Читать онлайн Частное расследование бесплатно

Глава 1. Проект «Тритон»

В иллюминаторе медленно проплывала громада Урана, окруженная хороводом из пятнадцати лун. Некоторые из них, совсем крошечные и едва различимые, терялись в густой тьме космоса, удаленные на сотни тысяч километров, другие надвигались на корабль, увеличиваясь в размерах, и были похожи на разноцветные бильярдные шары, катящиеся по черному бархату. Из-за зеленовато-серебристого диска Урана бурым фурункулом показалась Титания – его крупнейший спутник. Фурункул рос, полнел и, наконец, отделился от серебристой громады, представ во всей своей красе.

Доктор Смирнов оторвал взгляд от иллюминатора и обернулся на звук шагов. В кают-компанию вошел помощник капитана. Коротко с почтением кивнув головой, он спросил:

–– Господин Смирнов, прикажете подавать обед?

–– Когда мы прибываем?

–– Через четыре часа.

–– Тогда, пожалуй, можно и пообедать. Распорядитесь, чтобы подали сюда.

Офицер снова кивнул и вышел.

Доктор Смирнов вернулся к задумчивому созерцанию панорамы, рассеянно глядя на проплывающую мимо планету. На его сухощавом немолодом лице застыла печать тревоги.

В просторной кают-компании было тихо и сумеречно, сюда едва слышно доносился монотонный гул генераторов, а приглушенный золотистый свет, льющийся из потолочной панели, не раздражал глаза и не отвлекал от мыслительной работы.

Могло показаться, что кроме Смирнова здесь не было никого, но это впечатление было обманчивым. Несколько человек, расположившись в удобных глубоких креслах, хранили молчание, чувствуя настроение своего шефа. Тот, казалось, был отрешен от всего, что окружало его. Он застыл в кресле, вытянув ноги и подперев рукой подбородок.

Дверь кают-компании бесшумно открылась, и появились стюарды с накрытыми передвижными столиками, от которых струились аппетитные ароматы. Свет постепенно становился ярче и жизнерадостнее, люди в креслах зашевелились, но все еще не решались потревожить седовласого старика, сидящего, словно статуя, у иллюминатора. Но вот, кто-то негромко кашлянул, и доктор поднял голову, выходя из глубокой задумчивости.

–– Прошу извинить меня, господа, – сказал он, натянуто улыбнувшись. – Прошу всех к столу, – он встал с кресла с поразительной для своих ста двух лет легкостью и прошел во главу составленных в ряд столов. С кресел, стоящих вдоль стен, поднялись и остальные члены комиссии, занимая места за столом. – Дела – делами, но обед – дело святое. Приятного аппетита, господа.

Все принялись за трапезу, всецело отдавшись дегустации прекрасно приготовленных блюд и закусок. Покончив с десертом, за столом закурили. Дым тут же вытягивался системой вентиляции, не докучая некурящим.

Доктор Смирнов пригубил из чашки кофе и вновь задумался.

–– Извините, док, вас что-то тревожит? – осторожно спросил полковник Россет.

Тот ответил не сразу, поглощенный своими мыслями.

–– А-а?.. Что?.. – глаза доктора ожили. – Да, полковник, меня тревожит предстоящая серия экспериментов. Она намного более рискованная, чем все предыдущие. Последствия неудачи непредсказуемы. Мы даже не представляем себе, чем все может закончиться. Естественно, меня волнует судьба проекта.

– Но ведь вы, как Координатор проекта, можете запретить доктору Мозелю проведение столь рискованных экспериментов, – сказал полковник.

– И остановить исследования на полпути? Нет, это не выход. Без этой серии весь проект теряет смысл, а в него мы вложили уже триллионы… – доктор окинул живым взглядом присутствующих и, как бы обращаясь ко всем, продолжил: – Наша задача – сделать все возможное для успешного завершения проекта. А риск… Что ж, прорыв в науке и технологии без риска не делается. Вспомните хотя бы проект Байтона.

– Но ведь проект «Тритон» весьма опасен, – настаивал полковник, желая продолжения дискуссии. – Я, конечно, не специалист, но, насколько меня информировали, в случае ошибочности расчетов доктора Мозеля и его теории, эксперименты могут привести к гигантской катастрофе. Не слишком ли велик риск? Не затронет ли возможная катастрофа населенную часть системы, и каковы возможные последствия?

– Масштабы экспериментов не могут привести к столь масштабной катастрофе. Потому и был выбран Тритон. Этим обеспечивается достаточное удаление от Земли и Марса, – ответил доктор, допив кофе. – В худшем случае, мы рискуем потерей лаборатории и сотрудников. Но повторяю: без риска большой прорыв в науке не делается. Успех же проекта с лихвой покроет все издержки и даст Человечеству неслыханную власть над Природой. По своей значимости проект «Тритон» намного превосходит даже проект Байтона. Обеспечить его безопасность и полную секретность – ваша задача, полковник. Вынужден вас покинуть, господа. Мне нужно еще поработать до прибытия на Тритон. Ян, вы мне нужны, – сказал Смирнов, обращаясь к своему помощнику.

Ян Ковальский – высокий бесцветный, невзрачный блондин, молча поднялся из-за стола и тенью последовал за ним. Вскоре и другие члены комиссии разошлись по своим каютам, чтобы еще раз проверить и привести в порядок свои документы и личные вещи.

В кают-компании остались только полковник Россет и майор Лонг. Полковник стоял у иллюминатора, наблюдая за удаляющимся диском Урана.

– Майор, надеюсь, вы понимаете всю важность и сложность возложенной на вас задачи? – спросил он, обернувшись к собеседнику.

– Конечно, господин полковник. Я осведомлен по всему комплексу вопросов в пределах своей компетенции. Скажите, а предстоящие эксперименты, действительно, настолько опасны? Озабоченно спросил Лонг.

– Честно говоря, не знаю, Джеймс. Вокруг проекта столько тумана… Круг посвященных в научные и технические детали очень узок. Это правильно, но создает для нас некоторые проблемы. Мы не знаем всех «болевых точек» проекта, не знаем, откуда может исходить опасность технологического рода. Все засекречено. И, знаете почему?

– Догадываюсь…

– Потому, Джеймс, что наши конкуренты и противники рано или поздно пронюхают об этом проекте. Долго скрывать такие масштабные исследования невозможно. Я уверен, что скоро мы столкнемся с нашими оппонентами. Тогда и начнется настоящая работа для нас. Однако нам нельзя расслабляться даже сейчас. Меры безопасности, принятые на «Тритоне», впечатляют, но недооценивать противника нельзя. Вы будете работать с полковником Брозовским и майором Мэнселлом. Они вам всю подробно объяснят. А же хочу акцентировать ваше внимание на персонале. Постоянно держите в поле своего зрения ключевых сотрудников, но не сбрасывайте со счетов и рядовой обслуживающий и технический персонал.

– Вы думаете, что возможна агентурная работа внутри самого проекта?

– Не исключено… Пока не замечено какой-либо активности наших противников, но это ни о чем не говорит. Так что – предельное внимание ко всем без исключения.

– Я понимаю, господин полковник.

– Вот и хорошо. Более подробно поговорим на Тритоне, – полковник взглянул на часы. – Через три часа прибываем. Пожалуй, пойду, вздремну немного. Два месяца не высыпаюсь…

Полковник вышел, а Лонг сел в кресло и погрузился в размышления. Он не заметил, как пролетело время. Из задумчивости его вывел мелодичный сигнал, и по всему кораблю разнесся приятный баритон командира корабля:

– Господа, прошу внимания. Через пять минут мы начинаем торможение. Прошу всех занять свои места в креслах и пристегнуться ремнями. Время прибытия – расчетное. Повторяю…

Лонг пристегнулся и посмотрел в иллюминатор. Прямо по курсу, увеличиваясь в размерах, наплывал тусклый шар Нептуна, окутанный плотной метано-гелио-водородной атмосферой. Вскоре стали видны и три из шести его спутников. Корабль сделал виток вокруг планеты и приближался к ржаво-бурому Тритону, испещренному оспинами кратеров и морщинами трещин. Его тонкая изреженная атмосфера была почти прозрачна и позволяла в подробностях рассмотреть скользящие внизу ландшафты. Легкий толчок, и небольшая перегрузка возвестила о включении плазменных двигателей.

Спустя полчаса корабль завис над сооружениями проекта «Тритон»: пять серебристых шаров вокруг огромного полусферического купола, соединенные между собой трубами галерей. Посадочная площадка располагалась возле одного из шаров, от которого тянулась телескопическая труба стыковочной галереи. В некотором удалении от основных сооружений комплекса Лонг заметил купола мощных лазерных и плазменных батарей противометеоритной защиты, которые моги при необходимости успешно отразить и атаку военных кораблей.

Корабль медленно опустился на площадку, качнулся на опорах-амортизаторах и замер. В иллюминатор было видно, как к борту корабля протянулась стыковочная галерея. Лонг отстегнул ремень и встал с кресла, подхватив свой небольшой чемоданчик с пола. Он вышел в коридор и присоединился к остальным членам комиссии. Его нагнал полковник Россет, и они пошли вместе к шлюзовой камере.

– Майор, не забудьте, что искусственная гравитация действует только в основных сооружениях комплекса. В галереях она почти равна лунной.

– Спасибо, я помню, полковник.

Двери шлюзовой камеры раздвинулись, и все прошли внутрь. Еще через минуту Лонг шагнул в прозрачную трубу галереи, сразу же ощутив непривычную легкость тела. Стараясь соразмерить с силой притяжения свои собственные усилия, он осторожно пошел вперед. Рядом с ним шел полковник и с чуть заметной ухмылкой косил на него взгляд, исподволь наблюдая, как Лонг нелепо подпрыгивает при каждом шаге.

– Майор, расслабьтесь, – сказал полковник, – вы очень напряжены, потому и подпрыгиваете, как мячик. Идите скользящим шагом, не отталкивайтесь. Недели через две привыкните…

– Конечно, привыкну, – уверенно ответил майор, стараясь следовать его совету. – Просто я давно не был в условиях пониженной гравитации.

Полковник снисходительно улыбнулся и ободряюще сказал:

– Ну, вот и пришли. Сейчас вы вновь обретете уверенность.

Перед ними раздвинулись двери шлюзовой камеры, и они шагнули вперед, сразу же ощутив привычную земную тяжесть. Лонг облегченно вздохнул и заметил на лицах многих спутников легкое смущение. Только старик Смирнов и полковник Россет держались уверенно и непринужденно, что выдавало их частые и продолжительные визиты на Тритон.

Все вышли из камеры и оказались в просторном, ярко освещенном, зале. Зал был отделен от камеры сплошным высоким барьером из бронированного изостекла с длинным арочным проходом посередине. Лонг догадался, что это был дополнительный барьер безопасности. За стеклом стоял высокий статный мужчина лет пятидесяти в военной форме и эмблемой СБС на груди, а за ним – пять вооруженных охранников.

– Приветствую вас, господа, – раздался в акустической системе голос мужчины. – Для тех, кто меня не знает, я – полковник Рольф Брозовский, шеф службы безопасности «Тритона». Сейчас вы пройдете комплексный контроль, обязательный для всех без исключения. Прошу прощения, господа, но таковы наши правила. При входе в зону контроля, прошу вас положить свой багаж в тоннель, расположенный справа от прохода. Его сохранность гарантируется.

Первыми в арочный проход вошли доктор Смирнов с помощником, вслед за ними, по одному, последовали и другие. Процедура контроля заняла минут десять, и вскоре все собрались в зале. Полковник Брозовский встретил прибывших сдержанной улыбкой:

– Добро пожаловать на «Тритон», господа! Доктор Смирнов, рад снова видеть вас! И вас, Карл, – пожимая им руки, сказал полковник Брозовский. Заметив стоящего рядом с Россетом майора, он поднял брови и спросил: – Майор Лонг?

– Да, господин полковник. Майор Джеймс Лонг, – представился тот.

Брозовский удовлетворенно кивнул головой и сказал:

– Мы вас ждали, майор. Мне нужно поговорить с вами сегодня, но разговор подождет. А сейчас, господа, вас проводят в жилой блок и покажут ваши комнаты, – полковник обернулся к Смирнову и спросил: – Доктор, план работы комиссии остается без изменений?

– Да, Рольф, все по плану. Доктор Мозель уже знает о нашем прибытии?

– Да.

– Хорошо. Тогда проведем совещание через час. Предупредите об этом доктора Мозеля.

– Отлично, Виктор! Нам удалось совместить вектора неопределенностей. Теперь необходимо увеличить напряженность полей, – чуть взволнованно сказал Мозель, неотрывно глядя на огромный экран, по которому змеились десятки разноцветных графиков, сливаясь в одну толстую пеструю «змею». – Фиксируй! Фиксируй их, Виктор! – возбужденно воскликнул он, мельком бросив требовательный взгляд на сидящего рядом за пультом сухопарого блондина, осторожно вращающего такие же разноцветные шары настройки, полуутопленные в панель пульта управления.

– Есть… – тихо выдохнул Виктор, отдернув руки от шаров. Откинувшись к спинке кресла, он нервно ухмыльнулся и воскликнул, словно не веря в то, что сделал: – Есть фиксация!

Доктор Мозель прильнул к экрану мощного квантового мультипликатора и сказал, едва сдерживая нервную дрожь:

– Виктор, увеличивай напряженность альфы до пятисот. Только потихоньку… Осторожней, осторожней… Так, хорошо! Теперь беты до тридцати двух с половиной… Есть! Гамму пока не трогай. Дельту выведи на сто двадцать пять тысяч… Хорошо! – доктор отпрянул от экрана, утер выступивший на лбу пот и ободряюще улыбнулся своему помощнику. Тот с напряжением следил за графиками и столбцами показателей и был бледен, как полотно. – Все нормально, Виктор. Пока все нормально. Теперь – главное… Ты готов?

– Да, готов, Артур, – тихо ответил тот.

– Хорошо. Начинаю… – сказал Мозель.

Не сводя глаз с экрана и на ощупь, он коснулся мелко дрожащими пальцами маховичка прибора, стоящего рядом с ним на консоли. Несколько мгновений Мозель колебался, не решаясь сделать последний шаг, шаг к триумфу или поражению, а, может быть, и к смерти… Но вот, его лицо приобрело выражение решительности, пальцы перестали дрожать, он взялся за маховичок и плавно повернул его. На экране, на фоне черной пустоты космоса, в нескольких километрах от «Тритона», вдруг вспыхнула яркая звезда, протянувшая к куполу лаборатории сверкающую иглу. Мозель непроизвольно зажмурился, внутренне сжавшись, а, когда открыл глаза, то вновь увидел одну лишь пустоту.

– Виктор, кажется, получилось? – неуверенно прошептал он, не в силах поверить в случившееся. – Барьер… Был прорыв барьера?.. Видеозапись! Включи видеозапись!

Артур Мозель вскочил с кресла и, не скрывая сильнейшего волнения, охватившего его, взглянул на соседний монитор. Виктор Грэйв нажал на кнопку на пульте, и на экране вспыхнула яркая звезда. Она горела лишь мгновение и погасла так же внезапно, как появилась. С минуту оба смотрели в черноту экрана, словно в ступоре. Наконец, доктор Мозель облегченно вздохнул и опустился в кресло. Его лицо прояснилось. Он даже смог улыбнуться.

– Барьер прорван, Виктор! Не могу поверить, что нам это удалось, – сказал он, и его глаза засветились радостью и счастьем.

– Поздравляю… – приходя в себя, сказал Грэйв, с затаенной завистью взглянув на коллегу. – Ты, действительно, гений. Это просто невероятно!

– Ну-ну, не преувеличивай, – скромно ответил Мозель. – Твоя заслуга в этом тоже велика. Без твоего чутья эксперимента мне было бы нелегко… Но я рад, чертовски рад…

Доктор Мозель подошел к записывающему устройству и извлек кассету с записью параметров и результатов эксперимента. Он посмотрел на маленький цилиндр, широко улыбнулся и положил в карман.

Мелодично зазвучал вызов видеофона. На экране появилось голографическое изображение полковника Брозовского.

– Прошу прощения, док, что отрываю вас от работы. Доктор Смирнов и члены комиссии ждут вас через полчаса в боксе С-312, – вежливо сказал он.

– Спасибо, полковник. Мы уже закончили на сегодня, – ответил Мозель, тщательно скрывая на лице свою радость. – Передайте Координатору, что рад встрече с ним. Будем непременно…

Полковник коротко кивнул, и экран погас. Мозель повернулся к Грэйву и озабоченно сказал:

– Виктор, прошу тебя не упоминать при членах комиссии о результатах сегодняшнего эксперимента. Пока еще рано. Нужно накопить достаточный статистический материал. Первая удача – еще не удача. Договорились?

– Хорошо, Артур, тебе виднее, – пожав плечами, ответил тот. – Но, по-моему, результат налицо.

– Нет-нет, еще рано. Что ж, пойдем, пожалуй. Не будем заставлять ждать себя членов комиссии.

Мозель подошел к бронированной двери и приложил свою ладонь к панели идентификатора, тихо произнеся кодовую фразу. Дверь бесшумно скользнула вверх, открывая проход. Они вышли в коридор и, не спеша, зашагали в жилой сектор. Здесь они расстались. Доктор Мозель дружелюбно улыбнулся охраннику у дверей и вошел в свои апартаменты, а Грэйв проследовал в свои, расположенные рядом.

Пол МакКормик дважды прочел донесение резидента на Рэйне и теперь сосредоточенно размышлял над ним, сидя за рабочим столом своего кабинета. Факты, указанные в донесении, встревожили его не на шутку. Потерев виски пальцами, он включил видеофон. Экран ожил, и на нем появилось лицо шефа контрразведки.

– Привет, Фэй, – поприветствовал его МакКормик.

– Добрый день, Пол, – ответил тот. – У тебя опять появилось что-то для меня?

– Да. Я не оставлю тебя без работы, – ответил МакКормик с горькой ухмылкой. – Нам нужно встретиться. Сможешь сейчас зайти ко мне?

– Что-то серьезное? – спросил Фэй Сантарин. Ответ он прочел на лице старого приятеля и коллеги. – Хорошо. Минут через десять буду у тебя.

Экран погас, а МакКормик еще раз пробежал взглядом по листу с донесением. Вскоре в кабинет вошел Сантарин и без приглашения сел в свободное место у стола.

– Прочти, – сказал МакКормик, протягивая лист.

Сантарин взял донесение и погрузился в чтение, по мере которого его лицо становилось все более озабоченным. Когда он закончил читать, МакКормик достал сигареты и, предложив другу, закурил, выжидательно глядя тому в лицо.

– Это очень плохо, Пол, – сказал Сантарин, затягиваясь табачным дымом. – Рэнчл каким-то образом пронюхал о «Тритоне». Теперь у нас будут большие проблемы. Ты уже сообщил об этом полковнику Брозовскому?

– Пока нет. Он сейчас на Тритоне… Фэй, хотя обеспечение безопасности «Тритона» – наша общая задача, теперь на твое Управление ляжет основная работа. Произошла явная утечка информации по проекту, причем из кругов, весьма осведомленных. Боюсь, что здесь замешан кто-то из Департамента по науке и технике. Тот, кто имеет доступ к материалам проекта.

– А наших ученых ты исключаешь? – спросил Сантарин.

– Теперь под подозрением все. Пожалуй, только Мозеля можно исключить из числа подозреваемых. У него нет мотивации к такому поступку, да и человек он кристально честный и порядочный. Это не в его интересах.

– Интересы иногда меняются. Но, не будем гадать. Пока ясно одно – скоро нужно ждать «гостей». Я кое-что предпринял, но, видимо, придется поработать еще.

– Да уж… Пока не нужно предпринимать экстраординарных мер. Это может вызвать нервозность в обстановке на «Тритоне». Но за персоналом приглядывать необходимо. А, главное – найти источник утечки информации. Мои парни постараются разузнать подробности операции «Трезубец», но, сам понимаешь, гарантировать ничего не могу. У тебя есть какие-нибудь зацепки по «законсервированной» агентуре Рэйна?

– Слишком мало. Одни догадки и предположения.

– Плохо… Надо бы перевезти доктора Мозеля в более безопасное место. Он для них – цель номер один. Рэйнцы обязательно попытаются подобраться к нему, но не раньше, чем он закончит свои эксперименты. Им нужны его мозги, его теория и расчеты, подтвержденные экспериментально. В крайнем случае, только результаты исследований, хотя я и не представляю, как они смогут разобраться в них без доктора.

– Это не реально. Скорее всего, они попытаются его завербовать. Но, нужно ждать, когда они проявят себя.

– Ждать?.. Пожалуй… Инициатива в их руках, и первый ход за ними. Мы должны его предугадать и просчитать заранее ответные ходы.

– Один из возможный вариантов – проникновение агента на «Тритон». Только так противник сможет быть в курсе проводимых экспериментов и их результатов. Да и вербовка заочно не проводится.

– Согласен. Если они еще не внедрили туда своего человека, то попытаются сделать это при замене персонала. Я доложу шефу и оповещу полковника.

– Хорошо, Пол. Твои парни неплохо поработали. Мне пора. Нужно хорошенько все обдумать. Рэнчл – противник серьезный, – сказал Сантарин и встал с кресла.

В просторном светлом зале за полукруглым столом собрались члены комиссии и доктора Мозель и Грэйв, явившиеся на заседание точно вовремя. После коротких взаимных приветствий, выдержав паузу, чтобы все присутствующие прониклись важностью совещания, доктор Смирнов сказал:

– Господа, цель сегодняшнего заседания и круг вопросов, которые нам необходимо решить, известны всем, поэтому сразу приступим к делу. Прошу не делать никаких записей. Все, сказанное здесь, является информацией особой важности и секретности… Итак, доктор Мозель, прежде всего мне, как Координатору проекта, и членам комиссии хотелось бы узнать, каковы результаты вашей последней серии экспериментов, и каковы перспективы дальнейшей работы?

– Господин Координатор, господа… – начал доктор Мозель. Отпив глоток воды из бокала и выдержав паузу, чтобы побороть волнение, он сказал: – Сегодня мы завершили серию «Е». Пока еще рано говорить о полном успехе, но могу с уверенностью заявить, что работы идут в правильном направлении. Нам удалось получить совмещение векторов неопределенностей и некоторое время фиксировать их. Это открывает хорошие перспективы к переходу в ближайшее время к решающей стадии эксперимента.

– Следует ли понимать ваши слова так, что можно уже начинать поставку на «Тритон» оборудование генератора барьерного перехода? – спросил Смирнов.

– Да, господин Координатор, уже можно… Я проведу еще одну дополнительную серию для уточнения некоторых параметров, и тогда можно будет приступать к главному. На это мне потребуется минимум две недели. Поставка и монтаж генератора должны завершиться через месяц, – ответил Мозель.

– Это хорошо, Артур, – с улыбкой сказал Смирнов. – Подозреваю, что вы добились большего… Ну, да ладно, я понимаю вашу осторожность в оценках. Кстати, об осторожности… – лицо Смирнова вновь приобрело выражение озабоченности с легкой тенью тревоги. – Вы уверены в своих расчетах по количеству вещества и энергии, которые могут быть получены в результате прорыва барьера? Я имею ввиду, возможен ли неконтролируемый выброс с превышением критических значений? Мой вопрос не праздный. Я отвечаю за безопасность персонала, а это сотни людей.

– Я понимаю, господин Координатор. Что вам сказать?.. Определенный риск, конечно, есть, но я же не самоубийца, – ответил Мозель, чуть заметно усмехнувшись. – Конструкция генератора предусматривает и незапланированные параметры течения процесса. В нем имеются многократно продублированные системы защитных блокировок. Вы это знаете. Но, проникая в неизведанное, нужно быть готовым к любым неожиданностям. Я с самого начала не скрывал от вас всей рискованности проекта. Не требуйте от меня невозможного. Я не Бог и не могу гарантировать на все сто…

– Да-да, конечно, Артур. Ну, хорошо, приступим к обсуждению наших текущих проблем, – сказал Смирнов.

Совещание перешло в сугубо деловое русло, а выступления участников стали настолько специфичными и узкопрофессиональными, что непосвященный не понял бы ни слова из сказанного ими.

Прошло два часа. Совещание подходило к концу, когда на экране видеофона, стоящего напротив Смирнова, появился полковник Брозовский.

– Господин Координатор, – тихо сказал он, – мне необходимо срочно переговорить с вами и доктором Мозелем. Я зайду к вам, как только закончите совещание.

– Хорошо, Рольф, – ответил тот. – Господа, на сегодня все. О времени проведения нашего следующего совещания я сообщу дополнительно. Все свободны. Артур, останьтесь, пожалуйста.

Доктор Мозель удивленно вскинул брови, но остался сидеть в кресле. Все вышли, а через минуту в зал вошли офицеры. Когда двери за ними закрылись, полковник Брозовский достал из кармана маленькую коробочку «детектора вторжения» и внимательно обследовал помещение. Только после этого он удовлетворенно кивнул головой и сказал, отвечая на немой вопрос Координатора:

– Извините, еще раз перепроверить будет не лишним… Позвольте представить доктору Мозелю майора Джеймса Лонга. Он представляет контрразведку, и будет помогать нам в обеспечении безопасности проекта, – полковник Брозовский и его спутники сели в кресла. – Господин Координатор, доктор Мозель, я попросил о встрече с вами в связи с тем, что обстановка вокруг проекта существенным образом изменилась… в худшую сторону. Только что получено сообщение из СБС. Вот, прочтите, – сказал он, протягивая лист.

