Читать онлайн Надежда бесплатно

© Ева Борисова, 2023

ISBN 978-5-0059-7375-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Надежда

Гирлянда мелькала разноцветными огоньками. С самого низа от Деда Мороза бежали дорожки, которые пробегали через всю елку и соединялись на самой верхушке, вспыхивая яркой снежинкой. Свет огоньков отражался от шаров, белочек, лисичек и вся комната озарялась сказочной, играющей мозаикой. В доме было тепло, даже жарко, несмотря на то, что на дворе был мороз, а многочисленные посетители только и ходили туда-сюда. Это Лёша постарался, закинул в печку дополнительно два ведра угля.

Надя сидела в своем легком вечернем платье. Плечи были обнажены, глубокое декольте оголяло ее упругую грудь. Ох, как этот вырез притягивал взоры мужчин. Они так и погружали свой взгляд в эту ложбинку между грудей, словно пытались еще чуть-чуть раздвинуть оборку платья. Ее руки до самых кистей были закрыты. Рукава заканчивались воланами, и из-под них временами проскальзывал блеск золотых браслетов, тоненьких ниточек, появляющихся ниже запястья, когда она опускала руки. На их гранях лукаво играл отблеск света, и как только Надя поднимала руку, он скользил под рукав и взоры мужчин следовали за ним, двигались к локтям, обнаженным плечам и, наконец, тонули в той самой манящей ложбинке между грудей. Платье обтягивало ее талию, уже далеко не стройную, как когда-то в юности, но еще сохранившую форму. Одна Надежда знала, сколько стоило сил сохранять эту форму до тридцати пяти лет, ведь с самого детства она была склонна к полноте. Ниже талии платье облегало то, про что мужчины говорят: «Ах, какая попка!». Да, это именно она, та самая соблазнительная попка, которая формируется у женщины, когда кости таза расходятся, выпуская ребенка, а после родов немного сходятся, но все равно остаются достаточно широки, подчеркивая талию и соблазнительную форму двух полушарий, которые любой мужчина хочет не только шлепнуть, проходя мимо, но и сжать, притянуть к себе, скользнуть по ним рукой еще ниже, к ногам. Стройные ноги в этом платье оставались загадочно закрыты, но терпеливый мужчина все же мог насладиться их видом. Платье было ниже колен, плотно прилегало, но разрез с левой стороны идущий от самого низа почти до талии, время от времени полностью обнажал стройную ножку, и именно сюда стремились руки мужчин, соскальзывая с округлой попки, когда они не чувствовали под легкой тканью платья нижнего белья. Их руки, помимо воли раздвигали разрез, касались обнаженного бедра… Никому из них в этот вечер не удалось узнать, на самом ли деле под этим платьем нет трусиков. Надя вовремя останавливала похотливые руки и никто не добрался до ее стрингов, которые были не заметны под платьем.

Гости ушли, почти все. Остался лишь самый близкий Лёшин друг, настолько пьяный, что выгонять его на мороз было опасно. Упадет где-нибудь, уснет и замерзнет. На столе остались недоеденные салаты, пельмени, селедка под шубой. В тарелках лежали куриные кости, откусанные куски мяса. Кое-где в стопках даже осталась водка. Сколько ее было выпито в этот вечер? Сколько она сама выпила? Ну нет, водку она пила в самом начале, еще когда стол накрывали, да и то немного, стопки три не больше. Потом она перешла на вино, шампанское. Недопитый бокал стоял перед ней. По его ободку бегал огонек, меняя свой цвет, но самыми красивыми были пузырьки, берущиеся из ниоткуда и тонкой дорожкой поднимающиеся на поверхность.

Вот и наступил Новый год и в этот год наконец-то сбудется ее заветная мечта, выйти замуж за своего любимого, своего единственного и неповторимого. Как долго она его ждала, как долго искала и надеялась. Она хочет этого всем сердцем. Именно это желание она загадала в те секунды, когда Куранты били двенадцать часов: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Пусть в этом году я наконец-то надену белое платье, услышу вальс Мендельсона. Пусть он возьмет мою ладонь, наденет на безымянный палец обручальное кольцо и поцелует при всех». Мысли пронеслись, но надежда осталась. Да, она, Надежда, осталась. Опять одна посреди Новогодней ночи.

«Мой мужчина», – она улыбнулась сама себе, называя его так. – «Ему всего двадцать один год. Мой мальчик», – поправила она себя в своих мыслях. Ее Лёша дрых, пьяный на диване напротив. Сколько раз мужчины, напившись, бросали ее посреди ночи и она, сгораемая страстью, находила утешение в других руках? А кто им виноват, что водка им милее такой красавицы? Она провела двумя руками по своему телу, которое в свои тридцать пять жаждало любви не меньше, чем в юности. Сколько раз ее первый муж… «Эх, муж, муж…", – губами, беззвучно произнесла она. Они так и расстались не расписавшись. От него росла дочь. Большая уже. Дочка пошла в нее, выразительные глаза, длинные ресницы, пухленькие яркие губки, игривый характер, звонкий смех. Но не желала Надежда своей дочери такой же судьбы. Всегда желанной и… одинокой.

«Серега, скотина», – охватило ее чувство досады и злости. Она вспомнила, как он сегодня пришел в шикарном костюме, с молодой женщиной под руку. Весь подтянутый, улыбающийся, цветущий. – «И ведь пил в меру, и ушел трезвый. Он сейчас наверняка ласкает свою Анюту. О…", – она вспомнила его руки, губы, пьяное дыхание. Как он ласкал, как любил! Тело наполнилось истомой, вспоминая прожитые ощущения. Но обидные воспоминания твердили свое. За все прожитые с ним годы, он никогда не уходил трезвый с вечеринки. Никогда не был ей опорой в этом жестоком обществе, где женщине приходится так туго без сильного мужчины рядом. Вечно отсутствующий или пьяный скотина. Завалится спать, а ее ласкают чужие руки, целуют чужие губы и любит чужое тело. Как она злилась на него за свое одиночество, как неистово отдавалась другим. Она ему мстила за то, что он пренебрегал ею, за то, что знал о ее похождениях и все равно напивался. А сейчас она злилась на него за то, что не напился. Не напился, когда рядом с ним другая. Эх, если бы он был таким с ней!

Надежда мечтательно покачала головой. Как бы они жили все годы. Сколько сил она положила, пытаясь его переделать. И, вот когда они навсегда расстались, он стал таким, каким она мечтала его видеть. Но все в прошлом, в прошлом, которое она не хотела повторять, но которое и не хотела забывать. Уже много лет они просто друзья. После расставания он даже не пытался к ней приставать. Даже сегодня, когда на нее жадно смотрели все присутствующие мужчины, он один остался равнодушен. Ведь она специально так оделась, специально себя так вела. Только для него. Ведь себе же можно в этом признаться. Не для Лёши, не для кого-нибудь еще.

Нет, она не хотела снова с ним сходиться, несмотря на сильное давление «друзей». Пошли они все. Это ее жизнь и ей самой решать свою судьбу. Что они могут ей дать, ее многочисленные друзья? Денег, благополучия, в смысле материального? Да, конечно и это, и многое другое, но любовь, нежность, ласку, преданность ей никто кроме Лёшеньки не даст. Она знала цену всем своим знакомым, каждому из них. Жизнь научила ее многому. Все они были ей чем-то близки, многие из них даже очень близки, в смысле в какой-то период были ее любовниками. Но всем им, в конечном счете, нужно было только ее тело, ее жаркая страсть, за которой они не видели ее, Надежду, страдающую женщину. Женщину жаждущей большой любви, а не только удовлетворение сексуального голода. Но теперь у нее есть Лёша, ее любимый, ее замечательный мальчик

Но Сергей. Она хотела его признаний. Хотела воспламенить его желание, чтобы он на миг забыл о своей спутнице. Может это ревность? С чего бы?

Ах, как они танцевали! Она чувствовала его. Ее грудь, возбужденная, прижималась к его груди. Вряд ли кто в такой тесной толпе, в полумраке это видел. Но он не мог не почувствовать этот призыв. Его теплые, большие руки лежали у нее на талии, и она все ждала, ждала, ждала, когда они, наконец, скользнут ниже. Когда к середине танца стало понятно, что ничего не будет, она еле себя сдержала, чтобы не взять его руку и самой не опустить ее ниже.

Ну что это она думает все про Сергея? Сегодняшний вечер только доказал, как они далеки друг от друга. Между ними давно ничего нет. Да и не надо! Хватит уже расходиться и сходиться. Сколько было этих непризнанных разводов? Пять, десять, а может и больше. Если посчитать дни и ночи, проведенные вместе за те почти десять лет, что они как бы были женаты, то их, наверное, наберется меньше тех, которые она провела без него. Слава Богу, что она, наконец-то, нашла в себе силы отказаться от такого мужа. Сейчас у нее есть ее Лёша. Он любит ее. Как он ухаживал за ней, когда два года назад с ней случилось несчастье.

Ее сбила машина. Тазовые кости были сломаны, сотрясение мозга, трещина в ребре. Она была обездвижена и одной ногой на том свете. Врачи сделали чудо, спасая ее. Но вернул ее к жизни именно он. Он дни и ночи сидел у ее постели, кормил с ложечки, обтирал обездвиженное тело, менял из-под нее судно. Она видела, что он даже тихо плакал, не в силах сдержать свои страдания, видя ее в таком состоянии. Если бы не он, у нее не хватило бы жизненных сил вернуться на этот свет. Этот мальчик, на тот момент ее молодой любовник, заменил ей всех. Она была ему так благодарна. Она так его полюбила, и она выйдет за него замуж.

За окном прошла шумная компания. С кем-то встретившись, все дружно пьяными голосами наперебой закричали: «С новым годом! С новым счастьем!» Им отвечали такие же пьяные голоса. Потом все вместе остановились напротив дома. Разговор стал тише. Надежда не слышала о чем говорят. Видимо разливали и пили водку, потому что среди бубуканья она услышала: «Больше лей». Потом все стихло.

Чем дольше Надежда сидела, тем сильнее на нее давила тишина, заставляя задуматься об одиночестве. В голове стало проясняться. Она взяла бокал недопитого шампанского, двумя большими глотками выпила. Пузырьки обожгли горло. В нос ударил запах спирта. «Какой идиот налил водку в шампанское?» Надежда потянулась за яблоком, пошарила в глубокой вазе. Там было пусто. Фрукты съели все. Под рукой оказалась чья-то ложка. Недолго думая Надежда полезла ею в салатницу, подцепила оливье и побыстрей проглотила.

Глазки Деда Мороза, отражая гирлянду, подмигивали ей, словно он пытался ей что-то сказать. Старенький был уже дедушка. Она помнила его еще ребенком. Он клал ей под елку подарки, так говорили родители. Он творил чудеса, своим посохом исполняя желания. Когда родилась Маша, все елочные игрушки вместе с Дедом Морозом мама отдала Надежде. Вот и выходит, что на глазах этого доброго волшебника выросла сама Надя и сейчас растет ее дочь. Он все видел, все понимал и все помнит.

В голове снова зашумело, мерцающие огоньки превратились в мошек, потом в бабочек. Все-таки водки в бокале было больше чем шампанского. Надежда мечтательно закрыла глаза. Мысли полетели куда-то вдаль, унося от действительности. Горячее дыхание обожгло обнаженную шею. Тело сразу отозвалось на ласку, удары сердца стали сильнее, дыхание участилось. Мужские влажные губы коснулись мочки уха, пробежали через шею, – «О, почему так быстро», – остановились на плече, там, где начиналось платье и стали снова подниматься по шее вверх. – «Да», – тихо сама себе сказала Надежда. – " Вот так». – По телу пробежала дрожь, разлилось желание. Мужские руки легли ей на грудь, соски сразу набухли. Стало тесно в сжимающем бюстгальтере. Мужские пальцы, почувствовав вспыхнувшее возбуждение, остановились и начали гладить через ткань одежды. Надежда сжала мужские руки, заставляя их повторять движения и крепче сжимать грудь. Волна страсти, рожденная этими резкими ласками, побежала вниз. Одна рука мужчины опустилась на талию, потом ниже, на оголенное бедро. Надежда чуть раздвинула ноги, приглашая эту руку двигаться дальше. Но рука не спешила. Она поднялась вверх, погладила обнаженную грудь. И куда делся тугой бюстгальтер? Когда он успел его расстегнуть? Но ведь это сон, а во сне именно так и должно быть. Надежда захотела поцеловать этого мужчину. Она взяла руками его голову, потянула к себе и жадно впилась в губы. – «О, блаженство поцелуя. Этот шаловливый язык». – И вот он уже ласкает ее грудь, касается возбужденных сосков и, лизнув их, втягивает в себя. Надежда с наслаждением почувствовала, как между ног все намокло. Мужская рука вновь скользнула вниз. Надежда подняла платье, мешающее раздвинуть ноги шире, призывая эту руку к самому сокровенному. На этот раз рука послушалась, погладила сквозь мокрые стринги возбужденную плоть. Надежда затаила дыхание, и вот шаловливый пальчик юркнул под пропитанную влагой ткань. Тело выгнулось от вожделения и…, Надежда открыла глаза.

Вокруг та же комната. Она, со спущенным платьем сверху и с задранным снизу, постанывала в руках мужчины. Рядом все так же лежал пьяный Лёша. Ситуация была знакомая. Только всегда в таких случаях рядом валялся пьяный Сергей, а не Лёша. С Лёшей это было впервые. – «Отдаться, отдаться этому мужчине!» – кричало возбужденное тело. – «Нет, нет, а как же Лёша!?» – останавливала совесть. Но кто же этот незнакомец, так страстно ее ласкающий? Надежда пересилила себя, взяла его голову, оторвала его губы от своей груди, потянула к себе. Так и есть, Гриша, лучший Лёшин друг, оставленный ею пьяным на диване.

Но разве ее когда-нибудь останавливал секс с друзьями мужа, особенно если они имели хоть какое-то влияние в этом обществе? Нет. Как можно устоять перед такой страстью? – «Но это не Сергей!», – твердила совесть, указывая на Лёшу. – «Какая разница», – шептала страсть. – «Он пьяный. Он бросил тебя». – Гриша продолжал ласкать, все неистово проникая вглубь своими пальчиками. Волна страстного возбуждения от самого низа до кончиков ушей захлестнула тело. Надя, насколько можно, раздвинула ноги, заметив где-то в подсознании, что на ней уже нет стрингов. Она откинулась назад, подвинулась на стуле вперед, отдавая ему все, что он хочет. – «Замуж, замуж!!!», – закричала совесть, выкидывая свой последний козырь в борьбе со страстью. «Замуж, замуж», – сквозь накатывающие волны вожделения и алкогольный туман долетели до ее сознания слова.

Очередной раз она открыла глаза. Гриша стоял перед ней на коленях, голый. Он возился у ее ног, натягивая презерватив. Надежда посмотрела на своего спящего Лешу. «Он не простит. Он никогда не простит».

– Нет, нет, – выдавила она из себя, отодвигая в стороны Гришины руки, которые уже легли на ее обнаженные бедра. Гриша настойчиво попытался вновь овладеть ею. Она отодвинулась ближе к спинке стула, сжала ноги вместе. – «Нет, нет. Мы не должны». – Она судорожно начала натягивать платье назад, но то не поддавалось. – «Лиф, лиф мешает. Расстегнутый лифчик, болтающийся на бретельках».

Гриша сделал еще одну попытку остановить ее неуклюжее одевание. Он взял ее за руки, потянулся и припал губами к обнаженной груди. Снова волна тепла и желания побежала, затуманивая мозг.

– Нет, – чуть ли не закричала Надя, отталкивая его со всей силой. Гриша отлетел назад, упал на спину.

Лихорадочно трясущимися пальцами она наконец-то нащупала основание, где крепились бретельки, сняла их с бюстгальтера и, вытянув его из складок платья, откинула в сторону. Потом, нервными движениями торопливо стала поправлять платье. – «Быстрее, быстрее», – твердила она себе, опасаясь, что больше не выдержит Гришиного напора и отдастся ему. Понимая свою слабость, она спешила воздвигнуть между ним и собой хоть какую-то защиту, хотя бы тонкое платье.

– Ты моя, моя, – шептал Гриша, приблизившись к ней. – Я хочу тебя. И ты тоже хочешь меня. Я это чувствую. Я давно мечтал об этом…

– Нет, нет. Замолчи. – Надежда часто дышала. Способность мыслить потихоньку возвращалась в сознание. – Мы разбудим Лешу. Я не могу. Уходи.

– Нет, – перебил ее Гриша. – Я хочу быть с тобой. Никогда у меня не было такой…, – он замялся, – страстной и опытной женщины.

Может в другой ситуации это бы и подействовало на нее возбуждающе, но сегодня это признание ее оттолкнуло. В нем был открытый намек на всех ее многочисленных любовников, еще недавно воспринимающихся ею как дар ее женственности, но в последнее время вызывающий в ней смешанные чувства. Его слова охладили ее. – «Действительно, кто он такой? Мальчишка. Пьяный мальчишка. Хотя его семья владеет сетью магазинов…» – Надежда резко встала и прошла в прихожую, где стоял небольшой столик и тот диван, на котором она оставила пьяного Гришу.

