Читать онлайн Кенгуру бояться – в Австралии не жить, или Дневник эмигрантки бесплатно

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эх, разбросала жизнь народ честной по Земле-матушке! Вот и я оказалась на краю Ойкумены, а именно, в Австралии. А ведь совсем не думала попасть туда. Но случилось, то, что случилось, и я ни чуточки не жалею об этом.

Целых двадцать пять лет мы с мужем прожили в Сиднее, приобрели массу друзей, знакомых, путешествовали, работали, строили бизнес и отношения на новой земле. А главное, приобрели бесценный опыт и понимание того, что самое ценное в жизни.

За эти двадцать пять лет многое произошло. Взлеты и падения, смех и слезы, путешествия и веселые застолья. А чувство юмора поддерживало меня всегда и везде. Дабы не забыть самое интересное, я вела дневник, который вырос до неимоверных размеров. Все записи невозможно вместить в одну книгу, да и не нужно. Пусть всё не самое важное останется за кадром.

ГЛАВА 1

ЗДРАВСТВУЙ, СИДНЕЙ

В Австралию я приехала в июне, когда местная зима была в самом разгаре. Смешно звучит, но зима в этой стране наступает тогда, когда россияне готовятся к морским путешествиям. Итак, я приехала и сразу же взялась за поиски работы. Разослав, как положено, резюме и просительные письма, я решила, что возьму первую предложенную позицию, так как мне надо было не только приобретать местный опыт работы, но и оплачивать обучение в Академии актерского мастерства, где я приобретала профессию актрисы. Ответом на мои письма было молчание.

В Сиднее впервые за всю жизнь я ощутила вокруг себя абсолютный вакуум: не было ни друзей, ни знакомых, ни родных, с кем я могла бы общаться, советоваться и просто болтать время от времени. В поисках работы я металась из одного конца города в другой, соглашаясь на все возможные варианты, которые предлагали местные газеты. Да-да, в начале двухтысячных и в Австралии не сильно был развит интернет.

От изготовления ошейников, до ассистента режиссера на одном из каналов сиднейского телевидения, я прошла интервью везде, и везде получила отказ. Меня не брали на работу, не потому что я неквалифицированный работник, как раз квалификаций и опыта у меня хватало с лихвой на такие крутые должности, как главный редактор газет и радио. Отказы сыпались лишь по одной причине – отсутствие австралийского опыта работы. Ах, нет, была еще и другая, которой оперировали компании, предлагающие мелкие должности, типа секретарь, офисный помощник или изготовитель ошейников, – слишком квалифицирована. И как тут быть? Ни посоветоваться с бывалыми, ни спросить, как составлять резюме, чтобы тебя взяли с руками и ногами, не с кем.

Сие безобразие продолжалось примерно три месяца и окончилось предложением компании по продаже и установке ресторанного оборудования под именем «Летающий венчик». Название странное. Надо было сразу почувствовать подвох, но нам с моим граждански супругом так нужны были деньги, что не до жиру, как говориться. Получив эту должность, я была вне себя от счастья, и, очертя голову, начала работу в «Летающем венчике».

Меня взяли на должность менеджера экспортного отдела. Боже мой, лучше б я не соглашалась! Девять месяцев абсолютного дурдома. Мало того, что рабочий день начинался в семь утра, так он еще был абсолютно безразмерный: я заканчивала не раньше девяти вечера, не помня себя приезжала домой и валилась спать без задних ног, а наутро все заново.

И еще несколько неприятных открытий мне пришлось сделать, вступив в эту должность. На первый взгляд все было не так страшно: я должна была заниматься менеджментом, составлять письма и различные документы, заниматься рекламой бизнеса, клиентами и следить за отправкой товаров в разные концы страны и за границу. Также, я должна была заниматься организацией счетов и приемом оплаты. Финансовая программа была мне совершенно не знакома, о чем я и сообщила своему шефу, который обещал полное обучение.

Глеб и я были очень счастливы. Как же, ведь перед нами замаячила новая, вовсе даже не плохая жизнь, относительная финансовая свобода и обустройство в новом обществе. Если бы мы только знали, что нас ожидает.

Первый рабочий день начался с созерцания моего босса в нижнем белье… Дело в том, что его апартаменты находились в том же здании и на том же этаже, что и офис. Поэтому он не стеснялся выходить в семейных трусах в свой кабинет и приветствовать в таком виде прибывающих сотрудников. Вот и меня он встретил…

Итак, ровно в семь я вошла в пустой офис. В семь десять прибыли сотрудники, а еще через пять минут открылась внутренняя дверь, соединяющая офис и квартиру, и на пороге появился… мужик в трусах, босиком, с полотенцем через плечо и зубной щеткой в руках. Представляю, какой у меня был взгляд, так как все, кто присутствовал при сем событии, дико захихикали. Сперва я подумала, что это какая-то пьянь завалила к нам в гости или вовсе придурочный эксгибиционист. Да, но если это так, то почему у него в руках полотенце и зубная щетка, а на лице следы зубной пасты? Он что решил помыться перед демонстрацией своих прелестей? Пока до меня дошло, что это Джон, босс успел заговорить, плюясь зубной пастой:

– Располагайся, Элина, я буду через десять минут,– сообщил он мне в непринужденной манере и скрылся в ванной комнате.

Оказывается, подобные выходы были рутинной процедурой приветствия всех сотрудников. С тех пор, я ежедневно лицезрела своего босса в трусах, и даже узнала, какие его любимые.

По окончании утреннего омовения, Джон попытался рассказать мне сразу все истории счетов, оплат, поступления денег от клиентов, не называя при этом имена, даты или цифры. Информации было столько, что у меня голова пошла кругом, поэтому я спросила, а не лучше ли будет мне знакомиться с одной историей в день, но с подробностями? На это мой босс ответил, что сегодня у него нет времени, но завтра или послезавтра, а может, и на следующей неделе, мы это обязательно организуем. Я ему поверила.

Время шло, но историй так и не было. Пару раз я заикнулась о том, что не плохо было бы мне узнать что и как тут крутится, но мои просьбы были полностью проигнорированы. Очевидно, Джон решил, что я уже все знаю и умею. А я в свою очередь решила не ждать его и методом научного тыка (так как больше спросить было не у кого) выяснить нужные мне детали и процедуры. И хорошо, что я это сделала, потому что пришел день и мне мой «тык» понадобился.

Однажды Джон попросил меня просчитать суммы, требуемые к оплате за недавно купленное у нас оборудование. Боже мой! Судный день настал. Это было серьезно, но босс, в своей уже обычной манере сказал, что волноваться не стоит, потому как он и сам… толком не знает, как это делать! Сказал и исчез за входной дверью. Ха! Мне пришлось хорошенько потрудиться, прежде чем я смогла вывести правильные суммы, включая налог на добавленную стоимость.

Открыв финансовую программу, я просто уставилась в нее, не особенно соображая, что делать – я никогда ее даже в глаза не видела. С чего же начать? Я нашла способ, как сделать все относительно правильно, но его открытие принадлежит только мне. Поэтому, когда босс вернулся с обеда, я попросила его проверить мои цифры. Он метнул молниеносный взгляд на десять страниц моего труда и заверил меня, что все великолепно:

– Посылай счета клиентам,– приказал он. – Не тяни, это срочно.

Ну, я и послала. Через несколько дней клиенты оборвали телефон нашей компании. Все, как один, были злы и расстроены.

– Не думал, что цены могут измениться после заключения договора,– орали они.

– Что ты сделала с нашими заказчиками? – ухмыльнулся начальник.

– Ничего особенного. То, что ты просил: отправила им счета, – пожала я плечами.

– А ну-ка, дай мне копии,– босс протянул руку и выхватил у меня бумажки. – Все не так! Это не правильно. Как ты могла их отправить?

– Но ты же их проверил и сказал, что все правильно,– напомнила я ему.

– Хорошо. Я их еще раз проверю и исправлю, где надо, а ты пока позвони всем клиентам и извинись за допущенную ошибку,– и он принялся усердно черкать карандашом.

Я обзвонила всех заказчиков, извинилась и свалила всю вину на себя, сказав, что я новенькая в компании и еще только учусь местному волшебству. Извинения были приняты и мир восстановлен. После этого случая я постоянно «висела» на хвосте у босса, выпрашивая уроки по работе с финансовой программой. Сначала, Джон обещал посвятить мне немного свободного времени, а затем выяснилось, что такого времени нет, поэтому он обещал подрядить приходящего бухгалтера мне в учителя. Но последний не появлялся в нашей компании больше двух месяцев. Отчаявшись, я в отсутствие босса просто открывала неизвестные мне программы и щелкала по всем кнопкам и клавишам, выясняя, какие функции они выполняют. Хоть бы кто-нибудь помог!

Наконец, когда я уже практически разобралась со всем необходимым, в офисе появился бухгалтер. Он спросил есть ли у меня какие-то вопросы и нырнул в ежемесячные расходы и доходы. Конечно, у меня был миллион вопросов:

– Вообще-то, я никогда не работала с финансовой программой, но если ты мне расскажешь, как рассчитывать НДС и как вводить полученную оплату после того, как счет был распечатан и вручен клиенту, я буду чувствовать себя вполне уверенно.

– Так, тебе нужны эта, эта и эта кнопки, а на остальное не обращай внимания,– бухгалтер быстро возил «мышкой» по экрану, а я пыталась запечатлеть все его движения в блокноте.

Это было единственное, хоть сколько-нибудь, приличное обучение, полученное мной в «Летающей тарелочке», как я называла про себя нашу компанию. После данного краткого курса я могла организовывать оплату, распечатывать и выписывать счета без ошибок, конечно, если ошибки не были сделаны боссом, чье отношение к работе можно было с легкостью назвать безалаберным.

Меня поразил один факт. Джон никогда не выдавал полную информацию, давая кому-либо поручение. Например, он мог позвонить с другого конца города, попросить меня позвонить Нику и внезапно повесить трубку. Он вечно куда-то спешил, а я вечно ломала голову над его задачками. С тем же самым Ником вышло недоразумение: в нашей офисной телефонной книге было пять(!) Ников. Какой из них? Что ему сказать? По прибытии в офис босс орал, как резанный:

– Почему ты не позвонила Нику?! Ты мне можешь сказать?! – метал он громы и молнии.

– А что я должна была ему сказать? – защищалась я. – Привет, Ник, босс меня попросил тебе позвонить, но не сказал зачем.

– Разве я не сказал тебе зачем? – удивлялся шеф.

– Нет, ты повесил трубку и не отвечал на мои настойчивые звонки.

– Да? Мне показалось, что я сказал тебе, – пожимал он плечами.

Он никогда не извинялся; ведь, для него это было нормально, что все вокруг пытаются угадать его мысли. Помимо этого, у моего начальника была жуткая привычка начинать предложение и не заканчивать его. Он мог висеть на телефоне с клиентом и в то же время давать мне какие-то указания:

– В кафе в центре города не работает… Позвони нашим поставщикам… У тебя есть…?

Я превращалась в сплошное внимание, стенографируя в записной книжке труднопонимаемые задачи. Но как я могла что-либо довести до ума, если у меня не было никаких конкретных данных о проблеме. Что не работает в том идиотском кафе без названия? Каким поставщикам я должна позвонить и, главное, что им сказать? Может быть, у меня и есть то, что тебе надо, но я не знаю что! А когда я спрашивала Джона, что он хотел сказать, тот вместо ответа, смотрел на меня выпученными глазами, будто я не Элина, а внезапно заговорившая чернильница, и после минутного ступора продолжал заниматься своими делами.

Через некоторое время он объявил, что моя позиция стала временной. Я пришла в ужас. Как? Ведь в день интервью меня заверили, что позиция постоянная. Означало ли это, что меня уволят через пару месяцев? Или недель? Или даже дней? Джон мне не сообщил.

Еще одна интересная страничка истории это – заказы. Я их ненавидела лютой ненавистью, потому что чувствовала себя, как полная идиотка, покупая ту или иную деталь. Босс просил меня заказать какие-то шнуры, кабели, запчасти для холодильников, стекла для витрин, но я никогда не могла выполнить поручение.

Детальной информации у меня не появлялось, даже если я выжимала все возможное из начальника. А так как я человек, мягко говоря, не совсем разбирающийся во внутренностях холодильников, морозильных камер, бутербродных прессов, масляных прессов и прочего замысловатого оборудования для ресторанов, то принимала выданную информацию за чистой воды правду и с уверенностью звонила поставщикам, которые, провели немало веселых минут, разговаривая со мной. Они спрашивали о мощности, моделях, серийных номерах и размерах требуемых деталей, но я в этом была «ни в зуб ногой».

