Читать онлайн Пояс Оби бесплатно

Глава 1

Айуми

На самой вершине холма располагалось знакомое мне синтоистское святилище с выступающими воротами, называемыми тори, через которые проходит граница между обычным миром и священной землей. На моем пути не было ни единой скамейки, чтобы передохнуть, только выступающие каменные ступеньки, проводящие путника к вершине. Тем временем ветер усиливался, поднимая вверх мои волосы, закручивая их в танце.

Пройдя примерно одну треть пути, я решила передохнуть, но сильные порывы ветра не дали мне сделать это, и я ускорила шаг. Накрапывал дождь, медленно переходящий в холодный ливень. Уже возле ворот святилища я была мокрая насквозь, чувствуя, как одежда прилипла к моему телу, неприятно сковывая движения. Не забыв поклониться, я быстро вбежала на территорию храма в поисках убежища. Крыша тэмидзуя1 как раз была широкой, чтобы переждать еще пару минут.

Сегодня, субботним утром, я проснулась очень рано и, раздвинув жалюзи, увидела сильный дождь, бьющий по стеклу, но прогноз показывал, что небо прояснится к обеду, но, видимо, меня снова обманули. Мысленно похвалив себя, что смогла добраться в непогоду, я наконец-то смогла перевести дыхание.

Мысли были все такими же. Волнение перед финальными экзаменами. Краем глаза можно было заметить проходящих мимо монахов, чьи подолы кеса уже изрядно почернели от дождевой грязи. Я вытянула руку перед собой, проверяя, насколько можно двигаться дальше. Решив не оттягивать время в ожидании чистого неба, я вбежала в главный храм святилища.

Бросив монетку в ящик и позвонив в колокол, я направилась вешать деревянную табличку эма. Вдоль стены я заметила и чужие записи: кто-то просил любви и здоровья, кто-то – богатства и успеха, я же направилась вешать табличку с желанием в другой конец стены. Во время экзаменов можно увидеть много студенческих дощечек, где будут написаны пожелания удачи или успешной сдачи экзаменов. Именно поэтому, решив не пренебрегать японской традицией, я отправилась рано утром в святилище.

В марте погода очень капризная и непредсказуемая, но тем не менее мне очень хотелось увидеть море. В Токио его не найти, поэтому мой маршрут проходил через соседний город, добраться до которого можно было на поезде.

Спустившись из святилища, я направилась к морскому побережью, где можно было заметить ранних рыбаков, скармливающих свой небольшой улов местным котам. Тишину на берегу нарушает лишь монотонный шум волн, рассекаемых большими камнями на две части. Вода все еще была холодной, но желание окунуть ступни было сильнее. Сняв с себя грязные от прилипшей грязи кроссовки, я погрузила свои ступни в воду. Начиная от кончиков ног, по моему телу рассыпались мурашки.

Тучи сгущались сильнее, поднимая волны все выше и выше. Еще пара минут – и снова пойдет ливень, а это значит, что нужно быстрее уносить ноги.

В поезде людей было не слишком много, в основном все местные. Японцы всегда смотрели на меня с долей подозрения. История говорит, что японцы долгое время не позволяли иностранным кораблям подплывать к берегам, опасаясь интеграции иностранцев в их повседневную жизнь. Оберегая себя от всего иноземного и чужого, японцы старались сохранить свою самобытность и культуру. Теперь же современная Япония представляет собой огромный котел разных национальностей, и трудно поверить, что страна была не готова к чужому.

Дорога от Дзуси до моего района в Токио отличалась обилием красивых пейзажей за окном, поэтому время проходило совсем незаметно, но кажется, в окно никто никогда из пассажиров не смотрел, находя это занятие менее привлекательным, чем собственный телефон.

Доехав до университетского кампуса, я увидела на остановке свою соседку Лилиан, с которой мы вместе учились на факультете истории.

– Хэй, Айуми-тянь, ты где ходишь? Ты разве не обещала со мной посидеть и посмотреть самые сложные темы экзамена? – слегка разочарованно проговорила она, но тут же озорно улыбнулась. Мы с Лили были удивительно разными людьми, но тем не менее неплохо уживались в небольшой комнатке. Некоторые ее привычки сводили меня с ума, например ее вечно торчащие волосы, которые лезли в рот не только ей, но и всем тем, кого она обнимала.

– Пока ты спишь, солнце уже сядет, – проворчала я, убирая ее волосы с себя. – Сегодня все повторим, хотя начинать учиться нужно было еще шесть лет назад, – сказав это, я мельком подмигнула Лилиан.

Меня удивляло, с какой легкостью везение было всегда на ее стороне. За все те годы, пока мы знакомы, не было ни одного экзамена, который бы она не смогла осилить, прилагая при этом минимум усилий. И дело тут вовсе не в таланте, а в практическом везении. В отличие от Лилиан мне приходилось часами просиживать в библиотеке, иногда засыпая за учебниками по древней истории, чтобы доказать, что никакое везение или удача мне не нужны.

– Синдром отличницы, как скучно, – протянула Лили, задумчиво ковыряя что-то у себя под ногтями. – Ты за четыре года всего два раза выходила в идзакая и тем не менее уходила оттуда быстрее, чем тратила на дорогу. Это ли не преступление, Айуми-тянь!

– Просто кое-кто любит учиться, а другой кое-кто… списывать мои рефераты, – протянула я и легонько стукнула подругу в плечо. – Ладно, сегодня после ужина я буду в кампусе. Но не забудь взять плату! – усмехнулась я и повернулась в сторону общежития.

– Чрезмерное поедание вагаси ведет к занудству, – крикнула мне вслед Лилиан, но я не дала ей увидеть свою улыбку на лице.

Как и следовало доказать, поедание вагаси привело только к расстройству живота. Традиционный японский десерт сразу пришелся мне по душе, как только я перебралась из своей невзрачной деревни в Токио. В основном он отличался менее сладким вкусом, чем привычные русским людям сладости, а для некоторых он и вовсе был пресным.

– Наверное, купила не самые свежие, – пробормотала я, одарив свою спящую соседку не самым приятным взглядом. Надевая пушистые тапочки на ноги, я заметила, что в кампусе было темно и прохладно. По каким-то причинам здесь в полночь любили вырубать свет, не предусматривая, что кому-то ночью понадобится сходить в туалет. До него было идти примерно метров десять через огромный, обширный коридор, по обеим сторонам которого расположились другие комнаты студентов старших курсов.

Кстати говоря, из всего общежития только у нас отсутствовал встроенный туалет в комнате, поэтому нам приходилось довольствоваться общим, но зато идеально чистым. Открыв дверь туалета, я вздрогнула, но не испугалась фигуры, представшей передо мной.

– Эй, как тебя сюда занесло? Ты что… подглядываешь? – удивилась я, давно узнав человека, скрывавшегося в темноте.

– По-моему, кто-то часто смотрит порно, иначе тебе бы не пришла эта мысль первой, – сузил он свои и без того узкие глаза. – Волосатые вагины меня не интересуют.

– О, а ты знаешь, что они волосатыми бывают, – в ответ парировала я, но была сражена дружеским хлопком по плечу.

С Макото мы были знакомы еще с первого курса, когда только поступили в университет. Он был таким же полукровкой, как я. Если моя мама была русской, а отец японцем, то у Макото мама – японка, а отец – китаец. Но тем не менее мы сразу нашли общий язык, хоть я и в меньшей степени была похожа на русскую, но нас иногда принимали за обычную, а не интернациональную пару. Но ничего серьезного между нами никогда не было. Иногда он меня раздражал, но убежать я от него никак не могла. Учеба в магистратуре предусматривала продолжение изучения главной специальности, что и в бакалавриате, а так как мы вместе изучали историю Японии первые четыре года, в магистратуре отделаться от него не получилось.

– Так что же ты здесь забыл?

– Бессонница, знаешь, – прозевал Макото и спрыгнул с подоконника. – Завтра финальные экзамены, а через две недели защита. Нервно мне.

– Поэтому ты решил спуститься в женский туалет?

– Ну да, а чем еще заняться? Если только… – произнес он, ехидно заворачивая рукава пижамы. Макото был жутким пошляком, поэтому я бы никогда не хотела побывать в его голове с извращенными фантазиями.

– bèn dàn2, – с вызовом я произнесла то единственное китайское ругательное выражение, которое я знала.

– Вау-вау, Айуми-тян, ваш китайский улучшается с каждым днем.

– Благодарю Нефритового императора. А теперь ты не мог бы уйти, у меня… внештатная ситуация.

– Фу-фу, – скривился он и зажал нос рукой. – Зря я хотел ЭТОГО!

– Ты! – не удержалась я и пнула его ногой. – Уходи, иначе закричу!

– Кричать будешь завтра, когда сдадим экзамен. Как насчет отпраздновать где-нибудь?

– Макото-кун3, либо ты сейчас выйдешь, либо ты услышишь или даже увидишь то, что ты не сможешь забыть.

С этими словами я наконец-то смогла закрыть за собой дверь и вспомнила, для чего сюда пришла.

Глава 2

Айуми

Мой карандаш медленно скользил по бумаге, настолько медленно, что я успела переписать свой ответ на листе дважды. Вопрос в билете был очень простым, но мне было непросто вызываться первой для ответа. «Падение сёгуната и реставрация Мейдзи». Так звучал вопрос, на который у меня был исчерпывающий ответ. Я помню, как папа в детстве часто рассказывал мне на ночь сказки о разных ёкаях4, кицунэ5, тануки6. Но после сказок, в которых кицунэ пьет человеческую кровь и убивает людей, папа медленно сводил фокус на политические басни, где мне становилось скучно и я засыпала. Но некоторые его истории до сих пор помогают мне учиться.

– Айуми-сан7, не желаете первой ответить на вопрос? Или вы, может быть, хотите переписать свой ответ на листок в третий раз?

