Читать онлайн Курьер Виталий бесплатно

Глава 1. "Сырная жизнь" и другие неприятности

Все, кто видят Виталия Арбузова впервые, полагают, что имеют дело с подростком лет 14 –16. Однако это обманчивое впечатление – Виталию двадцать семь. У него детское, с выражением наивного удивления, лицо, тонкая шея и щуплая фигура. Он невысок, темноволос и тщедушен.

Виталий живёт с мамой в двушке спального района Приуральска. Несмотря на то, что город Приуральск – миллионник, и некоторые блогеры признают его чуть ли не лучшим для жизни в России, места Виталию в этом городе не находится. Виталий безработный.

Так было не всегда.

Сперва Виталий шёл по проторенной дорожке: садик, школа, вуз. В двадцать три года он стал бакалавром экономики, и если не сильно всматриваться в название вуза, который выдал диплом, а тем паче не пытаться искать его в разных рейтингах и списках, то можно было подумать, что это образование чего-то да стоило. Ну кроме той пары десятков тысяч, что мать платила за каждый год обучения.

А потом система дала сбой. Несмотря на обещания вуза, что его выпускники будут строить головокружительные карьеры в самых престижных федеральных компаниях, работодатели в очередь за Виталием почему-то не выстроились. И рассказать на собеседовании о себе соответствующим образом Виталий не мог: мямлил, запинался, ёрзал. Трудовых достижений за вчерашним четверокурсником не значилось, в студенчестве он не тратил время ни на конференции, ни на самодеятельность, ни на волонтёрство. Поведать разве, что единственный из всей группы получил с первого раза зачёт у придирчивой маркетологини? Может, более уверенный человек и вытянул бы из этой истории доказательства своей исключительности, но не Виталий. Он до конца дней будет уверен, что грозная леди-маркетинг поставила ему «зачтено» сугубо из жалости. Стоит ли упоминать такое на собеседованиях?

Мать Виталия, Антонина Ивановна, видя метания сына в поисках первой работы, злилась, обвиняла капитализм и тупых девочек-кадровичек. Сама-то она уже пару лет как вышла на пенсию, проработав сорок три года в бухгалтерии трубопрокатного завода. Работала бы ещё, но у завода сменился собственник, и те самые тупые девочки понабирали непойми кого вместо «нормальных» руководителей. Например, вот поменяли главного бухгалтера – на место Татьяны Иосифовны, возглавлявшей отдел ещё с тех времён, как в него после техникума пришла девочка Тонечка, взяли молодую выскочку в тонких очочках. Выскочка попросила Антонину Ивановну попробовать делать свою бухгалтерскую работу в новомодной программе. Антонина Ивановна, как опытный и компетентный сотрудник, ответила, что ничего лучше электронных таблиц она не видела, и пока она работает, никаких других программулек осваивать не собирается.

«Хорошо, Антонина Ивановна, воля ваша», – сказала, вздохнув, выскочка. Через неделю Арбузову А.И. торжественно проводили на заслуженный отдых.

Тем не менее, мать полагала себя лучшим экспертом во всём, что касалось трудоустройства её сына, и не скупилась на советы. Вот только даже сто раз повторенное «будь понаглее» и «не мямли» ничего не меняло.

Помыкавшись со своим дипломом, нулевым опытом и лицом подростка по конторам различного калибра около полугода, Виталий, однако, всё ещё не находил в себе сил идти, например, в супермаркет. «Не для ваших полочек эта ягодка училась четыре года!» – если бы можно было упаковать ситуацию в мем, он звучал бы именно так. Глядишь, измотавшись поисками, наш герой таки решился бы посвятить себя делу выкладки пачек с макаронами, но в ход пошли родственные связи, и Виталий обрёл свою первую работу практически без собственного участия.

Двоюродного брата Виталия пригласили управлять небольшой пиццерией в центре города. Первое, что сделал новоиспечённый менеджер – решил кадровую проблему за счёт непутёвого кузена, закрыв им «дыру» за стойкой, на приёмке заказов.

Кто бы там что ни говорил, такая работа даёт широкое поле для самовыражения – имей толику самоуверенности, и на рабочем месте можешь ощущать себя вершителем судеб и спасителем, не меньше. Посудите сами: лето, центр мегаполиса, жара. Или тихий осенний день, прохладно и сонно. Или пасмурно и слякотно, или морозно и солнечно – в любой день, при любой погоде открывается стеклянная дверь, и к стойке подходят беспомощные, растерянные люди. Голодные. Пытающиеся подсчитать в уме, выгоднее ли «Предложение дня» их обычного заказа.

И тут с другой стороны прилавка, увешанного рекламными проспектами и меню, в котором теряются даже самые искушенные пиццелюбы, является он, приёмщик. Мессия, светоч, последняя надежда. Он важно молчит, давая людям по ту сторону экзистенциального барьера собраться мыслями и попытаться в последний раз самостоятельно решить, наедятся ли они пиццей в 22 сантиметра.

– Подскажите, – сдаётся, наконец, Вождь (в каждой группе, где больше двух людей, есть Вождь), – вот в этом комбо номер четыре пицца сколько сантиметров? И сколько это в весе?

Умудрённый опытом приёмщик выдерживает паузу. Это его рабочий лайфхак – пока за стойкой так многозначительно молчат, и Вождь, и его подопечные представляют собой одно сплошное концентрированное внимание. Сейчас, сейчас, ещё пару секунд, и человек в фирменном поло скажет веское слово, и всё станет на места. Не будет дурацких переспросов и вот этого вот: «Ой, ну давайте», а через полчаса: «Почему она такая маленькая?! Позовите администратора!»

Когда напряжение уже доведено до предела, нужно улыбнуться и, пристально посмотрев на Вождя, озвучить ответ.

