Читать онлайн Любовь как мотив бесплатно

Глава 1

«Дорогой дневник, сегодня четверг, 2 октября, 2014.

Прошло уже четыре месяца с момента, как мы с мамой переехали из пригорода в Индианаполис, и с момента, как я делала последнюю запись.

За это время произошло очень много событий, о которых мне не хватит сил и времени рассказать сразу. Например, о самом переезде, о том, как я его переживала или о наших с мамой отношениях. Это все безусловно важно, но причина по которой я сейчас пишу эти строчки совершенно иная и чужеродная для меня. И мне несомненно хочется ее запомнить.

С переездом в Индианаполис, мне казалось, что моя жизнь окончательно пойдет под откос. Ведь это новый район, новая школа, новые люди, новый дом в конце концов, который мама купила не сказав мне. В общем, настоящая жизнь с чистого листа поневоле социально неумелой девочки-подростка. Поэтому я даже не могла представить что меня может ожидать в старшей школе. Мне было страшно и я готовилась к самому худшему, но вероятно, сама не зная того, я продала душу дьяволу, потому что все оказалось абсолютно противоположным моим представлениям.

Школа в районе ближнего Нортсайда, в которую меня зачислили, на удивление была не такая паршивая как предыдущая, да и буллинга как такового, за месяц обучения, я еще ни разу не встретила. К тому же, эта школа отличилась еще тем, что каждому новоприбывшему (а нас было трое в этом году), дали по одному ответственному наставнику из наших будущих классов, которые должны помочь нам как можно быстрее адаптироваться в новой школе.

Мне досталась Джуди. Джуди Андерсон. В первый день нашего общения, я думала, что она назойливая стерва, но в дальнейшем, я корила себя за это, потому что на деле, она оказалась довольно милой и дружелюбной. Просто иногда любит много болтать.

В первый день, она провела мне длинную экскурсию по школе и кампусу. Познакомила с некоторыми ребятами, которые в дальнейшем якобы должны помочь мне выбрать внешкольные занятия. А на второй уже познакомила со своими собственными друзьями, которые быстро приняли меня в свою компанию.

Для меня такое дружелюбие все еще в новинку. У меня ведь никогда не было больше одного друга. А здесь их целых пять и все они очень хорошие:

Рэйчел Торрес – лучшая подруга Джуди. Она хоть и отличница, но не зануда. Даже наоборот, у нее не плохое чувство юмора, а еще у нас с ней схожий музыкальный вкус. Ее предки выходцы из Мексики, что вполне объясняет ее красивою южную внешность. Мне она нравится.

Том Калхоун – парень Джуди. Они начали встречаться еще летом прошлого года, когда им только-только стукнуло по пятнадцать. Как по мне, такие ранние серьезные отношения могут привести к большим проблемам, но с другой стороны, дело каждого.

Том кстати, в отличие от большинства в школе, из довольно обеспеченной семьи, но родители его воспитывают очень достойно. Он очень отзывчивый, галантный, а также участвует в школьном совете и в этом году планирует избираться на пост школьного президента. Ну просто мечт, а не ребенок.

Сэм Дэвис – возможно это прозвучит слишком стереотипно, но Сэм – чернокожий высокий парень, который с шести лет увлекается баскетболом и планирует связать с ним всю свою жизнь. Он почти постоянно говорит об этом, что мне иногда начинает казаться, что он ужасный зануда с которым не о чем поговорить кроме игр.

Майлз Эванс – лучший друг Сэма. О нем я ничего толком не знаю, кроме его фамилии и пристрастия спорить с учителем всемирной истории (у нас совместный урок). Мы еще конечно ходим вместе на географию и химию, но с ожесточенными дискуссиями о военных сражениях и любых других исторических событиях, я заметила, не повезло только мистеру Гролу. Иногда такое поведение даже раздражает, но в целом он довольно милый, только курит, как по мне, чересчур много.

Ну и Джуди – о ней я и так уже написала. Я просто очень рада, что мне повезло с ней сдружиться. Ведь если бы не это, на вряд ли бы я познакомилась хоть с кем-то в этой школе.

И вряд ли бы Майлз, с которым я и без того толком не общалась, пригласил бы меня проводить сегодня до дома.

Значит ли это, что я ему нравлюсь? Не знаю. Но он задал мне этот вопрос прямо в столовой при остальных ребятах, после чего Джуди с Рэйчел не давали мне прохода весь оставшийся учебный день.

Сплетничая в туалете, Джуди призналась, что Майлз почти две недели не давал ей покоя, жалуясь,что никак не может решиться пригласить меня хоть куда-нибудь. А Рэйчел в свою очередь, разозлилась из-за того, что ничего об этом не знала и ушла не разделив радость с Джуди.

Только вот лично мне, до сих пор сложно описать то, что я чувствую по этому поводу. Это как выиграть лотерею в тысячу баксов, где все окружающие радуются и поздравляют тебя, а ты даже не в состоянии понять что с этим выигрышем делать.

У меня никогда не было отношений. Мне только пятнадцать. Я еще не знаю что такое любовь, как она рождается в человеке, какая она на ощупь, и нужна ли она вообще, если в конце концов кто-то может внезапно заменить ее болью.

Из-за этого мне снова стало страшно, но в то же время ужасно любопытно. Поэтому я хоть и заробела тогда в столовой, но все же дала Майлзу согласие проводить меня.

Мы договорились встретиться у школы возле центрального входа сразу после занятий. Но так как мне пришлось немного задержаться после урока математики, Майлз нетерпеливо стоял за территорией школы и докуривал, как он мне позже сказал, третью сигарету, находясь в компании Сэма и Рейчел, которые при виде меня сразу же ушли.

Как только я подошла к Майлзу, он, быстро облизав пухлые, слегка обветренные губы, сделал последнюю затяжку и выкинул остатки тлеющей сигареты в рядом стоящую урну.

Мои колени ужасно тряслись от волнения, но я старалась не подавать виду. Мне хотелось казаться более опытной в общении с мальчиками, чем есть на самом деле, даже не смотря на то, что я не была уверена в том, что у нас с ним вообще что-то получится.

И я не знаю как так вышло, но к моему большому удивлению у нас оказалось много общих тем для разговоров. И хоть в основном, Майлз был инициатором каждой темы, я удивлялась тому, насколько она мне оказывалась близка.

Буквально всю дорогу мы болтали обо всем на свете, все больше узнавая интересных фактов друг о друге и перестав замечать как идет время, опережая нас самих.

Я до сих пор помню, как слегка прохладный ветер неспешно перебирал листья у нас под ногами и как с каждой минутой на улице становилось все темнее. Мне казалось это из-за пасмурной погоды, но на деле выяснилось, что наша с ним прогулка продлилась почти два с лишним часа вместо привычных мне тридцати минут ходьбы от школы до дома.

Мне еще ни с кем не доводилось так долго болтать на любимые темы. И так забавно получается, что еще вчера я не только не знала о Майлзе толком ничего, но и даже не думала о нем, как о потенциальном парне. А сегодня я пишу о нем в своем дневнике, как о самом приятном человеке на свете. Неужели именно так и начинает зарождаться любовь?».

Продолжая с улыбкой думать о сегодняшнем дне, Эллисон закрыла толстую тетрадь с твердой заклеенной всякими стикерами обложкой, в которой хранила свои самые сокровенные мысли, и спрятала на самое дно нижнего ящика рабочего стола, завалив его грудой всякого мелкого хлама.

Эллисон была обычным подростком с собственными тараканами в голове, который любит бунтарскую музыку мертвых музыкантов и холодные хлопья на завтрак; который носит растянутые свитера и одни кеды до тех пор, пока в них не образуются мышиные дыры, проводя большую часть жизни в своей комнате и изучая самостоятельно игру на старой расстроенной гитаре, пока родители растрачивают себя на нелюбимой работе.

И хотя в случае с родителями у Эллисон все сложилось немного по другому, чем у ребят с которыми она была знакома, в остальном все было про нее, вплоть до стремления скрывать за ширмой нормальности свое «я», чтобы казаться «своей».

Часы, что стояли на прикроватной деревянной тумбочке, показывали почти десять вечера. Приближалось время сна и Эллисон, лениво переодевшись в пижаму, запрыгнула на кровать, что была расправлена еще со вчера.

Лежа в позе звезды под тусклым светом настольной лампы слева от нее, она навязчиво продолжала прокручивать воспоминания о сегодняшнем дне, забавно дрыгая ступнями под такт не громко играющей музыки в ее наушниках.

Вдруг в дверь ее комнаты раздался тихий, но вполне слышимый стук в дверь. Эллисон тут же выключила музыку и неспешно вскочила с постели, оставшись стоять рядом. Сразу после стука, уставший женский голос за дверью спросил:

– Эллисон, ты уже спишь?

Слегка приоткрыв дверь, в комнату зашла Аманда – мама Эллисон, движения тела которой были не менее уставшие, чем ее голос.

– Ну, я вот собиралась как раз. Что-то случилось? – Растерянно произнесла Эллисон, откладывая на тумбочку свой телефон вместе с наушниками, стараясь не смотреть в глаза матери.

Аманда, аккуратно оперлась о косяк двери, поправив свой грузный темно-зеленый халат, который чуть ли не в два раза был больше нее самой. Дважды задев друг об друга огромные махровые рукава, словно пытаясь укутаться в этот халат поглубже или даже спрятаться в нем, она скрестила руки на груди, держа в одной из них почти полный бокал вина и продолжила диалог:

– Нет… Ничего не случилось, я… я хотела просто узнать как у тебя дела в новой школе?! Какие оценки? Появились ли друзья там? Мы с тобой почти не общаемся и я… просто хотела узнать поживает моя любимая дочь.

– У меня все хорошо в школе, мам. Тебе незачем беспокоиться. На днях я записалась в музыкальный кружок… Ну, ты знаешь… Ты ведь спрашивала меня об этом буквально вчера. – Ответила Эллисон не поднимая своего взгляда на мать, боясь увидеть в ней перманентное презрение в свою сторону.

– Мм. А я что, не могу спросить у тебя об этом еще раз? – Резко и немного подняв тон голоса ответила Аманда. – Я твоя мать и имею право знать, что у тебя происходит в жизни каждый день… Да хоть каждый час. Я столько всего делаю ради тебя… Не смей отдаляться от меня. – Тон Аманды повышался почти с каждым ее словом.

Эллисон сразу узнала этот тон матери, который никогда бы не спутала ни с каким другим. Он отличался особенной спутанностью в буквах и плавающей интонацией целых слов, которые с трудом складывались в предложения, что несли в себе лишь осуждение, гнев и вину.

– Мама… Ты же обещала… – Эллисон наконец взглянула на мать, вложив в этот взгляд все свое разочарование.

– Да, и что с того? Не смей меня в этом упрекать! – Не понижая равнодушного тона, дрожащим голосом ответила Аманда. – Если бы не твой отец…

Аманда резко осеклась, еле сдерживая едкую ненависть внутри. Даже спустя два года, после тяжелого расставания, ей было все так же больно вспоминать об этом. Каждая клетка ее тела ежедневно пропитывалась все большей злобой и отчаянием к окружающему миру. А дочь, которая была как капля воды похожа на своего отца, была самым тяжелым, самым любимым и ненавистным одновременно напоминанием о прошлой любви.

