Читать онлайн Жемчуг цвета крови бесплатно

Глава первая. Молот

– Попался, змеёныш!

Правое ухо паренька словно каленым железом обожгло. Извиваясь и дёргаясь всем телом, худосочный мальчишка попытался вырваться из руки бывшего имперского наёмника -жесткой и калёной, словно клешня краба.

Не удалось.....

Увечный пленник переступил, подтянул к себе протез ноги; злобно прищурился.... Его мальцы-клешни сдавили ухо мальчонки ещё крепче; вдобавок он начал выкручивать ухо Молота....

Кровавая пелена боли застлала глаза мальчишки…

– Отставить! Что происходит? – Голос говорившего был незнаком, а сам он оставался вне поля зрения воришки, попавшегося с поличным.

– Ничего! Сам разберусь!

– Я сказал – отставить! Ты свое уже отразбирался! Здесь я принимаю решения, и я отдаю приказы!

Раскаленные клешни, державшие ухо, ослабли, но не настолько, чтобы можно было освободиться одним сильным рывком.

– Что произошло?

– Мы… Я… У меня – перерыв в работе. Я присел покушать. Только вскрыл сухпай, вдруг – этот! Как из-под земли!

– Врешь! Тут и земли-то никакой нет, одно железо! – огрызнулся пацан, не прекращая попыток освободиться.

Никто не обратил внимания на его вопль.

– Что было дальше?

– Дальше? Я поймал его и хотел наказать!

– Как?

– Да как обычно… Ухо ему оторву, и делов-то. Чтобы вдругорядь сразу видно было, что этот оголец – вор!

– Хорошо. Я разберусь сам. Можешь его отпустить.

Тиски на ухе разжались. Но боль – жгучая, пульсирующая – меньше не стала.

Сильные руки подняли, развернули тщедушное мальчишечье тело. Воришка поднял голову. Сверху вниз на него, не мигая, строго смотрел не очень высокий, чрезвычайно крепкий мужчина, туго перетянутый канатами мышц; в чёрной обтягивающей водолазке с шевроном командира «кракенов» – бойцов подводных войск специального назначения.

Обитатели глубоководного «дома» мало что знали об этом элитном отряде повстанцев.... Численность, задачи, место дислокации внутри огромной глубоководной базы, – всё засекречено. Фактически, известно было только то, что он есть. И ещё одно: эти парни очень часто не возвращались с заданий.

– Диверсанты! Смертники! – сорвалось с губ мальчишки.

Именно так люди называли между собой «кракенов».

Мужчина… улыбнулся.

– Ну вот, я рад, что ты меня признал. А тебя как зовут?

– Молот! – ответил мальчик после паузы. – А вы ухи мне отрывать не будете?

– Нет, не буду, успокойся! Нам есть кому поотрывать ухи, в случае чего. – Воин стрельнул глазами в сторону пленника. Наемник поежился так, словно за шиворот ему попало несколько капель ледяной забортной воды. Видно было – ему уже довелось на собственной шкуре испытать, как «отрывают ухи» бойцы из отряда «кракенов». – Почему ты украл еду?

– Кушать хочу… Два дня не ел… Или три… Не помню точно.

– А почему ты выбрал этого пленного?

– Он был ближе всех к… к стене! Одноногий к тому же; не смог бы догнать, если б не схватил сразу. А еще… – Глаза Молота неожиданно сверкнули дерзко, с вызовом. – А еще – он враг. И враг должен подыхать, а не жрать нашу еду, которой нам и самим-то не хватает!

– Подкованный… Все верно ты говоришь, кроме одного! Этот воин – не враг, он – пленный! Наше командование оставило ему жизнь. Ты считаешь себя умнее, чем взрослые?

– Не знаю… Может, и не умнее! Но тогда ответь мне: почему ему есть что кушать, а мне – нет? Я что, хуже пленного? Да?! Тогда убейте меня! Или – возьмите в плен!

Бусинки слез прочертили светлые полоски по грязным щекам парнишки; он растер их кулаками, повернулся и стремглав бросился прочь от «кракена» и пленного имперского наемника.

Его никто не преследовал....

… Бежал Молот недолго....

За ближайшим поворотом он, быстро оглядевшись по сторонам, скользнул за огромную буровую машину, которая уже не первый месяц "скучала" – обворованная, обездвиженная и бесхозная, в одном из пустующих отсеков подводного «дома». Таких машин в коридорах подводного дома скопилось много. Вскоре после того как война с имперцами вступила в новую фазу, множество автономных буровых модулей покинули место своей постоянной работы на дне Океана Умзалы и наши себе новое пристанище – как тогда казалось – временное; здесь, в длинных коридорах, соединяющих отсеки. Проход между стальным чудовищем и стеной помещения был мал – только-только протиснутся такому тощему мальчишке, как Молот.

Но…

За автономным модулем для разведки новых месторождений руды (так, если быть точным, называлась «буровая машина») имелся небольшой проход в «магистраль».

Магистралью здесь называли обширнейшую вентиляционную систему из круглых и прямоугольных труб, через которую во все помещения базы поступал пригодный для дыхания воздух.

Заскочив в сей рукотворный лабиринт, Молот становился практически неуловим для взрослых обитателей глубоководного «дома». Сечение прямоугольного короба из металла было настолько мало, что только ребёнок или подросток мог перемещаться по его внутренностям, а взрослый – нет.

Если, конечно, не обладал теми же габаритами, что и отощавший двенадцатилетний паренёк.

Молот шустро прополз по трубе пару десятков метров, миновал одну решетку – выход в какое-то помещение, – другую…

«Ну, все, теперь точно не поймают», – облегченно подумал он.... Сел, прислонившись пульсирующим ухом к прохладному металлу....

Здесь, на глубине почти в два километра металл был холодным всегда. Заборная температура воды не превышала четырёх градусов по Цельсию, а метал – отличный проводник как тепла, так и холода.....

Молот пошарил у себя за пазухой, вытащил галету, сломавшуюся в нескольких местах во время борьбы с увечным пленником, потом ещё одну… Эти пересушенные и законсервированные в вакууме сухари были единственной пищей, которую ему удалось раздобыть за последние трое суток.

И всё-таки мальчишка не торопился начинать свою скудную трапезу.

Когда-то давным-давно, когда еще живы были родители, отец часто говорил, – перед тем, как сесть за стол:

– Хлеб – всему голова!

Почему светло-коричневый кубик не всегда хорошо пропеченного теста – самое главное, что может быть у человека, Молот долго не понимал – до тех пор, пока первый раз в жизни не лёг спать голодным.

Потом голодных вечеров было много....

Слишком много....

Мальчишка прислушался к гулкому эху, раскатывающемуся по металлическим трубам, однако не нашел в звуках ничего опасного для себя. Он встал на колени и неслышно двинулся по трубам дальше…

На одном из многочисленных переходов к своему укрытию он не выдержал, достал трофей. Старясь не уронить ни крошки, смакуя каждый кусочек, – съел галету.

Он уже знал, что «вакуумный хлеб» намного сытнее обычного....

Молот доел хлеб, прислушался к ощущениям внутри себя....

Грызущая боль в животе – постепенно ушла.....

На душе тоже слегка потеплело....

Мальчик лег на спину, закинул руку под голову.....

Он не заметил, как уснул.....

…Разбудили его голоса.

Разговаривали двое. Мужчины. Голоса доносились откуда-то снизу, проникая в трубу сквозь вентиляционную решетку.

Молот собрался было уже как можно тише и незаметнее «слинять» из опасного места, но -остановился. Он вдруг понял, что так насторожило его, когда сквозь дрему он услышал чью-то речь. Собеседники говорили не русском языке!

Молот изрядно пожил в подводном доме, чтобы понимать – если два или три человека общаются между собой на языке, ему непонятном, значит, этот, непонятный язык – он им родной..... А они – чужие, не "наши"!

На стальной базе, спрятавшейся под огромной толщей воды, жили и воевали представители разных местностей Умзалы; и не все они говорили на чистом русском – родном языке Молота; даже окающее, с кое-какими непонятными словами наречие обитателей Гальской степи понять вполне можно… И с обитателем Новой Аляски, «проглатывающим» многие согласные, тоже объясниться недолго…

Но этот, звучавший сейчас язык, не был похож ни на один, слышанный Молотом. Он затаился, вслушиваясь…

Хотя нет… Ни слова не понять, но что-то знакомое в "журчащих" интонациях мужчин все-таки мальчишка уловил. Знакомое по фильмам о «старой жизни»: именно так в них порой говорили враги народа. Эксплуататоры, скрывающие свои черные замыслы от честных тружеников.

Чуть позже Молот вспомнил и название языка: французский…

Враги…

Имперцы…

Имперцы – здесь, на базе?! Невероятно… Проще было бы поверить, что кто-то придуривается, имитирует речи из фильмов… Но обертоны и интонации не позволяли усомниться: разговор идет всерьез....

"Спецы" из «перековавшихся»?

Перековаться-то они перековались, да не до конца, видать. Тоскуют по прежним временам, кровопийцы недобитые....

Толковали чужаки недолго. Вскоре раздался скрежет открываемого воздухоразборника, внутрь прямоугольного короба протиснулась чья-то сильная рука и звучно прилепила что-то небольшое и темное к той же стенке, в которой находилась вентиляционная решетка. Секунд через пять жалюзи так же ловко были вставлены на свое законное место....

Беспризорник прислушался к удалявшимся шагам, затем потянулся к темному предмету, едва заметному в полутьме.

Но – медлил, не спешил прикоснуться....

В чёрной коробочке могла быть еда. Но её там могло и не быть....

Взрослые редко прячут еду в таких местах, где её не найти. А уж что могли сюда положить чужаки, болтавшие меж собой на французском…

Даже не представить....

…Молот вообще не понимал взрослых. Они никогда не крали еду друг у друга, зато могли затеять ссору из-за сущих пустяков… Например – кому пройти первым в помещение, где принимают душ. Причем, ссорились, как правило, только мужчины. Женщины, наоборот, предпочитали ждать, хотя очередь в женскую душевую всегда больше, чем в мужскую.

…Грязь была вторым врагом сироты. Грязь и вызываемая ею постоянная чесотка.

Если с первым врагом – с голодом – Молоту кое-как удавалось бороться, то со вторым дело обстояло сложнее. «Дом», со всех сторон окруженный океаном, тем не менее, испытывал большой дефицит воды.

Пресной, естественно.

Мощность атомных реакторов, снабжавших электроэнергией (то есть теплом и пресной водой) всех обитателей подводной базы, была велика. Однако существовали определенные границы, выходить за которые могучим парогенераторам не позволяли, иначе «дом» выделял в окружающее пространство слишком много тепла. Становясь заметнее, а значит – уязвимее для врагов.

Разумеется, мальчишка не знал всех деталей и тонкостей функционирования сложной системы ПРК (подводного рудодобывающего комплекса), который его обитатели называли емким словом «дом». Однако он хорошо видел, а главное: на собственной шкуре – в прямом и переносном смысле! – ощущал, что пресной воды здесь всегда не хватает, и помыться – настоящая проблема.

Но проблема – проблема вдвойне, если ты – беспризорник, и тебя нет ни в одном графике посещения душа или бани.

«Если “клад” окажется съедобным, – размышлял Молот, рассматривая странную черную коробку, – то я его съем сам. А если нет, тогда я поменяю его на одну, а если повезет – на две помывке в душе».

О бане, о нормальной бане с каменкой и веничком, – он и не мечтал. Все это осталось далеко – на суше и в прежней жизни.

Молот смутно помнил: пока были живы отец и мать, он бывал с ними у бабушки и дедушки, ходил в баню, совсем непохожую на здешние душевые, – ни пластика, ни холодной серой нержавейки, ни легкого запаха хлорки…

…Подросток затаил дыхание – внизу снова что-то происходило.

Судя по звукам, пара-тройка крепких парней кого-то обыскивала, поставив его к стене.

– Чисто!

– И у меня чисто!

– Ищите лучше! – раздался властный голос. – Было что-то у него в руках! Что-то он сюда принес....

– Может, у второго контейнер остался? Ну, которого мы…

– И того обыскали. Ничего… Чистенький трупешник. Хватит болтовни! Ломайте этого: куда дел посылку.

– Есть! – откликнулся подчиненный вслед удаляющимся шагам.

Звуки ударов пришли на смену словам. Судя по ним, человека «ломали» в самом буквальном смысле. Ломали, чтобы сам захотел одного: перестаньте бить и задавайте вопросы…

Удары. Стоны. Тяжёлое сопенье. И тяжелое топанье – характерное, с металлическим прилязгиванием… Обувь со стальными носами и подковками на подошвах носили «спецы» – младшие чины «спецотдела внутреннего распорядка»…

Неутомимые бойцы с затаившимися на базе врагами народа. А врагов здесь таилось много, очень много… Фактически в любой момент каждый мог продемонстрировать вражье нутро: выскажи вслух возмущение новым уменьшением пайка – ну и кто ты после этого?

Уж никак не друг народа…

Молчаливое избиение продолжалось долго. Молоту показалось – бесконечно долго. Наконец удары прекратились. Зазвучали вопросы.

– Говори!

– Где контейнер?

– Говори, тварь!

Ответа не было. Человек лишь хрипел. Затем надрывно закашлялся. Кашель перешел в рвоту. Потом все стихло.

– Кажись, перестарались малёха…

– Так и так – не жилец…

Еще несколько ударов. Осторожных, словно бы что-то проверяющих…

– Ну точно… Отходит....

– Слушай, а ну как он эту штуку проглотил?

– Может, и проглотил.

– Сто пудов – проглотил, контра!

– Надо проверить!

– Надо!

У жертвы «спецов» остались еще силы на вопль, – впрочем, длился он недолго. Послышались новые звуки, странные, не совсем понятные… Мерзкие, влажные и чавкающие.

– Ничего нет!

– Желудок прощупал?

– Наизнанку вывернул!

– Тухляк проверь… Может, сзади впихнуть успел.

Острая вонь вползла в «магистраль».

– Тьфу, черт! Сколько дерьма… Нет, ничего нет!

– Бля! Нас старшой его дерьмо сожрать заставит!

– Чего предлагаешь?

– А чего предлагать-то? В утилизатор его. Да помыть тут слегонца…

– А старшой?

– Ну чего старшой? Скажем: молчал, молчал, да и лыжи откинул. Мотор, дескать, слабоват оказался. В первый раз, что ли?

– Ладно...... Раз-два – взяли! На чехол его – и потащили…

....Молот едва дождался, когда парочка убийц уберется из помещения и уволочет мертвеца. Только потом он дополз до темного предмета, сорвал его со стены и полез обратно, пятясь....

…Контейнер для своих размеров показался парнишке весьма тяжелым.

Беспризорник добрался до сравнительно светлого места в тоннеле воздуховода, сел и принялся вертеть в руках загадочный трофей. «Если “спецы” из-за этой коробочки укокошили двух человек, значит, она стоила того!» – азартно думал мальчишка, тщетно пытаясь найти защелку или кнопку, с помощью которой открылась бы крышка.

Однако контейнер хранил свои секреты надежно.

«Потом разберусь»! – решил Молот. Он затолкал находку в карман, но при первых же движениях по «магистрали» коробка вывалилась наружу, гулко брякнулась на пол воздуховода – металлом об металл.

Он непроизвольно втянул голову в плечи.

– Что за… Старшой, слыхал? – раздались знакомые голоса. Голоса стражей порядка, которые совсем недавно пытали и потрошили предыдущего владельца контейнера.

Мальчишка замер, боясь лишний раз вдохнуть.

– Что-то свалилось… рядом совсем.

– Сам слышу, кретин!

Судя по ярости, исходившей от «старшого», подчиненным не удалось скормить ему байку о том, что задержанный умер от сердечного приступа.

– А ну, обыскать всё тут! – скомандовал "старшой".

Залязгали металлические подковки. Пустующих помещений на базе фактически нет – и наверняка сейчас «спецы» старательно обыскивают все промежутки и закоулки между стоящей внизу техникой.

Молот медленно, очень медленно лег – он знал: тонкий металл воздуховодов провисает сильнее, если стоишь в нем на коленях.

– Никого!

Пауза.

– Погодите-ка, а это что такое?

– Так эта… вентиляция. Система ж повсюду…

– Сам знаю! – оборвал «старшой». – Обыскать! Хотя – стойте. Я сам.

Визгнула сорванная решетка.

– Фонарик, живо! Здесь что-то есть!

Внизу затопали, засуетились.

– Держи, старшой!

– Дурни, как есть дурни! – забубнил начальник – словно сам с собой разговаривал. – Контейнер спрятали сюда. След даже остался. От клея, которым «посылка» была приклеена к стене… Но кто-то успел снять… Связник? Или… Что там такое? Тимон, а ну-ка глянь! Ты в плечах вроде поуже…

Труба пошла судорогами: кто-то большой и сильный попытался втиснуться в вентиляционное отверстие.

– Ну? – требовательно спросил «старшой».

– Грязь.

– Это без тебя понятно! Как она сюда попала?

– Не могу знать.

– Дурак! Это не просто грязь, это мусор с обуви того, кто здесь лазил.

– Так карликов на базе нет… Вроде.

– Идиот… Кроме карликов ничего в голову не приходит?

Тимон напряг упомянутую начальником часть тела и выдал:

– Может, пацан какой? Их после того, как седьмой блок… В общем, много их сейчас тут шляется, десятка три. Беспризорники....

В седьмом – семейном – блоке когда-то жил с родителями и Молот. В школу ходил. Нет теперь ни блока, ни школы… И родителей нет. Сидеть взаперти в тесной конуре изолятора для эвакуированных мальчишка не захотел – и выбрал вольную жизнь беспризорника. Вольную – но грязную и голодную.

Все в жизни имеет свою цену…

– Беспризорники… Пошарься-ка там повнимательнее, может следок еще какой отыщется.

Магистраль, к счастью, в этом месте изгибалась под прямым углом, так что мальчика не могли заметить. Но двинуться с места он боялся, тут же услышат…

Тимон долго сопел, выполняя указание начальника. Застревал, снова освобождался, негромко матерился… Молот стал было уже успокаиваться: даже до поворота верзиле не добраться. Значит, «спецы» рано или поздно уберутся отсюда. А беспризорников на базе пруд пруди, поди-ка вычисли, кто конкретно побывал в этой трубе, кто мог наложить руку на загадочный контейнер?

– Есть! – гулкое эхо прокатилось по «магистрали». – Есть, шеф!

– Что?

– А на стенке вот! Что-то не то, думаю… Подышал на стенку-то – и видно сразу стало.

– Да что видно-то?!

Тимон ответил гордо, словно узрел на металлической стенке короба по меньшей мере свой портрет в форме краскомфлота второго ранга, при кортике и боевых наградах.

– Ухо!

– Какое, блядь, ухо?! Чье ухо?! – чуть не взвыл старшой. – Может, тебе яйца открутить, чтобы ухи не мерещились?!

– Да натуральное ухо! Отпечаталось, значит… Я и не понял поначалу… А это точно ухо! К стене им кто-то прижимался! Долго, видать…

Ну да, прижимался… Ухо Молота горело, как в огне, после клешни имперца. А холодный металл помог умерить боль.

– Зачем прижимался? – недоумевал старшой.

– Так подслушивал, ясное дело…

– Подслушивал… – повторил старшой с сомнением. – Ладно, вылазь. Прошерстим беспризорников. Где они чаще всего собираются?

– Да кто ж их знает…

– Что-о-о?!

– Виноват. Младоперуп Стален Краснов за ними приглядывает… Вроде. Разрешите уточнить?

– Даю полчаса. Если щенок бросит контейнер в утилизатор… Тогда всем хана… Бегом, сука!

Один из «спецов» тут же потопал прочь, – и впрямь бегом. Двое других уходили не спеша, о чем-то негромко переговаривались, пока привычный гул механизмов базы не поглотил и их шаги.

…Истерзанный жизнью Молот долго еще боялся пошевелиться. Он уже знал, насколько взрослые бывают коварными и злыми, когда им что-то нужно. «Спецы» запросто могли устроить засаду на безвестного сироту. Например, снять свои громыхающие ботинки, тихонечко вернуться и выжидать, когда "дичь" рискнет вылезти из трубы…

Примерно через полчаса Молот решил, что самое время покинуть страшное место. Не высовываясь наружу, разумеется. Снял свои грязные башмаки, уже выдавшие его сегодня, взял их в зубы, осторожно пополз по трубе…

«Надо помыться!»

Решение обязательно принять душ стало буквально навязчивым – после того, как Молот вдохнул тошнотворные ароматы убитого и выпотрошенного человека. Легкие рвотные позывы преследовали мальчишку до сих пор.

Если повезет, поздно ночью можно дождаться момента, когда душевые опустеют, – и тогда спокойно выбраться в одной из них из этой проклятой магистрали!

От мыслей о предстоящем купании Молоту стало легко и приятно, страх быть пойманным и убитым постепенно улетучился.

Он любил посещать трубу, проходящую над женской душевой. Несмотря на то, что на полу короба всегда было сыро и скользко – горячий пар конденсировался на холодном металле. Но вид обнаженных девушек и женщин с лихвой компенсировал неудобства. Хотя в последнее время посещал этот наблюдательный пункт не часто – ящик с кухонными отходами на голодный желудок куда милее, чем толпа намыленных женщин, в пару, по ту сторону зарешеченного окошка.

А сегодня вообще особый случай…

И в женскую половину общественных помывочных Молот не полез – сразу пробрался в трубу, которая вела в мужское отделение. Он знал: мужики моются быстрее теток, и их душевая освободится намного раньше.

Путь предстоял долгий, окольный – и на середине его Молота вновь потянуло ко сну.

«Странно, – подумал паренёк. – С чего бы так на боковую все время тянет… Может, хлеб пленным выдают не простой? В галеты, небось, добавляют чего-то этакого, чтобы имперцы не бузили… Не перебили охрану и не сбежали… Хотя куда они денутся с подводного рудника?»

Ну и ладно… Еда есть еда, а времени у беспризорников всегда с избытком. Можно и поспать, раз уж хочется…

Так Молот и поступил....

....После полуночи мужская душевая опустела.

Выждав минутную паузу, беспризорник сдвинул вентиляционную решетку, ногами вперёд выбрался из трубы, повис на руках.....

Босой ногой нащупал высокую перегородку, разделяющую две помывочные ячейки… Осторожно спустился вниз....

…Тёплые, почти горячие струи воды ударили Молоту по темени, по костистым плечам, по спине, на которой был отчётливо выделялся каждый позвонок…

…Молот открыл глаза, подобрал с пола крошечный обмылок, забытый или намеренно оставленный кем-то из посетителей, с наслаждением намылил голову, руки, ноги. Кожу под волосами защипало, по телу волной прошла истома…

Шло время. Лилась вода. Обмылок таял в ладошке подводного «Гаврюша». Мальчик никак не мог заставить себя повернуть два керамических барашка, перекрывающих подачу холодной и горячей воды, так как это означало конец блаженству.

Расплата не заставила себя долго ждать.

– Блядь! – донесся из предбанника до боли знакомый голос. – Всё, что можно, перешерстили, и ни хрена! Ладно, завтра продолжим!

– Да уж, – согласился второй голос, тоже знакомый Молоту по недавнему приключению. – Надо же было так обосраться!

– Кто б говорил! Сам ведь решил, что тот мудак проглотил контейнер!

– Не наезжай, не наезжай! Оба в кишках копались.

– Ну да, теперь в говне по уши!

– Так пошли мыться, критикан хренов…

По мокрому полу зашлепали босые ноги.

