Читать онлайн Графиня на стриме бесплатно
Глава 1
Анга жила на Крестах – в районе, где на пересечении двух дорог располагалось аж три кладбища. В народе его еще называли Полигон, только не мусорный, а мертвый.
Старые пятиэтажки тянулись вдоль дороги ровными прямоугольниками. Ветер качал сухие кроны тополей, до которых еще не добрались пилы городских благоустроителей, а развороченные корнями асфальтовые дорожки были старше нас троих вместе взятых.
Остановившись у подъезда, Паша развернул меня к себе лицом и проверил аппаратуру. В кармане старой джинсовки он вырезал окошко и замаскировал брошью со стразами. Если камера телефона даст блик на свету, стразы возьмут всю вину на себя.
Беспроводной наушник в ухе спрятал за волосами, пауэр банк, который питал телефон, положил в задний карман джинс. Провод от него пропустили под майкой, чтобы не торчал.
– Проверка связи! – он отошел на несколько шагов и посмотрел на экран планшета в руках. – Картинка чёткая.
– А звук? – спросила я, почему-то нервничая.
– Слышу хорошо. Про руки помнишь? – я кивнула.
Руки держать на коленях, иначе куртка будет топорщиться и я закрою обзор.
– Мы с тобой на связи все время, главное, не отключай наушник, – я кивнула – второй телефон, который одолжил мне Бен и по которому шел созвон, лежал в рюкзаке.
– Пора, – я посмотрела на часы и улыбнулась ребятам. – Давай пока запишем интро, – Бен навел на меня камеру смартфона и по команде Паши я улыбнулась:
– Всем привет, это Лис-са! Вы не поверите, где я сейчас нахожусь! За моей спиной не просто дом, а место, где потомственная ведьма с грозным именем Анга творит свои черные мессы! Прямо сейчас, в прямом эфире, случится то, чего вы так долго ждали! Мы попадем в жилище настоящей провидицы и узнаем, действительно ли она умеет колдовать…
Я поманила обоих за собой и нажала на звонок домофона. После второго гудка женский голос сказал:
– Ты рано, – и дверь открылась.
Я театрально округлила на камеру глаза и потянула дверь на себя. Она скрипнула, но старый доводчик поддался легко. Втроем мы проскользнули в подъезд и остановились перед квартирой номер 33, единственной на площадке без второй железной двери.
Обычная обитая дерматином дверь, темный глазок и две бронзовые цифры, прибитые над ним. Внутри послышались шаги и ребята засуетились, прячась на пролет выше.
Дверь открылась и в нос ударил пряный запах трав и кофе.
Когда я договаривалась с Ангой о встрече, голос у нее был звонкий и певучий, так что я подумала, что она не старше тридцати, но сейчас передо мной стояла женщина неопределенного возраста.
У нее были высокие благородные скулы, маленький рот с пухлыми бледно-розовыми губами и кожа без единой морщинки. Вьющиеся волосы, объемные и мягкие, как пух, падали за спину серо-белой волной, открывая высокий лоб и большие голубые глаза.
Очки на цепочке со стеклами-половинками бликовали всеми цветами радуги и большой лунный камень на дужке справа, как маятник раскачивался из стороны в сторону.
– Заходи скорей, ты у меня сегодня не одна, – Анга качнула головой и я переступила порог.
В большой клетке на кухне щебетали птицы. Не попугаи, а именно птицы. На мгновение мне почудилось, что я вижу снегиря, но Анга не дала рассмотреть как следует, закрыв дверь прямо перед моим носом.
Солнечный свет через кухонное окно осветил искусный витраж: закрученный спиралью древесный ствол, на каждом витке которого сидели незнакомые мне птицы.
– Лиса, ты это видишь? Офигеть у нее не квартира, а музей! – подал голос Бен, наушник коротко зашипел и подключился Паша.
– Почти пять тысяч онлайн, по комментариям народу нравится, – я прикусила губу, чтобы не улыбнуться.
– Нам сюда, – Анга протянула вперед изящную руку с длинными красивыми пальцами, и я зашла в зал.
Эту комнату с большой натяжкой можно было назвать жилой. Рабоче-оккультной, странной, пугающей – какой угодно, только не жилой.
Вместо обоев – белая, криво положенная штукатурка, на месте окна – плотная занавесь из штор, каких-то палок и рулонов ткани, наваленных друг на друга.
Сводчатый потолок перетекал в стены, которые в свою очередь плавно соединялись в полом. Углов было не четыре, как в нормальной комнате, а шесть, и мне потребовалось какое-то время, чтобы убедиться – я видела именно то, что видела.
Углов действительно было шесть. Стыки между потолком, стенами и полом на самом деле отсутствовали.
В центре зала лежал красивый ковер с восточным рисунком и длинной густой бахромой по краю. На нем стоял круглый стол и три стула – один с высокой мягкой спинкой и две табуретки.
Как я поняла, табуретки предназначалась гостям.
Не очень любезно.
Анга прошла по ковру к своему месту и я только сейчас заметила, что она босиком.
– Лиса, покружись! Ты не одна, народ хочет зрелищ! – зашипел в ухо Бен и я спохватилась.
– Так у вас здесь… м-м, необычненько, – я заложила руки за спину и медленно обернулась вокруг своей оси.
Вход в зал был ровно напротив завешенного окна, а оставшиеся четыре стены скрывали деревянные стеллажи в человеческий рост. Большую часть полок занимали книги и статуэтки, нашлось место даже настоящему черепу и скелету… я не знаю, варана? Такого странного длиннохвостого существа с вытянутой шеей и приплюснутой рогатой головой.
На корешках книг не было названий, только рунические символы и я быстро потеряла к ним интерес. Зато на стеллаже справа от окна была целая алхимическая лаборатория!
Мама всегда говорила, что наглость – это второе счастье, и, пока Анга доставала что-то из ящика стола, я подошла ближе к собранию всевозможных баночек-скляночек.
Цветные жидкости в сообщающихся сосудах, в кувшинах с двойным дном, в пробирках, закупоренных воском и даже забальзамированное тельце колибри – все это было так круто, что я невольно зависла.
– Садись, Лиза, – Анга подошла к выключателю и повернула его так, что пять подвешенных к потолку в форме пятиконечной звезды лампочек разом потускнели, а стоявший на столе шар, наоборот, засветился ярче.
Я кивнула подошла к столу. Табуретка выглядела ужасно неудобной, но сев на нее, я словно очутилась в любимом кресле на даче у бабушки – так тепло и уютно себя почувствовала.
Чудеса!
Анга провела руками над скатертью и на поверхности проявился рисунок – глаз, вписанный в пентаграмму.
– Круто, – с восхищением выдохнула я. – Реагирует на тепло или на свет?
Но Анга не ответила. Положила на стол четыре стопки карт ТАРО и, соединив пальцы рук в странном переплетении, уставилась на меня.
– Лиса, не дрейфь! – послышался голос Паши. – Почти пятнадцать тысяч человек! Картинка – космос, давай, народ ждет! – я еще раз посмотрела на Ангу и вздохнула.
Слева лежала совершенно черная, потрепанная от времени колода с нарисованными на рубашке рунами. Головой я понимала, что это тиснение и черный лак, никакой магии, но в приглушенном свете ламп руны подрагивали и скользили по рубашке как живые.
Второй справа лежала белая колода с позолоченным срезом. В центре – золотое солнце с человеческим лицом. Когда я посмотрела на него, лицо нахмурилось и глаза закрылись. Солнце сделало оборот и лицо исчезло, повернув ко мне лысую макушку.
Я заморгала и уставилась на Ангу. Не размыкая рук, она внимательно следила за моими реакциями и вопрос, готовый сорваться с губ, повис на языке.
Я посмотрела на оставшиеся две колоды.
Справа от золотого солнца лежали карты с зеленой рубашкой: лесная подстилка, поверх которой были разбросаны драгоценные камни всех цветов радуги.
Слева от солнца рядом с черной колодой – карты, с оттиском ночного неба. Созвездия мерцали в приглушенном свете комнаты и казалось, будто по нему перемещаются облака. Свет звезд то затихал, то становился ярче.
– Лиса, ну что ты застыла? Мы ждем! – прошептал на ухо Бен и я быстро ткнула пальцем в колоду со звездным небом.