– Мам, ну зачем? – Разочарованно, чуть ли не плача спросила Эллисон.

– Повторюсь, даже не думай упрекать меня в этом! – Голос Аманды становился все напряженнее и громче. – Ты даже не представляешь, насколько тяжело мне все это дается! Развод, переезд, решение суда над твоей опекой! Я из кожи вон лезу, чтобы воспитать из тебя хорошего человека в нынешних условиях закрывая глаза на все наше прошлое!

Аманда смотрела прямо в сверкающие изумрудом большие глаза дочери, в которых продолжала видеть бывшего мужа. Сглатывая пробиравшийся к горлу ком и чуть ли не плача, она больше не понимала к чему идет весь этот диалог, который в очередной раз превратился в тяжелую для обеих ссору.

Для Эллисон же, стало понятно, что ее мать, которая обещала ей окончательно бросить пить после переезда и забыть все, что связано с отцом, слишком слабая, глупая и не способная сдерживать свои обещания. Это осознание, внезапно стало порождать в Эллисон глубокое разочарование и ненависть к собственной матери, которое она была больше не в силах сдерживать внутри.

– А мне думаешь не тяжело? – Закричала она. – Мне не тяжело осознавать, что я такое же пустое место для родного отца как и ты?! И что из-за его ухода надо мной стали издеваться те, кого я считала своими друзьями?! Вся школа тыкала в меня пальцем! А потом еще эта Дэбрия…

У Эллисон начали наворачиваться слезы.

Аманде было тяжело возразить что-либо, так как все это было чистой правдой. Тем немее, свои собственные переживания она продолжала ставить выше переживаний собственной дочери, считая их всего-лишь подростковым бунтом, не имеющим никакого отношения к ситуации с разводом.

– Даже.. Не смей… повышать на меня голос, мерзавка! – От накопившейся злости, голос Аманды сорвался. – Ты думаешь я сюда только из-за собственных амбиций переехала, чтобы просто забыть о браке? Нет, я думала о тебе, неблагодарная! Чтобы никто не тыкал в тебя больше пальцем из-за нашего развода и твоей внезапно появившейся воображаемой подружки! А ты мне оплачиваешь таким ничтожным поведением! Еще упрекая меня в алкоголизме… Я имею право расслабиться после тяжелого дня…

Аманда залпом выпила бокал вина, что аккуратно держала в руке, стараясь не расплескать ни капли, во время своей эмоциональности и несмотря на видимо тяжелое состояние дочери, которая вот-вот заплачет, продолжила. правда уже куда более спокойным тоном:

– Пришла поговорить с дочерью, называется… Все. Ложись спать. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя, чертова эгоистка.

После всех болезненных для Эллисон слов, Аманда как можно громче захлопнула за собой дверь и неспешно уходя в гостиную смотреть продолжение любимой вечерней передачи про шеф-поваров, прихватила с кухни новую бутылку красного полусухого.

Эллисон же, как только захлопнулась дверь в ее комнату, рухнула на пол истерично рыдая в свои колени, закрыв голову руками. Боль, которую приносил каждый такой разговор с матерью, была соразмерна острию сотни ножей, пронзающих твою грудь. Ведь тот единственный человек, который должен быть на твоей стороне и защищать тебя ровно так же как львица защищает своего маленького львенка от хищного и сурового мира, сам принимает облик хищника, нравящегося разорвать тебя в клочья.

Теперь, вся та эйфория, что еще несколько минут назад была у Эллисон от ощущения нужности хоть кому-то в этом мире и от осознания, что ее жизнь превращается в сказку, испарялась с каждой пролитой слезой.

Она продолжала прокручивать в голове то дождливое июньское утро, когда ее беззаботное детство резко оборвалось, сменившись мрачными буднями, несущими в себе лишь разочарование и угнетение со стороны каждого ее окружающего.

Глава 2

Когда-то, еще в конце девяностых, заканчивая экономический факультет, Аманда была уверена, что вот-вот перед ней откроется огромный горизонт перспектив.

Она сдала предпоследний экзамен на отлично и уже давно выбрала роскошное бальное платье, очень напоминающее платье принцессы Дианы на австралийском балу, а также, знала с кем пойдет под руку на выпускной вечер. Бен Грин – лучший выпускник 1998 Huntington University, симпатичный и подающий большие надежды парень.

Они начали встречаться еще на третьем курсе, когда на одной из студенческих вечеринок для ботанов, Бен сольно исполнил на гитаре песню собственного сочинения для Аманды, последней строчкой которой было приглашение на свидание. Это несомненно тронуло холодное сердце неприступной Аманды Фелпс. Тем не менее это свидание положило яркое начало их отношений., спустя два года которых они уже вместе танцевали медленный танец на выпускном вечере.

Молодая и самая амбициозная пара была звездой того вечера. Впереди их ждала долгая, счастливая и успешная жизнь. Так пророчили им все преподаватели университета и так же безукоризненно считал сам Бен…

– Я так долго ждал этого момента, ты не представляешь. Ты и я – выпускники, танцуем медленный танец…

– Я тоже, Бен.

– Что-то я не вижу восторга на твоем лице. Это из-за того что ты не влезла в то красное платье? Брось, в этом ты не менее прекрасна. Я люблю тебя в любом образе. Да и вообще не думай об этом. У нас праздник. Веселись.

Бен, не останавливаясь продолжил двигаться под музыку и обнимая Аманду за талию, нежно чмокнул ее в лоб.

– Бен. – Взволнованно сказала Аманда. – Мне нужно тебе сказать кое-что.

– Да? И что же?

– Только пообещай, что не будешь на это резко реагировать. Не хочу, чтобы окружающие нас слышали.

– Что это значит? – Бен впал в полное недоумение.

– Бен, я.. я беременна. Ты станешь отцом.

Он резко остановился, а следом и закончилась мелодичная приятная музыка для медленного танца, которую заменили резвые треки группы Modest Mouse.

– Что ты сказала? Стой, подожди… Ты не шутишь?

– Нет, Бен. Я на четвертом месяце уже. Именно поэтому я не влезла в то красивое платье.

– Ты.. что?

Глаза Бена резко наполнились злостью и отчаянием. Смотря на растерянную Аманду, он видел только крах своего профессионального будущего ради которого он старался все эти годы. От злости его угловатое щетинистое лицо стало покрываться румянцем, что до ужаса начинало пугать Аманду, которая еще ни разу не видела его в состоянии замедленной ядерной бомбы.

– Бен, я.. я думала ты обрадуешься. У нас будет малыш. Я даже уже знаю пол. – Аманда постаралась немного приободрить его и обняла за шею. Но Бен тут же оттолкнул ее, не представляя толком как реагировать на такую новость.

– Ты… ты хоть представляешь… – Бен вытер рукавом светло-голубой рубашки пот со лба и резко схватив Аманду за запястье потащил ее к выходу. – Пойдем. Обсудим это на улице без посторонних ушей.

Закурив крепкий Marlboro, Бен ходил из стороны в сторону в шаге от нервно дрожащей Аманды. Задний двор кампуса освещал лишь одиноко стоящий фонарь, который делал атмосферу еще более напряженной.

– Давно сама знаешь?

– Уже как два месяца.

– Черт! – Громко выругался Бен, пнув ногой перила, сделав следом две затяжки подряд.

– Бен?! Я думала ты обрадуешься. У нас же все было так хорошо…

– Я… Я не знаю что и думать, Менди! Ты два месяца скрывала от меня беременность, в то время как я тебе чуть ли не ежедневно рассказывал о своих планах на будущее! Ты просто молчала и улыбалась мне в глаза, зная о том, что у тебя в животе ребенок, когда я рассказывал о том, насколько для меня важна карьера. Мои родители не простят… Ты…

Бен, встав напротив Аманды и оперевшись одной рукой в стену, уставился на нее тяжелым почти хищным взглядом.

– Бен, я… Я…

– Что? Сделала это нарочно?

– Нет…

Аманда была больше не в силах сдерживать слезы и скрывать страх, а Бен, в свою очередь, не мог перестать курить одну сигарету за другой, пока пачка окончательно не опустела.

В тот вечер, Бен Грин и Аманда Фелпс больше не вернулись в зал продолжать праздновать выпускной.

Настроение обоих было испорчено. Бен, попросив таксиста отвезти Аманду домой, помог ей усесться в машину и захлопнув дверцу молча ушел в противоположном направлении.

Казалось бы, поступив на столько подло со своим молодым человеком, у которого были большие планы на будущее, Аманда рисковала остаться матерью-одиночкой. Но Бен, будучи сыном религиозных родителей, как и Аманда к слову, принял довольно сложное для себя решение. Они никогда не простили бы сына, если тот заставил Аманду пойти на аборт. Но и ребенок в не брака был для них не меньшим позором. Поэтому спустя почти три тяжелых недели молчания и игнорирования звонков, Бен пришел к дому Аманды с букетом ее любимых пионов:

– Ты? – Открыв входную дверь, хмуро произнесла Аманда, опустив глаза.

Бен сразу обратил внимание на живот. За такой, казалось бы, небольшой период, он стал еще больше и круглее, из-за чего скрывать положение было уже бессмысленно для обоих. Бен старался в этот раз держать себя в руках и не выдавать свое разочарование положением.

– Я…я хотел в первую очередь извиниться за свое поведение в тот вечер. Ии… И за свое молчание…

– Я уже было думала ты сбежал на другой конец страны. – Тихо произнесла Аманда, вытирая невольно скатывающиеся по щекам слезы.

Бен, хоть и опечалено, но ухмыльнулся.

– Я знаю, ребенок не был в твоих планах так скоро… – Вдруг начала оправдываться Аманда. – Мне… мне надо было сказать тебе раньше. Это моя вина, так что… Ты не обязан, я не буду подавать на алименты и прочее. Строй карьеру…

– Аманда, погоди. Да, эта новость для меня была словно снег на голову или хуже того, не спорю. Я был совсем не готов к такому… Да и сейчас наверно тоже… Но.. я все обдумал. Поэтому я здесь. Это вот кстати тебе. – Бен, выдавливая улыбку, протянул Аманде букет, который та конечно же приняла.

Разговор молодых прервал внезапно появившийся на пороге, прямо за спиной Бена, отец Аманды. Он нес в руках два полных пакета с продуктами, которые частично загораживали ему путь.

Он не сразу заметил Бена и случайно уперся пакетами прямо в спину Бена, который от неожиданности обернулся и впал в легкий ступор.

– Папа, ты опять забыл свои очки в машине? – С легкой улыбкой спросила Аманда.

– Д.. добрый день, м.. мистер Фелпс. – Заикаясь произнес Бен.

–Аа, это ты? Что, небось одумался?! – Отец Аманды, обходя, окатил Бена своим суровым взглядом и зашел в дом. – Ну, ты это… Не стой то на пороге, заходи. Авось не съедим. Фиона шарлотку приготовила на ужин.

Мистер Фелпс ушел оставив молодых снова наедине. Бен жутко мешкался. В каждом его движении и выражении лица чувствовалась скрытая за тревожной улыбкой нервозность.

