Читать онлайн Девочка зверя бесплатно

Девочка зверя

ГЛАВА 1

София

Переборов желание выкинуть бесконечно трезвонящий мобильник в окно машины, приняла входящий вызов.

– Софи, тебя где носит? Концерт через полчаса!

– Знаю, знаю! – Я вцепилась в руль. Из-за проливного дождя и так видимость нулевая, еще и дорогу размыло так, что колеса чуть не увязали в грязи.

– Я скоро буду!

– Как скоро?

– Навигатор показывает пятнадцать минут.

Мобильник заорал гневным голосом Стэна:

– Пятнадцать?! Да тебе переодеваться еще столько же! Ты снова проспала? Откуда в тебе столько безответственности, София?!

И без того натянутая струна нервов лопнула. Боже, будто я не знаю сколько сил и времени вложила в подготовку, будто мне нужно напоминать насколько это важно для нашей группы!

– Я знаю, черт возьми! И я уже переоделась заранее! А если ты и дальше будешь отвлекать меня от дороги, то я могу вообще не доехать!

Как в воду глядела…

Ослепляющий свет фар встречной машины, визг тормозов и мой собственный крик слились воедино.

Сильный удар, скрежет металла и звон стекол… Мою машину выбросило с трассы и перевернуло в воздухе.

Я даже испугаться не успела, как в следующее мгновение ее грохнуло об землю.

– Софи? – Встревоженный голос в трубке требовал ответа. – Софи?!

Из груди вырвался стон. Ремень безопасности впился в кожу сквозь тонкое платье, и сдавил ребра так, что я даже вздохнуть не могла, не то что произнести хоть слово.

Не сразу даже сообразила, что машина перевернута и я вместе с ней, удерживаемая лишь ремнем.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Надеюсь ты не подведешь и явишься вовремя!

Короткие гудки резанули слух.

– Черт…

Так, спокойно, спокойно… Я быстро задышала стараясь не обращать внимания на резкую боль в груди, и упершись руками в крышу попробовала отстегнуть ремень, что не увенчалось успехом. Похоже, заело механизм от удара.

И да простит меня мой школьный учитель по основам безопасности, который часто повторял: «Если вам кажется, что у вас может быть что-то сломано – ни в коем случае не двигайтесь! Дождитесь помощи!»

Это все, конечно, правильно, мистер Уильямс, вот только помощи мне сейчас ждать неоткуда. И некогда.

И судя по тому, что ко мне все еще никто не подошел – виновник аварии либо точно так же валяется с другой стороны дороги, либо уже скрылся в неизвестном мне направлении.

Запоздало я почувствовала во рту металлический привкус, похоже прикусила внутреннюю часть щеки. Голова жутко разболелась, а в глазах помутнело. Моргнула несколько раз, чтобы прогнать пелену перед глазами, но тут же к горлу подступила тошнота. Почувствовав, что мой разум ускользает попыталась сдвинуться, но стало только хуже.

Где-то на грани сознания я услышала хлюпающие шаги сбоку от машины, и за несколько секунд до полного отключения зацепилась взглядом за две пары крепких мужских ног.

Жутко хочется пить. Я еле разлепила пересохшие губы и со стоном перевернулась на спину.

– Вот черт…

Ног я не чувствовала, и когда кое-как растерев их ладонями от кончиков пальцев до внутренней стороны бедер побежали мурашки, я невольно вскрикнула от боли.

Сознание возвращалось ко мне постепенно, какими-то урывками, поэтому я не сразу поняла что лежу не в своей машине, а в теплой постели. Неизвестно где.

Место в котором я очнулась больше походило на старый охотничий домик: полусгнившие доски на полу, железная скрипучая кровать застеленная таким древним постельным бельем, что казалось порвать его двумя пальцами не составит никакого труда. Из мебели только шкаф в углу комнаты и низкая прикроватная тумбочка.

Откинула шерстяное одеяло и задохнулась от поднявшейся пыли. Тошнить стало еще больше, когда поняла что на мне нет никакой одежды кроме нижнего белья, подобранного специально под концертное платье.

Кем бы ни был тот, кто меня сюда доставил – надеюсь он не рассматривал меня… в этом.

Из узкого открытого окна под потолком потянуло свежей прохладой. Я вдохнула приятный запах еловых шишек и прикрыла глаза. Но тут же их широко распахнула и забыв о головокружении рванула к двери, о чем сразу пожалела; к двери я подползла, потому что ноги подкосились и отказывались меня слушаться.

Телефон! Мне срочно нужен телефон! Стэн меня убьет!

Дернула за ручку несколько раз: заперто. Подергала еще – тот же эффект. Я заперта в охотничьем домике. Прекрасно.

– Софи, ты полная дура! – Обхватила голову руками и прижалась спиной к бревенчатой стене.

Судорожно осмотрелась: единственный возможный выход – через окно. И даже если заперли меня здесь из благих намерений… да кто вообще запирает из благих намерений?!

Стараясь не обращать внимания на то что стены кружатся и расплываются перед глазами, поползла к окну. Цепляясь пальцами за бревна привстала на цыпочки и выглянула на улицу.

Небо затянуто серыми тучами, но в общем-то светло, хоть солнца и нет. Сразу за стеной раскинулся густой, непроглядный лес границ которого и близко не видно. Еловые ветки раскачивающиеся от ветра стучат в стекло и нагоняют еще больше страха.

Захотелось разреветься как маленькой девочке. Вот прям залезть под стол, обнять руками колени и реветь, реветь пока не придет мама и не успокоит. Вот только мамы здесь нет, и стола никакого тоже не наблюдается.

Даже не услышала как ключ повернулся в дверном замке, и только когда дверь скрипнула отворившись, метнулась к постели и прикрылась пыльным покрывалом. Взгляд зацепился за халат болотного цвета на спинке кровати. Судорожно натянула его на себя в тот момент, как в комнату вошел хозяин дома. Вернее, хозяйка.

Цокая тонкими каблучками девушка преодолела расстояние до меня, и опустилась на край кровати не отрывая от моего лица пристального взгляда серых глаз.

Я пыталась хотя бы поздороваться, но ссохшиеся губы отказывались шевелиться, поэтому я просто кивнула, одновременно стараясь подавить рвотные позывы.

Девушка по-доброму улыбнулась, убрала невидимую мусоринку с кожаных брюк, и протянула мне бутылочку воды.

Я осушила ее полностью. Вот кто бы мог подумать, что простая вода может быть такой вкусной? Прохладная жидкость коснулась шершавых от сухости губ и я испытала чуть ли не космическое удовольствие.

Довольно откинулась на подушку, и заговорила первая:

– Что я здесь делаю? – Да учили меня вежливости, учили… Но почему-то девушка напротив не вызывала во мне никакого чувства благодарности. Неприятный взгляд словно прожигал меня насквозь.

– Мой кузен нашел тебя два дня назад. Ты находилась в перевернутом автомобиле, подвешенная вниз головой на ремне безопасности.

Два дня… Ну, прощай моя карьера музыканта, прощай моя группа… Второй такой подставы коллеги мне не простят уж точно.

– Мне нужно идти, прямо сейчас. Пожалуйста, может кто-то отвезти меня в город? Пожалуйста…

Брюнетка вопросительно посмотрела на меня как на не очень умную девушку.

– Ты слишком слаба, Софи. Тебе нельзя было даже вставать. Я виновата, пришла слишком поздно, а ты тут уже скачешь по комнате. У тебя может быть сотрясение, и скорее всего, сильное. Да на тебе же лица нет.

Она так старательно пыталась меня убедить в моей немощности, что меня это разозлило. Но вида не подала. Кажется, я сильно приложилась головой и теперь несу всякий бред.

– Вы правы, извините, – перед глазами снова заплясали круги. Но я тут же встрепенулась: – Откуда вам известно мое имя?

– Я подсмотрела его в твоих документах. Дак вытащил их из бардачка, и, – она нагнулась и достала из под кровати скрипку в черном чехле, – еще вот это. Он решил, что если инструмент лежит на пассажирском сиденье, и при этом даже пристегнут ремнем, то вряд ли это какая-то маловажная безделушка.

Я облегченно выдохнула. Я уж думала, что лишилась ее навсегда… На эту скрипку, самую лучшую, которую только смогла найти я копила почти год, откладывая все крошечные гонорары с концертов.

– Спасибо, – ну, вроде жить стало повеселее. Только зачем она мне, из группы все равно ведь выгонят. – Можно небольшую просьбу?

– Конечно, – девушка с готовностью кивнула, – кстати, можешь звать меня Шерил.

– Приятно познакомиться. – Не приятно, почему-то, но я все равно улыбнулась. – Мне нужно хотя бы позвонить. Это очень важно. Вот только мой сотовый скорее всего остался в машине… Вы не могли бы дать мне телефон?

Все дружелюбие с ее милого личика мгновенно улетучилось, но она все же выудила из кармана смартфон и протянула его мне. Встревоженно наблюдая как я набираю номер, нервно барабанила пальцами по своей коленке.

Я не придала значения ее странности. Бывают же люди, которым не нравится когда кто-то берет в руки их телефон, верно? Может и Шерил из таких.

– Да, слушаю, – по его голосу я уже чувствую что он зол, сильно зол. Как будто заранее знает кто ему звонит.

– Стэн, привет. Я…

Он не дал мне договорить.

– О! Да ладно? Нашла в себе хоть каплю совести, наконец?! Я звонил тебе, много раз. Ты бы хоть один раз взяла трубку и честно призналась, что снова забила на концерт! Ты ведь знала, как он важен, да?

Каждое его слово било по нервам словно молотком, отчего захотелось заорать в ответ.

