Читать онлайн Английский с Оскаром Уайльдом. Кентервильское привидение / Oscar Wilde. The Canterville Ghost бесплатно
© И. Франк, 2021
© ООО «ИД ВКН», 2021
Как читать эту книгу
Уважаемые читатели!
Перед вами – НЕ очередное учебное пособие на основе исковерканного (сокращенного, упрощенного и т. п.) авторского текста.
Перед вами прежде всего – интересная книга на иностранном языке, причем на настоящем, «живом» языке, в оригинальном, авторском варианте.
От вас вовсе не требуется «сесть за стол и приступить к занятиям». Эту книгу можно читать где угодно, например, в метро или лежа на диване, отдыхая после работы. Потому что уникальность метода как раз и заключается в том, что запоминание иностранных слов и выражений происходит подспудно, за счет их повторяемости, без СПЕЦИАЛЬНОГО заучивания и необходимости использовать словарь.
Существует множество предрассудков на тему изучения иностранных языков. Что их могут учить только люди с определенным складом ума (особенно второй, третий язык и т. д.), что делать это нужно чуть ли не с пеленок и, самое главное, что в целом это сложное и довольно-таки нудное занятие.
Но ведь это не так! И успешное применение Метода чтения Ильи Франка в течение многих лет доказывает: начать читать интересные книги на иностранном языке может каждый!
Причем
на любом языке,
в любом возрасте,
а также с любым уровнем подготовки (начиная с «нулевого»)!
Сегодня наш Метод обучающего чтения – это четыреста книг на шестидесяти языках мира. И миллионы читателей, поверивших в свои силы!
Итак, «как это работает»?
Откройте, пожалуйста, любую страницу этой книги. Вы видите, что текст разбит на отрывки. Сначала идет адаптированный отрывок – текст с вкрапленным в него дословным русским переводом и небольшим лексико-грамматическим комментарием. Затем следует тот же текст, но уже неадаптированный, без подсказок.
Если вы только начали осваивать английский язык, то вам сначала нужно читать текст с подсказками, затем – тот же текст без подсказок. Если при этом вы забыли значение какого-либо слова, но в целом все понятно, то не обязательно искать это слово в отрывке с подсказками. Оно вам еще встретится. Смысл неадаптированного текста как раз в том, что какое-то время – пусть короткое – вы «плывете без доски». После того как вы прочитаете неадаптированный текст, нужно читать следующий, адаптированный. И так далее. Возвращаться назад – с целью повторения – НЕ НУЖНО! Просто продолжайте читать ДАЛЬШЕ.
Сначала на вас хлынет поток неизвестных слов и форм. Не бойтесь: вас же никто по ним не экзаменует! По мере чтения (пусть это произойдет хоть в середине или даже в конце книги) все «утрясется», и вы будете, пожалуй, удивляться: «Ну зачем опять дается перевод, зачем опять приводится исходная форма слова, все ведь и так понятно!» Когда наступает такой момент, «когда и так понятно», вы можете поступить наоборот: сначала читать неадаптированную часть, а потом заглядывать в адаптированную. Этот же способ чтения можно рекомендовать и тем, кто осваивает язык не «с нуля».
Язык по своей природе – средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются – либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение. Тогда он учится сам собой, подспудно.
Для запоминания нужны не сонная, механическая зубрежка или вырабатывание каких-то навыков, а новизна впечатлений. Чем несколько раз повторять слово, лучше повстречать его в разных сочетаниях и в разных смысловых контекстах. Основная масса общеупотребительной лексики при том чтении, которое вам предлагается, запоминается без зубрежки, естественно – за счет повторяемости слов. Поэтому, прочитав текст, не нужно стараться заучить слова из него. «Пока не усвою, не пойду дальше» – этот принцип здесь не подходит. Чем интенсивнее вы будете читать, чем быстрее бежать вперед, тем лучше для вас. В данном случае, как ни странно, чем поверхностнее, чем расслабленнее, тем лучше. И тогда объем материала сделает свое дело, количество перейдет в качество. Таким образом, все, что требуется от вас, – это просто почитывать, думая не об иностранном языке, который по каким-либо причинам приходится учить, а о содержании книги!