Тем не менее, в тот же вечер, допивая вторую чашку чая с невероятно вкусным пирогом миссис Фелпс, которым она угощала его раньше каждые выходные, Бен извинился перед Амандой и ее родителями. А к завершению вечера и вовсе сделал ей предложение, в присутствии мистера и миссис Фелпс.

И спустя всего три недели после примирительного ужина, скромно, без каких либо пышных церемоний и гостей, Бен и Аманда расписались в присутствии лишь своих родителей.

Аманда на какое-то время переехала жить в семью Грин, пока не было принято решение по поводу собственного жилья. А Бен, спустя еще неделю получил свою первую, и что самое главное, хорошо оплачиваемую работу.

Не смотря на его юный возраст и раннюю женитьбу, компания Heights Finance Inc. рассмотрели в нем большой потенциал и быстрые аналитические способности. Да и достижения в университете говорили сами за себя.

Его взяли помощником аналитика сразу после первого собеседования из за чего, радости Бена, на тот момент не было предела. Такая удача могла выпасть лишь раз в жизни. Только вот он еще не подозревал как такая удача отразится на его личной жизни.

Ведь сама Аманда безусловно была рада за мужа и его успехи на работе. Вот только будучи уже на седьмом месяце беременности, она стала осознавать, что ее собственная карьера возможно больше никогда и не сложится. Да и хотела ли она эту карьеру так же сильно как хотел Бен? Этот вопрос мучал ее еще очень долгие годы, несмотря на то, что роль домохозяйки ей была абсолютно по душе.

Прошло долгих двенадцать лет совместной жизни Бена и Аманды. Их совместной дочери, которую они назвали в честь американской актрисы Эллисон Хейс, на днях исполнилось уже тринадцать лет.

Бен за это время получил два повышения. Сейчас он был уже главным финансовым аналитиком в той же компании, что позволило его семье обзавестись собственным двухэтажным домом в Гринвуде и купить Honda Accord 2001, спустя всего три года после начала его работы.

За эти годы он ни разу не изменил своей мечте стать лучшим в своем деле. Но как говорила его коллега, почти каждый вечер перед закрытием офиса: «Если ты слишком успешен на работе, значит в личной жизни у тебя полный крах». И она несомненно была права.

Ведь в конечном итоге, все это привело к тому, что одним пасмурным летним утром, когда Аманда думала, что Бен снова остался ночевать на работе или в баре, что уже было в порядке вещей, проснувшись, она обнаружила на тумбочке исписанный с обеих сторон лист А4, в котором было следующее:

«Дорогая Аманда, как бы я не хотел, чтобы это случилось с нами. Но это к сожалению случилось. Я ухожу. В этот раз навсегда. Я не хотел это делать со скандалом, тем более в присутствии нашей славной дочурки, поэтому оставляю тебе это тихое письмо. Только не показывай его пожалуйста Эллисон, скажи ей, что я уехал в командировку, ну или что-то вроде того. Не хочу чтобы мое резкое исчезновение причинило ей хоть какую-то боль.

Сейчас ты крепко спишь напротив меня, уверенная в том, что под утро я точно вернусь. Хоть и пьяный. И ты окажешься права. Я и правда вернусь, но лишь за вещами.

Мне тяжело и больно это говорить, Менди, но я разлюбил тебя еще в тот момент, когда впервые узнал о четвертом месяце твоей беременности. Все эти годы я жил с чувством разочарования и вины одновременно. Я был разочарован в тебе, одновременно виня себя в том, что обманываю тебя столько лет.

Это сложно понять, до того момента, как я расскажу тебе тайну, которую хранил внутри все это время. Я ведь и правда собирался уехать в другой штат, узнав о твоей беременности. Но в тот день, когда я пришел к тебе с извинениями и предложением руки и сердца, незадолго до этого, я встретил твоего отца в продуктовом.

Я не хотел с ним разговаривать и даже старался уйти незамеченным, но этот чертов партизан, умело подкараулил меня у прилавка, поставив перед тяжелым условием.

Он пообещал, что устроит меня в фирму, где работает его лучший друг на должность помощника заместителя финансового аналитика, если я сегодня же сделаю тебе предложение. А если не сделаю, он сумеет меня достать из под земли и найдет способы испортить мне жизнь и карьеру. Он ведь бывший военный в конце концов. Поэтому я не мог отказаться. Мне не оставили выбора. Прости.

Я помню, как ты удивилась его поведению в тот вечер, но он хитро его спланировал от встречи на крыльце до самого моего ухода, стоя возле мясного прилавка в Крогер.

Я представляю как тебе сейчас больно это читать, мне и самому тяжело сдержать слезы. Я не знаю как могла бы сложиться наша жизнь, разойдись мы еще тогда, но я знаю, что рано или поздно все должно было привести нас к этому самому дню.

И хоть твоего отца больше нет с нами уже как три месяца, я все еще благодарен ему ровно так же как и ненавижу. Я благодарен, за то что он сдержал слово и ненавижу за то, что сделал он с тобой. Но теперь, я хотя бы могу уйти с относительно спокойной душой, будучи уверенным, что ты знаешь всю правду.

Прости меня, Аманда. Я тогда поступил как идиот. Да, и сейчас поступаю не лучше. Но я не могу по другому. Я словно пленник, ждал этого дня тринадцать лет.

За эти годы я так и не смог полюбить тебя заново. И даже Эллисон не могла возродить во мне эти чувства. Я заботился о вас и делал все, только потому что должен был из-за твоего отца.

Да и, раз уж на то пошло, я признаюсь еще кое в чем. Уже как два года у меня есть отношения на стороне. Я отлично прикрывался работой, принося домой хорошие деньги. Но чаще, я просто зависал со своей коллегой Дарьей. Да, это та, что приходила к нам на День благодарения в прошлом году. Мне жаль, Менди. Мне очень жаль. Я подонок и ты вправе меня ненавидеть. Я это заслужил.

Сейчас, передо мной открываются новые горизонты. Меня позвали работать в крупную компанию в Нью-Йорке вместе с Дарьей, еще и по ее же рекомендации. И я не могу упустить этот шанс. Для меня это знак, что моя зависимость от твоего отца и наши отношения с тобой, подходят логическому завершению. Хоть мне и безумно жаль, что все сложилось именно так. И как бы я хотел, чтобы на месте Дарьи была ты, такая же успешная, красивая и не уставшая от образа домохозяйки и матери, любимая женщина.

Документы на развод я уже давно подал и все оформил. Тебе надо будет лишь приехать в суд через неделю подписать их. Дом в котором вы остаетесь жить я оставляю вам, как и твой пикап. Эллисон я тоже делить не собираюсь, но и заботиться о ней не перестану. Каждый месяц я буду присылать чеки с суммой в полторы или две тысячи баксов. Надеюсь этого хватит на ее содержание и будущую учебу.

А еще, я очень надеюсь, что ты перестанешь быть скучной домохозяйкой и начнешь наконец и свою карьеру тоже. Я в тебе не сомневаюсь, Менди. У тебя все получится.

Еще раз прости меня за все. Я идиот и мудак, но по другому поступить не могу.

Прощай. Отныне больше не твой Бен Грин».

Это письмо разделило жизнь Аманды и ее дочери на до и после.

Тринадцатилетняя Эллисон, внезапно для самой себя, сразу же стала жертвой буллинга со стороны одноклассников и домашнего абьюза со стороны единственного родителя, который у нее остался, параллельно борясь с посттравматическим синдромом в полную одиночку.

Аманда же, впала в жуткую депрессию, которую начала вытеснять дешевым алкоголем и обвинять в своих неудачах всех вокруг.

Лишь спустя два года, за которые Аманда пережила все стадии отчаяния и боли, она, решила начать свою жизнь с чистого листа сменив жилье и перестав убиваться горем по прошлому.

Но тем не менее, сидя в гостиной своего нового дома, напротив теплого уютного камина, в котором приятно потрескивали колышки, она решила вновь вернуться в прежнее русло, перечитывая раз за разом это предательское письмо, запивая почти каждое предложение красным полусухим.

Глава 3

Секундная стрелка часов плавно доходит до цифры двенадцать, пробивая ровно семь утра. Будильник начинает противно пищать до тех пор, пока Эллисон, пытаясь в тщетных попытках досмотреть последний из своих снов, в конце концов не выключила его.

С трудом проснувшись и встав с кровати, Эллисон подошла к зеркалу гардеробного шкафа. Включив напольную лампу, стоявшую рядом, она тут же пожалела об этом. Несмотря на тусклый свет, в зеркале вполне ярко отражались все последствия прошлой ночи.

Эллисон лежала в своей в постели, укутавшись в одеяло с головой, чтобы не слышать доносящегося из гостиной плача Аманды, проглатывая собственные слезы. Она переживала в своей голове воспоминания, навеянные последним разговором с матерью до тех пор, пока усталость совсем ее не сломила ближе к трем часам ночи.

Направившись в ванную, Эллисон окинула взглядом гостиную, в которой Аманда так и осталась спать. Не найдя ночью в себе сил дойти до собственной спальни, она лежала свернувшись почти в клубок, на маленьком диване, где едва помещались ее ноги. Обняв словно плюшевого мишку листок бумаги и прикрывшись все тем же грузным халатом Бена, накинутого поверх пижамы, Аманда спала крепким сном.

На журнальном столике рядом стояли две, абсолютно пустые бутылки вина и недоеденная высохшая паста. Подойдя ближе, Эллисон случайно пнула пустой бокал, валявшийся на ковре. Боясь разбудить мать, она и как можно тише она взяла пульт, что лежал прямо на изголовье дивана и выключила телевизор, который без звука показывал повтор какой-то кулинарной передачи.

В комнате резко стало темно. Эллисон окинула мать опечаленным взглядом сквозь тускло доносящийся свет лампы из собственной комнаты и тихонько шаркая тапочками, которые ей были немного не по размеру, дошла до ванной комнаты.

Закрыв дверь на защелку, она включила воду в душе на полную, и сев на крышку унитаза, стоявшего напротив, снова разревелась. Но боясь, что от возгласов доносящихся из ванной комнаты, может вдруг проснуться мать, Эллисон старательно зажимала рот и нос руками до тех пор, пока прилив новой истерики не прошел.

Эллисон конечно же узнала, что за листок прижимала к себе ее мать. Он был исписан с двух сторон черной гелевой ручкой, что так любил ее отец, а его почерк и привычка писать каждую заглавную букву с размахом были узнаваемы как никогда.

Она была уверена, что все что происходило в Гринвуде, осталось там навсегда. Надеялась, что ее мать наконец отпустила прошлое и перестала винить всех вокруг в случившемся. Но увы, воспоминания и та боль, нанесенная бывшим отцом и мужем, остались как с Амандой, так и с Эллисон навсегда, вовсе не собираясь никуда уходить.

Пробыв почти час в ванной, Эллисон наконец пришла в себя. Она приняла душ, умылась несколько раз холодной водой, чтобы хоть как-то избавится от отеков на лице и постаралась забыть последние десять часов своей жизни.

Аккуратно расчесав свои русые тонкие волосы, Эллисон сделала легкий пучок и постаралась скрыть маминым консилером оставшиеся синяки под ее все еще слегка опухшими каре-зелеными глазами.