Наблюдательность учителя иногда заставляла меня нервничать, так что иной раз мои ладони покрывались горячим потом. Сэкигути-сан был самым строгим преподавателем на всем факультете. Его проворные и неудобные вопросы заставляли понервничать даже тех, кто собирался защищать докторскую диссертацию, порой люди бросали свои незаконченные диссертационные исследования и уходили из университета, и ко мне он был не менее строг. Он знал моего отца и был его лучшим другом. И именно Сэкигути-сан настаивал на переезде в Токио и поступлении в императорский университет, один из самых престижных вузов на всей территории Азии, но об этом факте не знал никто, и мне нужно было об этом помалкивать.

– Да, я готова, – с дрожащим голосом встала со своего места и направилась к преподавательскому столу.

– Вы можете приступать, – с улыбкой произнес он, когда я уселась на стуле.

Я набрала в легкие побольше воздуха, слегка выдохнула, и поток мыслей нашел правильное русло, расставляя факты вопроса по невидимым полочкам один за другим. Спустя десять минут мне даже показалось, что все пройдет действительно гладко, а если повезет, то мне не зададут вопросов.

– Период после падения сёгуната Токугава стал периодом правления восстановленной власти императора, и в исторической науке он…

Любая подготовка к экзамену требовала тщательной работы с источниками. Многие преподаватели не терпели иностранной трактовки исторических вопросов Японии. Особенно часто споры возникали между иностранными студентами об итогах Второй мировой войны, в которой спорно оценивалась роль Японии. И единственный выход не попасться в ловушку – читать японские исследования. Благо последний семестр был полностью посвящен эпохам Эдо и Мэйдзи.

– А вы знаете, как умер Токугава?

– Простите, что? – удивилась я. Вопрос застал меня абсолютно врасплох.

– Вам какая больше версия нравится: умер ли он от венерических заболеваний или же от пищевого отравления?

Началось именно то самое, чего я и ожидала. Среди всех преподавателей только Сэкигути-сан проявлял мелочность к малоизвестным деталям истории. Скорее всего, мне не удастся пойти в японский бар, который все здесь называют идзакая, вместе с другими ребятами. Меня охватил озноб, как будто меня с ног до головы облили ледяной водой. Этот день можно считать худшим в жизни. Не считая дня смерти отца. Раз этот бой заранее проигран, то можно расслабиться.

– Я бы хотела придерживаться версии, что все-таки его не убил секс.

Как только я поняла, что слетело с моих губ, было уже поздно. По аудитории пронесся едва уловимый смешок.

– Айуми-сан, я бы хотел попросить вас остаться и подумать над своим ответом еще раз. Перед вами десять студентов, – строго сказал он, нахмурив брови и крепко сжав челюсть. – Вас не затруднит? Или же вы можете прямо сейчас покинуть аудиторию, так и не узнав, сдали вы или нет.

Мучительно склонив голову, я ушла в конец аудитории. В конце концов, это было ожидаемо. Еще тогда, шесть лет назад, Сэкигути-сан предупредил меня, чтобы я не рассчитывала на его поддержку и снисходительность.

– Все, что я делаю, только исполняю волю твоего отца. Тебе придется учиться не поднимая головы, если ты действительно хочешь окончить университет. И если кто-то узнает, что я приложил руку к твоему поступлению, то из-за него уйду либо я, либо ты. В любом случае такой расклад дел не обесценивает твои таланты и познания в истории, но имей это в виду. В конце концов, даже на вора десять лет надо учиться.

Спустя полтора часа в аудитории никого не осталось. Сдали абсолютно все, даже Лилиан, в голове которой информация держится ровно десять минут.

– Сэкигути-сэнсей, могу ли я узнать результат своего ответа?

Последовало молчание, в воздухе витало напряжение. Преподаватель не должен оставаться наедине со студентом, такое негласное правило было в университете, именно поэтому я так не любила эти разговоры, боясь, что кто-то может неправильно понять. Он медленно отошел от стола, попутно раскладывая вещи на их места.

– А вы уже думали, чем займетесь после магистратуры?

– Нет, – поспешно ответила я. – Пока нет.

Затем снова молчание. Сэкигути-сан словно не решался сказать то, что думает, но считал нужным. Достаточно было обратить внимание, как задумчиво подбирает нужные слова.

– У вас достаточно глубокие знания, Айуми-сан, и мне удалось даже взглянуть на некоторые тезисы вашей выпускной работы. Мой вам совет – остаться здесь и продолжить свои исследования. Возможно, мне удастся найти того, кто разделит ваш труд.

У меня никогда не хватало смелости спросить его напрямую, почему он мне помогает. И почему он так мало говорит об отце? С того дня, как только я была зачислена в университет, любые личные темы пресекались. Между нами оставалась дистанция преподавателя и студента. Даже сейчас я смотрю на него и в голове пытаюсь представить образ отца. Как бы он выглядел сейчас, если бы…

– Айуми-сан, – обратился Сэкигути-сан, вырывая меня из своих раздумий. – Вы расслышали меня?

– Да… Мне… мне нужно идти, простите, мне действительно нужно подумать над ответом. Спасибо, – быстро проговорила я, параллельно совершая одзиги.

Мне почти удалось скрыться за дверью, как его голос снова раздался позади меня:

– Если бы он был здесь, то гордился бы тобой, – его последняя фраза ненадолго повисла в воздухе, но я тем временем скрылась за дверью.

Жизнь уже преподнесла мне довольно много уроков, но я совершенно ничего не знала об умении навсегда зачеркивать прошлое и двигаться дальше.

Глава 3

Айуми

«…Районы, в которых располагались общины гейш, назывались „цветочными улицами“ (ханамати). У гейш не было фамилий, а имена переходили по наследству от предыдущих гейш этого ханамати. Сделать гейшу своей „второй женой“ было по карману только самым богатым, лишь наличие высокого социального статуса и большого достатка могло позволить мужчине такую роскошь. Содержать гейшу считалось особым шиком, престижем и не просто приветствовалось, но и почиталось…»8

Последние слова из книги были аккуратно перенесены в блокнот с заметками для моей выпускной работы. Время от времени я действительно пользовалась ноутбуком, и это было практично, но бумага и ручка могли в большей степени заставить информацию перевариться в голове.

За исключением редких дней, когда я готовилась к экзаменам в общежитии, Лилиан при любой возможности давала понять, что я слишком старомодна и мне давно пора скачать приложения для заметок на айпад.

– Никто не хранит такой объем информации в бумажном виде! – с упреком как-то сказала она, с небрежным видом оглядывая кучу аккуратно разложенных блокнотов.

– Зато ты всегда знаешь, что подарить мне на день рождения, – аргументировала я. Это была чистой воды правда,

– Очередную макулатуру, да-да, всем нам это знакомо, – вздыхала она.

– А вот тебе сделать подарок – задача не из легких, – отшучивалась я. – Легче взобраться на Фудзияму дважды.

Два часа прошли незаметно. В библиотеке почти не было людей, потому что время близилось к девяти вечера, и скоро придется уходить, хотя мне так хотелось остаться. Здесь было мое убежище от шумного Токио. К шуму этого города невозможно привыкнуть ни через год, ни через шесть лет, поэтому с момента обоснования в Японии я нашла немало уютных и тихих мест, среди них были и синтоистские святилища. Но делать домашние задания и писать выпускную работу в храме было не самой лучшей идеей из-за отсутствия места, где я могла бы разложить свои вещи, поэтому я просто частенько приходила туда помолиться за себя и за других.

С момента нашего последнего разговора Сэкигути-сан больше не попадался мне на глаза, или же я старалась обходить в университете те места, где чаще всего можно было на него натолкнуться. Но признаться честно, мне было приятно знать, что он читал мою работу. Мое исследование предполагало современное понятие гейши в Японии. Не что-то совсем новое для науки, но я решила добавить много значимых деталей в труды других исследователей и тем самым защититься этой весной. Осталось десять дней.

В моем кармане завибрировал телефон. К удивлению, это было сообщение от Макото.

Макото [20:45]

Справа от библиотеки и до конца улицы есть бар SUISUI. Мы все уже там. У тебя есть 10 минут.

«Все?» – мгновенно пронеслось у меня в голове.

Лилиан и Макото были для меня самыми близкими и самыми занудными друзьями, а слово «все» явно предполагало больше двух людей. В России у меня осталась подруга детства, с которой мы были не разлей вода почти до самого моего отъезда в Японию. Но с каждым годом наше общение становилось все менее активным и сократилось только до лайков и комментариев в социальных сетях. Мне ее не хватало. За шесть лет я так ни разу не была дома. На этом настоял Сэкигути-сан.

Я подавила в себе маленькое раздражение, собрала по столу разбросанные ручки и карандаши.

– Всего один час, и в 22:00 я уже вернусь к себе, – дала я обещание самой себе напоследок.

Дверь за мной закрылась, а вместе с ней прозвенел колокольчик – фурин, который японцы любили вешать из-за его якобы способности создавать прохладу, воздействуя звуком на организм.

На первый взгляд заведение было очень похоже на закусочную. Хоть пространство и небольшое, зато обставлено очень уютно.

Глазами я быстро отыскала белые волосы Макото, которые явно выделялись на фоне облысевших взрослых японцев. Большинству посетителей бара было давно за 40, и наша молодая компания явно добавляла колорит этому заведению. В дальнем углу я увидела незнакомого мне человека, а рядом с ним Лилиан, которая держалась за свой живот, очевидно услышав недетскую шутку.

– Айуми, ну наконец-то, мы все заждались, – сказала Лилиан, рукой показывая на мое место. – Садись рядом с Такуми-саном.

Наши взгляды мимолетно встретились еще раньше, когда я пыталась пройти через середину зала до нашего стола в углу. Мне даже на секунду показалось, что он европеец, но чем ближе я подходила, тем сильнее мое заблуждение развеивалось, и передо мной был стандартный японец. Просто чуть более ухоженный и чуть более симпатичный.

– Вас зовут Такуми? – спросила я, глядя на человека, который явно был для нас не сверстником.

– А вас зовут Айуми? – произнес он это с удивительно похожей интонацией, не забыв при этом вздернуть свой острый подбородок.

– Нет, – нарочно соврала я и села на предложенное место.

