Читать онлайн Разведёнка бесплатно

Глава 1

Глава 2

Выворачивает наизнанку – именно так и мог охарактеризовать Белый свое состояние на следующее утро. У него будто жилы из души вытягивало с досады. Первый порыв ярости, от которой мутилось в глазах, прошел, зато наипоганейшее послевкусие поражения осталось.

Дерьмо клубилось в душе, кипело. Доходило на медленном огне, бл***!

Не попадись ему вчера на пути Игорь Надеин, его сестру неизвестно что ждало.

Паша был так зол, что сам не знал, что с ней сделает. Мог бы кинуть ее охране, чтобы пустили по кругу, и смотреть, как эту суку будут драть во все дыры.

Мог бы запереть в каком-нибудь подвале, держать там месяцами и драть сам. Голую, на хлебе и воде, бл***! Чтобы ссала под себя от страха.

Много чего мог.

За то, что она посмела это сделать. Унизила его, тварь. Оскорбила!

Будь это мужик, давно бы уже кровью своей умывался.

Но в одном Надеин был прав. Мужики «девчонкам» не мстят, они их просто трахают. Поэтому он и дал ей уйти Власовой бабе, но приставил к ней слежку.

А неутоленное желание поквитаться осталось.

Его грызла досада, будоражила черную и страшную злость перемешку с похотью. Выворачивала, жилы вытягивала. Потому что от одной мысли, как он будет ее драть, у него колом стоял. А думать надо о делах.

О делах, бл***, а то нае*бут, стоит только отвернуться.

Но потом и это дикое состояние отпустило. В конце концов, Паша был охотник, и он умел ждать добычу годами. Месть блюдо холодное, им надо наслаждаться спокойно, чтобы не пропустить ни одного, самого маленького нюанса. Его удовольствие – ее страх. Кайф! А в спешке да сгоряча, когда тебя всего трясет от злости, что за кайф?

Прав был Надеин. Пусть разбирается в своих семейных делах, это его сестра. Белый торопиться не станет, он подождет, пока все успокоятся, забудут, и потом начнет действовать. И вот тогда она не отвертится, заплатит за свою наглость сполна.

У Белого никто еще не отвертелся.

А пока за ней издали пронаблюдают. Ему надо было знать об этой женщине все: чем занимается, куда ходит, с кем трахается. Грязная сука, он ей покажет «было так себе».

– Павел Анатольевич, позволите?

Один из его людей вторгся в мысли хозяина, отвлекая.

– Чего тебе?

– О семье пока удалось узнать не так уж много, но… – мужчина замялся. – У матери Кристины Надеиной родство с армянской диаспорой, – и назвал фамилии.

Этих людей Белый знал, серьезные люди. Хуже того, их его отец знал. Хорошо, что Игорь Надеин его тормознул тогда, можно было бы нарваться на неприятности. Дело неожиданно осложнилось, но вдруг Паша осклабился.

Так было даже интереснее. Значит, он будет действовать аккуратнее, следов не оставлять. Пашины белесые глазки сузились в щелки, поблескивая возбуждением, а руки сжали подлокотники кресла.

– Вот еще, Павел Анатольевич, – человек протянул ему папку.

Белый взял папку, лениво перелистнул пару страниц. Потом спросил, наморщив лоб:

– Что за ху*ня?

– Это материалы по Подгорскому. На него есть кое-что новое

Вернул обратно и откинулся в кресле, поставив локти на подлокотники.

– Выбрось нах***, – лениво сказал, скрестив пальцы. – Наблюдение снять.

Влас Подгорский больше не представлял интереса. Теперь все внимание Белого занимала бывшая жена Власа с ее родственниками из армянской диаспоры.

– Как прикажете, – ответил человек, поклонился и вышел, оставив Пашу одного.

***

Странное чувство охватило мужчину. С одной стороны, он вроде бы вынужден держаться на расстоянии. Был связан собственным словом по рукам и ногам. Но с другой…

Дерьмо постепенно выкипало, превращаясь в адреналин. Предвкушение. Собирая сведения об этой женщине, он вдруг почувствовал себя пауком.

Муха сама влезет в паутину, и вот тогда ей не поздоровится

А пока он займется делами.

В конце концов, для мужика превыше всего бизнес. Развлечения потом.

***

Завернутая в полотенце и в банном халате Кристина выползла из ванной. Она одной рукой вытирала мокрые волосы и шумно сопела. Сейчас она действительно казалась брату девчонкой. Очень злой девчонкой. Потому, уже зная, что за этим последует, если вовремя не перехватить инициативу, Игорь встал с дивана.

– Есть хочешь?

Только фыркнула, сверкнув на него глазами.

– Понял.

Проговорил со вздохом и своей обычной бесшумной стелющей походкой направился в кухню (топал он тогда специально, давал ей время испугаться как следует и подготовиться). Уже выходя обернулся.

– Кстати, Крис, без боевой раскраски ты выглядишь гораздо моложе.

Взрыва не последовало, видимо, слишком устала, а может, мозги были заняты другим. В любом случае, он ушел в кухню, чтобы не стеснять ее своим присутствием. Ну и завтрак соорудить, конечно.

Его сестра в здоровом-то состоянии не готовила, а чего от нее ждать, когда она с похмелья. В холодильнике у Кристины нашлись кое-какие продукты, а вот хлеба не было. Кофе, сваренные вкрутую яйца, плавленный сыр, кефир и какой-то джем с невнятным названием, вот что удалось набрать на завтрак. К тому времени, когда все это стояло на столе, Кристина уже выползла в кухню, во всем черном, словно вдова.

Наполовину просушенные влажные волосы по плечам, в черных глазах настороженность и затаенное внимание. Мельком глянула на стол и полезла в верхний шкафчик. Там, насколько Игорь помнил, Влас хранил сигареты и прочий мелкий хлам.

Во всей этой большой кухне с множеством шкафчиков, только один условно принадлежал Власу. Остальные неизвестно чем заняла Кристина. Игорь никогда не мог понять, зачем этим двоим, практически не готовившим дома, такая огромная кухня. Хотя он многого в их жизни не мог понять, но предпочитал не вникать.

Она встала на носочки, пошарила рукой в глубине и вытащила початую упаковку печенья и хрустящие хлебцы. У Игоря вытаращились глаза.

– Что? – вскинулась его импульсивная сестрица, махнув черными волосами. – Неприкосновенный запас.

Игорь поперхнулся, а потом просто рассмеялся:

– Так вот что ты по ночам хомячишь?

– Иди к черту, – вспыхнули черные глаза. – Откуда ты знаешь, что это я, может Влас?

– По глазам вижу, – продолжил он прикалываться.

Потом вдруг посерьезнел:

– Ешь, давай, времени осталось мало. В 11.34 поезд.

Кристина в это время жевала хрустящий хлебец, намазанный плавленным сыром, проглотила все это и спросила прищурившись:

– Так спешишь убрать меня отсюда, чтобы я ничего не знала о ваших делах?

