Читать онлайн Подарок для Градова бесплатно

Пролог

(кусочек из романа "Подарок для дочери")

– Ка–ать, – голос Киры приобрел заискивающие нотки. Пальчики потянулись к визитке на столе. – Я правильно понимаю, это тот самый Павел Градов, у которого ресторан "Орхидея"? Вы с ним знакомы?

– С Пашкой? Очень хорошо знакомы. Он мой одноклассник.

– Оу! – в глазах Вертинской заблестел хищный огонек. – Катюша, не в службу, а в дружбу – познакомьте нас, а? Я все номера обзвонила, пороги оббила, хочу его сюда заполучить, – Кира кивнула на журнал, – а он шифруется, к менеджеру отправляет. А менеджер у него ни рыба, ни мясо, от рекламы отказывается. Мне бы только поговорить с самим Градовым…

– Я подумаю как вас познакомить. У нас скоро встреча одноклассников, Павел как раз всех собирает в "Орхидее". Кстати! – Катю осеняет. – Можно предложить ему услуги профессионального фотографа.

– Супер, Кать! Отличная идея! Уж я устрою ему фотосессию, не сбежит!

Глава 1. Градов. Подарок Морозовой

Ресторан закрыт на спецобслуживание. В зале собрался весь выпуск – наш класс и два параллельных – всего 53 человека. Девушки, парни. Хотя какие они девушки и парни. Мужики и женщины. В следующем году юбилеи праздновать будем.

Некоторых не узнать – еще не стукнул тридцатник, а уже успели наесть лишние килограммы, отрастить животы, добавить морщинок – опыт, быт, дети, проблемы… Впрочем, что говорить – я вот променял шевелюру на лысину. Говорят мне идет. Зато удобно.

Столы составили в ряд, фоном играет ненавязчивая музыка, заглушаемая звоном вилок и бокалов. Тосты за встречу звучат один за другим.

Поварята мои молодцы, в грязь не ударили – столы ломятся. Обслуживание тоже на высоте – официанты зорко следят за пустой посудой, бутылками и прочей атрибутикой застолья.

Гости довольны.

С рестораном мне повезло – купил действующий. Прежний хозяин не заморачивался развитием, довел ресторан до упадка и с радостью продал мне «Орхидею», исчезнув с горизонта. Небольшой апгрейд, толковый персонал, и вуаля – очень даже неплохо получилось. Посетители пошли толпами.

Изначально я особо не выбирал, в какой бизнес вложить деньги. Поесть люблю, а в своем ресторане поесть особенно приятно, тем более, что я решил бросить корни в родном городе.

За порядком в ресторане следит управляющий, я – за ним и цифрами, и все, в общем–то, довольны.

Обхожу каждого из одноклассников, здороваюсь с теми, кого пропустил, перекидываемся парой фраз. Многие остались такими же, какими я их запомнил с выпускного, только повзрослели. У Илюхи, знаю, пара магазинов оргтехники, Антон в таможне, Виктория и вот та дамочка, из параллельного класса, забыл как зовут, работают в школе. Анька, наша отличница, продавец в супермаркете.

Морозовой жаль нет, но оно и понятно – такая страсть у нее с Полежаевым, аж завидно. И чего это я раньше на Катьку внимание не обратил?

– Девчонки, я к вам, – ставлю стул между Ксюшкой и Дашкой, прерывая обычный женский треп о детях – мамаши ведь. – Катюху сегодня не ждем, да?

– Не ждем. У нее семейные обстоятельства, – преображается Макарская–Каретникова.

Сто пудов Ксения ко мне неровно дышит. Стоило мне присесть рядом, как глазки вспыхнули, щеки зарумянились, а великолепная троечка, куда приклеился взгляд, провокационно поднялась и опустилась, вызвав в моем рту обильное слюноотделение.

– Знаю–знаю я эти ее семейные обстоятельства, – непроизвольно сглотнул. – Мне из–за них пришлось самолет сегодня задерживать.

Не сложно делать добрые дела, имея хорошие связи, так что притормозить рейс не составило труда.

– Мне Катька рассказывала! Скажи, Градов, ты на нее запал, да? Не каждый посторонний мужик будет просто так самолеты останавливать.

– Ровно дышу, Ксюша, ровно, – глаз радуется от кокетливых колыханий полушарий одноклассницы. – Не люблю просто, когда влюбленные сопли жуют.

– Пашка, ты неподражаем, – заметив реакцию, льнет к плечу Ксения. – Хотела бы я, чтобы из–за меня самолет задерживали… – грудь, оказавшаяся совсем близко, снова всколыхнулась вверх и опустилась вниз. – Ух, какой ты… большой! – Каретникова жмякает пальчиками бицепсы. – Если бы я была не замужем…

А сама в глаза заглядывает – понимаю ли я ее намеки. Еще как понимаю. Но!

«Замужем», «муж» – отрезвляет лучше ледяного душа. Что–то рядом с прекрасным созданием природы я забылся.

– Вот именно, Ксюша, если бы, – меняю позу, аккуратно освобождаясь от женщины. – Меня с детства учили, что чужое брать нельзя, поэтому увы, замужние для меня табу. И я помню взгляд твоего мужа. Влад, кажется? – ухмыляюсь. – Он меня чуть как таракана не раздавил.

– Да ты что? – Дарья перетянула мое внимание на себя. Она свое не менее выдающееся достоинство спрятала под глухой блузкой. – Влад? Тебя?

Видимо, габариты Влада и мои в хорошенькой головке Дашки не сошлись размерами.

Зато тень, набежавшая на лицо Каретниковой, внезапно приносит мне моральное удовлетворение. Хочешь грешить, женщина с обручальным кольцом на пальце и со штампом в паспорте, греши, но не со мной. И никакие глубокие декольте не изменят моим принципам. Хотя бы потому, что женщины, имеющие мужа, но при этом заглядывающие на других мужиков, вызывают у меня стойкое отвращение. Сказывается собственный опыт – застукал супругу с другим и все, как отрезало. Поэтому только свободные, проверенные.

– Пашка, – Ксюхины пальцы обхватывают мое предплечье, – а ты знаешь, мы в десятом на тебя спорили с Светкой из «В» класса. Жаль, ее сегодня нет, она бы тебе рассказала, что мы только не делали, чтобы привлечь твое внимание.

– Какое счастье, что Светки из «В» класса нет, – со всей искренностью шучу. – За это надо выпить!

Слушать истории, как очередные невзрачные девчонки подсовывали конфеты, записки или делали привороты, то еще удовольствие. Хотя надо отдать должное, некоторые гадкие утенки превратились в прекрасных лебедей. Ксения и Катерина тому подтверждение. Даже Дашка похорошела.

Освобождаю себя из капкана женщины, наливая шампанское Ксюше и Дарье с верхом, затем себе.

Краем глаза цепляюсь за женскую фигуру по ту сторону стола. Почему–то она не сидит за столом как все, а плавно передвигается по залу. Блондинка. Незнакомая. В красном платье и с фотоаппаратом в руках.

– Девчата, слушайте, интересная дамочка, – внимательно слежу за незнакомкой. – Не из наших, верно? Я бы такую цыпочку ни за что не пропустил. Не знаете, кто такая?

Ксения оборачивается.

– Знаю. Мы же вместе пришли.

– Да? Извиняй, этот момент я пропустил.

Соседка взмахивает рукой блондинке, та в ответ улыбается уголком губ и подносит к лицу фотоаппарат. Девчонки прилипли ко мне с двух сторон. Девушка щелкает нас троих.

– Кто она?

– Кира Вертинская… фотограф.

– А–а, это тот самый подарок Морозовой?

– Подарок? Ну да.

Такие подарки мне нравятся. Как раз в моем вкусе. Пшеничного цвета волнистые локоны переливаются мягким блеском; облегающее тонкую фигуру красное платье длиной чуть выше колен, изумительно стройные ноги, черные туфли на шпильке и с красной подошвой концентрируют всю кровь тела в паху.

Кошка. Светлая, грациозная кошка.

– Хороша, – вырывается само. – Я б ее…

Ее я хочу больше, чем заглянуть в самую глубину декольте Каретниковой.

Заворожено наблюдаю, как пальчики с красным маникюром нажимают кнопку на фотоаппарате. Обручалки нет. В голове рождаются кадры, как эти пальчики касаются моей обнаженной груди, скользят по мышцам вниз…

Ласкают…

Острыми когтями впиваются в спину, когда я толчком врываюсь в нее…

Живо представляю звуки, вырывающиеся из этого прелестного ротика, подчеркнутого красной помадой.

А–а–абажаю красный цвет!

– Ничего особенного, – обиженно бурчит Каретникова. Поднимает бокал и, не дожидаясь компании и тоста, выпивает.

Ничего особенного, а у меня болезненный стояк на незнакомку.

Отлично. Просто отлично. Кругом полсотни полупьяных людей, а я поплыл от незнакомки в красном.

Залпом выпиваю бокал охлажденного шампанского. Надо бы сбросить напряжение, бррр, наваждение.

Глава 2. Градов. Пора знакомиться

Поднимаюсь со своего места, уверенно двигаюсь к «подарку». Чем ближе подхожу, тем отчетливее вижу, как удивленно расширяются глаза, порхают черные ресницы, чуть приоткрываются алые губы. Оглядывается проверить, к кому я направляюсь. Да–да, девушка в красном, я к тебе.

Напрягаю грудные мышцы. Зацени. Я в прекрасной форме и знаю, какое впечатление произвожу на дамочек. Ни одна не пожалела после удостоенного ей внимания.

Фотоаппарат опускается, пальцы зажимают его до белизны. Заволновалась.

– Девушка, пойдемте к нам за стол, выпьем шампанского, – обаятельно улыбаюсь. – Мне сказали, вы Кира, да?

Пахнет – обалдеть. Духи едва уловимые, чертовски вкусные.

– Да, – угадываю по губам.

– А я Павел. Так что насчет шампанского?

– Мне нельзя, Павел, я на работе, – извиняющееся улыбается и пятится от меня на безопасное расстояние. Странная.

– Во–первых, вы на МОЕЙ работе, – наступаю. – А во–вторых, думаю, вы уже достаточно нащелкали, я видел. Пойдемте за стол, я настаиваю.

– Пахан… Град… – нас бесцеремонно прерывают. С досадой успеваю заметить метнувшееся в сторону красное пятно.

На плечо мне ложится тяжелая рука Федора. Точнее Женьки Федорова. Этот кабан толще и шире меня на добрую треть, но ростом ниже на целую голову. Выпирающее пузо так и кричит «отойди–подвинься».

– Ты такой крутой перец… ик… – язык еле ворочается. – Я хотел сказать, ты молодец, что нас всех собрал. Ресторан супер. Он реально твой, да?

– Реально, – ищу глазами Киру и не нахожу в зале.

– Круто… а как ты его так, а? – описывает рукой круг в воздухе.

– Потом расскажу, Жек, – ищу пути отступления, упорно выискивая свой классно упакованный в красное подарок.

– Слушай, а давай споем, а? – Федор, вцепившись мне в плечо для опоры, шатается вместе с ливером.

Я помню, в школе он пел и неплохо.

– Не сейчас, Жека.

Мне не нравится, что я не вижу свой подарок. Неужели испугалась и сбежала? Я же вроде ничего ей не сделал.

– Давай тогда выпьем, – не отстает пузан.

– Окей, давай, иди разливай, – разворачиваю Федора к столу.

Тот послушно несет к столу девятимесячное пузо, не оглядываясь, а я – в другую сторону. Где же ты, девушка в красном?

Во мне взыграл охотничий инстинкт догнать беглянку и все–таки претворить в жизнь эротичные картинки.

Входная дверь заперта изнутри. Сбежала бы отсюда – вход был бы открыт, а он заперт. Значит, убежала в другую сторону.

Иду в служебку. Здесь либо направо – на кухню, либо налево – там административная часть. И там, и там есть запасные выходы, но на кухне работники. Посторонних на свою территорию не пустят.

Сворачиваю налево. В этой части царит тишина и полумрак. Музыку из зала почти не слышно.

Иду по коридору. Шаги заглушает ковровое покрытие.

А вот и беглянка. Странно, что она делает возле моего кабинета? Прислонилась боком к двери, меня не видит и не слышит.

Подхожу близко, очень близко. Чувствую аромат тех самых духов и слышу… Да ну нахрен!

Она что, пытается вскрыть замок?

– Клац! – клацаю зубами возле уха нахалки.

Кира подпрыгивает, медленно оборачивается. Вжимается в дверь. На пол падает согнутая шпилька.

– Ой, а я туалет искала… – невинно хлопает ресницами. Холмики под тканью ходят ходуном от участившегося дыхания. Фотоаппарат на ремешке вместе с грудью приходит в движение.

Кладу руки по обе стороны от ее головы, нависаю сверху.

– А мы туалеты на замок не запираем.

Сверлим несколько секунд друг друга глазами. Они у нее глубокие, темно–зеленые. Засасывают, как трясина на болоте. Меня ведет от запаха этой женщины и близости красных губ. Таких манящих, несомненно сладких и мягких.

– В моем кабинете есть туалет, кошка, – произношу негромко.

В ее темной зелени вспыхивает паника.

Опускаю руку в карман, нащупываю ключи. Кира, увидев просвет сбоку, оценила обстановку. Слинять решила? Не получится.

Прижимаю ее второй рукой к себе за талию, пока первой открываю замок.

Шипит недовольно:

– Что вы делаете? Отпустите.

– Ага. Щас.

Вталкиваю ее внутрь. Захлопываю дверь и запираю замок. Все это время она прижата к моему телу и мне чертовски мешает и этот сраный фотоаппарат между нами, и ее красное платье, а еще мои пиджак, рубаха и штаны. Трусы так вообще лишний предмет!

