Читать онлайн Купола российские. От веры до верности бесплатно

О том, что святые Пётр и Феврония Муромские являются покровителями семьи и супружества, а день их памяти объявлен федеральным праздником семьи, любви и верности, известно почти каждому жителю России. И это не может не радовать. Но с тех пор, как был установлен особый праздник в их честь и почитание Петра и Февронии приобрело широкий размах, не смолкают споры вокруг их имен. Больше всего недоумений и вопросов вызывает не их каноническое житие, включенное в Четьи Минеи святителя Димитрия Ростовского, а знаменитая «Повесть о Петре и Февронии Муромских». Одни считают ее единственным и безоговорочным источником сведений о благоверном князе и благоверной княгине, другие – красивой легендой, не имеющей ничего общего с их реальными биографиями. Давайте попробуем разобраться, таким ли легендарным и фольклорным является этот замечательный памятник древнерусской письменности.

Сказание это – творение соборного священника Ермолая-Еразма, написанное им по заказу митрополита Московского Макария после канонизации святых благоверных Петра и Февронии на Московском Соборе 1547 года. Однако митрополит Макарий не стал включать данное произведение в свои знаменитые Великие Четьи Минеи. Видимо, он счел его не совсем подходящим по стилю и содержанию к привычному житийному жанру.

Насколько мы можем доверять «Повести о Петре и Февронии»? Дело в том, что отец Ермолай-Еразм вовсе не был сказителем, подвизавшимся в художественно-литературном жанре. Он был выдающимся богословом, писателем, публицистом, человеком высокообразованным. К тому времени он уже написал значительное количество произведений, поэтому святитель Макарий, сам муж весьма ученый, и поручил ему составить житие Муромских чудотворцев. В том, что Ермолай, конечно же, не сам выдумал данное сказание, но лишь обработал существующие предания о благоверных Петре и Февронии, не сомневаются даже самые жесткие критики «Повести…». Ермолай-Еразм, видимо, опирался в своих исследованиях только на устные народные предания о Муромском князе и его супруге. Но так ли далеко он ушел от летописей? И можно ли считать «Повесть о Петре и Февронии» действительным источником сведений об их жизни?

Дело в том, что народное почитание и свидетельства о жизни и чудесах святых являются и поныне серьезным источником при составлении житий канонизированных святых. А в XVI веке и, конечно, в более ранний период устное творчество было главным источником информации.

Заслуга Ермолая-Еразма в том, что он бережно собрал все, на его взгляд, достоверные сказания и предания о святых Петре и Февронии и, отредактировав их, донес до читателя. Ошибка же этого древнего писателя в том, что он не соединил устные предания с данными летописей.

Кроме весьма краткого канонического жития, включенного в Четьи Минеи святителя Димитрия, кроме других, более поздних, но куда более полных житий и непосредственно самой «Повести…» Ермолая-Еразма, есть еще одно житие Петра и Февронии. На мой взгляд, оно является самым объективным и исторически выверенным источником. Это жизнеописание составлено святителем Филаретом (Гумилевским), блестящим богословом, авторитетным историком XIX века, и включено им в книгу избранных житий святых. Чем для нас особенно ценен труд святителя Филарета? Он, как профессиональный историк, опирается на исторические источники: русские летописи, родословную Муромских князей, историю Рязанского и Муромского княжеств, «Пролог», сочинения историков Татищева и Карамзина.

Но вернемся к «Повести…» Ермолая-Еразма. То, что это произведение также является источником сведений о жизни любимейших русских святых, несомненно. Даже святитель Филарет, несмотря на то что подходит к «Повести…» критически, широко использует ее при написании своей версии жития.

Но пора обратиться к самой «Повести о Петре и Февронии». Попробуем разобраться в том, что в этом сказании можно признать вполне достоверным с духовной и агиографической точек зрения, а что вызывает сомнения.

Раз «Повесть…» так прочно вошла в православный обиход и пользуется такой известностью и уважением у церковного народа, мы не можем не признавать за ней права быть источником сведений о земной жизни небесных покровителей брака. Посмотрим же, какие загадочные места сразу бросаются в глаза в труде Ермолая-Еразма.

Княжеские имена

В «Повести о Петре и Февронии» Муромские князья имеют крещальные имена Пётр и Феврония, а в конце жизни принимают монашество с именами Давид и Евфросиния. Это, конечно, явная ошибка. В летописях и родословиях Муромских князей сказано: в Муроме с 1205 по 1228 год правила княжеская чета – Давид Юрьевич и его супруга Евфросиния. Святитель Филарет (Гумилевский), опираясь на «Родословную книгу князей и дворян российских и выезжих» (1787) и другие источники, пишет: «Когда князь и княгиня достигли глубокой старости, то в одно время облеклись в иноческое одеяние, один с именем Петра, другая с именем Февронии». В примечаниях к своему труду святитель Филарет говорит, что в «Повести…» мирские имена святых перепутаны с монашескими и что ошибка эта перешла и в печатный «Полный месяцеслов».

Почему отец Ермолай-Еразм допустил эту неточность? Не сверившись с летописью, он более доверился устным рассказам, которые не смогли упомнить точного имени князей. В народе они были более известны как Пётр и Феврония; вот народное сознание и решило, что такие имена святые имели до монашества. Думаю, ошибка эта простительна, особенно для древнерусского человека. На Руси многие люди, а князья в особенности, имели по нескольку имен. Например, сам святой креститель Руси, равноапостольный Владимир, прославлен со своим славянским именем, а его крещальное имя – Василий – известно далеко не всем. Были князья, которые вошли в историю под двойным именем, к примеру старший внук Владимира Мономаха святой благоверный князь Всеволод Мстиславич, которого часто называют Всеволод-Гавриил. Но, вообще говоря, если святой принимает постриг, то, как правило, мы прославляем его уже с монашеским именем (хотя исключения из этого правила тоже встречаются).

А был ли змий?

Согласно «Повести…», в Муроме до князя Петра (Давида) княжил его брат Павел. В летописных источниках он носит славянское имя Владимир.

Видимо, при рождении ему было дано именно это известное и славное на Руси имя. А при Крещении он принял второе, в честь апостола Павла, ставшего его небесним покровителем. У князя Павла (Владимира) была супруга. И вот «диавол, испокон веку ненавидящий благо человеческого рода, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея» (здесь и далее «Повесть…» цитируется в русском переводе. – прот. П.Г.). Этот змей видится некоторым исследователям самым фантастичным, нереальным персонажем данного сказания. Скептически настроенные, они тут же начинают видеть здесь сказки об огненном змие и проводить параллели с какими-то совсем неславянскими мифами.

Змий, упомянутый в «Повести…», конечно же просто некий виртуальный морок, личина, принимаемая на себя врагом рода человеческого, которого Священное Писание называет великим драконом, древним змием (см. Откр. 12, 9). Диавол, как известно, падший ангел, бесплотный дух, но он может принимать вид любого одушевленного существа или неодушевленного предмета. В древние времена диавол любил являться нашим предкам (да и другим народам) в виде чудовищного, часто огнедышащего, ящера. Поэтому-то в былинах и распространен образ змия – дракона с тремя головами или с одной.

Итак, нечистый дух в виде змия прилетает к супружнице князя и чинит с ней блуд. Что это не просто какая-то рептилия, а темная духовная сущность, видно из того, что змий является в двух обличьях: как ящер и как человек. Он принимает облик князя Павла. Притом змий вскоре настолько наглеет, что уже не скрывает перед княгиней своего мерзкого вида, но при других в целях конспирации является в виде князя: «А посторонним людям казалось, что это сам князь с женою своею сидит». Наконец княгиня не выдерживает и рассказывает всё мужу. Тот советует жене хитростью выведать у змия, что может послужить причиной его смерти. В минуту откровения злодей проболтался, что смерть ему суждена «от Петрова плеча, от Агрикова меча».

Павел делится своим горем с родным братом, Петром. Через некоторое время тому во время молитвы является некий отрок (видимо, ангел) и указывает место, где спрятан меч. Пётр берет Агриково оружие, находит удобное время, врывается в покои княгини и убивает коварного змия. Но перед тем как удалиться к себе в преисподнюю, змий обрызгал князя Петра своей кровью. Князь тяжко заболел: на всём его теле появились язвы.

Давайте остановимся на этом месте и поразмышляем над тем, могла ли такая история произойти в действительности. Если мы немного абстрагируемся от поэтического описания чуда со змием, которое дает нам «Повесть…», то не увидим в данном эпизоде с точки зрения агиографии и духовного опыта Церкви ничего мифологического. Жена князя, видимо, подолгу находилась в разлуке со своим супругом: князья тогда всё время воевали и, отправляясь в продолжительные походы, надолго оставляли своих жен. Воспользовавшись этим, диавол подбрасывает жене князя искушение блудной похотью. Враг всегда сначала находит в человеке слабое звено, чтобы пробить брешь в его душе и далее погубить, пленив какой-нибудь страстью. В данном случае он, видимо, воспользовался тоской княгини по мужу и связанными с ней блудными мечтаниями. Овладев умом женщины, он переходит к воображаемому блуду с ней, так как может принимать вид не только змия, но и ее законного супруга. И хотя в «Повести…» говорится, что змий силой овладел ею, такое вражеское воздействие не может произойти без того, чтобы человек сам не поддался на искушение. Как такое могло произойти? Может ли диавол, бестелесный дух, совершать подобные блудные действия? Да, диавол не имеет плоти, но он может вторгаться в наш материальный мир и совершать некие действия. Он может даже нанести реальные побои людям (что описано в житиях), способен и на другие действия. Неужели сатана, многие тысячелетия упражняющийся в обмане и зле, глупее человека? В наше время, когда компьютерные технологии позволяют создавать иллюзию полного присутствия, нас не могут удивлять подобные фокусы (например, фильмы в формате 4DX, когда ты, сидя в кресле кинотеатра, получаешь совершенно реальное ощущение того, что находишься в гуще событий, происходящих на экране).

