Куда бредешь без страха и отчаянья,
Двенадцать подвигов исполнивший герой[1]?
Эриний[2] почерк, зримый в примечаниях,
Не пустит от себя тебя домой.
Слово от автора
«Когда-то, много-много лет назад…» Именно так, возможно, и должно было начаться предисловие к данному сборнику. Однако мне, автору-женщине, крайне не хочется осознавать, что всё это происходило действительно много-много лет назад. Поэтому начнем иначе…
Когда я училась в школе, наш невероятно строгий, но вопреки этому оставшийся в памяти самым лучшим учитель русского языка и литературы, Ирина Николаевна Бочкарева, дала нам на лето расширенный список чтения. Среди прочих произведений значилась «Божественная комедия»[3] Данте Алигьери.
Эта «макулатурная»[4] книга с острым профилем Сурового Данта[5] на обложке к тому моменту уже давно подманивала меня к своим страницам, поэтому список летнего чтива был закономерно со всей торжественностью открыт именно этим шедевром Мировой литературы. Открыт и… возведен в ранг кумира.
Мне, 15-летнему подростку, тогда впервые открылся мир Примечаний! К одной лишь «первой песни» первой книги Комедии «Ад» мелким, едва ли ни 8-ым, кеглем прилагалось более 130 примечаний М. Лозинского!
Тогда я впервые осознала, что мир вокруг нас един, и что ткань художественного произведения неразрывно связана со всей махиной и всей мощью истории, контекста, обстоятельств, литературных и культурных аллюзий, и, что самое главное, незнание даже самой мало-мальски незначительной, «попутной» детали может существенно обеднить наше восприятие текста: не зная чего-то, мы недополучаем то, что автор щедро протягивал нам, своим читателям. Тогда, в 15 лет, меня «ошарашило» осознание того, что на аккуратненькую, компактную терцину[6] может прийтись до 5–6 примечаний, а следовательно, значение тех строф без помощи М. Лозинского читатель в эпоху «до Интернета» мог бы в полной мере и не осилить!
«Божественная комедия» влилась в меня тогда взахлеб. Примечания М. Лозинского кололись, но поддавались нескончаемым списком оживавших недоброжелателей Данте и не благоволивших великому флорентийцу[7] Пап Римских[8]. Этот симбиоз Данте и его «пояснителей» навсегда научил меня читать книги с карандашом в руках: незнакомые или смутно осознаваемые как многозначные слова и выражения автоматически тянут теперь к словарям и энциклопедиям…
Появление Интернета в зоне постоянного доступа на расстоянии вытянутой руки сделало поиск информации «ручным» – знание перестало быть привилегией избранных и печатью вхожих в библиотеки. А примечания все так же помогают любопытным расширить границы видимого мира.
Он рядом – только загляни.
ЕС
Выбор
– Господь, Спаситель мой! Осанна в Вышних[9]!
Не хватит силы, вновь упав, восстать…
Один лишь Ты молчащую услышишь!
Подай совет – верни мне ум и стать!
– Дитя Моё, ведь выбор – это сложно:
Слаб человек – прими это, любя.
Весь Мир и Жизнь отдать ему ты можешь,
Но трижды выбирают не тебя[10].
По чести
Жить по чести или честнее,
Не впадая в самообман?
Сердце пылкое – ум вернее:
Точно ль Богу несешь корван[11]?
Честь – достоинство, честность – правда…
Кто сказал нам, что путь один?
Кто сказал, что не будет завтра?
Кто не судит, тот не судим.
Есть мужчины…
Есть мужчины, которые прикосновеньем
Вживляются в ДНК.
Есть такие, которые взглядом мгновенье
Растягивают на века.
После них ты пуста – разыграют в орлянку[12],
Иль тело пойдет ко дну…
Отчего же не дал мне Морфей[13], мой Ангел,
Таблетку выбрать одну?
Ах, принцессы…
Ах, принцессы бывают разные:
Кто-то с туфелькой, кто-то с яблоком…
Ну а мне бы горох с матрасами[14],
Чтобы в них залечь с тобой рядышком,
Чтоб травить всю ночь байки дивные,
Хохотать в зарю да соседей злить
И без повода чтоб с причиною
Из гороха суп нам потом сварить.
Пугио[15]
Вытерла Ночь астероидов слёзы –
Что сверху видит Она?
Пугио рвет виноградные лозы:
Выпей-ка, путник, вина.
В кесарей так же вонзались кинжалы,
Как и в солдата плечо.
Руки предатели намертво жали
Холодно и горячо.
Девичьи слезы – подпитка морская –
Тянут собою на дно
И если кровь не водица людская[16],
То это точно вино.
Утро
Твое утро с другой, Милый?
Твое утро с чужой, Родной?
Я же снова ревную нехило
И борюсь с накатившей волной.
Вижу статус «в сети» – маюсь
И разбить зеркала боюсь…
Как убить тебя хочется – каюсь!