Столик был завален посудой, рядом стоял свободный резной деревянный табурет. Надежда опустилась на него. Бедра легли на мокрое платье, почувствовали холод табурета. Стало противно и совестно за свою слабость. Она смогла пересилить свою страсть и здесь же задала себе вопрос: «Зачем, зачем она отказала этому мальчику?» И совесть здесь же нашла ответ: «Лёша. Все из-за него». Надя разозлилась на своего любимого. Он так же, как и Сергей напился и бросил ее наедине со своим другом. Правда, с Лёшей до этого такого не было. Он никогда сильно не пил и тем более не оставлял ее. И какое-то чувство страха червем пролезло в сознание. Сергей тоже держался по началу. Она испугалась. А что если все повторится вновь? Что если Леша, как и Сергей, начнет пить и бросать ее? «Нет, нет. Этого не может быть». Он никогда так не поступит. Она вспомнила себя больную и немощную, и его рядом с ней. – «Нет», – снова повторила она себе. – «Он никогда ее не оставит».

Пока она спорила сама с собой, появился Гриша. Уже одетый, но весь растрепанный и еще не твердо державшийся на ногах.

– Уходи, – сказала Надежда, не глядя на него.

– А можно я останусь? – Без всяких интонаций, то ли еще надеясь ее соблазнить, то ли просто не желая идти в холодную ночь, спросил Гриша.

– Нет, нет. Уходи. Извини, так будет лучше. – Надежда еще испытывала чувство неловкости перед ним, что так поступает.

Он надел здесь же висевшую шубу, нахлобучил шапку и открыл дверь. Из сеней в комнату потянул холодный воздух, хоть там и стояла печка. Оголенные плечи и ноги покрылись гусиной кожей. Надежда встала, вышла следом за несостоявшимся любовником. Гриша открыл дверь на улицу. Надежду обдало ледяным потоком, и она окончательно отрезвела. Гриша, одной рукой держа открытую дверь, обернулся.

– Извини Надя. Не говори ничего Лёшке.

Она молчала. Он глубоко вздохнул и захлопнул за собой дверь. Задвинув за Гришей засов, Надежда вошла в дом. На автомате два раза повернула ключ в замке, словно одной закрытой двери в сенях было недостаточно.

То ли из-за того, что ее обдало ледяным воздухом, то ли нервное возбуждение переросло в другую стадию, но Надю начало знобить. Она скинула легкое платье, достала удобную домашнюю одежду и накинула плед на плечи. Дрожь не проходила. Она шла откуда-то изнутри и температура в доме оказалась абсолютно ни при чем. Надежда снова села за стол, налила себе шампанского, отпила глоток. Нет, сейчас оно больше было похоже на лимонад, чем на вино. Надежда поискала глазами бутылку водки. Та стояла на другом конце стола, и не было видно, осталось ли там что-нибудь. Рядом оказалась кем-то недопитая стопка. Недолго думая Надя перелила ее в свой бокал. Еще недавно казавшаяся ей противная смесь шампанского с водкой приятно обожгла горло. Тепло разлилось по внутренностям, казалось, согрело саму душу.

В доме было тихо. Слышно было, как тикают часы на стене, это двигалась секундная стрелка, отбивая такт времени. Еще тише сопел Лёша. Дыхание его было ровным и глубоким. Он безнадежно спал, этот мальчик, ничего не подозревая о бурной внутренней борьбе своей любимой женщины. – «Мальчик, совсем мальчик», – всплыли в Надиной голове слова ее подруг. Так или немного другими словами говорили они все, впервые услышав, сколько лет ее избраннику. Да, так говорили они все, замужние и уже разведенные, и повторно успевшие выйти замуж. Она понимала их удивление. Они все знали о ее похождениях, все свыклись с бесконечными разводами с Сергеем и думали, что так и дальше будет продолжаться. В Лёше они видели очередного ее любовника, хоть и задержавшегося на пару лет. Все ожидали, что она нагуляется, и Сергей в очередной раз простит ее. А может и сейчас они так думают? Ну нет, она выйдет за Лешу замуж. Уже все решено. Родители и друзья поставлены в известность. Это произойдет в конце лета, они так решили, когда погода еще не испортится, и все вокруг будет утопать в зелени и цветах. Она уже приглядела небольшой, но уютный ресторанчик недалеко от города. Их стол будет ломиться от яств. Она наденет легкое белое платье и пусть умрут от негодования все завистницы. Пусть зубоскалят, говоря, что нельзя матери взрослой девочки и гулящей женщине надевать белую фату. Она оденет ее всем назло. Она позовет на свою свадьбу всех родственников, друзей, соседей, бывших любовников. Пусть радуются за нее настоящие друзья и завидуют все остальные. И, конечно же, там будет он, Сергей, ее так и несостоявшийся муж.

Вспомнив его снова, в ней проснулось какое-то чувство…, нет, не любви, и не желание соблазнить, как было еще несколько часов назад. Сейчас оно ей казалось глупым. Что же это за чувство, пыталась разобраться в себе Надежда. Оно такое… томящее, немного давящее, совсем не яркое, даже можно сказать скрытое. Это…, это чувство тоски, поняла Надежда. Тоски по тем людям, по тем отношениям, по ее прошлой непутевой жизни. А может именно тоски по нему? Ведь нельзя ее жизнь отделить от него. Они вместе проживали свои жизни, поняла Надежда. Такие разные жизни, но неразрывно переплетенные между собой. Они и сейчас живут вместе. Разве не так? Разве не он танцевал с ней сегодня вечером, разве не он улыбался ей своей загадочной улыбкой. Они расстались. Какая глупость, они никогда и не сходились. Вернее сходились, да, но только для того, чтобы расстаться.

Надежда все-таки встала, взяла бутылку шампанского, которая еще наполовину была полной, поставила около кресла, задвинутого в дальний угол, чтоб занимало меньше места. Потом вернулась за недопитой бутылкой водки и своим бокалом. Она завалилась в это кресло, поджала ноги, укрылась пледом до самой груди и еще раз смешала в бокале коктейль. Только теперь она не пила его жадными глотками, а потихоньку цедила, поддерживая свое полупьяное состояние, позволяющее ей расслабиться и залезть в дальние уголки своей памяти.

Когда же все началось? Может стоит вспомнить маленькую девочку Надю? Тихую, скромную, играющую в куклы. Это было самой любимой ее игрой. Как было интересно раздевать кукол, мыть их, причесывать, а потом снова одевать. Самыми любимыми были две большие свадебные куклы, купленные Надиной мамой для дочери. Правда, мама редко давала с ними поиграть, обычно они стояли высоко на платяном шкафу. Кажется странным, что мама задолго до свадьбы побеспокоилась об этом. Но если представить женщину несчастную в браке и всей душой желающую своей доченьке иной судьбы то можно понять, почему Надина мама приобрела этих кукол, когда та еще только ползала.

Кукла невеста была в белом платье с длинными волосами и яркими глазками. Конечно, ее звали Надя. Кукла жених был в черном с полосками костюмчике и белой ленточкой на груди. Его расчесывать было неинтересно. Волосы были короткие, и это не занимало много времени. Зато интересно было его раздевать. На его брюках и рубашке было много пуговиц, которые затрудняли процесс, и пока Надя снимала с него одежду, она могла пофантазировать, что скрывается под его костюмом. Конечно, там была только пластмасса и Надя это знала, но ведь интересно само предвкушение того, что придумано в голове. Имени у жениха не было, и она его просто называла «мой мальчик».

Как довольны были родители, как они хвалились, что у них такая некапризная, скромная девочка. «А моя такая тихая. Сидит, играет в куклы…", – вспомнила Надежда слова матери, когда она хвалилась своей младшей дочкой. Да, Надя была младшим ребенком. А еще у нее был брат, только он не жил с ними. Он жил с бабушкой, потому что был от первого маминого брака и новому ее мужу, отцу Надежды, сильно мешал. Сколько ему было тогда? Он старше ее на четыре года. Значит, когда ей было шесть, ему было десять. Он жил как раз в этом доме, в десяти минутах ходьбы от их квартиры.

Не в этом доме, на этой усадьбе – поправила себя Надежда. В этом доме они с Лёшей живут только два года. Надежда его сама выстроила. Ну не своими руками конечно. Строила бригада строителей, пять мужиков. Проблем с этим домом было не мало, еще начиная с этапа проектирования. Она бы сама не справилась, хотя деньги за все, до последнего рубля, она заплатила свои собственные. Хлопотное это дело оказалось, и по многочисленным ведомствам бегать, и взятки платить, и людей организовывать, и материалы выбирать, особенно на отделку, и еще рабочих контролировать, чтобы не воровали. В основном все организационные проблемы шеф решал, Эдик, вернее Эдуард Андреевич. Надежда все никак до сих пор не может про себя его по имени отчеству называть, только на работе при людях, да и то иногда нет-нет и вырывается фамильярно просто Эдик. Ну как его можно иначе называть, если они с детства знакомы? А в двадцать у них был тайный роман, который продолжался несколько лет. Она даже аборт от него делала. Про это кроме ее подруги Светы никто не знал, даже сам Эдик. А уж сколько раз они вместе в одной компании собирались и такое чудили, что никому постороннему и не расскажешь…!

Судьба так распорядилась, что теперь она у Эдика работает. И, несмотря на бывшие отношения, он с ней на работе не церемонится. Два раза даже зарплату срезал за невыполнение плана. Но справедливости ради надо сказать, что именно благодаря этой работе ее материальное положение улучшилось настолько, что она перестала думать, где и на чем бы сэкономить. Вот еще с домом Эдик хорошо помог, спасибо ему большое. Лёша в основном рабочих контролировал, здесь на месте. Еще отвозил, привозил все что нужно. Эдуарду Лёша не нравился. Причина примитивная, насколько понимала Надежда, и она, конечно же, понимала правильно. Эдик Лешу всерьез не воспринимал, как и остальные ее давние знакомые. Для него Леша, словно Надеждина игрушка, и он так же как остальные ждет, когда уже она наиграется и образумится. Сколько раз Надежда ссорилась с Эдиком из-за этого, но тот давно характером как кремень, с места не сдвинешь, хотя и по молодости мягче не был. Директорами таких и ставят. Не раз Эдик заводил с ней разговор о Лёшеньке, и на все Надеждины заверения о привязанности, о любви только корчил рожу и говорил типа: «… трахайся с ним сколько хочешь, но мне про любовь и все такое не гони…» А ведь сам женился всего пять лет назад и жену свою обожает, что, впрочем, не мешает ему развлекаться на стороне.

А познакомилась Надежда с Эдиком как раз, когда брат Андрей жил на этой усадьбе в доме, который она теперь Лёшиной сестре в аренду сдает. Вот тот дом, рядом. Сначала Надежда хотела его снести, после того, как новый выстроили, но Лёша уговорил на время поселить в нем старшую сестру с семьей, на год, пока они с жильем не определяться. Так этот год уже на второй затянулся, но не выгонять же без пяти минут родственников. Проблем они не делают, а тот дом Надежде и самой теперь сносить жалко. В нем еще бабушка жила, потом Андрей, а когда он в Германию уехал, то Надежда с Сергеем его заняли. Сколько воспоминаний с этим домом связано, сколько страстей в нем кипело. Надежда до сих пор как зайдет в него, так обязательно что-нибудь в памяти всплывает.

Вот, как раз, глядя в окно на старый дом, она и вспоминала, что в свои шесть лет не чувствовала к брату сестринской привязанности. Он редко приходил, видимо этого не хотел ее отец. А вот мама часто к сыну ходила, наверное каждый день. И пирожки ему отнесет, и борщ сварит. Андрей, ее любимый брат. Как он сейчас далеко, в Германии. Сейчас бы прижалась к его груди, разревелась на родном плече. Но нет его рядом, нет.

В общем-то, до школьного возраста Надежда себя почти не помнила. Так, обрывки. Как-то ездила в деревню к дяде и тете. Ее там напоили парным молоком, и было ужасно плохо. Мама ругала Пашку и Сергея, которые привыкшие к такому молоку, без злого умысла налили стакан и своей маленькой городской двоюродной сестричке. Позже она часто ездила к ним, пока они не переехали далеко в Москву. Но молоко после того случая Надежда пила только вчерашнее.

Еще с детского возраста вспомнилось, как две девочки соседки Света и Вика, старше на два и три года пошли в первый класс. В ее глазах они сразу стали взрослыми. Да и сами так думали. Подруги перестали с ней играть, сразу записав в малолетки. Надя обижалась на них, часто ждала из школы во дворе и пыталась завлечь игрушками, но те торопились по своим делам, снисходительно бросив ей пару слов. Тогда в детстве даже год в возрасте играл большую роль. Это потом годам к одиннадцати они снова станут подругами и будут делить свои девичьи радости и горести. Но это будет намного позже, а в пять, шесть, семь, даже, наверное, в восемь, Надя так хотела быть взрослее, хотя бы на пару лет.

Надежда улыбнулась, отпила очередной глоток. А ведь она до сих пор осталась для них маленькой подружкой. Вернее осталась для Светы. С Викой судьба развела их жестко и неприятно. Даже не хотелось вспоминать. А вот со Светой она до сих пор общается. Но она тоже далеко, ее детская подруга. У нее своя жизнь, своя счастливая семья.

В их подъезде дружили все, по крайней мере, ей тогда так казалось. Двери часто были открыты и все ходили друг к другу в гости. Кто соли одолжить, кто картошки, кто просто поболтать. Дети бегали по квартирам, и родители часто искали их по всем пяти этажам. Особенно тесно Надина семья дружила с Серебряковыми и Морозовыми. У Серебряковых как раз младшая дочь Света была на два года старше Нади. Они жили на четвертом этаже. Морозовы были соседями по площадке. У них и был мальчик Андрей одного возраста с Надей. Еще на первом этаже жил Сергей ровесник ее брата Андрея. Да, тот самый, который позже то ли на счастье, то ли на беду и стал отцом Маши. Казалось дети разных возрастов, но всех их связывали дружеские отношения родителей и частые праздники, проводимые вместе.

Надя вспомнила, как они вместе с Андреем Морозовым пошли в первый класс. Мама заплела ей красиво косички, прикрепила большие бантики. Все ходили в одинаковой школьной форме, но ей казалось, что ее форма самая необычная, особенно праздничный фартук с рюшечками. Стоял теплый осенний день, первое сентября. Мама надела ей белые колготочки и черные туфельки. Маленькая Надя так волновалась, так переживала и так радовалась в тот день. Родители накануне принесли огромный букет цветов, и она со счастливым видом несла его своей первой учительнице. Не менее красивым и счастливым был Андрей Морозов в синем школьном костюме, в белоснежной рубашке и тоже с большим букетом.

Солнце светило, ярко одаривая всех последними в том году теплыми лучами, птицы щебетали, приветствуя первоклашек. Город был вычищен, украшен к празднику. Все вокруг заполняли веселые и смеющиеся дети. После длительных летних каникул у всех накопились интересные истории, и дети воодушевленно делились своими эмоциями со школьными друзьями. В тот день Надя, наконец, вступила в сообщество школьников. Как она была рада, ведь ее больше не будут считать малявкой. Сейчас Надежда вспоминала и думала, что это, наверное, был самый прекрасный, самый светлый день в ее жизни. С Андрюшей Морозовым их посадили за одну парту. Так они и просидят вместе до восьмого класса, пока семья Морозовых не переедет в другой район. Домой они возвращались, взявшись за руки. Им было так просто вдвоем, так весело. У мамы до сих пор где-то в альбоме лежит фотография, а на обратной стороне написано «Надюша и Андрюша. Первый звонок». Андрюшей его так и называют всю жизнь. Так повелось с детства, чтобы различать ее брата Потапова Андрея и Морозова Андрюшу. С этого началась их тесная дружба.

А где же был тогда Сергей? Несомненно, он уже тогда был в ее судьбе, только Надежда его не помнит в том возрасте. Так, сохранился какой-то образ взрослого друга ее брата Андрея, но не более. А ведь он всегда был рядом, с самого ее рождения. Может быть уже тогда, она, маленькая скромная девочка, запала в его душу. Они как-то пытались разобраться, когда же впервые потянулись друг к другу, но так и не вспомнили, а может просто не хотели. Но почему ее мысли опять сбились на него. Тогда его еще не было, по крайней мере, они не общались.

Андрюша провожал Надю домой, ведь они жили в одном подъезде. Он давал ей списывать, помогал учиться, нес портфель сначала в школу, а потом домой. Он играл с ней в куклы. Наверное, тогда он был ей больше подружкой, чем другом. Бывало, они заигрывались по вечерам и часто засыпали друг у друга. Родители поддерживали их детскую дружбу и только отмахивались, если кто-нибудь жаловался на другого. Да, так было. Надя вредничала, а Андрюша, хоть часто и поощрял ее капризы, но иногда пытался настоять на своем.

Лучше, Надежда помнила себя уже в девять лет. Несмотря на то, что она была скромной, и у нее был друг, мальчишки постоянно уделяли ей внимание. Наде это льстило, хотя порой «ухаживания» переходили всякие границы. Их с Андрюшей дразнили «жених и невеста тили-тили тесто», часто толкали навстречу друг другу и вообще доставали, как могли. Например, дергали за косички, подсовывали всякую гадость в виде мух, тараканов, кузнечиков. Она специально излишне реагировала на знаки внимания. Громко кричала, увидев на стуле жука, бросала пенал, если вдруг в нем была муха, старалась ударить обидчика, но конечно не сильно.