– О, мы не одни! Доброй ночи, товарищ!

– Доброй! – пискнул из-за перегородки Молот, сообразивший, что бугаи-«спецы» не видели ни его самого, ни, тем паче, его лица.

– А ты чё один, пацан? Так поздно? Третий час ночи! Где родители-то?

– На вахте! А я чё, несмышленыш, в душ без мамы сходить не смогу? Да и не пустят маму-то.... В мужскую душевую....

– Реальный пацан! Спину потереть?

Молот с сомнением посмотрел на огромные мускулистые руки. Вообще, оба мужика больше походили на слепленных из мышц человекоподобных "киберов", чем на людей. Или – на быков, вставших на задние ноги…

Подросток изобразил разочарованный вздох:

– Нет, спасибо. Я – всё! С легким паром вас, товарищи!

– Ага, – буркнул один из быков-киберов, торопливо становясь под душ. – И тебе, пацан… – Он подкрутил краны, громко ухнул, когда его окатило ледяной водой…

…Мальчик заспешил к выходу.

– Слышь, комод, ты шмоток моих не видел?

– Нет, а что?

– Да нету… Кабинка – та. А у тебя все на месте?

– Да вроде. Погоди… Исчезла карточки оплаты и электронный ключ-отмычка!

– Блядь! Это, наверное, тот пацан стырил. Найду, урою сопляка!

– Как бы нас самих не урыли. Вон, гляди.

– Ну?

– Ты тупой? Вентиляционная решетка открыта!

– Черт… Что же получается?

– Вот и я говорю. Не тот ли это беспризорник, которого мы с тобой весь вечер искали?

– Да ну, вряд ли. Такое совпадение. Хотя… Щуплый, маленький…

– Моется очень поздно. Ты бы своего парня отпустил одного в душевую в три часа ночи?

– Не знаю… Да, наверное…

– А я – нет.

– Что будем делать?

– Ты хоть запомнил, как он выглядит?

– Ну… Пацан – и пацан. Ничего особенного. Только правое ухо… Черт! Точно – он! Быстро за ним!

– Что – голышом? По коридорам и отсекам? У тебя, кстати, одежду сперли.

– Ур-р-рою!

– Брось, куда он, на хрен с подводной лодки денется?

– Ладно. База, конечно – не подводная лодка, но…

– Рано или поздно – поймаем. Одно плохо…

– Что?

– У него моя отмычка! Теперь ему доступны девяносто пять процентов помещений!

– Отлично! Как только сунется куда с твоим ключом, тут мы и возьмем его за жопу!

– Это отмычка, идиот! Не оставляет следов в электронной системе базы!

– Опа! Влип ты, комод! Шеф за такой косяк по головке не погладит!

– А ты поменьше трещи!

– Что, опять скажем, что у ключа отказало сердце?

– Тебе смешно? Забыл, как я тебя в прошлом месяце прикрыл? После того косяка некоторых на управляемый «буроям» назначают, а то даже – прямо в утилизатор! И хорошо, если не живым…

– Не пугай, пуганый. Хочешь меня сдать?

– Посмотрим.... Шутки твои мне не нравятся. Дерьмовые они какие-то..... Говнецом попахивают....

– Ну ты и сволочь, комод! Смотри, аукнется тебе этот разговорчик!

– И чем же, брат?

– До того, как меня – в утилизатор, шефу обязательно ляжет на стол рапорт, как кое-кто потерял в душевой сверхсекретный инвентарь. И не просто потерял, а подарил врагу! Кто ж такие вещи бросает, где попало?

– Вон оно как.... Ну что ж… Скверное у тебя будущее, рядовой!

– Это почему?!

– Разок на задании про спину свою забудешь… товарищи не прикроют… бывает.

– А ведь ты паскуда, командир! Не зря говорят, должностишку свою на крови заимел!

– Не ваше собачье дело! Повоюете с мое, щенки, тогда и поговорим о должностишках… Ну а вы, суки, бля… Готовы по первому свистку задницу свою подставить и вазелином смазать....

– Сам ты сука! Готовь для шефа задницу, утром будет ему рапорт!

– Зачем ждать так долго? Можем решить нашу проблему здесь и сейчас!

– Думаешь, напугал?!

– Да у тебя же хвостик трясется, щенок!

Два могучих тела рванулись навстречу друг другу…

Комод – командир отделения – был старше и опытнее; его противник – моложе и сильнее. Где-нибудь на татами, в спарринге, у более младшего был бы шанс одолеть матерого «спеца». Например, измотать его атаками или вовремя услышать подсказку другого мастера, кои забредали иногда в зал, когда наставник устраивал подобные схватки.

Однако здесь, в тесноте предбанника, решающим фактором был опыт.

У командира «спецов», не первый год топтавшего тяжелыми башмаками отсеки самых разных подводных баз, опыта было куда больше.

Молодой боец, как бык, бросился на старшего, опрокинул его, подмял под себя. Но тот не растерялся. Захватил руками голову противника, притянул к себе…

"Треугольник" стоя. Классический удушающий....

"Коллега" стал вялым, податливым. «Комод» выбрался из-под него, встал на одно колено, взял голову парня в новый захват, навалился всем телом, преодолевая мощь чудовищных шейных мышц…

…Концовку поединка Молот не стал досматривать, пополз по трубе – скорей, скорей отсюда.

"Ключ, отпирающий все двери, – думал он. – Вот это да"!

О таком подарке судьбы голодный беспризорник час назад и не мечтал…

Теперь его жизнь обязательно изменится к лучшему! Он не будет голодать, не будет ютиться по ночам за горячей трубой кухонного бойлера, рискуя получить ожоги от любого неосторожного движения.

Но первое, что он сделает прямо сейчас – сбросит хламиду "спеца" и поменяет свою грязную, истрепавшуюся одежду – на другую. Не обязательно новую, лишь бы чистую.

Подводный «Гаврюш» прекрасно знал, где можно такую взять…

Глава вторая. Как становятся беспризорниками

Всего десять месяцев назад Молот, двенадцатилетний подросток, был одет, обут, сыт и обласкан любовью родителей. Отец его хорошо зарабатывал – был, как-никак, ведущим буровиком на одном из полуавтономных сателлитов «дома». А мама специализировалась на автоматизированных системам управления этих самых "сателлитов" – небольших "наростах" на конце длинной-предлинной трубы-галереи, соединяющей "тело" глубоководного рудодобывающего комплекса с его рудодобывающей "периферией", из-за чего глубоководные базы такого проекта почти все причастные называли не иначе как стальными кракенами – из-за разительного визуального сходства с обитателями морей Земли, много поколений назад покинутой переселенцами с материнской планеты.....

Собственно, на буровой когда-то они и познакомились, – молодой помощник мастера, серьезный и основательный, и в меру озорная айтишница – практикантка Марлена – комсомолка и просто красавица ....

....Совместная сложная и ответственная работа в ограниченном пространстве сближает быстро....

Всего через месяц девушка перебралась со всеми своими очень скромными пожитками в тесную каюту второго помощника бурового мастера; а ещё через год у них родился сын, – собственный, зачатый самым что ни на есть естественным путём, которого родители, – разумеется, только после рекомендации комсостава базы – назвали Молотом – в честь одного из полулегендарных "стальных наркомов" их прародины.

Страны, навсегда сгинувшей во времени и в пространстве…

Потом была череда таких же малопригодных для жилья кают-отсеков на разных «точках» (так добытчики ценнейшей руды называли места на дне океана, в которых аквагеологи открыли очередное месторождение).

А их единственный малыш тем временем подрастал....

Лет через шесть или семь непрерывных скитаний мать Молота решительно заявила, что с ребенком она ни на какие «точки» больше не поедет! Баста! Пусть глава семейства ищет себе другую работу – кабинетную!

Либо пусть хотя бы обеспечит семью сносным жильем!

Дело решилось на удивление споро.

На одном из подводных рудодобывающих комплексов освободилась должность ведущего буровика, а вместе с ней – "шикарные апартаменты", в которых обитал прежний ведущий буровик – вместе с женой и тремя детьми, из которых лишь один был их генетическим ребёнком....

Впрочем, зачатие, вынашивание, рождение и воспитание детей "из пробирки" в те времена было не просто нормой. Оно всячески поощрялось руководством и разумеется, очень хорошо поддерживалось материально.... Безусловно, существовали и "разнарядки", под которую попала и семья прежнего ведущего буровика....

Шикарные апартаменты на поверку оказались обычной подводной «трешкой», гулкой, тесной и холодной, но после кубриков на «сателлитах» с их полутюремным "уютом" это жилище показались родителям Молота настоящим раем.

Раем они казались и вихрастому русоголовому сорванцу, избалованному родителями. Длилось их семейное счастье недолго – до тех пор, пока на дальней «точке», находящейся в сфере ответственности ведущего буровика, не случилась какая-то крошечная поломка, незначительный сбой в системе управления пространственной ориентацией бурового модуля.

Работенка по устранению поломки была вроде бы штатной, но от исполнителя, кроме опыта и знаний, требовалась еще и интуиция. То есть все те качества, коими сполна обладала мать Молота.

И она вместе с отцом подростка отбыла на «точку»…

Утром чмокнула в щечку единственного отпрыска (ни брата, ни сестры у Молота так и не появилось: из-за повышенного радиоактивного фона мужчины – буровики и подводники – обычно в довольно молодом уже возрасте теряли способность иметь детей, а от ребенка "из пробирки" им всё время удавалось мягко отказаться).

Подросток сладко спал после вечернего "огневого испытания", и даже во сне улыбался: еще бы, он перешел из кандидатов в полноправные юные ворошиловцы! И всего через неделю ему вручат значок юного снайпера-ворошиловца! Настоящий, с красным пламенем и из лёгкого блестящего металла!

Молот на минутку проснулся, чтобы услышать мамину скороговорку:

– Завтрак на плите, обед в холодильнике! К ужину я вернусь!

....Она – не вернулась.

Ни к ужину, ни к завтраку, ни к обеду следующего дня.

Ни она, ни отец....

Модуль, к которому стремились родители Молота, накрыло подводным обвалом. Никто не знал и не понимал, из-за чего огромная черная скала, у подножья которой аквагеологи накануне обнаружили богатое месторождение монацита – минерала, составляющего главное богатство Океанов Умзалы – неожиданно пришла в движение…

…Ответ в таких в случаях всегда имелся наготове: диверсия врагов народа, подстрекаемых имперской разведкой. А может, и в самом деле случилась диверсия, агентура врага накануне последнего вторжения имперцев на Умзалу весьма активизировалась…

В любом случае, полдюжины затаившихся "пособников" быстренько выявили, осудили трибуналом и отправили в утилизатор, – слабое утешение для осиротевшего Молота.

Крохотный модуль из-под обвала никто извлекать не стал. Велика была вероятность повторных обрушений (новых диверсий?), еще более опасных.

Полудюжину сгинувших буровиков и специалиста по компьютерным системам даже не включили в число погибших. Только – в число «пропавших без вести».

О мальчишке, который остался в «трешке» один, почему-то не вспомнил никто.

Пищи в холодильнике ему хватило на полторы недели. Воды было вдоволь, но… Одной водой голод не утолишь.

Несколько дней Молот тщетно пытался покинуть свое жилище, вдруг ставшее ловушкой. Дело в том, что мать вместе со своим ключом схватила второпях и электронный ключ сына. А когда обнаружила, что обе пластиковые карточки у неё, было поздно: переходный отсек за кормой подводного рудовоза, переоборудованного для пассажирских перевозок, уже закрылся. Согласно заведенному порядку, в следующий раз мембрана откроется не раньше, чем через восемь часов – в соответствии с предварительной заявкой. Женщина связалась с сыном по видеофону, успокоила его, мол, ничего страшного, если он немного посидит взаперти.

Это «немного» растянулось на три с половиной недели.

В те страшные дни всё было против Молота…

По злой иронии судьбы, именно когда он пытался выбраться на свободу, на базе произошли большие перемены.

И не только на базе – на всей Умзале, во всем Эриданском Союзе.

Началась война.

Мирный рудник превратился в подводную базу сопротивления – не экспромтом, разумеется; такая возможность изначально предусматривалась при проектировании и строительстве ПРК, – попытки реванша от имперцев ожидали много лет.

Все те, кто составлял вольнонаемное население базы: горняки, рудокопы, бурильщики, аквагеологи, – большей частью отправились на берег, в военкоматы, а оставшиеся переоделись в чёрную и серую военную форму....

Число врагов народа, "перевоспитывавшихся" в подводных штольнях, тоже весьма уменьшилось, но естественным путем: радиация и "кессонка" собирали свою обычную жатву, а новые транспорты с осужденными пребывали все реже, покуда не прекратились вовсе; поговаривали, что теперь из них формируют батальоны штрафников-смертников, но никто не знал точно....

Отчасти убыль восполняли пленные имперцы, появившиеся на базе после первых сражений.

А еще в большом количестве стали прибывать военные.

Оказавшийся взаперти Молот обо всем этом не знал. Не мог узнать: в одночасье были изменены все коды доступа к линиям связи – и внутренней, и внешней. Экран видеофона тоже погас – ни новости послушать, ни о помощи попросить.

О мальчишке, застрявшем в жилищном блоке, в суматохе первых дней войны никто просто не вспомнил.

Или – не захотел вспоминать…

Наверное, он так и умер бы от голода, если бы не случайность. Однажды вечером, когда он никак не мог заснуть из-за режущих болей в желудке, ему почудились странные звуки. Слух, обостренный голоданием, уловил царапанье, шедшее откуда-то из-за родительской кровати.

Молот бросился на звук. По ту сторону решетки, преграждающей доступ в вентиляционную систему, кто-то был… Кошка? Крыса? Или… человек?

Молот приник к решетке ухом, затем попытался рассмотреть сквозь продолговатые отверстия того, кто прятался в темноте… Видимо, испугавшись, животное (или человек) сбежало.

Подросток протиснулся в узкое пространство между кроватью и стеной, изо всех сил уперся ногами в стену, сдвигая тяжелую кровать с места…

Чтобы попасть внутрь «магистрали», достаточно было отвинтить пару болтов с замысловатым вырезом внутри головки. Отец хранил дома кое-какой инструмент – в старом-престаром ящике с полустершейся надписью «ЗИП», сохранившемся со времен его молодости, – и Молот торопливо отыскал его.

Отвертку с набалдашником, в точности повторявшим звездочку внутри круглой железной головки болта, долго искать не пришлось. Ее вообще искать не пришлось – лежала не внутри ящика – сверху, на его крышке. Очевидно, отец или мать незадолго до гибели зачем-то открывали лючок магистрали…

Зачем, спрашивается?

…Случилась одна история незадолго до гибели родителей, оставившая нехороший осадок.

Однажды, когда ведущего бурильщика на базе не было, в его жилище внезапно нагрянули «спецы». Мама спокойно выслушала требование, прозвучавшее из-за стальной двери отсека, – предъявить жилищный блок к осмотру, – однако сразу ничего не ответила. Не покидая крошечной прихожей, она связалась сначала с руководством базы, так же спокойно выслушала ответ, суть которого сводилась к тому, что все обитатели подводного «дома» обязаны "оказывать всемерное содействие прибывшим на базу сотрудникам спецотдела внутреннего расследования". Затем, не обращая внимания на рычание с той стороны двери, Марлена по внешней связи нашла отца, уплывшего на самую отдаленную «точку»… Потомственный буровик, человек рабочей закваски, он не дослушал до конца жену (видимо, был очень занят) и глухо бросил: «Пусть делают, что хотят! Главное – ни во что не вмешивайся».

Впрочем, незваные гости недолго тревожили хозяев: сноровисто осмотрели все укромные уголки каждого из помещений и убрались. Возможно, именно тогда и была востребована отвертка с «секретным» набалдашником…

Или, может, ею воспользовался отец – уже потом? Молот не знал…

Заглянули «спецы» в тот раз и к нему в комнату. Подросток в тот момент был занят уроками. Необходимо было срочно исправляться – по математике грозила тройка в четверти, со всеми вытекающими последствиями: портрет на «доске позора», бесконечные проработки на собраниях, а уж о том, чтобы стать полноправным юным ворошиловцем, тогда останется только мечтать. В общем, с головой погрузившись в уравнение, никак не поддающееся его усилиям, Молот даже не повернул голову в сторону вошедшего громилы. Единственное, что он заметил, скосив глаза, – это массивные и явно тяжелые ботинки из натуральной кожи с прошитыми подошвами. С тех пор он безошибочно распознавал в толпе сотрудников тайной службы – по обуви, которую те носили.

Отец, вернувшись из командировки, мрачно выслушал рассказ о внезапном визите «жандармов» и о чем-то задумался.

– Псы!

Это был единственный комментарий, который услышали в тот вечер его жена и сын.

…Молот открутил винты, сунул отвертку за пазуху, протиснулся в тесный короб. Внутри было сухо и тепло. Источник посторонних звуков исчез из трубы, не оставив и следа.

Подросток, жилистый, как отец, никогда не выделялся среди сверстников ни крупным сложением, ни высоким ростом. А за время вынужденного заточения совсем исхудал, поэтому теперь мог легко перемещаться внутри «магистрали».

Тот день, когда он впервые проник в вентиляционную трубе, вообще был не самым плохим в его короткой мальчишечьей жизни.

Едва он в укромном месте выбрался в коридор, на него сразу свалилось невиданное богатство – какой-то солдат, поймав сорванца, попросил его отнести (желательно бегом) пакет с сухим пайком на маленькую подлодку: «шатл», отбывающий на задание.

К отплытию глубоководного «челнока» Молот – опоздал, хотя бежал из всех сил....

В результате ему досталась куча всяких консервированных вкусностей.

Пакета хватило еще на пару недель…

Почему он не пошел к командиру подводной базы, Молот, как ни старался, не мог объяснить даже самому себе. Едва он представлял, как придет в рубку и расскажет командованию о себе, его ноги наливались тяжестью, а внутри словно срабатывал невидимый, но мощный стоп-кран.

Несколько раз, промаявшись, но так и не решившись на этот шаг, Молот рассудил по-мальчишечьи просто: в командирскую рубку он не пойдет никогда.

Но затем везение закончилось, началась черная полоса....

Жизнь беспризорника на подводной базе, затаившейся на глубине в два километра – это как балансирование на канате: с одной стороны постоянный изнуряющий холод, голод, истощение, с другой – опасность влипнуть историю, где незнакомые дяди с легкостью пустят тебя на корм рыбам. Да и "канат" под тобой в любой момент тоже может порваться…

Пик невезения для Молота пришелся на тот день, когда он, возвращаясь, как обычно, в свой блок, не смог проникнуть в комнату.

Без него в квартире кто-то побывал. Что там понадобилось неизвестным визитерам, поди угадай, но, так или иначе, тяжелая кровать вновь оказалась придвинута к стене. Как не старался тщедушный подросток сдвинуть её – ничего не вышло. Вентиляционное отверстие стало бесполезным.

В «трешке» имелись и другие выходы в «магистраль», но… Остальные жалюзи были намертво запаяны электросваркой – ещё до того, как семья Молота сюда заселилась.

Подросток потерял не только возможность ночевать на своей кровати…

Одежда – та, что была на нем в тот день, – быстро износилась, истаскалась....

Молот стал похож на других беспризорников – таких же грязных, голодных и оборванных....

В те времена брошенных детей на весь подводный «дом» было не больше полудюжины. Молоту, к примеру, попались на глаза всего трое или четверо, – за все время до начала эвакуации на базу жителей прибрежных поселков.

Между собой беспризорники практически не общались. Они, по сути, были конкурентами в каждодневной схватке за пищу, за безопасный уголок где-нибудь возле теплого бойлера, за те четверть часа глубокой ночью, когда выпадала редкая возможность попасть в душ и отмыться от многодневной и многослойной грязи…

Молот поднял, покрутил перед глазами магнитную карту, добытую им в одежде «спеца». Если тот, большой, которого убитый называл странным словом «комод», не врал, то с сегодняшнего дня у него начинается совершенно новая жизнь!

Сначала он поменяет эти лохмотья на нормальную одежду, и уж потом решит, что делать дальше....

....Месяцы скитаний по базе научили мальчишку осторожности.

Задолго до «рассвета» – то есть до того времени, когда на базе начиналось активное движение её обитателей, – он пробрался по трубе к месту, из которого прекрасно просматривался единственный вход в жилище его семьи (возможно – уже бывшее). Скрючившись возле вентиляционной решетки, мальчик битых пять или шесть часов наблюдал за дверью. Нужно было выяснить, живет кто-нибудь в этом блоке или он по-прежнему свободен.

…До полудня из «трешки» не вышел никто.

Ободренный, Молот во время обеденного перерыва, когда на полчаса движение по «дому» полностью замирает, незамеченным подобрался к родной двери и быстро чиркнул магнитной карточкой по терминалу замка....

Сухо клацнули все три защелки. Вход в «апартаменты» был открыт.

Подросток спиной почувствовал чей-то взгляд, он не стал оглядываться, быстро скользнул внутрь....

Вновь щелкнули магнитные фиксаторы, отсекая мальчишку от любопытных глаз неизвестного наблюдателя. Молот выждал некоторое время, готовый, в случае чего, поговорить через дверь по коммуникатору, если кто-то вдруг подойдет и полюбопытствует: а что это беспризорник делает в элитном блока?

Но всё обошлось....

…В квартире было тихо. Кое-где горел свет, журчал холодильник, мигал на журнальном столике электронный будильник. Все было так же, как в день, когда Молот ушел отсюда в последний раз....

Любопытство победило осторожность – он бросился в спальню родителей.

Комната была буквально выпотрошена.

Очевидно, неизвестные посетители что-то настойчиво искали: они разломали бытовые приборы, оторвали дверцу у тумбочки… И они же, ясное дело, придвинули большую двуспальную кровать обратно к стене, зажав вход в «магистраль».

Молот испытал ни с чем не сравнимое облегчение.

Он разделся, сложил в большой бумажный пакет лохмотья, заменявшие ему одежду в последние месяцы. Прошел в свою комнату, где долго и с особым чувством перебирал рубашки, костюмы…

Нашел пижаму, погладил кончиками пальцев тонкую фланель.....

С наслаждением вспомнил те ощущения, которые испытывал, когда надевал на чистое тело отутюженное ночное белье....

Однако нужно было спешить....

Предстояло запастись пищей, лучше – на несколько дней. А также определиться: что делать с драгоценным трофеем, который уже стоил жизни трем не самым слабым мужчинам?

Первую проблему Молот решил просто. Он вновь воспользовался волшебной магнитной карточкой....

Через пожарный вход проник на армейский склад продовольствия, откуда умыкнул пару увесистых «комплексов» – продуктовых наборов, предназначенных для солдат, находящихся в «автономе» (то есть далеко от баз). Теперь еды должно было хватить надолго.

Опытный беспризорник не понес весь запас в квартиру; он разделил добычу на четыре части и спрятал каждую в «магистрали», где потайных мест хватало.

Вторая проблема оказалась сложнее.

Вернувшись домой и впервые за много месяцев и сытно поужинав, любопытный подросток принялся изыскивать способ, как вскрыть контейнер. Ужасно хотелось узнать, что же спрятано внутри этой увесистой штуковины из черного металла?

Однако Молот вовремя вспомнил слова «шефа» о том, что содержимое «посылки» очень опасно. Он немного подумал и решил – не рисковать.

А потом его неудержимо потянуло в сон…

Глава третья. Ленор

Ленор проснулся от довольно неожиданного ощущения, пришедшего из неожиданного места. Ощущение было в высшей степени приятным… Он поднял голову, приподнялся на локтях.