– Что ты хотела найти в моем кабинете, кошка? – веду носом по ее охрененно мягким волосам. Заставляю ее пятится назад в нужном мне направлении до тех пор, пока она не упирается бедром о мой рабочий стол. – Проси сейчас, пока я добренький.

– Н–ничего.

Кошка, задрав голову, следит за мной. Зрачки расширены, бегают по лицу, словно на нем ищут лазейку или слабое место. Руками упирается в грудь.

– Вре–ешь!

Ее запах усиливается. Желание обладать ею здесь и сейчас – тоже. В голове взрываются салюты из пузырьков шампанского, отключая стопы и другие предупреждения, оставляя голые инстинкты.

Наклоняюсь ниже, чтобы поцеловать, отворачивается. Фиксирую лицо за подбородок и впиваюсь в алые губы. О да! Мягкие! Сладкие!

Языком пытаюсь разжать зубки. Сопротивление бесполезно, детка! Сдавайся!

Жестче мну ее губы, усиливаю напор на преграду из зубов.

Упирается ладошками в грудь, мычит, но через минуту сдается.

Закрыв глаза, впускает мой язык в свой рот, позволяет пить свою сладость. И даже отвечает! Не знаю, от чего я пьянею больше – от действия вина или этой женщины, что стонет мне в рот, сплетая свой язык с моим. Фиксирую ее за затылок, углубляюсь в ее рот, не оставляя просвета между нами.

Отрываюсь лишь на секунду глотнуть воздуха. Он нам обоим нужен.

Рывком снимаю чертов фотоаппарат с ее шеи, откидываю в сторону кресла и снова впиваюсь в охрененный рот, заметив лишь один взмах ресниц.

Ладонями скольжу с талии до бедер и ниже, до кромки платья. Задираю его до талии. Кира недовольно мычит мне в губы, хочет отстраниться, вырваться. Получаю тычок кулаком в грудь.

Кошка, так ты еще больше будишь во мне зверя!

Пальцами впиваюсь в упругие ягодицы, прижимаю к себе. Чувствуешь, детка, как я на тебя реагирую?

Языком трахаю ее в рот, пока не получаю в ответ томный стон. Завелась. Так–то лучше, девочка.

Не глядя, смахиваю со стола барахло. Подхватив девчонку, усаживаю ее на стол, вклиниваюсь между ног. Ворот пиджака тянет – кошка вцепилась в него двумя руками как за спасательный круг, заваливаясь от моего напора назад. Берет инициативу с поцелуем на себя, обхватывает шею руками, елозит нетерпеливо бедрами по столу.

– Секунду, милая, – выдыхаю ей в губы.

Отстраняюсь, чтобы дотянуться до выдвижного ящика. Нащупываю презик. Мысленно хвалю себя за предусмотрительность.

Глаз с девчонки не свожу. Есть опасение, что моргну, а она сбежит. Но нет. Кошка тоже следит за мной. Нижняя губа закушена, взгляд с поволокой, помада размазана по щекам. Красавица! Растрепанная, со сбитым глубоким дыханием, опираясь на локти и с задранным до талии платьем, в красных кружевных трусиках, эта женщина шикарно выглядит на моем столе.

Бросив квадратик защиты рядом, снова занимаю свое место между ее ног. Целуемся как в последний раз в жизни. Башню рвет, трусы тоже.

Проворные пальчики стаскивают с меня пиджак, путаются в пуговицах рубахи. Помогаю кошке – через голову снимаю с себя рубаху, отшвыриваю в сторону.

Пальцы четырех рук никак не совладают с пряжкой на брюках. Дергаю, психуя. Наконец штаны падают на пол, боксеры туда же. Спеша, натягиваю резинку. Зарываюсь пальцами в роскошные волосы, притягиваю кошку за затылок себе, врываюсь языком в сладкий открытый ротик. Другой рукой скольжу промеж ног. Девчонка со стоном дергается, едва я задеваю чувствительное местечко. Кружевные трусики мокрые.

Не могу больше.

Отодвигаю влажную ткань в сторону, под тихий выкрик из горла девчонки толчком врываюсь в нее.

Пиздец, кайф какой!

Глава 3. Градов. Повторим?

Прижимаю к себе затихшую птичку. Временно оглушен и контужен. Из всего слышимого – только бешеный стук в груди – мой и ее.

Дарю несколько легких поцелуев Кире. Последний – в губы.

– Ты чудо, кошка!

Скольжу пальцами по шее вниз. Жаль, не удалось визуально заценить грудь, только тактильно. Двоечка у нее на сто баллов из ста. Прелестная двоечка.

Сгибаюсь за боксерами и брюками. Надеваю их одновременно, выпрямляясь. Воздух в кабинете жаркий, пахнет сексом. Охренительным сексом. Взмокшую кожу на спине щиплет, все–таки расцарапала. Горячая штучка.

– Гад! – щеку обжигает смачная пощечина. Неожиданно.

– Сучка! – скалясь, застегиваю пряжку ремня. Мне ее пощечина – что слону дробина, но обидно, да. Не заслужил. – Еще скажи, что тебе не понравилось.

– Нет! – взвизгивает. – Я симулировала!

– Вруша ты, кошка, – рыча, резко нависаю над ней. Красивая, пипец просто, хоть и злая. Взглядом могла бы – четвертовала. – Со мной не симулируют, а получают наслаждение. И ты его получила.

Задыхаясь, краснеет. Ага, вспомнила, как сотрясались стены от ее крика.

– Самовлюбленный индюк! – выставляет вперед руку с зажатой в кулаке красной тряпицей. – Маньяк!

– Психопатка! Это мое! – вырываю у нее кружевные трусики, засовываю в карман. Когда я их сорвал с нее? Не помню.

Иду в сортир. Оставляю дверь распахнутой, чтобы держать дамочку в поле зрения. Смотрю на себя в зеркало. Морда в помаде. На щеке – розовый след от пощечины.

– Придурок, фетишист, гад! – выплевывает в мою сторону, ладонями расправляя на бедрах мятое платье. – Маньяк!

– Ты повторяешься, кошка, – стираю салфеткой помаду. В остальном – красавчик. Холеный, удовлетворенный.

– Ненавижу!

От нее искрит так, будто между нами стоит вековая вражда, а не секс, что закончился минутой ранее.

– Позволь напомнить, кошка, – в два шага оказываюсь возле дерзкой, – ты сама рвалась в этот кабинет. Вот мне интересно – зачем? М?

– А ты этим воспользовался, да? – храбро задрала вверх подбородок. – Очень умно!

Препираться с ней не хочу. В теле приятная истома после снятия напряжения. Вместо выяснения, кто кого спровоцировал, у меня сейчас только одно желание – лечь горизонтально с этой пластичной киской под боком и помурлыкать в унисон. Сделать еще три–четыре захода. В разных позах и плоскостях. А может, Кира этого и добивается?

– Повторим? – вздергиваю бровь.

– Да пошел ты!

Взмахивает головой, отчего пшеничные локоны хлещут меня по лицу, разворачивается и идет к двери. Бедра, обтянутые красным, плавно виляют из стороны в сторону. Настолько грациозно наклоняется к креслу, забирает фотоаппарат, что у меня опять стояк. А она ведь еще и без трусиков!

– Кошка! Подумай! – предупреждающе рычу в след.

Средний пальчик с алым ноготком указывает мне направление движения.

– Кира!

Не оборачиваясь, выходит, от души хлопнув за собой дверь. Ухмыляюсь, втыкая в дверное полотно некоторое время. Хороша девка.

Черт, допросить же хотел. Забыл.

Поднимаю с пола рубашку. Пиджак вешаю на спинку кресла, рубашку неторопливо застегиваю.

Сажусь в кресло. Кручусь полукругом, задумчиво стучу пальцами друг о друга. Что же ты хотела здесь, кошка? Украсть, подбросить?

Наклоняюсь под стол, осматриваю нижнюю поверхность, вдруг там жучок? Но нет, ничего не вижу. Не успела, передумала, забыла? Или я загоняюсь, и она просто очередная фанатка, что любым способом попыталась проникнуть на мою личную территорию? Была у меня парочка таких ушлых девиц в прошлом, потому и завел привычку запирать кабинет.

Требовательный стук в дверь дает надежду, что Кира вернулась. Нацепив маску безразличия, громко разрешаю:

– Войдите!

Скрываю разочарование за дружеской улыбкой. В кабинет просачивается пьяная Каретникова.

– Ксения, ты чего?

– Па–ша, – дамочка, по ее мнению красиво, на деле – раскоординировано шатаясь, шагает до стола. – А что это у тебя не прибрано, а? – оглядывает бардак на полу. – Хочешь, – упирается руками о стол, подается вперед вместе с вырезом. Уже невпечатляющая троечка вот–вот вывалится из корсета, – я у тебя тут приберусь?

– Ксюша, ты зачем пришла? – бывшая одноклассница назойливостью раздражает. Думаю, Влад не обидится, если я его жене вызову такси.

– А пойдем потанцуем? Ты ушел, там такой тухляк, – машет в сторону выхода.

– Ну, пойдем.

Может быть, Кира еще фотографирует.

Ксюха виснет у меня на предплечье, пока идем по служебному коридору. Ножки у девушки подворачиваются на каблуках, приходится поддерживать.

– Пашка, я тебя в школе так любила… – признается одноклассница. – И ты знаешь, я думала все прошло, а увидела тебя у Катьки дома… И сегодня… Ты такой… Паш…

Вот это мне совсем не нравится.

– Ксюша, – останавливаюсь. Взяв за плечи Каретникову, прислоняю ее к стене, чтоб не падала, но кажется, сила притяжения ее шикарной груди действует против меня. Ксюха липнет ко мне. Задрав голову, тянется к губам. Удерживаю ее за плечи на безопасном расстоянии от себя. – Завязывай, слышишь? Ты выпила, тебя несет не в ту степь. Завтра будешь винить себя за эту сцену, поверь, я знаю. Ты классная девчонка, Ксюх, у тебя есть муж и сын. Я тебе такси сейчас вызову.

– Хи–хи, – губы кривятся в пьяной ухмылке. – Ты хочешь сказать, мне надо вернуться в семью?

– Вот именно. А мы с тобой друзья. Помнишь? – Ксюха зажмуривается. – Не забывай об этом, окей? Пойдем, однокашники нас потеряли, еще подумают чего.

– Тебе какая разница, что они подумают? – обиженно заявляет.

– Мне – никакой, за тебя переживаю.

– Какой ты правильный… Аж противно.

Лучше пусть будет противно, чем вот это вот все.

Перед выходом в зал торможу.

– Ксюш, ты когда ко мне шла, случайно не видела мой подарок?

– Какой?

– Киру. Фотографа.

– А–а… ушла. Сказала, дела срочные.

Жаль. Очень жаль.

Глава 4. Градов. Стойкая девчонка

Горло болезненно першит. Федоров, сука, на ночь превратил ресторан в караоке–бар. Песни орали под неизвестно откуда взявшуюся фонограмму всю ночь. Хорошо еще, мужским составом. Девчонок благополучно рассовали по такси, даже тех, кто упорно хотел остаться. Своих ребят тоже отпустил, чтобы вдруг не додумались нас на телефоны поснимать и в инет выложить. Знаю я их. Только дай повод постебаться над начальством.

– М–м, гадство, – стону, медленно расправляя затекшее тело. Даю себе зарок больше не спать на диванчике в кабинете, нафиг–нафиг мне такое издевательство над собой.

Принять горизонтальное положение та еще боевая задача. А вставать надо. За дверью шебуршат уборщица и официанты, скоро открываться, а после вчерашнего в зале работы непочатый край. Не вечер встречи выпускников, а вечер «нагадь в приличном месте».

Не, так–то хорошо посидели. Душевно. Можно будет повторить через годик–другой.

Кое–как разминаю плечи, делаю руками мельницу, растягиваю шейные позвонки во все стороны. Умываюсь. Иметь собственный санузел в кабинете это супер.

Мятую рубашку благополучно прячу под пиджак. Теперь можно и в люди выходить.

– Кофе, Павел Юрьевич, аспирин? – сочувствующе–издевательски спрашивает Ренат, бариста.

– Кофе давай. Покрепче.

Пока мне готовится напиток, окидываю придирчивым взглядом зал, ищу следы нашего вчерашнего празднества. А молодцы мои ребята. Все чисто, столы и стулья на местах, картины и светильники целехоньки, чистые скатерти, полные солонки. Даже запах выветрился.

– Готово.

Передо мной появляется парящая вкусным ароматом чашка. Смакуя, пью. Сквозь раскалывающую пополам головную боль даже чувствую некое подобие удовольствия от напитка.

Нет, работать сегодня сил нет. Надо ехать домой, отсыпаться.

– Дай–ка мне вон ту, со звездочками, – указываю Ренату на бутылку коньяка у него за спиной. – И такси мне вызови.

– Момент, – исполняет бармен.

Забираю бутылку, хлопаю себя по карманам, проверяю наличие ключей и телефона. Пальцы в кармане натыкаются на тряпицу. Вытаскиваю маленький комок красного кружева. А–а–а, кошка–а! Подарок мой изумительный. Вспоминаю девицу в красном платье. Вот она бы меня сейчас здорово полечила!

Прячу трофей обратно, пока не спалился перед подчиненными.

– Все, меня сегодня нет, завтра – как получится, – предупреждаю Рената. Пусть расслабятся без начальства денек.

Похмелье, мать его за ногу, превратило меня в овоща. Это ж надо было так нажраться с пацанами. До утра с ними печень убивал. Слава богу, я жив и печень напряжно, но работает. Клянусь, больше не пью и не пою! Ну если только иногда и немного.

А, черт, Морозову на свадьбу почти уговорил, грех не отметить. Ладно, лечимся сейчас и соблюдаем диету до дня Икс. Кошку снова увижу, соблазню как вчера, м–м!

