Читать онлайн Open look, или Счастье видеть бесплатно
© OLga Lars, 2023
© СУПЕР Издательство, 2023
Пролог
– И что она говорит?
– …? Она же лошадь?
– Знаю, но что она говорит?
(из к/ф «Мечтатель»)
– Ну не-е-е-т, снова история с кошкой!
– Да, но это необычная кошка!
– А, по-твоему, бывают обычные кошки?
– Мими считала себя самой обычной кошкой, разве что невероятно счастливой и за это благодарной. Ну а я – обычная девочка из самой простой семьи, которых много в любых городах, посёлках и деревнях. Каждый день, без выходных и пропусков мои папа и мама слышали: «А скоро мы котёночка возьмём?» Летом у бабушки в деревне я целовала каждую кошку, если та позволяла. Всегда. Я грезила кошкой-подружкой, с которой мы будем вместе карабкаться по деревьям и слушать птиц, которая будет громко мурлыкать на моей подушке. И однажды она сбылась, полностью перевернув моё восприятие мира и себя. Её зрачки, как открытый объектив фотоаппарата, улавливали и сохраняли мельчайшее волшебство жизни. Она открывала в нежности – силу, в ничего не значащем – главное, в умирающем – живое, в малейшей части мира – целую вселенную. Однажды, дав почувствовать, как бьётся сердце птички, она показала мне трепет и дар жизни.
Сейчас мне семнадцать лет. Моя история тем и хороша, что происходит не только со мной, а случается в настоящем каждую минуту со многими девочками и мальчиками любого возраста, в том числе и с тобой, Свет мой. История жизни. История, которая никогда не заканчивается и не повторяется.
Глава 1
Разноцветные пятна в коробке
Осенним утром холодно и промозгло. Следы ночного тумана легли густой росой на траву и тропинку. Ленивые лучи солнца сомнительно греют, но ещё немного – и вспыхнет праздник медовым пиршеством сентября. Пропитаны мёдом листья деревьев, яблоки, груши, каштаны… Птиц, которых видимо-невидимо, переполняют внутри золотые и алые ягоды. Проснулась сегодня рано оттого, что они поднимают на своих крыльях мой дом и уносят его. Щебечут без умолку, садятся на крышу и стены, облепили сад, отчего ягодные кусты сделались серые и живые.
На завтрак в моей тарелке плавает в сливках спелая малина, но вот ласточка звонко стукнула клювом в оконное стекло – тарелка опрокинулась, и сливки пролились нежным, густым пушистым снегом. Искрящиеся на солнце снежинки размером с фундук похожи на самоцветы. Затопила печку, и в прохладных комнатах уютно запахло дымком. Тонкая струйка пара закрутилась из носика закипевшего чайника. Открыла окно, чтобы запустить озябшую кошку. Вместе с ней влетел ветер, размахивая занавесками, записками на столе, читая вскользь открытую книгу. В коробке запищал маленький толстый котёнок. Кошка восторженно ткнулась влажным носом в мою разгорячённую щеку, и я наконец-то проснулась по-настоящему.
Шестое февраля 2000 года. Минус восемь. Какой странный сон…
Утро встретило летящим ввысь небом и солнцем, пока ещё сонно лежащим за рядами облаков у самого горизонта. Открыла окно, впустив эту золотую свежесть в комнату. Красиво закипает вода в прозрачном чайнике, из колонок мурлычет фортепиано. Снимаю с полки банку с шалфеем, ромашкой и липой, добавляю ложечку мёда. Новый день распускается в заварочном чайнике вместе с цветами и травами, не спеша, со вкусом, постепенно проявляя свой аромат. Открывает дверь в мир света. Солнце тёплыми лучами будит деревья, а они поскрипывают, стараясь не тревожить ещё спящий в кронах ветер. Думала, послышалось, но нет, вот он – маленький дятлик на сухой ветке отбивает морзянку. А люди бегут в метро, из метро и просто бегут.
Старенькая Мими дремлет на моей кровати, свернувшись клубком и спрятав нос. Теперь она больше спит, чем гуляет, и редко тычется влажным носом в мою щёку… а когда-то было всё наоборот. Интересно, что снится ей? Воспоминания о наших прогулках? Я дотронулась до её сухой выцветшей шерсти, но она даже не проснулась.