«… по данным агента, Разведуправление Республики Хеттон (РУРХ) готовит операцию под кодовым названием «Трезубец», которой придается статус особой важности. Круг лиц, привлекаемый к операции и осведомленных о ней, очень узок. Руководит всем – непосредственно шеф научно-технической и промышленной разведки Рэйна – Кэй Рэнчл, а подготовка к операции находится под постоянным контролем шефа РУРХ, что говорит об особой важности предпринимаемых усилий, цель которых – завладение важнейшими секретами научно-технических исследований, проводимых Содружеством. Детали операции выявить не удалось, однако, в копиях документов, полученных нашим агентом, упоминается Тритон. Непосредственное выполнение операции поручено «законсервированной» агентуре Рэйна в Содружестве и в некоторых «нейтральных мирах».

… не исключена вероятность утечки информации непосредственно из научных кругов, участвующих в проекте, либо из госаппарата (вероятно, из Департамента по науке и технике).

… агенту поручено выяснить подробности операции, однако, доступ к информации по ней крайне затруднен…

Прилагаю копии секретных циркуляров по РУРХ…».

Прочитав сообщение, Смирнов помрачнел. Он отодвинул лист на край стола, взглянул на Брозовского и спросил:

– Значит, Рэйну уже известно об исследованиях доктора Мозеля?.. И что намеревается предпринять в связи с этим Служба Безопасности Содружества? Надо полагать, что подозрения относительно источника утечки информации имеют реальную почву?

– Да, господин Координатор, безусловно, имеют. Судите сами: достаточно полной информацией по проекту «Тритон» обладают только двадцать семь человек, включая присутствующих, – твердо ответил Брозовский. – Рядовой обслуживающий персонал, техники и инженеры, программисты и лаборанты, а также охрана – не имеют ни малейшего представления, ни о работе доктора Мозеля вообще, ни о сути проводимых экспериментов в частности. Даже среди крупных ученых Содружества, знакомых с теорией доктора Мозеля, не так уж много людей, понимающих в полной мере суть и значение его теоретических открытий. Если я не ошибаюсь, то их всего семь или восемь человек, но все они не знают о существовании проекта «Тритон».

– Восемь, – тихо сказал Мозель. – Всего восемь человек, понимающих существо вопроса. Знакомых с моей теорией поверхностно, значительно больше.

– Да, возможно… Так вот, – продолжил Брозовский, – утечка информации могла произойти только от кого-то из этих двадцати семи человек, – полковник красноречиво взглянул на присутствующих. – Разумеется, из этого числа можно исключить доктора Мозеля, вас, господин Координатор, высшее руководство СБС, господина Секретаря Департамента и нас… Согласитесь, что и при этом круг подозреваемых остается достаточно большим.

– Остается еще шестнадцать человек, – задумчиво ответил Смирнов. – Вы правы, полковник, проверять придется всех без исключения, невзирая на лица. Однако в этот список нужно включить и тех, кто проектировал оборудование, и всех подрядчиков.

– Мы проверим и это направление, хотя я уверен, что утечка произошла не там. Ведь проектировщики, а тем более производители оборудования, не были в курсе чисто научных вопросов. А Рэйн заинтересовался «Тритоном» только потому, что там стало известно именно прикладное значение исследований.

– И опять вы правы! Утечку следует искать среди посвященных. Что вы собираетесь предпринять? – озабоченно спросил Смирнов.

– Прежде всего, мы усилим меры безопасности на «Тритоне». Скоро прибывает новая смена, и начинается поставка оборудования генератора, прибудут монтажники… Вполне возможно, что агентура Рэйна попытается проникнуть на «Тритон» вместе с ними. Поэтому, господин Координатор, я прошу вас усилить контроль при подборе людей со стороны Департамента, – полковник обернулся к Мозелю и сказал, обращаясь к нему: – Доктор, главная цель для рэйнцев – вы. Я вас очень прошу сообщать нам о любых фактах подозрительного интереса к вашей работе со стороны любого из находящихся на «Тритоне» сотрудников, при первых же признаках такого интереса.

– Но, полковник, вы требуете от меня не совсем этичного отношения к своим коллегам, – с возмущением прервал его Мозель. – Ведь у них возникает и чисто научный интерес к нашей совместной работе. Да и как я могу распознать «здоровый» интерес от «нездорового»?! Я же ученый, мне некогда играть в эти шпионские игры! Выявлять агентов – ваша задача, а у меня и без того масса проблем.

– И, тем не менее, доктор, без вашей помощи нам не обойтись, – вежливо сказал полковник Россет, до этого молчаливо слушавший разговор. – Если агенты все же проникнут на «Тритон», то непременно будут искать подход к вам с целью… вербовки. Да-да, не смотрите на меня так, словно я сказал крамолу. Именно вербовки! Вы же понимаете, что никто другой не разбирается в вашей теории так, как вы сами.

– Еще бы! – ответил Мозель сердито. – Однако, это еще не повод предполагать возможность моего бесчестия.

– Ну, что вы, доктор, – стараясь успокоить его, мягко сказал Россет, – я нисколько не сомневаюсь в вашей порядочности. Но нужно быть реалистом. Раз уж вами заинтересовались наши оппоненты, то будьте уверены, они не оставят вас в покое. Если им не удастся завербовать вас, в чем я нисколько не сомневаюсь, они попытаются любым путем добыть ваши теоретические расчеты и результаты экспериментов. Поэтому необходимо предпринять все меры для их надежного хранения. Вы по-прежнему храните их в своем сейфе?

– Да. Мне кажется, что он достаточно надежен, – ответил Мозель, и в его глазах на мгновение промелькнула хитрая искорка.

– Ничто не гарантирует абсолютной надежности. Я считаю, что не следует хранить все материалы в одном месте, – сказал Россет. – Кое-что я уже придумал для их более надежной сохранности. Но вернемся к этому в следующий мой приезд, через две недели. За это время агентура Рэйна вряд ли что успеет предпринять.

– Может быть, следует подумать о переводе доктора Мозеля в другое место? – спросил у офицеров Смирнов.

– Это исключено! – воскликнул Мозель, решительно и с негодованием отвергая предложение. – Я что же, буду прятаться, а когда же работать?! И это перед решающими экспериментами! Нет, нет и нет! Мне необходимо закончить работу на «Тритоне», а потом можете хоть замуровать меня в какой-нибудь дыре!

– Не горячитесь, Артур, – попробовал успокоить его Смирнов. – Мы лишь обсуждаем вопросы безопасности, чтобы обеспечить вам нормальные условия для продолжения работы. Никто не собирается немедленно эвакуировать вас с «Тритона». Но, возможно, нам придется прибегнуть и к этому, когда получим результат… Господа, нам всем нужно хорошенько все обдумать. Вернемся к этому вопросу в ближайшее время. Пока все. Оставьте нас с Артуром, нам нужно поработать вдвоем.

Офицеры поднялись с кресел и, коротко попрощавшись, вышли из зала.

Майор Лонг стоял возле пульта с дисплеем, за которым сидел сержант Кларк, следящий за вспыхивающими на экране символами и надписями. Внимательный цепкий взгляд майора был устремлен на выходящего из арочного проема зоны контроля невысокого мужчину средних лет, только что прибывшего на «Тритон» со сменой персонала и специалистов. Мужчина остановился возле пульта и, смущенно улыбаясь, протянул майору свою идентификационную карточку.

– Этьен Флакорт, – представился он, – повар и официант.

Лонг взглянул на карточку, опустил ее в гнездо компьютера и бесстрастно сказал:

– Будьте любезны, приложите ваши ладони к панели, господин Флакорт.

Он продолжал внимательно наблюдать за прибывшим мужчиной. Тот слегка пожал плесами и молча подчинился, едва заметно скривив губы в усмешке. Сверху к его голове опустилось «щупальце» с датчиками и, медленно покачиваясь из стороны в сторону, стало обследовать Флакорта, словно принюхиваясь к нему. На экране компьютера высветилась надпись, подтверждающая его идентификацию и отсутствие запрещенных устройств и предметов. Но майор медлил. Что-то неуловимое во взгляде Флакорта, длившееся какое-то мгновение, заставило его насторожиться.

– Все в порядке, офицер? – спросил тот и дружелюбно улыбнулся, сверкнув отличными зубами. – У вас такие строгости, словно на военной базе.

– Проходите, все в порядке. Свои вещи вы получите позже. Вас разместят в отдельных комнатах, и там есть все необходимое. Подождите остальных в зале, – вежливо сказал майор и жестом указал на кресла у стены.

В зону контроля вошел другой человек, и Лонг переключил свое внимание на него. Через час все тридцать, вновь прибывших, прошли контроль и собрались в зале. Лонг подошел к ним и сказал:

– Рад приветствовать вас на «Тритоне», господа. Вам предстоит проработать здесь три месяца, так что у нас еще будет время познакомиться поближе. Я – майор Лонг, отвечаю здесь за безопасность. Прошу всех вас строго соблюдать все требования, существующие на «Тритоне». О режиме на объекте вы уже знаете, поэтому не стану повторяться. Все необходимые инструкции и сведения вы найдете в своих комнатах, куда вас сейчас проводят. Начальника смены прошу остаться. Сержант, проводите людей и проследите за их размещением.

Когда все вышли из зала, Лонг обернулся к терпеливо ожидающему высокому брюнету с кейсом в руке и спросил его:

– Господин Сайкс, скажите, вы не заметили в поведении ваших людей чего-нибудь необычного во время перелета? Меня интересует любая мелочь, любой, самый незначительный на первый взгляд, факт, – майор заметил во взгляде начальника смены удивление и недоумение. Предвосхищая его реакцию, он сказал: – Поймите, это суровая необходимость, а не блажь. Мы вынуждены ужесточить меры безопасности.

– Но я не совсем понимаю вас… Все специалисты прошли тщательный отбор Департаментом, их проверяла СБС, да и здесь, на «Тритоне», каждого буквально «просветили» насквозь… Объект, конечно, секретный, но вы спрашиваете меня о таких вещах… Лично я ничего особенного и подозрительного не заметил, – ответил начальник смены растерянно.

– Что ж, пока оставим этот разговор… Личные дела на прибывших у вас?

– Да. Они в кейсе.

– Дайте их мне, – он взял из рук Сайкса кейс и продолжил: – Если что-то вспомните, сообщите мне. Ваш корабль возвращается завтра, Время еще есть. Не буду вас задерживать.

Лонг кивком попрощался с Сайксом и прошел в свой кабинет. Здесь он раскрыл кейс, достал из него электронное досье и принялся за дотошное изучение личных дел каждого из прибывших людей. Вскоре его вызвал по видеофону полковник Брозовский.

– Как дела, Джеймс? – спросил тот. – Есть что-нибудь подозрительное?

– Все «чисто», господин полковник. Документы у всех в порядке. Идентификацию и спецконтроль прошли все без проблем. Вот только…

– Только что, Джеймс? – насторожился полковник.

– Только у меня такое ощущение, что я чего-то упустил…

– Что именно?

– Пытаюсь разобраться. Это что-то на уровне подсознания. Пока ничего определенного сказать не могу.

– Хорошо, приглядись к новичкам. Мне тоже кажется, что Рэнчл уже должен предпринять первые шаги. Он всегда действует быстро и нагло.

– Думаете, «гость» уже прибыл?..

– Эх, кабы знать точно! Ну, не буду мешать. Поговорим позже.

Экран погас, а Лонг снова склонился над досье. Он ознакомился уже с половиной дел, когда на пленочном экране появилась голография Флакорта и текст. Лонг насторожился. Где-то в глубине сознания прозвучал неясный сигнал тревоги. Он никак не мог понять, что именно он заподозрил в этом с виду обаятельном и приветливом поваре. Отогнав, прочь подозрения, он принялся бесстрастно изучать досье.

«Этьен Флакорт, – прочел он, родился в 3021 году на Марсе, в городе…». Далее шла довольно заурядная биография, лишенная сколько-нибудь интересных фактов и событий. Учеба в средней политехнической школе, затем работа в ремонтных мастерских в фирме по прокату сельскохозяйственной техники. Затем череда новых мест работы, но ни на одном из них Флакорт подолгу не задерживался, постоянно находясь в «поиске себя». Наконец, работа в одном из лучших ресторанов в столице Марса, где он проработал последние пять лет, начиная с помощника повара и заканчивая шеф-поваром. Казалось, он нашел свое призвание, его авторитет в профессиональных кругах рос, росли и заработки, которые позволяли вести вполне комфортную жизнь, хотя и без роскоши. Он не имел недостатка в средствах, и даже частенько одалживал деньги друзьям и знакомым. Флакорт слыл общительным человеком, легко сходился с людьми, и пользовался хорошей репутацией у соседей, сослуживцев и тех, кто его знал. Примерно полгода назад Флакорт получил довольно большое наследство от какого-то дальнего родственника. Почти сразу после этого вербуется через Департамент на «Тритон», хотя заработок здесь только в два раза превышает прежний.

Лонг оторвался от чтения, напряженно вспоминая все детали и подробности их первой встречи в зоне контроля. «Что же я пропустил? – думал он. – Что же?.. Ах, да, перстень! Бриллиант примерно в семь восемь карат. Не слишком ли роскошно для повара? И еще… наследство. Полгода назад… «Тритон» только что был построен. Совпадение или нечто больше?.. Нужно все проверить».

Лонг встал с кресла, потянулся и убрал досье в сейф. Он вышел из кабинета и пошел в свой номер, продолжая размышлять на ходу.

Глава 2. Улыбчивый повар

– Вот теперь, Виктор, я абсолютно уверен в успехе проекта! – радостно воскликнул Мозель и широко улыбнулся, не сдерживая эмоций. – Барьер прорван, и мы удерживали «окно» почти три секунды! Если бы позволила наша энергетика, можно было бы держать и дольше. Но, ничего, если генератор заработает, а он обязательно заработает, у нас будет океан энергии. На сегодня достаточно. Ты знаешь, я зверски проголодался. Идем обедать. Мы с тобой заслужили отдых. А завтра посмотрим, как идут дела на монтаже генератора. Мне не терпится поскорее приступить к его испытанию.

– Да, Артур, успех просто ошеломляющий, – ответил Грэйв, стараясь не смотреть на светившееся радостью лицо Мозеля. – Теперь ты стал самым выдающимся ученым современности. Поздравляю!

– А я поздравляю тебя, Виктор! – простодушно и искренне ответил Мозель, не заметив в словах коллеги ноток сарказма и зависти. – Это наш общий успех.

Доктор Мозель вынул кассету из гнезда компьютера и положил ее в карман. Они вышли из зала лаборатории, закрыв за собой бронированные двери и проверив сигнализацию. На выходе из сектора доктор Мозель улыбнулся открытой улыбкой двум здоровенным охранникам, словно желая поделиться со всеми своей радостью, и сказал им:

– Прекрасный день, парни! Мы славно поработали сегодня, а вам – спокойного дежурства.

Те молча сдержано улыбнулись в ответ, и один из них тихо сказал другому:

– У дока сегодня отличное настроение. Видно, дела идут на лад.

– Да, две недели ходил хмурым, никого не замечал, а сегодня так и светится.

Мозель и Грэйв уже скрылись за поворотом коридора, увлеченно беседуя на своем профессиональном языке.

Грэйв вошел в свои апартаменты и обвел взглядом привычную обстановку. Три просторные комнаты и прекрасно оборудованный кабинет – роскошь по меркам комплекса «Тритон», но и эта привилегия ближайшего помощника «величайшего гения» не делала его счастливым. В задумчивости он сел в кресло, стоящее возле видеоокна с его любимым пейзажем Скалистых гор. Синтезаторы наполняли гостиную терпким ароматом цветущих трав, а система искусственного климата создавала в ней легкий свежий ветерок, приятно обдувающий его уставшее тело.

Он протянул руку к панели, набрал на ней заказ, затем достал из открывшейся ниши бокал с виски и сделал большой глоток. Приятное тепло растеклось по телу. Грэйв хотел расслабиться. После долгих недель каторжной работы нервы были на пределе. Но не это терзало его. В душе поселилась зависть. Зависть точила его душу, словно червь, разливала желчь, отравляла ему жизнь, но он ничего не мог с ней поделать. Вечная зависть была частью его самого, хотя он и старался тщательно скрывать это от других.

Виктор потягивал виски и предавался невеселым размышлениям: «Теперь Артур станет полубогом. Ему достанется невероятная слава, деньги, привилегии, а мне… в лучшем случае лишь крохи с этого пиршества. Я – всего лишь подмастерье на подхвате у великого и гениального Мастера!..»

Медленно пьянея, он все больше распалял свое воспаленное честолюбие.

– А ведь мог бы и я… – мрачно пробормотал он. – Нет, не смог бы! Он – гений, какие рождаются раз в тысячу лет, а я – только хороший экспериментатор и не более того.

Виктор заказал еще бокал. По мере того, как количество выпитого им увеличивалось, его настроение становилось все более мрачным, а сам он желчным и раздражительным. Он встал с кресла, слегка покачиваясь, подошел к видеофону и заказал обед (еще одна небольшая привилегия помощника гениального Мозеля).

Через четверть часа раздался мелодичный звонок в дверь, и появился всегда улыбчивый повар Этьен, катящий перед собой прекрасно сервированный столик с блюдами и напитками. Он поставил столик перед Виктором, изящными, хорошо натренированными движениями снял крышки с блюд, демонстрируя свои кулинарные шедевры, источающие потрясающие ароматы, откупорил бутылку сухого вина и наполнил бокал.

– Приятного аппетита, доктор Грэйв, – вежливо сказал он, закончив приготовления. – Может, хотите еще чего-нибудь? В наших запасах есть отличный коньяк и шампанское.

– Нет. Спасибо, этого достаточно, – сухо ответил Грэйв, рассеянно глядя на стол.

– И все же, рекомендую шампанское, – хитро улыбнувшись, сказал Этьен. – Доктор Мозель заказал праздничный обед с шампанским. Наверное, у вас есть весомый повод, чтобы отметить успех?

– Нет, спасибо! – резко ответил Грэйв, раздражаясь от назойливости повара. – Идите, Этьен. Я хочу побыть один.

– Что ж, я ухожу. А это – чтобы вам не было скучно, – тихо сказал Этьен и положил на край стола крохотную кассету с кристаллом.

– Что это? – удивленно спросил Грэйв.

Но Флакорт не ответил, а лишь подмигнул ему, обернувшись на пороге.

Дверь за поваром бесшумно закрылась. Грэйв взял в руку кассету и повертел ее, разглядывая. Кассета была совершенно обычной, для кристалловизора, такого, какой стоял в гостиной. Грэйв пожал плечами и бросил кассету на стол. Он вдруг почувствовал голод и принялся за еду. Покончив с обедом, Виктор наполнил бокал вином и встал с кресла. Взгляд его снова упал на кассету.

«Наверное, порнушка, – подумал он, скривившись в ухмылке. – Ну и типчик этот Этьен! Ну-ну, посмотрим…».

Виктор подошел к стойке с кристалловизором и вставил кассету в гнездо прибора, а сам тяжело плюхнулся в кресло напротив. Через мгновение огромный пленочный экран на стене ожил, засветившись голубоватым сиянием. На нем появилось изображение какой-то просторной и высокой комнаты, заставленной приборами, шкафами и оборудованием. У одной из стен комнаты, спиной к нему, стояли двое в серебристых комбинезонах. Люди что-то делали возле странного вида конструкции, похожей на полупрозрачный куб, весь в паутине проводов.

«Ну и ну! Вот так развлечение! Этот Этьен напутал и дал мне не ту кассету. Здесь какая-то лаборатория, – подумал Виктор и наполовину осушил бокал. – Что я лабораторий, что ли не видел? Идиот! – он хотел выключить прибор, но вдруг, смутное предчувствие остановило его руку, потянувшуюся к дистанционному управлению. Что-то очень знакомое было в этой комнате, знакомое и зловещее. – Стоп! Это же… Это лаборатория Пьера! А куб – трансмутатор! – он не на шутку испугался, мгновенно трезвея. – Черт! Это же я и Пьер!»

Грэйв вскочил с кресла. Страх парализовал его, сделал руки и ноги словно ватными, отнял способность трезво мыслить и действовать. Холодный пот выступил на лбу Виктора, а в мозгу крутилась и кричала в истерике только одна мысль: «Что же делать!»

То, что происходило на экране, он помнил до мелочей. Он помнил каждое слово, каждое действие свое и Пьера в тот роковой день, и он знал, что должно произойти через пару минут на экране. Ему безумно хотелось выключить кристалловизор, чтобы не видеть еще раз всей глубины той пропасти, в которую он скатился в одно мгновение, превратившись из подающего большие надежды молодого ученого в завистливого и честолюбивого преступника. С невероятным усилием, обливаясь холодным потом, он дотянулся до дистанционного пульта и выключил прибор. Крупная нервная дрожь била его тело. Он затравленно огляделся, отыскивая взглядом бокал, и с жадностью выпил вино.

«Откуда это у Этьена? – подумал он, с трудом борясь с леденящим страхом, мертвой хваткой ухватившим его за горло. – Кто такой Этьен, и что ему от меня надо? Шантаж?.. Но, что ему нужно?! Ах, да, конечно, ему нужны материалы исследований Мозеля! А меня опять лишь используют… Что делать? Сдать этого мерзавца полковнику? Он, наверняка, работает на чью-то разведку. И что тогда? Тогда мне конец! Он держит меня за горло. Кассета – сильный аргумент. Кассета…».

Виктор быстро вынул маленький цилиндр из гнезда. Брезгливо и опасливо держа кассету двумя пальцами, словно ядовитого паука, он подошел к стене, открыл люк дезинтегратора и бросил ее внутрь. Раздалось легкое жужжание, и он криво усмехнулся, почувствовав облегчение. Но новый приступ страха окатил его ледяной волной.

«Болван! Это же всего лишь копия! – бледнея, подумал Грэйв. – Так просто от него не отделаться. Нужно встретиться с ним и поговорить. Пусть раскроет свои карты, а там посмотрим…».

Мозель закончил обед в приподнятом настроении и встал из-за стола с довольной улыбкой на лице. Наконец-то он получил в руки факты, полностью подтверждающие его теорию, которая должна перевернуть весь мир, все представления о мироздании и дать человечеству неисчерпаемый источник энергии, чистейших неведомых элементов и многое, многое другое, о чем даже он сам имел пока смутное представление. Но радостное настроение омрачала тревога за судьбу проекта. Чувство тревоги поселилось в его сознании и не давало покоя с того самого дня, как «Тритон» посетила комиссия. Раньше он не придавал особого значения всем разговорам Координатора и полковника о возможности агентурной деятельности на «Тритоне» и считал предпринимаемые меры безопасности чрезмерными и даже мешающими нормальной работе. Однако со временем он стал и сам задумываться о том, что может произойти, попади его труды в руке бесчестных и корыстных людей, а еще хуже – преступников. Чем ближе становился день его триумфа, тем беспокойнее становилось на душе Мозеля. И он решил предпринять собственные шаги для обеспечения надежного хранения материалов по «Тритону». В это он решил никого не посвящать, рассудив, что лучшей гарантией безопасности будет его тайна.

Вчера с транспортным кораблем прибыла посылка, которую он с нетерпением ждал. Небольшой контейнер лежал на его рабочем столе в кабинете. Мозель прошел в кабинет, запер за собой дверь и извлек из контейнера небольшой прибор и электронный блокнот с инструкциями по его использованию. Изучив их, Мозель поднялся с кресла, подсоединил прибор к модему гиперпередатчика, открыл сейф и достал несколько кассет с кристаллами. Он включил прибор и стал вставлять в его гнездо кассеты, меняя их одну за другой. Спустя несколько минут доктор выключил прибор, затем взял кассеты и уселся за компьютер. Он работал несколько часов, то, застывая в кресле с отрешенным и задумчивым взглядом, то, принимаясь вдохновенно стучать по клавиатуре тонкими пальцами пианиста, бросая короткие взгляды на экран, то делая какие-то пометки в блокноте, покусывая от возбуждения стержень лазер-пера. Наконец, закончив работу, доктор Мозель откинулся к спинке кресла, потянулся до хруста в костях и улыбнулся краешком губ.

– Вот теперь я спокоен, – негромко сказал он самому себе. – Теперь пусть попробуют разобраться…

Он встал с кресла, взял со стола кассеты и убрал их в сейф. Только теперь, когда дело было сделано, усталость взяла свое. Доктор пошел в спальню, разделся и мгновенно уснул, едва голова коснулась подушки.

