Читать онлайн Я стану твоим рыцарем бесплатно

Пролог

– Воровка! Вот она! Держите воровку! – Кричала, надрываясь, полная женщина в накрахмаленном переднике.

– Но я ничего не воровала. Это ошибка! – Джейн в ужасе смотрела на чужой кошелёк, который держала в руках. Она его не брала, точно! Правда и вспомнить не могла, как он очутился у неё в руках. Она ехала в имение дяди, в столицу, после получения письма. Вышла из экипажа, отпустила его заранее и решила немного прогуляться. И вот…

К ней уже спешили стражники.

– Где воровка?

– Вот, вот она. Она украла у меня кошелёк. А выглядит как порядочная женщина. – Толстушка презрительно посмотрела в её сторону и сплюнула.

– Простите, но я не виновата. – Она умоляюще посмотрела на людей, что собрались возле неё полукругом. Все они глядели осуждающе. Но не могли же они не видеть, что она не брала этот несчастный кошелёк, в конце-то концов!

– Виновата, не виновата, в участке разберутся.

Стражники заломили ей руки за спину, и хотели уже вести за собой, когда толпа вдруг молча расступилась.

– Что здесь произошло? – Вкрадчивый бархатный голос прозвучал в наступившей тишине неожиданно громко.

Джейн обернулась.

Перед ней стоял мужчина средних лет. Высокий, черноволосый в чёрном сюртуке, с отталкивающими хищными чертами лица. На бледном лице ярко выделялись тёмные, почти чёрные глаза, а резко очерченные губы, острые скулы, и цепкий пронизывающий взгляд дополняли картину. Вот теперь ей стало страшно. Захотелось спрятаться да так, чтобы он, кто бы это ни был, не нашёл её.

– Как хорошо, что вы пришли, господин профессор, – зачастили стражники. – Вот эту женщину обвиняют в воровстве. А она говорит, что не совершала этого.

– Что-ж, – мужчина посмотрел на Джейн долгим взглядом. У неё перехватило дыхание, словно из груди вдруг выбило воздух. – Я разберусь сам. Вы свободны.

– Но господин профессор…

– Есть какие-то возражения?

– Нет-нет. Конечно нет, – стражники откланялись и едва ли не бегом бросились прочь от них. И тут Джейн поняла, что толпы, окружавшей её тоже нет. Куда они все подевались и что за человек сейчас стоит перед ней?

– Пойдёшь со мной! – Он повернулся к ней.

– Куда? – запоздалый страх вернулся снова.

Но он не ответил. И Джейн била дрожь. Боже, в незнакомом городе, одна, без сопровождения, и сейчас она идёт к незнакомому мужчине! Уж лучше бы её забрали стражники!

Видя, что она стоит на месте, он просто бесцеремонно схватил её за руку и потащил за собой. Джейн вяло перебирала ногами, семеня следом.

Они шли не так долго. Всего с четверть часа, наверное, и они оказались у высокого мрачного дома, под стать своему хозяину. Он открыл калитку, потом дверь в дом. И когда Джейн оказалась внутри, то почувствовала – всё. Для неё нет больше пути назад. А мужчина захлопнул дверь и повернулся к ней. И снова этот цепкий, пронизывающий взгляд.

– Итак, госпожа…

– Фелина, – машинально ответила она.

– Итак, госпожа Фелина, вы утверждаете, что ничего не воровали?

– Да, – Джейн кивнула. От страха её мутило.

– Что-ж, сейчас я это проверю! Но если вы мне солгали, лучше вам в этом признаться сейчас, потому что потом будет поздно. – Его голос напоминал ей оживший бархат. Так, наверное, удав зачаровывает своих жертв, чтобы съесть.

– Мне не в чем признаваться, – едва выговорила она, сама поражаясь тому, каким слабым и дрожащим показался ей собственный голос.

Он шагнул к ней. Джейн отскочила назад и упёрлась в стену. Мужчина схватил её за руку, цепко, так что не вырваться, а вторую руку положил на плечо. Она дёрнулась, но тут же услышала:

– Перестаньте дёргаться. Иначе я за себя не ручаюсь. Я бережному обращению с девушками не обучен.

Джейн закусила губу и выдохнула. И тут же словно провалилась в какой-то омут. Стены вдруг начали быстро вращаться. Перед глазами всё поплыло, она моргнула, а когда открыла глаза, оказалась в коридоре, но вовсе не в том, в который её затащили.

Перед ней был длинный серый коридор, конец его тонул в таком же сером тумане. Она никогда такого не видела. А по обе стороны – двери. Джейн постояла немного на месте, но ничего не происходило и тогда она двинулась вперёд. Медленно, очень медленно, дёргая зачем то за ручки. Тело словно не принадлежало ей, как бывает во сне. Хочешь бежать и не можешь, хочешь идти – и стоишь на месте. Оживший ночной кошмар.

А потом впереди появился словно из ниоткуда свет и приоткрытая дверь, совсем близко. Она вошла внутрь и увидела того мужчину, который так бесцеремонно с ней обошёлся. Те же чёрные волосы, теперь спадали спутанными прядями на глаза, а ещё он был намного моложе, едва ли не подросток, худой, похожий на жердь. Она определённо где-то его видела раньше, таким подростком. Попыталась вспомнить, но как всегда при этом, от боли начала раскалываться голова.

А подросток прижимал к груди немолодую уже женщину. Её одежда была вся покрыта пылью, смешанной с кровью. Он раскачивался на одном месте и шептал, как заклинание, повторяя одни и те же слова сотню раз:

– Мама, пожалуйста! Мама!

И вдруг её словно выдернуло назад. Дверь захлопнулась у неё перед носом. Коридор стал уменьшаться, всё завертелось перед глазами. Миг – и она снова пришла в себя. Она стояла у стены в чужом доме, а напротив неё – этот мужчина.

– Ты что себе позволяешь?! – Прошипел он, стиснув её руку до боли.

– Вы о чём? – Джейн затрясло от страха. Что это только что было? Куда она провалилась? Рука невольно потянулась к шее. Там, под платьем был спрятан небольшой медальон. Память о родителях. Она всегда теребила его, когда волновалась.

Мужчина молчал. Джейн подняла голову и успела заметить, что он смотрит на её руку с таким изумлением в глазах, что даже ей стало интересно – что он там такое нашёл? Она сморгнула. Да нет, снова ледяной взгляд. Ей, наверное, показалось.

– Вы – невиновны. Надеюсь, у вас хватит ума больше не лезть куда не следует. – Наконец произнёс он. Отпустил её руку и отвернулся.

– Да кто вы такой вообще! Как вы смеете?! – Выдохнула Джейн. Теперь, когда этот мужчина подтвердил её невиновность, у неё словно гора с плеч упала.

– Я – Тобиас Ритар, Читающий Души и профессор королевского университета.

А, Читающий Души. Всё ясно. Жалко он раньше не объяснил ей про свой дар. Хотя она, правда, не думала, что они настолько несносны.

– Я свободна, профессор Ритар? – спросила она, раздражённо.

– Разумеется. И надеюсь вас больше никогда не увидеть, госпожа Фелина.

– И вам приятно оставаться, профессор, – Джейн в несколько шагов преодолела расстояние до двери, открыла её и хлопнула, наверное, так, что слышно было во всём городе. Чтоб ему пусто было!

Глава 1

Тобиас

Маленькая девочка идёт по тёмной улице одна. Ей страшно. Красивое дорогое платье всё в пыли, а атласные туфельки покрыты грязью. Она плачет, вытирая слёзы рукой. Он наблюдает за ней из дома, сидя на кровати и поджав ноги. Тот краткий миг тишины. Когда пьяный отец уснул, а мама ушла к Бёртонам помогать.

Девочка почти поравнялась с окном. Явно она из богатой семьи. Вот сейчас можно сказать ей что-нибудь обидное, отомстить за то, как ОНИ обзывают его. Но он почему-то молчит и не отрываясь смотрит на неё.

Вдруг девочка останавливается, поднимает глаза и видит его.

– Ты кто? – Задаёт она такой странный вопрос.

– Я – Тобиас.

– Очень приятно, Тобиас, – ей страшно и холодно, она сильно дрожит, но, увидев его, из последних сил сдерживает слёзы. И это почему-то трогает его. – Я – Кэтрин, – отвечает она. – Я потерялась. Не мог бы ты помочь мне найти дорогу домой?

Она – аристократка до мозга костей. Он должен ненавидеть её, но почему-то не может.

– Я – сейчас, – он взбирается на подоконник, потом спрыгивает на улицу перед ней. – Пойдём. И попытайся рассказать мне, где живёшь.

– Хорошо, – она серьёзно кивает и как зачарованная смотрит на него своими большими глазами. И начинает рассказывать. Он, хоть и не ходит в школу, понимает, что речь идёт о Сайн-стрит, не совсем дурак. Это – самая большая и богатая улица их захудалого городка.

– Я знаю, где это, – говорит он, отрывисто и резко, поправляя непослушные волосы, свисающие на лицо.

– Как замечательно! Я буду тебе очень признательна! – Произносит она, как взрослая и совсем по-взрослому смотрит на него. И он теряется и отвечает неожиданно грубо.

– Я – Нищеброд, и не понимаю таких речей.

– Мне не нравится это слово. Лучше я буду звать тебя Тобиасом. – Она не реагирует на его слова. И злость словно сама испаряется.

Они доходят до Сайн-стрит.

– Дальше найдёшь дорогу?

– Да, вот мой дом, – и она указывает на самый большой и шикарный особняк на улице, от которого к ним уже спешат люди. Он отступает в тень. – Тобиас!

– Да? – Он оборачивается.

– Где ты живёшь? Я хочу прийти к тебе в гости. – Надменное лицо, поджатые губы. Аристократка.

– Какое тебе дело до меня, богачка? – Шипит он и быстро уходит.

Тобиас вскочил, хватая воздух ртом. Проклятье! Он что, заснул в кресле в своём кабинете? Бессонница и ночные кошмары стали, похоже, единственным смыслом в его жизни. Как и у всех Читающих Души. Или ему достался свой персональный ад? Он усмехнулся, зная ответ, и подбросил яблоневые поленья в камин.

Раздался стук в дверь.

– Входите! – Тобиас расслабленно развалился в кресле.

Дверь распахнулась и в неё бочком вошёл директор.

– Тобиас, мой друг, я так и не услышал от вас ответа.

– Вы просто не захотели его слышать, господин директор. – Он поднял голову и посмотрел на него, директор стушевался и опустил глаза. Как будто, он может убить взглядом. – Я предпочитаю всё-таки жить у себя дома, чем в вашем клубке со змеями, – Тобиас не отказал себе в удовольствии позлить Стефферсона.

– Но у вас слишком мало уроков, да и от тех, что есть, отказываются ради факультативов по другим предметам. А ведь Читающие Души без обучения – это… это ужасно! – Выговорил наконец-то директор. Ну-ну. Можно подумать в этот Университет поступают талантливые Читающие, сумеющие когда-нибудь прочитать больше нескольких родственников за всю свою жизнь. – Можете же вы быть к студентам поснисходительней! – Голос директора звучал умоляюще, но Тобиас остался равнодушен к его мольбам.

– Чего ради? – Он не сдержал усмешку. – Почему из-за группки оболтусов я должен отказываться от своих принципов?

– Вы ведь знаете, у многих из них, есть богатые покровители, – директор виновато улыбнулся. – они требуют вашего увольнения уже не первый год.

– Ну так удовлетворите это требование, в чём же дело? А теперь извините, господин Стефферсон, мне некогда.

Он встал, показывая, что аудиенция окончена и Стефферсон покинул его кабинет.

Директор не уволит его. Кишка тонка. А если уволит… Что-ж, ему давно предлагали место королевского дознавателя. Всё лучше, чем учить бестолковых студентов. Всё равно все они виновны, даже невиновные. Всё равно у них в головах есть целый ряд тайных комнат с мерзкими воспоминаниями. Мерзкими.

Тобиас встал и подошёл к камину. Огонь создавал причудливые узоры. Он видел в них грязные улицы своего детства. У каждого Читающего свой персональный ад и свои тайные комнаты. И так будет всегда.

В окно билась птица. Пыталась найти прибежище, видимо.

– Пошла вон, – мстительно произнес Тобиас и захлопнул окно.

Джейн

Уже три дня, как она гостила у дяди в имении. Он был серьёзно болен, а поскольку наследников у него не было, как и близких родственников, Джейн оставалась его единственной наследницей.

После того страшного происшествия на улице, которое она постаралась побыстрее выкинуть из головы, даже не рассказав никому, с Джейн больше не произошло ничего необычного. Она сидела в кресле у окна с книжкой в руке и зевала. Столица оказалась скучна до невозможности. Может быть, всё дело в том, что она никогда и не хотела жить здесь и не искала обычных развлечений девушек из светского общества. После пансиона сразу место гувернантки в богатом доме с избалованными детьми. Хотя дядя и предлагал ей продолжить обучение. Но она хотела сама заработать на него. И все эти четыре года упорно шла к цели. Ей некогда было скучать и развлекаться.

Как шутил дядя – тебе уже двадцать четыре, старая дева, и ни разу не была на балу. Увы. Что-ж поделать.

Вообще, жизнь странная штука. После травмы головы в почти семнадцать лет, она забыла всё на свете, никакие лекари и Исцеляющие Тело не помогали. Слава Богу, что очнулась она в загородном имении дяди. Тот сразу оказался рядом. И сказал, что в ту ночь случился государственный переворот, попытались свергнуть короля Ричарда. Правда, безуспешно. Но половину Исторгающих Энергию перешли на сторону заговорщиков и улица, где она жила, была стёрта с лица земли, а её родители погибли.

Джейн хотела заплакать, но у неё даже это не получилось – она абсолютно ничего не помнила. И это было ужасно. При попытке вспомнить, напрячь голову, ей становилось так плохо, что она теряла сознание от боли. А Исцеляющие Тело говорили, что если она хочет жить дальше – надо отпустить воспоминания, и они придут сами тогда, когда будет нужно.

И Джейн сдалась. Все эти годы она жила лишь надеждой. Приезжала, смотрела на могилы родителей, на место, где стоял дом и где теперь чернело пепелище и буйно разросся бурьян и не чувствовала совсем ничего. Сначала она ждала, а потом смирилась и начала жить дальше. Хотя что-то мешало. Какие-то воспоминания, что-то тревожило душу. Как будто она забыла что-то важное, что-то, от чего зависела её жизнь. И это ей никак не вспомнить.

– Госпожа, – служанка вбежала к ней в комнату, запыхавшись. – Госпожа, господин очень плох и хочет вас видеть.

– Иду, – она торопливо положила книгу на подоконник и быстро вышла следом за служанкой.

Дядя Уильям действительно был очень плох. Она знала, что он умирает, но при мысли о том, что она совсем скоро расстанется с единственным близким человеком на свете, рыдания подступили к горлу.

– Джейн, я умираю. Я послал за поверенным, он должен прибыть с минуты на минуту. Ты же знаешь, что я назначил тебя единственной наследницей, у меня больше никого нет. Но есть ещё кое что, – дядя закашлялся.

– Что же? – Джейн наклонилась к нему ближе и невольно дотронулась до его руки. И мир поблек, потерял краски. Всё закружилось вокруг, и она потеряла сознание.

– Боже, господин Фредерик, что с ней?

– Не знаю. Джейн, вы слышите меня?

Она открыла глаза. Перед глазами всё плыло. С трудом она сосредоточилась на лице, которое увидела перед собой. Это был удивительно красивый молодой человек.

– Я вас слышу, – прошептала она с трудом. Ей так тяжело дались эти слова, всё горло болело и саднило. А в голову как будто камней наложили. Так она чувствовала себя тогда, когда очнулась в тот памятный день, восемь лет назад. – Что со мной случилось?

– Мы не знаем. Но сейчас придёт господин Лестар, он один из Исцеляющих Тело, он вам непременно поможет.

– А вы кто?

– Я – Фредерик Деверси, сын друга вашего дяди. Может быть, вы слышали о нас что-то? Хотя, вы, лишь недавно приехали…

– Да, слышала – она попыталась кивнуть, но поняла, что голову ей с подушки не оторвать.

А молодой человек смотрел на неё с таким участием на лице, что она невольно почувствовала к нему симпатию. Вот никогда не верила в расположение с первого взгляда, а поди ж ты. Джейн слабо улыбнулась. А потом вдруг вспомнила последние дядины слова.

– А как дядя?

– Он… – Молодой человек опустил глаза. – он скончался.

– Боже! – Она не заметила, как из глаза потекли слёзы.

– Вот, возьмите платок. – Фредерик протянул ей платок. – И я очень вам соболезную. Ваш дядя был прекрасным человеком.

– Благодарю вас.

Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Она ведь знала, что дядя умрёт. Почему же тогда так пусто на душе? Наверное, потому что она помнила его и знала, хотя и так мало видела.

Вдруг она услышала быстрые шаги и мужской голос спросил:

– Вы меня вызывали?

– Да, господин Лестар, пройдите пожалуйста сюда.

Она открыла глаза. Господин Деверси отошёл и над ней наклонился Исцеляющий Тело. Положил руку на лоб и так застыл на несколько секунд. А потом выпрямился.

– Она не больна, – произнёс он. И Джейн облегчённо выдохнула. Валяться в постели совсем не хотелось.

– Но что же тогда со мной? – Голос плохо слушался.

Господин Лестар внимательно посмотрел на неё.

– Что с вами произошло?

Джейн рассказала всё, что вспомнила.

– Так-так, – Исцеляющий Тело вдруг улыбнулся. – Вы ведь не обучались нигде?

– Пансион при монастыре в Элифе.

– А ваш дар вы нигде не изучали?

– Ка…какой дар? – Джейн от удивления широко распахнула глаза.

– А вы разве не знаете? – Тут уже пришёл черёд удивляться господина Лестара. –Вы ведь – Читающая Души.

– Что? Этого не может быть! Вы не ошибаетесь?

– Нет. Я прекрасно вижу ваш дар. И странно, что вы о нём не знаете. Может быть, что-то было в последние дни, что его спровоцировало? Что-то происходило?

А Джейн вдруг вспомнила чёрные глаза и вкрадчивый голос, а ещё серые коридоры.

– Д… да. Было, – она вздохнула и начала рассказ.

– Профессор Тобиас Ритар, говорите, – Фредерик подошёл к ней. –Эта крыса! – Презрительно выплюнул он.

– Ты что-то знаешь о нём? – Джейн сама не заметила, как обратилась к своему новому знакомому на «ты».

– Ну разумеется! Этот наглый заносчивый тип обучает в Университете Читающих Души. Мне не повезло присутствовать на уроках по естественным наукам, преподавательницу которых он замещал. Его ненавидят все студенты! А ещё разные разговоры ведутся у него за спиной. Говорят, что он был шесть лет назад в числе заговорщиков. И я готов во что угодно поверить при виде его. Гадкий тип! – Фредерик презрительно скривился. Джейн в душе согласилась с его характеристикой. Ей одного только знакомства с профессором хватило за глаза.

– Кхе-кхе, – прокашлялся господин Лестар, о котором все забыли. – Я бы предложил молодой леди срочно поступить на обучение к профессору Ритару.

– Почему? – В один голос спросили Джейн и Фредерик.

– Он считается одним из сильнейших среди Читающих.

– Но нельзя ли найти кого-то другого?

– Возможно, – пожал плечами Исцеляющий Тело, – но пока вы будете искать, госпоже может стать ещё хуже.

– Насколько хуже?

– Не знаю, – пожал плечами господин Лестар. – Зависит от силы дара госпожи, а это сможет определить только профессор.

Джейн вздохнула. Видеть профессора не хотелось. При мысли о нём какой-то дикий глубинный страх поднимался наружу. Он всё о ней знает и это противно и страшно.

– Я оставлю вам успокоительное. Сутки покоя и полного отдыха, – господин Лестар встал и двинулся к выходу.

– Джейн, могу ли я тебя так называть? – Фредерик присел возле неё.

– Конечно, – кивнула она.

– Давай я попробую попросить профессора о встрече. Всё равно мне завтра идти на занятия. Набор в Университет уже закончен, но если профессор за тебя попросит…

– У меня сложилось впечатление о профессоре Ритаре, как о крайне неприятном человеке, который не будет ни за кого просить, – усмехнулась Джейн.

– И всё-таки есть вероятность. Ты ведь теперь не просто Джейн, за тобой стоит славное имя Грефонтейлов.

«И состояние», – подумала Джейн, но вслух ничего не сказала.

Глава 2

Тобиас

Он сидит на крыльце и забавляется тем, что кидает тоненькие веточки Бродяге – их дворняге. Бродяга заливисто гавкает, ловит веточку и тут же уничтожает её. Он улыбается. Потом поднимает взгляд. По улице идёт девочка. Та самая, смешная. Снова.

– Ты! – Она улыбается ему. – Видишь, я всё-таки нашла тебя.

Да. Прошёл целый год. Весна успела смениться новой весной. Девочка повзрослела. Она снова одна, только платье уже идеально чистое, и на лице нет следов слёз.

– Что ты здесь делаешь? – Спрашивает он изумлённо.

– Пришла к тебе, как и обещала. Эмирансы всегда держат слово. – И она поднимает голову. Гордо. А потом вдруг встряхивает и по плечам рассыпаются непослушные золотые кудри.

– Постой! А как же ты нашла дорогу?

– Я увидела, куда каждый день ходит наша Минни – это прачка. У неё здесь семья. Я убежала от няни, пошла за Минни и нашла тебя.

– Но тебе же влетит! – Он смотрит на девочку и не может насмотреться. Такая она чистая и красивая стоит посредине грязной и вонючей улицы.

– Ну и что! Я ведь обещала найти тебя, – говорит она упрямо. И от этих слов почему то становится радостно. Хотя она аристократка, а ещё совсем малявка.

– Ну вот он я, – улыбается он немного насмешливо. По крайней мере ему, двенадцатилетнему мальчику, так кажется.

– Может быть ты пригласишь меня домой? Няня говорит, что держать гостей на улице – недостойно для джентльмена.

– Но я не джентльмен! – Тут же вскипает он. Вот ещё! Будет она ему указывать, малявка мелкая! – И не смей мне указывать! И не буду я с тобой общаться!

И он специально отворачивается и уходит в дом. И даже дверь за собой закрывает. А потом вдруг возвращается. Девочка не найдёт дорогу домой без него.

Он открывает дверь, боясь увидеть что угодно – от пропавшей девчушки до зарёванного лица.

Но нет. Она стоит и спокойно смотрит на его дом. Такая необычная и красивая. Он такую никогда не видел.

– Ты ещё здесь? – Произносит он нарочито грубо.

– Я же сказала, что пришла к тебе.

– Ты хоть думаешь, что делаешь? – Зашипел он, – Здесь может быть опасно. А если бы я не вышел к тебе?

– А ты мог? – Странная растерянность мелькает в глазах, почти страх. Боже, неужели она настолько доверчива? И его пронзает как молния дикая мысль – ему хочется защитить её. От кого, от чего, он пока не знает.

– Нет, конечно, не мог, – бурчит он. – Это я просто дурачился.

– Я так и думала, – просияла она.

И начала болтать. Про няню, и отца, про подругу Лиззи и маленькую собачонку Виви..

Он слушает её и невольно улыбается.

Снова этот сон. Не было ни дня ещё, чтобы ему не снились сны. Всем Читающем они снятся. Но обычно те видят во снах обрывки чужих воспоминаний, то, что потрясло больше всего. И только он раз за разом видит свои. Те, что хотел забыть и не может. Те, что хранит как драгоценный камень, те, что составляют его суть, его самого.

Он наспех позавтракал. Еда уже давно не имела вкуса, а утренний кофе казался горьким. Как нелепо. Он никогда не любил кофе. Кто бы знал, что этот напиток единственный будет способен поднять его с утра и заставить идти на работу, которую он ненавидел и к которой привык за эти годы, как привыкают к неудобной одежде.

Дорога до университета заняла ровно тридцать минут пешком. Он засекал. Его уроков сегодня нет. Читающие не горят желанием обучаться у него. И правильно. Дар либо есть, либо его нет. А всё это обучение выеденного яйца не стоит.

Но он всё равно приходил в университет ровно в девять утра. Разбирался с бумагами, готовил отчёты. Его Величество, король Ричард любил загрузить его работой сверх меры. А работу он любил делать в своём кабинете, когда никто не отвлекает.

Но, сегодня, видимо, не судьба поработать. В дверь постучали.

– Войдите.

Дверь приоткрылась и вошёл один из студентов, без дара. По крайней мере на своих уроках он его не видел.

Вошёл и молчал, переминаясь с ноги на ногу.

– Если вы что-то хотели – выкладывайте, если нет – прошу покинуть мой кабинет и впредь не входить в неурочное время. – Тобиас поднял на мальчишку глаза. Тот стоял, кусая губы и наконец решился.

– Профессор Ритар, у моей знакомой открылся дар Читающей и лекарь направил её к вам для обучения. – Выпалил наконец он.

– А вас не учили, что нужно сначала представиться?

– Фредерик Деверси, – мальчишка покраснел. Богатый и знатный род, местная аристократия, чтоб её! Тобиас скривился, словно съел кислое яблоко. Он ненавидел яблоки и глупых студентов. Но, кажется, они действительно несколько раз встречались в университете.

– Господин Деверси, а каким образом это касается меня?

– Ну… – мальчишка замялся. Наблюдать за его попытками объяснить важность возложенной миссии было скучно. – Исцеляющий души сказал, что вы один из сильнейших Читающих и поэтому надо обратиться к вам.

Вот как. А это уже интересно. Кто из Исцеляющих смог признать его силу?

– И что мне это даст? – Тобиас забавлялся, издеваясь над этим мальчишкой.

– Как это? – Деверси выглядел совсем растерянным. А ещё он злился. – Вы – профессор, вы не имеете права отказывать в помощи.

– Иначе что?

– Я буду жаловаться королю! – Мальчишка сжал пальцы в кулаки.

– Жалуйтесь, – Тобиас отвернулся и отошёл к окну. Деверси не уходил. Упрямо маячил за спиной. – Господин Деверси, если вы договорили, то идите. Не стоит отнимать моё драгоценное время.

– Значит, ваш ответ – нет? – Мальчишка едва сдерживался, видимо, хотел оскорбить его. Он знал, что у них в головах и что на языке. Игра «они знают, что мы знаем». Тобиас откровенно зевнул. Предки, как же ему скучно!

– Мой ответ зависит от разумности ваших доводов. А если вы за столько лет не смогли нажить ума, чтобы найти эти доводы, то это не моя проблема.

Деверси помялся ещё немного, а потом вдруг выдал:

– Но она ведь умрёт, если не начнёт обучение!

– С чего это?

– Так сказал Исцеляющий Тело. У неё вдруг открылся сильный дар.

– Такого не бывает, – Тобиас скривил губы. Вдруг и сильный дар. Пусть мальчишка дурит голову кому-нибудь другому.

– Неужели вам не жалко девушку? – Мальчишка смотрел на него глазами побитой собаки. За девчонку свою просит? Или за сестру? Что-то кольнуло в груди и пропало. Ему давно уже всё равно.

– Ни капли. Жалость, господин Деверси, одно из самых вредоносных чувств. Зарубите себе на носу. Эта истина вам ещё пригодится в жизни.

– Вы – чудовище! – Выдохнул мальчишка.

– За оскорбление преподавателя – штраф и предупреждение, – Тобиас шагнул к нему и встал так близко, чтобы мальчишка его ясно видел. – Хотите вылететь из Университета – продолжайте бросаться словами. А не хотите – подумайте головой. Она вам для того и дана.

Деверси сжал губы. Показалось, что этот мальчишка ударит его. Но он просто развернулся и буквально вылетел из кабинета. И Тобиас кинул ему вслед:

– Ваша подружка может подойти ко мне завтра, после уроков. Примерно час я свободен. Если опоздает – пусть ищет другого Читающего.

Если мальчишка услышит – он посмотрит его подружку, если нет – его проблемы.

Джейн

Она лежала в постели и вертела медальон. Интересно, как давно на нём появилась трещина? Обычно гладкую поверхность камня прорезала трещина. А ещё медальон никак не открывался, хотя небольшая щель в нём была. Сколько Джейн себя помнит, она всегда его носила. И даже очнулась в тот жуткий день с медальоном на шее. Дядя сказал, что это подарок на память от отца. Он помнит, как отец одевал на неё медальон и наказал никогда не снимать. И Джейн не снимала.

Ближе к вечеру пришёл дядин поверенный с бумагами. Она уже могла полусидеть на кровати. Но всё равно бы отложила это дело на несколько дней. Но бумаги надо было подписать срочно.

После ухода поверенного её никто не беспокоил, оставив на попечение собственных мыслей. И мысли эти были совсем не весёлыми. Встречаться, а тем более брать уроки у профессора Ритара Джейн категорически не хотела. Ей хватило этой встречи на всю оставшуюся жизнь.

Хотя, одна встреча ничего не изменит. А об уроках она попросит других читающих. И всё-таки это было как гром среди ясного неба. Она – Читающая?! Джейн не могла прийти в себя. Всё казалось это нелепой шуткой.

Она ведь знала – жизнь Читающих несладка. Дар накладывал сотни ограничений. Она могла дотронуться до кожи, до пальцев, случайно упасть на кого-то и увидеть его всего, целиком, его прошлое, его воспоминания. Но это, конечно, при условии, что у неё большой дар.

Джейн надеялась, что он малюсенький, словно искра. Она даже представляла эту искру где-то глубоко внутри себя. Про Читающих не говорят лишний раз. Их побаиваются. Даже едва ли не больше Исторгающих Энергию. Но её всегда интересовала эта сила, что является одной из составляющих мира.

Она даже нашла книги по истории. Правда, и там не было сказано, откуда взялись четыре касты, четыре различных по своему типу волшебства: Исторгающие Энергию, Читающие Души, Исцеляющие Тело и Создающие Иллюзии.

И если первые трое с завидным постоянством рождались на свет, то Создающие Иллюзии в один прекрасный момент исчезли, растворились в своих иллюзиях. В этом и была опасность дара. Исторгающие могли исторгать огонь. Немного больше силы – и человек сгорал изнутри, весь, без остатка. Поэтому в большинстве случаев Исторгающие состояли в королевской гвардии и давали присягу королю. Присягу, которую замечательно нарушили, шесть лет назад.

Джейн читала об этом, но не вдаваясь в подробности. Думать об этом было страшно. А если бы она не забыла всю свою жизнь, то скорее всего и вспоминать.

Читающие Души могли заблудиться в коридорах чужого сознания и не вернуться обратно. Про вред Исцеляющих она не слышала. Но их дар был призван исцелять тела, а там ведь тоже можно напутать так, что сделаешь только хуже. Вот и приходилось всем, владеющим даром, обучаться. Или в частной школе для одарённых или нанимать учителей.

Но она уже выросла из возраста школы. Джейн вздохнула. Ясно, что ничего не ясно. Откуда у неё взялся вдруг дар? Разве он не открывается в детстве? Больше вопросов, чем ответов. И она была уверена, что профессор Ритар не ответит ей ни на один.

Сутки, как и предписывал господин Лестар она провела в постели, маясь от скуки, не зная, чем себя занять. А к вечеру пришёл господин Деверси.

– Доброго вечера, – он улыбнулся и Джейн снова поймала себя на мысли, что он ей нравится.

– И тебе, – она кивнула Фредерику. – Ну что, получилось договориться с профессором?

– Он будет ждать тебя завтра, после уроков, – нахмурился господин Деверси. – И даже не спрашивай, чего мне это стоило.

– Почему же если он так несносен, его не уволят?

– Не знаю. Ты же слышала, что он самый сильный читающий, – словно нехотя выдохнул Фредерик. – Но это не отменяет того, что если бы было возможно, я первый поставил бы его на место. – Юноша сжал кулаки.

Он замолчал. Джейн сочувственно посмотрела на него и постаралась перевести разговор на другую тему. Делать ей было нечего, кроме как обсуждать с утра до ночи профессора Ритара!

И всё-таки спала она плохо. Всю ночь ей казалось, что она бродит по каким-то серым коридорам и никак не может из них вырваться. И в каждом из них она встречала профессора. Вот только он вместо того, чтобы помочь – уходил, оставляя её один на один с серым туманом.

Она встала совсем не выспавшаяся, посмотрела на время и охнула. Чтобы успеть к профессору после занятий, надо было очень сильно поспешить.

Глава 3

Тобиас

– А ты знаешь, что во мне проявился дар? – Они с Кэтрин сидят на берегу речки, на поваленном дереве и болтают ногами. И у них есть ровно час, прежде чем запыхавшаяся гувернантка прибежит сюда и девочке влетит за своеволие.

