Читать онлайн Победа любит подготовку бесплатно

Ильшат Хасанов

Победа любит подготовку

* * *

Пролог

Притча: «Однажды король решил проехаться по своему королевству и, заехав в очередной город, увидел удивительные результаты стрельбы из лука. В нарисованных на заборах, домах и деревьях круговых мишенях красовались стрелы, и каждая – в самом центре. Король приказал найти и представить ему этого чудо-стрелка. Им оказался 10-летний мальчик. И когда король спросил, как он смог добиться таких результатов, мальчишка ответил: «Всё очень просто, ваше величество – я сначала стреляю, а только потом рисую мишень…»

Скорее всего вы, читатель, улыбнулись, когда услышали последние слова притчи. Иногда именно так мы и поступаем – делаем преждевременные выводы (стреляем), а потом возводим вокруг них прочные стены своей правоты (рисуем мишень). Таким образом мы держимся за свою идею или мнение. Эта книга постарается научить вас быть свободными внутри себя, определять свои цели (мишени) и идти к ним самым коротким путём (посылать стрелы точно в центр круга).

1

«Вот козёл!» – в отчаянии думала Килайя. После вчерашнего разговора с теперь уже бывшим молодым человеком всё в голове путалось и мешало работать. Базарный день ещё не закончился, но торговать и активно зазывать покупателей у нее никак не получалось. За целый день удалось продать только один кинжал. Капитан парусника из Крааса, привезшего новых рабов, долго присматривался не столько к этому ножу, сколько к кожаным ножнам. Килайя хорошо знала краасийское наречие, и смогла бы при желании сторговать моряку-иностранцу ещё один, более дорогой нож, или даже несколько, но… не сегодня.

– Плюнь ты на этого придурка! Хотя… этот Лин тебе очень нравился, – сказала Дара. Она была самой близкой подругой Килайи, а потому с самого утра знала об очередной неудаче. Дара торговала выпечкой и чаем, обходя лотки и павильоны огромного базара, примыкающего к порту города Гирр. На этом рынке каждый день бывали тысячи людей – моряки с фрегатов и галер, торговцы пряностями, легионеры с рассказами о своих победах под предводительством какого-нибудь кесаря. И все хотели есть и пить. – Я-то легко найду своих голодных покупателей, а вот тебя, подруга, если не возьмёшь себя в руки, отец за такую торговлю по головке не погладит. Перестань дуться! Гирр – огромный город, парней в нём – десятки тысяч! И сотни кораблей каждый день причаливают в пристани. Найдём что-нибудь!

– Что… нибудь? Дара, мне скоро девятнадцать лет! Конечно, твой Бар с тобой уже целый год, и не сегодня-завтра сделает предложение. А я вчера даже причину расставания не смогла услышать! Если я соглашусь на «что-нибудь», значит я и сама «что-нибудь!»

– Из какого металла сделан этот нож? – тихий мужской голос заставил Килайю вздрогнуть от неожиданности. Она не заметила, как пожилой мужчина подошёл к её лотку.

– Который нож? – Килайя с трудом возвращалась к действительности.

– Вот этот… и золотая монета встала на ребро на округлой рукоятке ножа.

Дара поняла, что за эту монету можно было купить все ножи и кинжалы, которые были выложены на прилавок Килайи. Подруге никак нельзя было упускать такого покупателя.

– Я, пожалуй, пойду. А то мой чай совсем остыл. Пока, Килайя!

– Лезвие сделано моим отцом и братьями из полированной бронзы. Осторожно, оно очень острое. Рукоятка выточена из эбенового дерева с острова Карис… Интересно… А как вам удалось поставить золотую монету на круглой поверхности рукоятки?

– Если умеешь, монету можно поставить как тебе вздумается. – Старик повернул лежачий нож острым лезвием вверх и поставил золотой уже на лезвие. Монета должна была упасть по ту или другую сторону от ножа, но по непонятным причинам оставалась неподвижна. Нужно просто уважать золото и уважать хороший нож, Килайя.

– Что значит «уважать золото и уважать хороший нож»? – Килайе не очень понравилось, что старик запомнил ее имя, но было очень важно продолжать разговор с потенциальным покупателем. Ускорять процесс покупки было ещё рано. Поспешность и давление на человека грозило потерей покупателя.

– Уважать, это значить знать суть золота и ножа. Их историю… и не только. Если ты будешь знать суть и историю твоих покупателей – выручка вырастет в разы.

– Но… но ведь ко мне за ножами приходит множество людей, говорящих на сотнях языков! И не все языки я знаю. Как же я буду знать суть и историю всех этих людей?

– Действительно, привычки народов, населяющих острова Большой Лагуны, отличаются от привычек охотников Тюленьих племён или торговцев специями из Кагра. Но сущность мужчин, также как и женщин, у всех народов примерно одинаковая. Чтобы знать и мужчин, и женщин, мало знать их язык. Надо уметь разговаривать с ними. Если знаешь, как это делается, даже с помощью языка жестов можно получить от людей всё, что тебе нужно. Старик помолчал несколько секунд и продолжил. – Но сильному человеку этого всё равно будет недостаточно.

– И что же ему нужно? – осторожно поинтересовалась Килайя.

– Знать свою суть и историю. Нужно уметь разговаривать с самим собой. Например, если девушку покинул молодой человек, хорошо бы понять, почему так получилось.

– Чёрт… Вы слышали наш разговор с подругой?

– Даже если бы я закрыл уши, то всё равно услышал бы. Очень легко обвинить парня в разрушении твоего будущего, однако это не решает проблему. Но, наверное, тебе это не интересно.

Старик поставил клинок вертикально и установил монету на кончик острия.

– Нет… неуверенно произнесла Килайя, и совсем шёпотом добавила: Мне интересно.

– Взрослому человеку трудно измениться. Часто бывает, что он играет какую-то маленькую роль с определённой целью, но потом всё возвращается на свои места. Если проблема с парнями повторялась не раз, значит, её суть где-то внутри тебя, Килайя. Возможно, что каждый раз ты играешь свою короткую роль. Я покупаю этот нож. Старик снял с острия золотую монету и положил перед Килайей.

– Но… но ведь за эти деньги вы можете купить все мои ножи!

Старик не ответил и достал из кармана сложенный пергамент.

– У меня заказ для твоего отца и братьев. Сделайте нож по этому эскизу. Через неделю я буду здесь, чтобы забрать заказ и заплатить ещё одним золотым. Ну, а если тебе захочется решить свои личные проблемы, подготовь для меня вопросы. Ответы на них будут гораздо ценнее, чем это золото. До свидания.

2

Отец очень удивился качеству эскиза незнакомца. Красота линий и баланс оружия читались уже на бумаге. Старший из двух братьев, надёжный и жёсткий Рэк, непривычно осторожно спросил у Килайи:

– А этот старик не будет против… если мы сделаем много таких ножей и будем продавать их другим людям?

– Не знаю, Рэк. Через неделю спрошу. За спрос он уж точно не отругает. По крайней мере, разговаривать с этим человеком было приятно и спокойно. Вот только я позабыла спросить его имя.

– Все равно, Килайя, – сказал шестнадцатилетний Ави, ее младший брат – Будь с ним осторожна. В порту крутится много проходимцев. А ты хоть и умная, но красивая. Красота притягивает всякую шваль.

– Красота притягивает всё… тихо прошептала девушка.

Базарный день уже заканчивался, половина кинжалов была распродана, а старика всё не было. Заказанный нож получился очень красивым, и Килайя несколько раз вынимала его из сумки, чтобы полюбоваться. «Да… изящно… Ну где же этот старикан?»

За неделю Килайя забыла разговор со странным покупателем, готовить для него вопросы она и не думала. Не хотела представлять личную жизнь на суд первого встречного. Лезвие ножа было отполировано до зеркала коричневой бронзы. Искорка частичкой яркого солнца пробежала по загнутому краю заточенной части и приготовилась побежать обратно.

– Во-о-от она-а-а! – неожиданно прозвучал неприятный голос. – С-с-сне-е-ей тог-г-гда разговари-и-ивал Ша-а-атт…

Голос принадлежал маленькому, тощему человечку с крохотной лысой головой, на которой помещался огромный бородавчатый нос крючком и большие обвислые уши. Манера речи этого человека была странной и отталкивающей, но Килайе приходилось общаться с тысячами разных покупателей. И некоторые из них были гораздо грубее и неприятнее.

Второй человек был явно из богатых отпрысков. На вид красивому молодому богачу было около двадцати. На поясе висел длинный тонкий меч, инкрустированный золотом. Молодой человек молчал, взяв один из кинжалов с прилавка, но холодные карие глаза почему-то смотрели не на кинжал, а на Килайю.

– Если вас интересуют ножи и кинжалы для ваших воинов, – начала Килайя, – можно выбрать из этих шести клинков. Если вас устроит цена, позже мы сделаем столько, сколько вам необ…

– Ду-у-ура-а-а! – перебил Килайю лысый монстрик, – теб-б-бя не сп-пра-а-ашив-вают о-о-о кинжала-а-ах! Бу-у-уд-дешь го-о-овори-ить ко-о-огда…

– Молчи, Герг. Совсем испугал девушку. Она думает, что её ножи из металла, похожего на тесто, чего-то стоят. Её пухлые губки – да! Роскошные глаза – да! Но кинжалы – мусор…

– Мой отец Саар Таро – уважаемый оружейник! Мои братья – признанные мастера холодного оружия! Если для вас наши кинжалы – мусор, то не пачкайтесь, положите клинок на место и поищите на базаре других поставщиков!

Но гости не намерены были уходить. Более того, «смазливый принц» грубо сдвинул часть ножей с прилавка, полуприсел на него и приблизил свой рот с уху Килайи. Она попыталась отстраниться, но рука мужчины жёстко держала локоть девушки. Жаркий шёпот в дюйме от уха Килайи с трудом проникал в её сознание: «Ты даже не представляешь, чего мы от тебя хотим…». Его влажный тёплый язык уже начал проникать в ухо девушки…

От страха весь мир уменьшился до размера песчинки. Рукоятка красивого тонкого меча больно тыкалась в ребро, и лишь благодаря этой боли Килайя вернулась к реальности. Она схватила первый попавшийся нож с прилавка и полоснула им по руке «принца», державшего её за локоть.

Молодой человек сразу вскочил. Острый кинжал разрезал рукав, но крови не было видно. Происходящее стало привлекать внимание окружающих.

– Валите куда хотите, придурки! В следующий раз я полосну в другом месте, гораздо ниже, и красивый меч не заменит тебе то, что я отрежу!

– Так-так, красавица… Мой красивый меч, говоришь… Предлагаю тебе пари. Спорим, что мой меч разрубит все твои кинжалы и даже не затупится? Приз – исполнение желания! Герг, держи первый кинжал!

От удара кинжал вылетел из рук маленького лысого монстра, но когда тот его поднял, это оказались две отдельные части – лезвие и рукоятка. Страх опять начал овладевать Килайей. Спустя всего несколько минут ножи на прилавке закончились.

– Ну что, красавица, есть у тебя ещё что-нибудь против моего меча?

Килайя тряслась от страха. «У тебя есть ещё один нож…» – услышала она спокойный голос за своей спиной. Обернувшись, Килайя увидела старика. Шатаясь, она повернулась обратно и медленно вытащила из сумки последний нож. Глаза обоих непрошеных гостей тотчас загорелись.

– Я забираю этот нож! – сказал «принц», но голоса заинтересовавшейся толпы потребовали, чтобы он разрубил и этот клинок, иначе победителем пари ему не стать. «Принц» поморщился, но тихо произнёс: – Герг, держи.

Удар… и не нож, а меч развалился на две части! На бронзовом лезвии кинжала не осталось и царапины. «Принц» был в бешенстве. Выхватив этот нож из рук монстрика, он тяжело задышал.

«Желание! Желание!»– кричала толпа.

– Я желаю, чтобы вы оба больше не появлялись в городе Гирр! – во всеуслышание заявила Килайя.

– Не появлялись… ха… ничего не получится, красавица… Я предложил пари, но никто не слышал, как ты давала на него своё согласие.

– Ты никогда не держал своё слово, Норг. – Старик выступил вперёд и протянул руку. – Верни нож. Он тебе не принадлежит.

– А чтто, тееебе, Шат, он прииинадлежит? – голос «принца» все сильнее стал походить на голос лысого монстра.

– Нет… – Старик вырвал нож из рук «принца», схватившись прямо за лезвие. В окровавленной руке появились две золотых монеты. – Я покупаю у тебя этот нож, девочка. И дарю его тебе.

Килайя тут же кинулась завязывать рану старика подвернувшимся платком.

– Жалко будееет её потерять? Правда, Шат? – голос «принца» постепенно становился собой.

Старик в ответ тяжело на него посмотрел, и тот, медленно развернувшись на месте, пошёл прочь.

– Саааарр Таааро – увваажжжаемый орруужеййййник, говвоооришь… – ядовитый голос Герга вдруг прошипел рядом. Старик и Килайя резко повернулись на звук, но маленький лысый человечек с огромными ушами уже развернулся и поковылял в противоположную от хозяина сторону.

3

Прошло несколько минут, прежде чем Килайя успокоилась и собралась с мыслями, чтобы задать старику первый вопрос.

– Почему две монеты?

– Вот за это, девочка, – старик поднял несколько обломков ножей. Следующие три вопроса я уже знаю. Первый: правда ли то, что меня зовут Шат? Да, это моё имя. Второй: кто этот Норг? Человек, использующий людей и манипулирующий ими. И третий: почему нож разрезал качественную сталь меча? Ведь он сделан из того же металла, что и другие ваши ножи, и сделал его тот же мастер, но на клинке не осталось и царапины! Мой ответ на этот вопрос не будет простым и быстрым. Придёт время, и ты сама всё поймёшь.

Килайя как-то по-другому посмотрела на свой нож и со страхом взяла его в руки. Искорка по-прежнему бегала по острой части клинка.

– У меня коленки до сих пор трясутся… – призналась девушка, – Придурки… А этот… мой нож всегда будет способен разрубить любой металл?

Старик промолчал несколько секунд.

– Ты увидела лишь сотую часть его возможностей. Если научишься фехтовать, твои новые способности смогут раскрыть в нём гораздо больше.

– Но зачем мне это, если я женщина! – перебила старика Килайя, – У меня другие мечты, Шат!

– А кто здесь говорит о ноже, Килайя? У многих людей мечты остаются мечтами, потому что они ждут, когда им повезёт. Например, когда в их жизнь ворвётся неземная любовь. А есть другие, те, что учатся «фехтовать ножом». Они не ждут, когда им повезёт, а делают свою жизнь так, как им нужно…

– Я сама знаю, как мне нужно…

– Конечно-конечно. И я понял, что тебе сейчас не до вопросов, о которых мы договаривались.

– Ваш Норг сегодня научил меня кое-чему. Неделю назад вы сказали: «Если тебе захочется решить свои личные проблемы, подготовь для меня вопросы». Но вы не услышали ответ, я спросила – захочется ли мне? Так что мы не договаривались.

– А твой страх?

Килайя вдруг явственно ощутила теплоту и влажность языка Норга в левом ухе, и колени сами подогнулись.

– При чём здесь мой страх?

– Последние слова мелкого Герга не предвещают ничего хорошего. Причину, по которой эти двое появились у твоего прилавка, похоже, создал я. Точнее – я частично в этом виновен.

– И что им нужно?

– Не только твоя красота, Килайя, – старик несколько секунд промолчал и потом продолжил, – но и мои возможности. Если понадобится моя помощь, ты сможешь найти меня в Закутке Волчьей лапы. Дом, в котором я остановился, имеет две одинаковых двери из агарового дерева. Открыта будет правая.

– Я уверена, что помощь не понадобится. Одного моего старшего брата хватит, чтобы быстро разобраться с этим любителем манипуляций людьми. Рэк просто выдернет ноги из этого красавчика. До свидания, Шат. Спасибо за золотые. Я пошла домой.

Но с каждым шагом, который Килайя делала в сторону своего дома, беспокойство, едва трепетавшее в ее груди, начинало превращаться во вполне осязаемую тоску…

Двери дома и мастерской были распахнуты настежь. Ни отца, ни братьев не было видно. Когда Килайя осторожно переступила порог мастерской, глаза девушки расширились от ужаса. В созданном её отцом аккуратном и упорядоченном мире царили невероятный бардак и разрушение. Станки и инструменты были искорёжены. В воздухе летал пепел от сгоревших пергаментов, на которых отец с сыновьями когда-то старательно создавали эскизы будущих ножей. Пахло жженой бумагой.

Вдруг Килайя вскрикнула. На перевёрнутом деревянном верстаке лежал эскиз ножа, заказанного Шатом. Скол тонкого меча с золотой инкрустацией пронзал чертеж в том месте, где изображалось лезвие клинка.

4

Килайя кинулась к соседям – может кто-то что-то видел? Но стук костяшек её пальцев в двери соседних домов и громкая мольба откликнуться ни к чему не привели. Ни один замок и ни одни ставни не открылись… Девушка прикладывала ухо ко всем дверям, и иногда даже слышала приглушённый шёпот внутри домов, но разобрать суть тихого разговора хозяев Килайя так и не смогла.

Солнце уже садилось, когда девушка прибежала в Дом городской охраны. На просьбы Килайи найти её близких главный стражник раздражённо объявил, что троих мужчин по сотням таверн города никто искать не будет. Ни про какого Норга он знать ничего не знает, а сломанный тонкий меч известный оружейник Саар Таро, скорее всего, взял на ремонт. И вообще, в городе начинается сиреневая чума, а Килайя отвлекает стражей порядка от их работы. В общем – «уйди, малявка, и не мешай».

Пришлось возвращаться. Тоска в душе девушки тем временем перерастала в тупую боль. «Ведь могло быть и так, что отец с братьями не были дома, когда кто-то переворачивал его и мастерскую вверх дном? И мои близкие вот-вот придут…».

Уже в темноте Килайя добрела до дома. Двери по-прежнему были открыты настежь, но ничего не было украдено. По сквозняку, продувавшему комнаты, Килайя определила, что некоторые стёкла были разбиты. «Подожду, и они придут», – думала девушка, вытаскивая остатки стёкол из рам и затыкая дыры подушками.

Ночь с трясущимися коленками не принесла никаких новостей. До вечера следующего дня Килайя ещё на что-то надеялась и просила теплое солнце помочь ей. «Сделай так, чтобы отец, Рэк и Ави сейчас переступили порог, и мне не пришлось идти к Шату». Но солнце только светило и грело, а потом и вовсе собралось скрыться в синем море.

– Надо… выдвигаться, – сказала себе Килайя. – Закуток Волчьей лапы находится не близко. Солнышко, не торопись пока садиться. Чтобы найти дом с двумя агаровыми дверьми, твой свет мне ещё понадобится.

В этом районе города девушка была впервые. Закуток Волчьей лапы оказался спускающимся к морю ущельем среди поросших мачтовыми соснами гор. Дворцы и дома на склонах ущелья казались маленькими красивыми коробочками. «Закуток» оказался вовсе не закутком, а очень красивым местом огромного города Гирр. В то время, когда Килайя вышла на улочки «лапы», солнце освещало только самый верх гор на восточной половине ущелья.

Прохожих стало совсем мало, и не все знали про дом с двумя агаровыми дверями. Только двое из них смогли указать направление. Идти приходилось вверх. Слегка запыхавшись, Килайя увидела в стороне группу молодых людей, которые, смеясь, что-то обсуждали. Когда она приблизилась, все вдруг замолчали и принялись сверлить её взглядами.

Килайя постаралась ускорить шаг и как можно быстрее пройти это место, но заметила, что от толпы отделился мальчик лет пяти и стал по диагонали догонять девушку. Килайе стало страшно и она, отвернувшись от мальчика, почти побежала, однако тот всё равно догнал её и вцепился в ремень её сумки.

– Красавица, куда ты так торопишься? – медленно сказал мальчик, принудив Килайю остановиться. Было что-то пугающее во фразах малыша – неестественная взрослость и пошлость.

– За последние два дня ты не первый, кто называет меня красавицей! – Килайя ударила мальчика в лоб ладошкой, вырвала сумку и побежала. Стая моментально сорвалась с места. Парни были быстрее и с гиканьем начали настигать девушку. Отчаяние охватило Килайю. Сейчас её схватят! Крики слышались прямо за спиной! Кто-то уже схватил её за куртку, но девушка смогла вывернуться и ускользнуть в проулок.

«Надо попросить помощи у людей!» Килайя открыла первую попавшуюся калитку, подбежала к дому и стала колотить в дверь. Девушка и сама попыталась открыть спасительный проход, но ручка не поворачивалась. Когда крики позади вдруг прекратились, она не оборачивалась – было слишком страшно.

«Никто не открывает… Сейчас я достанусь стае. Сейчас меня схватят за плечи и развернут навстречу их безумным глазам…».

Килайя прижалась к двери, чтобы раствориться в ней и… почувствовала слабый запах агарового дерева. Потом медленно повернула трясущийся подбородок в сторону калитки. Человек восемь молча стояли по ту сторону забора и тяжело дышали. Белый штакетник был низким – до пояса каждому из преследователей, но почему-то никто них не посмел перемахнуть ограду и зайти на территорию. Только восемь пар глаз светились в полумраке.

Килайя медленно отделилась от двери, чтобы осмотреться. Рядом была вторая правая, точно такая же дверь. Над каждым из входов горел свой свечной фонарь. Дом был маленький, в ширину и длину буквально в несколько ярдов. Крыша из черепицы, белые стены без окон. И две двери из агарового дерева. Килайя заметила, что они всё-таки отличаются друг от друга. На каждой был вырезан какой-то свой объёмный рисунок, похожий на план.

Рука протянулась к ручке правой двери, повернула её и… тяжёлая агаровая плита бесшумно подалась, пуская гостью внутрь. Килайя вступила в полумрак спасительного дома и, привыкнув к темноте, увидела лестницу, ведущую вела наверх. Страх опять стал колотить девушку. Широких белых ступенек было очень много, и такая огромная лестница никак не могла поместиться в маленьком доме.

Килайя повернулась обратно к открытой двери. Восемь пар глаз в темноте продолжали смотреть на девушку, только дыхание незнакомцев стало не таким тяжёлым. Она быстро захлопнула дверь, и ноги сами понесли Килайю вверх по лестнице. Поднимаясь, она заметила, что стены были сделаны из тёмно-зелёного камня с малахитовыми прожилками. Ступенек было около ста, но чем выше девушка поднималась, тем легче ей было перемещаться наверх.

Лестница привела девушку в большой круглый зал с несколькими темными проходами и такими же малахитовыми стенами. Посреди зала был оборудован огромный очаг, в котором медленно горели дрова, а в потолке – большое круглое отверстие, через которое было видно, что в тёмном небе уже начали проступать звёзды.

Килайя захотела лучше рассмотреть эти звёзды, но треск в очаге привлёк её внимание. Опустив глаза, вместо горящих дров девушка увидела совершенно другую картину. Это была часть черепичной крыши её дома, которую охватывали языки пламени пожара. От температуры черепица взорвалась, и раскалённый осколок больно ударил в щёку Килайи, из-за чего девушка отскочила на несколько шагов. От кусочка в воздух поднималась вьющаяся струйка дыма.

Развернувшись к центру зала, Килайя увидела, что сцена в очаге изменилась. Образ пожара исчез – посреди площадки были подготовлены аккуратные штабеля дров с центральным деревянным столбом и цепями, как будто кого-то собирались сжечь на костре. Сквозь поленницу начал струиться мягкий дымок с приятным запахом, и послышался треск разгорающегося пламени. Несмотря на то, что сцена с пожаром закончилась целую минуту назад, щека все ещё сильно болела.

– Приложи нож к месту ожога.

Голос старика прозвучал прямо в голове Килайи…

5

Ави в очередной раз вырвало. В голове стоял плотный туман, и вопросы никак не могли достучаться до его сознания. Кто-то что-то спрашивал, но зачем всё это? Молодой человек тупо смотрел на остатки пищи, разметавшиеся по его груди и животу.

В детстве, когда Ави простужался, его тоже рвало, но жижа тогда была жёлто-коричневая, со сгустками. Килайя в те сложные моменты мягко поддерживала его грудь и голову, чтобы братишка не свалился из кроватки прямо в таз. Сестра была всего на два года старше, но всегда заменяла давно умершую маму.

Сейчас жижа была белая с чёрными блестящими крапинками. «Как красиво. Вот бы из этого сшить куртку или сумку…».

