Читать онлайн Ангел по имени Смерть бесплатно

1

Осень пахла джазом и пышками.

Пряный аромат ванили и сахарной пудры плотно окутал одну из тихих узких улиц, находившуюся в самом сердце Северной столицы.

Немногочисленные прохожие с удивлением крутили головами по сторонам, но не обнаруживали поблизости ни уличных музыкантов, ни маленьких уютных ресторанчиков, в которых обычно жарились круглые комочки мягкого липкого теста.

Октябрьское небо, нависшее, казалось, над самыми крышами, налилось свинцом, грозя вот-вот пролиться на город дождём и балтийский ветер, предвестник этого самого дождя, срывал с деревьев вялые желтые последние листья, раскидывая их по опустевшим тротуарам.

Осень играла джаз.

Неспешно забираясь в высоченные сливные трубы, ветер для начала легонько дул в них, выбирая нужную глубину и продолжительность звука и уже только после того, как находил полностью устраивающий его тембр, с радостью поддавал громкость.

Но вот где-то неподалёку раздался громкий хлопок оконной рамы, и вслед за ним тут же послышался тонкий серебристый звон разбитого стекла.

Любопытный ветер моментально оказался там.

Ворвавшись в образовавшееся пространство между вторым и третьим этажами, он попробовал оборвать занавески и, сбросив на пол цветочный горшок, разметал по истёртому мозаичному полу маленькие кусочки коричневого керамзита.

Для октябрьского джаза годилось всё.

Даже старый флюгер на доме с облупленной каменной башенкой, который заржавел и давно забыл, когда крутился последний раз, всё же тихо поскрипывал, вспоминая своё славное прошлое.

Небо вдруг потемнело ещё больше, добавив в свинец чёрного цвета, и тогда ветер полоснул острым когтем ближайшее облако по самому краю, обрушив на город косые струи холодной воды.

В джазовой мелодии зазвучали новые краски.

Вот послышался мерный гул тамтама, задорно ударили литавры звенящих проводов, и тут же вся композиция наполнилась тяжёлыми шлепками падающих на серый асфальт дождевых капель.

Вздрогнув, Мира ускорила шаг.

До конечной цели маршрута оставалось совсем немного, но дождь всё усиливался, и тогда она раскрыла зонт.

Резкий порыв налетевшего ветра тут же беспардонно вырвал его из её руки и понёс по мокрому асфальту: всё быстрее и быстрее в сторону мрачного серого кирпичного дома с вычурными вензелями на фасаде.

Громко ойкнув, Мира помчалась вслед за ним.

Перевернувшись в воздухе несколько раз, зонт вдруг взмыл вверх и плавно опустился возле большого мусорного бака.

Присев на корточки, Мира подняла зонт, осмотрела со всех сторон и, обнаружив на его боку большое жирное пятно, тяжело вздохнула.

Ещё трясясь в переполненном вагоне метро, в сутолоке и толчее, зажатая со всех сторон возвращающимися с работы людьми, почти убаюканная ровным стуком колёс, она думала о том, что совершенно напрасно не поехала домой.

Уже было приняла решение так и поступить, но, подхваченная мощным людским потоком, была вынесена в открытые двери и поднята эскалатором на самый верх.

Туда, откуда желанное отступление, в принципе, было ещё возможным.

И именно в этот момент зазвонил телефон.

Олеся, коллега по работе, порекомендовавшая ей непременно посетить лучшую гадалку города, нервно поинтересовалась:

– Ты уже там?

– Нет, – ответила Мира, – буду через десять минут.

– Деньги взяла?

– Конечно.

– Тогда поторопись, она бывает очень сердита, когда клиенты опаздывают. Двенадцатая квартира.

– Не переживай, я помню.

В трубке послышался короткий смешок:

– Кому же ещё переживать за лучшую подругу?

– С каких это пор мы стали лучшими подругами? – поинтересовалась Мира.

– С тех самых, как ты отказалась выходить замуж за нашего шефа.

– Прости, я тебя не понимаю.

– Вот как? Что же тут непонятного? До твоего появления в фирме мы с Антоном проводили довольно много времени вместе.

– Вы встречались? – Мира была искренне удивлена. – Он никогда ничего не говорил о вашей связи.

– Даже не сомневаюсь, – в голосе Олеси слышалась горечь, – знаешь, мужчины становятся такими скрытными, когда дело касается их прошлого и…

– Ну-ка остановись! Хочешь сказать, я перебежала тебе дорогу?

– Знаешь, – словно не услышав вопрос, Олеся торопилась высказать всё, что накопилось на душе, – признаться честно, в наших отношениях я рассчитывала на нечто большее, но некоторым мужчинам очень нравятся смазливые блондинки с большой грудью, хотя, справедливости ради стоит признать, в тебе что-то есть.

Мира вдруг поняла, что начинает тяготиться разговором.

– Если бы ты сразу сказала об этом, – сквозь зубы процедила она, – я не приняла его ухаживания. В конце концов, всё кончено и теперь он свободен.

– Не совсем.

– Как тебя понимать? Чего ты от меня хочешь?

– Хочу, чтобы ты навсегда исчезла из его жизни.

– Вот как? И что же мне следует сделать? Может, совершить самоубийство?

– Нет, это лишнее: просто уволься и смени телефонный номер.

– Ты в своём уме?

Олеся долго не отвечала и, подумав, что связь прервалась, Мира собралась опустить телефон в сумку, но в этот момент услышала тихий голос коллеги:

– Насколько мне известно, женщина, к которой ты идёшь, никогда не ошибается. Попроси её узнать свою Судьбу.

– Зачем?

– Возможно, она подскажет, кто действительно тебе нужен. Поможет найти человека, с которым ты будешь счастлива.

– Буду счастлива? – усмехнулась Мира. – Так вот для чего ты так долго уговаривала меня пойти к ней? Ты делаешь это для себя, а я-то думала…

– Не важно, что ты думала, – перебила её Олеся, – если не умеешь любить, сделай это ради него.

– Непременно об этом подумаю, – пообещала Мира, нажимая кнопку отбоя.

Медленно поднявшись, она ещё раз взглянула на жирное пятно, брезгливо коснулась его пальцем, покачала головой и, немного подумав, не без сожаления бросила зонт в мусорный бак.

– Не ходи к ней, – неожиданно прошептал мужской голос.

Резко обернувшись, Мира посмотрела по сторонам, но узкая улица была совершенно безлюдна.

Старый флюгер вдруг надрывно застонал.

– Иди домой, – казалось, голос шепчет в самое ухо.

По спине Миры пробежали мурашки, а сердце вдруг громко застучало.

Так громко, что его стук на миг перекрыл шум дождя и поскрипывание старого флюгера на доме с облупленной каменной башенкой.

– Что ещё за шутки? – Мира сделала шаг назад, прижавшись спиной к мусорному баку, и одновременно подумав, что теперь куртку точно придётся сдавать в химчистку.

– Я не шучу, – в этот раз голос одновременно звучал со всех сторон.

– Кто ты? – крикнула Мира, и в тот же момент ветер запустил ей в лицо охапку мокрых листьев.

– Тройка пик налево, десятка червей под неё, дама треф из колоды наверх, – сказал голос.

Мира почувствовала, как кончики пальцев начали мелко дрожать.

– Уходи! – мягко предложил голос.

– Я никуда не пойду, оставь меня в покое!

С силой оттолкнувшись от бака, она побежала через дорогу, неловко перепрыгивая трамвайные рельсы, тускло поблёскивающие в свете уличных фонарей.

Когда она поскользнулась, под правой ногой громко хрустнуло.

Начав заваливаться на бок, Мира едва удержалась от падения и тут же поняла, что сломала каблук.

Не обращая на это никакого внимания, она на полном ходу подскочила к входной двери невысокого дома, тряхнула головой, сбрасывая с волос капли дождя и набрала номер нужной квартиры.

Ответа не было.

Тогда, сбросив код, она набрала цифры повторно.

И снова ничего.

– Видишь, тебя тут не ждут, – печально произнёс голос.

– Отстань от меня, наконец! – Мира провела рукой по лицу, словно пытаясь избавиться от непонятно откуда звучавших слов.

– Кто там? – раздался из динамика женский голос.

Она не сразу сообразила, что вопрос задан ей.

– Ещё раз спрашиваю, кто там?

– Это Мира! Я записана на восемнадцать тридцать.

– Тогда поднимайся на третий этаж.

После этих слов раздался негромкий щелчок.

Мира потянула ручку, массивная дверь скрипнула и пропустила её в большую тёмную парадную с широкой лестницей посередине.

Огромный желтеющий фикус в деревянной кадке служил единственным украшением помещения.

В нос тут же ударил странный непередаваемый запах, являющийся визиткой любого старого дома: аромат когда-то приготовленной еды навсегда смешался с тяжёлым духом плесени, вольготно чувствующей себя в подвальном помещении.

Вежливо кивнув головой кактусу и аккуратно переставляя ноги по истёршимся от времени ступенькам, Мира медленно поднялась на пролёт между вторым и третьим этажами.

Подойдя к высокому окну, на котором отчего-то совсем по-домашнему висели белые тюлевые занавески, она отодвинула глиняный горшок с засохшим цветком, почти прилегла на подоконник и кинула взгляд на стекло, по которому сверху вниз скользили дождевые капли.

Некоторые на время оставались неподвижны, но набухшие соседки быстро подбирались к ним и увлекали за собой, рисуя на стекле причудливые зигзаги.

Прижавшись лбом к холодному стеклу, Мира заворожено смотрела на проезжающий внизу трамвай.

Свет в его окнах был настолько тускл, что совершенно нельзя было разобрать, есть ли в салоне пассажиры.

Проводив трамвай взглядом, Мира провела пальцами по стеклу, оставляя на нём неясные водяные полоски.

– Дама треф из колоды наверх, – совершенно явственно сказал голос, – джокер на неё и новый расклад.

– Чего ты от меня хочешь? – тихо прошептала Мира.

– Иди домой, тебе тут нечего делать, – прошептал голос в ответ.

– Я хочу узнать свою Судьбу, – Мира чувствовала, что от нервного напряжения, охватившего её, сейчас упадёт.

– Думаешь, Судьбы пишутся на человеческих кухнях? – в голосе сквозила явная грусть.

– Я…, – начала было Мира, но не успела окончить фразу.

– Чего ты там развалилась? – оборвал её женский голос.

Обернувшись, Мира увидела стоящую в открытых дверях женщину.

– Будешь подниматься или как?

– Конечно, извините.

В тесной прихожей она быстро сняла куртку и сапоги.

– Вот, каблук поломала, – зачем-то пожаловалась она.

– У тебя тушь по щекам потекла, – словно не заметив её слов, ответила женщина.

Непроизвольным движением Мира потёрла глаза и бросила взгляд на пальцы, окрасившиеся в чёрный цвет.

– Ванная направо, – женщина сделала пригласительный жест рукой.

Наскоро умывшись, Мира вышла и наконец-то смогла рассмотреть хозяйку квартиры.

Невысокая женщина лет пятидесяти со следами былой красоты на лице и тяжёлой грудью, едва помещавшейся в пёстрый халат с непонятными узорами, внимательно смотрела ей в глаза.

– Зачем малевать на таком красивом лице? – строго спросила она.

Мира промолчала, не найдя, что ответить.

– Хочу сразу предупредить тебя, – хозяйка протянула руку с нанизанными на тонкие пальцы золотыми перстнями, – деньги я не возвращаю.

– Да, да, – пробормотала Мира, – меня предупредили.

Раскрыв сумочку, она достала из маленького кармашка пятитысячную купюру, протянув её женщине.

Та небрежно засунула деньги в карман халата:

– Понравится тебе результат или нет, мне до этого нет дела. Понятно?

Мира кивнула в знак согласия.

– Тогда проходи в кухню.

– Сеанс будет проходить в кухне? – удивлённо спросила Мира.

– А ты думала попасть в волшебную пещеру с магическим шаром и зажженными свечами? – усмехнулась та в ответ.

– Ну, мне казалось, это будет выглядеть как-то более таинственно, – неуверенно ответила Мира.

– Рекомендую тебе меньше смотреть всякую ерунду, которую показывают по телевизору, – отрезала хозяйка. – В предсказывании и гадании нет ничего таинственного, уж поверь мне на слово. Фокусы и спецэффекты нужны только тем, кто любит морочить людям головы.

Неопределённо пожав плечами, Мира прошла в кухню и присела на стул.

– Чай будешь? – спросила хозяйка.

– С удовольствием.

– Вот и хорошо.

Электрический чайник наполнил кухню ровным гулом.

– Меня зовут Зинаида Фёдоровна, – представилась хозяйка, ставя на стол сахарницу, чашку и блюдце с овсяным печеньем.

Чайник внезапно замолчал и, наполнив чашку кипятком, она присела напротив.

– А я Мира. Мирослава.

– О чём ты мечтала, глядя в окно?

– О чём мне мечтать? – передёрнула плечами Мира, отправляя в чашку кубик рафинада.

– Все люди о чём-нибудь да мечтают.

Мира с интересом наблюдала за тем, как сахар тает в кипятке:

– А Вы мечтаете?

Казалось, вопрос застал женщину врасплох.

Постучав длинными острыми ногтями по сахарнице, она встала, зачем-то обошла вокруг стола и опять села на место:

– Раньше мечтала, а теперь нет.

– Почему?

– Потому что все мечты сбылись, – усмехнулась в ответ хозяйка, – наливай заварку и бери печенье.

Послушно взяв в руку маленький фаянсовый чайник, Мира налила в чашку немного тёмной тягучей жидкости, которая тут же закрасила воду, скрыв почти истаявший кусочек сахара.

По кухне поплыл терпкий аромат.

Мира даже не успела заметить, как в руках Зинаиды Фёдоровны появилась карточная колода.

Уголки карт были сильно смяты, а изображения на лицевой стороне стёрты до такой степени, что не было никакой возможности угадать их изначальный цвет.

Перемешав карты несколькими ловкими движениями, Зинаида Фёдоровна посмотрела на гостью:

– Хочу задать тебе один простой вопрос. Скажи, зачем такой красивой девушке приходить ко мне? Или ты настолько богата, что без сожаления расстаёшься с деньгами?

Мира отправила на свидание с кипятком ещё один кубик рафинада.

– Разве Вам не всё равно? – ответила она вопросом на вопрос и поняла, что со стороны это может выглядеть как бестактность.

– Извините, – поспешно добавила она, – я не хочу показаться Вам грубой, но, мне кажется, что в данной ситуации это не имеет никакого значения.

– Ошибаешься, милая моя, ещё как ошибаешься!

– В чём же?

Прищурившись, хозяйка небрежно бросила колоду на стол:

– Спрошу ещё раз. Для чего ты ко мне пришла?

– Я хочу узнать свою Судьбу, – неожиданно для самой себя выпалила Мира.

Свет в кухне мигнул, и она с тревогой посмотрела по сторонам.

– Не пугайся, тут такое часто бывает, – не отрывая взгляда, сказала Зинаида Фёдоровна, – в этом доме проводку не меняли лет сто.