Главная беда всех изучающих долгие годы какой-либо один язык в том, что они занимаются им понемножку, а не погружаются с головой. Язык – не математика, его надо не учить, к нему надо привыкать. Здесь дело не в логике и не в памяти, а в навыке. Он скорее похож в этом смысле на спорт, которым нужно заниматься в определенном режиме, так как в противном случае не будет результата. Если сразу и много читать, то свободное чтение по-английски – вопрос трех-четырех месяцев (начиная «с нуля»). А если учить помаленьку, то это только себя мучить и буксовать на месте. Язык в этом смысле похож на ледяную горку – на нее надо быстро взбежать! Пока не взбежите – будете скатываться. Если вы достигли такого момента, когда свободно читаете, то вы уже не потеряете этот навык и не забудете лексику, даже если возобновите чтение на этом языке лишь через несколько лет. А если не доучили – тогда все выветрится.
А что делать с грамматикой? Собственно, для понимания текста, снабженного такими подсказками, основательное знание грамматики не требуется – и так все будет понятно. А затем происходит привыкание к определенным формам – и грамматика усваивается тоже подспудно. Ведь осваивают же язык люди, которые никогда не учили его грамматику, а просто попали в соответствующую языковую среду. Это говорится не к тому, чтобы вы держались подальше от грамматики (грамматика – очень интересная вещь, занимайтесь ею тоже), а к тому, что приступать к чтению данной книги можно, зная всего лишь правила чтения и самые азы грамматики.
Эта книга поможет вам преодолеть важный барьер: вы наберете лексику и привыкнете к логике языка, сэкономив много времени и сил. Но, прочитав ее, не нужно останавливаться, продолжайте читать на иностранном языке (теперь уже действительно просто поглядывая в словарь)!
Отзывы и замечания присылайте, пожалуйста, по электронному адресу [email protected]
O. Wilde
The Canterville Ghost
An amusing chronicle of the tribulations of the Ghost of Canterville Chase when his ancestral halls became the home of the American Minister to the Court of St. James[1]
I
When Mr. Hiram B. Otis, the American Minister (когда мистер Хайрам Б. Отис, американский посол; minister ['mɪnɪstə] – министр; посол, посланник), bought Canterville Chase (купил /усадьбу/ Кентервиль Чейз[2]; chase – охотничьи угодья; зд. часть названия усадьбы; to buy), every one told him (все сказали ему; every one – каждый) he was doing a very foolish thing (/что/ он делал очень глупую вещь) as there was no doubt at all (так как вовсе не было сомнения; doubt [daʋt]) that the place was haunted (что в /этом/ месте обитало привидение; to haunt [hɔ:nt] – часто посещать какое-либо место; появляться, являться, обитать /как призрак/). Indeed, Lord Canterville himself (в самом деле, сам лорд Кентервиль), who was a man of the most punctilious honour (который был человеком исключительно честным; punctilious [pʌŋk'tɪlɪəs] – педантичный, щепетильный до мелочей; honour – честь, слава; честность, благородство), had felt it his duty to mention the fact to Mr. Otis (счел своей обязанностью упомянуть этот факт мистеру Отису; to feel – чувствовать), when they came to discuss terms (когда они подошли к обсуждению условий; discuss [dɪ'skʌs]).
When Mr. Hiram B. Otis, the American Minister, bought Canterville Chase, every one told him he was doing a very foolish thing, as there was no doubt at all that the place was haunted. Indeed, Lord Canterville himself, who was a man of the most punctilious honour, had felt it his duty to mention the fact to Mr. Otis when they came to discuss terms.