Но… «Обнять бы опять!» – молюсь.
Ритуал
Не пылает дракон на ципао[17],
В сундуках все подарки давно…
С моего же согласия дали
Свахе полное имя моё.
Что ж о письмах жалеть и обрядах,
Иероглифы «Си» рисовать?
Не примерить девичьих нарядов,
Вазу из черепков не собрать.
Видно, было петард маловато,
Взяли дату не ту невзначай…
Я сама пред собой виновата,
И сама я налью себе чай.
С именем его…
– Почему ты не спишь, Красавица?
Что так рано открыла глаза?
– Захотелось к реке отправиться:
На осоке густая роса.
В ней омою я очи ясные,
Не оставив от сна ничего,
На устах своих Солнце красное
Чтобы с именем встретить Его.
Что ты снишься?
Что ты снишься мне, милый, тревожно?
Не решаешься что мне сказать?
В мои мысли вошел осторожно
И остался в постели лежать.
Нет ни шуток, ни прикосновений:
Нужно что-то другое успеть…
Твоя очередь – лечь на колени,
А моя – колыбельную спеть.
Вкусом слёз не расстрою солёным,
А приглажу за прядию прядь,
Чтоб ты встал от меня окрыленным
И чтоб снился с улыбкой опять.
Знаю…
Знаю, что снова я буду плакать.
Знаю, что снова паду к иконам.
Знаю, что снова вернутся страхи.
Знаю, что снова мне будет больно.
Но Несмеяной[18] совсем уж тошно
Стоя глядеть на тебя в окошко.
Дай прикоснуться – скажи, что можно!
Дай не «дожить», а «пожить» немножко!
Желания
В век скоростей желаний много –
До Солнца хочется достать,
Жар-птицу, рог Единорога[19]…
И часть себе – царям под стать.
Но обретя, что будем делать:
Как сохранять и чем кормить?
И на того, кто нам поверит,
Души ли хватит, чтоб любить?
Не стоит брать всего, что хочешь,
Не нужно пробовать всего:
Балют[20] не стану есть я точно,
Не сдам младенца в Гришнешвор[21].
И, чтобы не попасть в инферно[22],
Не стану убивать котят.
И не попробую, наверно,
Ни джанк, ни лизер[23], ни… тебя.
Нет
На все желания твои кивала: «Да!»
Во все фантазии вплеталась горячо
И никогда (ты слышишь? Вспомни!), никогда
Не убирала своё верное плечо.
Я соглашалась; даже в дни больших потерь
Отказа не было. «Мы сдюжим!» – был ответ.
И лишь когда закрыть хотел ты дверь,
Моё незыблемое вдруг услышал «Нет».
«Да, я всё муз терзаю…»
Да, я всё муз терзаю –
Покоя не даю,
Их триггером пугаю,
Мотивами кормлю…
Резвятся мои музы,
Шершавят пальцекисть…
А мне б у дяди Фрунзе[24]
Гранит науки грызть.
И что ни стих – молитва,
Акафист и кондак[25].
Мне в Шамордино[26] жить бы…
Прости, но как-то так.
«Вы замечали, что вода по трубам…»
Вы замечали, что вода по трубам
Скребется мышью, загнанной за печь,
Иль домовым, ворчащим и угрюмым,
Что обречен огонь в печи стеречь.
Иль стук в ведро молочных струек утром,
Что злит того, кто смог чуть свет прилечь…
Непросто дать воды горячей людям,
Еще сложнее то тепло сберечь.
Ссоры
Вижу, как будто бы прямо сейчас,
Гумилева с Ахматовой:
Полуподвальный семейный Парнас[27],
Эти ссоры как шахматы…
В брани смешались и солнце, и мрак,
И мольба о Спасении…
Слышен уже и над ними кондак
Об упокоении.
Скучай…
Скучай, пожалуйста, по мне:
Не забывай нравоучений,
Моих попыток попеченья…
Скучай, пожалуйста, по мне.
Скучай, пожалуйста, по мне:
По поздравленьям новогодним,
По сообщеньям неугодным…
Скучай, пожалуйста по мне.
Скучай, пожалуйста, по мне:
По байкам, шуткам и гримасам,
По без вина безумным танцам…
Скучай, пожалуйста, по мне.
Скучай, пожалуйста, по мне:
По этим строчкам стихотворным,
По секстам писем сумасбродным…
Скучай, пожалуйста, по мне.
Скучай, пожалуйста, по мне:
По пирогам, ночным советам,
Как я по мартовским букетам…
Скучай, пожалуйста, по мне.
Но коль не станет сил скучать,
И мои скрепы растворятся -
Не стоит этого бояться.
Вернись, чтоб рядом помолчать.
Наверняка
Ты приближаешь его губы на экране
И как в болоте вязнешь в пикселях зрачков,
И ноготками, как Кит Мун[28] на барабане,
На телефоне пишешь Новый Часослов[29].
