Читать онлайн Лагерь «Чистые воды». Загадки тёмного леса бесплатно

Глава 1

Она чувствовала удушающий холод в груди и боялась пошевелиться. В животе, в области пупка, сосредоточилась пламенная боль. Первые секунды после выстрела она не чувствовала совершенно ничего, кроме страха. Она ждала: что-то должно произойти. Но упала на землю Катя задолго до того, как ощутила горячую кровь – свою кровь. Только тогда пришло понимание, что пуля всё-таки не пролетела мимо.

Она ощущала, как тяжелеют её веки, и погружалась в дремоту. Но прежде чем уснуть почувствовала, как кто-то приближается и хватает её. Тепло чьего-то тела на миг заставило её забыть о произошедшем. Забыть о друзьях, которые сбежали в неизвестном направлении и вполне могли быть убиты, забыть об одноклассниках и последних событиях, случившихся здесь. Катя была практически уверена, что её скоро не станет. Она умрёт от огнестрельной раны – или, может быть, её убьют голыми руками. Близость возможной смерти пробудила небывалое хладнокровие, ей несвойственное. Теряя сознание, она уже ничего не боялась.

События последующих часов она уже никогда не смогла восстановить в памяти. Девушка погрузилась в душную безмолвную агонию. Словно заключённый в клетку пленник, её разум пытался найти выход и высвободиться из невидимых пут. Бессознательное состояние не стало для неё спасительным забытьём, даже напротив. Катя видела ужасающие картины, одну за другой. Она видела бездыханные тела родителей, накрытые чёрными простынями. Мёртвых одноклассников, уложенных в груду у лесной речки. Лучших подруг в белых – словно подвенечных – платьях, измазанных почерневшей кровью. Эти картины и многие другие являлись ей на протяжении нескольких часов, хотя самой девушке казалось, что видения продолжаются годами. И только самый искушённый больной разум смог бы понять их смысл.

Пробуждение пришло внезапно. Когда мгла бессознания сменилась резким светом, Катя зажмурилась. Наконец-то она смогла беспрепятственно вздохнуть, жадно задышать полной грудью. Прилив кислорода принёс истинное наслаждение. Катя открыла глаза снова, и они заслезились от солнечного света. В большое круглое окно с облупившейся краской било золотистое свечение. Девушка, наверное, с полминуты завороженно смотрела на солнце и парящие по небу мягкие голубые облака. Она и забыла, как может быть прекрасно обычное утро.

В своём восхищении девушка совсем позабыла о том, что произошло. Она поначалу решила, что снова оказалась в лагере: бандиты, которые гнались за ней, могли доставить её только туда. В лагере была куча жилых зданий для гостей, но этот дом был ей незнаком. И обстановка здесь разительно отличалась от лагерной. Ни следа былой роскоши – нет красивой мебели, аккуратных цветов в горшках, натяжных потолков. Просто, как в деревенском домике. Деревянные полы устланы старыми выцветшими коврами, стены увешаны дешёвыми картинками и детскими рисунками, к углу комнаты примыкает массивная белёная печь. Из мебели здесь – только две кровати, потёртый обеденный стол, два стула, старое кресло. Единственное, что привлекло бы её внимание – это высокие полки с книгами, занимавшие почти четверть пространства. Катя чувствовала запах старых книг из противоположного угла комнаты.

Она быстро стянула с себя тонкое, в заплатках, одеяло. На неё надели безразмерную сорочку с кружевом: такие, кажется, были в моде лет пятьдесят назад. Катя прощупала живот под тканью и почувствовала резкую боль. Как она могла забыть о ране? Её ранили, в неё угодила пуля. Кто-то помог ей, обработал место ранения и перебинтовал. Она с трудом села на постели. Бинта явно не жалели, да и стянули его так, что позвоночник тревожно заныл.

Шорох позади вызвал в ней укол страха. Она замерла и исступленно сжала пальцами ткань сорочки. В первые секунды ей хотелось вскочить и бежать опрометью куда глаза глядят. И, вероятно, она бы сразу так и сделала, но взгляд чужих незнакомых глаз привёл её в себя. На неё смотрел незнакомый парень: он был, должно быть, на год или два старше неё. Он был высоким, загорелым и очень привлекательным для подростка, несмотря на потрёпанную одежду. Тёмные волосы, неровно и коротко стриженные, глаза серые, а руки – загрубевшие, будто от тяжёлой работы. Для девочки, выросшей в большом городе, он выглядел странно, чуждо и… враждебно.

Страх был первым, что она ощутила при его появлении. И, когда она заметила в его руках длинный нож, это чувство охватило её разум и заставило подскочить на месте с воплем. Она схватила в руку подушку – ничего другого рядом не оказалось – и приложила её к груди, словно щит.

– Не подходи ко мне!

Она хотела прокричать эту фразу, но из горла вырвался только тонкий хриплый писк. Катя закашлялась и резво удалилась в другую часть комнаты – поближе к книгам. Рядом с ними она чувствовала себя в безопасности. Мальчишка, и без того не выглядевший дружелюбным, только больше насупился. Но не удивился. Видимо, разъярённая девушка в ночной сорочке не была самым странным зрелищем в его жизни.

– Не подходи! – вскрикнула Катерина, прячась за полку. – Я не позволю тебе… ты… ты меня не убьёшь! Уходи, а не то я…

– Что? Побьёшь меня подушкой?

Его ехидный голос вывел девушку из себя. Она взглядом оценила полки и схватила самый толстый и увесистый том – всё же он в плане защиты был куда надёжнее спального изделия. Если постараться, одним ударом можно спровоцировать сотрясения мозга.

Катя бездумно занесла том над головой, готовая в любой момент треснуть своего врага. Мальчишка, однако, не спешил на неё нападать. Но на его скулах проступили багровые пятна.

– Положи книгу, – приказал он. – Иначе я за себя не ручаюсь.

– Не подходи ко мне! Дай мне уйти! И… убери свой нож! Я не дам вам себя убить! Так и скажи своим друзьям-бандитам! – закричала она, чувствуя слёзы на щеках. Она начала всхлипывать и вдруг завыла, словно волчица. – Куда вы дели мои друзей? Вы их убили, да? Что вы с ними сделали?

Мальчишка ошарашенно уставился на неё и, кажется, пришёл к выводу, что она не в себе. Он положил нож и попытался приблизиться к ней, но она дико закричала и замахала книгой, словно орудием. Он отступил. Но в комнату вошёл ещё один незнакомый тип. Он был гораздо старше мальчишки и не в пример крупнее. В руках незнакомец держал окровавленный топор.

