Читать онлайн Куда кого посеяла жизнь. Том VI. Романы бесплатно

Хозяин клада не тот, кто его заложил, и даже не тот, кто его – нашел, а тот, кто им воспользовался…

Василий Гурковский

Глава первая

Григорий сидел на пеньке у ворот собственного дома, грустно чертил на песке незамысловатые фигуры и изредка посматривал на расстилающуюся перед ним балку, по обеим сторонам которой, раскинулось село. Собственно села уже как такового, давно не было, из двух улиц, длинными рядами тянувшихся когда-то по обеим сторонам широкой балки, осталось с десяток строений, похожих на дома, а вся остальная территория, была похожа на эпицентр мощнейшего землетрясения. Местами из земли выступали отдельные стены бывших домов, а – в большинстве своем, на месте домов, – просто были поросшие многолетним бурьяном и кустарниками – холмы строительного мусора.

Летом, буйная зелень, прикрывала, нивелировала как-то страшные развалины, а с наступлением осени, то, что осталось от села,– представляло собой жуткое зрелище, как будто бы по селу била прямой наводкой тяжелая вражеская артиллерия или, несколькими заходами, его бомбила авиация. Два десятка нынешних жителей, давно свыклись с судьбой и доживали свой век в родных домах, ни на кого и ни на что не надеясь. Без магазина, без школы, медпункта, без работы и без всяких проблесков цивилизации, включая телевизор. Вся молодежь и трудоспособные люди среднего возраста, давно перебрались или в город, за двадцать километров, или на центральную усадьбу колхоза, за одиннадцать километров. Остались только те, кому и некуда было идти, и не к кому и незачем, да уже и не очень хотелось что-то искать и менять. Те из них, кто имел возможность, силы и желание, – держали какое-то хозяйство, – курей, уток, коз, сажали на огородах, кто что мог, и просто отживали каждый день, как последний. У абсолютного большинства этих забытых Богом и властями, людей, как правило, – не было ни родных, ни близких, иначе они тоже давно покинули бы это место.

У Григория – тоже нигде и никого не было, кроме жены, которая была старше его лет на пять. Раньше они вместе работали в местном колхозе, там познакомились и поженились. Село было не очень большое, но колхоз был на хорошем счету в районе, практически все люди в нем работали и по тем временам были довольны. Были и школа, и магазин, и медицинская амбулатория с аптекой, и дороги приводили в порядок. Потом, в начале пятидесятых годов, начали укрупнять колхозы, в селе оставили только бригаду от большого объединенного колхоза, животноводство и другие направления –ликвидировали, осталось только зерновое производство, потом и бригаду со временем расформировали, зачем нести дополнительные расходы, –из большого села, группой, приедут – вспашут тракторами, посеют сеялками, потом уберут комбайнами, а зерно отвезут на центральную усадьбу, и все, – местных работников – не требуется.

И начали разъезжаться люди, кто куда, в основном – в соседние города. Не стало детей – не стало школы, ну и так далее. Сегодня – уже ничего не стало….

Пришла «перестройка», начали раздавать земли под дачные участки. Несколько человек из соседнего города, выпросили у колхоза разрешения на отдельные пустующие бывшие огороды, некоторые выкупили полуразрушенные дома и тоже получили право на пользование приусадебными участками. Чуть-чуть веселее стало на улице, но только на выходные дни. «Дачники» приезжали, до ночи работали и уезжали домой, а в селе все так и оставалось, как было.

Григорию, в какой-то мере повезло – напротив, через улицу, жила одинокая старушка. Дом у неё неплохо сохранился, покрыт шифером, во дворе – еще один дом, поменьше, в порядке летней кухни. Когда она ушла из жизни, её сестра, живущая в соседней республике, продала дом «дачникам». Дом купили на – пополам, двое мужиков, из города, оформили на себя приусадебный участок, привели в порядок заросшую кустарником, территорию, огородили все сетчатым забором и начали заниматься сельским хозяйством. Интересно поделили жилье и участок. Летнюю кухню и прилегающую к ней часть участка, добровольно взял себе один из новых хозяев, а больший дом, с другой половиной участка, как раз напротив двора, где жил Григорий, уступил другому. Познакомившись с обоими соседями поближе, Григорий понял, что тот сосед, который без всяких розыгрышей, уступил лучшую половину своему компаньону, сделал это вовсе не в виде благородного жеста, а только потому, что больший дом с участком, был по улице крайним. Дальше за ним, шел пустырь и развалины.

Примерно одинаковые по возрасту, умные, грамотные, занимающие солидные руководящие должности в городе, новые соседи Григория, были абсолютно разные по характеру и общему менталитету. Если сосед-второй, (Григорий никогда не называл его «соседом»), сразу поставил на все окна своего домика железные решетки, повесил два замка на дверь и один большой, амбарный, на примитивную сетчатую калитку, выходящую на улицу, то сосед, который поселился напротив, входную калитку закрывал на резиновое кольцо, внахлест, а входную дверь в дом, хотя и запирал тоже на висячий замок, но один ключ от него, сразу передал Григорию, попросив его иногда заглядывать в дом, все-таки он старый, подсоединен к электросети, мало ли что может замкнуть и т.п. Тем более – там находится газовая плита и баллон с газом. Григорий часто бывал в доме соседа в рабочие дни. Там одна из комнат, до потолка была забита многими интересными вещами, запасными частями к разным маркам автомобилей, всевозможными инструментами и материалами.

Григорий перебирал руками все это «богатство», знал каждую мелочь, что и где лежит, но никогда ничего не трогал и не уносил. И не важно, что и сам хозяин может не всегда что-то помнил, что и сколько у него есть, и где оно находится, но Григорий никогда не брал даже одного гвоздя, хотя их, разных размеров, там было с десяток ящиков. Для Вора (а Григория все в селе считали главным вором, он даже отсидел несколько лет по воровской статье, в свое время)– Доверие, было главным показателем жизни «по понятиям». У того, кто вот так просто и искренне доверяет – красть нельзя, да и незачем: -Григорий знал, что, если ему что-то будет надо, он –попросит и сосед ему всегда даст.

Как следствие – второй сосед, в каждый приезд, жаловался своему «компаньону», что у него опять что-то украли – то шланги, то насос, то доски, то саженцы молодые повыдергивали, то что-то еще. Сосед Григория, сочувственно принимал эти заявления к сведению, и только. У него ничего и никогда не пропадало. Бывало, где-то оставит ночью какой-то инструмент, даже вне участка, – топор, молоток или пилу, лопату, – а приедет через неделю- все лежит там, где его оставили, даже налет ржавчины появится, но никто не тронет. Потому, что все – и местные, и приезжие, знали – этот участок под негласной охраной Григория. А он – непредсказуем. Услышит ночью шум в кустах вокруг своего дома, вначале выстрелит туда из ружья, а потом кричит: «Стой, кто идет?».

Так что с соседом Григорию точно повезло. Тот, как приезжает, обычно с женой, обязательно привезет им – трехлитровую банку домашнего вина (он сам его дома делает, замечательно), бутылку подсолнечного масла, несколько буханок хлеба, пару колец любимой Григорием и Лидой (его женой) печеночной колбасы. Это был такой, еженедельный «обязательный» продуктовый подарочный набор, хотя бывали и другие «добавки». Все это шло и от чистого сердца, и в порядке благодарности за помощь. Григорий, в отсутствие хозяев, часто включал примитивную систему полива соседского огорода, а при выполнении отдельных масштабных видов работ (посадка, прополка, сбор урожая) – они с женой, без всяких просьб и приглашений, – приходили на помощь. Так и жили уже несколько лет. Как добрые соседи, ближе, чем некоторые родственники. Весной этого года, сосед привез пару двухмесячных поросят, несколько мешков комбикорма, предложил Григорию ухаживать, а осенью поделить мясо пополам, Григорий с женой с радостью согласились. А чего?– Все какая-то забота появилась. Кормить есть чем, они добавляют еще свежие зеленые корма, и тех поросят, за три месяца – уже не узнать!.

Григорий, размышляя о текущей жизни, сидел на пеньке, лицом к поднимающемуся солнцу, и так муторно у него было на душе, а еще больше беспокоило то, что творилось у него в районе живота. Там начинал разгораться какой-то адский огонь, который невозможно было загасить ни водой и ни огуречным рассолом. Вчера вечером, до его слуха донеслись звуки пьяной песни. Понятно, что, если появились такие песни, то значит, где-то люди веселятся, и, наверняка, не на сухую. Не вытерпел Григорий –двинулся на голос. Искать долго не пришлось. В этом конце улицы, было всего шесть домов, по три с обеих сторон. По правой стороне, где был дом Григория , с большими интервалами стояло два дома, один -«дачный», хозяина там вчера не было, а в последнем – жила Мария, одинокая женщина сорока пяти лет.

С левой стороны улицы, первым с края, был двор дачников из города, о которых уже шла речь, потом стоял дом деда Степана, ему было под семьдесят, жил сам, без семьи, и последним в этом ряду стоял дом Нади, ровесницы Марии, энергичной такой женщины, от которой можно было ожидать всего, чего угодно и когда угодно. Она жила в гражданском браке с неким Василием, который был моложе её на несколько лет и, для которого, весь интерес к жизни, шел только через спиртное. Вот оттуда, из их двора, и доносились веселые песни вчерашним вечером.

Когда Григорий вошел к ним во двор, неогороженный и неухоженный, увидел довольно необычную картину, то сразу понял причину возникновения песенного настроения у своих соседей. Посредине двора, лежала опрокинутая набок деревянная бочка, литров на двести, а рядом с ней, вокруг большой эмалированной миски, с какой-то жидкостью, сидели на земле -хозяйка Надя, её сожитель, и соседка –Мария. Никаких стаканов, тем более никакой закуски, рядом – не наблюдалось. Все было просто. Из поднятой из подвала бочки, где, видимо, раньше было вино, в миску было выбрано литров пять розово-сине-зеленого «желе», то есть, того, что осталось на дне бочки. Веселая троица, одной алюминиевой кружкой, по очереди, заглатывала в себя эту жидкую массу, ничем не запивая и не сдабривая, главное – стараясь – быстрее её «освоить». Скорее всего, концентрация алкоголя, или чего-то другого, одурманивающего, в том желе, была настолько высока, что компания не освоила и половины его объема, а их уже потянуло на песни….

Григорий тоже, сдуру (надурняк!), проглотил кружки три той массы, а потом у него всю ночь горело огнем в животе, хоть на стену лезь. Не помогали ни чай, ни рассолы, ни просто холодная родниковая вода. Периодически все его тело охватывала непонятная холодная дрожь и он не находил себе места. Сегодня суббота. Хотя бы приехал сосед, может быть, найдет, чем полечить!….

Тут поневоле поверишь в чудо, – не успел Григорий, сидя на пеньке, повернуться направо и с надеждой посмотреть вдоль улицы, как из-за крайних развалин, показалась машина соседа. Классная была у него машина, вездеход, восьмиместный Газ-69, по любой грязи проходит, Григорий не раз в этом убедился сам. Через минуту, машина остановилась напротив калитки, рядом с Григорием. Вышел долгожданный сосед, не заходя в свой двор, приветливо поздоровался с Григорием и передал тому большой бумажный ящик, добавив, улыбаясь: «Подарок от зайца!». Когда Григорий относил ящик домой, сосед, вдогонку, попросил его через какое-то время подойти, мол, дело есть, но это не горит. Как сможете, – так и приходите. Сосед пошел заниматься своими делами, а Григорий поспешил в дом, знакомиться с полученными подарками.

После обеда, «оздоровленный» Григорий, пришел на огород к соседу и напомнил, что вы, мол, просили зайти через время. Они с женой, успели за это время оприходовать половину банки вина, хорошо перекусили, пару часов поспали и теперь он, наконец, пришел в себя и был готов на выполнение любых просьб от соседа. Сосед это понял без слов и сказал, что хотел приподнять две своих цистерны, в которых нагревалась вода для полива, где-то на метр от земли. Лежа на земле, они, во-первых ржавеют быстрее, а во-вторых – с высоты –будет большее давление вытекающей из них воды. Но для этого надо выложить овальные основания и поднять на них цистерны. Цемент у соседа есть, песка –привезем из карьера, необходимо найти достаточное количество кирпича или камня. Григорий тут же заявил, что этого добра полно в развалинах домов, просто надо этим делом заняться.

Они тут же собрали необходимый набор инструментов –лом, топор, лопаты, поставили в кузов большой специально приготовленный для перевозок строительных материалов, металлический ящик, потом съездили в карьер, набрали полный ящик песка для приготовления будущего раствора, завезли его во двор соседа, а после этого уже, – поехали искать кирпич и камень, среди развалин. Григорий хорошо знал все места, где что-то лежало, неважно нужное ему или нет. Нужное для него, – он давно прибрал к рукам, но хорошо знал места, где есть то, что нужно сегодня соседу. На месте одного, когда-то по виду большого дома, среди развалившихся стен, сиротливо торчала крепкая дымоходная труба. Когда Григорий с соседом, разобрали остатки потолка и крыши вокруг неё, то увидели почти полностью сохранившуюся большую русскую печь, стоявшую на солидном, почти метровом основании, сложенном из камня -котельца и обложенного красным кирпичом. Кирпич был, судя по маркировке, производства местного кирпичного завода, которых по этой балке в царские времена, было несколько. Местные заводы, все принадлежащие раньше немцам-колонистам, производили кирпич и красную черепицу со всеми необходимыми аксессуарами. Продукция у них была высочайшего качества и пользовалась спросом во всем уезде. Печь, и её основание, было выложено на глиняном растворе, и разбирать их было несложно. Кирпич, пролежавший многие десятки лет, – был почти, как новый. Расстояние перевозки – не более пятисот метров, поэтому – за несколько часов, необходимое количество материала было выбрано, погружено и перевезено на участок соседа. Григорий даже хотел начинать выкладывать основания под цистерны, но солнце уже садилось, сил было отдано в этот день много, поэтому сосед сказал, что выкладкой оснований, займется завтра, а сейчас – давайте помоемся и поужинаем. Что они и сделали. Жена соседа приготовила отличный ужин, и они вчетвером (пришла жена Григория) хорошо посидели. Сосед отдал Григорию еще одну банку вина, добавил большую часть оставшейся закуски и на том они разошлись. На другой день основания были выложены, на цементном растворе, а к вечеру, – были установлены на места пустые цистерны, которые Григорий пообещал за ночь наполнить водой.

Это была прелюдия к дальнейшим действиям наших героев.

Глава вторая

Когда разбирали основание под печь, Григорий обратил внимание на вмурованный в глину большой чугунный казан, грушевидной формы. Обычный казан, которые раньше были в каждом сельском доме, да и не только в сельском. Такие казаны делались под кухонные плиты. Плиты, чаще всего были чугунные, имели по две (или более) конфорки (отверстия); они(плиты), в не рабочем состоянии закрывались специальными чугунными же, кольцами, которые снимались, оставляя отверстие для доступа к огню, в зависимости от размеров казана, сковородки или кастрюли.

Казан, который заметил Григорий, был на 12 литров. Размер, год выпуска, изготовитель, а при советской власти – и цена, выпукло отливались сразу, при изготовлении таких изделий, на верхней внешней поверхности. Он был залит каким-то раствором, крепким, как камень. Сосед оттолкнул его ногой, но Григорию стало жалко такую старинную посуду. Он внимательно осмотрел казан, убедился, что он целый, без трещин, и – погрузил его в машину, последним рейсом. Когда приехали на место, Григорий откатил казан к своей калитке, поставил его широким местом на землю, рядом с торчащим здесь же пеньком от спиленной акации, потом вынес со двора кусок доски, положил её сверху на пенек и казан, получилась скамейка. Правда, сидеть на ней было не совсем удобно, – казан был сантиметров на десять ниже пенька, ну это можно было выровнять, подставив что-нибудь со стороны казана. Григорий даже посидел на той скамейке, потом позвал жену и они, сидя, вместе наблюдали, как собирались и уезжали домой их соседи. Завтра- у них рабочий день.

В понедельник, утром, Григорий «освежился» из привезенных вчера соседом запасов и пошел босиком по росе на огород соседа. Там разложил шланги, подсоединил насос, стоящий далеко внизу за соседским огородом в специальной запруде, включил его, посмотрел, как наливается вода в пяти кубовую цистерну и спокойно пошел домой. Когда посмотрел снизу вверх на свою новую «скамейку», она, перекошенная, ему вовсе не понравилась, поэтому он отнес доску во двор, казан перевернул широким отверстием вверх и задумался – что с ним дальше делать. Выбрасывать такую вещь было жалко, надо попробовать выковырять из него раствор. Казан пригодится в хозяйстве, тем же свиньям варить еду можно, или воду греть.

Григорий пошел в дом, взял топор, тяжелый молоток и большое старинное зубило. Еще раз осмотрел внимательно казан со всех сторон – вроде бы целый, и начал долбить бетон, потихоньку, начиная с середины. За много лет начинка казана так слежалась, что её не брало зубило, а сильней бить Григорий не решался, казан все-таки чугунный, может лопнуть. Провозившись с ним некоторое время, Григорий решил сделать перерыв и пошел в дом освежиться стаканчиком вина. Тем более, он работал на солнце, которое пекло по-летнему.

Его чуть не хватил удар, когда он снова вышел на улицу. Между двором Григория и соседа-дачника, шла дорога, но двор Григория стоял выше, с перепадом высот метра в два. Он увидел, что злополучный казан, который он по неосторожности оставил на боку, видимо, под собственной тяжестью, скатился вниз, мало того, он попал точно в бетонный столб соседского забора, и, ударившись об него, – развалился на три части. Григорий, непроизвольно бросился к нему и увидел, что казан только сверху был закупорен застывшим раствором, слоем в два-три пальца. А дальше, внутри, в нем находилось что-то другое!.Он быстро собрал и перенес к себе во двор части казана, закрылся в сарае, и принялся изучать его содержимое. То, что там оказалось – можно было, с натяжкой, назвать Кладом. Снизу дно казана, тоже покрывал небольшой слой окаменевшего раствора, выше была закручена узлом старая кожаная шапка, набитая бумажными денежными купюрами царских времен. Были там купюры разных достоинств – от одной большой пятисотенной, с портретом Петра I, красных сотенных, с портретом Екатерины II и – до десяти и пятирублевых бумажек. Сверху, над шапкой с бумажными деньгами, была заложена промасленная небольшая сумка с серебряными царскими рублями, разных лет, начала двадцатого века. Их Григорий насчитал ровно 200 штук. Серебряные монеты потускнели, но выглядели вполне прилично. Григорий их пересчитал дважды, но их – таки и было ровно двести штук.

Судя по тому, что среди найденного, оказалось два рулончика, прямоугольных «керенок» (денег Временного правительства России), клад был заложен в самом начале двадцатых годов, когда еще не ходили по стране советские деньги, а тот, кто его закладывал, видимо очень надеялся, что старая власть все-таки вернется. Бумажных денег было больше десяти тысяч. Но, воспрянувшего духом вначале, Григория, все это «богатство» не очень обрадовало. Куда он пойдет с теми царскими монетами, а бумажные деньги, так вообще можно выбросить сразу. Когда в субботу снова приехал сосед, – Григорий рассказал ему о том, с чем оказался найденный ими казан, но про монеты, он не сказал ни слова. Предложил соседу бумажные деньги, тот сказал, что они ему не нужны, и что купить их никто не купит, возьмут любители, но только в виде подарка. Но, чтобы Григорий хотя бы что-то получил за них, сосед взял у него ту шапку с деньгами, сказал, что отдаст их детям, для истории, а Григорию, в порядке компенсации разочарования, отдал две трехлитровых банки вина. Обе стороны остались довольны.

Григорий не знал, что делать с серебряными монетами, боялся, что кто-то узнает про них, а у него есть судимость за воровство, опять прицепятся – где взял, да еще столько и т.д., а что он скажет –нашел?, так даже сосед не подтвердит это, он же ему не сообщил правду. Мало того, что конфискуют, так еще и посадят. Жене он тоже о монетах не рассказал, а то ещё проболтается где-то.

Пролетело лето. Разъехались дачники. Сосед приезжал раз в месяц, конечно, с подарками, но это раз в месяц, а не каждую субботу!.Начались дожди, пришел холод, а царские рубли так и лежали у Григория мертвым грузом. Он не знал, что с ними делать, к кому можно обратиться, да и вообще не знал, что они сегодня стоят, если вообще что-то стоят!.

Как всегда, неразрешимые будто бы вопросы, разрешаются самой текущей жизнью. Много лет соседка Мария, принимала ухаживания Григория бесплатно. Пока он был моложе, то всегда находил, чем её отблагодарить, а тут пришло для всех тяжелое время – нечем стало благодарить Григорию, кроме, как самим собой. Но Марии, этот способ благодарности, перестал нравиться за бесплатно и она его просто отшила. Несколько раз он пробирался кустарниками к ней в пристройку, но всегда был изгнан, а в последний раз Марии заявила, что, если он еще раз придет (с пустыми руками), то она расскажет о его домогательствах и о прежних их встречах, его жене –Лиде. Нет, Мария не прогнала его навсегда, она просто подчеркнула, что пусть не приходит « с пустыми руками». Ну что делать? Была у него в загашнике десятка, так за неделю – закончилась. Мария установила таксу – пришел -три рубля положи на стол. Время не ограничивалось, а сам приход стоил денег. Больше у него нынешних рублей не было, зато было желание, и оно со временем только усиливалось, в непонятной прогрессии.

В один из дней, пришлось Григорию отнести Марии первые три царских рубля, как бы по курсу один к одному. Мария вначале покрутила носом, но согласилась взять и монеты. С тех пор, серебряные рубли тонким таким ручейком, потекли от Григория к Марии. Как-то раз, Григорий, придя к ней, заметил, что она находится в хорошем подпитии. После небольшого любовного допроса, Мария призналась, что его рубли, охотно принимает по тому же курсу – один к одному, сосед через дорогу -дед Степан, в обмен на вино. Трехлитровая бутыль «бурчика» (самодельное вино – перебродившие – вода, сахар и виноградный жом), отпускалась дедом, за три царских рубля. Так появился интерес и у Марии. Она и Григория ублажала, и имела за что приобретать вино. Приятное с полезным, или неполезным, неважно, но интерес у неё появился – точно.

Этот «треугольник» работал довольно долго, почти всю зиму. Долго, потому, что расходы Григория шли только по одному адресу – на Марию. Потом он стал приобретать через неё и вино, у того же деда Степана, чтобы самому не светиться. Деда Степана абсолютно не интересовало, -откуда у соседки Марии столько царских рублей. Он знал одно – резервы Марии все равно закончатся, рано или поздно и перейдут к нему. Так оно и случилось. За зиму, Григорий прогулял весь свой «клад», оставил себе на память один серебряный рубль, отполировал его древесной золой до блеска, потом спрятал его на память в корпусе иконы, висевшей в углу большой комнаты. Для него настали грустные времена, хорошо, что дело шло к весне, скоро подсохнет земля, начнет приезжать сосед с «подарками» и жизнь опять войдет в нормальное русло. Мария поняла, что запасы Григория иссякли, проявляла сдержанность и не напоминала ни о чем, но «с пустыми руками» больше его не принимала.

Таким образом, весь найденный Григорием клад, перекочевал в собственность деда Степана. Тот «дед», внешне не заметный и тихий, на самом деле был далеко не ординарной личностью. В его «послужном списке», за почти семьдесят лет, трудно было найти хотя бы одно, даже малое доброе дело. Еще до войны, подростком, он отправился в Одессу, начинал воришкой-карманником, одно время работал в порту грузчиком, там по неосторожности потерял три пальца на левой руке. По этой причине, не попал в армию и не воевал на фронте. Всю войну и, особенно в послевоенные годы, принимал участие в различных бандитских нападениях, особенно на транспорте. Грабил с подельниками пассажиров, передвигающихся поездами и другими видами транспорта, в разные стороны от Одессы, «очищал» карманы одесских и иностранных граждан. В пятидесятых годах, серьезно попался с поличным в составе банды, на одном зверском ограблении, но когда – бандиты, милиционеры, прокуроры, адвокаты и судьи – все одесситы, то виновной сделали банду из другого города, а Степана и его подельников, вместо того, чтобы расстрелять – освободили.

Банда распалась, кого сами ликвидировали, кого -конкуренты или правоохранители, а Степан вроде как «завязал», вернулся в свое село, похоронил родителей, женился и , как говорят в таких случаях- «залег на дно», навсегда. Ни одного дня официально не работал, выхлопотал небольшую пенсию по инвалидности и так и жил, ни с кем не общаясь. С женой они жили плохо, часто ругались, он когда выпивал, -бил её постоянно, но она, зная о его прошлом, никуда не жаловалась, просто боялась.

Лет через десять, после того, как они поженились, жену нашли утопленной, ниже по балке километров за двадцать, тело её зацепилась за сваи у небольшого моста. Перед этим был сильный ливень, вода в балке поднялась метров на пять и со страшной скоростью неслась вниз. Огород Степана выходил полого к балке, а завершался высоким каменистым обрывом. В том месте жена ежедневно привязывала козу. Во время ливня, уровень воды поднялся почти до половины обрыва. Как там что случилось- никто не видел, но жена Степана и, наверное, коза (её тоже нигде не нашли), упали в бурлящий многометровый поток и её отнесло далеко вниз по течению. У неё была рассечена сзади голова, ну, возможно, где-то ударило о камень…, когда она упала. Кто знает. С тех пор Степан уже много лет жил один. Ни он не к кому не ходил, и к нему тоже никто не заглядывал, просто так, по-соседски. Приходили только за вином или за самогонкой. При этом, Степан сам вино не производил, тем более не гнал самогон, зная, чем это грозит, но выпивка у него было всегда.