Вот именно этого Игорь и опасался. Что догадается и заупрямится.

– Каких делах, ты прекрасно знаешь, Влас это все состряпал, чтобы тебя отмазать.

И тут она расхохоталась, громко, хрипловато, даже весело. А потом кивнула:

– Нет, Игорек, я не про Власа, я про твои с Белым дела. Думаешь, я совсем дура и не понимаю, какими там деньгами пахнет?

– По-моему, именно ты не понимаешь, чем это для ТЕБЯ пахнет! – рыкнул Игорь внезапно разъярившись от сознания, что сестра права. – Сидела бы тихо, а не вертела задом, взял бы тебя в долю. А ты и так обосрала все, что могла.

– А, так, я по-твоему, должна была сидеть тихо и терпеть, как об меня все ноги вытирают?! Вы все?!

– Да, Крис. И ты сама понимаешь…

– Заткнись, сделай одолжение! – она раздраженно вскинула руку.

Ее эмоции, такие осязаемые, как будто шквал звенящего пламени прошелся по кухне и тут же осыпался пеплом. А Кристина замерла, уставившись в одну точку и слышно прошептала:

– У меня не было шанса. И он бы все равно от меня не отстал, он все спланировал, использовал как шлюху, как подстилку. А я ему не подстилка, идет он нах***.

Взгляд снова обрел огонь и ярость. Она посмотрела Игорю в глаза и припечатала:

– Это вы, ты и твой Влас. Вы втравили меня в это дело. Подставили и бросили оба. Ладно, – она вскинула ладони. – Влас сдержал свое слово, прикрыл меня. Но ты братик? Ты же сам дал повод Белой сволочи ноги об меня вытирать! Деньги важнее, правда? А раз деньги важнее, я тоже хочу свою долю в твоих делах! И не делай мне честные глаза, я знаю, что ты меня просто использовал, подставил и сам же воспользовался ситуацией.

Игорь вдруг почувствовал себя страшно усталым. Потер переносицу, глаза. Самое смешное, что Кристина была права, он ее использовал и собирался использовать в своих интересах дальше. Но сейчас он ее оберегал.

– Послушай меня, Крис. Вчера… Я не знаю, что ты успела вытворить, но Белый был так зол, что его аж трясло.

Он замолчал на секунду, видя, как тщательно скрываемая улыбка змеится по губам Кристины. Ее черная бровь взметнулась, изогнувшись дугой, а на лице отразилось довольство. Что она вытворила, оставалось только гадать.

– Я не шучу, сестренка. Мне пришлось сказать Паше, что ответственность за тебя берет семья. Поэтому ты поедешь под крылышко к маме, и посидишь там какое-то время. Тише воды ниже травы, поняла?

– Нет, – упрямо качнула головой Кристина.

– Да. Поедешь к маме с папой и будешь примерной девочкой.

– Нет! Они меня достанут! Мама снова начнет выдавать меня замуж! – Кристина аж подскочила и заметалась по кухне. – Я не хочу! Нах*** мне это надо?!

– Это надо для твоей безопасности, – мягко сказал он.

– Я не вернусь домой, Игорь. Я буду жить одна.

В какой-то момент Игорю даже стало жалко сестру, и все он понимал. Как только дома узнают, что она теперь разведенка, Кристину ждет мало приятного. Замуж начнут выдавать однозначно, только на этот раз ей особого выбора никто не даст. Сосватают. Но он подавил в себе жалость.

– Придется некоторое время пожить, – холодно сказал, опуская ладони на стол. – Если ты закончила есть, одевайся.

Взял сигареты из запасов Власа и вышел из-за стола.

***

Она смотрела брату вслед и давила в себе ярость. Он снова подловил ее и заставлял сделать то, от чего ее просто перекашивает. Может быть, будь у нее покладистый мягкий характер, Кристина и приняла бы решение брата без возражений, тем более что он был прав. Она и сама понимала, что дразнить Белого лишний раз опасно.

Но Кристина ненавидела, когда ее прогибали!

Хочет, чтобы она поехала к маме с папой, тихо сидела и не высовывалась?

– Посмотрим, – сказала она себе и зашвырнула в мойку чашки.

Времени на размышления было очень мало, ровно столько, сколько, сколько могло понадобиться на то, чтобы собрать в дорогу небольшую сумку. Кристина оглянулась на двери спальни, понимая, что Игорь будет караулить ее как цербер. Единственное преимущество, что она женщина, а женщины всегда копаются долго. Во всяком случае, такой стереотип существует в представлении мужчин.

При желании Кристина могла бы собраться в считанные минуты, но зачем облегчать брату задачу? Она намерена была тянуть время это как можно дольше.

Поэтому ее кружевные трусы-лифчики были живописно разбросаны по постели, а сама она лихорадочно соображала, как обойти это дурацкое требование – ехать под крылышко к маме с папой.

А причины тому были самые банальные – страх снова увидеть в их глазах разочарование и жалость. И самое для нее неприятное – лишиться возможности самой за себя решать.

Да! Мама с папой защитят, укроют, пожалеют непутевую дочку. Но тут же припомнится и то, что они с самого начала были не в восторге от ее первого брака. И начнется это мамино любимое – а вот мы говорили, но мы не стали вмешиваться, и вот что вышло… А папа будет выразительно молчать.

Нет! Ей не нужна была жалость!

Пусть ее брак с Власом Подгорским не сложился, но, живя с ним, Кристина, во всяком случае, пользовалась полной свободой. Муж не любил ее, но никогда не стеснял в средствах и не ограничивал ни чем. Она привыкла так жить!

А сейчас под соусом семейной опеки, ее это самой свободы лишат.

Кристина хмурила брови, мстительно запихивая в изящную дорожную сумку, этакий дамский саквояж, свою одежду и косилась на дверь. Времени не осталось вовсе, а она так и не придумала, как быть. Собственно, варианты были, но она отметала каждый раз за разом.

Можно заартачиться, попросту сесть на осла и сказать, мол, все! Никуда не поеду. Но смысл? Кристина понимала, что Игорь просто так волну не стал бы гнать. Если он решил, он ее запихнет в поезд, хоть связанную по рукам и ногам.

Она снова покосилась на дверь.

Можно, конечно, сесть в поезд и сойти на следующей же станции, а потом вообще уехать в другом направлении. Но эта мысль ей принципиально не нравилась.

Удариться в бега? Много чести будет Белой сволочи, когда он об этом узнает. А что Паша Белый узнает, если она вздумает сбежать, Кристина не сомневалась. Взбесится? Обрадуется? Да. И как любой хищник, станет преследовать добычу. Поэтому она не станет убегать.

Но домой к маме с папой не хотелось, так что аж лицо болело.

Игорь не отстанет… Она уже слышала под дверью его нетерпеливые шаги. Не отстанет, значит, с ним надо торговаться.

Вовремя, Игорь как раз открыл дверь.

– Готова?

– Сейчас! – сердито фыркнула Кристина, с шумом перетряхивая вещи в шкафу.