Опыт Церкви и святоотеческая литература свидетельствуют: диавол, соблазняя людей, может являться в человеческом обличье и совершать с ними почти реальные блудные действия. Блудный демон может принимать вид и мужчины, и женщины. Как пример можно привести случай, описанный в «Лавсаике» – произведении V века, в котором собраны сказания о жизни древних подвижников. Вот что рассказывает авва Пахомий: «Враг принял вид эфиопской девицы, которую я видел в молодости, когда она летом собирала солому. Мне представилось, что она сидит у меня, и до того демон довел меня, что я думал, будто уже согрешил с ней. В исступлении я дал ей пощечину, и она исчезла. Поверь мне, два года не мог я стерпеть нестерпимого зловония от своей руки».

Интересно, что свидетельства об огненном змии – нечистом духе, который способен принимать вид то дракона, то человека и соблазнять женщин на блуд, – мы находим в древних восточнославянских легендах. Согласно им, змий является тем женщинам, которые нарушают запрет сильно горевать по умершему или тосковать по находящемуся в отлучке мужу. Змий получал доступ и к женщине, потерявшей невинность до брака.

В западноевропейской христианской демонологии демон блуда, искушающий женщин, назывался инкубом. Если бес принимал вид женщины, его именовали суккубом.

Но приведу два примера уже не из Средневековья, а из нашей, современной реальности.

Одна моя знакомая, дама средних лет, потеряла мужа. Через некоторое время после смерти супруга она рассказала мне, что муж стал приходить к ней и даже ложиться с ней в постель. Вдова эта была человеком церковным, часто исповедовалась и причащалась. Но у нее произошло какое-то бесовское помрачение. Она вроде бы прекрасно понимала, что приходящий к ней вовсе не ее покойный супруг. Тем более что далее она рассказала мне совсем уж жуткие вещи. Поведала о том, что этот мнимый муж мог потом превращаться в пса с горящими глазами и, вскочив на перила балкона, спрыгивать вниз. Но видя наяву все эти кошмары, осознавая, что творится что-то неладное, она совсем не испытывала страха, более того – ее как будто завлекали все эти видения.

Другая история. Одна пожилая женщина попросила меня освятить квартиру. Ее супруг скончался незадолго до этого. Придя к ней домой, я увидел, что человек она не слишком церковный, и потому спросил: «Почему вы решили освятить свое жилище?» И она призналась, что муж после смерти стал являться ей: «Захожу в комнату, а он вот в этом кресле сидит. Бывает, попросит что-нибудь ему приготовить, например рыбки пожарить. Но странное дело – ноги у него какие-то не такие, не как у людей, а как у лошади, шерстью покрыты и с копытами». Скажу честно, после таких откровений у меня по спине прошел ощутимый холодок. Но самое удивительное – женщина рассказывала все эти ужасы совершенно спокойным голосом, как нечто уже привычное для нее.

Должен заметить, что и первая знакомая мне женщина, и вторая находились в здравом уме и трезвой памяти. Всё виденное ими никак не могло быть болезненной галлюцинацией. Для себя я отметил интересную деталь: люди, общаясь с демоном, принимавшим вид их мужей, не испытывали страха. Хотя, несомненно, осознавали ненормальность всего происходящего. Заметьте: в «Повести о Петре и Февронии» жена князя Павла тоже не испытывает особого страха, несмотря на то что прекрасно сознаёт, кто является ей. Змий настолько взял власть над несчастной княгиней, что не таился перед ней, являясь в своем сатанинском обличье. Она спокойно беседовала с ним, чтобы узнать, чем можно его одолеть. Знакомым мне женщинам демон также являлся почти не таясь. Этакий смех сатаны. Пленив человека, диавол уже не прячется, а откровенно глумится над своей жертвой. В момент этого бесовского плена даже заложенный в нас от Бога страх, инстинкт самосохранения отключаются.

Бестелесный дух и телесная болезнь

Теперь о том, мог ли Пётр убить диавола мечом. Скорее всего, Агриков меч – это просто символ духовной силы, которая дается после молитвы князю Петру для победы над змием. Может быть, этот меч действительно принадлежал какому-то неведомому святому человеку. Да, в «Повести…» говорится, что змий умер от оружия Петра. Но как уже было сказано, сочинение сие является поэтическим, литературным произведением. Конечно, демон бессмертен, но победить его, сделать безопасным, отогнать от человека и отправить обратно к «отцу лжи» вполне возможно. И тому есть масса примеров.

Во время битвы змий наносит Петру раны: там, куда попала его кровь, появляются язвы, от которых князь испытывает тяжкие страдания, – его поражает болезнь, подобная проказе. Возможно ли это? Может ли бесплотный дух нанести урон плоти? Еще как может! «Тому в Истории мы тьму примеров слышим» (И.А. Крылов). По попущению Божию бесы могут нанести человеку не только духовные, но телесные раны и язвы. В житиях святых мы часто читаем про тяжелые последствия бесовских воздействий. Однажды диавол так ополчился на преподобного Антония Великого и подверг его таким ужасным побоям, что тот долго лежал без движения, не в силах сказать ни слова. Сам он потом говорил, что причиненные ему мучения превосходили все человеческие страдания. Святого Епифания Кипрского демоны избивали в течение десяти дней.

От схватки князя со змием перейдем к главному – знакомству будущих благоверных супругов. Эта встреча Петра (Давида) и Февронии (Евфросинии) также не дает покоя критикам «Повести…».

Итак, Пётр тяжело заболел. Он смог одолеть врага, но по попущению Божию демон нанес ему телесные язвы, которые распространились по всему телу струпьями наподобие проказы. Князь искал помощи у многих врачей, но никто не мог его исцелить. Услышав, что в Рязанской земле много хороших врачевателей, муромский правитель повелел везти его туда. В поисках лекарей один из княжеских слуг (отроков) забрел в село с названием Ласково и зашел в дом некоего древолаза – собирателя меда диких пчел. Здесь он встретил необычную девушку: она ткала холст, а у ног ее скакал заяц. Отрок сначала не воспринял ее всерьез и сказал, что хочет побеседовать с хозяевами дома. Девица, видя такое к себе отношение, не дала прямых ответов – говорила с гостем загадками. Того поразила ее мудрость, и он наконец рассказал о том, что послан в Рязанский край, чтобы найти врача для своего заболевшего господина.

Феврония (буду называть и князя, и княгиню их общепринятыми житийными именами) отвечала отроку: «Если бы кто-нибудь взял твоего князя себе, тот мог бы вылечить его». (В другом переводе «Повести…» сказано не «взял», а «потребовал», что ближе к древнерусскому первоисточнику.) «Что это ты говоришь?! – вскричал отрок. – Кто может взять моего князя себе? Если кто вылечит его, того князь богато наградит. Но назови мне имя врача того, кто он и где дом его». Она же ответила: «Приведи князя твоего сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров».

«Юноша быстро возвратился к князю своему и подробно рассказал ему обо всем, что видел и что слышал. Благоверный же князь Пётр повелел: „Везите меня туда, где эта девица“. И привезли его в тот дом, где жила девушка. И послал он одного из слуг своих, чтобы тот спросил: „Скажи мне, девица, кто хочет меня вылечить? Пусть вылечит – и получит богатую награду". Она же без обиняков ответила: „Я хочу его вылечить, но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его“. И вернулся человек тот, и передал князю своему, что сказала ему девушка. Князь же Пётр с пренебрежением отнесся к словам ее и подумал: „Ну как это можно – князю дочь древолаза взять себе в жены?“ И послал к ней, молвив: „Скажите ей – пусть лечит, как умеет. Если вылечит, возьму ее себе в жены“».

Так описывает предысторию исцеления князя «Повесть о Петре и Февронии».

Не буду подробно приводить здесь рассказ о переговорах слуги с Февронией, о ее мудрых загадках и об ответах князю. Каждому интересующемуся этой темой нужно ознакомиться с ними в самом тексте «Повести…». Наша задача другая – понять, что в великом памятнике древнерусской письменности является несомненным историческим фактом, что можно признать вполне достоверным, а что – отнести к фольклорному элементу.

Давайте поразмыслим над загадочными словами девицы о способе врачевания болящего князя.

Принуждение к браку или знание воли Божией?

Наиболее сложной загадкой являются слова Февронии о том, что вылечить князя может только тот, кто возьмет или даже потребует князя себе. Конечно же, речь здесь идет не просто о том, чтобы врач взял больного в свой дом и лечил его, так сказать, стационарно. Это и так подразумевалось, ведь в «Повести…» говорится, что князь был уже настолько слаб, что его привезли в Рязанскую землю на подводе. К тому же в тексте сказано не «к себе», а «себе». Нет, здесь всё гораздо глубже.