– Понимаю.

– Тогда пойми и такую вещь. Каждый из нас появляется на Земле не случайно, и, более того, появившись, он несёт в себе элементы некой программы, которую люди и называют Судьбой.

Мира понимающе кивнула.

– Эта программа, – медленно продолжила хозяйка, – не является чем-то законченным, так сказать, окончательным приговором, который обязательно должен быть приведён в исполнение. Напротив, каждый из нас по своей доброй воле может изменить практически всё.

– Типа, человек сам кузнец своего счастья?

– Вот-вот, что-то вроде этого.

– И зачем Вы мне это говорите?

– Затем, чтобы ты хорошо уяснила, что, узнав от меня то, что тебе не следует знать, ты можешь полностью перечеркнуть свою Судьбу. Изменить программу.

Она взяла в руку карточную колоду:

– Смотри, в данный момент карты перемешаны самым произвольным образом, и все масти находятся в покое, занимая свои места, но как только я вновь перемешаю их, они займут новое положение и, по сути, это будет уже совсем другая колода карт. Даже, несмотря на то, что внешне ничего не изменилось. То же самое и с линиями Судьбы: пока ты не трогаешь их, всё идёт своим чередом.

– Хотите сказать, я могу навредить сама себе?

– Не обязательно навредить, но, выражаясь образно, в твоей жизни может появиться новый расклад.

Новый расклад!

Мира вдруг припомнила, что таинственный голос упомянул точно такие же слова.

Внезапно по спине пробежал холодок, и она поёжилась.

– Замёрзла? – Зинаида Фёдоровна подвинула к её чашке блюдце с печеньем. – Пей чай пока он горячий.

Мира отрицательно покачала головой:

– Что-то расхотелось.

– Как знаешь, воля твоя.

– Скажите, – Мира с такой силой сцепила пальцы, что раздался громкий неприятный хруст, – каким образом то, что я узнаю, может повлиять на мою дальнейшую жизнь?

– Кто предупреждён, тот вооружён, слышала о таком?

– Слышала.

– В твоём случае это означает, что полученное знание будет находиться в руках человека неподготовленного. Вроде, как условному туземцу, охотящемуся на животных с помощью деревянного копья и совершенно не представляющему о последних достижениях науки и техники, вдруг достанется телевизор последнего поколения. Зачем ему такая вещь? Он может просто не понять, для чего предназначено подобное изобретение и станет использовать его не по прямому назначению.

– Я Вам не какой-нибудь туземец! – с жаром возразила Мира.

Зинаида Фёдоровна рассмеялась, быстрым движением утрамбовав вылезшую из-под халата грудь:

– Это образное сравнение и я просто пытаюсь донести до тебя простую истину. Курочка клюёт по зёрнышку, а если попробует поместить в узкое горло слишком много семян, подавится и умрёт. То же самое и с человеком. Интересоваться своим предназначением может только тот, кто готов к тому, что его жизнь больше никогда не будет прежней. Ты готова?

– Странная Вы, – немного помедлив и не отвечая на поставленный вопрос, сказала Мира.

– Правда? Отчего же?

– Ведь, по сути, сейчас Вы отговариваете меня от того, зачем я, собственно, и пришла. Разрешите полюбопытствовать, Вы всем своим клиентам говорите то, что сказали мне?

Свет в кухне опять мигнул и Мира внутренне напряглась.

– Я не называю людей, приходящих ко мне, клиентами, – строгим голосом поправила её хозяйка, – тут тебе не салон красоты и не дом быта.

– За каждым человеком, приходящим ко мне, – уже спокойно добавила она, – тянется собственная история. Порой эта история очень печальна и в чём-то даже трагична. Что касается твоего вопроса, то отвечу так: большинство приходит ко мне из праздного любопытства. Люди готовы легко расстаться с деньгами, чтобы узнать ничего не значащую чепуху. Девушки спрашивают о своих будущих мужьях и своём семейном положении, бизнесмены интересуются тем, в каком месяце лучше заключить контракт или начать строительство нового дома. Но откуда мне знать, сколько, у кого будет детей, удачно заключённых сделок или загородных домов? Выходи замуж и рожай, работай и всё получится!

– Но, согласитесь, они идут к Вам, надеясь на помощь, – возразила Мира.

– Вот я и помогаю, можешь не сомневаться, – хозяйка резко поднялась, – только спасение утопающих дело рук самих утопающих. Приходящие сюда люди думают, что получат рецепт мгновенного освобождения от своих проблем, но дело в том, что такого рецепта не существует.

– В чём же тогда заключается Ваша роль?

– Я всего лишь проводник, с помощью определённой методики указывающий на Путь, а вот следовать моим советам или нет, каждый решает сам для себя. И кстати, раз уж зашёл такой разговор, открою тебе одну маленькую тайну: за все годы своей жизни и долгой работы я встречаю первого человека, решившего узнать свою Судьбу.

– Вот как? – удивлённо протянула Мира. – Я думала, всех людей интересует подобный вопрос.

– Я уже сказала тебе, чем интересуется большинство, – отрезала хозяйка.

– А карты не могут обманывать? – поинтересовалась Мира.

– Карты не люди, врать не умеют, – назидательным тоном ответила Зинаида Фёдоровна, – и если не будешь пить чай, я очищу стол.

Через минуту она уже сидела напротив, сосредоточенно помешивая колоду.

– Ты молодая, красивая, поклонники, наверное, за тобой толпами ходят. У тебя вся жизнь впереди. Ты точно уверена, что хочешь этого?

– Да.

– Тогда слушай внимательно. Сейчас я разложу все карты на столе, и ты поочерёдно, по моей команде достанешь три из них. Готова?

– Конечно!

С мягким шуршанием карты легли на стол.

Внимательно осмотрев их, Мира протянула руку, но тут же отдёрнула её.

Зинаида Фёдоровна кинула на неё удивлённый взгляд:

– Что, передумала?

В горле вдруг пересохло, и Мира пожалела, что отказалась от чая:

– Не передумала. Просто, когда я шла к Вам, услышала голос.

– Голос?

– Да.

– И что он сказал?

– Что я не должна идти сюда.

– А он не объяснил, почему?

– Нет. Просто сказал, что меня тут не ждут.

– Интересная история, – задумчиво произнесла хозяйка, – сегодня ко мне должен был прийти один человек, но в последний момент он отказался от визита, сославшись на неотложные дела, и я пригласила тебя на его время. Выходит, что в каком-то смысле тебя здесь действительно не ждали и твой внутренний голос был прав.

Мира кинула взгляд на часы, висящие на стене.

– Это был не внутренний голос, – нехотя призналась она, – я слышала его так чётко, как- будто говоривший стоял рядом со мной.

– Что ещё он тебе сказал?

– Сначала довольно настойчиво отговаривал меня от визита, а потом назвал карты, которые я вытащу из колоды.

– Ерунда, – улыбнулась Зинаида Фёдоровна, – этого не может знать никто! Возможно, ты немного переволновалась, думая о сеансе. Впрочем, это легко проверить. Ты хорошо помнишь, какие именно карты были названы?

– Конечно.

– Тогда тяни первую, чтобы убедиться в моей правоте.

Обведя глазами, лежащие на столе карты, Мира быстро схватила одну из них и протянула хозяйке.

– Так, посмотрим, что тут у нас пойдёт налево, – сказала та. – Тройка пик.

– Тройка пик? – взволнованным голосом переспросила Мира. – Голос назвал её первой!

– Простое совпадение, – парировала Зинаида Фёдоровна, – тяни следующую карту, которая пойдёт под неё.

Осторожно поводив рукой над столом, Мира взяла карту.

– Десятка червей! – объявила гадалка, посмотрев на гостью. – Что скажешь?

– Он назвал и эту карту, – хрипло ответила Мира.

– Ты меня разыгрываешь? – Зинаида Фёдоровна внимательно смотрела на неё.

– Нет, клянусь Вам! Зачем мне это?

– Хорошо, тогда скажи мне заранее, какую карту ты вытянешь в третий раз?

– Дама треф из колоды наверх, – припомнила Мира.

– Что же, тяни!

На этот раз Мира долго водила глазами по истёршимся рубашкам карт, не решаясь дотронуться ни до одной из них, однако встретив внимательный взгляд хозяйки, потянула самую дальнюю от себя, лежащую на углу стола, но не отдала её, а быстрым движением повернула лицом к себе.

– Ну, что там? – требовательным тоном поинтересовалась Зинаида Фёдоровна.

Мира бросила карту на стол:

– Трефовая дама.

Она увидела, как лицо женщины внезапно побледнело.

– Этого не может быть, – в смятении пробормотала она.

Мира развела руки в стороны:

– Даже не знаю, что сказать.

Зинаида Фёдоровна, казалось, не слышит её, думая о чём-то своём.

Несколько минут прошли в полной тишине.

– Давай сделаем так, – наконец сказала она, – я перемешаю колоду ещё раз, и ты снова вытянешь три карты.

– Конечно, – быстро согласилась Мира.

Свет мигнул опять.

Хозяйка тщательно перемешала колоду и, для верности срезав её в нескольких местах, разложила карты на столе.

На этот раз, нисколько не сомневаясь, Мира наугад вытащила три карты.

Одна за другой на стол легла тройка пик, десятка червей и дама треф.

Поражённая, Зинаида Фёдоровна, молчала.

– Голос сказал, что я вытяну ещё одну карту, – тихо произнесла Мира.

– Какую именно?

– Джокер.

Облегчённо выдохнув, хозяйка вдруг улыбнулась.

– Дело в том, что это гадальные, а не игральные карты, – пояснила она, – так что джокера тут не может быть по определению. Бери любую карту и убедишься в этом сама.

Подняв одну из карт, Мира положила её перед собой.

Улыбающийся длинноволосый мужчина в шутовском колпаке и бубном в руках смотрел куда-то в сторону окна, за которым непрерывно лил дождь.

Резким движением Зинаида Фёдоровна смела карты со стола.

Медленно кружась и переворачиваясь в воздухе, они упали на пол картинками вверх.

Вся колода состояла из троек пик, червовых десяток и трефовых дам.

– Что за фокусы? Кто ты такая?

Мира удивлённо смотрела на Зинаиду Фёдоровну.

– Зачем ты ко мне пришла? – последовал новый вопрос.

– Послушайте, – Мира совершенно не понимала, что происходит, – я…

– Уходи! – грубо оборвала её хозяйка, поднимаясь со стула.

Опустив руку в карман халата, она достала из него пятитысячную купюру и бросила её на стол:

– Забирай свои деньги и немедленно уходи!

– Вы не можете так поступить со мной, – глаза Миры наполнились слезами, – я не сделала Вам ничего плохого.

На секунду отведя взгляд, Зинаида Фёдоровна тут же требовательно указала рукой на выход:

– Поднимайся и уходи! Нам больше не о чем разговаривать!

– Но Вы и так ничего не сказали, – возразила Мира, смахивая слезинки с глаз.

– И не скажу. Уходи или я вызову полицию.

– У меня сломан каблук, – Мира всё же поднялась, – разрешите хотя бы вызвать такси.

– Вызовешь на улице, адрес тебе известен.

Словно находясь в тумане, Мира оделась и вышла на общую площадку.

Дверь за ней с силой захлопнулась.

Спустившись на межэтажный пролёт, Мира прислонилась спиной к стене и медленно сползла по ней на пол.

Дождевые капли бомбардировали стекло с такой силой, словно намеривались разбить его.

Она слышала мерное постукивание колёс трамвая, медленно проезжающего под окном, завешанного белыми тюлевыми занавесками.

Трамвай громко просигналил, свет на миг погас, и в неожиданно образовавшейся вдруг тишине послышались шаги.

Кто-то поднимался наверх.

Мира вскочила, уронив сумочку, подняла её, а когда выпрямилась, обнаружила напротив себя высокого длинноволосого мужчину.

Он внимательно и даже с каким-то интересом смотрел ей прямо в глаза.

– Что Вам всем от меня надо? – выкрикнула Мира, выплёскивая душевное напряжение, накопившееся за весь странный неудачный вечер.

– Новый расклад, – улыбнувшись, шепнул мужчина.

Этот голос было трудно не узнать.

Тихо застонав, Мира бочком протиснулась между стеной и стоящим мужчиной, бросилась к лестнице и побежала по ней вниз.

– Каблук! – предостерегающе прозвучал голос в её ушах.

Уже перепрыгивая через ступеньки, гонимая непонятным страхом, она почувствовала острую боль в ступне правой ноги и словно со стороны увидела, как летит на бетонный пол, покрытый истёртыми узорами.

Зрение вдруг стало необычайно острым, и Мира узнала в узорах изображения игральных карт.

Неожиданно они стали объёмными, закружились перед глазами разноцветным весёлым хороводом, а одна из них стала увеличиваться в размере.

Улыбающийся на ней человек хитро подмигнул, кивнул головой в знак приветствия и маленькие колокольчики, свисающие с шутовского колпака, мелодично зазвенели.

Человек ударил в бубен и тотчас раздался звон разбитого стекла.

Ворвавшийся с улицы ветер победоносно загудел, надувая тюлевые занавески всей своей мощью, сбросил на пол глиняный цветочный горшок и разметал по сторонам маленькие кусочки коричневого керамзита.

Джазовая мелодия наконец-то наполнилась завершённостью.

Она зазвучала громко и торжественно, её темп внезапно ускорился, словно невидимый дирижёр куда-то очень спешил и непременно, сей же час, прямо вот в эту секунду хотел поскорее покончить с затянувшимся концертом.

Высокая финальная нота эхом отразилась от потолка, и Мира вдруг чётко осознала, что весь концерт был устроен только ради неё одной, и что все обстоятельства этого непонятного дня переплелись между собой не случайно.

Успев выставить руки перед собой, она тут же погрузилась в темноту.

2

Темнота была плотной, ощутимо вязкой на ощупь, но неоднородной и кроме того пахла чем-то знакомым, но в то же время очень неприятным и Мире потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть в ней все оттенки и цветовые нюансы.

Серые полоски справа как- будто бы прижимались к самому глазу, почти физически надавливая на зрачок, а слева, на небольшом расстоянии угадывалось пятно темнее, состоящее из маленьких плотных шариков.

Присмотревшись, Мира поняла, что шарики двигаются по чётко заданной траектории, меняясь местами, но при этом, умудряясь, не соприкасаться друг с другом.

Всё вместе это мешало разглядеть детали того, что находилось в глубине за ними.

А что за ними что-то есть, Мира нисколько не сомневалась.

Словно подтверждая её догадку, за границей серых полосок и чёрных шариков неясно зазвучали голоса.

Один из них был едва слышен и в нём угадывались вопросительные нотки, второй же, напротив, звучал громко и властно.

Каким-то шестым чувством Мира поняла, что ей просто необходимо увидеть обладателей голосов, потому что вдруг точно осознала, что беседа идёт именно о ней.

Начав быстро махать ладонями перед глазами, она вскоре убедилась в том, что на помехи это не действует никоим образом.