Однажды, Джон попросил заказать какой-то кабель к холодильнику. Зная его дурацкую манеру, я начала вытягивать из него информацию:

– Какой именно кабель тебе нужен? Сколько метров? Есть ли какая-то дополнительная информация о нем, которую у меня могут потребовать поставщики?

– Просто кабель. Понимаешь? Нет никакой дополнительной информации о нем, – босс удивленно посмотрел на меня.

Я начала всеобщий обзвон поставщиков и, как всегда, почувствовала себя полной идиоткой.

– Кабель для какого холодильника? – спрашивали меня.

– Я не знаю.

– Назови серийный номер агрегата.

– У меня его нет.

– Какой длины нужен кабель?

– Думаю, один или два метра… – отвечала я, а сама клялась в том, что убью шефа сразу после телефонного разговора.

– Какая модель холодильника? Мощность?

      Не знаю, не знаю, не знаю. Это был единственный ответ, которым снабдил меня хозяин бизнеса. В конце дня он спросил, почему я ничего не заказала.

– Меня спрашивали о серийных номерах, моделях и мощностях, но ты же не предоставил мне информацию. Может быть, ты все-таки дашь мне ee в следующий раз? – кипя, как забытый на плите чайник, прошипела я.

– Хорошо,– и шеф, как ни в чем не бывало уселся за компьютер.

      Конечно, Джон напрочь забыл обо всем через пять минут, потому что ему было просто лень что-либо помнить, а может, еще и потому, что ему просто нравилось издеваться над работниками. Мы играли в прятки и угадалки, но почему-то я всегда искала и угадывала, а шеф премиленько загадывал загадки. Например, босс записывал имена заказчиков, размеры, серию, фирму и год выпуска оборудования в записную книжку, откуда я потом переносила все в строго заданном порядке в компьютерную программу и распределяла заказы. Много сюрпризов случалось, когда клиенты получали наши посылочки. Они звонили и заявляли о том, что получен не тот размер, не те запасные части и совсем не те агрегаты. Кто был виноват? Конечно, я и остальной персонал нашего офиса.

ГЛАВА 2

КАК НЕ НАДО ВЕСТИ БИЗНЕС

Долгое время мы ломали голову над тем, как же доказать свою невиновность и, пока просто кланялись перед клиентами, извиняясь за чужие просчеты. Джон выбрал очень удачную позицию; он делал ошибки, а мы просили прощения. Потерпев еще немного подобного отношения, я решила, что надо что-то делать. Своим коллегам я предложила собирать все черновики и бумажные огрызки, которые подсовывал нам босс, и предъявлять ему, когда тот начнет нас шерстить за ошибки.

Один из клиентов попросил починить морозильный шкаф, который, с согласия нашего дорогого шефа, был доставлен в мастерскую. Как обычно, я получила задание заказать запчасти, но потом, босс почему-то передумал и сказал, что он сам все закажет. Он и заказал. И поменял. Но, как оказалось, клиенту не нужны были те части. Ему нужны были другие!

Босс, ни капельки не смутившись, пообещал все поменять. Но он опять совершил ошибку и клиент совсем расстроился. Эта история продолжалась несколько недель и все в офисе уже сочувствовали заказчику и ненавидели тихой ненавистью начальника, который никак не мог сделать то, что его просили. Но, к счастью, Джон устроил себе командировку на пару дней в Перт, а я быстренько позвонила пострадавшему и выяснила, что именно он хочет. Все запчасти были успешно заменены, клиент счастлив и мы все тоже. Кстати, по прибытии из поездки, босс даже и не вспомнил о несчастном клиенте, а мы не стали напоминать.

Но были случаи, когда клиентов не удавалось осчастливить, несмотря на то, что весь штат офиса пытался уладить ситуацию. Например, люди ждали выполнения заказа по шесть, а то и девять месяцев, но так и не получали желаемого товара. А некоторые даже в суд подали на нашу компанию. Джон расстраивался и риторически вопрошал: «Ну, за что мне такое? Почему люди такие неблагодарные?». По его мнению, он был само совершенство, всегда прав, никогда не ошибался, а все остальные были уроды, придурки, невежи, грубияны, любители и идиоты. Он так мне и сказал однажды за ланчем, который я по несчастной случайности решила съесть в кухне офиса. А еще, он никогда не испытывал угрызений совести.

Как-то раз, мой драгоценный босс задал очередную задачку со всеми неизвестными; он попросил меня организовать страховку на нашу компанию. Как всегда, он куда-то спешил и, не успев договорить, хлопнул входной дверью. Я опять начала свое следствие и раскопала компанию с самыми низкими ценами и очень приличными услугами, зная, что шеф любит купить дешево, но побольше. Позвонив в компанию, я быстренько организовала страховочку и положила готовые документы на директорский стол с чувством глубокого удовлетворения.

– А в какую компанию ты звонила? – с подозрением спросил подоспевший босс. Я назвала имя. – Они же безнадежные идиоты! Отмени все и позвони куда-нибудь в другое место.

– Хорошо, тогда укажи, какая страховая компания самая лучшая, – я подала ему список. Джон молниеносно ткнул ручкой в бумаженцию и вылетел из кабинета, как пробка из бутылки.

Кланяясь и извиняясь, я аннулировала контракт со старой компанией и позвонила по обведенному красными чернилами номеру. Там я ответила на все вопросы, получила новый номер контракта, подписала бумаги и отправила их по факсу, после чего отрапортовала боссу.

– Зачем ты им правду сказала? – выпучил он глаза. – Нам вылетит в целое состояние платить по счетам!

– А почему я должна была врать? Чтобы меня потом привлекли к уголовной ответственности за твое же правонарушение? К тому же, ты мне таких указаний не давал, – я развернулась и собралась уходить.

– Ну ладно, я тебе потом скажу, что именно надо говорить, а пока отмени страховку, – смягчился босс.

Опять я позвонила и отменила все, что заказывала. Кстати, новые инструкции так и не поступили. С того дня я стала буквально выжимать информацию из Джона, который молчал, как партизан на допросе.

На следующий день случилось страшное – босса вызвали в суд. Нет, для него эта ситуация вовсе страшной не была, потому что именно он подал жалобу на одного из клиентов, злостно уклоняющегося от оплаты за предоставленные услуги. Битва продолжалась целый год, что превратило моего шефа в фурию. Как я уже сказала, он подал в суд и сделал первые шаги по оформлению документов (кстати, я не знала, какие именно). Настал день и меня снарядили в окружной суд выправить оставшиеся бумажки. Надо принять во внимание, что в каждой стране свои законы и я еще не все знала, поэтому мне требовались подробные объяснения. Я начала выжимать Джона, как фрукт для утреннего сока:

– Ты мне все дал? – спросила я, а когда тот укоризненно посмотрел на меня поверх очков, предложила. – Я позвоню в суд, может, у них появились дополнительные требования, – пытаясь привлечь внимание, я помахала файлом перед его носом.

– Не надо никуда звонить! Я все тебе дал,– яснее некуда. – Просто отнеси это им и передай офицеру. Больше ничего.

Не сильно доверяя боссу, я решилась на повторную проверку:

– У меня тут счета, письма, подписанные тобой документы, сам файл и адрес суда, а также, чек и заполненная форма прошения. Это точно все, что от нас требуется? – последовало еще одно четкое «да». – Я поеду туда сразу после обеда. Сейчас перерыв.

– Ничего подобного. У них вообще перерыва нет. Поезжай прямо сейчас, у тебя в папке все, что надо, – и босс уткнулся в Интернет, не подумав, что у меня-то перерыв как раз только начался и мне ужасно хотелось есть.

В тот момент мне хотелось покромсать толстое тело Джона на шницели и отбивные, и обжарить их на кухне «Летающего венчика». Но вместо этого я поймала такси, приехала в суд и… поцеловала замок. Двери закрыты, все ушли на обед. В надежде все-таки убить шефа, я позвонила в офис:

– О, еще один потерянный день! – простонал он в трубку. – Возвращайся, не жди их, все равно ты не взяла с собой чек на оплату за второй этап.

Что?! Я не взяла чек? Я же спрашивала тебя миллион раз, что еще требуется для сегодняшнего похода. Ну, ничего, мое время еще настанет. Я вернулась, не сказав ни слова.

На следующий день мой босс отправляет меня в суд снова. Имела место быть та же самая процедура, что и давече, с одним маленьким изменением: шеф позвонил в суд и сообщил, что вместо него придет его менеджер, который имеет право принимать решения. Оказывается, это был обязательный звонок, иначе, меня просто не приняли бы. Вчера он забыл это сделать. А я откуда могла знать о подобном правиле? Ну, хорошо, я хотя бы не буду целоваться с замком в этот раз. Я сгребла все необходимые документы и поехала в суд.

Каково же было мое негодование, когда офицер, ведущий это дело, в мягкой форме сообщил, что шеф должен был выдать на мое имя доверенность, разрешающую совершать все юридические и правовые действия от его лица и от лица компании.

Я ворвалась в офис с намерением порубить Джона на мелкие кусочки! Но вместо убийства, я хлопнула дверью, швырнула файл ему на колени и плюхнулась в кресло со злобным выражением на лице:

– У тебя проблемы,– начала я и босс посмотрел на меня с удивлением. – Я десять лет работала на телевидении и в Европейском Союзе и насмотрелась таких перлов, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Но то, что делаешь ты, превосходит даже самые смелые фантазии. Кстати, в консалтинговой компании из ЕС мы проводили специальные семинары для таких управляющих предприятиями, как ты. И знаешь, ничего супер сложного в данной ситуации нет, за исключением твоего взбалмошного характера.

– Что ты хочешь этим сказать? – взревел начальник.

– Я хочу сказать, что ты заставляешь всех прыгать вокруг тебя, угадывать твои мысли и желания. Мы никогда не знаем, что именно надо сделать, потому что ты не имеешь желания поделиться с нами своими соображениями. Если хочешь, чтобы все шло гладко, ежедневно проводи короткий брифинг для всех работников, начиная с меня, и сообщай полную информацию по каждой поставленной на сегодняшний день задаче. Нам необходимо всего пятнадцать-двадцать минут в день.

Мой босс потерял дар речи. Я так долго молчала, что он даже и представить себе не мог, что я обладаю подобной наглостью. После минутного молчания он выжал вопрос:

– Что ты имела ввиду, сказав, что вы прыгаете вокруг меня?

– Я имела ввиду то, что из-за твоей дурацкой привычки выдавать только десять процентов информации, я вечно чувствую себя виноватой или глупой, разговаривая с людьми. И так чувствую не только я, но и все сотрудники. Ты делаешь ошибки, а сваливаешь вину на нас и еще злишься, как будто это действительно мы виноваты в твоих ошибках. Шикарная позиция – бросить два слова из-за закрывающейся двери и испариться до конца рабочего дня, не заботясь о том, поняли мы задание или нет.

– Я не виню тебя, – очки босса запотели от происходящего в его мозгу штурма. – Я зол на людей, которые не платят нам за приобретенное оборудование, не делают вовремя свою работу и не поставляют запчасти.

– Хорошо. Тогда я попрошу тебя всего об одном. Пожалуйста, если ты хочешь, чтобы я эффективно выполняла данные тобой задания, сообщай мне сто процентную информацию, чтобы сделать мою работу возможной.

– Никаких проблем, – улыбнулся шеф.

После нашего разговора в офисе предприятия «Летающий венчик», воцарилось спокойствие и взаимопонимание. К сожалению, всего на одну неделю.

ГЛАВА 3

ПОЧЕРК И КАПРИЧЧИО СЫНА БИЗНЕСМЕНА

Мое настроение ухудшалось с каждым рабочим днем. Я чувствовала, что эмоционально выгораю на этой тупой работе. Меня не радовала погода, природа или вкусная еда, солнце стало не таким ярким, а воздух – спертым.

Одним прекрасным утром, когда под окном шикарно орала кукабарра, а воздух был полон весенней свежести, Джон решил нанять разнорабочего, который смог бы чинить любое оборудование и грузить контейнеры, отправляющиеся на Фиджи. Послав всему офису горячий полуголый привет, сверкая красными трусами и зубной щеткой, шеф взвалил проведение данной операции на мои слабые плечи и, как обычно, испарился на весь день. Естественно, я разместила в газете «Сидней Морнинг Гералд» объявление и приготовилась к борьбе с наплывом желающих получить работу в нашей компании.

Мне удалось найти двух кандидатов, которые понравились шефу. Наш босс словно ошпаренный летал по офису (под стать летающему венчику), складам и мастерской, давая фрагментарные невразумительные инструкции, орал благим матом и угрожал. Через пару недель люди уволились.

