Читать онлайн Поздние розы бесплатно

Глава 1

Описанные события вымышлены и не имеют под собой реальной основы, все совпадения случайны, имена и фамилии также вымышлены.

***

  Молодая женщина в деловом костюме глубокого синего цвета стояла в прихожей большой квартиры. Ей давно хотелось уйти, просто не терпелось. Однако приходилось ждать. Досада заставляла хмуриться тонкие изящные брови. Она смотрела на приближавшегося мужчину, а тот, зная, что общение с ним не доставляет ей удовольствия, улыбался. Ему-то как раз ситуация удовольствие доставляла.

  Подходя ближе, мужчина смотрел на нее, словно приценивался. Надо сказать, ему нравилось то, что он видел. Всегда нравилось. Но, во-первых, она его терпеть не могла и не скрывала этого, а во-вторых, то была ненавистная падчерица его матери, за шашни с которой маман бы его по головке не погладила. И в-третьих… в-третьих, он уже практически нашел на нее «покупателя». Разумеется, выражаясь фигурально.

  Его сводная сестрица даже не подозревала, что является объектом торговли. Она просто работала переводчиком. Четыре основных европейских языка: английский, немецкий, французский, итальянский. А сводный брат просто нашел для нее выгодную работу. Вроде даже забота, по-родственному.

  Мужчина еще раз внимательно окинул ее взглядом. Не красавица, но породистая, интеллигентная до мозга костей. Безукоризненно элегантная, строгий пиджак, прямая юбка ровно до середины колена, белоснежная рубашка, почти как у стюардессы. Узкая юбка подчеркивала спортивную стройность. И поневоле привлекала взгляд мужчины к коленям. У сестрицы Елены были точеные, потрясающе красивые колени.

– Федор, что ты собирался сообщить? – нетерпеливо спросила, явно торопясь уйти, носки элегантных, суперкорректных лодочек повернуты в сторону двери.

– Ленок, дорогая, почему так сурово? – протянул молодой человек.

Женщина поморщилась, ей было неприятно. Так мог называть ее отец, у Федора такого права не было.

– Что ты хотел? – устало проговорила она и отвернулась.

– Ничего особенного, дорогая, – мужчина подошел вплотную и прикоснулся к ее локтю. Женщина непроизвольно шевельнулась, высвобождая руку. – Просто нашел для нас обоих отличную шабашку на выходные.

– Что еще за шабашка?

– Да так, наши теневые олигархи принимают у себя коллег из-за бугра. Прием будет в несусветно шикарном загородном имении. Им нужен переводчик. Естественно, классный профессионал. И понятное дело, не какая-нибудь путана. Ты подходишь по всем статьям. Оплата офигенная. Ну? Разве я не заботливый братец?

– А тебе какая корысть? – не верила она в его заботу, вот ни на грош.

– А я… Я по части обслуги свои бабки отработаю. Что скажешь?

  Предложение было соблазнительным.

– Хорошо.

– Хорошо? Вот и отлично, я знал, что ты умная девочка.

  Елену покоробила эта фамильярность.

– До свидания, Федор. Передавай привет матери и сестре.

– Вообще-то, ты могла бы это сделать сама. Но… Не смею задерживать, – Федор отвесил шутовской поклон.

  Молодая женщина стремительно вышла на улицу из подъезда и остановилась. Ей просто необходимо было немного отдышаться после общения с братцем.

Он смотрел на нее из окна. Хороша. То, что надо.

  Как говорится, сам бы ел, да денег жалко.

***

  Лена с удовольствием не приходила бы в этот дом вовсе, она давно уже съехала на съемную квартиру. Но появляться там время от времени приходилось, бумаги-то оформлены на нее. Такова была воля покойного отца.

  По дороге к себе домой она все думала о том дне, когда впервые об этом узнала.

  Обычный мартовский понедельник. Пары закончились поздно, щебечущая стайка девушек выскользнула из больших дверей родного института. Они остановились еще чуть-чуть потрещать, как будто не наговорились за  день. Потом все-таки разошлись. Ранней весной быстро темнеет, день хоть и прибавился, а все равно, в шесть уже начинает смеркаться. Попрощавшись с подружками, Елена Маслова вошла в подъехавший троллейбус и через сорок минут езды, проехав почти полгорода, наконец-то была дома.

  Дома непривычно тихо, это настораживало. Что-то не так.

Впрочем, после смерти матери, дома все время было не так, и это всегда расстраивало до слез, а в последнее время еще и настораживало. Особенно с тех пор, как отец женился во второй раз.

– Ленок, зайди ко мне, – папа высунулся из-за двери кабинета и поманил ее пальцем, чтобы не говорить громко, потому что мачеха, Мария Ивановна шума не переносила.

– Хорошо, папа, – ответила Лена тоже шепотом.

  Такое ощущение, что Мария Ивановна все, что с ним связано, плохо переносила. Кроме денег. А еще она с трудом переносила ее, свою падчерицу. Наверное, у отца для нее есть что-то важное, иначе не стал бы так скрытничать. Когда Лена вошла в кабинет, отец опасливо высунулся в коридор, огляделся и запер дверь на ключ.

– Что-то случилось? – эти меры предосторожности показались ей странными.

– Ничего… Ничего, моя девочка… – а у самого глаза печальные.

  Отец сделал над собой усилие и улыбнулся.

– Ладно, довольно время на глупости тратить. Дочка, я на тебя дарственную написал…

– Какую дарственную? Зачем?! – встрепенулась Лена.

– Тсссс! Тише, – зашикал отец, протягивая руку. – Тише, дочь. А то услышат.

– Папа… – у девушки слезы на глаза навернулись, – что случилось, к чему такая таинственность?

– Дочка… – он опустил голову, смешавшись, – ты не понимаешь…

  Все она прекрасно понимала. Все.

– В общем, девочка моя, я написал на тебя дарственную. Тебе перейдут картины, столовое серебро и наиболее ценные книги из библиотеки.

  Отец был серьезен, он говорил негромким тоном, но очень убежденно, а главное, вид у него был такой, словно… он прощался. Передал ей бумаги, проследил, чтобы подписала, где нужно. Лена все пыталась дознаться, в чем же причина такого внезапного поступка, не дозналась.

  А чуть больше, чем через месяц отец ушел. Умер, совсем как мама шесть лет назад. Рак.

***

  Отец Лены, Сергей Сергеевич Маслов был из семьи репрессированных интеллигентов, сам поздний ребенок, да и выросший без родителей. Друзья семьи как могли, воспитывали. И Бог спас, хоть отец в десять лет и один остался, но не пошел по кривой дорожке, вырос нормальным, честным человеком.

  Близкая подруга матери София Павловна проследила, чтобы разные стервятники не все из дома разворовали. Правда, львиную долю семейного имущества растащили, но Сереже все-таки осталось кое-что на память от родителей. Да и квартира в центре, точнее, одна комната из их старой квартиры. Но по тем временам это было не так уж плохо.

  Потом, после реабилитации квартиру вернули, опять же подруга матери София Павловна проследила, чтобы не поленился и не поскромничал, не отступился, чтобы добился.

В общем, достояния у Сергея Сергеевича Маслова было не так уж много, но оно все-таки было. Сам он вел тихую интеллигентную жизнь, женившись в 33 года по любви на такой же, как и сам, поэтичной душе. Родилась дочка Леночка. На радость, на счастье. Они с Лениной матерью прожили счастливую жизнь, жена была для  него всем, другом, помощником, половинкой. А потом она умерла и унесла с собой всю их радость и все счастье. И остались они с дочкой одни.

  После смерти матери отец женился не сразу. Долго горевал, но…

  А Мария Ивановна была такая милая, внимательная, о Леночке так заботилась. К тому же она была вдова и прекрасная мать, у нее двое своих детей было, мальчик Федор и девочка Инночка. Хотел как лучше, да и тяжело ему было вдруг одному остаться. Привык.

  О том, что женившись на Марии совершил ужасную ошибку, Сергей Сергеевич понял практически сразу. Потому что после свадьбы она показала себя во всей красе. Куда только девалась милая и заботливая женщина? Цербер! Милой она делалась только при виде денег или когда заговаривала о своем сыночке Федечке. К дочке отношение было чуть попрохладнее, но, тем не менее, с той ледяной неприязнью, что доставалась на долю Лены это не шло ни в какое сравнение.  Постепенно они с отцом стали гостями в собственном доме.

  Теперь папа умер. И осталась Лена с мачехой. Мария Ивановна все не могла переварить, что самое ценное муж дочурке успел передарить, на долю ее детей осталась мелочевка. С удовольствием бы выгнала девчонку на улицу, но и выгнать не получалось. Покойный ее ответственным квартиросъемщиком оставил. Вот и потекла жизнь в борьбе, кто кого выживет. Вернее, Лена боролась за то, чтобы выжить, а мачеха – чтобы ее выжить. А дети, Федечка и Инной, помогали маме, как могли.

  Сестрица Инночка вечными издевками да мелкой подлостью, а братец Федечка еще и тошными домогательствами изводил. Но это до тех пор, пока маман не узнала. Та как узнала, была в ярости, любимый сынок получил такой разнос, что потом неделю нервно вздрагивал. А Лена навсегда запомнила, что у черной ненависти мачехино лицо.

***

  С тех пор как умер папа, прошло 8 лет. В тот самый мартовский день, когда он зазвал ее в кабинет и заставил подписать дарственную, ей как раз исполнилось девятнадцать лет и шесть месяцев, она училась на втором курсе. Тогда был 1986 год, развитой социализм благополучно начал скатываться в пучину перестройки. Жизнь была иной и люди тоже были иными. А сейчас на дворе 1994, пышный расцвет рыночной демократии и дикого капитализма.

  Несмотря на отсутствие поддержки, а может быть, именно по причине отсутствия таковой, Лена смогла пробиться в люди, не бросить профессию. Хотя  многие ее подруги давно сменили ремесло переводчика на куда более прибыльное. Древнейшее.

Сначала работала на кафедре иностранных языков в институте культуры и переводчиком в одной крупной фирме. Ей давно предлагали место в престижной английской школе, она все никак не могла решиться, а потом как-то в одночасье приняла решение. И ушла работать в школу. Но переводчиком подрабатывала.

  Но вообще, Лена могла бы сказать, что своими достижениями во многом обязана братцу Федечке. Как ни парадоксально это звучит. Отчаявшись получить ее сам, он так старался подложить ей свинью в виде богатенького спонсора под соусом родственной помощи, что в итоге помог. Правда, выгоды ожидаемой ему не перепало, да и помощь его в этом деле была своеобразная. По принципу от обратного.

***

  По дороге Лене встретился цветочный магазин. Купить себе цветов? Они всегда помогали поднять настроение. Потому что чисты, безвинны и прекрасны. Даже в смерти своей прекрасны, и радуют глаз. Она купила свои любимые пепельно-розовые розы, положила рядом на сидение авто и поехала дальше.

  До дома пришлось добираться долго, случилась авария на одной из оживленных улиц, всех заворачивали в объезд. Скорые сновали, милиция. Неприятное чувство, тяжелое. Если столько скорых, значит, есть жертвы… Помолиться за них хотелось, закрыть глаза и пожелать, чтобы ничего страшного, непоправимого ни с кем не случилось.

  Купленный букет Лена поставила на тумбочку. На стене прямо над тумбочкой висел натюрморт. Сгорающие в пламени пепельные розы. Живые цветы в огромном стеклянном бокале на фоне умирающих на картине смотрелись странно и вызывали двойственное чувство.

  Занимать чем-то свой вечер она не стала, поужинала, подготовилась к завтрашней поездке. Выезжать придется рано. Потом устроилась в постели почитать перед сном. В романе все было логично и прекрасно, почти как в жизни, только наоборот.

Засыпала Лена с тревожной мыслью, что сулит завтрашний день.

***

 Рано-рано утром позвонил братец Федечка. Напомнить, чтобы не проспала, на самом деле, предложить ехать вдвоем на ее машине. Потому что ее машина новее и престижнее. Знала она все эти его уловки, белыми нитками шитые.

– Ленок, я поведу, сама понимаешь, мужик должен быть за рулем…

– Не называй меня так.

– Ладно, так я поведу?

– Черт с тобой, – проворчала Лена в трубку.

  Появился Федор буквально через пару минут, видимо уже у самого ее дома звонил. Выехали через пять минут. Он что-то говорил, Лене неинтересно было его слушать. Она уставилась в окно. Поняв, что Лена не настроена на разговоры, Федечка слегка обиделся, в его монологе пару раз мелькнули намеки, что его бы неплохо хоть как-то отблагодарить за помощь, он же старается…

  Помощь Федькина…

  Непонятное предчувствие не давало покоя. Лена все никак не могла избавиться от тягостного впечатления, что осталось у нее после виденной вчера аварии. Да еще Федька с его бубнением. Помощь, помощь…

На самом деле, тревожное чувство неуверенности в новой Фединой затее не отпускало из-за схожести неких жизненных обстоятельств. Нет, в своих силах Елена не сомневалась. Она профессионал, вести себя уверенно и корректно могла в любой ситуации. Сомневалась она не в себе. Просто общение с этими теперешними хозяевами жизни, «принцами», совершенно ее не прельщало. Общалась с «принцем» уже однажды, на всю жизнь хватит.

Наверное, потому на память и пришел тот вечер в мастерской художника Станислава Н.

***

  Мысли снова вернулись в те времена, когда еще училась на четвертом курсе.