Глава 2
Анга улыбнулась и убрала со стола ненужные карты. Когда она прятала в ящик зеленую колоду, драгоценных камней на траве уже не было.
– Сними, – велела Анга и я сдвинула край.
Что-то щелкнуло под пальцами, как электрический разряд, и я вздрогнула. В ухе зашипело и издалека донесся голос Бена.
– Двадцать пять, мать его, тысяч человек в прямом эфире! – я сглотнула.
Анга закрыла глаза и, перетасовав карты, положила стопку на край стола. Потом взяла мою левую ладонь и положила на колоду, придавив сверху своей рукой.
– Растягивай, – я уставилась на Ангу и она легонько подтолкнула мою руку, так что карты поплыли в сторону, и я поняла, что от меня требовалось. Кожа у нее была теплая и мягкая, а ногти, которые я заметила только сейчас, длинными и острыми, без намека на лак.
Стопка уменьшалась по мере того, как я раскатывала карты по столу. Рука двигалась сама и вместо прямой шла волнами, так что колода вытягивалась на столе змеей.
Ведьма отпустила мою руку, хмыкнула и отпила из кружки, которую достала откуда-то из-под стола.
– Теперь задавай вопрос и тяни карты. Четырех хватит, – сказала Анга и голос ее изменился. Стал ниже и грубее, появился южный акцент.
– Вопрос обязательно задавать вслух? – спросила я, чувствуя странное возбуждение.
Анга отрицательно покачала головой, так что лунный камень ударился в пляс, странным образом не причинив вреда ее лицу, а мое ухо взорвалось от возмущенного вопля Бена.
– Как это не вслух, Лиса! Нам нужны доказательства существования магии, ты же в эфире!
Я сжала колени и подняла одну руку. Пальцы дрожали и в груди разливался страх. Все вопросы, которые я готовила для встречи с Ангой, стерлись из головы и мысли лихорадочно закрутились вокруг одной темы.
Но я не собиралась обсуждать ее прилюдно, на глазах у всех!
– Лиса! – нетерпеливо позвал Бен и я услышала, как его одернул Паша.
– Где сейчас мой отец? – выпалила на одном дыхании и вытащила из стопки одну карту.
На меня смотрел Шут.
Человек в странном костюме стоял на обрыве с занесенной над пропастью ногой. На молодом лице выражение беспечности и отваги. У его ног лаял пес, но Шут – а именно это было написано на карте – игнорировал предупреждения, продолжая свой опасный путь.
Я положила карту на стол и посмотрела на Ангу. Гадалка сделала глоток – у нее там что, бурбон? – и со скучающим лицом показала мне три пальца.
Ок, я облизала губы и вытащила еще одну карту – Колесо Фортуны.
Анга перевела взгляд со второй карты на меня и обратно. Пальцы свободной руки забарабанили по столу.
– Лиса, ускоряйся, зрители теряют терпение! – прошептал Бен мне в ухо и я разозлилась. Выставила обе руки вперед и, глядя Анге прямо в глаза, потянула на себя сразу две карты. Перевернула и посмотрела.
“Смерть” и “Влюбленные” прочитала я и убрала руки со стола.
Анга отставила кружку в сторону и наклонилась вперед. Лунный камень качнулся, когда она, прищурившись, посмотрела на меня и открыла ящик стола.
Блеснул посеребренный край и другая колода заплясала в ее руках – странная и потрепанная, она не только выглядела, но и пахла по-другому – старой кожей и чернилами.
Закончив тасовать, Анга развернула передо мной огромный веер и кивнула:
– Тяни, только четыре. Быстро! – я, не задумываясь, вытащила еще четыре карты.
Дурак.
Колесо Фортуны.
Смерть.
Влюбленные.
Иллюстрации на этой колоде были очень странными. Я видела такой эффект на одной из открыток, что папа присылал маме из армии – под одним углом видно одну картинку, а под другим – другую.
– Это же стерео картинки! – выдохнул Паша, единственный любитель раритета в нашей команде. – Лиса, покажи поближе!
Я взяла карту с влюбленными в руку.
Обнаженная пара, мужчина и женщина, стояли, друг напротив друга. Позади них возвышалась гора и два дерева, кажется, яблоня и другое, мне не знакомое. Когда я чуть наклонила карту, влюбленные соединились в поцелуе, далеко не целомудренном надо сказать.
Я поигралась с ними немного и вернула на стол. Рука сама потянулась к карте со Смертью, но меня опередила Анга. Вытащив из-за пояса платья холщовый мешочек, она высыпала на ладонь пригоршню камней и, прошептав что-то, бросила на стол.
Зеленые, красные и мутно-белые камни упали на скатерть с тихим стуком и замерли полукругом. Анга обошла стол, встала у меня за спиной и наклонилась, так что ее волосы укрыли нас, словно саван.
– Э… что происходит? – спросила я, но Анга только истерично засмеялась и смела камни со стола.
В ход пошла третья колода. На этот раз белая, с солнцем, что отвернулось от меня.
– А можно уже объяснить мне, что происходит? – спросила я, забыв про телефон и скрестив руки на груди.
– Четыре карты, потом объяснения, – прошептала Анга, словно голос изменил ей, и я недовольно поджала губы.
На этот раз тянула левой рукой, вслепую, не особо задумываясь, что делаю.
Дурак.
Колесо Фортуны.
Смерть.
Влюбленные.
Анга покачала головой, будто смиряясь:
– Судьба… – прошептала она и махнула над столом рукой. Колоды исчезли, оставив только те карты, что я вытащила не глядя.
– Хера се… – подал голос Бен, а у меня перехватило дыхание.
Пространство вокруг деформировалось и сузилось, оставив в комнате только меня и Ангу. В тусклом свете шара на столе я отчетливо видела, что ее радужка засветилась небесно-голубым.
– Ты – Шут в начале пути. Маятник запустил Колесо и тебе остается только следовать за ним.
Анга взяла в руку карту с изображением Смерти – скелет в черном балахоне с косой в руке улыбался зубастым ртом. Солнце высоко в небе освещало венец из кроваво-красных роз на его черепе.
– Не бойся перемен, бойся тех, кого любила, – Анга сдвинула пальцы и волшебным образом в руку на место Смерти легла карта Влюбленные. – Им перемены не сулят ничего хорошего.
– Эээ, – как же не вовремя я растеряла свое красноречие, но Анга продолжала, не обращая на меня внимание.
– Дома есть животные? По глазам вижу, что есть. Кот? Это хорошо. Возьмешь его сегодня на ночь к себе. Пока не уляжется, не засыпай. И не зови, он сам решит, куда – на голову, сердце, матку или ноги. Такую судьбу и примешь.
– Что? Не буду я с этим волосатым уродцем спать в одной постели! – Анга посмотрела на меня сверху вниз и улыбнулась.
– Делай, как знаешь. Судьба разрешения спрашивать не будет. У входа стоит корзинка, оставишь там, как договаривались, – Анга отвернулась и стала собирать карты со стола.
И это все?
Я встала и, хотя уходить не хотелось, ноги сами вывели меня в коридор. Птицы за закрытой дверью кухни щебетали, не умолкая. Странно, но во время сеанса я их не слышала, хотя нас разделяла только тонкая стена…
Обувшись, я бросила взгляд на тумбочку у входа, на которой стояла обычная плетеная из бересты корзинка с тканевым дном. И за что я, спрашивается, должна отдать ей деньги?
Со вздохом вытащила сложенные вдвое купюры и бросила, куда Анга просила. Птичьи голоса стихли, как только дверь квартиры захлопнулась за спиной, и стало даже как-то легче дышать.
Я вышла на улицу и на лавочке у соседнего подъезда увидела ребят. Бен летел ко мне с камерой наперевес и я изобразила улыбку.
– Только что я вышла с сеанса гадания и… вы сами все видели! Пишите в комментариях, что думаете, а мне нужно съесть мороженое. Точно, одно большое и холодное мороженое! – я провела рукой по лбу, изображая высшую степень напряжения, и Бен, выключив запись, упал на колени, запрокинув голову к небу.
– Чеее-е-ерт! Это было круто! Она ничего не заподозрила?
– Не думаю.
– Ты как? – спросил Паша, подходя ближе и участливо сжимая мое плечо.
– Нормально, – я вытащила из кармана телефон и проверила, сохранился ли эфир. Все было в порядке. – Лучше порадуй меня статистикой.
