфона в смартфон.

К слову, тот уже был переполнен, но я не решалась очистить, боясь, что забуду о том, сколько мне пришлось пережить под насмешливым взглядом каждой из них. Жаль только, ещё пары имён тут нет. Любимицы вне всякой конкуренции. Они приходят по пятницам, вызывая у меня непреодолимое желание взять билет на край света и, не сказав ни слова, исчезнуть из жизни Поклонского.

Но договор…

На я мгновение зажмуриваюсь, чтобы взять себя в руки, и улыбаюсь.

– У нас есть время? – неожиданно спрашивает шеф, чем вводит меня в состояние легкого недоумения.

– На что? – уточняю на всякий случай, хотя понимаю, что он имеет в виду время до начала собрания, которого у него самого может быть вагон. Но всё зависит от того, насколько важное мероприятие он задумал.

Шеф смотрит на мои губы и чуть морщится. Я сразу вытягиваюсь по струнке, готовясь к удару по самому больному. И Поклонский не заставляет себя ждать.

– Отвратительное сочетание оттенков, Марина. Я думал, за годы работы ты научилась подбирать нужные цвета.

Продолжаю улыбаться, но со дна поднимается обжигающая волна ненависти. Когда к нему приходят эти «дамы», он и слова не говорит о том, что малиновая помада не сочетается с ярко-красным платьем, а чёрный бархатный клатч с золотой пряжкой не подходит к лакированным туфлям того же оттенка с серебристыми застёжками. Нет, все они идеальны в другом смысле, до которого мне, наверное, никогда не дотянуть.

– Это подарок сестры, Сергей Андреевич. Мне казалось, ничего такого…

– Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу, когда на тебе что-то не так, – глухо произносит он. – Ты весь день со мной, это будет меня жутко раздражать и отвлекать. Меняй маршрут, едем за другой помадой.

– Не нужно, – отвечаю спокойно, подавив желание достать несчастный карандаш для губ и разукрасить эту надменную рожу. – У меня с собой запасная, нейтрального оттенка.

Внутри всё клокочет от злости и обиды. Но наученная горьким опытом, я стоически выношу прищур стального взгляда, потому что любое проявление ненужных эмоций приведёт к следующему удару. И к следующему. И к следующему. И так до тех пор, пока он не заставит меня позорно разреветься, как какую-то соплячку. И даже тогда добьёт. Знаю, потому что восемь лет назад всё было именно так. Он называл это моральной поркой и закалкой характера.

Принесло ли это результаты? Определённо да. Я теперь даже нож ему в спину могу всадить всё с той же профессиональной улыбкой.

Я люблю своего босса. Люблю и ненавижу настолько, что готова придушить собственными руками и страдать из-за содеянного до конца своих дней.

***

Шуршание листов и стук пальцев по сенсору планшета. Утренняя поездка на машине, как и сон, даёт мне некоторое время на передышку. Минут двадцать, пока водитель, спрятанный впереди за толстым тонированным стеклом, везёт нас в офис. Потом обязанности захватят меня с головой.

Знаете ли вы, что личный помощник – это раб? Расписание босса важнее собственных нужд, о которых на нормальной работе невозможно забыть. Раньше я этого не знала, пока не попала в руки Поклонского. Мне не светила блестящая карьера в какой-нибудь крупной компании. Я только-только прошла курсы секретаря руководителя и искала работу. Работу для тихой девушки, что спрячется в бумагах или удавится на телефонном проводе. Поклонский сломал всё. Он сожрал моё время, мою жизнь, меня.

Я осторожно покосилась на мужские руки, в которых находился планшет. Из-за солнечного света мне не было видно, что именно он читает, но в какой-то момент его пальцы сжались так, что даже костяшки побелели.

– Всё в порядке? – спросила я, уже уверенная, что день с самого утра покатился в чертову задницу.

– В полном, – ответил он как ни в чём не бывало, поставив планшет на блокировку.

Поклонский никогда не орёт. Никогда не повышает голос и ведёт себя максимально сдержанно со всеми, кто имел глупость пойти не так, как угодно ему. Нет. Он втаптывает в грязь с тихим смешком или вовсе молча. Обыкновенно. Сегодня ты топ-менеджер его компании, имеющий парочку дорогущих авто и виллу где-нибудь на островах, а завтра просыпаешься без работы и с огромными долгами по кредитам, за которые тебе больше нечем рассчитываться. Ему плевать на то, что у тебя на иждивении трое детей и больная мать. Поклонскому не плевать только на себя и всё, что доставляет ему комфорт.

– Позвони в офис, скажи, что мы задержимся, – после некоторых раздумий произнёс он.

– Куда мы? – спросила я, сдержав удивление.

Он не ответил. Тапнул по сенсорной панели на дверце авто, активировав связь с водителем, и тихо, но вкрадчиво произнёс:

– Поезжай на Калитниковское.

Я напряглась, припомнив, что там похоронены его родители. Что происходит? Ненавижу, когда так! В такие моменты у меня начинается паника, потому что я совершенно не понимаю, чего от него ожидать. Любое внезапное требование – и я как щенок в колодце.

Сжала смартфон и набрала секретаря Анжелу, чтобы та поспешила сообщить об изменениях в расписании гендиректора.

– Слушаю, – недовольно пробурчала она в трубку, зная, кто звонит.

– Предупреди замов, что Сергей Андреевич задерживается.

Стачала потрясённое молчание, а потом тихое:

– Что-то случилось?

Если бы я сказала, что случилась война, она, наверное, удивилась бы куда меньше. Это же Поклонский. Перфекционист до мозга костей, ненавидящий менять запланированное и опаздывать. Я даже больше скажу: если бы мы сегодня поехали за новой помадой, вечером я бы получила сполна. Да, иногда он бережёт мои нервы, но только из расчёта, что я буду нужна ему на протяжении всего дня. А вот вечером… Вечером никакие рамки не удержат его от выговора.

– Возникли кое-какие дела, – ответила я ровно и сбросила вызов.

Масштабы переполоха в офисе я себе уже представляла. Директора – тоже люди, несвободные от расписания. Если они задерживаются, задерживается и вся их работа, а это значит, что их помощники сейчас как чумные перераспределяют задачи, проставляя везде вопросительные знаки.

Едва заметно выдохнула, вспомнив свои первые рабочие дни, когда Поклонский намеренно устраивал мне подобные учения. Кажется, он называл это «крещение огнём», из-за которого я по завершении трудового дня получала выговор и психологическую травму.

Сколько раз у меня возникало желание сброситься с какого-нибудь моста? Не счесть. Но меня держала расписка и чётко прописанная сумма долга, которая в любом случае должна быть возвращена. И если на отца мне было плевать с высокой колокольни, то сестёр я жалела. Они учились на бюджете в хороших институтах, в которые смогли проскочить уже после смерти мамы, а сделай я что-нибудь с собой, потеряли бы такой перспективный шанс и были бы вынуждены устраиваться на работу и выплачивать этот проклятый долг.

Да, с той поры много изменилось. Я справлялась со всеми сюрпризами, которые преподносил папа, но отдала за это гораздо больше.

Я отдала за это восемь лет своей жизни.

***

Мы стояли у мраморных плит с именами родителей Поклонского. Из слухов в нашей фирме я знала, что они погибли в автокатастрофе, виноват в которой был Поклонский-старший. Поговаривали, будто он был любителем приложиться к бутылке, пока не видит жена, Антонина Васильевна

Мне было интересно, какими они были людьми. А когда я смотрела на босса, в моей не глупой головушке возникали догадки относительно его воспитания. Перфекционистами с навязчивым желанием тотального контроля не рождаются, а значит, у успешного сейчас Поклонского в детстве были серьёзные проблемы в семье.

Посмотрев на его широкую спину, я вздохнула, подумав о том, сколько нужно поменять из-за его внезапной прихоти. А самое забавное заключалось в том, что для босса даже смерть не являлась уважительной причиной опоздания. И тут такой кульбит!