В промежутках между лекарством от похмелья и сном вчерашняя интрижка с моим подарком вспоминается приятным десертом – мало было, но очень вкусно.

День второй.

Могла бы и позвонить, найти предлог увидеться, трусики, например, забрать. Я бы невзначай настоял на повторении. Уверен, она была бы не против. Можно предоставить ей инициативу извиниться за пощечину. Губы свои суперские использовать по назначению.

От представшей картинки непроизвольно закатываю глаза. Боец в штанах готов к марш–броску в поисках кошки. Вах! Держись, Павел Юрьевич, держись!

День третий. Стойкая девчонка. Вредная. Хочет, чтобы я сам за ней побегал? Вот еще. Никогда ни за кем не бегал и не собираюсь.

Сучка.

Обычно, начиная со второго дня, телефон назойливо жужжит. Дамочки, поскакав на моем члене, желают многократного повторения. А тут, после одной горячей когтистой, молчок. Будто и не было. Я уж грешным делом начал думать, что кошка привиделась мне спьяну, но еще саднящие следы на спине говорят – была. Было. А еще трофей, как талисман, в кармане таскаю. Реально фетишистом стал.

– И че это мы не звоним, а? Кира, Кирочка, кошечка моя, – вместо того, чтобы выкинуть случайную партнершу из памяти и заняться неотложными ресторанными делами, третий день втыкаю в молчащий экран телефона.

Отмазка, что кошка не знает номера, не прокатит. У Морозовой могла бы взять, на худой конец.

Кире либо реально не понравилось, в чем я сильно сомневаюсь, либо у нее на это есть серьезные причины. И эти причины мне вдруг до зуда в печенках хочется выяснить. Поняв, что к концу третьего дня весточки от Киры не дождусь, решаю, что пора мне самому напомнить ей о себе. Например, потребовать фотографии с вечера встречи. Имею право видеть запечатленные фейсы одноклассников. Они мне дороги как память.

Но сначала нужна информация.

Набираю Островского.

– Здарова, Никитос. Как сам?

– Привет, норм, – слышу в ответ деловой голос друга и по приятному стечению обстоятельств – частного детектива. Совсем недавно он рыл инфу на Вербина, бывшего мужа Морозовой. – Кого на сей раз пробиваем?

– Ахаха, молоток. Тебя не проведешь. Мысли на расстоянии читать научился.

– Так ты звонишь мне только по одной причине, – отвечает весело.

– Все–все, теперь буду мучаться угрызениями совести. Ты же знаешь, друг, я в долгу не останусь.

– Так ты еще с прошлым не рассчитался.

– Сплюсуем.

– Ладно, говори уже под кого роем.

– Меня интересует некая Кира Вертинская.

– Кира? – Никита неслабо удивился.

– Знаком? – прочищаю горло.

Глава 5. Градов. А кто у нас Кира?

Что это со мной? Уже не ревную ли я?

Какого хрена кошку знают все, кроме меня? Никитос так вообще удивился, будто я о его жене спросил.

– Кто ж не знает главного редактора рекламного журнала?

– Главного редактора рекламного журнала? – повторяю как попугай.

Походу, только я, лох, отстал от жизни и не знаю элементарного.

– Ну да. «Территория выбора». Не видел, что ли? Везде лежат – торговые центры, развлекательные, бутики, кафе, заправки…

Взгляд сместился на урну в углу. Сколько я этих журналов туда позакидывал, не открывая. Сколько раз Дениску, пиар–менеджера, бортанул с предложением разместить рекламу в печати. Зачем «Орхидее» реклама, если народ за неделю столики заказывает? На торжества запись на два месяца вперед ведется. Слава богу, поминки не проводим.

– Видел. Не думал, что он ее.

– Ага, ее. Так что, копнуть поглубже дамочку?

– Давай.

Минут десять как закончил разговор с Островским. Задумчиво кручусь в кресле, постукивая телефоном по столу.

Кира и главный редактор. А Морозова мне ее представила как фотографа. И Каретникова тоже Почему? Надо спросить.

Выбирая, кого пытать – Катерину или Ксению, останавливаюсь на Морозовой. Катюха хотя бы в штаны не лезет. К тому же надо узнать, на какое число ресторан бронировать на ее свадьбу с Полежаевым и решить, наконец, вопрос с кондитером.

Привычно хлопаю себя по карманам, проверяю все ли важное взял с собой. Красные трусики там прописались.

Покидаю кабинет.

– Дэн, – торможу у бара, где помощничек ошивается каждую свободную минуту, точит лясы с официантками, за что пару раз получал от меня нагоняй. – Назначай встречу с «Территорией выбора», – смотрю на наручные часы, – завтра в четыре в самый раз.

– Понял, – округлил глаза Михаркин.

После моего категоричного «нет, нам реклама не нужна» в предыдущие разы сейчас я его удивил.

Через полчаса с трудом нахожу место возле Карамельки. В кондитерской полно народу. У них хоть иногда бывает затишье?

Знакомая девушка на кассе зашивается, консультанты с вымученными улыбками общаются с покупателями.

Вежливо расталкиваю людей в очереди, добираясь до симпатяшки с кудряшками. Если мне не изменяет память, ее зовут Дина.

Возле кассы разворачиваюсь к народу, закрывая ее широкой спиной.

– Я только спросить, – улыбаюсь во весь рот, усмиряя недовольно загудевшую толпу. Возвращаюсь к Дине. – Здравствуйте, Дина. Вы как всегда обворожительны.

Девушка пучит на меня глаза и не особо рада видеть. Кажется, она мне звонила, а я не вспомнил кто она и откуда. Обиделась.

– Начальница ваша у себя? – стреляю взглядом в сторону служебного помещения.

– В цехе. У нее заказ, – поджимает губки.

– Окей, я подожду.

Остаюсь на месте, только чуть подвинулся в сторону, пропустив бабульку из очереди к оплате. Сложив руки на груди, стою рядом с кассой, одаривая покупательниц очаровательной улыбкой. Зато Дина нервничает, сбивается, наконец, подзывает к себе девушку–консультанта, что–то ей шепчет на ухо. Та зыркает на меня и исчезает из зала. Думаю, пошла за директором.

И верно.

Через несколько минут появляется Морозова и машет мне, чтобы шел за ней.

– Паша, Паша, заведи привычку звонить заранее, – с улыбкой журит меня Катерина еще в коридоре служебного помещения. – Тебе повезло, что я тут.

– А тебя здесь могло не быть? – открываю ей дверь в уже знакомый кабинет, пропускаю вперед. Жаль, полапать как раньше Катьку не получится, она теперь чужая женщина.

– Конечно! – еще шире улыбается Морозова. – У меня внезапно появился муж и еще один ребенок, я все время хочу быть рядом с ними. В этом есть твоя огромная заслуга, Паш, ты не представляешь как я тебе благодарна за все.

Катюха с последней нашей встречи сильно изменилась. Стала улыбчивее, светлее, счастливее. Вот что значит секс животворящий, брр, мужик правильно подобранный делает с женщиной.

– Если тебе не хватает времени на семью, могу помочь. Хочешь, выкуплю у тебя Карамельку? – усаживаюсь на диванчик. – Будешь домохозяйкой 24 на 7. А что, отличная идея! Тебя разгружу, ресторан обеспечу десертами.

– Ну нет! Никаких выкуплю! Мы с тобой договаривались только на одного кондитера! Кстати, есть желающие. Можешь протестировать и выбрать.

– Окей, протестирую, выберу. В понедельник. А сейчас я по другому делу.

– Вот как? – красиво изогнутые брови поползли вверх.

– Во–первых, хочу напомнить о твоей свадьбе у меня в ресторане. Вы же не передумали жениться? – Катя отрицательно машет. – Мне нужна дата, сама понимаешь.

– Мы с Глебом как раз завтра собираемся подать заявление. Медлить не будем, потому что нам надо срочно усыновить Костю.

– Костю?

– Да, мальчика из детдома.

– Оу, как у вас все серьезно! Молодцы, хвалю! Когда ты сказала про еще одного ребенка, я подумал, что ты беременна. Удивился, когда успели.

– Нет, как раз с этим мы решили не торопиться.

– Ладушки, значит, завтра жду дату. Так, и второй вопрос к тебе, Катерина, – внимательно слежу за реакцией Морозовой. – Вертинская тебе уже скинула фотографии с вечера встречи?

– Кира? Да, но мы договаривались, что она и тебе тоже их скинет.

– Нету. И не позвонила, и не написала, и не скинула фото. Кстати, мне интересно, почему мне сразу не сказали, что она владелица «Территории»? Все в голос твердили «фотограф, фотограф», а я не люблю, когда мне врут или у людей какие–то тайны от меня.

– Кира сама попросила.

Теперь мои брови поползли вверх.

– Поясни.

– Кира сказала, что никак не может с тобой встретиться, чтобы обсудить вопрос сотрудничества. Твой менеджер отказывается тоже. Вот она и попросила ее с тобой познакомить под видом фотографа.

Катерина со мной честна аки ангел. Все выложила как на духу.

– Что–то не так? Вы не познакомились?

– Познакомились. – Задумчиво постукиваю пальцами по подлокотнику. Еще как познакомились! – Телефончик ее дашь? А то я потерял.

Морозова протянула мне визитку. На темно–красном фоне тисненные золотом буквы:

«Кира Вертинская

Рекламное агентство «Территория выбора»

Главный редактор».

Адрес и координаты редакции.

Ну все, Кира Вертинская, теперь я буду котом, а ты мышкой. Я объявляю на тебя охоту.

Глава 6. Кира. План провален!

Щеки горят уже четвертый день. Сердце трепыхается при каждом звонке, окрике моего имени коллег или стуке дверей. Мне все время кажется, что он придет, позвонит или как–то еще обозначит свое присутствие в поле видимости. И мне страшно!

Мне страшно, что все может повториться.

И мне снова понравится!

Как?! Как я могла допустить такое? Я, Кира Вертинская, уважаемый человек в городе, главный редактор крутого журнала, бизнесвумен с практически безупречной репутацией!

Как забыть тот вечер, как расчувствовать?

Если плотняком не забивать голову работой, то мысли снова и снова возвращаются в тот день.

План был прост – привлечь внимание заочно известного мне до того момента Градова, познакомиться, договориться о встрече, встретиться. Заключить долгосрочный договор и разместить, наконец, на страницах «Территории» рекламу «Орхидеи».

Закрыть мой личный гештальт со списком вип–клиентов. Доказать в очередной раз себе и Эду, что я могу сама, без помощи покровителя, завоевать верхнюю ступеньку рейтинга рекламных агентств. До нее осталось всего пару шагов, а с Градовым всего полшага.

Но что–то пошло не так.

К своему ужасу и приличному опыту делового общения с разными мужчинами, я не ожидала, что новый владелец «Орхидеи» такой… фактурный. Прежний был обычным мужчиной предпенсионного возраста, жадным и скользким. Довелось мне с ним пообщаться лично и безрезультатно. Он не считал нужным пиарить свой ресторан, не стремился к продвижению и завоеванию пусть не «Мишленовских», но хоть каких–нибудь звезд, не прислушивался ни к жалобам посетителей на невкусную еду, ни к персоналу . Ресторан угасал на глазах. Ровно до того момента, пока у него не сменился управленец.

Новая метла метет по–новому, и наконец–то в городе появилась еще одна достопримечательность – ресторан «Орхидея» – место, посетить которое мечтали все горожане и с удовольствием отмечали там мелкие и крупные события, личные или корпоративные.

Сейчас «Орхидею» не узнать. Современный ремонт, вышколенные официанты, кухня на высоте. Без пафоса, заоблачных цен, взгляда с высока. И очень похоже на самого Градова – красиво, стильно, уютно. На расстоянии и в объектив фотоаппарата интересно было за ним наблюдать. Молодой, смуглый, обаятельный, атлетического сложения. Одна улыбка чего стоит – глаз не отвести. Эх, его самого мне бы в журнал, он бы круче Глеба смотрелся.

Размечтавшись, растерялась, когда сам Градов подошел ко мне и предложил выпить с ним шампанского. В непозволительной близости он оказался очень крупным и опасным. Ощутила себя козявкой рядом со скалой. Массивной такой скалой, исполинской, с ног до головы напичканной тестостероном.

Все, что хотела с ним обсудить, вылетело из головы. Припасенные аргументы выгоды от рекламы в «Территории» лопнули мыльными пузырями. Цифры и диаграммы статистики обнулились виртуальной кнопкой Delete.

Загипнотизировано смотрела в изумительно красивые глаза, а каблуки (вот у кого развито чувство самосохранения) медленно отступали назад, несли мое тело прочь от хозяина «Орхидеи».

При всех своих габаритах и харизме улыбка наступающего на меня Градова лучилась мальчишеской обаятельностью, а в ярко–синих глазах сверкали озорные искры с подтекстом. Говорил этот мужчина одно, а желал совсем другого. Сожрать. Медленно, отгрызая кусочек за кусочком от живой плоти. Под ложечкой тревожно заныло, в голове сработала сигнализация спасаться. От опасности быть съеденной я и сбежала при первой же подвернувшейся возможности.

Но в последний момент сработал тормоз. А как же план? Другого случая может не быть. И ноги сами понесли не на выход, а за дверь для персонала.

Найти директорскую дверь не составило труда. Глупое женское любопытство заглянуть в обитель хозяина «Орхидеи» сыграло со мной жестокую штуку. Всего–то захотелось глянуть одним глазком внутрь, узнать, чем живет, чем дышит Градов, носитель прекрасного генофонда.

Пока активно ковыряла шпилькой в замке, представляя себя шпионкой на задании, мозг вместо настойчивого предупреждения, что не стоит этого делать, подкидывал красочные картинки, того, что может прятаться за той дверью. Почему–то казалось, что там может быть пыточная.