Надежда вспомнила, как впервые ее обнял мальчишка. Нет, это был не Андрюша, хотя, что ему стоило это сделать? Их очередной раз дразнили мальчики из соседнего класса, когда они с Андрюшей шли домой. Она погналась за одним из них. Как же его звали? Даже и не вспомнить. Да это и не важно. Не очень-то он ее тогда разозлил, все как обычно. Если бы он сразу убежал, то она обозвала бы его в ответ и на этом все бы закончилось. Или наоборот, если бы она быстро его догнала, то треснула бы пару раз куда придется и сама бы после этого убежала. Именно так все всегда и происходило. На этот же раз мальчишка и не убегал далеко и не подпускал близко. Ее охватил азарт догнать его. Мальчик петлял между деревьями и, казалось, вот-вот убежит от Нади. И вдруг он свернул в гаражи, стоявшие вдоль улицы. Надя обрадовалась, она знала, что там тупик и деваться некуда. Запыхавшись, она сбавила темп. Мальчишка тоже устал. Он добежал до самого тупика, обернулся и стал ждать, переводя дыхание.

Надя остановилась в паре метров от него. Она догнала его и что дальше? Пока она за ним бежала, вся злость прошла. Надя растерялась. В тот момент она даже хотела, чтобы мальчик сказал ей что-нибудь, обозвал бы что ли. Вот она бы ему врезала… Но тот продолжал молчать. Ну не зря же она за ним бежала! Надя решила, что все-таки надо его треснуть, раз уж догнала. Она медленно начала приближаться, ожидая, что мальчик захочет проскользнуть между ней и гаражом. Но тот сделал шаг навстречу, обнял ее и крепко прижал к себе. Это было так неожиданно. Она не знала, что делать, но и не пыталась вырваться. Ей было даже приятно ощущать себя стиснутой в этих руках. Она чувствовала, как колотится его сердце. Их лица были так близко. Она посмотрела ему в глаза и увидела в них свое отражение. Что прочитал тот мальчик в ее глазах? Он смутился больше чем она, отвел глаза и покраснел. Видимо мальчишка думал, что она будет вырываться. Тогда это была бы обычная детская игра, а так…, он сам не знал, что с ней делать, с этой девочкой, которая почему-то оказалась в его объятьях.

Мимолетная встреча в гаражах осталась их маленькой тайной. Мальчишка был сконфужен произошедшим и, встретившись на улице старался ее избегать. Вскоре он и вовсе исчез из школы, наверное переехал.

Другие же мальчишки продолжали с ней заигрывать. И это были не только ее ровесники, но и те, с которыми играли и дружили Света с Викой. Так малолетка Надя попала в круг общения своих старших подруг. И конечно она была очень довольна таким признанием.

Но общаться со сверстниками, Надя могла только в школе или по дороге домой. Ее отец почему-то очень категорично относился к ее общению и вечно запрещал днем отлучаться дальше, чем со двора, а после восьми и вовсе покидать подъезд. Хорошо еще было довольно просторное фойе, где стоял столик и пара стареньких диванов. Надежда с завистью смотрела, как дети бегают по всему микрорайону, играют в казаки-разбойники или ходят друг к другу в гости. Она же словно на привязи ждала подруг у подъезда, если те уходили со двора и, порой напрасно. Ведь у них не было такого строгого запрета и не надо было спешить возвращаться.

Случаи, когда удавалось куда-нибудь отлучиться, можно было посчитать по пальцам. И каждый раз это была Светина заслуга. Это она отпрашивала Надю у папы с мамой. Причем каждый раз Света прилагала массу усилий, приводила множество доводов и как могла уверяла, что ничего плохого произойти не может. Надя в эти моменты стояла рядом с опущенной головой, с крепко сжатыми кулачками за спиной и только что не молилась, чтобы у Светы получилось ее отпросить.

Надя вспомнила историю с мороженым. Как-то трое мальчиков пригласили их в центр города. Света в тот раз просто была сама убедительность в разговоре с Надиным папой. И уж конечно она утаила, что они пойдут гулять с мальчиками. Была середина зимы. День был относительно теплый, светило солнце. Они прогулялись по зимнему городскому парку, покормили семечками синиц и снегирей. Мальчишки были не очень интересные, хотя те двое, которые ухаживали за Светой и Викой щебетали без умолку, а третий, который видимо должен был ухаживать за Надей, оказался молчун. Его, скорее всего также как и ее, взяли за компанию. Надя попыталась его разговорить, но поняв, что это бесполезно тоже большей частью молчала. Света с Викой, как и двое их спутников, махнули на Надю рукой. В парке были построены ледяные горки, и около них шумно толпились и взрослые и дети. После недолгих уговоров девочки согласились покататься. Слившись с толпой, все вместе съезжали с горок, соскальзывали со ступенек, толкали и падали друг на друга. Затем разгоряченная и уставшая компания пошла в ближайшее кафе за мороженым.

Как там получилось, но кто-то из девчонок подзадорил мальчишек, и они накупили каждому по две порции. По одной съели в самом кафе, а вторую пришли доедать в тот же парк. Расселись на скамейке и… здесь обнаружили, что на улице не очень-то и тепло без движения, а съеденная порция уже охладила пыл. Лениво слизывая мороженое на морозе, девочки уже не рады были неудачной шутке, но каждая старалась держать марку. Мальчики чувствовали себя не лучше, носы покраснели, руки озябли, но они достойно проглотили положенную порцию. Девочки, было, хотели шутками и подтруниваниями сплавить им и остатки своих порций, но мальчики принципиально, видимо не на шутку рассердились, заставили девчонок доесть мороженое. Наверное целый час они замерзшие сидели на той лавочке, пока Надя уже давясь своей порцией, кусками глотала мороженое. Результат не заставил себя долго ждать. Все шестеро на следующий день лежали в постелях с ангиной. Родители ругали Надю, а папа, в частности, кричал, что это был последний раз, когда он ее отпустил куда-нибудь. Хорошо еще, что Света с Викой тоже утаили от родителей, что встречались с мальчиками, а то было бы еще хуже.

Андрюшу, ее даже редкие встречи с мальчиками не устраивали. Он ревновал, ругался и всячески им препятствовал. Ее это раздражало. Порой это было настолько навязчиво, что она ссорилась с ним, даже несколько дней не разговаривала и одна ходила в школу. Их ссоры вызывали бурное обсуждение у сверстников. В эти периоды мальчишки так и льнули к ней, пытаясь занять вакантное место. Но проходили дни и какой-нибудь случай обязательно их мирил.

Надежда вспомнила, как летом во дворе мальчики играли в футбол, а девочки, в том числе и она, здесь же около дома играли в классики. Один из мальчишек неудачно пнул мяч и попал Наде по голове. Вместо того чтобы извиниться, мальчишки стали смеяться. Было не столько больно, сколько обидно. Надя расплакалась, закрыв лицо руками. Андрюша, который был среди пацанов, недолго думая завязал драку. Слезы сразу высохли, ведь за нее заступился ее друг, хотя как раз был один из периодов их ссоры. Поглазеть на такое зрелище со всего двора сбежала целая толпа и, обступив двух мальчиков, все наперебой начали подбадривать их.

Надя переживала за друга. Ей хотелось, чтобы он победил, а сам факт драки вызывал в ней чувство гордости. Весь грязный в порванной майке и губой, разбитой в кровь, Андрюша все же заставил своего соперника сдаться. Толпа быстро разошлась. Вокруг остались только друзья. Андрюша сидел на лавочке, вытирая рваной майкой кровь. Девочки охали, мальчишки хвалили его. В тот миг про Надю казалось, забыли. А ведь именно она была виновницей всего этого. Где-то в душе она даже возмутилась, что все внимание проходит мимо нее. С другой стороны, испытывая чувство благодарности, она подошла и опустилась перед ним на корточки. Их взгляды встретились.

– Больно? – спросила Надя.

– Ерунда. Скоро заживет, – с пафосом ответил Андрюша.

Рядом было полно народа и все знали, что они в ссоре. Надя взяла его за руку и тихо, чтобы слышал только он, сказала: «Спасибо». Но она могла ничего и не говорить. В ее огромных глазах с длинными густыми ресницами Андрюша читал чувства, которые она не сумела высказать словами. Этот взгляд наградил его силой. Казалось, он воспарил. Что такое разбитая губа, он был готов еще и еще драться за эту девчонку. Конечно, окружающие друзья не заметили всю романтичность момента. Они галдели, шумели. Мальчики схватили Андрюшу и потащили умываться. Девочки продолжили играть в классики. В следующие дни по микрорайону и было разговоров только о ней и Андрюше. Он с друзьями еще ходил в соседний двор. Там мальчики снова дрались, выясняя отношения, но она уже вроде как бы была ни при чем.

Это был ее первый женский триумф. На какое-то время малолетка затмила всех своих подруг. С гордым видом она ходила по улице, ощущая на себе завистливые взгляды, особенно когда рядом был ее Андрюша. Ведь они снова были вместе. Не могла же она после такого поступка не простить его.

Лёша все также ровно сопел. Маша что-то пробормотала во сне, зашумела постелью, переворачиваясь на другой бок, и затихла. Надежда натянула джинсы, взяла с вешалки рабочий Лёшин полушубок, одела его же ботинки и вышла на морозный воздух. Луна светила ярко. Снег скрипел под ногами. Надежда постояла, посмотрела на старый дом, такой близкий, такой родной. И как она сможет его снести? Ведь вся ее молодость прошла в нем. Его стены помнят все ее надежды, все разочарования, все слезы радости и горя. Надя глубоко вздохнула и прошлась по запорошенной тропинке пару раз туда-сюда. В лунном свете отчетливо было видно, как остаются на снегу следы. В спальне Лёшиной сестры тускло горел свет. Двигающиеся на стекле тени не оставляли сомнения о том, что происходило за окном. Женщина стояла на коленях, а мужчина, обхватив ее попу, двигался туда-сюда. Надежда невольно засмотрелась и даже тихонечко подошла ближе. Тени сменили положение, и Надежда поспешила отойти. Еще не хватало, чтобы те выглянули в окно и застукали ее за подглядыванием.

Мороз крепчал. Надежда решила вернуться в дом и, уже взялась за ручку двери, но вдруг остановилась. «Что там делать? Лёша спит». А ведь ей совсем не хочется. Морозный воздух выветрил весь хмель. В самую пору собраться и пойти куда-нибудь. Но куда пойдешь? К друзьям, которые недавно ушли от нее или к тем, кто жил неподалеку и отмечал Новый год дома? Так люди в четыре часа уже или спят, или сексом занимаются, вот как Лёшина сестра. «Сексом», – снова мелькнуло в голове. А она стоит сейчас одна… Снова раздражение начало охватывать ее, но холод уже щипавший уши и нос крался под одежду и не очень способствовал размышлениям. Чтобы окончательно не замерзнуть Надежда вошла в дом.

Первая страсть

Ну чем заняться женщине в Новогоднюю ночь, ребенок которой спит в одной комнате, а пьяный мужчина в другой? Надежда села за компьютер, открыла все три социальные сети, в которых порой любила зависать с далекими и близкими друзьями, друзьями друзей и просто незнакомыми людьми. В очередной раз она перечитала многочисленные поздравления, сама написала тем людям, на которых не хватило времени накануне.

Под Новый Год все стали выставлять старые фотографии. Среди них попадались довольно интересные. Фотографии ее прошлой жизни, ее молодости. На некоторых она сама или ее друзья были не совсем в приглядном виде. Кто и когда их фотографировал? Не все ли равно. Может быть раньше и было бы стыдно за эти снимки, но сейчас они вызывали улыбку и теплые воспоминания. Снова навалилась тоска по прошлому, но все-таки потянуло посмотреть следующую фотографию, следующую. Некоторые были плохого качества, размытые. Черты лица было не узнать, но Надежда знала кто на них. Тоска требовала вина.

Надежда встала, пошарила по столу, заглянула в шкаф. Вся магазинная выпивка кончилась, кроме водки, а водку она не хотела. Зато обнаружилась почти полная бутылка наливки. Лёша сделал из своих растущих на огороде ягод. Наливка оказалась сладковатой, не очень крепкой, самый раз то, что нужно. Надежда налила полный стакан, потом подумала и прихватила всю бутылку. Теперь она была готова тосковать по прошлому.

Но здесь она увидела, что на сайт зашел ее Андрюша. «Ее?» – Надежда ухмыльнулась. Был ли он когда-нибудь ее? «Привет», – пришло от него сообщение. «Привет», – написала Надежда в ответ. «С Новым годом! Чего не спишь?» – Спрашивал Андрюша. Ну что было написать ему в ответ? Что Лёша спит пьяный? Надя представила, какую ухмылку вызовет такое признание. Конечно, не злобную, а все понимающую и сочувствующую, но Надежде этого не хотелось. «С Новым годом! Сам чего не спишь?», – написала она в ответ. «Так у нас еще только первый час», – высветилось на мониторе. «Точно», – подумала Надежда, – «ведь в Европе только что пробило двенадцать». «Как дела?», – Спрашивал Андрюша. Наде не хотелось ничего ему объяснять, да и чего объяснять? «Я сейчас занята. Соединимся попозже», – быстро набрала Надежда. «OK», – ответил Андрюша.

«Милый, добрый друг», – именно так. Несмотря ни на что. Ни на то, что между ними было, ни на то, что по воли судьбы не случилось.

Надежда открыла пасьянс, который выручал ее, когда надо было отвлечься от мыслей, все чаще в последнее время приходивших к ней. Карты летали по экрану, иногда складывались и исчезали, иногда отказывались составлять нужную комбинацию. Раньше она совсем по-другому воспринимала свои поступки и тем более желания. Она жила, как жила. Вокруг бурлила жизнь, и она вместе с остальными крутилась в этом водовороте. Надежда старалась всеми способами не утонуть. Всегда ее окружали мужчины, всегда помогали. Ведь ради женщины они готовы на все. Надо лишь знать, как их заинтересовать и использовать. Надежда знала. Но справедливости ради надо сказать, не спала она никогда с теми, кто ей не нравился. Со стороны многие завистницы, конечно, могут ее упрекнуть, что ради мимолетной выгоды она раздвигала ноги перед первым встречным. Но это не так. Это все зависть. Сами они с удовольствием оказались бы на ее месте. Да и далеко не всегда дело заканчивалось постелью. Но зачем это знать остальным? Пусть думают, как хотят. Преуспела ли она в этой игре с судьбой? Раньше казалось что да. Ей нравились интриги, адреналин будоражащий кровь, обожание мужчин, слезы соперниц.

Ее изменила авария. Надежда теперь часто вспоминала визг тормозов, напуганные глаза водителя, боль и… этот длинный, нескончаемый путь. Все говорят, что когда умираешь, то видишь вдали свет. Врут. Нет там никакого света. Есть только безнадежность. Твоя душа идет все дальше, с каждым мгновением растворяясь в пустоте. Ты понимаешь, что еще чуть-чуть, еще мгновение, и перестанешь существовать. Не переместишься в другое тело, пусть даже кошки или собаки, не будешь бестелесно жить счастливым или в муках. Тебя не будет совсем. Это ужасное чувство потерять все, осознание своей беспомощности и никчемности. Ты уже не живешь. Твое состояние уже называется «смерть». Тебя все дальше затягивает туда, где ничего нет. Лишь мгновение, и сейчас оно кончится вместе с тобой… И оно длится, и длится. В этот же миг перед тобой пролетает вся жизнь. Горе и радости, предательства и дружба, твои родные, близкие и далекие, твои друзья и просто люди, невзначай встретившиеся на пути. Нет хронологического порядка. Жизнь пролетает перед тобой не с рождения до смерти, а вся сразу. Вся как есть, единая, без прикрас и очернений. Она так и предстает на последний суд, а тебе дается шанс в последний раз взглянул на нее. Зачем? Вот и Надежда, увидев свою жизнь, почувствовав ее бесполезность и близкий конец, задала себе такой вопрос. «Зачем я жила? Зачем я умираю?» Лик ребенка, ее дочки Маши возник перед ней. Это был ответ. Ее собственный ответ самой себе. Разве не для этого она жила, разве не ради своего ребенка должна жить? Ужас добавился ко всем страданиям. Не за себя, за Машу. Ведь она одна у нее близкий человек. Сергей ушел, да и не был он никогда близок дочери. Бабушка, Надеждина мать, конечно не бросит внучку, но как она сможет ее вырастить? «Нет, нет», – затараторила тогда сама себе Надежда. – «Я не могу, я не хочу покидать этот мир». Пустота, словно, почуяв, как добыча начала сопротивляться, сильнее стала затягивать. Надя лихорадочно пыталась найти способ сопротивляться, но как? За что уцепиться? Чем? Где хоть какая-нибудь основа, позволяющая еще на миг задержать неизбежное растворение? Паника охватила Надежду. Все, что она знала, все что умела, ничего не могло помочь. Она бессильна перед безграничным «Ничто». «Господи! Спаси!», – выкрикнула ее душа, в последнем порыве задержаться на этом свете.

Сколько раз в своей жизни она была в церкви? Не больше десяти. Сколько раз она молилась Богу, по-настоящему с верой в сердце? Наверное никогда. Она просила у него любви, счастья, денег. Это было, но и только. Сколько раз она исповедовалась? Никогда. Сколько она грешила? Она даже не знала, что считать грехом. Если верить церкви, то вся наша жизнь сплошной грех. Каялась ли она в своих грехах? Никогда. Тот крик души был всем. В него она вложила мольбу и покаяние за все прожитые годы. А потом… исчезло ощущение собственного тела, своего существования, она перестала жить.