Спиртное ему поставлял дальний родственник, сын его двоюродной сестры, живший недалеко, в их районном центре, который находился в семидесяти километрах от Одессы. Тот «родственник», посещал Степана регулярно и вовсе не потому, что испытывал к нему нежные родственные чувства. Они были похожи друг на друга, не только внешне, но и «внутренне». По проверенной временем схеме, племянник привозил Степану один молочный бидон вина и пятилитровую канистру самогона. За неделю, этот объем Степан –«расторговывал». Обе стороны были довольны- племянник сбывал ворованное на станции вино ( Районный центр, был еще и узловой железнодорожной станцией), а Степан, реализуя спиртное в полтора раза дороже оптовой цены, имел неплохую прибыль. Но не спиртное было главным связующим в отношениях дяди и племянника. Степан обладал большим приусадебным участком, более чем в половину гектара, на котором было всего несколько плодовых деревьев, а основная территория его пустовала (раньше). Племянник уговорил Степана, засевать ежегодно его коноплей, ну не весь целиком, а примерно около одной трети. Это было очень удобно. Сзади двора Степана -никто много лет не жил, там бурьян вымахал в рост человека, спереди – жила Надя с Васей, их огород тоже давно зарос бурьяном, а -в конце, его территория заканчивалась десятиметровым в высоту скалистым обрывом, где никто не бывает, а так как, по ширине, балка была метров пятьсот, с другой её стороны, тоже было несколько домов, но от них различить, что там у деда растет на огороде- было невозможно.

Поэтому, спереди, со двора, ради прикрытия, высаживалось несколько рядов кукурузы, а дальше сеялась конопля, 15-20 сотых. Дед Степан ко всему этому никакого отношения не имел, в плане производства видов работ. Приезжал из района трактор с роторной фрезой, два раза в год. Весной – рыхлил почву и убивал сорняки, осенью -перемалывал пожнивные остатки и тоже рыхлил почву. Приезжали какие-то люди, – руками рассыпали семена, а в положенное время, – приезжали группой, собирали вершки и семена конопли, и увозили куда-то. Все это быстро, оперативно, незаметно. А конопля – это марихуана, гашиш, то есть – наркотики.

Степану не было дела до всего этого производства, но свою «долю», 100 рублей за землю, и 100 рублей за «сохранность», в сезон, он получал исправно. Понятно, что ни на улице, и нигде дальше, никто об этом не знал, до тех пор, пока в селе не появились любопытные «дачники».

Глава третья

Ну, что было, то было, а в эту зиму, у Степана появились царские деньги! Почти две сотни серебряных рублей!. Неизвестно, откуда их взяла соседка Мария, но явно не украла, так что криминала в этом деле не будет. Но, что с ними делать?. Опытный бандит Степан, чувствовал, что эти четыре килограмма серебра высшего качества, наверняка стоят денег. Только вот,– сколько они стоят? Как это узнать, да так, чтобы самому не влипнуть в какую-нибудь некрасивую историю, на старости лет?. Друзей и знакомых у него не было, значит заниматься вопросами возможной реализации без посредников, – не получится, оставить все как есть и никуда не обращаться, – так пропадут денежки, да и тянуть с решением этого вопроса, – тоже нельзя, – возраст, и не знаешь, что с тобой завтра будет….Остается – только племянник из райцентра. Степан не доверял ему, но другого выбора не было. Придется рискнуть.

Один раз в месяц, племянник привозил Степану большой полный газовый баллон, и менял его на – пустой. Привозил отдельные необходимые продукты и хозяйственные мелочи – муку, жиры, картофель, лук, крупы, сахар, соль. спички и т.п.. Понятно, что не бесплатно. У Степана был небольшой холодильник, где он мог хранить отдельные продукты, от приезда до приезда племянника. Мясо и яйцо были свои, домашние,– Степан держал пару десятков курей, они круглогодично свободно ходили по большому огороду, сами находили себе корм, оставалось только наливать им воды. Короче говоря, в плане обеспечения продовольствием, проблем у Степана не было. Зимой плиту он топил редко, а в виде топлива, чаще использовал кукурузные стебли и сухой бурьян, заготовленный посуху с осени. Кроме того, он, в порядке разминки, собирал по развалинам домов, обломки балок, досок и другого разного, что могло гореть в плите, и на своей старинной двухколесной коляске, с длинным дышлом, перевозил все это летом, к себе во двор, в запас. Дом Степана был подсоединен к электросети, со счетчиком и регистрацией, все как положено. Один раз в квартал, из центральной усадьбы колхоза, приезжал уполномоченный на то человек, снимал показания счетчика, брал деньги за использованную энергию и выдавал квитанцию, а раз в год, приезжали люди из сельсовета, – принимали платежи и налоги в местный бюджет. Так что Степан был законопослушным гражданином и долгов перед государством не имел. И он никого, и его – никто, – не трогал. А то, что он приторговывал спиртным иногда…, так это ему ставилось обществом скорее в заслугу, чем в вину.

Когда племянник в очередной раз привез газ и продукты, Степан рассказал ему про царские рубли, не вдаваясь в подробности – откуда, где и сколько. Вручил ему один рубль для образца и попросил, неважно, где и у кого, выяснить – каким образом и на каких условиях, можно обменять такие рубли на ныне действующие деньги. Пообещал 15% вырученной суммы за услугу. Племянник повертел в руках монету, сказал, что сталкивается с таким делом в первый раз, пообещал помочь, но за 25%. Степан вначале, возмутился, а потом согласился, деваться было некуда. Так и договорились, четвертая часть фактически полученной суммы от выручки за весь объем обмененных рублей, – будет выплачена племяннику. Вопрос остался открытым до тех пор, пока не будет выяснена покупная цена этих царских рублей в нынешних условиях. Племянник уехал, пообещав выяснить все интересующие Степана (а теперь и его) вопросы, и через неделю или позже, –сообщить о результатах. Заодно спросил у Степана, о цене вопроса, то есть о каких объемах ему вести речь, покупатель обязательно спросит об этом, не будет он голову морочить из-за нескольких монет. Степану, с большой неохотой, пришлось признаться, что речь идет о четырех килограммах серебра, – высшей пробы.

Его племянник не ходил в больших чинах в районной среде. Так, «шестерил», у одного местного богача, но предлагать тому царские рубли не стал, во-первых, зная ограниченность интересов «хозяина», во-вторых, – опасаясь потерять не только свою долю, но и весь товар. С деятелями местного масштаба, в те, девяностые годы, вообще нельзя было вести никаких дел на договорной основе. Потому что не было той самой «договорной» основы. Все строилось на возможностях, замешанных на Силе, Наглости и Связях. Надо было выходить на более высокий (валютный) уровень. Был у того племянника один кореш по зоне, коренной одессит, иногда они пересекались по вопросам сбыта ворованной продукции, а – главное, племянник несколько лет, сбывал ему выращенную на огороде Степана коноплю. Правда, с коноплей в этом году, ничего не вышло, дачники помешали и теперь неизвестно, когда можно будет возобновить её посевы, скорее всего, не скоро.

Но тот товарищ по зоне, наверняка знает, кого могут заинтересовать царские рубли. Племянник выехал в Одессу, нашел того подельника и объяснил ему ситуацию. Тот все понял, но обратил внимание, что такое «денежное» обращение, чревато последствиями, это тебе не украденные тряпки сбыть или даже машину зерна. Это уже подпадает под понятия –«валютные операции», поднадзорные КГБ, ну и т.д.. Но, он знает, с кем можно «перетереть» по этому направлению. И всего – за 10% (из доли племянника, естественно). Тому пришлось согласиться. Он передал одесситу образец, назвал возможный объем обмена, потом они договорились о периодической связи с целью информации, и –разошлись.

Обычно воры и посредники, работающие в определенном регионе, не «распыляются», а имеют постоянную связь с покупателями ворованного, чаще всего, – с одним, иначе возможны неразберихи и попутные ненужные неприятности. Знакомый племянника деда Степана, за годы своей достойной «службы», удостоился чести (права), посещать одного из ведущих городских (читай – областных и далее) -скупщиков –Мануила Моисеевича, которого все домашние и просто знавшие его люди, называли всегда – МОНЯ, этого было достаточно и без всяких там отчеств; скупщика потомственного, скорее всего, представителя одной из тех династий, что складывались еще со дня основания города Одессы. Моня хорошо помнил своего отца, и его отца (своего деда), дальше он не помнил, и с детства учился у них «оценивать», покупать и перепродавать что-либо, кем-то, украденное, при этом, официально работая закройщиком и, имея для прикрытия свое небольшое, но разрекламированное легальное «дело», в виде швейной мастерской, где, параллельно с пошивом нового, – перешивались, перелицовывались и подгонялись под клиентов, поступающие вещи, а также – шли в торговлю, во все её направления, включая – государственную.

Семейное «гнездо» Мони Моисеевича, было очень удачно расположено на одной из улиц центрального района Одессы. Причем «лицом» на оживленную улицу, выходила швейная мастерская, а сама квартира, где жила его семья, имела вход с обратной задней стороны, со двора. Раньше, при царской еще власти, весь одноэтажный, но высокий и красивый дом, целиком принадлежал большой семье предков Мони. После всех революций, реквизиций, реформ и передряг, у семьи осталась одна треть жилой площади, но- таки –Осталась!. Мало того, еще и с помещением мастерской, и с очень неплохим выходом на улицу!. Мастерская имела незаметный для посторонних выход в квартиру, а из самой квартиры, имелись, тоже мало кому известные выходы на весь чердак над домом, а главное, – в подвал, из которого, в случае необходимости, можно было выйти в одесское городское подземелье, то есть –катакомбы. Один только Бог и отец Мони, знали, во что это обошлось, – сохранить такое место при всех режимах, включая румынскую оккупацию. Место обитания Мони и его семьи, было надежно защищено не только своим расположением, но и разработанной и действующей системой предупреждения, оповещения и охраны, так что застать врасплох эту команду, было практически невозможно, тем более -«накрыть». Для хранения скупаемых вещей, их сортировки и приведения в соответствующий вид, Моня Моисеевич, имел еще два места, в разных концах года, нахождение которых было известно только ограниченному числу доверенных лиц.

Когда ему доложили, что прибыл знакомый ему человек с каким-то предложением, Моня принял его, как заказчика, в мастерской. Это был тот самый подельник племянника Степана, с предложением по серебряным рублям. Он показал Моне полученный для образца рубль. Тот взял лупу, другие необходимые для оценки аксессуары, убедился, что монета подлинная и соответствует всем стандартным понятиям. Спросил – какой объем предлагают и что просят. Принесший монету сказал, что поставщик хочет узнать, что ему предложат. Моня сказал, что заниматься нумизматикой у него нет желания, он, если и возьмет монеты, то только по общему весу, как серебро и подчеркнул, что не советует идти к кому-то еще с этим же предложением. В принципе – работа с дорогими металлами, не его профиль, но он хорошо знает, что и сколько сегодня стоит. А в Одессе все, кто занимается валютой, друг друга знают и будут солидарны в оценке, поэтому, никто им дороже не заплатит, чем он, если захочет заняться этим. Тем более, Моня пойдет навстречу знакомому человеку, с которым придется еще работать. Потом назвал цену за килограмм серебра, по которой он возьмет всю партию. Парень, для порядка, что-то там в уме посчитал, прекрасно понимая, что торг идет односторонний, – сколько дадут, – то надо брать, и –согласился.

Они договорились, что племянник деда Степана – привезет в Одессу все серебряные рубли, парень-одессит его встретит, и вместе с ним, подъедет по указанному Моней адресу. Там продавца будут ждать, примут товар и после проверки, – произведут расчет по условиям сегодняшней договоренности. И все. Одессит только попросил, чтобы его долю (10% от суммы оплаты), отдали ему, на месте, сразу после сделки, чтобы не было никаких неожиданностей. Моня согласился.

Когда позвонил племянник, одессит доложил ему все условия и порядок расчетов, попросил согласовать условия с хозяином монет, Степаном и, если тот будет согласен, -сообщить, когда товар будет доставлен в Одессу. Через пару дней, тот же племянник позвонил и назвал дату и примерное время своего прибытия в Одессу. Договорились о месте встречи. Парень-одессит сообщил об этом Моне, тот назвал адрес, куда надо будет подъехать, произвести оговоренную сделку и назвал пароль для того, чтобы продавца с кем-то не перепутали.

Когда продавец и посредник, через день, встретились у входа на Одесский Старо-конный рынок, как договаривались, одессит попросил племянника оставить машину на стоянке при автовокзале, а на его машине – проехать к месту встречи. Так и сделали. Подъехали к назначенному месту, остановились, не доезжая метров тридцать. Одессит остался в машине, а племянник пошел по указанному адресу. Там его ждали, когда он назвал пароль – впустили в дверь. В доме его встретила женщина, она проверила и приняла товар, потом вынесла два пакета с деньгами и попросила пересчитать их при ней. В одном конверте – была основная сумма, в другом – доля одессита-посредника. Женщина попросила племянника сразу передать посреднику его долю. Пусть посредник, мол, выйдет из машины и поднимет руку, в знак того, что он получил деньги, она будет наблюдать за ними из окна. Так приказал хозяин, согласно договоренности.

Племянник сделал все, как было приказано, и попросил одессита поскорее уехать отсюда, уж больно место ему показалось таким мрачным…. Потом подъехали к автовокзалу, племянник пересел в свою машину, компаньоны по-доброму распрощались, поздравили друг друга с успешной сделкой, одессит посетовал, что в этом году, не получилось с коноплей, а в конце договорились – созваниваться, если будут какие-то деловые предложения, и на этом–они расстались.

Через несколько дней, в областной газете, появилось сообщение, что такого-то числа, при въезде под арку железнодорожного моста, недалеко от станции Кучурган, водитель автомашины «Жигули», не справился с управлением и совершил наезд на арочную основу моста. Водитель погиб на месте. По счастливой случайности, метрах в пятистах за ним, ехала милицейская машина. Милиция оцепила место происшествия, вытащили водителя из салона, вызвали скорую помощь, но было поздно, помощь не понадобилась. По заявлениям ехавших сзади милиционеров, перед подъездом к мосту, машина вдруг начала вилять по дороге, а потом ударилась в арку. Кроме водительского удостоверения, у водителя, жителя местного районного центра, при себе, больше ничего не было….

Так совпало, но еще через неделю, в заброшенном селе, где жил Григорий, случайно обнаружили тело деда Степана. В его же доме. Он отравился газом. Его обнаружила женщина, контролер по электроэнергии. По счастливой случайности -никто больше не пострадал. Степан, скорее всего, что-то готовил на газовой плите и, возможно, лег отдохнуть, может быть, даже уснул, плиту не выключил, а баллон был открытым, так и случилось несчастье –объясняли районные следователи. А, нашедшая его женщина –не пострадала, потому, что к моменту её появления, Степан уже несколько дней лежал на кровати отравленным, а весь газ из баллона давно вышел и развеялся, поэтому и последствий не было….

Глава четвертая

Теперь можно было и немного перекусить. Еще до начала официального рабочего дня, подошли два уважаемых заказчика, на примерку костюмов. Моня Моисеевич, уточнил с ними отдельные детали, пометил у себя, что необходимо доработать по мелочам, а когда заказчики ушли, – решил позавтракать. Не стал переходить в дом, а сварил себе кофе в кабинете, приготовил бутерброды, открыл дверь, чтобы был виден вход в мастерскую, подумал, решился (слава Богу, теща-то в доме!), налил себе рюмочку хорошего Тираспольского коньяка, выпил и принялся за бутерброды. Мастерская у него имела чисто мужское направление, – костюмы, брюки, куртки, рубашки, иногда даже головные уборы. Моня работал на правах кооператива, он- закройщик, а еще в коллективе -три женщины- швеи-мотористки. Кооператив перерос из подпольного цеха, в котором раньше – днем только принимали заказы, а вечером, на том же государственном оборудовании, те заказы исполняли. Чтобы не было проблем с властью, отдельные, как правило, мелкие и недорогие заказы, исполнялись и днем, для проверяющих органов и отчетности. Теперь- «перестройка», свобода, кооперация входит в моду. Мастерская пользовалась заслуженным уважением в городе, выполняла заказы качественно, но её услугами могли пользоваться далеко не все желающие, так как, не всем заказы у Мони, были по карману.

Неделя начиналась довольно удачно. Вчера удалось отправить солидную партию высокопробного серебра. Вдоль черноморского побережья Кавказа, от Одессы, до Батуми, регулярно ходили пассажирские теплоходы, с «республиканскими» названиями: – «Грузия», «Украина», «Молдавия», «Абхазия», «Аджария» и еще с целым рядом подобных имен. Ходили и как просто пассажирские, и как круизные, по кольцу -туда и обратно. На отдельных из них, у Мони были «свои» люди. Где директор ресторана, где шеф-повар или музыкант, а где и какой-нибудь, по номеру, – помощник капитана, от первого до четвертого. Моня иногда пользовался их услугами по доставке чего-то нужного «там» или « здесь». Вот, к примеру, на той неделе, отправил партию серебра в Батуми, этот металл пойдет в Турцию, там его используют для различных украшений, своего качественного серебра у них не хватает. Почему в Батуми? – Там раньше жила его тетя, сестра мамы, сегодня её уже нет, а в их доме, где, кстати, родилась и мама Мони, сегодня живет его двоюродный брат по матери, Артак. Отец у него был армянин, поэтому Артак считает себя армянином, а не евреем, по матери, и гордится этим. Он, помимо всего разного, имеет дело с валютой и дорогими металлами, в районе Колхиды. Ему Моня и отправил ту партию серебра.

А из Батуми в Турцию, металл перенесут местные ребята, с которыми работает Артак, для них переход советско-турецкой границы – не есть проблема. Моня взял себе за правило, – не хвататься за непонятное – необъятное, не стремиться иметь сверх прибыли, чтобы блистать в обществе, а – работать тихо, малозаметно, по одному главному направлению, небольшими партиями, но уверенно, надежно, гарантированно и постоянно, а главное – не лезть в чужие дела и не путаться под ногами. Он хорошо помнил, как совсем в недавние времена, в Одессе, поступали с теми, кто хотел много и сразу. Как говорится – многих уж нет, а еще многие находятся далече. Зачем?! Ему хватало того, что его окружало. Иногда он выходил за рамки дозволенного государственными нормами, но очень осторожно относился к соблюдению законов «по понятиям», по которым жило одесское «блатное» сообщество. Даже в недавнем случае с покупкой серебра; да, это был не его профиль, но с той партии, что была отправлена в Батуми, он не только неплохо «наварился» сам, но и дал заработать представителю городского «сообщества», тому самому посреднику, и, попутно, – представителям Госавтоинспекции (именно они по его наводке, подстроили аварию племяннику деда Степана, ехали за ним следом и забрали себе деньги, которые тот получил за серебро). Причем, деньги, которые пошли милиционерам, были засчитаны в актив Мони, как взнос в городской воровской «общак».

Моня жевал бутерброд с замечательной одесской колбасой, запивая его коньяком, и так хорошо ему было с самого утра, может быть, и день сегодня выдастся удачным. Он налил в чашку кофе, подумал и решил добавить «до пары» еще рюмочку коньяка. Наполнив рюмку, потянулся к чашке с кофе и в это время, – в кабинете потух свет. Кабинет был в дальнем углу мастерской, дневной свет из окон туда проникал слабо. Моня, чертыхаясь, поднялся –пощелкал выключателем в кабинете, потом- в мастерской. Там свет горел, -значит у него, в кабинете, лампочка перегорела. Принес новую лампочку, посмотрел на абажур- высоко, даже со стремянки – не достанешь. Поставил на стол табурет из мастерской, встал на стул, поднялся на стол и влез на табурет. Выкрутил старую лампочку, положил её в карман рабочего халата, поставил на место новую и слез с табурета. В это время –из кармана халата – выпадает сгоревшая лампочка, Моня непроизвольно пытается её подхватить, резко нагибается и…падает со стола на пол. Но не просто падает. Полой халата, он цепляется за письменный прибор, стоящий с передней стороны стола, и, падая, – тоже сбрасывает его на пол. Повезло ему, что они с тем прибором, упали с разных сторон стола, если бы прибор упал на него, даже страшно подумать, что бы с ним (Моней) было.

Прибор был отлит из какого-то, на вид пористого черно-серого металла. Большое, сантиметров в тридцать в длину и высотой в мужскую ладонь, основание, сверху – по краям- два небольших гнезда под чернильницы, ближе к середине- два невысоких прямоугольных пенала, для ручек и карандашей, а между ними, – тоже отлитый в металле, крестьянский домик, покрытый снопами, посредине крыши– дымоходная труба, из которой, ехидно улыбаясь, вылезает черт, держа в руках курительную трубку. Вся эта устрашающе-уродливая конструкция, сплошь черная, с отдельными серыми пятнами, у всех, кто на неё смотрел, ничего, кроме отвращения не вызывала. Но она стояла на этом столе, с тех пор, как Моня себя помнил, и, наверное, даже в те времена, когда за этим столом работал еще его дед, то есть -от царских, до нынешних «перестроечных» времен. Этот, страшный на вид, старинный письменный прибор, был довольно тяжелым, поэтому и сохранился до сих пор, пережив и царизм, и революции, и интервентов – оккупантов, и даже всех жуликов и погромщиков. Благодаря всем своим отрицательным внешним качествам, при той же внешней ничтожной ценности, он за многие годы, так и не был никем ни уворован, ни забран или реквизирован, даже властью, а просто вызывающе стоял на этом столе, наверное, ждал своего часа.

И вот тот час настал….Моня больно ударился об тоже упавший табурет, до крови разбил себе колено, но, когда он увидел то, что увидел, то сразу -забыл про боль в ноге. С торцевой стороны стола, лежал развалившийся на три части, письменный прибор, домик был фактически не разрушен, только дымовая труба, вместе с чертом, отломилась и отлетела в сторону. Моня подошел ближе развернул разбитые куски и понял, что основной корпус прибора был полым, то есть пустым внутри, но, практически все основание было чем-то заполнено, каким-то предметом, похожим на широкий плоский брусок. Когда Моня раздвинул пошире изломанные куски, оказалось, что в основание был вложен, похожий на отрезок доски, слиток желтого металла, завернутый со всех сторон в блестящую фольгу, снизу –брусок прикрывала вырезанная по размеру жестянка, а дальше – все основание было залито слоем какого-то легкоплавкого металла или сплава- возможно – оловом или свинцом, почерневшим от времени.

Моня взял в руки тот желтый брусок, развернул фольгу, и…руки его непроизвольно задрожали, да и по всему телу прошелся непонятный холодный озноб. Он осмотрел брусок со всех сторон; по внешнему виду и весу, было похоже, что это ничто иное, как золото! ЗОЛОТО! На обеих торцевых узких сторонах бруска – было вдавлено клеймо – 750. Можно было предположить, что, если это -таки золото, то оно 750-й пробы, то есть самый подходящий материал для изготовления ювелирных изделий и украшений. Вот это да! Кто же подготовил такой подарок для Мони?! И -для него ли!?. Моня не верил своим глазам, он вышел из кабинета в мастерскую, еще раз осмотрел брусок и убедился, что это действительно золото. В углу мастерской стояли небольшие бытовые весы, Моня машинально подошел к ним, и, также машинально, взвесил тот брусок, он потянул на полтора килограмма, без нескольких граммов. Похоже – брусок действительно золотой, Моня мгновенно прикинул его примерную стоимость по нынешним ценам – выходила сумма в несколько десятков тысяч. Вот это подарок! Вот это Клад! Это тебе не те две сотни серебряных царских рублей, найденных в заброшенном селе! Это – целое состояние!.

Его мысли прервал неприятный скрип двери, закрывающей проход из мастерской – в квартиру. Моня специально не смазывал дверные петли на ней, чтобы было слышно, когда дверь кто-то (кроме него самого) открывает. Послышался не менее неприятный, чем звук двери, скрипучий голос его тещи: «Моня, ты что, кого-то там убиваешь!?» . «Принесло вас, как всегда,– не вовремя!»-промелькнуло у него в голове, а вслух Моня произнес: «Все в порядке, мама, я просто нечаянно споткнулся. Не беспокойтесь!». Но теща уже начала преодолевать трехступенчатый барьер, отделяющий дверь, ведущую в дом, от пространства мастерской. Моня держал в руках злополучный желтый брусок, надо было его куда-то быстро спрятать от бдительного ока тещи. На столе лежала длинная коробка от любимого Моней, вафельного торта, которым он собирался завершить завтрак, запивая его кофе. Быстро вытряхнув из коробки остатки торта, Моня вложил в коробку золотой брусок, который удачно вошел туда по размеру, как будто был для этого и приготовлен, закрыл его крышкой и бросил в тумбочку стола. В последнее мгновение, еще успел набросить свой рабочий халат, на кучу покореженного металла, бывшего недавно письменным прибором, и, только успел подняться и повернуться к входной двери, как над ним уже нависла высокая костлявая фигура тещи. Моне она показалась старшей сестрой, того отвратительного чертенка, который вылезал из отбившейся дымовой трубы, возвышающейся совсем недавно на упавшем письменном приборе. Теща быстро окинула изучающим взглядом помещение кабинета, в принципе, ничего необычного, кроме опрокинутого табурета, не заметила, потом прокричала так, что наверное, было слышно и на улице (она, когда было ей надо -плохо слышала): «Так что!!?». Моня задрал штанину на ноге, показал разбитое колено. Теща невозмутимо прошлась по периметру мастерской, осмотрела все и вся, и, так же невозмутимо – удалилась в квартиру, не сказав больше ни слова. Моня взял из висящего на стене в мастерской аптечного ящика, пузырек с йодом, обработал себе рану, сел на стул и задумался. Ошпаренный кипятком найденного клада, а затем остуженный ледяным душем тещиного посещения, он, как бы возвращался на землю. До него начало доходить то, что с ним случилось. И случилось- на самом деле, а не в каком-нибудь там сне. Моня был трезвым, хладнокровным и расчетливым человеком и, несколько минут после ухода тещи, находился в таком непонятном состоянии, пытаясь убедить себя, что, вроде бы ничего не было и ничего существенного не случилось, кроме того злосчастного падения.

