Читать онлайн В погоне за счастьем бесплатно

В погоне за счастьем

© Юлия Игоревна Прим, 2023

ISBN 978-5-0059-4694-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***В погоне за счастьем***

ПРОЛОГ

Нам свойственно придумывать себе идеалы. Видеть в людях то, чего возможно на самом деле и нет. Пытаться вписать их в свою действительность, словно дети радуясь совпадениям с нашими ожиданиями при взгляде сквозь розовые очки. Олицетворять с ними свои иллюзии. Оправдывать действия и слова. Не искать в них скрытого смысла. Справляться со своими эмоциями. Ведь идеалы не могут разочаровать! На то они и совершенные.

Нетривиальные.

Недосягаемые.

Несуществующие?! А хочется верить.

Далекие, словно манящие своей красотой мерцающие звезды в морозном небе. Заставляющие тянуться вверх. Быть лучше. Самосовершенствоваться в попытке достичь высочайшей планки, поставленной перед собой.

Вызывающие улыбку своим присутствием рядом. И пусть до звезды не дотянуться! Но так приятно мечтать, что однажды хотя бы взглядом ты захватишь краткий миг её падения! Успеешь загадать заветное желание, которое непременно исполнится! И тогда… Протянешь дрожащие в ожидании руки, чтобы в них трепетно и нежно упокоилась мечта.

Мы возводим воздушные замки, не задумываясь о том, что лёгкий порыв ветра способен развеять красивую картинку. «Идеалов не существует!»

Всю сознательную жизнь я думала именно так. Всегда. Жизнь ведь не сказка. Внутренний скептик усмехнулся бы, прочитав вышесказанное. Слово «всегда» в этом тексте явно неуместно. Ведь однажды моё мировоззрение рухнуло. Одним далёким солнечным днём, не предвещающим перемен погоды. Смены «собственного» мнения, складывавшегося годами… Господи, это я сейчас о себе? Той шестнадцатилетней девчонке, активно готовящейся к сознательной жизни? Только что закончившей десятый класс. Не читающей любовных романов и не пребывающей в потоке радужных иллюзий. Избегающей ухаживания парней. С чувством легкого презрением глядящей на подруг, страдающих от неразделенной юношеской любви. Недоуменно фыркая на их доводы, что чувства того стоят и тот один-единственный, ради которого захочется перевернуть мир, отдать себя с потрохами, этого достоин!

Как же сомнительно было поверить в то, что можно добровольно лезть в эту кабалу. В мои годы это казалось безумием! Тратить нервы и силы на парня, который не способен оценить твои усилия. Любовь… Период веры в сказки прошёл. Окружающая действительность не особо подпитывала осознание того, что она существует. Приятный миф, поддержанием которого активно пользуются опытные предприниматели. Всё в жизни продаётся! А с улыбкой и верой в хорошее будущее – намного быстрее. Чувства как двигатель торговли. Забавно. Неприятно. Зато это истинная правда.

Я тоже мечтала об этом… Нет, не о чувствах. О возможности научиться разбираться в желаниях людей. Угадывать их потребности. Строить маркетинговые стратегии. Уметь подчинять своей воле так легко, чтобы не возникало ощущение, будто это навязано тебе свыше…

Только в тот жизненный период предо мной стоял абсолютно другой план. Впереди уже маячило начало подготовительных курсов на поступление в престижный экономический вуз. Золотая медаль по окончании школы, которую я непременно должна была завоевать. Я даже была лично знакома с коллективом, где буду работать после выпуска из университета, не говоря уже о заранее приготовленной должности, которая последние пару лет так точно ожидала меня.

Всё было досконально продумано. Каждый шаг. Порой мне кажется, что пазл сложился ещё до моего появления на свет. Ведь его создатель вовсе не я… А я лишь пешка, которую старательно передвигают по доске умелые руки. Которой безболезненно можно пожертвовать, если она не оправдает своей необходимости в данной игре.

– Стремись быть самой лучшей, иначе ты не станешь достойной носить фамилию своего отца.

Слова мамы, отпечатанные калёным железом на подкорке головного мозга. Девочка с комплексом отличницы. С непроходимым страхом, таящимся в глубине души: «я не могу», «я не способна на большее», «могла бы и лучше».

Всё рухнуло в один миг. Грянул гром. В минуты затянуло тучами чистое небо. Разорвало мглу разрядами молнии. Белой стеной дождя скрыло город от посторонних глаз. Размазало акварельные карандаши на моём наброске. Второпях собрав немногочисленные вещи с не предусмотренного заранее пленэра, вымокнув до нитки перед второй волной вдруг разыгравшейся непогоды, я лишь успела забежать в придорожное кафе на окраине города. Успела. Хотя лучше бы остановила попутку и уехала домой. Возможно, это не привело бы к таким разрушениям. Не перекроило бы жизнь. Я бы не встретила его… Идеального мужчину. Научившего меня жить своими мечтами. Стремиться к их воплощению. Вне чужих планов. Открывшего меня. Познакомившего с собственным «я»… Любовь встречается так же редко, как алмазы в глине. Поздравьте меня: я её нашла. Только вновь «не дотянула». Не смогла понять, что с ней делать. Не опытная в амурских делах. Не знающая, как рассказать о своих чувствах. Больших, чем дружба, связывающая нас… Глубже и многограннее.

И вот теперь… Мне двадцать три. У меня есть всё, о чём мечтают девушки моего возраста. Диплом об окончании вуза с отличием, престижная работа с хорошей зарплатой, своя машина, правда квартира пока ещё съемная… Ах да, ещё я выхожу замуж через два дня. Поводов для веселья полно. И жизнь плещет красками. Я могу всё! Отчего же так грустно? И, кажется, вновь ни на что не способна.

Почти полночь. Теплая летняя ночь. Сверчки, трещащие где-то поблизости. Отсутствие прохожих. Тихий спальный московский район. Горящие яркими огнями, манящие теплом окна домов напротив. И я. Одна на троллейбусной остановке. Серая мышка, пытающаяся гармонично слиться с лавочкой аналогичного цвета. Легкие шорты, неброская маечка, волосы, завязанные в обычный хвост, зато любимые туфли на большом каблуке. Зачем их надела? Решила выгулять напоследок. Проводив жениха на мальчишник, вышла за шоколадкой в ближайший супермаркет и сама не поняла, как добрела сюда. Обертка и фольга уже давно покоятся в урне, а я всё сижу на месте, словно приклеенная. Смотрю на безоблачное небо. Чистое. Ищу звезды, которых не видно. Ночной город своими огнями не даёт возможности им пробиться сквозь тьму. Серость. Чувство одиночества и пустота…

Где моё хорошее настроение? Ауу? Куда подевалось? Предчувствие праздника? Желание одеть шикарное белое платье? Блистать на торжестве? Не было и нет и в помине. Только Димкина улыбка, стоящая перед глазами, заставляет нахмуриться.

– Зачем ты сегодня уехал? – шепчу в темноту под ногами. – Оставил меня наедине с самой собой. К чертям твой мальчишник! Мне нельзя было думать…

Сто вопросов в мыслях: зачем я это делаю? Почему? Он ведь хороший. Умный. Весёлый. Красивый. Способный сделать день солнечным, ярким, даже при пасмурной погоде за окном. Я собираюсь за него замуж…

– Господи, дура! – обхватываю голову руками в попытке прервать скоростной поток размышлений, закручивающий в спираль негатив, вырывающийся из недр души.

Почему мысль о замужестве приводит в такое уныние? Точно я наряжаюсь в парадное при входе на плаху. В белое. Невинное. Перед казнью… Для чего на его предложение ответила «Да»?

Усмехаюсь, точно ненормальная. А что я ещё могла? Да и его реакция на положительный тест не блистала оригинальностью:

– Наверное, надо пожениться? – неуверенно произнёс, с серьезным взглядом всматриваясь в кусочек пластика с отпечатанным на нём реагентом. – Кусь, ты согласна?

Что можно сказать после четырёх лет совместной жизни? Пусть пару лет из них мы и пытались пожить отдельно… Для чего-то он меня возвращал. Или просто я привыкла к нему? С Димкой весело. Он умиляет своими мальчишескими выходками… Только я так и не смогла его полюбить. По-настоящему. Врут пословицы. Стерпится – слюбится. Наивные отговорки. Если не прострелило в начале, вряд ли получится. И не стоило тешить себя надеждой. Хороший, милый, удобный… Такое ощущение, словно описываю не мужчину, с которым живу, а диван в гостиной.

Так… Собраться. Попытаться глубоким выдохом выпустить воздух, до боли распирающий лёгкие. Словно в горле образовался ком, не дающий выйти на волю эмоциям, бушующим внутри.

– Дура, – вытираю подступающие к глазам слёзы, наклоняясь к коленям. – Чего мне не хватает?

Любви, сжимающей сердце. Расправляющей плечи при виде его… Я вновь пошла на поводу у всех. Бросила бороться с судьбой. Выбрала того, кто был проще. Ближе. Синица в руке… А он остался в сердце. Так и не позволил выкорчевать свой образ из памяти. Поддерживая на расстоянии мои иллюзии. Проникая всё глубже в меня. Уверяя в их реальности… Мой идеал. Моё совершенство. Просто друг… жизнь ведь не может быть без изъяна? Сказка на то и выдумка. В реальности редко добираешься до счастливого конца.

Беру телефон, набирая знакомые цифры. Любимое сочетание – тридцать два, тридцать два… Три гудка, слегка охрипший, заспанный голос растягивает губы в улыбке:

– Привет, Беда. Что случилось?

– Привет, – едва подбираю слова в попытке успокоить трепещущее сердце. Родной голос в трубке требует ответа, а мне милее с ним тишина. Ниточка, связывающая пространство на сотни километров. Одна на двоих. Не порвавшаяся за долгие годы, даже когда я переехала.

– Ты приедешь? – поджимаю губы, закрывая глаза. Пытаясь представить его эмоции на том конце провода. Сведенные в напряжении брови в момент серьезного разговора и глубокие серо-голубые глаза.

– Лик, не хочу. У меня завтра немцы. Я решил подписать контракт и уехать на год. Хватит ютиться тут. Потолок достигнут. Меня ничто не держит… – короткая пауза, разбиваемая глубоким выдохом. Вытираю слёзы, боясь спросить «Как же я?» – Прости, – продолжает с щемящим оттенком грусти, – твоя свадьба – большое событие. Только я не могу на ней присутствовать, – усмехается сквозь смягчающийся голос, – не хочу затмить образ той милой промокшей девчонки, оставшейся в памяти. Уверен в подвенечном ты будешь прекрасна. Твой будущий муж и так не в восторге от нашего общения. Зачем нагнетать обстановку и портить тебе праздник?

– Макс… – закусываю губы, замолкая.

– Боишься, – ласкает нежностью в голосе, не спрашивая. Точно зная. Он видит меня насквозь. Не замечая лишь одного, или не желая… Моего отношения. Разросшегося чувства. Тоскующего вдали от его взгляда.

– Да, – шепчу обреченно.

– Так ещё есть время передумать, – лукавый голос терзает слух. Замираю с ощущением, словно разговариваю со змеем-искусителем.

Улыбаюсь сквозь слёзы. Нет, он не такой. Чудесный. Прямолинейный. Делающий лишь то, что действительно хочет. Живущий по принципам и не перешагивающий черту морали. За которой всегда была я. Маленькая девочка, которую угораздило влюбиться в парня на десяток лет старше. Как он мог поступить, заметив это? Узнав об истинном возрасте (а о нём я слегка приврала), лишь пожурил для приличия. Убрал из общения нотки флирта, переведя его в рейтинг «друзья». И как бы я ни пыталась это опротестовать… Только девочка давно выросла! Собирается замуж. Беременна!

Надо ж было привезти с отдыха такой сувенир. Чёрт! Судьба злодейка! В очередной миг, когда, казалось, наши отношения с Димкой зашли в тупик.

И что сейчас? Идти и дальше на поводу у всех? Смириться? Не могу вырвать любовь из сердца. Как ни стараюсь! Слабее! Жалкая неудачница, мать твою!

Сделать несчастными трёх человек, решившись на брак? О чём я думала месяц назад? Почему не ушла? Ведь хотелось. Так было бы честно. Как бы ни был Димка мил и хорош… Он сам не был в восторге от брака. Расспрашивал меня с видом полного неудовлетворения. Кивал в такт на ответы. Не верил в искренность желания? Я особо и не лгала никогда. Ссылалась эти дни на слабость и тошноту. Да только продолжать этот фарс бессмысленно.

Он сможет быть счастлив без меня. Найдёт себе девушку без проблем… С головой – именно так и хочется продолжить эту фразу. Ту, которой сделает предложение по внутреннему порыву, а не увидев тест и осознав, что иначе вроде как не этично, воспитание не позволяет поступить по-другому. Иначе просто нельзя.

Возможно и я буду счастливой. У меня будет ребенок. Только у меня. Хорошо бы дочка… с пацаном будет сложнее. Я никогда их не понимала. А они не понимали меня. Справлюсь! Сказать родителям после первой сессии, что учусь на факультете рекламы вместо экономического было сложнее. Едва не довела до сердечного приступа отца. Порушила планы. Стала белой вороной. Официально. И плевать, что всю жизнь до этого дня именно ею я себя и чувствовала! Профессор экономики. Уважаемый и значимый человек в городе. Мама, «не снимающая» с себя звания «учитель года». И я. Никчемная дочь, создающая рекламные ролики. Позор семьи! Срыв семейной династии. Стыдно признаться знакомым! У уважаемых родителей дочь рекламщица.

– Макс, – едва шепчу в трубку. – Прости, что разбудила.

– Мне приехать? Сейчас, – озадаченно напряжен. Наверняка уже одевается.

– Не надо. Спасибо, – пытаюсь вложить в голос всю нежность, испытываемую к нему.

– За что? – произносит с заминкой.

– За то, что во всём поддерживаешь меня. Как далеко в своей глупости я бы ни зашла. Ты всегда рядом. Единственный, на кого я могу положиться.

– Выезжаю, – сообщает сухо.

– Макс, – умиляюсь. – Всё хорошо! Правда! Я как никогда сейчас уверена в своём выборе. И, знаешь, даже кажется, что в нём я поистине счастлива.

– Позвони мне утром, иначе плюну на всё и приеду, – пробирает мурашками от серьезности в голосе, или я просто замерзла?

– Когда ты вылетаешь? Я приеду проводить.

– Через неделю. Ты, наверное, будешь в свадебном путешествии.

– Я приеду, – говорю буквально по слогам.

– Лик! – прерывает рассерженно.

Улыбаюсь, сомневаясь в своей адекватности.

– Пока.

Едва отключившись, встаю с лавки, набирая номер подруги. Слыша сквозь гудки пищащий сигнал уведомления о второй линии.

– Не сейчас, милый, я всё сказала, надо уладить дела.

Резвый голос, уверяющий, что абонент ещё не ложился:

– Весточка, предсвадебный мандраж или просто заскучала? Нет там у них стриптезерш, не волнуйся!

– И я рада тебя слышать, – улыбаюсь во все тридцать два, немного страшась услышать ответ на последующие мои слова.

– Лиз, можно я приеду к вам? Поживу пару дней или недельку, пока не сниму квартиру?

– Понятно, – произносит безвкусно. – Сказка кончилась. Объявился ненаглядный, и ты вновь сошла с ума. Дура, ей Богу! Димку жалко. Хотя я ожидала подобного выкрутаса. Ты осмелела предупредить своего принца о беременности? Хороша невеста, немного не в себе, зато с приданным, – выдает легкий нервный смешок. – Собирай вещи, приеду. На твоей мы всё барахло не увезём.

– Мне тоже всех жалко, – бодро шагаю в сторону дома, стуча каблуками. – Поэтому и срываю эту обреченную свадьбу. Лучше сейчас, чем через год, когда его будет тянуть штамп в паспорте и обязательства быть со мной и с ребёнком.

В твою машину тоже всё не поместится, – задумчиво вздыхаю. – Да и не важно.

– Значит, ребенка оставишь. Уже легче. Возьму танк мужа. Собирайся.

– Отпустит одну? Лиз, умили его не читать мне нотации. Мужская солидарность и все дела…

– Разговоров всё равно не избежать, – пробирает холодком по коже. – У тебя сотня гостей. Скандал в известной семье… Чёрт! Димка тебе не простит… – затихает, давая переварить эту фразу. – Весточка, ты уверена?

– Приезжай, – отпираю ключом дверь квартиры. Озираюсь по сторонам. – Поможешь с вещами. С остальным по мере поступления справлюсь.

ГЛАВА 1

У хороших родителей не может быть плохой дочери. Аксиома. И без толку что-то доказывать. Это вбивалось в мысли годами. Следуй! Другого пути не существует!

Шестнадцать лет. Пик юношеского максимализма. Попытка вырваться за рамки. Показать характер. Доказать всему и всем, что ты способен жить своим умом, вне наставлений взрослых и их советов. Как бы ни так! Попробуй пойти против! Тебя осадят в мгновение! Ткнут носом в твои ошибки. Надавят морально. Да так, что в следующий раз и мысли не допустишь пойти против выстроенной системы.

К десяти годам я уже играла «Лунную сонату» с закрытыми глазами. Ходила в художественную школу и была лучшей по успеваемости ученицей в классе. Занимала первые места в олимпиадах… И всё равно вызывала лишь недовольные вздохи отца.

«Растрачиваешься по мелочам», «можешь больше», «лучше», «изящнее»… – самые одобрительные из фраз, которые мне доводилось слышать. Основной реакцией были поджатые губы или пренебрежительная улыбка на лице.

«Не дотягиваю,» – червячком свербело незрелый мозг. Въедалось в подкорку. Провоцировало выброс адреналина в кровь, заставляя сердце стучать в бешеном ритме.

Соответствовать! Сжав зубы, нарабатывать навыки. До изнеможения. Обгонять программу, тратя всё своё свободное время на дополнительные занятия с репетиторами. Тая страхи вновь не угодить. Не достигнуть заданной планки.

Июнь. Солнечные лучи, озаряющие светлую комнату. Путающиеся в однотонных шторах, раскрашивая их мягкой гаммой теплых оттенков. Кидающие блики на мебель цвета ореха. Улыбаюсь привычной строгости. Словно копии кабинета отца. Отсутствию мелких деталей, создающих уют. Игрушек и девичьих украшений, разбросанных по полкам. Здесь этого нет.

«Яркость не даёт сконцентрировать внимание,» – так утверждает отец.

На полках – классика, разбавленная трактатами по философии и учебниками экономики, которые я обязана ежедневно штудировать. Чтобы знать. Быть готовой безупречно ответить любую формулу, сопроводив её графиком и развернутым комментарием, даже если меня разбудить среди ночи.

Порой мне кажется, что отец был очень разочарован рождением дочери, все эти годы пытаясь компенсировать данное недоразумение закалкой моего характера и созданием в доме спартанской обстановки, исключающей любые изыски. Убрав из отношений нежность и ласку, столь желанные мной и не свойственные его характеру.

Собранный и сдержанный. Являющий собой яркий пример уравновешенности и решимости на работе, он не менял линии поведения и переступая порог родного дома. Я всегда чувствовала себя одной из его студенток или протеже. Старалась дорасти до похвалы и одобрения, негласно сросшись для всех с обременительным прозвищем «профессорской дочки».

Только сегодня я улыбаюсь. С самого утра. Едва открыв глаза. Радуюсь новому дню. Выходным, не ожесточенным контролем. Трехдневной командировке отца, уехавшего на очередной из семинаров, которые не обходятся без его участия.

Слегка приведя себя в порядок, позавтракала второпях. Заплетя непослушные пшеничные волосы в хвост и надев белый приталенный сарафан, украшенный невесомым кружевом, упаковала в рюкзак акварельные карандаши, папку с бумагой и, радуясь погоде, отправляюсь в одно из красивейших мест города. На окраину. Подальше от шумного центра.

Две пересадки, оставляющие позади районы высотных новостроек. Воздух вокруг становится легче и чище. Маленькие частные домики. Пологий склон к реке, от которой в жару веет прохладой. Старый собор на холме и небольшое кафе в придорожной зоне. Тихо. Не многолюдно. Вокруг лишь редкие прохожие и рабочие, занимающиеся реставрацией внутреннего убранства.

Выложив бумагу с карандашами, скидываю в мягкую траву рюкзак, удобно усаживаясь на него сверху. Делаю набросок открывающегося с моего места завораживающего вида.

Карандаши легко скользят по бумаге, перенося на белый лист частички воображения, переплетаемые с действительностью. Четко вырисовывают контур, размывая границы рельефа. Смешиваются вместе, создавая неповторимые оттенки.

Улыбаюсь, любуясь получившейся заготовкой. Немного размыть влажной кисточкой – и результат превзойдёт самые смелые ожидания.

Хорошее настроение и немного свободного времени для себя – что ещё нужно для счастья? Теплого чувства, окутывающего мягким коконом. Дарящего частичку спокойствия в повседневной гонке за недосягаемой целью. Умиротворения, с которым не хочется расставаться. Чувства единства с самой собой, собранного по крупицам. Невозможное испытать в родных стенах, где от тебя вечно требуют быть тем, кем ты не являешься.

Первый раскат грома, вырывающий из мыслей, заставляющий буквально втянуть голову в плечи. Резко выдохнуть, пытаясь усмирить достигшее максимума сердцебиение. В надежде на то, что гроза пройдёт стороной, второпях наношу завершающие штрихи.

Первые крупные капли дождя, яркими мазками размывающие карандаши, заставляют в темпе собраться. Подхватываю вещи, стараясь не выпачкать пятнами от рисунка белый сарафан. Бегу к дороге, цепляясь ремешками плетеных босоножек за высокую мокрую траву, сковывающую движения. Тем временем дождь неустанно набирает обороты, заволакивая виднеющийся вдали центр города белой пеленой.

Капли воды скатываются по лицу. Намокший сарафан прилип к телу, обтянув его контуры словно вторая кожа.

Всего десятки секунд на принятие решения: проголосовав, сесть в проезжающее мимо авто или укрыться от непогоды в кафе через дорогу. Останавливаю свой выбор на втором варианте, утопая ногами в воде, успевшей заполнить неровности асфальта. Распахнутые настежь двери так и манят замешкавшихся на улице потенциальных клиентов.

Захожу, вдыхая аромат выпечки и свежа варенного кофе. Подхожу к стойке. Делаю заказ, прячась от направленного в зал кондиционера. Обнимаю себя руками в попытке хоть немного согреться. Наблюдая за моими действиями, бармен со слащавой улыбкой на лице окидывает меня с ног до головы фривольным взглядом и нажимает кнопку выключения аппарата. По всему телу пробегают мурашки, буквально передергивая изнутри от подобного нахальства. Стараюсь избавиться от двоякости в ситуации, выжимая из себя вымученное «спасибо».

Выбираю столик с видом на реку, выжидая минуты, пока кофе перестанет быть столь обжигающим. Любуюсь в окно. Белая стена становится более прозрачной, обнажая взгляду сверкающие в тусклых лучах, пробивающихся сквозь тучи, позолоченные купола. Я почти закончила его… А дождь безжалостно размыл каплями весь рисунок… Грустно вздыхаю, жалея, что не сбежала услышав первые раскаты грома. Возможно тогда я бы не потратила время впустую. Провожу пальцем по листку, смешивая под ним цвета воедино.

– Не восстановить…

– Не против, если я присяду? – вздрагиваю, услышав мягкий мужской голос за своей спиной.

Поворачиваюсь, широко распахнув глаза при взгляде на приятного незнакомца, вымокшего до нитки и не утратившего при этом своей привлекательности.

На мокром ежике светлых волос блестят мелкие капли. Темно-серый костюм раскрашен водой, словно выбитым на ткани узором в крупный горох. Кристальная белая рубашка и строго завязанный черный галстук. Чертежный тубус в руках… И взгляд серо-голубых глаз, всё ещё требующий ответа, от обдумывания которого отвлекает не менее мягкая улыбка, заставляющая расстилаться в ответной.

– Сочту это за «да», – произносит без тени сарказма, присаживаясь напротив.

Стеснительно увожу взгляд в окно, ощущая, как кровь приливает к щекам. Поворачиваю голову, услышав обращение бархатного голоса, явно адресованное мне.

– Давно занимаешься?

Плавно киваю в ответ, стараясь не слишком нагло рассматривать своего визави. Встретившись с ним глазами, притупляю взгляд в стол, словно нахожу что-то неимоверно интересное в своих руках.

– Два года назад закончила художественную школу, – несмело проговариваю слова, точно оправдываясь в проступке. Не поднимаю взгляда. Застуканная на месте преступления…

– Готовишься поступать? – уточняет с улыбкой на серьезном лице, вдыхая запах свежесваренного кофе из маленькой белой кружки, кажущейся диковинным зверем в больших руках. Удовлетворенно прикрывает глаза.

– Готовлюсь, – повторяю смущенно, перебирая пальцами, так и не решаясь притронуться к своему напитку и уже ставшему не интересным десерту, красующемуся на тарелке.

– На модный нынче дизайнерский факультет или куда сложнее?

Поднимаю глаза, удостаиваясь заинтересованного взгляда. Ловя себя на мысли, что уже не испытываю привычного желания прервать разговор, ограничиваясь банальными фразами или односложными ответами. Словно передо мной не незнакомец, случайно подсевший за полупустой столик, а близкий друг, с которым не виделись долгое время. Улыбаюсь непонятному ощущению, пытаясь взять себя в руки, ровно дышать и вести себя более раскрепощено, выдавая заученный ответ на данный вопрос:

– На экономический.

Удивленно поднимает бровь, сверля взглядом, словно сканируя сбившиеся в кучу мысли рентгеновскими лучами. Протягивает руку, приковывая к ней всё внимание. Рассматриваю длинные крепкие пальцы с аккуратными ногтями, широкое запястье, украшенное стильными запонками с витиеватой гравировкой из двух букв… Не успеваю разглядеть очертания, остановленная голосом, полным серьезности, выводящим сквозь звуки легкой музыки, звучащей на заднем фоне, лишь одно слово. Имя. Отголосок в сознании.

– Максим.

– Лика, – нервно сглатываю, протягивая ледяную ладонь.

– Анжелика? – уточняя, скрепляет мои пальцы своими.

С чувством выдыхаю, готовая провалиться сквозь землю. Не понимая, чего хочется больше: выдернуть свою из крепкого замка или сжать пальцы в ответ. Снова увожу взгляд в стол, задерживая дыхание, усмиряя грохочущее сердце. Тихо произношу на выдохе:

– Не люблю своё полное имя… Так меня называет только отец.

Отпускает руку, задумчиво поджимая губы. Касаюсь их взглядом и, словно обжигаясь, увожу в сторону, пряча дрожащую ладонь в мокрых волосах, распуская хвост. Вновь чувствуя неловкость, порываюсь уйти и остаться, едва не цепляясь рукой за кружку с остывшим кофе.

– А экономику, значит, любишь? – лукаво ухмыляется, слегка прищуривая глаза.

– Наверное… – теряюсь в вопросе, пытаясь прийти к однозначному ответу. – Мне никогда не задавали подобного вопроса, – хмурюсь, отчасти злюсь на него за прямое попадание в цель, понимая, что за последние два года моей подготовки я её уже ненавижу… – Я прекрасно в ней разбираюсь, – отвечаю с полной уверенностью, смотря ему прямо в глаза.

