Читать онлайн Двое для трагедии. Том 2 бесплатно

Глава 31

– Вы меня слышите?

Я молча смотрела в прекрасное лицо своего соседа и ощущала самый настоящий ужас.

– Вам нужна помощь? – Его вкрадчивый красивый голос пробирал меня до самых костей. Он разговаривал со мной по-чешски.

– Нет, спасибо… Мне уже лучше, – найдя в себе силы раскрыть рот, пролепетала я.

– Но вы выглядите испуганной, – мягким тоном настаивал мой сосед-вампир.

– Просто я боюсь летать, – прошептала я первое, что пришло мне в голову.

Эмоции и страх взяли верх над моим разумом: я была не в силах пошевельнуться или отвести взгляд от моего опасного соседа. Меня охватила легкая дрожь. Пальцы с силой впивались в подлокотники.

«Что мне делать? Господи! Что делать!» – лихорадочно думала я: мысли, как нарочно, перебивали одна другую. – Седрик… Ведь я могу позвонить ему! Нет, тогда вампир услышит, о чем я с ним разговариваю… Но я могу написать… Да! Я напишу ему!»

– Закройте глаза и глубоко дышите. Мысленно представьте или вспомните что-нибудь хорошее, – все тем же приятным голосом сказал мне вампир.

«Почему он так вежлив со мной? Ведь он знает обо и Седрике! Знает о том, что я владею тайной вампиров! Но, возможно, он ничего не слышал? Самолет стоял так далеко от здания аэропорта!» – пронеслось в моей голове, и в моей душе зажглась искра надежды. Но я не могла рисковать: непослушными дрожащими руками я достала из-под переднего кресла мой рюкзак и стала нервными рывками искать в нем телефон, чувствуя на себе взгляд голубых бессмертных глаз. Наконец, телефон был найден, и я взяла его обеими руками, чтобы вампир не заметил, как они дрожат, и стала набирать сообщение Седрику, с искренней надеждой на его совет и поддержку.

«Он знает, что делать… Мне не стоит так волноваться» – попыталась успокоить себя я, давя пальцем на сенсорный экран телефона.

– Что вы делаете? – вдруг услышала я возмущенный женский голос, прямо над моим ухом, и даже вздрогнула от неожиданности.

Подняв взгляд, я увидела стоящую рядом со мной стюардессу.

– Я хочу отправить сообщение родителям. Они попросили написать им, как только… – начала, было оправдываться я, хоть и прекрасно знала о том, что звонить и писать по обычной сети в полете было строго запрещено.

– Пожалуйста, поставьте телефон в режим «в самолете» и не выключайте его до прибытия в Рио. Таковы правила авиакомпании, – слегка раздраженным тоном приказала мне стюардесса.

– Сейчас, одну минуту! Я почти закончила! – с отчаянием воскликнула я и продолжила набирать сообщение.

– Пожалуйста, дайте мне телефон, и я сама поставлю его в нужный режим! – настойчиво сказала стюардесса и протянула мне свою ладонь.

Меня охватила паника, и я машинально прижала телефон к груди.

– Поймите, я не шучу! Ваш телефон может вызвать помехи на приборах! – серьезным тоном сказала стюардесса.

Я посмотрела по сторонам и обнаружила, что, ближайшие к моему креслу, соседи смотрели на меня недовольными и даже презрительными взглядами. Мне стало ужасно стыдно, но, черт, я не могла сдаться! Мне нужно было написать Седрику и дождаться его ответа!

Меня охватило чувство безысходности, но я послушно поставила телефон в нужный режим.

– Я ведь смогу воспользоваться им позже? – тихо спросила я, потеряв надежду на счастливый финал моего полета.

– Да, конечно, но только, когда мы прилетим в бразильский аэропорт, – строго ответила мне стюардесса и отошла от меня.

На мои глаза навернулись слезы – я была на грани истерики. Положив телефон в рюкзак, я вновь сжала подлокотники и откинулась в кресло. В голове лихорадочным круговоротом вертелись мысли, и я напрягала находчивость и разум, ища выход из сложившейся ситуации.

В висках стучал учащенный пульс, ударяя по ним, как молотком. Я прекрасно понимала, что мне нужно было контролировать себя, но страх был сильнее меня.

Вдруг мой сосед-вампир положил свою ледяную белую ладонь на мою. Я вздрогнула от неожиданности и страха и машинально взглянула на него – он улыбался мягкой приветливой улыбкой.

– Простите, что напугал вас, – извиняющимся тоном сказал вампир. – Я просто хотел узнать, как вы себя чувствуете.

Я тут же попыталась побороть состояние трясущегося кролика, ведь поняла: если я ничего не отвечу вампиру, а буду продолжать трястись и вести себя как жертва, – это никак мне поможет, а лишь вызовет его подозрения.

– Это все волнение… Я просто ужасно боюсь летать… У меня каждый раз так, – отрывисто бросила ему я, молясь, чтобы мой голос не дрожал.

– Может, у вас есть таблетки, чтобы снять волнение? – спросил вампир.

– Да, я всегда ношу их с собой… Но я забыла их дома… В красной сумке… Спешила на самолет и забыла, – пролепетала я.

Вампир понимающе улыбнулся, раскрыл большую газету и принялся читать ее. Его лицо скрылось за бумажной страницей, что принесло мне долгожданное облегчение.

Теперь, когда я не ощущала на себе его пристальный взгляд, ко мне вернулась способность размышлять трезво: я закрыла глаза, плотно сжала рот, вновь обрела контроль над своим дыханием и принялась продумывать будущие действия.

«Успокойся, Вайпер, успокойся! Ты знаешь, что вампир не может скомпрометировать себя и убить тебя прямо в самолете, ведь здесь слишком много свидетелей. Значит, ты можешь спокойно долететь до Бразилии, а там, в аэропорту, будет много людей, и он не сможет тронуть тебя. Потом… Что потом? Потом стемнеет и… Стоп! Когда я прилечу в аэропорт Рио, первым, что я сделаю – позвоню Седрику! Он скажет мне, что делать, и я буду в точности выполнять его инструкции. Но, что будет вечером? Этому кровопийце будет очень легко попасть в мой гостиничный номер, и высота не будет для него препятствием! А, может, я зря паникую? Может, он совсем не собирается убивать меня? – думала я. – Нужно притвориться спящей, и вампир выйдет из самолета, не вспомнив о моем присутствии, а я, как только выйду из этой воздушной тюрьмы, сразу полечу обратно в Чехию… Да! Все просто!» – Эта мысль немного успокоила меня, но, когда я открыла глаза, то вновь вернулась в страшную реальность: я и вампир, сидящий рядом.

– Рад видеть, что вам уже лучше, – вдруг услышала я голос вампира. Он опустил свою газету и с улыбкой взглянул на меня.

– Да, мне намного лучше. – Я попыталась выдавить из себя улыбку.

– Почему вы боитесь меня? – спросил он.

Этот вопрос застал меня врасплох.

– С чего вы взяли? – спокойным тоном ответила я.

– Как вы не пытаетесь это скрыть, у вас это плохо получается.

Я промолчала и отвернула лицо к иллюминатору.

– Не бойтесь, я не кусаюсь, – вновь услышала я голос вампира.

– Вы просто смешны! – еле слышно прошептала я.

Мой сосед тихо рассмеялся и вновь зашуршал своей газетой.

Самолет плавно рассекал воздушное пространство, унося меня в неизвестность.

Эта словесная борьба с вампиром утомила мой и без того угнетенный разум: закрыв глаза, я попыталась расслабиться, но вскоре поняла, что невольно вслушиваюсь в шум самолета, стремясь услышать, что сейчас делает мой страшный сосед. Но с его кресла не раздавалось ни звука.

«Но, разве он не читает газету? Почему он сидит так тихо? Эта тишина пугает меня!» – лихорадочно подумала я, резко открыла глаза и обернулась к вампиру, но с удивлением увидела, что его кресло пустовало.

Он ушел. Исчез.

Я откинулась назад и, чувствуя радость и облегчение, закрыла лицо ладонями. С моей души будто упал огромный камень. И, пока никто не видел, я решила воспользоваться ситуацией и написать Седрику. Я быстро открыла рюкзак, лежащий на моих коленях, и стала искать телефон. Но, к моему нарастающему отчаянию, я вдруг поняла, что он исчез. А я ведь могла поклясться, что положила его в рюкзак!

– Не спится? – Раздался красивый голос моего соседа.

Я подняла взгляд от рюкзака: вампир уже сидел на своем месте, вольготно откинувшись назад и, улыбаясь, смотрел на меня.

Все мое существо похолодело от страха. А вампир только улыбался, но его чарующая ранее улыбка превратилась в насмешливую. Он насмехался надо мной и даже не пытался этого скрыть. И тут меня осенило: это он взял мой телефон, пока я притворялась спящей!

– Где мой телефон? – с тревогой спросила я его. – Зачем вы его забрали?

«Он забрал мой телефон! Что мне теперь делать? Как теперь я смогу написать Седрику?» – с отчаянием подумала я.

– Твой телефон? Зачем он мне нужен? – спокойно ответил на мое обвинение вампир, но его глаза смеялись.

– Я знаю, что это сделали вы! И я не разрешала вам обращаться ко мне на «ты»! – на секунду позабыв свой страх, выпалила я.

– Мне не нужно твое разрешение, – усмехнулся он и наклонился к моему лицу. – Ладно, милая, хватит ломать комедию: я знаю, кто ты, а ты знаешь, кто я, – прошептал он мне на ухо.

Я машинально вжалась в кресло, чувствуя ужас, пробегающий по телу. Вдруг я почувствовала ледяное прикосновение к моей щеке, и меня передернуло, но я сумела сдержать крик.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пролепетала я, ужасаясь его безжалостным словам.

Увы, моя надежда превратилась в прах: он слышал, а может, и видел нас с Седриком в аэропорту.

– Не принимай меня за скудоумного. Я знаю о тебе все. И знаю, что ты очень опасна, потому, что этот пражский идиот рассказал тебе то, что ты знать не должна. Да, я вампир, а впрочем, ты сама это знаешь. Надо же, и что только этот Морган в тебе нашел?

Мое сердце забилось с бешеной скоростью, но я не могла пошевельнуться, а лишь до боли сжимала подлокотники кресла.

– Хотя, признаться, я понимаю, чем ты заинтересовала его: ты довольно мила. Но он проболтался тебе о нашей тайне, и, черт, он сделал это зря!

– Мне все равно, что вы со мной сделаете, но оставьте в покое Седрика! – отрывисто пролепетала я. – Он ни в чем не виноват! Это я заставила его рассказать мне…

– Самопожертвование – как это мило! Но не волнуйся, он получит по заслугам!

– Нет! Вы не понимаете! – тихо воскликнула я.

– Нет, это ты не понимаешь, маленькая дурочка! Он совершил роковую ошибку, а за ошибки надо платить, – шептал он мне на ухо.

– Прошу вас, не трогайте его!

– Не трогать? А ты думаешь, это так просто – рассказать смертной нашу тайну и не получить за это никакого наказания? Эта тайна не принадлежит только ему, и Моргану следовало знать, чем ему это грозит. Но что делать с тобой? А впрочем, это легко исправить – ты не выйдешь из этого самолета.

Его зловещий шепот слышала только я, и никто не мог помочь мне.

Я почувствовала, как ледяная ладонь медленно переползла на мою шею, где в бешенстве билась сонная артерия. Под пальцами вампира артерия забилась еще сильнее, готовая взорваться и забрызгать все вокруг моей кровью.

Мои глаза наполнились слезами: я плакала от мысли, что все потеряно. Все наши мечты и надежды были разбиты. Наша тайна раскрыта. Наше будущее – перечеркнуто. И все из-за нашей собственной неосторожности…

– Ты так красива, когда плачешь, – вдруг прошептал вампир, еще ближе наклоняясь ко мне и не убирая руку с моего горла.

– Я клянусь, я закричу! – громко прошептала я, готовая на все, лишь бы он отстал от меня.

– Кричи на здоровье, но, знай: если из твоего горла вырвется хоть один крик, – я убью всех, кто летит на этом самолете. Ты ведь не хочешь, чтобы их смерти были на твоей совести?

– Лучше убейте меня, только не издевайтесь надо мной! – обреченно прошептала я. – Но прошу, не трогайте Седрика! Ведь я – единственный свидетель, а значит, когда вы убьете меня, – ваша тайна умрет вместе со мной. Если хотите, убейте меня прямо сейчас, я даже не буду сопротивляться!

– Убить тебя сейчас? – Вампир саркастически ухмыльнулся. – Это, конечно, очень заманчиво, но здесь слишком много свидетелей. Но тебе нужно умыться. Пойдем, и веди себя прилично! – Он поднялся со своего кресла, взял меня за руку и потянул за собой, и я послушно пошла за ним, как собака на поводке.

Мы дошли до туалета. Вампир бесцеремонно толкнул меня внутрь, зашел сам и защелкнул за собой замок.

Я непонимающе смотрела на него: он убьет меня здесь? В туалете?

– Умойся, а я пока сделаю звонок, – услышала я его приказной тон.

– Но ведь здесь нельзя звонить, – прошептала я, до смерти напуганная его поведением.

Что? Он не будет убивать меня? Или убьет, когда позвонит? Что, черт возьми, происходит!?

Вампир достал из кармана пиджака мобильный и, посмотрев на меня, насмешливо добавил:

– Поживи пока. Убить тебя здесь было бы дурным тоном.

Я застыла в нерешительности, не зная, что делать.

– Умойся, сейчас же! – повторил он резким тоном, который заставил меня вздрогнуть.

Повернувшись к раковине, я увидела свое отражение в висящем над ней зеркале: заплаканная, растрепанная, с покрасневшими щеками и носом. Я включила воду и стала машинально умывать лицо.

– Маркус! Это Грейсон, – услышала я за спиной. Вампир перешел на английский. – Да, в самолете. Слушай, у меня к тебе важное дело. Извини, что я вот так сорвался: возникли неотложные дела. Ты занят? Тогда я перезвоню позже. Удачи, друг мой. И не забудь поцеловать от моего имени твою очаровательную невесту.

«Он знает Маркуса? – ошеломленно подумала я. – Вернее, если судить по его словам, Маркус и он – друзья! Значит, если бы Маркус узнал о том, что этот безжалостный кровопийца планирует отомстить Седрику, он бы запретил оглашать его «преступление» на весь вампирский мир, чтобы уберечь Седрика… Но почему этот незнакомый вампир даже не обмолвился обо мне? Ведь он явно даже не догадывается о том, что Маркус уже давно меня знает!» – искренне удивилась я.

Но факт дружбы Маркуса с этим вампиром принес мне облегчение: Седрику не грозит жестокая расправа! Маркус не позволит этого!

Умыв лицо и взглянув в зеркало, я увидела, что Грейсон (теперь я знала его имя) задумчиво смотрел на меня.

– И что мне с тобой делать? – протянул он, потирая подбородок. – Убить тебя пока нельзя, оставить на свободе – тоже. Остается только одно – ты погостишь у меня.

Погостить? Я даже представить не могла, что он хотел со мной сделать. Единственное, в чем я не сомневалась, это в том, что отныне моя жизнь станет невыносимой: наш с Седриком секрет был раскрыт, и теперь пришло время расплачиваться за нашу любовь. Раньше я считала, что расплатой будет моя смерть, но никогда не думала о том, что все будет кончено так скоро – я стояла лицом к лицу с одним из тех, от которых желал защитить меня Седрик.

– Ты когда-нибудь была в Англии? – спросил Грейсон.

Я смотрела на его идеально-красивое лицо и не могла ничего ответить.

– Тебе там понравится, – улыбнулся вампир. – Впрочем, как и мой замок.

– Почему ты просто не убьешь меня? – машинально спросила я.

– Я обязательно сделаю это, но позже. Пойдем.

Грейсон схватил меня за руку, открыл дверь и вновь повел меня за собой. Его ледяные пальцы жгли мою ладонь, и я чувствовала себя маленьким кроликом, которого удав уже схватил в свои смертельные кольца и сжимал, но не убивал, чтобы насладиться страданиями своей жертвы.

Мы заняли свои места: я – у иллюминатора, вампир – соседнее кресло.

Я отвернулась к окну. Мне хотелось только молчать. Мой взгляд остановился на одной точке. Все силы во мне иссякли.

– И, все-таки, не могу понять, как он влюбился в тебя настолько, что осмелился рассказать тебе о том, что он вампир, – вдруг тихо и насмешливо сказал мой сосед.

– Наверно, ты просто никогда не любил, – еле слышно прошептала я.

– Да куда мне, бессердечному, – усмехнулся Грейсон.

Я равнодушно слушала его и даже слабо улыбнулась от мысли, что мой Седрик – не такой, как остальные вампиры. Мой Седрик – добрый, чуткий и человечный.

– Почему ты улыбаешься?

– Я рада, что Седрик – не такой, как ты. Он выше вас всех, – чувствуя гордость за возлюбленного, ответила я ему.

– Только ненормальный идиот мог влюбиться в смертную, – тихим зловещим тоном сказал Грейсон. – И как много он тебе рассказал?

– Это ты – ненормальный! – выпалила я, возмущенная тем, что он обливал Седрика грязью.

– Выбирай слова. Дурочка, ты даже не представляешь, что я могу сделать со всеми этими людишками! И, знаешь, в чем вся прелесть? В том, что я могу убить их, а они меня – нет, – мрачно сказал на это вампир.

– Говори, что хочешь! Мне все равно! Просто оставь меня в покое! – устало прошептала я и отвернулась от него. Но вдруг я почувствовала, что он положил свою ладонь на мое запястье и накрыл наши руки своей газетой. Я попыталась оттолкнуть ее, но он лишь усилил хватку, причиняя мне сильную боль.

– Не делай глупостей, – прошептал Грейсон мне на ухо.

– Мисс, вам плохо? – услышала я участливый голос стюардессы.

