Читать онлайн История Веды. Проклятье Мрада бесплатно
ПРОЛОГ
– Кто-нибудь? Здесь есть хоть кто-нибудь? – в отчаянии я рухнула на колени. Даже в самом страшном сне я не могла представить, что все произойдет именно так.
Ладонью я ожесточенно хлопнула по сырой земле, оставляя на ней четкий след от своих пальцев. Зубы заскрежетали, когда от переполняющего меня гнева, я начала тереть ими друг об друга. Мне начинало становиться не по себе от этого места. Я чувствовала, как учащается мое дыхание, как сердце начинает стучать быстрее. Я старалась дышать ровнее, но у меня не получалось. Слюна во рту куда-то испарилась, зато стойкий привкус крови никак не уходил. Кончиком высохшего языка, я попыталась смочить свои пересушенные, уже сморщившиеся губы. В груди защемило от обиды и нежелания принимать то, что произошло.
– Прошу, – тихо всхлипнула я, когда почувствовала, как мои горячие щеки начали щекотать прохладные слезы, – Я хочу вернуться обратно.
– Все имеет свое начало и свое завершение, – позади меня раздался спокойный, женский голос.
Растерявшись от неожиданности, я резко обернулась. В голове сейчас пронеслась только одна мысль: «Этот голос, я точно знаю его». Такой мягкий и нежный, он приходил ко мне в моих снах, когда я плохо себя чувствовала. Он успокаивал меня и пел удивительные, чарующие песни. Я просто не могла его не узнать.
– Э-т-то, т-ты, – я осела на свои ноги, завороженно смотря на нее, – Б-бы-ть не м-мож-ет.
Моя нижняя челюсть затряслась, заставляя меня заикаться от волнение. Губы дрожали. В панике, я зажала рот ладонью, надеясь, что это хоть как-то поможет мне совладать с эмоциями.
– Да, – она улыбнулась своей самой нежной улыбкой, – Это действительно я. Прошу тебя, встань…
Голова шла кругом. Я плохо осознавала, что делать. Страх неизвестности продолжал сковывал мое тело. В попытке выполнить ее просьбу, я осторожно уперлась трясущимися руками в землю, стараясь использовать их как опору. Немного приподняв туловище, я поняла, что почти не чувствую отсидевшие ноги, которые уже свело болезненной судорогой. Неуклюже оттолкнувшись руками от земли и сжав кулаки от неприятных, колющих ощущений, я распрямила ватные ноги.
– Не нужно бояться, здесь ты в безопасности, – видя с каким недоверием я сейчас смотрю на нее, она старалась меня успокоить.
– Никогда еще я не чувствовала большего страха, чем сейчас. Что будет теперь?– я ощущала, что мой голос все еще трясется от пронзающей меня боли разочарования. Я ненадолго прикрыла глаза, представляя, что через несколько минут все закончиться навсегда.
– Совсем скоро, ты все узнаешь, – она довольно улыбнулась, окидывая меня спокойным взглядом.
Разорванный черный сюртук, запачканный кровью. Растрепавшиеся, взлохмаченные волосы, часть из которых уже давно выбилась из хвоста и неопрятно висела. Перепачканные высохшей грязью ладони, с кусками черной земли под ногтями. Все, что сейчас предстало ее взгляду, было неприятным, если не сказать отвратительным.
– О чем ты говоришь? – недоумевающе спросила я.
Она вновь лишь улыбнулась. Эта женщина невероятной красоты, в сияющем белоснежном платье, с длинными, свисающими рукавами, украшенными золотой вышивкой. Каждое ее движение было настолько плавным, словно внутри нее текла сама река. В ее длинные, светло-русые волосы были вплетены белоснежные ромашки, а голову украшал пышный венок из тех же самых цветов.
Она вытянула вперед руку и в ее ладони появился белый, изогнутый посох, увенчанный сияющим светом. Я сильно прищурила глаза, стараясь разглядеть, что так сильно меня ослепило. Посох в ее руках сиял так ярко, словно сейчас она держала перед собой само полуденное солнце. Она ударила посохом один раз об землю. Свет начал увеличиваться, становясь еще ярче.
Смотреть было невозможно и я, просто, закрыла глаза.