– Выслушай меня для начала! – Я отчаянно пыталась воззвать к его разуму. – Я попала в аварию, Стэнли! В тот момент когда разговаривала по телефону с тобой, между прочим!

Минуту я слушала в трубке его учащенное дыхание. Молчала, и ждала. Шерил не отрывала от меня взгляда, готовая выхватить телефон в любой момент.

– Знаешь, не нужны мне твои объяснения. В прошлый раз тебя твой парень не отпустил, в этот раз аварию придумала. Что придумаешь в следующий раз, Софи? А, хотя можешь ничего не фантазировать – следующего раза не будет. Ты уволена!

Короткие гудки прервали мою попытку оправдаться. Вовремя сообразила, что телефон не мой и швырять его об стену не следует, молча вернула его владелице.

– Спасибо…

– Ты очень расстроена… Хочешь поговорить об этом?

Она что, психолог?

– Нет, не хочу, – я нервно дернула плечами, и закуталась в покрывало. Сквозняк гулял по комнате врываясь в дом из множества щелей в стыках углов и из приоткрытой форточки.

Девушка ободряюще сжала мою ладонь, и поднялась.

– Ну, хорошо. Тебе нужно поесть, это обязательно. Я бы проводила тебя в ванную, но лучше тебе не вставать, пока врач тебя не осмотрит.

Она уже подошла к двери, как вдруг обернулась:

– И не переживай, ты переселишься из этой комнаты сразу, как только я подготовлю другую. Извини за не гостеприимство, но это была единственная свободная спальня.

– Еще раз спасибо, – на душе стало уже не так тошно, чего нельзя сказать о физическом состоянии. Хотя бы радует мысль, что не заперта я в этой каморке на веки вечные.

Несколько минут пока ее не было, я любовно гладила скрипку прося у нее прощения и вытирая слезы. Н-да, видать основательно я головой приложилась… Но мне действительно было так горько, даже не из-за того, что меня выгнали из группы, нет… А из-за того, что Стэн снова мне не поверил.

В прошлый раз я опоздала на концерт, точнее вообще на него не явилась, так же не по своей вине. Джаред, мой бывший, силой удержал меня. Ему никогда не нравились мои занятия музыкой, да еще и в группе где среди трех парней я была единственной девушкой. Ревность захлестнула его с головой, и он просто решил меня запереть дома. Я не выходила неделю, телефон он тоже забрал. Концерт был сорван, но все же Стэн мне хоть тогда и не поверил, но простил.

Но с другой стороны я ужасно чувствовала себя виноватой. И Джареда я могла послать к чертям уже давно, и в этот раз поехать не одной на машине, а утром, вместе с группой на автобусе! Так мне и надо.

Самобичевание было прервано вернувшейся Шерил.

– Я принесла тебе поесть, – радостно помахала бумажным пакетиком и поставила его рядом с бутылкой йогурта на тумбочку. – Я не готовлю, так что извини, кроме пирожков из местной пекарни накормить тебя нечем.

– Пирожки тоже неплохо, – я улыбнулась ей. Все-таки со второго взгляда Шерил оказалась очень милой девушкой. – Есть мне пока не хочется, да и тошнит сильно. Но все равно благодарю, за все. Не знаю, что бы со мной было, если б не твой кузен… даже представить страшно.

– Не раскисай, с кем не бывает. Благодари Бога, что отделалась лишь сотрясением и парой синяков. Машина, кстати, тоже не очень сильно пострадала. Дак ее уже отвез в автомастерскую, сможешь забрать как только поправишься.

– Да мне бы поскорее вернуться домой… Очень надо, – хотя бы для того, чтобы мама не волновалась. Хорошо хоть живет она теперь в другой стране, и часовой пояс не позволяет созваниваться часто.

– Доктор обещал придти завтра утром. Он осмотрит тебя, и если ничего серьезного, то я отвезу тебя домой. Потом заберешь машину, как только сможешь, – Шерил махнула рукой, и перекинув волосы через плечо улыбнулась своему отражению в крошечном зеркале на стене. – Отдыхай, тебе нужно поесть и поспать. Поесть в первую очередь. А я пока подготовлю тебе другую комнату.

Когда дверь захлопнулась, позволила себе немного пострадать предаваясь воспоминаниям. Пять лет я потратила на нашу рок-группу, у которой, черт возьми, даже названия нет!

Мы познакомились со Стэном совершенно случайно: он как-то услышал мою игру на скрипке, когда я занималась сидя на лавочке во дворе своего дома, и по его словам «буквально влюбился». Тут же предложил мне играть с ними в группе, где был еще барабанщик Джош и бас-гитарист Стив. Мы практически сутками не выходили из гаража нашего солиста, ели и спали там же. Репетировали с утра до ночи, изнеможенные валились с ног и поспав несколько часов снова играли.

Несмотря на все наши старания, приглашать никому не известную группу выступать никто не торопился. Так мы и играли четыре года в стенах гаража Стэна для ближайших соседей и мимо проходящих зевак. Пока один хороший знакомый Джоша не позвал выступить в его баре, вот тогда все и завертелось. Мы возомнили себя супер-популярными, но даже в таком статусе остались безымянной группой. Впрочем, это никого не волновало. После того концерта в баре нас позвали выступить снова, но как раз в тот день я и подвела их… И вот теперь. На этот раз концерт должен был состояться в одном из крутых ночных клубов этого города, это был единственный шанс вырваться наконец из треклятого, опротивевшего гаража! И снова я подвела…

Отвернулась лицом к стене, прижала к себе скрипку и так с ней в обнимку и уснула. Не знаю, сколько я проспала, но когда открыла глаза, наступила уже ночь и сквозь маленькое окошечко комнату заливал лунный свет.

Осторожно приподняла голову. Вроде не кружится. Надеюсь, это был просто ушиб, а не сотрясение. Чувствовала себя полностью разбитой, не выспавшейся и голодной. От усталости даже не обращала внимание на грязную постель, настолько было все равно. Правда, помыться мне бы не мешало, запах собственного пота если не сбивал чувство голода, то заметно его притуплял.

Через пару минут от пирожков с мясом и бутылки йогурта осталась только упаковка и мои жирные пальцы. Придирчиво осмотрела ладони. На правой руке вверх от кисти до локтя красовалась жуткая ссадина, с такой только в фильмах ужасов играть жертву маньяка. Странно, что я не заметила ее раньше, хотя, может потому что она не болит пока не затронешь.

Тумбочка оказалась без выдвижных ящиков, так что поиски влажных салфеток не увенчались успехом. Плотнее запахнув халат, который, кстати, отличался чистотой и от него все еще даже пахло стиральным порошком, и отправилась на поиски ванной.

С надеждой повернула ручку двери, и… о, чудо! Она легко отворилась и даже не скрипнула. Мысленно порадовалась и тихо, как мышка, скользнула в коридор.

– Вау… – Только и смогла выговорить, потому что от увиденного челюсть отвисла.

Сидя там, в маленькой пыльной комнатке я и представить не могла что она принадлежит такому огромному дому. Даже коридор через который я вышла в общую гостиную, был просторней чем вся моя квартира. Ультрасовременный дизайн мебели, темный дубовый паркет и тяжелые портьеры на панорамных окнах… Аж дух захватило. Мне раньше не приходилось бывать в таких богато обставленных домах, и вблизи такой интерьер произвел на меня неизгладимое впечатление.

Я шла как завороженная к окнам – как же меня восхищал этот вид… Сквозь стеклянные стены открывался обзор на все тот же лес, что и за окном моей комнаты, но… именно здесь он выглядел просто сказочным в лунном свете.

Мне еще больше захотелось помыться. Как-то не вписываюсь я в общую красоту особняка. В том, что это особняк сомневаться не приходилось. Вряд ли в одноэтажной халупке будут потолки высотой почти в четыре метра.

Отпрянула от окон облившись при этом потом. Там, в темноте между деревьями что-то громко рыкнуло и рвануло за дом. Что-то очень крупное, похожее на косулю или, возможно, оленя. В любом случае, испугалась я именно неожиданного появления животного, так как разглядеть само животное толком не успела. Страх сменился радостью – вот что бы со мной стало, не найди меня кузен Шерил? Проселочная дорога с которой я слетела, пролегает как раз возле леса. Не найди он меня и не вытащи, остались бы от меня одни косточки.

Я побродила по гостиной передвигаясь практически на цыпочках, стараясь не запачкать паркет и светлую обивку дивана. Рассмотрела фигурки на каминной полке и отправилась на поиски того, за чем и шла.

Искомое нашлось быстро – прямо из гостиной в просторную ванную вела неприметная дверь, которая открылась совершенно бесшумно просто исчезнув сбоку в стене, когда я дотронулась до нее.

Я уже умылась душистым, вкусно пахнущим цветочным мылом, и вытерлась хрустящим полотенцем, как в голову закралась подозрительная мысль снова испортив мое только что поднявшееся настроение… Почему меня поселили в такую грязную комнатку? Сомневаюсь, что во всем особняке не нашлось более-менее приличного угла для сна. Почему вообще в ней нет ремонта, как в остальных частях дома? Нет, я не вредничаю, ни в коем случае. Я действительно благодарна этим людям за свое спасение, но… странная какая-то эта Шерил. Вроде и старается казаться дружелюбной, но есть в ней что-то, что не дает мне полностью расслабиться.

Все, решено. Завтра же я отсюда уеду. Если не согласится меня отвезти, найду свою машину и уеду сама!

– Система внутреннего подогрева стен включена, – оповестил приятный женский голос откуда-то из под потолка.

Я подпрыгнула и схватилась за сердце озираясь по сторонам. Меня доконает этот дом! Не умерла при аварии, так у меня есть все шансы скончаться от страха!