Мне близко объяснение этих слов премудрой девицы, которое дает известный филолог, исследователь «Повести…» Анна Архангельская. По ее мысли, Феврония говорит этим иносказанием следующее: «Исцеление – это вмешательство в чужой организм. „Если я ему не жена, то как я могу его лечить?" Она же не профессиональный лекарь». Действительно, нигде не сказано, что Феврония занималась целительством. Княжеский посланец набрел на ее жилище, как ему кажется, случайно. Он просто хотел узнать дорогу к известным в этой округе врачам. И совершенно не правы те, кто видит в Февронии практикующую народную целительницу. Но встреча эта не случайна. Цель ее даже не излечение князя, а исполнение воли Божией. Неизвестно, обладала ли Феврония даром целительства или ей было открыто от Бога, что Господь через нее исцелит Петра, но несомненно то, что она знала волю Божию. А воля Божия всегда ведет человека ко спасению. Девица знала – ей это было открыто от Господа, – что князь выздоровеет, только если пообещает стать ее мужем. Ей было открыто и ее избранничество на этот путь. Кстати, в житиях святых тема избранничества, знания самим святым или его родственниками о его особом жизненном пути встречается довольно часто.

Так вот, Феврония вовсе не воспользовалась моментом, чтобы удачно выйти замуж за богатого и знатного жениха, как это кому-то может показаться. Она покорна воле Божией, которая была ей открыта. А Господь открыл ей, что именно этот путь приведет и ее, и князя к святости и спасению. Кощунственна мысль о том, что Феврония манипулирует Петром, шантажирует его и принуждает к браку с ней.

Еще один момент: да, праведное супружество святых Петра и Февронии является для нас образцом семейной жизни. Но мы ни в коем случае не должны слепо копировать опыт святых, без всякого рассуждения подражать им во всём. Святые – особые люди, которым были подчас открыты знания об их будущей жизни. В чем-то мы, несомненно, должны следовать за ними, но какие-то моменты жития являются их личным, неповторимым подвигом.

Но вернемся к «Повести…». Итак, князь Пётр, хотя внешне и принял условие Февронии и обещал взять ее в жены, если исцелится, вовсе не собирался держать слово. А ведь мудрая дева предупреждала: «Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров!» Далее сказание еще раз показывает, что Феврония знала всё, что должно произойти потом. Она отправляет больного в баню попариться, а сама в это время готовит мазь из хлебной закваски. По наказу девушки князь мажет этим средством все струпья, кроме одного. Наутро он стал здоров. Пётр посылает дочери бортника дары, но свое обещание жениться на ней исполнять не собирается. Вскоре после прибытия князя в Муром его тело вновь покрывается язвами. Он возвращается к Февронии, кается и со стыдом просит прощения. «Она же, нимало не гневаясь, сказала: „Если станет мне супругом, то исцелится". Он же твердое слово дал ей, что возьмет ее в жены», – рассказывает «Повесть…». Лечение повторяется, и князь женится на простолюдинке.

Вот такая поучительная история. Как гласит народная мудрость, «давши слово, держись, а не давши, крепись».

Боярский бунт

Через некоторое время после свадьбы умер старший брат Петра, и князь стал властителем Мурома. Но не всем понравилась молодая жена нового князя, да и сам он не всем пришелся по душе. Властолюбивые бояре задумали «дворцовый переворот».

Если опустить художественные детали и подробности и оставить самую суть, то в «Повести…» это описано так:

«Минуло немалое время, и вот однажды пришли к князю бояре его во гневе и говорят: „Княже, готовы мы все верно служить тебе и тебя самодержцем иметь, но не хотим, чтобы княгиня Феврония повелевала женами нашими. Если хочешь оставаться самодержцем, путь будет у тебя другая княгиня. Феврония же, взяв богатства, сколько пожелает, пусть уходит куда захочет!" Блаженный же Пётр, в обычае которого было ни на что не гневаться, с кротостью ответил: „Скажите об этом Февронии, послушаем, что она скажет". Неистовые же бояре, потеряв стыд, задумали устроить пир. Стали пировать и вот, когда опьянели, начали вести свои бесстыдные речи, словно псы лающие, лишая святую Божия дара, который Бог обещал ей сохранить и после смерти. И говорят они: „Госпожа княгиня Феврония! Весь город и бояре просят у тебя: дай нам, кого мы у тебя попросим!" Она же в ответ: „Возьмите, кого просите!" Они же, как едиными устами, промолвили: „Мы, госпожа, все хотим, чтобы князь Пётр властвовал над нами, а жены наши не хотят, чтобы ты господствовала над ними. Взяв сколько тебе нужно богатств, уходи куда пожелаешь!" Тогда она сказала: „Обещала я вам, что чего ни попросите – получите. Теперь я вам говорю: обещайте мне дать, кого я попрошу у вас". Они же, злодеи, обрадовались, не зная, что их ждет, и поклялись: „Что ни назовешь, то сразу беспрекословно получишь". Тогда она говорит: „Ничего иного не прошу, только супруга моего, князя Петра!" Они же ответили: „Если сам захочет, ни слова тебе не скажем". Враг помутил их разум – каждый подумал, что если не будет князя Петра, то поставят другого самодержца: а ведь в душе каждый из бояр надеялся самодержцем стать.

Блаженный же князь Пётр не захотел нарушить Божиих заповедей ради царствования в жизни этой, он по Божиим заповедям жил, соблюдая их, как богогласный Матфей в своем Благовествовании вещает. Ведь сказано, что если кто прогонит жену свою, не обвиненную в прелюбодеянии, и женится на другой, тот сам прелюбодействует. Сей же блаженный князь по Евангелию поступил: достояние свое к навозу приравнял, чтобы заповеди Божией не нарушить».

Святитель Филарет описывает историю с изгнанием благоверного князя и благоверной княгини кратко. Бояре приступают к князю и выдвигают ультиматум: «…Или пусть отпустит от себя супругу, оскорбляющую своим происхождением знатных жен, или же оставит Муром». Князь твердо помнил слова Господа: Что Бог сочетал, того человек да не разлучает…Кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, [тот] прелюбодействует (Мф. 19, 6, 9).

Верный долгу христианского супруга, князь согласился отказаться от княжения. Он остался после того с небольшими средствами к жизни, и печальные мысли невольно стали приходить ему на ум. Но умная княгиня говорила ему: «Не печалься, князь, милостивый Бог не оставит нас в нищете». «В Муроме скоро открылись раздоры непримиримые, искатели власти схватились за мечи, и многие из вельможных потеряли жизнь. Бояре муромские принуждены были просить князя Давида и княгиню Евфросинию возвратиться в Муром.

Так князь, верный долгу своему, восторжествовал и над врагами своими».

Филарет также, со свойственной ему исторической точностью, отмечает: муромские бояре в своем стремлении свергнуть князя были подстрекаемы его ближайшими родственниками, претендовавшими на княжение, – младшим братом и племянником.

Меня всегда смущало в этом эпизоде княжеского изгнания то, что Пётр принимает решение не сам – он отсылает распоясавшихся вельмож к своей супруге: дескать, спросите у нее, что она об этом думает. Могло ли такое быть в XIII веке, да еще в семье князя? Нет, конечно. Для русского Средневековья такая ситуация невозможна. Думаю, именно по этой причине данный эпизод не включили в житие ни святитель Димитрий Ростовский, ни святитель Филарет (Гумилевский).

Филаретовский вариант беседы князя с боярами мне нравится куда больше, чем тот же диалог в «Повести…». Пётр твердо помнит слова Евангелия о нерасторжимости брака и, верный христианскому супружескому долгу, предпочитает отказаться от княжения. А ведь древнерусские князья нередко забывали о своем семейном долге. Царь Иван Васильевич Грозный, при котором и были канонизированы благоверные Пётр и Феврония, двух своих жен заточил в монастырь. Его отец, Василий III, постриг в монахини свою законную супругу Соломонию Сабурову за ее бесплодие и женился на Елене Глинской. Не нужно тиктке забывать, что в XIII веке родные братья убивали друг друга, чтобы присоединить к своим землям еще один надел. Так что отказаться от княжения ради сохранения семьи и любви к жене – величайший подвиг для правителя того времени. А еще говорят, что в житии Петра и Февронии нигде не говорится об их любви! Вот она, настоящая любовь! И за этот подвиг любви Господь возвращает Петру княжение.

Дети «бездетной» четы

Еще одним камнем преткновения, и, кстати, не только для светских критиков, но и для некоторых церковных, является отсутствие в «Повести о Петре и Февронии» упоминания об их детях. Приходится встречать даже в работах современных богословов мысль о том, что святые Пётр и Феврония якобы специально отказались от телесного супружеского общения ради сугубого подвига воздержания и целомудрия. А враждебно настроенные критики используют отсутствие в житии упоминания о детях четы как контраргумент в полемике с православными: дескать, какие же это покровители семьи, если они сознательно отказались от деторождения?

Начнем с того, что для средневекового русского властителя бездетность являлась большой трагедией. Я уже упоминал о том, что некоторые правители ради рождения наследника даже шли против совести и канонов Церкви. Никто из князей, хотя бы из чувства ответственности перед вверенным ему народом, не стал бы сознательно отказываться от продолжения рода – даже ради подвигов целомудрия. Маловероятно, что на это пошел бы и святой Пётр Муромский.

Заметим: факт наличия детей у благочестивой муромской четы является неопровержимым с исторической точки зрения.

В самом начале я уже говорил об исторической идентификации святых Петра и Февронии; историчность этих Муромских князя и княгини подтверждается большим количеством авторитетных источников. О детях благоверных князей Муромских свидетельствуют и «Родословная Муромских князей», и «Родословная Владимиро-Суздальских князей», и «Лаврентьевская летопись», и жития благоверного князя Святослава Владимирского и его сына, благоверного князя Димитрия. (Кстати, святой князь Святослав был зятем Петра и Февронии, а благоверный князь Димитрий – их внуком.)