  От отца ей досталось несколько картин. Лену никогда особо не интересовала их финансовая ценность. Они для нее были бесценны, потому что связаны с памятью о родителях. А сводный братец никак не унимался, ему почему-то непременно нужно было произвести оценку пусть не его, но собственности.

  Сводного брата Федора Елена считала беспринципным, вечно ожидала какой-нибудь подлянки, но все-таки он был для нее кто-то, кого с натяжкой можно было назвать родственником. У Федора же странное было отношение к ней. Вроде бы постоянно делал и говорил гадости, но с Еленой, в отличие от своей матери и сестры, общался. Спокойно переносил неприязнь с ее стороны, вечно был полон разнообразных идей, как бы денег заработать. В какой-то мере даже считал их командой, вернее, считал Лену призовой лошадкой, которая однажды принесет ему самый большой куш.

Казалось бы, почему Лену, почему не считать командой свою сестру Инну? Но даже он понимал, Ленка особенная. Был в ней какой-то внутренний свет, и это заставляло испытывать к ней уважение. Особенно теперь, когда она встала на ноги.

  А тогда…

  Елена Маслова не любила вспоминать тот фрагмент своей биографии. Он оставил рубец на сердце и надежную прививку от женской глупости.

  Тот самый вечер, когда она, поддавшись на Федькины уговоры, пошла таки с ним к одному его знакомому, показать картину из тех, что достались ей от отца с матерью. Она не знала, специально ли братец так подгадал, или действительно случайно вышло, но только у его знакомого, модного молодого художника была в тот день богемная вечеринка.

  Лана шипела, что они незваные приперлись, а тут люди веселятся, но Федьку все наоборот устраивало, он огрызнулся:

– Вот и веселись как все нормальные люди!

  На ее гневное замечание, что надо было договариваться с человеком заранее, просто махнул рукой:

– Все, короче, я пошел. Хочешь весь вечер дуться и сидеть в углу – твое право. А мне не мешай! – и слился с толпой.

  Понятное дело, картину ее сегодня смотреть никто не будет. Лена прислонила ее к стене, а сама устроилась рядом на подоконнике. Решила смотреть оттуда на всеобщее веселье и не принимать участия. Домой уехать хотелось, но Федька ее привез, нужно было либо ждать, когда он освободится, либо такси вызывать. Картина-то не маленькая, опять же надежда глупая оставалась, что ее все-таки сегодня посмотрят. Короче говоря, стояла она в одиночестве у подоконника.

  А компания у художника собралась разношерстная, шампанское лилось рекой, было весело, шумно, дымно, гремела музыка. Очень скоро шум начал Лену раздражать, и озлобление на Федьку, который ее сюда притащил и бросил, поднялось мрачной волной. Да и на себя злилась, приперлась как дура, хоть бы поинтересовалась заранее, знала же, что от братца хорошего ожидать нечего. Но почему-то по инерции продолжала стоять и смотреть на гостей, глотая сигаретный дым и "воздух свободы", которым пропитаны все богемные сборища.

  Она не заметила, что Федор о чем-то переговаривался с двумя парнями, и все оглядывался на нее. А те двое тоже странно поглядывали. Не придала особого значения, когда один из тех ребят подошел к ней и заговорил. Отвечала односложно. Да, нет, не хочу, спасибо. И тут взгляд упал на парня, сидевшего на диване в дальнем углу. Он смотрел на нее прищурившись, и чуть улыбался уголком рта. Сбоку к нему липла какая-то девчонка. Что-то говорила, тот видимо не слушал.

  Отвернуться от него и, наконец, прислушаться к парню, стоявшему прямо перед ней было наилучшей идеей.

– Пойдем, говорю, танцевать?

– А…

– По-моему, ты меня совсем не слушаешь?

– Прости, что ты сказал?

– Тебе, говорю, не помешает бокальчик шампанского, и пошли танцевать!

– Ну… ладно.

  В общем, картина осталась у стены, а Лена пошла танцевать. Настроение немного улучшилось, парень оказался вполне общительным. Стало даже весело.

  Если бы не тот тип, который наблюдал за ней с дивана. Теперь к нему уже с двух сторон липли какие-то девчонки, еще и третья, усевшись на спинку дивана, гладила сзади по волосам. Словно падишах какой-то.

  А он, не скрываясь, разглядывал ее весь вечер. У Лены было такое ощущение, будто его взгляд вытаскивает из нее душу. Такое бесцеремонное внимание раздражало. Слишком уж парень казался ей опасным. Красивый, самоуверенный, лощеный, этакий «хозяин жизни». Хищник. От таких лучше держаться подальше.

  Но взгляд почему-то так и тянулся к нему. Она одергивала себя и потихоньку злилась. В очередной раз взглянула, а он словно ждал, криво ухмыльнулся, показав ровные зубы.

  Лена вдруг почему-то испугалась, но постаралась не показать вида. И демонстративно отвела глаза. Но настроение веселиться пропало, она стала оглядываться в поисках Федора. Тот нашелся сам. Отвел ее в сторону, зашептал:

– Ленка, ты глянь, это ж сам Лешков…

– И что?

– Как что, он же с тебя весь вечер глаз не сводит. Надо его клеить…

– Иди ко всем чертям! – возмутилась Елена, неприятно пораженная словами Федора. – И зачем только притащил меня сюда?!

  Она уже собралась идти искать телефон, вызывать такси, потому что братец явно никуда уходить не собирался. И тут этот тип, небрежно стряхнув с себя девиц, словно налипшую труху, встал с дивана, и пошел в ее сторону. Лене захотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть прежде, чем этот Лешков подойдет. Она отвернулась, ища сводного брата, но Федька как назло куда-то подевался.

  А хищник, двигаясь с обманчивой ленцой, подошел и пригласил ее танцевать.

  Что сыграло свою роль в этот момент, ее ли раздражение, а может невольный страх жертвы перед хищником. Но она вздернула подбородок, серьезно взглянула на него и отказала. Возможно, это было ошибкой. Может, не откажи она тогда, ничего из случившегося потом бы и не было.

  Возможно, а может, и нет.

Отказала?! Вот только Сергей Лешков был не из тех, кому можно отказывать. Отказы его неимоверно возбуждали, заставляя действовать изощренно и стремительно. Он засмеялся, откидывая голову назад, потом посмотрел ей в глаза и насмешливо спросил:

– Да ты, никак, меня боишься? А? Я что, такой страшный?

– Никого я не боюсь, – с вызовом ответила она.

– Так в чем же дело? – и протянул ей руку.

  Он действительно внушал ей тревожное чувство, но гордость не позволяла себе в этом признаться. И девушка сама не поняла, как это могло произойти, но за те несколько минут, что они танцевали, Сергей Лешков приобрел над ней странную власть. Он вызывал трепет. А когда прижимал к себе слишком близко, Лена начинала краснеть и задыхаться.

  Картину все-таки посмотрели. Это Лешков попросил Станислава Н…, модный художник не отказал статусному гостю, нашел время «средь шумного бала». То был натюрморт кисти неизвестного мастера. Довольно странный. На полотне изображен букет пепельных роз, объятый пламенем. Станислав Н… не мог не оценить пугающей символичности сюжета, но в остальном художественной ценности картина не представляла. Так он и сказал. Лена вздохнула спокойно, потому что для нее ценность измерялась не в деньгах, Братец Федор тоже успокоился, узнав, что сводной сестре ничего особенного не перепало.

***

  В тот день Федор ее в первый раз «продал», выражаясь образно, Лена, конечно же, ничего про это не знала. Он поспорил с теми самыми парнями, что какой бы Сергей Лешков ловелас не был, а его сводную сестрицу-недотрогу раньше, чем через месяц, в постель не уложит. И выиграл, потому что Ленка продержалась два.

  Правда, он рассчитывал на большее. Рассчитывал, что Ленка сможет окрутить Лешкова и стать его постоянной любовницей. На то, чтобы женить, надежды не было, слишком высокого полета птица этот золотой мальчик.

  Но как бы то ни было, а на Ленку он на той вечеринке клюнул, на ее независимое гордое поведение и какую-то неистребимую интеллигентскую породу. Перспектива покорять неприступную крепость была необычной, а потому заманчивой. Ухаживал красиво. Были цветы, море цветов, романтические вечера. Разве могла она устоять? Тем более что Сергей был так настойчив.

  А еще через месяц, когда влюбленная девушка готова была идти за своим покорителем на край света босиком, Лешков ее бросил. А что прикажете? Покорять было больше нечего, она ему наскучила. Се ля ви.

  Расстались они с Сергеем Лешковым тихо, без слез, без скандала. Просто однажды случайно увидела его с другой, потом спокойно, без сцен спросила. Он также спокойно с циничной улыбкой ответил, что в жизни все имеет обыкновение заканчиваться, и надо уметь срывать цветы удовольствия, пока они свежи, а как завянут… Тут он невинно пожал плечами, а Лена поняла, увядшим цветам место на помойке. Больше она его не видела и не звонила.

  Конечно, даже не встречаясь, невозможно быть в полной изоляции, просто они существовали в разных слоях жизни. Лешков младший, будучи сыном Главы города, вечно светился в СМИ, и потому она узнавала все новости о нем, хотелось ей этого или не хотелось. В конце концов, привыкла, даже следила за его успехами с каким-то спортивным интересом. Сердце…

  А что сердце? Сердце у женщины странное.

Живучее оно, бессмертное, сколько не убивай.

***

  В общем, тот кусок жизни Лена вспоминать не любила.

  Разбитое сердце, которое обычно вызывает у девушек слезливую депрессию, и нескончаемую жалость к себе, у нее вызвало в серьезный настрой на учебу и дальнейшую работу. Зато личную жизнь как отрезало.

  Федя даже жалел ее в глубине души, но слегка. Все больше ее душевной силе завидовал. А мачеха Мария Ивановна и сестрица Инна оторвались по полной. Тогда-то Лена на съемную квартиру жить и ушла. Чтобы не видеть, не слышать и в жизни родственников не участвовать. Но уйти совершенно невозможно, они везде ее доставали. Федечка так и вовсе считал своим долгом постоянно интересоваться успехами драгоценной сводной сестры, выгодные предложения подкидывать.

  Вот как сегодня.

Глава 2

  Одна только ограда имения, где должен был проходить прием гостей, производила впечатление. Колоссальные деньги, обитавшие за этим забором, накладывали свой отпечаток буквально на все. Федя не мог смотреть это выставленное напоказ богатство равнодушно, у него аж губы сладострастно подрагивали, когда он шептал:

– Мне бы хоть десятую часть этого… Хоть сотую… Да я бы…

  Елене хотелось сказать ему, чтобы прекратил пускать слюни на чужое добро, потому что это отвратительно, но промолчала. Зная сводного братца, это было бесполезно.

  Охрана запустила их, только тщательно проверив документы и разрешение на въезд, выданное вчера Федьке помощником управляющего. Машину велели побыстрее отогнать в служебный гараж, чтобы не мельтешили перед глазами. Скоро начнут собираться гости.

  Предстоящие два дня, пока будет длиться прием, обещали быть тяжелыми. Пока Федор суетился с документами и пропусками, Лена, чтобы как-то сбросить сковывающее напряжение, решила выйти из машины и осмотреться.

  Господский дом с двумя флигелями, постройки, постройки, постройки. Парк, беседки, фонтаны. Старинная усадьба, задорого реставрированная, слишком ярко, слишком блестит. Охранники, камеры слежения кругом. Персонал деловито снует по территории.

  Очевидно, в своем первозданном обшарпанном виде все смотрелось куда лучше и поэтичнее. А теперь исчезла поэтичность, зато поперла на передний план дороговизна.  От этого почему-то сделалось грустно, но она тут же одернула себя. Ей нужно всего лишь два дня поработать, а потом эта усадьба останется далеким смутным воспоминанием. Федор закончил дела, отдал ключи, чтобы отогнали машину, подошел к ней и, взяв под руку, потянул к дому.

– Пойдем, там для обслуги шведский стол на кухне.

  Покоробило это "для обслуги", Елена поморщилась, но пошла. Парадный вход с портиком и восемью колоннами остался в стороне, обслуга входила в другие двери. Немного не доходя до дверей, Лена остановилась, словно наткнулась на что-то.  Почувствовав, что женщина застыла, как одеревенела, Федор крепче сжал ее локоть и проговорил:

– Это просто работа. Платят хорошо. Успокойся.

  Она продолжала стоять, уставившись куда-то в сторону, а Федор шипел в ухо:

– Да успокойся ты, всего-то два дня поработать! Ты ж не посуду мыть будешь! Переводчик, он и в Африке переводчик.

  Он умолчал, что нашел ей и другую работу. Управляющий имением искал именно такую женщину как Ленка для одного иностранного гостя. Скрасить досуг. Ну, Федор и совместил. А то, что к ней интерес проявлять будут, всегда можно на повадки гостей списать. Мол, красивая женщина, понравилась, а богатые отказа не знают. Но так они и платят! За такие деньги можно что угодно потерпеть. Тем более, всего два дня терпеть-то.

   Федор никогда не понимал, почему его сводная сестра сторонится подобных отношений как огня. Хотя нет, понимал, в глубине души даже уважал за это. Но "продал" ее без малейших угрызений совести. Более того, считал, что оказывает этим услугу, выводит на международный уровень. Там же такие бабки крутятся…

– Чье это имение? – глухо поинтересовалась Лена, удивившись себе, что не сделала этого раньше.

  А сделать явно следовало. Но поняла это только сейчас, когда братец Федечка, невинно округлив глаза, произнес:

– Лешкова старшего. А ты что, не знала?