Тогда она применила другую тактику и с силой, до появления ярких искр, потёрла их.

Но полоски с шариками даже и не подумали исчезать.

Напротив, потревоженные и недовольные грубым внешним вмешательством в свою жизнь, они быстро начали перемещаться из глаза в глаз, выстреливая белёсыми острыми паутинками и, как казалось, целясь прямо в центр её зрачков.

Быстро разрастаясь, паутина покрывала её голову едва видимой мягкой липкой вуалью.

В какой-то момент стало трудно дышать, и Мира поняла, что если сейчас же не совершит громадное физическое усилие, будет погребена под слоем паучьего волокна.

Откуда в её глазах взялись пауки, думать не хотелось совсем.

Опустив голову вниз, она неожиданно обнаружила, что совершенно нага.

На левой груди, прямо возле соска сидел небольшой мохнатый паучок.

Его, ничего не выражающие блестящие глаза смотрели на неё и в них, как в зеркале, она на миг увидела отражение своего лица, наполненное ужасом и мукой.

Паучок закачался из стороны в сторону, словно пританцовывая, его тело начало мелко дрожать и пульсировать.

Протянув мохнатую лапку с острыми коготками к вдруг непонятно отчего набухшему соску, он с силой вцепился в него.

Это прикосновение причинило острую боль в правом виске.

Мира качнулась, застонала, дёрнулась всем телом вперёд, прорываясь сквозь паучьи сети и одновременно стряхивая с груди причину своей боли.

Свалившись на пол, паучок рассыпался на десятки чёрных шариков, которые покатились вперёд, повторяя траекторию, ранее изученную Мирой.

И в тот же момент стало светло, хотя источник света был ей не виден.

– Фи, – с укоризной произнёс мужской голос, – как это мелко и в то же время как по-человечески: обижать маленьких так легко, а иногда и приятно, особенно, если ты уверен в своей полной безнаказанности. Верно?

В любое другое время Мира обязательно согласилась бы с таким суждением, ей и самой не очень нравились люди, бездумно обрывающие листья на деревьях или ради забавы, наступающие на муравьёв, спешащих по своим муравьиным делам.

Но только не в этот раз.

Этот раз был каким-то особенным.

Интуиция чётко подсказывала ей это.

Ещё ощущая неприятное покалывание в виске, Мира, сознательно не глядя на сделавшего ей колкое замечание человека, набрала в лёгкие воздух и, глядя себе под ноги, словно оправдываясь, быстро произнесла:

– Да он своими когтями вцепился мне…

Тут, вспомнив о полном отсутствии одежды, она замолчала и, внезапно залившись краской, попыталась прикрыть грудь и треугольник внизу живота руками.

– Вцепился куда? – немедленно последовал новый вопрос.

Хорошо понимая, что скрыть тело под двумя маленькими ладошками практически нереально и, мысленно плюнув на все приличия, Мира развела руки стороны и подняла голову.

– В мою грудь! – резко ответила она, разглядывая мужчину в ослепительно белом костюме странного покроя.

Он выглядел так, словно вот-вот должен был начаться знатный приём.

Белый костюм дополняли белые остроносые лакированные туфли и белая бабочка, едва заметная на фоне белоснежной рубашки с небольшим воротником.

Пожалуй, его можно было назвать красивым: высокий, широкоплечий, с орлиным носом и гладко зачёсанными назад длинными светлыми волосами, он стоял, опираясь на белую трость, изрезанную странными иероглифами.

Но глаза, его глаза…

Мира могла поклясться, что в этом взгляде совершенно отсутствует жизнь.

В нём не было и тени любопытства или укора, ни одной, пусть даже самой простой человеческой эмоции.

Подобный взгляд можно было встретить только у манекенов, выставленных в витринах магазинов и ещё, наверное, у мёртвой рыбы, покорно лежащей в металлических лотках на искрящемся колотом льду и безропотно ожидающей своей очереди быть поджаренной в большом количестве масла.

Неожиданно перед глазами Миры возник один из таких лотков.

Приминая друг друга плоскими чешуйчатыми телами, на нём вперемешку лежало множество ещё живой рыбы.

Одна из них, находящаяся на самом верху, сильно била хвостом и, раскрыв рот, с жадностью хватала воздух, который в отсутствии спасительной воды всего лишь продлевал её мучительную затяжную агонию.

Из жабр рыбы вытекла тоненькая струйка тёмной густой жидкости и, соприкоснувшись со льдом, тут же окрасила его в неприятный розовый цвет.

Тошнота подкатила к горлу и Мира инстинктивно глотнула воздух, подумав, что сейчас сама похожа на рыбу, лишённую привычной среды обитания.

Блондин едва заметно повёл плечами, и видение тут же исчезло.

– Значит, в грудь? – как-то вяло и без особого интереса поинтересовался он.

Мира сочла за лучшее промолчать.

– Женская грудь всегда являлась предметом самого пристального мужского внимания, – усмехнулся блондин, – а этот паучок, насколько мне известно, принадлежит именно к мужскому полу, так что лично я не вижу ничего странного в том, что он в числе прочих заинтересовался ей.

– Каких прочих? – для чего-то спросила Мира.

– Тебе лучше знать.

Опустив голову, Мира посмотрела на свою грудь, покрывшуюся гусиной кожей, и подумала, что совсем не ощущает холода.

– Третий размер, – продолжил мужчина в том же тоне, опять заставляя её краснеть, – отчего-то считается самым привлекательным. Стоит отметить, что при этом никто не восхищается таким же размером мужской груди. Я нахожу в подобной ситуации большую несправедливость. Впрочем, в мире так много несправедливости, что подобная мелочь вряд ли должна удивлять индивидуума с пытливым умом. Не находишь?

– Нет, не нахожу. Вернее, не знаю. Если честно, я никогда не думала об этом в таком ракурсе, – осторожно ответила Мира.

Она понимала, что стоящий напротив мужчина открыто и, совершенно не скрывая этого, насмехается над ней, но интуиция подсказывала, что в данный момент эту насмешку стоит стерпеть.

Помолчав несколько секунд и видя, что Мира совершенно не собирается поддерживать предложенную тему, блондин мягким движением перекинул трость из одной руки в другую.

Этого мгновения было достаточно для того, чтобы увидеть, что набалдашник трости был очень искусно выполнен в форме змеиной головы.

Глаза змеи неожиданно блеснули тусклым жёлтым цветом и широко раскрыв пасть, она показала красный раздвоенный язык.

Проведя языком по крупным острым клыкам, змея громко зашипела.

Немного изогнувшись, она повела по сторонам головой и Мира увидела, что трость превратилась в гибкое упругое тело, уже покрытое не иероглифами, а небольшими ромбовидными чешуйками.

Чешуйки переливались всеми цветами радуги.

Мужчина, держащий змею за шею, немного ослабил хватку, и та не спеша поползла в образовавшееся из его пальцев кольцо.

Через несколько секунд её глаза оказались прямо напротив глаз Миры.

Раздвоенный язык начал медленно приближаться к левой груди.

Не помня себя от ужаса, Мира закричала и, сделав шаг назад, упёрлась лопатками во что-то мягкое и пружинящее.

«Паутина!» – подумала она, ещё сильнее вжимаясь в неё спиной.

Повторно зашипев, змея широко раскрыла пасть, так что стали видны все мелкие венки и пульсирующие сосуды, идущие куда-то в глубину её напрягшегося тела.

– Немедленно прекрати! Тебя на минуту нельзя оставить одного! Что тут происходит? – прозвучал возмущённый голос.

Мира сразу узнала его.

Это он целый вечер нашёптывал ей непонятные слова.

Вот уже и сам обладатель голоса появился из-за спины блондина, и Мира узнала в нём мужчину, совсем недавно встреченного на лестничной площадке.

Такой же высокий, в противоположность человеку с наводящей ужас тростью он был одет во всё чёрное.

Тёмные длинные волосы лежали на его плечах.

Взгляд был внимательным и вполне добродушным.

С его появлением ужасная пытка прекратилась, и Мира снова видела простую белую трость в руке блондина с холодными глазами.

Глубоко выдохнув, она оттолкнулась от паутины и почувствовала, как по щекам потекли слёзы.

– Действительно, что тут происходит? – никак не реагируя на появление человека в чёрном костюме, спокойно переспросил блондин. – О чём же это мы тут говорили? Своим появлением ты прервал беседу на самом интересном месте.

Мира вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

– Ах да, – словно вспомнив нечто важное и, делая вид, что не замечает её испуг, продолжил он, – мы говорили о пауках.

Черноволосый мужчина бросил быстрый взгляд в его сторону:

– Вот как? Если не возражаешь, с удовольствием послушаю. Эта информация мне вскоре очень пригодится.

Мира замерла.

– От чего же я буду возражать? – блондин нежно погладил набалдашник трости указательным пальцем. – Я говорил о том, что не очень хорошо обижать тех, кто не может дать тебе сдачи и, знаешь, наша гостья уже почти была готова согласиться со мной, но в последний момент отчего-то передумала. Совершенно правильно связав несколько произошедших с ней событий в одно целое, она промолчала. А попросту говоря, смалодушничала.

– Я вижу, она сильно напугана, – выступил в защиту Миры мужчина в чёрном костюме.

– Не без того, коллега, – быстро согласился блондин, – подумай сам, как же тут не испугаться, когда, только что, потеряв голову от страха, ты несёшься по лестнице вниз и вдруг, хлоп, оказываешься в совершенно неизвестном тебе месте? Да ещё и в таком виде! Но, скажи на милость, разве вообще кому-то стоит бегать с поломанным каблуком? Так ведь и расшибиться недолго!

Сразу после его слов в правом виске остро заныло, и Мира на миг прикрыла глаза.

«Я, наверное, сильно ударилась головой», – подумала она, вспоминая всё произошедшее с ней.

– Головой, – словно считывая её мысли, тут же подтвердил блондин, – и не то, чтобы очень уж сильно, но вполне достаточно для того, чтобы…

– Прошу, перестань! – остановил его черноволосый.

– Как скажешь. Но моё молчание никоим образом не может повлиять на восстановление мягких тканей её головы.

– О чём это Вы сейчас говорите? – Мира с тревогой смотрела в ничего не выражающие глаза.

Блондин для чего-то поправил идеально сидящую на его шее бабочку:

– О пауках, конечно, о чём же ещё? Знаешь ли, иногда встречаются такие натуры, гм, некоторые называют их ищущими, но я бы, скорее, назвал их безрассудными, или просто глупыми, так вот они всегда суют свой нос туда, где ему находиться не положено.

– Это Вы сейчас про меня? – на всякий случай уточнила Мира.

– Это я вообще о людях. Дело в том, что люди такие существа, которые в силу до конца невыясненных мною причин обязательно что-то ищут. Более того, в конце концов, они непременно что-то и находят. Но, надо сказать, в большинстве случаев находят совсем не то, что искали. И вот тут вырисовывается одно весьма любопытное обстоятельство. Чтобы не упасть в чужих, а главное, в своих собственных глазах и попросту не оказаться пустыми болтунами, они на весь мир заявляют о том, что нашли именно то, чего хотели, начинают жить этим, со временем верить в него и доводят собственную жизнь до полного абсурда. И всё лишь для того, чтобы хоть временно соответствовать собственным представлениям о том, что не потратили эту самую жизнь понапрасну.

– Я Вас не совсем понимаю.

– Да что же тут непонятного? Пустоту внутри необходимо чем-то заполнять. Подумай сама, кому интересен пустой кувшин, даже если с вида он необыкновенно хорош собой? Разве что некоторым исследователям глубокой старины, называющих себя историками или археологами. Ха-ха! Ценность любого сосуда заключается лишь в его содержимом, в напитке, которым можно утолить жажду. А жажда духовная самая сильная из всех. Так было, так есть и так будет всегда. Голубушка, пойми одну простую вещь: человек одновременно является и кувшином и тем, кто в него наливает. Исходя из этого понимания, можно утверждать, что сегодня ты лично поступила опрометчиво. Вместо того чтобы поехать домой, как тебе неоднократно и советовали, так сказать, расслабиться после напряжённого трудового дня, в конце концов, заняться сексом с любимым человеком…

– У меня нет молодого человека, – прервала его монолог Мира, тут же осекаясь.

– Да, да, я знаю, – морщась, словно от зубной боли, протянул блондин, – красивая двадцативосьмилетняя девственница, что ещё может быть забавнее? По нынешним меркам это так не модно, так необычно, так несвоевременно, что ли.

– Мне кажется, это не Ваше дело! – вспыхнув, резко ответила Мира.

– Как знать, как знать, – он выдавил из себя подобие улыбки. – Ты ведь интересовалась линиями своей Судьбы, а в них всё так переплетено и порой одно настолько неразрывно связано с другим, что голову сломаешь, а не разберёшься.

К Мире начало приходить осознание того, что он не случайно говорит о её голове, но в этот раз она решила не перебивать собеседника.

– И ещё одно, так сказать, на десерт, для завершения интересующей присутствующих темы, – медленно растягивая слова, продолжил блондин, – подобно тому, как паук плетёт свою нить, надеясь поймать в неё неосторожную муху, человек день за днём плетёт линии собственной Судьбы. И почти всегда попадает в собственные сети, ведь Судьба не является чем-то законченным, приговором, который непременно должен быть приведен в исполнение.

Это было удивительно, но то же самое почти слово в слово ей говорила гадалка.

Мира вдруг ясно увидела её.

С задумчивым видом, упёршись взглядом в какую-то невидимую точку, женщина сидела за кухонным столом, вокруг которого так и лежали разбросанные карты.

Несколько раз она порывалась встать, но опускалась на стул, словно придавленная невидимым грузом.

– И что мы имеем в итоге? – тихо спросил блондин. – Давай посмотрим, к чему привело твоё праздное любопытство. Навсегда потерянный зонт, это раз. Испачканная куртка, это два. Сломанный каблук, это три. И, наконец, вот же оно, самое главное…

– Что? – выкрикнула Мира, в глубине души догадываясь о том, что сейчас услышит и в то же время, ожидая и надеясь, что её догадка окажется неверной.

Мужчина кивнул куда-то влево и Мира, проследив за его взглядом, увидела, что на месте кухни с застывшей гадалкой появился дом, в который она совсем недавно входила.

Подняв голову, она заметила разбитое окно и вывалившиеся наружу белые тюлевые занавески, которые трепал неугомонный ветер.

А потом её тело осталось на месте, а взгляд словно отделился от него, существуя сам по себе, и полетел через тускло блестящие под фонарным светом трамвайные пути.

Вот он уже быстро пересёк узкую улицу, проник на межэтажную площадку, засыпанную осколками цветочного горшка и маленькими кусочками коричневого керамзита, немного заметался, но после уверенно бросился вниз, туда, где возле массивных металлических дверей второго этажа лежало что-то тёмное и бесформенное.

Мира смотрела как- будто сверху и не сразу поняла, что это бесформенность и есть она сама.

Её правая нога, согнутая в колене, была подтянута почти к самому животу, руки раскинуты в стороны, а из головы вытекала тонкая струйка тёмной крови.