Достала смартфон из кармана пиджака и погрузилась в расписание. Вздохнула, увидев вчерашнюю запись. Сегодня нужно было сопровождать Поклонского на всех встречах. Ненавижу это! Это, нужду сдерживаться и Поклонского! Вот его ненавижу больше всего на свете! Господи, кто бы знал, какими железными должны быть нервы, чтобы много лет подряд укрощать в себе желание придушить этого… этого… Чёрт! Даже в мыслях язык не поворачивается назвать его придурком и снобом!

– Марина?

Я мгновенно разжала пальцы, вскинула взгляд и улыбнулась. Реакция, отработанная годами, доведена до автоматизма.

– Да, Сергей Андреевич?

Босс внимательно посмотрел на мои губы, в этот раз не выказав неприязни – перед выходом я сменила цвет на более приятный для него, – и с каким-то странным выражением произнёс:

– Мне нужно, чтобы ты назначила встречу с Анисимовым.

Я продолжала улыбаться, глядя в его стальные глаза и старась сдержать очередную вспышку гнева. Гнева, который сжимался в груди в тугой узел и не находил выхода во внешний мир.

Господи, я терпеть не могу общаться с Анисимовым! Озабоченный старикан только и видит, что мои ноги и задницу, которые всякий раз пытается где-нибудь облапать. А возможностей у него море, ведь мой босс любит уединённые встречи. А ещё он прекрасно знает, что этот старый извращенец на всё готов, если видит перспективу быть ко мне поближе. Чего стоили его предложения выкупить меня, словно какую-то вещь. Но самое смешное, что Поклонский может себе позволить меня продать. Вернее, не меня, контракт, но сути это не меняет. Пока договор у него, я в рабстве. Слава богу, что ещё пара месяцев – и всё будет позади.

Я куплю билет на острова и свалю в закат, чтобы забыть о большей части своей жизни, как о страшном сне! А потом вернусь и выйду замуж. Выйду! Рожу ребёнка, и пусть всё катится к такой-то матери, потому что я хочу обычного женского счастья!

А пока… Пока нужно просто улыбаться и терпеть все его выходки, чтобы не сорвать контракт.

– Когда и на какое время?

– Тебя ведь завтра в обед не будет? Вот на это время и назначь.

Моя бровь не поползла вверх только благодаря железному самообладанию. Это было странно. Наверное, так же странно, как неожиданная смена маршрута. Я сделала пометку в расписании и убрала смартфон в карман.

– Поехали в офис.

И вновь он посмотрел на меня. Но уже через мгновение прошёл мимо как ни в чём не бывало.

Я сразу сообразила: пока мы ехали в машине, он что-то нашёл. Вспомнила пальцы, сжимающие планшет, и решила, что нужно просмотреть сводку бизнес-новостей. Видимо, что-то случилось.

– Не отставай, – бросил шеф через плечо.

И я действительно поторопилась за ним, пока он не вспомнил вкус власти над никчёмной девчонкой, которая не шибко хотела расплачиваться по счетам.

***

Входя в здание офиса, я прикидывала время, которое потребуется для совещания. По сути, самая важная часть – это отчёт Карпова и мнение замов. Но я не думала, что они будут против решения шефа, который уже несколько месяцев ходил вокруг компании конкурента.

– Сергей Андреевич, на совещание – полтора часа. Потом – разговор с Карповым. А в двенадцать – встреча с представителем «ЛовтВинГом».

– Напомни, что с ним, – попросил шеф, убрав смартфон в карман и зайдя в лифт.

Я вошла следом и уже протянула руку, чтобы нажать кнопку, как Поклонский отвёл её в сторону и позволил войти стройной блондинке в сером костюме. После чего сам нажал на нужный этаж.

– Мне двенадцатый, – улыбнулась она.

Мне хотелось только хмыкнуть, зная своего босса. И всё верно: он никак не отреагировал на её просьбу. Это сделала я. После чего встала сбоку от него и как ни в чём не бывало продолжила:

– Насколько нам известно, генеральный директор этой компании собирается провернуть сделку с нашим конкурентом, хотя в соглашении, которое мы с ними заключали, чётко прописано, что иные торговые сделки по аналоговым продуктам недопустимы. Ведь именно мы являемся ключевыми партнёрами, делающими им семьдесят процентов прибыли от приобретения их товара. Юридический отдел уже составил претензию, осталось только лично встретиться с руководством, чтобы исключить слив информации.

– Что дальше? – задал он вполне резонный вопрос.

– Поездка на новый завод. Вы хотели посмотреть, как там идут дела.

Двери лифта распахнулись, и мы вышли, не обращая внимания на попутчицу.

Поклонский любит красивых женщин. Очень любит. Но никогда не посмотрит на кого-то на работе. В его черепной коробке вместо тёплого мозга – холодный рассудок. Об этом вам скажет любой сотрудник нашего холдинга.

Войдя в приёмную, я коротко кивнула вскочившей Анжеле и прошла в кабинет следом за генеральным директором.

Шеф на совещание не торопился. Включил спокойно компьютер, сел в кресло и стал что-то просматривать. Мне же оставалось только ждать, пока он не завершит дела. И, блин, я даже поторопить не могла, потому что… Ну потому что!

– Где хранится отчёт о «Никрекс»?

Я обошла стол и заглянула в монитор через его плечо. Открыта была вовсе не та папка. Всё систематизировано, но иногда нужно помнить не только название организации.

– Посмотрите в папке с годовыми планами.

– Здесь? – шеф навёл курсор на иконку с планами проектов.

– Нет, корневая «Запланировано».

– Здесь?

Господи, мы до вечера будем искать нужную папку! Что с ним сегодня? Он же не любит опаздывать.

Не выдержав, я положила руку поверх его и навела курсор на нужный значок. Кожу словно пронзило током. Пальцы я отдёрнула, но мы оба замерли, молчаливо переваривая каждый свои мысли.

Зря я это сделала. Несмотря на долгие годы работы, из-за чего я нередко забывалась, отношения у нас не столь близкие. Поклонский не любит, когда его трогают. Он и руку-то пожимает со стеклянными глазами, стараясь отстраниться. А по завершении общения, когда собеседник уже этого не видит, непременно обрабатывает руки антисептиком. И нет, это не мизофобия. Он спокойно может трогать вещи, не испытывая страха, или пожимать руку лучшему другу Карпову. Скорее, это очередной бзик на почве перфекционизма, к которому я уже привыкла.

Закусила губу, предчувствуя новую бурю, но её не последовало. Прозвучало только холодное:

– Не делайте так больше.

Злится. Обращение на «вы» – первый признак раздражения. Я чисто рефлекторно сделала шаг назад и попыталась сгладить ситуацию:

– Простите, я д-думала, это…

– И не мямлите, Марина, – поморщился он. – Терпеть не могу, вы же знаете.

Я сглотнула и заткнулась, пытаясь подавить в себе ту маленькую девочку, что закатывала истерику по любому поводу. Её давно нет. Я взрослая и рассудительная женщина, а упрёки босса меня не трогают.

Вернулась на прежнее место перед его столом, ожидая, когда он закончит, и попыталась представить день, когда контракт утратит свою силу. Осталось ведь совсем недолго.

Поклонский вздохнул, а затем поднялся из-за стола, окинув мою фигуру внимательным взглядом. Я сразу почувствовала себя неловко, хотя уверена, что шеф не видел во мне сексуальный объект.

– Вечером тренировка. Я помню, что у тебя другие планы, но… – Он нахмурился, глядя на меня. – Ты тоже пойдёшь. Мне кажется, ты начала поправляться.

Я замерла, давя реакцию. Улыбка. Только улыбка. Ещё немного, Вавилова. Да, у тебя сегодня встреча с сёстрами. Да, тебе давно пора начать налаживать личную жизнь. Но размер неустойки слишком велик, чтобы послать лесом Поклонского прямо сейчас. Подумаешь, один час на беговой дорожке вне графика тренировок! Не впервой же, в самом деле.

– Хорошо, Сергей Андреевич.

Он кивнул, подхватил рабочую папку, заготовленную мной со вчерашнего вечера, и мы выдвинулись на совещание, где нас ожидала толпа заместителей и их злых помощников, от которых обычно страдала я.