– Крис, много можешь не брать, это же не навсегда, – со смехом сообщил он, глядя на гору шмоток на кровати.

– Братик, я не поеду к маме! Не заставляй! – она вдруг и плюхнулась на кровать, складывая на груди руки.

Он присел рядом, положил ей руку на плечо.

– Перестань, ты же понимаешь, что по-другому нельзя.

Голос монотонный, гипнотизирующе-успокаивающий, знала она его трюк. Кристина тоже умела на публику играть.

– Ты специально это делаешь, специально, да? Не хочешь делиться со мной! Я знаю! Я все знаю…

– Ничего ты не знаешь, – тот же монотонный голос, только теперь он ее как ребенка поглаживал. – Это опасно для тебя. Я не хочу рисковать, понимаешь?

– Опасно? – тут же вскинулась она. – А ТВОЯ мама знает, чем ты тут занимаешься?

Рука Игоря дрогнула и на секунду замерла. Потом он с усмешкой сказал:

– Я с семнадцати лет не отчитываюсь, сестричка.

Но тон малость изменился. Есть контакт, подумала Кристина. Теперь надо было что-то отдать, уйти на попятный, чтобы он пошел на уступки. Закон торговли.

Она понурилась.

– Хорошо, я поеду, братик, – сказала и обреченно покачала головой.

– Вот и молодец, ты же сама понимаешь, что так будет лучше.

– Да… Но ты будешь держать меня в курсе? – и уставилась ему в глаза. – Ты же знаешь, я могу быть полезной… Что-то ценное подсказать… А, братик?

Игорь убрал руку и поперхнулся. А потом и вовсе встал и отошел к окну. Повернулся к ней молча, в глазах жидкая ртуть плавает. Интерес.

Кристина уселась удобнее и начала:

– Слушай, Игорек, давай сделаем так. Я поеду домой. Ок, хорошо, да. Но. Мы не говорим никому, что я развожусь, ладно? Все равно развод будет через месяц, пока об этом никто не знает и если мы не будем болтать.

Он скрестил на груди руки и слушал не возражая. А Кристина приободрилась и встала, ей нужны были гарантии.

– Поверчусь дома пару дней, а потом, – тут она уже серьезно и твердо смотрела на брата. – Я хочу жить отдельно и открыть свое дело. И я нафиг не хочу больше замуж. Ты поможешь мне?

Он шумно выдохнул и снялся с места, опуская руки.

– Хорошо, я подумаю. Но сейчас собирайся, времени уже нет, – и вышел.

Она застыла, прижав ко рту кулак, и прищурилась. Ехать домой придется, но кое-что она все-таки выторговала.

Глава 3

Это было интересно. Раньше Белый испытывал нечто подобное только в боях. Необычно. Это одновременно и распаляло, и помогало сдерживать атавистическое желание услышать, как захрустят тоненькие позвонки ее шейки в его руках. Как она забьется, хрипя, и запросит пощады. А не будет пощады. Крис-ти-на.

Но это, конечно, выражаясь фигурально. Белый не собирался никого убивать. Зачем? Потешиться, наказать ту суку, что посмела раскрыть на него свою маленькую сучью пасть, Годную только для того, чтобы совать в нее член и трахать. Показать ей ее место.

От этой мысли его снова повело судорогой по плечам, а глаза невольно прикрылись. Пришлось усилием воли вздергивать себя и заставлять вернуться к разговору. Тут важные дела решаются, а у него х*** знает чем мозги засраты.

И все же послевкусие от этих мыслей оставалось. Оседало в паху, на языке, заставляя облизывать сухие губы. Ерзало мурашками по позвоночнику и возвращалось хищным блеском в глаза. Правда, после этого ему дико хотелось бабу, но в голове царил порядок. А эти мысли затаивались в глубину подсознания, как зверь в засаде, и ждали своего часа, чтобы вырваться на свободу и…

Разные варианты всплывали в мозгу, разные. Один лучше другого.

Белому уже доложили, что хитрая тварь смоталась. Уехала дневным поездом, а до того шлялась по клубам всю ночь. Но ни с кем не трахалась, как сообщило наблюдение. Это не должно было его волновать – с кем спит или не спит какая-то подстилка. Но, бл***!!!

Наверное, если бы он узнал, что эта тварь с кем-то была. От одной мысли у него неконтролируемо скрючивались пальцы. Хрен бы он посмотрел тогда на всю ту армянскую диаспору, ее бы доставили к нему еще до утра, а уж там, как бы он стал ее ломать – только дело его фантазии. Даже жаль, что придется отложить на время и продолжить наблюдение. Оно и к лучшему, дерьмо вызреет. Чем больше будет о ней знать, тем больнее надавит. Но это все, бл***, здорово возбуждало.

Когда Белый осознал, куда тянет руку, сипло расхохотался.

Игорь Надеин взглянул на него искоса, остальные предпочли сделать вид, что не заметили. Вот это правильно, нех*** на него пялиться, он не баба. А вот смотреть в глаза Надеину и думать, что он будет делать с его драгоценной сестрой и как, уже было отдельное удовольствие.

– Довольно на сегодня, – проговорил Паша, вставая.

Партнеры по переговорам стали расходиться, а Белый отошел к окну и встал, заложив руки в карманы. Уже действительно было больше восьми, осень, темно как ночью, желтые фанари. Его тянуло избавиться от напряжения.

– Павел Анатольевич, – негромкий голос за спиной.

– Говори.

– Там Бабаев. Просит его принять.

– Рудик, что ли? – так и знал, что этот скунс явится задницу ему лизать. – Спроси, чего он хочет.

Телохранитель вышел и сразу вернулся. Оказалось, Рудик приглашает всех в клуб, в тот, в котором они были позавчера.

– Угощает, говоришь? – дробно рассмеялся Паша, и не повышая голоса и не оборачиваясь, спросил: – Игорь, ты как?

Знал, что Надеин теперь всю неделю будет при нем торчать. Это было даже неплохо, можно время от времени ему вопрос неудобный задать и смотреть потом, как начнут плавиться ртутью его светлые глаза. Но в общем и целом, Надеин ему чем-то даже нравился. Выдержанный, и когда есть дело, не разменивался по мелочам.

– Я только за, – ответил тот.

– Вот и хорошо, – проговорил Паша и пошел на выход, цепляя на ходу пиджак.

***

Толкотню в клубах Белый не любил. Толпа на танцполе, лазеры, орущая музыка, все это раздражало. Белый оглядывал это пасущееся стадо, тут легко было выбрать что-нибудь сносное и стравить напряжение прямо в кабинке. Возможность сама по себе нравилась хищнику, а Рудик с его страхом и бегающими глазками тоже настроение поправлял.

Но сейчас ему интересен был Игорь. Белый откинулся на спинку диванчика и спросил, разглядывая виски в своем бокале:

– А куда твой друган Подгорский запропал? Я б с ним выпил сейчас.