– Хэй-хэй, ребята, мы же только начали, Айуми, – обратился ко мне Макото, дружески похлопывая меня по плечу. – Это Такуми-сан. Мы познакомились с ним еще года два назад, когда у меня были вопросы по вложению в криптовалюты. Я даже как-то упоминал, что изучаю этот вопрос с опытным человеком. Ну так вот, это он самый, – договорив, он пропустил еще один стакан саке.

– Будешь? – предложил он мне тоже.

– Нет, мне еще на двух ногах возвращаться домой, – резко возразила я, с презрением посмотрев на весь этот набор для алкоголиков.

Это было правдой, так как стоять в метро 1—1,5 часа было не самым легким занятием, а если при этом у тебя будет плыть изображение перед глазами, то, глядишь, останешься ночевать в вагоне.

– Если дело в этом, то я могу вас подвезти, – к моему удивлению, предложил свою помощь Такуми.

На вид ему было давно за 30 лет, костюм, расстегнутая на одну пуговицу рубашка. Расслабленная поза. Все в нем выдавало человека, занимающегося точно не наукой и уж точно не историей.

На какое-то мгновение мне показалось, что он флиртует, но ошиблась.

– Подвезти всех вас, – уточнил он, постукивая костяшками пальцев по столу.

Я вздохнула и протянула к себе кувшин токкури, в котором обычно подается саке. Я очень редко пью алкоголь, даже совсем не пью, если быть точной. Но напряжение последних недель сказывалось на моем настроении и его переменчивости, и чтобы не испортить вечер своим друзьям, которые и так терпели мою некую форму асоциальности, я подвела чашку к губам, и приятно-горьковатая жидкость наполнила мой желудок.

– Приятно познакомиться, Такуми-сан, – протянула я в натянутой улыбке и попыталась расслабиться.

Глава 4

Такуми

Голубые глаза, цвета аквамарина – большая редкость. Интересно, откуда она? На японском говорит почти без акцента. Если бы она была коренной японкой, возможно, я бы решил, что у нее диалект Хоккайдо, как и у моей мамы. Она была одета в белую блузку, темную юбку, а длинные темные волосы свободно лежали по всей линии спины. Ничем не привлекательная на первый взгляд, но все же я с особым вниманием ее разглядывал.

На самом деле я вовсе не планировал сегодня никуда идти. Неделя была напряженной и загруженной, а завтра снова нужно уезжать. Но случайно столкнувшись со своим старым знакомым, не смог ему отказать посидеть в баре. Макото был неплохим парнем и быстро учился. Он даже как-то одалживал у меня денег на вложение в разные криптовалюты и с успехом смог вернуть все в короткий срок. Интересно, много ли можно заработать, изучая историю?

Я старался не задерживать свой взгляд на Айуми, чтобы это не выглядело грубым и невежественным, хотя тяжело было не смотреть и не разглядывать ее.

На протяжении вечера она поддерживала разговор и даже смеялась. Но под конец мне стало уже казаться, что все это фальшивое и она не разделяет настоящего веселья с нами, в отличие от ее соседки Лилиан.

– Извините, Айуми-сан, можете немного рассказать, чем вы занимаетесь и как давно вы в Токио? – решил я все-таки копнуть чуть глубже.

Тяжелый, свинцовый взгляд встретился с моим. Девушка совсем не умела пить, и возможно, мой образ уже поплыл перед ее глазами. Она хотела что-то сказать, уже поднимаясь со спинки кресла, но не успела, икота ее опередила. Мне показалось это забавным, но было бы неприлично смеяться над незнакомым человеком, и смог сдержать смешок.

– У-у, кого-то уже уносит, это какая чашка саке? Четвертая? – спросил Макото. – Но ничего, пить-то все равно нужно учиться, а не дыхательную гимнастику делать, вы согласны, Такуми-сан?

– Раз в год и палка стреляет, – наконец-то успокоив свою икоту, сказала Айуми. – В конце концов, через неделю я буду магистром и наконец-то съеду от вас.

Лилиан и Макото засмеялись почти в один момент, когда она тыкала в них пальцем.

– Она точно пьяна, – заключила Лилиан, все еще сдерживая смех. – Такуми-сан, вы же точно нас подвезете? Если мы здесь останемся еще на час, боюсь, ей придется остаться ночевать прямо здесь.

– Я думаю, девушке следует поесть, – предложил я. – Думаю, тарелка рамена не будет лишней для непьющего и слабого желудка.

– Вы ко всем так любезны, Такуми-сан?

Ее голос как молния прошелся по мне. Мне уже казалось, что в этот вечер у меня совсем не будет шанса завести с ней хоть какую-то беседу. Почти два часа мы обсуждали, кто сколько однажды выпивал на пивном фестивале в июне. Но Айуми, видимо, было все это неинтересно. Процесс чтения состава упаковки на влажных салфетках казался ей более увлекательным.

– Нет, – сказал я на ее вопрос. – Только к слегка выпившим студенткам.

– Значит, если бы мы встретились здесь после моей защиты, вы бы не были так учтивы? – слабо улыбнулась одна, подпирая голову одной рукой.

– Меня бы все равно здесь не было.

– А где бы вы были?

Я опустил голову чуть ниже и почти вплотную приблизился к ее лицу. Вишневый запах ударил мне в нос. Не самый мой любимый.

– Свои секреты открываю только трезвым, – прошептал я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно серьезнее.

Она не улыбалась, но и не злилась. Мне было интересно, что она ответит на мою колкость.

– Эй, вы уже шептаться начали, – недовольно сказал Макото. – Не рановато ли?

– Все хорошо, – сказала Айуми. – Такуми-сан попросил налить ему еще саке.

Не успел я опомниться, как она умело вылила содержимое кружки на мой костюм. Напиток растекся по рубашке, оставляя за собой огромные пятна. Не зная, что на это ответить, я лишь пристально смотрел ей в глаза в ожидании ее собственной реакции.

На секунду между нами воцарилось молчание. Лилиан зажала рот руками, а Макото просто не знал, что сказать.

– Хотите еще чашечку саке? – с вызовом взглянула она на меня, как солдат, сдавливающий горло своей жертве, пока она еще жива.

В обычной ситуации я бы нашел что сказать. Но ее огромные голубые глаза не дали мне произнести и слова. Слишком большие, слишком голубые, слишком притягательные.

– Айуми, ты чего… – начал Макото, но не смог договорить.

– Все нормально, – проговорил я. – Время действительно позднее. Я, как и обещал, вас подвезу. Буду ждать внизу.

Весь путь она молчала. А может быть, уже спала. Макото и Лилиан изредка о чем-то говорили, но я был достаточно глубоко погружен в свои мысли, поэтому и не расслышал, что они обсуждали.

Если можно было бы отмотать время назад, я бы выбрал шутку куда более уместную. Но девушка показала свой характер. В любом случае завтра мне улетать в Осаку, и я больше ее не вспомню. Рубашка уже подсохла. Придется соврать, что сам облил себя. Но она не поверит. В ту же секунду, как я подумал об этом, телефон завибрировал, на экране:

Юри [23:45]

Ну где-е ты?

«Не спит еще», – пронеслось у меня в голове.

Такуми [23:47]

Буду через полчаса.

Дорога к кампусу уже заканчивалась, и я притормозил у ворот. Осталось разогнать эту кучку ученых по кроватям.

– Мы прибыли, – тихо отозвался я, не заметив для себя, что я не хочу будить Айуми.

Макото и Лилиан, энергии которых могло хватить, чтобы просидеть в баре до самого утра, первыми вышли из машины и уставились на спящую Айуми.

– Ее не вытащить, – заключила Лили, осматривая ее неподвижное тело, только если внимательно приглядеться, можно было заметить едва уловимое дыхание в ее груди. – Можешь ее себе забрать, – пошутила она, обращаясь ко мне, но потом осознала, что сказала глупость. – Тяни ее за руки, – кивнула она Макото. – На счет раз-два…

– Что? Да я ее не подниму, – отозвался он, отходя подальше от машины.

Я начал поглядывать на часы и понял, что не смогу сдержать обещанные Юри 30 минут.

– У вас строгий комендант?

– Ну, как сказать, – подумала Лилиан. – Его обычно никогда нет на месте.

По ее хихиканью можно было смело предположить, что они не в первый раз возвращаются в общежитие за полночь.

– Отлично, – сказал я, аккуратно вытаскивая Айуми из машины. Удивительно, она даже не проснулась, но инстинктивно обвила мою шею руками. Интересно, вспомнит ли она сегодняшний вечер? Ее ладони были холодными как лед, и по моему телу пронеслись мурашки.

– Дорогу покажете? – вопросительно кивнул я этим двоим и последовал за ними.

Глава 5

Айуми

23 марта 2022 г. Период Рэйва.

Я НЕ ЗНАЮ, как описать вчерашнюю ночь, но мне очень стыдно даже писать об этом. Проснувшись сегодня с утра, я обнаружила на себе ту же одежду, в которой я пошла в библиотеку, а это очень на меня не похоже. Добиться внятных объяснений от Лилиан не удалось, хотя, перед тем как повернуться на другой бок, она намекнула, что ни Макото, ни она не затаскивали меня в комнату. Неужели это был тот человек, имени которого я даже не запомнила?! Какой стыд. С одной стороны, хорошо, что на мне была вчерашняя одежда, значит, я не сделала ничего дурного, от чего краснеют юные девушки.

Дорогой дневник, если ты действительно способен выдержать все то, что я пишу, то мне бы хотелось внести больше ясности: такого больше НИКОГДА не произойдет. Все, что мне нужно, – это извиниться и жить как дальше. А может, и вовсе не стоит ничего делать? В конце концов, мы больше с ним никогда не увидимся, потому что это был окончательный последний раз, когда я куда-либо выходила в пятницу в 21:00.

Я подумаю.

Отложив дневник в сторону, я с облегчением прислонилась к дереву. Погода не совсем подходящая для посиделок в парке, но мне нужно немного пространства, чтобы отогнать последние следы тяжелого похмелья. Дневник всегда служил мне подручным средством от непонятных ощущений. Если не перенести эмоции на бумагу, то они меня поглотят. Чистота ума и разума, разве не это я всегда вбиваю себе в голову? Эта история будет иметь конец, только если поставить в ней точку.