Утром Артур Мозель вышел в коридор сектора «С», заряженный бодростью и энергией, хорошо выспавшись накануне. На душе было спокойно. Теперь ничто не мешало полностью сосредоточиться на работе. Он негромко насвистывал веселый мотивчик и, не спеша, шел по коридору, приветствуя кивками головы своих коллег, выходящих в коридор из своих комнат и спешащих к рабочим местам. Он нагнал согбенную фигуру Грэйва, медленно и понуро бредущего по коридору, и весело поздоровался с ним:

– Привет, Виктор! – он осекся, увидев мрачное и осунувшееся лицо коллеги. Почуяв исходящий от Виктора запах, Мозель поморщился и с укором спросил: – Ты что, перебрал вчера?

– Да, было дело… – нехотя проворчал Виктор, потупив взгляд и стараясь не смотреть на Артура. – Нервы что-то расшалились. Столько времени работаем на пределе, вот и сорвался. Хотел снять стресс.

– Как же ты будешь работать сегодня? – с сочувствием и тревогой спросил Мозель. – Может, перенесем сегодняшний эксперимент? Это же не пироги печь!

– Не нужно, Артур. Я почти в норме. Принял нейтрализующие таблетки. Все в порядке.

– Ты уверен? Ну-ну…

Они вошли в лабораторный модуль и остановились у бронированных дверей со строгой светящейся надписью сверху: «Вход в зону только со спецдопуском!»

Мозель еще раз внимательно посмотрел на Грэйва и спросил:

– Может, все же перенесем?..

Тот отрицательно покачал головой, и доктор Мозель приложил ладонь к панели. Тяжелая дверь легко и бесшумно скользнула вверх, и они вошли в лабораторию.

– Да что с тобою происходит, Виктор?! – раздраженно воскликнул Мозель после очередной неудачной попытки Грэйва вывести параметры эксперимента на заданные параметры. Он был рассеян, и разноцветные змеи графиков на экране никак не хотели сливаться в одну жирную кривую линию. – Соберись! Где же твое чутье, твой «нюх»? У нас почти получилось… О чем ты думаешь? Выбрось из головы все постороннее и сосредоточься.

– Хорошо, попробую, – тихо и виновато ответил Виктор.

– Давай еще раз. Готов?

– Да.

– Тогда начинаем, – Мозель вновь прильнул к прибору, внимательно следя за показаниями на шкалах.

Несколько минут они пытались синхронизировать свои действия, но безуспешно. Наконец, Мозель не выдержал и сказал, порывисто вставая с кресла:

– Нет, так не пойдет! Пожалуй, лучше перенесем на завтра. Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Мы уже бьемся три часа, а толку? Идем, скоро обед. Я лучше поработаю у себя в кабинете, обработаю последние данные. А ты приведи себя в порядок. Завтра нужно будет наверстать упущенное…

Грэйв бессильно опустился в кресло в своей гостиной. Тяжелые тревожные мысли не покидали его, не давали покоя, мешали сосредоточиться на работе. «С этим нужно что-то делать, – подумал он. – Рано или поздно нужно решаться…». Грэйв включил видеофон и набрал код. Почти тут же на экране появилась улыбчивая физиономия Этьена.

– Доктор Грэйв, желаете пообедать? – спросил он, хитро прищурив глаз.

– Да, – едва выдавил из себя Виктор.

– Хорошо, сейчас подам.

Вскоре появился Этьен с накрытым столиком, который он поставил перед сидящим в кресле Виктором. Он стал манипулировать с приборами, бросая на доктора оценивающие многозначительные взгляды. Заметив это, Виктор заволновался, не зная, с чего начать разговор. Но повар взял инициативу на себя.

– Как вам понравился вчерашний обед, док? – спросил Этьен, явно провоцируя его.

– Спасибо, обед был отличным, – уклончиво ответил Грэйв, изо всех сил стараясь сохранять выдержку и спокойствие.

– А развлечение?

– О чем вы, Этьен? – делая вид, что не понимает его, спросил Грэйв.

– Да о кассете, док. Не правда ли, интересно?

– Такие вещи на любителя. Мне это не интересно.

– В самом деле, док? Что ж, может, вы и правы… ТАКИЕ вещи, действительно, интересуют немногих. Вы не знаете, кого ЭТО может заинтересовать? – Этьен выжидающе посмотрел на Виктора, который плохо скрывал свое волнение, и бесстрастно продолжил: – Может быть, СБС или полицию?

– Какого черта, Этьен?! – не выдержал Грэйв. – Что вам от меня нужно?! Пьер погиб в результате несчастного случая. Это было доказано следствием. Я не виноват в его гибели. Ваша попытка шантажа просто смешна!..

– Ну-ну, док, спокойнее. Не надо так нервничать. Я вам не враг. Если хотите продолжить наш разговор, а я уверен, что хотите, давайте будем вести себя, как цивилизованные и трезвомыслящие люди. Вы попали в очень неприятную ситуацию. Я же хочу вам помочь.

– Помочь!.. На кого вы работаете, Этьен? Я же понимаю, ЧЕГО вы от меня хотите и чего добиваетесь, шантажируя кассетой. Откуда она у вас? Ведь в тот день мы с Пьером работали одни, никого в лаборатории не было, и видеозапись экспериментов не велась. Это было воскресенье. У Пьера вдруг возникла гениальная идея. Он хотел проверить ее вместе со мной.

– Видимо, «гениальная идея» родилась в тот день не только у Пьера Нанти, но и у вас, док. «Несчастный случай» – и вы становитесь единственным обладателем столь значимого открытия, как трансмутация кристаллических решеток…

– Нет-нет, все было не так! – взволнованно воскликнул Виктор. – Это был, действительно, несчастный случай. Я просто не успел предотвратить его. Когда я обесточил установку, Пьер был уже мертв. Все длилось мгновение.

– Не успели или не хотели «успеть»? А, док? – напирал на него Этьен. – Вы, видимо, не досмотрели кассету. Там все видно. Лично у меня нет никаких сомнений.

– Хватит! Что из того, что вы ЗНАЕТЕ, Этьен? Следствие давно закончено, как и закончена работа по трансмутации… Вряд ли полицию или СБС заинтересует эта кассета теперь, да и Пьера не воскресить. У вас, как и у них, нет против меня прямых улик. Видеозапись можно и сфальсифицировать. Свидетелей нет.

– Вы в этом так уверены, док? Напрасно. Вы помните Нельсона, работавшего в лаборатории, в студии видеозаписи? Он может подтвердить происхождение кассеты. Накануне он забыл выключить одну из камер, и запись шла непрерывно, вплоть до утра понедельника, когда он пришел на смену. Теперь вы все поняли, док?

– Да. Ваша взяла… – подавленно ответил Виктор. И, словно цепляясь за спасительную соломинку, он злобно процедил сквозь зубы: – А не сдать ли вас полковнику Брозовскому? Ему будет интересно побеседовать с вами.

– Вы этого не сделаете, поскольку понимаете последствия такого не умного поступка. У меня, конечно, возникнут проблемы. Возможно, даже меня вышлют с «Тритона», но не более того. Против меня только ваше слово. Никаких других доказательств того, что я являюсь чьим-то агентом, нет. Согласитесь, слабовато… А вот у вас и впрямь будут большие проблемы. Кроме того, я лишь посредник, маленький человечек. Я не знаю своих боссов. Они мне неплохо платят, а я выполняю их поручения. Максимум, что мне грозит – пара лет тюрьмы. А вам, док, светит никак не меньше десяти. Но это не все. Позор и презрение, забвение в научных кругах… Так что давайте кончать с препирательством и поговорим, как деловые люди.

– Так что же хотят от меня ваши боссы? – окончательно сдавшись, спросил Грэйв.

– Вот это мне нравится. В общем-то, ничего особенного. Вам нужны слава и деньги? Они дадут вам и то, и другое в обмен на материалы «Тритона» и ваши мозги. Здесь, в Содружестве, вы были и будете лишь блеклой тенью доктора Мозеля, а там… вас ждут слава и богатство.

– Где это – «там»?

– В свое время вы все узнаете, док. Но это не все… Моим боссам нужны не только вы, но, главным образом, доктор Мозель. Вы не должны обижаться. Они хорошо знают цену и вам, и ему. Кесарю – кесарево, так сказать… – Этьен усмехнулся и продолжил: – Вы должны помочь подобрать к нему ключик.

– Каким образом? Доктор Мозель – честный человек, и ничем не запятнан. С ним у вас ничего не выйдет. Он – фанатик науки и патриот. Деньги и слава его не слишком интересуют. И то, и другое он в избытке будет иметь и здесь. Не представляю, каким образом вы сможете его завербовать.

– Ну, неподкупных людей нет, все дело в цене… И потом, у каждого человека есть свое «больное место», которое и нужно отыскать. Если на него надавить, он станет сговорчивым. Если же не поможет и это, можно обойтись и без него, имея все материалы «Тритона». Поэтому, от вас требуется пока немного: продолжайте работу с доктором Мозелем, делайте свое дело, а когда эксперименты завершатся успехом, тогда… всем воздастся по заслугам. Ха-ха-ха!

– Понимаю… А где гарантии? – опасливо и недоверчиво спросил Виктор.

– Гарантии – вы сами, и ваше поведение. Боссы заинтересованы в вас, пока вы будете «послушным мальчиком». В противном случае… Сами понимаете. Ну, что ж, пока все. Мы еще поговорим. Связь обычная: вызовите меня по видеофону в обед или ужин. Да вы ешьте, док, а то все остынет, – Этьен подмигнул ему и вышел из апартаментов Грэйва.

Глава 3. Подозрения

Прошел месяц с тех пор, как майор Лонг встречал свою первую смену у зоны контроля, и вот прибыла новая партия специалистов-монтажников. Транспортный корабль занимал почти всю посадочную площадку, и майор видел в иллюминатор лишь часть его огромной серебристой туши. В грузовом терминале проверял бесчисленные контейнеры майор Мэнселл, а Лонг, как всегда, «прощупывал» вновь прибывших.

Проверка подходила к концу, когда из арки зоны контроля вышел высокий крепкий блондин в голубом комбинезоне техника-монтажника. Держался он прямо и уверенно, во всей его фигуре чувствовалась недюжинная сила и ловкость, а походка была по-кошачьи мягкой и упругой. Но не это привлекло к нему внимание майора Лонга, едва тот показался из арки. Его немигающий правый глаз смотрел на Джеймса, словно гипнотизируя. Майор внимательно присмотрелся к нему и заметил, что глаза у парня были разного цвета. Левый – голубой, а правый – темно-карий с каким-то странным красноватым оттенком. Блондин подошел к нему и протянул карточку.

– Карл Лайч, – бесстрастно представился он. На его мужественном лице не было и тени эмоций, – техник-монтажник Центра технологического сервиса Департамента по науке и технике.

Майор еще раз взглянул в его лицо и спросил:

– Что у вас с глазом, Лайч?

– Это инплантант-телекамера, офицер. Я потерял глаз в результате несчастного случая. Пришлось пойти на операцию по вживлению биокомпьютера и телекамеры. При моей работе никак не обойтись без второго глаза, – сухо ответил Лайч.

– А вам это не мешает в работе? – поинтересовался майор.

– Ничуть. Скорее, наоборот. Теперь я вижу значительно лучше. Медкомиссия не имела оснований отказать мне…

– Хорошо, – прервал его объяснения Лонг, – я просто поинтересовался. Проходите в зал, пожалуйста.

Закончив проверку, Лонг взял у начальника смены личные дела и удалился в свой кабинет для детального ознакомления с биографиями людей, с которыми предстояло работать не один месяц.

Работа с досье не дала ему ни единой зацепки. По-прежнему все имели безупречные биографии и репутацию. Это тревожило майора.

«Пора бы «гостю» объявиться на «Тритоне», – думал он, склонившись над электронным досье. – Неужели, я его проглядел? Но, кто же тогда он? Повар? Если это Этьен Флакорт, то он явно не спешит. Присматривается или ищет подходы? Не исключено… Однако, пока ни от доктора Мозеля, ни от доктора Грэйва, ни от других специалистов допуска «А» никаких сведений об их прощупывании не поступало. Видеоконтроль за Флакортом тоже ничего не дал. Ведет себя обычно, к закрытым зонам даже не приближался. Правда, у него есть возможность для ежедневного контакта и с Мозелем, и с другими. Но вряд ли Мозель скрыл бы от нас попытку вербовки».

В дверь кабинета позвонили. На экране видеофона появился полковник Брозовский, и Лонг включил дистанционное управление, впуская начальника. Он встал с кресла, приветствуя шефа, но тот жестом попросил его садиться.

– Как дела, Джеймс? – спросил Брозовский, усаживаясь в свободное кресло у стола. – По-прежнему никаких зацепок?

– Нет, господин полковник. Досье у всех идеальные, ничего подозрительного в поведении не выявлено.

– Ну, с досье понятно. Люди прошли ни одну проверку и в Департаменте, и у нас, в СБС, да и вы поработали неплохо. Этого и следовало ожидать. Рэнчл в своей операции будет использовать «чистых» агентов, с идеальной биографией. Сколько ни копай в их прошлом, ничего не найдешь. Они не использовались ни в одном деле, и не успели наследить. Это обычные граждане Содружества, законопослушные и заурядные обыватели. Единственный шанс обнаружить агента – засечь его контакт с кем-то из ученых. РУРХ не удовлетворится только материалами проекта. Им нужен кто-то, кто смог бы «расшифровать» их и создать на Рэйне «Дубль-Тритон». Без такого «дешифровщика» ценность материалов не столь высока. Естественно, самый лакомый кусок для них – доктор Мозель. Но они могут довольствоваться и кем-то другим, например, Грэйвом или одним из той восьмерки, о которой упоминал Мозель. Правда, последние не имеют представления о «Тритоне», и могут быть использованы только для теоретических работ. Но сбрасывать со счетов такую возможность не следует. Я почти уверен, что агент уже на «Тритоне» Меня смущает лишь то, что до сих пор не было попыток вербовки. Или у них нет достаточно веских аргументов для этого, и они присматриваются и ищут пути подхода и давления, или противник выжидает, пока работа Мозеля не завершится, чтобы заполучить сразу все: и самого доктора, и результаты его работы. Так что же, Джеймс, у вас есть хоть какие-то соображения, как нам вычислить агента?

– Из всех специалистов, работающих в настоящий момент на «Тритоне», я считаю наиболее вероятным кандидатом на эту роль Этьена Флакорта, нашего повара. Я уже говорил вам об этом. За ним установлено дистанционное наблюдение. Пока ничего подозрительного не зафиксировано, и сигналов от наших подопечных тоже не поступало, но потенциально у Флакорта есть все возможности вступления с ними в контакт. Меня насторожил тот факт, что он владеет перстнем, по стоимости практически равным размеру наследства, которое он получил за полгода до прибытия на «Тритон». Я навел справки. Наследство, действительно, получено вполне законно и официально, перстень приобретен тоже легально. Возникает вопрос: откуда у обычного шеф-повара ресторана такие большие деньги? Вероятно, есть другой источник дохода. Вот, собственно, и все. Понимаю, что этого мало, но… ничего другого обнаружить не удалось. С остальными еще хуже – чисты, как слеза младенца. Правда, сегодня с новой партией прибыл некто Карл Лайч, техник-монтажник…

– И что? – настороженно спросил полковник.

– Ничего особенного… Но у него имплантант-телекамера вместо глаза, а в мозг вживлен биокомпьютер типа «Бионик». Глаз потерян в результате несчастного случая. В досье все указано, – Лонг пододвинул к полковнику электронное досье и указал лазер-пером нужное место. – Такие компьютеры давно применяются в медицинской практике для восстановления функций зрения, слуха и речи, утраченных в результате болезни, врожденных дефектов или травм, но некоторые модели используются спецназом и пилотами космофлота, поскольку существенно расширяют возможности человека…

– Ну и что в этом необычного и подозрительного? Чем он вас заинтересовал, Джеймс? Имплантанты и биокомпьютеры – заурядный факт.

– В обычной жизни – да, но… Я вот что подумал: такой компьютер очень удобен для потенциального агента. В его памяти можно без труда хранить всю информацию по «Тритону» и не нужно похищать носители. И еще, обратите внимание на дату, когда была сделана операция. Полгода назад!

– Совпадение? – неуверенно предположил полковник.

– Может, и совпадение, но меня это настораживает. Других зацепок у меня нет, – честно признался майор. – Я думаю, что этим двоим, следует уделить особое внимание.

– Ну, что ж, придется довольствоваться этими кандидатурами, раз нет ничего более весомого. Но отработайте их как можно скорее и по полной программе. Мы не можем терять время понапрасну. Разрешаю использовать весь арсенал наших «крошек».

– Это довольно рискованно, господин полковник. Если они – агенты Рэнчла, то смогут обнаружить их. Тогда затаятся и примут контрмеры. Будет лучше, если мы дадим им возможность почувствовать свою безопасность. Тогда они начнут действовать более решительно и, возможно, у нас появится шанс на контригру. Кто бы ни были агенты, но это живые люди, а людям свойственно ошибаться. Они должны как-то «засветиться»…

– Хорошо, Джеймс, я принимаю ваше предложение. Не будем пока прессинговать ваших подозреваемых. Пусть себя проявят, но под нашим присмотром. И будьте осторожны, Джеймс. Как бы нам не проглядеть истинного агента, если вы все же ошибаетесь относительно этой парочки.

Полковник, не прощаясь, встал с кресла и вышел из кабинета.

По всем помещениям «Тритона» разлился мелодичный сигнал обеденного перерыва, и вскоре просторный светлый зал столовой стал заполняться людьми в белых, голубых, оранжевых, красных и зеленых комбинезонах – соответствующих цветам рабочих секторов. Безмолвный зал сразу ожил, наполняясь голосами, позвякиванием приборов, звуками сдвигаемых стульев. Люди цепочкой подходили к раздаточной стойке и брали с нее подносы с блюдами и напитками, обмениваясь шутками, друг с другом и с улыбчивым поваром Этеном, наблюдающим и руководящим работой кухонных роботов. Все знали, что Этьен всегда готов был услужить самому взыскательному вкусу своих клиентов, ухитряясь внести в стандартное меню какую-то изюминку для каждого. Цепочка быстро таяла, люди отходили с подносами в руках к столикам и рассаживались по местам, довольно улыбаясь в предвкушении аппетитных блюд. Одним из последних к стойке подошел высокий блондин в голубом комбинезоне. Улыбнувшись краешком губ, он попросил повара:

– Этьен, будьте любезны, еще бокал апельсинового сока.

– Охлажденного? – уточнил повар.

– Да.

Этьен взял с ледника запотевший бокал, искусно украшенный тонкими кружочками нарезанных фруктов, бросил в него соломинку и, поставив на ладонь, изящным движением подал блондину.

– Приятного аппетита, – сказал он, широко улыбаясь.

Лайч взял бокал и отошел от стойки.

Когда последний сотрудник уселся с подносом за стол, Этьен отдал распоряжения роботу-помощнику и удалился в кухню. Непринужденно насвистывая веселый мотивчик, он достал из холодильника банку пива, включил портативный переносной кристалловизор с маленьким пленочным экраном и сел в кресло напротив, вытянув ноги. Зазвучала красивая лиричная песня, которую чувственно исполняла с экрана стройная брюнетка с роскошными густыми волосами и пышным бюстом. Этьен открыл банку и с удовольствием отпил большой глоток, глядя на экран и слегка притоптывая ногами в такт песне. А меж тем внизу экрана бежали и исчезали строчки текста, внимательно фиксируемые его цепким взглядом…

Досмотрев кассету и допив пиво, Этьен встал, выключил кристалловизор, вынул кассету из гнезда и небрежно бросил ее в ящик стола, в кучу таких же, лежащих в нем россыпью. Затем он занялся своей работой, неспешно пройдя вдоль ряда кухонь-автоматов и контролируя программы приготовления блюд. На ходу, взяв с тарелки кусочек сыра и бросив его в рот, он довольно усмехнулся. Этьен вышел в зал и окинул его взглядом. Многие уже закончили обедать, и робот собирал со столов подносы с посудой. К стойке вновь подошел высокий блондин и попросил у Этьена пачку сигарет. Тот молча открыл буфет, немного повозился внутри, отыскивая заказанный сорт сигарет, и подал пачку парню.

Сержант Кларк переключил систему видеокамер на режим автоматического слежения и вызвал по браслету гиперсвязи майора Лонга.

– В чем дело, сержант? – спросил майор слегка раздраженно от бессонных ночей.

– Господин майор, извините, что побеспокоил вас, но мне кажется, что между Флакортом и Лайчем произошел обмен, – ответил сержант.

– Они имели беседу? – обеспокоено спросил Лонг.

– Нет. Только обменялись парой фраз во время обеда. Внешне – ничего подозрительного, но мне показалось, что Лайч что-то передал Флакорту, когда получал от него бокал сока. Я не уверен… На записи ничего не видно, но чувствую, что передача была. Потом, после обеда, Лайч снова подходил и взял пачку сигарет.

– А ты не ошибся? Это интересно… Дай эту запись на мой монитор, – сказал майор и обернулся к экрану.

Майор внимательно следил за видеозаписью, несколько раз возвращая ее назад в том месте, где Флакорт передавал Лайчу бокал, и максимально увеличивал изображение, но так ничего и не заметил. В поле зрения камеры не попал ни один посторонний предмет. Майор озадаченно взглянул на Кларка и сказал:

– Да, на записи ничего не видно, но ощущение такое, будто обмен имел место. Вы обратили внимание, что после этого Флакорт ушел на кухню и стал смотреть видеоклипы? Жаль, что экран не попал в зону действия камеры. Есть только звук…

– Господин майор, Флакорт каждый день смотрит на кухне видео или программы гипервидения. Сам он обедает поздно, когда развезет заказы нашим докторам. Его поведение обычно.

– Да-да, так и должно быть, если он тот, за кого мы его принимаем. Агент не должен выделяться ничем среди остальных… Однако, кристаллофон в этом эпизоде должен играть существенную роль. Послушайте, сержант, а ведь это могла быть кассета, – предположил майор. – Они ведь понимают, что мы можем прослушивать их разговоры, видеофоны на контроле, а браслеты гиперсвязи они сдали еще при отлете. Кристаллофон – единственный способ обмена информацией, не вызывающий подозрений и не контролируемый нами. А кассета крошечная, ее легко передать незаметно. Вот что, сержант, когда Флакорт начнет развозить обеденные заказы со своим роботом, посмотрите внимательно на кухне, чем так увлекается наш подопечный. Проверьте все кассеты, только очень осторожно и аккуратно, чтобы он не догадался о нашем интересе. Если что-то обнаружите – немедленно докладывайте мне.

– Все понял, господин майор, – ответил сержант, и голограмма Лонга растаяла в воздухе.

Спустя два часа дверь кабинета майора Лонга открылась, и появился сержант Кларк. Майор коротко спросил его:

– Ну, что?

– Господин майор, я проверил все кассеты. В них нет ничего, кроме видеоклипов, записей разных шоу, концертов и фильмов. На всякий случай я сделал копии со всех кристаллов. На кухне все «чисто», абсолютно ничего постороннего детекторы не обнаружили, – доложил сержант.

– Ничего? – озадаченно переспросил майор. – Странно… Сержант, проверьте записи самым тщательным образом. Должно же быть хоть что-то, если, конечно, мы не ошибаемся и не идем по ложному следу. Проверьте его комнату… Хотя, это мало что даст… Они или обвели нас вокруг пальца, или, действительно, не те.

– Может, задействуем «муравьев»?

– Нет, ни в коем случае! Нанороботы могут быть обнаружены ими, если они оснащены спецсредствами. Продолжайте вести обычное наблюдение, сержант.

Полковник Брозовский стоял возле иллюминатора, устремив задумчивый взгляд в черноту неба, усыпанную бесчисленными звездами. Вот уже несколько минут он стоял в полной неподвижности. В креслах за столом молчаливо курили Лонг и Мэнселл, не решаясь потревожить напряженный мыслительный процесс шефа. Внезапно резко обернувшись к ним, полковник сказал:

– Итак, господа, что мы имеем на сегодня? Кроме весьма зыбких подозрений – ничего. А время идет. Завтра прибывает транспорт с последней партией грузов для монтажа генератора. Через неделю доктор Мозель приступит к решающим экспериментам. Следующий корабль со сменой прибудет только через месяц, когда эксперименты будут в самом разгаре. Что из этого следует, господа? А из этого следует, что агент уже на «Тритоне», а мы с вами его прозевали. Значит, он пока затаился и выжидает, когда работа будет завершена. Вот тогда он и проявит себя. Вряд ли это произойдет до прибытия новой смены. Он должен иметь про запас какой-то вариант эвакуации с «Тритона» на случай провала или переправки материалов. Другого пути покинуть комплекс, кроме как на этом корабле, нет. Не будет же он ждать полного завершения работ на «Тритоне» и эвакуации всего персонала, тем более, никто точно не знает, когда это произойдет.

– Согласен с вами, господин полковник, – сказал Лонг. – Агент здесь, и он выжидает. Хотя улик нет, я все же склонен считать, что это Флакорт. Только он имеет относительно свободный доступ к нашим ученым, причем ежедневный. У других специалистов возможностей для контакта значительно меньше. Лайч, скорее всего, ни при чем. По крайней мере, установить факт передачи информации между ними нам не удалось. Кроме того, Лайч до сих пор не имел контактов или попыток к их установлению ни с одним из ведущих специалистов. Ведет он себя вполне обычно, как все, режим соблюдает. Он даже не приближался к зонам специального допуска.