– Знаешь, а я на «ты» с механикой, но ведь это далеко не значит, что когда-то предел моих мечтаний был в работе автослесаря… – улыбается, поймав на себе недовольный взгляд. – Прости, не расслышал твоей фамилии, – подносит к губам чашку с остывшим кофе, спрятав её в замке сильных рук, вновь перетягивающих на себя всё внимание. Никогда не замечала за собой подобного фетиша – детально рассматривать незнакомых мужчин… да и привычные парни ранее не вызывали такого интереса… Странно. Несвойственно и необычно.

– Она не называлась, – резко говорю, бросая вызов его сдержанности. – Веститская.

– А я то всё думаю, кого ты мне напоминаешь? – усмехается, ставя кружку на стол, переплетая пальцы и слегка выдвигаясь вперёд, будто заговорщически, полушепотом продолжая, – профессорская дочка, – морщусь, вздыхая. Наверное в этом городе мне за всю жизнь любыми заслугами не снять с себя этого звания.

– Теперь понятен твой выбор специальности, – буквально фыркаю его прозорливости, затихая на фразе, – я думал ты младше.

Отворачиваюсь к окну, ища отражение, пытаясь навскидку прикинуть сколько мне сейчас можно дать.

– Я не расслышала твою фамилию, – парирую сухо, возвращая взгляд к собеседнику.

– Она тебе мало что скажет, – расплывается в притягательной улыбке. Такой манящей и цепляющей… Словно отражением в зеркале, проецирую её на себя, в точности повторяя мягкость оттенка. Кажется, и дыша в такт… Едва ухватывая ускользающую нить разговора, услышав озорное:

– Меня сто лет не было в городе, слухи давно поутихли.

– И всё же? – несмело спрашиваю, желая хоть как-то продолжить тему, замечая, что за окном становится всё более ясно, а значит мой визави может вскоре уйти… Это я сегодня никуда не спешу, а он наверняка отвлекся от работы резко разыгравшейся непогодой. Костюм и его детали кричат об этом…

– Город маленький, буквально все знают друг друга воочию или заочно…

– Забелин, – обрывая мою фразу сообщает спокойно.

– Понятно, – тянусь к рюкзаку, привставая с места. Осаждает смехом и взглядом недоуменных глаз.

– Город действительно небольшой, только никогда б не подумал, что моя фамилия может вызвать такое отторжение, – подаётся в мою сторону, оказываясь совсем близко, едва ли не шепотом завершая, – о каком из моих грехов ты успела услышать? Да и когда? Если считать, что меня практически не было здесь без малого восемь лет.

– У меня хорошая память, – безразлично смотрю в окно, хмуря брови. – Мы живём в одном районе.

– Моя мать, – уточняет с улыбкой, – я теперь живу намного дальше.

– Пусть так, – даже не пытаюсь спорить. – Только они хорошие знакомые и не так давно, за чашкой чая, я слышала хвалебную оду о тебе и твоём возвращении, – вторично морщусь от очередного несовпадения описания с тем, кто сидит буквально в десятке сантиметров напротив меня. – О планируемом торжестве, именуемом свадьбой, тоже было рассказано во всех красках, – грустно вздыхаю, в которой раз убеждаясь в отсутствии порядочности окружающих и ничтожности чувств.

– С того момента минуло около двух лет, так точно, – едва сдерживает заразительный смех, словно эта фраза детально объясняет всё вышесказанное. – Тебе было-то лет шестнадцать-семнадцать. Маленькая и впечатлительная, поэтому и запомнилось.

Обиженно поджимаю губы, не зная, что и ответить. Значит так? Всё обосновывается моим возрастом, а не тем, что он женат, да ещё и не носит кольца? Маленькая? Конечно! Ему-то сейчас двадцать четыре… или пять? Около того. Что ж он скажет узнав о том, что мне лишь недавно исполнились эти самые шестнадцать? Да и к чему теперь об этом говорить! Иллюзии не имеют общих черт с реальностью.

Смотрю на время, пытаясь придумать умную фразу, чтобы красиво уйти. Заметив этот жест, словно отогревая, мягким голосом произносит громкую фразу:

– Кстати, я так и не женился, – резко становится серьезным, будто до этого момента улыбка и не касалась его лица. – Не стал совершать ошибку.

– Почему? – откровенно недоумеваю, припоминая тот вечер и сладкоголосые речи о нём и его невесте, которые так удивили меня. Не приходилось наблюдать больше случая, когда свекровь расстилалась бы в таких дифирамбах в адрес невестки…

– Брак без любви оправдывает своё название, – хмыкает как-то устало, откидываясь на спинку стула. – Зачем увеличивать статистику разводов, если подсознательно знаешь, что именно к этому ты и придёшь? – усмехается, разом меняя выражение лица на более юношеское, озорное. – Как будущий экономист ты должна меня понимать.

Сейчас я бы дала ему не больше двадцати-двадцати двух…

– Я не прав? – ёрничает с мальчишеской улыбкой.

– Не знаю, – пытаюсь уйти от ответа на столь сложный вопрос. – Я полный профан в межличностных отношениях, – стыдливо поджимаю губы, понимая, что сказала это вслух… Человеку, которого вижу первый раз в жизни. Того и гляди, ещё более разоткровенничаюсь спустя пару минут. Дико и странно. Никогда в жизни не говорила с кем-то по душам…

– В твои годы это нормально, – заверяет, словно психолог или батюшка на исповеди. Едва не прыскаю со смеха. О, да! В мои-то точно нормально! Как никогда радуюсь, что смена моего настроения не привлекает большого внимания.

– Когда тебе поступать? – продолжает сыпать не столь приятными вопросами с видом, будто ему это действительно интересно. – В этом году?

– Да, – спокойно лгу прямо в глаза. Привираю… Самую капельку. Ведь в сентябре начало подготовительных курсов в вуз и мой последний год в школе… Скажи я об этом сейчас – его б и след простыл. Отчего-то эта мысль приводит в уныние, и думать об этом не хочется вовсе… Эти солнечные зайчики, сквозь стекло осевшие в его светлых волосах, заставляют смотреть на мир более дружелюбно и открыто… по-новому.

Достаёт из нагрудного кармана темно-синюю визитку, выкладывая её на стол, ближе ко мне. Замирая, прослеживаю взглядом плавное движение руки.

– Если ты не занята вечером, я могу заехать, отвести тебя поужинать, загладив вину за остывший кофе, к которому ты так и не притронулась. Познакомиться без лишних слухов и сплетен.

Гипнотизирую визитку, не зная, что следует сделать: взять её или тактично вернуть хозяину.

– Мы вроде уже знакомы, – смущенно отвожу глаза, вновь заливаясь краской от мыслей, явно опережающих действительность.

– Заочно? – качает головой, ухмыляясь. – Ты и себя-то толком не знаешь, если идёшь на поводу у родителей, ломая нелюбимым занятием свою жизнь.

Странная фраза… Напрягающая. Цепляющая. Давящая своей тяжестью и расслабляющая одновременно.

– Дом пятьдесят восемь? – наклоняется надо мной, отогревая взглядом. Бессознательно тянусь вверх подбородком, сохраняя зрительный контакт.

– А, – едва приоткрываю губы, буквально выдыхая на его короткий звук.

– Это законченная фраза или мне подождать продолжения? – улыбка достигает глаз, делая их ещё более притягательными… Пытаюсь вернуться к реальности, развеяв шлейф одурманивающего момента. Робко продолжаю:

– Дом пятьдесят восемь «А». Рядом выстроили ещё два новых корпуса.

– В восемь, – приподнимает бровь, и я кивком соглашаюсь, заставляя себя сомневаться в собственной адекватности.

Он уходит, а я ещё минут пять практически не моргая смотрю ему вслед. Ещё не думая о том, что скажу маме перед тем, как вечером уйти из дома. Не радуясь, что в это время не будет надзора отца. Не задумываясь о том, какие слухи дойдут до него буквально через пару дней, если я с этим парнем где-то появлюсь вместе…

Просто пытаюсь понять, что это было… Разжимаю дрожащие руки, долгое время сцепленные вместе. Начинаю дышать в привычном ритме, не подстраиваясь под собеседника. Верчу в руках красивую визитку, так до сих пор и не осознавая, что её вручили именно мне… Хотя причём тут я? Понравившаяся картинка, за которой хранится слишком много секретов… или, наоборот, сущая пустота. Мы ведь действительно толком ещё не знакомы.

***

На обратном пути беру себя в руки и стараюсь ни о чём не думать. Хотя это и даётся с большим трудом. Смотрю в окно троллейбуса, удерживая на лице довольно странную улыбку. Глупую. Легкую. Не разглядываю по привычке сменяющийся пейзаж, а ловлю на стекле отражение своих глаз. Непривычное и немного пугающее. Предостерегающее от грядущей ошибки? Кто б знал наперед, чем для меня обернется эта случайная встреча…

Упорно твердящая всем о надобности думать наперёд, приверженец разумных поступков, я вмиг позабыла свои привычные речи, бесконтрольно краснея при мыслях о малознакомом парне.

Всё шире улыбаюсь, смотря в окно невидящим взглядом. Едва не проезжаю свою остановку, спохватываясь и впопыхах протискиваясь сквозь толпу, пытающуюся проникнуть внутрь троллейбуса и занять освободившиеся места. Смущенно отвожу глаза от недовольных встречных, желающих пройти вперёд, втащив меня обратно. Ощущаю, будто ко мне притянуто всеобщее внимание, словно на лбу заклеймена надпись «посмотри на меня». Убеждаю себя, что вокруг всё как и прежде. Во мне нет странностей, если не брать в расчёт глупой улыбки и участившегося пульса от всплывающего перед глазами образа, детально запечатленного в памяти. Мурашки пробегает по коже, и бьёт легкий озноб. Щеки вновь заливает краской. Не вижу, но ощущаю мельчайшие покалывания и жар в каждой клеточке. Мозг посылает единственную разумную мысль: быть может я просто промокла и простыла? Слечь больной в разгар жары – это как раз в моём стиле.

Переступаю порог квартиры около трёх дня. Пряча глаза от мамы, не успев толком разуться, проскальзываю в ванную комнату. Умывшись ледяной водой, несколько минут всматриваюсь в зеркало. Глаза блестят, словно от слёз, а губы растягиваются в улыбке при одной мысли о визитке, лежащей в моем рюкзаке. Я буду ему звонить? Первой? Он не взял мой номер, следовательно другой альтернативы не дано… Не испугаюсь? И чем объясню маме свои планы на вечер? Или постараюсь обо всём позабыть? Столько вопросов без ответа… Голова кругом. Где моя привычная жизнь, в которой можно было легко говорить правду и не мешкать в обдумывании вариантов того, как её лучше скрыть или более безнаказанно для себя преподнести.

Выхожу, переодевшись в мягкий халат. Расчесав спутанные волосы, слегка запутавшиеся после дождя.

– Присаживайся обедать, – с мягкой улыбкой в голосе, оторвавшись от телефонного разговора, закрыв трубку рукой и

практически шепчет в мою сторону.

Киваю в ответ, следуя на кухню. Задумавшись, на автомате накладываю почти полную тарелку, удивленно застопорившись над ней, нахмуренно оглядываясь и смутно представляя, как не привлечь внимания столь разыгравшимся аппетитом.

– Я ждала тебя раньше, – доносится из-за моей спины. Напрягаюсь, слыша её приближающиеся шаги.

– Пережидала дождь в кафе, – бросаю резко, набивая рот едой в надежде свести разговор к минимуму.

Противная дрожь прокатывается по позвоночнику, словно сообщая, что она уже в курсе, с кем именно там я была. Злюсь, пытаясь понять себя. Да что я такого сделала, чёрт возьми? Отчего не могу рассказать о знакомстве? Тем более она в курсе, кто он такой. Быть может эта неловкость исчезла… Усилилась бы! Да и морали о нормах поведения и напоминаний о собственном возрасте хватило бы до приезда отца. Именно потому, что она знает, кто Макс такой… И наверняка в курсе, хоть приблизительно, о цифре, красующейся в его паспорте.

Слегка улыбаюсь, скидывая прочь напряжение. Его имя даже в мыслях звучит приятно…

Сбрасываю розовый флер, затмевающий мысли, резким взмахом головы. Как меня угораздило влипнуть? Наверняка уже после первой встречи его обаяние сойдёт на нет, уступив в душе место разочарованию. Легче смириться с тем, что в мире нет ничего идеального, притягательного со всех сторон, чем витать в мечтах, подпитываемых пустыми иллюзиями, не имеющими ничего общего с настоящей жизнью.

Законченная реалистка? Циник? Быть может. Проще рассматривать худший из вариантов… Неотразимость меркнет, выставляя на первый план спрятанные недостатки. Притягивая к ним всё внимание и вызывая отчуждение. Хотя бы для этого с ним стоит встретиться. Развеять чары и вновь с четкими мыслями приступить к воплощению задуманных планов в жизнь. Не внося сумятицу в привычный уклад. Не задумываясь о том, действительно ли я этого хочу…

Через силу опустошаю содержимое тарелки. Смотрю на время, мысленно перебирая вещи своего гардероба. Придирчиво сортируя их в памяти. Мне необходимо выглядеть хоть немного постарше… Подкрасить глаза или намудрить какую-то прическу? Фыркаю в голос. И вызвать тем самым ещё большее подозрение у мамы. Я крашусь-то исключительно по праздникам, в основном используя блеск или добавляя объем ресницам и подводя стрелкой глаза. А тут будний день! Вечерняя прогулка с подругой… иначе ведь и не объяснишь… Благодарю маму за вкусный обед и иду в свою спальню перебирать вещи, в надежде тем самым скоротать оставшиеся часы, разогнав то и дело вращающиеся в сознании «Может не стоит этого делать? Отсидеться дома, и никуда не идти?»

***

Набираю номер, едва переступив порог квартиры и защелкнув за собой дверь. Спускаюсь под оглушительные гудки, доносящиеся из трубки. Отдающиеся эхом от стен пустого подъезда. Перехватывает дыхание в ожидании ответа. Второпях сбегаю по лестнице, заглушая отзвуком шагов грохочущее в висках сердце. Страшно. Одновременно радостно и непривычно. Спокойствием, разыгранным перед мамой, уже и не пахнет. Скачок пульса, словно от сдачи стометровки, будоражит воображение, транслируя перед глазами разнообразные картинки продолжения этого вечера.

Никогда прежде не поддавалась столь ощутимой панике, с каждой секундой всё больше и больше разрастающейся внутри.

Хлопок подъездной двери за спиной. Вздрагиваю от лязга железа и резко обрывающихся гудков в телефонной трубке, слыша вместо них бодрое и уверенное:

– Да.

– Привет, – проговариваю, пытаясь внести в голос побольше спокойствия. – Это Лика. – Бегло озираюсь по сторонам и, не находя присутствующих в пустом дворе, в попытке собраться с духом свободной рукой прикрываю глаза.

– Я так и подумал, увидев незнакомый номер, – успокаивает довольным голосом, растирая в прах жуткие мысли о том, что о назначенной встрече он мог вполне позабыть или счесть её пустой тратой времени.– Рад, что ты позвонила…

– Я же обещала, – резко выпаливаю, не дав завершить ему фразу. Убираю от лица руку, морщась от осознания своей несдержанности, которая явно не придаёт мне привлекательности в данной ситуации… Столь нагло перебивать собеседника, пытаясь выставить напоказ свою принципиальность или выдать тем самым мучительное ожидание встречи? Некрасиво и не позволительно. Как ни крути.

– Держать своё слово в наше время способен не каждый, – одобряет смеющимся голосом, возводя на моих губах подобие ответной улыбки. – Я уже подхожу.

– Куда? – резко меняюсь в лице, бросая взгляд на окна третьего этажа, принадлежащие моей квартире. Мама наверняка ещё на кухне и вполне может взглядом проводить меня до дороги. А если он появится здесь? Да ещё и проследует вместе со мной? Не говоря уже о возможном дружеском поцелуе… Чёрт! Куда меня уже занесло? Нотаций явно не избежать! А папа… Морщусь, прячась под козырек и прижимаясь спиной к холодной двери в ожидании неизбежного… Даёт маленькую надежду, за которую так и хочется ухватиться, спокойно произнося:

– Я в трёх минутах ходьбы от твоего дома. Возле кинотеатра.

– Подожди меня там, – проговариваю мгновенно.– Уже выдвигаюсь в твою сторону, – зажимаю губы, неконтролируемо улыбаясь. Буквально выбегаю из-под своего укрытия и нажимаю кнопку «отбой» за секунду до того момента, когда он ответит.

Проскальзываю вдоль дома, цепляясь взглядом за приоткрытые шторы, и инстинктивно машу маме в ответ, чувствуя, что она всё же присматривает или таким образом провожает меня.

Смеюсь, покидая родной двор, выходя на центральную улицу, ведущую к площади, где расположены всевозможные развлекательные комплексы нашего города. Быть может, встретится там и не самый лучший выбор, но уж более привлекательный, нежели под окнами родного дома.

Мандраж нарастает с каждым метром, оставленным за спиной. Дыхание сбито от быстрой ходьбы и абсолютного недопонимания, чего же следует ожидать от этой встречи. Ветер треплет выпавшие из прически мелкие пряди. Щеки горят, и мой внешний вид абсолютно не соответствует тому, как принято выглядеть девушке на первом свидании.

На ходу заправляю волосы за уши, едва ли не в голос смеясь над своей глупостью. Свидание! Конечно! Много ли надо для разгона фантазии? Всего-то приятной улыбки и интригующего взгляда, даже не пытающегося меня раздевать, а наблюдающего с интересом и пытающегося докопаться до сути и что-то понять… Странно и необычно… Чем за короткий промежуток времени он меня зацепил настолько, что весь день хотелось продолжить этот странный разговор? Проигрывать заново, дописывая недосказанные фразы.

Глупость несусветная! И вовсе на меня не похоже! А выкинуть из головы не выходит… Незавершенность притягивает и претит одновременно. Хочется выдохнуть спокойно, поняв, что за этим взглядом покоится лишь пустота. Очередное разочарование в расхождении слов и поступков. И вернуться в обыденность, где нет места трепету и нарастающей дрожи при мысли о том, кто сейчас стоит и ждёт меня… Как очередную знакомую, о которой забудет, стоит пару дней не напоминать о своём присутствии и не появляться ему на глаза. Так и будет. Наверняка…

Перехожу на медленный шаг, стирая с губ приклеенную улыбку. Может, не стоит тогда и идти? Разочарование неизбежно… А сладость фантазий вполне скрасит жизнь… Стоит ли их рушить?

Усмехаюсь, опустив голову вниз. Медленно шаркаю ногами, поднимая пыль вокруг белых кед. Двадцать метров до площади. Не больше. До заветного угла трехэтажного здания. Быть или…

Доносящаяся музыка из веранды летнего кафе, расположенного впереди. Медленная. Успокаивающая. Настраивающая сердце на более тихий лад. Поднимаю глаза, упираясь взглядом в знакомую фигуру, стоящую на моём пути.

Свободная поза. Руки спрятаны в карманах джинс. Ветровка накинута на футболку с какой-то надписью, отсюда не разобрать. В первый раз за этот вечер чувствую удовлетворение от своего выбора одежды. Вполне соответствую… Светлый ежик волос поблескивает на солнце. Взгляд прослеживает каждое моё движение, а губы сложены в мягкой улыбке. Настороженно двигаюсь вперёд, проговаривая почти бесшумно:

– Привет.

Кивает в ответ, высвобождая руки. Замираю в метре. И… Что теперь? Дружеский поцелуй в щеку в знак приветствия? Наверное, стоит что-то сказать… Только что?

Неловкость ощущается кожей. Эти растянувшиеся в вечность секунды молчания и взгляда в упор… Не встретить бы ещё знакомых для полного счастья! Щеки заливаются краской. Стою оторопев. Непроизвольно хмурюсь, пытаясь понять, чего же он от меня ждёт в данный момент. Так и хочется опрометчиво ляпнуть, убив ненавистную паузу:

– Встретились? Помолчали? Так, может быть, я пойду?

Не этого я ожидала. Априори. Фантазии всегда ярче реальности. Опускаю взгляд под его легким прищуром, скрывающим глаза, осматривающие меня в мельчайших деталях. Усмехаюсь себе под нос. Налюбовался? Ожидал большего? Картинки, продуманной до мелочей, за которые так и хочется зацепиться? А явилась я… Не повезло. Терпеть не могу строить из себя что-то, чем не являюсь в действительности. И, по-моему, мои рваные джинсы, свободная футболка и кеды вполне отражают мой столь прекрасный внутренний мир. Фыркаю весело. Просто не каждый способен его рассмотреть.

– Ты многословен, – дерзю, смотря в упор. Пытаясь скрыть мандраж, охвативший всё тело.

Улыбка на губах становится шире. Во взгляде явно читается вызов, надламывающий последние остатки моего показного спокойствия. Бархатный голос звучит нарочито тихо, заставляя вслушиваться в каждое слово, сказанное с небольшой паузой.

– Я пытаюсь понять, что тебе следует предложить.

– Звучит интригующе, – пытаюсь ершиться, рассматривая его бездонные глаза. – Попробуй озвучить хотя бы одну альтернативу. Я же в свою очередь обязуюсь кивнуть или высказать объективный протест подобному проведению вечера.

– Ты меня умиляешь, – откровенно смеется в ответ.

Чудненько! Поджимаю губы, пытаясь слегка разобраться. Говорят, смех сближает. Не искать бы ещё скрытой издевки в слышимой фразе, вполне тянущей на комплимент…

– Это мы ещё не знакомы, – иронично парирую в ответ, вздернув носик и пропуская во взгляд довольную улыбку. Самолюбие странная штука. И моё в данный момент готово разразиться в овациях, интерпретировав любую фразу себе во благо… Вот что значит целенаправленно огораживать себя от ухаживаний парней… Двусмысленный взгляд, подкрепленный уверенностью… и разум плывет, позабыв приверженность принципам.

– Думаешь, в последствии что-то изменится? – подначивает, закрепляя на губах привлекательную улыбку и пронзая насквозь вмиг ставшим серьезным взглядом.

– Естественно, – хмыкаю в ответ. – Первое впечатление слишком обманчиво. Золушка превращается… – опускаю взгляд, критически оглядывая свой наряд. – В тыкву, – подытоживаю, усмехаясь. – Боюсь даже представить, что же тебе предстоит испытать.

– Я справлюсь, – отвечает резонно, запуская в голове логическую цепочку, раскручивающуюся на далекое будущее.– Будущему экономисту несвойственно излишнее самокопание, – констатирует, искривляя мою мечтательную улыбку.– Ты явно поторопилась с выбором неподходящей профессии, – вновь усмехается, открыто глядя в глаза, монотонно покачивает головой, заключая:

– Давай-ка пройдемся.

– Куда? – уточняю впав в ступор, всё ещё анализируя предыдущие фразы.

– Увидишь.

– Ты… – осекаюсь, напряженно припоминая дневной разговор.– Вроде говорил, что заедешь?

– Решил прогуляться. Погода благоволит, – делает небольшой шаг вперед, плавно протягивая мне свою руку. Ехидно уточняя:

– Против?

– Честно? – выпаливаю, не успевая обдумать ответ.

– Хотелось бы, – парирует в ту же секунду.

Замираю, чувствуя, что отпираться бессмысленно. Быстро произнося на выдохе:

– Я сама толком не понимаю, зачем пришла.

Продолжает удерживать на весу руку, выдвинутую в мою сторону, укрывая спокойствием голоса:

– Предлагаю выяснить это вместе.

Выдаю краткий смешок, настороженно протягивая свою. Поджав губы, не отрываю взгляда от сцепленных вместе пальцев. Теплого касания, соединяющего две абсолютно разные жизни в один короткий момент, покрытый неизвестностью. Пугающей и будоражащей.

Покорно поворачиваюсь вслед за ним, увлекаемая вдоль столиков, занятых поглощенными друг другом парами. Словно существующими в другой реальности. Не замечающими происходящего вокруг. Мимолетно улыбаюсь, окидывая их быстрым взглядом, ловя себя на странных мыслях, пытающихся захватить сознание. Отчасти завидуя им? Их влюбленным взглядам. Застенчивым полуулыбкам… Что за блажь? Неприятное, саднящее чувство возрастает внутри. Из-под занавеса ресниц осматриваю своего спутника, свободно идущего рядом. Неужели я так реагирую на чужой выплеск чувств? Хотела бы оказаться на месте этих счастливчиков? Вроде нет… О подобном и не мечтала. Целенаправленно ограждалась, испытывая скуку в шумных компаниях, имеющих абсолютно противоположный список интересов. Вежливо отказывалась от подобных предложений и встреч, ссылаясь на нехватку времени или недовольство отца. Чувствуя себя белой вороной на этих сборищах, созданных ради желания напиться и отличиться среди всех, пополнив копилку своих историй дурацкими выходками и вконец испорченной репутацией. Слухами, распространяющимися в маленьком городе со скоростью звука.

Моя же блестит чистотой… А ещё отдаёт многогранностью странностей, вбитых комплексов и желанием от всего оградиться. Непонятное всегда отталкивает, вызывает насмешку. Стать изгоем в современном мире проще простого. Получить ярлык, пристолблённый намертво, – дело пары минут. Звание, от которого так и хочется откреститься. Сорвать с губ и вычеркнуть из громогласных речей, трусливо сказанных за спиной. И пусть дефицит общения со сверстниками не столько угнетает моё самолюбие, сколько позволяет чувствовать себя уютнее в чётко обозначенных границах, вход в которые позволен лишь нескольким людям. Но… Это прозвище, знакомое всем и каждому, надменное и издевательское! «Профессорская дочка»…определяющее отношение, ставящее планку, выше которой не прыгнуть, как ни старайся, давит непосильным грузом, обременяя жизненный ход…

Макс совершенно не знает меня. В силу столь длительного отсутствия в городе, назвать его «местным» достаточно сложно. Может поэтому он ведёт себя так, словно ему всё равно? Не ставя штампы. Короткими взглядами отвлекаясь от дороги, видит не общепринятое понятие, а именно меня?

Огибаем здание кинотеатра, выходя на широкую площадь. Солнце слепит, хотя и клонится к закату. Попадая в скопление людей, рефлекторно сжимаю его пальцы. Слегка опускаю взгляд, натыкаясь на знакомые лица. Сокращает дистанцию, буквально прижимая меня к себе, обходя стоящие группы, уточняя слегка повышенным голосом, гаснущем в потоке льющейся из динамиков музыки:

– Всё в порядке?

Киваю в ответ, не желая перекрикивать гул, наполняющий открытое пространство. Отвечает легкой улыбкой, дважды сжимая пальцы. Слегка отвожу глаза в сторону, чтобы он не заметил моего изменившегося лица. Протяжно выдыхаю, чувствуя нарастающую дрожь во всём теле от столь обыденного жеста. Беспрекословно следую за ним, едва не спотыкаясь, и желаю зажмуриться, упираясь в заинтересованный взгляд одноклассницы, находящейся в компании десятка знакомых людей. Яркая блондинка одаривает меня широкой улыбкой, словно язвительно салютующей мне «привет».

Не желая привлекать излишнего внимания, смущенно приподнимаю свободную руку в ответ. Отворачиваюсь в сторону своего спутника и словно прячусь за его спиной от посторонних глаз после одобрительного кивка подруги. Через сколько дней об этом будут говорить все?