Спустя доли секунды, всем телом я ощутила едва заметное, мягкое тепло, словно свет начал проходить сквозь меня. Медленно мои ладони тяжелели, а тепло стало проникать в меня сильнее. Я поморщилась от неожиданности, ощущая как в моей руке выросло что-то, отдаленно напоминающее длинную палку. По телу побежали мурашки, окутывая меня приятным, томительным ожиданием.
«Неужели это то, о чем я думаю? Пожалуйста, пусть это будет правдой»
Тепло становилось все сильнее. Теперь я отчетливо ощущала его даже в своих ступнях.
Мои губы растянулись в довольной улыбке, когда в другой руке я почувствовала мягкий, круглый комок, отдаленно напоминающий мне клубок.
От того насколько свет заполнил меня изнутри, мне казалось, что вот-вот я сама начну светиться. Секунда, две… и свет рассеялся яркой вспышкой.
И когда я открыла свои… черные глаза, я наконец узнала, что мне было уготовано сразу после того, как полотно моей судьбы было соткано.
Глава 1
– Сколько нам еще ехать? – устало потягиваясь в седле, спросил Фома.
Небольшая группа из семи человек шла разбросанным строем, уже порядком выбившись из сил. С момента их отправления на поиски, прошло уже больше двух недель. За все время в дороге, единственная картинка, что сменялась у них перед глазами – это маленькие, скудные деревеньки, чересчур сильно похожие друг на друга. В основном они насчитывали не более 20 одноэтажных деревянных, крестьянских домиков, слепленных из толстых, хорошо просмоленных сосновых или дубовых бревен. Все дома располагались на достаточно близком расстоянии друг от друга, давая возможность соседям в доли секунды разнести слухи о том, что на их земли ступила нога какого-то знатного дворянина. Хоть никто из сельчан ранее, никогда не видел знатных особ, одного взгляда на их дорогие одежды было достаточно, чтобы навести в деревне суматоху.
Все, от мала до велика сбивались в кучи вокруг проезжающих мимо незнакомцев, не давая им спокойно пройти.
Но, отдать им должное, в населенных местах, молодые люди держались достойно. С ровной спиной, слегка вздернув подбородок к небу, пуская лошадей строевым шагом, не на секунду не показывая, как сильно занемели их спины, а нижняя часть их тел совсем перестала что-либо чувствовать. И каждый раз, они наблюдали одну и ту же картину, как с другого конца поля, сломя голову, к ним неслись шустрые мальчуганы, позвавшие местных мужиков и женщин, успеть подивиться на знатных бояр, а может даже князей. Спотыкаясь о земляные глыбы, с полей бежали молодые девушки, наспех стараясь, кто стереть пыль с лица, кто отряхнуть подол длинной, ситцевой юбки, кто поправить сбившийся от работы платочек, спешно обгоняя заплетающихся в собственных ногах мужиков с граблями на перевес.
Почти никто не оставался дома глядеть из окна на проезжающих мимо мужчин. Все, даже старики, старались выйти на улицу, чтобы внимательнее рассмотреть тех, кого никогда не видели.
И так было в каждой деревушке. Они привлекали слишком много внимания, возгласов и восторженных криков. В некоторых деревнях молодые люди задерживались на ночь, чтобы самим перевести дух, дать отдохнуть коням и пополнить провизию. А, поскольку, постоялых дворов почти нигде не было, им приходилось напрашиваться на ночлег к местным крестьянским семьям.
К их собственному удивлению, люди не только охотно соглашались их приютить, но еще и спорили, кто именно это сделает, отчего у гостей складывалось впечатление, что местные словно никогда не знали опасностей и не сталкивались с врагами.
В целом, ночлег в каждой деревушке можно было оценить как достойный, даже несмотря на жесткие, дубовые кровати, с настолько тонкими, пуховыми перинами, что казалось, ты спишь на голых досках.
Ужин из раза в раз не отличался обилием блюд. В основном это была ячменная или пшенная каша, сваренная на коровьем молоке, запеченная в печи редька с салом, немного серого хлеба и бочонок кваса. Единожды подали зажаристую в печи утку. Бывали и такие, что предлагали медовуху. И тогда, под натиском уговоров, молодые люди соглашались отведать малость холодного, освежающего напитка, который немного помогал забыть о жесткой кровати, что ждала их той ночью.
Барских домов нигде не было, а из разговоров с местными, становилось понятно, что всеми этими деревеньками никто не заправлял. Просто один раз в год, после жатвы, приезжали городские стражники и забирали часть собранного урожая. Больше этих крестьян никто никогда не тревожил.