В тот уходящий март мне было шесть лет, я спасла её жизнь, а она в каком-то смысле – мою. Долгожданный вечер пятницы. Детей из садика забирали пораньше, и у них уже начинались выходные. Я осталась одна. Ещё какое-то время провела на улице с мальчишками, которых увели последними. А меня что, забыли? Опустошение, одиночество и страх сменились злостью и обидой. Я хотела плакать, но не могла. Вместо меня капелью плакал уходящий март, оставляя огромные лужи.
Шумно ходила туда-обратно по дорожке вдоль садика, пинала камни и всё, что попадалось под ноги. Взъерошенная, как драчливый воробей, в сбившейся развязанной шапке, с разлетающимися варежками на резинках и в больших резиновых сапогах, надетых на шерстяной носок. В руках отломленная ветка – воображаемая сабля, со свистом рассекающая воздух.
Мне не хватало только красного деревянного коня, чтобы яро скакать, разбрызгивая лужи.
Очередной камень залетел в кусты и обо что-то глухо ударился. Послышался тихий писк. Я раздвинула ветки и увидела коробку, в которой лежал котёнок. Мечта почти сбылась! Теперь оставалось не растеряться и уговорить папу взять котёнка домой, показывая всем своим видом, что он провинился и я не вынесу ещё большей обиды и разочарования. Я уверенно и нежно спрятала маленький лохматый комочек под куртку, устремив взгляд к воротам садика.
Папа приехал взволнованный и растрёпанный.
– Лина, моя девочка, мой нежный маленький Оленёнок! Прости, я отвозил маму в больницу и опоздал забрать тебя из садика.
Папа присел на корточки, а я уставилась на него глаза в глаза. Ветка выпала из рук, нос раскраснелся и намок.
– Что с ней? Папа, что с мамочкой?!
– Всё хорошо, милая, всё хорошо! Просто скоро у тебя будет братик или сестричка.
И тут я расплакалась. За эти полминуты в моей голове пронеслось целое море штормовых мыслей. Он вытер мне нос платочком, завязал шапку и крепко обнял. Из-под куртки пискнул котёнок, и папа увидел смешную мордочку, на которой расположились разноцветные пятна: чёрные, рыжие и… зелёные. Папа улыбнулся – такого чуда он ещё не встречал!
– Лина, возьмём его, отмоем и посмотрим, какие из пятен настоящие, а какие – просто грязь.
Мы весело рассмеялись, и я вдруг услышала, как котёнок тоже смеётся. Но подумала, что мне показалось. Ведь кошки не разговаривают, а тем более не смеются.
…Вообще, я плохо помню в какой момент мы с Мими стали разговаривать, а спустя одиннадцать лет и вообще сомневаюсь, не было ли всё это плодом моего детского воображения.
Сейчас радостно вспоминать своё детство, но тогда оно не казалось таким уж безоблачным, хотя в моей истории началась глава о свете, кошке и фотографии, любви и дружбе – путь, который я хочу пройти вместе с тобой. Мне приятно думать, что сейчас ты рядом, Свет мой. Можно я буду называть тебя так? Это удивительно близко к сути фотографии, которая рисует наши дни штрихами света, рисует тебя и меня. А может, проявляет?
Как тебя зовут и сколько тебе лет? В каком городе ты живёшь и в каком году? Не знаю, имеет ли всё это значение, ведь свет не ведает, что такое «далеко».
Прямо сейчас я с тобой. Или ты со мной?
Глава 2
Мими
Нет, любимая моя Лина, это никогда не было твоим воображением – дети долго не теряют способность слышать мир, разговаривать с животными, мысленно понимая друг друга без слов. И я отчётливо помню день нашей встречи. Темно. Пахнет молочной пенкой и ещё чем-то вкусным. Флисовая изнанка куртки обнимает, как мама. Наконец-то тепло, чувствую свои лапы и, наверное, даже плачу. Твоё сердце настукивает колыбельную, под которую я впервые провалилась в спокойный, глубокий сон, как в море. Если бы ты не нашла меня, смогла бы я пережить в коробке ещё одну морозную весеннюю ночь?