Струйка уже почти добралась к окончательно обломанному каблуку, наконец, успешно отделившемуся от подошвы, из которой торчали погнутые сапожные гвозди.

Непонимающим взглядом Мира окинула стоящих перед ней мужчин.

– Что там произошло? – тихо спросила она.

– Проклятый каблук! – блондин вдруг хитро подмигнул ей, и она поняла, что однажды уже видела это лицо.

Ну, конечно, без всяких сомнений!

Он и являлся тем таинственным карточным джокером, только сейчас был одет в другую одежду.

– Так Вы заранее всё знали, да? – спросила ошарашенная Мира.

– О, нет, даю слово, что нет, – покачал головой мужчина в белом костюме. – Я, к сожалению или, если угодно, к счастью, всегда знаю меньше всех и прихожу последним. Можно сказать, моё появление происходит только после того, как ружьё, висящее на стене, уже выстрелило.

– Я умерла, – утверждающим тоном сказала Мира сама себе, – умерла. Глупая, что же я наделала?

– Ну, при желании всё можно исправить, – глядя поверх её головы, произнёс блондин, – ведь именно для этого мы тут и находимся. В ином случае…

Он не договорил, что было бы в ином случае, но Мира и не расслышала его последней фразы, уцепившись за спасительные для себя слова.

– Исправить? – воскликнула она. – Я согласна!

– По-моему, ещё никто не интересовался твоим согласием, – холодно заметил блондин. – По крайней мере, мне оно не требуется.

Выдержав короткую паузу, он повернулся к мужчине в чёрном костюме:

– А тебе?

Вместо ответа тот снял с себя пиджак и, приблизившись, накинул его Мире на плечи.

– Как галантно, – насмешливо произнёс блондин, – а мне показалось, ты с удовольствием смотрел на неё. Всё же, согласись: в мёртвых есть нечто прекрасное, недаром скульпторы так любят вырезать человеческие тела из холодного камня.

С этими словами неприятный запах, висящий в воздухе и постоянно преследующий Миру, усилился.

С благодарностью посмотрев на черноволосого человека, она спросила:

– Чем это тут так странно пахнет?

– Твоей кровью, чем же ещё, – хищно принюхиваясь, ответил блондин, – её аромат нельзя перепутать ни с чем. Никакие, даже самые стойкие духи, не могут перебить его. Да что там духи!

– Вы так говорите, словно Вам нравится запах крови, – сказав это, Мира быстро застегнула пиджак на одну- единственную пуговицу.

– Находясь на службе, я привык к нему, – последовал немедленный ответ, – и уверяю, что он ничуть не лучше и не хуже любых прочих.

– Кем же Вы служите? – с живостью поинтересовалась Мира.

– Ах, да, мы же до сих пор не знакомы! Прошу прощения, исправим, сей же час!

Слегка наклонив голову, человек в белом костюме, легонько ударил концом трости в пол:

– Разреши представиться: я Смерть, а этот добрый господин твой Ангел.

– Смерть? – не веря услышанным словам, переспросила Мира, – но…

– Но что? – перебил её блондин. – Видно, я не очень подхожу под твои карикатурные представления о себе самом? Может быть, ты ещё спросишь, отчего на мне не висит грязный мешковатый саван и куда подевалась острая блестящая коса?

– Нет, нет, – в смятении пробормотала Мира, – простите, но это так необычно, я совсем не ожидала увидеть…

– Согласен, – снова перебивая её, усмехнулся тот, – не каждый день и далеко не всякому можно повстречаться со мной. Конечно, до поры до времени.

– Значит, пришло моё время, – опустив голову, грустно прошептала Мира, – но, помнится, Вы сказали, что всё можно исправить.

– Непременно, – вступил в разговор Ангел, – и я очень надеюсь, что у тебя это получится.

– Я готова на всё! – с жаром сказала Мира и прижала руки к груди. – Скажите, что мне нужно сделать?

– У людей какая-то необыкновенная тяга к жизни, – саркастично заметил Смерть. – Даже, несмотря на то, что большинство из них почти каждый день клянёт своё появление на Свет.

– Я вполне удовлетворена своей жизнью!

– Да ну? А мне отчего-то кажется, что человек, решивший узнать свою Судьбу у первого встречного, недоволен текущим положением дел и даже, осмелюсь предположить, оно его совершенно не устраивает.

– Уверяю Вас, это не так, – поспешно возразила Мира, отдавая отчёт, что в словах Смерти есть доля горькой правды.

– Я не привык поддерживать пустые споры, – спокойно ответил он. – Не потому что дорожу временем, его у меня, уж поверь, предостаточно, а потому что они ведут к полному извращению понятий и гибели ума. Отстаивающий свою точку зрения, готов на всё лишь бы оказаться правым. Однако ситуация, в которой мы оказались, весьма не тривиальна и в доказательство своей правоты я считаю нужным добавить кое-что ещё.

Мира уже опять собралась возразить, но увидела, как Ангел приложил указательный палец к губам, призывая её к вниманию.

– Поверь мне, я видел очень многих людей, – Смерть перекинул трость из руки в руку, и Мира вздрогнула, увидев блеск жёлтых змеиных глаз, – разных людей. Богатые и бедные, любящие и ненавидящие, с разными цветами кожи и вероисповеданиями, все они жили, как умели, согласно своим представлениям о добре и зле, стремясь к неосуществимым мечтам и совершая ради них неблаговидные или благородные поступки. Всё их существование было наполнено желаниями и целями, борьбой и разочарованием, но даю слово: ни в одном из них я не встречал равнодушия, того полного отсутствия интереса к собственной персоне и её месту в сложном хитросплетении, называемом Жизнью, которое полностью властвует над тобой. Но, может быть, я ошибаюсь, повстречав на пути мудрого философа, познавшего тайны бытия или мистика, заглянувшего за грань невозможного и убедившегося в том, что полный покой души и есть главная составляющая человека? Нет и ещё раз нет! Собственными глазами я вижу перед собой испуганную молодую женщину, насильно набросившую короткий поводок на свою любознательность и идущую по Пути с закрытыми глазами, надеясь на то, что пройдёт по нему, умудрившись не угодить в ямы, выкопанные собственными руками. Ты очень похожа на несмышленого маленького ребёнка, закрывающего глаза при встрече с собственным необоснованным страхом. Но реакцию неопытного малыша не сложно понять, а вот от чего прячешься ты? Не от этой ли самой Жизни, которую так сильно хочешь вернуть назад? Но зачем она тебе? Что ты оставишь после себя?

Ангел внимательно смотрел на неё.

Дрожащей рукой, пытаясь сдержать наворачивающиеся слёзы, Мира с силой крутила пуговицу на пиджаке, которая неожиданно оторвавшись, упала на пол и подкатилась к ногам Смерти.

– Я переменюсь, – она смотрела ему прямо в глаза, – даю Вам слово, я всё переменю и всё исправлю!

– Несомненно, – кивнул Смерть, – только переменишься не по своей доброй воле, а потому, что изменившиеся линии твоей Судьбы, с которой ты так неосторожно поиграла, вынудят тебя сделать это. И выбор, вставший перед тобой, будет весьма прост: или ты сейчас же уйдёшь со мной или выберешь новый расклад.

– Что это значит?

– Что у тебя, – последовал немедленный ответ, – начнётся другая жизнь, такая, которая больше не позволит оставаться холодной и безучастной ко всему происходящему вокруг.

– Это твой единственный шанс, – мягко поддержал его Ангел.

Не помня себя, Мира подошла к нему и, внезапно опустившись на колени, поцеловала его руку.

Смутившись, он поднял её и сделал шаг назад:

– Прошу, не надо, я не сделал ничего особенного. Тебе скорее стоит благодарить его.

Мира с удивлением посмотрела на блондина, отгоняющего концом трости маленького чёрного паука, пытавшегося утащить пуговицу.

– Ты, наверное, спрашиваешь себя, отчего такое везение выпало на твою долю? – спросил Смерть. – Я отвечу, что обстоятельства неожиданно сложились в твою пользу в силу того, что на мне висел старый долг, и сегодня представилась возможность закрыть его. Как видишь, новый расклад не так уж и плох.

– Долг перед кем? – спросила Мира.

– Тебя это касается в последнюю очередь.

– Она имеет право знать, – вступил в разговор Ангел, – в конце концов, хоть она и не является причиной, но служит важным звеном в нашем общем расчёте. Думаю, несколько лишних минут не изменят общей картины.

– Как скажешь, – Смерти, наконец, удалось отогнать назойливого паука, – пусть спрашивает.

Множество вопросов закрутилось в голове Миры и, неожиданно для самой себя, она выпалила:

– Почему Вы одеты в белое, а Ангел в чёрной одежде?

– Ответь ей сам, – немного помедлив, сказал Смерть.

Ангел скрестил руки на груди:

– Ты будешь одной из немногих, кто услышит эту историю и, можешь поверить: то, что я скажу, произошло на самом деле.

Итак, в самом начале времён, перед тем, как привести в мир людей, Великий Творец решил создать им надёжных помощников.

Однажды, решив испытать, Он привёл их высокому обрыву.

Мохнатые седые облака, клубясь и создавая причудливые картины, проплывали мимо них, иногда приоткрывая бездну, казалось, не имеющую дна.

Творец встал на край обрыва и, скрестив на груди руки, внимательно смотрел вниз, словно задумавшись о чём-то.

Те, кого Он создал, стояли неподалёку, со страхом переглядываясь и даже боясь сделать лишнее движение.

– Кто со мной? – вдруг спросил Он и, сделав шаг вперёд, моментально исчез в облачном тумане.

Создания смотрели друг на друга, не решаясь на прыжок.

Но вот одно, переборов внутренний страх перед неизвестностью, закрыло глаза, и с громким криком последовало за Создателем.

Увлекаемое силой тяжести, оно камнем летело к земле, и когда до неё оставалось не более нескольких метров у него за спиной появились большие белые крылья.

Теперь оно умело летать.

Но кроме него не прыгнул никто.

Когда оно вместе с Творцом поднялось к краю обрыва, то обнаружило, что у тех, кто остался наверху, тоже появились крылья, только они были чёрного цвета.

Вот так и появились первые Ангелы.

Совсем забыв о неприятно ноющем виске, широко раскрыв глаза, Мира с удивлением слушала рассказ.

– Творец не проронил ни слова, – продолжил Ангел, – никого не укорял и не винил, в Его глазах светилась одна Любовь.

С тех пор Ангелы стали прислуживать людям, но, конечно, каждый из них не мог не помнить об этом случае.

Он навсегда врезался в их память.

Они лезли из кожи вон, чтобы доказать, что достойны своего высокого предназначения и в какой-то момент перешли ту невидимую черту, за которой любовь к людям незаметно превратилась в тяжёлую обузу для них самих и этих людей.

Делая за них всё, исполняя самые нелепые прихоти и желания, Ангелы превратили человека в капризное ленивое существо, жаждущее только наслаждений и от того постепенно теряющее человеческое достоинство.

Достоинство Человека, равновеликое достоинству своего Творца.

Со временем Ангелы получили слишком большую власть над людьми, но они и сами плохо понимали, как ей пользоваться.

То, что задумывалось, как безусловное добро, закончилось хаосом или, если хочешь, полной катастрофой.

И тогда, собравшись у края обрыва, они стали звать Его.

Когда Он появился, Ангелы наперебой стали жаловаться Ему на людей, объясняя, что те не очень хороши и, прося Его, дать им других.

– Разве человек игрушка? – спросил Создатель, обведя их ласковым взглядом. – Не вы ли сами превратили его в законченного эгоиста, гоняющегося за химерой? Но, кажется, я знаю, что следует сделать, чтобы люди, наконец, научились ценить каждый миг своего существования и вы мне в этом поможете.

Ангелы обступили его, и Он рассказал им о Своём плане.

– Он сделал людей смертными! – внезапно догадалась Мира.

– Да, – подтвердил Ангел. – Единый бесконечный Путь был разбит на небольшие отрезки для того, чтобы любой человек, несмотря ни на что, мог начать его как бы с чистого листа. А Ангел с белыми крыльями стал тем, кто провожал человека в последний путь, чтобы ему не было страшно и одиноко, и одновременно являлся встречающим его в начале нового отрезка.

– Хотите сказать, каждый новорожденный видит Ангела в белой одежде? – поразилась Мира.

– Конечно, но по выходу из материнского тела он тут же забывает об этом.

Но слушай дальше.

Много тысяч лет Ангел с белыми крыльями занимался своей работой, приводя и уводя людей.

Но однажды Создатель заметил, что он сидит отдельно от всех с очень грустным видом.

– Что с тобой? – спросил Он у Ангела. – Отчего ты так печален?

Низко поклонившись, тот ответил:

– Великий, в то время как мои товарищи заняты реальной помощью людям, я постоянно занимаюсь одним и тем же делом. Позволь мне хоть ненадолго поменяться с кем-нибудь из них местами.

Рассмеявшись, Творец коснулся рукой его крыла:

– Ты оказался самым отважным из всех, и я долго ждал момента, когда ты осмелишься попросить меня об этом.

Собрав всех Ангелов, Он объявил о том, что в определённый промежуток времени каждый из них по очереди станет выполнять функцию Ангела с белыми крыльями и будет выглядеть, как он.

Так все они станут равны перед Ним и людьми.

– Что? – Мира не верила тому, что услышала.

Подойдя к блондину, она низко склонилась перед ним:

– Так, значит, Вы тоже Ангел?

Отчего-то проведя ладонью перед глазами, тот тихо ответил:

– Ангел по имени Смерть. Но придёт время и твоему Ангелу придётся примерить на себя этот белый костюм.

– Боже, – на глаза Миры опять навернулись слёзы, – как же, должно быть, Вам трудно с этим жить? Ведь постоянно приходится делать то, что противно Вашей натуре, внешне казаться надменным и холодным, в глубине души оставаясь Любовью и Светом.

Она ещё раз поклонилась ему.

– Не переживай, – ответил он, – Ангелы как и люди со временем привыкают ко всему, в этом мы очень похожи.

– А что это за история с Вашим долгом? – спросила Мира, не очень надеясь на ответ.

– Сейчас узнаешь, – ответил Смерть, бросив быстрый взгляд на товарища. – Дело происходило как раз накануне событий, о которых мы говорили. Людям уже недолго оставалось быть бессмертными и Ангелы ещё не скрывались от них, а за моей спиной развивались чёрные крылья.

3

Раздвинув ветки серебристого оливкового дерева, высокий статный человек в чёрной одежде и большими крыльями такого же цвета вышел на небольшую поляну.

Мягкий солнечный свет равномерно освещал её.

Окинув поляну быстрым взглядом, он удовлетворённо кивнул головой.

Совершенно голый полный мужчина лежал на траве, раскинув руки в стороны.

Из его рта вырывался громкий храп.

Рядом с ним, держа в руке виноградную гроздь, на которой почти не осталось плодов, сидела молодая обнажённая красивая женщина с вьющимися светлыми волосами.

