Читать онлайн Семь истуканов бесплатно

Грань перехода сна в вязкий кошмар осталась за скобками восприятия. Ужас сгустился вокруг нее медленно, но неотвратимо, как летний день, что плавно и незаметно, но безжалостно и неумолимо перетекает в ночь.

Мария шла сквозь длинную вереницу просторных залов странного музея с диковинными экспонатами. Женщина путешествовала в полном одиночестве. Хотя иногда возникала настойчивая уверенность, что она видит мелькающие силуэты кого-то из обслуживающего персонала или других посетителей в следующем зале. Однако стоило прибавить шагу и размашисто промаршировать по толстому ворсистому ковру, как ее взгляду открывался очередной безлюдный сегмент этой бесконечной музейной кишки.

Она повторила этот прием несколько раз. Сначала с задорным азартом, потом со смутной тревогой и наконец с каким-то иррациональным страхом. В сердце поселилась гнетущая тоска, а ноги сами начинали сбиваться с ритма и малодушно семенить, стоило лишь преодолеть чуть больше половины пути к арочному переходу в новое помещение. Пришло осознание, что она очень боится встретиться с фантомными силуэтами впереди.

Осознание немного развеяло тоску, но принесло с собой злость. Чувство страха было настолько монументальным и вместе с тем по детски наивным, что вызывало досадливый стыд. Заставляло ощущать себя беспомощной и жалкой. Решив немного отвлечься, чтобы переключить эмоции, Мария начала разглядывать выставленные по бокам от ковровой дорожки экспонаты.

Справа на небольшом постаменте из белого мрамора покоился внушительных размеров шлем с глухим забралом, состоящих из затейливо сочлененных металлических пластин. Прорези для глаз отсутствовали. Гравировка на блестящей медной табличке, расположенной на постаменте, гласила: «Венец ортодокса». Ниже шел более мелкий шрифт: «Отлично сохранившийся головной имплантат диванного воина периода Третьей ортодоксальной информационной смуты. Модель RTX-Ultimate II». Венец показался Марии плодом постыдного инцеста славных рыцарских традиций и всепоглощающей виртуальной реальности. Выглядел он нефункционально и вычурно, но стильно. Парни должны быть от такого в восторге, подумала она и перевела взгляд влево.

Там на двух массивных цепях, продетых в крюки на потолке, висела большая прямоугольная картина в резной раме из красного дерева. На белом холсте была изображена стремительно сворачивающаяся к центру воронка из черных размытых клякс. При взгляде на картину у Марии возникло ощущение, что она смотрит в водоворот, утекающей в слив ванны воды. Через несколько секунд изучения у нее начала кружиться голова и противно засосало под ложечкой, а потом пришло понимание, что художник изобразил вовсе не простые кляксы, а человеческие фигурки. Творение мастера завораживало, но смотреть на картину становилось все тревожней и неприятней. Надпись на медной табличке под рамой гласила: «Исход». Имя художника и другая поясняющая информация отсутствовали.

Мария двинулась дальше, а мимо нее проплывали все новые и новые экспонаты. Бейсбольная бита с гвоздями «В дорогу ярости», старый, местами порванный костюм радиационной защиты «ПРИ-5+», черный эбонитовый телефонный аппарат с массивной трубкой на рожках «Зов Родины», стопка кредитных карт «Мечты сбываются», древняя окаменелая дубина «Весомый аргумент», потрепанная черно-белая школьная фотография выпускного класса «Память героям».

Мария продолжала идти через залы. Некоторые экспонаты забавляли, другие вызывали рассеянную улыбку или прилив нежности, иные тревогу или тоску, а несколько заставили прибавить шаг, чтобы поскорее пройти мимо исходивших от них волн ледяного ужаса. Особенно женщине не понравилась фарфоровая статуэтка балерины с отломанными рукой и ногой, которая застыла в искалеченном пируэте. На табличке она успела разобрать «Триумф Поли».

Красная ковровая дорожка нескончаемой нитью тянулась через десятки музейных залов. Мария отогнала от себя неприятную ассоциацию с чьим-то длинным плотоядным языком и вдруг подумала, что ни разу не оглянулась назад. Во сне это даже не пришло ей в голову. А ведь там мог быть выход. Сновидениям совсем необязательно укладываться в жанровые рамки реального мира и следовать законам драматургии, они еще могут позволить себе чудить и удивлять. Женщина обернулась. Выхода позади нее не было.

Вместо этого она увидела, как вереница пройденных залов медленно погружается в кромешную темноту. Словно за ней следом двигался привратник, методично выключающий свет. Мария отчетливо поняла, что впереди нее маячат призрачные силуэты, а позади крадется тьма. Это открытие совсем не радовало. Путь к возвращению оказался отрезан, а бежать вперед было страшно. В этот момент кошмар перешел в терминальную фазу.

Грядущее – пепел, прошлое – мрак, вспомнила она слова старой армянской песни и пришла в окончательный ужас. Он лоскутным одеялом соткался из окружающего воздуха, обернулся вокруг тела плотным саваном, а потом впитался через поры, пронзил внутренности и осел грудой кирпичей в желудке, мешая двигаться и дышать.

Шершавый язык облизал пересохшие губы. Вперед или назад? Лучше все же вперед, решила Мария и продолжила путь через музей. Теперь она не смотрела по сторонам, все внимание было приковано к следующему залу, она высматривала фигуры. Вернее, их отсутствие. Пару раз женщина позволила себе быстро обернуться. Тьма приближалась. В первый раз у нее за спиной оставалось не меньше пяти освещенных залов, во второй их осталось три.