С такими мыслями я подобрала свой телефон с весенней травы. Даже грязь успела прилипнуть. Контакт Макото вылез самым первым, где я быстро настрочила то, что мне было нужно.

Глава 6

Такуми

До конца маршрута оставалось не более 30 минут. Путь от Токио до Осаки синкансен преодолевал чуть больше чем за два часа. Должен успеть. Можно было полететь и самолетом, но поезда синкансен никогда не подводили и даже были более точны в прибытии в точку назначения. Опаздывать было нельзя.

Я открыл ноутбук и перепроверил все организационные моменты к началу торжества. Отец любил устраивать сюрпризы для гостей по случаю своего дня рождения. Каждый год обязательно должен отличаться от другого.

Еще начиная с прошлого века наша семья состояла в совете по организации ежегодных фестивалей, на которые съезжаются тысячи людей. В Осаке это дело переросло в семейное. Больше всего сил всегда уходило на организацию фестиваля огня и воды «Тэндзин мацури» и день рождения отца. Хотя последний отмечался исключительно только в кругу семьи и коллег.

Убедившись, что все продумано до мелочей и праздник должен пройти без проблем, я начал закрывать ноутбук, но внезапно в верхнем правом углу экрана увидел сообщение с неизвестного номера.

Айуми [09:08]

Здравствуйте. Это Айуми. Мне очень жаль, что все так вышло. Спасибо, что довезли. И удачной поездки. (Это единственное, что мне удалось вспомнить.)

Я перечитал сообщение дважды.

«Трезвый ум вернулся», – пронеслось у меня в голове, вспоминая ужасный запах саке вперемешку с ее вишневыми духами.

Тем временем поезд уже набирал скорость после последних двух остановок. Весенний пейзаж, проплывающий за окном, сменился большими высотками, которые напоминают, что скоро сходить. Я решил все же не оставлять сообщение неотвеченным.

Такуми [09:12]

Пустяки. Но рубашку можно постирать.

Ответ пришел через минуту.

Айуми [09:14]

Я уверена, у вас есть тот, кто может этим заняться.

На это было уже не так просто отшутиться. Эта была правда. В Осаку я ехал не один.

Такуми [09:15]

Но испортила ее ты.

– С кем переписываешься? – раздался голос Юри, заходящей в вагон. – Папа уже беспокоится?

– Да, – соврал я, убирая телефон во внутренний карман пиджака. – Он хочет убедиться, все ли я подготовил как нужно.

– Он до сих пор в тебе сомневается? Ты уже делал это миллион раз, – фыркнула Юри, параллельно поправляя свои волосы у зеркала. Она была из тех девушек, которых родители больше всего ожидают иметь в качестве невесты: хороший род, удачная совместимость гороскопов и завидное состояние отца невесты. Наверное, поэтому моя мама уже тайно сосватала нас, когда мне не было и 18 лет и мы даже не были знакомы. Юри была дочерью богатого мецената, с которым у отца давние хорошие отношения. Под влиянием своего папы она, так же как я, проучилась в Штатах, а по возвращении мы официально стали встречаться и появляться на всех мероприятиях вместе.

– Я думаю, что сегодня как раз подходящий день объявить о нашей помолвке, ты же помнишь? – приподняла она бровь, впиваясь в меня своим взглядом

– Конечно, – улыбнулся я, положив свою руку на ее. – Нужно только найти этот подходящий момент. В конце концов, папа убил много времени на подготовку выступления, – и договорив, я вплотную приблизился к Юри. Нас отделял всего лишь стол. У нее была приятная внешность, и она была явно в моем вкусе. Казалось, что мои родители позаботились и об этом для моего удобства. Глаза черные, не голубые. Это небольшое замечание навеяло в моей голове вишневый запах, который я почувствовал в том баре. Меня неприятно передернуло, но Юри, кажется, не заметила.

– Твой папа одержим гейшами, на дворе 21 век, и как твоя мама вообще позволяет ему столько времени проводить с ними? Надеюсь, они не спят…

– Юри, – одернул я ее. – Дела моей семьи тебя не касаются, а уж тем более моего отца.

– Ах, твоей семьи! – вскрикнула она, отшатнувшись назад. – Я ТВОЯ БУДУЩАЯ СЕМЬЯ, И МЕНЯ ЭТО НЕ КАСАЕТСЯ?

– Прекрати кричать, – но остановить ее было уже нельзя. Весь вагон, скорее всего, подслушивал за раскручивающейся драмой.

– Я жду уже пять лет, пять гребаных лет жду, когда мы поженимся. Но ты то и дело откладываешь. А сейчас ты говоришь, что я вообще и не семья тебе, – на глазах у Юри выступили слезы…

Мне стало неловко, что мое маленькое замечание так сильно задело ее. Юри всегда была крайне эмоциональной, но если ее обидеть, то этот концерт будет продолжаться не один день.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – прошептал я и притянул ее к себе за талию. – Я никогда не хотел тебя обидеть.

И в этот момент случилось то, что я больше всего не любил. Она зарыдала. Прямо в плечо пиджака. Тем временем в вагоне начинает играть мелодия, оповещающая о прибытии поезда в Осаку.

Стоит заметить, что за последние 24 часа две совершенно непохожие девушки испортили мои вещи.

Глава 7

Айуми

Такуми [09:15]

Но испортила ее ты.

На этом сообщении я решила закончить наш нелепый диалог. Но перед тем как убрать телефон, я все же решила нажать на иконку с его изображением в мессенджере. На фото Такуми сидел в красно-бордовом кресле в черном костюме с белым паше во внутреннем кармане. Его асимметричная поза говорила о его уверенности, которая меня немного даже раздражала.

«Слегка симпатичный», – промелькнуло у меня в голове, но испугавшись собственной же мысли, поспешила выйти из приложения и наконец-то заняться делами из списка на сегодня.

Когда я вернулась домой, Лили все еще спала в той же позе, что я ее и оставила. Стараясь не разбудить ее, я старалась передвигаться по комнате на цыпочках, пытаясь бесшумно вытереть пыль со шкафов, которая успела накопиться за последние две недели. Казалось бы, обычное дело, но мне хотелось не оставить ни пылинки. Хорошо смочив губку в мыльной воде, я принялась чистить от пыли подоконник, на котором еще вчера я сидела, делая заметки в своем дневнике.

Уборка, как и написание текста от руки, позволяла мне трезво оценивать свои мысли и идеи. На следующей неделе защита выпускной работы. С одной стороны, я очень рада, что скоро все студенческие мучения останутся позади, но с другой стороны, мне было страшно думать о том, как же быть дальше: остаться в Японии или уехать обратно в Россию, где меня никто не ждет?

Время от времени я приходила к мысли, что можно было бы поступить в аспирантуру и продолжить свои исследования под крылом Сэкигути-сана, но это всего лишь снова оттянет муки выбора. Иногда мне казалось, что он относится ко мне как к нелюбимой дочери, постоянно находя во мне какие-то изъяны и делая замечания, и это ставило меня в еще более неловкое положение. Я догадывалась, что отец перед смертью взял с него какое-то слово, которое он так боится нарушить и по сей день, что объясняет его полуневидимую тревогу за мою учебу.

Мой непрерывный поток мыслей и уборку прервал полусонный стон моей соседки, которая запуталась в одеяле и теперь отчаянно пытается освободить свои ноги от скомканного белья.

– Айуми-тянь, незаконно делать уборку в утро субботы. Дай поспать, – проворчала она, переворачиваясь на другой бок.

– Еще спать? – удивилась я. – Ты хотя бы смотрела на часы?

Ленивая рука подруги потянулась к будильнику, который явно ее разочаровал. Лилиан вскочила с кровати, представ передо мной почти в полуголом виде.

– Два часа дня?! Серьезно? – вскрикнула она, обращаясь к будильнику, словно он способен дать ей вразумительный ответ.

– Часы не врут, – и показала ей экран своего телефона.

– Ты переписываешься с Такуми? – сказала она, приподняв одну бровь.

– Что? – удивилась я не меньше, но только сейчас заметила уведомление от Такуми. Два новых сообщения и какое-то видео. Мне не хотелось ничего сейчас объяснять, поэтому я просто небрежно бросила телефон на кровать.

– Слушай, мы просто… – не успела я договорить, как Лили меня перебила сама, незамедлительно бросившись к шкафу.

– Расскажешь потом, а мне пора собираться. Нет времени объяснять, но сегодня приезжают мама и бабушка из Испании. Их самолет приземлится через два часа, а я обещала встретить и…В общем, помоги мне собраться, – с умоляющим взглядом просила она. —У тебя же есть жвачка?

Лилиан могла и не объясняться, было очевидно, что ее семья решила пораньше приехать в Токио, чтобы отметить удачную защиту. Во рту образовался неприятный комок.

Лилиан ушла, оставив за собой беспорядок. Я не могла на нее злиться, в конце концов, торопиться увидеть близких – не преступление. Если бы папа был рядом, он бы тоже разделил со мной этот день.

Череда грустных мыслей снова охватила меня, как если б это было внешней силой, и я внезапно почувствовала ужасающую тоску по родителям, но я быстро отвлеклась, вспомнив про телефон и непрочитанные сообщения.

Такуми [14:47]

Как себя чувствуешь?

Такуми [14:50]

Хочешь взглянуть?

Такуми [14:50]

<Видео>

Игнорируя два предыдущих вопроса, я нажала на видео. Моему взору представились две девушки, облаченные в красивые кимоно бежевых тонов.

– Гейши, – прошептала я вслух.

Позади сидела еще одна женщина, тоже в кимоно, но более темного оттенка, держа в руках трехструнный инструмент сямисен.