– Что здесь за крики? – спросил он мрачно, смахивая пот со лба. – О, проснулась, что ли? Не успела ожить, как побежала за книжкой. Ну и молодёжь пошла, – сказал он с явным неодобрением.

Катя в ужасе уставилась на его руки, обагрённые кровью.

– Она думает, что мы хотим её убить, – сказал парень. Мужчина насупился.

– НЕ ПОДХОДИТЕ! – закричала она, бросив в них книгой. Парень возмущённо взвыл: его ударило прямо по лбу. – Вы – убийцы! Это вы гонялись за нами по лесу! Это вы пристрелили привратника! Вы и меня хотели пристрелить! А теперь что – зарежете? Или зарубите топором? А с моими друзьями вы как поступили, а? Вы…

Мужчина – судя по внешнему сходству, отец парня – растерянно моргнул. Он положил топор на голый дощатый пол.

– Нет. Ничего такого мы не делали.

– Я знаю, что это вы! Думаете, раз мне всего пятнадцать, то я глупая, как бревно? – гневно воскликнула она. – Вы хотели меня пристрелить, а потом похитили, а теперь пытаетесь убедить, будто это не так!

– Может, потому, что это не так? – предположил парень. – Слушай, угомонись, ладно? Никто не собирается тебя убивать. Если бы не мы, ты бы давно умерла в лесу. Это ведь мы тебя нашли.

Катя изумлённо уставилась на него. Ни он, ни его отец, с виду, не походили на бандитов. Она тщательно изучала их лица. Если бы она видела их в лесу, она бы, наверное, запомнила. Того, кто нагнал её и хотел пристрелить, она помнила чётко.

– Но… но…

Она постаралась утихомирить эмоции и включила логическое мышление (хотя это и давалось с большим трудом). Люди, которые гнались за ними в лесу, хотели убить их. В этом она была уверена. Они не боялись их пристрелить и, следовательно, не стали бы лечить. В этом просто не было смысла.

Она уставилась на мужчину и вдруг вспомнила его.

– За мной гнались люди с оружием. Один из них в меня выстрелил, и я упала не землю. Вы… я видела вас, прежде чем упасть. Это ведь были вы? Там, в лесу?

Он насупил брови, совсем как сын. Смерил её быстрым взглядом и заметил:

– Я охотился. Услышал крики и пальбу рядом. Подонку, который за тобой гнался, я велел проваливать. Он хотел забрать тебя. Но я пообещал пристрелить его, и он передумал.

Катя растерянно отступила. Получается, они вовсе не желали ей зла? Если бы они хотели убить её, то убили бы на месте. Им этого ничего не стоило, верно? Эти двое странных незнакомцев не имеют отношения к тем страшным людям с оружием. Напротив, защищая её, они поставили себя под угрозу. Их ведь вполне могли убить за компанию с ней и её друзьями.

Друзья! Как она могла о них забыть? Она была здесь в целости и невредимости. А с ними что? С Сашей, Лёлей, Антоном, Дашей? Их пути разошлись ещё в лесу. Они ничего не соображали от страха и кинулись в разные стороны. Но, может быть, кто-то из них услышал её крик?

Катя опрометью кинулась к окну в слепой надежде, что они тоже где-то здесь – прячутся от неё шутки ради. Нет, не могли же они…

– Мои друзья! Они тоже здесь? Они были где-то недалеко от меня! Три девушки и один парень…

Она было бросилась к двери, но тяжёлая рука легла на её плечо и остановила. Мужчина не слишком деликатно подтолкнул её к кровати и заставил сесть. Руки у него были грубые и сухие, как наждачная бумага.

– Сядь, – промолвил он. – Нечего бегать, как сайгак. Я еле-еле остановил кровотечение. Ты была одна. Мы с сыном больше никого не видели.

– Они были недалеко! – упрямо ответила она, покраснев от собственной непочтительности. Стоило поблагодарить его за то, что он для неё сделал, но друзья были важнее. – Даша бежала по соседней тропинке. А Саша с Лёлей не могли так просто уйти – Лёле выстрелили в ногу, прежде чем…

– Я только недавно вернулся из леса. В радиусе пяти километров нет ни единого человеческого следа – если не считать твоих.

– Но… но… н-не могли ж-же они т-так просто в-в-взять и и-и-и-спариться? – проблеяла она, чувствуя, как глаза заполняют слёзы.

Отец и сын мрачно переглянулись. Девушка прочла ответ на их лицах. Исчезнуть в небытие друзья, конечно же, не могли. А значит, они либо сбежали, либо уже были мертвы.

Глава 2

Катя сидела, забравшись на постель с ногами, и смотрела сквозь стекло на пробуждающийся лес. Золотистые лучи солнца освещали двор, окружённый диким лесом. Это жилище и впрямь походило на деревенский домик. Если бы не заросли деревьев, захватившие маленький одноэтажный домик в плотный капкан, это место можно было бы принять за человеческое поселение.

Из окна единственной комнаты она могла видеть лишь небольшую кромку земли, принадлежавшей, по всей видимости, её спасителям. В десяти шагах стояло здание, похожее на амбар: крыша, покрытая старой черепицей, шаткие стены из красного кирпича и всего одно маленькое окошко с решёткой. Рядом по двору, застеленному соломой, деловито расхаживали курицы. Подле них, словно султан, воинственно тряс гребешком рыже-красный петух. Крохотные, похожие на пушистые жёлтые шарики, цыплята носились под их ногами и тихонько пищали.

Катя могла думать о чём угодно – но не о друзьях, которых уже могло не быть на этом свете. Она упорно сбегала от навязчивых жестоких мыслей и искала некое отвлекающее обстоятельство. В мысль разузнать о своих спасителях побольше она вцепилась, словно в спасательный круг.

– Я хотела поблагодарить вас, – сказала она неловко, когда мужчина вернулся в дом, – за то, что вы спасли меня, и зашили мне рану, и вообще…

– Не стоит. Любой на моём месте поступил бы так же, – пожал плечами он. – Меня, кстати, Михаил зовут. Ты можешь звать меня просто Мишей. А мой сын – Матвей. А ты, получается, Екатерина?

– Откуда вы знаете?

– С тобой был рюкзак. В рюкзаке – паспорт, – сообщил он как нечто само собой разумеющееся. – Мы пытались понять, откуда ты взялась, вот и глянули. Всё в целости и сохранности – там, на столе.