Пришлось ускорить шаг. К ужасу немедленно подкатила тоска. В голову пришла рациональная и абсолютно эмоционально холостая мысль, что лучший выход из этой ситуации – это умереть прямо сейчас. Быстро и безболезненно. Невольно вспомнился момент военного фильма, где один смертельно раненный солдат просил боевого товарища прекратить его мучения. Тогда она не понимала ни саму просьбу, ни спокойным тон, ни холодную отрешенность в глазах молящего. Теперь начала понимать, поэтому постаралась идти еще быстрее.

Она вышла к фигурам через пять залов. Семь темных силуэтов молчаливо выстроились полукругом в последнем освещенном помещении. Ковровая дорожка заканчивалась в центре круглого зала, как и ее путешествие. Пути вперед больше не было. Она быстро обернулась. Тьма поглотила зал за ее спиной и заиграла музыка.

Мария закричала и села на кровати. Музыка продолжала играть. Она скинула мокрую от холодного пота простыню и поднялась на ноги. Прохладный кондиционированный воздух приятно остудил голое тело. Женщина взяла со стеклянного столика пачку сигарет, выудила одну, прикурила от массивной серебряной зажигалки и, подхватив несмолкающий спутниковый телефон, подошла к панорамному окну во всю стену, за которым открывался вид на бессонную столицу с высоты 54 этажа одной из башен «Москва–Сити».

– Да, – хрипловато сказала она в трубку, выпуская дым через нос.

– Мария, это Карл, – произнесли на английском с чудовищным немецким акцентом, – случилось несчастье, но ты уже, наверное, и сама знаешь.

– Догадываюсь, – ответила она, переходя на английский.

– Натанэль исчез, – за акцентом Карла проступили нотки паники.

– Известно, как он умер? – Мария глубоко затянулась и обвела взглядом стометровую студию в поисках бутылки саке, которую ей подарил Макото пару месяцев назад.

– Он исчез, – упорно, словно желая убедить самого себя, повторил Карл.

– Кончай нести ерунду, – бутылка нашлась в кадке с декоративным бонсаем. Мария невольно усмехнулась своему своеобразному чувству юмора и, свернув пробку, взялась за поиски стакана.

– Мария, это не смешно, – взволнованно прозвучал из трубки голос Карла, – я не чувствую Натанэля, совсем не чувствую.

– Если ткач перестал чувствовать кого–то из нас, значит он мертв, – саке полилось в стеклянный стакан, подвернувшийся у мойки. Мария еще раз глубоко затянулась и бросила окурок в каменную раковину.

– Мы пока ничего не знаем точно.

– Карл, – женщина сделала первый глоток, – я тебя сто двадцать лет знаю, а ты все никак не научишься перестать врать себе самому. Что должно случиться с банкиром, что бы ткач посреди ночи позвонил путнику по спутниковой связи?

– И что же мне ответит путник, – очень тихо спросила трубка.

– Путник ответит, что все очень плохо ткач. Узор пришел в движение.

– Сколько нас будет?

– Думаю, что все, – Мария сделала еще один глубокий глоток.

– Координаты уже есть, – голос Карла прозвучал глухо и отстраненно.

– Пока нет, но думаю это вопрос пары дней. Выясни за это время технические детали его смерти.

– Возможно, еще есть надежда.

– После моего кошмара – не думаю, сообщи остальным, пусть начинают собираться, координаты скоро оформятся, удачи, друг, – Мария сбросила звонок и допила остатки саке из стакана. Над Москвой начинало медленно всходить солнце.

***

Вертолет заходил на посадку, волны воздуха от его винтов подхватили разноцветные ленточки – хадаки, обвязанные вокруг трех березовых ритуальных сэргэ, и те захлопали под порывами ветра. Денис невольно поморщился от этого жеста неуважения к духам, хотя сам в шаманские байки не верил, считая их обычными суевериями.

Высшие силы, по его мнению, очень помогали людям древности ставить заплатки на необъяснимое. Восходы и закаты солнца, громы и молнии, фазы луны, приливы и шторма, засухи и извержения вулканов – все это нуждалось в простых и понятных объяснениях, так уж устроен человек. Пока явлению не присвоен ярлык с названием, порядковым номером и перечнем технических характеристик, он не успокоится. А если научного объяснения нет – то сгодится любая хорошо придуманная небылица. Пусть будут боги, духи и шаманы. Лишь бы прикрыть ими неизведанную пустоту.

Денис был уверен, что если сегодня человечество столкнется с непостижимыми современной науке технологиями, то их тоже немедленно окрестят магией, а носителей богами. Впрочем, с зелеными человечками дела пока обстояли глухо. Видимо идти на контакт они не спешили, поэтому мест для тайн и загадок на планете с каждым веком становилось все меньше, а к рождению Дениса почти и не осталось. Сложно верить в духов со смартфоном в кармане, особенно если не страдаешь от неизлечимой болезни, неразделенной любви и просроченных кредитов.

Однако древних обитателей Иркутской области Денис никогда не осуждал. Величие и разнообразие местной природы, помноженное на огромные безлюдные просторы, вызывали мистические приходы у любого туриста, особенно из многомиллионного мегаполиса. Московские так вообще зачастую походили на щенков хаски в первый раз увидевших стрекозу.

