Читать онлайн А почему бы ДА? бесплатно
Глава первая
Аня погрузила ее чемодан в багажник машины.
– Ты вес учла, когда вещи собирала?
– Вес? – Ксюша удивленно посмотрела на подругу.
– Ну да, вес, он самый. Про который в памятке написано.
– В какой памятке?
– О господи, да в той, что вместе с билетом таким, как ты, выдается! – Аня возмущенно вздохнула.
– А что, если будет перевес?
– Высадят тебя с парашютом и чемоданом прямо в воздухе! Вроде взрослая, а никакого понимания ситуации!
– Все будет хорошо! Не ворчи, – Ксюша чмокнула подругу в щеку. – Ты же знаешь, инструкции и памятки – не для меня.
– Ладно, хоть голову дома не забыла! – не унималась Аня. – Воду пей здесь. В самолет с ней не пустят.
– Здесь? Но я ее специально с собой брала…
Аня обреченно посмотрела на подругу и вдруг засмеялась.
– Как в одном человеке может сочетаться ответственность в кубе с такой безалаберностью, до сих пор не пойму?! Пошли. Уже объявили регистрацию.
Они прошли через металлоискатель и присели на лавку, в ожидании, когда поредеет очередь.
– Не пойдешь сейчас? Вдруг место в хвосте достанется? – Аня вопросительно посмотрела на нее.
– В хвосте, так в хвосте. Это не важно. Важно, что я наконец-то лечу в отпуск. Важно, что я увижу море.
Аня дала ей последние ЦУ, и Ксюша, повесив рюкзак на плечи, обняла подругу, помахала ей и направилась к стойке регистрации, не веря в то, что всего через несколько часов она окажется в другой стране, среди других людей, в другом воздухе, а самое главное – отключится от будничной рабочей суеты и вдоволь насладится морем.
***
Паша надел солнечные очки и сел к иллюминатору. Ему нравилось смотреть, как выглядят города с высоты полета. Это занятие расслабляло и отвлекало его, помогая осознавать, каким маленьким человек выглядит в этой большой вселенной. И от этого осознания ему хотелось добиваться большего. Так он чувствовал себя значимым. И чувство значимости делало его свободным.
– Посмотри виды, может какие идеи появятся. – Таня протянула ему несколько фотографий.
– Давай на месте, Тань.
– У нас всего несколько часов на фотосессию. И результат нужен хороший, сам знаешь.
Таня давно была его менеджером. И он ее уважал за неукоснительную дисциплину.
– Все будет хорошо. Ты же меня знаешь.
– Это Saint Laurаnt, Паша. Твой успех там откроет дополнительные горизонты…
– Я все понял, Тань. Никакого спиртного на ночь. – Он усмехнулся. – Не переживай. Я буду идеален. Специально для тебя!
– Для меня не надо. Для себя будь! – иногда Тане хотелось треснуть его чем-нибудь по голове, чтобы призвать быть более серьезным.
– А Андрюха где с Димкой?
– Уже там. Пишут – красота неимоверная.
– Ну, готовься встречать нас, Тосса де Мар, – Паша вставил наушники и начал проговаривать вслух слова с аудиоурока испанского.
***
«Ну здравствуй, Коста Брава, здравствуй, Тосса де Мар», – вдохнув воздух полной грудью, подумала Ксюша.
Трансфер вез ее в отель, а она восторженно наблюдала за видами из его окна. Было уже темно, но Ксюша решила во что бы то ни было обязательно поздороваться с морем.
***
– Ложись! – скомандовала Таня. – Не вздумай бродить полночи где попало, или завтра будешь помятый и невыспавшийся! – она закрыла дверь номера, и он услышал ее удаляющиеся шаги.
– Конечно! – ответил он скорее себе, чем ей.
Паша привычно разобрал вещи, подошел к окну и, распахнув его полностью, стал любоваться видом.
С свои 25 лет он объездил много стран. Но Испания пленила его своей атмосферой, морем, пейзажами. Жаль, что на любование ими оставалось не так много времени, как хотелось бы. Съемки длились не более суток, и он радовался тому, что иногда удавалось выкроить пару дней и полюбоваться местными колоритами.
Как он, школьный отличник, стал востребованной моделью? Он часто думал над этим, оставаясь один.
Пашка был старшим сыном в семье. Денег всегда не хватало. И ему приходилось подрабатывать. Сначала на карманные расходы, потом на воплощение своих мечт – новый телефон или пару модных джинсов. Родители все время работали. И младшие братья частенько становились его головной болью и заботой. Но он был благодарен тому, что его жизнь сложилась именно так. Потому что это научило его брать на себя ответственность за все, что с ним происходит.
Высокий, стройный, красивый – он всегда нравился девушкам. И он встречался с ними. Еще со школы. И в их компании ему было почему-то комфортнее, чем среди парней. Почему? Наверное там, внутри, Пашка остался не уверенным в себе парнем. Парнем, который все детство слышал от родителей, что «это не для него», когда речь шла о том, что он хочет сниматься в кино или выступать на сцене, что «мужчине нужна хорошая рабочая профессия», что «дурь из головы нужно выбросить пораньше и не тратить жизнь на глупые мечты», что «ничего особенного в Пашке нет», поэтому он должен научиться смотреть на мир реально и не спускать жизнь в трубу.
И он ходил в школу, усердно учился, и даже подал документы в технический ВУЗ, сдав выпускные экзамены, но бушующие внутри его души порывы и страх, что он проживет не свою жизнь, сподвигнули его отправить свое портфолио в модельное агентство.
Тогда, они с Андрюхой и Димкой, купив большой кусок ткани, сделали несколько его снимков на простой Сanon прямо в Пашиной с братьями комнате.
Андрюха еще со средней школы выигрывал все фотоконкурсы. У него было отличное восприятие кадра, непосредственное и совсем не похожее на других. Его фотографии будто жили своей особенной жизнью. Были глубокими и говорящими. Димка отвечал за стиль. В школе он слыл большим модником и даже простую футболку умел носить броско и элегантно одновременно.
И Пашку пригласили на обучение… В элитную модельную школу города…
Отец рвал и метал, мать демонстративно плакала в своей комнате. И однажды, войдя в дом, он увидел собранный чемодан, гордо-вызывающе стоящий в коридоре.
На семейном кухонном совете было решено, что Пашка, пошедший по кривой дорожке, теперь сам по себе. Что с момента «сейчас» содержать себя и свои мечты он будет исключительно за свой счет и не в этом доме.
Он не винил родителей за их решение, тащя за собой чемодан по детской площадке. Он был им благодарен. Благодарен за то, что они, пусть таким способом, но все же дают ему возможность быть тем, кем он хочет, полагаясь исключительно на себя. Благодарен за то, что все эти фразы «это не для тебя», сделали его упертым и настойчивым, выветривая неуверенность в себе, формулируя жизненный девиз: «Я хочу этого! Смогу ли я это сделать? Давай попробуем».
Иногда где-то под ложечкой чувство вины от того, что не оправдал ожиданий близких, терзало его. Но он сделал выбор, что быть собой важнее. И просыпался с этим выбором много лет. И до изнеможения пахал. И никогда себя не жалел. Поэтому в 25 он был востребованной моделью с широкими профессиональными горизонтами.
«Она будет ругаться», – улыбнувшись, Пашка вышел из номера и пошел к морю.
***
«Вот это красотища! – Ксюша смотрела на огни крепости, подходя к воде… Было в этом старом средневековом замке что-то пленящее. Будто на одной из башен вот-вот появится Ланселот и устремит свой взгляд в море, рыцарские доспехи блеснут в лунном свете, а со стороны напротив Гвиневра помашет ему платком, предлагая тайком встретиться. Ксюша закрыла глаза, чтобы запечатлеть в памяти выдуманную картину, и вдохнула морской воздух, – какая красота!»
Уже два года после окончания института она работала в техникуме преподавателем русского языка и литературы.
Не самые популярные предметы среди молодежи, но Ксюша настолько любила свою профессию, что каждый урок был для нее мини-спектаклем. Тщательно готовясь к каждому из них, ей хотелось донести до юных слушателей смысл и привить им интерес к предмету, к книге, к чтению, к познанию нового, к родному языку. И, кажется, ей это неплохо удавалось – природный артистизм играл ей на руку. Но впереди предстоял еще большой путь – она хотела стать профессионалом своего дела.
В том, что она хочет быть учителем, Ксюша была уверена со школьной скамьи. Наверное, ей повезло с выбором учебного заведения, с людьми, которые трепетно передавали ей свои знания. Она восхищенно смотрела на всех педагогов без исключения, помня бабушкины слова, что учитель – святой человек.
Два года дались ей нелегко. Бессонные ночи, испытания поведением студентов, критика старших коллег, лавины бумаг. Но она продолжала идти вперед к своей цели – стать учителем с большой буквы.
А еще она два года копила на этот отпуск. Потому что очень хотела увидеть Тосса де Мар. Пусть накопленного хватило лишь на несколько дней, но этого ей непременно хватит, чтобы напитаться впечатлениями и увезти их с собой. А потом она полетит в Крым. И это будет самый чудесный отпуск в ее 24-летней жизни.
Подойдя к морю, Ксюша сняла сандалии и оставила их на берегу, закатала широкие штанины джинсов и вошла в воду… Море будто здоровалось с ней, лаская ее ноги маленькими волнами от ночного бриза. От восторга ей хотелось кричать, но, понимая, что это неуместно, она закрыла глаза и улыбнулась от удовольствия. «Волна, еще одна, третья….», – она сбилась со счета, да и это было совсем не важно, важно было чувствовать каждую крупицу песка ногами и легкие прикосновения воды.