На шею Ави был надет клёпаный железный ошейник на короткой цепи, протянутой от полукольца, вбитого в стену очень низко, у самого пола. Так, что прикованному человеку невозможно было встать в полный рост – только сидеть на полу или лежать. Камера представляла собой каменный квадрат с высокими стенами без потолка. Но тёмное небо и красивые звёзды, заглядывающие сейчас в колодец, Ави абсолютно не интересовали. «А если из чёрных крапинок… сделать рукоятки для детских ножей? На ежегодной ярмарке к Килайе… целая очередь бы… выстроилась».

– Ты почему не разбавил порошок, как я велел? – тихий голос Норга был страшен.

– Господин… – дрожащие слова большого грузного человека, только что задававшего Ави громкие, чёткие вопросы, сейчас были еле-еле слышны. – Другие заключённые с первой слабой дозы становятся на всё согласны. Чтобы получить вторую… – Тюремщик опустил взгляд, чтобы не смотреть в холодные глаза Норга. – А этот… даже ничего не почувствовал. К вашему приезду пришлось увеличить… дозу.

Норг перевёл взгляд на сидящего на полу Ави. Тюремщик с облегчением выдохнул.

«Неужели в человеке помещается столько мерзкой вонючей жидкости?» – Норг поднял голову к звёздному небу, чтобы вдохнуть прохладный ночной воздух. В таком положении его взгляд снова упал на тюремщика. Тот, дрожа, очень медленно втянул голову в грузное тело.

– Иди к нему и сделай так, чтобы наш клиент смотрел на меня.

Тюремщик, несмотря на телосложение, быстро подскочил к заключённому и одной рукой, насколько хватало цепи, приподнял парня за подмышки. Другая рука схватила Ави за волосы и задрала его голову вверх.

– Ави, как ты себя чувствуешь? Плохо тебе? – голос Норга стал мягким и нежным. – Не переживай, я разберусь с твоими обидчиками. Чего ты хочешь? Может, прямо здесь, голову отрубить этому непонятливому тупице?

Во взгляде подростка блеснула жизнь – он явно что-то услышал.

– Ави, помнишь, как вы с отцом и братом недавно делали нож для неизвестного заказчика? Сможешь ли ты повторить этот заказ?

Ави медленно помотал головой. Губы его зашевелились, но Норг ничего не услышал.

– Тихо!!! – прокричал Норг, хотя никто вокруг не издавал ни звука. Сапоги из тонкой черной кожи тотчас прошли по вонючим лужам, и лицо «друга» приблизилось к лицу подростка. – Что, Ави?

– Рукоятки… для… детских… ножей… в чёрную… крапинку… я… сделаю… вам…

6

… – Металл ножа остудит боль. – голос старика перестал звучать в голове Килайи, плавно перейдя куда-то влево. Она обернулась к источнику звука и увидела тень человека в одном из проходов.

– Ваши придурки, Норг и Герг, перевернули весь наш дом и выкрали отца и братьев! – выпалила Килайя. – Это вы во всём виноваты! Зачем вы подошли ко мне на базаре?! Если бы не вы, ничего бы не произошло!

В очаге вдруг появились объемные недвижимые фигуры «принца» и его мелкого монстра. Размер фигур был такой же, как в жизни.

– Разве ты хочешь, чтобы у тебя на щеке остался шрам? – как ни в чем не бывало продолжал старик. – Приложи нож, он уменьшит боль и лечение пройдет быстрее.

Килайя, косясь на фигуру Норга в очаге, сдёрнула с плеча сумку и принялась искать нож.

– Вы что, Шат, не поняли меня? Отец, Рэк и Ави пропали вчера вечером! И всё из-за того, что вы подошли к моему лотку неделю назад!

– Орру-уже-ейник Са-а-а-арр Та-а-аро, гов-во-о-оришь… – старик попытался изобразить ядовитый голос Герга. Фигура монстра в очаге, в такт фразе, начала двигать руками, и снова застыла. – Только ли я допустил ошибку? Возьми себя в руки, Килайя! Ты пришла за помощью, а не за местью! Но на повышенных тонах пытаешься сходу назначить виноватых!

Килайя приложила лезвие ножа к ожогу. Старик подошёл к ней.

– Дай-ка мне нож, девочка. Ты не видишь форму ожога, а я вижу. Давай приложу лезвие правильно. – Шат приложил нож к щеке Килайи. – Легче?

– Да… Прохладно.

– Ты пришла сюда, чтобы решить проблему, или хотя бы начать её решать. Так?

Килайя молчала.

– Для начала, девочка, нужно перестать искать виноватых. Попробуй понять, зачем Норг заварил эту кашу. Отыщи наши ошибки и слабые места, и тогда ты сможешь разработать пошаговый план действий по спасению твоих близких. Но пока ответь на вопрос: как ты вообще поняла, что к похищению причастны Норг с Гергом?

– В перевёрнутый деревянный верстак была воткнута половина меча Норга. Ею был пришпилен свиток с вашим заказом!

– Понятно. – Свободной второй рукой старик взял Килайю за подбородок и немножко наклонил ее голову. – Сперва давай разложим силы на нашей «игровой доске». С одной стороны— сильный и влиятельный Норг. В его жилах отчасти течёт королевская кровь, так что можно назвать принцем. На другой стороне «доски» находится молодая девушка. Красивая, быстро соображающая, но при этом… слабая и боящаяся всего на свете.

– А вы?! Вас, что, нет на этой доске?!

– Есть… Но я не всегда смогу быть рядом с тобой, а потому ты должна научиться быть самостоятельной. Но и это не главное. Ответь мне: какой самый дорогой и нужный товар на свете?

Килайя молча размышляла.

Старик продолжал:

– Информация, девочка. Уверен, ты бы многое сейчас отдала, чтобы узнать, где твои близкие и как их можно спасти. Вопрос: ты сама рассказала этим двоим о твоём отце-оружейнике Сааре, или Норг тебя об этом спросил?

– … сама…

– Манипулятор легко вытянул из тебя ин-фор-ма-ци-ю, и это привело к плачевным последствиям. Получила ли ты, в свою очередь, хоть какую-нибудь информацию об этих «потенциальных покупателях»? Ну, кроме того, что Норг красивый, но противный, а Герг – просто мерзкий?

Килайя молчала.

– Слово – это ключ, которым можно открыть любую дверь, спасти или убить любую душу. Уметь разговаривать с людьми в первую очередь означает молчать и слушать. Во вторую – знать, что говорить, когда для этого настанет время.

– Вы… Шат… вы научите меня… разговаривать с людьми? – Килайе было очень непросто менять свою позицию.

– Добывать информацию можно не только через других людей. Важные материалы может дать анализ ситуации. Зачем Норгу понадобилось устраивать погром на глазах у ваших соседей и нарушать законы города Гирр, захватив трех уважаемых горожан в заложники?

– Чтобы… отомстить мне.

– И всё? Зачем принцу такие сложности? – старик глубоко вздохнул. – Гораздо проще и приятнее было бы усложнить жизнь только тебе. Чего он хочет непосредственно от тебя?

– От меня? Конкретно? – Килайя опять почувствовала тепло и влажность в левом ухе. – Он хочет… меня…

– Не только, – Шат опять глубоко вдохнул. – Ему нужен твой нож.

В очаге появился висящий в воздухе бронзовый нож Килайи. От него исходило небольшое свечение. Глаза у обеих злодейских фигур загорелись, и их руки потянулись к ножу.

– Зачем? Я могу его и так отдать, лишь бы он отстал от моей семьи.

– Норг хочет, чтобы ты подарила или продала ему именно этот нож. После этого он сразу же убьёт твоих близких. Пока ты владеешь ножом, живые заложники будут иметь ценность для Норга, как инструмент торга и манипуляций.

– Почему «подарила или продала»? Что будет, если «принц» украдёт или отнимет мой нож?

– Тогда это будет просто нож, каких у него сотни… Килайя, что ты увидела, когда вошла в этот зал? – резко меняя тему, старик отнял лезвие от щеки девушки. Ожог опять начал болеть.

– В очаге появилась часть крыши нашего дома, и она горела. Часть черепицы взорвалась, и осколок обжег меня. Потом появилась поленница с центральным столбом, как будто какого-то человека собирались сжечь. И был дымок с приятным запахом…

– Очаг показывает твоё будущее, правда не всегда в правильной последовательности. Кроме этого, если ты захочешь чему-то научиться, очаг будет объяснять тебе некоторые вещи.

– Какие вещи?

– Информация, Килайя. Если ты научишься ею владеть и правильно понимать, ты станешь сильнее Норга. Мы с тобой можем быть на разных концах света, но пока я буду жив и в сознании, тебе также будет помогать Голос.

– Какой Голос?

Вдруг в голове Килайи, громко и чётко прозвучал голос Шата, хотя губы старика были неподвижны.

– У твоего ножа есть уникальная способность. Неважно, где ты будешь находиться, через нож ты сможешь моментально попасть в этот зал, чтобы получить нужную информацию или обдумать произошедшее. Забери свой нож, девочка. В этот дом ты вошла через правую дверь, а выйдешь через левую. В нож ты сможешь войти, посмотрев на своё отражение на правой стороне лезвия, а выйти – через левую сторону.

– Но пока я буду в ноже… что будет со мной наяву?

– Ты отключишься. – Слова Голоса были ясными и резкими. – Необходимо, чтобы ты легла и держала нож в руке. Только при этом условии ты сможешь вернуться. Давай попробуем. Обмотай кисть платком, чтобы нож не выпал.

Подбородок Килайи опять затрясся.

– Да не хочу я… А если не вернусь?

Голос в голове стал мягче.

– Решай сама. Вариант вернуться домой и сидеть в четырёх стенах тоже неплох. И ждать… ждать… ждать…

7

Одна стена холодного подземелья было тускло освещена двумя факелами. Судя по всему, подземелье было очень большим – остальных каменных стен не было видно. В верхней части стены торчал толстый брус, второй конец которого также исчезал во тьме. Верёвкой, закреплённой на брусе, за левую руку был подвешен человек. Правая его рука была свободна и висела вдоль тела.

Ноги были привязаны к большому тяжёлому бревну, и вес мучительного груза вытянул тело истязаемого в струнку. Каждый выдох истязаемого превращался тихий, еле слышный стон.

– Здравствуй, Рэк… – мягкий голос человека, появившегося ниоткуда, был самой добротой. – Хочешь, я прикажу, чтобы от твоих ног отвязали это противное тяжёлое бревно?

Рэк молчал. Норг одними глазами отдал приказ; его помощники быстро отстегнули бревно от связанных ног Рэка и откатили его в сторону. Красивый палец «принца» указал на пол, и тело истязаемого начали медленно опускать. После многих часов пыток связанные ноги не могли удерживать вес человека, и ступни заскользили по полу. Норг резко поднял руку; движение вниз сразу прекратилось. Тело осталось в наполовину подвешенном состоянии.

– Хорошего понемножку, Рэк Таро. Левой руке, конечно, тяжело, но ты ведь правша, правда? И исполнять поручения важных заказчиков ты отлично сможешь основной правой рукой…Так ведь?

Через клокотание в горле пленника голос Рэка был плохо различим.

– Ты… кто… такой?

Глаза Норга сразу оживились.

– О-о-о, какой прогресс! Мои помощники испугались, что ты немой. А ты, оказывается, можешь говорить, и даже ещё не сошёл с ума…

– Ты… о… такой…

– Я хочу жениться на одной красивой девушке. Очень красивой. Сообразительной и боевой. Правда, она испортила мне один рукав… ну ладно, мы ей это простим. Итак, кто я такой? Рэк, я твой будущий зять!

– Кила… йе… такие… козлы… не нравятся…

– А какие нравятся? Ведь согласись – жениться на девушке, зная только то, что она красавица и на лету всё схватывает – верх безрассудства. Вдруг она меня затащит под каблук?

– Тебе… нужен… острый каблук…

– Рэк, ты же мой будущий шурин… Ну как тебе не стыдно? Килайя будет краснеть за тебя… Она мне так увлечённо рассказывала, как ты в детстве спасал её от хулиганистых мальчишек, а однажды даже от двух огромных собак!

– От… одной…

– Ну вот… как обычно… девушки всегда привирают. Ведь для них так важно красивое спасение! И они так ревностно относятся к мысли о своей неповторимости… правда, Рэк?

В этот раз пленник не ответил.

– Слушай, шурин, а Килайя ревнивая? Или она играет в этакую хорошку? Как-то всё в ней слишком идеально.

Рэк продолжал молчать. Норг приблизился к своей жертве почти вплотную.

– Что ты молчишь, шурин? А-а, я понял, «спас сестрёнку от одной собаки». Ты сообразил, что в первый раз ответил на мой вопрос, и этим, возможно, навредил Кил…

В этот момент правая рука Рэка резко вытянулась вперёд и схватила Норга за горло.

– Если ты приблизишься к Килайе…

Но он не успел продолжить. Помощники принца подскочили, ударили по руке Рэка палкой, и та сразу же обессиленная повисла.

– Кхэ-кхэ-кхэ… молодец… шурин. Сильная правая рука… Кхэ-кхэ… Значит, дружеский… разговор будущих родственников тебя, кхэ… не устраивает. Хорошо. Скажи, а постельный опыт у Килайи большой?

Рэк что-то прорычал. Его рука опять дёрнулась вперёд, но Норг предусмотрительно отступил на шаг.

– А-а, я понял. Она только играет умную. На самом деле, кхэ… она тупая, амбициозная и жадная.

Связанный по ногам Рэк извивался, силясь встать.

– Нет? Так, дай-ка подумать… Девушки все трусихи, кто-то больше, кто-то меньше. Наверное, Килайя только в чём-то боевая. На самом деле, она трусиха из трусих, боится всего, и через страх ей легче всего рулить?

Рэк на мгновение затих, но затем опять начал извиваться. Норг широко улыбнулся.

– Шурин, один из моих кумиров как-то сказал: «Мгновение трусливой нерешительности – ссыкунда». Именно она и поможет разгадать Килайю. Норг повернулся к своим помощникам. – Я узнал то, что мне нужно. Работайте с нашим гостем дальше, но оставьте целыми кости и суставы. Особенно правую руку и позвоночник. Мне нужно, чтобы он мог работать хотя бы сидя…

8

– Я точно смогу вернуться? – нерешительно уточнила Килайя.

– Есть некоторые условия для удачного возвращения из зала в реальность, – сказал Голос. – Первое мы уже назвали: нож должен находится у тебя в руке. Неважно в какой, левой или правой. Сейчас ты обвяжешь кисть с ножом своим платком, но для будущих перемещений нужно придумать что-то более прочное.

– Есть такой ремешок, который называется «темляк», – воодушевлённо произнесла Килайя. Наконец-то она смогла внести в разговор что-то своё. – Папа обычно делает его из кожи. Темляк крепится к рукоятке ножа, чтобы надеть его на руку и не потерять клинок в рукопашной схватке…

– Хорошо, – согласился Голос. – Нужно закрепить темляк так, чтобы нож никак не мог выпасть у тебя из кисти. Второе: ты будешь входить в нож только с правой стороны лезвия. Как бы долго ты ни рассматривала своё отражение в левой стороне, ты всё равно не окажешься внутри. Левая поверхность предназначена для выхода из ножа. Так вот условие заключается в том, что левая сторона ножа должна быть чистой. То есть она не должна быть испачкана ни кровью, ни грязью, ни чем-то ещё, иначе выход из ножа будет перекрыт, и ты останешься в клинке.

– И моё тело в реальном мире будет медленно умирать от жажды и голода?..

– Последнее, третье условие. – Голос в голове Килайи как будто не слышал ее вопроса. – Во время транса твоя плоть будет очень уязвимой. Её будет легко убить, а потому желательно, чтобы в это время твоё тело кто-то охранял. Кто-то надёжный. Есть у тебя такие люди?

– Не знаю…

– Тебе нужно найти таких людей, Килайя. Сейчас, когда ты войдёшь в нож, мы потихоньку начнём учиться управлять твоим страхом. Посмотри на своё отражение на правой стороне лезвия ножа…

Килайя медленно обмотала платком свою левую кисть с зажатым в ней клинком.

– А я должна держать нож вертикально или горизонтально?

– Неважно как, хоть в перевёрнутом виде. Во время перехода ты услышишь звук, как будто кто-то ударил в большой барабан. Вперёд, Килайя…

Левая кисть девушки медленно поворачивалась. В лезвии сначала отразился огонь огромного очага, затем тёмные выходы из зала, молчаливый Шат и наконец… её лицо.

Ба-бах! – два быстрых и громких барабанных удара вдавили перепонки ушей Килайи внутрь. Было немного больно.

– Ничего, ты привыкнешь, – Голос был спокоен, но Шата рядом уже не было. В зале было светло оттого, что вместо звёздного неба в большом отверстии в потолке светило солнце, расположившееся на фоне лазурного неба.

– А при выходе из ножа будет такой же звук?

– Да, Килайя. Ну, давай начнём, у нас мало времени. Вспомни, когда тебе бывает страшно?

Огонь в очаге в это время разделился на два пламени – большое чёрное с красными искорками и маленькое, светло-желтое, без искорок.

– Мне бывает страшно, когда появляется опасность угрожающая мне и моим близким.

– И тебе хочется спрятаться, чтобы переждать эту опасность, Килайя?

– Ну да. Это же нормально.

Светлое пламя, и прежде бывшее небольшим, уменьшилось ещё в несколько раз, а искорки в тёмном огне не просто увеличились – они стали издавать пугающие щелчки и шипение.

– В нормальной жизни человек всегда может выбрать, как поступить. – Голос стал тихим, но оставался чётким. – Испуганный же человек становится управляемым, потому что его мысли читаемы и всегда направлены на пережидание опасности.

– Норг тоже читает мои мысли?

– Победа любит подготовку, Килайя. Опасность, угрожающую тебе, можно проанализировать, получить из неё важную информацию. Подумай, чего боится сам «принц»? Это и будет первым шагом твоей подготовки.

Килайя помолчала несколько секунд.

– Он боится моего ножа, потому что всё его оружие разваливается при ударе об этот клинок. Принцу нужно, чтобы я подарила или продала ему этот нож. А для этого я должна быть жива. Поэтому он и его люди меня не трогают.

– Молодец. Но для победы над твоим страхом анализа ситуации недостаточно, девочка. Есть и более трудная задача. Нужно найти в себе силы не прятаться от опасности, а идти к ней. Пусть она тебя боится!

Маленькое светлое пламя вдруг начало двигаться к большому чёрному, и то принялось разгораться и шипеть ещё сильнее.

Голос продолжал:

– Если же ты сидишь тихо и пережидаешь, опасность видит, что тобою выбран пассивный вариант действий. Тогда опасность начнёт наглеть. Ты, скорее всего, подумаешь: «Ну ладно, сделаю так, как хочет опасность, и, может быть, она отстанет». Не отстанет, Килайя. Её задача – подавить твоё сопротивление, а после – сесть тебе на шею.

Тёмное пламя окружило светлое, превратившееся в совсем крошечный огонёк, и стало перекрывать тому воздух.

– Излишняя боязнь рисковать приведёт к тому, что ты не будешь достигать цели, Килайя. Пока что твой хозяин – страх. Большинство людей в жизни никогда не выигрывают только из-за страха проиграть.

– Но у меня нет опыта в таких делах…

Светлый огонёк в очаге почти погас. Тёмное шипение и щелчки стали громче.

– Килайя. – Интонации Голоса стали мягче. – Давно кто-то мудрый сказал: «Лежащий на месте никогда не упадёт. Идущий вперёд, бывает, падает, но всё равно идёт к цели». Именно на своих ошибках люди учатся. Я не всегда буду рядом с тобой, и именно ошибки станут твоими главными учителями.

– Хорошо, я попробую… идти. – Светлый огонёк вдруг стал больше и начал метаться по очагу. – Но куда?

– Это мы будем решать в реальной жизни, при выходе из ножа. Сейчас важны принципы работы со страхом. Что ты запомнила из урока, Килайя?

– Что запомнила… – девушка посмотрела на тёмное пламя. – Подготовка… Если я хочу быть сильнее страха, во-первых, мне нужно разобрать по косточкам ситуацию, и понять чего боится сам страх. Во-вторых, зная эти слабые места страха, идти именно к ним.

Светлое пламя перестало метаться, заняло место в центр очаге и начало медленно расширяться, выдавливая тёмное на самый край очага.

– Молодец, девочка. Ты правильно всё запомнила. Но знать – ещё не значит уметь использовать свои знания. Твои привычки пока сильнее тебя, потому придется много тренироваться. Иначе в опасных ситуациях всё забудется, и ты будешь делать всё по-старому. Может, у тебя появились вопросы?

– Пока нет.

– Если появятся, через нож ты в любой момент сможешь продолжить разговор. А сейчас нужно возвращаться в реальность.

Килайя спокойно начала поворачивать к себе другую сторону полированного клинка, но в последний момент, вместе со своим отражением, увидела в очаге… третье пламя. Оно было неестественно сиреневым.

Ба-бах!

9

Лошади устало плелись вверх по горной дороге. В последний раз они пили воду уже давно, ещё утром, в долине. Палящее солнце, перевалившее за середину неба, точно жгучий перец, выжгло лошадиные глотки. Десяти всадникам было немного легче, потому что в их кожаных фляжках еще оставалась вода.

Одной лошади было труднее всего – ей приходилось волочь по каменистой горной дороге узкий железный ящик, прикреплённый к седлу длинной цепью. Прямоугольный короб размером с гроб всё время норовил зацепиться за какой-нибудь камень или край скалы. Лошадь, пытаясь выдернуть свой тяжкий груз из-за каменного препятствия, тяжело дыша, в конце концов, всегда останавливалась. Всадникам приходилось спешиваться, чтобы перенести через очередную помеху доставшую всех железную проблему.

Отряд достиг высоты облаков, и жаркое солнце наконец-то скрылось в плотном белом тумане. Дышать стало легче, но в этой светлой мгле появилась явная опасность свалиться в пропасть.

– Герг, чуть выше есть площадка, на которой может разместиться весь отряд, – сказал невидимый в тумане проводник. – Кто-нибудь может сорваться в пропасть вместе с лошадью. Предлагаю сделать на площадке привал, пока это облако не отойдёт от нашей горы.

– Пр-р-ро-о-оклят-т-тый пе-е-ер-р-рева-а-ал, – в голосе маленького монстрика сквозило неподдельное раздражение. – Э-э-эт-того па-а-с-сажи-ира вы-ытащите та-а-ам, на-а площа-а-адке.

На площадке замок на коробе открыли, и из горячего железа вытащили начавшего седеть человека. Руки и ноги его были связаны, глаза блуждали, ни на чём не останавливаясь, а рот всё время пытался втянуть в себя и выпить глоток тумана. Кто-то из всадников уже отстегнул от пояса кожаную фляжку, но неприятный для слуха всего отряда голос резко остановил руку, откручивающую крышку.

– Во-о-оду-у-у не да-а-авва-ать! По-о-огово-ори-им сна-ача-а-ала.

«Пассажира» подняли и усадили на ящик. Герг вытащил из седельной сумки дорогой хрустальный бокал и, присев, поставил его на камень в двух шагах от пленника. Звук наполняемого живительной влагой объёма бил по иссушённым покрасневшим нервам связанного человека. Наливать воду присевшему карлику мешал длинный кинжал, при маленьком росте Герга казавшийся саблей. Наполнив фужер до краёв, маленький мучитель встал и, отойдя в полупрозрачную пелену тумана, сел на камень.

– Орру-ужей-й-йник Са-а-а-ар-р Та-а-аро, ты-ы по-о-овто-ориш-ш-шь дл-ля мо-о-оего хо-озяин-н-на о-о-один-н за-а-аказ?

Голова пленника была обращена куда-то в сторону, а рот продолжал пытаться выпить туман.

– Похоже он оглох в этом гулком ящике. – тихо прозвучал голос проводника. – Кто из вас догадался его туда засунуть?

– Никто не догадывался, Гал, – ответил человек с фляжкой в руках. Это был приказ для Герга.

– Молч-ч-ч-ча-а-ать! – в раздражении прокричал Герг и опять повернулся к пленнику. Ты-ы бу-у-удеш-ш-шь гов-во-о-ори-и-ить, про-о-оклят-т-тый ма-а-асте-ер?

Глаза истязаемого наконец-то остановились на бокале, до краев наполненного жизнью. Лишь его было хорошо видно на этих серых камнях. Фигуры людей только угадывались в плотном тумане.