Вернула полотенце на его законное место и поспешила сбежать обратно в свою каморку. Там хоть и грязно, но хотя бы потолки не разговаривают.

В гостиной я все-таки споткнулась о напольную вазу, которую обошла стороной в первый раз, и сейчас с ужасом наблюдала как она летит на пол. Мгновение, и ее подхватил на руки голый мужчина.

Голый! Мужчина!

Ну, не совсем голый. Он был в брюках, но все же. От одного лицезрения его накаченного торса мое лицо залила краска, и я стыдливо потупила глаза в пол, но протянула при этом руку для приветствия.

– Здравствуйте, мистер.

Мужчина проигнорировал мою руку, и скептически изогнул бровь.

– Ты кто такая?

– А вы… не Дак? Простите, не знаю фамилии… – Я удивленно на него уставилась.

Голый мужчина удивился еще больше.

– Кто такой Дак?

Мда… Вот влипла то. Похоже это муж Шерил. Только почему он обо мне не знает, я здесь двое суток вроде как?

– Дак – кузен Шерил. Он спас меня и привел в ваш дом, – я сбивчиво торопилась объясниться. – Я думала Шерил рассказала обо мне, точнее, я ведь даже не знала что она живет не одна…

– Достаточно! Мне не интересно. Я удивлен, что Шерил притащила в дом оборванку. Так ты еще и шатаешься по дому среди ночи.

Я аж задохнулась от возмущения!

– Да сами вы оборванец! Говорю же, я попала в аварию и соответственно, не могу выглядеть как поп-звезда сразу после того как меня вытащили из разбитой машины! – Я даже ногой притопнула. Выгонит на улицу за оскорбления? Ну и пусть! Да как он смеет называть меня оборванкой?!

Моих гневных тирад мужчина уже не слушал. Он вальяжно прошелся до конца гостиной и включил на прямоугольном экране систему «умного дома». Потыкал что-то там пальцем и в электрокамине заплясал огонь. Не будь я так зла, непременно осталась бы здесь, очаровываться дальше. Но все-таки оторвала взгляд от алых языков не настоящего пламени и резко развернувшись выбежала из гостиной.

Вот… противный гад!

Слезы застилали глаза. Почему-то так обидно стало за себя, так больно… Как-то упустила я в какой момент все пошло кубарем. И обиделась я даже не столько на этого… гада, сколько на все происходящее в общем. Авария, увольнение, теперь еще и это! Прямо мелкой букашкой себя чувствую. Мелкой, грустной, никому не нужной букашкой!

Домой хочу, к маме!

До самого утра я захлебывалась слезами, и лишь с рассветом смогла уснуть. Но почти сразу проснулась от головной боли. Добредя до зеркала придирчиво осмотрела свое опухшее от рыданий лицо, расчесала пальцами спутанный клубок темных волос на голове. Усмехнулась, представив, что бы сказал тот гад из гостиной, увидь он меня такой.

– О! Вы поглядите! Оборванку еще и пчелы покусали! – Я зло высунула язык и скорчила рожицу своему отражению. Ненавижу!

ГЛАВА 2

Виктор

На экране новенького электрокардиографа бежала кривая линия показывающая биение сердца пациента. На данный момент орган выдавал отличный результат.

Напряженный взгляд доктора следил за линией на протяжении тридцати минут не прерываясь. Все это время мужчина сидел за столом перед экранами, то и дело нервно постукивая пальцами по абсолютно белой, стерильной столешнице. Несколько таких же мониторов расположились на стоящих рядом столах, а множество различных электродов и проводов опоясывали комнату, словно спящие многометровые змеи, готовые вот-вот очнуться едва почуяв добычу.

Пару раз моргнув он перевел взгляд на пациента. Тот лежал неподвижно; глаза крепко закрыты, дыхание ровное, едва уловимое. На его уставшем лице отразились все годы мучительного ожидания, под глазами залегли темные круги от постоянного недосыпа, спутанные длинные волосы и неухоженная отросшая борода. Ему незачем было стричься, или к примеру, менять мешковатую грязную одежду на свежую. Мужчину, расположившегося на кушетке уже давно не волновал его внешний вид. И вся его дальнейшая судьба может решиться именно здесь, в этом стерильном белом помещении, если повезет.

Подопытный пожилого доктора вдруг резко открыл глаза и вскочил, отчего электроды отошли и оборудование запищало оповещая об остановке сердца. Мужчина испуганно заозирался по сторонам, но тут же закрыл лицо руками и тяжело вздохнул.

– Все в порядке? – То ли утверждая, то ли спрашивая произнес Виктор.

Мужчина не ответил. Оставаясь в прежнем положении пару минут, он все так же держал ладони прижатыми к лицу, затем снова лег на кушетку.

Всего каких-то пару месяцев назад он был свободен; и согласился на этот эксперимент только потому что больше всего на свете он хотел избавиться от власти проклятого холода, который так мешал ему жить.

Холод. Ужасный, звенящий, пронизывающий до костей – вот чего он действительно боялся и всем сердцем ненавидел.

До этого мужчины все, кто приходил сюда умирали.

Каждый эксперимент неизменно заканчивался неудачей, но каждый раз добровольцы шли к доктору и верили, что уж в этот-то раз все получится.

Сегодня был последний, и весьма успешный этап эксперимента. Десятилетние исследования приближались к финалу. Все ранние подопытные понимали, что их решение принять участие в исследованиях важны для их дальнейшего пребывания в обществе. И как жаль, что уже без них сейчас должно было случиться все так, как задумывалось с самого начала.

Вперив рассеянный взгляд в потолок пациент прислушивался к своим ощущениям, пытаясь уловить хоть что-то необычное. Вспомнил, с какой болью начинался сегодняшний эксперимент, и это не праздное сравнение, а вполне реальные ощущения которые и врагу не пожелаешь. В тот момент он отчаянно желал умереть, дабы прекратить эти муки, но на плаву его сознание держало желание наконец стать тем, кто вырвется отсюда живым. С положительным результатом он уйдет и докажет всем, что холод вполне реально обуздать, так же как и дикого жеребца.

Однако, были и другие причины, которые грели его душу. Он хотел бы еще раз увидеть родителей, и ту, что забрала его сердце и покой. Он видел ее лишь однажды, но запомнил навсегда.

Полгода назад, стоя перед дверьми лаборатории он дал себе слово, что если по окончанию эксперимента останется в живых, то больше не оставит попыток добиться ее, и тем самым объединить их семьи.

Мужчина улыбнулся своим мыслям, прикрыл потяжелевшие веки и позволил доктору дальше проводить исследование.

Доктор поправил электроды на груди пациента и кардиограф снова запищал ровным и четким биением сердца. Невольно поднял голову и встретился взглядом с глазами двух молодых парней, улыбающихся ему с фотографии в рамке на рабочем столе. Одним из них был он сам, Виктор Клэйтон.

Отвел глаза пытаясь сбросить с себя это наваждение, которое так или иначе лишало его сил и всяческой надежды. Виктор вернулся к столу большая часть поверхности которого была завалена различными бумагами, сплошь исписанные витиеватым подчерком. Каждый листочек имел огромную значимость для Виктора. На каждом из них были записаны подробные результаты всех экспериментов: от фиксирования точного времени начала, до смерти подопытного…

Каждому испытуемому выдавался порядковый номер, так как Виктор полагал, что настоящее имя пациента образует связь между ними, а допустить этого никак нельзя. Его новый подопечный имел номер сорок восемь. Казалось бы, не большая цифра, но за каждой из них стояла смерть…

Смерть была неизменным окончанием всех предыдущих исследований, и говорила прямо в лоб о неудачах каждого последующего. И каждый раз перед глазами Виктора стояли те, кто умер на вот этой самой кушетке, напоминая ему о множестве ошибок.

Хотя он сам знал, что именно делал не так, но говоря об этом он видел что его не понимают. И так или иначе они добровольно шли на смерть, толком не осознавая для чего, и что именно от них требуется. Но доктор видел в их глазах боль, горечь и страх того, что они больше никогда не увидят родных. То есть возможно, хоть что-то они все же понимали.

Именно поэтому Виктор стал изучать психологию. Он понял, что без "вскрытия" черепной коробки дело не сдвинется дальше, и жертвы уже умерших будут напрасны. Однако, ко всем нужен был индивидуальный подход: то, что срабатывало с одним – другому от этого метода было только хуже.

За двадцать лет он досконально изучил все приемы психологического воздействия на людей, и теперь без труда мог найти подход к каждому. В арсенале его знаний были разные области медицины, и сейчас Виктор совершенно точно знал, какой метод применить в тот или иной момент.

Для того, чтобы эксперимент наконец вошел в свою финальную фазу в первую очередь необходима вера пациента. В глазах пациента номер сорок восемь он видел веру, силу, и отчаянное желание жить. Именно в этот раз Виктор не сомневался – у него все получится.

Доктор сидел спиной к мужчине, не отрывая взгляда и записывая данные с монитора в тетрадь, бросил через плечо:

– Постарайся дышать ровно. Хорошо. Очень хорошо, – глядя перед собой Виктор одобрительно кивнул. – Теперь задержи дыхание, три секунды и продолжай дышать медленно и глубоко.

Номер сорок восемь последовал его указаниям, и услышал:

– Угу.

Виктор был доволен: он считал, что большая заслуга принадлежит именно этому пациенту. Он не возражает, не расспрашивает как все остальные, отчего работать с ним гораздо легче.

– Давай отдохнем, – доктор обернулся и испытуемый медленно открыл глаза.

Виктор снял с него датчики и помог выйти за дверь, которая вела в просторную каморку где они и жили. Там, среди груды мусора и пришедшей в негодность старой аппаратуры стояли две раскладушки для сна и квадратный обеденный стол.