Минуем оживленную площадь, продолжая двигаться по одной из центральных улиц. Тихо следую рядом, не зная, с чего начать разговор. Чувствуя себя одновременно взволнованно и расслабленно рядом с ним. Будто знаю до мелочей и доверяю всецело. Сумасшествие. И суток не прошло с утренней встречи, а я… Ощущаю, что он не способен обидеть меня… Наивная дурочка!

Вздрагиваю, на секунду сбиваясь с шага от взрывающегося рингтона его звонка. Перехватывает мои пальцы, искоса встречаясь глазами. Озорно подмигивает при ответе на звонок.

– Да, Ленок, – проговаривает неспешно и как-то сладко. Заставляя напрячься и едва ли не сжать кулаки. Первая мысль, пришедшая в голову, сбивает с толку, дезориентируя. «У него с ней что-то есть?» И он без крошечной доли стеснения решил ответить на этот звонок? Так просто? При мне? Держа за руку, которую вмиг хочется одернуть!?

– Отлично, – продолжает, расстилаясь в улыбке, наращивая шаг. Плетусь рядом, явно сбивая с ритма. Только он сейчас настолько увлечён разговором, что и не замечает нарастающего внутри меня мандража.

– У тебя свободно? – хмурюсь, пытаясь собрать воедино обрывки несовместимых по смыслу фраз.– Да, пожалуй. Как я люблю. Сейчас будем. Спасибо, солнце.

Отворачиваюсь в сторону, испытывая неподдельную неприязнь, раздражение.

– Солнце… -тихо хмыкаю себе под нос. Яркая, явно красивая. Морщусь от этого обращения. Многие парни не вкладывают в прозвища смысл, поголовно называя женский пол котиками, зайчиками и прочей живностью. Наверняка и не помня имён своих собеседниц, а он… Солнце!

Свербит внутри, и хочется от обиды поджать губы. Чувствую себя лишней на этом празднике жизни. Затеявшей игру не под силу. Не способной ухватить частичку подобного внимания, с легкостью отданного более доступной, раскрепощенной, яркой и привлекательной.

– Лик!? – остановившись напротив, смотрит в глаза, не скрывая в голосе саркастических нот. – Ты вообще меня слышишь?

Напрягаюсь, пытаясь припомнить, какая из пропущенных мимо ушей фраз была адресована мне. Безрезультатно! Нарастающая внутри ярость скрыла его голос за потоком собственных мыслей.

– Извини, не расслышала, что ты сказал… – выдаю, устало пожимая плечами.

– Понятно, – улыбается, крепче скрепляя руки.– Будем считать, ты не против.

– Чего? – спохватываюсь, оббегая его и преграждая дорогу, пытаясь вернуть зрительный контакт и уловить в этой фразе истинный смысл, помимо издевки.

– Посидеть в одном тихом местечке, – успокаивает спокойствием взгляда и мягкостью бархатистого голоса.

Осматриваюсь по сторонам, пытаясь найти нечто схожее с его описанием. Ничего не попадается на глаза.

– И что же это за место? – уточняю, абсолютно растеряв перед ним весь страх и неловкость.– Не припомню подобного поблизости.

– Тройка, – усмехается, кивая головой в сторону трактира, находящегося метрах в двухстах поодаль от нас.

– Тихое? – ёрничаю в ответ.

– Вполне, если находиться в вип-зоне, – отвечает с улыбкой, игриво (или мне показалось?) приподняв брови. Напрягаюсь, облизывая враз пересохшие губы, пытаясь собрать воедино клочки информации и понять, к чему он ведёт. Перебивает круговорот мыслей уточняющей фразой:

– Да не бойся ты! Я же обещал тебя накормить? У нас за баром есть дружеская беседка, где можно спокойно отдохнуть, без посторонних глаз.

Успокоил. Конечно! Один на один! Чудненько… Только трясти меня меньше почему-то не стало!

– Ты друг хозяина? – в попытке скрыть свой мандраж выпаливаю первое, что приходит в голову.

– Его сына, – парирует мгновенно без тени хвалебности.– Паршин Пашка, может, встречала.

– Ууу-у-у, – выдыхаю протяжно, с долей иронии. Не удерживаюсь от ехидного замечания, отводя глаза.– Скажи мне, кто твой друг…

– С чего такая пренебрежительность? – взрывается звонким смехом. Затихаю, на миг зависнув во времени и любуясь открывшейся взгляду картинкой. Чёрт побери, а эта улыбка и ставшие озорными глаза очень притягивают… -Отличный парень, между прочим, – добавляет уверенно, разбивая стекла моих розовых очков, возвращая из мира, в котором есть место мечтам.

– Переспавший с половиной знакомых мне девчонок, – кривясь, мгновенно вторю в ответ, желая прикусить язык от его встречного охлажденного взгляда.

– Что за дурацкая привычка верить слухам! – вытягивая губы в сплошную линию, недовольно качает головой. – Большинство из них высосаны из пальца. Поверь, уж я знаю, о чём говорю… Мог бы парировать твоей же фразой…

Обиженно отворачиваюсь, поняв, к чему он клонит и за кого способен меня считать. Делаю попытку освободить руку, зажатую в стальной захват пальцев. Одергивает смягченным голосом, завершая фразу:

– Только я волен иметь собственное мнение на этот счёт. А слухи – не более чем домыслы скучно живущих людей, желающих выделиться хоть чем-то на фоне чужой испачканной репутации. Не понимая, какой грязью они обливают себя, разнося сплетни.

Отмалчиваюсь в ответ. Тихо подойдя к неоновой вывеске, сворачиваем за угол одноэтажного здания и прилично удаляемся от парадного входа. Замечаю скрытую от посторонних глаз деревянную беседку, увитую плетущимися по ней белыми цветами. Место действительно отдает спокойствием и некой интимностью.

Проводит внутрь и усаживает за резной, лакированный стол. Деревянные лавочки по кругу покрыты яркими, мягкими подушками, а из динамиков, закрепленных под крышей, льется тихая, плавная музыка. Улыбаюсь, осматриваясь вокруг.

– Я сейчас, – отступает назад, растягивая губы в улыбке перед огненно-рыжей девушкой, вышедшей из приоткрытой двери трактира, на которой красуется надпись «служебный вход».

Незнакомка приобнимает его за шею, плавно поднимая руку всё выше и зарывая свои алые длинные ногти в его коротких волосах. Приподнимается на мысочки, хотя и обута в туфли на высоченной шпильке, элегантно подчеркивающей длинные, стройные ноги. Короткая черная юбка обтягивает бедра, невольно притягивая мой взгляд. Стираю с лица удерживаемую до её выхода улыбку, поджав губы и пытаясь отвести глаза от этой гармоничной парочки. Проигрываю. Продолжая просмотр спектакля.

Оставляет невесомый поцелуй на его щеке, трепя по волосам и ласково проговаривая отнюдь не дружеским тоном:

– Куда ты пропал в последнее время? Избегаешь старых друзей? Мы собирались на днях, даже… – обрывает фразу, плавно переводя взгляд на меня и приветствуя взмахом руки. Выдавливаю из себя улыбку, зеркально повторяя её жест. Отвожу глаза, чувствуя себя третьей лишней, слыша звонкий голос, сообщающий будто специально для меня:

– Алина тоже приезжала, вроде и сейчас в городе.

– Поэтому меня и не было, – спокойно закрывает тему. Голос пропитан безразличаем, вводящим меня в ещё больший ступор.

– Что ж, – усмехается, так и не убрав руку от его волос.– Это не моё дело. Познакомишь меня со своей юной спутницей?

Презрительно фыркаю в сторону, поймав её взгляд. Подходит, изрядно виляя бедрами, оглушающе стуча каблучками по плиточному полу. Изо всех сил пытаюсь держаться прилично, не съязвив в ответ этой красотке. Недоумевая и не понимая своей реакции. Пытаясь найти объяснение столь нелепым вещам. Посторонний наблюдатель, усмехнувшись, сказал бы, что я ревную! Господи, что за бред? Как гласит присказка: знакомы без году неделю. А в нашем случае и того меньше! Осознание срабатывает, а напряжение внутри, не слушая доводов разума, лишь увеличивает масштабы.

Макс стоит поодаль, сдержанным тоном меня представляя. Рыжая бестия протягивает руку над гладью стола, открыто улыбаясь и, кажется, не испытывая неприязни, столь наполняющей в данный момент меня.

– Елена, – звонкий голос наполнен весельем. Отчаянно хочется вскинуть голову, очистив сознание от всплывающих ассоциации насчёт их отношений… Сейчас я слишком зациклена на собственных эмоциях, не дающих рассмотреть реальность вещей. Не способна понять, кто есть друг, а кто есть враг… Протягиваю руку в ответ, скрепляя с её свои пальцы.

– Лик, ты не подумай плохого, – взгляд становится более тихим и мягким, словно считывая меня изнутри. – Я его знаю со школы и желаю лишь лучшего, поэтому… – отпускает руку, уточняя серьезно, – тебе восемнадцать хоть есть?

Процеживаю тихое:

– Да.

– Вот и отлично, – уходит в сторону входа, бросая Максу кроткое, – располагайтесь с удобством! Сейчас всё будет готово. Пару минут, – оборачивается, на секунды задержавшись в дверях, растягивая кокетливое, – или мне торопиться не стоит?

***

Здесь красиво, – пытаясь избавиться от повисшей в воздухе неловкости, произношу тихо, осматриваясь по сторонам.

– Да, раньше мы часто собирались в этой беседке, – мягко улыбается, присаживаясь напротив.

– Что изменилось сейчас? – смущенно уточняю, смотря в его глубокие глаза. Кажется в них скрыт целый мир. Огромный. Непознанный. В который безумно хочется окунутся. Бесстрашно. С головой.

– Лик, – время идёт. Люди меняются. То, что было важно тогда, в школьные года, сейчас вызывает улыбку и недопонимание как можно было стремиться к столь ложным ориентирам. У многих моих друзей уже семьи. Кто-то уехал из города в поисках лучшей жизни.., – затихает, пронзительно глядя в глаза. Пробирая до мурашек серьезным и, в то же время, грустным, смягченным взглядом.

– В маленьком городе жить сложнее. Амбиции упираются в узкие рамки возможностей. Ты ведь тоже уедешь…

Киваю в ответ, хотя эта фраза и не звучит как вопрос. Скорее констатация неизбежного факта.

– Правильно. Здесь сложно оставаться собой, – утвердительно кивая, повторяет мой жест. – Я в своё время тоже уехал, о чем ни на миг не жалею.

– Почему же вернулся? – уточняю с улыбкой. Не ради того, чтобы поддержать разговор, а… нуждаясь в его продолжении. Не желая, чтобы он замолчал, разорвав некую незримую нить доверия, возникшую между нами.

Ах, эта игра воображения, выдающая за действительность то, чего нет и в помине!

И всё же в это, отчего-то, отчаянно хочется верить. Не понимая себя. Не зная его.

– Мне необходимо несколько лет стажа для контракта к которому я стремлюсь последние десять лет.

Ух ты.. Едва не восклицаю, поражаясь чужой решительности. Это примерно с моего возраста. А я… так и не могу точно сказать кем хотела бы видеть себя спустя десять лет. Это давно решено за меня. Без меня.

– Стремишься к чему-то глобальному? – пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей, развиваю тему, которая распаляет блеском его глаза.

– Не то чтобы…, – усмехается тихо, точно видя во мне единомышленника. – Уйду работать в иностранную компанию, переехав по контракту в Европу.

– Уу, – не сдерживая грустный возглас, вырывающийся из груди, поспешно уточняю в попытке ретироваться в его глазах:

– Когда?

– Через год. В лучшем случае. Осталось доказать, что я того стою.

– Это трудно? – хмурюсь, ловя себя на мысли, что этот год в городе для меня вполне тоже может оказаться последним.

Всё чаще настигают сомнения в том, что после обучения, выбранного родителями, я вернусь под их опеку. Что меня ждёт после? Пригретое отцом место? Муж, которого мне сосватают из более подходящих кандидатур? Жизнь, в которой я стану гостьей?

– Лик, – улыбается мягко, с интересом (или мне вновь кажется?), присматриваясь ко мне.– Все, что даётся в жизни, без сопутствующих трудностей- теряет смысл. Если ты чего-то действительно хочешь- необходимо приложить усилия для достижения цели. Только тогда почувствуешь должное удовлетворение.

– Я не помешаю? – расстилается лучшей улыбкой рыжая бестия, сумевшая возникнуть ниоткуда, оказавшись за моей спиной. Звук её каблуков, до этого, оглушал, разбивая тишину пространства. А сейчас… Подкралась точно кошка.

Поджимаю губы, нехотя улыбаясь в ответ. Я настолько увлеклась разговором, что не заметила приближения этого раздражителя?

Ставит на стол расписной поднос, снимая с него две большие тарелки с сочным, жареным мясом, украшенным колечками лука и нарезанной зеленью. Сервировку стола завершают приборы, два высоких бокала и открытая бутылка красного вина.

– Спасибо, Ленок, – бросает в сторону девушки, спешащей покинуть зону нашего прибывания, звонко произнося:

– Для тебя всё, что угодно, солнце.

– Ты не против? – берёт в руки бутылку, наполняя бокал.

– Нет, – от чего-то краснея, произношу тихо в ответ. Отчетливо понимая, что добром для меня это не кончится. Но… не желая казаться маленькой в его глазах…

Передаёт бокал в мои руки, поднимая свой. Соприкасаясь окантовкой, порождая тихий хрустальный звон, произносит не спешно:

– За знакомство.

– Да, – отзываюсь в ответ. Стараясь не морщиться, осушаю половину содержимого. По горлу пробегает приятное тепло и вкус оказывается довольно легким и приятным.

– Ты давай закусывай, – иронично произносит, глядя на то, как я кручу бокал в руках.– А то напьешься и что мне потом с тобой делать?

Поджимаю губы, неловко отводя взгляд от его глаз. А в ответ, с глупой улыбкой на лице так и хочется, откинув в сторону все предрассудки, сладко прошептать, вторя рыжей:

– Всё, что угодно…

Сомневаюсь, что я смогла бы быть против.

Господи… глупость несусветная! Человек отчетливо дал понять, что в его планы ничего большего просто не входит! Вежливое приглашение на ужин, взамен невостребованного десерта- это максимум, что может быть между нами. Хотя это местоимение в данном контексте звучит слишком утрированно. Между им и мной. Нет никаких нас. И попросту быть не может. Напридумывала иллюзий в реальности которых сама же себя и убедила. А времени то потребовалось всего ничего…

Зажевываю большой кусок, опуская взгляд вниз. Пряча отражающиеся в глазах эмоции подальше, внутрь себя. Спустя паузу, разговор как-то плавно переходит на сторонние темы. Обо всём. Ни о чём. Сама не замечаю как ледяная стена, выстроенная мной, вновь начинает таять. Я много смеюсь. Искренне. Легко. Не чувствуя, что это с ним неуместно. Мы медленно пьем вино. А я, кажется, вовсе не пьяная. Раскрепощаюсь немного. Становясь собой. И, это отчасти пугает. Непривычно. По-настоящему. Легко.

В очередной раз обновляет бокал. Вбираю его в руку, при передаче, случайно касаюсь пальцами его ладони. Смущенно опускаю глаза, чувствуя как изрядно краснею. Продолжает разговор ни о чём, затаив улыбку в глазах. Сделав вид, будто бы и не заметил моей заминки и, сопутствующей ей, перемены настроения.

– Хочешь потанцевать? – отзывается глухо.

– Здесь? – смущенно обвожу пространство неуверенным взглядом, пытаясь различить в словах издевку. Понять шутит он или нет.

Вокруг уже зажглись фонари, а на небе раскинулось бессчетное количество звёзд.

Воздух стал прохладнее и свежее.

– Почему нет? – бросает лукаво. Подает руку, приковывая к ней всё внимание. Привстаю из за стола, делая шаг вперёд. Неловко подаю свою, ощущая его вторую ладонь на своей спине. Плавно сокращает дистанцию, притягивая к себе. Голова идёт кругом и виной тому не алкоголь. Хотя мы и осушили бутылку.

Прикрываю глаза, опускаю голову вниз. Утыкаюсь ему в грудь, повторяя движения в которых он меня ловко ведёт. Вдыхаю запах сильнее, едва не теряя ритм. Как же он пахнет…

– У тебя ноги заплетаются, – выдаёт тихий смешок, замедляя и так неспешные движения.

Поднимаю голову, роняя обиженно:

– Настолько сомнительного комплимента мне в жизни слышать не доводилось.

Упираюсь глазами в глаза, ловя на себе хитрый прищур. Слегка наклоняется ко мне, заправляя за ухо выбившуюся из хвоста прядь. Невольно прикрываю глаза от нежности прикосновений, подаюсь вперёд. Ища губами его… слыша в ответ ехидное:

– Собирайся-ка на прогулку. Похоже я всё же тебя напоил, а с твоим отцом это чревато.

Недоуменно распахиваю глаза, встречая вовсе не тот взгляд на который была настроена. Выдыхаю звучно, кляня себя на чем свет стоит.

Подлетаю к столу, хватая со скамейки свой рюкзак. Выпаливаю на одном дыхании:

– Да пошёл ты!

Вышло грубо. Не спорю. Кривлюсь от резкости слов. Порой эмоции слишком сложно сдержать под контролем. А разбитые девичьи мечты… Усмехаюсь, полностью теряя хорошее настроение. Опять я о своём…

Достает из бумажника пару шелестящих купюр. Неторопливо кладет их на стол, пересекаясь со мной взглядом. Слегка нахмурившись. Не понравилась моя реакция на его заявление? Так я отвечала взаимностью. Отца он моего испугался! Было бы это правдой вообще бы не подошел близко и уж точно не потащил бы меня сюда!

Опускаю взгляд на часы. Начало двенадцатого. Странно, что мама ещё не звонила, зайдясь паникой. Начав меня искать.

– Макс, мне действительно пора, – бросаю в сторону отчужденно. Та близость, что, казалось, возникла меж нами, растворилась без следа, оставив вместо себя, нарастающее с каждой секундой, чувство неловкости.

Я понятие не имею, что ему сказать более. Не хочу вдаваться в рассуждения о том, что он желает от меня услышать. Тишину поддерживать проще, чем выдумывать бессмысленный текст.

– Пошли, – поравнявшись со мной, провожает жестом вперёд, не касаясь телесно.

Замечательное завершение вечера. Впрочем на нечто подобное я и рассчитывала. Поставить жирную точку, не строя иллюзий на его счёт. Это ж было ясно с первого взгляда: такому парню рядом со мной не место. Для чего обманываться? Страдать из-за несбывшихся надежд? Ведь всё просто. Две разные жизни, не имеющие общих точек пересечения, не способны на каком-либо отрезке соединиться в одну. Чего я вообще к нему привязалась? У парня свободный вечер, который не с кем было провести. Хотя это и сомнительно. Откажись я от предложения- моё место за этим столом заняла бы очередная дурочка, увидевшая весь мир в этих бездонных глазах.

– Лик, ты до самого дома решила меня игнорировать? – мягко уточняет где-то на середине пути.

Очень бы хотелось… да только мысли последнего дня всё время крутятся вокруг, да около него.

– Я не хотел тебя обидеть, – продолжает более мягко.

– У тебя это и не вышло, – усмехаюсь с долей самоиронии в голосе.– Ты просто меня напоил. Не обольщайся.

Отзывается тихим смешком, монотонно качая головой.

– Не хотел. Правда.

– Я тоже, – произношу с излишней серьезностью. – Не хотела., – бесстрастно вторю в ответ, наполняя фразу иным смыслом.

Остаток пути следуем молча. Думая каждый о своём. Невольно возвращаюсь к анализу этого вечера, ощущая себя полнейшей дурой. Он и повода не дал, а я.. Глупо, глупо и ещё раз глупо! Чёрт подери!

Подходим у подъезду. Глубоко внутри ощущается абсолютная пустота. Плевать даже на то, что мама в этот момент вполне может стоять у окна, наблюдая моё возвращение.

В окнах квартиры горит тусклый свет… Протягиваю вперед ладонь для дружеского рукопожатия, сама не узнавая своего голоса, холодно произношу:

– Спасибо за вечер.

Прикасается к моей своей рукой, слегка сжимая пальцы. С мягкой улыбкой на губах неторопливо проговаривая:

– До встречи.

Криво улыбаюсь, в надежде, что тусклое освещение не позволяет разглядеть истинных эмоций. Разжимаю пальцы, высвобождая руку из его легкого захвата. Слегка киваю, плавно разворачиваясь в сторону двери. Пересекаю границу, незримо разделяющую надвое пространство. После звука, захлопнувшейся за спиной двери, произнося едва уловимое:

– Прощай, Макс.

***

«Номер десять- тридцать два оставил для вас голосовое сообщение», – значится в смс, высветившееся на экране после второго сброшенного звонка.

– Нам не о чем говорить, – бурчу себе под нос, бесцельно нарезая круги по квартире.

Моё позднее возвращение домой было встречено довольно-таки спокойно. Неожиданно спокойно. Возможно всё дело в отсутствие отца? Даже исходящий от меня запах алкоголя не привёл к ожидаемому скандалу… Обосновав всё весомым поводом для подобного поступка, в ответ я получила лишь сдержанный кивок и напутствие вести себя более прилично.

О том, что я была в компании Макса, конечно же умолчала. Не к чему. Подобных встреч и поводов для беспокойства отныне не повторится.

Звонок прозвучал ещё раз, заставляя скривиться. Не хотя гляжу на экран, убеждаясь в излишней самоуверенности по поводу своей неотразимости. Он уже и думать забыл обо мне! На другом конце провода ожидает подруга. Сдержанно отвечаю, слыша заливистый голос, заявляющий без приветствия:

– Весточка, хватит просиживать дома летние дни! Айда с нами сегодня в центральный. Собирается лучшая часть класса! И да, Васильев очень настаивал, чтобы я тебя привела, – заявляет ехидно, вкладывая в последние слова нескрываемый подтекст.

Вздыхаю, раздумывая над ответом. Алёнка со мной с самого детства. Сад, школа. Один горшок, одна парта. До выпускного с девятого класса не разлей вода. Хотя и волос, в своё время, в спорах мы выдрали друг другу не мало. Разное было… В конце прошлого учебного года все девятые расформировали на физмат, химбиологический и гуманитарный. Я ушла в первый, растеряв всех друзей, выбравших более лёгкий путь. Большинство, не напрягаясь, остались в гуманитарном. С некогда лучшей подругой мы почти потеряли связь, ввиду моей занятости и её активной личной жизни. Противоположности сходятся. Это верно. Видя её, я всегда вспоминала детство с улыбкой…

«„Собирается лучшая часть класса… " Это остаток нашего девятого“ Б». Те, кто не разъехался из города после выпускного, а решили продолжить обучение в родной школе. Васильев же… Нехотя улыбаюсь, вспоминая высокого, худощавого парня с веснушками и копной пшеничных волос. Главный раздолбай класса. Двоечник, обладающий неимоверной харизмой. Генератор идей, собирающий вокруг себя десятки людей. Добрый парень, имеющий репутацию бессердечного ловеласа, манипулирующего многочисленными поклонницами, польстившимися на образ плохого парня. Симпатичного, кстати и активно пользующегося впечатлением, которое умеет производить. Мы знакомы с детского сада и уже тогда он пытался оказывать мне знаки повышенного внимания, а я все эти годы отвечала на них скромной улыбкой, не считая чем-то особенным, серьёзным. И вот сейчас он настаивает на моём присутствии. Забавно.

Порой мне кажется, что Сашка – это единственный парень, которого за свои шестнадцать я действительно заинтересовала… Все остальные, кто пытался завести со мной мимолетное знакомство, практически мгновенно переключались на более раскрепощенных и красивых одноклассниц. И меня это как-то даже не напрягало. Не интересовало, если быть честной. Лишь Сашка каким-то непонятным образом всё ещё вертится поблизости, порой проявляя инициативу к сближению. Вызывая некое умиление, без особого замирания сердца и прочих ответных чувств.

В отличие от того… поджимаю губы, с грустью вздыхая, вспоминая, что творилось в моей голове в присутствии Макса… Стоп! Не думать! Это необходимо забыть!

– Я буду, Алён. Во сколько вы собираетесь?

– Через полчаса в парке на нашем месте, – звонко отчеканивает в ответ.

Папа возвращается завтра. Лёгкое отвлечение от обыденного просиживания за решением задач мне не повредит. Возможно даже пойдет на пользу. Не быть же до конца года затворницей после одного неудачного «свидания», не имеющего с данным словом ничего общего? Моё нынешнее окружение не предполагает подобных вылазок «в свет», а старые друзья способны скрасить хотя бы один из монотонно проходящих вечеров «веселой» юности.

– Договорились, – стараясь держаться бодро, заканчиваю разговор.

В списке вызовов так и висят несколько пропущенных с номера, не имеющего подписи в телефонной книге. Что он хотел мне сказать? Для чего-то банально спросить «как дела?» Глупо, Лика… Глупо даже думать об этом. А выкинуть из мыслей не представляется возможным… Чувство досады гложет изнутри. Ощущение стыда… Я едва его не поцеловала… Навязываясь… Сама… Дура, мать твою! На кой я ему нужна?!

Наскоро собираюсь, перебрасываясь с мамой короткими фразами. Обещая быть дома не поздно.

– С тобой всё нормально? – интересуется у порога, окидывая меня обеспокоенным взглядом.– Сама на себя не похожа.

– Всё хорошо, – отвечаю задумчиво.– Прогуляюсь немного… Ты же знаешь Алёнку. Она не отстанет. Считает, что я порядком окопалась в книгах и необходима небольшая перезагрузка. Наши собираются не так часто…, – точно оправдываясь, произношу неуверенно.

– Дочь.., ты случайно не влюбилась? – уточняет с долей укора, повергая в подобие шока резкой сменой темы.

– С чего ты взяла..? – уводя взгляд в сторону, смущенно поджимаю губы.

– Веди себя хорошо, – продолжает без особого довольствия в голосе.– И, уж если тебя по ночам кто-то провожает, будь добра, хотя бы представь нас, чтобы я не сходила с ума от мыслей, где и с кем мой ребенок проводит своё время. Не привыкай врать, прикрываясь подругами.

– Этого больше не повторится.., – роняю тихо, сверля взглядом голые коленки и мысы своих же балеток. – Прости, что заставила тебя волноваться.

– Родная, тебе всего шестнадцать, – вздыхая, произносит более мягко.– А ему? Явно больше… Я всё понимаю, у тебя сейчас такой возраст… Наверное эти беседы надо было вести раньше… Не теряй голову. Увлечение не всегда любовь.

– Мам… это не к чему.., – пытаясь успокоить, произношу сдержанно, ощущая возрастающее чувство неловкости от подобного разговора.

– Не наделай глупостей, – кривясь, медленно проговаривает. – После удастся не всё исправить.

– Я пойду, мам, – прикасаясь губами к её щеке роняю глухо.– Не переживай, вскоре буду.

Путь до парка промелькнул незаметно. Увлеченная своими мыслями, терзаемая сомнениями и чувством вины за разоблаченный обман, я шла на автопилоте, не видя ничего вокруг. Легкое платье развивалось на ветру. Балетки поднимали слой пыли. Волосы, не собранные в хвост, падали на лицо, закрывая собой видимость дороги. А мысли… они гнали по кругу, ещё больше выводя из колеи.