Мысль о том, что такой внешний вид скорее всего отпугнет Майлза, который вдруг обратил на нее внимание, и их общение прекратится так же резко как и началось, не давала Эллисон покоя ровно как и мысли о рецидиве ее матери.

Возвращаясь в свою комнату, чтобы переодеться, Эллисон вдруг заметила, что диван в гостиной опустел, а письмо вместе с пустыми бутылками со стола исчезли, словно ничего и не было.

На мгновение, она даже подумала, что мать все же проснулась из-за ее глухого плача в ванной, но быстро постаралась отогнать эту мысль от себя, надеясь что Аманду разбудило что-то другое. Ведь в их семье не принято было проявлять эмоции и слабость из-за сурового воспитания мистера Фелпса, отдавшего большую часть своей жизни службе и войне во Вьетнаме.

При жизни и до самой смерти, мистер Фелпс запрещал своей жене и дочери плакать, жалеть, сострадать и проявлять слабость к кому бы то ни было. Даже маленькой Эллисон бывало доставалось от него за чрезмерную эмоциональность.

Аманда жила так с самого рождения, поэтому считала это нормой в воспитании, но Эллисон, активно жившая в эпоху интернета и развития наук, понимала, что проявлять чувства это нормально и даже важно, хотя и продолжала их прятать от матери, которая в такие моменты каждый раз полностью переставала контролировать свои слова и действия.

Тем не менее, старательно пытаясь перестать думать о семейной драме, Эллисон продолжила собираться в школу. Застегнув черные брюки и накинув на себя уже немного поношенную толстовку с названием любимой музыкальной группы, Эллисон снова посмотрела на себя в зеркало: «Выгляжу конечно ужасно. Просто отвратительно. Боже, хоть бы Майлз сегодня проспал и не пришел в школу». – Разочарованно подумала про себя Эллисон, затем схватила свою сумку и неторопливо вышла из дома.

Ей казалось, что она уже опоздала на школьный автобус, который проезжает мимо ее улицы около восьми утра, и мысленно уже была готова прогулять первое занятие. Но на удивление почему-то как раз именно сегодня, автобус решил приехать на несколько минут позже обычного. Но в 8:30, ровно за двадцать минут до начала занятий, несмотря на свою маленькую задержку, он уже прибыл к школе.

Эллисон все также не спеша вышла из автобуса, оглядываясь вокруг в поиске знакомых лиц, направилась к своему шкафчику в надежде избежать случайной встречи с Майлзом. Но он будто бы предугадал это и уже стоял неподалеку от локера Эллисон, ожидая ее в компании Сэма.

– Привет, Эллисон! – С улыбкой произнес Майлз. Сэм же слегка поджав губы, помахал Эллисон рукой и стремительно удалился, похлопав той же рукой по плечу Майлза не сказав ни слова.

Сам Майлз будто бы хотел обнять Эллисон, но как только она приблизилась меньше чем на десять футов, выражение лица у него резко изменилось и он словно на мгновенье застыл на месте.

Эллисон начала одолевать легкая паника. У нее возникло ощущение, что Майлз сейчас просто молча развернется и уйдет оставив ее в неловком положении на глазах у окружающих. Фраза о том, что внешность всегда решает, где-то услышанная Эллисон еще в одиннадцать лет, будто бы намертво засела у нее в голове на всю жизнь. И ей казалось, что Майлз как раз один из тех, для кого подобная фраза имеет большое значение.

– Ты как-то неважно выглядишь. – Немного растерянно продолжил Майлз. – У тебя что-то случилось или просто не выспалась?

– Привет. Да… Ну, вообще не то чтобы случилось, просто ночка выдалась длинная. – Эллисон постаралась выдавить из себя улыбку, но тихий и слегка опечаленный голос выдавал ее настроение.

– Изучала новую тему по физике?

Майлз указал глазами на учебник, что Эллисон держала в руках.

– Ох, эм…

Эллисон явно растерялась. Больше всего на свете ей не хотелось впутывать новых друзей, и тем более заинтересованного в ней парня в свои семейные проблемы.

Прокрутив перед глазами отрывки из средней школы, она расстроенно опустила глаза, не найдя достойного ответа на вопрос Майлза.

– Хм, я надеюсь дело не во мне? – Вдруг насторожился Майлз. – Ты только не подумай… Я.. я не хочу торопить события и давить на тебя. Просто у меня на тебя есть кое-какие планы и вполне серьезные, поэтому мне не хотелось бы все это время ходить с ложными надеждами. Если ты понимаешь о чем я.

Эллисон тут же забыла обо всем на свете. Эти слова Майлза вызвали у нее внезапное, но приятное ощущение порхания тех самых бабочек в животе, а также легкую дрожь по всему телу и мимолетную мысль: «О, боже… опять это ощущение. Нет – нет – нет. Я что влюбляюсь?».

– Нет, что ты! – Воскликнула Эллисон с легким волнением в голосе. – Я наоборот безумно рада нашему общению. Просто вчера вечер выдался тяжелый, не физика… это… эм… немного личное, извини.

– Ох, прости, я не знал. Уверен, все наладится. Прости, что вообще задал этот вопрос. Не стоило…

– Нет, нет. Просто семейные неурядицы. Такое бывает, ничего страшного. И они точно не из-за тебя.

Обычно, Эллисон необыкновенно застенчива и закрыта в общении с новыми людьми, ровно до тех пор, пока не узнает их получше и не ощутит себя рядом с ними комфортно. Но сегодня, когда Эллисон внезапно поняла, что общение с Майлзом ей перестало приносить дискомфорт и волнение, ее скованность стала постепенно исчезать.

Спустя примерно еще пять минут их наконец непринужденной беседы, ее настроение стало до неузнаваемости приподнятым:

– Вообще, я очень боялась, что мой внешний вид тебя отпугнет и все полетит в тартарары. Поэтому я все еще хочу уточнить: сегодня все еще в силе? – Эллисон закончила свой вопрос, параллельно перестав копаться в своем шкафчике.

– Ну ничего себе, так вот что ты обо мне думаешь. – Удивленно произнес Майлз. – Конечно все в силе, Эллисон. Мне даже немного обидно от таких слов. – Он скорчил грустную гримасу и они оба засмеялись.

Тут в их диалог внезапно ворвалась Джуди, появившаяся словно из ниоткуда, и как всегда в сопровождении Рэйчел.

– Привет, ребята! – С приподнятым настроением поздоровалась Джуди, приобняв со спины Эллисон.

– Ого, ты выглядишь сногсшибательно! – Поразилась Эллисон.

Обычно Джуди не любит наряжаться в школу и тратить на это время, ведь она и без того всегда хорошо выглядит. Но сегодня, вместо заколотых крабиком ее блондинистые волосы, были аккуратно уложены широкими волнами. А вместо ее любимого наряда в виде свитшота и короткой юбки, она была одета в классический, элегантный и хорошо выглаженный костюм.

– Привет, Джуд! Рэйчел! – Удивленным тоном произнес Майлз, отдельно помахав рукой в знак приветствия Рэйчел. – Что за повод? Том пригласил тебя на деловой ужин, чтобы обсудить новую школьную политику?

– Ох, нет. У меня сегодня выступление сразу после занятий. Ну, точнее прослушивание в местный театр для юных талантов. Если все получится, буду выступать там на день благодарения. Так что, не хочу ударить в грязь лицом. Поэтому сегодня я деловая леди.

Джуди, широко улыбаясь, прокрутилась вокруг своей оси, продемонстрировав наряд со всех сторон.

– Том с ума наверно сойдет, увидев тебя в таком образе. – Слегка усмехнувшись произнес Майлз.

– О, это точно! – Поддержала Рэйчел. – Ну все, Джуд, пошли. У нас первый урок биологии, не стоит на него опаздывать. К тому же будет тест.

Рэйчел, закрыла тетрадь в которой что-то повторяла, не обращая ни на кого внимания, и тут же одернув Джуди за локоть, заставила ее поторопиться.

– Ну, да. Нам наверно надо бежать. Не скучайте! Увидимся в столовой! – Уходя крикнула вслед Джуди.

Тут же прозвенел звонок. Эллисон закрыла свой шкафчик, накинула на плечо сумку и хотела было уже уйти, но вопросительно посмотрела на Майлза будто ожидая от него чего-то. Майлз же, поправляя рюкзак, словно ожидая этого взгляда, сказал:

– В общем, я буду ждать тебя после уроков там же, где и вчера. И да, выглядишь ты сегодня очень даже мило. Мне нравится. Но на выходных обязательно выспись.

Эллисон после этих слов просто расплылась в улыбке. Майлз ее обнял и они молча разошлись в разные стороны по своим кабинетам, каждый думая о своем.

***

– … А вообще, есть еще один потрясающий факт о нем. – Майлз посмотрел в сторону Эллисон, чтобы убедиться в ее заинтересованности рассказом, закуривая уже третью сигарету.

– И какой же? – Эллисон была действительно заинтригована.

Идя неторопливо в сторону дома Эллисон, Майлз, двадцать с лишним минут без умолку делился со своей новой подружками всеми знаниями, которые почерпнул из криминальных телевизионных хроник, которые на удивление нравились им обоим.

– Как он сбежал из тюрьмы. Как по мне, это гениально даже по сегодняшним меркам. Из куска деревяшки, который ему передал его же адвокат, он вырезал макет пистолета и покрасил гуталином. И он был настолько реалистичным, что Джон запугал этим оружием нескольких охранников, запер их, захватив с собой их настоящие оружия, выпустил своего нового тюремного друга и сбежал вместе с ним незамеченным через тюремный гараж. Ну разве не мастерски он всех обыграл? – Майлз даже рассмеялся в конце так, будто он гордился проделками своего земляка – Джона Диллинджера, знаменитого гангстера тридцатых годов.

– Ничего себе, и правда смело. – Произнесла с удивлением Эллисон. – А как он умер?

– О, его сдала возлюбленная. – С энтузиазмом продолжил Майлз уже слегка хрипловатым голосом. – Джон был большим фанатом кино, и после тюрьмы это было его главным хобби… Ну, после грабежей конечно.

Вдруг Майлз резко остановился и несколько секунд молча смотрел на Эллисон пристальным взглядом, прежде чем задал вопрос:

– Подожди, ты замерзла или мне кажется?

– Ну, вообще есть немного. Я сегодня проспала и в спешке не глянула погоду. Хорошо, что нет хотя бы дождя. – Эллисон смущенно пожала плечами, плотно скрестив руки на груди.

Погода в этот день и правда была немного мрачная и совсем не похожая на ту, что бывает в начале октября в Индиане. Небо было затянуто тяжелыми тучами, но местами все же, сквозь них старательно проскальзывали тусклые полупрозрачные лучи солнца, а прохладный ветер лениво обдувал деревья и встречающихся ему на пути прохожих.

– Вот, держи. – Майлз без колебаний снял с себя черный бомбер обклеенный всевозможными винтажными заплатками и накинул на Эллисон. Сам же остался в светло-голубом джемпере с аккуратно выпирающей из под него белой рубашкой. – А теперь давай сюда свою руку, буду греть.

Он уверенно скользнул пальцами по ладони Эллисон и их кисти нежно сплелись воедино.