В принципе, не так уж я была далека от истины. Пытали там меня с особым наслаждением. До сих пор афтершоки преследуют.

Сукин сын этот Градов! Ненавижу его!

Не помню как и почему я оказалась в железных тисках громадной секс–машины. Словно по темечку чем–то стукнули и мозг выключили. Это не я была, Кира Вертинская, а какая–то нимфоманка.

Капитулировала без боя. Как последняя дрянь раздвинула ноги и позволила себя взять. Подмахивала бедрами, стонала во все горло, просила, умоляла не останавливаться. Чуть голос не сорвала, когда взорвалась сверхновой, умерла и воскресла в руках и на члене лысого индюка. Лучше бы не воскресала.

Такого падения я от себя не ожидала! Как стыдно! Была бы пьяная, а то ведь ни капельки!

Самовлюбленный индюк никак не хочет покидать мои мысли. Какими только метелками я его не гоню из памяти.

Перед глазами так и стоят его литые мышцы, расширенные зрачки с безумным желанием обладать мной, дерзкие губы со вкусом шампанского, которые целуют так, что можно родину продать, и вот как следствие – на бедрах остались ярко выраженные отпечатки пальцев, и сердце словно получает прямой удар кулаком при воспоминании каждого толчка лысого наглеца. И снова в трусиках мокро, в глазах темнеет, а мозг опять отключается, погружаясь в флешбэк.

– Гад! – с губ срывается возмущенное.

Пугающая тишина вокруг вытолкнула в реальность.

– Извините, – ловлю недоуменные взгляды заказчика, двух девушек–моделей и Лешки, нашего фотографа.

Фотоссесию для рекламы магазина семян пришлось организовать прямо в студии. Как раз сейчас идут пробные снимки, а я халатно отвлеклась от рабочего процесса.

От стыда за выкрик стало жарко, благо бумаги мини–сценария в руках сработали как веер.

Глава 7. Кира. Забыть!

– Кира, ты в порядке? – ко мне подходит обычно невозмутимый Алексей. Протягивает стакан воды, с подозрительной настороженностью всматривается в лицо. Видимо, совсем со мной все плохо.

– В порядке, спасибо, – благодарно улыбаюсь, принимаю стакан. – Как съемки?

– Как обычно, – пожимает плечами.

Это означает, что модели деревянные, возни с ними много, но Лешка сделает из фотографий конфетку. Талантливый фотограф.

– Кира, ты может это… отдохнешь денька два? До верстки еще две недели. Сгоришь.

– Я подумаю, Леш, – отвожу от него взгляд.

Забота друга трогает. Знал бы он, что дома мне еще хуже! Там воспоминания моего грехопадения обрушиваются лавиной. Ночи превращаются в кошмар, и просыпаюсь я мокрая со скрученным в кокон одеялом между ног. Словно во сне пытаюсь ваять из него Градова.

Изощренной пыткой оказалось отобрать фотографии с того злополучного вечера. Хозяина «Орхидеи» на них оказалось слишком много. И везде он такой… глаз не отвести. Широкие плечи, мощная шея, рельефные бицепцы, что натягивали рубашку, грозясь треснуть в любой момент. Красивый зад. Я помню его на ощупь. Твердый как орех. А перед так вообще…

Отпа–ад!

С ног до головы Градов накачан тестостероном. Качественным причем. Сама убедилась.

Плюс ко всему, стоит признать, что не смотря на отсутствие шевелюры, этот мерзавец невероятно красив и обаятелен. Ходячий секс.

И девушки, одноклассницы его, в ресторане на него как мухи на варенье слетались, облепляли, глазами пожирали, руками щупали. Может, и их он также в кабинет свой водил? До секса со мной, после… Это я ушла рано, сбегая с позором, а одноклассники Градова только–только начали веселиться.

Упорно глуша в себе ревность, слила фотографии с Лехиного фотоаппарата. Удалила неудачные кадры и отправила по электронке, как обещала, заархивированную папку Кате и Ксении. О том, чтобы переслать фото еще и Градову, я удачно «забыла». Больше никаких контактов с мерзавцем!

И реклама «Орхидеи» мне совсем не нужна! Уф, даже дышать стало легче.

Ищем новых клиентов на вип–места в моем журнале.

Дверь в студию открылась. Анечка Литвинова заглянула, обвела взглядом периметр. Увидела меня, расцвела, подлетела к нам с Алексеем. Глаза возбужденно горят.

– Кира Олеговна, – заговорила громким шепотом, – я дозвонилась до Михаркина!

Анечка – рекламный агент. Хорошенькая двадцатилетняя девочка, студентка. Успешно прошла у меня стажировку и уже заключила несколько долгосрочных контрактов. Перспективная девушка, в будущем можно доверить ей обучение стажеров.

– Михаркина? Ху из? – пытаюсь вспомнить смутно знакомую фамилию. После Градова память на мужские имена и фамилии стала подводить.

– Ну как же! Михаркин Денис – пиар–менеджер «Орхидеи»!

Еще неделю назад я бы ликовала громче Анечки, услышав прекрасную новость. Сейчас же вздрагиваю, отчетливо услышав тот самый «Клац!» при слове «Орхидея». Кровь отливает от лица, стакан едва не выскользнул из пальцев. Вовремя подставила ладошку.

Лысый гад! Сволочь! Я только–только начала успокаиваться!

– … И мы договорились о встрече сегодня в четыре у них в ресторане! – продолжает «радовать» Анечка.

– От… – прочищаю горло, – отлично, удачи.

Анечка смотрит на меня непонимающе. Обычно к крупным клиентам мы ходим с агентами вместе, в крайнем случае я провожу инструктаж что предлагать или на каких блоках настаивать при окучивании клиента. А тут отмалчиваюсь.

Леха опять с подозрением косится, Аня глазами хлопает.

– А вы разве не пойдете со мной? – Анечка делает попытку заручиться моей поддержкой.

– Нет.

Залпом выпиваю воду. Оставляю пустой стакан на ближайшей поверхности. Разворачиваюсь на каблуках, на деревянных ногах иду к себе в кабинет. Чувствую за спиной недоуменные переглядки коллег.

Да, я не в порядке.

Да, я не в себе.

Могу я побыть хоть раз слабой, в конце концов или нет?

И Алексей, и Анечка, я уверена, без меня справятся, а мне нужно приходить в себя. Искренне надеюсь, что Анечку Михаркин отфутболит так же, как меня и других агентов все это время. Удивительно, что на встречу согласился, обычно сухо кидал, чтобы перезвонили через пару недель. По факту – тупо отказывался и от встречи, и от рекламы. Правильно, зачем им реклама с таким–то директором? Градову ничего не стоит первую встречную затащить в свой кабинет, взять ее прямо там, на рабочем столе как и сколько ему захочется. Подарит ей незабываемый оргазм, и вуаля – очередь из поклонниц ему обеспечена, ресторан клиентами заполнен.

В животе что–то неприятно сжалось от представшей картины в кабинете мерзавца, где он забавляется с очередной одноразовой девицей.

Черт, опять я думаю о Градове! Забыть, забыть, забыть!

Через неделю приезжает из командировки Эд, и я должна его встретить как подобает влюбленной в НЕГО(!) женщине. Отпечатки страстной измены на моем теле должны к тому времени пройти либо нужно искать правдоподобную отмазку, откуда они там взялись. Хотя вряд ли Эд захочет встречаться в первый день приезда. Ему же надо уделить внимание пока еще законной супруге…

В кабинете прихожу в себя. Пишу сообщение Эду, что соскучилась и жду. Знаю, опять будет недоволен. У нас уговор, что я ему не пишу до тех пор, пока он в статусе женатого мужчины. Боится, что жена узнает обо мне и тогда при разводе Эд потеряет покровительство ее родственничка.

Я на взводе, мне простительно. Не раздумывая, отправляю сообщение. Прочитано. Ответа нет. Скорее всего стер.

Глава 8. Градов. Кошка, я разочарован!

Без пяти четыре. Телефон, небрежно брошенный на пассажирское сиденье, разрывается на весь салон. Не отвлекаясь от дороги, тянусь вправо за телефоном, нажимаю зеленую кнопку. Ставлю на громкую связь:

– Внимательно.

– Павел Юрьевич, э–э, – раздается голос пиар–менеджера, – а вы скоро приедете?

– Я еду, Денис, буду скоро.

Надеюсь.

В доказательство раздраженно нажимаю на клаксон, сигналя черепахе, что плетется впереди. Я еще на другом конце города. Никак не успеваю к четырем, хотя очень тороплюсь на встречу с владелицей журнала.

– Что–то еще?

– Э–э, девушка из «Территории выбора» ждет вас в ресторане.

Умничка кошка, пунктуальная. Наверняка все эти дни ждала звонка и встречи. Гордость не позволяла сделать первый шаг, да, милая?

– Девушка красивая?

– Ага, – чую, Дениска пускает слюни на Вертинскую. Чуть руль не раскрошился под пальцами.

– Дэн, – рявкаю, звериным тоном стирая с мордени сотрудника удовольствие от созерцания красавицы кошки. – Не вздумай ее кадрить, понял?

Урою!

– Даже не думал, Павел Юрьевич, – оправдывается Дон Жуан недоделанный.

– Я скоро буду. Кофе там ей предложи, ужин…

А сладкий десерт я ей сам подам.

– Короче, чтобы меня дождались. Понял?

– Э–э… нужно потянуть время? – Дениса слышно плохо, очевидно, он специально понизил голос, чтобы гостья его не слышала. – Я так–то могу и сам предложения выслушать…

– Я сказал – дождаться меня! – злясь, для особо тугодумного повторяю каждое слово раздельно.

– Хорошо, – бурчит менеджер.

Сбрасываю звонок. Мысленно я не здесь, в плотном потоке в центре города, а уже там, в своем ресторане, за столиком, где напротив меня сидит Вертинская. Холодная, неприступная, деловая. Но только я знаю, какая бешеная самка спрятана под этой маской. И я хочу эту маску сорвать с нее. Мне понравилось. Еще разок, ну может, два, чтобы отпустило, а затем вернуться к себе прежнему.

Кровь в венах закипает при воспоминании голодного взгляда и страсти девчонки в красном. Вот как она это делает, а? На расстоянии заводит.

По закону подлости собираю все красные светофоры. На каждом хочется орать матом – за что мне такое испытание? В чем я накосячил, что теперь трачу нервные клетки в дороге вместо приятной (а я уверен, что приятной) встречи с темпераментной кошкой. До одури хочется взять ее под белы рученьки, в кабинет свой сопроводить и так ее отлюбить, чтобы ходить не могла и тем более на пощечины сил не осталось.

Твою мать! Крайне некомфортно ехать в машине с эрекцией.

К ресторану подъезжаю только через двадцать минут.

Спешно паркуюсь, на ходу блокирую машину и одним широким шагом преодолеваю две ступеньки крыльца.

У входа в зал задерживаюсь. Натягиваю маску безразличия, только после этого иду дальше.

Осматриваюсь.

Михаркин, заметив меня, махнул рукой из–за столика у окна. Девушка, его собеседница, сидит спиной ко мне, но я уже понял, что это не Кира.

Кошка, я разочарован!

– Добрый день, – приветствую девушку.

– Здравствуйте! – подскакивает с места, пялится мне в лицо, мило краснеет.

Хорошенькая, тоненькая. Бежевые туфли–лодочки. Строгий брючный костюм зеленого цвета. Широкий браслет из агата на запястье. Золотые гвоздики–звезды в ушах.

Личико кукольное – ресницы наращенные, глаза светло–карие, скулы высокие, нос кнопкой и идеально очерченные пухлые губы с розовой помадой, темно–русые волосы со стрижкой удлиненное каре. Моя бывшая так стриглась.

Это сравнение заставило внутренне поморщиться. Кадрить куклу или хотя бы понравиться, как я обычно это делаю с красивыми девчонками, желания не возникло.

– Я Анна, – затараторила девушка, волнуясь и пытаясь скрыть смущение. – Анна Литовцева, рекламный агент журнала «Территория выбора», вот.

Анна схватила со стола веером разложенные журналы, сунула мне в руки.

– Мне позвонил Денис Анатольевич, сказал, что вы готовы обсудить условия сотрудничества…

– Присаживайтесь, Анна, – прерываю словесный поток.

Сухим взмахом указал на ее место.

– Дэн, э–э, Денис Анатольевич, свободен.

Менеджера сдувает в считанные секунды. Сажусь напротив девушки, на место Дэна, широко расставив ноги. Бросив журналы на стол, откинулся на спинку стула.

– Я вас слушаю, – барабаню пальцами по столу.

– У нас к вам есть несколько интересных предложений…

Далее Анна начала красочно описывать многотысячный тираж их журнала, точки распространения, перечислила крупных клиентов, которые остались и остаются довольными размещением их рекламы в журнале. Выпалила цифры статистики. Страшно подумать, как выживали бы их клиенты, не размещая в этом журнале рекламу. Обанкротились бы, наверное.

Тонкие пальчики с французским маникюром листают «Территорию», тыкают на странички с возможным размещением рекламного блока моего ресторана.

С волнением Анна справилась на ура. Заученный текст, подготовленная речь. Без запинки. Хороший у нее учитель. Или учительница.

Представил Вертинскую в строгой одежде учителки. С указкой в руках, гулькой на голове. Очки можно добавить для солидности. Из–под разреза узкой юбкой выглядывает резинка чулок, шпильки невероятной высоты. Хороша!

Картинка с сексапильной кошкой вернула меня на несколько дней назад в мой кабинет . Фоном звучит голос Анны, а в ушах стоят стоны и всхлипы Киры. На образ Вертинской так невовремя дернулся член.