Я же ещё не говорила, что меня считают директорской подстилкой? Впрочем, это станет очевидным несколько позже.

Анжела успела уведомить всех своих коллег-подруг, дать сигнал тревоги, и теперь офис работал как одно целое. Кому, как не мне, знать, что вся эта показуха направлена на удовлетворение Поклонского? Начинала-то я с «бедная девочка, как же ей достаётся от этого чудовища», а теперь в спину звучит только: «Вот стерва! Ты же благодаря нам из всего этого дерьма вылезла». И нет, не благодаря им, а вопреки. Если бы прислушивалась к советам, то жила бы сейчас впроголодь, без квартиры, транспорта и денег.

Удивительно, но босс, несмотря на огромный долг, купил мне квартиру, заставил получить права и подарил хорошую машину. А ещё платил зарплату, о которой можно только мечтать. Вот в чём в чём, а в жадности его упрекать нельзя. Помнится, когда я только начала работать, он в компании имидж-консультанта провёл меня по всем бутикам, создавая мне образ. Чувствовала я себя на тот момент тряпичной куклой и часто думала о том, чтобы отказаться от всего, но…

Это пресловутое «но» было всегда. Где и кем я была бы сейчас, если бы не Поклонский?

– Сколько? – привычно спросил босс, скрывая усмешку в уголках губ.

Осмотрелась и честно ответила:

– Трое.

– Делай.

Я кивнула, достала смартфон и набрала сообщение секретарю. Раз в неделю мы стабильно кого-то убирали. Из-за любой мелочи. Неправильно повязанный галстук, кружка кофе на рабочем столе, заспанный вид, похмелье, пьянство, раздолбайство. Не уволить не могли, ведь это «превентивные меры, Марина. К тому же, в офисе нашего холдинга всегда должна быть свежая кровь».

Едва не поморщилась, вспомнив, каким тоном он говорил тогда.

Ненавидящие взгляды жгли спину, давили, но я продолжала идти как ни в чём не бывало. Все знали, что это не моя прихоть, но почему-то искренне считали меня виноватой.

В зале переговоров меня также ожидали злые взгляды помощников директоров, устроившихся на стульях вдоль стены. Одна радость: Поклонский с ними меня не сажает. Здесь я сижу во главе стола по правую руку от него, потому что именно я отвечаю за восприятие информации. Ведь помнить и структурировать – это моя работа.

Все присутствующие мужчины встали в знак приветствия, босс кивнул и занял своё место, как обычно, даже не подумав отодвинуть для меня стул. Я же не женщина. Точно нет. В офисе я сотрудник компании без пола, поэтому…

Горькая мысль отчего-то скользнула в горло и разбухла, причиняя дискомфорт. Я села на своё место, когда Поклонский разворачивал папку и просматривал по диагонали подобранный для него материал. Взглянула на присутствующих и наткнулась на улыбку Карпова. Тот подмигнул и сделал незаметный жест, на который я была вынуждена мотнуть головой. Бровь Карпова, а по совместительству друга моего шефа, поползла вверх. Незаметно пожала плечами в ответ. Слава богу, этот безмолвный диалог не был никем замечен, иначе гореть мне под суровым взглядом начальника.

– Приступим, – дал добро он, после чего потянулись часы переговоров.

Подобные собрания для многих считаются самой сложной частью работы, потому что нужно раскидывать мозгами, запоминать, внимательно слушать. Но лично мне на совещаниях проще, чем в полях. Мне очень трудно работать с боссом на выездах. Рядом с ним я постоянно нахожусь в напряжении, и это вымораживает настолько, что к вечеру от чувств и эмоций остаются одни ошмётки.

Уж лучше неподвижно сидеть и слушать о задолженностях, вложениях, прибыли дочерних компаний и прочем, чем ловить каждый звук, издаваемый его губами.

Когда совещание было окончено, а решение касательно «Меткома» принято, все замы стали собираться. Я же перехватила Карпова, чтобы чуть сжать его локоть и отвести в сторону.

– Эй, полегче, – усмехнулся он и привычно пошутил: – Руку оттяпаешь, акула моя ненаглядная.

– Не до шуток, – шикнула на него, поглядывая на Поклонского, общавшегося с замом. – Он просил копию отчёта для изучения.

– М-м-м? – вопросительно протянул этот тридцатипятилетний лоб, не забывая шкодливо улыбаться.

К слову, неженатый и очень даже симпатичный. И характер у него ну просто замечательный, никакой Поклонский и рядом не стоял. Но вся проблема сводилась к одному…

– Марина, помогите мне! – позвал босс.

Да, Поклонский ревнует Карпова. Как я узнала? Он не позволяет ни одной девушке находиться рядом с ним дольше трёх минут. Дружба у них, надо сказать, очень своеобразная. В самом начале совместной работы я даже думала: а не гей ли он? Но нет, буквально в первый же месяц я поняла, что это просто очень крепкая дружба. Хотя иногда мне кажется, что Карпов не женат именно из-за шефа.

– Я сам занесу, – улыбнулся Никита, кивком отправив меня к боссу.

Стоило встать перед ясными очами шефа, как тот загрузил работой по самое не могу.

– Евгений Андреевич, сегодня Марина будет составлять новый договор с юристами по «Меткому». Очень советую вам присутствовать, чтобы максимально сократить время заключения сделки. Что касается отчёта по доходам, то его нужно пересмотреть. – Босс бросил на меня красноречивый взгляд, и я поняла, что Поклонский опять нашёл несоответствие в документах по новой компании.

Придурки. Знают, что каждый рубль пересчитывает, неужели так сложно перепроверить сводку? Больше всех страдать здесь приходится именно мне, потому что каждое задание пытается порвать меня на много маленьких и всё успевающих Марин.

Хренов перфекционист.

Улыбнулась, достала смартфон и внесла новые заметки, стараясь не думать, сколько всего нужно успеть до тренировки. А точнее до восьми вечера.

– Карпов идёт? – спросил тиран.

– Да, у него назначено сразу после совещания.

– Отлично. Кофе организуешь ты. – Он кивнул заму и пошёл к выходу, точно зная, что я иду следом. – На встречу с представителем я поеду один. Мне нужно кое-куда заглянуть.

Я прищурилась. А вот тайн у нас не было никогда. Поездки в одиночку, если у меня нет особо важного задания, были исключены. Ох, чувствую, сегодняшний день я запомню надолго!

– Сергей Андреевич, вы же помните, что хотели осмотреть новое предприятие?

Поклонский даже не обернулся.

– Вероятно, не получится.

Вероятно? Я нахмурилась. Снова достала смартфон из клатча и открыла сводку бизнес-новостей. Листая страницы, ничего серьёзного не обнаружила, за исключением короткого сообщения о том, что холдинг «Анис» рассматривает возможность приобретения дочерней компании нашего конкурента. Ну, типа, конкурент поглощает конкурента, так ничего необычного же. Тем более это просто дочерняя компания.

– То есть я отменяю поездку?

– А что непонятно, Марина? – Он остановился и обернулся, уставившись в мои глаза острым как бритва взглядом.

Мать моя! Сердце едва не остановилось. Я сжала смартфон и забыла, как дышать. Чисто рефлекторно. Потому что Поклонский зол как чёрт и готов сорваться на первом попавшемся под руку сотруднике. На мне. Всегда на мне.

– Мне в-всё понятно, – вытянулась я. – Я о-отменю.

Шеф поморщился, дёрнул узел галстука, пытаясь его ослабить, и выдохнул, когда не получилось.

Я сделала осторожный шаг вперёд и, не поднимая глаз, вернула желанное орудие убийства в исходное положение.

– Прости, – сказала глухо. Подняла взгляд и улыбнулась. Как всегда улыбалась, когда хотелось придушить вот в такие моменты.

Босс бережёт мои нервы, но нередко и сам срывается в беспочвенную агрессию. Единственное, что от меня требуется, – не реагировать, не провоцировать и терпеть всё, что бы он ни сказал в порыве злости. Раньше это часто заканчивалось моими слезами, но… Но это моя работа.