А ещё если от его дома пройти ровно двадцать шагов, потом пролезть под маленькой аркой через дыру в заборе, а потом с разбегу нырнуть в зелёное море листвы, то очутишься в другом мире. Эта грязная вонючая речка берёт своё начало рядом сих бедным кварталом, но если знать куда идти, то совсем скоро можно увидеть, как она превращается в степенную и чистую лесную речушку в роще неподалёку. Это был их с Кэтрин секрет.

– Правда?! – Кэтрин вскакивает и смотрит на него с восторгом. Ему очень приятен этот девчачий восторг. Пусть он уже большой, а эта девочка намного младше, но ближе неё у него никого нет. – Это же здорово!

Она хлопает в ладоши и кружится вокруг него.

– Я всегда знала, Тоби, что ты такой талантливый!

Эти слова льстят ему, но ещё и наполняют надеждой. Он робко улыбается, откидывая волосы с лица. И всё же спрашивает с насмешкой.

– Ты знала, что у меня проснётся дар?

– Я верила, что ты обязательно сделаешь что-нибудь этакое, ведь ты такой замечательный! – Она смотрит на него прямо, ничуть не стесняясь. В голубых глазах плещется искренняя радость.

– И ты даже не спросишь, что за дар? – Ему приятно от такого искреннего восхищения.

– Ну, и что за дар?

– Я – Читающий Души! – Гордо говорит он. И испытующе смотрит на подругу. Но она по-прежнему сидит рядом с ним. Взгляд не по-детски серьёзный, а ещё доверчивый. – Ты не испугалась, – наконец говорит он, внимательно изучив её.

– Нет, – она качает головой. Золотые локоны выбились из причёски и рассыпались по плечам. – Что такого страшного в Читающих Души, что мне надлежит бояться их?

– Ну, например, я, когда пройду обучение, смогу прочитать тебя, полностью. Увидеть всю твою жизнь, все твои воспоминания. Потому что Наставник говорит, что у меня сильный дар. – И он испытующе смотрит на неё.

– И что? Разве это повод бояться? – Она упрямо поджимает губы. – У меня нет от тебя секретов, ты же знаешь.

– Но ведь будут, – он отворачивается от неё.

– Не будут. Ты мой друг, Тоби. Навсегда! – Он вздрагивает, когда её маленькая ручка накрывает его.

– Я хотел бы в это верить, – шепчет он. Слишком часто он видел совсем другую жизнь.

– Леди Кэтрин! Где вы? – Раздаётся совсем рядом.

– Давай спрячемся. Убежим, чтобы она нас не нашла! – Тихо шепчет Кэтрин. И он не в силах сопротивляться, только прижимает палец к губам и пригибаясь ведёт её вниз, к реке. Туда, где берег наклоняясь к воде образовывает естественную пещеру. Тут тихо и прохладно.

– А тебе предстоит долго учиться?

– Не знаю. Наставник сказал, что расскажет мне всё в следующий раз.

– Ты пойдёшь в школу?

– Таких, как я в школу не берут, – он ухмыляется. Ему весело и тоскливо одновременно. Но пока он держит за руку подругу, чувствует себя почти рыцарем.

– Хочешь, я поговорю с папой?

– Нет! – Он резко отворачивается, успевая заметить обиду в ясных глазах.

– Почему? – Как ей объяснить, что она аристократка – а он – сын прачки и сапожника? И между ними пропасть.

– Я не знаю, как тебе объяснить. Ты ведь аристократка.

– Ну и что? – Она недоумённо поднимает бровь. – Ты говорил уже об этом.

– Я должен не учиться, а работать, служить таким, как ты.

– Чушь! – Она встряхивает головой и волосы снова рассыпаются по плечам. – Если ты не хочешь, тебя никто не может заставить.

Он молчит и качает головой. Она не понимает. Как ей объяснить?

Уроки пролетели быстро. Но Тобиас не расслаблялся. Он помнил, что сегодня пообещал дать ещё один урок. И это выводило его из себя. Да ещё погода, как назло стояла необычно жаркая для сентября. А в кабинете было неимоверно душно.

Он закрыл окна наглухо и задёрнул шторами. Правда в его кабинете и так почти всегда была полутьма, как и в классе.

Тобиас посмотрел на часы и нахмурился. Он ждёт ещё ровно тридцать пять минут. Если ни одна живая душа его в течении этого времени не потревожит, он будет просто счастлив и с чистой совестью отправится домой.

Но нет. Через пару минут раздался стук в дверь.

– Войдите, – сухо ответил он и развернулся.

Господин Деверси пришёл, да не один, а с подружкой. Тобиас заложил руки за спину. Давняя привычка. Подружку эту он узнал сразу. Это её обвиняли в воровстве и это она обошла его барьеры и смогла проникнуть в его воспоминания. Так не умел даже Наставник. Очень сильная Читающая.

И пусть сейчас девчонка выглядела не такой испуганной, как во время их первой встречи и одета была поприличнее, как настоящая аристократка, она всё равно посмела явиться!

– Выйдите, господин Деверси. Я хотел бы поговорить с вашей подругой наедине.

Мальчишка бросил несчастный взгляд на подружку, но не посмел перечить. Испарился, только дверь хлопнула.

Он в два шага преодолел расстояние до девчонки.

– Вы издеваетесь?!– Хотелось придушить её прямо здесь. За то, что посмела смеяться над ним.

– Вы о чём, профессор Ритар?

– Я о том, что якобы привело вас сюда, – спокойно. Это всего лишь девчонка, безмозглая, как и все здешние студентки.

– Мне сказали, что вы можете определить, какой силы у меня дар и как срочно мне необходимо обучение. – Она говорила спокойно, но он видел, что она всё равно боится. Хотелось схватить её за руку и прочитать, всю и целиком, чтобы знала, к кому не следует лезть.

– А то вы не знаете сами?

– Не знаю, именно поэтому и пришла к вам. – Либо она хорошо притворяется, либо просто дура.

– И что же с вами случилось? – Он поймает её на лжи. Тобиас чувствовал её, словно запах в воздухе. Стоило лишь немного постоять рядом с человеком. Он мог даже не спрашивать ничего и не смотреть, просто ЗНАЛ, когда ему лгали.

– Я приехала к дяде. Он был при смерти и вызвал меня к себе. Я присела возле него, случайно дотронулась до его руки и упала в обморок. Исцеляющий Тело сказал, что это проснулся мой дар.

– Такого не бывает! – Рявкнул Тобиас, потеряв терпение. Да она издевается над ним!

– Но всё произошло именно так. Зачем мне лгать? – она недоумённо посмотрела на него. А он невольно перевёл взгляд на её руки. Девчонка машинально теребила медальон на тонкой цепочке. Наверное, он сходит с ума. Только одна девушка на свете ТАК крутила в пальцах медальон. Её звали Кэти. И она вот уже как семь лет мертва!

Он смотрел на девчонку, не мигая. Подсознание странная вещь и иногда оно выкидывает такие странные штуки. Ничем не похожа на Кэти. Тёмные волосы забраны в строгую причёску, невзрачные черты лица, острый нос, тёмные глаза. Ничего примечательного, если бы не эти движения.

– Может быть, вы преследуете какую-то свою скрытую цель, госпожа Фелина? – Наконец с трудом выговорил он. Надо же, даже имя её всплыло из задворок подсознания.

– Вы же Читающий, – она посмотрела на него, как ему показалось с укоризной. – Посмотрите, если не верите. Вы же, кажется, уже это делали, – ироничная усмешка. Такая знакомая на незнакомых губах. И знакомым движением вздёрнула голову. Да он бредит!

Он схватил протянутую руку. Голова кружилась. И погрузился в чужие воспоминания. Отметая ненужные, скользя между них, нашёл то, что хотел. Её изумление, когда она узнала про свой дар. Не лгала. Но как такое вообще возможно?

Мелькнул соблазн проникнуть дальше. Узнать, увидеть. Она ведь необученная, даже не узнает. Несколько секунд, и он начал листать воспоминания всё дальше и дальше. Ему не интересно всё это. Туда глубже, в детство. Он бежал по коридорам, быстрее, быстрее. И вдруг наткнулся на стену. Его откинуло назад и он, задыхаясь, вернулся в реальность. Отпустил её руку, словно обжёгся.

– Ну как, вы узнали всё, что хотели? – Девчонка смотрела на него нетерпеливо, а в глазах что-то такое. Страх, не страх, он не мог понять.

– Да. Вы несомненно необычный случай. – Как же узнать, что она там спрятала, за стеной?

– У меня сильный дар?

– Очень, – он не стал лукавить. Тем более, что снова почувствовал проникновение. И это его разозлило. Понятно, что она не хотела. Но вот так вот, попросту, походя, снести все мосты, которые он так долго строил, чтобы спрятать то, что даже Наставник не должен был видеть. С таким даром она, пожалуй, сможет превзойти и его и Наставника и других читающих. И стать сильнейшей. Он внимательно посмотрел на девчонку. Кажется, она расстроилась.

– И долго мне придётся учиться?

– В зависимости от того, как скоро вы сможете усвоить материал. Но не могу сказать. Обычно дар просыпается в раннем детстве или подростковом возрасте. Вы не знаете, что могло послужить причиной тому, что дар проснулся только сейчас?

– Нет, – она вздохнула и покачала головой. – Я ничего не помню до семнадцати лет, совсем ничего. Несчастный случай.

– И вам не помогли Исцеляющие? – Лжёт или нет? Но он не чувствовал лжи в её голосе. И всё-таки это было настолько странно.

– Нет. Сказали только, что со временем воспоминания вернутся. Но когда настанет это время никто не знает.

И это тоже было странно.

– А вы знаете, госпожа Фелина, что между вашими первыми воспоминаниями в семнадцать лет и детством стоит стена? И эту стену не могу пробить даже я.

– Кажется, профессор я вас не просила это делать! – Она гордо вскинула голову и у него поплыло перед глазами. Он словно наяву увидел свою Кэти. Нет! Это невозможно.

– Вы пришли ко мне учиться, значит согласны с моими методами! – Он сказал это резче, чем обычно.

– Я пришла к вам только узнать о силе своего дара! А обучаться я могу у другого Читающего. Что собственно и сделаю. – Она сжала губы и таким знакомым движением убрала непослушную прядь за ухо, что он снова почувствовал, как кружится голова.

Что за колдовство! Может быть, она из Создающих Иллюзии и просто пытается подобраться к нему, как уже делали это до неё много и много раз? Но кто мог знать о Кэти?

– Я конечно могу попросить господина Тавира, главного королевского читающего, учить вас, – он ехидно улыбнулся. Девчонка раздражала его и в то же время он хотел разгадать её тайну. – Но, понимаете, его дар намного меньше вашего по силе. С вашим даром сравнится, пожалуй, дар профессора Лестара, но вам придётся подождать, пока он соизволит приехать в столицу. Профессор уже очень стар. Но в любом случае, вам придётся подождать. Только не касайтесь никого руками и другими частями тела, иначе вытащить вас из коридоров разума не сможет уже ни один Исцеляющий.

Она подняла на него глаза. Взгляд как у раненого животного. Он не оставил ей выбора! Но он не лгал. Её действительно надо было обучать, причём срочно. И чем быстрее, тем лучше.

– Если…, – её голос дрогнул, – я соглашусь обучаться у вас, сколько по времени будут проходить наши занятия?

– А это уже как я решу! А соглашаться или нет – это ваше дело, госпожа Фелина, – он подчеркнул её имя.

Она согласится, никуда не денется. И он обязательно разгадает, в чём тут дело.

Джейн

Она машинально перебирала пальцами цепочку медальона. Да кто он такой и почему посмел решать за неё? И всё-таки он не оставил ей выбора. Она это знала. Ещё тогда, когда Исцеляющий тело сказал идти к профессору. Знала и всё равно пошла. Потому что жить хотелось. В конце-концов не совсем же он скотина.

Эксцентричный, вредный, противный, желчный, замешанный в грязных делишках. Её это всё не касалось. Она будет только ходить к нему на занятия. И всё. Дальше она свободна. И Университет ей теперь, пожалуй, не нужен. Даже больше – опасен для неё. Точнее это она опасна для окружающих, пока не научится владеть собой.

Но она ведь не ребёнок и не подросток. Научится всему, чему нужно и навсегда расстанется с этим человеком.

– Я согласна, – наконец заставила она себя произнести эти слова и поджала губы. В конце концов, раз он здесь работает, значит его обязанность – учить. Она не осмеливалась даже в мыслях называть его профессор Ритар. Это словно бы облечь страх в плоть. А вот безликий «он» как раз то, что нужно. К тому же этот «профессор» не намного старше её самой.

Джейн подняла глаза и наткнулась на его взгляд. Странный, пугающий и завораживающий одновременно, как будто он изучает её.

– Вот и замечательно, госпожа Фелина. Я надеюсь, вы знаете, что такое дисциплина? Потому что на уроке, что при полном классе, что при одном единственном ученике, я произвола не потерплю.

Да он издевается?! Он словно специально выводил её из себя. Словно желая добиться. Чего? Она не знала. Хотелось плюнуть ему в лицо и выбежать из кабинета. Слова и тон и взгляд – всё было направлено на то, чтобы указать ей её место. Но всё внутри неё протестовало.

Невыносимый человек!

Джейн поджала губы.

– Я могу идти?

– Зачем же так сразу уходить? Вы ведь пришли на занятия, вот и давайте заниматься, пока у меня есть для вас время. – И он усмехнулся, обнажив острые зубы. И почему он напомнил ей ворона? Из-за одежды, в которой было слишком много чёрного или из-за хищного, словно нечеловеческого взгляда? Она сама толком не могла сказать.

Джейн боялась его, этого безликого профессора, и в то же время почти ненавидела, а ещё жалела. Да, да, именно так. Наставница в пансионе часто вздыхала, что она слишком доверчива и добра для девушки её возраста. Но тут уж как есть. Она жалела и животных и людей. Часто.

И ей было жалко совсем немного, совсем чуть-чуть человека, что сейчас стоял перед ней. Жить с таким характером, наверное, нелегко.

Впрочем, жалость тут же сменилась возмущением, когда профессор начал задавать ей вопросы. Его голос и тон такой, словно ей делают великое одолжение.

– Что вы видите, когда я читаю вас?

– Серые коридоры и двери, – нехотя начала рассказывать Джейн. Она вовсе не готова была к занятию сегодня. Её мысли метались, как вспугнутая стая птиц. Она вообще была не готова, честно говоря, к тому, что другой человек будет видеть её жизнь, её мысли и чувства. Причём тот, которому она не доверила бы это даже под страхом смерти. Вот господину Деверси – да. Он деликатен и тактичен и никогда не стал бы использовать увиденное против неё. Но Фредерик, увы, совсем не Читающий.

Подумав о нём, Джейн невольно покраснела.

– Витать в облаках, госпожа Фелина, вы можете, но не на моём уроке. А то я быстро узнаю, о чём ваши мысли, – и профессор протянул руку, словно желая её схватить. Джейн увернулась.

К йордам такие уроки!

– Я не витаю в облаках. А о чём я думаю – вас не касается. Или вы читаете всех своих учеников? – Сердце колотилось от страха. И в то же время она чувствовала какой-то азарт. Так странно. Она никогда не жила этим. Её ровно до позавчерашнего дня и не интересовали Читающие. Ну почти. И вот теперь её словно несло волной, и она не знала, не могла знать, куда. Может быть, всё это шутки проснувшегося дара?

– Не смейте дерзить преподавателю, госпожа Фелина! – Профессор шагнул к ней, вплотную. Ещё шаг – и схватит. Но он отошёл, держа руки за спиной. – Итак. Расскажите, что конкретно вы чувствовали и видели, когда находились в этих серых коридорах. Всё, без утайки. Это очень важно.

Джейн сжала губы, прикрыла глаза и попыталась вспомнить. Но воспоминания о коридорах ускользало, оставалось только размытое нечто. И это пугало. А ещё она помнила, ЧТО она видела за одной из дверей. И боялась сказать об этом профессору. И всё же… Он ведь просил вспомнить всё. Это важно…

И она начала рассказывать, путаясь в словах и запинаясь. Наконец, рассказала всё и замолчала, задумчиво перебирая пальцами цепочку от медальона. И подняла глаза.

Профессор стоял молча. Бесстрастное лицо, взгляд устремлён куда-то сквозь неё. Наконец он заговорил.

– Я понял. Вы просто сносите все защитные стены. Что-ж, тем тяжелее будет научить вас ставить свою защиту. – Он замолчал, а потом вдруг добавил, – Не уверен, правда, что справлюсь.

Джейн вздрогнула как от удара. Что это значит?

– Вы уж постарайтесь, господин профессор! – И едва не прикусила себе язык. Но в моменты волнений слова всегда вырывались у неё прежде, чем она могла подумать хоть немножко над ними.

– Постараюсь, будьте уверены. – Он хищно усмехнулся. И почему ей вдруг, в эту же минуту, захотелось, чтобы он не старался? – На сегодня ваши занятия окончены. Жду вас завтра в это же время. Если опоздаете – ждать не буду.

Джейн только молча кивнула, развернулась и вышла. В груди словно огнём жгло. Хотелось одновременно и ударить этого профессора чем-то тяжёлым и исчезнуть так, чтобы он никогда её не нашёл.

Глава 4

Тобиас

– А вот и он!

– Держи его, Бенджи!

– Заходи справа!

– Решил, что он умнее всех! Ну я и задам ему сейчас!

Голоса раздаются всё ближе и ближе. Он мечется в поисках выхода. Наконец, прячется туда, где ему кажется, безопасно, где его никто не найдёт. Он юркает в старую, полуразрушенную лачугу, возле самой реки, открывает люк в подпол, и прыгает туда.

Люк громко стучит, закрываясь. Он больно падает, обдирая колени. И оказывается один, в полной темноте.

Бенджамин ненавидит его. Просто потому что сам он – аристократ, сын мэра, а Тобиас – просто грязь под его ногами. Грязь, которая посмела вступиться за щенка, которого эти твари хотели утопить.

Такая была забава у Бенджамина Бартона. После учёбы он с одноклассниками любил тайком от отца и слуг сбежать в бедный квартал и там вдоволь поиздеваться над нищими, сирыми и убогими, людьми и животными, без разницы. И с возрастом его игры заходили всё дальше и дальше. Отцом это только поощрялось. Зачем нужен бедный квартал – клеймо на славном лице столицы? А как же Его Величество? А король был далеко. Так безнадёжно далеко, что и понятия не имел, чем занимается его любимый мэр.

Тобиас сидит на сырой холодной земле. Здесь темно и холодно. Да и чего уж там скрывать – страшно. Но выходить нельзя – Бенджамин он там. Вместе со своими прихвостнями. Вот они ходят, перекрикиваются, стучат чем-то наверху. Он молится об одном – только чтобы его не нашли. А ещё отстали.

Но они не уходят. Садятся наверху, смеются о чём-то говорят. Если бы у него были силы, он сжёг бы весь этот город с его домами и улочками. Пусть горит. Горит!

Он вскочил с бешено-бьющемся сердцем. Ему всё ещё казалось, что он чувствует запах гари и видит, как горят дома и улицы, как огонь пожирает целые кварталы.

Он пошарил рукой по тумбочке Да где же проклятая вода! Стакан, гулко стукнув, упал на пол. Вода полилась на пол, медленно и раздражающе капая. Кап. Кап. Кап.

Проклятье! Он схватил стакан с полу и с размаху запустил им в камин. Потом встал и направился вниз, в столовую. Выбор стоял между бессонной ночью (какой уже по счёту?) и снотворным. Вот только в последнее время и оно перестало помогать.

А скоро ведь тот самый день, двадцать седьмое сентября. Выжженный в его памяти словно клеймо у раба. И не срежешь, вместе с кожей. Только смерть может заставит забыть. И то он в этом не уверен.

Тобиас тяжело вздохнул и подошёл к окну. Ясная светлая ночь словно насмехалась над ним, тем, у кого в душе было всегда темно.

Он резко задёрнул шторы и вернулся в комнату. Уселся в кресло и бездумно уставился на тлеющие в камине угли. И тут же перед глазами, словно наяву встали воспоминания.

– Хочешь стать сильнее их? Сильнее всех? – Наставник вкрадчиво тянет слова, специально, чтобы он подумал. И он думает. Сидит и жадно смотрит на Наставника, как на спасителя. – Я ведь знаю, что над тобой издеваются.

– Вы прочитали меня? – Он вскакивает, задетый равнодушной бесцеремонностью, роняет стул.

– Сядь! – Он поднимает стул и падает в него, словно этот приказ отнял все силы. – Разве обязательно нужно читать кого-то, чтобы узнать очевидные вещи? – Наставник вытягивает ноги к огню. На улице холодно, ноябрь, метёт метель. Зима наступила раньше времени. Он сидит в тепле, в богатом доме, сытый и согретый. Мелькает мысль, узнать, как там матушка, но тут же исчезает. Что может случиться? – Так ты хочешь стать сильнее?

Наставник впивается в него глазами.

– Хочу, – говорит он. Медленно. И чувствует, как теряет что-то важное, неуловимое. И всё таки продолжает. – Что надо делать?

– Прежде всего слушаться меня. – говорит Наставник. – Ещё год обучения и, думаю, ты сможешь выполнить ту работу, для которой предназначен.

– И стать сильнее? – Вырывается у него.

– Разумеется. – усмехается чему-то Наставник.

Знать бы к чему приведёт это «стать сильнее». Тобиас помотал головой. Он не хотел вспоминать и не мог забыть. Да и если бы забыл, это был бы уже не он. Воспоминания – это единственное, что все эти годы не давало сойти с ума. Тем более, что он ничем не мог помочь и никак не мог искупить.

Джейн

– Ну как прошёл урок? – Фредерик пришёл к ней с визитом только на следующей день, справедливо полагая, что она захочет отдохнуть после общения с профессором.

– Ужасно, – честно ответила Джейн.

– Что сказал Ритар? У тебя сильный дар?

– К сожалению, да. – Джейн нахмурилась, вспомнив слова профессора. Ей всё ещё не верилось, что это –правда. Казалось, что она спит и стоит только открыть глаза – всё вернётся на круги своя. Дядюшка жив, всё в её жизни хорошо и никакого профессора никогда не было. Но увы. Она вздохнула и кратко обрисовала Фредерику то, что услышала.

– Да быть такого не может! – Он вскочил с кресла, куда присел перед этим и заходил по комнате. – Может быть проверить у других читающих.

– Он сказал, что это бессмысленно и другие читающие не помогут.

– И ты поверила, верно? Ему ведь выгодно, чтобы ты так считала.

– Зачем? – Джейн подняла голову на Фредерика. Всё-таки ей очень нравился этот милый юноша. Вроде знакомы всего ничего, а ощущение, как будто всю жизнь. С ним было легко и просто разговаривать. Она никогда ничего такого не чувствовала. Правда при слове «никогда» стало не по себе, как будто она забыла о чём-то жизненно важном. И так уже не первый раз.

– Ну, – Фредерик замялся. – Ему ведь, наверное, платят за учеников. Чем больше учеников, тем больше денег. И престижа.

Хм. Действительно, у профессора должна быть своя выгода, так сказать. И как она вчера об этом не подумала?! Может быть, вообще всё это чушь и её дар вовсе не такой большой, как кажется профессору.

– И что делать?

– Давай так, – Фредерик остановился, – я попробую попросить старшего королевского читающего посмотреть тебя. Только профессор ничего не должен знать. Ходи пока к нему на занятия, как ни в чём не бывало, а там будет видно.

Джейн поблагодарила Фредерика. Это был бы замечательный выход. Профессор правда назначил занятия через день. Но, какое-то время она его потерпит. Особенно если появилась надежда на избавление.

Тобиас

Чем ближе знакомый день, тем тяжелее становилось жить. Даже воздух, казалось густел и дышалось с трудом. Его Величество, обычно освобождал его от занятий на неделю. Потому что эту неделю он с трудом владел собой. И едва ли смог бы удержаться от желания прибить очередного тупого переростка-студента. А теперь ещё эта девчонка на его душу… И ведь не отвяжешься!

В дверь кабинета постучали.

– Войдите!

А вот и она явилась, не запылилась! Он встал, громко отодвинув стул.

– Ну что, госпожа Фелина, с вами не случилось за эти дни ничего стоящего моего внимания?

– Нет, – она покачала головой.

– Тогда продолжим занятия!

Сегодня она была более собранной. Никакой растерянности или страха. Самоуверенная. Наследница большого состояния. Весь город гудел о смерти этого дядюшки. Считает, наверное, что ей все должны. Но он быстро собьет эту спесь с неё.

Снова прикосновение, и он снова почувствовал, как она сносит все барьеры, вот так, походя, не желая этого сама. И это разозлило. Найти, вытащить на свет её мерзкие тайны. Они есть у всех, надо только поискать. И показать ей, кто здесь главный.

Тобиас сжал её руку, сметая то подобие барьера, которое она попыталась выставить. Надо сказать, что её даже минимальные успехи со второго уже занятия впечатляли. И всё же он шагнул дальше. Обычно брезговал. Настолько противно было видеть и слышать череду одинаковых мыслей безмозглых студентов – о нарядах и женихах у девушек, о картах и лошадях у мальчишек. А тут он шагнул нарочно. Вытащить, вытрясти на свет, уязвить побольнее.

За что именно она так взбесила его, Тобиас не мог сказать. Аристократка. Гордая, богатая, наглая. Этим всё сказано. Он ненавидел их с детства. Всех, кроме Кэти. И всё же он шагнул в один из коридоров.

Маленькая комната, скромная, уютная, просто обставленная, похоже девичья спальня. Три девушки сидят каждая на своей кровати.

– Прекрати, Джейн. Неужели, тебе не хочется вырваться из этого пансиона, разбогатеть, выйти замуж? – говорит самая высокая девушка из трёх. Её иссиня-чёрные волосы убраны под чепец. А чопорное почти монашеское платье смотрится нелепо. Видно, что она уже переросла его.

– Да, неужели если тебе предложат выйти замуж, ты откажешься? – Говорит вторая – рыжеволосая, смешливая, с ямочками на щеках.

– Если просто предложат – откажусь. – Спокойно отвечает Джейн. В её руках вышивание и игла так и мелькает в пальцах. – Я надеюсь пойти гувернанткой после пансиона и вернуть дяде те деньги, что он потратил на моё обучение.

– И что, неужели тебе вовсе не хочется иметь свой дом, экипаж с выездом, много нарядов и танцевать на балах? Неужели совсем не хочется? – Спрашивает с придыханием рыжеволосая. Видно, что она озвучила свои самые горячие мечты.

– Я не хочу выходить замуж ради дома и балов. Для меня важнее тот, кто хозяин этого дома. Даже если этот домик будет в самом бедном квартале. А ещё, -она делает паузу и добавляет уже тише. – я хочу вспомнить, что со мной было до семнадцати лет. Мне кажется, будто я забыла что-то важное и никак не могу вспомнить.

Она замолкает и отворачивается, успевая увидеть краем глаза, как черноволосая крутит пальцем у виска, показывая на неё.

Тобиас словно вынырнул на берег, едва не хватая воздух ртом, как рыба. Он отпустил руку госпожи Фелины и невольно отшатнулся.

– Вы плохо ставите барьеры, госпожа Фелина.

– Может быть, это вы плохо объясняете?

И снова этот поворот головы.

– А может быть это вы не так упорно упражняетесь, как хотелось бы?

Она почти пугала его. Точнее то, что ему в ней виделось.

– Попробуйте ещё раз.

Она сжала губы. В этот раз Тобиас не церемонился. И снова барьер, но слабый, слишком слабый.

– Ты сильно скорбишь по родителям, Джейн?

– Не знаю. Я их совсем не помню.

Джейн стоит молча, разглядывая надпись на надгробном камне:

«Господин и госпожа Фелина. Обрели покой в одну тёмную ночь. Пусть Создатель будет к ним милостив»

– Ничего. Я думаю, пройдёт время, и ты всё вспомнишь. – Дядя Уильям участливо хлопает её по руке.

Джейн поднимает глаза и успевает увидеть печальную улыбку дядюшки..

– Может быть, тебе стоит развеяться, отдохнуть? Давай съездим куда-нибудь к морю. Я, правда, стар уже и не могу быть тебе полноценным сопровождающим. Но, хочешь, пригласим твоих подруг?

– Не надо, дядя, спасибо. Я предпочитаю заработать сама и на жизнь и на поездку к морю.

– Почему ты так упорно отказываешься от помощи и от отдыха, девочка? – Дядя вздыхает, а Джейн отворачивается. Ей кажется, что у неё что-то отобрали, лишили чего-то важного. И она вот уже семь лет после того памятного дня живёт с этим ощущением.

Тобиас отпустил руку Джейн. Обычная пустоголовая девчонка, каких много. Ничего выдающегося.

– Ваш барьер никуда не годится. Надо больше упражняться.

– А пока я буду упражняться, вы будете читать меня?! – Госпожа Фелина возмущенно вскинула голову. Тобиас вздрогнул. Снова почудилась совсем другая девушка на её месте. Может быть после двадцать седьмого станет легче?

– Для вас это будет дополнительным стимулом побыстрее научиться и закончить наши занятия.

– Интересные у вас методы. Вы всех так учите?

Такую наглость не стоило спускать и всё же Тобиасу было интересно с ней. Он чувствовал ложь и страх. А она не лгала и не боялась его.

– У меня к каждому свой подход.

– Да? Я не заметила этого.

– И не заметите, если будете болтать вместо того, чтобы заниматься на моих уроках, госпожа Фелина.

Она нахмурилась и сжала губы. А ему вдруг нестерпимо захотелось схватить её за руку, усадить на стул и попробовать взломать ту стену в её воспоминаниях, чего бы ему это не стоило. Пусть даже Его Величество потом упрячет его в тюрьму пожизненно. Он даже заложил руки за спину, чтобы сдержаться – настолько сильным было искушение.

Полчаса. Ещё полчаса он показывал ей, как ставить барьер. С каждым разом получалось всё лучше и лучше. Но он, разумеется, не скажет ей об этом. Слишком много чести. Хвалить учеников не входило в его методы обучения.

Когда закончилось время урока, девчонка быстро попрощалась. Он видел, как её распирает от злости. Ничего, злиться полезно. Злость и ненависть придаёт сил. Только благодаря этим чувствам, он сам ещё жив. Тобиас хмыкнул и тут же скривился. Возле двери её ждал этот мальчишка – Деверси. Осталось только немного подождать, когда она поменяет свои мысли о замужестве. А, впрочем, какое ему дело?

– Джейн, будешь яблоко? – Донеслось до него.

– Прости, но я терпеть не могу зелёные яблоки.

Зелёные яблоки…

Тобиас обхватил голову руками, потом подошёл к двери и с силой её захлопнул.

– Кэтрин, будешь яблоко?

-Ты снова стащил незрелые яблоки в саду? – Девочка улыбается и смотрит на мальчика.

– Ну это всё же лучше, чем ничего, – философски замечает он, грызя яблоко.

– Благодаря тебе, я, наверное, когда вырасту, скажу, что терпеть не могу зелёные яблоки.

И она заливается смехом. Тобиас откладывает яблоки и присоединяется к её хохоту. У неё такой заразительный смех!

Глава 5

Джейн

После нескольких занятий с профессором Ритаром Джейн абсолютно точно могла сказать, что терпеть его не может. А местами даже ненавидит. Она не знала и не хотела знать, какие её воспоминания он читает, когда взламывает барьеры. Но одно она знала точно – дар Читающих Души вовсе не так прекрасен, как она когда-то думала. И никакого очарования он не несёт.

Просто когда-то давно в пансионе она размышляла том, как прекрасно было бы пожениться двум Читающим Души. Ведь это – полная открытость перед любимым. Не надо, например, думать, что любимый хочет или почему он грустит – одно прикосновение – и ты уже всё знаешь. Но она никогда не задумывалась, до встреч с профессором, что воспоминания и мысли чужого человека могут быть не такими спокойными, как у неё и что не все мысли и воспоминания даже близкого человека надо знать. А чтение при взаимной неприязни просто мучительно. Вот почему Читающие Души настолько тяжёлые люди.

Другое дело Фредерик. Джейн улыбнулась при мысли о нём. Господин Деверси встречал её с занятий и провожал. Сначала, чтобы показать дорогу, а потом – просто потому что им вдвоём было о чём поговорить. Она отдавала себе отчёт о том, что ей нравился Фредерик. Пока как друг, а там время покажет. Вот и сейчас она ждала его с ответным визитом в саду.