  Да если бы она знала… Да ноги бы ее здесь не было!

  Увидев, что на ней лица нет, Федор засуетился:

– Пойдем внутрь, на нас уже начали обращать внимание, – потянул ее в дом.

  А охрана действительно стала оборачиваться, один даже пошел в их сторону.

– Какие-то проблемы?

– Нет-нет, все нормально, – ответила Елена, успевшая прийти в себя. – Просто немного укачало в дороге.

  Лена высвободила руку и вошла в дом, пока ее подлючий сводный братец объяснялся с мужчиной в черной форме. Стоя в холле и ожидая, когда Федор войдет, она думала, что не станет ему выговаривать, бесполезно. Только покажет свою слабость и боль. В конце концов, когда-нибудь это могло случиться, они же живут в одном городе.

  В холл влетел улыбающийся Федечка:

– Ленок…

  Видимо, взгляд Лены был достаточно красноречив, улыбка померкла, он смешался и проговорил:

– Пойдем, надо поесть.

  Есть ей не хотелось, но она пошла. Нужно поесть, чтобы не урчать голодным желудком в самый неподходящий момент. Федор что-то говорил, это не оседало в сознании, в голове вертелась неприятная мысль, что ее опять использовали втемную.

  Кухня для персонала была большая, с обеденным залом, настоящая рабочая столовая. В зале за столиками сидело несколько мужчин в черной форме, их с Федором проводили внимательными взглядами.

  Набирая салат в тарелку, Лена невольно подумала, сколько же народу тут питается? Охрана, многочисленная обслуга, да и гости приедут не в одиночку, каждый со своей командой. И вообще, чтобы содержать такой дом требуется огромный штат. И таких домов не один, да и не только домов. Сколько же народу работает, чтобы господа Лешковы могли жить комфортно? Мысль съязвила, что теперь и ей выпала высокая честь поработать на это семейство, Елена поморщилась, глядя в окно. Это просто работа. Два дня, а потом она будет свободна.

  Она села за столик у окна, выбрав место так, чтобы смотреть на парк. Если не видеть последствий реставрации, он был по-прежнему прекрасен. Федор со своим завтраком уселся напротив. Парк его мало интересовал, а вот появление в дверях столовой нового лица заставило буквально замереть. Новый посетитель, неброско и дорого одетый сосредоточенный мужчина, показался в дверях. Его взгляд сначала остановился на Федоре, а потом переместился на женщину, сидевшую рядом вполоборота. Женщину он разглядывал весьма внимательно и придирчиво.

  Елене, конечно, следовало бы уделять чуть больше внимания поведению сводного брата, тогда не остались бы незамеченными его напряженный обмен взглядов с тем сосредоточенным мужчиной и одобрительный кивок от него, после которого Федор заметно расслабился. Но она была занята своими мыслями и смотрела в окно, ей было не до того, чтобы отслеживать мелочные интриги братца.

  Мужчина едва заметно кивнул, бросил короткий взгляд на двух мужчин, сидевших за столиком неподалеку, и вышел.

– Ленок…

  Она поморщилась.

– После завтрака я поступаю под начальство зама по снабжению. А тебе нужно будет найти помощника управляющего, он введет в курс дела. Что, как и так далее.

  Как раз в этот момент в столовую вошли две стройные красотки и, не глядя по сторонам, направились к буфету. Федя проводил их восхищенным взглядом, сдавленно зашептав:

– Вот это даааа… Такие цыпочки…

  Те подошли к буфету, озвучили несколько пожеланий и гордо удалились, походя облив всех легким презрением.

– Девчонки высший класс! – продолжал пускать слюни Федор. – Эскорт. Вот что значит большие бабки. Кто-то же их трахает…

  Лену передернуло. Глядя, как мечтательно закатывает глазки ее сводный братец, она не удержалась и спросила:

– Федя, а ты жениться не собираешься?

– Я? – вышел он из нирваны. – Нет… Пока денег не накоплю, во всяком случае.

– Денег? Ты же не бедствуешь, что мешает жить как…

  Она хотела сказать:

– Как наши родители, – но осеклась, вспомнив, что родители у них разные и взгляды на жизнь тоже.

  Вместо этого Лена спросила:

– И что ты будешь делать с этими деньгами?

– Как что? Буду менять любовниц, – глаза у него горели мечтательным огнем. – Самых красивых, молодых, ммммм…

– А как же жена?

– Что? – не сразу понял Федор. – А причем тут жена? Жена будет сидеть дома.

– Понятно, – сказала Лена и отвернулась.

– Что тебе понятно, идеалистка? Ты что думаешь, для чего тут эти девочки? Для гостей! И, между прочим, каждый из них женат. И все приедут с женами…

– Понятно, – повторила Лена, не став слушать дальше, ей всегда претил этот неприкрытый цинизм и продажность.

  Она положила на стол салфетку и бросила, уже уходя:

– Если ты не возражаешь, я пошла. Дел полно. Надо готовиться.

– Ладно, как тебя разместят, дашь знать, – проговорил он ей вслед.

  Лена вышла не оглядываясь, она не заметила, что следом за ней направились два человека в черной форме, сопровождая ее на расстоянии. Федор остался сидеть в столовой.

  Как говорится, пост сдал, пошла игра.

***

  Тем временем начали потихоньку съезжаться высокие гости. Точнее, начал подъезжать авангард из обслуги каждого. Ибо гости сплошь граждане уникальные, у каждого свои нечеловеческие капризы и заморочки, к тому же, многое "свое носят с собой". На выходные к Вячеславу Сергеевичу Лешкову ожидался приезд восьми высоких гостей. За исключением двоих, все с женами. Прием хоть и неофициальный, но вполне официальный.

  Трое из восьми гостей иностранцы, немец, американец и итальянец. Для каждого требовался переводчик. А для одного из иностранных гостей – итальянца, которого в узком кругу звали просто Энцо, особый. Можно было, конечно, найти трех человек, прекрасно владеющих языками, а для Энцо – порядочную интеллигентную молодую женщину, к тому же блондинку, но дело в том, что Елена Маслова подходила идеально по всем параметрам.

  Выбор управляющего был очевиден. Зачем нанимать на одну работу четверых, если можно чуть больше заплатить одному? Разумеется, прежде, чем выписать разрешение на въезд для Елены Сергеевны Масловой, он велел составить на нее досье и ознакомился. Был один момент в ее прошлом, роман с сыном хозяина, но он продолжался недолго и окончился мирно, без каких либо негативных последствий. К тому же, приезд Сергея Вячеславовича на сегодняшний прием не ожидался. А если почему-либо он все-таки состоится, во избежание разных недоразумений, управляющий дал приказ не спускать с переводчицы глаз.

***

  Помощник управляющего показался Елене уставшим. Более того, ей померещились в нем какие-то признаки той болезни, что унесла ее отца. Но говорить ему об этом она не решилась, не тот уровень знакомства, просто, пока он ее подробно инструктировал, мысленно пожелала ему не болеть. И грустно усмехнулась про себя, если бы от одного ее пожелания люди выздоравливали, весь мир давно бы уже забыл все болезни и ходил здоровым. Тот расценил ее улыбку по-своему и нахмурился.

– Вас что-то веселит в том, что я рассказываю?

– Нет, что вы, просто хорошее настроение, – на сей раз, она улыбнулась ему открыто.

  Мужчину неожиданно затопило исходившей от нее волной тепла. С утра он чувствовал себя каким-то больным и усталым, а тут, одна улыбка… А ему словно сил прибавилось. Невольно смутившись, пробормотал:

– Постарайтесь сохранить свое хорошее настроение для наших гостей, Елена Сергеевна. Сами понимаете, доброжелательная улыбка творит чудеса.

  С этими словами он протянул ей папку, в которой была программа на эти выходные и все необходимые сведения о гостях, а потом, пожелав удачи, велел отправляться на доклад к управляющему. Женщина улыбнулась ему еще раз и вышла из кабинета. Помощник управляющего смотрел на закрывшуюся за ней дверь с двойственным чувством. С одной стороны, он знал, что основная ее задача на эти выходные – скрашивать досуг Энцо. Знала ли об этом женщина или нет, ему не было известно, но держалась она отменно вежливо и корректно. С другой, несомненно, она профессионал, к тому же приятный собеседник. И на его человеческий вкус идеальная женщина.

  Стараясь не вдаваться в морально-этические дебри, помощник управляющего вздохнул, и просто по-мужски позавидовал богатому итальянцу.

***

  Инструктаж управляющего был коротким. Он оглядел ее строгий костюм с удовлетворением, и счел своим долгом добавить к словам помощника, что задача Елены как переводчика снять языковой барьер. Чтобы гости чувствовали себя комфортно. Деловые переговоры в программе встречи не предусмотрены, в противном случае каждый приехал бы со своим переводчиком.

– Просто помогите им поддерживать непринужденную светскую беседу. Большего от вас не требуется.

  Иными словами, ей предлагалась на эти два дня роль компаньонки со знанием языков?

– Хорошо, я приложу все усилия.

– Вот и прекрасно. Но должен сразу предупредить, рабочий день у вас будет ненормированный. Пока гости не разбредутся по постелям, вам придется присутствовать рядом с ними. А сейчас можете пойти разместиться, ваши вещи уже доставлены в отведенную для вас комнату. В гостиную спуститесь к 14.00. Официальное начало мероприятия – 14.30. Вас предупредили, у нас дресс код?

– Разумеется, –  Елена кивнула.

  Разумеется, она в курсе, как эти богатенькие любят из себя князей строить. Вечерние платья, платья для коктейлей, прочая дребедень, это все она с собой захватила. Федечка все уши прожужжал.

– Вас сейчас проводят. Елена Сергеевна, вам выделено в сопровождение 2 телохранителя.

– Что? – у нее глаза на лоб полезли, телохранители это как-то уж слишком.

– Таковы правила, – проговорил управляющий и вызвал по прислугу, дав указание, чтобы Маслову проводили в ее комнату.

  Стройная, подтянутая женщина приятной наружности молча поклонилась и жестом пригласила следовать за ней. В коридоре Елена увидела, наконец, свое сопровождение. Двое мужчин в черной форме. Даже как-то не по себе стало, она быстро пошла следом за женщиной.

  Прислуга в загородном имении Лешковых носила темно синее форменное платье на ладонь выше колена. Лодочки на низком каблучке, чулки, аккуратная прическа. Судя по тому, что уже пришлось увидеть, весь персонал был подобран очень тщательно, и относился к своей работе серьезно. Никакой болтовни, глупых улыбок или заигрываний. Тем лучше. Она ощущала себя частью отлаженного механизма, пусть и два дня, но все равно хотелось, чтобы эти два дня побыстрее закончились.

  Лену удивила комната, где ее поселили. Настоящие апартаменты. Только что она казалась себе винтиком в машине – и вдруг это несоответствие. Винтиков не селят в господском крыле,  в апартаментах с видом на парк. Винтики помещаются в отдельном флигеле для прислуги.

– Не надо забывать, что ты привилегированная прислуга, ты компаньонка для высоких забугорных гостей, – с усмешкой сказала она себе, передергиваясь от легкого отвращения к ситуации. – При желании можешь думать, что находишься на курорте.

  Комната была большая, светлая, мебель в пастельных тонах, кровать с балдахином на витых столбиках. Средневековье какое-то… Балкон, выходивший в тихую часть парка, увит плющом, невольно наводя на ассоциации с сеньоритами и серенадами. Здесь действительно было красиво. Только все это порождало  странные мысли. Про сыр, про мышеловку…

  Однако, до официального начала мероприятия оставалось около двух часов. Это время она решила использовать, чтобы немного отдохнуть и подготовиться. Для начала нужно хотя бы  полчаса поспать. А то с недосыпу да после длинной дороги вид не самый свежий, да и круги под глазами.

  Проснулась она от громкого голоса, говорила и смеялась женщина. И как оказалось вовремя, будильник должен был зазвонить через минуту. Полчаса, выделенные на сон, истекли. Женские голоса стихли, удаляясь по коридору.

  Лена быстро поднялась и первым делом пошла принять душ, освежиться, помыть голову. Вспомнились слова одной институтской подруги:

– У женщины чистые волосы половина красоты, а красивая походка три четверти. Так что, если у тебя мытая голова и хорошая походка, получается плюс 25% к красоте.

  Улыбнувшись воспоминаниям, влезла в навороченную душевую кабину. В  этой шикарной ванной была и джакузи, но как-то ложиться в ванну не хотелось, не ощущала она себя там в безопасности. Хотя, казалось бы, какая разница?

  А через полчаса уже с подсушенными волосами и освежающей маской на лице вышла из ванной бодрая и отдохнувшая. Потом как была в махровом халате присела на постель и занялась изучением содержимого папки.

Там были минимально необходимые сведения обо всех участниках приема. Кого как зовут, когда родился, женился, сколько детей, фотографии, привычки и так далее. Ей оставалось только хорошо запомнить.

  Итак, иностранных гостей было трое, против всех он поставила пометки:

– Пауль Бергман (немецкий, английский) – жена Еванжелина (полька, отметить особо, немецкий, английский);

– Магнус Флеминг (английский) – жена Кэлли (увлекается живописью, английский);

– Энцо Маури (итальянский, английский) – неженат, (увлекается горными лыжами).

  Остальные гости были «наши»:

– Бронислав Гусев – жена Раиса Ниловна;

– Давид Оганесян – жена Циала Гурамовна;

– Константин Белецкий – вдовец;

– Александр Паньков – жена Людмила Романовна:

– Леонид Гребешковский – жена Полина Васильевна.