Взглянув на нее, я даже улыбнулась: во мне мелькнула искра надежды. Я планировала притвориться больной и попросить эту женщину провести меня до туалета, но вампир так крепко сжал мое запястье, что я чуть не вскрикнула от боли. Его пальцы, как тиски, давили мои кости, и я боялась, что он сломает их.

«Только посмей что-то сказать» – Говорили его ледяные голубые глаза.

– Нет, я просто боюсь летать… Но спасибо за беспокойство, – едва выдерживая боль, сквозь зубы процедила я, стараясь, чтобы в моем голосе не было слышно слез.

– Не волнуйтесь, я позабочусь о ней, – сказал Грейсон, улыбнувшись стюардессе. – Мы друзья.

«Друзья? Чертов лицемер!» – мысленно крикнула я.

– Хорошо, но, если вам станет хуже, обязательно позовите меня, – сказала мне стюардесса и отошла от нас.

И лишь когда стюардесса скрылась за шторой, вампир отпустил мое запястье, и я тут же сбросила с него газету и увидела на нем темно-синие вмятины, оставленные пальцами Грейсона.

– Ненавижу тебя! – тихо вырвалось у меня.

В ответ мне он лишь тихо рассмеялся.

Глава 32

Я шагал к парковке и до сих пор не верил в то, что Вайпер улетала. Но, несмотря на печаль от расставания, я был рад тому, что отныне Вайпер была в безопасности, и с нетерпением ждал ее сообщения, которое она должна была отправить мне, сразу по прилету в аэропорт Рио. Мне было страшно за Вайпер, ведь самолет мог упасть и разбиться или мог подняться шторм, который навлечет на самолет возможность аварии.

Приехав в замок, я поставил свое авто в гараж, объял салон и себя освежителем воздуха, поднялся наверх и нашел Маркуса – он был в зале, общался в кругу своих друзей, но, увидев меня, направился ко мне.

– Вот ты где! У меня для тебя хорошая новость! – широко улыбаясь, сказал Маркус.

– Что за новость? – тоже улыбнулся я.

– Давай прогуляемся по городу, и я все тебе расскажу. – Маркус подмигнул мне.

«Что-то насчет Вайпер» – догадался я, иначе, Маркус не стал бы выманивать меня подальше от замка и гостей.

Опасаясь чужих ушей и болтая о всякой ерунде, мы спустились в гараж, сели в автомобиль брата, и, лишь выехав далеко от замка, Маркус остановил авто в небольшой роще, под густой тенью высоких мощных деревьев.

– Что за хорошая новость? – спросил я, жутко заинтригованный поведением Маркуса.

Но вместо ответа Маркус громко включил радио и стал подпевать ему – он словно наслаждался своей упоительной новостью и желал помучить меня.

– Маркус!

– Подпевай! – сказал он и вновь затянул веселую джазовую песенку.

– Я понимаю, что тебе ужасно весело, но, прошу, оставь это на потом, – попросил я, выключив радио.

– С чего бы это? – Маркус вновь включил радио и запел во всю глотку.

– С того, что мне и так есть о чем беспокоиться! – усмехнувшись, ответил я и в очередной раз выключил радио.

– Неужели? Тогда рад избавить тебя хотя бы от некоторых волнений! Теперь можешь сильно не волноваться: сегодня утром улетел Брэндон.

– Великолепно, – мрачно бросил на это я. – Но как он решился? Он сказал мне, что не может пропустить твою свадьбу.

– У него возникли неотложные дела в Англии, поэтому он принес свои искренние извинения и улетел.

– Он точно улетел? – спросил я. – Ты сам это видел?

– Да, я проводил его до аэропорта. К тому же он недавно позвонил мне из самолета, – ответил Маркус.

– Отличная новость, – вздохнул я, но в душе, почему-то, чувствовал недоверие.

– Ты рад? – спросил брат, внимательно взглянув на меня. – Вижу, что не очень.

– Это прекрасная новость, но что-то давит на меня, – ответил я, сам не понимая причину своего волнения. – Я не могу ничего сказать, пока не получу от Вайпер сообщение о том, что с ней все в порядке.

– Но ты ведь проверил самолет? Там не было вампиров?

– В том-то и дело: сломался коридор, и пассажирам пришлось садиться с площадки. А площадка была вся залита чертовым солнцем.

– Это, конечно, печально, но в этом нет ничего страшного. Хотя, кажется, я понял, что тебя волнует. Думаешь о том, не встретилась ли она с Брэндоном?

– Да, и теперь я понимаю, как легкомысленно поступил! – с горечью сказал я. – Ведь он звонил тебе недавно, а, значит, он еще не в Англии.

– На этот счет можешь не беспокоиться: он улетел на своем личном самолете, и еще до того, как ты оправил Вайпер в Бразилию.

– Ты точно в этом уверен?

– На все сто процентов.

– Но мне нужно убедиться в этом. Я должен позвонить ему. – Меня съедало беспокойство.

А вдруг он не вылетел вовремя и увидел нас с Вайпер? Ведь тогда он мог пересесть в ее самолет, чтобы устранить «угрожающую вампирам смертную девчонку». Что, если он, все-таки, летит на одном самолете с Вайпер?

Эти мысли обожгли мое сознание.

– Мне кажется, это лишнее, – нахмурился мой брат.

– Я должен позвонить ему, – повторил я. – Продиктуй мне его номер.

Маркус недовольно вздохнул.

– Подожди, пока придет или не придет сообщение от твоей Вайпер. Вдруг это всего лишь совпадение? Я, например, уверен в этом, – недовольным тоном сказал он.

– Ты прав, нужно подождать, – согласился я. – Но, если сообщение от Вайпер не придет, я полечу в Бразилию. Извини, Маркус, но я не буду находить себе места и уже жалею о том, что отправил ее туда.

– Все в порядке. Ты преувеличиваешь. Это всего лишь совпадение, поверь мне. Такой ситуации просто не может быть в реальности.

– Ты не представляешь, как я хочу в это верить, но, если рассчитать в процентах… – мрачно начал я.

– Как мне надоело твое нытье! В порядке твоя Вайпер! Не нужно так трястись за нее! – нервно перебил меня Маркус.

– Ты не можешь понять меня, потому что Маришка – бессмертна, и тебе не приходится бояться за нее. А Вайпер – человек, – усмехнулся я. – Она может погибнуть, и я боюсь, что не окажусь рядом, чтобы спасти ее.

– Эта девчонка превратила тебя… – начал Маркус, но оборвал себя на последнем слове.

– В тряпку? –  мрачно закончил я его мысль. – Пусть так, мне все равно. Да, Маркус, ты прав: я сильно изменился. Но я не оправдываюсь перед тобой.

Брат глубоко вздохнул и потер свою переносицу.

– Ты не заметил, что в последнее время мы только и делаем, что ссоримся? – сказал он, словно не услышав моих слов.

– Жизнь без ссор была бы крайне скучной, – спокойно ответил на это я.

Некоторое время мы молчали, устремив взоры в разные стороны.

– Лучше бы я не рассказывал тебе о Вайпер. Тогда бы ты не мучился, – вдруг вырвалось у меня.

– Лучше бы ты просто не влюблялся в нее, – мрачно откликнулся на это Маркус и завел мотор.

Мы поехали обратно в замок. Я заметил, как упало настроение брата: он стал угрюмым и молчаливым. В молчании мы заехали в гараж, вышли из автомобиля, поднялись наверх и разошлись, – каждый в свою сторону: Маркус – в зал, я – в свою комнату.

Закрывшись в комнате, я ходил из угла в угол, измеряя шагами ее огромное пространство. В голове вертелось лишь одна мысль: если сообщение от Вайпер не придет, я сам позвоню ей, а если она не возьмет трубку – брошу все и полечу в Рио, какие бы последствия это мне не сулило.

***

– О чем ты договорилась с Седриком? – услышала я голос вампира.

«Ах, да. Мы договорились, что я напишу или позвоню ему, как только прилечу в аэропорт Рио» – вспомнила я, обретя ясность мысли.

Но что я могла сделать? Этот незнакомый вампир забрал мой телефон, держал меня пленницей и не спускал с меня глаз, как цепной пес! Правда, он был настолько «милостив», что даже попросил стюардессу принести для меня обед, ужин и напитки. Но я не притронулась к еде и сделала лишь пару глотков воды. Также Грейсон отпускал меня в туалет, когда я просила его об этом. Кроме этого, он разрешил мне поспать, но я не могла сомкнуть глаз: мои тело и разум были слишком напряжены, чтобы позволить мне хоть ненадолго уснуть. Ночью мне стало холодно, и я робко попросила стюардессу принести мне теплый плед. К счастью, вампир не был против, и оставшиеся часы полета я просидела, плотно укутавшись в плед. Спина и ноги ныли – не помогало даже откинутое назад кресло.

– Как только мы выйдем из самолета, сразу позвонишь ему, – сказал Грейсон.

Моему удивлению не было предела.

Зачем ему это нужно? Не из милосердия же он говорит это!

– Да, я знаю, о чем вы договорились, – усмехнулся он, видимо, наслаждаясь моим удивленным взглядом. – Я слышал каждое слово, сказанное вами в пражском аэропорту. Я даже чуть не прослезился – это было так романтично.

– Не понимаю, зачем тебе это нужно? – спросила я, не видя логики в его поступках: сперва он собирался запереть меня в своем поместье, чтобы там тихонько убить, а сейчас приказал, чтобы я позвонила Седрику. Бессмысленно!

– Он должен думать, что с тобой все в порядке. Не хочу, чтобы он запаниковал и полетел за тобой. Поэтому ты позвонишь ему.

– А если нет? – с вызовом спросила я.

– Тогда он забеспокоится и все равно прилет – я давно знаком с ним и знаю его темперамент. А когда он прилетит, здесь его встретят наши собратья, которых я осведомлю о его проступке. Представляешь, что с ним будет? Он будет искалечен настолько, что станет живым поленом…

– Перестань! – вырвалось у меня: я живо представила все последствия моего упрямства. – Я позвоню и притворюсь очень счастливой! Я буду притворяться, сколько тебе угодно, только не говори никому о нас! Пожалуйста!

– Смертные… Какие же вы наивные! Стоит только припугнуть вас, и вы готовы сделать что угодно, впадаете в панику и несете всякую чушь, – зло усмехнулся вампир. – Но не волнуйся – не в моих интересах вредить Моргану. Я просто избавлюсь от тебя, и это будет решением всех проблем.

«Родители. Мои бедные родители! Как же они? Что будет с ними, когда они узнают о том, что их дочь пропала без вести? Как они смогут жить, зная, что больше никогда не увидят меня? Они ведь сойдут с ума!» – На мои глаза навернулись слезы.

Какие противоречивые мысли! Одна часть меня была рада тому, что с моей смертью исчезнет угроза для Седрикоа, а другая рыдала оттого, что это убьет моих родителей – для них нет ничего страшнее, чем пережить смерть своего ребенка.

– Твоя кровь просто потрясающа! – наклонившись в моему уху, прошептал вампир. – Когда мы прилетим в Англию, я убью тебя, но не сразу. Я буду выпивать по маленькому бокалу твоей крови каждый день, растягивая удовольствие.

– Я не подарю тебе этого, – тихо, но решительно сказала на это я. – Я убью себя – и все твои планы рухнут.

– Не забывай о Седрике. Ты же не хочешь, чтобы с ним что-то случилось? – жестким тоном перебил он меня. – Твои жизнь и смерть принадлежат мне, и, если ты убьешь себя, я сделаю все, чтобы твой Морган был наказан. Твоя жизнь – залог его счастья и благополучия. Я ясно выразился?

– Яснее не бывает! – прошептала я, окончательно потеряв силы бороться. – Делай, что хочешь! Мне все равно!

Как легко он манипулировал мной! Он знал каждую ниточку, за которую нужно было потянуть, чтобы заставить меня послушно выполнять его приказы!

– Тебе будет весело со мной. Я буду развлекать тебя, звонить Маркусу и рассказывать тебе новости со свадьбы. Англия в августе очень красива, и ты не пожалеешь, что проведешь некоторое время там, а не в Рио. И что только ты нашла в Бразилии? Пальмы, пляж и жару? Вайпер, ты даже не представляешь, какое чудесное времяпровождение я тебе устрою.

Молча слушая его красивый низкий голос, я украдкой смахивала со щек редкие слезы, катившиеся по моим щекам.

Вдруг в салоне громко прозвучал призыв капитана пристегнуть ремни безопасности, так как самолет выходил на посадку.

Эти шестнадцать с половиной часов были для меня пыткой. Шестнадцать часов – самых ужасных, страшных и ненавистных в моей жизни. Это было мучение: я знала, что теперь все разрушено, что мои родители будут умирать от горя, что я никогда больше не увижу Седрика, что все кончено. И это событие, это возмездие за нашу с Седриком любовь, настигло меня тогда, когда мы оба считали, что спасены.

Какая ирония! Какая жестокая шутка!

Самолет сел на асфальт, поехал по дороге и вскоре остановился. Люди подскочили со своих мест и доставали с полок и из-под передних кресел свои чемоданы и сумки. Когда дверь из салона, наконец, открыли, и пассажиры стали медленно покидать самолет, Грейсон наклонился к моему лицу.

– Пойдем. И не смей отходить от меня ни на шаг, – прошептал вампир мне на ухо.

– Куда я денусь! – с иронией, совсем не к месту, ответила ему я.

– Даже не пытайся убежать, Вайпер, иначе, я уже не буду так добр к тебе. – Грейсон схватил меня за руку, и мы пошли к выходу. К счастью, я успела машинально схватить свой рюкзак. Когда мы пробирались к выходу, я чуть не упала, споткнувшись о чью-то сумку, но Грейсон не обращал на меня внимания, а просто тащил за собой, не оглядываясь на меня, словно я была всего лишь чемоданом на колесиках. Мы прошли по широкому длинному коридору в здание аэропорта на контроль, а после – быстрым шагом направились к воротам терминала.

– Мой багаж! – с отчаянием воскликнула я, когда мы прямиком шагали прямо к выходу из терминала.

– Что в багаже? – равнодушно откликнулся на это вампир.

– Все! Вещи, обувь, личные принадлежности! – ответила я. – Они нужны мне!

Вместо ответа Грейсон резко свернул в отдел выдачи багажа, а я – за ним. Впрочем, выбора у меня не было: всю дорогу вампир держал мою ладонь в своей ледяной. Но я была рада: со мной будет хотя бы моя одежда, зубная щетка, паста и нужные женские принадлежности!

Забрав мой чемодан, мы вышли из аэропорта, и яркое солнце и светлый солнечный день тут же ослепили меня: всю дорогу до Рио, мой иллюминатор был закрыт шторкой, так как смысл наслаждаться видами для меня отсутствовал напрочь. Мы остановились в тени широкого длинного навеса. Но вокруг все было залито солнцем, и этот факт заставил меня улыбнуться до самых ушей. Теперь-то он не сможет увести меня!

– Ах, да, ты же не можешь находиться на солнце! – с сарказмом сказала я Грейсону.

Но он лишь криво усмехнулся.

– Глупенькая! – вдруг рассмеялся он. – Думаешь, я не просчитал выход из этой ситуации? Я живу в этом мире уже чертово количество лет и умею ходить под солнцем даже в самые солнечные дни! Смотри!

Грейсон указал на подходящего к нам человека с двумя большими черными зонтами, один из которых он держал над головой: этот человек был одет в строгий черный костюм, как и мой мучитель. Только теперь я обратила внимание на то, что Грейсон был одет в наглухо застегнутый черный костюм, и открытыми были лишь его голова и ладони.

– Добрый вечер, сэр, – сказал подошедший, и я увидела, что он тоже был вампиром.

«Уже вечер? Но еще так светло! Как я смогла дожить до вечера?» – удивилась я, оглядываясь вокруг и видя солнечный свет, необычайно яркий для вечернего, – по моим расчетам, здесь, в Рио было уже почти семь часов вечера, но я благополучно позабыла об этом, вымотанная эмоциональной борьбой с Грейсоном.

Окинув меня насмешливым взглядом, подошедший вампир приподнял брови, словно спрашивая: «А это еще кто?».

– Добрый вечер, Митч. Эта особа летит с нами: она – гостья моего замка, – сказал ему Грейсон, неприятно улыбаясь. – Где мои перчатки?

Митч молча достал из кармана пиджака тонкие черные кожаные перчатки и протянул их Грейсону.

– Синоптики ошиблись: вместо дождя сегодня весь день светит солнце, – сказал он.

– Не проблема, – ответил на это Грейсон, отпуская мою руку, – тут всего два шага пройти. – Натянув перчатки, он взял у своего слуги зонтик, раскрыл его и, снова схватив меня за руку, смело вышел под солнце – огромный зонт полностью скрывал его от солнечных лучей. Митч пошел за нами.

Яркий свет все еще ослеплял меня, и мне пришлось прикрыть глаза ладонью. Я осмотрелась вокруг: нас окружали тысячи людей, они суетились, кричали, куда-то спешили, и я завидовала им за то, что они были свободны, в то время как я чувствовала на своей коже ледяные тиски вампира.

– Ну, как тебе Бразилия? – услышала я голос Грейсона.

– Боюсь, что из-за тебя я ее не увижу, – мрачно ответила ему я, послушно шагая рядом с ним.

– У тебя красивые волосы, – вдруг сказал он, бросив на меня мимолетный взгляд.

Эта, совершенно не к месту, фраза заставила меня насмешливо улыбнуться.

Мы все дальше отходили от здания аэропорта. Ветер раздувал мои волосы, путая их, но у меня не было возможности убрать их с глаз, так как свободной рукой я тащила за собой мой чемодан на колесиках.

Люди удивленно смотрели на нас: наверно, мы представляли собой что-то забавное. Еще бы! Двое мужчин в черных костюмах, прячущиеся от солнца под большими черными зонтами, явно напрашивались на внимание. Лишь я была одета по-летнему.