Они двигались медленно и плавно, грациозно размахивая веером и подбрасывая его то вверх, то вниз, раскрывая в полный вид. Сначала одна из них закрыла веер, и в то время как ее тело совершало волнообразные движения, она вытащила из кимоно второй веер, которой помог изобразить что-то похожее на крылья бабочки. Казалось, что они смотрят только вниз, но нет, их лица были сосредоточены, а глаза бесстрастны.

Танец гейш не предусматривал никакой мимики на лице танцующих, только смысл, заключенный в костюме и движениях.

Я знала о гейшах все, и именно им я посвятила свою магистерскую работу. Два года назад мне выпал шанс прогуляться в районе Гион в Киото, где я впервые прикоснулась к этой культуре и традиции. Никогда не забуду звучание колокольчиков, спрятанных в каблуках их сандалий. Каждый шаг гейши создавал волшебство и таинство, и мужчины не могли оторвать своего взора от их непринужденной легкости, которая, казалось, давалась им с рождения. Может быть, в ту поездку, выпавшую на день рождения Лилиан, я впервые проявила свой научный интерес, который кропотливо превратился в мою выпускную работу.

Видео начало подходить к концу, а я все еще ловила взглядом каждое их движение. Они рассказывали историю. Но вот сямисен затих, девушки поклонились и легкими короткими шажками удалились со сцены. Представление закончилось.

Обратно в реальность меня вернул внезапно возникший ворох вопросов: «Откуда этот человек мог знать обо мне такие подробности? Кто посвятил его в мои интересы? А может быть, это простое совпадение?» Я решила долго не гадать, спросить напрямую.

Айуми [15:00]

Откуда ты узнал?

Ответ пришел через минуту.

Такуми [15:51]

Узнал что? (удивленный смайл)

Айуми [15:52]

Что я интересуюсь гейшами

Такуми [15:55]

А это действительно так?

Желание продолжать диалог закончилось так же быстро, как и мое желание заниматься балетом в детстве. Я с неким беспокойством закрыла приложение, поставив телефон в авиарежим, чтобы быть недосягаемой для прочих его странностей.

«Этот человек каким-то образом начинает знать обо мне больше, чем я хочу. Может быть, заблокировать контакт и удалить диалог?»

Чаще всего я поступаю именно так, когда хочу отбросить ненужный груз из виртуальной жизни. Но что-то внутри меня подсказывало, что это не тот случай и нужно узнать этого Такуми-сана чуть ближе.

Глава 8

Такуми

Деревья в нашем саду стояли с голыми стволами в ожидании весеннего цветения, которое должно преобразить все вокруг и добавить природных красок. Мама часто напоминала, что наши предки еще с конца эпохи Эдо9 сажали здесь деревья, и именно это делало наш сад особым местом, где я часто любил сидеть, пока не вырос и не уехал. Здесь росли и гинкго, и багряники, а также десять-пятнадцать стволов сакур. Еще в детстве, в период пика цветения вишни, папа расхаживал по саду с толстым сборником поэзии Манъёсю, собирая семью для посиделок на свежем воздухе. С тех пор ничего не изменилось.

День рождения папы подходил к концу, и гости постепенно разъезжались по домам. Все прошло, как и было задумано. С каждым годом удовлетворить требования отца становится все сложнее и сложнее. Он был особым ценителем истории и культуры, потому любая его задумка должна была доводиться до совершенства, без права на ошибку. Сегодняшнее представление гейш прошло на высшем уровне. Девушки действительно выглядели так, словно сошли со страниц истории. Отец настаивал, чтобы гейши на торжестве говорили языком поэзии, употребляя всевозможные архаизмы и сторонясь современных слов. Эта часть задания выглядела не совсем легкой, но выполнимой.

На протяжении почти трех месяцев девушки ходили на уроки по древнеяпонскому языку к самым лучшим учителям, которых только можно было разыскать. Следить за процессом подготовки было поручено лично мне, из-за чего мне часто приходилось уезжать из Токио в Осаку. Результат говорил сам за себя. Девушки по-настоящему отработали свой гонорар. Ни намека на современность.

Сидя на удобном дзабутоне и делая глотки чуть теплого, выдохшегося кофе, я услышал шаги за своей спиной. Внезапно мои размышления прервал знакомый голос:

– Вы вернулись, – обернулся я к отцу. Он шел медленно, не спеша, c безразличием глядя куда-то вперед, словно не замечая ничего вокруг. С каждым новым годом суставы отца все меньше поддавались подвижности, поэтому я поспешил предложить ему посидеть.

– Может быть, вы присяде… – Не дав договорить, он вздернул руку передо мной, словно говоря безмолвное «нет».

– Теперь ты давай продолжай, – промолвил он.

Я непонимающе взглянул на его:

– Продолжить что?

– Манъёсю, – кивнул с серьезным видом он. – Или, может, твоя память стала с годами хуже моей?

Я решил не спорить с ним, а как можно быстрее вспомнить, но в голову ничего не приходило. Любовь к поэзии я не унаследовал от отца, но тем не менее покорно запоминал все то, что он просил. В Манъёсю было около 500 стихов, из них полностью я, может быть, знал от силы пять или десять. В нашей библиотеке можно было найти все: от «Записи о деяниях древности» и до современных романов, которые отец находил интересными и стоящими его внимания.

В кармане завибрировал телефон, на экране отобразился уже знакомый номер Айуми.

Отец взглянул на меня с долей небрежения и злости. Я видел, как он уже развернулся в сторону дома, бормоча что-то себе под нос, и тут стихи сами пошли:

Отец остановился, скупо улыбнувшись через плечо.

– Почему этот отрывок? – поинтересовался он.

Я и сам не знал ответа на вопрос. В старшей школе мы часто писали любовные письма разным девушкам, приглашая посидеть где-нибудь в парке. А двусмысленные четверостишия могли вскружить голову девушкам не хуже, чем они кружили голову парням своей красотой. Но я не припоминаю, чтобы где-то читал эти строки до сегодняшнего дня. Потупив голову, я не нашел ответа. Вдалеке раздался звук фурина. Кто-то пришел. Отец поспешил вернуться назад, но перед этим сказал:

– Ничего не бывает просто так. У всего есть смысл.

Родительский дом был местом самых теплых воспоминаний. И мне нравилось ночами погружаться в события далекой давности, когда я был подростком или ребенком. Например, как мама готовила завтрак перед школой. Даже если у нас были возможности содержать прислугу, мама никогда не отказывалась от материнских обязанностей. В качестве основы всегда были рис и домашний мисо-суп, а к ним мама добавляла разные овощные закуски, омлет, сосиски и рыбу, цукэмоно. Юри тоже неплохо готовила, но не так вкусно, как мама.

Время было за полночь. Гости уже все разошлись, оставив после себя приятную праздничную атмосферу. Дом погрузился в темноту. Рядом со мной, чуть поодаль, спала Юри, укутанная в теплый плед. После той ссоры в поезде нам больше не удалось поговорить. Весь вечер она старательно избегала меня, прячась в разговорах с гостями, или вовсе отсутствовала, отсиживаясь где-то в безлюдном месте, что для нее совсем не характерно. Родители Юри тоже были на торжестве, время от времени одаривая меня косыми взглядами.

Мне не хотелось торопиться с женитьбой, но я понимал, что Юри была права. Годы для женщин измеряются в количестве возможностей стать матерью и построить свой очаг. Но в глубине души мне хотелось еще немного оттянуть неизбежное, но по какой причине – я не знал. Возможно, страх перед ответственностью, а возможно, что-то другое.

Я потянулся рукой к прикроватному столику, чтобы точно узнать время. 2:37. Я провел пальцем по экрану до раздела сообщений, где еще раз перечитал СМС Айуми, которое небрежно смахнул в саду.

Айуми [14:47]

Возможно, Макото не такой надежный друг, как кажется, раз рассказывает обо мне направо и налево. Но тем не менее видео мне понравилось. На следующей неделе я буду защищать свою работу на эту тему.

Я думал, что ответить и стоит ли вообще отвечать в такое позднее время. Многие люди давно уже ставят телефон на беззвучный режим перед сном, не позволяя быть разбуженными из-за потока уведомлений.

Такуми [02:50]

Удивительно. Но Макото все-таки надежный друг. Считай это случайностью, он мне ничего о тебе не рассказывал.

Неожиданно для меня телефон прозвенел.

Айуми [02:52]

Правда? Тогда зачем это все?

В голове прозвучали слова отца: «Ничего не бывает просто так».

Такуми, [02:53]

Гейши – часть моей работы. Наша семья бок о бок занимается культурными фестивалями уже не первое десятилетие.

Немного погодя я добавил еще вопрос.

Такуми [02:53]

Ты веришь в случайности?

Она не отвечала. Я уже начал почти погружаться в сон, как экран телефона снова загорелся.

Айуми [02:55]

Почитаешь мою работу? Если будет свободное время, придумай самые каверзные вопросы, которые мне могут задать на защите.

Такуми [02:55]

Хорошо, без проблем. Можешь отправить на [email protected].

Айуми [02:56]

Доброй ночи

Это было ее последнее сообщение, я пожелал ей спокойной ночи в ответ, но уснуть уже не смог.

Глава 9

Айуми

Ночь выдалась совсем нелегкой. Обычно я засыпаю очень рано, а мягкое одеяло и свежий воздух в комнате помогают заснуть за считаные минуты. Но сегодня кто-то решил отпраздновать день рождения в своей комнате, из-за чего всю ночь через стену раздавались громкие возгласы, звон бокалов и топот танцев. По правилам в общежитии нельзя шуметь после 22:00, но тут выбираешь что-то одно: либо донести и пожаловаться, либо на следующее утро иметь серьезный разговор с зачинщиком торжества. Я ничего не стала выбирать, а просто села на подоконник, чтобы сделать пару записей в дневнике. Лилиан временно жила в отеле с семьей, поэтому свое одиночество я делила с листом бумаги и ручкой.

Получить ответ от Такуми в такой поздний час было неожиданностью. Ему тоже что-то мешает спать? Но еще большей неожиданностью стало то, что мы проговорили больше, чем положено. Мне так показалось.