Они проверяли её документы. В другой ситуации она была бы весьма смущена этим обстоятельством. Родители учили её, что показывать паспорт незнакомым людям не стоит ни при каких обстоятельствах. Злоумышленники могли бы использовать паспортные данные в своих целях и, например, оформить кредит на её имя. Но вряд ли финансовых махинаторов занесло бы в эту глушь, не так ли?

– Ну, и откуда же ты такая к нам явилась? – поинтересовался Миша. – Отправилась с друзьями в туристический поход и напоролась на бандитов? Ну, здесь такое случается.

– Нет, я… Я приехала в лагерь вместе со своим классом. Лагерь «Чистые воды» – он здесь совсем недалеко. Его недавно построили. Вы о нём не слышали? – удивилась она, в свою очередь.

Мужчина на мгновенье задумался, а затем пожал плечами.

– Я слышал, что где-то неподалёку идёт стройка. Но не знал, что именно строят. Боялся, как бы не возвели здесь очередной санаторий или дом престарелых. Тогда бы уж точно нам не было спасенья от непрошенных гостей. Эти горе-строители и без того мне всю дичь распугали!

Михаил казался искренне возмущённым тем, что его жизнь потревожили посторонние. Катя, поначалу решившая, что он просто приехал в лес на охоту или рыбалку, пришла в ступор. И, глядя на него, вспомнила о людях-затворниках. Видимо, Миша со своим сыном были как раз из таких. Эти люди осознанно уходили подальше от общества и отказывались от всех – или почти всех – благ цивилизации. Некоторые из отшельников даже умудрялись прожить таким образом всю жизнь: в лесу, степи, пустыне или даже на необитаемом острове.

В этот момент в дом, неся в руках лукошко с ягодами, вошёл Матвей. Он лишний раз подтверждал её мысли. Нет, он не был похож ни на одного парня, которого она видела прежде. Спортивный, подтянутый, с грубыми руками и ясными глазами: по нему видно, что он не проводит дни, сидя в телефоне или за компьютером, как большинство ровесников.

– Так и что там с вашим лагерем? Что у вас там стряслось, а, ребятишки? – поинтересовался Миша, отрывая её от раздумий. Катя покраснела так, словно её поймали на чём-то постыдном и легкомысленном.

Катя, сбиваясь, поведала им о событиях последних двух дней. Она рассказала обо всём: о неизвестном, проткнувшем шины автобуса во время остановки, о злосчастной вечеринке, о бандитах, которые едва не убили учителей и хотели прикончить Сашу в лесу. Её слушали, не перебивая. Больше всего Катя боялась, что её поднимут на смех и примут за сумасшедшую. Но этого не произошло.

– Вот те на, – хмыкнул дядя Миша, услышав о том, как неизвестные напали и усыпили школьников. – В наше время отдых в лагере проходил как-то иначе.

– И вы решили сбежать? – на удивление невозмутимо отреагировал Матвей. Он наблюдал за Катей изучающе. – Всем классом?

– Нет, не всем. Только пятеро: я, Лёля, Саша, Антон и Даша. Остальные нам просто не поверили! После всего, что случилось, и нас всех опоили снотворным или чем там ещё, они совершенно спокойно пошли купаться на озеро! Мы сбежали, пока их не было, с трудом прошли через калитку. А там, в лесу, на нас набросились люди. Их было двадцать, не меньше. И все – с оружием.

Катя была взвинчена и ожидала, что её слова вызовут у слушателей аналогичные эмоции: гнев, возмущение, агрессию, изумление. Матвей выглядел удивлённым и напряжённым. А его отца, казалось, совершенно ничто не могло смутить. Он слушал её с невероятным спокойствием, и на его лице не отразилось ни единого сильного чувства.

Катя подумала, как бы отреагировал её собственный отец на этот рассказ. Вероятно, он был бы изумлён – да так изумлён, что поначалу бы и не поверил ей. Отец с детства твердил ей, что врать, недоговаривать и приукрашивать – плохо. Каждый раз, когда она рассказывала ему о происходящем вокруг – о дворовых обидчиках, о соседских разборках или семейных драмах подружек – он подвергал её слова сомнению и много раз переспрашивал. Она никогда не лгала – просто не умела –, но невольно чувствовала себя вруньей перед его скептическим взором.

И сейчас, в глубине души, она ждала, что её слова вновь подвергнут сомнению. Девушка была приятно удивлена уже тем, что ей просто поверили. Без расспросов, без скептических взглядов и настороженных жестов.

– Знаешь, что, – сказал дядя Миша после нескольких минут безмолвных раздумий. – Мы поможем тебе найти друзей. Прочешем лес как следует. Если они ещё здесь, то никуда от нас не денутся.

– С…спасибо, – промолвила она. – А вы уверены, что мы их найдём? А вдруг они уже слишком далеко, и…

– Найдём, – заверил Матвей. – Отец охотится здесь уже лет тридцать. Он знает этот лес даже лучше, чем местные звери. Если мы обнаружим следы, то точно выйдем на них.

***

Одежда Катерины была аккуратно сложена на старом стуле. От неё пахло землёй и, кажется, болотной тиной. Катя проводила пальцами по сухой ткани, постепенно пробуждая воспоминания о страшной ночи. Она бежала, словно сумасшедшая. Ноги сами несли её вперёд. В неё словно вселился неведомый дух. Она цеплялась за ветки, спотыкалась о булыжники и массивные корни дубов, погрязала в болоте, обжигала ноги и руки о крапиву. Она неслась сквозь лес подобно призраку, но преследователь не отставал от неё. Чего же он от неё хотел? Почему не убил сразу, на месте? Он мог выстрелить в любой момент и наверняка задел бы… Да, а ведь он пытался! Она помнила шум пальбы, видела пролетающие мимо неё пули, разрывающие воздух… Что ему стоило просто пристрелить её сразу? Или – хотя бы – выстрелить в ногу, чтобы заставить остановиться? Раз он хотел убить её или, по крайней мере, остановить – зачем тянул?

Катя дождалась, когда жильцы выйдут, схватила одежду и спряталась за ширму. Вряд ли ею здесь пользовались: вид у ширмы был такой, словно её только что достали из пыльного чердака. Отец и сын жили здесь одни? Она не видела здесь женщин, и они ни о ком больше не упоминали. Но откуда же они взяли женскую сорочку? Может быть, она осталась от жены Михаила или… матери?