Дописав последние результаты ученый прочел все свои заметки по пациенту номер сорок восемь, и оставшись удовлетворенным отложил журнал в сторону. Оставшись наедине с самим собой взгляд Виктора то и дело цеплялся за фотографию. Каждый раз глядя на нее, он вспоминал те дни, когда на его плечах еще не лежала такая большая ответственность. На душе не было столько камней преткновения, и он не был связан по рукам и ногам обещаниями. Дни, когда он был молодым и беззаботным.

Перед его мысленным взором возник облик его давнего друга, которого встретил еще на первом курсе университета. Эта встреча полностью изменила его жизнь, и многое изменила в нем самом. Все, что он знал об этом мире стерлось, словно кто-то ластиком убрал неудачный набросок знаний. Виктор навсегда запомнил ту их первую встречу; идущего к нему на встречу элегантно одетого парня. Высокого, широкоплечего – тогда ему казалось, что Апполона списывали именно с этого парня. С момента, как они познакомились, все пошло не по плану, который Виктор набросал себе на ближайшие двадцать лет.

Как оказалось, мир не такой каким он привык его видеть. Столько тайн и темных уголков находились за гранью понимания… И что делать, когда все эти тайны сваливаются тебе на голову? Ужасное чувство… Как будто с головой окунули в грязную лужу и не дали возможности отмыться.

Джонатан, именно так звали обворожительного молодого человека, попросил тогда у Виктора слишком много. Гораздо больше, чем он мог ему дать. Но, предложенное Джонатаном так его захватило, что он с легкостью отказался от своей прежней жизни и полностью погрузился в исследования.

Они вместе разработали план, достали необходимое оборудование. Вместе они закончили обучение на два года раньше положенного срока, получили степень магистра, а следом и докторскую. Джонатан остановился на этом, но Виктору помог получить ученые степени в нескольких направлениях. И наконец, став кандидатом медицинских наук, Виктор смог усовершенствовать оборудование потратив на это все свои сбережения.

Работа пошла в гору. Вместе они изучили все данные по иммунологии и генетике, неврологии и биохимии. После десятков проведенных исследований набросали точный план, и приступили к работе. Джонатан стал первым испытуемым.

Казалось, они все делают правильно и поймав чувство эйфории допустили грубую, неисправимую ошибку, которая привела к первой смерти. Джонатан умер, но перед этим взял обещание со своего друга, что он во что бы то ни стало доведет дело до конца. Не отступать. Даже если исследование зайдет в тупик – прорубить стену непонимания и снова идти вперед

Долгое время после его смерти Виктор не мог взять себя в руки, он никак не мог смириться с тем, что из-за его ошибки Джонатан умер.

Через несколько недель в лабораторию пришел человек, сообщил, что он от Джонатана, и убедил Виктора продолжить исследования, не смотря на возможные неудачи.

Тогда каждому своему подопечному Виктор и стал присваивать порядковый номер, чтобы не привязываться, чтобы больше не было так больно…

От эксперимента к эксперименту были свои сложности, он не мог вычислить единую правильную формулу для каждого пациента. Потому как таковой ее не существовало. У каждого испытуемого была своя задача, которая помогала продвинуться еще на шаг вперед. Каждый такой шаг помогал Виктору установить, что именно нужно искать в недрах души, сердца и головы пациентов. На это ушло очень много времени.

Осознание неправильности примененных методов пришло после очередной смерти. Виктор никогда не разговаривал со своими пациентами на личные темы, лишь давал указания, и требовал беспрекословного их выполнения.

С каждым разом Виктор черствел все больше, и сейчас уже воспринимал смерть как само собой разумеющееся. Последние хриплые вздохи сзади него, на кушетке, стали чем-то обыденным, и больше не тревожили его душу. Он просто записывал дату и время прибытия бабки с косой, и терпеливо ждал, когда его постигнет та же участь. Отчаяние было слишком сильно, и казалось, что собственная смерть оставалась единственным правильным решением всех проблем.

Но вот спустя десятки лет шел последний забег, финальная черта была так близка.… И Виктора стали мучить другие сомнения: что делать дальше, после того, как получится осуществить задуманное?

Часы показывали начало второго ночи. Виктор потянулся, убрал прилипшие ко лбу волосы, и щелкнув выключателем погрузил лабораторию во тьму. Ему снова нужно постараться уснуть, а сделать это каждую ночь становиться все тяжелее.

Смысл его жизни, то, чем он жил последние два десятка лет подходило к своему логическому завершению. Но теперь на сердце лег новый камень… Предчувствие чего-то нехорошего, прочно засело в его голову, и как с этим бороться он не знал.

Долгое корпение над трудом всей свой жизни рано или поздно приносит свои плоды. И результат всегда превосходит все ожидания. Каждое мгновение и шаг оставляет причинно-следственную связь, которая позволяет разрушить прежние решения и получить уверенное, четкое и емкое достижение.

История Виктора имела причинную связь для изучения своей задачи, которая способна перевернуть мир одного маленького сообщества и разорвать призрачную нить между ним и всем миром.

Он желал поскорее закончить исследование, дабы в первую очередь ощутить свободу от когда–то данного обещания, которое Виктор двадцать два года беспрекословно выполняет. И второе: оставить это ненавистное место и наконец, увидеть небо над головой и вдохнуть в легкие чистый свежий воздух.

Доктор снова сидел за столом, слушая звуки электрокардиографа, низко склонив голову к записям нынешнего эксперимента. Сейчас они находились в той точке, за которую сам Виктор не заходил ни с одним из подопытных. Ученый знал всю теорию, и здесь ему не было страшно. Но практика показывала совсем иное, и Виктор испуганно смотрел на записи.

Перечитав все заметки уже не в первый раз, он возвел глаза к потолку, словно прося всевышнего дать ему знак как действовать дальше. Но не получив ответа снова возвращался к записям. Тогда он решил, что будет работать, собрав воедино все свои медицинские знания.

И они вместе приступили к эпилогу своей книги, длиною в целую жизнь. Для них было два финала: смерть или хэппи-энд с продолжением истории, которая станет новой вехой для каждого из них.

Каждое движение точно рассчитано.

Каждый электрод и игла приведены в рабочее состояние и проверены несколько раз.

Каждое биение сердца оставляло четкий след на регистрирующей тепловой бумаге.

Каждая запись имела уникальный ключ к достижению успеха.

Все было готово. Виктор и номер сорок восемь приступили к развязке этой истории.

– Потерпи, пожалуйста, то будут последние акты боли. Если я правильно рассчитал, то ты находишься в том состоянии, которое нам необходимо. Все произойдет так, как нам требуется. Главное – ты должен следовать моим указаниям и помнить все, о чем мы говорили на всех этапах.

– Я сделаю все в точности, как мы обговаривали. Обещаю, что выполню все, что в моих силах, – подопытный громко сглотнул.

– Обещать ничего не нужно, – Виктор сел на край стула, задумавшись, тихо произнес: – Ты очень смелый человек. Заслуживающий уважения и гордости. И это я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы у нас получилось.

Виктор еще раз проверил работу всего оборудования, крепление электродов. У пациента привязаны руки и ноги, для того чтобы избежать возможности навредить себе. На лице кислородная маска.

Подойдя к главному своему изобретению, машине, которая представляла собой прямоугольный ящик с маленьким экраном, с кнопками, основным рычагом и проводом питания. Нажав кнопки, вывернув рычаг на полную мощь, Виктор смотрел на пациента, временами бросая взгляд на монитор.

В первые секунды ничего не происходило. Доктор подумал, что машина перестала работать. Направился к ней, но, не успев сделать и пары шагов, как его слух пронзил нечеловеческий крик.

Аппарат, получив сигнал от рычага, пропускал маленькие порции электрического тока через сердечно-сосудистую систему подопытного. Достаточное количество электрических комочков послали сигнал головному мозгу, распространяя импульс по всему телу, сгустки тока взорвались одним мощным ударом, вызвав такой резонанс в организме человека, что номер сорок восемь испытал жуткую боль, и крик был единственным вариантом, хоть как-то его приглушить. Каждый новый импульс посылал приступ острой, жгучей, обволакивающей, тошнотворной боли… Каждый приступ боли вызывал эпилептиформный судорожный припадок, после которого подопытный на несколько секунд терял сознание. Но новый удар током возвращал его к реальности.

Температура в лаборатории стала гораздо выше комнатной. Но когда Виктор услышал вместо человеческого крика животный рык, по его коже побежали счастливые мурашки. Ему хотелось прыгать и бить себя в грудь, показывая всем, какой он молодец. Вот только показывать некому.

Очередной всплеск тока оборвал крик, заставляя кардиограф звучать тонкой прямой линией. Смерть?!

– Не-е-ет! – Закричал Виктор. – Нет! Нет! Нет! Не может быть!..

Его бил озноб, на ватных ногах подошёл к пациенту и трясущимися руками потрогал пульс.

Нет. Ни одного. Удара.

Доктор рванул к записям в тетрадях на столе, сметая все на пути, беспорядочно перебирая заметки трясущимися руками то и дело хватаясь за грудь. Роясь в бумагах, Виктор услышал тихий рык за спиной. Бешено колотящееся сердце рухнуло вниз. Медленно на пятках развернувшись, он увидел то, чего так ждал все эти годы…

Телефонный звонок разорвал напряженную тишину. Оба среагировали одновременно.

– Сиди, – тихо и четко приказал Виктор. Прочистил горло, и решительно нажал кнопку вызова: – Слушаю.

Женский нежный голос промурлыкал:

– Доктор Виктор Клэйтон?

– Да, верно.

– Нам нужны результаты исследования. Как можно скорее. Отказа мы не принимаем, а для большей убедительности сообщу: твоя дочь – София Даррелл у нас.