Игорь пожал плечами, соломенный ус дернулся в усмешке:

– Не знаю, он мне не докладывал. В отпуск уехал, кажется.

– Ну-ну, а я думал, он от меня прячется, – хохотнул Паша. – Отпуск – это хорошо! С женой?

Рудик хихикнул было, но осекся под взглядом Надеина и отвел глаза.

– Нет, – не спеша проговорил Игорь. – Без жены.

И добавил, потянувшись за выпивкой:

– Разводятся они, ты же постарался.

Это было неожиданно приятно. Настолько приятно, что Белый расхохотался. А потом, заметив у барной стойки молодую шлюшку с темными волосами, бросил компанию и направился прямо к ней.

Через несколько минут она уже стояла перед ним на коленях в кабинке туалета, а он с остервенением вбивался в ее ярко накрашенный рот. Девчонка такого напора не ожидала, пыталась скулить и вырываться. Но ему было пох*** на ее лезущие со всех сторон слюни и сопли. Он только сильнее сжал в кулаке ее волосы, резко толкнулся на всю длину и еле слышно прошипел:

– Вот тааак, Крис-ти-нааа.

И оттого, что представлял сейчас на месте этой совсем другую бабу, его судорогой прострелило по хребту. Болезненно, сильно и отвратно. А девку под ним стали накрывать рвотные позывы. Не хватало только, чтобы она ему туфли обблевала.

Отодвинул ее от себя, бросил деньги, много. И вышел матерясь.

Хотелось помыться.

Совсем не то! Никакого удовольствия, бл***! Это только добавило злости, но он подавил кипевшее внутри дерьмо. Глянул своему отражению в глаза и оскалился. Ничего, не мальчишка, недельку можно подождать. А там он покажет ей, за все отыграется.

***

Поезд не самолет, он полз медленно. Но Игорь позаботился о комфорте сестры, взял ей СВ, да так, чтобы она была в купе единственной пассажиркой.

Временами ей хотелось вызвериться на двоюродного брата, которого она, впрочем, любила наверное, больше, чем родного, если бы родной у нее был. За его циничную прагматичность, за то, что он всегда знал, как надо. А если не знал, то подводил к тому, что все происходило так, как ему надо. Чертов игрок.

За эту самую его заботу изуверскую. Но забота была кстати, и она в очередной раз подулась на братика немного, пофыркала со злости, и простила. Кристина никогда не могла долго на кого-то злиться, но наорать, обкакать с ног до головы – это как здрасьте.

Вот и сейчас, осталась в одиночестве в купе, дерьмо покипело, покипело, и выкипело. Захотелось есть, едой Игорь ее снабдил, когда только успел набрать ей вкусностей? Потом взяла чаю и под монотонное покачивание и стук колес задумалась.

А вообще-то, что с ее жизнью было?

Все так внезапно и стремительно завертелось, рухнуло и ударило в нее. Вот еще пару дней назад думала, что все под контролем, строила планы. И вдруг – бац! Ее саму как будто сквозь вальцы провернуло и выплюнуло. Какие к черту планы, что от них осталось?

Теперь она… Кристины выразительно шевельнула бровями и скривилась. Разведенка. Новый статус. Так резко, непривычно.

Что она при этом чувствовала?

Оставалось только почесать затылок под волосами и нервно посмеяться. Потому что чувствовала она себя примерно, как если бы с обрыва в пропасть сорвалась. Боли уже почти нет, ее словно отсекло огненной пилой. Зато свобода и ощущение, что вот-вот крылья раскроются и полетит. И страх, что разобьется. И поэтому оглядываться нельзя.

Уходя уходи. Старые нити надо рвать, чтобы новые могли вырасти.

В общем, много неизвестно каким боком возникших в ее голове философских мыслей о жизни. А главное, это помогало задавить внутри себя обиду и разочарование, поселившуюся там по милости одного Белого сволоча. Или сволочи? Не важно.

Но ничего, Кристина усмехнулась своему отражению в стекле, уж этого-то гада ползучего она из своей головы вырвет нах***.

А поезд медленно, но верно вез ее туда, где она пока не готова была появляться – то есть, к родителям. И постепенно в мысли стала просачиваться нервозность. Мама с папой будут ее встречать, и как всегда начнется это. Почему не приехал твой муж? И все такое. И ведь даже виду нельзя показать…

Ужасно, но ей кроме Игоря и поделиться даже не с кем. Некому выплакаться. Кошмар. Наверное, потому она и вытащила телефон стала набирать сообщение подруге Аленке.

«Аленушкаааа, мне плохоооо… Что делать, я не знаю…»

Подумала про себя и приписала:

«Хрен с тобой, я вас с Власиком прощаю, живите уже…»

Потом подумала еще. Нахмурилась, медленно выдохнула, раздувая щеки, потом начала печатать, облизывая от нервности губы.

«Аленка, слушай… Вот как? Как сделать так, чтобы мама не догадалась??? А?! Она же сразу все поймет и вцепится в меня! А мне нельзя сейчас никак, меня же прорвет. Блин… Что делать??? Что мне делать?! А?!

А если она про то видео узнает, она же меня вообще убьет! Мама! Ой, мама, мне нельзя все время на глазах… Вот если бы была там, я бы сказала, что иду к подруге…»

Печатала, печатала, и вдруг замерла, подняв палец. А потом быстренько набрала:

«Аленка, спасибо!»

И быстренько все стерла.

Конечно, она пойдет с ночевкой к подруге! А маме вовсе не обязательно знать, что подруги в городе нет. Но это на крайний случай, а так может, и обойдется все.

Но на душе полегчало.

А потом ее сморил сон. Когда есть варианты, можно и расслабиться.

***

Ох, но во сне ей снилось что-то непотребное и стыдное…

Во сне она опять видела Белого. Он цинично ухмылялся, давил холодным бездушным взглядом, и приближался к ней. Голый, возбужденный. А она тряслась от страха и опять не могла оторвать от него глаз и текла. Позорно текла и ела его голое тело голодными глазами. Он понял все, гадко засмеялся. И тогда она смогла.

Выкрикнула ему в лицо:

– Пошшшел ты! Ненавижу тебя!

И рванулась от него, а он выкинул руку, ловить ее. Так быстро! Кристина понеслась как на крыльях, ощущая за спиной его дыхание, и…

Проснулась вся встрепанная, подскочила, не в силах понять, сон это или реальность.

Потом села, прислоняясь к стенке купе и прошипела, глядя перед собой невидящими глазами:

– Ублюдок. Дешшшевка. Ненавижу тебя!

***

Сна после этого, естественно, как не бывало. Но оно и хорошо, всего полчаса оставалось до прибытия. А чувствовала себя Кристина ужасно, и нервное напряжение только усиливалось, чем ближе она подъезжала.

Но все вышло на удивление удачно и хорошо.