– Все так, Джеймс, но пока у нас нет других подозреваемых. Продолжайте наблюдение за обоими, – полковник сел в кресло, на минуту задумался и сказал: – Джеймс, нам необходимо точно вычислить не только агента, но и потенциальную жертву. Выбор у наших противников небогат, и они, наверняка, сконцентрируют усилия на поиск «слабых мест», чтобы иметь возможность шантажа. Поройтесь в прошлом наших специалистов, попробуйте поставить себя на место Рэнчла. Думаю, что в этом ключ к раскрытию агента. Со своей стороны я предприму к этому все меры.

– Хорошо, господин полковник, я попробую, – ответил Лонг, озадаченный словами шефа.

Лайч подкатил контейнер к двери и остановился, доставая из кармана идентификационную карточку. Он сунул пластинку в щель прибора, приложил ладонь к панели, над дверью вспыхнул зеленый огонек, и она отъехала в сторону. Карл вкатил контейнер в обширный зал грузового терминала, заставленный рядами контейнеров, бочками и всевозможным оборудованием под пластиковыми чехлами. В зале кипела работа: шла разгрузка грузового корабля, приемка и сортировка грузов. Одна группа роботов выкатывала из трюма контейнеры и штабелировала их в спецзоне контроля, другая готовила к погрузке на корабль контейнеры с отходами, отработанными материалами и оборудованием. Лайч огляделся и неспешно покатил контейнер к площадке погрузки.

– Привет, Карл! – окликнул его один из техников, неожиданно вышедший из-за штабеля. – Это все твое барахло?

– Привет, Джон, – ответил тот. – Нет, это еще не все. Мои парни совсем зашились из-за этой чертовой бюрократии. На каждый винтик нужно делать опись. Совсем помешались на секретности, а мы – отдувайся…

– Да, бюрократии хватает, – сочувственно сказал знакомый техник. – Поторопись, грузовик отправляется ровно в 24-00. Если не успеешь, можешь схлопотать такую выволочку, что мало не покажется, да и премиальных лишат. Ладно, я пойду, некогда…

– Угу… Не подскажешь, где сержант? Я что-то его не вижу, а мне нужно избавиться от этого хлама.

– Он на площадке «В-3», принимает контейнер у Стива, – ответил Джон и поспешил по своим делам.

Лайч подкатил контейнер к площадке и закурил, стоя под зонтом вытяжки и урной-дезинтегратором. Он ждал, когда сержант освободится и подойдет к нему. Карл не терял времени зря, внимательно осматривая весь терминал, фиксируя своим искусственным глазом каждую мелочь. Но вот, сержант закончил приемку груза у Стива и подошел к Карлу.

– Что у вас, Лайч? – спросил он, открывая крышку контейнера и заглядывая внутрь.

– Да разный электронный хлам, сержант. Вот спецификация, – ответил Лайч, протягивая электронный блокнот.

Сержант кивнул головой, пробежал взглядом по пленочному экрану и принялся рыться в содержимом контейнера. Проверка заняла несколько минут.

– Хорошо, Лайч, ставьте его на погрузку, – он сделал пометку в своем блокноте и направился к следующему контейнеру, который только что подкатил один из роботов.

Карл прошел к спецзоне контроля грузов и, увидев за стеклянным барьером майора Мэнселла, жестом подозвал его. Тот заметил Лайча и, нахмурив брови, подошел к входу.

– Что вам нужно, Лайч?

– Господин майор, мне необходимо получить контейнер ВС-7758. Вот заявка, – бесстрастно ответил Лайч, протягивая документ.

Майор бегло прочел заявку и подозвал сержанта Грина.

– Сержант, посмотрите, прошел ли этот груз контроль, и выдайте его господину Лайчу.

Вскоре Карл уже катил по коридору серебристо-серый контейнер, чуть заметно ухмыляясь на ходу.

Лайч закрыл за собой дверь бокса и принялся разгружать контейнер, аккуратно раскладывая содержимое по шкафам и стеллажам. На какое-то мгновение он задерживал свой взгляд на том или ином предмете и откладывал его в сторону. Вскоре он закончил сортировку и сразу же принялся за работу, склонившись над столом, заваленном всевозможными инструментами, приборами и деталями. Время за работой пролетело незаметно. Лайч поднял голову, услышав сигнал обеденного перерыва, быстро убрал со стола, сунул в карман несколько предметов, над которыми трудился, и вышел из бокса, закрыв за собой дверь на замок.

Глава 4. Визит "посредника"

В столовой было оживленно, когда в дверях появился Лайч. Он встал в конец небольшой очереди у стойки. Люди брали подносы и отходили к столам, непринужденно беседуя с друзьями. Вскоре и Лайч взял поднос с обедом и встретился взглядом с Флакортом, не забывающим улыбаться каждому, кто подходил к стойке. Едва заметно подмигнув, Лайч сказал:

– Ну и денек сегодня! Все запарились с этой погрузкой – разгрузкой. Аппетит просто зверский. До полуночи нужно успеть, – он вновь подмигнул, – а у меня в боксе еще столько всякого хлама надо вычистить. Этьен, дай мне с собой бутербродов и пару банок пива. Боюсь, что к ужину не успею.

– Хорошо, Карл, – ответил тот с дежурной улыбкой. Он проворно взял пластиковый пакет и стал складывать в него бутерброды и пиво. Протянув пакет, Этьен предложил: – Может, вам дать еще что-нибудь? Рекомендую сосиски с грибами. Они в саморазогревающейся упаковке. Да и пива возьмите побольше, чтобы не бегать к автоматам.

– Благодарю, Этьен. Пожалуй, я возьму пару упаковок и еще пару пива, – ответил Лайч, раскрывая пакет.

Этьен быстро положил в пакет банки и достал из буфета пачку сигарет, протянул клиенту.

– Ваши любимые.

Карл благодарно улыбнулся и взял пачку из рук Этьена, оставив в его ладони крошечную капсулу. Подхватив пакет и поднос, он осторожно пошел к свободному столику.

Флакорт дождался, когда последний посетитель уселся за стол, и вышел на кухню. Как обычно, он включил кристаллофон и, слушая музыку, принялся за сервировку столов для научного персонала. На кухню вошел один из роботов и доложил о завершении уборки помещения. Флакорт взглянул на часы и сказал ему:

– Сегодня я буду обслуживать доктора Мозеля, а вы – согласно расписанию. Начинайте сервировку.

Вскоре поступил заказ от доктора Мозеля. Флакорт нащупал в кармане капсулу, еще раз проверил и поправил сервировку столика и выкатил его в коридор.

Доктор Мозель устало опустился в кресло и потер виски, разгоняя кровь. Близился день решающего эксперимента, и работы было очень много. Он лично следил за ходом монтажа генератора, сгорая от нетерпения, и вежливо, но настойчиво, подгонял инженеров и техников. Сегодня прибыли последние узлы и агрегаты этого фантастического немыслимо сложного устройства, а уже через неделю оно должно ожить, положив начало новой эре технического прогресса.

Несмотря на огромную усталость, накопленную за долгие месяцы напряженной работы на «Тритоне», настроение у доктора было приподнятым. Он только что пришел из главного монтажного зала, где стоял на гигантской платформе генератор, еще не одетый в броню защитных панелей и сверкающий своими внутренностями. Через неделю купол раскроется, и из его чрева медленно и величественно выплывет это небывалое творение человеческого разума, словно красавец-лайнер, спускаемый на воду со стапелей. Доктор Мозель облазил его вдоль и поперек, протискиваясь внутрь через переплетения труб, шин и проводов, стараясь лично убедиться в качестве выполненных работ, хотя многого не понимал в реальной машинерии, теоретические расчеты которой делал сам. Такова была неуемная, неугомонная сущность этого гениального человека, который всегда стремился вникнуть во все детали и подробности устройства любого прибора, с которым ему приходилось работать. Мозель вконец загонял следовавшего за ним тенью доктора Грэйва, которому, как главному физику-экспериментатору, и следовало проводить инспекцию монтажа. После многочасовых беспрерывных лазаний по внутренностям огромного сооружения доктор Грэйв не выдержал и запросил пощады, едва скрывая раздражение оттого, что Мозель перехватил у него инициативу и отодвинул его на задний план. Артур, сам, почувствовав усталость, согласился сделать перерыв для отдыха и обеда. Теперь он сидел в кресле, вытянув ноги и расслабившись, в ожидании Этьена с его маленькими кулинарными чудесами.

Мелодично пропел звонок у двери. Это Флакорт доставил обед. Мозель открыл дверь, встретив повара приветливой улыбкой. Ему нравился этот улыбчивый молодой человек, готовый всем услужить, но не теряющий чувства собственного достоинства. Хотя Артуру было известно, что повар – в числе подозреваемых, но почему-то не верил этим подозрениям. Он полагал, что нельзя априори обвинять человека, пока нет неопровержимых доказательств его преступной деятельности.

В комнату вошел Флакорт, как всегда в безупречно чистом белом комбинезоне и с черным галстуком-шнурком, завязанным оригинальным узлом. Этьен подкатил к креслу столик, излучая доброжелательность и приветливость.

– Спасибо, Этьен, – сказал Мозель, оживившись в предвкушении трапезы. – Чем сегодня вы меня побалуете? Ваша кухня просто великолепна!

– Сегодня я приготовил салат из крабов и кальмаров, луковый суп с гренками и цыпленка с грибами под белым соусом. Рекомендую попробовать филе белькита и устриц с лимоном. Ну и, конечно, мой фирменный десерт. Вино сантрийское, красное… – Этьен неуловимым движением фокусника достал с нижней полки миниатюрную вазочку с одинокой алой гвоздикой и поставил на стол. – А это от меня, док.

Доктор Мозель изумленно посмотрел на цветок, потом на Флакорта и, слегка волнуясь, спросил:

– Откуда это?.. Как вы?..

– Как я узнал, что это любимый цветок вашей дочери, док? Вы это хотели спросить? – перебил его Этьен, садясь в кресло напротив, фамильярно закинув ногу на ногу. – Извините, но нам нужно серьезно поговорить, – добавил он, увидев удивление и недовольство во взгляде доктора. – Речь пойдет о вашей дочери Марте.

– Откуда вы знаете, что у меня есть дочь?! – взволнованно воскликнул Мозель.

– Это неважно. Давайте так: я вам все объясню, а потом вы зададите вопросы, – сказал Этьен. Увидев кивок доктора, он продолжил: – Вот и хорошо… Итак, док, мне поручили передать вам, что ваша дочь Марта пока находится в добром здравии…

– «Пока»?! Что это значит, черт побери?! Кто вам поручил?..

– Спокойно, док, мы же договорились… Кто мне поручил – тоже неважно, а «пока» значит «пока». Если вам требуются разъяснения, то могу сказать конкретнее. Марта находится в безопасном месте под присмотром надежных людей. Ее здоровье и жизнь зависят от вас, док.

– Что?!! – лицо Мозеля побледнело и стало жестким, резко обозначились морщины. – Так значит вы…

– О, нет! Я всего лишь посредник. Советую не горячиться, а трезво взглянуть на ситуацию. С вашей дочерью ничего плохого не случится, если вы примете предложение тех людей, которые поручили мне передать его вам.

– Им нужны материалы по «Тритону»? – спросил Мозель и с ненавистью взглянул на Этьена. – Вы их не получите.

– Не только их, но и ваши мозги. И я думаю, что вы согласитесь. Вы очень любите свою единственную дочь, и не будете рисковать ею даже ради «Тритона». И потом, никто не собирается отлучать вас от вашего детища. Вы сможете продолжить работу… в другом месте. Вы станете очень богатым человеком. Подумайте.

Деньги меня не интересуют. Я не торгую честью, Флакорт. Вы блефуете. Неделю назад я разговаривал с Мартой по гиперсвязи, – сказал Мозель, взяв себя в руки и подавив страх.

– Неделя – немалый срок. Вы беседовали с ней, когда она была на каникулах на Сантрии. Местечко называется, кажется, Вьента? Не так ли? Очаровательные пейзажи, море, пляжи… Она остановилась в отеле «Кэрри», потому что более шикарные – не по карману студентке. Достаточно? Или еще назвать домашний адрес ее матери?.. Так вот, Марта, к сожалению, сейчас не нежится на песочке. Но не беспокойтесь, она находится в приличном месте, и с ней хорошо обращаются. Согласен, шантаж – это не хорошо. Но ведь добровольно вы не согласились бы на сотрудничество. Я вас неплохо изучил, док. Вы – честный и принципиальный человек, не говоря уже о других ваших качествах… Однако, никакие принципы и обязательства не стоят жизни вашей дочери. Так что, жду ответа, – сказа Флакорт и выжидающе посмотрел на Мозеля, изучая его бледное суровое лицо. Но и сам Этьен был напряжен, хотя тщательно скрывал это под маской раскованности и нагловатой фамильярности.

Мозель молчал, обдумывая ситуацию, устремив взгляд в пустоту куда-то мимо Флакорта. Его лицо окаменело и не выражало ничего, кроме тревоги. Молчание затянулось, и Флакорт нервно заерзал в кресле.

– Я жду ответа. У нас мало времени, – напомнил ему повар, выдавая собственную неуверенность.

– Я отвечу вам только после того, как удостоверюсь, что с Мартой все в порядке. До этого вы от меня ничего не получите. Мне нужно связаться с ней по гиперсвязи и лично поговорить, – твердо ответил Мозель.

– Нет, ответ вы дадите немедленно, – ледяным тоном ответил Флакорт, поняв свою ошибку. От его дежурной улыбки не осталось и следа. – И не просто ответ, а свое согласие, записанное на кассету. Только в этом случае вам будут предоставлены гарантии относительно дочери. И помните: ее судьба в ваших руках.

В глазах Мозеля промелькнула жгучая ненависть, но тут же погасла, взгляд его стал спокойным и уверенным. Приняв решение, он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и твердо сказал:

– Хорошо. Я согласен дать вашим боссам соответствующее подтверждение своей готовности к… сотрудничеству. Марта дороже всего. Но имейте в виду, Флакорт, что работы по «Тритону» далеки от завершения, и материалы по проекту не имеют особой ценности для ваших боссов. Более того, никто, кроме меня, не сможет довести исследования до конца. Если с Мартой что-то случится, то вам не видать материалов, как своих ушей. Ну, а моя собственная жизнь не принадлежит никому.

– Вот и отлично, док! – облегченно вздохнул Флакорт. – Я знал, что вы разумный человек и примете предложение. И хотя ваша работа еще не завершена, промежуточные результаты экспериментов и теоретические расчеты будут доказательством вашего согласия к сотрудничеству. Это убедит заказчиков в вашей искренности.

– Смотрите, не подавитесь, Флакорт. От вас я не получил еще ничего, – хмуро ответил Мозель.

– Вы получите возможность переговорить с дочерью в самое ближайшее время. Сначала исполните первую часть нашей сделки. В дальнейшем мои боссы найдут возможность заключить с вами письменное соглашение, где будут оговорены все условия и гарантии. Вы же будете продолжать свою работу здесь, на «Тритоне», до ее полного завершения. А потом… переедете за пределы Содружества, где и продолжите работу по всем направлениям ваших теоретических открытий.

– Я отдам вам материалы исследований, – Мозель слабо усмехнулся, глядя на самоуверенное и довольное лицо шантажиста. – Какое заявление я должен сделать?

Флакорт встал с кресла, подошел к кристаллофону, вставил в прибор кассету и сказал:

– Текст примерно следующий…

Спустя несколько минут, закончив запись, Флакорт извлек кассету и сказал:

– А теперь, док, будьте любезны, передайте мне все, что имеется на сегодня по «Тритону». Копии, разумеется.

Мозель прошел в кабинет и вскоре вернулся с кассетами.

– Возьмите, – сухо сказал он, положив их на стол.

Флакорт молча кивнул и стал копировать информацию, воспользовавшись компьютером доктора. Покончив с этим, Флакорт сказал:

– Вот и все, док. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что о нашем разговоре не должен знать никто. Было бы большой ошибкой доложить об этом полковнику Брозовскому. Давайте расстанемся друзьями.

– Друзьями? – с презрением переспросил Мозель. – Не лицемерьте, Флакорт. Вы свое получили, но что вы с этим будете делать? Вы боитесь, что я сообщу полковнику. И вы правы: я вполне могу сдать вас, как только вы покинете меня. С «Тритона» вам не ускользнуть. Вы в ловушке. Но я этого не сделаю… из-за Марты. Идите восвояси и доложите своим боссам, что вам удалось прижать доктора Мозеля.

– Я так и сделаю, док, – сказал Флакорт и широко улыбнулся.

Его рука молниеносно выскользнула из кармана и метнулась к лицу доктора. Тонкая струя аэрозоли ударила из крошечной капсулы. Мозель машинально зажмурился, схватился за горло, не в силах вымолвить ни слова, и замер в столбняке, не ощущая своего тела, ставшее вдруг чужим и непослушным. Флакорт подхватил его, оттащил к креслу и сказал:

– Извините, док, но иначе нельзя. Не беспокойтесь, это особый нервно-паралитический газ, действующий в течение нескольких часов. Последствий для здоровья никаких. Вы слышите меня, док? – с легким беспокойством спросил он, пристально вглядываясь в широко раскрытые неподвижные глаза доктора. – Когда вы придете в себя, не делайте глупостей, помните о Марте. Счастливо оставаться, док.

Флакорт вышел из апартаментов Мозеля, установив замок двери на автоматическое запирание. Он вернулся на кухню, пройдя мимо ничего не подозревающих охранников. Роботы уже вернулись, развезя обеды по номерам ведущих специалистов и ученых, и уже приступили к приготовлению ужина. Флакорт сделал им несколько распоряжений, загрузил передвижной контейнер сигаретами и напитками и вышел в коридор, насвистывая любимый мотивчик.

На выходе из жилого модуля Флакорт остановился у поста охраны и приветливо поздоровался с ними:

– Привет, парни! Как дела? Хотите пива или сигарет?

– Привет, Этьен! Куда это ты собрался? – спросил один из них.

– Да вот, нужно заправить автоматы. Парни трудятся, как пчелки, некогда сбегать ко мне в буфет. Просили подвезти припасов, – весело ответил он.

– А, ну иди. Дай-ка пару банок сока и нашим сменщикам оставь.

Флакорт проворно извлек из контейнера банки, передал их охраннику и покатил контейнер дальше. Он миновал галерею, энергетический модуль и вскоре оказался в монтажном модуле.

Быстро перегрузив сигареты и напитки в автоматы, Этьен огляделся и вкатил контейнер в коридор, ведущий к грузовому модулю. Здесь он поставил контейнер в закоулок, заставленный контейнерами с разным хламом и отходами, внешне схожими с его собственным, открыл крышку второго с краю и, пошарив в нем, достал пластиковый пакет. Он взглянул на часы и заторопился, почти бегом направившись к туалету. Убедившись, что в помещении никого нет, Флакорт вошел в кабинку и запер дверь. Здесь он достал из пакета голубой комбинезон, быстро переоделся в него, затем разложил по карманам несколько обычных с виду предметов и инструментов. Наконец, Этьен достал маску, тщательно натянул ее на голову и несколько минут подгонял, устраняя малейшие изъяны своего нового облика. Последний раз, внимательно осмотрев себя в зеркале, он скривил губы в довольной усмешке и придал своему «лицу» серьезное и непроницаемое выражение. С зеркала на него смотрел Карл Лайч.

Флакорт бросил кассеты в пакет, спрятал его под комбинезоном и вышел из туалета. Стараясь подражать походке Карла, он вернулся к контейнерам, закурил возле них, исподволь просматривая коридоры. Улучив момент, когда поблизости никого не было, он открыл крышку контейнера и бросил в него пакет. Флакорт вновь посмотрел на часы, отыскал среди десятка стоящих здесь контейнер с нужной маркировкой и выкатил его в коридор.

Подходя к огромной двери грузового модуля, Флакорт надвинул кепку на лоб и надел поляризованные очки. «Только бы сейчас никого не встретить здесь», – с волнением подумал он, нащупывая в кармане плоскую коробочку размером с сигаретную пачку. Коридор был пуст. Сдерживая импульсивный порыв, Этьен без суеты подошел к двери, сунул в щель идентификатора дубликат карточки Лайча и плотно прижал коробку к панели. Он внутренне сжался, ожидая, что вот-вот взвоет сирена, и облако парализующего газа окутает его. Но вспыхнул зеленый сигнал, и Этьен облегченно вздохнул, входя в открывшуюся дверь и толкая перед собой контейнер. «А Лайч и впрямь умелец. Надо же, сумел одурачить идентификатор! Если и дальше так будет везти, выберусь!» – подумал Флакорт, оглядывая огромное пространство модуля. Он отыскал светящийся щит с надписью «В-3» и направился к нему. Всюду сновали роботы и люди в голубых комбинезонах, катящие впереди себя контейнеры и какие-то тележки, груженные непонятного назначения «железом». Мимо проходил какой-то парень с огненно-рыжими волосами и приветливо помахал ему рукой.

– Эй, Карл, когда ты только успел сделать еще одну ходку?! – удивленно и весело воскликнул рыжий. – У тебя контейнер с моторчиком? Ха-ха-ха! – парень рассмеялся и прошел мимо.

Этьен почувствовал, как под маской выступил пот. Он посмотрел вслед рыжему и подумал: «Пронесло…».

Впереди стоял сержант, склонившийся над контейнером, который только что подкатил к нему робот. Этьен тихо придвинул к нему свой груз и достал спецификацию. Нервы были напряжены до предела. Он взглянул на часы и мысленно отметил: «20-47. Скоро ужин. Если доктора хватятся и найдут в таком состоянии, то мне не выбраться. Вылет, наверняка, отменят, и начнется шмон по всему комплексу. Не паниковать! Доктор обычно ужинает очень поздно, а мое отсутствие в столовой не должно вызвать подозрений. Роботы предупреждены…»

– Лайч, опять вы? – окликнул Этьена сержант, закончивший проверку содержимого контейнера. – Что у вас с глазами, Карл? – спросил он, увидев очки.

Внутри у Этьена все похолодело. Едва поборов волнение, он ответил, стараясь точно подражать голосу Лайча:

– В боксе велись сварочные работы… Вот спецификация, – Флакорт протянул лист.

Сержант взял документ, бегло прочел и кивнул головой.

– Хорошо, Карл, везите, – сказал он, делая отметку в блокноте и не утруждая себя проверкой соответствия содержимого спецификации. Было видно, что сержант изрядно утомлен и торопился поскорее отправить все грузы на корабль. – Ну и денек выдался! Боюсь, не успеем.

Этьен покатил контейнер между ровных рядов сотен других, стоящих в ожидании погрузки на корабль. Отыскав свободное место, он поставил свой контейнер, огляделся и быстро прошел вглубь площадки, разыскивая один единственный, нужный ему. Вот и он – оранжевый титановый контейнер с кодом «СС-2255» на стенках и крышке. Этьен постучал по нему, крышка поднялась, и оттуда выпрыгнул Лайч.

– Все в порядке? – тихо спросил он.

– Да, обошлось. Я оставил пакет, где ты сказал, – также тихо ответил Флакорт, озираясь по сторонам и всматриваясь в переплетения балок под куполом.

– Не бойся, этот участок не просматривается телекамерами. Что доктор?

– Сопротивлялся, но деваться ему некуда. Дал согласие. Я ему не доверяю. Такие бьются до конца.

– Ничего, будет работать, а нет – обойдемся без него, хотя это и создаст немалые проблемы. Ладно, к делу. Сними-ка маску и отдай мне «игрушки». Они тебе уже не понадобятся. В контейнере найдешь все, что нужно. Я положил туда портативный бластер, замаскированный под плазменный резак, универсальную отмычку и кое-что еще. Разберешься… – Лайч прислушался и присел на корточки, подав знак рукой Этьену. Тот тоже присел, тревожно озираясь. Лайч перешел на шепот: – Корабль типа «Марс Т-3», экипаж три человека, груз сопровождают два сержанта из коммандос. Их каюты расположены возле рубки. Вряд ли они будут торчать у грузового отсека, но осторожность не помешает. Думаю, ты с ними управишься. Боевого сопровождения нет – груз малоценный. Ты должен сделать все до подлета к орбите Юпитера, потом эвакуируешься с корабля на спасательном челноке и будешь ожидать наш корабль, который подберет тебя. Это яхта класса «В». Запомни хорошенько, что яхта будет ожидать твоего сигнала между 7-30 и 10-30 по универсальному времени. Корабль ликвидируешь. Лучше вывести реактор на закритический режим. Если не удастся, направь на Юпитер. Сможешь?

– Да.

– Хорошо. Погрузка начнется примерно через час. Доктор очухается не раньше, чем к утру. Так что, если не хватятся его до вылета, все будет нормально. Не дрейфь, – ободряюще сказал Лайч, с ухмылкой взглянув на побледневшее от напряжения лицо Флакорта.

– А, если хватятся, что тогда? – с тревогой спросил тот.