– Ваши сандалии, возьмите, а то уплывут совсем, – голос рядом заставил ее открыть глаза.
«Красивый, какой же ты красивый, будто с обложки журнала», – подумала она, смотря на высокого, атлетично сложенного шатена, держащего в аристократических руках ее обувь.
– Спасибо, – почему-то с вызовом ответила она. И сама удивилась своей реакции.
– Не нужно было вырывать вас из объятий воды? Простите. Просто подумал, что если уйду молча, вы сильно удивитесь, отчего ваша обувь мокрая, – он развернулся и пошел от нее в обратном направлении.
Она хотела сказать «спасибо» еще раз, возможно, даже извиниться за свой тон, но подумала, что не будет. Не любила она лощенных красавчиков еще со школы. А уж с института тем более. В душе по нолям, женщины – как вещи, нимб просто давит на уши, заставляя смотреть на всех, как на пыль. Может, кому-то и нравилось быть иногда озаренными тенью их популярности и несравненной красоты, но уж точно не ей.
Посмотрев на сандалии, она возмущенно фыркнула, все-таки проводив спасателя изучающим взглядом, и, признав в конце концов его красоту, пошла вдоль берега. «Вежливый какой…. Вырывать вас из объятий воды… Говорит-то как… сладко… Видимо, думает, что если к внешности приложить речь, то он будет окончательно неотразим», – она снова фыркнула, снова помимо воли проводила его взглядом и пошла дальше.
«От добра добра не ищут», – подумал Пашка, идя в отель. Но отсутствие благодарности в ее глазах и этот вызов в голосе все-таки задели его самолюбие. Не привык он к подобному отношению. Тем более в последнее время…
«Надо было не делать ничего, шла бы босая обратно, может повежливее тогда бы была», – резюмировал он, открывая дверь номера.
Глава вторая
Ксюша зашла в комнату, долго смотрела на сандалии в руках, украдкой улыбнулась, будто стесняясь признать их рыцарское спасение этим красавцем, аккуратно поставила их на коврик у входа и пошла в душ.
Глаза предательски слипались даже под напором воды, видимо, усталость после перелета все-таки взяла свое.
Она высушила длинные черные волосы, полюбовалась видом из окна и легла спать.
«А все-таки он очень красивый», – последнее, что мелькнуло в ее мозгу до встречи с Морфеем.
***
Паша аккуратно повесил штаны на вешалку, предварительно сложив их по линии складок. Снизу они все же помялись, потому что пришлось их закатать, чтобы спасти дурацкие неблагодарные сандалии. Он окинул злосчастные штаны недовольным взглядом, думая о том, что завтра непременно с самого утра нужно отдать их горничной поутюжить. Чтобы от встречи с этой девчонкой не осталось и следа.
Выйдя из душа, в который он, несмотря на любые обстоятельства, ходил каждый день перед сном, Паша посмотрел в зеркало. Легкая щетина настырно покрыла кожу. Но он принял решение, что не будет бриться с утра. Спортивная одежда, она и сосны идеально создадут желаемый для рекламы образ.
Пашка посмотрел на свой уставший вид в зеркале и, подгоняемый воображаемым Таниным ворчанием, рухнул спать.
***
«Как хорошо, что еще только 6 утра, спасибо разнице во времени», – подумала Ксюша, открыв глаза. Она потянулась, улыбнулась новому дню, поблагодарила вселенную за то, что все это у нее есть, нырнула в душ, быстро оделась и, собрав волосы в хвост, направилась на поиски обязательного утреннего кофе.
Как пахли цветы! Казалось, что они были повсюду в огромном количестве. Воздух был пьяным и приторно-сладким. Ксюша шла по узким, почти игрушечным, как ей казалось, улицам пока не увидела маленькое кафе. Присев за небольшой столик, она подставила лицо солнцу и попросила подошедшего официанта: «Чашку американо, пожалуйста». Официант, кивнув головой, удалился, а она, закрыв глаза, продолжала наслаждаться запахами и солнцем.
***
Пробежка и чашка утреннего кофе, помимо душа на ночь, были его самыми верными привычками. Вынув наушники, Пашка сел за маленький столик первого попавшегося ему по дороге кафе. «Ну здравствуй, день», – сказал он вслух и стал ждать, когда подойдет официант.
«Чашку американо, пожалуйста. – сказал он, улыбаясь. – Воздух-то какой сладкий!».
Он вытянул уставшие ноги и подставил лицо солнцу.
«А вредная здесь что делает?», – подумал он, увидев Ксюшу, и его подбородок непроизвольно поднялся, а лицо окрасилось негодующими оттенками.
«А вот и твоя истинная натура, – сказала про себя Ксюша, заметив вчерашнего спасителя обуви, – губы уточкой еще сложи для полного соответствия образу».
«Ей очень идет это простое белое платье. Идет ее карим глазам и длинным черным густым волосам, – продолжал мысль Пашка, смотря на нее через солнцезащитные очки. – На лице ни грамма косметики. И она красивая. Какой-то естественной нетронутой красотой».
Женщины рядом с ним были совсем другими.
«Брендовые обувь, часы, футболка, гусь напыщенный, – оценивала его Ксюша, – повелитель жизни, родившейся с золотой ложкой», – она злилась, потому что не могла не смотреть на него. Он был чертовски красивым.
Пашку бесил ее взгляд. Презрительный взгляд. И он не выдержал:
– Я вас чем-то обидел? Почему вы так смотрите на меня?
Ее лицо вспыхнуло. Что она могла ему сказать? Что такие, как он, ее раздражают?
– Да нет. Не обидели. Я даже хотела извиниться за то, что такая смертная и простая, как я, посмела сесть в зоне вашей видимости.
Пашку будто неожиданно огрели по голове. Он был обескуражен.
– Я вас не понимаю.
– Вот и хорошо. Нам, таким разным, и не стоит начинать это делать.
– Что делать? – мозг будто отказался думать совсем, и Пашка осознавал, что выглядит, как идиот.
– Понимать друг друга, – Ксюша выпила американо залпом и встала со стула. Рот горел, потому что кофе был горячим. Но она не собиралась показывать, что ей больно, этому… Положив купюру на стол, Ксюша хотела уйти, но подошедший официант протянул ей розу и, молчаливо улыбнувшись, сделал то же самое для брендового и напыщенного.
– Amor…, – продолжая улыбаться еще некоторое время, он смотрел на них по очереди, а потом тихо исчез внутри кафе.
Ксюша, склонив голову, недоуменно наблюдала за происходящим.
– Любовь? Какая еще любовь? С ним? Да никогда!, – она развернулась и побежала, пытыясь скрыть полыхающие щеки.
Пашка еще какое-то время вертел розу в руках, потом положил ее на столик и стал медленно, закрыв глаза, смаковать кофе.
«Любовь?! – шепотом произнес он, сложив пальцы рук домиком, прикусив нижнюю губу и смотря куда-то вдаль, – с ней? – вновь подошедший официант кивнул ему головой, будто понял, что он, Пашка, сказал, – да никогда!», – и, поднявшись, он побежал к отелю.
***
Ксюша практически залетела в номер, прислонилась спиной к стене, пытаясь привести мысли и дыхание в порядок.
«Да что такое? – спросила она себя, – Что с тобой такое?»
Ее отец ушел от них с мамой три года назад. Влюбился в молодую и ушел. Вот так. Просто. Будто всех этих 20 с лишним лет рядом с ее матерью не было. Будто с помощью волшебной стиралки они испарились.
Тогда, три года назад, Ксюшины жизненные ориентиры сбились. Она не понимала, во что теперь верить и как доверять мужчинам.
Долгие месяцы ее мама проплакала у себя в комнате. А Ксюша не выходила из дома по вечерам, боясь, что с ней что-нибудь случится.
И пока ее сокурсники влюблялись, ссорились и мирились, ходили на мероприятия и тусовки, она училась и запоем читала. Будто там, в книгах, мир был понятнее. А поэтому там ей было комфортнее.
Ксюша была красивой, артистичной и всегда нравилась парням. Но хотела ли она встречаться с ними? Нет. Не хотела. Наверное потому, что знала, как это все рано или поздно закончится.
Особое презрение у нее вызывали звездные мальчики, обласканные популярностью и вниманием. В клубах дыма и ароматах спиртного вся их истинная натура лезла наружу, являя миру ничтожность их душ.
Слезы подруг и знакомых девчонок от проживания предательства в лице периодически случающихся измен, шок от встречи с беременностью, столкновение с нарциссизмом и последующее одиночество, внутренний надлом – все это послужило хорошим для Ксюши пособием под названием «10 причин, чтобы не быть с ним, звездным мальчиком».
И что же теперь? Этот брендовый и красивы будоражит ее мысли?
«Никогда! Этому не бывать никогда!», – она крепко сжала кулаки, отошла от двери, взяла из шкафа купальник, переоделась и пошла на море.
***
– Ну наконец-то, прилетел! – Андрей обнял друга.
– Вчера еще. А вы почему с Димкой не появились?
– Виды смотрели. Некоторые я Тане отправил.
– Да, я посмотрел.
– Но там снимать не будем. Я нашел потрясающее место на территории крепости.
– Что Димка говорит? К концепции Saint Laurant подойдет?
– Димка говорит, что после этого ты станешь мировой звездой.
– Мы станем. – Паша обнял и похлопал друга по плечу.
– Мне это не грозит, – Андрюха засмеялся, – внешность подкачала.
– Причем здесь внешность? – удивился Паша.