У Петра и Февронии было трое детей: старший сын Юрий, унаследовавший после смерти отца его престол, младший сын Святослав и дочь Евдокия. Муж Евдокии Святослав и их сын Димитрий прославлены Церковью в лике святых.

День кончины или именины?

Как нам известно из «Повести о Петре и Февронии», из всех их житий, а также из летописных источников, благоверные князья отошли ко Господу в один день. Святитель Филарет, опираясь на исторические документы, говорит, что почили они в апреле, на пасхальной седмице 1228 года, и, согласно их завещанию, были погребены в одном гробе. Он не упоминает о том, что неразумные люди пытались нарушить завещание святых и положить их в отдельных гробах, а они вновь и вновь оказывались вместе, как это описывается в «Повести…». Но это не означает, что данный эпизод вымышлен: в житиях святых мы находим описания гораздо более великих и непостижимых чудес.

Почему же мы празднуем день памяти (преставления ко Господу) благоверных Муромских князя и княгини не весной, в апреле, а летом, 25 июня по старому стилю (соответственно 8 июля по-новому)? На этот счет у меня есть своя версия. Очень часто, когда точный день памяти святого нам неизвестен, празднование его кончины устанавливают в день именин. В церковном календаре мы можем найти множество святых с одинаковыми именами, но живших в разное время, память которых приходится на один и тот же день. 25 июня – день преподобномученицы Февронии девы (f ок. 304). Она – небесная покровительница благоверной Февронии Муромской; другой Февронии в месяцеслове нет. А вот святых с именем Пётр достаточно много.

Поэтому, не зная точного дня смерти Муромских чудотворцев, постановили: день их памяти праздновать 25 июня.

* * *

Подведем некоторые итоги. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» – прекрасное и весьма поучительное произведение древнерусской словесности. За столетия «Повесть…» прочно вошла в церковный обиход и стала очень популярной среди православного народа. Да, ее не включили в Макарьевские Четьи Минеи, но она была включена в другие сборники житий: Чудовские (Годуновские) и Милютинские Минеи.

Мы не находим в ней каких-то явных нелепостей и искажений церковного учения. Можно сказать, что единственной фактической ошибкой «Повести…» является путаница с княжескими именами. Церковь – это живой организм, она сама отторгает всё вредное и принимает то, что приносит пользу. Составляя жизнеописания святых, никто и никогда не стремился к абсолютной, документальной точности. Важно было другое: духовная достоверность жития. В «Повести…» отца Ермолая-Еразма много литературности, но ведь и знаменитые «Жития святых» святителя Димитрия Ростовского весьма литературны. Кроме исторических данных в его «Житиях» широко используются и народные сказания о подвижниках. На Димитриевских Четьях Минеях воспитаны многие поколения наших православных предков. Люди веками читали житийную литературу и получали духовную пользу. «Повесть о Петре и Февронии» тоже многим приносит назидание, духовное утешение и служит учебником супружеской любви и верности.

Святые Пётр и Феврония присутствуют в моей жизни постоянно. И потому, что я сам, как семейный человек, непрестанно ощущаю помощь этих удивительных покровителей супружества. И потому, что Господь сподобил меня, грешного, стать настоятелем храма во имя благоверных князя и княгини Муромских. И просто потому, что их житие является для меня неиссякаемым источником для раздумий и новых тем.

Самым чудесным и символичным в житии мне видится их кончина. «Повесть о Петре и Февронии Муромских», составленная в XVI веке, нередко подвергается критике со стороны всевозможных дотошных исследователей, но факт преставления супругов ко Господу в один день, по-моему, не оспаривает никто. Все источники, и «Повесть…», и летописи, единодушно говорят, что святые умерли в один день и даже час.

Итак, «они жили долго и счастливо и умерли в один день». Много раз мы слышали и читали это крылатое выражение. Но случается (правда, не очень часто), что эта фраза оказывается не окончанием красивой доброй сказки, рассказа о счастливой любви или пожеланием молодоженам в день свадьбы, а реальностью, былью.

Давайте поразмышляем над этим. Думаю, почти каждый любящий, счастливый в семейной жизни женатый или замужний человек задумывался о том, как хорошо было бы не разлучаться после кончины ни на один день со своей половинкой. Как хотелось бы уйти в один день и в один час для того, чтобы встретиться там, где «нет болезни, печали и воздыхания, но жизнь бесконечная». Каждый любящий не раз представлял себе, как тяжело будет расстаться с самым родным и близким тебе человеком. Думали об этом и Пётр с Февронией, потому и молились, чтобы Господь взял их вместе, одновременно. Пётр даже специально ждал Февронию, просил, чтобы она не медлила и поскорее закончила рукоделие, дабы уйти вдвоем.

Кончина, успение человека всегда большая тайна. Мы не выбираем, когда нам прийти в этот мир и когда его покинуть.

Но любой верующий понимает: земная жизнь – штука временная и достаточно краткая. Супругов, которые дожили до золотой свадьбы, мы чествуем как героев; до бриллиантовой свадьбы (шестьдесят лет супружества) и прочих юбилеев доходят совсем немногие. Ну, хорошо, серебряная, золотая, еще какая-нибудь свадьба, вырастили сына, построили дом, посадили дерево… А дальше что? Наша земная, семейная жизнь лишь подготовка к жизни вечной. В христианской семье мы собираемся для спасения и любви. Задача семьи как малой Церкви точно такая же, как и Церкви Вселенской, – вместе войти в Царство Бога Отца. Недаром апостол Павел говорит нам: Любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 8). Свойство настоящей любви – продолжаться вечно. И если люди прожили вместе в любви, радости и горе долгую жизнь, если оба верили в Бога и спасали свои души, они, конечно, хотят встретиться в Царстве Небесном. Даже если уходят они с этой земли в разное время.

Свадьба, венчание всегда радостное событие. И не только для жениха и невесты, но и для всех присутствующих. Приглашенный на венчание сопереживает счастью новобрачных, и от этого ему также становится радостно. В Евангелии от Иоанна сказано: Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха (Ин. 3, 29). Самым радостным, но и самым трогательным, пробирающим до слез венчанием для меня была не свадьба молодоженов, а венчание одной совсем пожилой пары. На этом венчании я соприкоснулся с вечностью, с той самой вечной любовью, которая не перестает. Меня пригласили причастить умирающего от рака старичка. Он доживал свои последние дни, был очень слаб, ходить уже не мог, а только лежал и немного сидел. Его супруга тоже по немощи не выходила из дома. Ее я также исповедовал и приобщил Святых Таин. Во время исповеди эта женщина поделилась со мной своею скорбью: она очень жалела, что не успела обвенчаться со своим любимым мужем, а теперь поздно, он умирает. «Лучше поздно, чем никогда», – подумал я и взял на себя смелость повенчать престарелых супругов прямо на дому. Хотя, конечно, венчание положено совершать в храме, но до храма тяжелобольной мужчина мог и не доехать. Радости венчающихся не было предела. Они плакали от умиления. Я тоже едва сдерживал слезы радости за них. Люди сохранили любовь и веру в земной жизни, венчание стало для них благословением на жизнь вечную.

Не знаю, долго ли прожила эта бабушка после кончины супруга, – больше я ее не видел, – но она была уже спокойна за себя и за него и ждала встречи со своим любимым.

Нередко случается, и, думаю, многие из нас такое наблюдали, когда любящие супруги умирали почти одновременно, подобно Петру и Февронии. Или с очень небольшой разницей во времени. Бывает, уходит пожилой человек, а через весьма короткое время умирает его супруга или супруг. Как говорят в народе, «он ее позвал» или «она его позвала». Иногда это случается от большого горя: сердце не выдерживает тяжелого потрясения. Но часто в верующих семьях я наблюдал и другое. Теряя свою половинку, то есть часть себя, человек мало держался за земную жизнь. Он оставался еще жить с нами, земными, но уже смотрел в вечность, был уже наполовину гражданином Жизни Небесной. Он готовился в дорогу, к встрече с Богом и со своим любимым человеком. При этом он умирал не от отчаяния и разрыва сердца, а, казалось бы, от вполне естественных причин.

Аксёновы и их храмы

В октябре 2016 года я был на поминках замечательного священника – протоиерея Виктора Аксёнова. Отец Виктор и года не прожил после смерти своей супруги – горячо любимой им матушки Веры. И батюшка, и матушка были людьми удивительной доброты, скромности и смирения. Думаю, именно за их смирение Господь сподобил их прожить долгую, счастливую жизнь и расстаться лишь на малое время. Бог дал им только одного ребенка, послал не сразу, через восемь лет совместной жизни. Зато какого! Их сын Роман, с которым мы вместе учились в Московских духовных школах, стал священником, преподавателем семинарии, родил им шестерых внуков (трех мальчиков и трех девочек) и продолжил дело своего батюшки. Отец Роман до конца воссоздал тот храм, который начал реставрировать отец Виктор. Об этой церкви стоит сказать подробнее.

Когда мы с Ромой Аксёновым еще учились в Московской духовной семинарии, все наши однокурсники уже знали, где будет служить будущий отец Роман, потому что его папа взялся восстанавливать храм вблизи их родной деревни. Церковь святителя Николая в селе Николо-Крутины была закрыта и разорена в советское время. Настоятелем храма был священномученик Николай Голышев. Он и крестил новорожденного Виктора Аксёнова. Село Николо-Крутины и родная деревня отца Виктора Бережки практически одно большое поселение на окраине города Егорьевска. Оба этих населенных пункта тянутся вдоль дороги и почти не имеют четкой границы. Сердце отца Виктора каждый раз сжималось от боли, когда он проходил мимо закрытого и поруганного храма. Мог ли он помыслить в то время, что ему предстоит восстанавливать эту родную для него церковь?!

