Читать онлайн Литературная мастерская. От интервью до лонгрида, от рецензии до подкаста бесплатно
Издано с разрешения авторов
Составители: А. В. Вдовин, М. А. Кучерская, Н. Н. Калинникова
Авторы: Е. Н. Апполонов, Д. Ю. Быков, А. В. Вдовин, А. А. Генис, А. В. Горбачёв, Д. А. Данилов, А. В. Долин, И. В. Лукьянова, Е. Э. Лямина, О. М. Орлова, Я. А. Семёшкина, Г. Л. Юзефович
Предисловие М. А. Кучерской, А. В. Вдовина
Благодарим за помощь в подготовке издания Дениса Банникова
© Составление. А. Вдовин, М. Кучерская, Н. Калинникова, 2020
© ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2020
⁂
Предисловие
Торжество технологии
Майя Кучерская, Алексей Вдовин
Вам повезло. Книг, подобных той, что вы держите в руках или открыли на своем гаджете, еще не было. Это первое непереводное учебное пособие по нон-фикшн, написанное лучшими российскими профессионалами.
Пособий, обучающих, как написать роман, сочинить киносценарий или создать подкаст, становится все больше, но в нашем учебнике объединены все основные жанры нехудожественной прозы, и старые, и молодые. Перед вами универсальное высказывание о мире нон-фикшн, с прилагающейся инструкцией по его колонизации. Галина Юзефович, Дмитрий Быков, Антон Долин, Александр Генис, Ирина Лукьянова, Дмитрий Данилов, Егор Апполонов, Екатерина Лямина и другие известные критики, писатели, журналисты и филологи собрались для того, чтобы раскрыть тайны своего ремесла.
Эти тайны каждый из них постигал на собственном опыте. Многих долгая работа превратила не только в настоящих профи, но и в преподавателей творческого письма – основная часть этого учебника выросла из мастерских Creative Writing School, очных и заочных литературных курсов и курсов магистерской программы «Литературное мастерство» в Высшей школе экономики, которые вели наши авторы. Некоторые из глав – это переписанные набело лекции и уроки, и значит, наш учебник прошел высшую апробацию, самую надежную проверку – живой аудиторией, реальными студентами и слушателями. Из этого следует еще и то, что рекомендации в нем будут полезны не только начинающим авторам, но и преподавателям похожих дисциплин.
Читатель кулинарной книги Елены Молоховец автоматически не превращается в мишленовского повара. Но, изучив ее рецепты, он тем не менее совершает первый шаг навстречу кулинарному мастерству, для начала – осознает, как устроена вся эта кухня. Затем понимает, что все на ней очень конкретно и кулинарный бог – в деталях: холодную закуску не стоит путать с десертом, скоромное – с постным, а завтрак для взрослых – с завтраком для детей.
Конкретное обсуждение разных направлений нон-фикшн предлагается и в этом учебнике. Принципиальная позиция наших авторов, отличающая его от многих других пособий и гайдов: жанры важны! Биографическая и автобиографическая проза, травелог (рассказ о путешествии), эссе, книжная и кинорецензия, лонгрид, интервью, канал в Telegram, подкаст – таков спектр жанров, которые охватывает наш учебник. Конечно, список можно продолжать: вокруг нас рождаются, живут и умирают другие жанры, но многие из названных – уже классика. Каждый из них требует своего подхода, специальных, и не только исторических, фактологических, технических, но теперь уже и технологических (как в случае с подкастами) знаний. Не существует универсальных, раз и навсегда установленных правил и рецептов, одинаковых для всех жанров.
Вряд ли можно верить авторам пособий, которые обещают, что их книга научит вас писать «хорошо». Чему-то научит. В каком-то жанре, формате, стилистическом регистре. Но когда вы разберетесь с основным набором приемов, вам придется учиться дальше. Самому или на курсах, по книгам или начав писать по заказу. Наш учебник тоже не гарантирует, что его читатели немедленно станут выдающими мастерами нон-фикшн.
Вместо гарантий мы предлагаем работу – над алгоритмами, над принципами, над логикой, над рецептурой.
Кропотливую, чаще нудную, иногда приносящую радость и удовлетворение.
Почему ключевое слово – «работа»?
Потому что мы четко разделяем божий дар и яичницу. За божий дар мы не отвечаем, а вот научить готовить вкусную яичницу можем. Авторы нашего учебника согласны в одном: несмотря на то что классические жанры нон-фикшн (биографии, эссе, травелоги и др.) часто воспринимаются как искусство, предполагающее предельную свободу художника, нам очень нужны четкие, конкретные методики. Поэтому почти в каждой главе наши авторы предлагают инструкции, говорят об алгоритмах и важных процедурах, которые необходимы для создания хороших, качественных текстов. У Дмитрия Быкова, например, это «три правила биографа»; у Ирины Лукьяновой – разбивка работы на этапы; у Дмитрия Данилова – семь шагов к созданию интересного травелога; у Галины Юзефович – список обязательных компонентов книжной рецензии; у Антона Долина – перечни советов и принципов, которых важно держаться, когда вы пишете о кино; у Егора Апполонова – лайфхаки и железные правила; у Яны Семешкиной – пошаговый алгоритм создания подкаста.