Встречал ее папа, с ним всегда было легче найти общий язык. А мама…

Все-таки ей повезло! К маме приехали в гости какие-то родственники, так что ей особо не было времени дочку пытать. Светская беседа за столом, стопятьсот блюд, все с вывертом, и все такое. Кристине надо было только улыбаться и время от времени реплики вставлять. А потом она и вовсе смоталась на кухню под тем соусом, что надо помогать.

Даже краем уха услышала о себе ужасно лестный отзыв:

«Какая девочка, молодая, домашняя, скромная, уважительная, на старших глаз не поднимает. А какая красавица. Ах, мне бы такую невесту для моего…»

Мама с гордостью и солидной долей сожаления отвечала, что любимая дочка уже замужем. Кристина невольно закатила глаза. Знали бы они истинное положение вещей!

А вообще, будь мамина воля, она бы только и делала, что замуж ее выдавала. Потому что маме ужасно нравились все эти свадебные торжества, и если кто-то двадцатиюродный где-то устраивал свадьбу, можно было быть уверенным, она ни за что бы не пропустит это мероприятие.

Но все имело свои плюсы. Кристина управилась на кухне, а потом, воспользовавшись тем, что маме не до нее, скромненько пожелав все спокойной ночи, ускользнула в свою комнату, и там, выдохнув с облегчением, наконец улеглась спать.

Первый день, самый тяжелый, продержалась, дальше должно быть легче.

***

Дальше – легче?

Кажется, она поторопилась с выводами.

– Дорогая моя, ты ничего не хочешь мне сказать?

Мама вошла в ее комнату, когда Кристина только открыла глаза и еще лежала в постели.

– А? – она тут же откинулась на подушку и постаралась повыше натянуть одеяло.

На матери был темно-синий бархатный халат, оттенявший белую бархатистую кожу. Вырез отрывал все еще гладкую высокую шею и ложбинку на большой груди. Кристина всегда знала, что похожа на мать, но сейчас это сходство ощущалось особенно остро.

Неожиданно мелькнула мысль, возможно, сходство не ограничивается одной внешностью, что если у мамы такой же как и у нее бунтарский характер? Сразу цепочкой потянулись и другие мысли.

Кристина никогда не задумывалась об этой стороне семейных отношений родителей, потому что внешне все всегда выглядело замечательно. Это уж совсем сбило и озадачило Кристину, она даже растерялась. Слегка. А мама смотрела на нее весьма характерно выгнув бровь.

Надо было что-то отвечать.

– Мам, какая ты у меня красивая, – проговорила она и постаралась улыбнуться.

Вообще-то, это была правда.

– Девочка, ты мне зубы не заговаривай, – сказала мать. – Что это за вид у тебя, и почему ты опять приехала одна?

Дальше прятаться под одеялом было бесполезно.

– Как это что за вид? – фыркнула Кристина, усаживаясь в постели.

– А то. Вся жеванная, синяки под глазами, – недовольно оглядела ее мама и добавила: – Быстро рассказывай.

Ей хотелось взвыть. Хотелось изощренно пытать братика Игоря. Но мама смотрела рентгеновским взглядом, и она, сцепив руки в замок, начала:

– Мам, мы праздновали. Понимаешь? Два дня кутили. Ну, выпила немного лишнего, потом дорога. Устала.

Кристина уставилась на мать честными глазами, главное, верить в то, что говоришь. И потом что-то же в ее рассказе было правдой.

– И что вы праздновали? – голос мамы стал необычайно мягок, а руки сложились на груди.

«Мой развод!» – хотелось гаркнуть Кристине.

Вместо этого она сосредоточилась и сказала, подпуская в голос таинственности:

– Расширяем бизнес. Очень выгодно, большие перспективы. Знакомились с новыми партнерами, а потом хороший хлеб-соль. Ну ты сама понимаешь, так надо.

– Да? – с сомнением спросила мама. – А твой муж почему не приехал? Уже второй раз. Он что, не хочет нас видеть?

Хотелось закатить глаза и завопить.

– Нет, что ты. Власик с Игорем крутятся там как сумасшедшие, просто времени нет нос высунуть.

– Угу, – протянула мама, отводя взгляд.

Теперь надо только не испортить. Аккуратненько дожать… Она сделала непринужденное лицо и осторожно начала:

– А я сюда, мам. Буду открывать тут еще один маленький филиал.

– Что? – тут же, недоверчиво скривилась мама. – Зачем? У вас что, какие-то проблемы?

– Нет, ну что ты, никаких проблем! Я же говорю, расширяем бизнес. Это… Это Игорь такой ход подсказал!

Вот теперь пусть мама Игоря пытает, а он пусть только попробует опровергнуть ее слова. Мама смотрела на нее странным вглядом, словно что-то взвешивала, но молчала. А Кристина чуть-чуть выдохнула напряжение, вроде пронесло, потихоньку выбралась из постели и направилась в ванную. И тут мама ее окликнула:

– А синяки тебе кто понаставил? Муж? Он что, бьет тебя?

– Что?! – у Кристины от изумления вытаращились глаза.

Совершенно искренне причем. Влас за всю их совместную жизнь никогда ее не коснулся и пальцем, хотя, Кристина сама понимала, что иной раз стоило бы. Однако как-то отбрехиваться надо было, потому что мама ждала.

– Ой, – проговорила она, краснея и поплотнее запахивая халат. – Это… Это мы решили попробовать что-то новое… кхммм… ну… в общем.

Совершенно непередаваемое выражение возникло на лице у мамы, брови шевельнулись.

– Аккуратнее надо, – сказала она тихо и наконец вышла из комнаты, но на пороге обернулась. – Смотри, дочь… Я же вижу, что ты приехала с фитилем в заднице.

– У меня все в порядке, правда, мам, – «честно» ответила Кристина.

Мама кивнула и вышла. А она чуть не сползла по стеночке.

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

Пришлось быстро брать себя в руки, бежать мыться и с особой тщательностью наводить красоту. А потом принимать активное участие в семейном завтраке и застольных разговорах. Отвечать на сотни вопросов, ибо родственники непременно должны все-все-все знать.

С какой скоростью после этого Кристина удирала из дому!

***

Первое, что она сделала потом, это позвонила Игорю. Тот коротко шикнул в трубку:

– Я перезвоню, – и сбросил вызов.

Наверное, даже к лучшему. Она взяла мамину машину, своя-то осталась там. Сидя в ней, она чувствовала себя так, будто мама видит ее отовсюду. Кристина невольно поежилась, маме точно незачем знать, о чем она сейчас будет говорить с двоюродным братом.

И тут ей на глаза попалась кофейня, а перед ней небольшая парковка. На парковке было свободное место, Кристина не задумываясь свернула туда. Потом, испытывая определенное облегчение, зашла в кофейню и взяла себе кусок шоколадного торта и кофе со сливками. Уселась за столиком, положила рядом телефон.

Минута, вторая, третья, а телефон все молчал. Игорь не перезванивал. Ее подмывало набрать его снова, потому что Кристина терпеть не могла ждать. Она медленно выдохнула тихое бешенство, откромсала ложечкой небольшой кусочек торта и начала жевать.

