Читать онлайн Тень тени. Schatten des Schattens бесплатно

Переводчик Никита Сироткин

ISBN 978-5-0059-7475-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

* * *

других и нет уже вместилищ,

кроме боли и боулинга снеговика,

люстры ножей и вилок зимы.

остались воспоминания

о работоспособности ваятелей Рима,

о смертельных поединках

стояния

на античной чечевице,

кетчупе

помидорных плантаций,

пурпурных красителей

очередного пожара

и героизма снежинок

Горация.

andere Gefäße gibt es ja nicht mehr,
außer Schmerz und Schneemann-Bowling,
Lüstermesser und Wintergabeln.
es blieben nur Erinnerungen
an die Leistungsfähigkeit römischer Bildhauer,
an tödliche Zweikämpfe
im Stehen
auf antiken Linsen,
auf Ketchup von Tomatenplantagen,
von Purpur-Farbstoffen
des nächsten Brandes
und des Heroismus der Schneeflocken
des Horaz.

«Картину подвесили, как добытую…»

Картину подвесили, как добытую.
Свеже выть
на болеутоляющих таблетках,
лепить сибирские пельмени «Цезарь»,
на последнем ковчеге
доставить в бургузинский заповедник
предтечу западноевропейского натюрморта,
где жизнь обширней и пустынней
для схимы и подвига,
чем количество медведей
и территория Германии
в целом.

Das Gemälde aufgehängt wie eine Beute.
Frisch heulen
auf Schmerztabletten,
sibirische Pelmeni der Marke «Cäsar» kneten,
mit der letzten Arche
zum Naturschutzgebiet Bargusin
einen Vorfahren des westeuropäischen Stilllebens bringen,
wo das Leben weitläufiger und wüster ist
für Mönchsgelübde und Heldentaten,
als die Anzahl der Bären
und die Fläche Deutschlands
im Ganzen.

«Изгои европейской политики…»

Изгои европейской политики
Нищие и нагие статуи
Лаокоон и его сыновья
В толпах демонстрантов
С коктейлями Молотова
Соблазнов освобожденного змия
Бессердечных спазмов Тибра
Солнечного сплетения всемирной паутины
Вышли на арену
стотысячного выя

Parias der europäischen Politik
Bettelarme und nackte Statuen
Laokoon und seine Söhne
In den Massen der Demonstranten
Mit Molotowcocktails
Versuchungen der befreiten Schlange
Herzloser Krämpfe des Tibers
Sonnengeflecht des weltweiten Netzes
Sie stiegen in die Arena
hunderttausender heulender Kehlen

«Сквозь угольный разрез…»

Сквозь угольный разрез
К огню паровозной топки
Чаепития на веранде
Мимо огней полустанков
Сожженного романа Введенского
Страхом жены
Над болью представить заживо
Причину смерти
Кобры или поганки
Скорее убийство поездом
На электрической тяге
Падающей воды

Durch den Kohlentagebau
Zur Flamme der Dampflok-Feuerung
Der Teerunde auf der Veranda
Vorbei an den Lichtern der Kleinbahnhöfe
Des durch die Angst seiner Frau
verbrannten Romans von Wwedenski
Über dem Schmerz bei lebendigem Leib sich vorstellen
Die Todesursache
Einer Kobra oder eines Giftpilzes
Eher Totschlag mit dem Zug
Mit elektrischem Antrieb
Herabfallenden Wassers

«Стоптанные домашние тапочки…»

Стоптанные домашние тапочки
Оставляют следы гиганта.
Если в руках старинный фолиант,
Они глубже.
Музыкант считывает их, как ноты;
Охотник, как следы добычи;
Инопланетянин, как влюбленную пару
С этикетки спичечного коробка
После сожжения последней спички

Ausgetretene Hausschuhe
Hinterlassen Spuren eines Giganten.
Liegt ein alter Folioband in Händen,
So werden die Spuren tiefer.
Der Musiker liest sie wie Noten,
der Jäger wie Spuren des Beutetiers;
der Außerirdische wie ein verliebtes Paar
Auf dem Etikett einer Streichholzschachtel
Nach Abbrennen des letzten Streichholzes

«Бог любит икру…»

Бог любит икру
Куполов храмов на каменистых перекатах городов

С рулетками дорожных развязок
Пути и кончины свободы выбора

Где просящие милостыню и поющие песни людям
Подобны Христу над Рио-де-Жанейро

В дождевом тумане прожекторов
С фиалковой подсветкой порционной манны небесной

Gott mag Kaviar
von Kirchenkuppeln an steinigen Furten der Städte

Mit Roulette von Autobahnkreuzen
Straßen und Wahlfreiheit am Ende

Wo Menschen, die um Almosen bitten und Lieder für Menschen singen
Dem Christus über Rio de Janeiro ähneln