– Внешность всегда причем, сам знаешь.
– С лица воды не пить, – парировал Пашка.
– Воды не пить. Но на первое впечатление она влияет бесспорно. А дальше – многие и не хотят копаться.
– Андрюх…, знаешь, а может и отрицательно влияет… внешность эта… на первое впечатление…, – Паша подумал о вредной…
– Глупости говоришь, – Андрюха поправил очки и подтолкнул друга вперед. – на море пошли, пока жара не сильная. Димка уже там. Снимать начнем в начале пятого. А вечером можно будет выпить вина в каком-нибудь потрясающем месте. И пусть обязательно будет фламенко.
Паша улыбнулся. Андрюха, определенно, был романтиком.
***
Ксюша без сил рухнула не песок. Вода была такой теплой, ласковой и умиротворяющей, что, если бы Ксюша могла отрастить хвост и жабры, она не вылазила бы из нее совсем.
Время, судя по палящему солнцу, перешагнуло за 11 часов, пора было возвращаться в отель, чтобы не обгореть и не получить тепловой удар.
На обратной дороге она решила зайти в бар на пляже и взять воды, а заодно рассмотреть постеры на стенах. Возможно, они помогут организовать вечернюю программу.
– Gracias, – поблагодарив бармена, она подошла к стене с афишами.
– Хотите организовать культурную программу на вечер? – спросил ее невысокий парень, поправляя очки.
– Вы читаете мои мысли, – улыбнулась Ксюша. – Очень хочется познакомиться с местными традициями.
– О, нам повезло. Шоу испанских танцев прямо в нашем отеле в 20.00. Приходите.
– Отель Windsor… – читала объявление Ксюша…, – это далеко отсюда?
– Совсем нет. – парень взял салфетку и ручку с барной стойки. – Сейчас нарисую.
– А я смогу зайти внутрь? Возможно, это только для жителей отеля?
– Если вас не будут пропускать, скажите, что вы пришли к Павлу Свиридову.
– Хорошо, – улыбнулась Ксюша, – к Павлу Свиридову, – она развернулась и пошла в номер.
Глава третья
Атмосфера внутри крепости была потрясающей. Много зелени внутри и вдоль каменных стен, множество цветов, узкие улочки, – все это так и просилось запечатлеться в памяти навечно.
Андрей выбрал площадку около деревьев на самом верху, откуда открывался прекрасный вид на море.
– Будем снимать здесь. Готовность 15 минут.
Около Паши закружили Димка и визажисты, а он все думал о вредной, об этом ее презрительном взгляде, о том, почему она так отнеслась к нему, почему даже не вскрикнула, когда рот кофе обожгла… «Все дело во внешности?, – мысли так и кружились в голове, – но ведь она даже не знает меня…, или, глядя на мои вещи и лицо, уже отнесла меня к опреденной категории? И приписала все прилагающиеся качества?»
– Ты думаешь о чем? – Таня сердито обратилась к нему.
– Об образе думаю, – Пашка машинально соврал.
– Ну да, об образе…, – Таня сверкнула глазами, – только о чьем?
Пашка смутился и решил, что не будет больше думать о вредной.
– Что с ним? – спросил Андрей у Тани, – с утра такой.
– Не знаю, Дим, – Таня задумчиво смотрела на Пашку.
– Поехали, – Димка хлопнул в ладоши несколько раз, кивнул Андрею и процесс начался.
***
Было около пяти. Солнце стало мягким и можно было погулять.
Ксюша еще раз внимательно рассмотрела рекламный буклет, повесила рюкзак на плечо и вышла из номера.
«Время изучить местные достопримечательности», – с улыбкой сказала она и направилась в сторону крепости, которой любовалась ночью у моря.
«Неужели это построили люди много веков назад? – она рассматривала каменную кладку, – неужели они ходили по этим улочкам, смотрели на море с этих башен? Стреляли через эти бойницы, чтобы защититься от врага? Какими были они, эти люди? О чем думали? Что радовало их? Как они любили проводить время?», – все эти вопросы крутились в ее голове. Она гладила руками цветы, растущие повсюду, и не заметила, как поднялась на самый верх, на высокую площадку.
В тени деревьев происходило какое-то действо. Мужчины и женщины то и дело передвигались с место на место, большая переносная вешалка с множеством одежды быстро перемещалась по площадке вместе с рассеивателем света и еще каким-то оборудованием для съемки, как показалось Ксюше.
«Может, здесь снимают кино? – подумала она и захлопала в ладоши, – Здорово! Надо обязательно посмотреть. Никогда раньше такого не видела», – и она стала потихоньку приближаться к месту событий.
***
Пашке почему-то было грустно. Непонятная тоска будто села ему на плечо и никак не хотела уходить.
– Отлично! – слышал он голос Андрея. – Ты будто философ-мыслитель, пришедший сюда подумать о смысле бытия…
– Поставь ноги так, чтобы логотип обуви был точно в кадре, – Димка не уставал давать бдительные советы.
Пашка механически выполнял все указания, а потом подумал о вредной, машинально положил подбородок на руку и устремил взляд на море, туда, где вчера поймал злосчастные сандалии.
– Супер! Это бомба! – ликовал Андрей. – Ты сегодня в ударе, друг. Такой глубокий, говорящий взгляд!
– Снято! Все молодцы! – Димка похлопал в ладоши и начал раздавать ЦУ, чтобы всю одежду и технику уносили обратно.
– У тебя все в порядке? – Таня вопросительно смотрела на Пашу. – Ты странный. Но все получилось. Я думаю, что все получилось очень хорошо.
– Ну и здорово! – на своей волне машинально ответил Паша. – Ну и здорово. – и стал снова смотреть на воду.
***
Ксюша сразу поняла, что это он. Видя только его спину, возвышающуюся над валуном, на котором он сидел.
Люди, свет – все кружилось около него, но брендовый будто всего этого не замечал и смотрел куда-то в одну точку, не поворачивая головы.
Ей очень хотелось увидеть его лицо. И она тихонько поменяла место дислокации.
Он сидел, положив подбородок на руки, и в его взгляде была грусть. Так, по крайней мере, почувствовала Ксюша. Этот до невозможности красивый парень смотрел туда, где вчера они с ним встретились. И по спине Ксюши поползли мурашки.
«Может, зря я так обошлась с ним? – подумала она, – может, он вовсе не такой?»
Мурашки продолжали ползти по спине.
Но жизненный опыт и внутренний голос твердили: «Глупости, у тебя просто бурное воображение», и она почти бегом, так, чтобы никто ее не увидел, спустилась вниз. В первом попавшемся кафе заказала ледяной лимонад, и залпом его выпив, отгоняя все мысли прочь, пошла в обратном от крепости направлении.
***
– Можете расслабиться вечером, отлично поработали, – с этими словами Таня закрыла дверь Пашиного номера.
– Спасибо, госпожа, постараемся. Андрей засмеялся.
Паша знал, что Таня давно ему нравится и искренне не понимал друга, который за все это время не предпринял ни одной попытки вывести их отношения на другой уровень.
– Может, пригласишь ее вечером куда-нибудь и расскажешь уже, наконец, о том, что ты безответно в нее влюблен тысячу лет? – спросил Пашка у друга.
– Ты знаешь, что я не для нее. И поэтому делать того, что ты предлагаешь, не буду. – Андрей повернулся к нему спиной, показывая, что ему не нравится этот разговор.
– Но почему? Ты прекрасный парень!
– Потому что не для нее и точка. Она меня на голову выше. Умнее и красивее в сотни раз.
– А разве это важно? Разве это все важно? Она будет любить твою душу. Настоящую, глубокую, верную.
– Ну да. Тебе, Пашка, легко говорить. На старте мы с тобой совсем с разными данными. Сколько девчонок у тебя было? И все смотрели на тебя, как на бога. А я что? Она будет стыдливо опускать глаза, идя рядом со мной?
– Дурак ты, Андрюха. Все эти девчонки смотрели на меня не как на бога, а как на красивую обертку конфеты. Ни разу не задумываясь о том, каков я, на самом деле, на вкус. Я так долго ходил по тусовкам вместе с ними, потому что все они без исключения считали, что я просто обязан эти тусовки любить; я так часто говорил о тряпках, брендах и веяниях моды, что мне все это, в конце концов, надоело. И когда я почувствовал удушающую пустоту с каждой из этих девчонок, смотревших на меня, как на бога, я перестал. Перестал с ними встречаться. И в том, что ты другой, есть твое спасение, друг, твой шанс, что человек рядом посмотрит, наконец, в твою душу.
Пашка, как показалось Андрею, с остервенением снял футболку и бросил творение дизайнера на кровать.
Андрей, наблюдая за другом, понимал, почему Пашка одинок. Потому что душа его была голодной.
– Давай в душ иди, фейс свой в оптимистичное состояние приведи. В 20.00 мы идем на шоу испанских танцев.
– Может я не пойду? – с надеждой спросил Пашка.
– Пойдешь! Еще как пойдешь! Ты должен пропитаться страстью , эмоциями и огнем.
– Сам для начала пропитайся! – Пашка бросил в него подушку.
– Оденься поприличнее. Лицо в упрощенный вариант приведи. Может к нам одна симпатичная девушка присоединится, – Андрюха кинул подушку обратно в Пашку.
– Как скажешь! Девушка, так девушка. Страсть, так страсть. – и Паша, повесив полотенце на спину, направился в душ.
***
Ксюша рассматривала свой гардероб, чтобы понять, как ей лучше одеться на шоу танцев. О том, что Испания – страна страсти, она знала с раннего детства. Ритмы фламенко будоражили ее кровь. И она хотела быть готовой к этим впечатлениям.