Почерк является отражением характера человека. Можно судить насколько сильна личность человека и насколько сильна его НЕприличность, бушующая время от времени в его душе. Характер Джона оставлял желать лучшего, что ярко просматривалось в его каллиграфии. Мало того, что он был левшой, так еще и писал как курица лапой. Он мог написать записку для кого-то с именем Эндрю Тоборг или Уилл Крисимсон. Весь наш офисный состав ломал голову над тем, кому же адресовано данное послание, ведь ни среди клиентов, ни среди поставщиков, ни среди его друзей людей с такими или хоть немного похожими именами не было. А когда мы осмеливались спросить, кто эти люди, указанные в записках, босс приходил в негодование:

– Это Энтони Крейг (или Уейн Болтон). Вы что, разве не знаете их? – разражался он тирадой.

Я предлагала печатать послания, чтобы избежать недоразумений, но Джон упорно продолжал упражняться в письменности. Наконец, мое терпение лопнуло и я просто стала говорить своему начальнику, что не могу разобрать его почерк, а посему не в состоянии довести задания до логического конца. В какой-то момент это подействовало и босс спросил:

– Я знаю, что пишу как курица лапой. Но неужели никто не понимает мой почерк?

– Никто. – ответила я. Джон ухмыльнулся и… ничего не изменилось.

На следующий день он мне вручил написанный от руки список цен, который мне необходимо было напечатать и отправить по факсу одному из клиентов. Однако внизу списка красовалась странная приписка: «В стоимость включен НДС, пересылка и иные почтовые расходы». Я сказала начальнику, что цены не могут включать НДС и все выше перечисленное, так как это не соответствует общим правилам, но Джон прочитал все от корки до корки и сказал, что все нормально. Теперь я уже сама вслух и достаточно громко прочитала странное предложение, но и тогда он сказал:

– Все нормально, отправляй.

Я положила список на стол, но что-то остановило меня от его отправки клиенту. Решив факсануть его завтра, я отложила листок на полку с надписью «завершить».

Утром меня встретили следующей фразой:

– Какого черта происходит, девочка моя? Как ты могла отправить клиенту подобное предложение? Ты что, не знаешь, что НДС и почтовые расходы не включены в наши цены? Как можно было совершить подобную ошибку? – босс размахивал у меня перед носом бумажкой и был при этом зол и красен как помидор.

– Во-первых, доброе утро, – усмехнулась я. – Во-вторых, не надо быть таким грубым. В-третьих, я не отправила список клиенту, так как получила от тебя конфузящий ответ. А, в-четвертых, это ты совершил ошибку, но сказал, что в этом предложении «все нормально», – процитировала я достопочтенного и вручила ему его же собственные каракули.

Джон запнулся, глянул в напечатанный текст, не нашел там штампика «Отправлено», проверил свое собственное сочинение и в смятении обнаружил ошибку. Безмолвно плюхнулся за свой стол и начал кому-то звонить. А я почувствовала, что мой день пошел насмарку. И это было только начало.

Как я уже упомянула, офис был соединен с квартирой, в которой постоянно крутились его шестилетний сын, бывшая жена, мама и разношерстные друзья.

Сыночек моего босса был неуправляемый псих, особенно, если его просили посидеть тихо. Однажды бухгалтер проводил важные переговоры с одним из клиентов «Летающего венчика», во время которых пацан то и дело забегал в кабинет без трусов и надлежащего стука в дверь, требуя, чтобы ему сделали его любимую овсянку. Причем, приготовить блюдо должен был обязательно бухгалтер.

Мне пришлось прийти на выручку и вывести дрянного мальчишку из кабинета, пообещав ему кашу, что совсем не входило в мои обязанности. Сыночек пребывал в полной уверенности, что все сотрудники офиса – его слуги:

– Эй, ты! Дай мне карандаш (бумагу, телефон, резинку и прочее),– неслось с разных углов, которые он оборудовал для своих игр. Слов, типа «пожалуйста», «простите» и «извините» он не знал.

Мы были сиделками, няньками, мамками и папками в те дни, когда боссу «было жалко отводить малыша в школу». «Любимый» шеф очень мило «сбрасывал» на наши плечи заботу о сыне:

– Дружочек, ты не посмотришь немного за сынулей? Он сегодня не в школе, а мне страсть, как надо встретиться с одним человеком. Тут не далеко, я не задержусь больше чем на тридцать минут,– в таких случаях Джон премиленько улыбался и был такой душка.

– Эй, дай мне какао! Ты что не слышишь? Какао хочу! – орал ненасытный отпрыск на весь офис, выдирая у меня из рук телефонную трубку (в это время я разговаривала с клиентом, между прочим).

Я была вне себя! Я перестала контролировать свои эмоции:

– Так, слушай меня внимательно, дитятко,– прошипела я, швырнув трубку мимо аппарата. – И запомни раз и навсегда то, что я сейчас тебе скажу, потому что повторять я не буду! – в офисе сделалось тихо. – Ни я, ни эти люди не являются твоими слугами, сиделками и игрушками. Если ты хочешь что-то, делай все сам и не отрывай нас от дел. Если ты не умеешь или не знаешь чего-то, подойди ко мне или к кому-нибудь, кто находится в комнате и вежливо попроси помочь. ВЕЖЛИВО! Понимаешь? Пора научиться уважать старших, ты уже ходишь в первый класс. Вас что там, не учат этому?

Пацан растерянно моргал глазами, а я продолжала:

– Если тебе приспичило играть, то делай это в СВОЕЙ комнате, но не в офисе и, тем более, не во время переговоров и рабочего дня. Офис – не дом, а ты – не босс, чтобы тут командовать. Понятно? – я взяла пацана за плечи и развернула по направлению ко входу в апартаменты.

И вдруг я услышала кроткое «да». Вот уж не ожидала услышать ничего подобного от малолетнего балбеса и тирана. С тех пор, сын босса стал нормальным (или почти нормальным) ребенком. Во всяком случае, когда я была в офисе. Мне кажется, это вина папашки, который не уделял достаточно времени воспитанию своего отпрыска и не объяснял таких простых вещей, как вежливость и уважение к людям. Но оставим в покое детей и перейдем к более странным проблемам.

Как-то раз Джон пообещал клиенту изготовить цветные буклеты. Как обычно, он вломился в офис и всем объявил, что мы обязаны полностью отдаться сей задаче. Сотрудники встретили его «наезд» молчанием, ведь разработка буклетов не являлась нашим профилем. Через некоторое время очнулся менеджер по продажам:

– А где ты хочешь заказать дизайн и распечатку? – спросил он.

– Ты что, с ума сошел? – взорвался босс. – Мы все сделаем сами. У нас есть цветные принтеры и правильные мозги. Мы заработаем кучу денег, дружище!

– Но у нас нет необходимого оборудования; цветные принтеры, факс и ксерокс не в счет. Мы не можем делать буклеты на них, – продолжал менеджер.

– А что, мы разве не можем их использовать? – протянул бумажку с заказом босс.

– Конечно, нет! – в один голос закричали мы.

– Но мы должны, ведь я уже пообещал клиенту, подписал контракт и, более того, он уже заплатил половину суммы.

– Верни деньги. Мы не можем выполнить требования. А если мы будем заказывать изготовление, то это будет стоить целое состояние. Овчинка выделки не стоит,– продолжал уговаривать менеджер.

– Нет, на это я пойти не могу. Мы должны найти выход! – боссу определенно не хотелось расставаться с деньгами.

Результат был печальным. Наша компания была вынуждена заказать брошюры в издательстве, естественно, это стоило нам добрую копеечку. Клиент выкупил их за меньшую сумму, чем та, которая ушла на изготовление, однако изменить сумму, проставленную в контракте, мы не могли. Кто виноват? Сотрудники, конечно. Мы были обязаны предугадывать движения и идеи Джона. Кто вообще мог представить, что он пообещает клиенту не существующую услугу?

ГЛАВА 4

ВСЁ В КОНТЕЙНЕР!

Через пару месяцев у меня появились первые признаки депрессии. Мне не хотелось вставать по утрам, идти на работу и лицезреть шефа, тем более, в трусах. Я хотела просто спать. Чем дольше, тем лучше. Но сон был возможен только на выходных.

Я ненавидела контейнеры и посылки, которые наш босс отправлял заказчикам. Это был настоящий кошмар. Каждый раз Джон организовывал контейнер и что-нибудь путал, а все страдали от его ошибок и секретов. Он просил распечатывать двойные накладные, чтобы запутать таможню, дважды заказывать один и тот же контейнер, таскать коробки, нумеровать продукцию и ломать голову над тем, как спрятать наличную оплату за товары. Обычно, за контейнеры отвечала я, поэтому у Джона появилась привычка запугивать меня перед погрузкой:

– Детка, побью тебя шибко, коль будет ошибка.

Мне приходилось упаковывать, мыть и загружать в контейнер оборудование, хотя это совсем не входило в мои обязанности. В добавок ко всему, данный труд был не оплачиваемым. Вы когда-нибудь видели менеджера, исполняющего работу грузчика? Ну вот, теперь вы знакомы с одним.

Первый опыт отправки товаров на Фиджи стал стихийным бедствием. Босс попросил меня заказать контейнер в компании, с которой он уже проработал несколько лет. Никаких проблем! Я сделала это в два счета и отправила двадцати тонный железный ящик по адресу, который мне дал Джон. Но в голосе оператора, принимавшего заказ слышались странные нотки: он спрашивал меня о номере заказа, о том, хотим ли мы получить контейнер на тот же адрес, что и предыдущий. Все это звучало так, будто контейнер уже был заказан и где-то там стоял на запасном пути. Я описала ситуацию боссу и спросила, не заказывал ли кто-то из нас контейнер пару дней назад. На что он ответил, что такого быть не может, контейнер никто не заказывал. Отмашка на доставку двадцатитонника была дана.

На следующее утро Джон позвонил мне на мобильник и чуть не лишил меня одной из важнейших функций организма – слуха. Он орал так, будто его резали без наркоза:

– Какого черта на Берк Стрит делают два контейнера?! Ты мне можешь это объяснить? Что ты там вчера назаказывала, детка?! – верещал толстяк.

Честно говоря, я не понимала почему на Берк Стрит оказалось два контейнера, хотя сомнения в честности шефа и подозрения на счет его памяти у меня уже начали закрадываться. Лично я-то заказала только один контейнер. Ну, что я могла сделать? Позвонить в компанию и отменить второй контейнер за наш счет. Фрахтовики были жутко удивлены, услышав мою историю, но зная на кого я работаю, решили помочь. Во-первых, они не стали брать с «Летающего венчика» деньги за то, что им пришлось самим забрать контейнер, а во-вторых, они решили докопаться до виновника сего происшествия.

Когда я появилась на работе, наша секретарша передала мне просьбу фрахтовой компании перезвонить им в срочном порядке, что я и сделала пока Джона не было в офисе. Каково же было мое изумление, когда один из операторов сообщил мне, что наш начальник неделю назад уже заказал контейнер и отправил его на тот же адрес. Мне даже дали номер заказа, время разговора и имя оператора, принимавшего звонок. Потрясающе! Мой босс – склеротик! И он еще орал на меня и грозил вычесть из зарплаты стоимость доставки туда и обратно второго контейнера.

Поблагодарив фрахтовиков за великую помощь и проявленное понимание ситуации, я переоформила заказ, после чего перерыла весь рабочий стол босса и нашла огрызок бумажки, на которой был записан ТОТ ЖЕ номер заказа, что мне дали в компании. Как раз в это время в офис ввалился Джон. Он улыбался от уха до уха. Я потрясла перед его носом своими записями и рассказала триллер о двух контейнерах, в котором ему отводилась главная роль. Но я опоздала. Босс уже сам вспомнил, что это дело его рук, но извиняться не пожелал. И если бы я не раскопала правду, мы бы так никогда и не узнали, что за проблема приключилась с этими железными ящиками.

Второй контейнер, который мне поручили заказать, пришел по адресу без проблем и не имел брата-близнеца, однако мне лично пришлось не только заниматься документацией, но и производить погрузку товаров! Я обломала все свои красивые ногти, упаковывая и заталкивая оборудование и посуду; руки были грязными, будто я ковырялась в земле, а ноги дрожали от усталости. Мало того, босс еще подсуетил мне особое задание – индексировать товары и лепить ярлыки на коробки. Проблема состояла в том, что только он знал, что и куда укладывать, но его самого на складе не было. Мы звонили ему каждые пять минут узнать правильно ли мы упаковываем холодильник в серую коробку и надо ли отправлять на Фиджи столовые наборы. Процесс погрузки тянулся, как полудохлая черепаха, не говоря уже о том, что мы выдохлись и к обеду все были похожи на это замученное кем-то животное.