Проводник был единственным человеком в отряде, который не подчинялся мелкой вредине, и поэтому он спокойно сказал:

– Саар, скажи Гергу то, что ты знаешь, и он позволит тебе выпить воду из этого бокала. Сейчас облако уйдёт. Чтобы ночь не застала нас в горах, отряду нужно будет срочно трогаться. Говори, Саар!

– Я знаю… таких людей… он всё равно… не даст мне эту… воду. – голос оружейного мастера отдавался жгучей болью у него в горле.

– Мо-о-оему хо-о-озяи-и-ину ну-ужен но-о-ож, тако-о-о-ой же ко-о-ото-орый ты-ы сде-е-ела-ал дл-ля Ша-а-ата!

– А твой хозяин… – начал отвечать пленник, хотя с каждым словом горячий воздух прожигал горло, – мог прийти ко мне в… мастерскую… и просто заказать?

Монстрик с большим носом и ушами резко возник из тумана, подскочил к невольнику и прокричал тому в ухо:

– Хо-о-озяи-и-ин зна-а-ает что-о де-е-ела-ать! И-и ес-сли-и ты-ы бу-у-удеш-ш-шь у-у-упира-а-аться, о-он при-иш-ш-шлёт те-е-ебе го-о-оло-овы твои-и-их де-е-етей!

– Мне хватит… и твоей головы, Герг! – и связанные спереди руки пленника выхватили длинный кинжал Герга из ножен!

Глаза монстра округлились – такой прыти от полутрупа он никак не ожидал. Стянутые ноги пленника, однако, не смогли удержать тело, и оно повалилось на камни. Но связанные руки, в падении, всё-таки успели сделать единственный взмах кинжалом внизу вверх. Саар промахнулся. Голова Герга осталась на месте, но…его вырезанное с мясом большое ухо болталось на мочке.

Монстр подскочил в бокалу с водой и с размаху пнул его. Звук разбивающегося о камни стекла вывел всех из оцепенения, и несколько тел навалились на пленника.

– Я те-е-ебяу-у-убью, Са-а-а-ар, ка-ак то-олько ты-ы сде-е-ела-аешь но-о-ж!

Пленник, которого прижала с земле дюжина рук, прохрипел:

– Кинжал у тебя… Одноухий Герг… красивый… но баланс у него… ни к чёрту.

10

Шат молча сидел на полу, подогнув ноги под себя, и внимательно смотрел на девушку. В зал заглядывали лучи заходящего тёплого солнца, и слышалось щебетание птиц.

– Как? Уже вечер? Я была в ноже почти сутки? – голос Килайи продирался сквозь голосовые связки с большим трудом.

– Да, ты ушла из реального мира вчера в начале ночи и прожила в ноже целый день. Но так будет не всегда. Иногда ты будешь «там» много часов, а в реальном мире будешь отсутствовать всего лишь минуту. Я не знаю, от чего это зависит.

– А можно сделать так, чтобы моё тело вообще исчезало на время транса из реальной жизни? Как шапка-невидимка у гномов.

– Нет, Килайя. Такое возможно только в сказках и легендах. В нож уходит только твоё сознание, где встречается с моим сознанием под именем Голос… Хотя в это время сам я не отключаюсь и могу находиться очень далеко от тебя.

– В последний момент я увидела сиреневое пламя. Что означает этот цвет?

– Очаг всегда пытается либо что-то объяснить, либо о чём-то предупредить. Я думаю, что сиреневый цвет пламени означает эпидемию новой сиреневой чумы, которая, скорее всего, создаст нам проблемы.

– «Создаст нам проблемы»… Ваш Голос объяснил мне работу со своим страхом… И как важна подготовка в виде анализа угрозы, поиска слабого звена страха. И моего наступления на уязвимое место опасности.

Вдруг лицо Килайи скривилось от боли.

– Дай я тебе помогу приложить нож к ожогу, девочка. Так… Легче? Не качай головой, я и так всё вижу. Давай подумаем о наших планах. Нам нужна информация о Норге. Я сегодня ночью пройдусь по местам и заведениям, где этот «принц» мог оставить следы. Сам он мало что делает своими руками, но его помощники, бывает, оставляют информационные ошмётки.

– В мастерской моего отца осталась воткнутая в верстак половина меча Норга. Может быть, это нам что-то скажет?

– Вполне возможно. Килайя, постарайся дотемна добраться до дома, возьми этот обрубок меча и принеси его утром в таверну рядом с морским портом. Заведение называется «Алый лангуст». Я буду ждать тебя там. Сейчас надо поторопиться. Положи нож в сумку и пошли.

Старик провёл Килайю не в тот проход, через который она проникла в зал. Теперь они не спускались, а снова поднимались, но по другой, ещё более широкой лестнице. Сто ступенек вели к агаровой двери.

– Шат, вчера по дороге сюда меня преследовала толпа юнцов со светящимися злыми глазами… Но по какой-то причине они побоялись пересекать Ваш низкий белый забор и калитку. Что было этой причиной?

– Нельзя всегда быть только спокойным и терпеливым, девочка. Потому что такого предсказуемого человека обязательно постараются использовать в своих целях. Поэтому я разный. Когда надо, могу быть опасно жесток. Сейчас выйдем через левую дверь, и я провожу тебя до калитки. Если эти парни оставили скрытого разведчика, то он увидит нас вместе. В этом случае можешь их уже не опасаться. Светящиеся злые глаза будут обходить тебя за два квартала.

11

Тёплое вечернее солнце освещало оба склона Закутка Волчьей лапы. «Там где-то под солнцем, на другом конце города – наш дом. А может… может кто-то из моих уже вернулся…», – мысли надежды ещё слабо цеплялись за лёгкое решение проблемы.

Как только девушка закрыла маленькую белую калитку у домика Шата, она вдруг сразу почувствовала острые жажду и голод. «В последний раз я ела и пила целые сутки назад», – подумала Килайя, спускаясь по улице.

«Через полчаса пути будет Водопад Оленихи, там я и напьюсь». Это место было очень любимо горожанами. Когда-то первые люди, посетившие эти места, увидели олениху, которая тащила раненого оленя к источнику. Истекавшее кровью животное просто волочилось по траве. Схватив рога своего супруга зубами, олениха упиралась в землю всеми четырьмя копытами, и дюйм за дюймом подтаскивала оленя к воде.

Гораздо позже люди поняли, почему олениха тащила своего избранного к источнику – вода в нём была целебной. Прежде чем через родник мог выйти на поверхность, влага проходила через глубокие породы, содержащие серебро. Из-за этого вода имела красивый голубоватый оттенок. Испив такой воды, больные люди гораздо легче и быстрее выздоравливали, а здоровые не заболевали.

Источник был обильный, и его потоки низвергались вниз водопадом. Именно с этого места и начал выстраиваться знаменитый впоследствии город Гирр. Через сотни лет люди построили здесь красивую площадь с полукруглым фонтаном, роль которого и исполнял водопад. Посреди чаши фонтана, выполненной из белого мрамора, был сооружён каменный островок. На нём неизвестным, но талантливым скульптором из единого куска снежного мрамора были высечены фигуры оленихи и оленя.

Художник смог показать огромное напряжение каждого мускула тела самки, шеи, ног, упёртых в камень копыт. Зубы, впившиеся в один рог самца, как будто бы ныли от перенапряжения. Отчаяние, сквозившее во всей фигуре оленихи, кричало: «Ещё чуть-чуть, милый! Вода здесь, рядом… не умирай… не умирай». Из мраморных глаз оленихи по каплям струилась вода. Как удалось скульптору воплотить в реальность слёзы отчаяния, сейчас никто из жителей уже не понимал.

Глаза мраморного оленя были уже наполовину закрыты – было понятно, скольких сил ему стоило в эту минуту держаться за жизнь. Часть второго рога была выполнена из кроваво-красного гранита. Супруг явно защитил олениху от хищника. Уже с окровавленным рогом, белый олень сам оказался между жизнью и смертью. И лишь целебный источник, находившийся совсем рядом, мог совершить чудо.

Ещё девочкой Килайя много раз бывала у Водопада Оленихи. Путь до него был неблизкий, но отец каждый раз отправлял её туда, когда кто-то в семье заболевал. Дара, как лучшая подруга, всегда сопровождала Килайю. То, что они приносили, было на самом деле очень ценно. Исцеляющая вода в кувшине никогда не портилась, и ею можно было пользоваться даже спустя несколько месяцев.

Людей на площади Водопада Оленихи всегда было достаточно, но то, что Килайя увидела сейчас… Сотни мужчин и женщин пили воду из чаши фонтана пригоршнями, набирали её в кувшины и меха. Все обсуждали эпидемию сиреневой чумы и надеялись на свой целебный источник.

И тут Килайя впервые увидела заразившегося этой болезнью. Кожа на лице и руках мужчины была вся в сиреневых язвах. Человек шёл как-то полубоком, еле переставляя ноги. Рука отстающей половины тела просто висела плетью. Толпа резко замолчала и расступилась перед заразным, открывая тому широкий проход к мрамору чаши фонтана. Никто не издавал ни звука. Был слышен только шум водопада.

Больной вдруг как-то криво остановился, и, обведя всех взглядом тёмных глаз, долго пытался что-то сказать, но вместо голоса раздавалось какое-то клокотание. Килайя в это время незаметно обошла толпу, села на толстый мраморный борт на противоположном конце фонтана, намочила платок и быстро, черпая воду ладошкой, принялась пить воду. В момент её последнего глотка больной наконец достиг мрамора чаши, перегнулся через него и попытался попить. Когда у него не получилось, в отчаянии несчастный стал черпать воду ладонью и поливать ей голову. Вторая его рука не могла помочь и продолжала болтаться.

Девушка не стала выжимать платок, а, сложив его, аккуратно приложила к ожогу на щеке. Боль сразу стала менее заметной. «Надо идти. Этот больной… он, наверное, уже никогда не выздоровеет. Ужас! Вода в фонтане, скорее всего, уже испорчена…». Килайя проскочила в один из переулков. «Как всё-таки кушать хочется. Где-то здесь раньше продавались вкусные пирожки. Нет, нельзя останавливаться. Нужно дотемна добраться до дома».

Но через несколько минут вкусный запах выпечки оказался сильнее. На уличных лотках пекарной лавки лежали два ещё непроданных пирога. Они были небольшого размера, и оба сделаны в форме рыбы. «Я люблю рыбные пироги… Съела бы сейчас, наверное, штук десять!»

Пока она расплачивалась с говорливой продавщицей, боковым зрением Килайя увидела трёх человек, которые проходили мимо лавки. Двое из них – мужчина и женщина были уже в возрасте и о чём-то спокойно разговаривали. Третьим был парень, который заинтересованно смотрел на Килайю. Именно чувство, что на тебя кто-то смотрит, и привлекло внимание девушки.

Словесный поток продавщицы не останавливался.

– Из-за этих сиреневых болванов наша лавка скоро может пойти по миру. Ходят здесь боком, разносят заразу…

В этот момент Килайя обернулась, и взоры девушки и парня встретились. В глазах молодого человека читалось чувство «с первого взгляда» – то самое, с которого всё начинается. И что если он сейчас просто уйдёт, жизнь его поблёкнет. Навсегда. Но парень не остановился и продолжал уходить вместе с родителями.

Обида вышла из глаз Килайи маленькой слезинкой. Голова девушки повернулась, взглядом провожая фигуру понравившегося парня. Судьба медленно удалялась и готовилась исчезнуть за углом здания…

– Тебе сдача-то нужна? – продавщица протягивала руку с мелкими медными монетками. Внимание Килайи вернулось к пирогам. Девушка уже начала поднимать свою ладонь, чтобы принять деньги, но почувствовала, что там, где Судьба, что-то происходит. Кисть остановилась и повернулась вместе с телом и глазами в ту сторону. Парень что-то объяснял родителям. Те иногда посматривали на Килайю.

«Молодец! – подумала девушка. – Сейчас подойдёт».

Но парень не двинулся. Все трое замолчали и уставились на девушку.

– А у вас есть ещё пироги? – Килайя лихорадочно думала, как ей задержаться у лавки ещё хотя бы на несколько секунд.

– Нет, куколка. Да и эти были бы уже давно проданы, если бы не сиреневая беда. Так сдачу берёшь или нет?

Килайя взяла монетки и начала медленно складывать их в кожаный мешочек-кошелёк. Она взглянула в сторону парня в последний раз; он стоял вместе с родителями на том же месте, продолжая смотреть на девушку.

– До свидания. Люди всегда будут хотеть кушать. Хороших вам продаж! – Килайя медленно повернулась в сторону дома. И пошла.

Мысли истерично метались в голове. «Оборачиваться нельзя. Как бы посмотреть: идёт за мной или нет?» В этот момент через кожу сумки рука почувствовала твёрдость ножа. Килайя вытащила из сумки острый конец лезвия и, помня наставления Шата, посмотрела в отражение на левой стороне клинка. Все трое молча и бесшумно шли за девушкой примерно в двадцати шагах, не догоняя свою цель, но и не отставая.

«Я не поняла… Он без родителей может сделать что-то самостоятельно или нет?!» Голод опять забурлил в желудке. Килайя вытащила первый пирог и с удовольствием откусила. «А давай-ка я остановлюсь. Пройдёт ли эта троица мимо меня? Посмотрю в его глаза ещё раз».

Девушка остановилась, как будто ища что-то в сумке. Но сзади – тишина. «Так… ладно…». Килайя развернулась лицом к преследователям и продолжила есть. Трое молча стояли в двадцати шагах, и в глазах парня уже не было той заинтересованности, что раньше.

Прохожие вокруг не обращали никакого внимания на преследователей и девушку. Из подворотни выскочила свора собак. Килайя быстро вытащила второй пирог из сумки и кинула его под ноги троицы. Собаки моментально бросились в драку за долгожданную еду, и в этой картине опять было кое-что неправильное: парень с родителями неподвижно стояли посреди пыли, драки, лая и рычания.

«Красавица, куда ты так торопишься?» – во вчерашней не по возрасту сальной фразе пятилетнего мальчика тоже было что-то неправильное. «Неужели всё это опять Норг?» Килайю передёрнуло. Она быстро развернулась и пошла в сторону родных стен, до которых было ещё очень далеко.

Трое отстали шагов на сто, но, обернувшись, девушка увидела новую проблему – к преследователям присоединились ещё несколько человек. Они что-то обсуждали, но так тихо, что Килайя как ни старалась, не могла ничего разобрать.

Тут на улице начали появляться новые больные сиреневой чумой. В отличие от ситуации с собаками, эти заразные люди с множеством сиреневых язв оказывали на преследователей должное воздействие. Они прямо таки прятались от очередного однобокого скитальца в каких-то подворотнях или за заборами частных домов.

Когда уже в темноте Килайя добралась до дома, число её преследователе достигло сотни. Наконец, закрыв тяжёлую дубовую дверь на замок, девушка с облегчением выдохнула. Однако в тот же момент она осознала, что никто из близких так и не вернулся. Дом был холодным и тёмным.

«Половина меча Норга! Она в мастерской!» Килайя кинулась туда, но в темноте долго не могла найти нужный верстак. Зажигать свечу нельзя – это привлечёт внимание стоящей на улице толпы… Наконец она нашла этот деревянный стол с тисками и половинку меча, воткнутую в самый центр столешницы. Но пришпиленный ранее папирус с эскизом ножа исчез.

«Кто-то был здесь за эти сутки и украл эскиз». Холодок прошёлся по её спине. «Когда я отпирала дверь, она точно была закрыта на замок. Значит, злоумышленники могут открыть её ещё раз. В любую минуту». Руки быстро расшатали и выдернули из дерева сломанную сталь меча. «Надо завернуть этот обрубок в какую-нибудь мешковину и привязать к сумке».

Килайя нашла материю и тонкий кожаный ремешок, из которого отец делал темляки для ножей. «Из такого длинного ремешка, наверное, получилось бы пять или шесть тем…ляков». Громкие крики на улице отвлекли внимание девушки. Разбитые куски стёкол в окнах были выброшены на помойку ещё вчера, и ближайшая подушка закрывала не весь прямоугольник проёма.

Килайя осторожно посмотрела в треугольный просвет между подушкой и рамой. Девушка увидела, что поведение преследователей изменилось. На смену холодному молчаливому ожиданию пришла агрессия. Самой активной выглядела мать того парня. У неё оказался визгливый противный голос: «Эта ведьма виновата в эпидемии сиреневой чумы! Убейте, убейте её!» Камни полетели в тяжёлую дубовую дверь и в мягкие подушки окон. В руках осаждающих появились факелы.

Килайя отпрянула от окна, быстро привязала завёрнутую половину меча к сумке и побежала в заднюю часть дома. Окна там были целы. Через них девушка увидела новые факелы уже совсем рядом с домашними стенами.

«Окружили!»

Звук разбивающихся окон и разгорающихся занавесок означал, что дом перестал быть «крепостью», и ей нужно было срочно убегать.

«Тайник отца!» В этом укромном месте их семья хранила все свои накопления – два увесистых холщовых мешочка с золотыми. За каждый из таких мешочков весом в тридцать унций можно было купить новый большой дом с мастерской. Отец планировал заработать золота ещё и на третий мешочек, чтобы подарить каждому из своих детей на свадьбу.

Жар увеличивающегося огня на мгновение задержал Килайю, когда она вынимала золото из тайника. «Пожар!» Гул возбужденной толпы перекрикивал треск занимающихся перекрытий. «Неужели огонь может так быстро распространяться?!»

Девушка полезла на чердак, чтобы осмотреться – нужно было понять, в каком направлении можно убежать. Но это оказалось плохой идеей. Огонь уже захватил часть крыши, и сильный сплошной дым внутри чердака не давал дышать. Килайя выбила чердачное окно и выбралась на крышу. Тонкая фигурка балансировала между огнём и ночной прохладой высоты. Толпа неистово улюлюкала: «Ага! Сейчас эта ведьма сгорит!»

Жар обжигал лицо девушки. «Что делать? Что делать?» Вдруг кусок черепицы, перегревшись, взорвался, и раскаленный осколок плитки ударил щёку Килайи во второй раз. От неожиданности девушка не удержалась на краю крыши и полетела вниз.

Толпа ринулась к ней, но упавшая сразу вскочила на ноги и вытащила из сумки какой-то нож. Сборище агрессивных людей перестало кричать и окружило названную ведьму полукругом. Позади неё одна из стен дома ещё держала оборону от огня.

– Я не виновата в сиреневой эпидемии! – От страха, колотившего Килайю, крик получился каким-то сиплым. Девушка, двумя дрожащими руками вытянула нож в сторону самых близких врагов. – Я в первый раз увидела больного только сегодня!

Толпа молчала. Гул огня превращался в вой.

– Если ты сама вступишь в огонь, мы поверим, что ты не ведьма! – визгливый женский голос несостоявшейся свекрови первым нарушил тишину. – Или через минуту мы сами тебя свяжем и кинем в очищающее пламя!

В эти секунды Килайя лихорадочно думала: «Чего, чего боится опасность?» Кто-то кинул в неё факел, и девушка резко повернулась в сторону летящего в неё огня. Нож был единственным её щитом. Факел бесшумно встретился с клинком, и также бесшумно разлетелся на две части по длине древка. Безумные глаза целой сотни людей смотрели на два, теперь уже узких факела, горящих на земле.

– Ведьма! Ведьма! – визжащий голос опять начал возбуждать толпу. Полукруг смерти начал медленно сжиматься.

Килайя вдруг разрезала ножом свою ладонь на левой руке и прокричала:

– Да! Я ведьма! И этими каплями крови я заражу вас всех! Никто не доживёт до следующего заката!

Все оцепенели, и Килайя пошла на толпу, которая – вдруг! – расступилась, образуя узкий коридор. Но не прошла она и пятнадцати шагов, как горящая крыша дома с треском провалилась вниз. Этот звук вывел толпу из оцепенения, и люди вновь двинулись за Килайей. Она развернулась к врагам лицом и, пятясь, окровавленной рукой начала развязывать мешочек в сумке. Ладонь загребла побольше золотых, и девушка, крикнув «Золото!», кинула монеты в толпу.

По блеску, отражающему огонь пожара, все поняли, что в ногах у них действительно валяется настоящее золото, и, толкая друг друга, бросились искать и поднимать монеты. «Свекровка» попыталась пробраться через качающиеся спины, но её сшибли с ног, и визжащий голос потонул в ругани и ссорах.

Темнота проглотила убегающие шаги.

12

Утро выдалось пасмурным и душным. Норг лежал обнажённым и расслабленным в капитанской каюте, и только его глаза, устремлённые на раздражающую чайку в окне, выдавали плохое настроение. В это время девушка с раскосыми глазами массировала ему икру на правой ноге. Масло, которое осторожно втирали маленькие руки, пахло нежными лепестками белых роз с нотками фиалки. По качающемуся виду утреннего города в окне каюты голый человек понял, что корабль, наконец, отчалил от пирса.

«Кретины! – думал Норг. – Вчера эти бараны могли по-идиотски сжечь девушку вместе с ножом. С моим ножом! Разве кто-нибудь давал такой приказ этим тупицам?»

Массажистка перешла к другой ноге.

– Узкоглазое бревно! Тебе что, кто-то разрешил прерывать массаж на правой ноге? Быстро вернулась назад и продолжила!

Девушка быстро поклонилась и моментально перепорхнула на старое место. Настроение портило пришедшее под утро письмо с новостями из-за перевала.

«Одноухий Герг! Позорное прозвище… Рэк, оказывается, весь в отца. Этот меня чуть не задушил подземелье крепости, тот из полумертвого состояния смог как-то ожить и отрезать ухо моего главного помощника! Эта семейка Таро очень опасна. Мозги у них средние, но расслабляться рядом ними действительно чревато. Пока только от этого молокососа Ави можно получить реальные результаты».

Наглые чайки отчаянно галдели, обсуждая через раскрытое окно обнажённый вид хозяина шхуны, и даже иногда пытались влететь в каюту.

«Если мои люди хорошо «попросят» Саара, он, конечно, повторит заказ по эскизу». Норг почувствовал, что уже отлежал живот. «Но шансов повторить эффект ножа будет не много. Понятно, что здесь кроется не просто труд оружейного мастера. В этом как-то поучаствовал Шат».

Одной чайке всё-таки удалось влететь в каюту и приземлиться на стол с картами. Птица успела сделать несколько шагов по бумаге и даже справить на неё нужду, но девушка, схватив полотенце, быстро выгнала незваную посетительницу.

Норга накрыл новый приступ раздражения.

«Этот Шат! Он портит всё и всегда! Ничего… Килайя всё равно подарит мне тот, оригинальный клинок. Её об этом будут умолять оба моих гостя, которые «нежатся» сейчас в трюме корабля. Только надо будет проследить, чтобы они не умерли раньше срока. По крайней мере, до момента встречи с сестрой».

Город Гирр потихоньку исчезал в дымке. Парусов на мачтах шхуны Норга, похоже, стало больше, потому что даже он сам чувствовал, что скорость корабля увеличилась.

– Твои узкие глаза хоть когда-нибудь открываются? Разве ты не видишь, овца, что уже натёрла кожу на ноге?

Девушка стояла, опустив голову в полупоклоне. Руки, даже прижатые к телу, мелко дрожали.

– Быстро перешла на левую сторону!

Девушка ещё раз поклонилась и начала обходить массажный стол.

От взрыва нервов и негодования хозяина, икра на левой ноге вдруг стала твёрдой от судорог. Ещё до того, как промасленные руки девушки коснулись кожи господина, она увидела, как мышцы на этой стороне стали ужасающе рельефными. Норг застонал. Судорога схватила уже всю конечность. Теперь она была вся в мелких уколах искорками, а острая внутренняя боль всё больше и больше нарастала.

– Сделай что-нибудь, дура!

Девушка принялась аккуратно нажимать на какие-то точки на ноге. Её голова с короткой тёмной причёской при этом тряслась от страха. Точки, однако, были выбраны правильно, и через несколько секунд боль вдруг пошла на убыль, и ощущение искорок под кожей прекратилось.

Норг ударил ещё не восстановившейся ногой в живот девушки и прокричал:

– Если бы не этот Шат! Он всегда всё портит! О-о-о, мои нервы!

13

Таверна «Алый лангуст» оказалась небольшим заведением. В поисках этого кабачка Килайе всё пасмурное утро пришлось прятать свое лицо за носовым платком. В каждом встречном ей чудилась угроза. Казалось, что стоит посмотреть любому человеку в глаза, как тот сразу закричит: «Ведьма!» Но, на ее счастье, от страха вдохнуть вирус сиреневой болезни, многие прохожие в то утро также закрывали свои лица платками.