Прямо сейчас перед Денисом лежал один из самых прекрасных пейзажей. Он стоял недалеко от крутого обрыва, под которым простиралась бескрайняя гладь Байкала. Чуть пологое плато в пару гектаров покрывала ухоженная трава, пологий склон с противоположной стороны от величественного озера зарос деревцами, дальше открывался вид на степь, плавно переходящую в горы, а на самом краю горизонта начинались леса Байкал-Ленского заповедника, где Денис работал лесником.

Оглядываясь по сторонам можно было легко представить себя единственным человеком на всей земле или поверить, что никаких людей нет вообще. Мешало лишь одно «но». Им был красивый белокаменный особняк, расположившийся в верхней точке плато у самого обрыва. Невдалеке от особняка стояли три ритуальных сэргэ, а теперь к общей дисгармонии присоединился вертолет.

Видимо на нем прибыл последний из клуба путешественников, как окрестил про себя Денис странноватую разношерстную компанию, что начала собираться в особняке со вчерашнего дня.

О неожиданной подработке Денис узнал вчера в два часа ночи. Его разбудил звонок из дирекции «Байкал-Ленского заповедника», которых в свою очередь разбудил звонок из дирекции ФГБУ «Заповедное Прибайкалье». Мужчина на проводе сообщил Дену, что через пару дней намечается пешая двухдневная экскурсия по его территории. Прибудет важная международная делегация каких-то высоколобых ребят, которые сильно озабочены экологическими проблемами, углеродным следом и вопросами мира во всем мире. Короче, адепты концепции устойчивого развития.

Позже Денис честно пытался выяснить, что именно это за концепция, но ничего толком не понял. Погуглив минут двадцать сайты, он лишь выяснил, что в 2015 году на саммите ООН были разработаны 17 целей устойчивого развития, которые согласовали лидеры 193 стран. Создавалось ощущение, что дело серьезное и глобальное, но оно было настолько всепоглощающим, что на выходе ничего определенного сказать о нем оказывалось совершенно невозможно. Оставалось только верить, что король не голый, раз столько основательных людей во всем мире катались по этому поводу на международные симпозиумы с привлечением первых лиц государств. Хотя на подсознательном уровне иногда мелькала мысль, что за всем этим стоит очередной разводняк на технологии, когда бедную африканскую страну, добывающую уголь, могут вполне справедливо, гуманно и цивилизованно обвинить в экологическом терроризме, а потом оставить без собственных доступных энергоносителей, элегантно закрыв шахты.

И вот банда этих экологически озабоченных граждан выдвинулась на Байкал. Видимо решили сверить часы и перетереть за глобальный взгляд на мир и гендерное равенство. Разместился клуб путешественников с размахом – каким-то чудом они умудрились снять старинную усадьбу и по совместительству действующий памятник архитектуры федерального значения, расположенный прямо на территории заповедника.

Каждая собака в Листвянке на все сто сорок шесть процентов знала, что в этом месте отдыхают Путин, губернатор, ФСБ в полном банном составе, китайские партийные бонзы и всемирное масонство. Однако никто из знакомых Дениса никогда не был в этом особняке и не знал кому именно он принадлежит. Это был мифический особняк на обрыве, который гиды очень любили показывать с теплохода туристам и многозначительно говорить – видите, а вот именно там он самый и останавливается. Личность этого «он самого» обычно менялась в зависимости от национального состава отдыхающих.

Теперь Денис мог первый раз за все тридцать пять лет жизни воочию наблюдать постояльцев этого трехэтажного дома. Да и сам дом. Постояльцы ему не то чтобы не нравились. Он просто физически ощущал, что они из разных миров, и их социальные орбиты никогда не пересекались и не пересекутся, несмотря на, казалось бы, абсолютную географическую близость. Такое чувство обычно испытываешь, когда видишь сидящего в пешеходном переходе опустившегося и пьяного бомжа, вот только теперь его роль исполнял Денис. Пожалуй, впервые в жизни он в полной мере ощутил, что столкнулся с настоящим высшим обществом, а не с привычными казнокрадами, косящими под мировую элиту. Члены клуба путешественников вели себя вежливо и непринужденно, но это странным образом только усугубляло чувство социальной пропасти между их мирами. Для последних двух дней слишком многое происходило с ним впервые, это вызывало смутное беспокойство.

Когда Денис прибыл в особняк, ему встретились только трое неразговорчивых парней в дорогих костюмах, от который так и веяло боевыми точками и секретными заданиями. Завязать даже подобие знакомства не вышло, парни тщательно проверили его документы, придирчиво сверили все фото и затем лишь призраками перемещались по усадьбе и плато, следуя каким–то своим загадочным маршрутам. Суть этих перемещений Денис не улавливал. Из краткого обмена приветствиями он узнал, что их зовут Игорь, Саша и Влад, и что они отвечают за безопасность группы в точке проживания и по всему маршруту.

Потом на крепенькой «буханке» привезли трех молоденьких буряток и усатого чернявого мужика очень неявной ориентации лет сорока. Мужик представился Славиком и поведал, что работает шеф-поваром в каком-то модном ресторане в центре Иркутска, а девушки будут помогать ему на кухне и приводить в порядок комнаты гостей. Последней из команды прибыла Наташа – стервозная на вид, нервная крашенная блондинка с усталыми глазами и множеством мимических морщинок. Она представляла туристическую фирму, которая занималась организацией всего этого праздника жизни. В общем с ее появлением эта жизнь закипела и все завертелось.

