Читать онлайн Лечебное тело бесплатно

«Взрослые иногда нуждаются в сказке, даже больше, чем дети».

Олег Рой, «Мир над пропастью»

Глава 1. История болезни

«Эх‑х‑х, а жизнь‑то, кажется, налаживается» – подумала я, устраиваясь удобнее в кресле и включая рабочий компьютер, после утренней оперативки… Успешно пройден испытательный срок, могу немного расслабиться и выключить режим безотказной многозадачности. Пациенты довольны, коллеги не жалуются, и у начальства я на хорошем счету. Стабильная работа теперь есть, дети растут, потихоньку прихожу в себя после смерти мужа и пытаюсь выкарабкаться из кредитной ямы. Если бы не бессонница и ночные кошмары, то моё существование можно было бы назвать вполне приемлемым.

Пора уделить немного времени себе и заняться самолечением. С чего начать?! Попытаюсь описать своё состояние в привычном формате клинической истории болезни.

Паспортная часть.

Измайлова Ляля Маратовна, сорок лет, врач‑терапевт, Клинический Родильный дом «Женское счастье». Все удивляются, когда узнают моё место работы, ведь я не акушер‑гинеколог, анестезиолог‑реаниматолог или неонатолог. Дело в том, что изначально мой работодатель занимался только экстракорпоральным оплодотворением (ЭКО), ведением беременности и родов, но на фоне коллапса государственной системы здравоохранения из‑за пандемии новой коронавирусной инфекции учуял выгоду и открыл во всех своих стационарах отделения хирургии, онкологии и терапии. Куда мне и удалось устроиться, пользуясь знаменитой фамилией и студенческими связями. К сожалению, ни учёной степени, ни высшей категории в моём резюме не было, и как трагически вздыхала моя мать: «Такая была умная девочка, золотая медаль в школе, красный диплом в ВУЗе, а в профессии себя не реализовала». Что поделаешь, если первый муж считал, что главное для женщины – уют и порядок в доме, здоровье и воспитание детей, а я его любила безумно и верила на слово. Но сейчас не об этом! Отвлеклась…

Жалобы.

Бессонница и безденежье.

Если лягу вместе с дочкой в 9‑10 вечера, то проснусь в 2 и больше не сомкну глаз. Буду лежать до самого утра, прислушиваться к дыханию и бормотанию ребенка под боком и анализировать свои кошмары. Если не усну до 11, то потом буду ворочаться до 3‑4 утра, вспоминая прошлое, планируя настоящее, ужасаясь будущему… Под утро отрублюсь, опустошенная, и вырвусь из своих страшных ночных видений под трели будильника, как будто и не спала вовсе.

Навязчиво снится кроваво‑похотливая жуть. Меняются эпохи, страны, персонажи моих кошмаров, но суть всегда одинаковая: чтобы ощутить прилив сил и здоровья, необходимо испить крови младенца или юной девицы или совокупиться с партнером значительно младше меня, чем я активно и занимаюсь во сне. А потом прихожу на работу и весь день сталкиваюсь с новорожденными разной степени аппетитности, пока осматриваю их мамаш в послеродовом отделении. Родильный дом у нас прогрессивный и активно продвигает совместное пребывание матери и дитя. Порой мне кажется, что медленно схожу с ума от недосыпа, и взгляды мои становятся всё более кровожадными, а моральные устои всё менее прочными.

Ещё и безденежье это, источник постоянной тревоги и напряжения. Накоплений у нас не было, а с момента введения режима самоизоляции муж остался без работы, жили на пособие ребенка до трех лет и его случайные заработки. Много денег ушло на его похороны, впервые сама занималась их организацией, и многократно была на… «введена в заблуждение» ритуальным агентством, скажем так. Сейчас и моя зарплата выше средней, и дочь получает пособие по утрате кормильца, вроде бы, должно хватать на жизнь… Но два сына студента‑очника сильно подрывают стабильность семейного бюджета. Как‑то незаметно, "не приходя в сознание", обзавелась тремя кредитными картами и теперь не могу выбраться из долговой ямы!

Анамнез данного заболевания.

Проблемы со сном начались девять месяцев назад на фоне заражения коронавирусом. Классический семейный очаг инфекции: приехали в гости к родителям мужа на майские праздники, хотели скромно, в узком кругу, отметить моё сорокалетие и два годика дочки. Неизвестно, кто из нас был «нулевым пациентом», но первыми залихорадили представители старшего поколения… Муж, свекор и свекровь заболели легочной формой и были госпитализированы с 60, 45 и 25% поражения легких по компьютерной томографии органов грудной клетки (КТ ОГК), соответственно, в инфекционную больницу. Я с двухлетней дочкой осталась одна в загородном доме, у обеих температура 39‑40 градусов, у меня – бессонница, головная боль, ломота в теле, потеря обоняния и извращение вкуса. Повезло, что сыновья, то ли не заразились, то ли перенесли ковид бессимптомно, но чувствовали себя хорошо, привозили нам продукты и лекарства, помогали по хозяйству.

Свекровь выписали через две недели, потом через десять дней отпустили свёкра, а мужа не спасли, поздняя госпитализация и сопутствующая сердечно‑сосудистая патология всему виной…

Семидесятилетние родители выздоровели, а сорокапятилетний сын «ушёл», несмотря на постоянный кислород, переливания антиковидной плазмы и искусственную вентиляцию легких (ИВЛ). Так я осталась одна с тремя детьми и полуживыми от горя родителями мужа на руках. Говорят, время лечит, но чувство вины и горечь утраты пока не отпускают…

Вступила в наследство, что никак не улучшило наше материальное положение и только ухудшило отношения с родителями покойного. Не заслужила я за два года семейной жизни четверть имущества своего супруга, по их мнению. У него была трехкомнатная квартира в центре и трехэтажный коттедж в пригороде, так что остались нам с дочкой по половине того и этого, как прямым наследницам. Но ни продать, ни пользоваться своим новым имуществом мы не можем: в квартире живет младшая сестра мужа с дочкой пяти лет, а в загородном доме – его родители. Плачу нашу часть коммунальных платежей и плачу. Машина покойного супруга тоже досталась его сестре.

– Зачем тебе две? – возмутилась свекровь – У тебя своя есть, а Наталья сможет авто‑няней подрабатывать.

– Ну‑ну… – ответила я и попыталась представить авто‑няню на брутальном японском внедорожнике за три миллиона рублей.

Обидно, вроде бы, ещё совсем не старые, свекру семьдесят пять лет, и свекровь на три года младше, рановато для возрастных изменений психики, но пытались судиться, обвинили меня в корысти и фиктивном браке по расчету. Особенно мне «понравились» фраза про «коварную змею, пригретую на груди» и пожелание «сдохнуть от зависти». Снова отвлеклась…

Глава 2. Анамнез жизни

Образование и профессиональный анамнез.

Училась я всегда легко и с удовольствием. Прекрасная память, прилежание и усидчивость дали мне возможность блестяще окончить школу и поступить без экзаменов в медицинский институт, несмотря на отсутствие связей у родителей и высокий конкурс. Насмотрелась сериала «Скорая помощь» в подростковом возрасте и решила стать врачом. Состояла в студенческом научном обществе, дежурила в стационаре, выступала на конференциях, так и познакомилась с профессорским сынком, своим будущим первым мужчиной и мужем. После смены фамилии и статуса учёба отошла на второй план, «отлично» ставили автоматом, родила на каникулах после четвёртого курса первого сына, а в интернатуре – второго. Потом прошла клиническую ординатуру по кардиологии, устроилась ассистентом кафедры на полставки и работала «для души», пока дети были в садике, а потом – в школе. Заинтересовалась Восстановительной медициной, выучилась и получила сертификат специалиста реабилитолога‑физиотерапевта, готовилась к защите кандидатской диссертации.

Но вдруг «добрые люди» открыли мне глаза на мой «счастливый брак», и пришлось срочно искать работу с высокой белой зарплатой, чтобы не остаться после развода без детей и средств существования. В течение месяца устроилась терапевтом в клинику медосмотров, быстро втянулась, переучилась, получила сертификат профпатолога, продвинулась по карьерной лестнице и спустя три года ушла в декрет уже с должности Главного врача. Жаль, что клиника разорилась и закрылась, пока я была в отпуске по уходу за ребенком!

Жилищные условия.

Удовлетворительные, по мнению многих даже отличные. Живу с сыновьями и дочкой в просторной и светлой трёхкомнатной квартире, доставшейся мне от первого мужа. Одноподъездная пятнадцатиэтажная башня из красного кирпича, с двухуровневой подземной парковкой, среди серых панелек и хрущёвок, наглядный пример «точечной застройки» двухтысячных годов. Встала утром, выглянула в окно, с высоты двенадцатого этажа вижу свой роддом. Вечером вышла с работы на парковку – в темноте возвышается дом родной. Сбылась моя давняя мечта – место работы в шаговой доступности от места жительства!

Перенесенные заболевания.

Все травмы, болезни и другие серьёзные неприятности случались со мной почему‑то всегда в мае, начиная с компрессионного перелома позвоночника в десять лет (упала с дерева), заканчивая заражением коронавирусом – в сорок. Поэтому теперь с опаской жду этого месяца, вероятно, сама и программирую себе все беды…

Из хронических болезней могу пожаловаться только на посттравматический остеохондроз шейного и грудного отделов позвоночника, который регулярно обостряется на фоне долгой работы за компьютером. А так моё тело меня не подводит, редко болеет, верно служит, тьфу‑тьфу‑тьфу!

Привычные интоксикации.

Не курю, алкоголем не злоупотребляю, наркотиками никогда не баловалась и никому не советую! Предпочитаю крепкие напитки отечественного производства, если что, но постоянно дарят импортные вермуты или игристые вина, которые я терпеть не могу. Мне кажется, у всех врачей существует «круговорот даров в народе», всё ненужное сразу расходится по коллегам или хранится на всякий случай в шкафу «дежурных подарков».

Гинекологический анамнез.

Начало менструаций в 13 лет, половая жизнь с 19 лет, беременностей – 4, родов – 3, медикаментозный аборт – 1, о котором до сих пор жалею. Было бы у меня сейчас два сына 20 и 18 лет и две дочки 5 и 2 лет. Кстати, аборт тот тоже сделала в мае, это было необдуманное, скоропалительное решение в момент, когда узнала о постоянных изменах бывшего мужа и собралась разводиться. Первые двое родов были естественными, а в последний раз на третьем УЗИ‑скрининге выявили двойное обвитие и истинный узел пуповины, поэтому не рискнула рожать самостоятельно и согласилась на кесарево сечение. Мне было тридцать восемь лет, больше детей я не планировала, поэтому попросила перевязать маточные трубы во время операции, чтобы не заморачиваться больше с контрацепцией.

Наследственность.

Моих родителей уже нет с нами, папа умер от обширного инфаркта миокарда сразу после моего развода, а следом мама «сгорела» за полгода от рака молочной железы. Они гораздо тяжелее меня переживали распад моей семьи, много сил и души было ими вложено в моих сыновей. Очень жаль, что моя дочь их не застала. В общем, моя наследственность отягощена высоким риском сердечно‑сосудистой патологии и онкологических заболеваний по женской части.

Семейный анамнез.

Первый брак в девятнадцать лет, жених был старше меня всего на три года, а мне казался совершенного взрослым мужчиной, я только окончила третий курс, а он уже в аспирантуру поступил к отцу на кафедру. Это была роскошная свадьба в лучшем ресторане нашего города, где гуляла вся верхушка минздрава и мединститута. Прожили вместе шестнадцать лет, но последние годы муж гулял «направо и налево» и даже обзавелся двумя внебрачными детьми от двух разных медсестёр своей клиники.