Крякнув в кулак, поерзал на стуле, положил локти на стол, сцепив кисти в замок.

– Я вас понял, Анна, – прерываю девушку. – В связи с тем, что я собираюсь вложить в рекламу неприлично большую сумму денег, дальнейшие переговоры я буду вести с вашим директором.

Светло–карие глазки широко распахнулись. Ротик с розовыми губами открылся на несколько секунд, закрылся. Снова открылся:

– Я вам обеспечу лучшее место… Обложку и разворот…

– Анна!

– У нас есть системы скидок, – Анна цепляется за последний шанс удержать клиента у себя. – Вам, как клиенту, впервые заключившему с нами договор сотрудничества, будет шикарный бонус…

– Шикарный бонус я вам сам лично организую, если Кира Олеговна прямо сейчас приедет сюда. С договором и счетом, – добавляю уверенно, чтобы девчонка была заинтересована и убедительна с начальницей. – Звоните, – стреляю взглядом на сотовый.

– Мгм, – тушуется Литовцева, но телефон берет в руки. Бросив на меня сомнительный взгляд, тыкает в экран и подносит телефон к уху.

– Кира Олеговна, Павел Юрьевич просит, чтобы вы приехали на переговоры… с договором и счетом… Поняла, – выразительно смотрит на меня, слушая ответ. Слегка машет головой – не приедет.

Протягиваю руку и нагло забираю из рук Анны телефон.

– Кира Олеговна, – интонация непроизвольно смягчается. – Я хочу заключить долгосрочный контракт на рекламу в вашем журнале, но только с вами и только при личной встрече.

– Нет! – звучит из динамика резкий голос кошки. Как та самая пощечина. Приятная вибрация ее гнева прокатывается по мне волной.

– Ни с кем другим договора не будет, – предупреждаю, чтобы не порола горячку и не строила из себя гордую.

– Я поняла. Значит, не судьба, – отрезает и отключается.

– Значит, не судьба, – пожимаю плечами, протягиваю телефон агенту.

– Павел Юрьевич, если вы передумаете, – расстроено мямлит Анна, – вот моя визитка, звоните в любое время, – оставляет карточку на столе.

– Обязательно. Кире Олеговне передайте привет и мою визитку, – достаю карточку из нагрудного кармана. – Лично в руки. Скажите, я жду звонка. Больше ни с кем переговоров вести не буду.

– Передам, – совсем потухла Анна. – До свидания.

– Всего доброго.

Смотрю вслед девчонке, потираю пальцами подбородок. Кира своим отказом сотрудничать нарывается и будит во мне зверский аппетит.

Как раз в этот момент звонит Никита.

– Есть новости по Вертинской? – спрашиваю после короткого приветствия.

– Есть. Значит, слушай.

Глава 9. Кира. Я не ревную! Мне все равно!

Анечка уехала на переговоры с менеджером из «Орхидеи».

Все чаще и чаще бросаю взгляд на часы – высчитываю время на дорогу. На такси ехать минут десять, она выехала с запасом. Если менеджер пунктуален, встреча начнется с минуты на минуту…

16.00. Нервно хожу из угла в угол. Где тут по фэн–шую место покоя? Куда приткнуться, чтобы не представлять, что там в «Орхидее» происходит?

Хватаю лейку полить кротон, та выскальзывает из рук, едва не забрызгав мне юбку. Ну приехали.

Лучшее успокоительное – работа. Сажусь за стол, открываю вкладку на ноуте. Пытаюсь вникнуть в суть рекламной статьи для следующего номера, но в голове каша. Мыслями я там, в «Орхидее». Интересно, Градов присутствует на встрече?

Если он там…

Где проходит встреча – в ресторанном зале или у него в кабинете?

Анечка, наверное, уже растеклась перед ним лужицей. Это гад слишком хорош и не только внешне. Трахает он как бог. Зависимость рождается с первого раза.

Представив, что на том же столе в своем кабинете прямо сейчас он разложил моего агента, в груди неприятно зажгло. Ему ведь это ничего не стоит, достаточно улыбнуться голливудской улыбкой, облапать, прощупать взглядом, чтобы любая женщина потекла и раздвинула ноги. По щелчку пальцев укладывает мерзавец любую. Сукин сын!

Анна тоже хороша! Вырядилась сегодня как на праздник. И так хорошенькая, молоденькая, сочная, еще и парня у нее нет. Не удивлюсь, если у нее с Градовым закрутится роман.

Черт, как стремно–то. И нет, я не ревную! Мне все равно! Можно будет только порадоваться за Анечку и выкинуть, наконец, Градова из головы. Вычеркнуть из памяти тот эпизод. Вспомнить, наконец, про Эдуарда. Он мой мужчина! Вот вернется из командировки, буду настаивать, чтобы разводился со своей грымзой и женился на мне. Роли любовницы мне уже мало. Я хочу открытых отношений, семью, ребенка в конце концов.

Мысленно готовлю убедительную речь для Эда, выбираю момент. Ставлю себе в план прошвырнуться по магазинам, обновить гардероб. Встретить любимого во всеоружии, чтобы не посмел отказать.

Захожу на сайт наших клиентов посмотреть новую коллекцию нижнего белья. Красное раздражает и будоражит воспоминания. Бюстгалтер одиноко лежит дома в шкафу. Его пара сдалась в плен одному наглому типу. Не встретив сопротивления, было сорвано с моих бедер. Я даже моргнуть не успела. Да я не моргала, отдавшись полностью ошеломительным ощущениям.

Не–не, не я это была. Не я!

Я так убеждена в этом, что даже не воспринимаю тот секс как измену Эдуарду, что очень странно. В ту сторону никаких угрызений совести, а вот в другую…

Так, белые и темно–синие комплекты белья очень даже ничего. Откладываю в корзину по одному, открываю вкладку с черными, и в этот момент раздается звонок.

Анечка!

Бросаю взгляд на время. 16.27. Встреча длилась двадцать семь минут! Уже договорились или кое–кто в очередной раз продинамил моего агента?

– Кира Олеговна, Павел Юрьевич просит, чтобы вы приехали на переговоры… – запинается Анечка, – с документами и счетом…

Ах, Павел Юрьевич просит! Нет уж, ваше величество, для этого у меня есть агент и он перед вами. Не подходит? Извиняйте, переживем отсутствие вашей рекламы в нашем журнале.

– Аня, я сейчас на другой встрече, – вру убедительно. – Я уверена, ты достаточно компетентна, чтобы работать самостоятельно. Ты умничка, сама знаешь как действовать и что говорить.

– Поняла, – слышу кислый ответ.

– Кира Олеговна, – вдруг приторно мягким баритоном звучит телефон голосом мерзавца. От неожиданности чуть не роняю сотовый из рук. – Я хочу заключить долгосрочный контракт на рекламу в вашем журнале, но только с вами и только при личной встрече.

– Нет! – бью себе по лбу за поспешный ответ. Догадается ведь гад, что я нервничаю.

– Ни с кем другим договора не будет, – предупреждает сволочь.

Низкий бархатистый голос вызывает неконтролируемые мурашки по всему телу. Внизу живота сладко затрепетало. Секс по телефону заказывали? Слушайте и возбуж… наслаждайтесь.

Самое обидное, что опять тело живет отдельной жизнью от разума. Отзывается на голос мерзавца с полной противоположностью от установки не реагировать на Градова. Это злит как никогда.

– Я поняла. Значит, не судьба, – отрезаю и отключаюсь.

Откидываю телефон в сторону, словно это он причина моих эмоциональных качелей.

Выдыхаю, наконец, напряжение. Губы растягиваются в улыбку – получилось! Я его отшила. Не, ну какой наглец, а! Приедь к нему с документами. Знаю я, какие документы ему нужны!

И даже когда через полчаса Анечка плачется у меня в кабинете, вытирая опухший нос салфеткой, чувство удовлетворения переполняет меня, словно только что налитое в бокал шампанское. Настроение – отбивать чечетку.

Ульяна, моя секретарша, бегает туда–сюда – то стакан воды принесла Анечке, то за валярьянкой сгоняла, теперь вот капельки стоит считает. И лицо такое сочувствующее, что моя радость на его фоне совсем не к месту. Приходится сдерживать эмоции.

– Я ему все–все рассказала! – между всхлипами жалуется Литвинова. – И про скидки и статистику привела, отзывы озвучила, а он… «Значит, не судьба», – скривив губы, передразнивает Градова. И совсем на него не похоже. – Кира Олеговна, – шмыгнув и вытерев нос, пытается заглянуть в душу Аня, – поговорите с ним, а? Мне показалось, что я ему не понравилась…

– Что за глупости, Анют, – забираю у Ульянки стакан с успокоительным, выпиваю залпом. Упс, это же для Анечки. Беру с подноса второй стакан воды, протягиваю девушке. – Не нужна ему реклама, он просто цену себе набивает. Развлекается.

– Думаете?

– Конечно! Приедь я на встречу и с договором, он нашел бы другую причину слиться.

– Но он же хотел именно вас… Визитку попросил передать лично в руки, сказал, что ждет звонка и ни с кем другим переговоров вести не будет.

– Я и говорю – развлекается. Так, Анюта, прекращай лить слезы. Я понимаю, ты расстроена, что сорвался выгодный контракт, но это нормально. Это бывает. Думаешь, я могу всех уговорить? Не переживай, будут у нас другие клиенты, покруче «Орхидеи».

Кое–как успокоив Литвинову, отпускаю ее домой.

Градова отшила, теперь можно спокойно работать дальше. Просматриваю клиентскую базу, прикидываю, кому можно сделать выгодное предложение на развороте. Держала его для «Орхидеи», теперь повезет другому счастливчику.

Уверена, что история с Градовым позади и наш случайный секс тоже.

Глава 10. Градов. Разочарование в квадрате

Новости о Кире в ресторанном зале, где полно людей, слушать нельзя. Попросив Никиту подождать, ухожу к себе в кабинет. Здесь, в тишине и вдали от рабочей суеты мне никто не помешает поговорить с другом.

Падаю в кресло, по привычке кручусь, не отрывая пяток от пола. Телефон возле уха, пальцами правой верчу серебряную авторучку. Блок для записей стоит столбиком, готовый по первому требованию выделить листок для важной информации.

– Говори.

А не то я щас лопну от любопытства!

После первой фразы Никиты я впал в небольшой ступор, а кресло подо мной замерло.

– Кира Олеговна Вертинская, 33 года… – нудным голосом мне зачитывают досье.

В смысле 33 года? Какие нахрен 33? Ей на вид не больше 25. На вечере встречи она выглядела моложе всех моих одноклассниц!

После второго предложения на будущих встречах с кошкой стоило поставить жирный крест.

– Имеет покровителя. Некоего Эдуарда Махового…

– В смысле любовника?

– Любовники или нет – свечку не держал…

Островский что–то еще говорит в трубку, я не слышу. Оглох и отупел разом.

Покровитель в моем понимании равно любовник. Выходит, Вертинская чья–то любовница.

Сочетание Кира и любовница оказалось несочетаемым. Кошка, моя кошка, гордая, независимая, взрывоопасная, может быть развлекухой для какого–то мужика?

– Кто такой этот Маховой? – перебиваю Никиту. Кончиком ручки клацаю по ноуту, вывожу его из спящего режима.

– Маховой? Я же только что говорил о нем, ты где был?

– Тут я. Извини, отвлекся.

– Отвлекся он, – ворчит Никита и тем же голосом зануды повторяет: – Маховой Эдуард Владимирович, 40 лет от роду. Возглавляет одну из «дочек» холдинга «Искра». Двенадцать лет женат на сестре компаньона, детей нет.

Любовница женатика! Рука–лицо!

Авторучка летит в сторону, пальцы забивают в интернете Эдуарда Махового. Просто любопытно посмотреть на того, с кем спит Вертинская.

Поисковик предлагает несколько вкладок с фотографиями и небольшими деловыми заметками. Мужик представительный. На каждом фото в строгом костюме обязательно с галстуком. Прямая спина, уверенный взгляд, тонкие губы, стрижка по моде.

На что ты повелась, кошка? Статус, деньги, любовь неземная?

– Кстати, журнал он ей типа подарил, – подливает масла в огонь друг. – Спонсировал на старте, кое–кого из клиентов подогнал…

За журнал он купил ее. Зашибись. А я хотел ей рекламу заказать? Точнее, искал предлог, чтобы заманить Киру к себе.

– Но тащит этот журнал Кира сама. Маховой хозяин только по документам. Учредитель.

– Понял. Еще что есть о Вертинской?

– Ничего особенного. Дружит с Глебом Полежаевым, помнишь, ты недавно о нем справки наводил?

– Он тоже ее любовник? – не я спрашиваю. Чужой голос вопросы Никите задает.

– Нет, – хмыкает собеседник, – замечен не был. Он с ее младшим братом, Романом Вертинским, работает. Вместе с детского сада, потом школа, институт. Друзья в общем.

Ну хоть что–то приличное. Не хотелось бы мне, чтобы Катюха в Полежаеве своем разочаровалась. Да и не похож он на обманщика. Вон как с зазнобой своей носится, ко мне дико ревнует. А я что, я на его Катерину не претендую, а вот связи пригодятся.

После полученной информации о Кире непривычно долго нахожусь в каком–то непонятном раздрае с самим собой.

Два дня подряд меня вымораживает подвешенное состояние – незакрытый гельштат с Вертинской.

Настроение ниже плинтуса.

Тренажеры в спортзале скрипят от ежедневного трехчасового изнасилования. Нагрузка ни удовлетворения, ни удовольствия не приносит.

В ресторане раздражают нерасторопные официанты – как амебы передвигаются по залу. Повар какую–то херню приготовил, вообще его чуть не уволил. Денис и тот отличился: приволок прайсы двух других рекламных агентств. Вызверился на него, тупого. Ресторану реклама не нужна. Мне – тем более.