  Собственно, имена четверых «наших» бизнесменов были на слуху, спасибо СМИ. А вот пятый, Константин Белецкий, его имя оказалось Елене не знакомо.

  Кроме сведений о гостях, там была еще программа на все выходные. Лена присвистнула, если выполнить все пункты программы, у нее минуты свободной не будет. Помимо всего прочего, против каждого пункта программы стояло еще и указание насчет одежды, косметики и драгоценностей. Она закатила глаза, еще бы нижнее белье регламентировали.

  Пора было собираться. На официальное представление хозяевам дома и встречу гостей Елена надела легкий брючный костюм песочного цвета и бежевые лодочки. Немного неяркого макияжа, коралловый блеск для губ, со вкусом подобранная бижутерия. Придирчиво оглядев себя, осталась удовлетворена увиденным. В светлой одежде, с пепельно-золотистыми волосами, уложенными в аккуратный пучок на затылке, и светло-карими зеленоватыми глазами она смотрелась элегантно и по-весеннему празднично. Легкий аромат духов довершил образ.

  Ровно в 14.00 она спустилась в гостиную, там должна была присоединиться к хозяевам, чтобы вместе с ними встречать гостей. Из холла послышались голоса, Лена обернулась, чтобы приветствовать входящих и вдруг застыла от неожиданности. А потом еле удержалась, чтобы не сбежать. К нескольким оживленным голосам, доносившимся из холла, добавился еще один. Голос Сергея Лешкова.

  Сердце внезапно забилось в горле, а потом, словно провалилось куда-то. Все мысли отшибло, кроме одной, что его здесь не должно было быть. ЕЕ здесь не должно быть!  Исчезнуть, раствориться, пропасть… Но голоса приближались. Она глубоко вдохнула полной грудью и приготовилась к худшему. Руки не дрожат, на лице вежливая улыбка.

  Все в порядке, это просто работа.

Глава 3

  По счастью, в помещении она была не одна, там же находились служащие. Управляющий, его помощник, экономка, дворецкий, ее сопровождение маячило в дальнем углу у выхода. С одной стороны окружение помогало слиться с остальными, стать менее заметной, стать «винтиком», а с другой… как же тяжело ей было удержать лицо перед этими людьми.

  Удача все же повернулась к Елене лицом, потому что после нескольких ничего не значащих фраз Сергей произнес:

– До вечера отец. Мама, Марина, пока.

  Женский голос окликнул его:

– Сергей, подожди, мне нужно…

  Судя по тому, что голос удалялся, молодая женщина пошла вслед за ним. Очевидно жена, кого-то другого он бы вряд ли привез к родителям. Что Сергей Лешков женат, Лене было известно из желтой прессы. Пока длился этот разговор, Лена стояла ни жива, ни мертва, ожидая, что с минуты на минуту в гостиную войдет Сергей и… Ей придется провалиться сквозь землю от неловкости.

  Однако ничего этого не произошло.

– Ох уж эти молодые… Владислав, нам пора, – произнес еще один приятный грудной женский голос, и господа Лешковы вошли в гостиную в сопровождении двух мужчин в строгих костюмах.

– Телохранители, – мелькнула мысль у Лены, пока она отвечала на приветствие.

  Родителей Сергея Елене раньше не приходилось видеть, он не имел намерения знакомить ее с семьей и теперь понятно почему. На самом деле они просто с разных планет. Он с той планеты, где живут принцы, а она… Не с той, где водятся Золушки. Потому что Золушки из нее не вышло, и слава Богу. Вряд ли смогла бы жить вот так, когда каждый твой шаг сопровождают посторонние люди в черной форме. Но это не означает, что в разбитом сердце не было горечи и сожалений. Однако сейчас разбитое сердце было надежно спрятано под профессиональной вежливой улыбкой.

  После того, как управляющий представил ее, с ней коротко переговорила супруга Лешкова Ирина Васильевна. И, судя по тону, Лена поняла, что хозяйка осталась довольна. Немного иначе смотрел на нее Лешков старший. Внимательно, изучающе.

  В отличие от матери Сергея, он прекрасно был осведомлен обо всех более или менее серьезных увлечениях своего сына. Эта молодая женщина относилась к серьезным, с ней он встречался чуть больше трех месяцев. Расстались 6 лет назад, и она ни разу не предъявила никаких претензий, но чем черт не шутит… Скандал сегодня был бы совершенно нежелателен.

  Однако господин Лешков был не прочь развлечься, в его скучной, расписанной до мелочей жизни было не так уж много веселья. Ему эта Елена Сергеевна Маслова понравилась. Она была миловидна, неброско, но со вкусом одета, и производила приятное впечатление интеллигентного человека. К тому же прекрасный профессионал, четыре языка. И самое главное, она здесь для того, чтобы составить компанию Энцо. Определенно, Энцо должен остаться доволен. Лешков старший улыбнулся и протянул Лене руку.

– Зовите меня Вячеслав Сергеевич.

– Благодарю, меня можно просто Елена или Лена.

– Как вам угодно, Лена.

  По тому непередаваемому взгляду, которым он ее одарил, Елена Маслова догадалась, что Лешков старший в курсе прежних отношений с его сыном, и сейчас забавляется ситуацией. Пусть забавляется, но не на ее счет. Она чуть склонила голову и улыбнулась своим мыслям. Потом ее подбородок медленно поднялся вверх, а в глазах появился холод. Эта незначительная перемена не прошла для Лешкова старшего незамеченной. Они поняли друг друга.

  Короткая церемония знакомства закончилась. Лена заняла место рядом с хозяйкой приема, а господин Лешков неожиданно поймал себя на мысли, что восхищается женщиной. Было в ней что-то… Что-то, что тронуло его сердце мужчины. Что он когда-то в молодости хотел получить, да ему не досталось. Потому что не все желания совмещаются с пользой для бизнеса. Бизнес важнее. А жаль.

  Но решил проследить, чтобы Маслову не обидели. Если Энцо удастся добиться ее благосклонности, ради Бога, он не станет вмешиваться, но только так. Для удовольствия его гостей-мужчин приглашены совершенно другие кадры, профессионалки, эту женщину ставить в один ряд с ними он не позволит.

  Что касается его сына, тот пусть выкручивается, как хочет, забавно будет на это посмотреть.

***

  Прием начался. Безумно дорогие автомобили один за другим подъезжали к парадному, высаживая почетных гостей и их телохранителей, а после вместе с машинами сопровождения отправлялись в специализированный гараж. Хозяева встречали вновь прибывших в огромном, богато украшенном холле. Церемония приветствия, дежурные улыбки, традиционные фразы. Пока все двигалось по плану, и для Елены особых трудностей не составляло. Правда, она с внутренним неприятием ожидала момента, когда ко всему этому обществу присоединится Сергей, но в любом случае успела к этому морально подготовиться.

  Лена обратила внимание на одного из гостей, он отличался от остальных холодным, замкнутым видом. То был мужчина средних лет, высокий, худощавый, с жестким умным лицом, он показался ей нелюдимым, а его молчаливое присутствие среди оживленно переговаривающихся, явно хорошо знакомых друг с другом гостей неуместным. Однако хозяин подошел к нему, они коротко переговорили, и гость уже не выглядел отстраненным, в глазах, словно огоньки вспыхнули, но тут же снова погасли. Он опять стал холоден и нелюдим, как каменная статуя. Константин Белецкий. Она его запомнила.

  Иностранные гости и их жены – ее основная задача – были оживленны и разговорчивы. Немец солидный и галантный, американец доброжелательный, с его супругой они быстро общие темы, польскую жену господина Бергмана тоже удалось весьма удачно вовлечь в разговор. Конечно, на фоне остальных мужчин впечатляюще смотрелся итальянский мачо Энцо Маури. Он был великолепен и галантен, но вызывал у Лены легкую улыбку, слишком уж был… слишком итальянский, это хорошо в малых дозах.

  За всей этой церемонией встречи она совершенно забыла о сыне хозяина. И напрасно. Потому что, когда собрались все званные гости, хозяин объявил, что за столом к ним присоединятся его сын с супругой. Появление молодежи было встречено с энтузиазмом еще и по той простой причине, что почти все жены, кроме супруги Гусева были намного моложе своих мужей.

  Говоря все это, Лешков старший нет-нет, да и посматривал в сторону переводчицы. Та держалась отменно, ни тени волнения. Откуда ему было знать, что у Лены внутри все оборвалось, когда он сделал свое заявление.

  Отвлечься помогла работа.

– Все-таки странное положение, – думалось Лене, – вроде и не прислуга, но и не полноценный член этого великосветского сборища. И хорошо, что я тут просто работаю.

  Потому что, будь она просто чье-то приживалкой, не известно, как смогла вынести то покровительственное презрение, которое нет-нет, да и прорывалось за внешне вежливой формой обращения. Впрочем, не все особо старались быть вежливыми. Когда выяснилось, что она не гостья на этом приеме, а просто переводчик, «наши» жены потеряли к ней интерес и больше переговаривались между собой, а к ней обращались в случае, если нужно переговорить с иностранными гостьями. Те в свою очередь тоже быстро оценили ситуацию. Лена осталась неким буфером между гостями, средством общения, но не объектом.

  Намного больше интереса проявляли мужчины, скользя по ней оценивающими взглядами. Какие выводы делали для себя эти люди, осталось для Елены тайной, которую ей, честно говоря, не хотелось разгадывать. Ей с ними детей не крестить.

  Завязался разговор между несколькими бизнесменами, требовавший ее участия как переводчика, Лена извинилась перед дамами и присоединилась к группе из нескольких мужчин, среди которых был и Энцо Маури. Тот галантно поклонился и невесомо коснулся поцелуем ее руки, поневоле заставляя чувствовать себя особенной. Остальные не преминули отпустить несколько шуточек в его адрес. А Лене пришлось эти шутки переводить. После этого, она если и чувствовала себя особенной, то скорее особенной зверушкой. Однако господин Энцо время от времени обращался именно к ней, а не к кому-то из гостей. Просил называть его по имени и посылал непонятные взгляды. Будь она  немного наивнее, заподозрила бы, что он на нее запал и пытается ухаживать. Что ж, спасибо Сергею Лешкову, благодаря которому у нее теперь иммунитет против таких великосветских ухажеров. Некстати всплыла мысль о хозяйском сыне и неизбежной встрече, лицо Елены на миг омрачилось. Итальянский гость это заметил.

– Отчего грустна прекрасная синьорина? – вопрос был задан вполголоса, а взгляд, полускрытый длинными ресницами, скрывал затаенный интерес.

– Ничего, вам просто показалось, –  так же тихо ответила Елена.

  Бровь итальянца изогнулась, а по губам скользнула понимающая улыбка.

– Хотите, я украду вас отсюда?

  Вопрос был неожиданным. Нет, он не пытается, он совершенно точно за ней ухаживает, этот итальянский мачо. Она чуть пожала плечами и ответила с улыбкой:

– Увы, я на работе и не могу подвести хозяев приема.

  Взгляд его стал сосредоточенным, зрачки чуть расширились, выдавая жажду:

– И только это вам мешает?

– А ведь он  опасен, – подумалось Лене.

  В ту секунду с него словно слетела вся показная цивилизованность и кротость, Энцо вдруг предстал перед ней тем, кто он есть на самом деле. Очень богатый мужчина, властный, неукротимый любитель экстремальных удовольствий. Этот мужчина не был красив, но, несомненно, обладал шармом и внутренней мужской притягательностью. И он явно обозначил свой интерес. Лена даже поежилась, от его горячего взгляда по коже побежали мурашки.

  Роман с ним сулил жаркую страсть. Вдруг захотелось поверить в эту страсть, поддаться искушению… Но… Еще раз спасибо Сергею Лешкову. Жизненный опыт, приобретенный благодаря ему, исключал подобную доверчивость. На память пришли белые стихи, прочитанные когда-то:

Страсть – огонь,

Любовь – свет,

Плата за тело – тело,

Плата за сердце – сердце.

Если огня слишком много, он сожжет и тело, и сердце.

Останется ли свет? 

Если света не было с самого начала, пусть крошечного,

Когда сгорит огонь, останется лишь холодный пепел.

Но если был свет…

  Разве глаза Энцо сулили свет? Нет, один лишь огонь. Что же останется, когда сгорит все, что могло поддерживать огонь страсти? О да, останется холодный пепел! Спасибо, пепла ей не надо. Елена улыбнулась собственным мыслям, взглянула на мужчину, который внимательно наблюдал смену эмоций на ее лице, и заметила легкую тень досады.

– Увы, прошу меня простить, – Энцо досталась корректная улыбка и легкий кивок.

  В этот момент ее подозвала Еванжелина Бергман, Елена вежливо извинилась и отошла.

  Между тем, развлекающееся общество плавно переместилось в гостиную, появились девушки с подносами, разносившие напитки. Очень красивые девушки в темно синих форменных платьицах. Строгие платья, строгие прически, неяркий макияж, скромность. Все это в комплексе содержало намек на скрытый сексуальный подтекст для мужчин. И вместе с тем, все настолько корректно, что не придерешься. Дамы делали вид, что обслуга их не интересует, господа… тоже делали вид, что точеные девочки, явно не из простой обслуги, их нисколько не интересуют. Все чинно, благородно и лицемерно.