Но чем больше он думал, тем все более мрачные мысли лезли в голову. Открыл дверку тумбочки под столом, как-то наивно надеясь, что там ничего особенного нет- но там вызывающе лежала коробка из под торта, а в ней –хочешь -не хочешь, Моня, таки находился золотой брусок!. И не важно, чей он когда-то был, и кто его запаял в этот, действительно «чертов» прибор, а сегодня – он у тебя в руках (Моня боялся говорить слово «Мой»), и теперь все вопросы и проблемы, связанные с этим золотом – уже твои проблемы. Твои, и только твои, Моня. Когда этот факт заполнил его целиком, он понял – какую «подлянку» подстроили ему его дорогие предки, наверняка, сами того не желая. Вроде бы ничего такого и не случилось, ну, нашелся случайно этот брусок, у тебя на столе, а попробуй ты, докажи теперь, откуда это золото, может быть краденное, а потом спрятанное, а может ты и сам все это подстроил, чтобы легализовать купленное краденное или даже сам где-то, у кого-то украл и т.д.?! . Вариантов проблемных вопросов, появлялось все больше и больше, у Мони до обеда, от них голова распухла.

Во-первых, надо четко определится- чье это золото. Моня сразу же убедил себя в том, что оно в любом случае- принадлежит его семье, кто бы его не заложил в письменный прибор, – отец, дед или прадед, оно все равно наше. Ну, это он так считает, хотя никаких подтверждающих документов, на этот счет, у него на руках нет, и вряд ли когда будут. Выходит так, что он нашел –Клад . Но, объяви сегодня об этом публично, Моня обязан будет сдать его (золото) государству, и, даже, если не возникнут какие-то дополнительные проблемы (а они обязательно возникнут!), то в лучшем случае, ему могут выдать в порядке вознаграждения, четвертую часть стоимости найденного золота, естественно в пересчете по государственным ценам на советские рубли. Мало того, узнав об этом, воровское сообщество Одессы, обязательно захочет заполучить от дополнительного дохода Мони, свою долю в городской «общак», и опять не от государства, а из его «премиальных». Ну это же –вообще грабеж!. Выходит так – Найди, Моня, золото, у себя дома, а потом ходи и раздавай его по городу?!. «Ну, нет ребята, так дело не пойдет!» – возмутилось все его существо, и законопослушный до сих пор, Моня, вопреки своему трезвому и рассудительному уму, и даже накопленному опыту, – принял решение – ни с кем не делиться: ни с государством, ни с «братьями» – ворами. Пусть золото пока полежит у него, а там, что-то придумаем.

Тут же появилась проблема – куда его девать, уже сегодня, сейчас. В дом нести нельзя, там одна только теща- «искатель-копатель», найдет все, что угодно и где угодно. В банк сдать – тоже нельзя, да и просто отдать на хранение,– кому-то из родных – друзей, – тоже. В мастерской – опять же – не оставишь. Где-то спрятать на стороне – так выследят, случайно или специально, в общем, -что хочешь-то и делай, но хранить золото в такой ситуации, просто негде…. « И где оно взялось на мою голову!» – отчаянно искал выход Мануил Моисеевич, кляня всех подряд, начиная от своих «щедрых» предков, – до нынешней власти и суровых воровских «понятий». Но делать что-то было надо!. Вспомнил простое действующее жизненное правило:– если хочешь что-то спрятать – положи его на видном месте и никто не тронет. Он оставил коробку от торта, с вложенным туда золотым бруском, в тумбочке своего рабочего стола, обложил её сшитыми блокнотами чистых приемных квитанций и счетов, закрыл дверцу на ключ и –положил его в карман. Второй ключ от этого замка, Моня хранил в квартире, поэтому никто посторонний открыть тумбочку не мог, да и откуда возьмутся те, посторонние в его кабинете?!.

Прошло некоторое время. Моня переменился и внешне, и внутренне. Куда девалась его неподдельная веселость и любезность, профессиональная приветливость и чувство такта. Он замкнулся, перестал выходить в город, посещать друзей и родственников, да и просто выходить прогуляться на любимый с детства Приморский бульвар. И домашние, и работники мастерской, не могли не заметить произошедшие с ним перемены, спрашивали – как здоровье, в чем дело и т.д., он только отшучивался, а, иногда – просто обрывал надоевшие ему расспросы. Но так продолжаться долго не могло, и Моня, скрепя сердце, решился. Решился опять связаться со своим двоюродным братом, Артаком, которого не любил с детства и, которому никогда не верил, по многим причинам. Артак, кстати, почему-то, еще не прислал деньги за отправленное ему серебро, а тут придется опять к нему обращаться, уже с золотом. Они с Артаком были почти ровесники, знали друг друга с детства, но брат, как был непредсказуемым проходимцем с молодых лет, -таким и остался. У него были сотни знакомых и подельников в разных регионах Союза и даже за рубежом, причем на разных уровнях. Необъяснимо, но ему практически никто не доверял, и в то же время, многие имели с ним общие дела. Парадокс. Хотя, скорее всего, Артака, с его удивительными способностями пролезать везде, просто использовали в своих целях, более ловкие и осторожные мошенники.

Главное, что привлекало в нем Моню, на сегодня, – это его контакты с людьми, связанными прямо или косвенно с операциями по валюте , драгоценным металлам и изделиям из них. Поэтому Моня и решил навестить этого братца и не где-нибудь, а в его родном Батуми. Перепоручать такие вопросы кому-то, даже очень близкому человеку, было нельзя, поэтому Моня намерился отправиться в Батуми – лично. Там –получить от Артака расчет за серебро и –постараться, опять же через него, – найти покупателя на золото, да так, чтобы самому не светиться.

Приняв такое решение, Моня связался через специального посредника с Артаком и условным языком дал понять, что имеет дорогой металл, который надо выгодно и безопасно реализовать. Артак ответил, что с покупателем проблем не будет, если только товар качественный. Моня сказал, что приедет сам в Батуми и, чтобы Артак подготовил деньги в оплату за серебро. Тот согласился. Они договорились, что Моня сообщит посреднику о времени его прибытия в Батуми, при этом, Артак посоветовал ехать теплоходом, не связываясь с другими видами транспорта, по многим причинам.

Моня позвонил своему однокласснику, тот руководил эстрадным оркестром, работающим вахтовым способом (через неделю) на судах Крымско-Кавказской линии, был неплохим музыкантом, одно время играл в оркестре Одесского оперного театра, но был изгнан за слишком неумеренное пристрастие к спиртному. Одноклассник знал все и вся о морских пассажирских и круизных рейсах по маршруту- Одесса-Батуми, знал все суда, работающие по этой линии и знал соответственно, многих людей, занятых в этом виде сервиса. Он очень удивился, узнав, что Моня хочет попасть в Батуми и на – теплоходе. Дело в том, что мало какой уважающий себя одессит, в середине августа, пожелает покинуть Одессу, морем. Зачем одесситу на пике лета, что-то искать на берегах Кавказа?!. В это время теплоходы, особенно круизных рейсов, забиты приезжими со всех «холодных» концов Советского Союза, но если Моне так очень надо в те Батуми, то он предлагает отправиться туда в чисто «одесской» кампании, не пассажиров, а именно – обслуживающего персонала.

Одноклассник понял, что Моня собирается посетить Батуми вовсе не для того, чтобы позагорать там на пляже, и даже не в поисках мифического Колхидского Золотого руна, которое возможно и было там когда-то, а чисто по делу. А раз так, то ему не стоит искать проблем с передвижением на больших посудинах типа –«Россия», «Грузия» или «Одесса», где больше шика, где всегда особый пассажир, желающий «оторваться по полной», но те суда, находятся под постоянным негласным и гласным надзором специальных служб, и там всегда возможны любые неприятности, поэтому он предложил Моне совершить поездку на среднем по классу, не таким уж комфортном, но вполне пригодном для недельной командировки, круизном судне. Музыкант хорошо знает это судно, многократно ходил на нем и в пассажирском и в круизном варианте. Теплоход этот называется «Таджикистан», средний по классу, но обладающий высокими мореходными качествами, находится под патронатом Таджикской ССР, со всеми вытекающими последствиями, а главное –практически не входит в зону пристального внимания специальных служб, так как не работает на зарубежных линиях. В том числе и по этой причине, в отличие от большинства судов, работающих на этой линии, экипаж теплохода, а это, – около восьмидесяти человек, состоит практически, из одних одесситов. Передвигаясь на нем, одессит не замечает, что покинул пределы Одессы – тот же шарм, тот же юмор, те же свобода и демократичность, та же музыка и кухня.

На сегодня «Таджикистан» – в рейсе, но через несколько дней, утром, он прибудет в Одессу, а вечером- снова пойдет на Батуми. На главной палубе теплохода имеются двадцать двухместных кают и одна – одноместная. Две нижние палубы, занимают четырех и шестиместные каюты и помещения для экипажа. Моне он предложил взять билет в двухместную каюту, а не рваться в единственную одноместную или, тем более, в единственную каюту «люкс» на верхней палубе. «Единички – односпалки» -как правило, вызывают дополнительное внимание остальной массы пассажиров. И, хотя сейчас пик сезона, одноклассник, сказал, что постарается найти хорошее место. Когда Моня узнал, что билет на весь круизный рейс стоит 150 рублей на одного человека, то заявил, что желательно закупить оба места в каюте, вроде как для жены, хотя он поедет в каюте – один. На другой день – одноклассник – доставил ему два билета на очередной рейс «Таджикистана», а уже после этого, Моня объявил дома, что намерен съездить в Батуми, для осуществления расчетов за отправленный товар. Он должен получить расчет лично, поэтому никакие возражения и отговорки членов семьи (жены и тещи, дочь с семьей давно жила отдельно), им приниматься не будут; и начал готовиться к поездке. На удивление, ни теща, ни жена, – возражений по данному вопросу -не имели. Надо – значит надо.

Глава пятая

Ну, наконец, настал тот день. 31 июля – закончился срок их договора с руководством механизированной колонны, входящей в систему строительных организаций, занятых на возведении объектов Байкала-Амурской магистрали. Братья-близнецы- Григорий и Павел, отслужив по два года в железнодорожных войсках, были участниками строительства БАМа, присутствовали при знаменитой «стыковке» и укладке «золотого» рельса возле станции Куанда, и, хотя вроде бы магистраль была построена и надобность в большом количестве рабочей силы, в том числе, военных, значительно уменьшилась, они последний год службы, работали по «зачистке» недоделок, которых, как у нас всегда случалось, – было предостаточно. Надо было не только построить железную дорогу, но и обустроить необходимую социальную инфраструктуру, дороги, подъезды и т.п.. После демобилизации, братьев начали агитировать представители различных строительных организаций, из других участков стройки «века», предлагая продолжить работать в этой же системе, но уже – по договору. Братья работали всю службу вдвоем на мощном тракторе-бульдозере, были на хорошем счету у руководства участком, где они постоянно работали и, естественно, у командования части. Их уговорил пойти на работу, по той же специальности, главный механик, одной из механизированных колонн, базирующихся в районе строительства будущего Северо-Муйского тоннеля. Да, более чем трех тысячекилометровый железнодорожный путь, был уложен, построено много объектов сопутствующего плана, но магистраль не могла работать на всем её протяжении в проектном рабочем ритме. Главным препятствием оставался Северо-Муйский тоннель, протяжением более 15 километров, начатый еще в 1977 году (его закончат только через четверть века, в 2003 году!). Чтобы временно обойти этот сложнейший участок трассы, в 1982-83 годах, был срочно проложен железнодорожный обход, но был он сделан в спешке, без должной геофизической оценки и подготовки, по таким крутым горным серпантинам, что передвижение по нему, больше смахивало на катание на «американских горках». Передвигать по этому обходу грузы, можно было только поездами с несколькими вагонами, двойной тягой, из-за большого перепада высот, а людей возить было просто опасно, поэтому пассажиров на этом участке, высаживали и перевозили на автомобилях, а потом они снова садились в вагоны, и ехали дальше.

Такое положение не устраивало никого, ни тех, кто перевозил, ни тех, кого перевозили, поэтому в 1985 году, было принято решение построить еще один «обход», замороженного строительством туннеля, обход уже длиной 54 километра, с более пологими спусками и подъемами, где можно было пропускать поезда большей грузоподъемности и составы с пассажирами. Естественно, при строительстве такого обхода, требовалось переместить большое количество грунта, поэтому туда стягивалась соответствующая техника, в первую очередь, тракторы-бульдозеры. Вот туда и направились после армейской службы, Григорий и Павел, понятное дело, надеясь заработать, пока молодые, да пока армейский запал и определенный опыт работы в сложнейших условиях, не выветрились. Чтобы вернуться домой, не только с «дембельскими» аксельбантами и другими внешними регалиями, а с какой-то копейкой в кармане, как стартовым капиталом в этот «перестроечный» период. Они призывались из сельского района в западной части Крымского полуострова. Дома их ждала еще не старая мать, работающая в медпункте, поэтому братья и согласились заключить рабочий договор на два года, тем более, что условия, в первую очередь –оплата труда, их вполне устраивала. А к всевозможным бытовым трудностям, они за предыдущие два года –привыкли.

Главный механик колонны, который приехал в Тынду в качестве «покупателя», сагитировал и привез с собой в район станции Таксимо, где находились рабочие участки механизированной колонны, человек десять демобилизованных солдат, в основном –механизаторов, в том числе и двоих братьев. Два года они работали посменно на одном тракторе, работали достойно, потом их попросили остаться еще хотя бы на год с более выгодными для них условиями работы, они согласились, продлили договор. Основные работы по завершению нового обхода, шли к концу, поэтому администрация мехколонны, не стала настаивать на продлении договора с ними еще на какой-то срок.

Когда братья подошли с заявлениями об увольнении к главному механику, который в тот период одновременно исполнял обязанности начальника колонны, тот их искренне поблагодарил за все время совместной работы, поинтересовался, куда они собираются поехать, и нет ли у них желания продолжить работу в колонне. Братья, тоже искренне поблагодарили его за все, но заявили, что решили ехать домой, в Крым, там мать все-таки одна, а они уже пять лет её не видели, даже в отпуск ни разу не ездили, все работа, да работа, и летом, и зимой, да и далеко, и неудобно отсюда куда-то ехать. Механик согласился. Потом помолчал немного и сказал: «Ребята, я вас хорошо знаю, поэтому помогу с вашим расчетом и отправкой домой, но, пока все эти официальности по вашему увольнению, будут осуществляться, я прошу вас исполнить одну работу, считайте, что это лично для меня, хотя это и не совсем так. Надо перегнать отремонтированный трактор Т-130, из нашей колонны – в соседний район, Иркутской области, Бодайбинский, а оттуда пригнать такой же трактор на ремонт. Меня попросили соседи помочь, техники у нас сейчас много, основные работы по перемещению грунта, практически закончены, брать у нас технику на другие участки БАМа, никто не будет, им выгоднее под шумок получить новую технику с заводов, чем закрывать какие-то проблемы нашей, довольно изношенной. Поэтому, я и согласился помочь. От нас -до Бодайбо – чуть более двухсот километров, дорога, конечно, -одно название, ну это для автомобилей, а для вашей техники – она проходима. Думаю, три-четыре дня – вам хватит, чтобы съездить туда и обратно, но я думаю, что ничего не станет, если вы и неделю на это потратите. Мы поставим и укрепим сзади на тракторе, дополнительную бочку с дизтопливом, на всякий случай, потому что в пути заправиться будет практически негде. Возьмете в запас канистру бензина, для пускового двигателя. Полный бак солярки, плюс полная бочка в запас, отсутствие нагрузки при свободном движении, – вполне хватит. А в обратный рейс, – вас также отоварят топливом, там на месте. Получите сухой паек на неделю, от меня – добавлю еще по двести рублей каждому, двести – сейчас получите, двести – когда пригоните трактор оттуда. По прибытию – сделаем вам полный расчет и поможем с отправкой домой. Вы же знаете, какая проблема уехать отсюда на «большую» землю. Как вы на это смотрите, -на мою личную просьбу?. Отрывать кого-то из трактористов от текущей работы- не совсем было бы правильно, а у вас сейчас –есть немного свободного времени. Понятно, что это только по вашему желанию».

Братья не раздумывая, согласились. Помочь так помочь, тем более в благодарность за годы совместной работы, где бывало всякое, а механик –всегда оказывал им знаки должного внимания. Решили ехать через день. Оказалось, что перегонять будут их же бывший трактор, на котором они больше года вдвоем работали. Он остался без хозяина, и его легче было вычленить из строя работающих машин.

Целый день потратили на подготовку, заправились топливом, маслами и смазками, подтянули, где надо, подрегулировали, помазали и проверили трактор на ходу. Механик снабдил братьев крупномасштабной картой, где был примерно обозначен будущий маршрут, с местами возможных мест зимовок и временных размещений бригад звероводческих совхозов, указанием наиболее опасных мест при передвижении и способов их объезда. Потом, отдал ребятам свое двуствольное ружье с коробкой патронов, на всякий случай. В тайге и в горах можно встретить и дикого зверя, и нехорошего человека, сказал он, так что – будьте настороже, не расслабляйтесь. Они получили сухой паек, чайник, кастрюлю, чашки-ложки и двести рублей аванса, а также документы на трактор, который «возвращался домой после ремонта в цехах мехколонны, произведенного согласно договора номер -такого-то, от такого-то числа». Похожий документ они получат и на тот трактор, который будут перегонять обратно, только там будет сказано, что он направляется на ремонт в мехколонну. Ни о каком обмене –говорить не стоит.

Механик сказал, что он сообщит в Бодайбо, после того, как они выедут отсюда, а дальше –никакой связи с ними не будет, до тех пор, пока они не прибудут на место обмена. Он указал место на карте, где должна быть встреча с заказчиком и одновременно произведен обмен тракторов, дал телефоны для связи и там, в Бодайбо, и здесь, в Таксимо. Потом, уже от себя добавил две рыболовных удочки без удилищ, сказав: «а вдруг пригодятся». И еще добавил: «Ночью лучше не двигайтесь, отдыхайте. День пока долог, старайтесь использовать его эффективней, ночь –есть ночь». На рассвете следующего дня –братья двинулись в сторону города Бодайбо. Переправились на пароме на левый берег Муи, вышли на какое-то подобие дороги, что шла на север, и двигались, выбирая удобные для трактора места.

Работая, предыдущие пять лет, на однообразной работе по подсыпке и выравниванию грунта, как основания для железнодорожного пути, братья постоянно видели только камень, щебень или мягкий местами грунт, да иногда стоящие на пути деревья. Все это они толкали, сгребали, переворачивали и т.д., не вдаваясь в какие-то другие подробности, и уж тем более, -не любуясь какими-то природными красотами. Не до этого было. А сегодня трактор весело бежал то по ровному плоскогорью, то по живописнейшему дикому ущелью, вдоль ревущей горной реки. С разных сторон эту неоправленную, труднопроходимую дорогу, окружали огромные деревья – ели, сосны, лиственницы. Местами, где дорожный след пролегал по ровной низине, путешественников приветливо встречали небольшие березовые и осиновые рощицы. Даже отвесные голые скалы, спадающие к речной воде, были по-своему вызывающе красивы, вовсе не похожими на те обрывы и камни, которые они все эти годы, переталкивали с одного места на другое, своим грубым бульдозером. Такая красота открывалась братьям, буквально за каждым поворотом. И все время -что-то необычное, выглядевшее совсем по-другому, чем такое же, но за прежним поворотом. Эту красоту, только в кино снимать. Но, проработав и прожив в этих местах, пять лет, братья любовались всей этой красотой, а внутри себя думали: «Да, эту красоту только в кино и снимать, а потом …и в кино –видеть, то есть – из окна чего-то теплого- дома, вагона поезда или иллюминатора самолета-вертолета, но не обитать здесь, в этой глуши, при минус пятьдесят, почти с ноября по апрель, без дорог, без связи и без возможности куда-нибудь двинуться, даже летом, опять же без дорог, и при мириадах неумолимых комаров и гнуса. Богатая, золотая в прямом смысле земля, а вот руки до неё не доходят. Слишком много её у нас такой земли, но до неё еще добраться надо и освоить. Да только не очень-то мы стараемся её осваивать, выхватываем то, что можно быстро и выгодно продать, и пока этим и живем. Для того и БАМ построили, сколько денег и сил людских потратили, чтобы добраться до сибирских богатств, но пока особых изменений в жизни этих краев не очень заметно, да и будут ли когда эти изменения?!».

Размышляя в таком духе, практически не разговаривая, – кабина трактора, даже такого как Т-130, не лучшее место для разговоров, братья уверенно продвигались на север. Крутые склоны, обрывы рядом с «дорогой», бесконечные большие и малые ручьи, и везде камни, камни, как будто какие-то великаны их разбрасывали, играя в свои великанские игры. Пересекли вброд речку Правый Мамакан, потом взяли левее и пошли вдоль этой речки вверх, если смотреть по карте. К вечеру вышли к еще одной речке –Тельмама, тоже пересекли её вброд в указанном на карте месте и , на противоположном берегу, решили переночевать. Начало быстро темнеть, – остановились, заглушили двигатель, развели костер, набрали из речки ведро удивительно чистой, вкусной ледяной воды, поставили чайник и начали ужинать. Минут через двадцать с противоположного берега раздался громкий и довольно неприятный рев, проходящего по берегу медведя. Видимо его привлек огонь. Вряд ли он осмелился бы подойти к костру, но один из братьев, Григорий (он был старше на несколько минут Павла), взял из кабины ружье, зарядил его одним патроном и выстрелил в воздух. Просто так. Но ужин уже был испорчен, ребята быстро попили чай, потушили костер и забрались в кабину трактора, подальше от греха, мало ли что у того медведя на уме, может он людей не очень любит, или, наоборот, – любит….

Ночью в кабине трактора было довольно прохладно. Хорошо, что механик надоумил их взять по паре простых одеял, они очень здорово помогли ребятам, в плане согревания. Проснувшись рано утром – первое, что они увидели – белая изморозь на капоте трактора. Вот что такое Сибирь, начало августа, днем градусов двенадцать тепла, а ночью- уже заморозки. Но хорошо, что днем было сухо и ясно, время дождей еще не пришло. На всем пути почти до самого Бодайбо, они не встретили ни одного населенного пункта и ни одного живого человека. Конечным пунктом их путешествия, -был не сам город Бодайбо, а поселок Мамакан, расположенный несколько выше по реке Витим, в двенадцати километрах от райцентра. Поселок расположился на месте впадения в Витим реки, с названием- Мамакан, по левому её берегу. Рядом с поселком, в полутора километрах от впадения речки Мамакан в Витим, находилась небольшая гидроэлектростанция, питающая электроэнергией, практически весь Бодайбинский район, по крайней мере, тех, кто потреблял эту самую энергию, включая золотые прииски. Высокая плотина ГЭС, перегораживала Мамакан, образуя водохранилище длиной в 30 километров и шириной до полукилометра. По плотине, как по мосту, можно было передвигаться на любую сторону реки Мамакан. Других мостов через эту реку не было, да и через Витим у Бодайбо -тоже. Много лет назад, были попытки построить мост через Витим от Бодайбо на Юг, в сторону Бурятии и строящегося БАМа, чтобы можно было выйти на «большую землю», но пока ни моста, ни дороги к ближайшей железнодорожной станции – Таксимо, так и не было построено. Тем более, пришли перестроечные времена, государственные золотодобывающие кампании развалили и растащили, а для новых «ООО-старателей» -главным было –ЗОЛОТО, а все остальные жизненно образующие регион вопросы, их не касались.

По договоренности заказчиков, Григорий с Павлом, должны были подогнать трактор, к тому месту, где дорога из Мамакана (поселка при ГЭС), выходила через плотину на правую сторону одноименной реки. Именно там и должен быть произведен обмен техники. Ближе к вечеру второго дня своего путешествия, братья прибыли на место назначения. Примерно метров в двухстах, от выезда с плотины, недалеко от берега водохранилища, – стоял трактор, такой же, Т-130, только сильно «поношенный», с облупившейся краской и закопченным двигателем. Ребята подъехали к нему, остановились. Павел пошел узнать, не их ли там ждут. В кабине трактора дремали двое мужчин. Павел постучал по дверке, мужики вышли из кабины трактора, поздоровались, спросили –вы из Таксимо?. Получив утвердительный ответ, сказали, что они представляют такой-то прииск, начальник послал их встретить, а потом сразу известить его об этом, и он появится сам. Сзади их трактора, возле кабины, был привязан велосипед. После обмена приветствиями, один из ожидавших мужчин, сел на велосипед и поехал по плотине, как оказалось, – к зданию управления местной ГЭС, а еще минут через десять – к тракторам подъехал автомобиль «Нива». Из него вышел посыльный, недавно уехавший на велосипеде, и какой-то прилично одетый, еще молодой человек. Он представился, как главный энергетик гидроэлектростанции, спросил, как доехали и какие есть у ребят текущие проблемы. Узнав, что проблем у них нет и доехали они нормально, он поблагодарил, посмотрел документы на «отремонтированный по договору» трактор, взял их себе, подписал и отдал один экземпляр акта приема трактора из ремонта, сказал –чтобы передали его тому, кто их послал, то есть главному механику колонны. Затем передал им сопроводительные документы на трактор, который стоял рядом, и который они должны будут перегнать на «ремонт», обратно в Таксимо. Потом немного подумал, и написал от руки еще одну сопроводительную бумагу, на фирменном бланке Мамаканской ГЭС, где просил всех, кто окажется на пути передвижения данного трактора, не чинить Григорию и Павлу (Фамилия, имена и отчество), никаких препятствий, а наоборот, оказывать им всяческое содействие, так как они выполняют срочный заказ для Мамаканской ГЭС, согласно договора, № и дата. « Это вам, ребята будет в виде охранной грамоты», – сказал энергетик. Просил передать благодарность и привет их начальнику, главному механику. Сказал, что свяжется с ним и расскажет что и как. Спросил –может в чем-то они срочно нуждаются -пусть скажут, а если нет -то с Богом, в обратный путь.