Бояться, что правила убьют магию слова или разрушат обаяние индивидуального стиля, глупо. Речь не о стиле (наш учебник ему не учит!), а о логике, по которой развертывается высказывание в том или ином жанре, о путеводной нити, на которую нанизываются идеи, мысли, слова. Речь о структурах мышления и закономерностях композиции. От их ясности зависит свобода слова и индивидуального почерка.
Все наши авторы солидарны в том, что в жанрах нон-фикшн главное не самовыражение, не вычурность слога и кучерявость (а чаще, увы, корявость) метафор. Это мотыльки-однодневки. Гораздо более долговечны сильные и красивые идеи, железная логика и аргументация. Именно они и правят бал в сегодняшней журналистике, медиа, лонгридах. Именно за них готовы платить читатели.
Вы можете возразить: нет, все равно легкий слог и изящный стиль, создаваемые в тексте миры – вот это настоящее искусство, необходимое многим читателям. Кто бы спорил! Однако на одном лишь изяществе далеко не уедешь, если у тебя, кроме него, ничего нет за душой. Поэтому и Антон Долин, и Дмитрий Быков, и Галина Юзефович, и другие наши авторы напоминают: нужны идеи и важны правила.
После того как правила жанра стали понятны, а идеи появились, остается главное – практика. Возможно, сразу взяться за биографию или лонгрид не всем будет по силам. Для разминки в конце каждой главы даны упражнения, подчас простые, на отработку той или иной техники, подчас – более творческие. В нашем учебнике вы не встретите упражнений на коррекцию стиля и подбор эпитетов. Зато найдете множество заданий на логику, творческое решение нестандартных ситуаций, проверку фактов, тренировку умения точно формулировать свою мысль.
—
Авторы и составители хотели бы произнести слова благодарности. Многие упражнения обрели законченный вид под пером молодых писателей, выпускников магистерской программы «Литературное мастерство» Натальи Калинниковой и Дениса Банникова, которые в какой-то момент взвалили на себя и увлекательную переписку с нашими авторами. Отдельная признательность – Елизавете Сенаторовой, помогавшей с редактированием одного яркого текста нашего учебника.
Наконец, без насыщенной и яркой жизни Creative Writing School этот учебник вряд ли бы появился на свет. Спасибо ее руководству, и в частности Наталье Осиповой, за разрешение воспользоваться некоторыми материалами и лекциями.
Литературная рецензия (Галина Юзефович)
Галина Юзефович,
литературный критик, преподаватель, руководитель мастерской литературной критики в Creative Writing School
Глава публикуется в авторской редакции.
Прежде чем переходить к практической части, стоит, пожалуй, определиться с терминологией, обозначив, что же сегодня подразумевается под рецензией – или, вернее, что будет подразумеваться в рамках этой статьи. Как и большая часть литературоведческих терминов, понятие «рецензия» сегодня изрядно расплылось и для разных людей означает разное. В дальнейшем, говоря «рецензия», мы будем иметь в виду сравнительно небольшой (от 3000 до 6000 знаков с пробелами) текст, посвященный одной конкретной, как правило, новой прозаической книге и ориентированный скорее на ее потенциального читателя, чем на активного и заинтересованного участника литературного процесса, уже успевшего с этой книгой ознакомиться и составить мнение о ней. В качестве образца мы будем использовать литературные рецензии в The Guardian, The New York Times, Forbes, «Медузе», «Ленте» и тому подобных изданиях, рассчитанных на достаточно образованного, но не литературоцентричного читателя.
Искусственный отбор
Процесс работы над рецензией можно разделить на четыре важных этапа: выбор книги, ее прочтение и осмысление, собственно написание текста и его редактура. Три из них (второй, третий и четвертый) самоочевидны – в отличие от первого, с которым традиционно сопряжено больше всего вопросов и который в конечном счете наименее заметен читателю. Между тем современный книжный рынок устроен таким образом, что выбор книги для рецензирования – едва ли не ключевой этап в работе литературного обозревателя. Отбирая из множества книг одну и акцентируя на ней внимание читателя, он тем самым манифестирует главную свою профессиональную квалификацию – проработанный, системный и консистентный литературный вкус.
Для того чтобы грамотно сделать выбор, обозревателю нужно следить за новинками и за работой коллег, но, опираясь на их мнение, формировать все же собственную повестку. Иными словами, необходимо держать в поле зрения наиболее громкие, ожидаемые и обсуждаемые книги, но вместе с тем регулярно открывать читателю что-то неожиданное, новое и небанальное.
Для этого полезно вести список книг, которые вы собираетесь прочесть, с указанием, почему вы заинтересовались каждой из них. Конечно, не все, что вы включите в план, окажется на поверку достойным рецензии или хотя бы прочитывания до конца (умение недочитывать – один из важнейших навыков профессионального читателя), однако такой подход позволит вам сосредоточиться на книгах, уже прошедших первичный отсев. Сориентироваться в ожидаемых новинках помогают постоянно обновляющийся список «Анонсы книг. Скоро в продаже» на сайте livelib.ru и информационные рассылки издательств, на которые стоит подписаться.
Есть множество оснований выбрать ту или иную книгу – важно только, чтобы эти основания сознавались самим обозревателем и были прозрачны для его аудитории. Рецензия вызывает тем больше доверия и интереса, чем яснее читатель видит: ее автор компетентен, он свободно ориентируется в пространстве литературы, а его выбор неслучаен. Если же из рецензии совершенно непонятно, почему ее автор выбрал именно эту книгу, читатель может заподозрить, что тот недостаточно начитан или отрецензировал первое, что попалось под руку.