Вы жили тогда в замечательном маленьком городе, который соседствовал с мегаполисом. Вроде, обычный спальный район, но дух и аура истории висели в воздухе. Утыканный современными серыми зданиями-близнецами, между которыми то здесь, то там возникали старинные жёлтые и розовые домики с лепниной, как потерянные в детском кармане мармеладки. Рядом ютились частные дома с огородами и садами. Город утопал в старых и новых парках, в озёрах и водоёмах. Многоэтажек почти не было, а расположение у берега залива давало много воздуха и неба.
На первый взгляд здесь не было даже привкуса одиночества, безнадёжности и безысходности, люди словно просеяны через сито надежды. По утрам из окон пахло молочной кашей. Дворы такие просторные, зелёные и тенистые, что в них вывешивали сушить бельё, одеяла и пледы. Всё по-домашнему уютно, а где-то рядом шумит мегаполис. Однако я успела увидеть изнанку этого благополучия и знала, как по ночам бывает темно и тоскливо. Как хочется, чтобы наступило утро и чайки выплакали за тебя всю грусть.
Прошло совсем немного времени, и в один из тёплых апрельских дней домой вернулась мама. Она принесла с собой свёрток, пахнущий нежностью и молоком. Младенец был такой чарующий своей почти прозрачной кожей, пальчиками, которые просвечивали на солнце, тоненькими, как паутинка, волосиками, что хотелось забраться к нему в колыбель, смотреть на него и трогать лапкой.
– Кошка, тебе нельзя, – говорила мама и доставала меня из его кроватки. Она разговаривала мягким, как свежий хлеб, голосом. Когда малыш спал, мне казалось, что это только моя мама.
В один из вечеров я смотрела на вас, думая о том, какие вы красивые и разные. У папы – рыжие волосы и усы, а глаза коричневые, как шоколад. От этого он казался особенно тёплым, но не как лето, а, скорее, с привкусом осени, когда всем хочется сидеть дома, укутавшись в плед, смотреть из окна на золотые листья и пить горячее какао. Мама была младше папы и напоминала раннюю весну, пришедшую после долгой зимы. С голубыми глазами цвета ясного февральского неба и русыми волосами, лежащими плотными волнами. Ты была рыжеволосая и кареглазая в папу, а кудрявая – в маму, стеснялась своих непослушных волос.
– Какая она милая, – сказала вдруг мама, посмотрев на меня.
– Какое у неё милое пятнышко на носике, – сказала ты.
Я хотела ответить, что вы тоже очень милые, но получилось: «Ми-ми-ау!»
Папа оторвался от чтения книги и поднял глаза.
– Мими. Значит нашу кошечку будут звать Мими.
– Мими, Мими! – Ты захлопала в ладоши, подхватила меня на руки и закружила так, что вся комната завертелась перед глазами каруселью. – Пойдём к зеркалу, смотри какая ты красивая, Мими!
Но я бы сказала, что была скорее смешная, чем красивая. Разноцветные рыжие и черные пятна расползлись по короткой шерсти. Грудка и лапы – белые, хвост – чёрный. Под светлыми зелёными глазами торчал розовый нос, еле заметный среди рыжего и чёрного пятна. Зато подушечки лап были скрыты в такой густой шерсти, что движения становились почти бесшумными.
Дни тогда пролетали как электрички за окном – шумно и быстро. Каждое утро казалось, что по квартире носятся десятки, а то и тысячи, ног. Голоса бурлят, как весенний ручей.
– Лина, Лина, ты проснулась? Ты встала?
– Дорогая, ты не видела мой галстук?
– Завтрак готов!
– Уа-уа-а-а!
– Кто-нибудь, успокойте малыша!
– Лина, где ты? Мы опоздаем в садик!
Пахло сбежавшим на плиту молоком, подгузниками, мятой, кожей и ещё чем-то резким и неприятным.
– Дорогой, вынеси коляску на улицу!
– Да, уже вынес. Я на работу, до встречи вечером!
– Лина, ну что ты там, ещё не оделась? Ты же уже большая девочка! Будешь так копаться, ничего в жизни не успеешь!
Аты, по правде сказать, была ещё совсем маленькой девочкой – в июле исполнилось всего шесть, и тебе очень хотелось, чтобы мама помогла завязать эту неудобную шапку. А ещё ты искренне не понимала, почему вы каждое утро вовремя встаёте, так быстро бегаете и всё равно ничего не успеваете.