– Весточка, – окрикивает подруга за десяток метров, приветливо маша рукой.

Отвечаю улыбкой, ускоряя шаг. Подхожу, обнимая. Ощущая неподдельную радость. Такую редкую в свете последних месяцев, а тем более дней. Перебрасываюсь короткими фразами с одноклассниками, встречая некоторых впервые за прошедший год после выпуска.

– Неужели ты пришла? – довольно улыбаясь, приобнимает Сашка, целуя в щеку. – Похорошела-то как! Повзрослела… Не знал бы сколько тебе- в легкую накинул сверху пару годков.

– Спасибо, Сань, -смущенно выпутываюсь из окольцовывающих мою талию рук, ловя себя на мысли, что эти слова приятно ласкают слух. Значит и Макс вполне мог не догадаться о моём истинном возрасте.

Тогда почему он себя так странно повёл? Хотя, это определение следовало бы отнести к моему поведению прошлым вечером, а вовсе не к нему… Да, я была не права. Вела себя как последняя…

Из тягостных мыслей выводит веселый возглас, развивающийся рядом:

– Ну что? Отметим год после выпуска легендарного девятого «Б»?

Хлопок, раздающийся при вылете пробки из бутылки шампанского. Кучка пластиковых стаканчиков, наполняющихся буквально по глотку. Возгласы радости, перемешанные с фоновой музыкой, льющейся из динамиков парка. Две скамейки, оккупированные одноклассниками. Неспешные беседы о прошлом, настоящем. Расслабляюсь, задерживая на губах мягкую улыбку.

Ещё одна бутылка шампанского, появившаяся из неоткуда. Под звук хлопка и радостные крики, ощущаю вибрацию на дне рюкзака, висящего на плече. Извиняюсь отходя в сторону. Присаживаюсь, ставя на землю пластиковый стакан, чтоб не мешался в попытках отыскать в глубине отдела звонящий телефон.

Поджимаю губы, вглядываясь в экран. Десять- тридцать два… Сбрасываю, убирая аппарат на прежнее место.

– Всё в порядке? – приобнимает сзади Сашка, когда я возвращаюсь в ряды одноклассников.– Вест, ты в лице изменилась. Родители домой ждут?

– Нет, Сань, – мотаю головой, нервно закусывая губы.– Тут другое…

– Доброго вечера, молодые люди, – слышу со стороны, отвлекшись на разговор с одноклассником.

Выдаю краткий смешок, не веря происходящему. Столько мест в городе, а ему надо было появиться именно здесь! Да ещё в тот момент, когда Васильев меня приобнимает… Чёрт! Толи город в миг стал слишком мал, сталкивая нас лбами, толи…

– Вы не против, если я украду из вашей дружной компании одну девушку? – интересуется лукаво.

А моё сердце ускоряет ритм, точно он сейчас настолько близко, что ласкает тембром голоса, произнося что-то мне на ушко. В груди усиливается дрожь и я, против воли, поворачиваю голову, упираясь в него взглядом. В миг понимая насколько же сильно ждала встречи, от которой бежала весь день.

– Кого же? – озорно уточняет Алёнка, оглядываясь вокруг.

– Вот эту, – кивком головы, с улыбкой на красивых губах, указывает в мою сторону. Не делая и шага к сближению. Стоя в стороне. В свободной позе. Плавно крутя в руке телефон.

– Так она уже занята, -хохоча парирует подруга.– Сань, – бросает в нашу сторону, – ты позволишь Весте уйти?

– Извини, – роняю тихо, не глядя на одноклассника, убирая руку с себя. Плотно сомкнув губы, выдвигаюсь в сторону Макса.

– Эх, Васильев, – продолжает Алёнка.– Говорила ж я тебе: после девятого надо было жениться! Уведут Лику!

Краснею, бросая на активистку недобрый взгляд. Вновь поворачиваюсь к Максу и улыбка сама по себе расползается на губах.

– Привет, – произношу поравнявшись.

– Я звонил, – укоризненно приподнимает бровь, проговаривая с некой долей обиды. Одаривая лукавой ухмылкой, касающейся лишь уголков губ, слегка приподнятых вверх. А меня окатывает волной необъяснимого ощущения. Желания неутолимо слушать этот голос. Впитывать мимику. Доверчиво смотреть в бездонные глаза.

– Ты меня игнорируешь после вчерашнего? – произносит более тихо, но щеки заливает краской от двоякости фразы, слышимой всем и понятной лишь нам двоим.

– Я пыталась, – смущенно роняю в ответ, задерживая на губах мягкую улыбку. Глубоко вдыхаю, точно в этот момент испытываю недостаток кислорода в крови. Возможно так и есть… и именно поэтому сейчас кружится голова… – Ты оказался настойчивее, чем я ожидала…

– Лик, – наполняется ближе, шепча прямо на ушко. Вызывая волну мурашек, пробирающих тело. Сглатываю, прикрывая глаза. Замираю, ощущая на коже его дыхание. Обдающее приятной теплотой. Вызывающее желание приблизиться вплотную. Прикоснуться к нему. Обнять. Хотя бы дотронуться кончиками пальцев, убедив себя в реальности происходящего. Чёрт..! Что со мной происходит?!

– Давай сбежим отсюда? – шепчет едва слышно, касаясь губами моего виска и, кажется, я умираю в этот момент… боясь, что он отдалится.

Непослушными губами произношу тихое «да». Давно позабыв, что на этой аллее мы не одни и позади наблюдают эту сцену друзья. Плевать. На любое мнение. Под его дыханием, повторяющем ритм моего (или всё же наоборот?), едва различимым запахом парфюма и ощущением близости губ… Если бы он поцеловал меня сейчас – я б не раздумывая ответила…

Рюкзак скатывается с плеча, ловко пойманный его рукой, оказываясь прижатой к моей талии. Позади раздаётся подначивающий звук, больше похожий на стон. Краснею, опуская глаза. Облизывая пересохшие губы.

Не оборачиваясь, бросаю одноклассникам небрежное «пока», ощущая в своей ладони его пальцы, сжимающие мои. Убирая руку со спины, закидывает мой рюкзак себе на плечо, разворачиваясь в противоположную сторону от забитых друзьями скамеек. Делаю медленные шаги, ведомая им в глубь аллеи. Там тоже есть выход. И, в то же время, менее многолюдно. Иду, искоса глядя на Макса, едва освещаемого редкими лучами заходящего солнца, почти скрываемого здесь густыми кронами высоких деревьев. Дорожка сужается, разветвляясь на две. Где-то вдалеке остаются звуки бурно вспыхнувшего обсуждения и звонкий смех одноклассников, точно опомнившихся от происходящего. Я же молча иду за Максом. Не разбирая дороги. Понимая, что сейчас это безразлично. Куда идти… зачем… Не столь важно. Страшнее потерять в полутьме прикосновение его руки.

Останавливается на очередном распутье, слегка сходя с дорожки. Переступаю бордюр, оказываясь под кроной широкого дерева. В ещё большей тени. И всё же света хватает, чтобы разобрать наши очертания с тропинки. Разворачивает на месте, точно закрывая меня спиной со стороны появления возможных прохожих. Глубоко дыша, слегка отстраняюсь назад, упираясь в ствол дерева. Смотрю на него, теряясь в том, что хотелось сказать.

– Ты сегодня ослепительно выглядишь, – обдаёт хрипотцой голоса, под которой я невольно прикрываю глаза, растягивая губы в улыбке. Ощущая мягкое прикосновение его пальцев к щеке, убирающие назад падающие на лицо пряди волос. Останавливается рукой на затылке, обхватывая его. Ощущаю как он наклоняется вперёд, обжигая щеку дыханием.– И пахнешь безумно приятно, – зарывается носом в моих волосах, делая глубокий вдох и звучно выдыхая.

– Шампанское с шоколадом, – выдаю тихий смешок, приоткрывая глаза. Инстинктивно обвивая его руками. Забывая обо всём на свете. Не думая. Не слыша посторонних звуков, точно время вокруг нас вовсе остановилось. Природа замерла, остановив шелест листьев, утихомирев пение птиц. Осязаемым осталось лишь его дыхание, совпадающее с моим и звук барабанящего в висках сердца.

– Беда с тобой, – усмехается тихо.– Всегда говоришь то, что думаешь?

– Частенько, – отвечаю с улыбкой, приподняв голову. Смотря в отливающие блеском глаза. Ощущая на своих губах щекочущее дыхание.– Поцелуй меня, пожалуйста, – произношу на выдохе, соприкасаясь ресницы.

– Уверена, что разрешаешь? – нежно потираясь своей щекой о мою, вызывает рефлекторное приоткрытие губ.– Или это вновь действие алкоголя? – продолжает лукаво.

– Макс…, – произношу обиженно, срываясь голосом в просьбу. Повторно облизывая пересохшие губы, не размыкая глаз. Пряча в опушке ресниц, скрытую в них неловкость. Неопытность. Переполняющее желание прижаться к нему сильнее, ощутив в полной мере исходящее от тела тепло.

Не успеваю выдавить из себя. боле и звука, ощущая нежное прикосновение его губ к моим. И в этот момент в сознании нет вездесущих фейерверков, прописанных в большинстве книг. Ощущения бабочек в животе и прочей ерунды, опошленной метафорами… Я чувствую лишь покой. Тепло и комфорт в этих руках. Словно встреча с ним была обязана случиться. Не в том кафе, так позже, раньше, в другом месте, в иное время… Была обязана произойти. Ведь это мой человек. Полнейшее недоразумение… Переполняющее изнутри чувство, будто бы он всегда был частью меня…

Жар его дыхания в горле, выжигающий до тла мысли. Отключающий в сознании способность просчитывать ситуацию наперёд. Проходящий лучами сквозь тело. Отдающийся ускоряющейся пульсацией в висках. Разгорающийся пламенем, набирающем свою мощь. Отвечаю на поцелуй. Инстинктивно. С самоотдачей. Неумело. Пробуя на вкус его губы. Повторяя движения языка, усиливающие разыгравшееся головокружение. Опьяняет перемещением рук, вжимающих в себя, отделяя от дерева. Скользящих от макушки на спину. Вниз до линии талии. Заметно усиливая нажатие пальцев по ткани. Одновременно увеличивая напор и глубину проникновения языка. Колени подгибаются от остроты ощущений. Я подчиняюсь малейшему изменению ритма, трагически понимая насколько сильно мне это нравится.

– Молодые люди, – слышу подтрунивший женский голос, отдающий знакомыми нотками. Явно принадлежащий девушке, находящейся слегка навеселе.– Если вы отойдете с дорожки, то вполне можете безнаказанно продолжать своё воссоединение. – Лен, им не до твоих нравоучений, – одергивает веселый мужской голос, более различимый на слух в момент, когда Макс замирает, плавно отстраняясь от моих губ. Оборачиваясь в пол-оборота, бросая через плечо:

– Селезнева, с каких пор ты блюдешь порядок?

– Забелин! – радостно выкрикивает, приближаясь к нам и я узнаю в ней вчерашнюю официантку, бесившую меня своим ласковым обращение.– И девочка прежняя, – приветливо машет мне рукой, словно старой подружке.– Привет, Лика.

– Здравствуйте, – в полном смущении, пытаюсь выдать улыбку, надеясь, что краснота щек не заметна в охватывающей пространство полутьме.

– А ты не хочешь нас поздравить? – усмехается рыжая, глядя на Макса. – Кстати, я тебе звонила. Вот, – жестом указывает на руки парня, удерживающие. две темные бутылки.– Друзья на соседней аллее обмывают наше с Лешкой желание вступить в брак, а он мало того, что не желает присоединиться, так ещё и находится в паре метров не отвечая на телефон.

– В тот момент я работал, Лен, – отвечает мягко, разворачиваясь к собеседнице, а я, точна скрытая от глаз, остаюсь за его спиной.

– Почему не перезвонил позже, – уточняет без капли довольства.

– Думал это обычный трёп, – произносит с усмешкой, мгновенно ретируясь- Извини.

Позади девушки раздаётся приглушенный смешок, сменяемый приглашением присоединиться к их дружной компании или хотя бы пойти поздороваться, единожды выпив за молодых.

– На пару минут, – поворачиваясь ко мне произносит тихо и мягко. Вбирает пальцы в свои, оставляя мне возможность только кивнуть в ответ.

Пересекаем тропинку, напрямик, через полосу посадки, упираясь в более светлую аллею.

– Кого я вам привела, – за несколько метров весело заявляет новоявленная невеста.-

Забелина в лицо ещё помните, а с девушкой знакомьтесь: это Лика, подружка нашего Макса.

Большинство дружно кивают, Лена бегло представляет мне собравшихся вокруг. Человек десять, имена которых сотрутся в памяти уже через нескольких минут. Доходит до красивой брюнетки, вальяжно сидящей по центру лавочки. Среди парней.

– Лина, – представляет рыжая, смеясь.– У вас даже имена похожи. Лика- Лина.

– Слава Богу лишь имена, – негромко парирует девушка с надменным взглядом, демонстративно отворачиваясь в сторону, делая из пластикового стакана крупный глоток. Недоуменно наблюдаю, не понимая чем могла вызвать подобное поведение.

Мне вверяют в руки пластиковый стакан, ядрено пахнущий алкоголем. Макс тут же ловко подхватывает его, забирая себе, проговаривая парню, заменяющему бармена:

– Она такое не пьет.

– С чего бы? – ехидно вставляет комментарий брюнетка.– Мала для подобных напитков? Так может отведёшь спать и вернёшься к друзьям?

Поджимаю губы, замечая на себе и, незнакомой ранее, девушке двоякие взгляды собравшихся. Макс же точно проигнорировав её выпад обращается к «виновнику торжества»:

– Ну так, с чего это вы решили в столь срочном порядке? Ленка беременна?

– Забелин, – роняет обиженно рыжая.– В брак вступают не только после положительного теста, да будет тебе известно. Мы ж вместе восьмой год. Всё исключительно по любви. Не как вы…, – заминается, произнося тихое, – Ой… я хотела сказать…

Все пряча взгляд затихают, а Макс так же сохраняет непроницаемое выражение лица, спокойно произнося:

– Поддерживаю, Лен. Я тоже собираюсь жениться исключительно по любви. Поздравляю вас.

Боковым зрением замечаю как брюнетка подкуривает сигарету, бросая на него пронзающий, ледяной взгляд. Рыжая же, точно находясь в своих мыслях, взрывается смехом, протягивая к нему свой бокал в желании выпить за произнесенный «тост». Мне остаётся лишь тихо стоять рядом тихо, нервно сжимая его пальцы в своей руке. Смутно понимая происходящее. Не вникая в нюансы общения, которого мне не понять. Да и, по сути, вообще ничего не зная про него..

***

Вздрагиваю, ощущая как Макс отпускает мою руку, снимая с плеча рюкзак. Наклоняется ко мне, заговорщически шепча на ушко:

– Там что-то вибрирует.

Вбираю в руку, плотную ткань, не глядя, расстегивая молнию. Делает небольшой шаг за меня демонстративно обнимая со спины. Не в притык ко мне. Оставляя зазор между телами в два-три сантиметра. А меня пробивает дрожь от ощущения его тепла. Слишком близко. Слишком приятно… Левая рука Макса лежит на моём животе, вызывая, ощутимую пульсацию на отдельном участке тела, разделенного с его пальцами тонким слоем сатиновой ткани. А правая удерживает пластиковый стаканчик, наполненный тёмной жидкостью.

Не хотя, отвлекаюсь на экран телефона, искривляя улыбку, вызванную ощущением его тепла, словно проникающего в меня. Не желая разрывать телесный контакт, столь желанный и, одновременно, пугающий, нажимаю кнопку «отбой», сбрасывая звонившего абонента.

– Мне пора, – шепчу тихо, поворачиваясь в его сторону. Его голова сейчас буквально покоится на моём плече и я сталкиваясь щекой с его губами, точно оставляющими, на глазах у всех, невесомый поцелуй. Поджимаю губы, расползающиеся в глупой улыбке. Накрываю его руку своей.

– Это отличный повод свалить отсюда, – заявляет с весельем, проникающим в голос.

Отстраняется, скользя пальцами под моей рукой. Выпуская из своего захвата. Вызывая мгновенный прилив сожаления, болезненно прокатывающий по телу. Лучше бы я промолчала, ещё на какое-то время продлив этот миг… Так близко побыть с ним является самым желанным в этот момент. Единственным необходимым. Необъяснимым… Пусть и, находясь, под прицелом его друзей, искоса смотрящих на нас с разной интонацией, вложенной во взгляд. Да хоть среди тысяч людей… Обреченно понимаю, что сейчас мне было бы плевать на любое присутствие рядом. Я бы не заметила их, слишком занятая попыткой осознать то, что творится у меня внутри.

Ставит стакан на брусчатку. Не удосуживаясь его осушить до дна. Выказывая этим неуважение? Не понимаю. В его взгляде царит спокойствие. В жестах нет напряженности и раздражительности. И я… твою мать… как полная дура, стою, любуясь представшей взгляду картинкой.

Это шампанское. Явно! Вскружило голову на голодный желудок. По другому и быть не могло. Преподнесло фантазии за реальность. Раскрасило красками обыденную картинку…

– Хорошего вечера, ребята, – бросает неспешно, вбирая в свою руку мою ладонь. И от этого жеста мне, вновь, дышится легче. Размереннее. Без лишней нервозности, витающей в воздухе.

– Как, вы уже? – приподнимается, обиженно поджимая губки, новоявленная невеста.

– Леночек, я же предупреждал тебя, что мы не надолго, – расслабленно пожимает плечами, делая шаг в сторону выхода с аллеи. Девушка, с легким недовольством, кивает в ответ, кратко прощаясь. Макс отвечает игривой улыбкой, ускоряя шаг. Проходим мимо оставшейся компании. Точно чувствуя на себе тяжесть, обходя крайнюю лавочку, упираюсь взглядом в ту, от кого исходит подобная энергетика. Она ощущается ярче, чем запах сладких духов. Дорогой аромат, окутывающий вокруг брюнетки пространство. Яркий, как и его обладательница. Красивая. Статная. Взрослая… Одаривающая меня презрительным взглядом, завуалированным опушкой угольных ресниц.

Едва не сбиваюсь с шага, мгновенно отводя глаза. Ощущая кожей ненависть, граничащую с безумием. Смутно понимая, чем обязана столь ярким эмоциям абсолютно незнакомого человека. Поджимаю губы, сжимая плотнее руку Макса, отвечающего таким же жестом. Минуя» веселую компанию» на десяток метров, поворачиваясь к нему, произношу тихо, ощущая панику, выражающуюся в вибрации голоса:

– Макс, кто она?

– Лик, – отвечает низко, слегка кривясь. Поворачивается в мою сторону, делая глубокий вдох. Настороженно смотрю на него, ожидая завершение паузы.

– У каждого есть прошлое, – продолжает более спокойно.– И оно не всегда достойно обсуждения.

– Больно? – выпаливаю, не думая. Кляня себя за неумение вовремя прикусить язык.

– Бессмысленно, – качает головой, поднимая уголки губ в грустной улыбке. Той, что ставит заслон, объясняя, что тема закрыта. Исчерпана. Отныне к ней нет доступа и, касаться её, вовсе было ошибкой.

Иду вперёд, смотря себе под ноги. Выпустив из рук тонкую, странным образом, связывающую нас нить. Ощущаю неловкость от внедрения в чужую зону комфорта. Смущение, за свою несдержанность, излишнюю раскрепощенность, от которой сейчас не осталось и следа… Я не знаю как себя вести рядом с ним. Ощущаю себя обузой, которую поскорее хочется скинуть. Быстрее проститься, занявшись более стоящим. Тем, на что время потратишь не зря.

– Какие планы на завтрашний вечер? – произносит неспешно, как только мы минуем границу парка, выходя на более освещенную, центральную улицу.

Я всё так же держу его за руку. Немного расслаблено. Точно ожидая момента, когда ладонь беспрепятственно выскользнет из его захвата, но в этот миг, Макс вновь, сильнее сжимает мои пальцы, не позволяя от себя отстраниться физически и морально.

– Не знаю, – выдавливаю из себя робко.– Возвращается отец и…, – кажется я краснею, пытаясь придумать доступное объяснение тому, почему завтра, возможно, не смогу беззаботно распоряжаться своим свободным временем. Не зная моих отношений с отцом, вернее, его тотального желания контролировать каждый мой шаг, чтоб, не дай Бог, я не совершила непоправимых ошибок, трудно понять, отчего вдруг, после сегодняшнего согласия на «сближение», завтра, я могу ему отказать.

– Хочешь, я спрошу его разрешения? – парирует абсолютно свободно. Заставляя сомневаться в своей вменяемости. – Заочно мы с ним знакомы, – продолжает бесстрастно, не обращая внимания на мой напряженный взгляд и, поджатые, в недоумении, губы.

– Неудачная шутка, – отворачиваясь в сторону, бездумно смотрю на непривычно опустевшую улицу, словно замершую в ожидании его реплики.

В одно движение, в котором нет резкости, излишней эмоциональности, присущей другим, нервозности или же нетерпеливости (чем там ещё обладают парни моего возраста?), притягивает меня к себе, обхватывая талию, будто аккуратно вбирает в свои руки. Настолько плавно и, одновременно, неожиданно, что я смутно понимаю происходящее, не успевая испугаться или же задуматься о том, хочу ли я отстраниться. Поднимаю голову. Глаза в глаза. Настолько близко, что я вновь чувствую его притягательный запах, исходящий от кожи. Его голос проникает в сознание, клеймя в нем особый бархатный тембр, выводящий обыденную фразу, от которой, почему-то импульсно, по-дурацки хочется разреветься.

– Лик, я не шучу.

И мне хочется в это верить… Понимая, что я не хочу отказываться от этой возможности… Ещё один день побыть с ним… Зачем..? Для чего..? Чёрт подери… я вся дрожу в его крепких руках, желая им надышаться… Захочет ли он чего-то подобного, если я прекращу лгать?

Кривлюсь, уводя взгляд. Недоговаривать о своём возрасте… Подтверждая утверждение, испепеляющей меня взглядом брюнетки… Умницы, красавицы… и, если она его прошлое, что же смогу поставить в противовес я? Не зная как себя вести. Не умея. Не… Твою мать! Поток из слёз вот-вот переполнит глаза, а дрожащие губы готовы выпустить в воздух столько невнятных слов, о которых я потом пожалею… Господи, как же я хочу сейчас, чтоб он заткнул, это моё желание поговорить, своим поцелуем! Как в парке. Ещё. Больше. До пронзающей боли в губах. Хочу. Умирая от этого взгляда. Голоса. Запаха. Проклиная себя за встречу, произошедшую за городом… за то, что разрешила ему сесть за свой столик… да за всё, что угодно! Ведь… я не в силах это удержать!

Усмехаюсь, сквозь стекающие по щекам слёзы. Наверняка выгляжу полной дурой. Не в силах объяснить накрывшие меня эмоции. Болезненные и радующие. Поражающие своей глубиной. Не понимаю, как раньше могла без них жить. Да и жила ли я, спрятавшись в, сплетенном родителями, плотном коконе?

– Я очень хочу, – роняю тихо. И мне уже не важно, что мамин звонок, минувший более двадцати минут назад, остался без ответа. Я понятия не имею, что скажу отцу завтра вечером, сорвавшись к Максу из дома. Не привыкшая лгать, словно жонглируя в голове мыслями, уже сейчас способна придумать тысячу и одно нелепое оправдание. Надо ли мне это..? Бесспорно.

– Лик, – не смело проводит подушечками пальцев по щеке, точно смахивая бегущие вниз слезинки, а я пытаюсь приподнять вверх уголки губ, прикрывая под его движениями глаза. Должно быть выгляжу глупо. Отталкивающе… Где ещё можно найти подобную идиотку, захлебнувшуюся в мечтах с одного глотка?

Замираю, вытягиваясь точно струна, глотая воздух, вдыхаемый словно комками. Обдирая сухое горло его вибрацией. Будто привычный для организма жест, теперь сопровождается впиванием в легкие острыми иглами. Не размыкаю ресниц, боясь посмотреть в его глаза. Быть отвергнутой глубиной взгляда, способного вознести меня ввысь, или же снабдить камнем, погрузивши на дно.

Никогда не вела себя более глупо. Не способна даже представить, как можно выглядеть более нелепо. Хуже.

– Не думал, что меня ещё можно настолько удивить, – шепчет тихо, обрамляя лицо руками. – Настоящая беда, – произносит мягко, нежно касаясь щеки губами. Горячими. Влажными. Впитывающими мои редкие слёзы.

Хочу вцепиться в него руками. Прижаться. Заключить в объятия. Хочу… а стою, не шелохнувшись. Приоткрыв, не видящие пред собой глаза. Слегка подав в его сторону свои губы. Не способная думать о чём-то. Искать ответы на то, что я буду делать, когда это безумие кончится… В эти короткие секунды, мне кажется, что он со мной навсегда. Остальных в мире просто не существует. И сердце болезненно бьется в груди, отсчитывая ударами ритм нашего дыхания… Утопия. Наивно хочу, чтобы миг не кончался, а Макс, обдавая сознание жаром, вновь выжигает до тла в нём обрывки мыслей, покрывая линию губ невесомыми поцелуями. Посреди одной из центральных улиц. Странно вымершей для не столь уж и позднего времени. Или я не заметила его ход? Возможно. Создаётся иллюзия, что кто-то свыше умело управляет декорациями, позволяя вкусить этот шанс сполна. И не в моих силах противостоять желанию быть с ним. Так же, как и последовать голосу разума, тихо молящему от него отказаться… пока не поздно.

Вибрация звонка настолько сильна, что звучит оглушительно, повторяясь на дне вновь и вновь. Не хочу на неё отзываться! Макс медленно завершает поцелуй, наполненный чем-то большим, нежели плотским желанием. Я замечталась, да? В каждом его движении мне видится ласка. Глупо. Понятия не имею о том, что твориться в его голове. Сплошная теория. Ассоциации с тем, что желаю я… Да, кажется, что я чувствую его мысли. Словно лучи, пробивающие насквозь тело. Дарующие тепло. Бесконечное. Сильное. Необъяснимое.

Это клиника. Описание подобных симптомов, наверняка, подходят к десятку психических заболеваний.

– Тебе пора, – хрипло шепчет, зарываясь пальцами в моих волосах. Продолжая едва различимо: – Но я не хочу тебя отпускать.

– И не делай этого, – произношу на выдохе, смущенно пряча глаза. Сама не веря тому, что отважилась это произнести… Мама, небось, места себе не находит, а я… Так нельзя…

– Очень не хочу, – вторит, точно не слыша меня. Глубоко вдыхает, потераясь своей щекой о мою.– Заеду завтра после работы. К семи будешь готова?

Улыбаясь, киваю в ответ. И, кажется, большего мне сейчас и не надо. Это внутреннее ощущение, разрывающее на мельчайшие частицы, переполняющее чем-то неразбавленным. Абсолютным. Счастьем..? Теряюсь в понятиях.

Прижимает к себе сильнее. Скользя губами по коже. Покрывая поцелуями линию скул. Бережно. Оставляя, на местах соприкосновения кожи с губами, пылающие участки и, нестерпимое желание того, чтобы он от меня не отстранялся. Пропитывая своим запахом. Клеймя… Чёрт… как же это приятно… Всё, что связано с ним. До банальной мысли. Осознания. Взгляда.