Отдельно хотелось бы поговорить о негативной мотивации для выбора книги. В прошлом само слово «критический» чаще всего означало «разгромный», а эталоном считалась рецензия отрицательная – хлесткая, остроумная и безжалостная. Сегодня, пожалуй, осталось очень мало оснований, чтобы писать такие рецензии (и главное среди них – если публика очень ждет книгу, а она оказывается посредственной или просто неудачной).
Вероятность того, что именно из вашей рецензии читатель узнает о существовании книги, стремится к единице (при нынешнем рыночном разнообразии это неизбежно), а значит, отрицательная оценка будет для него равнозначна высказыванию: «В третьей комнате слева, на пятой полке снизу, во втором ряду справа стоит книжка в красной обложке – вот ее ни в коем случае не бери». Конечно, каждый обозреватель сам решает, о чем писать, но в целом это не лучший способ потратить свое (и читательское) время, силы и эмоции. Наиболее эффективная форма отрицательной рецензии в нашем предельно зашумленном, перенасыщенном информацией мире – это молчание.
Техники чтения
После того как книга выбрана, наступает самый продолжительный по времени и самый трудоемкий этап: собственно чтение. Здесь в первую очередь необходимы дисциплина и тайм-менеджмент. Если литературная критика не единственное ваше занятие, вам придется планировать время на чтение, встраивать его в рабочий или семейный график. Из необязательного хобби чтение становится частью профессиональной деятельности, и к нему нужно относиться соответственно. Это одна из самых серьезных и болезненных ментальных перестроек, связанных с работой книжного обозревателя, и к ней нужно быть готовым. Очень хорошо, если вы заранее можете прикинуть срок, к которому нужно закончить книгу, и распределить время таким образом, чтобы прочесть ее вовремя, но в комфортном темпе и без спешки (для ориентира считайте, что квалифицированный читатель способен осилить за час от 50 до 80 страниц художественного текста средней сложности).
Полезная привычка, которую, как правило, не практикуют люди, читающие для удовольствия, – делать записи и выписки в процессе чтения. Имеет смысл сохранять самые яркие цитаты, отмечать удачные (или, напротив, спорные) эпизоды, а также фиксировать собственные мысли по поводу прочитанного. Если вы читаете текст в электронном виде, хорошей практикой будет заводить для каждой книги отдельный файл и сохранять в нем все важное – такого рода материалы станут для вас подспорьем при написании рецензии.
Берем и пишем
Первое и главное, что необходимо сделать, прежде чем писать, – сформулировать и максимально четко вербализовать главную мысль будущего текста. Главная мысль – это каркас рецензии, поддерживающий и организующий все содержание. В сущности, это тот ракурс, с которого мы смотрим на книгу, так что определить его и зафиксировать – важнейшая задача обозревателя.
Записи и выписки, сделанные во время чтения книги, часто сами собой складываются в главную мысль рецензии. Если же ее не удается выкристаллизовать таким образом, можно попробовать зайти со стороны аналогий («Этот роман – как “Анна Каренина” наших дней»), культурного контекста («Главная ценность книги – содержательная полемика с романом “Х” писателя Y»), потенциальной аудитории («Книга кажется детской, но на самом деле прочитать ее важнее взрослым») и т. д.
Главная мысль задает содержание рецензии. Если взять для примера цикл романов о Гарри Поттере, то главная мысль в рецензии на любую из семи книг может звучать как: «Это развлекательные книги о колдовстве, и ничего больше», – или: «Эти книги притворяются обыкновенными сказками, но на самом деле в первую очередь они рассказывают о дружбе», – или даже: «Главная тема романов Джоан Роулинг – взросление, а дружба и колдовство – лишь его символические атрибуты». Для каждого из вариантов мы по-своему будем объяснять причины выбора: «Мы говорим об этой книге только потому, что она почему-то бешено популярна», «Мы говорим о ней как о дерзком и нетрадиционном раскрытии темы дружбы», «Мы говорим о ней, потому что это величайший современный роман воспитания». Нам придется по-разному расставить акценты в пересказе сюжета: во втором случае будет больше Рона и Гермионы, а в третьем – страданий Гарри из-за одиночества и неприкаянности. Сменится интонация текста: если мы считаем цикл переоцененной пустышкой, тон рецензии будет ироническим или раздраженным; если же мы воспринимаем его всерьез, то и говорить о книгах мы станем уважительно и серьезно. Даже культурный контекст, в который мы поместим романы Роулинг, будет различным: мы можем сравнивать их с пустопорожними голливудскими блокбастерами или, напротив, с романами Диккенса и Толстого.
Словом, основная мысль рецензии станет тем стержнем, на который будет нанизано все остальное. Но о чем же еще, помимо основной мысли, стоит подумать автору рецензии? Конечно, тут многое зависит от конкретной книги и ее жанра, но есть и базовые, универсальные вещи.