Мы шли и шли. Я уже начала изнемогать от жары и тяжело дышать. Мои распущенные волосы лишь ухудшали ситуацию. Наконец, мы дошли до какого-то небольшого здания и встали под его благодатную тень. Вокруг не было ни души. Грейсон закрыл зонт, но не снял перчатки. Когда мы добирались до этого места, я заметила, как проходящие мимо девушки улыбались ему, но он словно не обращал на их улыбки никакого внимания.

Грейсон отпустил мою ладонь, достал из кармана своего пиджака мой телефон и протянул его мне.

– Звони ему.

Я посмотрела в его лицо и поняла, что он не настроен был шутить: голубые зрачки его глаз были холодны и остры, как осколки битого льда. Они впивались в меня почти с физической болью.

Вампир не оставил мне выбора: я взяла телефон.

– Я переставил его на обычный режим. Но помни: никаких шуток, – серьезным тоном предупредил меня Грейсон.

Машинально кивнув, я набрала номер Седрика. Появившиеся вдруг слезы жалости к себе, застилали мои глаза. Приложив телефон к уху, я затаила дыхание: послышались длинные гудки. Грейсон наблюдал за каждым моим движением, и я боялась даже дышать.

Но вдруг гудки оборвались. Седрик не взял трубку.

Этот факт поразил меня, и я застыла, с телефоном у уха. Затем я глубоко вздохнула и закрыла глаза: на самом деле, моя душа ликовала оттого, что Седрик не ответил мне, ведь теперь у меня появилась возможность убедить Грейсона в том, что для Седрика я была не более чем развлечением, игрушкой.

– Он солгал мне! – прошептала я, пытаясь выглядеть до смерти обиженной. Но мне не пришлось выдавливать слезы – они сами потекли по моим щекам, и я не стала спешить вытирать их. Пусть вампир думает, что ужасно расстроена!

Казалось, Грейсон поверил мне: улыбка исчезла с его лица, и оно приняло выражение глубокой серьезности.

– Значит, ты не так важна для него, как он утверждал, – вновь отобрав у меня телефон, сказал он.

– Он играл со мной! – всхлипнула я, не глядя на Грейсона, а будто обращаясь к самой себе, в порыве отчаяния. – Чем я заслужила это? Как он мог так поступить со мной? Я ведь так люблю его, а он…

– Если он не ответил, это еще ни о чем не говорит. Думаю, сейчас он занят или находится среди наших, поэтому не смог ответить тебе.

– Нет! Он сказал, что будет ждать моего звонка! Он обещал, что ответит при любых обстоятельствах! – воскликнула я, молясь, чтобы Грейсон не оказался прав и чтобы Седрик не стал перезванивать мне.

Грейсон молча вытащил из кармана чистый белый, аккуратно сложенный платок и протянул его мне: – Вытри слезы и прекрати истерику. Ты начинаешь действовать мне на нервы.

Приняв от него платок, я вытерла слезы. Терпеливо дождавшись пока я закончу свое занятие, Грейсон отобрал у меня платок и выбросил его в стоящий неподалеку мусорный бак. Затем вампир вновь раскрыл свой зонт, и мы вышли на залитую солнцем площадку. К счастью, идти было недолго – я поняла, что меня вели к небольшому самолету.

Но тут, к моему ужасу, громко зазвенел мой телефон, лежавший в кармане пиджака вампира.

«Нет, Седрик! Не звони мне! – с отчаянием подумала я. – Зачем ты звонишь!»

Грейсон резко остановился, обернулся ко мне и насмешливо посмотрел в мои глаза, и в его взгляде промелькнуло что-то странное, что заставило меня похолодеть, несмотря на стоящую вокруг жару.

Похититель молча протянул мне мой телефон.

– Седрик! – нарочно веселым голосом воскликнула я, ведь Грейсон не спускал с меня глаз. – Я только что прилетела в Рио! Здесь стоит ужасная жара!

Глава 33

– Вайпер, как я волновался! – Я был вне себя от радости, услышав в телефоне голос Вайпер. – Я уже придумал себе тысячу катастроф! – Но я промолчал о том, как опасался ее возможной встречи с опасным вампиром, так как не желал пугать ее тем, чего на самом деле не было: она позвонила мне, как и обещала.

– Не волнуйся, со мной все в порядке! Правда, я немного испугалась, когда самолет начало трясти, но, в целом, полет прошел отлично, – откликнулась на мои слова Вайпер.

– Прости, что не ответил сразу – мне пришлось уехать из замка, чтобы перезвонить тебе, – чувствуя в душе невероятное облегчение, сказал я. – Ты не заметила рядом с собой вампиров?

– Нет, что ты. Ты же собственноручно посадил меня на самолет!

– Но я не успел проверить его. Точнее, не смог.

– Все хорошо, Седрик! Извини, я перезвоню или напишу тебе позже: мне нужно забрать багаж.

– Хорошо. Буду ждать твоего звонка. – Я вслушивался в каждую ноту ее голоса.

– Ладно, я пойду. Только, пожалуйста, не волнуйся за меня, – нежно сказала Вайпер.

– Я уже скучаю по тебе. Но будь осторожна и не выходи на улицу после заката. Помни все, о чем мы договорились.

– Хорошо! Я люблю тебя!

Вайпер отключилась.

Меня объяли беспредельное счастье и покой. Мне вдруг даже стало стыдно за то, что я чуть не поссорился с Маркусом из-за моих заблуждений насчет Грейсона. Но теперь я был спокоен.

***

Я молча протянула телефон Грейсону.

Моему удивлению не было предела: я говорила с Седриком так весело и беззаботно, будто никакой опасности не было, словно Грейсона и его слуги не существовало. А ведь, возможно, это был наш последний разговор. Теперь, когда я услышала голос любимого, мне стало немного легче. Осталось только позвонить родителям, чтобы в последний раз сказать им, как я люблю их, но вампир не дал мне этой возможности: он забрал у меня телефон, схватил меня за руку, и мы пошли к самолету.

Когда мы поднялись по трапу в довольно просторный салон, обставленный скудно, но с комфортом, я хотела, было, присесть на небольшой диван и отдохнуть, а возможно, даже поспать, как вдруг услышала над ухом ледяной голос вампира.

– Хотела обмануть меня? – мрачным тоном спросил Грейсон, и я вдруг оказалась лежащей на зеленом ковре, покрывающем пол. Моя левая щека пылала.

Он ударил меня.

Мне стало безумно страшно, а тело задрожало мелкой дрожью.

Никто никогда в жизни не поднимал на меня руку, и сейчас эта жесткая пощечина ввергла меня в изумление и омут страха. Я не понимала: за что? За что он ударил меня? Разве я не выполнила все его требования?

Грейсон возвышался надо мною как грозная темная скала.

«Сейчас он убьет меня!» – пронеслась в моем мозгу лихорадочная мысль, и я машинально сжалась и спрятала лицо в ладонях: я ждала, что он опять ударит меня.

Вампир грубо поставил меня на ноги и отвел мои ладони от лица. Выражение его лица было ужасно строгим.

– Ты думала, что обманула меня? – тихо сказал он и стал гладить мои волосы.

Я дрожала. Я чувствовала себя абсолютно беззащитной против этого монстра в человеческом обличье.

– Я не хотел бить тебя. К тому же это был не удар, а наказание за то, что ты попыталась обмануть меня, потому что я ненавижу, когда мне лгут. Не делай этого впредь. Поняла меня? – вкрадчивым тоном сказал вампир, и я машинально кивнула ему в ответ. – Ведь ты моя гостья, и я не хочу причинять тебе боль. Ты нужна мне целая и невредимая. Точнее, твоя кровь нужна мне здоровая. – Он усадил меня на диван. – Сиди, и чтобы я тебя не слышал, – мрачно сказал Грейсон и зашел в кабину пилота.

Как только дверь за его спиной закрылась, я оглянулась, в поисках возможности сбежать, но с отчаянием поняла, что двери самолета были уже заблокированы. У меня не было надежды на спасение, и от этой мысли я легла на диван, свернулась калачиком и беззвучно зарыдала: мое тело тряслось, как при предсмертных судорогах. Вскоре все исчезло, и я провалилась в глубокий сон.

***

– Извини, я был не прав, – сказал я Маркусу, оставшись с ним наедине, и прибавил одними губами. – Она позвонила. Все в порядке.

– Так вот почему ты выбежал из замка как ошалевший? – усмехнулся брат. – Она уже там?

– Да. Наверно, сейчас едет в отель, но я перезвоню ей вечером.

– Ну, что ж, рад, что теперь ты не сходишь с ума.

– Извини, мне так стыдно за то, что я едва не рассорил тебя с Грейсоном. Он еще не перезванивал?

– Еще нет, но, думаю, он давно в Англии, и ему сейчас не до меня. Сказал, что позвонит позже. Черт, Седрик! Не могу поверить, что скоро женюсь!

– Ты везунчик, – улыбнулся на это я. – Ты заслужил это счастье, Маркус.

– Как, насчет, распить бутылку из подвала? – с озорной ухмылкой предложил мой брат. – До меня дошли слухи, что вчера вечером привезли свежую кровь!

– Как я могу отказаться от такого галантного предложения? – рассмеялся я.

У меня было просто чудесное настроение.

***

Меня разбудило ледяное прикосновение к моей щеке. Но я не желала вставать, а лишь поуютнее укуталась в свое одеяло.

– Мне снился кошмар… Такой же реальный, как и тот, что я видела по дороге в Брно. Ты помнишь? – не открывая глаз, промямлила я.

– Бедная овечка. Злой вампир напугал тебя? – Послышался вкрадчивый голос. И это не был голос Седрика.

Я резко открыла глаза и увидела Грейсона: он сидел в кресле, в моих ногах и смотрел на меня.

– Нет, ты всего лишь страшный сон! – укрывшись с головой под одеяло, с отчаянием прошептала я.

– Даже если я сделаю так? – Вампир резко стянул с меня спасительное одеяло и поставил меня на ноги. – Что тебе снилось?

– Как ты похитил меня! Но, увы, это был не сон! – с чувством ответила я.

– Неблагодарная девчонка! Ты должна быть благодарна за то, что твой похититель оказался добряком и даже нашел для тебя подушку и одеяло! – рассмеялся Грейсон.

Он был прав: на диване лежали небольшая белая подушка и широкое белое одеяло, которым я укрывалась всю холодную ночь.

– Мы уже в Англии? – тихо спросила я, не собираясь благодарить его за непрошенную услугу.

– Да, и отныне ты будешь наслаждаться лишь моим обществом. – Грейсон улыбнулся красивой широкой улыбкой, но затем его лицо посерьезнело. – А теперь умойся и приведи себя в порядок. Не забудь почистить зубы: в туалете найдешь пасту и щетку для гостей. Пошла! – Он грубо толкнул меня, и я послушно зашла в маленький туалет. Там, взглянув в зеркало, я не узнала себя: заплаканная, заспанная, с растрепанными волосами. Умыв лицо и почистив зубы, мне удалось пригладить волосы, расчесав их пальцами.

– Ты долго возишься. Пойдем, – недовольным тоном сказал мне вампир, когда я вновь появилась в салоне. Он взял свой черный, прислоненный к стене зонт, раскрыл его и потащил меня за собой.

Когда мы вышли из самолета, я будто ослепла: солнце светило так ярко, что мои глаза заболели от резкой перемены тени и света. И, прищурившись, я увидела черную машину с затемненными стеклами, стоящую у самолета, очень дорогую на вид.

У машины стоял еще один вампир – это было очевидно: он тоже скрывался от солнца под большим черным зонтом.

– Добро пожаловать домой, сэр, – приятным голосом сказал он Грейсону, открывая перед ним дверцу машины. – С возвращением.

– Благодарю, Эрик, – с улыбкой ответил ему тот. – Скажи Митчеллу, чтобы он сейчас же приказал прислуге освободить на время мой замок, и пусть уедет сам.

– Как скажите, сэр. – Я заметила, что этот слуга, в отличие от Митча, не был удивлен моим присутствием – он даже не взглянул на меня, а тут же позвонил по телефону и передал приказ Грейсона второму слуге. Затем он сел в водительское кресло.

– Довези нас до середины дороги, а дальше я поведу сам, – приказал ему Грейсон.

– Как скажете, сэр, – ответил слуга.

Грейсон весьма грубо толкнул меня в машину, уселся рядом и закрыл свой зонт. Затем он захлопнул дверцу и снял с рук перчатки.

– Ненавижу солнце, – бросая перчатки на сиденье, мрачно сказал он и обернулся ко мне. – Как ты себя чувствуешь?

Машина мягко тронулась и поехала по дороге, увозя меня в неизвестность.

– Я очень устала, – отвернувшись к окну, ответила я вампиру.

– Устала? Нет, моя дорогая, у нас впереди еще столько развлечений! Тебе некогда будет отдыхать. Уверен, тебе понравится мое поместье. Сегодня я проведу тебе экскурсию. Ты проголодалась или, может, хочешь пить? Мы можем заехать в ресторан.

– Как галантно с твоей стороны! Но я должна отказаться от твоего милостивого предложения! – насмешливо ответила на это я.

Меня мучила ужасная жажда, но моя гордость не позволяла мне принимать от него подачки.

– Как хочешь, но, если передумаешь, обязательно скажи. Я должен заботиться о своей гостье. Ты выглядишь усталой, и мне это не нравится. Где твой румянец?

Как странно: я находилась в машине с двумя вампирами, но не чувствовала страха, а лишь голод и жажду. Сколько часов в моем рту не было ни даже крошки хлеба и глотка воды?

Вдруг мой разум пронзило воспоминание о том, что не только Седрик ждал от меня звонка, но и мои родители. Наверняка, они места себе не находили, ведь я так долго не давала о себе знать!

– А можно… – обернувшись к Грейсону, робко начала я, но его ледяной взгляд заставил меня умолкнуть.

– Что? – спокойно переспросил он.

– Можно я позвоню своим родителям? – тихо попросила я.

Он чарующе улыбнулся.

– Это еще зачем, черт побери?

– Я обещала позвонить им, как прилечу. Они волнуются… – почти шепотом сказала я, умоляюще глядя на Грейсона.

– И что ты им скажешь? – спросил он, не отрывая от меня насмешливого пристального взгляда. Грейсон достал из кармана пиджака мой телефон, словно дразня меня.

– Что я в Бразилии! В отеле! – с отчаянием воскликнула я.

– Только не делай глупостей, – сказал Грейсон и вручил мне телефон.

Я ненароком взглянула в зеркало заднего вида и увидела, что Эрик улыбался.

Конечно, он улыбался! Ведь он думал, что я была наивной дурочкой, влюбившейся в его босса! Он смеялся от мысли о том, как я ошиблась в выборе спутника!

Но мне было плевать: я быстро набрала номер родителей.

– Алло, привет, мам! – потеплевшим голосом сказала я, едва услышав в телефоне голос мамы. Мое сердце сжалось от боли.

– Наконец-то! Почему ты не позвонила раньше? Мы ведь жутко волнуемся! – тоже теплым радостным голосом откликнулась мама.

– Прости, у меня не было времени позвонить, – начала оправдываться я, придумывая ложь на ходу. – Сама знаешь, как это бывает – суета, волнение, чужая страна. Но не волнуйся – мы уже в отеле. У нас лучший номер, представляешь?

– Звучит очень романтично! Я рада, что тебе все понравилось! Ты не могла бы передать телефон Седрику?

– Его сейчас нет – он ушел заказывать ужин, а я только сейчас начала разбирать наши сумки. Вечером мы пойдем на пляж! Здесь очень жарко! – закрыв глаза, чтобы не видеть ухмыляющегося лица Грейсона и не расплакаться от собственной прекрасной лжи, радостно восклицала я.

– Как здорово! Не забудь крем от солнца! И не ешь много незнакомых фруктов, а вдруг у тебя на них аллергия! Но не буду много говорить, с вас ведь берут много денег за звонки в Чехию. Пока, милая! Передай от нас привет Седрику, и скажи, что мы ждем вашего звонка.

– Я позвоню, как будет время. Пока, мама. И поцелуй за меня папу.

– Целую! – Мама отключилась.

– Умница, – услышала я довольный голос Грейсона, и он погладил меня по волосам. – Теперь твои родители спокойны: ты отдыхаешь в Бразилии, в лучшем отеле, вместе с Седриком. А вечером вы пойдете на берег океана, взявшись за руки, чтобы встретить закат.

До меня вдруг дошло, что он только что назвал имя моего возлюбленного. А вдруг его слуга Эрик понял, о ком мы говорили?

Но, к счастью, словно поняв мои опасения, Грейсон отрицательно покачал головой.

Я откинулась на сиденье и стала смотреть в окно, но мысли покинули меня, и мне хотелось только спать. Мои веки были так тяжелы, что мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы держать глаза открытыми.

Вот и все: я попрощалась с Седриком и родителями, теперь можно было спокойно умереть, даже если моя смерть будет долгой и мучительной – Грейсон ясно дал мне понять, что я «заплачу за все свои грехи».

Взглянув на свои руки, я обнаружила, что они были покрыты небольшими, но яркими синяками от пальцев вампира. Затем я вспомнила о том, что он дал мне пощечину, и моя щека вновь заныла.

К счастью, Грейсон перестал обращать на меня внимание: он достал из кармана свой телефон и стал сосредоточено водить по нему пальцем. Затем, набрав номер, он принялся болтать с другом.

– Нет, Зигфрид, в этом месяце я буду занят, и мне не нужны никакие гости, – говорил Грейсон в телефон.

Занят. Мучением меня. Какое интересное занятие!

– Да, мне нужно кое-что уладить, к тому же, я буду не один. Проклятые дела заставили меня уехать со свадьбы Маркуса, а ведь он – мой лучший друг.