– Всё в порядке, – продолжила улыбаться я, делая шаг назад. – Что бы у вас ни случилось, я рядом.

Обычно эта фраза срабатывала, но сегодня Поклонского перекосило. Он резко вдохнул, развернулся и направился в свой кабинет.

Что это было? Никогда прежде я не видела его в таком состоянии. Ощущение, будто сижу на пороховой бочке.

Глава 2

– Не смотри на меня так, я не думала, что подобное может произойти. – Анжела поджала губы и в очередной раз начала набирать номер телефона химчистки.

Вот только мы обе знали, что это бесполезная затея, потому что рубашку из египетского хлопка так быстро и без последствий почистить не смогут.

– Скажи мне одно: почему ты умудрилась сдать запасные вещи в химчистку только сегодня?

Я вздохнула, беря себя в руки, схватила со стола клатч и обернулась, когда Анжела положила трубку.

– Я забыла.

Забыла… Он же мне мозг чайной ложечкой съест.

Хотелось взвыть, ибо мои натруженные ноги, уже давно покорившие высоту классических шпилек, сейчас ныли от усталости.

– Принеси ему ещё кофе с лимоном и скажи, что я вернусь через пятнадцать минут. И Карпову передай, что ему к двенадцати нужно зайти в отдел маркетинга, иначе они его с потрохами сожрут.

Анжела поморщилась, во всех красках представив, что и как ей скажет Поклонский, но выбора-то особо не было. Мне тоже перепадёт, когда я принесу ему новую рубашку. Потому что поход займёт далеко не четверть часа, как хотелось бы. Машина-то возле его дома стоит, а водителя брать сейчас себе дороже.

Выдохнула и полетела решать внезапную проблему. Отвыкла я как-то от подобных марафонов. Обычно всё просчитано намного дней вперёд и не требует лишних энергетических затрат. Конечно, форс-мажоры случаются, но сегодня с ними явный перебор.

Выйдя из здания, я помчалась ловить такси, которое, к слову, как сквозь землю провалилось. В сторону общественного транспорта я даже не смотрела, в итоге машину пришлось заказывать и ждать, нервно оглядываясь по сторонам. Хорошо, что в современном мире можно практически любые проблемы решить с помощью гаджетов, иначе вечером от Поклонского мне бы пришёл капец. Что, кстати, всё ещё грозит, если день и дальше будет катиться квадратным приветом коту под хвост.

Такси приехало минут через пять. На дорогу ушло ещё пятнадцать. До бутика, в котором я покупала боссу рубашки, можно было добраться и быстрее, но большой город и час пик. Плюс время на выбор в салоне, хотя я едва ли не с манекена рубашку сорвала, потому что подходящий размер был только на нём и на складе. В итоге обратно я неслась как угорелая. Не знаю, как уцелели шпильки на давно разношенных туфлях, но вот ноги… Даром что бегаю по утрам уже лет десять. Боль адская!

– О, ты быстро! – удивлённо встретила меня Анжела.

– Ху-у-у, – выдохнула я, не имея сил хоть что-то сказать.

Одышкой я не страдала, но ноги подкашивались от боли, а волосы наверняка растрёпаны. Быстро подошла к зеркалу, стараясь унять дыхание, и привела себя в порядок.

А ведь вечером ещё и тренировка. На кой она мне с таким ритмом работы? Наобоот калориями приходится восполнять, чтобы в весе ничего не терялось.

«Мне кажется, ты начала поправляться».

Когда кажется, креститься надо! Не могла я располнеть. Никак не могла. У меня каждый день взвешивание, чтобы, не дай бог, лишние полкило не отложились или не растаяли.

Выдыхай, Вавилова. Нечего сейчас закипать, а то нарвёшься.

Когда заходила в кабинет шефа, выглядела приличнее некуда. Правда, встретили меня эпичной фразой:

– Я сам на ней женюсь, если этого не сделаешь ты.

Карпов так улыбался, что захотелось треснуть его пакетом по голове.

– Если она согласится, то я не против. – Босс бросил на меня равнодушный взгляд и встал из кресла.

Когда я подошла и поставила пакет на стол, он без вопросов принялся расстёгивать рубашку с пятном от кофе.

Отвернулась, наткнувшись на улыбку Никиты, и несколько секунд внимательно слушала, как хрустит бумажный пакет и шуршит выглаженная ткань новой рубашки.

– Думаешь, откажет? – не унимался Карпов. – Мне кажется, она из тех, кто в первую очередь оценивает шансы. И поверь, в данном случае ты проигрываешь.

– Мне всё равно, – ответил шеф за моей спиной.

Я затылком ощутила его пробирающий до костей взгляд,, но даже не вздрогнула.

– Ты многое теряешь, – хмыкнул Карпов.

– Я здраво оцениваю потери. Это не тот случай.

– Посмотрим, как ты запоёшь потом.

– Всё.

Я тут же повернулась к Поклонскому, перехватив галстук на уже застёгнутой рубашке.

– Мне казалось, что тебе не нужно повторять дважды.

Он говорил это, глядя в моё лицо, отчего я всё же вздрогнула, хотя знала, что фраза предназначена Никите.

– Это тот вопрос, на который ты и пятьдесят раз ответить можешь, Серёг.

Босс не поморщился от такой фамильярности только из-за того, что к нему обращался лучший друг. От другого не потерпел бы.

– И я повторяю: если она согласится, то я не против.

– Это была бы самая удачная сделка, да?

Завязав галстук, я поправила воротник рубашки и отступила на шаг, придирчиво разглядывая внешний вид Поклонского.

– В каком именно случае?

– В твоём, конечно.

Несмотря на то, что сердце стучало в горле, я привычно улыбнулась, взяла со стола пустые чашки и удалилась.

Не могу я спрашивать, о ком шла речь. Не моё это дело. Если Карпов собирается связать свою жизнь с кем-то узами брака, то это хорошо. Но мне невероятно интересно, почему он преподнёс это шефу в форме ультиматума. И почему навязывает какую-то кандидатку в супруги и ему тоже.

Выйдя в приёмную, я поставила поднос на стол Анжелы и уселась на своё рабочее место, не забыв скинуть с ног про́клятые раз пятьдесят за сегодня туфли. Самые удобные из всей коллекции, между прочим! Как знала, что день будет ни к чёрту.

– Тебе уже юристы звонили, – прилетело от коллеги, стоило выдохнуть, откинуться на спинку кресла и растечься.

Вот не могла на три секунды раньше сказать? Вечно ждёт самого «подходящего» момента.

Только я надела туфли, как из кабинета вышел Карпов, причём вышел с улыбкой до ушей и направился ко мне.

– Мариш! А ты чего вечером делаешь?

Я даже ответить не успела, как активировался селектор и прозвучал голос Поклонского: «Марина, зайди. Сейчас».

Захотелось захныкать, как в детстве. Лечь на пол и застучать ногами, но…

«Вам пора вырасти, Марина!» – так он всегда говорил на какие-то мои финты.

– Простите, Никита Михайлович, но вечером у меня тренировка. – Я поднялась из-за стола, мельком отметив усмешку Карпова.

Да, он хоть и симпатичный, и не женат, но предпочтение я всегда отдаю Поклонскому. Потому что он моя работа в любое время суток. Он мой крест уже восемь лет и моё проклятие, которое ни одна ведьма не снимет.

– Я задам тот же вопрос завтра, – донеслось мне в спину.

Пожала плечами, даже не обернувшись.

Бесполезно это. Босс и завтра найдёт, чем меня занять. Чует он такие моменты. Как только в моей жизни что-то намечается, так у нас непременно возникают дела или обстоятельства.

Я вошла в его кабинет и мельком осмотрела обстановку. Поклонский стоял у окна, глядя вдаль и разминая шею. Это действие меня встревожило, как и беспорядок на его рабочем столе.

Беспорядок.

У перфекциониста.

Ну, вы поняли.

– Что-то случилось? – спросила я в лоб. – Вы с утра сам не свой.