Пересказ сюжета или главных идей
Важно помнить, что ваш читатель еще не знаком с книгой, о которой вы пишете, и хочет составить мнение о ней, в том числе на основе вашей рецензии. Это значит, что вам придется рассказать кое-что о сюжете, антураже и героях. Насколько далеко вы зайдете в пересказе, зависит от конкретной книги и от ваших намерений, но важно помнить, что вся информация должна быть по возможности предметной, позволяющей сформировать некоторое видение книги.
Многие беспокоятся из-за спойлеров, возникающих при пересказе сюжета. Граница спойлера очень индивидуальна и зависит от культурного бэкграунда вашего читателя. Не так давно кое-кто усмотрел спойлеры в рецензии на книгу Мадлен Миллер «Песнь Ахилла»: обозреватель написал, что в конце главные герои, Ахилл и Патрокл, погибают. Самый практичный способ думать о спойлерах – стараться не включать в рецензию информацию, которая испортила бы удовольствие от чтения лично вам. Если придерживаться этого принципа последовательно и системно, вокруг вас сформируется аудитория читателей со сходным представлением о том, что является спойлером, а что нет.
—
Плохой пример пересказа. «Действие происходит в причудливом мире будущего, а главные герои обаятельны и оригинальны, однако в конце их ждет трагическое фиаско».
Хороший пример пересказа. «Действие романа происходит в недалеком будущем, где технологии полностью трансформировали отношения между людьми, вытеснив из них все, кроме сухой прагматики. Троица обаятельных героев-отщепенцев – бродячий философ, наемный убийца и девочка-мутант – отправляется на поиски артефакта, способного обратить вспять процесс тотального расчеловечивания».
Культурный контекст
Для того чтобы описать и проанализировать книгу, нам чаще всего требуются аналогии. Включая новинку в определенный культурный или исторический контекст, мы одновременно ориентируем читателя («Эта книга похожа на…») и показываем собственное отношение к ней. Имейте в виду, что контекст должен быть согласован с главной мыслью и нуждается в обосновании и аргументации: сравнение книги с «Анной Карениной» Льва Толстого или «Маленькой жизнью» Ханьи Янагихары требует комментария и расшифровки. Сообщая, что книга является откликом, скажем, на «белоленточные» протесты в Москве 2012 года, нам стоит уточнить, что именно тогда происходило и почему мы думаем, что между книгой и упомянутыми событиями есть связь.
Контекст может быть вертикальным (когда книга сопоставляется с более ранними явлениями) и горизонтальным (когда она помещается в ряд объектов, созданных в одно время с ней), историческим, социальным, литературным и общекультурным. Будет хорошо, если в анализе книги вы задействуете сразу несколько типов контекста – это сделает мысль более выпуклой и позволит вам продемонстрировать эрудицию и компетентность.
Информация об авторе
Говорить об авторе имеет смысл в тех случаях, когда про него известно что-то важное. Полезно напомнить читателю о его прошлых работах (по данным статистики, более 30 процентов читателей не запоминают имен авторов понравившихся им книг), литературных наградах и других фактах биографии, которые представляются вам интересными и значимыми. Если книга – яркий дебют, об этом тоже стоит упомянуть.
Информация о качестве издания/перевода
В некоторых случаях имеет смысл оценить то, как книга сделана с точки зрения оформления (редактуры, корректуры, иллюстраций, справочного аппарата, дизайна и т. д.). Для переводных книг иногда необходимо упомянуть качество перевода (чаще всего это делается в тех случаях, когда перевод особенно хорош или особенно плох). Однако обратите внимание, что для осмысленной критики перевода необходимо сначала хотя бы заглянуть в оригинал: возможно, то, что кажется вам ошибками переводчика, на самом деле часть авторского замысла.
Цитаты
Яркие, образные цитаты иногда очень украшают текст рецензии (и здесь нам опять поможет наш файл с записями и выписками). Однако помните, что избыточное цитирование в небольшом тексте часто выглядит тяжеловесно, так что лучше в этом вопросе соблюдать умеренность и прибегать к цитатам лишь в тех случаях, когда они действительно необходимы. Цитата, как правило, некомпактна (автор исходного текста не ставил перед собой задачи упростить нашу работу, сделав фрагмент своего текста максимально удобным для цитирования), она нуждается в соответствующем обрамлении, поэтому, чтобы эффектно ее использовать, требуются определенный опыт и уверенность в своих силах. В противном случае от цитат лучше воздержаться, слава богу, рецензия не школьное сочинение, где, помимо прочего, проверяется знание текста и потому необходимо пространное цитирование.
Интонация
Критик определенным образом оценивает книгу – это важный элемент его работы. Однако оценка, поданная «в лоб», через слова с сильным эмоциональным зарядом («плохой», «хороший», «великий», «отвратительный» и т. д.), как правило, вызывает у читателя недоверие, а то и внутреннее сопротивление. Куда лучше выразить свое отношение к книге посредством правильного выбора интонации. Как и все остальное в рецензии, она должна соответствовать основной мысли: если вы собрались говорить о «Гарри Поттере» как о серьезном романе воспитания, глумливо-ироничная тональность может ввести вашего читателя в заблуждение. Также не забывайте, что смена интонации внутри одной рецензии не должна выглядеть произвольной: если от мягкой иронии вы внезапно взмываете к высокому пафосу, это должно быть оправданно.