Мысли о друзьях терзали её, и она хотела отвлечься от своих страхов. Девушка вышла на крыльцо и заметила Матвея: он сидел на пеньке, читая книгу «Данко». В его тени устроилась маленькая белая козочка. Катя боялась приблизиться – ей довелось видеть коз и других парнокопытных только в зоопарке – и застыла на расстоянии десяти шагов.

Парень сразу почувствовал её присутствие и оторвался от книги.

– У тебя боязнь коз? – поинтересовался он.

– Нет, – покраснела она. – То есть, не только коз. Я всех животных боюсь.

Матвей выглядел несказанно удивлённым.

– Почему это?

– Не знаю. Наверное, потому, что каждый раз, когда я приближаюсь к ним, меня кусают. Так всегда было. Когда мне было лет пять, меня отвезли в деревню к бабушке. Там на меня напал бешеный гусь и…

От его громкого смеха она покраснела ещё больше. Он смеялся так, словно в жизни не слышал ничего более уморительного.

– «Бешеный гусь», ну надо же, – иронично сказал он и погладил козу по белесой головке. – Слышала, Маша? Придётся нам запирать гусей на ночь.

– Он и правда был бешеный, – воинственно гнула своё Катерина. Что за грубый тип! – Он нападал на всех, кто проходил мимо, а мне чуть палец не оттяпал!

Матвей снисходительно хмыкнул и захлопнул книгу.

– А дальше что? Ну, кто был следующим нападающим после коварного гуся?

– Петух.

– Логично. А ему ты чем не угодила? Сделала из его жёнушки суп?

Катя возмущённо уставилась на него. Надо же, какой нахал! Может, он и не рос в городе и не учился в обычной школе, но язык у него острее, чем у любого старшеклассника! Странно, но ей в голову тут же пришла мысль об Антоне.

– Ничего я ему не сделала, – угрюмо ответила она. – Он пытался украсть моё печенье, а я его прогнала. Вот он и разозлился.

– Понятно. Нападение из мести, – хмыкнул тот. – От представителей птичьего мира тебе лучше держаться подальше. Наш Петя – тоже любитель клеваться. Когда мне было десять, он едва не оторвал мне палец. Ну, я сам был виноват – играл в футбол и перепугал его куриц.

Катя настороженно оглянулась на важно вышагивающего петуха. Вид у него был грозный: он словно так и ждал, как бы впиться клювом в чей-нибудь палец.

– Да, к нему лучше не приближаться, – решила она.

– К курицам и цыплятам – тоже. А вот Машу можешь не бояться, – он снова погладил козу, пока та лениво жевала одуванчик, – она у нас как ручная. Подойди. Не бойся.

– Она не откусит мне палец?

– У меня есть нитки и игла. Если что – пришью.

Она смущённо улыбнулась и осторожно приблизилась к мирно дремлющей козе. Та без интереса взглянула на неё и издала протяжное «Ме-е-е-е-е». Катя бегло коснулась жёсткой белой шёрстки на боку и тут же отдёрнулась. Матвей, кажется, остался доволен.

– Из какого города вы приехали? – поинтересовался он.

Его взгляд, прямой и откровенный, совершенно смутил её. У Кати не было большого опыта общения с парнями, и в их присутствии она зачастую чувствовала себя неловко. В присутствии Матвея ей было совсем не по себе, хотя объективных причин бояться его не находилось. Стоило узнать о нём и его отце побольше. Лёля на её месте, наверное, проявила бы напористость и включила всё своё врождённое обаяние. Катерина улыбнулась, подумав, что такого красавца подруга бы точно не обошла вниманием.

– Из Ярославля. Адрес указан в моём паспорте.

– Я не проверял твой паспорт. Значит, столица Золотого кольца, – кивнул он и задумался. – Город основан в 1010 году Ярославом Мудрым. Население – около семисот тысяч человек. Площадь города – 205 квадратных километров.

Перечисление точных энциклопедических фактов привело её в ступор.

– Ты когда-нибудь был там?

– Нет, конечно. Я читал о нём в книге.

Белкина поняла: более подходящего момента для того, чтобы утолить любопытство, ей может и не представиться.

– А вы давно здесь живёте? – спросила она, глядя на его лицо украдкой. – Ты сказал, что твой отец охотится в этом лесу тридцать лет, так?

Парень едва заметно нахмурился. Его губы поджались. Кате показалось, что он напоминает ей кого-то знакомого: но кого – она не знала.

– Я вырос в этом лесу. Это единственный дом, который у меня есть. Мои родители жили здесь задолго до того, как я родился. Отца привезли сюда в десятилетнем возрасте.

– Зачем? – удивилась она. Ей всегда казалось, что люди стремятся из заброшенных деревень и необитаемых местностей поближе к цивилизации, а не наоборот. Её собственные родители в своё время уехали из малообитаемого сибирского городка в центральный регион России в надежде на перспективное будущее.

– Так вышло, – невозмутимо ответил Матвей, не глядя на неё. Он, казалось, был поглощён собственными мыслями. – Дед работал на крупном предприятии – судостроительном заводе. В стране наступил экономический кризис, людям перестали платить зарплаты. Отец рассказывал, что они неделями питались картофелем на завтрак, обед и ужин. Дедушке предложили место лесничего с регулярной оплатой, и он не смог отказаться. Они с бабушкой всегда мечтали купить домик в деревне и выбраться из города. Их мечта исполнилась.

Катя оглянулась. Ей не верилось, что кто-то может обменять обычную жизнь в городе на отшельническую жизнь в глуши. Она не могла бы представить себя в таком положении. Как и подавляющее большинство, девушка слишком привыкла к городской суете и тесным социальным коммуникациям. Неужели можно так просто взять и отказаться от спокойной размеренной жизни ради мечты об уединении?

– Когда твой отец вырос, он не хотел уехать отсюда?

– Хотел. Но не уехал.

– Почему?

Ответом ей стал мрачный и вполне красноречивый взгляд. Стало ясно, что говорить об этом Матвей не станет. У неё промелькнула догадка: может, это связано с его матерью? Спрашивать о матери ей казалось совершенно бестактным. Может быть, она уехала и бросила… а, может, умерла. В любом случае, на эту тему было наложено табу.

– А ты когда-нибудь покидал это место?

– Конечно. Я что, похож на Маугли? – хмыкнул он. – В детстве я учился в обычной городской школе. Правда, потом бросил. Сейчас мы с отцом раз в месяц выбираемся в город. За продуктами, одеждой и всякой хозяйственной чепухой.