Телефон вибрирует вновь, скидывая флёр очарования. Порождая обиду внутри. Глупую. Детскую. Сильную. На всех. Всё. На себя… За то, что не имею права продолжить миг, в котором хотелось бы остаться. Без угрызения совести. Наслаждаться. Наплевав на предрассудки. Ощутить. Отдаться. Сполна.

– Если ты продолжишь льнуть ко мне, я не смогу от тебя оторваться, – смеётся на выдохе, отстраняясь. С явным нежеланием, звучащим в голосе, пытающемся сохранить размеренный тон.

В досаде закусываю губы, ловя себя на мыслях, каждая из которых становится в разы безумнее предыдущей. От выключения телефона, до попытки бегства, с повинным возвращением с утра… Не в силах озвучить и краткой фразы, молча следую за ним. Не разбирая дороги. Словно иду не по знакомым с детства улицам, а по неизведанному ранее маршруту.

Свет горит во всех окнах, выходящих во двор. Не предвещая хорошего от предстоящей встречи. Разговор по душам неминуем. А присутствие Макса рядом только усугубляет сложившуюся ситуацию.

– Какой этаж? – уточняет спокойно.

– Третий, – отвечаю, теряясь в догадках, зачем сейчас ему эта информация.– Давай расстанемся здесь, – стопорясь на месте, произношу безвольно, поджимая губы и, пряча от объяснений глаза.

– Уверена, что именно этого хочешь? – бросает недоверчиво, сжимая пальцы в своей ладони.– Я могу объяснить твоё опоздание.

– Макс.., – тушуюсь, не зная как разрулить ситуацию не во вред себе. Сказать, что мне и без него по полной взлетит? А его присутствие рядом сведёт к минимуму шансы вырваться из дома завтра? – Пока.., – роняю тихо, высвобождаясь из захвата, делаю несколько быстрых шагов вперёд, сдерживаясь от желания обернуться, кляня себя на чём свет стоит, слыша вдогонку, сбивающее с ритма:

– Хоть светом моргни, как будешь дома. Я завтра позвоню.

Поднимаюсь по ступенькам. Порой через одну. Тереблю в руках ткань рюкзака, мысленно настраиваясь на радушную встречу.

– Явилась? – слышу строгое, приоткрыв дверь.

– Мам, я..– скинув обувь, пытаюсь скорее исчезнуть в ванной, избежав разговора глаза в глаза.

– Бегом спать, – раздается рядом более резкое и недовольное. После тяжелого вздоха, точно выплеснув в нём своё негодование, констатируя сухо:– На часах почти два часа ночи.

– Прости, – роняю несмело, проскальзывая мимо. Опустив в пол глаза, подхватываю с пола рюкзак, поджимая опухшие от поцелуев губы. Плотно закрываю дверь своей комнаты, прильнув к стене рядом с выключателем. Протягиваю руку, совершая три резких нажатия. Буквально через пару секунд после этого получая на телефон сообщение. Вытаскиваю аппарат из рюкзака, с улыбкой читая:

– Доброй ночи. До завтра.

Выключаю свет, ощущая гнетущее чувство вины, вызванное совестью, соизволившей всё же проснуться. Стойкое ощущение, что в происходящем со мной полно несоответствий действительности. Всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. И всё же…«до завтра», вторю в ответ, печатая на телефоне. С долей смущения и недоверия. К чему? К себе? Предчувствие? Интуиция?

До завтра… которое вот-вот наступит. Или же…

ГЛАВА 2

«Абонент вне зоны действия сети», – эту фразу я слышала днём. На часах почти восемь, а приветственная реплика, при вызове необходимого мне человека, не изменилась.

Фыркаю глухо, откидывая телефон в сторону. В глазах стоят слезы от непонимания происходящего. Молча, на автомате, в течении дня, выполняю предписанные мамой обязанности. Нервно кусая губы, киваю, кажется, в нужных местах. Не вникая в суть монолога. Пребывая где-то за гранью. В своих мыслях.

«Абонент недоступен»… Совсем. Без права уточнения. Полностью. Абсолютно… Какой ещё эпитет придумать в дополнение к этой фразе?

Нервная дрожь возрастает с каждым полным оборотом секундной стрелки по циферблату. Порождая, отдающее болью в висках, сотни всплывающих в мыслях вопросов:

«Зачем он так..? К чему всё происходящее было вчера..? Неужели за словами, мимикой, жестами была пустота..?»

Чёрт, а я… Не находя себе места, ухожу в свою комнату, подальше с глаз мамы и, вернувшегося отца. Утыкаюсь в книгу, на страницах которой ничего не вижу, кроме полос шрифта, неразборных на слова. Верчу в руке карандаш, чертя на бумаге бессмысленные штрихи, складывающиеся в неосмысленную картинку. Закусываю губы до боли, различая в получившемся рисунке его взгляд. С остервенением выдергиваю лист, бросая плотный комок в урну.

– Я не буду думать о нём! – твержу себе под нос громче обеденного. Надув губы, бесцельно хожу по комнате, разве что, не врезаясь в углы. Изнемогая от желания выжечь образ Макса из памяти. Стереть его голос, преследующий сознание. Запах, точно до сих пор, стоящий в носу. Вкус его губ… Проклиная себя, вновь тянусь к телефону. Где ты, гордость?! Мать твою… растоптана ещё с пару часов назад. Выкинута за ненадобностью в ту же урну, что бесполезный клочок бумаги.

Автоответчик встречает стандартной фразой. Услышав долгий гудок, с секунды молчу, выдавливая из себя обречённое:

– Перезвони мне, пожалуйста.

Размазываю по щекам, беззвучно бегущие слёзы. Восемь. Девять. Десять. Под пристальным взглядом мамы хожу, словно тень от самой себя. Не видя. Не реагируя на внешние раздражители. Думая. Думая. Думая… А абонент так и не подаёт о себе знака. Ни в этот день. Ни спустя ещё два. Моего длительного ожидания. Ругая себя. Не находя места от мыслей, сжигающих заживо. Захватывающих сознание яростью. Бессмысленными переживаниями…

Сжимая кулаки, до впивающихся в кожу ногтей, бесцельно прокручиваю в памяти минуты того вечера. Пытаясь уловить намёк на происходящее сейчас. Будто слыша вблизи слова Макса и… не находя ни одного оправдания его резкому исчезновению… Точно затворница, несколько дней не покидаю границ квартиры. Односложно отвечаю родителям, закрываясь в своей комнате. Заверяя, что слишком занята… Агонией, испепеляющей заживо. Не поддающейся здравому смыслу. Желанием получить ответ хоть на один из вопросов, циклично вращающихся в сознании. Понять, что я сделала не так…? Да всё! Расслабилась, представ полной дурой!

Сижу над решением одной из задач, а ответ на неё не идёт на ум уже более часа. Мысли забиты не тем. Черновик изрисован линиями, завитками, фигурами, не имеющими определенного названия. Окно приоткрыто, но от духоты в комнате это совсем не спасает. Шорты, майка, – кажутся излишком одежды при подобной жаре. Затягиваю хвост на затылке, выпивая очередную кружку воды. Аппетита эти дни нет. Чем обоснован этот факт: излишней нервозностью или творящимся на улице пеклом? Не в силах думать о столь незначительных мелочах. К полудню градус взлетает к отметке максимума. В такую погоду город выглядит вымершим. Те, кому повезло отдыхают вблизи водоемов. Остальные же прячутся в кирпичных коробках квартир или офисов. Спасаясь под вентиляторами, кондиционерами, работающими на полную мощность. Родители отбыли из дома ещё по утру и сорваться куда-то, мне в лучшем случае не светит. Да и особого желания делать это, если быть честной, я сейчас не имею.

Встаю с места, оглушенная сигналом автомобиля, раздающегося под окнами с нарастающей периодичностью. Кто-то целенаправленно взрывает тишину вымершего двора, приковывая к себе всеобщее внимание обитателей нескольких близлежащих домов. Распахиваю шире створку окна, желая в ту же секунду задернуть шторы плотнее, создав видимость, что меня здесь нет. Сердце заходится дробью. Макс стоит, привалившись к машине, боковые стекла которой опущены вниз, что позволяет ему беспрепятственно, находясь в расслабленной позе, лишь протянув руку в салон, послушать добрую половину района пронзительным звуком.

– Выходи, – кричит растягивая губы в улыбке.

Отрицательно мотаю головой, сложив руки под грудью, сохраняя закрытую позу, спасающую от излишней дрожи, словно обнимаю себя.

– Я разбил телефон, – сообщает, не снижая громкости голоса, пожимая плечами.– Продолжу собирать зрителей пока не спустишься, или же поднимусь сам.

– Ты не знаешь номера квартиры, – пытаясь не выдавать в голосе всю мощь накрывшей за эти дни обиды, бросаю немного тише чем он.

Подносит руку ко лбу, точно закрываясь от солнца. Поворачивая голову в сторону, словно скользя взглядом по линии моего этажа, выкрикивая довольно:

– Тридцать три или два. С лестничного пролета направо.

Стою, недовольно, поджимая губы. Он осведомился у матери? Разбил телефон! Конечно! Как же хочется кинутся чем-нибудь с окна, в этого нахального типа, с ухмылкой смотрящего на меня из занавеса под прижатой ко лбу ладони. Совершает левой рукой два коротких гудка, провоцируя разорвать затянувшуюся паузу.

– Пять минут, – бросаю резко, зашторивая окно. Отхожу на метр, закусывая губы до боли. Стою, нервно теребя боковой шов своей майки. Идти, или… Чёрт бы его подряд! Обида, за столь тяжелые дни ожидания, непонимания, перекрывает гордо в невозможности совершить размеренный вдох. Тело сковывает противоречивым желанием: остаться дома, или, всё же, спуститься вниз, буквально перепрыгивая через ступени… Если он заявится сюда, добрые люди, конечно же донесут отцу, не утаив этот факт, закрыв на «провинность» глаза.

Выхожу из комнаты, критически осматривая себя в зеркало. Отражение удручает, не способностью сотворить с ним, что -то лучшее в остаток минут. Глаза опухшие, точно я не спала несколько дней подряд. Волосы собраны в небрежный хвост на затылке. Серая майка с мультяшным героем, да трикотажные шорты, годятся, разве что, для утренней пробежки в парке, когда никто не видит. И он хочет, чтобы я исправила всё это мгновенно? А для чего? После нервного напряжения, в котором, по его вине, я жила эти дни, разве Макс не достоин видеть меня «в полном великолепии»?

Натягиваю кеды, вбирая в руку лежащие на полке ключи. Забрасываю за спину рюкзак. Фыркаю, выходя из квартиры:

– Ну зубки то я с утра чистила и даже умылась, так что всё-таки выгляжу не так и паршиво.

– Привет, – произносит широко улыбаясь.

Подхожу ближе, хмуро кивая в ответ. Наклоняется в машину, в миг разрывая зрительный контакт, выставляя предо мной пластиковую коробочку с шоколадным пирожным, украшенным свежей вишенкой.

– Полгорода оббегал, пытаясь угодить, – комментирует с хитрой ухмылкой.

– Макс, ты.., – качаю головой, без тени эмоций, смотря в улыбающиеся глаза.– Ты нагло врёшь. Они продаются в кондитерской за углом.

– Верно, – кивает в ответ.– Врать же я не умею по жизни и познать это искусство не стремлюсь. Хотел извиниться за своё исчезновение. Заметь, не по своей вине, а по приказу начальства. И, я действительно объехал полгорода в надежде найти что-то, способное заставить тебя улыбнуться. В итоге понял, что совсем ничего не знаю о твоих вкусах, а телефон благополучно самоуничтожился, упав, ещё три дня назад, с высоты строительных лесов на одном из объектов в области. Поэтому…, – выдаёт обольстительную улыбку, подхалимски произнося:– В надежде, что мои вкусы хоть чем-то схожи с твоими, купил то, что люблю я.

– Даже не знаю как тебя обозвать за подобную самоуверенность, – пытаясь оставаться холодной, всё же смеюсь, заражаясь его открытой улыбкой.– Думаешь я всё это время сидела у окна и ждала?

Закусываю губы, встречая его взгляд, в доли секунд, ставший серьёзным. А ведь я призналась. Пусть и пытаясь обратить в шутку болезненное ощущение этих дней…

– Меня грела эта мысль прохладными ночами, – замечает, смягчая тон. Стирая чувство обиды, преследующее до этого момента. Порождая в душе смятение и… ощущение необъяснимо возникшей радости, затмевающей более поверхностные чувства.

– Поехали купаться, – приносит довольно, невесомо касаясь пальцами моего лица. Эта фраза не звучит как вопрос, предложение. Скорее утверждение, словно он уверен, что кроме положительного ответа, произнести я ничего не способна. И… самое странное, что он прав… Меня даже не смущает отсутствие купальника. То, что я не оставила родителям и записки о своём месте нахождения. Прочие аргументы тоже кажутся мелочью, не способной повлиять на решение, в пользу отказа.

Обходит машину, галантно приоткрывая предо мною дверь. Сопровождая жест поддразнивающим:

– Прошу.

Следую за ним, аккуратно вбирая в свои руки пластиковую коробочку с бесценным подарком. Довольно странно, но именно эти пирожные я тоже люблю… Сажусь в салон, пахнущий цитрусами. Запах, многогранно раскрывшейся на жаре, бьёт в нос, вызывая усилившееся слюноотделение. Смотрю на коробочку, зажатую в руках, понимая, что окунувшись в водоворот собственных эмоций, с утра, даже не завтракала.

Смущённо гляжу на Макса, плавно заводящего мотор небольшого автомобиля, больше подходящего для передвижения в многомиллионном городе. Ввиду своей компактности и маневренности или же… соответствующий статусу «одиночки». Уютный, стильный, но не предусмотренный для допуска в свою жизнь лишних людей. Или я утрирую, ища отражение его характера там, где нет скрытого намёка?

– Самый частый вопрос, который мне задают: почему, имея возможность приобрести себе что-то более габаритное, я остановился именно на этой модели, – произносит, точно между делом, не отвлекаясь от созерцания дороги.

– Я сказала это вслух? – нахмурившись, отвожу в сторону, припоминая, когда успела сболтнуть лишнего. Чёрт… такое ощущение, что мозг рядом с ним совсем отключается и я могу сморозить любую глупость.

– Нет, – мягко улыбается, глядя на меня. – Твои эмоции считываются в мимике и жестах. Это…, – закусывает нижнюю губу, словно подбирая слова, продолжая на выдохе:– Даже непривычно что ли.

– Я б не смогла придумать более странного комплимента, – роняю тихо, насупившись.

– Зря обижаешься, – подтрунивает, звеня в голосе нотками веселья. И я улыбаюсь в ответ, точно залюбовавшись желанной картинкой. Его улыбка пьянит. Будоражит. Захватывает. Ей хочется отвечать. Наслаждаться. Поддерживать… Господи, куда ж меня неутомимо несёт?

– Искренность – явление редкое. Я от неё порядком отвык… Наверное поэтому всё больше предпочитаю быть один, – завершает менее оптимистично.– Если не имеешь возможности выбрать своё окружение- проще изолироваться от навязываемого.

– Как же, в этом случае, твои друзья? – уточняю задумчиво.

– Я прекрасно к ним отношусь, но никто из них не способен удержать меня в городе, если я завтра решусь уехать.

Опускаю глаза, ощущая, как напрягаются губы, вытягиваясь в продольную линию. Чувствуя реальную боль, в области сердца, от осознания услышанных слов. Конечно же он уедет. Как только представится случай. И привязываться к нему абсолютно дурацкая затея. Только… похоже думать об этом мне слегка поздно… Даже если представить такую ситуацию, что я могу повлиять на ход событий, или же Макс позовет меня с собой (Господи, какая нелепость… он же не совсем невменяем…), да, в любом случае, никто меня не отпустит.

Открываю коробочку, желая хоть чем-то отвлечься от настигающего негатива. Прикрываю глаза, вдыхая сладостно горький аромат коньячного сиропа и шоколада. Откусываю небольшой кусочек, смакуя на языке терпкий вкус.

– Я угадал? – шепчет лукаво, совсем рядом с ухом. Сквозь разноплановые звуки, слышу как он заглушает мотор.

Медленно растягиваю губы в улыбке, односложно кивая. Макс припарковал машину в небольшой заводи. Берег почти пустой, в отличие от песчаного пляжа, находящегося в стороне. Это место отличается большей уединенностью. Тишиной, нарушаемой колыханием на ветру листьев, да пением птиц. Неспешными разговорами редко приткнутых парочек, спрятавшихся, за непроглядными кустами, у своих машин.

– Прощён? – осведомляется слегка наклоняясь вперёд, проводя подушечками пальцев по поверхности моих губ, в одночасье приоткрывающихся от столь желанного жеста. Не дышу, наблюдая за его действиями, словно прокручивающимися предо мной на экране в замедленной съемке. Подносит пальцы к своим губам, слизывая с них остатки шоколадного сиропа. Растягивает губы в улыбке, ехидно произнося:

– Прости, не смог удержаться.

С секунды смотрю на него, облизывая поджатые губы. Трепетно удерживая в руках пластиковую коробочку, опускаю на неё взгляд, пытаясь, вновь, обрести способность говорить. Выпуская в повисшую паузу краткий смешок, отставляя пирожное на панель автомобиля, зачерпываю на указательный палец мякоть крема, плавно поднося к его губам. Не разрывая зрительного контакта, нежно обхватывает кончик губами, всасывая в себя шоколад. Сглатываю, находясь в некой прострации, ощущая как полыхают щеки, а рука так и висит в воздухе. Безвольно. Возле освободивших её от оков губ.

Берет меня под локоть, придвигаясь вперед. Закладывая руку за свою шею, перемещает пальцы на мою талию, хрипло произнося:

– Иди ко мне.

Не противясь, в секунды, взятая с места словно пушинка, оказываюсь на его коленях, невообразимым образом миновавшая, ранее разделяющую нас коробку передач. Его губы касаются моих раньше, чем я понимаю, что сантиметры дистанции позади. Впиваются в мои. Несдержанно. Резко контрастируя с тем последним, медленным поцелуем, который я так ярко запомнила несколько дней назад. С тем, что преследовал меня в мыслях. Снах.

Обвиваю его шею руками, запуская пальцы меж коротких волос. Инстинктивно отвечаю на смену темпа, прижимаясь к нему, точно на спину давит непреодолимая силы, сужающая пространство. Урывками дышу, словно захватывая взаймы его воздух. Опьяненная горячим дыханием, выжигающим горло. Оставляющим на языке привкус сладости и частичку горчинки.

Руки Макса скользят по моей спине, а мои беззастенчиво сжимают его мышцы в районе предплечья. Оставляя следы на коже. Улыбаюсь, сквозь бесконечные поцелуи, не в силах противостоять тому бесконтрольному чувству, что захватывает меня изнутри. Замедляется, всасывая в себя нижнюю из губ. Ласкает нежными прикосновениями уголки моей широкой улыбки. Позволяя на секунды передохнуть. Вновь размыкая опухшие губы, опаляющие его горячим дыханием. Сцепляясь, сладостно, мучительно, нежно с моим языком.

В какой момент я потеряла ощущение реальности происходящего? Утруждаюсь в ответе. Эти мгновения с ним кажутся сном. Из которого не желаешь пробуждения. Борешься с самим собой всеми силами, лишь бы остаться в желанной картинке. Которую не только наблюдаешь со стороны, а чувствуешь, осязаешь… любишь… чёрт подери…

Стук по крыше машины прозвучал оглушительно. С трудом разлепляя ресницы, мне не с разу удалось и понять, что он нас надо стоящему рядом мужчине. Почему его голос звучит столь громко, близко… Заглушив мотор Макс так и поднял боковое стекло.

– здесь ходят дети…, – единственный понятный обрывок фразы, долетевший до меня словно эхом, сквозь затмившее сознание марево.

Стыдливо отворачиваюсь от бормочущего себе под нос мужчины, утыкаясь Максу в шею. Машинально, касаясь кожи губами, оставляя на ней влажный поцелуй.

– Пойдём-ка охладимся, – шепчет, слегка отстраняя меня назад.

– Не хочу, – отводя в сторону смущенный взгляд, протестую, слабо надеясь на то, что его голос разума, солидарно с моим самоистребился.

– Мне предложили контракт, – произносит серьёзно, удерживая меня на расстоянии. Сводя в одну линию глаза. Опускаю вниз уголки губ, сжимая зубы до боли. Напряженно всматриваясь во взгляд, сканирующий меня. Каждая секунда как вечность. Дата… её оглашения, я ожидаю моля отсрочки. Пожалуйста… Он же говорил про то, что пробудет в городе не менее года…

Проводит пальцами по щеке, убирая, падающие на лицо пряди. Тихо, едва различимо произнося:

– Я отказался.

***

– Макс…, – буквально выдыхаю его имя, непроизвольно растягивая губы в улыбке. Обхватываю руками, утыкаясь лбом в шею. Пряча взгляд, говорящий сам за себя. Кричащий о большем, чем я способна озвучить. Вдыхаю его запах, желая им пропитаться. Полностью. Насквозь. Осознав мысль, которую он пытается до меня донести.

– Почему ты отказался? – шепчу совсем тихо, боясь этим, столь важным для меня вопросом, заставить его передумать.

– Знаешь.., – затихает, переводя дыхание. Плавно поглаживает меня рукой по спине. Словно очерчивает дорожку, петляющую сверху вниз. -Я придерживаюсь правила: не хочешь солгать- промолчи.

– Я это запомню, – роняю тихо, усиливая захват своих рук. Потираюсь о его шею щекой, ощущая проходящую сквозь кожу пульсацию. На этом участке тела так хочется оставить свой поцелуй, застолбив за собой право на то, чтобы это сердце билось столь сильно лишь возле меня…

– Пошли, – бросает смеясь, точно считывая всю нелепость мыслей, приходящих мне в голову.

Отстраняюсь, на секунды замирая, всматриваясь в его бездонные глаза. Прижимаю губы, неловко улыбаясь, тихо произнося краткое:

– Спасибо.

Он не отвечает, буравя взглядом. Не требуя объяснений, логичность которых понятна лишь мне. А я благодарна ему… Переполняюще. Безмерно. За эту возможность. За шанс, который он, (совсем незаслуженно…), подарил мне.

Аккуратно возвращаюсь на своё место. Робко улыбаясь, теряясь в словах, что следовало бы сказать, а о каких и вовсе промолчать. Скидываю кеды, приоткрывая дверь автомобиля. Сжимаюсь, ступая босыми ногами на горячий песок. Линия водной глади начинается в паре метров от капота машины. Обхожу сбоку, проводя по горячему крылу рукой. Прохожу сбоку, к небольшому деревянному мостку, используемому в безлюдные дни рыбаками. Прозрачный водоем с песчаным дном, переливается на солнце, создавая впечатление жидкого золота, усыпанного россыпью разноцветных бриллиантов. Присаживаюсь на корточки запуская вниз руку. Вода действует успокаивающе, способствуя затиханию трепыхающегося в груди сердца, нормализованную размеренного дыхания. Впереди плавают люди. На десятки метров вперёд. Сбоку слышен заливистый смех детей. А сзади… шелест материала его шорт, откинутых в сторону.

Чёрт… Кажется я не успела отпустить закусанную нижнюю губу, когда обернулась к нему. Впившись глазами в оголенное тело. Проступающие линии мышц внизу живота. Не столь пошло перекаченных как у спортсменов, а, позволяющее судить о том, что… чёрт, я вновь краснею и теряюсь в обрывках мыслей, наполняющих голову, а он, полон спокойствия, идёт ко мне в одних плавках, гордо вскинув голову.

– Раздевайся, – подтрунивает весело.

– Я без купальника, – хмыкаю, отворачиваясь к водной глади, вместо того чтобы смотреть на него снизу вверх, скользя взглядом по телу. Раз. Два. Три… на ум не идёт ни одна считалочка, позволяющая отвлечься. И хочется сложить губки трубочкой, ненавязчиво насвистывая себе под нос веселый мотивчик, уверяя его, что я чувствую себя абсолютно расслаблено и спокойно.

– Чем бельё от него отличается, кроме наличия бантиков? – фыркает весело, доходя до края мостика и пробуя воду мыском ноги. Не успеваю придумать что-нибудь остроумное, слыша поодаль себя глухой всплеск, осыпающий мои плечи мелкими, прохладными каплями. Прослеживаю взглядом его путь, проплываемый под водой, с бесконтрольно возникшей улыбкой. Выныривает с десяток метров от меня, смахивая струи с лица. Блестящие капли сверкают на коротком ежике его волос, а лицо озаряет манящая ухмылка.

– Иди сюда, – зовёт весело, прищуриваясь от солнца.

Сажусь на мостик, опуская, по колени, ноги в освежающую воду. Наслаждаясь, слегка прикрываю глаза, отрицательно машу головой, в миг окатываемая волной брызг.

– Макс! – вскрикиваю, резко подпрыгивая, вымокшая буквально до нитки.

– Переборщил, – раздаётся рядом сквозь заливистый смех.

– Ах так.., – напуская во взгляд, наигранной ярости, едва ли не топаю ногой, пытаясь выглядеть менее комично в сложившейся ситуации, переплетаю мокрый хвост в пучок на затылке и стаскиваю с себя прилипшую к телу майку.

– Твою мать, – слышу менее веселое сопровождение данного жеста, после чего, делая глубокий вдох, Макс ныряет, отдаляясь на заметное расстояние.

Пользуясь отсутствием его взгляда, стягиваю мокрые шорты, откидывая в сторону. Ныряя рыбкой в направлении его исчезновения под водой.

– Привет, – едва распахивая ресницы, слышу из -за своей спины лёгкую хрипотцу бархатистого голоса.

Оборачиваюсь, скользя по воде ребром правой руки. Обдавая его крупными брызгами. Не успеваю обрадоваться своему триумфу, едва не охая от его мгновенного исчезновения под водой и приближения ко мне. Подхватывает за бедра, скрепляя руки вокруг них плотным замком. Буквально выталкивая меня на поверхность выше линии талии. Пытаясь сохранить равновесие обхватываю руками его шею, оказавшуюся на одном уровне с моей грудью. Вскидывает голову вверх, уводя подбородок от белоснежного кружевного белья, буквально, уткнутым в которое он оказался губами. Сохраняя, практически, нейтральное выражение лица, приподнимает вверх бровь, спокойно уточняя:

– И как ты сможешь отомстить мне теперь?

Медленно провожу по его затылку рукой, удерживаясь второй на линии плеч. Не опасаясь, что он отпустит меня, окунув с головой в воду. Просто… мне хочется его обнимать. Испытывая от банального жеста, соприкосновения, накрывающую волну нежности, которую хочется как-то выразить. Пускай и без слов. Хочется… Наполнить его тем, что чувствую я.

Наклоняюсь над ним, касаясь своими его губ, раскрывающимися в ответе на поцелуй. Не такой резкий как предыдущий. Медленный. Нежный. Продуманный. Несущий в себе намного больше из того, что я могла бы сказать… Да и не надо этих банальных фраз. Кажется, Макс способен почувствовать меня и без них. В полном молчании. Считывая взглядом.

Открываю глаза, ощущая как он плавно опускает меня в воду, ослабляя захват. Отстраняется, облизывая закушенные губы, смотря на меня как-то иначе. Слишком серьёзно для того необязывающего тона, что звучал до поцелуя.