Коротко стриженая голова, по-хозяйски обосновавшись между его ног, ритмично поднималась и опускалась, и с каждым таким движением стремительно нарастало наслаждение…

– Который час? – с трудом спросил он, откидываясь назад. Скулы уже сводило от предвкушения близкой разрядки....

Девушка не ответила: рот ее был занят.

– Иди ко мне, – позвал тогда он.

Она неохотно прекратила занятие, которое, похоже, приносило её удовольствие не меньшее, чем мужчине. Одним движением натренированного и гибкого тела она переместилась на Ленора, оседлав его торс. Темноволосая, смуглая, гибкая, мускулистая, девушка чем-то напоминала ему пантеру – из мира, канувшего в небытие несколько поколений назад....

Её рука нырнула вниз…

– Постой! Давай эту часть нашего общения мы закончим вечером. Ты не против?

– Я против! – молодая проказница игриво улыбнулась. – Хочу сейчас! Ты забыл, как долго я ждала эту ночь?

– Ничего я не забыл, Вилена! Это ты забыла, что у меня сегодня за день. Вот потрачу все силы в кровати – и сгину на задании.

– Дураки вы, мужчины, – мускулистая красавица капризно выгнула губки. – Для вас воинский долг перед Родиной всегда важнее любви!

Впрочем, обижалась она недолго

– Хорошо, – согласилась она. – Но тогда дай слово, что следующая ночь – моя!

– Первая же ночь, как вернусь, твоя!

– Даешь слово?!

– А как же твой друг? Боюсь, Феликс не одобрит твоего увлечения мной.

– Да плевать мне на Феликса! Я люблю только тебя! – Она погладила пальчиками свои соски....

....Её лицо на миг исказили похоть и вожделение.

– Но живешь ты с ним....

– А вот это тебя не касается! – перемена в настроении девушки была на удивление резкой. – И вообще, собирайся! Совещание – через сорок минут. Имей в виду, его проводит сам комбаз.

Ленор присвистнул. Задание могло оказаться намного сложнее, чем он ожидал.

– Я – первая!

Мускулистая фигурка проворно соскользнула с мужчины, быстро зашлепала босыми ногами в крохотный душ – пожалуй, единственную настоящую привилегию командира подразделения подводных спецназовцев.

– Да уж, привилегия… – пробормотал Ленор, отзываясь на собственные мысли. Нежным взглядом он проводил обнаженную подружку до пластиковой занавески. – Подохнуть первым – вот и вся привилегия… Правильно вчера тот пацан сказал – смертники мы…

– Любимый, я не слышу, вода шумит! Повтори, пожалуйста, громче!

– Я говорю, что тоже тебя люблю! Очень!

– Тогда давай жить вместе! – Из-за пластика высунулась по-мальчишечьи стриженая голова Вилены. – И ты каждое утро будешь просыпаться от… – она поиграла язычком. – …от моих ласк!

Голова спряталась.

– Ты же знаешь – это невозможно!

– Ну да, помню.... Подписка и все такое..... А когда заканчивается эта твоя «подписка»?

– Когда подохну, – буркнул Ленор.

– Что? Не слышу!

– Как решит командование!

– Поня-атно! – разочарованно протянула девушка, перекрыла подачу воды и отодвинула полупрозрачную занавесь. – Иди, твоя очередь!

Мужчина, мельком глянув на большие настенные часы, шагнул в душевую. Холодная вода прогнала остатки сна и сладкой истомы....

Когда Ленор вернулся в кубрик, Вилены в кубрике уже не было.

«Встретимся на построении», – усмехнулся он. Через разрез на груди он забрался в «комбез» – тонкий, прочный и теплый комбинезон темно-синего, почти чёрного цвета. Работать сегодня предстояло на глубине, а времени на переодевание, скорее всего, командование – не даст....

Командир подразделения подводного спецназа пару раз испытал (на собственной шкуре, на чьей же еще), что означает командирская фраза: «К исполнению приступить немедленно»!

Однако на общее построение «кракенов» Ленор так и не попал.....

– Как отдыхалось? Как спалось?

Крепкий широкоплечий мужчина с обвисшими плечами бывшего борца-тяжеловеса и сизым носом профессионального пьяницы глянул с хитрецой;  прошелся по рубке, заложив руки за спину....

Командир базы – комбаз – до того, как "зашагал вверх" по административной лестнице, много лет прослужил третьим помощником начальника центра подготовки частей специального назначения.

Всех частей.

Ибо времени и ресурсов на то, чтобы для каждого рода войск устраивать отдельный лагерь, у повстанцев не было.

Под его неусыпным оком набирали силу «кракены», «коршуны», «барсы» и весь остальной «животный мир», составлявший элиту вооруженных сил строителей нового коммунизма.

Дискриминации или просто ограничений по половому признаку в войсках, особенно в элитных частях, давно не было (более всего девушки ценились в разведке). Служебные романы между молодыми людьми вспыхивали, как порох в казенной части древнего кремниевого ружья… (Ружье, кстати, было настоящим, и висело оно на стене кабинета начальника лагеря).

А где любовь – там всегда соперничество, ревность....

Доходило и до смертельных случаев....

Редко, но – доходило.

Курсанты-краснофлотцы, не поделив "коллегу"– красавицу, насмерть схватывались в День Быка – так полуофициально-полушутливо называли здесь обязательные еженедельные спарринги «в полный контакт».

Группами или попарно сходились в небольшом восьмиугольнике, заплетенном прочной металлической сетью....

И бывало, что выходил из восьмиугольника только один; второго – выносили…

От этих "боев без правил" освобождали только будущих пилотов. Остальные бились – все, включая девушек.

Причем, самыми беспощадными были именно они…

Ленор мысленно поморщился.

…Каким-то образом каперанг – начальник лагеря – уже узнал о его редких рандеву с Виолой – подчиненной Ленора и гражданской женой Феликса, «кракена»-подводника из его подразделения.

Разумеется, Феликс тоже был "в курсе", что его гражданская "жена" неровно дышит к их командиру. Он даже пытался пару раз поставить Ленора на место, – во время тех самых Дней Быка, которые для спецназа никто не отменял и после «учебки», и которые являлись неотъемлемой частью регулярной подготовки «кракенов».

Но…

Ленор был умен, силен и опытен....

Дважды Феликс пытался отделать соперника, но всякий раз схватка заканчивалась быстро, причем не в пользу её инициатора....

Тогда он решил проучить «по-мужски» уже свою возлюбленную, – вызвал её на бой.

В крохотном подразделении, где все отношения, сколько ни скрывай – как на ладони, его подлость не прошла. Дорогу Вилене к решетчатой калитке преградил командир подразделения; и он же занял её место в восьмиугольнике....

Ленор тогда так измордовал ревнивца, что с ристалища его унесли, а потом он два или три дня отлеживался в медицинском отсеке....

Ухаживала за ним все это время, разумеется, Вилена.

Но и потом Феликс – упрямый, как молодой бычок, и ревнивый, как старый мавр, не успокоился. Как-то раз подговорил на спарринг со своим командиром одного командированного – огромного бугая-«спеца».

Шкафообразный соперник Ленора поначалу произвел на бойцов, знающих толк в рукопашных схватках, хорошее впечатление. Все, кто имел доступ к такого рода развлечениям, как День Быка, немедленно собрались у сетки стального восьмиугольника.

Но, к большому сожалению Феликса, чуда не произошло. Доблестный представитель тайной полиции не смог отомстить командиру «кракенов» за его "поруганную любовь".

Зато всем стали отчётливо видны различия в принципах и подходах к подготовке войск специального назначения и «жандармов» – так за глаза называли этих заплечных дел мастеров. А отличие заключалось в том, что «спецов» учили бить; да что там бить – убивать голыми руками, но при этом не давали приёмы защиты (и правда, зачем они героям, чья работа – пытать, и чьи противники – просто люди?)

«Жандарм», одними руками способный сломать дерево, если б оно здесь росло, или пробить головой внешнюю переборку базы, – настолько быстр и мощен он был, – оказался несостоятелен в схватке с настоящим противником.

Ленор легко уклонился от первого натиска, сделал финт, другой… Соперник никак не отреагировал на пробные удары. Тогда «кракен» не стал мудрить, разорвал дистанцию и от души припечатал его классическим хай-киком – в голову. «Спец» рухнул на пол восьмиугольника, словно старинный дубовый шкаф, которому незаметно подпилили задние ножки…

....В последнее время "любовный треугольник" никак себя не проявлял, по крайней мере – внешне. Однако многоопытный командир базы знал – "углы" таких "фигур" могут "запылать пожаром" в любой момент.

– Ленор, – я не слепой, – посерьёзнел он. – Поэтому приказываю: все ваши амуры – временно отставить.

– Есть отставить амуры!

– Не паясничай. Не на прогулку вас посылаю…

Комбаз повернулся к офицеру спиной, почти загородив широкой спиной средних размеров сейф, покрутил колесико кодового замка; открыл массивную дверцу.

– Держи пакет! – Приказал он, поворачиваясь. – Вскроешь в заданной точке! Координаты точки получишь непосредственно перед выходом! К выполнению задания приступить немедленно! Всё, можешь идти!

Спал Молот отвратительно. Его мучили кошмары.

Стоило ему ненадолго отключиться – на сознание накатывала черная волна ненависти и злобы. Словно могучая и злая сила стремилась подчинить себе его разум. Мальчик просыпался с криком, вытирал простынею пот, выступивший на лбу, снова ложился, задремывал… и снова вскакивал.

Лишь к утру, когда кошмар отступил, он заснул по-настоящему.

…Громадная черно-белая рыбина, плоская, как манта, и огромная как кит, с белым брюхом и черным верхом качается на поверхности моря. Двое неизвестных, старый и молодой – бедные рыбаки, судя по одежде, – подплывают на лодке к "рыбине", осторожно её осматривают. Все люки у субмарины крепко задраены…

– Гляди-ка, дед! – неожиданно говорит молодой. – Сломаны оба винта. Разве такое бывает?

– Бывает, внучек. Если их кто-то испортит.

– Интересно, в этой лодке есть кто живой?

– Нет, скорее всего. Она болтается здесь уже дня три, и за это время из неё так никто и не вышел.

– Что будем делать?

– А что делать? Отбуксируем к берегу и сообщим куда следовает. Без нас разберутся!

…Смена картинки.

Из черно-белого «ската» извлекают тела тех, кто был внутри. Дедушка и внук дружно отворачиваются, морщатся от смрада.... Отлично видно лицо моряка, которого вытаскивают из подводной лодки последним. Это тот самый «кракен», вступившийся вчера за Молота, не позволивший пленному имперцу оторвать мальчику ухо.

…Молот проснулся.

Некоторое время он непонимающе смотрел по сторонам, пытаясь понять, куда делись море, лодка и рыбаки. Слишком уж реальными были увиденные им во сне сюжеты.

«А что, если это не просто сон? – кольнула беспризорника внезапная тревога. – Мне ведь уже снилась всякая хренотень, которая потом сбывалась. А в этот раз – как?..»

Он быстро оделся, по ходу дела соображая, куда бы понадёжнее припрятать вчерашнюю находку. Не нашел ничего лучше, чем затолкать контейнер поглубже в тот же вентиляционный короб, через который он когда-то покинул «трешку».

Молот выскочил за дверь, быстро огляделся.

Ничего подозрительного!

Извилистую "тропу", ведущую к доку, через который выходят в океан самые маленькие подводные лодки, он знал слишком хорошо…

....Предчувствие – не самая бесполезная вещь в морском деле. Особенно, если это предчувствие чего-то нехорошего.

Ленор в который уже раз – в третий, кажется, – протестировал все оборудование лодки, тщательно проверил оружие, затем системы жизнеобеспечения субмарины....

Командирская "манта" выглядела идеально – словно субмарину только вчера спустили со стапелей на воду.

Но… Как ни странно, идеально-стерильная чистота и настораживала командира «кракенов».

Ленор – порою сам не очень щепетильный по части чистоты, отнюдь не содержал в идеальной чистоте некоторые подсобные (а если честно – то и основные) помещения вверенных ему спецназовских подлодок. Сейчас же «скат» не просто блистал чистотой, он был буквально "вылизан" – от передней кромки отсека управления до рулей глубины и курса.

К аппарату кто-то явно приложил руки.....

Причем, таким образом, чтобы максимально сократить время подготовки, а значит – время пребывания у уреза плавучего понтона, выполнявшего в доке роль мобильной пристани.

– Ну, что, командир, отходим? – обратился к нему матрос, он же помощник капитана, он же – «кракен», он же… Обычно экипаж «ската» состоял из трех человек, но сегодня, с учетом сверхсекретности задания, в «автоном» были допущены всего двое.

– Отходим!

Ленор напоследок обежал взглядом субмарину, затем – док. Поодаль от понтона стояла малочисленная группа людей. Внезапно среди нескольких техников и оружейников он заметил… Феликса!

«Это-то что здесь делает? – неприязненно подумал командир. – Провожает кого-то? Уж не меня ли?»

В группе произошло движение, вперед выбрался невысокий, худенький, хорошо одетый подросток.

"Где-то я его уже видел", – удивился Ленор. -"Где, когда"?

Парнишка пробежал несколько шагов и что-то закричал. Голос его также оказался знаком. Ленор прислушался.

– Дяденька смертник! Дяденька смертник!

«Э-э-э! Вчерашний воришка!»– вспомнил «кракен».

Это и правда был тот самый беспризорник, которому чуть ухо не открутили. Только одет совершенно по-другому… Опять у парня что-то случилось? Ладно, потом разберемся… Ленор повернулся спиной к пирсу, заметив краем глаза, каким взглядом "ужалил" его Феликс.

Сзади послышался громкий всплеск.

– Человек за бортом! – крикнуло сразу несколько глоток.

Ленор обернулся.

Вчерашний оборванец сиганул в ледяную воду и поплыл, стремясь из своих не очень больших сил добраться до субмарины.

Командир спецназовцев, ни секунды не медля, швырнул мальчишке спасжилет, который ему подал из люка напарник. Попал точно под руку горе-пловцу. Тот вцепился в оранжевую ткань… Когда мальчишка был уже у борта, Ленор зацепил его за одежду и без усилий выволок на верхнюю плоскость «манты».

– Зачем с пирса спрыгнул, ты, головастик?! Хочешь, чтобы под винты затянуло?! – Он замахнулся.

Подросток не дрогнул, смело глядя в глаза мужчине. Ленор остановил пощечину в считанных сантиметрах от его лица.

– Говори, что случилось?

– У вашей лодки испорчены винты!

– А ты откуда знаешь?

Мальчишка промолчал, отвернулся от «кракена», пожал плечами.

– Вы просто проверьте!

– Пошел вон! Чтоб мои глаза тебя больше не видели!

Ленор толкнул нарушителя в руки подоспевших солдат из взвода охраны, вернул напарнику мокрый спасжилет и полез в субмарину.

«Бред! – подумал он, проверяя остаточную емкость аккумуляторов и состояние маршевых электродвигателей. – Откуда несмышленышу знать что-то о винтах? Разве что из компьютерных игрушек? Наиграются до одурения, чтоб потом путать свою стрелялку с реальностью…»

Он приказал задраить верхний люк, проверил герметичность судна. Убедившись, что все штатно, отвел вперед рычаг управления.

Лодка отошла от понтона, начала погружаться в воду....

Ленор слегка увеличил обороты левого двигателя, включил реверс правого… Настроение было – хуже некуда. Тревожные предчувствия так никуда и не делись....

«А если этот "герой" прав? – спросил он себя. – Может, подслушал чей-то разговор… Вон, как в воду бросился… Если он прав – что тогда? Кого назначишь виноватым в случае чего?»

Ленор выключил оба мотора, прекратив погружение.

– Доложить обстановку!

– Отошли от причального бона, – сказал напарник. – Находимся в двадцати метрах от выхода в открытый океан.

– Приготовь мое снаряжение. Немедленно!

Матрос даже не спросил, зачем командиру столь срочно понадобился его водолазный костюм.

Ленор, кляня тесноту «ската» (он всегда ругался, когда ему приходилось напяливать на себя громоздкий глубоководный костюм, и восхищался компактностью и малозаметностью субмарины, когда им удавалось скрыться от преследователей), влез в «скафандр». На флоте почему-то прижилось именно космическое наименование глубоководного снаряжения – скафандр.

Затем он выровнял внутреннее давление с забортным, открыл нижний люк…

Разведывательная подлодка поражала своей красотой и совершенством.

Ни одной выступающей части.

Титановый «скелет», залитый специальным веществом, делал лодку почти неотличимой от морского позвоночного; и эту иллюзию дополняло то обстоятельство, что внешнее покрытие корпуса обладало всеми свойствами дельфиньей кожи. Окрас поверхности соответствовал цветам гигантского морского ската – манты. Но самое главное – корпус практически полностью поглощал звуковые, радио и гидроакустические волны! То есть был незаметен на экранах любых радаров.

«Скат» создавали гении краснофлотской инженерной мысли.

Лишь могучий глубоководный тепловизор был способен обнаружить подводную лодку: по тепловому следу, оставляемому «Мантой».

Устранить сей недостаток представлялось возможным, однако требовалась сложная система преобразования тепловой энергии в электрическую, а такая аппаратура занимала слишком много места и в суперкомпактную глубоководную субмарину-манту просто не помещалась.

Единственная внешняя деталь, которая сразу выдавала искусственное происхождение объекта – винты. Небольшие малошумящие винты сложной формы в кормовой части судна.

Именно к ним сейчас и направлялся Ленор.

Беглый осмотр показал, что никаких изменений нет.

Но Ленор никогда не дорос бы до командира элитного спецподразделения, если бы во всем полагался только на беглый осмотр....

Он вынул из нарукавного кармана фонарь, включил его, дотошно осмотрел все детали винтов…

«Дьявол всегда кроется в деталях!» – захотелось воскликнуть «кракену», когда он обнаружил-таки то, что искал.

В болтах крепления отсутствовали штифты фиксации этих самых болтов.

Диверсию подготовил очень опытный специалист морского дела, к тому же досконально знающий устройство разведывательной субмарины. Аппарат, отойдя от базы на большое расстояние – достаточное для того, чтобы сигнал бедствия не мог быть принят на базе, – потерял бы где-нибудь в океане оба винта.

А это означало смерть.

Медленную и мучительную от нехватки кислорода где-нибудь на глубине; либо – опять же медленную и мучительную – от жажды на поверхности океана, который в этих широтах и в это время года затихает мертвящим штилем чаще и дольше, чем где-либо на Умзале, на девяносто пять процентов покрытой этим самым Океаном.

Ленор усмехнулся. Он не был сторонником поспешных выводов, но, если учесть переход их с Виленой отношений в новое качество, а также если вспомнить, кто его сегодня провожал в поход, очень могло статься, что винты подпортил Феликс. Либо кто-то из дружков этого подлеца.

Офицер – диверсант вернулся на корабль за инструментом…

– Ты зачем прыгнул в воду?

Солдат строго посмотрел на задержанного, потом незаметно огляделся по сторонам. Молот сообразил, что охраннику не очень хочется тащить мокрого подростка в штаб через всю базу, и он хотел бы прямо на месте определиться, что с ним делать.

– Я… это…

– О чём вы говорили с командиром лодки?

– Ни о чём мы не говорили!

– Что ж я, слепой, по-твоему?

– Да он хотел мне уши надрать! За чем, говорит, с пирса прыгнул? А я не прыгал! – Молот подпустил слезу в голос. – Не прыгал я, дяденька!

– Как же ты в воде оказался?

– Меня кто-то толкнул… – он заревел, растирая кулаком несуществующие слезы. – Сза-а-ади!..

– Кто? – В голосе солдата появился неподдельный интерес.

– А я знаю? Для смеху, наверное… Дяденька, можно мне домой? А то очень холодно. Мама говорит, если долго ходить в мокром, обязательно простынешь.

– Родители-то где?

«Контрольный вопрос» не застал Молота врасплох.

– Они в мо-о-оре..... – он снова заплакал.

Дальше спрашивать было бесполезно. Это понял бы даже самый тупой охранник. Никакой малец никогда не ответит, куда и на сколько его родители «ушли в море» – большая часть заданий были секретными. А ждать, когда они вернутся, держа паренька под арестом… Для этого надо было иметь каменное сердце.

– Вали отсюда, и быстро! – решил охранник, ещё раз оглядевшись.

– Спасибо, дяденька!

– В следующий раз не подходи к краю причала. Тебя, может, и не толкал никто, нечаянно задели…

Молот уже бежал прочь. Переодеться и обогреться под струями горячего душа, действительно, не мешало бы....

…Ленор включил автопилот, закрыл глаза…

Он любил море, поскольку родился именно здесь, на Умзале – планете, которую зодчие нового коммунизма в Эриданской системе назвали просто и понятно, в полном соответствии с заветами Ильича – Умрем За Ленина!

Коренному умзалийцу не любить море было невозможно – Умзала, по сути, и была планетой-океаном, поскольку всего одна двадцатая часть поверхности этого мира досталась суше, остальное же – морям и океанам, под которыми скрывались богатейшие запасы самых разных минералов, из которых особняком стоял один – монацит....

…Родился будущий командир красных диверсантов в крохотном рыбацком поселке на берегу Океана, и всё детство его прошло под непрерывный шелест волн. Вода была повсюду, куда ни глянь; вода простиралась до горизонта, а также уходила далеко за горизонт …

В имя "Ленор" его родители вместили сразу три столпа коммунистической идеологии – слова "Ленин" и "Октябрьская революция".

Отец новорожденного мальчика работал специалистом по обслуживанию УНЭС – Универсальной электростанции. УНЭС была сердцем каждого из крошечных поселений, угнездившихся вдоль линии прибоя. Мощности компактного генератора теоретически должно было хватать на пятьдесят-сто человек; он, собственно, и создавался когда-то именно как универсальный модуль для обслуживания небольших экспедиций в дальнем космосе или на малоисследованных планетах.

В УНЭС, кроме непосредственно генератора, входило все, что требовалось для выживания и эффективной работы исследовательско-разведывательной группы: опреснитель морской воды, блок для расщепления воды на водород и кислород (первый компонент использовался как топливо, второй входил в состав дыхательных смесей), а также другое вспомогательное оборудование. Что касается водорода, то на нём работали двигатели надводных и подводных судов.

Увы, в реальности мощностей УНЭС хватало на полное покрытие потребностей лишь тридцати, максимум сорока человек.

Когда-то, после Исхода, на новой родине землян коммунистами был построен завод по производству таких модулей; люди успели загодя заготовить несколько сотен УНЭС… А потом завода не стало – началась нескончаемая война между имперцами и коммунистами, идущая уже несколько десятилетий с переменным успехом....

Не стало и инженеров, обладавших знаниями и опытом, необходимыми, чтобы сконструировать другой, более мощный УНЭС.

Собственно, потому-то сначала все коммунистические рыбацкие поселки, разбросанные по океанскому побережью, насчитывали именно такое количество жителей: тридцать – сорок. Однако благодатный климат и пищевое изобилие способствовали тому, что численность рыбаков быстро увеличивалась.

Росло и потребление электричества, стало не хватать пресной воды…

Первым, что урезали специалисты по обслуживанию электростанции, стало производство водорода. Иначе говоря, производство топлива для лодочных и других моторов внутреннего сгорания, было резко сокращено.

– Переходите на парус! – отрезал один из инициаторов этого нововведения, некто Соврес. – Или бурите скважины, чтобы качать пресную воду из-под земли.

Буровое оборудование в силу тотальной нужды на океаническом дне, в рыбацких поселках слыло большой редкостью, и потому вопрос с парусом был решен раз и навсегда.