Красное платье, прикрывающее колени, нитка жемчуга, подаренного мамой на совершеннолетие, на шее, собранные в лаконичный хвост волосы – ей нравился ее простой и элегантный образ. Немного косметики и любимые Givenchy – последний штрих. Ксюша улыбнулась своему отражению, взяла салфетку со схемой, которую нарисовал молодой человек из бара, и направилась разыскивать отель Windsor.
***
–
Садись! – Андрей осмотрел Пашку и оценил его простецкий наряд, – Сейчас начнется.
Димка достал блокнот и наклонился вперед – как всегда, будет рисовать то, что поразит его творческое воображение, чтобы потом черпать в этом вдохновение.
– А это место для кого? – Паша вопросительно посмотрел на друга, а потом на пустое сиденье рядом с собой.
– На всякий случай. Если девушка та придет.
Паша вздохнул глубоко и возмущенно.
Пары наполнили сцену, зазвучала музыка, свет стал приглушенным и мягким, и парни устремили взгляд на действо.
– Извините, опоздала на несколько минут. Пришлось воспользоваться вашим именем, – Ксюша шепотом обратилась к Андрею, потом протянула руку для рукопожатия, сказала «спасибо» и улыбнулась.
– Садитесь. Я был уверен, что вы придете, поэтому занял место… – он указал на стул рядом с Пашей.
– Спасибо, – она быстро села, чтобы не мешать сзади сидящим смотреть выступление.
Четыре пары глаз следили за каждым движением танцующих.
«Браво» – зал зарукоплескал апплодисментами. Свет стал таким ярким, что Ксюша невольно зажмурилась. Пашка закрыл ладонью глаза, Андрей снял очки, а Димка перевернул лист блокнота.
Пара секунд, глаза привыкли к свету. Ксюша повернулась к Андрею.
– Спасибо, что пригласили меня, Павел. Было просто великолепно!
Андрей улыбнулся простой широкой улыбкой:
– Меня зовут Андрей. Паша – это тот, что сидит справа от вас.
Ксюша вопросительно посмотрела на Андрея и перевела взгляд вправо… Прямо рядом с ней сидел брендовый и красивый.
***
Он увидел ее еще при входе в зал и даже при тусклом свете сразу понял, что это она. Наблюдая за тем, как вредная разговаривала с Андрюхой, улыбалась и благодарила его, Пашка почему-то злился.
Он хотел поздороваться, но не мог. Язык не шевелился совсем, и этот ее утренний презрительный взгляд стоял перед его глазами.
Все выступление проклятая нитка жемчуга на ее шее не давала ему покоя. И когда фламенко вошел в кульминационный момент, он хотел эту нитку сорвать и поцеловать эту самую шею, прямо у всех на виду.
Пашка сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь, и стал дышать медленее, чтобы вена на его шее пульсировала тише, чтобы она не заметила этого и не дай бог не посмотрела в его сторону. Что он будет делать тогда?
Димка, наблюдая за другом, сделал вывод, что творится что-то странное. Звезда, блистающая под светом софитов, его друг детства Пашка, бог и повелитель женских сердец, сидел, как собранная пружина. Напряжение, исходившее от него, просто зашкаливало. И что будет, если от этого напряжения пружина не выдержит, и даст обратный ход, Димка не знал.
– А сейчас пойдемте пить вино! – Димка посмотрел на виновницу Пашкиного состояния.
– Вино? – Ксюша была в ступоре. С напыщенного исчезли брендовые вещи, простая белая футболка и шорты, подчеркивали загорелый цвет его кожи, и он был похож на совсем обыкновенного парня из соседнего двора… только очень красивого парня.
Она представила его лицо, там, на съемке, грустное, с естественными человеческими чувствами, и губы помимо ее воли ответили:
– А почему бы да?
Андрей засмеялся:
– Хорошее выражение. Обязательно запомню.
– Да. Запомните. – Ксюша поправила нитку жемчуга.
– Быстрее пойдемте! А то мест свободных нигде не останется!
***
Они пили вино в небольшом кафе с видом на море.
– Андрей, Дима, Паша – Андрей представил всех по очереди.
Ксюша молча пила вино, крутя бокал.
Парни переглянулись, так и не дождавшись ответа.
– Почему вы сказали мне воспользоваться именем Павла Свиридова, если меня не будут пропускать в отель? – она наконец прервала молчание. – Почему я не могла воспользоваться вашим?
– Ну, я не так знаменит, как он. – Андрей с улыбкой посмотрел на друга.
– Знаменит? – Ксюше казалось, что она вот-вот потеряет сознание.
– Он известен в России, а после сегодняшней съемки для Saint Laurant, думаю, перейдет на мировой уровень, – Андрей снова улыбнулся и похлопал друга по плечу.
– Известен? Saint Laurant? – Ксюша машинально повторяла слова.
Заиграла медленная музыка. Пашка показал парням глазами, чтобы выметались. Димка и Андрей поднялись из-за стола.
– Он что? Хочет наедине с ней остаться? – Димка шепотом недоуменно обратился к другу. – Он же и буквы сказать не сможет? Ты его видел?
– А делать-то что? Надо было и дальше сидеть с ними? Попросил все-таки…. Дим, чего это с ним, а? Никогда таким не видел. Мы тоже хороши, встали, как по команде, и ушли… неествественно так…
– Давай девчонок вот этих потанцевать пригласим. Получится в тему. Уход. – Димка кивнул в сторону соседнего столика.
– Ну давай.
И, подойдя к группе девушек, они пригласили их на танец.
Димка почти сразу повел партнершу под звуки песни. А Андрей получил отказ. И, привычно реагируя на это, отошел к перилам и стал смотреть на море.
***
Напряжение над столом достигло пика. Ксюша пребывала в каком-то ступоре. Руки были холодными, как лед. В голове мелькали картинками сандалии, дурацкая брендовая футболка, этот его вгляд там, на валуне…. Сердце почему-то стучало так быстро, что она боялась, что он услышит его стук. Тело будто парализовало. 10 причин, чтобы не встречаться со звездным мальчиком, как алгоритм, стояли перед глазами. В душе была полная смута. И она понимала, что если взглянет на него хотя бы раз, то разревется и убежит.
Чтобы не смотреть в его сторону, она перевела взгляд на отошедших ребят… Ксюша видела, что Андрей, получив отказ, отошел к перилам и делал вид, что любуется морем, чтобы не мешать им тут быть вдвоем… От этой мысли ее бросило в жар, она поднялась из-за столика, подошла к Андрею и тихо попросила:
– Потанцуйте со мной.
Андрей перевел взгляд на друга, будто спрашивая разрешения. Но Пашка смотрел куда-то вперед.
– Потанцуйте со мной, – повторила Ксюша.
И они стали двигаться в такт музыке.
– Он хороший парень, – Андрей посмотрел прямо ей в глаза. – Хороший друг. Настоящий.
– Правда?
Андрей утвердительно кивнул в ответ.
Пашка был зол. Он просто рвал и метал. От своей трусости. От того, что не встал, не проявил свою харизму, не забрал ее из рук друга, чтобы закончить танец вместо него.
– Спасибо, Андрей, за все. За вечер спасибо, за шоу, за танец, за вино.
– Пожалуйста. Вы уже уходите?
Пашка встал из-за стола и решительно направился к ним.
– Скажите, как вас зовут? – набрав полные легкие воздуха, наконец, решился он.
Не понимая, что она делает, Ксюша ответила:
– Это не нужная информация, – развернулась и практически побежала в обратном направлении.
***
Димка, Андрей и Паша молча смотрели друг на друга…
– Я улечу завтра.
– А как же отдых здесь? Ты же хотел.
– Отдохну в Крыму. Здесь не хочу, – Пашка сжал кулаки и пошел в отель.
– Что происходит? – Андрей вопросительно посмотрел на Димку, когда Паша исчез из вида.
– Мне кажется, наш друг влюбился и получил отказ. Жестокий и решительный.
– И как он с этим справится? Все будет хорошо? – Андрей поправил очки.
– Не знаю, Андрюх.– Должен справиться.
Глава четвертая
Она проплакала всю ночь, сидя на подоконнике и смотря в окно.
Почему она вела себя как незрелая истеричка? Почему? Для чего? Что это за «ненужная информация» на простой человеческий вопрос «как тебя зовут?».
«Когда ты заправишь свои иголки внутрь, Ксюша? Когда перестанешь навешивать на людей ярлыки и мыслить стереотипами? Когда начнешь доверять мужчинам? Когда выбросишь этот дурацкий парализующий страх из своей души? Страх, который лишает тебя способности жить здесь и сейчас?», – она вела внутренний монолог и плакала, плакала до тех пор, пока солнце не встало и не озарило робкими лучами ее комнату.
«Я обязательно извинюсь перед ним сегодня», – пообещала она себе, надела купальник и пошла на море.
***
«Весь отдых испортила! – Пашка с остервенением запихивал рюкзак на полку для ручной клади, – Весь отдых испортила! Вредная, не разбирающаяся в людях, неблагодарная девчонка! И надо же было встретить тебя! Встретить именно в этом, полном романтики месте! И какого лешего я за этими сандалиями полез?! Придурок! Сам виноват!».
– Вода с газом или без? – вежливо спросила стюардесса, когда самолет набрал высоту.
– Не надо мне никакой воды! Ни с газом, ни без! – рявкнул Пашка и уставился в неработающий телефон.