Эльфийских ушек не достигнут эти строки,
Не ранит пальчики небритая щека.
Как на проверочной работе на уроке,
Ты жизнь списала… Чтоб «наверняка».
На пальцах – пальцы
На пальцах – пальцы, на щеке – рука,
Та ночь – Эдип, загадку разгадавший[30].
Моё «Нельзя» меж нами как река,
Как меч, Изольду от Тристана отделявший[31]…
Я не коснусь твоих уставших стоп,
Не заберусь под куртку и под поло,
Но верь: смогу в краю безгрешных снов
Твоею Галой стать и Айседорой[32].
Не ревнуй
Уходит Август, скор и молчалив.
Хочу уйти за ним по Млечному пути,
На холм Венеры очи опустив,
Щекой прижавшись к линии Судьбы[33].
В его ладони в душный летний день
Оставить нежный долгий поцелуй
И, облачась в сентябрьскую тень,
Себе сказать: «Не жди и не ревнуй».
Грею руки
Грею руки над жидким азотом,
Сургучом заливаю глаза,
Прячу ноги под мраморным гнетом,
Пока не миновала гроза.
Где украдкою, где-то открыто,
Где воочию, где-то тайком
Я разбитые с дуру корыта
Крою бранью и акростихом.
Дидона
(акростих[34])
«Ты слышишь: ветер завывает в парусах?
Ты слышишь зов Дидоны, мой Эней[35]!»
Да только зря: ведь Рим в его мечтах,
И жалость вряд ли испытает Странник к ней.
Она всё знает и сама в огонь идёт.
Не так ужасен меч, как едкий яд измен.
И даже если б не уплыл троянский флот,
Сегодня вновь разрушен будет Карфаген.
Тереза Авильская[36]
Она шла по камням, как по острым ножам,
И в душе так боялась упасть.
Даже «Страсти Христа»[37] на цветных витражах
Не могли погасить эту страсть:
Эту желчь, эту злость, эту боль под ребром,
Ярость словно с цепи сорвалась…
Где тот Ангел, пронзающий сердце копьем?
Где Терезы Авильской экстаз?
Надиту[38]
Сидит надиту
В шумерском храме –
Ты жди,
Жди
Жди…
Придет с монетой
Посол Милетты,
И жги,
Жги,
Жги
Огонь алтарный.
И долг богине
Отдай,
Дай,
Дай..
На стол для жертвы
Взойди, надиту:
О, да!
Ах!
Ай!
И может статься
Экстаз охватит
Сильней
Других
Во сто крат!
И где взять силы,
Чтоб не возвратиться
На паперть
В тот
Зиккурат?
Цитоплазма
От него не спасает прививка,
И лекарств от него не пропить,
Не нужна с группой крови нашивка –
Его донорски не перелить.
Вы прокапайте мне оксиданты[39]
Иль введите уже антидот[40].
«Все пройдет,» – говорят фолианты[41].
Может, он тоже так же пройдет?
Обескровьте меня, обезводьте,
Обезлимфите, зов чтоб затих!
Только чувствую: нет, не спасете –
Цитоплазма он в клетках моих.
Предостережение
– То трепещет листва на березах?
– Не трепещет на ветках листва…
– Лепестки все пожухли на розах?
– Здесь годами росла лишь трава.
– Отчего я под ливнями с громом?
– Это новый осенний рассвет.
– Кто зовет меня ночью из дома?
– Ты запутался: дома здесь нет.
Подражание Б. Ахмадулиной[42]
Прошу, Январь, колдуй,
Задел чтоб щеку снова
Целебный поцелуй
Красавца-Водяного.
Соблазн устроит так,
Что обманусь доверьем,
Ресниц пытливый взмах
Сотрет мои сомненья.
И снова буду ждать,
С надрыва, с поворота…
И, завершивши ждать,
Прожду еще чего-то.
Сведу себя на нет,
Чтоб вызвать на экране
Не тень твою, а свет
Зажженный мне в тумане.
Артемида
«Когда богини мне дают детей,
Тебе подобных, дочка Артемида[43],
То Геры не пугаюсь я страстей.
Что пожелаешь – дам. Клянусь Фемидой!»
Так громовержец дочке говорил,
Держа малютку на своих коленях:
Тунику, лук и стрелы подарил,
Сопровожденье ланей и оленей.
Легка Охотница в ответах на мольбы
И целомудренна по Зевсову обету,
Но только для любви и красоты
Богиня ты иль нет – разбора нету.
«Свободна в выборе! – ей говорил отец. -
Проси, что хочешь – дам весь мир подлунный!»
Но с Орионом не сплести колец…
Коварны речи, тетива, как струны.
И не спасти любимого от ран.
Ты целомудренна – не смей о счастье грезить.