Миг возвращения был мучителен. Сначала Надежда осознала, что жива. Осознала без каких-либо посторонних мыслей, просто как факт. Издалека послышались звуки, которые быстро превратились в чьи-то голоса и… сразу боль наполнила все тело. Она растеклась везде, по каждой клеточке, залезла в кости, захватила мозг. Надежда закричала, не было мочи терпеть. Было огромное желание пошевелиться, движениями изгнать из тела захватившую его боль, но тело не слушалось. Надежда открыла глаза, безумным взглядом обводя все вокруг. Сосредоточиться не получалось. Все кружилось, смешивалось в одно целое и куда-то двигалось. Она ничего не понимала. Было ужасно плохо, и захотелось, чтобы все это прекратилось, немедленно, сейчас. Через боль, где-то далеко возникло совсем недавно испытанное чувство безнадежности и пустоты. Оно возникло по ее зову, притупляя боль, от которой Надежда хотела избавиться. «Нет! Нет!», – в ужасе закричала она. Нет, она не хотела туда возвращаться. Она там уже была. Там нет ничего. Лучше боль. Лучше жизнь. Но та безнадежность и пустота все разрастались. Она сама их вызвала, когда захотела избавиться от боли. Ужас и паника снова овладели ею. Но теперь у нее было ощущение собственного тела, хоть и обездвиженного. Кое-как удалось повернуть голову. Потом она приподняла ее и с силой опустила на что-то мягкое. Не этого она ожидала. Ей хотелось так удариться, чтобы страшная боль снова захватила тело и прогнала все остальные чувства. Плохо соображая, Надежда все-таки смогла подвинуть подушку и затылком сильно ударилась о твердое покрытие. Раз, два, три. С каждым разом новая волна боли заявляла свои права на жизнь. Кто-то крепко сжал голову, опустил на подушку и зафиксировал. Но Надежда успела. Находясь на грани болевого шока, она радовалась. Она успела прогнать смерть, снова пытавшуюся забрать ее. Она больше никогда ее не позовет. Пусть будет больно, она вытерпит.

Так она родилась второй раз и начала свою борьбу за жизнь. Первым, кого она увидела, когда пришла в себя, был Лёша. Сын Сережиного друга, коллега по работе, ну и так получилось, недавний любовник. Ну как любовник, было пару раз, но без обещаний на продолжение. Надежда смутилась. Перед любым своим мужчиной она выглядела ухоженной, красивой, стильной, независимой. И совсем не представляла, что кто-то может увидеть ее в таком жалком и беспомощном состоянии. Ей было стыдно и обидно, что он ухаживает за ней, почти неподвижной, неспособной даже встать, сходить в туалет и привести себя в порядок. Она просила его уйти, оставить ее, но он был неумолим, настоял на своем и выходил ее своими руками. За что теперь она была ему безгранична благодарна.

Надежда пошла в гостиную, встала у изголовья спящего Лёши и зашептала ему на ухо.

– Спасибо. Спасибо тебе родной.

Он ничего не слышал, он крепко спал. Она поцеловала его в полуоткрытый рот. Он снова заворчал во сне и повернулся на другой бок. Мигающая гирлянда все также наполняла комнату огоньками, все также подмигивал ей Дед Мороз под елкой, но все это уже не казалось волшебным. Видать магические силы, ожившие в двенадцать часов Нового Года, утрачивали к утру свою власть. Вся эта разноцветная красота была просто порождением электрического тока. Надежда подошла и вытащила вилку из розетки. Комната погрузилась в темноту. Лишь из соседней комнаты ее слабо освещал свет, доходивший от включенного монитора. Все также тикали часы на стене. От пола стал подниматься холод. В доме еще было тепло, но на ноги уже надо было надеть теплые носки с тапочками. Зима все-таки выстуживала дом к утру. Новогодняя ночь заканчивалась, хотя об этом еще ничего не говорило. Просто исчезла атмосфера наваждения, ожидания чуда. Скоро проснется Маша и побежит искать под елкой подарки от Деда Мороза. Хотя она уже большая и в Деда Мороза давно не верит, но подарки под елкой всегда ищет. Надежда и сама бы с удовольствием поискала бы под елкой подарок, только кто бы ей его туда положил.

«Подарки», – вдруг пришла в голову мысль. Они ведь со своими гостями забыли о ребенке. Они ведь так и не положили приготовленные подарки под елку. Красивое вечернее платье так и лежит в бане. Надежда специально его туда спрятала, чтобы Маша раньше времени не обнаружила. На улицу выходить ой как не хотелось, но деваться некуда. Лешу не пошлешь. Пришлось Надежде снова надевать теплую одежду и выходить на мороз.

Пошел легкий снежок. Снежинки ложились на ее длинные ресницы и таяли, оставляя слезы на глазах. А может быть это она плакала? Надежде даже показалось, что это действительно так. Но с чего бы ради? Нет, это только снег. Надежда протянула руку. Вспомнилась строчка из песни: «…если снежинка не растает. В твоей ладони не растает. Пока часы двенадцать бьют, пока часы двенадцать бьют…» А ведь там были еще слова про то, что надо успеть за это время загадать желание, но как это звучало в песне, Надежда не помнила. Да и утро уже. Новогодняя полночь осталась далеко позади. Ну как хотелось загадать желание в Новогоднюю ночь, и чтобы оно непременно сбылось. Снежинки ложились на руку и сразу таяли. Было плохо видно, но казалось, они тают, едва касаясь руки. Надежда вновь и вновь повторяла: «Выйти замуж, выйти замуж…", как заклинание. Вдруг именно в этот момент снежинка коснется ее руки и исполнит в этом году заветное желание.

Так она простояла минут десять, пока не стала замерзать. Баню Надежда планировала поставить большую, просто огромную, чтобы в ней можно было целой компанией посиделки устраивать. Вот как раз на месте старого дома и хотела, даже в проекте это было. А пока пользовались старой, которую еще брат Андрей построил. Проходя мимо разрушенного маленького деревянного сарайчика, Надежда вспомнила безумный секс. Здесь, на этом месте, зимой, примерно в такую же погоду. Она полупьяная, брат с гостями в доме, а он, соседский парень, мечтающий о ней уже несколько лет, имеет ее сзади. Ну не смогла она тогда ему отказать. Передалась ей его безумная страсть. Надежда остановилась от неожиданных ощущений, словно тот парень только кончил теплой спермой на ее холодную попу, а пальцы так сжали бедра, что синяки еще несколько дней не пройдут. Она отмахнулась от видения, прошла дальше, включила свет в предбаннике. Рано Надежда решила, что магия Новогодней ночи закончилась. Образы прошлого ожили в видениях и побежали перед глазами. Сколько мужчин мылось вместе с ней в этой бане? В каких позах и как только она здесь не наслаждалась. Надежда мотнула головой, стряхивая с себя наваждение. Пусть прошлое останется там, где ему и место. Скоро не будет этой бани и самого старого дома. Усадьба преобразится и начнется новая жизнь. Вот под лавкой пакет, завернутый в полотенце. Надежда поспешила взять его и вернулась в дом.

Положив подарок под елку, она села к компьютеру. На экране мигало: «Вам новое сообщение». «От кого?», – Надежда щелкнула мышкой. От Андрюши. Он писал: «Жди в гости. Послезавтра буду». Сердце чаще заколотилось. Она бросилась набирать текст: «Это шутка? Ты один или с семьей?» Потом занесла палец над клавишей «Enter» и остановилась. Его уже не было на сайте. А кто знает, кто кроме него увидит это сообщение? Может жена? Как та отреагирует на такие вопросы? Вместо того чтобы отправить сообщение, Надежда нажала «Delete».

Андрюша, Андрюша, сколько она его не видела? Лет пять, а то и все шесть.

Первая разлука в ее жизни случилась в девятом классе. Морозовы поменяли квартиру и переехали в другой район. Не сказать, что очень далеко, но идти напрямую или ехать на автобусе в объезд, было минут сорок. Надя плакала горькими слезами. Уезжал ее лучший друг, который всегда был рядом. Она вдруг осознала, какое место он занимал в ее жизни. Андрюша был вместо лучшей подруги. Ему, больше, чем Свете и Вике, доверяла она свои девичьи страхи, тайны. В нем она была уверена. Он всегда защищал ее, понимал как никто другой. Сколько она помнила себя, в песочнице, на даче, в школе, во дворе, он был рядом. Он ее опора, ее уверенность. Для нее Андрюша не просто переезжал в другой район, он покидал ее. Теперь его не будет в этом подъезде. Он будет ходить в другую школу. С ним за партой будет сидеть другая девочка. Напрасно утешали ее родители, говорили, что так бывает, что и на расстоянии они продолжат общаться. Напрасно заверял ее сам Андрюша, что он каждый выходной будет приезжать к ней. Разбилась вся ее жизнь. Две недели, пока Морозовы переезжала, Надя бегала к ним, ловила последние моменты его присутствия. Но они все-таки уехали.

Надя бросилась к Свете. Подруга как могла, успокаивала ее, гладя по голове, тысячный раз повторяя одни и те же слова утешения. В Надиной жизни образовалась пустота. В школу теперь рядом с ней шло пустое место, за партой сидел пустой стул. Но самые страшные оказались пустые вечера без него. Правда Андрюша звонил каждый день, и они по несколько часов беседовали. Родители ругались: «Ну сколько можно!?» Действительно, о чем они тогда разговаривали столько времени? Сейчас в свои тридцать пять лет Надежда тоже не понимала, о чем можно было говорить два-три часа по телефону каждый день. Но ведь они говорили, и им все равно было мало. Каждый раз, кладя телефон, что-то казалось недосказанным. Ей необходимо было, чтобы Андрюша был рядом, говорил ей всякие слова, неважно о чем. Нужно было его видеть здесь и сейчас. Надя ходила по комнате из угла в угол. В таких страшных муках прошла целая неделя, пока, наконец, в субботу он не появился. Он пришел сразу после школы. Радости Нади не было предела. Она бросилась к нему на шею, крепко обняла. Он снова был рядом. День пролетел незаметно, но как только наступили сумерки, он снова ушел. Ему ведь теперь надо было далеко добираться до дома. С тоской в сердце Надя расставалась с ним. Опять на целую неделю. Опять шесть долгих дней и вечеров без него.

Надю утешала вся та же Света, став в это время еще ближе. Подруга всюду таскала Надю за собой, стараясь отвлечь от мрачных мыслей, но это мало помогало. Надя чувствовала себя лишней. Она своим присутствием и кислой физиономией раздражала других Светиных подруг, которые не испытывали к этой малолетке дружеских чувств. Надя это видела и была благодарна Свете, что та, несмотря на хлопоты и даже неприятности, не отказывается от их дружбы. Ей было совестливо мешать подруге проводить время, но еще больше пугала мысль остаться одной.

Со временем душевное спокойствие стало налаживаться. Все-таки Андрюша не ушел из ее жизни, как казалось в момент переезда. Он остался, пусть далеко, пусть теперь надо было его ждать, но он все-таки был с ней.

Образовавшаяся рядом с ней пустота теперь медленно заполнялась. В школу она ходила со Светой, из школы чаще всего ее провожал то один мальчик, то другой, воспользовавшись освободившимся местом. До конца года к ней так никого и не посадили, но Елена Сергеевна, классный руководитель, обещала на следующий год обязательно кого-нибудь посадить за одну с ней парту, несмотря на все Надины протесты. Елена Сергеевна не сказала ей, что некоторые мальчики уже не раз просили об этом.

Свободное время, когда нельзя было связаться с Андрюшей, Надя стала выходить на улицу, все чаще сидеть в компании сверстников, собиравшихся в соседнем дворе. Заслуга в том, что Надю стали отпускать со двора, опять-таки принадлежала Свете. Это она убедила Надиных родителей, что там собираются все друзья, что находятся они у всех на виду и взрослые их контролируют. Это действительно было так, и после консультаций с другими родителями, Надин папа разрешил отлучаться дочке в соседний двор до наступления сумерек. Мальчики продолжали активно за ней ухаживать. Теперь, когда Андрюша не жил в ее подъезде, они даже звонили в ее дверь, приглашали на улицу. И Надя соглашалась.

Света научила подругу пользоваться косметикой. Не просто мазаться, как Надя иногда делала до того, а именно пользоваться, умело, лишь малым количеством, подчеркивать большие глаза, от чего они казались бездонными. Надя научилась тонировать лицо, лишь слегка наносить румяна, чтоб лицо не казалось разрисованным как у куклы, как часто оно выглядело у девочек ее возраста. Свои пухленькие губы, которые и без того были яркого цвета, она теперь предпочитала красить не в броские цвета, придавая им окантовкой чувственный вид. Наде нравилось смотреть на реакцию мальчишек, когда они боролись между желанием смотреть на нее, и смущением надолго задерживать взгляд на ее лице.

Особо настойчиво пытался ухаживать за Надей Славик. Как потом выяснилось, одноклассник Вики. Он почти каждый день вызывал Надю на улицу, весело щебетал, смешил. В общем, старался, как мог завладеть ее вниманием. Наде льстил такой успех у мальчиков, и она с удовольствием кокетничала с ними, но как только кто-нибудь пытался наладить более серьезные отношения, например как Славик, она становилась осторожной. Кто знает к чему может привести более тесная дружба?

Наступили летние каникулы. Солнце стояло высоко. Девочки надевали легкие топы, майки, порой обнажая живот. Воздушные юбочки летали, поднимаемые ветром, показывая какого цвета у девочек трусики. Мальчишек это сводило с ума, а девчонки весело смеялись производимым впечатлением. Кроме радости каникул, лето принесло с собой заботы. Наде надо было помогать родителям на даче, тем более что отец в последнее время стал все чаще жаловаться на сердце. Андрюша тоже столкнулся с подобными проблемами и теперь, казалось бы ежедневные выходные, были заняты. Встретиться удавалось не часто, и от того каждая встреча была желаннее.

Одна из них заполнилась на всю жизнь. Надя пришла в гости к Андрюше, как часто бывало, подсела поближе. Они были предоставлены сами себе и как обычно разговаривали ни о чем. В тот вечер Надя во что бы то ни стало решила его поцеловать. От волнения все слова пролетали мимо и терялась нить разговора,. Наконец она дождалась паузы и заглянула в его глаза. Он замер в нерешительности. Но она не опустила взгляд, лишь мигала своими огромными ресницами и продолжала призывно смотреть. На этот раз он все понял. А может понял уже давно, просто тоже решил не упускать возможности. Он потянулся к ней и поцеловал. «Он поцеловал сам. Все-таки он сам первый поцеловал», – радовалась Надя. Видя, что она совсем не против, Андрюша поцеловал еще и еще. Они обнялись. Его руки осторожно, боясь ее напугать, погладили волосы, потом спину. Надя чувствовала его внутреннее волнение, его страх сделать что-нибудь не так. Она тоже смущалась и не рискнула ответить ему тем же, а лишь положила руки на плечи. Это продолжалось недолго. Фильм по телевизору кончился, и родители могли зайти в комнату в любой момент. Надя с Андрюшей отсели друг от друга. Оба смущающиеся, но довольные. Они сделали то, о чем каждый из них мечтал, но всегда боялся этим разрушить дружбу.

Во дворе мальчишки и девчонки разъезжались кто куда. Кто в лагерь, кто к родственникам, кто на курорты. Постоянной компании не было. На улицу выходили то одни, то другие, и Надя заметила, сверстники стали меняться. Мальчишки стали более подтянутыми, уверенными. Девчонки красивыми, развязанными в разговорах о мальчиках, да и их самих меньше стеснялись.

Потерявшийся, было, на месяц Славик, снова объявился. Он был в Москве, гостил у своей тетушки, и вернулся в модных дорогих солнцезащитных очках, в фирменных кроссовках, с множеством новых столичных шуток и веселых рассказов. Конечно, он стал центром внимания. Его талант всех смешить и ставить в неловкое положение, блистал. С ним было интересно. В нем чувствовалась индивидуальность, что-то свое, отличавшее его от остальных. Казалось, он не выделяет никого из девчонок, одинаково подтрунивает над всеми, в том числе и над Надей, но все чаще они оказывались вдвоем около ее подъезда. Так получалось само собой. Поначалу Надя даже не придала этому значение, но, когда в очередной вечер он ее не проводил, она рассердилась на него, и сама удивилась своей реакции. Выходило, что он был ей не безразличен. «Но это чушь», – говорила она себе. Они никогда не встречались, и никто не мог сказать, что между ними были какие-то отношения. Когда на следующий день уже стемнело, и она собралась домой, он все также сидел и будто не замечал, что Надя встала с лавочки. Возмущение вскипело в ней, и даже не отдавая толком себе отчет, она при всех сказала.

– Славик, ты меня не проводишь? – Она сказала это сдержано, как могла непринужденнее, но тон вопроса получился не терпящим отказа.

– Да, конечно, – вскочил он, словно только и ждал этого.

В наступивших сумерках они медленно пошли под ручку к Надиному дому. Надя чувствовала себя неловко. Своим вопросом она поставила себя в такое положение, словно навязывалась ему. Но Славик словно не придал этому значения. Он был такой же, как всегда, и никак не отреагировал на ее нелепость. Надя успокоилась и, подойдя к подъезду, уже сама не принимала всерьез свою опрометчивую настойчивость. Наступил момент прощаться. Уже совсем стемнело, а родители ругались, когда она задерживалась. И вдруг он притянул ее к себе, плавно, но быстро обнял и поцеловал в губы. Надя не ожидала, и первой реакцией было оттолкнуть его. Она, наверное, так бы и сделала, если бы он применил силу, но он не держал ее крепко. Поцелуй его не был страстным, что могло ее испугать. Он был нежным и горячим. Она ответила на него. Она была уверена, что Славик ничего себе больше не позволит. От него исходила спокойствие. Чем дольше они целовались, тем больше Наде нравились его губы, его язык. Они были совсем не похожи на Андрюшины. В них было чувство сдержанной силы. Славик был повыше ее, явно сильнее, но держал и целовал ее нежно, словно цветок. Впервые Надя тогда почувствовала себя хрупкой в мужских руках. Ей понравилось это чувство. Он имел над ней власть, но не пользовался этим. Она расслабилась, почти повисла на его руках, и почувствовала, как напряглись его мышцы, лишь для того, чтобы не дать ей упасть. Она обвила руками его шею и сама подтянулась к нему. Ей самой так не хотелось прерывать этот поцелуй. Она была слабой тростинкой в его руках, и ей нравилось быть такой. Он не гладил ее, и ей это тоже нравилось. Она не возбуждалась, и от него не исходил жар страсти. Они просто целовались, отдаваясь во власть самого поцелуя, и наслаждались им, не беспокоясь о дальнейшем. Славик прервал поцелуй так же внезапно, как и начал, легко и непринужденно.