Люди оборачивались, но ему было все равно. В душе его бушевал ураган, и он не знал, как все это прекратить.
– Наш самолет совершил посадку в международном аэропорту города Симферополь, – сообщил капитан.
Пашка встал с места и полез за рюкзаком.
– Смотри, – показывали на него молодые девчонки, – это он! Это точно он! Павел Свиридов! Красавчик какой!!!
– Не я это! Не я! – практически заорал он и стал быстро продвигаться к трапу.
***
У нее оставалось еще два дня. Ксюша решила, что будет в море столько, сколько сможет.
Почему-то вдруг все вокруг перестало радовать. Внутри было неспокойно, и она не находила себе места.
Смыв соленую воду в душе, она завязала парео и пошла в бар за чем-нибудь освежающим.
– Привет, незнакомка, – Андрей по-доброму улыбнулся.
– Привет, Андрей, – Ксюша улыбнулась, вспоминая, как пела эту песню Ирина Аллегрова.
– Вы как? Нормально? – Андрей вопросительно смотрел на нее.
– Ксюша, меня зовут Ксюша, Андрей.
Он смотрел на нее изучающе.
– Хотите спросить, почему вашему другу этого не сказала?
– У вас, видимо, были на это свои причины, – Андрей поправил очки. – Он чем – то обидел вас?
– Нет. Он даже обувь мою из воды спас.
Взгляд Андрея стал еще более вопросительным.
– Просто не люблю таких, как он. Брендовых, напыщенных повелителей жизни.
Андрей уставился на свои руки и молчал.
– Знаете, Ксюша, вчера он сказал, что в том, что я не так красив, как он, есть мое спасение и шанс, что человек рядом посмотрит в мою душу.
Мурашки поползли по плечам и Ксюше стало нехорошо. Она сделала большой глоток воды, посмотрела Андрею в глаза, и сказала:
– Я хотела бы извиниться перед ним. Вашим другом. Где я могу его увидеть?
– Он улетел. Еще утром. – Андрей снова поправил очки.
– Тогда передайте, пожалуйста, ему мои слова.
– Я могу дать вам номер его телефона, передадите лично.
– Не нужно. Я думаю, если вы согласитесь помочь, этого будет достаточно.
Вторым глотком Ксюша допила воду и направилась к морю.
***
«Спасибо, Тосса де Мар!», – Ксюша стояла на самом верху крепости под ночным небом. Море было завораживающе-красивым. Ночной морской бриз гладил ее лицо. Она невольно повернула голову назад, туда, где еще недавно сидел брендовый, и представила его грустные глаза. «Шанс, что человек посмотрит в твою душу…», – слова Андрея и этот взгляд крутились в голове, как заезженная пластинка.
«Он – исключение из правил?», – подумала она.
И все взгляды и мнения, формулируемые ей годами, поставил под сомнение один только этот вопрос.
Она закрыла глаза на несколько секунд, снова почувствовала прикосновение ветра на своих щеках и сказала вслух: «А почему бы да?»
Глава пятая
– Ты уже приземлилась? Как Испания? Как море? У тебя все хорошо? – Аня сыпала вопросами.
– Все нормально.
– А голос чего грустный такой? Думала, будешь пищать от удовольствия, когда я тебя услышу.
– Я еще даже до гостиницы не добралась, просто нужно немного прилечь. Устала.
– Старая перечница! – Аня засмеялась в трубку. – Как прибудешь в Ялту, дай знать. Я все-таки волнуюсь.
– Заметано, подруга! – Ксюша нажала кнопку отбой и пошла к ленте с багажом.
***
Пашка лежал на пляже гостиницы «Интурист», подставив лицо солнцу. Тани не было рядом, а ему было все равно, высушит солнце его кожу или нет.
Он выбрал Ялту, потому что любил ее климат, и Ласточкино гнездо любил. А у этой гостиницы был единственный песчаный пляж. Поэтому Пашка и решил обосноваться здесь. Ребята должны были приехать только завтра. Но одиночество не тяготило его. Ему нравилось быть наедине с собой. Так он мог упорядочить мысли и отдохнуть от суеты, которая окружала его практически постоянно.
Мысли о вредной стали не такими яркими и он даже простил ее. Простил за ее к нему поверхностное и стереотипное отношение. И переданное ему Андрюхой ее послание немного охладило его пыл. Но только немного. Эта нитка жемчуга не давала ему покоя. Этот ее взгляд и все ее поведение продолжали терзать его самолюбие. Он даже друга видеть не хотел, потому что он с ней танцевал. А ведь Андрюха вовсе в этом и не виноват. «И почему вообще тебе важно, как она к тебе отнеслась?», – спрашивал он себя. И никак не мог ответить на этот вопрос.
Пашка встал и подошел к морю. «Я о тебе не думаю! Не думаю! Поняла! Не думаю совсем», – и с этими словами он нырнул в воду.
***
Ксюша нажала кнопку «15» и стала подниматься на лифте в свой номер. В гостинице было 16 этажей, но жилые номера располагались со второго по пятнадцатый. Бронируя номер, она специально выбирала верхнее расположение, чтобы можно было любоваться морем из окна в полном, панорамном обозрении.
«1555 – три пятерки, счастливый, – она рассматривала табличку с цифрами на двери, – а под соседней дверью сколько цветов, наверное, моя соседка неземная красотка», – она улыбнулась и зашла внутрь.
***
«Опять», – Пашка поднял цветы с пола, зашел в комнату и набрал номер администратора: «Пожалуйста, пришлите кого-нибудь забрать цветы, а то ставить некуда».
И, повесив пляжное полотенце на сушилку, направился в душ.
***
Ксюша весь день провела на пляже, а ближе к вечеру пошла кататься на канатной дороге. Она боялась высоты, но желание насладиться видом сверху взяло верх над страхами. И она была очень горда собой.
«А почему бы да?», – как мантру, повторяла она, ставя ногу в шатающуюся кабинку.
Эта замечательная фраза, сказанная однажды Ксюшиным педагогом, делала ее сильнее, разносторонее, меняя тем самым жизнь в лучшую сторону.
Часто нам легче подготовиться к неудаче, чем к успеху. Потому что все наши жизненные сценарии учат тому, как справиться с поражениями. Но что же делать с победами, не говорит никто. Как быть готовым к тому, что у тебя все получится? Что чувствовать при этом? Какие цели ставить дальше?
Оставаясь во власти собственных страхов, будучи уверенными в том, что ничего не получится, нам проще примерить роль жертвы и смириться с ней. Проще, чем действовать. Проще, чем куда-нибудь двигаться и, не дай бог, после всех попыток снова испытать неудачу. Проще, потому что смиряясь, мы можем списать все на обстоятельства, переложить ответственность за свою жизнь на чужие плечи, обвинить в своих неудачах кого угодно, но не себя.
Вот так проще было Ксюше в отношениях с мужчинами. В чувстве презрения ко всем ним без исключения ей было комфортнее, потому что так она могла избежать разочарований и боли.
Так думала и чувствовала она всю свою жизнь, до встречи с брендовым.
Наверное, речь шла не о симпатии к нему лично, а о том, что она, Ксюша, возможно, ошибается насчет сильного пола. И то, что она думает о мужчинах, может и не соответствовать реальности.
«Хорошо. Я хочу попробовать по-другому», – она переоделась, зайдя в номер, и решила, что сегодня она будет петь и танцевать.
***
Пашка понял, что очень устал. Устал от работы, перелетов, мок, жизни на чемоданах, излишнего внимания и суеты.
Надев простецкие шорты и футболку, купленные за копейки на местном рынке, надвинув кепку практически на глаза, Пашка вошел в лифт, и, нажав кнопку 1 этажа, принял решение, что в его руках сегодня побывает несколько стопок текилы, а лучше не несколько, а много раз по несколько.
Мысли о вредной крутились в голове без остановки. И ему очень хотелось, чтобы он не встречал ее вообще.
***
До полуночи она подпевала местным уличным музыкантам. И танцевала прямо на набережной.
Улыбка не сходила с ее лица, потому что она любила музыку. Для нее, как и в книгах, в ней был целый мир.
«Ялта, парус, в этом мире только мы одни», – слова с легкостью слетали с ее губ, она смотрела, как руки парнишки скользили по грифу, и снова улыбалась.
«У меня уже едет крыша, – думал Пашка, проходя по набережной, голос вредной мерещится». Он посмотрел на группу людей около уличного музыканта, но, вспомнив, что устал от суеты, надвинул кепку на глаза и прошел мимо.
«Солнечный рай», – Пашка прочитал название на вывеске и уверенно шагнул внутрь.
***
Он не любил крепкий алкоголь, но подумал, что сегодня настало именно его время.
Сидя прямо за барной стойкой, он опрокидывал стопку за стопкой.
«Солнечный рай», – Ксюша решила, что это место практически около ее отеля, ей отлично подойдет. «Я хочу танцевать, встречай меня, солнечный рай», – она вошла внутрь и села в самый дальний угол, – воду с лимоном и бокал вина, – сказала она подошедшему официанту и в ожидании заказа стала невольно смотреть по сторонам.
Парни и девушки, мужчины и женщины наполняли танцпол. Свет скользил по потолку, стенам, полу. Девушка около шеста заводила публику танцем гоу-гоу. Атмосфера была пропитана свободой отрыва, ароматами спиртного и драйвом, свойственным югу. Здесь люди будто отпускали всю свою усталость, накопленную за год, давая свободу чувствам.
Ксюшин взгляд скользнул по силуэту около бара. Сидящий там парень выделялся своей надвинутой ночью на глаза кепкой, отсутствием компании рядом, неподвижной позой и взглядом, сосредоточенном на стопке напротив.