– Все прошло идеально! Дайте мне час, чтобы завирусить видео на Youtube и завтра, Лиса, ты проснешься знаменитой!
– Заметано, Бен. А теперь пошли, я такая голодная!
– Еще бы, мы тебя почти четыре часа ждали…
– Сколько? – я остановилась, с ужасом глядя на часы. – Черт! Я же обещала маме в три быть дома!
– А как же отметить вместе? – спросил Паша, явно расстроенный.
– Давайте завтра, ок? – я отправила ребятам воздушные поцелуи и побежала к остановке.
Глава 3
На этот раз она меня точно убьет!
Я переступила порог нашей маленькой квартирки и не успела разуться, как мама крикнула из кухни:
– Лиза, ты хлеб купила? Иди обедать!
Черт, совсем вылетело из головы.
– Мам, вечером схожу, сухари остались?
– Ты руки помыла? – ответила мама вопросом на вопрос, придирчиво осматривая мой внешний вид.
– Ага.
Я села за стол, взяла ложку и по привычке потянулась за телефоном. Мне не терпелось прочитать комментарии по прошедшему эфиру, когда мама вдруг перегнулась через стол и вырвала смартфон у меня из рук.
– Что я говорила по поводу телефона за столом?
– Да я только комменты глянуть!
– Ничего страшного, поешь и “глянешь”.
– Мам, отдай, – я потянулась за телефоном, но она встала, так что табуретка опрокинулась, открыла старое деревянное окно и, держа мой новенький айфон двумя пальцами, вытащила руку на улицу.
Черт! Мы же на восьмом этаже!
– Мамочка, пожалуйста, не надо. Все, я ем, никакого телефона, только не урони его, ладно?
Лицо мамы не сразу, но расслабилось. Рука устало свесилась вдоль тела и она положила смартфон на подоконник рядом с открытым окном.
Не очень бережно, но положила.
Подняла табуретку, села и, тяжело вздохнув, взяла в руки ложку. Мы ели суп молча, но я не могла оторвать глаз от подоконника.
Конечно, телефон никак не сможет выпасть сам, он слишком тяжелый, чтобы его, например, сквозняком сдуло, но все равно страшно.
А если мама неудачно махнет локтем? Или начнет вставать, потеряет равновесие и толкнет его в открытое окно?
Ну, случайно?
– Мам, а можно телефон на стол положить?
– Я сказала, никаких гаджетов за моим столом!
– Ладно-ладно, я только спросила… ну, окно-то закрыть можно? – мама не глядя толкнула фрамугу, а у меня, кажется, остановилось сердце, но телефон остался лежать там, куда она его положила.
Никогда еще так быстро я не справлялась с ненавистной жижей, луком и морковью. Мясо у нас водилось не часто и мама заменяла его кубиками, но от этого суп не переставал быть похлебкой.
Покончив с обедом, я встала и, помыв руки, попросила телефон назад, но на колени к маме запрыгнул Яша и специально, я была в этом уверена, повернулся ко мне задом. Пушистый хвост взлетел к потолку и руки, которые должны были вернуть мне информационную свободу, стали чесать эту наглую машину по производству мурчания.
И, если с мамой я еще как-то умудрялась находить общий язык, то с Яшей у нас была непримиримая вражда. Я его ненавидела, а он мне гадил, и, как бы я не баррикадировала дверь, он умудрялся просачиваться в комнату, когда ему вздумается, и валяться на моих вещах.
Ненавижу кошачью шерсть! Кошачий запах! И кошачье мурчание.
– А ты ничего не забыла? – спросила мама и я поняла, что просто так от них двоих сегодня не отделаюсь.
Я смотрела на маму, мама смотрела на меня. В голове, как назло, ни одной дельной мысли.
– Посуда, Лиза, – я хлопнула себя ладонью по лбу и схватила со стола тарелку. – Ты уроки сделала?
– Угу…
– Лиза, выпускной класс, а у тебя один компьютер на уме! Под глазами синяки, на улице почти не бываешь… еще и кривляешься перед камерой в… – мама запнулась, подбирая слова. – Как Шут на радость толпе!
– Все, я закончила! Можно забрать телефон?
Видно было, что маме хотелось развернуть наболевшую тему, но она только вздохнула и, смерив меня сердитым взглядом, отдала смартфон. Я протянула руку и Яша, до этого сидевший смирно, зашипел и выпустил когти. Мама вскрикнула, а я вовремя отдернула ладонь, так что мохнатый гаденыш схватил клыками воздух.
– Сходи в магазин.
– Чуть позже, мам, у меня встреча с друзьями!
Обогнав в коридоре кота, я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь. Раньше здесь была спальня родителей, но три года назад отец нас бросил и мама решила отдать комнату мне, а сама переехала жить в зал. На деньги с продажи спального гарнитура мы сделали косметический ремонт, и даже купили мне нормальную кровать.
Продать папины вещи у мамы не поднялась рука, но и забрать их с собой в зал она не захотела, поэтому они пылились на антресоли – большая коллекция виниловых пластинок, граммофон, письма, которые он писал ей из армии, и куча другого бесполезного хлама.
Я освободила одну розетку и поставила на зарядку телефон. Разблокировала компьютер и, надев наушники, вызвала ребят по видеосвязи.
Не понимаю, почему она не продала его барахло сразу? Может, просто не знала, сколько сейчас стоят старые виниловые пластинки?
Месяц назад я загнала через онлайн аукцион треть папиной коллекции и мне хватило на новый айфон! Агент предлагал выкупить ее всю вместе с допотопным граммофоном, но я отказалась.
Хотя очень хотелось – пусть и со скидкой за опт, сумма была более чем приличная! Но, если бы я разом купила себе и телефон, и компьютер, и новую камеру для съемок со стабилизатором, мама точно заметила и выпотрошила меня как тузик грелку.
Винил никогда не потеряет в цене и для меня безопаснее распродать его по частям, докупая технику по необходимости. Хочется, конечно, все и сразу, зато в случае, если мама заметит пропажу части пластинок, можно будет сделать круглые глаза и соврать, что они потерялись во время ремонта.
– Йо, Лиса! – большой Бен захрустел чипсами в микрофон и на мгновение его лицо заполнило весь экран. На шее, как хомут, лежали наушники, такие же розовые, как и его круглые щеки, и когда Бен жевал, они водили хороводы, до красноты натирая кожу на лице. – Я пересмотрел твой эфир – это успех!
Экран зарябил и разделился на два окна – Паша молча кивнул. Перед ним на столе стояла банка с колой и недоеденный гамбургер.
– Рано расслабляться, ребят. Нам нужен контент план, какие есть идеи?
– Пранки! Они всегда показывают хороший отклик, – предложил Бен.
Семнадцать лет назад его мама на серьезных щах вписала в графу “имя” свидетельства о рождении Вениамин и последние лет пять он зачеркивал дни в календаре в ожидании совершеннолетия, чтобы навсегда стереть это бесполую абракадабру из своего паспорта и жизни.
– Нет, уже надоело, да и не хочу я опять в полиции объяснительные писать. Одного раза хватило за глаза, – и это я еще умолчала о том, что устроила мне дома мама.
– Давай возьмем Яшу в нашу команду? Как та ведьма сказала?..
– Даже не думай об этом, Веня! Этот кот станет знаменитым только через мой труп!
Некстати всплыли в голове слова Анги пустить мохнатого террориста к себе спать, но я от них отмахнулась.
– Ладно, ребят, вы следите за комментами и статистикой, а я пошла.
– Лиса, ты куда? – Паша придвинулся ближе к монитору. Руки в перчатках с обрезанными пальцами сложились домиком и пытливые зеленые глаза сощурились. – На свидание, что ли?
– Да, Паш, со своей аудиторией. Все, не душни!
Пашок, он же МС Reyn, он же гуру видеомонтажа, откинулся в кресле, и не сводил с меня глаз все три секунды, которые отключалась конференцсвязь.
Вот придурошный, думает загипнотизировать что ли?
Я отключилась и загрузила страницу с трансляцией. Комментарии продолжали приходить, сменяя другу друга так быстро, что я не успевала их читать.
Бен оказался прав – эзотерика зашла.
В итоге, я просидела у компьютера до полуночи.