  Лене на это было наплевать, она помогала поддерживать беседу и прекрасно с этим справлялась. Однако время обеда неотвратимо приближалось, а вот это было совсем не безразлично. Время от времени замечала повышенное внимание Энцо, итальянский гость каждый раз по-особенному на нее смотрел, когда они встречались взглядом.  Кажется, итальянец объявил на нее охоту? Пфффф…

  Периодически к ней обращался сам хозяин дома, даже создалось ощущение, что он ее контролирует. Уж чего-чего, а делать какие-то глупости она не собиралась.

  Но не только итальянец наблюдал за ней с повышенным интересом. Иногда она замечала, что тот нелюдимый и неразговорчивый гость, что показался ей необычным, смотрит на нее немигающим взглядом и слегка кривит губы. Словно прикидывает что-то. От его холодного изучающего взгляда становилось не по себе куда больше, чем от огненных взоров итальянского мачо.

  Непрост он, этот Константин Белецкий. Даже здесь, среди собравшихся в этом доме очень богатых людей, человеческих хищников по своей природе, он выглядел волком среди енотов. Холодный, опасный, мрачный. И если поведение итальянца было просто и понятно, то этот, внушающий тревогу мужчина, был странен и закрыт для понимания.

  Дальше были разговоры и еще разговоры, казалось, им не будет конца.

***

  Прошло чуть больше часа, а великосветское общение уже изрядно утомило Елену. Потому она с радостью восприняла небольшой перерыв, чтобы гости могли переодеться к столу, и тут же сбежала в свою комнату. Ей хотелось смыть с себя все, взгляды, голоса, впечатления, страх, все. Хотя страха как такового уже почти не осталось, одно утомление. А первый день даже еще не подошел к концу.

  Тяжелые будут эти выходные. Она зареклась впредь вестись на поводу у Федора. Никакая оплата тех нервов не стоит. И вообще, зачем ей это? Денег, слава Богу, хватает, а разные небожители от бизнеса пусть себе обитают в высших сферах, главное с ними не пересекаться. Кстати, вспомнила черта… В дверь постучали и передали записку от сводного братца. Сообщил, что разместился во флигеле для прислуги, завидовал, что ей выделили «царские апартаменты». Федя, Федя…

  Приняв душ, она достала из шкафа два платья для коктейлей. Кофейное и бледно салатовое, подумала немного и спрятала кофейное обратно. Кофейное безукоризненно элегантно, но бледная зелень второго платья была такого приятного оттенка, что поднимала настроение, а Лена сейчас очень нуждалась в положительных эмоциях. Серые замшевые туфельки и клатч к платью подходили идеально. Она повертелась перед зеркалом и подумала об украшениях, о том, что остальные наверняка будут сиять бриллиантами как новогодние елки, и добавила  комплект из бледно зеленого оникса, практически в тон к платью. Самоцветные камни были огранены кабошоном и мягко светились изнутри. Теперь духи, расчесать еще раз волосы, которые она решила не собирать в прическу, а просто распустить по плечам. Оглядела себя еще раз.

– Вид жизнеутвержающий, практически мятная свежесть, – хмыкнула Лена про себя и вышла из комнаты.

  Напротив ее двери у окна стоял Энцо. Она даже смутилась в первый момент, но итальянец подошел к ней, коснулся руки поцелуем и спросил:

– Вы чем-то взволнованы, прекрасная Елена?

  При этом его взгляд мгновенно обежал ее всю, и выразил восхищение, Энцо не скрывал своего удовольствия увиденным. Елена уже взяла себя в руки.

– Нет, что вы, просто не ожидала вас здесь увидеть.

– Отчего же? Моя комната недалеко от вашей, – и, не дав ей осознать смысл сказанного, добавил, – позволите проводить вас?

  Было бы глупо отнекиваться, Лена взяла итальянца под руку. В этот момент в конце коридора возник Константин Белецкий. Странный, холодный взгляд, брошенный им на Елену, заставил ее смутиться. Он прищурился и отвел глаза. Судя по тому, как слегка напряглась рука итальянца, он тоже среагировал на его появление. Между мужчинами состоялся короткий обмен взглядами, после которого Белецкий отвернулся и пошел в противоположную сторону. Ощущение от всего этого у Лены осталось непонятное и тягостное, словно провинилась в чем-то. Она отвела взгляд и только сейчас заметила в стороне двоих в черном. Ее сопровождение. Неужели к этому можно так быстро привыкнуть, чтобы перестать замечать?

   Энцо пару секунд смотрел Белецкому вслед, потом стряхнул с себя оцепенение, чуть слышно рассмеялся и, глядя на Лену иным взглядом, словно знакомясь заново, произнес:

– Пойдем, белла?

  Возразить было нечего, Лена покорно пошла вместе с ним в гостиную, предвидя заранее, сколько сплетен вызовет их совместное появление.

– А, плевать, – сказала она себе. – Еще один день, и я буду свободна. И пусть Федька только попробует когда-нибудь подкатиться ко мне с подобным предложением.

***

  В гостиную они спустили одними из первых. Но все же не раньше хозяев. Как и обещал Вячеслав Сергеевич, к ним изволили присоединиться сын с супругой. И сейчас они, и Ирина Васильевна оживленно беседовали с Гусевыми, стоя спиной к дверям. Хозяин видел появление итальянца со спутницей, в его глазах мелькнуло лукавство. Он обратился к Энцо, остальные, естественно обернулись.

  Эффект был именно тот, на который Вячеслав Сергеевич рассчитывал.

  Лена знала обо всем заранее, у нее было время приготовиться морально, а для Сергея Лешкова встреча с бывшей девушкой оказалась неожиданной и неприятной вдвойне. В первый момент даже дернулся как от удара, но потом разом собрался и разозлился. Пусть Елена Маслова была для него давно в прошлом, пусть он сам решил, что их отношения исчерпали себя, сейчас, когда итальянец так по-хозяйски держал ее под руку, он испытал прилив необъяснимого темного чувства.

  В этот момент Сергей Лешков начисто забыл, что рядом жена и родители, что рядом посторонние, в конце концов. Он был зол на Маслову. Как посмела она появиться в его доме?! И зол на Энцо Маури, потому что тот предъявлял права на принадлежавшую ему женщину. Или не принадлежавшую? Не важно!

– Как она посмела?! – змеей шипела мысль.

  Его реакция была замечена, жена Марина смотрела на него в недоумении, и это разозлило Лешкова младшего еще больше.  Но тут вмешался отец, обращаясь к итальянскому гостю:

– Энцо, я надеюсь, вас все устраивает?

– О, разумеется, я всем доволен, – ответил тот.

  Прозвучало все довольно-таки двусмысленно.

  А Масловой предстояло просто работать переводчиком?! Она давно поняла, что все непросто. Но она просто работала. Особенно после того, как Энцо склонился к ней и нарочито медленно поцеловал руку.

  Лешков младший отвернулся, чтобы встретиться глазами с отцом. Задать ему немой вопрос: какого черта?! Но Вячеслав Сергеевич чуть заметно улыбался, и было в этой улыбке немало жестокости. Сергей Лешков в очередной раз понял, за что моментами ненавидит отца. А вокруг стали собираться остальные гости, недоумение жены сменилось мрачностью. Но положение обязывало, она приняла невозмутимый вид и обратилась с вопросом к подошедшей Кэлли Флеминг. Елене, естественно, пришлось переводить. И если от Кэлли исходила пусть бездушная, но доброжелательность, то от жены Лешкова младшего настороженная неприязнь.

– Боже мой, – хотелось воскликнуть Лене. – Обед даже еще не начался, а мне уже тошнее некуда!

  Оказалось, тошнее есть куда. Потому что появился Белецкий. Он умудрился одним взглядом оценить обстановку, и уж что он там себе подумал, Лена не знала, но в ее сторону он больше не смотрел.

– Ну почему меня должно волновать, что какой-то мажор будет меня игнорировать?! – спрашивала она себя, стараясь успеть перевести и озвучить все, что эти люди говорили друг другу.

  Вероятно, от этих усилий вид у нее был несчастный, потому что немец Пауль Бергман неожиданно подмигнул ей и улыбнулся, так, будто хотел подбодрить. Его моральная помощь оказалась очень кстати, и Лена благодарно улыбнулась в ответ. В этот момент хозяйка приема, наконец, пригласила всех в столовую.

Глава 4

  Всех гостей рассадили в соответствии со старой доброй европейской традицией, мужья отдельно от жен. Общество сплошь состояло из супружеских пар, холостяками были только Энцо Маури и Константин Белецкий, но у Маури вроде как была спутница – переводчик Елена Маслова. Скорее всего самых разговорчивых жен потому и посадили вокруг Белецкого. С некоторым ехидным намеком, мол, пусть помучается, слушая их болтовню.

  Измученным он не выглядел, он просто в разговоре не участвовал. Поняв, что толку от него никакого, дамы принялись развлекать сами себя.

  Место Лены за столом было между Магнусом Флемингом и Энцо Маури. Как раз  напротив хозяев приема. Сергею Лешкову досталось сидеть между супругами Гусевыми, которые постоянно к нему обращались с различными вопросами по поводу его семейной жизни, планов на будущее и всего остального. Видимо, чтобы не дать соскучиться.

   Потому что выглядел Лешков младший мрачнее тучи. Помимо всего прочего, пока они направлялись в столовую он успел нагрубить жене, поинтересовавшейся, отчего у него вдруг пропало настроение. Теперь его жена Марина, сидевшая чуть поодаль между супругами Бергамани, хоть и улыбалась, как это положено воспитанной девушке, но чувствовала себя отвратительно.

  Гости время от времени переговаривались. Хорошо, хоть не одновременно, пока что Елене удавалось поддерживать беседу за столом. Сильно смущал Энцо, все время оказывал ей мелкие знаки внимания, и еще сильнее хозяйский сын, тем, что сверлил ее пронзительным взглядом. Но самым неприятным было холодное презрение, которым веяло от Белецкого. Как только он умудрялся это делать даже не глядя в ее сторону…

  Неожиданно приятным оказалось общение с Магнусом Флемингом. Началось с того, что он заговорил о своей жене и ее увлечении живописью.

– Моя Кэлли может рисовать часами, – он покивал, устремив на жену смеющийся взгляд.

  Лена подумала, что этот богатый американский дядечка и впрямь любит свою жену. А он, словно в подтверждение ее мыслей, рассказал:

– Я так ее и встретил, молоденькая студентка увлеченно рисовала в парке, а я часа два наблюдал. Все думал, когда же она меня заметит. За все время эта сумасшедшая ни разу даже не оторвалась от своей работы, – его голос был полон скрытого тепла.

  Его жена Кэлли тут же вмешалась:

– О, – она лукаво закатила глаза, – на самом деле я заметила его в ту же секунду!

  Магнус улыбался своей молодой жене, он знал, что та только притворялась, будто занята разговором с соседями. А Лена подумала, что Золушки все еще встречаются на свете. И это прекрасно.

  Потом разговор зашел о натюрмортах, она рассказала о той своей картине, и случайно обмолвилась, что любит пепельные розы. И тут же Энцо, который слушал ее разговор с Флемингами не вмешиваясь, завладел ее вниманием:

– О чем ты говорила с ними, белла?

  Елена смутилась, слишком интимно это прозвучало.

– Об увлечениях госпожи Флеминг.

– А мне показалось, я слышал слово розы?

– Вы не ошиблись, – нехотя ответила Лена, – я говорила, что пепельные розы…

– Тебе нравятся больше всего? – прошептал он, глаза  Энцо Маури мягко вспыхнули.

  Лена поняла, его забавляет ее смущение. Надо брать себя в руки. Она обвела взглядом гостей и в этот момент столкнулась глазами с Сергеем Лешковым. Того маленького кусочка хорошего настроения, что вырос благодаря Флемингам,  как не бывало. Глаза Лешкова младшего прожигали ее презрением. Она даже осеклась и потупилась. Стало невероятно обидно и накатила злость, что позволила втянуть себя в эту авантюру. За каким чертом ей все это было нужно? Денег, что ли, не хватало?

  Господин Маури видел этот обмен взглядами, и то, как склонилась голова женщины. Не трудно понять, между этими двумя что-то было в прошлом. Это немного усложняло задачу, зато подогревало его азарт и жажду обладания.

  Из состояния подавленной задумчивости Лену вывел голос хозяина. Обед подходил к концу, дальше у дам и кавалеров была раздельная программа, а через три часа – всех просят в бальную залу. Отказы и оправдания не принимаются. Вячеслав Сергеевич шутил, гости пересмеивались, а Елене было понятно, что каторга не скоро закончится. Когда наконец появилась возможность встать из-за стола, она подошла к хозяину, стоявшему рядом с женой и невесткой, и задала вопрос, который ее в настоящий момент беспокоил. Если дамы отдельно от кавалеров, то к кому примкнуть переводчику? Супруга Сергея смотрела на нее пристально, видимо что-то решая для себя, а Лешков старший переглянулся с женой и довольно-таки веселым тоном сказал:

– Наш милый переводчик может заняться своими делами. Дамы будут заняты подготовкой к вечеру и обойдутся своими силами, а господа… ммм… господа могут расслабиться и распустить животы, пока жены не видят.

  Видя ее замешательство, он добавил:

– Господа отправятся на экскурсию в охотничий домик, там есть свой персонал, владеющий необходимыми языками.

  Елена поблагодарила и вышла из столовой, продолжая недоумевать, зачем же ее все-таки на прием пригласили. Потому что, как она поняла, в услугах переводчика не слишком-то и нуждались. И тем не менее, у нее есть три часа, чтобы отдохнуть.