– Тогда действуй по обстановке. Даже, если тебя возьмут, то ничего доказать не смогут. На всякий случай я положил в контейнер несколько кристаллов фотолита. Они стоят больше твоего годового жалования. Скажешь, что не устоял перед соблазном и украл их, что надоело торчать в этой дыре и тому подобное. Изображай обычного мелкого жулика. Дадут года три тюрьмы. Понятно? – жестко спросил Лайч и, увидев кивок Этьена, добавил: – В любом случае, мы с тобой знакомы лишь по столовой. Давай, полезай, мне нужно возвращаться. И потише там.

Флакорт открыл крышку контейнера и полез внутрь.

– Замок вырежешь бластером, – напоследок сказал Лайч, запирая крышку.

Лайч надел очки Этьена и вышел из-за штабелей, направляясь к выходу. По пути в свой бокс он зашел в закоулок, где Флакорт оставил контейнер, и вынул из него пластиковый пакет. В боксе Карл уединился, заперев дверь на замок. Прежде всего, он занялся кассетами, по очереди вставляя их в маленький прибор собственного изготовления, затем собрал и выбросил все, что могло скомпрометировать, в дезинтегратор. Из бокса он вышел сразу после сигнала окончания смены и зашагал в столовую вместе с остальными монтажниками и техниками.

Полковник Брозовский встал из-за стола, растирая уставшую шею, и подошел к передвижному столику с ужином, который только что вкатил в кабинет робот. Полковник окинул взглядом сервировку и спросил:

– А где же господин Флакорт?

– Господин Флакорт плохо себя чувствует. Он сказал, что заправит автоматы в монтажном модуле и пойдет к себе в номер, – бесстрастно ответил робот.

– Вот как? – удивился полковник. – Ну, хорошо. Иди…

С вежливым поклоном робот вышел из кабинета. Полковник уселся за стол и принялся за ужин. На часах было без пяти полночь, когда он вдруг встрепенулся и набрал код на видеофоне. На экране появился майор Мэнселл.

– Как дела, Йон? Закончили погрузку? – спросил полковник.

– Да, только что. Грузы проверены, замечаний нет, – устало ответил майор.

– Посторонние не болтались?..

– Нет. Все, работающие в модуле, имели допуски.

– Хорошо. Отправление по графику?

– Да. Старт точно по расписанию.

– Отправите грузовик и идите отдыхать, Йон. У нас всех сегодня выдался напряженный день. Завтра в 8-00 жду вас у себя.

Экран погас. Полковник закурил сигарету и подумал: «Что-то давно не видел Мозеля. Кажется, с обеда. Интересно, он сейчас у себя? Док ложится поздно. Надо бы поговорить с ним». С минуту, поколебавшись, полковник вновь набрал код на видеофоне. Замигал красный глазок вызова. Ответа не было минуту, другую… Полковник забеспокоился. Он вышел в коридор, на ходу вызывая по гиперсвязи майора Лонга. Тот ответил сразу, появившись голограммой над браслетом:

– Да, господин полковник…

– Джеймс, ты давно видел Мозеля? – спросил он, быстро шагая к апартаментам доктора.

– В полдень на монтажной площадке он был вместе с Грэйвом. Оба ушли обедать в 17-00. Обычно они обедают раньше, но, видимо, увлеклись работой. Что-то случилось?

– Пока не знаю, но предчувствие нехорошее. Возьмите с собой сержанта Кларка и подходите к номеру Мозеля. Я иду туда.

Голограмма исчезла. Полковник уже подходил к посту охраны, когда из лифта вышли Лонг и Кларк. Втроем они подошли к посту. Коммандос встали по стойке смирно.

– Вольно, – сказал им полковник. – Вы видели доктора Мозеля?

– Нет, господин полковник. Мы сменились ровно в 20-00. Смена доложила, что Мозель и Грэйв пришли в 17-32. В 17-55 им привезли обед. С тех пор никто не выходил. У нас все отмечено.

– А кто привозил обед доктору Мозелю? Робот или Флакорт?

– Флакорт, господин полковник, – уверенно ответил охранник, взглянув на экран компьютера. – Он вышел от Мозеля в… 18-27. Роботы вернулись раньше.

– А кто забирал столы назад?

– Роботы. Это было уже при нас, в 20-30.

– Не нравится мне все это, Джеймс, – сказал Брозовский Лонгу. – Что мог делать Флакорт у Мозеля более получаса? И почему док не отвечает, если он у себя? Идемте!

Они прошли к номеру Мозеля. Полковник коснулся сенсора на экране вмонтированного в стену видеофона. Экран безмолвствовал.

– Сержант, что делал сегодня Флакорт? – спросил полковник, набирая код Мозеля на браслете.

– До обеда все было, как обычно. Потом он отвез обед доктору. Вышел один, а в 18-42 вернулся в столовую и занимался подготовкой к ужину. Потом загрузил контейнер пивом, соками и сигаретами и пошел заправлять автоматы в монтажном модуле, – сержант запнулся и виновато посмотрел на полковника. – В 20-30 мы его потеряли из вида.

– Что? – не понял полковник. Браслет тоже молчал, и это очень беспокоило его. – Что вы сказали, сержант. Как это – потеряли?

– Видеокамеры не контролируют все пространство комплекса. Мы потеряли его в районе грузового модуля, после того, как он заправил там автомат и свернул в один из неконтролируемых коридоров, ведущий в монтажный…

– И что, он так больше и не объявлялся нигде? – с тревогой спросил полковник, подав знак Лонгу вскрыть дверь.

– Нет. Я справлялся в столовой, и роботы мне ответили, что Флакорт болен и ушел к себе в номер. Я не стал проверять это, чтобы не вызвать у него подозрений, – ответил сержант.

Лонг тем временем вскрыл дверь специальным «ключом». Дверь тихо открылась, и все трое вошли в апартаменты. В холле горел мягкий свет, но было тихо. Брозовский прошел в гостиную и застыл у порога, увидев в кресле неподвижную фигуру Мозеля с остекленевшим взглядом. Он подскочил к нему и потряс за плечо. Тело мешком завалилось на подлокотник.

– Доктор Мозель! Артур! – пытался растормошить его Брозовский. Затем он взял его руку и стал нащупывать пульс. – Сержант, срочно вызовите бригаду врачей. Пульс есть, но очень слабый. Джеймс, нужно разыскать этого Флакорта, во что бы то ни стало. Хоть из-под земли достать! Это мог сделать только он. Вы были правы, Джеймс, относительно этого повара. Свяжитесь с кораблем, пусть примут все меры к его поиску. Он там, я уверен.

– Может, вернуть корабль?

– Не нужно, Джеймс. Я предупрежу СБС, чтобы встретили его на Земле.

– А что делать с Лайчем? Возможно, они связаны друг с другом.

– Лайчем придется заняться очень плотно и без всяких сантиментов. Если невиновен, извинимся. Но теперь нет смысла осторожничать с ним. Сержант, возьмите пару парней и приведите Лайча в мой кабинет.

– Слушаюсь, господин полковник! – ответил Кларк и поспешил выполнять приказ.

– Джеймс, я останусь с доктором, – сказал Брозовский, завидев входящих врачей, – а вы займитесь Лайчем.

Этьен взглянул на часы. В кромешной тьме четко высвечивались цифры «0-45». Он нащупал на дне контейнера бластер и подумал: «Пора. Через пять минут закончится ускорение, и тогда коммандос начнут обход. Нужно успеть выбраться отсюда. А все же мне здорово повезло. Я прищемил хвост этим докторам. Теперь они будут работать на Рэйн, а я разбогатею и перееду куда-нибудь в райский уголок на Сантрию или на Бельтон. Куплю виллу у моря… – Этьен размечтался, рисуя в воображении картины роскошной жизни, ради которой он пошел на риск. Вскоре он почувствовал, что перегрузка стала слабеть, значит, корабль перестал ускоряться. – Пора…». Он встал на колени, включил бластер. В темноте замигал зеленый глазок индикатора. Этьен нащупал рукой замок и поднес к нему оружие. В контейнере было душновато, несмотря на предусмотрительно проделанный в днище отверстия. Он несколько раз глубоко вздохнул, насыщая кровь кислородом, затем сделал последний вздох и, задержав дыхание, нажал на гашетку. Плотная голубая пелена окутала в доли секунды сначала бластер, а затем и всего его, с головы до пят. Тело конвульсивно дернулось и рухнуло на дно контейнера, мгновенно обуглившись до неузнаваемости…

Джеймс Лонг стремительно вошел в холл медицинского центра и едва не столкнулся в дверях с Йоном Мэнселлом.

– Йон, что с Мозелем? Полковник здесь? – спросил он, на секунду притормозив.

– Да, он у Мозеля. Врачи говорят, что это – действие какого-то нервно-паралитического вещества. Сейчас уточняют анализы. Как долго продлится такое состояние – неизвестно. Флакорта еще не нашли.

– Можно прекратить поиски. Идем к полковнику, я все объясню.

Мэнсел пошел вслед за Лонгом. Они вошли в коридор и увидели Брозовского, беседующего с одним из врачей у двери палаты. Лонг коротко кивнул врачу, извинился и, обращаясь к полковнику, тихо сказал:

– Только что получено сообщение с корабля… – они отошли в сторону, и Лонг продолжил: – Минут через десять после первого сеанса связи с ними, на борту сработала система пожарного оповещения и тушения. Очаг пожара возник в грузовом трюме, но, к счастью, был быстро потушен. Загорелся один из контейнеров. Когда охрана вскрыла его, то обнаружила обгоревший труп неизвестного.

– Личность установили? Флакорт? – обеспокоено спросил Брозовский.

– Тело обгорело очень сильно… Охрана доложила, что на теле найден перстень с крупным бриллиантом, – ответил Лонг.

– Значит, все же Флакорт!

– Наверняка, он. На «Тритоне» его до сих пор не нашли, – Лонг взглянул на Мэнселла, и тот согласно кивнул головой. – В контейнере также обнаружены кристаллы фотолита. Вероятно, он прихватил их для отвода глаз.

– Причину гибели установили? – спросил Брозовский, хмуря брови.

– Да. Он пытался вырезать замок на крышке портативным бластером. Почему-то аккумулятор пробил на корпус и… В общем, Флакорт пал жертвой несчастного случая.

– Откуда у него мог появиться бластер? Просмотрели при контроле? Или он похитил оружие у охраны? – полковник сурово взглянул на Лонга и с укором сказал: – Господа, это очень серьезное упущение в вашей работе. Что скажете?

– Господин полковник, провезти с собой оружие невозможно, – ответил Лонг. – Мы пока не знаем модель бластера, он полностью расплавился. Выяснить это смогут только в наших лабораториях на Земле. Мы проверим все имеющееся оружие на «Тритоне», но мне представляется наиболее вероятным, что бластер попал на комплекс с грузами. Нет, Йон, я никого не виню в недосмотре, – поспешил заверить коллегу Лонг, увидев недовольное выражение его лица, – ведь бластер мог быть собран на месте из имеющихся здесь деталей. В принципе это возможно. Нам нужно выяснить, где и как Флакорт смог это сделать.

– Согласен с вашей версией, Джеймс. Пусть этим займется Йон, а вы займитесь Лонгом. Пока доктор не поправится и не сможет дать нам показаний, придется отработать эти направления. Идите, господа, работайте. Я останусь здесь, – сказал полковник.

Лонг и Мэнселл вышли из медцентра. Полковник вернулся к стеклянной двери палаты реанимации и с тревогой посмотрел на лежащего, на кровати Мозеля. Возле него все еще продолжали свою работу врачи, пытаясь вывести ученого из паралича.

«Значит, все-таки Флакорт… – думал Брозовский, вглядываясь в застывшее лицо Мозеля. – Попытался завербовать Артура, но неудачно, и тогда решил ликвидировать его и сбежать? Для спонтанного бегства все слишком хорошо организовано… Да, на этот вопрос может ответить только сам Мозель. Смогут ли врачи вернуть ему дееспособность и когда? Если дело дошло до такого, то ему опасно оставаться на «Тритоне». Его нужно срочно эвакуировать отсюда…».

В кабинете полковника повисла напряженная тишина, когда доктор Мозель закончил свой рассказ. Ему было трудно говорить, голос звучал несколько сипло, а речь порой становилась невнятной. Сказывалось побочное действие препарата, с которым продолжал бороться его крепкий организм.

Наконец, полковник посмотрел на осунувшееся лицо Мозеля и чуть укоризненно сказал:

– Ах, Артур, Артур… Ну, почему вы не сказали мне раньше, что у вас есть взрослая дочь? Мы бы обеспечили ее безопасность. Теперь возникли большие проблемы…

– Мы не были в браке с ее матерью. Я лишь изредка встречался с ними. Разве мог я предполагать, что они узнают об ее существовании и используют в своей грязной игре? – ответил Мозель печально. – Бедная девочка… Я приношу им одни лишь несчастья.

– Перестаньте, Артур. Вы ни в чем не виноваты перед ними. Не беспокойтесь, мы обязательно найдем вашу дочь, – сказал полковник. – Флакорту не удалось переправить своим боссам материалы по «Тритону». Он погиб от собственного бластера при попытке бегства. Наверняка, кассеты были при нем и тоже сгорели. Сейчас эксперты на Земле приступили к изучению останков, и скоро мы получим результат… – Брозовский отпил из чашки крепкий кофе и на минуту задумался. – Итак, первая попытка Рэнчла провалилась. Что следует ожидать в ближайшее время? Зная его характер и стиль работы, можно быть уверенным, что он не оставится на этом, пока не добьется своего любой ценой или не потерпит сокрушительного поражения. Его возможные действия, как я полагаю, могут быть следующими: во-первых, он обязательно попытается забросить на «Тритон» новых агентов с последней сменой персонала. Цель та же – похитить материалы исследований и вербовка кого-то из ближайших помощников и коллег доктора Мозеля. Вы, Артур, отпадаете, так как Флакорт, наверняка, понял, что вы решили сыграть с ним свою партию, чтобы выиграть время. Если он профессионал, то должен был подстраховаться и найти способ передать это своим боссам. Саму же операцию они проведут лишь тогда, когда будут уверены в успешном завершении всех экспериментов и получения вами полного подтверждения теоретических расчетов. После этого возможно и ваше физическое устранение, Артур, дабы лишит Содружество возможности использовать это выдающееся открытие, которое по праву принадлежит нам. Тем самым Рэйн избавится от всякой конкуренции на неопределенно долгое время. Сам факт, что ваше открытие станет достоянием не только Содружества, но и других государств, еще не так опасен в стратегическом плане. Ведь рано или поздно оно все равно будет служить всему человечеству. Опасно то, что оно может попасть, прежде всего, в руки рэйнской олигархии, которая устремлена на агрессивную экспансию и установление в Галактике своего полного господства. А открытие барьерного перехода может быть использовано не только в мирных целях… – полковник допил кофе и заказал еще одну чашку, наверное, десятую по счету, выпитую за тревожную бессонную ночь и не менее трудное утро. Закурив сигарету, он продолжил: – Во-вторых, если и это не удастся, то они могут пойти на крупномасштабную диверсию на «Тритоне», руководствуясь принципом: если не владеем мы, то этим не будет владеть никто. В-третьих, Рэнчл может перенести свой интерес на других ученых, не задействованных в проекте, но чей интеллект способен продолжить работы доктора Мозеля. То есть, на тех, кто достаточно хорошо знаком с вашей теорией, Артур. Это более длительный путь, но сбрасывать его со счетов нельзя.

– Господин полковник, у Рэнчла есть и еще один канал, по которому он сможет заполучить всю необходимую информацию по проекту, – вставил Лонг, внимательно выслушав аргументы шефа. Тот с удивлением поднял бровь, отставив чашку с кофе. Лонг опередил его вопрос и сказал: – Вы упустили из вида, что первоначально была утечка информации, из-за чего все, собственно, и началось. Пока мы не выявим этот источник, существует реальная опасность, что он и впредь будет поставлять Рэнчлу наши секреты. А о степени осведомленности этого субъекта мы ничего не знаем.

– Вы правы, Джеймс, – ответил Брозовский, – такая опасность существует. Но этим занимается контрразведка. Мы же должны сосредоточиться на обеспечении внутренней безопасности «Тритона», чтобы впредь подобных инцидентов не случилось. Так вот, доктор, – обратился он к Мозелю, – я считаю, что вам необходимо покинуть «Тритон» и переехать в более безопасное место. Здесь становится слишком жарко для продолжения нормальной и плодотворной работы. Руководство СБС подготовило для вас небольшой, но очень хорошо оборудованный исследовательский центр, который находится в Калифорнии на одной из баз нашего космофлота. Там вас никто не потревожит. Центр оборудован мощным комплексом телеметрического управления экспериментами любой сложности, с помощью которого вы сможете руководить исследованиями на «Тритоне», сами, находясь на Земле. База имеет высшую степень защиты, персонал состоит из офицеров флота и спецслужб и полностью заменяется раз в три года.

– Спасибо, полковник, за заботу о моей безопасности, – с трудом произнес Мозель, – но я не могу покинуть «Тритон»… По крайней мере до запуска генератора… Это венец моей работы, и от экспериментов на нем зависит все. Найдите Марту, очень вас прошу. Остальное не столь важно. Мою работу смогут завершить мои коллеги… если эксперименты на генераторе пройдут успешно.

– Но, док, решение о вашем переезде уже принято. Мы не можем рисковать вашей жизнью и судьбой проекта. Не позже, чем через три недели вы должны быть в Калифорнии. Вы же понимаете, что попытки Рэйна завладеть вашим открытием на этом не прекратятся, – настаивал полковник.

– Хорошо, – наконец, согласился Мозель. – Я могу рисковать собой, но не делом. Но я перееду только после запуска генератора и первых экспериментов. Надеюсь, доктор Грэйв справится и без моего непосредственного участия.

– Безусловно, справится, Артур, – уверенно сказал Брозовский, – ведь вы будете поддерживать постоянную связь с ним и сможете вмешиваться в ход экспериментов в любой момент. На сегодня, пожалуй, все. Вам нужно отдыхать и восстанавливаться, Артур. О деталях поговорим, когда вы полностью оправитесь, – полковник нажал кнопку на пульте стола, и в кабинет вошли сержант Кларк и врач.

– Сержант, проводите доктора Мозеля в его номер, – приказал полковник, – и оставайтесь там. Без моего ведома – никаких визитов.

– Слушаюсь, господин полковник, – ответил Кларк.

Сержант и врач осторожно подняли доктора с кресла, поддерживая под руки. Его походка была еще неуверенной. У двери Мозель обернулся к полковнику и негромко сказал с мольбой в глазах:

– Рольф, найдите мою девочку…

По его щеке скатилась одинокая скупая слеза.

Глава 5. «Привет от Этьена»

Доктор Мозель вошел в монтажный зал и остановился возле громады генератора, запрокинув голову и любуясь его фантастической красотой. На самой верхней площадке он заметил фигуру Грэйва в окружении трех инженеров. Они что-то оживленно обсуждали возле блока синхронизации. Мозель вынул из кармана переговорное устройство внутренней связи и набрал код.

– Виктор, спустись, пожалуйста, вниз. Мне нужно поговорить с тобой.

Сержант Клар, неотступно следовавший за доктором, внимательно оглядел зал. Три десятка роботов и столько же людей в голубых и белых комбинезонах суетились вокруг гигантской платформы с генератором, сновали по монтажным площадкам, уходящим ввысь к самому куполу, быстро и точно пристыковывая все новые и новые детали и узлы к этому грандиозному сооружению. Несмотря на кажущуюся поспешность и даже суетливость в работе, действия всех были хорошо организованы. То и дело в главный монтажный зал вкатывались робокары, груженые различными деталями, подъезжали к заранее определенным местам и, передав груз на монтажные стапели, спешили назад.

Кларк заметил приближающуюся к ним фигуру человека в белом комбинезоне. Поправив кобуру с бластером, сержант сделал шаг к доктору, но, узнав Грэйва, не встал между ними, продолжая наблюдать за помощником Мозеля из-за его спины. Грэйв подошел к ним с широкой улыбкой на устах. Раскрыв объятия, и заключив в них Мозеля, он радостно воскликнул:

– Ах, Артур! Я так переживал за тебя! Слава Богу, ты жив и здоров! Надеюсь, ты полностью оправился? Сможем продолжить работу вместе?

– Конечно, Виктор! Я здоров и готов к работе, – сдержано ответил Мозель. – Как идут монтажные работы? График соблюдается?

– Все нормально, не беспокойся. Монтаж завершится через четыре дня. По существу, осталось установить защитные экраны и вывезти генератор на внешнюю площадку. Завтра после обеда приступим к общей проверке и тестированию всех систем…

– Отлично! Я знал, что вы меня не подведете. У нас мало времени, Виктор. Обстоятельства заставляют торопиться, – Мозель взял под локоть Грэйва и, не спеша, пошел с ним вдоль платформы. Кларк последовал за ними, но доктор жестом приказал ему оставаться на месте. – Виктор, мы должны приступить к испытаниям как можно скорее. Через две недели я покину «Тритон».

– Покинешь «Тритон»? – изумленно и растерянно переспросил Грэйв. – Почему?

– Так надо. Не беспокойся, я буду контролировать эксперименты с Земли. На этом настоял Брозовский. Будь моя воля, ни за что бы, ни уехал до завершения всего проекта, но… здесь становится слишком опасно, как считает полковник. Поэтому, я хочу успеть за это время хотя бы запустить генератор и провести первый полномасштабный эксперимент. Надеюсь, ты справишься здесь без меня. Мы будем поддерживать постоянную связь…

– Понимаю… Это правильно, Артур. Тебе здесь опасно оставаться, – озабоченно ответил Грэйв. – Но мне потребуются твои расчеты и материалы всех предыдущих серий. Без них я слеп.

– Я оставлю тебе все необходимое. Кроме того, я буду контролировать ход экспериментов телеметрически, как будто нахожусь здесь.

– Когда ты отбываешь? Сколько времени у нас есть?

– Около двух недель. Пока и сам не знаю точно. Это зависит не от меня. Все решится на днях, – ответил Мозель. – Ну, не буду тебя отвлекать. У нас еще куча дел. Пойду к себе, поработаю над программой эксперимента. И нужно все привести в порядок до отъезда.

Они пожали друг другу руки и расстались. Мозель вернулся к сержанту, наблюдавшему за ними со стороны.

– Идемте, сержант. Мне нужно поработать в кабинете. Доктор Грэйв управится здесь без меня.

Доктор Грэйв в задумчивости поднимался по лестнице на монтажную площадку, чтобы еще раз проверить блок синхронизации, вызывающий у него наибольшие опасения из-за важности роли устройства в этом сложнейшем сооружении. Но его мысли были сейчас далеки от технических проблем. Виктора тревожила неопределенность его положения, возникшая после исчезновения Флакорта. После вчерашней беседы с Брозовским он сначала безумно обрадовался, что этот улыбчивый шантажист погиб, но, быстро сообразив, что по-прежнему находится на крючке его боссов, встревожился не на шутку. Грэйва мучил страх, что и с ним могут расправиться так же легко и безжалостно, как и с доктором Мозелем, посмей он сыграть с шантажистами злую шутку. Он понимал, что рано или поздно к нему явится еще кто-то, кто напомнит ему о прошлом. Внутри у Виктора все сжималось, когда он случайно ловил на себе взгляды сотрудников, казавшиеся недвусмысленными и угрожающими. Нервы были натянуты, словно струны, и он украдкой глотал успокаивающие таблетки, пытаясь унять предательскую дрожь в пальцах.

Поднявшись почти на самый верх, Грэйв остановился на одной из площадок, чтобы перевести дух, и посмотрел вниз на деловую суету в огромном зале. Он не заметил, как сзади к нему подошел Лайч.

– Доктор Грэйв, вам привет от Этьена, – негромко сказал он.

Грэйв вздрогнул и побледнел. Резко обернувшись, он с нескрываемым ужасом спросил:

– Вы?! Что вам угодно, Лайч?

– Спокойнее, док. Чего вы так испугались? Все нормально, меня не нужно бояться. Покойный завещал мне вас, – ответил тот с ухмылкой.

– Что вам нужно? – едва смог вымолвить Грэйв, пряча в карманы дрожащие руки.

– Пока только информацию. О чем вы говорили с доктором Мозелем? – спокойно спросил Лайч, глядя на него с презрительной ухмылкой.

– Да так… о ходе монтажа… – слегка запинаясь, неопределенно ответил Грэйв.

Лайч недоверчиво посмотрел на него и спросил с нажимом:

– О чем еще, док? Меня интересует, что намерен предпринять полковник Брозовский после бегства Флакорта? И чем намерен заняться Мозель? Давайте-ка начистоту, док.

– Полковник решил перевести Мозеля на Землю. Он опасается повторения попыток вербовки или покушения на него. Полковник считает, что такие попытки еще будут, – ответил Грэйв, с опаской глядя на Лайча, на его немигающий зловещий взгляд и крепкие мышцы.

– Когда и куда Мозель собирается переехать?

– Примерно через две недели. Более точно не знает и он сам. Видимо, окончательно еще не решено. Куда – не знаю. Доктор хочет сам присутствовать при запуске генератора и при проведении первого эксперимента на нем.