Глава 10

Айуми

День перед защитой проходил на полном энтузиазме. Сидя в кафе, я почти полностью разобрала все вопросы от Такуми, присланные им на почту. На большинство я знала ответы, но некоторые из них показались мне интересными. Например: что такое «почетная медаль майко12»? Мне было известно, что одним из верных способов узнать гейшу без костюма была лысина на ее голове. Она появлялась из-за экстравагантных причесок, для создания которых нужно было собрать на макушке плотный пучок волос, для которого требовалось много усилий. Вызванный стресс для волос и был причиной выпадения, и больше они уже не росли.

Или, например, еще вопрос от Такуми, в конце которого он даже поставил смайлик в последнем сообщении: «Какой самый процветающий район с гейшами мужского пола?»

На этот вопрос у меня действительно не нашлось ответа, поэтому пришлось пару раз загуглить. Им оказался район Токио Кабуки-Чо.

– А Такуми-сан действительно все знает, – проговорила я вслух, энергично допивая кофе, который уже успел подостыть, пока я погружалась в свои бумаги.

В кафе почти никого не было, только пара орущих детей с уставшими родителями. Это было не особо популярное заведение среди молодежи, и именно этим оно меня привлекло. Иногда меня посещало ощущение, что оно работает исключительно только для меня, несложно было догадаться, что я была здесь постоянным клиентом. Продавцы на кассе даже не спрашивали мое имя и на стаканчике кофе писали его уже по памяти.

Вернувшись к мыслям, я решила, что нужно поблагодарить Такуми за услугу. Открыв приложение, я увидела его статус – «В сети». Мне стало нервно: написать сейчас или дождаться, пока он выйдет из сети? Хотя в этом нет ничего преступного.

Айуми [14:47]

Привет. Я все посмотрела, было действительно полезно. Думаю, мне это все пригодится завтра. Спасибо.

Еще раз взглянув на сообщение, я нажала кнопку «Отправить». Через 2—3 минуты неожиданно пришло новое голосовое сообщение.

Такуми [12.05.21, 14:50]

Айуми, мне было не в тягость помочь тебе! У тебя все получится. Уверен, твои родители будут гордиться тобой. Напиши завтра, мне будет очень интересно.

У него был приятный голос, именно такой, услышав который тебе сразу чуется аромат дорогих духов. Приятный и уверенный. Кажется, я совсем не обратила внимание на эту особенность в баре, видимо, моя нервозность и тревога давала сосредотачиваться только на учебе, а не на парнях.

Мне не хотелось вдаваться в подробности своей жизни с совсем незнакомым человеком, но мне захотелось раскрыться. Он все равно меня не знает, но хотя бы услышит. Пусть это услышит хоть кто-то, кроме меня. Я напечатала следующее предложение:

Айуми [12.05.21, 14:47]

Да, они бы гордились. Если бы были в этом мире. Не нужно писать слова утешений. Спасибо за веру.

Я хотела написать еще одно сообщение, но на экране высветилось имя Макото и входящий вызов от него.

– Привет, как дела, готова к завтрашнему дню?

На самом деле Макото редко звонит на телефон, так как за день мы пересекаемся немыслимое количество раз и необходимость в этом просто отпадает. Но в последний раз я его видела в ту самую ночь в баре.

– Почти на все сто, а ты? Кстати, давно не виделись. Усердно учишься? – съехидничала я.

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Не возражаешь, если я подъеду? – голос Макото был уставшим и нервным, мне даже стало страшно, не случилось ли чего ужасного за день до защиты.

Поделившись своим местоположением, я заказала еще порцию вагаси для себя и своего друга. Во рту было вяжущее чувство от латте, поэтому лучшим решением было сменить напиток на зеленый чай.

Так, в ожидании друга, я втайне от себя самой надеялась, что Такуми хоть что-то мне ответит, но телефон больше не вибрировал.

– Что?! – прокричала я, чуть не выронив еду изо рта. – Этого не может быть!

– Я понимаю, что это неожиданно, но я как раз пришел за советом, – смущение, возникшее на его лице, однозначно дало мне понять серьезность ситуации.

– Вы целовались с Лилиан, а я узнаю это только сейчас? Когда это было? И как это вообще произошло? – не унималась я.

Это было приятное удивление и выглядело со стороны как небольшое недоразумение. Может, они всегда были парой перед моим носом? Это невозможно. Такое скрывать почти невозможно.

– Это было в ту ночь, когда Такуми донес тебя до спальни, ну, после бара, – опустил он глаза, как будто провинившийся мальчишка. До меня не сразу дошел смысл его слов.

– Такуми что? Донес?

Эта информация была намного более шокирующей, чем их общий поцелуй.

– Эм, ты не знала? – в свою очередь удивился он. – Я думал, ты поэтому попросила его номер у меня.

– Да, но… – мысли совсем перестали быть связанными. – Неважно, – сдалась я и решила подумать над этим чуть позже. – Давай расскажи, что там у вас произошло. Кто поцеловал кого первым?

– Понимаешь, – начал он говорить, аккуратно откусывая японскую сладость. – В тот вечер мы были пьяными абсолютно все. Естественно, кроме Такуми, – подчеркнул Макото. – Мы прошли тихо мимо коменданта и дошли до вашей с Лилиан комнаты, был шанс быть обнаруженным, но даже в полупьяном состоянии мы хорошо прятались по углам между камерами.

«Неужели Такуми действительно тащил меня через все эти огромные коридоры? – подумала я про себя, представляя эту картину. – Больше ни капли в рот».

– Он положил тебя на кровать и накрыл одеялом, – продолжил он, скрестив пальцы на руках. – Я подумал, что нужно его обратно проводить, но пока я разворачивался, мои ноги в чем-то запутались, и я свалился.

На секунду мне показалось, что он слегка улыбнулся, но затем улыбка так же быстро исчезла, как и появилась.

– Лили пыталась поднять меня тоже, но в итоге свалилась на меня, и мы заржали настолько тихо, насколько могли, чтобы не разбудить тебя, – закончил он, глубоко вздыхая.

– Это еще не все, – продолжил он, заметив на моем лице возможное смятение. – Такуми ушел, а мы так и остались лежать на полу и хихикать. Но в какой-то момент я перестал смеяться и просто решил поцеловать ее.

Небольшая пауза повисла в воздухе. Я попыталась воссоздать эту сцену у себя в голове, но мозг отказывался представлять двух целующихся лучших друзей.

– Она ответила? – спросила я, словно это было захватывающее кино, сеанс которого я безвозвратно пропустила.

– Кажется, нет. Блин, я не помню, – в нотках голоса можно было расслышать тихое отчаяние, а между бровей появилась страдальческая морщинка. Макото свесил голову и уставился в одну точку. – Мы больше не разговаривали, – наконец, добавил он.

Мне слегка была непонятна ироничность этой ситуации, но понурый взгляд Макото заставлял взглянуть на ситуацию под иным углом.

– Ну подумаешь, поцеловались, хочешь, я тебя по-дружески поцелую тоже? – сказала я, начиная тянуться к его губам.

– Ну уж нет, – твердо сказал он. – Вторую подругу я терять не хочу.

– Никого ты не потерял, – уверила его я. – Вам двоим просто нужно сесть и как следует поговорить.

– Как все сложно, – выдохнул он, зарывая свои руки в волосы. – Ладно, я буду держать тебя в курсе. Но если Лилиан тебе тоже что-то скажет, ты… поделишься со мной?

– Не уверена, – хмыкнула я, допивая последнюю чашку чая. – Это ваше личное дело, не делайте из меня сову-почтальона.

Остаток разговора мы провели в обсуждении завтрашних хлопот. Интересно, Сэкигути-сан придет послушать мое выступление? Хотя какая разница, главное – не провалиться.

Глава 11

Такуми

Дорога назад в Токио заняла чуть больше времени, чем мы рассчитывали. На середине пути, когда было пройдено около 250 км, неожиданно для всех нас произошла аварийная остановка. Все пассажиры были напуганы, и мы с Юри в том числе. Проводники уверили нас, что нашей жизни ничего не угрожает, но поезд технически сломан, и мы должны пересесть либо на автобус, либо дождаться следующего утра и переночевать где-нибудь недалеко от ближайшей остановки. Недолго думая, мы выбрали первый вариант.

Стоит заметить, что Юри принадлежала к тем типам женщин, которые легко поддаются панике. Перед лицом неизвестности им становится страшно, а колени бросаются в дрожь. Услышав, что с поездом что-то не так, Юри подняла на меня глаза, полные страха и непонимания, и пересела ко мне на сиденье, крепко обвив мои плечи. Всю дорогу до этого мы сидели раздельно и почти не разговаривали. Уладить ссору в доме родителей не получилось, поэтому она нашла продолжение уже после дня рождения отца в виде безразличия и томного молчания. Мне всегда было интересно, почему девушки выбирают именно молчание как стратегию по улаживанию ссор?

Уже сидя в автобусе на пути в Токио, Юри, перешагнув через свою гордость, первой завела разговор.

– Я слышала, что твой папа отметил подготовку ко дню рождения на высшем уровне. Никто не ожидал, что представление получится таким трепетным и волнующим. Уже есть идеи на следующий день рождения? – подмигнула она мне своими яркими глазами. – У меня есть точно! Что насчет спектакля «Унесенные призраками»? В какой-нибудь оригинальной постановке.

– Да, это мысль, – протянул я, в то время как автобус качало из стороны в сторону по ухабистым дорогам. – Будем смотреть на настроение отца. Он любит менять планы в последний момент. Кстати, ты не против, если я сегодня съезжу в офис? Наши партнеры из Сендая приглашают нас принять участие в фестивале «Танабата» этой осенью, нужно будет посмотреть кое-какие бумаги.

– Опять, – сказала Юри грустным голосом и обиженно надула губы. – Мы с тобой так мало времени проводим вдвоем, а еще даже не женаты.

При слове «женитьба» мне стало не по себе.

– Ты сама не разговаривала со мной, – подчеркнул я и ущипнул ее за нос. Юри сморщилась и по-ребячьи стукнула меня по руке. Кончик носа ее моментально покраснел, как если бы она вышла на сильный мороз.