Что для парней было действительно важно, так это задать тот единственный вопрос, с которым они кочевали из одной деревни в другую: «Где найти Стража?». Вопрос, который вгонял в немой ступор любого, кому его задали, ведь все эти люди знали, что к «Стражу» идут не просто так. Кому-то было достаточно увесистого мешка монет, чтобы сразу сказать, в какую сторону ехать, а кто-то наотрез отказывался отвечать, делая вид, что не понимает, о чем его спрашивают.
Провизия, собираемая в дорогу, тоже, была достаточно скудной – ломти высушенного хлеба в виде сухарей, пшеничные лепешки, да пирожки с капустой, которые надо было съесть как можно быстрее, потому что в такую жару они быстро портились. Радовало, что хоть колодезной воды можно было вдоволь набрать.
Несмотря на такое скромное гостеприимство, парни всегда щедро благодарили приютившие их семьи, оставляя им значительные суммы серебром.
Когда же деревень не было, то единственное, что окружало блуждающих парней, это раскинутые во все стороны, нескончаемые поля, засеянные все той же пшеницей или рожью, одинаковые березовые рощи, да маленькие озерца и мелкие речушки, заросшие вдоль берега высокой травой.
В такие дни останавливаться приходилось в открытом поле. Из удобств с собой только смятый спальник. Они разжигали костер, чтобы пожарить собранные грибы или пойманную рыбу, а еще оставляли одного смотрящего, который сменялся каждые два часа. К их счастью, таких дней было крайне мало.
Тяжелая и скучная дорога худо сказывалась на их самочувствии, а витиеватые блуждания, основанные на неясных ответах крестьян, раздражали и злили.
– Еще несколько дней, и мы все сойдем с ума, – устало пробубнил светловолосый парень, вглядываясь в даль, прикрывая глаза от яркого света, исходящего от садящегося за горизонт солнца, – Когда мы уже доберемся, Димитрий?
– Сказано было, на восток до Сарп1, – спокойно и устало парировал едущий по соседству парень, немного потрепав своего коня по шее. Тело непрерывно ныло от столь долгого пребывания в седле, а спина была мокрая насквозь от резной тульи2, что плотно прилипала к ней. Руку сильно натерла тетива перекинутая через плечо. Не только они устали, лошади тоже совсем выбились из сил. Если к закату они не дойдут до места своего назначения, им придется ехать всю ночь, чтобы на утро лошади не шли под палящим солнцем уходящего июня. В противном случае, им обязательно нужна будет вода, а последний водоем у которого они останавливались, был пару верст назад. Далее впереди лишь бесконечная полоса не заканчивающихся полей.
– Всего через несколько дней праздник, мы точно не успеем вернуться назад, – обидчиво вставил свое слово конопатый парень. Едва ощутимый ветерок, легко касался его кудрявой рыжей копны волос, а вечернее солнце умело скрывало усыпанное веснушками погрустневшее лицо.
– Сдался тебе этот праздник, Фома, – почти поравнялся с ним его друг, предчувствуя, что сейчас наступит то самое время, когда можно будет посмеяться, – Или вздумал с девицами ночью забавляться? Думаешь кто-то на тебя клюнет?
Засмеялся светловолосый парень, видя как надуваются щеки у его друга.
– А вдруг я поймаю чей-то венок? – гордо взмахнул руку вверх Фома, – Посмотрю я на тебя, когда мне достанется румяная девица с длинной, русой косой и алыми губками.
– И как же твоя Злата тебя отпустит, а, Фома? – продолжил насмехаться над ним друг. Его ровная спина то и дело содрогалась под очередным приступом яркого смеха.
– Что мне Злата, не жених я ей, а она не невеста мне, – гордо отвел голову в сторону рыжий парень, – И вообще, Артур, я что хочу, то и делаю. Не ребенок поди, мне уже давно восемнадцать исполнилось.
– Конечно, не ребенок – ехидничает Артур, – Добрый богатырь уже, которому пирожки, украдкой, за пазухой дочка конюха таскает.
– Я тебе сейчас… – завопил парень, заводя кулак в сторону друга. Он попытался стукнуть парня кулаком, но тот легко пришпилив коня, успел дернуться с места и уйти от удара ни на секунду не прекращая смеяться, – А, ну, стой! Стой тебе говорю, пес ехидный.