Повторимся, это если у вас есть несколько граммов самоуверенности и самоуважения. Виталию же, тощему и нелепому двадцатипятилетнему (на тот момент) подростку, постоянно казалось, что он самозванец за этой стойкой. Сейчас его разоблачат, поймут, что он только притворяется взрослым, а тем более сотрудником, и выгонят под всеобщий хохот.

Со временем, впрочем, Виталий научился прятать свой страх за улыбкой, хотя очень явно чувствовал, как при малейшем волнении его уши и щёки становятся пунцовыми, сводя все старания на нет.

– В комбо номер четыре, – выдержав паузу перед очередным Вождем, веско говорит Виталий, весь сжимаясь внутри, ибо постоянно боится возражений, – пицца «Восемь сыров» диаметром 22 сантиметра, весом 200 грамм. По стоимости комбо номер четыре выгоднее, чем если брать все его компоненты по отдельности, – вколачивает Виталий последний гвоздь в гроб сомнений Вождя, внутренне обливаясь потом и трепеща. Ведь кто он такой перед лицом всех этих людей, способных без колебаний расстаться с парой тысяч за удовольствие часик посидеть в пиццерии?

Секрет был в том, что на самом деле никому не было дела до Виталия. Про него забывали примерно в тот же миг, как получали чек.

Так Виталий работал два года и, вероятно, проработал бы ещё несколько раз по столько, и стал бы даже менеджером, если бы… Ах, если бы не любовь! Это светлое чувство поставило громадный жирный крест на светлых же карьерных перспективах 27-летнего приёмщика.

Дело было так.

Однажды тихим солнечным утром позднего лета дверь пиццерии открылась и в неё вошел всадник Апокалипсиса. Предвестник Армагеддона, – правда, не вселенского, а личного, Армагеддона Виталия Арбузова.

Она была тонка, рыжеволоса, похожа на мышку с острой мордочкой и тёмными глазами.

– Добрый день, – звонко поздоровалась мышка, – Дайте мне, пожалуйста, кофе и пиццу «Восемь сыров» в подарок. Двадцать шесть сантиметров. – И предъявила на этом моменте рекламную листовку. Такие раздавал специально обученный человек в костюме бумажного стакана.

У Виталий снисходительно улыбнулся:

– Добрый день, конечно. Однако по условиям акции в подарок идёт блюдо меньшей стоимости.

Мышка округлила глаза:

– Но на листовке написано два блюда по цене одного! Это ваша листовка?

– Наша. Да, два блюда по цене одного, но по большей стоимости.

– Почему? – Искренне удивилась девушка. – Где это написано?

Нигде. Это было написано нигде, потому что менеджер и по совместительству тот самый двоюродный брат, чьими стараниями Виталий получил работу, Андрей Рыбка, который заказывал эти чёртовы листовки, очень переживал насчёт дизайна. А сакраментальная звёздочка с соответствующим текстом, что, мол, имеется в виду стоимость более дорогого компонента, в него никак не вписывалась.

«Да пофигу, – махнул рукой Андрей, – и так все всё понимают. Будешь им говорить просто, если спросят. А если не спросят, то просто молча пробивай.»

Собственно, Виталий так и поступал все две недели, что шла эта акция. И если в начале он ещё немного побаивался, что вот придет кто-то типа этой мышки и задаст вопрос: «А где написано?», то с течением времени страх притуплялся. Поэтому мышка и застала его врасплох.

– Видите ли, – попытался вернуть утраченные позиции Виталий, подмечая, тем не менее, как от пальцев ног поднимается знакомый холодок страха, – это стандартные условия, они не прописываются.

Девушка ничего не отвечала. Просто стояла, постукивая пальчиком по листовке, и улыбалась. Верховенства Виталия в царстве пицц она явно не признавала, распознав в нём, наконец, самозванца и мошенника.

– Вы или заказывайте или … или уходите, – невнятно потребовал Виталий. Странно, но чувство страха ушло, уступив место чему-то упоительному. Наконец-то всё в мир вернулось на свои места – Виталий просто никчёмный тип, который даже уладить эту неловкость не способен. Ведь 100 %, что будь на его месте кто-то другой, мышка уже бы покорно оплатила пиццу. А то и влюбилась бы без памяти в человека по ту сторону стойки. Но не в Виталия, конечно же.

И так легко и радостно сделалось Виталию от того, что вернулся привычный ход вещей, что он искренне и от души улыбнулся в ответ.

Девушка кивнула и достала из сумочки смартфон.

– У вас ещё есть шанс, … эээ … Виталий Арбузов, – радостно пропела она, подглядев в бейджик, – всё исправить, приняв мой заказ. Кофе и пицца в подарок, как написано в вашей листовке. Если боитесь, я могу вашему хозяину оставить свой телефон, пусть со мной разговаривает.

– А вы кто? – упавшим голосом поинтересовался упомянутый Виталий, враз помрачнев. Перед его мысленным взором уже пробежали варианты: Роспотребнадзор, Служба защиты прав потребителей или, господи упаси, и вовсе – прокуратура.

– Даша Рыжик, – сообщила мышка и выжидательно посмотрела на визави.

– Эм…– глубокомысленно выдал тот, потирая вдруг зачесавшуюся шею.

Слова «Даша Рыжик» ему совершенно ни о чём не говорили, хотя судя по настороженно-выжидательному выражению мордочки, должны были.

– Даша. Рыжик. – Уточнила девушка. – Вас в Фотограме нет, я так понимаю?

– В Фотограме… Да, есть… То есть, нет… Ну как, есть, но…

– Я поняла, – Даша снова улыбнулась, и в мире Виталия с чего-то вдруг стало необычайно солнечно. – Смотрите котиков там, небось, да?