Наташа начала строить буряток, те в ответ резко переставали понимать русский язык, Славик поймал Влада и, осторожно придерживая того за локоть, принялся объяснять, что холодный луковый суп-пюре vichyssoise совершенно невозможен без лука-порея, а в классический луковый суп – soupe à l’oignon gratinée – требуется добавить твердый сыр Boulette d'Avesnes, а их молодой Brousse они могут запихнуть себе в то самое место, где никогда не светит солнце. Влад выслушал этот душераздирающий монолог о высокой кухне с непроницаемым лицом и скукой в глазах, потом четким, но аккуратным движением высвободил локоть и пообещал отправить во мрак самого Славика, если тот не перестанет мешать работать службе охраны. Повар ему сразу поверил на слово.

Таком образом, через сорок минут в усадьбе установилась теплая дружеская атмосфера, которая по всем законам корпоративной жизни всегда устанавливается при появлении трех и более высококлассных специалистов без четкой иерархии на одном проекте. Все друг друга ненавидели. Денис выкрутился из этого водоворота профессиональных страстей привычно прикинувшись шлангом – я лесник, мое дело лес, никого не знаю, ничего больше не умею.

Первой из клуба путешественников прибыла ослепительно красивая женщина лет тридцати. Густые черные, чуть вьющиеся волосы, точеное лицо, высокие скулы, большие миндалевидные серые глаза. Она грациозно выпрыгнула из здоровенного внедорожника, прихватил с заднего сидения увесистый походный рюкзак, который с легкостью перекинула за плечо. Свободные черные штаны армейского покроя и мешковатая черная куртка со множеством карманов, перетянутая на талии поясом, очень ей шли, только подчеркивая гибкое тренированное тело. На ногах путешественницы были основательные ботинки на толстой подошве с высокой шнуровкой. Кожа незнакомки была или просто загорелой, или смуглой от рождения.

Денис сперва подумал, что она скорее похожа на инструктора из армии США или на надзирательницу в женской тюрьме, но никак не на высоколобую последовательницу концепции устойчивого развития. Потом он вдруг понял, что оба образа кажутся ему до дрожи сексуальными, и он готов влюбиться в эту странную незнакомку прямо сейчас, с самого первого взгляда. А ее вроде простой и грубый наряд почему–то казался очень стильным и волнующим. Многие знакомые девушки Дениса любили одеваться нарядно и затейливо, нанося на себя много косметики, часто это приводило к тому, что за слоями боевой раскраски и перьев пропадала личность, у незнакомки же наоборот, одежда лишь гармонично дополняла ее, делая просто неотразимой.

Внедорожник развернулся и уехал, а женщина уверенным шагом двинулась навстречу Наташе и Саше с Игорем. Она шутливо, но достаточно правильно отдала честь охранникам, вызвав на их лицах тени легкой улыбки, элегантно ушла от объятий Наташи, засунув руку в нагрудный карман и выудила оттуда паспорт. Игорь изучил паспорт и отдал честь.

– Добро пожаловать, Мария Вячеславовна.

– Можно просто Мария, – ответила женщина, и посмотрев на Наташу добавила, – я единственная среди нашей группы родом из России. Не все мои друзья понимают русский, если вдруг потребуется что–то перевести для них – обращайтесь.

– Может быть нам надо заказать переводчика, – широко улыбнулась Наташа, отчего ее лицо покрылось сеткой морщинок, и Денис понял, что рядом с Марией их представитель выглядит как ржавеющий Запорожец, подъехавший на светофоре к Bugatti. Сравнение оказалось настолько точным и исчерпывающим, что стало даже как–то иррационально обидно за их рабочий коллектив.

– Не стоит переживать, – весело махнула рукой Мария, – наша подруга Марта настоящий полиглот, она знает несколько десятков языков. После ее приезда мы все забудем о языковых барьерах. Так где я могу привести себя в порядок?

***

Визит следующей парочки путешественников застал Дениса в большом зале на первом этаже дома, где он, уютно утонув в белом кожаном кресле, шлифовал туристический маршрут в смартфоне, одновременно делая соответствующие пометки на бумажной карте. Электронные карты были надежны и работали без подключения к интернету, однако Денис всегда предпочитал иметь под рукой материальный дубликат на бумаге. Телефон мог разрядиться, испортиться или разбиться. С бумажным носителем в кармане было спокойнее.

Дирекция уже выбрала для гостей наиболее простой сценарий экскурсии. Группа должна пройти по туристической тропе, полюбоваться живописными видами на пару озер, потом войти в лес и следовать служебному обходному маршруту номер четыре, который через несколько часов пути выводил к старой охотничьей стоянке. Сейчас она использовалась лесничеством как перевалочный пункт во время дежурств. Крепкий деревянный сруб с очагом и лежанками. Ничего лишнего, но практично и надежно, если кто–то из группы вдруг поймет, что ночлег в палатке посреди леса оказался совсем не такой привлекательной идеей, как казалось в лоне цивилизации. Такое на памяти Дениса случалось довольно часто. Потом утренний подъем, завтрак у костра, часовая экскурсия к шаманскому каменному кругу и триумфальное возвращение домой. Все довольны и живы. Отличный план. Надежный как швейцарские часы.