Услышав эти слова, я встрепенулась: он и Маркус – лучшие друзья? Ведь это великолепно! Я уже знала о том, что Грейсона и брата Седрика связывала дружба, но не знала, что эта дружба так велика! Но я должна была скрыть то, что знаю Маркуса, ведь он, наверно, поступит так же, если Грейсон позвонит ему, чтобы предупредить о связи Седрика со мной. Поэтому я не смотрела на Грейсона, но внимательно вслушивалась в каждое его слово.

Из его слов следовало, что он решил издеваться надо мной целый месяц. Целый месяц мучений и страданий, прежде чем он соизволит убить меня!

Вампир разговаривал по телефону еще минут десять, о самых разных пустяках, а затем отключил телефон, положил его в карман, и мы, наконец-то, могли наслаждаться полной тишиной.

Мы ехали еще долго, каждый в своих мыслях, но вдруг автомобиль остановился.

– Приехали, сэр, – сказал вампир-водитель.

– Отлично! С этого момента у тебя и Митчелла – оплачиваемый отпуск. Когда вы мне понадобитесь, я дам знать, – откликнулся Грейсон и стал надевать перчатки.

В моей голове проскользнула мысль о том, как им, должно быть, неудобно постоянно носить летом перчатки, хотя… Седрик рассказывал мне о том, что летом вампиры не выезжают из своих домов до заката, но, казалось, Грейсона солнце не волновало вообще – он совершенно не боялся скомпрометировать себя.

Эрик открыл дверцу, раскрыл свой широкий зонт и вышел из машины.

– Садись вперед, – приказал мне мой мучитель. Его тон был спокойным, но я прекрасно знала – это был приказ.

Он и я пересели на передние сидения, и машина помчалась по ровному широкому асфальту на высокой скорости, заставившей меня вжаться в кресло.

– О чем ты думаешь?

Голос вампира заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

– Странный вопрос, – усмехнулась я.

– Какое у тебя смешное имя.

– Какое есть.

– Хочешь знать мое?

– Нисколько.

– Мы ведь друзья. Меня зовут Брэндон, и я разрешаю тебе называть меня так.

– Тебе больше подходит имя Джек, – вырвалось у меня, потому что именно с английским маньяком этот вампир у меня и ассоциировался.

Брэндон… Это красивое имя не могло быть именем такого мерзавца.

– Мне нравится твой юмор, – усмехнулся он.

– Я не шучу, – мрачно изрекла я. – Откуда ты знаешь чешский язык?

– Думаешь, что, живя в мире более трехсот лет, у меня не было времени его выучить? Знаешь, я так много повидал на своем веку, что у тебя не хватит ни воображения, ни фантазии представить все это.

Более трехсот лет? Он старше Седрика и Маркуса!

Но, смотря на его прекрасное молодое лицо, я не могла поверить в это.

– И, чтобы ты знала, твой обожаемый Седрик разговаривает по-чешски только с тобой, а дома общается по-английски.

– Куда мне до вас, вампиров! – усмехнулась я, однако, это была новая информация о Седрике. Сам Седрик ни разу об этом не обмолвился. – Но почему за столько лет вы не придумали свой собственный язык? – поинтересовалась я.

– Собственный? – усмехнулся Брэндон.

– Да, вампирский, – уточнила я. – Ведь для вас было бы великолепно – общаться о том, кого вы убили сегодня ночью, и, чтобы люди, стоящие рядом, ничего не понимали.

– Глупышка, неужели ты думаешь, что тайный язык – самое главное? Вычурные буквы и смешные слова? Если бы ты была немного умнее, то знала бы, что любой язык, даже сверхтайный, можно расшифровать. К тому же, в глазах людишек, этот тайный язык выглядел бы подозрительным. Где твоя логика?

Грейсон принимал меня за круглую дуру. Согласна: мое предположение об их тайном языке было неверным, но делать из этого выводы?

Да черт с ним, пусть думает обо мне, что хочет!

– Седрик рассказывал тебе о своей семье? – вдруг спросил вампир.

– Нет, – солгала я, не видя причин говорить ему правду.

– Я тебе не верю.

– Как хочешь, – бросила я.

– Я видел Моргана накануне твоего отъезда.

Эта фраза заставила меня посмотреть на него.

– Так и знал, что ты заинтересуешься. Стоит лишь произнести его имя, как ты принимаешь вид собачонки, услышавшей знакомое слово. – Грейсон коротко рассмеялся красивым, но неприятным для меня смехом. – Черт побери, если бы в тот вечер мне не позвонили из Англии, ты бы так и улетела в Бразилию!

– И ты не побрезговал лететь с людишками? – усмехнулась я.

– Думаешь, я был рад такой никчемной компании? Мой личный самолет не смог прилететь за мной, а меня ждали безотлагательные дела в Англии.

– Но зачем ты сел на рейс до Бразилии, если тебе нужно было в Англию? – удивилась я, не видя логики его поступка.

– В Рио у меня тоже была пара дел, но они важны не так сильно, как вдруг, совершенно случайно, оказалась важна ты. Удача – удивительная штука, хотя в данном случае, это не просто удача – это судьба. Твоей судьбой была сесть именно в тот самолет, в котором был я, а моей судьбой было узнать о вас с Морганом и пресечь опасность разглашения тайны в твоем лице.

– Но я не понимаю: зачем! – вырвалось у меня. – Неужели ты думаешь, что я стала бы вредить тому, кого люблю?

– В нашем обществе есть одно золотое правило: устранить опасность прежде, чем она остановит нас.

– Ты не понимаешь, что я и так умру? Ты лишаешь меня права просто прожить свою жизнь с Седриком! Я не претендую на звание его законной жены! Я просто хочу быть рядом с ним!

– Я всего лишь хочу спасти этого идиота Моргана от тебя, – вдруг услышала я и не поверила своим ушам.

«Спасти от меня? Что я могу ему сделать? Этот Грейсон явно не в своем уме!» – насмешливо подумала я.

– Он рассказывал тебе о Барни? – спросил он.

– Кто такой Барни? И почему Седрик должен был мне о нем рассказывать?

– Я расскажу тебе о нем как-нибудь потом, – усмехнулся Грейсон.

– Почему не сейчас?

– Потому, что впереди у нас много времени для общения.

– У тебя нет сердца! – прошептала я, расстроенная тем, что он раздразнил меня секретом о каком-то Барни, а теперь нарочно молчал о нем.

– Есть, но оно почти не бьется, а впрочем, Морган, должно быть, уже рассказал тебе об этом. Куда бы лучше поселить тебя в моем замке?

– Мне все равно.

– А мне нет: не хочу, чтобы ты простудилась в подвале и умерла раньше, чем я сам с тобой покончу. К тому же ты – моя гостья. Особенная гостья, так что…

Он замолчал, не завершив фразы.

«Как он противоречив! Он словно избалованный мальчишка, упивающийся своей безнаказанностью и незнающий, как лучше уничтожить свою новую игрушку так, чтобы она не поломалась сразу, а долго терпела его издевательства над ней!» – невольно пронеслось в моей голове.

Пейзаж, пролетающий за окном машины, был ярким контрастом этому ужасному дню: все зеленело и напоминало огромное зеленое полотно, усыпанное разноцветными цветами.

– Еще долго ехать? – спросила я, так как мне стало невыносимо находиться в одном закрытом пространстве с вампиром.

– Не терпится умереть?

– Не терпится избавиться от тебя!

В ответ Грейсон рассмеялся, словно я ужасно рассмешила его.

Вдруг зазвонил телефон, и по мелодии вызова я поняла, что не мой.

Грейсон достал из кармана свой телефон и приложил его к уху.

– Да, Митчелл. Все уехали? Отлично! Хорошего отпуска! – Он положил мобильный в карман. – Теперь замок – в нашем распоряжении. Думаю, мы занимательно проведем время вместе.

От этих слов меня охватило беспокойство.

– Зачем ты это делаешь? – не удержалась я от вопроса, не понимая, зачем он строил такие грандиозные планы моего убийства и почему вел себя так дружелюбно, ведь совсем недавно ударил меня. – Я не могу понять, что тебе от меня нужно?

– По своей натуре я очень гостеприимный. Просто не выводи меня из себя – вот и весь секрет, – ответил вампир, и больше мы не разговаривали, а просто молча ехали, пока машина не остановилась у высоких железных ворот.

Глава 34

«Вот и все: моя тюрьма – передо мной» – Эта мысль пронзила мой мозг, и по телу побежали мурашки.

Грейсон нажал какую-то кнопку на панели управления, и ворота медленно и бесшумно открылись. Машина въехала в огромный двор, и ворота так же бесшумно закрылись. Грейсон остановил автомобиль у красивого большого фонтана.

– Добро пожаловать в мой замок. Выходи, – равнодушным тоном приказал мне вампир, быстро вышел из машины и, не обращая на меня внимания, пошел к замку.

Ярко-светящее солнце тут же обнажило его реальное обличие, и это ужасное зрелище заставило меня похолодеть и вздрогнуть от чувства омерзения. Но я послушно вышла из машины, и моим глазам предстал замок, в котором, как сказал вампир, он будет держать меня целый месяц.

Это был огромный замок из темного камня, с двумя башнями по углам. По логике вещей я поняла, что такие же две башни находились на другой стороне замка, так как он тянулся еще далеко назад. Замок Грейсона выглядел так, какими показывают замки в фильмах про Англию XIX века: красивый и элегантный, с огромными окнами и колонами, поддерживающими большое крыльцо, и укрывающий под сводом немного страшных, но притягивающих взгляд каменных горгулий. К высокому крыльцу поднималась широкая каменная лестница, с обеих сторон обнесенная тяжелыми, но красивыми каменными перилами. Замок просто завораживал – в нем было что-то таинственное: глядя на него, я ощущала, как это прекрасное старинное здание будто давило на меня своей монументальной тяжестью. И я вдруг подумала: «Неужели эту красоту создали люди?».

Перед замком находился огромный парк, укрытый ухоженными дорожками, зеленью, кустами и деревьями, а под огромными окнами замка цвели грядки с разноцветными прекрасными цветами. Такую свободную и естественную планировку парка дизайнеры ландшафта обычно называют «Английский парк». В центре двора, там, где Грейсон припарковал свой автомобиль, окруженный резными деревянными скамейками, стоял большой каменный фонтан, в котором три девушки, вырезанные из белого мрамора, лили из своих ладоней воду. Вдалеке за замком виднелся лес. Должно быть, замок, парк и лес занимали просто огромную территорию. И все это волшебство принадлежало ненавистному мне вампиру.

Обернувшись к воротам, я окинула их внимательным взглядом: они были частью высокого забора, который, очевидно, окружал все поместье. Верх железных ворот венчали острые шпили, а сам забор был обвит каким-то ярким вьющимся зеленым растением, покрытым лиловыми и темно-розовыми цветами.

Это было поместье истинного английского аристократа, обладающего тонким вкусом, и в душе я невольно призналась себе в том, что оно было просто великолепным. По дороге в поместье я абсолютно иначе представляла себе мою будущую тюрьму и думала, что замок Грейсона будет страшным темным зданием, покрытым туманом, как это часто изображают в фильмах про вампиров, мрачным и нагнетающим страх. Но замок Грейсона был полной противоположностью этой картины – он был красивым, светлым и ухоженным.

«Значит, у меня будет роскошная тюрьма» – усмехнулась я, однако, уверенная в том, что все оставшееся время до смерти буду гнить в каких-нибудь сырых казематах, которыми, наверняка, наполнен этот, такой светлый снаружи, замок.

Грейсон словно забыл обо мне, а я не знала, куда идти и что делать, поэтому села на красивую скамью у фонтана и ожидала, когда вампир соизволит возвратиться за мной.

Как это глупо! Он ушел, но, вместо того, чтобы попытаться сбежать, я терпеливо ждала его возвращения! Побег – какое сладостное слово! Но этот жестокий вампир знал слова, которыми привязал меня к себе крепче, чем цепью, и сделал из меня послушную куклу – следовало ему упомянуть имя Седрика, как моя воля тут же умирала.

– Как тебе моя скромная обитель? – вдруг услышала я голос вампира прямо над моим ухом, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности.

Как он смог так бесшумно ко мне подкрасться, несмотря на покрытые мелким гравием дорожки?

– Она совсем нескромная, – ответила я, взглянув на него: к счастью, Грейсон стоял в тени замка и не представлял собой ужасный скелет.

– Пойдем, заберем твой багаж. – Вампир схватил меня за руку, и мы вновь подошли к его машине.

Когда мы вышли на солнце, я с ужасом посмотрела на руку вампира, сжимающую мою: она превратилась в уродливую кость, обтянутую желтой иссохшей кожей. Мне стало жутко и неприятно, но я не могла даже пискнуть – в таком виде Грейсон пугал меня еще больше. Он представлял собой что-то еще более ужасное, чем Седрик. Наверно, причиной был его истинный возраст. Что он говорил? Ему – больше трехсот лет?!

Грейсон обернулся ко мне, и я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть от ужаса: его прекрасное бледное лицо превратилось в лицо монстра, и было еще более жутким, чем лицо Седрика, когда он открылся мне. Но Седрика я любила, и мне было безразлично, что он был монстром. Грейсона же я ненавидела и боялась – он был чудовищем, и я была в его власти.

– Не волнуйся, скоро ты привыкнешь к моему обличию, – насмешливо сказал мне вампир. – Вижу, Морган никогда не показывался тебе таким?

– Один раз, – выдавила я из себя.

Он оскалился – наверно, это была улыбка, от которой меня затрясло.

– Привыкай: я не буду скрываться. – Грейсон отпустил мою руку и, открыв багажник, вытащил мой чемодан и бросил его мне под ноги. – Забирай и неси в замок.

Подняв с земли свой чемодан, я поставила его на колеса и потащила за собой. Мы с вампиром направились к замку. Когда мы шли под солнцем, я старалась не смотреть на Грейсона, но в тени мой мучитель вновь стал красивым. Мы поднялись по каменной лестнице (мне самой пришлось тащить свой тяжелый чемодан), и вампир открыл передо мной высокую деревянную дверь с красивым металлическим переплетением листьев на ней.

– Добро пожаловать в Сансет-холл! – неожиданно дружелюбным тоном сказал мне вампир и вдруг толкнул меня в дверь, отчего я едва не упала лицом на пол.

– А ты можешь не дергать и не толкать меня? – вырвалось у меня.

– Могу, если ты об этом попросишь, – ответил Грейсон.

– То есть, такое понятие как «вежливость» тебе неизвестно! – проворчала я, поднимаясь на ноги и отряхивая свои джинсы и футболку.

– Ты не заслуживаешь вежливости, – спокойно ответил на это он и закрыл дверь на ключ.

Решив не обращать на него внимания, я с любопытством рассматривала внутреннюю обстановку замка: она была роскошной, но элегантной. Казалось, в замке была предусмотрена каждая мелочь, и все вещи покоились на своих местах так идеально, словно другого места для них и не должно было быть. Но в глаза мне бросилась одна удивительная деталь – все окна были закрыты темными толстыми шторами, и в холле было довольно темно, только под самым потолком, высоким настолько, что мне пришлось задрать голову, через маленькие овальные окна пробивался дневной свет. На самом потолке висела огромная, должно быть, хрустальная люстра. На верхние этажи вела широкая, белая, мраморная лестница.

Вампир вдруг забрал у меня чемодан и направился вверх по лестнице. Не ожидав от него такой приятной услуги, я побежала за ним.

Да что это с ним? Он стал вежливым хозяином замка, будто, я действительно, была его гостья? Его мотивы и поступки были для меня полной загадкой. Единственное, в чем я была уверена, – его душа была гнилой и черной.

Поднявшись на второй этаж, мы пошли по длинному каменному коридору: все шторы были открыты, и он был наполнен дневным светом. Вампир шел так быстро, что мне пришлось почти бежать за ним. Ковер на полу отсутствовал, и мои торопливые шаги отражались от высокого потолка и стен приглушенным эхом. Шагов Грейсона не было слышно вообще, словно он не шел, а парил над полом.

Грейсон остановился рядом с одной из дверей. Я подошла к нему, слегка запыхавшаяся от быстрой ходьбы, – коридоры замка были такими длинными, что по ним можно было делать утренние пробежки.

– Будешь жить здесь, – сказал вампир, открыв дверь и предоставляя мне право войти первой.

Заподозрив ловушку, я с опаской взглянула на Грейсона, но он лишь чарующе улыбнулся мне в ответ.

Набрав в легкие побольше воздуха, я вошла в дверь: вместо ловушки или темницы меня встретила большая светлая комната с красивой дорогой мебелью и камином. Это никак не укладывалось в моей голове и обмануло все мои ожидания. Я недоуменно посмотрела на Грейсона.

– А где же тюрьма? – тихо спросила я.

– Ты нужна мне здоровая, – равнодушным тоном ответил он и, зайдя в комнату, бросил мой чемодан в угол. – Ты моя гостья, и будешь жить в комнате для гостей.

– Ты издеваешься надо мной? – спросила я, не поверив в благородность его намерений. – Ты отчетливо дал мне понять, что убьешь меня, так зачем весь этот цирк?

– Цирк? Нет, Вайпер, это называется «гостеприимность».

– Зачем я нужна тебе живая? Чтобы ты мог издеваться надо мной?!

– Конечно, и это тоже. Но, на самом деле, ты нужна мне живая не для этого, – с мрачной улыбкой ответил Грейсон.

«Я не убью тебя сразу, а буду пить твою кровь каждый день, растягивая удовольствие» – Слова, сказанные им в машине, пронзили мой разум.

Из моего горла рвались оскорбления, но я лишь молча смотрела в его лицо и не могла открыть рот.

– К тому же, целый месяц ты будешь моей единственной собеседницей. Мне было бы скучно одному. Ты умеешь играть в шахматы?

– Умею, но тебе лучше сразу убить меня! – с сарказмом ответила я: о чем он говорит? Какие шахматы?