– Тебе надо идти, – просто сказал он ей, ослабляя и без того легкие объятья.

Они распрощались. Домой она пришла все-таки поздно и мама ее отругала. В ту ночь Надя толком не спала. На губах остался вкус Славиного поцелуя, и была в нем незаконченность. Так внезапно начавшийся и неожиданно оборвавшийся, он требовал продолжения. Надя старалась уснуть, но закрывая глаза, видела перед собой Славу. Он целовал ее. Губы хотели ответить, но ловили только пустоту. Ночь выдалась душной, перед дождем. В открытое окно не поступал воздух. Надя ворочалась. Легкая ткань ночной рубашки была жаркая и Надя с раздражением сняла ее, оставшись совсем голой. Телу стало немного легче, но дышать было все же трудно. Все в доме спали, в открытое окно изредка доносились звуки проезжающих невдалеке машин по трассе, обрывки разговоров полуночных парочек. Надя была в полузабытьи. Образ Славы, ощущение его поцелуя, смешивался с образом Андрюши и его нежных ласк. В ее видении с ней был незнакомый мальчик. Он был сильный, настойчивый, нежный. Это был вроде Андрюша, но старше, опытнее и смелее.

Надя встала, подошла к окну. Где-то вдалеке сверчал сверчок, со стороны соседей едва доносился равномерный глухой стук и ее, еще не совсем проснувшийся мозг, рисовал картину, мужчину и женщину, занимающихся любовью. Надя больше не могла терпеть исходивший от нее жар. Она прошла в ванную, включила душ. Холодный поток привел ее в чувство. Она простояла под ним, пока зубы не стали выбивать дрожь от холода. Окончательно проснувшись, она снова легла на кровать.

Наконец Надя задумалась, что же произошло между ней и Славиком. Выходило, что у нее теперь два мальчика. Но она совершено, как ей казалось, не испытывала близких чувств к Славе. Она не рассматривала его как «своего» мальчика. Это было просто случайностью, несомненно приятной, но ни к чему не обязывающей. Андрюша был ее единственный. Ему она доверяла свою душу, а теперь и не только. Она была уверенна, что придет время, и они станут парой, настоящей. О Славике же она решила никому не говорить, чтобы это не дошло до Андрюши. Это было так несерьезно, что не стоило на это обращать внимания. Всплывший вдалеке голос совести, укоряющий за то, что она таким образом обманет Андрюшу, быстро замолчал, отступив от убедительных доводов типа: она сама этого не хотела, так получилось и этого больше не повторится.

Наконец под утро подул свежий ветерок, предвестник скорого дождя. Комната наполнилась приятной свежестью, и Надя уснула под тихий шелест листьев, колышущихся на ветру. После нервного возбуждения и бессонной ночи она так крепко спала, что не услышала, как грянул гром и хлынул дождь, заливая пол в открытое окно. Мама несколько раз крикнула из соседней комнаты.

– Надя, закрой окно, – и так и не докричавшись, встала и сама закрыла.

Потеряв доступ в комнату, дождь забарабанил по стеклу. Но и это Надя не слышала. Всплеск эмоций и переживаний требовал глубокого сна. Проснулась она ближе к обеду. Ненастная погода располагала понежиться в кровати, а так как никого дома не было, она провалялась еще часик, думая, что еще утро. Вскочила Надя с кровати только, когда взгляд упал на настенные часы, показывающие час дня.

Конечно, в этот день и речи не могло быть куда-нибудь выйти. Не переставая моросил дождь и от нечего делать, Надя пошла к Свете. Вечер наступил так же незаметно, как и утро. Все было затянуто тучами, а за окном и так было темно.

– Надя, – сказала Надина мама, заходя в Светину квартиру, как к себе домой, – там к тебе кавалер пришел. Иди, спустись. Он там, около двери ждет.

– Какой кавалер? – Удивилась Надя.

– Я откуда знаю.

– Мам, ну ты что, не могла сказать, что меня нет? – Совсем не желая никого видеть, возмутилась Надя.

– Вот те раз, – актерски перед всеми присутствующими всплеснула руками мама. – Твой ухажер, сама и разбирайся. – Мама отвернулась от нее, показывая всем видом, что она свое дело сделала, то есть поставила дочь в известность. Деваться было некуда, надо было сходить посмотреть, кто пришел в такую погоду. Надя бросила Свете.

– Погоди, я сейчас посмотрю, кто там, и вернусь.

Надя сразу узнала, кто пришел, несмотря на то, что гость стоял к ней спиной.

– Привет, – сказала она, спускаясь по ступеням ниже.

– Привет, – ответил Славик. – Как дела?

– Ничего. Как у тебя?

– И у меня ничего. Это тебе, – он протянул ей коробку.

Надя хотела ее взять, но Славик медленно подвинул коробку ближе к себе, и Наде пришлось тянуться. Она коснулась руками его куртки.

– Да ты весь мокрый.

– Так дождь на улице.

– Как же ты шел? Ты что без зонта?

– С зонтом. Но там ветер. Зонт не помогает.

– Снимай куртку. Я домой занесу, чтоб высохла.

Славу Надя в дом не пригласила. Мама не позволяла «кого попало в дом водить», как она выражалась. В коробке оказались конфеты.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила Надя, удивленная и в то же время довольная.

Славик, как всегда, был легок в общении, смешил Надю, и она быстро позабыла, что обещала подруге вскоре вернуться. И снова Славик, поцеловал ее так же неожиданно, как и в первый раз. Она поняла его намерения только, когда их губы почти соприкоснулись. В этот момент у нее мелькнула мысль, что не следует этого делать, но пока она думала, его губы уже целовали ее. Язык, наполовину погрузившись в ее рот, доставлял удовольствие, от которого она не могла отказаться. Это было продолжение того поцелуя, который так внезапно оборвался вчера. Она тоже обхватила его шею и слегка потянула к себе. Через одежду чувствовалась тепло сильного тела. Несмотря на то, что в подъезде было свежо, Славик согревал своими объятьями. Он провел своей ладонью по ее спине, медленно, сантиметр за сантиметром опускаясь все ниже. Он словно проверял, когда Надя остановит его. И когда она уже решила, что не пустит его ниже талии, Славик словно прочитал ее мысли. Его рука остановилась и начала подниматься вверх. Так, наглаживая друг друга, они целовались, пока Надина мама не крикнула в открытую дверь.

– Надя, Надя.

– Мне пора, – отрываясь от Славиных губ, сказала Надя.

В этот раз поцелуй был закончен, и он был именно такой, какой ей и представлялся. Он был приятным, нежным и в то же время легким и простым.

Надя была рада этой встречи. Все-таки у них была какая-то взаимность. Вчерашний поцелуй оказался не случайностью. Их тянуло друг к другу. Что будет дальше? Надины чувства к Славику не были похожи на ее отношение к Андрюше. После вчерашнего поцелуя она считала, что совершенно ничего не испытывает к Славику, а вот сегодня оказалось иначе. Не то, чтобы Надя тогда пыталась разобраться в своих чувствах, разбираться было в общем-то не в чем, но про себя отметила, что со Славиком она чувствует себя совсем по-другому. Он действовал внезапно, не спрашивая ни о чем. Он ее обнимал, целовал не оставляя время на размышление. И ей это нравилось.

Шли дни. Славик приходил редко и без предупреждения. Надолго Надя с ним не оставалась. Где-то в душе она боялась, что эти встречи скажутся на отношениях с Андрюшей, но ничего не изменилось. Это были совершенно два разных мира, которые не пересекались. Надю распирало поделиться своими мыслями и сомнениями с кем-нибудь. Она ходила с загадочным видом, пока, наконец, не решилась рассказать все Свете.

Света немного с недоверием приняла ее откровения. Не ожидала она такого от своей младшей подруги. Какое-то время Света была в нерешительности, как отреагировать на Надино признание. В ее понимании Надя была слишком маленькой для отношений. Как бы то ни было, факт, что ее маленькая подруга вдруг незаметно выросла, был налицо. Света в порыве дружеских чувств обняла подругу за плечи.

– Надька, как же тебя так угораздило?

К чему относился этот вопрос? К тому, как получилось, что подруга встречается сразу с двумя мальчиками или к тому, что они вообще появились? Надя пожала плечами и вдруг заплакала от волнения. Оказалось, что она не просто хотела кому-нибудь рассказать, что происходит в ее жизни. Ей нужна была поддержка. Новые отношения в ее жизни были незнакомые. Ей необходимо было с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Мама осудит, Вика вообще не поймет причину волнений. Конечно, этот человек, подруга, перед которой можно открыть свою душу была Света. Она все поняла. Ей самой были знакомы такие душевные переживания первой любви, сомнения в себе, в мальчиках, в правильности своих действий и даже мыслей. Только в отличие от Нади, Света была из тех людей, которые не ищут поддержки у других. Она сама доходила до всего, сама решала, что ей нужно, не слушала советы окружающих, и не интересовалась чьим-то мнением. Она сама анализировала свои поступки и сама же порой корила себя. Она никого не впускала в свою душу, даже старшую сестру, но всегда была готова сопереживать близкому человеку. В ком, как ни в ней, Надя могла найти поддержку, которая, как оказалось, ей была нужна.

Света успокоила ее. Вместе они рассудили, что любовь прекрасна, что отношения с мальчиками заманчивые и интересные. Потом они смеялись над неуклюжими случаями и краснели, вдаваясь в подробности. В конце, пришли к мнению, что как бы приятно и соблазнительно не было, все же не стоит пока переходить уже установленных границ.

Наступило первое сентября. Надя, как и все остальные, пошла в школу. За одно лето многие девочки, а правильнее сказать девушки, преобразились. Их тела заметно изменились. У некоторых еще недавно маленькая грудь налилась и школьная форма это не скрывала. Другие, будучи пышками, заметно похудели, что не осталось незамеченным. Парни, а уже никак не мальчишки, особенно со старшего класса, с огоньком в глазах смотрели на красавиц, еще недавно бывших незаметными серыми мышками. Конечно, первый день в школе только и говорили о проведенном лете, о новой любви, о поцелуях под луной и вечерних посиделках под гитару. Девочки хвалились друг перед другом. Некоторые наверняка врали, чтобы не отставать от подруг. Надя отмалчивалась, считая такие темы очень личными и не для публичного обсуждения, хотя ее так и подмывало поставить на место особо гордых, которые напыщенно рассказывали, как одну держали за задницу, другой целовали грудь. Из-за Надиной скромности остальные решили, что у нее совершенно этим летом ничего не было и даже пожалели сказав.

– Ничего. Ты еще найдешь себе парня.

Потом поняв, что с ней вопросы любви обсуждать не интересно, раз уж она ничего не знает, они продолжили эти разговоры без нее.

Со школы Надя возвращалась одна. Как ни странно, провожатого не нашлось. В течение дня никто не позвонил, даже Андрюша. Надя сходила к Свете, но и той не оказалось дома. Она в тот год окончила школу, поступила в университет и как раз проходила установочную сессию. Было немного грустно остаться одной в какой-никакой праздник.

А потом время полетело. Старшие классы в школе оказались тяжелыми. Учеба, до того легко дававшаяся, вдруг вызвала затруднения. Сплошные контрольные работы, подготовка к экзаменам, напрягали. Пришлось даже нанять репетиторов, сначала по английскому, потом по математике. Свободного времени не было вообще. Сплошная учеба. К вечеру голова раскалывалась от напряжения и уже не соображала. Однако сложности возникли не только со школьной программой. Надя потеряла общий язык со сверстницами. Их вдруг стали интересовать разные вещи, взгляды как-то очень быстро разошлись. Девочки разбились на какие-то непонятные группы и часто ссорились между собой. Надя ни в какую группу не входила, и оттого вообще стала чуть ли не изгоем. Несколько раз чуть до драки не дошло. Причем существенной причины и не было. Так что Надя решила держаться от всех подальше. Даже от парней. На тот момент отношений с Андрюшей и Славиком хватало вполне. Единственным планом на будущее стало поступление в университет. И хотя лучшей подруге Свете там было совсем не просто, от этого решимость только крепла. Ну чем она хуже?

На дворе полным ходом шла весна. Наде исполнилось восемнадцать лет, и она на выходные закатила в честь этого вечеринку на даче. Надя пригласила самых близких, их оказалось почти двадцать человек. Конечно, среди них была и Света со своим мальчиком, и Андрюша как главный гость. А еще Славик. Надя признавала, что у нее с ним странные отношения. Например, Славик знал об Андрюше, а Надя в свою очередь знала об Алене, подруге Славика, с которой он как раз и пришел. До этого Надя Алену не видела, а вот когда во двор зашла стройная девушка в приталенном синем платье с блестящей расшивкой, на высоких ботиночках, с яркой накидкой на плечах; когда на нее обернулись все прибывшие до того парни, игла ревности больно уколола в районе сердца. Алена напряженно улыбалась в незнакомой компании, вела себя застенчиво, что ее совсем не портило. Нажарили шашлыков, хотя как оказалось, это была не самая лучшая идея. Те, кто находился поблизости, пропахлись дымом. На весь дачный массив гремела попса и веселый смех молодежи. Насчет музыки часто спорили, не дослушивая одну песню, включали другую. Парочки постоянно куда-то исчезали. Во время танца парни без стеснения опускали руку ниже талии партнерши, кто-то даже целовался, а главное все веселились. После долгих месяцев напряженной учебы такой выходной оказался кстати. Надя тоже была в приподнятом настроении и ей передалась легкая атмосфера вечера. Как еще объяснить, что она умудрилась сначала целоваться с Андрюшей, а спустя некоторое время еще и со Славиком, да так, что их никто не видел. В общем, все расслабились, наобнимались, нахохотались и уже в ночь разошлись довольные, оставив перевернутую вверх дном дачу. Это была первая Надина вечеринка, и она удалась на славу.

Оставшись вдвоем, они с Андрюшей быстро убрали со стола, вымыли посуду, даже подмели дорожки. Пора было возвращаться домой, родители только ждали их звонка, но когда Надя достала телефон, Андрюша взял его и положил на стол. Затем он выключил свет, потянул Надю за руку, обнял за талию и долгим поцелуем припал к ее губам. Это было так замечательно, никто не мог им помешать. Они были одни, дверь в домик закрыта и можно было свободно наслаждаться близостью любимого человека. Надя часто задышала, легко возбуждаясь в объятьях друга. Андрюша погладил Надину спину, потом потянул за молнию вниз, освободил Надины плечи. Платье упало на пол, оставив на девичьем теле только тонкое кружевное белье. Надя в свою очередь расстегнула ему пуговицы на рубашке и вытянула ее из брюк. Андрюша тем временем снял с нее бюстгальтер, оголяя крепкую грудь. Затем нежно поводил руками по обнаженному телу и принялся осыпать поцелуями от мочек ушей вниз к шее и ниже, задерживаясь жаркими губами на сосках и нежно посасывая их мягким горячим языком. Надя хватала воздух, закрывала глаза, сама гладила Андрюшино обнаженное тело и наслаждалась. Было так хорошо. Она забыла обо всем, мечтая, чтобы его руки опустились ниже. Он, словно читая ее мысли, скользнул руками по ее бедрам, погладил упругую попку и вернулся выше. Тогда она задала себе вопрос: «Можно ли позволить ему раздеть ее полностью и допустить его руки себе между ног?» И снова он, словно услышав ее мысли, провел пальцами поверх трусиков между ног и потянул тонкую ткань вниз. Надя не задумываясь, схватила его за руку, не позволяя сделать задуманное. Она еще не готова была подставить под его руки самое сокровенное. Хотя если бы он был настойчивее, наверняка на этот раз она бы уступила. Но он не настаивал, оставив ее трусики на месте. Возбудившись так, что затряслись ноги и опасаясь продолжения, Надя прервала ласки.

Надежда вспомнила, что в то время ее не очень возбуждали поглаживания попки, ног, спины. Она предпочитала, чтобы Андрюша ласкал ее живот, грудь, шею. Сама она с удовольствием отвечала любимому нежностью. Конечно, не раз приходила мысль, да и желание более интимных отношений, а может быть в будущем и замужества, но Надя все откладывала их на потом. «Ну, хотя бы школу окончу, тогда видно будет», так она решила про себя.