«Наверное, хочет побыть один и напиться, – подумала Ксюша, – наверное, что-то у него случилось».
Но, увидев приближающуюся к нему девушку с коктейлем в руке, она улыбнулась, подумав, что все теперь с ним будет в порядке, сделала глоток вина и пошла танцевать.
***
– Девушка, подождите, – какой-то парень бежал за ней. – Возьмите, может, еще починить можно будет.
– Ну это навряд ли, – Ксюша засмеялась и взяла протянутые ей каблуки. – Не везет мне с обувью в этот отпуск.
Она шла медленно, чтобы насладиться свежим воздухом и тишиной после шума и выпитого вина.
Улыбнувшись администратору, Ксюша подошла к лифту, и, когда двери его распахнулись, передумала ехать, решив идти пешком.
***
– Ты такой няшный, – шептала какая-то блондинка ему на ухо.
Пашка понимал, что пьян. Перед глазами все плыло. Он расплатился с барменом, встряхнул головой, чтобы хоть как-то прийти в себя, и осторожно встал с высокого барного стула.
– Я провожу тебя до номера, – кокетливо говорила блондинка, беря его под руку, – просто не могу позволить, чтобы с таким красавчиком что-нибудь случилось.
– Не надо, сам дойду, – Пашка убрал ее руку.
– Уууу, ну ты же шатаешься!
«Черт с тобой, веди», – подумал он.
Проходя мимо ресепшена, он сильнее надвинул кепку на глаза, понимая, что ему стыдно. Он был благодарен администратору, что та не сказала ни слова, лишь окинула его спутницу долгим изучающим взглядом.
– Куда, котик? – спросила его блондинка, зайдя в лифт, – Какой этаж?
– Пятнадцатый.
Пашка уткнулся головой в стенку лифта и опять эта нитка жемчуга встала перед его глазами.
– Скажи, – обратился он к спутнице, – ты бы полюбила меня?
– Я в тебя и так уже влюблена, – блондинка стала гладить его по лицу.
– Что, вот так, сразу? – Пашка злорадно ухмыльнулся. – Но почему?
– Ты такой красивый, с таким офигенным телом, – ее пальцы перешли с его лица на плечи.
– Ааааааа, – Пашка опустил глаза и еще раз ухмыльнулся.
Дверь лифта распахнулась, телефон, выпав из кармана, с грохотом встретился с полом, губы блондинки были практически у его лица, и тут он увидел ее.
Ксюша, наконец-то, добралась до своего этажа. Она собиралась открыть дверь номера, но обернулась на шум, исходящий от лифта.
По наполированному полу мобильный молниеносно проскользил из кабины к ее ногам. Она осторожно подняла его и обращаясь к парочке в лифте сказала: «Возьмите, пожалуйста».
***
Пашка не мог пошевелиться. Дверь лифта то открывалась, то закрывалась, а он не мог сделать и шагу.
«У меня галлюцинации? Она что здесь делает? Да быть этого просто не может! Ты пьян, Паша, ты просто очень, нет, ты смертельно пьян», – и он продолжал стоять, прислонившись к стене.
– Ооо, спасибо большое, – блондинка широко улыбнулась Ксюше лицом с безупречным макияжем, – котик просто сильно выпил.
– Пожалуйста. – в этом слове Ксюша собрала всю силу воли. – Пожалуйста, – и практически бегом залетела в номер.
***
«Зачем ты это сделал именно сейчас? Когда я решила, что все может быть по – другому? Что такие, как ты, могут быть другими? Почему именно сейчас? Придурок брендовый! Идиот и мерзавец! Напыщенный журнальный гусь! Сволочь и бабник!», – Ксюша рухнула на пол и плакала, сидя прямо у двери.
– Пойдем уже, сколько можно стоять?! – блондинка взяла его за руку и потянула из кабины лифта.
Пашка на негнущихся ногах дошел до номера, провел ключ-картой по замку и просто ввалился внутрь.
Он кое-как снял кроссовки и только успел выпрямиться, как почувствовал шпильку, скользящую по его ноге.
– Я пьян, – сказал он все так же ухмыляясь.
– Разве это имеет значение? – шпилька продолжала скользить по его ноге, и губы блондинки были совсем близко.
– Для меня имеет, – он отодвинул ее от себя.
– Ну не будь таким врединой, – не унималась она.
– Уйди. Пожалуйста. Просто уйди.
– Уууу, – она сложила губы уточкой. – ну ладно. Если меня завтра администратор не будет пропускать, то мне сказать, что я к…? – Его глаза слипались и ему казалось, что текила сейчас вырубит его напрочь, – ну как тебя зовут – то, а?
– Это ненужная информация, – последнее, что прозвучало из его уст, перед тем, как он рухнул на пол.
***
Солнце уже встало и Ксюша, посмотрев в зеркало на свои опухшие от слез глаза, сказала: «Хватит рыдать! Он мизинца твоего не стоит! Немедленно прекратила!».
Приняв душ и приведя себя в порядок, она взяла пляжные принадлежности и вышла из номера.
Сердце стучало так быстро, когда она проходила мимо двери соседнего номера, что щеки стали пунцовыми.
Мысль о том, что он всю ночь провел с этой безупречной блондинкой, терзала ее и не давала покоя.
«Мне нет до этого никакого дела! Нет мне никакого дела! Мне совсем все равно», – она хотела проскользнуть мимо, но заметила, что дверь открыта…
«Мне все равно». Я иду мимо. Все равно мне», – она пыталась себя убедить, но руки помимо воли открыли дверь, а губы сказали: «Здравствуйте. Здесь кто-нибудь есть?».
Он лежал прямо на полу в коридоре, широко раскинув руки. Брендовый и красивый. Лежал во вчерашней одежде, сжимая трезвонящий телефон в руках. Лежал без признаков жизни.
– Паша!, – она подбежала к нему, и, сев на колени, начала хлопать по щекам. – Паша! С вами все в порядке?
Но он молчал.
– Да очнись ты уже! – она практически плакала. – Немедленно открой глаза! Мерзавец! Гусь напыщенный! Открывай глаза! Или ты думаешь, что я вечно буду сидеть здесь?
Она наклонилась, чтобы послушать, дышит ли он, а Пашка, будучи в полной уверенности, что это сон, повалил ее на пол, и, нависая над ней, сказал: «Снова ругаешься?»
***
Даже лежа на полу, она чувствовала, как кружится ее голова. Голова, в которой была только одна мысль: «Я хочу тебя поцеловать». От близости его тела мурашки, проклятые мурашки ползли по ее рукам. Она смотрела на него, широко открыв глаза, и надеялась на то, что он не прочитает в них эту единственную мысль.
Пашка тряхнул головой и стал убирать волосы с лица. И Ксюша поняла, что сейчас и ни секундой позже, она должна из-под него выскользнуть. Иначе потом не сможет.
– Ты чего творишь? – прерывисто сказала она, встав на ноги.
– Вредная? – он мотал головой из стороны в сторону, – Это не сон, что ли? Это и правда ты?
– Сам ты вредный! И идиот! И дурак! – она сдула прядь волос с лица и выбежала наружу.
Глава шестая
Она сразу вернулась в номер, для того, чтобы переодеться. Чтобы привести мысли в порядок и не встретить его, она решила уехать на экскурсию.
Еще один вызов себе. Она хочет сделать еще один вызов себе. Просто сейчас ей нужно было ощутить что-нибудь настолько эмоционально сильное, чтобы вытеснить его из головы.
Ай Петри – самое то, подумала Ксюша и пошла искать транспорт, на котором доберется до Ялтинской канатной дороги.
***
Пашка налил в стакан воды и, как в тумане, наблюдал за растворяющимся в воде аспирином.
На душе было паршиво. Но он говорил себе, что он – свободный человек, мужчина, в конце концов, который волен в поступках и решениях. Поэтому, как проводить свое время и с кем – это только его, Пашкино, дело.
И как ко всему произошедшему отнеслась вредная его совсем не волнует.
Он повторял это себе снова и снова. Но на душе было по-прежнему паршиво.
Почему-то ему хотелось, чтобы она думала о нем, как о хорошем человеке. Именно она. Именно эта вредная и не разбирающаяся в людях колючая девчонка.
Почему? Она была так не похожа на тех женщин, которые его окружали, своей искренностью, естественностью и эмоциональностью, что Пашке казалось, что с ней он может быть настоящим, и удушающая пустота, наконец-то, уйдет, и он сможет дышать полной грудью.
Он выпил аспирин, со стуком поставил стакан на стол, и решил, что не будет больше обманывать себя, перестанет говорить, что ему все равно, и обязательно сделает этот шаг. Шаг ей навстречу. Сделает, чтобы потом ни о чем не жалеть.
***
Еще одна канатная дорога, еще одна высота и она на вершине Ай Петри.
Воздух был настолько разряженным, что трудно было дышать. Голова сразу стала тяжелой, и Ксюша, добравшись до кафе, села за небольшой столик.
Ее взгляду предстали виды удивительной красоты, от которых захватывало дух.
Она молча смотрела на деревья, скалы, море и облака, плывущие по небу.
«Природа, все в тебе гармония», – думала она, подставляя лицо солнцу.
И как бы Ксюша ни старалась, но она продолжала думать о нем. Впервые ей захотелось ошибиться. Впервые ей захотелось выбросить весь жизненный опыт вот прямо с этой высоты и осознать, что люди могут не вписываться в ее стереотипы. Что внешний антураж и статус – это всего лишь мишура. Что душа того, кто под этой мишурой, может быть глубокой и чувствующей.