На следующий день все было погружено и контейнер опечатан. Я составила списки, распечатала накладные и передала Джону. В своей обычной манере он дал зеленый свет контейнеру, который мы с преогромной радостью отправили ко всем чертям на Фиджи.

Через месяц мой шеф вломился в кабинет с какими-то коробками и начал третировать всех вопросом: «как могло случиться, что это не ушло вместе с контейнером тридцать дней назад?» Мы вообще ничего об этих коробках не знали, а тем более, не знали, что внутри и зачем оно нужно на Фиджи. А еще некоторое время спустя, мы узнали, что оборудование, уплывшее на солнечный остров вообще не должно было туда идти, но в этот раз наш колобок проявил завидные умственные способности и, покопавшись в своих записях, обнаружил, что ошибочка допущена им самим. Извиняться он не стал, но и обвинения в наш адрес не сыпались. Уже хорошо.

Третий контейнер наш босс решил превратить в образцово-показательное мероприятие. Во-первых, он решил принять участие в погрузке, а во-вторых, показать нам, бестолковым балбесам и лодырям, как правильно это делать. Но он, как всегда, куда-то торопился. Соответственно, схватив от жадности сразу три коробки со столовыми приборами и стаканами, он помчался к железному трехтоннику, на пути сбивая все, что попадалось под ноги. Мне показалось, что все, что случилось дальше, произошло в замедленном действии. Мы кричали в догонку торопыге, что в коробках стаканы, умоляли поставить на пол две другие коробки и носить их в контейнер по одной, но Джон продолжал свое стремительное движение к открытым створкам. В самый ответственный момент он не увидел железную скамейку, ввинченную в бетонный пол нашего склада и… упал, проснулся, гипс. Ну, гипс накладывать не надо было, а вот собирать осколки дорогостоящего стекла, разлетевшиеся в разные стороны после приземления шефа на пятую точку, пришлось всем гуртом, равно, как и возмещать убыток заказчику.

Но и этот горький опыт ничему не научил нашего босса. Через неделю мы отправляли еще один контейнер за границу, но только теперь уже с холодильниками, морoзилками, печками и витринами для ресторанов. На эти дорогущие вещи было страшно смотреть, не то что прикасаться, поэтому мы с ужасом думали о том, что нашему шефу может взбрести в голову что-то погрузить самому. И ему взбрело.

Согнав с вилочного погрузчика водителя, Джон удобно уселся за руль и направил машину к самой дорогой морозильной камере со стеклянными дверцами. Возглас неодобрения прокатился по рядам сотрудников «Летающего веника» (венчика, простите), но погрузчик уверенно двигался в заданном направлении. Шеф легко поддел морозильник на вилку и покатился к контейнеру. Грузчик высказал желание придержать ценную вещь с одного бока, но Джон его грубо прогнал, мол не мешайся, смотри, как профессионалы работают. Однако дорога перед нашим складом шла под уклон и погрузчику надо было спуститься с горы. В мгновение ока морозильника не стало. Он моментально сполз с вилки и его разнесло на мелкие кусочки об асфальт. От удивления шеф забыл затормозить, переехал останки оборудования и врезался в контейнер. Ни контейнеру, ни вилковому погрузчику ничего не было, но очки шефа потерпели крушение.

А следующий контейнер стал последней каплей не только для нас, но и для фрахтовой компании, к которой я обратилась за помощью. Оператор, как всегда, выручил, но сказал, что у нас не бизнес, а бардак:

– Мне кажется,– сказал он. – пришло время проучить вашего босса. Вы не думали над этим вопросом?

– Честно говоря, такая мысль не раз закрадывалась в наши одуренные ежедневным кошмаром головы, но мы еще не придумали подходящую казнь,– ответила я, а сама подумала, что парень, пожалуй, прав.

К сожалению, начался новый этап нашего бизнеса – посылки. Мой босс решил не тратиться на контейнер, если надо было послать всего-то пару витрин или морозильных камер. Он не желал ждать следующего контейнера, но хотел практически моментальной доставки товара на место, несмотря на превосходящую сумму расходов, потерю товарного вида и нашего престижа, поэтому отправлял «посылочки» самолетом.

Это дорогостоящее упражнение, так как необходимо было не только отправить товар по надлежащему адресу (который вполне мог быть не верным), но и застраховать их от несчастного случая. Джон давал посылки мне, я – австралийским авиалиниям, а они – клиенту в конечной точке. На следующий день нас трясли и материли на чем свет стоит за то, что был отправлен не тот товар. Иногда бывало так, что в коробке оказывался правильный товар, но шеф по какой-то причине расхотел посылать именно эту модель, а мы, в результате, остались виноваты в том, что в очередной раз не угадали ход его мыслей.

Джон отдавал приказ отправить в Новую Гвинею запасные кабели, а на самом деле он имел ввиду подвесные лампочки, жаровню – на Фиджи, а на самом деле это была промышленная соковыжималка. Ну, совсем одно и то же.

Однажды, производя работу Шерлок Холмса, я наткнулась на записку, которая гласила, что новый клиент желает приобрести полное оборудование для нового ресторана, поэтому я должна позвонить и принять у него заказ. Я, как честный сотрудник, тут же с готовностью набрала номер записанного на той же бумажке телефона и… обломалась, как высохшая ветка. Клиент хотел ПРОДАТЬ оборудование, но не купить. Я двести пятьдесят раз прочитала записку и столько же раз показала ее своим коллегам, но смысл остался тот же – клиент хотел продать оборудование! Что делать? Я позвонила боссу в надежде, что он прояснит ситуацию.

– Как ты могла спросить у него подобное?! – взревел наш медведь. – Ты что, не знаешь, что у него такая же компания, как у меня? Тебе надо было прикинуться клиентом и выяснить его цены!

Внутри я кипела как вулкан, мозг был переполнен яростью и нецензурной бранью, воздуха не хватало. А Джону все пофиг, пардон за мой французский.

Один из холодильников был поврежден во время перелета, что привело босса в ярость. Он ворвался в офис и потребовал при всех, чтобы я порвала всяческие отношения со старой фрахтовой компанией и нашла новую, более дешевую. Я сделала все, как было велено и отрапортовала боссу о проделанной работе. Просмотрев всю документацию, тот одобрил выбор компании и расценки и даже похвалил меня за быструю работу. Ура! Гора с плеч. Хоть чем-то он был доволен. Тут же, не отходя от кассы, было дано «добро» на отправку нового холодильника, причем, сделать это надо было немедленно. Сказано – сделано.

Вечером зазвонил мой сотовый телефон. Стрелка часов уже перевалила за половину десятого и в Австралии считается неприличным звонить кому-либо (если речь не идет о жизни и смерти) после двадцати одного часа. Когда на экране я увидела номер шефа, мое хорошее настроение улетучилось в один миг.

– Какого черта ты, идиотка, не отправила холодильник со старой компанией? Разве ты не знаешь, что у нас есть постоянный партнер? Мне не важно сколько это стоит! Я хочу ту же самую компанию! – он еще долго продолжал орать какие-то ругательства в мой адрес.

Послушав еще с тридцать секунд оскорбительный набор слов, я набрала в легкие побольше воздуха и гаркнула, что было мочи, чтобы перекрыть громкость оппонента:

– Сам такой! Если хочешь, чтобы у тебя все было гладко в бизнесе, научись нормально разговаривать со своими сотрудниками и записывать, что и когда просил. Именно по твоему приказу я отправила холодильник через новую компанию. И именно ты одобрил выбор и цены. У тебя что, амнезия? – я сама удивилась своей наглости.

– Я не делал этого! – взвизгнул шеф.

– Правда? В таком случае, у тебя есть брат-близнец, который оставил мне записку на столе сегодня утром и подписал новый контракт не далее, чем в три часа дня.

– Контракт?

– Открой верхний ящик своего стола и увидишь там папку с тремя листами договора, где черным по белому сказано, что ты принимаешь их условия и с этого дня начинаешь новое сотрудничество. Внизу стоит закорючка – это твоя подпись. Я не имею права подписывать какие-либо бумаги.

ГЛАВА 5

КОНЕЦ – ДЕЛУ ВЕНЕЦ

Моя депрессия скакнула в разверстые объятия Тартара, а прорыдала всю ночь и четко решила, что пора сваливать из этой дрянной компании. Единственное, что меня еще удерживало, это солидная зарплата.

Следующее утро выглядело, как картинка из комикса. Босс в ужасном настроении восседал за своим столом и ныл (очень громко), что никого не волнует судьба компании, никто не заботится о правильной упаковке и отправке товаров и никто не заказал упаковочный материал для новой партии оборудования. С разных сторон неслись реплики о том, что мы все делаем так, как говорит он, но Джон не обращал на это никакого внимания и продолжал стонать. Вдруг он подскочил и выдал следующее:

– Раз вы мне перечите, значит, вы сами будете заказывать упаковочный материал.

Какая тут была связь, мы так и не поняли, но смиренно приняли наказание. Надо сказать, с упаковкой у нас вышла та же чехарда, что и с предыдущими посылками, контейнерами и прочими заданиями. Всё это нам порядком надоело и сотрудники стали исчезать из офиса. Я тоже решила подыскивать себе новое место работы. И в это время Джон оставил своих сотрудников в покое, уехав в отпуск на две недели. Перед отъездом он заглянул ко мне в офис и радостно прочавкал:

– С завтрашнего дня у всех отпуск от меня. Я отправляюсь в путешествие по Австралии. Вы безумно рады, я так полагаю.

Конечно, мы были рады. Еще и как. Бизнес моментально заработал лучше с момента отъезда нашего драгоценного шефа. В офисе не было слышно обычных жалоб, причитаний и воплей, работа шла гладко, клиенты были довольны, а мы просто балдели от нормальности. Единственное, что портило нам счастливые денечки, это ежедневные отчеты, которые мы должны были отправлять по факсу во все гостиницы, где останавливался босс, и отсутствие денег на офисные расходы. Иногда мы были вынуждены становиться на голову, выполняя утонченные интеллектуальные задания шефа, которые он умудрялся присылать по электронной почте и факсу. Но это нас не пугало, так как никто не мешал спокойно разруливать сложные задачи.

Босс собирался оставить нам на ежедневные расходы некоторое количество денег, но в самый последний момент обнаружил, что закончилась его чековая книжка. Как обычно, он жутко торопился, поэтому решил выписать доверенность мне на получение новой чековой книжки на имя нашей компании. Получив новую книжку, я сразу же поспешила в кабинет мучителя, чтобы последний подписал несколько чеков, но столкнулась с запертой дверью. Джон напрочь позабыл, что чеки должны быть подписаны только им и никем больше и уехал в путешествие. Поэтому у нас была книжка, но не было денег.

Поставщики присылали счета, заверяя нас, что шеф обещал оплатить иx ещё до отъезда. Слава Богу и немного моим дипломатическим способностям, никто не подал на нас в суд и не разругался в пух и прах.

Одним прекрасным утром Джон позвонил и дал нам новое задание. Я сообщила ему, что у нас нет денег.

– Но я же вам оставил чековую книжку! – взревел медведем хозяин. – Почему ты такая тупая?

Это меня обидело, как никогда и я рявкнула:

– Я тупая? Это ты тупой! Если тебе изменила память, то напомню, что ты не подписал чеки. Так что подумай над состоянием своего ума. – и я шваркнула трубку об стол так, что у босса наверняка лопнули барабанные перепонки, потому что он больше не звонил до самого конца своего отпуска.

Плюс ко всему, он нас обрадовал тем, что решил продлить свое путешествие еще на одну неделю. Мы были вне себя от счастья, равно как и клиенты, которые совершенно перестали жаловаться на наш сервис. Но все хорошее почему-то проходит очень быстро. Так и наши три недели в Эдеме проскочили, как три секунды. В воскресенье Джон позвонил мне и радостно сообщил:

– Привет, дорогуша, твой кошмар вернулся!

Очень хотелось надеяться на то, что это была шутка, но, к сожалению, в словах босса была жуткая стопроцентная правда. Единственное, что хоть немного радовало, это странная вежливость шефа по отношению ко мне и всем остальным сотрудникам в первую неделю. Наверное, хорошо отдохнул.

Однако через семь дней все вернулось на круги своя. Особенно больно ударили моменты, которые для нашего шефа были не главными в жизни, а именно: зарплата сотрудникам, их выходные, обеды, а также, качество товара и услуг. Единственное, в чем действительно был заинтересован наш босс, это быстрое получение денег в свой карман.