– И книгами, – добавила она зачем-то. Парень удовлетворённо кивнул. – А что, продукты вы тоже покупаете? Я всегда думала, что люди, живущие в лесу, питаются всякой дичью, ягодами, грибами…

– Мы охотимся, собираем грибы, ягоды, фрукты и ведём хозяйство. Но зачем отказываться от благ цивилизации? В магазине и на рынке мы покупаем всё, что не можем приготовить или вырастить сами: крупы, макароны, сладости и всё такое. И овощи. Мы пытались выращивать их сами, сажали картофель, огурцы, помидоры, зелень – бесполезно. Лесная почва для этого не подходит.

Он кивнул на небольшую кромку земли, огороженную деревянными кольями. Меньше всего это напоминало богатый огород: из грунта показывались вялые ростки петрушки и низенькие зонтики укропа. Зато неподалёку от сарая раскинулся пышный сад: на высоких деревьях угадывались маленькие жёлтые яблоки, сливы и недозрелые вишни.

Разговор о еде пробудил в ней аппетит. Матвей, будто догадавшись, пригласил её на полдник. Оказалось, что продукты они хранили в погребе под домом. Двери в погреб располагались сбоку от крыльца: когда он распахнул их, Катя ощутила волну холодного воздуха. Погреб, в виду отсутствия электричества, заменял им холодильник. Среди груды продуктов она заметила упаковки с макаронами, гречкой, пшеном, подсолнечное масло, кофе, консервы, варенье, печенье и шоколад. Парень ловко пробрался вниз и собрал всё необходимое.

Он был очень умелым в хозяйстве – куда умелее, чем сама Катя. Все приготовления Матвей выполнял сам, а Катя только сидела в стороне, недоумевая и восхищаясь. Всего за полчаса он сделал домашний лимонад из перетёртого лимона и мяты и бутерброды с малиновым вареньем, порезал ароматные фрукты и сварил овсяную кашу в котелке. Ей казалось, что она в жизни ничего вкуснее не пробовала. Должно быть, отчасти в этом был виноват зверский голод: она не ела около суток.

Когда Миша вернулся из леса, они успели вдоволь наесться. Он выглядел утомлённым. По покрасневшему лицу скользили капли пота. Серая рубаха промокла насквозь. Катя ощутила укол в животе и подскочила.

– Пап, ты кого-то нашёл? – мгновенно спросил Матвей. Тот покачал головой, и Катя разочарованно отпрянула.

– Ничего, – проговорил он. – Должно быть, они далеко ушли.

Она откровенно не понимала, как в этом непроходимом лесу можно заметить следы человеческого присутствия. Он не мог быть уверен, что их не было рядом! Мужчина проигнорировал её взгляд и направился в дом.

– Отец может найти кого угодно по следам, – спокойно сказал Матвей. Он словно прочёл её мысли. – Если бы твои друзья были поблизости, он бы заметил. Он даже полевую мышь может найти по следам. А люди, тем более, чужаки, уж точно от него не скроются.

Катя отвернулась, надеясь, что он не увидит её слёзы.

– А что, если они… если их уже нет?

Матвей некоторое время сидел, глядя в сторону. Когда она была совершенно уверена, что её вопрос останется без ответа, он негромко проговорил:

– Мы не можем этого знать. Но иногда у нас не остаётся ничего, кроме слепой надежды. Ты должна надеяться на лучшее… пока такая возможность есть.

Глава 3

В тревоге за друзей Катя начисто забыла об их главной цели. Они тайком выбрались из лагеря: ради чего? Ради того, чтобы сбежать. Они хотели добраться до ближайшего шоссе и доехать в Краснодар на попутках. Они бы обратились в полицию, рассказали о произошедшем, связались с родителями и спасли ребят, оставшихся в лагере. Теперь о побеге и речи не шло. Вместе со своими друзьями она была готова горы свернуть. Но, оставшись одна, потеряла всякую надежду на спасение. Ей было страшно вновь возвращаться в лес, и, тем более, она бы не отправилась в опасное путешествие в одиночку. Теперь она знала, что это забытое богом место хранит некий страшный секрет. Перед поездкой их предупреждали о главных опасностях леса: энцефалитных клещах, диких животных, топях. Но о сорвиголовах, вооружённых пистолетами, никто не говорил.

Всё, о чём она могла думать всё время пребывания в домике лесничего – как найти друзей? Как помочь им и вызволить из лап сумасшедших? И, в конце концов, живы ли они? Как человек, не знавший истинного горя и скорби, Катя подавляла в себе любые страхи. Она просто запрещала себе думать, что друзья погибли. Подобные мысли не могли уложиться в её голове. Катя жила в стабильном, спокойном, ничем не омрачённом мире, где добро всегда брало верх над злом: как и всякий человек, которого не коснулись жестокости и несправедливости, она не признавала, что в жизни есть место мрачным сторонам.

Катя была готова отправиться на поиски друзей сразу после пробуждения. Но Михаил, хмурясь, заявил, что выходить в лес ей рано. Его твёрдый отказ был обоснован: зашитая рана не зажила как следует, и шов мог разойтись от любого неаккуратного движения. Передвигаться в таком состоянии по дикому краю, полному зверья и болотных топей, было верхом безрассудства.

– Нужно подождать пару недель, – сказал он, не обращая внимания на её лицо – расстроенное и сердитое. – А до тех пор тебе нужно сидеть здесь и не высовываться. Будет охота размяться – прогуляйся по саду или покорми кур.

Это предложение не вызвало у неё восторгов.

– Но я хочу вам помочь.

– Ты не сможешь. Тебе живот прострелили, если помнишь. К тому же, ты городская, к этой местности не привычная. В лесу ты станешь для нас помехой и будешь задерживать.

На этом объяснение закончилось. Катерине оставалось только молча злиться за его грубоватую прямоту. В голове промелькнула мысль, что следует отправиться на поиски одной, но она быстро отогнала её. Это было бы чистой воды безумием. Она с трудом спаслась от бандитов и уцелела лишь благодаря вмешательству лесничего. Если они вновь встретятся, а его не окажется рядом – ей не жить.

***

Первую ночь Катерина провела без сна. Она лежала под тонким покрывалом и вслушивалась в стрекот кузнечиков, уханье совы и шелест страниц. Матвей уступил ей свою кровать, а сам устроился на стареньком продавленном кресле подле книжных полок. На тумбочке рядом горели две свечи: на блюдце уже застыли капли воска. Парень углубился в чтение приключенческой книги Роберта Стивенсона.