Оставалось только выбрать наиболее интересные места, которые можно показать по пути, чтобы не отходить от тропы более чем на сто метров и случайно не нарваться на диких зверей. Опасаться стоило только медведей, но на его территории их давно не попадалось, да и к концу мая все они должны уже выйти из спячки. Риск нарваться на шатуна стремился к нулю. Он пометил красивое озеро, обрамленное кедровым массивом, вход в древнюю пещеру на склоне каменистого, поросшего березами холма, заросли лишайников, несколько грибных мест и пересечения оленьей тропы. Также по дороге можно рассказать о красно книжных беркутах и орланах-белохвостах, а при определенной удаче даже показать.

В общем ничего сложного, но вполне достаточно для того, чтобы избалованные цивилизацией состоятельные граждане ненадолго и с полным комфортом ощутили себя дикарями без особого риска для здоровья. Своеобразный банджи-джампинг, когда клиент прыгает с огромной высоты, будучи связанным с большим эластичным шнуром. Сначала феерия свободного падения с адреналиновым взрывом, а затем растянувшийся шнур заставляет его снова подпрыгнуть вверх и экстримал начинает болтаться в воздухе вверх–вниз пока не рассеется кинетическая энергия. Вроде и недолго, но впечатлений полные штаны.

Денис довольно потянулся и достал из кармана электронную сигарету, но потом с досадой вспомнил Наташу, отчитывающую одну из буряток за курение этого девайса в помещении и решил выйти на улицу. Лишний раз связываться с представителем турфирмы не хотелось, осадить ее, конечно, можно, но скорее всего она не упустит шанса представить его в самом худшем свете в глазах своего руководства, а те передадут пламенный привет объединенной дирекции заповедников, а кому нужны эти лишние вопросы? Курение – это вредная и осуждаемая в двадцать первом веке привычка. Электронная сигарета или обычная – роли не играло.

Он уже начал неохотно подниматься из удобного кресла, когда в общий зал вошли двое. Первым в дверях возник сухопарый мужчина пенсионного возраста в серых брюках и черной водолазке, сильно смахивающий на очень холеный вариант Тайвина Ланнистера из сериала «Игра престолов». Следом появилась невысокая чуть полноватая девушка, пышущая здоровьем и невольно навевающая мысли о жарких пляжах, соленых морях и корриде. Парочка что-то оживленно обсуждала на немецком. Самого языка Денис не знал, но на слух это жесткое гортанное произношение ни с чем не спутаешь. Замыкал процессию понурый Игорь, толкающий перед собой грузовую тележку с несколькими чемоданами.

Девушка приветливо помахала рукой Денису и на чистом русском произнесла:

– Привет, привет, меня зовут Марта, это мой друг Карл, мы с друзьями приехали на конференцию, они уже тут?

Ланнистер при звуке своего имени чуть склонил подбородок в еще заметном кивке, отчего его орлиный нос стал еще более похож на хищный птичий клюв. Голос у Марты был мелодичен и приятен, он словно обволакивал тебя и уносил прекрасное далеко. Такой голос вполне мог звучать в опере.

– Денис, – представился лесник, поднявшись из кресла.

– Мария Вячеславовна уже здесь, остальные гости пока в дороге, – перебила его, следовавшая за ними Наташа.

– О, Мари, – нежная улыбка тронула губы Марты, – сколько лет сколько зим я не видела ее чудное личико, надеюсь она столь же обворожительна.

После этого девушка повернулась к Карлу и начала очень быстро говорить по-немецки, тот меланхолично кивал головой.

– Ваши комнаты на втором этаже, – сияя служебной улыбкой бодро отрапортовала Наташа, – Надеюсь вам понравится этот эксклюзивный тур от компании «Сердце Байкала». Игорь поможет вам с багажом.

Во взгляде охранника, которым он смерил Наташу, на миг мелькнуло, что–то очень холодное и расчетливое, словно у рыси, прикидывающей расстояние смертельного броска до добычи, но вслух Игорь ничего не сказал.

Наташа повела парочку наверх, Игорь довез грузовую тележку до широкой парадной лестницы и, пружинисто подхватив два чемодана, последовал за ними. Денис же вышел покурить.

Бесцельно обходя дом по периметру, просто чтобы разогнать кровь, Денис наткнулся на Марию. Она сидела в небольшой ротонде, стоящей у самого края обрыва, и задумчиво смотрела в горизонт. Вид с ротонды открывался потрясающий. Солнце уже преодолело зенит, и начиналась пора полусвета, когда его лучи светили мягко и тепло, навевая ностальгию, над Байкалом царило умиротворение. Свежий ветерок трепал темные волосы Марии и срывал искорки с ее тлеющей сигареты. Выглядела она тоже потрясающе. Денис решил, что общая дурная привычка всегда сближает, а сообщение о двух прибывших путешественниках является отличным поводом завязать беседу, поэтому двинулся в ее сторону.

Однако в каждым шагов его уверенность угасала, даже занимаясь самым обычным делом, Мария выглядела как древняя, но вечно молодая богиня, и он остро почувствовал себя немытым варваром, посягающим на святыню. Чувство было иррациональным, но весьма интенсивным. На полпути Денис решил спасовать и пойти дальше своей дорогой, но вдруг божество чуть повернуло голову в его сторону и произнесло:

– Отсюда открывается очень красивый вид, так странно, что ничего не изменилось за все эти годы.