– Так вот, о чем это я?! —Как ни в чём не бывало продолжил Майлз. – Его сдала собственная возлюбленная. Дело было в Чикаго. И если мне не изменяет память, то ее звали Анна Сейдж. Она пришла в полицию и сообщила агентам, что ее подруга пришла в публичный дом, которым владела сама Анна, вместе с Диллинджером. И та узнала Джона из газетной вырезки. А на следующий день они втроем как раз планировали поход в кино…

Рассказ был поистине удивительным, но Эллисон перестала слышать не только Майлза, но и любые окружающие ее звуки сразу после того как их ладони соприкоснулись. Она полностью погрузилась в себя, словно утонув в нахлынувших как цунами чувствах, даже ни о чем другом Эллисон думать больше не могла.

Его рука была настолько теплая, что целиком согревала Эллисон, а его слегка грубоватый, но приятный голос плавно растекался по ее бурно пульсирующим венам.

– Эллисон?! – Майлз вернул ее снова на землю. – Ты тут?

– …Да… Эм, они втроем собрались в кино. – Спустя несколько секунд, Эллисон растерянно повторила последние услышанные ею слова, будто резко очнувшись от глубокого сна.

– Ну вообще-то я уже рассказываю тебе самое интересное – финал. – С недоумением произнес Майлз.

– Да, прости… я… я что-то задумалась… и… – Эллисон начала еще больше теряться.

Майлз, решив, что Эллисон снова думает каких-то своих личных переживаниях, которые вроде как не касаются его, решил не акцентировать на этом внимания в этот раз и плавно сменил тему:

– Кстати о кино. Я тут хотел спросить…

Они остановились буквально в пятидесяти футах от дома Эллисон. Повернувшись лицом друг к другу, они продолжали держаться за руки.

На улице стремительно темнело. Но не столько от приближающегося вечера, сколько от застилающих небо туч. А где-то вдали и вовсе стали раздаваться глухие раскаты грома.

Майлз бегло осмотрел небосвод на горизонте и продолжил, остановив свой взгляд на Эллисон:

– Мы завтра вечером с ребятами планируем поход в кино. На днях вышел новый ужастик… Что-то про город мертвых, точного названия не помню. А после, с ночевкой едем к Тому. Его родители уехали в Саут-Бенд к родным на все выходные, так-что хотим устроить мини вечеринку с настолками, классной музыкой и может быть парочкой бутылок виски. Вот… Хочу чтобы ты была тоже.

Эллисон сжала губы и отвела взгляд.

– Ты не думай, я не давлю на тебя. – Спокойно продолжил Майлз. – Если проблема в родителях, ничего страшного, ночевка может и подождать, но вот в кино то тебя должны отпустить?!

– Да, ты прав. Ночевка звучит круто, но родители наверняка будут против. Хотя в кино я с удовольствием схожу. – Воодушевленно ответила Эллисон, стараясь скрыть внезапно наступающую тревогу. – А кто еще из ребят будет?

– Вся наша компания само собой, и очень надеюсь, что ты тоже.

Эллисон смущенно улыбнулась.

– Ну, мы пришли. – Резко сменил тему Майлз. – Ты как, в порядке? Не устала?

– Ну, мой дом конечно немного дальше. Вон тот. – Эллисон указала свободной рукой дом стоящий через три от того где они остановились и тихо усмехнулась. – А так, я в порядке, ничуть не устала. Время с тобой пролетает просто незаметно.

– Ох, эм… Да, я еще не совсем запомнил, извини. Но в свое оправдание скажу, что они чем-то похожи.

Ребята рассмеялись.

– И… я очень рад сегодняшнему дню с тобой, Эллисон. Правда.

В этот момент прозвучал раскатистый гром уже где-то совсем близко и Майлз заторопился уходить в надежде не попасть под дождь, но все еще продолжал крепко держать Эллисон за руку.

– Ну что, тогда до завтра?

– Да, я тоже очень рада, Майлз. До завтра. – Эллисон впервые произнесла его имя вслух, от чего у нее даже пробежал легкий холодок по спине. – Кстати, я надеюсь ты недалеко живешь отсюда. Как ты будешь добираться? Вот-вот дождь начнется.

– Я бы конечно счел это за приглашение зайти к тебе на чашку горячего чая, но я не такой легковерный, как ты думаешь. – Слегка рассмеялся Майлз. – А если серьезно, то не переживай. Я вчера засек, мой дом всего в двадцати пяти минутах ходьбы от твоего. Я живу на Гилфорд Авеню. Так что, я точно должен успеть до начала ливня.

Майлз наконец отпустил руку и просто обнял Эллисон на прощание.

– Я тебе завтра еще позвоню, если ты не против?!

– Не против. – С трепетом ответила Эллисон.

– Надеюсь увидимся завтра, Эллисон?! Пока.

– Да, я тоже, пока.

– А, и вот еще что, Эллисон. Внешность зависит не от шмоток и прически.. и даже не от макияжа. Внешность зависит от того, какую песню поет душа, запомни.

Майлз подмигнул на прощание, и сунув руки в карманы джинс, поспешил домой. Эллисон же переполненная всеми эмоциями мира побрела в дом, смотря ему вслед.

Закрыв за собой входную дверь и бегло осмотрев дом, она с облегчением вздохнула. В доме царила полная тишина, а значит Аманды не было дома.

Эллисон зашла в свою комнату и кинув рюкзак к письменному столу, подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на свое глупое, но счастливое выражение лица. И только в этот момент она заметила, что куртка Майлза все еще на ней.

Даже не думая ее снимать, Эллисон, прокручивая в голове последние слова Майлза, взяла со стола наушники. Закрыв глаза и наполняясь счастьем, она растворилась в одиночном танце под свою новую любимую песню, повзаимсвовав из кармана его куртки сигарету.

Эллисон никогда до этого не курила. Ей просто хотелось проникнуться этим человеком как можно глубже. Утонуть в нем. Прожить хотя бы мгновение его жизни и понять каково это быть влюбленным в нее.

«Дорогой дневник, сегодня пятница, 3 октября, 2014.

Через три недели мне уже исполнится шестнадцать. Но мне все еще кажется, что я совсем ребенок. Я отказываюсь верить, что время летит так молниеносно.

Еще в прошлом году, да что там, даже в начале этого года, я была убитым подростком, над которым жестоко надругалась жизнь. А сейчас, когда только-только стукнул октябрь, я почувствовала себя снова живой. Как никогда раньше.

У меня появились классные друзья. Иногда мне даже кажется, что я попала в какое-то реалити шоу с розыгрышами, ведь иначе я не могу объяснить свою дружбу с ними. А еще Майлз.

Он вскружил мне голову всего за пару дней и заставил меня испытать то, чего я еще никогда в жизни не испытывала. Те самые пресловутые бабочки в животе… Теперь я знаю как это. А еще, я теперь знаю, от чего могут подкашиваться колени. Это все конечно не объяснимо, но так ощутимо и так приятно…

Я чувствую как постепенно отдаю ему себя. По кусочкам. Словно под гипнозом. Сама не понимаю, как это происходит, ведь сам он пока для меня остается загадкой».

Тем же вечером, когда часы уже показывали почти полночь, Аманда вернулась домой.

На улице продолжала бесчинствовать плохая погода и дождь не оставил Аманде ни малейшего шанса дойти от машины до дома сухой.

Встряхнув от накопившейся воды зонт, она оставила его сушиться возле двери. Промокшие ботинки, Аманда охотно сменила на свои любимые домашние угги, которые предпочитает носить в холодную погоду. И взяв с пола пакет из продуктового, который она притащила с собой, побрела уставшей походкой на кухню.

Эллисон к этому времени уже спала. Поэтому, к счастью, она даже не слышала, как Аманда снова заливает свою жизнь алкоголем, сидя в гостиной за просмотром кулинарных шоу.

Глава 4

Утро следующего дня для Эллисон было полно на сюрпризы.

Аманда, несмотря на то, что легла во втором часу ночи, почти с раннего утра вертелась на кухне. Запах ее свежеприготовленных блинчиков, разлетающийся по всему дому, разбудил даже Эллисон.

Обычно, Аманда не встает раньше одиннадцати, но привычки прилежной домохозяйки все еще остаются с ней несмотря на новое положение их семьи.

– Доброе утро, мам.

– Доброе утро, дорогая. – Ответила Аманда вполне приподнятом настроении, переворачивая очередной блинчик на сковородке.

– Что происходит?

– Ты о чем? – Не отрываясь от готовки спросила Аманда.

– Ну, ты последние два года уже не готовишь мне завтраки. Да и спишь обычно чуть ли не до полудня. А сегодня…

– А сегодня все по другому. Знаю, знаю. – Аманда положила на обеденный стол тарелку блинчиков уже политых клюквенным сиропом. – Вот, садись завтракать.

Эллисон в недоумении села за стол и продолжила:

– Мам, я не понимаю.

– Ну, я не хотела тебе конечно говорить раньше времени, но так как тех денег, что нам присылает твой отец больше не хватает, да и после купле-продажи домов мы серьезно ушли в минус, я приняла решение устроиться наконец на работу.

– Ого, ничего себе, мам.

– Да, через час у меня уже собеседование. Работа конечно не супер престижная, но я подумала, надо же с чего-то начинать.

Аманда второпях докладывая себе в тарелку последний блинчик и заливая его соусом, наконец сама села за стол.

– А кем?

– Ну, было время, когда во время учебы в университете я подрабатывала барменом в местном баре, было весело. Сейчас я уверена конечно все изменилось, но я больше ничего толком и не умею. А рекомендации университета уже не имеют никакого веса спустя столько времени. Так что, придется как-то учиться всему заново. Может меня и до администратора сразу повысят.

Услышав эту новость, Эллисон совсем не знала как реагировать. С одной стороны, она была вроде как и рада тому, что мать наконец перестанет сидеть целыми днями дома и убиваться периодически горем. С другой же, ее безумно смущала такая работа для взрослого и почти состоявшегося человека.

– В баре? Мне казалось, там работают только молодые или студенты.

– Не только, Эллисон. Ты даже никогда там не была. Откуда тебе знать?! – Легкомысленным тоном ответила Аманда, доедая свою порцию блинчиков. – К тому же сейчас, зарплаты там куда выше, чем были в мое время. А еще, не забывай про чаевые.

Эллисон ничего не ответила, лишь продолжала без особого аппетита ковыряться в своей тарелке.

– Ну, все. Мне надо бежать.

Аманда поцеловала Эллисон в лоб, что было тоже в новинку для нее, и торопливо осмотрев себя в зеркале, стоявшем в прихожей, схватила ключи от машины с сумкой и убежала.

– Ну и утро… – Ошеломленно произнесла вслух Эллисон, продолжив не торопясь есть свой завтрак.

Как вдруг зазвонил ее мобильный телефон, который она почти никогда не выпускала из рук.

– Алло, доброе утро, Эллисон. Вот звоню тебе, как и обещал. Не рано?

– Нет, конечно не рано! Привет!

– Ну что, ты отпросилась на сегодня?

– Пока в процессе, но я думаю, что все будет супер.

– Точно? Даже если не отпросишься, я все равно приеду за тобой в семь и буду ждать до тех пор пока ты не выйдешь.

– Ого, это что, угроза?

– Ого, а это что, флирт?

Ребята неловко засмеялись.