Второй брак почти в тридцать восемь лет, на восьмом месяце беременности, с закоренелым бездетным холостяком сорока трёх лет. Нашла его на сайте знакомств, куда пришла самоутвердиться и развлечься после изматывающего бракоразводного процесса. Немного пообщались в сети, устроили друг другу смотрины в кафе, сходили на концерт и стали встречаться. Долго и придирчиво его изучала, но не смогла выяснить, каким образом такой прекрасный человек и интересный мужчина продержался с чистым паспортом до сорока лет.

Трое детей. Старший сын, Тимур, внутриутробно ходил со мной на лекции и зубрил билеты к экзаменам, поэтому отличается высоким интеллектом и уравновешенным характером, учится на третьем курсе на специалиста по информационной безопасности. Младший сын, Арсен, с момента зачатия бегал за старшим и тягал коляску, поэтому вырос общительным, активным и спортивным, чудом поступил на газонефтедобычу, сдал первую сессию с двумя хвостами и уже остался без стипендии. Дочь, Регина, растёт среди взрослых, рано потеряла отца, поэтому очень избалована и весьма капризна. Да и имя у неё соответствующее, в переводе с латыни «королева». Одно радует – пошла в садик этой осенью, в возрасте двух лет трёх месяцев, быстро адаптировалась и дала мне возможность выйти на работу!

У меня интернациональная семья: сама обрусевшая башкирка, первый муж был чистокровным татарином, а второй – ядрёной смесью украинца и еврейки. Тяжело было подобрать имя дочке, чтобы сочеталось с мусульманскими именами братьев и украинской фамилией отца.

Антропометрические данные.

Рост 165 см, вес 68 кг, индекс массы тела (ИМТ) 25, это верхняя граница нормы. Росла и развивалась в соответствии с полом и календарным возрастом. Телосложение гармоничное, конституция нормостеническая, питание умеренное, но не всегда правильное и регулярное.

Цвет волос – светло‑русый, глаза зеленые. Природа меня одарила своими густыми тёмными бровями, длинными ресницами, прямым носом, высокими скулами, ровными белыми зубами и пухлыми губами. Меня нельзя назвать классической красавицей, главное – женщин не раздражаю, мужчинам нравлюсь и считаю себя симпатичной!

Предварительный диагноз по МКБ‑10.

F51.9 Расстройство сна неорганической этиологии неуточненное.

U09.9 Постковидный синдром.

Глава 3. Моя работа

Наверное, мой задумчивый вид насторожил заведующую Розалию Эрнестовну, и она предложила пойти на общий обход. Отделение у нас небольшое, всего 10 палат: 8 одноместных круглосуточных, и 2 двухместные (отдельно для мужчин и женщин) под Дневной стационар. Коллектив тоже немногочисленный: 2 врача‑терапевта (заведующая и я), старшая медсестра, 4 палатных, 2 процедурных и 3 кастелянши. Несмотря на высокую стоимость койко‑дня (12 тысяч рублей/сутки), заполняемость отделения в рабочие дни 90‑100%, 40‑50% в выходные.

У меня 1 ставка в стационаре и ½ – в поликлинике при роддоме. Официально, 3 дня в неделю работаю с 08:00 до 16:00 и 3 дня – с 08:00 до 20:00, но на самом деле "счастливые стечения обстоятельств", когда я ушла из стационара вовремя можно пересчитать по пальцам одной руки. Любят наши богатые пациенты приехать на госпитализацию под вечер, и никуда уже не денешься, пока его не опросишь, осмотришь, оформишь, распишешь обследование и лечение. Повезло, что сыновья всегда на подхвате, могут забрать сестричку из садика, накормить и присмотреть за ней до моего возвращения.

Но я люблю свою работу! В государственной больнице врач терапевтического стационара ведет на одну ставку пять палат по пять человек и обязательно еженедельно дежурит в Приемном Покое на четверть ставки, то есть проводит на работе тридцать два часа подряд, как минимум, четыре раза в месяц. Почувствуйте разницу, как говорится!

Пациенты, конечно, у нас капризнее и требуют гораздо больше внимания, чем утренний обход "по пять минут у каждой койки". В основном, успешные бизнесмены, их жены, любовницы и родители, топ‑менеджеры госкорпораций по полисам Добровольного Медицинского Страхования (ДМС). Моё любимое направление – это программы Check‑Up, как говорят наши маркетологи, или профилактические осмотры, как называю их я. Есть несколько разновидностей, рассчитанных на разные возраста и кошельки: «Активное долголетие», «Мужчина и женщина», «Вечный двигатель»… Суть одна – пациент ложится в стационар на один‑два койко‑дня и проходит полное клиническое и лабораторно‑инструментальное обследование, на основании которого врач пишет рекомендации по коррекции образа жизни и лечению выявленной патологии.

Как раз сейчас три соседние палаты занимают генеральный директор, главный инженер и главный конструктор одного процветающего предприятия, и заведующая «доверила» мне вести всю компанию. Потратила на их опрос и осмотр три часа рабочего времени, аж горло пересохло от разговоров. Первый и третий не вызвали никакого интереса, кроме профессионального. А вот второй показался мне очень привлекательным мужчиной. Умные тёмно‑карие глаза, густая шевелюра с благородной сединой на висках, ироничная ухмылка на губах, смуглая кожа, подтянутое холеное тело…

Дошла до ординаторской и уткнулась в компьютер, чтобы заполнить истории болезней в «МедАнале». На самом деле, официальное название программы Медицинская информационно‑аналитическая система «Логика», а сокращённое – МИАСЛОГ, но вечные проблемы в её работе привели к тому, что прочно привязалось и широко распространилось именно это двусмысленное прозвище. При составлении плана обследования следует учитывать, что его проведение преследует две цели: доказательство (верификация) предварительного диагноза, и определение общего функционального статуса пациента.

План обследования должен включать все необходимые лабораторные анализы и инструментальные исследования и объяснение, с какой целью будет применяться тот или иной метод. Но на самом деле объем обследования ограничен программой профилактического осмотра «Вечный двигатель», которая создана для диспансеризации руководителей высшего и среднего звена. Лечащий врач может её немного расширить и улучшить по согласованию с отделом ДМС. Директору и конструктору назначила дополнительно ЭХО‑кардиографию (УЗИ сердца) и кардиолога, а инженеру – гастроэнтеролога.

Старшая медсестра предупредила, что в прошлом году эта троица вечерком собралась в одной палате и устроила душевные посиделки с коньяком и покером. Посоветовала проведать их после окончания приема больных в поликлинике.

Отработала свои четыре часа по графику, несмотря на полную запись, случаи были простые, поэтому по возвращении в отделение проверила готовые анализы своих подопечных. Врачебная интуиция меня не подвела – высокий уровень печеночных ферментов у «моего» инженера вызывал большую тревогу. Распечатала его биохимию и пошла разбираться!

– Добрый вечер, Хасан Хамитович! Как Ваше самочувствие? – спросила с порога палаты.

– Спасибо, хорошо… Давно не виделись! – поддел меня больной с кровати, поправляя очки в лаконичной оправе.

– Результаты Ваших анализов пришли, и как‑то они меня настораживают. Можно ещё раз Вам печень пропальпировать?

– Весь Ваш, щупайте, сколько хотите! – ухмыльнулся пациент, задирая футболку и откладывая в сторону планшет и очки.

Опустила изголовье кровати пониже, немного согнула его колени, и начала методично выстукивать границы печени и прощупывать её поверхность. Размеры увеличены, край выступает из‑под реберной дуги на два сантиметра, на ощупь бугристый и немного тверже, чем в норме, анализирую про себя ощущения…

– Нигде не болит? – спросила своего пациента, перемещая правую руку по его животу.

– Наоборот, очень приятно, продолжай! – хрипло выдохнул он.

Глава 4. Нетрадиционная терапия

Мои глаза метнулись от живота к лицу и столкнулись с тяжёлым взглядом заинтригованного мужчины. Напряжение между нами нарастало, его правая рука подкралась сзади и начала медленно задирать мой халат, а левая накрыла и переместила мою изучающую ладонь в область паха. Член наливался кровью, твердел и настойчиво пульсировал.

Растерянно моргнув, отбросила его руки и отскочила на метр от кровати, пытаясь собраться с мыслями и успокоить дыхание. Мой больной сел, стянул футболку через голову, отбросил в кресло и улегся обратно, закинув руки за голову. Колени он выпрямил, и теперь бугор на штанах торчал просто вызывающе.

Возбуждённые, немного затуманенные и расфокусированные глаза потемнели и неотрывно следили за мной. Мы синхронно облизнули губы, и я двинулась к выходу. Его разочарованный вздох заставил меня улыбнуться. Закрыв дверь на защёлку, чтоб нас не застали врасплох, подошла к креслу, присела, скинула сабо и одномоментно стянула с себя белые брюки, трусы и носки. Шагнула к кровати и устроилась верхом на ногах пациента. На мне, по‑прежнему, были халат и блузка от медицинского костюма, его пальцы только прикоснулись к кнопкам, как я перехватила его запястья и прошипела:

– Лежи смирно, а то передумаю!

Он хмыкнул, но покорно положил руки мне на бедра, чуть выше коленей. Мои же пальцы уже поддели резинку его штанов и стащили их вместе с трусами вниз, выпуская на волю твёрдый, торчащий член. Хасан Хамитович был обрезан, как большинство мусульман, и налитая багровая головка уверенно уставилась в потолок.

– Ну, милый, здравствуй! – прошептала я и облизнула полнокровную вену на стволе, от самого основания до верхнего края. Пациент блаженно вздохнул и закрыл глаза…

Это был мой первый мужчина за последние девять месяцев!

Насладившись вдоволь забытым солоноватым вкусом мужского члена, переместилась по его телу повыше и плавно насадилась на него своей потёкшей, горячей щелью. И понеслось!

Конечно, я старалась не шуметь, и кровать почти не скрипела, но Хасан Хамитович громко зарычал, когда кончил. Подозреваю, его коллеги в соседних палатах всё поняли…

Лежала, уставившись в потолок и пытаясь привести в порядок мысли и дыхание. До сих пор чувствовала покалывание в пальцах ног. Боже, это было так… восхитительно! И от этого так стыдно! Симпатичный пациент проявил интерес, сказал пару ласковых слов… И это всё? Этого оказалось достаточно, чтобы повела себя, как мартовская кошка? И никаких цветов, ресторанов, прогулок под луной…

Да какие там прогулки?! Просто, нагло облапал и призывно посмотрел, вряд ли это может сойти за комплимент или приём обольщения. Может это какое‑то наваждение?! Нет, глупо искать какие‑то нереальные оправдания, надо найти силы признаться самой себе, оказывается, я беспринципная, легкодоступная женщина с пониженной социальной ответственностью. Просто, раньше у меня как‑то не было случая это про себя выяснить, все мои кавалеры искренне полагали, что нужны ухаживания, подарки, звонки среди ночи, хотя, как выяснилось, могли бы просто зажать меня в тёмном углу. Какой позор!

В этот момент мой пациент перевернулся, и тяжёлая рука легла мне на живот, он что‑то пробормотал во сне, подтянул меня поближе, взяв в охапку, как плюшевого медведя, и засопел прямо в ухо. Мне даже стало как‑то обидно, я тут с ума схожу от унижения и растерянности, а он спит, как младенец. Конечно, для него всё просто, поймал доступную врачиху, сделал свои дела, можно и отдохнуть. Завтра, наверное, и не вспомнит, как меня зовут. А для меня он навсегда останется символом моего безвольного падения.

Что теперь интересно делать?! Нужно тихонечко встать и уйти или дождаться, пока он проснётся?! Первый вариант импонировал мне гораздо больше. Попыталась освободиться из‑под навалившейся руки. Безрезультатно, добилась только какого‑то недовольного ворчания. Что ж, подожду, когда крепче заснёт или уберёт руку. Перевернулась набок, устроившись поудобнее, закрыла глаза и сама не заметила, как погрузилась в мир сновидений.