– Поплавай у берега. Я ещё на глубине поныряю.

Молчаливо киваю, смутно понимая, что могла сделать не так. Он, точно, подаётся ко мне на сантиметр, в следующую секунду отстраняясь на два…

– На заднем сидении есть полотенце, – кидает в след за секунду до того, как я вновь слышу очередной всплеск.

Пытаясь отрешиться, плыву к берегу, прикрыв от солнца глаза. Увеличивая беспокоящее расстояние. Думая. Не желая думать. Осмысливая.

Полотенце действительно нашлось без труда. Большое. Мягкое. Плотно закутавшись, распустив мокрые волосы, выхожу к кромке воды, словно ожидая чего-то недоброго. Наблюдая. Выныривает рядом с берегом, забираясь на мостик. С самой макушки, вниз, текут быстрые струи. Стараясь не прослеживать их путь по коже, отдающей приятным загаром, стопорю взгляд, смотря ему прямо в глаза.

– Дать полотенце? – интересуюсь с робкой улыбкой.

– Не стоит, – произносит, излишне поспешно.– Обсохну так.

– Как знаешь, – произношу, желая оставаться бесстрастной. Вернуть себе чувство спокойствия и уюта, которые отчего-то рассыпается на части под его сосредоточенным взглядом. Отхожу в сторону машины, облокачиваясь на капот.

– Погоди, – бросает, исчезая за ней. Появляясь через минуту с плотным покрывалом, которое накидывает поверх стекла. – Может, – хмыкает, прищуриваясь, продолжая с кратким смешком, – ты оденешься?

– Предлагаешь мне позагорать в одежде, – фыркаю глухо, констатируя непонятный факт.– Я правильно поняла?

– В общем-то…, – усмехается, словно ставя под сомнение свою же логику, уверенно завершая:– Да. Иначе.., – растягивает улыбку шире, лукаво заключая:– Твои кружева мне будут мешать, а я хочу просто с тобой поговорить.

Отворачивается, поднимая с песка мои вещи. Стряхивает, протягивая вперед. Хмурясь, вбираю в руки, практически сухие шорты и майку.

– Твой тон не сулит ничего хорошего, – комментирую тихо, скрываясь за машиной, чтоб переодеться. С десяток секунд стою, размышляя, стоит ли снимать с себя мокрое белье? Поняв всю не логичность пришедшей в голову мысли. Не ради же снятия его Макс попросил меня одеться.

Выхожу, просушивая волосы полотенцем. Уточняя с издевкой:

– Так лучше?

Усмехается, прослеживая взглядом, выделяющиеся, мокрые следы, неуверенно заявляя:

– Не совсем, но пойдёт.

Подходит в плотную, фиксируя руки на моих бедрах, приподнимает и, в этот момент мне кажется, что ему совсем не хочется меня отпускать. Или же это то, чего хочу я? Чёрт подери эту логику. Кто-то из мудрых сказал, что в отношении чувств она не работает… Как же я с ним согласна… Хочется обнять Макса. Пока есть возможность. А он разворачивает меня в воздухе, ссаживая на капот. Аккуратно забираюсь повыше, откидываясь на покрывало, замечая как рядом, точно соблюдая дистанцию в десяток сантиметров, глядя в небо, прикладывается он.

– Расскажи мне о себе, – произносит спокойно, точно это объясняет его поведение.

– Что именно тебя интересует? – уточняю с опаской, пытаясь улыбнуться уголками губ.

– Всё, – ухмыляется, закидывая ногу на ногу, согнутую в коленях.– Будешь честной? – произносит, глядя прямо в глаза.

– Постараюсь, – роняю тихо, взбираясь повыше и обхватывая колени руками. Как же сейчас не хватает солнцезащитных очков. Спрятать взгляд. Не от яркого света. От того, кто желает меня изучить. Сам не понимая, чем оно обернётся… Настроение падает до нуля. Пересекаясь с ним взглядом, точно оправдываясь, произношу тихо:

– Не умею разговаривать по душам… Если у тебя есть вопросы- задавай, я отвечу.

– Конкретика не твоя стезя, – улыбается мягко, прищуривая взгляд.– Все твои действия и слова сущая импровизация.

– К чему ты ведешь? – уточняю, нахмурившись.

– Хочу понять тебя. Просчитать, если этот термин, как будущему экономисту, тебе более ясен, – усмехается в голос, будто сморозил сущую нелепость.

Не успеваю ответить, собираясь с мыслями. Не поспевая за рядом логической цепочки, которую он выстраивает. Совершаю глубокий вдох, затихая.

– Самое паршивое в жизни, выбрать путь, которому не суждено следовать. Не считаешь?

Нахмурившись, совершаю легкий кивок головы, не зная, стоит ли комментировать его фразу.

– Профессию, работу, к которой не лежит душа, – продолжает размеренно. – На которую являешься по обязанности и мечтаешь быстрее сбежать домой, дождавшись стрелки на циферблате. Тебе поступать, а у меня остались друзья в институте. Те, кто сидят в приёмной комиссии и в ректорате. Экзамены начинаются через неделю. Я узнавал. Не хочешь рискнуть? Начать жизнь, в которой не будешь разочарована. Не следуя по указке. Подать документы можно в два института, определившись к сентябрю в каком именно желаешь остаться.

Только… хочется фыркнуть, объяснив, что в этом сентябре у меня начинаются лишь подготовительные курсы, на которые я записана…

– Макс, – усмехаюсь, поджимая губы.– Ты тоже навязываешь мне выбор… И… Это решение не одного дня.

– Разве родители предоставляют тебе выбор? Я же предлагаю альтернативу, – фыркает глухо.– Если есть возможность помочь, к чему пренебрегать этим? Ты светлый и открытый человечек, бесконечные отчёты и серые кабинеты тебя уничтожат.

– Макс… ты считаешь я не думала об этом? – осведомляюсь, не сдерживая грусти, просачиваемой в голос.

– Давай пофантазируем, – облокачивается на согнутый локоть, не отпуская пристальный зрительный контакт. Его взгляд сейчас схож с рентгеном. От него не утаить правды. Не скрыть мысли. И от этого становится… страшно? Нет… не по себе. Вбитый комплекс отличницы активизируется на полную, сжимая голову спазмом, провоцируемым единой мыслью» не оплошать». – Каким ты видишь своё будущее, допустим, через десять лет?

– Радужным, – выпаливаю, смеясь.

– И всё же? – подтрунивает весело. – Значит так: за ближайшие пару лет я доведу до идеала свой проект и эта десятка ляжет на его водворение в жизнь.

– Смутно понимаю о чём-ты, – роняю тихо.

– Сапожник без сапог – это как-то не правильно, – улыбается мягко, задумчиво. Добавляя во взгляд оттенок мечтательности.– У меня не так много свободного времени, поэтому на мечту уходят года. Я проектирую свой дом. Бракую. Начинаю с нуля. Но, в эту десятку, я уложусь. Куплю участок с выходом к берегу моря… Отдыхая от суеты и рутины… Чтобы чувствовать каждое утро, что оно начато не зря.

– Что в нём будет? – интересуюсь с тихой улыбкой.

– Моя душа, – произносит размеренно. Так, что мои губы неосознанно расплываются в улыбке, точно представляя эту манящую картинку о которой он говорит. Берег моря в лучах заката. Уединение. Спокойствие… Прикрываю глаза, точно слыша шум прибоя. Десять лет… Что будет окружать Макса в это время? Дом, подразумевает семью. Или моя ассоциация слишком банальна? Звонкий смех детей, наполняющий просторные комнаты. Светлые, почему-то именно так мне представляется… Радостные крики, сопровождающие его приезд домой… Чёрт. Идиллия… Кто б мог подумать, что я могу о подобном мечтать.

– У тебя красивая улыбка, – произносит почти шепча, когда я приоткрываю глаза. Смотрю на него с толикой грусти, точно на исчезающий мираж, растаявший дымкой. Сказку, которой не суждено иметь общего с жизнью.

– Я…, – начинаю несмело. закончу финансовый институт. Скорее всего для галочки. Хотя, может оно мне и пригодиться… Не вернусь в этот город. Однозначно. Поступлю на рекламный. Если что-нибудь сложится, то… не знаю, Макс, – затихаю, стирая с губ остатки эмоций.– У меня нет чёткого представления о грядущем.

– А в плане личной жизни? – уточняет абсолютно бесстрастно.

Отчего-то в миг разозлившись на его показное безразличие, бросаю, не думая:

– Судя по моим родителям, в двадцать шесть я ещё не рожу, но быть замужем уж точно обязана.

Хмыкает себе под нос, привстав с места и, только сейчас я слышу мелодию мобильного, доносящуюся из кабины машины. Спрыгивает с капота, оборачиваясь в мою сторону. Протягивает руку в перёд, касаясь подушечками пальцев щеки. Приспускаю ресницы, ощущая, как излишек эмоций покидает бессвязные мысли.

– Обязана она…, – проговаривает тихо. Распахиваю шире глаза, с опаской глядя вперёд, слыша завершение этой фразы: – Похоже это я обязан на тебе жениться, после того, что между нами было, – качает головой, отстраняя от моего лица пальцы, продолжая с долей сарказма:– Беда с тобой… для будущего экономиста, ты абсолютно не умеешь складываешь цифры.

Увожу в сторону взгляд, звучно выдыхая. Кусая и губы и, не понимая, что следует сказать. Чёрт его подери… если б не его спокойствие, отчего-то взбесившее меня, я бы… не оплошалась? Как долго ещё смогла бы ему лгать..?

– Макс, я…, – слова не выстраиваются в предложение, обязанное звучать в оправдание.

– Знаешь.., – произносит отходя в сторону.– У меня такое впервые.., – усмехается, резко дергая дверь на себя, а я замираю с тихой надеждой, в ожидании окончания фразы.– Чтобы начальство звонило столь вовремя.

Зажмуриваюсь, сжимая губы, между собой, плотным замком. Чтобы не проронить и звука, вызванного начавшимся внутри меня разрушением. Это конец… всего того, что я не успела даже начать…

– Да, Степан Андреевич, – рапортует бодро.– Хорошо. Я подъеду. В течении часа.

Встречаюсь с ним взглядом. Серьёзным. Сосредоточенным. Более глубоким. Иным. Не отводя глаза, после короткой паузы, бесстрастно уточняет:

– Ваше вчерашнее предложение ещё в силе?

Из горла вылетает нервный смешок. Я почти готова умолять не изменять решения. Беззвучно вывести губами всего одно слово,» пожалуйста»…

– Отлично. Я подготовлю документы, – комментирует что-то, неведомому мне собеседнику. Не прощаясь, нажимает отбой, бросая в мою сторону бесстрастное:

– Надо ехать. Начальство нельзя заставлять ждать.

Молча сажусь в машину, наблюдая за сбором редких вещей. Ещё минуты назад казалось, что предо мной открыт весь мир, а сейчас… Макс заводит мотор, ловко выезжая задом на широкую дорожку, огибающую карьер. Расслабленно смотрит вперёд, будто сложившаяся ситуация вовсе на него не влияет. Он не требует от меня объяснений и… Господи… точно не замечает, что со мной происходит…

– Ты говорил, что разбил телефон, – роняю робко, из под ресниц следя за его реакцией на мои слова.

– Это рабочий, – поясняет кратко, опуская солнечный козырек и, протягивая в мою сторону, взятую из кармашка визитку.

Зажимаю ее в руке, срываясь голосом в тихий шепот:

– Уедешь?

– Через две недели, – отвечает, не отвлекаясь от петляющей впереди дороги.

– Передумал..,перевожу дыхание, ставя под сомнение логику.– Из-за меня..?

Жду ответа, слыша лишь длительное молчание, рассекаемое его дыханием. Точно он и не услышал озвученного вопроса.

– Давай обсудим это немного позже, – произносит с оттенком улыбки, бросая на меня мимолетный взгляд.

Отворачиваюсь к окну, ощущая подступающие к глазам слёзы. Вздрагиваю от прикосновения его руки, ложащейся поверх моей ладони.

– Куда ты собрался? – выдыхаю в открытое окно, заглушая звук голоса потоком встречного воздуха.

– За полторы тысячи километров от тебя, – произносит с оттенком, в котором можно прочитать слишком многое. Или я выдаю желаемое за действительное, считывая в его голосе гамму эмоций от тоски до грусти?

– Когда тебе поступать? – уточняет более бодро, сжимая мою ладонь в своей руке.

– Через год, – процеживаю сквозь зубы, ловя губами редкие, крупные слёзы.

– Я как раз успею вернуться, – проговаривает, точно подбадривая, а я кусаю в кровь губы, находясь в состоянии, схожим с тем, когда считаешь, что жизнь закончена.

Оставшиеся минуты пути Макс молчит, продолжая удерживать мою руку в своём захвате. Убирает ладонь, только, когда заворачивает в мой двор. Не говоря и слова, выходит из машины, не глуша мотор. Обходит, приоткрывая мне дверь и я покорно встаю с места, поравнявшись с ним, импульсно обхватывая руками в районе ребер. Прижимаясь и всхлипывая, будто этот нелепый жест способен что-то изменить. Накрывает в ответ мою спину руками, наклоняясь настолько, что губы соприкасаются с кожей в районе виска. Невесомо, но долго. Словно он тоже не хочет от меня отрываться.

– Анжелика!? – зажмуриваюсь, слыша поблизости разъяренный голос мамы.

– Добрый день, Нелли Борисовна, – весело парирует Макс, отпуская меня из объятий.

Прячу руки за спину слегка отстраняясь в сторону.

– Забелин, – буквально процеживает сквозь зубы, подходя ближе.– Так это с тобой моя дочь пропадает до поздней ночи, являясь домой с запахом спиртного?

– Мам, прекрати, – опустив взгляд, кривлюсь, моля глухо.

– Собрался ещё одной жизнь испортить? – точно не слыша меня, зло выплевывает в сторону Макса.– Мало тебе Алины, сделавшей в шестнадцать аборт?

Облизываю пересохшие губы, оглядывая их, точно со стороны, взглядом, полным недопонимания.

– Не было никакого аборта, – бросает сухо. – Как и беременности.

– Значит весь ваш выпускной год школа «стояла на ушах» абсолютно беспочвенно? – уточняет не веря.

– Я её тогда и пальцем не тронул. Так же как и вашу дочь, – усмехается, переводя на меня взгляд. Проговаривая, точно столбя на месте:

– Прости за подобное окончание дня.

– Даже не смей и близко к ней приближаться, – резко дергая меня под локоть, взрывается на его мягкий тон мама.

– Прекрати, – произношу тихо, убирая её руку с своей. Разворачиваюсь, забирая из его машины свой рюкзак. Сжимая в кулаке визитку, тихо произношу, проходя мимо:

– Я позвоню.

Дальше без оглядки. Не зная, следует ли за мной мама или же осталась выяснить с Максом связывающие нас отношения. В прострации. До двери квартиры. Мельком глядя на часы, висящие в коридоре. Четыре. Обычно она освобождается позже… Принесла же нелегкая… Да и какой теперь смысл анализировать происходящее? Он передумал. Он вновь отказался. Только теперь не от возможности, а от меня…

***

Стою в своей комнате. Возле окна. Бездумно глядя перед собой. И плакать не хочется, а по щекам, на губы, стекают солёные слёзы. Концентрированные, как и обида, заполнившая сердце. Никогда прежде не ощущала столь сильного чувства. Вытесняющего из груди все эмоции. Заполняющего мысли чернотой и ненавистью ко всему миру. Несправедливому. Жестокому. Сжавшемуся вокруг меня плотным кольцом из ограничений, через которые невозможно переступить.

– Я не хочу больше и слышать о нём! – доносится грозное за моей спиной. Дверь была заперта. Мама вошла без стука. Вторглась в моё пространство, не проявляя и малейшего уважения. Сыпля с порога претензии. Вышибая в ответ из груди ответную, оборонительную злость на своё нападение.

– Я и не собиралась ни с кем что-либо обсуждать, – бросаю резкое, глотая, с потоком слёз, последние слоги.

– Думаешь я буду спокойно наблюдать то, как ты коверкаешь свою жизнь? – вспыхивает гневом. Её голос пронизан колкостью. Щеки пылают, а глаза давят взглядом, который слишком тяжело вынести не отвернувшись. Ранее мне не доводилось видеть её в таком состоянии. Или же я просто никогда не давала повода для подобного выпада в свою сторону.

– Это моя жизнь, – проговариваю медленно, едва не расширяя ноздри от злости.– Так может вы перестанете наконец-то в неё лезть и указывать, что мне делать и как следует жить?

– Неблагодарная, – выпаливает в ответ. Кажется, окажись я ближе, на щеке засиял бы след от пощечины.– Мы с отцом стремимся дать тебе всё. Открыть перспективы, а ты…, – выдыхает, то что не может завершить абсурдность своей же мысли, – смеешь разговаривать со мной подобным тоном из-за какого-то парня! Разве могла я когда-то подумать, что заслужу подобное обращение тем, сколько выстрадала ради тебя? Да если б ты только знала, что мне пришлось пережить… На что ты ему сдалась? Поиграться и бросить? У тебя выпускной класс! Учеба! А ты теряешь голову, готовая пустить всё под откос?

– Прекрати меня укорять в том, чего я не совершала, – отворачиваюсь в сторону, точно облитая холодной водой. В миг остывшая и отрешившаяся от происходящего. Бессмыслица. Вся моя жизнь. Пустая. Не вызывающая интереса. Желания быть той, кем была прежде. Безучастно плыть по течению, направление которого выбрано за меня. Пресмыкаться. Придерживаться правил. Не сметь мечтать о большем. Чувствовать… Любить… – Я всегда делала то, что хотели вы. Неужели я не заслужила ничтожного права, хоть на немного, побыть собой?

Тело охватывает дрожью. Сильной. Проходящей по коже ознобом. Слёз уже нет. Они высохли. Что-то внутри перегорело, погрузив в пронизывающий холод. Поджимаю губы, ощущая их лёд. А ведь, часами ранее, они горели огнём. Прикасались к его коже. Пробовали на вкус. Ловили его слова, опаляемые их поверхность горячим дыханием. А теперь… Их хочется искусать в кровь, стерев из памяти воспоминания, связанные с ним. Забыться…

Визитка в руке режет кожу. Вдавливаю в неё ногти, пряча, от маминого взгляда, в зажатом кулаке. Зная, что позвоню ему. Сегодня же. Как только останусь одна. Не выдержу дольше… В необходимости услышать голос. Не столь по-дурацки объясниться. И пусть ответом станет пугающая тишина. Или резкая фраза с просьбой ему не звонить… Сейчас кажется, что и её я приму с благодарной улыбкой, лишь бы… постараться всё перекроить.

Вдруг он передумает… Минимальный же шанс на это есть..?

***

– Удивительный сегодня день, – произносит с улыбкой, стоя в дверях.– С тех пор как ты живешь один, я уже и отвыкла от подобных сюрпризов. Когда в последний раз бывало подобное, что мой сын явился в отчий дом без предупреждения? Будто, если ты вырос, так твоего визита здесь и не ждут.

– Не ворчи, – улыбаясь, целую в висок, проходя в глубь квартиры.– Был по близости и решил, что твой ужин значительно выигрывает в привлекательности у любого фаст-фуда.

– С подобным умением коверкать комплименты ты никогда не женишься, – фыркает глухо, отстраняя в сторону, опережая в стремлении попасть на кухню, манящую разнообразными ароматами. Пытаюсь отшутиться, что не спешу с подобным намерением, слыша в ответ укоризненную фразу по поводу внуков, которых следует растить пока она ещё молода и полна сил, а не дожидаться выхода на пенсию, отбивающего к подобным авантюрам всякий интерес.

– Ну почему у всех сыновья, как сыновья, – сетует недовольно, накрывая стол, – У всех твоих друзей жёны, дети, а у тебя, как не позвонишь, сплошная работа.

– Видимо, потому что каждый волен сам делать свой выбор, – парирую мягко. – Ты свободный человек, в плане работы, а я свою люблю.

– Не ёрничай, – отзывается, вздыхая, усаживаясь напротив меня. – Ты прекрасно знаешь, что твой отец, в своё время, был против моего выхода на работу, считая, что женщина должна посвящать себя дому, семье… В крайнем случае походам, в своё удовольствие, по магазинам, – завершает более весело, не менее пристально всматриваясь в меня.

Складываю руки домиком, встречая абсолютным спокойствием её взгляд, пытающийся, как в детстве, выпытать из меня все секреты.

– Мам, ты у меня очень красивая, -произношу тихо, даже не пытаясь подхалимничать. Констатируя факт. Глядя в эти тёплые глаза, хранящие в себе безграничное количество нежности и любви. Не в силах противостоять этой искренней улыбке, растягивая на губах подобную в ответ. Она умеет быть ослепительной. Даже в домашней одежде. Без броского макияжа и замысловатых причесок. Умеет создавать вокруг себя особую атмосферу, которая осязается в воздухе особой гармонией, уютом, теплом… Пожалуй, до недавнего времени, я не встречал и зачатка подобного «таланта» у тех, кто попадался мне на пути. Меня устраивал секс. И даже казалось, что возникшие чувства могут во что-то перерасти, а в итоге… Влечение сходило на нет, натыкаясь на несоответствия в ожиданиях там, где я пытался отыскать что-то своё. Подходящее. Неординарное и нелепое. Вызывающее на губах улыбку мимолетным напоминанием о себе… -У меня перед глазами был хороший пример, – гоня подальше навящевые мысли, продолжаю начатую ранее фразу.– Ты права в том, что работа, сейчас, для меня всё. Подойди к вопросу с другой стороны: ведь я создаю свою уверенность, что у моей женщины, так же как и у тебя, будет всё.

– Для этого необходимо хотя бы завести девушку, – замечает с улыбкой, не комментируя вышесказанного, отвлекаясь на звонок телефона в прихожей.

– Я «завёл» кота, – смеясь, парирую в ответ. – И ты знаешь какой он женоненавистник. С его приходом в дом, пришлось даже Алинку выгнать.

– Ты не выносим, – отмахивается с напускным укором во взгляде, уходя в глубь квартиры. Бросая на последок сдержанное:– Ешь, а то остынет.

Подчиняюсь, не видя повода протестовать. Решив заехать к ней, бесцельно кружа по району, после разговора с матерью Лики, как -то смутно припоминал успел ли с утра забросить в желудок что-то большее кроме нескольких кружек вареного кофе. А сейчас… вроде и кусок в рот не лезет, да, в попытке отвлечься,

придумать другой повод для появление в родном доме, кроме сытного обеда, стало проблемой.

– Ты меня удивляешь, – заявляет нахмуренно, возвращаясь на кухню, спустя десяток минут.– Кто б мог подумать, что в твои двадцать шесть мне придётся краснеть выслушивая нагоняй от твоей бывшей учительницы.

– Пожалуйста, давай не будем об этом, – вздыхаю, кривясь.

– Максим, она же совсем ребенок. Я её знаю с пелёнок. Конечно ты не можешь этого помнить, но когда ты уже во всю бегал за девочками, она игралась в песочнице по соседству!

– Я, пожалуй, пойду, – осаждая взглядом, вставляю короткую фразу в её быстрый поток озвученных мыслей.

Поднимаюсь, слыша на выдохе, резче обычного:

– Макс, ты меня услышал? Даже не смей!

– Я тебя люблю, – произношу мягко, подходя ближе. Приобнимаю, выдыхая тихое: – Не беспокойся.

– За кого? – озадаченно произносит в ответ.

– Мне предложили контракт, – не хотя выдавливаю из себя информацию, о которой сейчас стоило бы промолчать, слыша задумчивое:

– Ааа…

– А она хорошая девчонка.., – точно продолжаю её фразу, (или всё же обрывок своей же мысли?), произношу, почти безучастно.– Чем-то похожая на тебя…

***

– Привет.., – выпаливаю нервно после первого короткого гудка, услышанного в трубке. Я была настроена на длительное ожидание, или даже фразу автоответчика о том, что абоненту следует перезвонить позже. Все заготовленные заранее слова мгновенно вылетели из головы. Невнятная улыбка растянула губы, а молчание, прерываемое короткими выдохами, отзывается эхом в трубке. С момента расставания прошло не больше пары часов… Что глупее я ещё могла выпалить на его тихое «да», кроме банального» привет»..?

– Ты занят? – в попытке ретироваться, произношу тихо.

– Немного, – отвечает мягко. Словно и… не обидевшись на происходящее ранее. Голос звучит легко, без напрягающей надобности. – Мне не совсем удобно говорить на такой высоте, – выдаёт со смешком. – До земли метров тридцать, боюсь как бы телефон не спикировал в след за своим предшественником.

– Макс.., – облизывая губы, не желая, да и не в силах ходить вокруг да около, робко задаю вопрос мучающий меня последние часы.– Мы ведь ещё увидимся..?

Глубокий выдох в трубку. Или же это поток встречного ветра? Закрываю глаза, ожидая вердикта.

– Не желаешь переждать бурю? – уточняет, (хотя нет, констатирует), с явной улыбкой. – Если ты будешь свободна, я могу забрать тебя завтра. Скажем в два. Последующие дни буду в разъездах. Необходимо открыть визу.

– Я…, – затихаю, так и желая продолжить начатое «могу повлиять на то, что бы ты передумал?». В голове полный хаос. И все приходящие мысли, не годятся сейчас быть озвученными. – Буду готова к двум, – дополняю с опаской, боясь, что он передумает. Открестится от встречи более важными, возникшими буквально в эти секунды, делами.

– Тогда в центре. Возле кинотеатра, – парирует мгновенно.– А сейчас извини, мне правда здесь разговаривать не совсем удобно.

– Я поняла, – выдавливаю из себя тихо, отключаясь, слыша его «пока». Как-то двояко прозвучала моя фраза. Слишком по-детски что ли? Будто я раскапризничалась и ни с чего обиделась? Глупо… Он же так не подумает? Хочется взбрыкнуть, уточнив у самой себя, «а с чего мне вообще это важно? Что он скажет, подумает «… Важно. Слишком важно. До закрывающих обзор слёз, как-то мгновенно увлажняющих глаза. Я не хочу его отпускать… Не сейчас. Никогда… Чёрт, вот же… Закрываю лицо руками, закусывая губы до боли. Никогда не считала себя везучей. А сейчас уж тем более. Посчастливилось же влюбиться… Да ещё и тогда… в того… с кем мало того, что сложно быть… Согласовывая с правилами моей жизни: подобное невозможно…

Кажется, за все свои шестнадцать лет, я не ждала чего-то более рьяно. Жадно. Ни об одном подарке в жизни я не мечтала так сильно, сколько стремилась, всеми возможными способами, приблизить наступление следующего дня. Вела себя тише обычного, (хотя куда уж тише?). Беспрекословно выполняла просьбы родителей и свои, не столь многочисленные, обязанности, дела. Практически ежеминутно, про себя, отмеряя прошедшие временные отрезки.