Сначала пересмотрела эфир и оказалось, что на камере комната выглядела совершенно обычной. Лицо Анги странным образом ни разу не мелькнуло в кадре крупным планом так, чтобы ее можно было узнать, и только карты остались такими, как я их запомнила.
В зале смолк телевизор и щелкнул разложенный мамой диван.
Я осторожно встала, выхватила с зарядки пауэрбанк с телефоном и легла на кровать, чтоб следующие пару часов посвятить ответам на комментарии.
Скорее всего, я вырубилась со смартфоном в руке. Это была единственная причина, по которой я просмотрела момент, когда Яша пробрался в мою комнату.
Собиралась ли я исполнять совет Анги? Да ни в жизни!
Но у Яши, видимо, были на мой счет свои, адско-кошачие планы.
Думаю, он забрался на кровать, долго смотрел на меня в темноте, как всегда любил делать перед прыжком, словно выбирая, в какую часть вкуснее будет вонзить свои когти, и, в последний момент передумав, улегся толстым волосатым задом прямо на мое лицо.
Почему я в этом так уверена?
Потому что на следующее утро проснулась в чужой пыльной комнате и с кошачьими волосами во рту!
Глава 4
Я чихнула раз, другой и открыла глаза.
Что за странный привкус во рту?
Я потянулась руками к лицу и пыль, что лежала на одеяле, поднялась в воздух, непринужденно заплясав в солнечных лучах.
Яша под ухом зашипел и припечатал когтистой лапой по щеке.
– А ты какого черта разлегся на моей подушке!? А ну, брысь! – я потянулась к коту, намереваясь столкнуть его на пол, и за моей рукой из-под одеяла последовала белоснежная сорочка с огромным расклешенным рукавом, украшенным кружевом.
Это что еще такое!?
Не переставая чихать, я откинула в сторону пыльное одеяло и встала.
Черт, как же холодно! Где мои носки?
Глаза слезились, пол был ледяной и я, ругаясь, забралась обратно на постель, отметив про себя, что и форма, и размеры ее изменились.
Спокойствие, только спокойствие!
Я медленно подняла и развела руки в стороны, чтобы убедиться, что не сплю. И вместо маечки и пижамных шорт, в которых я легла спать, на мне несуразная ночнушка с колючим воротничком до подбородка.
На тесемках.
Я дернула атласные завязки и, оттянув воротник, окончательно убедилась в том, что под ней на мне ничего нет. Даже нижнего белья! Вот это новость. Я затянула ворот обратно, потуже, и встала на кровати в полный рост, больно ударившись головой о деревянную балку, на которой держался полог.
Полог? У моей кровати не было полога, если только…
Это не моя одежда, не моя комната и не мое… я спрыгнула, чуть не поскользнувшись на холодном полу, и сдернула белое покрывало с предмета, стоявшего в углу.
Догадка оказалась верной и я увидела себя в зеркале в полный рост. Это точно была я – мое лицо и глаза, и фигура, которую было не разглядеть за этим дурацким балахоном. Только волосы немного подросли, но в целом – я укусила себя за палец – ай! – в целом, это точно была я.
Вопрос только где?
Яша окончательно проснулся и вылизывал морду с таким видом, словно жил в огромной комнате с каменным полом, трехметровыми потолками и панорамными окнами всю жизнь.
В отчаянии я отдернула в сторону тяжелую тюль, подняв в воздух новое облако пыли, и замерла.
За мощеной дорожкой из брусчатки и ухоженным розовым садом с фигурно подстриженными кустами шла роща с плодовыми деревьями. Рассмотреть что-то за ними было невозможно, но мне и так все стало ясно.
Меня похитили!
После вчерашнего эфира, точно! Я перешла дорогу тем, кто крышует гадалок, и меня решили убрать.
Но сначала напугать.
Я бросилась к кровати и стала бешено рыться в одеяле, разбрасывая по полу мешающие подушки. Яша зашипел и перепрыгнул на рядом стоящее кресло.
Он должен быть где-то здесь! Не могли же они его… ура!
Я зажала в руке телефон, все еще подключенный к пауэрбанку, и почти запищала от радости. Я спасена!
Разблокировала экран и поняла, что связи нет.
Но почему?
Я залезла на кровать, пряча заледенелые ноги под одеяло и жмурясь от пыли, и зашла в настройки. Включила, а потом выключила авиарежим, перезагрузила – ничего не помогло.
Сеть отсутствовала.
Увезли далеко за город? Я постучала телефоном по ладони и внимательнее осмотрела комнату, в которой оказалась.
Кровать стояла у стены справа от входа на небольшом возвышении – из-за него я чуть не убилась, когда побежала к зеркалу. Напротив постели у противоположной стены стоял большой стеклянный шкаф с книгами, кофейный столик с кушеткой и пара стульев – о том, что это мебель, я догадалась по торчащим из-под белых покрывал ножкам.
Значит, комната нежилая либо давно заброшена…
Слева от шкафа – проход, наполовину спрятанный за портьерой. Интересно, куда он ведет?
Я перевела взгляд на красивую двойную дверь на стене слева и вздохнула – вот он, мой единственный путь на свободу! Но она оказалась заперта.
Отлично, я ведь правда не думала, что улизнуть из этого места получится так просто?
В коридоре послышались голоса и я застыла, а Яша спрыгнул с кресла на пол и встал рядом. Он явно был готов ко всему, чего нельзя сказать обо мне.
Лиза, соберись! Или ты трусливее кота!?
Коротко выругавшись, я медленно опустилась на колени и заглянула в замочную скважину.
С той стороны на меня смотрел чей-то карий глаз. Я моргнула, моргнул и глаз. Тогда, совладав со страхом, я выпалила на одном дыхании:
– Открывай немедленно!
Глаз исчез и в следующее мгновение я услышала истошный женский визг, который удалялся по мере того, как затихали шаги. Я встала и толкнула дверь плечом.
Нет, мне ее точно не сломать.
Яша сидел на полу и смотрел на происходящее снизу вверх с гадкой кошачьей улыбкой.
– Тебя не спросила! – я повела плечами, возвращая колючий воротник ночнушки на место, и пошла изучать то, что пряталось за портьерой.
Может быть, удастся сбежать через окно?
В каменном полу в центре комнаты внушительных размеров была утоплена настоящая ванна с красивым цветочным орнаментом по краю. На деревянных этажерках стояли разные бутылочки с жидкостями и солями, связанные бечевкой висели веники с ароматными травами.
Тот, кто здесь раньше жил, явно разбирался в банных процедурах.
Я подошла к узкому окну, в которое даже моя голова не пролезет, не говоря обо всем остальном, и увидела на улице какое-то беспорядочное движение.
Мужчины в кожаных доспехах окружили женщину в пышном голубом платье в пол. Она плакала, пряча лицо в ладонях и, когда один из них о чем-то спросил, ткнула пальцем в мою сторону, так что я от страха попятилась.
А вот и обладательница карих глаз.
А, точнее будет сказать, предательница!
Мужчины обнажили короткие мечи и, не сговариваясь, побежали в дом. И я даже знала точно по чью душу. Включила телефон и еще раз убедилась, что сети нет.
Ладно, паниковать рано. Может быть я что-то не так поняла? Если спрятаться не получится, буду импровизировать.
И все равно, когда в дверь ударили чем-то тяжелым, я вздрогнула от страха. Не каждый день к тебе в спальню вламываются вооруженные ножами мужчины.
Дверь дрогнула, но выстояла. И тут снова кто-то закричал, только теперь уже зло. Послышались шаги и звон металла. Я выглянула из ванной, прислушиваясь.
За дверью перебирали ключи. Наконец, замок щелкнул и двери открылись.
Яша, выгнув спину и шипя, ломанулся в открывшийся проем – вот же усатый предатель! – и тут же в комнату ввалились пятеро вооруженных мужчин.
Глава 5
– Ваше сиятельство, постель, – один из стражников остановился напротив зеркала и поднял с пола покрывало.
– Я вижу, – в комнату вошла женщина в строгом, но очень элегантном платье в пол. Высокий воротник веером расходился по спине к плечам и ее горделивой осанке можно было только позавидовать.
Следом вошла еще одна женщина – плотная, невысокого роста с крючковатым носом и почти таким же пышным воротником. На поясе позвякивало большое кольцо с ключами.
– Венгра, кто заходил в покои без моего ведома? – ключница присела, склонив голову.