Когда текст написан
Написанной рецензии обязательно нужно время, чтобы отлежаться. Постарайтесь никогда не отправлять свой текст редактору или не выкладывать в блог, едва поставив последнюю точку, – поверьте, это позволит вам избежать многих стыдных ошибок, которые почти невозможно заметить сразу после написания. Будет лучше, если вы отвлечетесь на несколько часов, займетесь другими делами, а после вернетесь и на свежую голову отредактируете текст.
Вероятно, он потребует сокращения. Для начала избавьтесь от лишних слов, практически всегда есть возможность отжать немного «воды» – избыточных прилагательных, наречий и вводных слов. Если таким образом вам не удастся добиться нужного уменьшения объема, переходите к сокращению примеров и лишь в последнюю очередь начинайте убирать отдельные тезисы, причем так, чтобы основная мысль рецензии не пострадала.
Редактировать собственный текст удобно, проходя по пунктам небольшого чек-листа. Перечитывая рецензию, старайтесь честно ответить себе на следующие вопросы.
• Есть ли здесь четко выраженная основная мысль? Понятна ли она читателю на всех этапах чтения?
• Ясно ли из рецензии, почему именно эту книгу вы сочли достойной анализа?
• Насколько конкретным и предметным выглядит пересказ сюжета (или суммы идей) книги? Позволяет ли он составить общее впечатление о книге? Нет ли в нем избыточных подробностей?
• Представлен ли в рецензии необходимый исторический и/или культурный контекст? Достаточно ли вы его прокомментировали и обосновали?
• Насколько соблюден принцип интонационного единства? Соответствует ли общая интонация рецензии ее основной мысли?
• Нет ли в рецензии избыточного цитирования? Достаточно ли цитат? Корректно ли они интегрированы в текст?
• Правильно ли написаны имена главных героев, верны ли приведенные вами факты из книги, нет ли ошибок в выходных данных, имени переводчика и т. д.?
После того как чек-лист пройден (скорее всего, поначалу вам придется проходить его не один, а два раза), вам останется только проверить орфографию и пунктуацию – и можно публиковать.
Ну и напоследок
Официальных площадок, где публикуются книжные рецензии, становится все меньше. Однако появляются все новые и новые литературные блоги, а главное – сюрприз! – растет спрос на рецензии со стороны так называемых обычных читателей. Иными словами, литературные рецензии едва ли позволят вам обогатиться, но прославиться с их помощью вполне возможно (по крайней мере, в тех скромных пределах, которые предлагает нам сегодня мир интернета) – и хотя бы поэтому важно держать высокую планку качества. Чем лучше мы будем писать о книгах, тем больше у нас шансов вернуть интерес общества к чтению и литературе и хотя бы на время отсрочить окончательную победу эмодзи и движущихся картинок. Скорее всего, битва была проиграна еще до нашего рождения, но это не повод складывать оружие. Даже если мир книг обречен, нам по силам сделать так, чтобы он просуществовал подольше. Качественная, глубокая, эмоциональная и вместе с тем фундированная книжная рецензия – наша главная надежда.
Упражнения
Автор упражнений – Наталья Калинникова
Упражнение 1. Определяемся с выбором
Откройте «длинный список» любой литературной премии за последний год («Большая книга», НОС, «Просветитель», Букеровская премия и др.). Ориентируясь на него, составьте перечень книг, которые вам хочется прочесть. Аргументируйте свой выбор: для каждой книги укажите, почему она кажется вам интересной (см. выше таблицу с примерами). Выберите из полученного списка одну, максимум две книги, наиболее подходящие для рецензирования.
Чтобы быстрее погрузиться в контекст, прочитайте не только саму книгу, но и все посвященные ей рецензии. В первую очередь исследуйте авторитетные источники – то, что пишут литературные критики The Guardian, The New York Times, Forbes, «Медузы», «Ленты» и других крупных медиа.
Упражнение 2. Находим время
Откройте календарь и пересмотрите список своих ежедневных дел. Найдите хотя бы одно небольшое окно, когда вы сможете читать не просто ради удовольствия, но применяя все аналитические инструменты, перечисленные в этой главе. Распределите время так, чтобы успеть прочесть книгу к конкретной дате. Задайте себе четкие рамки и придерживайтесь их – так вы разовьете в себе умение писать не откладывая, и результат не заставит себя ждать.
Упражнение 3. Делаем записки и выписки
Заведите специальный блокнот, набор стикеров или отдельный файл, чтобы сохранять цитаты из книги и мысли, возникающие во время чтения. Для удобства размечайте записи цветом: например, оранжевым – наиболее яркие высказывания по теме, зеленым – менее примечательные, которые тоже могут пригодиться. Возьмите за правило каждый день выписывать минимум по две цитаты.
Упражнение 4. Подбираем интонацию
Вспомните сюжет известной вам книги (например, «Горе от ума» Александра Грибоедова или «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери). Перескажите его в небольшом тексте (2000–3000 знаков). Используйте разные интонационные акценты: а) ироничный тон (книга не понравилась); б) восхищенный тон (книга очень понравилась); в) нейтральный тон. Проанализируйте, как меняется ваш собственный голос в зависимости от выбранной повествовательной манеры. Насколько достоверно при этом передан сюжет? Комфортно ли вам писать с такой интонацией? Удалось ли сохранить принцип интонационного единства от начала до конца текста? Если возникли сложности, попробуйте поменять акценты.