– Через две недели?.. Хорошо, – взгляд Лайча стал жестким и пронзительным. – Вот что, док, не позднее, чем завтра, вы встретитесь с Мозелем в его кабинете и поставите там вот эти штучки, – он достал из кармана крохотную коробочку и открыл ее, показывая содержимое. – Знаете, что это?

– Догадываюсь, – хмуро ответил Грэйв.

– Да, это микророботы, на нашем сленге – «жучки». Они помогут мне уточнить ту информацию, которую сообщили вы. Имейте в виду, что это и в ваших интересах. Ваш «контракт» в силе, извольте выполнять мои указания.

– Но завтра я могу и не встретиться с ним. Когда Мозель работает у себя, никого не принимает. И потом… с ним всегда этот сержант, – попытался робко возразить Грэйв.

– Найдите предлог, но встретьтесь с ним обязательно. Мне необходимо знать, когда и куда он направится. Все, док. Я вас сам найду. Не забывайте, что ваше благополучие зависит от вашего поведения.

Лайч исчез так же незаметно, как и появился, оставив Грэйва наедине с его страхами и сомнениями. Тот с минуту постоял на площадке, озираясь по сторонам, и на одеревеневших ногах поплелся к лестнице, лихорадочно соображая, как быть дальше.

На мониторе, отливая в свете мощных светильников полированными гранями, красовался гигантский куб генератора, стоящий на платформе. Доктор Мозель рассматривал свое детище, которое видел впервые целиком и в законченном виде. На его лице застыла задумчивая полуулыбка. Обернувшись к главному инженеру, он кивнул и сказал ему:

– Начинайте, Алекс.

Тот также молча кивнул в ответ и притронулся к сенсору на пульте. Спустя несколько минут инженер скупо доложил:

– Выравнивание давлений закончено. Приступаю к раскрытию купола.

Все присутствующие в помещении центрального пульта управления увидели сквозь толстое изостекло, как гигантский купол монтажного зала словно треснул, и напротив куба генератора возникла зияющая чернотой космоса щель. Она становилась все шире и шире, пока не превратилась в огромный черный проем, усыпанный множеством ярких звезд.

– Все системы работают нормально, – прозвучал в тишине бесстрастный голос инженера. Приступаю к выдвижению генератора.

Платформа вместе с генератором очень медленно и плавно стронулась с места и двинулась в сторону открывшегося проема в куполе. Все замерли в напряженном ожидании. Медленно тянулось время, но никто не осмеливался нарушить тишину. Прошло полчаса, и куб скрылся в темноте. Вспыхнули внешние прожектора, освещая несколько рядов сверхпроводящих магнитных шин, лежащих на идеально ровной площадке, над которыми плыла платформа, неся на себе ослепительно сверкающий, словно драгоценный кристалл, куб генератора. Зрелище было поистине завораживающим. Все следили за этим плавным парением тысячетонной громады, затаив дыхание. Наконец, платформа замерла в конце пути, опустившись на опоры.

– Генератор на месте! – воскликнул инженер, не в силах больше сдерживать эмоции.

Зал взорвался аплодисментами, возбужденными радостными возгласами, смехом и взаимными поздравлениями. Закончилась многомесячная напряженная и очень ответственная работа многих людей, и они радовались этому.

– Поздравляю, Артур, – пожал руку Мозелю подошедший к нему Грэйв. – Теперь все готово к решающему штурму.

– Спасибо, Виктор. Да, теперь у нас есть все, чтобы не просто «проткнуть» барьер… но и «заглянуть» за него. Все, самое интересное и важное, только начинается.

На экране видеофона, стоящего у пульта рядом с Мозелем, появился полковник Брозовский.

– Поздравляю с успехом, док, – сдержано поздравил он доктора и скупо улыбнулся краешком губ. – Мне нужно поговорить с вами. Зайдите ко мне, пожалуйста.

– Хорошо, Рольф, – ответил тот, – буду у вас через четверть часа.

Извинившись и попрощавшись с коллегами, он вышел из зала в сопровождении сержанта Кларка, ставшего его «тенью».

– Садитесь, Артур, нам нужно поговорить о вашем переезде, – начал полковник, коротко поздоровавшись с, вошедшим в кабинет, Мозелем, и жестом пригласив его сесть в кресло у стола. – Все детали согласованы с руководством СБС и Департамента, теперь настала пора посвятить вас в наш план. Может, хотите что-нибудь выпить?

– Пожалуй, кофе с коньяком и лимон, – ответил Мозель, присаживаясь к столу. Он выжидающе посмотрел на полковника, пока тот делал заказ на панели, и спросил: – Значит, все уже готово?

– Да, Артур, – ответил Брозовский, – у нас все готово. Ровно через две недели,21-го числа, на «Тритон» прибудет яхта, на которой мы и переправим вас на Землю. Сопровождать вас буду я и майор Мэнселл. В космопорту «Вектор-1» нас встретит доктор Смирнов, вместе с которым мы отправимся в Мадрид. А дальше – гиперлайнером долетим до Сан-Франциско, откуда сотрудники СБС перевезут вас на базу. Полетим транзитным рейсом Самаранта – Мадрид – Нью-Йорк – Сан-Франциско. Это уменьшит риск… Да, вы полетите под другим именем. Документы готовы, их вам передаст доктор Смирнов по прибытии в космопорт. Придется несколько изменить вашу внешность на время перелета. Это сделаем на борту корабля.

– А как же идентификация? – с сомнением спросил Мозель, внимательно выслушав полковника.

– О, не беспокойтесь! Это – пустяки. СБС изменила ваш файл в Центре Идентификации. Так что, теперь вы – Генри Плат, доктор квантовой физики с Капеллы, – ответил полковник. – У вас есть какие-нибудь вопросы, Артур?

– В общем-то, понятно… – ответил Мозель. Взглянув в глаза полковнику, он с надеждой тихо спросил: – Что с Мартой, Рольф?

– Ее ищут и обязательно найдут, – полковник отвел взгляд от пронзительных глаз Мозеля. – Мне не известны детали, но парни из контрразведки, кажется, напали на ее след. Не теряй надежду, Артур.

– Да, да… – отрешенно ответил Мозель, глядя куда-то на стену мимо Брозовского. – Это я виноват, что моя девочка попала в руки подонков…

– Перестань винить себя, Артур! Ты ни в чем не виноват. Я понимаю твое состояние, но предоставь профессионалам поиски Марты. Мы ее обязательно найдем и ее похитителей тоже. Тебе нужно сосредоточиться на работе. Надеюсь, этих двух недель будет достаточно, чтобы запустить генератор и провести на нем первые опыты?

– Да, конечно… У тебя все, Рольф? Тогда я пойду к себе, поработаю.

Мозель тяжело поднялся с кресла. Брозовский посмотрел вслед удаляющейся согбенной фигуре доктора и подумал: «Как подкосило его это горе, а ведь он еще довольно молод и крепок. Держится неплохо. Сможет ли он и впредь продолжать работу с полной отдачей?..» Полковник подошел к пульту гиперсвязи и вызвал шефа СБС.

Карл Лайч сидел за роботизированным монтажным столом и собирал очередной прибор из целой груды деталей, разложенный в строгом порядке на поддоне под рукой монтажного робота-манипулятора. Рядом на столе лежала маленькая коробочка портативного кристаллофона, а в уши он вставил крошечные капсулы акустических систем, негромко насвистывая популярную песню. В боксе трудились еще трое техников, занятые, как и он, сборкой приборов и узлов. Никто из них не догадывался, что Карл слушает отнюдь не популярную музыку. Его лицо выражало неподдельное блаженство, а голова покачивалась в такт мелодии, которую он искусно насвистывал. Но вот, он перестал насвистывать, вынул капсулы из ушей и выключил кристаллофон. Поднявшись с кресла, Лайч окликнул коллег:

– Эй, парни! Я иду за пивом и бутербродами. Вам взять что-нибудь?

Все трое оживились, обернулись к нему и наперебой стали делать заказы. Лайч усмехнулся, кивнул головой и вышел из бокса. Вскоре он уже был у автомата с напитками и закусками, но прошел мимо, свернув к туалету. Зайдя в кабину, Лайч заперся изнутри и достал из кармана портативный передатчик, собранный им собственноручно из обилия деталей в его боксе. Биокомпьютер в мозгу уже зашифровал сообщение, и ему понадобилось лишь полминуты, чтобы отправить импульс в гиперпространство. Лайч вышел из кабины, набрал у автоматов коробок с закусками и банок с напитками, вернулся в бокс и продолжил прерванную работу, насвистывая все тот же веселый мотив.

В тишине мерно попискивал сигнал таймера, вспыхивающего красными глазами табло и отсчитывающего последние минуты. Доктор Мозель нервно прохаживался взад и вперед, заложив руки за спину и покусывая губы, пересохшие от напряжения и волнения. За главным пультом управления собралась почти вся его команда – двенадцать ученых и инженеров, отдавших годы самоотверженного труда ради этого дня. Все с напряжением ждали команды шефа у своих постов. Только он мог принять окончательное решение о начале или прекращении эксперимента, и это решение давалось Мозелю очень нелегко. Он, как никто другой, осознавал всю ответственность за ход экспериментов и их последствия. Он еще и еще раз спрашивал себя, вправе ли рисковать жизнями людей ради призрачного изобилия в будущем, которое должно настать в случае успеха, но совесть не давала однозначного ответа.

«Поздно отступать, – подумал Мозель. – Без риска – нет успеха. В науке, как на войне…». Он подошел к сидящему в кресле Грэйву, взглянул из-за его спины на монитор, на котором высвечивались надписи, оповещающие о готовности всех систем генератора, и тихо сказал ему:

– Виктор, начинаем…

– Хорошо, Артур, – также тихо ответил тот. Откашлявшись, Грэйв склонился к микрофону и четко произнес: – Всем внимание! Приступаем к активации…

По залу прокатилась волна возбужденных голосов, и вновь все замерли у пульта, предельно сосредоточенно выполняя предусмотренные манипуляции.

Прошло несколько минут.

– Генератор выведен на рабочий режим, – доложил Грэйв. – Можно приступать к прорыву барьера, – он обернулся к Мозелю, ожидая его команды. – Ты уверен, Артур?

– Да, – ответил тот твердо и положил руку на плечо помощника. – Начинай.

Грэйв коснулся рукой кнопки, чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной, и, помедлив немного, нажал на нее. Мозель прильнул к квантовому мультипликатору, наведенному на сверкающий серебром куб генератора. Через мгновение он увидел, как над кубом, на высоте около километра, вспыхнула ослепительно яркая звезда, протянувшая к нему свой луч. Куб окутался плотным голубым сиянием, слегка мерцающим на фоне черного неба. Звезда становилась все ярче и ярче, Мозель увеличил поляризацию экрана, неотрывно следя за генератором и звездой.

– Есть положительная дельта! – воскликнул Грэйв, бросив взгляд на показания приборов. – Десять, двадцать, тридцать… – считывал он вслух бегущие по табло цифры и словно не верил в реальность происходящего, – сто двадцать, сто пятьдесят… – мелькание цифр ускорилось. Грэйв вспотел от напряжения, едва успевая произносить их, – пятьсот, семьсот, девятьсот…

– Хватит, Виктор! – скомандовал Мозель, отрываясь от экрана. – Стоп!

Грэйв очнулся от завораживающего бега цифр и нажал на большую красную кнопку. Звезда на экране погасла, исчезло и сияние вокруг генератора. С минуту все взоры были устремлены на табло, на котором застыло число «1100», а потом тишину взорвали радостные крики и аплодисменты.

– Это фантастика, Артур! – воскликнул Грэйв, вскочив с кресла, – Я не могу поверить, но это – факт! За минуту мы получили столько энергии, сколько израсходовали на все эксперименты. Это – победа! Ты – гений!!

Их окружили коллеги, обнимая доктора и пожимая ему руки со счастливыми улыбками на лицах. Радостное возбуждение достигло апогея, кто-то достал заранее припасенное для этого случая шампанское и принялся разливать его в пластиковые стаканы, передавая другим. Все подняли импровизированные бокалы, поздравляя Мозеля, и друг друга.

– Спасибо, друзья, – растроганно сказал Мозель, обращаясь к коллегам. – Это наш общий успех, наша общая победа. Один, без вас, я бы ничего не смог сделать. Теория осталась бы всего лишь теорией. Экзотичной, парадоксальной, о которой бы спорили в узких научных кругах… Прорыв в науке и технологии такого масштаба не делается одиночками, и вы все это прекрасно знаете. Я очень благодарен вам за то, что вы работали со мной, верили в успех, хотя для очень многих мои идеи казались бредом. Теперь мы доказали, что это не бред, а реальность. Скоро настанет новая эра в развитии человечества, и я горд за всех нас, что именно мы положили ей начало. За вас, друзья! – доктор Мозель выпил шампанское и украдкой вытер набежавшую слезу счастья.

– А говорят, что «перпетуум-мобиле» не существует, – лукаво сказал главный инженер проекта, беря Мозеля под руку. – А наш генератор? Разве не вечный двигатель? Дает энергии в тысячи раз больше, чем потребляет! Черт возьми, Артур, я, конечно, знаю все теоретические выкладки, но все же не могу отделаться от ощущения, что я – полный кретин! Поздравляю, Артур, и преклоняюсь перед вашим гением!

– Вы преувеличиваете, Серж. Конечно, сейчас моя гипотеза… нет, уже не гипотеза, а теория… трудна для восприятия большинства ученых-физиков, но настанет день, когда ее будут изучать в университетах обычные студенты. Правда, для этого нам всем еще предстоит немало потрудиться. Так что, Серж, не время расслабляться и почивать на лаврах.

Доктор Грэйв, стоящий неподалеку от них, подошел к Мозелю и вежливо, но настойчиво, увлек его в сторону.

– Артур, мне нужно поговорить с тобой о важном… – тихо сказал он.

Они отошли в дальний угол зала и сели в кресла.

– Я тебя слушаю, Виктор. О чем ты хотел поговорить?.. – спросил Мозель, внимательно посмотрев на Грэйва.

– Ты скоро уезжаешь, а я останусь здесь один на один с «Тритоном». Что мне делать, Артур? Как я смогу готовить эксперименты без полной информации и расчетов?

– Не беспокойся, я оставлю в своем сейфе все необходимое. Мы же договорились. Но кое-что я оставлю при себе. Хочу, чтобы ты меня правильно понял: это не недоверие к тебе, а меры необходимой безопасности. Я буду консультировать тебя с Земли, так что это никак не скажется на нашей работе.

– Да, конспирация… Мы стали не учеными, а… У меня нет слов, чтобы определить, кем стали мы, – в глазах Грэйва вспыхнул и погас злой огонек. – Ну, ладно, не будем об этом… Скажи, Артур, что ты собираешься делать дальше? Я не о работе.

– А о чем? – с недоумением спросил Мозель.

– Ты, как никто другой, понимаешь, что генератор открывает доступ к неисчерпаемому источнику энергии, а энергия в нашем мире это деньги, а деньги – власть. Было бы глупо не использовать это величайшее изобретение для самоутверждения. О, е смотри на меня так, Артур! Я – не змей-искуситель, – с иронией сказал Грэйв, увидев выражение лица Мозеля. – Я говорю о самом обыденном и естественном. Разве изобретатель не имеет право вкусить в полной мере плодов своего труда?

– Я что-то не пойму тебя, Виктор. Куда ты клонишь? Деньги, слава, власть меня не интересуют. Я достаточно обеспеченный человек, и главное для меня – наука. Если я займусь бизнесом, то погрязну в нем по уши. Когда же заниматься наукой? Да и не рожден я для этого, – слегка раздраженно ответил Мозель.

А зачем тебе заниматься бизнесом? Гений должен творить. Для черной работы есть профессионалы. Уж они-то смогут превратить твои мысли и идеи в осязаемые деньги. А деньги дадут тебе свободу действий, свободу выбора… Создай свою собственную фирму, которая бы занималась энергетикой барьерного перехода, а сам занимайся, чем захочешь. Ведь можно будет создать собственный исследовательский центр, – уговаривал его Грэйв.

Мозель внимательно посмотрел на коллегу и хмуро сказал:

– Теперь я понимаю… Ты беспокоишься, что плодами этого открытия воспользуются другие, хотя в этом немалая доля и твоего труда? Напрасно… Слава найдет своих героев в свое время. И всем воздастся по заслугам. Мы же с тобой ученые, у нас свое призвание. Сейчас я не готов обсуждать с тобой эту тему. Поговорим, когда закончим проект.

– Ладно, Артур, не обижайся. Я лишь хотел напомнить тебе, что существует и реальный мир… со своими законами, – сказал Грэйв, вставая с кресла и досадуя, что не убедил Мозеля. – Что ж, идем, посмотрим, что у нас получилось…

Доктор Мозель тоже поднялся с места, и они пошли в святая святых комплекса – в зал главного компьютера «Тритона».

Глава 6. Искушение

Марк посмотрел на часы и облегченно вздохнул. Рабочий день подходил к концу. Он выключил компьютер и вынул кассету, убрав ее в ящик стола. Настроение было скверным, не смотря на прекрасный теплый майский вечер, плывущий за окном.

Весь месяц Марка преследовали неудачи, проблемы накатывались снежным комом, грозя разрушить его зыбкое благополучие и навсегда похоронить под толщей долгов. А их Марк наделал немало. Все началось с того, что он неудачно сделал крупную ставку на бегах, разом лишившись половины своих сбережений. Попытки отыграться лишь усугубили его положение. Финансы таяли на глазах, он залез в долги, чтобы сделать очередной взнос за страховку и оплатить квартиру, но тут новый удар добил его – смерть отца и большие расходы на похороны окончательно подорвали оскудевший бюджет. И пошло – поехало… Марк стремительно скатывался в финансовую яму, выбраться из которой ему уже представлялось практически невозможным. Коллеги одалживали ему небольшие суммы, с сочувствием и пониманием относясь к его проблемам, но рано или поздно долги нужно было возвращать…

Все мысли Марка были заняты только этой проблемой: где достать деньги?

Мелодичный сигнал таймера возвестил об окончании рабочего дня. Коллеги Марка засуетились, заканчивая работу и торопясь покинуть фирму, чтобы заняться своими личными делами и предаться заслуженному отдыху. Марк тоже вышел из своего маленького застекленного бокса и направился к лифтам, как вдруг браслет на его руке подал сигнал. Он удивился, но все же включил связь. Над браслетом возникла голограмма незнакомой симпатичной брюнетки средних лет в прекрасно сидящем на ней деловом костюме персикового цвета, подчеркивающем достоинства ее высокого бюста.

– Марк Коэн? Добрый вечер, – сказала незнакомка приятным низким голосом и обворожительно улыбнулась ему. – Меня зовут Паола Страйт. Я представляю фирму «Марс-интеллект-сервис». Могу ли я встретиться с вами сегодня? У меня есть к вам деловое предложение.

– Добрый вечер, Паола, – ответил Марк, еще больше удивившись неожиданному обороту событий. Сказанное этой красивой молодой дамой заинтриговало его. – Какого рода предложение?

– Марк, давайте встретимся где-нибудь в кафе и все обсудим, – ответила Паола, заметив замешательство Марка. – Я уверена, мое предложение вас заинтересует.

– Хорошо, давайте встретимся в «Лунном баре». Это на 12-й улице… – согласился Марк, нащупывая в кармане последнюю купюру и краснея от смущения и досады. Но отступать было поздно. – Найдете?

– Конечно. Я знаю это место. До встречи, Марк, – сказала дама и растаяла в воздухе.

Марк озадаченно пожал плечами и вышел из зала. Спустившись на лифте и выйдя из офисного здания, он полной грудью вздохнул свежий воздух и поспешил к станции городских магнитопланов.

Спустя полчаса он уже входил в двери бара. В зале, залитом жемчужным сиянием оригинальных светильников, было многолюдно. Марк поискал взглядом незнакомку в персиковом костюме. Она сидела за дальним столиком, на котором уже стояло два бокала с коктейлями. Паола тоже заметила его появление и помахала рукой.

– Добрый вечер, – поздоровался с ней Марк и, почувствовав на себе оценивающий взгляд Паолы, смущенно улыбнулся.

– Я взяла на себя смелость и заказала для нас коктейли, – сказала она. – Я не ошиблась в выборе?

– О, нет. Спасибо… – рассеянно ответил Марк, разглядывая незнакомку. Паола была очень эффектной и красивой женщиной: пышные черные волосы свободно ниспадали на плечи, обрамляя правильный овал лица, маленький чувственный рот, прямой тонкий нос, выразительные брови… и два бездонно-черных глаза, смотрящих на него в упор, словно гипнотизируя. Марк взял бокал и спросил: – Так о чем же вы хотели поговорить со мной, Паола? Ведь я всего лишь рядовой сотрудник «Гиперлайн».

– Вы скромны, и это хорошо, Марк, – ответила Паола, пригубив из бокала. – Мне вас порекомендовали люди, которые по достоинству ценят ваши способности. Фирма, которую я представляю, оказывает услуги своим клиентам, подбирая для них интеллектуальные различные продукты, разработанные другими. Мы – посредники. Но мы ведем весь комплекс работ по сопровождению и внедрению этих продуктов на объектах заказчиков. Один из наших клиентов – авиакомпания «Марс – гипертранс». Они недавно закупили несколько лайнеров типа «Дельта-500», таких же, какие использует ваша компания, и создают новый учебно-тренажерный центр. Центр великолепный. У них есть даже натурный тренажер, имитирующий «Дельту-500» до мелочей, но возникла проблема с программным обеспечением. Заказчик поручил нам приобрести программу-тренажер на этот тип лайнеров на приемлемых условиях и обеспечить сервисное сопровождение. Мы узнали, что именно такую программу разрабатывали именно вы, Марк.

– Извините, Паола, я не совсем понимаю, чем могу быть полезен вам. Ведь я не имею никакого отношения к коммерческим вопросам. Я – инженер-программист… Вам следует обратиться в нашу коммерческую дирекцию, – робко возразил Марк. – Я даже не имею права обсуждать с вами какие-либо предварительные вопросы.

– Вы меня не дослушали, Марк. Я все объясню, – ответила Паола, очаровательно улыбнувшись и сверкнув ровными белоснежными зубками. – Мы можем купить эту программу, обратившись официально к вашим боссам, но это будет стоить около десяти миллионов. Да-да, именно столько. Вы удивлены? – спросила она, увидев изумление на лице собеседника. – Ну да, вы же не коммерсант, – продолжила она с легкой иронией. – Откуда вам знать истинную ценность вашего продукта? Сколько вы над ней трудились?

– Два года, – тихо ответил Марк.

– Два года! А какое жалование вы получили за эти два года? Думаю, не более пятисот тысяч. Не так ли? – спросила она. Марк утвердительно кивнул головой, и Паола продолжила: – Наша фирма маленькая, и мы стараемся приобрести программы для наших клиентов по минимальным ценам, чтобы получить более высокие комиссионные. «Марс-гипертранс» готова заплатить и десять миллионов, но… Есть другое предложение. Мы готовы купить эту программу непосредственно у вас. Естественно, оформив соответствующий контракт на индивидуальный заказ. Чтобы ни у кого не возникло ненужных вопросов, в нем будет значиться другой продукт. Вы же просто передадите нам копию интересующей нас программы. Вы всегда сможете сослаться на то, что взяли дополнительную работу и делали ее дома, в нерабочее время. Естественно, что мы заплатим вам не десять миллионов, а, скажем, три.

– Три миллиона?! – не сдержавшись, воскликнул Марк. Названная сумма потрясла его воображение. Он осекся под укоризненным взглядом Паолы, красноречиво приложившей свой пальчик к губам, и перешел на полушепот: – Конечно, я согласен. Хотя это и выглядит несколько… неэтично и сомнительно, но обстоятельства не позволяют мне быть слишком щепетильным. Когда мы сможем заключить контракт?

– Да хоть сейчас, – ответила Паола и удовлетворенно улыбнулась. – Только вот не знаю, где нам лучше уединиться для этого. Я остановилась в отеле, но там столько посторонних глаз…

– Может, поедем ко мне?.. – неуверенно предложил Марк, чувствуя, что краснеет от смущения.

– Хорошо, едем к вам, – неожиданно согласилась Паола и обожгла его своим взглядом. – А вы милый…

Она встала из-за стола и пошла к выходу, грациозно покачивая соблазнительными бедрами.

На следующий день, когда полуденное солнце стало клониться к закату, Паола и Марк встретились в небольшом парке неподалеку от офиса «Гиперлайн». Паола сидела на скамейке возле фонтана, закинув ногу на ногу, когда к ней подошел Марк и негромко поздоровался с ней. Он с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее красивых ног, едва прикрытых короткой юбкой и изобразить на лице приличествующее ситуации деловое выражение. Она, конечно же, заметила его секундное замешательство, но сухо спросила:

– Принес?

– Да, – тихо ответил Марк, присаживаясь на скамью рядом с ней и озираясь по сторонам. Он достал из кармана небольшой пакет и положил его между ними, пояснив: – Здесь программа и инструкции.