В разных храмах проходил свое служение отец Виктор, но когда стал благочинным Егорьевского округа, Никольский храм вернули Церкви. Потом его сын стал настоятелем этого храма и продолжил по преемству дело своего родителя. Мы знаем, что до революции духовенство на Руси было сословным: сын часто наследовал приход отца. В наше время это встречается редко. Лично мне известен только один такой случай. Вообще, более патриархальной, более традиционной семьи, чем большое семейство отца Виктора и матушки Веры, я не встречал. Я знал немало семей священников, где не один, а даже несколько сыновей шли по родительским стопам, но такого общинно-сословного уклада, как в семье Аксёновых, мне наблюдать не приходилось. Как говорится, «здесь русский дух, здесь Русью пахнет». Посудите сами. Почти вся жизнь отца Виктора и его семьи связана с одним домом и сельским храмом. Дом этот – простая деревенская изба, крашенная зеленой масляной краской, с окнами, глядящими на дорогу. В этом доме родился и сам отец Виктор, и его сын Роман. В этом же доме отец Виктор и его супруга мирно отошли ко Господу. Родители Виктора Аксёнова были простыми церковными, благочестивыми людьми. Отец пел на клиросе в храме села Николо-Крутины. Когда храм закрыли, семья стала ходить в единственный действующий в Егорьевске храм – Алексиевскую церковь. И этот же храм стал последним местом служения протоиерея Виктора. Почти до самой смерти он был настоятелем Алексиевского храма.

Когда сын отца Виктора Роман женился, Аксёновы прирубили к родному дому просторную пристройку и стали жить все вместе – в одном доме, одной дружной семьей. Так часто делалось в старину: женился сын, и молодые начинали вести свое хозяйство, просто расширяя, достраивая родительский дом.

Думаю, что такие семьи, как семейство Аксеновых и подобные им, связывают нас с Древней, Святой Русью. Не дают прерваться традициям, которые помогали нашим предкам создавать счастливые, дружные семьи со времен святых Петра и Февронии и даже раньше. Все беды современной российской семьи как раз из-за утраты традиций, разрыва с опытом предыдущих поколений. Задумаемся на минуту: сын восстановил храм, в который ходили еще его дед и отец. Он сам и его дети родились и живут в доме, в котором родился и его отец. Вот оно, преемство поколений! Ну разве это не чудо?

Последний раз я был в доме Аксёновых на сороковой день после смерти батюшки. Когда уже выходил из дома, то чисто инстинктивно остановился, будто что-то забыл. Вспомнил, что обычно, расставаясь с отцом Романом, заходил на половину отца Виктора, чтобы попрощаться с ним и с матушкой Верой. К горлу подступил комок. Теперь уже не смогу этого сделать, но если сподобит Господь, увидимся с ними уже там, в иной жизни.

Святая семья

Кроме святых Петра и Февронии, есть и другая святая чета, к опыту которой мы постоянно обращаемся, на которую взираем как на икону счастливой христианской семьи. Это семья императора Николая Александровича и его супруги государыни Александры Фёдоровны. У этих двух святых супружеских пар вообще много общего. Оба семейства были счастливы в любви. И те и другие были правителями и были любимы простым народом, но ненавидимы боярской верхушкой. И царя Николая, и князя Петра заставили уйти с престола, оставить правление. И оба сделали это добровольно.

Множество книг написано о венценосной семье, последней из династии Романовых, изданы и дневники государыни, и переписка царственных страстотерпцев, исполненная нежности и горячей любви друг к другу.

Временным правительством была назначена следственная комиссия, которая пыталась найти факты, обличающие царя и царицу в государственной измене. Такие факты, конечно, найдены не были. Когда один из членов комиссии спросил, почему еще не опубликована переписка царственной четы, ему ответили: «Если мы ее опубликуем, то народ будет поклоняться им как святым».

Не сомневаюсь, что святые Николай и Александра читали житие Петра и Февронии и хорошо его знали. Наверняка и государь, и царица неоднократно думали, мечтали: «Как хорошо было бы уйти так же, как эти святые, не разлучаясь ни на один день!» И Господь даровал им такую кончину. Кончина эта была христианской, но ее никак не назовешь мирной. Это была смерть страдальческая, мученическая. Но главным для них было то, что они до конца остались со своей страной, разделив ее страдания, и не разлучились ни на день, ни на час друг с другом и с любимыми детьми.

Могла ли царская семья спастись, покинуть пределы России? Известно, что план спасения семьи последнего государя существовал. Монархически настроенная часть белого офицерства готовила операцию по спасению венценосной семьи. Но из-за плохой организации этому плану не суждено было сбыться. Государь и государыня имели очень близких родственников среди правящих домов Европы. Достаточно вспомнить, что двоюродный брат Николая II, Георг V, был английским королем, другой его кузен, Константин I, – королем Греции, а третий, Христиан X, – королем Дании.

Известно, что новую революционную власть тогда ни одно из государств не считало легитимной. Большевистскую республику воспринимали как государство самопровозглашенное, незаконное. Можно было бы вступить в сделку с большевиками и за признание законности новообразованного государства некоторыми странами потребовать освобождения царской семьи с последующей ее эмиграцией за границу. Конечно, всё это лишь гипотезы, предположения. Сейчас можно бесконечно гадать: а что бы было, если бы… Но точно нам известно другое. Ни государь, ни его супруга не хотели покидать свою страну и даже не пытались вести переговоры о своем спасении. Еще в 1906 году, во время Кронштадтского восстания, Николай II сказал: «Я имею непоколебимую веру в то, что судьба России, моя собственная судьба и судьба моей семьи – в руках Господа. Что бы ни случилось, я склоняюсь перед Его волей». Находясь под арестом, уже в Екатеринбурге, он говорил: «Я не хотел бы уезжать из России. Слишком я ее люблю. Я лучше поеду в самый дальний конец Сибири». А царица писала из заключения: «Как я люблю мою страну со всеми ее недостатками. Она мне всё дороже и дороже, и я каждый день благодарю Господа за то, что Он позволил нам остаться здесь». Царская семья не мыслила себя друг без друга и без любимой страны.

Думаю, у царственных страстотерпцев было предчувствие конца, близкого перехода в мир иной. Мир, где нет страданий, войн и революций. Как сложилась бы судьба семьи Романовых, если бы им всё же удалось покинуть пределы России? Скорее всего, они бы вели жизнь обычных русских эмигрантов, доживая свой век вдали от Родины, тоскуя по Отечеству, которое потеряли.

Великие княжны вышли бы замуж, цесаревич Алексей, возможно, тоже бы создал семью. Но Бог судил иначе. Он взял их вместе, как вместе, не разлучаясь, они шли по жизни. И мрачный подвал Ипатьевского дома стал для них дверью в жизнь вечную.

Была ли их земная жизнь долгой? Венценосная чета не дожила даже до серебряной свадьбы: их браку было неполных двадцать три года. Конечно, это не так уж много, для супружеской пары это средний возраст.

Были ли они счастливы? Конечно. В их жизни были и любовь, и радость, и испытания, пройденные вместе. А главное, они всю жизнь вместе шли к Богу и не разлучились на этом пути до самого конца.

Они жили счастливо и умерли в один день.

В последнее время мы часто узнаём из новостных сводок о неприятных жизненных историях, дорожно-транспортных происшествиях, в которые попадают священники. И самое страшное, что некоторые аварии уносят человеческие жизни. Когда узнаёшь о подобных случаях, каждый раз воспринимаешь грех твоего собрата-священнослужителя как личную беду. Для всех нас, священников и мирян, это еще один повод задуматься, как мы ездим, как живем, куда так спешим.

В России у нас традиционно ездят быстро, неаккуратно, нарушая правила. Ездят так все: молодые, пожилые, гаишники, журналисты, студенты… увы, и священники. Хотя понятно, именно духовенство должно показывать пример соблюдения правил. Огромное количество людей гибнет под колесами. На дорогах России в год погибает около семнадцати тысяч человек. Это больше, чем наши потери за все десять лет войны в Афганистане. Жуткие данные!

Самый опасный вид транспорта

Автомобиль, как известно из Правил дорожного движения, транспортное средство повышенной опасности. Это действительно чрезвычайно опасная вещь. Самым опасным транспортом во всём мире считается не самолет, не корабль, а именно автомобиль. Особенно в России. Это объясняется и неаккуратной ездой, и плохими дорогами, и неудачной организацией движения, и достаточно мягкими наказаниями за нарушение ПДД. Хотя справедливости ради нужно отметить, что количество смертей на дорогах страны за последние годы сильно снизилось (кстати, из-за усиления контроля и мер пресечения).

Но у нас до сих пор даже виновникам аварий со смертельным исходом полагается несколько лет колонии общего режима. А еще совсем недавно они отбывали срок в специальных колониях, где носили обычную гражданскую одежду и где был весьма нестрогий режим.

Со всем этим надо что-то делать. Ведь в странах, где гораздо больше машин на душу населения, гибнет гораздо меньше людей, да и нарушений в разы меньше. Видимо, надо полностью пересматривать подготовку водителей и ужесточать правила.