Упражнение 5. Игра в стоп-слова
Напишите небольшой отзыв (2000–3000 знаков) на хорошо известную вам книгу. Не используйте оценочные наречия и прилагательные («плохой», «великий», «отвратительный» и т. д.). Аргументируйте свою позицию при помощи фактов. Если вам все-таки необходимо поделиться эмоциональным зарядом, примените контекст – вертикальный (например: «По мнению книжного эксперта Х, этот интеллектуальный роман вряд ли повторит успех набоковского ”Дара”») или горизонтальный («Эта новая детская книга – просто подарок для поклонников Кадзуо Ивамуры»).
Упражнение 6
Прочитайте и проанализируйте фрагмент из рецензии Галины Юзефович на книгу Элены Ферранте «Гениальная подруга»[1]. Определите основную мысль текста. Найдите фрагмент, в котором автор объясняет, почему именно эта книга была взята для рецензии. Насколько полно пересказан сюжет? Меняется ли интонация автора по ходу повествования? Найдите описание исторического контекста: какую роль оно здесь играет? Какое общее впечатление о книге у вас сложилось?
Биография, часть I. Три правила биографа (Дмитрий Быков)
Дмитрий Быков,
писатель, поэт, публицист
Биографический жанр, по крайней мере в одном отношении, дает автору довольно заметное преимущество: биографию невозможно испортить. Вот, например, жизнь Пастернаку портили такие люди, как Сталин, Хрущев, Поликарпов, даже в каком-то смысле Ленин. Я уже не говорю про многих американских друзей, которые на практике оказались хуже врагов. И тем не менее испортить ему биографию они не сумели. Биографию Ахматовой портили все кому не лень. О таких страшных биографиях, как цветаевская или шаламовская, можно вообще не вспоминать. Однако здесь налицо то же противоречие, что и в нон-фикшн: есть чудовищные факты – и есть потрясающе высокий нравственный смысл. Поэтому преимущество писателя, который берется за биографию, заключается в том, что ему не надо ничего выдумывать: у него под руками замечательный, практически готовый материал.
Как заметила Ахматова, когда человек умирает, изменяются его портреты, а жизнь приобретает законченный смысл. Пока человек жив, его биографию писать бесполезно. Так, скорее провальным оказалось начинание ЖЗЛ – прижизненная рубрика «Биография продолжается». Смерть – как купол над храмом… Если, конечно, повезло. Или, как еще точнее сказал об этом Андрей Синявский: «Смерть – главное событие жизни, будем же готовиться к смерти, главному событию нашей жизни». Она действительно все высвечивает иначе.
Когда жизнь закончена, когда она обрела форму, от художника уже ничего не требуется, он приходит на готовое.
Самое трудное, как мы знаем, в художественном произведении – это начать и кончить. Собственно, потому Чехов советовал первую и последнюю фразу в рассказе вычеркивать. Нужно очень вдумчиво выбрать, чем читателя завлечь, и еще вдумчивее – с чем его оставить. В биографиях замечательных людей это за нас уже сделано, и наша задача – выявить всего три фундаментально важных принципа.
Правило первое: найти моральный посыл
Нормальное развитие литературы и мировой, и русской начинается всего лишь с XVII века, условно говоря, с Шекспира и Сервантеса. Все, что было раньше, включая даже Данте и Овидия, – это лишь подходы, а настоящая литература началась с «Гамлета» и «Дон Кихота». Главная коллизия – поиски смысла задним числом – вообще проблема XX века, и началось это все в 1920-е годы, когда появился роман Торнтона Уайлдера «Мост короля Людовика Святого». Интересно, что странный (и очень русский) «Мост короля Людовика Святого» лежит в русле всего творчества Уайлдера, потому что он больше всего интересовался тем, как жизнь выглядит с обратной точки. Это видно и в «Каббале» – его первом романе, и в «Мартовских идах» – самом известном у нас. Это есть и в «Дне восьмом», где таким образом представлена вся история человечества, – не случайно роман заканчивается оборванной фразой: иные рисуют себе смысл жизни так, иные этак, а иные – и дальше идет многоточие. Уайлдер всю жизнь думал о том, как, собственно, выглядит жизнь с точки зрения Бога. И в «Мосте короля Людовика Святого» он задается вопросом: «Почему пять человек погибли именно в этот момент?» Автор сочинения – монах-еретик, который потом был сожжен за то, что пытался отыскать промысел Божий и в том, что человеку знать не положено, и в его самых простых бытовых проявлениях. Но тем не менее монах задается вопросом: «Почему именно эти люди погибли именно в этот момент?» И он выясняет, что все они находились в этот момент в высшей точке своей биографии. Их жизнь получила эстетически наиболее яркое завершение, потому что они достигли пика, – и в ту же минуту под ними оборвался висячий мост.