– Нет, убить тебя – это слишком банально. Ты будешь развлекать меня. – Грейсон подошел ко мне и коснулся моей щеки. – И я хочу пить твою кровь каждый день, а не выпить ее всю за один раз.

Меня охватил ужас, и я желала, чтобы он ушел и оставил меня одну. Хоть ненадолго! Его присутствие угнетало и душило меня.

– Я ужасно устала, – прошептала я. К тому же я не лгала – мне ужасно хотелось спать.

– Нет, Вайпер, мне нужно еще многое тебе показать, – спокойно откликнулся на это вампир.

– Ты не понимаешь… Я знаю, что ты не устаешь, но я… Я – человек, и мне нужно отдыхать и спать… Пожалуйста. – Я решила достичь одиночества даже путем унизительной просьбы, лишь бы он оставил меня в покое.

Грейсон недоверчиво смотрел на меня, словно раздумывая, говорю ли я правду или лгу ему в лицо. А я сжалась, помня о том, что он не любит ложь, и при мысли о том, что он снова ударит меня, если подумает, что я лгу ему.

– Что ж, отдыхай, но в первый и последний раз. – Он быстро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь на ключ.

Бросившись на широкую, красиво застеленную кровать, я уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала. Я не могла понять, что вампиру было от меня нужно! Он сказал, что ему нужны моя кровь и страдания, но тогда почему разрешил мне отдохнуть? Почему он так изменчив и настойчиво вежлив? Почему он называет меня «гостьей», а не пленницей? Почему он не звонит Маркусу еще раз? Ведь он вбил себе в голову, что меня нужно было заставить молчать! Возможно, он не хотел расстраивать лучшего друга накануне его свадьбы? Но ведь он мог рассказать обо мне родителям Седрика! Какие у него планы? Как долго Грейсон собирается мучить меня, прежде чем наиграется и соизволит убить меня?

С этими тяжелыми мыслями я провалилась в темноту. Не знаю, сколько я проспала, и приходил ли вампир в мою комнату, но, когда я проснулась, за большими окнами было уже темно. Должно быть, был поздний вечер: подойдя к окну, я увидела, что парк перед замком стал освещаться светом высоких фонарей.

Несмотря на то, что мне удалось поспать, я чувствовала себя уставшей и морально измотанной. Мне следовало пойти в ванную комнату и умыть лицо холодной водой, и, еще лучше – принять душ, так как от меня пахло потом, а ноги, с которых я уже несколько дней не снимала кеды, требовали воды и мыла. Я чувствовала себя ужасно грязной и липкой.

В комнате было темно, и я стала водить руками по стенам, чтобы найти выключатель, но, как назло, не могла обнаружить его.

– Да где же он? – вырвалось у меня нервное восклицание.

– Я услышал, как ты встала. Надеюсь, ты хорошо отдохнула? – услышала я голос вампира за дверью, затем в замочной скважине провернулся ключ, и дверь отворилась.

На пороге стоял Грейсон.

Я невольно подумала о том, как же красив этот мерзавец. И за этой красивой оболочкой скрывалась такое ужасное чудовище! Такая черная душа!

– Свет включается автоматически, нужно просто сделать так. – Он хлопнул в ладони, и в комнате появился яркий свет.

– Который сейчас час? – спросила его я.

– Уже одиннадцать двадцать три. Пора вставать, – серьезно ответил мне Грейсон. – Мы должны отпраздновать наш приезд. Но я хочу, чтобы ты привела себя в порядок и надела это. – Он бросил на кровать кусок ткани.

«Отпраздновать наш приезд? Он смеется? Хотя, почему я спрашиваю? Конечно, смеется! Он хочет, чтобы я привела себя в порядок и отпраздновала с ним начало моего заточения в его замке!» – насмешливо подумала я.

Какой фарс! Какая глупость! Какое унижение – праздновать начало собственной смерти!

– Я хочу принять душ, – тихо сказала я. – От меня ужасно пахнет.

– Это точно. Иди в душ, а затем приходи в столовую. – Грейсон пошел к двери. – Если ты не появишься через полчаса, – я зайду за тобой сам, но тогда я буду разозлен. Ты ведь уже знаешь, что я не очень-то вежлив в гневе.

При этих словах мой щека заныла, словно подтверждая его слова, и я машинально прижала к лицу ладонь, будто это могло прогнать боль.

Грейсон усмехнулся.

– Именно, Вайпер. Какая ты догадливая.

Вампир вышел, а я торопливо зашла в ванную комнату, где, к счастью обнаружила аккуратно-сложенные, чистые банные полотенца, и приняла короткий теплый душ, с наслаждением захватывая жадным ртом воду. Мыть волосы я не стала, так как они смотрелись не так уж плохо, и, к тому же, у меня не было на них времени. Вернувшись в спальню, я взяла с кровати платье, которое принес вампир: это было длинное, шелковое, классическое, черное платье с двумя широкими бретелями. Я невольно подумала о том, откуда в доме Грейсона, если он живет один, оказалось женское платье, но, помня его угрозы, быстро переоделась, обула на ноги черные балетки и тщательно расчесала волосы расческой. Осталось только найти столовую. Спустившись на первый этаж и предполагая, что столовая должна быть там, я удивленно поняла, что ошиблась. Я поднялась на второй этаж и быстро пошла по коридору, но меня вновь ждало разочарование, а разум пронзила ледяная мысль о том, что время моих поисков уже истекает.

Вдруг, заявив о себе на весь замок, раздался громкий бой часов, и я вздрогнула от неожиданности, а по моей спине пробежали мурашки. Я лихорадочно считала бой часов. Бегом поднявшись на третий этаж, я с отчаянием открывала дверь за дверью, и, когда до полуночи оставалось еще два удара, наконец-то, нашла столовую. Едва я вошла и закрыла за собой дверь, свет в столовой погас, и я успела увидеть лишь длинный стол и Грейсона, стоявшего у окна.

Глава 35

Было так темно, что мне стало страшно даже дышать: я находилась в полной темноте, наедине с вампиром, который хотел убить меня – это было кошмаром наяву. Прижавшись спиной к двери, я застыла и не хотела отрываться от нее.

– Ты вовремя. Я уже был готов рассердиться, – раздался голос Грейсона у меня над ухом.

Из моего горла вырвался громкий визг. Чертов вампир! Напугал меня до ужаса!

– Ты, должно быть, очень голодна? – Его голос был уже далеко от меня. Грейсон словно летал в этой тьме, не издавая звуков.

Но я не могла ответить ему: мое горло сдавило. Тьма, Грейсон и неизвестность пугали меня и заставляли тяжело дышать. Я машинально положила руку на сердце – оно билось часто-часто.

Вдруг зажглась свеча, затем вторая, третья, четвертая… Всего десять свечей. К моему облегчению тьма отступила, и теперь большая столовая освещалась мягким тусклым светом этих спасительных свечей. Они стояли на столе, и их блеск отражался на металлических куполообразных крышках, закрывающих большие тарелки. Стояло лишь два столовых прибора – каждый на конце длинного широкого стола.

– Подойди ко мне, – послышался рядом со мной голос вампира, и сам он будто вынырнул из темноты.

Я молча повиновалась и подошла к нему. На нем красовался черный строгий костюм, а его темные волосы были красиво уложены назад. Кажется, он хорошо подготовился к «празднеству».

Мое шелковое платье было таким легким, что я ощущала себя обнаженной и поправляла спадающие с плеч скользкие бретели.

– Присаживайся. – Грейсон подвел меня к столу и усадил в мягкое кресло, а сам сел за другой конец стола.

– А можно… – робко начала я, боясь произнести свою просьбу.

– Что можно? – сладким голосом перепросил вампир.

– Можно включить свет?

– А к кому ты обращаешься? Если ко мне, то у меня есть имя.

Его голос был спокоен, но я чувствовала: он разозлился.

– Б-Брэндон? – заикаясь, сказала я. Его, имя как лезвие, резало мой язык.

– Да, Вайпер?

– Ты не мог бы включить свет? – попросила я.

Вампир сидел напротив меня, но будто присутствовал в каждом углу.

– Зачем? Я нахожу темноту очень романтичной, – мягко сказал Грейсон, и я услышала, как зазвенело что-то стеклянное, но не могла рассмотреть что – из-за довольно тусклого света свечей и длины стола, мне был виден лишь силуэт Грейсона, а его голос доходил до меня приглушенно, охваченный эхом.

– Мне страшно, – вжавшись в кресло прошептала я.

– Страшно? – Вампир услышал мой шепот и, поднявшись со своего кресла, медленно направился ко мне. – Ты боишься меня? – зловеще спросил он.

– Ты и так это знаешь! – воскликнула я, паникуя от его приближения. Я вскочила с кресла и стала пятиться назад, не зная, что взбрело ему в голову, и зачем он подходил ко мне.

– Неужели я такой страшный? – вкрадчивым тоном продолжал свой допрос Грейсон, приближаясь ко мне все ближе.

– Да! И ты хочешь убить меня! – честно ответила я дрожащим голосом.

– Я просто пытаюсь развлечь тебя. Мне не нравится видеть тебя такой испуганной.

– Не нужно меня развлекать! Просто оставь меня в покое! Запри меня в подвале, убей, только оставь в покое! – прошептала я, с ужасом осознав, что отступать было некуда – я уперлась спиной в стену, а Грейсон был уже совсем рядом.

Его силуэт, освещаемый желтым светом свечей, был таким зловещим, что у меня отнялся голос. Тело затряслось мелкой дрожью. Дыхание участилось. Сердце бешено заколотилось. Когда вампир приблизился ко мне, я с силой прислонилась к стене. Грейсон возвышался надо мной, и мне пришлось поднять подбородок, чтобы смотреть в его лицо, хоть его и скрывала темнота. Я чувствовала себя маленькой, ничтожной и совершенно беззащитной, ведь знала: один удар его руки – и я буду мертва.

– Почему ты боишься меня? – тихо спросил Грейсон. Он прикоснулся к моей руке своей ледяной ладонью, затем она скользнула вверх на мое плечо, поползла вверх по шее и остановилась на моей щеке.

– Ты пугаешь меня! – выдавила я из себя, чувствуя сильное отвращение к его прикосновениям. Мое тело напряглось от ужаса.

– Но ты не боишься Седрика?

Ответить словами я уже не могла, поэтому лишь отрицательно покачала головой.

– Тогда почему я кажусь тебе таким страшным?

Но я молчала и продолжала громко и часто дышать.

– Я слышу, как громко бьется твое сердце – как птичка в клетке, – прошептал Грейсон мне на ухо. – И я знаю, что, когда я принес тебе это платье, ты подумала, откуда я его взял. Верно? Просто ты – не первая гостья моего замка, и это платье принадлежало одной юной аристократке, которая сбежала со мной с похорон своей матери.

«Боже, так это траурное платье! И он убил ее!» – пронеслось у меня в голове.

– Она была очень красива, даже для смертной, и мне было очень приятно убивать ее. – Его красивый вкрадчивый тон был еще более страшным, чем, когда он повышал на меня голос. – Запомни, Вайпер: если я еще раз услышу, что ты обращаешься ко мне не по имени, пеняй на себя. Тебе ведь не нравится, когда к тебе обращаются как к мебели?

– Прости! – со слезами на глазах воскликнула я.

– Ты обещаешь мне?

– Да! – еле прошептала я, но и эта малость стоила мне огромных усилий.

Он отнял свою ладонь от моей щеки, хлопнул в ладони, и столовая тут же осветилась ярким светом, который почти ослепил меня. Я быстро заморгала и увидела, что вампир уже сидел в своем кресле.

Но как? Как он так быстро… Неужели Седрик тоже может все это?

– Садись, иначе, блюда остынут, а я не хочу, чтобы ты умерла от голода, – улыбнулся мне вампир.

Подбодренная светом, я увидела, что на моей стороне стола стояли разнообразные блюда: Грейсон уже успел снять с них крышки. Медленно пройдя к своему креслу, я села, но не смела прикоснуться к красивым столовым приборам.

– Что рассказал тебе Морган? – вдруг спросил вампир. Он вольготно сидел в своем кресле и не отрывал от меня пристального взгляда.

– О чем? – не поняла я.

– Не притворяйся глупенькой. О нас.

– О вампирах? Мало что… Почти ничего, – солгала я, чтобы не выдать любимого.

– Что именно? – допытывался Грейсон.

– Я знаю только, что вы бессмертны и убиваете людей… Ну, и скрываете от нас, что пьете нашу кровь.

– Ты думаешь, я в это поверю?

– Но это правда! Седрик боится оттолкнуть меня от себя. Он сказал, что мне не нужно знать…

– Это звучит очень правдоподобно, Вайпер, но я прекрасно знаю, что ты лжешь.

– Я не лгу! – в отчаянии воскликнула я.

– Почему ты не ешь? – вдруг спросил вампир.

– Я не голодна. – У меня не было никакого желания притрагиваться к еде.

– Если ты не будешь есть сама – я накормлю тебя собственноручно. – Послышался холодный голос Грейсона: тон, которым он это сказал, напугал меня, ведь я уже поняла, что этот вампир был из тех, кто всегда исполняет свои обещания.

Он не оставил мне выбора: положив на свою красивую белую тарелку первое попавшееся блюдо, я взяла вилку и нож, и молча принялась за еду. Оказалось, я была настолько голодна, что даже почувствовала радость оттого, что могла утолить голод вкусным запеченным картофелем под каким-то белым соусом.

Грейсон с усмешкой наблюдал за мной.

– Вот видишь, я знал, что ты голодна. Ты ведь почти двое суток ничего не ела, – с улыбкой сказал он.

– Откуда все это? – спросила я. – Не сам же ты это приготовил!

– Конечно, нет! – рассмеялся Грейсон и встал с кресла. – Пока ты спала, здесь побывал повар ближайшей гостиницы, но, думаю, ты не откажешься от красного вина? Вы, люди, такие непрактичные и предсказуемые создания. – Он взял стоявшую перед ним бутылку, разлил вино в два красивых бокала и, взяв их, направился ко мне. Должно быть, один бокал предназначался мне. – Я тоже немного перекушу, если ты не возражаешь. – Вампир отпил глоток из бокала и остановился рядом со мной, поставив передо мной второй бокал.

Я не обращала на него внимания и наслаждалась долгожданной пищей, но вилка в моей руке повисла в воздухе, когда я нечаянно взглянула на предложенный мне вампиром бокал, а затем – на него самого.

Кровь. Он пил кровь.

Меня охватил рвотный рефлекс. Я тут же бросила столовые приборы на стол, вскочила с кресла и подбежала к двери, но она оказалась запертой.

Он пил кровь! И предлагал выпить ее мне! Господи, ведь это была чья-то кровь! Человеческая кровь!

– Да, Вайпер, это и есть та красавица, платье которой ты сейчас носишь, – услышала я его спокойный, с примесью насмешки голос.

Еда, которую я только что съела, поднялась к горлу, и мне пришлось закрыть рот ладонью, чтобы меня не стошнило прямо здесь, в столовой.

– У нее удивительная кровь. Хочешь попробовать? – Грейсон оказался рядом со мной и протянул мне свой бокал.

– Меня сейчас стошнит! – вырвалось у меня.

– Хорошо, иди. Но мне очень неприятно, что ты отказываешься от ужина со мной. – Его голос был просто ледяным.

Вампир отпер дверь, и я быстро побежала в свою комнату, спотыкаясь на ходу и путаясь в своем ужасном траурном платье. Безошибочно добежав до своей комнаты, я заперлась в туалете, наклонилась над унитазом, и меня стошнило.

«Чудовище! Неужели и Седрик… Да, ведь Седрик тоже пьет кровь и убивает людей! Вот, как он ведет себя в своем пражском замке! Вот, что он скрывает от моих глаз! Какая мерзость! Какая жестокость!» – думала я.

Вскоре мой желудок был полностью опустошен, и я сидела на холодном кафеле, рядом с унитазом, всхлипывая и вытирая рот полотенцем, которое успела схватить перед тем, как меня стошнило. Из моих глаз текли слезы. Довольно долго просидев на полу и плача, я нашла в себе силы подняться к умывальнику и обильно прополоскать рот. Голова кружилась и раскалывалась, тело охватила слабость, а перед глазами все расплывалось.

Вдруг я вспомнила о том, что на мне все еще было платье убитой Грейсоном девушки, и меня охватило глубокое омерзение к себе. Я бросилась в комнату, сняла проклятое платье, бросила его в угол, и, порывшись в свое чемодане, надела бледно-розовое, до колен платье. Затем, в физическом и психическом изнеможении, я легла на кровать и свернулась калачиком.

«Он пьет кровь из бокалов… И моя кровь тоже будет плескаться в бутылке. Надо же, человеческую кровь он держит в бутылках, как вино. Значит, он обескровливает свою жертву полностью!» – пронеслось в моей голове, и я крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть перед глазами образ Грейсона, пьющего кровь из красивого хрустального бокала.

Я тихо заплакала, а затем меня объяла темнота. Когда я проснулась, было уже около десяти часов утра.

Поспешно открыв окна, я услышала за окном пение птиц, прогоняющих из моей головы страшные воспоминания о вчерашнем ужине с Грейсоном. Утро встретило меня серыми облаками, тонкими, как кружево, постепенно затягивающими небо, но я с наслаждением вдыхала свежий воздух, и воспоминания о прошедшей ужасной ночи словно стерлись из моей памяти, будто все это было сном. Солнечные лучи, изредка пробивающие тучи, радовали меня и вселяли надежду на лучшее. До меня доносился аромат свежих цветов, и, я перегнулась через каменный подоконник, чтобы еще полнее вдохнуть их небесный аромат, я с улыбкой обнаружила, что под окнами моей комнаты росли пышные розовые кусты. Но, вспомнив о злополучном платье, я взглянула в угол комнаты, в который бросила его, и увидела, что оно лежало на месте. Затем я вновь вперила взгляд в парк и с удивлением поняла, что автомобиль Грейсона отсутствовал.