В ту ночь Надя долго не могла уснуть, нежно гладила себя, воссоздавая наяву свои фантазии. Она вводила свои пальцы между ног, туда, где ощущения были особенно сильными, делала то, что даже в мыслях не позволяла никому, и даже постанывала, кусая губы, уткнув лицо в подушку, чтобы родители в соседней комнате не слышали. Было так приятно от собственных рук. Надя шире раздвигала ноги, все чаще двигая руками. Пальцы скользили по мокрому влагалищу. Под ними горячая плоть увеличивалась, требовала увеличивать нажим и скорость движения. Как обычно страстное желание накатывающими волнами от клитора растекалось по всему телу, немного концентрируясь вокруг сосков. Вдруг мышцы между ног конвульсивно несколько раз сжались, по телу пробежали волны неимоверного наслаждения. Голова закружилась и, на миг улетучилось чувство реальности, уступив место сладостному ощущению. Надя повела ладонью вверх, сильно двумя руками сжала грудь. Наступил миг блаженства, легкая нега овладела телом. Она первый раз в жизни испытала оргазм. Был он легкий и непродолжительный. Это Надя поняла много позже, но тогда он принес неведомое до сих пор упоение и пусть ненадолго, но все же удовлетворение ее изнывающему от возбуждения телу. Наконец-то она узнала, что так долго требовал от нее ее молодой организм. Но чувство эйфории продлилось недолго. Не успела Надя отдышаться, как под ее пальцами, все еще лежащими на груди, вновь возродилось желание, и эхом отозвалось между ног.

Вдруг стало холодно. Надя задрожала. Она укуталась в легкую простынь, которой укрывалась, сверху накинула покрывало. Стало жарко. Тело странным образом отреагировало на неизвестные до этого ощущения.

Надя сбросила все с себя. Тихо, чтобы не разбудить родителей, открыла окно. Прохладный ветерок уже уходящей ночи обдул ее обнаженное тело, успокаивающе потрепал волосы. Надя раскинула руки навстречу легкому воздушному потоку, который уносил ощущения возбуждающих прикосновений. С ними ушло и чувственное наваждение. Надя замерзла и успокоилась. Она почувствовала, что это совсем не тот холод, который она испытывала в кровати. На этот раз она уже пришла в себя. Закрыв окно, она первым делом оделась, не давая повода своей страсти вновь овладеть ее рассудком. Только после этого легла и первый раз за последнее время спокойно уснула.

А последний школьный год неумолимо шел к своему завершению. Вместе с тем нарастало беспокойство и тревога за будущее. Куда пойти учиться? В какие университеты подать документы? Советовали разное: на стилиста, дизайнера, врача, педагога, программиста, маркетолога. Многое зависело от результатов экзаменов, и Надя старалась запихать себе в голову побольше знаний, которые уже лезть туда совсем не хотели. Как и у всех, перед самыми экзаменами охватывало волнение, щеки горели, руки тряслись, но Надя героически себя перебарывала и уже боле-менее спокойно заходила в аудиторию. Первая половина лета пролетела так, что Надя и не заметила. Только выйдя с последнего экзамена, почувствовала некоторую расслабленность и ужасную усталость. В это время мама как раз жила на даче, и Надя решила перебраться к ней, сменить эту жуткую городскую обстановку. Андрюша последовал ее примеру. А так как дача Морозовых была на том же массиве и довольно близко, в каких-то двадцати минутах ходьбы, то встречались они часто. Случалось, что кто-нибудь из родителей уезжал в город и тогда они спешили на пустующую дачу и там предавались своим любовным ласкам.

По вечерам после работы почти ежедневно приезжали отцы. Часто семьи собирались на совместный ужин. Выпивали, сидели до поздней ночи. К ним присоединялись соседи. Веселой компанией пели песни, смеялись и веселились. Нередко появлялись и соседские парни и девушки, но с ними Андрюша с Надей близко не сходились, как бы оберегая свои отношения и боясь распылить и без того малое количество времени еще на кого-то. Любое свободное время принадлежало только им двоим. По ночам, слушая тишину, не нарушаемую на дачном массиве ни звуками редких машин, ни разговорами прохожих, Надя вновь вспоминала прожитый день, как ее ласкал Андрюша. Ее тело вновь вспыхивало желанием. Он был совсем рядом, доступный. Уже засыпая, одна в кровати, она вновь чувствовала его ласки на своем теле, ощущала на кончиках пальцев его кожу, его тело. Она сама гладила его, целовала. Сколько раз она касалась его мужской плоти, не специально, через трусы, и каждый раз она отвечала ей твердым нажимом. Наде самой хотелось дотронуться до нее, ощутить в своих руках мужскую силу. То, о чем так много говорили девушки и то, что Надя еще не испытала. Но как она может это сделать, если сама не позволяет залезть себе в трусики.

Мама позволяла дочери поспать, зная, как та любит по утрам понежиться в кровати. Очередным днем Надя встала поздно, солнце уже было высоко. В теле чувствовалась легкость, настроение было замечательное. С заспанным лицом Надя появилась в проеме двери. Мама уже готовила овощи для засолки.

– О, проснулась? – спросила она, увидав Надю.

– Ага, – зевая ответила та. – А чего ты меня не будишь?

– Спи. Скоро учеба. Потом некогда будет. К тебе Андрюша приходил. Я не стала тебя будить.

Последние ощущения сна резко слетели.

– Что же ты меня не разбудила? Давно приходил?

– Где-то полчаса назад. Он на речку пошел. – Надя бросилась одеваться, быстро умылась и влетела в дачные шлепки. – Ты куда, позавтракай сначала. Никуда он не денется. На обратном пути зайдет.

– Нет, нет. Я не хочу, – бросила Надя матери и побежала вслед за Андрюшей.

Конечно, не стоило объяснять матери, что вниз по течению у них есть укромное место и как они любят там уединяться.

Андрюша сидел на берегу и с грустным видом бросал в воду камешки. Солнце еще не припекало, и вода была прохладной. Желание входить в нее ради купания не было никакого. Надя хотела подкрасться сзади и закрыть ему глаза, но хруст гальки под ногами выдал ее присутствие. Андрюша оглянулся и сразу расплылся в улыбке. Он уже не ожидал увидеть ее на речке.

– Привет, – радостно сказала Надя.

– Привет, – ответил Андрюша, встал, обнял и, поцеловал в губы.

Берег реки был пустой, лишь метров в ста стояла пара рыбаков с удочками.

– Я думал о тебе всю ночь, – признался он, что не было на него похоже.

Надя вспомнила свою проведенную ночь, как очередной раз мечтала о нем. У нее мелькнула мысль: «А как он думал обо мне? Возбуждал ли он себя? Ведь говорят, что парни все мастурбируют. Что означает его такое признание?»

– Я тоже о тебе думала, – созналась Надя.

Они быстро разделись и полезли в воду. Тело тут же стало колотить от холода, но Надя не обращала на это внимание. Ведь там, на их излюбленном месте, на песочке он ее согреет.

В этот раз Наде жутко захотелось увидеть и пощупать Андрюшин член. Ощутить мужскую силу. Когда они были уже возбуждены, и он выпирал под трусами, Надя неожиданно для Андрюши просунула туда свою руку, взяла «его» и вытащила наружу. Андрюша смутился, но в следующее мгновение, посчитав, что уж если Надя себе такое позволила, то и ему можно; отодвинул ее трусики, обнажая половые губы, и провел по ним пальцем. Надя, в свою очередь, тоже засмущалась. Она чуть было не выпустила из рук член, испугавшись, что Андрюша добрался до самого сокровенного. Какой-то момент Надя была в замешательстве, но рассудила, как и Андрюша; если она решилась на такое, почему бы и ему не сделать то же самое, тем более что она была инициатором. Такие ласки для них были новые, и сперва неловкость мешала ими насладиться. Но вскоре, они доверились друг другу и уже с удовольствием чуть раздвинули ноги, позволяя ласкать до этого запретные места. Надя сдерживала свое желание, стесняясь показать его Андрюше, хотя его руки возбуждали ее между ног гораздо сильнее, чем свои собственные. Боясь показываться слишком раскованной и стыдясь проявления страсти, она отворачивалась, сжимала губы и задерживала дыхание, чтобы не застонать. Но Андрюша чувствовал ее и так. Под его пальцами было самое чувственное место. Он ощущал ее возбуждение, и хотя впервые ласкал женское запретное сокровище, без труда понимал, что нужно делать. Он сам хотел доставить Наде удовольствие, радостно отмечая про себя, что его ласки достигают цели. Под пальцами становилось все влажнее, горячие половые губы набухали, Надино дыхание становилось чаще, определяя скорость движения его рук. Наконец она не в силах сдержаться открыла рот, жадно хватая воздух, сделала несколько движений своей попой в такт его пальцам и, замерла, сжав его руку ногами. Андрюша понял, что это все. Его цель достигнута. Его любимая подруга испытала оргазм.

Буквально через секунды Надей на миг овладело какое-то сомнение, но она все еще держала горячий мужской член, который пульсировал и напрягался в ее руке. Надо было что-то с ним делать. Надя вспомнила виденную ею порнографическую сцену, где женщина удовлетворяла руками мужчину, и точно также начала водить рукой, обнажая увеличенную, красную от возбуждения головку. Пришла очередь прятать свои внешние проявления желания Андрюше. Он отвернулся, стараясь не смотреть на Надю. А ей понравилось чувствовать в руках плотный мужской орган. Через него она ощущала Андрюшино возбуждение, его усиливающуюся страсть. Она знала силу оргазма и представляла, какое блаженство дарит своему партнеру. Андрюша, как и она несколько минут назад, чаще задышал, потом вдруг взял ее за голову и потянул к той самой плоти, которая так трепетала в Надиных руках. Надя так увлеклась этим восхитительным действом, что забыла обо всех своих собственных запретах и правилах приличия. Она поняла, что хочет от нее любимый, и смущенно подчинилась.

Сомкнув губы на крепком мужском половом органе, она с трудом представляла, что нужно делать. Одно дело видеть такое действие на экране телевизора и смеяться над этим с подружками, другое ощутить его у себя во рту. Член уперся в горло и, в общем, с ним мало что можно было делать. Надя попробовала двигать головой туда-сюда, стараясь хоть как-то облизывать его языком. Андрюша застонал, взял ее за плечи и стал двигаться в такт ее движениям. Его головка то оказывалась зажатой меж ее губ, то уходила глубже в горло, перекрывая дыхание. Губы скользили вдоль пульсирующего мужского органа, отчего тот набух еще больше, стал почти твердым, потом сильно напрягся. Надя даже почувствовала языком маленькие бугорки и, вдруг из него выбилась горячая струя жидкости. Надя поспешила вытащить его изо рта, но Андрюша крепко придержал ее голову, не позволяя ею двигать ни вперед, ни назад. Следом за несколькими сильными мышечными сокращениями, которые Надя почувствовала и губами и руками, Андрюшин член стал чуть меньше, и она смогла освободиться из расслабившихся рук любимого. Во рту осталась вязкая солоноватая жидкость. Надя опешила. Она совсем не ожидала, что такое может произойти. Из чувства брезгливости, она выплюнула сперму на песок.

После того как Надин рот освободился, ее первой мыслью было сказать: «Ты че, дурак?» Но взглянув на Андрюшу, она не смогла это произнести. Он, видать, тоже не предполагал, что так все обернется. По крайней мере, вид у него был растерянный. Какое-то время они сидели друг напротив друга, не решаясь ничего сказать. Какие чувства тогда каждый из них испытывал? Стыда, смущения, удовлетворения, радости? А может все вместе взятые? Наконец Андрюша протянул руку и аккуратно, словно боясь спугнуть, погладил Надю по волосам. Этот простой жест в тот момент разрешил все ее сомнения. Надя подняла голову, заглянула любимому в глаза и, дотянувшись до его губ нежно поцеловала. Андрюша на поцелуй ответил сдержанно. Надя, находясь под впечатлением от произошедшего, недоуменно на него поглядела. Она вложила в этот поцелуй признание любви и ожидала такого же от Андрюши и, вдруг получила такую реакцию. Почему? Что она сделал не так? Андрюша, видать, заметив нелепость ситуации, привлек ее к себе и обнял.

Лежа в мужских объятиях, Надя была на вершине счастья. Она поступила на бухгалтерское отделение. Все ее старания в учебе были не напрасны. У нее есть любимый. Она совершеннолетняя и может строить свои отношения как сама пожелает. Андрюша ее с самого детства и то, что у них произошло, это естественно. Им было хорошо вдвоем и это только начало, и только это имеет значение. Впереди у них все радости любви. Теперь, когда они доверили друг другу самое сокровенное, самое волнующее, между ними нет преград. Может разве что одной, но тогда она уже была уверена, у них все будет, и пройдет безболезненно и восхитительно. А дальше, конечно же, они поженятся. Не надо торопить события, скорее всего после окончания университета…

– Я сегодня уезжаю, – оборвал Андрюша ее романтические мысли.

– Куда? – Возвращаясь из мира мечтаний, спросила Надя.

– Домой. Отец ремонт затеял. Хочет, чтобы я ему помогал.

Надино сердечко сжалось. Она рассчитывала еще целых три недели до самого сентября провести с ним и вдруг… снова расставание. Правда теперь, после того, что они вместе испытали, эта разлука не казалась страшной. Ведь их взаимные оргазмы были как клятвы любви.

– Я поговорю с мамой и тоже уеду домой.

– Тогда я смогу к тебе приходить, ты ведь будешь одна? – Поднимаясь на локте, спросил Андрюша.

– Да, почти весь день, пока папа с работы не придет.

Они оба смекнули, что, быть может, это и к лучшему. Пока матери на даче, отцы на работе, в их распоряжении полдня. Полдня их времени, только их двоих.

На удивление мама легко отпустила дочь. До окончания каникул оставалось всего ничего. «Пусть последние дни отдохнет с друзьями», – рассудила мать. Надиной радости не было предела, но она внешне старалась быть спокойной, скрывая как это для нее важно.

Через пару дней Надя с Андрюшей уже покинули дачу. Все складывалось удачно. В ожидании любимого, который вот-вот должен был прийти, Надя ходила по квартире не находя себе места. Наверное еще никогда волнение так не охватывало ее. Она старалась чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от одной единственной мысли, как пройдет их первая сексуальная встреча, но все валилось из рук, а мысль никуда не исчезала. То, что это произойдет, она не сомневалась. Это был неизбежный следующий шаг ее взрослой жизни. Она должна его сделать. Она так решила. Как это будет? На что это будет похоже? Будет ли ей приятно? Или будет больно? А может ей не понравится? Ведь Надя слышала, что далеко не все женщины получают удовольствие от секса.

В конце концов, она стала бояться того, что должно было произойти. Испугавшись, что сама станет причиной, по которой у них ничего не получится, Надя стала уговаривать себя, что это ничем не отличается от того, чем они уже занимались. Потом к ней стали приходить мысли, что она делает большую ошибку, что можно еще подождать. Ее же никто не торопит.… В этот момент раздался звонок в дверь. Сердце заколотилось. «Это он пришел». Время раздумий кончилось. Прежде чем открыть дверь Надя посмотрела в зеркало, висевшее в прихожей, Все в порядке, выглядела она хорошо, ведь не зря два часа готовилась к встрече. Только лицо было красное от волнения и глаза напуганные. Надя отбросила последние сомнения и отворила дверь. Перед ней стоял ее любимый, ее Андрюша. Видно было, что он тоже готовился к встрече. Выглаженная рубашка, выбрит, вкусно пахнет парфюмом.

– Привет.

– Привет. – Обменялись они приветствиями.

Андрюша вошел. Он тоже выглядел смущено, видать испытывал те же чувства, что и Надя. Она так растерялась, что села на кресло, хотя Андрюша сел на диване. Разговор не клеился. Каждый из них думал только об одном и не знал, как к этому перейти.

Наконец Андрюша решился. Он подошел, взял ее за руки. Она встала. Он ее поцеловал, скромно, совсем не так, как обычно. Надя тоже робела. То, что должно было произойти, лишало их знакомого чувства притяжения друг к другу. Постепенно ласки Андрюши стали более уверенные. Надя как могла, отвечала на них, боясь, что ее бездействие может его остановить. Она старалась повторять за ним. Он погладил ее по спине, и она тоже погладила его. Он расстегнул ей блузку, и она стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Здесь произошла заминка. Дырочки для пуговиц на новой рубашке были тугие и никак не поддавались. Пришлось Андрюше самому стягивать ее через голову. С бюстгальтером тоже не сразу получилось разобраться. Андрюша никак не мог его расстегнуть. Крючки словно были на каких-то защелках и никак не хотели выходить из петелек. Надя, видя такое замешательство, подумала: «Зачем я вообще его надела? Ведь знала, что все равно снимать». В первый раз Андрюше так и не удалось расстегнуть этот зловредный бюстгальтер. Наде пришлось самой тянуться за спину и расстегивать крючки. После этого Андрюша положил Надю на диван. Она закрыла глаза, позволяя делать с собой все, что угодно, но сама осталась неподвижной. Андрюша приятно ласкал ее, осыпал поцелуями все тело. Ласки были знакомые, желанные, но неуверенные, словно он ласкал ее впервые. Затем Андрюша стянул с нее юбку вместе с трусиками, оставив свою любимую совершенно голой. Его рука скользнула по животу вниз. Надя свела ноги вместе. Это получилось само собой. Андрюша остановился. В этот момент Надя снова испугалась, что станет причиной, по которой у них ничего не выйдет. Андрюша наклонился над ней в нерешительности. Глядя в его удивленные глаза Надя подумала, что уже зашла слишком далеко и назад дороги нет. Она потянула его за пояс, расстегнула ремень, потом замок на ширинки, тем самым дав понять, что готова на продолжение. Это было все, на что ее хватило. Она снова откинулась на диван, предоставляя ему инициативу. Убедившись, что его подруга хочет того же, что и он, Андрюша осмелел. Его ласки стали более жаркими и уверенными, именно такими, какие так любила Надя. Это возымело свое действие. Тело отозвалось приятными ощущениями, внизу живота возникло желание. Когда Андрюша повел туда руку, Надя чуть развела ноги, приглашая его руку еще ниже, позволяя пальчикам водить по клитору. Возбуждение нарастало, дыхание учащалось, мир вокруг замирал. Это были уже знакомые чувства.