Пока он беседовал с приезжими ребятами, двое его товарищей, сняли кронштейны для крепления запасной бочки для горючего, переставили их на трактор, который отправится в Таксимо, и укрепили на них пустую бочку. Энергетик сказал, что сейчас он подъедет в гараж ГЭС, там бензовоз ждет его команды, он подъедет сюда, дольет дизтоплива в бак трактора, наполнит запасную бочку и сольет им канистру бензина. Трактор, который мы вам передаем, старенький уже, но он из тех советских машин, которым никакой износ не страшен, поэтому, без нагрузки, почти на холостом ходу, он доедет до места, можете быть уверены. Ребята его подготовили, смазали, заправили, дойдет, как миленький. И, если у вас точно – никаких просьб-пожеланий нет, то мы расстаемся добрыми друзьями. Забирайте свои вещи. И – Счастливого вам пути, вы настоящие ребята!.

После этого, двое местных ребят сели в трактор, развернулись и поехали в сторону плотины, «Нива»– вслед за ними.

Григорий с Павлом облегченно вздохнули, как-никак половина дела сделано, внимательно осмотрели полученную в обмен машину, вроде бы все было на месте, неизвестно только, как трактор покажет себя на ходу. Пока они ждали энергетика, парень, который пригнал этот трактор, рассказал, что тракторист, работавший на нем, совсем недавно умер во время работы, прямо за рычагами. Хорошо, что трактор работал с опущенной бульдозерной лопатой и был направлен в сторону большой кучи щебня, а не в сторону людей или построек. Он, уже неуправляемый, просто продолжал двигаться, пока не уперся в кучу гравия и – заглох. Прибывший врач, указал причину смерти тракториста, как «синдром хронической усталости». «Такое у нас здесь часто бывает» -рассказывал тот местный парень, -«люди вкалывают в тяжелейших условиях, по 12 часов день, без выходных и праздников, работают действительно на износ, стараются, боясь потерять и место, и сезон. Там, в России думают, что здесь у всех карманы золотом набиты, а ты пойди, попробуй, набей те карманы. Того золота никто не видит, только грунт, камни, грязь, холод и каторжный труд. А золото – идет совсем по другим каналам и другим людям!»– сердито закончил парень свой рассказ.

Глава шестая

Проверив полученную технику, Григорий и Павел, решили перегнать трактор в сторону от дороги, проходящей через дамбу, и принялись заводить двигатель. Это оказалось не так просто. Если тот трактор, что они пригнали, имел электрический стартер для запуска пускового двигателя, и завести его, а потом и главный двигатель, можно было прямо из кабины, то на этом, хотя и был стартер, так не было вовсе аккумулятора. Пришлось лезть на гусеницу и крутить «пускач» длинной такой заводной ручкой. После, наверное, сто пятьдесят первого рывка, поочередно, обоих братьев, пусковой двигатель, недовольно зачихал и, все-таки завелся. Главный двигатель завелся относительно быстро.

Братья решили заночевать где-нибудь здесь, неподалеку, возле людей. Но не стоять на виду, привлекая внимание, хотя и редко, но проезжающих машин, туда -обратно через дамбу, а опуститься ниже, вдоль восточного берега водохранилища. Отъехав несколько километров от места обмена, они опустились в небольшую ложбину, укрывшись в ней от прямого визуального наблюдения, остановились метрах в десяти от берега, решили, что место вполне подходит для ночлега, и заглушили трактор. Рядом, на невысоком обрыве, росла большая осина. Вода подмыла корни дерева, и оно почти лежало горизонтально над водной поверхностью, заманчиво привлекая путешественников, посидеть или постоять на нем, любуясь окружающей природой. Солнце еще не ушло за горизонт и тут братья вспомнили про удочки, полученные от главного механика. Решили –пока светло, -попробовать, а вдруг что-либо поймается, будет уха на ужин, а то консервы уже надоели. Разложили удочки. Но конце одной -была прикреплена блесна в виде серебристой рыбки, сантиметров десять длиной, на конце другой –мормышка-обманка. На обоих лесках имелось еще по одному дополнительному крючку. Никаких червей, понятное дело, в тех местах, и в тот период года, не было, поэтому братья решили для хохмы насадить на дополнительные крючки, – кусочки тушеного консервированного мяса в виде приманок, потом влезли на дерево и, без всяких удилищ, забросили в воду свои снасти, особо не надеясь на успех. Но – ошиблись. Именно на крючок с тушеным мясом, Григорию попался довольно приличный налим, где-то на килограмм. Григорий даже растерялся, он никогда не держал в руках такого собственного улова, и, вытаскивая того налима, чудом не упал со скользкого мокрого ствола. Учитывая высоту до воды метра в три, да еще температуру самой воды, градусов в десять, рыбалка могла закончиться для него печально. Но все обошлось. За каких-нибудь полчаса, они поймали не меньше пяти килограммов рыбы, причем разной –две приличных щуки, несколько средних окуней и даже одного хариуса, вдобавок к первому налиму. Тот несчастный налим, позарившийся на необычный деликатес, в виде тушеного мяса, наверняка, был очень удивлен и обижен, когда Григорий с трудом вытащил его из воды. Охотничий азарт братьев, вошедших во вкус, остановило зашедшее за горизонт солнце. Уху сварили в ведре. Классная получилась уха, правда, без специй, соль, да листок лаврового листа, найденный в тушенке, но все равно – давно такой пищи они не пробовали, тем более продукт, пойманный и приготовленный своими руками!. Ночь прошла спокойно. На рассвете, опять долго, по очереди, заводили «пускач», но все-таки завели двигатель, оставили прогреваться, а сами, -подогрели уху, сварили чай, плотно позавтракали, определились, кто поедет первым- и двинулись в обратный путь. При подъезде к броду через речку Тельмама, их догнал автомобиль УАЗ, такая популярная в те времена «буханка» -вездеход. Машина обогнала трактор и стала поперек дороги. Из неё выскочило человек семь мужчин, один даже в милицейской форме. Вышедшим из кабины трактора, братьям, они заявили, что представляют собой летучую группу от районного народного контроля и, не предъявив каких-либо претензий и документов, начали обыскивать вначале Григория и Павла, а затем все закоулки трактора и личные вещи. Действовали грубо, больше как обычные бандиты на дороге, а не народные контролеры. Братья пытались выяснить, что им нужно и почему они так с ними обращаются, но никто на них внимания не обращал, все были заняты поиском чего-то, братьям неизвестного. Никаких документов они не спрашивали, только что-то искали. Когда «контролеры» закончили обыск и ничего не нашли, то решили начать допросы «с пристрастием». Принесли из машины паяльную лампу, начали её разжигать, и тогда Григорий достал из кармана записку, которую им дал главный энергетик ГЭС и отдал её тому, кто был в милицейской форме. Тот быстро пробежал записку глазами, как-то сразу сник, вернул записку Григорию и через пару минут, тех «контролеров» как ветром сдуло. Видимо, тот энергетик, тоже был не последним в этом «золотом» районе, жулье везде и всегда уважало силу, поэтому они так быстро испарились. Больше на территории Бодайбинского района, их никто не останавливал.

Зато, когда они пересекли границу Иркутской области и въехали на территорию Бурятской АССР, их уже встретили на вертолете. В узком ущелье, прямо по ходу трактора, приземлился вертолет. Место глухое, с обеих сторон горы, никуда не денешься. Из него вышла группа, тоже, наверное, «контролеров-бандитов», с ружьями и опять же во главе с каким-то главным, в милицейской форме. Они угрожающе, окружили трактор, но в этот раз, Григорий, не стал испытывать судьбу, а сразу предъявил милиционеру записку от главного энергетика из Мамакана, в принципе ни на что не надеясь, зная что здесь – «закон-тайга, и медведь-прокурор», но, оказалось, что того энергетика, видимо, и здесь хорошо знали, потому, что вся группа, по команде старшего, ни сказав ни слова, быстро развернулась и пошла к вертолету. Братья очень удивились такой известности какого-то там энергетика, но это было не их дело, поэтому –поехали дальше. Проехав вброд последнюю горную речку, и успокоившись после визита бурятских «гостей», они решили пообедать, освежиться и потом уже осилить последний отрезок пути. Здесь и дорога была ровней, и серьезных водных преград не намечалось, да и до вечера было еще далеко. Успеют приехать домой засветло.

Они остановились, заглушили двигатель, умылись, плотно пообедали, полежали на одеялах, постеленных на пожухлой траве, и – начали собираться, в последний перегон. Но все оказалось не так просто. Пусковой двигатель –наотрез отказывался заводиться. Что братья не делали, -вроде бы все есть- бензин, искра на свечах зажигания, все вращается, никаких препятствий нет, – а «пускач»– не заводится. А без него –дизель не заведешь, и руками трактор –не толкнешь, надо только другой трактор, да такой, чтобы мог Т-130 потянуть и завести. Да, где его здесь найдешь! В общем, -хоть плачь, хоть смейся, а придется идти в поселок за помощью. А туда еще километров двадцать, не меньше, и день на исходе. Но делать же что-то надо!. Опять начали все проверять по цепочке. Когда сняли бензоотстойник, отделив его от бензинового бачка, -убедились, что бензин из бачка или вообще не поступает по какой-то причине, или поступает очень плохо. Когда просунули палочку снизу в выходной штуцер бачка, -бензин полился, вытащили палочку –опять перестал поступать. Значит что-то мешает движению горючего изнутри, -решили братья. Сняли бензобак, слили бензин в ведро, начали его переворачивать и трясти. Внутри бака, что-то глухо гремело и как бы перекатывалось….Повернув его заливной горловиной вниз, начали вытряхивать из него содержимое. Постепенно оттуда вывалились пять небольших пакетов, замасленных и коричнево-грязных. Удивились братья такой халатной небрежности прежнего тракториста, замусорившего бензобак непонятно чем. Когда убедились, что в баке ничего постороннего больше нет, они промыли его бензином, поставили на камень, чтобы обсох, а сами занялись вытащенным из бака «мусором». «Пакетами» оказались вырезанные из капроновых носков или чулок, лоскуты, в которые что-то было завернуто, а потом плотной толстой нитью, – обвязано. Было понятно, почему пакеты были небольшими, – чтобы их легко можно было опускать и вынимать через заливную горловину бензобака. Но, самое главное ожидало братьев дальше.

Они разрезали первый пакет, – там находилось десять небольших бесформенных камешков. Но, когда их промыли в бензине и сполоснули водой, эти «камешки», засияли на солнце ослепительным светом. У ребят задрожали руки и засияли глаза: «Да это же ЗОЛОТО!» -невольно вырвалось у Павла. Он погладил те камешки, они показались такими мягкими, теплыми и…тяжелыми. Это было похоже на сон. Братья начали разрывать остальные пакеты – и везде были золотые самородки, где размером с горошину, где –со сливовую косточку, а два из них, были побольше спичечного коробка….Когда они промыли и сполоснули все это богатство, а потом выложили сушить на большом плоском камне, то с каким-то подспудным чувством вины, помянули бывшего хозяина трактора. Считали его безалаберным, запустившим трактор, а он, оказывается, за десять лет бессменной работы на прииске и на этом тракторе, собрал такую замечательную «коллекцию». Собирал незаметно, потихоньку, наверняка, – не пил, не менял на чай и водку, не ездил в отпуска и не искал здесь, на месте, веселых женщин, обожающих золото, а просто постепенно закладывал находки пакетиками в бензобак, надеясь когда-то хорошо пожить. Жалко было того парня, но вряд ли ему удалось бы выбраться с этим богатством на большую землю. Большинство тех, кто каким-то путем, находил или собирал в этих местах, золото, – как правило, находили где-нибудь под обрывистыми берегами Витима, чаще всего, со многими ножевыми ранениями, каждое из которых, было смертельным. Деньги старателям, можно было заработать, даже хорошие деньги, да, их можно было переслать почтой или отправить через сберегательную кассу, но, с золотом, в одиночку, покинуть Бодайбо (до областного центра – Иркутска –более тысячи километров по воздуху), – вряд ли кому удавалось, ибо на каждого старателя в тех местах, было, наверное, хорошо, если по одному, – бандиту.

Неожиданный «клад», вначале ошеломивший братьев, заставил их быстрее собираться и продолжить путь домой. Они поставили на место снятый бак для «пускача», залили его бензином, прокачали, проверили и -начали заводить. На удивление- пусковой двигатель, завелся со второго рывка, а не остывший еще основной двигатель, – мгновенно. Собрали все свои вещи, замотали в полотенце золотые самородки, они приятно так оттягивали руку Павла, когда он поднимался в кабину трактора. На вскидку – килограмма полтора, не меньше. Григорий сел за рычаги трактора, и они продолжили движение в сторону Таксимо. Как-то вот так, сразу, появился стимул быстрее доехать и без ненужных инцидентов на дороге. Трактор, как будто бы тоже почувствовал, что едет «домой», и весело бежал по долине реки Муя, окруженной горами, покрытыми лесом, с красивыми снежными шапками, на отдельных из них. По дороге, сидевший сбоку в кабине, в качестве пассажира, Павел, заметил, что из-под толстой картонной обшивки с левого бока кабины, выглядывает кусочек вроде бы как клеенки. Он взял отвертку, выкрутил несколько винтов, которыми обшивка крепилась к кабине, и отогнул её в сторону. Там, в небольшом углублении, находился небольшой, замотанный в кусок клеенки – пакет. Развернув его, Павел увидел паспорт, обычный советский паспорт. Скорее всего, это был паспорт бывшего тракториста, который, видимо, не очень доверял тем людям, с которыми жил в общежитии, поэтому хранил паспорт – в тракторе. Если это был прежний тракторист, собиратель золота, то его звали -Степан. Усольцев Степан Михайлович, уроженец Кировской области, согласно прописке, -десятый год проживающий в общежитии одного из золотых приисков. Павел показал паспорт Григорию, тот его взял, посмотрел и положил в боковой карман пиджака. «Отдадим главному механику!»– прокричал он Павлу, и они поехали дальше.

Пошли знакомые места. Братья решили, что будет лучше, если они пригонят трактор на базу мехколонны, уже после захода солнца, когда стемнеет, меньше будет желающих интересоваться – откуда они прибыли, и что это за трактор, только надо засветло переправиться на пароме через Мую. Так и сделали. Приехав в район базы, оставили трактор в глубине машинного двора, там чего только не стояло и лежало, -списанные грейдеры и трактора, побитые машины и т.п. Еще один поржавевший трактор, в такой массе техники, никакого внимания не привлечет. Не стали никого ночью искать и тревожить, а отправились в свою двухместную комнату в рабочем общежитии. Слава Богу -дома!.

Утром они зашли к главному механику. Подробно доложили о проделанном пути, туда и обратно, рассказали, где и как обменяли трактора, как их останавливали «народные контролеры». Передали ему документы на оба трактора и паспорт Степана.

Ещё вечером, в общежитии, Григорий переписал все данные по Степану. Уже позже, из дому, он написал письмо в сельский совет, по месту его рождения, думал узнать, может у него кто-то там остался,– мать, отец, сестры-братья, которые, возможно, в чем-то нуждаются и надеются на Степана, но через месяц, получил ответ, что родители того Степана давно умерли, сестер-братьев у него не было, а сам он уже лет десять как в селе не появлялся….И на том братья –успокоились.

Главный механик, пошел сам, посмотрел трактор, который они пригнали, взял у них документы, проверил их, и остался доволен. Расспросил, как их принял заказчик, братья, в один голос благодарили того энергетика Мамаканской ГЭС, и за организацию обмена тракторов, и, особенно, за то, что его имя оградило их от многих возможных неприятностей по дороге, даже на территории уже Бурятии. Механик улыбнулся и ничего не сказал.

Не сказал он, что тот главный энергетик, в Мамакане, – его родной младший брат, что приехал он туда, в Бодайбо, когда узнал, что рядом с маломощной ГЭС, собираются строить новую гидроэлектростанцию, на притоке Мамакана, реке Тельмама, которая должна быть в разы мощнее, а её новое водохранилище, соберет больше воды и для старой ГЭС, которая заработает на полную мощность. Но не получилось. Все убила наступившая перестройка. Стройку даже не начинали, а старая ГЭС теряла мощность и, естественно, теряла людей, не стало работы. Младший брат собрал из оставшихся без работы людей, коллектив, зарегистрировались, как золотодобывающая артель и начал параллельно с основной работой энергетика,– другую –старателя. В районе Бодайбо, ищут и моют золото на поверхности, поэтому очень была нужна техника, особенно, тяжелая, для перемещения грунтов. Он с трудом купил у разорившегося прииска, тяжелый трактор (тот, который пригнали Григорий и Павел), но он очень старый и добитый. Купить новый трактор на «большой земле» можно, но его доставка в индивидуальном порядке в такую даль, по воде и только в период навигации, тем более в нынешних условиях, будет стоить, как два трактора, и займет массу времени, поэтому он и попросил старшего брата помочь. Трактор, отправленный туда, из Таксимо, был практически новый, всего второй год в эксплуатации. Как раз основной пик работ для мехколонны прошел, и очень удачно оба тракториста – брата, уезжать собрались, по окончанию договора, стало меньше проблем с отправкой трактора, не надо никого уговаривать или перемещать, в общем -многое удачно сошлось и исполнилось.

Механик искренне поблагодарил братьев, за добросовестно исполненное поручение, сказал, что им уже сделали полный расчет, даже начислили премиальные. Все готово и они могут прямо сейчас пойти и получить деньги и документы. А потом добавил: «Я тут подумал, как вам лучше выбраться отсюда и кажется, нашел выход. После завтра, рано утром, из нашего аэропорта пойдет самолет в Улан-Удэ, специальным рейсом, повезет большую партийную делегацию от нашего района на какое-то республиканское мероприятие. Я, от вашего имени, договорился с летчиком, он вас возьмет на этот рейс, как работников аэропорта. Пришлось те двести рублей, что я вам обещал по прибытии, отдать ему. Он согласился и обещал помочь вам с отправкой на Москву; с билетами туда сейчас, в конце сезона, не так просто, ну, он там свой человек и постарается, естественно, за ваши деньги. Думаю, это лучший выход. Сквозного движения по БАМу, из-за нашего туннеля, пока нет, а добираться на перекладных и с пересадками, – займет уйму времени и заберет массу денег. Как вы смотрите на мое предложение?. За два-три дня –вы будете в Москве и без всякой нервотрепки. Только, если вас спросят в самолете пассажиры, ну мало ли, –кто вы, твердите одно- вы работники аэропорта Таксимо и все».

Братья не знали, как и благодарить механика за такую заботу. Естественно, они ему тоже всего не рассказали, в частности –про найденное золото. Получили расчет, премии. А когда зашли сниматься с профсоюзного учета, женщина, председатель профкома, спросила, куда они собираются ехать. Братья ответили- в Крым, под Евпаторию, там у нас мама живет. Председатель профкома, попросила их подождать, куда-то вышла на несколько минут, а когда пришла, сказала: «Ребята – мне вас сам Бог послал! Какой-то умник в Республиканском профсоюзе, прислал нам две путевки на круиз по Черному морю, на последнюю декаду августа. Да, какой дурак от нас сейчас поедет в тот круиз и – на неделю! Попробуй добраться отсюда до того моря! Пропадут зря те путевки. Я сейчас была у начальника по этому поводу, и он разрешил отдать те путевки вам, бесплатно, за счет колонны. Берите, вы же все равно в Крым едете, так или сами отправитесь в тот круиз, или отдадите кому-то, я специально на них фамилии не поставлю. Берите, ребята и пусть вам Бог помогает! Вы заслужили и этот подарок!. Братья, естественно, согласились, получили те путевки, зашли снова к главному механику – и.о.начальника, и еще раз за все поблагодарили. Он, в свою очередь, сказал, что в день отлета, он сам завезет их в аэропорт, чтобы к такому-то времени, были готовы. На этом они и расстались. Братья пошли готовиться к отъезду. Оставили себе определенную сумму денег на дорогу домой, остальные отправили через сберкассу, так будет спокойней.

Потом помылись, переоделись, рабочую одежду в несколько комплектов и обувь, ненужные в Крыму тяжелые теплые вещи, -оставили коменданту общежития – пригодятся кому-нибудь, и к вечеру -были полностью готовы к отлету, а потом- просто легли и отдыхали – отдыхали. Хоть и молодые ребята, но сил, и физических и моральных, за эту неделю было потрачено немало. Внутренне напряжение тоже присутствовало – как там будет завтра – неизвестно. Но главный механик сдержал слово. Рано утром, он забрал их из общежития, доставил в аэропорт, состыковал с командиром АН-24, вылетающим в столицу Бурятии, и ребята, пристроившись где-то там, в хвосте самолета, через пару часов с минутами, были уже в аэропорту Улан-Удэ, а там, за дополнительную сотню рублей, сверху, купили билеты до Москвы, понятно, что с помощью летчика, с которым прилетели из Таксимо. На другой день – они уже были в Москве, не стали ехать поездом, а полетели в Симферополь самолетом. А вечером, их обоих, обливаясь счастливыми слезами, кормила знаменитой, величиной с ресторанную сковороду, тающей во рту, жареной камбалой, счастливая – Мама. Братья были на месте! И без всяких ненужных потерь. За пять лет, они всего один раз были дома, в отпуске, сразу после армии. Мама сразу же позвонила своему младшему брату, Ивану, он жил в Севастополе, он пообещал на выходной, то есть – завтра, – приехать к ним в село.

Глава седьмая

Дядя Иван (дальше просто –Иван), жил в Севастополе, у него были свои «Жигули» первой модели, поэтому уже к семи часам утра, он, как обычно -шумно, появился в родном доме, нежно обнял свою старшую сестру Анастасию, маму Григория и Павла, а потом они вместе пошли будить братьев. Мама открыла дверь в комнату сыновей, а Иван, зычным командирским голосом, прокричал морской «подъем» -«Полундра!. Все на палубу!». Они дали ребятам время одеться, нетерпеливо ждали их появления, стоя посредине большой комнаты. Когда через несколько минут, братья вышли к ним, видавший многое, «морской волк» – Иван, не смог скрыть изумления, на них глядя. Как они изменились за прошедшие пять лет!. Иван сам был ростом под сто восемьдесят сантиметров, но, стоя напротив племянников, чувствовал себя недоростком, так как «недотягивал» даже до их носов. Эти два совершенно одинаковых мужских природных экземпляра, были не просто высокими, но и крепкими, заматеревшими, как молодые дубы, растущие в окружении невысокой зелени, красивые простой, неброской, человеческой красотой, а –главное – они, в четыре руки, бросились обнимать дядю Ивана, которого с детства почитали, наравне с рано ушедшим отцом. Все четверо не могли сдерживать слез радости. Наконец –дети дома!. И, если мама с дядей, только предполагали, как им было тяжело, там, все эти годы, в сложнейших горно-таежных условиях и практически в постоянном холоде, то братья хорошо знали, что им пришлось пройти, чтобы живыми и здоровыми, появиться вот так в родном доме, и обнять дорогих им людей!. Значит, все испытания стоили того, значит, не зря они не «прожигали» жизнь, используя какие-то текущие возможности, даже в той глухомани, а настойчиво шли к своей цели, вот к этой долгожданной встрече с родными. Им, конечно, повезло, что их было двое, двое здоровых крепких парней, всегда способных постоять за себя, но это было только своего рода добавкой к их первичной нормальной человеческой основе, к тому природному стержню, на который потом нанизывается вся жизнь отдельного человека.

Пока мама готовила завтрак, Иван беседовал с братьями, интересовался – как они распрощались с Забайкальем, то есть с местом работы и проживания. Когда уточнил, что с этим у них все нормально, и никаких «хвостов» за ними не тянется, остался довольным, и – поинтересовался об их ближайших планах по жизни. Братья в один голос заявили, что главной мечтой для них обоих и было, и есть сегодня, – построить или купить новый дом, потому что в этом, да, родном их доме, выделенном когда-то государством, жить им уже будет просто неудобно, учитывая их возможности. Кроме того, у них есть государственные сертификаты на приобретение двух легковых машин, марки «Нива», так называемых –«бамовских».Короче говоря – на что хватит заработанных ими денег, – то и приобретут. Дядя уточнил их «возможности», то есть, что они привезли с собой из заработанного. Когда они показали ему свои переводные чеки от сберегательной кассы, он сразу пришел в восторг, а потом тут же начал строить план ближайших действий. Но перед этим спросил –может у них еще что-то есть, какие-то текущие добавления. Братья рассказали, что им, при увольнении и расчете, подарили две путевки на недельный круиз по Черному морю, по маршруту: Одесса –Батуми- Одесса. Отправление из Одессы, через неделю, но в Одессу им ехать не надо. Круизный лайнер делает первую остановку в Евпатории, поэтому, надо заранее зарегистрироваться в порту Евпатории, а по прибытию теплохода, – продолжить путешествие в сторону Крыма-Кавказа. Дядя все понял и тут же принял командование на себя. «Позавтракаем –сказал он братьям – и съездим в бюро путешествий в порту Евпатории. Здесь полчаса работы, но это сделать надо и сегодня. Раз вам подарили путевки, -значит вы их заработали, и почему бы не отдохнуть на Черном море, да еще в августе месяце! Я бы сам с удовольствием поехал, только, кто меня сейчас отпустит!. Поэтому – пока у меня выходной, используем мое время и машину в полной мере. Держим курс на Евпаторию!».Так они и сделали.