– Белочек, – окончательно стушевался Виталий.

– Ааа, ясно. Тогда разрешите представиться: Даша Рыжик, блогер-почти миллионник. Без каких-то шестиста тысяч подписчиков, правда, но всё равно. Пишу про наш Приуральск.

– И? – Строго посмотрел Виталий через стойку. Солнце так же внезапно потухло,– кто-то честно зарабатывает себе на хлеб насущный, а кто-то блогер. Картина мира приобрела привычные оттенки несправедливости.

– И у вас, Виталий Арбузов, появится счастливая возможность прославить это заведение на всю мою аудиторию. Повторим для прямого эфира? – Даша снова, но теперь уже угрожающе ткнула пальцем в треклятую листовку. – Итак…

Виталий не пошевельнулся.

Даша отступила на шаг и подняла камеру смартфона к лицу:

– Привет, дорогие подписчики! Сегодня хочу вам рассказать об одном великолепном, – она помахала пальцами левой руки, давая понять дорогим подписчикам, что вообще-то «великолепный» это сарказм, – прям замечательном месте нашего города. Вот смотрите, что мне дали на улице…

Внезапно дверь административного закоулка растворилась и в зал выскочил менеджер Андрей Рыбка. Судя по всему, стоял за этой самой дверью и слушал, что происходит у стойки.

– Что за цирк?! – заорал он. Худое лицо враз налилось кровью. – Кто вам разрешил снимать в помещении?!

Вместо ответа Даша направила камеру на менеджера.

– О, дорогие подписчики, ситуация обостряется, – Виталия поразил её спокойный и даже насмешливый тон. Он поймал себя на мысли, что и сам бы не прочь так поговорить со своим начальником, пусть и кузеном по совместительству.

– И сейчас на арене… Представьтесь, пожалуйста, – попросила девушка, поворачиваясь так, чтобы в кадр попала и она, и Андрей.

Экран смартфона оказался развёрнут к Виталию и он увидел череду сообщений в рамочке Фотограма: «Аник присоединился к трансляции, Олежка и еще 1,8К пользователей присоединились к трансляции». Внезапная популярность принесла смешанные чувства. Вроде и страшно, но в то же время неожиданно приятно,

Виталий усмехнулся.

– А ты чего лыбишься?! – нашёл новую жертву менеджер Андрей. – Столы все протёр?!

– Девушка, уберите телефон! – снова набросился он на Рыжика, изо всех сил, впрочем, стараясь не попасть в кадр. – Вы не имеете права снимать, это частная собственность!

– Ну вы видите, мои драгоценные, – проговорила Рыжик в экран, – как в этом прекрасном заведении относятся к посетителям. Мне ещё и слова не дали сказать, а уже я чувствую всю любовь и заботу! Ладно, прервёмся на минутку.

Даша отжала кнопку записи и опустила смартфон. В зале стало очень тихо, – впрочем, кроме Виталия, блогерки и менеджера Андрея в нём никого и не было в этот ранний час.

Рыжик сложила руки на груди и вздохнула:

– Господин эээ… администратор? – Она глазами поискала бейджик. – Простите, менеджер. Господин менеджер Андрей Рыбка. Давайте просто поговорим?

– Вы телефон убрали? – Менеджер Андрей Рыбка всё ещё демонстрировал некое недоверие. – С телефоном разговаривать не буду.

– Убрала, убрала, – примирительно сообщила Даша и уселась за столик у окна, жестом приглашая Андрея присоединиться. Солнце играло в рыжих волосах, и Виталий сам не заметил как залюбовался этим внезапным ренессансом. В его голове уже начал оформляться некий план.

– Что стоишь как идиот, – прошипел менеджер на ухо Виталию, – доставай свой лапоть или что там у тебя и пиши беспалевно.

– Не могу, – так же шепотом ответил Виталий. – Ты ж нам запрещаешь смартфоны на работе. Он в сумке в раздевалке.

– Дебил! – бросил в сердцах Рыбка и вышел из-за стойки.

Виталий спрятал улыбку. Несмотря на обидные обзывания день в принципе начался неплохо.

– Ну и? Я вас слушаю. – Сухо начал Андрей, плюхаясь за столик и глядя колючими глазами на Рыжика.

Девушка придвинула к нему несколько помятую уже листовку:

– Вот.

– Что «вот»? – притворился менеджер тем, кем пару минут назад обозвал Виталия. – Что вы хотите? Из-за чего весь скандал? И ещё работнику пиццерии хамите.

– Что? – опешила Даша. – Я никому тут не хамила. Виталий Арбузов! – позвала она, – Я вам хамила?

Теперь они оба смотрели за стойку. Властелин пицц краснел, бледнел и потел.

– Ну! – требовательно прикрикнул Рыбка.

И это всё решило. Виталий поднял голову. Его голосовые связки неожиданно для него самого начали наполняться металлом, плечи развернулись, глаза приобрели нехарактерный блеск. То есть, Виталий умел блестеть глазами, но в основном на Вождей или кто там ещё тревожил его застоечный покой, и то – предпринимая над собой невероятное усилие. При виде Рыбки он обычно тушевался и мямлил. Но сегодня…

– Нет! – отчеканил Виталий, и металл в его голосе услышали все. Даже нечаянно открывшая дверь пиццерии мамочка с ребенком лет пяти. Она быстро оценила гнетущую атмосферу заведения и развернула ребёнка к выходу, бормоча что-то про «мама забыла денежки».

– Нет, – повторил Виталий, – вы мне не хамили. Даша.

– Дебил, – простонал менеджер Андрей.

Рыжик благодарно улыбнулась и повернулась к собеседнику.