– А здесь – деньги, – сказала она, указывая взглядом на маленький изящный чемоданчик кофейного цвета, стоящий рядом с ней на скамейке. Паола раскрыла его, показывая Марку содержимое, и передала ему. Взглянув на лихорадочно заблестевшие глаза Марка, она сказала: – Не волнуйся, все в порядке. О нашей сделке никто не узнает, если только сам не проболтаешься, да и то нестрашно. С такими деньгами можно не работать несколько лет.

Она встала, собираясь уходить. Марк взял ее за руку, пытаясь удержать, и смущенно спросил:

– Паола, мы еще увидимся? Ты мне нравишься… очень. У меня никогда не было такой женщины…

– Может быть, милый. Мне тоже было хорошо с тобой. Извини, дела… Что ты собираешься делать? Может, я вскоре разыщу тебя, и мы проведем пару дней вместе, – многообещающе проворковала она.

– Пока не знаю… Может быть, поеду в Монте-Карло. Давно мечтал побывать там.

– Хочешь испытать судьбу? Ну-ну, только не увлекайся. Ладно, освобожусь от дел – свяжусь с тобой. Пока, Марк, – Паола встала со скамьи и пошла по аллее, чувствуя спиной вожделенный взгляд своего случайного любовника.

Марк смотрел ей вослед, пока она не скрылась за поворотом аллеи, и с сожалением подумал: «Вот это женщина! Почему я раньше не встретил такую? Умна и в постели просто потрясающая…».

Он уже не видел, как Паола, выйдя из парка, подошла к поджидающему ее автомобилю и села в кабину.

– Ну что, детка, получила программу? – спросил ее крепкий блондин, сидящий за штурвалом.

– Да, получила. Поехали, Ол, – жестко ответила она, сверкнув глазами.

Машина резко тронулась с места и помчалась по улице.

– Ты что-то не в духе сегодня, детка, – сказал блондин, уверенно ведя машину в потоке автомобилей и кося взгляд на Паолу с иронической усмешкой. – Как он в постели? Жаль с ним расставаться?

– Заткнись, Ол! – зло воскликнула она. – И перестань звать меня «деткой». Я думаю о том, как мы провернем это дело. Осталось всего два дня. А у тебя только одно на уме.

– А вот и нет, детка, – снова, стремясь позлить, умышленно фамильярно-игриво назвал ее водитель, – мы с Леоном сегодня неплохо потрудились. Раздобыли фирменные комбинезоны «Гиперлайн» и кое-что еще. Но это – сюрприз. Приедем, сама увидишь.

– Хватит хвастать! Дело серьезное, – хмуро ответила Паола. – Леону еще предстоит повозиться с программой. От Глаза было что-нибудь?

– Нет. Ты же знаешь, что он выйдет на связь только после отбытия яхты.

Машина свернула в тихий Западный сектор, застроенный старинными особняками, и вскоре плавно затормозила возле одного из них. Трехэтажный дом окружал небольшой сад, благоухающий цветниками. Паола и Олаф вышли из автомобиля, поднялись на крыльцо и скрылись за дверью.

– Прибыли! – раздался сухой хрипловатый голос откуда-то сверху, едва они вошли в высокий светлый холл.

Паола подняла голову и увидела облокотившегося на перила возле лестницы высокого брюнета с проседью на густой шевелюре. Он держал в руках блокнот, и, казалось, был равнодушен к вошедшей в дом паре.

Привет, Леон, – поприветствовала его Паола, поднимаясь по лестнице.

– Привет, привет… – пробурчал тот, продолжая что-то изучать в блокноте, и даже не взглянув на женщину. – Чем порадуешь?

– Программа здесь, – сказала Паола, протягивая ему маленький сверток. – Придется попотеть, Леон. Справишься?

Леон презрительно фыркнул, взял сверток и вошел в раскрытую дверь кабинета. Паола вошла вслед за ним и стала молча наблюдать, как Леон, вставив в гнездо компьютера кассету, принялся за изучение файлов программы. Он делал какие-то пометки в своем электронном блокноте, а спустя полчаса сказал Паоле, присевшей рядом с ним на стул:

– Красивая игрушка и очень интересная. Сюда можно ввести любую летную программу и делать с ней все, что угодно. Кстати, здесь есть все программы реальный полетов всех рейсов «Гиперлайн». Это то, что нам нужно… Эй, Олаф! – окликнул он блондина. – Ты узнал, какие рейсы на Сан-Франциско будут послезавтра?

– «Гиперлайн» выполняет два рейса в день из Самаранты. Утренний вылетает в 12-00 и следует через Мадрид и Нью-Йорк, а вечерний – в 22-00, через Париж и Атланту. Они, вероятно, полетят утренним рейсом. Он прибывает в Мадрид в 13-30.

– Отлично! Остается только узнать, когда они прибудут на Землю. Вряд ли в их интересах болтаться где-то здесь в ожидании рейса. Значит, если они вылетают 21-го, то… прибудут уже 22-го. На утренний рейс они успеют, если прибудут на «Вектор-1» не позднее 9-00. Яхта скоростная, могут уложиться…Сто к одному, что полетят утром, – размышлял вслух Леон, не отрываясь от экрана монитора. – Олаф, а номера бортов узнал?

– Утром вылетает борт С-7657. Он же вечером возвращается из Фриско.

– Хорошо. У нас на все про все больше двух суток.

– Леон, тебе удалось взломать код банка данных «Гиперлайн»? – спросила Паола.

– Конечно, детка! – ответил тот и переключил компьютер на другую программу. – Взгляни-ка сюда…

Он ткнул пальцем в экран, на котором красовалась его голография в униформе авиакомпании вместе с данными досье. Паола бегло прочла текст и восхищенно сказала:

– Ну, ты даешь, Леон! А сработает? У них охрана опытная.

– Должно сработать. Заподозрят неладное не сразу, а нам нужно выиграть лишь пару часов. В крайнем случае, у меня есть в запасе и другой вариант. А теперь идите отсюда. Мне нужно заняться программой. Детка, принеси мне кофе.

Паола и Олаф вышли из кабинета и спустились в холл. Олаф подошел к бару и налил в бокалы вина.

– Сегодня мы с Леоном ознакомились с их системой безопасности, – сказал он, садясь в кресло. – До парка лайнеров можно добраться без особых проблем, а вот на его территорию – уже сложнее. Периметр охраняется специальными следящими системами, преодолеть которые невозможно. Обслуживающий персонал и транспорт пропускается через единственный контрольный пункт, охраняемый службой безопасности компании. Допуск обычный – через идентификатор их банка данных. Леон рассчитывает на то, что охрана не может знать всех сотрудников компании в лицо, ведь работает несколько тысяч. Мы внедрим фиктивный файл в их досье непосредственно на время идентификации, всего лишь на несколько минут, а затем уберем его. И никаких следов. Просто и эффективно. Важно лишь синхронизировать действия.

– Неплохо, – ответила Паола, с удовольствием дегустируя вино из бокала. – А что потом?

– Потом избавимся от балласта и ложимся на дно. Будем ждать, когда Глаз закончит свою миссию.

За длинным столом просторного кабинета заседали члены Правления компании «РЕПЛАСКО». Умудренные опытом, топ-менеджеры внимательно слушали выступление своего Президента. Ярослав Самарин сменил на этом посту своего отца всего лишь полгода назад, когда тот трагически погиб в Альпах в результате несчастного случая. Тяжело переживавший эту утрату, постигшую его через год после смерти матери, Ярослав нашел в себе силы быстро оправиться и принять в свои руки бразды правления целой промышленной империей. Наследство, доставшееся ему от отца, было огромным и сложным, требующим от молодого и неискушенного Президента напряжения всех сил и организаторских талантов, ежедневного и ежечасного контроля над функционированием многочисленных предприятий и филиалов. В этом ему помогал Генеральный директор компании – Джон Пери – близкий друг и компаньон его отца. Джон сидел справа от Ярослава, делая пометки в своем электронном блокноте и изредка тихо что-то подсказывая ему по ходу выступления. Совещание Совета Директоров, посвященное развитию компании, подходило к концу. Все присутствующие были удовлетворены его результатами и не скрывали этого. Ярослав взглянул на часы и сказал, обращаясь к коллегам:

– На этом все, господа. Благодарю всех за плодотворную работу. Прошу меня извинить, но вынужден покинуть вас, не ответив на многие вопросы. Завтра у меня самый важный день в моей жизни. Я женюсь, господа. Приглашаю всех вас на небольшое торжество по этому случаю. Моя секретарша раздаст вам приглашения. Еще раз прошу извинить… Через месяц мы обсудим более подробно все, что не удалось обсудить сейчас. Сразу после торжества мы уезжаем в свадебное путешествие. Во время моего отсутствия Джон Пери будет исполнять и мои обязанности.

В кабинете оживленно зашумели, наперебой поздравляя Ярослава. Несмотря на свой молодой возраст, он сумел за короткое время завоевать авторитет не только среди членов Правления, но и всего многотысячного коллектива компании, внимательно вникая в нужды и проблемы своих работников и создавая им все условия для максимально полного раскрытия их творческого потенциала. Являясь владельцем двух третей акций компании и, по существу, ее хозяином, Ярослав, тем не менее, придерживался демократической формы правления, предоставляя ведущим менеджерам большие полномочия. Он всегда прислушивался к их мнению и опирался на их опыт, в то же время беря на себя всю ответственность при решении наиболее сложных проблем. Блестяще закончив сразу два университета, он начинал свою деятельность в компании с должности простого инженера, получив от отца лишь небольшую экспериментальную лабораторию, где проявил себя талантливым специалистом, перед которым многие видели блестящую карьеру, благодаря его незаурядным способностям, знаниям и необыкновенной интуиции. Но он проявил себя не только как талантливый инженер, но и как не менее талантливый организатор. Джон Пери внимательно следил за его успехами и в тайне восхищался им, по-отечески опекая его.

Все встали со своих мест, задвигали кресла и потянулись к выходу, оживленно обсуждая приятную и неожиданную новость. Джон Пери подошел к Ярославу и, взяв его под руку, сказал со счастливой улыбкой:

– Поздравляю, мой мальчик. Очень рад за тебя. Жаль, что родители не дожили до этого дня, – глаза Джона заблестели от набежавшей слезы. – Они так хотели видеть тебя счастливым, так хотели внуков…

– Ну, Джон, не надо, – смущенно ответил Ярослав и обнял его за плечи. – Ты для меня все равно, что отец. Я прошу тебя быть на моей свадьбе вместо него. Ведь мы дружим с тех пор, как я был еще сопливым мальчишкой.

– Конечно, я буду… Спасибо за оказанную честь… – Джон справился с эмоциями и спросил: – Кто же твоя избранница? Почему ты никогда не говорил мне о ней? Я ее знаю?

– Ее зовут Дженни. Это самая прекрасная девушка на свете, Джон. Она работает в нашем новом научно-исследовательском центре в Баварии, инженером-программистом. Я познакомился с ней два месяца назад. С тех пор на седьмом небе от счастья. Она удивительная…

Джон Пери взглянул на своего молодого друга и шутливо сказал:

– А как же иначе? Твоя избранница и должна быть самой-самой… И где же вы собираетесь отметить это событие?

– В отеле «Айсберг». Я уже все заказал. А потом мы с Дженни отправимся в Калифорнию. Оттуда поплывем на яхте отца вокруг света под парусами. Только я и она… и море, – мечтательно сказал Ярослав.

– Под парусами?.. Да ты – романтик, Яр! Ах, молодость, молодость! Завидую я тебе. Надеюсь, ваше путешествие будет незабываемым…

Ярослав и Дженни сидели за праздничным столом среди друзей, родных и близких и смотрели друг на друга счастливыми влюбленными глазами. Ярослав слегка пожал руку жены и тихо сказал ей:

– Пойдем?..

Она ответила взглядом, полным любви и нежности, и грациозно склонила голову к его плечу.

– Да, милый, я тоже хочу остаться вдвоем с тобой…

Ярослав повернулся к Джону, сидящему рядом с ним, и негромко сказал:

– Мы пойдем, Джон. Займи гостей. Пусть веселятся до утра.

– Да, мой мальчик, конечно, идите. Я понимаю, как вам не терпится остаться наедине. Счастья вам! – ответил он, вставая вместе с ними из-за стола.

Они вышли из банкетного зала в холл и направились к лифту в сопровождении Джона. Два офицера службы безопасности компании в фирменных парадных костюмах встали навытяжку при их появлении, вызвав улыбку на лице Дженни. Ярослав заметил это и сказал им:

– Спасибо, парни. Идите в зал и веселитесь. В день нашей свадьбы все должны веселиться. Джон, проследи за этим, пожалуйста.

– Спасибо, господин Президент, – ответили охранники, сдержано улыбаясь. – Счастья вам!

Поднявшись на лифте в пентхаус отеля, Ярослав раскрыл перед Дженни дверь и галантно пропустил ее вперед. Она вошла внутрь и ахнула от изумления и восхищения. Весь просторный холл был заставлен корзинами с алыми, белыми, чайными, голубыми розами, экзотическими орхидеями, золотистыми сантрийскими лилиями и множеством других цветов, источающих неповторимый аромат.

– Милый! – только и смогла воскликнуть она, обнимая его и даря страстный поцелуй.

Он крепко стиснул ее в объятиях, задыхаясь от переполнявших чувств, и погрузил пальцы в густые шелковистые волосы цвета шоколада, отливающие бронзой и золотом в свете сотен свечей, горящих повсюду в старинных серебряных подсвечниках. Когда они, наконец, выпустили друг друга, прервав сладостный бесконечный поцелуй, и, смутившись, словно дети, опустили глаза, Дженни прошептала ему:

– Милый, я так счастлива… Ты такой… нежный и чуткий. Я люблю тебя, Яр.

– И я люблю тебя, дорогая. Буду любить всю жизнь…

Он привлек ее к себе, вдыхая пряный аромат ее волос и ощущая, как бьются их сердца. Он увлек ее в огромную роскошную гостиную, устланную толстыми пушистыми коврами. Здесь тоже повсюду стояли цветы. Даже в маленьком фонтане, подсвеченном разноцветными огнями, плавали нежные лепестки и бутоны роз. Ярослав раскрыл шкатулку, стоящую на столе, и достал из нее переливающееся всеми цветами радуги колье из канди-самоцветов.

– Примерь, дорогая, – сказал он. – Это колье моей матери. Она завещала его моей жене. Значит, оно твое. Это – фамильная драгоценность.

– О, какая прелесть! С восхищением воскликнула Дженни, взяв колье и примеряя его у зеркала. Никогда не видела таких замечательных камней.

– А это от меня, – сказал Ярослав, подойдя к ней сзади и прикрепляя к ее волосам бриллиантовую диадему. – Нравится?

– О-о-о! Спасибо, милый. Но это же безумно дорого, – ответила она, обернувшись к нему и смущенно опустив ресницы. – Эти камни стоят миллионы…

– Какое это имеет значение? Главное, чтобы тебе нравились. Ты вышла замуж за очень обеспеченного человека, и я могу позволить себе делать тебе такие подарки. Ну, как?..

– Восхитительно! – Дженни обняла его и нежно поцеловала, глядя на него своими синими бездонными озерами прекрасных глаз, полными счастья. – Идем… – тихо шепнула она, и они молча прошли в спальню.

Огромная кровать, накрытая шелковым бельем пастельных тонов, произвела на нее впечатление. Дженни лукаво улыбнулась и подошла к ней, откинув уголок роскошного покрывала. Ее руки коснулись застежек платья на плечах, и оно скользнуло вниз, открывая взгляду Ярослава прекрасно сложенное обнаженное тело…

Голубой фургон с эмблемой «Гиперлайн» на борту подъехал к воротам и плавно затормозил перед ними, залитый потоком яркого света. Открылась дверца, и на серый влажный бетон спрыгнул человек в оранжевом комбинезоне. Он уверенно зашагал к небольшому зданию контрольного пункта, доставая на ходу документы, подошел к двери и нажал на кнопку. Охранник внимательно осмотрел его сквозь стекло и спросил через видеофон:

– Кто вы, и что вам нужно?

– Я – Дэн Грин, инженер-программист службы программирования полетов. Вот мои документы и допуск, – ответил мужчина, выкладывая две пластиковые карточки в ячейку-шлюз. – Со мной техник, Гарри Эриксон, он в машине. Мы должны проверить программы полетов на бортах С-7657 и С-7658. Вот задание, подписанное начальником службы, – он достал из нагрудного кармана лист и также положил в ячейку.

С минуту охранник изучал документы, затем протянул их своему напарнику, сидящему за компьютером, и сказал:

– Пригласите своего коллегу, господин Грин, и войдите для прохождения идентификации. Вы, наверное, работаете недавно? Я что-то не видел вас раньше.

– Да, всего три месяца. На программирование лайнера меня послали впервые, – спокойно ответил программист, жестом подзывая к себе помощника, сидящего в машине.

Вдвоем они вошли в небольшое помещение, отгороженное от охраны толстым изостеклом. Напротив пульта контроля стояла стойка с панелью идентификатора.

– Господин Грин, положите ваши руки на панель, – вежливо попросил охранник, внимательно посмотрел на программиста и опустил в щель компьютера его карточку. Тот молча выполнил просьбу, охранник удовлетворенно кивнул и сказал: – Все в порядке, есть подтверждение. Теперь вы, господин Эриксон…

Процедура повторилась. Оба служащих авиакомпании вышли из здания и зашагали к автомобилю. Захлопнув дверь, Леон взглянул на напарника и с ухмылкой сказал:

– Вот видишь, все просто. Их хваленая система безопасности ни к черту не годится. Они даже поленились справиться в службе программирования, действительно ли мы работаем там. Полностью доверяют компьютеру. Идиоты! Тем хуже для них. Поехали, сказал Леон, заметив, что ворота открылись.

Фургон плавно тронулся с места и покатил по бетонному полю к гигантскому ангару, вмещающему несколько десятков гиперлайнеров. Машина остановилась возле огромных ворот со светящейся надписью «С-7657». Они вышли из машины, и подошли к бронированной двери у ворот. Красный глаз телекамеры подозрительно уставился на них. Рядом с дверью вспыхнул экран видеофона, на котором появилось лицо охранника. Он оглядел их, бросил взгляд куда-то в сторону, видимо сверяясь с компьютером, и спросил:

– Господа Грин и Эриксон? Цель вашей работы на борту С-7657?

– Тестирование летной программы. Код С-7657-0285-ЕАЕ, – без запинки уверенно ответил Леон.

– Но два часа назад здесь были ваши коллеги из службы программирования, которые занимались подготовкой к рейсу бортовых компьютеров. Программа уже введена, – сказал охранник, глядя на них с подозрением. – Как вы это объясните?

– А что тут объяснять? – вопросом на вопрос ответил Леон и пожал плечами. – Русин и Вайскопф ввели программу, а я проверял в Центре дубли и нашел одну погрешность. Доложил шефу, и он послал нас еще раз все проверить на месте. Вот и все. Вы же понимаете, что в нашем деле лучше лишний раз подстраховаться… Офицер, вот рабочее задание, там все указано, – сказал он, показывая лист.

– Хорошо, проходите. Лех, проводи программистов на борт, – сказал охранник, и дверь открылась.

Они вошли внутрь высоченного ангара, залитого ярким светом мощных светильников. У порога их встретил один из охранников, вместе с которым обе направились к серебристо-рубиновой стреле гиперлайнера с короткими дельтовидными плавно загнутыми вверх крыльями. Вокруг лайнера работали люди в голубых комбинезонах технической службы. Они проверяли работоспособность узлов и агрегатов этой сложнейшей машины, окружив самолет передвижными диагностическими комплексами, от которых к фюзеляжу тянулись многочисленные щупальца оптических и электрических кабелей. Были здесь и роботы, занятые заправкой топливных баков водородом и кислородом.

Все трое поднялись по трапу к двери, ведущей в кабину пилотов. Охранник открыл ее спецключом и пропустил их вперед, войдя вслед за ними. Леон и Олаф уверенно прошли к пульту главной компьютерной системы управления и деловито принялись за работу под наблюдением охранника. Леон положил на кресло пилота чемоданчик портативного компьютера, открыл крышку, подсоединил шнур к гнезду на пульте, и его пальцы быстро застучали по клавиатуре.

– Так и есть! – воскликнул он, спустя несколько минут, указав пальцем на пульсирующую на экране строку. – Сбой в системе герметизации. Гарри, пройди в салон и проверь функционирование входных дверей. Я включу их.

Олаф обернулся к двери, отделяющей кабину от салона, и протиснулся мимо охранника, прихватив с собой небольшой чемоданчик с инструментами. Охранник недоверчиво смотрел то на одного, то на другого, затем последовал за Олафом в салон. Едва они вышли из кабины, Леон быстро запустил программу-взломщик. Вскоре на экране его компьютера появился нужный символ, он вставил в гнездо кассету и сосредоточенно стал вводить коррективы в летную программу. На экране высветилось : «Неплотное прилегание двери №2». Леон сказал в переговорное устройство:

– Гарри, ты уже у двери?

– Да, Дэн. Мы у двери №1. Кажется, все нормально.

– Я сейчас включу компрессор. Посмотри, нет ли утечки.

– Хорошо, включай. Я готов, – ответил напарник.

Леон нажал на одну из клавиш на пульте. Вскоре он почувствовал, как возросло давление воздуха в кабине. На экране высветилась надпись: «Избыточное давление 1,15».

– Ну что, Гарри? – спросил Леон, заранее зная ответ.

Олаф поднес зажигалку к уплотнению двери и включил ее. Язычок пламени горел ровно.

– Что вы делаете? – спросил охранник, наблюдая за действиями Олафа.

– Проверяю, нет ли утечки воздуха, – ответил тот и сказал в переговорное устройство: – Дэн, все в порядке. Утечки нет.

– Подойди к двери №2. Компьютер показывает неплотное прилегание, – послышалось из устройства.

Олаф прошел вдоль рядов кресел к следующей двери, а вслед за ним и охранник. Язычок пламени колыхнулся, склонившись к уплотнению.

– Есть утечка! – доложил «техник» и поймал встревоженный взгляд охранника.

– Хорошо. Сейчас попробую устранить, – сказал Леон.

– Это опасно? – спросил охранник у Олафа.

– Конечно! – ответил тот. – Если бы это произошло в полете, пришлось бы совершать вынужденную посадку. Но мы все устраним, не беспокойся.

Через минуту в переговорном устройстве вновь раздался голос Леона:

– У меня все готово. Попробуй еще раз.

Олаф щелкнул зажигалкой и ответил:

– Порядок! Утечки нет. Проверить дверь №3?

– Да. Раз уж начали, проверим все.

Спустя четверть часа они уже выходили из ангара, прощаясь с охранниками, которые явно прониклись к ним доверием. Усевшись в кабине фургона, Леон сказал Олафу, раскрывая портативный компьютер:

– Поезжай, только не торопись. Все прошло отлично. Сейчас уберу наши файлы из их банка данных, – он застучал пальцами по клавиатуре, а машина плавно тронулась с места и покатила к выезду из аэропорта. Когда они миновали последний пост, Леон нажал на клавишу и с довольной усмешкой воскликнул: – Готово! Никаких следов…

– Лихо ты проделал это! Честно говоря, мне было не по себе, когда тот охранник начал расспрашивать тебя о работе, а потом сказал, что на борту уже побывали спецы компании. Думал, что вот-вот засыплемся. Ты что, и впрямь все это рассчитал? – с сомнением спросил Олаф, ведя машину на огромной скорости.

– Конечно, рассчитал. Нужно знать психологию… и кое-что в работе таких крупных компаний. Представь себя на месте охранников. В компании работают тысячи людей, только в службе программирования занято свыше трехсот. Когда-то и я работал на одну из таких… Так вот, люди часто меняются, кто-то приходит, кто-то уходит, руководство тасует их, как карты. Охранники тоже меняются. Разве всех запомнишь в лицо? Одна надежда на банк данных и идентификатор. Со временем они стали полностью полагаться на компьютеры, тем более, что никаких инцидентов не было многие годы. Да и какой дурак рискнет лезть через барьер безопасности? В работе же программистов они ни черта не смыслят. И потом, я постоянно был подключен к их компьютерной сети. Они используют гиперкоммутацию, считая, что перехватить каналы связи практически невозможно. Для обычных уголовников такое, действительно, фантастика. Но, мы-то имеем вот этого «малыша», – сказал Леон, ласково похлопав по крышке компьютера. – Когда охранник сказал, что до нас на борту побывали двое, я уже знал их имена. Это его обезоружило.

– Здорово! Ну и голова у тебя, Леон.

В темноте ночи появились огни большого города. Движение на магистрали становилось все оживленнее. Леон сказал напарнику:

– Останови на площадке, переоденемся. Сейчас 0-15. Нам нужно добраться до космопорта максимум за шесть часов. Времени в обрез.

Глава 7. Жизнь прекрасна…

Ослепительно сияющий солнечный диск выплыл из глубин лазурного моря, золотя его спокойную гладь и растворяя туманную дымку. Белые чайки поднялись над плато, с громкими криками покружились над ним и устремились на промысел, навстречу солнцу. Длинные тени от стоящих громад кораблей, ангаров и мачт становились все короче, а роса на сером бетоне быстро высохла под жаркими лучами.