ГЛАВА 3

София

Сквозь полуприкрытые глаза, чтобы не видеть мрачное убранство моей временной обители, осмотрела комнату в поисках своего платья. Не найдя, решила идти так, в халате. Попробую попросить у Шерил какую-нибудь одежду, чтобы было в чем ехать домой.

Рассвет только начал заниматься, но Шерил либо вовсе не ложилась, либо рано проснулась. Я нашла ее в гостиной, сидящей напротив камина. Девушка с задумчивым видом крутила в руках мобильник, и заметила мое появление, только когда я опустилась на диван рядом с ней.

– Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, мне уже намного лучше, – я нервно оглянулась. Не хочется вновь встретиться с ее мужем. – Шерил… Простите мне мою настойчивость, но не могли бы вы вернуть мое платье, ну, или дать мне другую одежду? Может у вас есть что-то, что вы не носите…

Девушка кинула на меня оценивающий взгляд и немного подумав кивнула.

– Твое платье было таким грязным, да и к тому же порванным, так что я его выбросила. Не думаю, что его можно было как-то восстановить. Но у меня есть кое-что для тебя. Пойдем за мной.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, где интерьер был ничуть не хуже, чем внизу. Комната Шерил так вообще по размеру напоминала бальную залу, а гардероб – небольшой бутик в торговом центре.

Из многообразия кожаной одежды, обуви исключительно на высоких шпильках, и множества маленьких милых сумочек, Шерил выудила зелёное платье-рубашку, длиной мне чуть выше колена. Порывшись в обуви, протянула мне белые ботиночки на плоской подошве.

– Вот, держи. Размер ноги у нас кажется одинаковый, тебе должно подойти.

– Спасибо, – меня очень смущало, что мне приходится просить вещи у чужих людей.

– В ванную можешь сходить здесь. Вон там, – девушка пальцем указала на неприметную дверь сбоку от широкой кровати, и кинула взгляд на крошечные наручные часики. – Как приведешь себя в порядок, спускайся в гостиную. Скоро приедет доктор, он должен тебя осмотреть.

Ванная… это она приуменьшила. Одна из стен ванной комнаты была полностью стеклянной, так же, как и в гостиной, и сквозь нее открывался чудесный вид на все тот же лес. Посреди мраморного пола глубокое джакузи, вдоль стены две раковины и зеркало в резной раме. Все больше и больше этот особняк напоминал мне пятизвездочный отель, в котором я ни разу не была, только видела на картинках в интернете.

Бесцеремонно вклинилась в полочки с разнообразными бутылочками; выбрала шампунь какого-то неизвестного мне, но явно дорогого бренда, гель приятно пахнущий экзотическими фруктами. В джакузи налила пену для ванн ярко-розового цвета.

От восхитительных ароматов кружилась голова, и я не торопилась вылезать из горячей воды. Под убаюкивающий шум крупных капель дождя бьющих в стекло, едва не задремала. Видимо отмокала я долго, потому что спустя какое-то время в дверь легонько постучали.

– София, все в порядке? – Голос у Шерил был взволнованным.

– Да, я уже иду, одну минутку!

Цокот каблучков тут же удалился, хлопнула дверь в спальню.

Насухо вытерлась махровым полотенцем и натянула на себя платье. Осмотрела себя в зеркале; не могу сказать, что я красива, но… довольно симпатичная. Острый носик, пухлые губы. И голубые глаза, как у мамы. А так как я сейчас еще и с чисто вымытыми волосами, то выглядела очень даже милой барышней. Встречу если того гада, пусть только попробует сказать, что я оборванка.

Гордо вздернула подбородок и чеканя каждый шаг спустилась в гостиную, стараясь придать своему лицу максимально безразличный вид. На случай, если мой ночной обидчик находится там.

Интуиция меня не подвела: он действительно был внизу. По-хозяйски раскинулся в кресле, и о чем-то оживленно беседовал с пожилым мужчиной в белоснежном халате. Но стоило мне появиться, как он резко замолчал. В его глазах загорелись огоньки, а на лице мелькнула растерянность. Но лишь на мгновение.

– Софи! – Шерил за руку притянула меня и усадила на диван рядом с доктором. – Познакомься, это доктор Шон, а вон тот, чем-то недовольный парень – Эдриан, мой брат.

Доктор Шон мило мне улыбнулся поправляя очки на переносице.

– Мы уже знакомы, – Эдриан небрежно поставил бокал с вином на журнальный столик. – Прошу меня извинить, я вас покину. Вижу, вам есть чем заняться и без меня.

Мда… Огоньки в его глазах мне привиделись. Он брезгливо поморщился, когда проходя мимо случайно коснулся моей руки.

Шерил перевела скептический взгляд на меня.

– Знакомы?..

Я вспыхнула. Сообщила лишь, что ночью искала ванную чтобы умыться, и случайно столкнулась с ним в коридоре. Умолчала о своих предположениях что они женаты, и о том, что Эдриан предстал передо мной полуобнаженным.

– Милые дамы, – доктор не переставал теребить очки, – у меня не так много времени. Я бы хотел поскорее осмотреть мисс Софию.

– Да-да, конечно! Я поставлю чай и вернусь, – Шерил скрылась за еще одной неприметной дверью, которая ничем не выделялась из стены. Открылась она нажатием на нее, ладони. Это не дом, а лабиринт какой-то… Игра «попробуй найти выход».

– Ну, мисс Софи, есть какие-либо жалобы?

– Нет, я отлично себя чувствую.

– Вот сейчас и проверим, – доктор Шон засунул руку в небольшой чемоданчик, и достал оттуда один за другим несколько устройств, предназначение которых я и близко не знала.

Спустя минут десять была измерена температура тела, давление, выпиты какие-то капли, и поставлен укол. Для чего все это, я не интересовалась, хоть и были несколько навязчивые ощущения неправильности происходящего.

– Ну вот, я так и думал…

– Что-то не так, доктор?

– У вас сотрясение. Но не переживайте, сотрясение легкое, госпитализация не понадобится. Единственное – желательно вам лежать, и как можно меньше двигаться. Головокружение и тошнота пройдет через пару дней…

– Но у меня нет головокружения! И меня не тошнит!

– Возможно, у вас диссоциативное расстройство.

Доктор Шон приподнял бровь в ответ на немой вопрос в моих глазах, и пояснил:

– Синдром отрицания. Вы чувствуете себя здоровой, потому что хотите быть здоровой. Вам хочется скорее вернуться домой, и ваше подсознание всячески способствует этому. Но, уверяю вас, как только вы перестанете думать о своем самочувствии, симптомы сотрясения вернутся, – он захлопнул чемоданчик. – Настойчиво рекомендую вам отлежаться хотя бы пару дней.

Как только за доктором закрылась дверь, вернулась Шерил. Принесла на подносе две чашки чаю, и блюдо с ароматными булочками. Поставила их на журнальный столик, подвинул бокал с недопитым вином, и повернулась ко мне.

– Что сказал доктор Шон?

– Сказал, что мне положен постельный режим в ближайшие пару дней, – сделала глоток обжигающе-горячего напитка. Есть снова не хотелось, неприятное предчувствие меня никак не покидало, оттого аппетит притуплялся.

– Я говорила тебе то же самое. Ты ведь не станешь спорить с доктором? – У Шерил был такой озабоченный вид, что я не нашлась что ответить.

Помотала головой. Действительно, лучше побыть здесь, Шерил вроде меня не прогоняет, а даже наоборот. А с Эдрианом, надеюсь, больше не увижусь. По крайней мере, сделаю все возможное, чтобы мы больше не пересеклись, благо, дом огромный. Вот только возвращаться в ту комнату снова, не было никакого желания. Попросить меня переселить, совести не хватило, но Шерил сама сообщила мне радостную новость.

– Ну вот и славно! – Девушка даже просияла. – Я как раз подготовила тебе комнату. Она, конечно, небольшая, но очень уютная. Позавтракаем, и я тебя провожу.

Я попыталась придать кислому лицу более радостное выражение, и слабо улыбнулась. В группе меня не ждут, да и дома тоже. Я ведь даже кота себе не завела. Да, хотя, какого кота? У меня даже комнатных растений нет. Собственно, торопиться мне особо некуда.

Спальня, которую выделила мне Шерил, была более, чем большая. Конечно, не такая, как у нее, но довольно просторная. Такие же ажурные светильники, как и в коридорах, прекрасно вписывались в общий светлый интерьер комнаты. Босые ступни утонули в ворсе пушистого ковра, и я невольно вспомнила, как в детстве любила бегать босиком по свежей, зеленой траве. Зажмурилась от удовольствия. Тактильные ощущения вызывают во мне более чем приятные чувства. Еще я обратила внимание на то, что в каждой части помещения, будь то спальня, или гостиная – пахло чем-то особенным. Например, здесь, в воздухе витал слабо-выраженный цитрусовый аромат. Запах, ассоциирующийся у меня с Рождеством, и непременно высокой, пышной елью.

– Тебе нравится? – Спросила Шерил, когда я обнаружив такую же ванную комнату, как у нее, тихо охнула.

– Очень! У вас невероятно красивый дом! Вы, наверное, нанимали дизайнера?

– Нет, это все мой брат. Он сам придумал план этого дома, и сам его построил. Интерьер, кстати, тоже полностью продумал сам. Ну, и я помогла. Совсем чуть-чуть, – девушка улыбнулась. – У нас своя строительная фирма.

– Вы управляете ею вдвоем? – Я вскинула бровь – Шерил почему-то не очень была похожа на ту, кто способен управлять строительной фирмой. Да, и вообще, какой-нибудь фирмой… Но тут же спохватилась. – Простите за бестактный вопрос, не нужно на него отвечать.