Значит, он уехал, и я могла сбежать!

Меня охватила безумная радость, и я побежала к двери.

«Нет! Если я убегу, этот психопат огласит всем о проступке Седрика! Нет, я не могу уйти» – Эта мысль заставила меня горько улыбнуться и сбавить шаг.

Вампир дразнил меня свободой. Он знал, что, даже если оставит меня одну, не закроет в замке и даст мне возможность спасти свою жизнь, я все равно останусь, выбрав добровольное самопожертвование ради Седрика.

Дверь моей комнаты оказалась незапертой, и я могла свободно покинуть ее и осмотреть замок. Вдруг громко заурчал мой пустой желудок, напоминая мне о том, что вчера он избавился от всей пищи, которую получил в полуночную страшную трапезу.

«Мне нужно поесть. Нужно найти какую-нибудь еду» – решила я и хотела, было, направиться в столовую, как вдруг услышала знакомую мелодию.

Я машинально взглянула на место, откуда раздавался этот звук: на комоде, перед зеркалом, лежал мой мобильный телефон, тот, что дал мне Седрик, а потом забрал Грейсон.

Грейсон вернул его мне? Зачем он оставил его? Хотя…

Ответ на этот вопрос пришел сразу – Грейсон проверял меня. Он проверял, насколько я люблю Седрика, и смогу ли лгать ему, убеждая в том, что со мной все в порядке, в то время как моя собственная жизнь мне уже не принадлежала.

И все же, я была несказанно рада услышать голос возлюбленного. Быстро схватив телефон и плюхнувшись на кровать, я с силой нажала пальцем на экран.

– Седрик! – едва сдерживая слезы радости, воскликнула я.

– Вайпер! Где ты сейчас? С тобой все в порядке? – раздался в трубке голос Седрика, и я вдруг испугалась, что не смогу сдержать эмоций и разрыдаюсь.

Нет, нельзя плакать! Седрик должен думать, что я счастлива!

– Со мной все отлично! Сегодня хочу сходить на пляж и посмотреть на океан, – начала я плести свою ложь. Это было ужасно трудно – лгать самому любимому человеку. Точнее, вампиру.

– Замечательная идея. Я рад, что у тебя все хорошо. В каком отеле ты остановилась? – мягко спросил Седрик, и я растерялась: я не знала ни одного названия из отелей Рио-де-Жанейро.

– В том, в котором ты заказал мне номер, ты ведь знаешь, как плохо я разбираюсь в подобных вещах, – нашлась я, вспомнив о том, что Седрик заказал для меня номер в лучшем отеле.

– Тебя встретили? Тебя должны были встретить.

– Да, прекрасно встретили! За мной приехали на машине, и номер у меня просто великолепный! Отсюда виден океан! – с нотками фальшивой радости, лгала я.

– Вайпер, с тобой точно все в порядке? – неожиданно заботливым тоном спросил Седрик.

– Конечно! Я в полном порядке! А что?

– У тебя странный голос.

– Я только что проснулась, – выкрутилась я. – Вчера я так устала, что сегодня проспала весь день. А как ты?

– Тоже отлично. Через три дня будет свадьба Маркуса.

– Но ведь они назначали свадьбу на восемнадцатое августа! – удивилась я такой поспешности.

– Да, но сроки сдвинулись, к тому же, все наши родственники и друзья уже собрались. Но не будем об этом. Не хочу делать тебе больно этими разговорами.

Напоминание о чешской вампирской охоте вернули мне образ Грейсона, пьющего кровь, и меня вновь передернуло от воспоминаний и отвращения – я сразу подумала о том, сколько людей будут убиты.

– Седрик, прошу, не убивай никого на охоте, – тихо попросила я. – Я не смогу вынести этой мысли.

– Я не могу пообещать тебе это, – серьезным тоном ответил Седрик. Меня охватило уныние. – Мне нужно будет убивать.

– Тогда убивай не так много, как остальные, – прошептала я, и, почувствовав, что не желаю больше разговаривать с ним, добавила: – Извини, но я ужасно проголодалась. Я как раз заказала себе много вкусностей. Позвонишь мне потом?

– Да, конечно. Кушай. И приятного аппетита.

– Спасибо! Тебе тоже! – с сарказмом вырвалось у меня. Я поспешно отключила звонок.

Благодаря Грейсону, портрет вампира предстал передо мной в полном свете: жестокий, сильный, бесшумный убийца, незнающий жалости. И Седрик – такой же. Он убивает людей и пьет их кровь. Он такой же безжалостный убийца, как и Грейсон.

Но Грейсон был прав: каким бы монстром не был Седрик, я любила его. Но я больше не увижу его. Пусть так, зато он будет в безопасности.

Я приняла душ, помыла волосы, почистила зубы, выпила воды из-под крана, привела себя в порядок и направилась в столовую. После вчерашней пытки я знала, что она находится на третьем этаже. Почему на третьем? Странно, ведь во всех домах столовая всегда находится на первом этаже.

Но, поднявшись наверх, я не обнаружила в столовой никакой еды: стол был пуст. Тогда я стала искать кухню: меня все больше охватывал голод. С трудом отыскав кухню и с радостью увидев холодильник, я открыла его, но в нем была совсем не еда. Мне стало дурно от увиденного: холодильник был забит изящными стеклянными бутылками, в которых, наверняка, была человеческая кровь.

Я в сердцах захлопнула дверцу и поспешила прочь. После жуткой находки мне необходим был свежий воздух, и я решительно направилась в парк. Проходя по холлу к парадной двери, я бросила взгляд на одну из стен, и мое внимание привлекла большая деревянная дверь, одиноко приютившаяся между двух черных мраморных колонн. Во мне тут же загорелось безумное желание посмотреть, что скрывается за этой дверью, и, хотя я никогда не была искательницей приключений, я направилась к этой загадочной двери. Дверь представляла собой внушительную, тяжелую заслонку с ручкой, в виде лапы хищного зверя. Я затаила дыхание и нерешительно коснулась ручки.

Что за ней? Такая тяжелая и большая дверь должна была скрывать за собой что-то запрещенное, спрятанное от чужих глаз.

Мои попытки открыть дверь ни к чему не привели – она была ужасно тяжело и словно не хотела раскрывать мне свои секреты. Но я не сдалась: я схватила ручку обеими руками, уперлась ногой в стену, потянула, и дверь с мягким скрипом открылась. За дверью был темный коридор, в котором не было ни малейшего намека на свет, но я решила последовать примеру Грейсона и хлопнула в ладоши – в коридоре тотчас появился яркий электрический свет, и я смогла увидеть место, в которое попала.

Робко зайдя в подозрительное помещение, я обняла себя за плечи: воздух в протянувшемся передо мной длинном коридоре был просто ледяным. Мне было страшно идти вперед, но я заставила себя, подумав, что, пока мой мучитель отсутствовал, я могла обследовать его замок. И я, отважно, но медленно пошла по коридору и увидела то, что осталось, наверняка, еще с очень давних времен: по обеим сторонам коридора тянулись небольшие камеры, огражденные тяжелыми железными решетками.

«Боже, неужели, это и есть те казематы, в которых должна была быть я?» – Я поморщилась от этой мысли.

Коридор был настолько древним, что его стены были покрыты мхом, а решетки охвачены нитями ржавчины.

Желая рассмотреть поближе одну из камер, я подошла к ней вплотную, но не увидела ничего, кроме голых стен и горсти грязных тряпок в углу. Вдруг, я с удивлением и ужасом увидела, что эти тряпки зашевелились, и из-под них выскочила растрепанная грязная девушка – она с громким криком бросилась к решетке и схватила меня за руку.

Глава 36

Страх пробрал меня до самых костей, и я громко взвизгнула.

– Пожалуйста, помоги мне! – закричала девушка на английском языке, пытаясь притянуть меня к себе, но я с криком отбилась от нее и прижалась спиной к противоположной решетке.

Вдруг чья-то холодная рука схватила меня за плечо. Из моей груди вырвался новый крик ужаса, и я поспешно встала на середину коридора, оказавшись между двумя камерами, а две девушки, запертые в них, протягивали ко мне руки и громко кричали жуткими, полными истерики голосами.

– Выпусти меня! Прошу! Выпусти! Я не хочу быть здесь! Он убьет меня! – кричала одна на английском языке: она была ужасно неухоженной, и было очевидно, что эта девушка просидела здесь не один день.

– Помоги мне! Выпусти меня! Я сойду с ума! Я не хочу умирать! – кричала вторая, тоже по-английски, но с сильным испанским акцентом. Она выглядела не лучше своей соседки.

Их жуткие крики, вид и вся ситуация вообще напугали меня настолько, что я тут же бросилась вон из подвала, слыша за спиной страшные вопли: «Нет! Не уходи! Не оставляй нас!». Эти леденящие душу крики преследовали меня. Ужасное зрелище, представшее моим глазам, было невыносимым. В моей голове не укладывалось, как такое возможно в современном мире! Девушки, запертые в этом холодном сыром подвале… Бедные создания! Наверное, они давно с нетерпением ждали, что кто-то вернет им свободу! Но для чего они там? Как они туда попали? Кто посадил их туда?

Грейсон. Какой простой ответ. И, вероятнее всего, он запер их там для того, чтобы потом выпить их кровь.

Торопливо выбежав из подвала, я закрыла за собой дверь, и, отделяемые от остального замка тяжелым мощным деревом, жалостливые крики девушек умолкли.

Мне стало дурно. Я схватилась рукой за стену и, громко дыша, охваченная ужасом и безграничной неприязнью к Грейсону, лихорадочно размышляла о том, могла ли я взять на себя смелость выпустить бедных пленниц на свободу. Мне не терпелось побежать обратно в подвал и сломать ржавые решетки, выпустить девушек, дать им свободу и утешение, но… Тогда Грейсон убьет меня за то, что я сунула свой нос в его дела. Я была уверена в этом.

Просто забыть о них? Не обращать на этот факт никакого внимания? Это было невозможно: я закрывала глаза и видела перед собой несчастных девушек, а в ушах звенели их истерические крики.

Возможно, в одной из этих камер вскоре должна была быть я. Потому что я твердо решила поговорить о пленницах с Грейсоном и попробовать уговорить его отпустить их. Пусть даже ценой моей собственной жизни.

Усталая и совершенно разбитая, я вышла из замка в парк и села на скамейку, у фонтана. Утро, еще недавно казавшееся мне радостным и полным надежд, затянулось темными тучами, как и небо над моей головой: в воздухе пахло грозой.

«Сколько дней прошло с тех пор, как Грейсон закрыл своих бедных пленниц в подвале? Сколько, должно быть, ужасов они пережили и переживают каждый день! Получают ли они пищу и воду? Господь, если ты есть, как ты позволяешь подобному совершаться? Как ты позволяешь одним своим детям издеваться над другими твоими детьми и убивать их!» – Мысли в моей голове перебивали друг друга, и мне пришлось сцепить зубы, чтобы не заплакать от этой абсолютной несправедливости.

Вскоре заморосил мелкий дождь, но я не хотела возвращаться в замок: мне было омерзительно находиться в обители вампира. И, не шевелясь, я сидела под летним дождем и думала о бедных девушках, запертых в клетках.

Мои мысли были прерваны тихим скрежетом открывающихся ворот, и, машинально бросив на них взгляд, я увидела машину Грейсона, въехавшую в парк. Ворота тут же закрылись. Автомобиль остановился у каменной лестницы, и через пару секунд из нее вышел сам хозяин замка. Отныне, в моих глазах он был не просто монстром – он был маньяком, садистом, сумасшедшим. Я стала ненавидеть его еще больше, если это вообще было возможно.

Грейсон взглянул на меня и, усмехнувшись, направился в мою сторону. Он был прекрасен в темно-синем классическом костюме. Его темные волосы великолепно оттеняли его красивое лицо, на котором сияла приветливая улыбка.

– Доброе утро, Вайпер. Как спалось? Надеюсь, ты не замерзла ночью? – остановившись напротив меня, спросил он.

У меня не было желания разговаривать с ним и даже смотреть на него, но мне нужно было узнать, кто были те девушки, в его подвале, и что он планировал с ними сделать. Возможно, он ударит меня за мою наглость, возможно, запрет в соседней с ними решетке, но мне нужно было узнать.

– Брэндон, – робко начала я, прекрасно помня о том, как вчера он разозлился за то, что я не называла его по имени.

– Наконец-то, ты выучила мое имя, – насмешливо сказал он.

– Кто… Кто они? – срывающимся голосом спросила я, не смея взглянуть на него.

– Кто «они»?

Я подняла на него взгляд.

– Девушки в твоем подвале, – тихо сказала я и сжалась, готовясь принять его удар или пощечину.

К моему изумлению, вместо того, чтобы нахмуриться или ударить меня, Брэндон улыбнулся.

Меня охватил страх: от него можно было ожидать чего угодно – это я усвоила навсегда.

– Вот, черт, ты испортила мой сюрприз! – с упреком в голосе сказал вампир.

– Какой сюрприз? – удивилась я, не понимая, к чему он клонит.

– Ну, хорошо. Ты нашла их?

– Да! Как они оказались там? Что ты хочешь сделать с ними? – воскликнула я.

Пленницы были его сюрпризом мне? Значит, он хотел рассказать мне о них?

– Все очень просто. Но наберись терпения: скоро ты получишь сюрприз, который я для тебя приготовил.

– Ты отпустишь их? – с надеждой в душе спросила я.

– Но тогда сюрприз будет испорчен, – улыбнулся вампир и протянул мне руку. – Пойдем в замок, разве ты не видишь, что идет дождь?

– Ты убьешь их? – тихо спросила я.

– Это сюрприз, – коротко ответил Брэндон. – А теперь марш в замок – ты вся промокла. Не хочу, чтобы ты простудилась. – Он схватил меня за руку и потянул за собой.

Мы вошли в холл замка, и вампир хотел, было, уйти, но я успела схватить его за рукав пиджака.

– Брэндон! – вырвалось у меня.

Вампир удивленно приподнял брови, но все же, остановился.

– Отпусти их! – умоляюще попросила я

– Нет, – жестко бросил он.

– Но почему? – воскликнула я.

– Вайпер, они – моя еда, – усмехнулся Грейсон. – Для мира они уже давно мертвы.

– Прошу тебя! Пожалуйста! Убей меня вместо них, они ведь…

– Тебя так волнует их судьба?

– Да, мне так жаль их! – взмолилась я, но с отчаянием видела, что Грейсон оставался равнодушным и черствым к моим мольбам.

– Если хочешь, можешь покормить их, – сказал на это Грейсон, убирая мою ладонь с рукава своего пиджака. – Они, кажется, ничего не ели три дня или больше, точно не помню.

«Как спокойно он говорит об этом! Покормить! Как животных в зоопарке!» – с презрением подумала я, но все же, несказанно обрадовалась тому, что могла хоть чем-то помочь пленницам.

– Где я могу взять еду? – с готовностью откликнулась я.

– На кухне, – бросил мне вампир и стал подниматься по лестнице.

Мне не нужно было говорить дважды: я бросилась на кухню. Горький опыт научил меня не заглядывать в холодильник, и я стала осматривать шкафы и полки, в поисках еды.

Еда, точнее, вчерашний ужин, оказалась в шкафу с чистыми тарелками. Видимо, Грейсон никогда не бывал на кухне ранее и не знал, куда нужно было правильно поставить еду, чтобы она не испортилась. Я осторожно попробовала блюда на пригодность к употреблению и, к счастью, из всех блюд пропало лишь мясо, простоявшее всю ночь без холодильника и теперь неприятно пахнущее.

Найдя на одной из полок большой металлический поднос, я поставила на него тарелки с едой, а также захватила два стакана и графин воды. Поднос, нагруженный тарелками, был тяжелым, но я несла его быстро, представляя, как долго не ели несчастные девушки. Я почти бежала и остановилась лишь перед дверью, ведущей в страшный коридор. Поставив поднос на пол, я с трудом открыла дверь, зашла внутрь, хлопнула в ладоши, чтобы включить свет, взяла поднос и пошла к камерам, в которых сидели девушки.

Как будто почувствовав мое присутствие или, разбуженные светом ламп, пленницы вампира выскочили из своих углов и припали к решеткам.

– Спаси меня! Пожалуйста, выпусти меня! – кричали они, но, увидев в моих руках поднос с едой, будто совсем сошли с ума и пронзительно закричали: – Дай мне! Мне!

– Тихо, пожалуйста, успокойтесь! Это все вам! – попыталась утихомирить их я, но они будто не слышали моих слов и продолжали кричать. От их криков моя душа обливалась кровью. Я поставила поднос на пол, взяла с него большую тарелку с вареным картофелем и протянула ее одной из девушек – та судорожно вцепилась в тарелку и потянула к себе. Увы, решетка не позволила ей забрать тарелку в камеру, и девушка вывалила картофель на пол, перед решеткой, и начала есть ее руками прямо с пола.

– А мне? Теперь мне! – тряся руками решетку, закричала вторая девушка.

Я поспешила взять тарелку с каким-то салатом и протянула ее девушке – она бросила ее на пол и принялась есть салат, перемешанный с осколками разбившейся тарелки.

Мой разума пронзила мысль о том, что в своем сумасшедшем дьявольском голоде эта девушка съест и осколки, и я попыталась вытащить их, но она зарычала, как зверь, и ударила меня по рукам, оставив на моей правой руке глубокие длинные царапины. Я выложила оставшуюся еду перед камерами и со слезами на глазах, испытывая боль и ужас, наблюдала за тем, как бедные пленницы, возможно, сошедшие с ума от долгого пребывания в клетках, ели еду прямо с пола, рыча и даваясь ею.