Это довольно смелый художественный эксперимент, но отыскание смысла, отыскание морального послания в чужой жизни – вот первая задача, которую должен решить автор. Вы вправе возразить: «А неужели в каждой жизни есть художественный смысл?» На это хорошо ответил Горький, написав выдающийся рассказ «О тараканах» – реконструкцию судьбы неизвестного человека, труп которого лежит на проселочной дороге. Его история сродни «Английскому пациенту» Майкла Ондатже, немного сродни чапековскому «Метеору» – попытка восстановить судьбу человека, о котором ничего не известно и который ничего не может рассказать о себе, в каком-то смысле незнакомца из Сомертона, если угодно. Так вот, Горький ответил: «Совершенно недопустимо, чтоб какой-то человек валялся мертвым ночью, у камня, на берегу лужи, и чтоб поэтому нельзя было ничего рассказать». Такой замечательной фразой увенчан рассказ «О тараканах». Наверно, каждая жизнь содержит в себе моральный посыл. Иной вопрос – что вы свободны в формулировании этого морального посыла. Вы как тот Бог (или, во всяком случае, вы ставите себя на его место), который должен сделать вывод из происходящего. Это довольно печальная, довольно мрачная история, но, как бы то ни было, именно на вас, биографа, возложена задача отыскать задним числом моральный смысл.
Правило второе: найти узор
Вторая задача биографа: как он должен это сделать? В свое время Александр Жолковский, замечательный филолог, предложил понятие инварианта. Инвариант – это повторяющийся, назойливый мотив, а инвариантный кластер – устойчивое сочетание таких мотивов, набор персонажей и событий, которые соответствуют сюжету. Первой к этому вплотную подошла Ольга Фрейденберг в книге «Поэтика сюжета и жанра». Ее больше всего знают как двоюродную сестру Бориса Пастернака и любимого адресата его писем. Но Ольга Фрейденберг была замечательна не только этим. Замечательна она прежде всего тем, что написала одну из самых сложных и, безусловно, одну из самых выдающихся книг в истории русской филологии. В этой книге она задает вопрос: «Почему такому-то античному сюжету соответствует именно такой набор персонажей?» Я, честно говоря, никогда не верил в такие вещи, но, когда я стал изучать пьесу Пастернака «Слепая красавица», я за голову схватился. Это история крепостного театра, которая, в сущности, очень похожа на историю «Золотого ключика» Алексея Толстого. Не знаю, читал ли Пастернак «Золотой ключик». Вполне возможно. Но в его пьесе вдруг обнаружились две необходимые фигуры, а именно двое бродячих попрошаек. И я, хлопнув себя по лбу, понял, что это лиса Алиса и кот Базилио. Без них историю нельзя рассказать. Точно так же почему-то шекспировские истории нельзя рассказать без шута. Почему-то – пошел я дальше – евангельская история, из которой потом вырос плутовской роман как своеобразное пародийное антиевангелие, тоже невозможна без некоторых устойчивых признаков: у героя всегда проблемы с отцом, герой всегда умирает и воскресает, у героя всегда есть глупый друг, рядом с героем не может быть женщины и т. д. Это абсолютно верно применительно и к Христу, и к Дон Кихоту, и к Гарри Поттеру. То есть к героям всех мировых бестселлеров. Такой набор инвариантов меня потряс. Больше того, я хорошо помню, как Жолковский мне впервые рассказал про эти кластеры, то есть наборы, и я с ужасом понял, что на основе его теории можно объяснить мою собственную жизнь. Я (помню, дело было в машине) подскочил на сиденье и заорал: «Алик, вы рассказали мне мою жизнь, вы открыли мне причины всех моих проблем», – потому что в своей жизни я обнаружил устойчивый кластер. Как только этот кластер в очередной раз начал самовоспроизводиться, я решительнейшим образом его разрубил. То есть я понял, что мне сюда больше нельзя, иначе я не выйду из замкнутого круга. Жолковский до сих пор не может понять, за что я так его уважаю. А уважаю я его за то, что я исправил свою жизнь.
Когда вы начинаете анализировать чужую биографию, то первым делом обнаруживаете в ней устойчивый кластер. Вот это самое страшное: вы обнаруживаете в ней те инварианты, которых не видел сам человек. Я однажды сказал Николаю Алексеевичу Богомолову, своему учителю, главному нашему специалисту по Серебряному веку: «Ведь вы знаете о жизни Блока больше, чем знал Блок». На что он ответил: «Это ведь так естественно, потомку это легко». Не забывайте о том, что потомку легко. Блок своих инвариантов не видел, а мы видим все те устойчивые конструкции, в которые он с абсолютной неизбежностью себя загонял. Один из вариантов: влюбиться, осознать конфликт этого чувства с основной вечной привязанностью к жене, разрешить противоречие лирическим циклом. Другой: слепо поддаться стихии, посмотреть, куда она тебя ведет, и принести себя в жертву ей. Абсолютно одинаковы схемы его поведения в 1907 и в 1917 году – он отдается стихии. В 1918 году он пишет «Двенадцать», а после пишет «Скифы», стихотворение, в котором он, в общем, предает себя, потому что «Скифы» – это анти-Блок. Написав «На поле Куликовом», он заклеймил монгольскую орду – и вдруг встает на ее сторону. Вот еще один инвариант его судьбы. Отдаться стихии и пасть ее жертвой. В конце концов это и привело его к смерти, рядом с которой он трижды в своей жизни проходил. Он не зря называл свои три книги «Трилогией воплощения».