– Все в порядке. Да, это наш совместный бизнес. Кстати, как раз хотела сообщить – тебе придется побыть одной, какое-то время. Я должна уехать сегодня вечером, по делам фирмы. Но я вернусь, если все пойдет как надо, то завтра после обеда. Эдриан будет дома, если что, можешь обращаться к нему.

При упоминании Эдриана я скривилась, и это не осталось незамеченным.

– Вы странно реагируете друг на друга. За те несколько минут успело произойти что-то, о чем я не знаю?

– Нет, ничего такого. Просто у меня внезапно закружилась голова, – а вот тут я не врала, мне и правда стало не очень хорошо. К горлу подступила тошнота, а на тело навалилась слабость. – Спасибо вам, правда, не знаю что бы со мной сейчас было…

– Не стоит благодарностей, любой на моем месте поступил бы так же. И, называй меня на «ты», так комфортнее, ладно?

– Договорились, – я кивнула. Хотелось скорее прилечь. Возможно, то что я бодрствовала ночью дало о себе знать, поэтому мне так плохо.

Шерил оставила меня одну, и я наконец-то смогла расслабиться. Вздохнула и закрыла глаза. И чего я ее подозревала? Милая девушка, добрая и заботливая. Не знаю, смогла бы я оставить кого-то у себя на несколько дней, несмотря на плохое самочувствие гостя. Просто отвезла бы в больницу, наверное.

Не помню, как уснула, но когда проснулась – комнату поглотили сумерки. Головокружение прошло, самочувствие более чем хорошее, и даже было какое-то ощущение спокойствия на душе. Спокойствие было относительным, но все же. Особую атмосферу создавали белые стены, подсвеченные мягким лунным светом, льющимся через окно. Было в нем что-то такое… романтичное, что ли.

Романтику нарушило урчание моего живота. Шерил говорила, что уедет к вечеру – и так как на улице уже поздний вечер, то скорее всего дома ее нет. Остается надеяться, что Эдриана тоже нет. Потому что я хочу есть, а столкнуться с ним на кухне – желания нет, и скорее всего к «оборванке» добавится еще и «нахлебница».

Я и правда чувствовала себя не очень комфортно в чужом доме, но выбора нет. От места аварии до города, если я правильно помню, около восьмидесяти километров. Пешком дойти не представляется возможным, машины нет, денег на такси тоже, и… если уж говорить откровенно – я не хочу домой.

Снова эти четыре стены, день за днем в одиночестве… У меня ведь даже профессии больше никакой нет. Все, что я умею – «пиликать» на скрипке. Деньги, что высылает мне моя мама, хватает лишь на оплату квартиры, и остается совсем немного на проживание. Но, как бы сильно я не хотела, возвращаться все равно придется. Найду какую-нибудь работу, заведу кота. Возможно, посажу фикус и назову его Роджерсом. Да, так и сделаю.

С этими мыслями я встала, разгладила ладошками на себе помятое платье, и потопала на поиски пропитания. Ну, встречу я Эдриана, ну и пусть. Я ведь не виновата, что оказалась в такой ситуации. Да и ведь я сразу просила помочь мне уехать домой… Так что да, я вполне могу себе позволить что-нибудь съесть в этом доме. Или кого-нибудь – если он снова откроет свой рот, рассыпаясь в «комплиментах».

Я немного заплутала в коридорах, потом долго не могла сообразить, в каком месте на стене находиться дверь ведущая в кухню. Наконец, спустя несколько минут беспорядочного вождения рукой по гладкой поверхности, неприметная дверь тихо щелкнула и отъехала в сторону. Ох уж эти современные технологии…

Кухня оказалась не кухней, а довольно просторной столовой. Примерно как банкетный зал, человек на триста. Мучивший меня вопрос «зачем двум людям такой огромный дом» отошел на задний план, как только в полумраке я разглядела у дальней стены холодильник.

Не включая свет, так как найти выключатель я не смогла, выудила с верхней полки бутылку сока, колбасу и копченую рыбу. Подумав, взяла еще и два банана.

Расположилась за длинным столом и уже приготовилась с наслаждением вгрызться в кусок лосося.

– Приятного аппетита.

Я подпрыгнула. Закричать от испуга не получилось, и из горла вырвался мышиный писк. Кинула в «чудовище» бананом. Тут же послышался хлопок и включились настенные светильники, теплый свет которых явил моему взору рассерженное лицо Эдриана.

– Ты всегда кидаешься едой, в ответ на пожелание приятного аппетита? – Мужчина, на этот раз полностью одетый, поднял фрукт с пола и вернул на стол.

– А ты всегда прячешься в темноте, чтобы пугать людей? – Мой голос дрожал, как и руки. Как вообще я не заметила присутствия человека, сидящего в двух метрах от меня?

– Иногда, – он усмехнулся и продолжил жевать салат.

Отправила в рот пластик колбасы, и исподлобья стала разглядывать сидящего напротив мужчину. Красивый… грубиян. Сдвинутые к переносице густые, темные брови придавали ему еще более суровый вид. Он сосредоточенно пережевывал креветки из салата, и делал вид, что вообще не замечает моего присутствия.

Взгляд невольно заскользил по его широким плечам. Из моей памяти еще не стерлось видение идеально сложенного голого тела, и сейчас я глядя на его черную рубашку ее совершенно не видела… Тьфу! О чем я думаю вообще? Дурацкие инстинкты! Отругала себя за излишне-провокационные мысли, пока чистила банан. Что за чай я сегодня пила, что толкает меня на размышления о незнакомых мужчинах?

Длительное отсутствие у меня парня, не располагало к построению плохих отношений с таким… красавцем. Я здесь на правах гостьи Шерил, и могла бы ему сейчас припомнить его обзывания, и потребовать извинений, но не стала. Наоборот, захотелось наладить контакт. Нам еще минимум пару суток под одной крышей находиться.

– А ты, случайно, не можешь знать, в какой автомастерской находится моя машина? Шерил говорила, что Дак отвез ее на ремонт, а куда именно, не сказала.

Эдриан внимательно на меня посмотрел. Изучающе проскользил взглядом по той части меня, которую было видно из-за стола, и вернулся к своему ужину.

– Нет.

– Может тогда подскажешь, как далеко отсюда до города?

– Сто двадцать километров, – он ответил так, что было ясно – завязать разговор у нас не получится.

Ну, что ж, я пыталась. Не хочет мистер «совершенство» общаться, ну и не надо, подумаешь… Я фыркнула.

– В чем дело? – Вот почему с таким красивым тембром голоса, он такой грубиян? Это противоестественно!

– Ни в чем. Все в порядке, – наши взгляды встретились.

Дальнейший ужин прошел в молчании. Но я буквально кожей чувствовала на себе его пронзительный взгляд. Наконец, не выдержала витающей в воздухе напряженности, и пожелав спокойных снов, покинула неразговорчивого сотрапезника.

Дожди лившие до этого, беспрерывно несколько недель, наконец закончились, и из-за редких туч выглянуло ласковое солнце.

Завтракать я не пошла, чтобы не встречаться лишний раз с Эдрианом. Взяла скрипку и отправилась во двор, захотелось немного поиграть. Тому способствовала теплая погода, и мое настроение поднялось еще выше, когда прямо за домом я обнаружила сад. На коротко-стриженном газоне расположились белые скамейки, а прямо от задней двери дома, к маленькой круглой беседке, вела камнем вымощенная узкая дорожка.

Видно, что и за домом, который снаружи оказался ничуть не хуже, чем на картинках в журналах, и за садом тщательно следят. Неужели Шерил сама все это делает? Или Эдриан. По крайней мере, никого из прислуги я еще не встретила; ни садовника, ни домработницы у них не было. Хотя, возможно они и есть, просто наверное приходят не каждый день.

Опустилась на одну из скамеек под раскидистыми ветвями дерева, тронула струны смычком. Четырнадцатое произведение Николо Паганини «ми-бемоль мажор», была чуть ли не самой моей любимой музыкой. Она нещадно ласкала слух, пускала ток по венам. Сердце сладостно щемило отчего, помню как-то, я даже расплакалась во время игры.

Я так увлеклась, что не сразу заметила, как в распахнутых дверях появился Эдриан. Снова полуголый! Да сколько можно то, у него что, одежды нет? Не знаю, сколько он так стоял, но как только я его увидела, сделал вид, что только что вышел.

Продолжила играть. А он побежал вокруг дома. Один круг, второй… пятый… Я так пристально за ним наблюдала, что у меня стала кружиться голова. Переключила свое внимание на яркие цветочки, в аккуратных круглых клумбах.

После пятнадцатого круга, ни капли не уставший Эдриан опустился на скамейку рядом со мной. Я даже вздрогнула от неожиданности, и демонстративно отвернувшись, снова заиграла.

Спину буквально прожигал его взгляд, я резко развернулась и практически уткнулась носом в лицо мужчины. От него пахло свежестью, словно он только что из душа, несмотря на утреннюю пробежку.

– Ты долго собираешься здесь сидеть? – Он выразительно приподнял бровь.

– Сколько захочу. Но, если мое присутствие мешает тебе, то ты можешь запросто уйти, – я отодвинулась. Кожей чувствовала его неприязнь, знать бы еще, почему он так ко мне относится.

– Посмотри вон туда, – Эдриан указал на одно из панорамных окон второго этажа. – Там моя спальня, и ты разбудила меня, между прочим. Обычно я не встаю так рано.

Я снова фыркнула. Тоже мне, аристократ нашелся. Десятый час утра вообще-то! Об этом я и поспешила ему сообщить.

Он не ответил. Кинул на меня презрительный взгляд, и поднявшись быстро зашагал по направлению к дому. Почему-то именно эта его реакция меня задела, и я вскочила.