Популярность «Летающего венчика» быстро сходила на «нет». Однажды, придя в офис, я обнаружила, что мне не на чем сидеть. Оказывается, шеф продал все стулья, так как они «понравились клиенту», а потом в ход пошли столы и офисная кухня. Когда же мой современный телефонный аппарат был заменен на какой-то старый башмак, я не выдержала и спросила:

– Я уволена или это надо расценивать, как упрощение моих функций?

– Нет, но мы собираемся переезжать.

Переезжать я не собиралась, поэтому решила уволиться, о чем и сообщила Джону. А в день увольнения, на вечеринке, которую в честь меня устроили мои коллеги, я произнесла следующий тост в честь своего, уже бывшего, шефа:

– Спасибо тебе за тот неоценимый опыт, который я приобрела здесь. За то, что каждый день мне приходилось сталкиваться с неописуемой сложности и глупости ситуациями, за потрясающий пример того, как не надо вести бизнес. Я всегда буду помнить об этом и избегать подобных ошибок.

Джон рассмеялся и сказал, что прекрасно знает, что далек от совершенства и благодарен за мое терпение.

После увольнения я спала две недели, пытаясь восстановить потерянное здоровье. Я ничего не хотела делать. Мой муж пытался меня вытащить на прогулку по знаменитому сиднейскому заливу, в оперный театр, в ресторан, но тщетно. Моя лучшая подруга, постель, не отпускала меня никуда дальше, чем кухня или ванная. Я пыталась стряхнуть с себя депрессию глубоким сном и вкусной пищей.

А через три месяца мне позвонила мама Джона и стала слезно упрашивать меня прийти в выходные и помочь ей разобраться в том бардаке, который устроил в компании ее сын. Мне немного польстило, что он сам порекомендовал ей меня, сказав, что лучше меня никто не разбирается в его проколах и ошибках. А еще мне стало безумно жаль пожилую женщину, которая в одиночку сражалась с безобразиями, творящимися в «Летающем венчике», поэтому я согласилась помочь.

Прибыв на старое место работы, я обнаружила, что все сотрудники уволились, бывший босс находится в очередном отъезде, а его маман судорожно пытается управлять бизнесом, не понимая семидесяти процентов происходящего. Я быстро «включилась» в старый ритм жизни и начала разбирать записки бывшего босса. Поскольку я уже знала кое-что о его закорючках и умела определять, что может означать тот или иной значок, я написала расшифровку на каждой бумажке и передала несчастной родительнице. К сожалению, мне не удалось расшифровать абсолютно все, так как за время моего отсутствия появились новые имена и названия оборудования.

Затем мы перешли к бухгалтерии: там черт летел и ноги свесил. Мама Джона буквально в слезах поведала мне страшную историю о каких-то двойных счетах, непонятных контейнерах, битой посуде, которую надо заменить на целую, но она не знает, где заказать наборы, так как ее сын не оставил ни адреса, ни телефона поставщиков. В общем, все с самого начала. Битый час я объясняла процедуры и еще полдня рассказывала про дурные привычки бывшего шефа и как понимать ту или иную неоконченную фразу. В общем, работу я сделала, все остались довольны, а счастливая маман даже заплатила мне в два раза больше обещанного.

Еще через три месяца я узнала, что «Летающий венчик» обанкротился и закрылся. Джон остался должен сумасшедшую сумму денег государству и бывшим сотрудникам. А я подумала, что вовремя ушла из предприятия.

ГЛАВА 6

НОВАЯ СТРАНИЦА

Честно говоря, я долго отходила от эпопеи с «Летающим венчиком» и, порой, передвигалась по улицам как зомби. Я никогда не знала, что такое депрессия, но все когда-то случается в первый раз. Мне было так плохо, что казалось, меня придавили скалой. Я даже написала жалобное стихотворение на эту тему, которое оканчивалось так:

…А я под тяжестью ночей и дней

Как под скалой

Чем больше времени проходит здесь,

Тем меньше сил со мной…

Реально, казалось, что силы куда-то утекают и я сдуваюсь как шарик. Вакуум вокруг меня не исчезал, и я так же нуждалась в хорошей работе, друзьях и общении.

Как-то я шла по подземному переходу станции метро и краем глаза увидела русские буквы. Стоп! Как это возможно? Я в Сиднее. Здесь не может быть русских названий. Но они были. Вернее, одно название. Я резко повернулась, и увидела назетный киоск, на стенде которого красовался блестязий глянцевый журнал ассоциации русскоговорящих женщин в Австралии «Русский Голос». Реально, у меня в зобу дыханье сперло. Я схватилась за журнал, словно утопающий за соломинку.

Окрыленная надеждой, я прилетела домой и дрожащей рукой набрала номер главного редактора. На том конце провода, как ни странно, ответили:

– Хеллоу.

– Хеллоу. Мне нужен главный редактор. – промямлила я на английском.

– Это я. Говорите.

– Вы говорите по-русски? – спросила я.

– Конечно.

Мы перешли на русский язык, познакомились и через минуту меня прорвало:

– Я – журналист, причем, лучший журналист краснодарского края. У меня огромный опыт работы и масса опубликованных статей и иследований. Я на телевидении десять лет работала, участвовала в конкурсах и занимала первые места, у меня есть награды и грамоты. Я могу прислать Вам образцы моих статей. Вы должны взять меня на работу, потому что я – бесценный сотрудник.

В общем, Остапа понесло. Я уже не помню, что я говорила главреду по имени Наталия, но вдруг услышала:

– Быстро приезжайте ко мне! Сейчас. – и она продиктовала адрес.

Не до конца понимая, что происходит, я положила трубку и срывающимся голосом потребовала, чтобы мой муж немедленно отвез меня в редакцию.

Началась новая полоса в моей заморской жизни. Это был какой-то сон и я мечтала чтобы он продолжался вечно. Во-первых, я стала работать журналистом для издания «Голос». Во-вторых, выяснилось, что у ассоциации есть еще и передача на местном радио, которую мне поручили вести совместно с супругом Наталии, Евгением. В-третьих, ассоциация проводила конкурсы красоты среди русскоговорязего населения Австралии, и меня назначили ведущей! На радостях, я написала новеллу и издала ее при поддержке журнала. Я летала на крыльях, у нас с мужем появились новые знакомые и даже друзья, мы стали путешествовать и знакомиться с местными достопримечательностями. Моя депрессия улетучилась!

В добавление ко всему, главред Наташа получила заявку на объявление для радио о том, что местный русский театр объявляет прослушивание для участия в спектакле по пьесе Юрия Полякова «Левая грудь Афродиты»! Боже, это сон?! Я рванула на прослушивание, благо, мой курс актерского мастерства уже был успешно окончен и я получила диплом. Прослушивание прошло успешно и меня взяли на одну из главных ролей. Началась реально белая полоса в моей жизни! Наконец-то!

Днем я моталась по заданию редакции и заниалась написанием сценариев к конкурсам красоты, а вечера проводила либо на радио, либо в театре на репетиции. Я похудела килограмм на десять, что добавило мне энергии и хорошего настроения. Конкурсы красоты стали настолько популярны, что о них стало известно в Москве. Первый канал российского телевидения прислал съемочную группу для освещения конкурса и даже показал сюжет о нас в одной из передач. Мой муж и я летали на крыльях счастья и любви, наши доходы росли, как и круг друзей.

Театр, подаривший мне первую главную роль в спектакле, назывался СовКом, что означало «советская комедия». Такое название было вове не удивительным, так как человек, руководивший им, был выходцем из Советского Союза и мужчиной старой закалки. Его звали Федор Матвеев. Мы сразу поладили, как и с остальными актерами труппы.

Несмотря на то, что репетиции шли уже полным ходом, еще одна главная женская роль пустовала. Нам не хватало еще одной актрисы. Объявления в русских газетах, на нашем радио и в журнале «Голос» постоянно обновлялись, но актриса никак не хотела появляться в наших рядах.

Надо сказать, что в Сидней в то время жило около трехсот тысяч русских, но сущесвтовало какое-то странное разделение на группы. Одна группа называлась «советские русские», другая – «харбинские русские», а третья – «русские евреи». А еще были подгруппы по районам города: Бондайские русские, русские Стратфилда, Северный берег и Сазерленд. Причем, группы не хотели общаться между собой, так как считали себя самыми правильными. Например, харбинцы считали, что советские (не важно, приехавшие уже после переворота в девяностых или до него) являются низшей кастой, предателями, так как жили в неправильной России. А вот они, харбинцы, сохранили веру, традиции, язык и преданность Российской Империи. Евреи вообще жили обособленно в районе Бондай, на берегу океана, в самом фешенебельном месте Сиднея и никоим образом не взаимодействовали с русскими. Северный берег не дружил с Сазерленд и так далее.

Для нас с Глебом это было, по крайней мере, странно, ведь все общины говорили на одном языке, русском. Однако именно этот фактор и стоял на пути поиска русскоговорящей актрисы.

Прошло около трех месяцев, прежде, чем Федор уговорил одну актрису по имени Инна, прийти на прослушивание. Она долго не соглашалась, видимо, из-за того, что она была из еврейского района, который не очень-то с русскими взаимодействовал, но все же решила попробовать себя в нашем театре. Инна успешно прошла прослушивание и влилась в наш небольшой коллектив. Репетиции пошли быстрее и вскоре Федор объявил, что необходимо резервировать зал в театре «Фиговое Дерево», где, кстати, в свое время, начинал актерский путь Мел Гибсон.

Мы были вне себя от счастья! И, поскольку, театр был маленький, все приняли активное участие в организации рекламы, резервировании зала, печати билетов и привлечении внимания зрителей к нашему спектаклю.

Инна оказалась еще и режиссером, поэтому на каждой репетиции она вставляла свои пять копеек, предлагая улучшения, критикуя игру и постановку. Федор к этому относился спокойно, но всегда старался ставить ее на место. Постепенно, притязания Инны на роль главного режиссера спектакля усилились, и каким-то образом, она постепенно влилась в процесс постановки спектакля. «Левая грудь» от этого нисколько не пострадала, хотя самолюбие Федора было задето. Он не устраивал скандалов, но один на один выговаривал Инне свое отношение. Правда, это нисколько ее не останавливало.

Не знаю, каким образом, но постепенно мы с Инной подружились. Со временем, мы стали очень близкими подругами, даже можно сказать, лучшими. Пока мы репетировали «Надбавку за испытание любви», она часто говорила:

– Ну, посмотри, я же большую часть спектакля поставила. Значит, я должна быть режиссером, тем более, что у меня есть диплом. Я в ГИТИСе училась.

В этом была доля правды, которую никто не мог отрицать. Поэтому на афише спектакля ее имя начертали рядом с режиссерским, а под ним – «постановщик». Честно сказать, я не придала этому особого значения, и продолжала делать свое дело.

Когда до спектакля осталось пару месяцев, Федор зарезервировал зал, я дала рекламу и помогла в распечатке билетов, стало ясно, что народ не очень-то раскупает места. Было запланировано пять спектаклей и нам хотелось, чтобы зал был полным. Кстати, театр «Фиговое Дерево» не очень большой: в уютном зале всего двести шестьдесят пять мест. Для меня было большим удивлением то, что вся сцена, стены и ступени выкрашены в черный цвет. Но потом я привыкла, тем более, что все компенсировали декорации.

Итак, двести шестьдесят пять мест умножить на пять спектаклей будет тысяча триста двадцать пять человек. Учитывая факт разделенности русского общества в Сиднее и то, что не все любят театр, собрать полный зал стало проблемой. И тогда меня осенила гениальная мысль, с которой я подошла к Федору:

– Предлагаю сделать субтитры на английском языке и, таким образом, привлечь в ряды зрителей смешанные пары и русскую молодежь, которая уже, увы, не говорит по-русски и даже не понимает родного языка.

Федор посмотрел на меня, как на идиотку и сказал:

– И кому это нужно? Это совершенно бесполезная затея. Кто этим будет заниматься? Разве ты не понимаешь, что надо сначала перевести всю пьесу на английский, а потом каким-то образом проектировать субтитры над сценой? Это невыполнимо и глупо. Пустая трата времени.

Меня это несколько обидело, но я настаивала на своем:

– Конечно, я в курсе, что надо перевести пьесу, поэтому предлагаю свои услуги в качестве переводчика, тем более, что я – профессионал, работала в России и в Европейском Союзе. А технически я попробую решить эту задачу с кем-то из наших айтишников, которые работают на конкурсе красоты.

– Даже и не пытайся! – отрезал Федор.

Но «врагу не сдается наш гордый варяг», поэтому я втихаря начала переводить пьесу Юрия Полякова. Поговорила с ребятами из технической группы журнала «Русский Голос», которые все разъяснили, поняла, что ничего невозможного нет, и еще поняла, что до меня никто из русского общества в Австралии не делал ничего подобного. Ура! Я – первопроходец.