Когда очнулась, немного погодя, лёжа на груди мерно похрапывающего пациента, ещё раз мысленно поблагодарила работодателя, что не поскупился и оснастил свои роддома удобными и просторными койками. Попыталась тихонько улизнуть, сползла с кровати, поправила халат, сунула босые ступни в сабо, в охапку взяла остальную одежду с кресла, но у самого порога меня остановил сонный, ироничный голос:

– Тебе до возвращения на работу осталось меньше девяти часов. Может, останешься… и продолжим?

– Заманчивое предложение, но надо домой, дети ждут!

– А муж объелся груш?

– Не смешно, Хасан! Муж умер в прошлом году от ковида.

– Извини! Сочувствую…

– Принято! Не забудь, утром ничего не ешь, тебе надо на МРТ органов брюшной полости и ФЭГДС. Доброй ночи! – отчеканила я командным тоном, как настоящий лечащий врач простому больному, и выскользнула из палаты.

Повезло, что ординаторская в двух шагах, и никто не попался по пути. В коридоре царил полумрак, горел только дежурный свет на посту, медсестра болтала по телефону в сестринской.

Глянула в зеркало, собрала волосы резинкой в узел, выключила рабочий компьютер, подхватила сумку и пошла в раздевалку. У нас, как и в любом другом роддоме, персонал полностью переодевается на первом этаже. Отличие только в том, что раздевалка общая для мужчин и женщин по примеру западных стран, где не разделяют медиков по половому признаку. Мой шкафчик открывается тем же персональным магнитным ключом‑браслетом, что дает мне доступ во все другие отделения и кабинеты. Служба безопасности может отследить все мои перемещения в течение рабочего дня, а так же время прихода и ухода.

Жаль только, что переработки не оплачиваются. Когда бы я ни ушла с работы, получу только за восемь часов в стационаре и 20% от стоимости моих консультаций в поликлинике и других отделениях по вечерам и субботам.

Глава 5. Подсказки из снов

Еле‑еле доплелась до дома, калитка на парковке из‑за позднего времени была закрыта, пришлось тащиться по сугробам через парк. Дочка уже мирно спала под боком у старшего брата в нашей кровати, а младшего, как обычно, ещё не было дома. Быстро приняла душ, выпила чашку травяного чая, переоделась и сменила сына, который играл в темноте на смартфоне. Тимур уже привык к моим поздним возвращениям с работы и даже не ворчит, прекрасно осознавая, что все мы живём на мою зарплату.

Это была моя первая спокойная ночь с момента заражения ковидом. Легла и сразу провалилась в сон без кошмаров и пробуждений. Проснулась по будильнику в 06:30, тихо встала и побрела в ванную. Собственное отражение в зеркале сразу меня разбудило, напугало и расстроило. Цвет лица мертвенно‑бледный, под глазами глубокие тени, взгляд потухший – наглядная иллюстрация состояния полного истощения жизненных сил и эмоционального выгорания.

Растолкала старшего, попросила собрать и отвести сестрёнку в садик, сославшись на плохое самочувствие, а сама побежала на работу.

Мне надо кое‑что проверить!

Пришла на полчаса раньше, чем обычно, быстро переоделась, бросила сумку в ординаторской, прихватила на посту тонометр, пульсоксиметр и побежала в родблок. Должен же кто‑нибудь сейчас рожать!

Мне повезло, в первом же зале не было никого, и на белом эмалированном поддоне лежало то, что мне нужно – расправленный послед в луже ещё теплой крови! Лоснящаяся плацента, похожая на огромную багровую медузу, выброшенную на берег, и ещё слабо пульсирующая и сочащаяся кровью пуповина…

Не мешкая ни секунды, стянула маску с лица, подняла двумя руками поддон, наклонила и выпила с угла всю кровь большими глотками, стараясь не обляпаться и не пролить ни капли. Получилось около 250 миллилитров – полный бокал свежей младенческой крови. Вместе с привычным металлическим вкусом, ощутила невероятное тепло и какое‑то мерцающее сияние, перетекающее из глотки по пищеводу в желудок и распространяющееся по всему телу. В области солнечного сплетения разгорелся пожар, и я прочувствовала всю свою кровеносную систему, от грохочущего сердца и дуги аорты до самого мелкого капилляра под ногтями.

Только я успела поставить поддон на место и натянуть маску на лицо, как в зал вошла акушерка и застыла на месте с немым вопросом в глазах: «Зачем тут терапевт?!»

– А где родильница? Вызвали с утра пораньше из‑за высокого артериального давления, – деловито спросила я в ответ.

– Уже в послеродовой. Вторая дверь налево по коридору.

Сходила, измерила для правдоподобия АД, пульс и сатурацию кислорода у своей невольной благодетельницы. Всё было в норме.

На обратном пути в лифте залюбовалась на лучшую версию себя в отражении зеркальных стен. Глаза сияют изумрудами, нежный румянец на щеках, ни одной морщинки, даже волосы стали ярче и пышнее, блестящими, вьющимися локонами, обрамляя моё довольное лицо.

Получается, что сны меня не обманули, пока что всё сходится…

В конференц‑зале было непривычно многолюдно, вместе со всеми врачами и руководителями вспомогательных служб присутствовали ещё и старшие медсёстры отделений. Приземлилась в свободное кресло рядом со своей заведующей и облегчённо выдохнула, ликуя про себя, что «эксперимент» прошел успешно, и даже не опоздала на оперативку.

– Ты чего так сияешь? – спросила шёпотом Розалия Эрнестовна.

– Любовника завела! – ответила я откровенно.

– Давно пора! Тебе пошло на пользу, шикарно выглядишь!

С Розой мы учились на одном курсе в мединституте, но почти не общались в то время, вращаясь в разных кругах. Возобновили знакомство, когда я «сидела» в отпуске по уходу за ребёнком и несколько раз попалась ей на пути, гуляя с коляской в парке вокруг роддома. Обменялись телефонами, и так совпало, что у неё открылась вакансия врача‑терапевта, когда я отчаянно нуждалась в работе. Безмерно благодарна и обязана ей за то, что поддержала мою кандидатуру на собеседовании в кабинете главврача, и меня взяли без категории и учёной степени.

Глава 6. Смена власти

Утренняя оперативка обычно начинается в 08:30, и в президиуме восседают трое: Главный врач, его заместители по родовспоможению и клинико‑экспертной работе. Сегодня руководители припозднились, и полный зал начал насторожено роптать. И тут стремительно вошли пятеро: создатель и бессменный руководитель крупнейшей федеральной сети частных родильных домов «Женское счастье» Роман Абрамович Кунцман, Главный врач самарского роддома Марк Михайлович Шамаев, незнакомая высокая стройная брюнетка лет пятидесяти и два наших зама.

Двадцать два года назад Марк Михайлович отзывался на имя Марик и первые два курса мединститута отучился вместе со мной и Розой. Выглядел он сейчас так себе, если честно, растолстел, обрюзг и не выспался, судя по выражению лица.

– Ух ты! Смена власти, похоже… – прошептала заведующая.

Предчувствия её не обманули: наш прежний главврач, блестящий нейрохирург по совместительству, ушёл работать к конкурентам, теперь наш роддом возглавит брюнетка‑репродуктолог из Москвы, а Марик будет руководить группой региональных роддомов. Всего их по России, на данный момент, двенадцать: четыре – в Москве, два – в Санкт‑Петербурге, по одному – в Самаре, Казани, Уфе, Екатеринбурге, Новосибирске и Тюмени.

– Чего уставилась? Вспомнила Марка? Так у тебя был с ним роман или нет? – снова зашептала Роза.

– Скажешь тоже, роман! Целовались пару раз на дежурстве в больнице…

На самом деле Марик был моей первой любовью, сумасшедшей и отчаянной, как это бывает только в восемнадцать лет, но несчастной и безответной, к моему глубочайшему сожалению. Он встречался с двадцатилетней «старухой‑англичанкой» с факультета романо‑германской филологии университета, и своей личной жизнью был вполне удовлетворён. Мы флиртовали на лекциях, ходили в кино и на концерты, ставили опыты в научном кружке, попутно увлечённо обнимались‑целовались в тёмных углах… И только я собралась его соблазнить на летней практике, как его отца отправили на повышение в столицу, и Марик перевёлся в Московскую Медицинскую Академию имени И.М. Сеченова.

В раздумьях мы вернулись в своё отделение, попили чай с медсёстрами, обсуждая новости и опасаясь их последствий, взяли истории на посту и собрались идти по своим палатам, но зам по родам привела на административный обход нового главврача и Марика.

– Доброе утро, Марк Михайлович! Узнаёте своих? – нарушила я субординацию, стягивая одноразовую маску с лица и хитро подмигивая высокому гостю. Розалия Эрнестовна последовала моему примеру, тоже сняла маску и улыбнулась.

– Роза! Ляля! Вот это встреча! Девчонки, вы, вообще, не изменились! Анна Исааковна, позвольте представить Вам моих однокурсниц…

– Заведующую терапевтическим отделением Нагаеву Розалию Эрнестовну и врача‑ординатора Измайлову Лялю Маратовну – продолжила за него зам по родам.

– Ситник Анна Исааковна, акушер‑гинеколог и репродуктолог высшей категории, кандидат медицинских наук, ваш новый Главный врач. Прошу любить и не жаловаться! – завершил официальное представление Марик.

Всей толпой мы прошлись по палатам, показывая пациентов и кратко описывая каждый случай. АнИса, как про себя я нарекла новую главу роддома, интересовалась удовлетворённостью больных качеством оказания помощи и условиями пребывания. Повезло, что мой главный инженер отсутствовал на месте в момент нашего визита, и мне не пришлось докладывать под прицелом его нахального взгляда.

Новое руководство осталось довольно работой нашего отделения.

– Девчонки, может, соберёмся вечером, посидим где‑нибудь? – спросил на прощание Марик, держа меня за руку.

– К сожалению, вечером никак не могу, – отказалась я категорично.

– Тогда жду вас в час в кафетерии на первом этаже! Пообедаем вместе, я угощаю!

– С удовольствием! – выдохнули мы хором.

Стоило нам с Розой зайти в ординаторскую, как она проворчала:

– Вот попёрло тебе! Стоило одному любовнику завестись, так сразу второй встал в очередь…

– Брось ты! Придумала тоже! Просто, ностальгия взыграла у Марика на тему «Как молоды мы были», сходим, поболтаем, передохнём! Начальству нельзя отказывать! – жизнерадостно и беспечно отреагировала я.

Ну и денёк!!! Утро уже на исходе, мне предстоит подготовить три выписных эпикриза по итогам профосмотров, а я ещё даже не начинала.

Позвонила в отдел ДМС и согласовала своей троице суперинтенсивный курс общеукрепляющей антигипоксантной и гепатопротекторной инфузионной терапии. Пусть не лежат без дела, а капаются, чтобы не торопили и не дёргали меня.

Глава 7. Выписка пациента

Изучение результатов лабораторных анализов, функциональных и инструментальных исследований, сопоставление их с моим объективным осмотром, собранным анамнезом, жалобами, формулировка и обоснование окончательного клинического диагноза – это любимая часть моей работы! После этого надо расписать рекомендации по коррекции выявленной патологии, изменению образа жизни, стационарному, амбулаторному или санаторно‑курортному лечению. Над каждой выпиской я колдую обычно час‑полтора, пытаясь всё учесть и ничего не забыть, а потом ещё столько же времени трачу, чтобы донести свои мысли до пациента в самой доступной и доходчивой форме. Розалия Эрнестовна не понимает моего перфекционизма, но больные ценят такое внимательное отношение и всегда возвращаются ко мне на повторный приём в поликлинику, а потом приводят своих родных и близких на консультацию.