“We have not cared to live in the place ourselves (нам не хотелось жить в этом месте самим),” said Lord Canterville (сказал лорд Кентервиль), “since my grandaunt, the Dowager Duchess of Bolton (с тех пор, как моя двоюродная прабабушка, вдовствующая герцогиня Болтонская; grandaunt [,ɡrænd'ɑ:nt]; dowager ['daʋəʤə] – вдова /высокопоставленного лица/; duchess ['dʌʧɪs]), was frightened into a fit (была доведена до удара; to frighten – испугать, напугать; fit – припадок, пароксизм, приступ), from which she never really recovered (от которого она так и не оправилась; never – никогда; really ['rɪəlɪ] – на самом деле; to recover [rɪ'kʌvə] – выздоравливать; приходить в себя), by two skeleton hands being placed on her shoulders (/когда/ две руки скелета опустились на ее плечи; skeleton ['skelɪt(ə)n]; to place – класть, помещать; shoulder ['ʃəʋldə]) as she was dressing for dinner (в то время как она одевалась к обеду), and I feel bound to tell you, Mr. Otis (и я чувствую /себя/ обязанным сказать вам), that the ghost has been seen by several living members of my family (что привидение видели несколько других /ныне здравствующих/ членов моей семьи; ghost [ɡəʋst]; living – живой; to see), as well as by the rector of the parish (также как и приходский священник; parish ['pærɪʃ]), the Rev. Augustus Dampier (преподобный Огастус Дампье; the Rev. = the Reverend ['revərənd] – преподобный), who is a Fellow of King’s College, Cambridge (который является членом совета Королевского колледжа в Кембридже).”
“We have not cared to live in the place ourselves,” said Lord Canterville, “since my grandaunt, the Dowager Duchess of Bolton, was frightened into a fit, from which she never really recovered, by two skeleton hands being placed on her shoulders as she was dressing for dinner, and I feel bound to tell you, Mr. Otis, that the ghost has been seen by several living members of my family, as well as by the rector of the parish, the Rev. Augustus Dampier, who is a Fellow of King’s College, Cambridge.”
“After the unfortunate accident to the Duchess (после несчастного случая с герцогиней; unfortunate [ʌn'fɔ:ʧ(ə)nət]; accident ['æksɪd(ə)nt]), none of our younger servants would stay with us (никто из наших более молодых слуг не хотел оставаться с нами), and Lady Canterville often got very little sleep at night (и леди Кентервиль часто очень мало спала ночью) in consequence of the mysterious noises (вследствие таинственных звуков; consequence ['kɒn(t)sɪkwən(t)s]; mysterious [mɪ'stɪərɪəs]) that came from the corridor and the library (которые доносились из коридора и библиотеки; to come – приходить, приезжать; происходить, бывать /from/; library ['laɪbr(ə)rɪ]).”
“After the unfortunate accident to the Duchess, none of our younger servants would stay with us, and Lady Canterville often got very little sleep at night, in consequence of the mysterious noises that came from the corridor and the library.”
“My Lord,” answered the Minister («мой лорд», ответил посол), “I will take the furniture and the ghost at a valuation (я возьму и мебель, и привидение за /назначенную/ цену; furniture ['fɜ:nɪʧə]; valuation – оценка, определение ценности). I have come from a modern country (я приехал из современной страны; modern ['mɒd(ə)n]), where we have everything that money can buy (где у нас есть все, что можно купить за деньги); and with all our spry young fellows painting the Old World red (и со всеми нашими проворными молодыми парнями, /приезжающими/ развлекаться в Старый Свет; to paint red – посещать бары, клубы и т. д.; развлекаться; to paint – писать красками) and carrying off your best actors and primadonnas (и увозящими ваших лучших актеров и примадонн; primadonna [,pri:mə'dɒnə]), I reckon that if there were such a thing as a ghost in Europe (я полагаю, что если бы такая вещь, как привидение, существовала в Европе; to reckon ['rek(ə)n]), we’d have it at home in a very short time in one of our public museums (мы бы очень скоро имели его дома = у нас в одном из наших публичных музеев; in a very short time – в очень короткое время; museum [mju:'zɪəm]) or on the road as a show (или на дороге, как /разъездное/ шоу).”