Сколь веревочке ни виться, все равно она приводит к Федору. Через неделю я опять предстала пред очи ясны с тем же предложением и готовым переводом. Ответ снова «нет». Четко и ясно. Мне стоило огромных усилий уговорить его на эксперимент. В конце концов, он согласился, но время было упущено и технически субтитры уже невозможно было вывести на экран.

– Я же говорил тебе! – ухмылялся Федор.

А я продолжала переть напролом:

– Пожалуйста, дайте добро на то, чтобы в рекламу добавить, что спектакль идет с английскими субтитрами.

– Да о чем ты, Элина?! Глупость какая. Как ты субтитры сделаешь, если это уже невозможно? – отмахивался режиссер.

– Я знаю выход, предоставьте все мне. – не унималась я.

– Да бог с тобой, делай что хочешь! – сдался Федор.

И я сделала! Это было смешно и наивно, но дало невообразимый толчок продажам. После объявления о субтитрах, билеты полетели, как горячие пирожки в холодный день. Режиссер был несказанно удивлен тому факту, что всего лишь за одну неделю театр продал около семиста билетов англоговорящим зрителям.

Я летала на крыльях и готовила свой сюрприз. Заткнув уши, чтобы не слышать критики в свой адрес, я перла со своей идеей напролом. В попытке улучшить жизнь СовКома, я предложила записывать телефоны и имейлы всех, кто покупает у нас билеты, и собирать собственную базу данных, чтобы в будущем оповещать всех о новых постановках. В этом было усмотрено рациональное зерно, поэтому меня поддержали единогласно.

И вот, настал день премьеры. Я сохранила в тайне то, как именно работает мое секретное оружие, а посему, пригласила друзей на помощь. В театр внесли коробки с распечатанной в нескольких сотнях экземпляров на английском языке пьесой. У Федора полезли глаза на лоб:

– Как это будут читать люди? В зале полутьма. Они не успеют следить за действием на сцене.

– Все предусмотрено. Текст напечатан огромными жирными буквами, а билеты для англоговорящих зрителей проданы рядом с технической рубкой, откуда всегда льется свет на сиденья, и по бокам зала, где есть настенная подсветка. Я сама проверяла видимость и освещение, и с уверенностью заявляю, что никто не упустит ни слова.

– Трата денег. – отрезал Федор.

Однако меня неожиданно поддержала Инна:

– Ну, почему трата? Мне кажется, что все правильно сделано. Надо привлекать англичан.

– Зачем? Это русский театр. – пожал плечами режиссер.

Но он оказался в корне не прав, так как субтитры, хоть и непрофессиональные, произвели настоящий фурор. Зрители подходили к нам и благодарили за то, что мы объединяем русских и австралийцев с помощью искусства. Я получила столько комплиментов и благодарностей за содеянное, что мне показалось, что блистательно сыгранная комедийная роль ушла в тень. Стало несколько обидно, но радость от успеха субтитров перевесила чашу весов.

В общем, первый спектакль прошел успешно, мы вырвались из тени и засверкали в лучах славы. Но по окончании последнего спектакля, наш режиссер собрал нас в зале для особенного объявления:

– Спасибо всем за великолепную работу, самоотверженность и упорство. Мне было очень приятно и комфортно работать с вами. К сожалению, продолжить работу я не смогу, так как очень болен. Я принял решение уйти на заслуженный отдых и провести последние дни с семьей.

Оказалось, что Федор Матвеев уже много лет борется с онкологическим заболеванием. Он прошел огромное количество процедур, включая радиотерапию и жесткое ограничение в питании и физической активности, но болезнь не отступала.

– А что будет с театром? – спросил один из актеров.

– Я его закрываю.

Нам стало несказанно жалко расставаться и обидно за такой бесславный конец хорошего дела. Но поделать мы ничего не могли.

Собрав все декорации, костюмы и вымыв полы в театре «Фиговое Дерево», мы понуро разбрелись по домам. Мой сон улетучился на несколько недель, несмотря на то, что работа журналистом и ведущей конкурса красоты и радио передач шла очень успешно. Сожаление о потере театра не давало мне покоя.

ГЛАВА 7

Я ОТКРЫВАЮ ТЕАТР!

– Я придумала! Глеб, я придумала! – теребила я за плечо своего мужа.

– Ты чего орешь, как оглашенная?! Так и заикой недолго остаться. – недовольно бурчал он. – Что ты там придумала?

– Я открою свой театр! Вернее, театральную группу. И продолжу ставить спектали.

– Да? А кто будет режиссером? Ты? – сонно мычал муж.

– Нет. Я приглашу в партнеры Инну, а она – режиссер! Понял? – меня распирало от счастья.

– Спятила? Ты не справишься. Театр – это не продажа булавок и даже не журналистика.

– Ага! Я справилась с телевидением, Европейским союзом и даже «Летающим венчиком»! Так что театральной группой руководить смогу. – не унималась я.

– Ну-ну, попробуй. Набей себе шишек. – и Глеб плотнее закутался в одеяло, давая понять, что на этом разговор окончен.

Конечно, я разбудила его в три часа ночи, чтобы сообщить радостную весть. Чем не психованная? Утром мой супруг пытался урезонить меня и охладить пыл:

– Сто раз подумай. Тебе это надо? У тебя уже есть работа. Ты же понимаешь, что много денег это не принесет.

– Поначалу не принесет, а потом я разовью большую деятельность по всей Австралии. У меня уже есть мысли.

Я набрала номер Инны и договорилась о встрече в центре города. Мы долго сидели в одном из кафе на Элизабет стрит, обсуждая мою идею. Я уговаривала подругу поддержать меня и стать режиссером новой театральной группы. Она не соглашалась. Я приводила различные доводы в пользу театра, она их уверенно отметала, но постепенно уверенность исчезла и Инна задумалась. Ничего не оставалось делать, как закурить. В молчании мы дымили сигаретами и пили кофе. И вдруг Инна сказала:

– Хорошо, я согласна. Только у меня есть условия. Во-первых, я хочу получать доход с каждого спектакля в размере двадцати пяти процентов. Во-вторых, я хочу стать твоим партнером в бизнесе.

– Ты считаешь это бизнес? – спросила я.

– А разве нет? – ответила она.

Все это мне показалось несколько странным с одной стороны, но с другой – мне так хотелось удержать нашу группу на плаву, что я согласилась:

– Пусть будет так, но я – основной владелец, директор и продюсер. Я принимаю решения и ставлю условия.

– Конечно, это же твоя идея. – согласилась Инна и мы ударили по рукам.

По пути домой, позвонила Борису Матвееву, рассказала о своем сумасшедшем плане и тот, как ни странно, одобрил и поддержал мою идею.

Дома я долго ломала голову над названием нового театра. Хотелось чего-то яркого и сочного. Решив, что имя должно быть звучным, как на английском, так и на русском языках, я лихорадочно записывала свои идеи в блокнот. Их была масса, причем, довольно серая. И вдруг меня осенило! Странники! Мы же все кочевники, эмигранты, переехавшие с одного континента на другой, и, уверена, что в будущем мы будем гастролировать по разным городам и весям. Поэтому театр «Странник» звучит гордо и правильно. На английском тоже звучит красиво, Ranger Entretainment Group (Рейнджер Энтертеймент Групп), что значит, развлекательная группа «Странник».

Запрос в департамент показал, что такого названия нет ни у кого, поэтому я смело его зарегистрировала на свое имя, заплатила налог и получила официальную бумагу. Затем, попросила своего верного мужа разработать логотип для вебсайта, а когда все было готово, позвала Федора и всех актеров театра СовКом на собрание, где и объявила о возрождении нашей группы в новом обличье, с новым именем и новым руководством. Народ сначала принял идею с недоверием, но, когда Федор выступил с благословением, а я показала все необходимые документы, представила нового режиссера, пригласила всех желающих служить музе и открыла бутылку шампанского, дабы закрепить наш союз, все оживились и изъявили желание сотрудничать.

Новая метла по-новому метет, поэтому я сказала, что теперь все спектакли будут проходить в сопровождении субтитров на английском языке, наш сезон будет длиться две недели и давать мы будем двенадцать спектакле (больше не было смысла, так как мы в самом начале пути). Кстати, начиная с этого момента, субтитры шли уже в электронном формате на табло, которое располагалось над сценой. Мой опыт переняли другие русские театры не только в Сиднее, но и во всей Австралии.

До собрания мы с Инной выбирали пьесу, которая ознаменует открытие нашего театра. И нашли. Ей стало произведение Григория Горина «Забыть Герострата». Вдохновение хлестало изо всех дыр, поэтому я предложила написать к спектаклю песни, тем более, что у нас появился новый актер, певец и гитарист Лев. Это невероятно украсило бы постановку. Инна восприняла эту идею с энтузиазмом, и я взялась за работу.

Через неделю были готовы четыре песни и мы приступили к репетициям. Оказалось, что у Льва ужасная память, несмотря на то, что он уже много лет выступает. Учить что-то новое для него просто кошмар кошмарный. Он все время путал и забывал слова, что приводило в бешенство всех. Но голос был красивый и уж очень подходил для роли человека театра.

Такая любовь жадна и коварна,

Волнуется кровь, а плоть и подавно.

И хоть затягивает в сети все сильней и туже,

Скажи ей нет и только нет.

Боже мой, сколько вариантов этого припева я услышала! Миллион! На миллион первый раз я сказала, что песни мы запишем, а Лев их будет исполнять под фонограмму, чтобы не опозориться. Так и сделала. Попросила своего друга Гарри, записать минусовки и полную версию песен в его студии. Получилось великолепно. Гора с плеч упала.

Но навалилась новая гора. Нет, не гора, а скала. Я получила злое письмо от Федора Матвеева.

«Здравствуй, Элина! Не думал я, что так все получится. Выходит, ты захватила все вакантные места в театре. Застолбила, так сказать. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Как тебе не стыдно…»

И все в таком роде. Глаза наполнились слезами, губы и руки задрожали, сердце упало ниже плинтуса, жить сразу расхотелось. Я уже переживала подобные эпизоды в своей жизни, работая на телевидении в России, но никак не ожидала получить по шапке в Австралии, причем, за благие намерения. Собрав волю в кулак, я написала ответ.

«Федор, я Вас очень уважаю и не могу понять, за что Вы так меня оскорбляете. Я не подсиживала Вас. Вы сами решили уйти из театра. Вы поддержали мою инициативу сохранить и продолжить театральное дело, благословив меня в долгое счастливое плаванье на собрании. Не понимаю, что произошло сейчас. Вам не нравятся мои песни? Или тот факт, что я их написала? Вы играете в этом спектакле, несмотря на то, что решили уйти. Я открыта любым предложениям. Почему Вы молчите на репетициях? Помните, ведь я подходила к Вам на первом спектакле со своими идеями, от которых Вы отмахивались? Я этого делать не стану. Предлагайте. Я готова развиваться сама и развивать наше общее дело. Но зачем писать обидные письма? Вы что, завидуете мне? Не понимаю, почему.»

Я была жутко расстроена, долго плакала, даже пожаловалась Инне и Глебу. Вечером неожиданно раздался звонок. Я подняла трубку и к своему немалому удивлению услышала голос Федора Матвеева:

– Да,гш7 завидую. Завидую твоей молодости, напористости, упертости, таланту и здоровью. У тебя все впереди. Прости, это во мне болезнь говорит.

Конечно, я простила, потому что терпеть не могу ругаться и выяснять отношения. Мы не только помирились, у нас установилилсь какие-то особенные доверительные отношения, которые продолжались до самой смерти Федора.

Денно и нощно я сидела за компьютером, создавая вебсайт, рекламу, рассылая приглашения на спектакль всем зрителям из нашей базы данных, уговаривая бизнесы стать нашими спонсорами, растрачивая свои накопления и кредитные карты на костюмы, аренду театрального помещения и покупку материалов для декораций. Мои усилия не пропали даром.

«Забыть Герострата» прошел на «ура» при полных залах. Двенадцать аншлагов, люди спрашивали лишний билетик и сидели на приставных стульях. Я блистала в небольшой, но колоритной роли Клементины, жены Тиссаферна, повелителя Эфеса, и любовницы Герострата. Кстати, мы поделили эту роль с Инной и играли через день. Декорации создал мой дорогой муж Глеб. Он не только построил тюрьму и замок на сцене, украсил все факелами, но и оформил все ступеньки зала театра «Фиговое дерево» в стиле улиц древнего Эфеса. Это произвело фурор среди зрителей, поэтому некоторые приходили смотреть спектакль дважды.