Если быть честной с самой собой, кроме занятий у профессора и решения вопросов с дядиным наследством, ей абсолютно нечего было делать. Она мечтала заработать на учёбу в Университете, а после неё, возможно, найти себе работу. Оплатить дяде за средства, потраченные на её обучение. Потом, возможно, купить маленький домик, где-нибудь, у моря, в провинции. И спокойно наслаждаться тишиной и уютом. А может быть, открыть пансион для сирот и стать там директрисой и учительницей. Дальше её планы не шли.

А получилось, что дядино наследство и открывшийся дар спутали все планы. И теперь она откровенно скучала одна в своём новом и поистине огромном доме. Может быть, если она не прошла в Университет, нанять частных учителей? Или она и для них теперь опасна? Пока, она не научилась ставить барьеры, Джейн и по улице ходила в перчатках. Риск, конечно, был, но самый маленький. Может быть, потом, когда она научится…

Хотя, уверенности в том, что Его Величество будут долго держать в неведении о появлении нового Читающего у неё никакой не было. А если король Ричард узнает про неё, вряд ли он просто так отпустит её в домик у моря. Тем более, если её дар действительно таков, как сказал профессор.

– Добрый день! – Скрипнула калитка и Фредерик появился в саду. Джейн встала со скамейки.

– Добрый день! Ну что, добился чего-нибудь от королевского читающего?

– Нет, – Фредерик покачал головой. – Он пока в отъезде. Потерпи немного. Может быть профессор тебя научит всему и наконец-то закончит занятия?

– Скорее прочитает. – Джейн вздрогнула, вспомнив его пронизывающий взгляд и вкрадчивый голос.

– Он читает тебя?! Да это же возмутительно! – Фредерик сжал кулаки. – На него надо пожаловаться Его Величеству!

Джейн улыбнулась. Ей была приятна такая забота. Даже льстила немного. Но она тут же опомнилась. Она уже взрослая девушка и может сама о себе позаботиться.

– Думаю, к королю не так просто попасть. Легче, наверное, к читающему. И то, пока мы дождёмся ответа.

– Но это нельзя спускать ему с рук!

– А что ты сделаешь? – Джейн отвернулась. Сейчас, почему-то, после того, как у неё проснулся дар, она всё чаще и чаще ощущала какую-то тоску. Как будто она что-то забыла, пытается вспомнить, но у неё это никак не получается. Нет, она действительно забыла свою жизнь до семнадцати лет. Но раньше это не мучило её настолько сильно. Тоска утихала почему то только рядом с профессором. Наверное, потому что уж рядом с ним ей точно не было скучно. Ненависть, злость, возмущение, гремучий коктейль, после которого чувства бурлили, требуя выхода. Ничего. Она завершит своё обучение и найдёт чем себя занять.

– Говорят, профессор не только раньше был связан с заговорщиками, но и до сих пор общается с ними, – Вместо ответа вдруг заговорил Фредерик. – Ты же знаешь, что не всех уничтожили. Может быть, проследить за ним? Заодно и заговорщиков найдём и профессор получит по заслугам. Честно говоря, не понимаю, почему Его Величество вообще оставил его в живых. – Фредерик наклонился к ней и уже шёпотом добавил. – Ты не смотри, что он не намного старше нас с тобой. У него руки по локоть в крови. Благодаря ему Сайн-стрит теперь стёрта с лица земли.

Сайн стрит. Сайн стрит… Джейн прижала руки к внезапно заломившим вискам. Что-то вертелось в памяти.

– Что с тобой? Тебе плохо? – Фредерик участливо склонился к ней.

– Нет. Ничего страшного. У меня бывает. Скоро пройдёт. – Она облокотилась на ствол дерева и прикрыла глаза. Если попытка вспомнить приносит такую боль, зачем тогда вообще вспоминать? И всё-таки она пыталась раз за разом. Если бы не ощущение того, что она забыла что-то важное, Джейн сдалась бы. Ведь дядюшка достаточно много рассказывал ей и о родителях и о её прошлой жизни, о том что она любила или не любила, с кем дружила или наоборот враждовала. Но ей жизненно необходимо было именно вспомнить. Потому что ей казалось, что с этими воспоминаниями к ней вернётся частичка себя.

Приступ скоро прошёл. Она продолжила болтать с Фредериком. И всё-таки прежней радости и лёгкости уже не было. Интересно, остался кто-нибудь из тех, кто помнил её семью? Дядя уверял, что та ночь унесла всех. Тем более если была уничтожена целая улица. Но если покопаться, поискать? Возможно, с помощью своего нового дара, она сможет увидеть. Возможно…

Тобиас

– Мне не нравится компания, с которой ты связался. Неужели ты не видишь, что теперь общаешься с теми, кого раньше терпеть не мог?! Чем отличается Бенджамин от твоих новых друзей?

Она стоит, поджав губы, с гордо поднятой головой в своём новом платье, такая красивая, что у Тобиаса захватывает дух, и он не сразу находится с ответом.

– Они понимают меня. И принимают, как своего.

– Но ведь я тоже тебя понимаю.

– Ты – не то!

– Как это? – Девочка поворачивает голову и в её глазах настоящее изумление. Ему физически становится больно от её боли. Он отдал бы всё, чтобы она никогда не узнала боли и вот сам причиняет ей боль. И всё-таки он молчит. Только упрямо ковыряет землю мыском ботинка.

Она смотрит на него, долго. Потом вздыхает и отворачивается. Ему даже кажется, что он слышит всхлип. И не выдерживает.

– Кэти, прости! Прости меня пожалуйста!

Он пытается взять её за руку, но она вырывает руку и отворачивается.

– Кэти! Ну хочешь я встану на колени, чтобы ты меня простила? – И бухается на колени прямо в весеннюю грязь.

– Перестань! – Она поворачивается к нему и Тобиас видит, как украдкой стирает слезу. – Ну что ты делаешь?!

– Я обидел тебя и нет мне прощенья, – дурашливо уже продолжает он, видя, что она простила.

– Я не могу на тебя сердиться, но ты делаешь мне больно, вот здесь, – и она кладёт руку себе на сердце, совсем не детским жестом.

– Послушай! Посмотри на меня! Я больше никогда не сделаю тебе больно, – Говорит он серьёзно и смотрит на неё. Снизу вверх, стоя на коленях. – И не допущу, чтобы кто-то причинил тебе боль.

– Как ты это сделаешь? – Она смотрит с недоверием. И всё-таки улыбается.

– Я стану твоим рыцарем.

– Как в книгах?

– Ну конечно!

– И надолго?

– Навсегда! – Отвечает тихо и склоняет голову.

– Подожди. Я сейчас.

Девочка серьёзно смотрит на него, потом срывается с места. Через несколько минут она возвращается с большой корявой палкой.

– Я принимаю твою присягу и посвящаю тебя в рыцари, сэр Тобиас Ритар.– И она кладёт ему палку на голову. А потом, рассмеявшись, выкидывает. – Вот и всё. Теперь ты от меня никуда не денешься.

– Как будто я хотел. – Говорит он нарочито хмуро, а в душе всё поёт почему то.

«Я больше никогда не сделаю тебе больно» – звенело в ушах, делая жизнь почти невыносимой. Он пробовал напиться. Не помогало. Не было забвения от её голоса, который проникал в душу. Голоса, который он никогда не смог бы забыть, даже если захотел. Тобиас заставил себя встать с кровати. Время не лечит и не приносит успокоения. Его Величество Ричард говорил, что он сильный, другой бы сломался. Льстит. Просто он нужен Ричарду сейчас. Он ведь сломался. Только это не видно снаружи. Никому не видно, что он давно уже сломан.

Осталось ровно восемь дней до двадцать седьмого. Сегодня последнее занятие. И такой нежеланный, но необходимый отдых. Краткий перерыв. Зачем он об этом думает? Зачем живёт воспоминаниями? Да потому что не может и не умеет по другому!

Джейн

Сегодняшнее занятие с профессором не сулило ровным счётом ничего хорошего. С каждым занятием он становился всё злее и злее и всё больше лютовал. И не только с ней. Нет, он конечно, не опускался до рукоприкладства или открытых оскорблений, но даже дышать в его присутствии становилось тяжело.

– Ну что, госпожа Фелина, вы наконец-то научились ставить барьер? Или я должен буду потратить на ваше обучение не один год?

Профессор поднялся ей на встречу. Одетый всегда во всё чёрное, сегодня он выглядел намного старше своего возраста. Даже она это заметила. Скулы обозначились резче, под глазами залегли тени. А наглухо зашторенные окна лишь усиливали эффект. Как он сам то живёт здесь?

Когда он подошёл, Джейн невольно подавила желание отшатнуться. Сегодня он внушал ей страх. Но потом она сжала губы. Она взрослая девушка. Ничего он ей не сделает! Наоборот это она ему покажет! Надоело быть никчёмной ученицей!

Она взяла его за руку и снова провалилась в серые коридоры. Только на этот раз они промелькнули очень быстро.

Тёмная комната отделана богато и со вкусом. Портьеры задёрнуты наглухо. Тобиас стоит возле камина. Больно! Как же больно! Казалось, он забывает, как дышать. Глаза снова щиплет от слёз. Хочется кричать, но нет сил. Он оставил все свои силы там, на пепелище, которое было её домом.

– Ты не убивал её. Это сделали Исторгающие. Перестань!

Его Величество трогает его за плечо. Он отмахивается от его руки, как от назойливой мухи. Лучше бы это он умер вместо неё. Лучше бы его сожгли в том доме на Сайн стрит.

– Она умерла из-за меня, – он качает головой. – Этого не изменить. Как и то, что я предатель. Убийца! Скотина! Последняя тварь! – С каждым словом вопреки всему боль не уходит, а становится только сильнее. Если бы он мог не только клеймить себя словами, а причинить себе такую боль, какую причинил ей! Но это всё равно бесполезно. Это не вернёт её. Ничто не вернёт Кэти! – Я мог спрятать её, я мог послушаться её. Она знала, видела, к чему всё идёт. Она пыталась предупредить меня. Но я не поверил. Не поверил ей! А она просила меня! Просила! – Поток бессвязных слов. Но может выговориться и станет легче? Или уже не станет никогда?

– Почему же ты тогда не попросил Наставника оставить её в живых? – Насмешливый голос Его Величества сводит с ума. Зачем он церемонится с врагом? Почему не посадит за решётку или не убьёт в конце концов? Что ему надо от него?

– Я не знал! Я ничего не знал! Я думал, что он хочет покончить с властью аристократов.. Я знал их мысли. Я читал их всех.. Я рассказал ему всё.

– И ты получил, что хотел. Или тебе нужна ещё и моя смерть? – Его Величество нависает над ним. Но Тобиасу всё равно. Он смотрит на короля безумными глазами.

– Я не хотел ничьей смерти. Я не думал, что это будет вот так.

– Государственный переворот всегда вот так, – Передразнивает его король. – И что мне с тобой делать?

– Убейте! – Отрывисто говорит он.

– Это слишком легко для тебя! За свои грехи надо платить, – Усмехается Его Величество.

Джейн вынырнула из воспоминаний, хватая воздух ртом. Что она только что увидела? Что это было? Профессор, чью руку она наконец то отпустила, нависал над ней.

– Вы… вы… – Она запнулась, пытаясь сказать, кто он. Не читать его больше никогда! Не видеть его! Слишком много боли. Так много, что она задохнётся, если почувствует это ещё раз!

– Чудовище, – спокойно ответил он. – Продолжайте, госпожа Фелина. Да, я чудовище. Вам есть ещё что сказать мне? Или думаете я слышу это в первый раз? – Обычно вкрадчивый голос сегодня звучал надтреснуто и устало. Профессор вдруг замолчал, устало поморщился и дотронулся до лба, словно у него болела голова. Потом отвернулся от неё и шагнул к своему столу.

– Вы свободны, госпожа Фелина. Я слишком устал для сегодняшних занятий. Боюсь, сегодня больше ничем не смогу вам помочь. Ах, да, следующее занятие будет через неделю.

Джейн выскользнула за дверь и уже прикрывая створку, увидела, как профессор буквально упал на стул и уронил голову на руки.

Сегодня Фредерик не смог встретить её – у него всё ещё шли занятия. И, наверное, это к лучшему. Она могла подумать о том, что увидела. И чем больше думала, тем тяжелее ей становилось. Всё-таки жизнь Читающих не сахар, особенно если они читают таких людей. Она должна была чувствовать ненависть, потому что Фредерик был прав и профессор участвовал в перевороте в ту роковую ночь. Возможно, из-за него погибли её родители. Но она не могла его ненавидеть. Так странно было осознавать, что и у него была та, которую он любил и которая, судя по всему любила его. И, Создатель, как же это ужасно, причинить боль тому, кого любишь! Она сама ещё ничего не знала. В её жизни не было боли. А если была, то она её не помнила. И это было милосердно.

А семь лет (именно столько прошло с той памятной ночи) жить с этими воспоминаниями слишком жестоко даже для такого невыносимого человека, каким был профессор Ритар. Она должна была ненавидеть его, да. Но почему то жалела. Теперь, когда прочитала его воспоминания, жалела ещё больше.

Глава 6

Тобиас

Заветный день приближался. Напиться и забыться не получалось. Как и заснуть. После обеда он побредёт во дворец. Так сложилось за эти семь лет. Они не сдружились с королём Ричардом, нет. И роль заботливого дядюшки или отца ему не подходила. Но нечто похожее на уважение и сотрудничество между ними образовалось. Он был нужен Его Величеству зачем-то, хотя незаменимых людей нет. И ему в своём роде нужен был хоть кто-то, с кем можно было поговорить. Особенно сейчас.

– Наставник говорит, что мы изменим мир. Нам это под силу.

– Кто мы? – Кэтрин больше не улыбается. Решительная, взрослая, губы сжаты. Сколько лет он терпеливо учился, чтобы скоро уже совсем скоро исполнить то, чему пришло время.

– Мы… – Тобиас мнётся. Он не должен говорить никому. Тем более такие секреты опасны для неё самой. И всё же.

– Не хочешь говорить мне, значит. – Она понимает всё правильно, схватывает на лету. Такая красивая и умная. Он не может ей налюбоваться, смотрит с жадностью. Так редко видит её. И только её одну. Больше никто не нужен. – Ну как знаешь.

Она отворачивается и встаёт со скамейки, собираясь уходить. И он снова не выдерживает.

– Стой, Кэти! Я состою в тайной организации. Мы изменим мир. Совсем уже скоро. Наставник обещает, Просто я не имею права говорить тебе. Никому не имею права говорить. Потому что это опасно для тебя, пойми же ты!

Она снова поворачивается к нему и теребит медальон. Странно. Он не помнит у неё раньше медальона.

– Что это? – Спрашивает.

– Медальон. – Она недоумённо смотрит на него. – Отец подарил. – Потом, видимо, понимает в чём дело. В глазах появляются смешинки. – На, – протягивает руку.

– Что? – Он не понимает, что она хочет.

– Прочти меня. Ты же не веришь мне. У тебя появились от меня секреты. Прочти меня. Я никогда не прятала свои мысли от тебя и не буду. – Она решительно встряхивает головой, как в детстве и золотые кудри рассыпаются по плечам.

Ох, и скандал был, когда Кэти спросили, куда она уходит пару раз в неделю и для чего, и та честно призналась отцу. Он сидел в саду. Не хотел подслушивать, просто думал вступиться за неё, если что. Но так получилось, что услышал. И всё-таки она добилась разрешения у отца пока только встречаться с ней. Само собой, помолвку ещё не объявляли. До неё ещё долгие три года. Но она добилась, и он восхищался ей. Такая упрямая. И только его.

– Я верю тебе, – он улыбается. – Всегда только тебе.

Тобиас открыл глаза. Дремать в кресле было не в его принципах. Но сейчас от этого никуда не деться. Он слишком устал. А от этих изматывающих полуснов-полувоспоминаний устал ещё больше. И бороться надоело. Сдаться. Отдаться на милость воспоминаний, что год за годом живут внутри незаживающей раной и сводят с ума.

– Ты куда-то собираешься? – Наставник странно смотрит на него и крутит в руках массивный посох с головой льва.

– Да, к невесте. – Он не замечает этого взгляда. Он полностью там, мыслями с Кэти. Сегодня бал, и он скажет Кэти то, что так давно хотел сказать. И даже кольцо заказал для неё. Красивое. Он больше не тот оборванец, которым был много лет назад. Вот только жаль, что с Кэти они видятся всё реже и реже, да и то урывками. Но сегодняшний день должен изменить всё.

– Иди, конечно. Только не забывай о деле.

Ну конечно же он не забудет! Ему вообще не свойственно забывать, как и всем читающим. Вот только он всё чаще и чаще просыпается, хватая ртом воздух – снятся кошмары, в которых он видит отголоски мыслей других людей. И если бы только мыслей. Кэти не надо знать, чем он занимался последние два года. Точнее, чем его просил заниматься Наставник и куда использовать свой дар. Но всё во имя благой цели.

Он отворачивается и слышит вслед:

– Молодо, зелено. – Наставник усмехается. Так странно. На миг мелькает предчувствие. Но Тобиас только отмахивается от него. Ну подумаешь, предчувствие. Чушь всё это.

Тобиас встал и запустил пальцы в волосы. Чёрный сюртук расстёгнут, ворот рубашки душил, мешая дышать. Он дёрнул за него. Пуговица укатилась на пол, стало немного легче. Почему никчёмный он жив, а Кэти мертва?! Его Величество сказал, что он может своей жизнью искупить. Что искупить, а главное – как? Из помнивших её не осталось в живых никого. Только чёрное пепелище на месте улицы. Исторгающие стёрли её с лица земли.

Помочь уничтожить Наставника? Так ведь ловушка почти захлопнулась. Ещё несколько месяцев, и он уже будет не нужен. И что потом? А главное зачем? Тобиас шагнул к окну и распахнул его. За окном смеркалось. Та самая ночь. Плюнув на всё, он подошёл к столу и нажал на кнопку вызова разговорника. Секретная сеть. Личная разработка Его Величества на основе исследований последних Создающих Иллюзии.

– Ну что, не спится?

На том конце откликнулись сразу. Тобиас узнал голос Его Величества.

– Ты знаешь,– буркнул он. Сил терпеть уже не было.

– Стой, не пори горячку. Эбнис твой в конюшне?

Тобиас по привычке кивнул, а потом вспомнил, что король не видит его и процедил резкое:

– Да.

– Тогда садись на него. Через ворота тебя пропустят. Я в кабинете.

И отключился. Король всегда так. Играл им, вертел, использовал так, как ему одному было известно. А он… Позволял себя использовать. По крайней мере они на одной стороне. Один раз он уже выбрал неверную сторону…

Он сжал губы, сдёрнул плащ со стула и направился в конюшню. Ночь предстояла долгая. И хотелось скоротать её. Забыться хоть как-то. Король Ричард предложил интересный способ – оружие. Кинжалы, мечи, сабли. До одури, до ломоты в мышцах, пока не свалишься от боли. Но и тогда перед глазами вставали те самые воспоминания, которые он хотел бы забыть, но не мог.

– Кэти, вот ты где! – Сквозь все эти танцующие пары он пробирается на балкон и находит её. Столько лет прошло. Наставник действительно не обманул. Его дар открывает все двери. Кто-то из страха распахивает их перед ним, кто-то из-за власти. Теперь он знает все их секреты. И хранить эту мерзость в себе уже нет сил. Но и деться некуда.

Может быть поэтому на балу все шарахаются от него. Он попал в высшее общество, но так и не стал здесь своим. Это невозможно, как не мечтай. Волк никогда не будет своим среди овец. И только Кэти ничего не замечает.

Она поворачивается к нему и лицо сразу озаряется улыбкой.

– Тоби, ты всё-таки пришёл!

– Как будто я мог отказать! – Бурчит он.

– Пойдём, потанцуем!

– Нет, – он качает головой. – Ты же знаешь, Кэти – я не танцую.

– А мы как в детстве, помнишь? – Она улыбается и подмигивает ему, а потом прикрывает рукой дверь на балкон и манит его туда, в зимний сад. Там необыкновенно тихо. Только из залы долетают отрывистые звуки оркестра. Она зовёт его за собой, и он не может отказаться.

Тобиас принимает её руку и неуклюже крутит её, невесомую, как пушинку по тропинке между диковинных цветов. Кэти счастливо смеётся, а он любуется ей, такой красивой и нежной. Вот сейчас, или никогда!

– Кэти!

Она поднимает глаза.

– Я… – Он мнётся. Потом всё-таки решается и достаёт из-за пазухи маленькую шкатулочку. – Вот…Выходи за меня замуж.

Она зачарованно смотрит, как на кольце играет и переливается всеми цветами радуги маленький бриллиант. Яркая, броская роза, как огранка, а внутри – драгоценный камень. Он заказывал кольцо у лучшего ювелира города. Она – его роза, его бриллиант. Он пытается сказать ей это, но от чувств перехватывает дыхание. Он только может стоять и глупо улыбаться.

– Какая красота! Спасибо тебе! – Кэти бросается ему на шею. Миг и она робко прижимается губами к его щеке, потом смущенно отстраняется, но в глазах сверкают маленькие бриллиантики. – Я согласна, конечно. Только это ведь помолвка, ты понимаешь? Отец не согласится на брак раньше, чем через пару лет.

– У нас может не быть этих пары лет, – он вспоминает, зачем пришёл сегодня сюда.

– Как это? – Кэти внимательно смотрит на него. Уже не ребенок, но такая же милая и доверчивая, как в детстве.

– Вам лучше уехать с Сайн стрит, а ещё лучше из столицы на время, – говорит он медленно. – Наставник готовит переворот.

– Тот самый новый мир? – Хмурится Кэти.

Она помнит, она всё помнит.

Он нехотя кивает.

– И ты думаешь, отец оставит свой дом, бросит людей, которые от него зависят и сбежит, как последний трус? – Она смотрит на него с таким возмущением, что ему даже на мгновение становится больно. – Я о тебе по-другому думала, Тобиас.

Кэти подходит к нему и пытливо заглядывает в глаза, и он не может вынести этот взгляд, отворачивается.

– Ты стал другим, – тихо говорит она.

– А ты всегда была другой! – Он чувствует, что эти слова изменят всё и всё равно говорит их. Она просто не понимает, что их с Наставником союз способен изменить этот мир. Мгновенно и без крови уничтожить всю верхушку. Вот что обещал ему Наставник. И только тех, кто будет сопротивляться, придётся уничтожить. И он боится, что это – родители Кэти…

– Я всегда была откровенна с тобой, Тоби. А вот ты, как открылся дар, стал совсем другим. Зачем ты связался с этой компанией?

– Чтобы изменить жизнь! Чтобы никогда такие как Бенджи больше никому не смогли её отравить. – Он распаляется всё больше. Она просто не понимает.

– Такие как Бенджи будут всегда, – тихо говорит Кэти и тоскливо смотрит на него. – Ты просто поменяешь одного Бенджи на другого.

– Значит ты с отцом не уедешь из столицы? – Он отказывается говорить с ней дальше. За все эти годы они не говорили об этом серьёзно. Потому что он боялся потерять её. И вот сейчас…

– Нет, – она качает головой.

– Я ведь предлагаю вам спасение! – почти кричит он.

– А десяткам других семей ты тоже предложишь спасение? – Взрывается Кэти.

– Там нечего спасать! Я читал их мысли. Это мерзость. Ты даже не знаешь, какая там мерзость!

– А ты возомнил себя Богом, который вправе решать, кто должен жить, а кто умереть?! – Кричит она. Тобиас смотрит в её лицо, на волосы, убранные в модную причёску, на глаза, губы, жадно впитывая каждую чёрточку, словно видит в последний раз. Он не рад, что заговорил с ней. Надо было просто попросить Наставника оставить их в покое, их дом. Ей ведь нечего скрывать. У неё в душе нет никакой мерзости. Наверное, он сможет.

Кэти молчит, и решительно смотрит на него, потом так же молча снимает его кольцо с пальца.

– На, возьми. Я не хочу больше иметь ничего общего с тобой, Тобиас Ритар, пока у тебя в голове бродят такие мысли.

Она разворачивается к нему спиной и решительно выходит из сада, громко хлопая дверью. Он остается один, оглушенный. Его Кэти только что ушла от него.

В кабинете его Величества полумрак. Сколько Тобиас себя помнил, эта обстановка не менялась. Камин из мрамора в углу, возле камина кресло. А в центре – массивный дубовый стол. Всё осталось точно таким же и на тех же местах, что и семь лет назад. И это ещё больше сводит с ума и доказывает, что ничего нельзя изменить, круг замкнулся. И всё же… Сегодня всё не так, как обычно. Глядя на этот камин он вдруг зачем то вспомнил эту девчонку, госпожу Фелину, которая вот так, походя, снесла его барьеры. И увидела… Он догадывался, что она увидела. И почему отшатнулась, и почему хотела назвать чудовищем. И было ещё что-то, что ускользало от него. Почему-то рядом с ней, он чувствовал себя внезапно живым, даже в эти дни.

– Ты задумался о чём-то. – Его Величество как всегда бесшумно появился за спиной. Но Тобиас даже не вздрогнул. Привык. Если бы королю Ричарду вздумалось ударить в спину, он бы никак не смог этому помешать. А может даже был бы рад.

– Ни о чём. – Тобиас не знал, имеет ли он право скрывать от короля появление новой сильной читающей. Но так хотелось разобраться в этом самому.

– Врёшь, – усмехнулся король. И шагнул ближе, так что его фигура словно выросла в бликах огня в камине. Любит Ричард эффектные появления. Этого у него не отнять. – Я наблюдал за тобой семь лет подряд. И сейчас ты другой.

– Тебе только кажется, – хрипло ответил Тобиас. Снова навалилась усталость. И придавило воспоминаниями. Какая разница, что эта девчонка так похожа на его Кэти. Она – не Кэти и никогда ей не будет. Если верить иллюзиям, то потом можно закончить как Создающие Иллюзии. И это будет вовсе не тот конец, о котором он мечтал.

– Ну не хочешь, не говори. Я всё равно узнаю, хоть это ты здесь – Читающий. – Король усмехнулся. – Где тренировочный зал ты знаешь. Лови ключи. Охрана тебя пропустит.

Тобиас поймал ключи на лету. Молча кивнул королю и почти бегом бросился в зал.

Он идёт по городскому парку, просто бредёт, как в детстве, пиная носком ботинка опавшую листву. Дом Наставника потерял вдруг всю свою прелесть. Кэти больше не хочет его видеть. Он не может бросить её и не может отказаться от того, чем жил столько лет. Где-то же должна быть правда.

Тишина окутывает парк. Только редкие прохожие чинно прогуливаются по освящённым аллеям. Вдруг раздаётся грохот. В небо врываются клубы дыма. Что это? Сердце щемит от дурного предчувствия.

Тобиас срывается с места и бегом преодолевает несколько улиц, чтобы увидеть, что дом Наставника пуст. Окна не горят. Они все ушли. Сегодня! Это случилось сегодня!

Он снова срывается с места. Найти! Упросить, чтобы Кэти не трогали. Почему сегодня? Наставник ведь обещал! Мысли мечутся. Тяжело дышать. В груди разрастается пожар. Кэти! Он бежит вперёд, туда где клубы дыма, где горят дома. Прохожие шарахаются от него.

– Дурень! Куда несешься?! Там всё горит!

Кто-то хватает его за рукав. Тобиас вырывается. Конечно, как он мог не подумать об этом?! Сегодня – самый лучший день. Вся аристократия, вся Сайн- стрит на балу у Эмирансов. Он сам рассказал Наставнику про этот бал.

Задыхаясь, на пределе сил он, петляя, подлетает почти к самому дому Кэти. Всё охвачено огнём. Он видит чёрные фигуры в плащах. Они мгновенно уходят в тень, стоит только кому-то появиться рядом. Но он знает, кто это. Наставник всё-таки нашёл Создающего Иллюзии, как и хотел.

Он подходит ближе. Дым режет глаза, огонь почти невыносим. Кажется, кто-то зовёт его по имени. Он должен пройти туда, должен! Он кашляет, задыхается, но упорно пытается найти лазейку. В дом! Кэти должна быть там! Кажется, он слышит крики. А за спиной пылает ещё один дом и ещё. Вспыхивают, как спички. Исторгающие Огонь суровы и не знают пощады.

Он шагает вперёд. Разбить окно, залезть внутрь! Несколько секунд. В дрожащем мареве он даже видит Кэти. Её платье. Она кричит и тянет к нему руки. От дыма слезятся глаза и мутится в голове. А может это и не Кэти вовсе. Последним, решающим мгновением он разбивает окно и… рушится крыша, горящая балка, выбивая из груди воздух, отбрасывает его назад.

Ускользающим сознанием он цепляется из последних сил за её образ. Кэти. И всё тонет в чёрном мареве.

Взмах и ещё взмах. Меч ложился ровно, превращая, набитое соломой чучело, в пыль. Он рубил жёстко, вкладывая всю силу, изматывая себя до последнего. Если бы он тогда успел сделать последний рывок, то погиб бы вместе с ней, по крайней мере. Попросил бы прощения. Сказал бы последнее слово. А так она умерла, уверенная, что он её предал.

Тобиас рубил ожесточенно. Когда чучело превратилось в пыль, он воткнул с силой меч в деревянное основание, вогнал по самый эфес. А сам взял кинжалы. И опять всё по новой.

Он не мог забыться, но хотя бы попытаться в его силах.

Утро не приносит успокоения. Он с трудом приходит в себя. Всё тело болит. Голова кружится. И только через несколько секунд приходит горькое осознание, что он здесь – живой, а Кэти – там, её больше нет.

Он вскакивает, закусывая губу от боли и смотрит вперёд, туда, где был дом семьи Эмиранс. Теперь перед ним пепелище, из которого торчат, как иссохшие руки – остовы колонн.

– Кэти, – шепчет он пересохшими губами.

Как неимоверно тихо. Не слышно ни звука. Не видно ни королевских гвардейцев, ни мятежников. Наверное, они перебили друг друга. Туда им и дорога. Думает он отстранённо.

Он заставляет себя идти туда, вперёд, на пепелище. Под ногами хрустит пепел, быть может, ещё вчера кем-то бывший. Исторгающие энергию беспощадны. От них не скрыться.

Он примерно помнит расположение комнат. Теплится одна, едва живая надежда, что это лишь дурной сон, что Кэти удалось спастись. И тут же исчезает, под порывом ветра. Под ногой что-то хрустит. Он наклоняется. Заколка в виде розы с ярко-красными рубинами. Такие носила только Кэти. Теперь эти рубины блестят как кровь.

Тобиас делает ещё несколько шагов, а потом падает навзничь, как подкошенный и прижимает эту заколку к губам. Слёз нет, есть только боль, пронизывающая насквозь. И леденящий холод. Он окутывает его всего, медленно подбираясь из сердца.

Кэти. Боль раздирает на части. Он хочет кричать и не может, захлёбываясь в молчаливом крике, сгибаясь пополам от боли. Он предал её. Сердце мертво – высохло и не может пролиться слезами. Он царапает лицо, падая в пепел, превращаясь сам в прах.

И как насмешку ветер доносит голос мальчика-газетчика:

– Срочно! Мятеж! Сайн-стрит стёрта с лица земли. Никто не уцелел.

Никто не уцелел. Эхом отдаётся в голове. Никто!!!!!

Тобиас с силой метнул кинжал в стену. Помогло, боль ненадолго отступила. За эту ночь она вернётся ещё не раз и не два. И он никуда от неё не денется. А завтра, как и все эти долгие семь лет, он отправится туда, где будет ближе к ней – на погост. Он скривил губы в гримасе и снова метнул кинжал.

Глава 7

Джейн

Почему-то без занятий с профессором Ритаром дни потекли однообразно и скучно. Словно он вносил что-то новое в её жизнь. Да, конечно, он – чудовище и заслуживал ненависти своим несносным поведением. Но Джейн стоило лишь на секунду представить, вообразить, что он чувствовал тогда, когда она его прочитала, и ей сразу становилось плохо. Она должна была ужасаться и содрогаться от таких воспоминаний, но чувствовала только жалость и боль.

И вообще, как-то слишком много она думает об этом несносном профессоре. Может быть, дело в том, что она впервые встретила такого неоднозначного человека? В любом случае она не могла найти ответ на этот вопрос. Поэтому решила, что подумает об этом завтра.

В конце-концов на улице светило последнее осеннее солнце, а Фредерик заходил с визитом каждый день. Наверное, местные кумушки уже судачили о них. Странно, но ей было всё равно. Она не сделала ничего предосудительного и не дала (она надеялась) Фредерику ни единого повода. За все эти годы её сердце не тронул никто. Джейн думала, конечно, о прекрасном рыцаре или о принце из старинных баллад. Но вживую никогда и ни в ком не видела этого рыцаря. Господин Деверси конечно нравился ей, но пока что только как друг.