– Ты думал, я буду вешаться тебе на шею, хотя виноват в нашей ссоре ты? – хмыкнула она.

– Хорошо, ты победила, – сдался я, чувствуя, что у меня не хватит сил на еще один раунд молчания. – Хочешь куда-нибудь пойти?

– Давай поужинаем где-нибудь в районе Сангэндзая? Там есть изумительный ресторан, где подают вкусного угря. Ты же любишь его.

Пришлось согласиться на капризы Юри, хоть и на улице понедельник был в самом разгаре, а работа, как говорится, не стоит на месте.

Автобус двигался намного медленнее, чем я предполагал. Юри несколько раз пыталась задремать, но шум других пассажиров не просто мешал, а раздражал. Наконец, ей надоело вертеться на твердом сиденье автобуса в поисках сна. Юри уставшим голосом попросила рассказать какую-нибудь историю, чтобы попробовать уснуть. Просьба была интересной и здравомыслящей, потому что никаких других развлечений, кроме телефона, у нас не было. На ум ничего серьезного не приходило. Раз работать она мне не разрешает, то хоть здесь повторю историю фестиваля «Танабата».

– Хочешь послушать историю о принцессе-ткачихе и пастухе?

– Если у тебя совсем нет идей, то да, – засмеялась она, тыкая носом мою шею.

– По легенде принцесса Ткачиха, дочь небесного царя, вместе с отцом пряла небесную парчу – облака. Однажды, оторвавшись от работы, она увидела невдалеке прекрасного юношу – Волопаса, который пас коров. Молодые люди с первого взгляда полюбили друг друга и решили пожениться. Они были настолько увлечены собой, что совсем забыли про работу, чем разгневали небесного царя. В наказание он приказал разлучить влюбленных и повелел им стоять всю жизнь по разные стороны Млечного Пути. Встречаться они могли лишь один раз в году – в 7-й день 7-й луны, т. е. в тот день, когда звезды максимально сближаются. Однако через Млечный Путь не было моста, и влюбленные уже потеряли надежду встретиться, когда на помощь им пришли…

Я сделал паузу.

– Когда на помощь им пришли кто?

– Сороки, – послышался сонный голос Юри.

– Ну так вот, – продолжил я. – Сороки, которые, выстроившись в ряд и сомкнув крылья, построили мост, и принцесса смогла пройти к своему возлюбленному. Красивая история?

Но ответа не послышалось. Юри крепко задремала.

Район Сангэндзая является одним из старейших в Токио. Несмотря на то что переехал сюда более 10 лет назад, бродил я по этим улочкам от силы 2—3 раза. Деревянные дома, бары изакая с традиционной едой – все это было изюминкой этого района. Но тем не менее наряду со старыми домами, рядом с ними, по соседству могли стоять современные стильные кафе со стеклянными окнами. Наш ресторан как раз принадлежал ко второму типу.

Заказав еду, остановив выбор конкретно на том блюде, ради которого мы пришли, – угре, жаренном в соусе унаги. Королевское лакомство, которое могли позволить себе не все.

– Я отойду на секунду в уборную, хорошо? – мило пролепетала Юри, оставляя меня одного среди других шумных посетителей.

– Не дай блюду остыть, – сказал я в ответ. Послав мне воздушный поцелуй, она стремительно удалилась в сторону уборной.

Решив скоротать время, я принялся разгребать рабочую почту в телефоне. 120 сообщений. И этого всего за пять дней в Осаке. Ничего необычного, разве что по-прежнему отдаленный диалог с Айуми в самом низу чата.

Прервал мой рабочий процесс звук уведомления телефона Юри. К удивлению, телефон был разблокирован.

«Наверное, забыла выключить экран перед уходом», – подумал я про себя. Мне никогда не было интересно читать чужие переписки, но в этот раз на это были причины. Я не мог разглядеть точно, что там было написано, потому что экран был развернут в сторону места Юри. Все, что я мог разглядеть, – это эмодзи-сердечки в конце сообщения. Следующее действие совсем было не про меня, но сдерживать себя я был уже не в силах.

Чтобы не дать экрану погаснуть и успеть прочитать уведомления, я развернул телефон Юри и зажал экран. В сообщении говорилось:

***-сан [12.05.21, 18:49]

Надави на него сильнее, малыш. Я верю в тебя. (сердечко)

Времени обдумать это сообщение у меня не было, потому что из-за угла уборной начала появляться Юри. Я поставил телефон на место, успев его заблокировать.

Время шло медленно, и ужин растянулся на 2—3 часа. Юри без умолку что-то болтала весь вечер. Мне оставалось только не подавать виду, что меня что-то беспокоит, поэтому старался быть вовлеченным с ней в беседу.

– Я была в Сибуя до нашей поездки в Осаку и нашла уже магазин, который сошьет нам сиромуку, хаори и хакама по нашим размерам. Конечно, мои родители изначально хотели европейскую свадьбу, белое платье, все дела. Но раз твой отец такой консервативный, то, так уж и быть, проведем ее в синтоистском храме. Остальное ты должен организовать сам, – сказала она, отпивая глоток вина.

– Без проблем, – согласился я, хотя понимал, что что-то здесь нечисто. – Только давай сначала вместе сходим к астрологу и заодно скажем родителям точную дату, которую он считает лучшей для нашего торжества. Идет?

– Правда?! – воскликнула она, похлопывая в ладоши, как маленький ребенок.

– Правда, – улыбнулся я. – Ведь мы же любим друг друга.

Но глубоко в душе я понимал, что это только начало конца. Мне ни разу не пришла мысль до сегодняшнего дня о том, что Юри что-то скрывает от меня. И мои планы перестроились в один миг. Я не знал, что будет дальше, но прекрасно осознавал, где я буду завтра. Токийский университет.

Глава 12

Айуми

Привычка просыпаться с первыми лучами солнца была той единственной вещью, с которой не расстаюсь несмотря ни на что. Пока другая часть спит, ты начинаешь медленно хозяйничать в этом мире, пользуясь случаем быть незамеченным. Я помню, как в детстве, когда мы еще жили на Сахалине, бабушка часто говорила:

– Кто рано ложится и рано встает, здоровье, богатство и ум наживет.

До сих пор ее слова живы в моей голове, как будто она говорила это вчера или позавчера. Жизнь на Дальнем Востоке России оставила мне много воспоминаний: счастливых и беззаботных. Я бы снова хотела увидеть свой старый дом у Тихой Бухты, но без должного ухода он, скорее всего, уже стал непригодным для жизни.

Как бы я ни хотела, но на сегодня мысли о прошлом нужно отодвинуть на задний план. Если я легко могла проснуться в любое время суток, в какое мне было нужно, то Лилиан требовалось прилагать больше смекалки, чтобы не проспать. Например: она ставила свой будильник на каждые пять минут начиная с семи часов. Естественно, поднималась она только после последнего предупреждения.

Сегодняшнее утро прошло на удивление спокойно. Мы позавтракали, собрали свои вещи и вызвали такси. К финальной защите было все готово.

– Подъедет через восемь минут, – сказала Лили, закручивая свои волосы в локоны. Я вспомнила наш недавний разговор с Макото и о своем обещании не вмешиваться, но мне хотелось немного копнуть глубже в эту историю.

– Слушай, – начала я. – А у тебя есть парень? Я помню, что ты встречалась с каким-то испанцем, но у вас ничего не получилось. Но уже прошло больше полугода. Ты как? Все еще скучаешь по нему?

– Я думаю, что у меня нет парня, – ответила она нейтральным тоном, собирая свои завитые волосы в хвост.

– Думаешь?

Это было то слово, дернув за которое можно было узнать чуть больше. Но ответ я так и не успела получить.

– О, такси приехало, побежали, – в секунду вскочила она с дивана и побежала в сторону двери. Я тоже побежала, хотя в этом и не было никакой необходимости. Думаю, Лилиан бежала не в такси, а убегала от надобности отвечать на мои вопросы.

Одевшись, мы быстрым шагом направились к выходу. И тут я услышала рвущийся звук. Мои капроновые колготки зацепились за что-то, и теперь сзади моих икр зияла большая дыра, обнажая голую кожу, времени на переодевание не было, и мне оставалось только оставить все как есть.

Защита проходила на удивление очень быстро. Мы вставали за кафедру и рассказывали о своих исследованиях, а в самом конце члены комиссии задавали вопросы. Если ты действительно готовился и разбираешься в своей теме, то тебе ничего не стоит пройти эти процедуры. Мне всего лишь хотелось, чтобы члены комиссии не приняли меня за сумасшедшую, увидев меня в юбке с голыми ногами, когда на улице было не больше девяти градусов. Колготки пришлось снять прямо в такси, при этом ощущая на себе смущенный взгляд водителя, который, видимо, не привык видеть такое у себя в салоне.

Всего на выступление давалось по 5—10 минут на каждого студента. Лилиан и Макото уже отмучились. Когда настала моя очередь, все волнение прошло как за раз. В конце концов, исследованиям гейш я посвятила плодотворные два года, и эта тема была мне интересна всегда.

Как только мои 10 минут истекли, а на экран проектора был выведен последний слайд презентации, я выдохнула. В дальнем конце аудитории я увидела Сэкигути-сана, который слушал мое выступление, не забывая делать какие-то заметки в блокноте.

– Спасибо за выступление, – сказал самый старший член комиссии. – У меня к вам будет только один вопрос. Как вы знаете, в Токио немало кварталов, где можно встретить гейш. Можно ли считать, что вы воспользовались эмпирическим методом исследования и проводили самостоятельные наблюдения за современным образом их жизни?

– Да, – лихо соврала я.

– Если вы действительно проводили исследование, то не могли бы сказать, какую особенность из себя представляет район Кабуки-Чо?

Мне понадобилась лишь секунда на раздумья.

– Я думаю, его можно описать одним словом – Тайкомоти, – сказала я. – Мужчин-гейш, выполняющих роли шута, можно встретить и в наши дни. В основном в Токио и Киото.

– Спасибо, вопросов больше нет, – вежливо ответил другой член комиссии, после чего они начали что-то обсуждать между собой.