Мне нужна кошка. Та самая, от мысли о которой, от образа, у меня встает. Стоит пальцам нащупать в кармане кружевные трусики, башню рвет капитально, а член готов выпрыгнуть из штанов и действовать самостоятельно – найти ту самую, уникальную, мать ее, розочку.

На третий день заметил, что персонал от меня шарахается. Рассыпаются в стороны как тараканы от света. Боятся попасть под горячую руку.

Знали бы они, что спасти их от бешеного шефа мог бы один единственный звонок Киры, сами бы умоляли ее позвонить мне.

Чертов телефон упорно молчит. Точнее, мне звонят часто и много кто, но меня интересует звонок от одного конкретного человека.

Вредная девчонка. Въелась под кожу, без скальпеля не вырезать. Это ж надо, от денег моих отказалась, реклама ей в журнал резко стала не нужна. Меня, такого офигенного, послала на все четыре стороны. Сама–то поняла что наделала?

Дабы не разгромить к херам что–нибудь и кого–нибудь не убить, запираюсь у себя в кабинете.

Душно. В полном раздрае с самим собой бесцельно хожу из угла в угол по кабинету. Два шага туда, два обратно. Как узник. Лев в клетке. Даже порыкиваю периодически.

Любовница. Чужая женщина.

Табу – повторяю мантру.

Хренушки. Аутотренинг не помогает.

А я идиот, раз столько времени уделяю мыслям о кошке.

Что в ней такого? Ну, яркая, таких полно. Эффектная – тоже. Красивая – природа многих женщин одарила идеальными чертами.

Запах. Вот с этим сложнее. Едва уловимый, цветочный. Смесь сирени и цветущей в мае яблони. Который, я теперь знаю, становится ярче и насыщеннее, когда моя кошка возбуждена. Вкусный до отрыва башки. Это он, сука, крышу мне изрешетил.

Достаю из кармана красное кружево, подношу к носу. Пахнет охуенно. Полный улет и боевая готовность младшего. Хоть в окно выпрыгивай. Жаль, первый этаж.

Открываю окно. Порыв ветра врывается в помещение, а вместе с ним появляется шальная мысль найти Кирозаменительницу.

Отличная идея! Кто молодец? Я молодец! Клин клином, как говорится, и все станет как прежде.

Глава 11. Градов. В поиске Кирозаменительницы

Воодушевившись найти замену заразе Вертинской, плюхаюсь в любимое кресло. Разблокирую телефон и лезу в контакты, листаю справочник. Иду по алфавиту.

Алена, Алиса, Вероника – ни одну из них не хочу, надоели. Вспоминаю каждую по отдельности и ноздри нервно подрагивают. На них же пробу ставить негде, нахер я их номера храню? Удалить к чертям.

Диана. Морщусь. Бывшую супругу надо так и назвать – бывшая. Или вообще в черный список кинуть.

Ирина – тоже не то. Инна – вообще не помню кто такая. Удалить контакт.

Катя Морозова.

Так–так, Катя, хороший же ты мне подарок сделала. До сих пор торкает.

Впериваю взгляд на кружевное белье, что комком лежит на столе, прячу трофей снова в карман. Отблагодарила одноклассница, называется, за помощь бескорыстную. Такой подарок подарила, что впору на промывку мозгов к мозгоправу записываться.

Хотя, если разобраться, Кира сама напросилась быть подаренной, Катерина просто ей подыграла.

Ох уж эти женские интриги. Никогда не знаешь, что их изощренный умишко придумает.

Просматриваю контакты далее. Все дамочки, что записаны в мобильнике, проигрывают Кире. Зацепила, зараза такая.

Увы, пролистав список до конца, сморщился от досады. Нет никого, с кем хотелось бы спустить пар, чудненько провести остаток дня, ночь и может быть, даже утро.

О, есть у меня еще вариант где найти Кирозаменительницу!

Далеко даже ходить не надо. Достаточно выйти в зал, что я и делаю.

– Кофе мне, двойной, – бросаю бармену и иду на свое любимое место. Приглядел его еще до покупки ресторана.

По пути киваю знакомым лицам в зале, перебрасываюсь парой дежурных фраз, жму руки.

Сажусь за столик с табличкой «Заказан». Он стоит в дальнем углу, неприметный и всегда свободен для меня. Отсюда отлично виден весь зал.

Время бизнес–ланча, все столики заняты.

Осматриваю посетителей.

Дамочки, даже те, что с партнерами, кидают заинтересованные взгляды. Скромно улыбаются, строя из себя недотрог. Ага, как же. Стоит завести такую в подсобку, как из милой невинной скромницы наружу вырывается страстная опытная пантера, готовая предоставить любую дырку.

Кстати, вот та, хорошенькая крашеная блондинка, в синем платье в белую полоску, недотрогу из себя не строит. Мало того, первая бросает мне вызов. Эффектно облизывает чайную ложечку, показывает розовый язычок. Губы у нее, конечно, зачетные, видно, что деланные.

Далеко не Кира, но на разок сойдет.

Откинувшись на спинку стула, откровенно разглядываю девушку. Прикидываю, сколько времени уйдет на прелюдию в виде светского знакомства. Мысленно рисую позы, количество подходов, примерный ценник за услуги. Дамочка–то дорогая. Блондинка от моего ощупывающего взгляда нетерпеливо ерзает на стуле. Кажется, знакомство уже можно пропустить.

Но что–то со мной не то. Прислушиваюсь к себе, к своим ощущениям.

Не понял.

На всякий случай зажал пальцами правой руки запястье левой. Посчитал – пульс ровный. Тахикардии не наблюдается. Здоров как космонавт.

Та–ак…

Трындец, товарищи, приплыли.

На эту дамочку никаких позывов со стороны младшего. Умер друг в штанах, что ли?

По какому случаю бойкот в штанах, а, дружок? Но дружок молчит, признаков жизни не подает, засранец. Эй, ты чего? Не шути так! Рано меня еще в импотенты записывать!

А дамочка уже завелась. Приходится делать вид, что не понимаю намеков блондинки. Паршиво, но… отвожу взгляд. Чувствую себя последним кретином.

– Ваш кофе, Павел Юрьевич, – ставит передо мной дымящуюся кружку Иван, официант, закрепленный за моим столиком. – Что–нибудь еще?

Была у меня мысль угостить ту блондинку кофе в качестве извинений за ложные намеки, но передумал. Обойдется.

– Ничего. Свободен.

Надо кое–что проверить.

Достаю из нагрудного кармана визитку Вертинской. С минуту читаю золоченный текст, потом постукиваю кончиком карточки по столу. Позвонить или написать?

Для начала напишу.

Вбиваю номер в телефон и строчу смс:

«Пообедаем?»

Ну а вдруг согласится? Надо же младшего реанимировать. К тому же у меня пара вопросов кошке, а личные или по работе – это как получится.

Одна синяя галочка говорит о том, что сообщение доставлено. Две – что прочитано.

А затем появляется карандашик и он что–то очень долго пишет.

Интересно, Кира знает от кого сообщение? Сдается мне, что знает.

Щурясь, с интересом слежу за карандашиком. Что можно так долго писать? Договор на рекламу печатает или извинения за пощечину и дифирамбы нашему офигенному сексу с предложением повторить? Если что, я за второй вариант.

Делаю глоток кофе. Он уже успел остыть, пока я терроризирую экран телефона в ожидании страстного письма от кошки.

– Молодой человек, – раздается томное над ухом, – угостите даму кофе?

Медленно поворачиваюсь на голос. Скольжу взглядом снизу вверх. Остроносые туфли с высоким каблуком, тонкие щиколотки, округлые коленки, крутые бедра, плоский живот. Грудь высокая. Золотая цепочка с кулоном в виде витиеватой буквы «Ю» провокационно падает в ложбинку. Блондинка, на которую у меня не встал, решила попытать счастье сама. Но и от такой близости в штанах мертво. Этот факт меня неслабо напрягает. А курица, что только что на колени не запрыгивает, раздражает.

– Пожалуйста, – двигаю на край стола свою кружку. Пусть угощается, он все равно мне холодный не нравится.

– Хам! – дергается дамочка и, вильнув задницей, уходит к себе за стол. Садится спиной ко мне. Обиделась.

А у меня в телефоне до сих пор нет ответа, зато карандашик все еще в движении. Что можно так долго писать?

Глава 12. Градов. Занята? Посмотрим

Карандашик наконец исчез.

«Нет» – получаю ответ.

Зашибись! Это Кире понадобилось целых семь минут, чтобы написать три буквы? Три несчастных буквы? Советовалась, что ли, с кем–то, как их набрать?

«Поужинаем?» отправляю в ответ.

«Нет» – в этот раз приходит мгновенно.

«Позавтракаем?» – не сдаюсь.

«Градов, отстань от меня! Я занята!»

Оу, в ход пошли эмоции. Кем ты занята, Кирочка? Маховой, насколько я знаю, еще в командировке. Можешь шалить сколько душе угодно. Представив, как мы могли бы с Вертинской пошалить, член в штанах недвусмысленно шевельнулся, чем неимоверно порадовал.

Противоречивые чувства одолевают, пока я втыкаю в телефон на нашу короткую переписку.

С одной стороны, тело хочет Киру, в груди что–то ноет и тянется к ней тоже. С другой – мозг убеждает: не трогай, забудь. Тем более она сама на встречу не торопится. Второй раз подряд отшила. Не похоже, что цену себе набивает. Скорее, в тот вечер отомстила за что–то своему любовничку со мной.

Последнее жужжит назойливой мухой. Меня использовали? Меня, идеального во всех смысла мужика?! Да я практически импотентом стал из–за кошки!

А–а, вот я дурак! Только теперь я понял, зачем она хотела вскрыть мой кабинет! Приворотное, отворотное или нестоячное, в общем, хер знает какое, зелье насыпать! И ведь насыпала, судя по ощущениям!

Да нет, чушь все это.

Но так просто я это оставить не могу. Хочу посмотреть в ее глаза. Прямо сейчас. Поинтересоваться какого хрена у меня на нее стоит, а на всех остальных полшестого. И пусть попробует соврать!

С этими мыслями решительно поднимаюсь и иду на выход.

– Меня сегодня не будет, – бросаю администратору. – А, – возвращаюсь, – в моем кабинете пусть сделают генеральную уборку. Желательно с дезинфекцией.

Ну это так. На всякий случай. Вдруг зелье неправильное моей кошке подсунули.

Сидя в машине, ищу адрес редакции. Недалеко от центра. Ну что, Кира, не хочешь ты ко мне, тогда жди в гости.

Довольно урчу вместе с мотором, выруливая со стоянки на проезжую часть. Предвкушаю встречу со вздорной девчонкой. Как буду смотреть в ее зеленые омуты, выискивая причину ее поступка. Как буду задавать вопросы и играть в верю–не верю. Пока не знаю какой ответ меня удовлетворит, но точно знаю, что попрошу в уплату за провокацию и использование меня.

А–а, кошка! Вцепилась когтями не столько в спину, сколько в душу.

Один только ее образ способен сделать из меня озабоченного маньяка, а что уж говорить о голосе? «Еще! Да! Еще! О–о! Да–а!» перекрывают все посторонние звуки и даже сирену мчащейся пожарки, которой уступаю дорогу.

Сучка.

Редакция находится на первом этаже бизнес–центра. Указатели ведут в левое крыло здания. Прочитываю таблички на двери, толкаю дверь с надписью «Главный редактор» и попадаю в приемную. Стол с монитором, секретарша за ним, тумба с ксероксом, диван, пальма в кадке, жалюзи на окне – стандартный набор.

Девчушка в очках с тонкой оправой что–то внимательно читает в мониторе. Переводит взгляд на меня. Строгая. Если бы не была соплячкой, можно было бы подумать, что это злая, придавленная опытом и цифрами бухгалтерша. Интересно, Кира специально такую чопорную девицу себе в секретарши выбрала?

– Здравствуйте, милая барышня, – цепляю свою фирменную улыбочку, которая, знаю, безотказно действует на дам любого возраста. – Как бы мне с вашим директором увидеться?

– Здравствуйте, – девица даже не улыбнулась в ответ. Оштрафуют ее, что ли, за улыбку или это у меня прицел сбился? – Кира Олеговна занята, у нее совещание.

– Ничего, я подожду.

Плюхаюсь на диванчик из черного кожзама, прихватив с журнального столика пачку журналов. Не уйду, пока не поговорю с Вертинской.

– А вы по какому вопросу? – изучает меня девица через очки. Напрягает ее мое присутствие на ее территории. Что, не балуют посетители частыми визитами? – Может быть, вам может помочь кто–нибудь другой?

– Увы, помочь мне никто не сможет кроме Киры Олеговны.

– М–м, – девчонка закусила нижнюю губу, думая, что с мной делать. – Я ее тогда предупрежу, – словно спрашивает разрешения.

– Да уж, сделайте милость.

– Как вас представить?

– Градов Павел Юрьевич. Она знает.

Девушка нажала кнопку мини АТС, склонилась над ним.

– Кира Олеговна, к вам посетитель. Градов Павел Юрьевич, – медленно и четко выговорила секретарша мое ФИО, словно в процессе говорения вспоминала каждое слово.

Обратной связи мгновенно не последовало. Я уж подумал, что селектор работает только в одну сторону. Но нет. Примерно через полминуты тишины раздалось резкое:

– Я занята.

– Надолго? – через секунду я стою над селектором, откатив стул с тощей секретаршей в сторону.

– До конца дня, – голос кошки прозвучал так же громко и резко, но панические нотки я в нем услышал.

– Она там, да? – шепотом спрашиваю у обалдевшей секретарши, стреляя взглядом на дверь с табличкой «Главный редактор».

