Читать онлайн Холодное сердце II. Опасные тайны. История короля Агнарра и королевы Идуны бесплатно

Frozen 2. Dangerous Secrets.

The Story of Iduna and Agnarr

Copyright © 2021 Disney Enterprises, Inc.

All Rights Reserved

© Рыбакова Е.Ю., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Пролог. Тёмное море

Шторм усиливается.

Молния пронзает угрюмое чёрное небо, следом раздаётся оглушительный раскат грома. Волны яростно бьются о корпус корабля, и я изо всех сил хватаюсь за деревянные перила. Неистовые порывы ветра расплетают мне косы, и влажные пряди хлещут по лицу. Я не решаюсь оторвать от перил руку, чтобы пригладить волосы.

Я не отвожу взгляда от моря. Высматриваю её.

В каком-то смысле я всю жизнь искала её, и сегодня мои поиски могут закончиться навсегда. Безуспешно. Бесплодно.

Пожалуйста, Ахтохаллэн, покажись! Ты мне нужна!

Возможно, её никогда и не существовало. Может быть, это только легенда, незамысловатая колыбельная, успокаивающая детей, чтобы их не страшил мир, переполненный опасностями. Наверное, глупо было думать, что нам удастся просто отправиться в путь и разыскать её. Узнать тайны, которые хранила мама.

И всё же кое-какие мамины секреты мне известны.

О корпус ударяет очередная волна, и мне в лицо летят ледяные брызги. Ослеплённая солёной морской водой, я отшатываюсь назад. Чьи-то сильные руки хватают меня за талию, и я прижимаюсь спиной к широкой груди.

Я поворачиваюсь, уже зная, кто поддержал меня. Человек, рядом с которым я провела почти всю жизнь. Тот, кто чаще других радовал меня – и заставлял плакать. Мой муж. Отец моих дочерей. Мой враг. Мой друг.

Мой возлюбленный.

Агнарр, король Эренделла.

– Пойдём, Идуна, – говорит он, поворачивая меня лицом к себе. Он берёт своими тёплыми и сильными руками мои – холодные и дрожащие.

Я поднимаю голову, смотрю на очертания его острого подбородка, заглядываю в его пронзительно-зелёные глаза. Даже если он и боится, то ничем не выдаёт своего страха.

– Капитан приказал спуститься в каюту, – сообщает он, перекрикивая неистовый свист ветра. – Здесь опасно: гигантские волны могут смыть за борт.

К горлу подступает рыдание. Я хочу вырваться, воспротивиться. Мне не нужна опека. Меня не пугает стихия, и я могу о себе позаботиться.

Но на самом деле я просто не могу уйти с палубы. Я ещё не нашла её.

У меня, может быть, остался последний шанс, и если я упущу его, тогда…

Эльза. Милая Эльза… И дорогая Анна…

Агнарр упрямо смотрит на меня. Я вздыхаю, освобождаюсь от его рук и на слабых ногах, не привыкших к морской качке, направляюсь к трапу, ведущему в нашу каюту. Вдруг корабль резко кренится влево, и я пошатываюсь, хватаясь за перила лестницы. Несколько членов команды с тревогой наблюдают за мной, но мне удаётся продолжить путь, высоко держа голову. В конце концов, я королева и должна сохранять достоинство в любой ситуации.

Вопреки моим возражениям, капитан предоставил нам на время путешествия свою каюту. «Это единственное помещение на корабле, подходящее для дамы», – настаивал он. Такой он видит меня, впрочем, как и все остальные: утончённая особа, величественная и невозмутимая королева Эренделла.

Хорошо, что теперь хотя бы Агнарр знает правду.

Я широким жестом распахиваю дверь каюты, и она громко захлопывается за мной. Опустившись на кровать, я хватаюсь за незаконченное вязанье. Неподходящее занятие во время шторма, но только так можно унять дрожь в руках и бешеный стук сердца. В каюту входит Агнарр, но я, не поднимая глаз, продолжаю вязать, а корабль продолжает качаться из стороны в сторону. Здесь так темно, что я с трудом различаю тонкую нить пряжи, но руки быстро и уверенно совершают хорошо знакомые однообразные движения, естественные как дыхание. Елена гордилась бы мною.

Елена. Жива ли она ещё там, в Зачарованном лесу, окружённом туманом?

Только Ахтохаллэн знает.

Внезапно у меня возникает непреодолимое желание забросить спицы в угол, уткнуться лицом в подушку и зарыдать. Но вместо этого я сосредотачиваюсь на вывязывании петель, и работа убаюкивает меня, даря подобие утешения.

Агнарр выдвигает из-под капитанского стола стул и садится напротив меня. Он берёт в руки край незаконченной шали и проводит большими пальцами по тонкому полотну. Я украдкой смотрю на мужа и замечаю, что взгляд у него стал уязвимым и рассеянным.

– Тот же самый рисунок, – медленно произносит он. Я понимаю, что он имеет в виду. Конечно же. Начиная вязать, я неосознанно выбрала такой же узор, как и на шали, которую связала мне мама, когда я была ребёнком.

Шали, спасшей Агнарру жизнь.

– Это узор нортулдров, – объясняю я, удивляясь, как легко слова слетают с моих губ теперь, когда ему известна правда. – Он передаётся в нашей семье по наследству. – Я беру его руку и прикладываю её по очереди к каждому символу. – Земля, огонь, вода, воздух. – У последнего я останавливаюсь, подумав о Ветерке. – Это дух воздуха помог мне тогда в лесу спасти тебя.

Агнарр удивлён.

– Ну надо же! Жаль, что я не знал, – говорит он и нежно проводит большим пальцем по моей щеке. Даже спустя столько лет от его прикосновения у меня захватывает дух; я бросаю спицы и отвечаю ему, проводя пальцами по короткой щетине у него на подбородке. – Мои сказки для девочек могли быть гораздо интереснее.

Я невольно улыбаюсь. Он всегда умел показать мне лучик солнца даже в самый пасмурный день. Странно думать, что теперь он всё знает. После целой жизни, омрачённой опасными тайнами, я должна бы чувствовать освобождение от их гнёта.

Но, по правде говоря, я всё ещё боюсь, что его чувства ко мне переменились, и то и дело тайком посматриваю на мужа, пытаясь уловить его настроение. Не обижен ли он на то, что его так долго держали в неведении? Понимает ли, почему я молчала столько времени? Изменятся ли наши отношения, если мы переживём эту ночь? Сблизит ли нас правда ещё больше или разведёт в стороны?

Только Ахтохаллэн знает…

Я беру Агнарра за руки и смотрю в его изумрудно-зелёные глаза своими голубыми. Проглатываю горький ком во рту и снова заставляю себя улыбнуться.

– Никогда не забуду тот день, – едва слышно начинаю я, и мой голос почти тонет в свисте бури. – Тот ужасный и прекрасный день.

– Расскажи мне, – шепчет он в ответ, приближая своё лицо почти вплотную к моему, и я чувствую кожей его дыхание. – Расскажи всё.

Я не спешу давать волю словам, откидываюсь на спину и лежу, уставившись на деревянные балки под потолком. Наконец я начинаю дышать спокойно и тогда говорю:

– Это долгая история.

Он ложится на кровать и устраивается рядом со мной, переплетая свои пальцы с моими.

– Ради тебя мне и вечности не жалко.

В глазах у меня набухают слёзы. Хочется возразить: у нас нет в запасе вечности, даже этой ночи нет. Судя по тому, как скрипит и трещит деревянный корабль, нам осталось не больше часа. Но, с другой стороны, какая разница? Пора всё рассказать. Давно уже пора. Он заслуживает того, чтобы знать правду от начала и до конца.

Я вытираю слёзы, перекатываюсь на бок и подпираю голову рукой.

– Тебе тоже придётся кое-что рассказать, – говорю я. – Это не только моя история.

Агнарр обвивает рукой меня за талию и привлекает ближе к себе. Какой он тёплый. Неужели ему совсем не холодно?

– Я не против, – слегка улыбаясь, отвечает он. – Но ты первая. В конце концов, всё началось с тебя.

– Хорошо, – соглашаюсь я, кладя голову ему на грудь и слыша ровный стук его сердца. Я закрываю глаза, думая, как приступить к рассказу. Столько всего произошло за эти годы. Но тот день… В тот судьбоносный день наши жизни навсегда изменились. Я открываю глаза. – В детстве у меня был лучший друг Ветерок.

И слова полились рекой, словно кипучий источник много лет бурлил под землёй и вдруг нашёл выход на поверхность.

Наконец-то Агнарр услышит мою повесть.

В нашей семье обычно он рассказывал истории. Но теперь настал мой черёд.

Глава первая. Идуна. Двадцать шесть лет назад

– Перестань! Мне щекотно!

Я завизжала, потому что вихрь закружился вокруг меня, сбивая с ног.

Тем утром Ветерок был в особенно игривом настроении – подбрасывал меня к небу, а когда я падала, подкладывал мне под спину мягкие воздушные подушки. У меня захватывало дух, и я пыталась вырваться и встать ногами на землю. Но сопротивлялась я не слишком сильно. В конце концов, люди не летают, хотя очень хочется. Кто же откажется от такого удовольствия?

– Куда ты запропала, Идуна? – послышался из леса голос Елены. – Вернись и закончи вязанье!

Ой! Ветерок бесцеремонно бросил меня и быстро спрятался за ближайшим дубом. Дух воздуха знал, что Елену лучше не злить. Я, поворчав и сделав недовольную мину, встала с земли.

– Трусишка, – упрекнула я друга.

Ветерок поднял вверх небольшую кучу листьев, придав ей форму преувеличенно страшной Елены, которая грозит пальцем. Я не удержалась и засмеялась.

– Да-да, знаю, с ней шутки плохи. Но ты ведь великий дух воздуха!

Я повернула голову в сторону нашего лагеря, где Елена, наверное, сидела у костра вместе с остальными женщинами. Вязание. И не скучно им весь день работать спицами? Небеса проснулись! Переливающийся солнечный свет струится сквозь лесной полог. Прекрасные декорации для предстоящего торжества в честь заключения мира между нами, нортулдрами, и гражданами Эренделла – королевства на берегах фьорда.

Много лет назад они пришли к нам с предложением прекратить вражду и в знак своего дружеского расположения пообещали построить мощную плотину, чтобы нам легче было поить своих оленей и орошать плодородные поля. Я не всё понимала в условиях этого договора, и мне казалось, что поначалу наши старейшины не очень-то поверили извечным противникам. Но в конце концов они пришли к согласию, и плотина была построена. В тот день мы ожидали совместного праздника, чтобы отметить мирный союз между нами и бывшими недругами. По такому случаю полагается танцевать, петь и восхвалять красоту леса, а не вязать у костра.

Кроме того, мне было всего двенадцать лет, а значит, можно было не особенно спешить учиться скучным взрослым занятиям вроде вязания. К тому же у меня уже была превосходная шаль, которую мама связала вскоре после моего рождения. Я задумчиво провела пальцами по замысловатому рисунку, изображающему четырёх духов природы, вспоминая, как мама прижимала меня, пятилетнюю, к себе и как я вдыхала её тёплый земляной запах, слушая сладкую песню о реке памяти.

Воспоминания только и остались мне теперь от мамы. И от отца тоже.

Я отбросила задумчивость и снова повернулась к Ветерку, который с увлечением крутил кучи золотистых листьев в маленьком урагане. Лукаво кивнув другу, я ушла ещё дальше в лес, в противоположную от Елены сторону.

– Позвольте пригласить вас на танец, сэр, – проговорила я и совсем другим голосом сама себе ответила от лица ветра: – С удовольствием, моя прекрасная леди! – Ветерок не умел говорить, но иногда я могла поклясться, что слышу, как он поёт – сладко, звонко, печально и до слёз красиво.

Ветерок снова подхватил меня и ещё быстрее закружил в воздухе. На этот раз я не сопротивлялась и даже просила его:

– Выше! Подними меня над верхушками деревьев! Я хочу увидеть весь мир!

– Всё, что пожелаете, принцесса! – отвечала я сама себе, а порыв ветра увлекал меня выше и выше, пока мы не взмыли над лесом и не устремились в открытое синее небо.

Конечно, я не была принцессой. Там, в лесу, у нас даже не было короля, а народом управлял совет старейшин – группа пожилых мудрецов, которые часто садились в кружок и держали совет. Отдавать власть в руки одного человека неразумно, учили они. Нужно учитывать мнение разных людей, даже не согласных друг с другом.