Но даже люди, соблюдающие правила и имеющие немалый стаж вождения, не застрахованы от нештатных аварийных ситуаций. Никто из нас не знает, садясь за руль, что сегодня будет: либо ты, либо в тебя… Бывают моменты, когда ты ничего уже сделать не можешь, – все мы под Богом ходим. Остается только молиться. Говорю это со всей ответственностью как водитель с двадцатипятилетним стажем, имеющий право вождения транспортных средств нескольких категорий. Я знаю, что некоторые священники принципиально не садятся за руль – чтобы случайно не стать убийцей. Хотя понятно, на практике это трудноосуществимо. Большинство священнослужителей – многодетные отцы, без машины им очень непросто будет в семейной жизни. Если батюшка – настоятель храма, ему также постоянно нужно что-то возить для церкви. Ну и, конечно, каждого священника могут и днем и ночью вызвать напутствовать умирающего, а как в городском переполненном транспорте ехать со Святыми Дарами?

Как я уже сказал, бьются и попадают в аварии все. Из всех своих многочисленных знакомых автомобилистов не знаю ни одного, кто бы хоть раз в жизни не угодил в ДТП. К сожалению, это наша действительность. Особенно напряженный и плохо организованный автомобильный трафик в Москве и других крупных городах. В Москве несколько миллионов машин, ежедневно много аварий, некоторые тяжелые, со смертельным исходом. Почему в сводки новостей непременно попадают аварии со священнослужителями? Что, мало людей бьются и гибнут? Думаю, ответ прост. Сейчас идет информационная война в СМИ и в интернете против Церкви. Надеюсь, это всем очевидно. Приведу только один пример. Некий батюшка попал в легкое ДТП на своей далеко уже не новой «Ниве». Он решил провести такой эксперимент: снял свою машину на видео и выложил его в сети с названием «Священник попал в ДТП». Этот пустяковый ролик о никому не известном человеке – но священнике – в первый же день собрал кучу просмотров. Это значит, есть люди, которые целенаправленно ищут подобные материалы, чтобы использовать их как повод для очередного информационного скандала. Сегодня жизнь священников как бы под микроскопом. Нужна особая осторожность, чтобы, как говорит апостол Павел, не дать повода ищущим повода (2 Кор. 11, 12).

Священники – люди или Ангелы?

Но кроме информационных уток, или, как модно сейчас говорить, фейков, о жизни духовенства мы знаем, к сожалению, подлинные факты. И с прискорбием должны признать: да, есть священнослужители, которые ездят на очень дорогих автомобилях. Есть священники, по вине которых погибли на дороге люди.

Для кого-то это невероятный, необъяснимый факт. Как же так, священники должны быть образцом, примером благочестия, нестяжательства и законопослушания! Но дело в том, что священники – это не какие-то небожители, спустившиеся на грешную землю уже в священном сане. Нет, они воспитывались в разных, иногда далеких от веры и благочестия семьях, они учились в обычных школах, их окружали те же соблазны, что и всех. Они такие же люди, как и все. У них могут быть, как и у всех людей, грехи, страсти и пороки. Без греха только Богочеловек, Господь наш Иисус Христос, Который пришел на землю, чтобы спасти от греха нас, всех – и врачей, и домохозяек, и продавцов, и священников. Да, священник, конечно, человек особый, он посвятил свою жизнь служению Богу. Ему много дано, но с него много и спросится. Да, он должен учить народ не только словом, но и личным примером. Но слаб человек. Священник может иметь великие достоинства, но быть подвержен какой-либо страсти. Например, любить хорошие, дорогие машины или любить быструю езду. А может иметь и другую страсть. Мне вспоминается один замечательный батюшка, добрейшей души человек, безотказный, кроткий и незлобивый. Жил и служил он не в Москве, а в небольшом подмосковном городе. Был горячо любим прихожанами. Но страдал одним распространенным русским недугом – выпивал, и довольно сильно. Начальство знало это, не раз пыталось вразумить священника, но он продолжал прикладываться к бутылке. За всю свою жизнь я встречал совсем немного священников, в которых было бы столько доброты и любви к людям. Но грех есть грех. И на этого пастыря неоднократно писали жалобы люди, соблазненные его не всегда подобающим видом. Священник – это врач духовный. Очень хорошо, когда врач сам ведет здоровый образ жизни и подает в этом пример всем. Но мне знакомы прекрасные, талантливые врачи, спасшие сотни жизней, которые вели совершенно нездоровый образ жизни, очень много курили, выпивали. Их личная жизнь никак не может являться примером для подражания, но их профессиональные и человеческие качества – на высочайшем уровне.

Церковь не боится правды

Те, кто знаком с историей Церкви и ее жизнью не из досужих статей и телепередач, прекрасно знают, что Церковь никогда не занималась лакировкой действительности, не прятала голову в песок. Наоборот, открыто и прямо рассказывала людям правду жизни. Те, кто пытается россказнями о недостойных священниках очернить Церковь, и те, кто эти пасквили слушает и внимает им, видимо, никогда не читали не только популярной церковной литературы, но даже Евангелия. С духовенством и жизнью Церкви они также не знакомы.

В духовной литературе есть такой жанр – патерики. Это краткие непридуманные рассказы из жизни подвижников, священников и монахов. Некоторые из них относятся к самым древним, первым векам христианства. Эти книги всегда были любимым назидательным чтением у православных людей наравне с житиями святых и творениями святых отцов. Так вот, в патериках жизнь монастырей, монахов изложена как она есть, без прикрас. В патериках можно найти всё: и вершины духа, и описания глубин падения некоторых подвижников. Эти тексты говорят о немощи человека, о грехах сребролюбия, пьянства, гордости, жестокости и блуда. Но описываются и восстание, покаяние и перерождение души этих грешников. Кстати, там не всегда описаны случаи покаяния и исправления. Иногда грехопадения героев патериков – просто эпизод, который дается в назидание.

Жития святых также очень правдивая книга – это не благочестивый лубок, а истинные биографии живых людей. Приведу только один пример (а таких примеров немало).

В XIX веке в Нижегородской губернии, в селе Бортсурманы, служил батюшка, отец Алексий. Особым благочестием он не отличался, даже наоборот, был подвержен пьянству. Как-то ночью его позвали напутствовать умирающего в соседнюю деревню. Священник рассердился, что его потревожили, и сказал: дескать, ничего страшного, доживет больной и до утра. Снова заснуть он не смог и через какое-то время решил всё-таки навестить умирающего, но застал крестьянина уже умершим. Покойник лежал под образами, а рядом стоял Ангел и держал в руках Святую Чашу для причащения. Вообще-то подобное каноническое преступление – отказ от напутствия умирающего – обычно карается запретом в священнослужении. Отца Алексия не отправили под запрет. Но всю свою последующую жизнь он обратил в покаяние. Он стал ежедневно совершать литургию, наложил на себя огромное молитвенное правило, стал помогать нуждающимся и обездоленным. Господь дал ему дар исцеления и прозорливости. Сам преподобный Серафим Саровский почитал его как великого подвижника и говорил, что он подобен свече, возжженной перед Престолом Божиим. Ныне Церковь почитает этого священника как святого праведного Алексия Бортсурманского.

Для чего Церковь оставила в своих книгах эти случаи? Уж конечно, не для того, чтобы мы занимались осуждением людей, описанных в патериках и житиях. Эти рассказы нужны нам по двум причинам. Первая: показать примеры покаяния и исправления жизни. Вторая: дать урок трезвения. Если даже монахи и священники – служители Божии – искушаются диаволом и совершают падение, как же внимательно нужно вести себя мирянам! Блюдите убо, како опасно ходите (Еф. 5,15).

А соблазнов, искушений у священников может быть больше, чем у людей мирских.

Да, мы не отрицаем, что наши священники совершают грехи и правонарушения. Да, мы честно признаём: есть у нас священнослужители, которые позорят Церковь. Отдельные такие случаи имеют место. Никакой – даже самый высокий – сан не страховка от падений и ошибок. Я уже упоминал Евангелие. Один из двенадцати апостолов, ближайших и любимейших учеников Христа, Его предал, другой отрекся от Него, как только Спасителя взяли под стражу. Люди не Ангелы, у всех в той или иной степени есть грехи – и у мирян, и у священников. При этом я нисколько не оправдываю преступления и невольные убийства людей. Это преступная халатность, и она должна быть наказана. Но недостойные пастыри были во все времена. IV век – золотой век святости (в семье святителя Василия Великого, например, почти все – святые). Святой Иоанн Златоуст в IV веке пишет о безнравственности и сребролюбии некоторых пастырей. Но нельзя по этим священникам судить обо всей Церкви – это абсурд. К тому же мы видим, как грешит пастырь, монах, но не видим, как он кается. Может быть, падение, которое произошло с ним, перевернет всю его жизнь, и он до конца дней своих будет плакать о своем грехе и искупать его добрыми делами. Таких случаев предостаточно.

Я уже говорил, что порой происходит самое страшное: из-за неосторожности священнослужителя погибают люди. Таких случаев, слава Богу, очень немного, но они есть. Страшно стать убийцей, даже невольным, для священника это страшно вдвойне. Тот, кто призван спасать людей, по неосторожности отнял у человека жизнь. Жить с этим тяжко.

Кроме того, священник несет не только уголовное наказание; его, как совершившего убийство, лишают сана. Человек, который стоял перед Престолом Божиим и служил литургию, знает, какое это великое счастье и как страшно этого лишиться.