Однако в поселках, которые возникли вблизи достаточного количества питьевой воды – на реках, ручьях, возле подземных источников или даже ледников, – население начало расти бурными темпами....

В крошечном рыбацком поселке, в котором родился будущий командир «кракенов», едва ли не вся пресная вода поступала из опреснителя.

Здесь, как и везде, рождались дети; они учились, вырастали… Но когда приходило время заводить семью, покидали «малую родину», вынужденные искать место на стороне – там, где вдоволь было не только пищи, но и пресной воды.

Отцу Ленора, можно сказать – повезло....

Его специальность – специалиста по обслуживанию УНЭС, – ценилась весьма высоко, поэтому он смог остаться в родном поселке.

Мать Ленор не помнил. Она умерла вскоре после того, как малышу исполнился год. Погибла нелепо....

…Тёплым летним вечером прогуливалась босиком по верхней кромке прибоя и нечаянно напоролась стопой на острый шип, отломившийся от панциря какого-то чрезвычайно ядовитого морского гада, разбившегося о берег во время быстротечного внеочередного шторма....

....В поселке – полушепотом – передавали друг другу, что перед смертью она не мучились.

Дед по маминой линии становился неразговорчивым, когда внук спрашивал о том, как погибла его мама.

Он повторял Ленору одно и то же: шла по берегу, на что-то наступила, – и рухнула на влажный песок.

Все произошло на глазах нескольких человек. Когда односельчане подбежали к женщине, она была уже мертва. В открытых глазах не было боли или страха – только удивление.

Её так и похоронили – с выражением безмерного удивления на лице.

Отец, глубоко и искренне любивший мать Ленора, больше не женился.

Со временем он стал все чаще пропадать на работе. Была ли тому причиной тоска по умершей жене или того требовало техническое состояние машин и механизмов УНЭС? Кто мог бы дать ответ сейчас, когда прошло пару десятков лет по земному исчислению?

Отца не стало, когда Ленору было девять.

Как ни надежны универсальные механизмы, но и они время от времени выходят из строя. Однажды в поселковом УНЭС произошел обрыв трубы системы охлаждения главного генератора.

Отец Ленора полез внутрь блока, к месту прорыва, из которого под большим давлением вырывался пар. И в тот момент, когда он уже практически закончил работу (завальцевал, пропаял аварийный участок), рядом с этой трубой лопнула еще одна. Пар, нагретый до температуры в двести градусов, ударил прямо в открытое забрало защитного костюма…

Хоронили погибшего в закрытом гробу, а дед в категорической форме запретил подпускать внука к телу зятя ближе, чем на сто шагов.

Дед был суров и справедлив, воспитывал внука в строгости и уважении к любому труду, равно как и людям труда; научил Ленора многим полезным навыкам. Но возможности дать внуку приличное образование у него не было.

Он рано стал брать мальчика с собой в море («Приучаю к труду!» – объяснял он свои действия друзьям и соседям). Ленор, поначалу ненавидевший Океан за то, что тот отнял у него мать, не сразу, не за год или два, но всё же полюбил бескрайнюю голубую стихию, скрывавшую множество тайн....

....А потом пришло время выбора профессии.

На стройного, крепкого паренька сразу "положили глаз" «красные военкомы» – "охотники за головами" военных команд, подбирающие кандидатов в вооруженные силы повстанцев.

После долгих раздумий и короткого совета с дедом Ленор принял решение – идти служить в красный флот.

В коммунистической "учебке", особенно в первые недели, ему было очень тяжело. Сверстники, в совершенстве освоившие компьютеры и прочие электронные штучки, откровенно посмеивались над худощавым, нескладным новобранцем – за его элементарное неумение нажать «три заветные клавиши», выключающие или перезагружающие «вычислитель» (это слово в некоторых колониях Эриданского Союза распространилось куда шире, чем традиционное – «компьютер»).

В кроссах и стрельбе бывший рыбачек тоже ничем не выделялся.

И лишь когда обучение дошло до морских дисциплин…

Полторы, редко – две минуты выдерживали под водой, на одной лишь задержке дыхания, вчерашние подростки, выросшие в подводных "домах" – базах или более урбанизированных поселках, нежели тот, в котором прошло детство Ленора.

Будущий «кракен» спокойно дождался своей очереди на первое погружение, нацепил ласты, щелкнул очками по лицу… и ушел под воду – как утонул.

С первой попытки он собрал ВСЕ десять тестовых предметов со дна. При этом расстояние, которое он проплыл на одной задержке дыхания, составило не менее трехсот метров!

Его участь была решена.

Примерно в то время во флоте началось формирование подразделения красных «кракенов» – будущей элиты подводного спецназа коммунистических повстанцев. Одним из первых, отдельным приказом, туда был направлен скромный бывший рыбак из всеми забытого поселка.

А дальше…

Дальше началась настоящая учеба и настоящие тренировки.

За последующие три года Ленор изменился и внешне, и внутренне. Теперь мало кто из односельчан, встреть он случайно поселкового сироту, узнал бы в крепком, красивом, коротко стриженном шатене с военной выправкой того самого соседского мальчишку, который днями напролет рыбачил с дедом на самых отдаленных отмелях Океана.

....Потом началась служба.

Было много заданий – опасных, а частенько – казавшихся невыполнимыми. Но природные сметливость и основательность, привитые дедом, принесли свои результаты.

Спокойный, рассудительный, неконфликтный Ленор у зодчих нового коммунизма находился на хорошем счету, поэтому, когда на задании погиб первый командир красных «кракенов» – Ёж, командовать отрядом красного спецназа назначили Ленора.

Но власть – не только большие возможности, но и, прежде всего, большая ответственность. Осознав это едва ли не с первой минуты пребывания на новом посту, Ленор больше времени стал уделять тренировкам, навигации, изучению материальной части. Резко сократились потери личного состава, о новом грамотном руководителе диверсантов узнали на самом "верху" коммунистического подполья.

Впрочем, безоблачное существование Ленора, как командира разведывательно-диверсионного подразделения, продолжалось недолго. До тех пор, пока под его начало не попали два новичка: Вилена и её гражданский муж Феликс – остатки отряда «кракенов» с соседней базы.

Тот отряд почти весь погиб при неясных обстоятельствах. Во время очередной заварушки Феликс каким-то чудом уцелел; он же спас и Вилену, потерявшую сознание при взрыве. Но что это был за взрыв, и какой характер носило задание, в ходе выполнения которого был выкошен добрый десяток не самых слабых бойцов красного флота, Ленор так и не выяснил, хотя, запросов подал изрядно.

Руководство, как водится – отмалчивалось....

К его искреннему сожалению, Вилена сразу положила на него глаз. Он долго противился ответному чувству, вспыхнувшему в нем, но, в конце концов, любовь победила – они стали тайно встречаться.

Хоть и редки были эти встречи, но… тайна продержалась недолго.

Как когда-то говорили на Земле – шила в мешке не утаишь…

…Ленор открыл глаза, мельком глянул на часы, на карту; выключил автопилот…

Впереди начинались малоисследованные области морского дна. Теперь ему с напарником придется во всем полагаться только на самих себя, на свой опыт и, разумеется, на интуицию.

Рука подводника нырнула за пазуху, извлекла оттуда светло-коричневый пакет – тот самый, который вручил ему комбаз. Конверт показался моряку на удивление тонким. Обычно он содержал не менее десяти-двенадцати листов – схемы, карты, инструкции… Описание оборудования или снаряжения…

Приказ, поместившийся на половинке машинописной странички, был самый что ни на есть простой – разместить комплекс аппаратуры слежения на заданном участке дна.

Только и всего.

Фокус состоял в том, что упомянутый участок примыкал и частично перекрывал некое место на морском дне, которое все краснофлотцы давно и хлестко прозвали «черной дырой».

Пространство морского дна, отмеченное на не слишком подробных картах, по предварительным данным геологической разведки, было очень перспективным. Предполагались не только большие запасы залежей минерала, за которым, собственно, и "охотилась" подводная база, но и интересные пищевые перспективы. По каким-то причинам поверхность Океана в двух километрах над возможным месторождением ценнейшей руды оказалась необычайно богата планктоном. А где планктон, там и рыба.

Но…

Сначала здесь сгинула субмарина аквагеологов. Причем, при загадочных обстоятельствах. В назначенное время командир лодки вышел на связь. В его последнем рапорте не содержалось и намека на какие-нибудь отклонения от «штата» (то есть от нормы, от штатной обстановки на сленге подводников), а голос не выдавал ни малейшей тревоги.

А потом они вдруг исчезли с экранов всех систем слежения.

Словно их и не было никогда в этой части морского дна.

Разведгруппа «кракенов», посланная для поиска и спасения экипажа субмарины, также не вернулась. Пропала она при схожих обстоятельствах: на подходе к подводному месторождению – «штат», а спустя какое-то время – неожиданное исчезновение....

....Задача экипажа Ленора – произвести установку сенсорных придонных буев. Прилагалась карта-схема, каким именно образом надлежит устанавливать секретное гидроакустическое оборудование.

Буи – крохотные автономные модули – обладали уникальной долгоживучестью, но имели существенный недостаток – малый радиус действия. Разумеется, сделано это было исключительно для того, чтобы скрыть наличие таких буев в интересующем повстанцев районе моря или озера, однако возникали серьёзные сложности при съеме информации с этих аппаратов.

Двести метров – такова максимальная дальность подводной связи, на которую были рассчитаны модули-буи. Для эффективной работы всей сети буев расстояние между ближайшими закладками не должно превышать ста метров – только в этом случае гарантировалась передача данных в случае обнаружения или повреждения одного из звеньев подводной цепи.

Посему установку буев необходимо было производить максимально скрытно.

Практика показала – такую работу могли выполнить только солдаты элитного спецназа.

Очевидно, данный участок морского дна, необычайно богатого минералами, представлял для руководства повстанцев весьма большую экономическую ценность, коль уж даже после двух крайне болезненных потерь все-таки было принято решение продолжать исследования.

Приказы не обсуждаются, приказы – выполняются.

Эту азбучную истины Ленор давно уже воспринимал, как данность…

Способов установить сенсоры было два.

Первый – через шлюзовой отсек, наподобие того, какой бывает на каждой подводной лодке, и второй – вручную. При первом варианте выброшенный из «ската» модуль просто ложился на дно и легко мог быть обнаружен (например, сканированием дна высокочувствительными радарами-трайлерами, созданными специально для обнаружения именно такой суперкомпактной шпионской техники, а то и визуально, – боевыми пловцами). Лишь при ручном способе установки, чреватом всякими сюрпризами, достигалась максимальная скрытность установки буев.

Ленор после тягостного раздумья выбрал второй вариант.

Выход в воду на таких глубинах – большой риск для водолаза. Современные биотехнологии позволяли людям безболезненно погружаться очень глубоко, на километры и километры от поверхности Океана, однако…

Море всегда остается морем, а человек – лишь человеком..... Риск погибнуть в Океане – случайно, при неблагоприятном стечении обстоятельств – существует всегда…

– Выравниваем давление!

Напарник Ленора тяжело вздохнул; он лучше других понимал, что именно означает эта команда. Давление в субмарине будет подниматься до тех пор, пока не сравняется с забортным. Только тогда откроется нижний люк, и боевой пловец сможет выйти в Океан.

Командир взглянул на бортовой сканер – ему почудилось некое движение на самой границе чувствительности бортового локатора…

Нет, ничего..... Все пока – «штатно». И впрямь – почудилось.

«У тех, кто погиб здесь до нас, тоже все было штатно», – неожиданно вспомнил Ленор....

....Первым делом следовало установить «мамку» – наиболее мощный информационно-вычислительный и передающий блок. В «мамке» накапливалась информация, поступавшая от модулей-сенсоров; здесь она обрабатывалась, отсюда по защищенному узконаправленному каналу передавалась на базу.

Именно поэтому её нужно было маскировать надежнее всего. Если противник обнаружит «мамку», он имеет отнюдь не призрачные шансы найти и сам ПРК, скрытый от алчущих и жадных имперских глаз на многокилометровой глубине.

А это чревато для «дома» о-очень большими неприятностями!

Ленор в очередной раз привычно проверил герметичность своего костюма, кивнул напарнику: мол, я готов, подтянул к «окну» – открытому люку в брюхе «ската», – тяжелую тушу «мамки»…

…Когда бочонок с оборудованием, ставший в воде почти невесомым и потому укрепленный для надежности сразу двумя якорями, занял свое место на дне между парой крупных камней, Ленор вернулся за первой связкой буев.

– Как обстановка? – спросил он, в упор взглянув на подчиненного.

– Пока – «штат». Но…

– Что – но?

– На границе чувствительности фиксируются какие-то движущиеся объекты.

– В какой стороне? Какого приблизительно размера?

– О размерах судить сложно. Может, стая рыб, может, большой кракен или осьминог. Направление… Юго-запад.

Это было именно то направление, в котором двигались погибшие субмарины, и именно по этой линии Ленору надлежало установить цепочку сенсоров.

«Дело дрянь, – подумал он. – Дальше в “манте” двигаться нельзя. Слишком большой, заметный… Нет, будем действовать по-другому. Не так, как другие ребята».

– Слушай приказ! Выключить «мамку» и буи, прекратить передачу данных на базу в режиме реального времени! «Манту» – на дно! Отдать носовой якорь!

– Командир, ты думаешь, что не вернешься?

– Отставить! Я вернусь! Твоя задача – обеспечить максимальную скрытность лодки! Отключить источники шума, вообще – обесточить внутреннее оборудование.

– Все?

– Да, все! Выключи бортовой вычислитель и сканер, выключи освещение. И еще… Старайся поменьше двигаться по кораблю. Заляг как тогда, в засаде, помнишь? Дыши пореже и потише. Со мной не разговаривай....

– Когда ты вернешься?

– Не отвлекайся.... Перед тем, как опустишься на дно, выброси в «окно» все пять связок буев. Не забудь привязать к ним какой-нибудь груз. Только не металл. Лучший вариант – камень…

…«Авоська» с сенсорами движения не затрудняла.

Наверное, потому, что двигался Ленор очень медленно, осторожно, ежеминутно осматривая пространство впереди себя, позади и по бокам.

Пока все было спокойно.

Только однажды слабое встречное течение принесло часть головы большой рыбины, кем-то или чем-то перекушенной. Срез был свежий, и Ленор утроил бдительность.

Он поставил первый буй, замаскировал его камнями, потом – второй. Потом третий и четвертый… Ничего нового в обстановке не появлялось.

Пятый буй. Достигнута граница чувствительности локатора «манты», к тому же – выключенного в настоящее время. Ленор воткнул штырь сенсора в дно, огляделся,.... Ничего не заметил в кромешной тьме; на ощупь двинулся дальше…

Ничего.

Используя только компас, он переместился еще на пятьдесят-шестьдесят метров; ощутил внезапный ток воды. Впереди было движение. Что-то ворочалось на дне – прямо по курсу; что-то сильное, быстрое и, несомненно, опасное…

Боец достиг «точки принятия решения».

В любом деле, где есть риск, где возможности твои ограничены, а техника твоя несовершенна, наступает момент, когда от твоего и только от твоего выбора зависит, чем дело закончится. Когда единственным оружием остаются твой опыт и твоя интуиция. Иначе говоря, такая «точка» знакома каждому, кто хоть раз ходил на задание…

Ленор замер.....

Медленно опустился на дно.

Ситуация была не столь простой, как могло показаться.

Да, опасность более чем реальна, и это достаточный повод, чтобы свернуть операцию. Однако, во-первых, до сих пор не добыто ни капли информации, способной пролить свет на причину исчезновения двух не самых плохих экипажей вместе с их субмаринами. Во-вторых, не факт, что к этому имеет отношение тот невидимый пока объект, который находится впереди.

Наконец, в третьих. Да, часть буев выставлена, включая «мамку», то есть задание, пусть и не полностью, выполнено. Но их количества явно не хватит для сбора достоверных сведений о том, что здесь, собственно, происходит. Повернуть назад – значит уйти ни с чем.

Нулевой результат.

А это, как ни крути, в условиях военного времени – практически то же самое, что и измена.

Получается, нужно двигаться дальше.

Решение далось командиру непросто. Но, коль уж оно принято…

Ленор шевельнул ластами и, едва не касаясь животом дна, проплыл вперед. Воткнул в дно штырь с буем. Заложил камнями…

Сверился по компасу с курсом, проплыл еще, снова воткнул штырь. Замер, осматриваясь и вслушиваясь..... Потянулся к камням....

Окружающая чернь не позволяла понять, что творилось вокруг, но она же надежно прикрывала разведчика от чужих глаз.

Ленор своим телом все время чувствовал постороннее движение – слева о себя, справа, спереди, сзади.....

Опытный воин, Ленор для выполнения задачи не случайно выбрал ложбину, тянувшуюся по дну и похожую на русло несуществующей реки. Возможно, когда-то здесь произошел разлом, потом трещину затянуло илом. Нельзя было так же исключить, что это и есть русло бывшей реки – если допустить, что давным-давно здесь была суша, невесть по каким-то причинам опустившаяся на дно Океана…

Закончилась первая десятка буев. Пришло время возвращаться за следующей «авоськой»,

«Госпожа Фортуна сегодня ко мне явно благосклонна, – мысленно усмехнулся Ленор. – Впрочем, почему “госпожа”? Правильнее говорить “товарищ”. Товарищ Фортуна…»

Глава четвертая. Слово морского командира

....Душевая с утра так и не открылась.

В обычном случае здесь работала бы целая группа «спецов». Но опасность огласки, а также исключительность ситуации не позволили подключить к делу весь имеющийся аппарат.

В душевой были трое.

– Я тебя спрашиваю, в какой кабинке мылся тот мальчишка?

Коренастый широкоплечий мужчина с коротким ежиком седых волос уставился на командира отделения. Снизу вверх. Литые покатые плечи " с головой" выдавали в нем бывшего борца....

Мускулистый бугай-комод, стоявший перед ним на вытяжку, похоже, от страха полностью утратил дар речи: издавал невразумительное мычание – вместо ясных ответов на простые вопросы.

– Да не трясись ты, урод, смотреть противно!

Комод наконец сообразил, что говорить в данном случае не обязательно, достаточно показать пальцем. Он махнул рукой в сторону смесителя – третьего с краю.

– Как гаденышь выглядел?

– Это… как бы…

– Тебе помочь? – участливо спросил шеф. – Позвать дознавателя? Можно.....

Собеседник посерел и выдавил:

– Ро… Рост – вот такой. Сам худющий…

– Особые приметы?

– Отс-с-су…

– Не слышу!

– Отсутствуют.

– И что? Это всё?

Комод часто-часто закивал.

– Урод…

Начальник пригладил широкой ладонью жесткий ершик волос на затылке и отошел в сторону. Командир отделения сглотнул слюну, прерывисто вздохнул…

Так крупно ему не повезло первый раз в жизни.

По закону подлости убитый им вчера боец оказался сыном родной сестры шефа. То бишь его единокровным племянником.

К сожалению, комод узнал об этом слишком поздно – только сегодня, когда его вызвали в штаб для дачи объяснений по вчерашнему инциденту. Вот там-то, за письменным столом, он и узнал, кому имел неосторожность свернуть шею.

Для убийцы это могло означать только одно наказание – смерть.

Комод отлично понимал – пощады не будет. И неважно, кто был зачинщиком драки; неважно, что погибнуть мог любой из её участников. Ему лучше, чем кому-либо другому, было известно, как жестко наказывает шеф "обделавшихся" подчиненных. Единственное, что отсрочивало немедленную расправу – то обстоятельство, что виновник инцидента собственными глазами видел и, соответственно, мог опознать беспризорника, похитившего секретный контейнер из «магистрали».

Мальчишку следовало найти как можно быстрее....

Иначе вся глубоководная база рисковала в любое мгновение превратиться в пыль.... И пока контейнер не найден, человек, убивший родного племянника шефа, может живым и здоровым разгуливать по ПРК....

Такой расклад....

В своей временной незаменимости комод увидел шанс пожить хоть сколько-то еще…

– Тэк-тэк-тэк… – задумчиво бормотал человек с седым ершиком, прохаживаясь вдоль душевых кабинок. – Кто мылся в душевой после вас?

Командир отделения прокашлялся.

– Никто....

– А ведь это хорошо! Хорошо! – неизвестно чему обрадовался шеф. – Чего стоите, как приклеенные? Обыскать душевую! – он сунулся в кабинку, на которую указал комод, и поднял что-то с пола. – Например, вот это – что?

– Обмылок, товарищ командир, – подсказал ближайший к нему боец, новый напарник командира отделения.

– Да вижу, что не кусок говна. Вот эти две волосинки – чьи?

Боец смотрел оловянными глазами.

– Не могу знать!

– Еще один дурак на мою голову… Где вас таких выращивают? Не можешь знать – так беги к тому, кто знать – может. Быстро в лабораторию! Хотя, постой… – он поманил пальцем комода. – Ко мне, любезный!

От этого слова подчиненного передернуло. Шеф вставлял в свою речь подобные старорежимные древности лишь в исключительны случаях, например, когда допрашивал какого-нибудь имперца, самолично укорачивая его при помощи специальных инструментов…

Комод торопливо подошел.

– Какой масти был твой подросток?

– Виноват?!

– Какого цвета у него волосы, кретин?!

– Мокрые они были… товарищ командир.

– А поточнее?

– Русые.

– Какой длины?

Боец молча развел в стороны большой и указательный пальцы.

– А скажи мне, любезный, могут вот эти волосы принадлежать нашему парню? – шеф сунул ему обмылок под нос.

Комод задумался.

Утвердительный ответ не гарантировал облегчения его участи. Волосы могли оказаться чьими угодно, и тогда поиски пошли бы по неверному пути. Однако и отрицательный ответ мог увести расследование в сторону – если волосы и правда остались от того щенка.

Солдат решил не хитрить.

– Не знаю! – вынужден был признать он. – По цвету и по длине подходят, но гарантировать я ничего не могу.

– Мудро сказал, – покивал начальник. – Осторожно, предусмотрительно… «Да и нет не говорите…» Ты бы такую предусмотрительность, гнида, вчера проявлял, когда товарища своего ломал!

– Да я, товарищ командир…

– Хватит сопли жевать, марш в лабораторию! Волосы – на генетическую экспертизу. И передайте там, чтоб пошевеливались!

– Меньше, чем за сутки, они не управятся.

– Скажешь, даю двенадцать часов. Идентификацию пусть проводят по всему банку образцов, включая пленных и пропавших без вести.

«Комод» и его новый напарник понеслись в исследовательский блок. Старший, как большую драгоценность, сжимал в кулаке пластиковый пакетик с кусочком мыла внутри; младший не претендовал на такую честь.

Оба молчали…

Заведующий исследовательским блоком позвонил кому-то. Убедившись, что требование двух крепких молодых людей исходит от их непосредственного руководства, он отдал распоряжение своим подчиненным. И высоколобые "красные учёные" принялись за дело…

Пара волосков была извлечена, тщательно промыта и высушена.

Затем генетический материал поступил в обработку. Уже под утро, предельно уставшие, ученые выдали результат.

Оба волоса принадлежали подростку – европеоиду двенадцати-тринадцати лет. Информация на него в ДНК-библиотеке базы отсутствовала, что означало – ребёнок не является продуктом проекта "Генезис", экспроприированного повстанцами у имперцев, его яйцеклетка зародилась в живой женщине....

Компьютерное моделирование онтогенеза (индивидуального развития) позволило сделать предположения о нынешних фенотипических признаках объекта: рост, вес, цвет глаз, возможные заболевания…

Впрочем, все эти данные оказались не нужны.