Не смотрит голубой Альдебаран[44],
Не плачет красным глазом Бетельгейзе[45].
Лесная царица[46]
Кто с дочкой несется по чаще ночной?
Как Ангел прекрасный, ездок молодой.
К отцу вся прижавшись, малютка дрожит;
Обняв ее, папа без устали мчит.
«Малышка, что бьется так сердце твоё?» –
«Родной, мне Лесная царица поёт:
Вся в белом, холодная, с острой косой…» –
«Да нет, это просто туман над рекой».
«Дитя, оглянись, не держись за отца,
Ведь с ним все равно не прожить до конца.
Ты даже не знаешь, как много всего
Есть в пышных чертогах дворца моего…»
«Ах, папочка, папа! Царица зовет,
Чтоб руки разжала, подарки даёт». –
1 «Двенадцать подвигов исполнивший герой». Геракл – герой древнегреческих мифов, наделенный невероятной доблестью и силой. При рождении же его звали Алкидом. Геракл – почетное наименование героя, по-гречески Ἡρακλῆς означает «прославленный герой». В Древнем Риме его называли Геркулесом. Геракл был сыном красавицы Алкмены и Зевса-громовержца, главного из богов. По указанию оракула Геракл поступил на службу к своему дяде – трусливому и слабому царю Эврисфею, правившему в Микенах. Есть версия, что герой должен был выполнить 10 поручений Эврисфея, но два подвига тот не засчитал, и Гераклу пришлось совершить еще два. 2 Эринии – в древнегреческой мифологии богини мести и ненависти. В римской мифологии им соответствуют фурии. По одной из версий мифа о Геракле, Гера, жена Зевса, ненавидевшая Геракла, договорилась с Эриниями, чтобы они отуманили мозг полубога безумной ненавистью, из-за которой тот убил своих сыновей и жену. Эринии требовали жертвы (мучить Геракла до скончания его земных лет), но с оговоркой, которую оракул в Дельфах озвучил разбитому горем герою: Геракл освободится от преследований Эриний, если отслужит 12 лет своему дяде Эврисфею. 3 «Божественная комедия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) – поэма, написанная Данте Алигьери приблизительно с 1308 по 1321 год. Изначально поэма называлась просто «Комедия», наименование «Божественная» в 1555 году ей дал Джованни Боккаччо, как дань восхищения. Признаётся величайшим памятником итальянской и мировой культуры. Поэма написана трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами, и делится на три части – «Ад», «Чистилище» и «Рай» – каждая из которых состоит из 33 песен. 4 «Макулатурными» в конце 80-90-х годов XX века назывались издания, которые можно было приобрести лишь в том случае, если у покупателя есть одновременно и деньги на приобретение книги или многотомного издания, и особые «талоны» (наклейки), которые можно было получить, сдав определенное количество макулатуры. «Макулатурная серия» не имела одинакового оформления, но на корешке большинство входивших в нее книг был изображен стилизованный значок дерева, а также признаком серии можно было считать тираж: если в выходных данных книги был указан миллионный тираж, значит это «макулатурная» книга. В серии издавались исторические, приключенческие, фантастические и другие интересные книги зарубежных и советских писателей. Без талона за сданную макулатуру эти книги можно было купить только «из-под прилавка» или на «черном рынке» и гораздо дороже. 5 «Суровый Дант» – так с легкой руки А.С. Пушкина наименовали Данте Альгьери за аскетический профиль на всех изображениях и за трудную, суровую биографию. «Суровый Дант не презирал сонета» (А.С. Пушкин «Сонет»). 6 «Божественная комедия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) – поэма, написанная Данте Алигьери приблизительно с 1308 по 1321 год. Изначально поэма называлась просто «Комедия», наименование «Божественная» в 1555 году ей дал Джованни Боккаччо, как дань восхищения. Признаётся величайшим памятником итальянской и мировой культуры. Поэма написана трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами, и делится на три части – «Ад», «Чистилище» и «Рай» – каждая из которых состоит из 33 песен. 7 Данте был уроженцем Флоренции, пылко любил свой город, был приором в городском совете, занимал одно из видных мест в политической партии «белых гвельфов», хотел, чтобы Флоренция была независимой и от императора, и от папы. Но в 1301 году власть во Флоренции захватили сторонники папы – «черные гвельфы», которые поставили Данте перед выбором: заплатить огромный штраф или уйти в пожизненное изгнание. Умер Данте в 1321 году в Равенне, там же и похоронен. Во Флоренции Данте поставлена базилика, но это кенотаф, «пустая могила», над которой склонились мраморные фигуры безутешной Поэзии и гордой Италии, с надписью на постаменте: Onorate l’altissimo poeta («Почтите высочайшего поэта» – строчка из дантовского «Ада»). В 2008 г власти Флоренции предприняли попытку реабилитировать поэта, но за реабилитацию проголосовало 19 членов городского совета, а против высказались 5. Поэт по-прежнему сохраняет для родного города статус «изгнанника». 