Когда «Лангуст» наконец был найден, девушка спустилась в небольшой полуподвальный зал, скрытый за дверью, полностью сделанной из красных клешней. Несмотря на ранний час, количество посетителей кабака было гораздо больше, чем могло уместиться за столами в виде больших бочек. Многие пьяницы просто стояли в проходах и, качаясь с кружками в руках, обливали соседей тем, чем намеревались упиться. Все кричали о том, что ром и пиво все равно сильнее сиреневой болезни, а пьяный человек никогда и ничем не заразится.

Трактирщик – полный мужчина в годах посмотрел на девушку с удивлением. Он что-то сказал ей, но в гуле и гомоне пьяных голосов девушка не смогла ничего разобрать. Но в глазах хозяина заведения все и так было написано: «Чего пришла? На свою красивую задницу приключений ищешь?»

– Мне нужен Шат! – прокричала Килайя через стойку.

Лицо трактирщика сразу стало серьезным, и он глазами указал на маленькую дверь в глубине зала. Девушка направилась туда. Удивительно, но трактирщик не остался за стойкой, а пошёл за Килайей по пятам, своей грузной фигурой как бы защищая девушку от грязных мужских лап. Отперев дверь своим ключом, хозяин заведения прокричал: «Он тебя ждёт!» – и показал пальцем в потолок. Дверь за Килайей захлопнулась; замок, лязгнув, закрылся. Гул пьяных голосов уменьшился в несколько раз, и девушка с облегчением посмотрела наверх.

В полутьме угадывалась деревянная, как впоследствии оказалось, скрипучая лестница. На верхнем этаже была устроена гостиница из нескольких комнат. Одну Одна из дверей открылась – за ней показался пожилой мужчина.

Килайя кинулась к нему, всхлипывая:

– Они хотели меня убить! – Девушка припала к старику, сжавшись в комочек. – Они сожгли наш дом! Они…

Слёзы ручьями катились по щекам.

Прошла целая минута рыданий девушки, прежде чем Шат ответил.

– Да, девочка, утром я услышал о том, что произошло. Но ты смогла выжить!.

Ещё несколько минут, через слёзы, Килайя рассказывала старику вчерашнюю историю. От момента закрытия белой калитки у дома старика до её исчезновения с пожара.

– Так, девочка, в первую очередь давай-ка мы займёмся твоими ранами. Грязь могла попасть в новый ожог на щеке и в порез на левой ладони. А воспаление нам сейчас ни к чему.

Старик провёл девушку в одну из комнат. В ней стояла односпальная кровать, стулья и столик с большими зеркалами. Килайя с ужасом посмотрела на своё отражение. Ожог на щеке красным месивом портил её лицо, а боль усиливалась.

– Это будет твоя комната, Килайя. А сейчас я принесу мази и обработаю твою руку. Щека – слишком тонкое место, поэтому ожогом ты займёшься сама, – старик быстро принёс из соседней комнаты большую кожаную сумку с десятками баночек, тампонами и медицинскими инструментами.

– Шат, получается, что в этой гостинице вы занимаете не одну комнату?

– Здесь всего один номер из нескольких комнат, – сказал старик, промокая тампоном с лекарством рану на ладони девушки. – Я перестроил комнаты под себя, и других постояльцев здесь не бывает. Для того чтобы не светиться перед посетителями кабака, из гостиницы есть и второй выход. Я покажу его позже.

Килайя подпрыгивала на стуле, когда лекарство обжигало очередное место глубокого пореза.

– Так, девочка, ладонь мы обработали. Пока ты будешь заниматься своей щекой, я расскажу, что мне удалось узнать этой ночью. На самом деле, информации не так много. Троих пленников разделили. Одного, скорее всего отца, отправили куда-то на запад, через горы. Двоих других Норг держит где-то здесь, в одной из десятков крепостей, окружающих город.

– Шат, из мастерской мне удалось забрать с собой половину меча Норга. Может, она сможет нам чем-то помочь?

Старик подошёл к кровати и лежащей на ней сумке. Освободив обрубок меча от ткани, Шат внимательно осмотрел рукоятку клинка, особенное внимание уделив его округлому окончанию.

– Посмотри, Килайя, на этот красивый герб из золота и маленьких рубинов.

– Да, красиво… И чей это герб?

– Есть в городе одна богатая женщина с трудным характером. Её зовут Лола. С давних времён этот герб принадлежал её предкам. В своё время она планировала выйти замуж за нашего «принца», и тогда герб предков канул бы в вечность. Но планы остаются планами, раз её герб ещё в силе. Похоже, меч сделан оружейником по заказу Лолы, и, скорее всего, она подарила это оружие Норгу. Тебе придётся встретиться с этой женщиной, Килайя. Нам нужно у нее кое-что узнать.

– А почему с ней не поговорите вы? – сглотнув слюну страха, сказала девушка.

– Потому что Лола принадлежит к лагерю Норга. Я для неё – враг, а тебя она не знает, и есть небольшой шанс, что тебе удастся вытянуть из неё какую-нибудь информацию. – Старик помолчал с минуту, – Ты помнишь наш принцип, девочка?

– Победа любит подготовку?

– Да, победа любит подготовку. И мы вместе будем готовиться к твоему разговору. А пока ты работаешь с щекой, у меня есть время подумать.

Килайя закончила обрабатывать лекарством щёку и повернулась в сторону молчащего старика. Шат, опустив голову, смотрел в стену, и только движение глаз выдавало работу мысли.

– Ты, наверное, хочешь кушать, девочка? – заговорил он. – И ещё, от чёрной сажи твои волосы и ты сама стали очень грязными. Я сейчас покажу тебе комнату, где можно поесть, и комнату, где можно помыться в купели. А я пока схожу в город. Надо встретиться с одним ювелиром.

В гостиничном номере Шата оказалось две спальни и зал с большим столом, на котором была разложена разнообразная еда: вяленое мясо, большие лангусты, хлеб, апельсиновый сок в прозрачном кувшине и фрукты. В номере были ещё туалет и купальная комната с пустой деревянной купелью. В конце длинного коридора в стену был вделан деревянный щит, в который Шат явно кидал ножи. Один из ножей Килайя легко узнала, потому что продала его старику на прошлой неделе. Все комнаты закрывались на ключ.

– А как я буду мыться без воды? – спросила Килайя.

– Не переживай, девочка. Уходя, я скажу трактирщику, и его сын натаскает тебе горячей воды столько, сколько надо.

Сын хозяина оказался мальчиком лет двенадцати-тринадцати. Пока Килайя ела, подросток, проходя с очередными вёдрами в руках, с интересом её разглядывал. Когда купель наполнилась, девушка попробовала температуру, обмакнув пальцы в воду. Вода оказалась немного горячее, чем ожидалось, но Килайя всё равно одобрительно кивнула подростку, стоявшему у входа в комнату.

– Ты красивая, – сказал он, сглатывая слюну. – Десятки мужчин там внизу отдали бы последние деньги, чтобы посмотреть, как ты купаешься.

– Обойдутся! – ответила девушка, крестив руки на груди.

– У меня есть накопления… – продолжал подросток. – Я просто посмотрю и всё…

– Ты тоже обойдёшься! Сам уйдешь, или мне рассказать Шату о твоих предложениях?

Лицо мальчика вытянулось в ужасе, он схватил пустые вёдра и выскочил из комнаты. Килайя закрыла комнату на ключ, скинула грязные вещи и наконец погрузилась в греющую воду.

«Я никогда не купалась в купели… Наслаждение! Нужно только поберечь левую руку и щёку». Девушка даже задремала в блаженстве, как вдруг почувствовала тихое движение за дверью. Слышно было прерывистое дыхание приложенного к двери уха.

– Озабоченный маленький страдалец! – крикнула Килайя. – Свои накопления храни для другой девушки! Теперь я уж точно пожалуюсь Шату!

Скрип лестницы обозначил быстрые удаляющиеся шаги, и движения затихли. Девушка нежилась в купели до тех пор, пока не почувствовала, что мыльная вода стала остывать. После купания Килайя постирала свои вещи и, блаженно засыпая в своей кровати, подумала: «Не знаю, каков Шат, когда… как он сам говорит «опасно жесток»… но со мной он ведёт себя… как отец. Интересно… есть ли у него… сын…».

14

Килайя проспала до вечера и проснулась от звуков возвращения старика. Пасмурное утро за это время сменилось весёлым вечерним солнышком, которое так и норовило просветить ещё закрытые веки девушки. Она встала, потягиваясь, зашла в зал-столовую и спросила:

– Получилось встретиться с ювелиром?

– Да, девочка, – ответил старик. – И мне удалось узнать кое-что о нашей будущей собеседнице. Нужно было придумать повод для вашей встречи, и, похоже, этот повод появился. Ювелир обслуживает высший свет города, и Лола, как и светские львицы, является его постоянной клиенткой. Полгода назад ювелир смастерил красивое женское кольцо в виде змейки с большим, чистейшей воды бриллиантом в виде глаза кобры. – Старик замолчал, сделал глоток апельсинового сока, и спокойно продолжил. – Алмаз, из которого огранили этот бриллиант, был найден двадцать лет назад в болотах на острове Кресс. За эти годы алмаз сменил несколько владельцев. Некоторым этот камень принёс несчастье, и они умерли явно не своей смертью. Некоторым алмаз принёс удачу и несметное богатство. Когда наш ювелир огранил бриллиант, камень стал другим. Он обрёл новую форму и новую душу.

Килайя наливала себе сок, внимательно слушая старика.

– Купить это кольцо пытались многие «львицы», – продолжил он. – Особенно старательна в этом была Лола. Но драгоценность была ей явно не по карману. Эта «красавица» несколько раз пыталась торговаться, но цену, в итоге, он снизил совсем немного. Наверное, завтра утром Лола очень расстроится, когда узнает, что кольцо куплено неизвестной женщиной.

Шат положил на стол маленький мешочек из красной кожи с тесёмками и придвинул его к девушке.

– Эта женщина – ты, Килайя!

Её трясущиеся руки развязали мешочек, и на ладонь выпало кольцо. В комнате сразу появились десятки солнечных зайчиков, и каждый из них имел свою форму и переливающийся цвет. Глаз кобры застыл в зловещем прищуре, но при повороте украшения световые потоки внутри бриллианта менялись. Взгляд одного зловещего глаза при этом разделялся и становился похожим на два хлопающих глаза молодой невинной змейки. Эффект был поразительным!

– А можно мне его примерить? – осторожно прошептала девушка.

– Ты же владелица, конечно можно, – ответил Шат. – Как только ты его наденешь, то сразу почувствуешь, твоё ли это кольцо. Бриллианты такого размера и такой чистоты обычно сильнее людей. Бывает и так, что камень отторгает своего хозяина.

Кольцо восхитительно смотрелось на руке, и Килайя сразу поняла, что бриллиант её принял. Глаза девушки блестели от возбуждения! Такой красоты она в жизни ещё не видела!

– Так, девочка, успокойся. Завтра ты идёшь к Лоле, чтобы продать эту драгоценность…

Взгляд Килайи сразу потух.

– Да, Шат, я понимаю. Победа любит не только подготовку, но и жертвы. Но оно такое красивое!

Старик вынул из кармана сложенный вчетверо листок пергамента и протянул его Килайе.

– Прочти это, девочка. Этот пергамент должен быть у тебя с собой, когда ты пойдешь к Лоле.

Килайя осторожно развернула листок и вслух прочла:

– Это кольцо из золотой змейки с бриллиантом «Глаз Кобры» по устраивающей обе стороны цене купила у меня молодая женщина, шатенка, которая не захотела назвать своё имя. Дата. Подпись ювелира. Сургучная печать.

Девушка подняла глаза, вопросительно посмотрев на старика.

– Лола через минуту разговора с тобой поймёт, что ты не из высшего света, девочка. А значит, скорее всего, ты это кольцо украла. Светская львица быстро уразумеет, что покупать краденное опасно. Даже если она рискнёт и купит драгоценность, ей же обязательно захочется засветиться своей победой перед поверженными подругами и их любовниками! А хвалиться краденным тоже опасно. Хранить кольцо в шкатулке годами – не стиль Лолы. – Старик посмотрел на листок в руках девушки. – Этот пергамент снимет все сомнения Лолы, и тебе будет легче начать нужный нам разговор.

– А какую сумму у Лолы запрашивал ювелир при их последних торгах?

Старик назвал цифру, от которой у Килайи расширились глаза!

– Чем дальше я вас узнаю, Шат, тем больше поражаюсь. Купить очень и очень дорогое кольцо ради небольшого шанса что-то узнать? Неужели у вас настолько много денег?

– Ради небольшого шанса получить информацию, девочка. Это дороже денег. Я очень много знаю, и у меня большой опыт во многих вещах. Но это не защитило меня от ошибки, когда я не догадался осмотреться на базаре перед нашей первой встречей… Так, вернёмся к нашим верблюдам. Сейчас нам нужно подумать, откуда у простой девушки есть очень круглая сумма на покупку драгоценности.

– У меня есть богатый любовник, который ради меня способен достать луну с неба.

– И почему ты так быстро, буквально на следующий день продаёшь кольцо?

Килайя закусила губу.

– Так… сейчас… Любовнику не понравилось само кольцо. Когда оно было у меня на пальце, мой молодой человек всё время ощущал какое-то давление и тоску. Бриллиант, похоже, не принял его. Как я ни уговаривала своего молодого человека, он настоял на продаже этой драгоценности, даже с большой скидкой.

– Хорошо. Вполне рабочий вариант. Давай положим кольцо обратно в мешочек. Сейчас тебе понадобится твой нож.

– Зачем?

– Тебе, девочка, предстоит сложный и тонкий разговор с женщиной, которая воспринимает всех других женщин как противниц. Молодые и красивые для неё враги. – Шат поднял глаза, как бы по-новому оценивая фигуру и лицо Килайи. – Сейчас тебе придётся через нож вернуться в зал. Нужно узнать, что такое «база женщины», чтобы эффективно разговаривать с Лолой.

– Не знаю, что такое «база», но я сама женщина. Я знаю, как мы устроены.

– Как раз из-за этого ты пока и не готова к разговору. Нужно начать обучение с простого – с «базы». А еще придумать, как сделать так, чтобы нож не выпадал у тебя из руки. Платок – вещь ненадёжная.

– Я из мастерской отца взяла кожаный ремешок, из которого Ави делал темляки на рукоятки ножей. Сейчас принесу!

– Не надо. Мы сами с тобой пойдём в твою комнату. Прежде чем ты отключишься, ты должна улечься в свою постель.

Килайя пошлепала в комнату босиком.

– Дай-ка мне нож, – сказал Шат, когда они дошли до комнаты. – Где твой ремешок?

Килайя достала искомое из сумки и протянула его старику.

– Что, я опять буду отсутствовать сутки?

– Не знаю, девочка. Может сутки, а может минуту. – Шат привязал ремешок к рукоятке ножа каким-то хитрым узлом. – Я бы и сам мог рассказать тебе всё, но Голос и очаг сделают это более качественно. Дай-ка мне руку.

Старик примерил длину темляка по кисти девушки.

– Ключи от комнат есть только у меня, поэтому тебя закрою, а сам вернусь в город. Нужно решить вопросы, касающиеся твоих завтрашних макияжа и одежды. Если Лола не примет тебя за представительницу ее круга, разговор даже не начнётся.

Когда Килайя надела темляк на свою правую руку, она почувствовала, что оружие лежит в ладони крепко, как в ножнах.

– У Ави не получались такие красивые и плотные узлы на ремешке. Откуда Вы всё знаете?

– Эти узлы никогда не развяжутся, девочка. Они будут только затягиваться. Сейчас ложись и отчаливай из реального мира. Уже поздний вечер, а у меня в городе много дел.

Килайя поудобнее расположилась в кровати и быстро нашла своё отражение на правой стороне лезвия. Ба-бах!

15

Там была уже ночь. Большой круглый очаг шириной в несколько шагов горел ровным огнем, и его редкие всполохи иногда освещали малахитовые стены. Килайя, помня о взорвавшейся черепице, отошла от очага на несколько шагов, и только тогда села на тёплый каменный пол.

– Здравствуй, Голос! – начала она. – Я хочу узнать, что такое «база» во мне, и как это можно использовать.

– Здравствуй, Килайя. – Звук мягко словно рождался в голове девушки. – База – это то, что составляет нашу глубинную суть и заложено в нас предыдущими поколениями. Её в человеке изменить очень трудно.

В очаге появились объёмные силуэты обнажённых мужчины и женщины. Глаза обоих из этой пары смотрели на Килайю.

Голос продолжал:

– У женщин и мужчин база разная. Главной базой для женщин является любовь.

Сцена в очаге изменилась. Голова женщины в красивом платье приникла к груди галантно одетого кавалера. Одна её рука обвила шею мужчины, другая же повисла, сжимая красную розу. Мужчина в это время что-то шептал своей избраннице.

Килайя молчала, наблюдая за красивой картиной.

– Как ты думаешь, девочка, – продолжал Голос, – как так получилось, что любовь стала главной базой женщин?

– Не знаю, – ответила девушка.

– Миллионы лет назад мы были животными, как киты, олени или леопарды.

– Неужели животными? – глаза Килайи расширились, когда люди в очаге превратились в маленьких обезьянок, качающихся на ветвях.

– А для животных главный смысл жизни – продолжение рода. Давай, девочка, посмотрим, как это происходит у оленей. – Вместо обезьянок в очаге возникла статуя с Водопада Оленихи. До Килайи начали долетать брызги воды. – Самка не допустит до себя оленя, пока тот на её глазах не выйдет победителем из схватки с другим оленем. Это известный, созданный природой закон развития. Сильнейший получает право продолжить свой род.

Килайя едва заметно кивнула.

– В среде будущих людей было то же самое.

Статуя оленей снова сменилась на обезьян, которые ходили по очагу на двух ногах.

– Самка доставалась сильнейшему самцу и была довольна этим. В процессе эволюции мозг наших предков развивался. Взаимоотношения между полами усложнялись. Начался переход к складыванию многолетних семей.

Сцена в очаге сменилась на вертикальную стену в пещере, на которой красной глиной кто-то нарисовал мужчину с копьём, женщину и ребёнка, держащего родителей за руки.

– Если охотники приносили добытого зверя, то лучшие куски мяса доставались семьям этих охотников. Если в семье женщины не было такого охотника, то ей и её детям оставалось грызть оставшиеся кости, жилы и кишки.

Рисунок на стене изменился. Рядом с полной семьёй появилась женщина с ребёнком. Перед первыми появился натуральный ароматный окорок, от которого дымком исходил вкуснейший запах запечённого мяса. Перед женщиной с ребёнком же лежала большая сырая кость с остатками сухожилий на концах.

– Физически женщина всегда была слабее мужчины. Более того, в её жизни обязательно были периоды серьёзной уязвимости – беременность, роды, ухаживание за маленькими детьми. Ей нужна была защита. В природную память женщины закладывалось убеждение, что самое главное – это наличие рядом её мужчины – защитника, добытчика, любовника, отца и воспитателя её детей. За тысячелетия это жизненно важное убеждение в женщине лишь укрепилось.

Сцена в очаге сменилась на некрасивую женщину в шкурах, которая сидела на камне, будто бы пребывая в раздумьях.

– Тогда особых законов не было. Если мужчине надоедала жена, он мог выгнать её из хижины вместе с детьми. Или сам переехать к другой женщине.

Опять появилась стена пещеры с теми же рисунками, но нарисованный мужчина с копьём медленно переехал на свободное место между двумя женщинами.

– Для покинутых женщин это было катастрофой. Чтобы этого не допустить, сознание женщины всегда искало способ, который помог бы ей удержать возле себя мужчину. Опыт тысячелетий выявил самый надежный – тот, при котором все будет в порядке. Чтобы мужчина был рядом, нужно, чтобы он любил женщину. Будет ли она сама любить его – это её дело. Важно, чтобы любили её! Если мужчина любит, он сделает всё для своей избранницы. Дом – полная чаша.

Вместо пещерной стены в очаге появился красивый дом с черепичной крышей и детскими качелями в саду, освещёнными мягким вечерним солнцем.

– А если любовь кончается, кончается и всё прочее.

По дому вдруг прошла большая трещина, часть стены просела, а солнечный свет сменился на полутьму с сильным ветром. Килайя кожей почувствовала холод.

– Важнейший основной стержень женщины, на который нанизывается все остальное – это Любовь. Но и в этих делах, как всегда, есть нюансы.

Сцена опять поменялась. Десяток мужчин в шкурах что-то горячо обсуждали вокруг костра.

– Мужчины привыкли объединяться для решения сложных задач, например для охоты на крупного зверя или войны с соседним племенем. Врагами для мужчин всегда были чужаки из других мест. Мир женщин устроен по-другому – сложнее.

Костер в центре стал совсем маленьким. Возле него возникла красивая девушка в шкурах со сложенными на груди руками.

– Если цель девушки – выйти замуж за сына вождя племени, то точно такая же цель стоит и перед другими девушками этого же племени. Если враги мужчин почти всегда чужаки, то соперницы женщин всегда среди своих. Поэтому испокон веков женская дружба не так надёжна как мужская. Даже кровные узы рвутся с треском, если, например, девушка попытается увести у сестры любимого мужчину. Произошло нападение на главную базу женщины – на её Любовь! А база всегда важнее кровных уз.

Опять, уже в третий раз, появилась стена с нарисованным мужчиной и двумя женщинами, но теперь на рисунках не было детей.

– В каждую женщину заложены тысячи мелочей, которые помогают ей нравиться как можно большему количеству мужчин. А уж потом, из их числа, она выберет с кем ей быть. Для вооружения в этой базе, то есть в желании нравиться, женщина использует всё – от макияжа и красивой одежды до выбора круга общения.

В это время в очаге появилась сама Килайя, аккуратно накрашенная.

– Кроме главной базы – Любви, – продолжал Голос внутри головы девушки, – есть ещё и другая важная женская база. Она называется «счастье и здоровье её ребёнка». Но в важных разговорах эффективно используется только первая. Итак, как ты будешь с ней работать, Килайя?

– Пока не знаю…

– Девочка, через несколько минут я дам тебе несколько советов. Но пока подумай над этим сама…

16

Когда в безветрие вода становится похожа на зеркало, ночь в море превращается в нечто волшебное. Звёзды, отражаясь в этой глади и медленно перемещаясь в нижнем темном пространстве, становятся живыми. Корабль в эти часы как бы повисает в пустоте между звёзд.

Норгу не нравилась его беспомощность в такие моменты. Не нравилась тишина, когда паруса повисают, как тряпки, а канаты не скрипят в живом напряжении. Не нравилось, когда неуправляемый корабль стоит на месте, как половина скорлупы ореха в маленькой луже на обочине дороги.

– Капитана ко мне, – тихо сказал хозяин шхуны. Он сидел за накрытым столом на верхней палубе, и огонёк свечи на подсвечнике отражался в вине, налитом в широкий бокал.

«Мерзкий штиль! – с раздражением думал Норг, пока капитан спешил на верхнюю палубу. – Огонёк свечи даже не треплется, как будто я в склепе сижу».

– Господин, вы приказали явиться. – подошедший капитан снял шляпу и глубоко наклонился. Голова его, тем не менее, осталась в том же положении, а глаза в ужасе смотрели на Норга.

– Как там в трюме поживают наши гости? – негромко поинтересовался хозяин судна, положив в рот розовую виноградинку. Взгляд его при этом был направлен не на капитана, а на яркую звезду, мерцавшую на горизонте.

Виноградинка была сладкая, но раскусывать её Норг не спешил. Он любил играть с жертвами, будь то ягода или человек.

– Старший из братьев отказывается есть. А младшего начала колотить ломка. Он всё время просит дозу. И тоже не ест.

– Подойди сюда и поставь руку на стол, – еле слышно произнес Норг, перекатывая виноградинку во рту.

Когда капитан это сделал, и Норг вдруг пригвоздил его кисть к столу серебряной вилкой. Старый моряк застонал. На белой скатерти под его рукой начало расширяться красное пятно. Хозяин перекатил языком виноградинку под левую щёку.

– Если хоть один из пленников умрёт с голода, – голос Норга остался таким же тихим, – я прикажу привязать тебя к этому трупу и выкинуть вместе с ним в море. Но перед этим мы прикормим акул твоей отрубленной выше колена ногой. Её придётся привязать к корме корабля. Ведь ты согласен, седой тупица, – голос хозяина стал совсем тихим, – что зрелище обеда акул из двух блюд, трупа и живого человека, будет очень интересным?