Обед в компании Марика прошёл очень мило, всем было приятно вспомнить молодость, а нам с Розой льстило, что коллеги, заставшие нас в кафе, заметили наши приятельские отношения с региональным директором. Обменялись телефонами, подписались друг на друга в социальных сетях и договорились чаще встречаться.

По возвращении в отделение, полностью погрузилась в работу и была весьма довольна собой, собрав три полноценных выписных эпикриза за три часа. Генеральный директор и главный конструктор, как я и ожидала, нуждались в диспансерном наблюдении кардиолога, а главный инженер приятно удивил относительно нормальными результатами исследований органов желудочно‑кишечного тракта и не очень страшным заключением гастроэнтеролога. В его палату зашла в последнюю очередь. Хасан уже собрал все свои вещи, заправил постель и сидел за столом, уткнувшись в планшет.

– Привет! Думал, уже не дождусь. Прекрасно выглядишь!

– Добрый вечер! Ты тоже. Как самочувствие?

– Отлично! Мой доктор творит чудеса! – ответил мой пациент и широко улыбнулся.

– Спасибо на добром слове! Итак, приступим… – села напротив и приготовилась начать пересказ выписки, но он меня перебил.

– Давай, я дома всё сам прочитаю, чай не дурак, разберусь, а сейчас поедем, поужинаем где‑нибудь!

– Хасан Хамитович, конечно, дело Ваше, разбирайтесь сами, но у меня другие планы на вечер. Сейчас половина шестого, мой рабочий день закончился в 16:00. Хочу, хотя бы раз в неделю, сама забрать ребёнка из садика, покататься с ней на горке по пути домой, приготовить ужин… У нас младшая группа, и всех детишек обычно разбирают до шести – сказала я, протягивая ему выписку и вставая из‑за стола.

– Младшая группа… А сколько тебе лет, если не секрет?

– А сколько дашь? – решила я пококетничать.

– Вчера думал, что 35‑37, а сегодня больше 30 никак не дам!

– Мне сорок лет, у меня два сына 20 и 18 лет от первого мужа, и дочка, которой в мае стукнет 3 года, от второго.

– Ничего себе! Сорок лет, трое детей… Ты знаешь секрет вечной молодости?

– Ты тоже хорошо сохранился для полтинника, не скромничай! Давай, в выходные сходим куда‑нибудь?

– На выходные я поеду домой, к семье.

У меня совсем вылетело из головы, что все руководители этого предприятия – «приглашённые звёзды» из соседнего региона.

– Ну, тогда созвонимся! В конце выписки указан мой номер телефона на всякий случай! Береги себя! До свидания! – протараторила я и быстро вышла из палаты.

В бодром темпе двигалась в сторону садика и пыталась осмыслить происходящее. Так много всего случилось за последние сутки! Выяснилось, что совокупление с мужчиной постарше лишает меня жизненных сил, но помогает от бессонницы, а употребление младенческой крови омолаживает и наполняет энергией. Теперь осталось проверить, как долго длится этот эффект и можно ли кровь заменить молодым любовником? Всё‑таки, сегодня утром мне очень повезло, и маловероятно, что каждый раз меня будет ждать полный крови поддон в пустом родильном зале.

Если меня застанут за этим занятием, то даже разбираться не будут, уволят со свистом! Нельзя лишний раз рисковать такой хорошей работой. Хотя, меня немного оправдывает, что ничего предосудительного я не сделала, эту кровь бы вылили, а послед кремировали. Пуповинная кровь нужна только тем, кто замораживает стволовые клетки на будущее, но эта процедура стоит недёшево, о договоре всегда известно ещё до родов, и каждая капелька собирается в стерильный контейнер и сразу транспортируется в банк. Плаценту под заказ можно преобразовать в капсулы и употреблять как биологически активную добавку к пище, но эта услуга тоже пока не особо популярна среди наших родильниц.

А на улице зима взяла реванш, снова подморозило, холодный воздух покалывал лицо и щекотал нос, чистый белый снег хрустел под ногами, сумерки делали всё вокруг прекрасным. Или это моё отличное самочувствие так изменило восприятие окружающего мира?

Глава 8. Сайт знакомств

Лучшее место для выбора молодого любовника – это сайт знакомств (далее СЗ). Только в этот раз мне нельзя использовать личные фото и лучше не указывать реальные возраст и имя. Можно спрятаться под маской популярной актрисы из сериалов, кто‑то из медсестёр мне говорил, что очень похожа на одну из них.

Завтра пятница – идеальный день для начала активного поиска! Слышала, многие считают СЗ помойкой, но я так не думаю, главное – знать, что хочешь, как мне кажется. Удалось же мне во время прошлого захода там развлечься и даже найти второго мужа!

Этой ночью снова замечательно выспалась, и утром в зеркале отражалась такая же свежая и манящая красотка, как вчера.

Пятница и суббота прошли в штатном режиме, работы было много, но каждую свободную минуту посвящала фоновой переписке на СЗ, и к воскресенью уже нашла добровольца для первого свидания.

Раз в месяц отвожу дочку на весь день загород, в гости к родителям покойного мужа, а сама могу в это время заняться собой (маникюр, педикюр, эпиляция горячим воском подмышек, интимных мест и ног). У меня постоянная косметолог на протяжении последних пятнадцати лет, и её руки стали родными за долгие годы. Несмотря на нехватку времени и материальные трудности, никак не могу отказать себе в этих привычных процедурах. Светлана подозрительно оглядела меня с ног до головы и деликатно поинтересовалась:

– Влюбилась что ли? Помолодела лет на десять с нашей последней встречи.

– Типа того… Любовника завела! – уже на автомате соврала я.

Потратила у неё три часа и три тысячи рублей, зато была во всеоружии готова к первой встрече с двадцативосьмилетним системным аналитиком Вячеславом, который при ближайшем рассмотрении, несмотря на брутальную внешность и высокий рост, сразу превратился в Славика. Именно так я представляла себе скандинавских викингов: сероглазые светло‑русые широкоплечие и узкобёдрые великаны с длинными ногами, чтобы бродить по бескрайним вересковым пустошам, и загребущими руками, чтобы тянуть из моря сети или махать топором в набегах. Немного нервничала, что парень раскроет мой обман с фото и реальный возраст, но он был очарован, и этот вопрос даже не обсуждался. После смотрин‑посиделок в баре, Славик робко попытался меня поцеловать и пригласить к себе домой. Поцелуй мне понравился, а вот приглашение пришлось отклонить, пора было ехать за дочкой.

Началась новая рабочая неделя. Каждое утро я придирчиво рассматривала своё отражение и прислушивалась к самочувствию, пытаясь выявить первые признаки увядания и упадка сил, но всё было хорошо. Только в четверг спала чуть хуже и стала немного бледнее, поэтому договорилась со Славиком, что сразу после работы приеду в гости. Всю неделю мы продолжали переписку, и я всё больше увлекалась этим молодым человеком. Он работал из дома с момента введения самоизоляции по всей стране из‑за пандемии. Как перевели их аналитический отдел в апреле 2020 года на дистанционный режим, так там и оставили, просчитав, что эффективность работы не падает, а расходы на аренду офиса и коммунальные платежи отсутствуют.

Сама бы я не смогла работать «на дому», мне нравится вращаться в обществе и общаться с людьми. На работе всё шло, как обычно, но обратила внимание, что стала не только моложе и ярче внешне, но и свободнее и увереннее в себе внутренне. Изменились, и манера одеваться, и поведение в рабочем коллективе, как будто уставшая ломовая лошадь превратилась в резвую племенную кобылку.

В отделении я по‑прежнему носила простой укороченный халат поверх медицинского костюма из блузки и брюк, белые носки и сабо, всегда собирала волосы в узел и надевала одноразовый чепчик-одуванчик. Но на консультации в поликлинике, по вечерам и субботам, теперь наряжалась в элегантный новый белоснежный халат, подчеркивающий полную грудь, тонкую талию и круглую попу, под ним – только соблазнительное белье, на ногах – телесные чулки с ажурной резинкой и лодочки на высоком каблуке. Волосы были распущены и свободными локонами струились по плечам. Коллеги‑мужчины осыпали меня комплиментами и постоянно «подкатывали яйца», как грубо, но метко выразилась моя подруга заведующая.

Когда меня в лоб спрашивали, чем вызвана такая резкая смена имиджа, отшучивалась, что испытательный срок пройден, и можно перестать быть паинькой, или трагичным тоном сообщала, что окончен траур по покойному мужу. Вариант ответа выбирался на ходу, в зависимости от моего настроения и статуса любопытствующего персонажа.

Глава 9. Мой кровезаменитель

Вторник и четверг – единственные будние дни, когда у меня нет вечернего приёма в поликлинике, и я могу, теоретически, уйти с работы в 16:00, что, практически, случается крайне редко. Но в этот раз мне повезло, и в 16:30 я уже парковалась в заснеженном дворе у дома Славика. Типовая серая панельная девятиэтажка, убитый подъезд, расписанный матом лифт. Парень ждал меня на пороге, широко улыбаясь и ещё шире распахивая входную дверь, а я застыла на площадке, в очередной раз поражаясь северной красоте этого «викинга».

– Привет, Лена! Проходи!

Совсем забыла, что при заполнении профиля на СЗ не только «омолодила» себя на десять лет, но и «скромно» переименовала в Елену Прекрасную.

– Добрый день! Один дома?

– Конечно, не боись, предки на работе! – проурчал мне в губы, прижимая к себе.

Не стала отвечать на подобную глупость, вместо этого исполнила свою маленькую мечту: ладонь скользнула вниз и опустилась, сжимая, на упругую задницу. Его глаза чуть расширились от неожиданности, но это длилось всего мгновение. Кривая улыбка расползлась по лицу, награждая поволокой взгляд.

– Ни чаепития, ни экскурсии по квартире? – нервно хихикнула я.

– Ты привлекательна, я чертовски привлекателен. Не будем зря время терять! – парировал цитатой из фильма он.

– И муж‑волшебник не помешает! – подхватила тему я, вставая на цыпочки, обнимая его за шею и подставляя губы для поцелуя…

Поднял резко под ягодицы, заставляя обхватить его ногами. Обжигающий язык требовательно толкнулся мне в рот. Всё так быстро. Даже голова закружилась. Вцепилась в попытке притянуть ещё ближе, запустила пальцы в короткие непослушные волосы. Губы твёрдые, сухие, жаркие. Погладила его по затылку, с трудом фокусируя взгляд. Он, кажется, несёт меня по дому, но плохо соображаю. Впилась в него намертво, так близко, что ощущала, как гулко бьётся его сердце в груди. Или это моё? Уже не думала ни о чём. Только быстрей бы! Ни предварительных ласк, ни прелюдий, ничего не нужно!

Меня трясло от желания. Всю дорогу думала об этом, мечтала прижаться к нему вот так, но реальность в тысячу раз слаще, сколько не воображай. Славик ногой толкнул дверь, внёс меня внутрь комнаты, даже не давая оглядеться, так как опять впился в губы, прижимая голову к себе. Неожиданно скинул меня на заправленную кровать. Подтянулась на локтях поближе к изголовью, зачарованно наблюдая, как он рывком стягивает с себя футболку, обнажая идеальный торс, расстёгивает ремень, снимает и отбрасывает в сторону джинсы и боксеры. Шумное дыхание, такое жаркое, что чувствовала его даже с кровати.

Голый абсолютно. Мои глаза расширились, вбирая его образ. Спортивное тренированное тело, почти без волос, только дорожка из золотых кудряшек от пупка к паху. Широкие плечи, развитая грудная клетка, узкие бёдра и мужской орган, уже налившийся, крупный, перевитый вздувшимися венами, с рубиновой влажной головкой, подрагивающий и смотрящий, казалось, прямо на меня. Опомнившись, тоже начала избавляться от одежды.

– Я сам!