Позади послышались набирающие силу, тихие смешки четырех дружинников, что ехали позади троицы, охраняя их со спины. Лучники, были одеты в легкие ситцевые рубахи, подпоясанные кожаным поясом с пристегнутыми к ним маленькими ножами. За спиной у них висели такие же кожаные тулья, что и у Димитрия, только без резных рисунков. Их луки, изготовленные на заказ из березы, считались одними из самых мощных. Только самым опытным воинам доверялась стрельба из них.
Лук же Димитрия, был сделан из можжевелового дерева, которое придало ему особую прочность. Поговаривали, что если снять тетиву с его лука, то он выгнется в обратную сторону.
Единственные, кто ехали без луков – это Артур и Фома. Они везли с собой тяжелые, длинные мечи, притороченные3 слева к конскому седлу. Все потому, что стрельбе из лука было сложнее научиться, чем обращаться с мечом. Княжичей начинали учить этому с малых лет, и то, если видели в них задатки. А, поскольку, Фома был не из знатного рода, единственное, чему ему удалось научиться, это ловко обращаться с мечами, да самому ковать их.
Артур же, хоть и был царской крови, но стрельбой из лука никогда не увлекался. Его больше привлекала битва с близкого расстояния, когда в ход шли и мечи, и кулаки.
За весельем, никто и не заметил, как солнце уже село за горизонт. Вокруг все заполнилось густой темнотой, разбавленной лишь ярким свечением новой луны. Небо мирное, без единой тучки, усыпано мелкими бусинами ярких звезд. В воздухе засквозило свежестью наступающей ночи, воздух постепенно начал остывать, отчего дышать стало намного легче.
Все были настолько увлечены разговорами о предстоящем празднике, что не заметили, как одна лошадь остановилась. В кромешной тьме можно было различить лишь очертания силуэта, но и этого было достаточно, чтобы разглядеть в нем широкие плечи самого старшего из парней. Его руки не сильно натянули поводья, заставляя лошадь остановиться.
– Димитрий, ты чего? – удивленно обернулись на него друзья, останавливая и своих лошадей.
– Кажется пришли, – было видно, что голова парня направлена немного левее толпы.
Не говоря ни слова, все как один, с надеждой, обернулись. Редкие огни от зажженных свечей тускло светили в оконных рамах им из далека. Из нескольких печных труб шел белый, едва различимый в ночи дым. Видимо, сельчане готовили себе на утро похлебку. Впереди виднелось явное очертание деревни. И, впервые за столько дней, все семеро облегченно выдохнули, ведь это означало, что они наконец-то нашли то, что так долго искали.
Глава 2
– А-а-у, ноги совсем уже каменные, – я тяжело выдохнула, неуклюже приземляясь на деревянный табурет, – Ну, вроде чисто.
Четверговая уборка меня совсем вымотала, хотя это был хороший способ отвлечься от тяжелых мыслей, что изо дня в день съедали меня все сильнее. Скоро полдень, а я еще даже ничего не ела. Одно радует, сегодня я успела помыть в доме все. Проснувшись под самое утро, когда солнце только-только начало вставать, я хаотично закрутила свои длинные волосы в жгут, туго перевязывая их на макушке лентой. Накинула на голову белую косынку с голубыми цветами, надела свое самое удобное платье из серого льна, в котором я всегда убиралась и повязала на талии передник. И первое, что я сделала, сходила на реку и наносила чистой ключевой воды. Как-никак в полдень, под жарким июньским солнцем, это было бы сделать очень тяжело.
Дома я тщательно вымыла с солью даже самые дальние уголки. Перемыла всю кухонную утварь, натерла посуду для отваров до скрежета стекла, разложила высушенные травы по банкам, подмела крыльцо и даже вымыла в доме окна. Да уж, сегодня я не халтурила, как обычно.
Гостей у меня по четвергам не бывало. Все знали, что этот день я посвящаю очищению своего дома, который одиноко стоял в самой чаще леса, в трех верстах от ближайшей деревни. Маленький, деревянный домик, с двумя окнами и небольшой печкой. Он достался мне от моей тети, которая умерла три года назад и с тех пор я живу в этом доме одна. Женщину, которая меня родила я не помню, знаю лишь, что она была сильной ведьмой и что ее уже давным-давно нет в живых.