– Пойдем в спальню, – тихо сказал Андрюша, поднимая ее за руку.

– Зачем? – Не понимая спросила Надя.

– Здесь мало места, – смущаясь ответил Андрюша.

Ну конечно. Диван ведь узкий. Вдвоем им здесь не поместиться. Надя сама укорила себя за то, что заранее не подумала об этом.

На большой родительской кровати было просторно. Андрюша уложил любимую на спину, коснулся коленей, разводя их в стороны. Надя чуть согнула ноги, развела их шире. В такой позе она чувствовала себя неловко. Вот, настал тот момент, которого она и желала, и боялась. Андрюша примостился сверху между ее ног, и она почувствовала, как его плотный большой мужской орган уперся в нее. «Ниже», – подумала Надя, ощутив, что любимый не попал куда надо. Он еще несколько раз ткнул не в то место, куда собирался, и от этого конфуза Надя зажмурилась. Наконец Андрюша нащупал заветное место, и Надя почувствовала, как он медленно туго входит в нее. После маленьких пальчиков побывавших там, член казался огромным. Было и приятно и больно. Наконец он погрузился глубже, приостановился и… полностью быстро вошел, с силой. Надя вскрикнула. На этот раз было очень больно, но она знала, что так и должно быть. Ее лишили девственности. Хотелось оттолкнуть Андрюшу, но она сдержалась. Она получила то, что хотела. Теперь надо пройти все до конца. Андрюша водил своим членом, то почти вынимал его, то погружал так глубоко, что это пугало. Боль потихоньку ушла, стало даже приятно ощущать внутри себя чужое тело. Но все равно, то возбуждение, которое она испытывала до его внедрения, так и не вернулось. Наконец Андрюша несколько раз с силой воткнул в нее свой член, от чего у Нади пропало всякое желание, и она ощутила, как ее заполняет теплая жидкость. После этого Андрюша вынул его, и Надя почувствовала облегчение.

Все позади. Теперь она уже не девушка, у нее теперь есть мужчина. Они сделали это. То, что ей не понравилось, она не переживала. Это тоже было естественно. Страхи были позади, самое главное произошло. Отдышавшись, Андрюша притянул ее к себе.

– Тебе понравилось? – Спросил он робко.

– Да, конечно, – соврала Надя.

Так Надя потеряла свою девственность, и был виновником тому Андрюша, вернее не виновником, а исполнителем.

В три последующие недели Андрюша приходил часто. Первые несколько раз их половой акт мало чем отличался от предыдущего, только что больно больше не было. Но в последнюю неделю каникул Надя распробовала прелесть мужского члена внутри себя. Было так приятно испытывать новые ощущения, которые он ей дарил. Ей так понравилось, как он раздвигает возбужденные стенки влагалища, как он давит на трепещущий от желания клитор, как достав до задней стенки, растягивает ее. Эти чувства наслаждения оказались совсем другими, не такими как Надя себе представляла. В них была сила страсти, они были глубокими, заполняли все тело. Наконец, настал тот день, когда вместе с конвульсивными Андрюшиными сокращениями ее собственное влагалище стало трепетать также, и она сама испытала неимоверное блаженство. Надя не ожидала такого сильного выражения своей страсти. Это было так замечательно. Она прижала покрепче к себе Андрюшу, поцеловала его, выражая свою благодарность за доставленное ей удовольствие.

После таких чудесных встреч и проявлений их любви как она могла сомневаться в правильности того, что они делали. Андрюша был такой близкий, ее лучший друг, ее мужчина, ее любовник. Было так великолепно, что их долговременная дружба переросла в такое светлое чувство. Было так естественно, что они поделились друг с другом своими телами. Андрюша был такой внимательный, такой предупредительный. Теперь мечты летели все дальше в будущее. Они обязательно поженятся и будут вместе всю жизнь. Их любовь никогда не угаснет…

Наступил сентябрь. Жизнь в один день наполнилась суетой. С утра надо было бежать на занятия, потом делать домашние задания. После длительных каникул и свободных дней, времени вдруг стало катастрофически не хватать. К тому же вернулась с дачи мама. Не успевала Надя закончить свои дела, как приходили родители. Они брали ее с собой на дачу или привозили домой яблоки, груши, ягоды, и все это надо было помочь матери переработать в компот, в варенье. Надя валилась с ног, и как только темнело, шла спать, ведь на следующее утро все повторялось вновь. У Андрюши история была примерно такая же. За весь сентябрь они видели друг друга два раза в выходные на даче, и два раза Андрюша вечером смог прийти к ней домой. На даче они просто сидели в домике вместе с родителями, потому что оба раза шел дождь, и было холодно. Другие два вечера они провели в подъезде, ведь с родителями в соседней комнате совсем ничего нельзя было себе позволить. А так, они хоть нацеловались вволю. Андрюша, конечно, лез ей в трусы, но только раздразнил, потому что вечно шатающие по подъезду соседи так и не дали толком расслабиться и получить удовольствие.

Зато вновь объявился Славик. Он приходил часто, но Надя к нему выходила редко, когда хотела ненадолго отвлечься от дел. Теперь у нее были тесные отношения с Андрюшей, и Славик воспринимался как хороший знакомый. Он оставался не менее интересен, с ним было просто в общении, но на этом все. Надя так решила. Когда Славик попытался ее обнять, она его остановила.

– Не надо, – подняла Надя руки, в которые уперлась его грудь. – У меня Андрюша, у тебя Алена. Мы просто друзья. Давай все так и оставим.

Славик не настаивал. Может его тоже устраивало такое общение?

Сентябрь принес с собой осень, с ее холодным ветром, моросящими дождями и грязью. Все надели куртки, шапочки, штаны и ботинки. Девушки закутались в одежду, скрыв под ней свои привлекательные фигуры и стройные ножки.

Надя оказалась среди большого количества людей, которые налаживали между собой новые отношения. В университете все знакомились быстро и непринужденно. Сначала конечно внутри группы. Окружение оказалось разношерстным. В первую очередь учащиеся принадлежали к довольно разным социальным слоям. Был, например племянник мэра города, нагловатый высокий блондин, ведущий, как выяснилось, разгульный образ жизни и часто находившийся под кайфом. Вокруг него вились двое ребят, чьи родители так или иначе были связаны с администрацией города. Что они делали на бухгалтерском отделении, когда были факультеты престижнее, сперва было непонятно. К тому же группа в основном состояла из девушек. Еще была дочь банкира. Ухоженная, одетая в дорогие шмотки пышногрудая брюнетка в нелепых очках. Правда хоть девушка и общалась с детьми сильных мира сего, но держалась от них на расстоянии. Были и совсем скромные девушки, чьи родители были учителями, врачами, даже простыми рабочими. Кроме разделения по материальному обеспечению учащиеся различались и по поведению, и по отношению к учебе. Некоторые пришли с серьезными намерениями освоить профессию, другие не понимали, зачем они здесь оказались. Просто надо было куда-то податься после школы. Надя относила себя к последним. Бухгалтерия не была ее мечтой, как впрочем, и любая другая профессия. Надя попросту еще не определилась, кем ей интересно быть в будущем.

На кафедре она встретила маминого то ли одноклассника, то ли сокурсника, как оказалось замдекана. Тогда и мелькнула мысль, что она попала сюда не случайно. Может это мама постаралась, чтобы дочка здесь училась?

В коридорах, между занятиями было довольно шумно. Молодежь торопилась в разные стороны, каждый перемещался между корпусами и по этажам в направлении нужной аудитории. При этом на ходу кто жевал, кто увлеченно обсуждал учебный материал, кто просто чем-то делился с друзьями. Там же в пролете между этажами Надя столкнулась с Эдиком, одним из друзей ее брата Андрея. Тот был среди учащихся последнего курса. Увидев ее, он отошел от своей компании и с широкой улыбкой направился к ней.

– Привет.

– Привет, – обменялись они приветствиями.

– Ты чего здесь делаешь?

– Я теперь здесь учусь.

– Поздравляю. На каком отделении?

– Бухучет.

– Хорошо. Как первое впечатление?

– Да ничего. Нормально…

Тогда им поговорить не дали.

– Эдик, Эдик. Она пришла. – Крикнул один из парней.

– Мне сейчас некогда, но ты, если что обращайся. Не стесняйся. Я на маркетинге. – Отдаляясь сказал Эдик. – Найдешь меня в третьем корпусе. И привет там Андрею. – Прощаясь, махнул он рукой. Надя ответила ему тем же.

Вскоре Надя действительно столкнулась с трудностями, которые он помог разрешить. А потом еще помог и еще и, через несколько лет их отношения закрутились, завертелись, да так, что она и не знала, как его назвать. Любви между ними никогда не было, духовной связи тоже, даже взгляды редко совпадали. Какая-то своеобразная дружба; с безумным сексом без каких-либо обязательств, с огромным доверием без каких-либо обещаний, с взаимным уважением и унизительными насмешками.

Там же Надя встретила нескольких человек, с которыми училась в одной школе с разницей год или два.

Многие из старшекурсниц жили самостоятельной жизнью. Одни подрабатывали и снимали квартиры со своими парнями, другие уже были замужем, кто-то успел родить и теперь старался совмещать учебу и уход за малышом.

К концу сентября приехала Света. Их семья была за границей с середины лета. Они хотели вернуться к началу учебного года, но родителей что-то задержало, и теперь Свете предстояло наверстывать учебу за целый месяц. Надя с нетерпением ждала подругу в последние дни. За ее отсутствие столько произошло. Было что рассказать и чем поделиться. Света еще не успела распаковать чемоданы как Надя прибежала к ней.

Обе радовались встречи, обнялись, поцеловались. Света выглядела уставшая с дороги, но безумно счастливой. После длительного путешествия, каким бы веселым и интересным не был отпуск, жутко тянуло домой. Свету переполняли эмоции от всего нового многообразия, которое она повидала за это время. Но соскучилась по отсутствующей подруге не только Надя. Светина квартира быстро начала заполняться соседями. Получилась обычная пьянка, в которой одни соседи шумно рассказывали другим, как они провели отпуск. В этот вечер говорила в основном Света. Она рассказывала и про красивые места, где ей удалось побывать, и про музеи, и про родственников. Еще про море, какой-то огромный зоопарк с редкими животными, уникальное чудаковатое здание, невероятно красивый изумрудный закат и т. д. Надя так и не нашла предлог выпроводить соседскую девчонку, чтобы остаться со Светой наедине и поговорить по душам. На следующий день сразу после университета подруга уехала к жениху. Да, именно так. Ее парень сделал ей предложение, и свадьба была только делом времени. И снова Наде пришлось ждать.

Свету удалось выловить на выходных. И на этот раз Надя вывалила на нее все, что накопилось на душе. Новость о своих новых интимных отношениях с любимым Надя приберегла, и только через час беспрерывного разговора заявила.

– А я с Андрюшей переспала, – Она сказала это с такой радостью, с такой откровенностью. Света на короткое время замерла. Потом улыбнулась и обняла подругу.

– Ну и как прошло? Давно?

Надя растерялась.

– Не знаю.

– Как не знаешь? Ты чего, пьяная была? – Света рассмеялась.

– Нет.

– Уже успела забыть что ли?

– Да иди ты. – Надя махнула рукой, тоже улыбаясь. – В августе еще.

– Ну и как он?

– Он – это что или кто? – Обе снова рассмеялись.

– Светка, это так замечательно, так приятно. Мне кажется, я последний раз даже чуть сознание не потеряла. – Света напряглась.

– Сознание чуть не потеряла? – Переспросила она. – А у тебя когда месячные последний раз были?

Надя подумала и похолодела.

– Давно, – тихо ответила она, прикинув, что как раз месячных то у нее за все это время не было. Она просто о них даже и не думала.

– Ты случайно не беременна?

– Не знаю, – совершенно растерялась Надя, поняв, что это вполне может быть. Ведь они с Андрюшей совершенно никак не предохранялись.

Света, уже имеющая опыт, подошла к интимной жизни подруги более практично. Надя, находясь в эйфории от любви, поглощенная своими чувствами и мечтами, даже не задумывалась о последствиях.

– Вы предохранялись? – Спросила Света.

– Нет, – опустив голову, словно напроказничавший ребенок ответила Надя.

– Надя, ты дура, – сказала Света. Это прозвучало как факт, причем совершенно не оскорбительно. – Ты когда последний раз была у гинеколога?

– Давно. – Надя даже толком и не помнила, когда это было. То ли прошлой осенью, то ли уже зимой.

– Завтра пойдем, – твердо сказала Света.

– Завтра? – Надя похолодела. – А вдруг мама узнает?

– Нет Надя, ты все-таки дура. Она все равно узнает, если ты беременна. Только тогда поздно будет.

– Света, – Надя в панике схватила подругу за руку, – а вдруг я правда беременна?

Теперь вопрос застал врасплох Свету. То, что нужно сходить к врачу и убедиться, что все нормально, что беременности нет, это Света считала само собой разумеющимся. То, что Надя может быть беременна, это она тоже допускала. А вот что делать если это действительно так?

– Не знаю, – сказала Света, но быстро собралась и снова твердым голосом продолжала. – Ты не переживай. Во-первых, это вряд ли. Во-вторых…, замуж пойдешь. – Нашлась, что ответить Света.

– Замуж?

– Ну да. Чего ты удивляешься.

– Ну, я не хотела вот так, по залету…

Той ночью Надя не спала. Что если она и правда беременна? Что если об этом узнают родители? Почему она не подумала об элементарном презервативе? Как на это отреагирует Андрюша? Надо будет делать аборт? Она знала, что после аборта многие женщины уже никогда не способны иметь детей. А ведь у нее еще вся жизнь впереди. Рожать? Что же она будет делать с ребенком? Где она будет его растить? Она только поступила в университет. Неужели придется его бросить? Как сложится ее жизнь? В голове крутились сплошные вопросы. Они четко, звонко, один за другим заставляли отвечать. Ответов же не было. Только смутные очертания будущих проблем, которые следовали за каждым вопросом. За эту ночь Надя повзрослела больше чем за год до этого. Она должна быть ответственной за то, что она натворила и ей придется за все отвечать. Так не хотелось, но это было неизбежно. Хорошо, что рядом была Света, которая все понимала и поддерживала.

На следующий день они с подругой пропустили учебу и пошли к гинекологу. В поликлинике, сидя в очереди перед кабинетом, Надю начала колотить мелкая дрожь. Стало ужасно холодно, она вся вспотела и замерзла. Света видя ее состояние, шепотом пыталась ее успокоить, но все было напрасно. В ярко освещенный кабинет Надя зашла сама, хотя подруга предлагала ее сопроводить. Врач, Мария Сергеевна, что-то спрашивала и Надя что-то отвечала. Все стандартные процедуры измерения температуры, давления, осмотр на гинекологическом кресле Надя прошла отрешенно, словно это происходило не с ней. Пришла она в себя только, когда за спиной захлопнулась дверь кабинета и следующая в очереди женщина вошла следом.

– Ну что? – Подскочила к Наде Света.

– Что, ну и что?

– Ну, ты беременна?

– Нет, все нормально. Просто задержка. Марья Сергеевна сказала, что-то гормональное. После месячных надо анализы сдать.

– Ну вот видишь, – обрадовалась за подругу Света. Перестань трястись. – Потом перешла на шепот. – И в следующий раз пользуйся презервативом.

Чувство реальности вернулось к Наде.

– Спасибо, – поблагодарила она и обняла лучшую подругу.

Надежда улыбнулась этим воспоминаниям. Пожалуй, именно тогда кончилось ее детство. Именно тот случай помог ей осознать, что она уже женщина и половая жизнь кроме радости секса может принести и серьезные проблемы.

Небо в окошке уже светлело. Наступало утро. Окунувшись в воспоминания, Надежда совершенно отрезвела. Руки все еще держали недопитый бокал вина, но пить уже не хотелось. Надежда поставила его на компьютерный столик рядом с монитором. На мониторе все еще было сообщение от Андрюши: «Жди в гости. Послезавтра буду». Да, вот теперь он приезжает. Конечно не к ней. Наверняка по каким-то делам. Но ведь он тоже идет рядом с ней по жизни. Он ее первая любовь, ее преданный друг на всю жизнь. Один из тех, кто оставил неизгладимый след в ее жизни. Как и Сергей.

И снова Сергей. Но куда от него деться, ведь он отец Маши и, следовательно, ее, Надин, как бы то ни было муж. Маша зашевелилась. Утренний сон ребенка чуткий. Надежда, стараясь не шуметь, выключила компьютер. Пусть дочка еще поспит, а потом, проснувшись, сама обнаружит подарок от Деда Мороза.

Надежда пошла в спальню и развалилась на кровати. Кровать была большая, по спецзаказу, целый аэродром. Всегда хотелось иметь такую, чтобы во время секса не задумываться о крае и не ограничивать себя в движениях. К тому же Лёша не очень любил заниматься «этим» на полу. Кровать без него казалась пустой, и оставшееся пространство ассоциировалось с ее жизнью, в которой вокруг была пустота без любимого мужа. Надежда сжалась в клубок и быстро уснула. Сказалась бессонная ночь и количество выпитого спиртного.

Потеря

Проснулась Надежда от того, что на кухне кто-то громко разговаривал. Так было неохота открывать глаза, хотелось еще поспать, но до уже пробуждающего мозга дошло, что разговаривают дети. Натянув на себя домашний халат, Надежда нехотя поднялась и с заспанными глазами пошла посмотреть, кого это еще принесло в ее дом. Подруга Лена мыла посуду. Маша и Юля, дочь Лены десяти лет, вытирали и складывали тарелки в аккуратные стопки. Дети при этом щебетали, а подруга шипела на них, чтобы те говорили тише. Девчонки на несколько секунд затихали, но потом снова повышали голос.