Я принялась мысленно благодарить Такуми, который каким-то образом смог найти брешь в моих знаниях, и теперь я по-настоящему была свободна от университетской суеты.

Я перевела свое застывшее дыхание и бросила взгляд на Сэкигути-сана, который по-прежнему что-то старательно писал у себя в блокноте. Мне было очень приятно его увидеть, единственная ниточка, которая связывала меня и моих родителей. Пусть даже мы не родственники, но ощущение, что мое выступление было хоть кому-то небезразлично, согревало мне душу.

Закрыв за собой дверь аудитории, на меня сразу накинулась Лилиан с вопросами из разряда «как все прошло». Макото рядом не было. Еще один странный знак, доказывающий, что эти двое избегают друг друга, но я не решалась задать вопрос напрямую.

По мне пробежалась волна легкости. Все было позади. Больше никаких посиделок до ночи в библиотеке и мешков под глазами. Через 15 минут главный преподаватель поздравил всех с успешной защитой. Ответы всех выступающих оценили на «отлично».

– Пойдем спустимся, – предложила Лилиан, сияя вся от радости. – Моя семья ждет меня внизу. Они давно хотят увидеть мою самую лучшую соседку.

– Правда? – смутилась я такому внезапному комплименту. – Ну пошли.

Первый этаж холла был заполнен студентами, поэтому нам не сразу удалось найти родителей Лилиан. Чувствовалась атмосфера праздника, хотя официальное награждение пройдет чуть позже. Пробежав глазами по лицам людей, я увидела знакомые белые волосы Макото, стоявшего рядом с высоким мужчиной. На секунду я остановилась. Костюм на удивление показался мне знакомым. В этот момент Макото обернулся, и я наконец смогла рассмотреть, кто же это был. Такуми. С двумя огромными букетами цветов. Поначалу я действительно хотела поболтать с Макото, но заметив непредвиденное, сменила свой маршрут к семье Лилиан, которые уже нашли друг друга.

– А вот и моя Айуми, mamá, – почти с гордостью сказала она.

– Здравствуйте! – протянула руку я сначала бабушке, а потом маме. Лилиан очень сильно была похожа и на маму, и на бабушку одновременно. Длинные черные волосы, большие карие глаза, чуть-чуть заостренный нос. Настоящая представительница горячей страны, а громкий смех Лили и испанская речь привлекали к себе немало внимания других людей, с любопытством посматривающих в нашу сторону. Постояв еще 10—15 минут рядом с ними, я на прощание помогла сделать им семейное фото на фоне названия университета. В этом кругу я чувствовала себя неловко, так как ни мама, ни бабушка не понимали другого языка, кроме испанского.

– Лилиан, – внезапно послышался голос сзади. Это был Макото. Я обратила внимание на легкий румянец, вспыхнувший на лице Лили. Такуми шел вместе с ним.

– Здравствуйте, – сказали они почти одновременно в поклоне одзиги13.

– Девушки, это вам, – обратился к нам Такуми, протягивая цветы. Это были белые хризантемы, снизу обвязанные позолоченной лентой. Интересно, с чего такой жест?

– Спасибо, – тихо ответила я, все еще не понимая, в чем же подвох.

– Ах, как приятно, мои любимые цветы, спасибо, Такуми-сан, – проворковала Лилиан. – Каким же ветром вас занесло?

– Во-первых, я хотел вас поздравить с окончанием университета. Не только моего старого друга Макото, но и милых дам. Я уже имел честь с вами познакомиться, поэтому не смог пройти мимо. Кстати, – обратился он к маме и бабушке Лили. – Добро пожаловать в Японию.

Они сказали друг другу несколько ничего не значащих, необязательных слов о перелете, достопримечательностях, конечно же не без помощи лайв-перевода от Лилиан, которая говорила на японском очень хорошо. Холл почти опустел, и кроме нас, в дальнем углу стояла еще пара семей. Я тоже подумала начать прощаться со всеми, по ногам время от времени пробегали мурашки из-за сквозняка, из-за чего мне хотелось быстрее оказаться под одеялом или горячим душем.

– Айуми, не составишь мне компанию до ближайшего кафе? Я бы хотел с тобой поговорить, – без стеснения спросил Такуми. Сегодня он выглядел даже лучше, чем тогда в баре. Его черные волосы были аккуратно уложены, но в паре мест торчали, а вместо рубашки под пиджаком проглядывалась футболка. Складывалось впечатление, что он не особо старался произвести впечатление на окружающих, но выглядел как с иголочки.

– Можно, – сказала я, подумав, что, выпив другую чашечку чая, станет не так зябко.

Глава 13

Такуми

Пойти в Токийский университет было абсолютно спонтанной идеей, и это было на меня совсем не похоже. Мне просто захотелось снова встретиться с этой девушкой, а последние недели общения не могли не помочь мне запомнить ее дату финальных экзаменов.

В последнее время я чувствовал, что мне чего-то не хватает, а что казалось привычным, быстрыми скачками отдалялось от меня. В Юри я был влюблен, по крайней мере мне так казалось. Хотя в размышлениях последней ночью я все же пришел к выводу, что я должен быть влюблен в нее. Перед учебой в Штатах наши родители сделали выбор за нас, а наше мнение с Юри не брали в счет, ссылаясь, что в японских свадебных обычаях главное – не романтика, а четкое следование традициям, хотя на практике это было далеко не так.

Принимая во внимание всегда консервативно настроенного отца, спорить было бесполезно. Мама всегда принимала его сторону, поэтому в ее мечтах наше бракосочетание должно было пройти в старейшем синтоистском храме Ситэннодзи.

Вчерашний ужин с Юри немного развеял туман в голове о благочестивых намерениях этого брака. Но сейчас не время об этом думать. Как только представится возможность, телефон Юри нужно будет внимательно изучить.

Передо мной сидела девушка, мило разглядывая стакан с японскими мотивами. Мне было сложно придумать повод встретиться с ней по-настоящему, но все же маленькую победу я одержал, раз она сидела прямо передо мной. Внешний вид Айуми немного смущал меня своей нелепостью, в большей степени из-за теплого верха и отсутствия колготок. Я старался не смотреть на ее оголенные колени, но для себя я приметил, что женские ноги – вид непризнанного искусства. Десять минут назад она заказала облепиховый чай с печеньем и теперь с вызовом смотрела мне в глаза, ожидая услышать объяснение.

– Когда мы были в баре, – прервал я недолгое молчание, – мне было интересно узнать, откуда ты, но алкоголь взял верх, и ты не смогла ответить.

– Мне до сих пор стыдно, – призналась она, перемещая кружку по столу то вправо, то влево.

– Ничего, – отмахнулся я. – В любом случае я рад с тобой познакомиться, мне нечасто удается вот так зайти в бар и поговорить о всяких пустяках. Макото буквально затащил меня туда, и к счастью, не зря, – подчеркнул я. – Моя помощь вам понадобилась.

Облепиховый чай наполнил наше пространство сладким ароматом. Айуми сделала два медленных глотка, прежде чем продолжить беседу.

– Я родом из России, родилась на самом дальнем конце страны, а если быть точнее, на Сахалине. Ты, должно быть, точно слышал об этом месте.

– Старое поколение японцев помнит его еще под названием «остров Карафуто», – кивнул я в ответ. – Отец моей мамы принимал участие в Русско-японской войне и после поражения российской армии, а точнее, до официального провозглашения острова японской внешней префектурой оставался там не на длительный срок.

Я сделал небольшую паузу, думая, как задать корректно следующий вопрос:

– Значит, на Дальнем Востоке России живут такие же азиаты, как мы?

– Мой отец был коренным японцем, – пояснила Айуми, понимая, на что я намекаю. – Они с бабушкой и дедушкой эмигрировали во Владивосток уже после 1917 года, а затем перебрались на Сахалин и с тех пор не уезжали. Дедушку я не видела, а вот с бабушкой я провела все детство.

– Значит, ты коренная японка, – сделал вывод я.

– Вовсе нет, мой отец женился на обычной русской женщине. По рассказам папы, бабушка и дедушка сначала были против, но в то время выбирать не приходилось. Японская диаспора была маленькой, да и большинство молодых возвращались назад в Японию. Поэтому можно сказать, что я полукровка, – заключила она, допив облепиховый чай до дна, и облизала свои губы от остатков облепихи.

Я отвел взгляд, чтобы не казалось, что я засматриваюсь. Но я признаюсь, чем больше она говорила, тем сильнее я хотел узнать ее лучше. Но вопросов уже было задано достаточно на первый раз, хотя немного странно, что она ни о чем меня не спросила.

– Айуми, а можно поинтересоваться, как давно ты пишешь о гейшах?

– Почти два года, – быстро ответила она. – Точнее, два с половиной.

– И чем же вызван такой интерес?

– А почему ты задаешь все эти вопросы?

Казалось, что наш разговор зашел снова в тупик, как и в последнюю встречу. Хорошо, что кружка уже опустела и жидкость потенциально не полетит в меня. На самом деле я уже давно заготовил ответ на этот вопрос.

– Я хочу предложить тебе работу, – кротко ответил я.

Айуми недоверчиво подняла свои голубые глаза.

– Я не знаю о твоих планах после университета, но думаю, что ты могла бы быть полезной в нашей компании, – с уверенностью продолжил я, внимательно следя за каждым мускулом на ее лице.

– В вашей? – переспросила она, обдав меня недоверчивым взглядом.

– Я расскажу тебе все, если ты согласишься прогуляться со мной в очень интересное место. В район Ёсивара.

– Что? – соскочила Айуми со стула, скрипучий звук которого был слышен, наверное, на улице. – Ну уж нет, этот разговор и так затянулся, но чтобы прямолинейно предлагать заниматься проституцией, это выше приличия, Такуми-сан.

Если я предполагал, что выйду сухим и с чистой рубашкой, то это было ошибочное заблуждение. Букет цветов, который я сам перевязал красивой лентой, благополучно был кинут мне в ноги. Но стоит заметить, она мне нравилась.