Выходные дни мало чем отличались от будней. Они начинались с плача малыша, и все вставали не выспавшись. Завтрак готовил папа. За столом можно было сидеть в пижаме, а тебе разрешали взять тарелку и смотреть мультики в комнате. Папа брал кружку с чаем и отправлялся читать книги.
В один из таких дней мама вздохнула и посмотрела в окно.
– Скоро совсем станет тепло, Мими…
Она взяла меня на руки и гладила. Руки её – заботливые, лёгкие и пахнут молоком. Это так приятно, что я замурчала.
До вечера я просидела на подоконнике. Каждый день за окном происходило почти одно и то же, но никогда не повторялось. Утром люди спешили, преодолевая ветер с залива и своё нежелание выходить из дома. Тянули за руки ещё сонных детей. Шапки сбивались, терялись варежки. Кто-то плакал громко, а кто-то – про себя. Старая электричка свистела, словно тренер в сиплый свисток, чайки хриплым голосом подражали. Потом всё успокаивалось, и дворники спокойно убирали улицы. В тот день ветер трудился вместе с ними – раскачав высоченные кроны тополей, вымел, как мётлами, все хмурые облака и тучи. Вытащил на небо солнце. Разбудил его. Земля вмиг согрелась, снег растаял, по тропинкам и дорожкам потекли ручьи. Выхватил из-под оттаявшего снега старые осенние листья и ветки и унёс куда-то вдаль. Разбудил спящие кусты, которые, проснувшись, зарделись румянцем.
С залива долетал запах моря, хотя оно было ещё подо льдом. Доносился щебет птиц, чьи гнёзда трепетали на деревьях, как флаги. Всё ликовало. Солнечные лучи проникали сквозь снег, ветви и траву, сквозь сердца людей. Неслись сорванные ветром шапки, потерянные варежки. К обеду стало мягко и хорошо, как будто ветер развеял все недуги, печали и страхи.
А вечером снова свистела электричка, и люди бежали уже домой. Оттаявшие на дневном жарком солнце клочки голой земли к ночи серебрились инеем. Ночи в апреле морозные, часто первые проталины заботливо прикрыты свежим снегом, как одеялом.
Кок проходит твой день, Свет мой? Особенно утро. Расскажешь?
Хорошо, когда в нём всё до капельки нравится, ну а если нет – можно ведь изменить? Как думаешь?
Мои дни часто такие шумные, что спроси кто-нибудь, помню ли я глаза своего папы – не смогу ответить! Но потом я их разглядела, и теперь это уже навсегда. Ещё он смешно бровь поднимает, когда думает. Здорово помнить, какие глаза у твоих любимых. Ты помнишь?
В окно я обычно смотрю по утрам выходных или вечером будней, когда в комнате уже не горит свет. Я смотрю в глаза уличным фонарям, и им становится не так грустно. Бывает, они расскажут, как вообще день прошёл, что происходило на улице. Им ведь совершенно не с кем поделиться! Представляешь? И, оказывается, столько всего было, а мне все дни кажутся одинаковыми.
Расскажи, что за твоим окном?
Глава 3
Укромный уголок детства
Мими, ты так подёргиваешь лапками во сне – можно подумать, что снятся тебе наши лучшие дни… Сегодня солнечно и как-то торжественно. Воздух ароматный, а в парках вполне бело. Снежный город мечтает о море, а пока… Пока снег за окном, и чьи-то детки растут. Заварился чай, я вдохнула аромат трав и сделала пару глотков – вкус незабываемого лета.
О море мы тогда и не мечтали, только о летних каникулах и поездке к бабушке в деревню. Меня отправляли туда примерно в середине мая. Деревня находилась севернее нашего городка, поэтому я всегда успевала застать две весны. В то время, когда у нас уже зацветала сирень, там только-только набирала цвет черёмуха.
Бабушка жила в маленьком деревянном доме, стоящем на высоком берегу реки. Он был построен из толстых брёвен, которые состарились, как и бабушка. Покрылись морщинками и бороздами, глубокими трещинами, но от этого стали лишь добрее. Однажды меня привезли в деревню на зимних каникулах, и я помню, как от сильного ночного мороза брёвна трещали – громкий и плотный звук вибрировал по стенам дома. Летом я старалась найти все эти трещины и убедиться, что дом не сломался. Он был для меня живым существом, хранящим нас с бабушкой в безопасности.