Судить преступившего закон священника может только Бог, суд светский и наш, церковный суд, а уж никак не какие-то «акулы пера». Какое им вообще дело до внутренней жизни Церкви и морального облика ее служителей? Они себя к Церкви не причисляют, над ней глумятся, а значит, внутренняя жизнь Церкви не должна их волновать. Лучше всего об этом сказал Глеб Егорович Жеглов в известном фильме, когда шла речь о недостойном поступке одного священника: «Пусть ихний Синод с их моральным обликом и разбирается. У нас задача другая, Шарапов».

Чтобы не соблазняться очередными сводками новостей, где фигурируют «попы на мерседесах», нужно быть знакомым с реальной жизнью Церкви и жизнью священства.

Батюшки: разные и всякие

Духовенство у нас имеет весьма разные доходы. В глубинке, где зимой в храм ходит по воскресеньям четыре человека, а летом – чуть больше, священники вообще бедствуют. Спасает только личное приусадебное хозяйство. Так эти батюшки еще умудряются и разрушенные большевиками храмы восстанавливать! Да им и их женам просто памятники надо при жизни ставить! В Москве, конечно, другая ситуация. Но и здесь о каких-то больших доходах говорить не приходится. В спальных районах доходы батюшек, конечно, побольше, чем в центре, где мало людей и много храмов, но ведь в густонаселенном районе и побегать нужно. Очень много треб на дому, да и служб в таких храмах гораздо больше, нагрузка выше.

Откуда берутся дорогие машины? Как правило, их дарят. Многие люди побогаче, меняя машину, не продают ее, а просто отдают священнику.

Священник по долгу службы обязан общаться с человеком любого социального статуса и материального положения – от нищего до главы нефтяного концерна.

Кстати, поверьте мне, что общение с некоторыми богатыми людьми и медийными персонами иногда не вызывает никакого восторга, а порой и вообще неприятно. Некоторым батюшкам вообще всё равно, кто перед ними стоит: звезда телеэкрана, олигарх или дворник. Они ко всем относятся одинаково приветливо. Вспоминается один старый протоиерей, очень простой, добрый батюшка. Я служил с ним в храме Святителя Николая на Рогожском кладбище. Он крестил известного продюсера Иосифа Пригожина. Так вот, когда священник вышел из крестильни, его обступили наши женщины и стали наперебой говорить ему: «Вы знаете, кто это был? Ведь это муж самой певицы Валерии!» На что батюшка с недоумением ответил: «Валерия? А кто это?»

Да, в храм ходят не только пенсионеры, но и очень богатые люди, например из Списка Форбс. И они также нуждаются в исповеди и духовном окормлении. И если такой богатый человек избрал некоего батюшку своим духовником, конечно, это скажется на материальном положении священника. Вот откуда берутся дорогие машины.

Но подавляющее большинство представителей русского духовенства – люди среднего или весьма скромного достатка. Машины священники в основном покупают сами. Копят, потом берут какой-нибудь секонд-хенд.

Сейчас неплохо работает система автокредита. Если у священника стабильный доход, он может взять подержанную или новую машину и несколько лет за нее расплачиваться. Меня лично дорогие машины собратьев ничуть не соблазняют, но у кого-то они могут вызвать зависть и ропот.

Мое мнение: священник должен держаться срединного пути. Недорогая, бюджетная иномарка сейчас ничуть не хуже дорогой. Но также я считаю, что батюшка не должен ездить на какой-то развалюхе. Ведь на нем лежит большая ответственность. Представьте себе: едет священник причащать умирающего на старых «Жигулях». «Жигули» глохнут. Человек умирает, батя, засучив рукава, начинает копаться в моторе, а на груди у него Святые Дары. Из-за плохой машины можно на службу опоздать (например, зимой мотор не заведется). И кто вместо тебя служить будет?..

* * *

У нас в Церкви несколько десятков тысяч священнослужителей, и нельзя судить о них по нескольким примерам недостойного поведения пастырей. Если некоторые офицеры, прапорщики продают бандитам оружие или разглашают военную тайну, можно ли по ним судить обо всей армии? Нет. Я сейчас много общаюсь с военными и точно знаю: у нас боеспособная, героическая армия. И так в любой области. Если хирург спьяну зарезал во время операции больного, что, значит, все врачи плохие и ходить к ним нельзя? Если какой-то мулла перешел на сторону ваххабитов и благословляет теракты, что, значит, все мусульманские священнослужители – пособники террористов?..

То же справедливо и в отношении священников. Хотя, конечно, от батюшек требуются особая чистота и нравственность. Но если взять любое сословие, любую социальную группу, мы увидим, что преступлений, тяжких грехов среди духовенства совершается в тысячи раз меньше, чем в любой другой среде.

Духовенство – это живые люди. Как шутит один мой знакомый протодиакон: «Батюшки бывают разные, в том числе и всякие».

Пастыри добрые

Произнесу своего рода апологию священства. Священнослужители – народ скромный, о своей жизни и добрых делах рассказывать не любят. Думаю, имею некоторое право судить о духовенстве, так как сам являюсь священником и происхожу из священнической семьи. За годы, проведенные в Церкви, за время обучения в семинарии и академии, почти за двадцать лет собственного священства я познакомился с великим множеством священнослужителей. Встречал огромное количество епископов, священников, диаконов. Большинство из них – прекрасные люди. Говорю это искренне, а не потому, что следую корпоративной этике. Были среди знакомых мне священников люди далеко не идеальные, со своими проблемами и слабостями, но вот неверующих не встречал никогда. Священник имеет дело с человеческими судьбами и потому постоянно чувствует присутствие Божие в своей жизни и в жизни других людей. Он сталкивается с таким количеством сверхъестественного в нашей жизни, что просто не может оставаться неверующим. Так что все обвинения духовенства в неверии – полная чушь. Личные грехи – показатель слабости души, а не неверия. Беда, что большая часть народа почти ничего не знает о жизни своих пастырей и сведения о них черпает не из личного общения, а из всяких мутных источников. А ведь наши батюшки – народ замечательный, можно сказать – соль земли.

У нас все очень много говорят о демографическом кризисе, о вымирании русского народа, но очень мало чего делается, чтобы хоть как-то улучшить эту самую демографическую ситуацию. А священники не говорят много (хотя говорят тоже), они просто рожают и воспитывают по пять, девять, двенадцать детей. Большая часть русского духовенства – это многодетные отцы. Четыре ребенка – норма. И не только рожают своих, но и берут чужих, из детских домов. И не только здоровых, но и больных, порой безнадежных инвалидов.

Один священнослужитель Русской Православной Церкви, живущий на Западной Украине, отец Михаил Жар, усыновил невероятное количество детей. У него уже было трое своих родных детей, когда они с супругой усыновили еще двоих. Потом еще двадцать семь. А затем в его паспорте просто закончились страницы. Следующих двести двадцать четыре он взял уже под опеку. Однажды он отпевал молодую женщину. Когда все разошлись, он увидел, что у могилы остались четверо мальчишек. Стоят, замерзшие, в резиновых сапожках на босу ногу, и никуда не идут. Мороз двадцать градусов. «Почему домой не идете?» – спросил батюшка. «Некуда нам идти: мама умерла». Конечно, взял их к себе. Потом усыновил безрукого мальчика, затем уже совсем безнадежно больных детишек. Его огромная семья постепенно переросла в семейный детский приют при монастыре. В декабре 2008 года отец Михаил Жар был удостоен звания Героя Украины за усыновление более чем четырехсот сирот с изъянами развития. Впоследствии отец Михаил принял монашество с именем Лонгин, в 2012 году стал епископом, а в 2020-м митрополитом Банченским, викарием Черновицкой епархии.

Я привел только один пример, но случаев, когда священники создавали огромные семьи, воспитывая родных и приемных детей, множество.

Скажите, пожалуйста, много вы знаете журналистов, охотнее всех других ругающих священство, которые усыновили хотя бы двух детей? Вопрос, как говорится, риторический.

Почему священство на такое способно? Потому что священник не живет для себя, он служит Богу и людям, живет для других, он вообще не принадлежит себе. Священство – это не работа, это образ жизни, пожизненное служение. Многодетный родитель не может жить для себя, а священник тем более. Для батюшки норма – быть настоятелем в нескольких храмах, параллельно восстанавливая их, служить почти без выходных и отпусков, приходить домой часов в одиннадцать вечера и тянуть еще несколько церковных послушаний. Один мой знакомый настоятель заложил собственную квартиру, чтобы начать восстанавливать храм.

Священник – это солдат, офицер Христовой армии. Для него, как для солдата, нормально встать в полпятого утра и поехать перед ранней службой причастить умирающего, а находясь в отпуске, услышать звонок от благочинного, что завтра нужно ехать на архиерейскую службу или на какое-нибудь церковное мероприятие и вернуться.

Расскажу одну историю про священника – доблестного ратника, священника-героя, в одиночку вступившего в бой не только с врагом рода человеческого, но и с вполне материальными врагами и убийцами. Это протоиерей Андрей Лазарев из города Кимры. Этот небольшой городок Тверской области в конце девяностых называли малой столицей российского наркобизнеса. Героин и другие тяжелые наркотики там стоили так дешево, что за ними приезжали даже из Москвы. Московская электричка носила местное название «Игла». Доза героина стоила, как два билета на дискотеку. Кимры стали городом живых мертвецов, количество наркоманов достигло невероятных размеров. Тысячи несчастных уже переселились на кладбище. Наркотой торговали цыгане и местный криминальный элемент при полном попустительстве кимрских властей. В 2004 году в городе на каждого одиннадцатиклассника приходился один наркокурьер.