“My Lord,” answered the Minister, “I will take the furniture and the ghost at a valuation. I have come from a modern country, where we have everything that money can buy; and with all our spry young fellows painting the Old World red, and carrying off your best actors and primadonnas, I reckon that if there were such a thing as a ghost in Europe, we’d have it at home in a very short time in one of our public museums, or on the road as a show.”
“I fear that the ghost exists (я боюсь, что привидение существует; to exist [ɪɡ'zɪst]),” said Lord Canterville, smiling (улыбаясь), “though it may have resisted the overtures of your enterprising impresarios (хотя оно могло противостоять предложениям ваших предприимчивых импресарио; to resist [rɪ'zɪst]; overture – попытка /примирения, завязывания знакомства/; инициатива /переговоров, заключения договоров и т. п./; формальное предложение; увертюра; enterprising ['entəpraɪzɪŋ]; impresario [,ɪmprɪ'sɑ:rɪəʋ]). It has been well known for three centuries (оно было хорошо известно в течение трех веков; to know – знать; century ['senʧ(ə)rɪ]), since 1584 in fact (в действительности, с 1584 г.), and always makes its appearance before the death of any member of our family (и всегда появляется перед смертью кого-либо из членов нашей семьи; to make one’s appearance [ə'pɪər(ə)n(t)s] – появляться; death [deθ]).”
“I fear that the ghost exists,” said Lord Canterville, smiling, “though it may have resisted the overtures of your enterprising impresarios. It has been well known for three centuries, since 1584 in fact, and always makes its appearance before the death of any member of our family.”
“Well, so does the family doctor for that matter, Lord Canterville (ну, так же как и семейный доктор, коли на то пошло; matter – вещество; сущность; вопрос, тема). But there is no such thing, sir, as a ghost (но не существует такой вещи, сэр, как привидение), and I guess the laws of Nature are not going to be suspended for the British aristocracy (и я думаю, что законы природы не будут изменены ради британской аристократии; to guess [ɡes]; nature ['neɪʧə]; to suspend [sə'spend] – откладывать; приостанавливать; aristocracy [,ærɪ'stɒkrəsɪ]).”
“You are certainly very natural in America,” (вы в Америке, несомненно, очень близки к природе; certainly ['sɜ:t(ə)nlɪ]; to be very natural ['næʧ(ə)r(ə)l] – быть очень естественным),” answered Lord Canterville (ответил), who did not quite understand Mr. Otis’s last observation (который не совсем понял последнее замечание мистера Отиса), “and if you don’t mind a ghost in the house (и если вы не против привидения в доме; to mind – быть против), it is all right (все в порядке). Only you must remember I warned you (только вы должны помнить, /что/ я предупредил вас; to warn [wɔ:n]).”
“Well, so does the family doctor for that matter, Lord Canterville. But there is no such thing, sir, as a ghost, and I guess the laws of Nature are not going to be suspended for the British aristocracy.”
“You are certainly very natural in America,” answered Lord Canterville, who did not quite understand Mr. Otis’s last observation, “and if you don’t mind a ghost in the house, it is all right. Only you must remember I warned you.”
A few weeks after this (несколько недель спустя; after this – после этого), the purchase was concluded (покупка была совершена; purchase ['pɜ:ʧəs]; to conclude [kən'klu:d] – заключать; заканчивать), and at the close of the season (и в конце сезона) the Minister and his family went down to Canterville Chase (посол и его семья переехали в Кентервиль Чейз; to go down – спускаться; уезжать на каникулы; переезжать). Mrs. Otis, who, as Miss Lucretia R. Tappan, of West 53d Street (которая / еще под именем / мисс Лукреции Р. Тэппан с Западной 53-й улицы), had been a celebrated New York belle (была известной нью-йоркской красавицей; celebrated ['seləbreɪtɪd]), was now a very handsome, middle-aged woman with fine eyes (/и/ теперь была очень интересной средних лет женщиной с прекрасными глазами; handsome ['hæn(d)səm]), and a superb profile (и безукоризненным профилем; superb [s(j)u:'pɜ:b]; profile ['prəʋfaɪl]).