– Не забыть сегодня пустить по реке полынь, – я устало таращилась на деревянную лавку, на которой лежала обмотанная мятой тканью трава. Она была сильно залита воском и окроплена каплями крови белокурого мальчика трех лет, которого вчера ко мне принесли его родители. Мальчишка был слаб и истощен, почти ничего не ел и уже перестал ходить. Со слов родителей, они перепробовали все, что могли, но никакие лекарства, не смогли помочь их ребенку. Они почти отчаялись, но слухи обо мне, вовремя до них дошли.
Я встала, снимая передник, а затем скинула на пол влажное от пота платье и выйдя в предбанник, несколько раз окатила себя прохладной водой, чтобы смыть всю грязь. Идти на реку мне нужно подготовленной и чистой. Насухо вытерев тело, я надела на себя свой самый красивый наряд, который с вечера вытащила из сундука. Длинное белое платье, с обнаженными плечами и высоким разрезом на ноге. Да, для прогулок по округе наряд был чересчур откровенным, но для проведения обрядов, он подходил идеально. Волосы я распустила, а чтобы скрыть проступающую в плечах наготу, я всегда накидываю сверху черный плащ с капюшоном.
Прихватив с собой иглу от веретена и взяв в охапку полынь, абсолютно босая, я оправилась на реку. Осевшая в груди печаль, никак меня не покидала.
Уже несколько лет у меня длился, пожалуй, самый отвратительный период в моей жизни, Я вся была как на иголках, все время нервничала и очень плохо спала. Отвлечься у меня не получалось, ведь я ни в какую не хотела мириться с тем, что совсем скоро меня ожидало. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год я всячески пыталась найти хотя бы маленькую зацепку, чтобы успеть все изменить. Я молила богов, чтобы они дали мне подсказку, указали путь, по которому следует идти, но все оставалось ровным счетом таким же, как и предсказывала мне тетя.
Она стала для меня тем самым проводником в мире живых, которому Богиня доверила свое дитя, чтобы в назначенный срок забрать его обратно к себе. Моя божественная мать наделила меня особенным даром, благодаря которому я могла исцелить за один день даже самого тяжелого больного, могла за несколько верст учуять нечисть и справиться с ней, а главное, я могла видеть итог жизни каждого человека и то, что ему было уготовано судьбой.
Каждую ночь перед сном, тетя рассказывала мне, что когда придет время, я займу свое особенное место возле Богини и ее дочерьми, моими сестрами. Она говорила, что моя душа не как у простого человека и, что после смерти мне суждено стать вершительницей людских судеб. Мое предназначение – ткать полотна человеческих жизней.
Я слушала эти завораживающие рассказы о своей судьбе и мечтала, что когда-то наступит этот день и Богиня придет за мной. Однажды, это случилось, вот только ко мне пришла не моя мать, а совсем другая женщина. С того дня, меня мучают бесконечные кошмары.
Глава 3
– Мамушка, мамушка, – юная девочка трясла женщину, которой снился кошмар, – Очнись же наконец.
– Ай, – ахнула женщина, поднимаясь на кровати. Ее наконец удалось расшевелить и вывести из сна, – Аня, что случилось?
– Тебе сон страшный снился, – девочка набрала в черпак воды и протянула его женщине, которую иногда называла мамой.
Та сидела на кровати пытаясь перевести сбившееся дыхание. Ее черные с проседью волосы облепили мокрый от пота лоб, а ночная сорочка прилипла к груди.
– Кошмар, – женщина схватилась за лоб, вспомнив детали своего сна.
– Вот и я говорю, что кошмар тебе снился, – девочка хоть и была еще подростком, но вела себя на редкость самостоятельно. Она аккуратно взбила смятую подушку, – Ложись спать, все уже прошло.
– Ты не поняла, – женщина перевела на девочку грустный взгляд, – Мне Морена приходила.. Про тебя рассказала.
Девчушка перевела настороженный взгляд на свою мать, которая сидела чуть ли не со слезами на глазах.
– И что она сказала? – озадаченная девочка присела на край кровати,– Наверное, что я стану лучшей ученицей Макоши и буду справедливо ткать человеческие судьбы?
– Аня… – женщина смиренно улыбнулась, гладя девочку по волосам. Она не знала какие слова сейчас подобрать, чтобы сказанное не повергло ребенка в отчаяние, – Ты у меня особенная, поэтому, должна понимать, что…что…многие вещи простым людям не подвластны…
– Тетушка, – девочка подняла указательный пальчик вверх, – Я уже не ребенок, мне скоро целых двенадцать лет исполниться, поэтому, говори как есть. Что сказала эта злючка Морена?