Капитан мелко-мелко покачал головой.

– Я всё понял, хозяин! Пленникам будут принудительно широко открывать рот и заливать похлёбку в глотку!

– Смотрите, чтобы не подавились. Можешь вытащить вилку из стола. – он наконец надкусил виноградинку и отправил ее в желудок. – Завтра к тому времени, как я проснусь, младшего Таро приведите сюда на палубу. Сытого и умытого! Пока буду пить кофе, я намерен поговорить с ним.

Старый моряк второй рукой осторожно выдернул вилку и, трясясь от страха, аккуратно положил её на чистую часть скатерти. Окровавленной частью к себе.

– Маленькую массажистку ко мне в каюту, быстро! И без всяких масел! Этот штиль сведёт меня с ума своей скукой…

17

– Ну что, подумала? – Голос опять возник в голове Килайи.

– Подумала, но хочу услышать твою версию, – сказала девушка.

– В важном разговоре нельзя идти против базы человека, его внутренней сути, иначе ты гарантированно проиграешь. И наоборот. Если твои аргументы будут приведены с учетом базы собеседника, шансы на победу в разговоре резко вырастут. То, что ты будешь предлагать Лоле, должно быть ей выгодно и близко. Особенно светская львица хочет настоящей любви. И желательно красивой и неземной, чтобы все другие "львицы" завидовали.

В очаге появилось большое сердце из роз, которое в потоке полупрозрачных розовых струй медленно поднималось к высокому отверстию в потолке зала. Но не все струи поднимались, увлекая сердце к небу. Некоторые изгибались и утекали в сторону.

– В начале разговора Лола будет на тебя смотреть как на неприятную незнакомку, потому что ты моложе, и у тебя есть природная красота. Но в конце разговора ты должна стать её лучшей подругой…

Сердце под потолком сменилось на две женских головы прямо над очагом. Одна из голов, принадлежавшая Килайе, о чём-то по секрету шептала на ухо другой голове, которая тотчас прыснула тихим смехом.

«А Лола тоже красива, – подумала Килайя. – И смеётся завораживающе».

– Нужно говорить на языке, принятом среди "львиц", девочка. – Голос перешёл на чёткие формулировки. – Ухо Лолы слышит только приятные и важные для неё вещи. Поэтому твои предложения должны улучшать главное оружие собеседницы – её красоту и притягательность.

– А что мне сказать ей в самом начале разговора?

В очаге появилось высокое крыльцо белоснежной виллы. На нём стояла молодая женщина со строгим выражением красивого лица. Платье на ней было безупречным. На дорожке, ведущей к крыльцу, стояла Килайя и что-то говорила хозяйке дома. «Какой интересный на мне костюм!» – подумала девушка.

– То, что её точно заинтересует, девочка. Например, что через продажу кольца, а возможно даже в обмен на украшения, давно Лоле надоевшие, ты хотела бы поближе познакомиться с самой красивой светской дамой города Гирр.

– В обмен на старые украшения… – прошептала девушка. – Но ведь тогда вы потеряете все деньги, потраченные на покупку «Глаза Кобры»!

– Учти, девочка, что у Лолы может отсутствовать нужная сумма денег. А предложение обмена – это хороший «заглотыш», гарантирующий дальнейшее общение.

– Что такое "заглотыш"? – недоумевая, девушка подняла правую бровь.

В очаге появилась большая рыба, подплывшая к леске, на конце которой шевелился красный червяк.

– При ужении рыбы рыбаки иногда применяют очень и очень маленький крючок-заглотыш. Его рыба проглатывает вместе с червяком. Зацепляясь где-то внутри пищевода, крючок гарантирует, что рыба уже не сорвётся.

Проглотившая червяка рыба пыталась уплыть на глубину, но леска быстро утащила несчастную в отверстие в потолке зала.

– Жалко рыбку, – нахмурила брови Килайя.

– Мы отвлеклись, девочка. Нельзя откровенно льстить Лоле, иначе она поймёт, что тебе нужно что-то более важное, чем продажа или обмен кольца. Как ты поняла, девочка, хороший способ сделать комплимент – спросить у Лолы совета в том в чём она разбирается. Например, в том, как незаметно властвовать любовником. Ей будет приятно, что опыт «самой сильной львицы» так важен для тебя, и так ты выкажешь уважение ее базе.

– Я подумаю над списком таких вопросов.

– Способы управления мужчиной – это широкая тема. Ни в коем случае ты не должна заваливать Лолу списком своих вопросов, иначе она поймёт, что ты готовилась. По ходу разговора нужно будет переходить на новые темы, в зависимости от последних озвученных Лолой мыслей. Но подготовленный список вопросов всё равно должен быть в твоей голове.

– Понятно. – Килайя кивнула.

– Если всё пройдёт хорошо, во второй половине разговора по большей части она будет говорить сама. В том числе и о своих победах на любовном фронте. В потоке её слов обязательно всплывёт имя Норга.

В очаге появился медленно вращающийся целёхонький меч с гербом Лолы. Килайе живо вспомнилось, как рукоятка этого тонкого меча больно давила ей в рёбра.

– В идеале разговор должен течь по подготовленному тобой руслу, девочка.

Опять появилось сердце из роз, которое теперь поднималось гораздо быстрее, но не напрямую, а по мягкой, ломаной объёмной линии. По той же линии, огибая сердце, теперь дружно текли все потоки розовых струй.

Голос продолжал:

– В удобном для Лолы, уютном и глубоком канале, незаметные берега которого будут рулить мыслями "львицы". И, в конце концов, эти мысли выдадут нужные нам сведения…

На несколько секунд наступила тишина, и только сердце из роз бесшумно поднималось вверх по предначертанному пути.

Тут Голос в голове девушки зазвучал опять:

– Сегодня, Килайя, во время нашего обучения, всё выглядело просто и легко. На самом деле всё будет гораздо сложнее. Лола очень умная женщина. Норг других и не признаёт. Но "львица" не знает о своей базе, через которую ею можно управлять. К разговору нужно будет хорошо готовиться, и желательно разложить все варианты на бумаге.

Наклонив голову, Килайя молчала.

– Появились ли у тебя вопросы, девочка?

– Пока нет. Моя голова сейчас перегружена разной информацией. Мне надо всё разложить по полочкам. Я согласна, что к разговору придётся основательно подготовиться. Спасибо вам большое, Голос и очаг! Пока!

Килайя устало помахала левой рукой очагу и невидимому собеседнику, спокойно посмотрела своё отражение в лезвии ножа, и – ба-бах! – прозвучал двойной удар большого барабана.

Действительно, давление на уши стало менее ощутимым, чем в первый раз. В комнате было темно. Килайя спустила ноги на пол и осмотрелась. В окне, за тёмными горами, занималась первая утренняя заря. Девушка отстегнула от запястья нож и, стараясь не шуметь, вышла в коридор. Через открытую дверь комнаты Шата было видно, что старик спит на животе, как ребёнок.

«Значит, он может управлять Голосом даже во сне… Сегодня будет трудный день. Мне тоже надо поспать».

18

– Вставай, дочка! – Старик легонько коснулся плеча Килайи, – Поднимайся, у нас много дел.

Девушка несколько секунд пыталась открыть глаза, но у неё никак не получалось.

– А который… час?

– Мастер по макияжу уже давно ждёт тебя на улице. Платья, костюмы и обувь принесли два часа назад. Тебе нужно выбрать, Килайя.

– Сначала выбираем одежду, – почти восстановившимся голосом сказала она. – Потом под основные цвета костюма подбираем макияж и маникюр.

– Боюсь только, что выбор одежды затянется. Гардероб большой, и времени на примерку понадобится тоже много.

Килайя улыбнулась.

– Не переживайте, мой волшебник! Прошлой ночью я уже видела себя в нужном костюме. Его только нужно увидеть в гардеробе, а времени на примерку уйдёт немного.

– Хорошо, девочка. Умывайся и завтракай, а я пошлю за нашим мастером по макияжу. Пусть пока разворачивает свою магию в твоей комнате.

– Нашим? Разве мастер по макияжу – мужчина?

– Ну, не совсем, конечно, мужчина… Если бы он попытался пройти в нашу гостиницу через питейный зал «Алого Лангуста», не успел бы сделать и десяти шагов, как получил бы кружкой по голове.

Килайя с помощью Шата быстро нашла нужный костюм и, надев его, вошла в свою комнату. Увидев мастера по макияжу, она всё поняла. Молодой человек был очень хорош собой и… накрашен как девушка. Кожа на лице была идеальной, а большие подведённые глаза томно хлопали длинными ресницами. Причёска со светлыми прядями блестела уложенными волосами. Тонкие мужские губы были увеличены с помощью макияжа так мастерски, что позавидовала бы любая светская львица. Жеманность сквозила во всём.

Когда молодой человек отошёл от своих больших кожаных кофров, жеманность его резко исчезла. Красивые глаза начали внимательно осматривать лицо девушки. Мягкие тонкие руки с отполированными ногтями повернули голову Килайи сначала влево, через минуту – вправо.

– Ах, молодость кожи! Какое богатство! – Затянутость «а», мягкие переливы голоса и неестественная плавность речи дополняли портрет мастера по макияжу. – Ужас! Эта кожа никогда не видела нормальных кремов. Ужас! Ужас! С этой кожей ещё работать и работать, а потому цена моей работы вырастет в полтора раза.

Молодой человек протянул свою кисть в сторону старика ладонью вниз, как будто ожидая, что руку сейчас бросятся целовать и выполнят любой каприз. Привычное жеманство вернулось.

Шат, находившийся в трёх шагах, не двинулся с места.

– Даже не смотри в мою сторону, разрисованный пудель, – медленно сказал старик. – Я не люблю людей типа тебя, но ты лучший мастер по макияжу. Поэтому ты здесь. Сейчас я мог бы сжать твою кисть до треска костей, но тогда ты целый год не сможешь работать. В этом случае всё останется в тебе красивым, кроме скрюченных пальцев. Выбирай – выполняешь качественную работу по той цене, которую тебе назвали, и через два часа спокойно уходишь с деньгами или… Или прощайте, нежные пальчики.

Лицо «пуделя» застыло, потеряв всякую привлекательность и жеманство. Кисть так и осталась висеть ладонью вниз.

– Мальчики, не ссорьтесь… – Килайя взяла повисшую руку молодого человека, как будто они собираются на прогулку, – Наш мастер всё сделает качественно, и все останутся довольны! Я столько слышала о вашем таланте! – Девушка взяла мастера под руку и подвела к своему туалетному столику. – Это правда, что все придворные дамы красивы только благодаря вашему мастерству?

Молодой человек еле заметно кивнул головой.

– Сегодня мне надо свести с ума одного человека, – продолжала Килайя, – но времени создавать новое лицо уже нет. Стиль какой из своих клиенток вы считаете самым удачным?

«Пудель» назвал несколько имён, в том числе имя Лолы.

– Лола – мой кумир! – выдохнула девушка. – Я так хочу быть во всём похожей на неё! Пока будете работать с моим лицом, расскажите о ней всё, что знаете! Мне очень интересно!

19

Была уже середина дня, и солнце нещадно жарило всех, кто находился на верхней палубе. Утром мёртвый штиль сменился на свежий попутный ветер, и теперь корабль шёл к своей цели, быстро обгоняя волны. На палубе шестнадцатилетний пленник уже час стоял на коленях в нескольких шагах от накрытого стола. Человек, для которого накрыли этот стол, не торопился выходить из каюты. Похоже, он ещё спал.

Корабль качало, и стоять на коленях со связанными за спиной руками было очень неудобно. Ави тоже качался, рискуя упасть на живот или на спину, но его плечи крепко держали тяжёлые руки двух здоровых матросов. Встать на ноги охранники тоже не разрешали. Колени Ави уже болели, но просьбы о том, чтобы ему разрешили просто сесть на палубу, ни к чему не приводили.

На горизонте начали прочерчиваться голубые полупрозрачные горы. Ещё через полчаса Ави смог чётко различить береговую линию из нагромождений высоких красивых скал. Голубой цвет гор за ними превратился в зелёный мир буйной растительности с переходом на белые снеговые шапки на дальних вершинах.

По команде капитана самые большие паруса повернулись под другим углом к корпусу судна, и сейчас корабль уже летел вдоль скалистого берега, всего лишь в одной миле от возможной катастрофы.

– У меня каждый раз душа в пятки уходит, когда мы сходу влетаем в грот, – сказал один матрос к другому.

– Да… И не только уходит в пятки, а еще долго прячется где-то там, в кромешных закоулках, – ответил другой. – Ума не приложу, как наш старый капитан в этот момент угадывает, какие паруса и под каким углом ставить. Ведь ветер в этих местах всегда разный!

Чем ближе корабль был к скалам, тем выше были волны, отчего палуба стала уходить из-под ног. Ночью Ави заставили проглотить невкусную похлёбку, которую желудок от сильной качки стремился вернуть туда, откуда она пришла.

Капитан дал команду, паруса вновь повернулись, и корабль, набирая скорость, понёсся к скалам – судно шло к неминуемой гибели. Дурнота внутри Ави и боль коленях моментально испарились, потому что через пару минут его ждала… смерть.

В последние два дня подростку не давали наркотик, и от желания дозы тело Ави ещё в трюме начало колотить. Сейчас парень тупо смотрел на приближающиеся скалы, а видел порошок дури, который принёс бы блаженное забытьё перед смертью. Оба матроса убрали свои тяжелые руки с плеч пленника и схватились за толстые канаты.

Отвлекшись от воображаемого наркотика, Ави всё-таки смог разглядеть тонкую трещину в одной из скал по курсу судна. И корабль нёсся к этой щели.

«Она ведь такая узкая, – думал Ави. – В неё не влезет даже шлюпка, полная белого порошка!»

Скала приближалась, становясь всё больше и больше. Ави, поднимая голову в попытках разглядеть ее, упал на спину.

«Утёсы только издалека казались небольшими. Они на самом деле огромны!» – успел подумать он.

Сейчас, когда до смерти осталось несколько секунд, тёмная скала, закрыв собой солнце, нависла над маленьким кораблём. Гибель каменной стеной летела на каждого, кто был на судне.

Оба матроса, зацепившись за канаты теперь еще и ногами, закричали от ужаса. Ноги Ави ниже колен остались под телом; умирать в таком неудобном положении совсем не хотелось. Не видя, что там впереди, он уже хотел приподнять голову, но замер в ожидании удара и треска ломающихся мачт. Последние секунды! Два, один, смерть!

Дневной свет резко сменился на полумрак, а бешеная качка корабля перешла в слабое покачивание. «Мы уже умерли?» Но и на том свете подогнутые колени и связанные сзади руки продолжали мешать лежанию на спине.

Ави повернулся на бок, смог сесть на палубу и оглядеться. Десятки матросов потихоньку начали вылезать из разных дыр и тихо обсуждать случившееся. Пленник повернул голову назад и увидел, что «маленькая трещина» в скале на самом деле представляет собой высокий темный грот, который спас судно от катастрофы.

Центральная мачта корабля была в четыре раза ниже удаляющегося просвета грота, а ширина трещины позволила бы спокойно разойтись двум встречным шхунам. Шум бешеного прибоя был слышен снаружи, а здесь, в полумраке паруса сразу повисли бесполезными лоскутами ткани.

Вдруг позади корабля раздался грохот, и из воды начала подниматься огромная, толстая, коричневая от ржавчины решётка.

«Кто её поднимает? И откуда у него столько сил на поднятие такой тяжести?» – Ави, думая об этом, вдруг почувствовал, что в гроте есть и ещё одна влияющая на корабль сила. Это было течение, утаскивающее спасшихся моряков в тёмное нутро скалы.

– Спустить паруса и подготовить шесты! – скомандовал спокойный голос капитана.

Часть матросов сразу полезли на реи, а другая откуда-то повытаскивала длинные шесты с железными оголовками. Неуправляемый корабль продолжал двигаться вместе с водой канала, но правая каменная стена грота стала опасно надвигаться на судно. Матросы принялись упираться шестами в стену, но тяжёлый корабль всё равно медленно приближался к боковой преграде.

– Все к шестам! – скомандовал капитан матросам на реях, и, быстро посмотрев на охранников Ави, добавил: – Все! Пусть он тоже помогает!

Тотчас верёвки на руках были перерезаны, и подросток подскочил к какому-то матросу с шестом, железный оголовок которого, скрипя, упирался в ямку каменной стены. Ави схватился за этот же шест, рядом с руками матроса, и попытался оттолкнуться от стены. Тёмные камни всё равно молча приближались, медленно проплывая мимо моряков сторону кормы.

Матросов, слезающих с мачт и присоединившихся к молчаливой борьбе, становилось всё больше и больше. Сила людей и тяжесть корабля наконец выровнялись, но борт шхуны всё равно успел коснуться вертикальных камней. Раздался страшный скрежет! Несколько деревянных блоков с закреплёнными на них канатами оказались выдраны и повисли на мачтах бесполезными безделушками.

Корабль наконец сумел отойти от уходящей назад тёмной стены грота. Ави смог обернуться в сторону кормы. Просвет с поднявшейся железной решёткой, небом и морем успел за это время уменьшиться в разы, и готовился скрыться за каменным поворотом. Матрос, тяжело дыша, тронул подростка за плечо и сказал:

– Посмотри вперёд!

Ави повернул голову и обомлел. Впереди грот переходил в огромный каменный зал! Где-то вверху, в невидимом потолке этого тёмно-синего зала, был значительный просвет, и солнце видимыми лучами освещало одну синюю стену с высоким водопадом.

Кто-то из древних гигантов вырубил в противоположной стене огромные каменные колонны и прорыл широкий прямой канал длиной в половину мили. И самое главное – на берегу канала возвышался красивейший замок! Если каменные синие колонны зала были вырублены грубо и впечатляли только своим размером, то светло-серый замок завораживал волшебством!

Из оборонительных стен повсюду торчали двойные башенки разной величины с красивыми черепичными крышами. Центральная круглая башня расположена на такой высоте, что самый искусный лучник не смог бы послать стрелу в шпиль её конической крыши. Стая журавлей, курлыкая, маленькими светлыми точками летела между башен навстречу солнечным лучам.

И, наконец, из-за стен выглядывал роскошный дворец! Создать такую красоту мог только талант лучшего на свете архитектора! Через нижние оборонительные стены было хорошо видно только сложные конические крыши дворца и несколько его верхних этажей, но и этого хватило, чтобы Ави застыл от восторга.

«Почему никто не знает про это чудо света?!» – думал подросток, рассматривая освещённые окна дворца. Ярким оранжевым светом был залит и внутренний двор перед дворцом, но основным цветом всей картины были всё-таки оттенки синего. Голубое небо, открывшееся в просвете каменного свода. Синие породы камня, из которого состояли стены зала и его несколько огромных колонн. Самая высокая башня стены не доходила и до середины этих колоссальных сооружений.

И, наконец, синяя вода канала, по которой корабль подплывал к пристани. Сам канал, выложенный светло-серым камнем, явно был построен вместе со всеми зданиями замка.

Ави увидел на пристани несколько десятков человек, суетившихся в ожидании гостей. Пленника опять поставили на колени, и тяжёлые руки легли на его плечи. Когда шхуна была намертво привязана к береговым кнехтам, обе команды – и на корабле, и на берегу – застыли в глубоком поклоне.

Дверь капитанской каюты открылась, и на верхнюю палубу вышел молодой человек, который совсем не обращал внимания ни на замок, ни на встречающих людей.

«Я где-то видел этого человека. И совсем недавно», – подумал Ави.

Сев за сервированный обеденный стол, хозяин заметил оторванные деревянные блоки, болтающиеся на канатах. Холодный взгляд остановился на капитане. Старый моряк ещё глубже поклонился, пряча за поясом забинтованную руку.

Голова хозяина повернулась, и взгляд его сразу потеплел:

– Ави, мой юный друг, не хочешь ли ты со мной пообедать? Невкусная похлёбка тебе наверняка уже надоела.

20

– Здравствуйте, – сказала Килайя пожилому садовнику, который на корточках обрабатывал клумбу с цветами. – Меня зовут Макки, и я хотела бы увидеться с Лолой.

Садовник ничего не ответил, но, кряхтя, встал на ноги и отряхнул штаны на коленках. Забор, который разделял девушку и мужчину, был сделан из светлого камня с прожилками, как и дом, который виднелся между деревьями.

«Если забор такой красивый, то какой, должно быть, роскошный дом!»

Садовник, так ничего и не ответив, взял инструменты и пошёл по дорожке вглубь участка. Прошло несколько минут, но никакого движения со стороны дома не наблюдалось. «Ладно, подождём» – подумал подумала он девушка. Вспомнился Шат, который сегодня целый день играл Лолу и всячески искал нестыковки и слабости в разговорной позиции Килайи.

«От такой подготовки быстро устаёшь, девочка, но лучше мы нащупаем твоё слабое звено сейчас, чем оно обнаружится в боевой обстановке. И ещё одна важная вещь – малознакомые люди в разговоре сползают на привычную и заезженную колею своих проблем и желаний. Все любят себя, и всех заботят только свои сложности. Разговор чужих людей обычно сводится к примитивному принципу: «прошу понять мою проблему».

Садовник окончательно пропал. Похоже, он не до конца понял, какая помощь от него требовалась.

«Вот у меня и проскочила первая ошибка в разговоре, – вдруг подумала Килайя. – Я хотела бы увидеться с Лолой – это и есть примитивный подход. Ухо человека плохо слышит суть сторонних сложностей. Хотела увидеться с Лолой, ну и продолжай хотеть».

На дорожке наконец-то появился человек, похожий на дворецкого. Когда до ворот с калиткой оставалось несколько шагов, он резко остановился и помотал своей головой из стороны в сторону.

– Хозяйка поместья не хочет с Вами встречаться. До свидания!

Дворецкий благородно кивнул, развернулся и пошёл обратно.

– Если Лола найдёт время на встречу, возможно, уже сегодня она станет обладательницей кольца с бриллиантом «Глаз Кобры», – спокойно сказала Килайя.

Мужчина обернулся, и взгляд его совершенно изменился. Он быстро подскочил в калитке и открыл её.

– Прошу идти за мной! Осторожно, не споткнитесь, молодая леди! Как вас представить?

Дворецкий очень извинялся, что без разрешения не может сразу провести девушку в дом, и попросил несколько минут подождать у крыльца.

В ожидании девушке опять вспомнились слова Шата: «Помни о женской базе и говори только о том, что интересно и выгодно Лоле, а также о том, что представляет для нее опасность».

– Что за имя такое, «Макки»? – Лола появилась из-за дома с неожиданной для Килайи стороны. – Я тебя не знаю. Что у тебя со щекой? Ты что, бенгальский огонь ею тушила? Откуда ты приехала и что знаешь о «Глазе Кобры»?

Задавая вопросы, Лола поднялась на крыльцо, с подозрением рассматривая девушку.

«Ей уже за тридцать, хотя она всячески пытается это скрыть. А стиль макияжа у нас действительно очень похож», – подумала Килайя.

– Я бы на вашем месте, Лола, тоже с большим недоверием отнеслась к неизвестной девушке. Макки – это моё настоящее имя, и со вчерашнего дня я владелица «Глаза Кобры». Но возможно сегодня кольцо с бриллиантом поменяет свою хозяйку. Или вам, Лола, не интересна эта тема?

Женщины смотрели друг другу в глаза. Не отводя взгляда, Килайя вынула из сумки пергамент ювелира и протянула его Лоле. Та прочла и молча вернула бумагу Килайе. Хозяйка поместья ещё раз внимательно посмотрела в глаза незнакомки. Повисла зловещая пауза. Шат говорил, что в таких случаях нужно попытаться «расшатать» собеседника.

– Вы правы, я действительно мало кого знаю в этом городе. Может вы, прекрасная Лола, подскажете, кого из светских дам заинтересует покупка знаменитого бриллианта?

– Кольцо у вас с собой? – Лола неожиданно перешла на «вы». – Проходите скорее в дом. Я знаю, сколько стоит «Глаз Кобры». Как он к вам попал? У меня сейчас нет столько денег. Почему вы продаёте драгоценность? И покажите наконец кольцо!

21

Норг встал из-за стола, поставил второй стул напротив своего и дал быстрый приказ стюарду накрыть еще на одного человека. Команда корабля на палубе и встречающие на пристани продолжали стоять в полупоклоне.