Он даже не обернулся. Молчал какое-то время и всё смотрел в окно, потирая шею. Галстук уже ослаблен, манжеты на рубашке отогнуты, а спина напряжённая.

– Всё в норме, – ответил глухо.

Интересно, он сам-то понимает, насколько неубедительно это звучит?

– Зачем звали?

Поклонский обернулся и скользнул по мне безразличным взглядом. Тем взглядом, который я больше всего ненавидела.

– Ты уже позвонила секретарю Анисимова?

Ага. Десять раз. И все десять ровно в тот момент, когда бежала в офис сломя голову с твоей рубашкой в зубах.

– Ещё нет, – натянула я улыбку. – Что-то изменилось?

Шеф засунул руки в карманы брюк и снова отвернулся к окну.

– Никаких изменений. Просто хотел узнать, чем ты занята в рабочее время, если не можешь полноценно выполнять свои обязанности.

Шпилька кольнула больно, но я молча позволила ему очередную порку. За много лет я уяснила для себя, что любые оправдания приводят лишь к тому, что после подобных разговоров становится только больнее. В борьбе с этим чудовищем у меня нет никаких шансов. Он априори победитель.

– Это всё? – спросила я, когда тишина затянулась.

– Нет. —И замолчал снова, словно издеваясь.

Я выдохнула, ожидая продолжения и чувствуя, как гулко и через раз стучит в груди сердце.

Чёртова любовная тахикардия.

Как ни старалась не видеть в нём мужчину, по которому сохла последние лет пять, никак не могла. Приворожили меня к нему, что ли?

– На следующей неделе, скорее всего, придётся ехать в Ялту. Разузнай побольше о владельце «ЮжПро-8».

Боже… Что ещё за поездка? На кой вообще?

– Сколько у меня времени?

Он обернулся и бросил чуть жёстче, чем обычно:

– У тебя вообще времени нет. Что там с юристами?

Вот с… собственными руками бы удушила!

– Как раз собиралась к ним.

– Долго собираешься.

Сжала зубы, внимательно глядя на ослабленный галстук на его шее. Без тени сомнений сделала несколько шагов и, подойдя вплотную, тронула за плечо, молча прося повернуться. Потом с деланым, очень деланым спокойствием затянула узел. Жаль, не со всей силы.

Холодный как сталь взгляд обжигал лицо. Я чувствовала, как он скользит по кончикам ресниц, линии носа, очерчивает губы…

Сглотнула, поправила воротник его рубашки и с улыбкой отступила.

– Позволите идти?

Не знаю, что случилось, но босса снова перекосило.

– Машина готова?

– Водитель ждёт, – ответила я, припоминая, давала ли ему распоряжение отвезти босса на встречу.

– Иди. Вечером на тренировку, не забудь.

Я удивлённо посмотрела на него, но выражения лица уже не увидела: он снова отвернулся.

Почему он напоминает мне то, что безукоризненно было внесено в моё расписание? Он же знает это. Знает меня как облупленную, знает, что я ни за что не пропущу поставленную им задачу.

Выходила из кабинета в растрёпанных чувствах, потому что совершенно не понимала, что с ним происходит. Спрашивать напрямую – всё равно что горох об стену швырять. Нужно выяснить иными методами.

Карпов! Вот кто поможет мне в сложном деле. Уж этого-то балабола на пару лишних фраз в адрес Поклонского раскрутить как нечего делать.

– Тебя юристы ищут, – не без злорадства пропела Анжела.

Я вздохнула и молча отправилась в отдел мозголомов. В моих силах уволить засранку. Но только из-за того, что она не соблюдает субординацию терять опытный кадр? Ну уж нет! Нянчиться с новичками мне хочется ещё меньше, поэтому такую малость я могу и перетерпеть. Ничего страшного, пока босс не слышит и не видит такого отношения. До неё уже две вылетели отсюда со свистом, когда стали зарываться. И с тем же свистом я потом натаскивала Анжелу, доходчиво объясняя, что шеф не любит бабский трёп на работе. Поэтому серпентарий разводить здесь не стоит.

Анжела, конечно, послушалась… на пару месяцев, а потом, видимо, серпентарий сам принял её в свои ряды. Другого объяснения шипения в спину от десятка сотрудниц, с которыми она тесно общается, я найти не могу.

К слову, пока шла, пару таких звуков отхватила от Оленьки из бухгалтерии и Карины из отдела снабжения. Дамы непринуждённо общались на лестнице – видимо, пересеклись, – да так и остались, сцепившись языками.

Я слышала только «Шу-шу-шу, Карина», пока не прошла мимо. И уже потом дерзкое «Церберша» в спину. Не обернулась. За восемь лет работы меня как только не называли. Сначала «бедняжка», потом «Иуда», потом «директорская стерва». Теперь вот адской псиной кличут.

Когда-то было обидно, но позже на змеиный яд у меня выработался стойкий иммунитет. И уже не так важно, кто кроет матом или разливает на ценные бумаги кофе. В моей должности есть волшебные плюсики, которые помогают решить подобные проблемы. Я могу раздавать увольнения, как Виктория Нуланд – печенье на майдане. И босс даже слова против не скажет до тех пор, пока не возникнут проблемы в работе офиса. А они не возникнут. Слишком хорошо я знаю последствия отсутствия шестерёнок в этом механизме, чтобы допустить поломку. Сначала я ищу замену, и лишь потом убираю деталь.

Хмыкнув, достала смартфон и внесла новую запись. Доберусь, когда будет чуть больше свободного времени.

Остановилась возле отдела маркетинга и, взявшись за дверную ручку, замерла. Взрыв женского смеха ясно дал понять, что Карпов в своём репертуаре. Развлекается в рабочее время, пока другие пашут, не чувствуя ног.

В близком окружении Поклонского у всех свои плюсы. Лучший друг, например, может делать всё, что ему вздумается. Максимум, как его накажут, – выговор и депремирование. Но я вас умоляю, один месяц без существенной директорской надбавки? Там зарплата, как… Впрочем, неважно. В общем, Карпов, как всегда, развлекается.

Потянула на себя дверь и вошла, отметив, как все смеющиеся бабочки тут же поблёкли и бросились к своим рабочим столам, оставив начальницу и Никиту смотреть на моё пришествие в одиночестве.

– Добрый день, Людмила, – кивнула я женщине и тут же переключилась на будущий объект пыток. – Никита Михайлович, мне нужно с вами поговорить.

Карпов тут же расплылся в улыбке, взял меня за руку и, не прощаясь с сотрудницами отдела, вывел из кабинета.

– Я весь внимание, – улыбнулся стервец, искоса взглянув на камеру видеонаблюдения.

Прищурилась на миг, посмотрела по сторонам и, никого не обнаружив, задала вопрос в лоб:

– Что происходит?

– О чём это ты, лисичка моя ненаглядная? – продолжил Никита. – Вроде ничего не изменилось.

Вот кто-кто, а лисичка тут точно не я. По глазам видела, что Карпов что-то задумал.

– Или ты выкладываешь мне всё сейчас, или я…

– Что, Мариша? – снова растянул он губы в улыбке. – Уволишь меня?

Скрестила руки на груди, сощурилась, глядя наглой морде в глаза.

– Значит, не скажешь?

Карпов принял серьёзный вид, обхватил пальцами моё запястье и потянул на себя, ломая закрытую позу.

– Я знаю, что тебя беспокоит Поклонский. Но если он сам не расскажет, то и я не стану. – Никита сплёл наши пальцы в интимном жесте и чуть наклонился. – А ты постарайся спокойно реагировать на его выкрутасы.

Я выдернула руку и снова закрылась.

– А на твои выкрутасы мне как реагировать? Что ты делаешь?

Ответом мне стала усмешка. Карпов сунул руки в карманы брюк, демонстративно кивнул, прощаясь, и вернулся в отдел маркетинга.

Я сжала челюстии склонила голову, давя желание поморщиться. Из этих двоих никогда не получится хороших шахматистов. Нельзя со мной так. Ох, нельзя. Игру они затеяли, гроссмейстеры хреновы.

Ну ладно.