Увидев пришедшего, она, нисколько не стесняясь своего вида, толкнула толстяка в бок:

– Эй, проснись!

– Ну что ещё случилось? – приоткрывая глаза и широко зевая, нехотя произнёс тот.

– Да проснись же, твой Ангел пришёл, – пояснила красавица.

– Так пусть раскинет свои крылья и укроет нас от этого палящего Солнца, а мы с тобой займёмся делом!

Он сделал попытку обхватить женщину руками, пытаясь уложить её рядом с собой, но она, проворно вскочив, уклонилась от его объятий:

– Будет тебе, наигрались.

– Ты же знаешь, для тебя он всегда готов, – расхохотался мужчина, указывая пальцем в низ живота.

– Вы бы оба прикрылись, – попросил Ангел.

– С чего это вдруг? – поднимаясь, спросил мужчина. – Смотри, какая мне досталась красавица, думаю, ты втайне тоже мечтаешь познакомиться с ней поближе. Да только вот руки коротки!

Довольный своей шуткой, он опять громко рассмеялся.

Женщина окинула Ангела оценивающим взглядом.

– А что? Я бы с удовольствием попробовала, каков он на вкус, – она провела розовым языком по губам, – мужские руки так грубы, а мне бы хотелось, чтобы меня обнимали нежные мягкие крылья.

По лицу Ангела пробежала гримаса отвращения, словно мимолётное облако закрыло собой Солнце, но уже через миг он выглядел как обычно невозмутимым.

– Так вот ты какая! – мужчина грозно нахмурился. – То- то до меня дошли слухи о том, что ночью ты ходишь не только к роднику.

– Какое твоё дело, куда я хожу! – резко ответила женщина. – Если что-то не нравится, так я вообще позабуду дорогу к тебе!

Сделав несколько шагов в сторону, она с вызовом упёрла руки в бока.

– Ну, что ты, что ты, – примирительным тоном произнёс мужчина, – каждый живёт своей жизнью, и делает с ней, что хочет. Но мне кажется, ты меня совсем не любишь.

– Люблю, но иногда ты бываешь просто невыносим! Как и твоя любовь ко мне.

Поморщившись, мужчина бросил на Ангела злобный взгляд:

– Вечно ты появляешься в самый ненужный момент. Что застыл, как истукан? Видишь, у моей женщины закончился виноград? Быстро слетай на склон Зелёной горы, говорят, там он уже созрел. И не забудь захватить кувшин красного вина и головку сыра, я ужасно проголодался!

Увидев, что Ангел даже не сдвинулся с места, мужчина подошёл к нему вплотную и снизу вверх посмотрел в его глаза:

– Разве ты не слышал, что я приказал? Может быть, ты оглох?

Ни один мускул не дрогнул на лице Ангела.

– Нам надо поговорить, – спокойно ответил он.

– Ты слышала? Ему надо поговорить! Ха-ха! Сначала исполни то, что я приказал, а потом уж и поговорим. Если, конечно, у меня будет настроение для разговоров с тобой.

Посмотрев на женщину, Ангел тихо произнёс:

– Ты, видимо, не до конца проснулся и потому не разобрал моих слов, но я повторю их ещё раз: нам надо срочно поговорить.

Что-то в его тоне насторожило мужчину, но он не захотел отступать в присутствии красавицы, внимательно наблюдающей за происходящим.

Оглядевшись по сторонам, он заметил в траве у себя под ногами небольшой серый камень, поднял его и несколько раз подкинул в руке.

– Если ты не выполнишь мой приказ, я разобью твою голову этим камнем, – процедил он сквозь зубы, – надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком на будущее.

– Прекрати! – сказала женщина. – В своём упрямстве ты заходишь слишком далеко, давай я сама попрошу его.

– Не надо, – Ангел сложил за спиной чёрные крылья, – пусть делает, как знает.

– Думаешь, я побоюсь тебя? – мужчина плотно обхватил камень пальцами. – Это мой мир, я для тебя в нём единственный хозяин и ты обязан выполнять мои приказы!

– Ты ошибаешься, – мягко возразил Ангел, – это мир принадлежит не тебе. Ты всего лишь его небольшая, хотя и очень важная часть.

– Не мне? Ха-ха! Кому же тогда?

– Об этом я и хотел с тобой поговорить. Но для начала успокойся, прошу тебя.

– Успокоиться? Ну, уж нет!

Заведя руку за спину, мужчина резко выбросил её вперёд, сильно ударив Ангела камнем по лицу.

Женщина громко вскрикнула, увидев, как из брови Ангела на траву брызнула алая кровь.

– Прекрати! – закричала она. – Немедленно прекрати!

Словно не слыша её, мужчина занёс руку для нового удара, но Ангел ловким движением перехватил её и так сильно сжал пальцы, что камень, вывалившись из рук мужчины, упал ему на ногу.

Тот громко застонал, попытался вырваться, но почувствовав, что его сила ничто против силы держащего его руку Ангела, хрипло попросил:

– Отпусти меня.

Ангел разжал пальцы, и голый мужчина тут же свалился в траву, постанывая и потирая ушибленное место на ноге.

– Так тебе и надо, – с презрением заметила женщина.

– Вот он уйдёт, – пообещал мужчина, – и тогда я доберусь до тебя.

– Не доберёшься, – раздался спокойный голос и на другом конце поляны появился человек в ослепительно белой одежде.

За его спиной развивались белоснежные крылья.

– Ты ещё кто такой? – изумлённо спросил мужчина, поворачиваясь к нему.

– Что тут произошло? – игнорируя его вопрос, спросил человек в белом, рассматривая рану товарища, из которой всё ещё сочилась кровь.

– Он ударил своего Ангела камнем, – ответила женщина, – за то, что тот не выполнил его приказ.

– Немедленно уходи отсюда! – приказал ей он.

Она послушно скрылась в густом кустарнике.

– Встань! – последовал новый приказ голому мужчине и тот, что-то бурча, неохотно поднялся с земли.

– Ты пойдёшь со мной.

– Куда? – спросил мужчина.

– Увидишь.

– Ты не имеешь права приказывать мне! – возмутился толстяк. – У меня уже есть Ангел, и я хочу иметь дело только с ним.

– С этой минуты твоим Ангелом буду я.

– Я отказываюсь подчиняться тебе! – закричал мужчина. – Ты, как и все они, обязан служить нам, людям!

– Верно, – в руке Ангела неожиданно появилась белая трость, изрезанная непонятными иероглифами.

Он нежно погладил набалдашник пальцами:

– И я буду очень хорошо служить вам всем, можешь даже не сомневаться. А теперь иди за мной!

Резко развернувшись, голый мужчина не разбирая дороги, бросился в густые зелёные заросли.

Ему не удалось увидеть, как трость, превратившись в большую белую змею с жёлтыми глазами и острым раздвоенным языком, напрягая мышцы сильного тела, быстро поползла вслед за ним.

Не проронив ни слова, Ангел с чёрными крыльями, раздвинул ветки и направился в противоположную сторону.

Даже не успев углубиться в лесную чащу, он внезапно почувствовал, что за ним кто-то идёт.

Обернувшись, он увидел молодую женщину, незадолго до этого покинувшую поляну и, прятавшуюся за стволом большого дерева.

– Выходи, я тебя вижу, – сказал он. – Зачем ты следишь за мной?

Женщина немедленно вышла из своего укрытия.

Её грудь и низ живота были неумело прикрыты огромными листьями лопуха, которые она придерживала руками.

– Я всё слышала, – ответила она.

– Что именно?

– Весь разговор. Он сказал, что теперь будет Ангелом моего друга.

– И что с того?

– Раньше такого никогда не было.

– Времена меняются, – заметил Ангел.

– Ангелы тоже? – спросила женщина.

Ангел внимательно посмотрел на неё:

– И Ангелы, и люди. Тебя что-то беспокоит?

Женщина поправила съехавший лист лопуха на своей груди:

– У него такие глаза, словно смотришь в два бездонных колодца. В них нет ничего, только одна чёрная бездна. Я боюсь его.

– Успокойся, тебе нечего бояться. Ты совсем не знаешь его, но, возможно, он лучший из нас.

– Я чувствую, как что-то изменилось, к тому же теперь ты совсем не смотришь мне в глаза. Почему?

– Потому что очень тороплюсь.

– Вот видишь, значит, я права, ведь раньше Ангелы никуда не торопились. Пожалуйста, скажи мне, что происходит?

– Думаю, об этом тебе лучше поговорить со своим Ангелом.

– Я звала его, но он больше не приходит ко мне. В своей жизни я не встречала никого добрее и терпеливее тебя, прошу же, ответь мне, что будет дальше?

Тяжело вздохнув, Ангел опустил голову.

– Жизнь людей, – тихо сказал он, – больше никогда не будет прежней.

– Что это означает?

– Я и сам не очень хорошо знаю, но многое изменится. Поживём, увидим.

– Ангелы больше не будут служить нам?

– Будут, но несколько иначе. Теперь все ваши желания не станут исполняться, сей же час, немедленно, и вам самим придётся трудиться, чтобы добиться нужного результата.

– Так было и раньше, – возразила женщина, – я хорошо помню те времена, когда мы всё делали сами, но дело совсем не в этом, ты явно что-то не договариваешь.

– Я и так сказал тебе слишком много.

Неожиданно она упала перед ним на колени и листья лопуха, прикрывающие её наготу, слетели на землю.

Не обращая на это никакого внимания, женщина прижала руки к груди:

– Знаешь, вот тут, внутри меня что-то сильно стучит, так сильно, что иногда мне не слышны крики птиц над головой и шум водопада. А иногда незнакомый голос говорит со мной, но я не могу разобрать ни слова, потому что в этот момент говорю сама или слушаю пустые речи других.

– Это стучит твоё сердце, – ответил Ангел.

– Пусть так, но когда наступает ночь и посторонние звуки утихают, я слышу его плач. Скажи, отчего оно плачет?

– От того, что жалеет тебя.

– Меня не надо жалеть! – поднявшись с колен, истерично выкрикнула женщина. – Не надо, слышишь? Я вполне довольна своей жизнью!

– Тогда чего ты хочешь от меня?

В её глазах показались слёзы:

– Сама не знаю, просто иногда мне кажется, что всё происходящее со мной ненастоящее, не моё. Как- будто я заснула и никак не могу проснуться.

– Так и есть, и это очень хорошо, – впервые за весь разговор улыбнулся Ангел, – ты даже не представляешь, насколько хорошо.

– Значит, ты так ничего и не скажешь?

Ангел взмахнул большими чёрными крыльями, и ветер, подняв с земли листья лопуха, бережно прикрыл ими женскую грудь.

– Скажу. Я скажу тебе, что твой Путь бесконечен и даже если однажды ты свернёшь не в ту сторону или ступишь на неверную дорожку, над твоей головой всегда будет сиять яркая Звезда, указывающая верное направление. Ты, главное, чаще смотри вверх, чтобы ничего не упустить и не заблудиться в собственных заблуждениях и пороках.

– Я догадываюсь, о чём ты говоришь, – потупив взгляд, сказала женщина, – мне и самой ясно, что я давно стала противна себе. Так вот, слушай меня внимательно, Ангел с чёрными крыльями, будь уж любезен, не упусти ни одного слова. Я обещаю, что с данной минуты…

– Постой, – поспешно остановил он её, – прошу, ничего не обещай, ты же знаешь, что слово, данное Ангелу, надолго останется живым.

– Знаю и именно поэтому прошу: не перебивай меня, пока я не передумала и в очередной раз не заткнула рот своему сердцу. Обещаю, что с данной минуты и навсегда я никогда не разделю ложе ни с одним мужчиной! Пусть моё сердце превратится в гранит, достаточно и того, что было!

– Я не слышал ни одного слова из того, что ты сказала, – ответил Ангел, прикрывая уши руками.

– Ты, может, и не слышал, – по лицу женщины потекли слёзы, – зато услышали другие. И пусть отныне будет так!

Сказав это, она развернулась и, опустив голову, медленно пошла прочь.

Ангел с чёрными крыльями долго смотрел ей вслед, а когда её фигура скрылась за стволами деревьев, раскрыл крылья и полетел к высокому утёсу.

Он прилетел к нему последним и занял место среди товарищей, давно ожидавших его появления.

Творец ласково улыбнулся ему:

– Ты очень хорошо объяснил ей суть происходящего, пожалуй, лучше и не скажешь. Я прошу, чтобы позже ты повторил свои слова вслух и пусть они станут всеобщим девизом. А теперь слушайте внимательно. Завтра утром люди обнаружат ваше отсутствие, но это не означает, что вы покинете их. Наоборот, все вы станете ещё внимательнее, потому что начнёте видеть то, что до сих пор было скрыто от ваших глаз. Я говорю о линиях Судьбы, которые проявятся у каждого создания. Вы научитесь работать с ними, отделяя главные от второстепенных, и хочу предупредить: вам будет нелегко, потому что человеческие желания никуда не исчезнут. Потеряв вас из вида, люди не изменятся в миг, но будут вынуждены опять стать самостоятельными, понять, что ответственность за собственные поступки лежит только на них самих.

Ангелы, молча, переглядывались между собой, но один из них, набравшись смелости, робко спросил:

– А если они не станут меняться?

Его товарищи согласно закивали головами.

Творец внимательно посмотрел на них:

– Человек ещё слишком юн и пройдёт немало времени, пока он разберётся, что к чему, но у него есть надёжные помощники, целью которых и станет его возвращение к внутренней гармонии и любви. Кому-то из людей удастся сделать это быстрее, а кто-то будет медлить, но это не имеет никакого значения. Я буду терпеливо ждать каждого из них.

Ангелы начали переговариваться между собой, но, увидев, что Создатель поднял руку, тут же замолчали.

– Я бы не стал вас задерживать, но есть кое-что ещё.

Найдя глазами Ангела с белыми крыльями, Он спросил:

– Собираясь к вам, Я специально прошёл мимо людей, но нигде не обнаружил одного из мужчин. Что с ним произошло?

– Я забрал его себе, – с низким поклоном ответил светловолосый Ангел.

– Зачем?

– Он очень рассердил меня, переступив границу дозволенного и пролив кровь одного из нас.

– Вот даже как? – задумчиво произнёс Творец. – Что же, сделанного тобой не воротишь назад, и Я не стану ничего менять. Однако ты немного поспешил, и твоё решение невольно запутало не только линии его Судьбы. Я буду внимательно следить за развитием ситуации, а на всех Ангелах отныне повиснет долг перед этим человеком и закрыть его сможет только белый Ангел. Пусть он сам или совместно с вами решит, когда и в какой момент это следует сделать. А теперь Я ухожу, и пусть отныне свершается воля не Моя, но людей и ваша.

Низко поклонившись, Ангелы разлетелись в разные стороны.

4

Мира тряхнула головой и картинка исчезла.

– Выходит, этот мужчина умер первым? – задала она вопрос.

– Да, – ответил Ангел в белом, – получилось так, что его пришлось увести несколько преждевременно, а если быть точным, его первый маленький Путь сократился на тридцать шесть лет.