Вдруг, вспомнив о том, что нужно было дать им воды, я разлила воду по стаканам и поставила их рядом с едой, тут же пожалев, что взяла только один графин. Я быстро побежала обратно на кухню за вторым графином, и, возвращаясь к девушкам, чуть было не столкнулась с Грейсоном. Но у меня не было ни времени, ни сил, чтобы высказать ему все, что я о нем думала, и я вернулась к девушкам и поставила по графину с водой возле их камер, чтобы они могла пить воду, когда им захочется.

– Видишь, до чего доходят некоторые люди, – вдруг услышала я насмешливый голос Грейсона за своей спиной. – Они уже превратились в животных. Отвратительное зрелище, не находишь?

– Это ты превратил их в животных! – вырвалось у меня. – Но Бог накажет тебя за все, что ты причинил им!

– Бог? – Вампир рассмеялся, и его громкий смех эхом отдавался от стен и высокого потолка. Услышав голос вампира, девушки с криками ужаса забились в углы своих камер. – Бог уже давно не интересуется тем, что происходит в мире!

– Какое же ты чудовище! – прошептала я, глядя на девушек: они были так напуганы его появлением, что стали истерически рыдать.

Моя голова закружилась, и я оперлась о стену, чтобы не упасть.

– А, знаешь, я подумал над твоими словами. – Грейсон с обеспокоенным видом проверил пульс на моей шее. Меня передернуло от отвращения. – Я отпущу их.

– Правда? – радостно прошептала я, обрадовавшись так, как не радовалась никогда в жизни. – Ты отпустишь их?

– Да, если ты хочешь, – серьезно ответил Грейсон.

– Ты ведь знаешь, что я безумно хочу! Пожалуйста! – тихо взмолилась я, радуясь тому, что его душа была не такой уж гнилой, как мне казалось раньше, раз он собирался выполнить мою просьбу.

– Что ж, тогда нам нужно… Что это? – Грейсон нахмурился, схватил мою руку и стал рассматривать на ней глубокие царапины, оставленные одной из девушек.

– Ничего страшного! Всего лишь царапины! – торопливо сказала я.

– «Всего лишь» царапины? Под ногтями этих девиц – миллионы микробов, грязь, гниль! Тебе нужно срочно промыть руку! – жестко сказал вампир, и мне показалось, что он разозлился.

– Да, конечно! Я сделаю это сразу, как только ты выпустишь их отсюда! – испуганно глядя на него, пообещала я. – Обещаю!

Грейсон молчал и пристально смотрел на меня.

– Ну, хорошо. Разве я могу отказать своей гостье? – наконец, повеселевшим тоном сказал он. – Но сначала я хочу познакомить тебя с ними. – Вампир подвел меня к одной из камер.

Я взглянула на сидящую в углу, плачущую, грязную девушку: она напоминала мне представительницу первобытного племени – так ужасно она выглядела.

– Это Сьюзен – дочь мелкого английского дворянина. Сьюзен – прекрасная наездница, любит играть в крикет, а также прекрасно разбирается в живописи и английском спорте. Я познакомился с ней в Лондоне, месяц назад, и убедил ее уехать со мной, что она, совершенно добровольно, сделала.

Месяц? Так эта бедная девушка сидит в этой камере месяц?!

– А это – Лурдес. Жгучая страстная испанка, любит море, корабли и музыку. Кажется, она умеет довольно сносно играть на флейте. С ней я познакомился в Лиссабоне, где она отдыхала со своим отцом. Она уехала со мной уже на следующий день после нашего знакомства, полмесяца назад, а если быть точным, – семнадцать дней назад. Видишь, к чему приводит девичье легкомыслие?

Слушая спокойный, даже равнодушный рассказ вампира, я испытывала к нему лишь презрение: он говорил о девушках так, будто речь шла не о живых существах, а о каких-то ненужных вещах. Впрочем, скучающий вид Грейсона сказал мне о том, что он, действительно, относился к ним как к вещам.

– Ты обманул их! Сыграл на их чувствах! А ведь они доверяли тебе! – не сумев промолчать, презрительно воскликнула я. – Ты воспользовался своей красотой, чтобы заманить их сюда!

– Да, именно так. Но, если ты хочешь вызвать во мне муки совести – не трать усилий понапрасну: у меня ее нет, – чарующе улыбнулся на это Грейсон.

– Но ты обещал, что отпустишь их! – с тревогой напомнила я.

Мое сердце было наполнено жалостью к этим бедным доверчивым созданиям: обманутые ангельской внешностью, они попали в лапы чудовища. А ведь раньше у них была своя свободная интересная жизнь. Но Грейсон не испытывал к ним ни капли жалости – он видел в них только пищу, только тех, над кем он мог поиздеваться.

Глупая, а я еще жалела себя, думая, что несчастней меня никого нет!

– Я же сказал, что отпущу, но сначала их нужно привести в порядок, – спокойно ответил мне вампир. – Ты же не хочешь, чтобы они вернулись в общество в таком виде?

– Я сама это сделаю! Прямо сейчас! – с жаром воскликнула я.

– Да, именно ты. Кроме этого, они должны поклясться мне, что ничего не расскажут обо мне и о том, что они испытали и видели в этом замке.

– Клянусь тебе именем нашего Всевышнего! – выскочив из своего убежища и прижавшись к решетке, крикнула испанка. – Клянусь, я никому не скажу ни слова!

– И я! Я ничего о тебе не расскажу! Клянусь памятью своей матери! – вслед за ней, закричала англичанка.

От переполнявших меня эмоций я не смогла сдержать слез – мне было так жаль бедных девушек! Их жизни были поломаны! Навсегда в их памяти останутся ужасные воспоминания, что будут грызть их души. И, может быть, их психика была настолько повреждена, что будущая свободная жизнь не будет приносить им никакой радости!

Но Грейсон был великодушен. Он пообещал отпустить их, дать им шанс жить дальше, хоть и с такими воспоминаниями

– Приведи их в порядок, – скомандовал вампир и, достав из кармана ключи, отпер двери камер.

Девушки с громкими рыданиями бросились ко мне с объятьями, и я обнимала их в ответ, несмотря на то, что от них ужасно пахло. Но ведь в этом не было их вины!

Грейсон смотрел на нас, с холодной усмешкой на губах, а потом развернулся и вышел из подземелья.

Глава 37

После недолгого радостного мига я вспомнила о том, что девушки срочно нуждались в ванной и отдыхе, и взяла себя в руки.

– Пойдемте, нужно помыть вас… Сегодня вы будете дома! – сказала я девушкам и, взяв их за руки, вывела из коридора в холл замка. – Теперь все будет хорошо! Не плачьте! Все уже кончилось! Все позади! – Я не знала, понимали ли они мой несовершенный английский, но надеялась, что да.

Девушки послушно шли за мной и продолжали плакать, наверно, от радости. Они цеплялись за мое платье и прижимались ко мне, будто прося у меня защиты.

Все было словно в тумане: мы зашли в мою комнату, и Сьюзен с Лурдес с громкими криками радости вбежали в ванную. Они вели себя как маленькие дети, впервые увидевшие карусели. Я поспешила за ними. Быстрыми нервными движениями они сорвали с себя одежду, точнее, лохмотья, оставшиеся от нее, обе уселись в огромную ванну и выкрутили краны. Я потрогала воду, и она была настолько горячей, что я мигом одернула руку и поспешила закрутить горячий кран. Испугавшись того, что после длительного сидения в камерах девушки сошли с ума, я решила взять процесс их купания в свои руки.

– Сьюзен, Лурдес, перестаньте! Я сама все сделаю, просто сидите смирно и ничего не трогайте! – строго сказала я им.

В этот проклятый день я абсолютно забыла о себе: были только они – две несчастные, обманутые Грейсоном жертвы, напуганные, голодные и беспомощные.

Тела девушек были покрыты синяками и кровоподтеками, и, вспомнив о том, с какой яростью они бились о железные решетки камер, когда увидели меня, я поняла, что эти раны они оставили на себе сами. Их волосы – грязные, запутанные, срочно нуждались в больших порциях шампуня, а ногти были обломаны и грязны. Бедные создания испытывали такую жажду, что пили воду прямо из ванной, зачерпывая ее своими грязными ладонями.

– Сейчас мы вас искупаем, и вы будете чистыми и красивыми, как раньше! – налив в ванную пену и взяв в руки мочалку, ласково сказала я, отчего девушки тут же заулыбались.

Когда пена взошла, Сьюзен и Лурдес принялись дуть на нее и играть с ней, весело смеясь.

– Сьюзен, возьми мочалку и начинай мыться. – Я протянула ей мочалку, и она начала яростно тереть ей свою кожу.

– А мы пока помоем тебе голову, – сказала я Лурдес. – Только тебе нужно ее намочить.

Лурдес опустила голову под воду, и, когда ее длинные волосы намокли, я налила на них большую порцию шампуня и стала мыть их. Я чувствовала себя ответственной за этих девушек, которые, кроткие и ласковые, наверняка, видели во мне защитницу.

Затем девушки поменялись: я принялась за голову Сьюзен, а Лурдес стала мыть свое тело мочалкой. Вода в ванной стала серой от грязи, и я спустила ее, чтобы теперь вымыть девушек под душем. От горячего пара, стоящего в воздухе, в ванной комнате было очень жарко, и я ужасно вспотела. Мне стало не хватать воздуха – это заставило меня открыть двери.

– Как тебя зовут? – спросила меня Сьюзен, когда я укутывала ее в большое банное полотенце.

– Вайпер, – ответила я, радуясь тому, что она стала потихоньку приходить в себя.

– Можно я почищу зубы? Я не чистила их очень долго, и это причиняет мне жуткий дискомфорт, – сконфужено попросила она.

– Да, и я, можно? – робко спросила Лурдес, уже укутанная в полотенце.

– Конечно! Но у меня только одна зубная щетка, – растерялась я.

– Ничего страшного, мы поделимся, – улыбнулась Сьюзен. – Думаю, Лурдес будет не против!

– Нет, не против! – сказала Лурдес, тоже улыбаясь.

Я дала им свои зубные щетку и пасту, и девушки по очереди почистили зубы. Лурдес чистила зубы тщательно и педантично, в отличие от Сьюзен, которая сделала это довольно быстро и яростно.

Теперь, когда девушки были чистыми, я увидела, насколько красивы они были. К счастью, они уже пришли в себя и разговаривали, как полагается взрослым здравомыслящим людям.

– Вам нужно одеться, – сказала я. – Надеюсь, моя одежда будет вам впору!

Мы вышли из ванной, и, порывшись в чемодане, я достала девушкам по платью. Мое платье было коротковато для Сьюзен, а платье для Лурдес, наоборот – волочилось по полу, из-за ее низкого роста. Обе девушки были очень худыми – это был результат голода и страданий.

– Боюсь, моя обувь будет вам не впору, – задумчиво сказала я, взглянув на голые ступни девушек.

– Не нужно обуви! Спасибо тебе! Ты спасла нас! Что бы мы без тебя делали? – воскликнула Сьюзен, и обе девушки с жаром бросились обнимать меня, а я была очень счастлива оттого, что смогла помочь им.

В этот момент я была рада тому, что попала к Грейсону, иначе, эти девушки умерли бы или были бы убиты им, так и не увидев свободы.

– Мы были самыми последними, кто остался в камерах. И мне было так страшно! – всхлипнула Лурдес.

– Как? Вы были не единственными, кто сидел там? – с ужасом спросила я.

– Нет, были заполнены все камеры! И у меня поначалу стынула кровь от этих криков! Там были даже китаянки или японки, представляешь? – тихо ответила мне Сьюзен. – Он всех нас обманул!

– И где они все? Почему вас только двое? – спросила я, хотя глубоко в душе уже знала ответ: они были мертвы.

– Каждый день к нам приходил его слуга и забирал по пять-шесть девушек: они уходили и больше не возвращались. Я не знаю, где они сейчас и что с ними, но… – Сьюзен горько вздохнула. – Я думаю, что Брэндон убил их.

– Да, он убил их! – тихо повторила ее слова Лурдес.

Мы втроем сели на кровать.

Значит, Грейсон держал здесь много пленниц, а потом убивал их. И он убил бы и Сьюзен с Лурдес, если бы ему не подвернулась я, ставшая его главной мишенью для убийства.

Я посмотрела на девушек, и вдруг мой мозг пронзила безжалостная мысль: вампир не отпустит их. Он не может позволить себе отпустить их, несмотря на их клятвы не рассказывать о нем ни слова.

– Как вы сюда попали? – спросила я, решив выяснить все, что они знали о Брэндоне Грейсоне. Знали ли они о том, что он – вампир? Если нет, у них все же был шанс вырваться на свободу!

Сьюзен нервно рассмеялась.

– Как банально все было! Я познакомилась с ним в Лондоне, на выставке картин современных художников. Как сейчас помню: я увидела его и подумала: «Боже, какой красавец! Возможно ли человеку быть таким прекрасным, как он?», а потом нас представили друг другу общие друзья, и я… Потеряла голову! Я никогда раньше не видела таких красивых мужчин, как он. – Сьюзен со злостью теребила свое платье, и я поняла, что она мысленно ругала и проклинала себя за то, что сделала. – Он сказал мне, что влюблен в меня с первого взгляда, и предложил уехать с ним в его замок, где нас никто не найдет, а ведь я была помолвлена с другим. Сначала я колебалась, и это обидело его. Тогда я передумала и стала умолять его простить меня… И я уехала с ним… А мой жених, мой Кристофер, который любил меня до безумия, наверно, не простил и никогда не простит мне. Какая же я дура!

– И что было, когда вы приехали сюда? – продолжила я свой жестокий допрос, хоть и знала, что причиняла Сьюзен боль, заставляя вновь переживать те страшные минуты.

– Он провел мне экскурсию по замку, а потом сказал, что в его подвале есть кое-что очень интересное… Мы пошли туда, а там! Я была в ужасе! Эти девушки! Эти крики! – Она закрыла лицо ладонями, а ее голос перешел в дрожащее сопрано. – А потом он закрыл меня в камере и я… – Сьюзен замолчала и разразилась рыданиями.

– А ты, Лурдес? – обратилась я к испанке, которая со слезами на глазах слушала рассказ Сьюзен.

– И я тоже, как она, – коротко ответила мне Лурдес. – Но когда я приехала с ним, здесь были его друзья. Будь проклят этот маньяк!

– Вы ничего больше не видели? – допытывалась я, найдя в их горе радость того, что, благодаря их неведению, у меня был аргумент для вампира отпустить их.

– Нет! А что мы могли увидеть? Мы же были заперты в этом хлеву! Подожди… А как ты оказалась здесь? И почему он не посадил тебя в камеру, как всех нас? – тихо спросила Сьюзен, моментально успокоившись и перестав рыдать.

– Так же, как и вы, – усмехнувшись, солгала я, чтобы не беспокоить их души, к тому же, Грейсон слышал каждое наше слово.

– Мы все дуры! – печально сказала Лурдес.

– Но почему он не запер тебя? – настойчиво повторила свой вопрос Сьюзен.

– Не знаю! – пожала плечами я. – Но он отпустит вас.

– А что будет с тобой? – спросила Лурдес, печально глядя на меня своими прекрасными темными глазами.

– Это не важно, – тихо ответила я. – Главное, что вы будете дома.

– Почему ты так защищаешь этого маньяка? – спросила Сьюзен, видимо недовольная моими словами.

– Я не защищаю его… Нет, никогда! Ведь и мне он причинил массу страданий! Просто, если я не останусь, – здесь останетесь вы, потому что Грейсону нужна жертва! – горячо ответила на ее упрек я.

– Почему ты так говоришь? Мы можем уйти все вместе! – с горячностью воскликнула Сьюзен. – Ты не должна жертвовать собой ради нас!

– Поверь, это не жертва. Я сама хочу остаться, – со слезами на глазах солгала я, содрогаясь от собственной лжи. – Вы даже не представляете, что я натворила… Да, я хочу остаться…  Мое место здесь.

– Раз это твое решение… Но все это очень печально, – прошептала Сьюзен.

Я не ответила ей, и, подойдя к открытому окну, стала с тоской смотреть вдаль, думая о том, что скоро девушки будут дома, а я останусь здесь. Но я ни капли не завидовала им: я была рада за них, рада тому, что они спасутся. Моя тоска относилась лишь к моей участи.

За окном шел сильный дождь. Такой сильный, что я не могла ничего увидеть из-за его серого покрывала: струны дождя не были ровными и перемещались, меняли направление, хлестали листья деревьев и шумно вздыхали, ударяясь о землю и разлетаясь на тысячи мелких жидких осколков.

– Готовы, красавицы?

Я обернулась: в дверях стоял Грейсон. Прекрасный убийца.

Девушки испуганно вскрикнули, подбежали ко мне и спрятались за моей спиной.

Вампир медленно подошел к нам.

– Вайпер, глупенькая, нельзя быть такой сердобольной, – сказал мне Брэндон, усмехаясь неприятной кривой усмешкой.

– Я чувствую себя ответственной за них! – ответила я на его выпад.

– Каждый несет ответственность только за себя, – парировал он.

– Ты никогда этого не поймешь! – тихо сказала я.

В моем горле застряли тысячи ругательств, насмешек и язвительных замечаний в адрес Грейсона – он был мне отвратителен как никогда. Он насмехался над нами, смертными, но сам представлял собой истинное чудовище. Но я проглотила ругательства, помня о том, что он обещал отпустить девушек, а значит, нельзя было злить его.

– Ты права, я никогда не пойму этой слабости. – Грейсон презрительно улыбнулся, и по его тону я поняла, что он имел в виду любовь Седрика ко мне. Затем Грейсон сел на кровать и не спускал с нас глаз. – Какая картина! Три несовершенства прижимаются друг к другу, а их глаза блестят от страха и ненависти ко мне! – усмехнулся он.

– Ты отпустишь их? – спросила я, переходя на чешский язык, чтобы девушки не пугались нашего откровенного разговора.

– Я обещал тебе. Если хочешь, пусть идут прямо сейчас – последовал его ответ на чешском. – Но и ты кое-что мне обещала.