Мой викинг склонился ко мне, отводя дрожащие пальцы от платья. Поцеловал в губы едва ощутимо и потянул его вверх. Его глаза горели предвкушением, словно у мальчишки‑именинника, разворачивающего долгожданный подарок, впивались в моё лицо, пожирая каждую чёрточку. Зрачки затопили серую радужку, притягивая к себе.

– Не интересно? – глухо спросила, усмехнувшись, заметив, что смотрит только на моё лицо, не интересуясь обнажающимся телом, делая всё наощупь, быстро.

– Ещё налюбуюсь, – губы прочертили влажную дорожку от мочки уха к ключице, отстранился, и опять этот голодный взгляд.

Всё было так естественно и просто, но чёрт меня дёрнул взять инициативу в свои руки и продолжить исследование его прекрасного тела губами и языком. Толкнула его на спину, встала на колени у него между ног и, не отводя взгляда, начала медленно склоняться к его чреслам. Славик затаил дыхание, он явно подобного не ожидал, и в этот момент вдруг почувствовала свою власть над ним, пьянящую и возбуждающую. Погладила его горячий налившийся член и поцеловала. Он прикрыл глаза и наблюдал за мной сквозь густые ресницы. Его дыхание становилось всё глуше, тяжелее от каждого моего движения.

Сначала, просто, попробовала его на вкус, мне понравилось, нежно облизала, потом нашла ритм, делая это всё глубже, продолжая смотреть ему в глаза. Грудь викинга тяжело вздымалась, рука судорожно вцепилась в мои волосы, в какой‑то момент он попытался отстранить мою голову, видимо решив, что этого достаточно, но я ещё не наигралась, убрала его руку и продолжила. Стоило мне пару раз лизнуть ствол, крепко обхватить губами головку и немного пощекотать уздечку языком, как всё его тело напряглось, он прижал мою голову к себе и с судорожным выдохом излился мне в рот.

– Я ног не чувствую, – сипло сказал, пытаясь дух перевести и глядя на меня странным, чуть растерянным взглядом, – Извини, раньше скорострелом не был.

Казалось, он не верил в реальность происходящего. Выругавшись и прикрыв лицо рукой, смущённо признался, что уже полгода обходился без женщины и совсем одичал, а тут я вся такая роскошная, в сногсшибательном белье и чулках…

«Распутная и доступная» – мысленно продолжила я своё описание.

В общем, мой молодой любовник совсем сконфузился и расстроился, продолжения не последовало, а я и не настаивала, так как уже выяснила, что тридцатисекундный отсос и столовая ложка молодого семени – это равноценная замена стакану младенческой крови. Наслаждаясь внутренним сиянием и теплом, разливающимся по телу, попила с ним на кухне крепкий ароматный Ройбуш с домашним печеньем, успокаивая своего потерянного викинга и обещая обязательно вернуться…

Какое простое и безопасное у меня лекарство от бессонницы, да ещё с таким приятным и полезным побочным действием, улыбнулась я, засыпая.

Глава 10. Мой потребитель

Утром была свежа, как роза, и готова к любым сюрпризам, а мне предстояли восемь часов в стационаре с кучей выписок и четыре часа в поликлинике с полной записью. В моей врачебной практике самые сложные и непредсказуемые дни – это понедельники и пятницы!

Как ни странно, работа сегодня спорилась: «МедАнал» почти не тормозил, выписные эпикризы оформлялись на раз‑два, пролеченные больные и их заботливые родственники были всем довольны. К началу вечерних консультаций в поликлинике почти не устала, натянула чулки, шпильки, переоделась в новый халат и распустила волосы под восхищённые взгляды коллег‑мужчин и хмурые – женщин, присутствовавших одновременно со мной в нашей прогрессивной общей раздевалке.

Пациенты пошли один другого причудливей. Никогда не пойму людей, которые вечер пятницы проводят на приёме у врача, а не дома на диване или в баре с друзьями.

В семь часов в кабинет постучали, и знакомый хрипловатый голос вкрадчиво спросил:

– Доктор, Вы свободны?

– Добрый вечер, Хасан Хамитович! Что случилось?

– Соскучился! – просто ответил мой главный инженер, усаживаясь в кресло и протягивая две амбулаторные карты, пронзая настороженным взглядом, – На 19:00 записался сам, а на 19:30 «записал» свою жену, у нас час на то, чтобы спокойно поболтать или потрахаться, если не возражаешь.

Выглядел он гораздо хуже, чем мне запомнился неделю назад, при выписке с профосмотра, как‑то осунулся, кожа с желтизной, синяки под глазами…

– Какой ты наглый! Тоже соскучилась, но сначала сдашь кровь на анализы, мне категорически не нравится твой цвет лица! Давно ты ел?

– В обед.

– Тогда снимай пиджак и пошли.

На нём отлично сидел классический костюм, были идеально подобраны рубашка и галстук. Теперь, когда я была на каблуках, мы были практически одного роста. Проводила своего дорогого пациента до процедурной, там выписала направление на развернутый биохимический анализ крови.

Когда Хасан вернулся в мой кабинет, я опустила жалюзи на окне, выключила яркий верхний свет и попросила его закрыть дверь на ключ. После этого сняла халат и игриво поманила пальцем. По ошалевшему взгляду тёмно-карих глаз было понятно, что на такой приём он особо не рассчитывал.

– Оxyеть! – прошептал он хрипло, снимая галстук и расстёгивая рубашку.

Мой пациент, не моргая, следил за каждым моим движением. Изящно наклонилась над кушеткой, чтобы включить мягкий свет, но разогнуться уже не смогла. Хасан, просто, нагнул меня сильнее и пристроился сзади, чуть ли не впечатав головой в стену.

«Как он успел, вообще, подскочить?!»

Руки жадно шарили по моему телу, поглаживая, освобождая от лифчика, нежно стискивая грудь, пропуская через пальцы твердеющие соски. Ягодицами почувствовала уже каменный стояк, потёрлась сквозь ткань его брюк о выпирающий член, пристроив его, как раз, посередине оттопыренной задницы. Хасан заскрипел зубами, прикусил плечо. Одной рукой обвил шею, выгибая меня, смачно целуя нежную кожу, оставляя засосы, другую – запустил между ног, раздвигая уже влажные складки. Погладил большим пальцем пульсирующий клитор, заскользил сразу двумя пальцами внутри, потом тремя. Охнула от остроты ощущений, он делал мне почти больно. Почти. Удовольствие на грани.

– Ты всегда такая мокрая и горячая? – прохрипел мне в ухо, чувствительно укусив, – Это, блядь, какая‑то волшебная способность?

– Да, я Суперженщина, Хасан, смирись, – издала я гортанный смешок.

Не признаваться же ему, что потекла от сладостных предвкушений при первых звуках его бархатного голоса в дверях. Он, усмехнувшись, что‑то прошипел мне в лопатки, водя по плечам горячим ртом, быстро стягивая вниз мешающие кружевные трусы и уверенно заполняя жадное лоно своим твёрдым членом. Тишину кабинета теперь нарушали только звучные шлепки соприкасающихся тел и наше прерывистое дыхание. Трахал всё быстрее, глубже и резче, пока не кончил с довольным рычанием, уткнувшись лбом мне в спину и прокладывая дорожку из лёгких поцелуев вдоль позвоночника.

У меня немного поплыла картинка перед глазами, и закружилась голова, я отлепилась и вытянулась на кушетке, крепко зажмурившись и пытаясь прийти в себя. Хасан присел рядом, вытирая тыльной стороной ладони бисеринки пота, выступившие на лбу.

– Мне уже лет десять не было ни с кем так хорошо, Ляля! А желания и готовности продолжать трахаться сразу после окончания «первого раунда», вообще, никогда не замечал за собой.

– Хм‑м‑м… Любопытно… – поощрила я его откровения, приоткрыв глаза и встретившись с ним взглядом.

– Помнишь, жаловался тебе на бессонницу во время медосмотра? Так после нашей встречи спал все эти дни, как младенец, и чувствовал себя прекрасно, работал, как зверь! Только сегодня снова бродил всю ночь…

Тут в кабинет позвонили по внутреннему телефону, и администратор вежливо напомнила, что касса закрывается через пятнадцать минут, и моему пациенту необходимо срочно оплатить забор крови и анализы.

Хасан привёл одежду в порядок и пошёл прогуляться до кассы, а я вытерла полотенцем потёки его семени на бёдрах и кушетке, поправила бельё, надела халат, подняла жалюзи, включила свет и села за стол.

– Как быстро ты сменила образ! – удивлённо присвистнул он при возвращении.

– Присаживайтесь, больной! – предложила я строго, пытаясь соответствовать имиджу, а продолжила по‑человечески – Ты когда уезжаешь домой? Сможешь заехать утром натощак и сдать ещё раз кровь на анализы?

– Конечно, смогу, если надо!

– Хорошо, вот направление! Как только завтра приду на работу, проверю оба результата и напишу тебе. Договорились?

– Слушаюсь и повинуюсь, доктор! – подыграл мой пациент.

И тут он достал из кармана пиджака бархатную коробочку, открыл и протянул мне на ладони что‑то блестящее и красное.

– Держи! Увидел в ювелирной лавке эту брошку и подумал о тебе. Точно такие же снегири клевали рябину за окном моей палаты, когда лежал у тебя на обследовании.

– Спасибо, Хасан! Очень мило! – поблагодарила я, прикалывая яркую брошку к халату.

– Ляля, мне хорошо с тобой! Давай встречаться?

– Это невозможно, Хасан!

– Почему? У тебя кто‑то есть?

– Во‑первых, интимные отношения лечащего врача и пациента – это нарушение медицинской этики и деонтологии, это неправильно. Во‑вторых, ты женат, и я боюсь разрушить твою семью. В‑третьих, у меня работа, дети, и, вообще, не остаётся времени и сил на что‑то ещё! Как в старом анекдоте:

"– Что делаешь?

– Работаю.

– Что делаешь после работы?

– Сплю, чтобы работать завтра!"

– Зачем ты столько пашешь? Если дело только в деньгах, позволь мне решить твои материальные проблемы! – сразу предложил он, игнорируя две другие причины моего отказа

– Возьмёшь на содержание?

– Зачем так грубо?

– Как есть… Хасан, слышишь, как стало тихо? Поликлиника закрывается, если ты не уйдёшь сейчас, то будешь ночевать тут один на кушетке, а мне пора домой! Давай, продолжим этот разговор в другой раз!

– Хорошо… Тебя подвезти?

– Нет, спасибо! Пешком дойду быстрее. До связи!

Хасан кивнул, встал, поцеловал меня в макушку и поспешил к выходу, а я выключила компьютер, собрала в стопку недописанные амбулаторные карты и побрела в ординаторскую, обдумывая его слова…

Меня немного поташнивало, и всё ещё кружилась голова, хотя, из зеркала мне улыбалась юная манкая красотка, но взгляд был растерянный и утомлённый.

Ладно, завтра со всем разберусь…

Глава 11. Дар или порок?!

Утром зачарованно изучала два готовых биохимических анализа крови моего пациента, одинаковых по набору параметров, но взятых до и после нашей близости, и не могла поверить своим глазам. Справа лежал результат больного с начальной стадией цирроза печени, а слева были совершенно нормальные показатели обмена веществ среднестатистического здорового человека. Зашла в "МедАнал" и загрузила его биохимию недельной давности.

«Всё сходится, тогда уровень печёночных ферментов и билирубина был такой же высокий, как и вчера. Закон сохранения энергии, понимаешь! Силы, которые теряю я после совокупления с ним, не растворяются бесследно в пространстве, а укрепляют здоровье и омолаживают моего возрастного партнёра. Чудеса!»

Кто‑то после перенесённого ковида утратил напрочь обоняние, другой заработал полиартрит или пневмосклероз, а я превратилась в накопитель жизненной силы и получила способность во время близости забирать её у молодого и сильного, отдавать старому и слабому.