– Ави, пожалуйста, встань с колен, сядь на этот стул и раздели со мной трапезу. Вряд ли ты когда либо пробовал такие вкусные блюда!

Все покосились на подростка. Ави медленно встал и посмотрел на капитана шхуны, но их взгляды так и не встретились. Старый моряк быстро отвёл глаза, ещё больше втянув голову в плечи.

– Вы хозяин всего, что окружает нас в этом гроте… С чего такая любезность? – медленно выдавил из себя Ави. – И почему вы знаете, как меня зовут, а я вашего имени не знаю?

– Ну как тебе не стыдно, Ави?! – собеседник широко улыбнулся. – Ведь и тебе, и твоим брату и сестре я уже представлялся. Они отлично запомнили моё имя, и только ты, видимо, был так сильно занят, что не соизволил выделить ему маленький участочек своей отличной памяти.

Лицо хозяина шхун оставалось сияющим. Ави опять почувствовал, что где-то видел этого человека. Но только где и когда?

– Так и быть, мой молодой друг! Как только этот стул, фарфоровая посуда и вкусные блюда дождутся тебя, я представлюсь ещё раз.

Капитан мельком посмотрел на Ави, и глаза моряка умоляюще указали на стул. Подросток медленно прошёл несколько шагов и сел на край стула.

– Сядь нормально, Ави. Ты всё-таки не проситель милостыни, а мой гость. То, что в тебя до этого пихали невкусную похлёбку – только твоя вина. А если бы ты умер с голоду, отказываясь от пищи? Мне было бы очень жаль потерять такого молодого человека. Ведь мы могли бы подружиться.

– За три дня пути я вряд ли бы умер от голода, – сказал Ави. – И как всё-таки звучит ваше имя?

– Очень-очень умный Ави! Бьюсь об заклад, что ты сам догадался, что цель нашего путешествия находится всего лишь в трёх днях пути, а не в трёх месяцах. И поголодать можно легко и неопасно. Так или нет?

– …нет, – сконфуженно ответил подросток.

– Так-то, мой молодой друг. Попробуй это кормарье из печёного мяса с апельсиновым соусом и миндальным молочным рисом. Красное вишнёвое вино как раз подойдёт к этому блюду и твоему возрасту.

– Вы обещали назвать своё имя.

– Обещал, но лишь когда ты сядешь на стул и попробуешь предлагаемые блюда из этой фарфоровой посуды. Я чётко помню свои слова?

– Да…

– Вот видишь. Форель на вертеле, фаршированная луком-пореем, тебе, мой молодой друг, тоже понравится. Гарантирую!

Когда Ави откусил первый кусок нежной запечённой рыбы, хозяин шхуны продолжил.

– Моё имя – Норг Пара. Как ты наверняка понял, я очень не бедный человек и гостеприимный хозяин.

– Это видно. Но если у вас всё есть, то зачем вам я?

– Зачем? Хороший вопрос. Я и сам себе его до сих пор задаю. Кстати, рядом с форелью находится соус сальса на основе клубники. Обмакни кусочек рыбы в этот соус, и обалдеешь от нового вкуса блюда! Давай я тоже съем ломтик… Ну как, Ави? Прямо ням-нямка! Согласись, в жизни есть много вкусных вещей. Нужно только знать, где их взять.

– Но любая стоящая вещь потому и называется стоящей, что стоит ресурсов, Норг.

– Какой светлый ум! Чем дальше, тем больше мне хочется с тобой подружиться! Действительно, любая стоящая вещь стоит ресурсов, денег или… предательства.

Ави подскочил со стула.

– Какого предательства?

– «Рукоятки… для… детских… ножей… в чёрную… крапинку», – медленно произнёс хозяин шхуны. – Помнишь эти свои слова?

В памяти подростка проступили чёрные сверкающие крапинки и сладкое состояние наркотического опьянения, а затем чётко прорисовалось лицо Норга в каком-то разговоре. Но когда произошел этот разговор и о чём он был?

– Из-за тебя, Ави, мне пришлось взять в заложники твоих отца и брата. По причине твоего предательства Килайя украла у меня одну вещь, которую нужно обязательно вернуть. С тебя всё началось, поэтому ты и должен решить эту проблему. – Голос Норга становился чётким и жёстким. – Быстро сядь на стул, мой милый изменник.

Пленник положил на скатерть вилку с ломтиком форели и медленно опустился на стул. Всё в голове перемешалось.

– В чём заключалось предательство? – тихо задал вопрос Ави. – И почему из-за этого Килайе пришлось что-то красть?

– На твоём месте я задал бы более конкретный вопрос: «Какую вещь украла сестра? И как мне, её младшему брату, эту вещь вернуть?»

– В чём заключалось предательство? – ещё более тихо повторил пленник.

– Ави, как ты думаешь, какое блюдо на свете самое вкусное? – как будто не слыша повторяющийся вопрос, спросил Норг, и пододвинул к подростку фарфоровую сахарницу с крышкой.

Пленник открыл сахарницу и увидел, что она полна ценнейшего белого порошка. Рука с крышкой затряслась, рискуя разбить фарфор с наркотиком.

– Извини, Ави, я не расслышал твой вопрос. – Норг положил в рот виноградинку. – Повтори его ещё раз, пожалуйста.

– … какую вещь украла моя сестра? И как мне эту вещь вернуть?

22

– Действительно, такой солидной даме, как вы, будет неудобно оценивать кольцо здесь, на улице, – сказала Килайя. – Куда мне пройти?

Обе женщины проследовали в богато обставленную гостиную. На стене висела картина, на которой была изображена пара – Лола и Норг в старинных туниках. На заднем фоне были видны горы со снеговыми шапками и водопад. Интерес гостьи к этому портрету был виден хоть и невооружённому, но подозрительному глазу хозяйки.

Через несколько секунд Килайя оправилась и промолвила:

– Меня впечатлила картина, Лола! Тот человек, который вам её подарил, совершенно точно любит вас!

Женщине эти слова явно понравились.

– Да, эта картина – подарок Норга на мой день рождения. Я очень люблю его и никому не отдам своего мужчину!

Килайя ещё раз посмотрела на картину. В жизни Норг выглядит очень молодым мужчиной, лет на двадцать. На изображении же художник явно сделал его старше, чем тот был на самом деле, а женщину моложе, чтобы пара выглядела более гармонично.

– Чтобы не отнимать у вас много времени, Лола, давайте вернёмся к нашему кольцу. – Килайя намеренно сказала «нашему кольцу», а не «моему».

Женщины сели на роскошный диван, и Килайя достала кожаный мешочек с тесёмками. Когда из него на ладошку девушки выпал «Глаз Кобры», разноцветные солнечные зайчики запрыгали по стенам гостиной. Лола загипнотизировано смотрела на свою мечту.

Килайя не стала надевать кольцо на свой палец, а закрыла ладошку в кулачок. Зайчики сразу пропали.

– Лола, «Глаз Кобры» – большой и сильнейший бриллиант со своей историей. Он может вас и не принять. Но это легко проверить! Попробуйте надеть кольцо на палец. – Килайя присела поближе к хозяйке виллы и раскрыла ладошку.

– Сколько я ни просила ювелира примерить кольцо, он мне так и не разрешил. Наконец-то моё желание исполнится!

Лола надела кольцо на безымянный палец и вытянула руку, любуясь его сверкающей красотой. «Да, её рука с «Глазом Кобры» смотрится просто великолепно. Даже лучше, чем моя», – с грустью подумала Килайя.

Лола начала кружиться по комнате, и зайчики принялись кружиться вместе с нею, пока женщина вдруг не остановилась, как будто упёршись в невидимую преграду.

– А почему, Макки, вы продаёте это кольцо?

– Не переживайте, Лола, я всё вам расскажу. – Килайя мягко похлопала ладошкой по бархату дивана рядом с собой. – Садитесь поближе. Вижу, что бриллиант вас принял!

Лола вызвала дворецкого, приказав ему принести чай и сладости.

– Я надеюсь, что ваша прислуга более быстрая и исполнительная, чем у моих родителей! – сказала Килайя. – Наши лакеи совсем обленились и наивно думают, что, когда я стану хозяйкой всего, они задержатся у меня хоть на один день!

– Чем дальше, тем больше я склоняюсь к той же мысли, Макки. – Лола села рядом с гостьей. – Так почему же вы продаете кольцо, только купив его?

– У меня есть любимый человек, но он женат, и у них двое детей. Если можно, я не буду называть его имя. Так вот, ради меня этот молодой человек может и "луну с неба достать". Вчера был мой день рождения, и когда я объявила ему, какой подарок от него жду… – Килайя посмотрела на кольцо на пальце Лолы. – Он с радостью согласился профинансировать покупку. Когда же вечером я показала ему своё приобретение, мой любовник почему-то сразу поник. Бриллиант явно не принял мужчину своей новой хозяйки. Когда кольцо было рядом с ним, у моего молодого человека начиналась необъяснимая тоска. Когда сегодня утром мы проснулись, он попросил меня избавиться от «Глаза Кобры». Чтобы не потерять свою любовь, я согласилась. Как вы считаете, я поступаю правильно?

– Правильно, Макки. Можешь называть меня на «ты». Ну и где же наш чай? – повысила голос хозяйка вилы.

– Хорошо, Лола. Ваши… твои лакеи действительно не сильно отличаются от наших. Глоток бодрящего напитка явно бы нам не помешал.

Чай, который Килайя попробовала в тот день у Лолы, действительно был чудесным и бодрящим. Пока они пили этот чудесный напиток, гостья рассказала хозяйке свежие сплетни о других светских львицах, которые только сегодня утром узнала от мастера по макияжу. Наконец последний глоток из чашки был выпит.

– Если я правильно поняла, Лола, сейчас у тебя нет возможности оплатить всю стоимость кольца? Но мне жаль будет снимать «Глаз Кобры» с такой красивой руки, поэтому, быть может, у тебя есть другие драгоценности, сравнимые по стоимости?

Лола оживилась возможности такого варианта сделки, и слуги тотчас принесли шкатулки с драгоценностями. Килайя начала восхищаться красотой этого женского богатства и с интересом слушать, каким образом Лоле досталось то или иное сокровище. В основном это были подарки её поклонников и ухажёров. Но имя Норга не прозвучало ни разу.

– Можно мне задать нескромный вопрос, Лола?

– Задавай, подруга, свой нескромный вопрос.

Килайя улыбнулась и взяла Лолу за руку.

– Мне очень приятно, когда признанная светская дама называет меня подругой! Это многого стоит! Так вот, мне стало интересно… почему ты сама приходила к ювелиру с попытками купить «Глаз Кобры», а не твой мужчина? Кажется, ты сказала, его зовут Норг. Я не верю, что такая красивая женщина не может управлять своим любимым человеком.

Лола вдруг замолчала и подозрительно посмотрела на Килайю.

«Рано я начала этот разговор, дура!» – в отчаянии подумала Килайя.

– Я ни в коем случае не собираюсь положить на Норга глаз, подруга! Моя мать много раз говорила мне: «Учись на ошибках одних женщин и успехах других». Для меня очень важен опыт такой успешной светской дамы, как ты, и важны твои трудности. Но если не хочешь не отвечай…

Хозяйка виллы продолжала молчать.

– Извини, не хотела тебя обидеть, Лола. Давай сменим тему. Слушай, в твоём кольце, точнее в её большом бриллианте, есть один оптический эффект – переход хищного глаза кобры в невинные глаза молодой змейки. Если хочешь, я могу показать.

– Невинные глаза молодой змейки… – медленно повторила Лола. Из её глаз вдруг брызнули слёзы, а макияж потёк по лицу ручьями.

Килайя быстро вынула свой носовой платок и принялась прикладывать его к мокрым векам подруги.

– Ты меня пугаешь, Лола! Что случилось?

Слова не подействовали, и женщина начала рыдать. Килайя обняла колотящееся тело.

– Обидел он тебя, что ли? – девушка посмотрела на изображение Норга на картине. – Все мужчины – козлы, и хотят они только одного!

Чтобы успокоиться, Лоле потребовалось около трёх минут.

– Я уже давно хочу выйти за него замуж, но со временем он всё больше отдаляется от меня. Для Норга важнее всего всегда были его дела, а я так – старая тётка, которая уже надоела ему со своей любовью. Уплыл сейчас в свой замок решать какие-то проблемы.

– Милая Лола! С твоей природной красотой ты легко привяжешь его к себе, и никуда он не денется! Просто нужно интересоваться и немножко помогать ему в его проблемах.

– Наивная Макки, у моей природной красоты есть срок, который уже заканчивается. Есть девушки моложе и красивее. Сейчас всё внимание Норга занято какой-то упёртой простушкой с базара. Быстрее бы она сдалась, чтобы мой мужчина к ней сразу охладел. А она, понимаешь ли, ещё и упирается. Из-за характера этой простушки Норгу пришлось захватить её родственников. Кого-то из них он отправил в горы с этим мерзким Гергом, а сам с её молодыми родственниками уплыл на шхуне.

– А эта простушка-конкурентка где сейчас находится?

– Не знаю, Макки. Но я совершенно уверена, что она не уплыла вместе с Норгом.

– Так это же хорошо, Лола! Эти базарные букашки, как муравьи, трутся друг о друга каждый день. Может, сиреневая чума уберёт эту конкурентку с твоего пути. Тогда тебе останется только самой приплыть в замок любви. Вот был бы для Норга сюрприз! Ты же способна самостоятельно добраться туда?

– Да, я была в замке два раза, ещё в те времена, когда глаза моего мужчины пожирали меня огнём страсти. Но Шесть Скал очень далеко.

– Что такое «Шесть Скал»?

– Провинциальный город-порт на той стороне моря. Рядом с этим городом, в гроте, и построен замок Норга. Зачем нужно было стоить эту крепость так далеко от моего родного Гирра?

– Твоя любовь, Лола, важнее всего на свете. Как только сиреневая чума отступит, плыви туда, обними Норга своими красивыми ногами и руками, и у тебя всё получится!

23

– Вот на эти драгоценности я обменяла великий "Глаз кобры", – изможденным голосом сказала Килайя. – Можно я прилягу? Очень устала.

– Конечно, девочка. – старик пододвинул стул к изголовью кровати. – Только поговорим одну минуту. Пока ты ложишься. Что тебе удалось узнать?

– Норг взял моих братьев в заложники и уплыл на своей шхуне в свой замок. – голова девушки коснулась подушки. – Он находится где-то неподалеку от города Шесть Скал. Про отца толковых сведений, к сожалению, нет. Герг увёз его куда-то в горы. Куда точно Лола не знает.

– Понятно.

Шат замолчал и снова упёрся отсутствующим взглядом в противоположную, освещённую вечерним солнцем стену. Только маленькие зрачки рисовали на обоях какие-то схемы.

Килайя, как ни старалась дождаться мыслей старика, медленно и сладко провалилась в прекрасный сон. В нём она маленькой девочкой вела за руку крошечного Ави на ежегодную ярмарку.

«Рэк с папой сейчас ждут нас там, на празднике, у нашего лотка. Не хнычь, Ави! Ты же хотел шоколадные пирожные? Я уверена, что Рэк купил уже целую корзину!» Вокруг люди бойко торговались. Какая-то полная женщина, торгующая конфетами, спросила:

– Вы же дети Саара?

После кивка Килайи торговка подарила обоим по большой красивой конфете.

– Я хорошо знала вашу маму! – гладя детей по головам, продолжала женщина. – Ну, идите. Папа наверняка вас заждался.

За поворотом уже должен был показаться их лоток, и братишка с сестрой ускорили шаг. Но отцовскими ножами торговал почему-то… Герг. Только увидев Килайю, он схватил первый попавшийся нож и, указывая им на девочку, громко прошипел: «Во-о-от она-а-а! С-с-ме-ерть Са-а-ару! С-с-сме-ерть все-ем Та-аро!»

Килайя схватила братишку под мышки и попыталась убежать, но скрип открывающейся агаровой двери слева отвлёк её внимание. Никакой двери слева не оказалось, но были толпы людей, смотревшие на Килайю в упор, показывать на неё пальцами и громко кричать: «Ведьма! Ведьма!» Кто-то вырвал из её рук маленького братишку. Плач мальчика растворился в рёве наступающей толпы и… девушка проснулась в поту.

Вокруг было темно, и даже свет звёзд не пробирался в комнату через окно. Послышался скрип закрывающейся двери на первом этаже.

«Агаровая дверь в кошмаре скрипела точно так же», – подумала приподнявшаяся на локтях Килайя. Неспешным шагом старик поднялся по скрипучей лестнице и прошел в соседнюю комнату.

Девушка, босиком выйдя в коридор, через открытую дверь увидела Шата. Потому, что он лёг в постель, не раздеваясь, видно было, что старик тоже устал.

– Ваши свечи горят ещё с вечера? – спросила девушка.

– Да, девочка, – ответил Шат и, медленно опустив ноги на пол, сел на кровати. – Скоро они совсем догорят.

Килайя перевернула стул и села на него, как на коня. Сложив обе руки на высокой спинке и положив на них свой подбородок, девушка посмотрела на своего старшего друга.

– Каковы наши планы?

– Для начала надо ответить на несколько вопросов. Как ты думаешь, девочка, почему Норг разделил пленников и вообще уехал подальше от своей главной цели – ножа и от тебя, его хозяйки?

– А почему вы думаете, что у него нет более важных дел, чем мой нож? Норг ведь как-то жил без него до этого. И жил очень даже неплохо…

– Неплохо для себя, но плохо для тысяч других людей. Так почему он разделил пленников?

Килайя наклонила голову набок, размышляя вслух.

– … Норг хочет нас с вами, Шат, разделить. В нашей паре есть какая-то сила, ему неподвластная.

– Я тоже так думаю, девочка. «Принц» выглядит молодо, но на самом деле мы с ним противники уже много лет. Норг несколько раз пытался меня убить, но у ничего не получилось. Потому что я сильнее его. На стороне «принца» – деньги и всё, что можно на них купить. На моей – опыт и качественная подготовка к действиям. Норг знает, что меня можно уничтожить, только проникнув в моё сознание, то есть пробравшись в зал с очагом. А для этого ему надо стать хозяином твоего ножа.

– Так давайте уничтожим нож, и проблема отпадёт сама собой!

– Плохая идея, девочка. Как только Норг узнает, что нож уничтожен, заложники станут ему неинтересны. Это будет последним днём в жизни твоего отца, Рэка и Ави.

– И как мы поступим?

– Мы не будем разделяться и поплывём в Шесть Скал вместе. Я уже договорился с одним капитаном. Его корабль отчалит от пирса завтра вечером.

«Во-о-от она-а-а! С-с-ме-ерть Са-а-ару! С-с-сме-ерть все-ем Та-аро!»– пронеслось в голове у девушки. Килайя вздрогнула.

– Шат, с какого-то момента я уважительно отношусь к вашему мнению и никогда вам не перечу. Так вот, сейчас я прошу вас услышать моё мнение. Нам нужно разделиться. Герг – импульсивный мерзавец. Даже если Норг приказал беречь заложника как зеницу ока, монстр, мечтающий о смерти Саара Таро, найдёт способ сделать это чужими руками. Нужно спасать отца.

– Возможно, ты права, девочка. Я тоже думал на эту тему. И почувствовал ещё одну опасность. Если вместе мы каким-то образом освободим из замка Рэка и Ави, к монстру быстро улетит весть от Норга. Весть с простым приказом – казнить Саара. Просто из мести и опасности, что мы в будущем сможем освободить и отца.

– Мне кажется, в горы к отцу должна отправиться я, а вы поплывёте через море в Шесть Скал. Что скажете?

Старик не отвечал несколько секунд.

– Килайя, девочка, как ты думаешь, почему у меня есть кадык, при глотании бегающий вверх-вниз по горлу? А у тебя его нет.

Девушка осторожно потрогала своё горло, прокашлялась и сказала:

– Потому что кадык – это некрасиво.

– И нам, мужчинам, кадык красоты тоже не добавляет, и тем не менее у всех юношей вырастает этот уродливый бугор. Значит, он зачем-то нужен? – старик потрогал шишку у себя на горле, – В моём роду до меня жили тысячи предков-мужчин, и все участвовали в драках. И не всегда кулак или дубина попадали в челюсть – иногда они прилетали ниже, в горло. Удар в незащищённые шейные позвонки – это гарантированный паралич и медленная смерть. Некрасивый кадык, появившийся у мужчин за миллионы лет, это костяная защита для всего, что находится в шее за ним.

Старик остановился. Девушка тоже молчала.

– Килайя, женщины не дерутся, и поэтому у вас нет этого некрасивого бугра. Горы – не место для женщин без мужского сопровождения. Там многие вопросы нужно будет решать кулаками. А у тебя кулачки маленькие и слабые. Но у тебя быстрый ум. И для решения задачи в Шести Скалах это будет важнее кулаков. Ещё, прежде чем лезть в замок, тебе нужно будет собрать команду. Без команды людей с кадыками ты не сможешь победить Норга.

– Хорошо, согласна. Плыву через море на корабле.

– Повторюсь, важнее всего – информация. У тебя есть нож, и наши расходящиеся пути мы компенсируем общением через него, – голос старика потихоньку стал чётким и ясным, как и его Голос в «том» мире. – Так мы будем передавать друг другу сведения, советоваться и учиться. И ещё один важный момент, девочка. Тебе будут нужны деньги, много денег. Нож поможет нам только обмениваться информацией, но, к сожалению, монеты таким способом я передавать тебе не смогу.

– Подождите, я сейчас! – выкрикнула Килайя, вскочила со стула и сорвалась в свою комнату. Через минуту она принесла и положила на стол два увесистых мешочка с золотыми. – Это золото из тайника моего отца! Каждый содержит по тридцать унций золота, правда, часть монет я бросила в толпу на пожаре…

– Хорошо, девочка. Но для решения твоей сложной задачи, этого может быть мало. Возможно, тебе понадобится сумма в десять раз больше.

Глаза Килайи округлились.

– Для чего мне может понадобиться такой огромный мешок с золотыми монетами?

– Качественные сведения о противнике и скрытность их добычи стоят гораздо больше, чем думаешь, девочка. Подготовка людей твоей команды, оснащение их качественным оружием – все это тоже не обойдется дешево.

– И как же быть?

Старик встал с кровати и подошёл к столу.

– Есть вещи более компактные, чем любимое всеми золото. Вечером, после разговора с капитаном, я был у известного тебе ювелира и купил у него вот это.

На столе появилась маленькая коробочка из чёрного бархата. Шат открыл её, и на стенах комнаты заплясали знакомые разноцветные зайчики. Даже огоньки свеч загорелись ярче! На чёрной подушечке в ряд лежали три больших бриллианта. Все они были разного размера. Самый маленький – примерно с ноготь на большом пальце руки Килайи.

– Килайя, я напишу тебе адрес одного ювелира в Шести Скалах. Письмо к нему тебе необходимо будет запомнить дословно. Это важно. Когда будет нужно, ты продашь тому ювелиру самый маленький из этих бриллиантов. Остальные два нужно надёжно спрятать.

– А за какую сумму продать?

– Маленький стоит примерно как сорок твоих мешочков. Но ты продашь этот бриллиант за тридцать два с условием строгой тайны сделки. Никаких имен называть ювелиру нельзя. В Шести Скалах у Норга наверняка работает целая сеть агентов.

– Шат, вы не перестаёте меня удивлять! Чтобы сегодня вечером купить эти три бриллианта, вам пришлось, наверное, притащить к ювелиру целую телегу, полную золотых монет! Как вам удалось спрятать столько под кроватью в нашей гостинице?

– Ответ тебе известен, девочка. Какой товар является самым дорогим и нужным?

– Информация.

– Я не потратил ни одной монеты, Килайя. Просто поделился с нашим ювелиром важнейшими для него данными…

24

Винтовая каменная лестница, ведущая вниз, всё никак не кончалась. Ноги абсолютно не слушались своего хозяина, и с каждым шагом вниз подростка кидало то влево, то вправо. Из стены справа торчали короткие факелы, и правое ухо Ави один раз уже сильно обжег о яркое пламя. Так или иначе, боль не сильно отрезвляла шестнадцатилетнего союзника владельца замка.

Норг не спеша шел сзади и обдумывал предстоящий разговор. Он был недоволен своим вчерашним беседой с пленником на верхней палубе корабля. Слишком быстро он вытащил «козырную карту» с содержимым фарфоровой сахарницы. Поторопился.