Im Regennebel der Projektoren
Mit Veilchenbeleuchtung portionierten Himmelsmannas

«Подтяжки канатной дороги…»

Подтяжки канатной дороги
Удерживают эхо схода

Влетевшего в ущелье монетоприемника
Белоголового орлана

Упавшего на спину озера
Кока колы

Крепости и цвета базальта
Коллекционного фарфора

Hosenträger der Seilbahn
Halten zurück das Echo des Sturzes

Des in die Münzkastenschlucht geflogenen
Weißkopfseeadlers

Gestürzt auf den Rücken
eines Coca-Cola-Sees

Festungen und Basaltfarben
Des Sammlerporzellans

* * *

Рождественский перезвон открытки

Париж

Полет волана Эйфелевой башни

Сырные ракетки переходов в пространстве красного вина

Десерт

в ринге ускорителя швейцарских Альп

На длинных бородинских полках

Хлеба

Шеренги памятников сказочным героям

оживших

Под пронзительный свист рефери

китайских фейерверков

И всплески океанских волн шампанских вин

В согласии с датами отрывного календаря

Weihnachtsglockengeläut einer Postkarte
Paris
Federballflug des Eiffelturms
Käseschläger der Unterführungen im Rotweinraum
Dessert
im Boxring des Beschleunigers der Schweizer Alpen
Auf langen Roggenbrotregalen
Reihen von Denkmälern für Märchenhelden
wiederbelebt
Durch die schrille Pfeife des Ringrichters
der chinesischen Feuerwerke
Und Plätschern von Ozeanwellen aus Champagner
In Übereinstimmung mit den Daten des Abreißkalenders

* * *

Переждать боль —

Отпустила.

И вновь по следу зверя,

На ходу утоляя жажду и голод знаний.

Настичь —

Гору откровений и духовной пищи

С раскидистыми иероглифами рогов,

Отбрасывающих тень

Переводов на английский

Конфуция

И способов отравления китайских императоров испитым чаем.

Den Schmerz vorübergehen lassen —
Ist vorbei.
Und wieder auf des Wildes Spuren,
Im Gehen Durst und Wissenshunger stillend.
Ereilen —
Einen Berg der Offenbarungen und geistiger Kost
Mit weitverzweigten Hörnerhieroglyphen,
Die einen Schatten werfen
Von englischen Konfuzius-Übersetzungen
Und von Methoden zum Vergiften chinesischer Kaiser mit zweitem Teeaufguss.

«Снежный лебедь парковой скамейки…»

Снежный лебедь парковой скамейки
Насытившись звездным крошевом
Погрузился в дрему

Почерки теней отскакивая от полей
Вплетаются в кружево ограды
Повышая давление ночи

Беззвучны швы сознания
Глухо словно после похорон
Философии духа и смены времен года

Schneeschwan einer Parkbank
mit Sternenkrümeln gesättigt
versenkt sich in Schlummer

Schattenhandschriften springen von Feldern ab
flechten sich in Zaunklöppelei
erhöhen den Nachtdruck

Lautlose Bewußtseinsnähte
Taub wie nach Beerdigung
der Philosophie des Geistes und des Jahreszeitenwechsels

«Тростники радиостанций…»

Тростники радиостанций
пчелой в зубах губной гармошки
недоступных пригородов жалоб
под солнцезащитными очками окон
Плацдарм прочитанных текстов
современной немецкоязычной поэзии
переводческим морозом
извергом зимней оттепели
изгнанником супостата в подмосковных кроссовках

Schilfrohre der Rundfunkstationen
wie eine Biene in den Zähnen einer Mundharmonika
unzugänglicher Vororte der Klagen
unter Sonnenbrillen der Fenster
Aufmarschgebiet durchgelesener Texte
heutiger deutschsprachiger Dichtung
als Übersetzungsfrost
als Auswurf winterlichen Tauwetters
als Feindvertreiber in Sportschuhen aus Moskauer Vororten

«Подземный аромат трюфелей…»

Подземный аромат трюфелей
под листвой арктического криля
На аукционе редкостей
венецианское стекло анестезии
с землистыми, морскими, животными
запахами китовой амбры
Почками
Луковицами редких тюльпанов
Органами
государственной власти

Unterirdisches Trüffelaroma
unter dem Laub arktischen Krills
Bei der Versteigerung von Raritäten
venezianisches Anästhesie-Glas
mit erdfarbenen Seetieren
Düften der Wal-Ambra
Knubben
Zwiebeln seltener Tulpen
Organen
der Staatsgewalt

Вход для пользователей

Меню