Сегодня ей не сиделось дома. Узнала бы директриса пансиона, что она – незамужняя девушка, гуляет по улице без сопровождения – посадила бы на хлеб и воду. Но здесь не пансион, а она – богатая наследница. Всё-таки в этом есть свои плюсы.

Поэтому Джейн с чистой совестью решила прогуляться до ближайших лавок. Рыночную площадь, на которой её обвинили в воровстве, она обходила стороной. Пока не было нужды – появляться там не хотелось. Тем более, что никто так и не поймал настоящего воришку и не выяснил, почему подставили именно её. Наверное, наследство дядюшки было в этом виновато.

Лавка с готовым платьем, лавка цветочника, книжная лавка, лавка шляпника… Глаза разбегались. Захотелось купить всё и сразу, хотя вроде бы нужды не было. Но как же давно она не прогуливалась вот так, свободно! Когда можно идти куда хочешь, и никто не торопит. Если бы не пансион, дядюшкино наследство вскружило бы голову. Но она понимала, что есть то, что важнее денег, а самого главного никогда не купишь.

Поэтому Джейн заставила себя отвлечься от созерцания красивых, но абсолютно ненужных ей сейчас предметов одежды и заглянула в книжную лавку. И вот тут то осталась надолго. Через полчаса она с трудом смогла оторваться от нового и такого увлекательного романа, купить пару книг (как тяжело было ограничиться всего лишь парой!) и выйти на улицу.

Яркий свет после полутьмы книжной лавки ослепил, а когда глаза привыкли к нему, Джейн повернулась и вздрогнула, сразу увидев знакомую фигуру на другой стороне улицы. Конечно, это был профессор. А кто же ещё!? Почему то она даже не удивилась. В памяти воскресли все предостережения Фредерика. И вопреки здравому смыслу Джейн решила проследить за профессором. Тем более он отказался от занятий на целую неделю. Кто его знает, что он скрывает и что он вообще может, как сильный читающий? Может быть, он просто водит её за нос со всеми этими воспоминаниями! Может быть, всё вовсе не так, как она видела. Подозрительность если что не была в её характере, но Джейн вспомнила слова Фредерика и направилась вслед за профессором.

Не скрываясь особо, но и не показываясь, она медленно, прогулочным шагом брела по другой стороне улицы, надеясь, что профессор не заметит её. Но он, кажется, вообще ничего не видел вокруг себя, шёл, едва ли не спотыкаясь, не глядя по сторонам. Через несколько минут Джейн уже настолько запуталась в хитросплетениях улиц и переулочков, что сама попала в ловушку – без Ритара дорогу назад она вряд ли найдет.

Это был бедный район, в котором приличным леди, да и не только леди, бывать не пристало. Но профессор шёл вперёд так уверенно, словно знал здесь всё, как свои пять пальцев (а может и знал, Джейн ни в чём не могла быть уверенной), а отступать было поздно. Вот он свернул в какой-то совсем уж тёмный проулок между домов. Джейн немного помедлила, а потом всё-таки шагнул следом.

Ещё несколько долгих минут, и она едва не выдала себя, увидев КУДА её привёл профессор Ритар. Они были на кладбище. Здесь старые могилы располагались вместе с новыми. А между ними росли тополя и ясени, словно смерть и боль были обыденностью, сквозь которую уже пробивались ростки новой жизни.

Теперь точно поздно было идти назад. Джейн, медленно, крадучись и прячась за деревьями, продолжила преследовать профессора, у которого здесь явно была какая-то цель. Он четко знал, куда шел. Ещё пара минут, и он резко свернул вправо, прямо возле старого ветвистого ясеня. И оказался перед надгробием, изображавшим плачущую девушку. Ей со своего наблюдательного поста хорошо было видно, как профессор склонил голову, видимо, что-то шепча, а потом вдруг как подкошенный упал на колени.

Это было настолько странно и настолько лично, что она отвернулась, сразу поверив во все воспоминания, что она видела. Если бы она не стала Читающей Души, никто и никогда не заставил бы её лезть в душу к другим. Слишком больно это и тяжело и…неправильно. И всё-таки Джейн не могла уйти, хотя теперь она видела, куда и для чего шёл профессор. Ноги словно приросли к земле. Ей было до боли интересно – что за имя написано на том надгробии. Кого оплакивал профессор? Знала она этого человека или нет? Пусть это неправильно, пусть это её не касается, но она чувствовала, что просто должна увидеть это имя. Почему – не понимала сама.

Джейн не помнила, сколько так простояла, но холодный порывистый ветер и начавшийся мелкий дождь, заставили её опомниться. Если профессор сейчас не уйдёт, она сама незаметно вернётся обратно. Ей не нужно было, чтобы он видел её. При мысли о том, что он скажет и сделает, если узнает, что она за ним наблюдала, её бросало в дрожь. Самое важное она узнала, а имя она может увидеть и позднее. Например, прийти сюда завтра, одной, и посмотреть.

Но профессор, видимо, сам почувствовал начинающийся дождь. Он с трудом встал с колен, и Джейн была даже рада, что не видит его лица. Это не её тайна. Она не чувствовала себя вправе лезть в прошлое других людей и бередить незаживающие раны. Даже профессор Ритар при всей своей несносности, она была в этом уверенна, никогда, не читал людей просто так.

Пока она раздумывала, профессор, накинул капюшон плаща на голову и медленно зашагал прочь от одинокой могилы.

Как только его фигуру загородили раскидистые ветви ясеня, Джейн бросилась к могиле. Интерес затмевал здравый смысл. Она только посмотрит. Сама не зная, зачем ей это надо, она кинулась к надгробию так, словно от этого зависела её жизнь.

Плачущая девушка высечена была из мрамора так искусно, что казалась живой. Но Джейн разглядела её только мельком. Её внимание привлекли имена, высеченные на надгробии:

«Здесь покоятся Джордж, Рея и Кэтрин Эмирансы. Да откроет им Небо свои Врата».

Эмирансы… Что-то знакомое, до боли знакомое. Виски пронзила прежняя боль, но настолько сильная, что в глазах потемнело. И Джейн не выдержала, закричала, медленно оседая на землю.

Сначала вернулись звуки – шелест листвы, завывание ветра, а потом уже ощущения. Лежать было неудобно. Рука затекла, чулки, кажется, промокли, а голова болела. Она открыла глаза.

– Ну что, госпожа Фелина, вы очнулись? – Такой знакомый голос едва не заставил её подпрыгнуть. Над ней, загораживая свет, стоял профессор Ритар.

– Очнулась, – кивнула она. Почему-то смотреть на него было стыдно. Она огляделась. Той могилы, возле которой, она потеряла сознание, не было видно. Значит профессор услышал её крик, поднял её и отнёс куда-то в сторону, на траву. Над ней шелестел ветвями большой раскидистый ясень, а сбоку от него притулился боярышник. Она честно отдавала себе отчёт в том, что она обязана профессору жизнью. Интересно, сколько бы она так пролежала, не приди он на её крик? Джейн не хотела даже думать об этом.

Она попыталась сесть и оперлась спиной на ствол дерева. И даже такое простое действие отняло у неё уйму сил. Да… Интересно, что с ней произошло?

– Так что же с вами случилось, госпожа, которая лезет не в своё дело? – Профессор смотрел на неё с нескрываемой насмешкой. Словно и не его она только что видела на коленях там возле могилы и только в глазах отголосок боли.

– Я… – она потупилась. Солгать ему? Так ведь он – Читающий. Она поборола минутное смущение. Надо отвечать за свои поступки. – Я следила за вами. – Джейн немного помолчала, пытаясь собраться с мыслями. Не накинулся на неё, не кричит, не угрожает, хотя какой уже раз она находится рядом с ним один на один. Рука машинально потянулась к медальону. Она подняла глаза и заметила пристальный, почти пугающий взгляд профессора. Но как ни странно, это придало ей сил. – Фредерик сказал мне, что вы помогали мятежникам и то, что я видела… ваше воспоминание… Короче говоря, я решила проследить за вами. – Она замолчала, чтобы перевести дух. Профессор возвышался над ней, но, что странно, не перебивал её. Просто молча смотрел. – А потом я увидела это надгробие и… – говорить было больно, а ему – наверное, слушать. Если бы за ней кто-то так проследил, Джейн была бы в ярости. А он просто молчал. – Я почувствовала, что просто должна увидеть, кому оно принадлежит. Прочитала имена и со мной случился приступ. Он всегда случается, когда я что-то пытаюсь вспомнить. Я ведь чётко знаю, что эти имена мне знакомы, но не могу ничего вспомнить. – Она убрала с лица выбившийся из причёски волос, накрутив его на палец. Такая, не совсем приличная для леди привычка. А потом тихо добавила. – Но такой сильный приступ у меня в первый раз.

Она замолчала. Интересно, почему профессор ничего не говорит. Она подняла глаза. Он смотрел на неё, не отрываясь, так, словно изучал каждую чёрточку. И ей почему то стало жарко под этим взглядом. Его тёмные, почти чёрные глаза, затягивали как в омут, в котором то и дело вспыхивали огоньки.

– И ни один Исцеляющий не сказал вам, что с вами происходит? – Наконец заговорил он. И голос неожиданно хриплый, заставил вздрогнуть.

– Нет, – она покачала головой. И опять повисло странное молчание.

– Вы до дома одна дойдёте? – Наконец, спросил он снова.

И тут Джейн осознала, что уже вечереет, она продрогла и устала, у неё кружится голова и снова начинает накрапывать мелкий дождик. Она попыталась встать и едва не упала – перед глазами всё поплыло.

– Всё ясно, – выдохнул профессор. – Возьмите, госпожа Фелина, – он протянул ей свой плащ. – Я провожу вас до дома. И можете не благодарить! Терпеть не могу эти лживые заверения!

Она едва не рассмеялась на его тираду. Профессор снова превратился в того, кого она знала – желчного и ироничного Читающего, которого ненавидели, наверное, все ученики, кроме неё. А она? Как она к нему относилась теперь, сама не могла бы сказать.

Она встала. Постояла немного, подождала, пока голова перестанет кружиться, потом закуталась в плащ профессора и случайно взглянула вниз, на ноги. Подол платья был весь заляпан грязью. Джейн достала носовой платок и попыталась оттереть грязь им. Ужасно, конечно, но лучше, чем ничего. Она подняла голову, готовая идти, и снова наткнулась на такой пристальный, изучающий взгляд профессора. Да чем она его так привлекла?! Ему что, больше некого изучать?!

Профессор подал ей руку, в перчатках, как ни странно. Видимо, он не испытывал желания, читать кого-либо, вне занятий, несмотря на все истории, ходившие о нём. Она думала, что он съязвит по этому поводу, но он был необычно молчалив. Дорогу до дома Джейн едва запомнила. Голова кружилась, идти было тяжело, она вся промёрзла насквозь, да и стемнело как-то неожиданно быстро. Если бы не профессор, она бы там на кладбище и осталась. Будет чудом, если она не заболеет.

– Мы пришли, госпожа Фелина. Плащ принесёте на занятие. – Он отпустил её руку и растворился в темноте, да так быстро, что Джейн даже не успела его поблагодарить.

Тобиас

Он брёл по городу. В темноте и тишине голова работала необычно ясно. А ещё не хотелось идти домой. Могло ли это быть совпадением? Странная реакция госпожи Фелины на имена на могиле, все эти привычки, мелочи, но которые делала только Кэти. И она ведь не лгала, нет. Он читал её. Может быть, он просто сходит с ума? Надо было наказать госпожу Фелину за наглость, ведь то, что она видела, не видел никто до неё и никто не имел права смотреть. Слабость – это позор, это он прочно усвоил с детства. И всё же если он прав, то по-другому и быть не могло. Её просто тянуло туда, как и его.

Тобиас остановился, откинул с лица прядь волос, хотел набросить капюшон на голову и вспомнил, что плащ он отдал госпоже Фелине. Снова она. Откуда она взялась на его голову?! И может ли существовать на свете такая сила, которая превратит знакомого и до боли родного человека в неизвестного. Голос, внешность, глаза, губы, рост, фигура – ничего общего с его Кэти. Почему же ему всё чаще кажется с того момента, как он впервые увидел госпожу Фелину, что это она, родная и давно знакомая? Невозможно, немыслимо! Сумасшедшая надежда!

И всё же он вспомнил как она крутила медальон. Точно так же, машинально пропуская цепочку сквозь пальцы. А как она накручивала прядь волос на палец? Сколько раз он наблюдал, как так делала Кэти? А как она оттирала платком подол платья? Слишком много совпадений. Любой другой сказал бы, что он сошёл с ума. Любой, кто знал бы Кэти меньше времени, но только не он.

Надо точно узнать, возможно ли такое, чтобы его Кэти стала совсем другим человеком. Как раз госпожа Фелина ничего не помнит со времени своего семнадцатилетия и потеряла память именно в ту роковую ночь. Может быть, она всё это время была жива? Это, конечно, ничего не меняет, особенно для него сейчас, но сумасшедшая надежда заставила сердце гулко биться в груди. Впервые за семь лет Тобиас почувствовал себя живым.

И он знал, что будет сейчас делать. Почти бегом бросился домой, чтобы вскочить на коня. Его Величество Ричард может знать больше.

– Что стряслось? – Король встретил его в своём кабинете, равнодушно-расслабленный, но только с виду. Тобиас знал, насколько этот вид обманчив. В противном случае в кабинете Его Величества сейчас бы сидели заговорщики, а сам король – лежал в фамильном склепе.

– Есть ли возможность изменить человека до неузнаваемости? Голос, фигуру, рост? – Голос едва слушался и казался самому себе хриплым карканьем.

– Никогда не слышал о таком, – Король внимательно посмотрел на него. На миг возникло глупое желание прочитать Его Величество. Но во-первых Ричард был обучен ставить барьеры. Он лично учил его. А во-вторых ему не было смысла лгать. – А что случилось? Я не удивлюсь, если втайне от меня велись какие-то секретные разработки. Как выяснилось, я многое не знал о своём народе, – усмехнулся Ричард.

Тобиас вздохнул. Не было никакого желания рассказывать о госпоже Фелине. Он боялся. Такой суеверный страх. Словно она принадлежит только ему и он не хотел этой тайной ни с кем делиться. Но он переборол себя.

– Я нашёл новую Читающую. Случайно. Дар у неё открылся только сейчас, в двадцать четыре года. До семнадцати лет она ничего не помнит. Воспоминания заблокированы, там стена. Я не могу пробиться. И она не лжёт. Она действительно ничего не помнит. Я читал её. Самое странное – что она читает меня, она сильнее меня. И, – Он помолчал немного. – Она ничем не похожа на Кэти, но всё-таки это она.

Король хмыкнул, потом посмотрел на него внимательнее и потребовал:

– Расскажи.

И даже не назвал сумасшедшим. Тобиас сознавал, что он ведёт себя, как последний дурак, хотя он и привык держать себя в руках. Но осознание, что это действительно может быть она, заставило почувствовать себя живым. В который раз за день. И мучение вдруг обратилось в надежду.

Когда он закончил, Ричард заговорил не сразу.

– Я бы сказал, что ты сошёл с ума, но не буду, – усмехнулся король. – Думаю ты и сам об этом думал и пришёл к выводу, что это не так. Если то, что ты рассказал, действительно правда, то твоя госпожа Фелина-Кэти действительно уникальна. И теперь у тебя моё королевское задание – наблюдать за ней как можно пристальнее.

– Глаз не спущу, – усмехнулся Тобиас.

И это действительно была правда. Он собирался назначить госпоже Фелине дополнительные занятия просто для того, чтобы убедиться.

И всё-таки это невозможно! В противном случае должен же был жить кто-то, кто сотворил с ней это. Он не хотел надеяться. Это слишком жестоко. Его жизнь в последние годы превратилась в кошмар, бессмысленный и бесполезный. И вот сейчас, когда возможно… Тобиас не хотел даже думать об этом. Но если госпожа Фелина действительно Кэти, то он сделает всё, чтобы с ней никогда больше не случилось ничего плохого. Он ведь обещал. И он жизнь отдаст за это.

Глава 8

Джейн

Плащ профессора висел на спинке стула. Джейн скинула его с плеч почему-то именно сюда. И не захотела убирать. Он необычно уютно смотрелся в комнате, как будто так и надо, чтобы мужской плащ находился здесь.

Утром она встала абсолютно здоровая, словно ничего и не случилось. И всё же ей показалось, что её жизнь изменилась полностью. Теперь она знает про профессора то, что вряд ли знает кто-то ещё, то что он скрывал от всех. И как она теперь будет смотреть ему в глаза, Джейн не знала. И ещё упала в обморок вчера при нём. Вспомнив об этом, она почему-то покраснела. Что он о ней подумает? А главное, какое ей до этого дело? Какое ей вообще дело до того, как к ней относится этот профессор Ритар? Но ей почему-то было это очень важно. И она сама не знала, почему.

Конечно, надо было бы узнать, кто эти люди, чьи имена она вчера видела на надгробии. Но она боялась – а вдруг она снова упадёт, стоит только подумать об этом? И вряд ли рядом окажется добрый профессор Ритар. Добрый… Джейн усмехнулась. Доброта и профессор казались несовместимыми. И всё-таки он по-своему добрый. Ведь не убил же её, не съел и даже не отругал, хотя если по-честному она этого заслуживала. Только смотрел так странно…

Джейн почему-то вздрогнула, вспомнив его взгляд. А в ушах словно послышался его голос – мягкий и вкрадчивый. Наваждение какое-то! Она ведь терпеть его не могла! Что же изменилось? Джейн даже потрясла головой. Ей нет до него никакого дела, абсолютно никакого!

Она медленно оделась и спустилась к завтраку. Сегодня она будет только отдыхать и ничего больше, ровным счётом ничего. Правда, завтракать в одиночестве в пустом доме та ещё радость. Со времени своего семнадцатилетия и до последних событий, Джейн никогда не была одна. Всегда с ней рядом находились либо пансионерки, либо учительницы, либо дядя. И вот он умер, пансионерки далеко, а ей нечего делать, кроме как размышлять и читать. Немногочисленные слуги в этом доме были идеально вышколены дядей. Они были и в то же время их словно бы не было. Они появлялись и исчезали, оставляя еду на столе, а новую одежду в шкафу. А её никогда не учили вести хозяйство и заниматься домом, поэтому Джейн боялась лезть со своими непрошенными советами в заведённый механизм этого дома.

Огромные напольные часы в гостиной пробили десять. Джейн даже вздрогнула – так и не смогла привыкнуть к этому звуку. Да она здесь с тоски зачахнет! Пойти что ли попросить аудиенции у Его Величества о зачислении в Университет? Или нанять частных учителей? Лучше учителей. Надо спросить у Фредерика к кому лучше обратиться.

Когда в дверь постучали, и чопорный слуга доложил, что пожаловал господин Деверси, Джейн уже ждала его в малой гостиной нетерпеливо постукивая костяшками пальцев по спинке кресла.

– Фредерик, ты можешь посоветовать мне хороших частных учителей?

– Джейн, у меня получилось попасть к королевскому читающему!

Выпалили они оба одновременно, потом посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Так как, поможешь? – Спросила Джейн, отсмеявшись. – А то со скуки я скоро на стены полезу.

– Конечно, я могу посоветовать тебе учителей, но… – замялся Фредерик.

– В чём дело?

– А ты не хочешь, например, посещать публичные уроки при городской библиотеке? Их проводит профессор Сквол, очень уважаемый и известный в городе человек. И развеешься заодно. На них ходят те, кто не попал по каким-то причинам в Университет.

– Ну, если он даёт достаточно знаний, – протянула Джейн.

– Да брось, какие знания? – Ухмыльнулся Фредерик. – Как будто тебе придётся зарабатывать на жизнь после окончания Университета.

Вообще, конечно, теперь не придётся. Но это высказывание Фредерика почему-то обидело её глубже, чем она даже самой себе смогла бы признаться. В жизни ведь всякое случается.

– Джейн, я обидел тебя? – Минутная пауза и он бросился к ней и заглянул в лицо. – Джейн?

– Нет, ничего, – она улыбнулась через силу. Может быть, публичные уроки – это действительно выход. Правда, девушкам вроде неё скорее полагается учится музыке, а не наукам. Но музицировала она из рук вон плохо и поэтому без зазрения совести перестала тренироваться ещё в пансионе. Не хватало только людей смешить своей игрой и пением!

– А я ведь попал к королевскому читающему! – повторил Фредерик.

– Вот как! Расскажи! – она улыбнулась ему. А на сердце почему-то стало тоскливо. Вот сейчас королевский читающий скажет ей, что дар её вовсе не так силён, как ей сказали, и профессор Ритар окажется обычным лжецом.

– Да нечего рассказывать там. Я просто получил аудиенцию наконец-то и передал ему про тебя. Он сказал прийти к нему завтра утром. У тебя ведь завтра нет уроков с профессором Ритаром?

– Нет, – покачала головой Джейн.

– Ну вот и замечательно! Значит сходим завтра к нему и посмотрим, что он скажет.

Джейн, конечно, кивнула Фредерику. Но почему-то ей это казалось вовсе не замечательным. И когда господин Деверси ушёл, обещая прийти завтра, она поднялась в свою комнату и долго смотрела на плащ профессора Ритара. И почему ей так не хотелось его возвращать?

Утром Фредерик зашёл за ней. Они договаривались встретиться около десяти часов. Но Джейн уже в девять была на ногах и полностью одетая. Так жить невозможно! Надо срочно идти на курсы и куда там ещё. А, может быть, если её дар и вовсе не так велик, как говорил профессор, а учиться ей совсем чуть-чуть, то она сможет открыть свой пансион. Может быть не здесь, в столице, а где-нибудь у моря. И тогда точно будет при деле.

Мечты-мечты…Джейн улыбнулась, поправила шляпку и чинно направилась вместе с Фредериком ко дворцу.

– Разве королевский читающий живёт во дворце? – Она удивилась, когда поняла, куда они идут.

– Ну, я так понял, что он как бы отстранён от дел. И его услугами пользуются крайне мало. Его Величестве во всём советуется с профессором Ритаром. – Выплюнул Фредерик. А у Джейн вдруг возникло странное, необъяснимое желание всё рассказать господину Деверси. Рассказать всё, что она видела про профессора, объяснить. Ей почему-то было больно, что его считали чудовищем, тогда как на самом деле она видела только усталого и несчастного человека. Но она сдержалась. Это не её тайна. Если бы профессор хотел, он мог бы обелить себя. В конце концов, будь у него другой характер, ученики относились бы к нему лучше. Но, тогда он бы не был профессором Ритаром, поймала она себя на мысли. К тому же, ему было, судя по всему, просто всё равно. Да опять она думает о нём! Джейн даже остановилась на секунду, чтобы отвлечься.

– Джейн, что-то случилось? – Фредерик тут же повернулся к ней. Он был добр и участлив, но почему-то сегодня её это только раздражало. Наверное, от профессора заразилась, не иначе.

– Ничего, всё хорошо. Просто задумалась, – проговорила она через силу.

Они свернули ко дворцу, прошли немного вперёд и встали у кованных ворот.

– Стой! Кто идёт?

Они с Фредериком назвались и один из стражников вызвался проводить их. Как оказалось, королевский читающий жил всё-таки не во дворце, а в небольшом домике на территории дворца. Строго говоря, это был вовсе и не домик, а особняк, похожий на унаследованный ей. Как оказалось, это дом для государственных служащих. Его Величество не горел желанием держать во дворце чужих людей. И, наверное, это правильно.

– Проходите, господа, проходите. Ко мне так редко захаживают гости! – Королевским читающим оказался суетливый пожилой мужчина. И глядя не него, Джейн никогда бы не подумала, что он может оказаться Читающим души. Внешность, то оказывается обманчива! Хотя если судить по внешности, главным врагом всего королевства смело можно считать профессора Ритара. Опять она о нём думает! Джейн сжала губы и представилась.

– Джейн Фелина. – Она не хотела связываться с именем дяди. Оно не принадлежит ей. Только состояние. И то досталось ей случайно. Если бы у дяди были наследники… Но никого – только какие-то четвероюродные племянники – седьмая вода на киселе.

– Очень приятно. А я – Лизас Тавир, королевский читающий. – Он вздохнул так скорбно, словно рассчитывал вызвать жалость. А Джейн невольно вспомнились слова профессора про слабый дар королевского читающего. – Ну что у вас там стряслось? Рассказывайте!

Джейн рассказала вкратце про то, как у неё открылся дар.

– Дар значит! Хорошо, очень хорошо! Молодой человек, вы выйдите пожалуйста. Подождите в соседней комнате. А вы, госпожа Фелина, садитесь сюда. Вот так.

Господин Тавир усадил её в кресло, а сам встал рядом. Когда Фредерик покорно вышел (слишком уж покорно, на взгляд Джейн), господин Тавир прикрыл дверь, а сам взял её за руку. Джейн понимала, что это всего лишь его работа, но королевский читающий, который стоял за креслом и нависал над ней, заставлял её нервничать. Наверное, поэтому она невольно усилила барьер. Всё-таки профессор Ритар учил её. И не сказать, чтобы тщетно.

Читающий взял её за руку. От его липкого прикосновения Джейн едва не отдёрнула руку. Спокойно. Это всего лишь его работа. Но после того, как у неё открылся дар, она с трудом терпела чужие прикосновения. Наверное, такова особенность дара.

Она снова провалилась в серые коридоры, правда не сразу. Ей не хотелось ничего видеть и ни в одну комнату заходить. Но её ли это беда, что он не поставил барьер? «Ваш барьер слишком слаб» услышала Джейн словно наяву голос профессора Ритара и это помогло ей. Она не успела ничего прочитать и вынырнула, словно рыба из воды, на сушу из воспоминаний. Открыла глаза, и увидела, как королевский читающий нежно поглаживает её руку своей.

– Что вы делаете?! – Джейн вскочила, брезгливо сбросив его руку.

– Пытаюсь вас прочитать. – Господин Тавир даже не смутился. Словно всё-так и надо. Это он всех пытается так прочитать? Тогда понятно, почему Его Величество обращается к профессору Ритару. И кто здесь злодей, выходит?

– И что? Я вижу у вас ничего не получилось!

– Ну почему это ничего? Я только начал, – Королевский читающий расплылся в сальной улыбке. А Джейн вдруг перестало хватать воздуха. Она просто представила ЧТО она могла прочитать в его воспоминаниях и ЧТО увидеть. И этого человека она должна спрашивать?

– Тогда скажите, какой у меня дар и мы пойдём.

– Достаточно сильный. Но дополнительные занятия точно покажут, насколько.

– Простите, но дополнительные занятия я у вас брать не собираюсь. – Джейн с трудом держалась, чтобы не наговорить этому господину Тавиру гадостей.

– Ну что-ж, жаль, очень жаль. Однако, если вдруг надумаете, вы знаете, где меня найти. – И он подмигнул ей. А Джейн почувствовала вдруг что словно сходит с ума от этого липкого взгляда. Читать другого человека это мучение, но видеть чужую мерзость прикасаться к ней мучений вдвойне! Она выскочила из комнаты.

– Джейн, стой! Куда ты? Ну что он тебе сказал? – Фредерик бросился за ней.

Была бы её воля, она никогда бы в жизни не стала читающей! Никогда бы не прикоснулась ни к одному человеку! Чужие воспоминания – это так мерзко! Теперь Джейн отчасти понимала профессора Ритара. Она на ходу надела перчатки.

– Джейн! – Донеслось до неё словно сквозь вату.

– Он сказал мне, что у меня сильный дар, профессор Ритар прав. – Произнесла она нараспев, не оборачиваясь. – Прости, но мне надо побыть одной.

Тобиас

Сегодня. Тобиас снова увидит госпожу Фелину. Он не хотел признаваться даже самому себе, что ждал занятий с ней, как глотка свежего воздуха. И даже в мыслях не мог назвать её по имени. Он боялся обмануться. А временами даже начинало казаться, что он сходит в ума. Он никогда не чувствовал себя так странно, так зыбко. Словно всю жизнь спал и только что проснулся, чтобы очутиться в ещё большем сне.

– Добрый день, госпожа Фелина. Надеюсь, вы наконец-то научились ставить барьер? – Не привыкать к ней, только не привыкать! Даже если это его Кэти, она то ничего не помнит. И это даже лучше.

– Посмотрите сами, – она протянула руку. Странно. Не спорит с ним, не ругается. Что-то случилось? Он читал её, не читая.

Он взял её руку. Почему-то прикосновение обожгло как огнём. Захотелось взломать её барьер, эту дурацкую стену, прижать её к себе, дотронуться до волос… Может быть на ощупь они такие же, как были у Кэти. Тобиас сжал губы и заставил себя прочитать её. Он не хотел лезть ей в душу. Но они связаны уже настолько сильно, что дальше уже некуда. Пусть она видит, знает всё. И пусть лучше ненавидит, чем жалеет.

В этот раз он почувствовал сопротивление. Пусть слабое, но оно было. Барьер. Она хорошо усвоила урок и училась на глазах. И раз она сильнее его, то скоро он не сможет её читать. И это было для него даже облегчением.

Несколько секунд. Он хотел отпустить уже её руку и вдруг вздрогнул, уловив фигуру Тавира. Что она забыла у этого мерзкого старикашки? Не зря ведь Ричард отстранил его, хоть официально Тавир всё ещё являлся главным королевским читающим. Просто за Тавиром слишком многое стояло. И он был связан с Наставником, насколько Тобиас подозревал. Поэтому его нельзя было спугнуть, не сразу.

Но что она делала у этого старого потаскуна? Он нырнул внутрь и почувствовал липкую мерзость. Госпожа Фелина не доверяла ему. И правильно. Он сам давно уже отвык доверять даже себе, особенно себе. Но неужели она не могла найти никого лучше, неужели она не знала, какие слухи ходят о Тавире? Хотя, откуда она могла знать? Светлая девочка.

Он выпустил её руку, как только понял, что Тавир ей ничего не сделал. А в груди росло дикое делание удушить этого королевского читающего собственными руками. Глухая ярость затопила разум.

– Так что там, профессор Ритар? – С трудом расслышал он. Захотелось схватить её за руку, сжать до боли и спросить какого йорда она делала там у Тавира. Вся его выдержка летела в пропасть.

– Я дам вам совет, госпожа Фелина – он заставил себя говорить ровно. Тобиас не хотел никого пугать, видит Бог. Но они всё равно его боялись. Наставник был бы им доволен, узнав, что он достиг своей цели, которая вдруг стала просто пустым звуком. –Если вы согласились на мои занятия, ходите только на мои занятия. А то ведь я могу рассердиться и перестану с вами заниматься.

Поймёт? Кэти бы поняла. Он сказал бы прямо, но разве имеет право? Да и как? Не ходите к Тавиру – это старый развратник. И что? Она ненавидит его и только сделает наоборот.

– Я хожу только к вам на занятия, – она покраснела, – просто я хотела узнать у кого-то… другого, – она запнулась. – Настолько ли велик мой дар, как вы говорите.

– То есть вы хотите уличить меня во лжи?

– Не во лжи, – она вскинула голову, знакомым жестом, и посмотрела на него. – Просто хочу услышать подтверждение вашим словам.

– То есть всё-таки не верите? – Тобиас хищно усмехнулся. Правильно не верит. Он и сам себе не верил. – Правильно. Доверяй, но проверяй. Вы усвоили урок. И поняли надеюсь.

– Поняла, – она так знакомо покраснела и опустила глаза. Какой же мерзавец этот Тавир!

– Хорошо. А то ваш барьер до сих пор никуда не годится. Я как раз хотел назначить вам дополнительные занятия.

– Дополнительные занятия? – Она переспросила. Задумчивая. И такая красивая. Ему казалось, что он сходит с ума, но в ней с каждом разом всё больше и больше проступали черты его Кэти. Не нечто неуловимое – походка, жесты, взгляды, а именно черты. И красивая! Какая же она всё-таки красивая!

– Да. Вы что-то имеете против? – Он ждал. Что она скажет. На самом деле заставлять её он не имеет права. Но и выпускать не хочется. Видеть её каждый день, разговаривать с ней… И знать, что всё равно придётся отпустить.

– Я хотела записаться на публичные уроки при городской библиотеке.

– Зачем? Разве это женское дело – забивать свою голову знаниями? Вы – богатая наследница и желанная невеста для любого молодого человека.

– А разве это мужское дело – унижать женщину? – Она сжала губы и вздёрнула голову. Всё. Тавир забыт. Тобиас усмехнулся. Это точно Кэти. Её характер.

– А разве я унижал вас, госпожа Фелина? Я лишь сказал правду. Или вы считаете, что это ложь и пойдёте к господину Тавиру, чтобы проверить?