– Как тебе спалось кстати? – Продолжил Майлз, прервав неловкую короткую паузу.

– Очень… крепко.

– Да? Ну, супер. Мне вот кстати ты снилась.

– Правда?

– Угу. Толком я правда не помню всей сути, помню только тебя там. Хотя проснулся я с уверенным чувством, что сон мне понравился. Ха-ха.

– Да? Значит, я не бегала словно в замедленной съемке в каком-нибудь смешном костюме таракана с резиновой или игрушечной бензопилой в попытках убить тебя?!

– О, мой бог! А тебе что, только такие сны снятся? – Майлз сильно рассмеялся.

– Ну, это я шучу так. – Эллисон вдруг стало неловко.

– Я понял, понял.

Снова наступила неловкая пауза.

–Ну, в общем, не буду тебе надоедать больше. Напиши или позвони, как только тебе дадут разрешение на ночевку или кино.. или все вместе. Но даже если не дадут, знай, что моя угроза в силе.

– Ха-ха. Хорошо, Майлз.

– Давай, Эллисон. До встречи. Люб… – Майлз бросил трубку не договорив. Но Эллисон все равно поняла, что хотел сказать Майлз и это вогнало ее в жуткую краску.

Настроение вдруг стало подниматься с космической скоростью. Чувства буквально начали захватывать тело и разум Эллисон. И забыв обо всем на свете, она побежала в свою комнату и чуть ли не с разбега прыгнула на свою кровать, чувствуя себя окрыленной. Схватив наушники, что спутанно лежали у изголовья кровати, она включила «Coldplay – Don't Panic» и продолжая лежать с закрытыми глазами, наслаждалась моментом.

Спустя пару часов, Аманда вернулась домой. Эллисон в это время смотрела в гостиной фильм, сидя под тонким махровым пледом и попивая черный горячий чай. Но как только в прихожей громко хлопнула входная дверь, она тут же вскочила с дивана, посчитав это недобрым знаком, и выключила телевизор.

– Я дома, милая. – Сказала Аманда войдя в комнату, где сидела Эллисон.

– Ну, как все прошло?

Аманда села на диван положив ногу на ногу и выпив немного чая Эллисон, которая та оставила на журнальном столике, ответила:

– Ужасно. – Повисла тяжелая пауза. – Меня взяли барменом и я больше не домохозяйка.

Эллисон с облегчением вздохнула даже не скрывая своей напряженности, но все еще выражала сомнения на счет подобной работы для матери.

– Так здорово же. Но ты уверена, что это твое?

– Мое? Ты с ума сошла? Я хороший аналитик, но опыта у меня полный ноль к моим приближающимся сорока. Так что выбора у меня особо нет. Семья для меня была на первом месте… В отличие от твоего отца. Поэтому мне приходится устраиваться чертовым барменом в тридцать восемь лет!

– Прости, мам.

– Да тебе то за что извиняться… – Аманда встала с дивана и направилась на кухню. – Где там мое вино. Пойду отмечу такое «замечательное» событие.

– Мам?!

– Вот только не надо меня останавливать и говорить какая я плохая! – Подняла голос Аманда и резко обернувшись, уставилась волчьим взглядом на Эллисон, будто вот-вот бросится на нее. – Я устала! И мне плевать, что на часах только обед! Моя жизнь и так с каждым днем скатывается все глубже в дерьмо! Не усложняй!

– Я… я не это хотела сказать…

– А что же? – Не понижая тона оборвала ее Аманда.

– Ну… я… я хотела… – Эллисон затрусило.

– Все! Я не хочу продолжать этот диалог. Через час будет готов обед. Не забудь прийти поесть. И переоденься уже на конец из пижамы во что-то другое.

Аманда ушла на кухню. Ошеломленная Эллисон послушала мать и направилась в свою комнату переодеваться во что-то более повседневное и стараться не попадаться больше ей на глаза.

Ни за обедом, ни позже, Эллисон так и не удалось отпроситься у матери в кино и уж тем более на ночевку. Аманда была слишком раздражена сложившимися обстоятельствами и каждая попытка Эллисон заговорить с ней, воспринималась как стремление упрекнуть ее в приеме алкоголя или нынешней ситуации с работой.

Поэтому, когда время стремительно приближалось к семи вечера, Эллисон приняла самостоятельное решение пойти в кино и остаться с ночевкой у Тома вместе со всеми остальными ребятами, не думая о последствиях и том, что произойдет с ней завтра.

Надев свою любимую -темно-бордовую клетчатую рубашку и черные зауженные брюки, она подошла к зеркалу чтобы оценить свой внешний вид. Поняв что чего-то не хватает, она слегка подкрасила ресницы тушью и нанесла блеск для губ.

«Ну, вроде бы неплохо». – Подумала про себя Эллисон и крутясь перед зеркалом, сквозь него, случайно цепляет взгляд на куртке Майлза. – «Точно! Главное не забыть!».

На часах было уже полседьмого. И чем ближе минутная стрелка приближалась к цифре семь, тем сильнее у Эллисон наступала паника. Уже готовая сделать рывок и сбежать, она сидела в тишине на своей кровати, стараясь настроить себя на нужный лад. Как вдруг молчаливое волнение пропитывающее комнату, прервал неожиданный звонок Майлза.

– Алло.

– Алло, Эллисон?! Я почти у твоего дома. Ты готова? Ответ нет не принимается если что.

– Да, но ты приехал раньше?!

– Так получилось. Я боялся опоздать. Но если тебе надо еще время собраться, я подожду, ничего страшного.

– Нет-нет. Уже выхожу.

– Тогда жду. Увидимся.

– Увидимся.

Эллисон схватила свою маленькую черную сумочку через плечо вместе с курткой Майлза, и выбежала из комнаты.

В гостиной, через которую лежал путь к выходу, перед включенным телевизором, в абсолютном беспамятстве спала Аманда. Выпив по меньшей мере две бутылки вина, начиная с обеда, она не проснулась бы даже от звуков взрыва.

Тем не менее, Эллисон, крадучась, дошла до журнального столика, стоявшего напротив дивана, где спала Аманда, и оставила маленькую записку:

«Мама, прошу, не переживай, если не найдешь меня дома, когда проснешься. Со мной все в порядке. Так как у меня не было сегодня возможности отпроситься у тебя, я решила без твоего согласия сбежать на пижамную вечеринку к подруге. Для меня это очень важно. Прости пожалуйста.

Твоя дочь, Эллисон».

А после, быстрым шагом дошла до прихожей, накинула ветровку и выбежала на улицу, как можно тише закрыв за собой дверь.

Напротив дома стояла заведенная Hyundai серого цвета, ранее не знакомая Эллисон. Изнутри, через открытое пассажирское окно ей улыбчиво помахал Майлз. Эллисон удивленно помахала в ответ и подошла к автомобилю.

– Не знала, что у тебя есть машина. Тебе уже можно за руль?

– Я летом как раз получил права, а тачка отцовская. Он любезно одолжил мне ее на сегодня, когда я сказал, что мне по дороге надо будет заехать за одной очень красивой и милой дамой. – Майлз поднял окно и открыл пассажирскую дверь изнутри. – Давай садись скорее, холодно.

Покорно усевшись, Эллисон положила сумку и куртку Майлза на колени и пристегнулась.

– О, я уже было забыл про нее. – Майлз кинул взгляд на бомбер и тронулся с места.

– Да, прости, что тебе пришлось вчера немного померзнуть.

– Ничего. Я доехал на автобусе. А сегодня, как видишь, я солидный молодой человек, в теплом можно сказать в винтажном черном пальто, доставшемся мне от деда. – С легкой ухмылкой Майлз указал на заднее сиденье. – Кинь ее туда.

– Ты прямо фанат винтажных вещей.

– Не, это только на первый взгляд. На самом деле я фанат олдскульного рэпа, Лейкерс, огнестрельного оружия и мечтаю свалить отсюда в город ветров. Возможно именно поэтому мы с Сэмом стали лучшими друзьями еще в начальной школе. Мы как инь и янь. – Майлз рассмеялся.

– Ого, и правда, по тебе не скажешь. Если бы меня попросили описать тебя, то…

– То ты бы описала меня как слащавого голубоглазого блондинчика с непослушными кудряшками, который любит винтажные шмотки, покупает пластинки Ланы Дель Рей и читает любовные романы по вечерам?!

Они оба рассмеялись.

– И правда, я была именно такого мнения о тебе, когда впервые увидела.

– О, боже. Какой кошмар. Я явно делаю что-то не так. Это надо срочно менять.

И тут на несколько секунд повисла неловкая пауза.

– Кстати, а в какой кинотеатр едем?

– Глендейл.

– Далековато.

– Если дальше по улице не будет пробок, то доедем всего за пятнадцать минут. Не переживай. Да и оттуда до Тома потом ближе добираться. Он живет на Хейвен Форд авеню. – Майлз остановился на светофоре, и пока тот показывал красный, уставился на Эллисон. – Кстати, что насчет ночевки?

– Эм, да. Все супер. Меня отпустили.

– Правда? Так просто? – Майлз обрадовался словно ребенок, а Эллисон подтверждающие качнула головой. – Супер. Отлично. Правда мне вот пришлось потрудиться, чтобы вымучить разрешение и машину. Как минимум получить хорошие оценки за последние два теста. Но, как бы там не было, я счастлив на все сто процентов.

Тронувшись наконец с места, Майлз включил негромко радио.

– О, оставь пожалуйста, мне нравится эта песня.

– Ты фанатка Radiohead?

– Ну, скорее некоторых их песен. Включая эту.

– Черт, теперь и мне она нравится.

Эллисон смущенно ухмыльнулась.

– А как же Дрейк или Эминем? Они, я думаю, не поймут.

– Ты слишком категорична. Я люблю рэп, но это не мешает мне наслаждаться остальными жанрами.

– Какими например?

– Ох, ну что ж, ты сама затеяла этот разговор.

Майлз прибавил немного скорости и всю оставшуюся дорогу они обсуждали свои музыкальные вкусы и спорили о жанрах и исполнителях, от Эминема до Курта Кобейна.

На фоне негромко играла композиция «Creep», а впереди беспощадно горел закат.

Глава 5

Уже в одиннадцатом часу ночи, шумная компания ребят, выйдя и кинотеатра, бурно обсуждала только что просмотренный фильм. Не обращая ни малейшего внимания на ночную прохладу и редких прохожих, они не спеша и даже немного пританцовывая под собственные завывания, направлялись к уличной парковке.

– Не знаю как вы ребята, но я теперь в Париж точно ни ногой. – Чуть ли не во весь голос прокричала Джуди.

– Ой, как будто ты там вообще когда-нибудь была. – Подстегнул ее Том.

– Да ну тебя! – Выкрикнула Джуди. И запрыгнув к нему на спину обхватила руками шею. Остальные ребята лишь рассмеялись. – Теперь тащи меня до тачки.

– Да ладно тебе, мы почти пришли. – Проворчал Том, но покорно потащил Джуди на спине обхватив руками ее ноги.

– Ну что, Том, едем к тебе? Ты достал выпивку? – Прервал их романтический настрой Сэм.

– Я то заморочился и откопал парочку бутылок виски, а вот вы ребята прихватили с собой что-нибудь запрещенное?