Наверное, торт был изумительный, свежий, не приторный, в меру сладкий. Увы, она почти не чувствовала, вкуса. Механически проглотила, механически отпила глоточек кофе, а мысли вертелись по кругу, как взбесившиеся белки.

Наконец пошел входящий звонок, она немедленно подкинулась.

– Да!

– Привет, Крис, что-нибудь случилось?

Спокойно так, чуть иронично. Она готова была взорваться.

– Ты! Гад! Запихнул меня сюда, как будто нельзя было подождать хотя бы пару дней! Мне знаешь, что тут устроили?!

– Не сочиняй, разразись скандал, меня давно бы уже расстреляли заочно и посмертно.

– Тебе легко говорить! А мне знаешь, каково было?!

– Ничего, сестричка, я был уверен, что ты выкрутишься.

– Гад.

– Угу, я такой.

Запал прошел, ей уже больше не хотелось ругаться, тем более что надо было поговорить о делах.

– А перезванивал почему так долго?

– Там были уши, которым незачем тебя слышать.

Она осеклась и вздрогнула, понимая, кого Игорь имеет в виду. И фыркнула. Вот еще!

– Ты чего звонила, хотела что-то?

– Да. Мне срочно нужно отдельное жилье, иначе я там сойду с ума.

Игорь громко, долго и обидно смеялся, а ей так и хотелось вызвериться. Но он сказал:

– Ладно, поживи у родителей пару дней, потом так и быть, можешь жить у меня.

– Я не хочу у тебя, я хочу свое отдельное жилье.

Вопроса бы сейчас не стояло, но перед тем как переехать, они с Власом продали квартиру и купили вдвое больше по площади там. Не могла же тогда Кристина предположить, что все так обернется. И теперь получалось, жилье у нее есть, но совсем не там, где ей надо, а возвращаться назад она сейчас категорически не хотела.

– Крис, – начал Игорь.

– Братик, я хочу сдать мою квартиру там и на эти деньги снимать тут.

– Это дело не одного дня.

– Я не спешу, у меня есть деньги. И еще. Я собираюсь открыть тут свою фирму. Ты мне поможешь?

– Крис, ты еще не развелась, подожди.

– Не вижу смысла ждать. Влас никогда не станет судиться со мной из-за какой-то там маленькой фирмы. Ты мне поможешь? Что молчишь, брат? Или передумал меня в дело брать?

Слышно было, как он недовольно сопит, потом Игорь высказал:

– Ты же не успокоишься, правда? Не хочешь понять, что это опасно?! Не хочешь сидеть на попе ровно и тратить деньги мужа, как все бабы? Обязательно надо искать приключения на задницу!

– Я не могу просто так сидеть дома! Мне скучно, почему вы все не понимаете?!

Снова молчание, недовольство повисло в воздухе плотным комом, хоть руками его трогай.

– Хорошо, что ты хочешь? – проговорил он наконец.

– Братик! Я тебя обожаю! – взвизгнула Кристина и тут же сделала невинное лицо, потому что на нее стали оборачиваться.

– Давай пропустим эту часть, говори уже, – смирился Игорь.

И пошел деловой разговор.

Кристине на самом деле нужно было не только жилье. Ей нужно было еще оформить ООО и арендовать офис. Совсем небольшой на первое время, можно даже одну комнату в 15 квадратных метров, но в хорошем «живом» месте, желательно в центре. Пусть даже это будет дороже, чем 150 метров площади где-то на окраине.

– И чтобы рядом был сквер и удобная парковка, – перечисляла она.

– А носки в полосочку тебе не нужно?

– Иди к черту. Не перебивай. Ну и, ясное дело, чтобы квартира была рядом.

– Слушай, Крис, – спросил он. – Это все неделю подождет? Я раньше не смогу вырваться никак.

– А зачем, братик? Не переживай, я прекрасно все сделаю сама, – оживилась Кристина, принимаясь за свой забытый шоколадный торт.

– Так. А в чем тогда заключается моя помощь тебе?

– Не мешать! – выпалила Кристина.

Слышно было, как Игорь крепился, крепился, а потом все-таки расхохотался. Но смех в трубке оборвался как-то сразу, он сказал изменившимся тоном:

– Созвонимся.

И отключился.

***

Еще когда Надеин оборвал входящий вызов резким:

– Я перезвоню.

Белый почувствовал это. Как будто невидимые жилы натянулись внутри, а зрение вдруг стало острее в разы. Отметил он и то, как изменился у Игоря взгляд. А главное, язык тела, бл***! Пусть на мгновение, но он почуял в нем настороженность и страх. А интуиция говорила только одно.

Потом Надеин мог как угодно изображать безразличие и вальяжную расслабленность. Белый понял, что ему не сидится, но сделал вид, что это его не интересует. Разговор плавно перешел на другие темы, Игорь выждал минут пятнадцать, и только потом сказал:

– Я покурить, – и не спеша направился на балкон.

Паша Белый насмешливо бросил ему вслед:

– Не простудись там.

– Рад, что беспокоишься о моем здоровье, – ответил тот в тон.

Вроде бы, какое ему дело, кому и зачем Игорь будет сейчас звонить? Паша не слышал, о чем говорят, но не отрывал от Надеина глаз. И почему-то начинало сводить судорогой пальцы, когда увидел, как тот говорит что-то в трубку и смеется.

В какой-то момент они встретились взглядами и тот снова резко оборвал разговор. Белый мог поклясться, что Игорь только что говорил с сестрой. Это почему-то взбесило. Он отвел взгляд и с усилием разжал пальцы.

– Секретные переговоры, Игорек? – спросил с усмешкой, когда Надеин вернулся.

И четко отследил, как на секунду встревоженно плеснулась ртуть в его глазах. Однако Игорь не растерялся, а даже как будто развеселился.

– Та… Девушки донимают, – проговорил он и, как ни в чем не бывало, уселся напротив.

Догадка была верна. Белый непроизвольно дернул шеей, отгоняя нечто темное, что заворочалось у него в груди.

Глава 4

Оказывается, как все становится очень просто, когда примешь решение. А уж когда его одобрят, вернее, пообещают не мешать, так вообще открывается второе дыхание и третья молодость. Но это Кристина так, в шутку хмыкнула. Молодость у нее пока что самая что ни на есть первая. Какие ее годы – наполных двадцать пять!

Зато жизненный опыт. Даже то, что она теперь разведенка.

Шоколадный торт продолжил уничтожаться, а кофе был допит. Она заказала еще чашечку. Черного, крепкого, без сахара. И вернулась к размышлениям.

Так вот, в ее теперешней ситуации был особый изюм. Наверное, именно так ощущают себя ведьмы, когда только-только осознают свою силу. Когда уже есть знание о том, из чего состоит этот мир, и нет иллюзий. Но остается свобода, молодость, сила и красота. И главное, при ней ее мозги.