Леон бросил взгляд на часы, нахмурился и вновь прильнул к маленькому дисплею квантового мультипликатора, обшаривая прибором безоблачное небо. В утренней сини сверкнуло крошечное серебряное зернышко яхты. Оно быстро росло в размерах, приближаясь к космопорту. Еще через несколько минут яхта зависла над серым бетонным полем и плавно опустилась, подняв клубы пыли. Леон перевел прибор на корабль, подрегулировал настройку и стал ждать. Выдвинулся трап-эскалатор, к которому тут же подлетели два аэромобиля и опустились в двух десятках метров от яхты. Они перекрывали обзор, и Леон тихо выругался.

– Клиенты прибыли, Ол, – сказал он напарнику. Заметив на дисплее промелькнувшую седую голову высокого мужчины, садящегося в машину, Леон прокомментировал, не отрывая глаз от прибора: – Доктор Смирнов здесь. Значит, Мозель прибыл. Отлично!

Вскоре оба аэромобиля взмыли ввысь и стремительно полетели на запад. Леон и Олаф быстро запрыгнули в машину и последовали за ними.

– Держи дистанцию, – напомнил напарнику Леон, включив бортовой радар на максимальную мощность. – Они от нас никуда не денутся, но лучше не нервировать охрану.

Олаф криво усмехнулся и сбавил скорость, время, от времени поглядывая на дисплей радара и следя за двумя светящимися на нем отметками. Утро выдалось замечательным. Все вокруг дышало негой, покоем и умиротворенностью. Внизу проплывали прекрасные пейзажи, белые города и поселки, лоскутное одеяло полей, виноградников и садов, серебристые змейки рек и серые стрелы магистралей… Олаф стал негромко насвистывать веселый мотивчик, поддавшись очарованию природы, но осекся, поймав на себе тяжелый взгляд Леона.

– Прекрасная погода сегодня, – словно в оправдание сказал он, скосив взгляд на напарника. – В такой день и умирать грех.

– Заткнись! – грубо осадил его Леон, глядя на экран. – Следи лучше за ними. Что это ты размяк? Дело еще не сделано, рано расслабляться. Покончим с этим, получим деньги, тогда и оторваться можно будет.

Пискнул браслет гиперсвязи. Леон включил его, и возникла голограмма Паолы.

– Детка, мы следуем за ними. Через пару часов будем на месте.

– Понятно, Леон. Я уже в аэропорту.

Голограмма растаяла в воздухе, а Леон взглянул вниз и чему-то усмехнулся, думая о своем.

В носу защекотал шаловливый солнечный лучик, пробившийся сквозь приоткрытые жалюзи. Ярослав поморщился и открыл глаза. Рядом, уткнувшись лицом в его плечо, безмятежно спала Дженни, рассыпав волосы по шелку подушки. Он покосился на настенные часы и осторожно, стараясь не нарушить сон своей жены, выскользнул из постели. Бесшумно ступая босиком по мягкому толстому ковру, Ярослав прошел в кабину душа и несколько минут стоял под контрастными струями, завершив туалет электромассажем. Затем он обтерся полотенцем, оделся и, заглянув в приоткрытую дверь спальни, убедился, что Дженни все еще спит.

Спустя четверть часа он вошел в спальню с серебряным подносом в руках. Над меню завтрака Ярослав подумал заранее, сделав заказ в лучшем ресторане этого фешенебельного отеля. Дженни чему-то улыбалась во сне и была в эту минуту особенно красивой и желанной. Шелковое покрывало не скрывало изящных форм ее тела, а обнаженная грудь была так соблазнительна, что он с трудом переборол себя, вспомнив о времени. Осторожно поставив поднос на столик у кровати, Ярослав взял орхидею из вазы и залюбовался свой подругой. Присев на краешек кровати, он озорно улыбнулся и провел цветком по нежной коже, щекоча жену. Она улыбнулась, но глаз не открыла. Ярослав положил цветок на ее грудь, осторожно склонился и нежно поцеловал в губы. Ее руки тут же обвили его шею и притянули к себе. Дженни открыла глаза, игриво улыбаясь, и нежно проворковала:

– Милый, иди ко мне…

– С радостью, дорогая, но нам нужно поторапливаться, – ответил он, целуя ее глаза. – Вставай, я принес завтрак.

– Ты так заботлив… Я и впрямь проголодалась, – сказала Дженни, приподнявшись в постели.

Ярослав осторожно поставил поднос на кровать и присел рядом с женой на край, заботливо ухаживая за ней. Они разделили трапезу, наслаждаясь прекрасными блюдами, и обществом друг друга. Покончив с завтраком, Ярослав убрал поднос с посудой и принялся собираться в дорогу, укладывая в чемодан лишь самое необходимое. Вскоре из ванной вышла Дженни, посвежевшая от принятого душа. Она застала мужа за сборами и спросила:

– Милый, это весь наш багаж? Не маловато ли для кругосветного путешествия?

– Не беспокойся, все уже на борту яхты. Если что потребуется еще, купим в любом порту. Поспеши, мы можем опоздать.

– Я скоро, милый, ответила она и скрылась за дверью гардероба.

Наконец, короткие сборы закончились. Дженни вышла в гостиную легкой походкой и предстала перед восхищенным взглядом мужа.

– Ну, как? – спросила она, изящно повернувшись, демонстрируя свое новое платье. – Как я выгляжу?

– Ты просто неотразима! Ты – самая прекрасная девушка на свете!

– Ты льстишь мне, милый, – ответила она с кокетливой улыбкой, – но я рада. Идем?..

– Да, любимая, идем. Нас ждет весь мир, и я подарю тебе его, – ответил Ярослав.

Они вышли из номера, попрощались с охранниками и спустились вниз. У крыльца отеля их уже ожидал автомобиль.

Вскоре они мчались по прямой, как стрела, широкой магистрали, ведущей в аэропорт. Дженни смотрела в окно на проплывающие мимо бесконечные цветущие сады, запорошившие изумрудный ковер травы снегопадом лепестков, на аккуратные белые домики под нарочито архаичными красными черепичными крышами, то появляющиеся, то исчезающие среди этого пенного буйства зелени и цветов, на живописные луга среди невысоких холмов, поросших дубравами, на тихие речки с раскидистыми ивами по берегам, склонившимися к самой воде, на серебряные зеркальца озер с песчаными пляжами, и ей стало чуть грустно покидать этот родной уголок. Она посмотрела на мужа влюбленными глазами и, склонив голову к его плечу, тихо сказала:

– Яр, ты только посмотри, как красиво… Я так счастлива… с тобой. Ты – самый лучший, Яр. Я так люблю тебя…

– Спасибо, дорогая, – чуть смущенно, но радостно, ответил он, переключил управление на автопилот и обернулся к ней. – Обещаю, что буду очень стараться, чтобы не разочаровать тебя.

Впереди показалось огромное здание аэровокзала, сверкающее на солнце поляризованными стеклами и полированными панелями стен. Автомобиль, следуя указаниям авто-диспетцера, плавно подкатил к свободной парковочной площадке и остановился.

Ярослав и Дженни прошли внутрь здания, поражающего воображение своим пространством, ступили на самодвижущуюся дорожку и направились вглубь зала, к стойкам регистрации. Ярослав усадил жену в кресло в маленьком пейзажном парке, искусно имитирующем кусочек цветущего альпийского луга с миниатюрным водопадом и причудливо изогнутыми деревцами, карабкающимися, словно альпинисты, на рукотворную скалу. Голограмма делала парк больше, чем он был на самом деле, а переход от реального к иллюзорному, совершенно незаметный для глаз, и искусственный свежий ветерок создавали полный эффект присутствия.

– Подожди меня здесь, дорогая. Я зарегистрирую нас на рейс, – сказал Ярослав и зашагал к стойке администратора.

Его приветливо встретила обаятельная девушка в фирменном костюме с эмблемой «Гиперлайн» на груди.

– Чем могу служить? – спросила она.

– Будьте добры, зарегистрируйте меня и мою жену на рейс в Сан-Франциско. Моя фамилия Самарин. Ярослав и Дженни Самарины, – сказал он, протягивая девушке идентификационные карточки. – Я заказывал первый класс.

Девушка-администратор улыбнулась ему, вставила карточки в гнездо компьютера и взглянула на монитор.

– Вы подтверждаете заказ, господин Самарин?

– Да.

– Хорошо. Вот ваши билеты, – ответила она, протягивая ему две пластинки. – Посадка начнется через пятнадцать минут в секторе «Е-2». Счастливого пути, господин Самарин.

Ярослав поблагодарил ее и вернулся к жене. Дженни сидела в кресле и наблюдала за рыбками, плавающими среди камней миниатюрного озерца у водопада.

– Вот и я, дорогая, – сказал он, присаживаясь в кресло рядом с женой. – У нас еще есть немного времени. Может, хочешь чего-нибудь?

– Нет, не беспокойся…

Вдруг браслет на его руке мелодично пропел, возвестив о вызове. Ярослав удивленно вскинул брови и включил его. Возникла голограмма Джона.

– Добрый день, Яр, – сдержано поприветствовал он и, замешкавшись, отвел взгляд в сторону. – Извини, не хотел тебя беспокоить, но…

– В чем дело, Джон? – спросил Ярослав, всматриваясь в озабоченное лицо друга. – Не тяни, говори, что случилось.

– Да, в общем, все нормально. Вот только час назад в офис прибыл господин Мэйсон. Он хочет видеть тебя…

– Мэйсон? Президент компании «ИММИ»? Он что же решил подписать с нами контракт? – забеспокоился Ярослав.

– Да, созрел… Ты помнишь, что переговоры с ним начал вести еще твой отец. Они долго раздумывали, присматривались, прощупывали наших конкурентов и, наконец, решили выбрать нас своими партнерами. Теперь господин Мэйсон прибыл к нам и хочет видеть тебя, чтобы лично познакомиться с приемником Влада Самарина. Так он сказал.

– Но ведь мы уезжаем сегодня…

– Да, я пытался объяснить ему, что встречу лучше перенести на другое время, но он настаивает на встрече сейчас. Для него очень важно знать, что в нашей компании сохранилась преемственность в управлении и экономической политике. Но самое главное, насколько я понял, заключается в его желании создать с нами совместное предприятие по производству компьютеров серии «Е» на Капелле. А этот вопрос относится исключительно к твоей компетенции.

– И все же, нельзя ли убедить его перенести встречу? – со слабой надеждой спросил Ярослав и взглянул на жену, с тревогой прислушивающейся к их разговору.

– Мэйсон пробудет на Земле только два дня. Он здесь проездом и специально посетил нас для встречи с тобой. У него какие-то срочные дела на Капелле и Альдебаране. Так что, мой мальчик, тебе придется задержаться на день, максимум на два. Я очень сожалею, но от соглашения с Мэйсоном зависит дальнейшее развитие целого направления нашей компании, – Джон Пери сочувственно посмотрел на него и, помолчав, спросил: – Может, отложите ваше путешествие на день – два? Вопрос очень важный…

– Да, я знаю, Джон, – огорченно ответил Ярослав. – Подожди минутку, я переговорю с Дженни, – он переключил браслет на режим ожидания и взял жену за руку, виновато посмотрев в ее глаза.

Опережая его извинения и объяснения, она сказала:

– Я все слышала, Яр. Жаль, что все так вышло, но ничего не поделаешь, придется вернуться. Ты должен встретиться с Мэйсоном.

– Может быть, я все же извинюсь перед ним и перенесу встречу? – неуверенно предположил он в растерянности.

– Яр, но ведь этот контракт очень важен для компании. Ты не можешь рисковать потерять такого партнера. Придется пожертвовать двумя днями ради дела. Ничего, милый, мы еще наверстаем… – попыталась ободрить и успокоить его Дженни.

– Все так, но ты очень хотела попасть на концерт Хейса во Фриско. Я уже заказал билеты… Не хочу лишать тебя такого удовольствия из-за своих дел. Ты так мечтала об этом… – Ярослав на минуту задумался, решая, как поступить, и, улыбнувшись жене, сказал: – Вот что, Дженни, раз уж так получилось, лети во Фриско без меня. Тебя встретит в аэропорту директор местного филиала Рон Мэгг и устроит в отеле. Я попрошу его стать на время твоим кавалером и опекуном, сходить с тобой на концерт, в музеи, словом, развлечь тебя до моего прибытия. Я постараюсь управиться за день и завтра прилечу к тебе. Самое большее – послезавтра. Ты не должна скучать по моей вине, дорогая. Договорились? – он нежно поцеловал ее с надеждой во взгляде.

– Мне не хочется лететь без тебя, милый, – тихо ответила Дженни, но, видя его растерянный и виноватый взгляд, ободряюще улыбнулась и сказала: – Ладно, я полечу. Но ты постарайся поскорее закончить дела, а то я затоскую без тебя…

Ярослав просиял и включил браслет.

– Джон, я остаюсь до завтра. Свяжись с Мэйсоном и пригласи его в офис. Мы немедленно займемся нашими делами, чтобы успеть к завтрашнему утру. Я не могу оставить Дженни одну на два дня. Надеюсь, он поймет меня. Я приеду через час.

– Хорошо, я все устрою. Жду тебя. Передай мои извинения Дженни, – ответил Джон и отключил связь.

По огромному залу разнесся мелодичный сигнал, и приятный голос дикторши объявил:

– Уважаемые дамы и господа, начинается посадка на лайнер авиакомпании «Гиперлайн», следующим рейсом Самаранта – Мадрид – Нью-Йорк – Сан-Франциско. Пройдите, пожалуйста, в сектор «Е-2». Повторяю…

– Вот и наш рейс, дорогая, – сказал Ярослав, вставая с кресла и беря жену под руку. – Через шесть часов ты уже будешь во Фриско.

Они пошли на посадку, следуя светящимся указателям-гологораммам, возникающим прямо в воздухе. Ярослав поставил чемоданы на транспортер и протянул билеты девушке за стойкой.

– Будьте любезны, – обратился к ней Ярослав, – аннулируйте мой билет на этот рейс. Я вынужден задержаться, – пояснил он, поймав на себе удивленный взгляд служащей аэропорта. – Если можно, зарезервируйте за мной место на завтрашний рейс.

– Хорошо, господин Самарин, – ответила она, производя изменения в компьютере. – Вы можете вылететь завтра.

Он поблагодарил ее, обнял жену и пошел вместе с ней к телескопической галерее. Здесь уже было оживленно. Они встали в стороне, не спеша, расстаться друг с другом и наблюдая за царящей вокруг суетой и короткими прощальными сценами. Последние пассажиры вошли в галерею, и служащая попросила их поторопиться. Ярослав обнял жену, нежно поцеловал ее в губы и сказал:

– Ну, иди, любимая. Не грусти, я завтра прилечу. Я люблю тебя, Джи.

– Я люблю тебя, Яр, – ответила она и вдруг порывисто прильнула к его груди.

Она вошла в галерею легкой быстрой походкой и, обернувшись, помахала мужу рукой. Через мгновение Дженни скрылась за дверью лайнера. Ярослав подошел к стеклянной стене и стал наблюдать, как огромная серебристо-рубиновая машина медленно откатилась от здания аэровокзала и стала выруливать к взлетной полосе. Вскоре лайнер совершил разбег и круто взмыл ввысь, заложил вираж и растаял вдали, сверкнув на солнце алой каплей. Только белый ватный след водяных паров какое-то время напоминал о нем, пока не растаял в голубом небе. Ярослав в последний раз взглянул на этот тающий след, грустно улыбнулся и вышел из вокзала.

Полуденное солнце висело над мадридским аэропортом, раскаляя бетонное поле, словно гигантскую сковороду. Доктор Мозель вышел из кабины аэромобиля и сразу же ощутил горячее дыхание знойного ветра. Он прищурился от брызнувшего в глаза потока яркого света и надел поляризованные очки.

– Идемте, доктор, – негромко сказал Брозовский, – до прибытия лайнера еще полтора часа. Нам ни к чему быть на виду у всех.

Мозель молча кивнул головой и быстро зашагал вслед за полковником. Сзади шли Мэнселл и доктор Смирнов с двумя крепкими парнями из спецназа СБС, одетых в элегантные костюмы. Они вошли в один из служебных входов аэровокзала и поднялись на лифте в небольшой холл, также охраняемый людьми в штатском.

Зал для особо важных персон, отделенный от всех других помещений огромного здания, имел все необходимое для комфортного длительного ожидания, а при необходимости здесь можно было проводить деловые встречи и работать, что было важно для людей, высоко ценящих свое время. Специальная система транспортных кабин связывала зал с любым из полусотни посадочных секторов и терминалов, позволяя миновать зал ожидания.

Мозель сел в удобное глубокое кресло рядом с доктором Смирновым и, тяжело вздохнув, хмуро сказал:

– Когда это только прекратится?..

– Что именно, Артур? – спросил Смирнов, с удивлением взглянув на коллегу.

– Да все это… Почему даже в наше время ученому не дают спокойно работать? Неужели непонятно, что такие открытия принадлежат всему человечеству? – с горечью сказал Мозель.

– Научно-технический шпионаж существовал всегда, – ответил Смирнов, делая заказ на терминале доставки. – Это явление столь же древнее, как само человечество. Вспомните мифологию… Прометей похитил огонь у богов, чтобы дать его людям. Это ли не классический пример технического шпионажа? – попытался пошутить Смирнов, видя угнетенное состояние Мозеля.

Тот угрюмо взглянул на Координатора и ответил:

– Прометей действовал из благих побуждений. Он даже пошел на самопожертвование, чтобы облегчить жизнь людям. Но это только миф. Плачевных примеров нашей реальности куда больше.

Смирнов протянул ему бокал с соком и сказал:

– А ведь вы тоже сродни Прометею, Артур. Только ваше открытие куда могущественнее и опаснее простого огня. К сожалению, человечество не идеально. Оно до сих пор разобщено и раздроблено, его раздирают противоречия и антагонизмы. А знаете, Артур, в чем главная беда?.. – Смирнов отпил из бокала, выжидающе посмотрел на Мозеля и, не дождавшись ответа, продолжил: – Наша зависть! О, это самое большое зло, порождающее все преступления и мерзость…

– Вы правы… Зависть порождает зло, но и сама рождается лишь в убогих и ленивых душах, не способных к созиданию, творчеству, любви… Беда в том, что прогресс самого человека, его души, далеко отстал от прогресса научно-технического. В этом корень большинства проблем человечества, самая большая опасность его дальнейшего существования. Многие наши научные достижения стали просто смертельно опасными в масштабах всей цивилизации.

– Ну вот, Артур, вы сами ответили на свой вопрос, – доктор Смирнов выразительно и многозначительно посмотрел ему в глаза и пояснил: – Я это к тому, что ждать «улучшения» человечества придется еще очень долго. А до тех пор, пока оно не избавится от своих смертных грехов, такие открытия и изобретения, как ваши, придется беречь и хранить с особой тщательностью. Иначе «плохие детишки» могут добраться до этих «спичек» и запалят мир, – старик с грустной иронией улыбнулся краешком губ, похлопал Мозеля по колену и сказал: – Ну, Артур, перестаньте хмуриться. Жизнь прекрасна. Все идет отлично. Вы уже победили… А эти осложнения – неизбежные издержки нашей действительности. Не думайте об этом слишком много. Вы должны заниматься наукой, а обеспечение безопасности – забота спецслужб. И не вините себя. Марту непременно отыщут. Я говорил с Вудфордом. Предпринимаются все меры для ее поиска…

– Надеюсь, так и есть. Но поймите меня, Андре, я же отец… У меня никого нет, кроме нее. Для меня потеря дочери означает конец всего, – Мозель прикрыл глаза ладонью, чтобы скрыть, готовое вырваться наружу горе. Только огромная воля не позволила эмоциям взять над ним верх. Несколько минут Мозель молчал, приходя в себя, а затем совершенно спокойно сказал, словно не был только что на гране нервного срыва: – Давайте обсудим наши дела, док…

– Господа, прибыл наш лайнер, – сказал полковник Брозовский, подойдя к беседующим Мозелю и Смирнову. – Мы войдем в него перед самым вылетом. Майор, а вы идите в зал сейчас и посмотрите обстановку, – распорядился он, обернувшись к Мэнселлу.

– Да, Артур, вот ваши новые документы, – спохватившись, сказал Смирнов, доставая из кейса карточку и протягивая ее Мозелю. – Запомните свое новое имя хорошенько. Что ж, сходство неплохое, – добавил он, взглянув на голографию и сравнив ее с «оригиналом», сидящим рядом с ним в кресле.

– Этот «камуфляж» вам носить недолго, Артур, – сказал Брозоваский, ободряюще улыбнувшись Мозелю. – На базе вам вернут ваше прежнее лицо. При посадке и в салоне держитесь так, будто мы с вами не знакомы. В случае опасности, подадите сигнал, как условились…

Дженни сидела в кресле у иллюминатора и смотрела вниз на быстро удаляющийся древний и очень современный город, утопающий в зелени садов и парков. Вскоре лайнер пронзил редкое рваное одеяло облаков, и в иллюминатор хлынул яркий поток света, заставивший ее зажмуриться и включить поляризацию. Когда набор высоты закончился, и лайнер лег на курс, Дженни вновь посмотрела в иллюминатор, восхищаясь пронзительно синим небом, усыпанным звездами. Где-то позади все так же сияло солнце, и полированные плоскости крыльев сверкали, словно настоящие рубины. Лайнер летел на высоте более тридцати километров, почти в космосе, неся в своем уютном теле около пятисот пассажиров.

Появился робот-стюарт, катящий по проходу между рядами кресел мини-бар, полный напитков и закусок. Дженни взяла запотевший бокал с соком, включила гипервизор, встроенный в спинку соседнего кресла и отрегулировала акустическое пространство так, чтобы не мешать соседям. Слева от нее сидел моложавый спортивного вида мужчина с мужественными и правильными чертами лица, делающий вид, что читает журнал. Но Дженни заметила, что взгляд его лишь скользит по нему. Внимание соседа было направлено куда-то в салон. Она проследила за взглядом мужчины и догадалась, что тот наблюдает за седовласым пожилым человеком, сидящим в среднем ряду и мирно дремавшим в кресле. Лицо соседа не выражало эмоций, но взгляд был цепким и внимательным, словно он чего-то или кого-то опасался и находился в постоянной готовности к действию.

«Что его так беспокоит? – подумала Дженни. – Он какой-то странный… Сидит в кресле, словно сжатая пружина. Может, полицейский или частный детектив? Ну, да мне все равно…».

Она откинулась в кресле, закрыла глаза и погрузилась в сладостные грезы.

Дженни очнулась оттого, что вдруг перестала ощущать вес своего тела. Она открыла глаза, тревожно озираясь вокруг и не понимая, что происходит. Многие пассажиры тоже обеспокоено ерзали в креслах и спрашивали друг друга о причине необычного ощущения. Дженни бросила взгляд в иллюминатор. Далеко внизу отливали красной медью темные воды океана, навстречу которым стремительно скользил лайнер. Не в силах поверить увиденному, она с ужасом обернулась к соседу. Тот мгновенно вскочил с кресла и бросился по проходу к кабине пилотов.

«Боже мой! – подумала Дженни в отчаянии. – Что же это?! Неужели, мы падаем?!»

В салоне истерично закричала какая-то женщина, заплакал ребенок, и сразу сотни взволнованных голосов заполнили лайнер потоком ужаса и отчаяния, предчувствуя скорую гибель. Дженни с трудом заставила себя вновь посмотреть в иллюминатор. Океан с каждой секундой становился все ближе, угрожающе поблескивая багряными, словно пролитая кровь, бликами солнца. Зловещее зрелище завораживало, гипнотизировало, притягивало к себе, словно магнит. Дженни неотрывно смотрела на белые барашки волн, от которых веяло ледяным дыханием смерти, сжимая побелевшими пальцами подлокотник кресла.

«Милый, любимый мой, прощай!» – последнее, о чем успела подумать она. Раздался страшный удар, грохот… и все провалилось во тьму.

Посмотрев на часы, Ярослав устало поднялся из-за стола. Было далеко за полночь. «Во Фриско почти полдень», – подумал он, протягивая руку коренастому брюнету с проседью на висках и усах и по-дружески улыбаясь ему.

– Благодарю вас, господин Мэйсон. Мы с вами славно потрудились сегодня. Отныне мы – компаньоны. Надеюсь, что начало положено хорошее, и наша совместная фирма будет процветать.

– О, да! Я уверен в этом, господин Самарин, – ответил Мэйсон. – Компьютеры серии «Е» – лучшие во всем Содружестве. Они будут иметь огромный спрос и на Капелле, и на Альдебаране, а оттуда мы сможем продвигать наш новый продукт и во все остальные миры. Я очень доволен результатами нашей совместной работы. Позвольте еще раз поздравить вас и вашу супругу и извиниться, что прервал ваше свадебное путешествие. Мне очень неловко из-за этого, но дело не терпело отлагательства. Буду рад принять вас с супругой у себя в качестве гостей. Надеюсь, что смогу загладить свою вину.