– Вы тут бывали, – спросил лесник, имея в виду скорее весь Байкал, а не эту конкретную ротонду.

– Да, но это было давно, можно сказать в прошлой жизни, – длинные изящные пальцы стряхнули пепел, Мария снова повернула голову к бескрайнему озеру.

Видимо это означало конец аудиенции, божество потеряло интерес к смертному и вернулось к своим божественным делам. Денис уже двинулся дальше, но вспомнил про новость и задержался.

– Мария Вячеславовна, извините, что отвлекаю, но приехали двое ваших друзей, возможно это вам интересно.

– Да, – рассеянно ответила женщина, щелчком отправляя окурок в мраморную урну,

– Марта с Карлом подъехали минут пятнадцать назад.

– Вы слышали двигатель, – уточнил Денис.

– Да, наверное, – Мария повернула к нему голову и улыбнулась, – боже, я ужасно невежлива, присаживайтесь, пожалуйста, она похлопала ладонью по месту рядом с собой. Это ведь вы поведете нас через лес?

– Да, – кивнул Денис, опускаясь на резную деревянную скамейку рядом с женщиной, от нее пахло дорогим табаком, свежестью и цветами.

– Тогда вас можно назвать проводником. Вам нравится эта работа.

– Скорее я лесник, и можно обращаться ко мне на «ты», – усмехнулся Денис, чувствуя себя довольно неловко.

– Хорошо, давай на «ты», и называй меня Мария, без этого ужасного отчества.

– Красивое отчество, – честно отметил Денис.

– Слишком длинное и официальное, – Мария очаровательно сморщила носик, отчего на секунду показалась ему школьницей. Потом на ее переносице вдруг оформилась хмурая складка, и она продолжила, – люди придают огромное значение своим именам, а потом еще и приделывают к ним отчества.

– В английском их нет, – зачем–то вспомнил Денис.

– В английском все порядке с титулами и серийными номерами.

– Например?

– Например, королева Великобритании Елизавета II.

– Не поспорить, – Денис сделал глубокую затяжку и выпустил струю дыма.

– Зачем вы сосете эти соски? – поинтересовалась Мария.

Денис не сразу понял, что речь идет о его электронной сигарете, так неожиданно и по-детски непосредственно это прозвучало, что только добавляло фразе какой–то двойной или даже тройной сексуальный подтекст.

– Хм, – начал он, подбирая слова, – нет неприятного запаха и привкуса химических добавок, одежда потом ими не пахнет, можно спокойно курить в квартире, даже в кровати. Плюс никаких окурков. Достал, сделал затяжку и положил в карман. Минимум менеджмента, очень удобно.

– В этом и кроется основная сила любого греха, – усмехнулась Мария, – простота совершения, ведущая к частоте повторений.

– Боюсь я не совсем уловил мысль.

– Не бойтесь, тут все просто, возьмем, например, алкоголь. Этот продукт брожения люди употребляют с самой зари человечества. В теплом и влажном тропическом климате плод падает с дерева, раскалывается, перезревает и бродит. Его находит доисторический человек, съедает и пьянеет. Эйфория обеспечена, ключи от райских врат валяются прямо под ногами. Никакого менеджмента. Впрочем, в этом состоянии у него начинаются проблемы с реакцией, координацией и правильной оценкой ситуации. Наш homo sapiens уже не может достаточно быстро увернуться от когтей саблезубого тигра или метко врезать этой наглой рыжей морде по башке своим каменным топором, но считает отличной идеей оттаскать тигренка за хвост. Век древнего человека был весьма недолгим, а тогдашние любители наесться перебродивших плодов заканчивались вообще моментально, полагаю, что они даже не успевали стать алкоголиками. Как там было – украл, выпил, в тюрьму, а там – поднял, съел, на тот свет.

– Употреблять то это им не помешало, – улыбнулся Денис, Мария оказалась еще и интересным собеседником, он хотел, чтобы она продолжала говорить.

– Да, и вот тут начинается самое интересное – культура потребления. Обрати внимание, что все алкогольные, наркотические и прочие психотропные вещества у древних народов проходили по ритуальной линии. Обычно их готовили местные шаманы для связи с миром духов, а сам процесс носил строго регламентированный ритуальный характер.

– Многие психотропные вещества могут подарить мистические переживания, вполне нормально, что их употребление рассматривали как духовные путешествия.

– Даже наесться перезрелых плодов для древнего человека уже было духовным путешествием, ты переоцениваешь широту их мировосприятия, хотя с psilocybe, конечно, не сравнить. Не суть. Важно, что на тогдашнем этапе развития общества процесс требовалось строго контролировать и регламентировать, в противном случае это начинало угрожать выживанию вида. В более–менее свободный оборот все эти вещества попали несколько позднее.

– Некоторые не попали совсем, – водку с сигаретами мы можем купить в любом универсаме, а наркотики – нет, что не может не радовать.