Он делал ей больно, сознательно. И её боль отдавалась в нём самом. Но так нужно. Пусть она ненавидит его, пусть злится и ругает. Что угодно, лишь бы не жалела.

– Я считаю, что это унижение – намекать женщине на её положение, – она даже покраснела. – Я не просила этого наследства у дяди и хотела совсем по-другому проводить свою жизнь.

– И как же? – Ему было действительно интересно. Он никогда не говорил о будущем с Кэти. Вообще, если по правде говоря, он до безумного мало проводил времени с ней после того, как связался с Наставником. Девочка выросла в прекрасную девушку, а он даже не знал, чем она живёт и чем дышит.

– Я хотела устроиться в пансион учительницей, или гувернанткой. Потом подкопить и может быть открыть свой пансион. – Она вдруг замолчала и поджала губы. Наверное, поняла, что слишком много ему наговорила.

– Вряд ли Его Величество позволит вам такую роскошь, учитывая силу вашего дара, госпожа Фелина. И я его в этом поддерживаю. Вы ведь до сих пор так и не научились ставить барьеры. И можете быть опасны как для себя, так более и для того человека, которого вы можете прочитать. Или вы думаете, что у всех в душе ясно и светло? О, нет! Там живут такие скелеты, которые вам и не снились. И каждый человек больше всего на свете боится, что его мерзость выйдет наружу и станет известна всем.

Он замолчал. Госпожа Фелина тоже как ни странно молчала. Он сделал ей больно? Но правду надо говорить, даже если нет желания её слушать. Правда, она такая. Тобиас поднял на неё глаза и натолкнулся на странный задумчивый взгляд. Госпожа Фелина рассматривала его. Встретилась с ним взглядом и потупилась. Потом снова посмотрела на него и вдруг выпалила:

– И ваша мерзость тоже, профессор Ритар?

Он задохнулся, словно получил удар. В его жизни было много мерзости. То, чего он хотел забыть, то чего он сам до боли боялся. Его кладбище с надгробием. Знала ли она, что он похоронил там и оплакивал её саму?

– И моя, – он кивнул в ответ. И прочёл в её глазах изумление и даже ужас. Да, его надо бояться, как Тавира. Бояться и ненавидеть. Иначе он не удержится и сделает всё, чтобы она осталась рядом.

Глава 9

Джейн

После урока с профессором Ритаром она чувствовала себя как рыба, которую выдернули на сушу из воды. Все эти разговоры… Как будто он хочет казаться хуже, чем он есть. Но зачем?

Джейн видела его воспоминания и с каждом разом всё больше и больше. Она задыхалась от боли вместе с ним. Но ни разу не испытывала чувство презрения, как тогда при первой же встрече со стариком-дознавателем. Профессор Ритар никогда не позволял себе даже намёков. Желчный, острый на язык, ироничный, жёсткий, может быть, даже жестокий. Но ей казалось почему-то, может быть, благодаря его воспоминаниям, что она знает его очень давно, словно всю жизнь. И знает, почему он такой. Точнее она тешила себя надеждой, что знает. И она не боялась его больше. Только не сейчас.

И уже дома Джейн заметила, что его плащ так и остался сиротливо висеть на стуле в её комнате. Наваждение, не иначе. И ещё эти дополнительные занятия! И угораздило же её так попасть! Наверное, профессор Ритар хочет угонять её до смерти. Потому что после занятий каждый раз она чувствовала себя такой уставшей, словно целый день скакала на лошади или танцевала. Интересно, если она будет читать других людей, ощущения будут такими же? И что-то подсказывало ей, что нет. Она уставала от самого общения с профессором, изматывающего, словно она ходила по мостику над пропастью, который качался туда-сюда. Но ей самой будто бы доставляло удовольствие такое качание. И эти занятия… Где-то в глубине души Джейн была даже рада им. Словно она вот-вот раскроет какую-то тайну, будто она на пороге чего-то увлекательного, какой-то новой жизни.

Джейн теребила кулон, на которой так и осталась трещина – не ширилась, но и не уменьшалась. На мгновенье промелькнуло желание снять его и отдать ювелиру, чтобы починил такую прекрасную вещь. Но она тут же его отбросила. Дядя, когда рассказывал об отце, передал его слова, что она никогда не должна снимать кулон. Это был последний наказ отца. Почему – дядя не объяснил, но ей это было и не важно. Неужели, она не исполнит такую малость?

На следующее занятие с профессором, Джейн захватила с собой плащ. Наверное, он костерит её на чём свет стоит за то, что она забыла его в тот раз. Но лучше поздно, чем никогда, как говорится.

Перед выходом из дома, она взглянула на себя в зеркало. Критически. И вздохнула. Интересно, эта Кэти, которую любил профессор, была красивая? Джейн пригладила выбившийся из причёски локон, накинула шляпку и сжав губы, быстро отвернулась от зеркала. Она привыкла к своему отражению, хотя сознавала, что она совсем не соответствует канонам красоты. И этого не изменить, как ни старайся.

Профессор ждал её. Неизменный кабинет, неизменные зашторенные окна. Всё как всегда. Вот только ей почему-то здесь дышалось так свободно, как нигде до этого. Словно она только сейчас живёт, а до этого существовала.

– Итак, госпожа Фелина – приступайте. Я хочу понять, чему вы всё-таки научились. – И он протянул ей свою руку.

Джейн дотронулась до неё и снова провалилась туда, в серые коридоры. Она, наверное, могла хотя бы попытаться не читать его. Но кому она будет лгать? После того, что она видела на кладбище, ей хотелось знать и читать его воспоминания, хотелось видеть. Он говорил про мерзость? Но вряд ли в его жизни имело место такая мерзость, что была у господина Тавира. Хотя, что она знает о жизни? Джейн показалось, что она усмехнулась.

Правда попадая в чужие воспоминания, она не помнила, что делала в этот момент и не знала, что она видит и что видят другие. И всё же, наверное, это первый шаг к тому чтобы овладеть собой и своим даром (или проклятием), но тут как посмотреть. Интересно, а что чувствует в этот момент профессор? И у неё вдруг появилось дикое и абсолютно глупое желание расспросить его об этом. Ответит он ей честно? Почему-то казалось, что ответит, только вряд ли она будет рада его откровенности.

Джейн шагнула в серый коридор и позволила себе заглянуть в одну из комнат.

Тобиас сидит за столом. Наставник был так любезен, что выделил ему одну из своих комнат. Здесь уютно и чисто, не в пример тому, что творится дома. Но ему всё равно бы даже в голову не пришло приглашать сюда Кэти. Он стесняется, наверное, себя и за себя. И всё же каким-то непостижимым образом она терпит его и любит.

Любит ли? Он никогда не задумывался над этим. И всё же… Что её иначе держит рядом с ним? Его Кэти…

– Кэти! – Он пробует на вкус её имя. И оглядывается. Но ни Наставника, ни кого-то из его людей до сих пор дома нет.

Светлая и такая красивая. Она даже не догадывается, в какой мерзости ему приходится купаться и ЧТО читать в душах других людей. Иногда он думает, что его дар скорее сродни проклятью. Иногда он сам себя ненавидит. А ещё боится до дрожи того, что она это узнает. Боится увидеть отвращение на её лице. И всё же ей не место рядом с таким человеком, как он. Кэти – это лучик света. Яркая, красивая, нежная, а он…

Тобиас усмехается, зло сжимает губы. Потом достаёт перо, обмакивает в чернила и пишет, с силой надавливая на перо, так что то почти режет бумагу.

Чай давно остыл. За окном капает дождь.

Ты ждёшь меня у окна,

Целый вечер ждёшь.

И видишь только мрак. А где-то светит луна…

Я не приду, прощай. Я теперь далеко.

Я не ушёл с другой

И так же люблю тебя.

Но я – это мрак,

А ты – светлый луч в темноте.

Я – вечный свой враг

И вечный друг тебе.

Только ты полюбила меня,

Эту грязь, эту тьму, что во мне.

«Я опасен» – твердил я себе, уходя,

Видя стынущий чай у тебя на столе.

Я надеюсь, что ветер и капли дождя,

Что вокруг меня ткут мириады смертей,

Эту боль мою, волчью, донесут до тебя.

Верь мне, верь! Так никто не полюбит, как я.

Он перечитывает стихи, сжимает перо, сажая огромную кляксу на лист бумаги. Всё не то! Чушь! Он комкает лист бумаги и кидает на пол. Потом с силой ударяет по столу так что подпрыгивает чернильница. Нет! Он не покинет свою Кэти, не уйдёт. Никогда!

Джейн вынырнула из этого мира воспоминаний, который уже не в первый раз показался ей более реальным, чем настоящий. Открыла глаза и неожиданно встретилась взглядом с профессором. Он смотрел на неё, странно и неотрывно, а его и так почти чёрные глаза, стали ещё темнее. Похожие на грозовые тучи, что вот-вот готовы разразиться грозой.

Она хотела отвести взгляд, отойти, отшатнуться. Да что угодно! И не могла найти в себе сил. Она – не его Кэти. Разум кричал о том, что она должна держаться от профессора подальше, уйти, но Джейн не могла отвести глаз.

Интересно, замечал ли кто-нибудь, что профессор Ритар красив? Думал ли хоть кто-нибудь об этом? Нет, у него была не обычная красота. Он не походил на Фредерика, который соответствовал всем канонам. Но нечто притягательное было и в этом высоком лбе и в резких чертах лица и в острых скулах и в цепком взгляде чёрных глаз и в чёрных волосах, что в беспорядке свисали на глаза и в первых морщинах так рано прорезавших лоб.

– Что вы видели сегодня, госпожа Фелина? – Голос профессора прозвучал неожиданно глухо. И он не отвернулся. Так и стоял напротив неё.

– Вы оказывается умеете писать стихи, – выпалила Джейн и только потом подумала, что сказала.

– Стихи значит, – он помедлил немного. Джейн показалось или в глазах его мелькнуло что-то странное, что-то горячее и яркое.

– Что-ж, – профессор немного помолчал, – я думаю учить вас ставить барьер таким образом пустое занятие. В следующий раз мы будем заниматься немного по-другому.

Он отвернулся, немного правда помедлив. И Джейн могла бы точно сказать, что видела мимолётную улыбку на его губах. Не усмешку, а именно улыбку. И она понятия не имела, что её вызвало.

Тобиас

Она ушла. Такая красивая, такая похожая на его Кэти, что он даже диву давался – как не узнал её раньше, когда только встретил. Ведь внешность всего лишь оболочка, а самого главного глазами не увидишь. Кто бы не был тот человек, который сотворил с ней это, он не брал в расчёт одного – его самого. Тобиас улыбнулся. Не зло. Нет, в первый раз.

Она видела те стихи, что когда-то он написал подростком. Глупость, но он так и не отдал их Кэти, постеснялся. Где она и где он? И вот теперь она прочитала. Может быть, когда-нибудь она всё-таки вспомнит? Может быть, стоит дать шанс? Она ведь читает его и рано или поздно прочитает всю его жизнь (а он уж за этим проследит – чтобы занятия не завершились слишком рано). А он потом осторожно объяснит ей, не сразу, правда, что она и есть его Кэти. Что у них когда-то были одни воспоминания на двоих.

Одни воспоминания… Он помрачнел. Разве он сможет объяснить то, что виновен в смерти её семьи и целой улицы? Разве сможет он объяснить, что благодаря ему целая Сайн-стрит пропала с лица земли? Понять то она поймёт, но это всегда будет стеной стоять между ними. И вряд ли даже время в силах это изменить. Если он сам не простил себя, то сможет ли простить она?

Тобиас не знал и не хотел даже думать об этом. Лучше всего было остановить эти мучительные занятия, оборвать все ниточки между ними. Но она нуждается в нём и никто не сможет ей помочь управиться с этим даром лучше него. И он отдавал себе в этом отчёт.

И всё же он построит занятия по-другому, ей надо учиться, а не пить этот сладкий яд воспоминаний. А ещё было какое-то предчувствие, что Наставник скоро выйдет из тени. Почему? Тобиас сам не мог сказать. Просто семь лет слились для него в одинаковое серое марево, прорезанное вспышками боли, когда он думал о ней. И теперь вот начало что-то происходить. И он был уверен, это – то, что они с Ричардом так долго ожидали.

Утром Его Величество вызвал его через разговорник.

– Как дела, профессор? – голос короля звучал немного насмешливо. А он ведь говорил, что профессор из него никудышный. Но это была идея Ричарда – вытащить его из его тёмной конуры в Университет, чтобы было больше поводов ненавидеть людей.

– Лучше некуда, – буркнул он. И не солгал ведь. И спал действительно неплохо. И яркий свет за окнами уже не раздражал до того, что хотелось закрыть ставни и наглухо задёрнуть шторы.

– И почему я не удивлён, – хмыкнул Ричард на том конце. – Ну как продвигается ваше общений с госпожой Фелиной? – Надо же, даже имя запомнил. Его Величество вообще производил на всех обманчивое впечатление – слишком мягкий, изнеженный. И только несколько человек знали, каков он на самом деле. Несмотря на кажущуюся мягкость Ричард имел железную хватку, а временами был даже жесток. И лучше бы не стоять у него на пути. Достаточно того, сколько он выслеживал Наставника и всех тех, кто стоял за этим переворотом семь лет назад. Допустив один раз ошибку, едва не стоившую ему жизни, он не успокоится, пока не исправит её. Поэтому, наверное, Его Величество и приблизил его к себе. Всё-таки он как никто понимал его самого.

– Ничего нового, – Действительно он не узнал ничего нового. А в личные переживания он не собирался посвящать даже Его Величество. Хватало тех дней каждый год, после которых Тобиас презирал себя за слабость.

– Ты по-прежнему уверен, что это – твоя Кэти?

– Более чем, – хмыкнул Тобиас. Вспомнился какой-то отчаянный взгляд глаз госпожи Фелины. Так могла смотреть только она.

– Вот как… – Его Величество немного помолчал, затем добавил. – Я пока тоже ничего не нашёл. Но мне и в голову никогда не приходило искать выживших после той резни. Я думал, что это невозможно, – в его голосе звучала досада. – Но теперь я, по крайней мере, знаю где искать. – Он помолчал немного, а потом добавил. – Есть сведенья, что всё случится совсем скоро. Твой знакомый снова воспрял духом и собирает своих людей.

– Я понял, – ответил он, и король отключил разговорник.

И то что он услышал его совсем не радовало. За свою жизнь он не дал бы много, зато постарался, чтобы Наставник больше никогда и никому не навредил. Но сейчас, когда от него зависела Кэти…

Тобиас сжал руки в кулаки. Она снова заставляла чувствовать себя живым, ощущать, как кровь бежит по жилам, как бьётся сердце. И он сделает всё, чтобы она уцелела в этой схватке, даже ценой собственной жизни. Слабость может слишком много ему стоить.

На занятие он как всегда пришёл вовремя. И как всегда она ждала его.

– Входите, госпожа Фелина.

Она вошла и сразу подняла на него глаза. И он больше не видел в них страха. Она не боялась его.

– Я так понимаю, вы ничему новому не научились?

– Мне не с кем дома упражняться, – тихо ответила она.

Ну как это не с кем?! Хотелось ему ответить. Пусть возьмёт хотя бы этого мальчишку – Фредерика. Они ведь дружили. И хотя он не видел в её воспоминаниях ничего такого. Но они могли бы… Он сжал губы. Стоило только представить, что она будет читать этого мальчишку, как его, как в груди заворочался гнев. Он не имеет на неё прав, сейчас не больше, даже меньше чем тогда, семь лет назад. И всё же он промолчал.

– Что-ж, тогда давайте упражняться здесь. Я вижу у вас не получается ставить барьер. Вы всё равно с лёгкостью сметаете мои барьеры и разрешаете мне читать вас.

– Госпожа Фелина вскинула голову. На секунду ему показалось, что она хотела что-то сказать, но она только посмотрела на него и промолчала. –Давайте поступим по-другому.

Он помолчал немного. Потом шагнул к ней. Запах роз и чего-то ещё такого знакомого заставил остановиться. Она даже пахла как его Кэти – цветами.

– Так как мы будем заниматься? – Её голос вывел из оцепенения.

Не думать о ней! Пусть лучше ненавидит, иначе он уже не сможет держать себя в руках.

– Помните, я говорил о мерзости, что прячется в душе у каждого? А у Читающих как правило достаточно неприятная работа – вытаскивать всю эту мерзость на белый свет. У вас ведь тоже наверняка есть то, что вам стыдно вспоминать. И вот сегодня моя задача будет вытащить это ваше воспоминание и прочитать его, а ваша задача – не дать мне это сделать.

Он думал, что она будет возражать. Вскинет голову в знакомом жесте и посмотрит в глаза, гордо и немного надменно. Но госпожа Фелина его удивила.

– Мне нечего стыдиться, – сказала она тихо. – И нечего скрывать. Если хотите – смотрите, – и протянула ему руку таким знакомым жестом.

«У меня нет от тебя секретов» вспомнилось вдруг и рука, протянутая в таком же жесте. Тобиас застыл на месте. Больше всего на свете ему хотелось, наплевав на всё, шагнуть к ней, сжать её руку и позволить прочитать всего себя до дна. Все мысли. Пусть она знает о том, что она – его Кэти. И пусть все катятся куда подальше. Но он боялся. Боялся её жалости и ненависти. Боялся, что не сможет её уберечь снова. Она больше не для него. Так будет лучше. И всё-таки ещё секунда – и он не выдержит и позорно убежит отсюда.

Несколько минут борьбы, и он всё-таки ответил, придав голосу нужную невозмутимость.

– Вполне верю вам, госпожа Фелина. Но в таком случае вы никогда не научитесь ставить барьер и сможете распрощаться со своей мечтой об учёбе и пансионе. Я ведь уже говорил вам мнение его Величества, – и он усмехнулся. Наверное, смотрелось жалко, но Тобиас попытался. – Так что представьте на моём месте Тавира. Ему вы тоже хотите показать всё?

Он издевался и знал это, он провоцировал специально. Тобиас привык так жить и говорить, привык к ненависти и шепоткам за спиной. И вот только с госпожой Фелиной ему впервые за много лет не хотелось обижать и делать больно. Но он не мог по-другому!

– Да как вы смеете? – Рассерженно прошипела она.

– Не забывайте, что я чудовище, я могу, – он хищно усмехнулся. Нет, она никогда не узнает о том, чего ему стоит обижать её, тогда как её боль отдаётся болью в нём самом! – Ну так что, представьте на месте меня господина Тавира и начнём занятия.

Глава 10

Джейн

Джейн не могла сказать, помог ли её занятиям с профессором Ритаром новый подход, потому что она упорно отказывалась представлять на его месте Тавира. Не могла и всё тут. И пусть профессор был зол и насмешлив, пусть он издевался над ней, он ни разу не переступил ту грань, что могла бы отвратить его от неё.

Когда он вел занятия, когда насмехался над ней, ей порой хотелось его прибить, но эти чувства никак не могли называться отвращением. Наверное, у неё получалось не очень хорошо, наверное, она его разочаровывала. Почему-то для Джейн это было важно. Она хотела, чтобы профессор её похвалил, и сама не знала, откуда исходит это дикое иррациональное желание. Он никогда не говорил ей ничего хорошего. Только эти его колкие слова. Но она ведь не слепая. Джейн мало что понимала в интригах, но то, что она читала профессора, помогало ей как нельзя кстати и почему-то ей казалось, что он говорит не то, что думает. Хотя возможно это лишь её домыслы.

И конечно, после его занятий, которые теперь проходили почти каждый день (дополнительные занятия, чтоб его!) она приползала домой такая уставшая и выжатая, что ни о каких публичных уроках и речи не шло. У неё оставались силы только погулять по саду или отдохнуть с книгой в кровати. Да иногда прокатиться в экипаже по улицам города и прогуляться по лавкам.

– Джейн тебе обязательно надо зайти к Исцеляющему тело. Ты выглядишь очень усталой, – Как-то сказал ей Фредерик, обеспокоенный её усталостью. Но Джейн только отмахнулась.

– Это всегда, когда начинаешь использовать дар поначалу сильная усталость. – Отвечала она. Отчасти так и было. Об этом она прочитала в книгах. Но она была уверенна, что не только дар тому виной.

В один из дней, когда она пришла домой после уроков, пообедала и присела было отдохнуть, слуга доложил, что к ней посетитель. Кто это может быть? Джейн до сих пор мало знала (и честно говоря мало интересовалась) местное общество. С ней горел желанием познакомиться цвет аристократии – как же, богатая наследница, но она пока не спешила заводить новые знакомства. Благо усиленные занятия позволяли ей не принимать приглашения, ну и ещё пущенный кем-то слух, что она очень сильная Читающая. Всё-таки читающих побаивались. Поэтому ей даже самой было интересно – кто нанёс ей визит.

Джейн отложила книгу и медленно спустилась по ступеням. Слишком большой дом угнетал. Здесь не слышно было ни смеха, ни весёлой болтовни о нарядах, ни топота ног. «Идеальный особняк холостяка, которым был её дядя», – подумалось вдруг ей.

В прихожей её ждал мужчина, который поклонился, когда она вошла.

– Госпожа Фелина?

– Да, это я. – Кивнула Джейн. – С кем имею честь? – Да это было не по правилам, но слишком уж интересовало её, кто этот человек и что ему нужно.

– Я – Джонас Флегг, мой господин узнал, что вы интересовались вопросом велик ли ваш дар. – И он замолчал, хитро поблёскивая глазами, словно заставляя её саму задавать вопросы. Для слуги господин Флегг был слишком хитёр.

Но всё же она спросила то, чего от неё ждали.

– И что ваш господин хочет?

– Мой господин хочет вам помочь, – улыбнулся мужчина. Джейн рассмотрела его. Маленький, щупленький, незаметный весь такой, с хитрым взглядом. Такого увидишь и не заметишь и не запомнишь, мимо пройдёшь.

– Каким образом?

– Он поможет оценить насколько силён ваш дар, а дальше всё уже зависит от вас, – туманно выразился господин Флегг.

– И где ваш этот господин обитает? – Джейн сама не узнавала себя. Куда делась та скромная девушка из пансиона? Наверное, с кем водишь общение, на того и становишься похожей.

– Если вы хотите поговорить с ним, то пойдёмте, он ждёт вас.

Она думала недолго. Нет, в силе своего дара она теперь не сомневалась, так же как и в словах профессора Ритара. Но что-то ей подсказывало пойти. Может быть, этот таинственный господин расскажет ей что-то новое.

– Хорошо, я отправлюсь с вами. Только возьму с собой служанку.

– Разумеется.

Через десять минут Джейн вместе с горничной Мэри сидела в экипаже. А господин Флегг видимо устроился на облучке и показывал кучеру дорогу. Джейн выглянула в окно, но поняла только одно – что они проехали через центр города и свернули в бедный квартал, тот самый, где она была всего один раз – вслед за профессором Ритаром. А потом кучер запетлял, и она совсем потерялась в хитросплетении улочек.

Наконец, экипаж остановился. Мэри помогла ей выйти из экипажа, а господин Флегг уже ждал её.

– Нам придётся немного пройти пешком, госпожа, уж не обессудьте.

Джейн осмотрелась – она даже и не знала, что в столице есть такие места. Темная узкая улочка, облепленная с двух сторон полуразвалившимися хибарами, в которых определенно кто-то жил, но этот кто-то не торопился показываться им на глаза. А ещё здесь воняло просто неимоверно. И Джейн даже не хотела думать, чем именно.

– Госпожа, мне здесь не нравится, – подала голос горничная. И Джейн в кои то веки была с ней согласна. Но, увы, раз приехала, отступать уже поздно.

– Госпожа, можно я пойду с вами? Всё-таки вам поспокойнее будет. – Кучер, кажется его звали Томас, спрыгнул с козел и подошёл к ней.

И Джейн едва не расплакалась от такого внимания. Она была никем для слуг и всё же они переживали за неё.

– Да, конечно, – она кивнула ему. Флегг обернулся на них, усмехнулся, но ничего не сказал.

Они прошли пару кварталов, когда наконец он свернул в какую-то подворотню и остановился возле очередной хибары. Этот дом щеголял провалами окон. И всё же Джейн была уверенна, что в нём теплилась жизнь.

– Пойдёмте, госпожа. – И Флегг нырнул в проём двери. Джейн шагнула за ним следом.

Они спускались куда-то вниз, в подвал дома по узенькой лестнице. Несколько раз под ногами у неё что-то пробежало, верно крысы. Джейн уже тридцать раз пожалела, что послушала этого Флегга, всё существо твердило ей о том, что здесь опасно. Но увы, она теперь ничего не могла с этим поделать. Наконец, они спустились и оказались перед дверью. Флегг толкнул её.

–Прошу.

Джейн шагнула внутрь, в комнату. В темноте горела только одна лампа, стоявшая на столе. Она освещала человека в тёмном плаще с капюшоном и кусок комнаты перед ним. Углы же комнаты тонули во мраке.

– Добрый день, леди. А вы не из пугливых, смотрю, – заговорил человек и у Джейн невольно мурашки пошли по коже. От него исходило ощущение опасности.

– А чего мне бояться? Вы же не причините мне вреда, – усмехнулась Джейн.

– Разумеется, вы правы, – говорить с человеком и не видеть его было не так уж и приятно. Но Джейн чувствовала, как сзади переминался с ноги на ногу Томас и шумно дышала Мэри. Какая никакая, но поддержка.

– Дайте мне свою руку, – потребовал человек.

– И вы даже не будете спрашивать, когда у меня открылся дар? – Что она несёт? Надо убегать отсюда и чем быстрее, тем лучше. Пусть этот человек проверит её и отпустит её на все четыре стороны.

– Зачем? Я знаю ответы на свои вопросы. – Откуда? Конечно, она не делала секрета из своего дара. Но в том, что ей заинтересовался такой человек было явно что-то странное. Откуда-то он ведь узнал о ней. Джейн была почему-то уверенна, что не от профессора Ритара точно. Значит оставался Тавир. Или просто кто-то из студентов проболтался. Но в совпадения она не верила. – Так что, дадите мне руку?

Джейн наклонилась над столом и поспешно протянула свою руку, выстроив все мыслимые и немыслимые барьеры. Все получилось без её усилий. Если с профессором она хотела открыться, не чувствуя от него опасности, то этому человеку она не желала доверить ни крупицы себя и читать его воспоминания тоже не горела желанием. Она вспомнила профессора Ритара как наяву, его насмешливые слова и как с Тавиром это сработало. Она лишь на секунду провалилась в серые коридоры и тут же вынырнула обратно. Сжала губы и посмотрела на свою руку, которую всё ещё держал таинственный незнакомец.

Через мгновенье он отпустил её руку, и Джейн с радостью отпрянула от стола.

– У вас действительно очень сильный дар, – в его голосе ей послышалось изумление. – Даже не припомню такого. Очень интересный случай. Откуда вы умеете им управлять?

– У меня хороший учитель, – не смогла промолчать Джейн.

– И кто же? – Наверняка он знал, а спрашивал просто чтобы проследить её реакцию. Джейн чувствовала себя так, словно её взвешивают и проверяют. И это ощущение ей ой как не нравилось.

– Профессор Тобиас Ритар.

– Вот как! – Незнакомец, казалось, не был удивлён. – Что-ж, это недурно, вполне себе. – Он словно произнёс вполголоса. Потом добавил. – Госпожа Фелина, я готов с вами заниматься. И поверьте мои занятия понравятся вам больше, чем занятия с профессором Ритаром, а главное, принесут больше пользы.

– Нет, – вырвалось у Джейн, прежде чем она сообразила то что говорит. – Не хочу.

– Что-ж, это ваше право. Но если решите всё же брать у меня уроки – я буду ждать вас.

– А… – Джейн хотела спросить как его найти. Может быть, для профессора это важно. Она начала что-то такое подозревать, что-то такое знакомое было в образе этого незнакомца. Но вот что?

– Пошлите служанку или сама приходите сюда, в бедный квартал и спросите Наставника. Рано или поздно я найду вас. А теперь до скорой встречи, госпожа Фелина.

И это его прощание очень сильно не понравилось Джейн.

Тобиас

Дом горит. Его дом, в котором он не был уже несколько месяцев, полыхает. Пламя вздымается до неба. Какие-то люди бегают вокруг, как потерянные. Кто-то передает ведра с водой, кто-то кричит, а он просто стоит и смотрит. Несколько минут, а потом срывается с места. Там мать. Она не успела убежать.

Он рвётся вперёд.

– Пустите меня! Пустите!

– О, сынок Ритаров!

– Давно тебя не было.

– Где шлялся то, пока мать твоя тут корячилась?

– Наверное уснула, забыла погасить свечу, вот дом и загорелся.

– Пустите!

Он расталкивает людей и пробирается к дому. Дом полыхает, так, что уже не видно ни дверей, ни окон. И всё-таки там мама. Его мама. Он виноват. Он должен был навещать её, но не сделал. Всему виной открывшийся дар. Сейчас он почти ненавидит и себя и дар и наставника.

Тобиас обходит дом и видит маленькую лазейку, приоткрытое кухонное окошко из которого пока ещё не рвётся пламя. Мама обычно в это время сидела на кухне.

– Мама! – Он залазит в приоткрытое окно, цепляясь штанами и обдирая голые руки в кровь. – Мама!

В кухне ещё нет огня, но уже нечем дышать. Это плохо. Он ещё не понимает, почему, но возможно он ещё найдёт её, успеет.

Он делает несколько шагов и видит на полу её. Мама лежит возле кухонной двери. Наверное, она рванулась к выходу, когда начался пожар и не успела.

– Мама! – Воздуха уже не хватает. Он кашляет, задыхается, потом снимает рубаху и обматывает лицо. Надо было намочить, перед тем, как лезть сюда. И почему он не сообразил? Он трясёт маму за руку, но она остаётся без движения. А над головой уже опасно трещат потолочные балки и прорываются искры. Надо уходить.

Тобиас взваливает мать себе на плечи и пытается идти. Очень тяжело. От дыма почти ничего не видно. И голова раскалывается. И всё-таки он успевает добраться до окна. Выталкивает мать туда, наружу, на улицу. И падает следом. А за спиной падает балка, обдавая его снопом искр.

Несколько секунд и вот он сидит возле матери на траве.

К нему бегут со всех сторон.

– Смотрите, Ирэн Ритар.

– Сынок то нашёл её и вынес.

– Живая?

– А ну ка отойдите! – Высокий полный мужчина отодвигает всех и проходит к ним. Тобиас вскакивает ему навстречу. Это – лекарь для бедняков с соседней улицы. Он точно поможет.

Лекарь наклоняется над матерью, щупает пульс, зачем то потом дотрагивается до шеи и поворачивается к нему. И за долю секунды, Тобиас понимает, что вот сейчас произойдёт что-то неотвратимое и страшное.

– Прости, мой мальчик, но твоей мамы больше нет с нами.

– Нет! Мама, нет!

Кажется он падает на колени и плачет. Он не смог уберечь мать! Он не помог.

Тобиас проснулся и резко сел на кровати, хватая воздух. После общения с госпожой Фелиной кошмары почти перестали его мучать. И тут – на тебе. Он даже не мог понять, что послужило причиной, но давно уже он не просыпался в поту от собственного крика. Да, его дар стал его проклятием. Сначала, заигравшись он не уберёг мать, а потом послужил виновником смерти Кэти. И только чудо спасло её.

Сегодня уроков, кроме занятий с Кэти у него больше не было. И всё же он пришёл заранее. Была особая радость в том чтобы наблюдать за тем, как госпожа Фелина спешит в Университет, к нему на занятия. Он никогда не признался бы даже самому себе, что ему давно уже не нужны зашторенные окна, что он мечтает глотнуть свежего воздуха, а яркое солнце больше не кажется насмешкой над его горем. Но он не хотел, чтобы госпожа Фелина видела его, не хотел чтобы она знала, что он думает о ней. Он не хочет быть ей помехой. Тобиас не подарок, он это осознавал. И если Кэти не изменилась за эти годы, то он превратился в человека, которого ненавидят и боятся с таким прошлым, которое он не имеет права разделить с Кэти.

Она вошла, как обычно, поздоровавшись. И он сразу увидел, что она чем-то обеспокоена. За эти годы он прекрасно и без дара научился читать людей, считывать эмоции, как книгу.

Захотелось подойти, спросить, что случилось, успокоить. Но госпожа Фелина не нуждалась в нём.

– Начнём занятия?

– Да, – она смотрела словно сквозь него, как будто думала о чём-то своём. Волосы, обычно ровно уложенные, сегодня лежали небрежно. Словно у неё не было сил сделать причёску или мысли заняты другим. Как странно, что он уделяет так много внимания женской причёске. Сказал бы кто ему об этом ещё год назад, Тобиас бы не поверил. Он усмехнулся своим мыслям и взял протянутую госпожой Фелиной руку.