Решил задачу сравнительный анализ ДНК....

Среди обитателей базы почти сразу нашлись биологические родители "объекта". Предчувствие не обмануло начальника «жандармов», приказавшего перетрясти весь "банк" доступных образцов. Эти люди, как выяснилось, вот уже шесть месяцев числились пропавшими без вести.

Дело было за малым: поднять их досье…

Ещё петух не прокукарекал, как выражались в старину, а гончие псы уже взяли настоящий след. Стало известно, где семья мальчика проживала, а именно – в секторе элитного жилья. Блок-секция номер семь.

Изображений малолетнего преступника в досье не было, если не считать фотографий во младенчестве, – и обстоятельство это весьма порадовало некоего невезучего «спеца».

«Поживем еще», – подумал комод.

…Ленор вернулся на базу в хорошем расположении духа. Удалось выполнить сложнейшее задание и остаться в живых – несмотря на попытку диверсии, несмотря на то, что пришлось добрый десяток километров проползти на брюхе под носом у каких-то крупных морских животных (или что там у них вместо носа).

К сожалению ли, к счастью ли, он так и не разглядел в придонной мути, что же всё-таки за твари оккупировали столь ценный участок океанского дна. Но в том, что это хищники, Ленор не сомневался. Во-первых, на подобную мысль наталкивала пропажа в этом районе двух субмарин. Во-вторых, аномально большое количество планктона и, следовательно, обилие рыбы не могло не приманить хищников покрупнее – ну, скажем, акул… или кракенов…

«Если кракен – это будет проблема, – рассеянно думал подводник, отогреваясь под теплыми струями воды. – Местные кракены необычайно умны. С кракеном придется повозиться…»

Ему, к счастью, не довелось еще близко познакомиться с кем-нибудь из этих многоруких и многоногих "товарищей", да он и не рвался. Судя по фрагментам щупалец, которые изредка выносило штормами на берег возле их с дедом деревни, объятия кракена не сулили попавшему в них ничего хорошего…

…Он с сожалением перекрыл воду; сунул голову под сушилку.... Наскоро подсушив короткий ёршик русых волос, он лихо выскользнул из душевой и немедленно нырнул в постель, где его ждала Вилена, разгоряченная долгим ожиданием....

…Слово свое Ленор держать привык. Обещал подарить женщине первую ночь после возвращения? Значит, никаких ссылок на усталость! Вдобавок адреналин, подстегивавший организм во время задания, настойчиво требовал выхода…

Постель, правда, штормило недолго, но очень, очень бурно.....

…Тоненько запищал коммуникатор.

Ленор открыл глаза. В каюте было прохладно, темно и тихо. Он похлопал ладонью по кровати рядом с собой.

Пусто.

«Ушла! – обрадовался он. – Понимает, что лишний раз афишировать наши отношения не стоит»!

Он нажал на кнопку ответа; экран видеофона засветился.

Вызывал командир базы.

– Я там тебя ни от чего не отвлекаю?

– Никак нет, товарищ комбаз.

– Вот и хорошо, вот и славненько. Собирайся и лети ко мне в рубку. Есть первые результаты твоей вчерашней вылазки. Крайне интересные, я тебе скажу, результаты! Разочарован не будешь, гарантирую.

Ленор с сомнением посмотрел на часы и уточнил:

– Когда прибыть?

– Немедленно! Разрешаю не бриться!

Некоторое время спецназовец ходил по кубрику, размышляя, чем на самом деле мог быть вызван столь ранний вызов. Ничего криминального за собой так и не нашел (если, разумеется, не считать криминалом служебный роман с подчиненной).

– Ладно, разберемся на месте! – пробормотал он и принялся одеваться.

Спустя пару минут он уже закрывал за собой дверь своей командирской каюты…

Чтобы побыстрее проснуться и чуток разогнать кровь, Ленор решил пробежаться по тесным коридорам базы, благо ни солдат, ни обслуги в это время на палубах почти не было.

– О, как быстро! – удивился командир базы. – Смотрю, ты даже вспотел. Бежал, что ли?

– Летел! Согласно приказа!

– Веселишься? Орден за шустрость не дам, не надейся. Но чем поощрить, подумаю, – он по-отечески похлопал подчиненного по плечу. – Честно говоря, не ожидал, что ты рискнешь проникнуть так далеко. Можно сказать, дошел до самой сердцевины «черной дыры»…

Комбаз отвлекся, чтобы вывести на монитор обработанные результаты сканирования, переданные «мамкой» в центральный вычислитель базы.

– И что же интересного в сердцевине?

– А ты не спеши, – усмехнулся комбаз, как бы невзначай закрывая экран своим плотным телом. – Суетишься, как прыщавый юноша на первой случке, – он повернулся к подчиненному. – Хочу проверить, что тебе подсказывает интуиция.

– Интуиция? Да ничего не подсказывает. Разве что – отдохнуть бы еще не помешало. Часиков этак шесть.

– Отдохнуть?! – оскорбился начальник. – А что ты, спрашивается, всю ночь делал?

– Виноват, мне показалось, ночь еще не кончилась.

– Показалось ему… Я, старик, по двадцать часов на ногах! И ничего, не падаю! А вы молодые… тьфу! Да я в ваши годы…

Пошло-поехало. Высокопоставленный чиновник, в один миг превратившись в заурядного пожилого брюзгу, словно забыл, зачем вызвал офицера-спецназовца.

Ленор мысленно застонал. «Я в ваши годы…» Знакомая, десятки раз слышанная песня, фальшивая от начала до конца…

Ходили слухи, что Ким Зверев, комсомольский активист и общественник – из гражданских. Что он изначально сделал ставку на движение вверх по партийной линии. Что никогда не служил в действующих частях, не участвовал в разведывательных или диверсионных операциях, стрелял – разве что в тире… Якобы был обычным "кабинетным воякой" и вполне мог не понимать, насколько сложно работать в море десять часов кряду.

Самые сложные испытания комбаза, судя по слухам, приходились на регулярные коллективные попойки, кои "красные" лидеры, согласно устоявшимся в веках традициям, регулярно проводили – по поводу и – без.

Совместным принятием "на грудь" горячительных напитков – от чистого медицинского спирта до банальной "зеленки" – коммунистическое начальство отмечало всё – от рядового партийного собрания, до традиционных праздников коммунистического подполья – как новых, так и старых, сохранившихся ещё со времен прежней Родины.

В руководстве повстанцев – строителей нового коммунизма – пили все. У коммунистов Эриданского Союза хорошим тоном считалось напиться "до чёртиков" – до бессознательного состояния; навалить в брюки, обоссаться, словно младенцу.... Те, кто по каким-либо причинам отлынивал от еженедельной "маёвки" немедленно попадали на карандаш новым строителям коммунизма, как люди скрытные, ненадёжные, которые боятся сболтнуть что-нибудь лишне, за которое, как известно, по головке не погладят....

Особо следили за тем, чтобы "маёвки" регулярно посещали молодые женщины и девушки. С ними красные командиры проводили регулярные "собеседования", заключавшиеся в обычном сексуальном принуждении обличённых властью товарищей – менее обличенных....

Из-за постоянных пьянок и разврата руководители повстанцев имели присущие только им чёткие отличительные признаки – отёчное, синюшное лицо, характерные, налитые похотью глаза..... Красный "коммунистический" нос, изуродованный вздувшимися алкогольными венами.... От регулярных и практически официальных застолий освобождались только те, кто служил в подводном и воздушном флотах....

Ленор – опытный воин – усилием воли подавил в себе протест. …Раздражение, поднятое усталостью, как тесто хорошими дрожжами, едва не выплеснулось наружу.... С каменным лицом он выслушал "дежурное" нравоучение своего непосредственного и единственного начальника.

Лишь закончив словесную порку, командир базы с чувством глубокого удовлетворения сдвинулся в сторону, давая «кракену» возможность увидеть монитор.

А в «черной дыре» действительно происходило что-то необычное.

Аппаратура, установленная на буях, была сконструирована таким образом, чтобы, прежде всего, регистрировать постороннее движение. И еще она могла – приблизительно, конечно, – оценивать размеры объектов, проплывавших вблизи буев…

…Размеры этих тварей были чудовищны. И двигались они поразительно быстро. Но самое неприятное – их было много.

Невероятно много.

– Вот это сборище! – произнес Ленор с восхищением. – Сколько же их здесь?!

– По самым скромным подсчетам – тысячи.

– И что, все таких габаритов? Да каждый из них больше моего «Ската» в несколько раз!

– Ничего, справимся. Это уникальное местечко мы никому не отдадим.

– Подождите… А что с животными? Я бы не стал приуменьшать опасность…

– «С животными!» – комбаз хохотнул. – Это ты хорошо сказал – с животными!

– Но их численность, их размеры в сочетании со скоростью… Кроме того, мы ничего о них не знаем, даже паршивенького изображения не имеем.

– Расслабься, боец! Ты свое дело сделал, все дальнейшее – не в твоей компетенции! И вообще, нет таких крепостей, которые не взяло бы Сопротивление.

– Виноват, но я там был. Разрешите откровенно?

– Валяй....

– Любые наши подводные аппараты против этой силы – игрушки. Что и показала участь тех, кто плавал туда до меня. Да и я вернулся только потому, что мне повезло. Мое мнение: прежде чем лезть в этот район, нужно сто раз подумать.

– У нас есть кому подумать, солдат. Или ты считаешь себя умнее наших вождей, которые ставят задачи и следят за их выполнением? – Он взглянул на свое отражение в стекле перегородки, отделяющей одну часть рубки от другой, и шаловливо подмигнул сам себе. – Я тебе вот что скажу, воин.... Как бы ты ни относился к людям, облеченным властью, они таки сидят выше тебя и видят дальше. Поэтому то, что может показаться тебе глупостью или даже преступлением, на деле исполнено глубокого смысла и недоступной твоему понимаю целесообразности…

Ленор стиснул зубы, уговаривая себя не сорваться. Похоже, началась еще одна лекция – на этот раз об исключительной роли руководящих органов партии в борьбе повстанцев за галактическую справедливость.

Как вдруг…

Дверь в рубку с грохотом распахнулась и в неё – не вошли, нет; ввалились – три крупных мужчины, одного из которых Ленор узнал сразу. Это был тот самый быкообразный «спец», которого Феликс подговорил в свое время выйти на спарринг против командира «осьминогов». Громила тащил за собой… беспризорника, предупредившего Ленора о поврежденных винтах! Ноги мальчишки волочились по полу: похоже, он был без сознания.

Кулаки подводника непроизвольно сжались.

Командир базы, мгновенно забыв о начатом было воспитательном монологе, осведомился – с жесткостью, которую от него трудно было ожидать:

– Что за спектакль?! Перепутали свои казематы со штабным блоком?

Ответил плотный крепыш с коротким ершиком седых волос.

– Не шуми, Ким Иваныч, не до реверансов. Дело безотлагательное.

– Раскрыли очередной мятеж?

– Мятеж никуда от нас не денется. А пока поймали выродка, – он показал на подростка, – который два дня назад похитил контейнер с ДЦУ.

– ЧТО?! – страшным голосом завопил комбаз. – Вы ДО СИХ ПОР не нашли датчик?! И чем вы, нахрен, занимались? Баб крыли? – Он мимолетно глянул в сторону Ленора. Видимо, амурные подвиги спецназовца и подсказали ему язвительный вопрос.

– Никак нет! – парировал седовласый. – По части баб – это к нашим коллегам! – он легонько поклонился командиру «кракенов», показывая, что ему отлично известно все, что твориться в ПРК. – Мы – работаем! Датчика у нас и вправду нет – пока. Зато есть гаденышь, который украл его из трубы.

– Какой трубы?

– Вентиляционной, товарищ комбаз! Однако суть дела не в этом. Поскольку виновный в совершении преступления первой степени, а проще говоря – государственной измене, – подросток, не достигший четырнадцати лет, то санкцию на его допрос по форме номер один может дать только руководитель объекта, на которой совершено это преступление. То есть ты, Ким… вернее, Вы, товарищ командир базы.

– Я?!

– Точно так. И только вы можете дать разрешение на его казнь.

– Казнь?!

– Другой кары не предусмотрено. Вы не хуже меня знаете, что такое – имперский датчик целеуказания. Это стопроцентная гарантия уничтожения нашей базы.

– Только не надо меня агитировать! Чем убивать, спроси его сначала, куда он дел этот чертов ДЦП?

– Не ДЦП, а ДЦУ.... Мы бы спросили, да комод слегка перестарался при задержании.

«Спец», не дававший пленному упасть на пол, смущенно потупился. Мальчик висел в его руках – мешок мешком. «Ага, так ты у нас комод? – подумал Ленор. – Позоришь должность, животное…»

– Может, подождать, пока он очухается? – сказал командир базы. – Я не вижу причин…

– Причина одна – нет времени! – шеф «жандармов» приблизил свое лицо к лицу хозяина рубки – вплотную. – Ты, Ким Иваныч, не хуже меня знаешь, что будет, если таймер сработает и датчик активируется. И поэтому ты, любезнейший, дашь мне санкцию на применение допроса первой степени! Сию же минуту!

Они были похожи, как братья, эти два карьериста-ветерана. Они стояли друг против друга, меряясь взглядами, полными ненависти.

– Что все это значит? – прошипел комбаз.

– Это значит, что мальчишка со страху проглотил датчик, пока ломали дверь. Мы вскроем тело, изымем шпионскую аппаратуру… а дальше – по инструкции. Или ты против?

– Точно проглотил? С трудом себе это представляю....

– Других объяснений нет!

– Вы бы хоть рентген сделали, умники! А то если датчика не найдете, у кого спросите?

– ДЦУ отреагирует на рентгеновское излучение взрывом, умник! – закричал «жандарм». – Ба-альшущим взрывом! У нас нет выхода, Ким!

Командир базы скривился:

– Тьфу, мясники…

– Идет война.... На войне бывают потери и среди мирного населения… Хотя, что я вас агитирую, товарищ командир? Вы же запретили себя агитировать.

– Лес рубят, щепки летят? – громко спросил Ленор.

– А это кто такой, чтобы голос подавать? – мгновенно ощетинился шеф «спецов».

– Это?..... Он здесь по моему приказу… – комбаз развернулся к Ленору. – Можешь быть свободен! Отдыхай....

В девять ноль-ноль представишь письменный отчет об операции!

Ленор глянул на часы. Времени для сна начальство ему не оставило… Он не двинулся с места.

– Я знаком с этим ребенком, Сегодня утром он спас мне жизнь. Я точно знаю, что он не предатель.

– Кстати! – неожиданно оживился руководитель подводного «дома». – Кто он вообще такой, этот ваш малолетний шпион?

– Его отец – ведущий буровик базы, Ревлен Стальнов. Мать – Марлена Октябрева, специалист по автоматизированным системам управления.

У Ленора по спине прошел холодок.... Марленой звали соседскую девочку – его первую подростковую любовь.

– Ну, так допросите этого буровика! Он-то, надеюсь, взрослый, и моя санкция не требуется? – командир базы победно улыбнулся.

– Родители мальчика погибли во время обвала. Полгода назад. Он сирота. Согласно Положения, вы, товарищ комбазы, – его опекун…

– Я, смею надеяться, знаю Положение не хуже тебя. Почему мне не доложили, что подросток живет один?

– Стечение обстоятельств. Авария произошла в тот день, когда буровиков меняли военные. Соответственно, меняли программное обеспечение. Система неожиданно рухнула. Все гражданские данные были утрачены.

– И как же он жил?

– Как видим, неплохо. Может, подкармливал кто… Даже предательство успел совершить.

– Никто его не подкармливал, – вновь вступил в разговор Ленор. – Я сам видел, как он крал еду у пленных.

– Ты еще здесь? – спохватился комбаз. – Я же приказал, твою мать, отправляться в каюту! – он раздраженно махнул рукой в сторону выхода. – Так, ситуация понятна. Коль мальчишка сирота, а я – его опекун… Ну, что ж… С государственной изменой не шутят… Я вынужден дать согласие на допрос по всей форме....

– Успокойся, его все равно никто не хватится, – усмехнулся шеф «спецов» и кивнул своему подчиненному, – Приступай!

Комод довольно оскалился, бросил безвольное тело парнишки на пол, вынул нож из ножен…

…Что было дальше, Ленор вспомнил не сразу, лишь спустя какое-то время. Ощущение было такое, что сознание затопила волна огня....

Когда спала кровавая пелена, когда окружающий мир вернулся – в красках, с запахами и звуками, – он обнаружил себя стоящим над четырьмя трупами: командира базы, его зама по безопасности, комода и еще одного «спеца», охранявшего вход в рубку.

Ножа комода был у него в руке. Лезвие окровавлено. Кровь была и на руках «кракена»....

…Ленор взглянул на хронометр. Он выпал из реальности секунд на пятнадцать, не больше, значит, вся схватка заняла семь-восемь секунд.

Раскаяния не было.

Спецназовец присел около мальчишки. Тот, к счастью, дышал. Ленор метнулся к раковине, вымыл руки. Затем – к аптечке. Нашел нашатырь и марлевые салфетки, помазал бедолаге виски, а одну из салфеток, смоченную в нашатыре, сунул ему под нос.

Молот вздрогнул, застонал и зашевелился.

Открыл глаза, невидяще посмотрел на своего спасителя. Постепенно начал что-то соображать…

– Дядя смертник! Вы тоже с ними? – в ужасе прошептал мальчик, пытаясь приподнять голову. Это давалось ему с большим трудом.

– Нет, малыш, я не с ними, а с тобой. Мечтал сказать тебе спасибо. Насчет винтов ты был прав, а я чуть не сглупил....

– Мне приснился сон…

– Ладно, ладно, потом расскажешь… Давай попробуем встать.

При помощи Ленора, опираясь руками о пол, подросток сел («Осторожно, не торопись…»). Повернул голову… и тут увидел.

Четыре тела, застывших в нелепых позах.

Лужица крови…

В его глазах засветился страх.

– Вы их убили, потому что они не сказали вам, где та штучка?

– Какая штучка?

– Ну, та, которую я нашел в «магистрали».

– Мне показалось, они и сами не знали, где твоя штучка. Потому что хотели выпотрошить тебя, как цыпленка.

– Не нашли, что ли?

– Похоже на то.

– А меня вы тоже убьете?

– А надо?

Ленор состроил зверскую рожу. Губы мальчика дрогнули, словно он хотел улыбнулся – и передумал в последний момент.

– Правда не убьете?

– Только если ты не будешь меня дразнить или щекотать.

– Поклянитесь!

– Даю слово морского офицера. Чтоб мне вода в скафандр попала!

– Тогда пойдемте!

– Куда?

– «Посылка» у меня дома, за кроватью.

– Как же тогда они – эти – не нашли?

– Я ее в трубу засунул.

– А почему ты называешь эту штуку посылкой?

– Так её называли те… ну, те, другие.

– Другие?

– Которые говорили не по-нашему. Им потом разрезали животы…

Молот принялся вставать.

– Подожди, – остановил его Ленор. – Голова кружится?

– Немного.

– Тошнит?

– Мутит слегка.

– Дышать не больно? Рези при вдохе нет?

– Вроде нет.

– Держись за меня…

Они не преодолели и половины пути к сектору элитного жилья, когда включили сигнал тревоги. Завыла сирена, загорелись видеоэкраны во всех общественных местах.

– Внимание! – заговорило радио голосом… командира базы. – Среди нас предатели и диверсанты! Совершено тяжкое государственное преступление! Всем, кто меня видит или слышит немедленно предпринять меры к задержанию, а при сопротивлении – к уничтожению офицера специальных войск Ленора и подростка по имени Молот. Фото преступников – на экранах. Бдительность и беспощадность, товарищи! Враг в доме!

– Во, влипли! – Молот растерянно посмотрел на офицера. – Что делать?

– А что тут сделаешь? Валить надо!

– Как?

– На лодке, как. Или отсюда ходит поезд?

Шутка про поезд Молоту показалась удачной, он засмеялся – впервые за несколько месяцев.

– Только давай всё-таки захватим с собой твою хитрую штучку.

– Давайте....

…Контейнер был похож на шкатулку – черного матового цвета, – и нашелся он там, куда затолкал его беспризорник. Ленор попросил у хозяина квартиры сумку, бросил имперскую посылочку внутрь, следом затолкал несколько первых попавшихся рубашек и брюк из мальчишечьего гардероба.

– А это зачем, дядя диверсант?

– Тебе надо что-то носить? Надо!

– Мы что, не скоро вернемся?

– На флоте говорят: готовься к худшему… Все, бежим.... Плавать умеешь?

– Так… Немного…

– Зачем тогда вчера в воду сиганул? А если б потонул?

– Не, я знал – вы меня вытащите....

Беглецы выскользнули за дверь.

– Обычным путем нельзя, заметят, – негромко произнес Ленор, озираясь по сторонам. – У молодого поколения есть идеи? Ты здесь, наверное, всё излазил…

– Можно пройти к шлюзам через столовую.

– Каким образом?

– А у меня есть ключ, который все открывает! Вот! – Молот вынул из кармана волшебную карточку.

– Украл?

– Ну, если честно… То – да! Очень хотелось кушать....

– Да я ж не против! Давай сюда «магнитку»!

В столовой было тихо и безлюдно. Мужчина и подросток, никем не замеченные, миновали череду помещений для приёма пищи, выбрались на площадку перед причалом «скатов».

– Далеко собрался, командир? – вопрос прозвучал буднично, совершенно обыденно.

Из коридора на площадку вышел Феликс.

– Сделай вид, что тебя это не касается, – посоветовал Ленор, не замедляя шага. При этом он быстро сунул руку в сумку.

– Никак нельзя! Приказ командира базы – задержать или раздавить гниду!

– Ты приказ-то видел? Или радио наслушался?

– А мне – поровну. Вот доставлю тебя командованию, пусть разбираются… Стоять, гнида! – В руке его словно ниоткуда появился револьвер. Шустрый тип. И стреляет отменно, – Ленор это знал. С двух десятков шагов попадет с закрытыми глазами – и по нему, и по мальчишке.

Пришлось остановиться.

– Эх, Феликс, надрать бы тебе задницу, да времени нет.

– Вынь руку из сумки. Только очень медленно.

– Не пукни сдуру! Смотри, вынимаю медленно… Какой для тебя сюрприз, да? – командир «кракенов» показал сопернику черную коробочку. – Знаешь, что это такое?

– ДЦУ?!

– Да.... В исправном состоянии. Мне достаточно нажать на кнопочку, на которой лежит мой пальчик, – и… ба-бах! Нет гниды с пареньком, ни в чем, кстати, не виноватых. Заодно нет и хваткого спецназовца, который в случае ареста командира занял бы его место. Ну что, я нажимаю?

Феликс соображал быстро. Дураки в спецназе не задерживались.... Он уже увидел, что живьем эта парочка не сдастся, потому что кто-то, а уж Ленор-то не мог не знать, какая "теплая" встреча ждет их в казематах службы безопасности. И оказаться сдуру в первой шеренге тех, кого они прихватят с собой в могилу, Феликсу никак не улыбалось.

– Ладно, командир.... Я тебя не видел, ты меня тоже. Думаю, еще встретимся. Тогда и поговорим.

– Да без вопросов, дружок, непременно поговорим, – усмехнулся Ленор.

С поднятым повыше датчиком, чтобы всем желающим было видно, он довел Молота до своей «манты».

– Мы на месте, малыш. Сейчас прыгнем в воду и поднырнем под лодку. Там в брюхе есть открытый люк. Справишься?