Через полчаса они были в туристическом бюро при порту в Евпатории, предъявили свои путевки, их зарегистрировали, связались с коллегами в Одессе, попросили выделить одну двухместную каюту для братьев и сообщили, что они прибудут на теплоход, при стоянке в Евпатории. Одесские туроператоры, уточнили номер каюты и дали добро на выдачу братьям посадочных документов. В такой-то день, между семью и восьмью часами утра, они должны появиться на теплоходе. Братья получили посадочные билеты, уточнили, где будет швартоваться их теплоход «Таджикистан» и подошли к машине дяди Ивана. А Иван не терял зря время. Хотел навестить начальника порта, когда-то он ( Иван) начинал служить под его командованием, в Севастополе, но того на месте не оказалось – выходной, потом «прилип» к будке справочного бюро, там работала молодая еще, миловидная женщина, и поинтересовался, – не знает ли она, где можно купить в Евпатории хороший дом. Другого клиента, «справочница», может быть, и послала бы подальше, за вопрос не по теме её службы, но перед ней стоял моряк, в форменном кителе и фуражке, высокий, стройный еще, несмотря на заметный уже возраст, как тут ему откажешь, тем более дом ищет, а не ресторан или пивную. Она порылась в своих записях и выдала несколько адресов домов, выставленных на продажу. От себя еще добавила, что знает один из этих домов, по такому-то адресу, он большой, новый, даже года еще нет, как хозяева в нем поселились. А потом какая-то семейная драма там случилась, поэтому срочно дом продают. Одна из хозяек того дома, оставила ей в справочном бюро, адрес и попросила помочь. «Думаю», – сказала женщина – «там можно поторговаться, их время поджимает». Иван поблагодарил за сведения, дал женщине вместо положенных пятидесяти копеек, за справку, – три рубля, на всякий случай – бросил: -«Я не прощаюсь!», взял под козырек, и пошел к ожидающим его у машины, Григорию и Павлу. В машине они обменялись новостями, а потом – поехали смотреть дом, на который указала женщина из справочного бюро.

Указанный дом они нашли на северо-восточной окраине города. По стороне, на которой дом стоял, он был по улице крайним. В отличие от других соседних домов, он не выходил на улицу, а отстоял от неё метров на двадцать. Между домом и красивым металлическим забором от улицы, был разбит красивый палисадник, оформленный со знанием дела, скорее всего, профессиональным дизайнером. Дом был одноэтажный, высокий, с виду большой, и в форме буквы «П», стойки которой уходили в заднюю его сторону. Иван с племянниками, попробовали звонить и стучать со стороны калитки, но никто из дома не появлялся. Покрутившись несколько минут у входа, Иван решил направиться через дорогу, к соседям, может они что-то знают о хозяевах дома или об их местонахождении. Не успел он перейти дорогу, как из дома напротив, вышла пожилая пара, мужчина и женщина, поздоровались и спросили – кого или что, они ищут. Иван объяснил им, что узнал от знакомого человека, что вроде бы этот дом продается, и возможно они что-нибудь знают об этом, или подскажут, -где найти его хозяев, что бы с ними переговорить по этому вопросу.

Мужчина и женщина, назвали себя и сказали, что их бывшие соседи уполномочили вести предварительные беседы с потенциальными покупателями, они могут показать и сам дом, и все вокруг дома, так как дом строился на их глазах, да и после его заселения, они не раз в нем бывали. Мужчина сходил в себе домой, взял ключи от того дома, и все вместе они пошли на «смотрины». С задней стороны дома был устроен большой двор, по периметру которого располагались различные хозяйственные постройки. Сам дом был единым, но имел два самостоятельных входа, то есть, был сделан сразу на две автономных семьи, поэтому во дворе стояли два капитальных гаража, две летних кухни и еще два каких-то подсобных хозяйственных помещения. Одним на две семьи, был только колодец, стоящий посредине, на краю двора, несмотря на то, что в доме было централизованное водоснабжение. Оба крыла дома имели по четыре спальных комнаты, по одному большому залу, свои кухни и туалеты. Все помещения были обставлены хорошей мебелью. За двором расположился большой сад-огород, с капитальной системой орошения. В дальнем конце сада – поднимался разносортный молодой виноградник, по словам соседей, -там было заложено более двести кустов местных различных сортов, а по территории сада, подрастало несколько десятков различных плодовых деревьев. Всю территорию сада-огорода, тоже разделяла на две равные части, красиво оформленная дорожка, уложенная светло коричневой керамической плиткой. В общем, дом был полностью пригоден для жилья, хоть сейчас –заходи и живи….

Внимательно ознакомившись с домом и прилегающей к нему территорией, Иван с племянниками и соседская пара, зашли в одну из уютных беседок, расположенных в палисаднике и начали выяснять интересующие вопросы, связанные с возможной его покупкой. Братья только молчали, разговор вел дядя Иван, постепенно разматывающий клубок проблем, приведших две молодые семьи, даже года не прожившие в этом доме, к необходимости его срочной реализации.

Постепенно выяснилось, что дом этот построил для своих внучек, какой-то профессор из Ленинграда, гинекологическое светило, неоднократно в прошлом посещавший здешние места и изучавший с молодых лет, целебные свойства здешних минеральных вод и грязей, для нужд гинекологии. Построил, с целью переселить сюда своих любимых внучек, проживающих одна в Ленинграде, другая – в Выборге, и с детства страдающих респираторными заболеваниями, в благодатный регион западного Крыма, где состыковывались сухой степной воздух, с мягким и влажным морским, и где для внучек были бы самые лучшие в нашей стране, условия проживания. Вначале он планировал переселить сюда и свою единственную дочь, тоже уже известного врача-гинеколога, кандидата наук, но она отказалась, уехав с мужем в Израиль, на постоянное место жительства. Перед этим, она рассорилась с обеими взрослыми дочерьми, по причине того, что они вышли замуж по своей воле, не прислушавшись к предложениям матери.

Профессор тоже собирался переехать в США или Израиль, неоднократно уговаривал своих любимых внучек ехать с ним после окончания институтов, но они уже имели свои семьи, и не их мужья, да и они сами, не горели желанием покинуть Советский Союз. Дедушка не мог оставить их без поддержки, поэтому –нанял специального человека, здесь, в Евпатории, который курировал и строительство дома, и его насыщение всем необходимым, да и – переселение семей внучек, оформление необходимых документов, и даже их и мужей – трудоустройство, на новом месте. И только после того, как семьи его внучек, обосновались в новом доме, и им там понравилось, профессор с легким сердцем, переехал в США. И все в этом доме несколько месяцев было нормально, и все его жители были просто довольны. Буквально всем. Но не прошло и года, как это случилось….Может оно и раньше случилось, да не объявилось, а тут раз- и вышло наружу: Сестра, которая жила раньше в Выборге, она была на год старше сестры из Ленинграда, случайно заехав домой за какими-то документами, застала своего мужа, в своей половине дома, в постели…с её сестрой- ленинградкой. В итоге- обе семьи бросили дом и разбежались. Мужья разъехались к своим родителям, а сестры – одна (преподаватель) здесь, в Евпатории, снимает квартиру, а другая (врач-гинеколог) находится где-то в городе Саки, наверное, работает и живет там. Ехать им некуда и не к кому. Объявили на продажу дом, да кто его так быстро возьмет!. Если бы он стоял с западной части города, у побережья, то его давно бы уже купили, там его за год окупить было можно, а здесь – далеко от моря –кто такую громадину возьмет. Большие семьи, как правило, таких денег не имеют, а малым семьям- зачем нужны десять комнат , одни расходы без отдачи. Вот и стоит уже несколько месяцев, а сестры теперь маются по съемным углам. Тяжело им после такой роскоши, квартиры снимать, а что делать?!.

А ведь это профессор тот, дедушка, приказал построить дом подальше от берега. Там, мол, не только сыро зимой и осенью, а в сезон – там полно всяких, как правило, неместных, людей, шастающих туда-сюда, в том числе бомжей, больных, жуликов и т.п. Захотят внучки побывать на море- найдут способ туда добраться за пять-десять минут. Они же не отдыхать сюда приехали –а жить!. Все это может быть и правильно, ну это, когда все нормально, а тут вот как все нелепо получилось. Да еще проблема в том, что каждая половина дома имеет своего собственника, и вроде бы все понятно, можно купить и половину дома, но –у обоих домов –общие коммуникации и, чтобы купить половину –надо получить согласие хозяина второй половины, то есть, другой сестры, а каждая из них категорически против этого, понимая, что, если половину дома купит кто-то чужой, то проблем с реализацией второй половины, только добавится, и в разы.

Глава восьмая

Из разговора с соседями, Иван понял, что сестры сейчас находятся в серьезном финансовом цейтноте, и при наличии такого дома, скорее всего, испытывают немалые трудности, в первую очередь –бытовые. Вывод- надо им помочь разрешить эти трудности и использовать этот момент на взаимную пользу, и как можно скорее. Выяснив у «уполномоченных» -адрес сестры, находящейся в Евпатории, и примерную сумму, которую они запрашивают за дом, Иван с племянниками, поблагодарив соседей за информацию, отправились на поиски старшей сестры. Имея на руках адрес, телефон, и обеденный перерыв выходного дня, им удалось довольно быстро найти Алину (так звали старшую сестру), развешивающую постиранное белье во дворе частного дома, где она снимала комнату. Алина оказалась серьезной, довольно общительной молодой женщиной. Узнав, что они пришли по поводу дома, сказала, что может говорить только о своей половине, назвала цену, но сразу сказала, что купить одну половину будет проблемно из-за несогласия хозяйки второй половины, её сестры. Сколько она просит за свою часть, она не знает, да еще и не было желающих купить весь дом целиком. Чувствовалось, что ей трудно об этом говорить, но также чувствовалось, что она серьезно нуждается в поддержке. А куда обратиться – к мужу-изменнику, к маме, или к дедушке, который столько для них сделал, а они все растеряли?....

Иван понял, что Алину можно сейчас уговорить, потому прямо сказал: « Знаете, Алина, что я вам скажу, – если дом не купили к началу сезона, то к зиме – никто уже не купит, а ждать еще год – думаю – не резон, ни вам, ни вашей сестре. Надеюсь, вам это понятно. Да, нам понравился ваш дом, но он нам на троих, такой не нужен, а если и будет нужен –так лет через десять, а кому это надо содержать пустующие помещения?. Но, учитывая все нюансы, связанные с вашими семейными отношениями, мы как раз те люди, что можем вам помочь. Поверьте, и уже через несколько дней, вы сможете держать в руках солидные деньги, и без всяких проблем и отсрочек, за которые сможете купить хорошую трехкомнатную квартиру с мебелью, здесь, в Евпатории и в придачу к ней –новую машину. Мы пойдем на риск, на ненужные нам сегодня затраты, но сделаем все от нас зависящее, чтобы купить весь дом. Но это при условии, что и вы пойдете нам навстречу, – и вы, и ваша сестра. Естественно, она тоже получит такую же плату и сразу, как только оформим документы. А документы, то есть, все расходы по их оформлению, мы возьмем на себя. Ваша забота – только – дать согласие, поставить необходимые подписи и получить деньги, хоть по перечислению, хоть –наличными, и все. Иван назвал цену, которую они могут заплатить за весь дом, и спросил, внимательно посмотрев в лицо Алины,: «Вы меня поняли?».

То, что она его поняла, Иван увидел в её глазах. Каким-то мгновенным радостным проблеском, Алина непроизвольно выдала согласие с его предложением, хотя Иван и предложил цену на тридцать процентов меньше, чем она запросила. Иван проводил разведку боем, пользуясь не столько приоритетным правом покупателя, сколько сложившейся ситуацией, в принципе одинаковой для обеих сестер. Он чувствовал, что сестры и, в частности эта Алина, получив от дедушки такой дорогой подарок, посчитали это как должное, больше как моральное, чем материальное. Не вникли в материальную составляющую всего того, что для них было сделано, поэтому и не представляют себе истинной стоимости принадлежащего им дома со всеми сопутствующими ему хозяйственными пристройками. Ну, а раз так, то этот момент надо доиграть до конца, пока всем нужно решение этого вопроса – и сестрам, да и нам, покупателям. Это шанс для обеих сторон, а главное – обе стороны в принципе могут остаться довольны. Надо только его не упустить. И он расчехлил главный калибр: «Второй раз мы к вам не придем. Однозначно. Если вы не согласитесь – пойдем по другим адресам, у нас их целый список!». Он достал из кармана кителя листок с адресами домов на продажу, полученный от женщины из справочного бюро и показал Алине для пущей убедительности, и добавил: « Вы можете подумать, но так как мы люди приезжие, у нас мало времени, а адресов много, то у вас есть на размышление целых десять минут. Мы должны знать это сегодня, сейчас!».

«Да, что тут думать!– серьезно сказала Алина, -«Я согласна. Быстрей бы только весь этот кошмар закончился! Только как быть с сестрой, с Аленой? Я к ней не пойду!». Иван подошел ней поближе и негромко сказал: «Знаете, Алина, вы приняли очень правильное, а главное –своевременное решение. Как говорите, зовут сестру -Алена?, так общение с ней мы возьмем на себя, только дайте нам её координаты. И еще,– так как вы, обращаться к ней не можете, в том числе и по телефону, то для нас было бы очень кстати, иметь какое-то подтверждение того, что мы с вами договорились, ну, например, записку в несколько слов, с обязательным указанием, оговоренной нами общей суммы за весь дом, половина из которой, естественно Алена, также как и вы, получит сразу после оформления документов. Обязательно укажите, что документы и все расходы по их оформлению делаем мы, покупатели. И – что мы постараемся, чтобы весь процесс оформления, уместился в будущую неделю, в конце которой, -мы получим документы на дом, а вы с сестрой –каждая свою половину денег и потом – расстанемся добрыми друзьями. Мы собираемся здесь жить, так что еще, даст Бог, увидимся и после нашей сделки!».

Алина написала сестре записку, ни на что, особо не надеясь, зная характер сестры, и передала её Ивану. Она написала там же координаты Алены, в соседнем городе Саки, и на том они расстались.

Иван вошел в покупательский раж и втянул в него обоих племянников. У всех троих появилась реальная цель, такой дом упускать было нельзя, тем более, что наполовину согласованная сумма по дому, удачно вписывалась в финансовые возможности Григория и Павла. Братья загорелись надеждой и жаждали скорее увидеть вторую сестру и постараться получить её согласие. Прямо от Алины – Иван направил машину в Саки. По дороге, они обсудили возможные действия и ответы Алены и готовили к разговору себя. Потом Иван сказал, что говорить он будет с сестрой сам, да, в присутствии братьев, но им лучше при этом, просто помолчать.

Все оказалось гораздо проще, чем они думали. Уже через полчаса, они беседовали с Аленой в уютном холле санатория, в котором она работала. Алена прочитала записку сестры, внимательно посмотрела на Ивана и племянников, и, видимо, чувствуя свою вину за все случившееся, только спросила: «Это все правда, что здесь написано, -и про суммы, которые мы получим каждая отдельно, и про документы, и что все это уложится в будущую неделю?». Видно было, что ей тоже надоела неопределенность и беззащитность, поэтому Иван, по-отечески сказал как можно мягче: « Да, это все – правда. Все так и будет. У моряков – не принято обижать женщин, тем более молодых и красивых. Дело только за вами, за вашим согласием, и вы действительно получите ваши деньги, или через сберкассу или наличными, как вам будет удобно». После этих его слов, Алена с глубоким облегчением вздохнула и тихо произнесла: –«Я согласна!». Иван уточнил, где находятся документы на дом и примыкающие к нему коммуникации, потом поблагодарил Алену и, прощаясь, сказал: «Если что-то будет надо нашим людям, которые будут заниматься оформлением документов, они вас найдут. Скажут, что от меня, от Ивана. Не бойтесь их, просто доверяйте и все. Они будут нам помогать».

Расставшись с Аленой, Иван направил машину в сторону их родного села, но проехав мимо дома, где их ждала с обедом Анастасия, заехал в сельский совет, там узнал у дежурного, где можно найти председателя. Тот оказался дома. Видимо, дежурный ему позвонил, и, пока Иван с братьями подъехали к дому, председатель сельсовета, кстати, тоже Иван, одноклассник дяди Ивана, –уже встречал их на улице.

«Ну, в этом году, наверняка полностью замерзнет наше Черное море! Сколько лет не виделись!»– с этими словами председатель поочередно обнимал Ивана и племянников, которых давно уже не видел. «Это те самые Гриша и Павел, которые по ночам, угоняли мой велосипед, в былые времена?!. Ничего себе тополя повырастали!» -гремел хозяин, приглашая прибывших к себе во двор. « Вы что -ясновидящие?! – весело продолжал хозяин, мы как раз с моим заместителем и его сыном, ночью на рыбалке были. На очень удачной рыбалке! Заходите, сейчас я вам покажу разные морские деликатесы. Правда, мы только недавно прибыли, поэтому, -готового пока ничего нет. Ну -подождете немного!».

«Знаешь, Иван, -честно признался Иван -приезжий, мы к тебе по делу. Тоже по очень важному, но приятному делу, для нас обоих. Так получилось. Вот вчера вернулись домой мои племянники, Настя мне позвонила, и я утром приехал. Оказалось, что вместе с ними, прибыли и хорошие для нашей семьи известия. У меня сегодня выходной, но он получился, по сути, более, чем насыщенным. Мы покупаем дом, в Евпатории, уже договорились только что с хозяевами, осталось – все правильно и быстро оформить. Наши ребята неплохо поработали на БАМе, и кое-что привезли с собой, по крайней мере –на дом хватит. Тут и для тебя есть приятная новость – поможешь нам быстрее оформить документы и переехать в город- мы тебе (сельсовету) возвращаем дом, в котором я родился и вырос, а сегодня живет сестра с ребятами. Он же за государством числится, вот мы его и вернем его с благодарностью, за 44 года использования. Причем, вернем со всем, что там на сегодня есть, кроме личных вещей, а там уже вы распорядитесь –как его дальше использовать. Как тебе наш подарок?!. Только, прошу тебя, Ваня, помоги сделать три нужных для нас дела: в течение нескольких дней оформить покупку дома на двоих племянников, помочь семье Насти перебраться в новый дом, и подвезти племянников в порт Евпатории, к семи часам утра, в день, когда они скажут. Они аж из Забайкалья привезли с собой путевки на круиз по Черному морю. Пусть отдохнут неделю. Заработали.

Иван-председатель все понял, тут же дал, по всем трем вопросам просьбы Ивана, задание своему заместителю, занимающемуся как раз сортировкой привезенного улова, подчеркнув, что Григорий и Павел, в течение максимум трех-четырех дней, должны получить готовые документы на дом в Евпатории и уехать в круиз, уже из собственного дома, как его полноправные хозяева. Заместитель уточнил у Ивана отдельные моменты, касающиеся дома, хозяев и их адресов, сказал братьям, что скоро их найдет и все будет нормально. Это его хлеб и он в городе знает, с кем и как иметь дело. Готовьте только деньги.

Поговорив о разном с одноклассником еще несколько минут, Иван сказал, что, к сожалению, времени у него в обрез, а еще ехать в Севастополь, а утром –рано на работу. Он же на военной службе. Иван-хозяин, понимая ситуацию, не стал уговаривать их остаться и попробовать свежей рыбы, а просто набросал им в сетку несколько приличных рыбин разных видов, сказал -дома приготовите, потом поблагодарил за хорошие новости, передал привет сестре Насте, и пообещал сделать все так как надо, из того, о чем они договорились. Потом -проводил их до машины и обнял на прощание.

Дядя с племенниками, наконец, приехали домой. Анастасия уже расстроилась, обед давно остыл, а их все нет и нет….Мало ли что в первый день могло быть. Обрадовалась свежей рыбе, думала –купили у рыбаков, так такую на берегу не купишь. Иван начал с того, как посетил Ивана –председателя сельсовета. «Понимаешь, Настя, – начал он плести словесные кружева, -мы тут с ребятами подумали, подумали и решили подарить этот дом сельсовету. То есть, вернуть его обратно, он же на балансе советской власти сегодня находится, вот и решили его вернуть. Поставили об этом в известность председателя. Он остался доволен!». «Вы что!? –забеспокоилась, ничего не понимающая Настя, – «а мы куда?!». «А вы, мамочка, приглашаетесь своими сыновьями жить, в другой дом, новый, большой и в городе Евпатория!» -в один голос заговорили, молчавшие весь день сыновья. Иван в нескольких словах рассказал о том, что им удалось сделать в течении дня, а потом поднялся и без всяких объяснений, заявил: «Обед подождет. Собирайся, Настя. Потратим еще час, но ты должна увидеть наш новый дом. У тебя 10 минут. И в сторону ребят: «Экипаж –в машину!».

Они посмотрели снова дом, извинились перед соседями за то, что снова потревожили, но дело того стоило, ибо они выступали уже не в качестве покупателей, а как потенциальные соседи. Старики тоже обрадовались, им надоели пустые восьми месячные «смотрины», где больше любопытных, чем покупателей. После этого, заехали еще раз к Алине, поставили её в известность, что Алена тоже дала свое согласие, договоренность остается в силе, и на следующей неделе, сделка по дому, будет завершена. Алина тоже осталась довольна, она поняла, что имеет дело с серьезными людьми, с такими иногда лучше что-то потерять, чем с дурными –найти, и они, по-доброму – расстались. Анастасия ездила с ними, как молчаливый наблюдатель. Она не могла еще не то, что поверить, что у них будет такой дом, а даже представить себе не могла, что такое может случиться. Мужчины и не пытались её в чем-то убеждать, они уже были уверены, что на следующей неделе, вопрос с домом будет решен.

Когда приехали домой – вопрос о доме больше никто не поднимал, слишком много внимания и сил было отдано этой теме, поэтому – все вместе плотно покушали, а вместо отдыха, дядя Ваня начал собираться домой, так как дело шло к вечеру. Пока мужики беседовали на улице, Настя поджарила пару рыбин Ивану в город. Кто ему там приготовит….Григорий и Павел решили рассказать дяде о найденном ими золоте, для них он был главный авторитет, да и куда они могли еще обратиться с такими новостями. Когда они рассказали и показали дяде самородки и пояснили, как золото к ним попало, Иван, несколько минут, был в замешательстве: «Ну, ребята, вы даете, час от часу не легче. Это вам уже не дом купить. Это вопрос уже по части специальных служб». Потом еще раз уточнил, как и откуда золото появилось, и есть ли у них абсолютная гарантия, что никто об этом не знает, и искать не будет. Когда братья все это подтвердили, Иван сказал, что дело это очень серьезное, но стоящее, поэтому он возьмет с собой маленький самородок, и, пока они будут плавать по морю, он постарается вникнуть в решение и этого вопроса, а кроме того выяснит, как использовать привезенные ими сертификаты на машины.

Братья не согласились с дядей, в том плане, что оставлять такое добро на одну маму, тем более в связи с переездом в другой дом –опасно, поэтому пусть забирает все золото с собой и хранит где-то в другом месте. Дядя подумал и согласился, но сказал, что солнце уже садится, ехать одному в такой ситуации рискованно, поэтому – они поедут с ним в Севастополь, а утром – он их отправит домой. Ничего за ночь не случится, а маме не привыкать быть одной. Не вдаваясь в подробности, братья объявили маме, что в Севастополь поедут втроем – на улице уже ночь. Настя не возражала. Братья благополучно прибыли на другой день утром – домой. В течение недели – были оформлены и получены документы на дом в Евпатории, причем половина на Григория, половина на Павла, рассчитались с обеими сестрами, они были на седьмом небе от свалившегося на них добра и по-доброму расстались с братьями, пообещав поддерживать с ними чисто дружеские связи. Передали по акту пользования старый дом сельскому совету, с мебелью и инвентарем, взяли с собой только самое «свое», -остальное оставив будущему хозяину. Иван-председатель, искренне поблагодарил Настю и сыновей за такой жест доброй воли и организовал их переезд на новое место жительства, пообещав обязательно прибыть на новоселье. Уже в субботу, Анастасия и сыновья встречали вечернюю зарю в одной из беседок в палисаднике. Позвали соседскую супружескую пару, и хорошо посидели на новом месте. Договорились, что каждый вечер будут теперь ужинать в разных беседках ( их же было тоже две), чтобы им (беседкам) не обидно было. Весь следующий день, братья дотошно проверяли все коммуникации, воду, электроприборы, розетки, выключатели, по всему дому и двору, систему полива, чтобы у мамы не было проблем в период их отсутствия на время круиза. В день отъезда, к шести часам утра, к дому подъехала машина от сельсовета, и Григорий с Павлом, попрощавшись с мамой, были доставлены к прибывающему из Одессы теплоходу, чтобы отправиться в свой первый в жизни, – туристический круиз.