Миша ушёл. Здесь не было часов, и Катя весьма слабо ориентировалась во времени. Но предполагала, что с его ухода прошло уже часа три. Она чувствовала слабый укол вины и стыда: ей было жутко стыдно, что она причиняет незнакомым людям столько неудобств.

– Ты совсем не беспокоишься? – прервала она молчание. – За своего отца… ну… Прошло уже столько времени, а его до сих пор нет. Вдруг с ним что-то случилось?

Матвей пристально взглянул на неё. Во мраке его глаза казались тёмными и бездонными, как озёрные воды. Он неизменно вгонял её в краску, хотя, казалось, ничего особенного не делал. Пару раз она чувствовала на себе его взгляды исподлобья, но природа этих взглядов пока была за пределами её девичьего понимания.

– Нет, – отрезал он, а затем стремительно отвернулся к книге. – С ним никогда ничего не случается.

«Вот и поговорили», – подумала Катя. Почему он так не разговорчив и замкнут? Может, она ему не нравится? Но днём он вёл себя иначе и вполне охотно шёл на диалог. Может, он злится, что из-за неё отец подвергает себя опасности? Да и то, что она находится здесь, вряд ли его устраивает. В любом случае, лучше к нему не приставать.

Когда из леса раздались шаги и ругань, Катя осторожно выглянула в окно. Михаил возвращался, неся на одном плече ружьё. Он заметно хромал и опирался на толстую ветку. Матвей тут же позабыл о книге и рванул наружу. Катя, босая, выбежала следом.

– Что…

– Тихо. Оба в дом, живо. Живо, говорю!

Катя попятилась: такое страшное у него стало лицо. А глаза будто огнём горели – как у дьявола. Он бросил палку у порога, затащил обоих подростков в дом и с грохотом закрыл дверь. Затем закрыл ставнями окна и проковылял к стулу. В жёлтом свете свечей они увидели кровоподтёк под глазом. Левая часть лица опухла и посинела. Казалось, он надел на себя неуместную уродливую маску.

– Они? Это они? – воскликнул Матвей.

Его отец схватил аптечку и кивнул. Из больной ноги сочилась кровь: старые джинсы продырявило что-то маленькое и круглое. Он закатал штанину, схватил зубами бинт и плеснул на рану спирт.

– Попали, – сказал он. – Попали всё-таки. Гады. Ну, ничего, я им ещё задам трёпку!

Матвей отдёрнулся. В отличие от него, Катя не могла понять суть разговора – только предполагала что-то страшное.

– Ты их выследил?

– Ещё днём. Они держались далеко, в десяти километрах. Видимо, только начали охоту. К утру они бы уже были здесь и застигли нас врасплох. Я не заметил, как парочка… – он высказался ругательством, – подобралась ко мне сзади. Прострелили меня, как зайца. Знали, кого нужно искать. Зря я отпустил урода, который хотел тебя убить, – Миша приложил к ране смоченную в спирте вату и принялся перевязывать бинтом. – Настучал, как пить дать. Ну, былого уже не воротишь.

Катя, побледнев, привалилась к стене. Ей хотелось плакать от ужаса. Не меньше страха она ощущала чувство глубокой вины. Зачем она втянула во всё этих людей?

– Это всё из-за меня, – прошептала она. – Лучше бы я умерла.

– Нет, – ответил Матвей. – Ты здесь ни при чём.

– Нет, при чём! Если бы не я…

– Твоей вины здесь нет, девочка, – сказал Михаил. – Это продолжается уже много лет. Ты не первая, кого они пытаются заполучить в свои лапы, и не последняя. Я и моя семья им уже давно как кость в горле. Они бы напали на нас, рано или поздно.

Некоторое время Катя лишь недоумённо взирала на него.

– Что это значит? Что продолжается? Зачем им я? И зачем им…

– Расскажи ей, пап, – посоветовал сын негромко. – Она всё равно не отстанет.

– У нас нет на это времени. Сам её просветишь, – сказал Михаил. – Собирайтесь, живо. Они явятся через два или три часа. К тому моменту вас не должно здесь быть, поняли?

– А ты?

– Я останусь здесь.

Матвей поджал губы, но отец не дал ему высказаться. Он взял потасканный рюкзак, распахнул дверь и устремился к погребу.

– Одевайся. Я выйду, – сказал Матвей и закрыл за собой дверь.

Катя лишь спустя несколько секунд вспомнила, что из одежды на ней – только хлопковая футболка и короткие шорты. Из всей собранной одежды только эта как нельзя кстати подходила для ночной. Красная от стыда, она принялась одеваться. Накинула джинсы, а поверх футболки – ветровку с капюшоном. Кроссовки, в которых она бежала по лесу, были убиты в хлам, но другой обуви у неё не нашлось.

– Ты не должен оставаться здесь! – услышала она, лишь открылась дверь. Впервые она слышала в бесстрастном голосе Матвея гнев и непонимание. – Они убьют тебя за всё, что ты сделал! Они уже давно мечтали это сделать! Я никуда без тебя не уйду, ясно?

– Уйдёшь, – отрубил отец. – Так нужно.

– Нет!

Михаил уставился на сына. На лице мужчины появилось престранное выражение: словно он хочет сказать что-то, но изо всех сил сдерживается. Он почти беззвучно вздохнул.

– Ты должен уйти. Твоя мать не простит мне, если с тобой что-то случится. Больше всего она хотела, чтобы я увёз тебя отсюда. Следовало сделать это раньше. Только вдали отсюда ты будешь в безопасности.

Матвей отвернулся от него, заметил Катю и устремился мимо неё в дом. Когда он вернулся, отец всучил ему рюкзак с продуктами и водой.

– Куда мы пойдём? – спросила она дрожащим голосом.

– Пойдёте к дороге и поймаете попутку. Мы всегда так добираемся до города, – сказал Миша. – Матвей, иди обычным путём и никуда не сворачивай. В рюкзаке фонарь и деньги. Рассветёт только через два часа, смотрите под ноги, а не то угодите в топи. Если повезёт, днём уже будете в городе. К нашей квартире даже не приближайтесь. Они знают этот адрес и будут вас там искать. Найдите гостиницу подальше, поселитесь там на время. Ты выглядишь взрослее своих лет, так что подозрений не будет. Если спросят про Катю – скажешь, что она твоя сестра, и вы приехали посмотреть город. Через два дня позвонишь мне. Я вас найду. Ты всё понял?

Парень уставился мимо него и хмуро кивнул. Катя, в свою очередь, не поняла ни слова. В её голове образовалась полнейшая каша.