«Можно было ещё поглубже сыграть с этим молодым придурком. Чувство вины – это великий рычаг управления людьми! Хорошо, когда в процессе такого разговора люди самостоятельно доходят до понимания своей задачи. Это – гарантия успеха. А этот шалопай, как увидел наркотик, так сразу и сдался. Как я не люблю работать с на всё согласными пленниками! В итоге самому приходится объяснять все задачи».

Как и двадцать факелов назад, Ави резко вскрикнул, опять обжигая правое ухо. Норг остановился и, подозвав стражника, шедшего далеко сзади, сказал:

– Уши нашего гостя мне сегодня еще понадобятся. Сделай так, чтобы он не сжёг их раньше времени.

Стражник рванул вперёд, сильными руками схватил Ави сзади за плечи и толкнул подростка вперёд и вниз, отдалив его от стены с факелами.

«До того как Шат вычислит, где находятся пленники, пройдёт время. Килайя не захочет сидеть в Гирре и обязательно заявится сюда с ножом. На плавание тоже нужно несколько дней. Так, хорошо. В порту Шести Скал уже организован надёжный контроль за всеми сходящими с бортов прибывающих кораблей».

Ави опять вскрикнул. Стражник оглянулся на хозяина, приподняв руки. Расстояние до очередного факела было значительным, и умоляющие глаза стражника намекали, что причина крика в чём-то другом. Видимо, обожжённое ухо задело кисть охранника. Норг кивнул стражнику, разрешая дальнейшее движение.

«Хорошо было бы, если бы старик клюнул на удочку Герга. Такой хитрый противник, как Шат, мне здесь абсолютно не нужен. Он всегда мешает».

Наконец ступени закончились, и в обе стороны пошли сырые тёмные коридоры с камерами. Откуда-то слева слышались крики истязаемых. Главный охранник, встречающий хозяина глубоким поклоном, чётким голосом доложил, что все заключённые из правого коридора были с уплотнением переселены в левый. Вчерашний новый «гость» остался в правом коридоре один, в камере № 8.

– Проведи нас в камеру № 7, – медленно сказал Норг, – и пусть мой любимец Ваг отвлечётся от своих заплечных дел. Он мне нужен.

Через минуту послышались шаги, и в камеру вошёл молодой мужчина в окровавленном переднике. Подойдя к хозяину, он красиво щёлкнул каблуками и подобострастно прогнулся в пояснице, наклонив при этом голову.

– Ваг, познакомься. Этот плохо соображающий молодой человек – твой клиент. Он что-то долго отходит от очередной дозы, а времени на бесполезное ожидание у меня нет.

Палач выпрямился и подошёл к Ави. Сразу заметив обожженное правое ухо, он быстро повернул голову подростка и, дотронувшись до красной мочки, сказал:

– Неужели там наверху у меня появились ученики?

Ави хотел было откинуть руку Вага, но сильные руки стражника жёстко держали пленника за предплечья.

Слова Норга стали совсем тихими:

– Мой молодой друг Ави, ты точно помнишь, что нужно кричать?

Подросток кивнул.

– Я не смогу дать тебе дурь, Ави, пока ты не исполнишь свою роль до последнего слова. Понимаешь?

Норг пристально смотрел на пленника, но тот опустил взгляд.

Хозяин перевёл свой взгляд на Вага и глазами приказал палачу следовать за ним к выходу из камеры. В коридоре Норг прошептал спутнику:

– Чтобы Ави кричал натурально, надо будет потыкать ему в правое ухо горящим факелом. Если будет кричать не то, я ударю в стену. Понятно?

Палач опять красиво щёлкнул каблуками, прогнувшись, а Норг, повернувшись, кивнул на восьмую камеру. Старший охранник, открыв замок длинным ключом, быстро отворил толстую дубовую дверь.

– Почему у тебя тут так сыро?! – Норг ткнул старшего охранника в тёмную дверь лицом. – Замку всего двенадцать лет, а двери в порученном тебе хозяйстве уже истлели! Здравствуй, шурин!.. – Он кивнул пленнику и опять повозил мордой старшего охранника по плесени на чёрной двери. – Скоро, наверное, посажу тебя самого в одну из этих камер! Пошёл вон, бездельник!..

Рэк сидел на охапке свежей соломы с железным ошейником на цепи, которыми Норг одаривал всех своих пленников. Факел освещал похудевшее лицо с тяжёлым взглядом в тёмных глазах.

Норг с Вагом вошли в камеру.

– Как тебе морское путешествие? Одному в носовом трюме было, наверное, скучно? Матросы, заливавшие тебе в глотку их любимую похлёбку, тоже, полагаю, грубо молчали? Вот негодники!

Рэк молчал, отвернувшись от гостей.

Палач двинулся к пленнику, чтобы научить того уважению к хозяину, но Норг преградил ему путь.

– Ваг, остановись. У нашего гостя быстрые, сильные и, главное, не закованные руки. У тебя достаточно красного на фартуке, и мне не хотелось бы, чтобы на нём появилась бы и твоя, Ваг, кровь.

Рэк не шевелился.

– Милый шурин, у меня к тебе маленькое дело. Тебе в камеру скоро принесут много всяких нужных инструментов, материалов, добавят факелов для освещения, чтобы качество работы не пострадало. Мне нужны твои руки и опыт оружейника. Помнишь тот нож, который вы с отцом сделали по эскизу неизвестного заказчика? Мне нужна его копия.

Рэк отвернулся от гостей ещё сильнее.

– Понятно, – голос Норга стал звонким. – Чтобы тебя разговорить, мы приготовили один сюрприз. Гарантирую, тебе понравится!

Ваг щёлкнул каблуками, вышел из камеры, и через несколько секунд за стенкой раздался истошный крик. Рэк вскочил на ноги и посмотрел на гостя. Норг, не обращая внимания на «шурина», с недовольным видом прислушивался. Человек за стеной продолжал пронзительно кричать.

Хозяин подземелья подошёл к стене и ударил в неё ногой. Крики на несколько секунд прекратились, но затем начались снова, и к ним добавились слова: «Рэк, спаси меня! Рэк! Рэк! Они сожгут меня!»

Пленник узнал голос братишки и тотчас бросился на Норга, но цепь не дала ему сделать и двух шагов. Единственное, что он мог сделать – рычать в бессилии, упав в солому.

– Милый шурин, чем дольше ты будешь упираться, тем быстрее Ави будет превращаться в уголёк.

«А-а-а! Рэк! Рэк!» Истошный крик сводил с ума.

– Прекратите сейчас же! – пленник говорил, лёжа на животе, не поднимая головы. – Ави должен сидеть со мной в одной камере и помогать делать нож! Он специалист по рукояткам. И даже когда нож будет готов, братишка должен оставаться со мной…

25

На волне корабль медленно тёрся о каменный пирс, как кот о ногу хозяина. Канаты, которыми многотонный исполин был привязан к домашней стоянке, натянулись, как струны. Создавалось ощущение, что судно хочет оторвать все концы и, наконец-то, вырваться в родную стихию.

Килайе вспомнились слова старшего брата: «Корабли созданы не для стоянок!»

Он всегда любил море, а потому научил младших Таро хорошо плавать и всё время рассказывал о типах кораблей, их преимуществах и недостатках. Только девушка уже мало что помнила из рассказов Рэка.

– Шат, а к какому типу относится наш корабль?

Девушка и провожающий её старик сидели на пирсе на больших бухтах толстенных канатов. Команда судна, пассажиры и груз уже давно были готовы отчаливать, но капитан все ещё не прибыл. Он задерживался где-то в городе.

– Этот тип кораблей называется «бригантина», девочка. Я давно знаю её капитана. В бурную молодость у нас с ним были… дела. Однажды я спас ему жизнь, метнув нож в его врага. Если бы бросок не получился или задержался хотя бы на секунду, мы бы с тобой не сидели здесь на этих канатах.

– А как давно вы метаете ножи?

– С детства, Килайя. Сначала не мог попасть даже в крупную деревянную цель. Потом научился не просто попадать, а иногда даже делать так, чтобы нож воткнулся в доску. Уже гораздо позже у меня начало получаться поражать очень маленькие цели, левой и правой рукой, с любых расстояний. С неудобных позиций и разнообразными ножами, чтобы руки не привыкали к одному клинку. Кстати, я заметил, что если по какой-то причине пару месяцев не метаю ножи, то навык потихоньку теряется.

– Мне это тоже интересно, Шат! – Килайя представила, как она красиво кидает нож, и он летит точно в цель.

– В навыке эффективно разговаривать с людьми и метании ножей много схожего, девочка. И там, и там нужно много знать о своей цели, её слабых местах, ее местонахождении и опасности, которую она может принести. И постоянно тренироваться. Ты немного узнала о работе со своим страхом и как разговаривать с женщинами, но этого мало. Нужно развивать и эти направления, и десятки других. Для этого у тебя есть очаг и Голос.

Девушка молча кивнула.

– Скоро начнётся отлив, надо бы нашему капитану уже появится. – Старик посмотрел на улицы города, а потом на погружающееся в море красное солнце. – Каюта в которую ты сложила вещи, рассчитана на двоих. Даже если кто-то из нижних кают будет к тебе проситься, не соглашайся. Заразную сиреневую чуму люди ещё не победили, а потому любой попутчик может быть разносчиком болезни. И второе – не называй никому своё настоящее имя.

– Понятно… – Девушка посмотрела в лицо старика. – Шат, помните, как при первой встрече вы сказали: «Если тебе захочется решить свои личные проблемы, подготовь для меня вопросы»?

– Да, конечно, Килайя.

– Так вот у меня есть один-единственный вопрос – почему мои романы с парнями так быстро заканчивались? И всегда – по их инициативе.

– Тому было две причины, девочка. Первая – это то, чем болеют многие девушки. В отношениях вы слишком заняты собой, требуете, чтобы избранник млел от вашей красоты и был счастлив только этим. Вы стараетесь управлять своими молодыми людьми и для этого играете свои короткие роли. У парней есть свои желания. Например, переспать с девушкой как можно быстрее.

Килайя молча посмотрела в глаза старику.

– Да, девочка, все мужчины такие. И в моей жизни было много историй на эту тему. Но главные мужские желания хотелки можно назвать одним словом – успех. Герои и неудачники каждый день работают над своими большими и маленькими успехами.

В это время со стороны корабля раздался скрип.

Шат продолжил:

– Если девушка с первого дня отношений будет интересоваться проблемами и интересами своего молодого человека, а ещё лучше – помогать ему в достижении успеха, то в его подсознании она будет уже не просто любовницей, а почти женой.

Опять раздался скрип, и собеседники одновременно повернули головы в сторону судна. Судя по всему, к берегу пришла сильная волна, из-за которой корабль ощутимо качнуло. Канаты, натянувшись, сначала тоже заскрипели, а потом бригантина ударилась боком о каменный пирс. Земля под ногами дрогнула.

– Понятно. А вторая причина?

– В девушках это встречается редко, но у тебя есть. Ты очень умная и очень сильная, Килайя. Парни чувствуют это. Даже тогда, когда ты играешь свою роль и скрываешь это. Мы не любим уходить на вторые роли. И даже постель нас не удержит.

– А как мне тогда быть? – тихо спросила девушка.

– Искать и найти человека сильнее себя. Ты сразу это почувствуешь. И он тоже почувствует, что наконец-то тебя нашёл.

Сзади послышались шаги, и прокуренный голос капитана произнёс:

– Шат и его прелестная спутница, здравствуйте! Прошу прощения за ожидание! Пожалуйста, поднимайтесь на борт. Сейчас я дам команду откинуть концы.

– Здравствуй, Пело! – Шат прокашлялся. – У меня появились другие планы, и я не смогу отплыть на твоём корабле. Всю каюту будет занимать вот эта девушка. Её зовут Макки. Прошу всячески поддерживать её в пути!

Капитан поцеловал руку Килайи.

– Всё будет хорошо, красивая Макки! Шат – очень уважаемый мною человек, и любая его просьба для меня – честь! До Шести Скал всего лишь три дня пути. Они пройдут очень быстро! Я, капитан Пело Эйд – ваша личная защита и решение всех ваших проблем на корабле!

– Спасибо, капитан! – руку Килайе целовали в первый раз в жизни, и это было очень приятно. – Через минуту я поднимусь на борт.

Капитан пожал руку старику и, перебираясь на корабль, стал отдавать команды матросам и офицерам.

– Шат, у меня к вам последний вопрос.

Килайя взяла руки старика в свои.

– Да, девочка, спрашивай.

– У вас есть дети?

– Есть. Моему сыну сейчас двадцать один год. Находится он далеко отсюда – учится в одном из университетов.

Килайя поцеловала старика в щёку.

– Спасибо за всё, Шат! – Девушка положила голову ему на крепкое мужское плечо. – Я бы хотела познакомиться с Вашим сыном. Уверена, он похож на вас.

– Это единственный человек, который сильнее тебя, девочка. По крайней мере, из известных мне людей. Его зовут Нар… и он, наверное, тоже тебя ищет…

26

Волны били о правый борт, но в сумерках их почти не было видно. Килайя впервые плыла на корабле, а потому, держась за канаты, почти перегнулась за борт, пытаясь рассмотреть буруны за кормой корабля.

По обоим бортам бригантины, то тут, то там, появлялись неприятные звуки – у некоторых пассажиров началась морская болезнь, и их тошнота превращалась в рвоту.

– Вы хорошо себя чувствуете? – молодой мужской голос заставил Килайю обернуться. Молодой морской офицер аккуратно взял девушку за локоть.

– Да, офицер… Всё хорошо. Меня не тошнит.

– Тогда постарайтесь не приближаться к леерам, красивая девушка. Волны – коварная вещь… Люди, бывает, вываливаются в море, и найти их в темноте почти невозможно.

– Я хорошо плаваю и, если что-то случится, могу спокойно продержаться до утра.

– К сожалению, это мало вам поможет. На моей памяти два выпавших матроса, которые тоже отлично плавали, так и не смогли дожить до утра.

– Почему?

– Акулы – отличные ночные охотники.

Килайя, нервно сглотнув, кивнула.

– Я не хотел вас пугать, извините. Позвольте представиться. Меня зовут Ронл, старший помощник капитана. По другому – старпом. Проще говоря, второй человек на корабле, первый заместитель капитана.

– Очень приятно, старпом Ронл. Моё имя Макки.

– Мне тоже приятно, Макки. Я должен вернуться к своим обязанностям, здесь очень сложный фарватер. Я сейчас дам команду, и вам в каюту принесут ужин. И пожалуйста, ночью без моего сопровождения не подходите к бортам судна! Нам будет жалко потерять такую симпатичную пассажирку!

– Один последний вопрос, Ронл. Вечером среди матросов команды я заметила темнокожих. Разве такое бывает? До этого с таким цветом кожи я видела только рабов.

– Для нашего капитана на первом месте всегда стояло мастерство человека в своём деле. А цвет кожи его абсолютно не волновал. В своё время наш старый куряка выкупил из рабства не один десяток нужных ему людей – и чёрных, и белых. Кстати, наш кок, то есть повар, который принесёт вам в каюту ужин, – бывший воин чёрного племени! И при этом отличный, доложу я вам, кок!

Килайя ожидала, что воин чёрного племени окажется верзилой с огромной горой мускулов – таких она раньше видела в порту, – в цепях и под присмотром надзирателей. Но этот человек оказался нормального роста и комплекции, и мышцы под чёрной кожей на его руках были очень рельефными и красивыми.

Кок поставил на столик поднос с ужином и поклонился.

– Большое спасибо. – произнесла Килайя. – Извините, как вас зовут?

– Ннамди, мэм. Меня назвали в честь деда.

– Непривычное имя. У нас имена у мужчин короткие и резкие. А меня зовут Макки.

– Очень приятно, мэм.

– За посудой сегодня приходить не надо, Ннамди. Я очень устала и могу проспать целые сутки. Поэтому завтрак или обед закажу только когда проснусь.

– Понятно, мэм. Я могу идти?

– Да, Ннамди.

Проводив кока, Килайя закрыла дверь на замок и принялась за ужин. Старший помощник был прав – еда была очень вкусная.

Закончив, девушка расположилась у себя в кровати, надела нож на руку и посмотрела на своё отражение на правой стороне лезвия.

Ба-бах!

27

Чёрного неба в отверстии потолка не было видно совсем. Малахитовые стены освещал только огонь очага: искры красиво поднимались в воздух и потухали в высокой темноте.

– Здравствуй, Килайя, – мягко произнёс Голос в голове девушки. – Как проходит начало твоего плавания?

– Здравствуй, Голос! – Девушка поудобнее села на тёплый пол. – Здравствуй, очаг! Мой путь начался хорошо, спасибо! В прошлый раз ты подробно объяснял мне в чем состоит женская база. Сейчас я прошу тебя рассказать о мужской.

В очаге появилось объёмное изображение старшего помощника капитана Ронла, который неотрывно смотрел на Килайю.

– Как ты помнишь, девочка, основная база женщины – это Любовь.

Рядом с Ронлом появились три девушки, которые сидели в такой же позе, что и Килайя, но пожирали мужчину глазами. Молодой человек сразу отвлёкся на них.

Голос продолжал:

– Я, наверное, тебя разочарую, девочка, но любовь не стоит для нас, мужчин, на первом месте. Семья и дети для нас важны, но, будучи молодыми, об этих вещах мы думаем мало. Между собой мы никогда не хвалимся чем-то вроде «меня полюбила та девушка» или «мною заинтересовалась та». Это совершенно точно. Потому что это для нас не главное.

– Я знаю, что главное для вас – это успех!

Три девушки начали медленно растворяться в воздухе.

– Да, Килайя, главная мужская база – это успех! Выражающийся в разных сферах – карьере, например в торговле, в продвижении к власти, в большом доходе, в завоевании любимой женщины, в победе на войне и так далее. Очень важное мужское состояние – быть «на коне». Именно находясь в нем, мужчина по-настоящему счастлив, испытывает драйв и «рвется в бой» за новыми достижениями.

– Но успех для женщин тоже очень важен!

– Да, Килайя, для представительниц слабого пола успех тоже значим. Но если дать женщинам выбрать – делать карьеру самой, уделяя меньше внимания своей семье, или позволить делать карьеру любимому мужчине, чтобы он поднял своими сильными руками уровень жизни семьи, – девять из десяти выберут последний.

В очаге появилась сцена драки не на жизнь, а на смерть. Ронл в оборванной одежде из последних сил пытался уничтожить какого-то мускулистого мужчину. Удары сыпались с обеих сторон. Противник укусил ногу Ронла рядом с коленкой, и кровь начала брызгать во все стороны; одна капля даже долетела до девушки и попала на мизинец ее левой ноги. Морской офицер, собрав остатки уже почти несуществующих сил, наконец смог свернуть вражью голову.

– Мужчинам нравится побеждать, – Голос стал громким и торжествующим. – Мы мечтаем поставить ногу на грудь поверженного врага.

У Ронла не было сил подняться над врагом; он просто сидел на нём и тяжело дышал. О кровоточащем колене победитель пока не вспоминал.

– Потом, после боя, многим из нас нравится рассказывать про свой успех и отвечать на вопросы интересующихся. Очень важно, чтобы об этой победе узнало как можно больше людей.

Ослабевший от потери крови Ронл начал раскачиваться из стороны в сторону, но затем будто что-то услышал – он вскочил на здоровую ногу и начал крутить головой.

– Ещё одна важная вещь, Килайя. Любой из нас встрепенётся, если нужно будет спасти женщину от опасности, в которую она попала. Дальнейшие его действия зависят от того, трус мужчина или герой, бандит или священник. Но в первые секунды в нас неизменно просыпается защитник.

– Понятно. Голос, у меня к тебе есть ещё один важный вопрос. Мне предстоит создать свою команду, и, судя по всему, состоять она будет в основном из людей с кадыками. Скажи, пожалуйста, как мне эффективно разговаривать и вообще вести дела с мужчинами?

В очаге появилась целая толпа мужчин, которые пристально смотрели на Килайю.

– В этом твоя красота тебе абсолютно не поможет, девочка. Но помогут человеческие качества. Такие, например, как похвала человека, когда он этого заслуживает. Мы это очень любим. – В очаге появились женские руки, принявшиеся увлеченно аплодировать. – Однако помни, что с малознакомыми людьми этот прием надо использовать в малых дозах. Аккуратно похвали мужчину за какую-нибудь мелочь и понаблюдай за его реакцией. Сразу хвалить по-крупному опасно, потому что мужчины бывают разные: кто-то может воспринять это как подхалимаж, и ты потеряешь возможность добиться его уважения. Не забывай: сначала проводи разведку и действуй аккуратно.

– Может, есть и другие приемы?

– Интересуйся темами, в которых мужчина хорошо разбирается. Нам нравится делиться своими знаниями. Это – тоже вид успеха.

Женские руки сменились на лунную дорожку в ночном море, на звёздное небо и чёрный корабль, тихо плывущий к своей цели. На корпусе и мачтах качались три фонаря разных цветов.

«А причём тут корабль? – подумала Килайя. – Сцены, которые до этого показывал очаг, были понятным подтверждением слов Голоса, но сейчас…

– Ты непростая женщина, Килайя, но ты всё-таки женщина. Тебе будет непросто делать то, о чём я сейчас скажу. Мужчины ценят надёжность: верность своему слову, умение брать ответственность и умение действовать в рамках договорённости. Даже если это становится не выгодно. Мужчины оценят твою надёжность, если ты, не колеблясь, самостоятельно сможешь принять трудное решение. Ненадёжный человек будет долго мяться перед принятием такого выбора.

От корабля отделилась лодка с несколькими гребцами на вёслах. Килайе сцена стала уж совсем непонятной.

– Голос, мне кажется что очаг стал показывать вещи, никак не связанные с тем, что ты сейчас говоришь!

– То, что ты видишь в этом зале, девочка, рождается в твоём сознании. Морского офицера, которого мы наблюдаем сегодня, ни я, ни тем более очаг никогда не видели. С ним до этого общалась только ты. Я ведь уже говорил: то, что ты видишь в очаге, либо произойдет в будущем, либо является важной информацией, которую надо суметь понять в настоящем. Очаг ничего не показывает просто так, поверь мне. А теперь, Килайя, давай вернёмся к теме мужской базы.

– А кроме ненадёжности, чем ещё можно испортить к себе отношение?

– Самый действенный способ – всё время говорить об успехе другого человека. Мужчины очень любят свои победы, а вот к чужому успеху относятся болезненно, хотя и стараются это скрыть.

– А что ещё? Например, в чём мужчины слабее женщин?

– Дай подумать. – Голос впервые не имел готового ответа. Корабль и лодка исчезли, но звёздное небо осталось. Появились мужские и женские руки, которые хватали звёзды, совершенно не обжигаясь. – Килайя, у каждого из нас есть свои амбиции. У женщин, как правило, меньше, у мужчин – больше. Самые амбициозные люди добиваются самого большого успеха. Норг – тому пример. Такие люди, как он, часто бывают сильными манипуляторами, но при этом именно они больше всего подвержены манипуляциям со стороны других. Благодаря манипуляциям мужчины так часто становятся инструментом в руках женщин.

Объёмная картинка в очаге опять сменилась. Сейчас это было поле битвы со множеством убитых воинов и лошадей. Хлопая крыльями и предвкушая будущий пир, большой ворон приземлился на обрубок древка знамени. Девушка пыталась рассмотреть, что изображено на полотнище, но оно было всё в грязи, и разобрать рисунок было невозможно.

– Хочешь ты этого или нет, но впереди у тебя война, Килайя. А это столкновение не столько интересов, сколько амбиций. И выигрывает в ней не тот, у кого их больше. Побеждает король, который обуздал свои амбиции, чётко просчитал чужие и… хорошо подготовился к войне.

– Простые девушки с базара не становятся королевами, по повелению которых бьются друг с другом целые войска! И я не хочу, чтобы из-за меня умер хотя бы один человек. Даже Норг! – Килайе не хотелось смотреть на мёртвое поле. Она вдруг почувствовала, как сильно устала. – Спасибо, Голос! Спасибо, очаг! Я подумаю над тем, что сегодня услышала.

– Что бы ты хотела узнать в следующий раз, Килайя?

– Что узнать? В следующий раз я хотела бы познакомиться с видами манипуляций и как этому противостоять. Хорошо?

– Хорошо, девочка. Теперь тебе надо отдохнуть. Спокойной тебе ночи!

Картинка исчезла, и огонь опять стал мирно потрескивать посреди зала.

Килайя не спеша посмотрела на малахитовые стены, озаряемые всполохами очага, на темный потолок и, наконец, на своё отражение в лезвии ножа…

Ба-бах!