Городские жители часто думают, что в деревенском доме очень тихо. Но это не совсем так. Ночью лают дворовые собаки, рассказывая друг другу новости за день, ранним утром щебечут птицы, громко скачут по крыше сороки и белки, синички шумно вытаскивают мох из щелей между брёвен. Ветер всё время чем-то постукивает и побрякивает. Жизнь разговаривает в полный голос, и кажется, что дом вздыхает и почёсывается, за редким исключением тихих предзакатных летних вечеров.
К дому была пристроена лёгкая веранда, которую мы почти каждый год красили в новый цвет. В этом году она – нежно жёлтая, излучающая свет в любую погоду. А погода на севере сильно переменчивая. Утром ледяной ветер поднимает белые барашки на поверхности реки, а в полдень носа из дома не высунешь – обгорит на солнце. К вечеру собирается дождь – сильный и такой скорый, что мы с бабушкой еле успеваем убрать скошенную сухую траву для овец.
Весь бабушкин домик— комнатка с кухней, коридор и веранда. Летом всегда готовили и ели на веранде, а коридор закрывался и становился тёмным и большим, как чрево кита. Там стоял очень старый шкаф, мне всегда казалось, что через него можно попасть в волшебную страну, хотя про Нарнию мне никто не рассказывал. Но, думаю, старые шкафы они такие и есть – двери в другой мир. В нём лежал ветхий (наверное, дедушкин) зонт – огромный, чёрный и местами дырявый. Кастрюлька с подушечками в сахаре и маленькая ёлочка с крошечными новогодними игрушками, что уже само по себе было волшебством.
Из тёмного коридора, словно заново рождаясь, я входила в светлую кухню и комнату с многочисленными окнами. Здесь стоял уже совсем другой шкаф – маленький полированный шифоньер, особо пахнущий бабушкиными шафрановыми румянами, духами и чистым, высушенным на солнце и свежем ветру, бельём. Был и сервантик – где стояли книги, немного красивой посуды, фарфоровые статуэтки, и только нижняя часть закрывалась на ключ. Когда бабушке там что-то было надо, я заглядывала в это потаённое от детей место, как в сокровищницу. Самым вкусным для меня сокровищем была вызревшая смола лиственницы, хранившаяся в оранжевой банке с крышкой. Бабушка доставала кусочек – его надо положить на язык и держать, пока не станет мягким от тепла, тогда можно аккуратно разжевать. Сладко-терпкий хвойный аромат обволакивал рот и словно увлекал за собой в лес, где необхватные лиственницы, огромные, как корабли, упирались в небо.
В центре между кухней и комнатой стояла печка, всегда беленькая, как яичко. На полке за печкой лежал плюшевый заводной мишка, держащий в лапах бочонок с мёдом. Играла я им редко и аккуратно. Дом этот излучал заботу, радость и, казалось, вечное истинное счастье. Я чувствовала себя не в гостях у бабушки, а по-настоящему дома. Я ощущала себя собой.
В конце лета ночи становились совсем прохладные, и рано утром я бежала на кухню, поближе к печке, ныряла в тёплую перину на маленькой кухонной кровати. Смотрела, как бабушка «заводит» тесто, приносит свежей воды. Кипятит и пьёт чай. Чувствовала, как теплеет, как румянятся мои щёки, скидывала одеяло и заворачивала вместе с бабушкой «улитки» с сахаром и изюмом. Бабушка «сажала» их в печку, и запах стоял такой, что можно было захлебнуться слюной.
– Мими, ну что же ты, моя кошечка, даже кушать сегодня не встаёшь.
А я, пожалуй, открою заветную баночку малинового варенья – подарок на Новый год, и зимний день мгновенно превратится в душистое лето, то – самое первое, когда тебя привезли в деревню…
На мгновенье мне показалось, что Мими по кошачьи улыбнулась.
А у тебя, Свет мой, есть воспоминания, которые греют теплее солнечного дня? Может, они и не из детства, это вовсе не важно. Поделишься?
Глава 4
Лето, полное чудес
Конечно, Лина, это было самое запоминающееся лето в жизни, полное новых открытий, сердечных откровений и наших с тобой долгих разговоров без слов.