– Никто, госпожа…
– Тогда почему столько шума?
– Я видела глаз… – из коридора подала голос служанка и, превозмогая страх, переступила порог спальни.
– Глаз? – хозяйка дома явно теряла терпение.
– Да, ваше сиятельство. В замочной скважине.
– Что за вздор!
– Леди Элиза!
Я так увлеклась подглядыванием, что забыла о стражниках. Один из них, видимо самый ретивый, заглянул за полог, отделявший ванную от остальных помещений, и мы встретились глазами.
Я ожидала, что он тут же схватит меня, но мужчина вдруг побагровел и упал на одно колено, склонив голову. Красные пятна медленно расползлись по неприкрытой кожаными доспехами шее.
Хозяйка дома сделала шаг вперед, положив руку на грудь и округлив и без того огромные светлые глаза, выдохнула:
– Элиза?!
Остальные мужчины, как по команде склонили головы либо вовсе отвернулись, а я на мгновение пожелала, что на мне тонкая ночнушка, а не скафандр.
– Леди Элиза! В таком виде, смилуйся Благая Матерь! – ключница перекрестилась и прикрикнула на стражников. – Чего рты раскрыли? Марш из хозяйской спальни, живо!
Все разом засуетились и забегали.
Мужчины толпились в дверях, любопытные служанки мешались у них под ногами. То одна, то другая милая мордашка выглядывала из дверного проема, шепча:
– Леди Элиза вернулась! Не может быть! Да, это она, несомненно! Леди Элиза вернулась!
Сама графиня смотрела на меня, не отрывая глаз, и только когда сумятица прекратилась и в комнате остались лишь трое – я, ключница и “ваше сиятельство”, сказала:
– Подойди, дитя…
Я фыркнула – нет тут детей, но на свет вышла.
Венгра покачала головой и опять перекрестила меня. Трижды. А графиня подошла, обхватила ладонями лицо и вдруг прижала к груди так крепко, что я задохнулась.
Она обнимала меня и плакала, гладя по спине и целуя в макушку.
– Элиза, моя дорогая, Элиза…
Я видела графиню впервые в жизни, но судя по тому, что сейчас произошло, она приняла меня за кого-то другого.
– Венгра, найдите Дали. Нужно привести покои Элизы в надлежащий вид. Так же пусть служанки подготовят ванную и достанут лучшие платья. А впрочем, – она схватила меня за запястье и отступила на шаг, заставляя покружиться. – Нет, выпишите из города портниху – мы сошьем новые наряды к возвращению графа!
– Да, ваше сиятельство, – Венгра поклонилась и оставила нас одних.
– Графа? – переспросила я, натягивая сорочку на оголившееся плечо.
– Александр де Бальмен, ваш отец и мой дражайший супруг.
Лиза, запоминай, а лучше записывай. До выяснения всех обстоятельств ты теперь дочь графа де Бальмен. Надеюсь, у графини имя тоже произносимое, а не как у этой Венгры…
– А вы, стало быть? – я постаралась скопировать манеру речи и осанку графини.
– Аннабель де Бальмен, – она улыбнулась, а я подумала, что у такой изящной женщины и не могло быть другого имени.
– И сколько она… я отсутствовала? – спросила самым будничным тоном, на который была способна.
– Этой осенью было бы четыре года, – ответила графиня и подошла ближе. Видно, что ей хотелось дотронуться до меня, но она сдерживалась. – Для меня большое облегчение знать, что ты жива, дорогая.
Интересное кино!
В дверь постучали и на пороге появилась молодая и очень фигуристая женщина в чепчике и белом переднике. Поклонившись графине, она пропустила в комнату трех служанок с ведрами кипятка, которые скрылись в ванной.
– Угодно ли леди Элизе подождать в гостевых покоях, пока мы подготавливаем комнату?
Я отрицательно покачала головой. Графиня вздохнула и я отметила удивление, промелькнувшее на ее лице.
Ну, а что? Меня спросили, я ответила.
Дали кивнула и отошла в сторону, пропуская в комнату других служанок. Пыль взвилась в воздух, десятки метелок закружились по рельефам дорогой мебели, белые покрывала в умелых руках хлопали и складывались в плетеные корзины.
Постельное белье на огромной кровати вместе со старым балдахином заменили меньше чем за десять минут.
Вот это скорость!
Ванна наполнилась паром и румяная служанка, присев в реверансе, пригласила меня внутрь. Я покрепче сжала телефон и пошла за ней, а графиня зачем-то увязалась следом.
От ванны шел густой пар с приятным травянистым ароматом. Две девушки подошли ко мне сзади и попытались раздеть, но я отбилась.
– Вы чего!?
– Позвольте, мы поможем, – склонила голову одна, улыбаясь, и я опять перехватила любопытный взгляд графини.
– Не надо мне помогать, сама справлюсь, – девушки не двинулись с места. Я посмотрела на Аннабель и вздохнула. – Пожалуйста.
Моя мама никогда не отличалась терпением или мягкостью и с ней я выработала определенную тактику взаимодействия под кодовым названием “котейка” – смирение и взгляд всепоглощающей любви решал любые проблемы. И помогал не создать новых.
Сработал он и в этот раз. Графиня кивнула и жестом отослала служанок прочь.
Задержавшись в дверях, она сказала:
– Ты изменилась.
Ну, надо думать!
Прямо скажем, я и вашей Элизой никогда не была! Но вслух этого, конечно, не сказала.
Аннабель закрыла дверь и я немного расслабилась. Спрятала телефон в стопке полотенец и, скинув ночнушку, залезла в ванную.
В спальне продолжалась уборка, а я думала, что иметь служанок не так уж и плохо. Особенно когда на них ложилась вся забота о поддержании чистоты.
Вода стала остывать и я поискала глазами кран, который, конечно же, не нашла. Блин, они же носили воду в ведрах – вот это засада!
В итоге я нашла оставленный неподалеку черпак и искупалась по старинке, поливая себя из ковшика. Замотав волосы в полотенце и надев пушистый халат, я бросила телефон в карман и выглянула из ванной.
Спальня преобразилась до неузнаваемости. Окна сверкали, на полу лежали меховые шкуры, постель была устлана красивым покрывалом с орнаментов и кисточками по краям.
Ни пылинки, ни соринки!
Графиня, тоже вся такая идеальная, сидела сложив руки на коленях рядом с кофейным столиком, на котором на серебряном подносе стоял завтрак – ароматный чай и булочки, нарезка ветчины и сыра, варенье и мед.
Я выпрямилась и, стараясь ступать величаво, села рядом с Аннабель. Графиня рассмеялась и взяла мою ладонь в свою.
– Элиза, когда мы одни, совсем не обязательно вести себя так. Я распорядилась принести твой любимый завтрак, ты не забыла?
По мне завтрак был самый обычный, но видя, как отчаянно эта женщина цеплялась за то единственное, что роднило ее с пропавшей дочерью – а я теперь не сомневалась, что именно за нее меня приняла Аннабель – я просто не смогла промолчать.
– Да… ваше сиятельство.
– Аннабель, хотя ты всегда звала меня мама…
Ой, а вот тут, Хьюстон, у нас проблема, потому что мама у меня одна и зовут ее Аня. И, пока эта графиня радовалась вновь обретенной дочери, моя мама, с высокой долей вероятности, свою дочь на неопределенный срок потеряла.
Я почувствовала укол вины и паники – а как же моя мама? Сейчас она проснется и пойдет меня будить.
Что почувствует она, не обнаружив свою дочь в постели?
– Элиза?
– Спасибо за завтрак, но мне пора домой!
Глава 6
– Ты и так дома, дорогая…
– Нет, я серьезно, шоу как-то затянулось. У вас есть нормальная одежда? На чем отсюда до города можно доехать? Электричка?
– Элек-что? У нас есть экипаж, но зачем тебе в город?
В дверь постучали и три служанки вошли в спальню. Одна держала шелковую подушку с рюшами, на которой стояли древние-предревние туфли с массивными пряжками и укороченными квадратными каблуками, две другие несли длинное серебряное платье и нижнее белье.
Дали зашла следом и поклонилась:
– Платье для леди Элизы.
– Я сама! – служанки стушевались, но мысль о том, чтобы остаться голой и беспомощной у всех на виду, придала мне сил. – Отдайте!