На встречу я не просто спешила. Тщательно собираясь, критикуя свою, столь обычную внешность, я буквально неслась, выйдя из дома на полчаса раньше оговоренного срока. Бесцельно ходя по дорожкам небольшого сквера, примыкающего к площади, всматривалась в круговой перекресток, ища взглядом приметную машину. Отчего раньше я не цепляла её взглядом? Вызывающий цвет среди обыденной серости. Оттого, что всё больше своего свободного времени просиживала дома или же старалась выбраться за город? Как в тот злосчастный день, перевернувший всё во мне с ног на голову…

– Привет, – слышу за своей спиной осторожное, не желающее напугать или застать врасплох. Разворачиваюсь, поджимая губы в улыбке. Желая броситься на шею, обнять. И… сдерживая себя, ведь он не раскрывает объятий.

Идём в кафе. Всё здесь же. Поблизости. Летняя веранда скрыта навесом от яркого солнца. Увита цветами. Окружена сладостным ароматом пирожных и пряных напитков, подающихся в высоких бокалах, со льдом… Сейчас меня вовсе не интересует предлагаемый официантами ассортимент. Нет желание вчитываться в яркое меню с всевозможными названиями и картинками. Раскрывши пред собой папку я невидящим взглядом смотрю на того, кто пытается вести себя свободно. Тщетно проваливая, как я, подобную миссию. Вокруг полно людей. Все снуют рядом, разговаривают, смеются, буквально перекрикивают музыку, не давая и малейшей возможности сосредоточиться над тем, что бы мне хотелось сказать.

Он пытается вести ни к чему необязывающий разговор. Я киваю, не особо вникая в суть. Макс сменяет темы, рассказывает смешные истории и я, не замечая перехода своего настроения, уже искренне улыбаюсь, хотя всё ещё чувствую желание разрыдаться. Наверное народная мудрость права, – " громче всех смеётся тот, чья душа обливается тихими слезами»…

– Ты специально выбрал столь многолюдное место? – вроде бы ненавязчиво замечаю, вставляя фразу в его короткую паузу.

Это подобно проклятию. Я пристально слежу за его губами в ожидании ответа и рефлекторно повторяю каждый его вдох, без труда попадая в такт.

– Не хотелось давать повода для лишних домыслов, – отвечает крутя меж пальцев соломинку от безалкогольного коктейля. А мне становится ещё тяжелее. Этой фразой Макс не только отвечает на вопрос, но и чётко комментирует происходящее. Это ранит. Глубоко. Наверное я его понимаю… Мне хотелось бы его понять. Да только принять этот факт намного сложнее. Выкинуть из головы преследующие образы. Желания. Мечты.

Мы сидим в кафе ещё долгое время. Разговариваем. Кажется время длится бесконечно. Еда на столе сменяет другую. Я даже что-то жую. Не чувствуя вкуса. Пребывая на грани: сбежать подальше, оставшись одной и, продлить эту встречу как можно дольше. Надышаться им вдоволь. Пусть и на расстоянии вытянутой руки. Запомнить до мелочей жесты, повадки, эмоции. Его улыбку. Прищуренные глаза. Приковывающие и пьянящие…

Мы расстаёмся как-то мгновенно. Звонит его телефон и Макс, извиняясь, предлагая меня проводить, ссылается на работу. Путь домой занимает минуты. Тишина между нами всего пару раз прерывается ненавязчивыми фразами. Шествуем рядом и по одиночке. Совершенно разные люди, словно сговорившись, идущие в шаг. Я всё больше смотрю себе под ноги, а он… даже представить сложно о чём Макс сейчас думает и к чему прикован его взгляд.

Расстаемся возле подъезда. Без намека на что-то большее. Прикосновений, слов, которых я так ждала. Тихо. По-дружески? Господи… Как банально… Больно. До слёз, скрытых под дрожащей улыбкой.

– Позвонишь, когда узнаешь дату отъезда? – роняю робко, понимая, что вновь навязываюсь. Для чего ему это? Да и на кой ему я?

Он не оспаривает этот момент. Едва заметно кивает. Молча целует меня в щеку. Слегка касаясь кожи губами, а мне достаточно этого, чтобы, точно от острого укола, зажмурить на секунды глаза. Отзывается тихим» пока», салютуя с грустной улыбкой, разрывающей сердце на части.

– Я всё выдумываю, – шепчу себе под нос, отворачиваясь в сторону двери. Не желая видеть как он уходит. Немного быстрее обычного. Погрузив руки в карманы. Уходит прочь, увеличивая расстояние превращающееся в непреступную бездну. Оставляя меня одну. Наедине со своими мыслями. Чувствами. Невысказанными словами. Наедине с тяжестью, которую слишком трудно в себе нести…

Дни сменяют друг друга. Монотонные. Серые. Кто сказал, что летом не бывает осенней хандры? Яркое солнце не показатель хорошего настроения. Пение птиц за окном, мелочи, приносящие прежде улыбку, – становятся чем-то раздражающим. Странное чувство – осознание того, что тебе неуютно с самим собой. Взгляд ищет чего-то приятного, а натыкается на привычные вещи, вводящие в состояние уныния, выхода из которого просто нет. К нему привыкаешь. Я поняла это спустя неделю, зачеркнутую маркером в календаре. Ежедневно. Пытаясь уничтожить ненавистные числа. Первые несколько суток рука постоянно тянулась к телефону. Проверить входящие на наличие пропущенных звонков. Набрать бессвязное смс. Стереть. Сохранить в черновиках, так и не отправив. Я корила себя за несдержанность. Выключала аппарат. Прятала под подушкой. Вешала на себя ярлыки. Плакала. Прошла все возможные стадии безумства: от нежелания жить, до возможного побега из дома. Пока в один миг, всё скопившееся внутри, не вырвалось наружу истерическим смехом, приглушенным мягкостью подушки. Я смирилась? Нисколько. Спрятала остатки иллюзий глубже в себя, стараясь занять мысли более сложным. Не касаться тех тем, которые могли бы позволить вновь им выйти.

Он написал как-то вечером. Возможно, счёл слишком поздним для звонка. Простое «привет», далее время и дата… Сложно было объяснить после отцу, отчего его дочь, ни с того, ни с чего начала нервно смеяться, что-то набирая в ответ на короткий сигнал телефона.

Всего два слова» я буду». Как и зачем? К вечернему поезду, уходящему с вокзала на другом конце города. Разве важно? Стоит об этом думать? Я знала, что буду там. В эти часы. В эти минуты. Провожая того, кого, при возможности, ни в жизнь бы не отпустила…

ГЛАВА 3

***

Сложно жить ощущением мечты. Мир видится абсолютно не приспособленным для тебя. Или же ты с трудом вписываешься в его контекст, не желая подчиняться заявленным правилам. Стереотипы рушатся на мелкие части. Принципы ставятся под сомнение. Та картинка, которой представлялось не столь далёкое будущее, как-то в один момент, перестаёт устраивать.

Усаживаясь за стол, перед большим белым листом бумаги, мне слишком сложно сформулировать, выразить, каким бы я хотела видеть свой путь. Телефон лежит рядом, в подключенных наушниках играет музыка. Специфическая. Негромкая. Позволяющая слышать происходящее в комнате. Заменяющая собой фон. Способствующая думать. Мне кажется, к каждому настроению можно подобрать свой мотив. Отразить в определенной песне состояние в котором пребываешь, или же то, в котором желаешь быть. Из моих динамиков льётся лирика. Застилающая пустоту глаз, отражающих в себе чистоту листа. Произвольные штрихи, завитки, складываются в небольшие фигуры. Одна провоцирует нарисовать другую. Маленькие персонажи, неведомого мне мира, держаться за руки. Ведут в какую-то свою историю, заполняя свободные места чистого поля. Превращая пустое пространство в познавательный дудл-арт. Я люблю занимать подобным занятием руки. Эти мини рисунки способствуют очищения мыслей. Опустошению чувств. Только..раньше они были более хаотичными. Другими. Вымышленными персонажами, не имеющими схожести с реальной жизнью. Парочки, или же силуэты, разлученные значительным расстоянием на бумаге, заставляют всё больше кривиться, комкая меж пальцев лист, режущий окантовкой кожу.

Смотрю в окно, заставляя себя улыбаться. Поднимая уголки губ в верх и пытаясь зафиксировать их в этом хотя бы на десяток минут. Не выдерживания столь сложного испытания, дохожу до порога комнаты, поплотнее прикрывая дверь. На ходу набираю его номер, забираясь с ногами на кровать. Закрываю глаза и жду действия дозы единственного лекарства, способного помочь справится с тем, что так гложет меня изнутри. Его голоса, расслабляющего и успокающего одновременно лучше любого самого сильного средства.

Макс отвечает. Не заставляя ждать. Я не придумываю какого-то повода для своего звонка. Просто интересуюсь его делами и тем, как проходят сборы к поездке. Это даётся легко. Слишком легко. Словно мы с ним действительно давние друзья. Прочно связанные не одним годом жизни. Водоворотами событий, которые довелось вместе пройти. Непостижимое ранее ощущение, для меня, не особо любящей о себе говорить, когда фразы сами по себе, буквально льются рекой, самопроизвольно сменяя темы. Когда не теряешь интерес к разговору, желая его развить. Смеясь до слёз. Стараясь говорить тише, не привлекая ненужного внимания, находящейся через стенку мамы. Не старающейся понять меня… Так как он… Похоже, я слишком сильно увязаю в своих иллюзия, но справится с желанием идеализировать этого парня никак не выходит.

Минутная стрелка, словно натянутая неведомой силой, с удвоенным рвением спешит по поверхности циферблата. Я и не успеваю следить за её бегом, в один момент, слыша в трубке короткий гудок, обрывающийся оглушительной тишиной. Непонимающе смотрю на экран, фиксирующий минуты прошедшего разговора, вспыхивающий вновь белым фоном, хранящем в себе лишь одно его имя. Аккорды мелодии не успевают набрать громкость прежде чем я зажимаю кнопку ответа.

– Прости мне мою непредусмотрительность, – смеётся, не сдерживая потока эмоций.– С рабочими картами не привык задаваться вопросами о своём балансе. Даже и мысли не промелькнуло, что могу обанкротить тебя.

– Не страшно, – улыбаюсь в ответ. Я и сама б никогда не подумала, что это может стать одной из преград.

– Обещаюсь исправиться, – парирует мягко.– Кстати, спасибо тебе.

– За что, – уточняю неловко. Щеки вспыхивают краской, от потока мыслей, перебирая которые я интуитивно ищу скрытый подтекст. Хорошо, что он не видит происходящего. Одолевающих меня эмоций. С глазу на глаз разговор с ним не пошёл бы так гладко. Я бы… не смогла отказаться от большего.

– Ты скрасила нам вечер, – отвечает лукаво.

– Нам..? – хмурясь, моментально стирая улыбку, протягиваю в ответ.

– Я живу не один, – произносит спокойно, будто это всё объясняет и совсем не обязано меня напрягать. – С котом, – наконец-то поясняет смеясь.– И, насколько он не переносит моих знакомых, разговор с тобой слушал, перегнувшись на плечо со спинки дивана. Не удивлюсь, если заочно ему понравилась.

Облизываю губы, смеясь, пытаясь представить более глупую ситуацию. Что ж… хоть одному из двоих. И на том не плохо. Конечно, было бы приятнее будь на месте кота кто-то более разумный, способный повлиять на его отъезд. Его мама… Да, боюсь, узнай она о нашем «знакомстве», о моих глупых мечтах, мне пришлось бы пережить не менее напряженную сцену, что устроила у подъезда моя. Во благо. Вроде это я услышала между делом, вставленного в разговор комментарием.

– Его тоже берёшь с собой? – уточняю, желая немного отвлечься.

– В виде необходимости, – заявляет, всё так же смеясь.– Он не переносит женского общества.

– Значит.., – с трудом сдерживаюсь от смеха, строя невероятную логическую цепочку, – То, что он всё это время был рядом, не пытаясь выбить из твоих рук телефон, мне можно счесть за комплимент?

– Бесспорно, – отвечает уверенно и, даже как-то слишком серьёзно, для нашего неформального общения. И я понимаю, что готова расцеловать этого кота, не подпускающего к своему владельцу всяких… представительниц женского пола.

– Я в забегах оставшиеся дни. Ты вроде.., – затихает, выдыхая в трубку с подобием смешка.– Странно звучит, да не подберу более подходящего слова. Обещала меня проводить.

– Макс…, – роняю робко.– Ты против?

– Наоборот, – произносит мягко.– Мы всеми лапами за.

– Тогда.., – не успеваю ответить, бесцеремонно прерванная его резкой вставкой.

– Сто лет ни с кем так долго не разговаривал. Давай продолжим завтра.

Хмыкаю в трубку, выпаливая не думая:

– Ты сейчас так вежливо отшиваешь меня?

– Вообще-то я пытался сказать, что мне понравилось, – фыркает в ответ, вводя в некий ступор продолжением фразы.– Сойдемся на том, что намёков ты не понимаешь так же как и я.

– То есть.., – закусываю губы медленно продолжая, – мне следует усвоить на будущее, что лучше обо всём говорить прямо?

Он не комментирует мои дополнения. Не развивает тему, которая, спустя доли секунд после моего приступа за черту «необязывающего», кажется вовсе запретной. И хочется ретироваться, сморозив большую глупость для перетягивания на неё внимания, как, в этот момент, я слышу спокойный, бесстрастный ответ:

– Это было бы вовсе отлично.

Переполняет от желания рассмеяться в голос, после того, как я с трудом выдавливаю из себя короткое «пока». Насколько же противоречива его логика. То Макс отстраняет меня, переводя в разряд «давнего» друга, то предлагает говорить открыто… Явно мало задумываясь о том, что мне хочется ему сказать…

Последние дни я безвылазно сидела дома. Часами не выходя из своей комнаты. Оправдываясь перед родителями важными делами. Не объяснять же своё нежелание покидать границы квартиры непонимаем куда, да и к чему одной мне следует идти. Эти дни я действительно делала что-то и порой, даже увлекалась настолько, что забывала про время. А ближе к вечеру набирала заветные цифры. С десяток минут, с улыбкой, смотря на них, гадала не рано ли мне звонить. В один из подобных моментов он позвонил сам, едва не лишив меня дара речи, от неожиданности, упавшим на пол телефоном.

– Я освободился. Поехали, – заявил вместо приветствия. Самоуверенно. Дерзко. Словно занятым быть может лишь он, а я только и жду его появления в своей жизни, сидя у окна! Глупо протестовать, правда? В эти дни всё обстояло именно так. И бестолку на что-то обижаться. Видеть подтекст. Наши разговоры, обо всём на свете, (кроме главного, о чём бы я, даже не видя его, не осмелилась заговорить), длились не менее часа и в них… Макс не давал мне и повода почувствовать себя ниже. Только напротив. Наравне.

День Х настал быстро. И я даже не знаю, чего мне хотелось больше: прогнать его или приблизить заветное время короткой встречи. Сборами на вокзал я была занята с самого утра. Придирчиво осматривая большую часть вытряхнутого на кровать гардероба. На календаре красовался будний день, что значительно усложняло моё вечернее отбытие из дома. Поезд отправлялся в половине одиннадцатого. Под предлогом небольшого «прикрытия», пришлось договориться с давней подругой об устройстве моей безболезненной вылазки из дома.

Всё прошло легче, чем и планировалось. С утра Алёнка позвонила мне на домашний. Ответить никто не спешил и это пришлось сделать маме. Сославшись на день рождения неведомой мне подруги, бывшая одноклассница отпросила меня буквально за пару минут. Рассылая взаимные комплименты и убеждая мою маму, в том, как долго с той неизвестной, по многочисленным причинам, нам не удавалось увидеться.

Я слышала их разговор. Стояла, прислонившись спиной к дверному косяку, и наблюдала за тем, как родной человек проваливает банальный тест на малейшее знание меня. Радея о правильности воспитания и прочих красиво звучащих вещах, между нами не было и капли взаимопонимания. Как я могла не соврать, решившись вырваться к Максу, возможно в последний раз, в этот вечер? Никак… Желая отвернуться, (видно совесть всё же не так просто выключить), смотрела маме в глаза, принимая «благословение» на этот выход. Смотрела, с наигранной улыбкой благодарности на губах, мысленно считая оставшиеся до встречи часы. Они тянулись слишком нудно, надрывая меня изнутри.

Восемь вечера. Наверное виной тому нервное напряжение, буквально за считанные минуты до этого я опомнилась, что за весь день во рту не было и крошки. Желудок буквально сводило спазмом в ожидании, как-то резко, раздавшегося в тишине квартиры, дверного звонка. Открываю, взирая на улыбающуюся подругу, с порога выливающую на меня поток громогласных слов о том, что нам стоит поторопиться.

– Ты паршивая актриса, Весточка, – шепчет смеясь, наклоняясь ближе. – Твоему радостному выражению лица, при моём появлении, я б ни в жизнь не поверила.

– Мне есть у кого учиться, – парирую сухо, бросая более громкое прощание в сторону мамы.

– Да не спеши ты, – заявляет спокойно, как только мы покидаем границы квартиры. – Куда пойдём коротать время? Или желаешь поскорее избавится от моего общества, заявившись домой к своему принцу?

– Прекрати ёрничать, – отмахиваюсь недовольно, пожимая плечами.– Я даже не знаю толком где он живет.

– Значит ты у него не была? – замечает, растягивая шире улыбку.– Забавно. После вашего совместного ухода, я была уверена, что те искры, сверкающие между тобой и этим парнем, были вовсе не плодом моего воображения или действием перепитого шампанского.

– Не была, – заявляю закусывая губы.– И давай сменим тему.

– Может поедем ко мне? – критически осматривает меня, вынося неоспоримый вердикт.– Ты точно на проводы в армию собралась. Выглядишь как монашка. Одним своим видом обещая любви, верности и покорности. Ладно, хоть глазки немного подкрасила.

– Алён, прекрати. Я же не для тебя одевалась.

– И явно не для него, – парирует скалясь, – Для своей мамы. Девочка -паинька не смеющая сказать и слова в защиту собственного мнения.

Выдыхаю, пряча взгляд от подруги, словно мне жизненно необходимо оглядеться по сторонам. Рассмотреть сквер на центральной площади, в котором за своим диалогом как-то незаметно успели оказаться.

– Я люблю тебя за правду, – произношу более спокойно, занимая свободную лавочку.

– Похоже и его ты любишь, иначе б не рисковала идти против родителей, – парирует менее саркастично, присаживаясь рядом. Берёт меня за руку, скрепляя пальцы. Как в детстве. Продолжая более мягко, – Так что ты теряешь, если расскажешь об этом? Ты посмотри на себя- бледная как мел. Нельзя же из-за парня, пусть и стоящего, так изводиться. Он всё-равно уезжает.

Грустно улыбаюсь, глядя на неё. Со стороны не каждому понятно, что может нас связывать. Её желание действовать, рисковать и мой вечный страх всё испортить. Блондинка, с легким намёком декоративной косметики на глазах и брюнетка, с броской алой помадой. Её мини юбка короче моего легкого сарафана сантиметров на двадцать. При том, что и мой наряд вовсе не прикрывает колени. Она умеет говорить. О чём угодно. Помнится о понятие секса, лет в семь, в подробностях, я тоже узнала от неё… А я… что умею я? Держать в себе. Не расплескивая. Думать. Оказывается, ещё я умею плакать. Тихо. В подушку. Стирая следы с лица, будто минувших эмоций и не было.

– Поедешь на такси? – уточняет слегка озабоченно.

Киваю в ответ, произнося устало:

– Вызову в полдесятого. Ехать не долго.

– А пошли пешком, – предлагает игриво.– Возьмём мороженого на дорогу. Как в детстве, помнишь? Когда мы и не задумывались о наличии общественного транспорта, исходив вдоль и поперёк весь город.

Улыбаюсь, приобнимая подругу.

– Словно это было в другой жизни. Только сейчас понимаю, как мне не хватало тебя эти последние пару лет.

После двенадцати моим образованием занялись вплотную, вместив в небольшие просветы, между школой и кружками, всевозможных репетиторов и дополнительных занятий на курсах.

– Пока мы полны желания жить- всё можно исправить, – спрыгивает с лавочки, утягивая. за собой и меня. – Пойдём самым долгим маршрутом, чтоб уж наверняка.

Улыбаюсь её абсурдной идеи, следуя в сторону кафе за большой порцией самого вкусного мороженного в городе. И вроде дрожь в коленях уже не столь ощутима… Когда ты с удивлением понимаешь, что в этом мире, всегда найдётся тот, кому по силу разделить с тобой, самую сумасбродную из возможных идей.

На вокзале я оказалась почти ровно в десять. Пройдя ни один километр витиеватых дорожек и широких дорог. Посмеявшись в голос и едва не расплакавшись. Выплеснув в разговоре с родным человеком большинство тянущих вниз эмоций, идей. Отдавши этому действию слишком много сил. И вроде бы, перестав бояться. Решительно спешащая вперед. Лишь на прощанье, задержавшаяся у дверей огромного здания, для того чтобы послать подруге благодарственный воздушный поцелуй. И улыбаясь, открыто и искренне, отправилась вперёд.

Монотонный голос в динамиках. Прибытие поезда по расписанию. Через пять минут. Стоянка все двадцать. Едва касаясь взглядом табло, просматриваю путь. Первый. Переходить через мост нет надобности. Макс называл мне номер вагона. Не раз провожая в поездки отца, я уже знаю территориально где он должен стоять, ожидая.

Пересекаю здание вокзала до середины, выходя на прямую. На перроне не столь многолюдно. Неизбежно уворачиваюсь, обходя кучки людей, но это не сбивает с приближения к цели. Огибая очередную стайку людей, улыбка самопроизвольно растягивается на губах шире. Я вижу его. Стоящего в пол оборота. Поворачивающегося в мою сторону, глядя на цветное табло. Три метра, не более. Прохожу их не замечая. И, вроде, перейдя на более тихий шаг… Не думая. Смотря в его лукаво прищуренные глаза. Виной тому свет близстоящего фонаря? Кто ж знает. Иду на его губы, расползающиеся в ответной улыбке. Иду. Умирая. От желания прикоснуться к ним, оживив в памяти неповторимый вкус. Иду. Пересекая последние сантиметры личностного пространства. Шепча на выдохе его имя и последующее за ним: толи извинение, толи просьбу, толи признание… Да, к чёрту.. Не важно. Выдавливая из себя тихое:

– Макс, я…, – касаясь своими его губ, раскрывающихся в ответ… Толи от желания, толи от неожиданности. Прикрываю глаза, не в силах перестать улыбаться. Даже под лаской его губ, то накрывающих, то нежно посасывающих мои. Зарываюсь пальцами в его волосах, ощущая на своём затылке и спине руку, с лёгким нажимом подающую, вдавливающую в его моё тело. Опьяняющие движения языка… Мне многое сейчас хочется ему рассказать…,но я не в силах остановиться. Оторваться от него. Насытиться. Не разрыдаться после того, как он меня отстранит.

Проходя мимо, нас кто-то неловко толкает. Случайно ли… нарочно… Приоткрывая глаза, всё с той же улыбкой, что прежде и взглядом, пропитанным тонною грусти, всё ещё обнимая его, спускаясь пальцами с затылка на плечи, выпаливаю, не думая, утопая в его бездонных глазах:

– Я тебя…

– Будешь ждать. Верно? – перебивает незнакомый женский голос. Смутно припоминаю, чтобы я слышала его раньше. Разве что по телефону и он был искажен. Сейчас же он чист и прозрачен. Приятен на слух, хотя нотки вкладываемые в краткую фразу и звучат немного сурово… Желая не напугать. Нет. Скорее… Остановить от ошибки? Пожалуй она права. Опускаю вниз глаза от той, что знакома мне с детства. Странно, но за всё прошедшее время, она практически не изменилась. Если не сказать- похорошела. София… Чёрт, я не могу вспомнить отчества. Ни одна ассоциация не приходит на ум… Так глупо. Сквозь все разговоры, я даже не поинтересовалась об этом у Макса.

Неловко. Чёрт… И в мыслях не было, (это ж логично), что здесь будет она. Хорошо ещё если без мужа… Нет сил осматриваться по сторонам, ожидая нового укора.

– Простите.., – с трудом выдавливая из себя громкие звуки, пытаюсь, не уводя взгляд от настигающего стыда, собрать слова воедино. Секунды назад мне были безразличны десятки людей наблюдающих наш поцелуй, но присутствие рядом его матери, выбивает из под ног почву, лишая возможности говорить. – Я не…

Мои руки аккуратно спускаются с его плеч. Хочется отступить на шаг назад, оказавшись не столь тесно прижатой. Он не пускает. Разворачиваясь вместе со мной. Растягивая на губах спокойную улыбку, сбивающую с мысли своей достоверностью, точно Макс не прячет за ней лишних эмоций. Не собирается оправдываться или лгать в глаза.

– У меня самая проницательная мама, – выдаёт с лёгкой ухмылкой, представляя нас жестом друг другу.– София Павловна. Лика.

– Чего не скажешь об этом паршивце, – заявляет с лёгким оттенком улыбки, обращаясь ко мне, стоящая напротив, миниатюрная платиновая блондинка, совсем не ассоциирующаяся с наличием столь взрослого сына. – Если кому и стоило извиниться в данной ситуации, так именно ему. Не перекладывая ответственность на плечи столь юной девушки.

– Обязуюсь прислать многострочное смс, – парирует Макс, не скрывая ещё большей улыбки. А я, ощутимо дрожа, удерживаемая в его руках, молча наблюдаю за говорящими взглядами этих двоих, кажется, способных объясняться и вовсе без слов.

– Ровной дороги, милый, – выдыхает, приблизившись, мягко проходя ладонью о его щеку. Не комментируя боле и слова. Будто эта тема навеки исчерпана.– Не забудь мне отзвониться из самолета.

Макс отзывается лёгким кивком головы. Поджимаю губы, смотря на него. Гул приближающегося поезда заслоняет собой любые слова, которые хотелось бы услышать, сказать. Она уходит. Оставляя нас наедине. Среди сумок и десятков людей снующих в округе. Даря время, которое осязаемо ускользает сквозь пальцы. Неминуемо уходит, унося за собой большее, чем способно сейчас подарить…

***

– Неловко вышло, – бормочу тихо, пряча улыбку.

Мама Макса, скорее всего, уже далеко от перрона, а ощущение, что тысячи глаз устремлены на меня, будто в одночасье стала центром всеобщего внимания, тяготит и не отпускает.

– Не бери в голову, – произносит спокойно, прижимая меня к груди. В его голосе уже нет былого веселья. Он звучит ровно. Выверено. Словно перед тем как озвучить определенную фразу, Макс десяток раз проанализировал её, сложив в удовлетворяющую сознание строчку.

Обнимаю его, скрепляя на спине руки. Вдыхаю запах, запоминая его мельчайшие нотки, устало прикрываю глаза. Двадцать минут… Так много хотелось сказать ему… Да София права, логичнее сейчас промолчать. Не терзать душу словами. Не давать обещаний, которые станет тягостно выполнять. Год… Много, правда..? С момента нашей встречи не прошло и двух недель, а этот временной отрезок успел напрочь изменить мою жизнь. Что произойдёт за грядущие четыре временных цикла? Сколько новых знакомств, девушек повстречается ему на пути? Глупо считать себя неповторимой. С моей самооценкой терпящей полный крах. Эти оставшиеся минуты, что он удерживает меня в объятиях, вполне заслуженно могут стать последним эпизодом в нашей короткой истории. Нашей… красивое слово. Общей. Возможно, когда-то, он вспомнит с улыбкой часы, проведенные вместе. По сути жизнь – это лишь тысяча приятных мгновений, оставшихся в памяти. Если верить учёным более наш мозг в долгосрочной не оставляет. И если я, хоть на недолго, задержусь в его «топ-е», это уже своеобразная победа. Финал истории вполне можно обозначить «счастливым концом»…Так может и вовсе нет смысла молчать? Раскрыть свои чувства. Ведь больно не может быть долго. Она утихнет. Со временем. А сожаление о несделанном… оно не пройдёт никогда.