A few weeks after this, the purchase was concluded, and at the close of the season the Minister and his family went down to Canterville Chase. Mrs. Otis, who, as Miss Lucretia R. Tappan, of West 53d Street, had been a celebrated New York belle, was now a very handsome, middle-aged woman, with fine eyes, and a superb profile.
Many American ladies (многие американские женщины) on leaving their native land (покинув свою родную землю; to leave – оставлять, покидать; native ['neɪtɪv]) adopt an appearance of chronic ill-health (принимают вид хронических больных; to adopt [ə'dɒpt]; chronic ['krɒnɪk]; ill-health [helθ] – нездоровье), under the impression that it is a form of European refinement (под впечатлением, что это и есть форма европейской утонченности), but Mrs. Otis had never fallen into this error (никогда не впадала в это заблуждение; error ['erə] – заблуждение, оплошность, ошибка; to fall). She had a magnificent constitution (она обладала прекрасным телосложением; magnificent [mæɡ'nɪfɪs(ə)nt]), and a really wonderful amount of animal spirits (и действительно необыкновенным зарядом жизнерадостности; wonderful – удивительный, замечательный; amount [ə'maʋnt] – количество; animal spirits ['spɪrɪts] – жизнерадостность). Indeed, in many respects (на самом деле, во многих отношениях; respect [rɪ'spekt]), she was quite English (она была совершенной англичанкой), and was an excellent example of the fact (и была отличным примером того факта; excellent ['eks(ə)l(ə)nt]; example [ɪɡ'zɑ:mpl]), that we have really everything in common with America nowadays (что у нас действительно все общее с Америкой в наши дни; nowadays ['naʋədeɪz]), except, of course, language (кроме, конечно, языка; except [ɪk'sept]).
Many American ladies on leaving their native land adopt an appearance of chronic ill-health, under the impression that it is a form of European refinement, but Mrs. Otis had never fallen into this error. She had a magnificent constitution, and a really wonderful amount of animal spirits. Indeed, in many respects, she was quite English, and was an excellent example of the fact that we have really everything in common with America nowadays, except, of course, language.
Her eldest son (ее старший сын), christened Washington by his parents in a moment of patriotism (названный своими родителями Вашингтоном[3] в момент /проявления чувства/ патриотизма; to christen ['krɪs(ə)n] – совершать обряд крещения; patriotism ['pætrɪətɪz(ə)m]), which he never ceased to regret (о чем он никогда не переставал сожалеть; to cease [si:s]; to regret [rɪ'ɡret]), was a fair-haired, rather good-looking young man (был светловолосым, довольно-таки красивым юношей; rather ['rɑ:ðə]), who had qualified himself for American diplomacy (который готовился стать американским дипломатом: «готовил себя для американской дипломатии»; to qualify ['kwɒlɪfaɪ]; diplomacy [dɪ'pləʋməsɪ]) by leading the German at the Newport Casino for three successive seasons (танцуя в первой паре котильон в казино в Ньюпорте[4] три сезона подряд; the German = the German cotillion; to lead – вести; руководить; casino [kə'si:nəʋ] – увеселительное заведение; игорный дом; successive [sək'sesɪv]), and even in London was well known as an excellent dancer (и даже в Лондоне был хорошо известен как отличный танцор). Gardenias and the peerage were his only weaknesses (гардении и /интерес к/ аристократии были его единственными слабостями; peerage ['pɪərɪʤ] – сословие пэров; знать, аристократия). Otherwise he was extremely sensible (в остальных отношениях он был исключительно разумен; extremely [ɪk'stri:mlɪ]; sensible ['sen(t)sɪbl]).