Слава о театре разнеслась по всему Сиднею, люди, побывавшие на спектакле, рекомендовали нас своим друзьям, родным и знакомым. Мы взлетели на пик популярности и пребывали в радостной эйфории.

Я и Инна решили, что надо отметить это событие праздничным вечером в ресторане. Выбрали русский ресторан «Ямщик» и погуляли на славу всем коллективом. Это стало нашей традицией.

Что касается денег, то, как и договаривались, Инна получила двадцать пять процентов, как и я. Остальное выплатили в качестве гонорара актерам. Суммы были не очень большие, но это был наш первый опыт, поэтому мы не сильно расстроились.

После шести или семи месяцев напряженных репетиций и спектаклей, пришла дикая усталость. Я объявила всеобщий отпуск и решила отдохнуть сама.

– Глебушка, куда бы нам с тобой поехать? Так устала, аж спать негде. – пристала я к своему любимому мужу.

– Не знаю. Может в деревню к друзьям махнем? Они уже давно приглашают. – предложил он. – Можно на пару дней.

Конечно, не такого отдыха я ожидала, но на безрыбье и рак рыба, как говорится, поэтому я согласилась.

ГЛАВА 8

МАЮНЬ, ДЕРЕВНЯ, ПАВЛИНЫ И ВИНО

Есть такое время в Австралии, когда в океане купаться уже холодно, а на лыжах кататься еще жарко. Вроде не май, но маемся, и еще июнь только начался, но уже пробивается зимняя погодка с ветрами и дождями. Называем мы это время маюнь и стараемся провести его повеселее. Кстати, даже дней рождения нет ни у кого в это время, приходится придумывать званые обеды.

Сегодня суббота и я сижу в обществе приятных людей разного возраста и профессий. В загородном домике моих друзей очень уютно и приветливо. Во дворе пасутся лошади и, как ненормальные орут павлины. На дворе уже почти зима. Маюнь вступил в свои права и нахально поливает нас дождями. Холод в деревне собачий, поэтому даже лошади одеты в попоны с капюшонами. На павлинов данная привилегия не распространяется почему-то, наверное, чтобы громче орали от холода и распугивали попугаев, которые тоже орут как оглашенные и жрут все, что видят.

Я честно пыталась поймать экзотическую птицу в кадр фотоаппарата в моем айфоне, но эти хитрюги в последний момент начинали бегать и махать крыльями, поэтому на всех фото вместо павлинов у меня вышли серо-буро-малиновые пятна. Бросив затею с фотками, мы уселись за стол и открыли бутылку красного автралийского вина.

– М-м-м, вкусное, – протянула Валя, моя черноволосая подружка с Украины, вышедшая замуж за австралийца немецкого происхождения по имени Рольф. Боже мой, как все сложно и запутано!

– Мое любимое Мерлот! – провозглашаю я, откинувшись в удобном кресле.

Я подношу бокал с красной пахучей жидкостью ко рту и тут в очередной раз нечеловеческим голосом вскричал хозяйский павлин. Черт! Рука дрогнула, вино выплеснулось из бокала прямо на пол, который слава богу, оказался кафельным.

– Спой, птичка, не стыдись! – рявкнула я в ответ на сумасшедшее павлинье не то “а-а-а-а”, не то “ква”, не то “кря”.

– А мы уже привыкли, – в один голос сообщили мне Варя и Николай, милые, гостеприимные хозяева и наши друзья по совместительству. – Бывает и хуже. Если надвигается гроза, еще лошади ржут и фыркают, собаки лают и эти хвостатые пташки поют. Все вместе в одном флаконе.

– Ага, шампунь, выпрямитель и кондиционер, три в одном. Перья им повыдирать за такие песни, – проворчала я вытирая пол салфеткой.

– Я бы для своих картин перышки взял, – размечтался Глеб, – если бы выдрать разрешили.

Он выразительно вытаращил глаза, давая понять, что готов ощипать наголо всех павлинов в округе прямо сейчас, а я подскочила, чтобы вцепиться ему в рукав джинсовой рубашки и задержать от губительного нашествия на несчастную деревенскую птицу. И тут мы услышали голос хозяйки:

– А зачем выдирать? Они у них сами выпадают.

– Как это сами? – удивилась Валентина.

– Время от времени павлины сбрасывают свои роскошные хвосты, как деревья листья, а потом они снова вырастают.

– Прикольно. – сказала я и с облегчением приземлила свою пятую точку на мягкий диван.

– У нас полная корзинка разноцветных перышек, иди выбирай. – предложил Николай Глебу.

– А что вы с ними делаете? – полюбопытствовал мой муж.

– Да черт его знает! Просто лежат и все. Выбросить жалко и хранить негде, как тот чемодан без ручек. – хозяин дома открыл бутылку пива и начал разливать мужчинам по стаканам.

В это время во дворе раздался гудок машины, извещающий о приезде еще нескольких друзей. Мы высыпали во двор с криками «ура!», «наконец-то» и «привет». Маленький желтенький «жучок» Фольцваген оказался довольно вместительным, из него вышло четыре человека: мой главред и по совместительству подруга, Наташа, ее муж Женя, сестра Тома и племяшка Катя.

– Господи, как вы там все поместились? – удивилась я. Мне-то казалось, что там всего два места.

– А вот такой фокус. – сказал Женя, – Ну, где тут кормят? Где моя колбаска?

– Да подожди ты со своей колбаской! – на лету оборвала его Наташа, Женина жена. – Посмотри, какие павлины! Давай их сфотографируем.

– Не выйдет, – сообщила я. – Я уже пыталась. Сплошные фантомы на фотках выходят. Они какие-то заколдованные.

Но Наташа мне не поверила и добрых двадцать минут честно гонялась за павлинами, вооружившись фотоаппаратом. Павлины в кадр никак не давались.

– Хочу кушать! – провозгласил Женя. – Вы меня голодом с самого утра морите. Ну, что за жизнь такая тяжелая! Я вас сейчас вместе с павлинами съем!

Последний окрик подействовал на Наташу и, видимо испугавшись за жизнь экзотических крикунов, она спрятала фотоаппарат. Через пять минут все засуетились вокруг стола:

– Ой, извините, у меня бокалы для вина не все одинаковые, – стала извиняться Варвара.

– Да ты что! Мы тебе никогда этого не простим! – отозвалась Валентина.

– Все! Уходим, ребята. Тут бокалы разные, – призвал к восстанию Глеб.

– Будто бы мы никогда из чашек коньяк не пили, – заявил бывший цирковой наездник и трюкач Коля и решительно взял разномастные бокалы, чтобы налить вино девочкам и пиво мальчикам.

– Главное – компания хорошая, а из чего пить не важно. Хоть из тарелок, – поддержала я хозяйский порыв.

– Конечно! – подтвердила Валя. – А знаете, когда я вышла замуж за Ролфа, мы были так заняты обустройством нашей жизни, моей адаптацией в Австралии и прочими делами, что целый год у нас не было ни капли алкоголя в доме. Тут пришло Рождество и Ролф принес бутылку портвейна. Я так обрадовалась! Говорю ему, “Давай выпьем!”, а он мне в ответ, “Мы не можем.” Как так не можем? Почему не можем? По религиозным убеждениям? Но Ролф, хоть и католик, не соблюдает никаких постов и прочих правил. По австралийским традициям что ли? Тоже нет. А почему же мы не можем выпить? “Ты болен или в плохом настроении?”, спрашиваю. А Ролф мне в ответ, “Мы не можем выпить портвейн, потому что у нас нет для него специальных бокалов! ”

Тут все разразились смехом. Ну и причина!

– Тяжело на свете негритенку Пете, – сквозь смех кукарекнула я и мой кукарек отдаленно напомнил неистовый вопль павлина.

– И что вы сделали с портвейном? – спросила Наташа.

– Как что? Выпили! Я смеялась до слез, а потом сказала, что надо быть проще и к тебе потянутся люди, ну и налила портвейн в чайные чашки. Чокнулись. Ролф недоверчиво поднес чашку к губам, понюхал, попробовал и решил, что вкус такой же, как если бы порт был налит в специальные рюмки. Теперь он относится к жизни проще, а я несколько испортилась, потому что полюбила красивую посуду.

– Так и бывает. – вздохнула Тома.

Потом мы ели, пили, гуляли по окрестностям и стреляли из лука по мишени, правда, никто в эту мишень не попал, но ведь важен сам процесс и хорошая компания, а не кто лучше всех стреляет. Нашли какие-то скульптуры русалок в лесу, невесть как оказавшихся в окрестностях, сфотографировались (они-то хоть не убегали из кадра, как павлины, а смирненько стояли на месте).

Уехали из деревни в час ночи следующего дня. Дорогу поливал мелкий дождик, мой личный водитель выпил больше положенного лимита, поэтому пришлось сесть за руль мне, хоть и я тоже нахлюпалась вина (забыла сказать, что в Австралии можно садиться за руль, если немного выпил, а лимит составляет один бокал вина или пива в час). Дорога извилистая, до дома восемдесят пять километров (да, это вам не шарам-барам, а Сидней), холодно и зябко, печка в машине не работает, руки закоченели. И тут на дорогу выбегает собака. Откуда она взялась? Здесь вообще не бегают домашние животные по улице, а диких собак динго отстреливают. Я резко жму на тормоза, машина виляет как пьяная по мокрому асфальту, а собака, как вкопанная стоит посреди дороги, чтоб ее.

– Ай, ёжик в тумане! – кричу я и выворачиваю руль влево.

Внезапно происходит чудо: машина плавно перелетает через собаку и боковой бордюр и приземляется аккурат в своей полосе, не повредив ни животное, ни пассажиров, ни саму себя. При этом мы продолжаем движение.

– Ты что спятила? – кричит Глеб, который проснулся во время приземления.

– Это не я, это собака спятила. – отвечаю я. – И откуда она здесь взялась? Не понимаю.

– Ну и что, что собака!

– Как это «ну и что»?! Она выскочила прямо под колеса. Ты хотел бы ее переехать?

– Да, лучше так, чем вытряхнуть все запчасти из меня и Мерса на дорогу.

– Ага, а я-то и не подумала, что ты такой дряхлый. Ты в следующий раз предупреждай заранее, что мол, так и так, песок сыпется при резком торможении, чтобы я потом не рыдала собирая пылинки по дороге. – парировала я. – Лучше машину починить, чем собачку переехать, чурбан ты бесчувственный. И вообще, печку верни к жизни, а то к концу зимы оба змерзнем як Маугли.

При упоминании о печке Глеб как-то сразу захотел спать и откинулся на сиденье с благим намерением дать храпака.

– Вот так-то лучше, – буркнула я и с облегчением вздохнула, теперь я спокойно доеду до дома без комментарий.

Дома ждала теплая постель и ночь полная сновидений, ни одно из которых не оживило во мне никаких новых идей. Да и вообще, маюнь не стал самым продуктивным месяцем в году.

ГЛАВА 9

ПОВЕЗЛО!

Несмотря на два дня в деревне, я совсем не отдохнула. Почему-то нахлынули мысли о том обидном письме от Федора и стало очень грустно, несмотря на то, что мы помирились.

С идеями для нового спектакля я почему-то никуда не продвигалась. Ни на секунду не переставая перебирать возможные пьесы, я, кажется, просто застряла где-то посередине пустоты. Серьезные сюжеты (да и сюжеты вообще) абсолютно меня не впечатляли. Инна тоже потерялась в дебрях известных и неизвестных произведений разных авторов. Мой мозг устал и, не видя никакого выхода из создавшегося положения, решил просто выключиться и отдохнуть. Стоп, дорогая! Кажется, и тебе надо немного отдохнуть. Вот, только снова возник вопрос, где и как.

Подумала я об отдыхе минуты две, типа, куда поехать на недельку, и отключилась совершенно, вернувшись к поиску идей для нового спектакля. И вдруг через пару дней заброшенная мысль об отдыхе притянула крупную удачу. Ну, почему так случается, интересно? Пыхтишь-пыхтишь над изобретением, но “не выходит каменный цветок”, как у Данилы-мастера. Но как только подумал, “ах, если бы…”, зная, что это “если бы” несбыточно, как тут же оно сбывается без всяких усилий. Надо данную мысль записать и попрактиковаться.

Июньским утром, вовсе не ранним (хвала Вселенной и мирозданию вообще), меня разбудил телефонный звонок какой-то туристической компании:

– Доброе утро, – проворковал голос милой незнакомки на другом конце провода.