– Мне пора, – буквально шепчет на ушко, зарываясь носом в моих волосах.

Машинист поезда, за секунду до этого, подаёт предупредительный гудок. Мило улыбающиеся девушки- проводницы просят отправляющихся подняться в вагон… Расслабляю руки, с трудом отстраняясь назад. Боясь, что потеряю равновесие, оставшись без его поддержки.

– Поцелуешь меня на прощание.., – уточняю, стараясь растянуть губы в подобие ненавязчивой улыбки. Хочется вложить в фразу вопросительную интонацию. Лёгкость и игривый настрой. А на деле выходит… как-то навязчиво и тоскливо. Словно я вымаливаю этот снисходительный поцелуй.

Улыбается, с ноткою грусти. Без одобрения во взгляде качая головой. Поднимает большой рюкзак, закидывая его за спину. Обхватывает мою шею, согнутой в локте рукой, притягивая к себе. Взлохмачивая волосы пальцами, целует в районе лба, проговаривая, словно преподаватель, зачитывающий в сотый раз одну и ту же лекцию нерадивым студентам:

– Беда, это целый год. Я не имею права что-то тебе обещать, – достает из кармана картонный конверт с логотипом моего оператора. Вкладывает в руку, зажимая вокруг него непослушные пальцы, поясняя спокойно:– Это безлимит. Оформлена на мое имя. Можешь звонить кому и куда угодно и не задумываться о счёте.

– Макс, я…, – хмурюсь, поджимая дрожащие губы. Кому мне ещё звонить, кроме родителей..? Поцеловал, точно покойника..

Отличное заключительное воспоминание! Спасибо! Только б не разреветься при нём от досады… Позже. После отправления поезда. За углом.

– Не злись. Пожалуйста, – тоскливо улыбается, обрамляя мои щёки своими руками.– У тебя, за это время, жизнь вверх тормашками может встать.

– А у тебя? – парирую сухо. Пропитанная насквозь ощущением безысходности. Так и начавшегося конца.

– У меня кот подрастёт, – кивает вниз на пластиковый контейнер, оснащенный решетками.– Перестанет быть таким женоненавистником. Тогда я тебя с ним поближе и познакомлю. Сейчас это немного травмоопасно.

– Иди уже, – соглашаюсь, поднимая вверх уголки содрогающихся губ. Это не может быть незаметным. Только… Макс не спешит более меня успокаивать. Да и до отправления поезда осталось всего пару минут. Помнится «надежда» удерживала на плаву людей во все времена… Мне же, спасательный круг за борт не был кинут… Сим-карта… Что я сделаю с ней, когда дойду до угла?

– Пока, – бросаю тихо, наблюдая как он поднимает на приступок переноску и небольшой чемодан. Почти беззвучно, словно болезненно выдыхая, произнося обреченно. Находясь на расстоянии не больше метра: – Я люблю тебя.

Макс оборачивается. Подмигивая. Не услышал? И славно… А я всё же… Сказала. Бросила в спину. Да только… Попытка оказалась провальной. Не засчитанной.

Двери закрываются, скрывая за собою очертания его фигуры, профиля. Поезд трогается. Вагон за вагоном плавно проплывают мимо меня. Словно в замедленной съемке. Лента с картинкой, движущаяся по кругу. Иллюзия, которой не видно конца. Стою, бестолково смотря на движущиеся колеса. Куда теперь? Домой? На такси? Или пешком, выплакав полную дозу скопившихся в сердце слёз? Не знаю. Ещё не решила.

Делаю первый шаг, самый трудный. Дальше срабатывает кнопка «автопилота». Каждый последующий даётся в разы проще. Прохожу здание вокзала насквозь, выходя к шумной площади, на которой паркуются многочисленные таксисты. В лицо бьет поток освежающего воздуха. На перроне стояла невыносимая духота… Спускаюсь с лестницы, занося руку с сим-картой над урной. Вздрагивая и одергивая её в сторону от двойного сигнала, припаркованного поблизости автомобиля.

– Садись, не бойся, – с улыбкой манит к себе платиновая блондинка.

Поджимая губы, пытаясь за оставшиеся до машины метры обдуть глаза. Иду опустив голову вниз, опасаясь на прямую встретиться с ней взглядом. Сажусь в салон, выдавливая из себя благодарную улыбку. Молча трогается в направлении дома. Нервно кручу в руках сим-карту, не зная теперь куда её деть. Оставить в машине Софии? Логично. Номер оформлен на её сына… Кладу на панель, слыша в ответ снисходительное, не повлекшее за собой заметного поворота головы:

– Не принимай поспешных решений. Мой сын не из тех, кто подходит к любому вопросу необдуманно.

Поворачивается, одаривая лёгкой улыбкой, под которой я неловко забираю с панели оставленный «подарок».

– Вот и умница, – кивает, глядя на дорогу. – И меня расстраивает тот факт, что Макс уехал. Его бы никто не смог остановить, если что-то вбил себе в голову. Не кори себя за то, что не попробовала отговорить. Женщина должна дарить крылья. Приносить с собой ощущение легкости, а не тянуть своего мужчину камнем на дно.

Пристально смотрю на неё, не в силах что-то сказать. С трудом глотаю, настигающую боль в пересушенном горле. Слыша тихое, почти убаюкивающее :

– Год – это не так много. Поверь на слово. Пролетит- не заметишь. Но если спустя это время ты всё так же рьяно будешь уверена в том, что любишь его – возможно что-то у вас и получится.

– Спасибо, что не лжёте, -проношу, криво улыбаясь. Отворачиваюсь к окну, пытаясь менее заметно смахнуть с глаз слёзы.

Тормозит возле подъезда, желая всего доброго. Вежливо отвечаю, стараясь без оглядки покинуть салон. Выдыхаю лишь оказавшись дома. В своей комнате. В заточении которой и проведу после большую часть свободного времени.

ГЛАВА 4

***

Первые дни, после его отъезда, стали для меня испытанием силы воли. Сим-карта, подаренная Максом, заняла почетное место на дальней полке книжного шкафа. В глубине. Дабы не нарваться на неё взглядом. В месте, до которого можно было достать лишь воспользовавшись высоким табуретом. Со своего номера я не звонила. Не отсылала смс в ответ на несколько поступивших с коротким текстом о том, как он долетел и вопросами всё ли у меня хорошо. Отлично! В этом я уверяла себя первые два-три дня. Упорно занимаясь, представала пред родителями с неестественно оптимистичной улыбкой. Почувствовать нервное напряжение царившее во мне, можно было бы, не приближаясь и на несколько миль. У них этого не получалось. Или всё же улыбка выглядела более достоверной, чем мне казалась?

Спустя две недели, моего отторжения действительности, началась школьная практика. За пару дней до этого, я всё же сорвалась, одной из бессонных ночей, вынув из тайника карту и вставив её в свободную ячейку телефона. Наказание не заставило себя ждать, пришедшее в виде нескольких, засыпавших экран смс с информацией о звонках, поступающих на выключенный номер в разное время и текстовых сообщениях, оставшихся без ответа. Слёзы лились градом. Сквозь всхлипы, пресекаемые в ночи закусанным кулаком. Хотелось разбить телефон в дребезги и, в то же время, зачитать до дых короткие, ничем не выделяющиеся среди обычного текста, строки. Огромного труда в ту ночь стоило провалиться в сон. Ещё большего выйти к родителям утром, уверяя, что со мной ничего не произошло.

Практика проходила неделю. В очередной день весь женский пол трёх» будущих одиннадцатых» классов, собрали для выполнения нехитрого задания, мытья коридорных стен верхнего этажа здания, расположенного в виде буквы «П». Назвать это действо веселым, можно было разве расставив по краям слова бросающиеся в глаза кавычки. Или же скрестив пальцы, безоговорочно принимаясь за многочасовую работу.

– Привет, меланхолик! – слышу настигающее от

подкрадывающейся из-за угла Алёнки. Ярко выделяющейся на всеобщем фоне» скудно» одетых, в розданные школьные фартучки, девиц, отсутствием оного на цветастой кофте и солнцеобразной мини-юбке. Её маникюр скрыт розовыми латексными перчатками, явно заготовленными заранее. Из тех, что раздавали на входе были стандартные жёлтые, а кто успел подсуетиться, получил немногочисленные оранжевые более лучшего качества. Алёнка же и здесь смогла выделиться. Темные волосы на макушке были заплетены в пышный бант, увенчанный атласной лентой в тон» дамских» перчаток. Улыбка распаляла пышные губы, накрашенные розовым блеском, а туфли на шпильках говорили о том, что уборка, в её исполнении, пройдёт с грандиозным размахом. Были ли рядом парни, ради того, чтоб избавить подобную девушку от работы, они бы вычистили до блеска сотниметровый коридор всего за пару часов.

Смеюсь, целуя её в щеку. Пожалуй, впервые за истекшие дни выплескивая эмоции искренне.

– Ты даже здесь смогла отличиться, – прыскаю, растягивая губы в улыбке, неодобрительно качая головой.

– Да и ты тоже, Вест, – кивает наигранно хмурясь.– Твоя мордашка была самой убитой из всей серой массы рабов. Не следуй я этому критерию отбора- ни в жизнь бы тебя не нашла.

– Нет повода блистать оптимизмом, – разводя руками, обвожу взглядом пространство вокруг.

– Нашла из-за чего грустить, – парирует звонко. – Брось ты это занятие- зачёт и так нарисуют. С твоей золотой медалью портить характеристику чем-то вроде» отлынивала от практики» им смысла нет. А мне ещё одно замечание мало что добавит. Всё-равно выпустят. Да ещё и отличную накатают, лишь бы свалила подальше долой с глаз.

Тянет к открытому окну, залезая с ногами на подоконник. Поджимает их под себя, зрительно, не испытывая и доли волнения от того, что сидит на высоте третьего этажа. Аккуратно присаживаясь рядом, под многочисленными косыми взглядами и озлобленным перешептыванием, доносящимся в нашу сторону, прижимаюсь к проему спиной, слегка щурясь от яркого солнца.

– Как ты? – бросает обеспокоенно, вытягивая губы в продольную линию.– Синяки под глазами такие, словно ты их чернилами навела.

– Нормально, – роняю в ответ. Слишком быстро, для того чтобы это звучало как правда.

– Звонит?

– Пытался… писал.., – затихаю, отводя на улицу взгляд.

– Не отвечала.

– Угу, – нервно смеясь, протягиваю в ответ.

– А выкинуть из головы не выходит?

Поворачиваюсь к ней, закусывая губы до ощутимой боли. Вспоминая одолевающие мысли, ночи, проведенные без сна…

– Как долго ты можешь не дышать? – уточняю, пытаясь сохранять голос спокойным.

– Минуту- две, – произносит задумчиво.

– Вот и я тоже, – усмехаюсь в ответ. – А потом мозг стискивает новой порцией мыслей о нём, заставляющих сердце биться в умеренном ритме. Уверяя, что так правильно. Время вылечит… Однажды я смогу задержать дыхание на больший интервал: десять- двадцать минут, а может быть полчаса…

– Дура, ты, Веста-, весело выносит вердикт. – Ну да ладно, это действительно с годами проходит. Давай о хорошем. Мне надо срочно бросить судьбе задаток на грядущее счастье, светящее в жизни. Дай телефон, а? На моём в балансе жирный знак минуса…, – улыбается, хлопая глазками, наблюдая как я вытаскиваю свой из кармана. Стягивая «гламурные перчатки», заинтересовано всматривается в экран, уточняя:

– И у какой сим-карты можно обанкротить счёт?

– Пиши со второй, – отказываюсь бесстрастно.– Она безлимитна.

– Неслыханная щедрость, – заявляет смеясь.– Ты заочно поступила в Вуз или уже успела его окончить? С чего вдруг папочка так разоряется?

Кривлюсь, уводя глаза. Всматриваясь в улицу, словно меня предвещает пейзаж за окном, звучно выдыхая.

– Это не он, да? – усмехается звонко.– Вернее он, а не он! – смеётся ещё веселее.– А тебе гордость не позволяет даже ответить?

– Пользуйся молча, – прошу сурово, стараясь не впускать в мысли её слова.

– Готово, – фыркает, возвращая телефон. – Ты извини, если что. Вдруг…, – улыбается, произнося почти шепотом, – Я всё же много потратила… В любом случае – я люблю тебя.

Удаляется, подмигивая, не реагируя на мой возглас объяснить, к чему была эта речь. С закравшимися сомнениями нажимаю значок сообщений, едва не роняя телефон из рук из-за отчетливо проходящей по ладони вибрации. Входящий конвертик подписан коротким словом. Именем, состоящем всего из четырёх букв. Зажмуриваюсь, потирая глаза. Взлохмачиваю волосы, морально собираясь… Открыть или всё же непрочитанным удалить без возврата? Палец мечется посреди кнопок… Решаюсь… Считывая, словно слушая его голос: «Привет, Беда. А знаешь, я тоже скучаю.»

Поджимаю губы, пролистывая список отправленных. Ищу последнее, прикладывая руку ко лбу и болезненно выдыхая. Считывая, короткую, но, довольно двусмысленную фразу: " Я очень хочу тебя… увидеть.»

Макс решил, что я бы могла написать подобное после длительного молчания? Да и что за нелогичная фраза в той ситуации, что мы оказались? Призыв к действию мужа, находящегося на работе, чтобы он, в обеденный перерыв насладился борщом вкупе с сексом?! Блондинка, мать твою! Не крашенная, а истинная! В душЕ!

Щеки заливает краской, представляя его реакцию. Ухмылку… на любимых губах… И как мне выкручиваться? Рассказать правду? Сослаться на изощренный т9? Или признаться в том, что на самом деле всё так и есть? И хочу… увидеть… И люблю… вопреки здравой логике… И… буду хотеть… Чтоб его…!

В негодовании и желании прямо здесь разреветься, заворачиваю за угол, выискивая взглядом самое яркое пятно. Подлетаю к ней, готовясь обрушить всевозможные проклятия. Поворачивается сложив губки бантиком, уточняя ехидно:

– Уже ответил?

– Ты хоть понимаешь..? – начинаю, пресекаемая спокойным, – Тшш, Вест, даже у стен есть уши. Чего ты разошлась? Я же заранее извинилась.

Забирает телефон из рук, считывая файл. Вынося с улыбкой, неоспоримый вердикт:

– Видишь, скучает. Забей ты на всё и наслаждайся. Разлука самое романтичное состояние. Можно наговорить друг другу тысячи искренних фраз! Смеясь. Будто в шутку. Раскрыть душу. Ведь вы не смотрите друг другу в глаза.

– А потом? – уточняю, отчаявшись противостоять.– Думаешь при встрече мне не станет за это стыдно?

– Если любишь- ни капельки. А ему… Ему вовсе не повредит хотя бы так узнать тебя.

***

Год. Что таит за собой это слово? Целую часть жизни. Огромную. Вмещающую в себя сотни дней, проведенных… в тоске. Сжимающей сердце. Давящей камнем на лёгкие, не способные расправиться полностью под тяжестью непосильного груза. Изматывающего. Пребывающего в мыслях, как ни старайся переключиться на нечто иное.

Мне всегда казалось, что устать морально нельзя. Физически да. Вымотаться на тренировке. До сведения мышц. Болезненного жжения в тканях. Морально же… Ни одна задача, над которой я билась, не решалась настолько трудно, как попытка понять происходящее между мной и Максом. Тщетно ища ответ я изводила себя сотней мыслей, сменяющих себя за короткий период. Заводила подобие личных дневников, уподобляясь летающим в облаках натурам, не понимающим как потратить с пользой запас свободного времени. Который всегда был у меня в дефиците, а здесь же… Странно сказать, но в последний год моего обучения в школе, его стало намного больше. В разы. В следствии того, что я растеряла интерес ко всему остальному. Кроме своих мытарств. Мыслей о Максе… Выполняла всё ради галочки. Посредственно, как бы выразился отец. Не стараясь достичь идеала.

Я потеряла вкус. К жизни. Ожидая уединения. Как спасения. От всего. От всех. От себя. Запираясь в комнате, набирая знакомые цифры. Устало прикрывая глаза в ожидании. Слушая, словно мелодию из любимого фильма, его голос, проговаривающей с неизменной улыбкой в мягкости интонации:

– Привет, Беда…

Сколько ночей я провела без сна? Скольких лишила его? Временная разница в два часа. У него меньше. Я всегда старалась звонить не поздно… Убедившись, что не создаю дискомфорта… что Макс один… Оживала с ним. Словно чувствуя рядом его размеренное дыхание. Почти уловимые прикосновения пальцев к коже. Отрешаясь от действительности. Фантазируя. Придавая его словам больше значимости, чем они могут в себе нести. Я любила с ним разговаривать. О первом пришедшем в голову. О погоде, что за окном. О сюжете книги, что недавно прочла. О его проекте, стройке, что ведётся день и ночь практически под окном.

Тратя на себя его время, день изо дня, урезонивая совесть заученной фразой:" Рабочие всё-равно не дают ему нормально поспать. А со мной, может быть, насмеявшись, израсходовав остаток сил, Макс заснет быстрее и проще…»

Я влюблялась в него. Всё больше. С каждой секундой. Сильнее. Я не представляла дальнейшую жизнь. Без него. Мои фантазии ушли на десяток, (как минимум), лет вперёд, где мы (МЫ- здесь самое важное слово!), несомненно вместе и, конечно же, счастливы.

Я ненавидела моменты, когда становилось необходимо класть трубку. Они отнимали у меня кислород. Лишали возможности двигаться. Занести палец на клавишу сброса. Я старалась отстрочить их. Как можно дальше. Но минутная стрелка противилась идти в обратном направлении. Наступала ночь. Макс настоятельно рекомендовал мне уснуть. Умиляя своими попытками уложить в постель. В прямом смысле. Никакой пошлости и откровений в этих разговорах не было и в помине! А я сопротивлялась. Понимая, что не хочу отрываться. Возвращаться в действительность. Хочу слышать его. Не сходить с ума от неведения где он и с кем. Хочу жить…

Так прошла осень. Наступила зима. Кроме предновогодней суеты не принесшая с собой ничего знаменательного. Стало раньше темнеть. Солнце практически исчезло из вида. Моё, и без того упавшее, настроение перешло в стабильно плохое. Всегда считала, что данное наречие несёт в себе положительный смысл. Оказалось, была не права. Макс звонил реже. Хотя нет. Это я стала набирать его номер спустя дни молчания, а порой и недели. Он не звонил. Вообще. Писал короткие сообщения. Приветственные фразы. Обобщения. Ни о чём. Интересовался как идут мои дела. Он не звонил! Отшучиваясь тем, что умеет попадать в самый ненужный момент. А я… Господи, каждую ночь, смыкая влажные глаза, я желала ему доброй ночи. Я молилась за него, не имея привычки просить за себя. Я надеялась, что там, в чужой стране, Макс хоть немножечко счастлив. Я ждала его… я… я… Да что я…? Проклинала себя за любовь к нему! За невозможность существовать в привычном мире, развалившемся на мелкие части. За чёрные пятна в календаре, которыми я вычеркивала прошедшие с расставания дни. За то, что он не услышал меня тогда. Или же сделал вид… только это не менее больно.

Зима была затяжная. Начало апреля ознаменовалось морозом, а, между тем, у Макса уже в марте была настоящая весна. Тёплое солнышко. Девушки в мини-юбках и прочая, повышающая настроение, атрибутика. Я старалась не думать об этом. Хотя бы в те моменты, что с ним разговаривала. Вспоминала слова Софии,» женщина должна дарить мужчине крылья…» Наверняка, если рядом с ним кто-то есть, то она именно такая… Да… У меня впереди экзамены. Меньше месяца до дня рождения. Семнадцать, чёрт возьми! Семнадцать… До совершеннолетия год. Значит ли сейчас это что-то для Макса? До его возвращения за спиной будет школа. Может даже экзамены сдам в институт… И уеду в Москву? Одна..? Чёрт, да как же… В мечтах всё по другому! Всё складывается! В жизни же…

Экран загорается, сообщая вибрацией о поступившим на безлимит «ммс». Выходной. На часах восемь. У Макса… Хмурюсь, нажимая загрузку фотографии, недоуменно глядя на часы в верхнем углу экрана. У него сейчас шесть утра! На снимке рассвет. Снятый с высоты птичьего полета, спящий город подожженный красным солнцем в области крыш. И на этом фоне, (Господи, я всё же надеюсь, что он был на страховке!), стоит Макс, на тонком приступке, обвивая рукой тонкий башенный шпиль.

Улыбаюсь, сквозь слёзы, ругая его ласковыми словами. Это последняя башня, увенчивающая крышу новоявленного торгового центра, что он спроектировал. Главная. И наблюдать за воздвижением шпиля он должен был исключительно на расстоянии. Не участвуя. Это же огромная высота! Чёрт подери… Он мне обещал без надобности не рисковать! Чтоб его… А губы расползаются в широкой улыбке, прикасаясь к его на увеличенной фотографии, горящего экрана. Приоткрываю глаза смеясь:

– А говорил, что не любишь фотографироваться, – заключаю тихо, считывая подпись, гласящую ниже:" Можешь поздравить меня, я это сделал! P.s.– Не смог удержаться и запечатлел для тебя эту красоту. Пожалуй, я буду первым, кто пожелал девушке, с такой высоты, доброго утра.»

Улыбаюсь, бегло осматривая своё отражение в зеркале. Распускаю волосы, взлохмачивая пряди.

– Я поздравлю, Макс. От души, – шепчу, вбирая меж пальцев туш и нанося её на ресницы. Впервые за долгие месяцы заточения дома желая выглядеть привлекательно, достойно. Не вызывая вопросов, «а всё ли у меня хорошо?».

Стягиваю с себя футболку наводя небольшой хаос на голове. Открываю шкаф, пытаясь сообразить, что лучше выбрать для фото. А боковое зеркало, так и притягивает взгляд, отражая в себе мою полуобнаженную фигуру в нежно розовом белье. Критически осматриваю себя, отдаляясь от полок. А если… Чёрт. Нет… Что он подумает? Что после мне скажет? Да и я даже не могу уверенно заявить, что смогу сделать подобное, выглядя раскрепощенно на фото… Чёрт! Вот же… Адреналин уже повысился в крови. Страх. Желание. Стресс. Всё вкупе провоцирует его мгновенный выплеск. И вот я уже устанавливаю таймер на телефоне, фиксируя его на столе, между двух книг. Слегка расшториваю окно. Не навязчивый солнечный свет заполняет пространство. Щелчок. Взлохматив волосы вверх. Щелчок. Прикоснувшись ладонью к губам. Боязливо. Отправляя воздушный поцелуй, которым с ним хотелось бы поделиться. Щелчок. Заключив себя в объятия. Смотря ровно в камеру. Щелчок. В который я снимаю телефон с закрепления, отключая авто съемку в двенадцать кадров. Просматриваю фотографии, прикрепляя их к сообщению. Закусывая губы от напряжения. Подписывая кратко: " Поздравляю!

P.s.– Пожалуй, сегодня ты далеко не единственный, кто делает что-то впервые.

***

Около минуты молчания, в которую я, с неспособностью отложить в сторону, сжимаю в руках корпус телефона, всматриваясь в экран. Макс не звонит. И эта тишина между нами становится чем-то привычным. Усмехаюсь, качая головой. В очередной раз убеждаясь в собственной глупости. Ни иначе как потерял дар речи, пролистав поступившие фото. Отчёт о доставке сообщения адресату поступил мгновенно, следовательно… с трудом удастся сделать вид, будто и не было в нём искомого файла. Неловкость, порой слишком явно проскальзывающую между нами, эта выходка лишь усугубит… Глупо, чёрт подери! Несуразно! Шаг в сторону смены статуса «отношений» должен выглядеть как-то иначе… По обоюдному что ли? А я влезла на запретную территорию смутно понимая, что с этим делать в дальнейшем.

– « Сотри оригиналы», – красуется надписью во входящем на экране моего телефона. И не понятно какую интонацию и оттенки эмоций Макс вкладывает в эти слова. Фыркаю звучно, натягивая футболку на тело, успевшее покрыться слоем мурашек. От холода. Ощущения своей уязвимости. Оголенности эмоций пред тем, кто столь рьяно не желает их принимать! Загоняя меня в угол возникающим ощущением отчужденности. Желанием закрыться в себе, впредь, не оголяя перед кем-либо душу.

– «Не понравилось?», – строчу быстро. Кажется, не успевая отправить, уже получая двоякий ответ.

– «Слишком. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы с родителями. Пусть снимки останутся лишь у меня.»

Улыбаюсь, перечитывая текст с разной интонацией. Мягкой. Скупой. Игривой. В который раз додумывая за него остаток невысказанных фраз. Уходя далеко за пределы» приличий» в своих фантазиях и мечтах. Покидая пределы душной комнаты. Отчаянно веря в то, что смогу, однажды… твою мать… когда-нибудь точно… Осуществить хотя бы часть из того, что не позволяет сейчас размеренно двигаться дальше. Существовать. В полной мере Жить.

Набираю его номер, спустя какое-то время. Опасаясь затрагивать крайне нестабильные темы, обхожусь обособленными обсуждениями обыденности, (о, насколько некрасиво порой я умею изъяснять мысли. Мама, прочитав лишь только середину этой фразы, впала бы в состояние глубокой депрессии, а я ничего, ещё держусь на плаву, пытаясь не подавать и вида о том, что же в действительности сводит меня с ума.)

Макс ловко жонглирует темами, переходя с одной на другую с завидной лёгкостью. И, в каждом диалоге с ним, остаётся лишь одна деталь, приводящее меня в напряжение: его необходимо заканчивать, а хочется… Или не хочется? Кто б помог мне себя понять…

Дни сменяют недели. Плотный график. Выпускные экзамены с курсов. Ожидание оглашения результатов. Неуверенность в собственных силах… Даже не так… Не способность принятия того, кем обязана казаться и быть. Мама требует слепого исполнения воли отца. Без отхождения и на градус от заявленных требований. Пресекая недовольством, единственную осуществленную мною попытку обсуждения иного сценария жизни: подачи документов одновременно в несколько Вузов, с возможностью выбрать то, что в итоге придёт по душе… Резонный отказ выслушать мои предложения усиливает и без того копящуюся внутри обиду. Заставляет, не переча, проглотить слова родного человека, в идеале должного подвигать к исполнению желаемого, а на деле… обрекающего на муки. Сродни тех, что испытывает она, пребывая в нисходящем раздражении от работы, знаменуемой» своим местом»… А, ведь я, глядя на это, сотни раз за прошедший год задавалась вопросом, ставшим с родни риторическому: что мешает ей начать жить по другому? Быть счастливой. Дядюшка Фрейд уверяет, будто родители перекладывают на детей груз собственных неосуществленных амбиций… Чёрт… Надо заканчивать от скуки листать психологию и переходить на бульварное чтиво, может тогда перестану искать в чужих действиях, совершаемых во благо, намерения на корню угробить мою жизнь?!

Читать далее