– Сколько время? – Спросила Надежда. То, что в ее доме посторонние моют посуду, она не удивилась. Ее дом всю жизнь был гостеприимным, и было даже странно, если в какой-то момент в нем кроме хозяев никого не было.

– Уже обед. Ну ты и нагрузилась вчера, – сказал появившийся Лёша.

– Я нагрузилась? – Возмутилась Надежда. С ее языка уже почти сорвались слова: «Да ты сам напился так, что проспал всю ночь». Потом вскользь вдалеке мелькнула фраза: «А твою жену чуть не отымел твой хороший друг». Но Надежда вовремя схватила себя за язык и промолчала.

– Конечно. Пушкой тебя не разбудишь. Я тебя утром пытался разбудить. Лена уже час здесь толчется, а ты только услышала.

Маша бросила посуду. Побежала, притащила платье.

– Смотри, какое платье мне Дед Мороз подарил.

– Ух ты, классно, – изображая удивление и восхищение, сказала Надежда.

– А мне Дед Мороз куклу подарил. Она двигает руками, ногами, вертит головой и разговаривает, – похвасталась Юля.

От этих тонких детских голосов в голове зазвенело. Все-таки накануне она выпила лишнего. Пока Надежда приводила себя в порядок и пила свежезаваренный чай, Лена с Лёшей привели в порядок дом, все убрали и даже пол вымыли.

Потом пришел сосед, притащил на опохмелку по бутылке пива. Не успел он уйти, как один за другим пришли двое «товарищей» проходящих мимо. Вообще Надежда заметила, что чем выше она поднималась по социальной лестнице, тем больше вокруг появлялось малознакомых людей, которые вроде и не чужие, но и друзьями их не назовешь.

– Может куда сходим? – Предложила Надежда, зная, что конца и края таким гостям не будет.

– Степка прийти должен. И Роман с Алисой тоже звонили.

Надежда вздохнула. Степка тоже когда-то был ее любовником. Ну как любовником, было один раз. Перебрала она тогда на очередной вечеринке конкретно. Наутро еле вспомнила, что между ними произошло. Степан со своей женой Любой не уживались. Он вечно от нее уходил, и Надежда понимала его. Люба та еще сучка. Последнее время что-то завязалось между Степаном и Леной. Лена была уже третий год в разводе, и постоянного мужика у нее не было. Жила она с ребенком у родителей. Вот и избрали Степка с Ленкой Надеждин дом как место встречи. Не каждый день, но раз в неделю, они, как будто случайно, оба оказывались у нее в доме. Надежде они не мешали, хотят, пусть приходят.

Роман с Алисой были внешне абсолютно несовместимой парой. Он среднего роста, спокойный, грамотный, интеллигентный мужик, а она выше его на десять сантиметров, всегда в нелепой одежде с волосами непонятного цвета. Когда она перепивала свою норму, то ее и так довольно свободные взгляды и речи начинали реализовываться на практике. Она могла начать раздеваться или приставать к любому мужику, который сидел рядом. Правда, даже в пьяном состоянии это было лишь игрой. Максимум, что она могла допустить, это поцеловаться взасос и дать пощупать свою задницу или грудь. В общем, далеко не праведное поведение…, но это ее заводило, а трахаться она бежала к своему мужу, к Роману. Если взять во внимание, что она была на три года старше его и с ребенком от первого брака, то было удивительно, как Роман с ней прожил уже двенадцать лет. Но если Алиса свою норму спиртного не перебирала, то все было нормально. Она могла жеманничать, максимум затеять разговор на сексуальную тему и ввести в краску своего оппонента. Обычно она была веселой, заводной, будоражила всю компанию, и с ней было интересно выпивать.

Пару лет назад был случай. Роман с Алисой принесли бутылку водки с нехитрой закуской, как довольно часто делали. Надежда с Лёшей еще жили в старом доме. Было лето, тепло. На Алисе был топик, чуть прикрывающий ее, несомненно, красивую грудь и легкая юбочка, о которой правильнее сказать ниже талии, чем выше колен. Так получилось, что после второй выпитой бутылки появилась третья. И как говорится, тут Алису понесло. Она давай рассказывать, как по молодости с подружкой сняли мальчиков, как приперлись к ним домой, пошли с ними мыться…, и так далее. Роман пытался остановить жену, но та вошла в раж и давай требовать затопить баню. После очередной попытки успокоить жену Роман с ней рассорился и ушел домой один. Алиса все-таки назло всем смогла разжечь печь в бане. Где-то посредине третьей бутылки она ушла париться. Минут через двадцать, боясь за подругу, Надежда пошла посмотреть, как та себя чувствует. Алиса, голая с открытыми настежь дверьми спала на полу предбанника. Надежда растолкала ее и в ответ услышала целый поток матов. Сама пьяная, Надежда взаимно ей ответила и вернулась в дом. Алиса явилась через полчаса, мокрая, но одетая. Прямо с порога она завалилась на тахту около входа, на которой часто ночевали гости, и уснула. Ее юбка задралась, оголяя выпяченную задницу. Сначала Надежда подумала, что Алиса без трусов, но приглядевшись, увидела стринги. Просто Алиса их так надела, что повернувшись задом, с раскинутыми ногами, видно было аккуратно подстриженные волосики. Надежда с Алексеем решили приколоться. Они взяли разноцветные гелевые с блеском фломастеры и разрисовали оголенный зад. На одной половине Надежда нарисовала цветочки, на другой Лёша нарисовал кораблик. Проспавшись, ничего не заметя, Алиса пошла домой. Что там было между Романом и Алисой неизвестно, но при следующей встрече Алиса в присутствии Романа спросила, кто нарисовал у нее на заднице. Надежда с Лёшей рассказали, как было дело, и все дружно долго смеялись. После этого Алиса так сильно не напивалась.

И вот первого числа к вечеру снова собрались гости. Степан принес шесть бутылок темного пива. Алиса с Романом бутылку шампанского, бутылку джина и две бутылки тоника. Все здраво рассудили, что пить водку уже как бы и хватит. Выпив на старые дрожжи, казалось бы, не крепкого спиртного все разомлели, расслабились, включили телевизор, послушали современную эстраду и, решив, что могут ничем не хуже, выключили звук и запели сами. Было так хорошо сидеть. Каждый прижался к своей паре. Роман с Алисой расположились в одном кресле, второе досталось хозяевам. На диване Лена подвинулась поближе к Степану и положила голову ему на грудь. Женщины умели петь, мужчины так себе. Надежда, усевшись на колени Лёшеньки, прижалась к нему, такому родному, за эти годы ставшему привычным. Его грудь подымалась, когда он вдыхал, тихо подпевая. Через несколько минут такого тесного общения Надежда попой почувствовала его эрекцию. Это было приятно, ощущать возбуждение любимого мужчины, чувствовать упругость желанного мужского органа. Надежда поерзала на Лёшиных коленях, потерлась о его торчащий бугорок. Тот ответил ей серией нажимов, показывая, что ему тоже нравиться, как она об него трется.

Песня закончилась и наступила пауза. Надежда поцеловала Лешу, и он в ответ крепко прижал ее к себе. Чуть притаившееся желание вспыхнуло. Так захотелось, чтобы Лёша резко встал, повернул ее к себе задом, нагнул, стянул одним махом трусики и, без всяких любовных прелюдий вогнал свой член до самого конца, как время от времени делал Серега. И хотя были моменты, когда было больно, Надя все равно этого ждала. Это было как доказательство его страсти к ней, необузданной, внезапной, когда нет терпения ждать ни секунды. Лёшенька так не делал. Секс с ним был простой, размеренный, домашний. «Пусть как обычно лежа на спине, на своей кровати, или на диване, или где угодно». – Билась в голове мысль как птица в клетке. – «Но здесь две пары друзей, да еще и дети в соседней комнате». Надежда с трудом оторвалась от Лёшиных губ. Она привыкла справляться со своим внезапным возбуждением, гасить в себе пламя страсти. Обычно после этого возникало тянущее чувство в области таза и трудности с первым оргазмом. Обманутый организм обижался, раздражался и мстил ей за невыполненную вовремя прихоть. Когда Надежда подняла голову, в комнате было тихо. На диване целовались Степка с Ленкой. Алисы с Романом не было.

– Мама, мама, а можно мне тоже к тете Алисе? – В комнату вошла Маша не обращая внимание на целующихся Степку с Ленкой. Те, впрочем, услышав ребенка, перестали целоваться, приняв пристойные позы сидя. Надежда встала с Лёшиных колен. Алиса с Романом тихо вышли в прихожую и уже собирали Юлю, видать, они заранее договорились с Леной.

– Куда же вы? – Сделав вид, что старается их удержать, спросила Надежда. – Еще чай не пили.

– Да мы не хотим, – почти одновременно ответили Алиса с Романом. И соблюдая правила приличия, Алиса продолжала. – Да мы уже столько напились, что уже не лезет.

– Мам, так можно я с ними пойду? – Снова попросила Маша.

Надежда вопросительно посмотрела на подругу.

– Давай мы ее тоже возьмем, – ответила Алиса, все понимающе посмотрев на Надежду.

– Иди, – отпустила Надежда дочь. – Только не дурейте там.

– Конечно мамочка, – пролепетала Маша, захлопала в ладоши, подбежала к матери, поцеловала ее в щеку и убежала одеваться.

Провожать гостей пошли все оставшиеся. Стоя в дверях сеней выпили на посошок, потом продвинулись к дверям во двор. Там снова выпили. Дойдя до ворот на улицу еще раз выпили. Потом все расцеловались, прощаясь, после чего заметили, что в бутылке вина совсем мало и надо допить. Только после этого вернулись домой. Замерзли так, что зуб на зуб не попадал, ведь провожать вышли лишь накинув то, что попалось под руку. Зайдя в дом Лёша придержал Надежду за руку, пропуская вперед Степку с Ленкой.

– Они у нас останутся, – то ли спрашивал, то ли ставя ее в известность, шепотом сказал Лёша.

Надежда уже давно поняла, что все устроено специально, и Лёша наверняка дал добро на нехитрый план тайного свидания Степана с Леной под их крышей. И не в такие хитроумные комбинации она попадала, когда ее саму затаскивали в постель. Она улыбнулась смущенному Лёше.

– Конечно дорогой.

Степан с Леной прошли через зал в их спальню. Что ж, Надежда была совсем не против, чтобы они развлекались в ее комнате. Хотя Лёша мог бы и ее спросить, прежде чем отдавать им свою постель. Лёша с Надеждой в зал не пошли. За стол уже не хотелось, а чай они и на кухне попьют. Пусть друзья делают, что хотят. Надежда разлила по чашкам свежезаваренный чай, достала остатки Новогоднего торта. Из спальни раздался звук, словно что-то упало.

– Кто-то упал, – констатировал Лёша.

– Лишь бы что-то не упало, – игриво пошутила Надежда. – Или кого-нибудь не уронили, – Оба заулыбались.

– Не, Степка мужик здоровый.

– У здоровых тоже падает, – знающим тоном продолжала Надежда.

– А ты откуда знаешь? – Спросил Лёша, обнимая Надежду со спины так, чтобы обе ее груди оказались в его руках.

– Так, слышала, что другие говорят, – все так же игриво отвечала Надежда.

Их любовная игра началась. Лёша не обижался, когда Надежда намекала, что у нее было много любовников или когда она называла его «мальчиком», давая понять, что намного старше его. Он все это знал. Все это было до того, как они встретились, а теперь она его женщина, такая, какая есть. Он любил ее и зачем ревновать к прошлому. Она повернулась к нему лицом, обвила руками вокруг шеи. Наконец-то он с ней. Налитый чай и не съеденный торт так и остались на столе.

Она встала, и они прошли в гостиную. Не в Машину же спальню идти. Дочка еще с раннего детства мечтала о своей комнате и теперь даже Надежда без спросу туда не входила. Это было своего рода табу. Машу можно было понять. В старом доме ее кровать стояла в проходной комнате, и назвать ее детской было сложно. В новом доме были еще две спальни, но еще не обустроены. Второй этаж был закрыт. Там была одна большая площадка, оставленная до лета. Так что хозяевам выбора не осталось.

Лёша начал нежно целовать свою любимую. Сначала лицо, руки, шею. Потом ловко снял с нее блузку и расстегнул за спиной бюстгальтер. У Сергея это никогда не получалось и он часто ломал петельки или просто опускал лиф, добираясь до заветной груди. Но почему она снова вспомнила о Сергее, когда сейчас с ней ее любимый Лёшенька? Может из-за того, что ситуация с друзьями напомнила ей прошлую жизнь? Раньше часто кто-нибудь из друзей занимался сексом в соседней комнате, а то и бывали случаи, что в одной по две пары. Правда группового секса у Надежды никогда не было. Не хотелось ей, хотя один раз ее имели по очереди сразу двое, но об этом никто из знакомых не знал, даже Сергей. С Лёшей, так сказать секса при свидетелях, никогда не было. Она же была к этому привычной. Ей было все равно, она не стеснялась. Во время такого секса они с друзьями даже подкалывали друг друга, что вносило свою долю пикантности. А вот с Лешей такого в принципе возникнуть не могло. Максимум, что он мог, это целоваться с ней при посторонних.

Лёша задрал ей юбку, провел ладонями по ногам. Надежда любила инициативных мужчин, хотя нередко и сама главенствовала в постели. Лёша погладил ей живот, потом стянул с нее все кроме трусиков, которые к этому времени были уже мокрые. Их Лёша не спешил снимать. Он, гладил и целовал ее щиколотки, колени, потом перешел на внутреннюю сторону бедер. Надя раздвинула ноги, чтобы Лёша чувствовал себя свободно, лаская ее между ног. Но Лёша продолжал ее дразнить, доходя своими поцелуями до трусиков и возвращаясь вниз. Очень много мужчин крутилось вокруг нее в последние сутки, много мужских рук касалось ее, много жадных взглядов возбуждали в ней желание. Она не могла больше ждать. Надя от нетерпения подняла попу, сама сняла трусики, крепко схватила Лёшу за голову и прижала его губы к своему истосковавшемуся по ласки влагалищу. Лёшин рот дарил массу наслаждений. Она держала его голову, сильнее прижимала. Его язык то лизал по верху, то входил в нее чуть раздвигая половые губы. Надя двигала попой, ловя сладостные ощущения. Лёше нравилась такая Надежда. За эти минуты, когда она была такая жаждущая любви, такая сексуальная, он готов бы отдать все, что угодно. Ей стало мало его языка, его губ. Она потянула его голову вверх. Лёша быстро снимал с себя одежду. Надежда с нетерпением помогала ему. Наконец и он остался голый. Она прижала его к себе в ожидании скорого вторжения члена в свое лоно. В дверь, отделяющую две комнаты, сильно ударили. Видать Степан с Ленкой активно подходили к вопросу секса. Лёша остановился, не решаясь продолжать.

– Ну, давай, – мучащаяся истомой настойчиво сказала Надежда и потянула его к себе, схватив за голые бедра.

Наконец он вошел в нее. От блаженства она запрокинула голову, закрыла глаза. – Да, да, давай, еще, – переходя с шепота на стон, твердила она.

– Тише, – прошептал Лёша. Надежда ничего не сказала в ответ. Она была занята одним. Крепко прижимала Лёшу к себе и двигала своей попой в такт ему. Она хотела в этот момент только заниматься с ним любовью. Все вокруг ее не интересовало.

– Люблю, люблю тебя, – шептал Лёша.

– И я тебя, – второпях прерывисто отвечала Надежда. Ей хотелось не говорить, а кричать от удовольствия. Но она сдерживала себя, боясь напугать Лёшу, и только стонала, все сильнее и резче двигаясь ему навстречу. В ней был член ее любимого мужчины, и это было верхом желания. Наконец частые сокращения затрепетали между ног, и оргазм захлестнул ее с головой. Не успел пройти один оргазм, как она захотела еще. – Давай, давай еще, – громко, хотя и пыталась контролировать свой голос, чуть не выкрикнула Надежда.

– Тише, тише, – не останавливаясь, в очередной раз прошептал Лёша.

– Еще хочу, еще, – продолжала она задавать ускоренный темп, не обращая внимания на его слова. И снова оргазм волной накрыл ее. На этот раз он принес больше удовлетворения. Ей захотелось сменить позу, почувствовать своего Лёшеньку сзади.

– Пошли на пол, – сказала она ему.

– На пол? Там жестко, – нехотя возмутился Лёша. Но Надежда уже спустилась с дивана, стала на четвереньки, призывая его войти в нее сзади. Эта ночь разбудила в ней желание бесшабашного секса, которое так долго спало. Лёша стал не колени, взял одной рукой свою любимую за талию и направил член во влагалище. Надежда подумала, что они с Лёшей никогда не занимались анальным сексом и, хотя она не была его большой любительницей, раньше иногда ей этого хотелось. Надежда не дала этому желанию разгореться, ведь Лёшенька наверное будет в шоке. Вместо этого она взяла себя за ягодицы и раздвинула их, помогая ему войти в нее глубже. Кончив в этой позе два раза, она утолила первый порыв страсти. До полного удовлетворения было еще далеко, но Лёшенька уже собрался кончать, и Надежда решила не менять позу, дав возможность и своему любимому испытать оргазм. Лёшенька тихо заскулили, и Надежда почувствовала в себе горячую сперму.