Таким был его взгляд. Там, в Испании, когда он сидел на валуне и смотрел вдаль. Сидел в одиночестве, не позируя для камеры, будучи уверенным в том, что его никто не видит.
Сжав пальцы настолько сильно, что побелели костяшки, Ксюша призналась себе, что он нравится ей. Брендовый, звездный, обжимающийся с безупречными красотками, самодовольный, грустный, жаждущий, что кто-нибудь рассмотрит его душу, напыщенный гусь. Нравился настолько, что от близости его тела мозг выключил все предохранители и перестал соображать, идя на поводу желаний. Она прекрасно помнила, как хотела его поцеловать. И это с ней было впервые.
Ксюша не заметила, что прикусила губу так, что во рту почувствовался соленый привкус.
«Ладно. Я поняла тебя, Ксюша. Я попробую по – другому», – она резко встала и решила, что хочет спуститься вниз.
***
– Как отдыхается? Нормально все? – Андрюха рассматривал его помятый вид. – Напился, что ли, вчера?
– Ага. Напился. Не спрашивай, как вспомню, так тошнить начинает, – Пашка скривился.
– Повод какой был? Или Танино отсутствие само по себе дает тебе свободу? Или горе от испанского отказа заливал?
– Глумишься, да?
– Немного. Не злись. Я любя, – Андрей похлопал друга по плечу. – Одевайся. Гулять пойдем. По ялтинским вечерним просторам.
– А Таня с Димкой где?
– В Москву улетели. Сказали – много дел.
– Ну и хорошо, что улетели. Это хорошо.
Андрей смотрел на друга. Ему о многом хотелось спросить. Но, зная Пашкин характер, не стал. Захочет – расскажет сам. По- другому с ним не бывает.
***
Ксюша вернулась ближе к ужину. Идти в людное и шумное место не хотелось совсем. Она переоделась. Взяла с собой наушники и телефон, решив, что сегодня просто хочет посидеть на пляже.
Купив в местном магазине бутылку белого сухого вина и банку фисташек, она направилась к морю.
Окинув берег взглядом, Ксюша выбрала место недалеко от пляжного кафе – так было не очень темно и не слишком шумно. И, аккуратно расстелив покрывало, предусмотрительно взятое с собой, сняла обувь и села любоваться вечерним морем.
Пить не хотелось совсем. Но бутылка вина была необходимым атрибутом легкого южного, теплого расслабляющего вечера.
Она любила смотреть на море. Этот вид всегда успокаивал ее и расслаблял. Бескрайние водные просторы, меняющееся настроение – от штиля до шторма, вода, то блестящая под лучами солнца, то сине-черная – все в этой части Мирового океана было живым и мощным.
Ксюша любила говорить с водой, пропуская ее сквозь пальцы. Любила ее прикосновение к своей коже.
Оценив расстояние от моря до кроссовок, убедившись, что сегодня они никуда не уплывут, она закатала штанины тех же широких джинсов и вошла в воду.
Мягкая музыка в ушах, легкий ветер, шевелящий ее волосы, волны, гладящие пальцы ее ног, – Ксюша испытывала умиротворение.
От резкого толчка она пошатнулась и чуть не упала в воду. Вытащив наушники из ушей, она смотрела, как мальчишка, нечаянно толкнувший ее, бежал, что есть силы, вперед. Через пару секунд мимо Ксюши со свистом пролетело еще три парня, надрывно крича: «Стой, сволочь!».
Спустя мгновение, бежавшие окружили убегавшего и, повалив, начали бить ногами. Из их ртов летели грязные ругательства, лица покраснели от практически звериной агрессии.
У Ксюши закипела кровь. Она закричала, что есть силы: «А ну хватит! Быстро перестали и отошли от него!», – и бросилась к ним.
Инстинкт самосохранения рядом с детьми у нее не работал совсем. А самое главное – ей никогда не было страшно.
– Что делаете-то, а?
– Не твое дело, отвали, – ухмыляясь, сказал самый высокий из них.
– За что вы его так? Что он сделал?
– Денег должен был сегодня принести. И не принес, падла.
– А где он должен был достать, эти деньги?
– А мне какое дело!? Похеру мне. Правила такие. Все знают, что если не выполнить то, че я сказал, жопа настанет.
– Ты, наверное, главный? – она смотрела ему в глаза.
– Ну типа я.
– Странно. Главный, а не мужик.
– Охренела совсем?
– Ну не по-мужски как-то втроем на одного…
– Свали, а то сейчас сама огребешь.
– А ты попробуй.
– Высокий указал на нее кивком оставшимся двоим.
– Да нет. Сам попробуй. Ты ж главный. – был только один способ, чтобы они ушли – нейтрализовать его авторитет в глазах остальных.
– Сучка, охреневшая, готовься кресло инвалидное покупать, – он бросился в ее сторону.
***
Пашка намеревался рассказать все Андрею, но ему было неловко. Он несколько раз собирался духом, но слова почему-то не подбирались совсем.
– Пойдем на пляже посидим, на воду посмотрим, давай? – он вопросительно посмотрел на друга.
– Паш, ты мне что-то рассказать хочешь? Не молчи, я тебя знаю.
Пашка, собрав волю в кулак, решился было уже говорить, но его отвлек какой-то шум метрах в 50 от них. Было темно, но он прекрасно различал пять фигур. Судя по тону и доносящимся обрывкам фраз, он понял, что там разборка.
– Будем лезть, да? Тогда я сниму очки, – Андрюха убрал их в карман шорт.
– Пойдем, – за эту молчаливую поддержку Пашка всегда, всю жизнь, уважал друга.
***
– Остановись. Не делай этого. Больно будет, – Ксюша смотрела прямо на высокого. Но он не слушал, летя на нее, замахиваясь правой рукой, сжатой в кулак.
– Да пошла ты!
«Три, два, раз», – она схватила его за руку, которую он поднял на нее, и, резко потянув ее на себя, одновременно ударила его основанием правой ладони в нос.
Высокий взвыл от боли, кровь стала капать прямо на песок.
– Сука! Сволочь, – орал он.
– А я просила не делать этого. И остановиться просила!
– Руку отпусти, дура чертова!
– Отпущу, если пообещаешь, что людей больше трогать не будешь.
– Да пошла ты!
– Ну тогда постоим. У меня полно времени. – Зовут тебя как? – Ксюша обратилась к тому, кто должен был денег принести.
– Макс.
– Звони в полицию, Макс.
– У меня телефона нет.
– У меня есть. – Пашка, словно в тумане, смотрел на Ксюшу, глубоко дыша от быстрого бега. – Я позвоню.
***
Пашка догадался, что это она, практически кожей. И эти 50 метров, которые он бежал, казались ему 40 километровым марафоном.
«Я должен ей помочь! Я должен защитить эту маленькую, хрупкую девчонку», – думал он, летя вперед.
То, что произошло дальше, он даже не успел понять. Несколько секунд и все кончилось. Кончилось, потому что она, маленькая и хрупкая девчонка, это остановила. В одиночку.
***
После того, как полицейский закончил снимать показания, и Уазик увез нарушителей в участок, Ксюша попрощалась с Максом, взяла с него обещание, что он непременно расскажет все своим родителям и преподавателям в училище, и снова зашла в воду.
Ей хотелось плакать. От детской жестокости. От осознания обстоятельств, с которыми сталкиваются эти маленькие существа, впоследствии становясь бесчеловечными. От ощущения собственной беспомощности в моменты, когда ничего она в душах этих детей изменить не могла.
Пашка стоял и молча смотрел на нее. Понимая, почему она зацепила его с самого начала.
Она не просто была не похожа на остальных. Она была бесстрашной, глубокой, человечной и совсем в нем, в Пашке, не нуждалась.
– Я рядом постою? – он решился и зашел в воду.
– А Андрей, друг ваш, где?
– Пошел купить воды, – его задел ее ответ.
– Постойте. – чувствуя, что сейчас заревет, она хотела, чтобы он ушел, чтобы не видел ее такой. Потому что не так она представляла их встречу. Она злилась. На обстоятельства, на себя, на то, что так не вовремя он встретился ей сегодня.
– А я думал, мы утром еще на «ты» перешли.
– Ничего мы не переходили!
– «Мерзавец», «Гусь напыщенный», – я думал, что это разрешение на более неформальную манеру общения.
– Зря думали. Что вы вообще обо мне знаете, для того, чтобы выводы какие-нибудь делать?
– Ксюша, вас ведь так зовут, давайте начнем все сначала. С чистого листа. – он, брендовый и красивый, широко улыбаясь, протягивал ей руку, – Павел. Меня зовут Павел. Свиридов. 25 лет. Модель. Не женат. Москвич. У меня есть два младших брата и два лучших друга. Люблю читать, путешествовать, профессию свою люблю. На море смотреть люблю и в одиночестве побыть. – Она устремила взгляд прямо в его зрачки и вложила всего несколько пальцев в его ладонь. – И вы, Ксюша, мне очень понравились, и я бы хотел, чтобы вы не относились ко мне, как прежде.
«Волна: одна, вторая, третья, – она сосредоточенно считала количество ее прикосновений, пытаясь включить разум хоть на секунду. – Посмотрим, как я тебе понравилась».
– Ксюша. 24 года. Продавец хозяйственных товаров. Живу с рождения в городе Челябинск. Не замужем. Из родителей – мама. Отец 3 года назад женился второй раз и уехал в другой город. В семье одна. Есть лучшая подруга. Люблю кино, море и парк развлечений. Боюсь высоты. Еще не решила, нравитесь вы мне или нет.