Аннабель кивнула и они убежали за ширмой. Черт, почему все вечно хотят меня раздеть? Может быть, я случайно попала на съемки исторического порно?
Ширму установили напротив ванной и я с опаской зашла за нее, внимательно осмотрев стены. Убедившись, что позор мне не грозит, я разделась.
С бельем проблем не возникло, хотя оно и выглядело ужасно смешно – белые накрахмаленные панталоны и маечка, но я быстро разобралась что к чему и, проигнорировав корсет, сразу натянула платье. Только вот застегнуть его не смогла – ткань отказывалась сходиться на талии.
– Нужна помощь, леди Элиза? – участливо спросила Дали и я зло сбросила с себя зловредную тряпку.
– Нет! То есть да…
Служанки зашли за ширму и, не успела я опомниться, как меня раздели и снова одели.
Быстрее, чем горит спичка, и быстрее, чем я могла выказать протест. Ширму сложили и убрали в сторону, передо мной поставили зеркало и графиня встала, довольно улыбаясь.
– Волосы у висков оставьте, остальные уложите высоко. У Элизы прекрасный лоб и скулы, нет нужды их прятать, – графиня еще что-то говорила, а я завороженно разглядывала новую версию себя.
И перемена, мягко скажем, мне не нравилась.
Платье было из плотной ткани и сковывало движения. Нижнее белье постоянно сбивалась, но без него выдержать пытку корсетом не представлялось возможным.
Как они в них дышат?
Когда волосы собрали в высокую прическу, голова кружилась от пудры и духов.
– Я не могу дышать, – прошептала, опираясь на руку Аннабель.
– Ты привыкнешь, мой ангел.
Аннабель отпустила служанок и мы сели завтракать.
И тут меня ждали новые неприятные открытия.
В корсете я могла сидеть только прямо, не говоря о том, чтобы удобно облокотиться на спинку дивана. Я так же не могла нормально наесться, потому что он так сдавливал внутренности, что уже после первого бутерброда я почувствовала тошноту.
Единственное, что в меня помещалось без проблем, это чай. И я пила его чашку за чашкой, отгоняя прочь фантазии о том, как буду корячиться в этом ужасном платье над унитазом.
– Как ты себя чувствуешь, дорогая?
– Нормально, – хотя все внутри меня кричало “ужасно!” и “избавьте меня от этой пытки!”
– Ты выросла, – графиня провела рукой по моей щеке и жест этот был таким странным и нежным одновременно, что я непроизвольно отшатнулась. – Хочешь поговорить? – на лицо Аннабель легла тень грусти и я отрицательно покачала головой.
Графиня задумалась. Вдруг, ее глаза просияли и она спросила:
– Может быть, ты хочешь прогуляться по поместью?
– А можно? – уточнила я.
– Конечно! – графиня встала и позвала Дали.
Пока они разговаривали, я незаметно вытащила из халата телефон и попыталась найти у платья карман, но, конечно, фасон ничего такого не предусматривал.
Рукава наряда заканчивались богатым кружевом на локтях, поэтому единственным местом, куда я могла спрятать его, был корсаж. Я попыталась протолкнуть телефон между грудью и корсетом, но он застрял ровно на середине.
– Что это, Элиза? – спросила графиня, подходя ближе.
– Ничего! Это мое, – я прижала телефон обеими ладонями к груди и улыбнулась. – В платье не оказалось карманов, – графиня рассмеялась.
– Женщинам не нужны карманы, – поучительно сказала она и села рядом, с любопытством поглядывая на то, что я прятала на груди. – Мне ты можешь доверять.
Прекрасно! Во всех ужастиках главные злодеи говорят именно эту фразу, спасибо, Аннабель!
Я вымучила улыбку.
– Тогда, может быть… сумочку?
Графиня вздохнула и позвонила в колокольчик, который стоял тут же, на подносе. Отдав приказ, она повернулась ко мне и улыбнулась, искренне и с большой теплотой. Через пару минут молоденькая служанка принесла милый обшитый бисером и серебряными нитями мешочек с короткой ручкой для ношения на запястье.
– Это подарок.
– Спасибо, Аннабель, – я вытащила смартфон из-за пазухи и положила в сумочку, затянув тесемки. По размеру она подошла идеально.
– Теперь ты готова? К прогулке?
Я кивнула и встала. Корсет почти не давал дышать и я взяла графиню под локоть, чтобы не остаться без опоры. Странные туфли оказались на удивление удобными.
Посмотрим, как они поведут себя на прогулке.
Мы покинули спальню в сопровождении трех служанок в красивых летних платьях. В отличие от наших с графиней корсетов, жестких каркасов с километровыми завязками, на девушках были простые, больше похожие на современные, корсеты на крючках.
Я подумала, что мне нужно поменяться с кем-нибудь из них, чтобы не умереть от удушья.
Широкий светлый коридор вывел нас к парадной лестнице из белого мрамора. Она двумя пролетами полукругом спускалась на первый этаж в просторный холл. На полу у начала лестницы стояли вазоны с розовыми кустами, подстриженными в форме шара.
Бутоны размером с мяч для гольфа – розовое, желтые и бледно-лиловые, чуть приоткрылись и пожилой мужчина в костюме садовника поливал кусты из жестяной лейки.
– Доброе утро, Карл, – графиня улыбнулась слуге и мужчина низко поклонился.
– Доброе утро, ваше сиятельство. С возвращением, леди Элиза, – я неуверенно кивнула и последовала за Аннабель.
Мы прошли мимо парадного входа налево, в библиотеку и в этой огромной комнате, заставленной книгами и живыми цветами, я ощутила первые уколы беспокойства.
Как тогда, на приеме у Анги.
– Вы любите цветы? – спросила графиню, осматриваясь.
– Очень, – ответила она и сжала мою ладонь, лежавшую на сгибе ее локтя. – Я покажу.
Мы миновали библиотеку и оказались в квадратной комнате с роялем, парой не слишком удобных кушеток и французскими окнами в пол. Служанки выбежали вперед и распахнули одно из них – так мы вышли на улицу, а точнее, во двор, куда выходили окна спальни Элизы.
Дали подала Аннабель кружевной зонтик и графиня раскрыла его, пряча нас от солнца.
– Семья де Бальмен владеет поместьем почти триста лет. Ваш отец, граф Александр, унаследовал дом после смерти старшего брата, который, к сожалению, не оставил наследников.
По мощеной булыжником мостовой мы обошли дом и вышли к огражденному бревенчатым забором полю, на котором пасся прекрасный пегий жеребец. Из конюшни рядом доносилось лошадиное ржание и мужские голоса.
Графиня приложила руку к глазам и прищурилась.
– Дали, это Верный? – спросила, указывая на жеребца.
– Отсюда не разглядеть, ваше сиятельство.
– Узнай! – приказала графиня и Дали побежала к конюшне.
– Кто такой Верный? – спросила я и Аннабель улыбнулась.
– Конь графа. Два дня назад ваш отец уехал на охоту и мы ждали его возвращения не раньше, чем завтра.
Я улыбнулась и втянула живот. Спина вспотела и нижнее белье прилипло к коже, чтобы было ужасно неприятно. Хотелось пить и я подула на лицо, проклиная жесткие туфли, которые на практике совершенно не подходили для долгих прогулок. Большие пальцы ныли и на подъеме уж появилась болезненная мозоль.
Вернулась запыхавшаяся Дали.
– Это он, госпожа. Его сиятельство изволили вернуться на день раньше, – она поклонилась и отступила назад.
– Разве это не прекрасно? – обрадовалась графиня и повернулась к служанке. – Распорядись подать чай в большой столовой. Графу уже доложили?
– Еще нет, ваша светлость. Ждали вашего распоряжения.
– Хорошо, тогда поспеши в дом. Мы встретим его светлость там.
Отлично, эта прогулка меня порядком доконала! Я пыталась приноровиться к плавному длинному шагу графини, но мешал подол платья.
Боже, как тяжело быть женщиной!
Я с ностальгией вспомнила свои старые джинсы и футболки на два размера больше. И спортивный топ, который можно было надевать подо всё и не потеть. И не страдать, что лямка упала на плечо или, не дай Бог, застежка у лифчика перекрутилась!
Мне было жарко и тесно, хотелось вдохнуть полной грудью, но мешал корсет. И все эти глупые неудобства бесили, так что когда мы подошли к парадному входу, я была на пределе терпения.