– Ну, она, – женщина все равно мялась. Она спустила ноги с кровати и приобняла дитя за плечи, – Сказала, что ты умрешь раньше, чем тебе исполнится двадцать один год.
– Как? Почему? – искренне удивилась малышка, – Я же к Матушке Макоши должна пойти.
Как только мне двадцать один год исполнится, она меня к себе заберет и новую силу даст. Вначале разрешит мне судьбы людские из пряжи вытягивать и на веретено наматывать. А уж потом, как научусь, буду вместе с сестрицами Долей и Недолей золотыми нитками полотна человеческих судеб ткать.
– Аня, – тяжело вздохнув, женщина погладила девочку по голове, – Не доживешь ты до двадцатиоднолетия своего, тот год станет последним для тебя. Так Морена сказала.
Девчушка, с перепуганными от страха глазами резко подскочила на ноги. С пару секунд она постояла, а затем, заливаясь слезами, бросилась бежать прочь из дома.
– Аннушка, девочка моя… – тетя бросилась вслед за девочкой. Обеспокоенная, она выбежала на крыльцо, где держась на деревянные перила, стояла и рыдала ее воспитанница.
– Почему тетя! Почему? – малышка захлебывалась от плача, постоянно пытаясь стереть льющиеся с носа слезы, – Зачем Макошь позволила Морене вплести свои проклятые нити в полотно моей жизни? Разве можно так поступать с собственной дочерью?
– Аня, – женщина схватила девочку и сжала ее в своих объятьях, начав плакать вместе с ней, – Может, так было нужно…
– Я же ее так люблю, тетя, – ребенок, обхватив мать, сжал в маленькие кулачки ткань ее ночнушки, – Я все для нее делала! Я думала она тоже любит меня.
– Она любит, она любит тебя, – женщина понимала, что сейчас для этого опечаленного ребенка все слова будут бессмысленными, – Не плачь, моя девочка. Не плачь.
Они обе стояли на крыльце и безутешно плакали. И хоть осень в этот год выдалась на редкость теплой, все таки ночь окутывала воздух холодным дыханием, отчего стоять на улице в легких ночнушках было совсем зябко.
– Аннушка, – тетя обхватила всхлипывающую девочку за плечи, – Идем в дом, а то ты можешь простудиться.
Следующие три дня Аня ходила молча, не проронив ни единого слова. Утром, она подолгу лежала в кровати, не в силах встать. А когда наступал вечер, девочка, все также молча сидела на крыльце в одиночку поджав под себя колени. Она перестала заниматься тем, что ей очень нравилось – лущить горох. Пару раз тетя пыталась вытащить девочку с собой прогуляться по лесу, но результата не было. Женщина понимала, что Аня хоть и была наполовину дочерью Богини, но здесь, на земле, она оставалась самым обычным ребенком. Девочка, которая верила, что все вокруг любят друг друга искренне и бескорыстно, впервые ощутила на себе привкус настоящей печали. Ей казалось, что время для нее замерло, а жизнь потеряла всякий смысл.
Тетя, в безуспешных попытках растормошить девочку, несколько раз показывала Ане необычные фокусы, стараясь вызвать интерес ребенка. То завядший цветок оживляла, то огонь голыми руками брала. Но, девочка просто игнорировала все попытки ободрить ее.
– Не надо было мне тебе это рассказывать. Я должна была скрыть тот сон от тебя, чтобы обезопасить, – женщина, накинув девочке на плечи теплую шаль, присела рядом с ней на крыльцо.
Наступил тихий, спокойный вечер. Аня, как это уже стало привычным, сидела на крыльце, грустно всматриваясь в даль. Солнце почти коснулось горизонта, озаряя безоблачное небо насыщенным оранжевым отблеском.
– Нет, тетя, – девочка смотрела на упавшие, желтые листья, что лежали возле порожек, – Ты правильно сделала, что сказала. Так, у меня хотя бы будет время, чтобы подготовиться
– К такому не подготовиться, Аня, – женщина сильнее закуталась в собственную накидку, прячась от промелькнувшего, осеннего ветра.
– Как думаешь, есть хоть один способ изменить это дурацкое пророчество?