8 Историк Флоренции Роберт Давидзон подсчитал, что из 79 упоминаемых в «Аде» реальных исторических лиц 32 флорентийца и 4 Папы Римских. 9 Осанна в Вышних – торжественное молитвенное восклицание, в переводе с арамейского – «спаси Ты, Который в вышних». Согласно Евангелию, иерусалимский народ, ликуя, с такими словами встречал Иисуса, сотворившего чудо воскрешения Лазаря. 10 «Но трижды выбирают не тебя» – аллюзия на троекратное отречение от Христа его ученика Петра. 11 Корван – греческая транслитерация еврейского термина (korban), что значит «дар», то есть «нечто, посвященное или отданное Богу». Следовательно, «корван» – это жертвоприношение. Иудейский закон позволял людям посвящать Богу свое служение или собственность, чем регулярно пользовались фарисеи (дар Храму, отданный в пользование служителям, приравнивался к дару Богу и ставился выше закона почитать отца и мать), за что их осуждал Христос. 12 «…разыграют в орлянку» – аллюзия на финальные сцены драмы А. Островского «Бесприданница», в которых дальнейшую судьбу главной героини, Ларисы, Кнуров и Вожеватов решают игрой в орлянку (орел или решка). 13 Морфей – бог сна в древнегреческой мифологии. Здесь также аллюзия на антиутопию «Матрица» и одного из ее знаковых персонажей – Морфеуса, который предложил главному герою Нео выбрать одну из двух таблеток: одна помогла бы ему забыть все увиденное и продолжать жить прежней жизнью, а другая освободила бы от сна. 14 Реминисценции на принцесс из сказок «Золушка» (западноевропейская сказка, наиболее известная по редакциям Шарля Перро, братьев Гримм и Джамбаттисты Базиле), «Спящая красавица» (Ш. Перро) и «Принцесса на горошине» (Г.-Х. Андерсен). 15 Пугио – древнеримский обоюдоострый широкий кинжал, который использовался как личное оружие легионеров и младшего командного состава римской армии. Это холодное оружие было предназначено не только для прямого ближнего сражения, но и для скрытых убийств и самообороны. Так, в некоторых упоминаниях говорится, что именно им был убит Юлий Цезарь (кесарь). 16 «…и если кровь не водица людская» – аллюзия на пословицу, заложенную в название романа М. Стельмаха «Кровь людская – не водица». Гуманистический пафос романа раскрывается в убежденности молодых главных героев в том, что «Земля святая – за нее и убивать можно», т. е. поливать родную землю кровью, а не водой допустимо, если приходят люди, готовые выгнать из родных мест (петлюровцы, белогвардейцы-националисты), но лучше кровопролитий не допускать, т. к. кровь – не вода: ее может не остаться. В 1960 г по этому роману был снят один из знаковых советских фильмов. 17 Упоминаются китайские свадебные традиции: все подарки преподносятся родителям невесты до свадьбы – еще в процессе помолвки. Чтобы определить лучшую дату свадьбы, сопоставляются гороскопы жениха и невесты. Если родители невесты согласны на этот брак, они раскрывают перед свахой «тайное имя» девушки (известное только в семье). На свадьбу невеста облачается в ципао (один из традиционных женских нарядов) красного цвета, символизирующего любовь и счастье, с вышивкой дракона и феникса. У входа в дом вывешивается красиво оформленная бумажная табличка с иероглифом «Си» (счастье): в доме девушки иероглиф одинарный, а в доме юноши – двойной, так как считается, что жених приводит невесту жить в дом своих родителей, и счастье удваивается. За невестой жених приезжает под звуки трещоток, взрывающихся петард, фейерверков и прочего шума, отгоняющего злых духов. С этой же целью разбивается ваза, символизирующая окончательный переход девушки в семью мужа. Закрепляется свадьба чаепитием, на котором невеста, ставшая женой, заваривает и наливает мужу чай. 18 Царевна-Несмеяна – сюжет восточнославянских народных сказок о царевне, которая «никогда не улыбалась, никогда не смеялась, словно сердце её ничему не радовалось». 19 Аллюзии на самые опасные мифологические желания: достать до Солнца (древнегреческий миф о Фаэтоне), поймать Жар-Птицу (славянские мифы и сказки), рог Единорога (или аликорн – чудодейственный артефакт из легенд Западной Европы). «И часть себе – царям под стать» – желание сделать своей женой Царь-Девицу, Елену Прекрасную и т. п. – женщину, руки которой мирными и честными методами не добиться, т. к. это девушка из другого, недосягаемого мира. 20 Балют – популярное блюдо юго-восточной кухни, представляющее собой варёное утиное яйцо, в котором уже сформировался плод с оперением, хрящами и клювом. Употребляется в пищу в странах Юго-Восточной Азии, в особенности на Филиппинах. 