– Это и есть долг, который надо отдать?

– Нет, года человеческой жизни не имеют принципиального значения, только её наполненность качеством дел и поступков. К сожалению, этот человек из тех, кто нисколько не изменился. Наоборот, за множество отрезков его душа ожесточилась, как не пытались повлиять на ситуацию передающие его друг другу Ангелы. Кем он только не был, где ни жил, его внутреннее раздражение только росло, а неуёмность желаний повергала находившихся рядом в недоумение и вызывала вполне обоснованную неприязнь. Ему всего было мало, а мир вокруг был недостаточно хорош. Стоит признать, с тех пор так ничего и не изменилось.

– Чего же он хотел? Что искал?

– Поиск этого и стал нашей основной задачей, – ответил Ангел в чёрном костюме, – мы понимали, что найдя внутреннюю причину его беспокойства, закроем вопрос раз и навсегда. Не забывай, что Ангелам с нуля пришлось изучать открывшиеся линии Судьбы, а его линии были внезапно оборваны.

– И вы нашли? – Мира с надеждой смотрела на него.

– Конечно, но, к сожалению, мы не сразу догадались, что нам следует вернуться назад, в самое начало его жизненного пути, в то время, когда он ещё не превратился в того, кто и стал причиной собственных неудач.

– И что там было?

– Любовь.

– Любовь? – удивлённо переспросила Мира.

– Одна лишь любовь, – подтвердил Ангел.

– К кому?

– Разве ты так ничего и не поняла? К молодой красивой женщине с длинными светлыми волосами.

Лицо женщины неожиданно появилось перед глазами Миры и ей показалось, что она когда-то видела его.

Но где и при каких обстоятельствах?

– А эта женщина, что случилось с ней? – спросила Мира. – Ей удалось выполнить своё обещание?

– Более чем. Впрочем, у неё и не оставалось выбора. Слово, данное в присутствии Ангела, не имеет обратного хода. Позднее мы узнали, что так было сделано специально для того, чтобы линии Судьбы плелись в полном соответствии с ним. Ведь среди людей есть и те, кто даёт его сам себе и придерживается собственной клятвы без принуждения, не требуя взамен за это вознаграждения или иных поблажек. Такие люди всегда видят свою Путеводную Звезду, и для сделанного выбора им хватает собственной воли и твёрдости духа. Что касается твоего вопроса, то скажу, что все отрезки своего Пути женщина оставалась девственницей, будучи полностью уверенной, что таким образом искупает грехи, существующие только в её воображении. Нельзя сказать, чтобы она совсем не совершала добрых поступков, но окаменевшее сердце уже не позволяло по-настоящему раскрыться всем свойствам её души.

– Выходит, греха не существует совсем? – поинтересовалась Мира.

– Это просто одно из человеческих слов, попытка объяснить некую неправильность поведения и не более того, – пояснил Смерть. – Поверь мне, широта и прелесть Жизни заключается не в глупых самоограничениях, а в простом чувстве меры и вытекающей из него личной ответственности.

– Возможно, Вы правы, мне трудно судить об этом. Но где она находится сейчас?

Быстро переглянувшись между собой, оба Ангела одновременно как-то странно взглянули на неё.

В районе сердца больно кольнуло, и Мира вдруг поняла, что всё услышанное каким-то образом напрямую касается её.

И мужчину с внезапно оборванными нитями Судьбы.

И ещё совершенно неожиданно она подумала, что эта женщина со светлыми волосами внешне удивительно похожа на неё саму.

– Это такая шутка, да? – неуверенно спросила она. – Специфический Ангельский юмор? Хотите повеселиться за мой счёт?

– Многие тысячи лет нити Судьбы сплетались в одно запутанное целое, – серьёзно ответил Смерть, – время шуток давно прошло, и пришла пора распутать клубок.

– Нет! – воскликнула Мира. – Не знаю и знать не хочу, о чём вы оба тут говорите! Я никогда не отвергала мужские ухаживания! Клянусь вам, что не имею ничего против того, чтобы встречаться с кем-либо из мужчин! А однажды, я даже чуть не вышла замуж за хозяина фирмы, в которой работаю! Кому как не вам знать об этом?

– Чуть не считается категорией законченности, и ты должна понять, что пока накрепко связана словом…

– Так освободите меня от него! – выкрикнула Мира, перебивая его и в тот же момент внутренне принимая мысль, что всё услышанное и увиденное ей, является правдой.

Давно утраченной, забытой, но всё же правдой, от которой хотелось в голос реветь или рвать волосы на голове.

– Для этого мы тут и находимся, но решение придётся принимать тебе одной.

– А если я отвечу отказом? Что произойдёт в таком случае?

– Тогда ты пойдёшь со мной, – сверля её своими бездонными глазами, ответил Смерть тоном, не терпящим возражений, – для того, чтобы появиться опять и в очередной раз ступить на Путь бесконечности.

– Но даже нам неизвестно, сколько времени вам обоим придётся ждать очередной подходящий момент, – поддержал его черноволосый Ангел. – Подобные дни, когда можно сбросить оковы, добровольно надетые на себя, случаются крайне редко. Конечно, я имею в виду людские мерки.

– А что такого особенного в сегодняшнем дне? – быстро спросила Мира, поправляя съехавший пиджак.

– Наступающей ночью я наконец-то надену чёрные крылья, – с видимым наслаждением ответил Смерть, пожалуй, впервые проявляя что-то похожее на настоящие чувства, – а твой Ангел примерит этот белый костюм. Случится тот особенный момент, когда линии всех Судеб, включая и наши, станут особенно яркими и выпуклыми, позволяя плести себя по собственному разумению и людям, и Ангелам.

– Мы можем помочь друг другу, – сказал его товарищ, – ты освободишься от так некстати данного когда-то слова, а мы закроем тысячелетиями висящий общий долг. Согласись, это выгодно всем.

– Подождите, – остановила их Мира, поднимая руку, – а почему никто из вас ни слова не сказал о мужчине? Вы что же, совсем забыли о нём?

– Да разве о нём можно забыть? – саркастически усмехнулся Смерть. – Но, видишь ли, тут мало что зависит от нас.

– Почему Вы так говорите?

– Потому что единственным маяком, освещающим его тёмную дорогу, была любовь к красивой светловолосой женщине, и только она одна сможет помочь ему.

– Вы говорите так, словно сомневаетесь в этом.

– Если по совести, то да, сомневаюсь. И дело не в том, будешь ли ты для него плоха или хороша, просто с тех пор прошло столько долгих лет, что счастливый исход кажется мне почти нереальным. Но из двух зол выбирают наименьшее и у всех нас, Ангелов, видимые изменения, происшедшие даже пусть и с одним человеком, не могут не вызывать чувство искренней радости.

– Я очень постараюсь! – Мира с решимостью смотрела на них.

– Твои слова можно воспринимать как готовность к сделке? – поинтересовался Смерть.

– Какой сделке? – удивлённо спросила Мира.

– Ну не думаешь же ты, в самом деле, что твоё неживое остывающее тело ни с того ни с сего вдруг само поднимется и побежит к ближайшей станции метро?

– Я не знаю, как делаются подобные вещи, – пролепетала Мира, с содроганием вспоминая струйку крови, вытекающую из её головы.

– Только через сделку, – заверил её Смерть, – и не абы какую, а с чётко оговоренными обеими сторонами условиями.

– Что же, как я понимаю, условия будете диктовать Вы?

– Правильно понимаешь. А для того, чтобы у тебя не оставалось ни малейших сомнений в честности и прозрачности заключаемого Договора, твой Ангел выступит его гарантом, хотя, конечно, без всяких сомнений, нас услышат все. И предупреждаю сразу: то, что скреплено кровью, не может быть расторгнуто до наступления особого случая, например, такого, как сегодня.

– Моей кровью? – почти прохрипела Мира.

Смерть несколько раз поднял брови ко лбу, будто пытаясь развеселить её, однако получилось совсем не смешно.

Она бросила взгляд на своего Ангела, но тот хранил на лице полную безучастность к происходящему.

– Скажи, ты готова?

– Я любила его? – неожиданно для самой себя спросила Мира и увидела, как Ангелы опять переглянулись.

– В самом начале очень, – ответил Смерть, – но потом начала тяготиться отношениями, а в конце, думаю, презирала и даже ненавидела его. Ты же видела, как он ревновал тебя и, надо сказать, небеспочвенно.

– Я почти физически чувствую, как изменяла ему с другими вместо того, чтобы сделать нас обоих счастливыми, – опустив взгляд в пол, прошептала Мира. – Какая же я дрянь!

– Не кори себя за прошлое, в нём все были небезупречны, в том числе и мы, Ангелы. Но, помня о том, что было, не возводи его в абсолют, живи настоящим и выстраивай надёжный фундамент собственного будущего!

– Я готова. Что надо делать?

– Сними пиджак и протяни руку.

Пиджак медленно пополз по плечам, упал на пол и, аккуратно переступив его, Мира оказалась напротив белого Ангела.

Она заметила, как вокруг немного потемнело.

Резким движением он поднёс рукоятку трости к своим губам, что-то тихо прошептав на незнакомом языке, и в тот же миг трость превратилась в змею с жёлтыми глазами.

Мира медленно протянула руку, коснувшись кончиками пальцев холодной руки Смерти, и змея белой спиралью тут же обвила её предплечье.

Холодные змеиные глаза опять оказались напротив глаз Миры, но в этот раз она смотрела внимательно, словно хотела проникнуть в их самую глубину.

Потом змея потёрлась шершавой головой о её правый висок и замерла.

– Слушай внимательно, – Смерть смотрел Мире прямо в глаза, – в нашем Договоре будет несколько пунктов и я хочу, чтобы ты не упустила ни одного слова. Опротестовать их позже будет невозможно.

Кивнув в знак согласия, Мира боязливо покосилась на змеиную голову.

– Первое. Ты освобождаешься от данной тобой клятвы до тех пор, пока в присутствии одного или нескольких Ангелов не дашь новой.

– Я услышал твои слова, – тихо произнёс черноволосый Ангел.

– Второе. Мужчина, любивший тебя и преждевременно уведённый из жизни, получает обратно свои тридцать шесть лет, и никто и ни при каких обстоятельствах не может забрать его раньше оговоренного нами срока.

– Я услышал твои слова.

– Третье. Сегодня ночью линии ваших Судеб вновь тесно переплетутся между собой, так сильно, что даже при любом препятствовании с чьей либо стороны вы не сможете избежать встречи друг с другом.

Чёрный Ангел молчал, и Мира вдруг поняла, что Смерть ждёт её слов.

– Я услышала Ваши слова, – произнесла она, увидев кивок одобрения.

– Четвёртое. Если повторное знакомство людей закончится к их общему удовлетворению, линии двух Судеб останутся неприкосновенны до самого окончания Пути. В случае неудачи они разъединятся навсегда, и пусть каждый из них пойдёт своей дорогой.

– Я услышал твои слова, – отозвался Ангел.

Наступила тишина и, несмело улыбнувшись, Мира подумала, что сделка оказалась не такой уж плохой: ведь не всякий раз человеку удаётся избежать преждевременной смерти.

– И, наконец, пятое, и последнее, – произнёс белый Ангел, заставляя её снова напрячься и покинуть зону полной расслабленности, – все пункты сделки будут действительны только при одном условии.

Замолчав на миг, он перевёл взгляд на стоящего рядом товарища.

В полной тишине был слышен лишь шорох, издаваемый лапками чёрного паучка.

– Ты ослепнешь.

Мире показалось, что она ослышалась.

Улыбка медленно сползла с её лица, и она для верности переспросила:

– Ослепну? Но зачем?

– Несмотря на то, что у тебя всегда были глаза, ты мало пользовалась ими, идя по своим многочисленным жизням на ощупь, словно слепая. Ты так старательно избегала подсказок собственного сердца, что иногда нам казалось, будто оно перестало биться в твоей груди, но это, конечно, не так. Твоя ожесточённость сродни той, которая питает сердце твоего бывшего возлюбленного, вы оба бредёте во мраке разного качества и свойства. Но сегодня ты лично убедилась, что и в темноте можно разглядеть яркие краски, ведь в данный момент мы трое находимся в ней. Впрочем, я не стану настаивать или уговаривать тебя. Что скажешь?

– Я услышала Ваши слова, – только и оставалось ответить Мире.

– А что скажешь ты, грядущий Белый Ангел? Не нарушил ли я наши договорённости, не поступил ли слишком сурово с пока ещё твоей подопечной?

– Я услышал твои слова, – поклонился ему Ангел, – и благодарю за всё, что ты сделал и ещё сделаешь для всех нас, Ангелов и людей.

– Тогда пора заканчивать, – сказал Смерть, – я вижу, как старик со второго этажа уже подходит к мусорному баку и через минуту-другую он вернётся домой. Ему совершенно ни к чему видеть, как тело молодой красивой, но, увы, мёртвой женщины подпирает дверь его квартиры. Слышите? Он что-то бормочет, как всегда недовольный погодой!

Мира напрягла слух и зрение, стараясь разглядеть то, о чём он говорил.

Она, конечно, ничего не увидела и не услышала, но нисколько не сомневалась, что дело обстоит именно так, как говорит Смерть.

Какой-то важный незаданный вопрос возник в её голове и когда он, казалось, наконец-то сформировался, она увидела, как змея повела головой, широко раскрыв пасть.

Змеиная голова начала раскачиваться из стороны в сторону, становясь всё больше и больше и, наконец, замерла, превратившись в огромный шар.

Мира припомнила, что так надувается капюшон кобры перед тем, как она собирается атаковать свою жертву.

Страх сковал тело, холодный пот, выступивший на лбу, струйками потёк по вискам, добрался до подбородка и оттуда его маленькие капли сорвались вниз с шумом, напоминающим падение дождевых капель на асфальт.

Словно зачарованная, она смотрела на острые белоснежные клыки, неожиданно подумав, что, должно быть, на улице до сих пор идёт дождь.

Раздвоенный розовый язык скользнул по её шее, потом по щеке, пробираясь куда-то в район правого уха и ей даже не удалось успеть пожалеть о выброшенном зонте, потому что именно в этот момент, прерывая ход мыслей, змеиные зубы вонзились в её правый висок.

Укус не был чувствительным или болезненным.

Наоборот.

Он показался лёгким нежным прикосновением, словно мама провела тёплой ладонью по щеке.

В теле появилась необыкновенная лёгкость, Мира успела заметить, как Смерть взмахнул белыми крыльями и подхваченная ветром, вызванным этим движением, она медленно полетела по узкому светлому коридору.

Стены коридора были увешаны часами разных размеров.

Их громкое тиканье проникало в голову, наполняя её сухим потрескиванием стрелок и мешая сосредоточиться, однако Мира понимала, что находится тут неслучайно.

Вскоре она обратила внимание на одну непонятную странность и, присмотревшись внимательнее, убедилась, что так и есть: все часы показывали разное время.

Но она тут же подметила и некую закономерность: те, что висели на левой стороне, словно отматывали время назад, в то время как часы, висящие напротив, шли как обычно.