– Продолжим?

– Я вас слушаю. Только побыстрее, пожалуйста, у меня работа.

– Так я ваша работа. Я ваш клиент, уважаемый Андрей Рыбка, менеджер. – Солнечная Даша могла быть леденящей, когда хотела. – Я пришла, чтобы воспользоваться вашим предложением. Вот, в листовке.

Рыбка развернул листовку к себе и нарочито внимательно стал вчитываться. Даша терпеливо ждала.

– Ну и? – Андрей рывком поднял голову и пнул листовку Рыжику.

– Ну и я пришла за кофе и пиццей «Восемь сыров» в подарок.

– Вам же уже сказали: в подарок идёт продукция меньшей стоимости. Купите пиццу и кофе бесплатно.

Даша посмотрела на менеджера Рыбку как на тяжело больного.

– И где об этом написано? Вы обещаете подарок. Вы не даёте подарок. Вы обманываете? В этой прекрасной пиццерии обманывают? Я должна рассказать об этом своим подписчикам, сами понимаете. Вдруг они тоже собирают такие листовки?

– Нет, я не буду ни о чем с вами разговаривать! – Внезапно передумал Андрей и вскочил из-за столика. – Убирайте камеру вашу и сами убирайтесь! Это частная собственность, вы не имеете права снимать!

Даша осталась спокойно сидеть:

– Вы же понимаете, что не сможете мне помешать запостить…

– Девушка, что из моих слов… – перебил её было менеджер Андрей и тут же подавился второй частью фразы. Потому что Виталий наконец осуществил свой план.

– Вот, пожалуйста, ваш кофе и чек за него, а вот пицца «Восемь сыров» в подарок, как и заявлено в листовке, – Виталий поставил перед Дашей дымящийся стакан и деревянное блюдо с пиццей. – Я сделал американо, но если вы хотите, можно добавить молока, сиропов всяких … Вот чек. Оплатите потом, хотя мне кажется, наше заведение должно вам за моральный ущерб.

– Спасибо, – подняла на Виталия сияющее лицо Даша Рыжик, блогер-почти миллионник. – Вы прекрасный сотрудник.

Рыбка закатил глаза:

– Если вы думаете, что это… Нет, как хотите, конечно, пишите, что хотите, сторисы снимайте какие хотите… Но это… Это … – не найдя слов, менеджер Андрей взмахнул руками, изображая крайнюю степень возмущения творящимся непотребством, развернулся и почти побежал в свой административный закуток.

Блогерка и приёмщик заказов молча проводили Рыбку взглядами.

– За ваш счёт банкет? – поинтересовалась Даша, когда менеджер скрылся за стойкой. До Виталия только сейчас стало доходить, что, вероятно, этот день на этой работе – последний. «Ну и чёрт с ним, – думал он на каком-то дурацком кураже, – работа всегда найдется, а Рыбка мудак, хоть и кузен мне. Я правильно всё сделал!»

– Вы правильно всё сделали, а Рыбка этот ваш мудак, – вытаскивая кусок пиццы из дымящегося золотистого диска, рассуждала Рыжик. – Но я расскажу, что вы молодец, и если вас уволят… Думаю, вы быстро работу найдёте, вы же клиенто… клиентоориентированный. Это важно. И ценно.

– Но за кофе я платить не буду, – подумав, добавила Даша. – Моральная компенсация. Окей?

– Окей, – согласился Виталий, против обыкновения в кои-то веки ощущая себя не лохом, которого нагло надули на полторы сотни, а благодетелем. Рыжая магия в действии, не иначе.

Весь оставшийся день Виталий ожидал вызова в менеджерский кабинет, однако Рыбка молчал. Молчал и не выходил из офиса, разве что в туалет, и то старался пройти незаметно и быстро, чуть ли не бегом.

В напряженном ожидании взбучки Виталий провёл ещё пару дней. Лихой кураж сменился после ухода Рыжика тяжёлым похмельем. Тревожные мысли на тему «как же я теперь буду, когда меня уволят» (а то, что его уволят, Виталий тогда не сомневался совершенно) сверлили мозг, портили аппетит и вообще жизнь целые три или даже четыре часа. К вечеру дня Х Властелин пиццы смирился со своим незавидным положением, которое сам себе же и нарисовал. Перед сном полистал немного сайт с вакансиями и подуспокоился – на первый взгляд работы для таких, как он в Приуральске был вагон с тележечкой.

Утро следующего после инцидента дня даже в каком-то смысле вернуло вчерашний кураж – Виталий выспался и был готов вплотную заняться своим трудоустройством. Загвоздка была только в том, что его по каким-то неведомым причинам пока никто не выгонял. Работа шла обычным порядком, и даже Рыбка ни словом не обмолвился о вчерашнем. Он стал как-то подчеркнуто вежлив и сух с кузеном. И снова это вызвало в душе Виталия некую тревогу – обзывающийся Андрей, считавший его никчёмным созданием, был привычен и понятен. Что делать и как жить с этим новым, не хамящим, Виталий не понимал.

«Делай, что должен и будь что будет» – решил Властелин пиццы и успокоился. Жизнь заведения начала постепенно входить в привычное русло, а посетителей после визита Рыжика пусть немного, но прибавилось.

Через два дня в пиццерию наведался хозяин, про которого Виталий знал только, что его зовут Арсений.

Арсений был то ли топчиком в крупной айти-компании, то ли собственником небольшой, однажды решившим диверсифицировать риски и купить себе заведение общепита. Бывший хозяин «Сырной жизни», Вилен Кимович, выходец из комсомольской элиты Приуральска, когда-то преобразовал в пиццерию пельменную с прозрачным кофе и высокими столиками, за которыми только стоять.