Глава девятая

«Красота-то какая!»-восторженно воскликнула Ольга. Ты только посмотри, Маша, какая панорама разворачивается на противоположном берегу!». Поезд приближался к мосту через Днепр. Проехали Дарницкий вокзал и начали втягиваться на мост. С правой стороны, по ходу, возвышался знаменитый сварной мост Патона, а выше, на высоком берегу, величественно возвышался грандиозный позолоченный монумент Женщины-матери, с мечом в правой руке и щитом – в левой, а немного правее – сверкали на солнце позолоченные купола главной башни и церквей Киево-Печерской лавры. Все это великолепие творения рук человеческих, как бы надвигалось на втягивающийся на мост поезд Москва-Одесса, и, понятно, что все внимание его пассажиров, было направлено именно туда, в сторону этого святого места.

Сестры лежали на верхних полках купейного вагона и интересом рассматривали то, о чем раньше читали или слышали от кого-то, а сейчас оно было прямо перед ними. И это было здорово!. Они, в своей жизни, южнее Москвы, нигде не были, да и в Москве-то были только несколько раз, хотя их Вологда, находилась всего в пятистах километрах от столицы. А тут- на тебе –Киев, мать городов русских! Будет что рассказать дома, по прибытию. Вологде тоже есть чем гордиться, но это же -Киев!. Кто знает, может им и не привелось бы никогда побывать в этом славном месте, но -повезло!.

Поезд через несколько минут остановился у киевского вокзала. Девушки вышли на один из перронов, в вокзал идти не стали, хотя стоянка была около получаса, а просто ходили вдоль перрона и дышали «киевским» воздухом. Лотошники предлагали им знаменитые местные торты, но это лакомство было не для них, они ехали на море! Купаться и загорать! Какие – там торты, для молодых незамужних девушек, и в августе месяце! Кушать- тоже не хотелось, так как перед этим, на станции Нежин, набрали у бабушек-торговок, – местных деликатесов- малосольных огурчиков, помидоров, свежих пирожков с картошкой, вкусных красивых яблок и спелых груш. Плотно позавтракали. Купили только для пробы два брикета вкусного местного мороженого, тут же на перроне их слизали, – и вернулись в вагон. Впереди их ждал еще один город-герой, Одесса.

Когда поезд тронулся, девушки снова заняли свои «наблюдательные» места –верхние вагонные полки, и с интересом рассматривали проплывающие мимо, такие непривычные для них, а в принципе, – понятные и приятные для их чистых человеческих душ, села и города, придорожные огороды, готовые к снятию урожая, на которых люди собирали картофель или отдельные овощи. Обязательными огородными «атрибутами» на всем пути следования, были разбросанные по участкам разноцветные разновеликие тыквы, арбузы, дыни и, высокорослые, пока еще с зелеными стеблями, мощные кукурузные стебли с крупными початками и отдельные вкрапления больших уже почерневших шапок подсолнечника на длинных крепких стеблях. Такого, в их северных краях –не увидишь. С обеих сторон железной дороги, тянулись высокие красивые лесополосы, чаще лиственные, из акации и других районированных в этой зоне деревьев. Совсем другая была здесь и почва, -почти везде жирный, черный чернозем. И так почти до самой Одессы. Доехали они нормально, на вокзале их встретил автобус «ПАЗ» с надписью – дом отдыха –Аркадия. Дом отдыха, имени известного в Одессе, командира партизанского отряда – подпольщика, был не такой уж звездный, но главное, – он действительно находился в районе легендарной одесской зоны –Аркадии, и от него до моря, было 8-10 минут ходьбы. Для Ольги и Маши –это было главным, все остальное -роли не играло.

Приехав на место, и, пройдя необходимые оформительские процедуры, они оперативно познакомились с местной столовой и сразу же, вместе со всей группой приехавших вместе с ними отдыхающих,– отправились на пляж, чтобы успеть до наступления темноты, обновить свои новые купальные костюмы, которые в этом году воды пока не знали, ни речной (лето на севере было прохладным), ни, тем более, – морской. Вода в двадцать два градуса, может быть кому-то показалась бы прохладной, только не нашим девушкам-северянкам, для них она была –просто прелесть, молоко парное….

Ольге было двадцать один, Маше – двадцать лет, но море они видели впервые. Настоящее море. Рыбинское водохранилище, где они бывали пару раз еще в пионерских лагерях – не в счет, хотя его на Вологодчине и называют морем. А здесь – настоящее, соленое, и большое море, а на одесском рейде, – постоянно стоят и ждут своей очереди на разгрузку-погрузку, десятки огромных океанских кораблей, а вдоль побережья, беспрерывно снуют небольшие прогулочные катера и яхты!. Красота! И город Одесса живет своей, такой насыщенной жизнью, тем более в разгар летнего сезона!.Но, пробыв несколько дней в доме отдыха, сестры заметили, что основная масса отдыхающих, проживающих с ними рядом, похоже, приехала сюда вовсе не отдыхать, а «работать». Мужчины, в большинстве своем, – молодые, больше сидели в при пляжных кафе, а не загорали и купались. Они вечером переодевались и шли продолжать делать то, что недоделали днем, то есть опять –пить, танцевать, кричать, искать и находить партнеров среди мужчин и, особенно, женщин. Свобода! Отдых!. Надо сказать, что и, минимум половина, «отдыхающих» женщин, занимались тем же. Со стороны казалось, что такие отдыхающие, независимо от пола, никогда, там, дома, не видели и не пробовали спиртного, и никогда не имели дело с представителями другого пола. Поэтому они пытались «выжать» из отпущенных им восемнадцати дней отдыха – максимум возможного и даже невозможного, забыв про дом, мужей, жен, детей и других родственников, которые у многих из них, наверняка, имелись. Для большинства из них, – нехитрые развлечения дома отдыха, -танцы, встречи-вечера, банкеты и поездки, -все с первого дня, использовалось для осуществления желанной цели, -быстрого знакомства, сближения и насыщенной трехнедельной «любви»….Ну, для этого, собственно говоря, такие любители сюда и ехали.

Ольга и Маша, и тоже с первого дня, не попали в этот круговорот курортных отношений. К ним тоже, в первый же день, начали «подкалываться» разновозрастные ребята, но, когда поняли, что им здесь ничего не светит, – сразу отстали. Девушки они были достаточно серьезными на вид, тем более их было двое, а главное, –они вовсе не за тем в такую даль ехали, а все, что можно было здесь найти, такого вольного – у них в Вологде тоже хватало, но там не было такого моря и такого солнца….Их стали считать – «с приветом», и больше к ним никто – ни свои, ни приходящие из других мест отдыха гости, не приставали. Дома у них осталась мама, врач, работает в областной больнице. Родители сестер, вместе закончили мединститут, мама-невропатолог, отец-нейрохирург. Поженились сразу после получения дипломов. Отец прошел через военную кафедру и был направлен на работу в военный госпиталь, мама –в городскую больницу. Потом появились подряд две дочери, семья получила двухкомнатную квартиру от госпиталя, и все вроде бы было нормально. Когда Ольге шел тринадцатый год, началась война в Афганистане, через несколько месяцев, отца направили в один из военных госпиталей в Кабуле, семья, понятно, осталась в Вологде. Отец так и не добрался до своего места службы: вертолет, на котором он летел в полевой госпиталь, был сбит и взорвался в воздухе….

С тех пор, почти девять лет, мама, на одну зарплату и небольшое пособие за погибшего отца, растила дочек. Тяжело было, девочки часто носили вещи после старшей – к младшей, как могли, помогали маме во всем, добросовестно учились. После школы пошли по стопам родителей –стали медиками. Не хватило у мамы возможностей дать им высшее образование, поэтому обе дочки окончили медицинское училище, и стали фельдшерами-акушерами. Оля, хотя и раньше окончила школу, чем Маша, но после школы – немного болела, поэтому пошла в училище, уже на следующий год, вместе с сестрой. Обе окончили училище с красными дипломами и были направлены на работу в городской роддом. За два года работы, сестры стали действительно общими любимицами, как персонала больницы, так и всех женщин, которым посчастливилось иметь с ними дело, при посещении этого первичного для каждого человека дома, где люди появляются на свет. Оля и Маша, просто делали свою работу, но они делали её не «просто», а со знанием дела и доброй душой, независимо от того, какое положение в обществе занимала их пациентка. Сестры обладали природной нежностью и любовью к людям. Постепенно роженицы начали заранее просить руководство роддома, чтобы именно им была предоставлена возможность попасть в зону обслуживания именно этих фельдшеров. Все это не афишировалось и никаких привилегий от этого, сестрам не полагалось.

Но, несколько месяцев назад, им довелось работать с необычной роженицей, и не только потому, что её молодой муж был сыном высокого областного начальника, а в первую очередь, – по ее физическому состоянию, как женщины. Роды у неё были очень тяжелые, с хирургическим вмешательством, ребенок родился слабым и негласно –считался безнадежным, сама роженица плохо себя чувствовала, а это не давало возможность её куда-то перевозить, в ту же Москву. И тогда отец мужа, сам приехал в родильный дом, нашел там Ольгу и Машу (кто-то, видимо, ему подсказал) и попросил их взять под постоянную опеку и ребенка, и его маму. Предложил оплату, девушки –отказались, но с этого дня, перешли на полуторасменный режим работы, составив свой рабочий день так, что они находились рядом с этой проблемной роженицей –круглосуточно, параллельно занимаясь своими обязанностями по отделению и, практически – не покидая территорию роддома. Так продолжалось около месяца. Общими усилиями –подняли и ребенка, и его маму, а когда их благополучно выписали – сестры, по очереди по двое суток отсыпались. Довольны были все. Муж той роженицы, привез сестрам два больших букета цветов и по коробке шоколадных конфет.

Но, как оказалось, на этом дело не закончилось. Где-то через неделю, из областного здравотдела, в роддом пришло официальное письмо, где сообщалось, что по итогам областного конкурса «Лучший по профессии», в группе –«Акушер», победителями были признаны фельдшера городского роддома –Ольга и Мария Кольцовы. Они награждаются бесплатными путевками в один из Одесских домов отдыха, сроком на три недели, причем, последнюю из этих недель, они проведут в круизе, на теплоходе Одесского морского пароходства, курсирующего по Крымско-Кавказской линии. Им же предоставляется бесплатный проезд по железной дороге, от Вологды, до Одессы и обратно. Руководству роддома, предлагалось предоставить сестрам на это время трудовой оплачиваемый отпуск. Скорее всего, это была благодарность от семьи той проблемной роженицы. Ну, может быть, так совпало….

Глава десятая

Конечно, сестры были в восторге. Побывать на Юге, да еще в качестве публичного поощрения за работу, – это было здорово!. Мама тоже была довольна. Девочкам выпало такое счастье – пусть поедут, отдохнут, и море, да и мир увидят. Она за них была спокойна, ничего с ними не случится, они, если что, – и постоять за себя сумеют…. «Да и когда еще нам такое счастье выпадет, две путевки в дом отдыха, и круиз по морю, и проезд, и все – для девочек –бесплатно!» -радостно думала мама, собирая дочек в далекую дорогу.

Конечно же –главный интерес у сестер на эти две недели -это море и солнце. В Доме отдыха, ежедневно работали представители различных культурно-познавательных направлений, предлагали билеты – в оперный театр и театр музыкальной комедии, в цирк, который с середины августа –начинал работать после летнего перерыва, в зоопарк, различные музеи, экскурсии, морские и автобусные по городу и т.п.. Сестер, приехавших из «культурной столицы» российского Севера, Вологды, местной культурной программой трудно было удивить, но посетить знаковые одесские места, о которых раньше слышали или видели в кино и новостях, они были просто обязаны, чтобы было дома, о чем рассказать. Они намеревались посетить один из лучших в мире, – оперный театр, увидеть в театре музкомедии знаменитого «Папандопуло» (Михаила Водяного), пройтись по Потемкинской лестнице к Морскому вокзалу и посмотреть на большие пассажирские корабли, побывать на знаменитом рынке –«Привозе», и проехать на прогулочном теплоходе вдоль одесского побережья. Для них это был своеобразный познавательный минимум, чтобы можно было говорить где угодно и когда угодно- «Да, мы были в Одессе».

Они посетили все, что наметили по своему «минимуму». Не испортил им настроение и тот факт (они об этом не знали), что при посещении театра музыкальной комедии, они уже не могли видеть артиста и руководителя театра, Михаила Водяного, который буквально меньше года тому назад, ушел из жизни. Они все-таки пошли на спектакль в этот театр, чтобы просто побывать в том месте, где еще витал творческий дух великого артиста. Самым приятным времяпровождением для них были послеобеденные прогулки на катере с одновременным загоранием на верхней палубе. Они садились в Аркадии на катер, который шел в сторону порта, поднимались на палубу и загорали. Людей- пассажиров, в это время, было совсем мало- местные вообще в это время не катались, а приезжие, как правило отдыхали (спали), чтобы к вечеру –снова выйти к морю. Девушки прибывали на Морской вокзал, не покидали катера, а брали билеты на обратный рейс и опять отправлялись загорать на палубу. Потом –проплывали все одесские станции, в том числе и мимо «своей» Аркадии, следовали до Черноморки, где катер разворачивался в обратное направление и только потом, на Аркадии, сходили на берег. Такой местный «круиз» занимал более двух часов по времени и вполне устраивал сестер. Загорать на песке –тоже неплохо, но, когда ты лежишь на верхней палубе, на солнце, обдуваемый свежим морским ветерком, а сам катер еще покачивает волнах – это уже что-то из очень приятного в этой жизни. И все это стоило буквально какие-то копейки!.

Две недели пролетели, как одно мгновение. В конце второй недели, во время обеда, в столовой появилась представительница туристической кампании и напомнила, что те отдыхающие, у которых имеются путевки в круиз по Черному морю на теплоходе «Таджикистан», должны сегодня у неё зарегистрироваться, а завтра, ровно в шестнадцать часов, за ними приедет автобус и завезет их в порт. У причала будет стоять теплоход «Таджикистан», вас там примут для участия в круизе, уже работники теплохода. Теплоход по расписанию отбывает в девятнадцать часов. Если есть какие-то вопросы, –задавайте сейчас.

У Ольги и Маши вопросов не было. Они уже жили ожиданием того, «настоящего» морского путешествия, тем более – Куда? – через знаменитый Крым, – вдоль не менее знаменитого Кавказского побережья. Там только перечисление названий городов, приводит в восторженный трепет: Евпатория, Ялта, Новороссийск, Сухуми, Батуми!. Когда бы они смогли посетить эти замечательные места? –А вот -посетят! И целую (августовскую!) неделю, будут любоваться этим великолепием!. Конечно же, в глубине души, у сестер, присутствовала определенная настороженность, – все-таки далеко, и море большое и глубокое, но интерес к предстоящему всему новому и неизвестному, перебарывал все опасения и хотелось только, чтобы предстоящие сутки прошли быстрее, а посиневшие от беспробудных употреблений спиртного, лица обитателей дома «отдыха», – остались в прошлом. Девушки вечером собрали все свои вещи, поставили в известность о своем выбытии, дежурного распорядителя, чтобы назавтра ничего не оставлять недоделанным, затем отправились в ставшую привычной, к сожалению, последнюю, прогулку на катере, вдоль одесского побережья. Завтра – пойдут в серьезное плавание и неизвестно еще, – как там будет, да и кто там будет!....

Вечером, в доме отдыха было весело и шумно. Не все отдыхающие отправлялись в круиз, поэтому были и «расставания», рассыпались сложившиеся за пару недель «пары», были даже слезы, но больше всего было выпивки, выяснений отдельных отношений и всего, что бывает с этим связано. Эта «ночь расставаний» не дала спать все отдыхающим, и тем, кто покидал гостеприимный дом отдыха, и тем, кто в нем оставался отдыхать дальше. Оля и Маша слушали весь этот импровизированный «прощальный концерт», крики, песни и слезы, не спали, конечно, но они, в своих мыслях, были уже далеко и от этого дома отдыха, да и от Одессы в целом. Им уже мерещились белые отроги кавказских гор, пальмы и апельсиновые рощи в кавказских предгорьях и безбрежное открытое море, где они плывут на огромном теплоходе, а вокруг него, резвятся дельфины. Завтра начинается еще один новый виток их жизни вне дома, – первый в их жизни морской круиз!.

На другой день, к четырем часам по полудню, к Дому отдыха подъехал автобус, все, кто выезжал отсюда в круиз, – были наготове, поэтому быстро погрузились и двинулись в сторону порта. По дороге заехали еще в пару мест, там тоже были «круизники» и где-то к половине шестого, прибыли в порт, к Морскому вокзалу. Сопровождающая их женщина, подвела их к трапу стоявшего с левой стороны причала теплохода. На его «скулах», на шлюпках и спасательных кругах и плотах, везде читалось его название –«Таджикистан». Оле и Маше, он показался огромным, конечно, если бы его положить поперек их родной реки Вологды, то он мог мы выступать в роли моста. Уже позже, после того, как они прошли регистрацию и были поселены в двухместную каюту на главной палубе, из окна иллюминатора они увидели пассажирское судно, стоявшее с правой стороны причала. Оно стояло носом к городу, тогда как их корабль стоял носом к выходу из порта. Но то судно было раза в два больше «Таджикистана», даже его название не удалось прочитать – далеко было. Как-то даже неловко стало сестрам, из-за того, что им их корабль показался сразу таким громадным, а на самом деле –он был ребенком-малолеткой, по сравнению с его соседом справа.

Но это было неважно. Сестры переоделись, привели себя в порядок, -как-никак –надо выходить в люди. Это тебе не заляпанные стены дома отдыха, а кругом – все блестит, неважно это металл или дерево, и в каютах, и в коридорах и на лестницах. По радио объявили, что как только теплоход отойдет от причала – гостей приглашают в ресторан, на главный «приветственный» ужин. Оказалось, что ресторан находится здесь же на главной палубе, в передней её части. В семь часов вечера теплоход отошел от причала и поддерживаемый по курсу, буксиром, начал выдвигаться к Воронцовскому маяку, то есть, к выходу из порта. В коридорах началось движение пассажиров – одни выходили на открытую палубу, чтобы увидеть перед рейсом вечернюю Одессу и попрощаться с ней на неделю, другие- направились в ресторан, занимать более удобные места. Оля и Маша вошли в зал ресторана и были приятно удивлены оригинальным оформлением его интерьера. И большое панно, и отдельные элементы ресторанного зала, были выполнены в восточном, конкретно, в таджикском, стиле. После выяснилось, что над этим судном, давно взяли шефство несколько организаций из Таджикской ССР, поэтому и в оформлении, и в обеспечении отдельными продуктами, и в ежедневном меню, да даже в звучащей по радио музыке, прослеживались таджикские элементы и мотивы.

Администратор зала предложила им места справа от входа, рядом с бортовой стеной, и ближе к эстраде, сказала, что здесь спокойнее, меньше движения посетителей, дальше от танцплощадки и обзор хороший. На столе уже стояли холодные закуски в довольно широком ассортименте, рюмки, бокалы и столовые принадлежности. Посредине, в емкости со льдом, покоилась бутылка шампанского. Питание, ассортимент которого, можно было выбирать или заказывать заранее, входило в стоимость круизного билета. Если кто-то желал покушать что-нибудь вне предлагаемого всем набора, он мог заказать себе это за отдельную плату. Это же касалось и отдельных видов напитков, особенно, -горячительных. Столовое вино выдавалось бесплатно. У девушек даже глаза разбежались при виде такого обилия закусок, а в лежавшем на столе меню – ассортимент был еще более разнообразен. Как сказала официант – они могут заказать сегодня, любое из того, что было прописано в меню, так как сегодня –Главный Ужин!. Такой же, по набору, Ужин, ждет их и в последний вечер, перед прибытием в Одессу, и пожелала приятного аппетита и отдыха. Оркестр наигрывал какие-то приятные восточные мелодии, зал постепенно заполнился отдыхающими. «Таджикистан» принял на борт две с половиной сотни пассажиров, не все из них, сразу направлялись в ресторан, но уже через час, свободных мест практически не осталось.

Не успели девушки приступить к трапезе, как к их столику, причалили два молодых человека, лет под тридцать. Один -высокий, худой, с наголо обритой головой, другой –ниже среднего роста, плотный, с копной вьющихся темных волос на голове. Они подошли так быстро и уверенно, как будто бы знали сестер с детства, и только что отошли от них на некоторое время, а потом –вернулись. Они развернули к себе стулья, уселись и только потом, «толстый» (как сразу окрестили его девушки), весело сказал: «Добрый вечер, девочки, с отплытием вас!, -и, повернувшись к своему приятелю, добавил – Жора, так это же наши места!». Тот что-то хмыкнул в ответ. Толстый, позже он представился, как Игорь, тут же взял на себя роль тамады стола. Он открыл бутылку шампанского, наполнил все четыре бокала и предложил выпить за начало увлекательнейшего путешествия по таким удивительным местам, как Крым и Кавказ, рядом с которыми, им придется не только плыть, но и посещать их, там, где им будет предоставляться возможность. Потом поднялся с бокалом в руке и сказал, что не может, просто не имеет права пить с незнакомыми людьми, поэтому представил своего товарища –Георгий, и себя – Игорь. Девушки назвали себя, и тогда Игорь предложил выпить за произнесенный им ранее тост. Девушки пригубили бокалы, мужчины выпили их залпом, и стоя. Когда налили по второй, тост произнес Георгий. Он с пафосом заявил, что счастлив тем, что судьба, ему и его другу, преподнесла такой великолепный подарок – в виде таких замечательных красавиц-попутчиц и что он надеется, что они подружатся и вместе проведут эту неделю, на самом высоком уровне.

Игорь сидел, развалившись на стуле, положив ногу на ногу. Остановив проходящую официантку, попросил принести еще бутылку шампанского и двести граммов коньяка. Он все больше входил в роль «хозяина», беспрерывно сыпал анекдотами, в большинстве своем «сальными» , с соответствующим подтекстом….Когда принесли графин с коньяком, опять налил четыре рюмки и настойчиво пытался заставить пить девушек. Когда они все-таки наотрез отказались, налил им шампанского, а коньяк они поделили с Георгием. Потом были танцы. Девушкам пришлось идти танцевать с подпитыми новыми знакомыми, которые с каждым новым танцем, все более бесцеремонно пытались прижимать их к себе и поглаживать по отдельным местам, чем довели сестер до возмущения, которое они не могли выразить вот так сразу, на людях, в первые же часы, начала круиза. Они уже со страхом представляли, что будет дальше, впереди еще семь дней!. Когда ужин закончился, и отдыхающие начали расходиться по каютам, Оля и Маша поспешили к себе. Естественно, новые знакомые, провожали их до двери каюты и упорно стремили посмотреть, как они устроились. Хорошо, что в коридоре было много людей, благодаря чему, девушки сумели ускользнуть от «опеки» и закрыться на замок. Судя по разговору, доносившемуся из коридора, их несостоявшиеся «партнеры», еще минут сорок метались по коридору, в надежде, что кто-то из девушек все-таки выйдет, так как туалеты, ванные и душевые комнаты, были в коридоре. В каютах были только умывальники с холодной и горячей водой. Так закончился для Ольги и Маши первый (Главный) ужин на теплоходе, который вышел в открытое море и держал курс на Евпаторию. Впереди – еще неделя пути! Что она принесет нашим героям?.Сестры лежали на своих кроватях, вспоминали прошедшие две недели в Одессе и прошедший сегодняшний испорченный вечер….

Глава одиннадцатая

Из всего живого на Земле, Эрна не любила никого. Из всего остального, –любила два направления- секс и деньги. Причем Деньги – даже больше. Первого у неё всегда было в избытке, а вот второго, и тоже –всегда, – не хватало, всегда было мало, и эта проблема, тянулась у неё по жизни, чуть ли не со второго класса школы, когда мама давала ей по двадцать копеек в день, на два пирожка и стакан чая, а её любимое мороженое стоило сорок копеек. Жила она в детстве в славном городе Днепропетровске, воспитывалась в приличной семье, окончила медицинский институт, вышла из него врачом-педиатром, получила направление на работу в известный на всю страну, но -таки малюсенький город –Саки, что на западе Крыма, там где людей и в том числе детей, лечат целебными грязями и рапой (водой, насыщенной солями). И все было бы нормально, но этот детский врач, не то чтобы не любил детей, он их как-то уж очень сильно ненавидел. Причем своих детей у неё никогда не было, поэтому, она не любила эту, постоянно меняющуюся людскую прослойку, просто абстрактно, в общем, и вряд ли могла объяснить причину этого.

Унаследовав от своей мамы жесткую категоричность в суждениях, и расчетливую практичность в действиях, при этом, невзирая ни на какие обстоятельства, нормы и правила, Эрна, сразу, по прибытию в Саки, выстроила четкую линию внедрения в жизнь этого курортного городка, и начала проводить её в жизнь. Естественно, – первоочередными вопросами являлись – работа и жилье. Для молодого специалиста- врача, тем более молодой девушки, вопрос трудоустройства, не был проблемой, а вот с жильем было не все так просто. Правда – можно было за дорого снять комнату в частном секторе, и санаторий согласен был возмещать понесенные ею расходы – только зачем ей это нужно!. Только зацепись с этим- так и будешь пользоваться съемным жильем долгие годы, руководство быстро привыкает к такому. Примеров было сколько угодно, среди коллег –врачей, в её же санатории. Это не для неё. Надо замуж, только не просто замуж, а на кратковременной основе и с обеспечением, хотя бы жильем. Да где и быстро, найдешь такого жениха?!.