– Куда же мне надо двигаться? – спросила Мира вслух и начала внимательно рассматривать проплывающие мимо циферблаты.

– И что это всё означает? – останавливаясь и понимая, что может управлять полётом, задала она новый вопрос. – Как мне выбраться из часового лабиринта? Где я должна оказаться?

Один из циферблатов тут же вспыхнул, и она увидела в нём размытое изображение задумчивого лица гадалки.

– Вот оно что. Постойте, я была записана к ней на восемнадцать тридцать, значит, мне необходимо отыскать пару часов, одновременно показывающих такое время.

Весьма довольная своей сообразительностью, несколько минут она летала по коридору, внимательно оглядываясь по сторонам, и вскоре была вознаграждена за своё терпение и настойчивость.

Большие старинные часы с двумя циферблатами, покрытые коричневыми деревянными панелями, были разделены по вертикали на две части, а две гири, выполненные в виде шишек, висели на блестящих цепочках, каждое звено которых было немногим больше предыдущего.

В левой части часовой коробки стрелки быстро крутились назад, а в правой с такой же скоростью двигались вперёд, но главное состояло в том, что и те и другие постепенно подбирались к нужному ей времени.

Ещё немного и они покажут его!

Не зная, что в точности необходимо делать, Мира, доверившись интуиции, взяла шишки в руки и в тот же момент в скрытом от её глаз часовом механизме что-то протяжно заскрипело.

Цепочки натянулись, увлекая гири куда-то вверх за собой, но Мира, не отпуская, крепко сжала их пальцами, вдруг почувствовав, как её тело втягивается в часовую коробку.

Через миг она оказалась зажата между многочисленными металлическими шестернями разных размеров со скрипом крутившихся вокруг собственных осей.

Представив себя одной из них и испытывая невероятное ощущение от пришедшего вдруг покоя, Мира закружилась и закрыла глаза.

А потом над её головой раздался мелодичный перезвон, который насквозь пронзил её правый висок и тут же затих где-то вдалеке.

Открыв глаза, Мира обнаружила себя сидящей на корточках возле большого мусорного бака.

Её рука крепко сжимала ручку раскрытого зонта.

Дождевые капли упали на разгорячённое лицо, она осмотрела зонт со всех сторон и, не найдя на нём жирного пятна, счастливо рассмеялась.

– И что тут смешного? – услышала она голос позади себя.

Поднявшись, Мира посмотрела на стоящего напротив пожилого мужчину с мусорным пакетом в руке.

– Я смеюсь, потому что жива! – ответила она. – Потому что смогла выбраться из часового лабиринта!

– Да, это веская причина для веселья, – пробурчал тот, закидывая пакет в бак. – В этом городе погода словно сошла с ума! Шла бы ты домой, дождь усиливается.

– Непременно! – пообещала Мира, направляясь к дому, в котором жила гадалка.

Осторожно переступив трамвайные рельсы, она подошла к двери и набрала нужные цифры.

– Кто там? – послышался из динамика женский голос.

– Это Мирослава, я записана на приём на восемнадцать тридцать.

– Поднимайся на третий этаж.

Зайдя в большую тёмную парадную, Мира вдохнула в себя царящий в ней запах, как старому знакомому кивнула огромному фикусу и пошла наверх.

Проходя мимо железной двери на втором этаже, она осторожно обошла непонятно откуда взявшееся тёмное пятно и, пройдя мимо окна с тюлевыми занавесками, поднялась к дверям, в которых уже стояла гадалка.

– Раздевайся и проходи на кухню, – предложила та.

Про себя Мира отметила, что хозяйка одета в фиолетовое платье и на её пальцах нет ни одного кольца.

– Меня зовут Зинаида Фёдоровна, – представилась женщина, – и хочу сразу предупредить: я не возвращаю деньги за сеанс независимо от того, устроит тебя результат или нет.

– Да, мне говорили, – Мира протянула ей пятитысячную купюру.

– Вот и хорошо. Чай будешь?

– Благодарю, – присаживаясь, ответила Мира, – но я очень тороплюсь.

– Как знаешь, – в руках женщины появилась колода карт. – Для чего ты ко мне пришла?

– Хочу, чтобы Вы погадали мне на будущую любовь, – уверенно ответила Мира, замечая мимолётную усмешку в краешках её губ.

– Ты когда-нибудь любила? – поинтересовалась хозяйка.

– Не знаю, возможно, очень давно, но я не помню.

Гадалка с интересом посмотрела на неё, но ничего не сказала.

– Знаете, – решила пояснить свои слова Мира, – когда я шла к Вам, со мной случилась совершенно необыкновенная история. Я услышала негромкие голоса в своей голове, а потом увидела и их обладателей.

– Кем же они оказались?

– Ангелами.

Широко улыбнувшись, Зинаида Фёдоровна покачала головой:

– Они говорили с тобой?

– Да. И сказали, что давным-давно я любила одного мужчину.

– И теперь ты хочешь найти его?

– Разве это возможно?

– Иногда во сне я тоже вижу Ангелов, – не отвечая на вопрос, сказала гадалка.

– Думаете, я спала?

– Возможно, замечталась на ходу. Все люди о чём-нибудь да мечтают.

Свет в кухне мигнул.

Почесав голову, Мира с любопытством посмотрела на гадалку, ожидая, что она скажет по этому поводу.

– Не обращай внимания, в этом доме проводку не меняли лет сто, – услышала она. – Но вернёмся к нашему сеансу. Как я поняла, ты хочешь узнать о своей будущей любви, верно?

– Именно так.

– Сейчас я перемешаю колоду, ты вытянешь из неё три любые карты и отдашь их мне.

С мягким шуршанием карты легли на стол.

Не раздумывая, Мира одну за другой взяла три ближайшие к себе и тут же протянула Зинаиде Фёдоровне.

Наклонив голову на бок, та долго рассматривала их, а потом, положив на стол, тихо произнесла:

– Тройка пик, десятка червей и дама треф. Довольно странный случай.

– Отчего же? – закусила губу Мира.

– Скажу тебе так: карты говорят, что ты непременно влюбишься, но тот, кого ты полюбишь, как бы, не существует.

– Я Вас не понимаю, – Мира с удивлением смотрела на неё.

– Видимо, это каким-то образом связано с линиями твоей Судьбы. Или его линиями. Они есть у каждого человека: легче птичьего пера, они плетутся нами день за днём, иногда пересекаясь друг с другом, а иногда разлетаясь в разные стороны. Если хочешь, я могу предсказать твою Судьбу…

– Нет! – громко выкрикнула Мира. – Не надо, я не хочу ничего знать!

– Но так я смогу точнее объяснить тебе смысл карточной комбинации, – пояснила хозяйка, – можешь не переживать из-за денег, их хватит и на новое гадание.

– Извините, – Мира поднялась, направляясь к входной двери, – мне пора.

– Послушай, девочка, – поднявшись, Зинаида Фёдоровна пошла вслед за ней, – не знаю, из-за чего ты так раздражена, но, по-моему, я не давала для этого никакого повода. Я всего лишь сказала тебе о том, что увидела.

– И как тогда прикажите расценивать Ваши слова? – Мира уже натягивала куртку. – Как можно полюбить того, кого нет?

– Не знаю. Возможно, этот некто существует только для тебя. Например, в твоих фантазиях или мечтах. Мне не встречались подобные случаи, но жизнь многогранна и наполнена тем, что не всегда поддаётся простой человеческой логике.

– Наверное, Вы правы, – ответила Мира, выходя на общую лестничную площадку, – большое спасибо!

В метро всё ещё было полно людей.

Войдя в вагон и, не обнаружив свободных мест, Мира замерла у дверей.

Прижавшись лбом к холодному стеклу, она пыталась вспомнить исчезающее из памяти лицо мужчины, ударившего Ангела камнем, но оно было словно закрыто плотной туманной завесой.

«Каков ты сейчас? – думала Мира, провожая глазами, бегущие по стенам тоннеля толстые связки проводов. – А возможно, гадалка права и всё это мне просто привиделось? Ну, конечно, разве можно увидеть собственную Смерть или своего Ангела? Я просто устала и как всё же хорошо, что завтра суббота и можно, никуда не торопясь, просто поваляться в постели».

Дома, быстро раздевшись, она приняла душ и залезла под одеяло.

– Я жива, жива, жива! – пропела она, погасив ночник.

Бледная Луна, показавшаяся из-за облаков, равнодушно смотрела на неё, напоминая взгляд белого Ангела по имени Смерть.

Почувствовав себя неуютно, Мира встала и прикрыла окно тяжёлыми занавесками, которые висели почти во всех квартирах города на Неве, защищая его жителей от безжалостного света белых ночей.

Но и полная темнота не принесла ожидаемого успокоения.

Тогда Мира включила ночник, взяла книгу и попыталась читать, но строчки расплывались перед глазами.

Промучившись почти до четырёх утра, ей наконец-то удалось забыться неспокойным сном, в котором она бродила по часовому лабиринту.

Не находя выхода, Мира пыталась запустить часовые стрелки, безжизненно замершие на циферблатах, но ей никак не удавалось сделать это.

Находясь в полном отчаянье, она вдруг услышала мелодичный перезвон, раздававшийся где-то совсем недалеко, и пошла на его звук.

Звон усиливался, и Мира была уверена, что сейчас увидит большие старинные часы, обитые деревянными панелями, с помощью которых ей совсем недавно удалось выбраться наружу.

Свет в лабиринте начал тускнеть, но звон не утихал, наоборот, он становился всё громче и, наконец, стал просто нестерпим.

Мира вдруг поняла, что это звонит будильник в её мобильном телефоне, который она забыла отключить.

Протянув руку к прикроватной тумбе, на которой он лежал, она не открывая глаз, взяла его.

Несколько раз, нажав пальцем на экран, она заставила будильник замолчать, повернулась на другой бок и открыла глаза.

Кромешная тьма окружала её и Мира подумала, что стоит приоткрыть шторы.

Зевнув, она бросила быстрый взгляд на телефон, находящийся в её руке, но не смогла разглядеть его.

Тогда положив его на подушку, она сильно потёрла глаза, нехотя встала с кровати и дёрнула в сторону ближайшую штору.

Темнота никуда не исчезла.

– Что за ерунда? – спросила себя Мира и, нащупав ночник, нажала на кнопку.

Раздавшийся щелчок не добавил ни капли света.

Тогда она начала моргать глазами, пытаясь сбросить остатки сна, затем побежала в ванную, по дороге больно ударившись плечом об угол небольшого деревянного шкафа.

Холодная вода немного привела в чувство, но внутри было неуютно и тревожно.

Выставив руки перед собой, Мира прошла в кухню, нащупала ручку балконной двери и вышла наружу.

До неё донеслись звуки давно проснувшегося большого города.

Она чувствовала, как прохладный ветерок обдувает её лицо, слышала, как на спортивной площадке кричат и спорят дети, а где-то под самым балконом противным тонким голосом пищит машинная сигнализация.

Мира слышала всё, но совершенно ничего не видела.

Нарастающая внутри паника заставила её броситься назад и, споткнувшись о высокий балконный порожек, она растянулась на кухонном полу.

Ещё до конца не веря в то, что всё происходит наяву, Мира поднялась и медленно пошла в комнату.

Присев на край кровати, она опустила голову и заплакала.

В этот момент зазвонил телефон и, нащупав его рукой, она по памяти провела пальцем по сенсорному экрану, поднося его к уху.

– Добрый день, моя девочка! – бодро произнёс мамин голос. – Как спалось? Какие планы на сегодня?

Всхлипнув, Мира дрожащим голосом произнесла:

– Мамочка, срочно приезжай ко мне.

– Что случилось, дорогая?

– Кажется, я ослепла.

5

По дороге мама не проронила ни одного слова.

Мира была благодарна ей за это и, сидя на заднем сиденье машины, размышляла о вчерашних событиях, оказавшихся слишком реалистичными для того, чтобы рассказывать о них кому бы то ни было.

Про себя она твёрдо решила, что так и поступит и почувствовала, как машина, немного замедлив ход, остановилась.

– Вот и приехали, – сказала мама.

Её голос прозвучал хрипло, и Мира подумала, что она молчала, скрывая слёзы.

– Куда?

– Это очень хорошая частная клиника, – пояснила мама, – тебя примет один из ведущих специалистов города. Чтобы попасть к нему на приём обычно надо записываться за много недель вперёд, но он мой близкий друг и согласился осмотреть тебя без очереди.

– Друг, да ещё и близкий? – хмыкнула Мира. – Вот это новость!

Мама помогла ей выйти и, взяв за руку, тихо сказала:

– Да, друг. А что, по-твоему, я не имею права встречаться с мужчиной? Или прикажешь мне похоронить в себе женщину в неполные пятьдесят лет?

– Извини, – Мира уже сожалела о своих словах.

– Ничего страшного, пойдём.

Зайдя в здание, мама неспешно повела Миру по коридору первого этажа, а потом завела её в небольшой светлый кабинет.

– Рад познакомиться, Мирослава, – услышала Мира низкий мужской голос, – давно было пора это сделать, да всё никак случай не представлялся. Меня зовут Вадим Сергеевич.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло, – протянув наугад руку, Мира почувствовала лёгкое пожатие.

– Да, да, что-то вроде того, – смущённо пробормотал Вадим Сергеевич, – что же, дамы, прошу присаживаться.

С помощью мамы она устроилась в мягком кресле и покрутила головой по сторонам, пытаясь понять, где находится собеседник.

– Я задам тебе несколько вопросов, – услышала она его голос, – а ты постарайся, как можно более полно ответить на них.

– Постараюсь, спрашивайте.

– Когда наступила полная темнота в твоих глазах?

– Как только я проснулась.

– Прошу прощения за следующий вопрос, – Вадим Сергеевич сделал небольшую паузу, – но он очень важен для прояснения общей картины. Скажи, вчера вечером ты не употребляла алкоголь или… наркотики?

– Нет, – ответила Мира, – я вообще не употребляю подобные вещи.

– Это очень хорошо! – обрадовался врач. – Тогда позволь уточнить, во сколько ты проснулась?

– Минут за десять до маминого звонка. Но я уже ничего не видела.

– Дорогая, – Вадим Сергеевич уже обращался к маме, – ты можешь вспомнить точное время?

– Я позвонила без десяти двенадцать, – услышала Мира мамин голос, – и сразу поехала к ней.

– То есть выходит, что ты, Мирослава, уснула полностью видящей, верно? – последовало новое уточнение.

– Да, но очень долго не могла уснуть, перебирая в голове…

Мира замолчала, вспомнив о данном себе слове.

– Перебирала что?

– Да так, рабочие моменты.

– Ну, с работой временно придётся попрощаться, – сказал Вадим Сергеевич, – сейчас тебе нужен полный покой. Я бы вообще порекомендовал тебе ненадолго лечь в клинику, чтобы за твоим состоянием последили наши врачи.

– Нет, больница мне не поможет.

– Откуда такая уверенность?

Мира до боли закусила губу, проклиная свою болтливость:

– Мне так кажется.