– Я? – искренне удивилась я.

– Да, а ты уже не помнишь об этом? – с улыбкой спросил он. – Пойдем в другую комнату, нам нужно поговорить.

Меня охватила дрожь.

«Господи, что ему от меня нужно?» – с ужасом подумала я.

– Да, конечно, – все же, ответила я, совершенно не понимая, о чем он хотел поговорить, но соглашаясь, чтобы он не передумал отпустить девушек.

Грейсон встал с кровати и, приятно улыбаясь, протянул мне руку.

Я вложила в ладонь вампира свою, и мы вышли из комнаты и направились вперед по длинному коридору. Меня охватило сильное волнение – неизвестность пугала меня: Грейсон был великолепным актером, и его слова о необходимости поговорить могли означать все, что угодно.

Наконец, вампир довел меня до конца коридора, открыл передо мной дверь комнаты, втолкнул меня в нее, вошел сам и закрыл за собой дверь. Грейсон подошел к окну.

– Удивительный день, не так ли? Буря эмоций! – весело сказал он, глядя в окно. – Подойди ко мне.

Я тут же исполнила его приказ.

– Ты хочешь поговорить об этом? – недоверчиво спросила я, встав рядом с ним.

Грейсон взглянул на меня. Его лицо было ужасно строгим.

– Конечно, нет, глупышка. – Он схватил меня за волосы и притянул к себе, заставляя смотреть в его лицо. – Так что ты обещала? – строго спросил он.

Я ошеломленно схватила его за руку, которой он тянул мои волосы.

– Мне больно! – крикнула я.

Слезы потоком хлынули из моих глаз: он причинял мне такую сильную боль, что казалось, я чувствовала, как рвалась кожа на моей голове.

– Что ты мне обещала? – повторил он, повысив голос.

Мой разум стал лихорадочно вспоминать, о чем просил меня этот садист, и что я могла обещать ему.

– Я обещала…  Промыть царапины? – неуверенно спросила я, надеясь, что это именно то, что он хотел от меня услышать.

– Ты сделала это?

– Я не успела… – Из моего горла вырвался крик боли: вампир так сильно дернул мои волосы, что мне показалось, будто он вырвал половину их.

– Не успела. Какая жалость! Очень жаль, Вайпер, очень жаль!

– Я сделаю это прямо сейчас! – взмолилась я.

– Ты разочаровала меня. Я сделал тебе подарок, а ты плюнула мне в лицо! Может, вернуть этих девчонок обратно в их уютные камеры?

– Пожалуйста, Брэндон, нет! Умоляю тебя!

– Глупая девчонка, ты думаешь, что будешь нужна мне с грязной кровью? Они могли заразить тебя чем-нибудь, и я попросил тебя промыть твои царапины. – Вкрадчивый голос Грейсона был еще страшнее, чем его действия.

– Умоляю тебя… Я не успела… Но, если хочешь, я сделаю это прямо сейчас…

– Да, Вайпер, хочу! И давай договоримся исполнять свои обещания: в следующий раз я не буду так добр!

– Да, конечно! Как скажешь!

Вампир отпустил мои волосы, и я тут же провела по ним ладонями, чтобы убедиться в том, что он не вырвал их. К счастью, они были на месте. Но его вспышка злости очень напугала меня, и теперь я ужасно боялась того, что он вновь закроет Лурдес и Сьюзен в камерах.

– Быстро промыла свои проклятые царапины! – строго приказал мне Грейсон, кивком головы указав на столик, на котором я увидела нужные медикаменты.

Я принялась молча обрабатывать свои царапины.

– Тщательнее! И перестань реветь!

Я с силой сжала зубы, и, наконец, тщательно промыв царапины, со страхом посмотрела на вампира, не зная, что делать дальше.

Все это время он наблюдал за мной, а теперь, взяв бинт и схватив мою руку, начал туго забинтовывать покрытое царапинами место.

Грейсон так беспокоился о моей крови! Он даже собственноручно перевязывал мою руку! Как же заботливо он ухаживал за тем, что ему было от меня нужно – чистотой моей крови!

– Успокоилась? – мрачно спросил Грейсон, окончив свою работу.

– Да. Я просто испугалась, – тихо ответила ему я.

– Надеюсь, ты усвоила урок?

– Да. Но ведь ты отпустишь их?

– В отличие от тебя, я всегда исполняю свои обещания, – сказал он, улыбаясь так мило, словно ничего не произошло, будто не он сорвал на мне свою злость.

Мы направились обратно в комнату, где нас ждали Лурдес и Сьюзен. Как только мы вошли, девушки боязливо прижались к подоконнику. Я подошла к ним, желая успокоить их.

– Ты плакала? Что он с тобой сделал? – прошептала Лурдес, а Сьюзен поморщилась, посмотрев на мое заплаканное, красное от слез лицо.

– Все хорошо, скоро вы будете дома, – сказала я им, а потом обратилась, по-чешски, к Грейсону. – Теперь ты отпустишь их?

– Что ты спросила? – шепотом осведомилась у меня Сьюзен, но я решила не отвечать ей.

Слова Брэндона о том, что он всегда исполняет свои обещания, подбодрили меня.

– Они поклялись, что ничего не расскажут о тебе, – напомнила я вампиру.

– Конечно, нет, – усмехнулся он. – Но ты, действительно, хочешь, чтобы я отпустил их? Разве тебе неприятна их компания?

– Пожалуйста, Брэндон! Будь милосерден! – вырвалось у меня.

Грейсон вдруг широко улыбнулся.

– Милосерден… Какое красивое слово. Но, раз таково твое желание, – я исполню его. Ты точно не пожалеешь об этом?

– Никогда! – твердо ответила я.

– Тогда прошу всех на выход! Жду вас на крыльце, – Грейсон усмехнулся и быстро вышел из комнаты.

Сьюзен, Лурдес и я быстро пошли за ним.

Вдруг он пропал: я увидела лишь его тень, скользнувшую вниз по лестнице.

Взявшись за руки, девушки и я вышли на крыльцо.

Грейсон стоял к нам спиной и смотрел на парк.

Дождь лил, не переставая, – он превратился в настоящий ливень, и я невольно подумала о том, почему вампир настаивал на том, чтобы девушки ушли прямо сейчас. Да и как они уйдут? Каким способом он собирается доставить их в город?

– Вайпер, подойди ко мне, – услышала я голос Грейсона.

Я робко выполнила его приказ.

– Прекрасная погода, не находишь? – спросил он, не оборачиваясь ко мне и не обращая внимания на девушек.

– Я люблю дождь, но мне кажется, что в такую погоду лучше сидеть дома и пить горячий чай с лимоном, – честно ответила ему я. – Брэндон, я подумала… Может, они уйдут позже, когда пройдет дождь? Смотри, какой ливень! Как они смогут добраться до города?

– Нет, Вайпер, ты ведь так хотела, чтобы я немедленно их отпустил. И именно это я сейчас и сделаю. – Вампир сказал это таким тоном, что я сразу поняла смысл его фразы: «Не умничай, иначе, я вообще их не отпущу. Или сейчас или никогда». – Знаешь, один раз Седрик был у меня в гостях, – пристально взглянув на меня, сказал он.

– Седрик? У тебя? – Я не могла поверить в это.

Что могло быть общего у Седрика и этого безжалостного садиста?

– Вижу, тебя это удивляет, но я расскажу тебе: он принимал участие в одном развлечении, моем любимом, а хотя, нет, он сразу уехал. Но его брат частенько балуется вместе со мной. Хочешь узнать чем?

– Чем? – тихо ответила я.

– Черт, я ведь обещал тебе сюрприз! Как раз пришло время отпускать твоих новоявленных подружек, – веселым тоном сказал на это Грейсон.

Он пошел к девушкам. Я сделала то же самое.

Девушки стояли, крепко взявшись за руки, и с боязнью смотрели на вампира. Особенно была напугана Лурдес: ее подбородок дрожал.

– Очень мило, что ты позаботилась о них и дала им свою одежду, но она им не понадобится, – по-чешски, сказал мне Брэндон.

– Как это? – так же прошептала я. – Они ведь…

– Они уйдут отсюда обнаженными.

Я молча смотрела на него, не понимая, шутит он или нет.

«Он хочет, чтобы они шли в город без одежды? Как он себе это представляет? Зачем он так издевается над ними?! Нет, у него явное расстройство психики!»» – пронеслось в моей голове.

– Раздевайтесь, – вновь перейдя на английский, приказал девушкам Грейсон.

Они непонимающе смотрели на меня.

Но я не смогла ничего сказать им и опустила взгляд в пол.

– Это обязательно? – испуганно спросила Сьюзен.

– Или вы раздеваетесь и уходите прямо сейчас, или не уйдете отсюда никогда. Как по мне, оба варианта просто замечательны, – спокойно ответил ей Грейсон, будто для него это было самым обычным делом. Но в его спокойном голосе слышалась сталь.

– Лучше сделайте это! – тихо воскликнула я, испугавшись, что сейчас, из-за их упрямства и стыдливости, он не отпустит их. – Вы набредете на какую-нибудь деревню или встретите хороших людей… И вы будете на свободе!

«Пусть лучше они пойдут нагими, но обретут свободу! Ведь найдутся добрые люди, которые помогут им!» – Я горячо верила в это.

Услышав мои слова, девушки еще недолго колебались, а потом, с глазами полными слез, стали медленно снимать с себя платья. Лурдес заплакала. И, когда они уже полностью были обнажены, то стыдливо попытались прикрыть свою наготу руками.

Мое сердце обливалось кровью, но я ничем не могла им помочь. Я представляла, каким унижением был для них этот приказ Грейсона, но не смела сказать вампиру ни слова.

– Вот и пришло время расставания! – улыбнулся Грейсон. – Уходите, пока я не передумал. – Он достал из кармана брелок и нажал на одну из кнопок. – Ворота открыты.

Я быстро обняла девушек и шепнула каждой: «Беги, как можно быстрее!».

Девушки медленно спустились по лестнице и оказались под яростным ливнем.

Нагие, под холодным ливнем, они должны были дойти до города! А ведь до него даже ехать было долго! Бедные, бедные мученицы!

– Бегите! Бегите! – крикнула я им, недовольная их несмелыми движениями. – Бегите отсюда, как можно быстрей!

Девушки быстро побежали к открытым воротам, что были выходом из этого королевства ужаса. Я наблюдала за ними, пока они не скрылись с глаз, и, когда их силуэты растаяли в дожде, я с облегченьем вздохнула.

– Спасибо… – тихо сказала я, посмотрев на вампира. – Ты поступил очень благородно.

Но, к моему изумлению, он рассмеялся мне в лицо. Его смех – жуткий и насмешливый, заставил меня задрожать.

– Ты действительно так считаешь? Что ж, пора показать тебе вторую часть моего любимого развлечения! – мрачно сказал он, и его глаза стали такими страшными, что я задрожала. – Как ты и просила, я отпустил их, но теперь у меня есть полное право на их убийство! Ты ведь не просила не убивать их, а только отпустить!

– Нет! –  вырвался у меня крик ужаса.

– А ты думала, я отпущу их живыми? – Вампир злорадно улыбнулся, спустился по лестнице и исчез в дожде.

– Нет, Брэндон! Не делай этого! Оставь их в покое! Умоляю! – крикнула я ему вслед, но он уже исчез из поля моего зрения.

«Он убьет их!» – пронеслось у меня в голове и я, без раздумий бросившись вниз по лестнице, побежала за ним. Я бежала по грязи и лужам, дождь бил меня по лицу, застилал мои глаза и настолько промочил мое платье, что оно превратилось в тяжелый мокрый мешок, прилипший к телу и ногам и мешавший бежать.

– Брэндон! Не смей! Оставь их! Дай им уйти! – истошно кричала я, в надежде остановить его ужасные планы. Вскоре я оказалась в лесу, и мои ступни утопали в грязевых потоках и мерзкой земляной каше. Вода стекала с меня ручьем, волосы намокли и превратились в отвратительную липкую массу, словно нарочно закрывающую мне глаза. Я не знала, куда бежать: лес казался мне огромным и неприветливым. Струи ливня били зеленые листья на деревьях, и те издавали приглушенный тихий звук барабанной дроби. В правом боку закололо, и я невольно остановилась, чтобы дать себе несколько секунд отдыха. Я оглядывалась по сторонам, ища девушек и вампира, но они словно исчезли. Мне не осталось ничего другого, как побежать дальше, но не так быстро, как прежде – мой бок ныл, так как раньше я никогда не бегала так много и так быстро. Я бежала в чашу леса и вдруг споткнулась о что-то, лежавшее на земле, и полетела лицом в грязь, но у меня не было роскоши мешкать, и, быстро поднявшись на ноги, я побежала дальше, покрытая грязью с головы до ног. Но меня вдруг охватило странное чувство невыносимой тревоги.

О что я могла споткнуться? Это «что-то» было довольно мягким, длинным, и это точно не могла быть упавшая ветвь.

Я резко остановилась и взглянула назад: на земле, наполовину утонув в грязи, лежало человеческое тело. У меня отнялось дыхание. Быстро вернувшись к телу, я несмело остановилась в нескольких шагах от него.

– Нет! – вырвался у меня истошный вопль: там, в грязи, лежала Лурдес. – Лурдес! Проснись, Лурдес! – бросившись к ней и с силой встряхивая ее, закричала я.

Но она не двигалась. Она была мертва. В ее красивых широко открытых глазах застыл ужас, а на шее зияли две большие красные точки. Лицо девушки было почти белым: она была обескровлена.

Грейсон убил ее. Он выпил ее кровь.

Мои глаза наполнились слезами, и все вокруг стало расплываться. В голове был сплошной туман. Тело отказывалось подчиняться мне, и я сидела на коленях перед мертвой девушкой и, будто загипнотизированная ее смертью, тихо плакала и смотрела на ее бледное мертвое лицо. Мой разум не желал принимать эту реальность. Я не могла поверить в то, что Лурдес была мертва и больше никогда не встанет и не заговорит со мной.

Вдруг рядом со мной, обрызгав меня фонтаном брызг, упал какой-то тяжелый предмет. Я машинально взглянула в сторону и увидела Сьюзен. Она не шевелилась. Она тоже была мертва. Тихо вскрикнув от ужаса и подняв взгляд, я увидела Грейсона: он стоял совсем близко ко мне и улыбался. Его губы и зубы были алыми от выпитой им крови, однако, на его насквозь промокшем костюме не было ни единого ее пятна.

«Теперь моя очередь. Он убьет меня» – пронеслось в моем разуме, и я провалилась в темноту.

Перед моими глазами пролетали отрывочные сцены, меняющиеся, как кадры фильма ужасов: Лурдес бежит по полю, ее черные волосы намокли и прилипли к спине. Ее синее платье путается в ее ногах. Вдруг, из плотной стены дождя, словно черная тень, перед девушкой появляется Грейсон и впивается в ее шею. Из ее раскрытого рта не выходит ни звука – она не успевает даже вскрикнуть. Лурдес обессилено падает, но вампир крепко прижимает ее к себе и продолжает пить ее кровь, а затем, насытившись, грубо бросает в грязь ее уже мертвое тело. Через миг кадр сменился: бегущая Сьюзен оглядывается по сторонам, она боится за собой погони, и со всего разбега попадает прямо в смертельные объятья вампира. Грейсон выпивает ее кровь, а потом поднимает на руки ее белый труп и несет его в пелену дождя. Белая худая рука Сьюзен качается при его шагах, как маятник. И, в конце этого фильма, передо мной огромным кадром встали мертвые глаза Лурдес – прекрасные, огромные черные глаза. В них отражался дождь, силуэт Грейсона и застывшее удивление, будто вопрос, оставшийся без ответа уже навсегда: «За что?».

Я резко открыла глаза и увидела себя лежащей на меховой шкуре перед большим горящим камином.

Было тепло. Дрова в камине, объятые огнем, уютно потрескивали.

Мое платье и волосы были сухими, и я поняла, что провела без сознания несколько часов, а может, больше. Мое тело, лицо, платье, волосы – все было покрыто засохшей грязью.

«Где я? Как я здесь оказалась?» – невольно подумала я, и, оглянувшись вокруг, увидела Грейсона, сидевшего в черном кресле и смотрящего на огонь. Нас отделял всего один метр, или даже меньше – я почти лежала у его ног. Вампир был одет в новый чистый сухой костюм. Увидев, что я пришла в себя, он улыбнулся мне чарующей белозубой улыбкой.

Его улыбка заставила меня отвернуться к камину и бессильно упасть на меховую шкуру.

– Убей меня, пожалуйста, – тихо попросила я вампира. У меня больше не было сил терпеть смерть, которую он сеял вокруг.

– Не терпится умереть? – насмешливо спросил он.

– Я не хочу жить. Зачем я тебя?

– Думаю, я уже успел привыкнуть к тебе. Знаешь, как вы, люди, привыкаете к собаке? К тому же, без тебя мне будет скучно. Ты будешь моим развлечением.

– Ненавижу тебя! – с ненавистью прошептала я, и мои глаза прожгли горячие слезы безысходности.

– Ненавидь! Твоя любовь мне точно не нужна! – рассмеялся на это вампир.

Глава 38

Приближался день свадьбы Маркуса и Маришки. В замок пребывало все больше гостей, и огромный гараж был забит до отказа. Многим вампирам пришлось ставить свои авто прямо на площади перед замком, и теперь он был заключен в кольцо разноцветных иномарок. Вампиры пяти континентов сосредоточили свое местопребывание на август в Праге – все желали присутствовать на свадьбе. Так как в нашем обществе свадьбы происходят нечасто – каждая вампирская свадьба вызывает максимум внимания и ажиотажа.

Невеста уже прилетела из Польши, но с Маркусом они не виделись: как объяснил мне брат – для того, чтобы встреча у брачного алтаря была не только «божественной», но и «долгожданной».