Через распахнутые двери и я увидела спускавшегося по лестнице мужчину. Высокий и статный, с зачесанными назад каштановыми волосами и короткой острой бородкой с лихими тонкими усиками, менявшими черты лица, но не настолько, чтобы я его не узнала.
– Александр, любовь моя! – мужчина заметил Аннабель и улыбнулся. Приняв протянутые графиней руки, он поцеловал сначала одну, потом другую, а затем притянул ее ближе, собираясь поцеловать в губы.
А я стояла, не веря своим глазам, пытаясь вдохнуть и не имея такой возможности.
– Элиза вернулась, – прошептала Аннабель, совершенно разомлевшая в его объятиях.
Граф поднял голову и, наконец, заметил меня. Лицо его вытянулось и я почувствовала, как слезы разочарования подступают к глазам.
– Папа? – попыталась вдохнуть и не смогла.
Мир вокруг резко замер и потерял краски, а я пискнула, как пойманная в силки мышь, и впервые в жизни потеряла сознание.
Глава 7
Я видела очень странный сон.
Плохой сон.
Как мой отец целовал другую женщину. И, хотя она называла себя моей матерью, это была не моя мать…
– Элиза?..
Голос глухой и незнакомый. Разве меня не зовут Лиза?
– Мама… мне приснился плохой сон, – я повернулась на бок, поджала под себя ноги. Мокрые волосы прилипли ко лбу и что-то влажное и прохладное коснулось кожи.
– Тише, все позади… ты дома, душа моя…
Мама никогда не звала меня “душа моя”.
Я открыла глаза и увидела перед собой графиню. В домашнем халате поверх ночной сорочки, она сидела на краю моей постели. У ее ног стоял стул с небольшим чаном. Аннабель окунула тряпицу в воду и, отжав, провела по моему лицу.
Рядом с постелью на тумбочке стоял канделябр на три свечи, которые горели неровным светом, отбрасывая блики на стены и потолок.
– Что случилось? – я откинула тяжелое одеяло и села.
– Обморок, дорогая. Ты лишилась чувств, – Аннабель протянула ко мне руку, но я остановила ее, перехватив за запястье.
– Что здесь делает мой отец?
В темноте нельзя было разглядеть лица графини, но мне показалось, что вопрос поставил ее в тупик.
– Он… здесь живет. Как и все мы, – она высвободила руку и встала. – Ты все забыла, Элиза… это правда?
Я молчала, потому что меня разрывали противоречивые чувства. Графиня была добра и производила впечатление порядочной женщины, но то, как она смотрела на моего отца… и, самое гадкое, как он смотрел на нее! Этого я простить не могла.
– Из-за вас он оставил семью, – я не спрашивала и графиня молчала. – Бросил нас с мамой… ради чего? Вот этого? – я обвела глазами роскошную обстановку и поняла, что сейчас разрыдаюсь. – Уходите. Не хочу вас видеть!
Аннабель вздрогнула, будто я ударила ее, и опустила руки. Тряпица шлепнулась в воду и графиня взяла в руки канделябр. Свет заплясал на ее красивом и грустном лице.
– Я прощаю эту грубость. Пройдет время и ты все вспомнишь, душа моя.
Она вышла, притворив за собой дверь, а я откинулась на подушки.
Вот значит как.
Мы с мамой еле сводили концы с концами, а он женился на графине и зажил, ни в чем себе не отказывая!
Злость высушила слезы и я заколотила кулаками по одеялу. А я еще пожалела его коллекцию пластинок! Надо было сразу все продать к чертям собачьим!
Я представила, как отреагирует мама, когда узнает что меня выкрал отец. И мысленно содрогнулась – да она здесь камня на камне не оставит! Вот только, как она узнает?
Я перевернулась на бок и прикусила большой палец – нужно сбежать. Но сначала все тут разведать. Собрать доказательства – он столько лет уклонялся от уплаты алиментов, теперь ему не отвертеться!
А с другой стороны… в поместье нет света. Не может быть, чтобы в двадцать первом веке в доме не было электричества и водопровода? Как сказала графиня, де Бальмен владеют этим домом триста лет?
Александр де Бальмен…
Будучи маленькой, я никогда не задумывалась, почему мама оставила девичью фамилию. Хотя, свидетельства о браке я тоже никогда не видела. Как и кольца у мамы на пальце, даже когда родители еще жили вместе.
Мне казалось это само собой разумеющимся – у меня семья, разве могли они не быть женаты, если у них была я?
Злость захлестнула с головой.
Значит, мой отец носил графский титул с рождения! И мама об этом знала? Но почему ничего не сказала мне?
Я вспомнила тот день, когда отец не вернулся с работы домой, и прикусила губу. Воспоминания не несли ничего кроме боли.
Он ведь мог забрать нас к себе, если только… связь с моей мамой не была случайной…
А что если папа уже был женат на Аннабель, когда встретил ее? Тогда получалось, что я – незаконнорожденная… мысль о том, что мама все это время врала мне и на самом деле была любовницей графа, так взбудоражила, что я подпрыгнула на кровати.
Неужели они оба лгали!?
Но почему тогда отец вернулся за мной только сейчас? И почему графиня считала меня своей дочерью и называла Элизой? Знала ли она о нас с мамой? Или это какая-то игра, правил которой я не знала?
Нет, как бы там ни было, я не могла оставить все как есть. Я должна была во всем разобраться. Но сначала надо придумать, как сообщить маме, моей настоящей маме, что я жива.
Служанки терпеливо ждали, когда я проснусь. И хотя их перешептывания и хихиканья было прекрасно слышно через дверь ванной, вставать я не торопилась.
Ночь прошла в сомнениях и наполеоновских планах – я решила пока не показывать, что все знаю, и прикинуться дурочкой. Получше изучить окрестности, сделать побольше фото и видео папиного “большого секрета” и, при первой удобной возможности, сбежать.
Умывшись, я критично осмотрела подготовленный для меня на сегодня наряд – строгое платье голубого цвета с такой узкой талией, что мне потребуется два корсета, чтобы в него влезть.
Я натянула через голову белую сорочку и покачала головой:
– Нет, я это не надену. Даже не мечтайте!
– Но, леди Элиза, это платье подобрала графиня…
– Пусть она тогда его и носит, а в это адово устройство, – я ткнула пальцем в корсет. – Я больше не залезу!
Служанки переглянулись, явно сбитые с толку, и одна из них выбежала из спальни.
– А брюк у вас нет? – они переглянулись и испуганно захлопали глазами. – Ну, таких удобных штанов для леди?
– Леди не пристало носить мужскую одежду, – порог спальни переступила Дали и поклонилась. Я выглянула из-за ширмы и улыбнулась. Мне нравилась эта миловидная фигуристая женщина с курносым носом и щербатой улыбкой.
– Дали, если вы затяните меня в корсет, я умру, не дойдя до столовой!
– Если мы не позаботимся о благопристойном внешнем виде дочери графа, нас высекут на конюшне! – Дали отодвинула служанок в сторону и прошла ко мне за ширму.
Оценила подготовленный на сегодня наряд и цокнула языком.
– Дали, я хочу дышать, понимаете?
– Вы без пяти минут невеста! В вашем возрасте леди пристало выглядеть как…
– Хорошо! – я стянула сорочку через голову и бросила к ногам служанки, оставшись в одном белье. – Тогда я никуда не иду!
– Но позвольте, граф и графиня ждут вас к завтраку в большой столовой! – возмутилась Дали.
– Передайте им, что я не приду!
– Ваше сиятельство, что за ребячество, леди не пристало…
– Корсет я не надену! – топнув ножкой, я забралась на кровать и обложилась подушками.
Дали подбоченилась и, щелкнув пальцами, увела служанок прочь, не забыв поклониться и прикрыть дверь. Я выдохнула. Достала из ящика тумбочки телефон и проверила сеть – ни одной палочки.
Тогда я включила камеру и записала короткое видео обращение самой себе, потом сделала пару снимков и, услышав в коридоре шаги, спрятала телефон под подушку.
Дали принесла сарафан – из темно-зеленого плотного сукна с прямоугольным вырезом и шнуровкой по бокам. Я с сомнением поджала губы, но позволила себя переодеть.
Сарафан поверх сорочки сел как влитой и я стала похожа на альпийскую пастушку с очень тонкой талией, но в нем хотя бы можно было дышать. Забранные в высокую косу каштановые волосы игриво легли на плечо.