– А мне кажется, – мягко возразил Вадим Сергеевич, – что под надзором специалистов тебе однозначно будет лучше. Человеческий глаз сложная штука и, несмотря на все видимые достижения науки, мы знаем о нём не слишком много. А уж о сложных процессах, происходящих внутри него, можем только догадываться.

– Мне не нужна Ваша помощь, – упрямо заявила Мира, – я приехала сюда только потому, что не хотела своим отказом огорчать маму.

– Мирослава, – мама положила руку на её плечо, – к чему упрямиться? Вадим знает, что надо делать и на твоём месте…

– Давай каждый останется на своём! – резко оборвала её Мира, поднимаясь из кресла. – Где тут выход? Немедленно отвези меня домой!

– Извини, Вадим, я же говорила, что у неё очень непростой характер.

– Зачем ты обсуждаешь меня с посторонними? – громко выкрикнула Мира.

– Возьми себя в руки, – прошептала мама строгим голосом, – Вадим мне не посторонний, я живу с ним и обсуждаю любые темы, которые считаю нужным обсудить.

– Отвези меня домой! – повторно потребовала Мира.

– Сделай, как она просит, – негромко сказал Вадим Сергеевич, – её нынешнее состояние и чувства вполне понятны.

– Откуда Вам знать, что я чувствую? – едко поинтересовалась Мира. – С Вами тоже случалась подобная история?

– За долгую практику я много чего видел, – последовал спокойный ответ. – Видел людей, оказавшихся в подобной ситуации: они тоже нервничали и переживали, но, надо сказать, ни один из них не отказался от предлагаемой помощи. Прошу извинить меня заранее, возможно, то, что я скажу сейчас, покажется тебе жестоким, но всё же ничто в нашей жизни не происходит просто так или от нечего делать. Всё имеет причинно-следственные связи и происшедшее с тобой неслучайно, думаю, ты и сама хорошо понимаешь это. А если не понимаешь, задумайся над моими словами.

– Непременно займусь этим в свободное время, – буркнула она в ответ.

– Вот и хорошо.

Уже ощупывая рукой дверной косяк, Мира остановилась и кинула невидящий взгляд в сторону его голоса:

– Извините, сама не понимаю, что со мной творится, я не хотела Вас обидеть. Но и Вы должны поверить, что ни одни лекарства в мире не смогут мне помочь. Не спрашивайте ни о чём, просто знайте, что так и есть.

– Знаешь, – он подошёл так близко, что она уловила исходящий от него сладкий запах одеколона, – несколько лет назад я наблюдал одну женщину, которая была слепа от рождения. Находясь на восьмом месяце беременности, она очень переживала, что ребёнка ожидает такая же участь, и он родится слепым. И что поразительно, когда у неё начались схватки, а надо сказать, они были очень тяжёлыми и продолжительными, уже после того, как ребёнка извлекли из её тела, она стала видеть. Конечно, не так чётко как мы, но всё же видеть! Только представь: она увидела своего малыша!

Застыв в дверях и крепко сжимая мамину руку, Мира тихо спросила:

– Но как такое может быть? Это же просто чудо!

– Да, произошло самое обыкновенное чудо. А некоторые называют это Судьбой.

– Судьбой, – эхом отозвалась Мира. – А ребёнок?

– А что ребёнок? – улыбнулся Вадим Сергеевич. – На свет появился здоровый крепкий мальчик с огромными глазами, которыми он внимательно смотрел на непривычный для себя мир.

– Его встретил добрый белый Ангел, – Мира смахнула с глаз навернувшиеся слёзы.

Вадим Сергеевич развёл руки в стороны:

– Этого я точно сказать не могу, но, без всяких сомнений, Ангел этой женщины очень хорошо поработал.

– Спасибо Вам, доктор, за всё!

– Можешь звать меня просто Вадимом.

Усадив Миру, заведя машину и нервно постучав по рулю ногтями, мама спросила:

– Поедем ко мне?

– Нет, там я буду только мешать вам обоим.

– Ты моя единственная дочь, – в голосе мамы слышалась горечь, – как ты можешь так говорить?

– Но ведь это правда.

– Правда состоит в том, что я до сих пор не могу понять, откуда в твоём сердце так много льда? Порой мне кажется, что ты прекрасно сделанная механическая кукла. Иногда бывают моменты, когда в тебе что-то переключается, ты становишься доброй и ласковой, но это бывает так редко. Скажи, что я делала не так? Чего тебе не додала?

Мира почувствовала прикосновение её ладони к своей щеке.

– Ну что ты, мамочка, – немного растерявшись, ответила она, – разве я не помню, как ты вытаскивала нас обеих и как старалась ради меня? Не обижайся, я и сама не очень нравлюсь себе, но я буду меняться, вот увидишь! Поехали к тебе!

– Вот и хорошо, любимая.

Несколько километров они проехали в полном молчании, а потом Мира спросила:

– Что бы ты сделала, оказавшись в подобной ситуации?

– Позвонила бы Антону, – моментально ответила мама, словно ожидала услышать именно такой вопрос.

– Антону? Зачем?

– Затем, что он один из немногих людей, которые искренне любят тебя.

Мира покачала головой:

– Разве ты забыла, что за месяц до свадьбы я отказала ему?

– Не забыла, но каждую неделю он звонит и интересуется твоей личной жизнью.

– Отчего не звонит мне?

– А сама как думаешь?

Мира откинулась назад:

– Но ведь я его совсем не любила!

Мама кинула быстрый взгляд в зеркало дальнего вида:

– Знаешь, когда-то давно у меня состоялся интересный разговор с твоей бабушкой, моей свекровью. Я уже носила тебя, а отношения с твоим отцом были натянуты до предела. Так вот она сказала мне следующую вещь: выходить замуж надо не за того, кого любишь сама, а за того, кто любит тебя. Я была молода и только спустя много лет поняла, что она имела в виду: любящий человек на многое закроет глаза и многое простит, в то время как просто принимающий любовь всего лишь будет терпеть и подстраиваться.

– Хочешь сказать, что тот, кто любит, похож на слепца?

– Нет, он не слеп, но любовь позволяет ему видеть в объекте обожания только самое хорошее.

– Выходит, ты сильнее любила папу, чем он тебя?

– Выходит, так. Но если уж начистоту, он меня совсем не любил. Как теперь модно выражаться, я залетела, а он как порядочный человек женился на мне. Но моё счастье оказалось недолгим, и вскоре он ушёл к другой женщине. К той, которую любил.

– Наверное, у неё был третий размер груди, – вдруг не к месту вставила Мира.

– Причём тут размер её груди? – удивилась мама.

– Это я так, к слову пришлось. Мне один…

Мира замолчала, подбирая формулировку:

– В общем один человек сказал, что третий размер женской груди считается самым привлекательным.

Мама коротко рассмеялась:

– Видимо, он большой знаток этого дела.

«И не только этого», – подумала Мира.

А вслух громко добавила:

– Раньше ты никогда не говорила со мной об этом.

– Так и ты раньше никогда ни о чём не спрашивала, – парировала мама, – честно говоря, я даже удивлена, что ты так живо интересуешься нашей семейной историей.

– А ты когда-нибудь видела его новую избранницу?

– Видела один раз на похоронах твоего отца. Я тогда так плакала, что боялась тебя уронить. Ты была совсем крохой месяцев шести. Передавая тебя свекрови, я случайно встретилась глазами с взглядом этой женщины, и меня поразило полное равнодушие, написанное на её лице. Тогда-то я и поняла, что она совсем не любила его, позволяя любить себя. Да, будет, наговоримся ещё, приехали.

До вечера Мира ходила по маминой квартире, заново изучая её и пытаясь запомнить, где что находится.

Это было довольно утомительно, но Мира понимала, что теперь от мелочей, на которые она раньше не обращала внимания, зависит её личный комфорт.

Вадим Сергеевич приехал поздно, и пространство сразу наполнилось его зычным голосом.

– У меня для тебя подарок! – громко объявил он, когда они расселись за кухонным столом. – Выбирай любые.

Мира вопросительно подняла голову.

– Вадим привёз несколько пар очков, – пояснила мама.

– Я всё равно не увижу, как они смотрятся на мне.

– Такой красавице подойдут любые! – заявил он. – Тут специальные тёмные стёкла и вогнутая оправа. Дело в том, что ты не сможешь не открывать глаза, выработанный за долгие годы рефлекс, будет заставлять тебя делать это, а медицинские очки полностью прикроют взгляд. Прошу, примерь прямо сейчас.

– Благодарю Вас!

Несколько минут она занималась примеркой, кокетливо поводя головой по сторонам, и мама с Вадимом сошлись на том, что одна пара подходит ей идеально.

– Первое время будет не очень привычно, – сказал Вадим Сергеевич, – но я проложу мост между стёклами мягким войлоком, так, чтобы он не натирал переносицу. Видно не будет, а польза очевидна.

Ужин прошёл в полной тишине.

Мире удалось довольно легко справиться с приёмом пищи, правда, один раз она всё же уронила вилку, но всё же осталась вполне довольна собой.

– У тебя отлично получается! – похвалил её Вадим Сергеевич. – Думаю, трудности могут возникнуть только при передвижении по улице, но тебе необходимо тренироваться и понемногу выходить из квартиры.

– Конечно, я решила, что с самого утра и начну.

– Погуляем вместе вокруг дома, – предложила мама.

– А я, – сказал Вадим Сергеевич, – закажу тебе трость, без неё слабовидящему человеку никуда! Конечно, есть отличный вариант со специально обученными собаками, но за ними, насколько мне известно, стоит очередь на годы вперёд.

– Трость? – Мира аккуратно отодвинула тарелку. – А где Вы её закажете?

– Найти обыкновенную палку не проблема, но у меня есть знакомый мастер. Вообще-то трости не его специфика, но мне он не откажет, и для этого ему потребуются значения твоего роста и длина руки.

– Скажите, а он может сделать то, что я попрошу?

– Ого, – засмеялся Вадим Сергеевич, – смотрю, ты даром времени не теряла! У тебя уже готов собственный дизайн?

– Да, – ответила Мира, – я недавно видела одну симпатичную трость. Так, совершенно случайно обратила на неё внимание.

– Без вопросов, скажи, что хочешь, и через неделю она будет твоей.

Мама расставила на столе чашки, они пили чай и Мира, обжигая губы, в деталях описывала, какой именно должна быть трость.

– Интересно, – протянула мама, – дело, конечно, твоё, но я никак не пойму, зачем набалдашник должен быть выполнен в виде змеиной головы, да ещё и с жёлтыми глазами? И почему трость должна быть именно белого цвета? Мне кажется, это не очень практично.

– А мне, как врачу, всё понятно, – ответил Вадим Сергеевич, спасая Миру от сложных объяснений, – змея стала неким символом, символизирующим жизнь и смерть. Многие народы изображали её в виде кольца: она как бы пожирала собственный хвост. Этим люди хотели показать, что жизнь бесконечна, а смерть является всего лишь временным состоянием.

«Прямо в точку», – подумала Мира.

– А где ты видела такую трость, дочка? – поинтересовалась мама.

В кухне воцарилась тишина.

– Мельком, в метро, когда вчера ехала с работы домой, – наконец ответила Мира первое, что пришло в голову, – её держал в руке один странного вида пожилой человек.

– Да, – согласилась мама, – кого сейчас только не встретишь в метро.

– Обыкновенно трость держат именно за набалдашник, – заметил Вадим Сергеевич, – как же тебе удалось разглядеть такие тонкости?

Мире показалось, что у неё запылали уши, но взяв себя в руки, она спокойно ответила:

– Он держал её на коленях.

– Вот как? – Вадим Сергеевич никак не унимался. – Не подскажешь, во сколько ты вчера возвращалась домой?

– Примерно в семь вечера. А что?

– Да так, просто спросил. Но мне кажется, что в пятничный вечер, да ещё и в самый час пик вагоны забиты под завязку и если держать более чем метровую трость на коленях, можно причинить массу неудобств своим соседям. Кстати, они не жаловалась?

– Вадим, – сказала мама строгим голосом, – чего ты к ней пристал? С ребёнком случилась такая беда, а ты пытаешься поймать её на словах.

– Я совсем не обижаюсь, мама.

– А на что обижаться, Мирослава? – Мира слышала, как Вадим Сергеевич барабанит пальцами по столу. – Для того чтобы рассмотреть столь необычную вещь да ещё так подробно, необходимо очень долго смотреть на неё, это я тебе как специалист говорю. Мельком не выйдет, как не старайся.

Мира подумала, что совершенно напрасно затеяла этот разговор.

– Я устала, – в смятении пробормотала она, – и если вы оба не возражаете, пойду в комнату.

– Конечно, дорогая, я тебя провожу, а Вадим помоет посуду.

– Всегда готов! – бодро откликнулся тот.

Уже выйдя за мамой из кухни, Мира вдруг вернулась и кашлянула, привлекая внимание.

– Я же чувствую, Вы считаете, что я солгала Вам, – сказала она.

– Нет, ты сказала правду и действительно видела эту трость, – ответил Вадим Сергеевич, – но, уверен, что не в метро: в людской толчее ты бы не рассмотрела и десятой части того, о чём говорила. Человеческому глазу необходимо довольно долго наблюдать за объектом, чтобы потом сделать его подробное описание. Даже выдающемуся художнику порой требуются сотни часов, чтобы передать характерные черты того, что он изображает. Понимаешь, о чём я говорю?

– Если честно, не очень.

– Думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы всё разглядеть и, возможно, ты даже держала её в руках.

– Вы так уверены, – в голосе Миры слышался вызов, – словно лично присутствовали при этом. Или это просто Ваша версия?

– У меня нет никаких версий, но исходя из того, что зрение исчезло внезапно, а до этого никаких жалоб на него не поступало, я могу кое-что предположить. Например, подобное могло произойти с человеком при сильном ушибе головы, но насколько я вижу, видимых повреждений у тебя нет. Из чего следует простой вывод: твоё нынешнее состояние напрямую связано с сильнейшей психологической травмой.

– Ничего такого не было! – упрямо заявила Мира.

– Не было, так не было, – быстро согласился Вадим Сергеевич, – но мне кажется, ты просто не хочешь рассказывать о том, что с тобой произошло. А, может быть, боишься. Или, в конце концов, у тебя есть на это другие причины.

– Вадим! – повысила голос вернувшаяся в кухню мама.

– Всё, дорогая, замолкаю и начинаю мыть посуду.

Он поднялся.

– Подожди, – Мира остановила маму, пытающуюся увести её за собой, – с чего Вы вообще всё это взяли?

– С того, – спокойно пояснил Вадим Сергеевич, – что для человека, попавшего в такую неприятную ситуацию, ты выглядишь слишком спокойной. Конечно, я не утверждаю, что ты обязательно должна биться в истерике или в отчаянье рвать волосы на голове, но твоё хладнокровие наводит на мысль, что ты была готова к подобному развитию событий и приняла их с завидным смирением. Я бы даже сказал, с мужеством, делающим тебе честь.