Благодаря пельменной-пиццерии Вилен Кимович обзавёлся местом, где можно было поесть – быстро, на взгляд, не отягощенный экономическими познаниями, бесплатно и всегда гарантированно по своему вкусу, – а также привечать друзей, таких же бывших номенклатурщиков, а ныне владельцев заводов-газет-пароходов, и в целом ощущать себя хозяином города.

Впрочем, со временем количество поминок, проводимых в заведении, перевесило количество дружеских посиделок. К тому же с некоторых пор пиццерии в Приуральске стали и вовсе расти как на, простите, дрожжах, и в связи с этими обстоятельствами Вилен Кимович стал смутно ощущать некий дискомфорт.

В погоне за рыночком, который должен порешать, новоиспеченные бизнесмены, не питая ни пиетета, ни уважения к персонам Вилена Кимовича и его товарищей по пельменным посиделкам, стали проявлять чудеса изобретательности и креатива. Пиццерии города пытались переплюнуть друг друга замысловатостью интерьеров, толщиной теста, составом начинки и т.д. и т.п.

Хозяин одной из новоотокрывшихся едален с претензионным названием «La Migliore» пошёл ещё дальше, пригласив в штат самого что ни на есть итальянского пекаря. Басурманин был шаблонно упитан, загорел и волосат, а ещё ни черта ни понимал в российских реалиях, зато бойко и экспрессивно тараторил по-итальянски. Туристы возвращались на родину изо всяких там Римини с Маратеями и снова погружались в атмосферу релакса и лакшери прямо посреди Приуральска. Послевкусие и немножко постотпускной ностальгии, так сказать.

Ещё одна пиццерия, которой кулинарная аутентичность была не по карману, поставила у себя перегородку из натурального мха и аквариумы с миниатюрными аллигаторами. Третья ввела в меню пиццу с голубым сыром и карамелизированными грушами.

И только в бывшей пельменной Вилена Кимовича тётя Поля уже тридцатый год к ряду делала два вида пельменей (которые на волне общей тенденции были названы модным словом «равиоли») и «пиццу-по домашнему», когда на толстую основу набухиваем всё, что завалялось в холодильнике (но обязательно с маринованными огурчиками), щедро заливаем майонезом, сыра не жалеем тоже, и в духовку.

Вилен Кимович держался за свой уютный мирок всем, чем мог, одновременно сокрушаясь о падении нравов, в том числе – в сторону гастрономических извращений (голубой сыр да с грушами, да в пиццу, ага).

Однако пришло время, и Вилена Кимовича подвела даже тётя Поля – она умерла. Убеждённый материалист понял намёк. Спустя недолгое время потенциально прибыльная, но запущенная недвижимость была благополучно продана очкастому ботанику.

После сделки ни Вилена Кимовича, ни его чёрный Рендж Ровер в Приуральске не видели. Поговаривали, что продав не только пиццерию, но и дом, он отбыл коротать свой век в более тёплые края, но это не точно.

Очкастый ботаник Арсений, между тем, проштудировал опыт коллег по цеху, непосредственное устройство этого самого цеха, съездил в бизнес-трип по семейным пиццериям в Италию, поэкспериментировал с ингредиентами, нанял уверенную в себе менеджера Алину с дипломом «Вышки», которая просчитала юнит-экономику и в свою очередь наняла ровно столько людей, сколько нужно, чтобы получился пиццерийный конвейер, и – вуаля! Жизнь заведения постепенно начала налаживаться.

В течение первого года после ребрендинга пиццерия «Сырная жизнь» вошла во все возможные рейтинги: топ-5 молодых бизнесов, топ-3 лучших заведений, топ-10 наиболее интересных кафе для туристов… Арсений любовно собирал награды и грелся в лучах славы как самый успешный бизнесмен Приуральска трёх годов к ряду.

А потом ему всё наскучило.

В какой-то момент молодой предприниматель стал выступать на всяких конференциях, «бизнес-завтраках» и прочих говорильнях чаще, чем перед собственным трудовым коллективом. Его жизненная траектория всё больше и больше расходилась с «Сырной жизнью», и некогда увлекательные процессы подбора посуды, цвета стен, аромата в туалетную комнату, поиска новых вкусовых сочетаний и кофемашин перестали нести радость, превратившись в рутину, обязанность.

Арсений перегорел ресторанным бизнесом и вернулся в свой айтишный мирок. Алина, уставшая бороться за внимание хозяина к его же детищу, наняла Рыбку и уволилась. Однако стадия принятия ещё не наступила. Дела всё же шли, хоть и параллельным курсом к «основной» жизни Арсения, но шли в целом неплохо. И, как ни странно, появление за стойкой приёмки Виталия только придавало всем уверенности, что, собственно, ничего неправильного не происходит.

Тем не менее, звоночки, которые более вовлечённому собственнику рассказали бы о многом, звенели с каждым днём всё тревожнее. Как, например, ситуация с не доведенными до ума листовками, обернувшаяся скандалом с вовлечением в него практически всего платежеспособного населения Приуральска.

Да, Арсений тоже видел и тот эфир Даши Рыжика, который прервался, когда Андрей Рыбка всё же согласился её выслушать, и последующие, где она рассказывала о «единственном вменяемом сотруднике». А ещё – призывала всех, у кого нечаянно завалялись эти листовки, пойти и потребовать сатисфакции по ним.

Стрим блогерши застал Арсения за рулём на другом конце города.

В процессе просмотра его попеременно обуревали противоречивые чувства: гнев, обида, злорадство, досада на Алину (зачем она, умея просчитывать юнит-экономику, наняла этого оленя Рыбку? Уж не нарочно ли?). Но вот парадокс: поковырявшись в своих эмоциях, разложив их что называется «по полочкам», осознав и пережив, как учил психолог на еженедельных сессиях, Арсений обнаружил, что там не было ничего, что задевало бы его лично. То есть, как бы родной бизнес оказался не таким уж и родным что ли.