И тут же провалился в воспоминания. Словно она хотела показать ему что-то важное. А может и правда хотела. Тобиас увидел разговор со слугой, который показался ему странно знакомым, Джейн, которая не побоялась отправиться за неизвестным человеком в самый опасный район столицы, а потом человек в плаще и голос…

Он отпустил её руку. Ну вот и всё. Наставник вышел из тени. Он знал, что Тобиас прочтёт воспоминания госпожи Фелины. Игра началась. И ставки в этот раз слишком высоки, чтобы он смог проиграть.

– Вы показали мне всё, что хотели?

В этот раз она не стала отпираться.

– Я подумала о том, что это может быть важно.

– А о том, что в одиночестве разъезжать по трущобам столицы может быть опасно, вы не подумали? – Он разрывался между желанием взять её за руку и как следует встряхнуть и просьбой, почти унижением не подвергать свою жизнь опасности. Он бы нанял ей охрану. Но кто может справиться с Наставником, если он действительно решит взяться за госпожу Фелину? Одна надежда на то, что она для него не интересна, а это – лишь послание для него. Мысли в голове мешались, ему бы сесть и подумать.

– Он читал вас? – Спросил Тобиас резко.

– Нет. Я поставила барьер как вы учили.

– Хорошо. – Он ей верил. Жаль, что она пока не умеет закрываться полностью, читать другого, не открываясь самой. – Надеюсь, вы не собираетесь соглашаться на занятия с ним?

– А что не так? – Она снова вскинула голову и знакомым жестом поправила медальон. Несколько секунд он стоял и смотрел на неё. Но сейчас было не то время. Он не имел права упустить её сейчас.

– Вы знаете, кто такой Наставник? – Он понизил голос до шёпота, почти пугая. Пусть она боится.

– Кто?

– Вы же видели в моих воспоминаниях смерть, – он сглотнул, так и не решившись назвать вслух имя той, что сейчас стояла перед ним. – Её виной был Наставник.

Да, он сам виноват не меньше, если не больше. Но госпожа Фелина видела всё, по крайней мере, он надеялся, что она успела увидеть в его воспоминаниях то, что ему было нужно.

Он поднял глаза. Джейн вздрогнула как от удара.

– И вы хотите отомстить ему?

– Не только я, госпожа Фелина, не только. Его Величество, король Ричард очень желает поймать нашего неуловимого злодея. И вот кажется он наконец-то объявился. И ради Бога, не соглашайтесь на встречу с ним больше никогда.

Он поднял глаза и почему-то ему не понравился такой странный блеск её глаз.

– Госпожа Фелина? – Тобиас шагнул ближе, словно преодолевая пропасть, разделявшую их. Шаг, ещё шаг. Подошёл близко и взял за рукав платья, так чтобы не прочитать. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Казалось время остановилось. Тобиас смотрел в её глаза и видел Кэти, наивную и доверчивую, такую чистую и родную. Он не выдержит! Находиться здесь рядом с ней и не иметь возможности признаться, чтобы услышать ответ. Казалось, он сходил с ума. Надо отойти, отпустить её, но он не мог.

– Госпожа Фелина, пообещайте мне, что никогда и не под каким предлогом вы не будете больше искать встреч с Наставником. – Она сжала губы и упрямо молчала. И тогда он решился. – Джейн! – Она вздрогнула, как от удара. – Пожалуйста!

Он готов был встать на колени перед ней, если бы это помогло.

– Обещаю, – тихо сказала она.

Глава 11

Джейн

Ей казалось, что кружится голова. А ещё словно не хватало воздуха. «Джейн!» Ей ведь не послышалось?! Джейн не могла уснуть. Ворочалась в кровати, но сон не шёл. Нет, она просто обманывается. Но его голос… Неужели профессор Ритар… Неужели он переживает за неё?

Даже подумать об этом было странно. Да может ли он вообще переживать?! И всё же она знала, что может. Просто он привык держать всё в себе. А ещё кажется она уже не представляет себе жизни без его уроков. Это глупо, безумно глупо! Но так хочется увидеть его снова. Услышать снова её имя из его уст. Джейн боялась даже подумать, что за чувство испытывала сейчас. И не хотела дать ему названия. Всё, что она чувствовала – безумно само по себе. Кто его мертвая любимая – и кто она! А ведь живые никогда не выдерживают состязания с мёртвыми. И всё же его глаза не лгали и голос… Такой мягкий, глухой, завораживающий – мурашки по коже.

Джейн даже помотала головой, словно избавляясь от наваждения. Она просто хотела видеть профессора, хотела, наверное, разгадать его тайны, хотела читать его. И как бы он не пытался оттолкнуть её, она хотела быть рядом, несмотря ни на что.

Почему он привлекает её больше, чем такой добрый и милый Фредерик, Джейн не знала и даже думать не хотела об этом. Ей было достаточно того, что есть сейчас. О большем она боялась думать и надеяться. Это было слишком хорошо и…больно.

Проворочавшись до утра, она встала с постели не выспавшаяся. Но даже мысли не было не идти на занятие. Ей казалось почему-то что профессор Ритар нуждался в ней больше, чем она в нём, отчаянно нуждался. И Джейн не собиралась делать ему больно.

Позавтракав, она собралась и, отчаянно зевая, отправилась в Университет, надеясь, что холодная погода поможет проснуться.

– Ну, госпожа Фелина! – Он усмехнулся. – Чем вы меня порадуете сегодня?

А Джейн вдруг подумала, что действительно хотела бы его порадовать и более того – сделать всё, чтобы он снова улыбнулся. Хотелось разгладить морщины на его лбу и убрать тени, что залегли под глазами. Она с трудом отвела глаза, успев поймать его какой-то жадный взгляд. Словно он смотрел на неё и не мог насмотреться. Да что он увидел в ней?!

Она смело взяла профессора за руку, даже не думая строить барьер. Ей хотелось его читать. Пусть это неправильно, пусть эти занятия не помогут ей, но ей хотелось, чтобы это сладкое сумасшествие продлилось как можно дольше.

Он сидит за столом. Перед ним в беспорядке разбросаны бумаги. Тобиас думает и вспоминает. Столько времени прошло, а он не может или не хочет забыть. Ричард говорил – не держаться за прошлое. Вот только само оно держится за него крепко и не отпускает. Оно проросло в него. И, наверное, это даже нужно для того, чтобы не сойти с ума.

Его Кэти… Тобиас нащупывает на шее цепочку и вытаскивает её, чтобы ещё раз рассмотреть то, что на ней висит. Рассмотреть и не забыть. Кольцо. То, что осталось у него от Кэти. Только это кольцо, которого касалась она и которое она отвергла. Да ещё воспоминания, сущая малость. И всё же он не забудет её, пока не умрёт.

«Пока смерть не разлучит нас». Он усмехается.

– Вот ведь как глупо, – говорит Тобиас вслух, и сам почти пугается собственного голоса. В пустом доме он звучит глухо и надтреснуто. Словно он болен. Да, так и есть – он давно и глубоко болен, глубже, чем может показаться, только болит у него душа, а не тело. – Все они говорят – пока смерть не разлучит нас. Не разлучит, пока есть память.

Он свято верит в то, что говорит. Иногда от этих слов становится легче. На какое-то время он почти забывает… И поэтому разрешает себе говорить. А ещё смотреть.

Тобиас жадно вглядывается в кольцо, что так ярко и радостно блестит, словно вся радость ещё впереди, а потом вдруг прижимается к нему губами.

Джейн опять словно вынырнула из воспоминаний и отшатнулась. Ей было больно и тяжело. И в то же время накрыл почти восторг. Так любить, до боли! Это ведь надо уметь! Кажется, она сошла с ума! Безумие профессора заразно. Иначе почему она в восторге от того, что он любит не её? Словно ей надо, чтобы её любили. Нет, не любили, а любил один он. Джейн сжала губы. Она боялась признаться себе в том, что не мыслит больше жизни без профессора Ритара. И ей это совсем не нравилось!

– Так что у вас там получилось, госпожа Фелина? Барьер ваш никуда не годится.

Джейн кивнула, как зачарованная глядя на профессора.

– Я знаю, – тихо ответила она.

Хотелось просто подойти и дотронуться до него, просто дотронуться и не провалиться в воспоминания, убрать прядь волос с лица, прядь, тронутую сединой.

Он нахмурился после её ответа. Складка пролегла между бровей. Наверное, думает, как с ней быть. Она и сама не знала. Но профессор удивил её. Он ничего не ответил, только покачал головой, а потом отвернулся и отошёл к окну.

– Госпожа Фелина, если так пойдёт дело, я не смогу вам больше помочь и наши занятия надо будет прекратить.

Джейн вздрогнула как от удара. Да, она знала, что этим занятиям рано или поздно придёт конец, но за возможность видеть его цеплялась как за что-то жизненно необходимое. И когда он только успел так сильно прорасти в её сердце? Она пыталась найти ответ – и не находила. Но так рано… Или неужели для него эти занятия с ней тоже мучение?

Она подняла глаза и встретилась с профессором взглядом. Несколько секунд она терялась в его тёмных глазах, а потом он добавил.

– Вы, без сомнения очень способная ученица, но далеко ещё не полностью овладели своим даром. Задача наших занятий – помочь вам это сделать. Если вы будете упорно не хотеть заниматься, значит вам придётся подыскать другого учителя. И я думаю как бы Его Величество не посоветовал вас в ученицы господину Тавиру. Или может быть вы уже не против? – И профессор Ритар усмехнулся, зло так.

Джейн сжала губы. Вот специально он так! И всё же она не могла его ненавидеть. Хотела и не получалось. Хотя он выходил своими колкими намёками за рамки дозволенного. Хотелось влепить ему пощёчину и убежать. Вот только в его глазах ей чудились отголоски боли. Словно он сам говорил – ну давай, разозлись на меня, убеги. Давай. Словно он хотел этого. А может ей всё это только казалось? Может быть, она только придумала всё это себе.

– Я поняла, – кивнула Джейн.

Она докажет ему, что она самая способная ученица. А читать… Читать его она сможет и потом. Почему то она была в этом уверенна.

Тобиас

Всё пошло не так. Он больше не мог держать госпожу Фелину на расстоянии. Он не мог грубить ей, когда сердце разрывалось от желания прижать к себе и сказать то, что не успел договорить тогда. Он просто не мог насмешничать и иронизировать. С кем угодно, но не с ней. Он думал эта грубость проросла в нём, да так сильно, что с корнем не выдерешь. Но с ней он снова становился самим собой – влюблённым подростком, с обожанием смотревшим на золотоволосую девочку.

Тобиас ненавидел себя за это, но ничего поделать не мог. Его жизнь дала трещину ещё тогда, когда он назвал её по имени. Ей больше шло милое и скромное Джейн, чем аристократическое – Кэтрин. И сама она была неброской, скромной, не такой как его Кэти внешне. И всё же это была она. Словно две стороны одного человека.

С этим надо было что-то делать! Он с силой стукнул кулаком по столу. Так что, подпрыгнула чернильница, а листы бумаги разлетелись, как вспугнутые птицы в разные стороны. И отпустить её сейчас так просто он не мог. Особенно теперь, когда Наставник вышел из тени. Хотя Тобиас был больше чем уверен, что тот не тронет госпожу Фелину, не сейчас.

И всё-таки он поставил бы на что угодно, что ждать оставалось недолго. Только вот с какой стороны Наставник нанесёт удар он не знал. И это пугало. Потому что Наставник не разменивался на мелочи. Если ему почти удался захват власти тогда, то неужели он не повторит то же самое сейчас, учтя все свои ошибки. И как бы не было поздно… Одно успокаивало – Ричард ненавидел его почти так же сильно, как и он сам. А у короля всё-таки возможностей было побольше.

Тобиас оделся и вышел из дома. В Университет он никогда не опаздывал. Ему самому доставляла удовольствие собственная пунктуальность. По сути ещё одна попытка утереть носы аристократам, с которыми он соревновался всю свою жизнь, чтобы доказать…что? Он и сам не знал. А главное теперь –и зачем?

Открыв ключом дверь в свой кабинет он едва не споткнулся. Что-то или кто-то лежало прямо под дверью, загораживая проход. Тобиас переступил это нечто, закрыл кабинет на ключ и зажёг светильники, чтобы понять, что игра началась. Возле двери лежал студент Университета, Дерек Лестари, мелкий аристократ. И он абсолютно точно был мёртв.

Джейн

Она самым безобразным образом проспала. Джейн спешила в Университет, почти бежала, так быстро, как только возможно. Немного притормозила у входа и едва не столкнулась с Фредериком.

– Джейн, – он улыбнулся ей. – Я так рад тебя видеть.

– Извини, я спешу на занятия. – Джейн действительно спешила. Дни летели для неё безумным хороводом, так что она почти позабыла Фредерика. И уж точно не помнила, когда они последний раз встречались и вот так просто гуляли. Она не хотела давать ему лишних надежд.

– Боюсь, занятий не будет.

– Как это? – Она резко остановилась, словно налетела на стену.

– Профессор Ритар заперся у себя в кабинете и никого не принимает. Сегодня должны были быть занятия у Треверса и Мартинса с пятого курса. Но он им из-за двери просто ответил, что занятий не будет и отправил домой.

– Быть такого не может! – Поразилась Джейн. На её памяти никогда такого не было. Значит случилось что-то из ряда вон выходящее. – Может ему плохо? – Спросила она. И тут же страх змеёй заполз в сердце. А вдруг профессора отравили или что ещё похуже. А он… С него станется умереть и отправиться вслед за своей Кэти. Из того что она видела в его воспоминаниях, вполне можно было сделать вывод, что профессор был бы только рад такому исходу.

– Да что ему сделается! Просто занят, небось! – Отмахнулся Фредерик. Но Джейн уже его не слушала и бросилась к кабинету профессора.

– Профессор! Профессор Ритар! Откройте! – Она постучала в дверь, надеясь, что как обычно дверь откроется и покажется он, невозмутимый, как всегда. Джейн всё бы отдала, чтобы было действительно так. Вот только почему-то в душе росла уверенность, что так просто уже больше никогда не будет.

Конечно, никто ей не открыл. Постепенно, вокруг собралась толпа любопытствующих студентов. Кто-то откровенно злобствовал, кто-то насмехался, но Джейн не услышала ни одного хорошего слова о профессоре.

– Откройте, профессор! – Постучала она снова, без особой надежды, впрочем. Если он не откроет, она первая выломает дверь.

Но как ни странно, щелкнул замок и дверь бесшумно отворилась. Профессор Ритар открыл, осмотрел толпу и хмыкнул.

– Боюсь, госпожа Фелина, занятия всё-таки придётся отменить.

– Почему?

Вместо ответа, он отошёл и Джейн увидела лежащего на полу какого-то человека. Он абсолютно точно был мёртв. Её замутило. А кто-то из студентов вдруг крикнул:

–Да это же Дерек Лестари! Королевских гвардейцев сюда!

– Не трудитесь! – Усмехнулся профессор Ритар. – Его Величество уже в курсе случившегося.

– В курсе того, что вы приложили руку к убийству Дерека? – Нашелся кто-то самый смелый из студентов. Джейн по голосу не поняла кто. Она плохо знала друзей и однокурсников Фредерика.

Джейн думала, что профессор ответит, огрызнётся, но он молчал. Неужели, он и правда – убийца? Исходя из его прошлого – вполне может быть, особенно если этот студент как-то связан с Наставником. В своей мести профессор не остановится ни перед чем. И Джейн не знала, имеет ли право судить его. Может быть, конечно, он невольный убийца, но… Она сама не поняла, почему при мысли об этом почувствовала не страх, а тоску. Подняла голову и встретилась взглядом с профессором. Он смотрел на неё пристально, ей даже показалось с той же тоской во взгляде.

Она первая отвела взгляд, не в силах смотреть на него дольше, потому что если это правда, то она… она не знает, как ей тогда дальше жить.

Студенты не спешили расходиться. Все ждали гвардейцев. И они не замедлили явиться. Прошло всего-то наверное с четверть часа. Но профессор Ритар не стремился никуда сбежать и в целом не выглядел так, словно убил человека. И Джейн постепенно успокаивалась. Так что когда прибыл отряд гвардейцев она уже взяла себя в руки.

– Что здесь произошло?

– Убийство, господин капитан, – один из студентов вышел вперёд и показал рукой на тело несчастного Дерека. – И вот он, профессор, был в кабинете вместе с убитым. – И студент показал пальцем в профессора, осмелев. Да его не просто не любили в Университете – ненавидели. И если честно – он не сделал ничего для того, чтобы избежать этого.

Джейн ожидала чего угодно – что профессора заключат под стражу и уведут или что они будут допрашивать его. Но не того, что действительно произошло.

– Мы уже знаем об этом происшествии. Родственники господина Лестари уже оповещены.

– Отнесите тело господина Лестари к его родным, – приказал гвардейцам профессор так, будто ничего и не случилось. Он был абсолютно спокоен. Словно перед ним не лежал мертвым один из его студентов. Джейн и понимала это и в то же время – не могла принять. Смерть – это всегда больно. Она старалась не смотреть на тело того, кто ещё совсем недавно ходил по земле. И хотя она никогда раньше не видела этого студента, ей всё равно было тяжело.

– Хорошо, господин профессор, – капитан чуть ли ни честь отдал профессору. Словно они были хорошо знакомы (а может и были). Тело унесли. Гвардейцы развернулись и пошли прочь.

– А как же профессор? Вы даже не заключите его под стражу? – Кто-то очень сильно ненавидел профессора Ритара. Хотя, чему она удивляется. Сложнее найти того, кто бы не ненавидел его.

– Профессор Ритар вне подозрений, – ответил равнодушно капитан гвардейцев даже не повернувшись.

– Вы так хотите моего ареста? – Профессор шагнул вперёд к толпе студентов и хищно усмехнулся. И сейчас бы Джейн поверила во всё, что угодно, настолько пугающе он выглядел. Естественно никто ему не ответил. Наоборот, втянули голову в плечи. – Так чего тогда стоим? У меня здесь не бесплатный цирк. А вас, госпожа Фелина, прошу на занятие, раз уж вы так настойчиво этого желали.

И профессор приглашающим жестом распахнул дверь. Джейн шагнула вперёд. Только шаг и тут же остановилась.

– Джейн, – Её окликнул Фредерик. – Ты останешься с ним? На занятиях? Один на один? – Он говорил так, словно профессор Ритар не мог их слышать, так, словно имел на это право, а она дала ему какую-то надежду. И это разозлило её.

– Это всего лишь занятия, – мягко ответила она ему.

– А если он – действительно убийца? – Фредерик произнёс это слово не громко, но и не шёпотом, не таясь. Так, словно он совсем не боится профессора Ритара. Хотя, как знать, может быть, действительно не боится.

– Если я действительно убийца, господин Деверси, и захочу убить госпожу Фелину, вы меня не остановите. – Фигура профессора Ритара возникла в проёме двери. Весь в чёрном на фоне темного провала кабинета, он действительно внушал ужас. – Но вы можете подождать снаружи окончания занятий. Прошу! – И он отступил, приглашая внутрь.

Джейн немного замешкалась. Нет, она не боялась. И не думала, что профессор Ритар действительно сейчас виновен. Он всё-таки не такой человек, чтобы убивать без причины. Но на какое-то короткое мгновенье она вдруг представила, что он действительно убил этого несчастного и ей стало плохо.

Она подняла глаза и встретилась со взглядом профессора. И он так смотрел на неё, что Джейн едва не задохнулась. Боль и тоска во взгляде.

– Джейн, – он почти прошептал. Так тихо, чтобы не расслышал Фредерик. – Вы можете не бояться меня. Я не причиню вам вреда.

Сердце забилось, застучало, как сумасшедшее, а в груди вдруг стало жарко. Джейн шагнула внутрь, даже не обернувшись на Фредерика. И дверь захлопнулась за ней, словно отделяя от всего остального мира, мира в котором были все люди, но не было профессора.

– Сейчас у вас будет новое задание, – его голос и тон – ничего не напоминало о том, что он ей только что сказал. И всё же его глаза говорили совсем другое. Словно ему было важно… – Вы ведь возможно тоже думаете, что я убийца.

– Нет, – покачала головой Джейн. Он не ждал ответа и, может быть, даже не поверит ей. Но она должна была ответить. Подняла глаза и снова этот его взгляд. Черные глаза как омуты, затягивали, проникали в душу. А ещё тоска и снова эта жадность во взгляде.

– Смотрите, – он протянул ей руку. – Найдите моё воспоминание и посмотрите, убивал я, или нет.

Для него это почему-то было важно. И она абсолютно точно не ошиблась. Ему было очень важно знать, как она о нём думает. И Джейн схватила его руку, которая сегодня обжигала словно огнём и провалилась в серые коридоры. Но сегодня она не блуждала бесцельно, она знала, что хотела найти там. События последнего дня, они почти на поверхности. Несколько мгновений, и она нашла то, что искала.

Он действительно не убивал. И не скрывал этого от неё. И ему было важно, чтобы она знала правду. Джейн отпустила его руку, а на душе было весело, хотелось петь словно птичка.

– Ну, вы нашли, то что я вас попросил? – Голос звучал глухо. Отойти, отодвинуться от него, не привыкать! Но поздно. Джейн понимала, что уже поздно. Она не могла не любить профессора Ритара. Он словно пророс в ней самой, в её душе, во всём её существе. Любить его было больно, но не любить – означало не существовать.

– Нашла, – тихо ответила Джейн.

– Это хорошо! – Он не дотронулся до неё, просто стоял рядом. Но в его глазах ей читалось облегчение и что-то ещё такое странное мелькало. Что-то, чему она не могла дать названия. – Что-ж, продолжим занятия.

Глава 12

Джейн

После того случая с несчастным Лестари прошло несколько дней, таких быстрых, словно они и не дни были вовсе, а минуты. Джейн летала по дому, окрылённая и с нетерпением ждала занятий с профессором. Ей казалось, что для него тоже важны эти занятия и важна она сама. Ей даже иногда казалось… Но она останавливала себя. Она не хотела лишний раз надеяться и всё же надеялась.

И на фоне этих занятий терялось главное событие года, которого с нетерпением ждали все первокурсники – Королевский бал. Так уж повелось с момента основания Университета, Его Величество устраивал бал в честь первокурсников. И на этот бал можно было попасть всего лишь один раз в жизни – только будучи на первом курсе Университета.

Джейн даже и не думала о празднике. Формально – она никоим образом не относилась к Университету и ей не стоило ждать приглашения. Но если бы она даже и получила его, пойти на бал без профессора Ритара, танцевать там и веселиться, зная, что он в это время сидит один в своей мрачной комнате и предаётся воспоминаниям было выше её сил. Вольно или невольно, но она всё время думала о нём, пыталась угодить ему и понравиться, если это вообще возможно.

Он пугал её. Пугал не так, как раньше, в самом начале их занятий, а пугал тем, что вдруг становился мрачен или насмешлив. Словно он носил маски, и она никогда не могла бы сказать, где заканчивается очередная маска и начинается он настоящий.

А ещё она малодушно боялась того, что профессор вдруг скажет о завершении занятий. Что она тогда будет делать?

После того случая и Фредерик отдалился от неё. Словно он всё понял. Да, наверное, все уже поняли, что она влюблена в профессора Ритара. Все, кроме него. Джейн мрачно усмехнулась. Либо он изменится, либо она скоро станет похожа на него. Она отдавала себе в этом отчёт, но не знала, что и как можно изменить.

– Добрый день, профессор, – она улыбнулась, войдя в его кабинет. Ей так хотелось увидеть улыбку на его лице. Джейн ведь знала, что он умеет улыбаться.

– Добрый день, – он холодно кивнул ей. – Ну что-ж, мы продолжим с вами занятия по поиску нужной информации. Барьер вы со мной вряд ли научитесь строить. Ну хотя бы так. Попробуйте увидеть, что я делал вчера.

– Хорошо, – кивнула Джейн. Сосредоточилась и… снова попала не туда.

Тобиас стоит у камина и разглядывает языки пламени. Его увлекает эта безумная игра, помогает отвлечься, не думать.

– Ну что, как у тебя дела? – Спрашивает Его Величество король Ричард.

– Ты знаешь. Зачем спрашивать? – Усмехается Тобиас и подкидывает дров в камин, глядя как пламя жадно слизывает подачку. Огонь, совсем как тогда…Тобиас зябко ёжится и отворачивается от камина.

– Женить тебя, что ли… – Вдруг задумчиво произносит Ричард. Тобиас вздрагивает и поднимает глаза на короля.

– Пожалейте мою будущую жену, – усмехается он.

Вместо ответа Ричард подходит к нему и пристально смотрит на него. Что он там хочет найти? Тобиас не знает и знать не хочет.

– Ты ещё не забыл свою Кэти? Столько лет прошло…

– Не забыл и не забуду. Никогда. – Жёстко отвечает он и снова отворачивается. Он не хочет забывать. Даже если потеряет память, воспоминание о ней останется в душе навсегда, хотя, наверное, забыть для него было бы милосерднее. Но он не хочет забывать. Её можно будет стереть из его памяти только с жизнью. Кэти – единственная радость, что была в его жизни, солнце, которое освещало ему путь. Без неё он блуждает во тьме.

Джейн вынырнула из воспоминаний, как обычно, резко, словно её кто-то вытолкнул.

– У меня не получилось, – тихо призналась она. Нет. Он любит Кэти. И никогда даже не посмотрит в её сторону. Её мечты бесполезны. Но профессор ответил на удивление спокойно.

– Попробуйте ещё раз, госпожа Фелина, – и снова протянул руку.

Тобиас

Вот сегодня. Сейчас. Иначе он больше не сможет сдержаться и натворит не пойми каких глупостей. А он… Он должен её отпустить. Она ничего не помнит. Значит жизнь даёт ей второй шанс. Не для того, чтобы он испортил ей жизнь снова. Тем более с ним она будет в опасности всегда, пока жив Наставник и его прихвостни. Если только они догадаются, как она дорога ему…

Тобиас сжал губы. Пора.

Госпожа Фелина снова смогла прочитать его и снова не то, что надо. Зачем она интересуется им? Зачем играет с огнём? У неё есть молодость и красота и состояние. Любой молодой человек её – стоит только захотеть. А впереди – безоблачная жизнь.

И всё же он не мог насмотреться на неё. Вот сейчас он оттолкнёт её. Вот сейчас. Он должен. И госпожа Фелина, его Кэти, упростила ему задачу. Она вдруг потянулась к нему, словно не осознавая, что делает. Дотронулась до его волос и убрала прядь, упавшую на лицо. Тобиас жадно смотрел на неё, впитывал её всю до капли. Ведь сейчас надо будет сделать то, из-за чего потом дороги назад не будет. Хотелось прижать её руку к губам, хотелось сказать о том, что он всё для неё сделает. Но иногда лучше отпустить.

– Госпожа Фелина, не пытайтесь соблазнить меня. – Он резко оттолкнул её руку, стараясь не дотронуться до кожи. Свой голос показался хриплым карканьем. Он был сам себе противен. – В моей жизни была всего одна любовь и это явно не вы.

Оттолкнуть посильней, сделать больно, так чтобы она никогда к нему больше не пришла. Так чтобы возненавидела. Что что, а ненависть он внушать умел.

Она вздрогнула, как от удара и неверяще на него посмотрела. Он сам дурак, дал ей повод. Но уж пусть думает, что думает, пусть думает, что он – чудовище и просто развлекался. Пусть так думает.

– Ненавижу вас! – Прошептала. – Как же я вас ненавижу!

– И правильно. Ненависть лучше любви, госпожа Фелина. А любовь достойна лишь женских романов.

Она несколько секунд смотрела на него. Но он стоял прямо и насмешливо улыбался. И, наверное, его улыбка напоминала оскал. Так надо. Прости, Кэти. Прости.

Вдруг она всхлипнула, по щеке прочертила дорожку одна слезинка, потом другая. Подойти, стереть бы эти солёные слезы. И сделать так, чтобы она не плакала больше никогда. Но Тобиас заставил себя стоять и усмехаться, так что лицо превратилось в маску.

Несколько секунд, и Джейн резко развернулась и выбежала, хлопнув дверью, так что шторы взметнулись от порыва ветра.

– Удачи, госпожа Фелина на любовном поприще! – Крикнул он вслед, так чтоб наверняка. Потом закрыл дверь на ключ, прислонился к ней спиной и медленно сполз на пол. Ну вот и всё. Вот и конец. Она больше не придёт.

Лицо словно свело судорогой.

– Ну вот и всё, – прошептал он вслух, потом уронил голову на руки и замолчал. Было больно. Очень. Словно он снова хоронил её. И одиноко. Вряд ли он теперь ещё увидит её так близко.

Он ведь никогда не понимал, что в нём нашла очень красивая и богатая девочка, потомственная аристократка из рода Эмирансов, который восходят к королю. Но в детстве простительно совершать ошибки. А сейчас он этой ошибки не допустит. Потому что кто он – и кто она?

– Нищеброд! – Голос из прошлого вдруг зазвучал в голове так насмешливо ясно, что он вскочил и с грохотом опрокинул стул, только чтобы заглушить его.

– Иди к Фредди, госпожа Джейн. Иди. С ним ты будешь счастлива.

Джейн

Она выбежала из кабинета, хлопнув дверью. Да пусть подавится! Она ненавидит его! Ненавидит!

Она влюбилась в призрак, в чудовище. Он всё видел и знал и молчал. Видел её как на ладони, смотрел её глазами, дышал её грудью, чувствовал её сердцем. Да он верно, вообще ледяной. У него нет сердца!

Он читал её душу и пользовался ей, развлекался, поддерживал и вдруг раз – и словно пощёчина. Ты слишком высоко взлетела, Джейн. Ты – не его покойная любимая и никогда ей не будешь. Никогда.

Она больше никогда не придёт к нему. Ей было больно. Злые слёзы прочертили дорожки на щеках. Она подпустила профессора Ритара слишком близко, она посмела надеяться, что он её любит. И получила замечательный урок, лучше, чем все его уроки до этого, полезнее, по крайней мере. Она ненавидела его и злилась и ещё Бог знает что. Только почему же она тогда плачет? Почему же ей так больно? Сможет ли она разлюбить, узнав, что человек, в которого она влюблена оказался мерзавцем и циником? Или всё уже слишком далеко зашло?

Джейн выбежала из Универститета и бросилась прочь. Хотелось на воздух, стены душили её. Уехать бы из этого города. Сбежать! Прочь отсюда хотя бы на недолгое время!

– Джейн! – Окрикнул её Фредерик. – Джейн!

Но она только ускорила шаг. Она не хотела никого видеть и ни с кем разговаривать. Единственный человек, который был для неё важен…Оказалось, что этому единственному нет до неё дела.

– Да постой же ты, Джейн! – Фредерик догнал её и схватил за руку, чтобы остановить. И Джейн не удержалась. Забыв про все барьеры она снова провалилась в серые коридоры. Только в этот раз она читала вовсе не профессора.

– Говорят, приезжает наследница огромного состояния Грефонтейлов. Некая Джейн Фелина – Арно Лис, как привыкли они называть его, поворачивается к нему.

– Да? Ничего не слышал про это. Откуда ты такие новости только берёшь? – Роб пристально смотрит на Арно.

– Птичка на хвосте принесла, – усмехается Лис, а потом продолжает. – Говорят, она молодая и красивая, – мечтательно закатывает глаза Арно. – А дядюшке её недолго осталось.

– Завидная невеста, стало быть? – Роб придвигается поближе к ребятам. – А ты что молчишь, Фредди?

– Я слышал что-то такое, – отвечает он словно нехотя. – По правде говоря, господин Грефонтейл давно уже намекал на свою племянницу моему отцу. Но я её ни разу не видел.

– О!!! Да ты у нас без пяти минут жених! – Восклицает Лис.

– Да не хочу я жениться! – Досадливо отмахивается он. – Это не входит пока в мои планы, – Фредерик пытается отшутиться от разговора. Но от Арно так просто не отвяжешься.

– Да, говорят, эта девчонка такая штучка, что на тебя и не посмотрит! Тем более с таким состоянием! Кому ты нужен, Фредди? Смирись! – Хлопает его по плечу Роб.

– Ээээ, нет. Наш Фредди не согласен. Верно, Фредди? – Улыбается Лис.

Это вызов? А почему бы и нет?

– Чего вы хотите, ребята? – Он сдаётся.

– Ставлю бутылку ставийского, что она на тебя и не взглянет.

– А я ставлю бутылку флери, что уже через полгода назову её невестой. – Фредерик улыбается и принимает вызов.