– Постараюсь. Вы же будете рядом?

Ленор взял его за руку:

– Прыгаем на счет «три». Раз, два, три…

....Уже после того, как они проникли в субмарину и лихорадочно переоделись, после того, как командир запустил двигатели и ждал, когда прогреется система, Молот решился спросить:

– Дядя смертник, а вы правда взорвали бы эту штуку?

– Нет, конечно. И вот еще что … Прекрати ты называть меня смертником, каждый раз вздрагиваю!

– А как к вам обращаться?

– Можно по имени – Ленор! Или, если больше нравится – товарищ командир!

– Что нам теперь делать… товарищ командир?

– Нам? Прятаться. Не позднее, чем через тридцать минут, за нами будет погоня. Во главе с тем дяденькой, с которым мы мило пообщались на пирсе. Нужно уйти как можно дальше от базы.

– А что потом?

– Потом мы запутаем следы....

– А потом?

– Если честно, пока не придумал. Но мы с тобой, юнга, обязательно придумаем. Ведь есть же кто-то, кто протащил на базу твой контейнер, так? Значит, нужно найти этого мерзавца. Враг – это он, а не мы.

"Скат" без помех преодолел длинную трубу шлюза, вышел в океан.

– А что такое ДЦУ? – спросил Молот.

– Датчик целеуказания. По нему наводится атомная глубинная бомба или торпеда большой мощности. Одного попадания хватит, чтобы стереть в пыль такую база, как наша.

– Я хотел посмотреть, что у него там внутри, – смущенно признался Молот. – Но передумал.

– Да уж, – Ленор нервно хохотнул. – Если б не передумал, было бы весело и шумно… Внутри там ничего особенного. Во-первых, там импульсный радиопередатчик дальней связи. Во-вторых, таймер..... Еще блок питания, он же –микробомба. Блок питания взрывается, если попытаться датчик уничтожить, например, бросить в утилизатор, а также в некоторых других случаях – при просвечивании рентгеном, при попытке вскрыть и тому подобное.

– Так его что, уничтожить нельзя?

– Если не хочешь вскипятить Океан и себя заодно – то нельзя. Но его можно использовать.

– Как?

– Появилась у меня одна мыслишка… Заодно и от погони оторвемся…

Молот, не спрашивая разрешения, залез в правое кресло – левое было занято.

– Дядя Ленор, а зачем здесь два кресла? Рулить по очереди?

– Не совсем. Место слева, где сижу я – специально для командира судна или корабля.

– Здорово! Это правило действует везде на флоте?

– Это правило действует не только на флоте, а повсюду, даже на самолетах. Конструкторы так располагают непарные органы управления, что ими удобнее было работать, если ты находишься слева. И если ты правша, конечно. Набор приборов для левого и правого пилотов тоже разный.

– Почему пилотов? Разве мы летим?

– «Манта», как и самолет, может перемещаться в трех измерениях – влево – вправо, вверх—вниз, вперед – назад. Может повернуться вокруг своей оси.... Чем не полет?

– Назад – это как?

– Хвостовой частью – вперёд! А вот так можем развернуться вокруг своей оси! – Ленор взял ручку управления резко вправо, лодка довольно сильно накренилась.....

Мальчик вцепился в подлокотники.

– Ну, вы даете! Так же перевернуться можно!

– Кстати, не пора ли нам пристегнуться? – произнёс Ленор, возвращая судно в горизонтальное положение. – Скоро здесь будет жарко… Смотри, как это делается..... -

Он вытянул из кресла ремни, крест-накрест перепоясался ими; проверил надежность фиксации механизмов крепления.

– Это просто, дружок! Вытяни вон тот ремень из правого плеча кресла. Отлично. В сиденье слева от тебя – углубление. Суй туда пряжку – до щелчка. Теперь то же самое проделай с левым ремнем… Очень хорошо!

– Я как революционер, перепоясанный пулеметными лентами! – с гордостью сообщил Молот.

– А что, похоже. Вырастешь – станешь, как Павка Корчагин… или.... Нет.... Как матрос Железняк.... Вот здесь, сбоку, еще один ремень, самый главный. Он фиксирует тело точно посредине. Его надо тоже пристегнуть… Вот и отлично. А теперь держись, юнга! Я тебя немножко покатаю!

Ленор двинул вперед рычаг управления тягой электромоторов, после чего резко подал вперед и вправо ручку управления субмариной…

И – завертелось!

Рукотворный "Скат" выписывал в толще океана «горки», «бочки», «мертвые петли», «иммельманы» и еще черт знает какие фигуры высшего подводного пилотажа....

Впрочем, продолжалось это недолго.

– А ты молодец, – одобрительно бросил Ленор, подмигнув позеленевшему подростку. – Морской болезнью явно не страдаешь. Даже не пикнул ни разу! Помню, я в первый раз так испугался…

…И – да! У нас с тобой, как я и предполагал, таки появились "попутчики". – Он коснулся одного из тумблеров, выводя на главный экран картинку с кормового сканера. – Видишь точку?

– Да! Похожа на муху!

– Боюсь, таких «насекомых» скоро будет несколько. Если они нас догонит – ох, и надерут же нам задницу….

– А разве вы не сильнее их? Вы же уложили четверых за минуту!

– Не четверых, а троих – командир базы остался жив. И не за минуту, а за семь секунд. Но сейчас нас с тобой преследуют лучшие бойцы флота, каждый из них точно так же смог бы победить четверых противников в замкнутом пространстве.

– А это сложнее, чем обычно?

– Это требует определенных навыков, очень специфичных.... А они вырабатываются только путем очень длительных и сложных тренировок. Направленных именно на получение навыков борьбы в замкнутых пространствах....

– Вы научите меня?

– Думаю, тебе сначала нужно все-таки подрасти.

– Я слабенький?

– Сила, слабость… Это мышечные характеристики. Имеют свой предел прочности кости, сухожилия, сосуды… Короче, некоторые виды специальной подготовки невозможно начать раньше двадцати лет. Что касается лично тебя… Ты довольно долго недоедал, даже голодал, как я вижу. Для начала тебя нужно просто подкормить, довести до обычного нормального состояния подростка твоего возраста. А уже потом думать о твоей подготовке.

– Ура!!!

– Погоди радоваться, речь пока идет об общеукрепляющих упражнениях. Единственное, что тебе можно делать хоть завтра – стрелять.

– Стрелять? – глаза беспризорника едва не выскочили из орбит от удивления.

– А почему нет? У тебя хорошее зрение?

– Нас проверяли. Я вижу все строки таблицы....

– Я это проверю, не сомневайся… Давай-ка вернемся к нашим делам, вояка! Слышимость под водой – очень хорошая. Так что все разговоры на какое-то время придется прекратить. И вообще, постарайся не производить никаких звуков, тем более – громких. Будем общаться жестами. Знаешь, что такое язык жестов?

– Нет....

– Ничего страшного. Я тебе сейчас покажу несколько самых простых движений… Подожди, что это?

На маленьком экранчике в углу лобового иллюминатора появилось изображение, что впереди – крупный объект. Причем, движущийся навстречу!

– Меж двух огней… – проворчал Ленор. – Вот непруха…

– Окружили? – заволновался Молот.

– Нет, это какое-то морское животное. И я подозреваю – не миролюбивое… А не спуститься ли нам поближе ко дну…

Ленор включил передние прожекторы, нашел углубление на дне океана. «Скат» тихо спланировал в это незамысловатое убежище.

– Теперь – полная тишина!

Ленор поочередно отключил наружное и внутреннее освещение, двигатель, бортовой вычислитель, систему регенерации.....

Субмарина погрузилась в почти абсолютный мрак.... Лишь за бронестеклом рубки едва различимо фосфоресцировал планктон, отдавая свой скудный свет окружающему мраку....

– А мы не задохнемся? – шепотом спросил Молот.

– Кислорода в рубке хватит на пять-шесть часов трем взрослым людям вроде меня, – так же шепотом ответил Ленор. – Нас – двое, а ты – не совсем взрослый. Если не будем двигаться… Думаю, часов на десять-двенадцать воздуха нам хватит.

– А потом?

– Надеюсь, к тому времени наши преследователи уберутся куда подальше.

– А если нет?

– Не гони волну, малыш. Будет вечер, будет и пища.

Причем здесь еда, слегка обидевшийся Молот решил не спрашивать. Да и не до того было...... Субмарина наверняка уже попала в радиус обнаружения вражеских сканеров…

– Господин адмирал! Разрешите доложить?

Средних лет мужчина в светло-сером мундире адмирала космических войск – высокий, поджарый, с тонкими чертами аристократического лица – никак не отреагировал на слова адъютанта, тихо вошедшего в рубку крейсера. Он стоял возле огромного – во всю стену – иллюминатора и молча смотрел вниз. Там, в трехстах километрах ниже орбиты, на которой сейчас находился боевой корабль Эриданской Империи, плескался Океан.

Где-то в его глубине, в темных узких расщелинах морского дна, все еще прятались шесть баз повстанцев....

Рассадники диверсий и коммунистической заразы…

…Меньше полугода назад он, глава космического флота, второй заместитель Адмирала Объединенного Флота Империи, был вызван «на ковер» к самому Императору, Александру VI. На аудиенции у августейшего лица, кроме командующего космической эскадрой, присутствовали его непосредственный начальник, адмирал Димитрий Нарышкин, а также начальник имперской контрразведки Георгий Морозов.

Если первый был потомственным дворянином, аристократом, то второй, выходец из простолюдинов, получивший дворянское звание за редкостное рвение по службе и ошеломляющие успехи, носил красноречивое прозвище «Опричник», против которого не возражал.

Судя по всему – оно ему даже нравилось....

Аудиенция была короткой.

Император явно недомогал, он с трудом сидел в глубоком мягком кресле; видно было, как ему тяжело.....

Высших офицеров Империи, стоявших навытяжку, присесть не пригласил, тем самым обозначив, что аудиенция долгой не будет.

– Вот что, господа, – сказал он. – Императорская фамилия в моем лице благодарит вас за службу Эриданской Империи. Ваши военные успехи впечатляют. Вы все в ближайшее время будете вознаграждены. Соответствующие бумаги я уже подписал. Однако пора доделать то, что мы начали двадцать лет назад. Я говорю, господа, о нашей борьбе с коммунистическими повстанцами и с теми, кто их поддерживает материальными и человеческими ресурсами.

Сопротивление Эриданского Союза нужно подавить в максимально короткие сроки! И не смотрите на меня так, господин имперский сыскарь! Наше дело – поставить вам задачу, а ваше – изыскать способ, как её решить. Да, господа.... Империя истощена длительной войной. Но и силы противника на исходе. Более не нужны крупномасштабные операции. Организуйте точечные удары по отдельным объектам. Когда, в конце концов, будут уничтожены их так называемые подводные дома?! Кому, как не вам, знать, что именно от них во все стороны Екатерины, и – не только! – тянутся щупальца коммунистических идей и марксистской пропаганды!

Сколько их всего?

– Восемь! – подал голос имперский сыскарь.

– Всего восемь?! Чтобы через год я не слышал ни о каких вражеских объектах в акватории моего Океана! Все! Можете идти!

…Две подводные базы повстанцев – ПРК – были уничтожены сравнительно легко. Агенты Опричника произвели заброс на ПРК сверхкомпактных датчиков наведения, позволяющих глубоководным торпедам без промаха бить в цель.

Но потом дело застопорилось....

Оставшиеся шесть баз повстанцы в спешном порядке передислоцировали в другие места Океана. Контингент жителей «подводных домов» также претерпел существенные изменения: теперь, вместо отзывчивых на шантаж или подкуп люмпен-пролетариев, базы наполнились воинскими подразделения Эриданского Союза, и внедриться в их ряды оказалось неизмеримо сложнее....

Но и Опричник не сидел, сложа руки.

Его службе удалось-таки заслать своего агента в одну из шести оставшихся баз. Датчик целеуказания им доставлен на объект будущей атаки (это адмирал знал точно), однако проходил день за днем, а сигнала, по которому можно было направить торпеды, все не поступало.

«Через неделю – мой доклад в штабе Объединенного Флота, – думал адмирал. – Если я не доложу о новых успехах, то не исключается вариант «мягкой отставки» – почетная пенсия и небольшое имение где-нибудь в оккупированной части Эридана. Это – в лучшем случае. А в худшем… В худшем – служба где-нибудь на Груманте…»

– Что у вас? – наконец, обернулся он к вошедшему адъютанту.

– Согласно агентурным данным, датчик потерян внутри базы. В ближайшее время должен сработать таймер…

– А что говорит на этот счет начальник имперской контрразведки?

– Он категорически против немедленной атаки. Там на базе остается его агент. Как он выразился – сверхценный. Говорит, жизнь этого человека должна быть сохранена в любом случае. Без подтверждения от агента, что он покинул опасную зону, уничтожение цели не может быть произведено.

– Все ясно. Вы свободны.

Адмирал вновь повернулся к иллюминатору. Вид серо-голубой бездны, раскинувшейся под ногами, его успокаивал.

«Сверхценный, говоришь, агент? – мысленно спросил он Опричника, своего всегдашнего оппонента. – Да уж, твой парень настолько умен, что даже умудрился посеять контейнер, содержащий ДЦУ. Почему-то не поставил машинку на боевой взвод. И где гарантия, что этот уникум не схвачен коммунистами, что он до сих пор жив? А ты предлагаешь ждать от него какого-то “подтверждения”…»

Вопросы множились, и ответы на них адмиралу не нравились.

«…В какую игру ты играешь, Опричник? Хочешь посадить меня на короткий поводок? Хочешь показать Императору, кто на самом деле управляет ситуацией?..»

Одно было предельно ясно: если он, командующий космическими войсками Империи, не в состоянии самостоятельно решать, где и когда атаковать противника имеющимися в его распоряжении средствами, то Император обязательно задумается: а зачем мне такой командующий"?

Адмирал легонько ударил ладонью о бронированное стекло....

"Скоро без высочайшего дозволения «имперского сыскаря» ни один порядочный офицер не то что не сможет принять ответственное решение – сходить в гальюн не сможет…

Пора прекращать эту порочную практику, когда жандармы указывают кадровым военным и потомственным дворянам, как и с кем следует воевать! В конце концов, для этого существует Главный Штаб…"

Адмирал вздохнул, оторвал взгляд от гипнотизирующей бездны под его ногами, прошелся по рубке..... Совершил несколько энергичных махов руками, – разминал мышцы; восстанавливал кровообращение. Хотя искусственная гравитация на крейсере была в половину земной, конечности быстро немели, а все тело костенело....

Сановный офицер остановился возле стола; еще раз пробежал глазами депешу, присланную ему начальником Главного штаба.

«Командующему Космическими войсками Эриданской Империи, адмиралу Объединенного Флота, – значилось в правом верхнем углу. – Восемнадцатого числа сего месяца Вам надлежит явиться в Штаб для доклада о ходе выполнения операции “Спрут”».

Восемнадцатого – это через неделю.

«Нужны результаты! Позарез нужны хоть какие-то успехи!» – подумал военачальник, наблюдая, как превращается бумага у него в руках привычно рассыпается в прах.....

Участь особо ценного агента Опричника была решена.

Глава пятая. Адмирал

Молот спал, и спал уже довольно долго.

В субмарине царила абсолютная тишина, не нарушаемая ничем, кроме дыхания его взрослого напарника....

Идеальные условия для того, чтобы расслабиться и всецело отдаться Богу сна – Морфею....

…Спал он неспокойно, дышал через рот: возможно, простудился во время вынужденного купания в ледяной воде и его нос заложило....

Ленор протянул руку, кончиками пальцев осторожно коснулся лба ребенка.

"Температура нормальная, – констатировал диверсант. – А легкую хворь мы выгоним мигом – вон, сколько всяких медикаментов в бортовом лазарете"!

Действительно, компактный лечебный центр – последнее достижение медицинской мысли повстанцев, – являлся настоящим чудом. Лекарственные препараты, коими лазарет был укомплектован, могли практически все; разве что мертвого из могилы не подняли бы. А в остальном… Полный перечень лекарственных средств (противовоспалительных, антивирусных, стимулирующих, анестетиков, противоядий и многих других) занимал несколько страниц мелкого шрифта.

У лазарета был только один минус – малая транспортабельность. Вес и размеры этой штуки были таковы, что для её перемещения требовалось либо транспортное средство, либо усилия нескольких бойцов, переквалифицировавшихся в грузчиков. Поэтому на разведывательно-диверсионной субмарине всегда применялся эрзац – вариант, ибо ни одно диверсионное подразделение не может позволить себе половину личного состава выделить на переноску этакой «аптечки» – весом в несколько центнеров.

Совсем другое дело – орбитальная станция, мощный драккар или полноценная субмарина…

«Прежде всего – угощу-ка я нашего юного героя витаминами»! – размышлял Ленор, тяжело вздыхая, поглядывая на обтянутую тонкой кожей выпирающую ключицу подростка, выглядывающую из ворота рубашки.

Он поднес к лицу руку с хронометром, прижал пальцем кнопочку подсветки.

«Восемь часов лежим! Пора бы уже нашим друзьям по спецназу убраться к себе на базу. Кислорода у них, ясное дело, хватит не на одни сутки. Но если они действуют в соответствии с инструкцией, то сейчас – самое время выходить на обратный курс.

Ждать недолго, – успокоил себя Ленор. – Пусть мальчишка спокойно поспит. Ночь провёл на ногах, да еще такой стресс… Когда он проснется, надо будет спросить – как выглядела его мама и где она жила до замужества. До чего же он на Марлену похож! Хотя… Каких только совпадений не бывает…"

Он вновь повернулся лицом к переднему – самому большому – иллюминатору. Овальное "окно в мир" выполняло, как минимум, две функции. Первая очевидна – сквозь него экипаж наблюдал за всем, что находится впереди по курсу лодки. Но, кроме этого, бронированное стекло использовалось, как экранная панель для вывода информации с бортового вычислителя. Если в полной или частичной тьме оно служило экраном монитора все целиком, то во время движения в верхних, освещенных слоях воды, данные сканеров и других приборов выводились только на правую или левую половину «броника» – в зависимости от того, кто пилотировал подводный аппарат, командир или его помощник.

Неожиданно в субмарине стало чуть темнее. Разница была столь мала, что, не просиди Ленор в полной темноте в течение доброго десятка часов, – ничего не заметил бы.

С наружной стороны иллюминатора было что-то. Или кто-то.

Но – кто?

Если бы в рубку лодки захотел заглянуть коллега-«кракен», он обязательно воспользовался бы фонарем. Только так можно увидеть и достоверно оценить состояние экипажа, находящегося внутри.

Но никакие осветительные приборы за бортом не обнаруживались....

Ленор привел спинку кресла в вертикальное положение, мягко отжал фиксаторы ремней; наклонился вперед, всмотрелся… Наконец, увидел.

Прямо на него смотрело нечто большое, темное и зубастое. Огромные зубы обнажены, пасть приоткрыта… Невозможно сказать, каких габаритов было существо, подплывшее к носовой части «ската». Размер глаз (диаметром с блюдце) ничего в этом смысле не значил. Подводный гость мог быть большеголовым и большеглазым, с крохотным телом и хвостом; или, наоборот, иметь крохотную головку на длинной шее. Невозможно также было понять, видит он людей внутри или нет…

«А ведь ты, дружок, опасен для нас, – подумал Ленор, наблюдая за зубастой тварью. – Как-то не вовремя я запамятовал, что в этом районе уже исчезла без следа парочка субмарин…»

Животное словно изучало подводный аппарат – заинтересованным и внимательным взглядом. Видело такую же штуковину раньше?

Прошло пять секунд, десять… и большеглазый гость куда-то исчез.

Моряк расслабился.

В тот же миг чудовищная сила толкнула подлодку, перевернув ее на спину. «Манту» дернуло, поволокло куда-то…

Ленор вывалился из кресла – на потолок, ставший полом.

– Дядя смертник, что это такое? – раздался шепот перепуганного подростка.

– Тихо! Только тихо! Постарайся как можно тише отстегнуть ремни и сползай ко мне.

Он услышал щелчки фиксаторов, мягко принял тщедушное тело, свалившееся прямо на него.

– Нас что, тащат? Куда? – спросил Молот, хватая офицера за обшлаг рукава.

– Не знаю. Хорошо бы понять – кто.

– А мы можем чем-нибудь убить этого гада?

– Надеюсь, можем. Но тогда нас засекут те, от кого мы столько времени прятались. Надо потерпеть.

Терпеть пришлось долго.

Примерно через полчаса толчки, дергание и качание лодки, наконец, прекратились. «Скат», выпущенный из чьих-то сильных щупалец (или – лап?) мягко опустился на дно. Причем, оказался в том же положении, в каком его транспортировали – кверху брюхом. Было ли это сделано намеренно или так получилось случайно, можно было только гадать. Время выводов еще не приспело....

…Тянулись минуты.... Ничего не происходило. С того момента, как Ленор отключил систему регенерации и жизнеобеспечения, прошло не менее девяти часов; час-полчаса – и будет сказываться недостаток кислорода. А это очень коварная штука. Не заметишь, как потеряешь сознание… И тогда – всё! Рассчитывать на то, что какой-нибудь дайвер, случайно проплывавший мимо, проникнет внутрь субмарины через аварийный люк и запустит систему регенерации воздуха, вряд ли приходится.

Выжидать дальше становилось просто опасно....

Ленор на четвереньках пробрался в хвост подводного корабля, включил турбину регенератора.....

Посидел рядом с минуту, слушая негромкое жужжание аппаратуры и обдумывая под эти звуки возможные последствия того решения, которое только что принял. Вероятно, результат размышлений его удовлетворил, потому что он запустил уже весь комплекс, включая бортовой вычислитель и главную двигательную установку....

Снаружи тотчас же стало что-то происходить.

Опять «манту» принялись активно толкать и тянуть, приподымать и отпускать… Случайно или нет, но субмарина в результате этих малоприятных манипуляций перевернулась, заняла привычное горизонтальное положение. Ленор запрыгнул в свое кресло, быстро пристегнулся. Молот отстал он него всего на несколько секунд.

– Ну, что, напарник, посмотрим, что за "ребята" пригласили нас к себе в гости?

Рука командира потянулась к тумблеру внешнего освещения. Подросток сглотнул слюну и молча кивнул.

– Да будет свет! – Ленор щелкнул переключателем.

Несколько огромных теней метнулось в сторону от ярких лучей, прорезавших придонную черноту.

– Уходим, пока наши друзья не пришли в себя!

Он подал на маршевые электромоторы максимум энергии....

Однако вместо ожидаемого рывка субмарина едва сдвинулась с места. А потом и вовсе замерла....

– Зацепились? – предположил мальчик.

– Это вряд ли. Кто-то нас держит. Думаю, пришло время пострелять! – Ленор приподнял одну из предохранительных скоб, закрывающих тумблеры боевого взвода торпед. Отвел переключатель вниз....

На правой половине иллюминатора появилось картинка со сканера. Позади субмарины прибор "нащупал" большую массу органического происхождения. Ленор указательным пальцем левой руки коснулся экрана, выделяя точку прицеливания, большим пальцем правой придавил красную кнопку на рукоятке управления субмариной....

Где-то снизу звучно пшикнуло....

– Ушла, – сказал Ленор, с интересом глядя на монитор. – Сейчас рванет, держись!

Молот втянул голову в плечи, обеими руками вцепился в подлокотники кресла....

....Рвануло и впрямь изрядно.