Поправила ворот блузки, почувствовав, что от злости стало душно, и пошла выполнять свои прямые обязанности, пока юристы не забили тревогу из-за моей пропажи.

***

До двух часов дня несколько человек из самого дотошного отдела ломали мой мозг различными формулировками. И всё бы ничего, если бы не присутствие одного из замов Поклонского. Он задал немало вопросов, благодаря которым моё расписание оказалось существенно скорректировано, и в итоге я тупо осталась без обеда, что очень плохо скажется на мне уже завтра. Стопроцентный отвес гарантирован.

Из юридического отдела не вышла – вылетела. Следовало ещё разобраться с отчётом по доходам, который не понравился боссу, чтоб ему пусто было, а потом можно перекусить, если успею. Если нет, то наведаюсь в обитель к своему главному успокоительному, изолью душу и хоть чашку кофе выпью в тишине и спокойствии. Иначе, видит бог, я сорвусь и точно кого-нибудь забью папкой до смерти.

Уже перед финансовым отделом меня настиг звонок шефа, который едва не убил мой самоконтроль на корню.

– Слушаю.

– Почему вы до сих пор не позвонили секретарю Анисимова? Я что, должен всё делать за вас? На кой чёрт мне вообще тогда помощница, если она не может сделать элементарных вещей?

Нет, он не орал. И да, он был в бешенстве, а я дала повод на мне сорваться, потому что действительно забегалась и забыла, что подобное непростительно.

Дура.

– Я с-сейчас же…

– Не мямлите! – процедил он сквозь зубы. – Я уже договорился о встрече. Ваша задача – внести её в моё расписание и впредь не допускать подобного рода халатности.

И бросил трубку, не желая слушать ответ.

Сжала затрещавший от натиска смартфон и попыталась сглотнуть колючий распухший ком, обосновавшийся в глотке.

Ненавидеть. Ненавидеть – единственный способ избавиться от боли, Вавилова. Терпи, женщина. Уже скоро ты купишь билет и свалишь туда, где тебе будет лучше чем хорошо. Где загорелые парни будут угощать коктейлями и приглашать на вечерние прогулки по пляжу, а потом целовать так, что крыша далеко и надолго сорвётся с места. Забудешь этого придурка-перфекциониста, как страшный восьмилетний сон, и…

Неожиданно ощутила, как по щеке покатилась слеза. Смахнула её и сообразила, что уже минуту стою возле двери в финансовый отдел.

– Твою-то мать! – выругалась я сипло и вошла внутрь с ровной спиной и злым взглядом.

Сотрудники сразу обратили на меня внимание и постарались ретироваться, но… Я тоже умею срываться. По-своему, конечно, но умею.

Сначала прилетело начальнику, который должен был проконтролировать отчёт по доходам дочерней компании. Потом влетело финансисту, который непосредственно занимался анализом. Мы нашли элементарные ошибки, и я дала распоряжение в отдел бухгалтерии оштрафовать сотрудника и депремировать руководителя. После этого звонка весь отдел смотрел на меня, как на… цербершу.

Ничего. Мне не привыкать.

Получив на руки новый отчёт, я отправилась в кабинет Поклонского, где навела порядок. Случайно наткнувшись на запись в открытом на сегодняшнем числе ежедневнике, застыла.

«Ювелирка 14:00».

Так вот куда ему было нужно! И без меня. Мысли повели себя, как кусочки пазла, становясь на свои места. Я быстро достала смартфон и, вспоминая название дочерней компании, которую собирался купить холдинг Анисимова, набрала её в поисковике.

Но и в этот раз ничего. Ничего не складывалось. В моих знаниях определённо был пробел, о котором знали шеф, Анисимов и Карпов. Первый вряд ли сам расскажет, ко второму не подойду я, а третий дал понять, что не попрёт поперёк воли Поклонского.

«Я сам на ней женюсь, если этого не сделаешь ты», – вспомнила я слова Карпова.

Снова посмотрела на запись, вспомнила раздражительность босса и потёрла занывший висок.

Так о ком шла речь?

Шеф никогда не покупал украшения. Если нужен был подарок, это делала я. Если ему требовались туалетные принадлежности, это тоже делала я. И сейчас мне казалось нелогичным то, что он поехал в ювелирный салон, отложив все дела. Для него это абсурд.

Я выдохнула, захлопнула ежедневник и положила его на место.

Если так подумать, то Поклонский из тех людей, кто женится на работе, поэтому я не исключала тот факт, что, возможно, он принял решение заключить выгодный союз с дочерью какого-то бизнесмена. Наиболее вероятно, что здесь причастен Анисимов, но о его детях мне ничего не было известно. Он никогда не приводил на встречи женщин и никогда о них не заговаривал, если дело не касалось меня. Не думаю, что босс знает больше моего.

Но тогда почему Поклонский так резко изменился? Ещё утром за чашкой кофе он равнодушно выпроводил любовницу, а уже через…

Перед глазами снова мелькнуло воспоминание о том, как шеф с силой сжимает планшет и корректирует маршрут водителя.

Всё же дело в новостях, других причин я не видела.

Снова потёрла висок и бросила взгляд на ежедневник.

Как поглощение дочерней компании конкурента Анисимова связано с решением Поклонского посетить ювелирный салон? Может, её владелец – женщина? И? И, типа, босс помчался жениться, лишь бы Анисимову не досталось? Боже, ну это же бред чистой воды! У него достаточно средств и методов, чтобы заполучить своё менее личным путём.

Никак не укладывается.

Выдохнув, я отправилась в приёмную, отметив, что Анжелы на рабочем месте нет. Взглянула на записи звонков и, не обнаружив ничего интересного, приняла решение добраться до райского уголочка в этом царстве ненависти и зависти.

Спустившись на один этаж, я с высоко поднятой головой прошла мимо столов с перегородками под пристальными взглядами младших сотрудников колл-центра. Лично мы с ними никогда не общались, но все прекрасно знали, кто я такая и чем могу «наградить» всего лишь за неподобающий вид. Естественно, я старалась не замечать ни ослабленных галстуков, ни пятен от кружек с кофе на столах, ни спрятанных за мониторы стаканов. Но если это было бы слишком очевидно для шефа, то приходилось.

Добравшись до самого дальнего угла с неприметной дверью, я открыла кабинет и, не говоря ни слова, прямо на ходу сбросила туфли. Потом защёлкнула замок и под удивлённым взглядом расстегнула две верхние пуговицы на блузке. Меня ждало любимое место, к которому я стремительно прошла и заняла расслабленную позу.

– Мой секс, – растекшись на стуле, сообщила я. – Весь день об этом мечтала.

Невысокая блондинка улыбнулась, протянув мне кружку с дымящимся кофе, в которую я буквально вцепилась.

– Я ждала тебя раньше. Плохой день? – Кира открыла верхний ящик и выудила оттуда контейнер, который тоже протянула мне.

– Ты ж моя прелесть, – умилилась я, разглядывая сквозь прозрачный пластик огромный гамбургер. – Это всё мне?

Кира хохотнула и сложила руки под подбородком.

– Я же говорю, что ждала. Знаю, что ты троих сегодня уволить успела. Сильно шипели?

Я достала фастфуд из контейнера и, укусив мягкий бочок, почувствовала хруст свежего огурчика и бесподобный божественный вкус, от которого слюна начала выделяться раньше, чем я начала жевать.

– Ммм… Я так фебя ублю, ты фебе не предфтавляешь, женфина! – Прожевала и уже нормально ответила на вопрос: – День отвратительный, Поклонский – чурбан бесчувственный, сотрудники – в край охренели. В целом всё как обычно, за исключением приступа бешенства босса.

– Лютует? – сочувственно спросила лучшая подруга.

– Не то слово. Похоже, он раздумывает о выгодной женитьбе. – И, наблюдая, как вытянулось её лицо, я добавила: – Это, конечно, чисто моё предположение. Я ещё не до конца понимаю, почему данный факт он пытается от меня утаить.

– И как ты?