– Эдриан!

Он остановился, но не обернулся. Подбежала к нему, и глядя прямо в глаза спросила:

– Почему ты так себя ведешь?

– Как? Я тебя даже не знаю. Появилась из ниоткуда, ходишь по дому, может ты воровка, откуда мне знать? Новая подружка Шерил? Тогда где она сама, и почему не взяла тебя с собой?

– Я точно не знаю где Шерил. Она сказала, что уехала по делам фирмы… – Я готова была расплакаться. Гормоны что ли шалят. – Я уеду сразу, как только она вернется. Доктор рекомендовал мне отлежаться пару дней, говорит, что в моем состоянии крайне опасно садиться за руль… Я попала в аварию, а брат Шерил случайно нашел меня, и привез сюда. Я ведь говорила.

Эдриан молчал, и может быть мне, конечно, показалось, но слушал он меня внимательно. Даже хмурое выражение лица вдруг пропало, и во взгляде появилась некая тревога.

– Почему произошла авария?

– Кто-то, не очень внимательный, вылетел на встречку. Машины столкнулись, мою выбросило с трассы… – В ушах, словно наяву, послышался скрежет металла. Меня передернуло, я невольно обхватила себя руками, как будто защищаясь от ненужных воспоминаний.

– Ты куда-то спешила? – Безразлично спросил Эдриан, но в голосе все же чувствовалась заинтересованность.

Не стала вдаваться в подробности.

– На концерт. У моей группы должен был состояться концерт в тот день… В общем, это уже не важно.

Мы стояли с минуту друг напротив друга, и никто из нас не спешил уходить. Мне стало неловко от его взгляда, и на мгновение показалось, что напряженность между нами исчезла. Решила попытать счастья, а вдруг не откажет?

– Мне правда неудобно просить тебя об этом, но… ты не мог бы дать мне свой телефон, позвонить? Мой скорее всего остался в машине; по крайней мере, Шерил отдала мне только скрипку.

Я не надеялась, что он войдет в мое положение, и немало удивилась, когда Эдриан молча достал из кармана мобильник и протянул мне.

– Я буду в кабинете, найдешь меня там, – он обошел меня, задев плечом, как будто нарочно, и скрылся за дверьми дома.

Вернулась на скамейку, покрутила телефон в руках, ковыряя землю носком белых ботинок. Мамин номер я помню наизусть, и еще минуту назад была полна решимости ей позвонить. Но сейчас меня терзали сомнения. Что ей сказать? Что я неизвестно где, наедине с незнакомым мужчиной, что живу у него дома почему-то… Что?

Спустя пять минут я все же набрала ее номер.

– Алло, – в трубке прозвучал родной голос.

– Мам, – я перевела дыхание, – это я. Надеюсь, я тебя не разбудила?

– Софи! О небеса, я звонила тебе тысячу раз! Что случилось, что с твоим телефоном?

– Со мной все в порядке, я… я дома. Телефон мой все-таки сломался. Помнишь, я говорила тебе, что он стал немного подвисать. И вот вчера он выключился, насовсем, – и кто только научил меня так безбожно врать?.. Но сказать правду я не могла, незачем ее расстраивать.

– Я вышлю тебе денег на ремонт, скажи только, сколько надо?

Да нет у меня телефона, и карточек с собой нет, некуда переводить… Я сглотнула вставший в горле ком, потерла глаза, не давая себе разреветься, и постаралась говорить как можно жизнерадостнее.

– Спасибо, но пока не нужно, я что-нибудь придумаю. Расскажи лучше, как у тебя дела?

– У меня все замечательно! Представляешь, на соревнованиях Дэвид занял первое место! Первое! Он так к этому стремился! – Мама взахлеб стала рассказывать, как ее муж, и по совместительству мой отчим, к которому она и переехала в другую страну несколько лет назад, рад своей победе. Говорит, что он даже ее никогда не обнимал столь крепко, как призовой кубок за первое место по Конкуру.

С трудом нашла в себе силы посмеяться вместе с ней, глотая при этом слезы так, чтобы она ничего не поняла.

– Кстати, Дэвид предложил поехать к тебе на следующей неделе. Ты как, у тебя нет планов на выходные? Помнится, ты говорила, что концерт в клубе будет единственным твоим выступлением в этом месяце? О, мы так хотели приехать, но мой муж готовился к соревнованиям, и никак не смог вырваться… Прости, надеюсь ты не сильно расстроилась?

Я расстроилась? Да спасибо небесам, что они все-таки не смогли приехать! Сейчас бы который день слушала от них обоих, лекции по правильному вождению машины, а если бы стала спорить, то лишилась бы ключей на пару месяцев. И что, что я уже взрослая? Мама, такая мама…

– Нет, нет, все в порядке! Концерт был самым обыкновенным, ничего нового и выдающегося я не сделала. – Ага, совсем ничего…

Странное чувство охватило меня, когда хотела сказать, что буду ждать их на следующей неделе, и ляпнула первое, что пришло в голову:

– Знаешь, а давай я сама приеду? Ну, правда, я еще никогда не была в Мельбурне, и вам не придется тащиться так далеко.

Мой взгляд упал на окна рядом со спальней Эдриана, может мне показалось, но кажется, я видела там его силуэт. Он пропал, как только я подняла голову.

– Замечательная идея! Я куплю тебе билет, и вышлю по е-мейл, хорошо?

– Да, спасибо, мам, – я оторвала взгляд от окон. – Мне пора бежать, я позвоню тебе еще, как только починю телефон, ладно?

– Хорошо, милая звони чаще. Пока-пока!

Успокоилась, только когда в трубке послышались короткие гудки. Кажется, я ничем не выдала свое плачевное состояние. Значит, несколько дней у меня точно есть. А потом – Австралия! Давно туда собиралась, но из-за постоянных репетиций в группе, не было времени на путешествие. Сейчас же, я свободна, как ветер в поле, как птичка в небесах… В общем, полно свободного времени.

Кабинет Эдриана я нашла почти сразу, как ни странно. За массивным столом из ореха он сидел одетый в темный костюм, неужели. Поднял глаза, как только я вошла.

– Стучаться не учили? – Нервно спросил он.

Я опешила. Видимо, там внизу, мне показалось, что отношения между нами наладились… Но, да, постучать и правда было нужно. Но не говорить же сейчас, то я просто напросто забыла.

– Спасибо за телефон, – ага, и за деньги которые я проговорила, звоня в роуминг.

Я быстро положила мобильник на столешницу, прямо перед ним, и от неожиданности ойкнула, потому что он схватил меня за запястье. Опомниться не успела, как рукой он притянул меня к себе за шею, а его губы впились в мои.

От возмущения я даже не почувствовала поцелуя, который прервался от звонкой пощечины.

– Ты что творишь?! – Меня всю трясло, а бушующий огонь в его глазах не прибавлял спокойствия. Ударила я его сильно, ладонь буквально горела.

– Да так, захотелось, – он с безразличным видом вернулся к бумажкам на столе.

– Придурок! – Вылетела из кабинета, и дала волю слезам. Не будь дверь раздвижной, хлопнула бы ею со всей силы. Дурацкие технологии!

ГЛАВА 4

Виктор

Дочь? Какая дочь?

– Простите, но вы меня с кем-то перепутали, – Виктор зажмурился, приоткрыл один глаз, затем другой.

– Я вас ни с кем не путаю. Вы, единственный, кто знаете правду, – каждое ее «вы» было с таким нажимом, казалось, что его вталкивают в разум. – Вы проводите исследование, которое должно помочь… особенным людям.

– Вы, милая барышня, что-то путаете, – он старался говорить уверенно, но мгновенно сбившееся дыхание выдавало его с головой.

– Путаю? – Зарычала девушка, причем, зарычала в буквальном смысле. – Я знаю все о вас, и советую поверить мне, иначе ваша дочь посетит райские сады… в очень скором времени.

Виктор молчал. Его мозг усиленно работал, пытаясь найти верное решение. Девушка нетерпеливо громко дышала в трубку.

Где-то упустил утечку информации. Из тех, с кем он работал, большая часть – мертвы. А те, кто знают – всего пара человек, они бы не позволили этому случиться. Вся информация держится в строжайшем секрете.

Черт! Виктор обдумывал, что сделает, когда найдет предателя.

Все же попытался взять себя в руки. Он не на шутку испугался, что не сможет противостоять. Тем более оборотням. Они сильны. Их человеческая сущность благодаря волчьей ипостаси имеет много преимуществ. Сверхчеловеческое чутье: используя эту способность, они могут узнать, что кто-то находится в непосредственной близости. Отличают свою стаю от другой – знают запах каждого члена стаи. Сверхчеловеческий слух. Ускоренная регенерация. Скорость и сила. Тело оборотня очень гибко, отлично переносит любые физические нагрузки.

– Хорошо, – твердо ответил он. – Я предлагаю встретиться и все обсудить. Как вы на это смотрите?

– Положительно, – заверила она.

– Завтра. В полдень. Парк. Центр города, – отчеканил он.

Вместо ответа Виктор услышал короткие гудки.

Голова жутко болела, что в последнее время стало уже привычным. Ноги подкашивались. Сердце билось так, как будто строчит из пулемета. Руки тряслись. Состояние, словно ты игрушка Лего, которую разобрали на части, изучив все ли на месте, а затем бросили ненужную вещь в пыльную коробку.

Доктор рассеянно осматривал комнату, пока его взгляд не уперся в то, чего он хотел больше жизни.

Оно сидит напротив него, и немигающим взглядом смотрит. Виктору удалось, наконец, сломать все законы природы. Он видел перед собой волка. Несмотря на сущность хищника – в его взоре ясно читалось понимание и человечность.