«Мне нужно поехать в пиццерию», ― уговаривал себя Арсений. И время было, и повод куда уж серьёзнее. Он даже перестроился в нужный ряд, чтобы повернуть на нужную дорогу, но, перестроившись, проехал всего несколько метров и припарковался у какой-то кофейни. Посидел с пару минут и, хмыкнув, поехал, куда собирался с самого начала.

Как раз в это время приёмщик заказов Виталий Арбузов на другом конце города пытался угадать, уволят его сегодня или всё же дадут работу найти, а потом уволят.

Однако как мы уже поняли, скандал с Дашей Рыжик в итоге спустили на тормозах. Арсений всё же заехал в пиццерию но, так сказать, в «рабочем режиме». Позвал Рыбку, Рыбка позвал Виталия. Арсений похвалил «единственного вменяемого» за проявленную лояльность и смекалку, а Рыбку пригласил к разбору полётов ван-ту-ван. Арсений был прогрессивным собственником, поэтому не орал матом, не бил посуду и виноватых не искал. И если менеджер Андрей вышел с ван-ту-вана встревоженным и смущённым, то это исключительно по причине того, что сам проникся и устыдился собственного безответственного поведения. Поджав губы и ни на кого не глядя, он прошмыгнул в туалет.

– Виталий, – обратился к повелителю стойки вышедший из кабинета вслед за Рыбкой Арсений, – а у вас не осталось случайно контактов этой … эээммм… блогерши?

Виталий помотал головой.

Арсений разочарованно вздохнул:

– Ну да, такая девушка и вам контакты… Жаль, – спохватился он, – жаль. Но вы это… Если вдруг… – Арсений перебрал пальцами, – напишите мне, если она придёт. И попробуйте взять телефон, там… личный контакт… Скажите, что хозяин просит.

Виталий и сам был бы не против, если бы рыженькая мышка снова зашла в «Сырную жизнь». Однако шли дни, клиенты и осень, дважды в месяц исправно приходила зарплата и чаевые, а Даша – нет.

Конечно, Виталий нашёл Рыжика в Фотограмме, но подписаться не рискнул. Каждый день открывал приложение и с несвойственным себе возбуждением, словно делал что-то запретное, вбивал в строку поиска её ник, быстро переходил к фоткам.

Вот уже в течение трёх месяцев Виталий был в курсе жизни блогера Даши – мучился её муками (выбрать синие сережки или зелёные, обе пары, впрочем, казались Виталию одинаково уродскими), радовался её радостями и жил её надеждами. Однако комментировать активную и яркую рыжую жизнь стеснялся, сторис смотреть – тем более, ведь там видно было, кто смотрит, даже если молчишь. Почему-то ему казалось, что, увидев его ник в списке тех, кто посмотрел историю, Даша должна навеки заблокировать его, ибо где она и где нелепый работник пиццерии с лицом подростка. Иногда Виталию казалось, что стоит только дать слабину и как-то обозначить своё присутствие, – он тотчас нарвётся на насмешки, ему-то уж точно укажут его место.

Кроме того, Даша вполне могла посчитать его подленьким слабачком, которому слабо открыто комментировать и лайкать, а вот подсматривать – милое дело. Нет уж, пусть лучше эта девочка останется для него тем, кого он из неё слепил – милой мышкой, искренней в своих симпатиях к порядочности и ответственности. Простая мысль о том, что девушка забыла про его существование, едва вышла со своим кофе из пиццерии в тот исторический день, Виталия не посещала.

Со временем Даша Рыжик стала для него неким фантомом, его персональной виртуальностью. Несмотря на то, что в теории Виталий и блогерка имели все шансы встретиться, например, в центре Приуральска, её материализация где бы то ни было, и уж тем более в пиццерии, стала казаться чем-то нереальным. Эти миры в сознании Виталия могли пересечься только на просторах Сети, где, как известно, всё не то, чем кажется. И он в том числе.

Стоял унылый ноябрь, почти декабрь, мелко и холодно дождило. Участь рыжеволосых фотограмщиц в такие дни – сидеть под пледиком в обнимку с котом и постить фоточки кленовых листиков на мокром асфальте.

Виталий, пользуясь отсутствием посетителей (время по меркам общепита было раннее, что-то около десяти часов утра), протирал столики и пополнял запасы салфеток. На кухне повар Паша уже раскочегарил настоящую каменную печь, Марина, его помощница, проводила инспекцию полуфабрикатов. День медленно входил в привычное русло, когда звякнул колокольчик на двери, и в «Сырную жизнь» вкатилось облако рыжих волос.

– Привет! – Лучезарно улыбаясь и тряся зонтиком, на котором Виталий успел разглядеть нагло лыбящихся котов, Даша направилась к столику у окна. – Я рано приехала, подожду тут?

Виталия от нереальности происходящего бросило в жар, так и застыл он у столика с тряпкой в одной руке и моющим средством в другой.

– По-пожалуйста, – промямлил, немного придя в себя, властелин стойки. Щеки теплели, явно собираясь выдать его смятение. Сердце колотилось, кровь шумела в ушах, заглушая весь остальной мир. В мозгу пульсировала одна мысль: «Лишь бы она не догадалась!» О чём не догадалась? Да конечно о том, как Виталий, стоящий сейчас посреди зала дурачок дурачком, ежедневно со сладким предвкушением открывал Фотограмм и вбивал в строку поиска «Рыжик Даша».