А она нашла! Один молодой партийный чиновник из города Саки, любитель водных лыж, получил травму, перенес операцию, и ему рекомендовали восстановительное лечение грязью. И как раз, в санатории, где работала Эрна. Она, в то время, была очень недурна собой, поэтому холостой чиновник, очень быстро стал её мужем, и она переехала жить к нему в двухкомнатную государственную квартиру. Не прошло и года, как ей, эта замужняя жизнь и постоянный муж,– приелись. Надоело. Не столько душа, как её тело требовало свободы. Но не такой «свободы», чтобы взять и бросить нелюбимого мужа. А свободы заслуженной, страдальческой и сочувственной, в глазах окружающих.Подвернулся соответствующий случай. Медсестра, с которой они почти год вместе работали и, которая по духу была под стать Эрне, только с более умеренными амбициями, попросила у неё сто рублей, до зарплаты, то ли на серьги ей не хватало, то ли на что-то еще. Но прошел месяц, затем второй, а долг медсестра так и не возвращала. Приводила какие-то причины, но ничего от этого не менялось. И тогда Эрна ей заявила, что ей самой срочно нужны деньги, пусть она где хочет их берет, но отдаст в течении суток. Потом подумала и сказала, так, вроде бы нехотя: « Слушай, Зоя (так звали медсестру), у меня есть предложение, думаю, для тебя оно будет и приятным, и полезным. Постарайся соблазнить моего мужа. Хочу проверить, насколько крепки у нас супружеские отношения. Он же опять ходит к нам на грязевые процедуры. Постарайся, я скажу тебе, где и когда лучше это сделать, чтобы зафиксировать этот факт. В порядке поощрения –я прощу тебе долг….В итоге – в душевой кабине, куда с двух сторон, входят и выходят люди после принятия грязевых процедур, (случайно) встретились обнаженные – любвеобильный муж Эрны, и не менее любвеобильная, подогретая материальным интересом, медсестра Зоя, обслуживающая грязелечебное отделение. Они мылись в душе дольше обычного, так как без приглашения медсестры, в отделение никто не заходил….

Эрна даже не стала разговаривать с медсестрой о том, как все происходило, потому, что все видела своими глазами и сделала несколько снимков купающейся пары с разных сторон, небольшим фотоаппаратом. Она не дожидалась окончания «процедуры», ей хватало того, что она получила. Фотографии получились не совсем качественные, но лица, особенно её мужа, и соответствующие позы «моющихся», получились узнаваемыми. Она не стала устраивать дома каких-либо разборок, ей это абсолютно было не нужно, не сказала мужу ни одного слова, но пошла в горком партии, где он работал, нашла там председателя партийной комиссии и попросила её принять. Председатель комиссии, была классическим «комиссаром», бывшим фронтовиком, курила папиросы «Беломор», категоричной в решениях и неприступной внешне. Эрна, тихим голосом, поведала ей свою семейную тайну, сказала, что второй год живет с мужем, никаких проблем раньше не было, а вот вчера ей, на работе, подбросили конверт, в котором было несколько фотографий, где её муж… – и она расплакалась, да еще добавила, что у неё будет ребенок….И, что она никому ничего про это не говорила и не показывала, а люди ей посоветовали пойти прямо к председателю партийной комиссии, она мол умная, честная, во всем разберется, -и – снова расплакалась. Хозяйка кабинета, как могла её успокаивала, спросила –знает ли она женщину, которая была с мужем на снимке, на что Эрна ответила, что хорошо её знает, вместе работают в санатории, она молодая, не замужем, ничего плохого о ней, Эрна сказать не может, потому, что не знает. Председатель комиссии что-то пометила себе в блокноте, потом даже подошла к Эрне, положила ей руки на плечи и спросила: «Ну а вы как к этому всему относитесь?». Эрна ответила, что она просто не сможет жить вместе с ним дальше, потому, что просто не сможет, несмотря даже на то, что ждет ребенка.

Эрна поехала на работу, вернувшись вечером домой, обнаружила в ящике своего косметического столика, небольшую покаянную записку от мужа, где он проклинал себя за проявленную минутную слабость, просил прощения и не поминать его лихом. Больше он в её жизни постарается не появляться, а ей желает только счастья. Под запиской лежали две тысячи рублей, видимо, в порядке компенсации за нанесенный моральный ущерб…. После визита Эрны в парткомиссию, её мужа вызвала её (комиссии) председатель. Её все боялись, как кары Господней. Увидев фотографии, он так испугался, что выложил все подробности своего падения. Его счастье, что он был сыном большого областного начальника, поэтому, его просто перевели на работу, подальше от этих мест, говорили позже, что даже с повышением….С медсестрой тоже побеседовали, она просто сказала, что вовсе не знала, женат тот мужчина или нет, он сразу приступил к делу…, пообещал взять её к себе, возможно, и в жены. Ей было приказано держать язык за зубами и помалкивать, иначе будут неприятные для неё последствия. Эрна – Зое позже, тоже сказала, что договариваясь с ней, даже не предполагала, что муж окажется таким безвольным, и так легко ей изменит. Жалко, мол, перспективный был молодой человек, и вот–потерялся. Потом муж по почте подал на развод, Эрна согласилась, и на этом эпопея с её замужеством приятно для неё завершилась. Она осталась хозяйкой двухкомнатной квартиры, её перевели на работу в женскую консультацию города, и на ней навсегда осталась печать «пострадавшей» от действий неверного мужа, а, через пару месяцев, она распустила слух, что у неё от сильного нервного потрясения, был стресс, в результате которого случился выкидыш, и она потеряла ребенка. Это было завершающим аккордом в общей серии мероприятий, в результате которых она вышла на старт своей нынешней жизни. Уже почти пятнадцать лет прошло с тех пор, Эрна уже и не вспоминает о тех своих грехах молодости. То было время её становления, выхода в жизнь, жизнь свободную, никакими комплексами не ограниченную, вольную жизнь!. В которой –главной целью -было только её благополучие, -физическое и материальное. Моральное благополучие тоже при этом присутствовало, но оно у неё воспринималось чисто односторонне и прямолинейно,–лишь бы она получала от этого удовольствие, больше её, в любом плане, ничего не интересовало.

Постепенно, занимаясь проблемами гинекологии, Эрна нащупала одну из главных, «золотых», жил, которую можно разрабатывать вечно, причем с гораздо меньшими проблемами, чем по другим родственным направлениям. Здесь не надо было ни оперативных (как правило- проблемных) вмешательств, ни особого медикаментозного воздействия и многого другого, чего требовали другие проблемные вопросы гинекологии. Эта «жила» или «конек», показались ей наиболее привлекательными, при исключительных дополнительных возможностях. Это тоже была своего рода проблема, но несколько иного плана. Называлась она –Бесплодие. Разрабатывая это направление, Эрна поняла, что здесь очень пахнет деньгами, тем более –деньгами -по нарастающей. И вовсе не потому, что она (проблема) недавно появилась, она была вечна, как сама жизнь, просто этому вопросу стали придавать больше внимания. Развивалась медицинская наука, появлялась у людей возможность влиять на эти процессы, в том числе возможность материальная. Бесплодные, но малообеспеченные женщины, искали «лечение», без посещения медицинских консультаций, зато те, кто побогаче, в силу разных причин, пытались решать эти проблемы с помощью платных услуг. За время работы в клинике, Эрна многое увидела и многому научилась, в том числе и способам изымания денег у клиентов. Незаметно для внешнего мира, женская консультация, где Эрна стала руководителем, превратилась в многопрофильное учреждение, где женщине можно было получить все –от грязевых тампонов, до первоклассного мужчины-донора, инкогнито. Все об этом знали, многие от этого что-то имели, и очень многих это устраивало. А с приходом «перестроечных» времен, -все, что раньше делалось нелегально или полулегально, стала публично-легальным, даже с соответствующей рекламой, естественно, внешне, с формальным соблюдением действующих норм и правил. Бывшая женская консультация, расширив свои владения, стала одновременно и публичным домом, и местом интимных встреч под предлогом лечения бесплодности и своеобразным пунктом естественного осеменения, где встречались инкогнито, в темных помещениях женщины, желающие иметь детей, со специально отобранными и прошедшими медицинское освидетельствование, «производителями –донорами». Все это, естественно за хорошие деньги. Услугами этой консультации, часто пользовались жены высоких начальников, и не только Крыма, а также жены, появившихся, как грибы после дождя, новых кооператоров, цеховиков, арендаторов и им подобных. В последние годы, фирма Эрны процветала. Она регулярно платила взносы в общегородской воровской «общак», имела могущественных покровителей в этой среде, о которых мало кто знал, но кому надо, -те знали. К своему сорокалетию, Эрна подходила, как успешная бизнес-леди, без мужей, без детей и без других ненужных ей забот, кроме одной –«борьбы с бесплодием»….Эта проблема, её золотая жила, её кормила. И слава Богу.

Но, однажды вечером, ей позвонили домой, назвали известный пароль и сказали, что послезавтра утром, она должна быть у ДЯДИ, в Одессе. Все подробности узнает у него. Это-приказ и не обсуждается. Давно Эрна так не волновалась. В чем дело?! В честь чего так срочно и в Одессу, ни с того, ни с чего. Она пробежалась по своим недавним делам, –вроде бы нет ничего такого, чтобы срочно вызывать её и без объяснения причин, но –раз к самому ДЯДЕ –то звони в порт и заказывай билет на ближайший рейс. Она через день предстала пред дядины очи, он её тепло обнял, поинтересовался, как идут дела, про здоровье не спрашивал -все по ней было видно и так, только сказал, что у него личная просьба, которую может исполнить только она, иначе бы зачем он её дергал. Затем передал ей небольшую посылку, перечислил все вопросы, которые необходимо решить и вручил ей дополнительно билет на круиз до Батуми, в лучшую, одноместную каюту теплохода «Таджикистан», который зайдет в Евпаторию через два дня, в такое-то время. Сказал, что на всем пути следования, её будут негласно сопровождать наши люди, пусть она не беспокоится, но то, что он ей приказал, она должна исполнить беспрекословно, лично, и точно в оговоренное время. Это очень важно. В посылке – все, что надо и письменная инструкция-напоминание по исполнению.

«Постарайся, Эрна, это лично для меня, я не часто выхожу на тебя с просьбами, но сегодня –так надо». На этом они расстались, и Эрна ближайшим же рейсом, вернулась домой. Дома она раз прочитала инструкцию вложенную в посылку, удивилась –почему Дядя решил поступить именно так, а не иначе, но она уже многое повидала на своем веку, поэтому не стала вникать глубже в ненужные ей проблемы. Раз Дядя попросил её,– значит, ему так было нужно и чего здесь рассуждать. Надо просто исполнить его просьбу. Тем более, что ДЯДЯ, был на самом деле её дядей, братом её мамы, правда двоюродным….Она привела в порядок свои текущие дела, поставила в известность своих помощников, что отбывает в срочную недельную командировку и раздала всем им текущие поручения на период её отсутствия, а через день, отправилась в свой далеко не первый круиз по родному Черному морю и без всякой регистрации в Евпатории, так как билет у неё был из Одессы.

Глава двенадцатая

Пока пассажиры отдыхали после вчерашнего первого(главного) ужина, экипаж теплохода, делал свое дело –приводил в порядок ресторан и подсобные помещения, мыл посуду и готовился уже к наступающему новому дню. До первой остановки в Евпатории, времени было достаточно- целых двенадцать часов. Трудяга -теплоход, одолевал их в привычном режиме, и ночной переход ни для кого, тем более, для членов команды, не был чем-то необычным. Теплоход был среднего класса, построен в 1961 году, в городе Ленинграде, Он стал пятым судном серии пассажирских судов типа «Киргизстан». Именно потому, что он был-таки пятым, а не первым, – все мелкие обычные недостатки аналогичных судов, сошедших со стапелей до него, на нем были учтены и доработаны.Поэтому, именно этот теплоход обладал более высокими мореходными качествами, по сравнению даже с более крупными типами судов. «Таджикистан» работал в составе Одесского морского пароходства круглогодично, с небольшими перерывами на ежегодные профилактические докования. Пользовался заслуженным авторитетом у пассажиров, в первую очередь –одесситов, особенно – в осеннее –зимнее время, когда на нем, как бы не покидая Одессы, можно было хоть на несколько дней попасть снова в лето, в той же Ялте, Сочи или Батуми. Двадцать семь лет этот теплоход работал на Крымско-Кавказской линии, и никто, не только пассажиры, а и экипаж, не знали, что этот рейс будет последним для «Таджикистана» на Черном море. Такое может быть только у нас, когда весной судну делают текущий ремонт, а в конце лета, -его выводят из состава Одесского пароходства и продают за рубеж. Но так, как никто об этом пока не знает, забудем об этом и мы, не наша тема. Утром, пока пассажиры еще отсыпались, теплоход прибыл в Евпаторию, где взял на борт еще несколько десятков пассажиров и, после небольшой стоянки, отбыл в Новороссийск. В том, 1988 году, было списано несколько пассажирских судов Черноморского морского пароходства, и, в связи с этим, было скорректировано движение пассажирских и круизных судов, поэтому «Таджикистан» не заходил уже после Евпатории, – в Севастополь, а шел напрямую – в Новороссийск, намереваясь зайти в Сочи и Ялту, лишь на обратном пути, а в Севастополь уже не заходил, ни в прямом, ни в обратном направлении.

В Евпатории, на борт теплохода поднялись и наши знакомые: – Братья Григорий и Павел, а также – Эрна. Их разместили в каютах, показали – где, что и как, и пригласили к девяти часам в ресторан, на завтрак, который обычно начинается раньше, но сегодня пассажирам просто дали возможность больше отдохнуть после вчерашнего большого Ужина.

Ольга и Маша, подошли к ресторану минут за двадцать до девяти часов, подошли к администратору зала и попросили показать им места, которые можно было занять и, желательно, на все время круиза. Дежурная спросила: «А что вы не хотите быть за тем столиком, где сидели вчера?». Сестры ответили отрицательно. «Хорошо, -понимающе усмехнулась дежурная, – вчера места занимали, кто где хотел и где успел, а обычно мы рассаживаем пассажиров на постоянные места на весь рейс, так и проще обслуживать, да и мороки меньше, при выборе блюд, когда уже заранее знаешь запросы отдельных людей». Потом добавила: «А давайте, я вас посажу вон к тем молодым ребятам, они только что сели в Евпатории и сразу пошли сюда. Может у вас ними будет другое общение, чем со вчерашними любителями выпить!». Она подвела девушек к столику, за которым сидели двое ребят. Рослые, статные, добрые на вид, а главное- абсолютно одинаковые, только в разных рубашках-теннисках. Администратор сказала, что привела им попутчиц, что надеется, что ребята не будут их обижать, и пожелала им счастливого круиза. Когда девушки подошли к стульям, Григорий и Павел, встали и представились, сестры назвали себя. Когда познакомились и сели за стол, Маша шутливо сказала: « Ребята, вы такие одинаковые, как вас различать, кто есть кто, по одежде?». «Ну, по одежде – не получится, так же шутливо вставил Павел, – у нас с Гришей, всей одежды по две пары, и мы меняемся, сегодня, к примеру, он эту рубашку, или костюм, одевает, а завтра – я». «Ну а все-таки, как вас можно отличить внешне?» -спросила Ольга. «Внешне нас может отличить только один человек на свете –наша мама. Как это у неё получается –мы не знаем, но если вы, Галя, действительно желаете отличать –кто из нас кто, то, специально для вас, я буду носить на правой руке резинку, до тех пор, пока не привыкнете различать нас по другим признакам» -весело добавил Павел.

Зал ресторана постепенно заполнялся отдыхающими. Появились, довольно сильно помятые, вчерашние «знакомые» -Игорь и Георгий. Бегло осмотрев зал, и, увидев сидящих за столом девушек, они направились прямо к ним. Остановились рядом, в проходе. Игорь подошел вплотную к Ольге и без всяких приветствий и вступлений, громко произнес: «А что это, девочки, вы не на своих местах сидите?». «На своих»– ответила Ольга, – «нас сюда посадила администратор». «Какой еще там администратор!»-оглянулся кругом Игорь, -вы, пока не начинали кушать, быстро перебирайтесь за свой столик!». «Да никуда мы не пойдем!» -вмешалась Маша, – «нас сюда посадили и сказали, что теперь это наши места на весь рейс!». «Да ты что, – не сдержался Георгий, стоявший в проходе между столиками, -«да я на вас вчера полсотни потратил, на коньяк и шампанское!». «Так вы сами его и выпили!» -зло бросила Маша и отвернулась от него.

«Ну ладно вам, хватит ссориться из-за пустяков!»– произнес Игорь, – «пошли, Оля!» и взял девушку под руку. Ольга выдернула руку и отодвинулась вместе со стулом к Павлу. Тот повернулся к Игорю и довольно серьезно сказал: «Успокойся, дядя! Вам девушки сказали, что никуда не пойдут, вот и идите своей дорогой!». «А ты вообще молчи, сопляк!»-прикрикнул на него Игорь, -« не с тобой разговаривают!». Более вспыльчивый из братьев, Павел, резко поднялся, мгновенно захватил правой рукой брюки Игоря, ниже ремня, поднял его сантиметров на двадцать от пола и, кивнув головой в сторону раскрытого окна, тихо спросил: «Плавать умеешь!?», потом отбросил его от стола, сел на стул и добавил: «Проваливайте отсюда!». Упавший на одно колено, Игорь, вскочил и зло прошипел: «Запомни, придем в Одессу, ты даже на причал не сойдешь!». Павел хотел снова подняться, но Ольга мягко положила ему руку на колено и тихо проговорила: «Да оставь их, Павел!». Они быстро позавтракали и вместе вышли на палубу. На запад – мелкой зыбкой волной, игралось синее море, разновеликими и разноцветными островками по нему были разбросаны встречные и попутные корабли, а всю восточную половину горизонта, занимали красивейшие, но не совсем четкие очертания, крымских мест. Над всем этим чудом, огромной бирюзовой чашей, без единого облачка, опрокинулось небо, посредине которого, почти вертикально, блестящим таким плафоном, висело солнце. Теплоход огибал крымский полуостров и неторопливо отмерял морские узлы, направляясь в мощный торгово-пассажирский порт –Новороссийск, уже на Кавказском побережье.

Все четверо, стояли, облокотившись на перила, и смотрели в сторону моря. До чего же оно было сейчас красиво! Что-то неведомое им доселе, добавило обычной казалось бы воде, особого шарма, особой привлекательности, особенной тяги к чему-то еще неведомому и пока –непостижимому. Десятки чаек демонстрировали свое летное мастерство, занимая вокруг теплохода воздушное пространство – сверху, спереди, сзади и по бокам. Весело повизгивая, они оживляли само движение, напоминая, что хотя теплоход идет по морю, но хозяевами здесь, являются они, чайки. В районе Ялты, по обеим сторонам теплохода появились дельфины, чаще группами. Они весело ныряли вокруг судна, обгоняли его, снова возвращались, что-то кричали, вызывая особую радость у сестер из Вологды, видевших дельфинов впервые, вживую. Молодые люди, почти не разговаривали между собой, молча восхищаясь или удивляясь чему-то необычному. Но со стороны, внимательному человеку, можно было понять, скорее, почувствовать, что для этих двух пар молодых людей, при всем внешнем природном великолепии, весь окружающий их мир, постепенно сужался до маленькой группки из четырех человек. Им как-то вот так, сразу, стало гораздо приятнее смотреть друг на друга, чем на тех чаек, дельфинов и на все вместе взятое. Они весело рассказывали о себе, ничего не скрывая и не приукрашивая, они не следили за тем, о чем говорят, по той простой причине, что говорили все, о чем думали, открыто спрашивали, о чем не знали и, наоборот- делились всем, что по их мнению, было бы интересно другим. Да им и не было просто, что скрывать. А это как раз и есть по жизни самое главное….

Вместе прошли в буфет на другую палубу, там им посоветовали попробовать легендарный одесский коктейль. Попробовали. Послушали песни известного одесского барда и посмотрели набор мульт фильмов, по телевизору, в холле, а то, как признался Григорий, они с братом давно забыли, что такое телевизор в далеком Забайкалье. Зашли даже в специальное почтовое отделение, которое базировалось на местном киоске «Союзпечати», но было официальным, действующим, и даже имело свои почтовые конверты, с изображением теплохода «Тажджикистан». Не хохмы ради, а чисто с информационной точки зрения, написали и отправили письма своим мамам, в Вологду и в Евпаторию, естественно, в «фирменных» конвертах, где сообщили, что оправились в круиз и уже проплывают мимо Крыма.

Когда подошло время обеда, они вместе сидели на палубе, наблюдая, как купались и загорали отдельные отдыхающие, и тут Маша, вдруг спросила у ребят: «Мальчики, а вы не жили раньше в Вологде?. У меня такое ощущение, что я вас знаю с детства, вроде бы как жили в соседнем дворе!». Ребята даже как-то смутились, Григорий, так очень серьезно, но тоже, очень по-доброму, сказал: «Вы уж нас извините, девчата, но похожий же вопрос, я перед этим хотел задать вам и спросить, – не бывали вы раньше, в наших крымских краях?». Все вместе весело рассмеялись. Значит, думалось им, всем, – было у них, что-то похожее, одинаковое, и без всяких подсказок и напоминаний. Потом – все вместе, пошли в ресторан.

Когда Петр и Павел появились в ресторане утром, там, кроме администратора, в зале больше никого не было, потом они раньше всех покинули зал и их практически мало кто видел. Зато, когда они пришли обедать – зал уже был заполнен, и, когда они появились на входе, да еще вместе с двумя молодыми, красивыми девушками, весь зал, до единого человека, повернулись в их сторону, особенно, – женщины. Некоторые даже застыли на мгновения с раскрытыми ртами. Они увидели Зрелище! Образец! Показ МОД, если хотите. Многим, наверняка пришли на память стихи Пушкина: «…Из моря выходят -Все красавцы молодые, великаны удалые…Все равны, как на подбор!». Не хватало только дядьки Черномора, но само Черное море плескалось за бортом….

По большому жизненному счету, -увидеть две такие пары вместе, –можно было и не ехать дальше ни в какой круиз, а возвращаться домой, уже этого (Увиденного), хватило бы рассказывать на всю оставшуюся жизнь. Естественно, что абсолютное большинство пассажиров теплохода, сразу посчитали, что две эти пары, приехали из одного места и, наверняка, собираются пожениться, а не являются новобрачными, иначе бы не жили в разных каютах. Так решили многие, даже любители легкой жизни –Игорь и Жора. До самих же молодых, эта суть пока не дошла. И сестры, и братья, просто нашлись. Они чувствовали это, принимали и радовались этому чувству, но не могли дать ему объективную оценку, и с радостью отдались ему во власть, даже не пытаясь думать, в какую гавань приведет их этот случившийся жизненный, двух корпусный катамаран, разделить который на любые части, уже вряд ли получится. Поэтому они будут плыть дальше….

Глава тринадцатая

Иван уже несколько лет командовал тяжелым военным морским буксиром. Работал в Севастопольском военном морском порту, обслуживая нужды одного из подразделений Черноморского Военного Флота. Имел звание капитана третьего ранга, до этого -командовал, одним из сторожевых кораблей, служил достойно, был на хорошем счету у командования, и имел неплохие перспективы карьерного роста, пока не стал тем, кем стал. Он родился в 1945 году, уже после Победы. Сестра его, Анастасия, мать Григория и Павла, была старше его на пять лет, родилась за год до начала войны. Жили они тогда в Белоруссии. Во время оккупации, отец был командиром партизанского отряда, его мать -фельдшер и маленькая Анастасия, три года мыкались с ним по лесам и болотам. Дом их сожгли фашисты. Когда пришли наши, заболевшего легкими отца, перевели в степной Крым, работал он долгое время председателем сельсовета, мать – в местном медпункте. В сорок пятом году, появился Иван, а через десять лет -не стало отца. Иван рос заботами мамы и старшей сестры. Окончил десять классов. Как сына героя-партизана, его вне конкурса, приняли в военно-морское училище, в Севастополе, окончил его, нормально служил. Доверили командование сторожевым кораблем, женился, получил двухкомнатную квартиру, и все было нормально, до тех пор, пока не застал случайно дома жену, в постели с лейтенантом из политуправления Флота. Хорошо, что с ним был рядом его помощник, иначе бы Иван застрелил бы того политработника, а так – только два зуба выбил.

Но тот оказался чьим-то сынком, зафиксировал побои, пожаловался в особый отдел, жена свидетельствовала против Ивана, было быстрое расследование, и его спасла только прежняя безупречная служба. Оставили на флоте, в прежнем звании, но отправили командиром на буксир, как сам Иван выразился, –«заводить хвосты» приличным кораблям. И вот уже несколько лет, он этим и занимается. Живет один, с женщинами не дружит. Хватило и одной.

Особых проблем по текущей жизни не было, привык, питался на службе, не курил, иногда мог выпить с друзьями, но в меру. Он был настоящий белорус – степенный, думающий и неприхотливый, иногда- взрывной, но в пределах разумного. У них не только семья была такая, а весь род был такой. Крепкие, надежные, красивые ребята, и такие же представительницы женского пола. Примером тому могли служить его старшая сестра и два её сына, отправившиеся недавно в круиз по Черному морю.