Но книги, которые жители Эренделла приносили нам в подарок во время строительства плотины, часто рассказывали о принцессах, а ещё о принцах, королях и королевах, ослепительно красивых, в изысканных нарядах и украшениях, живущих в огромных замках, похожих на тот, что стоял на берегу фьорда. Одни из них были добрые и способствовали процветанию своего народа, сохраняя мир, другие – злодеи, которые не ценили доставшегося им наследства. Они разоряли земли ради собственных эгоистических интересов, не особенно заботясь о благополучии своих подданных.

А я всегда знала: если когда-нибудь стану принцессой, буду хорошей.

– Ой! Кто это? Давай подлетим поближе.

Крутясь в воронке, я чуть не вывалилась из объятий ветра – мой взгляд упал на странного мальчика, пробирающегося по оленьей тропе. Он выглядел не старше меня, имел густые светлые волосы и был одет в плотно облегающий тело зелёный мундир и красную, как осенняя листва под ногами, рубашку. Я смотрела сверху, как он присел, чтобы погладить крольчонка, щипавшего поблизости травку. Малыш испугался и быстро ускакал прочь. Юноша встал и оказался как раз на пути у идущих на водопой к озеру оленей. Оробев, он отпрыгнул в сторону, и я удивилась: неужели он никогда не видел этих зверей?

Один оленёнок отстал от стаи, подошёл к незнакомцу и с любопытством обнюхал его. Лицо мальчика прояснилось, он опустился на колени и нежно обнял животное.

Я улыбнулась и уже хотела попросить, чтобы Ветерок спустил меня на землю и позволил поздороваться с чужаком, как вдруг услышала доносящийся из-за деревьев раздражённый голос:

– Агнарр! Где ты?

Оленёнок насторожился, потом вырвался из рук мальчика и побежал догонять стаю. Агнарр грустно посмотрел ему вслед. Его снова окликнули, на это раз громче и с ещё большим нетерпением. Понурившись, парнишка быстро пошёл на зов и исчез из виду.

Тогда я догадалась: наверное, это один из жителей Эренделла!

– Давай догоним его, Ветерок! – крикнула я, совершенно забыв, что меня ждала Елена. – Я хочу увидеть их лагерь!

Ветерок понёс меня вслед за Агнарром в противоположную от озера сторону. Через несколько мгновений показался лагерь чужаков. Вокруг костра расположились шатры, совсем не похожие на наши хижины, состоящие из каркаса на трёх опорах, обшитого деревом. Эти шатры больше напоминали маленькие дома из ярких тканей с крошечными флагами наверху, весело трепещущими на ветру. Посередине над костром висел огромный чёрный котёл, в котором булькала аппетитная похлёбка.

– Поставь меня на землю, – прошептала я Ветерку. – Я хочу рассмотреть получше.

Дух воздуха осторожно опустил меня на траву. Я встала на ноги и, прячась за деревьями, подобралась ближе к лагерю. Он весь бурлил. Мужчины и женщины разного цвета кожи, но в одинаковых зелёных нарядах стояли строем в полной боевой готовности, держа в руках блестящие металлические щиты, а на поясах у них висели длинные мечи в ножнах. Вероятно, солдаты. Здесь были также простые жители в пёстрых вышитых платьях и пиджаках. Ткани казались такими приятными, что мне ужасно захотелось подойти и пощупать их.

На верёвке, натянутой между двумя деревьями, я заметила красный плащ и другую одежду, видимо вывешенную на просушку. Недолго думая, я дала знак Ветерку, чтобы он принёс мне красную накидку. Через мгновение он бросил плащ к моим ногам. Я взяла в руки тонкое, как паутина, полотно, наблюдая, как оно струится между моими пальцами. Как им удаётся плести такую мягкую ткань?

Очарованная, я накинула плащ на плечи, низко натянула капюшон и глянула в протекавший поблизости ручей. Я была похожа на остальных жителей Эренделла. Тут мне в голову пришла озорная мысль, и, сунув мамину шаль в дупло стоявшего рядом дуба, я заговорщически улыбнулась Ветерку.

Пойду осмотрюсь.

Я проникла в лагерь, словно ступила в другой мир. Вблизи яркие шатры поражали ещё больше – они представляли собой огромные палатки с просторными помещениями, где стояли настоящие кровати, столы и стулья, искусно вытесанные из дуба. Как эренделльцам удалось привезти всё это в лес? И главное – зачем?

В смущении я покачала головой и продолжила изучать лагерь. Вдруг я наткнулась на толпу женщин в простых домотканых платьях и передниках – болтая, они тащили корзины с фруктами и овощами к длинному столу.

– Поверить не могу, что мы здесь! – сказала одна из них. – Волшебное место!

– Волшебное? – презрительно фыркнула другая. – Тут такая грязь! Жду не дождусь, когда мы вернёмся в цивилизацию!

– Ты просто хочешь поскорее увидеться со Стивеном, – поддразнила приятельницу другая. – В разлуке вы оба вечно ворчите.

Вторая женщина улыбнулась:

– Могу сказать только, что ему лучше поторопиться! Я не собираюсь ждать вечно!

Все три женщины расхохотались, поставили корзину на стол и пошли за следующей. Я незаметно нырнула в ближайший шатёр.

Людей внутри не было, зато стол ломился от еды.

Я широко раскрытыми глазами уставилась на это изобилие. От аппетитных запахов у меня закружилась голова. Пышные буханки тёплого чёрного хлеба, блюда с тушёным мясом, копчёная рыба, печёная картошка, жареные овощи…

А что это за тёмно-коричневые плитки около десертов в дальнем конце?

Не в силах сопротивляться желанию, я потихоньку отломила кусочек и, сунув его в рот, ощутила яркий сладкий вкус. Я закрыла глаза от восторга, но вдруг услышала снаружи голоса.

– Вот ты где, Агнарр, – рявкнул кто-то. – Разве я не запретил тебе убегать далеко?

Я замерла на месте. Агнарр? Мальчик, которого я видела в лесу? Я осмелилась выглянуть наружу, чтобы получше его рассмотреть. Да, это был тот самый юноша в зелёном мундире, только он больше не улыбался, а стоял повесив голову и выглядел пристыжённым. Над ним возвышался высокий здоровяк с пышными светлыми усами.

– Извини, папа, – пробормотал Агнарр, переминаясь с ноги на ногу. – Я просто хотел… немного осмотреться. Здесь всё кажется волшебным.

Лицо отца побагровело.

– Волшебным? – гневно крикнул он. – Агнарр, что я говорил тебе про магию? Ничего хорошего от неё не жди. И восхищаться здесь нечем, её надо опасаться.

– Извини, папа, – снова пролепетал Агнарр, всё ещё не глядя отцу в глаза. – Я просто…

Но отец только махнул рукой, отпуская сына, и направился к толпе солдат в дальнем конце лагеря.

– Готовы? – спросил он, а затем как-то язвительно добавил: – К празднествам. – Он засмеялся очень ненатуральным смехом, грубым, горьким, почти угрожающим. Я нахмурилась, и в душе у меня шевельнулась тревога. Я знала, что приближается торжество, но что-то в тоне отца Агнарра насторожило меня…

Я снова повернулась к мальчику. Он смотрел на отца с печалью и, кажется, даже с одиночеством во взгляде.

Сердце у меня защемило. Мне-то не понаслышке было известно, что такое одиночество, даже когда ты окружён толпой.

К шатру приблизился ещё один человек в такой же, как и у остальных, униформе, темнокожий и с добрыми глазами. Увидев его, Агнарр просиял. Это определённо был друг. Я не слышала, о чём они разговаривали, но они явно шутили, и моё беспокойство рассеялось.

Тут пронзительный трубный глас объявил о начале празднования. Все в лагере вдруг возбуждённо заговорили и устремились на призыв, неся в руках подносы с едой и ещё корзины и коробки, вероятно с подарками.

Теперь, когда рядом никого не было, я могла выскользнуть из шатра. Отломив ещё один кусочек сладкого коричневого лакомства, я направилась к месту праздника.

Уже на полпути я вспомнила, что оставила свою шаль в дупле, а на плечах у меня плащ какого-то жителя Эренделла. Сняв накидку, я повесила её на ветку ближайшего дерева; если старейшины увидят меня в такой одежде, то станут задавать вопросы. Я хотела вернуться к дуплу, но передумала: шаль никуда не денется, а опоздать на торжество было жалко.

– Ветерок, отнеси меня на праздник, – прошептала я, и тут же быстрый порыв ветра подхватил меня и, кружа, понёс над землёй. Воздух щекотал мои раскрасневшиеся щёки, и я невольно громко засмеялась. Что может быть чудеснее, чем танцевать с ветром?

Внезапно мне показалось, что за мной наблюдают. Неужели Елена потеряла терпение и пошла искать меня? Но когда я глянула вниз, то увидела не наставницу, а Агнарра, смотревшего на меня очарованным взглядом. Он, наверное, думал, что стал свидетелем волшебства, о котором говорил ему отец, и вообразил, будто я какое-то загадочное существо, способное раскинуть руки и взлететь по собственной воле.

Эта мысль развеселила меня ещё больше, и я рассмеялась громче. Дух воздуха поднимал меня всё выше и выше, пока у меня не перехватило дыхание и не закружилась голова. Я чувствовала, что Агнарр не отрывает от меня глаз, но мне было всё равно.

Я даже два раза идеально перекувырнулась через голову, прижав колени к груди. Пусть посмотрит, такого он ещё не видел.

Но когда я уже собиралась попросить Ветерка спустить меня на землю, чтобы наконец познакомиться с Агнарром, смех и радостные крики на поляне вдруг стихли.

Наступила пугающая тишина.

Глава вторая. Идуна

Внезапно я услышала нарастающий гвалт негодующих голосов, и сердце у меня заколотилось от страха. Что случилось? Ветерок, кажется, почувствовал моё беспокойство и, не дожидаясь просьбы, поставил меня на землю. Когда мои ноги коснулись травы, Агнарр уже исчез, а гневная перепалка переросла в крики ужаса. Меня чуть не затоптала промчавшаяся мимо стая испуганных оленей.

И тут я почувствовала запах гари. Подняв голову, я с изумлением увидела, как разозлённый дух огня скачет с дерева на дерево и повсюду занимается пурпурное пламя, а к небу взмётывается чёрный дым. Земля под ногами вдруг затряслась от тяжёлых шагов, и сердце у меня подпрыгнуло от страха: я услышала до жути знакомый звук.

Рык земляных великанов! Неужели праздник разбудил их от дремоты на берегу реки?

По телу пробежал неприятный холодок. Нужно срочно найти свою семью.

Я бросилась бежать через лес. Чем больше я приближалась к нашему лагерю, тем гуще становился дым, пока наконец ничего уже стало не видно. Глаза начали слезиться, я задыхалась. И тогда я поняла, что среди всего этого хаоса происходит нечто более страшное, чем гнев разъярённых стихий.

Жители Эренделла и нортулдры вступили в схватку.

До меня донеслись звуки звенящих клинков, крики ярости, а затем вопли страдания, перекрывавшие треск огня и рёв ветра. Сквозь густой дым я едва могла разобрать силуэты людей, носящихся по лесу и размахивающих мечами. Я терялась в догадках, из-за чего началась битва, но ясно было только одно – случилась катастрофа.

Я не знала, куда идти, что делать. Где укрыться, пока сражение не закончится?

И вдруг я вспомнила про мамину шаль. Нужно немедленно забрать её, пока дерево с дуплом не сгорело. Вязаный платок – единственное, что теперь осталось на память от мамы, – и тогда был мне очень дорог.

Я ринулась назад. Горло саднило от дыма, в груди жгло. Пока я бежала, в голове носились тревожные мысли. Духи обрушили свой гнев на людей в лесу. Что их разозлило? Битва? Или они сами подтолкнули людей к ней?

Наконец я добежала до покинутого лагеря Эренделла, достала из дупла шаль и закуталась в неё. С облегчением прижимая концы платка к груди, я огляделась. Огонь всё ещё бушевал, земля дрожала. Поднялся ураганный ветер. Никогда я не видела ничего подобного.

Уже собираясь уходить, я услышала тихий стон. Я резко обернулась и заметила, что у большого валуна распласталась фигура эренделльца. Кровь сочилась из раны на голове, стекала по камню и капала на землю, расплываясь тёмным пятном. Лицо раненого было так перепачкано, что я не сразу узнала его, а узнав, ахнула.

Это был тот самый мальчик, Агнарр.

Я обернулась на лес. Нужно вернуться туда, к своим, – найти семью и спрятаться в укрытие, пока духи не сменят гнев на милость и сражение не прекратится. Но что, если я покину Агнарра, а за ним так никто и не придёт? Огонь загудел громче, стало невыносимо жарко, от густого дыма нечем было дышать. А мальчик лежал без сознания и не мог спастись сам.

Внезапно я услышала из леса взволнованные голоса. Мои близкие искали меня. Надо откликнуться, и они отведут меня в безопасное место.

Но тогда Агнарр умрёт.

Я в нерешительности посмотрела на мальчика. Он был бледным как смерть, но дышал – грудь слегка опускалась и поднималась. Однако долго ли он проживёт, если не оказать ему помощи? Он теряет много крови и может не дождаться соплеменников. К тому же в таком дыму легко задохнуться.

Возможно, я могу спасти его.

Я стала лихорадочно соображать, что делать, разрываясь между желанием вернуться в лес и помочь незнакомцу. По непонятной причине между нашими народами снова разразилась война, а значит, мы с ним были врагами.

Я взглянула на его осунувшееся лицо. И всё же… он ведь просто ребёнок. Причём раненый. И если я брошу его здесь, он умрёт.

Дерево позади меня затрещало, охваченное огнём. Одна ветка отломилась и стала падать. Я безотчётно бросилась к Агнарру, повернула его на бок, и горящая ветка тут же рухнула туда, где он только что лежал, и ярко вспыхнула.

Я сделала глубокий вдох и приняла решение. Подняв голову к небу, я хриплым голосом позвала Ветерок, как делала всегда:

– А-а, а-а!

Сперва я ничего не услышала в ответ и начала уже волноваться, что дух воздуха слишком занят и не может ответить на мой клич. Но потом меня овеял лёгкий ветерок, словно спрашивая, зачем я звала. Я с облегчением вздохнула.

– Помоги нам, Ветерок, – взмолилась я.

Дух воздуха схватил нас обоих в свои объятия и вихрем понёс по лесу. Веки мальчика дрогнули, и я подумала, что он очнулся. Но он только пробормотал что-то непонятное и снова потерял сознание.

– Скорее! – поторопила я невидимого друга. Сердце у меня бешено колотилось. – Нужно спешить.

Ветерок ещё больше прибавил скорость, унося нас от опасности. Я с отчаянием высматривала на земле хоть кого-нибудь, кто мог бы нам помочь, и вдруг увидела коней и телеги, переполненные ранеными людьми с испачканными копотью лицами – они откашливались и потирали глаза от дыма. Видимо, жители Эренделла эвакуировали пострадавших.

– Туда! – указала я Ветерку. – Положи его в повозку.

Дух ветра осторожно опустил нас на одну из телег. Почувствовав спиной дно деревянного кузова, Агнарр снова что-то пробормотал. Я склонилась к нему, стараясь разобрать его слова.

Внезапно всё вокруг потемнело.

Я с удивлением обнаружила, что с головой накрыта эренделльским плащом. Вероятно, Ветерок набросил его на меня.

Приближалась опасность.

Услышав громкий звук шагов, я насторожилась и задержала дыхание. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Повозка покачнулась, словно кто-то сел на облучок, и, к моему ужасу, тронулась с места.

Я осторожно выглянула из-под плаща. Нужно было соскочить с телеги, пока ещё возможно, и укрыться в лесу. Но позади повозки верхом ехали три солдата, вооружённые острыми мечами.

– Вы видели кого-нибудь из этих предателей? – сиплым от дыма голосом обратился один из них к товарищам, подозрительно зыркая глазами во все стороны.

– Хм, если б я видел, то не точил бы тут с вами лясы, – заявил другой, с чёрной лохматой шевелюрой, – а зарубил бы их всех на месте.

– Нет, это невероятно! Мы предложили им мир! Мы построили плотину! И вот как они нас благодарят! Колдовством? Обманом? – закричал третий так, что под ним заплясал конь, словно ему передалось возбуждение всадника.

От этих проникнутых ненавистью слов сердце у меня сжалось от боли и ужаса. Мы миролюбивый народ. Мы приветствовали граждан Эренделла на своей земле, приняли в подарок их плотину. С чего бы нам идти на них войной?

А волшебством мы вообще не владеем, только используем дары духов природы. Старейшины очень понятно объяснили это эренделльцам в первый же день нашего знакомства.

Тут снова налетел ветер. Сначала я подумала, что дух воздуха хочет освободить меня, но с неба вдруг словно упала пелена плотного тяжёлого тумана и гигантской стеной без конца и края отгородила от нас лес.

Телеги резко остановились. Солдаты издали тревожные крики, в испуге глядя на мерцающую серую мглу.

– Снова колдовство, – пробормотал один из них, делая странные движения руками, словно от чего-то отбивался. – Злодейские фокусы!

– Давайте поскорее убираться отсюда, пока они не дотянулись до нас! – гаркнул другой.

У меня упало сердце. Что случилось? Мой дом, моя семья оказались за какой-то стеной. Нужно вернуться, пока не поздно.

Или уже поздно?

Если я сейчас покажусь, солдаты объявят меня предательницей, а если нет, то могу навсегда проститься с прежней жизнью. Меня охватила паника. Что же делать?

Вдруг Агнарр пошевелился, и я повернулась к нему. Он начал приходить в себя, моргая сонными зелёными глазами. На мгновение наши взгляды встретились, и сердце у меня ёкнуло. Я тряхнула головой и, тяжело вздохнув, стала снова смотреть на густеющий туман.

Агнарр взял мою дрожащую руку, слегка сжал её, и внезапно я позабыла обо всём на свете, кроме этого пожатия.

– Всё будет хорошо, – прошептал он и другой рукой достал из кармана какой-то квадратик, завёрнутый в бумагу. Я осторожно развернула обёртку и обнаружила кусочек того лакомства, которое попробовала в шатре. Поражённая, я взглянула на улыбающегося Агнарра.

– Шоколад утешает, – прошептал он.

Потом он снова закрыл глаза, стал дышать медленнее и скоро уснул, так и не отпустив моей руки. Телега катилась вперёд, удаляясь от туманной стены. Смирившись с неизбежным, я устроилась под плащом поудобнее и сунула в рот кусочек шоколада. С удовольствием от этого вкуса могло соревноваться только тепло руки Агнарра.

Нравилось мне это или нет, но я направлялась в Эренделл.

Как сложится моя жизнь в чужом краю?

Только Ахтохаллэн знает…

Глава третья. Идуна

– В телеге есть кто-то ещё!

Я проснулась в смятении, когда с меня сдёрнули эренделльский плащ и яркий солнечный свет ослепил меня. Я быстро заморгала, борясь с паникой и пытаясь понять, что происходит. Где я? И кто эти здоровенные, странно одетые мужчины, склонившиеся надо мной с растерянными выражениями на бородатых лицах. Я снова натянула на себя плащ и съёжилась от страха.

Воспоминания быстро вернулись ко мне. Праздник. Битва. Спасение мальчика. Ловушка, в которой я внезапно оказалась. Туманный купол, накрывший лес. Замирая от ужаса, я попробовала сесть. Где же Агнарр? Неужели я проспала тот момент, когда его забрали из телеги? Я вспомнила, как он сжимал мою руку и обещал, что всё будет хорошо.

Но сейчас его рядом не было, а меня окружили люди, желающие мне смерти.

Я попыталась вскочить и выпрыгнуть из кузова, но со сна приземлилась неудачно. Щиколотку, а потом и икру пронзила резкая боль, и с тихим стоном я упала на землю. Мужчины быстро обступили меня, теперь глядя с подозрением.

Поняв, что совершила ошибку, я закусила губу.

– Кто ты, девочка? – спросил один мужчина. – Почему ты испугалась?

От страха я не могла говорить и только растерянно поморгала. В голове у меня прозвенели слова, которые накануне произнёс солдат: «Я зарубил бы их всех на месте».

– Ты же не думаешь, что мы привезли из леса лазутчика? – спросил своего товарища другой мужчина, прищурившись на меня холодными серыми глазами.

Первый сплюнул на землю и грубо схватил меня за руку, поднимая на ноги. Я поморщилась, поскольку боль снова пронзила мне ногу, но сцепила зубы: я не покажу им своих слёз. Мужчина взял мясистыми руками моё лицо и повернул его влево, потом вправо.

– Говори, девочка!

Дрожа всем телом, я сгорбилась и опустила подбородок. Может, это только сон и я вот-вот проснусь в лесу, укрытая оленьей шкурой?

Всё происходящее очень уж напоминало кошмар.

Я открыла рот, собираясь что-то сказать, но не имела представления, какими словами могу спасти своё положение. Не засни я в телеге, могла бы как-то улизнуть, когда она остановилась. Но теперь я находилась в центре вражеского города, и со всех сторон возвышались каменные дома, преграждая мне путь. А с больной ногой сбежать и вовсе невозможно.

Где же Ветерок? Он мог бы отвлечь чужаков и дать мне возможность ускользнуть. Я чуть слышно напела мотив нашей песенки, но день стоял не по-осеннему жаркий, и в душном городе не было даже намёка на движение воздуха.

Непохоже, что на моего друга здесь можно рассчитывать.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил новый голос, и через толпу пробился мужчина с густой шапкой чёрных волос, одетый в изысканный мундир брусничного цвета. Судя по тому, что остальные тут же расступились, он был влиятельным человеком.

– Тут девочка, советник. Мы нашли её в телеге. Всех детей, которые ездили с нами на плотину, мы уже развезли по домам, а она отказывается с нами разговаривать.

Человек подошёл ко мне и внимательно рассмотрел моё лицо глазами такого же цвета, как сладкие квадратики, которые Агнарр назвал шоколадом. От страха меня чуть не вырвало ему на ботинки.

– Не надо, – прошептала я хриплым голосом, хотя и сама не очень понимала, о чём прошу. О пощаде? С чего бы им проявлять милосердие, если они считают, будто члены моего племени хладнокровно напали на их соотечественников? Для них я была чудовищем, колдуньей…

– Это же ребёнок! – с удивлением воскликнул мужчина. – Маленькая девочка.

– Мне уже двенадцать лет, – безрассудно выпалила я. – Я почти взрослая. – Я думала, что мой голос прозвучит звонко и твёрдо, но он больше походил на писк.

К моему изумлению, человек засмеялся и мягко положил мне руку на плечо.

– Ну извини, ошибся, – сказал он. – Ты совсем взрослая.

Я уставилась в землю. Плащ соскользнул с моих плеч, и из-под него высунулась завязанная вокруг шеи мамина шаль. Тот, кого называли советником, распахнул глаза, а затем быстро схватил плащ и присел рядом со мной, снова накидывая его на меня.

– Как тебя зовут? – неожиданно серьёзным голосом прошептал он, приблизив ко мне лицо.

– Идуна, – тихо ответила я, беспокойно глядя на мужчин вокруг, которые всё ещё с подозрением разглядывали меня.

Человек в брусничном мундире хлопнул себя ладонью по лбу.

– Идуна! Конечно! – преувеличенно громко воскликнул он, поднимаясь на ноги. – Дочь храброй воительницы Греты и солдата Торра, которые сражались вместе с нами у плотины.

Я хотела возразить: какие ещё Грета и Торр? Я никогда не слышала таких имён, и эти люди мне точно не родители. Но не успела я открыть рот, как советник слегка покачал головой, так, чтобы было заметно только мне. Я всё поняла.

Остальные подошли ближе, по-новому глядя на меня. Я не ошиблась, добрый мужчина действительно был уважаемым человеком: когда он говорил, все его слушали, а самое главное, верили ему.

– Бедная девочка, – горестно качая головой, проговорил один из тех, кто стаскивал меня с телеги. – Мне очень жаль твоих родителей. – Лицо его исказилось. – Обещаю, что эти мерзкие колдуны нортулдры заплатят за свои преступления! Даже если мне придётся до смерти воевать с ними! – Он сжал правую руку в кулак так, что побелели костяшки, и стал размахивать ею в воздухе, словно готов был сразиться со всем народом нортулдров прямо сейчас. Я снова испугалась и попятилась, чтобы невзначай не попасть под удар.

Советник хмыкнул, схватил кулак сердитого мужчины и с некоторым усилием опустил его. Потом он обернулся ко мне:

– С твоими родителями действительно произошла трагедия, – произнёс он стальным голосом. – Но не волнуйся, юная Идуна, – добавил он, по слогам выговаривая моё имя, словно пытался запомнить его, – в Эренделле живут очень душевные люди. А поскольку ты одна из нас, – продолжил он, снова подчёркивая каждое слово, точно передавал мне секретное сообщение, – ты ни в чём не будешь нуждаться. Мы будем заботиться о тебе, кормить-поить и защищать.

Я заставила себя кивнуть, хотя ком в горле почти душил меня. Хотелось запротестовать, заявить, что я никогда не стану одной из них. Эти странные люди в своём странном городе так же отличались от меня, как солнце от луны.

Но я промолчала, туже закуталась в эренделльский плащ и с трудом проговорила:

– Спасибо. Вы очень добры.

Плечи мужчины заметно расслабились; убедившись, что я поняла его предупреждение, он повернулся к остальным и объявил:

– Я сам отведу девочку в сиротский приют. Надеюсь, у вас есть дела поважнее, чем топтаться здесь без толку.

Мужчины поворчали, но спорить не стали и разошлись по своим домам. Мой спаситель посмотрел им вслед и повернулся ко мне:

– Я советник Петерссен, – тихо представился он. – Не нужно бояться. Я не обманывал: тебя здесь никто не обидит.

Я робко кивнула. А что ещё мне оставалось делать? Новый знакомый протянул мне руку и сказал:

– Пойдём. Я отведу тебя домой.

Глава четвёртая. Агнарр

– Ах, юный принц, наконец-то вы очнулись!

Я сонно открыл глаза и ещё мутным взглядом обвёл комнату. Даже сквозь дремотный туман я сразу узнал её. Тёмно-зелёные и коричневые тона. Цветочная роспись на стенах. Тяжёлый бежевый балдахин над кроватью. Гудящий огонь в очаге.

Я был дома, в Эренделле, в своей спальне.

Неужели мне всё это приснилось? Лес, сражение… Однако чувствовал я себя так, словно меня затоптало стадо оленей, а едва только я попытался сесть, как голова закружилась и я тут же без сил упал на пуховую подушку.

Управляющий замком Кай, прищёлкнув языком, наклонился надо мной.

– Не спешите, – пожурил он меня. – Вы серьёзно ранены. Понадобится время, чтобы вы встали на ноги.

Я слегка кивнул, и даже это движение далось мне с невероятным усилием.

Я закрыл глаза, пытаясь припомнить, что произошло, как случилось, что я оказался в кровати в таком плачевном состоянии.

Празднование, превратившееся в кровавую битву. Нортулдры и жители Эренделла, ополчившиеся друг на друга. Потом пожар, ветер, дым.

Папа…

Я широко распахнул глаза.

– Папа умер? – хрипло спросил я. Но уже знал ответ. Я сам видел его гибель. Отец сражается с вождём нортулдров около плотины, нога его оскальзывается, и он летит вниз, раскинув руки.

О нет! Не может быть!

Кай с тоской в глазах посмотрел на меня и отвернулся. Его взгляд метнулся к входной двери, словно там находились ответы на все жизненные вопросы. От дверного проёма отделился какой-то человек.

Это был Петерссен, один из самых верных советников моего отца.

К моему удивлению, он упал на колено около моей кровати.

– Ваше высочество, – проговорил он, склонив голову. – Простите, но я принёс вам ужасную новость. – Он выпрямился и посмотрел мне прямо в глаза печальным и торжественным взглядом. – Ваш отец погиб в бою с нортулдрами.

У меня сжалось сердце. Значит, это правда. Отца больше нет. Он был самым сильным и могущественным человеком в моём окружении. Благородным правителем, которого воспевал народ Эренделла. Человеком, посвятившим жизнь благополучию и процветанию своей страны.

Теперь его не стало.

Я вспомнил последние проведённые с ним часы, и меня захлестнуло чувство вины. Он рассердился на меня за то, что я ушёл гулять далеко в лес. А зачем я вообще уходил? Вместо этого я мог помочь ему закончить с нортулдрами все дела, касающиеся плотины, выступить его оруженосцем, оказать поддержку. Возможно, оказавшись рядом, я смог бы предвидеть надвигающуюся опасность. Я очень наблюдателен и часто замечаю больше, чем остальные. Может, я сумел бы предупредить его заранее. Но я снова не справился. Я всегда разочаровывал отца.

Не исключено, что это я виноват в его смерти.

Советник Петерссен поднялся и по-отечески положил мне на плечо руку.

– Примите мои соболезнования, – сказал он. – Эренделл лишился хорошего человека и достойного короля. Мы все будем скучать по нему.

Меня вдруг осенила ужасающая мысль.

– А… – Я снова попытался сесть, не обращая внимания на головную боль. – А Маттиас? Он… – Я не смог договорить. Мне вспомнилось, как лейтенант оттолкнул меня и уберёг от летящей стрелы.

Мысль о том, что в один день я потерял и отца, и друга, была невыносимой.

Советник Петерссен медленно покачал головой.

– Его судьба неизвестна, – признался он. – Говорят, когда опустился туман, он всё ещё продолжал сражаться.

Я прищурился, не понимая:

– Какой туман?

Советник объяснил:

– Люди видели, как лес накрыл непроницаемый купол из густого тумана. Многие наши сограждане оказались в ловушке.

– Ерунда какая-то! – воскликнул я. – Туман не может стать преградой.

– Этот может, – мрачно произнёс Петерссен. – Вчера я поехал посмотреть на него. Он плотен, как стена. – Советник постучал костяшками пальцев по стене комнаты. – И, насколько мы понимаем, пройти сквозь него невозможно ни в ту, ни в другую сторону.

Страх сковал меня. С самых ранних лет отец предупреждал меня об опасности магии. Волшебство обладает большой силой и служит злым целям. Тот, кто овладел им, прибегает к коварным уловкам. Колдовство разъедает душу, и она становится чёрной, как ночь.

– Это всё из-за нортулдров, да? Из-за их ворожбы? – прошептал я, вдруг вспомнив про девочку, танцевавшую в потоках ветра. Она была похожа на фею из книжек – грациозная, воздушная, – и я не мог оторвать от неё взгляда. Закрыв глаза, я постарался восстановить в памяти подробности, но не смог вспомнить ничего, кроме охватившего меня восхищения. Я нахмурился.

– Ваш отец считал, что так и есть, – ответил Петерссен. – Но я провёл с нортулдрами много времени, пока строилась плотина, и, по-моему, они просто дружат со стихиями и используют в повседневной жизни все дары природы. Никогда не видел, чтобы они прибегали к магии.

– Но они могли вызвать этот туман, – настаивал я. – Или попросить помощи у стихий.

– Возможно. Хотя я в этом не уверен. Кроме того, они ведь тоже застряли внутри купола. – Петерссен вздохнул: – Обещаю, ваше высочество, мы направим на решение загадки наши лучшие силы, чтобы изучить это явление и найти способ прорваться сквозь туман. Но пока у нас есть более неотложная проблема.

– Какая?

Он серьёзно взглянул на меня:

– Король умер, а вы, ваше высочество, пока его единственный сын… а значит, наследник трона Эренделла.

Меня охватил ужас. Конечно, в глубине души я уже догадывался, какая участь мне уготована, но всё равно услышать эти слова было непросто.

– Я ещё слишком молод, чтобы быть королём! – выпалил я, не подумав. Потом сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться или хотя бы выглядеть спокойным со стороны. Надеясь, что мне это удалось, я продолжал: – Мне четырнадцать лет. Я не готов управлять королевством.

Петерссен мягко, но уверенно положил мне руку на плечо.

– Вероятно, пока нет, – согласился он. – Ваш отец предвидел, что может умереть до вашего совершеннолетия, и на этот случай назначил меня регентом. Разумеется, я не стану действовать без вашего одобрения, – быстро добавил он, – но если вы доверяете мне, то я буду делать всё возможное для мира и процветания в Эренделле, пока вы не достигнете зрелости.

Я с облегчением вздохнул. Хорошо, что кто-то рядом со мной соглашался взять на себя ответственность.

– Слава богу, – тихо пробормотал я. Голова раскалывалась пуще прежнего, но теперь прибавилась ещё и ноющая боль утраты. Глаза у меня закрывались.

– Мы обсудим подробности, когда вы полностью поправитесь, – заявил Петерссен, глядя на меня с сочувствием. – А пока ни о чём не беспокойтесь.

Я опустил голову на подушку, желая заснуть и хоть ненадолго избавиться от физических страданий и душевной скорби, но тут меня осенила внезапная мысль.

– А как я выбрался из леса? – Я крепко зажмурился, вспоминая тот день. Разразилась битва. Потом меня отбросило ветром на камень, и я ударился головой. Затем темнота…

К моему удивлению, Петерссен ответил не сразу.

– Неизвестно, – пожав плечами, признался он. – Во время сражения солдаты потеряли вас из виду. Но перед тем как опустился туман, вас нашли в одной из телег. Вы были ранены, лежали без чувств и истекали кровью. Возможно, вы забрались туда сами и потом упали в обморок. – Но последние слова он произнёс с сомнением, словно и сам не очень им верил.

Не поверил и я.

Где-то в глубинах моей памяти прозвучал голос, невероятно прекрасный, поющий чистую, печальную мелодию. Я слышал его в лесу в полуобморочном состоянии. Потом меня подняли над землёй, но не человеческие руки – я как будто поплыл по воздуху…

Снова волшебство? Да нет же. Там кто-то был. Мне помогли забраться в телегу. Но кто? Как я ни старался, никак не мог вспомнить лицо спасителя. Оно потонуло в сумятице того страшного дня.

В дверь постучали, и Петерссен подал знак Каю, чтобы тот открыл. На пороге стояла Герда, дворцовый сенешаль, и в волнении заламывала руки.

– Принц готов? – требовательно спросила она. – Во дворе уже ждут люди.

Я нахмурился:

– Чего ждут?

– Конечно же, когда вы обратитесь к ним, ваше высочество, – недовольно произнесла она и с недоумённым видом повернулась к Каю: – Разве вы ничего не сказали принцу? Все собрались и волнуются. Народ должен видеть, что будущий король жив и здоров.

Петерссен вздохнул и приказал Каю и Герде:

– Оставьте нас. Я сам прослежу, чтобы его высочество вышел поприветствовать своих подданных.

Герда сердито фыркнула, словно говоря: так не положено, но, к счастью, вышла из комнаты, а за ней последовал Кай. Петерссен закрыл за ними дверь и обернулся ко мне.

– Что мне надо делать? – спросил я. Меня тошнило, в голове пульсировала боль.

– Необходимо показаться людям, – объяснил Петерссен. – Они напуганы. Они потеряли своих близких, короля, и теперь им нужно убедиться, что принц в замке, а значит, есть кому управлять страной.

Я в ужасе взглянул на придворного:

– Нет! Я сейчас не могу. Скажите им, что придётся подождать!

– Они ждут уже три дня. Больше откладывать нельзя.

– Прошу вас, не заставляйте меня, – произнёс я, стараясь, чтобы мой голос не звучал жалобно. – Ещё слишком рано.

Лицо у Петерссена подобрело. Он встал передо мной на колено и взял меня за руку.

– Иногда король не имеет такой роскоши, как возможность предаться горю, – медленно проговорил советник. – Он должен ставить чувства подданных выше своих. На глазах у народа вы должны казаться сильнее, чем есть, действовать смелее, чем обычно. Каждым жестом, каждым словом убеждайте людей, что им нечего бояться. – Он сочувственно взглянул на меня. – И в первую очередь вы должны продемонстрировать, что сами ничего не боитесь.

– Даже если это не так, – заключил я, глядя в пол.

– Только дурак ничего не боится, – уверенно произнёс Петерссен. – Но для людей вы должны быть образцом отваги. Смиритесь, спрячьте чувства, не показывайте свой страх. – Он встал на ноги. – Так всегда делал ваш отец, а до него его отец. Так поступают короли, чтобы защитить свой народ. И вам нужно этому научиться.

– А что, если я не хочу быть королём? – заявил я, понимая, что веду себя как капризный ребёнок. Отец пришёл бы в ярость. Но я ещё не был готов к своей высокой роли. Я о ней не просил. Неделю назад меня волновали только плохие оценки за диктант, а теперь на мне лежит ответственность за всё королевство! От меня вдруг стали зависеть живые люди с настоящими проблемами.

Паника нарастала, стены как будто сдвигались. Петерссен проницательно взглянул на меня. При всей своей деликатности он, кажется, уже начинал терять терпение. Был бы здесь лейтенант Маттиас.

Что бы он сказал мне? Что бы посоветовал сделать?

«Поступайте, как велит вам долг».

Слова Маттиаса эхом отозвались в моей голове, словно он был здесь и произнёс их вслух. Такой совет однажды дал ему отец, и он передал его мне.

«Жизнь иногда выбрасывает тебя на новую дорогу, – говорил он. – Когда это происходит, не отчаивайся, ступай постепенно, шаг за шагом».

Я набрал в грудь воздуха, пытаясь справиться с паникой, потом повернулся к регенту и кивнул:

– Хорошо. Сейчас я оденусь и предстану перед своим народом. Таков мой долг.

Петерссен с облегчением вздохнул:

– Прекрасно, ваше высочество. Поверьте, это очень важно. Прислать вам слуг, чтобы помочь одеться?

– Нет, спасибо. Я сам.

Кивнув, регент вышел из комнаты, оставив меня одного. Некоторое время я просидел, прокручивая в голове одни и те же мысли. Затем подошёл к зеркалу и посмотрел на своё отражение. Глаза впалые, вокруг них тёмные круги. Кожа бледная как полотно. Волосы коротко острижены – видимо, чтобы зашить рану.

«Разве я похож на короля?» – подумал я с невесёлой усмешкой. Скорее на испуганного мальчишку.

Я закрыл глаза.

«Смирись, спрячь чувства, – пробормотал я про себя слова Петерссена. – Не показывай свой страх».

Я открыл глаза, сжал зубы. Я справлюсь. Обязан справиться.

Так велит мне долг.

Глава пятая. Идуна. Месяц спустя

– Я беспощадный нортулдра и убью тебя наповал!

Услышав рычание, я резко очнулась от сна. В спальную комнату вбежал мальчик лет шести, а за ним девочка такого же возраста со зловещей улыбкой на лице. Мальчик завизжал, бросился на мою кровать и попытался спрятаться от «беспощадного нортулдры» за моей спиной, а преследовательница прыгнула сверху, выхватила подушку из-под моей головы и стала бить его по лицу.

– Я наложу на тебя ужасное проклятие! – потешалась она. – Ты вспыхнешь как костёр и сгоришь дотла!

Ещё окончательно не проснувшись, я слезла с кровати и отодвинулась подальше от расшалившихся детей. Мальчик отобрал у девочки подушку и закинул её подальше. Они начали бороться на руках, пока мальчик не упал с кровати, ударившись головой о деревянный пол.

– А-ай! – заплакал он и начал тереть глаза. – Так нечестно!

– Ну так что ж, нортулдры тоже играют нечестно! – лукаво ответила девочка, ничуть не признавая своей вины.

Вдруг на лестнице раздались шаги, и на пороге появилась наставница приюта.

– Арин, Петер! – строго воскликнула она. – Вы опять хулиганите в спальне? – Она хлопнула в ладоши: – Пойдёмте со мной! Я найду куда деть вашу бесконечную энергию!

Озорники в один голос застонали и неохотно направились вслед за воспитательницей.

Я снова осталась одна.

Глубоко вздохнув, я попыталась унять бешено стучащее сердце, потом достала из-под кровати мамину шаль и прижала её к щеке. Хорошо, что сорванцы не обнаружили единственную сохранившуюся у меня реликвию из прошлой жизни.

Я подошла к маленькому окошку в дальнем конце комнаты, и в горле у меня встал ком. Я уже месяц жила здесь, а всё никак не могла привыкнуть спать под крышей в этом тесном помещении вместе с толпой других детей, вдали от природы и стихий.

Дома меня убаюкивали шуршащий листьями ветер и журчащая по камням река. Теперь же я слышала только перешёптыванья других сирот, которые после отбоя рассказывали друг другу страшные истории, чаще всего о «злых нортулдрах», представляя моих сородичей чудовищами-колдунами, прячущимися под кроватями и в любой миг готовыми выскочить и напасть.

Некоторые из здешних детей присутствовали на празднике в честь открытия плотины. Их родители умерли, возможно, от рук нортулдров. Они говорили только о том, как Эренделл отомстит предателям, которые получили прекрасный подарок, но отплатили за доброту чудовищным коварством.

И их король тоже погиб в тот день. Ребята считали, что его убил один из наших старейшин, столкнув с края скалы у плотины. Предположение, конечно, смехотворное. Наши вожди ни за что не совершили бы подобного злодейства.

Разумеется, вслух я этого не говорила, помня о предупреждении советника Петерссена: если я хотя бы намекну, кто я на самом деле и откуда взялась, он больше не сможет меня защищать.

Потому что такие истории ходили не только среди детей. Весь Эренделл гудел рассказами про «предателей», и каждый житель обещал расквитаться с любым нортулдром, который попадётся ему на пути. Если я не стану держать язык за зубами, то, скорее всего, не доживу до воссоединения с семьёй.

А я обязательно найду своих. Нога уже зажила. Скоро я уйду отсюда и вернусь в лес, в объятия сородичей. Нужно ещё немного подождать, чтобы пуститься в нелёгкий путь к туманной стене.

Я выглянула через крошечное окошко на пасмурную улицу. Лёгкие хлопья снега сыпались с неба и опускались на булыжную мостовую. Разве уже зима? Когда заперт в деревянном ящике, очень легко потерять счёт дням. Но я знала, что скоро весь мир покроется белой пеленой и мороз будет пробирать до костей. Дома в холодные зимние дни мы все собирались у костра, накинув на плечи оленьи шкуры, и жались друг к другу, согреваясь. Рассказывали легенды, пели.

Больше всего я скучала по песням.

Я затянула мамину песню о волшебной реке памяти Ахтохаллэн. В ответ на мои бесконечные расспросы мама всегда отвечала: «Только Ахтохаллэн знает».

Мною овладела невыразимая тоска. Знает ли Ахтохаллэн, что произошло в тот день во время праздника? Вот бы найти её, чтобы спросить. Но до неё не добраться. Старейшины говорили, что она очень-очень далеко. Рыдания стали душить меня. Почему я не откликнулась тогда на зов Елены? Почему не послушала её хотя бы в тот раз?

Я так скучаю по дому. Увижу ли я вновь свою семью? Я заплакала.

– Что с тобой?

Я обернулась на голос и, к собственному изумлению, оказалась лицом к лицу с мальчиком, которого спасла в лесу.

Агнарр.

От удивления я остолбенела. Он был в ярко-красном костюме и таком же галстуке, светлые волосы коротко пострижены – наверное, его побрили, чтобы обработать рану на голове. От этого он казался старше, а изумрудно-зелёные глаза стали ещё больше.

Я покраснела, как его костюм. Что он здесь делает? Мальчик в таком наряде не мог быть одним из сирот. Неужели он пришёл из города, чтобы поблагодарить меня за спасение? Разве он может помнить, что тогда произошло? Я внимательно смотрела в его лицо в поисках ответов, но не находила их. Я вспомнила, как в телеге он взял меня за руку, но тогда он ещё не пришёл в себя и, скорее всего, сделал это неосознанно.

А я никогда не смогу этого забыть.

От моего пристального взгляда он чуть попятился.

– Из-звини, – заикаясь, пробормотал он. – Я не хотел тебя испугать. Просто услышал, как ты поёшь… Что это за удивительная песня?

Я растерялась.

– Колыбельная, которую пела мне мама, – призналась я наконец, хотя и сомневалась, что разумно так откровенничать. Ведь я из нортулдров.

И всё же выражение его лица говорило мне, что ему можно доверять. По крайней мере отчасти.

– Очень красиво, – неожиданно мечтательно ответил Агнарр. – А я свою маму совсем не помню. Она умерла, когда я был маленьким. А отец, скажем так, был не особенно нежен. – Он горько засмеялся: – Знаешь, короли, они такие.

У меня быстро заколотилось сердце. Так он сын короля? Значит, теперь…

– Вот вы где, принц Агнарр. А я вас повсюду ищу, – прозвучал глубокий баритон, и в комнату вошёл советник Петерссен. Увидев меня, он дружелюбно улыбнулся: – А, вы уже познакомились? Замечательно. Надеюсь, Агнарр не забыл о хороших манерах, – добавил он, слегка толкая Агнарра в бок.

Юноша игриво ответил ему тем же.

– Я сама благопристойность! – заявил он высокомерно, но явно поддразнивая советника. Петерссен с недоверием хмыкнул.

Я тем временем переводила глаза с одного на другого и никак не могла собраться с мыслями. Выходит, мальчик, которого я спасла, Агнарр, принц? Наследник трона Эренделла?

– Ваше… ваше высочество, – пробормотала я и упала на колени, лихорадочно вспоминая, как в эренделльских книжках, которые я читала, описывалось приветствие особы королевской крови.

Только, похоже, я промахнулась.

Агнарр сильно покраснел и покачал головой.

– Перестань, – неловко проговорил он, – не нужно этого.

– Извините. – Сгорая от стыда, я встала. – Я не… то есть… я хочу сказать…

Принц сделал шаг вперёд, протягивая мне руку. Я с колебанием пожала её, стараясь делать вид, будто мы касаемся друг друга в первый раз.

– Меня зовут Агнарр, – представился он. – Очень приятно познакомиться.

– А я… Идуна, – ответила я, расправляя плечи и поднимая подбородок, словно всю жизнь знакомилась с принцами. – Мне тоже… очень приятно.

Агнарр внезапно стал очень сдержанным и небрежно кивнул. Теперь он был не раненым мальчиком, а наследником престола.

– Надеюсь, в приюте с тобой обращаются хорошо, – произнёс он. – Сейчас здесь, конечно, очень много детей. Многие потеряли родителей во время битвы в Зачарованном лесу, в том числе и я. Но мы стараемся хорошо заботиться обо всех. Мы с Петерссеном попросили совет выделить дополнительные деньги на расширение здания. И ещё на питание, – добавил он с улыбкой. – Это была моя идея.

Я вспомнила про кусочек шоколада, которым он угостил меня в телеге.

– Очень хорошая идея, – согласилась я и повторила слова, которые он сказал мне в той телеге: – Шоколад утешает.

Принц удивился и наморщил лоб, словно что-то припоминая. Потом он просиял:

– Думаю, мы с тобой подружимся.

Петерссен хлопнул в ладоши:

– Прекрасно. Теперь, когда вы познакомились, пора возвращаться в замок. Ты готова, Идуна?

Я уставилась на советника Петерссена, не понимая, что он имеет в виду.

– Вы хотите, чтобы я поехала в замок?

– Разумеется, – ответил он голосом, не терпящим возражений. – Я ведь обещал позаботиться о тебе, правда? Извини, что долго не приходил. Как ты, наверно, догадываешься, месяц выдался беспокойным. Передача власти и всё такое. – Он повёл рукой. – Но теперь, когда пыль осела, я готов выполнить своё обещание. Жить ты, конечно, и дальше будешь здесь, но отныне станешь каждый день ходить в замок на уроки к учительнице Агнарра госпоже Ларсен. Это поможет тебе оправиться от горя.

Я оцепенела. Посещать замок? Ежедневно? Они шутят? А если моя тайна будет раскрыта?

– Вряд ли я смогу… – робко начала я.

– Сможешь, – твёрдо сказал советник Петерссен. – Тут и думать нечего. – Он вздохнул и, глядя на меня с сочувствием, продолжил: – Идуна, я понимаю, что в последнее время твоя жизнь сильно изменилась, тебе сейчас тяжело и ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке. Но я обещаю, что с сегодняшнего для станет легче. Пойдём. Мы устроим для тебя небольшую экскурсию по замку. Уроки начнутся утром в понедельник.

Я хотела было снова что-то возразить, но в это время в комнату снова вбежала та же самая озорная парочка. Теперь роль «безжалостного нортулдра» играл мальчик, с диким выражением лица гнавшийся за девочкой.

– Я убью тебя! – кричал он. – Так же, как убил короля!

Агнарр побледнел как полотно, и во взгляде выразилось страдание. У меня сжалось сердце. Ведь в первую очередь он не принц, а мальчик, потерявший отца. Петерссен уже хотел сказать своё веское слово, но я опередила его.

Дети снова бросились на мою кровать и стали бороться, выкрикивая что-то ещё о колдовстве и предательстве. Я решительно подошла к ним.

– Колдовство? – преувеличенно бодрым голосом вклинилась я в их болтовню. – Ну что вы, кому нужно колдовство, если есть волшебная сила щекотки?

И без всякого предупреждения я набросилась на них и стала щекотать под мышками. Проказники завизжали, стараясь вывернуться и умоляя перестать, совсем так же, как поступают дети нортулдров. Похоже, что щекотка действует одинаково на малышей всех народностей.

– Отпусти нас! – кричал мальчик. – Пожалуйста!

– Нам нужно выполнять поручения! – хихикала девочка, шлёпая меня по руке.

– Поручения? – повторила я совершенно наивным голосом, отпуская их и вставая. – Что же вы сразу не сказали? Я бы никогда не стала вам мешать!

– Да, да, поручения! – с облегчением подтвердила девочка. – Пойдём, Петер.

Они вскочили с кровати и, улепётывая к лестнице, чуть не сбили Агнарра с ног. Принц проводил их взглядом. Бледность всё ещё не сошла с его лица. Потом он обернулся ко мне и широко улыбнулся.

Мне показалось, что вся комната осветилась. Петерссен стоял рядом и одобрительно кивал, признавая, что я ловко угомонила шалунов.

Я смущённо улыбнулась Агнарру:

– Я только возьму пальто.

Глава шестая. Агнарр

– А это мой прапрапрадедушка Эрик. Видишь, какие у него пышные усы? А это моя прабабушка Эльза. Мне всегда казалось, что она была очень доброй, из тех старушек, которые потихоньку суют внукам конфеты, пока не видят родители.

Я взглянул на Идуну, вежливо рассматривающую картины в нашей семейной портретной галерее, – прочитать выражение её лица мне не удавалось. Ей скучно? Или я слишком много говорю? Пожалуй, да, что-то я разболтался. И неудивительно. После трагедии у плотины ворота замка закрыли, и внутри остались лишь самые приближённые слуги. А советник Петерссен не позволял мне в одиночку бегать по городу, заявив, что подобное поведение не соответствует нынешней политической ситуации.

Когда умирает король, в королевстве часто наступают волнения, а соседние страны начинают разнюхивать ситуацию, пытаясь сыграть на слабостях пострадавших. Честолюбивые дальние родственники предыдущего правителя, обуреваемые манией величия, могут предъявить права на престол. Если бы только этот противный мальчишка – сын короля – не стоял на пути…

Не говоря уже о племени нортулдров, которое стало для всего Эренделла самым главным врагом. Жители опасались, что неприятель собирает силы и готовится напасть на наше королевство, чтобы продолжить на нашей земле битву, начавшуюся в его владениях.

Лично мне эти тревоги казались надуманными, но, как часто говорил Петерссен, лучше поберечься, чем обжечься. И пока не вскрылись возможные угрозы, мне предписывалось сидеть в замке и выходить только в сопровождении стражи.

А потому мне было одиноко и скучно, последние недели я иногда сбегал из замка, спускаясь по стене, и сегодня впервые за всё это время у меня появился собеседник.

К тому же у очаровательного собеседника была копна блестящих волос и глаза, похожие на небо в безоблачный день. Конечно, я обрадовался бы и более скромной компании, но с такой симпатичной девочкой разговаривал с особым удовольствием.

Я отбросил эту последнюю мысль и улыбнулся Идуне, надеясь, что моя улыбка не выглядит придурковатой. С тех пор как мы пришли в замок, она почти ничего не сказала, лицо её выдавало явное напряжение, глаза тревожно оглядывали комнаты, словно оценивали вероятную угрозу. Это вполне объяснимо: прошёл всего месяц с тех пор, как она потеряла в непредвиденной битве родителей. После такой утраты трудно чувствовать себя в безопасности.

Я знал это по собственному опыту.

Ах да, нужно показать ей библиотеку. Интересно, любит ли она читать. У нас очень много хороших книг, описывающих самые разнообразные приключения, открывающих окна в другие миры, которые мне, наследнику престола, возможно, никогда не придётся увидеть в реальности, поскольку пока ворота замка закрыты. А вот читать о них никто мне не запретит.

Люди думают, будто быть принцем – большое счастье. Но на самом деле в каком-то смысле это всё равно что быть узником. Обязанности по отношению к королевству я должен ставить выше своих желаний. Приключения же связаны со слишком большим риском, а правитель государства не имеет права подвергать свою жизнь опасности.

Вот, например, сейчас, после смерти моего отца, Эренделлу придётся восстанавливать силы не один год. По крайней мере, так сказали члены совета во время последнего заседания. Петерссен – очень мудрый руководитель, но он не король. Наше войско истощилось в ходе боя в Зачарованном лесу, и страна осталась в уязвимом положении. Совет считает, что мы должны вступить в союз с другими королевствами. К примеру, Вассар располагает мощной армией и, возможно, не откажет нам в помощи.

Совет спорил по этому вопросу полтора часа – я едва не умер со скуки и три раза чуть не уснул. Кто бы мог подумать, что управление страной настолько тоскливое занятие?

Но теперь у меня была Идуна.

Я схватил её за руку:

– Пойдём! Я покажу тебе кое-что интересное.

Она расширила от удивления глаза, но послушно пошла со мной.

– Внимание! – крикнул я и распахнул перед ней двери библиотеки.

Поначалу Идуна ничего не сказала, только изумлённо раскрыла рот.

– Нравится? – спросил я.

Она вошла в комнату и опустилась на ближайший мягкий стул.

– Это всё твои книги? – полюбопытствовала моя новая подруга, с восторгом оглядывая высоченные стеллажи. Я кивнул в ответ, и по щекам у неё потекли слёзы.

Я ожидал другой реакции.

– Идуна, что с тобой? – поинтересовался я.

Глаза у неё забегали, глядя куда угодно, только не на меня.

– Эта комната понравилась бы моей маме, – прошептала она наконец. – У неё была только одна книга, и по ней она учила меня читать, – объяснила девочка тихим, задумчивым и грустным голосом.

Ну конечно. Какой же я болван! Должен был подбодрить её, а вместо этого заставил плакать. Я упал перед ней на колени и, пытаясь поймать её взгляд, воскликнул:

– Прости меня! Я не хотел расстроить тебя напоминанием о родителях. – Из-за неуклюжей попытки извиниться я разозлился на себя ещё больше. Вот ведь осёл! – Пойдём отсюда, – быстро добавил я, вскакивая. – Книги всё равно давно покрылись пылью. Хочешь посмотреть кухню? Наверняка Олина приготовила десерт для сегодняшнего банкета. Отвлечём её и стащим кусочек на пробу.

Идуна слабо улыбнулась.

– Может быть, попозже, – сказала она. – Я не голодна.

Ну вот, ничего не вышло. Я озадаченно почесал голову, поросшую короткими и жёсткими волосами, и спросил:

– Хочешь побыть одна? – Жаль расставаться с ней, но вдруг она подумает, что я не понимаю намёков? Петерссен посоветовал мне набраться терпения – чтобы девочка освоилась и перестала стесняться, нужно некоторое время. Наверное, я слишком настойчив.

Идуна встала, подошла к большому круглому столу в середине библиотеки и посмотрела вниз. Только тогда я понял, что там разложен подробный чертёж плотины, которую построил мой отец. План был разработан задолго до моего рождения.

Идуна провела рукой по бумаге.

– Как ты думаешь, что произошло в тот день? – спросила она так тихо, что я едва разобрал её слова.

Я подошёл ближе и взглянул на чертёж.

– Не знаю, – ответил я, немного помолчав. – День начинался превосходно. Зачарованный лес был невероятно красив, все веселились, смеялись, шутили. А потом… как-то внезапно всё закончилось. – На меня нахлынули волнующие воспоминания. Удушливый запах дыма. Звон мечей. Гневные крики. Свист ветра.

Отец, падающий со скалы.

– Ты тоже считаешь, что нортулдры предали нас? – вдруг спросила Идуна, повернув ко мне голову. Голубые глаза впились в меня взглядом, словно хотели проникнуть мне в душу. – По-твоему, они напали первыми?

Этот вопрос задавал себе каждый житель Эренделла с того рокового дня. Но я заметил, что, в отличие от всех остальных, она на самом деле хочет услышать ответ, а не просто произносит вступление к тираде о коварных нортулдрах и их злодейском колдовстве.

– Не знаю, – ответил я наконец почти шёпотом, чтобы никто из случайно проходящих мимо придворных не мог меня услышать. В конце концов, я наследный принц Эренделла, а значит, обязан в любой ситуации вставать на сторону своих подданных и верить в них. Эренделл – благополучное королевство. Мы добры к своим соседям и всегда готовы им помочь. С чего бы нам нападать на них? Но всё же у меня не укладывалось в голове, почему нортулдры ополчились на нас после того, как получили такой дорогой подарок.

Идуна снова взглянула на меня, и я заметил, что в глазах у неё снова собираются слёзы.

– Кто-нибудь ездил на место сражения? – дрожащим голосом поинтересовалась она. – Чтобы посмотреть, что там осталось, выжил ли кто-нибудь, разбит ли враг?

Я распахнул глаза. Так она ничего не знает! Ну конечно. Это неизвестно никому за пределами замка. Люди и так взвинчены до предела – зачем тревожить их рассказами про загадочный туман? Не желая поднимать в городе панику, советник Петерссен просил очевидцев не распространяться об отгородившей нас от леса стене.

Я жестом позвал Идуну следовать за мной. Нельзя разговаривать о столь важных вещах прямо в сердце замка. Здесь слишком много глаз и ушей, и за каждым углом может прятаться любопытный. Лучше побеседовать в саду во внутреннем дворе. В такую стужу вряд ли кто-то ещё захочет прогуляться, а садовников Петерссен отправил в отпуск.

Мы вышли во двор. Всё вокруг опустошило и выстудило ледяное дыхание зимы. Но, не обращая внимание на унылый пейзаж, я повёл Идуну к своему любимому дереву. Я в шутку называл это место своей читальней, поскольку с самого юного возраста провёл на скамье под деревом много времени, проглатывая одну книгу за другой.

– Хочешь сесть? – предложил я, но, к моему изумлению, она уже залезла на дерево и с лёгкостью стала карабкаться на самый верх. Некоторое время я, как заворожённый, наблюдал за её плавными, как у кошки, движениями, потом решил присоединиться к ней и подтянулся – хотя и неуклюже – на нижнюю ветку. Тогда Идуна спустилась ко мне и грациозно уселась на соседнюю ветвь. Она была похожа на птицу, которая прожила на дереве всю жизнь.

Затем она с готовностью слушать склонилась ко мне и подтолкнула к откровенности:

– Так что ты хотел рассказать?

Я покусал нижнюю губу.

– Только ты, пожалуйста, никому об этом не говори, ладно? Правительство скрывает от людей правду, чтобы не случилось паники.

– Из-за чего?

– Понимаешь, Зачарованный лес накрыл туман.

Глаза у неё расширились, но, как ни странно, она вовсе не выглядела удивлённой.

– Говорят, это колдовство, – добавил я. – С виду простой туман, но пройти сквозь него невозможно. Если попытаться, то он отбрасывает тебя назад. Ни у кого не получилось войти внутрь купола, и, как нетрудно догадаться, выйти оттуда тоже нельзя.

Идуна побледнела, сорвала тонкую веточку и сломала её в руке.

– Как ты думаешь, люди, запертые внутри, остались живы? – спросила она.

Внезапно я понял, почему она так заинтересовалась туманом. Советник Петерссен говорил, что её родители погибли в сражении у плотины. А что, если нет? Что, если они тоже оказались под куполом? Я, например, надеялся, что этим объясняется исчезновение лейтенанта Маттиаса.

– Не знаю, – признался я. – Но думаю, что шанс есть. Правда, пока туман не рассеется, мы не узнаем, что находится за ним. Остаётся только надеяться, что…

– Я хочу посмотреть.

Я часто заморгал, не понимая, что она имеет в виду.

– На этот загадочный туман, – объяснила Идуна, заметив моё замешательство. – Ты знаешь, как туда ехать? Можешь отвезти меня? – Её голубые глаза загорелись.

Я покачал головой:

– Это совсем не просто. Во-первых, ехать очень далеко, целый день. Во-вторых, советник Петерссен и солдаты ни за что нас не выпустят – мы ведь ещё дети, а такое путешествие опасно.

В лице её светилась такая решимость, что по моему телу пробежала дрожь, и вовсе не из-за стужи.

– Я должна это увидеть, – твёрдо объявила Идуна. – Давай поедем сегодня же вечером.

Я с изумлением воззрился на неё. Кто эта девочка? Она кажется совершенно сумасшедшей, но, с другой стороны, я восхищался её смелостью. Мне бы никогда и в голову не пришло предложить отправиться в такое дерзкое приключение.

И, к сожалению, я не мог составить ей компанию.

– Прости, это невозможно. Не потому, что я не хочу, – быстро добавил я, заметив в её глазах проблеск разочарования. – Просто за мной постоянно наблюдают, даже охраняют мою комнату, когда я сплю. Я даже не могу прогуляться в пекарню к Блоджету без целой армии на хвосте.

Идуна медленно кивнула и плавно слезла с дерева. Я смотрел на неё с ветки. Она грустно опустила плечи и повесила голову, и я вдруг почувствовал, как сердце непривычно заныло.

Я обманул надежды девочки, которая и так уже потеряла всё. От мысли, что я причинил ей новую боль, на душу мне лёг тяжёлый груз, показавшийся почти невыносимым.

– Прости, – повторил я, сползая с дерева. – Возможно, когда обстоятельства изменятся, я что-нибудь придумаю. Можно договориться о сопровождении и поехать туда вместе.

– Конечно, – рассеянно произнесла она и направилась в замок. Я понял, что она уже забыла про меня, и это оказалось ещё больнее. Внезапно я загорелся желанием найти способ помочь ей добраться до стены.

Но в тот миг это казалось так же невозможно, как заставить туман рассеяться.

Глава седьмая. Идуна

Я выскользнула из Эренделла поздно ночью и направилась через мост к холмам. При мне были только лошадь, «позаимствованная» из конюшни около приюта, мешок с хлебом и сыром и старая карта, которую я нашла в библиотеке Эренделла, – по ней я проложила маршрут. Я чувствовала волнение, воодушевление, но в основном ледяной холод, а когда поднималась по склонам холмов, мороз всё усиливался.

Мне не очень нравилась затея путешествовать в одиночку. Старейшины всегда предупреждали нас, что это опасно. Они считали, что без поддержки товарищей человек слаб. Жаль, что Агнарр не согласился составить мне компанию. Правда, он действительно не может распоряжаться собой. Хотя это смешно. Ну разве принцы не делают всё, что пожелают? А он, выходит, застрял в замке так же, как моя семья под туманным куполом.

Туман… Наверное, он накрыл бы и меня, если бы я не побежала в эренделльский лагерь за маминой шалью.

Если бы не остановилась, чтобы спасти Агнарра…

Я не знала, повезло мне или нет. С какой стороны от стены я хотела бы находиться? В Зачарованном лесу я оказалась бы в ловушке, но вместе со своей семьёй. А в этом странном новом мире я свободна, однако должна скрывать, кто я.

Я покачала головой. Какая разница, чего я хочу? Факт в том, что я снаружи купола, и мне нужно увидеть его своими глазами. Может, если я подойду ближе, то сумею докричаться до Ветерка и других духов природы и они ответят мне, что же произошло и надолго ли на лес наложено это заклятие.

Когда моя лошадь пересекала пустую равнину, пошёл снег. Большие мохнатые снежинки сыпались мне на волосы и на одежду. Эренделльская одежда плохо защищала от мороза, и я затосковала по оленьим шкурам, которые согревали меня дома.

Но я продолжала путь. Ведь я из нортулдров и привыкла жить в окружении стихий. Правда, такой тяжёлый путь я ещё не преодолевала, по крайней мере в одиночестве.

Вдали завыл волк, и я испугалась.

Уже на рассвете я выехала на просторную пустую поляну у опушки леса. Я хорошо знала это место: когда я была маленькой, мама водила меня сюда посмотреть на четыре каменных монолита, уходящих высоко в небо. Помню, как она объясняла мне вырезанные на камнях символы. Четыре стихии – земля, огонь, вода и воздух – наделены силой, чтобы помогать нортулдрам в ежедневной жизни, а мы должны уважать их и их мать, великую реку Ахтохаллэн.

Но в тот день камней я не увидела. Они полностью исчезли за дымными серо-голубыми облаками, густыми, как суп, и ничуть не прозрачными, которые, клубясь, поднимались к самому небу.

Вот он, туман.

Я слезла с лошади и с колотящимся сердцем направилась к стене. Мелко дрожа, я провела по поверхности кончиками пальцев. Туман оттолкнул мою руку, словно не мог выносить прикосновения. А когда я попыталась пройти сквозь завесу мглы, меня отбросило назад.

В ужасе я уставилась на это удивительное явление. Так, значит, всё правда? Но как такое возможно? Может быть, духи создали эту непроницаемую пелену, чтобы никто не мог проникнуть в лес? Или чтобы никто не мог выйти оттуда? Кого они хотели защитить – нортулдров, жителей Эренделла или сам лес?

Или это наказание всем нам?

А главное, надолго ли останется этот облачный купол? Он появился на время или навсегда?

Я встала с земли, и внутри укрепилась решимость. А если приложить больше усилий? Я отошла назад и со всех ног бросилась к стене.

БУМ!

Я больно шлёпнулась на холодную землю – туман стряхнул меня и отбросил назад, как тряпичную куклу. Не сдаваясь, я снова вскочила на ноги и ринулась вперёд, вытянув руки, чтобы раздвинуть мутную завесу.

Но туман снова отразил мою атаку. Я отлетела назад, неуклюже грохнулась на землю и при падении опять подвернула только что зажившую лодыжку. Кинжалы острой боли пронзили мне ногу, я вскрикнула и повалилась на бок, схватившись за неё. В глазах встали слёзы, и я зло вытерла их. Попытавшись подняться, я поняла, что не могу встать на ногу. Она стала быстро опухать, а кожа приобрела лиловатый оттенок. Я сжала кулаки и в раздражении стала колотить ими о землю.

– Почему? – кричала я, поднимая голову к туману. – Объясни мне, немедленно!

Но ответа не было. В тумане только кружились бесконечные серые облака, намертво отгораживая меня от дома, семьи, друзей.

Мною овладело отчаяние. Что теперь делать? Вернуться в Эренделл и жить там во лжи? Оставить навсегда всё, что я знаю и люблю? Стать совершенно другим человеком, дочерью неких Греты и Торра?

Потирая ушибленную лодыжку, я села и уперлась горьким взглядом в туман.

– Ты не мог послать со мной ещё одного человека? – гневно вскрикнула я. – Хотя бы одного?

Почему из всех нортулдров я оказалась единственной снаружи стены?

«Потому что ты выбрала другую дорогу, – представила я ответ. – Решила спасти своего врага».

Я со злостью взглянула на туман и спросила:

– А что я должна была сделать? Бросить его умирать?

Если у тумана и был ответ, то он решил не делиться им со мной.

Дрожа, я обхватила себя руками. Солнце уже вставало, но ранние утренние лучи едва пробивались сквозь пелену облаков. В воздухе чувствовалось, что скоро снова пойдёт снег. Мороз усилился, поднялся ветер, обжигая ледяным дыханием мне щёки и нос. Нужно было вернуться в приют, пока никто не заметил моего отсутствия.

Скрипя зубами, я снова попыталась встать, но боль в лодыжке оказалась нестерпимой, и я упала на холодную, мёрзлую землю.

В отдалении завыл волк, за ним другой.

Отчаявшись, я подняла голову к небу и попыталась позвать Ветерок:

– А-а, а-а!

Раньше дух ветра всегда сразу же прилетал ко мне на выручку.

Но в тот день мои бесконечные призывы остались без ответа. Только резкие недружелюбные порывы гудели в ветвях деревьев, пробирая меня до костей. Наверное, Ветерку тоже не вырваться из-за стены или он просто обижен на меня.

От этой мысли я загрустила. Можно сказать, что дух воздуха был моим лучшим другом, единственным настоящим товарищем. Неужели он покинул меня? Вернётся ли он когда-нибудь? И доживу ли я до его возвращения?

«Только Ахтохаллэн знает…» – снова прозвучал в голове мамин голос, когда я смотрела в непроницаемый туман. Грудь мне сдавила тяжёлая тоска. Все, кого я любила, находились за этой стеной, а я застряла здесь совершенно одна.

Но я ещё жива.

Морщась от боли, я с усилием встала на четвереньки, не обращая внимания на стреляющую в ноге боль, и стала ползать по холодной и твёрдой земле, сгребая в кучу листья и тонкие веточки. Хорошо, что я, по крайней мере, догадалась захватить с собой огниво. Дома я бы просто позвала Бруни, духа огня, и попросила его разжечь костёр. Но старейшины настаивали, чтобы мы научились высекать искру инструментами, на случай если Бруни, обладающий огненным темпераментом, заупрямится. Какое счастье, что я их слушала.

Съёжившись около кучи листьев, я чиркнула кремнём, как меня учили. Сначала ничего не вышло. Потом возникла искра, но быстро потухла на влажных от снега листьях. Наконец мне удалось развести небольшой огонёк с помощью случайного сухого листа. Пламя перекинулось на другой лист, затем на веточку, и вот уже весело затрещал костерок, резко выделяясь на фоне пустынного окружающего пейзажа.

Итак, у меня был огонь, и хотя Бруни лишь улыбнулся бы такому слабенькому пламени, но это всё же лучше, чем ничего. Я протянула к нему замёрзшие руки. Когда я отогрела кончики пальцев, в сердце зародилась искра надежды. Волки снова завыли, но я заглушала их голоса песней.

Пока позади меня не послышался шум.

Глава восьмая. Идуна

Я резко замолчала и обернулась назад. От испуга сердце выпрыгивало из груди. Ко мне приближался закутанный в плащ всадник на красивом белом коне. Сначала я подумала, что это мираж, галлюцинации от переохлаждения. Я поморгала, но фигура не исчезала из виду.

Это был Агнарр.

– Извини, что опоздал, – произнёс он с застенчивой улыбкой.

Радость переполнила меня. Он всё-таки приехал! Не то чтобы я очень нуждалась в помощи рыцаря. Ну правда, я ведь не изнеженная принцесса из эренделльских книг, ждущая спасения от прекрасного принца.

Но, глядя, как он приближается на своём коне, я чувствовала в душе ликование: я больше не одна.

Агнарр слез с коня, направился ко мне, и я задохнулась от счастья.

– Как дела? – поинтересовался он и, увидев мою распухшую лодыжку и жалкий костерок, перестал улыбаться.

– Всё хорошо, – быстро бросила я, хотя было очевидно, что хорошего мало. – Не думала, что ты приедешь, – добавила я. – Тебя ведь, кажется, не выпускают из замка?

– Ну, – он пожал плечами, – я решил, что в данном случае лучше будет просить прощения, чем разрешения. – Он насмешливо улыбнулся: – Кроме того, мои опекуны наверняка думают, будто я, как обычно, забился в свою комнату с хорошей книжкой в руках. Наверное, меня уже хватились, но у нас есть ещё небольшая фора.

Он подошёл к облачной стене, провёл рукой по её поверхности, и глаза у него стали как блюдца.

– Так вот он какой, загадочный туман, о котором все говорят, – с восхищением проговорил он.

– Не пытайся пройти сквозь него, – печально предупредила я. – Эта странная мгла крепче скалы.

– Ты не пробовала обойти вокруг и поискать вход?

Я покачала головой.

– Если бы он был, то люди уже вышли бы оттуда и вернулись в Эренделл.

– Разумно. – Улыбка его увяла. – Думаю, ты права.

Порыв ветра понёсся по поляне, и я заметно задрожала, промёрзнув насквозь, несмотря на тепло костра. Агнарр тут же заметил это, отошёл от стены и, сняв шерстяной плащ, накинул его мне на плечи.

– Ты замёрзнешь, – возразила я.

Он отмахнулся:

– Я закалённый.

– Врёшь ты всё, – ответила я, поскольку его тоже сразу заколотило от холода.

Он смущённо улыбнулся:

– Ну ладно, холод я ненавижу. Но плащ свой не заберу.

– Тогда давай накроемся им вместе, – предложила я, маня его к себе. – Он огромный и согреет нас обоих.

По лицу Агнарра промелькнуло непонятное мне выражение, но, немного поколебавшись, он сел рядом со мной у огня, забрался под плотную материю и обернулся ею. Я почувствовала, как его плечо прижалось к моему, и почему-то ощутила неловкость. Дома мы всегда в холодные ночи жались друг к другу, чтобы согреться. Это ведь то же самое, разве нет?

Но это явно было не то же самое.

– Сядем кучкой, ближе, ближе, – стараясь сбросить внезапное напряжение, шутливо произнесла я слова, которые мы часто повторяли в лесу. – Накидки хватит на двоих.

– И неудивительно, – ответил Агнарр, придвигаясь ближе к огню. – Это плащ моего отца, а он был крупным мужчиной.

Он затих и с печалью в глазах отвернулся к туману. И мне вдруг пришло в голову, что не я одна лишилась в тот день близких. Агнарр потерял отца, и другие люди тоже наверняка кого-нибудь оплакивают.

– Ты скучаешь по нему? – спросила я.

Поначалу он не ответил, глядя в вихрящийся серый туман, потом тяжело вздохнул:

– У нас с отцом… были сложные отношения. Перед самой битвой мы поругались. Он рассердился на меня за то, что я ушёл далеко в лес, сказал, что я веду себя как неразумный ребёнок, а не как принц. – Агнарр нахмурился: – Отчитал меня перед всеми – солдатами, слугами. Мне было стыдно, а ещё я обозлился. Я давно обижался на него. Казалось, что бы я ни сделал, всё ему не нравится, как будто он жалел, что у него нет сына получше. – Он резко прервал себя, словно сомневался, стоит ли продолжать. – И как бы я ни скучал по нему, всё равно не могу забыть обиду.

Он опустил взгляд. Я с сочувствием заметила, как на его лице борются противоречивые эмоции. Когда он снова посмотрел на меня, в глазах у него стояли слёзы.

– Но ещё меня мучает чувство вины. Если бы мы не поссорились, то я был бы рядом с ним и, возможно, сумел бы помочь. – Голос его дрогнул. – Может, тогда он остался бы жив.

Я медленно кивнула, не решаясь говорить, чтобы не выдать волнение. Я вспомнила свой последний день в лесу. Елена звала меня учиться вязать. Если бы я послушалась её, то не нашла бы Агнарра и сейчас не сидела бы здесь, завернувшись в плащ его отца и ощущая, как его тёплое плечо прижимается к моему.

Я смиренно вздохнула. Как ни скучала я по дому, но о сделанном не жалела и поступила бы так же, даже зная о последствиях. Судьба несправедливо наказала меня отлучением от близких. Но и Агнарр не заслужил смерти в лесу только потому, что рассердил отца. Ни он, ни я не виноваты, что духи природы в тот день разгневались. И хотя в той битве мы были по разные стороны, оба понесли большие потери: лишились друзей, семьи, своего места в жизни. Странно, но у нас больше общего, чем могло показаться на первый взгляд.

– Давай заключим договор, – объявил Агнарр. – Будем приезжать сюда два раза в год, весной и осенью, и проверять, не рассеивается ли туман. Вдруг он постепенно исчезнет или нам удастся найти слабые места и мы наконец обнаружим дверь, через которую можно войти внутрь? – Глаза его сияли, и я невольно стала разделять его надежду, хотя и считала её наивной. Туман расступается, мы шагаем сквозь него в лес, и наши близкие, наши друзья приветствуют нас с другой стороны.

Чудесно.

Я машинально взяла руку Агнарра и крепко сжала. Он с блестящими глазами обернулся ко мне.

– Это значит «да»? – спросил он. – Вернёмся сюда через полгода?

Я торжественно кивнула.

– Через полгода, – повторила я и, снова задрожав, засмеялась: – Только в следующий раз я оденусь потеплее.

– А я захвачу шоколад, – добавил Агнарр с озорной улыбкой. – Много шоколада.

Вот так я обрела первого друга по эту сторону туманной стены.

Глава девятая. Идуна. Четыре года спустя

– Итак, мы начинаем восьмое путешествие к чудесному и всё же окутанному упрямым туманом Зачарованному лесу! – воскликнула я, запрыгивая на переднюю скамью повозки рядом с Агнарром.

Он хлестнул поводьями, и две лошади послушно двинулись в путь, повозка накренилась, а я ещё не уселась как надо. Я взвизгнула и схватила принца за локоть, чтобы не упасть.

– Разве за нами кто-то гонится? – пожурила я его, наконец надёжно расположившись на скамье и мстительно-игриво толкая его в бок.

– Просто я рад, что мы наконец отправились в путь, – заявил Агнарр. – Этой весной мы опоздали на три недели!

– Ой, извините, ваше высочество, – язвительно ответила я, закатывая глаза. – Кое-кому из нас, знаете ли, нужно работать и нельзя вдруг с бухты-барахты бросить всё и ломануться к Зачарованному лесу.

Около года назад я поступила в ученицы к одному изобретателю по имени Йохан, который искал способ использовать силу ветра, чтобы приводить в движение мельницы и водонасосы. Работа оказалась очень увлекательной, и я с ней хорошо справлялась. В конце концов, когда-то я дружила с духом воздуха.

В последние несколько недель погода стояла ужасная – неожиданные шторма, начавшиеся в конце весны, принесли в наш фьорд невиданные ураганы, и потому, когда я не занималась в замке под пристальным наблюдением требовательной госпожи Ларсен, каждую минуту трудилась в мастерской. При таком плотном расписании найти время для поездки было нелегко.

Агнарр изобразил притворный обиженный взгляд.

– Я вообще-то тоже не баклуши бью, – напомнил он мне. – Эренделл не управляется сам собой.

– Знаю-знаю. – Я утешительно похлопала его по плечу. – Тяжело носить корону.

Хотя советнику Петерссену предстояло быть регентом ещё три года, до совершеннолетия Агнарра, юный принц выполнял массу обязанностей, и с каждым днём их только прибавлялось. Будущий король присутствовал на всех заседаниях совета, где обсуждались государственные дела, и каждую неделю принимал прошения от жителей Эренделла. Он всегда проявлял терпение, слушал внимательно и пытался предложить разумное решение проблемы. И подданные любили его за это. В городе я постоянно слышала, как люди славили справедливого, благоразумного и мудрого принца. Мысль о том, что его так любили в народе ещё до официального восхождения на трон, согревала мне душу. Насколько я поняла, его отца уважали, даже боялись, но никогда не испытывали к нему такой симпатии.

Агнарр потянулся за сумкой, достал плитку шоколада и разломил её на две части. Большую он отдал мне. Смакуя богатый сладкий вкус лакомства, я улыбнулась. Больше всего в Эренделле мне нравился шоколад.

Кроме того, к моим услугам была вся библиотека замка. Все четыре года я неустанно изучала пыльные полки и находила на них всё новые приключенческие романы.

Повозка прокатилась через мост, выехала из города и начала подниматься по холмам. Я достала из своей сумки книгу, которую сейчас читала. Агнарр усмехнулся:

– Тебе со мной уже скучно? А мы ведь только-только выехали из города.

Я с нетерпением открыла книгу.

– Ты ни при чём. Просто я остановилась на самом интересном месте.

– Ну ладно, – ответил он, снова поворачиваясь вперёд. – Думаю, я смогу найти себе развлечение. – Он откашлялся и дурным голосом заревел ужасную переделку популярной в Эренделле песни:

Кошмар! Я потрясла головой, отложила книгу и засунула в уши пальцы.

– Ну ты совсем.

– А что? – спросил он, бросив мне совершенно невинный взгляд. – Тебе не нравится, как я пою?

– Никому не нравится, как ты поёшь, Агнарр. Даже лошадям.

– Правда, что ли? – спросил он лошадей, подстегнув их поводьями. Две кобылки громко фыркнули – это был определённый ответ на вопрос. Я захихикала, Агнарр вздохнул:

– Все меня критикуют. – Он бросил мне глупую улыбку, говорившую, что он вообще-то не против. Я тоже улыбнулась ему и раскрыла на коленях книгу.

– Ты сегодня в хорошем настроении, – заметила я.

– А почему нет? – Он протянул руку вперёд, указывая на пейзаж, открывающийся перед нашими глазами. – Солнце сияет. Небо голубое. Рядом со мной моя лучшая подруга, мы покидаем душный замок, и впереди у нас несколько дней свободы.

– А ещё с нами целая орава других самых лучших друзей, – заметила я, оглядываясь: позади тащилась толпа охраны. Агнарр настоял, чтобы они отставали хотя бы метров на двадцать, но игнорировать их присутствие всё равно было сложно.

– Не обращай на них внимания, – со стоном произнёс он. – Представь, что мы с тобой вдвоём, как в старые добрые времена.

Я улыбнулась. «В старые добрые времена», как он выразился, мы отправлялись в путешествие тайком, каждые полгода ускользая из Эренделла, чтобы проверить, не рассеялся ли туман. Нам удалось сбежать незаметно три раза, пока Петерссен наконец не перехватил нас. После этого он настоял, чтобы нас сопровождала охрана, если мы вообще хотим продолжать свои поездки.

К этому времени они стали такой радостной традицией, и почти совсем забылся тот первый раз, когда я безрассудно отправилась к стене одна, переполненная страхом и печалью, отчаянно пытаясь выяснить судьбу своей семьи, а Агнарр последовал за мной, даже рискуя разгневать опекунов.

Тогда он был для меня незнакомцем из вражеского стана и всё же показался таким близким, когда подошёл к туманной стене и на мальчишеском лице проявилась боль утраты и когда рассказывал о погибшем отце и об упущенном шансе поговорить с ним по душам. В тот раз я впервые поняла, что у нас много общего и мы должны дружить, а не враждовать.

Следующие путешествия прошли очень весело. Под покровом ночи мы выбирались из Эренделла, беря с собой только провизию, которую могли унести за спиной. Поэтому во время второй поездки мы столкнулись с трудностями – уже на полпути в ту сторону у нас закончилась еда. К счастью для моего изнеженного принца, я умела пользоваться дарами природы и показала ему съедобные ягоды и ручьи с пригодной для питья водой. Но, к сожалению, от воды из вроде бы чистых водоёмов у него болел живот, и мне становилось неловко, хотя и я не стеснялась дразнить его по поводу «чувствительного королевского желудка», а он за это постоянно порывался сбросить меня в реку.

– А что ты читаешь? – поинтересовался Агнарр, бросив в мою сторону взгляд. Я показала ему обложку. – «Создания туманов и легенд», – прочитал он. – Любопытно.

– Очень. – Я кивнула, оживляясь при разговоре о моих последних литературных изысканиях. – Сейчас, например, читаю о хульдрах.

– Каких дырах?

– Не дырах, а хульдрах, – со смехом поправила я его. – Это сказочные существа, живущие среди нас, но мы их не видим, потому что они очень хорошо прячутся. Ещё у них может быть хвост, но они никогда не повернутся к тебе спиной, чтобы ты мог его увидеть.

– Жуть.

– Что ты, очень интересно, – возразила я. – И у них есть дар отыскивать пропавшие вещи.

– И что они делают с ними, когда находят?

– Оставляют у себя.

– Ясно. Не особенно полезно. И нечестно к тому же: потерянное нужно возвращать владельцам! – запротестовал Агнарр.

Я фыркнула:

– Ну конечно, как встретишь, так им и скажешь. А может, издашь такой закон, когда станешь королём?

– Обязательно. Это будет первый акт законного правителя Эренделла! – объявил он. – Кто знает, может, я отыщу все утерянные носки.

– Ах да! Король Агнарр Первый, который вернул всем их вонючие носки. Ты точно войдёшь в историю, – съязвила я ему и снова уткнулась в книгу.

Повозка продолжала катиться по дороге, и на нас снизошла умиротворённая тишина. День был погожий, природа просыпалась после зимней спячки. Крошечные зелёные ростки пробивались из-под земли. Изумрудная листва распускалась на ветвях. Всё было проникнуто обещанием перерождения, преображения, и сердце моё наполнилось радостью.

А ещё весна напомнила мне о доме.

Хотя сейчас я уже толком не знала, где мой дом. Эренделл больше не казался страшным, и из-за углов не выглядывали пугающие тени. Он сделался знакомым, предсказуемым, уютным. В каком-то смысле он стал для меня новым домом. Приветливые и жизнерадостные горожане всегда находили для меня доброе слово.

Хотя иногда мне в голову приходила шальная мысль: а вот знай они, кто я и откуда пришла, были бы так же любезны?

Потому что разлад с нортулдрами по-прежнему тёмной тучей нависал над в целом дружелюбно настроенными жителями Эренделла. Подозрение в колдовстве до сих пор обсуждали все и каждый, что порождало новый всплеск негодования, а также было удобным объяснением всех неприятностей. Скисло вино? Это нортулдры наколдовали. Протекает крыша? Некий нортулдра прокрался среди ночи к дому и порушил черепицу. Если бы враждебное племя и правда совершало весь тот вред, который ему приписывался, у них бы ни на что больше времени не оставалось. Нортулдры были шпионами, рыскающими в королевстве и разнюхивающими наши секреты, чтобы использовать их против нас, чудовищами, прячущимися под кроватями у детей, которые не хотели засыпать. И всё это притом что за годы, прошедшие со дня битвы у плотины, никто не видел ни одного нортулдру.