А мозги не должны простаивать, мозги должны работать, ворочать настоящие мужские дела. Кто сказал, кто это узаконил, что женщина должна сидеть на кухне и варить борщи? Какого черта? Она прекрасно могла потягаться с каждым из этих закоренелых мужских шовинистов на их поле. Она видела как движутся деньги,  улавливала из воздуха эти комбинации, чуяла нюхом. И после этого пытаться снова загнать ее замуж, как комнатную собачку?

– Извини, мама, – пробормотала она. – Но с этим ничего не выйдет!

Впрочем, она мечтательно повела бровями.

– Во всяком случае, пока я этого не захочу сама.

Однако. Кристина поморщилась и причиной этому был не черный кофе. Отнюдь. Просто сама мысль, что рано или поздно придется объясняться с мамой, вызывала у нее досаду и неприятие.

Наверное, потому что Кристина вела себя как капризный ребенок, который продолжает гнуть свое и упираться, хотя и знала, что была не права. Ведь, если вспомнить, как все начиналось.

Мама сказала сразу, что она совершает глупость.

– Дочка, я знаю Власа много лет, он хороший парень. Но. Он не любит тебя. Ты не будешь с ним счастлива, пойми это.

На самом деле, сейчас Кристине было просто стыдно, что напрасно тогда лезла в бутылку и упрямилась. Ей никто не препятствовал, но и выбора не одобряли, да.

Но признать что была неправа… Не готова она была пока. Страшно было, что мама, начнет ее уговаривать, свое продавливать. К этому она тоже не была готова, склонить голову и чужой жизненный опыт принять. Ей всегда особенно тяжело давалось это самое – склонить голову. Бес противоречия срабатывал.

Именно потому она тогда и отмахнулась. Не любит? Ха. Велика важность! Она ли не красавица? Она его заставит. Заставила, как же.

Теперь Кристина понимала, что все было зря, никого нельзя заставить любить себя. Насильно мил не будешь. Но, если честно заглянуть в свое сердце и сказать правду, она ведь не любила Власа. Наверное, потому так легко и отпустила мужа, без боли и сомнений. Хотя до того…

Получить хотела – да. Прогнуть под себя, подмять – да. Он ей нравился.

Но и сотой доли так не возбуждал, как…

Так!!! Стоп!!! Никаких мыслей о Белой сволочи! Больше никогда.

Она резко выдохнула, сжимая зубы и отворачиваясь. Легко было приказать себе не думать о нем. Да не просто вырвать его из памяти. Потому что разом вспыхивала обида, заливаясь горечью в легкие, и жарко становилось, и сухие слезы начинали подступать к глазам, першили в горле, царапали дыханием.

– Довольно, – мягко сказала она себе. – Он сдох для меня.

И улыбнулась. На свете полно мужчин, молодых, красивых, сильных. Разных. А может быть, ей завести себе любовника постарше?

Но только не сейчас. Сейчас что-то ничего этого не хотелось, слишком уж свежо было в памяти. Как ожог, как шрам.

Зато какой опыт, философски съязвила мысль. Ха-ха.

А опыт всегда горчит. Вот как этот шикарный шоколадный торт, вкусный и сладкий, а все равно после него чуть чуть горчит во рту шоколадом. Или это от кофе? Не важно.

***

Вышла из кафе Кристина уже с совсем другим настроением. Дальше по плану было много-много дел, и слава богу, что теперь все практически можно сделать онлайн. Прежде всего, она хотела открыть ООО и подыскать офис. Ну и конечно, квартиру там же поблизости.

Интернет пестрел рекламой фирм и фирмочек, обещающих оформление чего угодно за неделю. Она выбрала то, что показалось более или менее подходящим, сделала фото всех необходимых документов и за приемлемую сумму (конечно, с учетом всех надбавок за срочность, пошлин и гонораров фирмы получалось прилично, но деньги у нее были) делу был дан ход.

А вот найти подходящее помещение для офиса и так, чтобы недалеко было опять же подходящее жилье было сложнее. Она провозилась весь остаток дня, и только к вечеру опомнилась, что надо срочно ехать домой. Заскочила в парочку дорогих магазинов, вихрем пронеслась и набрала (удачно, кстати, набрала, попала на хорошую скидку) кучу разного барахла.

Теперь можно было спокойно появиться перед мамой.

***

Тем же вечером Белый получил свой ежедневный полный отчет о том, что делала, с кем общалась, куда ездила женщина, которая, как рыбья кость в горле, застряла у него в мозгах. И то, что он узнавал, ему нравилось. Потому что помогало затягивать вокруг нее сеть.

Белый даже не подозревал, что будет так ревниво отслеживать все перемещения чернявой сучки. Это потому что ему надо вернуть оскорбление, говорил он себе. Размазать тварь так, чтобы начисто отбило охоту грубить серьезным дядям. Кто-то должен воспитывать борзых шлюх, и воспитанием этой он займется лично.

Но ему в кой веки раз хотелось разыграть все тонко, а для этого требовалось время и информация. И потому он наблюдал издали.

Пока только наблюдал.

Однако, когда в ежедневных сведениях обозначилось то, что она ищет подходящее жилье и офис, у него в груди прямо сдвинулось что-то, как будто некая сила затряслась от радости и потекла в нужном направлении. Это уже был новый этап.

Он взглянул на доверенного человека, который занимался сбором сведений и наблюдением. Неизвестно уж, по блеску глаз, или еще по каким признакам, но человек сразу понял, что хозяину это интересно, и сделал стойку. Совсем как охотничья собака над дичью. Паша постучал мальцем по распечатке и прищурился.

– Позволите, Павел Анатольевич? – обратился тот.

– Говори.

– Если вам угодно, то…

– Что? – спросил он резко, вскидывая на доверенного взгляд.

Мужчина тут же отвел глаза и стушевался. Паша знал, каким будет эффект, редко кто выдерживал его прямой взгляд. Привык к тому, что все поголовно в той или иной степени испытывают перед ним страх. Это нравилось зверю, который сидел у него где-то глубоко внутри.

Доверенный прокашлялся, прикрывая кулаком рот и проговорил:

– Если вам угодно… То для удобства дальнейшего наблюдения за объектом…

– Роди уже наконец. – Паша терпеть не мог, когда мямлят.

Все хорошо до определенного предела, даже внушаемый им страх. Это не должно мешать работать и тянуть его драгоценное время.

– Да, конечно. – он показал на те файлы, что держал в руках Паша. – У нас имеется несколько офисных помещений на выбор. Рядом с одним из них подходящее жилье, удовлетворяющее запросам объекта. На днях получено в уплату долга.

Это было хорошо. Неожиданно приятно.

– Да? – усмехнулся Паша, с этими делами он как-то даже упустил из виду своих должников.

И кивнул:

– Дозволяю. Для удобства наблюдения.

Человек поклонился и ушел. А он, отложил в сторону бумаги, поднялся из кресла, медленно пересек комнату и остановился у окна. Замер, заложив руки в карманы брюк, глядя в ночь.