Her eldest son, christened Washington by his parents in a moment of patriotism, which he never ceased to regret, was a fair-haired, rather good-looking young man, who had qualified himself for American diplomacy by leading the German at the Newport Casino for three successive seasons, and even in London was well known as an excellent dancer. Gardenias and the peerage were his only weaknesses. Otherwise he was extremely sensible.
Miss Virginia E. Otis was a little girl of fifteen (мисс Вирджиния Отис была молодой девушкой пятнадцати лет), lithe and lovely as a fawn (привлекательной и грациозной как лань;lithe – грациозный; fawn – молодой олень) and with a fine freedom in her large blue eyes (и с чудесным /выражением чувства/ свободы в ее больших голубых глазах). She was a wonderful Amazon (она была прекрасной наездницей; Amazon ['æməz(ə)n]); and had once raced old Lord Bilton on her pony twice round the park (и однажды дважды проехала на своем пони по парку со старым лордом Билтоном; to race – состязаться в скачках), winning by a length and a half (обойдя его на полтора корпуса; to win – выигрывать; побеждать), just in front of the Achilles statue (прямо перед статуей Ахилла; Achilles [ə'kɪli:z]; statue ['stæʧu:]), to the huge delight of the young
Miss Virginia E. Otis
Duke of Cheshire (к огромному восхищению герцога Чеширского; delight [dɪ'laɪt]), who proposed for her on the spot (который тут же сделал ей предложение; to propose [prə'pəʋz]; on the spot – на месте; тотчас же) and was sent back to Eton that very night by his guardians in floods of tears (и был отослан назад в Итон[5] тем же вечером его опекунами, весь в слезах; to send – посылать; guardian ['ɡɑ:dɪən]; flood [flʌd];tear [tɪə]).
Miss Virginia E. Otis was a little girl of fifteen, lithe and lovely as a fawn, and with a fine freedom in her large blue eyes. She was a wonderful Amazon, and had once raced old Lord Bilton on her pony twice round the park, winning by a length and a half, just in front of the Achilles statue, to the huge delight of the young Duke of Cheshire, who proposed for her on the spot, and was sent back to Eton that very night by his guardians, in floods of tears.
After Virginia came the twins (после Вирджинии /в семье/ шли близнецы; to come – подходить, приходить; появляться), who were usually called “The Star and Stripes (которых обычно называли «Звезда и полосы» /т. е. «американский флаг»/; usually ['ju:ʒ(ə)lɪ]),” as they were always getting swished (так как их всегда секли розгой; to get – получать; доставать, добывать; становиться, делаться; to swish – рассекать воздух со свистом; сечь /розгой/). They were delightful boys (они были чудесные мальчики), and, with the exception of the worthy Minister (и, за исключением уважаемого посла; worthy ['wɜ:ðɪ]) the only true republicans of the family (единственные республиканцы в семье; republican [rɪ'pʌblɪkən]).
Had once raced old Lord Bilton on her pony…
After Virginia came the twins, who were usually called “The Star and Stripes,” as they were always getting swished. They were delightful boys, and, with the exception of the worthy Minister, the only true republicans of the family.
As Canterville Chase is seven miles from Ascot (так как Кентервиль Чейз находится в семи милях от Аскота[6]), the nearest railway station (ближайшей железнодорожной станции), Mr. Otis had telegraphed for a waggonette to meet them (телеграфировал, чтобы /за ними/ прислали экипаж; to telegraph ['telɪɡrɑ:f]; waggonette [,wæɡə'net]; to meet them – встретить их), and they started on their drive in high spirits (и они отправились в поездку в хорошем настроении). It was a lovely July evening (был прекрасный июльский вечер), and the air was delicate with the scent of the pinewoods (и воздух был напоен запахом соснового леса; delicate ['delɪkət] – изысканный, утонченный; нежный). Now and then they heard a wood-pigeon brooding over its own sweet voice