  Гости стали расходиться. Энцо ушел еще раньше, извинившись, что не сможет ее проводить, мол, внезапно возникло одно дело. Елена шла одна, опустив голову, погруженная в свои мысли,  двое из сопровождения держались в отдалении, при желании их можно было не замечать. Вероятно оттого и налетела на кого-то.

– Извините, – проговорила и осеклась.

  Словно кипятком ее ошпарили. Лешков младший. Стоял посреди коридора, перегораживая ей путь. Она хотела пройти, но тот дал:

– Что ты здесь делаешь? – негромкий голос Сергея в полной мере выказывал его раздражение.

  Ситуация была неприятная и неловкая до крайности. Лене было ужасно досадно, но в чем, спрашивается, ее вина? Да если бы она знала?!!

– Работаю, – спокойно ответила она.

  Он мерзко рассмеялся.

– Это теперь так называется? – обошел кругом. – Не ожидал.

– Чего не ожидали, Сергей Вячеславович? Я владею четырьмя языками, почему бы мне не работать переводчиком?

  Лешков младший скривил губы:

– Если ты посмеешь хоть намеком…

– О чем вы?

– Если ты хотя бы намекнешь, если моя жена узнает… Ты крупно пожалеешь, что сюда приперлась, – прошипел он, склонившись к ней. – Пожалеешь, что вообще на свет родилась.

  Это было так неприятно… Он еще шипел какие-то угрозы, даже схватил за руку. Лена отвернулась, случайно увидев тех двоих из своего сопровождения. Они стояли в отдалении, отвернувшись, но явно все слышали. Хотелось провалиться сквозь землю. Окончательно добила фраза:

– Не вышло со мной, решила окрутить итальянца?

  Все, предел наступил.

– Позвольте пройти, – она высвободила руку, и хотела уйти, но тот не отпускал, перехватил, еще не все сказал, видимо.

– Думаешь, он на тебе женится? Да у него таких как ты…

  В этот момент в конце коридора возник Белецкий. Между мужчинами словно состоялся немой разговор. Ничего не было написано на каменном лице нелюдимого гостя, однако взгляд, который достался хозяйском сыну, заставил того отступиться. Сергей резко и зло выдохнул, глядя на Лену:

– Я предупредил тебя! – и стремительно ушел.

  Белецкий тоже отвернулся и не спеша направился в противоположную сторону. Лена осталась стоять посреди коридора как побитая, потом устало побрела к себе в комнату.

   Открыла дверь и застыла в изумлении – на столике перед диваном стоял огромный букет пепельных роз.  Это было так неожиданно, отчего-то ей стало жутко.

***

  Сергей Лешков быстро шел по коридору, надо было еще успеть присоединиться к остальным. Как же, экскурсия в охотничий домик…

  Плохо, очень плохо, что его видел Белецкий, но тот болтать не станет. Но может использовать как-то в своих интересах.

  О Константине Белецком он знал не много, все можно выло выразить в двух словах. Его растила улица. А это означало криминальные банды, поножовщина, притоны. Ходили слухи, что Белецкий своих родителей никогда не знал. Но так же поговаривали что он мальчишкой порешил своего отца-алкоголика, когда тот пытался убить алкоголичку мать. Мать все же скончалась от ножевых ран, что отец успел ей нанести. Говорили разное. Одно верно, он волк-одиночка.

  Жестокий, циничный. Признает только силу и любит только власть. Деньги для него ничто, наверное потому у него их столько… Жестокость и ум, опасное сочетание. К людям относится пренебрежительно. У отца с этим Белецким бизнес. Отец тоже жесток и циничен, Никогда не смешивает дела и удовольствие. И тоже пренебрежительно относится к людям, потому что все продается, каждый имеет свою цену. Впрочем, он и сам был в этом уверен.

  Лешков младший знал, отец будет недоволен. Но ничего не мог с собой поделать, видеть эту женщину здесь для него было шоком. Явно какие-то отцовские игры. Потому что старый тиран выглядел издевательски довольным. Но когда за столом от нее не отлипал этот Энцо, Сергею вдруг стало все понятно. От этого он просто взбесился, хотелось стереть улыбку с похотливого лица  итальянского ублюдка.

  А ее стереть в порошок. Вышвырнуть отсюда к чертовой матери. Потому и сорвался. Потому и чуть не потащил в ближайшую оконную нишу, чтобы задрать юбку и оттрахать на месте. Чтобы стонала, кричала от кайфа…

  От путанных горячечных этих мыслей его повело, а в глазах потемнело. Сергей был вынужден остановиться и отдышаться. Только через несколько минут он смог достаточно успокоиться, чтобы выйти и присоединиться к остальным мужчинам.

  Белецкий был уже там. кто бы сомневался. Сергей не сдержался, вызывающе глянул Белецкому в глаза, и наткнулся на такой холодный мертвый взгляд, словно сама смерть смотрела его глазами. Однако остальные при появлении Лешкова младшего оживились.

– А вот и наш молодой человек, – подал голос господин Гребешковский. – Все в сборе, можно идти смотреть ваш охотничий домик?

  Он был лысоват, с брюшком, но считал себя неотразимым, скорее свои деньги. Сейчас Леонид Борисович похотливо подмигнул хозяину. Тот в ответ двусмысленно приподнял одну бровь.

– Если все готовы, прошу.

***

  Это очень корректно и благопристойно называлось – экскурсия в охотничий домик. Собственно, экскурсия имела место быть, потому что там было на что посмотреть. Охотничий домик стоял отдельным хутором в лесу, принадлежавшем имению, и больше походил на  маленький замок со своими службами и угодьями. Там, пока дамы готовились в вечернему балу, их мужья могли отдохнуть и расслабиться в обществе тех самых девиц, что прислуживали в гостиной перед обедом. Еще тогда у господ было время определиться и выбрать себе девочек по своему вкусу.

  Иными словами, господ тут ожидали бильярд, напитки, сигары и приятное времяпрепровождение. Для этой цели в охотничьем домике было много спален. А особо раскрепощенные могли предаваться удовольствиям прямо в гостиных, или в бильярдной, или, на худой конец, в библиотеке.

  Господа немедленно расположились отдыхать со вкусом, пока хозяин удалился в библиотеку, куда его пригласил Константин Белецкий, обсудить кое-какие вопросы бизнеса. Господин Флеминг с господином Гусевым попивали коньячок в гостиной, любуясь на девушек в чулочках и откровенных платьицах. С них погляда и эстетического удовольствия было вполне достаточно. Гусев был до странности романтично предан своей Раисе, да и Флемингу пока что хватало его малышки Кэлли, не хотелось пачкаться быстрым продажным сексом. А вот посмотреть на женскую красоту – это совсем другое дело.

  Лешков младший сидел на диване в гостиной, вертя в руке бокал виски. Ему было тошно, не давало покоя раздражение. Хуже всего было то, что его так и подмывало подойти к Энцо и сцепиться с ним… Нет, просто предупредить, чтобы он убрал лапы от этой суки. Не у него дома, черт побери! Пусть катится куда хочет и там ее е***! Но от этой мысли ему становилось еще тошнее.

  А итальянец, словно издевался, как ни в чем не бывало предложил ему партию на бильярде. Сергей понял, еще немного и он просто вмажет папенькиному гостю в его холеную самодовольную рожу. Но тут на счастье мимо прошли великолепные ножки в кружевных чулках. Ножки несли поднос с напитками, к которым на закуску предлагались чудесные полуприкрытые кружевами грудки. Вот же оно, спасение!

  Он вежливо отказался от удовольствия сыграть партию на бильярде и пошел с девочкой в одну из спален.

– Задерни занавески, – приказал с порога.

  Девушка выполнила, потом повернулась к нему, чуть склонив голову. Он все еще стоял в дверях. Хороша. Высокая, гибкая, ножки стройные, небольшая крепкая грудь, тонкая талия.

– Сними, – велел, показывая на платьице.

  Она чуть улыбнулась и сняла, оставшись в соблазнительном кружевном белье. Обошел ее кругом, распустил волосы. Девушка тоже была блондинкой. Если закрыть глаза, можно представить, что это она. Пальцы сжались, собирая распущенные волосы в горсть, потянули вниз. Девчонка была хороша, она старалась. Главное не открывать глаза…

  Плевать. На все плевать. Плевать, что подумает и скажет отец, он сам такой же.

  В самый неподходящий момент вспомнился холодный взгляд Белецкого.

  А он какого черта будет вторгаться в его удовольствия?! От злости пальцы, запутавшиеся в волосах девицы, сжались сильнее, вероятно, ей стало больно, но Сергею было плевать.

***

  Вот сюда-то на эти выходные и устроился на подработку сводный брат Лены Масловой. Его роль сводилась к тому, чтобы подвозить к напитки и помогать убираться, но даже эта сомнительная причастность к развлечениям сильных мира сего заставляла его пыжиться от гордости и одновременно дохнуть от зависти. Что ж поделать, такой он был человек.

  А еще он честно хотел, чтобы у Ленки с этим итальянцем сладилось, тот выглядел не жадным, хотя, конечно, черт его знает… Потому Федор дополнительно навел справки, проконсультировавшись у помощника управляющего. От него же и узнал, что итальянский мачо на его сводную сеструху запал.

  Выяснил он и еще кое-что, но это уже при непосредственном наблюдении за господами хорошими. Они прекрасно общались между собой без всякого переводчика. Спрашивается, тогда зачем им была Ленка? И неожиданно понял – для статуса. Да еще для жен. Английский-то все знают, а вот с русским дела обстояли гораздо хуже.

  Но Федору было безразлично зачем, главное, что Ленку пристроил. Ну чем он ей не фея-крестная? Вон какого хахаля подогнал, итальянец, не старый, да еще и богатый как черт. Да она ему… короче, не расплатится она, а ее итальянец и подавно.

  И виделось ему, как его счет в банке растет, а сам он на крутой тачке… Ииииэээххх… Когда уже все станет явью?! Однако работа есть работа, ящики нужно таскать, а не предаваться сладким мечтам.

  За те три часа, что господа отдыхали от общества своих жен, столько интересного насмотрелся, жаль рассказать никому нельзя. А молодой-то Лешков, не промах парень, пока тут были, двоих девок опробовал. Какие девочки… Федя просто готов был истечь слюнями. Да и армянин этот, даром, что жена красавица писанная, отрывался по полной. И Паньков, и Гребешковский. А немец-то, немец… С девчонками в прятки играл на раздевание. смех и грех. В общем, отдыхали господа красиво.

Глава 5

  Энцо Маури сам в этих развлечениях участия не принимал, считал, что не его уровень. Избалованного женским вниманием итальянца не интересовали доступные девицы и случайные связи. Настоящая борьба характеров, покорение, вот что привлекало его больше всего в женщинах.

  Не любил он так же самовлюбленных стерв, в них практически нет души, то есть, она конечно есть, но пока до той души дороешься… А дорывшись найдешь там столько грязи, пожалеешь что вообще связался. Были у него в арсенале и такие победы, но они оставляли неприятное послевкусие.

  Потому с какого-то времени Энцо занимали исключительно добропорядочные женщины с чистой душой и сильным характером. Естественно, помимо чистой души, они должны были обладать привлекательной внешностью. Вот такие женщины могли подарить искушенному мужчине мгновения истинного наслаждения своей мужской силой и властью. Как они были прекрасны и открыты, когда наконец, после борьбы покорялись…

  К сожалению, рано или поздно волшебство заканчивалось, ибо ничто не вечно в этом мире, тогда наступало время расставания. Расставался он легко, без сожалений. Чтобы тут же заняться поиском новой пассии.

  Сейчас он, кажется, ее нашел. Эта "прекрасная Елена" Маслова соответствовала его запросам идеально. Он предвкушал, как станет покорять ее постепенно, пока она не признает его полную и безоговорочную власть над собой и раскроется, словно прекрасный цветок.

  Пока эти романтичные мысли бродили в его голове, итальянский сердцеед не мог не заметить двух соперников, которые могли помешать его планам. Первым был Сергей Лешков, потому что их явно что-то связывало в прошлом. Впрочем, мальчишка Лешков вел себя так глупо, что ему только немного помочь, он сам все испортит своими руками. А вот второй, Белецкий определенно представлял угрозу. Но Энцо так и не смог понять его интерес. А непонятное настораживает. Вроде бы у этого молчаливого мужчины с лицом убийцы дела с Лешковым старшим, но то случайное столкновение в коридоре наводило на некоторые мысли.

  Чтобы развлечься Энцо Маури предпочел сыграть партию на бильярде. Достойным противником оказался Магнус Флеминг, за ним туда перебрался Гусев, и пока те увлеченно гоняли шары, сидел на диване, рассказывая последние сплетни.

  Втроем они прекрасно проводили время, когда к любителям бильярда присоединился хозяин дома, а с ним и Константин Белецкий. Непроницаемый, холодный, молчаливый, от него неуловимо веяло опасностью. Соперник, которого не стоило оставлять за спиной. Энцо захотелось прощупать его, он предложил ему партию. Тот принял вызов. И выиграл. Так же холодно и безмолвно, без лишних движений, лишь взгляд в какой-то миг сверкнул и снова погас. Закончив, Белецкий отложил кий, поблагодарил за игру и, извинившись перед хозяином, вышел в гостиную.

– Он всегда такой? – принимая легкомысленный вид спросил Энцо.

– В общем, да. Но раньше он все-таки больше разговаривал, – ответил хозяин. – Таким он стал с тех пор, как умерла его жена.