– Теперь в путь. Живо, – скомандовал Михаил. – Идите и не останавливайтесь ни на минуту. Чем раньше вы отсюда выберетесь, тем лучше.

Матвей уложил увесистый рюкзак на плечи, но в последний момент остановился.

– Если с тобой что-то случится, – произнёс он тихо, – я вернусь и убью их всех.

Матвей ушёл и на отца даже не обернулся.

– Спасибо вам, – сказала Катя, прежде чем отправиться следом за ним. – За то, что спасли, и выходили, и вообще…

– Иди, девочка. И проследи, чтобы он не натворил глупостей.

К тому моменту, как рядом с домом раздались выстрелы, подростки уже давно исчезли.

Глава 4

Ночь приближалась к утру. Беззвёздное сумрачное небо постепенно светлело и наливалось алым цветом. Солнца ещё не было видно. Катя поднимала голову, чтобы поймать первые лучи, но кроны деревьев заслоняли обзор. Среди дикой растительности, неподвластной руке человеческой, она чувствовала себя словно в ином мире. В этой отрезанной от цивилизации вселенной не было места людям.

Двое подростков брели среди густых зарослей, минуя болота и мелкие речушки. Изо всех сторон доносились звуки: кваканье лягушек, шорохи листвы, пение кузнечиков и птичьи оклики. И каждый звук пробирал Катерину до мурашек. Любой отголосок жизни здесь мог свидетельствовать о появлении чужаков. Тех, кто охотился на них, тех, кто пытался убить её и её друзей. Она отгоняла прочь любые жестокие мысли: к счастью, на размышления почти не оставалось времени.

В лесу приходилось быть начеку беспрерывно. Стоило ей увлечься хоть одной мыслью, как она непременно спотыкалась о корягу или врезалась в неведомо откуда взявшийся сук. Матвей всякий раз подавал ей руку и советовал быть внимательнее. Этим их взаимодействие ограничивалось. Каждый раз, когда она пыталась заговорить, он давал односложный ответ и всем своим видом демонстрировал, что не намерен поддерживать разговор. Она понимала, что он чувствовал. От этого становилось страшно.

Катя не знала, сколько километров осталось позади. Лес казался ей необъятным и непроходимым. Когда золотистые лучи коснулись земли, Матвей остановился. Он тащил на своих плечах неподъёмную ношу, но ни разу даже не пожаловался на неудобства. Лишь вспотевшее лицо и красные щёки выдавали его.

– Нужно передохнуть, – сказал он и с яростью сбросил свою ношу наземь.

Матвей уселся на заросшее зелёным мхом бревно и принялся искать еду. Он вытащил бутылку воды, две булочки хлеба с кунжутом, батон колбасы и яблоки. Катя не хотела есть – страх притупил чувство голода. Она с жадностью выпила две кружки воды (кружка нашлась в её собственном рюкзаке) в прикуску с булкой.

– Ешь ещё. Идти ещё полдня. Тебе понадобится много сил, – сказал Матвей. Он нарезал колбасу на толстые куски и укладывал на хлеб.

– Я не могу. Мне не хочется.

– Тебе, может, и не хочется. А твоему желудку и мозгу понадобится еда. Иначе ты свалишься без сил через пару часов.

Катя вынудила себя прожевать и проглотить один бутерброд и половину яблока. От еды её тошнило. Даже знакомый запах сервелата пробуждал рвотный рефлекс. Она сидела, прислонившись к дереву, и размеренно дышала. Этому трюку её научила мама. Чтобы прийти в себя и унять горячность в тяжких ситуациях, не сойти с ума на контрольной или не вести себя по-идиотски рядом с парнем, в которого ты влюблена.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Она почувствовала на себе взгляд исподлобья и, прищурившись, уставилась в ответ.

– Что? – резко спросила Катя. – Что не так?

Матвей, кажется, смутился. На его побледневших щеках зацвёл алый румянец.

– Ничего.

Он сорвал дикую мяту и принялся жевать. В другой раз Катя, может быть, и отвязалась бы от него, но нарастающие страх и тревога выводили её из колеи. Резкость, грубость и навязчивость в обычной жизни не были ей свойственны и пробуждались в исключительных ситуациях. И люди, видевшие в ней скромную, тихую и исключительно воспитанную юную девушку, от подобных проявлений впадали в ступор.

– Ты только это и повторяешь. Но я не идиотка и прекрасно понимаю, что что-то происходит! И у меня к тебе чёртова куча вопросов! Я хочу знать, что творится в этом богом забытом месте! – заявила она без права на оспаривание. – Но для начала объясни, будь так добр, почему ты смотришь на меня, словно на чудо природы?

Матвей несколько секунд пробыл в смятении. Вид у парня был такой, словно в футе от его головы просвистела убийственная молния.

– Извини, – наконец сказал он. – Я не специально. Просто ты – первая девушка, с которой я разговариваю… за последние лет пять.

Катя приподняла брови. Это ей даже в голову не приходило.

– Ты шутишь?

– Нет. Это правда. Я в принципе не очень много общаюсь с людьми, если ты понимаешь. А с тех пор, как бросил школу, из постоянных собеседников у меня остался только отец. Ну, ещё животные, но они не слишком-то разговорчивы.

– А я думала, что дело во мне. Мне казалось, я тебе не нравлюсь, и ты хочешь, чтобы я ушла, – выпалила она. Настал его черёд искренне удивляться.

– Почему?

Катя повела плечами.

– Ну… Я доставила вам столько хлопот. Твой отец мог пострадать из-за меня. И до сих пор может. Теперь мы бежим, чтобы спрятаться от них! Если бы не я, ты бы сейчас был дома со своим отцом! Неужели ты не понимаешь?

Матвей с горечью хмыкнул.

– Вот оно что. Думаешь, что это ты привела в наш дом преступников? Ничего подобного. Ты же слышала, что сказал мой отец. Они здесь давно, гораздо дольше, чем я и ты. Они как… проклятие. В этом лесу их полно. Они уже давно обещали расправиться с отцом, да только кишка у них тонка.

Катя поняла: это самый подходящий момент, чтобы выяснить всю правду.

– Кто это – они? Это какая-то террористическая группировка? Зачем они всё это делают? Они заманивают сюда людей, а потом издеваются и убивают?

– Что-то вроде того, – мрачно ответил Матвей. – Я и сам многого не знаю. А то, что знаю, не стал бы никому рассказывать. Но раз уж ты угодила сюда по их милости, мне стоит тебя просветить. Лагерь, в который вы приехали – он ведь находится недалеко от озера, так?