21 Гришнешвор – храм, который находится в штате Махараштра. В нем проводят довольно опасный ритуал: с 15-метровой высоты, с крыши данного храма, принято сбрасывать детей. А папы ловят их внизу на натянутую простыню. Возраст летающих малышей колеблется от 1 до 2 лет. Подобный обряд призван наделить ребенка умом, удачей и здоровьем. 23 Джанк, лизер – сленговые обозначения разных видов наркотиков. 24 «…у дяди Фрунзе» – у м. Фрунзенская в Москве: там расположен традиционно женский филологический факультет МПГУ (бывший историко-филологический факультет Ленинского пединститута, который оканчивали Ада Якушева, Аза Тахо-Годи, Наталия Стеценко и многие др.) 25 Акафист и кондак – жанры православной церковной гимнографии, представляющий собой хвалебно-благодарственное пение, посвящённое Господу Богу, Богородице, ангелу или тому или иному святому. Ака «Радуйся!») и 12 кондаков (каждый заканчивается рефреном «Аллилуя!»). Исполняется по особым случаям. В отличие от кондака, который исполняется на каждой службе (всегда особый – в честь святого или события, почитающегося в этот день). фист – более длинное произведение, включающее в себя 12 икосов (каждый заканчивается рефреном 26 Шамордино – Казанская Амвросиевская пустынь, ставропигиальный женский монастырь Русской православной церкви, расположенный рядом с деревней Шамордино Калужской области, недалеко от Оптиной пустыни. Одной из известных схимонахинь Шамордино является сестра Льва Николаевича Толстого – графиня Мария Николаевна. 27 Парнас – в древнегреческой мифологии гора, на которой обитали музы. Многовековая традиция именовать Парнасом сообщество обитающих на горе муз постепенно распространилась и на деятелей искусства, особенно поэтов. Это словоупотребление достигло пика в XIX веке с появлением французского литературного течения – поэтов-парнасцев, оказавших заметное влияние как на национальную литературную традицию, так и на зарубежных авторов (в частности, на В. Брюсова). Поздне́е понимание Парнаса как сообщества безусловно признанных литературных фигур было переосмыслено иронически – в частности, в названиях футуристического альманаха «Рыкающий Парнас» (1914) и сборника пародий «Парнас дыбом» (1925). Название горы (Mont Parnasse) также было дано кварталу Парижа на левом берегу Сены, где художники и поэты собирались и публично читали свои стихи. 28 Кит Джон Мун – британский барабанщик, наибольшую известность получивший как участник рок-группы The Who. Известен благодаря необычному стилю игры на ударных. Кит Мун считается музыкантом-новатором; он был одним из первых, кто вывел партию ударных на передний план, подняв на новый уровень роль своего инструмента в рок-группе. Муна считают одним из лучших рок-барабанщиков в мире. 29 Часослов – Богослужебная книга, содержащая неизменяемые молитвословия суточного богослужебного круга, предназначенные для исполнения чтецами и певчими. Получил своё название от изложенных в нём чинопоследований часов. 30 Эдип – персонаж древнегреческих легенд, бежавший от пророчества (что он женится на собственной матери); царь Фив. Царем стал после того, как освободил Фивы от Сфинкса, убивающего всякого, кто входил в город и выходил из него, если путник не отгадывал его загадку. До Эдипа никто не мог ее отгадать. Вопрос был таков: кто утром ходит на четырёх ногах, в полдень поднимается на две ноги, а вечером стоит на трёх? Сообразительный Эдип быстро понял, что это – человек (в разном возрасте). В отчаянии Сфинкс сбросился со скалы. Это событие стало поворотным в судьбе Эдипа, т. к. став царем Фив, он вынужден был жениться на вдовствующей царице Иокасте, не зная, что именно она и была его биологической матерью. Этот миф лег в основание термина «эдипов комплекс», предложенный Фрейдом в концепции психоанализа. 31 Тристан и Изольда – легендарные персонажи средневековых рыцарских романов. Один из эпизодов легенды разворачивается вокруг ситуации, в которой оказываются влюбленные герои: принц Тристан везет Изольду к своему дяде Марку в качестве невесты, но молодые люди пылают страстью друг к другу. Чтобы не нарушить обет, данный дяде (сюзерену, чьим вассалом является молодой принц), Тристан кладет на ночь между собой и Изольдой меч, готовый, скорее, убить себя, чем нарушить слово вассала. 32 Гала (Елена Ивановна Дьяконова, художница) – муза Сальвадора Дали. Айседора (Дункан, известная танцовщица) – муза Сергея Есенина. Женщины, поднявшие своих возлюбленных на новый уровень творчества. 33 Холм Венеры, линия Судьбы – наименования из области хиромантии (одной из древнейших систем гадания об индивидуальных особенностях человека, чертах его характера, пережитых им событиях и его грядущей судьбе по кожному рельефу ладоней, т. е. «по руке»). 