  О, истории, в которых замешаны женщины, интересовали итальянца, особенно, если это истории о соперниках.

– Умерла жена? Что вы говорите… Молодая?

– Да, на она была не намного младше.

– А…

– Никто не знает, – закрыл тему Вячеслав Сергеевич.

  В этот момент в бильярдную вошел Сергей Лешков. Отец взглянул на него с явным неудовольствием, однако не стал ничего говорить. Сын выглядел вызывающе, с него станется устроить бездарную сцену ему назло. Лешков младший взял виски и плюхнулся на диван, уставившись в окно, Вячеслав Сергеевич неуловимо усмехнулся, прежде чем продолжить беседу с гостями. Пусть мальчишка думает, что может досадить ему, даже этим он его развлекает. Однако наказать мальчишку стоило.

– Сергей, подожди меня в библиотеке, – сказал он сыну, а когда тот вышел, обратился к гостям, таинственно улыбаясь, – Надеюсь, вы меня простите? До того счастливого момента, когда наши жены вспомнят о нас, остается еще полчаса, нужно обсудить с мальчиком кое-какие детали сегодняшнего вечера.

– Детали? – оживился итальянец.

– Это сюрприз, – понизил голос Вячеслав Сергеевич.

  О, ну раз сюрприз… Никто не возражал, гости занялись саморазвлеканием, чтобы потратить оставшиеся полчаса с пользой.

***

  Сидя в библиотеке, Сергей уже знал, что отец будет высказывать недовольство. От этого он щерился заранее. Лешков старший вошел и плотно закрыл за собой дверь. Какое-то время постоял на входе, внимательно глядя на сына, будто впервые увидел. Сергею было понятно, держит паузу, ждет, чтобы сын не выдержал и начал говорить первым. Не сегодня. Сегодня у него не то настроение.

  Отец прошел к столу и опустился в свое кресло, еще какое-то время смотрел на Сергея в упор, потом спросил:

– Неужели так необходимо было устраивать показательные выступления?

– Не понимаю, о чем ты, – спокойно ответил сын, глядя отцу в глаза.

– Я о том, что Гребешковский в хороших отношениях с отцом Марины. И тебе это прекрасно известно. Если он случайно упомянет о твоих подвигах тут, в спальне, поверь, твоему тестю не понравится. А у меня с ним бизнес. И у тебя, между прочим, тоже.

– Плевать я хотел, – мрачно процедил Сергей.

– Что значит, плевать?! – рявкнул Лешков старший. – Когда, наконец, перестанешь быть сопляком, черт бы тебя побрал!?

  На миг в глазах сына сверкнула самая настоящая ненависть. Он ничего не ответил, только губы кривились злой усмешкой, понимая, что отец только начал. Тот действительно продолжал:

– Будь любезен, соберись, чтобы вечером ты не вел себя так по-дурацки. За обедом на Марине лица не было.

– Плевать, – мрачно повторил Сергей.

– Не плевать! – взорвался отец. – Она твоя жена. Не важно, любишь ты ее или не любишь, жена всегда стоит выше всех твоих…

– Да! Скажи это! И будь любезен объяснить, что в нашем доме делает эта…  – он язвительно скривился, выплюнув с презрением, – переводчица?!

– Переводит, – совершенно спокойно ответил Вячеслав Сергеевич.

– А мне почему-то показалось, она здесь, чтобы итальянцу было с кем спать!

– Она здесь переводчица, а с кем будет спать итальянец, тебя не касается, – холодно ответил отец. – У тебя есть жена. Не забывай…

  Сергей не дал отцу закончить, глухая ярость звучала в его словах:

– Я. Не хотел. На ней жениться. Это ты настоял! Вот сам и думай о бизнесе!

  Неожиданно отец расхохотался и покачал головой.

– Какое ты еще дитя… Ладно, иди. И не делай глупостей. Скажи нашим гостям, что я выйду через несколько минут.

  Он махнул рукой и занялся бумагами на столе.

  Сергей молча встал и вышел. Каждый раз после разговора с отцом он чувствовал себя опустошенным. И идиотом. Потому что тот всегда умудрялся дать ему почувствовать, что он слабак, что не дорос до чего-то серьезного.

  А он и не хотел до этого дорастать. Не хотел, чтобы жизнь превращалась в сплошное рабство бизнесу. Но и выхода не видел, потому что он в это рабство уже влип по уши. Все имеет свою оборотную сторону, богатство и власть в том числе.

  Где те блаженные времена, когда он был студентом, мог встречаться, с кем хотел и проводить время, как ему вздумается? Не от этой ли тоски по утерянной свободе он взбесился, когда неожиданно увидел в собственном доме Елену Маслову, девушку из его прошлой жизни?

  И от этого, конечно, тоже. Но было под этим всем нечто большее, чего он даже себе не мог объяснить.

  Не получит ее итальянец.

***

  Когда Сергей Лешков вышел из библиотеки, Вячеслав Сергеевич еще несколько секунд механически перебирал пальцами бумаги, невидящим взглядом глядя куда-то в стену. На губах возникла легкая грустная улыбка, он тряхнул головой, сложил бумаги и спрятал в ящик стола. После отошел к окну, положив руки в карманы брюк, и устремился взором в сторону усадьбы.

  Почему он не может получить от жизни то, чего ему хотелось, но так и не досталось в молодости? Неужели на старости лет он не заслужил немного счастья? Господин Лешков считал, что заслужил. Он много и упорно  работал, хитрил, обманывал, устранял конкурентов… в общем, делал все, чтобы его бизнес был успешным.

  Имеет он право пожить хоть несколько лет так, как ему всегда хотелось? Определенно имеет, и плевать на мальчишку. Пусть сперва поработает с его, пусть потащит на себе семью, как это всю жизнь делал он. Докажет, что чего-то в этой жизни стоит.

  А он возьмет этот приз себе.

  Понятно, что он сдержит свое обещание, Энцо получит девчонку.

– Если сможет ее получить, – засмеялся своим мыслям пожилой мужчина.

  Потому что эта Маслова не выглядела легкой добычей. Но ведь и его итальянский друг тоже не пальцем делан, знает подход к любой недотроге.

  А когда Энцо наиграется,  Лешков старший знал, что это непременно произойдет, настанет его время. Он утешит девочку, окружит ее заботой и вниманием. Сделает своей, сотрет слезки, обеспечит райскую жизнь.

  Она станет украшением его старости, возможно, даже родит ему ребенка…

  Не такой он еще старый…

  Отогнав эти грезы, Лешков старший отошел от окна, вернулся к столу и сделал звонок управляющему. Перед тем, как ехать сюда, к охотничьему домику, он велел доставить Масловой небольшой подарок.

– То, что я приказал доставлено?

  Управляющий доложил, что занес лично, но отметил, что женщина приняла коробку с недоумением. Вячеслав Сергеевич повел бровью. Именно на такую реакцию он и рассчитывал, все-таки приятно убедиться, что не ошибаешься в своих суждениях.

  Вечерний бал слегка будоражил его нервы, потому что сулил интригу. Лешков старший вышел из кабинета и присоединился к гостям, которые уже успели привести себя в божеский вид после эээ… экскурсии.

  Настало время возвращаться.

***

 Пепельно-розовые, изумительно красивые розы на столике привлекали внимание, заливая комнату нежным ароматом. Странное жутковатое ощущение, возникшее в первый момент, исчезло. Елена была скорее ошарашена тем, что в комнату кто-то мог входить, пока ее не было, но потом подумала, что такая реакция просто глупо выглядит, тут же обслуга, конечно, они будут заходить. Нервы совсем расшалились.

 Ей действительно стоит отдохнуть и привести себя в порядок. Вечером предстоит опять работать. Конечно, языком молоть – не мешки ворочать, но как же это трудно, однако…

 В ушах снова прозвучали обидные слова Сергея Лешкова.

– Если ты хотя бы намекнешь, если моя жена узнает… Ты крупно пожалеешь, что сюда приперлась… Пожалеешь, что вообще на свет родилась…

  Она уже сто раз пожалела, что сюда приехала, да если б она знала, во что вляпывается, ноги бы ее здесь не было. От этого всего она вдруг почувствовала себя смертельно усталой. И какой-то грязной. Пошла в ванную, но душ принимать на сей раз не стала, захотелось просто полежать в горячей воде, забыться, оставить там свое утомление и обиду. Волосы мыть не стала, просто собрала и заколола в узел на макушке

  На полочке у джакузи стояло множество разных баночек и бутылочек, Лена выбрала масло жасмина, добавила в воду, потом подумала и добавила еще несколько различных масел, чтобы уж  наверняка. Когда она через час выбралась из ванны, благоухала как цветочный сад.

  От тепла и умиротворения кожа посвежела, стала бархатистой и упругой. Поистине, результат от применения масел был потрясающий, она записала название фирмы, чтобы впредь покупать только их продукцию. Конечно, будет очень недешево, но красота… Она оправдывает жертвы.

  Потом вытащила свои платья и понесла оба на кровать. Проходя с вешалками мимо розового букета, не удержалась, вдохнула чудесный аромат, и словно получила заряд хорошего настроения. Все, беспокоившее ее, вдруг показалось далеким, а предстоящий вечер приятным. Все-таки это ее первый бал, смешно сказать, но она почти как Золушка…

  Вот только принц уже женат. Да еще цинично бросил ее шесть лет тому назад, а сегодня наговорил гадостей в коридоре, оттого что был зол как черт, когда ее увидел. Романтическая встреча, нечего сказать. К чертям таких принцев.

– Довольно! – скомандовала Лена себе.

  Нужно было подавить в себе обиду, забыть все, что она когда-то к нему испытывала. Сейчас Лена все не могла понять, что же тогда заставило ее потерять голову, что в нем было такого неотразимого? Потому что теперешний Сергей Лешков неотразимым ей не казался. Да, он был так же красив, но этот его озлобленный вид вызывал совершенно другие чувства.

  Возможно, если они встретились иначе…

  Довольно.

  Она занялась платьями. Салатовое уже надевала в обед, его точно одевать не стоит. Оставалось только кофейное. Это даже хорошо, что выбора нет, значит, нет и проблемы. Вот украшения… А что украшения? Комплект из зеленых ониксов вполне подходил и к этому платью тоже.

  Приложила платье к себе, потом прикинула браслет. Отлично, очень освежает.

  Внезапно раздался легкий стук в дверь. Лена даже вздрогнула от неожиданности, отложила платье и обернулась:

– Войдите.

  В дверях стоял управляющий собственной персоной и держал большую плоскую коробку:

– Елена Сергеевна, это велено передать вам.

  Коробка выглядела безобидно, даже соблазнительно, но почему-то вызывала тревогу и недоумение.

– Что это? – спросила Лена.

– Это? – покосился на коробку управляющий. – Можете считать это премией за хорошо выполненную работу. Вячеслав Сергеевич прислал на всякий случай, если у вас вдруг нет с собой вечернего туалета.

– Спасибо, но я не понимаю… – пробормотала Лена, но так и не пошевелилась, чтобы коробку взять.

– Ну же, берите, мне еще нужно множество дел уладить, – нетерпеливо проговорил управляющий, протягивая коробку с платьем и думая при этом, что другая дано бы уже с руками оторвала.

– Спасибо, – она взяла коробку, бормоча, – но я все равно не понимаю…

  Управляющий ее уже не слушал, главное, что свое задание выполнил.

  Елена закрыла дверь, посмотрела на коробку в своих руках. Дорогая упаковка, внутри явно что-то дорогостоящее. понесла на кровать и с внутренним страхом открыла. Внутри лежало вечернее платье в пол из струящегося многослойного шифона. Все оттенки от бледно розового до жемчужно-серого. А к нему аксессуары и розовый жемчуг.

  Вдруг стало как-то неприятно, она быстро закрыла коробку. Нет, спасибо, но она пойдет в своем, а это вернет хозяину обратно. Тревожно забилось сердце, душа исполнилась странным предчувствием, что этот вечер изменит всю ее жизнь. Знать бы еще, принесут ли те перемены счастье…

Глава 6

  Перед тем, как вернуться с мужской экскурсии в общество дам, Энцо Маури связался со своим человеком и велел привезти к назначенному часу великолепную корзину пепельных роз. Если белла Елена любит именно эти цветы, он подарит ей маленькое удовольствие.

  Еще по дороге ему сообщили, что цветы доставлены, но он хотел вручить их лично. Ему нужно было увидеть блеск в ее больших зеленоватых глазах, увидеть, как легкий румянец проступит на нежной коже. Кожа у Елены была чистая, матовая и бархатистая, покрытая едва заметным пушком, от которого моментами казалась перламутровой. И темная, словно бархатная родинка на шее… Энцо не мог сказать, что это за наваждение, но ее кожа притягивала его, хотелось коснуться, оставить на ней следы. Свои следы.

  Он отдавал себе отчет, что включился в эту игру полностью, теперь только победа. Энцо Маури не признавал поражений, а наличие соперников горячило кровь. Сюрприз, приготовленный для него русским другом Вячеславом Лешковым, оказался на удивление приятным.

  Все-таки русские женщины, да еще из интеллигенции старого разлива, это нечто. У него было до этого несколько русских моделей, но те поведением больше на шлюх смахивали. Просто красивые тела, не на что расходовать душевную энергию. А эта… Пусть не такая красивая, но такая… многослойная. И каждый слой как волшебный лес, манит и полон таинственности.

– Оооо! Эта русская белла провоцирует на приступы поэтического безумия, – усмехнулся про себя Энцо.