– Ага, – моргнули ресницы под стеклом очков.

– Отлично, будем решать мой вопрос после, – расслаблено ставлю перед фактом Вертинскую.

Прям слышу ее матюгальные мысли.

– После я тоже занята. Оставьте ваш номер телефона, я перезвоню, когда освобожусь.

Разговаривать с бездушной серой штуковиной под названием селектор надоело. И звонка я ждал уже предостаточно. Так что будем пользоваться на сто процентов проверенным способом. Идти напролом.

Глава 13. Кира. Настырный

Неожиданно во время летучки прилетает смс с предложением пообедать. От одной только подписи абонента меня знатно тряхнуло. Мысленно чертыхаюсь – рано радовалась.

Пока бухгалтер отчитывается, сколько закрыто счетов и кто сколько еще должен проплатить до конца месяца, я строчу ответ.

На эмоциях пишу, что не хочу иметь с ним ничего общего. Что то, что было однажды между нами, – досадная ошибка, о которой нам обоим нужно просто забыть. Перечитываю текст – слишком много букв. Для стокилограммового озабоченного качка вряд ли дойдет смысл моего письма. Поэтому стираю все, пишу новый текст, снова стираю, в итоге отправляю ему короткое «Нет». Не дурак, поймет.

А нет, дурак. Потому что следом прилетает «Поужинаем?» а затем и «Позавтракаем?». Никакой совести, никакого такта. Отбитый напрочь.

«Градов, отстань от меня! Я занята!»

О чудо! Это сообщение возымело эффект. Ответа нет.

Только сейчас могу расслабиться и «вернуться» к собранию, на котором все подозрительно притихли.

– Вы закончили? – отрываю приклеенный взгляд от дисплея мобильного, обращаюсь к бухгалтеру.

– Да.

– Отлично, – довольная результатом переписки, прячу шальную улыбку, делаю вид, что все в порядке. – Переходим к следующему вопросу. Алексей, фотографии с семенами утвердили? Антон, что с договором и платежками?

Еще десять минут проходят за обсуждением рабочих вопросов. Радует, что будущий выпуск журнала заполнен на семьдесят процентов. Еще тридцать доберем мелочью.

Доклад Антона прерывает голос Ульяны, моего секретаря. И звучит он из рабочего телефона на моем столе.

– Кира Олеговна, к вам посетитель. Градов Павел Юрьевич, – раздельными словами на весь кабинет объявляет Уля.

Коллеги оторвали взгляды от блокнотов, как по команде уставились на меня. Почти все знают, что Градов с его «Орхидеей» у меня в приоритете среди ВИПок.

О том, что в приоритете он БЫЛ, не знает никто.

Лицо вспыхивает. На некоторое время забываю как дышать. Растеряно перевожу взгляд с одного лица на другое. Что делать?

Нажимаю на кнопку и резко отвечаю:

– Я занята.

– Надолго? – вместо Ули басит мужской голос. Хорошо, что я сижу в своем кресле, иначе бы упала. Конечности потеряли силу мгновенно.

– До конца дня, – паникую, представив мерзавца за дверью. Пожалуйста, уйди! Умоляю!

– Отлично, будем решать мой вопрос после, – ставит перед фактом посетитель.

От наглости Градова хочется материться. Не по девчачьи, где самое страшное слов «хрен», а отборным трехэтажным, которым, бывает, орет на многочисленных кошек сосед моих родителей, беспробудный алкаш Шурик.

– После я тоже занята, – выдавливаю из себя. – Оставьте ваш номер телефона, я перезвоню когда освобожусь.

Коллеги от услышанного телефонного разговора обалдели.

– Куда? Нельзя! – вдруг верещит из приемной Ульяна, моя секретарша.

Еще месяц назад я не видела необходимости брать еще одну единицу в офис, но Эд убедил, что у каждого солидного директора должен быть помощник. И действительно, Уля здорово меня разгрузила. Избавила от необходимости отвечать на каждый звонок, передавала только то, что касалось непосредственно работы и лично меня, остальное благополучно делегировала коллегам. С планом встреч и приемов так вообще стало удобно. Исчез хаос из рутины, нервозность в крайние дни перед выпуском номера, зато здорово повысилась общая работоспособность. Девушка оказалась очень полезной в первую очередь для меня самой.

Но вот сейчас в приемной происходит что–то страшное, с чем моя помощница справиться не может. И мы все, забыв о летучке, смотрим на дверь, которая…

Дверь распахивается, громко стукнувшись о боковую стенку. В кабинет вваливается Градов собственной персоной. Наглый и улыбчивый. Огромный и лысый. Элегантный в простом, но невероятно ему идущем костюме и без галстука. Совсем не директор ресторана, а скорее телохранитель президента. Пусть не страны, а какого–нибудь холдинга. И как убрать этот шкаф отсюда? Охраны у нас нет.

Невольно бросаю взгляд на мужской состав нашего агентства. Леша, Антон и Саша проигрывают Градову по всем параметрам.

– Кира Олеговна, я его предупреждала! – доносится истеричный писк Ульяны из–за спины наглеца.

– У нас совещание, Павел Юрьевич! – произношу строго, стараюсь держать при этом начальствующее лицо.

После этих слов головы моих офигевших подчиненных развернулись на меня. А после слов Градова синхронно уставились на него:

– Совещайтесь, совещайтесь, я тихонечко посижу тут, – как ни в чем не бывало заявил гость.

Тот, кто только что говорил про тихонечко, слоновьим топотом протопал к дивану и уронил свою великолепную стокилограммовую тушу на него. Диван жалобно хрюкнул, хромированные ножки едва не разъехались в стороны. Павел Юрьевич расставил широко ноги, подался телом вперед, заключив кисти рук в замок. С самым серьезным видом устремил взор красивых, цвета темно–синего неба, глаз на меня. Приготовился слушать повестку дня. Каков наглец!

Боже, у коллег шеи сейчас сломаются от синхронного верчения влево–вправо. На меня, на Градова, на меня, на Градова. А сколько вопросов и любопытства на лицах! Цирк им тут бесплатно показывают.

Девушки спинки выпрямили, слюнями закапали, ждут, когда непрошенный гость в их сторону посмотрит. Анечка Литвинова так вообще в полном восторге. У нее ко всему прочему еще и денежный интерес к Градову – процент с ВИП–клиента такой, что потом можно месяц не работать.

А этот выпендрежник даже бровью не ведет. Смотрит на меня в упор, ускоряя мое сердцебиение. Отчетливо вижу, как его взгляд щупает, раздевает. Похоже, мысленно Градов меня уже трахает. Ни стыда, ни совести, люди же кругом!

Глава 14. Градов. Готов принять извинения

Балдею, наблюдая за кошкой. Ее реакция на мое вторжение в офис неподражаема.

Прекрасное личико со скоростью света меняет оттенки от алого до прозрачно–фарфорового, а выдержка – как у хорошо выдрессированной сучки – безупречная.

Спину держит ровно, руки перед собой на столе, ладонями вниз, взгляд прямой, уверенный. Вот только внутри у Вертинской паника. Я ее на расстоянии чувствую, в глубине темной зелени ее глаз вижу. Не ждала. Растерялась.

Она не в красном, но блузка горчичного цвета ей тоже к лицу. Удачный фасончик: вместо пуговиц – ряд кнопок, как по мне – очень удобно. Руки уже чешутся беспрепятственно расстегнуть эту блузку. В прошлый раз грудь удалось заценить только тактильно, сегодня планирую ее визуализировать.

Нижнюю часть наряда из–за стола не видно, остается только гадать что там – юбка, брюки или это платье такого фасона? Если платье, то сниму я его в считанные секунды, юбка – тоже не проблема, а вот брюки… Если дама в брюках, то поза, в которой ее можно брать, одна из моих любимых. У меня вообще много любимых поз. Если все перебирать…

Бляха, надо быть осторожнее с фантазиями, пока здесь посторонние трутся. Выгони уже их к херам, кошка!

А–а–а, кайф! Хочет меня не меньше чем я ее. Сдает себя с потрохами.

Под блузкой у нее от волнения колышется грудь, соски заостряются под мягким кружевом белья. Не было у тебя, кошка, подобных ситуаций, потому ты пуш–апом не пользуешься.

Этот факт несказанно меня радует. Взрослая женщина, а столько еще неизведанного ей предстоит познать. Готов побыть в роли учителя. Начну прямо сегодня, но сначала стоит добиться извинений и наказать гордячку за отказы встретиться. Не надо со мной шутить, я не железный.

Зато Кира походу из стали – вон как лицо начальствующее держит. Я словно студентом себя на экзамене снова почувствовал. И голос такой – твердый, волевой. Только посмей ослушаться.

Смотрю на нее, любуюсь, никого более не вижу. Чую, на меня реально подействовал приворот. Качественное зелье ей подсунули, либо она сама, ведьма, его на совесть сварила. Глаз отвести от Вертинской не могу. Красивая женщина, пипец просто. Хочу ее так, что яйца вот–вот лопнут. Член, стиснутый трусами и брюками, болезненно ноет, требует свободы и совсем другого заточения. Он уже там был, ему понравилось.

На мое счастье Кира отпускает подчиненных и едва держится, чтобы не сбежать вместе с ними. С благодарностью смотрит на чувака, что предложил остаться, но от его помощи отказывается. Молодец, нам свидетели не нужны.

Мы наконец–то остаемся одни.

– Я вас слушаю, Павел Юрьевич.

Надо же, с холодком и официально. А в переписке никакой субординации не наблюдалось. Что такое? Лицо главреда пытаемся сохранить, репутация на кону?

Мельком оглядываю кабинет на предмет видеокамер. Чисто.

Перевожу взгляд на Киру. Снежная королева. И интонацией, и взглядом остужает льдом мой жар в паху. Это даже хорошо, иначе разложу эту строгую девицу на ее столе без прелюдии и с радостью выбью всю спесь и гордость.

– Это я вас слушаю, Кира Олеговна, – расслабленно откидываюсь назад, на спинку дивана. Всматриваюсь в это прекрасное личико и ищу следы лишнего десятка лет. Нет их. Паспорт врет. – Я к вам со всей душой – на рекламу почти уговорился, вас на обед приглашаю, на ужин, даже на завтрак, а вы отказываетесь. Вот, жду объяснений.

– Я вам объяснять ничего не должна!

Речь четкая, деловая, замедленная. Кира явно тянет время. Совсем не похожа на ту развратницу, что драла мне спину ноготками в моем ресторане. Но даже в этом образе я ее хочу–не могу.

– По рекламе, – сухо продолжает хозяйка моего чле… сердца, – за вами закреплен агент, Анна Литвинова, вы ее видели. С ней обсуждайте все вопросы, я только согласовываю место. Личное, извините, с клиентом не обсуждаю.

– А я клиент, значит? – психую на дурацкое определение. – И в субботу я тоже был клиентом?

– Вам же нужна реклама, – всплескивает руками, говоря очевидные вещи, при этом упорно игнорируя «субботу», – то есть вашему ресторану, значит, вы клиент.

– Мне не нужна реклама. И ресторану тоже.

– Тогда зачем вы пришли? – Вертинская натурально округляет темно–зеленые глазки.

Неужели не понимаешь, кошка? Приворожила ты меня! Работает твое чертово зелье! Эдика своего, велосипедика, тоже также завоевала? Пополняешь ряды поклонников?

– Кира, что тебе нужно было в моем кабинете?

Меняю интонацию. Игры надоели. Можно же просто поговорить? Как взрослые люди?

Вопрос застает Киру врасплох, но она быстро берет себя в руки.

– Ничего. Глупая выходка. Извини… те.

Прямо смотрит и вроде даже не врет.

– Ла–адно, – протягиваю слоги, поднимаясь с дивана. Пора менять тактику.

Иду на выход.

Кира тоже встает. В брюках она черных, облегающих, с намеком на кожу. Ножки – офигенно красивые. Сама вся такая изящная, сексуальная. Волосы зазывно блестят, на кулак просятся. А–а–а! Хрен я от Вертинской откажусь.

Кошка идет за мной следом, наверняка радуясь, что я типа ухожу. А это всего лишь уловка, чтобы выманить снегурочку из ледяного домика.

Дохожу до двери. Какое счастье, что она запирается изнутри. На раз–два прокручиваю замок, и в этот момент Кира врезается в меня сзади и возмущенно шипит:

– Вы что делаете? Откройте немедленно!

– Кошка… – разворачиваюсь. – Извинения я принимаю по–другому.

Глава 15. Кира. Ничего не будет!

Лицо то горит адским пламенем, то наоборот леденеет. По спине носятся бешеные мурашки, зато внизу живота температура стремительно повышается. Внутренние мышцы вдруг вспомнили этого мужчину внутри меня и резко захотели повторения. Здесь и сейчас. Предатели. Непроизвольно сжимаю колени, благо, их не видно из–за мебели.

Усилием воли бужу в себе стерву. Надо просто избавиться от Градова сейчас и навсегда. Как? Пока не знаю. Буду подстраиваться под ситуацию.

Естественно, проводить дальше летучку не имеет смысла. Этот гад сорвал настрой всего коллектива и мой в том числе.

– Все свободны, – нехотя объявляю. Оставаться наедине с мерзавцем не хочется, но и тянуть дальше не вижу смысла. – Продолжим после обеда.

Коллеги выходят из кабинета гурьбой. Медленно, чтобы, как я понимаю, услышать мой разговор с Градовым, но мы молчим.

Анечка притормаживает, выразительно глядя мне в глаза. Не останавливаю ее. Опустив плечи, выходит.

Провожаю ребят взглядом, боковым зрением вижу, что нахал смотрит исключительно на меня. И мне хочется тоже выйти вместе со всеми. В голове навязчиво зазвучали строки из песни в исполнении Хабиба, утром как раз слышала по радио в машине:

Беги, дорогая, беги

Беги ради папы и мамы

Это намек интуиции, да?