– Как ты ее достал? – Поинтересовалась Рэйчел.

– А на что мне старший брат?! – На лице Тома промелькнула гордая усмешка. – Вы думали я просто так с ним помирился после того случая. Пусть хоть какая-то выгода для меня будет.

– Что за случай? – Чуть ли не шепотом спросила Эллисон у Майлза дернув его слегка за рукав.

– Позже расскажу как-нибудь. Для него это больная тема. – Так же шепотом ответил он слегка хихикнув.

Ребята наконец дошли до своих парковочных мест, и не долго думая кто с кем и в какой машине поедет, расселись по машинам, что были только у Майлза и Тома, и поехали в сторону дома семьи Калхоун.

Том жил с родителями в светлом двухэтажном доме с мансардой, которая придавала ему еще более внушительный вид. На входе была красиво облагороженная терраса с подвесными креслами и милым деревянным столиком, газон был пострижен профессиональной рукой, а опавшие листья уже убраны в мешки, аккуратно стоящие возле мусорного бака.

Было видно, что родители Тома очень заботились о внешнем виде своего жилища. Да и внутри все было красиво и почти роскошно обустроено в таких же светлых тонах.

В просторной гостиной, куда зашли ребята, стоял большой полукруглый кожаный диван, а по бокам его окружали так и манящие уютные кресла-мешки из приятного махрового материала, которые отлично вписывались в интерьер. На стене, прямо над небольшим прямоугольным стеклянным камином, филигранно встроенным в стену, разделяющую гостиную с кухней, висел внушительных размеров плоский телевизор. А на журнальном столике из красного дерева лежали журналы по типу Vogue и Men’s Health, поверх которых валялись джойстики от последней приставки.

Здесь ребята и разместились.

– Очень уютно. – Осматриваясь произнесла Эллисон.

– Да, миссис Калхоун просто помешана на чистоте и уюте. Удивительно, что она еще не заставляет нас разуваться при входе или надевать бахилы. – Подхватила Джуди.

– Мы это уже обсуждали, Джуд. – проворчал Том, выйдя из кухни с прозрачными бокалами в охапку и бутылкой восемнадцатилетнего Glenfiddich.

– Да ладно тебе. Медики наверно все такие.

Ребята наконец расселись в гостинной. Том сходил еще раз на кухню за газировкой и начал разливать алкоголь по бокалам.

Джуди, ощущая себя полноценной хозяйкой, следом за Томом, притащила целую охапку разнообразных снеков и высыпала в одну огромную миску. Майлз с Сэмом, усевшись на диван активно продолжали спор о прошедшей на днях школьной баскетбольной игре, который они начали еще в дороге. А Рэйчел, усевшись поудобнее на пуфике, рядом с краем, где скромно уместилась Эллисон, решила впервые пообщаться с ней на прямую.

– Эй, я рада, что тебя отпустили с нами на ночевку, Эл.

– Эллисон, меня зовут Э-лли-сон. – Слегка резко ответила Эллисон, внезапно для самой себя.

– Ах, да, прости, не знала, что тебя раздражают сокращенные имена.

– Ничего. Проехали. Я тоже, правда, очень рада сблизиться со всеми вами.

Опустив глаза, Эллисон внезапно окатила небольшая волна паники. Под легким натиском эйфории в окружении новых друзей, она совсем забыла о том, как сегодня безрассудно ушла из дома.

Тут же, достав, свой телефон из кармана, она проверила наличие сообщений или пропущенных звонков. Но экран был пуст, от чего Эллисон спокойно выдохнула и нарастающая паника начала медленно сходить на нет.

– Психологи утверждают, если в обществе, человек начинает залипать в телефон, значит он чувствует себя некомфортно в этом обществе и таким образом справляется со своей тревогой. – Вдруг продолжила Рейчел.

– О, да нет, я всего лишь проверяла нет ли сообщений.

Рейчел лишь прищуренно посмотрела на Эллисон в ответ, будто бы в чем то подозревая.

– Что-то не так?! – Растерянно спросила Эллисон.

– Нет. Все супер. Но могу я спросить тебя кое о чем? – Спросила Рэйчел, слегка наклонившись поближе к Эллисон и опустив тон голоса до полушепота.

– Да, конечно. – Эллисон тут же убрала телефон обратно и принялась внимательно слушать Рэйчел.

– Что у вас с Майлзом?

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты не подумай, я просто хочу утолить свое женское любопытство. У вас что-то намечается или вы просто вдруг начали хорошо общаться?

Для Эллисон этот вопрос оказался совсем неожиданным и даже неуместным. Она сама не понимала что между ней и Майлзом сейчас происходит и ответа на вопрос Рэйчел как такового у нее не было.

– Эм, ну…

На фоне вдруг негромко заиграла музыка, что тут же отвлекло всех от текущих разговоров между собой.

– О, нет. Том, только не заставляй нас в тысячный слушать «Vessel», я уже, мне кажется, наизусть его раньше тебя выучил. – Проворчал Сэм.

– Не мои проблемы, парень. Водитель выбирает музыку – пассажир помалкивает.

– Мы даже не в тачке чувак.

– Да, зато у меня дома. Здесь те же правила. – Раздавая всем полные бокалы, шутливо произнес Том.

– Ну ты и зануда. – забирая свою порцию алкоголя, вздыхая покачал головой Сэм.

– Что ж, за классный вечер, ребята! – Выкрикнул Том.

– За классный вечер!!!

Ребята чокнулись стаканами и выпили по несколько глотков. С этого момента началось их яркое ночное безумие.

Они веселились, слушали музыку, пели караоке, играли в настольные игры и употребляли совсем не по возрасту напитки и вещества.

Разве что Эллисон весь вечер почти не пила. При виде алкоголя, она сразу вспоминала поведение своей матери после нескольких бокалов, от чего ей тут же становилось противно. Но тем не менее, старательно делала вид, что он ей нравится.

Остальные же ребята ни в чем себе не отказывали. Ближе к трем ночи от бутылок хорошего виски ничего уже не осталось, но ребята ничуть не расстроились – у Сэма оказалась своя заначка, хоть и не такая дорогая, как у Тома.

По меньшей мере, до трех часов ночи ребята продолжали выпивать, танцевать, болтать, спорить, курить и играть в приставку. Затем снова танцевать, выпивать, болтать и курить. И так по кругу, пока ближе к утру некоторые, не начинали уставать и засыпать на ходу.

Эллисон, хоть и подсознательно, но постоянно думала о том, как на ее поступок отреагирует мать и каким будет ее завтра. Но не смотря на все тревожные мысли, что постепенно отгонял алкоголь, она ничуть не жалела о своем сегодняшнем решении. Ей еще никогда не было настолько весело и комфортно в окружении людей.

Сейчас, больше всего на свете ей хотелось, чтобы эта ночь не кончалась как можно дольше, вот только сон начинал медленно забирать каждого по одному.

До рассвета оставалось всего часа три. Джуди с Томом уже ушли в его спальню. Развлекаться или спать, это для всех было загадкой, но никто особо в это и не лез.

Рэйчел уснула прямо в кресле, где Эллисон заботливо накрыла ее шерстяным пледом. Майлз с Сэмом все еще о чем-то негромко болтали и продолжали играть в приставку, иногда тихо посмеиваясь над милым сопением Рэйчел.

А Эллисон, понимая, что от рассеянного дыма и тихой ламповой обстановки, ее все сильнее начинало клонить в сон, она решила немного освежиться на заднем дворе дома.

– Ты куда? – Майлз резко отвлекся от игры, заметив, что Эллисон куда-то уходит.

– Хочу немного подышать свежим воздухом, а то здесь как-то тяжеловато стало находиться.

Прихватив свою куртку, Эллисон вышла на задний двор, который все еще был окутан сумраком. Где-то изредка стрекотали сверчки нарушая идеальную тишину, и даже ветер, аккуратно проскальзывал сквозь деревья, не издавая почти ни звука.

«Идеально». – Вдохнув поглубже прохладный воздух подумала Эллисон и присела на не большую выбеленную скамейку, стоявшую на террасе.

Такую атмосферу она любила больше всего: когда вокруг тишина, природа и ты наедине со своими мыслями. В такие моменты не существует ни суеты, ни проблем, ничего, что могло бы тяготить тебя в обычной жизни. Есть только ты и окружающая тебя безмятежность, которая дает яркое ощущение жизни здесь и сейчас.

Вдруг идиллию Эллисон прерывает слабый скрип входной двери. Это был Майлз.

– Ты не против, если я составлю тебе компанию? Тоже немного хочется подышать свежим воздухом, а то Сэм там накурился просто в хлам, не вывозит уже ни одну игру.

– Ох, конечно, присаживайся.

Эллисон подвинулась к другому краю, уступив немного места Майлзу.

– Я тут плед захватил. Подумал, вдруг ты замерзла. Не лето все таки.

– Спасибо большое за заботу. Мне приятно. Надеюсь ты не отобрал его у Рэйчел?!

– Хах, у миссис Калхоун их с десяток если не больше, она же помешана на всем этом домашнем уюте. Так что в этом не было нужды.

Тихо закрыв за собой входную дверь, Майлз присел рядом. Положив плед на колени, он достал сигарету из-за левого уха и потянулся за зажигалкой в карман пальто.

– Ты не против?

– Нет, кури на здоровье. – Эллисон натянула немного уставшую улыбку.

Майлз усмехнулся и спрятав зажигалку обратно в карман сделал первую затяжку.

– Как тебе наша маленькая вечеринка? Не пожалела, что осталась?

– Ты что, шутишь?! Я в восторге. И больше бы наверно жалела, если бы пропустила такое веселье. Особенно мне понравилось, как мы корячились играя в твистер и как Рэйчел пришлось посреди ночи на улице кукарекать после проигрыша в споре.

– А, это да. – Майлз заулыбался опустив голову. – Между прочим, это наша небольшая традиция. Джуди тебе наверно уже рассказала, что мы так частенько зависаем у кого-нибудь дома. Так что, Рэйчел еще и не такое приходилось вытворять. Да и всем нам, в принципе.

– Конечно рассказала. Кстати, все же, что там за история с братом Тома?

– Ничего себе, я уже и забыл про это. Но история забавная на самом деле. Карл его знатно подставил несколько месяцев назад, когда приехал из Чикаго на летние каникулы после универа. Он привез Тому в подарок супер дорогие духи, какой-то популярной марки. Ну тот и обрадовался. Давно вроде как хотел такие. Побрызгался ими от души и поехал на пикник со мной, Рейчел и Сэмом. Джуди тогда уехала волонтером в другой город, но не суть. – Майлз сделал две последние затяжки и выкинул сигарету в рядом стоящую мусорку.

– Так вот. Прошло пару часов. Мы сидим отдыхаем, болтаем, я бренчу на гитаре, Том в одних плавках лежит загорает на солнышке. И тут началось. Его просто начали облеплять насекомые со всех сторон. Оказалось, что это были какие-то духи с феромонами для насекомых или что-то типа того. Просто перелитые в дорогую упаковку для вида. – Тут Майлз начал смеяться. – В итоге, пикник конечно удался. Том сразу понял в чем дело, а мы в ужасе и без какого-либо понятия что происходит, собрались и тут же повезли его домой. Том врывается весь покусанный комарами, осами, жуками, муравьями, которые ползали чуть ли не в трусах у него. Весь красный и истошно орущий «Где Карл? Я его сейчас придушу!». А Карл, в этот момент как раз сидел в гостиной смотрел с отцом игру, попивая свой смузи. И он как начал истошно смеяться. Да и нам самим смешно стало. А Том реально его чуть не убил. Но от миссис Калхоун в тот день получили оба. Такие вот дела.