В тот год в деревню к своей бабушке приехал Тёма. Он жил в соседнем доме и был одного с тобой возраста. Но что удивительно, всё остальное время, кроме лета, он жил в одном с тобой городке, и осенью вы вместе пошли в школу. Вы быстро подружились. Он так любил играть с нами, что порой оставался ночевать не по одному дню.
В первый же день ты устроила для меня и Тёмы долгую прогулку, с доверием открывая свой мир, полный чудес. Ты хотела показать поля, лес, заводи с лягушками, но получалось так, что каждый из нас всегда находил и видел что-то своё, чего не замечали другие. В тот день я открыла для тебя незаметную тропинку, проходящую сквозь густые заросли кустов. Нужно было наклониться к самой земле и проползти по зелёному туннелю. Я с высоты своего роста хорошо это видела, а ты никогда не замечала. Туннель выводил на просторную возвышенность. Внизу серебрилась широкая река, а по ней плыли лодки и небольшие судёнышки, казавшиеся не больше спичечной коробки. На безопасном расстоянии от края стояла скамейка, такая старая и маленькая, словно её строили гномы. Открывавшийся вид приводил сердце в такой восторг, что хотелось плакать от счастья. Ветер играл твоими кудрявыми медными волосами, шептал о своих воспоминаниях, которые принёс из далёких краёв, наполнял запахом дождя и пустынных песков. Огромные облака, полные влаги, казались настоящими небесными озёрами, в которых плавали рыбы. Даже лес здесь совсем другой – деревья разговаривали между собой, удивляясь рассказам всех четырёх ветров.
Пока вы с Тёмой стояли как столбики, широко открыв глаза, я подошла к самому краю и спустилась. Когда ты это заметила, твоё ликование сменилось ужасом. Но ты теперь знаешь – кошкам можно доверять, особенно мне. Там была тропинка, а в крутом песчаном откосе – сотни ласточкиных гнёзд. Нам открылся потаённый от всех райский уголок.
Тёма нашёл россыпи спелой земляники, вызревшей на открытом солнцу месте. Вы собрали её в белую Тёмину кепку, потому что собирать больше было не во что, а хотелось угостить бабушку. Кепка, конечно же, пропиталась соком и не отстиралась, но вас не ругали.
Во время этой прогулки ты показывала нам красивые цветы и деревья, общие окрестности вокруг дома. Поля, перелески и заводи, ягодники и старые огромные пни, гигантские камни, покрытые мхом – как они оказались в лесу? Упавшие деревья, чьи корни развалились на поверхности. Много было вопросов: почему это дерево упало? Живёт ли сейчас кто-нибудь в яме под его корнями? Тёма чаще тебя находил норки животных и птичьи гнёзда, а я показывала самых маленьких и незаметных насекомых.
Это был новый для вас, городских детей, захватывающий и непостижимый мир. Со следующего дня вы решили записывать всё неизвестное в тетради и составить свой собственный словарь и дневник наблюдений. Вернувшись домой, не терпелось показать его бабушке, а ей не терпелось накормить вас, и она всегда побеждала. И вот уже, сытые, вы спокойно расспрашивали обо всём, чего не знали. А она рассказывала о целебных и ядовитых растениях, ягодах и грибах, деревьях, животных и насекомых. Иногда вы приносили ей со своих прогулок такие загадки, что бабушка направлялась к шкафу, где несколько полок были с книгами, доставала самую толстую, в которой находились ответы на все наши вопросы.
– Бабушка, что это? Это улитка? А какая это улитка?
– Может быть, улитка… А вот эти точно они! – говорила бабушка ласковым голосом и доставала из печки горячие завитки с изюмом и сахаром.
За лето ваши с Тёмой исследования расширялись. И в словариках была уже не только природа с её явлениями, но и животные, предметы, люди. Я помогала вам. По запаху отыскивала что-то необычное. Если это можно было взять домой, вы несли это бабушке.
К концу лета заполнялись не только тетради, но и все свободные места в доме. Повсюду лежали и стояли разные предметы: гербарии, камни, кора деревьев, корешки, перья птиц, шишки, деревяшки, которые погрыз кто-то неизвестный, птичьи гнёзда. Мелкие детали лодок и машин, предметы быта, старинные монетки, винные пробки, стёклышки, пустая гильза от охотничьего патрона, рыболовные крючки и даже рог коровы и череп маленького животного, вид которого вы так и не смогли определить.