Те же инварианты можно увидеть в жизни Льва Толстого, правда, Толстой, как самый умный, о них знал. Это тема бегства, бегства из дома. И столкновение с железной дорогой, и гибель на железной дороге. Не будем забывать, что Толстой погиб, как Анна Каренина, на железной дороге, на маленькой станции. Погиб, разорвав круг своей жизни. Анна вырвалась из своей жизни и этим уничтожила ее, Толстой сделал то же самое. Кстати, на еще один толстовский инвариант, не замеченный абсолютно никем из исследователей, биографов, навели меня недавно семиклассники, которые ходят ко мне на семинар «Бейкер-стрит». Мы там разбираем великие нераскрытые тайны. Говорили о тайне Федора Кузьмича, и они пришли к выводу, что Толстой всю жизнь описывал эту историю. Он встречался с Федором Кузьмичом, это документировано, он знал от него, видимо, какие-то подробности и о тайне Федора Кузьмича проговорился не в «Посмертных записках», незаконченной повести, а в «Отце Сергии», в котором рассказана вся правда об аристократе, бежавшем старце. Эта история, конечно, может быть и не об Александре, а о преследовавшей Толстого мечте сбежать из своего круга, перестать служить людям и начать служить Богу. Такой инвариант у Толстого прослеживается везде: достигнув успеха в любой сфере, он немедленно сбегает из нее и начинает с нуля, потому что все остальные способы жизни представляются ему паразитическими. А больше всего на свете он ненавидит паразитизм, и творческий, и социальный: писать по проверенным лекалам, жить на чужом хребте и за чужой счет, существовать за счет чужого труда и т. д. Ненависть к социальному паразитизму и есть главный толстовский инвариант.
Про пушкинские инварианты, пожалуй, Ахматова и Юрий Арабов написали достаточно, и написали точнее других. И очень верно сказал Михаил Гершензон, который первым исследовал пушкинские инварианты творчества и судьбы. Так что ваша затея будет иметь какой-то смысл, если вы отыщете инварианты чужой жизни.
Правило третье: найти аттрактанты
И наконец, третье, что вам потребуется, – это так называемые аттрактанты. Нужно выбрать в чужой биографии то, что привлекает вас и способно зацепить читателя. Известно, что в случае Маяковского такие аттрактанты – это «менаж-а-труа» и даже, более того, брак втроем (которого на самом деле не было) и самоубийство. Задача исследователя состоит в том, чтобы либо очень точно сыграть на известных аттрактантах, либо найти другие и создать «общие места навыворот», как это называл Чуковский, то есть попытаться, скажем так, демифологизировать сложившийся образ. Есть и другие варианты.
Вообще, всегда очень любопытно находить аттрактанты в чужой судьбе. Я много раз спрашивал у школьников, что им интересно в жизни Пушкина. Им навязаны совершенно четкие варианты: благословение Державина, южная ссылка, договор с Николаем о лояльности, дуэль. А ведь в жизни Пушкина есть совсем другие, в каком-то смысле более интересные поворотные точки. Например, 1812 год. Или вспомнившийся ему в Царском Селе, в 1830 году, этот самый 1812-й, в результате чего он написал «Клеветникам России». Клянусь, если б он в то время не был в Царском Селе и не снимал дачу рядом с Лицеем, он не написал бы этого текста. Он просто вспомнил тогдашние свои чувства. Или взять Дельвига – пожалуй, главную фигуру для Пушкина, их отношения весьма интересны. Когда Дельвиг заболел горячкой и умер после скандала с Бенкендорфом, Пушкин говорил: «Вот первая смерть, мною оплаканная». Он рассказывал Вяземскому, что когда после смерти Дельвига шел по Невскому и встретил Хвостова, то чуть не закричал: «Зачем ты жив?» Вот событие, которое тоже могло бы повернуть историю Пушкина и его биографию другой стороной. Мы привыкли смотреть на него как на человека одинокого, холодного. Вероятно, прав Крапивин, который говорит, что именно пребывание Пушкина в Лицее лишило его чувства дома, не позволило выстроить собственный дом. Боюсь, что в этом вред всех интернатов. Однако мы привыкли к Пушкину холодному, бездомному, не слишком связанному с кем-то, довольно равнодушному к друзьям и даже к семье. Но были же у него настоящие привязанности, и одна из самых драматических сцен в его жизни – это встреча с Кюхельбекером, которого отправляли в ссылку, в то время как Пушкина вели к царю для разговора после коронации в сентябре 1826 года. Пушкин вспоминал: «Нас растащили». Они кинулись друг другу в объятия. Сначала он не узнал Кюхельбекера, ему показалось, что это жид какой-то сидит в углу. Потрясающая лицейская история! И возможно, Тынянов правильно пытался открыть биографию Пушкина лицейским ключом, потому что все было заложено там, в Лицее.
—
Итак, вам непременно надо найти аттрактанты – точки, привлекающие внимание. Если даже рассказывать об этом так интересно, то представьте, каково анализировать чужую судьбу с той же позиции, с какой мы разбираем текст: анализируя лейтмотивы, моральные смыслы, наиболее «вкусные» детали. Особая привлекательность состоит в том, что это все правда, – ведь никакой вымысел не заводит нас так, как свежая сплетня в коммунальной квартире.
Упражнения
Авторы упражнений – Наталья Калинникова, Денис Банников
Упражнение 1
Прочитайте отрывки из книги Дмитрия Быкова «Борис Пастернак»[2]. Найдите в них аттрактанты (то, что особым образом цепляет вас как читателя) и «общие места навыворот» (то, что демифологизирует привычный образ поэта).