«Лечебное тело?! Это порок или дар?! Как долго это продлится и чем закончится?!»

Родившись в семье идейных коммунистов‑атеистов, я никогда не была религиозной, не посещала ни мечеть, ни церковь, но верю в Высший Разум, бессмертную душу, благословение небес, родовое проклятье, волшебство, колдовство, сверхспособности, знахарей и народную медицину. Вот такая каша у меня в голове! Главное – мои новые особенности лучше скрывать ото всех, изучать самостоятельно и применять очень осторожно. Целее буду!

Написала Хасану, что анализы так себе, надо бы безотлагательно лечь в стационар и пройти курс общеукрепляющей терапии. Он ответил, что чувствует себя отлично, но обязательно явится на приём в пятницу, раньше не сможет, так как всю неделю будет в командировке.

Глупо врать самой себе, как мужчина, мне он очень нравился. Перед глазами пролетели картинки вчерашней жаркой встречи, и я почувствовала, как от одной мысли сладко защемило внизу живота. Да я даже вскользь о нём подумать спокойно не могу. Положа руку на сердце, нельзя сказать, что он меня к чему‑то принуждает. Как бы ни хотелось мне быть другой: стойкой, непорочной, правильной. Просто, надо позволить себе двоих любовников и всё время помнить, что это история не про отношения и чувства, а про взаимное использование друг друга.

Люблю работать по субботам! Кроме меня других терапевтов в роддоме нет, в удачный день можно заработать пять‑шесть тысяч рублей, даже если пациентов по записи в поликлинике немного. Часто вызывают в Приёмный Покой, приглашают на консультации в послеродовое отделение, хирургию и онкологию. Обязательно делаю обход своих стационарных больных, выписываются в пятницу не все, пять‑шесть человек остаются и продолжают лечение в выходные.

Экстренно вызвали в родблок. В пустом родильном зале снова застала поддон с плавающим последом. Без лишних раздумий выпила всю кровь и пошла дальше на звук встревоженных голосов.

У одной из наших пациенток кровопотеря в родах была критической, для решения вопроса о дальнейшей тактике был необходим консилиум – коллективный разум нескольких врачей. Присутствовали новый главврач, трансфузиолог, дежурный анестезиолог‑реаниматолог, акушер‑гинеколог, принимавший роды, хирург и я. Все мужчины, кроме меня и АнИсы. Конечно, я успела собрать волосы и натянуть одноразовые чепчик и халат при входе в родблок, но главврач смерила меня с головы до ног неодобрительным взглядом и отчитала за то, что явилась последней.

Лечащий врач кратко пересказал анамнез, течение беременности, перечислил проблемы и осложнения в родах, описал объективный статус родильницы. Совсем ещё девочка, 25 лет, первый ребенок: 50 см, 3,500 кг, 8‑9 баллов по шкале Апгар. Как терапевт, стараюсь избегать радикальных мер и поддерживаю органосохраняюшие варианты лечения, поэтому поспорила с главврачом и хирургом, поддержала выжидательную тактику и переливание эритроцитарной массы, предложенные трансфузиологом и акушером‑гинекологом, а не экстренное удаление матки. В конце рабочего дня убедилась, что была права, маточное кровотечение остановилось, и родильница пошла на поправку.

Похоже, что АнИса меня невзлюбила… Не знаю, что тому виной: особое отношение ко мне Марика в первый день её работы у нас, мой цветущий вид и заигрывания мужчин на утренних оперативках или наш сегодняшний спор о судьбе матки обескровленной девочки.

«Тьфу‑тьфу‑тьфу! Надеюсь, мне показалось… В нынешней ситуации мне никак нельзя остаться без работы! С бессонницей разобралась, но безденежье и три пустые кредитные карты никуда не делись!»

Как только устроилась в роддом, установила приложение на смартфон для планирования и учета семейного бюджета, дала себе зарок 10% от всех доходов вносить на кредитные счета. Но, увы, расходы на протяжении последних месяцев всегда превышали доходы:

35 тысяч – моя средняя зарплата в стационаре (по 200 рублей/час, 40 часов в неделю).

30‑35 тысяч – 20% от стоимости моих консультаций в поликлинике и других отделениях (по 400 рублей за каждое заключение, 20 часов в неделю).

25 тысяч – пособие дочки по утрате кормильца.

Итого 90‑95 тысяч рублей в месяц на четверых (трое взрослых и один ребенок дошкольного возраста). Вот такая семейная бухгалтерия.

Предложение Хасана о финансовой поддержке вызывало острую реакцию отторжения, но заставляло задуматься. Он второй по значимости человек на огромном успешном предприятии, если я не могу и не хочу брать у него деньги сама, то надо срочно придумать другой вариант решения своих материальных проблем.

В воскресенье, как обычно, сходила со старшим сыном и дочкой в бассейн, сдали её детскому тренеру в "лягушатник" и проплыли «на перегонки» дистанцию в 1 км, и мне впервые за долгое время удалось его обогнать. Вот ещё один плюс от стакана младенческой крови, сегодня я была в прекрасной спортивной форме!

По возвращении домой, накормила и уложила Регину спать, а сама зашла на СЗ, где не появлялась три дня. Прочла кучу новых сообщений от Славика, который уже пришёл в себя после нашего свидания в четверг и настаивал на продолжении.

«Почему бы нет?!»

Глава 12. Источник энергии

Неделя началась спокойно, всё шло своим чередом, и я без суеты перемещалась по точкам своих интересов: дом‑садик‑стационар‑поликлиника‑дом, дом‑садик‑стационар‑садик‑дом…

В понедельник, среду и пятницу консультирую в поликлинике допоздна, и меня выручает старший сын‑домосед, который возвращается из университета в два‑три часа дня, а потом совершенно свободен. Младший после учёбы пытается подрабатывать в ресторане вредной пищи, уже обзавелся девушкой, и выделяемых мной карманных денег (300 рублей/день) ему недостаточно.

В этот четверг снова выгнала свою заскучавшую машину с подземной парковки, чтобы помчаться к Славику. Что первый муж, что второй предпочитали японский автопром, себе покупали большие внедорожники, а мне дарили компактные городские кроссоверы. В наших краях без высокого дорожного просвета и полного привода зимой не выедешь утром со двора, не говоря уже о поездках загород. Поэтому сейчас я с комфортом сидела за рулем красного Ниссан Жук, на который бы никогда не смогла заработать сама.

Поднимаюсь в знакомом убитом лифте и неуверенно застываю на площадке его этажа. Распахивается дверь и на пороге появляется мой викинг. Делаю пару нетвёрдых шагов в его сторону, задерживаю дыхание и расплываюсь в счастливой улыбке, забывая про все свои глупые страхи и сомнения. Пристально смотрит, потом неожиданно хватает меня за руку и рывком затягивает к себе. Дверь захлопывается. Мои лопатки прижимаются к стене, по обе стороны от головы упираются его руки, лихорадочно блестящие серые глаза прожигают насквозь.

– Привет, Лена, ты пришла, – пробормотал глухо мне в шею, но пальцы уже сомкнулись на моём подбородке, сильнее задирая вверх.

Викинг выше меня на целую голову. Жаркий поцелуй, ещё один, всё ближе к губам, руки беспорядочно сминают моё тело, снимают и отбрасывают дублёнку, задирают платье. Язык проникает в рот, затылок вдавливается в стену. Стягиваю с него футболку, руки не слушаются от нетерпения. На секунду нужно перестать целоваться. Это почти физически невозможно. Обвиваю его шею руками, опять притягивая к себе, повисаю, закидывая ноги ему на бёдра, ритмично прижимаюсь, намекая, какой именно голод меня мучает.

«Давай, прямо сейчас, прямо здесь, в прихожей!»

Прикусываю его нижнюю губу, чуть оттягивая. Славик что‑то тихо шепчет, подхватывая меня под ягодицы, пальцы поглаживают промежность сквозь ставшую влажной ткань нижнего белья. Чувствую, как его член упирается мне между ног, от этого прикосновения трясёт, словно, от электрошока.

Губы снова находят мои, вжимаются сильно до боли. Впускаю и ловлю его язык, посасывая, чувствую, как ему это нравится. Он требовательно урчит что‑то, отодвигая уже насквозь мокрое бельё, пальцы погружаются внутрь. Меня мутит от жаркой истомы, разливающейся по телу, хочу ещё, больше, сильнее. Странная слабость накрывает с головой, зажмурившись, насаживаюсь глубже на его руку.

– Ш-ш-ш… – в хриплом шёпоте моего викинга дрожит улыбка и желание, – Не торопись! Я тоже скучал!

Убирает пальцы, из‑за чего издаю жалостливый всхлип. Подхватывает меня крепче и несёт вглубь квартиры. Коридор, поворот, дверь, и мы погружаемся в уютный полумрак. Щурюсь, привыкая к темноте, мне нравится, как выглядит Славик, нравится смотреть на него. Хочу видеть нас вместе.

Викинг кидает меня на постель, чуть поднимаюсь, быстро стягивая платье через голову, оставаясь в кружевном белье и чулках. Приподнимаю бедра, откидываясь на подушки. Хочу, чтобы остальное всё сам снял.

– Лен-н-на, – довольно выдыхает «моё» имя, с обещанием и предвкушением.

Славик склоняется ко мне, проводит влажную дорожку жаркими губами от места за ушком по шее к ключице, всё ниже, стягивает с меня трусы, широко разводя коленки. Задышала часто, выгибаясь навстречу, по голой коже поползли мурашки.

«Ну же, согрей меня!»

Викинг склонился, обволакивая жаром своего тела, его губы снова нашли мои. Одна рука обхватила затылок, запустив пальцы в волосы, другая приподняла мои бёдра навстречу. Всё одним движением, резко. Его язык проник в мой рот, горячий член – в лоно. Рывок, и всё заполнено во мне. Его тепло, его вкус, его запах. Заскулила, подаваясь вперёд, сжимая мышцы внутри, чтобы сильнее вобрать в себя. Такие сладкие глубокие толчки. Дрожь по всему телу. Пальцы заскребли по спине, смяли ягодицы, поторапливая.

– Да ты… изде-ва-а-аешься, – Славик хрипит мне в ухо, задыхаясь, его речь прерывается в такт ускоряющимся движениям.

– М-м-м? – пытаюсь понять смысл его слов сквозь чувственный туман, заполнивший сознание, но не могу, только обвиваю шею руками, целуя в губы, мешая говорить.

– Не… Сжимай там так, Лен… Я не смогу… Долго… – и сам же ускоряется, не в силах сдержаться, пальцы больно впиваются в бёдра, толкая навстречу таранящему члену, – Ты такая… О-о-о… Лен-н-н… Я не могу…

Всё быстрее. На его лбу выступила испарина от напряжения, воздух выходит из лёгких рваными толчками. Слизнула капельку пота на его виске и откинула голову, подставляя шею под жадные лихорадочные поцелуи. Этот темп. Дикий. Тело напряглось, приближаясь к развязке. Волны жара накатывали всё быстрее, омывая с головой. Ещё чуть‑чуть. Сжала его в себе, усиливая удовольствие. Та-а-ак близко… Та-а-ак сладко… Славик, резко выдохнув, вдруг дёрнулся во мне, утыкаясь носом в висок, по всему его телу прошла судорога, и почувствовала, как он изливается в меня.

«Чё-о-орт! А я?!»

Его извиняющийся взгляд из‑под подрагивающих ресниц, только понимающе улыбнулась в ответ, но тут меня накрыло совсем другой волной. Энергия. Захлёстывающая, мощная. До одури вкусная. Из него высвобождался такой поток. Меня дугой выгнуло, прошивая позвоночник. Вцепилась в его плечи, впиваясь ногтями, заёрзала под ним, то ли плача, то ли смеясь. Сама не понимала, что творится со мной. Перед закрытыми глазами мелькали радужные сполохи. Где‑то вдалеке, сквозь пелену, ощущала, как он покусывает мочку моего уха, продолжая медленно лениво двигаться, продлевая удовольствие. Меня потихоньку отпускало.