– Вряд ли графиня одобрит ваш внешний вид, моя госпожа, – сказала Дали, отступая на шаг. – В этом наряде вы больше похожи на девочку-служанку, чем на леди де Бальмен, позвольте…
– Нет, мне так нравится, – я покружилась перед зеркалом и обула легкие, похожие на балетки туфли из мягкой черной кожи. – В нем я, по-крайней мере, могу двигаться.
– Как прикажете, – Дали поклонилась, но я заметила ее озорную улыбку в отражении.
А это прикольно, иметь своих слуг!
Я вышла в коридор и свита из Дали и девушек последовала за мной.
– Я помню, где находится большая столовая.
– Леди не пристало ходить одной, – с важным видом заметила Дали и я закатила глаза.
И все-таки не прикольно.
Я засунула руку в карман – в отличие от дорогих платьев графини, обычные женщины их все-таки имели – телефон был на месте.
И, подойдя к лестнице, обернулась – кажется, кого-то сейчас инфаркт хватит!
Подобрав юбки, я присела на перила и скатилась вниз, и, прежде чем служанки опомнились, забежала в библиотеку, заперев дверь на ключ, который торчал из замочной скважины.
Это отучит их следовать за мной по пятам!
Миновав библиотеку в приподнятом настроении, я вышла к комнате с роялем, когда услышала знакомые голоса:
– …с утренней почтой.
– Не слишком ли мы торопимся, дорогой?
– Мы однозначно задержались, Аннабель!
– Я лишь прошу о снисхождении. Я говорила с ней вчера… мне кажется, она нас не помнит…
– Тем лучше для нее.
– Александр! Спустя три года наша единственная дочь вернулась домой. Она напугана, все здесь для нее чужое… давай отложим помолвку. Уверена, граф Стендброк войдет в наше положение…
– Граф Стендброк однажды уже вошел в наше положение, когда три года назад Элиза исчезла из-под венца! Ты хочешь опозорить нас дважды, Аннабель?
– Конечно, нет…
– Тогда прошу тебя, занимайся своими делами. Разошли приглашения на бал, пары недель на подготовку хватит?
– Месяц, дорогой, мы же не можем ударить в грязь лицом?
– Будь по твоему, месяц. Так или иначе, Элиза станет женой графа Стендброка до конца сезона.
Глава 8
Я бежала вперед, не разбирая дороги.
Услышанный разговор больше походил на сюр – мне семнадцать, какая свадьба?! Я еще даже школу не закончила!
Зато последние иллюзии касательно истинного отношения ко мне отца разбились о суровую реальность – я для него лишь разменная монета, чьими чувствами можно пренебречь.
Он бросил нас с мамой без объяснения причин, так же хладнокровно вырвал меня из привычного круга жизни и теперь собирался выдать замуж за человека, которого я в глаза не видела!
Пусть он хоть трижды граф, я – несовершеннолетняя, это статья!
Я миновала конюшню и мужчины, что занимались на улице лошадьми, поклонились мне в след:
– Добрый день, леди Элиза! Хорошей прогулки, ваше сиятельство! Не прикажете ли седлать Басси, госпожа?
Они прикалывались?
Да я еле научилась кататься на велосипеде, какая мне лошадь? Хотя мысль, о том что она у меня в принципе есть, занозой засела в мозгу.
Не так я представляла себе встречу с отцом…
Она должна была произойти в зените моего блогерского триумфа – чтобы он увидел, как много добилась его дочь!
И пожалел о том, что бросил меня одну…
Я пробежала розовый сад и ворвалась в яблоневую рощу. Деревья были посажены ровными рядами, уходящими далеко за горизонт, и я припустилась бежать дальше.
Мне нечего делать в этом оторванном от цивилизации уголке современного мира. Без интернета, горячей воды и связи. Нравится жить, как отшельник, пожалуйста!
А я хочу домой!
Туда, где у меня есть фанаты, моя собственная жизнь и друзья. При мысли о Вене с Пашей, сердце радостно екнуло – они с ума сойдут, когда я расскажу, что со мной случилось!
Добежав до ограды – высоченного железного забора из кованых стрел и кирпичного основания высотой до середины бедра, я поняла, что дальше пути нет.
Расстояние между прутьями слишком маленькое, чтобы я могла пролезть, а пики на навершиях решетки – острые и очень высоко. Я приподняла подол юбки и двинулась вдоль ограды, ища брешь.
Половина усадьбы видела меня, бегущей в сторону ограды. Что если они скажут отцу, что я сбежала? Сколько времени у меня будет на то, чтобы выйти на дорогу и поймать попутку?
Метров через тридцать я увидела в заборе брешь – на месте двух прутов зияла пустота и раскрошившийся кирпич основания. Я без труда перелезла через нее и побежала дальше.
Местность пошла под уклон, кустарник стал гуще и деревьев прибавилось. Незаметно роща превратилась в настоящий дикий лес и я немного запаниковала.
Я родилась и выросла в городе и мне нравилась жизнь в “каменных джунглях”. Магазины, метро, кондиционированный воздух и кафе, автомобили и гул электростанций.
Нравился суматошный ритм жизни и постоянное включение “в сеть”. Моя комната и старый ноут, в котором хранился фото архив моих блогерских будней, наброски стихов и сканы карандашных скетчей.
Я знала родной город как свои пять пальцев. Потеряться в нем было нереально, но здесь, в настоящем лесу, я вдруг поняла, что ничего не знаю о правилах выживания в дикой природе.
А если я заблужусь и умру от голода и жажды?
Я обернулась, ища глазами забор. Идея убежать уже не казалась такой правильной и даже свадьба пугала меньше, чем ночь, проведенная под открытым небом в обществе диких зверей.
Надо вернуться – я сделала шаг и как на зло нога зацепилась за сухой корень. Удар о землю выбил из груди сдавленный крик и дальше я покатилась по склону, набирая скорость и безрезультатно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы замедлить падение.
Сама не знаю, как ничего не сломала, когда со всей дури врезалась в огромный пень, брошенный кем-то посреди опушки. Я выругалась и обхватила грудь руками – ребра ныли и голова после кульбитов, что я проделала, кружилась.
А телефон?
Я судорожно нащупала твердый холодный корпус – только бы не разбила экран! Но телефон был цел и я, выдохнув порцию боли, без сил откинулась на траву.
– Не знал, что к нам приехал бродячий цирк.
Я открыла глаза и увидела дровосека. Опираясь на древко огромного топора, он стоял против солнца, чуть улыбаясь и склонив голову набок. Белая рубашка, мокрая от пота, прилипла к груди и животу.
Я села, хмуро глядя на незнакомца снизу вверх, и расправила юбку. Голова закружилась сильнее и к горлу подступила тошнота.
– Признаюсь, колесо, что вы продемонстрировали на склоне, даже мне не под силу повторить.
Он что не видит, что мне и так плохо?
Я ухватилась за пенек и встала. В ответ живот скрутило и меня вырвало прямо под ноги незадачливому дровосеку.
– Видимо, вам это тоже в новинку, – он воткнул топор в пень и я дернулась, испугавшись, а не оттяпал ли он мне пальцы, но мужчина лишь протянул флягу с водой.
Голова все еще кружилась и я припала губами к горлышку. Пустой желудок сжался, но в этот раз не подвёл. Я вытерла выступивший на лбу пот и вздохнула.
– Вам лучше?
Мне было бы лучше оказаться дома в своей постели с телефоном в руках, наушниками в ушах и большим куском пиццы на тарелке рядом.
– Нет! – огрызнулась в ответ. – Где здесь автобусная остановка?
Мужчина прищурился, огляделся по сторонам и положил руку на древко топора. Потом выставил вперед ладонь и спросил:
– Сколько пальцев вы видите? – я гаденько улыбнулась в ответ и продемонстрировала ему свой палец.
Тот самый.
Если его и задел мой жест, то вида дровосек не подал, только желваки под густой пшеничной бородой заходили из стороны в сторону, а глаза весело блеснули.
– На лицо полная потеря чувства самосохранения.
Он пожал плечами и взял в руки топор. Полено, которое мужчина водрузил на пень, от одного точного удара разлетелось в щепки. Следом за ним второе, и третье, и я поняла, что разговор окончен.