– Не знаю, – женщина устало пожала плечами, оборачиваясь на ребенка, – Но, думаю всегда есть шанс все исправить.
– Но, как? – девочка положила голову на согнутые колени, – Может Богиня думает, что я не достаточно сильная, чтобы называться ее дочерью?
– Не думаю, Аня, что Макошь таким образом хочет избавиться от тебя…
– Она позволила Морене изменить мою судьбу, – девочка подняла на тетю натертые, красные глаза, – Что может быть ужаснее попасть после смерти к Богине холода и мрака? Тем более, что я умру обычным человеком, а значит никогда не смогу быть рядом с богами.
В воздухе повисло короткое молчание.
– Знаешь сказания про Черные земли? – женщина загадочно улыбнулась, видя как девочка кротко кивнула, – Все знают, что три века назад Царь Радимир основал на Черных землях крупный, торговый город Мрад в честь Богини Макоши. Однажды, город подвергся нападению захватчиков из соседнего города Орхруса. В тот день, вся царская семья была убита и тогда, разгневанный Царь, желая отмстить своим обидчикам, заключил договор с Чернобогом 4 , пообещав, взамен за помощь, отдать ему свою душу. Тот согласился и превратил плодородные поля Мрада в огромное, мертвое озеро. Когда же наемники из Орхруса остановились искупаться в нем, то уже ни один из этого озера выйти не смог. Пытаясь сохранить душу, Царь Радимир обратился за помощью к Макоши, но богиня была так разгневана на то, что Радимир связал себя проклятьем с черным богом, что сразу отреклась от Царя и всего его рода. Но, почти никто не знает, что только дочь Морены смиловалась над Радимиром, поставив его душу вечность охранять мертвое озеро и забирать жизнь у всех, кто прикоснется к водам Мрада.
– Конечно она ему помогла, ведь души погибших сразу во мрак к ее матери отправляются, – девочка иронично усмехнулась, – А что, у Морены есть дочь?
– Да. Красавица-девица, – тетя загадочно посмотрела вверх, – Мне моя бабушка рассказывала, что есть одна рукопись, в которой все-все секреты хранятся. А написала ее первая ведьма, жившая на Руси, и была она родной дочерью самой Морены. Звали ту ведьму – Ягиня.
– Не думаю, что какие-то записи из сказок, мне помогут, – расстроенная девочка стряхнула с ноги упавший на нее листок.
– Я видела эту рукопись, Аня, прежде чем она бесследно исчезла, – женщина серьезно посмотрела на девочку. Она взяла маленькую ладошку, которая от ветра стала слегка холодной, в свои руки.
– А, что с ней случилось? – завороженная рассказом, спросила девочка, – Куда она делась?
– Несколько лет назад, ее украл один из потомков Радимира, – женщина ненадолго отвела взгляд в сторону, – До сих пор, ни рукопись, ни этого человека найти не смогли. В ней указан путь к источнику, содержащему Чистые воды. Это родник, бьющий из под земли. Он не имеет начала и никогда не пересыхает. В рукописи сказано, что эти воды дают бессмертие. Если ты их найдешь, то пророчество Морены тебя не коснется.
– А ты, не помнишь где этот источник? – с надеждой в голосе спросила девочка.
– Я не читала саму рукопись, Аня. Поскольку я не потомственная ведьма, я не могу увидеть ни единой буквы, что там написаны.
Девочка ничего не ответила. Она, грустно вздохнув, молча обняла свою любимую тетушку, которая воспитывала ее с самого рождения, как родную дочь.
– Ну, давай, – женщина поднялась, протягивая девочке руку, – Пойдем, нечего девушке сидеть на холодном.
Глава 4
– Вода ты моя водица, матушка моя, сестрица, смой все болезни и хворь несчастную, с тела его юного и прекрасного. Омой тело его живой водою, с течением твоим быстрым унеси лихое. Одна, две, три… – , вытянув руку вперед, чтобы не запачкать плащ, я проткнула палец иглой от веретена и отсчитывая нужное мне количество капель, смотрела как они красными бусинами падают в реку и тут же в ней растворяются. Подол моего платья струился в легком течении, пока я стоя по щиколотку в воде, почти шепотом читала заговор.
На последних словах, я опустила полынь в воду, отпуская ее плыть по течению реки.