«Вот это да! Откуда столько энергии в нём?»

Она бурлила во мне с такой силой, что я боялась открыть глаза. Думала, пальцы заискрят или что‑то в этом роде. Наконец-то, разомкнула веки, ресницы слиплись от выступивших слез, так хорошо, что даже с трудом осознаю, где нахожусь, наполнилась до краёв и чуть ли не сияла в полумраке комнаты, а Славик скатился с меня, прижался губами к моему виску, крепко обнял, притягивая к себе, закинул ногу на бёдра. Тяжёлый. Зато так хорошо.

Казалось, меня унесло куда‑то. В мир, где нет ничего, кроме вязкой темноты и этих ощущений, запахов, звуков. Каждая клеточка вибрировала, расслабляясь, утомлённая. Веки сами собой слипались, невыносимо захотелось спать, мурлыкнула что‑то довольно и, кажется, заснула.

– Когда мы снова встретимся? – спросил он, бесцеремонно пихнув меня в бок.

– Во вторник или четверг – ответила без заминки я, сразу просыпаясь, – в остальные дни работаю допоздна, а единственный выходной стараюсь проводить с дочкой.

– Ты трудоголик?! – спросил он поражённо, приподнявшись на локтях.

– Нет, я сирота и мать‑одиночка, которой приходится оплачивать няню, содержать свою неполную семью и помогать младшим братьям‑студентам – окончательно завралась я, сильно жалея, что не Лена, после сегодняшнего.

– Как скажешь… Вторник, так вторник!

– Мне пора! – сообщила я, вставая с кровати. Мигом оделась и уехала восвояси.

Глава

13

.

Проблемы на работе

Пятница не задалась с самого утра. После оперативки АнИса попросила остаться всех терапевтов, а нас в роддоме всего пятеро: я и Роза – в стационаре, и три врача – в поликлинике.

– В течение двух недель я наблюдала за вашей работой, анализировала показатели заполняемости терапевтического отделения и считаю, что нам необходимо круглосуточное присутствие врачей‑терапевтов в роддоме в будние дни. Поэтому с первого марта каждая из вас возьмёт по одному ночному дежурству в неделю. У вас есть десять дней, чтобы подготовить родных, распределить между собой дни и составить график дежурств, или я это сделаю сама двадцать восьмого февраля. В понедельник я сообщу об изменениях в работе нашего терапевтического отделения генеральному директору и региональному руководству, и маркетологи начнут разработку рекламной кампании в социальных сетях и на телевидении.

В конференц‑зале повисла напряжённая тишина, и тут чёрт меня дёрнул поднять руку, встать и во всеуслышание заявить звенящим от напряжения голосом:

– Уважаемая Анна Исааковна, благодарю за доверие, но довожу до Вашего сведения, что являюсь многодетной матерью, младший ребёнок которой ещё не достиг трёхлетнего возраста, поэтому Вы не имеете права ухудшать условия моего трудового договора и навязывать мне ночные дежурства.

АнИса изменилась в лице, чувствуя, что её стройная схема рассыпается у всех на глазах, а Роза на соседнем кресле отчаянно пыталась стать невидимкой.

– Других возражений нет? – ледяным тоном спросила главврач, – тогда всё свободны, вернёмся к этому разговору в понедельник. Удачного дня!

Моя бывшая однокурсница, в настоящее время – подруга и заведующая, не проронила наедине со мной ни слова, кроме как по делу, за весь рабочий день, поэтому в отделении царила крайне тягостная и нервозная обстановка.

После трёх часов Хасан сообщил, что только прилетел, позвонил в поликлинику, а у меня уже полная запись на вечер. «С возвращением! Ничего страшного, запишу тебя на 19:30 в понедельник!» – отправила в ответ. И тут мой главный инженер позвонил и прошипел мне в ухо, что не доживёт без меня до понедельника, поэтому в 20:00 будет ждать меня у служебного входа. А я была так измотана игрой в молчанку и расстроена переменами, остро нуждалась в моральной поддержке и сочувствии, что обречённо согласилась: «Хорошо, договорились».

В 20:20 вышла с работы, и чёрный представительский седан, ожидающий неподалёку, моргнул мне ближним светом. Незнакомый водитель вылез из машины и открыл заднюю дверь. В уютной темноте кожаного салона меня сразу обнял и поцеловал Хасан.

– Домой! – приказал он водителю, и автомобиль быстро помчался по вечернему городу.

Не успели мы зайти в квартиру, как Хасан скинул своё пальто, стянул с меня дублёнку, развернул меня к стене коридора передом, к себе – задом, задрал юбку, сорвал трусы, расстегнул свой ремень, спустил брюки и грубо отодрал меня, как последнюю подзаборную шлюху. Мы даже уличную обувь не сняли!

– Какой горячий приём! – прошептала я через плечо, когда он кончил.

– Прости, соскучился за неделю, не мог терпеть больше ни минуты! – ответил, ещё задыхаясь, он и нагло ухмыльнулся.

После этого мы оба разулись, разделись догола, переместились в постель, и Хасан трахнул меня ещё дважды, издавая звериный рык каждый раз, когда кончает.

– Ты всегда так рычишь? – спросила, выбираясь из‑под него, отчаянно пытаясь справиться с головокружением, тошнотой и шумом в ушах.

– Не знаю, а что?

– Просто, чувствую себя добычей тигра!

– Тогда уж тигрица, я тебя трахаю, а не жру. Кстати, пошли поедим, я лично голоден, как зверь!

Хасан выдал мне чистую футболку и устроил небольшую экскурсию по своему холостяцкому логову. Когда я вышла из ванной, на кухне меня ждал ужин из готовой мясной лазаньи, нарезанного лимона, бутылки марочного коньяка и коробки шоколадных конфет.

– И часто ты так ужинаешь? Откуда лазанья? – полюбопытствовала я, присаживаясь за стол.

– У меня давно нет постоянной любовницы, если ты об этом. А лазанья из моего любимого итальянского ресторана. Заказал, когда вернулся. Попробуй, очень вкусно!

Мы оба проголодались, поэтому поели быстро и молча.

– А спрашивала я про коньяк, если что… – продолжила я, когда расправилась со своей порцией – Часто злоупотребляешь алкоголем?

– Не каждый день, но пару раз в неделю приходится… Работа такая…

– Если ты не поменяешь своё отношение к работе или алкоголю, тебе даже я не помогу! – задумчиво сказала я, согревая в ладонях свой бокал с коньяком.

– А ты согласна стать моей любовницей?

– По‑моему, только за сегодняшний вечер уже три раза ею стала – подсчитала я в уме.

Хасан так громко и весело расхохотался в ответ, что я ещё раз невольно отметила, как молодо и здорово он выглядит после близости со мной.

– Может, слетаем в лето на недельку? Устроим себе небольшой медовый месяц… – предложил внезапно мой щедрый любовник.

– А с кем я дочку оставлю?

– Наймем ей ночную няню – нашёл он сходу готовое решение.

– Я не могу сейчас! У меня отпуск по графику только в июне и большие проблемы на работе – вдруг вспомнила я и горько расплакалась. Вместе со слезами вырвалось на волю всё напряжение сегодняшнего дня.

– Что случилось, Ляйля? – растерянно спросил Хасан.

– Новая главврачиха наводит свои порядки. Я и так пашу шесть дней в неделю по десять‑двенадцать часов, дочку вижу только по воскресеньям и ночам, её по факту старшие братья воспитывают, так ещё "вишенкой на торте" эта оптимизаторша сегодня "предложила" всем терапевтам взять по одному ночному дежурству в неделю.

– Увольняйся!

– Я не хочу! Это работа моей мечты! Ты когда последний раз был в государственной больнице? А тут красиво, чисто, современно, рядом мой дом и дочкин садик, зарплата высокая, коллектив хороший! И даже ты со мной бы не встретился, если бы не моя работа…

Глава 14. Трудоустройство сына

– Ляйля, матурым, как тебе помочь?

– В этом вопросе – никак! У меня есть отсрочка на три месяца, пока дочке не исполнится три года. За это время что‑нибудь придумаю…

Мои познания в татарском языке весьма ограничены, но поняла, что меня назвали красавицей, а имя произнесли по‑старинному, с национальным оттенком, как нечто среднее между Лэйла и Ляля.

– Тогда не плачь, у меня сердце разрывается! – велел Хасан, сгребая меня в охапку, перемещаясь на диван и усаживая к себе на колени.

– Ты мог бы мне по‑другому посодействовать? – начала я неуверенно, заглядывая ему в глаза и изучая реакцию – Возьми моего старшего к себе на работу!

– Какая у него профессия? Квалификация?

– Тимур ещё учится на третьем курсе на специалиста по информационной безопасности, умница, отличник, свободен после обеда и мог бы работать на полставки.

Хасан перегнулся куда‑то за диван и выудил из портфеля свою визитку:

– Отдай сыну, пусть позвонит мне в понедельник после учёбы!

– Спасибо! С меня сто поцелуев, но мне пора домой! – сказала я, вставая с его колен.

Хасан тоже поднялся, взял со стола пузатый бокал с остатками коньяка и допил залпом. И тут я вспомнила про его больную печень:

– Ляжешь ко мне в стационар на недельку? Обещаю устроить тебе "медовый месяц" по‑своему!

– Твоего сынка пристрою и лягу, хорошо? – хмыкнул он, хитро щурясь.

– Договорились! Вызовешь мне такси?

– Роман тебя довезёт до дома, моя машина ждёт у подъезда.

Мне стало жалко его водителя, быстро собралась и пошла к выходу!

– Тебе домашнее задание – напиши сыну резюме, образец завтра пришлю! – сказал Хасан, целуя меня на прощание.

– А с тебя – новые трусы! – напомнила я, выходя из его квартиры, и кивнула на жалкие обрывки, валяющиеся на полу у стены – Размер и название магазина сейчас напишу!

В воскресенье после очередного семейного заплыва в бассейне, сыновья остались «тягать железо» в тренажерном зале, а я усадила дочку на саночки и побежала по дворам домой. Накормила Регину обедом, уложила спать, а сама достала все аттестаты, сертификаты и дипломы Тимура, чтобы написать ему первое резюме. Хасан прислал стандартный образец, в принципе, ничего мудрёного, и я справилась за час.

Когда сын вернулся домой, протянула ему распечатанный бланк и визитку любовника:

– Завтра после учебы позвони этому человеку, он обещал взять тебя к себе на работу. Проверь резюме, если что‑то забыла или где‑то ошиблась, исправь и распечатай заново.

Сын вдумчиво прочитал резюме и, повертев в руках визитку, спросил:

– Да, вроде, всё верно, спасибо, мам! А кто он тебе?

– Мой пациент. Помнишь, рассказывала тебе о своих любимых профосмотрах?

– Сильно болен?

– Врачебная тайна! Но я ему жизнь спасла, так что он мой должник!

– Понял! Обязательно позвоню!

– Удачи, Тимур! Оденься прилично, это очень серьезная компания.

– Понял‑принял! Не переживай, мам, не опозорю!

На этом мои напутствия иссякли, и весь понедельник переживала, как там прошло собеседование, но так и не решилась спросить ни у того, ни у другого. Сами договорятся!

Вечером сын встретил меня в прихожей и сразу выпалил:

– Классный мужик, и офис шикарный, в двух шагах от универа.

– Рада, что тебе понравилось! Как всё прошло?

– Поговорили полчаса, позвонил в отдел кадров, там выдали направления на медосмотр, психосвидетельствование и анкету на шести страницах. Если до пятницы всё оформлю и пройду, то с понедельника выхожу на работу!

– Здорово! Поздравляю!

– Спасибо, мама!