Незнакомка представилась не то Джил, не то Джиллиан и предложила мне с партнером посетить их презентацию, а в качестве компенсации за потраченное время пообещала бесплатную путевку на двоих на Золотое Побережье Австралии на целых семь дней! Сонным глазом я стрельнула в моего бесценного спутника жизни, он понял намек и тут же проморгал морзянкой свое стопроцентное согласие. Не откладывая в долгий ящик, мы решили идти на презентацию в этот же день. И через четыре часа у нас в руках оказались ваучеры в пятизвездочный отель, рестораны Золотого Побережья и даже скидки на аренду автомобиля, если таковой понадобится.

– Надо же, никогда ничего в жизни не выигрывала, а тут прямо, как манна с небес, раз – и даровой отдых на море. Фантастика! – радовалась я вслух на обратном пути домой.

Мы даже решили отметить это дело вечером в нашем любимом тайско-японском ресторане, который держит наш корейский друг (господи, как все запутано!). А еще мы сразу решили ехать в путешествие, несмотря на то, что на дворе июнь, что значит, зима. В предвкушении морских купаний и прогулок по набережной, я побежала скупать пляжные костюмы и парео, ведь прошлогодние уже истерлись и потеряли свой цвет от частого и долгого пребывания в соленой воде и под палящими лучами солнца.

Через неделю мы были полностью готовы и приняли мудрое решение ехать в курортный городок Кулангатта на машине, так как с той частью Австралии нам еще не доводилось познакомиться воочию. Путь не близок, – восемьсот шестьдесят километров, – но мы с мужем – закаленные дальними дорогами и переездами путешественники, так что километражем нас не испугаешь. Сказано – сделано. Побросав чемоданы в багажник автомобиля, отправились в путь.

– Все взяли? Все сели? – прогнусавила я голосом охрипшего вокзального громкоговорителя и плюхнулась на переднее сидение уютного Мерса.

– Двери закрываются, следующая станция – Кулангатта. – подытожил в том же духе Глеб и нажал на газ.

Через пару часов начало холодать, ведь мы еще находились в штате Новый Южный Уэллс, и моя рука невольно потянулась к печке. Но, не тут-то было. Печка не работала! Вернее, работала, но вместо горячего воздуха усиленно гнала холодный.

– Бр-р, – проворчала я. – Неужели печку нельзя было починить перед выездом?

Конечно, Глебушка сделал вид, что не слышит моего замечания и преспокойненько продолжал вести машину. Поворочавшись и промурлыкав много оригинальных пожеланий в адрес водителя и владельца Мерседеса, я возобновила попытки оживить сдохнувшую печку, остервенело вертя ручки в разные стороны. Но после пятнадцатиминутной борьбы за тепло я сдалась и надела теплый свитер. К полуночи меня разморило и я задремала.

Вдруг я очутилась за столом в огромном зале, в руке у меня перо, на столе книга и я ее подписываю кому-то, кто стоит рядом. В зале много народа и я слышу голоса. Кто-то спрашивает:

– Как Вам пришла идея написать эту пьесу?

– О, это было спонтанно, я даже не думала над темой, – услышала я свой голос и поняла, что это презентация моего бестселлера.

Вокруг звон бокалов и оживленная беседа, народ толпится, чтобы взять у меня автограф, поговорить и сфотографироваться. Какие-то красивые незнакомки и незнакомцы становятся вокруг меня для общего снимка. Пока фотограф готовит безупречный кадр для журнала, один из привлекательных парней с лондонским акцентом спрашивает:

– О чем вы хотели сказать вашим зрителям?

И в этот момент я понимаю, что я написала пьесу для своего театра! Ура! Открываю рот, чтобы озвучить свою мысль и в это время идио-фотограф нажимает на кнопку со словами:

– Сейчас вылетит птичка! Скажите слово «кни-и-и-га»! – бах-чик-пшик, меня ослепило вспышкой, в глазах звездочки и прочая разноцветная ерунда и… тема, которая только что четко вырисовывалась в моем сознании, улетучилась без следа! Сволочь-фотограф исчез за завесой бликов, не дав мне возможности отомстить ему за нанесенный моральный ущерб!

В глазах остались красно-сине-белые пятна, а в ушах стоял мой нечеловеческий вой по безвременно ушедшей и потерянной навеки теме. Потом каким-то образом вой перерос в полицейскую сирену, а вспышки света стали ярче. Проснулась от красно-синих бликов мигалки и сирены полицейской машины, незаметно выскочившей из кустов и оштрафовавшей моего лихача за превышение скорости аж на двести баксов! Настроение, естественно, ухудшилось. Мало того, что разбудили, так еще спугнули мою идею, которая улетучилась в сопровождении свиты из двухсот долларов!

– Я сейчас убью тебя! – в ярости набросилась я на Глеба, но, поразмышляв немного, прикинула, что впереди все-таки семь дней отдыха, а с убиенным супругом мне светит добраться только до ближайшего исправительного заведения, а вовсе не до желанных пляжей. Поэтому я решила поступить почти, как Скарлет О’Хара в романе «Унесенные ветром» и ограничилась тем, что пробурчала завуалированную угрозу сквозь зубы:

– Дорогой, я с тобой разберусь после отпуска.

После злосчастного происшествия мы решили остановиться на ночлег в близлежащей зоне отдыха. Место приятное, но спать-то пришлось в холодной машине… Поэтому никаких снов мне уже не снилось, а тем более, идей в голову не пришло вообще, за исключением одной: как потеплее укутаться. Через несколько часов мы проснулись синее сосулек, пытаясь согреться мыслью о том, что всего через четыре часа будем нежиться под лучами теплого солнца Квинсленда.

С рассветом дорога приобрела розовый оттенок, стала более различимой природа по сторонам шоссе и мне она показалась гораздо пышнее и зеленее, чем в Сиднее и его окрестностях. А может, это просто спросонку. Я – не ранняя пташка и терпеть не могу утро, но тут я просто залюбовалась ярко-алыми полосками лучей солнца, поднимавшегося из-за гор. В принципе, за последние десять миллионов лет ничего не изменилось в природном цикле и ничего нового не произошло с восходом, но в это утро театральное представление под названием «Заря» я наблюдала с огромным интересом.

Машина двигалась плавно, не нарушая при этом правил дорожного движения и не превышая скорости (наверное, на водителя подействовало ночное происшествие). Через полчаса желтый круг светила ослепил меня и мое внимание переключилось на более земные объекты. Вот самая большая креветка в мире, в глаза-бинокли которой можно разглядеть окрестности, а вот самый большой банан-скульптура появился на горизонте, а вот просто бананы в полиэтиленовых пакетах на макушках пальм, тут и там пробивается бурная растительность. Да и потеплело значительно. Красота! Ненавижу холод.

На горизонте появилось неизвестное строение.

– Смотри, какой красивый! – направила я объектив своего фотоаппарата в сторону большого дома в старинном европейском стиле с башенками и зубцами.

При ближайшем рассмотрении, строение приобрело очертания замка и я рассмотрела название Macadamia Castle, что значит Замок Макадамия.

– Ну что, дорогой, на завтрак остановимся в средневековье? – предложила я.

Действительно, замок. Правда, внутри находятся сувенирный магазин, ореховая лавка и кафе-ресторан, что меня немного разочаровало.

– А чего ты ожидала? Средневековое семейство в средневековых покоях? – поинтересовался Глеб.

– Нет. Но рыцарей ждала точно. – вздохнула я и уткнулась в меню.

Оказалось, что орешки Макадамия являются главным ингредиентом практически всех блюд, а кроме того, их можно купить на развес в разных видах: жареные, барбекю, в меде, в кокосе, в перце и паприке, что является далеко не полным перечнем. Жадность фраера сгубила, как говорится, и мы накупили всех видов по сто грамм, плюс заказали фирменный завтрак замка – блинчики с мороженым, подливкой и орешками Макадамия. Увидев порцию, я поняла, что мы совершили большую ошибку, заказав две.

Завтрак под названием “прощай фигура – здравствуй отпуск” был окончен почти успешно, не считая оставленной на тарелке подливки и недоеденных орешков, которые мой жадина забрал с собой. Оторвав от стола свои увеличившиеся в два раза животы, мы переместились обратно в авто и покатили дальше. Началась курортная зона Коффс Харбор. Народ стал спокойней, никто никуда не спешит, все ходят вразвалочку, поглядывая по сторонам и зевая от нечего делать. Целая неделя такого блаженного бездействия ожидала нас впереди.

– Ах, как приятно ничего не делать! – в восторге вскрикнула я, перепугав моего Глебика, от неожиданности нажавшего на газ не по-детски, отчего машина буквально перепрыгнула через перекресток, причем, на красный свет.

– Блин, ну ты даешь! – рявкнул он на меня. – Слава богу полиции нет.

– Сорри, сорри, мы не нарочно. Мы не местныя, мы пскапския, – в испуге я заговорила словами из какого-то фильма.

На этот раз нас пронесло и вскоре мы прибыли на место. Правда, километров на пятнадцать промахнулись, так как указателей не было, но это чепуха; колеса круглые, им все равно куда катиться.

Проезжая по улицам Кулангатты, мы обнаружили, что весь городок состоит из сплошных отелей, ресторанов и сувенирных магазинов. Высотные и не очень, старые и новые, строящиеся и проектирующиеся отели – главная финансовая артерия городка. Туристов и отдыхающих полно, независимо от сезона. Все отели располагаются по над набережной, а маленькие тропинки ведут на пляж, сверкающий золотым песком. Да, название свое курорт получил именно за этот песок – Золотое побережье. Как же захотелось поскорее утопить свои усталые пятки и онемевшие пятые точки в этом мягком рассыпчатом песочном покрывале и окунуться в океан! Мы влетели в отель и ринулись в регистратуру, где нам сообщили, что… наших имен в книге заказов НЕТ!

– Что? Как так нет? – взорвалась я. – Я лично звонила за день до прибытия, чтобы подтвердить заказ.

Мы уже начали строить план подачи заявления в суд на отель, но приятная девушка убедила нас подождать пять минут, за которые она пообещала все уладить. Ну, ладно. Пришлось знакомиться с обстановкой. Холл, лифты, лестница, офисы и ресторан, все в стиле модерн. Спокойные бежевые и коричневые тона с золотистым оттенком, современная мебель и живопись окружали наши расстроенные персоны.

– Жаль было бы уехать, так и не отдохнув в этом приятном местечке. – вздохнул Глеб.

К счастью, после долгих споров по телефону и борьбы с компьютерной программой, девушка решила проблему загадочного исчезновения наших имен из списка. Мы были восстановлены в правах на отдых, но въехать в номер могли только через три часа. Куда девать это время? Решили, пойдем пошатаемся по магазинам.

Пошатались мы часа два, поразглядывали витрины и содержимое прилавков, обнаружили, что цены умеренные, ниже сиднейских, накупили сувениры друзьям и, успокоившись, пошли на пляж, где провели еще час. Удивительно, но пляж был абсолютно пуст, если не считать спасателя, одиноко пристроившегося к флажку, торчащему из мокрого песка.

– Я думаю, что завтра народу будет видимо-невидимо. – вздохнула я.

– И тебе не достанется весь океан, жадина. – съязвил Глеб.

Наконец, нас впустили в номер. Загрузив вещи в повозку, мы подняли все свое хозяйство наверх. Усталость давала о себе знать, поэтому, когда огромная тележка почему-то застряла в дверях комнаты, мы, вместо того, чтобы узнать причину, с усилием затолкали ее внутрь.

– Ха! – не то в ужасе, не то в восторге закричал мой муж. – А ключик-то в дверях.

– Только это уже не ключик, а крючёчек, изогнутый вокруг дверной ручки. – констатировала я увечье железяки.

– Придется восстанавливать. Где наша не пропадала! Не боись! – похлопал меня по плечу супруг. – У меня в машине всегда полный набор инструментов. Помучаюсь денек и выпилю то, что надо. Не подкопаешься. А сейчас в душ и спать!

Вечером мы, как два истинных любителя восточной кухни пошли в тайский ресторан. Уселись за столиком в уютном уголке и позвали официанта, который принес меню и стал сосредоточенно записывать наши пожелания в блокнот. Нашим первым желанием было:

– Пожалуйста, не кладите в блюда кориандр, у нас аллергия на него.

Официант старательно растянул губы в улыбке и с энтузиазмом закивал головой. Через двадцать минут нам подали супы… с кориандром!

– Что это такое? – взревел Глеб. – Я же просил не сыпать мне в еду эту гадость!

– Черт побери! – расстроился официант и, продолжая ругаться себе под нос крутым английским матом, что в сравнении с русским просто детский лепет, унес наши тарелки обратно на кухню.

Через пять минут появился суп уже без кориандра, креветки, мясо и разные салаты, от которых так приятно пахло, что мы с жадностью набросились на еду. Однако, после первых двух ложек супа у нас у обоих глаза полезли на лоб.