– Завтра мальчишка уже будет бегать, – закончив, я опустила ладонь в реку, чтобы смыть с пальцев остатки крови. В очередной раз я была горда собой, что все сделала быстро и правильно. Уже готовая возвращаться домой, я распрямилась, но так и не сделав ни шагу, замерла на месте.
«Это еще что такое?» – немой вопрос пронесся в моей голове, когда я увидела прямо перед собой нескольких нежданных гостей.
Это были мужчины, все как один одетые в черное облачение, украшенное серебряной вышивкой. Трое молодых мужчин в белых рубашках, поверх которых красовались дорогие мундиры стояли в центре. По количеству альтогов5 и фрестов6 на их плечах можно было судить о статусе и ранге каждого из них. Четверо других с оружием в руках, расположились по бокам, по двое с каждой стороны. По всей вероятности, они были сопровождающей стражей.
«Как не во время» – я поморщилась, когда в мою ступню неприятно врезался какой-то камушек. Мне пришлось сделать небольшой шаг вперед, чтобы освободить ногу. Видя, что я зашевелилась, парень со светлыми волосами резко поднял верх ладонь, давая знак страже натянуть тетиву луков и прицелиться.
– Эй, ты, в реке, – грубо кинул он мне. На его правом плече красовался, поблескивая на солнце, большой серебряный эполет с альтог с одним фрестом, – Медленно сними капюшон и покажи свое лицо.
– И мы обещаем, что не тронем тебя, – усмехнулся юноша с конопатым лицом. Он был обладателем эполета поменьше, который был аккуратно пристегнут к мундиру с правой стороны. Фрестов у него не было.
Я даже не пошевелилась, продолжив стоять в воде. Черный капюшон полностью закрывал мое лицо. Для них сейчас я больше походила на темную тень, нежели на человека.
– Оглох ты чтоль? – голос рыжеволосого паренька стал более твердым, – Живо снимай этот чертов капюшон!
«Серьезно думаете, что перед вами мужчина?» – я довольно улыбнулась, забавляясь сложившейся ситуацией. Было видно как они начали терять самообладание от моего бездействия. Все семеро человек напряглись, застыв в ожидании, гадая что я буду делать дальше.
– Последний раз просим тебя снять капюшон и показать нам свое лицо, – скомандовал низкий мужской голос, приказным тоном. Присмотревшись внимательно, я увидела как меня насквозь прожигают недовольные черные глаза.
«Нужно заканчивать это» – когда я потянула руки вверх, чтобы развязать узел, в воздухе раздался треск сжимающегося дерева. Солдаты еще сильнее натянули тетиву своих луков.
«Какая глупость» – я потянула за концы, завязанных лент. Запустив пальцы под капюшон, я плавно стащила его со своей головы, плавно стягивая и с плеч.
Застывшие в изумлении, лучники без команды начали опускать оружие вниз.
Их глаза значительно округлились, а рты заметно приоткрылись. К их общему удивлению, сейчас перед ними стояла молодая девушка с длинными, волнистыми каштановыми волосами и темно-зелеными, как листья ежевики, глазами.
– Я сделала, что вы хотели, – мне надоело это застывшее немое молчание, надолго повисшее в воздухе. Поэтому, не особо подбирая слова, я продолжила, – Что дальше? Так и будете молча пялиться на меня?
– О прекрасная дева, прими наши извинения за столь дерзкое обращение… – первым заговорил тот конопатый парень, что пару минут назад стоял и больше всех возмущался. Он демонстративно вскинул руки вверх, поэтично начиная диалог, но тут же получил локтем вбок от стоящего рядом с ним молодого мужчины, – Аууу! Ты чего?
– Извини красавица, что напугали. Мы ищем здесь одного человека, поэтому, случайно приняли тебя за него. Позволь для начала нам представиться, мое имя Артур, – он похлопал по плечу стоящего рядом с ним темноволосого парня, – Это мой старший брат Димитрий. А вот этот дурачок, наш друг Фома.
– Видимо сильно нужен вам тот человек, раз такой толпой сюда приперлись, – я приподняла подол платья, чтобы он не мешал мне выйти из воды, – Кого ищете то?
– А ты что, всех здесь знаешь? – темноволосый парень, что был на целую голову выше остальных, вышел вперед, придерживая своего коня под уздцы. Его взгляд едва заметно опустился вниз, когда разрез моего платья сильнее оголил мое бедро.
– Допустим знаю, – я ступила босыми ногами на траву, отпуская ткань.