– Денис, – женщина улыбнулась, – современная американская и европейская фарма производит антидепрессанты в промышленных масштабах, а потом врачи выписывают их по рецепту. В передовом и процветающем цивилизованном «золотом миллиарде» имеется огромное количество абсолютно легализованных наркоманов. Двадцатый век вообще стал эпохой промышленного производства всякого интересного. Первая мировая прошла под флагом химического оружия, во время второй мировой массово производились стимуляторы, например, широко известный marsch getränk, который входил в походное снаряжение солдат Вермахта, официально являлся энергетическим бодрящим напитком. Растворил усталый фриц после дневных мытарств пару таких витаминок во фляжке, выпил и погнал в ночной марш–бросок на 50 километров с полной выкладкой. Что касается веществ поинтересней, то тяжелые наркотики вполне официально продавались в аптеках на заре двадцатого века. Кокаин в США пользовался огромной популярностью, считался наиболее эффективным средством от зубной боли для детей. Когда немного разобрались в вопросе, то свободную продажу, по понятым соображениям, прикрыли, но и Кока–Кола тоже не просто так называется. Уверяю тебя, что если бы сегодня кто–то вдруг изобрел алкоголь, то все медицинское сообщество встало бы на дыбы, настолько это ужасная отрава для организма, но сделать это в наше время нельзя, поезд ушел, слишком долго алкашка уже с нами, можно сказать прошла бок о бок от самых истоков. Влилась, так сказать, в культурный код. Стала традицией. Огромную роль играет восприятие явления, отношение к нему в обществе, а не явление само по себе. Сегодня модно и прогрессивно, а завтра отвратительно и аморально. Как в моде, понимаете?

– Кажется, да, скажите Мария, – лесник невольно перешел опять на «вы», – кто вы по профессии?

– Сфера моих профессиональных компетенций, – женщина на секунду задумалась, – пожалуй, на русском будет точнее всего сказать биохимия. Что так заметно? – она весело рассмеялась, – Да, выглядит со стороны не очень, только начали разговор, а меня уже снесло в лекцию о роли наркотических и психотропных препаратов в общественной жизни. Прошу меня извинить.

– Нет, нет, было весьма познавательно, – поспешил вставить Денис, заметив, что Мария начала вставать со скамейки, ему хотелось продолжить разговор, вернее ее монологи, потому что полноценно поддержать беседу на этом уровне и в таком темпе он не мог, а скатываться в обсуждение флоры и фауны Байкало-Ленского заповедника совсем не хотелось. Поэтому единственный интересный, актуальный, а главное спасительный вопрос был очевиден, – а что вы думаете про концепцию устойчивого развития?

– Что, простите? – Мария чуть приподняла точеные брови.

– Ну, это же цель вашей встречи с коллегами, – Денис вдруг почувствовал себя полным идиотом, словно сказал, какую–то дикую глупость.

– ESG, что ли? А сами, как думаете? И мы же вроде договорились перейти на «ты», – Мария снова улыбнулась.

– Честно? – спросил Денис.

– Абсолютно, – кивнула она.

– Думаю, что это какая–то мутная фигня.

– Продолжай так думать, – снова кивнула Мария, – но, если ты скажешь такое кому-то из моих коллег, мне придется тебя убить.

Она улыбнулась, давая понять, что шутит, все же встала с лавочки и направилась в дом. Теперь аудиенция точно была окончена, а Денис так и не сказал женщине ничего интересного и яркого. Ему пришлось остаться, следовать за ней было и невежливо, и неловко.

Мужчина посмотрел на часы в смартфоне. До обеда оставался еще почти час. Обслуживающий персонал, куда входил и Денис, принимал пищу на кухне, для клуба путешественников был предусмотрен просторный зал на втором этаже с широкими окнами и круглым столом на двенадцать персон, который одновременно служил и конференц-холлом. Есть пока не особо хотелось, а других дел у него сегодня не было. Полный сбор гостей был запланирован на завтра, тем же вечером должна была состоятся конференция, которая плавно перетекала в праздничный ужин, на эту часть Денис был приглашен.

Его задачей являлось развлечь гостей небольшой лекцией о природе Байкало-Ленского заповедника, описать им схему экскурсионного маршрута, дать несколько практических рекомендаций и ответить на интересующие вопросы. Обычная рутина. Также из персонала место за столом было зарезервировано для Наташи, практической пользы она не несла, но видимо обосновала свое присутствие представительскими функциями, налаживанием контактов и повышением имиджа турфирмы. Судя по бонусам для самого Дениса, клиенты явно выходили для них сладкими.

Лесник еще раз прокрутил в голове сценарий предстоящей экскурсии. В путь предстояло выдвинуться сразу после завтрака в 10 утра на трех Toyota Land Cruiser, которые поведут охранники. Гости разместятся по трое в двух внедорожниках, в третьей машине кроме водителя поедет сам Денис и еще кто–то из персонала, скорее всего бурятки, но не исключено, что и Наташа с одной из них. Славик останется на хозяйстве, готовить прощальный ужин.

Дорога до места занимает пару часов. Плюс еще минут сорок на остановку у двух озер. Потом маршрут через лес. Стоянка, ужин, ночлег, завтрак, всего пару часов до шаманского круга и возвращение домой. Что может пойти не так? Ливень – есть непромокаемые походные палатки и плащи, крайне маловероятные опасные дикие звери – охотничьи карабины у охраны. Вроде все должно пройти как по маслу, но все равно лесника не оставляло смутное беспокойство, которое он списал на непривычно высокий статус гостей. Не хотелось все же упасть в грязь лицом перед международными интеллектуалами. Какой бы фигней они там не занимались. Выглядеть непрофессиональным дураком в глазах Марии почему-то тоже не хотелось.