– О! Ну ты даёшь! У меня нет никакого желания ухаживать за колючкой, будь она даже три раза наследницей огромного состояния. Мне знаешь ли, голова дороже денег. К тому же говорят, что она воспитывалась в провинции в какому-то пансионе. И взгляды и манеры у неё небось монашеские. –И Лис расхохотался.

– И всё же я рискну.

– О! Ну тогда по рукам! – Они с Лисом и Робом ударили по рукам.

Джейн вынырнула из воспоминаний.

– Джейн! – На неё смотрел Фредерик. Значит и он тоже? Да сегодня просто безумный день! Есть ли в этом мире хоть кто-нибудь, кто не лгал бы ей и не притворялся?!

– Значит бутылка флери, да? – Она посмотрела на него с презрением. Она то думала, что хуже поступка профессора ничего не может быть. Оказывается, нет, может. Фредерик, тот человек, которого она с первых дней пребывания в городе, считала другом, оказался куда как хуже. Он поспорил на неё, оценив её в бутылку вина. Вина!

– Джейн! – Он в ответ мучительно покраснел. – Это было давно. Я ошибся! Прости! Джейн!

Но она развернулась, вырвала свою руку, и ничего больше не слушая бросилась к дому. Она больше такого не выдержит.

И только влетев домой и бросив плащ в прихожей, она разрыдалась. Слёзы душили её. Злые слёзы, больные. Ей действительно надо уехать! Её больше ничего здесь не держит. Уроков нет, друзей нет. Разве что дом и состояние. Но она не удивится, если и это вдруг окажется пшиком. Вся её жизнь окажется пшиком. Она никогда ничего не имела и не надо вдруг обманываться. Хотела устроиться гувернанткой и честно с чистой совестью учить детей, потом скопить потихоньку на домик где-нибудь у моря, открыть свою школу и доживать свои дни почтенной старой девой. Вот и нечего было менять свои планы!

Джейн печально усмехнулась, потом вытерла слёзы и посмотрела в окно на заснеженный сад. Зима в столице царила недолго и совсем скоро должна будет отступить и отдать своё законное место весне. Только вот она как профессор. Вряд ли весна скоро придёт в её сердце. По правде говоря, она так и не смогла возненавидеть его. Раз за разом говорила, что он просто воспользовался ей, что он не любил её и даже отголоска чувств не испытывал, что он просто развлекался. И всё равно не могла его ненавидеть. Она видела его воспоминания, его боль, его мысли, его мечты. Пусть о другой. Но она и не претендовала на её место. Просто он был слишком жесток. Ведь она ничего не хотела. Просто быть рядом, видеть его, заниматься. Всё. Ей больше ничего от него не надо было.

Разве не жестоко, что он высмеял её за то, над чем она была не вольна? Разве человек может вот так, по дуновению ветерка полюбить или разлюбить? Только за это она осуждала его. Но, пожалуй, больше заниматься с ним она не сможет. Не сможет смотреть ему в глаза и вспоминать эти жестокие слова. Как будто она когда-то пыталась его соблазнить!

Джейн скривилась как от боли. Теперь ей придётся самой искать себе учителей. И попросить некого. К Тавиру она абсолютно точно никогда не пойдёт. Мелькнула мысль о Наставнике, но тут же пропала. Она дала обещание. И она не нарушит его. Значит придётся искать Читающих где-то за пределами столицы. Вот и повод нашёлся, чтобы уехать. И лучше это сделать во время бала, когда все будут заняты на празднике и никому не будет до неё дело. Поехать куда-нибудь в провинцию, снять небольшой домик и пожить там, спокойно и свободно. Там никто не будет знать о её Даре и никто не будет от неё шарахаться. Да. Точно. Так она и поступит.

Джейн вытерла слёзы и взяла тетрадь. Сейчас она запишет, что взять с собой, чтобы не забыть. Открыла тетрадь на первой странице и сжала губы. Перед ней красовался профиль профессора и подпись – профессор Тобиас Ритар. Она как-то сделала этот набросок и сама же забыла. А теперь он словно жёг ей глаза. Вырвать и выбросить? Она не могла. В чём он виноват? В том, что жесток, ироничен, и вообще противен до бешенства? Так она знала, что он такой. И всё-таки – он лучший. И другого ей не надо. Ненавидеть его вместе со всеми было бы спокойнее, тем более, что её любви он не желает. Но она не могла.

– Тобиас! – Произнесла вслух, глядя на набросок. Так глупо! Она разговаривает с портретом. И всё-таки это имя отдавалось в ней болью и радостью. Что-то такое, чему она сама не могла дать названия. Словно она давным-давно его знала и так тесно переплела свою жизнь с его, что вовек не распутаешь. Если бы только она могла сказать ему то, что чувствует! Но он ведь читал её. Значит для него это ничего не значит. Она вздохнула.

За ужином она почти ничего не ела и ночь не принесла покоя. Поворочавшись несколько часов в постели, Джейн встала, накинула плащ и вышла в сад. Здесь уже чувствовалось дыхание весны. Аллея была пустынна, дом спал и только фонари горели, разгоняя мрак. Неужели теперь такой мрак будет в её жизни всегда, а весна и день так и не наступит? Ответа на этот вопрос так и не было. Но стены дома душили её, словно мешая вздохнуть. Почти до рассвета она в тишине и одиночестве бродила по заснеженному саду, а утром забылась беспокойным сном, в котором профессор Ритар снова и снова повторял ей обидные и колкие слова:

– Мне не нужна ваша любовь, госпожа Фелина, зарубите себе на носу. Вы – ничтожество. Я люблю только свою Кэти.

Он отворачивался и уходил, а она звала его и… не просыпалась. Сон просто повторялся сначала.

А утром, к ней, бледной и не выспавшейся, с кругами под глазами и опухшими от слёз веками, постучала служанка.

– Госпожа, там господин Деверси просит его принять.

Глава 13

Фредерик значит явился! Джейн чувствовала презрение и злость. Профессора она хотя бы могла понять. А вот таких мотов и прожигателей жизни, как Фредерик и его друзья – никогда.

– Передайте ему, что я не желаю его видеть. Ни сейчас, ни когда-либо впредь. – Зло отчеканила она. О, теперь она кажется становится похожа характером на человека, в которого так неосмотрительно и глупо влюбилась.

Она усмехнулась, потом скривила губы. Слёзы снова навернулись на глаза. Глупые и злые слёзы. Джейн сглотнула их и отправилась завтракать. К обеду список вещей был готов. Собираться, пожалуй, ещё рано. Надо сначала разузнать, где живут сильные Читающие, а потом уже думать о поездке туда. Снять домик она сможет и на месте, а поживёт пока в гостинице.

После обеда она надумала прогуляться до городской библиотеки. Правильно, где ещё искать информацию, если не там. Она подошла к окну, желая вдохнуть такой свежий уже почти весенний воздух и увидела знакомую фигуру в саду. Фредерик маячил у неё перед окнами. Он что, так с утра тут и стоит? Джейн сжала губы и отвернулась. Видеть его не хотелось. Она никуда сегодня не пойдёт. А если он и завтра продолжит тут стоять – вызовет гвардейцев. Всё-таки это её дом. Хочет гулять – пусть прогуливается за забором. Можно, конечно, приказать слугам вышвырнуть его, но… Джейн не хотела уподобляться богатым вершителям чужих судеб. Хочет стоять – пусть стоит. Это не её дело.

До вечера она нашла чем себя занять – перечитывала книги, решала какие платья возьмёт с собой, а какие оставит. Это помогало хоть немного, но отвлечься, не думать о том, что она больше никогда не увидит профессора Ритара. Никогда. Какое большое и чужое слово. А ещё в нём звучит отчаянье. За всю жизнь больше никогда.

Вечером Джейн выглянула в окно. Фредерик всё ещё стоял там. Сумасшедший! Она поплотнее задёрнула шторы и легла спать. Как ни странно, спала она хорошо, вот только ей опять снился профессор, который разворачивался к ней спиной и уходил. Она бежала за ним, кричала, просила взять с собой. Но он неумолимо шёл вперёд.

Джейн проснулась от собственного крика со слезами на глазах. Кое-как собралась и отправилась на завтрак. А после завтрака к ней пришла служанка.

– Госпожа, – на её лице читалась какая-то растерянность. – господин Деверси просит принять его. Он сказал, что никуда не уйдёт, пока вы не примете его. Он эту ночь всю простоял в саду. А на улице то ведь не лето.

Давит на совесть значит? Но Джейн действительно не хотела, чтобы кто-то погиб из-за её жестокосердия. Фредерик не стоит того. Даже интересно, что он может ей сказать.

– Хорошо, – немного помедлив ответила она. – Пусть войдёт.

И прошла в гостиную ожидать его.

– Джейн! – Фредерик как только вошёл сразу подскочил к ней. – Прости меня! Дай мне возможность объясниться. Я всё расскажу. Пожалуйста, только выслушай меня!

– Хорошо, – она повернулась к нему. – Я слушаю тебя, Фредерик.

Он потупился, словно не знал, как начать. Смущение очень шло ему, делая такие ещё мальчишеские черты более мужественными. Но Джейн поймала себя на мысли о том, что смотрит на него как на друга или брата и не больше. Поэтому и его предательство не ранило так больно, как могло бы.

– Я… – Начал он, а потом немного помолчал и словно ринулся в омут с головой. – Послушай, твой дядя давно говорил, что у него есть замечательная племянница. Ещё года четыре назад начал об этом разговоры. Мой отец, разумеется их поддерживал. Они были очень дружны с твоим дядей. Я это всё слышал, но мне не хотелось жениться. Не на тебе, а вообще, понимаешь, Джейн! – Он умоляюще на неё посмотрел, словно прося прощения. Но за что?

– И что? Причём здесь пари? – Ей действительно было интересно. Только ответит ли он?

– Понимаешь, я… Ну… – Фредерик замялся. – Я хотел доказать друзьям, что давно уже самостоятельный, что могу сам принимать решения. Ничего личного. Что могу и имею право, как отказываться от свадьбы, так и жениться сам. Понимаешь, сам, а не по воле отца. Я не имел ничего против тебя. Я ведь тебя даже не видел. Я думал, что ну объявлю тебя невестой, а потом… – Он замялся, видимо, подыскивая нужное слово.

– А потом скажешь, что только забавлялся и это было ошибкой, – жёстко закончила за него Джейн. И вот за этого хлыща хотел выдать её дядя?

– Я не… – Вскочил Фредерик, а потом потупился. – Ну да. Я думал, что так наверное и поступил бы. Но увидев тебя, не смог остаться безучастным. Да и кто бы смог Джейн, – он вдруг встал перед ней на одно колено. – Я влюбился в тебя сразу, как увидел. И тогда же сказал друзьям, что проиграл в споре и отдал им бутылку вина. Я не прошу тебя ответить на мои чувства. Только одного прошу – не гони меня пожалуйста. – И Фредерик смотрел на неё с такой мольбой во взгляде, что Джейн поневоле смягчилась. Только на одно мгновенье, на одно несчастное мгновенье, вместо Фредди она увидела перед собой на коленях профессора Ритара и едва позорно не разревелась. Что ей до Фредерика и всех остальных, когда он никогда больше даже не посмотрит на неё!

Но господин Деверси видимо думал, что она обиделась на него или Бог ещё знает что, потому что вдруг подскочил с колен и протянул ей руку.

– Прочитай меня, Джейн! Пожалуйста! Я ведь не вру!

Джейн колебалась ровно одну секунду, а потом всё-таки взяла протянутую руку. Фредерик хоть бы сказал, что читать, какое воспоминание. Но потом она вспомнила уроки профессора. Как раз попробует, потренируется.

Он со стуком ставит на стол бутылку вина.

– Что это, Фредди? – Арно смотрит с изумлением.

– Вино. Ваш выигрыш. Я проиграл пари, потому что заявляю, что больше в нём участвовать не собираюсь. – Говорит он громко, так, чтобы слышал и Арно и Роб.

– Так-так! Ты отказываешься от пари?

– Отказываюсь!

– Что же произошло с мальчиком Фредди, дай угадаю! – Лис начинает паясничать. – Мальчик Фредди решил, что обманывать бедную девочку не хорошо. Потому что мальчик Фредди влюбился.

– Арно угомонись! – Рявкает Роб. – Он отказывается от пари, но это не значит, что он отказывается от нас, верно Фредди?

– Верно, – Кивает он. А в груди становится больно. Влюбился. Какое замечательное слово. Такое же, как и Джейн. И он добавляет, чтобы никаких недопониманий. – Это было бы нечестно, по отношению к ней. Джейн – замечательная девушка.

– На свадьбу пригласить не забудь, – Лис уже остыл и хлопает его по плечу.

Джейн отпустила руку Фредерика. Она смогла прочитать те воспоминания, которые были предназначены для неё, связаны с тем событием, о котором они говорили и думали. Всё, как учил профессор Ритар. К тому же она услышала признание в любви, предназначенное ей. Она должна быть рада, но чувствовала только тоску. Ничего похожего на тот сладкий восторг, который опутывал её после чтения профессора. Пусть он любил и не её! Никогда не любил её!

– Спасибо тебе, Фредерик, за доверие, – тихо и серьёзно ответила она. – Но я не могу ответить на твои чувства.

Он нахмурился, но тут же снова улыбнулся.

– Ты хотя бы не гони меня! Позволь быть рядом!

И Джейн не могла ему отказать. Она догадывалась на что он надеется. Наверное, на то же самое, на что надеялась бы она, будь она рядом с профессором Ритаром. Но это бесполезно. В их случаях. Они оба полюбили не тех.

Они очень мило побеседовали, пока пили чай. Фредди словно чувствовал что-то и ни словом ни намёком не говорил про профессора Ритара. А она… Она не могла спросить. Хотя сейчас выслушала бы про него любые новости.

– А ты знаешь, Джейн. Я ведь не просто так пришёл к тебе. У меня есть для тебя маленькая радость, – и он улыбнулся так тепло, что Джейн даже стало немного стыдно за своё равнодушие. Но она не могла (да и не хотела, если уж быть честной) приказать своему сердцу полюбить Фредерика. И всё-таки при его словах глупое сердце пустилось вскачь. А может быть… Но нет.

– Что за радость? – Она заставила себя даже улыбнуться Фредерику. Хотя между ними больше не было той свободы. Джейн не знала, как он, но сама точно чувствовала неловкость.

– Его Величество, король Ричард в этом году решил отступить от правил. И устраивает бал для всех учащихся Университета и всех преподавателей. И даже ты приглашена. Мне поручено руководством Университета передать тебе приглашение. – И он протянул ей конверт с королевской печатью.

А Джейн слышала только слово «преподавателей». Может ли быть такое, чтобы профессор Ритар тоже пришёл на бал? Или он откажется от королевского приглашения? Джейн не знала. Но точно поняла, что её поездка откладывается. Уехать ведь можно и после бала. Она не сможет спокойно жить, не узнав будет ли на балу профессор Ритар. А значит и она тоже обязательно на него пойдёт. Пусть он не будет танцевать, пусть просто постоит где-нибудь в стороне. Такой высокий, пугающий, похожий на ворона. Ей всё равно. Главное, увидеть его ещё раз.

– Спасибо за приглашение, Фредерик, – Она почти искренне улыбнулась молодому человеку. И он просто просиял. Наверное, отнёс это на свой счёт. Но что же ей делать? Он ведь тоже абсолютно глупо надеется, так же как и она.

– Я рад, что порадовал тебя, Джейн. Бал будет в это воскресенье в пять часов вечера начало. Если ты не против, я заеду за тобой.

Джейн раздумывала недолго. Она может пойти на бал одна. Всё равно профессор никогда не пригласит её. Но к чему обижать Фредерика? Просто после бала она скажет ему, что уезжает и чтобы он больше не искал её. Наверное, он быстро утешится.

Джейн улыбнулась своим мыслям, кивнула Фредерику и решила готовиться к балу.

Дни до бала пролетели как один. Джейн делала всё, чтобы у неё не было ни секунды свободы. Не думать о профессоре! Только не думать! Она выбирала платье. Конечно, все портные в городе были разобраны заранее и к ним выстроилась очередь из клиенток, которые просто мечтали попасть на королевский бал. А вдруг им улыбнётся удача? Король ведь не женат. Да и кроме него много кавалеров. Но Джейн это было не важно.

Она, конечно, могла потребовать, чтобы её пропустили вне очереди – положение в обществе и состояние позволяли это. Но она не хотела. В конце-концов с балом у неё не были связанны никакие надежды. Она может выбрать и из готовых платьев, которые потом подгонят ей по фигуре.

Этим она и занималась. Узнав, кто перед ними, портные буквально рассыпались в извинениях и льстивых заверениях, что будет всё, что нужно и чуть ли не завтра. Но она оставалась равнодушна к их словам. Джейн поймала себе на мысли, что ей всё равно, как она будет выглядеть. Потому что профессор знает её душу, видел её воспоминания, а до внешности ему, кажется, и дела нет. Интересно его Кэти была красивой? А больше ни ради кого она одеваться не намеренна.

Поэтому очень скоро платье было выбрано и наступила утомительная череда примерок. Джейн знала, что на бал в тёмном не принято ходить. Но под её сегодняшнее настроение прекрасно подходили только тёмные цвета. Был соблазн остановиться на тёмно-синем (тем более, что ей очень шёл именно синий цвет), но в результате она всё-таки выбрала нежно-голубое.

Фредерик хотел было сопровождать её на все примерки и походы в магазин, но она отказалась. Конечно, с ним было бы проще забыться. Но она не хотела давать ему надежду. Ложные надежды убивают, превращают в пыль. Она это знает, как никто.

До библиотеки она никак не смогла выбраться. Ничего, после бала у неё ещё будет время. Целые, такие ослепительно долгие и скучные дни. Она сжала губы и посмотрела на себя в зеркало. Никакой особой красоты. Обыкновенная. Она это всегда знала и никогда не расстраивалась. Но именно сейчас ей почему-то захотелось быть красивой. Для профессора и только для него одного.

День перед балом выдался на редкость пасмурным, а дождь чередовался со снегом. Такая погода как нельзя кстати подходила к её мрачному настроению. И хотя Джейн делала всё, чтобы не думать, потому что профессор потерян для неё навсегда, и вообще, он мерзавец и чудовище, она всё-таки не могла забыть. Может быть, время лечит. Но это время ещё не прошло.

А ночью ей опять снился профессор. Одержимость? Сумасшествие? Она не знала. Он снился ей каждую ночь и каждую ночь уходил. И даже во сне она не могла на него насмотреться.

А утро перед балом оказалось хлопотным. Привезли наконец-то платье и надо было успеть одеться и сделать причёску. Камеристки у неё не было и Джейн вынуждена была попросить помочь ей несколько служанок. А причёску она вызвалась делать сама. В конце-концов это её дело и только её – как выглядеть. Поэтому она не стала мудрить. Как учили их в пансионе – лучшее украшение для молодой девушки – это живые цветы.

Странно, она могла купить себе любое украшение, но не желала этого. Поэтому после того, как ей помогли надеть бальное платье, Джейн просто распустила волосы, подколов их так, чтобы свисали на спину, а не мешались перед глазами. И украсила причёску и платье бордовыми розами. Розы она тоже заказала заранее из королевской оранжереи.

Ну вот и всё. Только накинуть плащ и вперёд, на бал. Джейн посмотрела на себя в зеркало и даже вздрогнула. На неё строго смотрела незнакомка, которая, словно, забыла, как улыбаться. А ещё вдруг накрыло ощущение, что она когда-то уже одевалась на бал. Когда-то давно. И почему-то она была чётко уверенна, что розы в прошлом она тоже очень любила. Но Джейн тут же постаралась отвлечься. Если она попытается вспомнить – то снова придёт приступ и головная боль. Наверное, надо смириться с тем, что она никогда уже не вспомнит. Смириться и жить дальше.

Но вот почему-то именно сегодня она остро почувствовала, что забыла что-то очень важное, такое без чего её жизнь изменилась безвозвратно. Жаль, что она ничего уже не может изменить. Джейн вздохнула, помедлила несколько секунд и направилась вниз. Там уже ждал её Фредерик.

– Ты прекрасна, Джейн! – Он с таким откровенным восторгом посмотрел на неё, что Джейн почувствовала себя неловко. Она ведь сказала ему, что никогда не сможет ответить на его чувства.

Она буркнула что-то в ответ и села в экипаж, стараясь устроиться как можно дальше от Фредерика. Он тоже выглядел очень красиво и костюм подобрал почти в тон её платью. Как будто бы знал, в чём она пойдёт на бал, хотя Джейн молчала, специально, чтобы избежать такого сюрприза. И всё-таки она не могла на него злиться. Он ведь не хотел ничего такого. Джейн вздохнула.

В королевском саду было людно, а ещё неожиданно тепло. Джейн с удивлением вдыхала такой тёплый, почти летний воздух.

– Нравится? – Спросил Фредерик, подавая ей руку и помогая выбраться из экипажа.

Она только кивнула в ответ, изумлённая этим чудом.

– Говорят, всё здесь – плод стараний Создающих Иллюзии, пока они ещё существовали. В королевском саду всегда тепло. И фонтаны бьют и цветы цветут круглый год. Правда, сейчас, скорее всего, более поздние, осенние.

– Огромная оранжерея, – тихо прошептала Джейн, с любопытством оглядываясь.

– Да, что-то вроде того, – улыбнулся Фредерик. – Пойдём на бал, а то пропустим самое интересное! Осмотреть сад, я думаю, можно будет и позже.

Джейн согласно кивнула и направилась вслед за Фредериком, игнорируя его протянутую руку. Да, приехали они вместе, но дальше – каждый сам по себе. Так будет лучше.

В огромной бальной зале было настолько многолюдно, что она сразу же потеряла из виду Фредерика. И, наверное, это к лучшему. Джейн постаралась пробраться ближе к колоннам, там где стояло несколько профессоров Университета. Она видела их мельком, когда приходила на занятия с профессором Ритаром. Может быть, он тоже с ними? Разве он сможет ослушаться приглашения короля?

Джейн не знала, что она будет делать, если увидит профессора и зачем она вообще его ищет. Но она отчаянно нуждалась хотя бы в одном взгляде. Пробираясь к колоннам Джейн слышала шепотки за спиной.

–…богатая наследница…

– …дядя умер и оставил огромное состояние…

– …выгодная партия…

– …Самая сильная Читающая…

– …Такой ужасный дар, говорят, это Проклятье.

И её передёрнуло. Зачем вообще она здесь? Уехать туда, где никто её не знает и не слышал о ней и о её даре.

Джейн осторожно, бочком пробралась к колоннам, спряталась в их тени и наконец-то облегченно выдохнула. Потом осмотрелась. Профессора Ритара нигде не было видно. А гости, наконец-то закончили прибывать. И резные двери захлопнулись, пропустив последних гостей, прибывших на бал.

– Доброго вам дня, господа! – Заговорил король и в зале повисла тишина. А Джейн вдруг почувствовала тоску. Бал без профессора Ритара обещал быть скучным и утомил её ещё не начавшись. Что она вообще здесь делает? Лучше было бы остаться дома. Но теперь уже поздно, назад не уедешь.

А Его Величество произнёс краткую речь, поздравления первокурсникам и что-то о традициях. Но Джейн почти не слушала его. Она, не отрываясь, смотрела, в зал, ища глазами профессора и отчаянно надеясь. Но его не было. Всё-таки не пришёл, посмел.

Наконец, Его Величество закончил говорить и хлопнул в ладоши. Бал начался.

Глава 14

Тут же к ней подошло несколько молодых людей, которых, видимо не смущали, слухи с просьбой отдать первый танец именно им. Как ни странно, но Фредерика среди них не было. Джейн беспомощно осмотрелась по сторонам, ища пути к отступлению. Но их не было. Поэтому она с фальшивой улыбкой отдала руку какому-то кавалеру, и он утащил её танцевать.

Перед вторым танцем её наконец-то нашёл Фредерик с извинениями и Джейн конечно же отправилась танцевать с ним. Ей не было ни весело, ни грустно. Она чувствовала себя словно куклой, которую дёргают за ниточки и говорят, где нужно смеяться, а в каком месте повернуться, в каком топнуть ножкой и улыбнуться.

Через несколько танцев она ощущала себя настолько вымотанной, что уже сотню раз пожалела о том, что приняла приглашения. Не впусти бы она Фредерика тогда, знать бы ничего не знала о том, что тоже приглашена на бал. А может быть, уже была бы далеко отсюда.

При мысли об этом стало так тоскливо, что она едва не заплакала. Представить, что их с профессором разделяют не несколько улиц или стены дома, а много десятков миль было невыносимо. А ещё вдруг стало душно. Показалось, что стены давят.

Джейн отказалась от всех приглашений, сказав, что хочет отдохнуть. И когда очередной танец начался, улизнула через боковую дверь в сад. Там было немного слышно музыку, приглушённо, как раз, как ей нравилось. И ещё полутемно и в меру прохладно. Конечно, уже загорелись фонари, освещая самые основные тропинки и дорожки, но никто ведь не мешает ей свернуть с дороги. Правда, поплутав немного среди кустов, осмотрев старинную статую русалки с отбитой рукой и фонтан, Джейн порядком продрогла и решила вернуться в залу. Погреться немного и снова улизнуть, в этот раз уже домой. Его Величество ведь не будет настаивать на её присутствии. Никто не усомнится, что у неё разболелась голова. Да так почти и было. Внезапно захотелось вернуться на несколько лет назад, в пансион, туда где всё было легко и понятно без слов, а будущая жизнь виделась только в радужных красках.

Она наконец-то нашла нужную тропинку и свернула на главную аллею и только тогда заметила, как далеко забрела. Музыки уже не было слышно, фонарей стало меньше, а дворец сиял громадами огней где-то далеко впереди. Джейн направилась вперёд и вдруг услышала какой-то шорох, словно ветка хрустнула под ногой. Она обернулась и вздрогнула, замедлив шаг.

Её догонял профессор Ритар.

– Добрый вечер профессор Ритар, – она поздоровалась, надеясь, что голос не дрожит. Насмотреться бы на него и запомнить вот таким – в чёрной рубашке и чёрном плаще с красным подбоем, с морщинами на лбу и строго сжатыми губами. Он ведь шёл во дворец. Может быть, знал, что она будет на балу? Хотя, Джейн тут же осекла себя. Делать ему нечего, как думать о ней. Нет, он чётко сказал и показал, что терпеть её не может. Какие уж тут могут быть мысли. И всё-таки она смотрела на него и не могла насмотреться. Пыталась угадать в его глазах… Что? Она не знала и сама. Но причудливые тени падали ему на лицо, делая его загадочным, словно потусторонним.

– Добрый вечер, госпожа Фелина. – Его голос звучал неожиданно обманчиво мягко, заставив её задрожать, напомнив об их последних занятиях. Только приветствие и больше ничего. Джейн показалось, что он хотел сказать что-то ещё, но промолчал, поравнялся с ней, а потом даже прибавил шаг.

Она сжала губы и сморгнула упрямые слёзы, почему-то навернувшиеся на глаза. Она не будет плакать, не из-за него. Сделала пару шагов вперёд, испытывая дикое желание догнать его, а потом вдруг услышала совсем явственный шорох и вздрогнула. В темноте было плохо видно, но ей показалось, что кто-то есть там, в кустах, и этот кто-то смотрит на неё. Она хотела крикнуть, догнать профессора, но получился только шёпот.

А потом… Странный свист и сгусток ослепительного света прорезал темноту. Мгновенье Джейн словно зачарованная смотрела, как он летит к ней, а потом её кто-то сбил с ног и и толкнул с тропинки в темноту. Она упала, больно ударившись коленом и тут же вскочила на ноги. Понимание обожгло как огнём.

Профессор Ритар, это он толкнул её! Она обернулась и увидела, как он мягко оседает на траву, а на его груди расцвело и тут же погасло ослепительное пламя. И тут она поняла, где видела этот свет и пламя! Исторгающие Энергию!

Джейн бросилась к профессору. Нельзя медлить! Исторгающие убивают почти мгновенно. Но зачем, Боже, ответь зачем?! Она кусала губы, когда опустилась на колени перед профессором, нещадно пачкая и комкая бальное платье.

– Профессор Ритар! – Позвала его, робко дотронувшись своей рукой в перчатке до его руки.

Но он молчал. Джейн всхлипнула. Он спас ей жизнь. Этот заряд несомненно предназначался ей, видимо, она увидела то, что не следует. Он ведь не может вот так умереть! Не может!

– Профессор! – Позвала его ещё раз. Бесполезно. Она попыталась нащупать его пульс, но перчатки только мешали. Она стащила их с рук и бросила на землю, а потом взяла его за руку и провалилась в воспоминания. Вот только не в его, а в свои.

Словно прорвало огромную плотину и на неё обрушились все её воспоминания до семнадцати лет, всё что она забыла. Воспоминания ослепляли, оглушали, били по больному, не давали прийти в себя. И каждое было как немой укор. ТЫ! ЗАБЫЛА! ЕГО!

Джейн отпустила его руку, сходя с ума. Сердце гулко билось в груди, в ушах шумело. Неужели она должна теперь потерять его, когда всё вспомнила?

– Тобиас! – Позвала она тихо и всхлипнула, а потом уже громче. – Тоби!

Слёзы застилали глаза, и она почти не поверила, когда услышала тихое и такое родное:

– Не плачь! – в ответ.

Профессор смотрел на неё. И Джейн видела, знала, что он понял всё.

– Зачем? – Только и спросила она, кусая губы.

– Я стану твоим рыцарем, – Вместо ответа сказал он, с трудом. Каждый вздох давался ему тяжело. На губах появилась кровавая пена. Профессор улыбнулся уголком рта. – Навсегда!

И закрыл глаза. А кровь струйкой потекла вниз, по щеке, с уголка губ.

Джейн зарыдала уже не сдерживаясь.

– Эй, кто-нибудь! – Крикнула. – Позовите Исцеляющего Тело!

Но дворец веселился. Играла музыка, танцевали пары. Им всем не было дело до какого-то профессора, лежавшего тут в темноте и пыли. И Джейн вдруг почувствовала злость. Она ослепляла, застилая глаза. Не зная сама, зачем это делает, она рванула рубашку на груди у Тобиаса и положила руки ему на грудь.

Перед глазами тут же появилось его тело словно изнутри – изломанное, повреждённое, сожжённое безжалостным огнём, но ещё живое. Жизнь едва теплилась в нём. Джейн не понимая, что она делает и зачем, всё же представила, как исправляет, словно сметает кистью повреждения и боль. В глазах вдруг резко потемнело, голова закружилась, и она провалилась в темноту.

Тобиас

Он очнулся и сначала не мог понять, где находится. Темно, тихо и холодно. Он мёртв? Но мёртвые не чувствуют холода. Что случилось, Тобиас не знал, и не хотел знать. Но кажется каким-то чудесным образом смерть снова убежала от него. А ведь он был готов.

Кэти! Он вспомнил её заплаканное лицо и похолодел. Она должна быть где-то рядом. А ещё скорее всего это Наставник вышел на охоту и это его Исторгающие снова чуть не лишили его Кэти. Он не может потерять её снова!

Тобиас открыл глаза, сел и огляделся. Рядом на траве лежала Кэти, раскинув руки и он, словно мимоходом, поразился бледности её лица. Что с ней? Она должна быть жива!

Он вскочил и дотронулся до её руки, стараясь не прочитать. Пульс был, сердце билось. Она просто в обмороке. И вся ледяная. Наверное, замёрзла.

Тобиас снял с себя плащ, завернул в плащ её и поднял на руки. Невесомая, лёгкая, как пушинка. Его Кэти.

Он прошёл несколько шагов, свернул с основной аллеи – здесь может быть опасно – и уложил Кэти на первую попавшуюся скамейку. Положил её голову себе на колени, так хотелось убаюкать её, как ребёнка, чтобы не знала бед, никогда и никаких. Бледная, с закрытыми глазами, она казалась сейчас ему ещё красивее. Он уже забыл, как выглядела ТА прошлая Кэти, но эта казалась ему до боли в сердце красивой. И как он раньше мог думать, что она некрасива? Это нежное голубое платье шло ей, делая её ещё воздушнее и ещё прекраснее.

Она вспомнила его, он был уверен. К ней вернулись воспоминания. И она не оттолкнула его, не убежала. Значит ли это, что она простила? Или просто ещё может быть не до конца осознала, что он виновен в смерти её семьи?

В любом случае сейчас он бы если даже и хотел уже не может от неё убежать, спрятаться, обидеть. Не после того, что он сделал. И Тобиас догадывался, что сделала она. В ней вместе с воспоминаниями снова «вдруг» проснулся дар. Просто кто-то хорошо поработал над тем, чтобы эти дары так и остались заперты. Кто-то очень сильный. И он обязательно это выяснит, только Кэти нельзя волновать раньше времени.