Еда мгновенно застряла в сжавшемся от спазма горле. Я сморгнула и сердито посмотрела на подругу. Проглотила кусок вместе с противным чувством, отставила кружку и выдохнула:

– Не жалей. Ты знаешь, что я сразу расклеиваюсь, когда ты так делаешь. Я держусь. В конце концов, он просто мой начальник.

Кира ничего на это не сказала и понятливо отвела взгляд, меняя тему:

– Я так тебе завидую. Должность захватывающая, постоянно в движении.

– Мне? – Я вздёрнула бровь и обвела рукой небольшой кабинет, предназначенный для сбора бумажной и электронной информации. – Я бы всё отдала, чтобы сидеть здесь и не отсвечивать. Что тебя не устраивает? Парень есть, квартира, машина тоже, работа спокойная и с хорошим окладом. Какая разница? Разве можно променять это на вечную беготню и потребительское отношение шефа?

– Я архивирую макулатуру, а ты архивируешь всю его жизнь. Вот в чём разница, – улыбнулась Кира. – Впрочем, пока ты не станешь свободной, работа будет казаться тебе рабством.

Я махнула рукой и снова вцепилась зубами в бургер.

– Гвухой сйепово не поймёф.

Кира из тех людей, которым вечно кажется, что любая активность – это всегда приключения и впечатления. Такие, как она, тихо наблюдают со стороны, но никогда не принимают мер, чтобы взбодриться и что-то изменить. Спокойная девушка, как и я когда-то, не станет лезть в самое пекло ради похвалы начальника, но безустанно повторяет: «Как же я тебе завидую! У тебя так много всего!»

И я действительно не понимала её. Я никогда не гналась за НАСТОЛЬКО активной жизнью. Спорт любила с детства, но натирать мозоли на ногах ради этого не стала бы. Я до сих пор держалась на одном только упрямстве и желании свободно дышать, когда всё закончится. Конечно, я рассматривала вариант дальнейшей работы с Поклонским, если тот будет ползать передо мной на коленях и умолять остаться уже на моих условиях, но нужно быть перед собой честной: подобное не произойдёт, даже если он напьётся до зелёных чертей перед глазами.

Вздохнула, когда вкусняшка закончилась, допила кофе и с досадой взглянула на мигнувший смартфон. Время вышло, и единственный доступный мне секс окончился.

– Спасибо, солнышко, – улыбнулась я подруге. – Без тебя я бы съела кого-нибудь из подчинённых, а так у них есть весьма неплохие шансы на выживание.

– Ты всегда это говоришь, – хохотнула она. – А на деле пытаешься выгородить многих сотрудников перед Поклонским.

– Это чтобы у меня было меньше головной боли, – махнула я рукой. Потом поднялась со стула, разминая спину, и подобрала сброшенные туфли. – Кстати, нужно встретиться как-нибудь и посидеть нормально.

Кира взяла контейнер и убрала его обратно в стол.

– В прошлые разы ты постоянно отвечала на звонки шефа, а четыре года назад он увёз тебя пьяную в неизвестном направлении и сделал выговор, после которого, ты вроде как почти не выходная, – она вздёрнула бровь. – Посидим в детском кафе? – не удержалась от шпильки эта мелкая любимая стервь.

Я только нос поморщила, застёгивая блузку.

– Вечно ты мне тот раз припоминаешь.

– Ну конечно, – снова рассмеялась подруга, и я уже знала, что она скажет дальше, чтоб заставить меня скривиться. – Это же не ты призывно танцевала на барной стойке в клубе на спор, а потом пыталась отбить свою подругу у своего же гендиректора?

Да. Сумочкой отбивала. Господи, стыдоба-то какая!

Кира у нас девушка азартная. Очень. И я часто этим пользовалась, чтобы хорошенько развлечься. Но надо признать, тот раз был последним. Услышав мой пьяный голос, Поклонский немедленно примчался и полночи полоскал мне мозги и желудок, обещая утром не только дичайшее похмелье, но и строгий выговор, который, собственно, и стал причиной моей внутренней кодировки от алкоголизма.

Моя норма – пара бокалов вина за ужином, поэтому с подругой вне стен офисного здания я встречалась крайне редко.

Махнув на прощание рукой, я вышла из архива. Окинув взглядом изображающих бурную деятельность сотрудников колл-центра, чётким шагом отправилась в приёмную Поклонского, очень надеясь, что тот ещё не вернулся из ювелирного салона. Наверняка новых задач нарежет, а мне ещё расписание перестраивать. Всё же поездка на предприятие должна состояться, как бы мне ни хотелось иного.

Первым признаком того, что шефа нет на месте, была болтовня Анжелы по телефону. Конечно, секретарь прервала разговор, как только я вошла, но это вовсе не означало, что она станет приличнее себя вести в моём присутствии. В общем, в итоге я нашла, чем ей заняться. Не всё же мне договора составлять.

Сама старалась не думать о том, куда подевался босс, и до конца рабочего дня занималась его и своим расписанием, пытаясь отвлечься от воспоминаний о последнем с ним же разговоре по телефону. Заодно разместила несколько объявлений на торговых платформах о продаже пары подаренных боссом коллекционных кошельков. Носить я их всё равно не буду, а вот вырученными деньгами вполне могу перекрыть часть долгов отца, нажитых уже после моего устройства на «работу».

Часто ли я так делала? Да постоянно. Поклонский нередко покупал мне вещи, о которых потом и не вспоминал, а я молча их перепродавала, потому что не питала особой любви к дорогим аксессуарам. Деньги мне нужнее. Кстати, нужно ещё риэлтору позвонить и узнать, как продвигаются дела с договором об оказании услуг. Как-то до сих пор не было времени с ним встретиться.

Подумав немного, я взяла смартфон и вышла в уборную, куда уши Анжелы точно не дотянутся. Набрала номер посредника и договорилась о встрече. Всё равно босс будет занят общением с Анисимовым. Я могла себе позволить полноценный обеденный час, если он, конечно, не напряжёт меня очередным спецзаданием.

Поклонский вернулся только к концу рабочего дня, когда Анжела уже собиралась домой. Напряжённый? Определённо. Холодный взгляд мгновенно пригвоздил меня к моему же креслу.

– Вы закончили с задачами на день?

Вечер обещал быть тяжёлым, потому что мне предстоял очередной мозговыносящий разговор, от которого не было возможности скрыться. Разве что сдохнуть внезапно. Да и то я не уверена, что моему хладному трупику не достанется ещё и за это. Потому что шеф зол. Потому что снова на «вы».

Улыбнулась привычно и кивнула, поднявшись.

– Будут распоряжения?

Он прищурился, определённо раздумывая над чем-то. Комок страха колыхнулся в груди, ведь я почти услышала тихое «Зайдите ко мне», но Поклонский на короткий миг поморщился, словно представил, как я мямлю в ответ, а потом приказал:

– Собирайтесь. Машину ко входу – через десять минут. Где ваша спортивная одежда?

Я коротко взглянула на уборную, вспоминая, принесла ли сумку после стирки в субботу. Вроде, да.

– С собой.

– Отлично. Собирайтесь, – повторил он и ушёл к себе, не заметив моего удивления.

Снова повторился. Почему сегодня он так рассеян?

Стараясь отложить эти размышления на потом, я вызвала водителя, после чего собрала все важные бумаги в папку, взяла спортивную сумку и принялась ждать Поклонского, который, к слову, задерживался уже на несколько минут. Ещё через пару я постучалась в дверь его кабинета, открыла и застала картину, которая, если не повергла меня в шок, то немало удивила.

Мой трезвенник-начальник сидел в кресле, вертя в руках бутылку дорогого подарочного виски из коллекции Macallan Fine and Rare одна тысяча девятьсот двадцать шестого года, шесть лет назад подаренную британской делегацией, перед которой мне приходилось раскланиваться. На столе стоял пустой бокал, а рядом лежала кубинская сигара.

Мне нужно говорить, что этот некурящий человек в принципе не употребляет крепкий алкоголь? Он на банкетах виски разбавляет яблочным соком два к одному, чтобы пить и не пьянеть. А нужно ли упоминать, что совершить подобное деяние на рабочем месте – самый страшный грех из всех возможных?