– Да. Мы ходили туда загорать. А откуда ты знаешь?

Матвей, по своему обыкновению, ответил не сразу.

– Дело в том, что это место далеко не всегда было лагерем. Лагерь построили всего несколько месяцев назад. Двадцать лет назад там было что-то вроде пансионата. Ну, точнее, – презрительно скривился он, – так это преподносило руководство. «Пансионат для особо одарённых молодых людей» или что-то в этом роде. А по факту – психиатрическая клиника для подростков от пятнадцати и старше.

Девушка впала в ступор.

– Такого не может быть!

– После всего, что произошло с тобой и твоими друзьями, ты ещё сомневаешься? – с невесёлой улыбкой спросил он. – Хочешь – верь, хочешь – нет. Мой отец был здесь, когда клинику только построили. И он, и его родители поначалу думали, что это просто учебное заведение для подростков. Сами подростки, кстати, тоже были в этом уверены. Поначалу всё шло неплохо: их обучали разным дисциплинам, отправляли в походы, устраивали шумные вечеринки. Довольно прогрессивно для образовательного учреждения, не находишь? Но через пару месяцев всё изменилось. Сначала некоторых ребят начали отселять от других. Их отправляли в здание медкорпуса и запрещали посещать. Они сидели там днями, неделями и не могли увидеть друзей. Никто не знал, что с ними там делали. Руководство утверждало, будто их обучают по особой программе. Конечно же, никакой программы там не было. Они просто истязали их и пичкали нейролептиками.

Слово «нейролептики» прочно ассоциировалось с чем-то страшным и угрожающим. Кажется, такие медикаменты назначались психиатрами. Катя откуда-то помнила, что эти средства запрещено пить при вождении: они замедляют работу мозга и снижают реакцию.

– Нейролептики пьют люди, имеющие проблемы с психикой, – сказала она. – Может быть, эти ребята и вправду были больны? И поэтому их решили отгородить от остальных?

– Ничего подобного! – резко возразил Матвей. – Никто из них не был болен и не нуждался в лечении! Их просто заперли, как каких-то зверей. За первой «партией» внезапно заболевших последовала вторая. Потом – третья. И так до тех пор, пока в жилом корпусе детей вообще не осталось.

Катя растерянно моргнула. На неё вдруг напал приступ мигрени: голова отяжелела, а в затылок словно вонзилось что-то острое.

– Я не понимаю. Зачем…

– Этого и я не мог понять. О том, что там творилось позже, отец не рассказывал. Но я предполагаю, что эти люди набирали детей для своих экспериментов. Приглашали сюда школьников под благовидным предлогом, а затем мучили. Наверняка ими руководил кто-то очень влиятельный и богатый… садист, который получал удовольствие от чужих мучений. Он и его люди живут здесь до сих пор, хотя официально клиника давно не работает.

– Живут? И где же?

– Где-то в лесу у них должно быть убежище. Но я никогда его не видел, как и отец. Хотя мы изучили эту местность вдоль и поперёк, когда… – Матвей осёкся. – В общем, неважно. Наверняка это что-то вроде бункера с потайным входом. Они скрываются и не могут позволить, чтобы их нашли.

Парень явно посвятил много времени этим размышлениям. Он рассказывал обо всём этом, как о чём-то само собой разумеющемся. С таким же видом обычный человек мог рассказывать о недавно прочитанной книге или впечатляющей кинокартине. Ей стало жутко от этого. За прошедший день она пережила кучу умопомрачительных и безумных событий. Девушка просто была не готова к ужасной откровенности.

В ней проснулся огонёк скепсиса и неприятия. Она обратилась к логике, чтобы попытаться опровергнуть его слова и доказать, что такого не может быть.

– Подожди. Но как же школьники, которых они держали в больнице? Над которыми, как ты думаешь, они ставили эксперименты? Куда они могли деться?

– Не знаю. Но думаю, что большинство из них давно мертвы.

Катя подскочила на ровном месте.

– Но ведь такого не может быть! Сам подумай, как? Как? Неужели куча подростков могла просто так исчезнуть, и никто не забил тревогу? Это просто… это бред! А как же их родители? Друзья? Неужели они не искали их? Если бы что-то подобное произошло, об этом бы все знали! Такие события всегда освещают в новостях, подключают полицию…

– Любой вопрос можно решить с помощью денег. На деньги можно купить не одну, а сотни жизней, – негромко сказал Матвей. – Ты, конечно, права. Я и сам не понимаю, как пятьдесят подростков могли просто испариться. Но факт в том, что многих из них уже никто никогда не видел.

Теперь он смотрел на неё немного иначе. На лице парня было странное выражение – сожаление в сочетании с мрачностью и сомнениями. Катя долго не понимала, почему он прервался посреди разговора. Лишь когда он начал собирать еду её внезапно осенило.

– Постой. Ты хочешь сказать, что они привезли нас сюда для этого? Чтобы над нами… экспериментировать, как над теми несчастными ребятами много лет назад?

Матвей повесил рюкзак на плечи и нехотя кивнул.

– Это всё объяснило бы. Подумай сама. Зачем они пригласили ваш класс в этот лагерь? При том – абсолютно бесплатно? Как ты можешь объяснить всё последующие события? Вас усыпили, кого-то и вовсе чуть не убили, затем тебя и твоих друзей пытались пристрелить при попытке к бегству… Очевидно, что это чей-то злой умысел. Вы нужны этим людям. Для чего – не знаю. И лучше об этом не знать.

Их короткий отдых завершился. Они продолжили путь по лесным дебрям, прислушиваясь к звукам и беспрестанно оглядываясь. Последующие часы Катя безмолвно гадала, что ждёт их впереди. Она не могла представить, чтобы всё сказанное Матвеем оказалось правдой. Ведь если он прав, и те школьники действительно пропали бесследно, то и их всех ждала не менее ужасная участь.

Глава 5

За десять часов почти беспрерывного путешествия Катя возненавидела лес. На каждом метре непроходимой местности прятался маленький капкан. И ноги будто специально несли её в самое пекло всевозможных неприятностей. Во время сбора земляники Катя едва не стала жертвой осиного семейства. Она не заметила их гнезда, расположенного в дупле ближайшего дуба. Кровожадные осы, видимо, почуяли в ней врага и начали окружать со всех сторон. К счастью, Матвей быстро заметил их странный интерес и стремительно потащил её прочь.