***

Следуя доброй армейской традиции, Денис пролюбовался на вид еще минут пятнадцать, а потом пошел обратно в дом, до обеда можно было повтыкать в телефон на кресле в общем зале на первом этаже, а возможно пообщаться с кем–то из коллег или гостей. Все веселее, чем сидеть в одиночестве.

Интуиция его не подвела. На большом диване в общем зале расположились Марта и незнакомая индианка лет под сорок со сложной узорчатой татуировкой на шее. Женщина оказалась очень привлекательной, но грустной. Марта что–то оживленно рассказывала ей на незнакомом певучем языке, та согласно кивала и иногда вставляла короткие фразы. Денис молча присел в кресло.

Минут через пять Марта обратила на него внимание и приветливо сказала на безупречном русском:

– Денис, это наша коллега, Алгома, она доктор медицины, – потом повернулась к представительнице коренного народа США и произнесла несколько напевных фраз, указав в его сторону рукой.

– Очень приятно познакомиться Денис, – поприветствовала его Алгома на английском, – простите, я не владею русским, английский для вас не проблема?

– Да, я учил его в школе и институте, но боюсь мои произношение и грамматика остались в тех славных временах, – ответил Денис, который в целом гордился своим английским, весь именно благодаря языку он и мог водить по маршруту иностранных туристов, но вот чистота произношения вызывала у него сейчас большие сомнения, учитывая статус местной публики. Однако видимо его ответ полностью устроил доктора, Алгома улыбнулась уголками губ и заверила лесника, что отлично его понимает.

Между тем Марта призывно взмахнула рукой, семенившей мимо бурятке, и произнесла несколько фраз. Денис не знал бурятского, но понял, что лингвист знает и его. Реакция девушки была неожиданной. Она замерла на месте, недоверчиво обернулась и посмотрела на гостей, словно ослышалась. Марта произнесла еще несколько быстрых фраз. Бурятка как–то по–детски улыбнулась и поддержала разговор. С минуту они переговаривались, потом бурятка рассмеялась, несколько раз кивнула и убежала в сторону кухни.

– Баргу-бурятский диалект, – словно извиняясь пояснила Марта на английском, – это исконный язык ее семьи. Нельзя переоценивать наши корни.

– Я восхищен, – честно признал Денис, – как это получается, владеть несколькими десятками языков?

– Не знаю, – Марта пощелкала пальцами, подбирая слова, – я знаю людей, которые умеют складывать в уме шестизначные числа со скоростью калькулятора, вот и тут что–то в этом роде. Я родилась в испанском портовом городке и всегда легко находила общий язык с кем угодно, а состав там был весьма интернациональный. Просто понимаю и все.

– Я знаю Марту довольно давно, но сама не перестаю удивляться, – тихо произнесла индианка, – скажи, дорогая, остались в мире языки, которых ты не знаешь.

– Да, – кивнула Марта, – но в большинстве своем они уже давно мертвы. Но трещать как испорченный вентилятор на десятках странных языках – это мелочи по сравнению с талантами Алгомы и Макото. Вот они по–настоящему повергают меня в трепет. Кстати, я попросила Сарану приготовить нам черный кофе. Надеюсь вы любите кофе, Денис?

– Да, – заверил тот, хотя был совершенно равнодушен к кофе, предпочитая ему зеленый чай, поэтому чтобы не погрузиться в пучину дегустационных предпочтений он продолжил тему, – А что для вас самое трепетное в их талантах?

– Ну как же, – развела руками Марта, – Алгома – мастер жизни, а Макото – мастер смерти. Это два абсолютно противоположных полюса нашего существования, и именно они вызывают наиболее сильные эмоции. Иногда даже не знаю, что сильнее. А, как ты думаешь, Алгома?

– Я думаю, что ты как обычно очень много болтаешь, – вздохнула индианка, и в ее карих глазах снова поселилась печаль.

– В меланхолии ты становишься скучной, – заметила Марта.

– В настоящее время у нас не слишком много причин для неуемной радости, – парировала Алгома. После чего женщины переключились на ее родное наречие, отгородившись от Дениса непроницаемым языковым барьером.

Испытывая определенную неловкость, словно перед ним вежливо, но непреклонно захлопнули дверь, отсекая от разговора, Денис полез в телефон, по крайней мере он и планировал почитать что-нибудь интересное или веселое. Пока лесник выбирал между сайтом с приколами и недочитанным детективом в зал вошла бурятка Сарана с подносом, на котором ароматно дымились три фарфоровые чашечки, габаритами больше смахивающие на рюмки. Одна из них явно предназначалась Денису.

Кофе был густым и горьковатым, но при этом неожиданно вкусным. Пах он тоже замечательно. Денис невольно подумал, что на такой кофе он мог бы и подсесть. Чашечка–рюмка опустела буквально после трех глотков, а вот сердце начало стучать явно веселее обычного. Мужчина поставил опустевшую емкость на стеклянный столик, откуда ее подхватила Сарана. Денис кивнул бурятке и сказал «спасибо», та улыбнулась в ответ.

В это время вершины лестницы донесся голос Тайвина Ланнистера, он спускался по вниз одновременно говоря с кем–то по мобильному на английском с чудовищным немецким акцентом. Из-за акцента и общей лаконичности рубленных фраз Денис совершенно не понимал, о чем идет речь. Однако женщины прервали беседу и с интересом подняли головы навстречу Карлу.