Я замерла в дверях, не веря собственным глазам. При мне Поклонский напивался только однажды, и тогда ни к чему хорошему это не привело. Это был самый кошмарный день в моей жизни, о котором я давно забыла. Честно говоря, повторения я не хотела. Только не перед увольнением!

– Босс, вы же не собираетесь?..

– М? – Он поднял на меня безразличный взгляд и отставил бутылку в сторону. – С каких пор ты стала позволять себе подобные вопросы? – И, не дожидаясь ответа, снова спросил: – Машину подали?

– Да, ожидает.

– Прекрасно.

Он поднялся, застегнул пиджак и подошёл ко мне. Остановился, потому что я всё ещё стояла в дверях, и посмотрел в мои глаза. Я видела, что шеф хотел что-то сказать. Молча протянула руки и поправила на нём галстук, размышляя над тем, куда делись злость и раздражение, которые обещали обрушиться на меня по окончании рабочего дня.

Поклонский так ничего и не сказал. Я пропустила его вперёд и последовала за ним. Напряжённое внимание ощутила в лифте, когда босс устало выдохнул и повернулся ко мне.

– Марина, у вас с Карповым что-то есть?

Вопрос был таким же неожиданным, как налоговая проверка в начале января. Я, кажется, даже взмокла.

– В каком смысле? – оторопело задала вопрос.

Поклонский мгновенно вытянулся. Нет, не физически. Просто ощущение было такое, словно он хмурится и нависает надо мной грозовой тучей. Сделалось неуютно. Я бы даже сказала, настолько дискомфортно, насколько чувствует себя остывший металл ножа между молотом и наковальней. Один крепкий удар – и меня сломает так, что в жизни не соберёшь.

– Какой ещё смысл может быть у данного вопроса, Марина?

– В том-то и дело, что никакого, – ответила я, уже всерьёз размышляя над причинами странного поведения шефа. – С вами точно всё в порядке?

И прежде чем в голове промелькнуло, что можно делать, а что нельзя, я протянула руку и коснулась его лба.

Горячий!

Поклонский перехватил моё запястье и шагнул вперёд, едва ли не вжав меня в стену кабинки.

– Я прекрасно себя чувствую.

– У вас температура, – возразила я. – Никакой тренировки, Сергей Андреевич!

Бросила сумку на пол и свободной рукой достала из кармана пиджака смартфон, но и её он перехватил, заставив обратить внимание на себя.

– Я сказал, что в порядке.

А я почувствовала, как сердце забилось где-то в горле. И на этот раз причиной был далеко не страх. Близость. Я чувствовала аромат его одеколона, который сама подбирала месяц назад в одном из своих любимых салонов. Мятное дыхание, не испорченное алкоголем из так и не открытой бутылки коллекционного виски.

Установившееся молчание резало по нервам, поэтому я посмела выдавить сиплое:

– Я должна позвонить вашему доктору.

– Ты должна ответить на мой вопрос. – Он прищурился. – Между тобой и Карповым что-то есть?

– Нет!

Господи, сейчас мне хотелось придушить его, как никогда. При чём здесь Карпов, если у Поклонского температура и необходимо поставить в известность его врача? Не хватало только простуды или ещё чего похуже.

Босс несколько долгих секунд смотрел в мои глаза, будто пытался что-то в них разглядеть, а затем отступил, выпустив мои руки, и в очередной раз ослабил галстук.

Я тут же принялась искать в контактах его врача, даже после того, как снова услышала упрямое:

– Мне не нужен доктор, Марина.

Двери лифта распахнулись, и я с колотящимся сердцем поспешила наружу, приложив телефон к уху и вслушиваясь в первые гудки.

– Это не обсуждается, Сергей Андреевич. Сейчас мы едем домой и ждём Миронова. Я не успокоюсь, пока он не сообщит мне причину вашей температуры.

Садясь в машину, я уже знала, что до дома доберусь очень поздно и вряд ли сумею сегодня выспаться. На это останется катастрофически мало времени, потому что Миронов был за городом и добраться до дома босса мог не раньше чем через несколько часов. А поскольку Поклонский не подпустит к себе другого врача, оставалось только проследить за тем, чтобы дома он лёг в постель, не принимая душ, и не шевелился. Вообще. О том, почему он так настойчиво интересовался нашими с Карповым отношениями, я не думала ровно до слов, сказанных в салоне авто.

– Ты прекрасно знаешь, что я категорически против служебных романов.

Я посмотрела на него, пытаясь уловить посыл.

– Знаю, шеф.

– И понимаешь, что Карпов…

– Понимаю. Между мной и Никитой Михайловичем ничего, кроме приятельских отношений, нет.

Поклонский повернулся, посмотрел в мои глаза и растянул губы в ироничной усмешке. Будто ни единому слову не поверил.

Когда мы добрались до дома и вошли в квартиру, я тут же принялась перебирать аптечку в поисках градусника, а шефа отправила в кровать. Правда, уже через пару минут стояла под дверью ванной комнаты, ибо кто-то был слишком упёртым, чтобы следовать предписаниям врача. А зная о его излюбленной привычке принимать горячий душ, боюсь, повышения температуры нам не миновать.

– Сергей Андреевич, немедленно выходите! Вам нельзя в душ! Сергей Андреевич!

Ответом был звук льющейся воды. Дёрнув дверную ручку, я замерла, потому что та спокойно поддалась. Ну, конечно, поддалась. Зачем одинокому мужчине запираться в собственном доме?

Так, ладно, Вавилова. Тебе нужно вытащить его оттуда как можно скорее. Иначе всё сорвётся к чёртовой матери и будете работать на дому, как бывало в худшие времена.

Я осторожно открыла дверь и… забыла, как дышать. Боже, он стоял абсолютно голый, протянув руку к двери, будто не успел схватить ручку, и смотрел на меня тем взглядом, который палач дарит смертнику за минуту до казни.

Идеальное рельефное тело, над которым он неустанно трудился в спортзале, намертво приковало мой взгляд. Я никогда не питала слабости к мужским торсам. Но босс на тренировках всегда ходил в рашгарде, и я как-то не замечала особо, а тут…

– Будешь смотреть? – усмехнулся он.

Я протянула ему градусник и мгновенно отвернулась, чувствуя, как горят щёки. Выдохнула тихонько и, надо же, не дрогнула голосом, когда сообщила:

– Вам нельзя в душ.

– По-твоему, это повод врываться ко мне? Я собирался только ополоснуться и переодеться, – ответил он ровно.

– Вам нельзя в душ, – повторила я упрямо. – Одевайтесь – и в постель. Все рекомендации вам даст доктор, когда приедет и проведёт осмотр. Я не хочу… – чуть не ляпнула, что не хочу превращаться в сиделку, но вовремя себя одёрнула, – рисковать вашим здоровьем.

– Можно подумать, – хмыкнул он и закрыл дверь.

Я смотрела на деревянное полотно и чувствовала, как земля уходит из-под ног, а сердце колотится, как ненормальное. Ненавижу, когда так происходит. И усмешки его все эти тоже ненавижу. Самоуверенность и холодность, придирчивость и постоянное желание мне досадить.

Терпеть не могу!

Два месяца, Вавилова. Крепись как можешь, ибо в конце этого долгого и сложного пути тебя ждёт награда, о которой мечтает каждая девушка !

Я выдохнула и отправилась на кухню, попутно набирая номер ресторана. Необходимо дополнить заказ, ведь ужинать мне придётся вместе с ним.

Интересно, мой иммунитет вывезет ходячий под боком вирус? Если нет, то работать будет невероятно сложно. А я давненько, надо признаться, не перебирала документы с температурой. За восемь лет больничный был у меня только дважды. Оба раза – когда организм не вывозил напряжения и давал сбой температурой под сорок. Тогда Поклонский обычно отсыпал мне здоровых звездюлей, дожидался стабилизации состояния, покупал билеты и увозил в санаторий на две недели. Дела приходилось делать после, потому что у меня отбирали все гаджеты. А сколько беготни было, когда мы возвращались! Все планы коту под хвост, все договорённости по новой.