Тобиас смотрел на неё, не в силах насмотреться. Он не может вечно бегать от неё и от себя. Наверное, если бы ничего не случилось, если бы этой встречи в саду не было, он смог бы… А сейчас уже слишком поздно.

Он прикоснулся рукой к её волосам. Кэти вздохнула, но не очнулась. Нежные, такие мягкие на ощупь. Причёска растрепалась, розы выпали из неё, осталась только одна, в причудливом свете фонарей, она казалась почти чёрной на фоне её темных волос.

– Кэти…Любимая… – Прошептал тихо то, что так и не осмелился сказать вслух. Зачем слова, если она читала его, а он её?

И всё-таки он вряд ли бы осмелился сказать это ей. Говорить то что думаещь, то что спрятано глубоко внутри всегда тяжело.

Так хотелось дотронуться до неё, не читая. Ощутить снова её прикосновение, прижать к себе, защитить от всего мира.

– Кэти! – Прошептал он снова. Она вздохнула и открыла глаза.

Джейн

Сначала вернулись звуки – шорох листвы, далекая музыка, потом запахи – ночного сада и ещё почему-то полыни, а потом уже и ощущения, как будто всё с опозданием. Сильно болела голова. Джейн чувствовала слабость во всём теле, в каждой его точке. Что с ней случилось? Что произошло? Где она? И вдруг вернулись воспоминания, заставляя сердце биться быстрее, почти оглушая.

– Быстрее, Кэтрин! Ну же! – Отец стоит напротив неё, в комнате. Внизу шум, крики, запах дыма. Дом горит.

– А как же… – Она сглатывает и хочет сказать «Как же Тобиас?», но молчит. Если он ушёл, а потом привёл их, значит ей больше не о чём с ним разговаривать. И всё же она сомневается. Тоби не мог так поступить. Он – не убийца. Она верит в него, несмотря ни на что. Она вернула ему кольцо, но это ведь ничего не значит? Он найдёт её и они помирятся. Обязательно. Он был не прав, но и она тоже…

– Кэтрин, я всё понимаю! – Отец сердится. – Но ты слишком долго думаешь. Надо бежать. Скоро здесь будут друзья твоего разлюбезного жениха.

– Почему… – она вздрагивает. – почему ты думаешь, что это он?

– Я разве слепой и не вижу, чем он занимается? Пойдём быстрее. Мама ждёт уже нас внизу. Ну же!

Она кивает и даёт отцу руку, и они бегут, но не вниз, откуда поднимаются клубы чёрного дыма, а куда-то в сторону, в старое крыло, которое она и не знает то толком. Здесь, в коридоре уже тяжело дышать, и отец то и дело останавливается и кашляет. Наконец, он открывает дверь в комнату, полную каких-то старинных картин, гобеленов и рыцарских доспехов. Всё лежит здесь вперемешку.

Странно, но она не чувствует страха. Словно всё происходит не по-настоящему, не с ней, словно этот пожар всего лишь иллюзия. Когда она уходила с бала после разговора с Тоби, она ведь не думала, что всё-так сложится. Интересно, останься она сейчас внизу, успела бы она выбежать или нет?

– Быстрей! Быстрей! – Торопит отец то ли себя, то ли её. Ей кажется, она уже слышит, как трещат перекрытия, а огонь лижет крышу.

Отец отодвигает старые картины и открывает неприметную дверь в углу.

– Быстрей! Внутрь!

Кэтрин юркает в тёмный проём первая, а отец за ней. И едва не спотыкается на лестнице. Он тихо ругается сквозь зубы.

– Здесь где-то есть факелы, но сейчас нет времени их зажигать. Иначе мы все превратимся в один большой факел..

Они бегут вниз всё дальше и дальше, и Джейн кажется, что конца этому спуску не будет. Они, наверное, уже под землёй.

Наконец, спуск прекращается, и они бегут вперёд, всё дальше и дальше. А отец ещё торопит – быстрее, быстрее. Она и так уже бежит из последних сил и едва не падает от облегчения, когда впереди показывается полоска света.

Отец нащупывает дверную ручку и открывает её, и Кэтрин едва не падает от холодного ветра, сбивающего с ног.

– Где мы? – Спрашивает она, тщетно пытаясь согреться. Бальное платье совсем не греет.

– За городом, в лесу, – рассеянно отвечает отец. – Где же Рея? Она должна ждать нас здесь.

Он оглядывается, пытаясь отыскать маму, а в сердце змеёй заползает липкий страх. И вдруг становится страшно, да так, что сердце начинает стучать, как у пойманного зайца. Мамы нет, отец боится, их дом сейчас горит где-то в центре города. А у них нет ничего. Кэтрин обхватывает себя руками, чтобы согреться и успокоиться. Неужели во всём этом виноват Тобиас? Мысли метаются, как вспугнутые птицы.

Вдруг она слышит крик отца. Кэтрин бежит к нему, и видит, как отец наклоняется над чьим-то телом на земле. Мама! Кэтрин останавливается и прижимает руку ко рту. Крик рвётся наружу.

– Она мертва! – Вскакивает собранный и как-то разом постаревший отец. – Скорее всего разбойники. Обокрали богатую даму в бальном платье и с драгоценностями. И лошадей забрали. Я дурак, что отпустил её одну. Но если они добрались до неё, то могут добраться и до тебя. – Он поднимает на неё глаза и Кэтрин поражается какому-то странному загнанному взгляду отца. – Слушай меня внимательно – я отведу тебя сейчас в безопасное место, но перед этим ты всё забудешь. Всё, что было до этой ночи.

– Как это? – Спрашивает Кэтрин. – Разве это возможно?

– Возможно, и необходимо ради твоей безопасности. Так уж вышло, что я – последний в своём роду Создающий Иллюзии. И то что я могу делать, никто не делал до меня. И надеюсь никто об этом не узнает.

– Но я же забуду тебя и маму и… Тоби. – Из груди рвётся рыдание. Слишком много боли на сегодня. Очень много. А ещё накатывает усталость.

– Я напомню тебе, – тихо говорит отец, а потом продолжает. Его голос звучит как-то слишком мягко и чарующе, как никогда до этого. – А Тобиас…Зачем тебе жених, который виновен в смерти твоей матери и в смерти многих беззащитных людей? Неужели ты простишь ему это?

– Это не Тобиас! – Тихо говорит Кэтрин. – Он не мог!

– Не мог, но сделал! – Яростно восклицает отец. – Не бойся, если хочешь, я расскажу тебе потом всё, что тебе нужно помнить.

– И про Тобиаса?

– И про него. – Ей кажется, или отец усмехается. Но он ведь не будет ей лгать! И он ведь дал согласие на их с Тоби помолвку.

– А я когда-нибудь вспомню всё это? – Она обводит руками лес вокруг и отца.

– Вспомнишь, когда-нибудь.

Кэти пытается сказать, что не хочет забывать. Может быть, есть какой-то другой способ? Может быть, всё не так плохо, как кажется отцу? Но мысли путаются. Она вдруг понимает, как устала. Легче уступить, чем ругаться с собственным отцом. Ведь есть Исцеляющие Тело, они помогут всё вспомнить. Кэтрин хочет настоять на своём, но глаза закрываются, а отец мягко что-то рассказывает, и она уплывает в блаженную тьму.

Глава 15

– Это отец! – Джейн резко открыла глаза. – Это он всё сделал! – И встретилась взглядом с профессором Ритаром.

Она лежала на скамье, и её голова покоилась у него на коленях. Джейн посмотрела на него и разом забыла всё, что хотела рассказать. Все воспоминания, которые не были связаны с Тобиасом, всё вдруг стало не нужным и неважным. Он был жив. Джейн вдруг вспомнила, как он падал на траву, как текла кровь из уголка губ. А теперь он сидит и смотрит на неё. Они мертвы оба? Или оба живы? Но тогда как?

Она по привычке потянулась к медальону и застыла. Медальон раскрылся, прямо по трещине, полностью. Она дёрнула за цепочку, и та беззвучно открылась, словно этого только и ждала. Джейн не снимала медальон ни разу, с тех пор, как отец надел его. Внутри на одной стороне был семейный портрет – мама, отец и маленькая она. Она помнила, как приезжал художник. Он рисовал сначала большой портрет, а потом несколько миниатюр. Но Джейн не знала, что в медальоне одна из них. А на другой стороне – надпись. Всего два слова: «Прости меня». Что это значит? Ведь медальон отец надел на неё задолго до её семнадцатилетия. Что-то крутилось в голове, но она никак не могла найти этому названия.

– Что это значит? – Спросила она вслух.

– Дай посмотреть. – Попросил профессор (или Тобиас? – ведь это её Тоби).

Джейн, робея протянула ему медальон. Так хотелось прикоснуться к Тобиасу, но… сейчас он казался ей снова таким неприступным. Словно всё, что между ними было ей только приснилось.

– Скорее всего это артефакт, запирающий дар. Я слышал когда-то велись похожие опыты Создающими Иллюзии. Твой отец не…? – Он вопросительно посмотрел на неё.

– Да, отец был последний из Создающих Иллюзии. – Ответила Джейн на невысказанный вопрос. – Но я никогда не знала об этом до того рокового дня семь лет назад. – Она сжала губы. – Получается, это он сделал так, чтобы у меня не проснулся дар. Но для чего?

– Потому что обладать таким даром, а в твоём случае – двумя дарами – это действительно больше не Дар, а Проклятие, а ещё ограничения связанные с этим.

– Двумя? – Переспросила Джейн. И тут она поняла. Всё, что было, не приснилось ей. Тобиас действительно спас её и действительно был смертельно ранен. А она спасла его благодаря дару. В ней открылся новый дар – Исцеляющих Тело. – Но разве такое возможно? Два дара в одном человеке? – Ей даже не было страшно. Изумление уступило место пониманию. Если бы не этот дар, её Тобиас сейчас бы не разговаривал с ней, а лежал бы мёртвый. Джейн представила вдруг, что Тобиаса больше не будет на этом свете. Сейчас, когда она всё вспомнила, она поняла, что просто не может его потерять. Что угодно, только не потерять. Как он жил все эти годы, считая её мёртвой?! Как он выдержал?!

– Такое бывает, – тихо ответил профессор Ритар и снова замолчал.

Джейн повернулась и встретилась с ним взглядом. Его чёрные глаза затягивали в свой омут и говорили намного больше, то, что не дозволено словам. Тобиас вдруг протянул руку, дотронулся до её волос, погладил. И Джейн почувствовала слёзы на глазах. Такая простая ласка, но в неё словно скопилась вся нерастраченная любовь за долгие годы. Неужели эти все жестокие слова были нужны лишь для того, чтобы оттолкнуть её, обмануть, заставить уйти? Неужели то, что она видела в его воспоминаниях – правда и он действительно все эти годы ТАК любил её?

Джейн поймала его руку и прижала к губам.

– Тоби! – Прошептала тихо и смущённо.

– Кэти!

И снова молчание. Но даже молчать с ним было радостно.

– Ты… – Она споткнулась об это «ты». Слишком много всего стояло раньше между ними и слишком быстро сейчас исчезли все преграды. Но он не сказал ни слова против. Только смотрел. – Ты рад, что я всё вспомнила? – Наконец продолжила она.

– Я не могу ничего с этим поделать, – прозвучало так обреченно, что Джейн сжала губы. Она села на скамье и попыталась отодвинуться от него. Она же знает, что он чувствует, а он – видит её мысли. Почему между ними всё так странно и зыбко?

– Не уходи, Кэти! – Он подвинулся ближе и в голосе застыла такая мольба, что Джейн сразу же простила ему всё.

– Зови меня Джейн, – тихо ответила. – Моё полное имя Кэтрин Джейн Эмиранс. Но я привыкла к Джейн. Последние семь лет оно каждый день со мной. – И она печально улыбнулась. Между ними стояли годы и отец, который сделал всё, чтобы она забыла Тоби. Может быть, так будет лучше для него? Она думала, что воспоминания всё прояснили. Но она больше не наивная девушка семнадцати лет, а он больше не молодой влюблённый юноша. Слёзы снова навернулись на глаза и потекли по щекам. Так глупо было верить…

– Джейн! – Тобиас опустился на колени перед ней, прямо в пыль садовой тропинки. – Я недостоин тебя.

Профессор Ритар! Перед ней! На коленях! В пыли!

– Встань, Тоби! – Она попыталась поднять его, но профессор отказался. Тогда Джейн опустилась на колени сама. Лицо напротив лица. Их глаза встретились.

– Не плачь! – Тихо произнёс профессор. Его бархатный голос звучал глухо. И, (может ли такое быть?) в глазах тоже застыли слёзы. – Не плачь, Джейн, – повторил он. И осторожно, кончиками пальцев, стёр слёзы с ёё глаз. – Я всегда спрашивал себя, почему богатая девочка выбрала нищего мальчика, который обладал только скверным характером и ничем больше, и не находил ответа.

– Потому что богатая девочка любила в своём мальчике то, чего не было у других – верное сердце и чистую душу, – Тихо ответила Джейн.

– Мальчик уже не тот, Джейн! – Усмехнулся Тобиас, но усмешка вышла какая-то кривая, словно приклеенная. – Знаешь, увидев тебя, я сначала подумал, что сошёл с ума и мне везде видится Кэти. И поэтому я взъелся на тебя. А потом уже, когда узнал тебя, понял, что это – твой шанс на свободную жизнь. Это – твоя возможность сделать выбор. Ты так и осталась наивной девочкой, а я больше не тот мальчик, которого ты знала. И в моей душе столько мерзости, что я даже спать спокойно не могу.

– Значит я разделю эту мерзость с тобой! – Джейн чувствовала боль Тоби, как свою собственную. И она сделает всё, чтобы помочь ему. Прогонит прочь плохие воспоминания! Лишь бы ему не было больно!

Джейн потянулась к нему и тут же оказалась в кольце его рук.

– Если ты говоришь правду, то думай, что предлагаешь. Я ведь не смогу тебя теперь отпустить! – Глухо выдохнул он и прижал её к себе так крепко, что Джейн услышала стук его сердца. Оно билось так часто, что казалось сейчас вылетит из груди. Так же, как и её собственное. Одно сердце на двоих.

Вместо ответа она прижалась к Тоби ещё сильнее. Родной! Любимый! Никогда больше она не покинет его. Даже если он прогонит её. Ведь теперь она точно знает, что нужна ему, как воздух нужна.

От него пахло травами, немного полынью, немного мятой и чем-то ещё, таким неуловимо горьким и знакомым как в детстве.

– Джейн! – Тобиас гладил её по волосам, а Джейн уткнулась носом в его плечо. Ей казалось, что время остановилось. Они в межвременье. Только они двое и больше никого. – Ты ведь знаешь, что я виноват в их смерти. Только я. На мне больше вины, чем на Наставнике. Мои руки в крови. Это я сделал так, что Сайн-стрит стёрта с лица земли. Я хотел умереть вместе с тобой, когда понял, что сотворил, но мне не дали. Я читал их всех и рассказывал всё Наставнику. Меня не зря боятся и называют убийцей и за глаза и в глаза. И знаешь, без тебя терпеть это иногда было невыносимо.

Он вздрогнул. Может ли быть такое, что всхлипнул? Джейн подняла глаза на Тобиаса и застыла. В темноте ночи его лицо казалось восковым, бледное, словно неживое, с большими застывшими глазами, в которых плескалась застарелая боль, с которой он не мог ни с кем поделиться. И слезы. Мужчины не плачут. Никогда. Но Джейн видела, как плакало его сердце, чувствовала его боль как свою. Ей было тяжело, но если она сможет хоть чем-то облегчить его боль, она это сделает.

– Теперь я с тобой! – Прошептала она. – Ты знаешь, меня всегда мучило ощущение, что я забыла что-то очень важное, что-то такое, без чего вся моя жизнь не имеет смысла. И только увидев тебя в первый раз, я поняла, что живу. Сначала ненавистью, потом ненависть превратилась в любовь, тёмную, без надежды, вопреки всему, но всё же любовь. Как ни старался отец разлучить нас (а он ведь и есть мой недавно почивший дядя, которые все семь лет был рядом со мной), ни словом, ни взглядом не выдавая мне, что ты существуешь на свете, у него ничего не вышло. Я влюбилась в тебя, даже не зная, не помня тебя. Влюбилась заново. И если мне снова сотрут воспоминания, я встречу и снова полюблю тебя. Не пытайся убежать от меня теперь!

И она крепче вцепилась в Тобиаса, словно боясь, что он опять что-то придумает и исчезнет.

– Тихо, Джейн! Разве я смогу теперь исчезнуть, убежать куда-то без тебя? Это невозможно. – Он прижался губами к её волосам. – Какая ты красивая! Твой отец, наверное, и подумать не мог, когда изменил тебе внешность, не оставив ничего от моей прежней Кэти, что я узнаю тебя. Но я узнал бы тебя даже в облике лесного зверя.

– Отец тоже, наверное, желал мне счастья, так как его видел он. – Кивнула Джейн. Наверное, когда-нибудь она сможет понять отца. Простить то она его простила, но вот понять…

Несколько минут они сидели молча. Тобиас гладил её по волосам и баюкал в объятиях. Только несколько минут. Потом их уединение нарушили крики, шорохи, топот ног.

Тобиас вскочил на ноги и дал ей руку. И её поразило превращение её Тобиаса в резкого и желчного профессора Ритара. Он снова надел маску. И только она знала, что там под маской, на самом деле.

– Идти сможешь? Нам надо добраться до Ричарда как можно быстрее. Наставник вышел на охоту.

– Смогу, – кивнула Джейн. От былой слабости не осталось и следа.

– Хорошо. Держись рядом со мной. От меня ни шагу!

Они свернули на главную аллею и прошли только несколько шагов, как вдруг словно из ниоткуда появились люди в тёмных плащах с капюшонами. В руках они держали железные резные трубочки и кто-то уже поднёс их к губам.

– Не делайте резких движений! Господин профессор, госпожа, вас желает видеть Наставник.

Тобиас

Ну вот и всё. Мышеловка захлопнулась. Как они с Ричардом не пытались просчитать все ходы, всё же у них ничего не вышло. Ну почти. Тобиас сжал в кармане кнопку разговорника. Ему всё равно, что будет дальше с ним самим, но если с Джейн что-то случится снова этого он Наставнику не простит.

А ещё ему было страшно. Тобиас давно забыл, что такое страх, но теперь глядя на Джейн, которая надеялась на него, которая спасла его, он чувствовал, как страх липким пауком заползает в сердце. Он сделает всё, что потребует от него Наставник, лишь бы с Джейн ничего не случилось. Всё что произошло – лишь череда досадных случайностей. И всё же если бы он знал, что всё произойдёт сегодня – и сам бы не пошёл на бал, и Джейн бы не пустил. И даже более того – сделал бы всё, чтобы они оказались как можно дальше отсюда. Да, он хотел поквитаться с Наставником, да он обещал служить Его Величеству, но самым важным было для него то, что он нашёл её и теперь просто не может потерять.

Пока они ехали в экипаже, окруженные Исторгающими Энергию, Тобиас держал Джейн за руку, за рукав платья, стараясь не читать. Не сейчас. И смотрел на неё, не мог насмотреться. Неужели она действительно сказала ему, что зная всё, всё равно любит в нём того самого мальчика из бедного квартала? Неужели такое возможно?

Ему было страшно и хорошо одновременно. Может быть, когда это всё закончится, они смогут всё-таки обрести покой где-нибудь подальше от столицы?

Экипаж вдруг резко остановился. Джейн вздрогнула и Тобиас на краткий миг прижал её к себе. И не выпустил бы, если бы не приказ выходить.

Он знал, что сейчас увидит, догадывался. На самом деле он знал Наставника лучше, чем тот думал. Экипаж привёз их к его старому дому. Дому, с которого всё началось и где, кажется, должно закончиться.

Он помог вылезти Джейн и тихо шепнул:

– Держись за мной и ни на что не соглашайся. Наставник не имеет милосердия.

Они прошли в старый дом, который принял жилой вид, видимо совсем недавно. Рассохшийся пол со следами пыли, доски скрипят под ногами, под потолком паутина, только с мебели смели пыль. Большая, такая знакомая комната, Наставник в чёрном плаще, совсем как из воспоминания Джейн, и Исторгающие по углам. Как паук и его верная паутина, поймал себя на сравнении Тобиас. И усмехнулся.

– Ну здравствуй, Тобиас. Давно не виделись.

А вот и знакомый голос из его кошмаров. Тот, что он слышал все эти семь лет почти наяву.

– Добрый день, – кивнул он. Пусть Наставник сам играет в свою игру.

– А где же твоё уважение? А где же твоё «Наставник»? Или ты не знаешь, как меня зовут? – Угрожает? Тобиас хмыкнул. Что-ж, он тоже умеет угрожать. Ему бы продержаться до приезда Ричарда. А в том, что его Величество скоро будет сам или пришлёт гвардейцев, он был уверен. Всё-таки это и его бой тоже. Надо только потянуть время.

– Почему же, знаю. Альфред Даррели.

– А ты отрастил зубы, щенок, – усмехнулся Наставник и откинул капюшон. Тобиас и забыл уже, как выглядит Наставник. Хотя, пожалуй, он изменился. Стал старше и безумнее. Он смотрел на лысую голову, глубоко посаженные почти белесые глаза, тонкие губы и шрам, тянувшийся через левую щёку, и не мог понять, как оказался настолько слеп много лет назад. Безумный Читающий – вот кем был Наставник на самом деле. Безумный и гениальный. – Что-ж, зубки я выдирать умею. – И он кивнул.

Двое Исторгающих появились словно из ниоткуда. Один схватил его за руку и наставил свою трубку на него, а второй на Джейн, которую он так и не отпустил. И еще с десяток смотрели на него, не мигая и ждали только знака Наставника.

– Что ты хочешь? – Тобиас выдохнул сквозь зубы. Если Наставник только тронет Джейн, он сотрёт его в порошок. В груди взметнулась ненависть, опаляя и сжигая. Он найдёт его и уничтожит.

– Ну неужели я скажу тебе о своих желаниях, а Тобиас? Мы столько лет не виделись. Может быть я просто хочу поговорить, – Наставник улыбался. Ему нравилось издеваться и упиваться чужой болью.

– Нам не о чем говорить.

– Прям так и не о чем? Вижу ты нашёл себе новую подружку. Что-ж, похвально. Но в нашей жизни не должно быть место чувствам.

Исторгающие как бы невзначай передвинулись поближе к Джейн. Интересно, он успеет закрыть её собой или нет? Тобиас думал отстранённо. Сбылся его самый страшный кошмар. Всё, что снилось ему, всё, от чего он вскакивал в поту, происходит наяву. У него появился шанс всё изменить, а он снова ничего не может.

– Что ты хочешь? – Повторил он вопрос.

– На колени! – Рявкнул Наставник. – И проси у меня прощения за то, что ты предал меня и наши интересы в угоду своим чувствам. А я уже подумаю простить тебя или нет. – Тобиас замешкался, успев увидеть ужас на лице Джейн. Снова всё повторяется. И он согласен не выйти отсюда живым. Только бы жила она. – Ну же!

Исторгающий поднёс железную палочку к губам и наставил на Джейн. И он опустился на колени. Он ненавидел себя за это. Но… Что угодно, лишь бы она была жива. Лишь бы Наставник оставил Джейн в покое.

– Проси прощения!

– Простите меня, Наставник, – Собственный голос казался жалким, а он сам – презирал себя. Наверное, и Джейн презирает его. Но он будет защищать её даже против её воли.

– За что простить? – Наставник хищно улыбнулся.

– За то, что предал наши идеалы, – выдавил из себя Тобиас.

– Замечательно, – Наставник хлопнул в ладоши. – А теперь мы повеселимся.

Глава 16

Тобиас

Он вскочил на ноги. Веселье в устах Наставника звучало пугающе.

Наставник хлопнул в ладоши. Всё напоказ, не так как раньше. Или может раньше, ему нужно было скрывать себя, свою сущность, чтобы обмануть доверчивых дурачков, а сейчас в этом уже нет нужды.

Исторгающие Энергию подобрались поближе к ним. Сейчас они с Джейн стояли в кругу Исторгающих. Ей здесь отводилась роль жертвы. Через неё они влияли на него. Тобиас сжал губы и бросил быстрый взгляд на Джейн. Она хорошо держалась, его Джейн. Боялась, да, но стояла молча. Быстрей бы этот кошмар закончился, и тогда уж он точно её от себя не отпустит.

– Тобиас, – Наставник улыбнулся так, словно они добрые друзья. Мальчик Тоби верил этой подкупающей улыбке, к тому же Наставник замечательно умел играть на человеческих страстях. Но сейчас он в его воле и в то же время неподвластен ему. И он больше не мальчик. – Ты ведь предал нас. Я знаю, что ты эти семь лет верой и правдой служил нашему злейшему врагу – королю Ричарду. А за предательство нужно платить. Ты ведь знаешь об этом?

Наставник ждал ответа.

– Я не считаю себя предателем. – Он ответил спокойно. Только бы протянуть время.

– Мне без разницы, что ты считаешь. Главное – то, что думаю я. А я заставлю тебя заплатить за предательство. Хотя… – Наставник сделал вид, что задумался. Он словно бы наслаждался своим представлением. – Ты можешь не платить, но тогда заплатит она, – и Наставник указал пальцем на Джейн. Исторгающие подобрались.

Тобиас выпустил руку Джейн и шагнул вперёд, закрывая её собой. Интересно, несколько секунд ей хватит, чтобы спастись от прямого удара, или нет?

– Так что? – Наставнику доставляло удовольствие наблюдать за его движениями. Проклятье! Он видел его слабость. Разглядел, наверное, ещё тогда, когда к нему пришла Джейн. И теперь пользуется этой слабостью. А он не может ничего сделать. Хотя нет – может заплатить он. Это даст Джейн отсрочку. Почему так долго добираются йордовы гвардейцы?!

– Я готов заплатить! – Он надеялся, что голос не дрожит.

– Тоби, – всхлипнула сзади Джейн.

– Тогда ты получишь своего наказание от Исторгающих. А когда ты умрёшь, мы продолжим с твоей подружкой.

Один из Исторгающих (почти все были из новых, он их не помнил) поднёс трубку к губам. Яркая вспышка и боль. Ослепительная, сводящая с ума. Тобиас знал, что дар Исторгающих использовали для пыток, но на себе никогда не испытывал. И вот… Было больно. Настолько, что он едва не закричал. Сжал губы, потом не выдержал, пошатнулся и упал на одно колено. Боль сводила с ума и не кончалась. Но он не закричит! Он не доставит Наставнику этого удовольствия! Перед глазами плясали кровавые всполохи.

Вдруг так же резко, как и началась, боль закончилась, словно растворилась в нём без остатка. И он смог выдохнуть. Встал, распрямился, и осмотрелся, ища глазами Джейн. Да где же она?

– Тоби, всё хорошо? – Она была совсем рядом, заплаканная. От её слов, дышать сразу стало легче. Если он умрёт, то умрёт счастливый. Тобиас улыбнулся, только улыбка кажется вышла кривая. Ну и к йордам!

– Ну что, как впечатления? Понравилась плата за предательство? – Наставник открыто смеялся. Теперь было ясно видно, что он безумен. – Хочешь ещё? Ну ка! Скажи! – Потребовал он.

Тобиас сжал губы. Сказать, что не хочет – получит издёвку. Сказать, что хочет – получит боль. В любом случае всё уже решено. И если Его Величество не поторопится, они останутся здесь оба. Главное – успеть забрать с собой как можно больше Исторгающих.

– Ты знаешь, – ответил он. Не нравится Наставнику – пусть спрашивает по-другому.

– Хм, значит не будешь говорить! – Наставник сделал вид, что задумался. – Что-ж, тогда будешь умолять меня на коленях!

На этот раз боль была настолько сильной, что он почти задохнулся, ослеп и оглох. А в висках набатом стучало только одно – облегчить боль, любым способом. А потом ещё мысль – Джейн же Исцеляющая, она может. Но он не должен ни словом, ни взглядом выдать, что она Исцеляющая, лучше он умрёт. И Тобиас молчал. Закусил губу до крови. Эта боль немного перебила ту боль, что разрывала изнутри. Кажется, он упал навзничь, сгибаясь пополам. Но ни звука не издал. Он сдохнет, но не даст Наставнику шанса посмеяться над ним!

И снова боль кончилась так же внезапно, как и началась. Он лежал на полу, а рядом на коленях сидела Джейн. Её лицо, мокрое от слёз – было первым, что он увидел, когда спала пелена с глаз.

– Не показывай, что ты Исцеляющая. Иначе он тебя не отпустит, – прошептал он тихо.

– Он и так тебя не отпустит, – тихо ответила она. – А я без тебя жить не смогу.

– Сможешь и будешь! – Зло ответил Тобиас.

– О чём там детки шепчутся, а? – Снова этот противный голос. Он словно вкручивался в голову. Интересно, он сможет его забыть, если захочет, или этот голос теперь с ним навсегда? – Голубки, о чём вы воркуете? О том, кто следующий будет платить за предательство? А, Тоби? У вас же любовь! Почему твоя девушка не хочет разделит с тобой эту боль? Госпожа Фелина, ведь верно? Такая сильная Читающая. Отказалась от уроков со мной, ради уроков с тобой. А ты не ценишь этого Тобиас! Ай-яй-яй! – И Наставник укоряюще покачал головой.

– Оставь её! – Зло выдохнул Тобиас. – Пока я жив, я буду терпеть боль.

И боль пришла снова. В этот раз он не запомнил уже ничего. Может быть он кричал и плакал, может быть что-то просил, он не помнил. Провалился в чёрное беспамятство, которое даже там, в глубине, сводило с ума болью.

Когда боль ушла, он даже не сразу понял. Тело, скрученное спазмами отказывалось повиноваться. Он вдохнул с трудом. Воздух резал лёгкие, каждая мышца болела. В глаза словно насыпали песка. Он лежал на спине на деревянном полу. Над ним кружились хороводом какие-то тени. Наконец, сумасшедшее кружение кончилось, и он увидел Джейн. Она сидела рядом с ним. Увидев, что он очнулся, подняла руку.

– Не смей! – Выдохнул он, сообразив, что она хочет применить свой дар. Нельзя. С трудом поднял свою руку, пытаясь поймать её и повторил. – Не смей! – И задохнулся. Говорить было тяжело. Язык в воспалённом рту ворочался с трудом.

– Дурак! – Джейн всхлипнула. – Йордов рыцарь!

– Рыцарь, – улыбнулся он. Несмотря на то, что всё тело болело, она была рядом, а значит всё было хорошо.

–Ну что, голубки? – Наставник улыбался. Ему нравилось наблюдать за их мучениями. Если Ричард выпустит его в этот раз, то Тобиас больше не будет ждать. Он сам найдёт его, хоть на другом конце света.

И Тобиас поднялся. Он не доставит ему такой радости. Как можно меньше счастливых минут для этого чудовища. Вставать было тяжело. С трудом припал сначала на одну ногу. Она подворачивалась, словно отказываясь повиноваться, потом на вторую. Качнулся. Рядом тут же оказалась Джейн и подставила ему руку.

– Уйди! – Он мотнул головой. Пусть обижается. У него не было больше ласковых слов в запасе. Лишь бы она не подвернулась под горячую руку Исторгающих! Но Джейн только сильнее сжала ему плечо. Её рука была горячей, обжигала даже через ткань. Голова кружилась, перед глазами плясали чёрные точки. И он даже не сразу рассмотрел Наставника.

– Ну что, ты готов, Тобиас? Или всё-таки хватит? А? Попроси меня как следует, на коленях, и я дарую тебе прощение.

– Я не верю в твоё прощение, – Выдохнул он.

– А зря.

Наставник махнул рукой и снова тело накрыла боль. Только в этот раз он почувствовал как кто-то нежно обнимает его, не отдаёт в объятия боли, туда где тьма и безумие. Джейн! Зачем она это делает? Зачем?! Она же выдаст себя! Он пытался оттолкнуть её, отодвинуть, но не мог, проваливаясь в темноту.

А когда боль закончилась, он услышал крики. С трудом открыл глаза. Комната превратилась в какую-то сумасшедшую карусель. Всё вертелось вокруг, полыхали вспышки. Мелькнула знакомая форма. Гвардейцы Его Величества! Пришли всё-таки.

Он попытался сесть, сдерживая рвущийся наружу стон. Где Джейн? Она же была рядом!

– Джейн! – С трудом разлепил пересохшие губы, заставив произнести её имя.