  Но ему нравилось состояние поэтического безумия. Это квинтэссенция того, что он всегда хотел от женщин. Поэтому сейчас ехал в приподнятом настроении короткую дорогу, что вела от охотничьего домика к усадьбе. Ехал, предвкушая то, что произойдет вечером.

  Однако в какой-то момент итальянский сердцеед вдруг понял, что почти влюбился. А влюбляться было излишне. Иначе повторится та идиотская ситуация, о которой он стремился забыть всю жизнь. Влюбляться нельзя, он потеряет контроль. Женщина ему нравится, очень хорошо, но дальше этого он не должен заходить в своем сердце.

***

  Сергей Лешков ехал в одной машине с отцом. Он хотел проделать эту дорогу в одиночестве, но Лешков старший настоял. И теперь он сидел рядом и выслушивал наставления, от которых у него будто шерсть становилась дыбом на загривке. Собственно, ничего плохого, унизительного или вообще, из ряда вон выходящего отец не говорил, но одно то, что он это говорил, вызывало неприятие. Сергей мрачно слушал и кивал. Мысли его были далеко отсюда.

***

  Время, оставшееся до начала вечернего торжества дамы тоже провели нескучно. Хозяйка дома, Ирина Васильевна, прекрасно посплетничала с женой Гусева Раисой. Они знали друг друга много лет, и все эти годы поддерживали хорошие отношения. Невестка Марина вынуждена была какое-то время провести возле свекрови, пока та ее милостиво не отпустила к «молодежи».

– Как она тебе? – спросила подругу Раиса Гусева.

  Ирина Васильевна чуть скривилась, вздохнула и проговорила:

– Хорошая девочка.

– Кхмммм, – заметила проницательная дама, давно приметившая, что не все в порядке в королевстве датском. – А что, деток не ждут?

  Супруга Вячеслава Лешкова наградила Гусеву нечитаемым взглядом и неохотно ответила:

– Нет.

  Откуда тут внукам взяться, когда они практически не спят вместе. Но об этом же не станешь распространяться, тут же всем растреплет…

– Куда им торопиться, молодые еще, пусть поживут в свое удовольствие.

– Конечно, – покивала головой Раиса Гусева.

  Потом, решив перейти на другую тему, заметила:

– А ты обратила внимание, наш-то итальянец, как вокруг переводчицы увивался?

– Ай, – отмахнулась Ирина Лешкова. – Вячеслав ее специально для него и пригласил.

– Что, правда? – понизила тон Гусева.

  Хозяйка важно кивнула. У ее подруги появилась новая информация к размышлению.

– Что, Энцо жениться собирается?

  Лешкова рассмеялась:

– Да если бы он каждый раз женился на всех…

  Тогда еще интереснее. Потому что Раиса Гусева заметила, с каким интересом посматривал на эту самую переводчицу Вячеслав Лешков, а Сергей Лешков, тот вообще, глаз не сводил. Ээээ… Так и хотелось сказать:

– Подруга, ты бы внимательнее приглядывала за мужем и сыном, как бы чего не вышло…

  Но мадам Гусева деликатно промолчала на эту тему, нашлось много других тем для обсуждения.

  Выйдя от свекрови Марина испытала значительное облегчение. Больше не нужно вежливо кивать и делать вид, что ей приятно общество людей, которые улыбаются ей только ради того бизнеса, что у них с ее отцом. Отвратительно быть разменной монетой в чужих расчетах. Ее брак с Сергеем Лешковым ничто. Но не по ее вине, она старалась как могла. Просто трудно, когда тебя не любят. И ладно, пусть бы не любил, она бы это стерпела, но вот так в отрытую выказывать пренебрежение… Это слишком. Слишком обидно. В конце концов, она жена, она заслуживает уважения хотя бы на публике.

  От свекрови жена Лешкова младшего ушла в те апартаменты, где на эти выходные поселились Александр Паньков с супругой Людмилой. Туда же к ней пришли Циала Оганесян и Полина Гребешковская. Людмила Паньков, девушка бойкая, веселая и жизнерадостная, она сразу после обеда зазвала всех девчонок к себе.

  Молодые жены были красивы по-своему, а вместе составляли райский букет дивных цветов на любой вкус. Но это нисколько не мешало их мужьям искать удовольствий на стороне и содержать любовниц. Относились они к этому по-разному, кто болезненно, кто безразлично, в итоге все вынуждены были мириться со своим положением. Однако это нисколько не мешало им с удовольствием сплетничать друг о друге.

  До прихода Марины Лешковой они как раз оживленно обсуждали ситуацию за обедом. Однако, увидев хмурое лицо молодой хозяйки, сменили тему. Разговор пошел о тех вещах, к которым женщины никогда не утрачивают интерес, помимо сплетен, естественно. Новые бутики, которых в столице открылось несколько, поездки, курорты, подарки. И тут Марине Лешковой было чем похвастаться, потому что она только-только вернулась из поездки в Рим. Разумеется, пришлось пересказывать в подробностях все походы по модным бутикам и прочее, и прочее, и прочее.

  Это заставило ее вновь окунуться в атмосферу вечного города, унося подавленность и возвращая хорошее настроение. К концу рассказа глаза молодой женщины сияли, а щечки раскраснелись, впрочем, как и у ее слушательниц.

– Марина, а Энцо… – собиралась спросить Полина Гребешковская.

  Но Марина ее перебила, не дав договорить:

– Энцо, да! По просьбе моего свекра он несколько раз сопровождал меня на приемы и вечеринки.

– Ооооо! – тут же зашумели молодые дамы. – И как он тебе?

– Приятный собеседник, очень вежливый.

– Ооооо… – разочарованно протянули слушательницы. – И что, он тебе совсем не понравился? Он же такой мужчина…

  Марина удивленно приподняла брови:

– Что значит, не понравился? Я же говорю, приятный собеседник…

– Кончай прикидываться, – весело подмигнула Людмила. – Мы про другое спрашиваем. Что, совсем нет?

– Нет, – твердо ответила Марина Лешкова. – Я замужем.

  Тут остальные даже слегка отодвинулись и разом заговорили:

– Ну конечно, конечно.

  А Людмила Панькова все-таки высказалась:

– Ой, девочки… А мне Энцо нравится… Даже не знаю, как бы я… Если бы меня вот так, как тебя в Италию отправили…

  Вид у нее при этом был такой мечтательный, что остальные прыснули с хохоту. Она беззлобно махнула рукой и скроила гримаску:

– Иииэх… Да ну вас! Я, во всяком случае, честно признаю. Вот потому и говорю, а не жирно ли переводчице такого мужика отдавать?

– И что ты предлагаешь? – тут же оживились остальные, почуяв в словах Людмилы намек на интригу.

  Та приняла таинственный вид и изрекла:

– Объявим на него охоту. Окружив вниманием. Это же бал, значит, все можно. В переделах разумного, сами понимаете.

  Идея была воспринята с большим энтузиазмом.

– Повезло же ему быть единственным холостяком на нашей вечеринке! – смеялась Циала Оганесян.

– Почему единственным? А Белецкий? – удивилась Марина Лешкова.

– Брррр… – честно изобразила свое отношение Людмила Панькова, а ей поддакнула Полина Гребешковская. – У меня мурашки по коже, когда я на него смотрю.

– Ээээ… мурашки? –  шутливо поинтересовалась Марина.

– Не те мурашки. От жути мурашки. Он же вдовец, этот Белецкий. Так вот, знаете… – она понизила голос и сделала жест рукой, чтобы остальные придвинулись ближе. – Я слышала, он убил свою жену в припадке ревности.

  Раздался общий вздох ужаса, молодые женщины тут же примерили ситуацию на себя и содрогнулись. Правда оно или слухи, а вид у Константина Белецкого действительно был пугающий. Как-то даже на минуту общение утратило свою живость.

  Однако Лариса вспомнила, что Циала говорила о что-то брюликах, которые ее Оганесян недавно подарил. Разговор перешел на животрепещущую тему украшений, и вообще, у всех возникло непреодолимое желание немедленно увидеть, что за подарок такой.

  Потому стайка молодых красавиц со смехом переместилась в апартаменты к Оганесянам. Там под всеобщие вздохи искреннего восхищения был явлен народу потрясающий бриллиантовый гарнитур. А восхищаться было чем.

– Алка, ну-ка одень, – Людмила Панькова, блестя глазами, вертела в руках переливающееся искрами колье.

  Циала не заставила себя долго упрашивать. С гордым видом вдела в ушки сережки,  застегнула на стройной шее колье и в последнюю очередь браслет и парные кольца. Изумительной чистоты камни в изящной оправе из белого золота, похожие на крупные капли росы, горящие всеми цветами радуги в лучах утреннего солнца.

– Алка… какая красота… – простонала Людимла. – И что надо сделать, чтобы заслужить такое?

  Красивая, как лань, стройная темноволосая женщина, грустно улыбнулась и проговорила:

– Закрывать на все глаза, и не задавать лишних вопросов. Встречать с улыбкой, когда он…

  Она могла бы добавить, возвращается от любовницы, но промолчала. Остальные ее прекрасно поняли. Наступившую тишину нужно было чем-то разбавить:

– А что ты к этому великолепию оденешь? – спросила Полина Гребешковская.

– Черное, – без раздумий ответила Циала. – Ну что, девочки, наш план относительно Энцо в силе?

  Еще бы! Конечно в силе! Разве можно отказаться от интриги?!

– Тогда подбираем наряды и украшения с особой тщательностью. У нашего итальянского гурмана тонкий вкус.

– Слушайте, а может быть… все-таки попробуем разговорить Белецкого?! – спросила Марина.

– Что?! Вот кто предложил, пусть тот его и разговаривает! – честь высказалась Людмила Панькова. – Ты хозяйка, тебе и карты в руки. А вообще, он с твоим свекром прекрасно общается, у них бизнес. Самое то.

  И все-таки Марина показалось несправедливым совсем обделить этого человека вниманием. Каким бы мрачным чудовищем он ни казался, он гость. Неудобно получалось. Впрочем, это гость родителей мужа, пусть они им и занимаются. Ей своих забот хватает.

  Неприятный осадок, оставшийся от давешнего разговора с Сергеем до обеда, до сих пор не давал расслабиться. Не удовольствие сулил Марине этот вечер, а очередной тоскливый и пустой фарс. Вот разве что девчонки с их идеей взять в оборот Энцо немного повеселили. Да это определенно забавная мысль, помешать переводчице прибрать его к рукам. И откуда только берутся такие стервы, на все готовые, лишь бы заполучить богатого любовника.

***

  Константин Белецкий ехал в усадьбу и сомневался, остаться ли ему на вечер, а может быть, тут же уехать. Не нравилось это оживленное, но какое-то неживое веселье. Почему-то неприятно было видеть улыбки молодых жен своих знакомых и товарищей по бизнесу. Ему лучше остальных было известно, чего стоят их улыбки и так называемая любовь. Ей Богу, в притонах, во времена его молодости и то было честнее. Там шлюхи продавались за деньги. Все просто, есть спрос, есть предложение.

  И здесь то же самое, только называется законным браком и выглядит благопристойно. Вспомнилась покойная жена, он сжал зубы до скрипа, заставляя себя подавить приступ ненависти, успокоиться, забыть. Уставился застывшим взглядом в окно.

  Перед мысленным взором возникла та женщина, Елена. Переводчица. Константин скривил губы и презрительно хмыкнул про себя. Понятно, для чего она здесь.

  Однако ему в какой-то момент показалось, что ей самой это непонятно. Слишком уж старательно выполняла она свою работу. И слишком наивной выглядела рядом с итальянцем. Не говоря уже о той отвратительной сцене, что ей устроил в коридоре Сергей Лешков. Не бывает такого чистого возмущения во взгляде у расчетливой стервы, которую в женщине можно было бы заподозрить, исходя из того, зачем она сюда приглашена.

  Значит… Что же это значит?

  В женщине была загадка. И ради этой загадки, чтобы просто пронаблюдать ее со стороны, он все-таки решил остаться на вечер.

  Белецкий прикрыл глаза. Он сделал еще кое-что, повинуясь внезапному порыву. Когда услышал в разговоре за обедом, что ей нравятся пепельные розы. И сразу же пожалел об этом, но приказ не отменил, что сделано, то сделано.

***

  К тому моменту, когда мужчины вернулись из охотничьего домика, дамы были почти готовы. Это «почти» выражалось в том, что им, в смысле, дамам, оставалось «всего лишь» закончить одеваться, и выбрать драгоценности. Иными словами, у их мужей было не меньше часа, чтобы привести себя в порядок. Чем господа и решили заняться, стараясь не попадаться на глаза своим половинам.

  Появление в доме мужчин сопровождалось определенным шумом. Топот ног, доносившийся из коридора, оповестил Лену, что передышка окончена, и самое время настроиться на работу. Откровенно говоря, она плохо себе представляла, как будет выглядеть ее работа на балу. Допустим, пригласит госпожу Флеминг господин Гребешковский танцевать, а в процессе состоится какой-нибудь светский разговор о погоде, о лошадях-виллах-яхтах. И как ей прикажете переводить?

  Все это казалось совершенно бессмысленной затеей. Точнее, какой-то смысл в ее присутствии там имелся, просто она не могла понять, оттого и чувствовала себя нервозно. Хотелось как можно дальше оттянуть момент, когда надо будет выйти из комнаты, но времени оставалось в обрез. Лена быстро оделась и посмотрела на себя в зеркало.