34 Акростих – литературная форма: происхождение слова «акростих» греческое – ακσοε крайний, ςτιγοε – стих. Крайние, начальные, буквы каждого стиха (строки) при чтении сверху вниз составляют слово, а иногда и целую фразу. Считается, что акростих является изобретением Эпихарма, греческого филолога и драматурга, жившего в Сиракузах в V в. до н. э. Фактически акростих был для него методом установления копирайта на своих работах: в его тексты было «вшито» имя автора. Долгое время акростих оставался текстом, первые буквы которого содержали авторское имя или посвящение. Однако со временем безобидное стихотворение, написанное акростихом, превратилось в тайное послание, если адресат знал о необходимости прочесть отдельно первые буквы (последние буквы, вторые слоги и т. п.) присланных ему строк… В русской поэзии акростихи называли «краестишиями»: они известны с XVII века благодаря поэтам-монахам. Особенно преуспел тогда в составлении акростихов некий иеромонах Герман, сумевший даже в «Вольном переложении 140-го псалма» зашифровать свое имя – по левому краю псалма читается еще один стих: «Герман, монах, моляся, писах». 35 За основу сюжета взята легенда, ставшая особенно популярной среди римлян в свете трех войн с Карфагеном: в ней дается мифологическое объяснение вражде двух народов: римлян и финикийцев. Этот миф нашел отражение в поэме Вергилия «Энеида». Во время морских скитаний корабли Энея (одного из немногих спасшихся троянцев, которого римляне считают основателем Римского царства) пристали к берегам близ Карфагена, где герой познакомился с царицей Дидоной. Купидон, по просьбе Венеры, пустил свою стрелу прямо в сердце Дидоны, и она влюбилась в Энея. В обществе царицы троянский герой предавался развлечениям и совсем забыл о нуждах своего народа и о том, что должен основать собственное царство согласно пророчеству. Так прошел год, и Юпитер послал Меркурия, чтобы тот напомнил Энею о долге перед своим народом и о предначертанном ему великом будущем. Чтобы избежать гнева и возможной мести Дидоны, Эней отплыл ночью. Покинутая царица, видя паруса на горизонте, в ярости велит приготовить погребальный костер и сложить в него все вещи, связанные с Энеем, но затем бросается в огонь сама, проклиная троянского вождя и завещая своему народу вечную вражду с троянцами. Этот миф получил распространение во время Пунических войн и использовался в качестве своеобразной пропаганды полного и окончательного уничтожения Карфагена («Carthago delenda est». «Карфаген должен быть разрушен» – этими словами Марк Порций Катон заканчивал каждое выступление в римском сенате) 36 Тереза Авильская – испанская монахиня-кармелитка из города Авилы (1515–1582 гг), католическая святая, автор мистических сочинений, реформатор кармелитского ордена, создательница орденской ветви «босоногих кармелиток». Католическая церковь причисляет её к Учителям Церкви. Считается одним из лучших писателей испанского золотого века и первой испанской писательницей. Известна своим особым мистическим опытом: ей были явлены видения Христа и Ангела, пронзившего её сердце огненным копьём. Этому сюжету посвящена скульптурная группа в капелле Корнаро римской церкви Санта-Мария-делла-Виттория, созданная в 1645–1652 годах выдающимся скульптором итальянского барокко Джованни Лоренцо Бернини по заказу венецианского кардинала Федерико Корнаро («Экстаз Святой Терезы»). 37 Страсти Христа (Страсти Христовы) – согласно Евангелиям, череда событий, принёсших Иисусу Христу физические и духовные страдания в последние дни, часы и минуты его земной жизни. Церковь вспоминает их в последние дни перед Пасхой, в Страстную седмицу, в течение которой верующие постепенно готовятся к празднику. Часто эти события изображаются на витражах в католических соборах. 38 Надиту – храмовая жрица в шумерском храме (зиккурате). Этим термином в Кодексе Хаммурапи определялся особый правовой статус женщины, которая могла распоряжаться имуществом, совершать финансовые операции и заключать договоры. Как правило, это были женщины благородного происхождения, которые жили на территории храмов в собственных покоях. Некоторые из них служили писцами – заполняли клинописью глиняные таблички. Отчасти положение надиту напоминает ситуацию с греческими гетерами, которые пользовались большей свободой, чем женщины, не поддерживавшие независимый образ жизни (невесты и жены). Гетеры могли выбирать себе покровителя, а также менять его, когда отношения подходили к логическому завершению, занимались искусствами и могли поддержать беседу о философии и политике. Тем не менее о жрицах Инанны (Иштар в аккадском варианте) часто говорится именно в сексуальном ключе. Широко известно идущее от греческого историка Геродота свидетельство о том, что в храмах Милетты (один из эпитетов Иштар), девушки приносили в жертву свою