Отец Андрей, у которого подрастали дети, не стал стоять в стороне. Он вступил в неравный бой с наркомафией и выиграл его. Этапы и перипетии этой многолетней войны следовало бы, наверное, увековечить в повести или романе, но я скажу совсем кратко. Батюшка начал с борьбы против наркоточек у своего дома и добился у властей их закрытия. Он ходил по всем инстанциям, стучался во все кабинеты и, не находя поддержки, отправился в Москву, где ему удалось выступить по одному из центральных каналов телевидения и привлечь внимание Генерального прокурора Устинова. Потом были другие выступления, крестные ходы и пикеты, лекции в школах и суды с местной властью. Священнику угрожали, с ним неоднократно судились, но он выстоял и победил. За десять лет ему удалось очистить город от наркомафии и наркотиков. При храме Вознесения Господня отец Андрей открыл Центр помощи наркозависимым «Радуга». А чтобы отвлечь молодежь от смертельно опасного увлечения, организовал школу армейского рукопашного боя. Да, иногда и один в поле воин, если он воин Христов!

Мы начали наш разговор с обсуждения сводок дорожных происшествий. Иногда в эти сводки попадают не только семейные священнослужители, но и монахи. А мне вспоминается монах (мы учились с ним в семинарии, но на разных курсах), совершивший поистине евангельский поступок. Он собирал деньги на операцию одному товарищу, но денег не хватало. Тогда он продал всё свое имущество: книги, вещи – буквально всё. В келье было пусто, даже спал он, кажется, на полу…

Несколько лет назад на Московском епархиальном собрании нам раздавали довольно толстые оранжевые справочники по социальной работе епархии. Так вот, там были собраны все сведения о социальном служении в Москве. Нет почти ни одного социального учреждения, где бы не трудились представители Церкви. Почти все московские больницы, богадельни, социальные центры, тюрьмы, детские дома, большинство воинских частей были охвачены. Там рассказывалось о ночлежных домах, об автобусах, которые ездят ночью по улицам и спасают бездомных, о кормлении нищих на вокзалах… Всё перечислить невозможно. Кто этим занимается, кто это организовал? Священство с помощью народа Божия – мирян. Скажите, какая негосударственная организация еще занимается таким широким служением? А ведь почти каждый из священнослужителей еще и лично помогает своим нуждающимся прихожанам и просто знакомым. Недавно один епископ (кстати, его в свое время тоже активно поливали грязью в печати) признался мне в приватной беседе, что каждый месяц помогает из своих личных средств многодетной семье священника, который сейчас попал под запрет и не может служить, – этот батюшка когда-то начинал служить в его епархии.

Мы с вами говорили о батюшках, совершивших неблаговидные поступки. Но то, что мы видим, это внешняя сторона, какой-то эпизод. А я уверен, что если подробно расспросим прихожан об этих оступившихся, то узнаем, что и эти священники очень многим помогли: кого-то спасли от развода, кому-то дали денег, кого-то вытащили из отчаяния и пьянства или, может быть, просто, бросив личные дела, поехали и причастили чью-то маму или бабушку в больнице. Притом ни один из священников не считает подвигом или даже добрым делом то, что он делает. Это наша повседневная работа. Мы – солдаты, мы служим. Недаром духовенство так уважают военные и полиция. В нашем служении много общего.

Недавно узнал, как в городе Пошехонье Ярославской области отец Евгений Мозяков спас девятилетнего мальчика, упавшего в колодец. Дело было в сентябре, ребенок, играя, упал в холодную воду. Мимо ехал священник. Пока дети и взрослые пытались вытащить ребенка, опустив шланг в колодец, батюшка прыгнул в воду, поставил ребенка себе на голову, оказавшись при этом под водой, и так помог ему выбраться.

Несколько лет назад два священника в Сергиевом Посаде спасли из пруда ребенка, которого выбросила туда сумасшедшая мать.

В августе 2015 года в Хабаровском крае произошла крупная автокатастрофа. Погибли двенадцать человек, было много раненых. Так вот, на месте аварии оказался священник, игумен Тихон, настоятель храма Комсомольска-на-Амуре. Он также сильно пострадал (были сломаны ребра, поврежден глаз, много ссадин и ушибов), но при этом помогал вытаскивать людей из покореженных автобусов.

Мой брат, священник Александр, 29 марта 2010 года ехал в одном из вагонов поезда Московского метро. На станции «Парк культуры» сработало взрывное устройство, взрыв произошел в соседнем вагоне. Брат бросился спасать пострадавших, вытаскивать раненых до прибытия спасателей.

Да, о подвигах священников можно писать целые тома. Священник, если надо, и жизнь отдаст. Все мы помним смерть отца Даниила Сысоева или священников в Чечне. Мы знаем, что до революции нравы духовенства также были не на высоте, а сколько из них потом отдали жизнь за Христа!.. За годы советской власти было убито более ста пятнадцати тысяч священнослужителей и монахов! И я твердо верю: если снова, не дай Бог, будут гонения, наши современные батюшки повторят подвиг новомучеников XX века.

Хорошо ли мы знаем житие апостола Матфея? Конечно, каждый православный читал Евангелие, написанное этим апостолом от двенадцати. Из Евангелия мы узнаём, что до призвания на апостольское служение Матфей был мытарем – сборщиком податей, налогов, то есть человеком весьма презираемой в Израиле профессии. Налоговых инспекторов во все времена недолюбливали, а тем более в Палестине. Какой иудей захочет с радостью расстаться с кровными денежками? Но мытарей во времена Спасителя не жаловали особо. Потому что они добровольно пошли работать на оккупационную римскую власть. И дань они, соответственно, брали не для процветания родной страны, а в пользу всё тех же римских завоевателей. Поэтому презирали их так же, как, например, предателей-полицаев, служивших гитлеровцам на оккупированных территориях.

Но есть в жизнеописании апостола Матфея-мытаря факты поистине удивительные. Вспомним эпизод, как Христос, проходя пыльной палестинской дорогой мимо места сбора пошлин, посмотрел на Матфея и сказал ему одну короткую фразу: Следуй за Мною (Мф. 9, 9). И презренный сборщик налогов бросил все дела и пошел за Спасителем. Видимо, во взоре Этого Человека он почувствовал силу, которой не мог противиться. Взгляд этот ярчайшим светом осветил все темные и тайные уголки души мытаря. Матфей понял: всё, чем он жил, всё, чем занимался и что любил, уже не имеет никакого значения после того, как Галилейский Учитель позвал его за Собой.

Он не только раздал свое имущество нищим, но и возместил в четырехкратном размере урон всем тем, кого он когда-то обидел, собирая налоги (известно, что мытари при сборе дани очень даже не обижали самих себя). Так же милосердно поступил позже евангельский мытарь Закхей.

Итак, мы видим, что будущий евангелист был человеком весьма небедным, ему было что терять. Но удивляет другое – усердие, с которым Матфей творит плоды покаяния. Он хочет, чтобы каждый его грех был заглажен вчетверо. Можете ли себе представить, что какой-нибудь коррумпированный чиновник-налоговик или нечистый на руку инспектор ГИБДД после исповеди у священника находит всех тех, у кого он когда-либо брал взятки, и возвращает им деньги, притом в четырехкратном размере – так сказать, за моральный ущерб? Ситуация для нашего времени фантастическая.

Другой Матфей

Много еще интересного можно найти в житии апостола Матфея, в том числе касающегося его чудесного перерождения, но я хотел бы поговорить о духовной метаморфозе другого человека. Имя его неразрывно связано со святым евангелистом. В один день с памятью апостола Матфея мы чтим и другого святого – Фулвиана, князя Эфиопского, во Святом Крещении Матфея. Кто же он, этот Фулвиан? Известно, что, обойдя с проповедью Евангелия Иудею, Сирию, Мидию, Персию и Парфию, апостол Матфей пришел в Эфиопию. Страна эта была языческой. Народ отличался нравом диким, процветал каннибализм, то есть поедание себе подобных. И благовестник слова Божия стал проповедовать этим изуверам. Проповедь шла успешно. Апостол построил храм и даже поставил во епископы этой страны своего спутника Платона. Исцелил одержимых нечистым духом жену и сына самого правителя Эфиопии. Но даже это чудо не спасло его от гнева правителя страны – того самого Фулвиана. Этот африканский князь не хотел, чтобы его подданные приняли чужую веру и перестали кланяться родным божествам. Приписав чудеса Матфея действию черной магии, он приказал казнить проповедника. Апостола положили лицом вниз, засыпали хворостом и развели огромный костер. Видя, однако, что пламя не вредит святому, Фулвиан приказал подбросить дров и вылить в огонь смолы. Пламя разгорелось так сильно, что двенадцать идолов, которых, видимо в ритуальных целях, поставили вокруг места казни, расплавились от жара, а сам правитель был опален. Эфиопский деспот не на шутку испугался и взмолился к святому, чтобы тот остановил разбушевавшуюся огненную стихию. Пламя начало угасать, но сам Матфей отошел ко Господу. Фулвиан понял: не простого человека он сегодня казнил – высшие силы благоволили этому необычному узнику. Но сомнения всё еще волновали его душу. Он приказал заключить тело проповедника в тяжелый железный гроб и сбросить его в пучину моря. Если Бог, Которого исповедовал Матфей, сохранит его тело в воде, как уберег Он его от огня, Фулвиан поверит в Единого Бога. В ту же ночь апостол Матфей явился во сне своему соратнику, епископу Платону, и указал точное место, куда море выбросит его гроб.