Всё это было не просто отдельными предметами с описанием и свойствами. Это была история длиною в десятки книг, которую можно было читать без слов. Когда не спалось ночью, мы доставали что-нибудь, не глядя, из сокровищницы и слушали его «рассказ».
Здравствуй, мой Свет! Я так рада тебе!
Мне бы очень хотелось провести то лето, полное чудес, вместе. Но ещё больше я мечтаю побродить по твоим окрестностям вдвоём с тобой. Может, пройдёмся? Одевайся по погоде и времени года. Представь, что это не твой район, а ты здесь просто в гостях. Или так – я сейчас у тебя в гостях! И давай посмотрим на всё новыми глазами! Смотреть на вещи легко, мы делаем это даже не задумываясь. Но часто ли ты останавливаешься, чтобы действительно увидеть то, на что смотришь, изучить это, узнать что-то новое?
Видел, какой здесь песочек? А я – нет. А эти деревья всегда здесь росли или их посадили саженцами? А кто посадил?
На самом деле вокруг столько всего незамеченного:
– Растения – дикие и садовые.
– Птицы, прилетающие к тебе летом и зимой.
– Видел ли ты здесь животных, кроме кошек и собак?
– А ты смотришь на камни, тихо живущие в твоём районе? Какие они и где?
– Видна ли земля или всё в асфальте? Там, где мой дом, есть много голубой глины, она ярко проявляется после дождей.
– У меня солнце восходит прямо за домом, а у тебя? А заходит? А в разное время года?
– В каком доме ты живёшь – деревянном или кирпичном?
– Я ещё думаю: у тебя вода из крана мягкая или жёсткая? Как ты это ощущаешь?
– Где в твоём районе самый большой водоём?
– Может быть, есть горы? Представляешь, как, наверное, повезло тем, у кого горы близко? Или море!
– В какой стороне поля и где сильнее дует ветер? У меня нет полей, но самый сильный ветер – на заливе, и я его обожаю!
– А солнце где жарче всего?
Попробуй составить свой личный словарик. Иногда думаешь: ну что же, я не знаю, что такое камень или фонарь? А записать не так-то просто. Что это означает именно для тебя? Какое сможешь дать определение своими словами? Много ли о нём знаешь? На деле может оказаться, что кроме слова «камень» и нет ничего в голове. И ещё – если внимательно прислушаться, то каждый предмет рассказывает свою историю. Послушаем?
Глава 5
Тёма
– Алло, Лина, привет. Ну как ты? Родители ещё не вернулись? Как Мими?
– Тёма, я так рада тебе! Мими тихонечко спит и пока не просыпалась. Чувствую себя тревожно и очень устала. Нахлынули воспоминания… Словно вся моя с ней жизнь за одиннадцать лет пролетает перед глазами. А родители с Малышом на даче до завтрашнего утра. Так забавно, мы до сих пор зовём моего брата – Малыш, прямо как в сказке про Карлсона, хотя он уже давно вырос.
– Может, придёшь ко мне? Поболтаем обо всём, пообедаем вместе?
Я немного подумала и уже через час была у Тёмы на другом конце города, прихватив с собой коробку, в которой хранились детские сокровища. Я и сама давненько туда не заглядывала.
– Мими, хорошая моя, не скучай. Смотри, я оставила тебе рядом с кроватью миску с водой и лоток. Я скоро вернусь, слышишь?
Прикрыла её лёгким покрывальцем и вышла.
Город, зимний и восторженный, дышит морозной свежестью. Дорожки утоптаны и посыпаны песком. Солнце просвечивает сквозь фонари, зажигая их особенным светом. Дети успели скатать смешных улыбающихся снеговиков с венками из дубовых листьев на голове. Пронизанные лучами, они похожи на ангелов. Река замёрзла и оделась в снег. Я решила не ждать автобус, а пройти коротким путём по реке. Народу собралось, как на праздник. Ходить по льду – словно летать, потому что земля где-то далеко внизу, под глубинами спящей воды. Снег расписан следами и детскими рисунками, утоптанными тропками и лыжнёй, рыбацкими лунками.