Они-то отправились, а дяде своему, задали довольно серьезную задачу. Иван, приходя домой вечерами, перебирал привезенные ими золотые самородки и все думал и думал, что с ними делать, как правильно поступить, чтобы не влипнуть во что-нибудь еще более неприятное. Здесь пахло уже не снятием с должности, не разжалованием, здесь – золото, посягательство на прерогативы государства. Выхода было два – либо выбросить самородки, во время работы, на самом глубоком месте в море, либо – найти покупателя. Да где ты найдешь такого «золотолюбителя», чтобы не был связан со специальными службами?. Перебрав в голове сотни вариантов, Иван вспомнил про Наума. Вместе учились в училище, одно время он ходил у Ивана помощником капитана, правда, недолго, так как его удачно женили на дочке какого-то капитана первого ранга, занимающегося вопросами обеспечения Флота. Наум – сразу стал больным на все органы одновременно, был комиссован и уволен из плавсостава, а потом и со службы, вообще. Началась перестройка, он организовал вроде бы какой-то ремонтный кооператив и дальше его следы для Ивана терялись.

Пришлось навести справки, связаться с ним и договориться о встрече. Наум встретил его приветливо, по-дружески. «Что, командир, твоя лоханка прохудилась, хочешь ремонт у меня сделать?!»-весело спросил Наум, обнимая Ивана, – «или что-то другое привело тебя именно ко мне?. Ведь просто так ты меня не стал бы меня разыскивать!». Иван рассказал ему про золото и попросил посоветовать, как лучше с ним поступить, и может он знает таких людей, с кем можно было бы договориться, исходя из сложившейся ситуации, без ненужных проблем. Потом показал Науму самородок. Тот удивленно посмотрел на него, долго перекатывал пальцами по ладони, любуясь этим сверкающим шариком, даже попробовал его на зуб, а потом –возбужденно сказал: «Знаешь, командир, если бы мне кто-то сказал, что в Балаклаве, сегодня, высадился десант инопланетян, я, возможно бы и удивился, но не так, как сейчас, узнав, что у тебя имеется в свободной продаже такой благородный металл! Я не такой большой знаток в этом деле, но, судя по внешним его признакам, это действительно натуральное природное золото высочайшей пробы. И сколько говоришь у тебя такого добра?». «Около двух килограммов, – ответил Иван. «Ого! -не сдержался Наум, – так, говоришь, -его насобирали твои племянники, и других претендентов на него нет?». «Собирали другие, их уже нет, племянники –только его обнаружили»– пояснил Иван.

«Ну, это уже неважно, главное, по твоим словам, что за ним нет никаких «хвостов»– размышлял дальше Наум. Он не выпускал самородок из рук, как бы согреваясь идущим от него теплом и одновременно убеждая себя, что все, что сейчас происходит –происходит на самом деле.

Несколько минут помолчав, Наум уточнил, что золото находится здесь, в Крыму, что этот самородок –самый маленький из всех, а есть среди них и побольше спичечной коробки, и что ни Иван, и ни он сам, не знают –сколько все это стоит , а главное –пока не знают, что с ним делать дальше. Теперь, когда эта тайна приоткрыта, её надо растворить в пространстве и претворить в жизнь. Золото должно «переплавиться», превратиться во что-то другое, да, ценное, но легальное, не выходящее за рамки действующих норм и правил. Вопрос только в том, – как это сделать, да так, чтобы всем было хорошо?!.

Ивану он прямо сказал: «Ты понимаешь командир, в какую ситуацию ты меня втягиваешь своей новостью. Но раз ты обратился именно ко мне, значит, в меня веришь. Спасибо тебе. С этой минуты мы начинаем работать на доверии. Доверие у нормальных людей всегда ценилось выше любых расписок и договоров-поручительств. Гарантией в данном случае, может быть только слово, естественно, подтвержденное делом. Я постараюсь помочь тебе в решении этой проблемы. Но так, как это свалилось на меня неожиданно, да, наверное, и на тебя тоже, то дай мне дня два-три, уже на поиски приемлемого решения. Звонить мне не надо, просто –через трое суток, встречаемся на этом месте. Думаю, – к этому времени, какие-то новости у меня появятся. Образец металла, -я пока что оставлю у себя».

Они выпили по рюмке коньяка, обнялись на прощание. Теперь их объединяла не только традиционная морская дружба, но и общее дело, представлявшее на сегодня,– пока полную неизвестность.

Через три дня, они снова встретились. Наум выглядел бодрым, приветливо обнял Ивана и, сходу, объявил: «Все нормально, Ваня, образец твоего металла прошел соответствующую экспертизу, и подтвердил мои догадки –золото действительно высокой пробы, более 900 единиц. Надеюсь, и весь товар такой же». Иван сказал, что, скорее всего, это так, потому что весь объем был собран, хотя и в разное время, но на одном участке, он в этом не разбирается. Для него золото- есть просто золото.

«Я посоветовался с людьми, которые понимают в этом толк. Они согласны принять весь твой металл и заплатить хорошие деньги. По этому поводу, я и хотел бы с тобой поговорить. Понимаю, что ты выступаешь в данном случае, как посредник, но так как твои компаньоны –почти, как твои дети, то будем вести разговор, как бы об интересах семьи. Ну допустим, что ты или вы, получите свои деньги, подчеркиваю, -хорошие деньги. А что дальше? Как ты, командир портового буксира, объяснишь их появление?. Что -вытралил со дна одной из севастопольских бухт, скифское золото?. Или нашел клад, так тогда он не твой, а государства. Получишь деньги, а расходовать их не сможешь. Ни в сберкассу не положишь, ни дома не сохранишь, что –закатаешь в банки и опустишь на морское дно?. Так тогда – зачем все это?. Есть у меня к тебе деловое предложение. Да, чтобы не забыть, ты говорил, что у племянников есть сертификаты на две «Нивы»?. Я и поэтому вопросу связался с областной базой. Ты уж извини, но я, не согласовав с тобой, всего за триста рублей в виде подарка, договорился, что твоим племянникам реализуют, вместо тех «Нив», двое «Жигулей», шестой модели. Во-первых, зачем гонять двух приводные вездеходы, по нашим степным и асфальтированным дорогам, обычные «Жигули» -там вполне подойдут. Во-вторых – «Нива» почти в два раза стоит дороже, да и имеет всего две двери. А в –третьих, мне удалось об этом договориться сравнительно легко, так как в наших южных крымских горных районах, «Нивы» пользуются повышенным спросом, так что на базе, их легко поменяют на «Жигули».Если у твоих ребят есть деньги, –они могут хоть завтра поехать в Симферополь и получить машины.»

Иван признался, что просто постеснялся прошлый раз, попросить его посодействовать в обмене сертификатных «Нив» на «Жигули», поэтому не стал его нагружать еще и этими мелочами, а он, Наум, молодец, сам проявил такую инициативу. Большое спасибо. А деньги у ребят есть, тем более «Жигули» -стоят гораздо дешевле. «Так вот слушай дальше, командир, -продолжал Наум, -у меня появилось деловое предложение, как вполне легально и более выгодно, использовать ваш золотой запас….Ты слышал, что я, несколько лет тому назад организовал кооператив, где, кроме прочих видов деятельности – значится – ремонт плавучих транспортных средств. За это время, мне удалось сперва арендовать, потом выкупить плавучий док, для маломерных судов, оборудовать для этих целей соответствующую мастерскую, естественно, -забить место на побережье и собрать неплохую команду ремонтников, из бывших заводских мастеров. Это было несложно, потому, что у меня они получают вдвое -втрое больше, чем работая на государственном предприятии. Это я к тому, что моя фирма уже в состоянии сделать любой ремонт и самого высокого качества. И вот, что я подумал: – ну сделаю я тебе в обмен на металл, одну или две новых «Волги», так ты что в извозчики подашься, таксовать по Севастополю будешь?.Я уж не говорю о том, как будет объяснять малоимущий командир буксира –появление у него новой «Волги».

Поэтому предлагаю: -Недавно мне всего за пятьсот рублей, притащили на базу, списанный прогулочный теплоход (пассажирский катер), ты наверняка, знаешь –типа «Александр Грин», их делают в Херсоне и еще где-то на Черном море. Приличная посудина, 34 метра длина, более 5-ти ширина, высокий борт, полтора метра осадка, два дизеля по 300 л.с., может брать 200 пассажиров. Именно этому экземпляру, всего пятнадцать лет. Пару лет назад, его, скорее всего по пьянке, посадили на какой-то подводный риф или затопленый корпус корабля, сильно пропороли днище и затопили. Хорошо, что рядом был берег, капитан успел выгнать его на мель, и все обошлось без серьезных последствий. Настали более свободные времена, катер списали, а вот теперь он у меня на базе. Неплохо сохранился. Я постараюсь сделать его, как новый, поставлю новые дизеля, заменю все оборудование, в том числе, -рулевое в полном наборе, заменю все деревянные части, сидения, естественно – обновлю днище. Сделаю так, что его снова впишут в реестр прогулочных судов и разрешат эксплуатацию, естественно, он будет на балансе моей фирмы.

Ты, со своими племянниками, образуете свой кооператив, я внесу за вас вступительные взносы, ваши доли там определите сами. Ты имеешь право на пенсию, оставляешь свой буксир и переходишь на работу председателем кооператива. Потом вы (уже кооператив), берете у меня в аренду отремонтированный теплоход, возите на нем пассажиров-отдыхающих и зарабатываете деньги. Аренда эта –чистая фикция, теплоход будет ваш сразу, по мере готовности и регистрации, но так будет лучше для всех, и для нас с тобой, и для окружающих. Через некоторое время, вы получите от меня наличные деньги в сумме равной оговоренной нами заранее, стоимости теплохода, внесете их в свой уставный фонд, как дополнительные взносы на покупку транспортных средств, перечисляете деньги мне (кооперативу), совершаем сделку покупки-продажи, вы становитесь полноправными собственниками теплохода и начинаете возвращать затраты на его покупку. Все логично. Даю гарантию, что отремонтированный нами катер – будет служить лет пятнадцать-двадцать, однозначно.

Мало того. Хотел сделать подарок лично для тебя, но раз ты будешь постоянно ходить на теплоходе, то для твоих племянников (они из Евпатории?), я сделаю небольшой командирский катер, на четыре места. Мне как раз их несколько штук собрали по старым свалкам. Один есть довольно неплохой, со списанного крейсера. Сделаем из него лялечку, на память твоим ребятам об их золотой находке. Пусть катают своих будущих жен и детей в Евпатории!. Как тебе, командир, мое предложение?. Говори, не стесняйся. Здесь, конечно есть и мой интерес, не скрою. Но мы можем с тобой быть не только товарищами по бывшей службе, но и стать добрыми компаньонами в новых, коммерческих, условиях и работать, поддерживая друг друга».

Иван слушал Наума внимательно, в принципе все понял, сказал, что согласен со всеми его доводами, но чисто из этических соображений, не может решать все сам, не поставив в известность «хозяев»,– племянников. Сказал, что уверен в их согласии, но надо будет два дня подождать, пока они появятся после круиза. Жалко, что их теплоход теперь не заходит в Севастополь, а то бы все решилось быстрее. Иван не сказал, что все золото находится у него, здесь, в Севастополе, а как бы дал понять, что с их приездом, он подвезет Науму все самородки. Раз уж начались отношения « на доверии» -значит будем работать только по этому принципу. Ни о каких конкретных суммах, речь не шла. Простой товарный обмен – мы Науму, –все золото, он нам –отремонтированные и зарегистрированные – прогулочный теплоход и бывший командирский катер. Все понятно, оставалось только исполнить так, как договорились. По автомобилям, вопрос стоял отдельно, этим Иван займется с ребятами, по их прибытию.

Глава четырнадцатая

Со стороны левого борта судна, небо стало постепенно сереть, с берега подул легкий прохладный ветерок. Свои пиджаки, Григорий и Павел еще в середине ночи, набросили на плечи сестер, Ольги и Маши. «Мальчики, да вы же замерзните совсем!», – неоднократно повторяли по очереди, девушки, поглаживая их по рубашкам. «Вы что забыли, что мы крымские сибиряки!»-отшучивались ребята. Им действительно не было холодно. И не только потому, что они переносили в свое время пятидесятиградусные морозы, нет, -их грело что-то другое, внутреннее, невидимое и до сих пор им неведомое. Они вместе вышли после ужина из ресторана,–потом послушали концерт местного ансамбля и поднялись на верхнюю палубу. Там и обзор лучше, да и людей было поменьше. Потом, как-то незаметно, все другие разошлись, а они остались. Весь сегодняшний день они провели вчетвером. Вместе обошли все палубы теплохода, чисто познавательно, познакомились со всеми доступными для пассажиров местами, определись, где лучше загорать и в какое время, где лучше посидеть, постоять, посмотреть, и где, лучше всего, -просто помолчать, послушать шум движущегося судна, плеск волн и крики неугомонных чаек. Хорошо, что их было четверо. Кто-то из них говорил, все слушали, и так по очереди. Они рассказывали о себе, о родных и близких, рисовали словесные картины из своей жизни. А что там было рисовать!. У Григория и Павла, – по восемь классов школы, потом – год -профессионально-техническое училище, работа до армии в совхозе на тракторе, два года – в армии, опять на тракторе, на строительстве БАМа, потом еще три года, по договору, там же, и тоже –на одном тракторе. Пять лет не были по-настоящему дома. Работали посменно, индивидуально, практически ни с кем особо не общались, кроме производителей работ и бригадиров, и все пять предыдущих лет, –только и делали, что в любую погоду, перемещали бульдозером, с места на место, каменистые грунты, после взрывных работ. Даже танцевать не научились, не до танцев было, да и не с кем было танцевать. Ну, те кто очень хотел, -находили себе партнеров и отдыхали по-своему, а у них была ясная и понятная цель –им надо было заработать. Заработать, потому, что мама дома одна, ждет их и надеется, потому, что больше, настоящей помощи, ждать было неоткуда. Поэтому и старались. Да, временами стиснув зубы, но старались, и все обошлось более – менее, – нормально. И маму обрадовали, да и сами –довольны, что все обошлось благополучно.

Девушкам тоже говорить о себе особо было нечего. Отец погиб а Афганистане, мать- работает в больнице, у них после десяти классов – медицинское училище, и вот уже скоро уже два года работают в городском роддоме. Ничего не обычного, хотя их совсем недавно признали победителями конкурса «Лучший по профессии», наградили путевками в дом отдыха и билетами на этот круиз, причем – с бесплатным проездом от Вологды до Одессы и обратно. Женихов пока не завели.

После этого сообщения, братья вдруг весело расхохотались. «Так, выходит, мы одной крови!. Нам тоже путевки на этот круиз выдали бесплатно при увольнении. Они бы все равно «сгорели». Да и невестами, мы тоже не успели пока обзавестись. Так получилось!». Это было все. Больше темы «женихи-невесты», они не касались.

В ту, первую их совместную ночь, которую они провели на палубе теплохода, любуясь всем, чем можно любоваться в таком месте и в такое время, они постепенно определились с тепловой и духовной невидимой связью, с полюсами естественного притяжения, о котором пока не было сказано ни слова, даже намеком. Старшая из сестер, Ольга, непроизвольно пыталась обогреть своим теплом, пусть даже на небольшом расстоянии, «младшего» из братьев -Павла, а Григория –грело присутствие младшей – Маши. И в какую сторону они бы не шли, поворачивались, разворачивались, садились или просто стояли, все равно эта «спарованность», пусть будет случайной, но сохранялась: Ольга-Павел, Маша –Григорий. Так было определено кем-то Свыше. Вот и сейчас, в предрассветных уже сумерках, облокотившись на поручни, они так и стояли – Маша-Гриша, Оля-Паша. Все четверо понимали, что пора спуститься в каюты и хоть немного поспать, но никто не решался, заявить об этом. Потому, что никто не хотел…расставаться. Но никто и не хотел набиваться в гости, как делали вчерашние их «одностольники», никто не хотел чего-то всего и сразу, потому что для просто людей, ожидание (предвосхищение) праздника, чаще бывает приятнее, чем сам праздник. Ну, это для людей, а не для мимолетных курортных знакомых, где «шашлычок под коньячок», и как можно быстрее, так как время ограничено. У наших героев время не было ограничено, потому что они его просто не замечали.

Вчера, во время ужина, женщина- массовик, разнесла по столикам буклеты с видами и достопримечательностями города Новороссийска, завтра у нас, сказала она, там будет длительная стоянка. Поэтому познакомьтесь по буклету с этим городом, и, пожалуйста, определитесь, какие места вы хотели бы посетить. Напишите прямо на буклетах ваши пожелания и оставьте их на столиках. Мы их обработаем за ночь, сгруппируем, и будем иметь представление -сколько и куда заказывать экскурсий, с тем, чтобы завтра не терять на это времени. В буклетах было несколько предложений по посещению достопримечательностей Новороссийска, – от Мемориала «Малая Земля», здорово раскрученного в недавние «брежневские» годы и крейсера-музея, до завода шампанских вин «Абрау-Дюрсо» и даже – музея Цемента.

За столиком, где сидели наши герои, -сестры и братья, единогласно выбрали самый «приятный» маршрут- «Абрау-Дюрсо». Вовсе не потому, что они горели желанием поучаствовать в дегустации вин, а потому, что этот завод был единственным в стране, где делали шампанские вина, причем традиционным способом, с трехлетней выдержкой, в глубоких подвалах. Все остальное или что-то похожее, можно было увидеть и в других местах, а такой уникальный завод, можно увидеть только там.

Великолепная четверка, скорее всего, так бы и не заметила, что дело идет к утру, но по теплоходу постепенно началось разностороннее движение –менялись вахты, выходили на службу работники ресторанов и горничные. Только это, движение занятых людей, напомнило молодежи, что неплохо было бы немного отдохнуть и привести себя в порядок, впереди новый день и он тоже, обещает быть насыщенным. Самое интересное было то, что никто из них не чувствовал усталости после бессонной ночи, и, наверняка, пробыл бы в этой компании, еще любое по продолжительности, время.

Они спустились на свою палубу и разошлись по каютам. Спать уже было некогда, девушки просто легли на кровати, не расстилая их, и смотрели на постепенно вырисовывающееся в темной комнате, окно иллюминатора. Рассвет стремительно приближался. Первой не выдержала Маша: «Оль, ты ничего не хочешь мне сказать?!». «Хочу, но не могу, -честно ответила сестра, – « Я просто не знаю, как это выразить. Вроде бы ничего такого не было, а мне кажется, что это был самый лучший день в моей жизни, до сих пор. Может это и не так, но я чувствую именно это». «А знаешь, я тоже это почувствовала, -призналась Маша. -Какие простые и замечательные ребята, эти Гриша и Павел!. От них идет такая невидимая положительная энергия, просто объяснить невозможно. А что ты, вообще обо всем этом думаешь?.Мы всего сутки вместе, а такое ощущение, что или мы вместе с ними приехали, или они вместе с нами! Это надо же так подгадать, за тысячи километров, попасть на один и тот же круиз, да еще в подарок!».

Ольга встала с койки, легла рядом с сестрой, и тихо сказала: «Знаешь, во мне сейчас одновременно находятся внутри два разных чувства. Во-первых, я рада, что увидела и познакомилась с такими удивительными ребятами, настоящими русскими простыми парнями, с другой стороны, Маш, мне уже сейчас страшно, – а что будет через неделю, когда мы разъедемся по домам?. Да я, после одного дня, проведенного вместе с ними, боюсь их потерять, что же будет после окончания круиза?!». «А ничего не будет, сестричка, – мы теперь всегда будем вместе!»– весело заявила Маша, -я это чувствую!». «Ты что, подойдешь к Грише и попросишь взять тебя замуж, а меня предложишь Паше?!»-села на койке Ольге. «Эх ты, а еще и старшая! –рассмеялась Маша, -никого я просить не буду и не собираюсь. А вот они нас, обязательно попросят и очень скоро, доверься моему чувству. Эти братья –совсем из другого теста слеплены, и я абсолютно уверена, что они сейчас вот также лежат, и на ту же тему разговаривают. И тоже боятся окончания круиза, потому что так уже определено, что ни мы без них, ни они без нас, -не смогут. Вот это – я уже точно знаю. Пусть все идет, как идет. Мы уже вместе, неужели, ты этого не поняла за такие длинные прошедшие сутки?!».

К завтраку, они опять встретились возле своего столика, поприветствовали друг друга. Ребята поинтересовались, как им после ночного бдения, и, услышав, что все нормально, подтвердили, что и у них также все хорошо. Теплоход входил в большую и довольно красивую, Мцесскую бухту, -так было написано во вчерашнем буклете. Вдали уже виднелся довольно большой город, где находился один из самых крупных морских торговых портов Союза. После завтрака – большинство пассажиров вышли на палубы и любовались окружающей с обеих сторон бухты –природой. Когда теплоход пришвартовался, по радио объявили, где и какие автобусы ожидают экскурсантов. Оказалось, что основная масса прибывших «круизников», пожелала ехать в поселок Абрау-Дюрсо, знакомиться с заводом шампанских вин. Их ждали на площади перед морским портом, несколько больших автобусов. Наши герои сели в один из них, заняв по два места с обеих сторон салона. Оказалось, что «винный» поселок находится всего в четырнадцати километрах от города. По прибытию к территории завода, среди приехавших, прошла вторичная перегруппировка, на тех, кто будет смотреть и дегустировать, и на тех, кто будет только смотреть….

Наши герои попали во вторую группу, там можно было раньше освободиться и успеть погулять по прекрасной набережной большого горного озера Абрау. Что они и сделали. Познакомившись с процессами производства замечательных шипучих вин, начиная от истории возникновения завода, более чем сто лет назад, посмотрев глубокие и огромные подвалы, где выдерживаются до положенных кондиций местные вина, и в бочках, и в бутылках, все четверо, зашли в вырубленный в камне, двух ярусный винный магазин «Грот», где можно было выбрать и купить любое вино, производства этого завода, исходя из года розлива, сорта, качества и…цены.

Братья, посоветовавшись с продавцами, выбрали восемь бутылок местного шампанского. Им упаковали по четыре бутылки отдельно, чтобы легче и удобнее было нести, они отнесли вино в стоящий рядом автобус, и вышли на берег озера. Закупкой вина распоряжался Григорий. На немой вопрос девушек, зачем им столько вина, Григорий охотно пояснил: -«Это не просто вино. Это для ритуалов. Две бутылки – нам с братом, на свадьбу, мы же будем жениться в один день. Две бутылки – вам, Ольга и Маша, на ваши свадьбы, когда вы будете выходить замуж, неважно –вместе или порознь. По бутылке в подарок –вашей маме, Анне, нашей маме, Анастасии, нашему дяде, – Ивану. Итого –семь. А восьмую – мы выпьем сегодня на обед, после этой веселой экскурсии. Я понятно объяснил?». Все весело рассмеялись, в знак согласия.

Пока основная масса пассажиров теплохода, приехавшая на экскурсию вместе с нашими героями, дегустировала вина, они прошлись по аллеям прекрасного приозерного парка, нашли возле берега место повыше, там стояла большая красивая деревянная скамейка, старинной работы. На неё они уселись и стали любоваться удивительным местом, украшением которого и было озеро Абрау. Когда Григорий покупал вино, он заодно купил два одинаковых путеводителя по Абрау-Дюрсо и его окрестностям. Одну книжечку, – отдал Ольге, а одну оставил у себя. Ольга открыла путеводитель и начала читать его вслух, заявив перед этим:, «Запомните на будущее, – путеводитель лучше всего, читать именно на том месте, о котором он повествует. Вот как сейчас, – читаю: озеро Абрау(обрыв по черкески), зажатое между невысоких гор, покрытых лесом, представляет собой удивительный водоем, образование и само существование, которого, покрыто неизвестной до сих пор тайной. Это самое большое озеро в Краснодарском крае, вбирает в себя воду из множества мелких ручьев и речек, а также подводных родников, и вода вроде бы никуда не вытекает из него, а уровень озера не повышается, местность вокруг, не заболачивается, значит, что? –Значит где-то оно имеет выход к морю, здесь до морского побережья всего семь километров.

И вода в нем очень чистая, хоть и не совсем прозрачная, так как озеро покоится в каменных отложениях мергеля. И рыба в нем водится, и купаться в нем можно, летом вода прогревается до 28 градусов. Берега здесь поражают своей экологической чистотой. Раньше по обеим сторонам озера, выращивались местные сорта винограда, а сегодня –все виноградники выкорчевали и на их месте, – посадили сосны и ели. А вот еще очень интересное для туристов замечание: Парковая аллея по набережной, на которой мы сейчас находимся, называется «Аллея роз» и, согласно путеводителю, именно она является местом, где влюбленные, по давней традиции, объясняются друг другу в любви….

Ольга замолчала, остальные тоже как-то притихли. И тут Павел не выдержал: «Жалко!». «Что жалко?» –непонимающе спросила Ольга. «Жалко- продолжал Павел, -что наш теплоход, на обратном пути, не заходит в Новороссийск!». « Ты это к чему? –уточнил Григорий. «Это я к тому!, – встал со скамейки Павел, лицо у него покрылось непонятным темно розовым цветом, – что я сказал бы это здесь, но на обратном пути, ну, а раз мы сюда больше не зайдем, то простите, нет у меня другого времени, поэтому я и говорю это сейчас: «Оля, ты мне очень, очень нравишься. Не обижайся, пожалуйста, за мою прямоту, но это истинная правда. И думай обо мне, что хочешь, хочешь – ударь, хочешь, -не разговаривай со мной вовсе, но я не мог тебе этого на сказать, будучи здесь, на этом месте. Я уже не мальчик, шутить своими чувствами не намерен, и ни к какому ответу тебя не принуждаю. Просто хочу, чтобы ты об этом знала. Да, мы два дня всего знакомы, но для меня и этих двух дней хватило, чтобы почувствовать то, что я сейчас сказал».