Пашка смотрел на нее и понимал, что что-то из сказанного ей не подходит ее образу, не совпадает с ним, но вот что – он пока не осмыслил.
Ксюша, продолжая оставлять свои пальцы в его руке, злилась: «Трусиха ты, а ведь обещала попробовать по-другому! Соврала зачем? Легче и проще хотела казаться? Следуя правилу – хочешь понравиться мужчине, выброси мозг?». Нет, она хотела понять, насколько он готов посмотреть в другую душу, отбросив мишуру и пыль, отличить правду ото лжи, быть от казаться.
– Еще вы забыли сказать, что рядом с вами не страшно, – Пашка попытался пошутить, – хорошо деретесь.
– Жизнь у нас разная была, поэтому вы хорошо позируете и водите женщин в номера, а я – хорошо дерусь.
Пашка вспыхнул. Он хотел много чего произнести, но промолчал.
Она видела, что уколола его, но извиняться не собиралась.
– А я воды принес, – Андрей, как всегда, широко улыбался.
– А знаете, Андрей, у меня есть вино. Давайте будем его пить? Пить и петь!
– Я согласен, – Андрюха поправил очки и вопросительно посмотрел на друга.
– А я воздержусь, – Пашка смотрел под ноги и, чтобы скрыть смущениеи воспоминания о вчерашнем, вынул из кармана Орбит, закинул в рот пару подушек и стал их жевать.
– Да ладно тебе, – Ксюша легонько толкнула его плечом, – не будь врединой! – сложила губы уточкой, звонко засмеялась и понеслась к расстеленному где-то вдалеке покрывалу.
– Вчера что-то случилось? Андрюха вопросительно посмотрел на друга.
И Пашка рассказал ему все.
– Тогда это месть, брат. – Андрюха захохотал. – И она будет вкусной и продолжительной.
– Дурак! Вообще уйди от меня! Друг еще называется! – он возмущенно произнес слова, чувствуя, что эта девушка нравится ему с каждой минутой все больше. Нравится особенно тем, что не хочет ему, Пашке, давать спуску. А значит есть шанс, что он ей небезразличен.
«Я готов. Готов к любым испытаниям»,– он прикусил губу, улыбнулся и пошел вслед за ней.
Глава седьмая
Ксюша с Андреем пили вино, сидя на покрывале, и хохотали до слез. Кажется, что они знали друг друга целую вечность. Им было легко и комфортно вести диалог. Их разговоры были так далеки от тех, к которым привык Пашка. Никакой моды, крутых тачек, новинок техники, трендов и брендов – они рассказывали друг другу анекдоты, случаи из жизни и смеялись. Смеялись беспрестанно. И Пашку это бесило. Бесило настолько, что пачка Орбита оказалась пустой практически сразу, как будто жвачка была виновата в том, что он нервничает. В один момент чувство ревности и ущемленная гордость хотели было взять верх, и он собрался встать и уйти. Но, подумав пару секунд, решил, что не будет. Уходить. Что не сдастся так легко.
Ксюша видела, что ему неудобно, некомфортно и он ревнует. Тогда она поднялась с места и улыбаясь, сказала: «Пойдемте петь!».
«Это еще не все? – подумал Пашка, – Это только начало? Я сейчас должен рвануть в толпу и делать то, что у меня плохо получается, чтобы опозориться окончательно?»
***
Казалось, что юг всегда наполнен пением. Что вокалисты все: от приглашенных в кафе профессионалов до любого прохожего на улице.
Песенный репертуар поющих широк: от шансона до современной попсы, поэтому у каждого всегда есть возможность блеснуть талантом в любимом направлении.
У Пашки с вокалом и танцами всегда было туго, возможно, из-за неуверенности в себе, возможно, из-за отсутствия шанса заниматься этим с детства. Пел он только в одиночестве, а танцевал – исключительно медленные танцы, и то, когда девушке в приглашении отказать не мог. И занятие модельным бизнесом – это практически вызов себе, который он сделал много лет назад, чтобы раскрыть свой потенциал.
– О, пойдемте сюда! – Ксюша направилась к толпе людей.
Пашка умоляющим взглядом посмотрел на друга, но Андрей лишь развел руками.
– Этот огромный красивый букет красных роз и три бутылки шампанского достанутся тому, кто лучше всех споет песню, которуя я выбрал, – вещал ведущий. – Победителя определим апплодисментами слушателей. Всем желающим принять участие просьба встать здесь, – он указал на место в первой линии.
– Я пойду! – Ксюша, пока парни не успели сообразить что к чему, ринулась вперед.
Артист сменял артиста. Песня Алсу «Иногда» звучала в разных интерпретациях. «Зал» хлопал и местами подпевал, некоторые в толпе объединились в пары и танцевали.
Ксюша была последней. Взяв микрофон, она озорно улыбнулась, подмигнула Паше и начала петь.
«Как в этом городе, жить в этом холоде,
Ну почему до сих пор не приходишь ты», – на этих словах она вопросительным взглядом уперлась в Пашку, и ему стало жарко.
«Она в образ вошла или издевается?», – его мозг лихорадочно искал ответ на вопрос.
Слава богу, песня закончилась. И Ксюша встала к остальным выступающим. Ведущий начал выявлять победителя.
***
– Давай помогу, – Пашка предложил свою помощь.
– Нет, я сама. – Ксюша крепче обняла цветы и, понюхав их, зажмурилась.
– Счастлива?– спросил Андрей, глядя в ее светящиеся глаза.
– Очень. А ты? – вдруг обратилась она к Пашке.
– Я? – будучи не готовым ответить, он машинально переспросил.
– От того, что девушка, которая тебе нравится, тоже иногда может побыть звездой?
– Конечно, – ответил он без всякого скрытого смысла.
– Правда? – Ксюша лукаво улыбалась.
– Я еще от того, как ты дерешься, не отошел. К пению мне нужно привыкнуть, – он просунул руку в карман в поисках пачки Орбита, но понял, что он кончился давным давно.
– Ты повнимательней ко мне присмотрись, может, еще разонравлюсь, – и она засмеялась.
– Шампанское куда? – Андрей решил разрядить обстановку.
– Забирайте себе. Девушкам с ресепшена можете подарить или каким – нибудь другим девушкам, – она посмотрела на Пашку.
– Понял. – Андрей опустил взгляд. Он не хотел, чтобы его друг видел, как смеются его глаза.
– Пока, парни. Спасибо за вечер! – и она побежала к лестнице. Остановилась, секунду помедлила, – Завтра я предлагаю сходить в кино! Записку с временем и местом встречи оставлю утром у администратора.
– Она не дает мне возможность взять инициативу в свои руки, да? – Пашка смотрел на друга, прикусив губу.
***
Он никак не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Картинки, где она была главной героиней, мелькали как кадры кинофильма, в его голове.
Вот она обожгла рот кофе и убежала в неизвестном направлении, потом «эта ненужная информация», умиление от фламенко, ладонь на лице обидчика, почти слезы после, когда она стояла в воде и думала о чем-то одном ей ведомом, непринужденный диалог с Андрюхой, пение, в котором она чувствовала себя, как рыба в воде.
«Ты самая многогранная продавщица хозяйственных товаров», – Пашка повторял эту мысль раз за разом, пока, наконец, не понял, ЧТО тогда, когда она говорила ему о себе, шло вразрез с ее образом.
«Но почему ты не сказала правду о своей профессии? В любом труде нет стыда. И для меня это не имеет никакого значения. Почему, Ксюша?», – он оставил эту мысль в подсознании и уснул мертвым сном.
***
Утром он почти бежал на ресепшн, чтобы узнать, не оставляли ли для него записки. Услышав от администратора, что записок не было, были только цветы и сувениры, которые, по его просьбе, ему не стали приносить, Пашка в расстроенных чувствах вернулся в номер и решил, что пойдет на пляж. И обгорит там донельзя. Так, чтобы боль от солнечного ожога занимала все его мысли, а не она.
***
Ксюша, посмотрев на свои осоловелые от бессонной ночи глаза, поменяла воду в вазе со вчерашними цветами, взяла пляжную сумку, кошелек, надела удобную обувь и пошла на море. На самый дальний пляж побережья.
Чтобы его не встретить, чтобы довести запланированное до самого конца так, как ей хотелось.
Она понимала, что ведет себя, как эгоистичная, незрелая идиотка. Но раз уж она решила, что хочет научиться жить по-новому, он, Павел, тоже должен показать, что умеет по-другому, по-настоящему и глубоко смотреть на людей.
Ей было стыдно за то, что она затеяла эту игру, втянув в нее совершенно постороннего и никак не виноватого в ее жизненном опыте человека. Но, видимо, для того, чтобы она сделала шаг вперед, ей это было нужно.
Она вернулась только около четырех часов и, проходя мимо администратора, написала записку: жду вас в кинотеатре Сатурн в 18.30.
***
Ксюша смотрела на часы. 18.25 – никого. 18.29 – никого. Ровно в 18.30 она зашла внутрь, купила билет на фильм и прошла в зал.
Сказать, что она была расстроена, – не сказать ничего.
«Доигралась? Дура ты, Ксюша. А еще детей учишь», – шепотом сказала себе она и стала смотреть рекламный ролик.
***
Пашка вылез из моря в сотый раз. Мышцы заметно устали, и стала ощущаться слабость, свойственная большому времяпровождению в воде. Он открыл свою барсетку, чтобы взять телефон. «18 пропущенных от Андрюхи. Что-то случилось?», – Пашка стал набирать номер друга.