Алексей идет позади всех, оборачивается в последний момент, сдвигает брови к переносице:

– Кира, мне остаться?

Только из–за Лешки Градов отрывает от меня темный взгляд, косо присматривается к моему коллеге.

– Нет, иди, Леш, все в порядке, – дарю ему благодарную улыбку. Я бы с радостью согласилась на его присутствие при общении с Градовым, но боюсь, тому не понравится третий в нашей компании и придется назначать новую встречу. Лучше уж сегодня поговорить и поставить точку.

– Окей, я рядом, если что.

Сердце падает в пятки от звука закрывшейся двери.

Люди вышли, а воздуха все равно нет, одни феромоны.

– Я вас слушаю, Павел Юрьевич, – с трудом перевожу взгляд на Градова. Точнее, не на него, а чуть выше, избегая прямого контакта. Очень сложно на самом деле. Магнитом притягивает.

Вкладываю в интонацию максимум холода, хотя сама вся горю. Надеюсь, по мне не заметно. Как хорошо, что между нами препятствие в виде широкого стола, плюс еще несколько метров до дивана.

– Это я вас слушаю, Кира Олеговна, – самодовольно скалится тип, вальяжно откидываясь назад, на спинку дивана. Красивый, зараза, как античный бог. – Я к вам со всей душой – на рекламу почти уговорился, вас на обед приглашаю, на ужин, даже на завтрак, а вы отказываетесь. Вот, жду объяснений.

– Я вам объяснять ничего не должна, – старательно держу лицо и официальный тон. Тяну время за пустым разговором в надежде, что что–то случится и Градов исчезнет. Хоть бы кто позвонил ему, что ли, или у нас сработала пожарная сигнализация. – Что касается рекламы – за вами закреплен агент, Анна Литвинова, вы ее видели. С ней обсуждайте все вопросы, я только согласовываю место. Личное, извините, с клиентом не обсуждаю.

– А я клиент, значит? – язвительно кривит губы. – И в субботу я тоже был клиентом?

Это что за грязные намеки? Он за кого меня принял?

– Вам же нужна реклама, то есть вашему ресторану, значит, вы клиент.

– Мне не нужна реклама. И ресторану тоже.

– Тогда зачем вы пришли? – искренне удивляюсь.

Прямой взгляд глаза в глаза говорит красноречивее любых слов – я уже знаю, зачем он пришел, но уверена, что уйдет этот безумно красивый ходячий секс ни с чем.

Лицо собеседника становится серьезным и телом он подается вперед.

– Кира, что тебе нужно было в моем кабинете?

Вот сейчас говорит нормальным голосом. Прямолинейным. Без стеба. С ходу перешел на ты и назвал просто по имени. Только ответа у меня нет.

– Ничего. Глупая выходка. Извини… те.

Взгляд – что детектор лжи – выдерживаю.

– Ла–адно, – после паузы тянет Градов и вдруг, о чудо, поднимается с диванчика.

Я тоже встаю со своего кресла. Все–таки правила приличия нужно соблюдать, провожать так с музыкой.

Градов спокойно шагает на выход. Я за ним. Провожу, так уж и быть, до крылечка, чтобы наверняка. Даже не верится, что так легко удалось договориться с мерзавцем. Ведь может он быть нормальным, когда хочет.

Увы, как оказалось, обрадовалась я рано.

Вместо того, чтобы открыть дверь и выйти, он ее запирает изнутри. Окрыленная радостью, что встреча закончена, не успеваю затормозить и врезаюсь в его широченную спину.

– Вы что делаете? Откройте немедленно!

Боюсь представить, что подумали о нас Ульяна и Леша, которые, уверена, сейчас сидят в приемной.

– Кошка… – Павел разворачивается ко мне. – Извинения я принимаю по–другому.

От вкрадчивого бархатистого баритона задрожали ноги. И зачем я подняла свою пятую точку с кресла? Сидела бы там, как приклеенная, в безопасности. А сейчас снова, как при первой встрече, отступаю назад, потому что на меня надвигается Градов.

Хищник в его лице готовится к нападению. Прям чувствую, как под неизменными пиджаком и рубашкой перекатываются литые мышцы. Фигура у него, конечно, обалденная, это я еще тогда заценила. Спортивное накачанное тело, впечатляющие кубики, недюжинная сила. Не удивлюсь, если тягает штангу или подкидывает пудовые гири.

– Ничего не будет!

Сердце в груди колотится громче моих слов.

– Мгм.

Градов медленно приближается, загораживая собой свет от окна. Взгляд ничего хорошего не предвещает. Ноздри раздуваются. Руки готовы распахнуться, чтобы поймать жертву. И ведь он поймает. Вон какие длинные руки, что крылья у самолета.

Ну, поймает и что? Что он мне сделает? Силой не возьмет, добровольно не дамся. К счастью, на мне сегодня брюки, а не платье или юбка, потому что платье (мне кажется, именно оно, а не предательство тела) в прошлый раз меня подвело.

На всякий случаю бросаю взгляд вниз, на себя. Черт, блузка на кнопках. До трусиков гад не доберется, а вот до груди – в два счета.

Резко поднимаю голову, встречаюсь взглядом с Градовым – он подумал о том же самом. Хищно ухмыльнулся, прочитав мои мысли.

Надо было послушать интуицию и сбежать вместе с коллегами!

Глава 16. Кира. Сладкая месть

Градов снова бесцеремонно вторгся в мою личную зону и вполне уютно себя тут чувствует. А как он пахнет, м–м! От одного только запаха кружится голова, будто во мне как минимум пару бокалов шампанского.

– Павел Юрьевич, соблюдайте, пожалуйста, дистанцию. Это не ваш кабинет, где вы можете творить что угодно…

Мой лепет прерывает наглый поцелуй. Язык врывается в мой рот, сплетается с моим языком, творит с ним что–то необъяснимо потрясающее. Выбивает остатки воздуха из легких и снова отключает мозг. Живот скручивает сладкий спазм.

К этому моменту я уже прижата впритык к стене мощным телом Павла. Слишком мал оказался кабинет для длительного отступления.

Руками упираюсь в каменную грудь, пытаюсь отодвинуть от себя эту глыбу. Бесполезно. Колени подгибаются от слабости. Сползти по стене вниз мне не дает сам Градов. Бедром вклинился между моих ног. Огромными ручищами держит за талию, обхватывая ее полностью. Языком хозяйничает у меня во рту, и глаза закрыл от удовольствия. Кайфует гад.

Чувствую его возбуждение и возбуждаюсь сама.

– М–м–м! – несдержанно стону, отвечая на поцелуй. Надо бы посопротивляться для приличия, но как же не хочется!

Вслед за языком меня предает тело. Руки сами поднимаются вверх, пальцы скользят по гладкому затылку. Соски под блузкой напряглись и требуют ласки. В живот упирается твердый член. Внутренние мышцы пульсируют от нетерпения почувствовать его в себе.

Жесткие губы смещаются на шею, вниз, в вырез на блузке. Змей–искуситель Градов целует, лижет, оттягивает и прикусывает кожу, снова целует. Что–то неразборчивое шепчет при этом. Может, и разборчивое, только у меня такая пульсация крови в ушах, что я слов не слышу и не понимаю.

Жалобно чпокнув, полы блузки разлетаются в стороны – кнопки вместо пуговиц без зазрения совести открыли Градову вид на кружевной лиф, но и тот в одно мгновение сдался. Чашечки бесцеремонно были оттянуты вниз, и под мой тихий «ах» один острый сосок тут же попал в горячий рот Градова, а другой накрыла широкая ладонь и резко сжала.

Тело шарахнуло током.

От короткой вспышки удовольствия я на мгновение потеряла сознание. Очнулась, когда мужские пальцы расстегнули пуговицу на моих брюках, тихо вжикнула молния. Слабый сигнал разума сделал попытку вразумить потекшую меня, что то, что сейчас происходит в этом кабинете, неправильно. Но расшифровать сигнал, увы, некому. Кира Вертинская пропала без вести.

– Что… что ты делаешь? Нельзя… – рвано дышу, чувствуя его широкую ладонь, медленно скользящую вниз, к самому сокровенному, не без труда преодолевающую препятствие в виде узких брюк. Все, что могу пока еще контролировать – это уровень децибелов издаваемых звуков. За стеной люди, не дай бог они догадаются, что мы сейчас тут творим. – Не хочу…

Хочу! Божечки, как же я хочу!

Что со мной делает этот мужчина? Почему, казалось бы, банальные действия имеют такую безграничную власть над моим телом? Одно знаю точно – не хочу, чтобы он останавливался. Хочу, чтобы шел до конца.

Мой рот снова затыкают властные губы и жесткий язык. Пальцы ныряют прямо под трусики. Раздвигают припухшие складочки, нажимают на бугорок. Крупная дрожь простреливает тело от кругового движения по клитору. Еложу бедрами на мужской руке, которая хозяйничает у меня между ног. Сама насаживаюсь на пальцы, что проникают внутрь. Там тесно, мокро и мучительно сладко.

– Па–ша–а, – стону умоляюще во влажную от пота шею, вцепившись пальцами ему в плечи.

Ощущение бомбическое и от его руки в моих тесных брюках, и от языка, который превращает мое тело в одну сплошную эрогенную точку.

– Какая ты… охуенная, – обжигает кожу тихим рыком, лаская языком за ушком.

Пальцы внутри меня двигаются быстрее и глубже. До пика осталось совсем чуть–чуть.

Только бы не останавливался.

– Сейчас! Сейчас! Еще! – кричу шепотом. – Пожалуйста–а…

Но!

Пальцы этого гада замирают на месте.

За мгновение до вспышки!

Такой желанной.

Пытаюсь насадиться на них сама, но меня жестко зафиксировали, прижав телом к стене. Градов тягуче медленно вытащил пальцы из моего лона. Это что, все? Он решил, что я кончила?

Тянусь за его пальцами, безумно желая продолжения. Мне мало! Мне нужно еще капельку до разрядки!

Отстраняется, оставляя меня одну, без поддержки своего тела. Я же сейчас рухну! У меня ноги ватные!

Распахиваю глаза, не понимаю, почему он остановился. Дыхание сбитое, воздуха не хватает. Между ног неуютно, пусто и неудовлетворенно!

Взмахиваю руками, хватая воздух, опираюсь на стену позади себя. Так себе поддержка.

– Сладкая, – Градов поднимает руку и неторопливо облизывает пальцы, пока я непонимающе и шокировано смотрю на него, – горячая девочка, – приближает свое лицо к моему. В его диких, расширенных до максимума зрачках отражаюсь растрепанная ошалевшая я. – Офигенная, – жаром пышет в губы мерзавец. – Понимаешь, от чего отказывалась? А надо было всего лишь позвонить и согласиться на встречу.

– Эт–то что – месть? Ты с ума сошел?

– Обед, ужин, завтрак – все в силе. И исповедь с подробностями ЧТО ты забыла в моем кабинете. Порядок можешь выбрать сама. – Поднимает руку, смотрит на циферблат наручных часов. – Время обеда. Начать предлагаю прямо сейчас.

– Нет! – во мне просыпается наконец гордость. И где она была пятью минутами ранее?

– Окей. Как будешь готова – позвони.

Ему бы в пыточной работать, главным по изощренным пыткам. У него отлично получится.

– Садист!

– Ага, – скалится.

Чудовище как ни в чем ни бывало заправляет рубашку, поправляет эрегированный член, разглаживает пиджак. Обласкав взглядом мою торчащую грудь, приподнял чашечки лифчика, спрятал под ним соски, на пару секунд прижав к полушариям кисти рук. Словно померил их ладонями. На мгновение закрыв глаза, прикрыл грудь блузкой, спрятал ее от самого себя.

А у меня руки не поднимаются, чтобы хотя бы брюки застегнуть. И вообще не верится в произошедшее и происходящее.

– Я буду ждать звонка, сладкая. Не тяни. Отсутствие качественного секса плохо сказывается на настроении и здоровье, – философски поднимает палец вверх. – Не провожай, – чмокает в щеку.

Зажмуриваюсь, отворачиваясь.

– Пропади ты пропадом! – выпаливаю в сердцах.

Градов, довольно цокнув языком, отпирает дверь и исчезает из моего кабинета. Дотягиваюсь до замка, запираюсь и стекаю на пол.

– Кира Олеговна, с вами все в порядке? – скребется Ульяна.

– Да, – хриплю. – Да, – уже громче, – все хорошо.

Мерзкие холодные мурашки ползут по спине. Между бедер ноет.

Сволочь Градов!

Ненавижу!

Глава 17. Кира. Переживу!

Что это только что было? Господи, почему опять со мной? Второй раз за неделю? Нет–нет, третьего не будет никогда! Это все происки дьявола в обличии двухметрового тестостеронового качка. Навязался на мою голову.

Беспредельщик.

Не знаю сколько времени сижу, закрывшись в своем кабинете. С пола перебралась на диван. Поджала ноги, обняла колени. В детстве, когда я сидела в такой позе и с кислой миной, Ромка суетился вокруг меня, выпытывая причину расстройства. Если в гостях был Глеб, то они вдвоем меня успокаивали и поддерживали. Кто–то из них бежал в магазин за мороженым, вдвоем они насильно меня им кормили до тех пор, пока я не начинала смеяться. Чем дольше они со мной возились, тем решительнее грозились навалять обидчикам, если таковые имелись. Мелкие, но боевые пацанята. Зато я всегда знала, что с такими братьями мне никто не страшен.

Жаль, что сейчас их рядом нет, хотя, конечно же, я бы не рассказала им и сотой доли того, что произошло между мной и Градовым. О таком не рассказывают. Такое лучше вообще забыть!