Субмарина, внезапно обретя свободу, устремилась вперед. Командир, сосредоточенный и спокойный, уводил лодку прочь от жутковатого места, непрерывно маневрируя над поверхностью океанического дна. Слева, справа, прямо по курсу – повсюду возникали крупные объекты, движущиеся и неподвижные.

– Этот гадский рассадник нужно уничтожить! – прокричал Молот, поминутно оглядываясь. – Вдарьте по ним еще!

– Надо, так надо, – не стал спорить Ленор. – Правда, у меня осталось всего три торпеды. Только разворошим гнездо… Есть идея получше.

– Какая?

– Зачем бить самим, если это могут сделать другие? Помнишь, я говорил, что у меня появилась мысль, как можно использовать ту штучку, из-за которой тебя чуть не убили?

– ДЦУ?

– Так точно! Сейчас – как раз тот случай! Оставим датчик здесь…

– …а на него приплывет ракета и ка-ак бабахнет! – восторженно закончил Молот.

– Не ракета, а торпеда. Сверхскоростная и глубоководная. Класса «Космос – океанское дно».

Командир пошарил рукой в сумке, вынул «шкатулку с секретом», открыл её, что-то нажал внутри. Затем вновь собрал устройство и передал его мальчику.

– Вон там сзади есть небольшой круглый лючок. Подними его! Только тяни сильнее – он тяжелый.

– Поднял!

– Что видишь?

– Железная труба какая-то. Уходит вниз.

– Эта труба называется «окно». Опусти туда контейнер и закрой!

– Отпустил.... Закрыл!

– Хорошо. Теперь нажми на рычаг, он у тебя прямо под ногой.

– Нажал....

– Ну а теперь, если веришь в Бога, молись, чтобы мы успели убраться отсюда раньше, чем налетят стальные рыбки с боеголовками в зубах.

– Долго ждать?

– Это как повезет. Смотря, где там сейчас на орбите имперские крейсеры. Но в любом случае – двадцать минут максимум…

– Господин адмирал! Господин адмирал!

Адъютант прямо-таки ворвался в кабинет командующего космическим флотом. Глядя на его лицо, адмирал понял: случилось что-то из ряда вон. За годы безупречной службы это был первый случай, когда его помощник нарушил заведенный порядок.

– Что случилось? – резко спросил командующий, прожигая взглядом лицо подчиненного.

– Сработал датчик целеуказания. Можно сказать – под нашими ногами!

– Где?

Адмирал повернулся к карте океана Умзалы-Екатерины, светившейся на одной из стен рубки.

Адъютант без лишних церемоний ткнул в карту холеным ногтем:

– Здесь!

Действительно, указанная им точка находилась всего в тысяче верст от того места в Океане, над которым проходил сейчас крейсер.

– Что говорит разведка?

– Разведка докладывает, что сигнал далеко от района, где его ожидали обнаружить. И еще – он слишком сильный.

– Слишком сильный – для чего?

– Для того, чтобы находиться внутри базы повстанцев.

Адмирал на мгновение задумался.

– Не мог ли агент укрепить датчик целеуказания на внешней стороне базы?

– Мог, разумеется. Но таких данных не поступало.

– От него вообще давно никаких данных не поступало!.. Ну, хорошо.... А что, если агент погиб, успев перед смертью проглотить контейнер? И вот сейчас его тело просто выброшено в море. Такое возможно?

– Не могу знать, господин адмирал!

«Не могут они знать, – подумал командующий с яростью. – Всё как всегда. Исполнители ни за какие блага и награды не хотят брать на себя ответственность. Ни шагу без хозяйского пинка. Псы, трусы, дерьмо…»

– Вы что-то сказали, Лев Георгиевич?

Адмирал не заметил, как заговорил вслух. Что ж, пусть слышат....

– Приказываю: нанести по базе противника удар двумя глубоководными торпедами. Наведение – по датчику целеуказания. Выполнять немедленно!

Адъютант повернулся и выбежал прочь.

Тотчас же заработал сигнал тревоги, загорелись предупреждающие надписи… Адмирал спокойно прошел к столу, сел в свое кресло. Объявление тревоги – это стандартная процедура при атаке с орбиты. На случай возможного ответного удара. Однако командующий космическим флотом Эриданской Империи был уверен – никакого ответного удара не последует. Не тот нынче противник. Двадцать лет назад, когда гражданская война только начиналась, у Эриданского Союза еще были ресурсы для ответных действий.

Те времена ушли безвозвратно…

– Разрешите?

В рубку заглянула озабоченно-расстроенная физиономия бойца. Командир базы сразу вспомнил этого воина. Это был Феликс, один из заместителей предателя Ленора.

– Входите, не стесняйтесь....

Вместе с бойцом вошла женщина. Ее глава базы тоже узнал – Вилена, боевая подруга Феликса.

– Уже вернулись? – спросил командир. – Ну-с, чем порадуете, товарищи водоплавающие?

– Согласно вашего приказа силами всех имеющихся лодок мы организовали погоню за бывшим командиром отряда специального назначения, – доложил Феликс. – В результате предпринятых действий нами была обнаружена субмарина предателя.

– Уничтожена?

– Никак нет, товарищ комбаз! Ленор – лучший специалист диверсионно-разведывательного флота Эриданского Союза. Его корабль загружен меньше наших. Ему удалось оторваться. Дальнейшие поиски результатов не дали.

– То есть вы хотите сказать мне, что предатель от вас ушел? – не предвещающим ничего хорошего тоном осведомился руководитель подводного «дома».

– Так точно… ушел, сука.

Комбаз принялся мерить шагами рубку – словно тюремную камеру. Обдумывал ситуацию. Ходил он быстро, слегка сутулясь, истинно по-ленински…

(Ни в какой тюрьме Ким, разумеется, никогда не был. Однако с некоторых пор среди руководящего состава партии вошли в моду отдельные широко известные привычки коммунистических вождей. В частности, несколько членов ЦК начали курить трубку и отрастили усы. Комбаз, как человек «аппарата», очень тонко чувствовал настроения в верхах Эриданского Союза. Он потратил не один месяц, упорно тренируясь, и в результате обзавелся нужной привычкой.)

– Кто из оставшихся спецназовцев наиболее опытный?

– В отряде много опытных воинов, каждый из которых выполнит любой приказ нашего командования.

– Прибереги лозунги для партсобрания, – поморщился Ким Иванович. – Понятно, что все выполнят… Вопрос в другом: кто из тех, кто выполнит, самый опытный?

– Наверное, я, товарищ комбаз, – после длительного раздумья произнес Феликс. – Я и товарищ Вилена, – он кивнул в сторону спутницы.

– Тогда слушайте мою команду…

....Истошно взревела сирена, заглушая голоса.

«Внимание! Боевая тревога! Немедленная герметизация! Внимание! Боевая тревога!» – заверещало общесудовое радио. – Атака с орбиты! Атака с орбиты!»

– Что происходит? – первым опомнился Феликс.

Седоволосый метнулся к центральному монитору, пощелкал тумблерами. На экране появилась схема изрядной части акватории Океана. По карте лениво, словно сытые мухи, ползли две яркие точки.

– Доложите обстановку! – рыкнул командир базы в микрофон.

– Получено сообщение от системы раннего оповещения о нападении, – донесся голос из динамиков. – С орбиты Узмалы имперскими крейсерами выпущены две гиперзвуковые ракеты. Они летят в нашем направлении. Время подлета – не более семи минут.

– Всем, кто находится на базе – действовать по схеме нападения номер один! Выполнять!

– Внимание! – тут же донеслось из динамиков. – Всем занять места согласно штатного расписания! Задраить переборки! Опустить двери между секциями! Закрыть мембраны переходных отсеков! Внимание! Через пять минут закрываются все перегородки и все двери базы! Внимание! Всем занять места согласно штатного расписания! Все отсеки будут блокированы через четыре минуты, пятьдесят пять секунд…Через четыре минуты пятьдесят секунд… Через четыре минуты сорок пять секунд…

– Мы пойдем? – Феликс рванулся к двери.

– Отставить! – остановил его властный окрик. – Сидите здесь до окончания тревоги! Если атака ложная, мы продолжим нашу беседу, а если нет, то и вам, и мне будет уже все равно… Вы уверены, что контейнера на базе нет?

– Предатель с мальчишкой унесли его.

– А если нет?

– Тогда нам всем хана!

– Обнадеживающий ответ… Есть какой-то способ определить, где находится датчик? Ведь он должен испускать сигнал, не так ли?

Вилена неожиданно дернулась к пульту управления центральным вычислителем базы… но остановилась. Начальник обратил внимание на странное поведение спецназовки.

– Что-то не так?

– Просто я подумала, что даже если мы обнаружим датчик целеуказания, всё равно не сможем в оставшееся время отключить прибор. Насколько я помню, его вообще невозможно отключить. К тому же в памяти боеголовок ракет сохраняются координаты места, откуда был подан хотя бы единичный сигнал.

– Что остается? Ждать?

– Ждать и надеяться, что контейнер – в лодке Ленора. Могла сработать система автоматической активации ДЦУ.

– Откуда вам это известно?

– На прошлом месте службы мы досконально изучали датчики целеуказания, применяемые Эриданской Империей.

– …Внимание! – Надрывалось корабельная система оповещения. – Все отсеки базы будут заблокированы через одну минуту…

– Приводнились, – почему-то шепотом произнес комбаз, внимательно наблюдавший за экраном. – Километрах в двадцати, не больше. Скоро будут здесь… Какова скорость этих торпед под водой?

– Более ста узлов, товарищ комбаз! – ответила Вилена, сообразив, что вопрос адресован ей, как специалисту, досконально изучавшему вражескую технику.

– Шесть минут… Ну, что же… Вы – верите в Бога?

– Никак нет, товарищ командир! – излишне громко отозвались оба «кракена». Феликс добавил:

– Марксистко-ленинское учение отрицает существование Всевышнего!

– Это понятно, что отрицает… Через шесть минут поймем, есть Бог или нет.

– А как мы это поймем, товарищ комбаз?

Непонятно было, то ли Феликс так шутит, поддавшись нездоровому куражу, то ли его мозги дали сбой перед лицом близкой гибели.

– Да просто! – сказал командир базы. Удивительно: он не потерял присутствия духа даже в такой ситуации. – Если нас разнесет на куски – то Бога нет, а если мы останемся живы, то Всевышний все-таки существует, что бы ни говорило на этот счет наше, безусловно, единственно верное марксистко-ленинское учение.

– Обе торпеды приводнились и на большой скорости уходят на юго-запад! – доложили из центра слежения.

– Это пока ничего не значит, – спокойно отреагировала Вилена. – Возможно, обманный маневр, тактическая хитрость или даже временный сбой в программе наведения.

– Выведите на мой экран данные с систем слежения! – приказал руководитель подводного «дома».

На мониторе в рубке вновь появились две светлые точки, быстро удалявшиеся от базы повстанцев.

– Они держат курс точно в сторону «черной дыры»! – заметил седой. – Где вы потеряли лодку Ленора?

– Вот здесь! – Феликс прикоснулся к экрану пальцем. Светлые точки ползли точно к указанному им месту.

– Боюсь сглазить, но, как мне представляется, датчик находится на борту субмарины. А какие у вас на этот счет соображения? – командир базы быстро глянул на спецназовцев.

– Я думаю, вы правы, – отозвалась Вилена, предположив, что вопрос опять адресован ей.

По лицу командира базы она поняла, что ошиблась. Понял это и Феликс.

– Виноваты, товарищ комбаз! – вытянулся он по стойке «смирно». – Отвечать следовало мне, как старшему по званию. Но я согласен – ДЦУ активизировался на борту «манты» товарища Ле… предателя Ленора.

Точки на экране монитора исчезли.....

– Цель уничтожена! – воскликнул Ким Иванович.

Он мгновенно изменился.... Выпрямил спину, вытер вспотевшие ладони прямо о китель, быстро глянул на часы.

– Ударная волна достигнет базы примерно через пятьдесят две секунды! Возьмитесь покрепче за что-нибудь!

Спецназовцы выполнили приказ по-своему: спокойно легли на пол и закрыли головы руками. После недолгого раздумья к ним присоединился и командир базы.

– Китель только испачкаю, – проворчал Ким. – К чему такие предосторожности? Торпеды взорвались в сорока морских милях от базы!

– Поведение приборов и оборудования при ударной волне непредсказуемо, – ответил Феликс. – Может случиться замыкание или сорвет что-то… Простите, товарищ командир базы, но вы лучше нас всех знаете, что правила и инструкции написаны кровью.

– Что правда – то правда! – сдавленным голосом пробурчал седой. Видно было, что ему, полноватому пожилому человеку, лежать на животе не очень комфортно....

…Базу мотануло, подбросило.

По переборкам пронесся оглушительный скрежет…

– Не пожалели взрывчатки наши имперские "товарищи"! – прокомментировал комбаз, очень довольный тем, что все закончилось благополучно. Он встал, отряхнулся.... – Думаю, килотонн двадцать-тридцать в тротиловом эквиваленте… Доложите обстановку! – приказал он в микрофон на пульте.

– Двигательный отсек – норма!

– Система жизнеобеспечения – норма!

– Казармы – норма!

– Система питания – норма! Пролилось несколько баков с горячей водой, кипятком ошпарены двое солдат. Сейчас им оказывается медицинская помощь. Обед и ужин – по расписанию, – отрапортовали с камбуза.

– За что я люблю и ненавижу коков-поваров, – осклабился Ким Иванович, – так это за их отношение к своей работе. Всё им похрен. Хоть ядерная атака на базу – они будут готовить макароны по-флотски. Жизни не пожалеют, чтобы спасти баки с кипятком. Вот для кого фраза: «Война войной, а обед по расписанию!» – не поговорка, а мировоззрение… – Он едва слышно выматерился. – Ну что, товарищи офицеры.... Вернемся к нашим баранам?

Феликс и Вилена переглянулись.

– Мы с вами остановились на том, что от вас ускользнул предатель Ленор, – сказал командир базы. – Но потом нас грубо прервали.

– Вы думаете, теперь это актуально? – не сдержался Феликс.

– Что я думаю, значения не имеет! – в голосе начальника прорезался металл. – Имеют значение те приказы, которые я отдаю. А приказ будет такой: сформировать поисково-разведывательную группу из трёх экипажей, начать поиски, найти, и – по возможности – вернуть Ленора на базу. Для суда над ним за измену. В случае невозможности захватить предателя – уничтожить на месте. В этом случае предоставить веские доказательства его гибели.

– Какие доказательства?

– Решайте на месте. Ну, хоть голову ему отрежьте, что ли… или руки…

– Откуда такая уверенность, что Ленор – жив?

– Я знаю его больше десяти лет. Он выкручивался из ситуаций куда более сложных, чем эта… Короче, найти его обязательно! Он, по сути, спас базу!

– А что делать с мальчишкой? Этот-то вроде ни в чем не виноват?

– Не виноват? Да если бы не он, не было бы и предательства вашего командира!.. С мальчишкой можете делать все, что хотите! Он сирота, за него спросить некому!

– Когда приступить к выполнению задания?

– День – на формирование команды, день – на выработку плана и утверждение его у меня. Стало быть, через двое суток вы должны быть в море.

– Господин адмирал! Разрешите доложить?

На пороге рубки командующего стоял командир БЧ-4 – подразделения, ответственного за оружие, находящееся на борту галактического крейсера.

– Докладывайте!

– Обе торпеды достигли цели! Цель уничтожена! На поверхности океана наблюдаются многочисленные фрагменты тел морских позвоночных!

– Замечены какие-то признаки того, что уничтожена именно подводная база повстанцев?

– Никак нет, господин командующий! Ведем наблюдение!

– Можете идти. Вы лично и ваши подчиненные будете сегодня же представлены к наградам Эриданской Империи. Благодарю за службу!

– Рады стараться, Ваше Превосходительство!

– Кажется, оторвались! – Ленор облегченно вздохнул, расслабился…

Разведывательная субмарина была сконструирована держать именно такие удары – мощные, но рассеянные. Внешнее покрытие, имитирующее дельфинью кожу, на самом деле по ряду параметров заметно отличалось от оригинала, причём – в лучшую сторону. Например, гибкий полимер, покрывающий «манту», значительно превосходил натуральную кожу по прочности. Кожа морского млекопитающего также не имела свойств поглощения гидроакустических и радио волн.... А субмарина – имела.

Долговечность же можно было и не сравнивать… Разумеется, мягкий полимер также был подвержен эрозии.... Но процесс его распада шел настолько медленно, что в реальных условиях эксплуатации подводного аппарата им можно было пренебречь. Более того, срок жизни самого «ската» был ничтожно малым по сравнению со сроком жизни его синтетической «кожи».

– Нужно проверить, как наши системы перенесли встряску. Ты не против? – Ленор повернулся к Молоту и подмигнул подростку.

Тот был все еще бледен, все не мог отойти от ощущений, испытанных, когда их настигла чудовищная ударная волна. Взрывы произошли всего в нескольких километрах за кормой, но, к счастью, субмарина выдержала.

– Я? Конечно, не против… А как они проверяются?

– Есть два способа. Первый – вручную, когда я или ты поочередно проверяем состояние всех систем лодки. Второй – центральный вычислитель делает эту работу за нас, а нам докладывает результаты. Какой путь выберем?

– Лучше второй. А почему всегда нельзя, чтобы проверял вычислитель?

– А если выйдет из строя сам компьютер?

– Тогда лучше вручную!

– Вот и я так думаю. С чего начнем?

– С самого главного, наверное. С двигателей?

– Да, с них. Смотри, как это делается…

…Пока они беседовали и Молот набирался не первых уже своих морских премудростей, Ленор размышлял, что ему делать дальше и как вообще жить – в целом.

Всё, что произошло с ним в рубке командира базы – имело место быть впервые в его жизни. До этого ничего подобного со спецназовцем не случалось. А тут… срыв.

"С катушек слетел". Словно какой-то внутренний предохранитель перегорел, – а может, наоборот, увиденное выжгло изнутри всё, включая тот самый пресловутый "предохранитель", ибо одно дело – убивать взрослых, вооруженных и хорошо обученных воинов – "коллег" – имперцев, а совсем другое – потрошить наживо тщедушного подростка; ни разу не врага, между прочим....

Одно было ясно совершенно точно – к прошлому возврата нет....

Предательства повстанцы не прощают никому, да и три жизни соратников, забранные Ленором, тоже требовали отмщения.

А отмщение, воздаяние, возмездие – это те три "кита", на которых построена военная парадигма "пролетариев".

Воина грызли сомнения.... Обратной дороги, очевидно – уже нет..... Но что делать дальше? В том числе и парнишкой, который вольно или невольно стал "катализатором" того, что произошло в рубке комбаза?

Ленор, как воин опытный, много повидавший и многократно "поцеловавший" саму смерть, понимал, что все случайности – не случайны. Что срыв – он рано или поздно всё равно случился бы. И мальчишка стал лишь ускорителем процесса, который давно шел в его разуме....

И всё же "чеку" из "гранаты" которая в лице Ленора "взорвалась" в рубке, "вытянули" другие....

....В любом случае, теперь жизнь нужно строить заново, причем, не только свою....

«Итак, что мы имеем? – Ленор впервые сознательно сформулировал это «мы», соединяя в единой целое свою жизнь и жизнь худющего паренька. – В позитиве: сохранили свои жизни; у нас есть лодка, медикаменты, кое-какое оружие. В негативе: меня считают предателем, мальчишку, скорее всего – тоже. Ким наверняка постарается нас достать, где бы мы ни были. С одной стороны, это усложняет наше существование. Но с другой…»

Предсказуемость поступков командира базы – не самый плохой бонус.

Какое решение Ким Иванович примет после того, как поймет, что предатели могли не погибнуть?

Вышлет погоню – поисково-разведывательную группу!

Несколько диверсионных подводных лодок класса"манта". В каждой – по пять бойцов, включая «спецов»:больше в «скат» просто не войдет; да и оружия потребуется немало. Среди "спецов" дилетантов нет; каждый понимает, что на Ленора с одним холодным оружием не пойдёшь, нужно кое-что посерьёзнее. Значит, грузить "скат" средствами огневого поражения будут "по самое не могу"....

Кто поёдёт в море вместе командирами экипажей? Феликс – точно! Вилена.... Пара ребят, выпестованных Ленором…

Вилена в меня стрелять не будет, – думал он. – Зато Феликс – с удовольствием. Однако Феликс не тронет пацана, зато Вилена… Эта – может.... Рука не дрогнет у затасканной стервы, которая наверняка во всем винит именно парнишку....

С остальными примерно ясно: у них приказ....

Очевидно, такой: взять живым или уничтожить на месте. Решение – в духе комбаза.

Самый лучший выход в этой ситуации – сделать паузу. Переждать, затаиться. Не исключено, что гончим ограничили срок проведения операции. И если на это время забиться в дыру поглубже…

Куда?

Наилучший вариант – в те места, которые Ленор знает лучше всего. То есть поблизости от поселка, где он родился и вырос.

Но и Феликс не дурак. Он-то наверняка сообразит, где беглецам удобнее всего скрываться.

Однако родной поселок – по-любому предпочтительнее. Там, в крайнем случае, всегда найдется, у кого спрятать парнишку, если вдруг придется уходить в одиночку.

Или – не вдруг....

«Итак, с курсом определились, – поставил Ленор точку в своих размышлениях. – Идем к моему родному поселку. Заодно и уточним: мать Молота – не та ли это Марлена, которая жила в двух сотнях метров от нас с дедом?»

– Господин адмирал, вас вызывает главнокомандующий!

– Соединяйте!

На огромном мониторе адмиральской рубки возникла поджарая фигура Димитрия Нарышкина.

– Добрый день, Лев Георгиевич, – сказал Нарышкин.

– Добрый день, господин главнокомандующий.

– Мне доложили, что я могу вас поздравить с уничтожением еще одного рассадника коммунистической заразы.

– Можете....

– Уже известны какие-то конкретные данные по объекту? Размер? Водоизмещение? Вооружение? Количество уничтоженных повстанцев?

– Никак нет, ваше превосходительство! База находилась на большой глубине. Получение точных разведданных крайне затруднительно.

– В таком случае у меня нет к вам вопросов. Но они есть у нашего общего знакомого, господина Григория Морозова. Как вы знаете, скоро будет заслушан ваш доклад в Генеральном штабе. Думаю, Опричник обязательно явится. Вы уничтожили самого ценного его агента, так что будьте готовы к любым провокациям.

– Благодарю за предупреждение, господин адмирал Объединенного флота! Как здоровье Его Величества?

– Я думаю, к вашему докладу его состояние останется в норме. Однако… Последствия того события, о котором вам хорошо известно, будут сказываться еще долго.

– Как долго?

– До конца жизни Императора. И я думаю, это явление – не за горами.

– И тогда на трон взойдет старший отпрыск Императора....

– Вы же знаете о заболевании царевича..... Вряд ли Сенат и Имперский Совет допустят Алексея к управлению Империей.

– Тогда кто будет руководить государством? Регент? Или Алексея женят на некой наиболее подходящей особе, и уже она возьмет в свои руки бразды правления?

– Вы, Лев Георгиевич, задаете вопросы, которые могут стоить кому-то жизни. Но вам, моему верному соратнику, чьи знания и опыт я очень ценю, отвечу. По крайней мере, это избавит вас от необходимости задавать те же вопросы другим людям, относящимся к вам не столь лояльно… В настоящее время ближайшее окружение Императора не рассматривает варианты, о которых вы только что упомянули. Его Величество, разумеется, в курсе состояния своего здоровья. Ему лучше других известно, что его жизнь может оборваться в любой момент. Поэтому Император заранее, еще несколько лет назад, подготовил бумаги, в которых указано имя следующего наследника. Хотите знать, чье?