– Можно вас попросить кофе сделать? Американо средний, – видимо, всё же ни о чём не подозревая, Даша повесила зонтик на спинку стула и направилась к стойке, на ходу доставая из маленькой сумочки кошелек.

Не переставая мысленно ругать себя мямлей и тряпкой, Виталий бросился к рабочему месту, на ходу жонглируя тряпкой, салфетками и средством для мытья столов. Последнее с глухим стуком упало на пол, Виталий собирался стремительно и изящно его поднять, но не удержал равновесие и, чтобы не упасть, попытался схватиться рукой за прилавок. Той рукой, в которой у него была тряпка. Рука съехала, тряпка последовала за флаконом, Даша, продолжавшая движение к стойке, ойкнула и отступила, а самым острым желанием Виталия стало провалиться уж дальше, до канализации.

– Наверное, не надо кофе, – пролепетала Рыжик, – Я просто посижу, он должен уже скоро приехать, он написал.

Виталий, обретая равновесие, кивнул:

– Да нет, ничего страшного. Американо? Среднее?

– Нет-нет, правда, не стоит, – продолжила сопротивление Даша. Ей, с одной стороны, было жалко несуразного юношу, который, как она смутно помнила, мог из-за неё пострадать. С другой – Даша отвыкла от людей, которые не считаются с её мнением. А кофе действительно не хотелось, оно было, скорее, способом занять паузу, скоротать время. Но Виталий продолжал настаивать:

– Без проблем, девушка! – «Это чтобы она не подумала, что я её помню», пронеслась дурная мысль. – У нас лучший кофе во всём Приуральске. Американо, среднее, момент!

Даша почувствовала укол раздражения. «Да что он привязался со своим кофе! И это, что значит «девушка»? Он меня не помнит? Весь Приуральск три дня гудел, а он…»

– Хорошо, – Даша обрела обычную решимость, – американо, средний. Без добавок. И, кстати, – вкрадчиво заговорила она в спину Виталию, когда тот, кивнув на её заказ, повернулся к кофемашине, – надеюсь, у вас не было проблем после … эээ… того инцидента?

«Помнит! Она помнит!» – возликовал Виталий. И тут же его накрыла новая волна паники. «В чём тут подвох? Может, она снова пришла с очередной предъявой? Но нет, воде ничего такого в её фотограмме… А может, сейчас начнёт придираться насчёт кофе? Что там у нас по техкарте?»

Панику прервало бреньканье дверного колокольчика.

– Даша! Ты тут уже?! —в пиццерию влетел Арсений. Даша обернулась ему навстречу:

– Да, я приехала раньше, извини, – снова лучезарно улыбнулась она и подставила щёку под поцелуй.

Вот этого Виталий вообще не понял. Ошарашенный, выбитый из колеи, он механически сделал кофе, потом ещё одно, чуть не пробил оба стакана по кассе, но вовремя удержался. Молодые люди вежливо поблагодарили и отправились в менеджерский кабинет. Рыбка приходил обычно часам к одиннадцати. «Вот будет сюрприз», – мрачно позлорадствовал Виталий и, взяв тряпку, стал натирать витрину. Ввиду отсутствия клиентов можно было немного порефлексировать за физической работой.

Виталий следил за Дашиной жизнью, и совершенно точно в ней не было каких-либо намёков на бойфренда. А тем более на то, что этим бойфрендом может быть Арсений. Впрочем, вероятно, она как-то и касалась этой темы в сторис, но сторис, мы помним, Виталий не смотрел.

Как же так? Ладно, зайдём с другой стороны. Наверное, это какой-то хитрый план. Коварный Арсений поматросит бедную девочку в отместку за скандал трёхмесячной давности, разобьёт ей сердце и блогерскую карьеру. А так как ничем другим, судя по профилю в Фотограмме, Даша зарабатывать не умела, воображение Виталия нарисовало ему очень, очень мрачную картину её ближайшего будущего.

Единственный выход, который видел Виталий – стать на защите интересов Рыжика самому. Ведь, раз он разгадал коварный план Арсения, он же и обязан что-то сделать по этому поводу! (На самом деле Виталий просто влюбился, но пока ещё не был готов себе в этом признаться, и мы подождём).

Яростно орудуя тряпкой, Виталий пытался понять, что именно портит ему настроение во всей этой истории. То, что Даша выбрала Арсения, а его еле помнит? Так будем откровенны, хотя надежда и умирает последней, но в целом Виталий не мог не признать очевидности и логичности такого выбора.

Однако, сказки про Золушек должны работать в обе стороны! Почему бы яркой и успешной блогерке не обратить внимания на просто хорошего, не богатого, но честного и надёжного парня? Она будет заниматься своей медийной работой, полезной и нужной (наверное). Снимать остросюжетные видео (как, например, то, которое привело к их знакомству) и красивые ролики. Обсуждать пиццерии и шоу-румы Приуральска. Ходить на «деловые завтраки», чтобы вещать о рабочих способах продвигаться в Фотограмме скучающим декретницам и домохозяйкам в поисках себя.

Время от времени Дашу Рыжик, блогера и успешную девушку, будут хейтить и перемывать ей кости на женских форумах и в заказных статейках. А она будет плакать и спрашивать у мира, давясь слезами: «Зачем мне это всё!», сомневаться и разочаровываться, хотеть всё бросить, навсегда закрыть аккаунт в Фотограмме и пойти кассиром в ближайший супермаркет.

А тут он, Виталий, спокойный и неколебимый как скала. Мир принимает триумфы, а Виталий примет и невзгоды. К нему, верному другу, будет обращено заплаканное личико Рыжика и её израненное сердечко, на которое Виталий прольёт живительный бальзам тихой и безусловной любви.