У Паши Белого была мощное, и при этом стройное тело настоящего бойца. Сейчас он чувствовал свое тело особенно остро. Каждую мышцу. Они напрягались и звенели сдерживаемым нетерпением. А взгляд пробивался сквозь расстояние и темноту, как будто мог дотянуться туда, где находился интересовавший его объект. Крис-ти-на.

Глубокое шумное дыхание, поднимающее мощные пластины грудных мышц. Хищный смех, зарождающийся где-то глубоко внутри, как ерзающий по хребту бархат.

– Павел Анатольевич, доставили.

Он обернулся на голос.

Ему доставили развлечение на эту ночь. Ничего не ответил, только сверкнул глазами. Молча прошел через две комнаты в спальню и открыл дверь спальни.

На постели сидела чернявая девка с приклеенной улыбкой, по роже видно, за бабки готова на все. Он оглядел ее оценивающим взглядом, отметил плоскую задницу и намечающийся живот. Жирноватая какая-то. Большая грудь, но, бл***, не как у…

Когда он осознал, о чем думает, разозлился на себя.

– Покажи, что умеешь, – проговорил чуть гнусаво и мотнул головой, чтобы подошла.

Когда девка наконец убралась с его деньгами и вся в соплях, вызвал телохранителя.

– Вы кого пригнали? Что это за ху*ня?

– Павел Анатольевич, мы не знали, – испуганно забегали глазки. – Больше не повторится…

– Пшел нах***! – рявкнул, сам не зная, на что злится, и пошел в ванную.

Глава 5

Глава 6

Нельзя сказать, что сегодня ускользнуть от внимательных глаз матери было легче. Просто все приобрело несколько иной оттенок и качество, а это уже заставляло Кристину насторожиться. Когда мама становилась одухотворенной, мягкой и чуточку мечтательной, это было самым опасным ее состоянием. Ибо неизвестно, что сулило для окружающих.

К тому же, мама всерьез занялась подготовкой к приему гостей, это тоже заставляло Кристину нервно вздрагивать. Да, она обожала тусовки, но на свободе, а не под бдительным маминым контролем! С ее-то безбашенныем, неуемным и беспардонным характером сидеть за столом и скромно опускать глазки, если кто-то позволит себе немного смелую шутку? Бррррр…

А между тем, сомнительное удовольствие сидеть с гостями за семейным столом предстояло уже сегодня. И если бы это была разовая акция! Нет, мама распланировала все уже на много дней вперед! Не стоило даже пытаться найти поддержку у отца, Кристина понимала, что все равно не отвертится. Если мама чего-то хочет, папа расшибется в лепешку, но сделает. И так было всегда.

Уже выйдя замуж, Кристина нередко поражалась тому, как им удается сохранить это неизменным и незыблемым. Привычная с детских лет модель семейных отношений родителей была у нее перед глазами, и она старалсь строить свою жизнь так же. Но, видимо, не учла одного обстоятельства – совместимость.

Просто, то, что Кристина видела у отца с матерью… Молчаливый, немногословный, даже суровый мужчина и женщина – своевольная, яркая. Как драгоценный камень в достойной и надежной оправе. Увы, у нее с Власом ничего не вышло, как это ни грустно признать, они не совпадали. Он был не ее оправой.

Но кто сказал, что она не может сиять одна? Это что, догма? Кристина была не согласна. Почему мама непременно хочет навязать ей какую-то «оправу»? Да, об этом не было сказано ни слова, ни намека даже, но эти скользящие взгляды! Она слишком хорошо, что все эти мамины взгляды значат. К тому же, вечно скрывать свое положение не удастся, про развод рано или поздно узнают. Ох, что начнется тогда…

Лоб заранее трещал у Кристины. А потому ей надо было как можно скорее самой встать на ноги и заявить о своей самостоятельности. Потому что когда человек независим, он сам диктует правила.

В общем, этим она и собиралась заниматься, когда выскользнула наконец из дому. Но все равно вдогонку ей успели сказать, чтобы дома была к определенному часу – маме надо помочь с гостями. И вообще, присутствовать. Хотелось вызвериться и взвыть, но Кристина мило улыбнулась и сказала:

– Конечно, мама.

И даже добавила:

– Может быть, тебе что-то нужно купить? Я могла бы…

Вот лучше бы она этого не говорила! Такой список ей свалился, что просто держись. Пришлось с улыбочкой на лице уносить скорее ноги, пока мама не придумала как-нибудь еще ее припахать.

***

На встречу с представителем агента Кристина чуточку опоздала. Пока торчала в пробках, потом пока парковалась, а времени и без того было в обрез. Когда она подлетела вся запыхавшаяся, мужчина резко обернулся к ней. И хотя они созванивались и договаривались заранее, представляла она его себе несколько иначе.

Кристина даже затруднилась бы определить словесно, что выцепила в первый миг ее интуиция в его глазах. Она привыкла к тому, что ее яркая внешность действует на мужчин, потому интерес во взгляде как раз не удивил нисколько. Просто это был несколько иной интерес. И выглядел мужчина вроде бы так, но как-то не так, иная начинка, что ли…

Она решила прикинуться наивной и начать разговор. Все равно в процессе языком тела или оговорками сам выдаст себя. А там уж она поймет, в чем он ее обманывает. Однако пошло все гладко, и документы у агента оказались в порядке, и голоса он на нее, не понимавшую очевидных вещей, не повышал. Не раздражался, готов был пускаться в бесконечные объяснения. Вот это и странно…

Слишком пристальный взгляд, выверенные жесты. И еще, она вдруг поняла, что ему почему-то очень важно втюхать ей эту аренду. Зачем? Ей стало интересно, в чем подвох и где его корысть?

Это уже многое меняло. Началась игра «я знаю, что ты знаешь». Хорошая игра, если знаешь как можно продавить выгодные для себя условия. Разумеется, Кристина тщательно все изучила и осмотрела. По всем параметрам предложение ее устраивало, к тому же она умудрилась выторговать скидку.

Наконец она сказала, изобразив зеркальную улыбку:

– Я подумаю.

– Конечно, это ваше право. Но помните, что, предложение ограничено, – мужчина вежливо ей кивнул.

Все это очень ровно, прохладно и доброжелательно. Если бы не блеск глаз, Кристина могла и не заметить его раздражения. И все же, он почему-то был кровно заинтересован в том, чтобы согласилась! Кристина могла бы в этом поклясться.

Глядя в его слишком внимательные глаза, еще раз тщательно все взвесила, мысленно оценивая риски. Да, личная заинтересованность у этого агента определенно была, но и зацепиться не за что. А предложение казалось выгодным, оно ее устраивало.

Но может быть, от того, насколько быстро он провернет эту сделку, может зависеть вознаграждение агента. Ему могут доплачивать за срочность, вполне реальный расклад. В конце концов она плюнула на все свои подозрения.

– Я подумаю и вечером перезвоню вам.

И улыбнулась. В какой-то момент Кристине почудилось облегчение на его лице и странный мгновенный блеск глаз, однако мужчина очень ровно сказал: