Читать онлайн Фантастические монстры бесплатно

Лет тридцать тому назад для любого человека было бы действительно смелым шагом подумать о том, чтобы обратиться к публике с собранием историй, обычно считающихся сказочными, и требовать от неё внимания, должного к подлинной реальности, или пересказывать сказки, освященные веками, как действительные факты; а не представлять байки, подслушанные в детской, как легенды, более или менее искаженные, описывающие реальных существ или события.

В настоящее время это менее опасный процесс. Великая эра передовых мнений, начатая Дарвином, которая в течение нескольких лет наблюдала более значительный прогресс в познаниях во всех областях науки, чем предшествовавшие ему десятилетия, произвела, среди прочего, полную революцию в переоценке ценности фольклора; и спекуляции на нем, которые во времена нашего детства считались бы наивными, теперь признаются не просто интересными, но необходимыми для тех, кто пытается собрать обрывки ненаписаной истории и проследить предшествующие и ранние миграции из родительских источников народов, издавна отстраненных друг от друга обычаями, речью и пространством.

Поэтому у меня мало сомнений в том, чтобы серьезно заявить, что многие из так называемых мифических животных, которые на протяжении долгих веков и во всех странах были персонажами вымысла и сказок, законно попадают в рамки естественной истории, и то, что их можно рассматривать не как результат обильной фантазии, а как существ, которые действительно когда-то существовали и из которых, к сожалению, только несовершенные и неточные описания просочились к нам, вероятно, очень сильно преломленные сквозь туман времени.

Я предлагаю идти только на определенном расстоянии по пути, по которому мифологи обращаются к мифам, до тех пор, пока это действительно необходимо, чтобы отследить истоки и происхождение тех историй, которые в последующем отследить невозможно; отклоняясь от него, чтобы остановиться на том, что они сохранили нам посредством неписаной естествознанием традиции существ, некогда сосуществовавших с человеком, некоторые из которых настолько странны и ужасны, что на первый взгляд кажутся невозможными. Я предлагаю лишить их тех сверхъестественных свойств, которые в них вложила свойственная человеку любовь к чудесному и исследовать их так, как, к счастью, в наши дни мы можем это сделать благодаря современному состоянию таких наук, как геология, эволюция и филология.

Для меня большая часть этих существ – не химеры, а объекты рационального изучения. Дракон, вместо того, чтобы быть мифическим монстром, развился из воображения арийского человека в результате созерцания молнии в пещерах, которые он занимал, как утверждают некоторые мифологи, – животное, которое когда-то жило там и тащило по земле свои тяжеловесные спирали, а возможно и летало; которое опустошало стада, а иногда и проглатывало их пастыря; которое, основав своё логово в какой-то пещере с видом на плодородную равнину, распространяя вокруг себя террор и разрушение и защищенные от нападения страхом или суеверным чувством, могло бы даже субсидироваться охваченным ужасом крестьянством, которое, не имея возможности уничтожить его, возможно, предпочло бы привязать скот рядом с его пещерой, а не спускать его в поисках припасов среди своей среды.1

Для меня конкретное существование единорога кажется не невероятным и, на самом деле, более вероятным, чем та теория, которая связывает его происхождение с лунным мифом.2

Опять же, полагая, что он, как и я, в существовании какого-то великого неописанного обитателя морских глубин, многократно высмеянного морского змея, жилище коего кажется особенно прилегающим к Норвегии, я признаю этого монстра как источник мифов о змее Мидгарда, собранных в норвежской Старшей Эдде, что противоречит взгляду мифологов, которые переворачивают происхождение, и предполагают, что истории, существующие среди норвежских рыбаков, являются модифицированными версиями этого важного элемента скандинавской мифологии.3

Я должен признать, что, со своей стороны, я сомневаюсь в общем происхождении мифов от «созерцания видимых действий внешней природы».4 Мне кажется, легче предположить, что скорее паралич времени ослабил высказывание этих часто рассказываемых сказок до тех пор, пока их первоначальный облик почти не распознается, чем то, что некультурные дикари должны обладать способностями поэтического воображения, намного превосходящими те, которыми пользуются наиболее образованные нации современности. Нетрудно поверить, что все эти удивительные истории о богах и полубогах, о великанах и гномах, о драконах и чудовищах всех описаний являются трансформациями, чем полагать, что они являются изобретениями.5

Автор Атлантиды6, на самом деле, утверждает, что боги и богини древних греков, финикийцы, индусов и скандинавов были просто царями, царицами и героями Атлантиды, а также деяния, приписываемые им в мифологии – это лишь запутанное воспоминание о реальных исторических событиях. Не соглашаясь с местоположением оригиналов, что требует гораздо большего, чем я могу сделать в настоящее время, я вполне согласен с ним в принципе. Я считаю, что мифологические божества представляют собой запутанную хронологию далеких времен и что уничтожение Немейского льва, Лернейской гидры и Минотавра – просто записи актов необычной храбрости в борьбе со свирепыми животными.

При первой стычке с Писарро мексиканцы пришли к выводу, что человек и лошадь были частями одного странного животного7, и, таким образом, у нас есть ключ к объяснению происхождения веры в кентавров с отдаленного взгляда на всадников, Возможно, за этим последовал немедленный полет наблюдателя, что сделало невозможным решение этого необычного явления.

О достоверности замечательных историй

Фердинанд Мендес Пинто странно замечает в одной из своих предыдущих глав: «Я не буду говорить об Императорском дворце, потому что я видел его лишь снаружи, но китайцы рассказывают о таких чудесах, которые удивляют человека; поскольку я намерен не рассказывать ничего, кроме того, что мы видели здесь своими глазами, и это было так сильно, что я боюсь написать это; не то, чтобы это казалось странным для тех, кто видел и читал про чудеса Китайского королевства, но потому, что я сомневаюсь, что они сравнили бы те чудесные вещи, которые есть в странах, которых они не видели, с тем немногим, что они видели, и они сами зададут вопрос или, может быть, вообще не будут отдавать должное этим истинам, потому что они не соответствуют их пониманию и небольшому опыту».8

Теперь, поскольку некоторые из существ, за существование которых мне придется бороться в этом томе, являются объектами насмешек для одной значительной части человечества и разумного сомнения для другой, я не могу не подкрепить себя такой работой над рассуждениями, как позволяет суть замечаний Пинто, и дополняя их, добавлю, что баланс между скептицизмом и доверчивостью, несомненно, всегда трудно удержать, однако, как замечает лорд Бэкон, «ничто не заставляет человека подозревать гораздо больше, чем знать немного; и поэтому люди должны устранять подозрения, приобретая больше информации».

Расширяя предложение Бэкона, добавлю: «Это в равной степени относится и к подозрениям, имеющим отношение к вещам, как и к личностям»; другими словами, невежество и подозрение идут рука об руку, и поэтому рассказы путешественников, даже когда они подкреплены вескими доказательствами, в большинстве случаев лишены доверия или бывают приняты с отвращением, когда они оскорбляют опыт тех, кто, оставаясь дома, таким образом, только частично образованы. Следовательно, не говоря уже о примерах, мы видели Брюса, Мунго Парка, Дю Шайю, Гордона Камминга, Шлимана9 и Стэнли, которые подвергались самой щедрой критике и презрительному недоверию со стороны людей, которые, однако, были достаточно хорошо информированы по многим предметам, не хватало подробных и благодарных взглядов, которые можно было получить только в путешествии.

И это недоверие не ограничивается рассказами путешественников о дикой природе. Это так же часто отображается применительно к окружению без происшествий, если они отличаются от тех, с которыми мы знакомы.

Саладин упрекнул Рыцаря Львиное Сердце во лжи, когда тот заверил его, что воды озёр в его родной стране временами затвердевали, так что вооруженные и конные рыцари могли пересекать их, как будто на суше. И мудрый индеец, которого отвезли в большие американские города, надеясь, что, будучи убежденным в безграничных ресурсах и непреодолимой силе цивилизации, он по возвращении убедит своё племя подчиниться, к удивлению комиссаров, которые передали, что он говорил прямо противоположное тому, что ожидали от него, в частном порядке объясняя в ответ на их протесты, что если бы он сказал своему племени правду, он был бы неизгладимо заклеймен на оставшуюся часть своей жизни как возмутительный и презренный лжец. Китайские студенты, отправленные на обучение в американские или европейские столицы, по возвращении домой были вынуждены делать аналогичные оговорки, под страхом подобного же наказания; и чиновники, которые из-за контактов с европейцами в открытых портах слишком быстро распространяли свои идеи, как говорят, бывали подвергнуты изоляции в отдаленных регионах, где их продвинутые и фантастические мнения могли нанести как можно меньше вреда здравомыслящим соотечественникам.10

Даже ученые люди иногда бывают настолько же глупы, как и самые бескультурные массы. По этому вопросу слышу мнение мистера А. Р. Уоллеса.11 «Многие ныне живущие помнят время (потому что это было чуть более двадцати лет назад), когда древность человека, как теперь понималось, была дискредитирована повсеместно. Не только теологи, но даже геологи учили нас, что человек принадлежит существующему положению вещей; что вымершие животные третичного периода вконец исчезли, и что земная поверхность приобрела свое нынешнее состояние еще до того, как человечество впервые появилось на свет. Были ученые настолько предрасположенные к этой идее, которая всё ещё опиралась на чисто отрицательные доказательства и не могла быть подкреплена никаким аргументом научной ценности, что многочисленные факты, которые были представлены с интервалами в течение полувека, все склонные доказывать существование человека в очень далекие эпохи, молчаливо игнорировали, и, более того.12

Путешествия достовернейшего историка, Марко Поло, долгое время считались баснями, а графические описания аббата Хука даже до сих пор обнаруживают недоброжелателей, продолжающих роль тех, кто утверждал, что он никогда даже не посещал страны, которые он описал.

Гордону Каммингу не поверили, когда он утверждал, что убил антилопу из стада выстрелами из винтовки на расстоянии восьмисот ярдов.

Мадам Мериан13 была обвинена в преднамеренной лжи в связи с ее описанием паука, охотящегося на птиц, почти двести лет назад. Но сегодня мистер Бейтс и другие надежные наблюдатели подтвердили это в отношении Южной Америки, Индии и других стран.

Одобон был так же обвинен ботаниками в том, что он изобрел желтую водяную лилию, которую он описал в своих «Птицах Юга» под названием «Nymphæa lutea», и после того, как этот труд несколько лет пролежал под сомнением, он был, наконец, подтвержден открытием давно потерянного цветка миссис Мэри Трент во Флориде летом 1876 года14; и это вселяет надежду на то, что когда-нибудь какой-либо удачливый спортсмен сможет вновь открыть для себя Haliætus Washingtonii, в связи с чем доктор Ковер говорит: «Эта знаменитая птица Вашингтона была мифом; либо Одубон ошибся, либо, как некоторые, не стесняясь, утверждают, что он солгал об этом».

Рис. 1. Рыбак, на которого напал Осьминог. (Факсимиле из рисунка известного японского художника Хокусая, жившего около начала нынешнего столетия.)

Виктора Гюго высмеивали за то, что он превысил границы поэтической фантазии, когда описал поведение рыбы-дьявола, и представил человека, как его беспомощную жертву. Подобные вещи высмеиваются как чудовищная нелепость; и все же в течение нескольких лет на берегах Ньюфаундленда были обнаружены каракатицы с длиной щупальца до 30 футов, способные тащить под водой лодку приличного размера; и их действия были воспроизведены на протяжении веков, как представление общеизвестного факта, в net suke (японская резьба по слоновой кости) и иллюстрациях японских художников.15

До дней дарвинизма, какая смелость была необходима человеку, который выдвигал хоть какую-то немного экстравагантную теорию! Харк, даже менее двадцати лет назад, как призрак преследовал несчастного лорда Монбоддо обрушив на него лавину критики, наполовину искренней, наполовину презрительной, посмеявшись над одним из наших величайших мыслителей, чья мысль оказалась в колее, отличной от той, в которой блуждал разум несчастного шотландца.

«Лорд Монбоддо16 только что закончил свою великую работу, благодаря которой он выводит все человечество из пары обезьян и всех диалектов мира из языка, изначально созданного некоторыми египетскими богами, когда на него, как удар молнии, снизошло открытие санскрита. Надо сказать, однако, к его чести, что он сразу понял огромную важность открытия. Нельзя было ожидать, что он пожертвует своими исконными обезьянами или своими египетскими идолами и т.д.»

И снова: «Может быть, интересно дать еще один отрывок, чтобы показать, насколько хорошо, кроме своих людей с хвостами и обезьян без хвоста, лорд Монбоддо смог просеивать и обрабатывать доказательства, которые были перед ним».

Макс Мюллер также дает нам удивительный пример скептицизма со стороны Дугальда Стюарта. Он говорит17: «Однако, если факты о санскрите были правдой, Дугальд Стюарт был слишком мудр, чтобы не видеть, что выводы, сделанные из них, были неизбежны. Поэтому он полностью отрицал реальность такого языка, как санскрит, и написал свое знаменитое эссе, чтобы доказать, что санскрит был составлен по образцу греческого и латинского языков теми же архиплутами и лжецами, брахманами, и что вся санскритская литература была подделкой».

Таким же образом, Ктесий в своё время напал на Геродота. Само существование Гомера было опровергнуто, и даже авторство пьес Шекспира было взято под сомнение.18

Теперь мы все достаточно знакомы с черным лебедем, но Овидий19 счел это настолько невозможным, что он, как бы, произнес утверждение, сказав: «Если бы я сомневался, о Максимус, в твоем одобрении этих слов, Я мог бы поверить, что есть лебеди цвета Мемнона» [т.е. черные]; и даже в дни сэра Томаса Брауна, мы находим классифицированных им, как летающие лошади, гидр, кентавров, гарпий и сатиров, как чудовищные выдумки или плоды поэтических фантазий.20

Теперь, когда мы все видели, как великий бегемот развлекается в своем аквариуме в садах Зоологического общества, мы можем улыбаться серьезным аргументам ученого, который, признавая существование этого животного, оспаривал возможность его хождения по русло реки, потому что его большая масса якобы не позволит ему снова подняться.21

Бедный брат Фрай, Гаспар де Ян Бернардин, который в 1611 году предпринял сухопутное путешествие из Индии в Португалию, был достаточно неудачлив, чтобы описать способ, которым капитан каравана передавал разведанные данные в Багдад с помощью почтового голубя. «У него были голуби, чьи молодые птенцы и гнезда ходились в его доме в этом городе, и каждые два дня он давал летать голубям с письмом, привязанным к их лапам, в котором были новости о его путешествии». Этот отчет встретил мало веры в Европе, и к нему отнеслись как к шутке.22

Дискредитация, под которую попал этот путешественник, тем более удивительна, потому что тот же обычай уже был отмечен сэром Джоном Мандевиллом, который, говоря о Сирии и соседних странах, рассказывает, что аналогичным способом местное население использует голубиную почту во время войн.

Хотя задолго до этого Плиний упоминал об этом в своей «Естественной истории»23 следующим образом: «В дополнение к этому голуби выступали в качестве посланников в важных делах. Во время осады Мутины Децим Брут, находившийся в городе, отправил депеши в лагерь консулов, прикрепив их к ногам голубей. Какая польза Антонию от его окопов? И вся бдительность осажденной армии? И его сети, которые он разложил в реке, пока посланники осажденных рассекали воздух?»

Темпы строительства железных дорог; паровое сообщение через Атлантику; Суэцкий канал24; не считалось ли всё это в прежние времена невозможным? С этими примерами неспособности человеческого суждения нами может быть справедливо задан вопрос о том, можем ли мы, должным образом относясь к исследованию реальности обитания чудовищных существ, должным образом задуматься о необычных, почти чудесных событиях, которые непрерывно происходят в ходе недолгого существование всей живой природы? Предположим, что история насекомых была бы нам вовсе неизвестна. Может ли самое дикое воображение представить себе такое удивительное превращение, как то, что происходит вокруг нас при переходе от личинки через куколку к бабочке? Или человеческая изобретательность изобрела такую причудливую вещь, которая была зафиксирована Стинструпом в его теории смены поколений?

Мы не видим округ себя ничего удивительного только потому, что видим это ежедневно, в организации и политике сообщества муравьев; ведь об их сотрудничестве, их войнах и рабстве заявляют так часто, что всё это перестаёт удивлять. То же самое можно сказать о чудесной архитектуре птиц, о строительстве ими домов, в которых можно жить, об их дачах, в которых можно играть, и даже о садах, чтобы удовлетворять их чувство красоты.25

Мы восхищаемся гениальным воображением Свифта, и эссеисты обращают внимание на его счастливое тщеславие и на способность, с помощью которой он в своей знаменитой работе приказал всем вещам гармонировать в соответствии с увеличенными и уменьшенными масштабами, в которых он задумал помещать своих бробдиньягов и лилипутов. Эта странная идея была оценена настолько, что могла бы достичь бессмертия и стала одним из многочисленных источников, из которых новые слова были бы ли импортированы в наш язык. Тем не менее, специфические и существенные особенности этой истории вполне приравнены или даже превзойдены существами, которые существовали в действительности или же следы их были найдены в живой природе. Воображаемые крохотные коровы, которых Гулливер привез из Лилипутии и поместил на лугах в Дульвиче, с точки зрения относительного размера не более замечательны, чем поросенок (E. Falconeri), останки которого были найдены в пещерных отложениях Мальты, связанный с останками карликовых гиппопотамов, высота которых составляла всего два фута шесть дюймов; или все еще существующий Hippopotamus (Chæropsis) liberiensis, который, по словам М. Милна Эдвардса26, имеет высоту чуть более двух футов.

Лилипутские леса, из которых был построен королевский флот в романе Свифта, содержали даже большие деревья по сравнению с карликовыми дубами Мексики27 или с родственными, еще более мелкими видами, которые ползут, как вереск, по склонам Китая и Япония, и тем более по сравнению с особой сосной, самой миниатюрной из известных (Dacrydium taxifolium), у которой плодоносят экземпляры, высота которых, согласно Кирку, составляет иногда всего два дюйма, тогда как средняя высота составляет всего шесть-десять дюймов; в то время как даже в лесах Бробдиньяга очень уважаемую позицию могли занять гигантские деревья Калифорнии (Sequoia gigantea) или более высокие белые деревья Австралии (Eucalyptus amygdalina), которые, по словам фон Мюллера28, иногда достигают огромной высоты в 480 футов. Также нельзя найти более подходящих арендаторов (по размеру), чтобы занять их, чем гигантские формы рептилий, недавно обнаруженные Маршем среди месторождений Колорадо и Техаса.

Конечно, более глубокое знакомство с различными ветвями естественной истории должно было бы сделать человека более доверчивым, а не недоверчивым, поскольку едва ли можно представить себе такое чудовищное существо, которое не могло бы сравниться с существующими в повседневной жизни.29

Рис. 2. Птеродактиль. (По Фигеру.)

Рис. 3. Рамфоринх. (Из «Природы». )

Неужели сложные существа из халдейской мифологии намного более удивительны, чем сумчатый кенгуру, утконос и летающая ящерица Малайзии? Или птеродактиль, рамфоринх и археоптерикс, которые, как нам доподлинно известно, существовали? Разве геологическая наука изо дня в день не отслеживает одно образование путем легкой градации к другому, не преодолевает разрывы, которые раньше разделяли их, не несет доказательств существования человека все дальше и дальше назад, в далёкие времена и не раскрывает прежнее существование промежуточных типов (удовлетворяющих требованиям дарвиновской теории), связывающих великие подразделения животного мира, рептилоподобных птиц и птицеподобных рептилий? Можно ли предположить, что мы вообще исчерпали великий музей природы? Действительно ли мы проникли за пределы его прихожей?

Рис. 4. Археоптерикс.

Охватывает ли письменная история человека, насчитывающая несколько тысяч лет, весь ход его разумного существования? Или мы опасаемся погрузиться в далёкие мифические эпохи, протяженностью более сотен тысяч лет и записанные в хронологиях Халдеи и Китая, в мрачные памятники доисторического человека, переданные по традиции и, возможно, перенесенные несколькими выжившими в существующих землях от других, которые, как легендарная Атлантида Платона, могли быть затоплены, или стали сценой какой-то иной великой катастрофы, которая разрушила их вместе со всей их цивилизацией?

Шесть или восемь тысяч лет, которые различные толкователи Библейской летописи назначают для сотворения мира и продолжительности жизни человека на Земле, дают достаточно мало места для развития его цивилизации – цивилизации, документальные свидетельства которой относятся почти к краю предела – для расширения и дивергенции запасов или уничтожения ветвей, соединяющих их.

Но мы, к счастью, более не вынуждены сковывать нашу веру в таких пределах в отношении человека, чем предполагать, что его появление на земном шаре было равнозначным или сразу же последовало за его собственным творением в тот поздний срок. Ибо в то время как геологическая наука, с одной стороны, переносит создание мира и появление жизни на его поверхности на такой отдаленный период, что его невозможно оценить, а трудно даже слегка приблизиться к нему, поэтому с другой стороны, исследования палеонтологов последовательно прослеживают существование человека в периоды, по-разному оцениваемые от тридцати тысяч до миллиона лет, – в периоды, когда он сосуществовал с животными, которые давно вымерли и которые даже превосходили по величине и свирепости большинство из тех, которые в диких странах оспаривает его империю в наши дни30.

Неграмотный лесной человек или ловец (и, следовательно, путем умозаключения дикаря или полуцивилизованного человека), ум которого занят только его окружением, и круг мыслей которого вместо того, чтобы распространяться по безграничному горизонту, ограничен в очень умеренных пределах, развивает замечательные способности наблюдения и точность памяти в отношении населенных пунктов, а также деталей своей повседневной жизни, удивляя ученого, который должен мысленно путешествовать по намного большему количеству земли, и, получая ежедневно так много и до сих пор более сложных идей, естественно, может схватить каждую менее твердо и склонны полностью потерять их в тумане периода времени, который все еще оставит идеи необразованного человека отличимыми или даже выдающимися ориентирами.31 Различия в традициях должны, конечно, происходить во времени, и одни и те же истории, излучаемые во всех направлениях от центров, отличаются от первоначальных на приращения, зависящие от пропорционально измененных фаз темперамента и характера, вызванных изменением климата, ассоциаций и условий жизни; так что ранняя письменная история каждой страны воспроизводится под ее собственным одеянием и с претензией на оригинальность, утонченные, обогащенные или искаженные версии традиций, общие по своему происхождению для многих или всех.32

Истории о божественных прародителях, полубогах, героях, могучих охотниках, убийцах монстров, гигантах, гномах, гигантских змеях, драконах, страшных хищных зверях, сверхъестественных существах и всевозможных мифах, похоже, пронесли во все уголки мира с такой же верностью, как и священный Ковчег израильтян, приобретая форму – грациозную, странную или неуклюжую – в соответствии с гением народа или его способностью к суеверной вере; и на них, похоже, существенное влияние оказал различный характер соответствующих им стран. Например, долго живущие жители открытых равнин полутропического региона, в значительной степени освобожденные от забот бдительности и взращенные в благодарных лучах прекрасного, но не угнетающего солнца, должны иметь более покладистый и более открытый характер, чем те, которые населяют обширные леса, заросшие спутанным слоем лиан, обилие которых редко позволяет проходить одному лучу, омывает всё во мраке и оставляет на каждой стороне неоткрытые глубины, заполненные бесформенными тенями, объектами, внушающими страх, из которого в любой момент может появиться свирепый монстр. Опять же, с одной стороны, кочевник, бродящий изолированно над обширными пустынями, с большим количеством свободного времени для созерцательного размышления, а с другой – выносливые обитатели штормовых берегов, по очереди рыбаки, моряки и пираты, должны в равной степени развивать черты характера, которые влияют на их религию, государственность и обычаи, и накладывают отпечаток на мифологию и традиции.

Греки, кельты и викинги произошли от одних и тех же арийских предков, хотя все они черпали вдохновение в религиозных верованиях и традициях из одних и тех же источников, быстро разошлись и, соответственно, переродились в щедрую военную расу – военную поддержку своей независимости, а не в силу какой-либо жажды завоеваний – вежливых, умелых и образованных; первый – смелый, но раздражительный, подозрительный, надменный, не терпящий контроля; и последний – берсеркер, с господствующей страстью к морским приключениям, пиратству и рукопашной героической борьбе, жизнь которого должна быть в надлежащее время прекращена смертью героя и приветствием в пиршественных залах Одина в Вальхалле.

Красивая мифология греческой нации, состоящая из пантеона богов и полубогов, по большей части доброкачественная и часто интересующаяся непосредственно благосостоянием отдельных людей, несомненно, была вызвана или, по крайней мере, во многом вызвана пластическим влиянием восхитительного климата, полуизолированного положения в море, сравнительно свободном от штормовой погоды, и открытой гористой страной, умеренно плодородной. Опять же, мрачная и кровавая религия друидов, несомненно, была сформирована депрессивным влиянием уединения, сумеречной дымки и опасностями густых лесов, в которых они прятались – лесов, которые, как мы знаем из Цезаря, распространяются на большей части Галлии, Великобритании и Испании; в то время как викинг, по случайности или выбору своих предков, унаследовал бурное побережье, измученное бурными волнами и охваченное воющими ветрами, на побережье с бурной страной, окутанной непокоренными лесами. В течение большей части года он подвергался воздействию суровых климатических условий и в лучшем случае земля приносила ему только скудный и ненадежный урожай. Он стал смелым и умелым моряком и, переведя свою веру на язык, символизирующий его новое окружение, поверил в то, что он видел и слышал Тора среди воющих бурь, раскрывал величественные и ужасные картины в грозовых облаках. Продолжая наше рассмотрение последствий, вызванных климатическими условиями, мы можем не предполагать, например, что некоторые, по крайней мере, халдеи, населяющие пастушескую страну и происходящие от предков, ведущих в течение сотен или тысяч лет, кочевое существование в бескрайних открытых степях в высокогорьях Центральной Азии были обязаны тем обстоятельствам, которых они достигли в астрономии и родственных науках. Не возможно ли, чтобы их знакомство с климатологией было столь же точным или даже более, чем наше? Привычка к одиночеству будет вызывать размышления, предметом которых, естественно, будут причины, влияющие на превратности погоды. Возможности дождя или солнечного света, ветра или шторма, были бы с ними очевидным объектом заботы; и необходимость в незащищенной стране в течение всей ночи следить за своими стадами будет более или менее приковывать их внимание к дивным созвездиям небес наверху и приводить к привычкам систематизированных и длительных наблюдений. Продолжение священства, возможно, в результате произвело бы точные выводы, даже если бы в этом процессе произошел сбой.

Огромные сокровища древних знаний, захороненные в руинах Вавилона и Ассирии, восстановление и расшифровка которых еще только начаты, могут, к нашему удивлению, показать, что некоторые секреты философии были известны древним наравне с нами, но оказались утрачены через прошедшие века из-за разрушения империй, и тот факт, что их сохранение было поручено привилегированному и ограниченному порядку, с которым они погибли.33

Мы приветствуем, как новое открытие, знание о существовании так называемых пятен на поверхности Солнца, и ученые, исходя из продолжительных наблюдений, утверждают, что проводят различие между характером этих и атмосферных явлений. Они даже рискуют предсказывать наводнения и засухи, и это в течение нескольких лет, проводимых в ожидании; в то время как предполагаемые эпидемии или какое-либо серьезное нарушение, вероятно, будут следовать за периодом, когда три или четыре планеты достигают своего апогея в течение одного года, предположение, основанное на наблюдениях, продолжавшихся в течение многих лет, говорит о том, что подобные события сопровождали возникновение даже одной из этих позиций в предыдущие периоды.

Пусть мы не будем рассуждать о возможности того, чтобы подобное или параллельное знание было у старого жреца Халдеи и Египта; и, возможно, Иосиф не смог, благодаря своим превосходным способностям, предвидеть семилетнюю засуху, или Ной после знакомства с наукой о метеорологии, сделать точный прогноз сильных волнений, которые привели к Потопу и уничтожению большой части человечества?34

Без дальнейшего отступления на пути, который открывает самые благоприятные пути для спекуляции и может привести к бесконечным разветвлениям, я просто в заключение предположу, что те же самые влияния, которые, как я показал выше, так сильно влияют на природу народов, должны аналогичным образом влиять на их традиции и мифы, и что должное внимание должно быть уделено таким влияниям, в случае обнаружения следов существования некоторых, по крайней мере, замечательных животных, которые я предлагаю обсудить в этом и будущих томах.

Хронологический список некоторых авторов, пишущих на темы, относящиеся к естественной истории, ссылки на которые приведены в настоящем томе

В значительной степени эти, как и западные авторы, извлечены из «Энциклопедии биографий» Найта.

Король Шан Хай – Согласно комментатору Кво Пхо (276—324 гг. н.э.), эта работа была составлена за три тысячи лет до этого времени или на расстоянии семи династий. Ян Сунь династии Мин (начиная с 1368 г. н.э.) утверждает, что он был составлен Кунг Чиа (и Чунг Ку?) Из гравюр на девяти урнах, сделанных Императором Ю, 2255 г. до н. э. Чунг Ку был историографом, и в то время последнего императора династии Хия (до н.э. 1818), опасаясь, что император может уничтожить книги, относящиеся к древнему и современному, перенесли их в бегство в Инь.

«Rh Ya» – инициировано согласно традиции Чоу Кунгом; дядя Ву Ван, первый император династии Чоу, 1122 г. до н. э. Приписывается также Цзэ Хеа, ученику Конфуция.

Бамбуковые книги, содержащие древние летописи Китая, которые, как говорят, были найдены в 279 году нашей эры при вскрытии могилы царя Вэна Сеанга [умер до н.э. 295]. Возраст до последнего свидания не определен. Подлинность оспаривается, одобрено Legge.

Конфуций – автор весенней и осенней классики и т. д. (551—479 до н. э.).

Ктесий – историк, врач Артаксеркса, bc 401.

Геродот – 484 г. до н.э.

Аристотель – 384 г. до н.

Мегастены – около 300 г. до н. э. Во времена Селевка Никатора. Его работа под названием «Индика» известна только по отрывкам из работ Страбона, Арриана и Элиана.

Эратосфен – родился до н.э. 276. Математик, астроном и географ.

Посидоний – родился около 140 г. до н. э. Помимо философских трактатов, писал труды по географии, истории и астрономии, фрагменты которых сохранились в работах Цицерона, Страбона и других.

Никандр -О bc 135. Написал Theriaca, стихотворение 1000 строк, гекзаметром, на раны, вызванные ядовитыми животными и лечения. Во многих своих ошибках следует Плиний. Плутарх говорит, что Териака не может быть названа поэмой, потому что в ней нет ничего из басни или лжи.

Страбон – как раз перед христианской эрой. Географ.

Цицерон -Born до н.э. 106.

Проперций (Sextus Aurelius) – родился, вероятно, около 56 г. до н.э.

Siculus Diodorus – Написал Историческую Библиотеку (на греческом языке) после смерти Юлия Цезаря (44 г. до н.э.). Из 40 книг, составляющих его, осталось только 15, а именно. Книги с 1 по 5 и с 11 по 20.

Джуба – умер в 17 году н. э. Сын Джубы I., царь Нумидии. Написал труды по естествознанию.

Плиний – родился 23 года н.э.

Лукан – 38 г. н. э. Единственное произведение, которое он сохранил, – это «Фарсалия», поэма о гражданской войне между Цезарем и Помпеем.

Игнатий – либо ранний Патриарх, 50 г. н.э., либо Константинопольский патриарх, 799 г.

Исидор – Исидор из Шара жил, вероятно, в первом веке нашей эры. Он написал отчет о парфянской империи.

Арриан – родился около 100 г. н. э. Его работа по естественной истории и т. д. Индии основана на власти Эратосфена и Мегастена.

Павсаний – Автор описания или маршрута Греции. Во 2 веке.

Филострат – родился около 182 г. н.э.

Solinus, Caius Julius – Не писал в эпоху Августа, потому что его работа под названием «Полихистор» является просто сборником из естественной истории Плиния. По словам Салмасиуса, он жил около двухсот лет после Плиния.

Элиан – вероятно, середина III в. н. э. De Naturâ Animalium. На греческом

Аммиан Марцеллин – Жил в 4 веке.

Кардан, Джером А. – О конце 4-го века нашей эры.

Печать изобретена в Китае, в соответствии с Du Halde, ad 924. Блок-печать используется в ad 593.

Marco Polo -Reached Суд Хубилая в ad 1275.

Мандевиль, сэр Джон де – Путешествовал в течение тридцати трех лет в Азии, начиная с 1327 года нашей эры. Поскольку он прожил в Пекине три года, вероятно, многие из его басен взяты из китайских источников.

Печать изобретена в Европе Джоном Костером из Гарлема, 1438 г. н.э.

Скалигер, Юлий Цезарь – родился 23 апреля 1484 года. Написал Aristotelis Hist. Anim. liber decimus cum vers. и т. д. 8vo. Lyon, 1584, & c.

Геснер – 1516 года рождения. История Animalium, & c.

Амброуз Паре – 1517 года рождения. Хирург.

Белон, Пьер, 1518 года рождения. Зоолог, географ и т. Д.

Альдровандус – 1552 года рождения. Натуралист.

Тавернье, JB – родился в 1605 году.

Пан Цао Кан Мух – Ли Ли Шин из династии Мин (1368—1628 гг. Н.э.).

Юэн Кьен Лей Хан – 1718 г. н.э.

Рассматривая преемственность различных форм древней жизни на земном шаре, мы вспоминаем серию предположений, в которых каждый вид эволюционирует незаметной градацией какого-то существовавшего ранее вида, достигает максимальной индивидуальности и затем медленно исчезает, в то время как другой тип, более высокий или более низкий, в свою очередь развивается из него, выходит из мрака и сменяет его в поле зрения.

Специфическая индивидуальность во всех случаях имеет естественный термин, зависящий от физических причин, но этот термин во многих случаях неожиданно предвидится сочетанием неблагоприятных условий.

Изменение климата, изоляция в результате геологических изменений, таких как затопление континентов и островов, а также конкуренция других видов, являются одними из причин, которые всегда действовали в направлении его уничтожения; в то время как со времени эволюции человека его влияние, насколько мы можем судить по тому, что мы знаем о его более поздней истории, было особенно активным в том же направлении.

Ограниченное распространение многих видов, даже когда оно не поддерживается островными условиями, примечательно и, конечно, очень благоприятно для их уничтожения. Множество примеров знакомо натуралистам, и, возможно, немало их привлекло внимание рядового наблюдателя.

Например, общеизвестно, что на нашем собственном острове тетерев (который, кстати, является разновидностью, свойственной Великобритании) ограничен определенными вересковыми пустошами и рифами в болотистых районах. и соловей38, чух и другие виды водятся в нескольких графствах; в то время как Ирландия лишена почти всех видов рептилий, распространенных в Великобритании. В первых случаях необходимость или склонность к определенным продуктам, вероятно, определяет любимое место, и есть несколько стран, которые не предоставили бы подобные примеры. В последнем случае объяснение зависит от биологических условий, датируемых до отделения Ирландии от основного континента. Среди птиц можно было бы справедливо предположить, что сила полета будет производить неограниченную территориальную экспансию, но во многих случаях встречается обратное: замечательный пример дает остров Тасмания, часть которого имеет необустроенные пустоши или западную страну. Этот район составляет около трети острова на западной стороне,

Другой столь же поразительный пример дает мой покойный отец, мистер Дж. Гулд, в своей работе над колибри. Из двух видов, населяющих соответственно смежные горы Пичинча и Чимборасо на определенных высотах, каждый строго ограничен своей горой; и, если мне не изменяет память, он упоминает похожие случаи видов, свойственных разным вершинам Анд.

Ограничение замкнутой изоляцией понятно, особенно в случае млекопитающих и рептилий и птиц, обладающих лишь ограниченной способностью летать; и поэтому мы не удивлены, обнаружив, что м-р Госс указывает, среди прочего, на то, что даже у самых маленьких Антильских островов есть своя фауна, а колибри, некоторые виды попугаев, кукушек и голубей, и многие из мелких птиц свойственны исключительно Ямайке. Далее он заявляет, что в последнем случае многие животные не распространены по всему острову, а ограничены одним небольшим районом.

Континентальное ограничение обусловлено горными барьерами. Таким образом, по словам г-на Уоллеса, почти все млекопитающие, птицы и насекомые на одной стороне Анд и Скалистых гор отличаются по видам от видов, водящихся на другой; в то время как аналогичная разница, но меньшая по степени, существует в отношении районов, прилегающих к Альпам и Пиренеям.

Климат, широкие реки, моря, океаны, леса и даже крупные пустынные отходы, такие как Сахара или великая пустыня Гоби, также действуют более или менее эффективно как пояса, ограничивающие виды в определенных пределах.

Зависимость друг от друга или от снабжения соответствующей пищей также формирует незначительные, но практические факторы в сумме ограничений; и любопытный пример первого приведен д-ром Ван Леннепом в отношении мелких перелетных птиц, которые не в состоянии совершить перелет в триста пятьдесят миль через Средиземное море. Он утверждает, что они переносятся на спинах журавлей.39

Осенью можно увидеть множество скоплений журавлей, прибывающих с севера, с первым холодным наплывом из этого квартала, летящим низко и издающим своеобразный крик, как будто с тревогой, когда они кружат над возделанными равнинами. Могут быть замечены летящие к ним маленькие птицы всех видов, в то время как может быть отчетливо слышно щебетание и крики тех, кто уже удобно устроился на их спинах. По возвращении весной они летят высоко, очевидно, учитывая, что их маленькие пассажиры легко могут найти путь к земле.

Вопрос о поставках продовольствия связан с более обширной темой геологического строения, а именно с контролем флоры и зависящей от нее жизни насекомых. В качестве примера можно привести исчезновение capercailzie из Дании с распадом сосновых лесов, широко распространенных в конце третичного периода.

Столкновение, прямое или косвенное, с вредными видами часто заканчивается смертельным исходом. Таким образом, додо был уничтожен свиньями, которых ранние посетители ввезли на Маврикий и разрешили им там дичать; в то время как местные насекомые, моллюски и, возможно, некоторые из птиц о-ва Св. Елены, исчезли, как только размножение коз привело к уничтожению всей флоры лесных деревьев.

Муха цеце истребляет всех лошадей, собак и крупный рогатый скот из определенных районов Южной Африки, и репрезентативный вид в Парагвае в равной степени смертелен для новорожденного скота и лошадей.

Г-н Дарвин40 показывает, что между видами одного рода, когда они вступают в конкуренцию друг с другом, борьба идёт более жестокая, чем между видами различных родов. Так, один вид ласточек недавно изгнал другой вид из части Соединенных Штатов, а миссель-дрозд изгнал певчего дрозда из части Шотландии. В Австралии импортированная ульевая пчела быстро истребляет маленькую местную пчелу, и подобные случаи могут быть найдены в любом количестве.

Г-н Уоллес, цитируя г-на Дарвина в отношении этих фактов, указывает на то, что «поэтому любое небольшое изменение физической географии или климата, которое позволяет родственным видам, до сих пор населявшим отдельные районы, вступать в контакт, часто приводят к истреблению одного из них».

Врач-палеонтолог обязан перечислить многие замечательные формы, которые исчезли с момента первого появления человека на земном шаре, и проследить их колебания в обоих полушариях, определяемые продвижением и отступлением ледниковых условий, а также предполагаемыми формами существовавшими на прошлых и существующих континентах в зависимости от колебаний высоты и климата. Многие интересные моменты, такие как даты последовательного отделения Ирландии и Великобритании от основного континента, могут быть точно определены из записей, предоставленных ископаемыми останками животных того времени; и много интересных ассоциаций животных с человеком в различные даты, в нашем нынешнем островном доме и в других странах, были обнаружены обнаружением их останков в связи с отложениями костей, найденными в пещерах и в других местах.

И наоборот, наиболее ценные выводы могут быть сделаны зоологом из обзора, который он может получить благодаря объединенным трудам своих коллег во всех отделах различных областей, которые теперь нанесены на карту земного шара. Они, после применения необходимых поправок для различных беспокоящих или контролирующих влияний, упомянутых выше, дают доказательство того, что они уходят далеко в прошлые периоды, последовательных изменений в расположении континентов и океанов и связей, которые давно исчезли между отдаленными землями.

Палеонтолог рассуждает от прошлого к настоящему, зоолог от настоящего к прошлому; и их совместная работа объясняет эволюцию существующих форм, а также причины несоответствия или связи между теми, что в настоящее время характеризуют различные части поверхности земного шара.

Палеонтолог, например, прослеживает происхождение лошади, которая до её повторного завоза испанцами была неизвестна в Новом Свете, через различные промежуточные формы, роду Orohippus, встречающемуся в эоценовых отложениях в штатах Юта, и Вайоминг. Это животное было не больше лисы и обладало четырьмя раздельными пальцами спереди и тремя сзади. Домашний скот, он относится к Bos primigenius, а многих существующих хищников к третичным формам, таким как пещерный медведь, пещерный лев, саблезубый тигр и т. п.

Зоолог группирует существующую фауну в отдельные провинции и требует, объяснения аномалий, которые они демонстрируют, реконструкцию больших территорий, из которых на сегодняшний день остаются только небольшие отдаленные районы, во многих случаях широко разделенные океанами, хотя однажды образуя части одного континента; и поэтому, как легко показывает сравнение, работники другой отрасли науки, филологии, утверждают, что слова и корни разбросаны как окаменелости по различным диалектам очень далеких стран, имея взаимное происхождение от общего арийского языка: языка расы, о которой нет конкретных исторических данных, хотя в отношении ее привычек, обычаев и распространения многое можно подтвердить из большой коллекции образцов слов, хранящихся в филологических музеях.

Таким образом, г-н Склатер по зоологическим соображениям заявляет о позднем существовании континента, который он называет Лемурия, простирающегося от Мадагаскара до Цейлона и Суматры; и по тем же причинам г-н Уоллес распространяет Австралию третичных периодов на Новую Гвинею и Соломоновы Острова, и, возможно, на Фиджи, а из её сумчатых типов животных выводит связь с северным континентом в течение Вторичного периода.

Опять же, связь Европы с Северной Африкой в поздний геологический период выводится многими зоологами из числа идентичных видов млекопитающих, населяющих противоположные стороны Средиземного моря, и палеонтологи подтверждают это обнаружением останков слонов в пещерах, на Мальте и карликовых бегемотов в Гибралтаре; в то время как гидрографы дают дополнительные убедительные доказательства того, что высоты всего лишь полторы тысячи футов будет достаточно для установления двух широких связей между двумя континентами, чтобы объединить Италию с Триполи и Испанию с Марокко и превратить Средиземное море в два великих озера. что, по-видимому, и было его состоянием в периоды плиоцена и плейстоцена.

Воображаемые миниатюрные коровы, которых Гулливер привез из Лилипутии и поместил на лугах в Дулвиче, ничуть не более примечательны в отношении относительных размеров, чем пигмеи-слоны (E. Falconeri), останки которых были найдены в пещерных отложениях Мальты, связанных с останками пигмеев-гиппопотамов, и которые были всего два фута шесть дюймов высотой; или все еще существующий гиппопотам (Chæropsis) liberiensis, которого М. Милн Эдвардс [26] считает чуть более двух футов высотой.

Благодаря этим мощным путям крупные пахидермы проникли в Британию, а затем соединились с континентом; и именно из-за них они отступили, когда их оттеснили ледниковые условия, и их перемещение на север было эффективно предотвращено уничтожением соединительных ветвей земли.

Между натуралистами существует некоторое расхождение во мнениях относительно степени, в которой зоологические районы должны быть подразделены, и относительно их соответствующих ограничений.

Но г-н А. Р. Уоллес, который недавно писал на эту тему, считает, что первоначальное разделение, предложенное г-ном Склатером в 1857 г., является наиболее вероятным, и поэтому он принимает его в очень исчерпывающей работе по географическому распределению животных который он недавно выпустил. Шесть регионов мистера Склейтера таковы:

1. Палеарктический регион, включая Европу, умеренную зону в Азии и Северную Африку до гор Атлас.

2. Эфиопский регион, Африка к югу от Атласа, Мадагаскар и острова Маскарен, а также Южная Аравия.

3. Индийский регион, включая Индию к югу от Гималаев, к Южному Китаю, а также к Борнео и Яве.

4. – Австралийский регион, включая Келебес и Ломбок, на восток до Австралии и островов Тихого океана.

5. Неарктический регион, включая Гренландию и Северную Америку, до Северной Мексики.

6.– Неотропическая область, в том числе и в Южной Америке, на Антильских островах и Южной Мексики.

Это расположение основано на детальном изучении основных родов и семейств птиц, а также очень близко отражает распределение млекопитающих и рептилий. Эти регионы не контролируются климатом, как в других впоследствии предложенных и более искусственных системах; поскольку они варьируются, в некоторых случаях, от полюса до тропиков. Вероятно, он приближается ближе, чем любой другой, еще предложенный к этому желанию, разделение Земли на регионы, основанное на сопоставлении групп форм, коренных или типичных для них, и на выборе тех, которые им свойственны; с пренебрежением или только с осторожностью признавая любое, которое, хотя и является общим и, по-видимому, устанавливающим связь между двумя или более регионами, на самом деле может иметь лишь небольшую ценность для целей такого сравнения.41

Такое расположение должно соответствовать ретроспективной информации, предоставленной палеонтологией; и, принимая расширенное представление о предмете, быть не просто каталогом настоящего, но также указателем прошлого. Оно должно проиллюстрировать существующую фазу распределения животного мира, рассматриваемую, как последняя из длинной серии аналогичных фаз, которые последовательно возникали в результате изменений в расположении земли и воды и других контролирующих органов на протяжении всего времени. Реконструкция областей, соответственно занятых морем и сушей в разные геологические периоды, будет возможна или, по крайней мере, значительно облегчена, когда будет составлена полная система подобных группировок, иллюстрирующих каждый последующий период.

Очевидно, что любое большое космическое изменение, затрагивающее в значительной степени любой из регионов, может привести к разрушению конкретного существования; и это в больших масштабах по сравнению с изменениями, которые всегда прогрессируют в меньшей степени в разных и изолированных подразделениях.

Краткие замечания, которые я сделал по этому вопросу, предназначены скорее для того, чтобы предложить, а не продемонстрировать, – что может быть сделано только с помощью длинного ряда примеров – причин, влияющих на конкретное существование и во многих случаях чрезвычайную слабость владения. И в заключение я приведу цитаты из работ Лайелла и Уоллеса с кратким списком известных видов, ныне вымерших, чьи останки были собраны в позднем третичном и посттретичном отложениях, то есть в момент, следующий за появлением человека. Из других авторов я извлек перечень видов, которые вымерли локально или полностью за исторический период.

Я думаю, что этих случаев будет достаточно, чтобы показать, что, поскольку аналогичные разрушительные причины должны были действовать в доисторические времена, вполне вероятно, что помимо тех замечательных животных, останки которых были обнаружены, многие другие, которые тогда существовали, могут погибнуть, не оставив следов своего существования. Следовательно, существует вероятность того, что некоторые, по крайней мере, некоторые из так называемых мифов, относящихся к необычным созданиям, которые до сих пор считались невероятными, могут быть просто искаженными описаниями – традициями – видов, которые еще не были признаны Наукой, которые фактически существовали, и это не отдаленно, как сородич человека.

Вымершие посттретичные млекопитающие

Мамонт – Среди других замечательных форм, останки которых были обнаружены в тех более поздних месторождениях, в которых геологи в целом согласны с тем, что останки человека или следы его ремесла также были признаны, есть одна, которая выделяется как своей величиной, так и обширным диапазоном в время и место. Хотя само животное в настоящее время полностью вымерло, очертания от руки палеолитического человека были сохранены, и иногда обнаруживались даже замороженные туши с не поврежденной плотью и пригодной для еды.

Рис. 9. Мамонт (По Джуксу.)

Это мамонт, Elephas primigenius из Блюменбаха, гигантский слон почти на треть выше, чем самый крупный современный вид, и в два раза больше его весом. Его тело было защищено от суровости полуарктических условий, в которых оно процветало, благодаря густому покрытию из красноватой шерсти и длинных черных волос, а его голова была вооружена или украшена клыками длиной более двенадцати футов, любопытно изогнутые на три части круга. Эта слоновая кость долгое время была и остается ценным предметом торговли, особенно в северо-восточной Азии и в заливе Эшшольц в Северной Америке, вблизи проливов Беринга, где иногда обнаруживаются целые скелеты и где даже характер его пищи был установлен благодаря находкам непереваренного содержимого желудка.

Известен случай, когда был найден экземпляр (1799 г.), замороженный и заключенный в лед в устье Лены. Это животное было шестнадцати футов в длину, и мясо его было настолько хорошо сохранено, что якуты использовали его как пищу для своих собак. Но подобные находки случались и ранее, поскольку мы находим знаменитого ученого и императора Кан Хи [1662—1723 гг. н.э.], который оставил следующую заметку42 о том, что могло быть только этим видом:

«Холод очень сильный и почти непрерывный на берегах северного моря за Тай-Тонг-Кианг. Именно на этом побережье находится животное по имени Фен Чоу, форма которого напоминает крысу, но по размеру равняется слону. Он живет в неизвестных пещерах и бежит от света. Из него получается слоновая кость белого цвета, как у слона, но более легкая в работе, которая не расколется. Мякоть очень холодная и отлично освежает кровь».

Древняя работа Чин-и-кинга говорит об этом животном в следующих терминах: «В глубине севера есть крыса, которая весит до тысячи фунтов; его мясо очень хорошо для тех, кто греется». Це-Чжоу называет это животное Тай-Чжоу и говорит о другом виде, который не так велик. Оно, пишет он, такое же большое, как буйвол, закапывается, как крот, бежит от света и почти всегда остается под землей; Говорят, что он умрет, увидев солнечный свет или даже свет луны».

Рис. 10. Зуб мамонта (По Фигеру.)

Представляется вероятным, что открытие клыков мамонта отчасти послужило основой для истории, которую Плиний рассказывает в отношении ископаемой слоновой кости. Он пишет43: – «Эти животные [слоны] хорошо знают, что единственная добыча, которую мы стремимся достать от них, – это та часть, которая формирует их оружие защиты, с этим согласен Джуба44, который называл их рогами, но Геродот, более древний писатель, определял их как зубы. Следовательно, когда эти бивни отпадали в результате несчастного случая или от старости, они хоронили их в земле».

Норденшельд45 утверждает, что дикари, с которыми он контактировал, часто предлагали ему очень тонкие бивни мамонта и инструменты, сделанные из мамонтовой слоновой кости. Он вычисляет, что со времени завоевания Сибири были собраны полезные бивни более чем от двадцати тысяч животных.

Г-н Бойд Докинз46, в очень исчерпывающих мемуарах об этом животном, цитирует интересное уведомление о том, что его ископаемая слоновая кость была доставлена для продажи в Хиву. Он заимствовал47 эту историю от арабского путешественника Абу-эль-Кассима, который жил в середине Х века.

Figuier48 говорит: «Новая Сибирь и остров Лахон по большей части являются лишь скоплением песка, льда и зубов слонов. При каждой буре море выбрасывает на берег новые количества бивней мамонта, и жители Новой Сибири ведут прибыльную торговлю этой ископаемой слоновой костью. Ежегодно в течение лета бесчисленное количество рыбаков направляется к этому острову костей, а зимой огромные караваны идут по одному и тому же маршруту, все конвои, запряженные собаками, возвращаются, нагруженные бивнями мамонта, каждый весит от ста пятидесяти до двухсот фунтов. Таким образом, ископаемая слоновая кость, выведенная с замерзшего севера, импортируется в Китай и Европу».

В дополнение к его устранению путем оттаивания мерзлых грунтов на севере, останки мамонта добываются из болот, аллювиальных отложений и от разрушения подводных пластов.49 Они также обнаружены в пещерных отложениях, связанных с останками других млекопитающих, и с орудиями из кремня. Это существо, похоже, было объектом охоты палеолитического человека.

Докинз, рассматривая все открытия, считает, что ареал его обитания в разные периоды распространялся на всю Северную Европу и на юг вплоть до Испании; над Северной Азией и Северной Америкой вплоть до Дариенского перешейка. Доктор Фальконер считает, что у него была эластичная конституция, которая позволила ему адаптироваться к великим изменениям климата.

Мерчисон, Де Верней и Кейзерлинг полагали, что этот вид, так же как и шерстистый носорог, принадлежал к третичной фауне Северной Азии, но не появлялся до четвертичного периода в Европе.

Докинз показывает, что он был доледниковым, ледниковым и послеледниковым видом в Британии и в Европе и, исходя из своего отношения к промежуточному виду Elephas armeniacus, принимает его как предка существующего индийского слона. Его исчезновение было быстрым, но не катастрофическим, по мнению большинства геологов, как предположил г-н Ховорт.

Другим широко распространенным видом был Rhinoceros tichorhinus – гладкошерстный носорог, также называемый шерстистым носорогом и сибирским носорогом, у которого было два рога, и, как у мамонта, он был покрыт шерстяными волосами. Он достигал большого размера; экземпляр, труп которого был найден Палласом, погруженным в мерзлую почву под Уилуем в Сибири (1772 г.), имел длину одиннадцать с половиной футов. Его рога, как полагают некоторые племена северной Азии, были когтями гигантских птиц; а Эрман и Миддендорф полагают, что их открытие, возможно, привело к рассказам Геродота о золотоносных грифонах и аримаспах.

Его пища, как выяснили фон Брандт и другие, из частей, оставшихся в пустотах его зубов, состояла из листьев и иголок деревьев, все еще существующих в Сибири. Ареал обитания этого вида на севере был таким же обширным, как и у мамонта, но его останки еще не обнаружены к югу от Альп и Пиренеев.

Расследование, проведенное М. Е. Лареттом в 1860 году50, в отношении содержания грота Ауриньяк в департаменте Верхней Гаронны, из которого в 1852 году были удалены многочисленные человеческие скелеты, показывает, что это животное было включено в число видов, используемых в качестве обычных продуктов питания или в качестве исключительных предметов на похоронах палеолитических троглодитов. В слоях древесного угля и пепла непосредственно за входом в грот, а также вокруг очага, предположительно являющегося очагом, кости молодого носорога tichorhinus были найдены и вскрыты для извлечения костного мозга. Со многими другими видами обращались таким же образом; и все они, подвергшиеся такой же процедуре и демонстрирующие следы огня, очевидно, были доставлены в пещеру для проведения банкетов. Остатки еды, связанные с останками этого носорога, состояли из костей мамонта, лошади (Equus caballus), оленя (Cervus elaphus), лося (Megaceros hibernicus), косули (C. capreolus), северного оленя (C. tarandus), зубра (зубр европейский). Среди плотоядных были найдены останки Ursus spelæus (пещерный медведь), Ursus arctos (бурый медведь), Meles taxus (барсук), Putorius vulgaris (хорек), Hyna spelæa (пещерная гиена), Felis spelæa (пещерный лев), Felis catus ferus (дикая кошка), Canis lupus (волк), Canis vulpis (лиса). В гроте были также найдены останки Felis spelæa (пещерный лев) и Sus scrofa (свинья). Пещерный медведь, лиса и, действительно, большинство из них, вероятно, также составляли рацион питания, но, похоже, гиена была приживалкой на этом празднике, пробралась туда и погрызла губчатые части выброшенных костей после отъезда компании.

В плейстоценовых отложениях в Вюрцбурге, во Франконии, встречается человеческий палец с костями этого вида, а также других крупных млекопитающих, таких как мамонт, пещерный медведь и тому подобное.

И кремневые орудия, и остроконечные копья, сделанные из оленьего рога, обнаружены рядом с древними очагами, установленными палеолитическим человеком в пещере, называемой Тру дю Сюро, на реке Малинье в Бельгии.

В пещере Гойе, также в Бельгии, имеется пять слоев костей, чередующихся с шестью слоями аллювиальных отложений, что свидетельствует о том, что в разные периоды пещера населялась разными видами. Льва сменил пещерный медведь, а его гиены; затем палеолитический человек стал арендатором и оставил там свои кости вместе с кремневыми орудиями и останками многочисленных видов животных, в том числе уже перечисленных в качестве его современников.

Саблезубый Тигр или Лев. – Этот вид, Machairodus51 latifrons из Оуэна, был примечателен тем, что имел длинные саблевидные клыки. Он принадлежит к вымершему роду, из которого известны четыре других вида, характеризующихся наличием кинжаловидных зубов. Известно, что род представлен в слоях Оверни между эоценом и миоценом, в миоцене Греции и Индии, в плиоцене Южной Америки и Европы и в плейстоцене. Мистер Докинз считает, что этот вид сохранился до послеледниковых времен. Это одно из многочисленных животных, чьи останки были обнаружены со следами человеческих и кремневых орудий в пещерных отложениях в Кентс-Хоул, недалеко от Торки и в других местах.

Пещерный медведь, Ursus spelæus, Розенмюллера. – Вид этого вида был сохранен для нас на рисунке палеолитического человека, найденного в пещере Массата (Аризе).

Эта находка была сделана в Кромерском Лесном Ложе, раскопки относятся г-ном Бойдом Докинзом к началу Ледникового периода, и обычно рассматриваются как этап переходный между плиоценом и четвертичным периодом. Он также обнаружен в пещерах Периго, которые, как считается, относятся к эпохе северного оленя М. Ларте или первой части недавнего периода, и многочисленные открытия его останков, датированные промежуточными датами, были сделаны в Великобритании и в США.

В Европе Карл Фогт считает, что этот вид является прародителем нашего живого бурого медведя, Ursus arctosi, г-н Бойд Докинз также говорит, что те, «кто сравнивал образцы, найденные во Франции, Германии и Великобритании, постепенно осознают тот факт, что ископаемые останки медведей образуют градуированный ряд, в котором все вариации, которые на первый взгляд кажутся специфическими, исчезнут прочь».

Он был идентифицирован г-ном Буском среди костей, связанных с млекопитающими пещеры Бриксхем. Его останки очень многочисленны в кладовой костей в Тру де Сюро в Бельгии и в пещере Гойе, которую он поочередно арендовал вместе со львом и гиеной, и, как и они, похоже, охотился на человека и более крупных млекопитающих.

Г-н Прествич нашёл его кости в низкоуровневых отложениях речного гравия в долинах севера Франции и юга Англии; останки находили из суглинистого, обычно не стратифицированного месторождения Лосс, которое широко распространено в центральной Европе, в долинах Рейна, Роны, Дуная и других великих рек. Г-н Прествич считает, что это месторождение эквивалентно другим высокогорным гравиям плейстоценового периода.

Мастодонт. – родовое название «мастодонт» применено ко многим видам, связанным со слонами, но отличается от них своеобразной структурой коренных зубов; они имеют прямоугольную форму, и на их верхних поверхностях виден ряд крупных конических бугорков с закругленными точками, расположенными попарно, до числа четырех или пяти, в зависимости от вида; тогда как у слонов они широкие и однородные и регулярно отмечены бороздами большой кривизны. Мастодонты, помимо больших клыков в предчелюстной кости, как и у слонов, в большинстве случаев имели также пару более коротких клыков на нижней челюсти.

Рис. 11. Зуб Мастодонта (изношен). (По Фигеру.)

Кювье основал название «Мастодонт»52 или зубоподобных животных, похожих на соски, для гигантского вида из Америки, который Буффон уже описал под именем животного или слона из Огайо.

Рис. 12. Зуб Мастодонта (По Фигеру.)

Форма впервые появляется в верхнем миоцене Европы, известно пять видов, два из них из Пикерми, недалеко от Афин, и один, M. angustidens, из миоценовых пластов Мальты. Остатки мастодонта также были обнаружены в ложе холмов Сивалик, и известно, что во все эти периоды четыре вида мастодонтов были распространены в Индии.

В плиоценовых отложениях имеются обильные остатки M. arvernensis, M. longirostris из Валь д'Арно в Италии и M. Borsoni из центральной Франции.

М. arvernensis может рассматриваться в качестве характерных видов плиоцена в Италии, Франции и Европы в целом. В Британии это происходит в скале Норидж и Красной скале Саффолк.

Виды мастодонта встречаются в плиоцене Ла-Платы и в умеренных районах Южной Америки; на пампасах и в чилийских Андах.

Mastodon mirificus из Лейди является самым ранним из известных видов в Америке; его останки находят в плиоценовых отложениях на Ниобраре и вилке Лупа к западу от Миссисипи.

Остатки Mastodon americanus Кювье встречаются в изобилии в постлиоценовых отложениях на всей территории Соединенных Штатов, но особенно в северной половине; они также найдены в Канаде и Новой Шотландии.

Рис. 13. – Мастодонт.

Совершенные скелеты иногда доставляются из болот, где животные увязли. В жизни этот вид, кажется, имел от двенадцати до тринадцати футов в высоту и от двадцати четырех до двадцати пяти футов в длину, включая семь футов для бивней. Непереваренная пища, найденная с ее остатками, показывает, что она жила частично на соснах и елях. Отдельный вид характеризовал четвертичные отложения Южной Америки.

Ирландский Лось. – Вид (Megaceros hibernicus), который обычно, но ошибочно называют, ирландским лосем, был, как указал профессор Оуэн53, настоящим оленем, место которого находится между лосем и северным оленем.

Несмотря на то, что к настоящему времени он вымер, он пережил палеолитический период и, возможно, существовал вплоть до исторических времен. Г-н Госс приводит некоторые очень веские свидетельства по этому вопросу и считает, что его исчезновение не могло произойти ранее тысячи лет назад.

У него была плоская и расширенная форма рога, с особенностями, неизвестными среди существующих оленей, и, по сравнению с ними, гигантского размера; высота до вершины рогов составляла от десяти до одиннадцати футов у самых крупных особей, а размах рогов, в одном случае, превышал двенадцать футов.

Хотя его останки в изобилии были найдены в Ирландии, он также был широко распространен в Британии и Средней Европе. Он был найден в торфяных болотах, озерных мергелях, костных пещерах, отложениях болот и корнишских гравиях. Он был получен из пещеры Гойе в Бельгии и из захоронения в Ориньяке, в департаменте Верхней Гаронны. Его известный диапазон во времени – от раннего периода ледникового периода до, возможно, исторических периодов.

Пещерная гиена. – Hyæna spelæa of Goldfuss – подобно пещерному медведю, характерна для Европы в эпоху палеолита. Она была найдена в многочисленных пещерах в Британии, таких как дыра Кента, пещера Бриксхем и одна возле Уэллса в Сомерсетшире, исследованная Докинзом в 1859 году; во всех этих местах её останки связаны с останками человека или с его орудиями. Этот вид тесно связан с H. crocuta из Zimm, который в настоящее время существует в Южной Африке, и, по мнению некоторых геологов, идентичен ему. Однако больше похоже, что её до некоторой степени заменил пещерный медведь в Британии; мы также, несомненно, очень признательны ему за некоторые из обширных коллекций костей в пещерах, образовавшихся из-за туш, которые он затащил туда и неидеально уничтожил.

В пещере в Киркдейле, в долине Пикеринга, были найдены кости около трехсот особей – гиен – смешанные с останками мамонта, медведя, носорога, оленя, пещерного льва, бурого медведя, лошади, зайца и других видов. Докинз,54 описывая их, говорит: «Стая гиен напала на оленей зимой, а иногда нападала и на лошадей и бизонов; они также могли справиться с гиппопотамом, львом, носорогом с тонким носом или слоном с прямым клыком, чтобы перенести их кости в их логово, где они были найдены доктором Баклендом. Гиены, также населяющие „Дукери“, оттаскивали в своё логово останки льва».

Известными четвертичными формами (ныне вымершими) на американском континенте являются гигантские ленивые мегатериевые животные, длина которых достигла восемнадцати футов, и Милодон, один из видов которого (M. robustus), имел длину одиннадцать футов; Броненосцы, такие как глиптодон, общей длиной девять футов; Хламидотерий, большой, как носорог; и Пахитерий, равный волу.

В Австралии мы находим сумчатые формы, как и в наши дни; но они были гигантскими по сравнению с последними. Например, Дипротодон, равный по размеру бегемоту, и Нототериум размером с вола.

Я могу упомянуть несколько других видов, останки которых связаны с некоторыми из тех, что были прокомментированы на последних нескольких страницах; но которые, поскольку они, несомненно, продолжали существовать вплоть до нынешнего периода, являются внешними по отношению к настоящей части моего аргумента, и к ним либо обращаются в другом месте, либо о них нужно только упомянуть в нескольких словах.

Рис. 14. – Милодон робустус. (По Фигеру.)

Следует также иметь в виду, что объединение видов путем открытия промежуточных градуированных форм происходит ежедневно; так что некоторые из тех, о которых говорится более подробно, вскоре могут быть общепризнаны, поскольку в настоящее время их придерживаются немногие, чтобы они были идентичны существующим формам.

Бегемот.– Hippopotamus major теперь считается идентичным с большей из двух африканских видов – H. amphibia, был найден связанным с Е. Antiquus и Р. hemitæchus из Falc в пещерах Durdham и Kirkdale, и в тех, что у Кента в Хоуле и Рейвенсклиффе. Он также был обнаружен в речных гравийных отложениях в Грейсе, Илфорде и в других местах, в нижней части пограничных отложений Амьена с кремневыми орудиями и в четвертичных отложениях на европейском континенте.

Пещерный лев – Felis spelæa – теперь считается просто разновидностью африканского льва (Felis leo), хотя и более крупного размера; в постплиоценовый период он имел очень широкий разброс по Британии и Европе, также, как и леопард (F. pardus) и, вероятно, рысь (Lyncus).

Олени или Карибу – Cervus tarandus – все еще существуют, как одомашненные, так и дикие, в Северной Европе и Америке, адаптированы для северных широт. Раньше они простирались по Европе, а на Британских островах сохранился на севере Шотландии, вероятно, до XII века.

Его останки были найдены в плейстоценовых отложениях во многих местах, но наиболее обильно в тех, которые М. Ларте назначил на период, который он называет эпохой оленей.

Другими плейстоценовыми млекопитающими, которые все еще существуют, но их ареал сильно ограничен, являются знакомые нам осьминоги (Ovibos moschatus) по отчетам об арктических экспедициях, происходящих в околополярных районах Северной Америки; чревоугодие (Gulo luscus), зубр (Bison europæus), дикая лошадь (E. fossilis), песец (Canis lagopus), бизон (Bison priscus), сохатый или лось (Alces malchis), найденный в Норвегии, а в Северной Америке – лемминг и пищуха [(Lagomys) род млекопитающих из семейства заячьих (Leporidae), отличающийся от настоящих зайцев короткими ушами, более короткими задними ногами, незаметным снаружи хвостом, 5 коренными зубами в каждом ряду. – ред.] или безхвостый заяц и т. д.

В качестве примеров полного вымирания в последние годы мы можем упомянуть додо, solitaire и родственные им виды на островах Маврикий, Бурбон и Реюньон; Моа в Новой Зеландии; птица эпиорнис (Æpiornis) на Мадагаскаре; бескрылая гагарка, Alca impennis, в северных морях, и Стеллерова корова (Rhytina Stelleri), однажды распространенная на широте пролива Беринга и описанная Стеллером в 1742 году.

Рис. 15. Скелет Стеллеровой коровы. (Из «Путешествия «Веги»).

Птица Додо, уроженец острова Маврикий, была около 50 фунтов весом и покрытой рыхлым пуховым оперением, она не могла оторваться от земли из-за несовершенного развития её крыльев; она была подробно описана сэром Томасом Гербертом в 1634 году, и образцы живой птицы и ее кожи были привезены в Европу. Врождённая громоздкость привела к её быстрому уничтожению первыми путешественниками.

Рис. 16. – Стеллерова корова. (Из «Путешествия «Веги». )

Солитер был замечен на острове Маскарег или Бурбон. Он был полностью описан Фрэнсисом Легуатом, который бежал из Франции в Голландию в 1689 году, чтобы избежать религиозного преследования, связанного с отменой Нантского эдикта, при участии маркиза де Кесне в экспедиции с целью поселения на этом острове., Эта птица также быстро вымерла.

Моа (Dinornis giganteus, Оуэн) достигал высоты от двенадцати до четырнадцати футов и выживал в течение длительного периода после миграции маори в Новую Зеландию. Его кости были найдены вместе с обугленным деревом, что свидетельствует о том, что оно было убито и съедено туземцами; и его память сохраняется во многих их традициях, которые также фиксируют существование гораздо более крупной птицы, вида орла или ястреба, который охотился на нее.55

Быстро приближаются к полному исчезновению несколько видов Apteryx в одной и той же стране – замечательные птицы с просто рудиментарными крыльями: как Notornis, большой Рэйл – сначала долгое время известный только в ископаемом состоянии., но живой экземпляр которого был получен г-ном Уолтером Мантеллом в 1849 году и Капапо (Kapapo — Strigops habroptilus) Г. Р. Грея – странный ночной попугай с лицом совы.

Æpyornis maximus был почти таким же большим, как Моа; из этого вида были обнаружены многочисленные окаменелые кости и несколько яиц, но, как я полагаю, среди аборигенов Мадагаскара не сохранилось никаких традиций выживания до позднего периода.

Бескрылая гагарка (Alca impennis) в настоящее время считается вымершей. Раньше она обитала на Британских островах, но чаще в высоких широтах; и её останки в большом количестве встречаются на берегах Исландии, Гренландии и Дании, а также Лабрадора и Ньюфаундленда.

Рис. 17. – Стеллерова корова. (По Дж. О. Брандту)

Морская корова Стеллера (Rhytina Stelleri of Cuvier) была млекопитающим, связанным с ламантинами и дюгонями; животное было обнаружено Берингом в 1768 году на небольшом острове, лежащем у камчатского побережья. Его длина составляла от двадцати восьми до тридцати пяти футов в длину, и вскоре оно было почти уничтожено группой Беринга и другими путешественниками, которые посетили остров. Последнее, о котором есть записи, было убито в 1854 году.56

К вышесказанному можно добавить дидункула, разновидность сизого голубя, свойственного островам Самоа, и продукт Nestor, попугая острова Норфолк. Из ископаемых свидетельств можно составить расширенный список других видов, которые когда-то были связаны с теми, которые я перечислил.

Рис. 18. – Стеллерова корова (Из «Путешествия «Веги». )

В заключение я могу указать, что превосходный натуралист Плиний57 описывает исчезновение в свое время некоторых ранее известных видов. Он упоминает Clivia и Subis (виды птиц), и утверждает, что в этрусском ритуале упоминалось много других птиц, которых больше не было в его время. Он также говорит, что на Сардинии была птица, напоминающая журавля, и называемая громфона, про которую больше не знали даже жители страны.

Местное вымирание

Из местного вымирания мы можем отметить на нашем собственном острове (Британии) исчезновение бобра, медведя, волка, дикого рогатого скота, лося, кабана, дрофы и глухаря; из них бобр сохранялся в Уэльсе и Шотландии до времени Гиральда Камбренсиса в 1188 году, и Пеннант (Pennant) отмечает признаки его прежнего существования в названиях нескольких ручьев и озер в Уэльсе. Бобр был весьма распространенв большей части Европы вплоть до начала средних веков.

Медведь, все еще распространенный в Норвегии и Пиренеях, упоминается, как указывает г-н Госс, в Уэльских Триадах58, которые, как предполагается, были собраны в VII веке. Они говорят, что «кимвры, кельтское племя, впервые населявшее Британию; до них здесь не было людей, а только медведи, волки, бобры и волы». Госс добавляет: «Римские поэты знали о его существовании здесь». Марциал говорит о том, что грабитель Лореолис был выставлен на кресте и отдан клыкам каледонского медведя; и Клавдиан ссылается на британских медведей. Император Клавдий, вернувшись в Рим после завоевания этого острова, показал в качестве трофеев бои британских медведей на Арене. В покаянии архиепископа Эгберта, как говорят, был составлен о 750 г. н. э., медведи упоминаются как обитающие в английских лесах, и город Норвич, как говорят, должен был ежегодно поставлять медведя Эдварду Исповеднику вместе с шестью собаками, без сомнения, чтобы травить его».

Хотя численность волков значительно уменьшилась в во время Гептархии [семицарствие – период в древней истории Англии, начавшийся около 500 года с образования нескольких англосаксонских государств на юге Британских островов и закончившийся в 850 году установлением «датского права»], когда Эдгар возлагал ежегодную дань триста волчьих шкур на валлийцев, он все еще встречался в Англии в 1281 году в огромных количествах, и нередко до правления Генриха VII. Последний волк был убит в Шотландии в 1743 году и в Ирландии в 1770 году.59

Дикий скот в настоящее время представлен только небольшими стадами в парках Chartley Castle, Chillingham и Cadgow; выжившими, вероятно, из вида, на который ссылается Геродот, когда он говорит о «больших свирепых и белых быках флота», которые изобиловали в стране к югу от Фракии и наблюдались в Польше, Литве и Московии до XV века, или, возможно, о зубре писал Цезарь, как о животном, немного уступающем по размеру слону и населяющем Герцинский лес, и считал, что он идентичен Bos primigenius, найденному в Британии.

Дикий кабан когда-то водился в изобилии в Шотландии и Англии. Семья Бэрд получила свой геральдический герб от Давида I из Шотландии, в знак признания того, что он был спасен от разъяренного кабана, который повернулся к нему. В Англии на него охотились только дворяне и дворяне, а убийство одного неуполномоченным лицом в рамках дела Вильгельма Завоевателя было наказано потерей обоих глаз.60

Мелкая дичь, когда-то в изобилии существовавшая в Британии, теперь вымерла. Иногда встречается случайный посетитель с континента; но и там его численность значительно сократилась. Это было обычным явлением во времена Буффона на равнинах Пуату и Шампани, хотя сейчас оно встречается крайне редко и до сих пор распространено в Восточной Азии.

Capercailzie, или лесной петух, после полного исчезновения, был вновь привезен из Норвегии, и, под защитой, умеренно распространен в некоторых частях Шотландии.

В Америке процесс истребления диких животных продолжантся с расселением различных штатов. Аллен (W.J.J. Allen) пишет об абсолютном исчезновении моржа из залива Святого Лаврентия, а также лося, лося и оленей-вирджинцев из многих штатов, в которых они обитали ранее. Это, в некоторой степени, также верно для медведя, бобра, серого волка, пантеры и рыси.

Буйвол (Bos americanus) уничтожается из расчета двести пятьдесят тысяч в год, и, согласно оценкам, число убитых охотниками за их шкуры за последние сорок лет составляет четыре миллиона. Это животное исчезло в восточной части континента со многих обширных участков, которые это ранее населяло.

Среди морских китов некоторые виды были сохранены от вымирания только благодаря удачному открытию нефти, что уменьшило ценность их ворвани и, таким образом, значительно уменьшило число судов, оборудованных для китобойного промысла.

В Южной Африке слоны и все другие крупные виды диких животных неуклонно истребляются в нескольких колониях.

В Австралии мы находим, что тюлени, которые заполонили острова Бассовых проливов бесчисленными тысячами в тот период, когда Басс проводил там свои исследования, совершенно исчезли. Большая часть из них была уничтожена охотниками на тюленей из Сиднея в течение нескольких лет после его открытия. Грустные записи «Сиднейской газеты» того периода показывают это, поскольку они подробно описывают возвращение в порт после короткого круиза шхуны с двенадцатью-шестнадцатью тысячами шкур каждая. Результатом этого стало то, что в течение многих лет количество тюленей было ограничено несколькими особями, которые можно найти на одном или двух изолированных рифах у острова Кларка и в группе Хогана.

Огромный морской слон, который во времена Перона все еще мигрировал в целях размножения из антарктических регионов к берегам острова Кингс, где ученый описал его как выстилающий длинные песчаные пляжи сотнями особей, с тех пор почти не встречался там. Упоминание о его посещении, и самая его память сохранилась только в названиях Sea-Elephant Bay, Elephant Rock и т. д., которые все еще записаны на наших картах.

Предполагается, что появление собак динго в ходе их миграции на юг вызвало вымирание тилацина (T. cynocephalus) или полосатого австралийского волка на главной земле Австралии, где он когда-то был многочисленным видом; теперь его можно найти только в отдаленных частях острова Тасмания. Это уничтожение одного вида другим сопровождается приближающимся вымиранием местной и теперь очень редкой черной крысы, которая почти полностью была вытеснена свирепой серой крысой из Норвегии.

Из случайных отрывков в «Бамбуковых книгах»61 мы узнаем, что носорог, который сейчас в Китае неизвестен, ранее распространялся по всей этой стране. Мы читаем о короле Чау по имени Хайа (980 г. до н.э.), что «в шестнадцатый год [царствования] царь напал на Цоо и, переправившись через реку Хан, встретил большого носорога». И снова Царь Е, по имени Сон (860 г. до н.э.), что «на шестом году, когда он охотился в лесу Шай, он поймал носорога и принес его домой». Есть также упоминание, хотя и менее убедительное, что в время короля Ю, по имени Йеу (до н.э. 313), король Юэ послал к Ю Кунг-сю с подарком триста лодок, пять миллионов стрел, вместе с рогами носорога и зубами слона.

Слоны теперь неизвестны в Китае, кроме как в одомашненном виде, но они, вероятно, оспаривали его густой лес и джунгли с равнинами Мяоц, Лоло и другими племенами, которые населяли страну до появления ее нынешних жителей. Об этом можно судить по случайным упоминаниям о них в «Короле Шан Хая», в работе, которая, как считается, имеет большую древность, о которой в дальнейшем будет упоминаться больше, и из свидетельств, содержащихся в других древнекитайских работах, которые были обобщены г-ном Кингсмиллом62 выглядит следующим образом:

«Носорог и слон, несомненно, жили в Хунани в 600 г. до н. э. Цо-чуен, комментируя „Сюнь Тсиу“ второго года герцога Сиуэна (605 г. до н.э.), описывает первого в достаточном количестве для снабжения шкурами, предназначенными для использования в качестве брони. Согласно популярному изречению, потребность заключалась не в носорогах для снабжения шкурами, а в способности оживлять владельцев. Из того же авторитета (герцог Hi XIII 636 г. до н.э.) мы узнаем, что в то время как Тсоо (Хукванг) в изобилии производил шкуры из слонов и носорогов, Цин, лежащий к северу от Желтой реки, в самой возвышенной части Лесса, был зависим от другого ради поставок этих товаров. Дань Ю рассказывает ту же историю. Нам говорят, что Ян-чау и Кинг (Kiangpeh и Hukwang) отправили дань из шкур слонов и носорогов, а Лян (Shensi) послал шкуры лис и медведей. Возвращаясь к мифическим временам, мы видим, что Менций (III. II. 9) рассказывает, как Чау Кунг изгнал из Лу (Шаньтун) слонов и носорогов, тигров и леопардов».

Г-н Кингсмилл даже предполагает, что упоминаемыми видами были мамонт и сибирский носорог (R. tichorhinus).

М. Чабас63 публикует египетскую надпись, показывающую, что слон существовал в диком состоянии в долине Евфрата во времена Тотема III. (16 век до н.э.) Надпись описывает великую охоту на слонов в окрестностях Ниневии.

Тигры все еще водятся в изобилии в Маньчжурии и Корее, их шкуры являются обычным товаром во Владивостоке, Ньючванге [ныне Инкоу (Yíngkǒu)] и Сеуле. Говорят, что они достигают больших размеров в этих северных широтах, чем их южный сородич, более известный бенгальский тигр. Они вообще вымерли в собственно Китае; но Пер Давид утверждает, что он видел их в Пекине, в Монголии и в Мупине, и, как сообщается, их видели возле Сямэнь. В течение последних нескольких лет64 китайский солдат убил крупный образец тигра в нескольких милях от города Нинпо; и вероятно, что в недалеком прошлом они встречались по всей стране от Хиндостана до Восточной Сибири, как они случайно упоминаются в различных китайских работах – Урх-Ях специально записывая пленение белого тигра во времена императора Сюэна династии Хань и черного на четвертый год правления Юнг Киа, в сетчатом окружении в Кьен Пин Фу в район тз квэй.

Хвостатого оленя или Mi-lu (Cervus Davidianus из Милна Эдвардса (Milne Edwardes), который, согласно китайской литературе65, когда-то был обычным явлением во всем Китае, теперь можно найти только на имперских охотничьих угодьях к югу от Пекина, где он содержится за ограждением в пятьдесят миль в окружности. Считается, что он больше не существует в диком состоянии, так как никаких следов его не было обнаружено ни в одном из недавних исследований Азии. В Чуньцю (676 г. до н.э.) говорится, что этот вид появился зимой того года, в таких количествах, что он был записан в летописи Лу (Шаньтун), и что следующей осенью за ним последовало вторжение зверей «Yih», которого Кингсмилл считает волком.

Также есть основания полагать, что ареал обитания страуса имел гораздо более широкий диапазон, чем в настоящее время; ибо мы находим упоминание о нем в Ши-Кий,66 или в Книге истории Szema Tsien указания на «крупных птиц с яйцами, как большая банка воды», обитающих в Тяо-Чи (T‘iaou-chi), идентифицированном Кингсмиллами как Sarangia или Drangia; и, говоря о Парфии, он говорит: «По возвращении миссии он отправил с ней посланников, чтобы они могли увидеть масштабы и мощь Китая. Он послал с ними в качестве подарков Императору яйца великой птицы этой страны и странно уродливого человека из Самарканда».

Гигантские Chelonians, которые когда-то изобиловали в Индии и индийских морях, теперь полностью исчезли; но нам не составило труда поверить в то, что рассказы об их фактическом и позднем существовании содержались в работах Плиния и Элиана с момента открытия Колоссохелисов, описанных доктором Фальконером, в отложениях верхнего миоцена Сиваликских холмов на северо-западе. Индия. Оболочка Атласа Колоссохелисов (Фальконер и Колли) достигала двенадцати футов, а всего животного – почти двадцати.

Плиний67, опубликовавший свою работу «Естествознание» о 77 г. н.э., утверждает, что черепахи в Индийском море имеют такие огромные размеры, что одной раковины достаточно для кровли жилого дома и что среди островов Красного моря навигация в основном осуществляется на лодках, построенных из этой оболочки.

Элиан (Ælian),68 в середине III века н.э., более конкретно в своем труде говорит, что индийская речная черепаха очень велика и по размеру не меньше, чем лодка средней величины; также, говоря о Великом море, в котором находится Тапробана (Цейлон), он говорит: «В этом море генерируются очень большие черепахи, оболочка которых достаточно велика, чтобы образовать целую крышу; одна достигает длины пятнадцати локтей, так что немало людей могут жить под ним и, безусловно, обезопасить себя от яростных лучей солнца; они имеют широкий оттенок и настолько устойчивы к дождю, что для этой цели они предпочтительнее плиток, и дождь, бьющий по ним, не звучит иначе, чем если бы он падал на плитки. И действительно, у тех, кто их населяет, нет необходимости ремонтировать их, как в случае с разбитыми плитками».

Эль Эдриси в своей великой географической работе69, законной к 1154 г., говорит о них, как о существовавших до его времени, но поскольку его книга признана сборником всех предыдущих географических работ, он, возможно, просто цитировал, без особой проверки сведения, приведенные выше. Говоря о Гирканском море (Sea of Herkend) [его помещают в Индийском океане к западу от Цейлона], он говорит: «Оно содержит черепах длиной двадцать локтей, содержащих в себе до тысячи яиц». Большие черепахи ранее обитали на островах Маскарен, но были уничтожены, за исключением небольших необитаемых островов Альдабра, к северу от Сейшельской группы; а те, которые раньше обитали на Галапагосских островах, сейчас представлены лишь несколькими выжившими, и этот вид быстро приближается к исчезновению.

Я закрою эту главу ссылкой на существо, которое, если не имеет права называться «драконом», может, по крайней мере, считаться его двоюродным братом. Это лацертилия (ящерица) большого размера, длиной не менее двадцати футов, защищенная самыми ужасающими доспехами, которая бродила по австралийскому континенту во времена плейстоцена и, вероятно, до появления аборигенов.

Её останки были описаны профессором Оуэном в нескольких сообщениях Королевскому обществу70 под названием Megalania prisca. Они были приобретены г-ном Г. Ф. Беннеттом из дрейфов Кингс-Крик, притока реки Кондамин в Австралии. Это животное было связано с соответственно большими сумчатыми млекопитающими, теперь также вымершими.

Из частей, переданных ему профессор Оуэн определил, что она представлена в некоторых отношениях увеличенного сходства миниатюрной существующей ящерицы, Молох horridus, которую обнаружили в Западной Австралии,71 и о которой д-р Грей заметил: «Внешний вид этой ящерицы самый свирепый из всех, что я знаю». У мегалании голова была ужасной и угрожающей из-за рогов, выступающих с его боков и кончика носа, что делало её «такой же неприступной против атак сумчатых львов, как рога буйвола против клыков южноафриканского льва».

Хвост её состоял из ряда кольцеобразных сегментов, вооруженных роговыми шипами, менее совершенными, чем у существующего вида Uromastix princeps из Занзибара, или у вышеупомянутого Молоха. В связи с этим профессор говорит «» то, что роговые оболочки вышеописанных опор или стержней, снабжающих конец хвоста, могли быть применены для нанесения ударов по нападающему; не кажется невероятным, что эта часть организации большого вымершего австралийского дракона может рассматриваться вместе с черепным рогом как части как наступательного, так и оборонительного аппарата.»

Говорят, что гавиал Ганга является исключительно едоком рыбы и считается безопасным для человека. У индийских музеев, однако, есть большие образцы, которые, как говорят, были захвачены после того, как они уничтожили несколько человек; и поэтому мы можем себе представить, что эта структурно растительноядная ящерица (та же Megalania, но с ороговевшей верхней челюстью) иногда меняла свой рацион и оказалась навязчивым соседом в лагерях аборигенов, в которых было много детей, и что это может оказаться, и фактически, было одним из источников, из которых был получен миф о «буньипе» (Bunyip), о котором я буду говорить в дальнейшем.