– Очевидно, это большая государственная тайна?

– Не такая уж большая. Думаю, вам эта информация может быть полезна. Имя наследника… – Димитрий Нарышкин сделал паузу, всматриваясь в своего протеже. Лицо командующего космическим флотом Империи осталось непроницаемым. – …Анастасия. Младшая дочь Императора.

– Не может быть! – воскликнул адмирал. – Она же совсем еще ребенок, ей всего четырнадцать лет…

– Исполнится четырнадцать. Император убежден, что она – лучшая кандидатура на трон Эриданской Империи, когда тот станет вакантным. Император надеется, что если...... Когда он покинет этот мир, Анастасия достаточно повзрослеет, чтобы самой управлять государством.

– Интересно, как отнеслись к решению Императора другие претенденты на престол?

– Кто – другие? Вы имеете в виду Алексея или тех, кто за ним стоит? А кого, собственно, интересует их мнение? У нас достаточно ресурсов и возможностей, чтобы выполнить волю Императора как при его жизни, так и после его смерти. После того, что совершил Александр Шестой во благо Империи, иной задачи у его подданных просто не может быть. А если кто-то думает по-другому, то это изменник, и место такому негодяю – в пыточных подвалах Серого Замка Опричника.

– Слишком часто история нарушает наши ожидания....

– О чем вы говорите?

– Кто станет следующим Императором, если – предположим только на секунду, – Анастасия погибнет до того, как вступит на трон или успеет обзавестись дитем?

– Погибнет?!

– Случайно, разумеется.....

– Хороший вопрос… Да, вы правы. Я понял, что именно вы хотели мне сказать. По закону о престолонаследии следующий кандидат – Алексей… Значит, если девочки по каким-то причинам не станет… Но вы же знаете, что детей Императора убивать не принято! Проклятие Императорского Дома Романовых…

– А зачем убивать? Девочка может умереть собственной смертью. Есть тысячи способов....

– К чему Вы клоните?

– К тому, что нужно усилить охрану цесаревны в десять; нет – в двадцать раз!

– А вот это решать уже не вам! До встречи в Генеральном штабе!

Командующий космическими войсками задумался.

Старый служака, потомственный аристократ, он, однако, никогда не вмешивался в политику Империи. Делал свое дело, как умел (а умел – неплохо) и – всё.

Его военная карьера началась с того, что после окончания Императорского кадетского летного корпуса ему как лучшему курсанту своего набора буквально через полгода доверили тяжелый бомбонесущий ракетоплан – не только как первому пилоту, но и в качестве командира корабля.

Пилотирование атмосферно-космического летательного аппарат требовало недюжинной смелости и филигранного летного мастерства.

Снаряженный "изделиями" ракетоплан запускался, как правило, с тяжелого авианесущего крейсера либо линейного корабля, маневрирующего на низкой – на верхней границе атмосферы – орбите....

Орбитальный самолёт, отвалившийся от корабля-"матки", немедленно "цеплялся" рулями направления на верхнюю границу весьма разряженной атмосферы, чем значительно экономился топливный запас, поскольку боеприпасы для поражения целей на в глубине Океана и на поверхности планеты были тяжелы, а общий вес корабля за счёт "лишнего" топлива желающих превышать не находилось..... Тех, кто всё-таки решил рискнуть, потом находили на поверхности Узмалы – Екатерины в виде крохотных частичек металла, обгоревших до первородного состояния....

Сманеврировав, машина с боеприпасом притормаживалась маршевыми двигателями, ещё раз разворачивалась; по очень пологой траектории опускалась до высоты сорок-сорок пять тысяч метров над уровнем Умзалы, после чего экипаж раскрывал бомболюки и сбрасывал "умные" бомбы, либо управляемые ракеты....

На конечном участке полёта управляемые снаряды наводились на цель с поверхности Умзалы, обычно – специально обученной группой диверсантов.....

Бомбардировщику, освободившемуся от груза ракет и бомб, как правило, хватало остатка топлива, оставшегося после торможения – для импульса маршевых двигателей, чтобы вернуться на орбиту и состыковаться с кораблем-маткой для пополнения боезапаса и топлива.....

Если же расчёт командира корабля оказывался неверным, орбитальный самолёт "взасос целовал" верхний край мезосферы и – долго планировал в атмосфере, постепенно теряя высоту и скорость.....

Приземлялся бомбардировщик в тысячах километров от места сброса боезаряда....

Если отсутствовала пригодная для приземления поверхность, экипаж банально катапультировался; через некоторое время его забирала поисково-спасательная группа....

Ракетоплан, естественно, уничтожали, поскольку затраты на его транспортировку и ремонт превосходили стоимость нового воздушно-космического аппарата, хотя и они были отнюдь не малы....

Благодаря космическим скоростям за все время войны повстанцам Эриданского Союза не удалось сбить с поверхности планеты ни одного самолета Империи....

Бывали диверсии, случались и отказы техники..... Но попасть ракетой по машине, несущейся на "гиперзвуке" со скоростью пять-семь километров в секунду, очень и очень сложно.... У повстанцев таких умельцев так и не нашлось....

Разумеется, были и трудности. В частности, малейшая неточность пилота при работе рулями глубины могла привести к полному разрушению космического планера.

По настоянию новоиспеченного командира, часть второстепенных функций по пилотированию тяжелого орбитального самолёта доверили бортовому компьютеру, сократив тем самым экипаж с четырех до двух человек. Что в условиях традиционного дефицита летного состава стало настоящим спасением для воздушно-космического флота Империи.

Плюс – за счет дополнительных навесных ракет, запускаемых из самых верхних слоев стратосферы, удалось почти вдвое увеличить бомбовую нагрузку; соответственно, во столько же раз сократить затраты на один машино-вылет.

Собственно, с успешного освоения новой техники и пошла вверх карьера молодого аристократа.

Недавнему выпускнику летной академии дали в подчинение уже три машины, потом – шесть, двенадцать, двадцать четыре…

«Бомбардировка объектов на поверхности Умзалы-Екатерины на пологом пикировании из Космоса…», – так называлась диссертация молодого офицера (закрытая, разумеется – как и все, что связано с космическими войсками). На защите присутствовал весь высший имперский свет. Многим хотелось своими глазами увидеть человека, который всего за полтора года произвел настоящую революцию в технике пилотирования космических самолетов и тактике бомбовых ударов по объектам небольшого размера.

А потом была Высшая Императорская Военная Академия....

После неё – медленное, но упорное восхождение по ступеням карьерной "лестницы".

Дольше всего бывший пилот ракетоплана пробыл на должности второго заместителя командующего космическими войсками....

Командующими родов войск в Эриданской Империи, как правило, назначали не по профессиональным качествам, а по принципу личной преданности Императору или, что важнее – по степени родства с Императором.

Однако были и другие причины.....

Командующий Космическим флотом (как, скажем, и Сухопутными войсками) должен был, прежде всего, быть хорошим политиком. Уметь слушать и видеть, что твориться при дворе, уметь обходить подводные рифы дворцовых интриг....

Старый служака Лев Прозоров был талантливым пилотом, отличным организатором, но плохим придворным "шаркуном" и совсем никудышным интриганом.

Зачастую он бывал по-офицерски честен, по-солдатски упрям. Если был уверен в своей правоте, шел до конца, отстаивая свою позицию.....

Из-за этих своих качеств приобрел немало влиятельных недоброжелателей среди гибкоспиных лизоблюдов-шаркунов , коими во множестве заполнены любые коридоры власти, особенно – имперские, где происхождение и древность рода ценится подчас значительно выше, чем профессиональные компетенции.

Многим его негибкость была не по душе. Но пока шла война, его терпели, поскольку недостатки адмирала с лихвой компенсировались его военными успехами....

Однако любые войны, в том числе гражданские, рано или поздно заканчиваются.

В мирное же время в структурах государственного управления востребованы иные качества....

Хитрость, подлость, осмотрительность, умение плести интриги, заводить нужные связи и строить многоходовые комбинации, – то есть навыки, больше присущие профессиональным разведчикам. Или контрразведчикам.

Таким, как Опричник.

Адмирал знал, видел, чувствовал: сейчас, на пороге завершения активной фазы боевых действий, Опричник переигрывает его в другой, невидимой войне – за влияние при дворе. Не потому что он старше, или умнее – просто больше опыта.

Да и успехи Григория Морозова в борьбе с повстанцами выглядят намного привлекательнее, выпуклее, чем орбитальное патрулирование космического флота, съедающее кучу отнюдь не лишних в имперской казне денег.

Адмирал понимал: развязка не за горами. Конфликт, тлеющий между ним и руководителем имперской тайной службы, рано или поздно вспыхнет. Катализатором могло стать что угодно.

Например, гибель особо ценного агента Опричника.

И все же опытный боевой офицер не привык сдаваться без боя.

Главной причиной, из-за которой он готов был перегрызть горло любому врагу Империи – внешнему, или внутреннему, – была… царевна Анастасия.

Хорошенькая, смышленая, незаносчивая (в отличие от Алексея), она вызывала у адмирала особую симпатию. По непонятным даже ему причинам, он полюбил дочь Императора, как свою, родную....

Не слишком поднаторевший в придворных комбинациях, адмирал, однако, хорошо понимал, чем именно грозит преждевременная кончина Императора. Кое-кто за спиной тяжелого больного властелина Эриданской Империи очень надеялся усилить свое влияние после его смерти – за счет регентства при откровенно физически слабом и, как поговаривали, больном гемофилией Алексее.

Но так как Александр Шестой предвидел такой поворот при дележе ЕГО власти, он заблаговременно отдал все необходимые распоряжения.

Император понимал – при Анастасии Империя будет сильнее, чем при её старшем брате. Не предвидел он только одного – что кто-то захочет (и посмеет!) убрать преграду на пути к власти.

Преграду в виде четырнадцатилетней девочки, цесаревны Эриданской Империи.

Именно об этом и собирался сказать Императору его верный слуга на том самом докладе в генштабе, на котором его намеревались прилюдно "высечь".

Теперь же, после успешно проведенной операции по уничтожению базы повстанцев, позиции командующего Космическими войсками стали намного прочнее.

Насколько? И главное – как сегодняшний разговор с главнокомандующим Нарышкиным повлияет на намерения тех, кто стоит за спиной царевича Алексея?

Ответы на эти и другие вопросы адмирал намеревался получить во время частного и тайного визита к своему давнему приятелю, крестному отцу цесаревны Анастасии, – князю Михаилу, двоюродному брату Императора.

Вылететь он решил немедленно.

– Приготовить мой личный ракетоплан! – бросил он адъютанту, немедленно явившемуся на зов. – Полечу один! Машину поведу сам!

Глава шестая. Четыре жемчужины

Адмирал Лев Прозоров любил летать.

Задолго до вступительных испытаний в кадетский летный корпус, благодаря обеспеченным родителям-дворянам, он не только освоил легкомоторные летательные аппараты, но и успел налетать не одну сотню часов на самом маленьком из реактивных самолетов – одноместном учебно-тренировочном «стриже», так похожем на летательные аппараты древней прародины.

И даже участвовал во имперских состязаниях по высшему пилотажу для молодых пилотов, в которых, разумеется, уверенно победил.

Кто такие настоящие «Стрижи», юный Лёва Прозоров, разумеется, тоже знал. Из книг, из фильмов, привезенных с Земли. Жаль, что летчики этой прославленной эскадрильи ушли в небытие, – как и многое другое, исчезнувшее вместе с прародиной людей.

.....В распоряжении адмирала всегда было несколько машин....

Для сегодняшнего полёта он выбрал небольшой четырехместный флаер – сугубо гражданский аппарат. Разумеется, никто не мог ему запретить пилотировать любое летательное средство, да хоть тяжеловооруженный бомбардировщик, и все же…

....Где-нибудь на границе территорий, контролируемых Эриданской Империей, легкий флаер запросто мог стать добычей партизанских соединений, скрывающихся в лесах между горами и побережьем. Однако сегодня маршрут командующего был проложен в самую защищенную часть континента – в Императорские Земли, в настоящий Эдем, созданный для землян с русскими корнями.

Уникальное место их новой родины....

У подножия гор, где субтропики мирно соседствуют с вечными снегами, имперская аристократия выстроила для себя каскад дворцов, горнолыжных баз, теннисных кортов, бассейнов, – все то, что позволяло представителям высшего света чувствовать свою избранность, и чем никогда не смогли бы воспользоваться простолюдины.....

В горном оазисе прекрасно отдыхалось, здесь замечательно лечились переутомление и нервные расстройства..... Здесь влюблялись, встречались, венчались..... Сюда привозили детишек....

А еще здесь, в доброй тысяче верст от столицы Екатерины – Новотроицка, прекрасно плелись интриги…

Вероятно, климат располагал.....

Разумеется, в Новую Ливадию – так официально именовался курортный город, – никто не препятствовал прилетать на боевом самолете или приезжать на вездеходе-драккаре.... Однако тогда после рандеву с великим князем Михаилом адмиралу пришлось бы вновь подниматься на орбиту, чтобы воспользоваться уже гражданским флаером. А это было не очень удобно.

Спуск с орбиты – самый опасный участок пути для любого летательного аппарата. Огромная скорость, чудовищные температуры....

Разумеется, люди давно уже решили технические и биологические проблемы, связанные с перегревом техники и перегрузками организма. Однако оставался человеческий фактор, когда действие или бездействие пилота, управляющего самой совершенной космической техникой, могло перечеркнуть любые ухищрения конструкторов, озабоченных безопасностью полетов. Тем более, в некоторых ситуациях не спасало и высочайшее качество работы производителей.

Примеров тому было множество…

Адмирал космофлота понимал это, как никто другой. Ему по прежней должности чаще других приходилось расследовать летные происшествия, приведшие к человеческим жертвам. Сухие цифры статистики говорили – только в одном случае из двадцати причиной, повлекшей гибель экипажа и машины, причиной был отказ техники. В остальных – либо неверные действия пилотов, либо ошибки наземных служб....

Сегодня адмирал решил выбрать давно известный и хорошо проверенный им лично способ перехода из орбитального полета в полет атмосферный – «рикошет».

Суть его была проста.

Флаер притормаживал, опускался до определенной высоты, входил в стратосферу…

И подпрыгивал вверх, как мячик, ударившийся обо что-то твердое. Так продолжалось несколько раз – пока скорость летательного аппарата не снижалась настолько, насколько это требовалось пилоту. Опытный космолетчик при желании мог «пропрыгать» так не один десяток тысяч верст, не затратив при этом ни капли драгоценного горючего.

Прозоров был опытным пилотом.....

....Его расчеты вновь оказались точны.

Несколько раз кряду "оттолкнувшись" от воздушного океана Умзалы, словно от батута, он, в конце концов, оказался именно в той точке над поверхностью планеты, к которой и стремился.....

По тщательно рассчитанной, многократно выверенной глиссаде он повел флаер вниз – на небольшую по военным меркам посадочную площадку во владениях великого князя Михаила....

…Дворяне, безмятежные душой и телом, во множестве гуляющие по улицам курортной Новой Ливадии, с удивлением задирали головы, заслышав отдаленный хлопок, означавший, что какой-то летательный аппарат перешел звуковой барьер.

Здесь не принято было летать на таких скоростях.....

Однако последовавший за хлопком беззвучный спуск одинокого флаера свидетельствовал о том, что эта машина спустилась с орбиты и у нее вот-вот заработают двигатели. Иначе пилот рисковал не попасть на крохотную взлетно-посадочную полосу аэродрома – здесь, в теснинах предгорий, все площадки для летательных аппаратов имели небольшие размеры. Но проходили секунды, десятки секунд, а моторы летательного аппарата – молчали.

Наконец, машина стала различима настолько, что кое-кому удалось разглядеть его индивидуальную раскраску.

– Ба! Да это же господин адмирал! – воскликнул кто-то из толпы дворян, продемонстрировав незаурядную зоркость.

Люди оживились, послышался женский возглас:

– А разве адмиралы летают на самолетах без моторов?

Другой голос, мужской, снисходительно объяснил:

– Ну почему же? Двигатели есть на всех суборбитальных аппаратах. Вот только этот адмирал мог бы вполне обойтись и без них. И как видим – пока обходится!

– О каком таком адмирале ты говоришь с таким восхищением?

– А это военная тайна, котенок! Большая военная тайна…

.....Великий князь Михаил своего друга ждал.

Флаер прокатился, шурша колесами, почти до конца посадочной площадки аэродрома; наконец, визгнул тормозами у самого уреза рулежной дорожки.

Крепкий седовласый мужчина, стоявший возле огромного блестящего ангара, заглянул внутрь, махнул кому-то рукой. Из ангара тотчас выехала тяжелая приземистая машина – самолетный тягач. Автомобиль остановился у переднего шасси флаера. Из машины выскочил шустрый малый, сноровисто зацепил буксировочную рейку за проушину в передней части колесной стойки.

....Панорама за стеклами флаера медленно поползла назад…

– Здравствуй, дорогой! – Великий князь приветливо улыбнулся. Он сделал шаг навстречу Прозорову, жестом приглашая гостя пройти в сторону роскошного дворца, облицованного дорогим и редким здесь белым мрамором. Впрочем, командующий знал, куда на самом деле указал ближайший родственник Императора. В том же направлении, что и дворец, находился небольшой, но вполне уютный гостевой флигель. Именно в нем обычно останавливался Лев Георгиевич, когда наведывался к великому князю Михаилу.

Прозорова во время подобных – весьма нечастых- визитов в бытовом плане устраивало всё. Его – пилота, большую часть жизни проведшего в тесных рубках Имперских космических крейсеров, – сложно было удивить спартанскими условиями проживания, тем паче, жилищные постройки во владениях брата Императора отличались от дворцового комплекса разве что отсутствием роскоши, но никак не отсутствием комфорта.

Гостевать во флигеле великого князя адмиралу очень даже нравилось....

....Из домика, расположенного наособицу от других сооружений дворца, можно было в любой момент ускользнуть в Новую Ливадию – да хоть поздно вечером, после ужина с чадами и домочадцами Михаила.

В молодости Лев Георгиевич любил, переодевшись в скромное гражданское, никем не узнанный, всласть погулять в одиночестве по ночным улочкам, пропадая иногда до утра. Тогда как на режимном объекте, к коим, несомненно, относился ливадийский дворец великого князя, таких вольностей ему бы не позволили.

– Располагайся, отдыхай! – произнес великий князь. У него был мягкий, обволакивающий баритон, а доброжелательная улыбка, казалось, была приклеена к его лицу. – На ужин тебя проводят....

А потом мы сможем спокойно погулять по тропинкам моего сада. Надеюсь, ты не против?

Адмирал молча кивнул, подхватил тоненький портфель из черной матовой кожи, в котором вмешалось все его командировочное богатство: доклад (в темно-синей папке с грифом «ДСП» – для служебного пользования), пара чистых отутюженных белоснежных рубашек, бритва, зубная щетка, расческа, шампунь… Здесь же хранилось его личное оружие – тридцатизарядный пистолет-пулемет; датчик сопровождения (это устройство обязаны были иметь при себе все госслужащие, занимающие высокие посты), упаковка таблеток от головной боли (сосудистая система адмирала в силу возраста адаптировалась к условиям Умзалы-Екатерины отнюдь не быстро).

Вот, собственно, и весь багаж одного из самых высокопоставленных военачальников Эриданской Империи.

Ужин, по обыкновению, не затянулся.

Трое сыновей великого князя – рослые молодые мужчины, утонченные, как мать, и проницательные, как отец, – буквально через час после начала трапезы, сославшись на завтрашний ранний подъем, дружно покинули великокняжескую чету и их гостя. Лев Прозоров и хозяин дворца посидели еще с полчаса, после чего княгиня, получив незаметный сигнал от мужа, извинилась и заспешила наверх, в свои покои.

Великий князь и адмирал вышли в сад.

– Как тебе мои красавцы? – с плохо скрываемой гордостью спросил Михаил, скользнув взглядом по открытым окнам покоев сыновей, из которых доносился заливистый женский смех. Между тем, как успел заметить командующий Космическими войсками, ни одной незнакомой ему девушки за столом не было.

Великий князь обратил внимание на легкое недоумение, скользнувшее по лицу адмирала, и пожал плечами:

– Это просто фрейлины. Молодые красивые фрейлины. Надо же парням с кем-то набираться опыта, – он чуть заметно усмехнулся. – Не в бордель же идти людям, в чьих жилах течет императорская кровь? Или ты считаешь иначе?

– Я?! – замялся Прозоров. – Я не считаю возможным высказывать свою точку зрения по данному вопросу. А уж те паче – вообще что-то говорить о членах императорской фамилии!

– Это точно! – Ответ гостя пришелся по вкусу хозяину. – Никто не вправе судить о том, как себя вести племянникам Императора! Пути Господни неисповедимы, и кто знает, может, кто-то из этих парней, развлекающихся сейчас в самом великолепном дворце Новой Ливадии, станет завтра нашим новым Императором?

– А что, Их Величество сделал какие-то новое распоряжение, о котором неизвестно пока никому?

Великий князь ничего не ответил. Поморщился, словно у него неожиданно разболелся зуб, и заговорил на совершенно другую тему....

Он задал несколько вопросов насчет недавней успешной операции по уничтожению подводной базы повстанцев, заметив при этом, что уже ходатайствовал перед Императором о награждении Льва Георгиевича одним из высших знаков отличия Эриданской Империи – золотым именным оружием.

Гость скромно поблагодарил. От его внимания не ускользнула резкая перемена в настроении великого князя, когда он спросил о новом решении Императора. Видимо, адмирал случайно задел болезненную для Михаила тему. Однако понять, осмыслить – какую именно, гостю помешал хозяин.

– Завтра, насколько я помню, ты отправляешься в столицу не слишком рано? – спросил князь, буквально буравя Прозорова глазами.

– Нет, не рано. Ближе к полудню....

– У меня есть к тебе личная просьба. Собственно, ради этой просьбы я и пригласил тебя к себе. Мне нужна твоя помощь....

– Я всегда рад служить вам, Ваше Высочество!

– Нисколько в этом не сомневаюсь… Насколько я помню, в твоем флаере четыре места, три из которых свободны?

– Совершенно верно!

– Мог бы ты оказать мне небольшую услугу – взять с собой в столицу одного пассажира?

– Разумеется. Я могу узнать, кто ваш протеже?

– Не сейчас.... Пассажир, точнее – пассажирка, прибудет непосредственно к трапу за пять минут до вылета. Еще есть вопросы?

Тон, с каким была произнесена последняя фраза, не предполагал развития этой темы.

Вопросов у адмирала не возникло.

– Дядя Ленор! Товарищ командир! Посмотрите!

Резкий возглас мальчишки разбудил мужчину, задремавшего было после многочасовой вахты.

"Черт! – подумал он. – Кто бы мог подумать, что находиться в обществе подростка – так утомительно? Этот непоседа вымотал мне уже все нервы. Неужели деду со мной – маленьким – было так же тяжело"?

Протянув руку, он нащупал сифон, плеснул себе на ладонь холодной пресной воды, растер лицо и грудь.

Только потом открыл глаза.

– Слушаю тебя, товарищ юнга! – Не слишком, впрочем, бодро произнёс Ленор, с трудом отрывая взгляд от алого неба Умзалы. Воин знал – там, на их далёкой прародине, Земле небо необычного, голубого цвета. Здесь же, на Умзале, в хорошую погоду небосвод беззастенчиво отсвечивал всеми цветами алого колера....

– Сзади на нас что-то движется! Большое! Скоро подойдет совсем близко!