Даша будет искать себя, находить и терять. Вдохновляться и разочаровываться. Влюбляться и ненавидеть. А он, Виталий, престарелый подросток, всегда будет рядом с кружкой американо, пледом и подушкой.

«Рыцарь кофейного образа», – хмыкнул про себя Виталий. По мере того, как он рисовал в воображении картину их будущих с Рыжиком отношений, наступало успокоение. Движения становились ровнее, да и горечь от всей ситуации отходила на второй план. Сквозь тучи, которые, казалось, тянулись от горизонта до горизонта, начало проглядывать неуверенное ноябрьское солнышко.

Если бы кто-то взглянул на Виталия ещё через пару минут, он бы увидел, как тот улыбается.

Внезапно дверь в пиццерию распахнулась, и в зал влетел Рыбка.

– Там? – коротко прорычал он Виталию, показывая в направлении менеджерского кабинета. Виталий кивнул.

Андрей рывком открыл административную дверь и буквально на секунду в недоумении застыл на пороге. Затем к нему вернулась былая решимость, «Ррразррешите?!» – снова взрыкнул он и, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь за собой. Что произошло дальше, Виталий не смог уловить, но по доносившимся звукам понял, что не всё благополучно в жизни Рыбки сегодня.

Выясняли отношения долго, Виталий успел намыть прилавок и принять заказы у двух или даже трёх компаний – пиццерия постепенно наполнялась посетителями. Наконец Рыбка с перекошенным красным лицом вышел из офиса, держа в руках картонный коробок. Виталий такие видел в американских фильмах, когда люди увольнялись.

– Андрей!– окликнул он начальника, внезапно прозрев.

Рыбка вскинул на двоюродного братца недобрые глаза и чуть замедлил шаг:

– Ты не лыбься, даун! – зашипел он, и в голосе Виталий уловил злорадство, – Ты следующий с вещами на выход. Лохопед! Корячился тут на неё, кофе за свой счёт поил. Вот тебе и благодарность, дебил!

Пнув подвернувшийся на пути столик, Рыбка неловко взмахнул руками с коробком и выскочил за дверь. Обречённо звякнул колокольчик.

Не успел Виталий ощутить, как по ногам и животу привычно разливается липкий холод от сознания надвигающейся беды и личного армагеддона, как из офиса выглянул Арсений.

– Виталий, – позвал он вполголоса, – зайдите, как будет минутка.

Виталий кивнул и, хотя «минутка» была прямо сейчас (все посетители сидели, спокойно ели, а новых не предвиделось), зайти решился только полчаса спустя.

В тесном офисе был один гостевой стул, и его занимала сейчас Даша. «Ума не приложу, как они тут с Андреем разошлись», – мельком отметил Виталий.

Даша встала:

– Садитесь, я пойду в зал, посмотрю.

Не слушая бессвязных возражений своего рыцаря, Рыжик буквально выскочила за дверь. Виталий сел.

– Виталий, – начал разговор Арсений решительным тоном. – У нас в пиццерии намечаются … эээ… некие кадровые перестановки. Мы с Да… Дарьей Павловной решили, что нам нужно немножко поменять концепцию заведения, так сказать сделать больше акцент на … Впрочем, не важно. – Оборвал он сам себя. – Вы уволены, Виталий.

Реальность вокруг Виталия залилась звоном тысячи дверных колокольчиков.

– Что? – не понял он. – Почему?..

– Да, неожиданно, понимаю, – на секунду стушевался Арсений, но тут же взял себя в руки. – Извините. Вы хорошо работали, вот ваша премия, и ещё на карту придёт расчёт, – хозяин подтолкнул в сторону Виталия белый почтовый конверт и какой-то бланк, – в трудовую напишем «по соглашению сторон», хорошо?

Не понимая, что делает, Виталий кивнул. «Уволен! Уволен!», стучало в висках.

– Вот и отлично, – обрадовался Арсений, – теперь подпись, где галочка.

Виталий машинально поставил свою закорючку, как говорила на его подпись мать, и взял конверт. «Уволен, уволен!»

– Всё, больше не задерживаю, – голос Арсения пробивался к сознанию Виталия словно через несколько слоёв ваты. – Форму можно не сдавать. На память… Если нужны будут рекомендации, обращайся, не стесняйся. Ну, всего доброго!

Виталий, ощущая себя в каком-то дурацком сне, проигнорировал протянутую ладонь, на полном автомате вышел из офиса, забрал рюкзак из раздевалки и, накинув куртку прямо поверх формы, прошёл в зал. Там посетители фотографировались с дамой его сердца, не подозревая, какая трагедия разыгралась всего в пяти метрах от них.

Даша Павловна Рыжик конечно заметила понурую фигуру несуразного юноши, но старательно делала вид, что занята с очередной компанией почитателей пиццы. «У нас будет полный ребрендинг, мы с моим женихом хотим сделать тут такой аутентичный уголок Италии!», – долетел до Виталия её звонкий голос.

Глава 2. Попранные мечты

Безусловно, будь Виталий чуть менее неуверен в себе, цени себя больше и не считай заведомо виноватым во всём, он бы задал Арсению вопрос: «За что?» и, что важно, добился бы внятного ответа. Но это был Виталий. Бредя по городском парку, куда глаза глядят, он сам уже придумал сто пятьдесят тысяч причин, по которым его следовало уволить.

«Да, конечно, я много чего не понимаю в работе. Ленюсь. Можно ведь витрину получше содержать. И не очень душевно с посетителями разговариваю. Да и вообще, если они задумали аутентичный ребрендинг, они, наверное, захотят настоящего итальянца нанять, куда я-то со своим лицом…» Такие мысли роились в голове Виталия, и ни одна из них не была о том, что с ним, по сути, поступили по-свински.