Эллисон засмеялась вслед за Майлзом.

– И правда забавно получилось.

Резко наступило молчание. Из дома чуть слышно доносились вопли Сэма из-за очередного проигрыша, а затем его накуренный смех.

– Ты не замерзла? – Прервал неловкое молчание Майлз.

– Начинаю понемногу. Я тут уже минут двадцать сижу наверно.

– Отлично, значит плед не зря прихватил. Или ты хочешь внутрь?

– Мм, да нет, я бы еще немного посидела наверно.

– Ну тогда и я с тобой посижу, если ты не против. – Майлз расправил большой махровый плед и накрыл им Эллисон. – Вот так уже лучше, не так ли?

Эллисон в ответ молча кивнула головой, скромно улыбаясь.

Майлз облокотился на колени зажав руки в кулак, и повернулся в сторону Эллисон. Он начал молча и пристально смотреть ей в глаза. Эллисон даже растерялась и слегка поправляя свою прическу спросила:

– Что-то не так?

– Все так, Эллисон. Ты прекрасно выглядишь. Просто хотел…

– Мм?!

Майлз пододвинулся к Эллисон поближе, прямо впритык, продолжая смотреть в ее испуганные карие глаза. Сердце Эллисон с каждой секундой начинало биться все чаще. Ей казалось, что вот-вот оно выскочит из груди или она просто упадет в обморок.

«Сейчас точно что-то произойдет. Сейчас точно что-то произойдет». – Бесконечно прокручивала у себя в голове она.

И это что-то вдруг произошло. Их губы нежно сплелись в поцелуе, которого она так боялась, но так ждала.

На улице начинало понемногу светать. Стрекотание кузнечиков плавно стало сменяться чириканьем ранних птиц. В доме наконец наступила полная тишина. Все уснули. И в какой-то момент казалось, будто в этом мире остались только Майлз и Эллисон, сплетенные первым поцелуем с привкусом сигаретной смолы.

После, они просидели на этой террасе до самого рассвета. В обнимку, под теплым пледом почти не разговаривая, они наслаждались утренней природой, пока остальные ребята спали в теплых кроватях наверху.

Лишь когда небо постепенно стало заливать розово-оранжевыми красками, ближе к семи утра, они ушли в дом. Майлз уложил Эллисон спать на диване, где ребята провели весь вечер, заботливо укрыв ее тем же пледом. Сам же, сел на кресло рядом и слегка поёрзав, принимая более удобную позу, тоже уснул. Так они проспали почти до полудня, пока их не разбудила выспавшаяся и довольная прошедшей ночью Джуди.

После обеда, ребята стали постепенно расходиться. Рэйчел ушла самая первая. Сетуя на свое ужасное самочувствие после курения, она решила, что будет отличным решением прогуляться до дома пешком.

Следом за Рэйчел убежал и Сэм. Он также был далеко не в лучшем состоянии после веселой ночи. Вчера он позволил себе больше чем все остальные, отчего теперь с жутким похмельем и головной болью, опаздывая, убежал на тренировку по баскетболу.

К двум часам дня их осталось четверо. Начиная чувствовать себя не в своей тарелке, Эллисон решила, что ей тоже пора уходить. А Майлз, не упустив своего шанса, настоял на том, чтобы подвезти ее до дома.

Джуди с Томом остались дома вдвоем. Они изначально планировали провести вместе все выходные, пока родители Тома в отъезде. Ведь для них такое уединение было настоящей удачей, которую они решили использовать по полной.

Всю дорогу до дома, Эллисон и Майлз ехали практически молча. Неловкость от вчерашнего поцелуя преследовала их с момента пробуждения.

Никто из них не знал как себя вести дальше: как набраться решимости и сделать первый шаг; как признаться в своих чувствах не боясь быть отвергнутым; как начать отношения правильно и стоит ли это того; и как вообще начать этот разговор.

– Ну, вот мы и приехали. На этот раз я вроде не ошибся с домом.

– И правда. Ты большой молодец.

– Вчера кстати тоже. Хотя должен признать, что первые пару минут я стоял у того дома позади, но потом что-то екнуло внутри и я понял что твой дом вот этот. С милым винтажным ограждением.

– И ты правда не прогадал.

Наступила снова неловкая тишина.

– Ну, что ж, я наверно пойду. В конце концов домашка сама себя не сделает.

– Тоже верно. Ну, хорошо. Тогда до завтра?

– До завтра.

Эллисон отстегнула ремень безопасности и хотела было уже выйти, как Майлз аккуратно схватив ее за руку, остановил.

– Подожди.

– Что такое?

Майлз, ничего не ответив лишь поцеловал Эллисон в губы, на что она хоть и не сразу, но ответила взаимностью.

Их второй, такой же неуклюжий, но такой же наивный поцелуй продлился меньше десяти секунд, но запомнился им обоим на долго.

Когда Майлз уже тронулся и уехал, Эллисон все еще не спешила заходить домой. потому что знала, что вся та эйфория, что была с ней последние сутки тут же испарится, как только она ступит на порог.

Страх того, что ее ждет за дверью, нарастал с каждым ее шагом приближающегося к дому и буквально сковывал. Она уже ясно себе представила картину, как мать ее не только отчитывает за побег, но и зверски убивает. Но на деле, все оказалось куда ужаснее и больнее.

Глава 6

Тяжело дыша и закрывая лицо руками от яркого утреннего света, поступающего сквозь окна, Аманда очнулась на своем диване в гостиной, жалея всеми клетками тела о вчерашней попойке.

Буквально все мышцы и кости истошно ныли от боли, голова была готова вот-вот взорваться от малейшего шума, а желудок вывернуться наизнанку. Последний раз так ужасно Аманда чувствовала себя лишь при отравлении в одной из забегаловок Гринвуда в молодости, где было одно из ее первых свиданий со старшеклассником.

Кое как она заставила себя наконец встать и отправить свое полуживое тело в ванную. Там она пролежала в еле теплой воде не меньше часа, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Когда алкоголь наконец начал отпускать тело Аманды и ей становилось лучше, она привела себя более менее в человеческий вид и позавтракав занялась привычными для домохозяйки делами. Но прежде решила разбудить Эллисон.

Зайдя в комнату, Эллисон там конечно же не оказалось. Ее постель была заправлена как и вчера, а на полу были разбросаны некоторые из вещей, которые та планировала надеть на вечеринку.

Аманда не сразу придала этому значения, посчитав, что сегодня будний день и Эллисон уже давно ушла в школу. Но как только, спустя несколько минут, услышав по утренним новостям точные время и день недели, Аманда не на шутку испугалась и бросилась к своему мобильному телефону.

Рядом с ним, на журнальном столике, Аманда обнаружила записку. Ту самую, что оставила вчера Эллисон, от прочтения которой у Аманды началась истерика. Присев на диван, она закрыла лицо руками, и продолжая держать в трясущихся руках клочок этой бумаги, неистово зарыдала.

Для нее эта записка была словно удар ниже пояса. Своего рода триггер, который ударил в еще кровоточащую больную рану. Ей было почти плевать на содержание записки, самое ужасное для нее было то, что Эллисон, хоть и скорее всего неосознанно, поступила ровно так же как и ее отец. Просто ушла молча оставив лишь несчастный листок на прощание.

Скомкав записку и швырнув в сторону, не прекращая рыдать, Аманда направилась в ванную. Там, в шкафчике за зеркалом стоял флакон таблеток, что ей выписал врач еще в Гринвуде для борьбы с хроническим заболеванием. Проглотив одну таблетку не запивая, она продолжила рыдать опираясь на раковину. Как вдруг, бессознательный поступок Эллисон, стал необратимо фатальным для Аманды.

***

Наконец поборов свой страх перед предстоящим разговором с матерью, Эллисон переступает порог дома, готовая к уже отрисованному в ее голове скандалу. Но еле слышно закрыв за собой дверь, ее встречает лишь тишина, из которой не громко доносится голос исходящий из включенного в гостиной телевизора.

Сердце Эллисон буквально выпрыгивало из груди, а тело начинало бросать в жар. Обойдя крадучись гостиную и кухню, Эллисон не обнаружила матери, что показалось для нее еще более пугающим. И лишь проходя мимо ванной комнаты, что-то зацепило ее взгляд сквозь слегка приоткрытую дверь.

Включив свет, Эллисон не могла поверить своим глазам. Страх, словно лиана, сковал и парализовал все ее тело. Аманда, полулежа, опираясь спиной о ванну и опустив вниз голову была совершенно без сознания. Вокруг раковины и на полу были разбросаны белые продолговатые таблетки, о существовании которых Эллисон даже не знала.

Через несколько секунд осознания того, что произошло, Эллисон кинулась к матери истошно крича и пытаясь привести ее в чувства. Но тело Аманды не поддавалось ни одной манипуляции. Будучи неподвижным и расслабленным, она напоминало лишь тряпичную куклу.

Склонившись перед матерью и обняв ее, трясущейся рукой она достала телефон из кармана своей куртки. С третьей попытки, сумев набрать 911, Эллисон продолжала истошно плакать в трубку, каждый гудок, каждая секунда для нее длились словно целую вечность.

– 911, что у вас случилось?

– Мама… Она почти не дышит… Пришлите помощь…

– Мэм, пожалуйста, опишите что случилось?

Слезы, боль и страх окутали и окончательно спутали разум Эллисон. Она не могла выдавить почти ни слова из себя.

– Просто… пришлите… помощь…

– …Мэм… мэм…

Эллисон бросила трубку.

Сейчас для нее не существовало ничего в этом мире. Все что было до исчезло будто бы в один миг. В ее голове, бессмысленными повторами, крутились лишь два вопроса: «Почему?» и «За что?».

Скорая прибыла буквально спустя семь минут. Врачи ворвались в дом и как будто бы интуитивно поняв, сразу куда идти, столпились тремя телами в маленькой ванной комнате. Эллисон прилипла к матери словно намертво и не отпускала ее продолжая биться в истерике, пока один из врачей, более мускулистого телосложения, насильно не оттащил ее от тела.

В больницу их отвезли обоих.

Аманду откачивали практически всю дорогу до госпиталя. Эллисон же, еще дома вкололи достаточное количество успокоительного, чтобы по пути она смогла хоть немного прийти в себя и более менее внятно объяснить полиции и скорой что произошло.

Спустя только полутора суток, Эллисон, которая лежала буквально в соседней палате от Аманды, начала постепенно приходить в себя. Все это время она не могла позволить себе ни есть, ни пить, ни спать. И даже сил на разговоры у нее практически не оставалось. Ее сознание всю ночь путало воспоминания, чередуя в голове самые счастливые моменты жизни с самыми болезненными. И словно вечный механизм, те два вопроса продолжали заполнять мысли Эллисон все это время.