Во вторник коллеги‑терапевты продолжали меня игнорировать, а я добросовестно работала в режиме «Делай, что должен, и будь, что будет!» в ожидании свидания со Славиком.

Хорошо, что догадалась перед уходом из ординаторской зайти на сайт знакомств и проверить новые сообщения. Славик извинялся и предупреждал, что его внезапно вызвали к шефу в центральный офис, и он не знает, когда вернется домой. Расстроилась немного, но быстро утешила себя, что наконец‑то проведу спокойный вечер с дочкой, занимаясь домашними делами.

В среду тишина в ординаторской стала невыносима, и день тянулся бесконечно долго, несмотря на наплыв больных в стационаре. Никто из коллег‑терапевтов не возмущался в открытую против введения ночных дежурств, у каждого врача были свои обстоятельства, чтобы держаться за эту работу. Кардиолог тянула одна сына‑инвалида, гастроэнтеролог собирала материал для диссертации, пульмонолог мечтала о переводе в стационар, нефролог, а по совместительству заведующая терапевтическим отделением, жила с безработным мужем и поднимала двоих детей‑школьников. Только я, профпатолог, сопротивлялась и имела законные основания не соглашаться на изменения условий трудового контракта.

Не выдержав морального давления, уставшая, как собака, по окончании приема в поликлинике, поднялась в родблок и в третьем родильном зале, когда уже почти потеряла надежду, нашла свой кровавый «эликсир вечной молодости» и выпила его до дна. Все проблемы сразу отошли на задворки сознания, и я танцующей походкой, улыбаясь в маску, поспешила в раздевалку.

Глава

15

.

Первая любовь

В четверг на утренней конференции снова присутствовал Марик, пролетело три недели с нашей прошлой встречи. Приветливо кивнув, он занял место в президиуме рядом с АнИсой и с головой погрузился в доклады дежурных врачей и отчеты руководителей вспомогательных служб. На административном обходе в нашем отделении он вел себя доброжелательно, но соблюдал дистанцию. И на совместный обед в кафетерии приглашения не последовало, само собой. Потом старшая медсестра отрапортовала, что высокий гость отобедал в компании Главного врача и двух её заместителей. Я не теряла надежду перехватить его в конце смены, но экстренная госпитализация очень важного пациента поменяла мои планы и задержала на работе до 18:45.

Направляясь в раздевалку, набрала его номер мобильного:

– Привет, Марик! Ты где сейчас?

– Добрый вечер, Ляля! В гостинице уже, собираюсь пойти поужинать.

– Можно к тебе присоединиться?

– Приезжай, конечно. Что тебе заказать?

– Какую‑нибудь рыбу с овощами, сегодня же четверг! Скоро буду! – попыталась я пошутить и нажала отбой.

Через полчаса, держа осанку, соблазнительно покачивая бёдрами, я пробиралась к нему между столиками. Меня ждал стейк лосося с грибами, цветной капустой и брокколи и запотевший бокал белого вина. Изящно наклонившись, я чмокнула его в щёчку и приземлилась рядом на диванчик.

– Спасибо за приглашение! Ты правильно сказал в прошлый раз, старым друзьям надо чаще встречаться!

– Старый тут только я! – самокритично заметил Марик и предложил выпить за встречу.

Я как‑то сразу расслабилась, и застольная беседа потекла легко и непринужденно, вспоминали курьезные случаи из молодости, наши перекусы в студенческой столовой, как ходили на концерт «ДДТ», наши «бесчеловечные эксперименты» с мочой и кровью пациентов токсико‑реанимационного отделения. Всё‑таки, нельзя терять людей, с которыми у тебя в голове тараканы одного вида.

Ужин подходил к концу, и я перешла к своему больному вопросу:

– Марик, я не просто так сюда пришла, у меня проблемы на работе.

– Я в курсе, Ляля, Анечка мне уже всё рассказала после оперативки.

«Анечка», значит!» – повторила я про себя со скрежетом зубов.

– Поможешь? – спросила я вслух.

Марик пристально посмотрел мне в глаза, допил вино, промокнул уголки рта салфеткой и предложил с улыбкой:

– Давай, поднимемся в мой номер и там обсудим!

– Пошли!

Когда мы зашли в лифт, я прижалась к нему всем телом и томно произнесла:

– После второго курса я планировала тебя соблазнить как‑нибудь вечером, во время практики в больнице, а ты взял и перевелся в Москву!

– Хм‑м‑м, у тебя есть шанс, сейчас я никуда не денусь!

Я закрыла глаза, подставила ему приоткрытые губы и вся отдалась поцелую, вспоминая Марика двадцатидвухлетней давности. Целовался он так же классно, как тогда! Жаль, что теперь он стал толще процентов на пятьдесят, курчавые каштановые волосы поредели, а прекрасные ярко‑синие глаза потускнели и заплыли жиром.

В номере я попросила не включать свет, выскользнула из платья, насладилась его восторженным взглядом и прошептала:

– Давай, представим, что нам по 18 лет, мы в темном коридоре больницы, все вокруг спят, а я пытаюсь совратить чужого парня.

– Мне тогда было уже 19, если что, но твоя игра мне нравится!

– Марик, заткнись!

Для надёжности, чтобы он не спугнул моё желание, я запечатала ему рот поцелуем и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Поцеловала кадык и шею, переключилась на ключицы, лизнула обнаженные соски, проложила дорожку из влажных поцелуев по средней линии живота до пупка, медленно вставая на колени. Расстегнула ремень и ширинку, стянула вниз брюки и потёрлась лицом через трусы о наливающийся кровью член. Терпеть не могу брать в рот, когда он вялый! Уж если у мужика на меня не стоит, то и сосать не стоит!

– Лялька, не останавливайся! – простонал Марик и погрузил пальцы в копну моих волос.

А я и не собиралась останавливаться, и стянула ему трусы до щиколоток. Марик был обрезан, как хороший еврейский мальчик, и это меня почему‑то ещё больше возбудило. Член уже торчал упругой дугой вверх, как бычий рог, и я с удовольствием проглотила его целиком, а потом стала вылизывать вдоль и поперек, посасывать, щекотать языком. В какой‑то момент Марику это надоело, он крепко обхватил мою голову руками, прижал лицо к чреслам и стал глубоко и грубо долбить меня в рот, а потом громко заскулил, как щенок, дёрнулся всем телом и бурно кончил мне в глотку.

«Везёт мне на животных – подумала я, сглатывая семя, – один рычит, другой скулит, только Славик просто сопит и удовлетворенно вздыхает, когда кончает».

Марик облегчённо отпустил мою голову, благодарно пригладил мне волосы и облокотился спиной о стену, а я продолжала стоять перед ним на коленях, держа его член во рту, ожидая, когда он расслабится и опадёт. Закрыла глаза, гладила руками его попу, бёдра, голени и старалась не замечать, как поплыли его бока и округлился живот.

Снова меня поташнивало и мутило, а я в глубине души надеялась, что близость с ровесником не отнимет у меня много сил, Марик был старше меня всего на десять месяцев. В детстве я была очень одарённым и развитым ребенком, выучилась сама читать и писать в пять лет, поэтому мама, преподаватель русского языка и литературы, отправила меня в школу в возрасте шести лет трёх месяцев. В результате этого все однокурсники были взрослее меня на год‑полтора, а те, кто после медучилища, вообще, на три‑четыре.

Слизнув последнюю капельку семени с головки, встала на ноги, улыбнулась, потянулась и предложила:

– Пойдём, поваляемся!

Глава 16. Третий любовник

– Лялька, за что мне такой подарок?

– Марик, закрой рот! Представь, что это наш первый раз, и мы у тебя дома шалим, пока твои родители на работе…

– Вот ты фантазерка! Знал бы тогда, никуда бы от тебя не уехал!

– Если бы да кабы – во рту бы росли грибы!

Марик аккуратно сложил покрывало, улёгся поверх одеяла, включил мягкий свет у изголовья и откинулся на подушки, внимательно меня разглядывая.

– Снимай‑ка всё, так нечестно!

– Да пожалуйста!

Двигаясь плавно, как стриптизёрша под музыку, завела руку за спину, расстегнула и скинула лифчик, кокетливо виляя попой, стянула и отбросила в кресло трусы и чулки, а потом совершенно неизящно и легкомысленно плюхнулась рядом с ним на живот, положив подбородок на кулачки.

– А как ты предохраняешься, Ляль? У меня с собой презервативов нет.

– Никак! Во время кесарева попросила, чтобы маточные трубы перевязали. Трёх детей мне вполне достаточно.

– Предусмотрительно! Что‑то я даже шва у тебя не заметил!

– Работа Мастера! Наша однокурсница, Альбина, Начмед Перинатального центра оперировала!

– А почему не у нас рожала?

– Ха‑ха, "Женское счастье" мне было не по карману, как и сейчас, впрочем… – выпалила я с хохотом и замолчала, прикусив язык.

Жалобы на безденежье и нытьё не входили в мою программу.

– Как такое возможно, что ты, вообще, не изменилась за эти годы, только титьки подросли и попа округлилась?

Марик повернулся на бок, лицом ко мне, и его живот разлёгся перед ним, протянул руку и погладил меня от темечка до поясницы, звучно шлёпнув по заднице.

– Кожа гладкая, чистая, ни морщин, ни целлюлита!

Ничего не придумала лучше, чем лить ему в уши то, что ему хочется слышать:

– Ну, Мари‑и‑ик! Ты профессор, доктор медицинских наук, сделал блестящую карьеру и контролируешь восемь самых крупных частных роддомов в регионах, пашешь двадцать лет, не покладая рук, а я с девятнадцати до тридцати пяти была счастливо замужем за Измайловым, жила, как за каменной стеной, занималась собой, детьми и немножко работала "для души". Трудилась в полную силу только три года после развода и последние три месяца в нашем роддоме.

– Не буду скрывать, что много думал в тебе после нашей недавней встречи, поднял и изучил твоё личное дело, навёл справки на кафедрах, где ты работала. Правда, что у тебя где‑то лежит готовый диссер по восстановительной медицине?

– Да, перед разводом, как раз, готовилась к защите, но потом стало не до этого.

– Мне кажется, в этом направлении тебе и надо развиваться, учёная степень кандидата медицинских наук укрепит твоё положение в компании. Если дополнишь свою работу свежим актуальным материалом по постковидной реабилитации, найду тебе хорошего руководителя, диссертационный совет и помогу защититься. У нас три месяца на всё про всё. Только не задирай больше Анечку, мы с ней давно знакомы, будь с ней вежлива, осторожна, и она тебя не тронет. Если что, я намекнул ей сегодня, что ты моя «первая любовь», и попросил тебя не кошмарить.

– Спасибо, Марик!

– Спасибом ты не отделаешься! – хохотнул мой покровитель и перекатился на меня, уже готовый к продолжению наших «шалостей».

В пятницу моя заведующая Розалия Эрнестовна, наконец‑то, оттаяла и начала со мной общаться в нашей прежней манере, по‑свойски и непринужденно. Обстановка в ординаторской и отделении сразу разрядилась! Мои коллеги‑терапевты уже распределили дни недели и посчитали ежемесячную надбавку к зарплате за ночные дежурства. Кардиолог взяла понедельник, пульмонолог – вторник, гастроэнтеролог – среду, нефролог – четверг, а мне оставили, если передумаю, пятницу. С учетом того, что больные редко поступают на лечение в конце недели, пятница без ночного дежуранта – это самое разумное решение. Платить будут по 250 рублей в час с 20:00 вечера до 08:00 утра, то есть три тысячи за дежурство, в среднем двенадцать тысяч в месяц.

– Неплохо, конечно – ответила я на эти расчёты – но моё здоровье стоит значительно дороже! Пойми, Роза, без обид, но все мы разные, и шестьдесят рабочих часов в неделю – мой предел! Не могу, не хочу и не буду ещё и ночевать в роддоме!