28

Глаза девушки открылись, но… почти ничего не увидели. В каюте было темно и тихо. Корабль не качался и, кажется, вообще никуда не двигался.

«Значит, сейчас ночь. Интересно, я отключилась на целые сутки, или все еще только первая ночь в пути?»

Килайя села в постели, отстегнула нож от руки и спрятала его в сумку. Кушать не хотелось, и девушка надеялась, что это означает простую вещь – прошло всего несколько часов.

Ключ мягко повернулся в замке, и девушка вышла на ночную палубу. На звёздном небе не было луны, и созвездия блистали на чёрном полотне как маленькие яркие бриллианты. Тихо и спокойно. Усмирив волны, тишину не нарушало даже море.

На корабле тускло светились три фонаря; Килайя впервые обратила на них внимание. Снаружи правого борта горели свечи в лампе с зелёным стеклом. За левым бортом виден был красный свет, а на самом верху высокой мачты светился белый фонарь.

В этот момент девушка услышала на корме тихие голоса. Кто-то отдавал команды матросу. Килайя повернулась обратно к двери своей каюты и повернула ручку. В этот раз замок громко лязгнул, и, как девушке показалось, этот звук услышало всё море.

– Макки, это вы? – послышалось с высокой рубки.

– Да, Ронл, – как можно тише ответила девушка.

– Подождите, я сейчас спущусь! – Следом за словами послышались уверенные шаги, доносящиеся с левой тёмной лестницы, соединяющей рубку корабля с верхней палубой. Ступеньки там совсем не скрипели. Старший помощник подошёл к девушке.

– Вы, Макки, помните своё обещание?

– Да, Ронл. «Не подходить к бортам корабля, когда на море большие волны! Но сейчас волн нет, а, значит, нет и опасности. Но всё равно большое вам спасибо за беспокойство.

Девушка отошла от двери каюты и прислонилась к борту судна.

– Если честно, то изначально инициатива не была моей. – Ронл сухо прокашлялся. – Капитан поручил мне заботу о вашей безопасности. За четыре года совместного плавания такое поручение от него я получил впервые. Но, когда увидел вас, обрадовался этому заданию!

– У вас ночная вахта? – Килайя сменила тему; ей хотелось разобраться в том, какой шел день плавания.

– Да, Макки. В первую ночь обычно вахту несу я. После того, как вы поужинали, ветер почти стих, и сейчас мы плетёмся к цели как улитка.

– Знаете, мой старший брат тоже хотел связать свою жизнь с морем, но отец не разрешил ему это сделать.

– А сколько лет вашему брату? – Молодой человек встал у борта рядом с Килайей.

– Двадцать пять.

– Ну, ничего ещё не потеряно, Макки. Сейчас брат уже вышел из того возраста, чтобы спрашивать разрешения у отца. Выучиться на морского офицера ещё не поздно. Его мечта просто ждёт своего воплощения.

– Я обязательно скажу ему об этом, при встрече.

Килайя задумчиво посмотрела на темную морскую воду за бортом.

«Интересуйся темами, в которых мужчина хорошо разбирается. Нам нравится делиться своими знаниями».

– Ронл, почему ближайший к нам фонарь зелёный, а с той стороны корабля – красный?

– Я в первый раз вижу, чтобы пассажир интересовался габаритными огнями судна! Тем более такая красивая девушка! Вы приятно меня удивляете, Макки!

– И ещё я заметила белый фонарь. – Килайя подняла сначала руку, а затем и голову. – Там, наверху!

– Ясная ночь в море – большая редкость. В такие ночи тёмный силуэт нашей бригантины виден на три мили. Часто бывает, что черные ночные тучи и чёрная вода проглатывают весь свет, и тёмный силуэт корабля не виден даже на расстоянии в сто ярдов. Чтобы судна не сталкивались друг с другом и не тонули, в темное время суток на них зажигают эти цветные фонари. Всегда.

– А что означают эти цвета?

– Если офицер на вахте увидит белый свет в темноте, а ниже него зелёный, значит, там сейчас плывёт другой корабль. И движется он вправо. Белый свет в сочетании с красным означает то же, но судно движется влево. Соответственно свой курс надо проложить так, чтобы корабли не столкнулись. И ещё, корабли строят так, что со стороны кормы, то есть сзади, цветные фонари не бывают видны. Только спереди или с боков.

– Сейчас, я сама догадаюсь. Если виден только белый свет, это означает… что наш корабль повёрнут к чужому судну кормой… и мы от них уплываем… И не представляем никакой опасности?

– Да, маленький юнга! Молодец! Есть ещё последний случай, самый опасный. Спереди судна всегда видны все три фонаря. Видимый треугольник из белого, зелёного и красного света означает, что мы движемся на чужой корабль, и скоро столкнёмся.

– Понятно, Ронл. Спасибо! У меня есть ещё один вопрос: там на суше, мне со своими братьями, возможно, понадобится путешествовать по незнакомым местам. Как вы, моряки, ориентируетесь по звёздам? Как понимаете, где находится запад, а где – восток? Какое созвездие всегда на севере?

– Никакое, Макки. – молодой человек опять сухо закашлял. – Многим людям кажется, что всю ночь звёзды стоят на одном месте, но это не так. На самом деле, звёздное небо всю ночь медленно вращается вокруг одного центра. И он находится не на самом верху, а сбоку чёрного неба.

– И как быть?

– Всё нормально, Макки, не бойтесь! Морякам и путешественникам повезло, потому что в центре вращения звёздного неба оказалась одна яркая звезда. Люди назвали её Полярной. Она никуда не движется, всегда близка к северному полюсу, и непосредственно вокруг неё медленно крутятся все созвездия. Именно ночью капитаны уточняют маршруты своих кораблей, ориентируясь по Полярке. Так мы называем нашу помощницу.

– И которая из этих звёзд Полярная? – Килайя подняла голову к ночному небу.

– Она там, Макки. – Ронл повернулся налево. – Раз корабль движется на восток, нам придётся перейти на повёрнутый к северу левый борт корабля. Там лучше будет видно. Осторожно, здесь в темноте ящики.

Рука молодого человека поддерживала Килайю за талию.

– Да, я вижу. Спаси…

Каблук Килайи за что-то зацепился, и девушка полетела навстречу ящикам. Молодой человек кинулся вниз и в последний момент поймал спутницу, но ударился сам, тихо при этом простонав.

– Ты в порядке, Ронл?! – прокричала Килайя.

Правая штанина морского офицера была разорвана на колене и вся покрыта кровью.

– Острый угол ящика… не захотел подружиться с моей коленкой… я сам виноват… надо было двумя руками держать красивую девушку… зато мы уже на «ты»… это стоит коленки…

Девушка подняла тяжёлое тело человека и усадила его на злополучный ящик. На шум прибежал рулевой матрос.

– Нужен бинт! Как можно быстрее! – четко произнесла Килайя и, не посмотрев на убегающего матроса, быстро достала свой платок и начала промакивать им рану. Материя моментально разбухла от крови.

Раненый, простонав, неожиданно начал сухо кашлять.

– Ронл, миленький, прижми платок к ране! Сильно, как ты можешь! – девушка посмотрела в сторону ожидаемой помощи, но тьма молчала. Лужа крови рядом с ящиком всё разрасталась.

Килайя с силой оторвала остатки офицерской штанины и обмотала ими колено раненого.

– Спасибо тебе, Макки… А Полярка нас всё равно дождётся. – уже слабым голосом произнёс молодой человек.

– Обязательно дождётся. И моё имя не Макки, мой спаситель… Я…

Вдруг резко появились люди, огонь, шум. Раненого унесли, у Килайи кто-то что-то спрашивал, но девушка молча сидела на полу, вся в крови, сжимая в руках набухший красный платок.

«Любой из нас встрепенётся, если нужно будет спасти женщину от опасности, в которую она попала. Дальнейшие его действия зависят от того, трус мужчина или герой, бандит или священник».

Килайя сняла обувь с левой ноги. На мизинце виднелась капелька засохшей крови.

29

Ави поместили не в одну камеру с Рэком, а в ту, что располагалась напротив. Тяжёлые двери всё время были открыты, так что братья могли видеть друг друга, но пошептаться уже не получалось. В их «личном» правом коридоре подземелья теперь всё время дежурил отдельный надзиратель. Он внимательно слушал разговоры заключённых, обсуждающих производство ножа.

– Охранник! – выкрикнул старший из братьев.

Стражник сразу появился между двумя камерами.

– Передай наверх, что такая бронза не подойдёт. Она очень хрупкая. Если всё делать по уму, то надо эту бронзу ковать. Тогда у неё повысится прочность. – Рэк смотрел в тупые глаза охранника и видел, что тот не понимает, о чем ему говорят. – Эй, надсмотрщик, что-то я здесь не вижу здесь растопленного горна, наковальни и кузнечных инструментов. Пойди и скажи тем, кто наверху, что если им нужен хороший нож, пусть подсуетятся.

Стражник пошёл к началу лестницы, чтобы переговорить с кем-то.

– Мы никогда не ковали бронзу, Рэк! – прошептал Ави. Его голова была обмотана бинтом. У правого уха виднелось утолщение, сквозь которое проступали лечащие мази.

– Знаю, что не ковали, Ави. Что ты знаешь о причине, по которой мы оказались здесь? И что происходит?

Младший брат не услышал шёпот Рэка, потому что и левое ухо было замотано бинтом. Подросток попытался освободить здоровое ухо, и когда ему это удалось, он кивнул старшему брату.

– Что ты знаешь о причине, по которой мы оказались здесь, и что, чёрт возьми, происходит?

– Норг сказал, что Килайя у него что-то украла. И ещё, что я вас предал. Поэтому ты здесь.

– Как предал?

– Не знаю, Рэк. Они накачивают меня наркотиками, пытаясь что-то от меня получить.

– А где сама Килайя? И где отец?

Послышались шаги охранника.

– Какой отец? – громко спросил надсмотрщик.

– Наш отец часто ругал братишку за его корявые руки, когда тот портил заготовки для рукояток ножей. Теперь обязанность проводить эти ругачки, похоже, повиснет на мне. Что с горном и наковальней?

– Сказали, что в замке нет кузницы, поэтому пошлют за этими вещами в город.

– Рядом с нами город? Когда меня вытаскивали из трюма, что-то никакого города я не увидел. Только красивый замок.

– Когда огонь Норга сожрёт тебя, твой пепел как раз будет пролетать рядом с этим городишком. Наш хозяин любит огонь… и я тоже. Наш палач Ваг вообще кудесник огня! Правда, молодой Таро?

Охранник развернулся и посмотрел на замотанное ухо Ави. Тот в страхе отполз в угол камеры, насколько хватило цепи.

«Ты не такой уж и тупой, каким хочешь казаться», – подумал Рэк.

– Быстро за работу! Молча! Или я позову Вага!

30

Наступило время завтрака, но есть девушке не хотелось. За остаток ночи Килайя тщательно помылась и постирала свою окровавленную одежду.

Услышав движение по верхней палубе, девушка вышла из каюты. На месте, где ночью была лужа крови, теперь было чисто. В ответ на вопрос «Как себя чувствует старший помощник капитана?» пробегающий матрос только пожал плечами.

Капитана не было видно, хотя большинство матросов уже были на реях, ставя дополнительные паруса. Похоже, они и без команд хорошо знали, что и как нужно делать.

– Мэм, вы уже проснулись? – голос кока прозвучал откуда то снизу. Видимо, он находился на нижней палубе. – Я могу принести вам завтрак?

– Нет, Ннамди, я не хочу завтракать. Вы не знаете, как себя чувствует старший помощник капитана?

Чёрный моряк быстро поднялся на верхнюю палубу.

– Не говорите мне «вы», мэм. На «ты» мне будет удобнее, – бывший воин черного племени широко улыбнулся белыми крупными зубами. – Не беспокойтесь, старпом лежит в офицерской каюте. Хоть он и потерял много крови, мой наваристый бульон быстро поставит его на ноги. И мои травы и листья тоже ему помогут.

– Вы… ты, Ннамди, разбираешься в лечебных травах?

– Чтобы лечить свои и чужие раны, каждый воин нашего племени должен разбираться в травах, кореньях, листьях, мхах, выделениях насекомых, животных и птиц. Мы не уважаем воина, который плохо этому научен. Потому что он не спасёт меня, если я буду тяжело ранен…

– А откуда сейчас ты берёшь нужные травы и коренья?

– Мы бываем в разных частях света, мэм. А джунгли – везде джунгли. В них есть всё, и зелёная аптека тоже.

Внезапно на другом конце палубы раздался рыкающий бас какого-то мужчины.

– Капитан, вы обязаны переселить нас с женой в верхние каюты!

Килайя с Ннамди переместились на несколько шагов в сторону, чтобы посмотреть на обладателя голоса. Над капитаном возвышался толстый человек в неопрятной одежде. Рядом, тявкающей собачкой, прыгала его жена.

– Я болею, и по ночам мне нужен свежий воздух. – Голос женщины был очень неприятен. – Капитан, я требую переселения в верхнюю каюту. Мы знаем, что некоторые путешествуют там слишком вольготно.

И она зло посмотрела на Килайю.

– Иначе мы будем жаловаться! – прогремел бас.

Женщина-собачка вдруг начала сухо кашлять.

Наклонившись к девушке, Ннамди тихо произнёс:

– Мэм, давайте я провожу вас в вашу каюту.

– Можете жаловаться хоть самому дьяволу, – раздался спокойный голос капитана за спиной Килайи, – Все будут находиться на корабле на своих местах, согласно купленным билетам! Двое суток как-нибудь переживёте.

До обеда уснуть так и не удалось, и мысли о молодом офицере опять выгнали девушку на палубу. Стало пасмурно, и ветер принялся завывать гораздо сильнее. Волны превратились во что-то серое, под стать небу. Этого же цвета стали и мысли девушки.

«Верность своему слову, умение брать на себя ответственность и умение действовать в рамках договорённости. Это точно не про меня».

Большая волна ударила о нос корабля, и до лица девушки долетели крупные капли солёной воды.

«Как я буду вызволять своих братьев из плена, если из-за меня уже начали страдать достойные люди?» Взгляд Килайи остановился на нечётком горизонте.

– Здравствуйте, Макки! – в нескольких шагах от девушки раздался долгожданный голос Ронла. Он стоял, одной опираясь рукой на борт корабля, а другой держась за веревочную лестницу. Он выглядел очень слабым.

Килайя сразу же подскочила к морскому офицеру, но побоялась до него дотронуться.

– Как ты себя чувствуешь, Ронл?

– Нормально, Макки. Наверное, мне будет стыдно рассказать о ящике, когда будущий сын спросит: «А что у тебя за шрам на колене, папа? Ты дрался с пиратом?»

– Не бойся. Я отвечу ему сама. – Килайя плотно прижалась к морскому кителю. – «Да сынок, тогда папа спас меня».

Офицер улыбнулся одними глазами.

– Если бы не вы, Макки, кровь из моей артерии вытекла бы за пару минут. Спасибо!

– Если бы не я, ты бы спокойно отдежурил свою ночную вахту. И давай на «ты». Хорошо, Ронл? – ещё плотнее прижимаясь, спросила Килайя.

Молодой мужчина кивнул, закашлявшись.

Девушка протянула своему избраннику платок.

– И вообще-то меня зовут не Макки, а… Ки… – Килайя запнулась, заметив на шее Ронла сиреневое пятнышко размером с мелкую монетку. Глаза девушки округлились. – …лайя.

31

После того, как капитан узнал о надвигающейся проблеме, он сразу же распорядился сделать из офицерской каюты карантинную зону и закрыть в ней Ронла. Но было уже поздно. Несколько человек из числа пассажиров и членов команды начали сухо кашлять и жаловаться на тяжесть в голове.

– Приведите на верхнюю палубу ту скандальную супружескую пару, – строго приказал капитан. Два матроса сорвались с места и мячиками скатились на нижнюю палубу.

– Макки, как вы себя чувствуете? – голос капитана стал заметно мягче. – Ночью вы были вся в крови старпома.

– Вроде бы не плохо, капитан. До восхода солнца я тщательно помылась, и, надеюсь, зараза ко мне не пристала. У меня есть одно предложение. Ваш кок, Ннамди, специалист по лечебным травам. Пожалуйста, попросите его, пусть он постарается помочь Ронлу.

Капитан тихо произнёс:

– На корабле я не прошу, а отдаю распоряжения. Ннамди сделает всё возможное, чтобы спасти старпома.

На нижней палубе послышалась какая-то возня, крики женщины-собачки и рыки ее рыхлого мужа. Капитан посмотрел на двух других матросов, уже с чёрной кожей, и сказал:

– Не дотрагивайтесь до женщины. Возьмите канаты потоньше и притащите мне их связанными. Можно волоком.

Выслушав приказ, матросы моментально исчезли.

– Спасти старпома? – продолжила разговор Килайя. – Капитан, вы думаете, всё так ужасно?

– Милая Макки, в Гирре я не раз наблюдал, как быстро меняются люди, зараженные сиреневой чумой. Буквально за полдня. Старпом тоже отлучался на берег и похоже, тогда и зацепил эту заразу.

И тут все кто в это время был на палубе, явственно поняли слова капитана о том, как быстро меняются люди, зараженные сиреневой чумой. Три матроса притащили волоком жирную тушу. Эта туша кричала о том, что будет жаловаться, что капитан – быдло, а чёрные матросы – макаки, не имеющие право приближаться к благородному белому человеку.

С женщиной-собачкой все было по-другому. Её тащил на привязи всего один матрос, и больная шла на своих ногах. Крупные сиреневые пятна делали вид женщины неестественным. Кожный покров в цветных частях стал каким-то сморщенным и страшным. Но, самое главное, изменились глаза и голос.

Взгляд стал тёмным, почти не моргающим. Женщина медленно крутила головой, как бы ища жертву. Сухой кашель прекратился, но появилось какое-то клокотание в груди.

– Все их вещи, чемоданы, сумки – за борт! – приказал капитан. – Женщину привязать к мачте. И срочно ко мне Ннамди!

Когда кок появился, капитан внимательно его осмотрел и спросил:

– Сухого кашля нет? – Кок едва заметно повертел головой, и тогда капитан продолжил – Ннамди, возьми свои пучки сухой травы и обкури густым дымом каюту этих пассажиров. Второе. Нужно спасти старпома, иначе к ночи он станет таким же… если не хуже. Сможешь подобрать траву или корень?

– Постараюсь, капитан!

И кок быстро исчез с верхней палубы.

Под верещание лежачей грузной туши женщину-собачку плотно привязали к первой из двух мачт. Крики и плевки ее мужа в людей вокруг при этом не прекращались, но после слов одного из чёрных матросов «У нас как раз есть вторая мачта, и, если не замолчишь, сейчас мы и тебя туда привяжем», он резко притих.

– Капитан, – тихо позвала Килайя. – Сколько человек сейчас на корабле?

– Двадцать два. Десять человек – команда, и двенадцать пассажиров.

– Нужно всех, кроме Ронла и Ннамди, собрать на верхней палубе и определить, насколько далеко зашла проблема, – девушка повысила голос, чтобы все слышали. – Я слышу сухой кашель из нескольких мест!

– Ты кто такая, чтобы командовать на корабле? – послышалось со стороны лежачей рыхлой туши. – Мокрая сухопутная курица!

Килайя подошла к Туше, присела и вдруг схватила мужчину через штаны за мошонку. Все на палубе молча, но с интересом наблюдали за картиной. Девушка сжала пальцы и начала медленно прокручивать вправо. После того как на палубе раздался душераздирающий крик, Килайя ослабила руку и тихо спросила:

– Будешь мешать?

Толстяк мелко покачал головой. Девушка, поднимаясь на ноги, посмотрела на привязанную к мачте женщину-собачку. Та, похоже, и не заметила, что случилось. Тёмный взгляд как будто продолжал что-то искать. Только клокотание явно усиливалось.

Раздался голос капитана:

– Всех на верхнюю палубу!

32

Сосны, растущие между дальних скал, казались длинными спичками, но Шат знал, что это не так. Раньше он уже ходил по горным тропинкам рядом с такими коричневыми «спичками», а потому знал, что на обхват одного такого соснового ствола понадобилось бы шесть-восемь здоровых мужчин.

Старик отметил про себя, что в этих диких местах еще жили люди. На коре каждого ствола кто-то вырезал по одной ране-косичке для сбора сосновой смолы-живицы.

Дерево само защищает себя от таких ран. Сосна начинает медленно выделять из раны вязкую лечебную жидкость – смолу, которую люди потом и собирают. Шату вспомнилось время, когда его сын, будучи маленьким, заболел тяжёлой болезнью лёгких; тогда именно живица смогла его вылечить.

Старик вышел на край горной котловины и вдалеке, в узкой долине, увидел стадо овец.

«До этого стада идти часа два, а то и три. Зато при этих овцах всегда есть пастух, вот он то и направит меня к моей цели».

На деле понадобилось почти четыре часа, прежде чем Шат наконец достиг стада из сотен серо-чёрных овечек. Сидящий на камне человек с посохом давно заметил Шата, а потому встал, когда гость приблизился. На вид пастуху было лет двести. Коричневая кожа на лице с обветренными старческими пятнами, зубы, испорченные табаком, тёмные руки в морщинах и грязные поломанные ногти. Мужчина подозрительно смотрел на чужака из-под седых бровей.

«Этот старикан наверное встречался ещё с моим молодым прадедушкой», – подумал Шат, подходя к пастуху.

– Здравствуй, отец! – Шат поклонился.

Пастух никак не отреагировал.

– Не подскажешь дорогу к хижине проводника по имени Гал? Он водит караваны вон через те горы! – рука Шата указала на заходящее солнце.

Пастух, щурясь, молчал. Серые глаза посмотрели на сумку гостя.

«Понятно, – подумал Шат. – Это справедливо. Информация в этих диких местах стоит дорого».

Он опустил дорожную сумку на землю. В это время мимо пробежала небольшая блеющая ватага в серо-чёрной шерсти. «Баранина мне никогда не нравилась, – вспомнил Шат. – И запах их шести тоже».

Руки вынули из сумки золотую монетку, мешочек с солью и нож.

– Отец, за информацию, куда мне идти, можешь выбрать одну из этих трёх вещей. – Шат выложил все предметы перед собой и выпрямился.

Дед долго смотрел на предложенные вещи, сделал шаг и посохом стал приоткрывать чужую сумку. Такой наглости Шат никак не ожидал. Он наступил на нижний конец посоха, и, прогнув его до хруста, тихо произнёс:

– Выбери из этих трёх вещей. То, что в сумке, тебя не касается.

Пастух выдернул обратно прогибающуюся под тяжестью ноги палку. Его морщинистые руки вынули из кармана длинный кожаный ремешок с расширением посередине.

«Праща», – догадался Шат. – «Сильное оружие в умелых руках! Камень, выпущенный из неё, может попасть в голову врага на расстоянии в сотни шагов. То, что пастух демонстративно показал мне её, говорит только о том, что он меня не боится».

– В последний раз спрашиваю. В какой стороне находится хижина проводника по имени Гал? Если не хочешь говорить, то нам придется попрощаться, и тогда ты ничего не получишь! – Несмотря на свои слова, Шат не торопился присаживаться к сумке, чтобы сложить вещи обратно. «С таким собеседником нельзя садиться, иначе подставлю голову под удар!»

Но тут присел сам пастух, внимательно рассматривая лежащие на траве предложенные вещи. Посох лёг рядом. Его левая рука начала медленно наматывать пращу на кисть правой. Взгляд тем временем перемещался от золотой монеты к мешочку с солью и дальше к ножу.

«То ли он совсем меня не боится, то ли окончательно тупой! Поставляет свою седую голову под мой возможный удар».

Овцы опять заблеяли, но теперь уже громко, всем стадом. Пастух рыкнул на них и вернулся к своему выбору.

«Значит, не глухой. И не немой. Хорошо. Скорее всего, выберешь мешочек с солью. В этих местах это большая редкость».

– Отец, думай быстрее. Солнце сейчас сядет, а мне нужно успеть добраться до хижины.

Пастух наконец-то определился с выбором – он просто загрёб все три вещи, и начал их рассовывать их по карманам.

– Ладно. Бараний хрен с тобой, дед. В какой стороне хижина?

Шат ожидал, что пастух укажет на тропинку, убегающую в сторону красного тёплого солнца, но бабайка махнул на еле заметную тропку, проходящую между скал и уходящую на юг.