Доктор осторожно поднялся со стула, проверяя, удержат ли его ноги. Собрался с мыслями.

Эксперимент. Вот что сейчас важно. С остальным он разберется завтра.

Окончательно придя в себя, Виктор продолжил опыты.

Последняя фаза исследования закончилась поздно ночью. Пациент спал мертвым сном; его измученный организм был сейчас вне зоны сознания. Если бы это был обычный, среднестатистический человек, то он бы не выдержал подобных изощренных методов воздействия.

Но сейчас все получилось. Виктор был доволен результатом. Он и сам вымотался, но необходимо закончить и заполнить журнал записями. Метки в журнале точны, без лишней воды, скорее напоминали инструкцию по выживанию с побочными эффектами. Вот только эффекты были уникальными, каждый оборотень по-разному реагировал на тот или иной этап исследования. Виктор в сносках указал это. Что для одного успех, для другого муки.

Провозившись с записями практически до рассвета, доктор отправился в каморку, прилег на кушетку и закрыл глаза, тяжело вздохнув.

Желаемый крепкий сон все не шел, мужчину терзали сомнения, и… страх. Любой шорох слышимый с улицы, заставлял подскакивать с постели и прислушиваться.

Он думал о том, что сказала девушка, та, что звонила сегодня. Несложно было догадаться, что она оборотень, поэтому он не стал спорить с ней – ибо эти существа непредсказуемы в гневе. И конечно, он рисковал, назначив ей встречу. Если она придет не одна, а с целым кланом, то ему несдобровать.

Виктор сидел в парке, нервно кусая нижнюю губу, то и дело бросая взгляд на часы. Его левая нога бессознательно дергалась вверх-вниз. Руки крепко сомкнуты в замок.

Его надежды оправдались – девушка пришла одна. Высокий рост, длинные вьющиеся волосы. Кожаные плащ и брюки, ботинки на высоком каблуке. Виктор, наблюдая за ней издалека, невольно залюбовался ее необычной, холодной красотой.

Поравнявшись с ним, она молча присела рядом.

– Добрый день, – начать разговор он решил с фамильярности.

– Доктор Клэйтон, я пришла сюда не для того, чтобы разглагольствовать на те, или иные темы. Поэтому, перейду сразу к делу, – она смотрела прямо перед собой, словно рядом никого не было.

– Хорошо. Только, объясните мне, я не понимаю, с чего вы решили, что та девушка моя дочь? У меня отродясь не…

– Я не собираюсь что-либо вам доказывать, – четко, с ударением на каждое слово произнесла незнакомка, не дав Виктору закончить мысль. – Вы ведь умный человек… Я хочу получить результаты исследования. И я их получу, во что бы то ни стало, любой ценой. А как это произойдет, решать вам. Я могу забрать их силой, или вы добровольно отдадите все свои записи.

Ее голос изменился, в нем слышалась злоба и явная агрессия в его сторону. Девушка медленно повернула голову, их взгляды встретились, но Виктор тут же отвел глаза. Он не мог противостоять этому натиску. Бешено бьющееся сердце отдавалось эхом в барабанных перепонках.

Виктор не знал, что ответить на это. Он молчал.

– К тому же, о нашем разговоре никто не должен узнать.

– Кто рассказал вам об исследованиях?

– Сейчас уже это не имеет значения, – отрезала она.

Виктор думал о том, что у него есть дочь и том, что его исследование убьет много оборотней и людей, если попадет не в те руки. Или, если эксперимент будет проводить дилетант, то умрет еще больше людей. Первая мысль его пугала. Даже если это не его дочь, и девушка, сидящая рядом, что-то напутала, кто бы это ни был – человеку грозит опасность. Его загнали в тупик, и единственная возможность вырваться, развернуться и сделать то, о чем просят.

– Хорошо, – наконец ответил он, – только мне нужно время, необходимо кое-что закончить.

– У вас есть два дня. Все необходимое оборудование у нас имеется, – констатировала девушка.

– Без меня вы не сможете повторить эксперимент. Если хоть что-то сделать неправильно, пациент умрет, – он старался убедить ее, но видел, что она полна решимости и не отступит.

Девушка задумчиво смотрела прямо перед собой, словно не замечая собеседника.

– Ну что ж, – они оба поднялись со скамьи. – Где вас искать, я знаю. Попытаетесь сбежать, или кому-то рассказать, вам и вашей дочери конец.

Ее губы растянулись в злой улыбке, в глазах плясали огни. В голове доктора мелькнула мысль, что если у самого дьявола есть жена – то выглядит она именно так. Тысячи мурашек пробежали от ее улыбки, остановившись в области затылка.

– Мы придем за вами, в это же время, через два дня. Настоятельно советую быть готовым, и все перепроверить.

Девушка резко развернулась, спешным шагом покинула парк и села в автомобиль со стороны водителя. Был ли в машине кто-то еще, разглядеть не представлялось возможным, наглухо тонированные окна скрывали салон автомобиля.

Виктор тяжело опустился на скамью и закрыл лицо руками. Известие о его предполагаемом отцовстве, заставили вернуться мыслями в прошлое. В то самое время, когда он еще был счастлив. Память вернула его на много лет назад к былой любви…

Мария! Очень красивая, милая, элегантная… Девушка с невероятно добрым сердцем. Не влюбиться в нее было невозможно.

Старые воспоминания хлынули такой щемящей тоской, что по его щекам покатились слезы.

Это было двадцать четыре года назад, но он помнил все в таких мельчайших подробностях, словно это было вчера

Искреннюю улыбку, нежный голос и васильковые, всегда блестящие счастьем, глаза. Когда она смотрела на него, казалось, что сам океан берет и уносит на своих волнах в неведомые, но такие прекрасные дали.

Он влюбился практически сразу. В тот самый миг, когда увидел ее впервые за игрой на рояле. Потрясающе красивая музыка влилась в его сердце, овладела им, и только потом Виктор увидел ЕЕ.

Их любовь была взаимной, страстной, нежной.

Тогда казалось, что это навечно. Что никто и ничто не сможет разлучить их.

Джонатан.

Он стал именно тем, кому удалось это сделать.

Виктор всегда мечтал достичь успеха в своей области, еще не окончив университет, буквально «видел» себя выдающимся ученым. Поэтому он не смог устоять. Своими собственными руками разорвал, как оказалось, не такую уж и крепкую нить любви к Марии. О чем пожалел уже тысячи раз.

Джонатан.

Виктор встрепенулся, вспоминая, где находится и что здесь делает.

Душевная боль сейчас была первостепенным чувством; тогда, двадцать четыре года назад, он думал, что поступает правильно. Но уже давно его уверенность разлетелась на мелкие осколки…

Осталось только довериться брюнетке, и попытаться сделать так, чтобы все годы кропотливой работы не улетели впустую.

Несколько раз по пути в лабораторию, доктор замечал в зеркало заднего вида, медленно плетущееся далеко позади, черное БМВ. Не могло быть никаких сомнений – брюнетка следит за ним. Хочет проверить, что же он собирается делать, или с какого моста вздумает прыгнуть.

Виктор согласился на ее условия, потому что не хотел, чтобы его исследованиями пользовались злые люди. Он не хотел, чтобы кто-то пострадал и кому-то причинили боль. На его сердце и так лежит непосильный груз в сорок семь смертей, допустить еще хоть одну, он не мог.

Крутанув руль автомобиля влево, Виктор включил музыку. Дорога неблизкая, и отягощать себя и без того мрачными мыслями он не имел желания. Решил, что в такой ситуации ему поможет его любимая Ванесса Мэй. Эта девушка с первых секунд игры на скрипке завладела его сердцем. Любая ее композиция уносила его, и не отпускала до последнего аккорда. Ему казалось, что любое произведение скрипачки Мэй, можно подобрать саундтреком к его жизни, или даже по отдельности к каждому ее этапу.

Виктор и не понял, как оказался на подъездной дорожке у лаборатории. Музыка заставила его забыться на время, и он был этому несказанно рад.

Выйдя из машины, доктор внимательно посмотрел по сторонам; БМВ остановилось чуть поодаль, но двигатель девушка не заглушила, готовая сорваться с места в любой момент.

В дверях лаборатории появился номер сорок восемь. Он успел привести себя в порядок. Длинные волосы вымыты, расчесаны и убраны резинкой назад. Побрился, переоделся в чистую свежую одежду. Выглядел теперь весьма презентабельно.

Виктор впервые понял, что перед ним не человек – буквально мишень для волков. Они будут пытаться либо убить его, либо выудить из него информацию об исследовании.

Сорок восемь посмотрел за спину доктора. Увидев машину, открыл рот, но Виктор затащил его в лабораторию и закрыл дверь на все замки и щеколды.

– Что-то случилось, док? – Взволновано спросил пациент.

– Нет, – отрезал Виктор. – Не стоило тебе выходить.

Он взъерошил волосы, беспокойно осмотрел помещение и едва не спотыкаясь, помчался к рабочему столу.

– У нас есть два дня. Мы должны все перепроверить! Я должен быть уверен, что все работает, – Виктор был в панике, еще немного и мужчина шлепнется обморок.

– Все работает, – заверил сорок восьмой. – Сегодня пока вас не было, я несколько раз обращался, в этом больше нет никаких сложностей. Я все больше и больше понимаю, как это происходит. Пока приходится контролировать волка, но я помню что делал, когда находился в его шкуре. Думаю, что совсем скоро мы поймем, смогут ли ужиться друг с другом обе ипостаси. Ни я, ни волк не испытываем чувства дискомфорта или желания отторгнуть друг друга.

– Ты молодец, – Виктор похлопал его по плечу.

– Что хотела та девушка?

Доктор опустился на стул, запустил руки в волосы и тяжело вздохнул.

Читать далее