девственность. Геродот писал, что в Вавилоне такой обряд перед вступлением в брак проходили все девушки – они приходили в святилище и ждали, пока чужестранец не бросит им в подол деньги. Эти деньги считались священными и принадлежали богине, а плата могла быть чисто символической. Как отмечает историк, «красивые и статные» девушки быстро покидали святилище, исполнив ритуал, а «безобразным» приходилось проводить там долгое время. Однако бесправная в выборе того, кому отдать свою девственность, вавилонянка была свободна в другом: после проведенной жертвенной ночи она могла выбрать, возвращаться ли к жениху, будущему мужу (и быть лишенной гражданских прав, стать частью семьи, которую часто даже не знала до обручения), или остаться навсегда в зиккурате в статусе храмовой жрицы и больше никогда не выйти замуж. 39 Оксиданты – свободные радикалы, частицы (атомы, молекулы или ионы), как правило, неустойчивые, содержащие один или несколько неспаренных электронов на внешней электронной оболочке, поэтому их молекулы обладают невероятной химической активностью. Поскольку у них есть свободное место для электрона, они всегда стремятся отнять его у других молекул, тем самым окисляя любые соединения, с которыми соприкасаются. Быстро разрушают организм. 40 Антидот – вещество, нейтрализующее яды, то есть лишающее их способности негативно влиять на живое существо. 41 Фолиант – это книга XV–XVIII века, обязательно изданная печатным способом, и обязательно большого формата: in folio (типографский лист, сложенный пополам). Наиболее часто это толстая книга в твердом переплете размером, на современный лад, около А3. Весили такие экземпляры порядка 5–7 кг. Слово «фолиант» происходит от латинского folium (лист). В переносном значении – любая увесистая солидная книга. 42 Аллюзия на стихотворение Беллы Ахмадулиной «Зима» («О жест зимы ко мне…») 43 Артемида – в древнегреческой мифологии богиня-охотница (дочь Зевса и Леты), которая выступала покровительницей природы, растений и животных. Эта неприступная красавица легко завоёвывала сердца, однако своё сердце не спешила отдавать даже самым достойным богам и земным мужчинам. Считается, что этим даром хладнокровного отношения к мужчинам ее наделил отец, Зевс, который любил Артемиду больше других своих детей и потому не хотел, чтобы она страдала от мук любви. Однако Артемида встретила красавца-охотника Ориона и стала проводить с ним все свое свободное время. Далее содержание мифов разнится. По одной из версий, Гера, вредившая детям Зевса от других женщин и богинь, наслала на Ориона дикого Быка, который напал на юношу, пока тот выслеживал Плеяд. Артемида попыталась спасти возлюбленного, послав за богом врачевания Асклепием, но Зевс опередил исцеление, ударом молнии добив юношу. Убитая горем Артемида поместила тело Ориона на небосклон, превратив его и его верных гончих псов в созвездия. А Гера отправила туда же Быка, в назидание падчерице. 44 Альдебаран – ярчайшая звезда в созвездии Тельца и во всём Зодиаке, одна из ярчайших звёзд на ночном небе. Название произошло от арабского слова الدبران, означающего «последователь»: звезда на ночном небе совершает свой путь вслед за Плеядами. 45 Бетельзейзе – яркая звезда в созвездии Ориона. Красный сверхгигант, полуправильная переменная («мигающая») звезда. 46 Перед нами еще одна возможная интерпретация баллады Гёте «Лесной Царь» («Ольховый Царь», «Царь Эльфов»). В данном случае переложение баллады Гёте строится на актуализации женского образа некой Лесной царицы. И эта смена гендерного признака неслучайна. Баллада Гёте «Erlknig» часто воспринимается как интерпретация фольклорного источника, однако ее сюжет является поэтическим вымыслом, к тому же – не Гёте, а поэта Гердера. Скандинавское сказание, привлекшее внимание Гердера, повествует о рыцаре Олуфе, который спешит через лес на собственную свадьбу и видит танцующих эльфов; дочь короля эльфов приглашает его на танец, тот отказывается, и девушка касается рукой его сердца; когда на следующий день к жениху в дом приходит невеста, она находит его мертвым. Гете заимствует «ошибку» Гердера, который перевел датское слово «ellerkonge, elverkonge» («король эльфов») как «Erl(en)-knig» («ольховый король»: нем. «die Erle» – «ольха») вместо аутентичного немецкого «Elben(Elfen)-knig» («эльфийский король»: нем. «die Elbe / die Elfe» – «эльф, природный дух в женском обличье»). Эта ошибка уже в XIX была зафиксирована в словаре именно как ошибка переводчика с пометой: «…ни в одном сказании мы не встретим «ольхового короля»» («einen Erlknig»). Как в датском фольклоре смерть к рыцарю приходила в образе дочери короля эльфов, так и в предложенном варианте баллады Лесная царица согласилась взять в жертву не девочку, а ее отца.
